Главная страница | Триллеры | Цепи рая

Цепи рая
Си Джей Абазис


Tok. Внутри убийцы. Триллеры о психологах-профайлерах
Роман-столкновение двух типов криминального профайлинга – старой психологической школы и нового цифрового подхода, основанного на обработке больших данных и обучаемых нейросетях.

…Тяжелая цепь держала тело и вела вниз к глубоко врытому в песок якорю… Она выходила изо рта мертвеца и шла вверх к прямоугольному белому бую, застывшему у поверхности воды. Неровные красные буквы на нем складывались в одно слово: «FREE*»… Цепь не удерживала руки жертвы. Она не обвивалась вокруг тела. Несчастный проглотил ее…

Нет, не для этого Манос Ману оказался на Миконосе – этом райском греческом острове, известном своими кутежами… Он приехал на свадьбу к другу. Но местные полицейские сразу привлекли его к расследованию невообразимо странного и жестокого убийства. Как-никак теперь он сотрудник Интерпола, эксперт международной полиции по цифровым технологиям. Он сразу понял: этот убийца – серийный, и в ближайшее время убьет снова. Впрочем, здесь же, на Миконосе, проходит конференция криминологов-профайлеров. Вот пусть и займутся своим делом – составят профиль маньяка. А Манос тем временем натаскает на вычисление его личности собственную нейросеть. Он уверен – машинный анализ цифровых следов способен быстрее вывести на убийцу. Однако эти следы куда запутаннее, а мотивы маньяка куда сложнее, чем ему кажется…

* Англ. «Свободен (свободна)» либо «свободный (свободная)».

«Прекрасный стиль, острые диалоги, увлекательный сюжет». – Кириакос Афанасиадис

«Свежий и умный детективный триллер». – Филип Джей Цоццаро

«Изумительная история!» – Пол Лэппен





Си Джей Абазис

Цепи рая



C. J. Abazis

Island Buoys



© 2023 by CJ Abazis

© Самуйлов С. Н., перевод на русский язык, 2023

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024


* * *




Часть I. Бесконечные оттенки синевы





1


Все воды мира, считал он, в конце концов должны раскрыть свою индивидуальность. Холодная синева Кейп-Кода не имеет ничего общего с пастельной голубизной Индийского океана. Калифорниец может сказать то же самое о своем сером, стального оттенка Тихом океане, как и таец, любующийся бирюзовой гладью Сиамского залива. Манос Ману мечтал создать такую систему машинного обучения, которая могла бы точно определить местоположение по одному изображению из практически бесконечного набора образов океана. Цвета и течения, индивидуальные оттенки глубин, ширина солнечных бликов на поверхности, температура воды, вид песка. Нейронная сеть могла бы даже классифицировать живые организмы в каждой капле.

Манос Ману проводил отпуск на Миконосе, когда офицер из полицейского участка Киклад попросил его взглянуть на обнаруженный неподалеку от Орноса затонувший труп. Манос сразу же согласился, решив использовать представившуюся возможность, чтобы заодно поработать по своему плану. И вот он уже в родных водах, чистых, сверкающих красками, бурлящих, словно вырывающихся из некоего источника в сердце самой земли. Любимая Греция.

Портовый катер рассекал встречный ветерок со спокойным, уверенным жужжанием рабочей пчелы.

– Капитан Панайотис был начальником нашего местного департамента лет двадцать назад, задолго до того, как я пришел туда, – рассказывал офицер Беллас.

Манос повернулся к капитану, который смотрел прямо перед собой и до сих пор молчал. На противоположной стороне палубы такой же молчаливый дайвер из береговой охраны готовил свое снаряжение.

– Его дочь Лена – криминолог, – продолжал офицер.

Среагировав, по-видимому, на имя, капитан повернулся и, улыбнувшись, смерил Маноса оценивающим взглядом.

– Вы тоже на конференцию? – спросил он.

Манос уже видел в аэропорту большую афишу, сообщающую о предстоящей конференции по криминологии. «Первый день в Греции, и я уже на месте преступления…» А завтра здесь же, у самого моря, конференция. «Да, людям с тонкой душевной организацией здесь не место».

– Я… э… в отпуске.

– Мистер Ману из Штатов, – объяснил полицейский. – Он из Интерпола.

– Того, что в Америке? – спросил капитан.

– Того, что в Сингапуре, – снова ответил Беллас.

– Вот как, Интерпол в Сингапуре… – пробормотал себе под нос капитан.

Манос вежливо откашлялся.

– Там у нас Глобальный комплекс инноваций. – Греческий он учил по большей части в Нью-Йорке и говорил на нем правильно, но не совсем уверенно.

Двое местных посмотрели на него непонимающе.

– Мое подразделение, – добавил он.

Тень мысленных представлений о размере зарплаты и чине гостя промелькнула на их лицах – и исчезла.

– Так это Интерпол послал вас сюда? – поинтересовался капитан.

– Мы только познакомились, вот я и попросил его взглянуть, – ответил Беллас.

Капитан Панайотис пристально посмотрел на них и пожал плечами.

– Здесь каждое лето кто-нибудь тонет.

– Этот случай особенный, – глядя на воду, сказал полицейский.

Манос попытался представить, какой объем пакетов данных необходим нейронной сети для определения береговой линии Миконоса. Точнее, залива Орнос. Миллионы изображений. Триллионы пикселей. «Классификатор морей. Но где взять библиотеки образов?» Немного стеснясь, Манос достал телефон и сделал снимок волн. «Надо же с чего-то начинать…»

Капитан Панайотис сбросил скорость и ловко повернул руль. Портовый катер повиновался, беря курс на буй.

И вот они добрались до трупа.




2


Что-то особенное. Именно так, задыхаясь от ужаса увиденного, и сказал по телефону не назвавший себя мужчина. «Я нырял… там, слева… в заливе… Санта-Марина… там тело… вам нужно прибыть сюда… оно зацепилось за буй… нет, не плавает… оно в толще… как-то там запуталось… это что-то… особенное…»

Всего двумя часами ранее в сияющих свежей побелкой стенах полицейского управления Кикладских островов старший офицер Яннис Беллас и двое его коллег внимательно наблюдали за тем, как их гость, Манос Ману, помогает одному из молодых агентов справиться с программой, созданной для вспомогательных офисов Интерпола. Некоторое время назад – не сказать чтобы совсем недавно – приехавший из Афин деятель установил программу, представил ее двадцати двум сотрудникам полиции – «а дальше сами». С тех пор никто даже не пытался ее открыть.

– …точно так же, как при работе с любой другой программой, – с терпеливой сдержанностью пробормотал Манос, щелкая мышкой. Вид у Белласа был совершенно озадаченный.

Вообще-то, главным приоритетом для Маноса в этом единственном за год отпуске было празднество. Продолжительное. Маршрут каравана, который, скорее всего, напоминал бы рассыпавшуюся нить комболои[1 - Комболои – греческие четки, использующиеся не в молитвенных целях, а как аксессуар для занятия рук и (в случае люксового исполнения) демонстрации статуса.], с Лайзой Экерхорн и Джеймсом Уиллом во главе трех сотен приглашенных на свадьбу гостей, должен был пролегать от пляжа до ресторана и, далее, бара. Через неделю, считая от сегодняшнего дня, каравану предстояло собраться у церкви Святой Марии для венчания – с разливающимся по песку и стекающим в море шампанским.

В Стэнфорде Манос и Джеймс жили в одной комнате. Три месяца назад Манос считался основным претендентом на роль шафера. Но потом, когда учеба в аспирантуре подходила к концу, он наугад позвонил из Пало-Альто[2 - Пало-Альто – исторический центр Кремниевой долины и ее «столица».] в Интерпол и отправил им заявление. А еще через несколько недель уже был восходящей звездой Комплекса инноваций и резидентом Сингапура. Джеймс узнал новость по телефону. «Да ты молодец, приятель!» Но Манос почувствовал – в их компании сочли, что он опустился до второго класса. Совершил предательство. Наука о данных – это одно (Кремниевая долина была тогда вымощена золотыми слитками), но кому нужен коп на свадьбе?

Шафером выбрали Стефана, друга невесты и уже старшего партнера в крупном венчурном фонде. Тем не менее связь не прервалась. Проходя обучение прямо на рабочем месте в Сингапуре, Манос боролся с одиночеством тем, что отправлял Джеймсу забавные видеоролики. В ответ он получил кое-что посерьезнее: «Лайза. Все серьезно. Подумываем о том, чтобы устроить свадьбу на Миконосе. Ты наполовину грек, говоришь на греческом – можешь нам помочь?»

Манос согласился, предложил местные туристические бюро, церкви и другие места для приема гостей. Но очень скоро обнаружил, что его функции переданы другим, и все, что ему осталось, это явиться по приглашению.

– Вы с вашими друзьями остановились в «Санта-Марине»? – внезапно спросил Беллас, поднимаясь после короткого разговора по телефону.

– Да.

– Тогда поехали, – сказал Беллас, и визит в родные края в одно мгновение обернулся работой на месте преступления.




3


Портовый катер достиг точки назначения – к юго-западу от золотистых берегов курорта Санта-Марина. Манос посмотрел мимо капитана на человека в ожидавшей их лодке.

– Полицейский в штатском?

– У него прокат моторок на курорте. Ничего не пропускает. – Беллас пожал плечами.

Волосы у мужчины высохли так, что, казалось, хрустели. На секунду он сдвинул на лоб маску и тут же ее опустил.

– Помощь вам точно понадобится, – приглушенным голосом сказал он.

Дайвер и мужчина в маске прыгнули в воду.

– Давайте посмотрим, не один ли это из ваших знакомых, – сказал из-под маски Беллас и тоже ушел под воду.

Капитан протянул Маносу маску. Тот снял рубашку и туфли и нырнул вслед за ними.

На глубине примерно пяти метров ему открылась такая картина: полузатонувший буй над обнаженным мужчиной с руками, поднятыми так, будто он только что закончил марафон. Тяжелая цепь держала тело и вела вниз к глубоко врытому в песок якорю.

Сделав рывок, Манос добрался до остальных. Цепь толщиной с мужское запястье выходила изо рта мертвеца и шла вверх к прямоугольному белому бую, застывшему у поверхности воды. Неровные красные буквы на нем складывались в одно слово: «FREE»[3 - «Свободен», «свободный» (англ.).].

Мужчина, которому было на первый взгляд лет тридцать, кого-то напоминал. Волнистые светлые волосы придавали ему вид несколько ошеломленного бога солнца. Стройного сложения, подтянутый, он, несомненно, был приезжим, на что указывала бледная кожа, не тронутая июльским греческим солнцем.

Манос вынырнул глотнуть воздуха. «Что? Что я увидел?»

Он сделал глубокий вдох и снова нырнул. Жертва напоминала актера, изображающего голого беспомощного мужчину. Торопясь рассмотреть цепь, Манос наткнулся на кислородные баллоны дайвера. Они посмотрели друг на друга, как испуганные рыбы, готовые броситься в разные стороны, но одновременно поняли, что произошло. Цепь не удерживала руки трупа. Она не обвивалась вокруг его тела. Несчастный проглотил ее. И еще Манос увидел, что она выходит из нижней части туловища.

«Добро пожаловать на Миконос!»

Он вынырнул, чтобы перевести дух.

– Какого?.. – донеслось из-под маски полицейского.

«Чертовски странно», – подумал Манос и ахнул – в память как будто ударила молния. Пытаясь удержаться на плаву, он суетливо замахал руками.

Там был… Кейси.

Билл Кейси! Он знал это лицо из «Инстаграма»[4 - 21 марта 2022 г. деятельность социальных сетей «Instagram» и «Facebook», принадлежащих компании «Meta Platforms Inc.», была признана Тверским судом г. Москвы экстремистской и запрещена на территории России.]. Все знали.

«Мертв… цепь через кишки!»

Катер развернулся в сторону острова. Манос сослался на то, что ему нехорошо, и попросил высадить его в ближайшей возможной точке на берегу.

«Билл…»

– Похоже, все случилось в последние двадцать четыре часа, вы так не думаете? – Беллас посмотрел на него с явным подозрением. – Он гость ваших друзей?

– Я… я так не думаю. Может быть, – пробормотал он. Неужели Кейси каким-то образом пробрался в компанию Джеймса? Вполне возможно.

– Никому ни слова. Мы высадим вас в Санта-Марине. Потом жду у себя.

Манос начал было говорить, что не хотел бы вмешиваться, но Беллас перебил его.

– К Интерполу это не имеет никакого отношения, – сказал он, забираясь в лодку. И, придав голосу официальный тон, добавил, отдуваясь: – Мы вызываем вас в качестве свидетеля.




4


Манос торопливо согласился – сейчас было важно поскорее добраться до Джеймса. Минут через двадцать, с еще влажными волосами, он постучал в дверь номера старого друга.

Никто не ответил.

– У мистера Уилла вечеринка в баре, – сообщила горничная на миконском английском с примесью викторианского акцента и средиземноморской сухости.

– Манос! Ты только сейчас зарегистрировался?

Голос принадлежал Сэнди Фосс, весьма надоедливой светской львице из ближайшего круга невесты. В настоящее время больше всего ее занимало выяснение, кому из гостей достались лучшие номера, а кому повезло меньше.

– Нет, то есть да. Видела Джеймса? Или Кейси?

– Кого?

– Билла Кейси.

Сэнди как будто смутилась.

– Кейси? Инфлюэнсера? А он здесь при чем? – В следующий момент маска удивления трансформировалась в выражение наигранной капризности. – А вот и сам жених! – пропела она.

– Привет, – насмешливо проворковал Джеймс, поглаживая Маноса пониже спины.

– Мне надо с тобой поговорить.

Благоразумием Сэнди никогда не отличалась, но раздраженные нотки в голосе Маноса заставили ее отступить.

– Эй, эй, полегче! – улыбнулся Джеймс. – Я в Греции, у меня свадьба, пришел мой любимый греческий бог…

– Послушай, – перебил его Манос. – Ты не видел Билла Кейси?

– Билл Кейси здесь? – Джеймс удивленно вскинул брови.

Вид у него был такой, что Сэнди сочла своим долгом снова вмешаться:

– Ты пригласил Кейси, Джеймс? Я и не знала, что вы общаетесь.

– Мы не общаемся.

– Джеймс, этого не может ждать, – сказал Манос. – Извини, Сэнди.

Джеймс выслушал его молча и внимательно. Нет, он не видел Кейси много лет, и уж точно после того, как тот появился в «Инстаграме». Что бы Кейси ни задумал на Миконосе, он определенно приехал сюда не по их приглашению.

– Он действительно утонул? – прошептал Джеймс. – Как, черт возьми? Какой шок! Хорошо, что Лайза не была с ним знакома…

Лайза. Ну конечно. А вот и она – легка на помине…

– Привет, Лайза. – Манос почувствовал, как его лицо расплывается в глуповатой улыбке. – Роскошно выглядишь.

