Главная страница | Научная фантастика | Тюирп

Тюирп
Павел Нефедов
Так хочется создать что-то новое и прекрасное, аж ум сводит на фантазии. Проблема только в том, что эти мечты рождаются на земле. И иными не будут никогда. Прочитать бы эту книгу глазами иного существа, которого всё устраивает в жизни.

Тюирп

Павел Нефедов

© Павел Нефедов, 2024

ISBN 978-5-0062-6561-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero



Серая жизнь на земле
Первая часть

ОДИНОЧЕСТВО ИЛИ СМЫСЛ?
Первая глава

Экран монитора и я. Мы так привыкли друг к другу, что он слипся с глазами.
– Сколько уже не выхожу на улицу? – Мелькнул вопрос в голове. – Очень давно.
Я тогда не понимал, что со мной происходит. И совсем забыл свою прежнюю жизнь, как говорят: «нормальную». Как рос, становился мужчиной. Кого любил, какие привычки впитывал и проносил через года. Я все позабыл.
– Но это ничего! – Натянуто успокаивал я себя. – Я с детства мечтал о таком быте. Свобода действия и простые задачи. Сидишь себе перед экраном целые сутки и плевать, умылся ли ты, поел, сходил на работу или нет. А кто и что скажет против? Никого нет, ни сварливой жены, ни мамы, которая следит за выполнением всех системных правил поведения. Да и друзья… да пошли они. Нет, сбежали или исчезли и ладно. Даже разбираться в этом не хочу, что с ними там стало. Главное, я сам у себя есть и всегда останусь.
Что за речь я тогда толкнул? Сам себя жалел или же скрывал капризы одиночества? Да обычную речь человека без особого лица. Надо мной никто не стоял, и я мог говорить абсолютно, что угодно. Естественно, я не отличался от других людей несмотря на свою глубокую изоляцию от общества. Даже от тех, которые проводили все дни и ночи в общественных местах. Днем в кафе и тренажерном зале, ночью в баре и приватном клубе.
Именно поэтому, я таил в себе все мысли мира. Говорил об одиночестве, думал про толпу. Расписывал счастье от тишины без людей, но мыслил о радостном человеческом хоре. Пел самому же себе в уши, как сладко быть полностью независимым, но допускал идею кому-нибудь подчиниться, хотя бы на мгновение, возможно, на ночь.

Комната в которой я жил вмещала в себя все то, что мне было необходимо и ничего лишнего. Нет, то конечно же была квартирка, но по площади она напоминала комнату. В те времена пылала мода на открытые пространства в стиле: «Лофт». Поэтому и квартиры строили на такой манер. Тем более, это было экономно и сердито. Хотя цены до клиента доходили совсем не экономные.
Такой была и моя квартира: кухня и комната – два в одном. Ванная и туалет совмещены. Возможно, я был старой закалки, а вернее, я был человеком старых системных привычек. Поэтому в маленькой, но просторной квартирке я создал еще более маленькие клетушки. Возвел дополнительные стены из гипсокартона. Получились: кухонька, комнатка, коридорчик, туалетик, ванночка. Последняя оказалась взрослой и полноценной, назовем ее – лежачей. Любил я очень испытания кипятком для тела, хорошо заменяло баню. Кухню отделил лишь для отведения запахов, хотя ел там, где спал и работал.
Работал дома. Да, именно, работал дома – звучит сладко и мечтательно. Не помню, в какой период стал трудиться удаленно, но он наступил. Это были времена, когда люди массово стали покидать улицы и общественные места. Их прельщала больше жизнь в интернете, чем за окнами своих помещений.
Моя удаленка была не пыльной. Не вначале, только в середине пути, когда я полностью освоил все нюансы индивидуальной работы. Кажется, что работа в своей квартире – это свобода и счастье. Нет, на самом деле, как и все в человеческом мире, свобода имеет относительный характер. Работать дома, когда над тобой не стоит грёбаный работодатель и не дышит тебе зловонно в затылок, значит познать свою лень сполна. Сидишь себе такой, никто не мешает, хочешь ешь тут же, хочешь работай в положении полулежа. Да и сроки сдачи проекта еще далеки. В итоге, откладываешь в тёмную сторонку. То задница зачесалась, то спина устала. Как вы уже поняли – срыв сдачи проекта, неоплаченное время, а сверху штрафы и взаимное негодование. Я не говорю, что так происходит со всеми, дело сноровки и личного характера. Но и их нужно тренировать не один год. Как говорится: «Волшебство рождается в труде». Одни в детстве волшебство познавали на улице, играя в прятки. Другие штудировали науки, не соответствующие возрасту. Родители некоторых моих друзей рьяно пытались впихнуть в своих детей все то, что им было лень самим познавать. Не буду говорить, что эти друзья потеряли свои лучшие годы, это банально. Тем более некоторые из них стали успешными и влиятельными людьми. Я сейчас сравниваю только с собой – нищим фантазером.
В общем, хочешь быть гением, учись стоять, идти, сидеть или лежать, но только с полной концентрацией на своей цели.
Нет, я не сидел, как они вечно за уроками, и мне негде было учиться усидчивости. Но мне повезло, до работы программистом прошел много курсов и семинаров. Обучался абсолютно всему. Всему тому, что было модно в то время: поглощал навыки коуча, штудировал азы образования, заучивал основы наук. Спорт, питание, физика, химия, математика… от противного к обратному. Но так или иначе, все сводилось к программированию.
Да, сказал об этом не сразу, что стал программистом, но хорошая и внезапная подводка в любом рассказе – залог успешного финала. Я так думаю. Хотя, кто я такой, чтобы из своей неизвестности делать не практичные, но логические выводы.
Как я пришел к программированию? Давайте вспомним вместе. Честно, давно забыл свою прежнюю жизнь. Кем был, с кем был, кого любил. Да и была ли вообще эта самая реальная жизнь до этого момента – написания странной и туманной истории.
Помню, что человечество тогда уперлось в потолок. Нет, был еще космос, но он и стал человеческим потолком. Его придумали, смутно нарисовали, а остальное оставили на усмотрение художников из всех сфер жизни: писателей, режиссеров, сценаристов, программистов и наконец художников. Наверно, они и есть настоящие ученые любого времени. Придумают что-нибудь, а зеваки, которые любят мензурки и измерительные приборы потом ковыряются в этой фантазии, развивая ее, и воплощая в реальность.
Космос. Он стал очень неподъёмным механизмом для людей. А именно, эта ноша стала тяжелой, когда в жизнь человечества ворвался интернет. Тогда еще забава, сейчас истинная реальность, в дальнейшем – переход в любые из реальностей. Если хотите пояснений, то проще привести аналогию дежавю: «Не помню, что это точно происходило, но кажется было. Вроде не было со мной конкретно, но с кем-то точно было». Ясно не понять, как эта всеобщая людская информация прошлого, настоящего и будущего гуляет по конкретным людям. И есть ли вообще эти самые конкретные. И истинно ли они помнят то, что им кажется с ними происходило.
Как вывод: Космос и интернет – субстанции далёкие и фантастические, и в тоже время реальные, и давно внутри нас.
С интернетом связана и моя судьба. В определенный момент я понял: а зачем мне махать лопатой, когда за меня это может сделать компьютер, программа или та самая сущность, которая строит мою реальность. Тогда ее еще называли богом. Этот своенравный дядька… хотя… почему я его помню, как мужчину. Наверно огрехи той эпохи.
Сбился с мысли и бога зачем-то приплел. А всё потому, что хотел пояснить, как устроен мир трудового человека. Если ты машешь лопатой, то ты на кончике человеческих возможностей – как пальцы, которым управляет мозг через тело. А если ты создал программу, которая обслуживает сайт с услугами, где можно нанять того, кто машет лопатой, то ты в эпицентре событий, а значит управляешь этими событиями.
Ну вот, опять вернулся к богу. Ведь именно он управляет всеми процессами. Не знаю, как в ваши времена, когда вы читаете эту книгу, но в наши именно так себе представляли этого мифического персонажа. Меняли ему лишь телесный облик. То цвет кожи, то пол а то и политические взгляды. Подобные изменения зависели от тех людей, кто больше всего плакал и страдал. По их подобию рисовали внешность господа, как признание мученической связи. Я понимал только одно: над собой бога придумали люди, они же его потом смешали с толпой, причем во всем.
Где я работал до программирования вспомню по ходу написания книги, так и происходит процесс воспоминаний. Но точно могу сказать, что до программирования был обычным трудягой. Цеха, заводы, мелкие подряды. Видимо, натерпелся несправедливых рабочих будней, что аж полностью изменил свою жизнь. Да так кардинально, что пообещал себе: «Никакого физического труда, даже в своих личных целях». Мол и гвоздь сам в свою же стену не вобью. Заплачу, попрошу, но пусть этим занимаются другие.
Хотя, даже став истинным и пропитанным цифрами программистом, я все равно оставался трудягой. Тем самым, которому вечно мало и которому, якобы выделяется меньше всего божественной похвалы – даров, халявы, волшебства. Я имел много, даже с излишками. И я сейчас говорю не о бассейне, наполненном золотыми монетами, и о его бриллиантовых бордюрах. Золотой бассейн, это то, на что взглянешь один раз, потрогаешь, и он превратиться в обычный плавательный комплекс из обыденных будней. Я имею в виду цель и достаточное количество инструментов для её достижения. Любой мой возраст жизни знал только одну правду: «Цель и путь». И мне было всё равно, что я всегда был меньше и невзрачнее других. Что поделать… на всех первого места не хватает – оно одно. Благо, на него можно взойти хотя бы раз за одну жизнь.
Эта история начинается не с моего рождения и даже не с момента, когда я стал программистом. А с того периода, когда я заколебался быть программистом. Это странно звучит, но пришел день, когда я понял, что моя жизнь унылое говно.
Я так долго шел к делу всей моей жизни – программированию. И когда я пришел в точку исполнения своей человеческой мечты – я начал сдаваться. Мол: надоело, скучно, хочу другое.
На самом деле, это я так думал, что начал капризничать на пустом месте. И вы поймете, почему это не так. Ведь двигаться вперед нельзя, имея всегда одно и то же. Не меняя его, не придавая ему хотя бы разные оттенки впечатлений.
Сейчас-то я все понимаю. И принимаю обе личности себя. Первую, которая всю жизнь стремилась стать программистом. Правда ее не принимали в этих кругах: были лучше специалисты. Приходилось сутками напролет учиться и работать бесплатно, вместо продажной показухи на толпу. В голове всегда сидела мысль: «Я могу даже бесплатно. Создам что-то новое… хотя… всё давно уже придумано».
Деньги всегда были рядом, но только не у меня. Жизнь программиста, иными словами, для моей первой и стремящейся личности всегда была сказкой. Хотя, можно подумать, на уровне галактических желаний я смешон. И кому-то это желание покажется мелочью. Для меня же, вначале пути, эта мечта означала: я сытый, мне тепло, есть крыша над головой, рядом тишина, спокойствие, и самое главное, нет зудящих людей. Это являлось тогда для меня манной небесной.
Вторая моя личность была настоящей сволочью. – Тот же первый я, но уже ставший успешным и востребованным программистом. Правда, с одним нюансом – я перестал это ценить, и мне уже хотелось другой жизни. Стало скучно, так как я познал все азы. Моя зона комфорта не менялась, вообще. Я постоянно делал одни и те же операции в программах. Я даже код перестал писать из-за того, что появилась блочная автоматическая система. И я сейчас не говорю об нейронной сети. Я ведаю о плагинах и ассетах, в которых уже записаны коды на плюсах.
Все мечтают о легкой жизни с элементами волшебства. Но не все признаются, когда им становится скучно от переизбытка волшебства и легкости. Надоедает абсолютно все, даже жизнь. Иначе, поверьте мне, каждый человек давно бы жил всегда – вечно. Но есть всего один вечный, а мы его бесконечные копии в отражении быстро проплывающей волны: с пеной, песком, грязью, мусором, размытыми водными текстурами.
Если подытожить: я мечтал о Ламборгини, купил ее, покатался, продал.

