Главная страница | Книги для подростков | Саймон Фейтер. Одинокий король

Саймон Фейтер. Одинокий король
Остин Бейли
Саймон Фейтер. Приключения подростка в мире магии #5
В заключительной части всеми любимой фэнтезийной серии Саймон Фейтер находится всего в нескольких шагах от того, чтобы стать всемогущим и спасти мир. Однако в то же время успех так далёк. Он заключён внутри разума своего врага, его плащ утерян, и он не может использовать ту толику магии, что некогда считал своей. Тем временем его друзья ищут его по всему миру. Дрейк использует вновь обретённую силу, к ужасу монстров, встречающих его на поле битвы. Тесса обнаруживает, что, хоть мир зависит от Саймона, Саймон зависит от неё. Она вынуждена бороться с собственной загадочной магией, которая странным образом переплетается с еще более таинственной и могущественной силой – любовью. Если они потерпят неудачу, то потеряют мир. Если они победят, они смогут создать новый…

Остин Бейли
Саймон Фейтер. Одинокий король
Книга 5

Austin Bailey
Simon Fayter and the King Alone
Copyright © 2020 by Austin J. Bailey.
All rights reserved.

Пролог
Ещё немного вечности
Каждую ночь и каждое утро кто-то рождается для страданий. Каждую ночь и каждое утро кто-то рождается для сладкой радости.
    Уильям Блейк[1 - Критики называли Блейка величайшим поэтом и художником Британии (несомненно, у Шекспира было бы на этот счёт своё мнение). Он является автором ряда самых удивительных и недооценённых литературных и художественных произведений восемнадцатого века. Коллеги считали Блейка чудаковатым, а теперь его считают одним из самых гениальных поэтов на свете.].
К свежему аромату ночного лесного воздуха примешивался запах тления, напоминавший об осени и о том, что всё прекрасное когда-нибудь заканчивается. Рон остановился на деревянном мостике, прислушиваясь к хрусту листьев под подошвами. Он прислонился к деревянному столбу, чтобы перевести дух после прогулки, и злобно посмотрел на листья. Никто не должен заметить его приближения. Взбираясь вверх по пустынной тропе, он не думал прятаться; к тому же здесь никого не было, кроме него.
Однако на крепостных развалинах плясали отблески огня. Рон принюхался и улыбнулся. Глупые дети. Подростки способны нарушить даже самые гениальные планы. Возможно, ему удастся немного повеселиться.
Голову сжала боль, и улыбка исчезла с лица Рона. Он поморщился и засунул содержимое своей мысленной ячейки вглубь разума, стараясь не думать о происходящем. Он знал, что слишком долго носил внутри себя царство зла. Это могло навредить кому угодно. Даже ему. Вот и всё…
Рон разрезал воздух ребром ладони, обвёл себя кругом молчания и двинулся дальше.
Он не видел замок Виннебург с тех пор, как в 1271 году его построил его друг Вильрих. Семьсот лет не прошли даром: на месте каменной стены возвышался большой земляной холм, а стены башен потрескались и обрушились. От деревянных полов давно ничего не осталось, а на месте балок в башнях и стене зияли квадратные отверстия.
Замок находился в немецкой глубинке в двух с половиной милях от города Кохем, и добраться до развалин можно было только пешком. Хотя жители города знали о нём, они редко посещали это место, а туристов привлекал более известный большой городской замок. Едва заметная в траве дорожка сворачивала вправо и вела к замшелым каменным ступеням, которые за долгие столетия приобрели форму подковы.
В центральном дворе у ямы для костра стояли трое подростков и смеялись. Двое мальчишек и девчонка. Девочка танцевала. Рон наблюдал за ними из тени и раздумывал, как лучше их убить. Но стоило ли это делать? Исчезновение детей могло привлечь к этому месту ненужное внимание. Рон стал невидимым и двинулся вдоль внутренней стены замка, пройдя всего в трёх футах от танцующей девочки. От подростков пахло цивилизацией и дорогой. Туристы. Рон поморщился.
Подойдя к тому месту, где когда-то была главная лестница, он остановился. Вход преграждали ворота с цепью, наверняка установленные ответственными жителями Кохема, чтобы глупые подростки-туристы не заблудились в подземельях замка. При помощи магии Рон заставил цепь соскользнуть на землю: подростки вскрикнули и повернулись. Железные ворота со скрипом распахнулись, и дети в ужасе попятились. Девчонка упала на землю. Конечно, им казалось, будто ворота открылись сами или их открыла какая-то невидимая злая сила. Так оно и было на самом деле.
– Добро пожаловать в мой замок, – прорычал Рон. – Спускайтесь вниз. Я голоден.
Подростки заорали и бросились бежать. Услышав его громкий безумный хохот, разносящийся в прохладном воздухе, они побежали ещё быстрее. Рон позволил им уйти. Он потушил огонь силой мысли, а потом вошёл в замок и запер ворота. Сломанная лестница извивалась в запутанном лабиринте, но Рон помнил дорогу. Он спустился вниз и вошёл в просторный тёмный зал. Это зал был просто огромным. Он был больше, чем мог себе представить любой человек на земле. Вильрих построил замок, когда обнаружил под ним обширный водоносный слой. Рон знал, что теперь он уже истощился.
Он зажёг на ладони огонь и подбросил его в воздух. Маленькое пламя замерцало и заплясало, но огромное пространство пещеры быстро поглотило его. Рон уселся на плоский камень и принялся массировать виски. Он надеялся подольше продержать в своей мысленной ячейке Долину Кошмаров, но ему было сложно это делать. Он не знал, почему это происходило, но это его беспокоило. Единственное объяснение заключалось в том, что причина была в его пленнике…
Но мог ли мальчик обладать силой сопротивляться его власти? Да, он был Фейтером. Это было совершенно очевидно. Но он ещё не овладел полностью своей силой. Тогда как он мог представлять для него опасность? Мысли Рона снова начали путаться, и у него закружилась голова. Он сдался, открыл свою мысленную ячейку и выпустил содержимое в пещеру. Под его ногами разверзлась бездна, океан тьмы. Перевёрнутое небо. А потом появился пропастник. Пожиратель, обитавший в темноте. Вслед за ним возникла Перевёрнутая крепость. Она взлетела вверх и наклонилась, как будто пытаясь выбросить своё содержимое в темноту. Рядом появился скрученный в спираль мост и врезался в камни у Рона под ногами.
Рон перешёл через мост, и весь мир снова изменил положение. Когда он оказался у ворот Перевёрнутой крепости, она перевернулась, а бездна повисла наверху, как зловещее небо.
Рон вошёл в ворота и увидел ожидавших детей. Их были сотни. В самом начале его армия была такой маленькой. Когда-то давным-давно он сомневался, соберёт ли достаточно последователей, достаточно рабов и сможет ли приобрести достаточно влияния, чтобы осуществить свой план. Но время сомнений прошло. Теперь никто не мог его остановить, кроме Фейтера, а о нём он уже позаботится.
Маги-пленники смотрели на Рона, словно пробуждаясь ото сна. У него были сотни слуг, которых он внедрил в магические и светские общества по всей Вселенной. Но это был его резерв. Это были его предводители. Его верные помощники[2 - Когда в английский язык пришло слово lieutenant («лейтенант», «верный помощник»), англичане решили, что оно выглядит слишком уж французским, поэтому продолжали произносить его по старинке (leftenant).]. Их появление положит начало Апокалипсису, которого он так долго ждал. Столько приготовлений, столько проверок. Планы внутри планов. И всё ради этой минуты.
– Здравствуйте, дети, – сказал Рон. – Ваше время пришло. Добро пожаловать в новое начало.
Воцарилась тишина. Они ждали продолжения. Но его не будет. Короткие речи лучше всего. Наконец раздался гром – хор воплей и криков, топанья и хлопанья. А потом Рон взмахнул руками, описав круг, и над головами детей открылся портал. Они рванули вверх, взрываясь водоворотом искр, как человеческие ракеты. Они пролетали сквозь портал по двое и по трое, направляясь во внешний мир. Десятки превратились в сотни, и наконец зал опустел, и в нём остался лишь запасной отряд.
Портал закрылся, и теперь остался лишь один человек. Ребёнок Рона. Его сын был высоким, и на его лице запечатлелись черты одного из древних богов. Он не обладал силой, и это вызывало у Рона отвращение. Но он был умён и мог во многом оказаться полезным. Он был первосортным обманщиком – это качество высоко ценилось Роном, – а благодаря привлекательной внешности люди ему доверяли. Ум позволил ему свободно приобрести власть и влияние во внешнем мире. Его внедрили в королевскую семью, подменили при рождении, и днём его воспитывали наставники, а ночью – Рон. Теперь он проник в самые высшие эшелоны магической гвардии.
– Твой день пришёл, отец.
Рон улыбнулся. Никакой самонадеянности. Не «наш» день, как сказал бы завистливый наследник. Этот юноша не мечтал отобрать у него власть, потому что это было невозможно. Вероятно, его отпрыск, не обладавший магической силой, всё же был благословением судьбы, а не проклятием.
– Как наш пленник?
Сын пожал плечами.
– Молчит. Прекратил кричать несколько дней назад.
– А обман с девочкой?
– Он по-прежнему верит. Видит только её. Называет меня Тессой, когда я приношу ему еду.
– Хорошо. У него не должна появиться надежда.
– Не думаю, что он долго протянет.
Рон кивнул.
– Конечно. Но всё же следует принять меры предосторожности. Лейтенанту Монтроту следует в последний раз заступить на службу. Если возможно, проникни в одну из спасательных команд. Туда, где будет эта девочка.
– Хочешь, чтобы я её убил?
Нет! – На лице Рона появился ужас. – Проследи, чтобы ей не причинили вреда. Если Саймон не сдастся добровольно, она может помочь нам решить эту проблему. Думаю, он любит эту девочку…
– А его мать?
Рон покачал головой.
– Я с ней встречался. Она лучше умрёт, чем позволит нам использовать её, чтобы манипулировать сыном, и к тому же Аттикус наверняка её спрятал. Постарайся привести эту девочку сюда. Думаю, она в команде Хоука. Если получится, приведи и его тоже. Проследи, чтобы они не заходили туда, куда им не следует, и избавься от тех, кто нам не нужен. – Рон замолчал, задумчиво поджал губы, а потом сунул руку в карман и достал пригоршню земли[3 - Возможно, вы злой волшебник, если:Носите в кармане землю (намеренно).Можете перечислить названия всех семидесяти девяти лун Юпитера. Обычным людям известны лишь четыре галилейские луны: Ио, Европа, Ганимед и Каллисто. Наш любимый итальянский астроном открыл их в 1609 году, и они представляют собой крупнейшие объекты Солнечной системы после Солнца и планет (больше Плутона). По ним штурманы определяли долготу до изобретения точных портативных хронометров.Можете делать попкорн без микроволновки.Вам часто снится, что вы пьёте кровь единорогов. Я только что задал вам жару.]. – С холма снаружи, – сказал он. – Может пригодиться.
– Понимаю. – Монтрот вытащил из-под одежды маленький мешочек и положил туда землю. Потом он покорно наклонил голову, и Рон поцеловал его.
Рон открыл для сына последний портал, и юноша исчез.
После этого Рон направился к лестнице в подземелье и спустился вниз. Он прошёл сквозь золотистый туман вдоль границ мысленной ячейки и шагнул в свой собственный разум. Эту последнюю часть, темницу Саймона, он на всякий случай оставит в своей ячейке. Рон надеялся, что выгрузив из головы Долину Кошмаров, он освободил столь необходимое место.
Яма, которую он создал для Фейтера, превосходно исполняла свою роль. Рон проверил магические оковы, чтобы убедиться, что всё в порядке, а затем посмотрел вниз. Жаль, что этот мальчишка владел кровавым камнем, но ничто на свете не бывает даром. Рон удивился, что мальчик сумел сопротивляться его власти. Но ещё более он удивился тому, что их силы были равны. Ему пришлось смириться с тем, что Саймона невозможно заставить что-либо сделать. Рона злило, что теперь он зависит от мальчика. Он не станет просить. Он будет лгать. Вводить в заблуждение. Обманывать. Это поистине благородное занятие. Он хитростью заставит мальчишку сделать то, что ему нужно. Он смирит его дух, даже если для этого придётся уничтожить полмира. Если на это уйдёт ещё тысяча лет, Рон согласен. Фейтер перепишет для него законы магии. Рон станет Фейтером, способным овладеть всеми шестью ветвями магии, а сила других магов, в том числе и Саймона, заметно ослабеет. Рон будет править ими, как и должно было быть с самого начала, если бы его жалкая семейка не оказалась такой слабой и глупой. Он подвесил кодекс мальчика на палец и заговорил. Конечно, Саймон видел и слышал лишь Тессу.
– Ещё один день, Саймон.
Молчание.
– Брось! Ему нужно только твоё слово. Пообещай мне, что сделаешь с камнем то, чего хочет Рон, и он нас отпустит. Пожалуйста, Саймон. Давай убираться отсюда. Он такой ужасный. – Голос Рона задрожал. – Ты не представляешь, каково мне жить рядом с ним…
Саймон посмотрел в лицо Рона. Лицо Тессы.
– Тесса, ты же знаешь, что я не могу. Это важнее нас.
– Тогда какой у тебя план? Собираешься сидеть и ждать?
– Не знаю. – У Саймона был такой вид, как у человека, который уже сдался. – Наверное, в конце концов он просто меня убьёт. Он не может ждать вечно.
Тесса швырнула кодекс к его ногам.
– Я не была бы так уверенна. Он и так уже ждал целую вечность. Что ему стоит подождать ещё немного?