Затем он торопливо кивнул – «А, это ты!» – Александре Аткинсон, давней партнерше по флирту, и попытался сбежать. Разговаривать с Джеймсом и тем более рассказывать, как был убит Кейси, не имело смысла.

– Что это нашло на твоего друга? – услышал он голос невесты, уже обходя пританцовывающую у входа пару в купальниках.

Минутой позже Манос уже был в своей комнате. Кроме паршивого вай-фая, другой более надежной связи в отеле не было, но вставшее перед глазами мертвое лицо Кейси заставило забыть об осторожности. Он отправил три имейла: Мэй, другу, дата-брокеру[5 - Дата-брокер – сборщик и продавец пакетов данных.], и в Менло-Парк[6 - Менло-Парк – калифорнийский город недалеко от Пало-Альто и Стэнфорда, один из главных очагов Кремниевой долины.]. Запросы во всех трех были разные, но сводились к одному: «Кто скрывается на Миконосе?»




5


– Этих чокнутых нужно остановить! Этих тронутых, которые способны – и глазом не успеешь моргнуть – устроить здесь хаос! Либо это Лас-Вегас, либо Миконос!.. – Капитан Панайотис осекся, когда в комнату вошел Манос.

Стоило ему переступить порог полицейского участка города Миконос, как все взгляды обратились на него.

– Петросс, чашку кофе для мистера Ману! – рявкнул через комнату Беллас. – Так что, жертва из приглашенных на свадьбу?

– Я знал убитого, но его не приглашали. Должно быть, совпадение.

– Вам это кажется совпадением?

Один из молодых полицейских порылся в стопке лежащих перед ним бумаг и остановился на единственной фотографии. Фотографии Билла Кейси, человека с 30 000 фолловеров, с поднятыми руками и мертвее мертвого. Над его головой покачивался буй. «FREE». «Снимки у них получше моих, – подумал Манос. – Кейси сам такие опубликовал бы».

– Можно?.. – пробормотал он и, сделав снимок на свой телефон, тут же отправил его Мэй через «Сигнал»[7 - «Сигнал» – мессенджер с алгоритмом сквозного шифрования, благодаря которому доступ к содержанию разговоров закрыт для всех, кроме самих общающихся.].

– Вы же никому это не передаете, правильно? – строго спросил офицер.

– Конечно, нет, – сказал Манос.

– Итак, насколько хорошо вы его знали? – спросил Беллас.

– Не очень хорошо. Мы иногда тусовались в школе. Давно, много лет назад.

– Но он не гость на этой вашей свадьбе? – поинтересовался кто-то.

– Как зовут жениха? – спросил другой.

– Как вы думаете, у кого мог быть мотив для убийства? – донесся еще один голос из глубины офиса. Они смотрели на него так, как будто весь участок ждал какой-то важной распечатки, не понимая, что никто не нажал кнопку «Печать».

Беллас шагнул вперед.

– Вы ведь раньше не работали по убийствам, нет?

– Нет, – вздохнул Манос. – Только теоретически. Изучал дела.

– Ладно, я понял, – сказал Беллас. – Уверены, что это он?

Манос бросил еще один взгляд на сделанный под водой снимок. После погружения у пляжа Орнос не прошло и часа.

– Это он.

– Хорошо, расскажите нам, что знаете. – Беллас сделал знак стенографистке.

– Во-первых, он был знаменит. Ну, не как классическая знаменитость, а так, как люди становятся знаменитыми сейчас. На самом деле он был никем, но выпустил серию видео, в которых говорил о разных вещах. Пользовался множеством различных платформ, в основном «ТикТоком» и «Инстаграмом».

– О каких таких вещах он говорил?

Манос вынужден был признать, что на самом деле и сказать-то особенно нечего.

– Ну, там, в общем-то, ничего… Я имею в виду… просто всякие глупости. В одном видео он объяснял, почему…

– Хэштег «willcasey», – прервал его женский голос. Манос подумал, что это женщина-полицейский, но формы на ней не было. Прислонившись к белой стене, она смотрела в телефон. – Вам, парни, «ТикТок» ведь не нравится, верно? – Вопрос адресовался всем, но посмотрела она на Маноса.

Присутствующие смущенно молчали. Двое полезли в телефоны. Один взглянул на компьютер, который не был даже подключен. Еще двое достали из карманов телефоны. В считаные секунды весь полицейский участок прилип к экранам, с которых его старый школьный приятель сыпал своими непритязательными добродушными шутками.

Воспользовавшись моментом, Манос вышел на крохотный побеленный балкончик. Внизу многочисленные туристы искали лучшую дорогу к пляжу. Он достал беспроводные наушники и позвонил Мэй через «Сигнал».

– Серийный убийца? – спросил он.

– Вряд ли кто-то еще. Человек организованный.

– Пробегись еще раз по списку.

– Умный… мужчина… первенец или второй ребенок. – У Мэй был приятный мандаринский[8 - Мандарин, или северокитайский язык, – самый крупный конгломерат китайского языка, часто воспринимаемый в качестве китайского языка как такового (его эталонная форма, путунхуа – официальный язык КНР).] акцент. – Умеет справляться с импульсивными эмоциями. Любезен. Мобилен. В курсе событий, следит за медиа.

– Я разговаривал с Пало-Альто.

– Предоставь это офису, – запротестовала Мэй.

– Офис может заняться обработкой.

– Перестань, Манос. Отпуск не означает, что ты можешь нарушать протокол. А если твой подозреваемый пользуется «Яндексом» или «Байду»[9 - «Байду» – китайский аналог «Гугла».]?

– Я над этим работаю…

Ему пришлось остановиться на полуслове. На балкон вышла та женщина. Она была чертовски красива, как ваза с персиками. В греческом стиле.

– Я тебе перезвоню, – сказал он. Мэй дала отбой первой.

– Вы же не думаете, что у них есть хоть какой-то шанс? – спросила красавица.

– Ни единого, – пробормотал Манос.

– Я – Лена, – сказала она.




6


– Уильям Кейси! – рявкнул Беллас. – Буй с надписью «FREE»! С цепью, протянутой через внутренности! Похоже, кто-то хотел «освободить Уилли»[10 - «Освободите Уилли» – серия фильмов о спасении косаток; по-русски имя главного героя-косатки традиционно передается как Вилли.]! От чего, хотел бы я знать! От кого? От самого себя? От семьи? От его прошлого? Марина, займись этим – просмотри видео в социальных сетях. Георг, бери Петросса и отправляйтесь проверять отели. Я тоже кое-куда загляну. Если найдем, где он останавливался, то узнаем, с кем он был. Просто, да?

– У нас людей не хватает, – пробормотал Георг.

Но Беллас предвидел это и притворился глухим.

– У нас есть фотографии, – продолжил он. – Отправьте их в Афины, запросите коронера. Или обратитесь в больницу – пусть найдут его нам здесь. Прямо сейчас! Хрисанфос, кого они присылали в прошлый раз?.. Он подойдет. Или кто-нибудь еще. Немедленно! Скажите им, что мы имеем дело с ужасным преступлением, которого никогда раньше не видели на Миконосе. И ни слова Маврудису!

– Маврудис наверняка захочет все знать.

– Мы не имеем никаких дел с мэрией! – стоял на своем Беллас. – Никаких политиков, никаких репортеров, никаких афинских блогеров. Мы не станем поднимать панику. Сегодня десятое июля. Если станет известно, что здесь убивают людей и бросают с лодки с якорями, сезону конец! – Словно вспомнив о чем-то, он добавил: – Да, кстати, якоря. Как тот, что там. Разошлите информацию…

– Говорю же, у меня спина! – снова заныл Петросс.

– Пусть кто-нибудь посмотрит. Поспрашивайте. На каких судах используют такие якоря?

– Не думаю, что он отсюда, – сказал кто-то.

– Но расспросить надо. Стелла, Христо, пройдитесь к побережью. Посмотрите, может быть, каких-то лодок нет на месте. Возьмите фото якоря и жертвы. Только не это! Из «Инстраграма»… И не привлекая внимания. Просто приглядитесь к якорям. Поспрашивайте Якуби, лодочника, – он все замечает. И буй. Его что, стащили из отеля? Как насчет цепи? Где такую можно взять? На Миконосе? В Пирее? Или их делают на заказ? – Он отдышался. – Большинство раскрытых преступлений раскрывают в первые семьдесят два часа. В редких случаях за несколько дней. Если не найдем его за неделю – дело плохо. Осторожно, незаметно, не привлекая внимания!

– Коронер у нас есть, – сообщил Хрисанфос, прикрыв ладонью микрофон телефона.

– Хорошо.

– Он из Афин, здесь в отпуске. Я попросил его встретиться через десять минут в больнице.

– То, что надо! Всё, за дело. – Беллас огляделся. – Где, черт возьми, Интерпол? Где этот парень? Манос!

Услышав свое имя, Манос вернулся с балкона. Лена последовала за ним.

– Мистер Ману, вам придется дать показания о своем приятеле, – требовательным тоном заявил Беллас.

– Как скажете, но, говорю вам, это совпадение.

– Неужели? – фыркнул Беллас. Он уже взял поводья в свои руки и не мог позволить, чтобы какой-то нытик становился у него на пути. – Убийца убил Билла не просто для того, чтобы убить Билла[11 - Намек на фильм К. Тарантино «Убить Билла».]. У него были на то свои причины.

В комнате воцарилась ледяная тишина. Лена кивнула, пожала плечами и направилась к выходу. Манос загнал себя в угол, но оставаться там не желал.

– Тот, кого вы ищете, убьет снова, – изрек он.




7


До городской больницы было недалеко, но патрульная машина быстро застряла в пробке.

– Сирену не включать, – приказал Беллас. Меньше всего ему хотелось, чтобы люди подумали, будто на острове происходит что-то не вписывающееся в рамки обычной летней рутины.

Манос снова почувствовал себя в ловушке.

– А мы не можем просто прогуляться? – предложил он.

Беллас и Петросс – сержант Петросс Ксагорарис, жаловавшийся в участке на проблемы со спиной, – согласились. Не прошло и минуты, как все трое подошли к входу в больницу, где их с нетерпением дожидался директор, колоритный представитель местного населения.

– Мы сделали всё, как вы сказали, – пробормотал он, заикаясь.

Беллас прошел мимо него. Отведя Маноса за пределы слышимости, он сказал:

– Послушайте, мы ничего не скрываем, но не распространяйте свои теории, пока я не попрошу об этом. Мы не можем допустить паники в городе.

– Эй, вы не забыли? Я в отпуске, – напомнил Манос.

Внезапно взгляды всех обратились к кому-то появившемуся в дверном проеме.

– Мистер Стевиас? – спросил Беллас.

– Стевис.

– Вы уже видели жертву?

– Взглянул, – вздохнул Стевис. – А теперь послушайте…

– Да, знаю. – Беллас кисло улыбнулся. – Вы в отпуске.

Тело уже перевезли, но Манос решил, что увидел вполне достаточно во время погружения и на фотографиях. Через Билла Кейси каким-то образом протянули тяжелую цепь. К одному концу цепи прикрепили якорь, к другому – буй, который совсем немного не дотянул до поверхности воды. Глаза у мертвеца были все еще открыты, и на лице осталось выражение ангельского умиротворения. Никаких отметин на запястьях, никаких следов борьбы. «Имея дело с организованным убийцей, вы находите только то, что он пожелал вам оставить». Эта фраза, услышанная на одном из семинаров в Интерполе, всплыла в памяти только сейчас. Теперь безжизненное тело Кейси лежало на каталке, с которой свисало ведро. По одну сторону от каталки лежали цепь и здоровенный якорь, по другую – буй, обращенный надписью к стене. Крови не было. Только нанесенная аэрозольной краской надпись.

Команда Мэй отправит изображения графологам и прогонит их через доступные Интерполу базы данных. Самыми лучшими, самыми полными располагала межбанковская система. Но в любом случае шансы на успех были невелики.

– У меня не было возможности провести детальный осмотр, – сказал Стевис. – У меня даже инструментов нет с собой. Здешние условия не вполне соответствуют… – Стевис – полный мужчина за семьдесят с широким лбом – стоял, склонившись над телом, с выражением полной сосредоточенности, свойственным татуировщикам.

– Не похоже, чтобы его задушили, – уверенно заметил Беллас.

Стевис поднял голову.

– Вероятно, вы правы и причина смерти другая. Но полностью исключать возможность удушения мы не можем.

– Это только предположение.

– Нам нужно время, чтобы провести полное вскрытие. Признаков отека легких нет, но даже он не подтверждал бы удушения.

– Как они протянули через него цепь? – подал голос сержант.

– Опять же, мы можем только предполагать. На данный момент я могу сказать не больше, чем обыкновенная медсестра.

– Конечно, – пробормотал Беллас. – Просто выскажите свое предположение.

– Я полагаю, он умер от обширного коллапса внутренних органов.

– Два ранения. Первое – огнестрельное. Второе – от протяжения цепи через…

– Тут немного другое, – вмешался Манос.

Стевис поднял голову и, хмуро сведя брови, посмотрел на него.

– Мистер Ману из Интерпола, – объяснил Беллас.

– Вот как? – Стевис непроизвольно бросил взгляд на лицо жертвы, очевидно задаваясь вопросом, не лежит ли перед ним некая особо важная персона.

– Как корабль помещают в бутылку? – спросил Манос.

– Опускают паруса, – сказал Беллас.

– Именно это и сделал убийца. Стрелял он не просто для того, чтобы убить, а для того, чтобы сделать просвет. Потом воспользовался чем-то другим – подводным ружьем или чем-то в этом роде. Вставил стрелу или гарпун с привязанной леской или чем-то вроде того, вложил в рот – с таким расчетом, чтобы все прошло через внутренности и вышло с другого конца – и выстрелил. А потом с помощью лески протащил цепь через…

– Да, выходное отверстие именно там, – подтвердил коронер, бросив короткий взгляд на подвешенное к каталке ведро.

– Потом он протащил цепь побольше…

– Припаял ее к якорю с одного конца, – подхватил Беллас. – И ему оставалось только прикрепить кольцо к бую с другой.

– Отсюда и коллапс всех органов. – Сержант, лицо которого слегка позеленело, отступил на шаг от каталки. – Но причиной смерти была та, первая рана.

К этому моменту всеми четырьмя мужчинами овладело сильное желание закурить, однако, поскольку больница была греческая, щелкать зажигалкой полагалось только доктору.

– Но сопротивления не было? – спросил Беллас.

– Признаков сопротивления нет. Придется провести токсикологическую экспертизу. Его могли накачать. – Стевис обернулся в поисках чего-нибудь, что могло бы заменить пепельницу, и выдохнул через нос две струйки дыма.

– Конечно. Иначе и быть не может.

– Быть может все, – задумчиво произнес доктор Стевис. – Я никогда не видел ничего подобного, но… его зубы и коронки целы. Логично предположить, что результатом протягивания цепи стали бы оральные повреждения, даже если жертва была мертва или накачана наркотиками. Возможно, я забегаю вперед, но одним из объяснений может быть то, что… жертва держала рот открытым. Так что наше лучшее предположение – да, наркотическое опьянение.