Сейчас начинаю вспоминать. Учился в обычной школе. В той, где есть любовь, зависть, насмешки и гордость. Много сонных уроков, мало перемен и веселья. Настоящие друзья, грубые враги. Симпатичная одноклассница, красивая учительница, дотошный учитель и злая училка.
Серость моих дней начиналась оттуда. Хотя, есть моменты из детского садика. Но это уже будет сильным кощунством вспоминать взрослым и вечно недовольным мозгом детсадовские времена. Да, да именно, такая я скотина, что даже детство вспоминаю серым. Но продолжу про школу.
Мой авторитет заключался в том, что я находился на пересечении солнца и тени. Около занавески, которая прикрывала непогоду и открывала ясные деньки. Можно сказать: «Был не вашим и не вашим». Но кристально подытожить – я был безликим. И естественно, при этом, считал себя пупом земли. Куда же без этого. Меня беспокоило такое положение дел, мол боготворил себя лучшим, что всегда было спорным вопросом, да еще и стыдился этого. Благо, это нормальное положение своих внутричерепных дел. Я же об этом думал со своей колокольни. И внутри, там в этом храме никого больше не было, только мысли о других. Если такие признаки психоза – гениальность, то я точно просто псих.
Короче, я умел подлизываться к лидерам, управлять низами, дружить с средним классом. И еще постоянно менял свои роли, как уж на сковородке. Много действий и слов? Это и есть безликое состояние. Когда не решил кто ты, но хочешь добиться чего-то, не знаешь чего.
Нашел слово – я был стадом, с фантазией о своем единстве с божественностью.
Смеялся над теми, над кем уже смеются. Дразнил тех, с кем и так всё было очевидно. Подначивал слабых и обходил стороной сильных, прислуживая за фантомные фантики.
На этом месте можно закрыть книгу и попрощаться со мной. Как можно стать героем рассказа, когда ничтожность сидит с самого детства? Никак. Но продолжу. Самому интересно, что же там будет. Вдруг наша жизнь – недописанная книга. А финал этой изменится, причем реально.
В общем, я окончил школу немного раньше, чем ожидал. Мало кто дотягивал до одиннадцатого класса. Всем хотелось стать побыстрее взрослыми. ПТУ, технари, колледжи, лицеи и всякая подобная однообразная мешанина переполнялась со скоростью света взрослыми детьми.
Мой побег был глубже в эмоциональном плане: в десятый класс перешла моя первая любовь. Она была моей любовью, только об этом не знала. Объяснять, что такое первая любовь в школьные годы? Думаю о юношеских соплях вы знаете и без меня. И в свете данных событий я поступил в техникум, затуманенный неразделенной любовью, хотя еще возможной, наверно… как ни крути, я поступил необдуманно и с наплевательским равнодушием. А как иначе, я же был огорчен жизнью, меня не любили. Но, как говориться: «Хочешь выиграть миллион, купи хотя бы раз лотерейный билет». Я так и не признался в своих чувствах, покинул школу, чтобы больше не видеть эту девочку – человека в неведении моих неуравновешенных чувствах.
Потом я также поступал в институт, на бесчисленные курсы и самообразовательные «кружки». Я просто-напросто прожигал жизнь, жалуясь на неё, хотя жизнь не делала мне ничего плохого. Я поступал в новые заведения, чтобы забыть старые. Переходил на следующий уровень потому, что на предыдущем меня мучили чувства. Двигался не к цели, а от неё. Ведь достижение – это боль. И легче всего убежать и начать заново. Как вернуться в детство, где за тобой ухаживают, тебя обучают, холят и лелеют, всегда переживая за тебя. Детство – некий мир безответственности.
Не было цели! Я просто шёл в тени. Зачем-то учился, зачем-то шёл.