Глава 1
Архив
«Что есть история? Эхо прошлого в будущем, отражение будущего в прошлом».
    Виктор Гюго[4 - Один из самых знаменитых французских писателей. Больше всего известны два его романа, впоследствии адаптированные для сцены: «Отверженные» и «Собор Парижской Богоматери». Гюго так любили читатели, что его лицо в 1959 году изобразили на пятифранковой банкноте. Это здорово, потому что обычно лица авторов можно увидеть лишь на обложках книг, на веб-сайтах и в рекламе туалетной бумаги.].
Два месяца спустя…
Дрейк вышел на Староместскую площадь в древнем городе Прага, следуя по пятам за Аттикусом Мьюзом, известным во всех галактиках магом. В этом городе старинных зданий и булыжных мостовых всё было насыщено ароматами[5 - Напоминающий или наводящий на мысли о чём-то. А также приятно пахнущий.] средневековья. Дрейк оглядел площадь, и его взгляд упал на церковь. Её чёрные шпили вздымались над мощёной площадью на высоту двухсот пятидесяти футов. Это было подходящее место для сверхсекретного архива, посвящённого самому опасному врагу в истории магии.
– Где это место, Аттикус? В церкви?
Маг схватил огромного минотавра и отступил в тень.
– Тихо! Кто-то идёт.
– Тогда почему мы пришли сюда днём? С тех пор как Рон выпустил свою армию, чтобы свергнуть мировые правительства, о существовании магов стало известно всем на свете, но я уверен, что жителей Праги напугает вид восьмифутового минотавра.
– В тебе всего семь футов и одиннадцать дюймов. И кроме того, четыре часа утра – это ещё не день. – Из соседней булочной донёсся аромат свежего хлеба, и маг погладил свой округлый живот. – Ну вот, ушли. Быстрее! К часовой башне. И постарайся не заходить на почту, чтобы отправить письмо.
– Это было всего один раз! Я должен был сообщить папе, что со мной случилось. В наши дни не так-то легко найти магические почтовые ящики. И кто знает, может быть, он сможет нам помочь?
Конечно, если письмо вообще доставили по адресу. Дрейк прекрасно знал, что после мятежа и прихода Теней мир магов погрузился в хаос и письма редко доходили по месту назначения. Но он всё равно должен был попытаться. Ему не хватало писем отцу.
Дрейк зашагал рядом с Аттикусом. Он посмотрел на огромные астрономические часы и попытался стать как можно меньше. Аттикус говорил, что часы были созданы в пятнадцатом веке и являлись старейшими в своём роде. Очевидно, они также указывали на убежище их жертвы. Аттикус остановился под двумя огромными золотыми кругами и провёл узловатой рукой по маленькой синей двери у подножия башни. У неё был такой вид, словно никто не использовал её уже лет сто, но Аттикус всё раавно постучал.
Ничего не произошло.
– Никого нет? – Дрейк совершенно не удивился.
Аттикус фыркнул.
– Я просто хотел убедиться, что это то самое место. Никогда не бывал тут лично. – Он хлопнул по двери ладонью и рявкнул: – Игила!
Дверь издала звук, похожий на вопль слона, получившего удар током, и Дрейк зажал уши. Потом дверь начала медленно открываться внутрь, и Аттикус втолкнул Дрейка в здание. Точнее, он с силой толкнул его в огромную волосатую спину. Дверь с лёгкостью закрылась, и утренний свет померк.
Аттикус щёлкнул пальцами, и на кончике его большого пальца появился огонёк и повис в воздухе, освещая всё вокруг мерцающим светом. Они находились в маленькой каменной комнатке с двумя дверями. Дрейк догадался, что одна дверь ведёт на самый верх башни, а другая – вглубь здания. Однако Аттикуса двери не заинтересовали. Вместо этого он подошёл к старому жертвеннику, осторожно переставил стоявшие на нём предметы на пол, а потом поднял его и ударил о каменный пол.
Дрейк приподнял бровь.
– Не любите мебель, Аттикус?
Однако он быстро понял, в чём дело. Как только старый стол разбился, обломки дерева рассыпались по полу и начали двигаться. Они кружились, извивались, стучали по каменному полу, их становилось всё больше и больше. Наконец камни раздвинулись. После этого обломки превратились в спиральную лестницу, ведущую под каменный пол.
Дрейк чихнул и махнул огромной волосатой ручищей.
– Мужайся, мой юный спутник.
– Мне не страшно. Тут просто очень пыльно! – Давным-давно, перед тем как стать огромным минотавром, Дрейк всегда чихал, когда ему было страшно.
Старый маг положил руку на перила и внимательно взглянул на своего волосатого спутника.
– Это древняя магия. В старину не боялись поднять немного пыли. Готов увидеть то, что находится внизу?
Дрейк кивнул, снял со спины длинный боевой посох минотавров и вытащил из ножен изогнутый клинок. Противоположный конец посоха венчала ромбовидная дубинка. Благодаря своей силе Дрейк мог пробить ею окружавшие их каменные стены или разрубить пополам телефонный столб. Однако оружие не слишком-то подходило для тесного подвала часовой башни. Дрейк надеялся, что оно ему не понадобится.
Дрейк шагнул с последней ступеньки и оказался в длинном каменном коридоре. Он был широким, с низкими потолками, и Дрейку приходилось нагибаться. Освещал коридор единственный факел, вставленный в стену в нескольких ярдах впереди. Ни дверей, ни других комнат видно не было. Лишь обычный книжный шкаф у дальней стены. Дрейк не мог разглядеть названия книг, зато хорошо разглядел существо, сидевшее перед шкафом.
У него были очертания человеческого тела, с руками, ногами и головой, но в остальном оно не походило на человека. Голова существа была обмотана коричневой тканью с таким большим количеством дырок и прорех, как будто её отняли у стаи голодных крыс. Руки и ноги были обмотаны такими же драными тряпками, а вместо кистей свисали длинные лохмотья. Дрейк не знал, обмотано ли существо в тряпки или полностью состоит из них, и эта мысль почему-то его обеспокоила.
А потом он понял, что у существа нет глаз. В ткани не было прорех, сквозь которые оно могло видеть. Только круглая чёрная дыра размером с баскетбольный мяч на месте рта.
Дрейк чихнул.
– Здесь тоже пыльно, да?
Дрейк не слушал. Он усиленно думал, пытаясь сообразить, что за существо перед ним. О нём не было сказано ни в одной из дюжины энциклопедий, которые он прочёл.
– Полагаю, оно уникально, – заметил Аттикус, отвечая на молчаливый вопрос Дрейка. Голос у него был обеспокоенный. Плохой признак.
– Эй! – надтреснутый голос Аттикуса разнёсся по коридору, эхом отдаваясь от дальней стены.
Дрейк затаил дыхание. Он слышал слабый стук падающих капель, а значит, где-то поблизости проходила современная канализационная труба. Внезапно существо с проворством дикого животного подняло голову. Тёмная круглая дыра рта широко раскрылась, и внутри показались красные зубы, словно проверяя воздух на вкус.
Аттикус отступил назад.
– Я Аттикус Мьюз, рыцарь Круга Восьми. Мы пришли за информацией.
Дрейк понял, что сейчас их планы нарушатся. Аттикусу было поручено охранять этот архив во время войны, а значит, он знал о его местонахождении и имел код для доступа внутрь, но у него не было полномочий на получение информации. Они надеялись, что любой стражник закроет на это глаза и слепо доверится им.
Существо зашипело, а потом хриплым шёпотом произнесло:
– У вас нет полномочий.
Раздался звук, похожий на шипение кипящего масла, и из каменной стены шагнуло гибкое существо. Оно было похоже на балерину из чёрного полированного мрамора, а вместо рук у него были острые копья. Ещё у существа были злобные красные глаза-щёлки, но, в отличие от его замотанного в тряпки товарища в конце коридора, рот у него отсутствовал. Конечно, намерения чудовища не нуждались в объяснении. Дрейк сразу узнал его. Это был голем, и в узком каменном коридоре нельзя было встретить более редкого и отвратительного существа.
– Свиные ляжки! – выругался Аттикус.
Дрейк с трудом удержался от чихания и поднял посох, направив заострённый конец в сторону врага[6 - Правило обращения с оружием № 101: направьте опасную часть оружия на плохого парня.].
– Спокойно, Дракус. – Аттикус выхватил из воздуха пылающий меч. В другой руке у него появилось нечто похожее на толстую золотую малярную кисть. Маг небрежно зажал кисть между двумя пальцами, и на пол закапал жидкий свет. Он принялся вертеть кисть в руке. – Задержи его, пока я работаю.
Существо метнулось к ним, его отполированные обтекаемые ноги при каждом шаге будто сливались с каменным полом. Дрейк быстро вспомнил всё, что ему было известно о големах. Дети камня. Древняя, давно забытая магия. Современные маги считали создание подобных существ безрассудным поступком. Основные способности включали в себя оживление камня, управление им и изменение его формы. Недостатки: сильный жар и шум. Если бы только у Дрейка были с собой какие-нибудь взрывчатые вещества!
Краем глаза Дрейк заметил, что Аттикус по-прежнему вращает золотой кистью, что-то рисуя в воздухе. После этого он переключил внимание на голема. Он шагнул к нему, размахивая могучим посохом, как лопастью ветряной мельницы. Это было магическое оружие, созданное Мастером, в противном случае оно оказалось бы бесполезно.
Дрейк ударил существо по голени, чуть выше того места, где его нога сливалась с каменным полом. Нога разбилась, и Дрейк повернул посох, собираясь снести голему голову. Клинок застрял на середине шеи. Красные глаза голема сузились. Он покачнулся вправо на своей разбитой ноге, и из пола тут же вырвалась струя расплавленного камня и оформилась в новую ногу. Красные глаза прищурились.
– Эй, Аттикус! – крикнул Дрейк. – Вы закончили?
Дрейк оглянулся и увидел, что старый маг уже закончил свою сложную воздушную картину.
– Да, пригнись.
Дрейк бросился на пол, и изысканное золотое изображение просвистело по воздуху и окутало голема. Оно было чем-то похоже на пальто свободного покроя. Золотистые рукава обхватили каменное существо и крепко сжали. А потом пальто начало вибрировать, издавая такой низкий и глубокий звук, что Дрейк испугался, как бы у него не остановилось сердце. В глазах голема потух красный огонь, и он взорвался в облаке пыли.
Дрейк чихнул.
– Будь здоров! Прости, что так медленно. К старости начинаешь всё забывать.
– Вы шутите? Это было потрясающе!
– Ну да… Не думаю, что наш новый тряпичный приятель обрадуется.
Дрейк поднял голову и увидел, что тряпичное существо вышло из-за стола и широко расставило ноги, приняв угрожающую позу.
Аттикус вздохнул и поднял золотую кисть.
– Вы не позволите нам несколько минут посмотреть книги? Не хотелось бы убивать вас, кто бы вы ни были, но мне придётся это сделать. Отчаянные времена и всё такое.
Тряпичный человек стоял неподвижно, а потом его зубы исчезли в дыре рта и он шагнул в сторону, прислонился к стене и жестом пригласил их осмотреть полку.
– Ура! Спасибо за благоразумие. – Аттикус поспешил к полке и вместе с Дрейком принялся рыться в книгах.
Они все были посвящены Рону.
Дрейка поразило количество информации, собранной о самом знаменитом[7 - Самого плохого на свете?] злом волшебнике. Это место считалось самым большим архивом сведений о Шакале. Но вскоре восхищение Дрейка померкло. Чем больше он читал, тем меньше удивлялся.
– Тут в основном слухи, Аттикус. Посмотрите на эту книгу. «Сказки и легенды планет (от Земли до Экстасиса) о Шакале или существах, подобных Шакалу». Половина этих трудов совершенно бесполезна.
– Могу поспорить, что больше половины. – Аттикус вытащил огромный том и раскрыл его на столе. Он прошёл мимо тряпичного существа, которое продолжало стоять на месте, безглазо[8 - Такого слова нет.] наблюдая за ними. Дрейк повернулся к ним спиной и принялся рыться на следующей полке.
– Ну вот. «Возможные места обитания на основе слухов и гипотез: 1600–1700 гг. до н. э.». Вот так сюрприз! Кажется, эта может оказаться полезной. Аттикус?
У него за спиной послышался тихий шелест, и Дрейк оглянулся. Аттикус вверх ногами висел посреди извивающейся массы тряпья. Тряпичный человек по-прежнему стоял у стены, но лохмотья на его руках и ногах превратились в запутанную паутину, затянувшую весь коридор. Кольца ткани обвились вокруг шеи Аттикуса и лезли ему в рот.
Дрейк кинулся в бой. Он повернул посох лезвием вперёд и атаковал тряпичного человека, но его ноги тут же подкосились, и он упал. Дрейк неуклюже нагнулся и увидел, что тряпичная паутина обвилась вокруг его ног. Теперь тряпичный человек ждал подходящего момента, чтобы усилить хватку.
Из паутины вырвались другие лоскуты и схватили посох Дрейка. Другие лохмотья потянулись к его рукам и голове, но он ухватился за них и с силой дёрнул тряпичного человека в сторону. Тряпки, обвивавшие ноги, ослабели, и Дрейк освободил посох и вскочил на стол. Он проворно взмахнул посохом, разрубив лохмотья, душившие Аттикуса. Маг шумно вздохнул, закашлялся и сделал то, что Дрейку следовало сделать ещё несколько минут назад.
– ФИННИГАН! – крикнул он.
Дугар Финниган был помощником Аттикуса, магическим существом, связанным с волшебником вечной и священной клятвой, который должен был его защищать. В данном случае имя «Финниган» являлось волшебным словом, активирующим разрывающее заклинание, которое Аттикус накануне произнёс в канализации рядом с архивом. Аттикус и Финниган вместе провели разведку канализации и нанесли несколько магических слов на стены вблизи архива (при помощи золотой кисти Аттикуса).
Им было очень непросто определить своё точное местонахождение, но Аттикусу это удалось, и теперь шестифутовая секция стены рядом с книжным шкафом засияла золотым светом и растаяла. Девятифутовая туша Финнигана со звериным рыком ворвалась в отверстие, так что у Дрейка кровь застыла в жилах. Финниган был похож на тёмно-синюю гориллу, и, хотя его интеллект был ближе к интеллекту Эйнштейна, а не Кинг-Конга, мускулы у него были звериные.
Одной рукой он подхватил Аттикуса, а другой вырвал у Дрейка посох и перерубил последние лохмотья, привязывавшие его хозяина к тряпичному человеку. Потом он метнул посох клинком вперёд и пригвоздил чудовище к стене. Тряпичный человек удивлённо опустил голову. Остатки паутины из лохмотьев поникли, и круглая пасть чудовища раздражённо закрылась. Он задёргался – вероятно, совершенно не испытывая боли, – но не смог сдвинуться с места. После этого он обхватил посох руками и потянул, но не сумел вытащить клинок из туловища.
Финниган отошёл в сторону и снял со стены факел. Когда он поднёс к нему пламя, тряпичный человек застыл.
– Не надо, – голос Аттикуса был хриплым, но дугар немедленно повиновался.
– Он мог тебя убить, – недовольно пророкотал Финниган.
– Но теперь он ничего не может сделать. Он всего лишь хотел охранять архив. К тому же мы уже закончили. Ты ведь нашёл то, за чем мы пришли, Дрейк?
Дрейк кивнул и взял книгу, лежавшую на столе.
– Думаю, да. Здесь есть кое-что интересное.
– Отлично. Дай мне факел, Финниган.
Дугар нехотя отдал факел Аттикусу.
– Это плохая идея, Аттикус. Оставлять чудовище в живых и поворачиваться к нему спиной.
– Мы уже это делали.
Дугар фыркнул.
– Да. Как, например, в случае с тем безобидным волтаринским свиномедведем.
– Ещё раз, Финниган. Я не знал, что у этого свиномедведя был гон[9 - Необъяснимый феномен в жизни животных, когда они в определённое время месяца становятся очень возбуждёнными.]. – Аттикус поднёс факел к тряпичному человеку. – Возьми.
Существо повиновалось. Аттикус кивнул.
– Теперь мы уйдём, и ты сможешь вернуться к своим книгам. Мы забираем вот эту. – Он указал на книгу у Дрейка под мышкой. – Возьми своё оружие, Дракус, и пойдём.
Он прошёл в новое отверстие в стене, и Дрейк схватился за рукоятку посоха, освободив тряпичного человека. На клинке не осталось ничего, кроме нескольких обрывков ткани. Оказавшись по другую сторону стены, Аттикус прочёл заклинание и вытащил из кармана ручку и листок бумаги. Сделав быстрый набросок, он оторвал листок, смял его и подбросил в воздух. Бумага вспыхнула лиловым пламенем. Дрейк моргнул, а когда снова открыл глаза, стена между канализацией и архивом снова стала нетронутой, как раньше, и тряпичный человек исчез из виду.
Аттикус осмотрел тёмное помещение.
– Где Реллик?
Дугар хмыкнул.
– Я скормил его аллигатору.
– Финниган…
– Он мне надоел.
– Ему тысяча лет!
Дрейк откашлялся.
– В Чехии нет аллигаторов.
Финниган вздохнул.
– Он прилёг поспать где-то здесь. Я вам покажу, а потом давайте уберёмся отсюда. Здесь воняет.
Через несколько минут Дрейк оторвался от книги и остановился. Аттикус разбудил старика, спавшего рядом с пересечением труб.
Старик расправил свою скрюченную спину и провёл рукой по белоснежной бороде.
– Мне приснился ужасный сон, как будто я заснул в канализации. Можете себе представить? В моём возрасте?
– Да-да… – Аттикус по-доброму улыбнулся. – Мы нашли то, что искали, Реллик.
– Правда? – Блестящие глаза старика устремились на Дрейка и на книгу в его руках. – Что там написано, молодой человек? Там сказано, где мой брат? И куда он забрал вашего друга, Саймона Фейтера?
– Там не сказано, где он сейчас, – ответил Дрейк, – зато сказано, где он когда-то был.
– И?
Взгляды всех его спутников обратились на него.
– Пришло время вернуться к самому началу.