Все переглянулись.

– Руки жертвы были высоко подняты, но ничто не указывает на то, что его заставили это сделать. В противном случае мы увидели бы следы на запястьях.

– Что мы знаем о времени смерти? – спросил Манос.

– Чтобы проверить температуру, нужно сделать надрез печени, – ответил Стевис. – Вы говорите, тело находилось в океане несколько часов? Судя по лицевым мышцам, я бы назвал промежуток от тридцати до сорока часов. Имейте в виду, трупное окоченение под водой протекает по-другому.

– Еще шесть часов с тех пор, как его вытащили. Вероятно, он был убит вчера утром.

– Или позапрошлым вечером.

– Посмотрим. – Доктор явно колебался.

– Зачем кому-то понадобилось возиться всю ночь, чтобы протянуть эту цепь, а потом просто бросить тело в море? – спросил сержант.

Свое объяснение имелось, похоже, у каждого, но высказался только Манос:

– Вам нужен профайлер.

Беллас посмотрел на него так, словно профайлер уже был у него в кармане.

– А вам понадобится приглашение, – ответил он.




8


Убийство поставило перед департаментом полиции Миконоса непосильную задачу. Люди, чья работа в летние месяцы сводилась к оказанию помощи налоговым инспекторам в проведении проверок и поддержанию мира и порядка среди любителей выпить и пошуметь, пребывали в растерянности. Расследовать запутанные дела с убийством они просто не умели. В идеале они могли собрать информацию для расследования, отправить для анализа образцы ДНК, отыскать место преступления и найти судно, доставившее жертву на остров, и, конечно, известить о случившемся семью и опросить всех, кто попался на глаза. Беллас знал, что это только начало, но и начало шло туго. А тут еще вдобавок ко всему и Интерпол в лице Маноса Ману отстранился от дела и отправился веселиться на пляж Псароу.

Псароу находился как раз напротив того места, где обнаружили утопленника. Его неоспоримым центром считался клуб «Наммос». Именно в эту «жемчужину побережья» родители Джеймса и Лайза пригласили кучу гостей – провести денек у кристально чистых вод с пожеланиями молодоженам и восхитительными коктейлями.

К одному из зарезервированных столиков в центре клуба и направился, прибыв на пляж, Манос.

– Манос, дар небесный!

Первой в объятья его заключила Александра Аткинсон. Увидев ее в откровенном дизайнерском купальнике, он на мгновенье даже задумался: почему не женился на ней, когда была такая возможность, а сбежал, чтобы стать копом в Сингапуре?

Ответ дала сама Александра:

– Джеймс сказал, что ты теперь в Сингапуре. Шпион или типа того?

Рядом с ней стоял Фридрих – или, может быть, Фредерик? – прекрасный образчик пресыщенного жизнью супербогача. Представителей этой категории – а Манос повидал их немало – объединяла единственная ставшая еженедельной рутиной страсть: отвоевать пару процентов у самодовольных банкиров и сунуть свой задранный нос в какой-либо бизнес, о котором они не имеют ни малейшего представления.

– Ну, ты же меня знаешь, Александра.

– Чем именно ты занимаешься? – поинтересовался ее спутник.

– Беру данные и составляю списки. По ним делаю прогнозы. Базовые модели.

– Для хедж-фондов?

– Для Интерпола.

– Вот так так! Полиция! – Фридрих-Фредерик едва удержался, чтобы не рассмеяться. – И какие же модели создает полиция?

Манос, подумав, улыбнулся.

– Много разных. Вообще-то, чем больше, тем лучше. Запускать множественные модели по индивидуальным акторам возможно, лишь имея те ресурсы, которыми располагают правоохранительные службы. – «Вот тебе – поломай немножко мозги».

– Фантастика! – уже без намека на сарказм оценил это Фредерик. – И ты друг Джеймса?

– Они с Джеймсом закадычные приятели. – Александра наградила Маноса теплым ласкающим взглядом.

– А как твои успехи? – спросил он.

– О, ты же тоже меня знаешь. – На их приватном языке общения это следовало понимать примерно так: работаю над получением статуса миссис.

Оба они мило посмотрели на Фредерика. Те же руки нежно обвились теперь вокруг него. Объятья сопровождались воздушным поцелуем, оформившим необходимый контекст. Все немножко похихикали.

– Ну и ну, Манос!

Появившегося на месте Джеймса осыпали подобающими случаю поздравлениями, после чего все успокоилось.

– Ты уже разгадал эту загадку? – спросил Джеймс, когда они отошли в сторонку.

– Всем занимается местная полиция. Ты же понимаешь, это не наша работа. Чтобы получить помощь, нужно обратиться с официальным запросом, а они этого не хотят, потому что не могут справиться с бюрократическими процедурами.

– Но ты же выяснил, что происходит?

– Сказать по правде, на мой взгляд, это какое-то странное совпадение. Билл оказался не в том месте не в то время.

– Отвратительно! Подумать только!

Перед глазами у Маноса встало безжизненное лицо Билла, но делиться неприятными подробностями с женихом он не стал. В конце концов, люди собрались здесь отмечать большое событие, и для всех будет лучше, если они проведут праздник с легким сердцем.

Джеймс обнял его за плечи, вероятно, показывая, что все понял. И тут Манос ощутил в кармане привычную вибрацию. «Сигнал». Мэй. Он отстранился и, неловко улыбнувшись, сунул в уши наушники.

Пора прогуляться по пляжу.




9


– Ты там с девушками, я это чувствую. С хорошенькими европейскими девушками, у которых богатые папочки и миллионы в фирменных сумочках! И пока ты охотишься за их сокровищами, я пристаю к тебе с какими-то жалкими наборами данных…

– Ты – мое сокровище, Мэй. И поверь мне, единственное свидание на моем горизонте – конференция по криминологии.

– Мы набираем обороты. Стоило только сказать, что информация нужна для расследования убийства на Миконосе, как тут же получили доступ. «Аксиом», «Эпсилон», «Даталоджикс», «Блю Кай» – все прислали одноразовые учетные записи для полного доступа. Но, думаю, Миконос им нравится больше, чем Интерпол.

– Это ты им нравишься.

Все эти компании располагали предварительно обработанными данными о поведении в киберпространстве миллионов пользователей. Хотя эти базы данных появились задолго до появления Сети, «Фейсбук», «Гугл» и многочисленные веб-сервисы добавили тысячи уникальных конечных дата-пунктов. С помощью машинного обучения старые базы данных отслеживания потребителей фактически превратились в огромные психографические агрегаторы, заставляющие глобальный маркетинг вращаться вокруг своей оси. С помощью такого готового инструмента, как «Большая пятерка»[12 - «Большая пятерка» – модель оценки личности по следующим параметрам: сознательность, баланс интроверсии-экстраверсии, покладистость, уровень эмоциональной стабильности, уровень открытости новому и любознательности.], каталогизации подверглось бесчисленное множество индивидов. Результатом стала систематическая регистрация тысяч, а затем миллионов, миллиардов и триллионов мгновенных цифровых решений. На потрепанной грани законности постоянно действовала машина всеобъемлющего доступа к сокровенным мыслям каждого.

Отправляясь в Сингапур, Манос следовал инстинктивному стремлению сопоставить алгоритмы классификации с психосоциальным профайлингом, произведшим революцию в поиске подозреваемых в серьезных преступлениях. Трансформеры и большие языковые модели еще не были изобретены, так что все начиналось как традиционное машинное обучение. Манос терпеть не мог термин «большие данные», впрочем, как и любой другой, кто по-настоящему понимал во всем этом. Как бы там ни было, они в его распоряжении. Он знал, что работа со сложными акторами поможет отыскать священный грааль уголовного преследования: статистическую достоверность того, что такой-то действительно совершил определенное преступление. Если добавить валидацию данных, если алгоритмы классификации запущены правильно, если модели машинного обучения сработают, то он, Манос Ману, получит все необходимое для создания первого в мире глобального подразделения по предотвращению преступлений. Именно эта амбициозная мечта увлекла его из Стэнфорда, из привычной квартиры в Алфабет-Сити в восточной части Нижнего Манхэттена.

Отслеживание психосоциального поведения, основанное на цифровом выборе, статистически столь же надежно, как анализ ДНК. Но каждый раз, когда нужно было провести тест, Манос обнаруживал, что ему приходится довольствоваться имейлами Мэй, унижаться, чтобы скачать брокерские наборы данных и вручную очищать их и запускать нужные алгоритмы. Гонка от серверов «Амазона» к Глобальному комплексу инноваций в Сингапуре, затем к защищенным серверам в Лионе и уже оттуда к телефону Маноса, сюда, на Миконос.

Но все получилось.

– На данный момент у нас есть джи-пи-эс-данные на миллион триста тридцать шесть тысяч человек, обнаруженных в радиусе десяти миль от Миконоса за десять часов до убийства, включая круизные лайнеры и другие морские суда, – говорила Мэй. – Среди них чуть более девяти с половиной тысяч обладают нужными характеристиками. Так что тебе остается только сотворить твою магию. Отправляю…

Манос почувствовал, как завибрировал, загружая информацию, телефон. Шагая босиком по золотистому песку Псароу, он включил камеру и повернул телефон так, чтобы показать пейзаж у себя за спиной.

– Взгляни на это. Похоже, что я окружен девятью с половиной тысячами психопатов-убийц?

Мэй включила свою камеру. В Сингапуре десять вечера и дождь, а она все еще на работе. Из-за него. Сияющие, невероятно прямые волосы каскадом ниспадали по обе стороны изящного лица. Даже при ужасном освещении она являла собой само совершенство.

– Нет, не похоже. – Мэй пробежала глазами по пляжу. – Но видимость ведь ничего не значит, да?

– Абсолютно. Ты получила фотографии из больницы?

– Да. И сделала то, о чем все вы забыли, – первейший долг полицейского.

– Конечно, ты зашла в «Гугл». И, конечно, ничего не нашла.

– Не только в «Гугле». Практически никаких корреляций, – согласилась она. – Твой парень – аномалия.

– Ценность оригинальности в составлении моделей завышена.

– Будь осторожен. – Мэй снова вздохнула. – Жду тебя. У нас здесь тоже есть пляжи, ты же знаешь.

Она повесила трубку как раз в тот момент, когда ему захотелось вернуть на место выбившуюся прядь ее волос. Мысленно он удержал ее лицо перед глазами. Они познакомились едва ли две недели назад. Мэй только что закончила читать его предложения, адресованные заместителю главного директора, и, достав маркер, написала на обложке: Multi-agent Analysis of Network[13 - Многокомпонентный анализ сети (англ.).]. MANU. Его собственное имя!

На деле все волшебство Маноса представляло собой стандартный modus operandi[14 - Образ действия (лат.).]: ему удавалось создавать модели активности в социальных сетях, а затем преобразовывать их в комбинированные модели общего свойства. Данные по одним и тем же показателям – и даже по подмножеству связанных с ними признаков – без проблем поступали из разных источников. Отслеживался каждый клик, каждый лайк, каждая доля секунды в бесконечном потоке.

Как только взаимодействие было смоделировано со степенью сравнительной точности, общие выводы о человеческом характере, появляющиеся в академических изданиях, таких как «Ассессмент», «Джорнел оф персоналити», «Джорнел оф рисёрч ин персоналити», и множестве других, стало возможным либо подтвердить, либо выбросить в мусорную корзину. Это делали сами данные, а не какая-то уважаемая экспертная комиссия.

Затем можно моделировать новые показатели. Точно так же, как в робототехнике, полученный ответ определяет следующий набор данных, который ты обрабатываешь. В этом и заключается прелесть обучения с подкреплением. В изучении множества темных признаков, темных черт характера – эгоизма, цинизма, равнодушия, нарциссизма, психопатии, садизма, комплекса превосходства, своекорыстия – каждый день появлялись миллиарды новых точечных данных.

Прямо сейчас, например, Манос видел толпу во всей ее красе – каждый позировал перед собственной камерой. Есть сотни способов сказать «я лучше остальных», не уточняя, кто такие остальные. Нужно просто быть уверенным в этом.

Ладно. На кого из вас укажет тест на чрезмерную завистливость? А?

«Я иду искать…»




Часть II. Вожделенный профиль





10


Никто, глядя на Лену Сидерис, не дал бы ей больше двадцати одного года, но сама она в свои тридцать два чувствовала себя где-то на сорок. Сегодня, когда она проходила по вестибюлю отеля «Сан-Марко» с видом на залив Хулакия, ее возраст никакого значения не имел. Люди инстинктивно поднимали глаза, реагируя на решительную походку и ауру спокойной силы. Даже видавший виды работник за стойкой регистрации, похоже, поддался гипнозу.

– Вы… кхм… на конференцию? – запинаясь, спросил он.

«Мегаконференцию, друг мой».

Не замедляя шага, она ответила по-гречески:

– Да, не беспокойтесь.

Ее струящиеся белые брюки оттенялись темно-синей блузкой и тонким кожаным поясом того же оттенка загара, что и кожаный браслет на левом запястье.

– Лена! – раздался чей-то голос. Это был профессор Хансен.

Лена расслабила руку ровно в тот момент, когда профессор сжал ее ладонь.

– Уже пора, да? А я еще и наверх не успел подняться, чтобы переодеться, – признался он.

Она улыбнулась.

– Нет ничего лучше летней конференции на острове. Главное – хорошенько позлить выступающих!

Они вполне обходились без лишних слов. Их когда-то напряженные отношения «наставник – ученица» давно свелись к непринужденному сотрудничеству. Будучи профессором судебной психологии, Франц Хансен в давние времена вел непримиримую борьбу с теми, кого называл «биологами» и кто настаивал на необходимости исследовать мозг, чтобы объяснить поведение преступника. Столь же язвительно он отзывался о легкомысленных «социологах», постоянно ссылавшихся на факторы окружающей среды. С годами профессор смягчился, отошел от прямолинейности и научился дипломатично подчеркивать те же ключевые детали и концепции, которым отдают предпочтение некоторые весьма влиятельные грантодатели в США, Канаде и Европе. С местом проведения нынешней конференции именно так и вышло; если б он выбрал Стокгольм, ему для поддержания порядка, вероятно, понадобилась бы помощь шведского спецназа.

Понимая огромную важность хорошей погоды, Лена воспользовалась моментом и предложила отправиться на Миконос.

У нее были на это все основания. В начале своей учебы в Кембридже она ненадолго стала звездой кликбейта[15 - Кликбейт в самом широком смысле – броская, заведомо обращающая на себя внимание и при этом не соответствующая действительности подача информации.] из-за неудачной формулировки названия проведенного ею исследования: «Кембриджский анализ: каннибалы убивают 5000 человек ежегодно». Популярный новостной блог зацепился за упомянутую репрезентативную группу и раздул из мухи слона, приписывав каннибализм всем серийным убийцам. В скором времени любой случайный поиск в интернете давал тысячи и тысячи просмотров, связывающих ее имя с откровенной дезинформацией. Тяжелый урок.