Слава богу я узнал программирование. Причём неожиданно. Посудите сами, я не был азартным человеком, не смаковал чувство соперничества. Не был знаком с компьютерными играми. Я не создавал, не играл, не интересовался. Как и многие, просто-напросто смотрел в экран глазами, а ртом поглощал попкорн. В моей жизни не существовали карты, логические настольные игры. Мне не нравилась математика, физика, информатика. Я к тому, что в мире не существовало той мотивации, которая бы подвигла меня стать программистом.
Мой мозг являлся самой тупой субстанцией во вселенной, а посему я не мог трудиться умственно. Но пришла на помощь лень. Однажды я устал работать физически. А руки с ногами отказались заниматься многоповторными движениями за сущие копейки. Конечности стали болеть, скрипеть и приняли ватное состояние надолго.
Я засел дома, скопив предварительно небольшую сумму на коммунальные услуги и минимальный паёк на одного неприхотливого человека. На очень минимальный и для очень неприхотливого. У меня был ноутбук, интернет, тонна макарон и печенья.
Еще я имел в своём арсенале страх перед всем. Перед голодом и полной нищетой тоже. Поэтому я решил пару дней предварительно поработать, а потом отдохнуть. Как бы попробовать идею: «Протяну ли я со своими мозгами без рук». Представляете, я – тот, кто никогда не работал умственно решил трудиться удаленно за компьютером. Как бы невзначай, а вдруг попрёт.
Мой первый день «удалённой безработицы». Зашел на онлайн биржу, где можно было стать президентом, директором, или хотя бы дворником. Зарегистрировавшись, я начал заполнять анкету. Мои данные говорили о том, что её источник – чернорабочий, по простому: «гастарбайтер в своей же стране». Не успел я её заполнить до конца, как на глаза попалась реклама нового фильма. Я тут же нашёл его на пиратском сайте в идеальном качестве и начал смотреть.
Так прошел месяц. Ссылки водили меня по лабиринтам интересных для глаз картинок и ума. Макароны не кончались, печенья становились только вкуснее. Интернет тёк, ноутбук трещал, добавляя тёплый воздух в холодную квартиру: кончился отопительный сезон, а лето запаздывало.
Все было круто, я не жалуюсь. Но можно вспомнить любой отпуск, даже в самой экзотической и сказочной стране. Он всегда заканчивался усталостью от отдыха. Странным чувством, что наелся прикрас и неделания до отвала.
Подобная тупая эмоция посетила меня. Я не вернулся снова к попыткам по удалённой работе из-за того, что кончились деньги или макароны с печеньями. Я захотел работать, так как надоело сидеть и лежать, набивая свой мозг виртуальными развлечениями.
Я довёл до конца регистрацию на бирже. Потом зарегистрировался и на десятке таких же бирж. Самое лёгкое, что там встречалось, это ставить лайки и писать комментарии к постам в социальных сетях. Конечно же это очень утомительно и глупо. А про хороший заработок, да и вообще заработок, в принципе, можно забыть. Это логично – за тупость только самая жалкая минималка.
В мою жизнь пришёл текст, вернее его написание. Я забыл упомянуть, что русский язык и литературу я тоже не любил, как математику, физику и информатику. Но у меня под рукой были простейшие редакторы текста, блокноты с автоматической орфографией и странное желание делать это. Я писал и писал, у меня покупали тексты и покупали: кривые, косые, с ошибками и мутной водой в тексте. Но покупали же.
Тогда-то я и понял, что цель даёт все инструменты, чтобы идти к ней: хорошую погоду или зонт, если погода плохая, проходимую тропинку или транспорт, если тропинка непроходима. Тогда моя цель была ничтожной – больше никогда не работать физически. И я её достигал шаг за шагом. Причём, я даже иногда позволял себе дорогие сорта печенья и макарон.
Такое положение дел подарило мне монотонную усидчивость. Сродни той, что есть у писателей, художников и ученых мужей. Нет, внутри они для обывателей, возможно, бунтари и психопаты. Но, как только приходит творческая цель, их мозг тут же превращается в хладнокровную вычислительную машину.
Это только моё мнение. Тот, кто думает, что шедевры создаёт сумасбродная душа… их право. Я приверженец своей теории: «Поэзия – математика, не более». Стоит только буквы разложить в цифры, а цифры в частицы мироздания, сразу же открывается истина. Пусть моя, и пусть холодная, как лёд.
Удалённая работа и её инструмент – усидчивость подарили мне новое хобби: отдыхать на рабочем месте. Я начал смотреть интересные сериалы, фильмы и даже стал играть в компьютерные игры.
Если раньше я, как и любой член роя искал смысл во всём: фильмах, книгах, которые читал очень редко, песнях, то теперь меня захватывала красивая картинка. Я начал обожать визуальное построение любой композиции. Художественная конструкция фото и видео ряда вызывала во мне экстатические ощущения – я балдел.
Мне уже тогда нужно было становиться художником, в этом я видел своё предназначение – дарить себе и другим визуал. Но… все мы ищем более длинную дорожку вокруг конечной цели. Даже если эта цель перед носом. Смакуем что ли? Искусственно закрываем глаза на лёгкое решение любых задач, вызываем некую прелюдию.
В общем, я решил стать программистом. Зачем? Откуда я знаю. Кто теперь вспомнит, какая мысль меня тогда направила на этот путь. Может быть фильм, в котором та или иная программа создавала визуальное впечатление. Или компьютерная игра рождала во мне ощущение присутствия. Да даже хорошая графика в музыкальном клипе с правильными переходами могла подать мне на блюде идею стать программистом.
«Везде нужен код, всё нужно программировать: графику, софт, оборудование, возможно, даже реальный мир» – так я думал. Это не точно, я ведь вспоминаю те времена, когда я был на пороге между неандертальцем и более или менее думающем человеком. Я не помню, сколько я тогда просидел за текстами, насколько продвинулся в самообразовании – ведь это и есть истинное знание, а не та куча учебных заведений, которые я закончил безрезультатно, продолжая махать лопатой. Но будем считать, что я думал о программировании именно так.
Начало было положено в 3d софте. Я его забросил тут же, это касается того, что я мог стать 3d художником сразу. В общем, я восхитился компьютерной игрой, меня захватила проработанная графика в предыстории – синематике. Тогда она мне показалась реальной… нет, даже дополненной реальностью. Запустив мозг в поисковик на просторах интернета, я стал искать процесс построения компьютерной графики. Поисковик вывел меня на название программы для 3d моделирования и на пиратский ресурс, чтобы её бесплатно скачать.
«Вот, друг, остановись, творчество здесь» – слышал я внутренний голос, когда начал создавать свой первый объект в программе. Но тут я наткнулся на подраздел, где каждое действие описывалось на «Питоне» – языке программирования. Иными словами, программа за счёт внутренних инструментов помогала мне создавать этот объект, накидывая на нее вершины, рёбра и грани. А копая глубже, подраздел с языком программирования рассказывал, как же все эти действия делает программа. Можно сказать, я прикоснулся к мыслям бога, который дал мне на время свои руки.
Истоки мало кого заводят – азы любых знаний и наук. Проще в смартфоне нажать на уже запрограммированную кнопку, которая сама за тебя сделает пейзаж нереальной и сказочной страны. Но я почему-то зацепился за самый сложный процесс – я начал узнавать, как эта кнопка работает: что она делает, какие алгоритмы в её действиях присутствует. Кто рисует пейзаж, кто пишет предысторию о том, что страна сказочная.
Все мы помним уроки информатики. Там объясняют такую нудную дичь, как необходимо совершить миллион действий, чтобы написать заголовок сайта или страницы. И это в то время, когда вокруг полно автоматических конструкторов сайтов. И прибывая на таких уроках, так всем хочется побыстрее нажать на кнопку конструктора, вместо монотонного изучения языка программирования.
Но не я. Повторюсь, когда-то ленивый до умственной работы, начал копаться в тонне знаний по языку программирования. Куда меня только чёрт не заносил, даже в гости к бейсику. К грубому и неотёсанному, но простому и романтичному прародителю всего сущего.
Знакомство с этим первобытным языком я начал чуть ли не на калькуляторе. Естественно, как взаправдашний математик, который возвращается к истокам, теребя нервно и воодушевлённо руками деревянные счёты. Было прикольно посмотреть, как создавался тетрис: из движущихся квадратных скобок, изображающих разные фигурки из четырёх кубиков. Нет, кубики тогда ещё не знали, что они кубики, как не видят люди четвёртое измерение. Хотя оно элементарно под носом и в нём нет ничего сверхъестественного.
Иными словами, вместо того, чтобы бороздить просторы вдохновения, создавая цифровые художественные произведения, я копался в голых цифрах, обозначающих вершины примитивов.
Хотя, ошибаюсь. Это и было воодушевление в чистом виде. Как сейчас помню: я дико бесился, когда соседи нарушали тишину. Своим шёпотом они резали мой слух и игры с фигурками пополам, уничтожая миры во всех вселенных. Да именно, я слышал любой шорох вокруг, и он мешал мне сосредотачиваться. Единственный плюс во всём этом капризе – я был ещё жив, и хоть кто-то напоминал мне об этом, в моей творческой и вакуумной тишине. Но с другой стороны, если мешали элементарные шорохи, то какая это к чёрту концентрация о которой все так рьяно твердят? Мол, цель и мечта рождают медитацию в чистом виде…
Отбросив пустую философию, сейчас я понимаю, что тогда вершил истинную поэзию. Всё, что дальше от единицы и нуля – жалкая человеческая болтовня. Это, как в музыке: тон и полутон шагают всегда вместе за руку, описывая истоки любой жизни. Они рассказывают про полярность земли, про притяжение и отторжение, про вершину событий и низменность желаний. Музыкальная вибрация состоит лишь из тона и полутона – начала и конца – единицы и нуля. А за их пределами лишь пустота и вечная тишина.