Глава 2
Смерч
«Ожидайте неожиданного».
    Гераклит[10 - Греческий философ. Его другие знаменитые высказывания: «Нельзя войти в одну и ту же реку дважды, ибо это не та же река, и мы не те же самые», «Единственное неизменное в жизни – это перемены» и «Характер – это судьба».].
Конечно, на самом деле Тесса не была пленницей Рона и, шагая по Чёрной долине, понятия не имела, где находится Саймон. Она не знала, что его мучают мысли об её пленении. Чёрная долина, которую местные жители-ирландцы называли Камминдафф, представляла собой ущелье горного хребта МакГилликади в горах Керри, и была такой глухой и заброшенной, что электричество и телефоны появились тут лишь в 1976 году. Даже сегодня она почти необитаема, и, хотя долина достаточно узкая, чтобы увидеть противоположную сторону скал, вы можете пройти несколько миль и не встретить никаких признаков жизни.
Хоук говорил, что среди наставников в Скеллигарде ходили слухи, будто Шакал много лет назад жил в Чёрной долине. И теперь, глядя на долину, покрытую одеялом густого утреннего тумана, Тесса думала, что это вполне подходящее убежище для волшебника, который хочет скрыться от посторонних глаз. Через долину проходила единственная дорога, по которой едва могли проехать металлические повозки. Хоук называл их «машины» – обычное средство передвижения жителей Земли. За последние четыре часа Тесса видела лишь одну машину.
Они прибыли в долину накануне ночью, обыскав Склад и другие прежние места обитания Рона. Кестра, ястреб с серебряными крыльями, связанный со старым магом, осмотрела долину, и Хоук определил самое вероятное место обитания Рона: полуразрушенный старый сарай для стрижки овец в восточных предгорьях.
Под покровом ночи Тесса, Хоук и Тайк подкрались к строению и притаились снаружи. Хоук, ставший почти невидимым, прислонился к стене и прислушался. Тайк не обладала магическими способностями, но прекрасная тысячелетняя нинздяподобная[11 - Такого слова нет, однако вы можете превратить почти любое слово в другое, добавив к нему слово «подобный». Оно означает «обладающий свойствами того или иного предмета». Поэтому вы можете сказать, что нечто подобно статуе, картине, карикатуре или чему угодно ещё. Если вам интересно, «грот» в слове «гротескный» является производным от итальянского слова, обозначающего пещеру.] воительница так хорошо замаскировалась, что Тесса не могла её разглядеть. Сама Тесса пряталась за большим камнем в нескольких шагах от двери. Она пожалела, что выбрала это укрытие: её можно было легко увидеть с дороги, а если из сарая кто-то выйдет, то сразу поймёт, что это самое очевидное убежище.
Солнце уже поднялось высоко над горизонтом, и Тесса недоумевала, почему Хоук не входит внутрь и сколько ещё им ждать, прежде чем он войдёт в сарай. В этот момент дверь распахнулась, и на крыльцо шагнул знакомый человек.
Тесса была очень умной девочкой и к тому же спокойной, как морской огурец[12 - Морские огурцы почти в шесть раз спокойнее своих наземных кузенов. Я также совершенно уверен, что они не овощи, что может иметь отношение к их способности сохранять спокойствие.], но при виде этого человека она совершенно обезумела. Она выскочила из своего укрытия и закричала, напугав светловолосого высокого человека на крыльце.
– Монтрот!
– Тесса?
Хоук появился словно из воздуха, выхватил пылающий золотой меч и приложил его остриё к груди Монтрота. Тайк спрыгнула с крыши сарая. Она прижала кончик своего меча к горлу Монтрота, и он с шумом сглотнул, переводя взгляд с одного клинка на другой.
– Полагаю, вы удивлены нашей встрече.
Тайк слегка отвела меч в сторону, заставив Монтрота поднять голову.
– Ты ужасно умный.
Тесса была вне себя от злости.
– Что вы делаете? Не причиняйте ему вреда! Разве вы забыли, что он наш друг?
– Я не доверяю друзьям, найденным в логове врагов. – Хоук пристально смотрел на Монтрота своим единственным глазом. – Особенно если они не могут объяснить своё присутствие.
– Я здесь по той же причине, что и вы. Я расследую исчезновение Шакала.
– Называй его Рон. Это его имя.
– Ладно, Рон. Думаете, вы единственные, кто в курсе слухов о том, что когда-то он останавливался здесь? Это не так. Магическая гвардия отправила на его поиски особый отряд, и я тоже принимаю в них участие.
– Вот мы и на месте. – Хоук опустил меч и кивком приказал Тайк сделать то же самое.
Монтрот поправил свой синий военный мундир.
– Вот мы и на месте. – Он указал на меч Тайк. – Разве он не принадлежит кому-то другому? Где маленький Фейтер? – Монтрот огляделся по сторонам, как будто Саймон мог появиться из-за камня, как Тесса.
– Улетел из курятника. – В голосе Хоука слышалась горечь.
– Правда? – На лице Монтрота появилось удивление. – Вы серьёзно, что ли? Этот мальчик – наша главная надежда!
– Не называйте меня Штоли! – рявкнул Хоук.
Монтрот фыркнул.
– Не увиливайте от ответа, маг. Саймон…
– Я знаю, кто такой Саймон. Если бы я знал, где он, меня бы здесь не было.
Монтрот пожал плечами.
– Хорошо. Вам следует знать, что магическая гвардия хочет встретиться с ним и выяснить, как он намеревается победить Рона.
– Уверен в этом. Кстати, что вы так долго делали в этом сарае? Мы три часа ждали, пока вы выйдете.
Монтрот отёр лоб рукой.
– Ах да! Боюсь, я нашёл внутри нечто пугающее. Я как раз думал о том, что мне делать с этим предметом. Я думал очень долго, прежде чем принять решение, и просто потерял счёт времени.
Тайк заглянула в маленький сарай.
– Предмет?
– Маленький круглый камень. Камень печали, если не ошибаюсь.
Хоук шумно вздохнул.
– И что вы решили с ним делать?
– Ничего.
– Хвала небесам за случайную мудрость юности! А теперь прочь с дороги.
Хоук вошёл в сарай, и все остальные последовали за ним. Монтрот указал на едва заметный люк в полу. Хоук открыл его и прыгнул вниз. Тесса прыгнула за ним. Это было нечто вроде погреба для овощей с низким потолком и полусгнившими половицами. В дальнем конце стоял маленький стол и стул, а на столе лежал камень печали, который Саймон носил с собой во время их последних приключений.
Хоук указал на камень.
– Это он?
Тесса кивнула.
– Уверена?
– Я бы узнала его повсюду.
Хоук выпрямился, как будто собирался взять камень, но потом задумчиво сунул руки в карманы.
– Это ловушка, – спокойно произнесла Тайк, как будто ожидала подобного.
Хоук медленно кивнул.
– Не сомневаюсь. Но какая именно ловушка?
Тесса встала рядом с Хоуком. Если Рон оставил камень в качестве ловушки, значит, он догадался, что они найдут это место. А это означало… Что именно? Что камень заманит в ловушку своего следующего владельца, как это случилось с Саймоном? Создаст связь между ним и Роном? Если это так, то могут ли они его использовать, чтобы найти Рона? Или камень сделает что-то другое? Например, немедленно свяжет их с Роном.
– Неважно, – сказала Тесса. – Мы должны попробовать. – И она потянулась к камню.
– Стой.
Голос был знакомым, но всё же они никак не ожидали его услышать. Он не принадлежал никому из присутствующих. Тайк схватила Тессу за запястье. Тесса подняла голову, и Тайк указала на комнату наверху. Голос исходил оттуда.
– Неужели… Похоже на…
– Ш-ш-ш! – Тайк подняла руку. – Я поднимусь наверх.
Хоук вслед за ней поднялся по лестнице, а Тесса последовала за ним. В дверях сарая застыло вращающееся облако пыли, смутно напоминавшее очертания юноши. Пока Тесса вглядывалась в него, верхняя часть облака превратилась в лицо.
– Саймон! – Тесса бросилась вперёд, собираясь обнять миниатюрный смерч, но тут же закашлялась и принялась вытирать лицо. – Это действительно ты?
Облако-Саймон натянуто улыбнулось и посмотрело куда-то мимо них, как будто пытаясь увидеть то, чего они не видели.
– Это я. Помнишь, когда на тебе был толстый тёплый коричневый свитер с длинными рукавами?
Тесса ахнула.
– Это он. Больше об этом никто не знает!
Облако-Саймон снова заговорило.
– Не прикасайтесь к камню. Оставьте его. Помоги мне, Тесса. Используй башмаки. Времени мало, и вы все нужны мне на Зета Прайм. – Он повернулся к побледневшему Хоуку. – Я вернулся в самое начало, мой старый друг, чтобы изменить то, что никогда не должно было начинаться. Мне не выжить, если вы не придёте мне на помощь. – Саймон повернулся к Тайк: – Мне следовало попрощаться с тобой, Тайк. Время пришло слишком быстро. – Он поднял руку, вытянул палец с кольцом и небрежно махнул в сторону Монтрота. – Осторожнее с ним.
Не успела Тесса ответить, как порыв ветра развеял облако, и Саймон исчез.

Глава 3
Ремешки башмаков
«Не стоит оставлять живого дракона вне своих расчётов, если вы живёте рядом с ним».
    Дж. Р. Р. Толкин.
Когда меня начинал мучить голод, я находил в стенах червей. Тесса говорила, они там есть. Она не лгала. Прошло несколько дней, прежде чем я очень сильно проголодался, но, когда это время пришло, я начал копать. Черви оказались не такими уж плохими. Конечно, это не высокая кухня: они стали бы вкуснее, если их обжарить во фритюре и подать с соусом для барбекю, но в таком виде была бы вкуснее любая еда[13 - Кроме трёх вещей: хлопьев с зефиром, сельдерея и свёклы. Им уже ничто не поможет.].
Первые две недели оказались самыми ужасными. После первого дня я охрип от крика. Ко второму дню голос совершенно пропал, и я стал царапать ногтями твёрдую землю ямы в тщетной попытке выбраться. Это не сработало. Признаюсь, я немного поплакал, но я был настолько голоден и обезвожен, что это больше походило на безмолвный приступ кашля. Это были мрачные дни.
Целых три дня я пытался отыскать свою силу, но ничего не чувствовал. Что бы ни сделал со мной Рон, уничтожив плащ, это полностью меня разрушило. Я говорю «три дня», но, возможно, прошли целых три недели. Или три часа. В яме не было света, и, хотя Тесса время от времени появлялась и звала меня (она всегда произносила одну и ту же тоскливую речь), я не знал, приходила ли она каждый день, каждую неделю или каждый час. Одинокая мысль – неподходящий критерий для определения течения времени.
После этого я сел и задумался. Я много думал.
А потом я подумал ещё.
И ещё немного.
А после этого… Вы уже догадались. Я опять думал.
Видите? Скука начинает просачиваться и в книгу. Теперь вам тоже скучно. Признайте это. Скучно. Это ужасная книга. Дрейк нашёл ключ к загадке, которую ещё предстоит разгадать. Тесса, очевидно, увидела волшебное пылевое облако в форме вашего покорного слуги, а я тем временем лежу в яме и скучаю. Вероятно, вам следует почитать какую-нибудь другую книгу[14 - Даже не думайте!].
Я думал обо всём, что случилось со мной с тех пор, как я вышел из туалетной кабинки в Скеллигарде. Обо всём. Если хотите знать, у меня выдались очень насыщенные недели. А теперь я был в плену у своего смертельного врага, самого могущественного мага во Вселенной, и должен был оставаться его пленником, пока не соглашусь выполнить его требования и сделать его по-настоящему неуязвимым, чтобы он правил всей Галактикой, как незаменяемый всемогущий мегачувак[15 - Слабая надежда. Кстати, слова «незаменяемый» нет, а если бы и было, то оно означало бы человека, которого невозможно свергнуть.]. Он не мог заставить меня это сделать, но сбежать я тоже не мог. Без меня он был не в состоянии получить желаемое, а я без его помощи не мог вернуть свою силу. Это было старое доброе мексиканское противостояние.
Но только здесь не было мексиканцев. Не было пистолетов. И лошадей. В этой ситуации перевес был на стороне Рона. Ладно, это было не мексиканское, а африканское противостояние. Между носорогом и опоссумом. Опоссумом в данном случае был я[16 - Опоссумы обитают в Америке, а не в Африке, поэтому для меня загадка, как они попали в африканское противостояние.].
Вспоминая о случившемся, я постарался как можно подробнее пережить свою встречу с Ксеритом. Он был так уверен, что мне удастся победить. Он сказал, что я стану одним из трёх величайших магов, как и он. Наверное, даже древние умные маги могут иногда ошибаться…
Закончив думать, я несколько дней жалел себя. Я оказался в очень тяжёлой ситуации. На самом дне.
Покончив с сожалениями, я потягивался, отдыхал, искал червей, а потом смотрел на пустой экран своей приставки Nintendo DS. Батарея села пару недель назад. Чёртовы технологии… Поэтому я начал мысленно воспроизводить свои любимые фильмы. Я уже давно не думал о фильмах. Когда-то это было одно из моих хобби. Странно, как мы меняемся со временем.
Я думал о Гарри Поттере. Когда он начинал проигрывать, к нему всегда приходила помощь. Снейп, его умершие друзья и семья. И умерший директор. В моём случае мёртвые маги оказались бесполезными. Это было так несправедливо… Я думал о «Властелине колец». Когда Фродо оказывался в безвыходной ситуации, к нему всегда приходила помощь. Сэм. Я мысленно пересматривал «Хроники Нарнии». Аслан всегда всех выручал. Где же мои верные друзья? Наверное, это будет один из тех фильмов, где герой проигрывает и в конце все плачут или где ему приходится спасаться самому[17 - «Перетащить себя за ремешки через изгородь» или «спастись самому» – это адинатон или разновидность гиперболы, которая описывает полную невозможность что-либо сделать. Вы не можете перетащить себя за ремешки, поскольку на обуви больше нет ремешков, а также по той причине, что такое действие противоречит законам физики. Однако эта фраза описывает ситуацию, в которой людям надо действовать, спасаться самим и тому подобное. Также она может означать загрузку операционной системы, после чего компьютер начинает работу, загружая оставшиеся программы.] и…
И…
Я посмотрел на свои башмаки. Мой плащ исчез. Килантус исчез. Моя сила исчезла.
Но на мне по-прежнему были башмаки.
О ЧЁМ Я ДУМАЛ?[18 - Это всё из-за голода и недостатка сна. Серьёзно. Они способны свести вас с ума. Однажды, после того как я не спал четыре дня подряд, я надел пижаму на комнатное растение, потому что мне показалось, что это мой племянник Джейми.]
Я сорвал башмак и с силой его потряс. Оттуда выпал крошечный дракон, похожий на геккона, и приземлился на пол в облачке пыли. Он откашлялся и сердито посмотрел на меня.
– Что с тобой такое? Неужели в наше время люди совершенно забыли о манерах? Сначала ты неделями меня игнорируешь, хотя я единственный на свете, кто может тебе помочь, а потом без предупреждения выгоняешь из дома и швыряешь в грязь! «Моя судьба – быть втоптанным в грязь железной пятой деспотизма. Несчастья сокрушили мой некогда гордый дух; я уступаю и покоряюсь – таков мой жребий. Я один на всём свете обречён страдать; что ж, я и это перенесу»[19 - Простите. Лето любит драматизировать. Кажется, сейчас он цитирует фразу из «Приключений Гекльберри Финна» Марка Твена.].
Голос у дракона был низкий и сильный. Я засмеялся, не обращая внимания на его слова. Лето был здесь! Я не одинок.
– Ха! Почему ты ничего не сказал, Лето?
Я лёг на живот и положил руки на затылок, так что мы оказались лицом к лицу. Его глаза были сапфирово-синего цвета размером с шарики для страйкбола.
Лето хмыкнул и уселся на задние лапы.
– По моему опыту, люди по природе упрямы и подвержены иллюзиям, в особенности ты. Поэтому когда они оказываются в особенно сложной ситуации, то продолжают бороться в одиночку с пугающей решимостью обойтись без помощи, даже если это приведёт их к гибели. Лишь выжившие, у которых не осталось ничего, кроме смирения, соглашаются принять помощь. Таким людям бесполезно предлагать помощь, пока они сами о ней не попросят.
Я моргнул.
– Ты злишься, потому что я тебя игнорировал?
Крошечный дракон вздохнул.
– Как обычно, ты понял лишь десятую часть того, что я сказал. Полагаю, мне стоит этим удовольствоваться.
– Я даже забыл, что ты здесь! Почему ты ничего не говорил, Лето? Ты ведь уже вмешивался раньше…
– Вспомни мои предыдущие комментарии, маленький маг. – Дракон оглядел стены ямы. – Какое гнетущее место!
– Ты только что заметил? Напомни мне установить в башмак окна, чтобы ты видел, что происходит снаружи.
Лето с наслаждением потянулся.
– Возможно, я вздремнул пару недель. Когда нам того хочется, мы, драконы, можем спать несколько дней без перерыва. Прости, но с тобой было так скучно. Битва с Роном была довольно интересной. Соединение кровавых камней и всё такое. Я испугался, что ты всё испортишь, но потом у тебя получилось. А после этого ты попал сюда, сдался, стал таким жалким и постоянно оправдывался. Поэтому я решил немного поспать.
Я не знал, что ответить.
– Не знаю, что сказать.
Лето просиял.
– Отлично! Возможно, у тебя ещё есть надежда.
– Ты можешь помочь мне отсюда выбраться?
– Конечно.
Моё сердце забилось быстрее.
– Серьёзно?
– Как думаешь, зачем я вообще отправился с тобой в путешествие? Без моей помощи тебе не выбраться из этой дыры.
– Хочешь сказать, ты всё время это знал?
– Я многое знал. – Лето поднял голову. – Я знал, что ты попадёшь в ситуацию, из которой освободить тебя смогу только я, и что это будет стоить мне жизни. Но я не знал, что это будет именно это. Яма. – Он неодобрительно прищёлкнул языком. – Так прозаично[20 - Скучный, заурядный, нудный.].
Я вскочил.
– Тогда идём! Давай… Погоди! Что значит «будет стоить мне жизни»?
Он пожал крошечными плечами.
– Боюсь, во всём всегда есть какая-то загвоздка. Сэм остался позади. Снейп умер. Оби-Ван растворился. По крайней мере мне не придётся растворяться.
Я пытался не думать о том, что Лето читал мои мысли[21 - Как давно он это делал? На что ещё он был способен? Вполне возможно, я совершил ошибку, принимая как должное тот факт, что в моём башмаке живёт столь могущественное и загадочное существо…].
– Это тебя убьёт? Если ты поможешь мне выбраться?
– Не стоит переживать. Моё время пришло. Но прежде чем бросаться навстречу смерти и судьбе, нам надо кое-что обсудить.
Я снова сел, поражённый его словами.
– Как… Я хочу сказать…
– Эта темница существует внутри магического разума Рона, верно?
Я кивнул.
– В его мысленной ячейке.
– И ты не можешь сбежать, потому что его разум могущественнее твоего?
– Спасибо, что напомнил. Погоди! Хочешь сказать, что твой разум могущественнее, чем у него? И ты собираешься нас выпустить?
– Очевидно. Если бы Рон об этом знал, то не впустил бы меня в свою мысленную ячейку. Он меня не заметил. Как я и сказал, я большую часть времени дремал. Полагаю, теперь это причиняет ему неудобства. Да. Я бы сказал, очень большие неудобства.
Я улыбнулся.
– Так ему и надо.
– Да… Мне придётся обрести свой истинный облик, чтобы сломить нашего тюремщика. Это займёт всего несколько секунд.
– Несколько секунд… – Я серьёзно посмотрел на Лето. – Но сколько тебе осталось жить в твоём истинном облике?
– Несколько секунд.
Я уставился на свою ногу. На месте пальца в носке зияла дыра. Я подумал, износился ли носок сам или это Лето проголодался. Я потянулся к башмаку и надел его. Забавно, как разум цепляется за всякие мелочи, когда ситуация становится слишком серьёзной.
– А есть…
– Другой способ? Нет. Не стоит переживать, когда кто-то исполняет свою миссию, пусть даже она кажется грустной или незначительной. Нам не дано в полной мере познать все тонкости судьбы.
Мгновение мы молча смотрели друг на друга. Наконец Лето откашлялся.
– После нашего побега Рон будет очень слаб. Возможно, он будет без сознания. У тебя появится шанс нанести удар.
Я кивнул. На глаза навернулись слёзы, и я принялся раздумывать, как бы мне обнять крошечного дракона или пожать ему руку, но я не мог этого сделать и не показаться глупым, поэтому я просто поднялся и стиснул зубы.
– Ладно. Я готов.
Лето фыркнул.
– Смешно!
– Что?
– У Рона будут стражники. Маги или тени. Возможно, несколько. Тебе придётся справиться с ними как можно быстрее, если ты хочешь выжить. Убей их быстро, чтобы они не успели оказать сопротивления.
– Ясно…
Я разжал кулаки и безвольно опустил руки.
– Я не собираюсь рисковать жизнью ради того, чтобы тебя снова поймали.
– Тогда что мы будем делать?
– Исцелять тебя, естественно.
На всякий случай я снова попытался коснуться своей силы. И как обычно, ничего не произошло.
– Ты… ты можешь это сделать?
Лето поднялся, забрался мне на плечо и заглянул в глаза. Потом потёр свои крохотные когтистые лапки, словно желая согреться.
– Посмотрим.