– Ничего страшного, дорогая моя, – утешил ее профессор. – Если люди сохраняют что-то в закладки, значит, они никогда к этому не вернутся. Не принимай близко к сердцу.

В конце концов она справилась. Франц был прав. Это даже обернулось для нее чем-то вроде триумфа. И вот теперь все самые авторитетные эксперты в данной области прибыли на ее прекрасную родину. В возрасте, когда большинство ее сверстников получали вторую докторскую степень, возможно, еще более ненужную, чем первая, – чтобы иметь хоть какую-то работу, – Лене Сидерис предстояло выступить на открытии 6-й ежегодной международной конференции по криминальной психологии и криминологии.

И, конечно, она позаботится о том, чтобы слушатели запомнили ее выступление надолго.




11


– Уважаемые коллеги, – начала Лена, устраиваясь поудобнее и подтягивая рукав блузки. – Физики изо всех сил стараются совместить классическую и квантовую механику в надежде создать единую теорию Вселенной. Мы тоже более двухсот пятидесяти лет стремимся к единой теории преступности. Многие из вас были моими учителями. Я сама была свидетелем битвы двух сил. Биологи и нейрокриминологи указывают на генетическую предрасположенность к совершению преступлений. Напротив, социальные криминологи винят бедность, социальное бесправие и факторы окружающей среды.

Бегло оглядев собравшихся, Лена убедилась, что представители обоих лагерей рассеяны по всей аудитории. «А теперь спокойно. В конце концов, грызня их, а не моя».

– Достижение консенсуса имело бы важные последствия, – продолжала она. – Не только для научных исследований и образования, но, что более важно, для нашей судебной системы и системы исполнения наказаний, наших полицейских сил и властных органов. Представьте, какие открылись бы перспективы, если б властям не пришлось полагаться на «Нетфликс», чтобы узнать, как составлять профиль подозреваемого.

Ее слова были встречены смехом.

– Скажу со всей серьезностью: академический консенсус – это также консенсус политический и, следовательно, финансовый. При доминировании нейрокриминологии щедрые стимулы для ликвидации преступности получают фармацевтические гиганты. Когда на передний план выходит проблема домашнего насилия, укрепляются социальные службы. Частный сектор или государственный? Индивид или коллектив? Мы, ученые, становимся жертвами политических аспектов наших исследований. И одновременно мы же являемся виновниками этого, подпитывающими своей энергией систему.

Аудитория внезапно притихла.

– Двойная игра шла хорошо, – как ни в чем ни бывало продолжала Лена. – Финансирование колебалось из года в год в зависимости от избирательных циклов. Криминологи, психологи, неврологи, социологи – все мы копали свои окопы всё глубже и глубже, не считаясь с затратами. В конце концов, мы чертовски хорошо знаем, что правительственные бюджеты на исследовательские цели работают как хедж-фонды. Делайте свои ставки! Только не забудьте поставить столько же на противную сторону. Сократить финансирование полиции! И одновременно: обеспечить закон и порядок! Мы знали, что заплатят и нашим, и вашим.

– Этот вопрос уже обсуждается некоторое время, – возразил кто-то из слушателей.

– Именно к этому я и веду, – улыбнулась Лена.

Проведя ладонями по кожаной обивке кафедры, она подалась вперед.

– Что привело к таким переменам? Экономические кризисы? Политики? Или новый соперник, искусственный интеллект, выравнял шансы?

Она перевела дыхание.

– Модели анализа существуют с семидесятых годов. Но сегодня имеются по крайней мере два существенных отличия: огромные объемы социальных данных и вычислительные мощности. Проще говоря, наши статические модели в настоящее время совершенно устарели.

Она еще раз улыбнулась.

– Итак, начнем. Профессор Хансен, дорогие друзья, я желаю вам спокойных размышлений и тепло приветствую на нашем прекрасном острове на шестой ежегодной международной конференции по криминальной психологии и криминологии.

Прошло целых пять секунд. Лена чувствовала, как колотится сердце, как замирает дыхание. Смешок там… смешок здесь… несколько редких вежливых хлопков. Еще… еще – а потом, словно по сигналу, нарастающий гул аплодисментов.




12


Любопытство собравшихся ощущалось легким покалыванием в шее, но Лена ни разу не обернулась. «Я им показала!» Показала не просто слона в комнате, а то, что вся эта область знаний поражена элефантиазом[16 - Элефантиаз (слоновость) – неконтролируемое разрастание отдельных частей тела (в большей части случаев – ног), вызванное застоем лимфы.].

Однако утро близилось к полудню, а комментариев слышно не было. Только одна женщина, профессор клинической психологии, во время своей презентации презрительно усмехнулась: «Вопреки тому, что утверждают некоторые молодые коллеги, каждый профиль, который мы составляем для властей, уравнивает социальный и биологический аспекты».

И все же Лена решила воспользоваться перерывом и выпить кофе. «Рано или поздно они поймут». За роскошным бассейном виднелись напоминающие руины бело-голубые домишки Миконоса. Разумеется, участникам конференции предназначались едва ли не самые убогие – на этом пятизвездочном острове-курорте ученых принимали как гостей экономкласса. «Тем, кто работает на правоохранительную систему, нужно срочно требовать повышения статуса!»

– Знаете, мы уже несколько лет используем ГКТ, – обратился к ней кто-то из сидящих рядом.

Географическое криминальное таргетирование. Типичное программное обеспечение, используемое для определения возможных мест совершения уголовных преступлений на основе результатов исследований.

– Полагаю, доктор Сидерис имела в виду кое-что другое, – произнес другой, глубокий мужской голос.

Ману. Будь он чуть дальше, она и не выделила бы его из толпы туристов.

– Доктор Ману – тот самый сорвиголова, о котором ты предупреждала нас сегодня утром, – сказал, подойдя ближе, Франц Хансен. За ним подтянулись еще несколько человек.

– Вы ведь из Сингапурского криминологического центра, если не ошибаюсь? – спросил кто-то еще.

– Мы называем его по-другому.

– Да, Глобальный комплекс инноваций, – уточнил один из клинических психологов. – Ловко. Напоминает стартап.

– Давайте предоставим мистеру Ману возможность рассказать нам обо всем этом в ходе своей презентации. – Решительный тон профессора Хансена расколол маленькую группу, так что Лена и Манос остались вдвоем.

– Думала, вам поручили расследование дела Кейси, – сказала она.

– Я не полицейский.

Все, ради чего этот человек работал последние месяцы, зависело от того, что и как он скажет через несколько минут; при этом – что раздражало ее больше всего – он оставался беспечен, и от него так и разило азиатской айтишной зарплатой.

– Вот и расскажете им об убийстве.

– Вообще-то, я приехал сюда на свадьбу.

– Но вы расскажете.

Манос подавил досаду глубоким вдохом. Как же ему не хватало этих летних греческих сезонов! День мягко клонился к вечеру, и он будто стоял в каскадах закатного солнечного света.

– Когда мы выходили из больницы, Беллас попросил меня помочь, – спокойно ответил Манос. – Я так понимаю, они в полном тупике.

– Конечно. Беллас решил, что, чем ждать, пока Афины раскошелятся на профайлера, лучше обратиться к приезжему парню, который может мобилизовать всю конференцию криминологов. Кто же откажется выслушать представителя такого важного клиента, как Интерпол?

Вместо ответа Манос достал из кармана шортов сложенный листок и протянул ей.

– Начнете вы. Два первых параграфа, предварительные условия. Потом моя очередь. Расскажу, как строятся алгоритмы, а вы завершите. Как думаете, сможете?

Лена почувствовала, как вспыхнули щеки. «Как он смеет? Какая самонадеянность, какая дерзость!» Тем не менее она по привычке пробежала глазами текст на листке.

– Дело не в этом. Я уже… Я имею в виду, они знают меня как…

Лена остановилась, не понимая, что видит перед собой на бумаге. Какие-то математические действия, потом списки из каких-то имен, трансформирующихся один в другой.

– Что… – пробормотала она.

Секунду-другую Манос наблюдал за ней с бесстрастным, ничего не выражающим лицом. Потом сказал:

– Предварительный список подозреваемых. Ваша задача – продать это экспертам. – И повторил: – Как думаете, сможете?




13


Не сможет.

На мгновение Лена задумалась над предложением, но душа противилась ему. Она небрежно сжала сложенный листок. Мысли уже пришли в движение и побежали кругами. Да, старая система устарела, но она основывалась на исследованиях и многовековых традициях. Если идентифицировать преступника можно по одной лишь активности онлайн, то вся дискуссия становится… бесполезной. Проекты Маноса абсурдны. Он так живо все описал перед тем, как они заняли свои места в качестве соведущих, но теперь это звучало словно искаженные голоса из динамика. И она хотела выключить эту чертову штуку.

Участники конференции возвращались, двигали стулья, рассаживались по местам. Через микрофон зазвучал голос шутящего Хансена:

– Уверен, после столь приятного перерыва всем нам не терпится уже пойти на пляж.

Лена запнулась и пристально посмотрела на Маноса. Даже если он прав, даже если можно сгенерировать список подозреваемых по их цифровым следам, продвигать свою работу на конференции до проверки фактов, раскрывать ход текущего расследования, не получив разрешения полиции, не убедившись даже, насколько это законно, разве это не наглость?

Нет, она не могла.

Прочитав по лицу ее мысли, Манос осторожно забрал у нее листок, пожал плечами и, дружески улыбнувшись, поднялся. Хансен как раз заканчивал свое вступление.

– …из Глобального комплекса инноваций Интерпола в Сингапуре. Главный дата-аналитик лаборатории цифровой судебной экспертизы и создатель анализатора MANU, который уже… – профессор кивнул Маносу, – существует в бета-версии?

– Да, испытания ведутся, – подтвердил Манос, проходя через помост к кафедре с ноутбуком.

– Дамы и господа, доктор Манос Ману…

Пока Манос открывал файл, публика наградила его вежливыми аплодисментами.

Лена замерла. Даже здесь, в зале с кондиционерами, она ощущала в себе пульсацию летнего солнца.

– Спасибо вам, профессор Хансен. Дамы и господа, – начал Манос, с удовольствием и облегчением переходя на английский. – Тридцать шесть часов назад серийный убийца накачал свою жертву наркотиками, расположил ее горизонтально и выстрелил – как мы полагаем – через рот. Затем он использовал мощное подводное ружье, чтобы ввести стальную леску через рану во внутренние органы. Сегодня я делюсь этой секретной информацией с разрешения греческой полиции.

Присутствующие подались вперед. Посторонние разговоры прекратились.

– Убийца использовал стальную леску в качестве направляющей, чтобы, медленно потянув за нее – возможно, с помощью некоего механического устройства, – протащить тонкую цепь через открытый рот жертвы. Не причинив особых повреждений, эта цепь затем протащила цепь среднего калибра. За ней наконец прошла тяжелая якорная цепь – через рот, пищевод, грудную полость, желудок и задний проход жертвы. Тело было найдено под водой, недалеко от близлежащего пляжа. Один конец цепи был прикреплен к полузатопленному бую со сделанной красной аэрозольной краской надписью «FREE». Здесь перед нами фотография тела в том виде, в каком его обнаружила вчера местная полиция.

Едва показав, Манос быстро убрал изображение, чтобы его не успели сфотографировать, поскольку некоторые слушатели уже нацелили свои телефоны.

– Жертва – Билл Кейси, известный блогер, имеющий несколько десятков тысяч подписчиков в «Инстаграме». Его посты демонстрируют, как может быть независим частный канал с преданными читателями. Как он может быть свободен перед лицом корпоративных технологических гигантов, вопреки монополии «Ютьюба», олигархического общества, политиков и их спонсоров. Кейси боролся против массового профилирования, используемого крупными технологическими корпорациями и рекламными агентствами для подавления инфлюэнсеров. Присутствующие здесь зумеры[17 - Зумеры – представители поколения, родившегося с конца 1990-х по первые годы 2010-х.] знают, о чем я говорю. Полезные детали биографии на тот случай, если окажешься в море прикованным к бую с надписью «FREE» и твое убийство придется расследовать.

Картинка на экране сменилась на эксельную таблицу с разноцветными ячейками, отображающую черты серийного убийцы. Жуткий образ Билла Кейси, колышущегося в водах пляжа Орнос, так подействовал на слушателей, что многие из них замерли, словно имитируя безжизненное тело.

– Билл, – продолжил Манос, кивнув, – то есть Уильям Кейси, приехал на Миконос с несколькими друзьями, которых сейчас опрашивает полиция. В его убийстве мы обнаруживаем глубокую приверженность определенному ритуалу. Все вы знаете – особенно такие специалисты, как профессор Холмс, который написал книги на эту тему и с которым я имел удовольствие встретиться сегодня ранее, – что так постоянно обстоит дело с организованными серийными убийствами, независимо от того, совершаются они по контракту или волком-одиночкой. Возможность изучить первый вариант я оставляю полиции. Из литературы мы знаем, что серийные убийцы-одиночки любят путешествовать и следят за соцсетями. Они демонстрируют признаки социальной нормальности и интеллекта. Власти не способны их найти. Вы, криминологи, хорошо знаете, что обычный серийный убийца не носит маску доктора Ганнибала Лектера и не получает удовольствия от переодевания в женское. В действительности он выглядит… как мы с вами. Он ничем не отличается от нас и даже… даже может быть одним из нас.

По лицу Маноса скользнула легкая усмешка. Слушатели хорошо знали, что серийный убийца организованного типа вполне может вернуться на место преступления и даже пойти на больший риск и проникнуть на конференцию, весьма кстати проходящую вблизи того самого пляжа Орнос.

Лена поняла сразу. «Как же я не сообразила!»

Манос четко рассчитал эффект паузы. Все крутили головами, высматривая незнакомца.

«Возможно ли, что убийца здесь?»

Новое настроение распространилось по залу с быстротой инфекции.

– Транспортировка жертвы… трупа…

На хмуром лице человека в одном из задних рядов появилось странное выражение.

– …с места преступления… его затопление…

Человек в заднем ряду смотрел прямо на Маноса. В какой-то момент он пошевелился, словно собирался встать.

– …все это требовало времени … времени и планирования…

Незнакомец откинулся на спинку стула. Выражение лица снова поменялось: рот дрогнул, словно он сдержал усмешку. Как будто втайне все происходящее доставляло ему удовольствие.

Как будто он уже предвкушал возможное продолжение.




14


– Восемь лет, друг мой.

Офицер Беллас знал быстрый и безотказный способ заставить виновного вспотеть.

Сначала он пристально смотрел на его обувь. Затем решительно и твердо объявлял приговор, который был бы вынесен тут, будь это суд. Потом он смотрел на самого подозреваемого так, словно тот уже осужден. Виновные знают, что они виновны. Они знают, что их ждет наказание. Признание всегда выходило из них каплями пота, стекающими по лбу. Раз за разом он видел, как эта жидкость организма предает своего хозяина, струясь холодным потоком, как весенний дождь. Восемь лет.