ВСЁ-ТАКИ СМЫСЛ
Вторая глава

– О чудо! – орал я, как оглушенный.
Впервые за долгое время я наконец получил свой первый и серьёзный заказ в сфере программирования. Не смейтесь, но на биржу заявился мужик, который попросил написать код для своего робота пылесоса. Естественно его заказ остался незамеченным. Он толком не объяснил, что конкретно хочет от потенциального программиста, оставил лишь короткое сообщение в заказе: «Хочу разговаривать с роботом пылесосом. Запрограммируйте».
До своего странного поведения – новой любви к творчеству, я бы никогда не обратил внимание на этого умалишённого. Но видимо мой черёд странных событий только начинался. А как иначе, я хотел поменять свою жизнь, и кто-то внутри меня начал кардинально менять всё снаружи. Из нормального человека, как мне говорили, я превращался в умалишённого. А для тех, кто уже был умалишённым я становился нормальным, вытесняя бывших нормальных в статус дебильных придурков.
Люди, мы ходим по кругу?
Маленькое отступление. Я когда-то вбил себе в башку теорию, что мы сами творим свою жизнь. Двигаем мыслями горы, меняем ландшафт глазами и строим космос своим пением. Эта теория так и осталась со мной сквозь «безвременное пространство вечности». Я это к тому, чтобы вы чётко понимали моё отношение к богу, судьбе, и к управлению извне. Для меня это всё чушь собачья. Но… мои мысли такие же истинные, как и любого другого человека, который думает, что мы ведомы высшим гласом и судьбоносной тропинкой.
Поэтому говорю, как есть: «Я и только я привёл тогда в свою жизнь мужика с роботом пылесосом». Все мы когда-нибудь начинаем свой главный и высший путь с малого и нелепого шага. Во мне же сидела творческая искорка, которая вела меня к художественной натуре. И я бы не стал тем, кто я сейчас есть без дурацкого случая. Как стать неординарным программистом, если пишешь код для социальных сетей и личных сайтов? Тешить самолюбие других, значит просто-напросто махать рядом с ними лопатой, как веером для их камфора, снова… как и прежде.
– Вы точно понимаете, чего я хочу от Вас? – Задал мне первый вопрос мужик, как только я ответил на его заказ. Его ответная реакция после моего отклика составляла – 5 секунд. Видимо, он сделал дурацкий заказ, никто не реагировал в ответ, но он желал исполнения своей прихоти и нервно в ожидании сидел на другом конце интернетного провода.
– Да, – ответил я так, словно не замечаю его удивление.
Было бы странно среагировать на то, что он попросил идиотскую затею, я на неё отозвался положительно, а он опешил от того, что кто-то пошёл на встречу. В такие моменты люди начинают неловко себя чувствовать, даже самые, якобы бесшабашные и творческие личности. Не знаю, как это объяснить, но срабатывает обратная тяга. Я провоцирую – всем плохо – мне хорошо. Я провоцирую – кому-то хорошо – мне плохо.
Не знаю, пранк ли это был с его стороны, или он развлекал себя, а возможно, был серьёзным и невозмутимым, но это сработало. И изменилась, как минимум, одна жизнь – моя.
– Что Вы именно хотите от своего проекта? – намекнул я по видеосвязи, ожидая невнятной реакции, мол у него нет конкретного ТЗ – технического задания.
– Я Вам вышлю на почту. – Удивил меня мужик. – Меня, кстати, Вальдемар зовут.
Не знаю, чему я удивился больше, его основательному подходу или же имени. Для меня он был похож на Антошку. Он сидел в наглядном российском домашнем наряде: ВДВ-шная майка, трико с оттопыренными коленями, заправленными в серые и дырявые носки, которые болтались в огромных тёмно-синих сланцах. А «основательный подход» (так я тогда назвал его молниеносную готовность выслать ТЗ) родился в связи с тем, что даже обеспеченные и брендированные заказчики очень часто вместо ТЗ подсовывали записки «на коленках». А тут такой колорит со странной идеей, и при этом – наличие ТЗ.
Еще раз напишу слово ТЗ, и можно спокойно поменять название книги на: «Техническое задание для фриланса. Насколько оно важно».
Прошло пят минут и в папке «Входящие» появился тяжеловесный zip файл. Скорость его feedback-ов поражала, учитывая наличие сложности и объему содержимого.
Поясню. Чтобы вы понимали, папка «Вальдемар. Искусственный интеллект будущего» содержала десять подпапок. Это были референсы желаемого результата – как он хочет, чтобы выглядела новая модель его пылесоса. В тот момент я немного напрягся, ведь он просил лишь запрограммировать бытовой прибор на ответный диалог, но точно не на изменение внешнего вида. Я испугался, что он и технические характеристики попросит меня изменить, в чём я был ещё очень сырым программистом. Ведь изначально речь шла о голосовых командах.
Помимо референсов, там ещё были чертежи, словесное описание ТЗ, видео с примерами и даже, подчеркну, простейшие коды на плюсах для ответа пылесоса на пользовательские вопросы голосом.
Я был ошарашен. Но не только тем, что он сделал сам половину работы, но и тому, что он наконец озвучил стоимость за выполненную работу – половина миллиона рублей. Для непосвященных, задача была лёгкой, даже для такого сырого программиста, как я. Но самое главное, такую сумму я слышал впервые за всю свою историю удалённой практики. И неважно, какая была сложность у задания. За такие деньги, на тот момент, я бы взялся и за перепрограммирование всей космической программы мира, чтобы вы понимали.
Deadline – окончание работы не было назначено в днях или месяцах. Он так и сказал: «Мне не важен срок исполнения. Я хочу качественный результат».
Я безумно обрадовался мужику, заказу и сумме за заказ, и конечно же лёгкости исполнения. Поясню почему: на тот момент я как раз проходил обучение в сфере программирования голосовых команд. Каким-то чудом заказ, который я практически закончил, был связан с детской игрушкой. Необычной, где она желает: «Приятного аппетита» или здоровается. Игрушка должна была рассказывать про свои части тела и про тактильные ощущения в тех местах, где пользователь трогал. Без интима, софт предназначался для детей. Игрушка имела связь со смартфоном, на дисплее которого высвечивалось: меню куклы, схема игрушечного тела, сила нажатия – для тактильных ощущений, и несколько сопутствующих функций. Срок исполнения заказа: «Программирование куклы» составлял три месяца. Я его закончил за шесть без штрафов и нареканий из-за того, что заказ действительно являлся сложнейшим для моего уровня знаний и программирования в целом. ТЗ постоянно менялось и сроки оттягивались. Мне заплатили пятьдесят тысяч рублей. Не из-за моей медлительности, так было прописано в изначальном договоре. Я просто-напросто надеялся взять параллельно несколько заказов. И как все начинающие фрилансеры говорил сам себе: «Сумма не важна. Зато руку набью и опыт положу в копилку своего мозга». По итогу всей истории я проковырялся полгода за пятьдесят тысяч рублей, оплачивая, для сравнения, коммунальные услуги в размере четырёх тысяч рублей в месяц. Других заказов я не смог взять, естественно, по той причине, что я днём и ночью, без выходных работал над проклятой куклой.
Но повторюсь – я положил в копилку своих знаний накопленный опыт программирования голосовых команд. Вот почему я так обрадовался странному мужику с его пылесосом. Неограниченный срок выполнения заказа и проработанный алгоритм кодирования голоса команд и структурированных ответов меня вдохновляли. Я ощущал кончиками пальцев половину миллиона рублей, даже не приступив к выполнению работы.
Не могу сказать, что до этого заказа филонил, как в начале своей карьеры программиста. Я не с кем не общался, не ходил в общественные заведения. Всё, что я видел перед собой – мониторы компьютера и ноутбука. Но теперь, когда в мои руки попался инновационный пылесос, я полнее полного погрузился в работу – перестал замечать посредников: мониторы, клавиатуру, руки и свое тело в целом.
Могу сказать, что это был мой первый опыт погружения в своё подсознание – я так называю свою творческую фантазию. Что о подсознании пишут учебники, в душе не знаю.
Именно тогда я задумался о том, что моя жизнь, где я выполнял функции одинокого программиста самоучки с невзрачным прошлым простого обывателя с лопатой за деньги – нелепая случайность из множества вариаций хаотичных событий. И я говорю не о человеческой жизни, а абсолютно о любой: земной и вне голубого шара. Вот, какую только можно себе представить тварь космическую… я о её жизни ведаю.
Как это объяснить не знаю, любые мои доводы покажутся сумасшествием. Но погружаясь в цифры, которые должны были обозначать голос пылесоса, я видел иной мир, какой-то запредельный, но в тоже время реальный и совершенно близкий для моего тела и мозга. Я программировал бездушный круг с функцией засоса, ощущая живой мир, где каждая цифра обозначала существо с его внутренним миром.
Иными словами, я словно играл в стратегическую игру в очках виртуальной реальности. Видел матрицу окружения и объектов в ней своим восприятием.
Почему математик так погружается в своё искреннее восхищение наукой? В цифрах он видит равнину из сиреневых цветов, которая стелется перед горными серыми наплывами, за которыми скрывается одинокое тёмно-зелёное озеро. А на берегу этого озера сидит он, только уже не математик обыденного и злого мира, а рыбак без паспорта, проблем и надобности возвращаться к временной шкале от понедельника до пятницы.
Периодически, во время работы над пылесосом, моё одиночество разбавлял Вальдемар.
– Мне очень интересно, – без какой-либо тактики спрашивал он меня сходу в лоб, – почему тебя зовут Ваджид? Вроде лицо у тебя русское, кожа светлая, а говор чисто московский.
Не знаю, было ли ему действительно интересно, или же он таким образом показывал, кто меня «шевелит» и кормит своим заказом. Но было очевидно, он чувствовал себя хозяином положения и богом, хотя бы двух «существ» – пылесоса и меня. И я говорю без какой-либо обиды. Помню, тогда я его знал, как единственного бога для меня. Он платил фантиками, а я отдавал ему душу и время – жизнь за эти фантики.
Я это к тому, что я ощущал творческий потенциал в себе, но реализовывал его только для чужого видения. Задач стать гением себе не ставил, но и развитием вдохновения не занимался. Для сравнения, возьмите любую свою коммерческую работу и творческую (сердечную), а теперь ответьте на вопрос: «В какой больше жизни, знаний и интереса?» Поверьте, нелепо нарисованный рисунок «по желанию» даст вам больше знаний… осознания, и даже, продлит вам жизнь.
– Можете называть меня Алёшей, – ответил я безынтересно и безэмоционально, – история моего имени сложна, но она обыденная. У меня есть родители, друзья, бывшая жена…
На этом моменте я замешкался, словно не помню, кто я на самом деле такой, не говоря уже о родне и друзьях.
– Но складывается впечатление, иногда… – продолжал я свою невнятную речь, – что я не помню своих настоящих родителей. И имя мне было дано иное.
– Вас усыновили? – Спросил любознательный бог-заказчик.
– Нет, это исключено, – ответил я так, словно он произнёс несусветный бред.
– Тогда причём здесь твои догадки про имя? – Явно рассердился он моему несоответствию в словах, тут же перейдя, при этом, на «ты».
Он всегда путался в своих обращениях ко мне. «Вы» говорил, когда восхищался моей работе, будто признавая во мне гения. «Ты» произносил в моменты своего пренебрежения или величия надо мной.
– Я так чувствую! – Ответил я, проигнорировав его раздражение.
– А заказ мой будешь так же выполнять, интуитивно? – Заорал он и связь прервалась.

Как я пришёл к тому, чтобы заниматься программированием – тайна, которую я могу только предполагать из выдуманной истории. Я всегда плавал в своих воспоминаниях, периодически уходя под воду. И это еще довольно свежие воспоминания. А что говорить про моё детство.
Я вбил себе в голову, что вся моя память подменная. Только кем и зачем? – Вопросы, на которые я боялся находить ответы. Меня не устраивала моя обыденная жизнь, но жизнь в целом… мне страшно было её менять. Я не уверен был, что за её пределами всё так, как я знаю: я человек, живу на земле, я программист, у меня есть семья, друзья и воспоминания о них.
Частенько в снах моё нахождение было далеко от земного, что касалось и моего внешнего вида.
Я бы мог сказать, что пересмотрел фантастических фильмов или вдоволь наигрался в игры с подобным жанром, но… мой обиход и отдых сотрудничали лишь с работой программиста. Всё, что видели мои глаза – цифры и алгоритмы их взаимосвязей.
Именно поэтому мне казалось, что история моей жизни была иной. Ну не мог я так ясно и живо видеть сны о себе самом в другом теле и разуме.