Глава 4
Океан зефира
«Вы не воспитываете героев, вы воспитываете сыновей. И если относиться к ним, как к сыновьям, они окажутся героями, пусть даже только в ваших глазах».
    Уолтер М. Ширра Старший[22 - Пилот Королевских ВВС во время Первой мировой войны. Его сын, Уолтер Ширра Младший, стал одним из семи астронавтов, отобранных для программы «Меркурий» – первой американской программы пилотируемых космических полётов.].
– Скеллигард? Ты уверен, юный мастер? – низкий голос дугара рокочущим эхом отдавался в гладких железных стенах подземной канализации, где Дрейк с друзьями шлёпали по воде к выходу.
– Смотри сам. – Дрейк швырнул ему манускрипт, который они только что нашли в архивах, и огромное гориллообразное[23 - Такого слова нет.] существо необычайно проворно[24 - Умело и ловко. Особенно когда дело касается рук.] его поймало. – Страница восемьдесят пять.
Финниган нашёл нужную страницу, и Дрейка поразило, что дугар мог читать и одновременно бежать по воде высотой в целый фут.
– Я согласен с мнением Дрейка, Аттикус. Здесь говорится, что шестьсот лет назад убежище Шакала находилось на дне высохшего колодца в Скеллигарде.
– Какого именно? Их всего три. – Аттикус и Реллик замыкали шлёпающее шествие. Реллику было так тяжело идти, что Аттикус обхватил старого мага за плечи и тащил его за собой.
– Этого здесь не написано. Очевидно, шестьсот лет назад там был всего один высохший колодец.
– Наверное, это колодец на пересечении Хогсволлоу и Рейвентира. Проклятие! Ты ведь знаешь, что я проходил там каждый день?
– Знаю.
Дрейк взял у дугара книгу и положил её в маленький рюкзак. Он был слишком крошечным и намного менее удобным, чем тот, который он брал с собой в путешествие с Саймоном и Тессой, и Дрейк знал, что маленький мешок выглядит нелепо на его могучей спине – как будто взрослый нацепил детский рюкзачок[25 - Дрейк не придумал бы такое неуклюжее сравнение. Но поскольку я пишу это за него, я решил сделать повествование немного более красочным.], – но он был рад, что ему есть куда положить книги. Без книг под рукой Дрейк всегда чувствовал себя неуютно.
– И каковы шансы на то, что мы найдём там нечто, что поможет нам понять, где прячется Рон? – спросил Дрейк.
– Шансы очень и очень малы, – ответил Аттикус и закряхтел под весом Реллика. – Но это лучше, чем просто бродить по свету в надежде наткнуться на него.
– А каковы шансы, что это ловушка?
– Это уже более вероятно. Вполне возможно, что… Уф! Финниган, ты не мог бы понести Реллика? Кажется, у него совершенно отказали ноги.
– Прошу прощения, – взвизгнул старый маг. – Я не привык к таким физическим… Святые бананы! Да ты настоящий силач! Ай! Только не ударь меня о потолок, чудовище!
– Прости, – проворчал Финниган.
Дрейк улыбнулся.
– Аттикус, как отсюда быстрее всего добраться до Франции?
– Быстрее всего на подметро, но мы не можем этого сделать.
– Как-как?
– Подметро. Это скоростная подземная дорога специально для магов. Уверен, что сейчас она под контролем теней. Они также уничтожили все выходы к туалетным кабинкам-порталам. Если не придумаем ничего лучшего, нам придётся идти пешком.
Дрейк раздражённо хмыкнул.
– У нас нет времени бродить пешком по всей Европе. Мы нужны Саймону прямо сейчас, где бы он ни был. Если я выберусь из этой передряги живым, то посвящу всю жизнь созданию конкурентоспособной независимой технологии магической транспортировки.
Финниган расхохотался.
– Удачи!
– Рон умеет это делать. Я видел. Он исчезает, а потом появляется в другом месте.
Аттикус закашлялся.
– Подобные вещи находятся в компетенции магов пятого уровня и выше. Лично мне ни разу не удалось сделать портал, а я посвятил этому немало времени, когда мне было за восемьдесят.
Раздался глухой удар, и Реллик сердито закричал.
– Эй, огромная синяя туша! Я сказал, осторожнее! Знаешь, в былые времена мы охотились за дугарами на Восточной окраине. Я сам съел трёх или четырёх…
Финниган что-то неразборчиво прорычал. Дрейк жестом приказал им остановиться. Они добрались до перекрёстка и отвинтили крышку люка, ведущего на улицу. Над Влтавой поднимался туман, отражая лучи утреннего солнца. На другом берегу Дрейк видел старую Прагу и древние мосты на излучине реки, похожие на спицы тележного колеса.
Дрейк вдохнул свежий воздух и подумал о Саймоне. Он подумал о том, что он свободен, а Саймон в плену. Подумал о сотнях миль, которые им предстояло преодолеть, о том, сколько времени это займёт, и с такой силой ударил крышку люка, что она треснула.
– Что я говорил тебе о гневе, сынок?
Дрейк поднял голову. Рядом никого не было. Его друзья стояли на улице. Он шагнул вперёд, посмотрел вниз и увидел, как его отец величественно поднимается в воздух. Он сидел на спине грозного крылатого существа, похожего на порождение чёрного носорога и летучей мыши-вампира: у него были трёхконечные крылья, толстое, как у быка, тело, голова с огромными резцами и четырёхфутовый рог.
Страшнокрыл.
Дрейк никогда не видел этих прославленных боевых чудовищ минотавров за пределами Галкалкгула, своей родной планеты. Зверь захлопал крыльями и поднялся выше, и рядом с ним возникли ещё два страшнокрыла. На них не было всадников, хотя на спине у них крепились сёдла. Зверь приземлился на улице, и Дрейк отступил назад, давая отцу возможность спуститься на землю.
Старый минотавр оказался более худощавой копией Дрейка с кудрявой белой бородой и в крошечных очках. Они крепились у него на голове при помощи серебряной цепочки, вплетённой в шерсть на висках. Дрейк не мог поверить своим глазам.
– Папа? Что? Как? Что ты здесь делаешь?
– Ура! – торжествующе крикнул Реллик. – Транспортная служба минотавров с боевыми боровами. Как раз то, что нам нужно.
Дрейк протянул древнему магу руку.
– Дрангус Гений, сэр. Я очень рад видеть вас всех целыми и невредимыми, но должен признать, что никогда не слышал, чтобы их называли «боевыми боровами», за исключением разве что старых книг.
Реллик взял руку Дрангуса обеими руками и сердечно её пожал.
– Я старше самых старых книг.
– Как… – снова начал Дрейк. – Да, я отправил тебе письмо с просьбой о помощи, но это было три дня назад. Ты не мог так быстро сюда добраться.
Дрангус робко пожал плечами, усиливая сходство с сыном.
– Частный боевой корабль правителя быстро перемещается. Я сказал ему, что мастер вручил моему сыну клинок, и теперь ему нужна помощь, чтобы спасти Фейтера, исполнить древнее предсказание и защитить честь всех минотавров…
Аттикус шагнул к Дрангусу и пожал ему руку.
– Вы сказали правду, мой друг. – Он с восхищением посмотрел на страшнокрылов и продолжал: – И вы прибыли как раз вовремя. Нам срочно нужно попасть на север Франции.
Дрангус кивнул и забрался на спину страшнокрыла.
– Тогда садитесь, друзья. Звери не устали. Нам надо спешить. Страшнокрылы отнесут нас к славе или во Францию! Закрой рот, Дракус. В таком состоянии ты не сможешь никому помочь.
– Обычно он совсем не такой, – вставил Финниган. – Ваш сын – храбрый воин.
– Правда? – Дрангус покачал головой, и на его лице появилось выражение благоговения и недоверия. – Столько изменений за столь короткое время. Скорее садись, мой мальчик. Мы ждём только тебя.
Дрейк огляделся и увидел, что стоит один на улице. Аттикус уже сидел верхом на одном страшнокрыле, а Финниган с Релликом – на другом. Дрангус наклонился, протянул руку, и Дрейк уселся позади отца.
По команде Дрангуса зверь взмыл в воздух, и Дрейк ухватился за ручки седла, чтобы не свалиться в реку. Они поднимались всё выше, и вокруг них кружились туман и облака. Ветер донёс до Дрейка голос отца.
– Ты вырос с момента нашей последней встречи.
– Да. У меня наконец-то произошла кулрака.
Они взобрались на облако, и Дрейк прищурился, разглядывая нечто похожее на океан огненно-розового зефира. Дрангус повернулся в седле и посмотрел на сына.
– Я не это имел в виду.
– Ясно. – Дрейк поправил очки, которые ему пришлось сломать и немного видоизменить, чтобы они поместились на его новом лице. Дужки были привязаны к шерсти при помощи верёвочек, не столь элегантных, как у Дрангуса.
– Скажи мне, сын, куда мы летим?
– В Скеллигард.
– И что нас там ждёт?
– Не уверен, – признался Дрейк. – Мы надеемся, что ключ к разгадке. Но мы также опасаемся, что это ловушка. Скорее всего, очередной тупик.

Глава 5
Глотка дракона
«(Великие сражения) выигрывают и проигрывают на одном квадратном футе недвижимости. (Указывает на голову) Вот здесь».
    Аарон Соркин «Западное крыло»[26 - На самом деле в цитате говорится «президентские выборы», а не «великие сражения», но вы ведь поняли суть…].
Я как раз вежливо перечислял Лето тысячи причин, по которым он не может меня «исцелить», когда он вдруг начал по-кошачьи умываться.
Это было просто отвратительно.
– Фу, гадость! Тебе обязательно это делать? Я как раз пытаюсь сказать кое-что важное.
– Я не умывался уже несколько дней, и ты не говоришь ничего важного.
– Говорю. Я только что сказал, что ты не можешь меня исцелить. Что бы ни сделал со мной Рон, он лишил меня способности чувствовать магию. Я даже не могу отыскать свою силу. И мой плащ уничтожен.
Лето кивнул и облизал левый локоть.
– Да, да. У тебя куча проблем. Я собираюсь решить две из них.
– Правда? Я могу выбрать, какие именно?
Лето прекратил облизываться и одарил меня хитрой улыбкой ящерицы.
– Нет, я решу две проблемы, которые являются твоими настоящими проблемами. Твоя сила не пропала, Саймон. Тебе так кажется, но… Это уже совсем другая тема. Тебе не хватает опыта и времени, чтобы его набраться. Я дам тебе две эти вещи.
– Отлично. А пока ты этим занимаешься, можно мне гранатомёт? – Я раздражённо потёр глаза. – Лето, ты сказал, что вызволишь меня отсюда.
– Да. Но только после того, как ты уже не будешь таким безнадёжным… Как ты сам сказал, сейчас ты не функционирующий маг. У нас много работы. – Лето посмотрел на меня и беспокойно повёл плечами. – Я приготовил для тебя короткий учебный семинар. – Он понизил голос, как будто собирался сообщить мне секретную информацию. – Мне потребовалось на это много времени, но теперь всё готово. Тебе надо лишь забраться внутрь.
Я огляделся и раздражённо взмахнул руками.
– Внутрь? Я УЖЕ ВНУТРИ! Я ЗАПЕРТ ВНУТРИ ЭТОЙ ТЕМНИЦЫ.
– Внутрь моего разума.
– Хочешь сказать… – Я сглотнул. – Внутрь твоей мысленной ячейки? Ты впустишь меня в свою мысленную ячейку? Но мы ведь внутри ячейки Рона. Разве это не…
– Положит начало неизбежному столкновению моей силы с силой Рона? Верно. Но у меня есть ещё один сюрприз в рукаве. – Лето с сомнением посмотрел на свои чешуйчатые лапки. – Точнее был бы, если бы у меня были рукава. Знаешь, человеческие метафоры всегда казались мне такими неуклюжими. – Он поднял голову. – Готов? – Лето раскрыл рот, и внезапно его челюсть поднялась вверх, а зияющая глотка превратилась в шестифутовый портал.
– Ну… – Я откашлялся и шагнул на его язык размером с ковёр. – Это и есть вход в мысленную ячейку дракона, да? Ты не просто проголодался?
Лето не ответил, и учитывая обстоятельства, это было неплохо. Я увидел в глубине его глотки мерцающий золотистый цвет. У меня внутри что-то шевельнулось. Конечно, это была не магия, просто что-то потаённое.
– Ладно, – сказал я, смиряясь с нелепицей[27 - Такого слова нет.] обстоятельств, уселся на язык Лето и заглянул в его глотку. – Посмотрим, что будет дальше.
Я подпрыгнул и соскользнул прямо в свет. Тут же раздался обеспокоенный вопль Рона.
Глотка Лето была очень похожа на длинные горки в аквапарке, которые кажутся вполне нормальными первые полсекунды, а потом резко обрываются вниз. Их всегда называют «Пуля», «Безумие», «Пушечный выстрел» или что-то в этом роде. В данном случае не было никакой равномерной смены траектории, и я не упал в бассейн с тёплой водой. Вместо этого я пролетел сквозь слепящий золотой свет и приземлился лицом вниз на твёрдой поверхности. Раздался хруст, как будто сдавили консервную банку, и вот я уже ничего не чувствовал и не мог сдвинуться с места.
– Ой! – раздался голос Лето. – Забыл, что у тебя нет крыльев. Надо будет немного изменить вход. Правда, больше он мне не понадобится…
Сильная рука схватила моё вывернутое плечо и сжала. Я почувствовал, как кости встали на место, а потом рука подняла меня на ноги.
– Ай!
– Прости. Уверен, это очень неприятно. – Рука на моём плече принадлежала модно одетому молодому человеку в сером костюме-тройке и в красном шёлковом галстуке-бабочке. Его раскосые глаза, слишком широкий нос и угловатые скулы были не вполне человеческими. Когда он заговорил, я заметил длинные, острые, как иглы, зубы. Короче говоря, он был похож на Лето в облике человека[28 - Отдалённо человеческом…].
– Ай! Лето?
Молодой человек хитро ухмыльнулся и погладил костюм.
– Нравится? Здесь я могу принимать любой облик, и я решил, что вид человека тебя успокоит.
– Вообще-то он меня пугает.
– Ясно. – На лице Лето появилось разочарование. – Извини. – Силуэт стоявшего передо мной человека замерцал, как дрожащее отражение на воде, а потом исчез, и передо мной снова возник Лето. Но только теперь он был не крошечным и не огромным, длиной в целую милю. Он был ростом пять футов, так что мы смотрели друг другу в лицо. – Так лучше?
Я слегка успокоился.
– Намного. Но ты больше не поместишься в моём башмаке.
– Ха! – Лето обвёл рукой окружавшее нас пространство. – Добро пожаловать в мой разум.
Мы стояли на пристани. Она была сделана из толстого чёрного дерева, а перед нами простирался безмятежный океан из светящегося золотого вещества. Оно было плотнее воды. Небо наверху было тёмным, и весь свет исходил от океана. У пирса на волнах покачивалась маленькая лодочка. – Полагаю, мы поплывём на лодке.
– Отличная догадка. Только ты поплывёшь один. Не прикасайся к воде. Конечно, я могу коснуться собственной души безо всяких вредных последствий. – Лето спрыгнул в воду и заскользил прочь, как будто его подталкивал безмолвным мотором. – Идём, Саймон.
– Погоди! – Я прыгнул в лодку, и она опасно закачалась. Догнав Лето, я весь обливался потом. – Ты не мог придумать что-нибудь попроще?
– Это очень просто, Саймон. Вообще-то большинство людей не выдерживают путешествия по глотке дракона. У тебя всё отлично получается. Осторожно! Не упади в море моей души. Будет нелегко вытащить тебя обратно…
– Ладно. А разве ты сейчас не должен быть занят эпической ментальной битвой с Роном? Ты ведь вошёл в свою мысленную ячейку внутри его разума.
– А, ну да. Вообще-то мы сейчас как раз сражаемся, но я уверен, что смогу сдерживать его до тех пор, пока ты не закончишь то, ради чего пришёл.
Я покачал головой, вспоминая свою битву с Роном, во время которой я не мог сохранять спокойствие.
– И сколько времени это займёт? Моё обучение или как там его?
Лето вытащил из светящейся воды лапку и небрежно махнул ею. Капли посыпались вниз, как падающие звёзды.
– Не меньше двух тысяч лет. Люди почти ничего не понимают, пока им не исполнится тысяча лет. Полагаю, в твоём случае понадобится вдвое больше времени.
Я фыркнул.
– Значит, вы с Роном будете мысленно сражаться две тысячи лет, пока я буду ходить в школу в твоём разуме и стараться избежать смерти от старости?
– Разве я не гений? – Лето поднял руку и указал на что-то впереди. Я повернулся[29 - Если вы когда-нибудь управляли гребной лодкой, то знаете, что в ней вы сидите спиной к месту вашего назначения. Поэтому то, что находится впереди, на самом деле позади… Очень запутанно.]. В нескольких ярдах от нас висела серая завеса дождя, которая медленно катилась к нам.
– Что это такое?
– Аллель[30 - Ал-лель.].
Я тут же вспомнил курс анатомии из колледжа и учебник физиологии, который Аттикус заставил меня прочесть в одиннадцать лет.
– Пара альтернативных генов, объединённых общим хромосомным локусом?
– Что? Нет, нет. Это умственное искривление времени. Тебе прекрасно известно, что время относительно. Полагаю, об этом знают даже на Земле, верно?[31 - «Положите руку на горячую плиту на минуту, и вам покажется, что мгновение – это час. Посидите с симпатичной девушкой час, и покажется, что это минута. Это и есть теория относительности». Альберт Эйнштейн.] По большей части время существует внутри разума. Мы этим воспользуемся. Когда мы пройдём сквозь аллель, умственное время будет продолжаться, а снаружи время остановится. Моя битва с Роном продлится несколько секунд, и за это время мы сможем сделать всё, что нам нужно.
– Что именно?
– Увидишь. А теперь задержи дыхание. Не вдыхай…[32 - Отличный совет. Вам не следует вдыхать искажение времени. Спросите у Сигнация Кемпа. Нет, вы не сможете этого сделать, потому что никогда о нём не слышали. Он как раз вдохнул искажение времени. Мне больше нечего добавить.]
Когда завеса прошла мимо нас, я почувствовал лёгкое прикосновение влаги. Как будто меня ударили по лицу облаком или меня обнял мокрый призрак[33 - Простите. Мой редактор сказал, что в книге должно быть больше сравнений, но я не могу придумать ничего интересного. Кстати, разница между сравнением и метафорой (на случай если вам когда-нибудь придётся отвечать на этот вопрос, чтобы выиграть 37 000 долларов или избежать смерти от рук террориста) состоит в том, что сравнение содержит слово «как». «Жизнь, как коробка конфет (полна обманщиков и неожиданных калорий)». А вот ещё один пример. Сравнение – «жизнь, как лифт». Метафора: жизнь – это лифт (со взлётами и падениями, неловкими ситуациями, долгим ожиданием и обманом. Жизнь – это действительно лифт).].
Туман исчез так же стремительно, как и появился. Я стёр с лица воду и понял, что не промок. Потом я посмотрел на своего чешуйчатого спутника, который успел перевернуться и теперь лежал на спине в золотой воде души.
– Так-то лучше. Теперь меня больше не напрягает схватка с этим мерзким магом.
Я попытался расслабиться, облокотившись о нос маленькой лодки. Мне ужасно захотелось погрузить руки в манящую золотую жидкость, поэтому я выпрямился и снова начал грести.
– Так странно быть здесь и отдыхать, пока все остальные ищут нас, или сражаются, или что там происходит в мире?
Лето вздохнул.
– Это жизнь дракона.
– А другие маги были в…
– Драконьей глотке? Конечно. Естественно, не в моей. Никогда прежде не впускал мага в свой разум. Мы называем это объединением. Или благословением. Маги, с которыми мы объединяемся, называются Благословенными. Народ Тайк, допотопные люди, называют это священным пришествием, что является всего лишь дурным переводом с их родного языка. Это случается нечасто. В таком случае вы либо больше ничего не слышите об этом человеке, потому что он не выдерживает испытания, либо о нём слышат все, потому что ему удаётся выжить и он становится необычайно знаменитым и могущественным. Это великий дар – получить разум дракона. Он даёт неоценимое преимущество над другими людьми, в чём ты скоро сам убедишься.
– Скоро?
– Довольно скоро.
– Ты сказал «получить разум дракона»?
– Да, такова идея. Передать тебе мои знания. Не напрямую, а таким способом, который увеличит твою ценность как индивидуума. Подобный дар получали немногие, и, если я назову тебе их имена, ты их сразу же узнаешь.
– Кто они?
– Это невежливый вопрос.
– Реллик?
– Возможно.
– Ксерит?
Лето вздохнул.
– Почему я решил, что у тебя есть манеры? Да. Все знают, с кем он был соединён. С Агрогинсом Митта. Одним из Высочайших Красных драконов старого поколения. Это была могущественная связь. Возможно, самая могущественная после первой.
– Первой?
– Первой связи дракона и обитателя твоей Вселенной. Крисфрейз Ужасный, старейший из драконов, и Дэнни Отважная, первая из Благословенных.
– Минотавр?
– Да, минотавр! Минотавры были первыми обитателями твоей Вселенной. Зохары поселили их на Зета Прайм, чтобы они не давали сбежать ухалуонам или джиннам, как их называют в твоём мире, во время создания известных нам миров. Это азы истории, Саймон. Хочешь сказать, что никогда об этом не слышал?
Я почувствовал, что краснею.
– Я выбыл из школы в первый же день, забыл?
– Не переживай. Тебе предстоит пережить эту историю. По крайней мере воспоминание о ней. Это священная история, которая передаётся всем драконам при рождении. Это первая связь и предмет первого Острова Испытаний.
– Острова Испытаний?
– Опыт, который я передам тебе, состоит из сотни островов. На каждом тебе предстоит усвоить отдельный урок. Прожить отдельную жизнь. Когда ты ступишь на остров, то попадёшь в мир, который я для тебя приготовил. Там ты усвоишь свой урок. Если провалишься, начнёшь сначала. На некоторые острова уйдёт несколько часов. На другие – несколько лет. А на некоторые – целая жизнь.
– Сотня островов? – переспросил я надтреснутым голосом[34 - Чёрт бы побрал этот пубертат!]. – Целая жизнь?
– Я же тебе говорил, тысяча лет. Забыл?
– Тысяча лет!
– Кажется, я упомянул две тысячи.
– ТЫ ГОВОРИЛ СЕРЬЁЗНО?
– Не беспокойся, Саймон. Я могу создать для тебя твои любимые блюда. Рядом со мной на скамье появился пакет сока, а также тарелка горячих макарон с сыром.
Я взял сок и начал пить, дрожа от мысли о предстоящем мне масштабном испытании.
– Эй, а это вкусно! Двадцать пять жизней[35 - Две тысячи лет, поделённых на среднюю продолжительность жизни американского мужчины (78 лет). Вы не забыли, что я умею отлично считать в уме?], проведённых за игрой в фантазии внутри разума дракона, не кажутся мне приятным отпуском, но если там будут макароны с сыром, то всё в порядке. Намного лучше червей…
Лето с энтузиазмом ударил ладонью по воде.
– Браво! Пока не оглядывайся. Мы уже добрались до первого острова.
Лодка наткнулась на берег, и я повернулся. Остров был серым и плоским – маленький, пустынный пляж, на котором не было даже места для дома.
– Это он?
– Здесь ты посетишь Галкалкгул, планету минотавров, в далёком прошлом и переживёшь историю первого благословения. Встречу Дэнни и Крисфрейза. Ты будешь играть роль Этчимы, старой больной тётушки Дэнни, которая помогала ей в путешествии. Ты будешь знать, кто ты на самом деле, но все жители острова будут считать тебя Этчимой. Постарайся, чтобы тебя не съели. Если это случится, придётся начинать сначала.
– Уф! – сказал я, оттягивая воротник. – Здесь нет функции «сохранить игру»? Это ведь настоящий кошмар.
– Иди. – Лето подцепил хвостом дно лодки и выбросил меня на берег. Я упал на прохладный грубый песок и открыл глаза в ином мире.