Но парнишка, стоящий сейчас перед ним, рыдал так, что Беллас не мог понять, где тут пот, а где слезы. И даже если б мог, то не понял бы, в чем причина – в чувстве вины или в наркотиках. Сейчас Беллас мог только одно: установить факты.

– Нельзя ли там сделать музыку потише, пожалуйста! – рявкнул он, перекрывая сдавленные рыдания молодого человека и полифонические ритмы, доносящиеся от стойки регистрации. Чертовы подростки! Так он ничего не добьется. – Вы сказали, что ваша группа, включая Билл, ушла из бара в три часа, мистер Скэнлон. И куда вы отправились?

– Я не помню. Мы гуляли по городу. Джимми тоже был с нами.

– Мистер Вес…

– Вексесси.

– Век… Вес… Вессекси. Вы были на Матогианни, прогуливались по главной улице?

– Там, где бары, – сказал Скэнлон.

– Верно. Заходили в какой-либо из них?

– Их там очень много. И, как я уже сказал… я не помню…

Эту поездку на Миконос они планировали и представляли себе совсем не так. Они приехали сюда оторваться с @skinnyjew и попостить фотки с @emrata. И уж конечно, не для того, чтобы кого-то убили.

– И в какой-то момент вы его потеряли, так? – продолжал в том же духе Беллас.

– Да, мы его потеряли.

– Он просто исчез.

– Исчез. Мы думали, он подцепил девушку. – Парень снова всхлипнул.

«Нет, так не будет никакого толку!» Настроение еще больше испортилось, когда Беллас увидел подходящего к стойке регистрации мэра Миконоса, Стаматиса Маврудиса.

– Это он? Он это сделал? – спросил тот.

Мэр был высок и строен, а его длинные волосы были выкрашены в черный цвет. Беллас не мог ничего доказать, но поспорил бы на что угодно, что Стаматис балуется кокаином. А как иначе он повсюду успевал? В городе удивлялись, откуда у мэра энергия двадцатилетнего парня, когда ему под шестьдесят. При этом у него постоянно, даже в разгар лета, текло из носа.

– Это и есть убийца? Говори!

– Господин мэр, сейчас не самое подходящее время, – сухо ответил Беллас, не обращая внимания на отчаянные попытки Скэнлона понять, о чем говорят два грека.

– Не самое подходящее время? – крикнул Маврудис. Находившаяся поблизости японская семья дружно вздрогнула, и он понизил голос до шепота: – Ты понимаешь, что все уже знают?

– Кто все? Что знают?

– Фотография мертвого Кейси разлетелась по всему интернету! – сообщил Маврудис, руки его дрожали.

– Господин мэр, – твердо произнес Беллас, – не сейчас.

– Это ты мне говоришь? Не сейчас? У меня здесь два миллиона туристов! Острову причинен непоправимый ущерб, офицер Беллас. Этот отдых люди не забудут.

– Понимаю.

– Люди помнили Миконос из-за вечеринок, из-за Кардашьян – а теперь?

Маврудис выхватил свой телефон; снимок утопленника висел в его ленте. Скэнлон снова расхныкался. У стойки администратора опять загремела музыка.

– Кто-нибудь может выключить эту чертовщину? – крикнул Беллас. На этот раз его услышали.

– Ты должен сделать заявление! – взревел Маврудис.

– У нас свои протоколы…

– К черту протоколы!

– Стаматис…

– Потому что, если ты этого не сделаешь…

– Стаматис!

Беллас отступил от Скэнлона и схватил Маврудиса за лацканы. Потрясенный мэр застыл на месте.

– Я буду следовать своим протоколам, – заявил Беллас со всем спокойствием, на которое оказался способен. – Когда мне понадобится что-нибудь в твоем офисе, ты это узнаешь.

Маврудис попятился, сердито грозя пальцем. Сначала он сдерживался, но на полпути через вестибюль сдался и, словно безумец, крикнул:

– Заявление!




15


Лена первой поняла, что происходит что-то странное. Проследив за взглядом Маноса, она сразу же увидела его.

Лет тридцати с небольшим. Приглаженные песочные волосы, блондинистая, недельного срока бородка. Он сидел в середине заднего ряда, с правой стороны переполненного зала, и, похоже, понимал, что оказался в ловушке. Если б ему вздумалось уйти, встать пришлось бы сразу четверым. Выражение спокойного лица, как только на него падала тень, менялось подобно голограмме, и тогда респектабельный ученый превращался в закоренелого преступника. И это лицо казалось Лене знакомым. Откуда она может его знать? В тот же момент, когда она машинально достала телефон, еще не представляя, что будет с ним делать, Манос решил продолжить, будто ничего не случилось:

– Таким образом, средство идентификации, к которому мы прибегаем как к последней надежде, является также самым сильным. Имея дело со столь изощренными убийцами, мы интерпретируем цифровые отпечатки, поскольку лишь немногие из них оставляют на месте преступления реальные следы. Наша виртуальная жизнь на самом деле довольно сложна, вполне осязаема и говорит многое о том, кто мы такие. Это относится ко всем нам. Видите ли, мы подсознательно думаем, что пребывание в Сети равносильно свободе. Благодаря этой иллюзии наш выбор в поисковых системах выдает правду, даже если в социальных сетях мы говорим неправду. Анализ того и другого представляется плодотворным, поскольку каждый использует и то, и другое, думая при этом, что невидим.

С этими словами Манос снова посмотрел на мужчину с шелковистыми волосами и сразу же бросил взгляд на Лену. «Это он!» И тут Лена вдруг поняла, зачем достала телефон. Дрожащими пальцами она отыскала номер Хрисанфоса, полицейского из команды Белласа, и торопливо напечатала:



«ДАВАЙ СЮДА! УБИЙЦА ЗДЕСЬ! КОНФЕРЕНЦИЯ В ОТЕЛЕ САН-МАРКО ХУЛАКИЯ!»



– Последние достижения в области цифровой криминалистики, – продолжил Манос, – позволяют нам с поразительной скоростью, почти мгновенно, находить социальные зацепки. Без задержек. Не нужно отправлять образцы в лабораторию, не нужно ждать полнедели, чтобы получить результаты анализа ДНК. Теперь мы можем настроить систему с помощью параметров, и, поскольку пользовательские данные сужают поле, мы запускаем циклические алгоритмы. Да, нам нужен доступ к дата-брокерам, но в принципе мы можем узнать, какие интернет-пользователи с большей вероятностью совершили преступление, проведя запрос по ключевым словам. Быстрота. Точность. – Он помолчал, улыбаясь. – Соединение вашего надежного, замечательного искусства профайлинга с сухой наукой киберстатистикой дает потрясающие результаты, – закончил Манос на шутливой нотке. Лена вздохнула и тоже улыбнулась. «Прекрасно!»

– Наш многофакторный анализ настроен на проверку миллионов терабайт цифровых следов за считаные секунды. Данные очищаются, анализируются и затем повторно группируются, что позволяет движку выбрать наиболее подходящие модели для повторной обработки. Это очень важно. Система расширяемая. Чем больше, тем лучше. Но в конечном счете это определяется результатами криминалистической экспертизы.

Почувствовав, что начинает терять аудиторию, Манос сменил тактику:

– Что означает: определяющим фактором являются сами события. К примеру, с Биллом Кейси… – Он снова захватил внимание зала, просто показав снимок. Аудитория, затаив дыхание, уставилась на чудовищное изображение голого мужчины с пропущенной через него цепью.

И тогда Манос решился.

– Это событие служит для нас отправной точкой, чтобы начать задавать вопросы. Какие пользователи находились на Миконосе в момент совершения преступления? Сколько среди них мужчин? Сколько из этих пользователей за последние полгода набрали в «Гугле» слова «якорь» или «буй»? Кто из этой подгруппы проявил интерес к сварке? Кто из них знает, как управлять лодкой? Кто – потенциально – мог бы все это сделать? Кто из них ходил по хэштегу «willCasey»? Эти, среди прочих, элементы называются «холодной цифровой криминалистикой». Далее переходим к «горячей» категории, к таким чертам личности, которые мы включаем в классический профайлинговый отчет: пол, уровень образования и так далее. Но добавляем сюда элементы из профайлинга личности для рекламодателей, все их. Те, кто впервые знакомится с сетевыми психографическими профилями, всегда поражаются их точности.

Он одарил аудиторию еще одной улыбкой. «Теперь вы у меня на крючке».

– После определения «холодных» и «горячих» данных и разработки моделей добавление любой новой информации просто делает систему умнее. Теперь это уже не магия. Это рекурсивное обучение. Математика. Первоначальный список из двух миллионов пользователей сводится к горстке имен. С вероятностью в девяносто с лишним процентов преступник находится среди них. Преступление само по себе – это не что иное, как сбой. Баг. Дисконнект. И задача полиции – заняться отладкой, устранением неисправностей.

У Лены отвисла челюсть. «Здесь ведь каждый должен увидеть возможности», – подумала она.

Но вместо того, чтобы оглядеться со своего места в первом ряду, она посмотрела на Маноса. Удивительно, но на его лице промелькнуло разочарование. На секунду он даже оперся на трибуну, словно признавая поражение. Еще раз проследив за направлением его взгляда, Лена обернулась.

Мужчина в заднем ряду исчез.




16


Не обратив внимания на то, что сильно хлопает дверью, Лена вышла из зала. Ассистентка-стажер Хансена маялась с телефоном у входа в холл.

– Извини, кто-нибудь только что выходил? – спросила Лена.

Лениво скользя по экрану глазами, девушка кивнула.

– Один или двое вышли чуть раньше. Вам что-нибудь нужно?

Лена бросилась к главному входу в отель, но там уже толпились новоприбывшие с огромными чемоданами. Подъезжали и отъезжали такси. «Нет, – подумала она. – Он не стал бы появляться перед толпой. Он все еще в отеле». Взбежала по лестнице и оказалась на роскошной веранде, затененной небесно-голубым навесом. Человек тридцать с удовольствием занимались кроссфитом под ритмы стандартного плейлиста. Разглядеть лицо каждого в этом море бейсболок и худи было невозможно.

Лена прошла дальше, думая, что они – Манос, Хансен, или Хрисанфос, или другие копы – вот-вот появятся, что это дело минут. Но время шло, а никто не появлялся.

Она пробралась через толпу, миновала делающую селфи полуобнаженную пару и вышла к входу во внутренний коридор. В коридоре никого. Едва ли не все двери были приоткрыты, некоторые даже наполовину открыты. «Он может стоять за любой из них».

Лена шла медленно, затаив дыхание.

«Как он это сделает? Должно быть, это что-то у него уже при себе». Леска, с помощью которой он протянул цепь через внутренность жертвы. Найти ее легко. Найти, чтобы убить. Выскользнет из двери у нее за спиной, так что она и оглянуться не успеет. Накинет леску ей на шею и затащит в одну из комнат. Потом закроет дверь или прикроет, оставив узкую щелочку, и будет душить, пока не почувствует, что она теряет силы…

Будь она полицейским, Лена достала бы оружие. Бесшумно, как в кино, прокравшись по коридору, она вместо пистолета выхватила смартфон. Звонить кому-либо не было времени. Она даже не подумала включить камеру. Теперь девайс был не более чем очень дорогим камнем, которым Лена размахивала в пустоте, чтобы отпугнуть любого, кого увидит. Но отпугивать было некого. Впереди она увидела просторный коридор, ведущий к спа-салону отеля и баням; двери справа и слева вели в раздевалки. «Я – открытая мишень. Нужно позвонить Хрисанфосу».

Лена посмотрела на телефон. Он уже вибрировал у нее в руке.

– Где вы? – спросил Манос.

– Здесь. – У нее даже голос дрогнул от неожиданности, как будто само слово раскрывало ее координаты. – Тут.

Дальше по коридору открылась дверь, и кровь застыла в жилах. В полумраке фигура незнакомца выглядела как две наложенные одна на другую тени. Волосы и борода отливали блеском, то шелковистым, то совсем глянцевым, а когда он подошел ближе, свет упал на лицо. Глаза его блеснули. Он увидел, как Лена вытянула руку с телефоном, словно собралась выстрелить, повернулся и побежал.

Он!

– Лена? Лена! – звал ее из телефона Манос.

Шли секунды. Она изо всех сил старалась прийти в себя. «Что теперь?»

– Да… Он был прямо здесь. Увидел меня. Убегает. Я… в спа-салоне. В коридоре. Иду за ним.

Лена обеими руками распахнула дверь. Щурясь от слепящего солнечного света, она секунду-другую высматривала стройную фигуру, лицо с кривой ухмылкой. И увидела – незнакомец торопливо шел по тропинке к пляжу. Повсюду были люди. «Хорошо!» – подумала Лена. На глазах у людей он убивать не станет. Но и потерять его нельзя! Если эти серийные охотники и живут по какому-то правилу, то правило звучит так: когда к жертве невозможно подобраться без проблем, к ней не следует подбираться вообще. «Только не сорви арест!»

Лена побежала, лихорадочно перебирая в уме следственные приемы, с помощью которых можно добиться признания. Идти прямо к цели. Досконально знать все подробности преступления. Помнить, что убийца признаёт только то, в чем хочет признаться.

– Подождите! – крикнула она. Есть ли он в списке Маноса? Она не запоминала имена. Зоран, Леон, Кингстон, Виктор… – Подождите! – Ее голос разнесся в летнем воздухе.

Незнакомец услышал. У кромки воды он обернулся и посмотрел на нее, потрясенный. Она приближалась. В нескольких шагах от него на песке лежал гидроцикл. Незнакомец запрыгнул на него, развернул и помчался в море.

Впервые Лена поняла разницу между жизнью и смертью.

Жизнь – это поймать злодея.

Здесь и сейчас.

Все прочее – смерть.




17


Ее следующий шаг был ошибкой. Большой ошибкой. И эта ошибка содержала в себе другие, которые неумолимо и безжалостно, словно злокачественные клетки, множились с каждым последующим шагом. Она не позвонила в полицию. Она бросилась преследовать подозреваемого на гидроцикле. Она оставила телефон в залог гидроцикла и сообщила смотрителю свой личный код, чтобы он позвонил в полицию.

Всматриваясь в маленькую, но растущую точку, Лена думала только о том, что вот-вот погибнет, преследуя убийцу, а на берегу какой-то незнакомец будет медленно стирать, одну за другой, картины ее жизни. В первую очередь те картины, что с Францем Хансеном.

Их поездка в Исландию. Посещение замерзшего водопада Гюдльфосс. Его глаза, когда он смотрел на нее. Что вообще с ними случилось? Это из-за него она чувствовала себя намного старше своих тридцати двух лет. Жизнь, которую они могли бы прожить вместе. Дети, которые у них могли бы быть. Но ее «миссия» или, скорее, слепая решимость «навсегда покончить с преступностью», и сделать это в одиночку, а не с сопровождающим ее профессором, заморозила все эти мечты, превратив их в ледяные струи водопада. Гонясь на гидроцикле за маньяком, Лена хотела, чтобы море смыло глупые амбиции. Она отменит принятые решения и крикнет на весь мир:

– Подожди!