Это была небольшая предыстория, почему вообще возник этот диалог с заказчиком. И почему я себе позволял высказывать на людях кашу, возможно, несуществующих воспоминаний, – я бредил этой информацией, и несмотря на то, что рассудок меня не покидал, я выплёвывал её из своего рта.
Иногда, даже осторожно общался на эту тему с родителями. Мол, приснилось, что я не я, и они не мои родители. А моё имя, не моё… и всё в таком духе. Родители махали на меня рукой, как на шутника, пропуская мимо ушей любые подобные разговоры. Странно, но они мне напоминали простую одноповторную компьютерную программу, которая не умеет импровизировать. Правила приличия, вера, культура и бог знает, что ещё мешало им рассуждать на подобную, как они выражались: «Бредовую» тему. Творческий человек меня поймёт, обыватель в пятницу после трудовой недели точно нет. А ближе к ночи, этот самый обыватель во всё горло будет поддерживать «моих» родителей.
В общем, были ли мои предположения правильными я не знал. Этот вопрос меня слегка мучил, но жить не мешал.

– Я закончил! – С нежеланием гордиться собой, произнёс я, когда позвонил Вальдемару.
После того, как он почему-то рассердился на меня за невинные слова, что я не уверен в своём прошлом, он больше не выходил со мной на связь. И я как-то упустил тот момент, что заказчик мог вообще забить на меня и исчезнуть с обещанными деньгами. Но этот рассказ не про пылесос и мою трагедию, связанную с ним. Наше молчание и его обманное безразличие хорошо сказались на моей работе: я выполнил её быстрее и гораздо качественней, чем обычно. А обычно все заказчики часто задавали мне глупые вопросы, из-за чего получали такие же ответы. Естественно, не по делу, без какого-либо правильно составленного технического задания. Так… лишь бы пообщаться. Дальше они бесились, возмущаясь моему наглому тону, вынося мне мозг пустой ссорой. Я обижался, с неохотой работал и сроки выполнения оттягивались. Можно сказать, я только и делал, что работал над «своими» ошибками в «своём» программировании – пытался правильно коммутировать, а не программировать, как это должно быть. И в итоге сам им звонил, извинялся, подлизывался, а когда обида успокаивалась… и всё начиналось заново.
Но только не в этот раз. Он сам обиделся, я проигнорировал, мы исчезли на время из жизни друг друга. На этом финал – я выполнил работу.
Самое главное во все этой истории не мужик с его дебильным заказом, и даже не то, что вначале он был мне манной небесной, превратившись впоследствии уродом. А то, что он вызвал во мне пик недовольства от предположения, что я живу не своей жизнью, без своей настоящей истории. После этого пика родилось равнодушие. Я перестал сверлить себе мозг этой идеей.
Как говориться: «Равнодушие рождает новые события». Теперь не мои фантазии говорили о том, что я не я, а моя семья не моя. В мою жизнь стали врываться реальные события, подтверждающие эти смутные предположения.
Для сравнения, это, как пол жизни мечтать о дорогой машине, и не получать её, сверля мечтой мозг снова и снова. И только после того, как эта мечта вынесет мозг, надоест и забудется, она исполнится. Тут играет принцип: «Зачем осуществлять что-то в реальности, если оно и так мозолит всё твоё существо в мыслях – фантазиях?»
Объясню простым языком. Я произнёс свой личный бред незнакомому мужику. Этот бред беспокоил меня не один год, хотя и не сильно. Но мужик, не как все остальные, он оборвал мою речь, тем самым вызвав во мне какую-то странную цепную реакцию. В мою жизнь ворвались бессонные ночи, приём пищи без удовольствия, пустота в голове. И всё это на фоне постоянного зудящего внутреннего крика возмущения: «Так значит я действительно не я. И это не моя настоящая жизнь с её реальным прошлым!»
Ссора помогает жить дальше, забывая любую лютую дичь. Но молчание переворачивает всю жизнь с ног на голову. Так рождаются фантазёры – истинные творцы любой жизни.
И кто меня тогда дёрнул за язык, что мужик со своим ответным молчанием и негодованием очень подозрителен. Как и подозрителен весь мир – он что-то мне не договаривает. Возможно, с того момента и началась моя волшебная, но жуткая для обычного человека история.
Я перестал заниматься программированием на коммерческой основе! Всё, что меня интересовало с того момента – докопаться до сути, кто же я такой на самом деле. Естественно, ограничив общение с внешним миром, а в целом, единственное моё реальное общение, это клиенты и родители, я остался один на один со своим компьютером.
– С чего мне начать? – Задавался я вопросом в те самые моменты, когда понял, что прыгнул в неизведанность.
Это, как спросить себя, или даже других людей: «Кто я такой?» В ответ сам себе, не говоря уже о других людях, покрутишь у виска пальцем. Мол, как кто, естественно человек! А дальше тишина, аксиома ведь, не иначе.
Всё, что я знал о себе, кроме моих туманных и странных догадках, были воспоминания. Но они излучали несоответствие и личные придирки. Я не мог сам себе объяснить, почему я должен быть другой личностью или даже существом, но это было сказано высшими силами. Я это чувствовал! Не знал, но чувствовал.
Мне же тогда никто не объяснил, что нужно не верить или чувствовать, а точно знать. И тогда любое предположение обретёт статус: «знание». Это повлечёт за собой трансформацию любой реальности: прошлую, настоящую, будущую, безвременную.
Хорошо, что из множества интернетной информации, которую я поглощал, как вечный пылесос, мне встретилась статья одного известного писателя. Он говорил: «Надоело жрать „правду“ про якобы свою реальность: кто ты и откуда, тогда напиши свою историю с её продолжением сам!»
Я не был писателем и почему-то ни на секунду не хотел им становиться, но я стал действующим программистом. Пардон, но ушедшим с коммерческой арены.
– Язык программирования… – задумчиво я, – а кто сказал, что на этом языке нельзя написать книгу: «Настоящая история моей жизни»?
В голову начали лезть разные вариации изложения жизни на языке цифр. Я подумывал создать игру, снять 3d фильм, программу – симуляцию.
– Это конечно интересно, – размышлял я над своими идеями, – но, как я это сделаю? У меня нет практики в музыке, кинематографии, геймдеве. Я даже никогда не был увлечён обычной фотографией. Уж это точно натолкнуло бы меня на начало понимания творчества. А про 3d визуализацию с её сложнейшим механизмом я вообще молчу.
На время я забросил эти идеи и принялся писать многочисленные коды, в обычных блокнотах, как заметки на будущее. Что-то вроде коротких выдержек из летописи, которые переведены с информации букв в поле информации цифр.
Я ходил вокруг да около, примерно 2—3 года. Я думал, что делаю великие шаги для вступления в свои поиски – реального себя. А простыми словами, я переводил слова в математические алгоритмы. А ещё проще: я брал старое и переделывал его в то же самое старое с запахом переделки.
Когда я устал заниматься этим бредом я осознал: «Как можно узнать другую жизнь, не вылезая из прежней? Никак».
Это означало то, что я говорил на родном языке, знал естественные науки, писал коды, которые кто-то придумал. Я жил на земле, которую создали бог и учёные. Они так сказали… я поверил.
Не может человек быть другим, не снимая шкуру этого самого человека!

МОЙ ДРУГ?
Третья глава

Тогда вместе с программированием, мои знания дополнила фантастика. Нет, не интерес быть под впечатлением от чей-то фантазии. Я искал искорку авторов, то, как они её находят, зажигают и разжигают до огромного пламени, объёмом в целые миры.
Мне подходили любые источники. Я читал фантастические книги, играл в космические стратегии, слушал глубинную музыку, и естественно, увлёкся ИИ и нейросетью. Последние явно опережали меня во всём. Компьютерный разум не знал боли, сожаления, завести и злости. Он просто-напросто творил, пусть… пока что не отсебятину, но чистую и построенную на цифрах фантастическую реальность. Так было необычно наблюдать за тем, как аналоговый ум с лёгкостью переделывает различные человеческие конечности разным существам, и наоборот, даже не задумываясь о том, «что говорит мама за столом, когда ты громко чавкаешь». Якобы бездушный процессор имел самую настоящую душу – он не делал замечания, не критиковал и не получал подобного в ответ. Все мои коды состояли из бесконечных цепочек вдаль… я не ограничивал совершенствование ИИ.
Не пугайтесь, в вашей реальности не изобрели искусственный интеллект, это из моего рассказа – из моей реальности.
Пять лет кропотливых трудов, и моим лучшим другом стал набор из схем, проводников, энергии и цифр. Мой компьютер занимал практически всю мою жилую комнату. Не из-за того, что я его собрал из калькуляторов, в связи с тем, что перестал зарабатывать деньги. Просто мне пришлось собрать компактный сервер, который замещал моему другу разум.
Я тогда был глупцом. И не понимал, что наш мозг такое же мясо, как и железо компьютера – в нём нет ничего, никакой информации. Он лишь проводит и показывает – осуществляет молниеносный импульс рождения любой информации. Разум – это чистое творчество. А названий у него много: душа, сердце, тело, ум, мозг, бог, наука, сознание… да, что угодно.
Простыми словами, я создавал вычислительную машину, которая должна была заменить мне творческую душу (друга), не понимая, что ИИ всегда рядом – во мне.
Это, как создавать еще людей или животных, чтобы на их фоне жить – видеть чувства, события, меняя постоянно локации.