Глава 6
Первая кровь
«Старики развязывают войну, а умирать идут молодые».
    Герберт Гувер[36 - Знаменитый мексиканский сборщик бананов и тайный изобретатель вакуумной установки. Шучу. Тридцать первый президент Соединённых Штатов, занимавший пост во время Великой депрессии.].
– И ты называешь это чистым, Дэнни? Если бы твой дед сражался с чудовищами Алтеркайта так же, как ты чистишь раковину, то я была бы уже мертва и заботиться о тебе пришлось бы кому-то другому.
Эти слова уже раз пятьдесят срывались с моих потрескавшихся старческих губ. На этот раз дракон меня не съест. Я должен поскорее выбраться из этой истории, иначе сойду с ума.
Мне потребовалось всего несколько минут, чтобы привыкнуть к этой странной фантазии. Как и обещал Лето, виртуальный мир воспринимался мною как реальный. Я чувствовал себя собой. Ладно, я чувствовал себя древней, больной женской версией самого себя. Но все остальные считали меня Этчимой, старенькой двоюродной бабушкой Дэнни, многообещающей воительницы и восходящей звезды своего племени. По словам Лето, её отец, то есть мой племянник, был известным воином. И мать тоже. Теперь Дэнни должна была последовать по их стопам.
Рыжая девушка-минотавр остановилась в дверях и большими карими глазами посмотрела на только что вычищенную раковину.
– Сегодня мне предстоит испытание, Этчи. Неужели мне снова придётся её чистить?
Я постарался говорить как можно более сварливо.
– Делай, что я говорю, девочка. Тётушке лучше знать.
Конечно, мне было плевать на раковину. Я просто хотел помешать Дэнни выйти на улицу и быть съеденной драконом. В очередной раз. События разворачивались именно так…
Дэнни недовольно хмыкнула, высоко подняла голову и ушла, хлопнув дверью.
– Проклятие! – пробормотал я. Снаружи раздался низкий рокот, похожий на грохот землетрясения и грома, и крик Дэнни. Потом левая половина дома взорвалась в облаке щепок и драконьей чешуи, и гигантская голова чудовища придавила меня к полу. Я умер.
Я проснулся на окраине острова и услышал, как Лето в смятении прищёлкнул языком.
– Опять? Если ты не можешь живым выбраться из дома, как ты приведёшь Дэнни к её судьбе?
Я встал и стряхнул с груди песок.
– Ничего не говори. На сегодня с меня довольно драконов. – Я зашагал по пляжу и снова погрузился в искусственную реальность.
– И ты называешь это чистым, Дэнни? – снова услышал я свой голос. – Если бы твой дед сражался с чудовищами Алтеркайта так же, как ты чистишь раковину, то я была бы уже мертва и заботиться о тебе пришлось кому-то другому.
– Сегодня мне предстоит испытание, Этчи. Неужели мне снова придётся её чистить?
Я задумался.
– Чистая раковина – счастливая раковина, милая. Если ты не можешь сделать такой простой вещи, то как ты надеешься пройти испытание и вступить в Высшую гвардию?
Дэнни что-то недовольно пробурчала, но вернулась к огромной раковине и принялась снова её тереть. Хорошее начало. Я прошёл в дальний угол дома и снял со стены гигантскую чугунную сковороду. Закрыл глаза и наморщил лоб в ожидании. Раздался сильный шум, как будто началось землетрясение. Под ногами у нас задрожала земля.
Дэнни застыла.
– Что это такое?
А потом левая сторона дома взорвалась в облаке щепок и драконьей чешуи. Дэнни удивлённо вскрикнула, а я пригнулся и приготовился. Гигантская драконья голова протиснулась в дом, и я метнул в неё сковородку. Она отскочила от драконьего глаза, и зверь затряс головой.
Потом он открыл пасть. Внутри она была тёмно-лиловой, как у ядовитой змеи. В глубине глотки, у основания огромного белого раздвоенного языка, светилось что-то красное.
– Беги! – заревел я. Мы с Дэнни выскочили из окна кухни в сад в тот самый момент, когда дом объяло пламя.
– Ггизакнокунар фиматус казаакнатаг! – закричала Дэнни и принялась бить себя в грудь.
– Я согласна. Это определённо дракон. – Я понятия не имел, что она говорит, так как мне впервые удалось выжить после того, как дракон разрушил нашу гостиную. Я лишь понял, что это была Дэнни, первая из Благословенных, которую упомянул Лето, а огнедышащей смертельной ловушкой наверху был именно тот дракон, с которым ей предстояло связать свою жизнь. Пока этот союз казался маловероятным.
– Здесь не было драконов со времён войны богов! – кричала Дэнни на бегу. – Ты понимаешь, что это значит?
– Твоё испытание отложат?
– Сбывается пророчество! Первый дракон, вернувшийся на Галкалкгул, принесёт минотаврам могущество!
Дракон тем временем топал по крышам и стенам домов на извилистой горной дороге. Высотой он был с десятиэтажный дом, угольно-чёрный с белоснежными бороздами, покрывавшими его тело причудливым узором. У него были огромные ребристые крылья, но он предпочитал идти пешком. Наверное, чтобы удобнее было давить дома.
– Я пойду за ним и посмотрю, что будет.
– Иди, милочка, – сказал я. – А я пока заберу сковородку. Хорошие сковородки трудно найти. Я тебя догоню. Постарайся, чтобы он тебя не съел.
Я быстро нашёл сковородку и с радостью обнаружил, что на ней осталась слизь из драконьего глаза и сгусток крови. Мне удалось пустить ему кровь. Если я правильно понял, это может пригодиться в дальнейшем.
Когда я догнал Дэнни, она стояла на вершине Кровавого спуска.
Это была пологая площадка из полированного камня длиной в половину мили, которая начиналась очень высоко и спускалась таким образом, что её глубина в том месте, где находились ворота, составляла несколько сотен футов. Ворота. Мне не забыть их до конца жизни. Они были высотой в несколько этажей, так что под ними с лёгкостью мог пройти дракон, и были такими же широкими, как «Уолмарт». Ворота были сделаны из чёрного камня с золотыми крапинками и сверкали в лучах солнца.
Дракон остановился у дверей и завыл. Сотни минотавров стояли на вершине Кровавого спуска, швыряя вниз копья, камни и стрелы, но оружие не причиняло чудовищу ни малейшего вреда. Дракон выпустил облако пламени, поглотившее двери.
Тридцать секунд спустя он остановился, проверил, как дела, и снова выпустил пламя. Минотавры заревели от ярости. Они выкатили на вершину Кровавого спуска гигантские катапульты, и смазали маслом, и подожгли шипастые снаряды размером с небольшие машины. Первый залп заставил дракона повернуться и нахмуриться, но вскоре он опять занялся дверями.
Минотавры принялись перезаряжать катапульты, а тем временем по спуску с криками сбежал боевой отряд. Не обращая на воинов внимания, дракон поднялся на задние лапы и с силой ударил в наполовину расплавленные каменные двери. Раздался такой звук, как будто земля раскололась пополам.
В глубине души я знал, что из этого не выйдет ничего хорошего.
Дракон прошёл сквозь разбитые двери и исчез из виду. Из ворот потянулись клубы чёрного дыма. Он был густой и сияющий, и, когда он окутал минотавров, они в ужасе завопили и побежали вверх по спуску. Дракон больше не появлялся, и из темноты не доносилось ни звука. Двери оставались неподвижными.
Целый час минотавры ждали, собирая вооружение и расставляя армию у дверей, но ничего не происходило. Дэнни и я следили за происходящим, сидя на гладком камне на вершине спуска. Я понял, что она и думать забыла о своём испытании, но я ничего не забыл. Из рассказа Лето я знал, что ей предстоит пройти испытание более реальное и опасное, чем она предполагала.
Это случилось в сумерках. Король минотавров забрался на башню, откуда ему было удобнее обращаться к собравшейся армии и вызывать добровольцев. Армия осталась ждать снаружи, солдаты разжигали костры и готовились сражаться с тем, что появится во тьме ночи. Однако бросить вызов чудовищу должен был герой. В таких случаях, говорил король, единственный храбрый воин был в состоянии закончить то, чего не могла сделать целая армия.
Воины начали собираться. Вскоре вся вершина Кровавого спуска кишела разгорячёнными, кровожадными и волосатыми минотаврами, готовыми умереть за свой народ или снискать себе легендарную славу. Появился король, и Дэнни подошла поближе, чтобы его послушать. Она повернулась в мою сторону и с удивлением заметила, что меня нет на месте. В этот момент я уже стоял перед группой добровольцев. Я не стал ждать начала речи короля: сейчас был неподходящий момент, чтобы позволить разъярённым минотаврам ссориться по поводу лучшего кандидата. Как только король подошёл ближе, я швырнул в него сковородку. Он поймал её одной рукой и с изумлением уставился на меня.
Я заорал изо всех сил:
– Смотрите на кровь чудовища! Я пустила первую кровь, и теперь остальная кровь принадлежит мне!
Наверное, вы решили, что я поступил очень храбро, но на самом деле я по мере сил воссоздавал настоящую историю. По словам Лето, тётушка Дэнни на самом деле пустила дракону первую кровь. Именно она втянула юную девушку-минотавра в смертельное приключение, которое должно было изменить её жизнь. Дерзко, знаю. Никогда не стоит недооценивать маленьких хрупких старушек.
Король долго смотрел на меня. Сначала в его глазах читалось изумление. Потом недоверие. И наконец под моим злобным взглядом его сомнения рассеялись и он кивнул. Он знал, что у меня есть право убить дракона, поскольку именно я пустил ему первую кровь[37 - Вероятно, он знал, что не стоит недооценивать маленьких хрупких старушек.]. Из толпы раздались протестующие крики более сильных, более юных и более свирепых воинов, но король заставил их замолчать брызжущим слюной воплем четвёртого уровня[38 - Брызжущий слюной вопль – это такой яростный вопль, когда у человека изо рта летит, капает и иным образом выходит слюна. Подобные вопли – частое явление среди представителей расы воинов, лишённых хороших манер. По степени интенсивности вопли можно разделить на пять уровней. При воплях первого уровня из уголка рта вытекает тоненькая струйка слюны. Такое часто случается, даже если вы просто повышаете голос, чтобы позвать кого-нибудь на нижнем этаже. При воплях второго уровня слюна вылетает наружу. Обычно, струя не слишком интенсивна и не распространяется на большое расстояние, заставив крикуна лишь немного подавиться, прежде чем он снова продолжит кричать. Уровень третий характеризуется большими каплями слюны, видимыми с расстояния в пять или более шагов. При воплях четвёртого уровня вместе со слюной вылетают кусочки непрожёванной, застрявшей или забытой пищи. На глазах также выступают невольные слёзы ярости. Пятый уровень крайне редок и представляет собой огонь, вырывающийся из горла. Обычно его можно наблюдать только у драконов. И у шотландцев.].
Потом король указал на меня.
– Можешь выбрать любое оружие. Моё собственное копьё, если хочешь. И можешь взять с собой помощника, чтобы он закончил твою работу, если ты умрёшь. Мы принесём жертву, чтобы оплатить тебе вход.
Мило. Я вежливо хмыкнул, что среди минотавров является эквивалентом поклона, и протянул руку.
– Я возьму твоё копьё, раз уж ты предложил. А моей помощницей станет племянница. Дэнни, ты где?
Дэнни с обескураженным видом шагнула вперёд. Король подал мне копьё, и я поморщился под его весом, а потом передал копьё Дэнни, которая мастерски повернула его и сунула тупой конец под мышку. Потом она наклонилась ко мне и испуганно и взволнованно прошипела:
– Что ты делаешь?
– Веду себя, как сумасшедшая старуха, дорогая. Ты всё время говорила, что сегодня у тебя испытание, и мне была ненавистна мысль о том, что тебе не придётся принять в нём участие. Уверена, если ты вернёшься с головой дракона, тебя примут в Высшую гвардию.
Дэнни изумлённо уставилась на меня, а потом закинула назад свою огромную голову и расхохоталась. Минотавры, решившие, что этот смех был выражением бесстрашного восторга перед неминуемой гибелью, принялись повторять её имя. Именно в тот момент родилась легенда о Дэнни Отважной, первой из Благословенных.
И не забудьте, что всё самое сложное было ещё впереди.