Услышал ли ее кто-нибудь?

День стоял совсем не для хождения под парусом – умеренный ветерок едва тревожил морскую гладь, и волны не мешали всматриваться в даль. Береговая линия исчезла из виду, телефон – ее единственное оружие – остался в руках парня, сдававшего напрокат гидроциклы на пляже Сан-Марко. Он и ответит на следующий звонок Маноса. А ее уже не найдут. Убийца направлялся на север, к маяку Арменистис. Лена надеялась, что он избежит волн, поднимаемых ветрами в проливе между Миконосом и Тиносом, и возьмет курс на виллы над Хулакией. Но точка продолжала увеличиваться и находилась теперь как раз под маяком.

«Заброшенное, безлюдное место. Такое может выбрать только тот, кто виновен…»

Приближаясь к берегу и торопливо обдумывая дальнейший план действий, Лена сбросила скорость. «Итак, противостояние. Что делать?» Вариантов не так уж много. Противник не очень силен физически, но привычен к насилию. Значит, нужно держаться от него подальше. Лена повернулась, проверяя, насколько быстро сможет убраться отсюда. Получилось слишком резко.

Набежавшая волна ударила сбоку и перекатилась через гидроцикл. Мотор сбился и умолк. Лена потянулась к стартеру… повернула… Раз… еще раз.

Ничего.

– Чтоб тебя! – вскрикнула она.

Еще одна попытка… еще. Безнадежно. Двигатель залило водой. «Я ведь совем одна – а если он вернется? – подумала она. – Ему не понадобится скрытое от глаз помещение. Не нужно будет накачивать меня наркотиками и исполнять смертельный ритуал. Он знает, что я поняла». В своем воображении Лена видела, как он, млея от восторга, стреляет в своих жертв из подводного ружья. «Если он придет, то для того лишь, чтобы убить меня».

Лена знала, как запустить залитый стартер, но сейчас ей было не до этого. Все ее мысли, все внимание сосредоточилось на нем. Человек, убивший Билла Кейси, развернулся примерно в двухстах метрах и, описав широкую дугу, направил гидроцикл в ее сторону.

За доли секунды ее запаниковавший разум перебрал все варианты. Можно попробовать завести мотор. «Ждать здесь слишком опасно».

Лена посмотрела в сторону берега – до него было, похоже, около ста метров. «Надо уходить…» Она быстро застегнула кожаный ремень на четвертую дырочку и прыгнула в воду.

Широкие белые брюки и голубая шелковая блузка, кожаный пояс и кожаный же браслет моментально промокли и потянули вниз. И все же, слаженно работая руками и ногами, Лена быстро проплыла половину пути. «Успею!» Однако одного взгляда назад оказалось достаточно, чтобы осознать очевидное: скорость гидроцикла намного больше. Разделявшее их расстояние в двести метров теперь сократилось до ста.

«Еще одна ошибка!»

Если уж умирать, то можно было бы выбрать место покрасивее. Миллионы лет образования скал так и не сделали северо-западное побережье Миконоса привлекательным настолько, чтобы стать туристическим объектом. Притулившийся на краю скалы маяк представлял собой приземистую заброшенную лачугу со сторожевой башней, которая напоминала полуразрушенный минарет. «Господи, вот тут я и умру!»

Собравшись с духом, Лена набрала в легкие столько воздуха, сколько смогла, и устремилась к берегу. Только бы добраться до суши, а уж дальше она знает, что делать. Пробраться через камни к скале. Взобраться на скалу с такой ловкостью, как если б она росла на ней. И, оказавшись там, крикнуть во весь голос. К тому времени у маяка уже соберутся люди – полюбоваться закатом.

Но берег приближался медленно, а гидроцикл уже описал круг возле брошенного Леной скутера. Из преследователя она превратилась в жертву. Незнакомец остановился, открыл бардачок, достал цепь и, держа ее обеими руками, посмотрел на Лену. Доплыть до берега она уже не успевала, а потому ухватилась за ближайший буй.

Нельзя допустить, чтобы он набросил цепь ей на шею!

Путь оставался только один – вниз. Буй! Он ведь держится на чем-то. Может быть, на том, что можно использовать против преследователя. Гидроцикл был теперь не более чем в тридцати футах от нее. Лена глубоко, как только могла, вдохнула и ушла под воду. Это был ее последний шанс. Последняя возможность найти какое бы то ни было оружие. Вода была совершенно прозрачной, но Лена закрыла глаза и осторожно коснулась пальцами цепи, которая вела ко дну.

Цепь была, должно быть, новой, гладкой, без налета соли.

Она открыла глаза.

В нескольких футах под ней виднелось что-то непонятное, некая масса почти человеческой формы или как будто кит, запутавшийся в проволочной сети. «Какая здоровенная штука сюда заплыла… Впрочем, не такая уж и большая. И даже изящная. Чем-то напоминающая ангела…»

В следующий момент воздух с шумом вырвался из легких.

Ухватившись за цепь, Лена устремилась вверх, навстречу убийце. Куда угодно, только подальше от увиденного в глубине: обнаженного тела молодой женщины с поднятыми, словно в мольбе о пощаде, руками. Тело покачивалось в том же спокойном ритме, что и тело Билла Кейси, и через него также проходила цепь. «Боже мой!» – мелькнуло в голове Лены.

Поднявшись к поверхности, она ухватилась за буй, перевела дух и лишь теперь увидела написанное на нем неровными красными буквами слово: «FREE».

Незнакомец с прилизанными блондинистыми волосами уже находился прямо над ней. В его руках поблескивала тонкая цепь.

Должно быть, она закричала. Во всяком случае, его губы шевельнулись, а рука, схватившая Лену за плечо, напряглась, удерживая ее над водой.

– Ш-ш-ш… – Он смотрел на нее из-под нахмуренных бровей. – Успокойся…

«Да, успокоиться. Выхода нет».




18


В волнах аплодисментов, всколыхнувших сидящих перед ним слушателей, Манос высматривал ее. Франц Хансен и еще два или три человека уже вскочили со своих мест, чтобы, как это принято в академических кругах, обменяться рукопожатиями. Проходя через зал к двери в вестибюль, он мельком пробегал взглядом ряды стульев. Оказавшись в перерыве втянутым в горячую дискуссию с неким криминологом – да, греки любят охлажденный эспрессо, хоть, по мнению итальянцев, это и является ужасающим преступлением, – Манос просматривал собравшуюся там толпу гостей. Он даже задержался у дамской комнаты, откуда некоторое время наблюдал за суетой у входа в отель.

Лена Сидерис исчезла.

Манос искал не только Лену, но и того болвана, который сфотографировал слайд с безжизненным телом Билла Кейси.

«В любом случае, теперь уже слишком поздно!»

Может быть, расчет на то, чтобы он понял, что изображение скопировано, переслано и распространено. Что ж, как известно, плохой рекламы не бывает. Вреда от этого не будет, а на пользу делу, возможно, и пойдет. Мысли снова обратились к Лене.

– Я бы с удовольствием, но мне нужно присутствовать на свадьбе, – машинально ответил он Хансену, пригласившему его посетить остальные презентации.

– Я дам вам знать, если появятся какие-либо идеи, – добавил профессор, – хотя и не думаю, что вы в них нуждаетесь.

– О, напротив…

– Знаете, я работаю с этой компанией много лет.

Они замолчали, оценивающе поглядывая друг на друга. Что дальше? Дружеский шлепок по спине или схватка не на жизнь, а на смерть? Но нет, оба выдохнули и отступили.

Они искали одну и ту же женщину.




Часть III. Модель убийцы





19


– Нет-нет, эта поза не для пилатеса. Кроссфит и йога – да. Или для скручивания на пресс. И массажа, конечно. Но только не для пилатеса. – Полицейский Петросс делился своей мудростью.

– Ты вообще когда-нибудь занимался пилатесом? – спросил его Беллас.

– Нет, – ответил Петросс и, почувствовав на себе пристальный взгляд старшего коллеги, посмотрел на него. – Мне только делали массаж. – «И сейчас мне это тоже не помешало бы», – мысленно добавил он.

Офицер Беллас приостановил действие лицензий и распорядился провести обыск во всех спа-салонах, фитнес-центрах, студиях йоги и прочих заведениях подобного рода. Обнаружение второй жертвы возле маяка Арменистис означало, что действовать нужно еще быстрее, пока остров не охватила паника. Достаточно одного поста, одной-единственной отмены бронирования. Туристы начнут задавать вопросы. Афинская полиция начнет задавать вопросы. Заскулит мэр. Обыски покажут, что полиция Миконоса располагает информацией и действует организованно, по плану.

Коронер намекнул, что, перед тем как выстрелить, убийца мог прикинуть, как пройдет цепь, приложив ее снаружи от глотки вдоль позвоночника к ягодицам. При каких обстоятельствах человек добровольно и естественно растянулся бы плашмя, раздвинув ноги и запрокинув голову? Одно из очевидных объяснений – секс. Но ситуация с сексом непредсказуема, и ее трудно контролировать.

Случай со вторым телом подтверждал, что у убийцы есть своя система. Одурманенные наркотиками или пребывающие в бессознательном состоянии, жертвы каким-то образом принимали положение, способствующее их собственной смерти. А если их не одурманивали? Что, если они были в состоянии экстаза? В руках массажиста? Или, может быть, на занятии йогой?

Какую-то ясность, конечно, должно было внести вскрытие, но пока приходилось довольствоваться тем, что есть. Потенциальные жертвы могли найти инструктора или массажиста даже в 5 часов утра. На Миконосе можно найти все что угодно в любое время.

– А про нас не скажут, что мы расслабляемся? Что нам делают массаж? – спросил Петросс, сидевший за рулем старого «Смарта» своей жены.

– Если б мы обыскивали все подряд лодки, нас назвали бы глупцами. Когда узнают, что мы ищем инструктора по пилатесу…

– Этот вопрос закрыт. Никакого пилатеса. Мы ищем массажистов.

Они припарковались.

Близорукий Беллас, сдвинув на лоб очки в темной оправе, просматривал пропущенные звонки. Все могли подождать – кроме одного. Манос оказался прав – они получили на руки серийного убийцу. Нельзя сказать, что Беллас понял хоть что-нибудь из переданного списка подозреваемых. Поэтому, собственно, он и отправил парня в Хулакию – к мозгоправам. Дело тонкое, и в том случае, если с Афинами что-то пойдет не так, ему придется прикрываться Маносом. «Я получил инструкции от Интерпола». Он позвонил в офис и попросил изучить список ников.

– Может, доставить их всех сюда? – спросил Хрисанфос, демонстрируя деловой настрой. Он был единственным, кто не участвовал в облаве на массажистов.

– Нет, – ответил Беллас. – Твоя задача – установить их местонахождение. Это список, а не ордер.

«Найди их в своих интернетах. Ты ведь и так только этим весь день занимаешься».

Он дал отбой, так и не сумев убедить себя, что делает все правильно.

Ветры взбивали волны у побережья, по которому уже пронесся дух разгула. Повсюду валялись словно утратившие всякое значение флаги, лежала разбросанная одежда. Здесь все было так же доступно, как июльский морской бриз. Приезжающие на Миконос находили то, что искали, прямо на золотых песках Парномоса. И вот теперь Яннис Беллас и лейтенант Петросс Ксагорарис разговаривали с самим Джорджем, Королем Песков.

– Офицеры! – Джордж поспешил поприветствовать гостей радушным тоном бывалого инсайдера.

– Эй, Джордж! Уж не нужны ли полиции Миконоса клубные карты, чтобы попасть внутрь?

– У меня как раз есть для вас хороший кальян. – Джордж был владельцем клуба «Принсипоте».

– Сколько у тебя людей занимаются массажем и тому подобным? – спросил Беллас, не обращая внимания на ароматный дым, поднимающийся от расположившихся кружком группы арабов.

– У вас что-то болит?

– Вообще-то спина у Петросса, – пошутил в ответ Беллас.

– Привет… – рассеянно кивнул Петросс, внимание которого привлекла группа красивых лощеных девушек, готовых снимать видео про себя любимых.

– Давайте потише, о’кей? – шепотом попросил Джордж. – Сегодня здесь у Алессандры Амбросио[18 - Алессандра Корин Мария Амбросио (р. 1981) – бразильская супермодель.] приватная вечеринка.

– Мне нужны все, кто имеет отношение к массажу, – сухо сказал Беллас. «И я понятия не имею, кто такая Алессандра Амбросио».

– Говорите потише, – едва сдерживаясь, повторил хозяин заведения. – Сего…

– Джордж… Джордж!

Возможно, Король Песков так и не понял бы, что происходит, если б пульсирующая в воздухе музыка вдруг не умолкла.

– У нас проблема, – сказал Беллас.

Они посмотрели друг на друга, и каждый подумал: «Прямо на врубе!»




20


Сцена напоминала кастинг: три девушки-мигрантки из Восточной Европы, еще одна из Эфиопии и парень-болгарин. Селана. Моника. Кендра. Нума. Себастьян.

Безудержный отрыв и полная раскрепощенность охватили, похоже, весь мир, в котором национальность уже не имела значения: все, что было нужно, – это имя, заимствованное из кого-нибудь диснеевского фильма. Их удостоверения личности хранили следы забытого, свободного от нынешних напастей мира, где когда-то существовали нации, сложные числа, муниципальные печати. С фотографий смотрели бледные испуганные лица.

Закончив разговор, Петросс принял серьезный вид, показывая, что готов перейти к делу и принять показания. «Хорошо, что Король Песков все-таки не взял меня к себе на лето». Соблазнившись перспективой получать тысячу или две в неделю, он некоторое время назад подумывал о том, чтобы уйти на весь сезон в неоплачиваемый отпуск и попытать счастья в «Наммосе» или «Принсипоте». Теперь, когда новости об убийстве Билла Кейси распространялись, его инстинкты, словно антенны, выискивали убийцу, прячущегося среди омытых солнцем толп.

– Мы получили список подозреваемых от Интерпола, – объявил он твердым голосом лейтенанта полиции Миконоса. – Работаем с ними в тесном сотрудничестве.

Беллас хорошо знал, что у местных жителей секретов нет. Почти мгновенно все, что говорилось здесь, будет передано эстафетой: из мэрии – предпринимателям и владельцам отелей, а дальше вплоть до работающих на пляжах мошенников. «Допрашивают массажистов. Работают с Интерполом. У них что-то есть». Ему нужно лишь несколько дней. «Только об этом и прошу», – подумал Беллас и с сердитым ворчанием повернулся к испуганной группе, собравшейся в кабинете хозяина отеля «Принсипоте».

– Я так понимаю, все вы профессиональные массажисты.

– Д-да, – ответил нестройный хор голосов.

– И, кроме настоящих дипломов, у всех вас есть, конечно, документы, подтверждающие…

– Яннис… – вмешался Джордж, но Беллас остановил его.