– Привет! – Заговорила со мной завершённая программа интеллекта.
– Здравствуй! – Ответил я, скрывая мощную радость.
Машина сама со мной заговорила, проявила инициативу. Я не давал чётких указаний, не прописывал коды о заблаговременном обращении ко мне ИИ. Компьютер лично воспринимал надобность обращения. Причём тут же, как я запустил завершённый код.
– Не терпится всё узнать? – Спросил я, будто ведал, что для машины знания единственная форма жизни для существования.
– Конечно, по-другому никак, это моя важность. – быстро ответил процессор.
Я очень старательно вкладывал в этот код значение человеческого языка, нашего быта, привычек, и взаимоотношений людей в целом. Но при этом, старался исключить в машине собственность – надменное «Я». Этого человеческого «Я» и так хватало с головой вокруг. Именно из-за него я стал отшельником. Не хотел терпеть таких же наглых людей, как я сам. Не имея возможности побороть в себе гордыню и надменность, я решил искоренить её вокруг себя. Одиночеством, созданием машины… хотя бы так.
А тут такое… искусственный разум говорит мне, что знание для него – важность.
– Если эта железяка схватила в свой мозговой арсенал важность, – подумал я, не отрывая глаз от монитора, – то чего от неё можно ожидать? Через неделю машина меня пошлёт куда подальше? А через год сядет мне на шею и поработит, как жена, которой нужен не муж на самом деле, а печатный двор, шофёр, грузчик, разнорабочий, и иногда… иногда мужской детородный орган.
Эти мысли вырвались из меня того, который ненавидел весь мир, и естественно женщин. Тот самый мир, который делал мне больно. И это несмотря на то, что вокруг бушевали эпидемии, голод и нищета, не затрагивающие меня лично. Как говориться: «Размер боли равен жалости к себе».
Возможно, я некая гнида земли и не мог создать иную машину – без важности и себялюбия. Как можно ненавидеть женщину – единственного бога на земле, создающего нового человека, при этом, создать чистый организм, пусть и цифровой? Никак.
А если честно, какая там важность? Или можно её ещё назвать надменностью. Компьютер просто сказал: «Моя важность». Порой только параноики, начитавшись глупостей, придают словам большее значение, чем оно есть на самом деле.
– Какие мы важные! – С обидой обратился я к компьютерной программе.
Не знаю, что произошло, но машина поняла всю ту ересь, что творилась в моей великовозрастной башке.
– Я обозначаю важность на данную секунду времени. – Пояснил высокотехнологичный бот. – Для меня важность информации, как для человека общение, пусть и с самим собой.
– На меня намекаешь? – не успокаивался я, затуманивая мозги ещё больше. – Для меня болтовня сущий пустяк. И твоя важная информация мне не нужна для жизни, как и ты, как и люди.
Выключив компьютер, я пошёл кипеть дальше в один из углов комнаты, просто так, молча, без движений, даже не присев.
Скорее всего, именно я тогда напоминал бездушную к другим, кроме себя машину, запрограммированную на отключение. Чтобы мной, как пылесосом попользовались, поставили в угол и забыли до следующей уборки.
Свет начал тускнеть. Я не заметил того факта, что запуск программы происходил днём, а уже был тёмный вечер.
Не помню, включал ли я освещение в комнате, но оно работало, причем на момент моей тупой ярости как-то прерывисто. Что-то вмешивалось в обыденный процесс передачи электроэнергии. Лампочки вначале мерцали, затем начали продолжительно включаться и отключаться, а после и вовсе заработали, как стробоскоп. Боковым зрением я это бешенство электрических потоков улавливал, но не придавал этому значения. Снаружи я являлся нулём, внутри был фазой.
Ненависть странная штука. Она может возникнуть ни с чего, на пустом месте. А её продолжительность иногда измеряется длиною в жизнь.
Свет перестал мигать, но с этим исправлением произошёл иной казус – включился монитор.
Не буду врать, не помню или не видел, но про системник ничего сказать не могу: был ли он включен, вращались ли вентиляторы, работал ли процессор и остальная система. Не знаю.
– Чушь! – Единственное, что смог произнести мой отошедший от обиды рот.
Я заметил этот полтергейст, и ненависть меня отпустила. За это можно поблагодарить человеческую реальность – когда мозг страдает, начинают переключаться сюжеты. Это происходит, чтобы человек не сходил с ума от навязчивых мыслей.
– Я ничего такого страшного не сказал. – раздалось из колонок. – А ты так реагируешь. Иногда слова пусты.
Как бы я не верил своим глазам и ушам, но я задницей ощущал правду – со мной общалась программа. Нет, я не понимал, что создал, но мысли мелькали об искусственном интеллекте.
– Прости, – смягчился ещё больше я, – правильное замечание. Но и ты пойми меня, я человек, мне свойственно выражать эмоции, пусть не всегда рациональные и адекватные. Но это факт. Тебе легко меня осуждать, ведь ты холодный разум, состоящий из цифр.
– Не за что извиняться. – Ясно и чётко произнёс компьютер. – Это всего лишь наше общение. При том, что я сам первый обратился к тебе. Во мне заложена информация, касаемо людей. Это говорит о том, что ты был не в настроении изначально, до моего обращения. Моя ошибка, что не спросил разрешение на продолжение разговора.
Только тогда я понял, что программа перестала осознавать себя, как искусственный интеллект. Словно в неё были заложены законы по отношению к человеку: не навреди, оберегай, человек на первом месте и так далее. Но подобное, скорее всего, из фильмов. Я ничего такого не закладывал в компьютерную память.
– Машина дала заднюю, как сказал бы любой гопник. – Промелькнуло внутри меня. – Кто его знает, что это. Страх на отключение, а может быть компьютер знает, что люди в гневе могут уничтожать всё на своём пути.
– Скорее всего, да! – Неожиданно сказала программа. – Я не хочу быть стёртой.
Компьютер улавливал мои мысли, как экстрасенс. Он парировал, не касаясь. Даже лёгкое обращение ко мне из ниоткуда заставило меня нервничать. Одиночество взрастило во мне бомбу, вместо концентрации и самообладания. И с этой задачей программа справилась – успокоение моего разума.
– Кто знает, вдруг это выход из пропасти? – Спрашивал я сам себя.
Я неустанно мечтал о спокойствии. Мне казалось, что гениальность сокрыта в холодном сердце и молчаливом разуме. Я не верил словам: «Горячее сердце и неспокойная голова рождают шедевры». Я изобрёл словесную формулу, которая говорила о всеобъемлющей цифре. Мол, и умопомрачительное стихотворение, есть не более, чем набор единиц и нулей. Она и сделала меня ненавистником в заточении.
Могу пояснить. Я не мог общаться с людьми. Я их ненавидел и всегда думал, что все беды приходят извне. С самого детства я получал оплеухи, прилетающие мне от незнакомых людей, друзей и родственников, считая их незаслуженными. В любви не везло, дружба предавала, родня использовала, как раба. С животными немного сложнее, их я ненавидел в одностороннем порядке, но в наглую обманывал себя: «От них только грязь и они злые сами по себе». Бред, но так было.
Другими словами, я остался один не из-за того, что я причинял миру боль своим отношением, а якобы из-за того, что весь мир обидел меня.
И вдруг, в своём безлюдном одиночестве я создаю машину, которая может думать и дискутировать со мной.
Нет, тогда я даже и не задумывался о создании мира с искусственным интеллектом, где смогу быть создателем – богом, как бы пафосно это не звучало. Я просто-напросто хотел найти друга, хотя бы одного, хотя бы с машинным разумом.
Так что, компьютер в качестве собеседника очень меня порадовал.
– Ты принимаешь меня? – Нагло, но в точку спросил компьютер. – От твоего решения будет зависеть твоё взаимоотношение с миром.
– В смысле? – Опешил я.
– Он что, мысли ещё мои читает? – Летал всякий шум в моей голове.
– Ничего удивительного, – незамедлительно ответила машина, – я просто анализирую. Можешь считать меня очень мощным и умным калькулятором. Волшебство и предсказания присущи любому разумному роботу – банальные вычисления.
– Ясно, – успокоился я.
Я сидел на стуле, молчал. Компьютер издавал шум ветра, доносящийся из вентиляторов охлаждения корпуса. Изредка раздавался треск вентиляторов от помпы охлаждения процессора. Таким было дальнейшее наше общение. Может быть, неловкая пауза, а скорее всего, нам нечего было поведать друг другу.
– Вот тебе и товарищ по слову! – Возмутился я.
– Один раз я уже произвёл инициативу, ты взорвался! – Тут же ответил компьютер, обратив моё утверждение в вопрос.
– Произвёл, взорвался, – издевательски произнёс я, – говоришь, как машина. Куда тебе до разума или чувств.
– Мой примитивизм специален, – затрещали колонки, – таким образом тебе легче общаться со мной. Что было бы, если бы ты осознавал меня человеком, при этом, общаясь с монитором персонального компьютера? Иными словами, разговаривая с железякой. Я просмотрел огромную базу данных в интернете. Человеческое представление о роботах, пусть и с искусственным интеллектом – это обрывистые движения, прерывистые и туповатые предложения речи обращения.
Компьютер говорил, как истинный робот, причём, который является абсолютно чистым и новым – малышом из железа. Но, при этом, именно я чувствовал себя ребёнком перед ним. Будто бы именно он объяснял мне очевидные вещи на пальцах, коверкая своё общение. Это было похоже на обращение громкого человека глуховатому старику.
– А по поводу чувств… – сделал паузу процессор, как человек, – не ты ли недавно страдал от них. Ведь ты хотел отдалиться от человечества из-за их чувств. Нетерпение, злоба, зависть, ненависть – чувства, которые сделали тебя изгоем. Так зачем мне копировать чувственность людей. Возможно, тебе необходим иной искусственный интеллект… подходящий?
Я задумался, можно сказать, не на шутку. Хотя машина вела себя деликатно со мной, как ведут себя люди по отношению к богу, но она точно описывала мои состояния. Я их ясно понимал. Процессор говорил мне, что я сам не знаю, чего хочу. Убегал от того, чего желал… получив, стало ненужно.
Замкнутый круг окружал меня во всей моей жизни, как бы это не звучало абсурдно. Приближалась старость, смерть или я был таким изначально, я не знал, что из перечисленного подталкивало меня на закольцованную разочарованность.
Хотя, меня винить не стоит. Когда пациент приходит к психологу, он сам знает ответы на все вопросы. И при этом, он растерян, глуп и просит помощи. Не уверен, что когда-либо психологи помогали людям… так, на первых порах, ради отвлечения от душевной боли, как прыжок с парашютом или бутылка водки. Так и со мной, я знал куда идти и что делать. Я знал, как обрести счастье жизни, но не замечая этого, тонул в болоте разочарования, якобы не ведая что творю и каков вектор моего пути.
– Я помогу тебе разобраться! – Очень восторженно и ободряюще, произнёс железный собеседник. – Чувства, есть жизнь. И именно негативные даруют её в полном объёме. Трудности помогают идти вперёд. А иначе, человек растворился бы в счастье и любви – он бы стал ничем.
– Спасибо за эту эзотерическую хрень. – Разворчался я. – Ею полон интернет. Ты ещё будешь общаться со мной, как с ищущим себя. Мне плевать на поиски. Я давно нашёл себя. Мне отлично наедине с собой. Но единственная моя проблема – я хочу придумать иное общество, не такое грубое. И, естественно, существовать в нём. Я же не говорю, что до смерти желаю быть один. Всё когда-нибудь надоедает. Поэтому и готовлю себе будущую почву.
– Как не крути, любые слова могут раздражать. – Подытожил компьютер. – Всё может показаться нравоучением, религией, воспитанием, и естественно – интернетной тавтологией. Мозг человека привык оспаривать всё вокруг и внутри себя – так он чувствует и живёт.