Глава 7
Британский музей
«Если бы историю учили в форме рассказов, её бы никогда не забыли».
    Редьярд Киплинг[39 - Английский писатель. Родился в Индии. Самый молодой лауреат Нобелевской премии по литературе и автор «Книги джунглей».].
Тесса вышла из красного двухэтажного автобуса на углу Блумсбери и Грейт-Рассел-стрит в Лондоне. Позади за чёрной железной изгородью вздымалось здание Британского музея. У него был широкий портик с десятками белых колонн, и само здание походило на древнегреческий храм, по образцу которого и было построен.
Лондон оставался одним из немногих крупных центров Земли, который ещё не захватили тени. Улицы патрулировали стражи – маги и обычные люди, – и большая часть города считалась безопасной. За исключением тёмных уголков… Хотя тени и не смогли захватить весь город, они захватили несколько стратегических географических и политических центров, включая «Сент-Джеймс Парк», станцию метро «Вестминстер», Вестминстерский дворец и по каким-то неизвестным причинам Британский музей.
На пути из Ирландии после необъяснимой встречи с Саймоном в облике песочного призрака Хоук рассказал им, что Зета Прайм была волшебной центральной планетой Галкалкгула – родины минотавров. Он не объяснил, почему это так важно и что там делает Саймон. Он также не ответил, почему они направляются в музей, когда их помощь нужна в другой части галактики. После появления призрака Саймона Хоук стал очень скрытным[40 - Скрывающий свои мысли или чувства. Не путать со словом «стоический», что означает «делать вид, будто вы не чувствуете боли или радости».], почти недружелюбным. Тайк это не беспокоило, но у Тессы лопнуло терпение.
Когда они вчетвером вышли из автобуса (Тайк подталкивала Монтрота, и его руки были связаны за спиной, потому что после загадочного предупреждения Саймона она не желала рисковать), старый маг задумчиво уставился на здание за изгородью, но, как обычно, ничего не сказал.
Тесса топнула ногой.
– Я не сдвинусь с места, пока вы не объясните, что мы тут делаем, Хоук. Мне плевать, что вы член Круга Восьми. Я зашвырну вас на острова Шаргсблад, если вы не поделитесь с нами своим планом!
– Что? – Хоук на мгновение позабыл свой солипсизм[41 - Состояние разума, при котором вы не обращаете внимания на существование остальных. В данном случае я использую это слово в значении «крайне задумчивый», которое могло бы оказаться наилучшим вариантом, но не позволило бы написать эту пространную ссылку. Я только что понял, что уже давно не объяснял значения разных странных слов, поэтому постараюсь вставить как можно больше. По сути солипсизм является эпистемологической (относящийся к области познания; полагаю, это разновидность метафизики – логики, которая является одной из трёх основных категорий философии наравне с наукой, физикой и этикой, но я точно не уверен) теорией, которая утверждает (полагает справедливым), что невозможно точно доказать существование всех вещей за пределами разума. Я не философ, но если это правда, то мой разум должен охватывать целую Вселенную, потому что я совершенно уверен, что вы все настоящие… Верно?] и устало повернулся к Тессе: – Ты когда-нибудь была на островах Шаргсблад? Говорят, это камни, выпавшие из мочевого пузыря гиганта размером с планету, которого убили в войне богов. Я там был, и ужасный запах заставил меня поверить в эту историю. Полагаю, я должен извиниться. Я так напряжённо думал, что совершенно позабыл о вашем присутствии.
Тесса похлопала его по руке.
– Тогда прекратите читать лекцию по географии и скажите мне то, что я хочу знать. Саймон всегда говорил, что вы плохой учитель…
Хоук нахмурился.
– Я сам ему это сказал. Но я тебя понимаю. Должен похвалить тебя за полное отсутствие тактичности. На самом деле я уже всё тебе рассказал. Война богов. Что тебе о ней известно?
Тесса пожала плечами.
– То же, что и остальным. У Зохаров произошли разногласия с другими бессмертными существами. «Джиннами», как их называли до начала времён.
Хоук сердито закашлялся.
– Не стоит иронически изображать кавычки, когда говоришь о джиннах, Тесса. Они вполне реальны. – Он снова взглянул на музей и уселся на чёрную скамью у изгороди. – «Разногласия», о которых ты упомянула, закончились битвой, бушевавшей по всей галактике. Говорят, в тот период создавались и уничтожались целые солнечные системы – такова была сила участников битвы. Последнее сражение произошло на крошечной планете, которую джинны создали специально для этой цели – Зета Прайм. Конец начала. Третья группа бессмертных участников, драконы, сражались за обе стороны, но в конце концов перешли на сторону Зохаров. И это стало причиной падения джиннов.
– Правда? – с недоверием спросила Тесса. – Я хочу сказать, Лето ведь тоже дракон. Он живёт в башмаке моего друга, так что я неплохо его знаю. Он классный, а в Таринее он нас всех просто поразил, но я не думаю, что он способен свергнуть расу богов.
Хоук снисходительно улыбнулся.
– Ты почти не знаешь это существо, Тесса. Из того, что мне стало известно о его маленьком представлении в Таринее, это было лишь начало. Ты никогда не видела его полностью пробудившимся и полным сил.
Тесса закатила глаза.
– Как скажете. Так вы расскажете нам, что мы всё-таки тут делаем?
– Мне начинает не хватать уроков с Саймоном. Да. После битвы джиннов заточили в темнице, врата которой находятся на последнем поле боя.
Тесса начала понимать, куда он клонит.
– Зета Прайм. Но когда Саймон говорил с Безумным Колмом, тот сказал, что джинны уже вымерли! Значит, они просто в заточении?
Хоук наклонил голову.
– Полагаю, мы называем его «безумным» не без причины, но джинны вполне могли и вымереть. Из этой темницы невозможно выбраться, если только их никто не выпустил. А темница хорошо охраняется. Зохары создали вокруг Зета Прайм дополнительный мир под названием Галкалкгул и населили его расой устрашающих существ, которые должны охранять Зета Прайм от любого, кто захочет туда попасть.
– Минотавры! Я этого не знала. Дрейк мне никогда не говорил…
Хоук пожал плечами.
– Это древняя история. Часть легенды об их происхождении, которая предвосхищает даже культ Скайлы. Группа минотавров по-прежнему охраняет врата, но их общество разрослось, пересекло космическое пространство и стало намного более сложным, чем раньше. Многие юные маги узнают об этом аспекте войны богов лишь в первую неделю обучения в школе.
Тесса щёлкнула пальцами.
– Кажется, нам действительно пора вернуться в школу…
– Точно, – внезапно произнесла Тайк, которая до этого стоически удерживала связанного Монтрота. – Но меня беспокоит вопрос: что Саймон делает на Зета Прайм?
Хоук мрачно посмотрел на неё.
– Это один из двух вопросов, который меня беспокоит.
Тесса махнула рукой.
– Разберёмся потом. Или Саймон сам нам всё расскажет, когда мы доберёмся туда. Но если минотавры никого не пускают на Зета Прайм, то как нам туда попасть? И как туда попал Саймон? Вы ведь не думаете, что он создал портал?
– Я не могу рассуждать о способностях Фейтера, особенно если он уже начал раскрывать свою силу. К тому же порталы – крайне сложный тип магии, превосходящий способности большинства волшебников. Даже если бы я мог с лёгкостью создать портал, он перенёс бы меня лишь в то место, где я уже был прежде, поэтому нам бы это не помогло.
Тесса раздражённо фыркнула.
– Тогда почему мы здесь, а не на корабле, летящем на Галкалкгул?
Хоук улыбнулся.
– Потому что у каждого правила есть исключения. Видишь ли, портал в то место, где вы никогда не были, можно создать, если частица этого места у вас с собой. Например, кусочек ковра из комнаты, куда вы хотите отправиться. Немного песка с пляжа, который вы хотите посетить. Ну, ты поняла.
Монтрот расхохотался.
– Хотите сказать, в Британском музее есть песок с пляжа Зета Прайм?
Тайк ударила его по уху.
– Я велела тебе отвечать, только если к тебе обращаются. Хоук, хочешь сказать, что в Британском музее есть песок с пляжа Зета Прайм?
– Песка там нет. Но зато есть земля. – Хоук настороженно взглянул на здание музея. – Много лет назад, когда Гладстона только назначили лидером Круга Восьми, он совершил путешествие на Зета Прайм. Прежде минотавры никогда не пускали туда магов, но он их каким-то образом уговорил. Он никогда не рассказывал мне, что там на самом деле произошло. Теперь я знаю почему. Он сказал, что это место силы, и при необходимости мы должны иметь возможность путешествовать туда. С собой он привёз немного земли на случай, если нам когда-нибудь придётся создавать портал. Мы спрятали её у всех на виду, не поставив в известность магическую гвардию.
Монтрот фыркнул.
– Ну ещё бы!
Тайк снова ударила его.
– И с помощью этой земли вы сможете создать портал на Зета Прайм? – У Тессы снова появилась надежда. Возможно, им всё же удастся найти Саймона.
Хоук почесал подбородок.
– Если повезёт.
– Тогда идём! Чего же мы ждём?
Хоук хмыкнул.
– Знаешь, почему они назвали этот музей «тёмным местом»? В нём полно теней. Они не впустят нас, Тесса. Долгие годы маги прятали здесь свои тайны. Похоже, тени поступили умно, решив их охранять, ведь это мешает нашему продвижению.
– И что нам теперь делать? Ждать, когда они уйдут?
– Нет, конечно. Мы будем ждать подкрепления.
– Кстати… – Тайк указала на два автобуса, подъехавших к обочине. Оттуда высыпали почти пятьдесят членов магической гвардии. Их лидер подошёл к Хоуку, отирая пот с лысеющего лба.
– Сэр, ваша диверсионная группа прибыла. – Он взглянул на Монтрота в наручниках, и его лицо помрачнело. – Могу я спросить, почему вы задержали капитана Монтрота?
– Потому что он задавал утомительные вопросы. А теперь разделите ваших людей на группы по три человека – по два воина на одного мага. Я возьму с собой пять групп и войду в главный вход. Три группы пойдут с Тайк окольным путём. Ей понадобятся те, кто лучше всех лазает. Остальных можете повести сами.
Лидер гвардейцев отправился выполнять распоряжения Хоука, а маг положил руку Тессе на плечо.
– Ты должна остаться здесь и приглядывать за Монтротом. Я не хочу брать его с собой, и мы не можем оставить его одного.
– Что?! – Тессе не терпелось[42 - Обратите внимание на точку с запятой. Я обращаюсь к вам, представители юного поколения, к тем, кто готов позволить этому приносящему удачу и бесстрашному знаку препинания кануть в небытие и погибнуть из-за особенностей юношеского мышления. Не дайте ему умереть! Зачем использовать точку с запятой для связи двух независимых частей предложения, если для этого сгодится и точка? «Потому что, потому что, потому что, потому что, потому что! Потому что она способна на удивительные вещи!» Потому что порой необходимо предпочесть сложность простоте. Утончённость популярности. Точность лёгкости. Потому что иногда идеи желают остаться рядом, а точка отделит их друг от друга. Да просто потому, что мы можем это сделать! А самое главное: потому что я так сказал. Забудьте об этом и представьте себе ваше будущее: вы, усталый студент колледжа, рано утром заканчиваете писать сочинение или доклад по философии при свете приложения на своём (вставьте сюда название вашего будущего электронного устройства). Вы доходите до самого критического места и спрашиваете себя: «Стоит ли мне поставить точку с запятой?» Да, стоит! Таким образом вы связываете две идеи; и к тому же первая мысль завершает вторую. Там может даже быть переходная фраза или соединительное наречие… И что же делаете вы? Нет! Вы поддаётесь недостойным социальным нормам своего времени и ставите точку. А потом вы слышите шум у себя за спиной. У вас по коже бегут мурашки. Вы говорите себе, что это просто кот вашего соседа по кличке Пиклс пытается открыть коробку из-под пиццы, но вы ошибаетесь. Это я открываю портал и вхожу в вашу унылую комнату в общежитии. Я почувствовал, что вы нарушили законы литературного вкуса, и пришёл вас наказать. Увидев мой безумный взгляд, вы кричите от ужаса, но это не смягчает мой гнев. Я превращаю вас в трёхногую мышь и смеюсь, пока Пиклс играет с вами, чтобы потом прикончить. Поэтому в следующий раз, когда будете думать, стоит вам ставить точку с запятой или нет, спросите себя: хотите ли вы, чтобы вас скормили коту вашего соседа по комнате? Потому что именно это и произойдёт. Выбор за вами, но у каждого выбора есть последствия, друзья мои. У каждого выбора есть последствия. Примечание 1 к этой сноске: за музыкальную часть этого монолога я благодарю фонд Yip Harburg, Гарольда Арлена и «Волшебника из страны Оз». Примечание 2: если вам это не показалось смешным, то вы либо не любитель грамматики, либо не поклонник старых фильмов. Это не так уж и плохо, но я, вероятно, всё равно скормлю вас коту, если вы не начнёте использовать точки с запятой, поэтому вам лучше изменить свои привычки.] принять участие в сражении; она уже держала наготове свою дубинку. – Вы серьёзно? Я больше всех вас хочу найти Саймона! Я не собираюсь сидеть здесь и заниматься ерундой, пока вы будете его искать.
– Мы не будем его искать. По крайней мере, пока. Мы просто собираемся забрать то, что нам надо, чтобы добраться до Саймона. Я не смогу открыть портал на месте. Мне понадобится помощь. Поверь мне. Мы никуда не полетим без тебя.
Тесса взглянула на Тайк в поисках поддержки.
– Ей следует пойти с нами, – сказала Тайк.
– Но Монтрот…
Тайк вытащила из-за пояса длинный нож и задумчиво повертела его в руках.
– Мы можем его убить. Или я могла бы перерезать ему сухожилия на щиколотках и привязать его вон к тому фонарному столбу.
Хоук кивнул.
– Неплохо. Выбирать тебе, Тесса. Остаться с Монтротом или пойти с нами, но тогда Тайк сделает его хромым.
Монтрот протестующе взвизгнул.
Тесса с шумом вздохнула, подняв со лба чёлку.
– Ладно. Я останусь с ним. Варвары… Только побыстрее возвращайтесь, ладно?
– Договорились.
Хоук и Тайк отдали приказания солдатам и побежали в разные стороны. Хоук бросился к двери, а лысеющий предводитель магической гвардии заставил своих солдат встать полукругом у него за спиной. Тем временем Тайк со своей группой начала взбираться на колонны с левой стороны здания. Тайк открыла окно на третьем этаже и исчезла в тот самый момент, когда Хоук с отрядом поднялись по ступенькам.
Из центрального портика вырвался столб чёрного пламени, закрыв колонны стеной тьмы и отделив Хоука и его отряд от остальных солдат гвардии. Тесса вскочила, оглядываясь в поисках Тайк, но та уже была внутри здания и не знала о случившемся с Хоуком. Пламя стало насыщенным и горячим, и солдаты отступали назад, пока маги пытались справиться с огнём. Тесса подпрыгивала на месте, постукивая по набалдашнику дубинки и едва сдерживаясь, чтобы не присоединиться к схватке.
– Почему мы здесь, Тесса?
– Что?
– Почему мы здесь?
– Разве вы не слышали? Хоук только что всё объяснил.
– Да, но я также слышал, как облако-Саймон велело тебе «использовать башмаки» и немедленно отправляться к нему. У тебя есть какие-то особые магические способности, о которых я не знаю?
Тесса уставилась на свои башмаки.
– Уверен, Хоук и Тайк задавали тебе тот же вопрос. Я видел, как они допрашивали тебя в конце автобуса. Ну же, расскажи мне!
– Дело в магических свойствах моих башмаков. Они водонепроницаемые. Их не нужно чистить, они всегда поддерживают идеальную температуру и… – Тесса помолчала. – Пока они на мне, я всегда нахожусь в одном шаге от истинного дома моего сердца. Так сказал Бёрджесс. Но я не знаю, откуда это известно Саймону. Бёрджесс произнёс эти слова шёпотом. Тогда я даже не поняла, что они означают.
– Ну конечно! – Монтрот помахал рукой. – Любовные башмаки. Они очень редкие. Говорят, тот, кто их носит, может за один шаг преодолеть всю галактику, чтобы вернуться к предмету своей любви.
– Не только к предмету любви! – отрезала Тесса. – Это может быть ребёнок. Или брат. Или… очень хороший друг.
– Ну да. Вижу, Хоук хорошо тебя просветил. Очевидно, Саймон считает тебя… своим настоящим другом.
Тесса неловко заёрзала на скамье.
– Наверное. – Она бросила взгляд на Монтрота, который выжидающе смотрел на неё. – Что?
– Ну? Так ты испытывала их или нет?
– Конечно! – Тесса закрыла глаза и сделала шаг. Ничего не произошло. Она вскинула руки. – Видите?
Монтрот скрестил руки на груди на уровне сердца.
– Ты думаешь о своей настоящей любви?
Тесса пнула его по голени, и он пошатнулся.
– Даже Хоук не знает, как это работает. Он говорит, что никогда не встречал человека в Любовных башмаках.
Монтрот быстро потёр голень.
– Я тоже не встречал такого человека, но вряд ли это так уж трудно.
– Как видите, трудно! Если вы не заметили, я не перенесла нас к Саймону и мы по-прежнему штурмуем Британский музей в поисках горстки земли.
– Это не так… – заметил Монтрот. – Кстати, Аберфорт – плохой руководитель.
Тесса повернулась к нему.
– О чём вы?
– Тот лысый парень. Он офисный служащий. Если он возглавляет отряд, там наверняка царит хаос. Освободи меня, и мы с тобой сможем повести солдат на помощь Хоуку.
Тесса задумчиво прикусила губу.
– Ну же! Пусть остальные сомневаются, но ты же меня знаешь. Не понимаю, почему Саймон просил тебя быть осторожнее? Если только он не подозревал, что ты захочешь меня освободить. – Монтрот подмигнул, повернулся и положил скованные руки на край металлической скамьи. – Давай же! Обещаю вести себя хорошо. Саймон хотел, чтобы ты привела нас к нему. Если твои башмаки не работают, ты можешь помочь нам в музейном сражении.
Тесса прикусила губу, взмахнула дубинкой и разбила цепь, соединявшую наручники.
– Если я ошиблась, Тайк мне этого никогда не простит.