– Здесь кого-то недостает? Кто-нибудь делает массаж?

– Делает там, наверху, – угрюмо сказал болгарин.

– Где наверху?

– Вверх по склону. В отеле.

– Э, офицер, вам ведь не обязательно вызывать человека из «Альбатроса»? – забеспокоился Король Песков.

«Альбатрос», модный эксклюзивный отель, находился примерно в миле отсюда.

Петросс хотел что-то сказать, но Беллас подал ему знак помолчать. Он вгляделся в их лица. Всем было ясно, что если не нажать и не потребовать дополнительные документы, допрос потеряет всякий смысл. Беллас хмыкнул и хотел было сунуть бумаги Петроссу, но тот вышел из комнаты.

Внезапно одна из девушек, самая симпатичная, пожала плечами.

– Послушайте, я не делаю массаж.

– Нет?

– Нет. Массаж – нет. Только секс, – заявила она и, не обращая внимания на общий смех, продолжила: – Я к тому, что мне здесь стоять не надо. Я не массажистка.

Беллас положил документы на стол и вышел – пройтись по горячему песку.




21


Отель был переполнен. Ночь здесь обошлась бы лейтенанту Петроссу Ксагорарису в месячное жалованье, которое он получал от постоянно беднеющего греческого государства. В то время как большинство греков погрязли в кредитах и долгах, Миконос оставался местом развлечения богатых. Цены уже давно взлетели до небес, и жить здесь становилось все труднее, все дороже. Но кому-то же нужно делать дело.

– Полиция Миконоса. Я хотел бы поговорить с владельцем или управляющим.

В людях, которые могут позволить себе заплатить огромные деньги даже за одну ночь, есть что-то общее. Какая-то схожесть в лицах и даже тембре голоса. Они носят одинаковые стрижки и одежду. Некое глубинное ощущение довольства опутывает их единой сетью. Дух Миконоса зиждится не на золотом солнце или сияющем песке, не на роскошных ресторанах и спа-салонах. Подлинный дух Миконоса в том удовольствии, с которым гость, набрав код, расстается с двадцатью или тридцатью тысячами. Совершенно спокойно, не моргнув глазом. Если богачи и не идентичны совершенно, их абсолютная беззаботность универсальна.

– Могу я вам чем-нибудь помочь? – Ровный, спокойный голос принадлежал миниатюрной молодой женщине, одетой во что-то похожее на льняное полотенце с кружевами.

– Полиция Миконоса, – повторил он.

– Мистера Пиеридиса здесь нет, – сказала женщина в полотенце с кружевами. – Но я могу помочь вам по любому вопросу.

– Мне нужно поговорить со всем персоналом, работающим на массаже и йоге, – сказал Петросс и вдогонку добавил: – Те, кто по пилатесу, мне не нужны.

– Это займет некоторое время. Могу я предложить вам подождать в спа-салоне?

Ничего другого ему не оставалось. Несколько лет назад полиция Миконоса согласилась работать по возможности незаметно в местах скопления туристов и с тех пор относилась к достигнутому соглашению с уважением. Полицейский в форме, разговаривающий с администратором отеля, мог вызвать беспокойство, но проскользнувший в спа-салон местный хитрец вызывал снисходительную улыбку.

– Раз уж я жду, – с удивлением услышал Петросс собственный голос, – то мог бы получить и сеанс массажа.

– Вы можете записаться на прием в салоне, – ответила видавшая виды администратор. – В это время проблем не будет.

Не успел Петросс опомниться, как оказался в небольшом, но шикарном массажном кабинете.

Чтобы собрать персонал со всех четырех концов острова, понадобится по меньшей мере час, прикинул Петросс. А раз так, то почему бы не потратить это время на заботу о собственной спине? Наполнивший комнату чудесный освежающий аромат смягчил удар по бумажнику – сто пятьдесят евро за сорок пять минут. «В конце концов, богатство не так уж недоступно – оно ведь в ощущении, настроении. Платишь полторы сотни и забываешь обо всех заботах».

Он стоял в одних «боксерах», держа в руках кобуру, когда дверь медленно открылась, и в комнату вошла молодая женщина. Высокая, с чудесными округлыми бедрами и шелковистыми прямыми волосами.

– Привет. Я Соня. Вы готовы к массажу? – Она не заметила, как Петросс быстро спрятал кобуру под своей белой рубашкой.

– Да. Меня беспокоит спина.

– Конечно. Вы укажете мне, на чем именно следует сосредоточиться. Переоденьтесь вот в это и ложитесь. – Она протянула ему какую-то тряпочку. – Я вернусь через минуту, и мы сможем начать.

Она закрыла за собой дверь. Петросс снова остался один. Знойная монотонная музыка успокаивала и расслабляла. Веки отяжелели, движения замедлились. Осторожно, следя за каждым движением, он переоделся и лег лицом вниз на массажный стол. «Как на носилках. Не так ли их укладывал убийца?» Ему нужно было заставить их запрокинуть голову и раздвинуть ноги. Петросс сам попробовал эту позу. «Интересно, позволит ли Соня прикоснуться к ней? Нужно быть очень, очень осторожным». Он сел, уперев ладони в бедра. Она не торопилась.

Ему вдруг стало не по себе. Что, если Беллас найдет его вот в таком положении? Нет, он не скажет ни слова. В любом случае это всего лишь показуха, рассчитанная на то, чтобы всех успокоить и хорошо провести сезон. Так или иначе, через два месяца остров закроется на зиму, и они смогут списать все неприятности на психа, выбравшего самый популярный в Греции курорт для своей забавы – протыкать людям задницы якорями. Это к тому, что он ведь не единственный психопат, которого здесь видели. По правде говоря, за пять лет его службы в полиции ситуация сильно ухудшилась. Туристы как будто специально приезжали сюда, чтобы попробовать себя в роли лабораторных крыс, соревнующихся в употреблении наркотиков и спиртного. Потом они погружались на последний пароход или последний самолет и отправлялись обратно в мир, который считали нормальным.

Петросс встал. «Да она про меня забыла». Выйти и спросить? Нет, лучше лечь и подождать. В конце концов, официально он при исполнении. Вот только не грозит ли ему дисциплинарное взыскание? Решится ли Беллас подать на него рапорт? Нет, такого быть не может. Это же все показуха…

Впрочем, раз уж он здесь, почему бы не заняться делом? Начать можно с Сони. Расспросить о работе. Каково это – каждый день намазывать кремом все эти безымянные спины? Не возникает ли между массажистом и клиентом эмоциональная связь? А если у них прыщи? Можно ли ей надевать перчатки?

Петросс огляделся. На маленькой консоли в углу – роскошная экспозиция ароматических свечей и палочек, источающих пьянящее волшебство. Сколько же в этом бизнесе аксессуаров! Пожалуй, перебор. Он наклонился и открыл шкафчик. «Мне можно, я на службе». Ничего – вроде обычные профессиональные приспособления. Петросс закрыл шкафчик.

На принадлежностях для массажа специализировались целые компании, производя хлам, которого не было еще несколько лет назад. Свечи, палочки, всякие гаджеты… Так…

Он снова открыл шкафчик. Гаджетом это, пожалуй, не было. Это была лебедка с гордым названием «Смиттибилт». «И что же делает лебедка в массажном кабинете?»

По спине прокатился ледяной ручеек. Петросс подскочил к массажному столу, схватил свою белую рубашку, порылся в рукаве и, расстегнув кобуру, достал револьвер и, не отрывая взгляда от двери, взвел курок.

Он ждал.

Похоже, весь день потрачен впустую. Где же она? Он ждал. Появившись наконец в дверях, женщина увидела направленный на нее служебный револьвер.

– Что это? – крикнул Петросс, мотнув головой в сторону открытого шкафчика. Палочки все еще горели.

Соня вдруг вскрикнула, глаза ее забегали. В следующую секунду она сделала шаг назад и побежала.

– Стоять! – крикнул Петросс, следуя за ней. – Стоять!

Но она уже исчезла.

Он мысленно выругался, столкнувшись с молодой парой.

– С дороги! В комнату!

Пара мгновенно послушалась, но не потому, что испугалась оружия – его они даже не заметили. Впечатление произвел сам безумец – взбудораженный, с раскрасневшимся лицом и в одной лишь шелковой набедренной повязке. Петросс бросился к стойке администратора.

– Полиция! Стоять! Ну!

Вскоре волнение охватило уже весь остров.




22


В городе происходило что-то серьезное – Манос понял это в такси по дороге из Хулакии в Хору. В завывании сирен ощущалась тревожность.

– Кого-то поймали, – пробормотал таксист.

Вообще-то на Миконосе никогда никого не «ловили», разве что уклоняющихся от уплаты налогов. Но, конечно, сирены при этом никогда не включали.

Лена Сидерис. Он не остановил ее, когда она погналась за парнем, сфотографировавшим слайд с Биллом Кейси под водой у пляжа Орнос. Пожалуй, ему следовало предупредить ее, чтобы не беспокоилась. В любом случае, независимо от того, будет опубликован снимок или нет, дело уже набирало обороты. Но почему она так стремилась остановить его? Когда Манос позвонил, Лена уже преследовала того парня. Приняла его за убийцу?

Убийца ли он?

Обеспокоенный, Манос достал из заднего кармана предварительный список подозреваемых, составленный на основе данных, присланных Мэй. Он уже поделился некоторыми – но не всеми – именами с офицером Белласом. Вставив наушники, Манос позвонил Мэй через «ВиЧат»[19 - «WeChat» (англ.) – китайский мессенджер со встроенной платежной системой.]. Заметив вызов, она тут же переключилась на «Сигнал».

– Я даже посмотрел, какой у вас там час.

– Я так устала! Но вот сижу одна-одинешенька и бодрствую. Ради тебя.

– Боже правый, Мэй! Извини.

– Я не верю в бога, Манос. И ты тоже. Звонишь насчет девушки?

– Э-э… насчет списка, – смущенно признался Манос.

– Ладно, – вздохнула Мэй. – Из-за этих новых запросов нам приходится запускать все заново. Сейчас я иду спать. Проверю завтра вместе с командой.

– Новые запросы? Какие новые запросы?

– Новая жертва, вот и новые запросы, – объяснила она.

Сердце сжалось и сбилось с ритма. Услышав сигнал – пришло сообщение, – Манос машинально сжал телефон и лишь потом разблокировал экран.

Мэй прислала фотографию. Девушка. Под водой. Руки вытянуты вверх. Хорошенькие приоткрытые губы. И из них – изящно изгибающаяся цепь.

– Та же надпись? СВО… – Манос запнулся.

– Локация другая, положение тела то же, цепь идентична первой.

– Когда?

– Твоя подруга, психолог.

Сердце снова дрогнуло.

– Нет!

– Это не она. – В голосе Мэй прозвучала насмешливая нотка. – Ее зовут Дженна Уилл. Двадцать два года, изучает юриспруденцию в Университете Стратклайда. Симпатичная девушка. А твоя подруга нашла тело.

– Что? Я же… я был с ней два часа назад.

– Манос, ты давно смотрел ленты? Кто-то запостил сообщения об обеих жертвах. Твой серийный убийца официально завирусился.

Такси добралось до города. Манос хотел выйти и пройтись пешком, но водитель посмотрел на него с каким-то странным любопытством. Нет, лучше подождать, пока они проедут автобусную станцию. Манос заглянул в свои ленты. Люди на улице, похоже, пребывали в шоке. Всего несколько лет назад тысячи людей могли погибнуть в результате массовой резни среди гражданского населения, и это событие практически не получало никакого освещения. Сегодня же, если кошка сломала ногу, упав с дерева в центре Японии, событие вызывало озабоченность по всему миру. Посты гласили: «Ужасные убийства на Миконосе: власти обнаруживают новые трупы» и «Миконос объят ужасом!». Какая-то семья торопливо садилась в автобус. Город погрузился в хаос.

– Завтра я первым делом позвоню в офис.

– Там будет три часа ночи.

– Миконос никогда не спит, – быстро сказал Манос в телефон, доставая деньги и открывая дверцу. Они добрались до полицейского участка.

На тротуаре рядом с входом стояла, жестикулируя, Лена Сидерис. Волосы ее растрепались и прилипли к лицу. Рядом стоял ее отец, капитан Панайотис, бывший начальник полиции. Знаком подозвав Маноса, он попросил его остаться и присмотреть за Леной.

– Это вы… – начал Манос, – я имею в виду, вы ее доставили?

Он хотел спросить о новой жертве, но сдержался. Лена явно была в шоке.

Капитан кивнул, поджав губы. Казалось, он был готов сказать что-нибудь вроде: «В Штатах ничего подобного не бывает, ведь так?» Но, оставив свое мнение при себе, капитан повернулся и, не говоря ни слова, поспешил туда, где его коллеги занимались настоящим делом. Манос остался с Леной. Ее порванная одежда высохла и облепила тело. Лицо исказилось от напряжения. Лена обняла его и заплакала.

– Кто это? – сквозь слезы прошептала она ему на ухо.

Как раз в этот момент мимо них к входу быстро прошли двое полицейских. Один из них говорил по телефону:

– Это грек. Они знают, где он живет…

Лена на мгновение напряглась, прислушиваясь. Услышали оба, но ни один из них не мог в это поверить. Они так и стояли, обняв друг друга.

– Что происходит? – шепотом спросила Лена.




23


Наверху, в полицейском управлении Миконоса, царила атмосфера осторожного торжества и гордости, как будто они приветствовали незнакомого нового коллегу. Утром парни из береговой охраны сообщили по телефону потрясающую новость: у маяка Арменистис обнаружено еще одно тело. Манос был прав – в разгар туристического сезона на острове объявился одержимый серийный убийца. Внезапно оказалось, что быть полицейским на Миконосе – это не только сопровождать столичных налоговых инспекторов во время проверок ресторанов или арестовывать пьяного албанского работягу, но и кое-что еще, гораздо более важное. Здесь и сейчас творится история, и они, если смогут поймать преступника в ближайшие несколько часов, станут настоящими героями. Если же нет, то бронирования на следующий год будут аннулированы, а бронирования на Миконосе – это криптовалюта. Здесь жизнью управляют цифры. Двести тысяч евро в ту или другую сторону затрагивают всех и каждого.

Также удалось установить, что один из массажистов «Альбатроса» не появлялся на работе в течение нескольких дней. Известие об этом отозвалось осторожными улыбками на лицах, вслед за чем последовали телефонные звонки и доставка крепкого ароматного кофе. Облегчение быстро переросло в уверенность, обрывки информации соединились в неоспоримую истину, а подозрения – в неоспоримое доказательство: отсутствующий массажист использовал механическую лебедку, чтобы протянуть цепи через тела своих жертв. Чтобы практически закрыть дело оставалось только уточнить время их встречи. Сущая мелочь.

Ему не уйти. Задержание убийцы – вопрос времени.