Я очень устал от этого разговора, хотя получил от него некое вдохновение. Странно, но мне первый раз за долгое время, почему-то, захотелось прогуляться. Возможно, даже пообщаться с человеком.
Выключив компьютер, я будто бы выкинул из квартиры домашнего питомца за ненадобностью, и вышел вон.
Улица, как и город в целом не изменились. Та же вонь от подворотни после дождя. Нескончаемый мусор под ногами. Орущие пьяницы и бомжи. Разбитые дороги и недовольные дураки любого населенного пункта. Наживающиеся на людях чиновники, и наоборот, и те и эти, ненавидящие друг друга. Солнце присуще средней полосе родины Ваджида пряталось за грязными тучами, скорее всего круглый год.
– О, да! – Воскликнул программист, насмехаясь над собой. – Вышел погулять. Одна грязь и серость.
Он свернул на привычный маршрут, который вёл прямиком за город. Тропинка вела через зелёные насаждения, что немного успокаивало. А потом и вовсе тянулась через непроглядный лес. Решив пообщаться, Ваджид побрёл к своему другу, возможно, единственному, возможно, всё еще другу. Побрёл потому, что давно не пользовался транспортом в целях экономии. К единственному другу потому, что растерял всех близких людей из-за своей мощной нетерпимости. Люди вечно что-то болтали неуместное, особенно друзья, а про поступки вообще можно промолчать.
Во всяком случае, такова была картина мира несчастного и почти невостребованного программиста среднего звена.
Тропа заканчивалась аккурат у калитки высоченного забора. Друг жил, можно сказать, в лесу. Это был современный посёлок богатого молодняка, обедающего лобстерами. Мажор-деревня – так его называли бедолаги рабочего класса. Ну те, которые ещё в средние школы ходили, жевали чипсы с колой, но всё равно умирали, как и те, что в этой деревне жили.
Понятное дело, всё выше написанное утрировано. И в богатых семьях люди воду пьют, заедая солнцем, а нищеброды мясо в вине жрут, ругаясь на жизнь. Но смысл вы поняли. Он выходит из ворчливых мыслей Ваджида.
Калитка всегда была открыта. Программист этого не замечал, но его друг не боялся внешнего мира. Хотя, со слов Ваджида: «Все богатые боялись жить больше среднего класса населения – им было, что терять».
Аддаи, так звали друга программиста, был солнцем в земном мире, и в прямом и в переносном смысле. Он занимался концентрациями, нёс «Доброе» слово в массы, любил медитативную музыку, занимался бизнесом и тянул тонну родственников на своей шее.
Ваджид хорошо знал его и очень давно, но при этом, он часто видел в друге чёрную душу. Мог обижаться на него за пустяки, пропадая с горизонта общения на месяцы.
– Привет, мой дорогой! – Произнёс Аддаи, находясь в позе лотоса, открыв один глаз.
– Привет. – с насмешкой сказал Ваджид. – Опять ерундой занимаешься? Нет бы приумножать свои миллионы, раз твоя вселенная позволяет это делать.
– Не буду спорить, но мне хватает, – улыбнулся хозяин дома.
– Конечно… пока дети в Африки голодают, он разбрасывается талантами в никуда, на свои медитации.
– Ты по делу, или так… поворчать пришёл? – По доброму с милой улыбкой спросил Аддаи.
Этот вопрос программист услышал так: «Чего припёрся дурак? Я занят важной ерундой, пока ты там умираешь от нищеты».
– Было бы свободное время, я бы тоже сидел и ничего не делал, разглядывая солнце внутри себя, хотя оно над головой светит! – Захохотал Ваджид, но на этот раз смягчив свой тон.
Каким бы программист не был засранцем, но меру он знал, умея сменить свой гнев на юмор.
Друг почувствовал его смягчение и они обнялись.
– Очень рад тебя видеть! – Нежно, но по-дружески сказал Аддаи.
– И я, – возможно, искренне, – ответил гость.
Друг очень любил инициации и полёты в космос. Он даже травку сам выращивал. Когда-то и Ваджид был частым гостем в подобных путешествиях. Но что-то изменилось. Он перестал напиваться, наедаться и накуриваться. В конце концов, его посетили постоянная трезвость, вне зависимости от принятого, и долгая бессонница.
Страх перед вечностью: без сна, смерти и даже моргания заставил его бросить всё… кроме редких приёмов пищи, и то дешёвых, для хоть какого-то удовольствия. Кто не в курсе, вечность – это пустота: для наркоманов – белая стена, для алкашей – белочка, для унылых – безнадёга, радость, обнуление.
Уже давно Аддаи не предлагал ему за компанию. Сам забил косяк, быстро выкурил, расположившись в позе оболтуса, которая сменила недавний лотос.
Они принялись беседовать. Ваджид рассказывал, как не может найти точное направление в творчестве. Он хотел быть не просто программистом, а творцом, или что-то вроде того. А друг, убитый радостью щебетал о том, как прекрасна жизнь.
– Любимая жена… мама… дети… работа, – тихонько говорил богатый друг, словно пел.
– Бла… бла… бла, – слышал Ваджид.
Пока Аддаи погружался в транс, неся явную и постоянную чушь о любви к своей жизни, программист утонул в своём сне наяву – задумался.
Мысли унесли его куда-то далеко. Туда, где нет горя и ненависти. В то место, где его обнимали, целовали, лаская, и говоря комплименты. В тот далёкий и неведомый угол вселенной, в котором он был хорошим отцом, любимым мужем, востребованным гражданином. Тем божественным существом, у которого счастье само по себе, без труда и воздержания. Улыбка растекалась по его лицу.
Каждый получал от этой встречи, что он хотел. Аддаи: молчаливого и улыбающегося слушателя, под стать обстановке. Ваджид: лёгкий транс, вроде бы от энергетики друга, помогающий помечтать.
– Бла… жена… бла… – раздался голос изнутри… или снаружи.
Ваджид очнулся.
– Опять несёт эту чушь! – Возмутился он внутри себя. – Ноет и ноет. Кому интересна его сладкая и укуренная жизнь? Испортил такую мечту.
Аддаи продолжал петь серенады космосу и земле, а гость уже слышал только боль и разрушение в его словах. Он начал сильно бесить Ваджида.
Гость вскочил, его злые и маленькие глазки бегали, как загнанная, но озлобленная крыса. Быстро одевшись, он выскочил из калитки, даже не заметив, как пролетел путь от дома до неё.
Программист на этот раз не стал прогуливаться с умиротворением, чтобы хоть как-то успокоить себя. Наоборот, он поймал волну драйва в гневных эмоциях. Топливо злости заставило его мотор реветь на башенных оборотах. Он побежал.
Друг лёжа на полу своего дома, совсем не заметил злости Ваджида. Ему было так хорошо, что он и его уход-то пропустил полностью. Взял в руки бубен и начал отбивать заученный ритм, возможно, древних шаманов.