Глава 8
Старые глупые стишки
«Если цель поэзии – создавать человека, тогда поэзия – наследница пророчества».
    Аллама Икбал[43 - Сэр Аллама Мухаммад Икбал, известный как Аллама Икбал. Родился в 1877 году. Знаменитый философ и политический теоретик. Его часто называют «духовным отцом Пакистана».].
Над облаками было холодно. Холодно, ясно и сверкающе при свете дня и ночью, свободно лившейся с высоты. Дрейк обнаружил это, когда они остановились переночевать на вершине высокой горы, которая распорола облако, как айсберг, выступающий из пенистого моря.
Они расчистили в снегу маленькую полянку, и Аттикус разжёг костёр. Страшнокрылы свернулись на земле, чтобы передохнуть. Дрейк лежал на спине на толстом одеяле из седельной сумки и смотрел на полную луну. Она была так близко, что ему казалось, что он может коснуться её рукой. Но он даже не попытался этого сделать – сейчас было неподходящее время для мечтателей. Мир рушился, а Саймон исчез.
Кажется, Реллик думал о том же самом, потому что тишину нарушил его голос:
– Какая огромная луна.
– Она заставляет меня подумать о лучших днях, – отозвался Аттикус.
Финниган зевнул.
– А меня она заставляет почувствовать голод.
Дрангус передал своим спутникам тяжёлые лепёшки, которые нашёл в седельной сумке. Они были густо усыпаны фруктами и сладкими овощами и весили больше любого хлеба. Дрейк ел с наслаждением, вспоминая вкус дома. Наверное, отец подумал о его спутниках, раз захватил такую аппетитную еду. Обычно минотавры брали с собой в путешествие бычьи уши и варёные куриные лапы. Легко носить с собой и много калорий…
– А меня эта луна заставляет вспомнить о Пророчестве Анихило, – заметил Дрангус.
Дрейк опёрся на одну руку.
– О последней битве? Пап, не знал, что ты веришь во все эти сказки.
– Это не сказки, сын. Пророчество Анихило произнесла Дэнни Скайфлемехт, первая девушка-минотавр, которая вошла во Врата Жизни и поклонялась Скайле при свете дня. Позднее она стала первым магом минотавров.
– Дэнни Отважная? Небесное Пламя?
– Да.
Дрейк был удивлён.
– Не помню, чтобы это пошло от неё, но не буду спорить.
– Вкусные зёрна, – заметил Реллик с полным ртом хлеба. – В твоей семье всегда так официально разговаривают? Такая скука.
Аттикус махнул рукой, призывая старого мага замолчать.
– О каком пророчестве ты говоришь, Дрангус?
Дрангус откашлялся.
– Ночь наступает. Тьма пробуждается. Безрогий командир ведёт нас в битву и так далее… Так оно начинается. Я не помню весь текст, и это не очень хороший перевод. Это не совсем в моей компетенции. Раньше его учили все минотавры. Говорят, что Дэнни, первый минотавр, покинувший царство ночи, увидела будущее своего народа, когда шагнула в день, и написала пророчество о самой прекрасной последней битве, которая произойдёт в конце дней. В такие ночи я всегда о нём вспоминаю.
Реллик что-то тихо забубнил, и все повернулись к нему. Вскоре он начал декламировать:
Ночь наступает. Тьма зовёт.
Безрогий вождь ведёт нас в битву.
Бледные мечи и чёрные кони
Бросаются в последний бой.
Кто войдёт в дверь,
Чтобы издать боевой клич?
Отец, сын, безумный маг
Или тёмно-синий зверь.
С разбитым сердцем. Верный навсегда.
Четверо войдут в ту дверь,
Чтоб разбить демонов орду.
Четверо войдут в ту дверь,
Но больше никого. Больше никого.
Реллик перестал декламировать, и все замолчали. Орёл пронзил облако и закричал на луну, а Дрангус с уважением посмотрел на древнего, выжившего из ума мага.
– Это мастерский перевод оригинала, сэр.
Реллик пожал плечами.
– Именно в таком виде я давным-давно узнал его от… – Внезапно он замолчал. – От кого-то…
– Что это означает? – спросил Финниган. – Эти слова не дают мне покоя. – Он сжал губы, и его огромное лицо помрачнело. – Невольно напрашиваются кое-какие параллели.
– Параллели? – переспросил Дрангус.
– Которые касаются нас всех, – ответил Аттикус. – Я тоже это заметил. Отец. Сын. Тёмно-синий зверь – это ты. И безумный маг. Реллик, без обид, но это про вас.
– Я не обижаюсь. Все мы безумны в той или иной мере.
Дрейк сел.
– Это не про нас. Я читал одну книгу. «Призраки древнего будущего» Хималки. Там говорится о последней битве минотавров, которые восстают, чтобы спасти мир. Даже учёные, которые верят в пророчество, полагают, что оно должно сбыться лишь через три или четыре тысячи лет.
Сидевший у костра Аттикус хмыкнул.
– Учёные не могут точно определить срок годности хлопьев для завтрака, не говоря уж о дате апокалипсиса.
– Аттикус, вы же не думаете, что это про нас?
Аттикус замолчал.
Финниган неловко заёрзал на месте.
– Все персонажи уже здесь, а Фейтер мог появиться лишь для того, чтобы объявить о конце мира, верно?
– Конце известного нам мира, – поправил Реллик.
– Но вас-то в стихотворении нет, Аттикус, – внезапно оживился Дрейк. – Без вас не сходится!
Аттикус задумчиво поджал губы.
– Возможно, я там есть, но только между строк. У тёмно-синего зверя разбито сердце, к тому же вы все входите в дверь, а мне известна лишь одна дверь, связанная с религией минотавров. И мне известна цена открытия этой двери.
– Дверь на Зета Прайм? – Дрейк вскочил. – Но мы ведь направляемся не туда? Мы должны найти Саймона!
Реллик тихо хмыкнул.
– Может быть, он как раз там. Он ведь мой наследник, а значит, любит драму. И он не мог выбрать место хуже.
– Но…
Аттикус жестом заставил его замолчать.
– Мы пока ничего не знаем. Мы отправимся в Скеллигард, как и планировали, найдём колодец и всё выясним. Но сейчас наступило время испытаний. Магические миры подвергаются нападению. Фейтер, который должен изменить ход всех вещей, находится в плену. Разве это не начало конца? Мы его друзья, его ближайшие союзники. Разве сложно представить, что ваше священное старое стихотворение посвящено именно нам? Время покажет.
– Время всё расставит по своим местам, – мудро заметил Дрангус.
– Кроме шуток, – пробормотал Реллик. – Если не считать того, что вы станете старым, сморщенным и забудете половину того, что знали…
Финниган ухмыльнулся.
– Над тобой хорошо подшутили, да, Реллик?
На лице Реллика появилось обиженное выражение, но через секунду он расхохотался.
– Ещё бы…
Дрейк снова лёг на одеяло и принялся ворочаться. Он смотрел на луну, но больше не видел её красоты. Ему не нравилась мысль о том, что Пророчество Анихило может оказаться правдивым, и он вовсе не хотел оказаться одним из его главных действующих лиц.
– Саймон, – прошептал он, обращаясь к ночи, – где бы ты ни был, поскорее возвращайся к нам. Без тебя тут полное безумие.

Глава 9
Дом с колодцем
«В глухой ночи без берегов, когда последний свет потух, благодарю любых богов за мой непобедимый дух…».
    Уильям Эрнест Хенли[44 - Знаменитый одноногий британский поэт, который, помимо всего прочего, стал прототипом Джона Сильвера из «Острова сокровищ».].
Дрейк всегда считал «Каллиопу» внушительным космическим кораблём, но частный боевой корабль правителя минотавров сумел её посрамить. Он был меньше «Каллиопы», но изящнее и быстрее, и всего через несколько часов они приземлились на пристани у внешних ворот замка Скеллигарда. Вода звёздного неба покрылась рябью под острым носом корабля, искажая отражение высоких башен города-замка, возвышавшегося в ночи. Как только они приблизились к пристани, Дрейк спрыгнул с корабля. Приземлившись, он увидел вспышку и услышал звук, похожий на выстрел. А потом низкий голос прогремел:
– Я Браккус из Круга Восьми, и я охраняю этот замок. Ещё один шаг, и любой, кто не является моим другом, умрёт.
Как только могучий голос Браккуса стих, полоса красного огня осветила зубцы главных ворот. Дрейк догадался, что это запись, включившаяся сразу после прибытия чужаков.
– Он всегда любил драму, – заметил Аттикус, сходя на пристань рядом с Дрейком. – Так и хочется остановиться и подумать, считает ли он тебя другом, правда? Почему ты лежишь на земле?
Дрейк поспешно встал и отряхнулся.
– Просто захотелось отдохнуть.
– Он тебя напугал, сынок? – Дрангус остановился рядом с Аттикусом.
Аттикус извлёк свой пылающий меч, гордо поднял его над головой и шагнул вперёд, объявляя о своём прибытии тем, кто следил за ними сверху. Ворота тут же распахнулись. Двор был пуст, но они заметили несколько магов, в том числе и учеников, которые с любопытством наблюдали за ними с крепостного вала. Дрейк понял, что они охраняют замок. Скеллигард ожидал очередного нападения. Дрейк с Аттикусом отправились в путь сразу после событий в башне Гладстона и исчезновения Саймона, а Браккус остался охранять Скеллигард, ещё не зная, к чему это всё приведёт.
В этот момент в дальнем конце двора появился сам Браккус и зашагал к ним. Его тёмная кожа блестела в лунном свете, а длинные волосы, собранные в хвост, покачивались при каждом шаге. Его меч был вставлен в ножны, прикрывавшие лишь половину клинка, так что любой мог заметить сияющее лезвие, с которого падало изумрудное пламя[45 - Дрейк не понимал, как он может ходить в таком виде и ничего не поджигать. У магов были свои тайны…]. Дрейк никогда не видел ничего подобного, потому что ещё не встречал членов Круга в боевых доспехах.
Аттикус шагнул вперёд и приветствовал мага.
– Рад снова тебя видеть, друг мой.
Браккус тепло улыбнулся и произнёс с сильным акцентом:
– Вижу, вы не нашли Саймона.
Аттикус покачал головой.
– Мы вернулись ради другой зацепки.
Браккус поднял брови, но ничего не сказал.
– Хорошо. Улицы опустели. Если на нас нападут, сигналом будет зелёное пламя. – Он коротко кивнул и зашагал прочь.
– Боже! – прошептал Дрейк. – Он такой классный!
– Ты прав, – сухо ответил Аттикус.
– Я хочу сказать… – заикаясь, продолжал Дрейк. – Это из-за того, что он член Круга. Вы тоже классный.
– Хватит, сынок. – Дрангус положил руку на плечо сыну. – Где этот колодец?
Колодец находился в дальнем конце окружённого стенами города, где Дрейк ни разу не был. В основном там располагались дома, маленькие рестораны и магазины, которые часто посещали учителя и немногочисленные жители-маги, не работавшие в школе. Колодец располагался между двумя маленькими каменными домами и был примерно такой же ширины, как эти дома. Вход загораживали ворота, но они оказались незапертыми, и Аттикус распахнул их. Внутри зияла дыра диаметром двенадцать футов, такая глубокая, что Дрейк в темноте не видел дна. Он нагнулся и поёжился.
– Осторожно! – Отец схватил его за рубашку. – Думаю, лучше спуститься по лестнице. Медленнее, но зато безопаснее.
Дрейк оглянулся и увидел, что Аттикус и Финниган уже начали спускаться по узкой лестнице в стенке колодца. Дрангус пошёл за ними, и Дрейк последовал за отцом.
– Реллик, вы идёте?
Древний маг уселся наверху лестницы и принялся игриво болтать ногами над бездной.
– Спасибо, но я и так достаточно времени провёл под Скеллигардом. – Он неловко заёрзал, и Дрейк мысленно отругал себя за бестактность. Реллик несколько сотен лет был пленником в тоннелях Скеллигарда.
– Справедливо, – неловко ответил Дрейк и поспешил к ожидавшим его спутникам.
– В старину уровень воды находился вот здесь. – Аттикус указал на разницу в цвете каменной кладки колодца. – Когда Рон тут жил, всё, что ниже этого уровня, было под водой. Потребовалась бы очень сильная магия, чтобы скрыть этот подводный дом.
– Я об этом думал, – сказал Дрейк. – Как Рон вообще мог тут жить? Разве он способен войти в Скеллигард? Ведь Реллик построил его, чтобы не дать Рону это сделать.
– Мы могли бы его спросить, если бы он это помнил, – ответил Финниган.
Аттикус начал осторожно спускаться по лестнице, проводя рукой по стенам, как будто что-то искал.
– Возможно, сам Рон и распустил эти слухи, чтобы сбить всех с толку. Нам на собственном горьком опыте довелось узнать, что, когда дело касается истории Реллика и Рона, всё, что мы считали неоспоримой истиной, вовсе таковой не является. Ага!
Его рука замерла на истёртом камне, и он приложил к нему ухо.
– Да. Кажется, информация, которую ты нашёл, вполне правдива, Дрейк. Здесь потайная комната.
Аттикус вытащил из кармана кусок угля и начал рисовать на стене. Время от времени он останавливался, прижимал к стене ухо и слушал. Вскоре у него был готов набросок узкой двери. Аттикус нарисовал на ней ручку и в последний раз приложил ухо к камню. Потом он начал что-то беспорядочно напевать, сначала тихо, а затем всё громче и громче. Проведённые углём линии завибрировали и задымились. Когда дверь была готова вот-вот вспыхнуть, Аттикус потянулся к ручке, взялся за неё и распахнул дверь. Раздалось шипение, давно погребённая под землёй комната наполнилась воздухом, и Дрейк зажал нос.
– Фу! Кажется, его запасы еды протухли.
– Точно, – согласился Аттикус и тоже зажал нос. Он повернул руку ладонью вверх, и на ней появился огонь, освещая путь. – После Рона здесь никто не появлялся, – сказал маг. – Кто бы ни собирал слухи об этом месте, он никогда не заходил внутрь. На двери было начертано древнее заклинание. Очень древнее.
– Отлично, – отозвался Дрейк и с трудом подавил чих. – Приятно это слышать…
Комната оказалась заметно больше длинного каменного коридора. Кажется, она тянулась на несколько миль, и через каждые несколько шагов очередная ступенька спускалась вниз, уводя их под Скеллигард.
– Кажется, мы уже под океаном, – заметил Дрангус, и все с ним согласились.
Внезапно Аттикус заставил их остановиться.
– Ни к чему не прикасайтесь, – велел он. – Мы в нужном месте. – Он пошёл дальше, и остальные последовали за ним.
Вскоре Дрейк понял, что имел в виду Аттикус. На стене висели картины. По-видимому, автопортреты. На некоторых был изображён печальный худой человек. На других – ужасное рогатое существо, черты которого словно извивались и перетекали друг в друга. То тут, то там среди портретов на стенах висели маски. Маски шакала, подобные той, что они уже видели много раз.
Наконец коридор привёл их в круглую комнату с высоким потолком. Откуда-то сверху просачивался дневной свет, хотя Дрейк не понимал, как это возможно, ведь они находились под поверхностью океана. Вдоль изогнутых стен стояли книжные шкафы с пыльными томами на давно позабытых языках. Дрейк всё бы отдал, чтобы положить хотя бы парочку книг в сумку, но одного взгляда Аттикуса было достаточно, чтобы отказаться от этой затеи.
Посреди комнаты стоял широкий ветхий стол, а рядом с ним пыльный табурет, и Аттикус направился к нему. Стол был пустым, и его покрывал толстый слой пыли.
Когда они подошли поближе, Дрейк врезался прямо в табурет, и сиденье со скрипом повернулось. Аттикус сердито взглянул на него.
– Простите.
Аттикус принялся осматривать стол, а его спутники наблюдали за ним. Дрейк заметил, что маг не прикасается к поверхности стола, и внезапно у него появилась уверенность, что им не следует здесь находиться. У Финнигана шерсть поднялась дыбом.
– Здесь обитает зло, – сказал дугар.
Дрейк подскочил на месте и принялся вглядываться в полумрак.
– Спокойно, – велел Аттикус. – Оно не живое. Всего лишь нечто оставленное Роном на чёрный день. Оно внутри стола.
Дрангус потянулся к столу.
– Не прикасайтесь к нему! – приказал Аттикус.
Дрангус отдёрнул руку.
– Ловушка? Думаете, в столе ловушка?
Аттикус улыбнулся.
– Я думаю, что этот стол не совсем стол. – Внезапно его лицо изменилось. – Гибея! – закричал маг, поднял руки над головой и сразу же опустил их вниз, как будто сдёргивая со старой мебели невидимую простыню. Раздался грохот, и с потолка, словно молния, упал столб синего огня. Он поглотил древний стол, и тот превратился в чудовище. Оно смутно напоминало скорпиона размером с человека, с чешуйчатым панцирем и длинным шипастым хвостом.
Дрейк закричал, отпрыгнул назад и поднял свой боевой посох, но чудовище не напало на них. Кажется, оно не могло выйти из пламени. Оно извивалось и размахивало хвостом, но шип не мог пронзить стену огня. А потом чудовище начало визжать и биться, его чешуйчатые бока вздулись, оно издало последний вопль и распалось на части.
Огонь тут же потух, оставив после себя дымящийся круг пепла[46 - И слизи из тела чудовища. Дрейк не любит упоминать о подобных вещах, но я считаю, что это очень важно. Это печальная правда жизни, друзья. Чудовища наполнены слизью.]. Посреди круга, пульсируя тусклым красным светом, лежал маленький хрустальный пузырёк. Хрусталь был красным, а сам пузырёк состоял из сотен крошечных граней, мерцавших внутренним светом. Аттикус быстро шагнул в круг и голыми руками поднял пузырёк. Понюхал его, а потом передал Дрейку.
– Очень могущественное и довольно опасное. По иронии судьбы ему будет лучше у тебя, поскольку ты – без обид – наименее сильный маг в этой комнате.
– Что это такое?
– Понятия не имею, – ответил Аттикус. – Никогда не видел ничего подобного.
– Это кровь, – раздался голос в дверях.
Все повернулись. Дрейк чихнул.
Но это оказался всего лишь Реллик.
– Не хотел вас пугать, – извиняющимся тоном произнёс он. – Кажется, остаться одному в Скеллигарде хуже, чем находиться одному под Скеллигардом, поэтому я здесь. – Он понюхал воздух, поморщился и уставился на круг из пепла. – У моего брата ужасный вкус, когда дело касается мебели. Бакутский жалохвост?
Аттикус побледнел и кивнул.
– Вы сказали «кровь»?
Реллик кивнул, и они многозначительно переглянулись.
– Дай сюда, Дракус. – Аттикус протянул руку. – Не стоило мне тебе это давать.
Дрейк прижал пузырёк к груди.
– Что это такое? Ну же! Я знаю, что вы знаете. Что это?
Аттикус вздохнул.
– Нам нельзя говорить о подобных вещах.
Дрейк закатил глаза.
– Я думал, это уже в прошлом.
– Мальчик прав, – заметил Дрангус. – Чрезвычайные обстоятельства. Скажите нам, что это такое? Рон за ним вернётся?
– Нет. – Аттикус огляделся, как будто пытаясь найти подходящее объяснение. – Вы когда-нибудь задумывались о том, как Рон или любой другой тёмный маг управляет своей силой?
– Конечно, – ответил Дрейк, моментально переключаясь в режим ботаника[47 - Конечно же, Дрейк размышлял над этим совершенно случайным и бесполезным теоретическим вопросом. Дрейк, именно поэтому в школе у тебя не было подружки. А также из-за того неприятного случая с плащом-перевёртышем в первый день…]. – Это всем известно. Зохары регулируют отношения волшебника с магией, но только пока мы придерживаемся морального кодекса. Откуда злые маги берут силу, если у них нет кодекса? Они используют опасную магию. Большинство авторов, включая Джамиклоидеса в его книге «Сила и тень», полагают, что тёмные маги знают, как использовать дикую магию, которую не регулируют Зохары, как это делали наши предки.
– Джамиклоидес ошибался.
– Ясно, – удручённо[48 - Ещё один диванный философ-ботаник-герой пал под ударом клинка практического опыта.] ответил Дрейк.
– Где ты взял копию «Силы и тени»? – спросил Финниган.
Дрейк покраснел.
– В любом случае злые маги не используют дикую магию, – вставил Реллик. – Это очень опасно и в принципе невозможно. Они заключают кровавый союз с джиннами.
– Реллик! – укоризненно воскликнул Аттикус.
– Но так и есть…
– Я пытался придумать, как сказать это не так…
– Зловеще? Но это поистине зловещая практика. И точка. К тому же ты очень долго думал. – Реллик повернулся к Дрейку: – Они отправляются на Зета Прайм и заключают кровавый союз с джиннами. Они обещают посвятить свою жизнь борьбе за власть над всеми остальными, а их конечной целью является освобождение джиннов из заточения. Взамен джинны наделяют их магией, так же как Зохары – более… благочестивых личностей.
– Это отвратительно, – мрачно заметил Дрангус. – Я и понятия не имел, что джинны столь активны. Но маги ведь не могут пройти сквозь Врата Жизни? Мои люди хорошо их охраняют.
– Такое случается, – заверил его Аттикус. – Даже если маг входит во Врата, джинны не могут покинуть свою темницу, но они могут говорить через разделяющую их дверь и даже передавать через неё… определённые вещества.
– Например, кровь? – догадался Дрейк.
– Например, кровь, – ответил Реллик. – Главное – не пей её.
Табурет у них за спиной снова скрипнул, и незнакомый голос произнёс:
– Вообще-то, Дрейк, я надеялся, что ты это выпьешь.