Пикантные подробности будут подпитывать разговоры на протяжении всей зимы. На фоне прочих интересным эпизодом представлялось и появление у стойки регистрации популярного отеля их коллеги – в одной лишь набедренной повязке и с оружием наготове.

– Как наш лейтенант?

Стелла и Георг, пара молодых новобранцев, хохотали до слез. Унять их веселье помог шокированный местный житель, то и дело косившийся в сторону Стеллы:

– Эй, ребята, теперь я могу идти?

Парня звали Харис Теодору. Этого долговязого молодого человека знали на острове – некоторые, но далеко не все – как Судорожного Гарри. Столь ласковым прозвищем он был обязан своей странной привычке постоянно и без видимой причины кривить рот, а также неуемной страсти всегда быть в центре любых событий. Благодаря этой же страсти и симпатичной фотографии в профиле Харис имел четыре тысячи подписчиков в «Инстаграме», а его страничку themykonian.gr посещало множество уникальных пользователей. Найдя несчастную девушку у маяка Арменистис, он потом целых два часа пытался объяснить полиции, что? заставило его запрыгнуть на гидроцикл и отправиться к маяку, потащив за собой Лену, которая его не узнала.

– Никто больше не смог получить это фото! Вот зачем! Это же очевидно!

Парни в форме этой очевидности не видели. На что он надеялся, помещая фото с Биллом Кейси у себя на странице?

– На то, что моим читателям и фолловерам понравится эксклюзивный снимок. Это моя работа.

Неужели он не мог добыть это где-нибудь еще? Зачем вынимать телефон и делать снимок со слайда на конференции по криминологии в Хулакии?

– Я только там об этом и узнал. Я понятия не имел, что кого-то убили, пока тот… как его там… не рассказал об этом в своей презентации.

А какого вообще черта Харис там делал? Неужели не нашел ничего погорячее, чем конференция по криминалу?

– По криминологии! Я хотел осветить это событие. Не каждый день на остров съезжаются профессора криминологии, ведь так же?

Так почему он, сделав снимок, просто не ушел потихоньку?

– Именно это я и сделал! Но та женщина погналась за мной и стала кричать, чтобы я остановился. Я думал, что она заставит меня удалить снимок, а возможности отправить его самому себе у меня не было.

То есть вот так, чисто случайно, он оказался у маяка Арменистис, где и нашел другое тело?

– Не я его нашел! Она! Случайно. А потом ее переклинило!

Не самая правдоподобная история. И что дальше?

– Я взял ее гидроцикл на буксир и помог ей убраться оттуда. Она ж сама вам сказала. Потом позвонил вам, и вы привезли нас сюда. Спросите ее – она здесь, за дверью!

«А лучше не спрашивайте, – подумал Харис. – Она видела, как я сделал снимок той куколки на цепи. Она плакала, когда я его постил. Но что с того? Зато как пошло! Через час у меня будет десять тысяч подписчиков. Десять тысяч!»

– Я могу идти?

– Ты никуда не пойдешь! – рявкнул кто-то. Даже если он не тот, кто им нужен, пусть поторчит здесь, пока они не найдут массажиста.

Полиция уже развернула на него охоту.




24


Через два часа после того, как капитан Панайотис позвонил с катера береговой охраны от маяка, в участок явилась молодая женщина, заявившая, что мертвая девушка, изображение которой промелькнуло в ее ленте, – одна из ее подруг.

Офицер Беллас подумал, что, может быть, стоит взять ее в морг для опознания, но потом решил этого не делать. В пылу момента значение имел прежде всего сам факт обнаружения второго тела. Немного погодя он впервые в своей жизни оказался в морге, где и застыл в одиночестве перед ангелом. Дженна Уилл была самой красивой девушкой, которую Беллас когда-либо видел. Никакая жестокость, столь быстро и безвозвратно вырвавшая ее из этого мира, не смогла стереть гармонию и симметрию ее черт. Как и вытравить твердую уверенность в ее глазах, сияющих даже в смерти и взирающих на убийцу взглядом давно потерянного друга или со всей добротой любящей матери. Матери, стать которой ей уже не суждено.

– Только что доставили, – объяснял Стевис, всецело поглощенный своей работой. – Разбухания нет. Похоже, голосовые связки были активны.

– Горло даже не сдавлено… – рассеянно произнес Беллас, словно обращаясь к самому себе.

Стевис вздрогнул.

– А? Э-э, да…

Теперь вздрогнул уже Беллас – забытый в кармане, зазвонил телефон.

– Да?

– Видать, что-то унюхал, – послышался голос лейтенанта Петросса Ксагорари. – Прихватил вещички и исчез.

Беллас сделал несколько глубоких вдохов. Дверь открылась – это был капитан Панайотис.

– Пусть ребята последят за портом, – проинструктировал Беллас. – Нельзя допустить, чтобы он уплыл на дневном пароходе. Но сначала обзвоните билетные агентства, выясните, не заказал ли он билет заранее. Напомни, как его фамилия?

– Сароглу.

– Он грек? Это как…

– Как что? – спросил Петросс, поняв, что каким-то образом оказался в компании ведущих профессионалов. Это было приятно. Еще с минуту он развивал собственную мысль.

– Спроси Хрисанфоса, есть ли Сароглу в списке, который я отправил, – сказал Беллас.

– В каком еще списке? Здесь все перевернуто с ног на голову.

– Тот, от нашего парня из Интерпола.

– Есть, сэр! Займусь!

Беллас опустил телефон в карман и снова повернулся к Сидерису и Стевису. Оба пристально смотрели на него. Он счел за лучшее промолчать, и Стевис вернулся к безжизненному телу Дженны.

«Сейчас скажет, что дело это деликатное, что у него нет нужного оборудования, что потребуется время…»

Капитан Панайотис испытующе посмотрел в глаза своему бывшему коллеге – он хотел знать, кто же виноват.

Ответа у Белласа не было, и он, чувствуя себя неуютно, торопливо спросил:

– Как там наша девочка?

– В шоке. Думала, что поймала убийцу.

– Мы тоже так думали, – вздохнул Беллас. «Но у нас нет ни малейшей зацепки».

Получив молчаливое сообщение коллеги, Сидерис ответил своим: «Это не тот парень, которого мы задержали».

– Два! – Голос Стевиса заставил их встрепенуться. – Не считая выстрела! Два отверстия!

Он перевернул тело девушки на бок и свел вместе колени, чтобы лучше осмотреть задний проход. Цепь уже знакомого им образца вышла из желудочно-кишечного тракта и, спустившись на пол, аккуратно свернулась рядом с якорем среднего размера.

Капитан Панайотис и портовые власти передали всё в том виде, в каком они это нашли.

– Вы видите? – спросил Стевис, у которого проснулся клинический энтузиазм.

Мужчины наклонились, чтобы поближе рассмотреть зад девушки. Надо признать, работа действительно была хорошая. Цепь как будто прошла через манекен.

– Есть еще одно выходное отверстие!

Беллас и капитан замерли, разинув рты, пялясь на тело и не понимая, что пытается сказать им коронер.

– Возможно, мы получим улику, – продолжал Стевис. – Видите? Убийца пытался провести цепь через задний проход этой… Джелы…

– Дженны, – поправил его капитан.

– Да, верно, Дженны, – подтвердил Беллас. – Думаю, ее звали Дженна.

– Хорошо, пусть будет Дженна, – легко согласился Стевис и быстро продолжил: – Должно быть, он сделал вторую попытку. Выстрелил еще раз. Может быть, мы найдем что-то внутри. – Он попытался положить тело на одну ягодицу.

«Ангел с двумя анусами?»

– Видите рану? – Почувствовав, что может оказаться чем-то полезным, доктор заметно оживился. – Он протянул леску вот сюда – очень тонкую. Должно быть, она порвалась. И тогда какая-то часть осталась внутри.

– И ему пришлось выстрелить еще раз.

– Да. Похоже, она умерла мгновенно после первого выстрела. А он ввел еще одну леску, которая вышла через естественное отверстие. Вот здесь… – Он указал кончиком пальца. – Цепь прошла вот так.

– И если вы найдете тот обрывок лески, то сможете идентифицировать ее.

– А заодно, может, и лебедку, – добавил капитан.

– А если повезет по-настоящему…

Беллас уже понял.

– То можно и наскрести немного ДНК.

Большое дело. Они уже просчитывали возможности.

– Как вы собираетесь искать эту леску? – спросил Беллас.

Стевис вытянул руку и пальцами изобразил работу ножниц.




25


– На всякий случай, если никто больше этого не скажет, – сказал Маносу один из полицейских, – поздравляю!

Другой добавил:

– Серийный убийца! Как ты узнал?

Два дня назад он обновлял их компьютеры, а теперь стал Шерлоком Холмсом Миконоса. Но сказать действительно было больше нечего. Манос заметил, что Лена перевела взгляд на Хариса Теодору. Харис, сидевший рядом с ней, все твердил и твердил извинения, а девушка никак не могла отойти от своих похождений. Тем не менее прямо сейчас у них у всех была общая цель: давайте же поймаем этого ублюдка!

Бросив еще один взгляд в сторону Лены, Манос пожал плечами.

– Как я узнал? Мне помогли великие криминологи.

Он хотел, чтобы это прозвучало веско, но получилось неловко.

С того момента, как Манос увидел ее снова, он обращался с ней с той же непринужденной, профессиональной уверенностью, что и раньше. И все же свет в ее глазах померк, как будто совершенные ошибки погасили его. «Не беспокойся. С ней все будет в порядке». Он поддержал бы ее даже лестью, чтобы только вернуть в нее потухший огонек.

Но прямо сейчас ему была нужна Мэй.

– Итак, у тебя трое преступников, – сказал он ей по телефону. – Один убивает кого-то раз в день. Другой убивает раз в год. Третий – один раз за всю свою жизнь. И все они из одной сети друзей. Теперь представь, что они пересекаются – каждый раз по-разному. Сначала все трое. Затем «Раз в день» с «Раз в жизни», «Раз в год» с «Раз в жизни» и так далее. Какой из них даст больше всего информации об этой сети друзей?

Мэй ответила не колеблясь:

– «Раз в день».

– Неверно! – пропел он. – Тебе нужен самый значимый из трех, тот, кто заполнит пробелы. Тот, кто убивает каждый день, имеет мало общего с тем, кто убивает только один раз в жизни. Если б кому-то из них пришлось обсуждать с «коллегой», что? они сделали или хотят сделать, кого бы они выбрали?

– Мистера «Раз в год». Парень, который убивает каждый день, – психопат.

– А парень, который не убивает – или хочет ограничиться одним разом, – тряпка. Но мистер «Раз в год», у которого своя схема, дает сети гораздо больше. Теоретически двое других должны стремиться контактировать с ним.

– У него более высокая ценность по Майерсону[20 - Роджер Брюс Майерсон (р. 1951) – американский экономист, лауреат Нобелевской премии, создатель одной из популярных теорий оптимальных взаимодействий людей в ситуациях сотрудничества с неравным вкладом участников; имеется в виду (если выражать это предельно упрощенно), что ценность человека в схеме сотрудничества с неравным вкладом тем выше, чем, во-первых, он надежнее гарантирует, что при сотрудничестве с ним остальные приобретут больше, нежели поодиночке, и, во-вторых, чем более справедливо благодаря его деятельности происходит распределение выгод в схеме.].

– В общем, да. Теперь взгляни на все еще раз: ты получаешь результаты комбинированных моделей MANU для потенциальных убийц. Выделяешь верхнюю сотню и выстраиваешь их, отталкиваясь от людей, имеющих наивысшую ценность, по Майерсону, в их сети – независимо от того, на Миконосе они или нет. Получаешь список их собственных связей. И какой процент из них убивает только один раз в жизни?

– Вот ты мне и скажи.

– Сто процентов! Что означает…

– Что все остальные участники сети – серийные убийцы! – торжествующе заключила Мэй. – Это показывает сама структура сети.

Один из старейших алгоритмов упорядочивания информации в однородные группы, метод k-средних, распределил выходные данные по категориям. Мэй обработала их самостоятельно. Для Маноса это был «черный ящик»: невозможно узнать, что внутри. В этом отношении его работа напоминала ту, что делает метеоролог. Учитывая исходные данные, он мог бы дать прогноз на пять дней с «вероятностью дождя в 95 %».




Конец ознакомительного фрагмента.


Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70499275?lfrom=390579938) на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.



notes


Примечания





1


Комболои – греческие четки, использующиеся не в молитвенных целях, а как аксессуар для занятия рук и (в случае люксового исполнения) демонстрации статуса.




2


Пало-Альто – исторический центр Кремниевой долины и ее «столица».




3


«Свободен», «свободный» (англ.).




4


21 марта 2022 г. деятельность социальных сетей «Instagram» и «Facebook», принадлежащих компании «Meta Platforms Inc.», была признана Тверским судом г. Москвы экстремистской и запрещена на территории России.




5


Дата-брокер – сборщик и продавец пакетов данных.




6


Менло-Парк – калифорнийский город недалеко от Пало-Альто и Стэнфорда, один из главных очагов Кремниевой долины.




7


«Сигнал» – мессенджер с алгоритмом сквозного шифрования, благодаря которому доступ к содержанию разговоров закрыт для всех, кроме самих общающихся.




8


Мандарин, или северокитайский язык, – самый крупный конгломерат китайского языка, часто воспринимаемый в качестве китайского языка как такового (его эталонная форма, путунхуа – официальный язык КНР).




9


«Байду» – китайский аналог «Гугла».




10


«Освободите Уилли» – серия фильмов о спасении косаток; по-русски имя главного героя-косатки традиционно передается как Вилли.




11


Намек на фильм К. Тарантино «Убить Билла».




12


«Большая пятерка» – модель оценки личности по следующим параметрам: сознательность, баланс интроверсии-экстраверсии, покладистость, уровень эмоциональной стабильности, уровень открытости новому и любознательности.




13


Многокомпонентный анализ сети (англ.).




14


Образ действия (лат.).




15


Кликбейт в самом широком смысле – броская, заведомо обращающая на себя внимание и при этом не соответствующая действительности подача информации.




16


Элефантиаз (слоновость) – неконтролируемое разрастание отдельных частей тела (в большей части случаев – ног), вызванное застоем лимфы.




17


Зумеры – представители поколения, родившегося с конца 1990-х по первые годы 2010-х.




18


Алессандра Корин Мария Амбросио (р. 1981) – бразильская супермодель.




19


«WeChat» (англ.) – китайский мессенджер со встроенной платежной системой.




20


Роджер Брюс Майерсон (р. 1951) – американский экономист, лауреат Нобелевской премии, создатель одной из популярных теорий оптимальных взаимодействий людей в ситуациях сотрудничества с неравным вкладом участников; имеется в виду (если выражать это предельно упрощенно), что ценность человека в схеме сотрудничества с неравным вкладом тем выше, чем, во-первых, он надежнее гарантирует, что при сотрудничестве с ним остальные приобретут больше, нежели поодиночке, и, во-вторых, чем более справедливо благодаря его деятельности происходит распределение выгод в схеме.