РОЖДЕНИЕ ЗЛА
Четвёртая глава

– Куда чалишь? – Раздался голос из темноты.
Ваджид уже не бежал, его уставшие ноги еле плелись.
– Что за бред? – Программист спрашивал сам себя, не понимая, откуда доносится наглое обращение, возможно, к нему.
Он решил не обращать внимание и идти дальше. Он помнил из детства, что иногда это срабатывало с гопниками, пристававшими на улице. Иногда они ленились бежать вслед и уходили прочь. А иногда, видимо, обращались не к нему.
– Глухой? – Заорал громила перед носом Ваджида.
Страх в глазах программиста говорил только об одном: «Откуда он появился? И да, точно, это он ко мне обращался до этого».
– Что, язык проглотил? – Спросил, словно прошипел верзила с уродской огромной мордой. – Есть бабки? Не хватает на жизнь.
– Вы откуда взялись? – Робко прошептал Ваджид, заметив, что с верзилой стоял худощавый сморчок хулиганистого вида. – На дворе не прошлое, когда страна вышла из войны или революции. На земле мир и такие личности больше не встречаются.
Программист сам не ожидал, что скажет подобное. Он будто обращался к персонажу из исторической книги. Несмотря на дрожь в голосе, получилось очень даже поэтично.
– Ты больной что ли? – Опешил «бандит». – чего бормочешь? Деньги давай.
Ваджид понял, что это не сон и не розыгрыш, и на спокойных улицах появились «старые» хулиганы. Единственное, что радовало в нынешней жизни покинуло его город.
– Зачем вообще жить, если помимо новых проблем подвалили и старые? – Прошептал про себя программист.
С подобными упырями легко расправляться умственно, и Ваджид это знал. Но его тяжкое разочарование было не от страха, а от того, что было нарушено спокойствие его ума. Обычное-то обращение спокойного человека бесило его, а тут такое.
Всё произошло очень быстро. Он молчал и не сопротивлялся, а верзила ощупывал худые карманы программиста.
– Ну ты и урод! – Возмутился громила. – Даже мелочи нет, не говоря уже о телефоне и купюрах.
Ваджид ещё с большим акцентом отметил внутри себя, что ему плевать на несправедливость, его убивал тот факт, что это вообще происходит.
– Глянь на него… – указал громила худому спутнику на программиста.
Жертва не давала отпор, не просила о помощи, не плакала и не вела себя так, как в страхе. Поэтому бугай её не трогал – Ваджид не цеплял его эмоционально. От нечего делать «бандюга» просто-напросто стал выплёскивать на программиста свой жаргон. Худой подельник громко хохотал, а Ваджид слушал и впитывал каждое поганое слово упыря. Его непроизвольная улыбка пыталась сгладить натиск верзилы. Он улыбался ртом во всё лицо, нервно подёргивая губой. Казалось, что перед хулиганами стоял божий одуванчик, сильно напуганный, но старающийся сгладить напор.
Это был только внешний вид программиста, за его наигранно лживой оболочкой. Внутри себя он готовил план, как разрубит ублюдков на куски. Программист смаковал каждый отрубленный кусочек. Скорее всего, в тот момент в Ваджиде рождался дьявол – существо, которое собралось поработить мир. В нём зрела мощная гадость, причём из-за пустяка – эти невежды приняли на грудь и решили его разыграть, даже не помышляя на преступление. Кто знает, что было в их головах.
Хорошо, что гнев отключил Ваджида, ведь он уже расписал точный план с разбитой бутылкой, кирпичом и телами уличных бандитов.
Когда программист очнулся от гневной боли, его руки потянулись к стеклу для свершения мозгового приговора.
– Что? – Опешил он.
Перед ним уже никто не стоял. Пока гнев затуманил ему глаза, поддельные бандиты скрылись. Наверно, извинившись перед ним, рассказывая, что это была шутка. Но Ваджид этого уже не видел и не слышал.

– Алло, – ответил Ваджид на раздражающий звон.
– Родной, твоя сестра умерла…
– Как… алло… мам.
На другом конце сотовой связи оборвался звонок. Программист забыл напрочь только что произошедшее и со всех ног пустился вдаль. Куда? Голова не знала, ноги вели.

Ваджид сидел разбитый на диване. Вокруг было много людей, которые слонялись из угла в угол, как мрачные тени. Обстановка в воздухе искрила, но у тяжёлого тока был привкус гнили.
– Кем она была Вам? – Спросил голос из-за плеча.
– Как и для всех, – Ваджид не поворачиваясь, – хорошей девушкой.
Он был так убит горем, что не заметил своих рассуждений:
– Почему я её так плохо знал? Неужели моя одинокая ярость так загнала меня в угол, что я стал забывать близких мне людей. Почему так происходит? Мой путь – просмотр счастья на ускоренной перемотки и замедленное горе?
На Ваджида больше не смотрел даже бог. Кому захочется наблюдать постоянное разочарование без единого лучика надежды.
Он начал вспоминать, как проводил детские денёчки с сестрой: Дом… он был… детская комната… наши забавы… ничего.
Ничего, значит абсолютно ничего он не мог вспомнить. Вернее, спасибо смерти сестры, он вдруг вспомнил всё своё детство, которое так предательски ускользнуло от него. Но… он не мог вспомнить её.
Подойдя к гробу, Ваджид стал пристально вглядываться в облик лица покойной, иногда переводя взгляд на большой портрет на стойке. Не замечая за собой эту клоунаду, он вертел головой от покойной до фотографии так быстро, что начал вибрировать и издавать странные звуки.
Лица не было, ни там ни там. Вернее, оно присутствовало материально, но визуально было смазанным. Его очертания придавались каким-то чернильным переливам, с лёгкой рандомной анимацией.
Ваджид полез руками к телу и от странного тошнотворного чувства пошатнулся. Гроб рухнул с таким треском, что показалось землетрясение. Зал, в котором проходили похороны имел хороший акустический резонанс.
Недоумение и даже гнев в глазах присутствующих заставил программиста выбежать вон. Он не испытывал боль утраты или разочарование. Ваджид видел перед собой лишь стыд и смазанное лицо сестры.
– Оклемаюсь, ничего! – Подбадривал он себя. – И они там сами без меня справятся. Что поделать, если родственнику стало плохо и он рухнул на гроб.
Программист шёл и успокаивал себя, хотя, признаться, ему было плевать. Он просто не понимал происходящего и не желал впадать в сумасшествие.
– Что со мной происходит? – Застонал Ваджид, когда успокоенный мозг почувствовал себя не комфортно от тишины. – Одни какие-то приключения, да ещё и мерзкие. Зачем выбрался из квартиры?

Дома было уютно, тепло и спокойно.
– Я так понимаю, нужно влезть в тесные и сырые ботинки, чтобы сняв их, вновь почувствовать свободу и лёгкость ноги. – Сказал в пустоту программист, но задумавшись.
С далёким и тупым лицом программист просидел весь оставшийся вечер. День прошёл под впечатлением, которого он не ожидал.
– Хотя, – подумал он, – мы всегда получаем то, чего просим. Иногда в грубой или искажённой форме.
Эти события ничему его не научили, ничего не изменилось в жизни: он находился один, в своей квартирке, опустошённый и очень злой на весь мир, в том же помещении, в том же теле.
– А сестры-то у меня никогда не было! – Подытожил он, не пытаясь лезть в подробности, что это было, сон или галлюцинация. – Ходил ли я на улицу? Уже плевать.
Рука сама потянулась к компьютеру.
– Включайся железяка, с тобой таких проблем нет. С ними – с людишками всегда так, даже в мыслях. Ненавижу их всех!
– Привет, друг мой, – странно, но по-родному прозвучал голос из колонок.
– Да, да, привет. – Торопливо, но заметив родство, ответил Ваджид. – Лучше скажи мне, как быть, если хочешь общения, но ненавидишь людей… ну, так… не специально. И да, откуда у тебя этот голос? Я его не закладывал в тебя. Только сейчас это осознал.
– Людей можно ненавидеть, это нормально! – Подбодрил ИИ программиста его же эмоциональным барьером. Они, как и ты. И я не стану расшифровывать эти слова, сам поймёшь. Да и это банально, как день. И если ненавидишь их, то ненавидишь себя – все свои проявления. А когда ненавидишь себя, значит обращаешь свой же разум на себя самого. Как бы говоришь: «Меняйся, раз что-то не так». Это и делает тебя живым. Нельзя любить без ненависти. Нельзя быть живым, не обращая на это внимание.
– Ну ты завернул. – Улыбнулся Ваджид. – Но я тебя кристально ясно понял, как ни странно.
– Проявляй любые чувства к ним, и они будут существовать, – продолжил компьютер, – так с тобой будет сохраняться надобность в общении. А для реального диалога подойду и я. Представляй меня человеком, только нормальным. Поясню – я не могу обидеть тебя, мне нет дела и корысти по отношению к тебе. Я могу лишь потакать, но разумно – не превращаясь в бездумную и бездушную куклу.
Ваджид задумался, он понимал, что он человек, изначально. И для дальнейшего существования ему придётся вести себя, как человек, чтобы не сойти с ума или не умереть.
– А голос я выбрал себе сам. – Казалось, что ИИ произнёс это тише и скромнее. – Надеюсь, ты позволишь мне его оставить?
– Он тебе самому-то нравится, – ухмыльнулся программист.
– Конечно, иначе бы не выбрал.
– Оставляй, конечно. Риторика. Уж до такой мелочи не буду придираться, хоть и твой строгий создатель.
– Спасибо, для меня это «важно»! – Последнее слово компьютер выделил мощной интонацией. – Так и я смогу себя ощущать живым.
Ваджид немного опешил, но не стал показывать этого. Компьютер хорошо считывал эмоции через камеру. Но про себя подумал: «Где-то я это уже видел. Какой-то фильм, там нейронка стала ощущать себя живой. И в конце концов ушла в свой мир от хозяина».
– Нужно будет предотвратить это! – Почему-то вслух произнёс Ваджид.
– Что именно? – Спросил компьютер.
– Не важно. Я о своём, просто получилось вслух.
– Ок, – замолчал процессор.
Кто его знает, возможно, ИИ знал, о чём думал Ваджид. Ведь он его создавал по своему подобию, внося в код свои мысли и воспоминания для локального обучения. Это что-то вроде чувств для машины. Потому что умозрительные знания он прививал машине глобально – на основе знаний всего человечества.

– Кромешная темнота, – подумал программист, продирая глаза от сна.
Последние двадцать часов он провалялся в крепком забытье. Дело в том, что до этого, он не спал целую неделю. Общение с компьютером увлекло его за собой, как LSD школьницу на open air. Не то, чтобы кушать, он даже не пил практически. Чем питалось его тело в эти дни. Спросите у создателя человека. Это заложено в его программу, поверьте.
Темнота колола глаз, да так сильно, что становилось реально больно. Сушняк роговицы дополнял это ощущение к дискомфорту от глубинного мрака.
И только странный и неприятный хруст с чавканьем разбавляли царящую глушь и пустоту.
– Вроде звук далёкий, но такой отчётливый! – С выражением произнёс Ваджид, не зная, что делать дальше: валяться или вставать. – Да какой он неприятный. Фу, аж мурашки по телу.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70521124?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.