Глава 10
Чрево зверя
«Из чрева преисподней я возопил… До основания гор я нисшёл, земля своими запорами навек загородила меня, но Ты изведёшь душу мою из ада».
    Книга пророка Ионы[49 - Ветхий Завет, Книга пророка Ионы, глава 2. Бог повелел Ионе проповедовать жителям особо грозного города, но он попытался сбежать. Иона обнаружил, что Бог отлично умеет играть в прятки, а потом его проглотил кит. Он некоторое время прожил во чреве кита, почти как Иоден между книгами 3 и 4…].
До конца Кровавого спуска было ещё далеко. Мы шли очень медленно, поскольку нас вёл древний минотавр. А наверху нас приветствовали сотни других минотавров. Конечно, они повторяли не моё имя[50 - Уверен, они бы это сделали, если бы знали, кто я. К сожалению, я был заперт в теле тётушки Этчимы. Прикрытие в облике минотавра и всё такое. К тому же всё происходило за несколько тысяч лет до моего рождения, поэтому вполне возможно, они ещё обо мне не слышали. Я их прощаю. Нехотя.]. Они повторяли имя Дэнни. Кстати, Дэнни была на удивление спокойна, хотя ей предстояло войти бог знает куда и сразиться с драконом. Ох уж эти минотавры…
Когда мы добрались до ворот, наша древняя сопровождающая – я был почти уверен, что это была женщина, – подняла руки и вступила в странный чёрный туман. К моему ужасу, туман проник в её рот и ноздри, и секунду спустя она превратилась в камень. Крики наверху стали громче.
– Ай! – воскликнул я.
Кажется, Дэнни ничуть не удивилась.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70466509?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

notes
Примечания

1
Критики называли Блейка величайшим поэтом и художником Британии (несомненно, у Шекспира было бы на этот счёт своё мнение). Он является автором ряда самых удивительных и недооценённых литературных и художественных произведений восемнадцатого века. Коллеги считали Блейка чудаковатым, а теперь его считают одним из самых гениальных поэтов на свете.

2
Когда в английский язык пришло слово lieutenant («лейтенант», «верный помощник»), англичане решили, что оно выглядит слишком уж французским, поэтому продолжали произносить его по старинке (leftenant).

3
Возможно, вы злой волшебник, если:
Носите в кармане землю (намеренно).
Можете перечислить названия всех семидесяти девяти лун Юпитера. Обычным людям известны лишь четыре галилейские луны: Ио, Европа, Ганимед и Каллисто. Наш любимый итальянский астроном открыл их в 1609 году, и они представляют собой крупнейшие объекты Солнечной системы после Солнца и планет (больше Плутона). По ним штурманы определяли долготу до изобретения точных портативных хронометров.
Можете делать попкорн без микроволновки.
Вам часто снится, что вы пьёте кровь единорогов. Я только что задал вам жару.

4
Один из самых знаменитых французских писателей. Больше всего известны два его романа, впоследствии адаптированные для сцены: «Отверженные» и «Собор Парижской Богоматери». Гюго так любили читатели, что его лицо в 1959 году изобразили на пятифранковой банкноте. Это здорово, потому что обычно лица авторов можно увидеть лишь на обложках книг, на веб-сайтах и в рекламе туалетной бумаги.

5
Напоминающий или наводящий на мысли о чём-то. А также приятно пахнущий.

6
Правило обращения с оружием № 101: направьте опасную часть оружия на плохого парня.

7
Самого плохого на свете?

8
Такого слова нет.

9
Необъяснимый феномен в жизни животных, когда они в определённое время месяца становятся очень возбуждёнными.

10
Греческий философ. Его другие знаменитые высказывания: «Нельзя войти в одну и ту же реку дважды, ибо это не та же река, и мы не те же самые», «Единственное неизменное в жизни – это перемены» и «Характер – это судьба».

11
Такого слова нет, однако вы можете превратить почти любое слово в другое, добавив к нему слово «подобный». Оно означает «обладающий свойствами того или иного предмета». Поэтому вы можете сказать, что нечто подобно статуе, картине, карикатуре или чему угодно ещё. Если вам интересно, «грот» в слове «гротескный» является производным от итальянского слова, обозначающего пещеру.

12
Морские огурцы почти в шесть раз спокойнее своих наземных кузенов. Я также совершенно уверен, что они не овощи, что может иметь отношение к их способности сохранять спокойствие.

13
Кроме трёх вещей: хлопьев с зефиром, сельдерея и свёклы. Им уже ничто не поможет.

14
Даже не думайте!

15
Слабая надежда. Кстати, слова «незаменяемый» нет, а если бы и было, то оно означало бы человека, которого невозможно свергнуть.

16
Опоссумы обитают в Америке, а не в Африке, поэтому для меня загадка, как они попали в африканское противостояние.

17
«Перетащить себя за ремешки через изгородь» или «спастись самому» – это адинатон или разновидность гиперболы, которая описывает полную невозможность что-либо сделать. Вы не можете перетащить себя за ремешки, поскольку на обуви больше нет ремешков, а также по той причине, что такое действие противоречит законам физики. Однако эта фраза описывает ситуацию, в которой людям надо действовать, спасаться самим и тому подобное. Также она может означать загрузку операционной системы, после чего компьютер начинает работу, загружая оставшиеся программы.

18
Это всё из-за голода и недостатка сна. Серьёзно. Они способны свести вас с ума. Однажды, после того как я не спал четыре дня подряд, я надел пижаму на комнатное растение, потому что мне показалось, что это мой племянник Джейми.

19
Простите. Лето любит драматизировать. Кажется, сейчас он цитирует фразу из «Приключений Гекльберри Финна» Марка Твена.

20
Скучный, заурядный, нудный.

21
Как давно он это делал? На что ещё он был способен? Вполне возможно, я совершил ошибку, принимая как должное тот факт, что в моём башмаке живёт столь могущественное и загадочное существо…

22
Пилот Королевских ВВС во время Первой мировой войны. Его сын, Уолтер Ширра Младший, стал одним из семи астронавтов, отобранных для программы «Меркурий» – первой американской программы пилотируемых космических полётов.

23
Такого слова нет.

24
Умело и ловко. Особенно когда дело касается рук.

25
Дрейк не придумал бы такое неуклюжее сравнение. Но поскольку я пишу это за него, я решил сделать повествование немного более красочным.

26
На самом деле в цитате говорится «президентские выборы», а не «великие сражения», но вы ведь поняли суть…

27
Такого слова нет.

28
Отдалённо человеческом…

29
Если вы когда-нибудь управляли гребной лодкой, то знаете, что в ней вы сидите спиной к месту вашего назначения. Поэтому то, что находится впереди, на самом деле позади… Очень запутанно.

30
Ал-лель.

31
«Положите руку на горячую плиту на минуту, и вам покажется, что мгновение – это час. Посидите с симпатичной девушкой час, и покажется, что это минута. Это и есть теория относительности». Альберт Эйнштейн.

32
Отличный совет. Вам не следует вдыхать искажение времени. Спросите у Сигнация Кемпа. Нет, вы не сможете этого сделать, потому что никогда о нём не слышали. Он как раз вдохнул искажение времени. Мне больше нечего добавить.

33
Простите. Мой редактор сказал, что в книге должно быть больше сравнений, но я не могу придумать ничего интересного. Кстати, разница между сравнением и метафорой (на случай если вам когда-нибудь придётся отвечать на этот вопрос, чтобы выиграть 37 000 долларов или избежать смерти от рук террориста) состоит в том, что сравнение содержит слово «как». «Жизнь, как коробка конфет (полна обманщиков и неожиданных калорий)». А вот ещё один пример. Сравнение – «жизнь, как лифт». Метафора: жизнь – это лифт (со взлётами и падениями, неловкими ситуациями, долгим ожиданием и обманом. Жизнь – это действительно лифт).

34
Чёрт бы побрал этот пубертат!

35
Две тысячи лет, поделённых на среднюю продолжительность жизни американского мужчины (78 лет). Вы не забыли, что я умею отлично считать в уме?

36
Знаменитый мексиканский сборщик бананов и тайный изобретатель вакуумной установки. Шучу. Тридцать первый президент Соединённых Штатов, занимавший пост во время Великой депрессии.

37
Вероятно, он знал, что не стоит недооценивать маленьких хрупких старушек.

38
Брызжущий слюной вопль – это такой яростный вопль, когда у человека изо рта летит, капает и иным образом выходит слюна. Подобные вопли – частое явление среди представителей расы воинов, лишённых хороших манер. По степени интенсивности вопли можно разделить на пять уровней. При воплях первого уровня из уголка рта вытекает тоненькая струйка слюны. Такое часто случается, даже если вы просто повышаете голос, чтобы позвать кого-нибудь на нижнем этаже. При воплях второго уровня слюна вылетает наружу. Обычно, струя не слишком интенсивна и не распространяется на большое расстояние, заставив крикуна лишь немного подавиться, прежде чем он снова продолжит кричать. Уровень третий характеризуется большими каплями слюны, видимыми с расстояния в пять или более шагов. При воплях четвёртого уровня вместе со слюной вылетают кусочки непрожёванной, застрявшей или забытой пищи. На глазах также выступают невольные слёзы ярости. Пятый уровень крайне редок и представляет собой огонь, вырывающийся из горла. Обычно его можно наблюдать только у драконов. И у шотландцев.

39
Английский писатель. Родился в Индии. Самый молодой лауреат Нобелевской премии по литературе и автор «Книги джунглей».

40
Скрывающий свои мысли или чувства. Не путать со словом «стоический», что означает «делать вид, будто вы не чувствуете боли или радости».

41
Состояние разума, при котором вы не обращаете внимания на существование остальных. В данном случае я использую это слово в значении «крайне задумчивый», которое могло бы оказаться наилучшим вариантом, но не позволило бы написать эту пространную ссылку. Я только что понял, что уже давно не объяснял значения разных странных слов, поэтому постараюсь вставить как можно больше. По сути солипсизм является эпистемологической (относящийся к области познания; полагаю, это разновидность метафизики – логики, которая является одной из трёх основных категорий философии наравне с наукой, физикой и этикой, но я точно не уверен) теорией, которая утверждает (полагает справедливым), что невозможно точно доказать существование всех вещей за пределами разума. Я не философ, но если это правда, то мой разум должен охватывать целую Вселенную, потому что я совершенно уверен, что вы все настоящие… Верно?

42
Обратите внимание на точку с запятой. Я обращаюсь к вам, представители юного поколения, к тем, кто готов позволить этому приносящему удачу и бесстрашному знаку препинания кануть в небытие и погибнуть из-за особенностей юношеского мышления. Не дайте ему умереть! Зачем использовать точку с запятой для связи двух независимых частей предложения, если для этого сгодится и точка? «Потому что, потому что, потому что, потому что, потому что! Потому что она способна на удивительные вещи!» Потому что порой необходимо предпочесть сложность простоте. Утончённость популярности. Точность лёгкости. Потому что иногда идеи желают остаться рядом, а точка отделит их друг от друга. Да просто потому, что мы можем это сделать! А самое главное: потому что я так сказал. Забудьте об этом и представьте себе ваше будущее: вы, усталый студент колледжа, рано утром заканчиваете писать сочинение или доклад по философии при свете приложения на своём (вставьте сюда название вашего будущего электронного устройства). Вы доходите до самого критического места и спрашиваете себя: «Стоит ли мне поставить точку с запятой?» Да, стоит! Таким образом вы связываете две идеи; и к тому же первая мысль завершает вторую. Там может даже быть переходная фраза или соединительное наречие… И что же делаете вы? Нет! Вы поддаётесь недостойным социальным нормам своего времени и ставите точку. А потом вы слышите шум у себя за спиной. У вас по коже бегут мурашки. Вы говорите себе, что это просто кот вашего соседа по кличке Пиклс пытается открыть коробку из-под пиццы, но вы ошибаетесь. Это я открываю портал и вхожу в вашу унылую комнату в общежитии. Я почувствовал, что вы нарушили законы литературного вкуса, и пришёл вас наказать. Увидев мой безумный взгляд, вы кричите от ужаса, но это не смягчает мой гнев. Я превращаю вас в трёхногую мышь и смеюсь, пока Пиклс играет с вами, чтобы потом прикончить. Поэтому в следующий раз, когда будете думать, стоит вам ставить точку с запятой или нет, спросите себя: хотите ли вы, чтобы вас скормили коту вашего соседа по комнате? Потому что именно это и произойдёт. Выбор за вами, но у каждого выбора есть последствия, друзья мои. У каждого выбора есть последствия. Примечание 1 к этой сноске: за музыкальную часть этого монолога я благодарю фонд Yip Harburg, Гарольда Арлена и «Волшебника из страны Оз». Примечание 2: если вам это не показалось смешным, то вы либо не любитель грамматики, либо не поклонник старых фильмов. Это не так уж и плохо, но я, вероятно, всё равно скормлю вас коту, если вы не начнёте использовать точки с запятой, поэтому вам лучше изменить свои привычки.

43
Сэр Аллама Мухаммад Икбал, известный как Аллама Икбал. Родился в 1877 году. Знаменитый философ и политический теоретик. Его часто называют «духовным отцом Пакистана».

44
Знаменитый одноногий британский поэт, который, помимо всего прочего, стал прототипом Джона Сильвера из «Острова сокровищ».

45
Дрейк не понимал, как он может ходить в таком виде и ничего не поджигать. У магов были свои тайны…

46
И слизи из тела чудовища. Дрейк не любит упоминать о подобных вещах, но я считаю, что это очень важно. Это печальная правда жизни, друзья. Чудовища наполнены слизью.

47
Конечно же, Дрейк размышлял над этим совершенно случайным и бесполезным теоретическим вопросом. Дрейк, именно поэтому в школе у тебя не было подружки. А также из-за того неприятного случая с плащом-перевёртышем в первый день…

48
Ещё один диванный философ-ботаник-герой пал под ударом клинка практического опыта.

49
Ветхий Завет, Книга пророка Ионы, глава 2. Бог повелел Ионе проповедовать жителям особо грозного города, но он попытался сбежать. Иона обнаружил, что Бог отлично умеет играть в прятки, а потом его проглотил кит. Он некоторое время прожил во чреве кита, почти как Иоден между книгами 3 и 4…

50
Уверен, они бы это сделали, если бы знали, кто я. К сожалению, я был заперт в теле тётушки Этчимы. Прикрытие в облике минотавра и всё такое. К тому же всё происходило за несколько тысяч лет до моего рождения, поэтому вполне возможно, они ещё обо мне не слышали. Я их прощаю. Нехотя.