Главная страница | Современная русская литература | Тамара

Тамара
Николай Латыпов
Деревенская девушка врывается в городскую жизнь. У неё складывается всё хорошо. Милый сын, любимая работа, любимый муж. Она счастлива. Но жизнь проверяет её на зрелость. Справится ли она?

Николай Латыпов
Тамара
Пусть вдоволь листают романы прошедшие,
Пусть бредят дурнушки заезжими принцами.
А в редкой профессии сказочной женщины
Есть навыки, тайны, и строгие принципы.
Идёт она молча по улице трепетной,
Сидит как на троне с друзьями заклятыми.
Приходится жить – ежедневно расстрелянной
Намёками, слухами, вздохами, взглядами.

Роберт Рождественский

Предисловие.

У Татьяны Ивановны детство было хорошим. Дочь зажиточного крестьянина – она была сытой и одетой. У отца было большое хозяйство, и работать приходилось с утра до вечера. Поэтому, несмотря на сытую жизнь, она была стройной и не высокой ростом.
В двадцать девятом, чтобы их семью не раскулачили, её выдали замуж за комсорга из сельсовета. Они добровольно раздали имущество, и жить стало тяжело.
В сороковом году с полуторагодовалой дочерью Томой произошло несчастье, её левую руку погрызла свинья. От страха она стала немой, и фельдшер ничего не могла сделать.
Потом война, и в сорок пятом её мужа обвинили в предательстве. Её выгнали из колхоза с тремя детьми, и жить стало ещё тяжелее. Татьяна Ивановна старалась дать детям по возможности всё, что было у других детей. У неё от родителей был Зингер, и она шила на заказы. В сорок седьмом мужа оправдали, но после лагеря он вернулся инвалидом. Обратно в колхоз её уже не принимали.
А потом старший сын Николай вырос и выучился на тракториста. Осталось только выучить дочерей Тому с Галей. Обе девочки были стройными, с густыми русыми косами, с большими глазами и росли очень красивыми…

Глава 1. В девичестве.

Когда Александр Григорьевич отец Томы вернулся из лагеря в сорок седьмом, она по-прежнему не говорила и только издавала отдельные звуки. Томе шёл уже девятый год, а в школу она не ходила. Отец был инвалидом и не работал, и он стал заниматься с Томой. Сначала они разучили слоги, а потом стали складывать слова. И к десяти годам она начала сносно говорить. А когда Гале исполнилось семь лет, десятилетняя Тома пошла учиться с ней в первый класс. Её дразнили дылдой, и она приходила домой в слезах. Но отец сказал ей терпеть и, несмотря ни на что, учиться.
Она была очень благодарна отцу, за то, что научил говорить, и готова была для него сделать всё. Когда в пятьдесят первом он не мог уже ходить, она стала ухаживать за ним. Он лежал и рассказывал ей про свою жизнь, как полюбил её мать, как пришёл к ней свататься, даже не имея нормальных штанов, про свои приключения на войне, про лагеря, и они стали очень близки.
Он умер в апреле пятьдесят третьего, и Тома очень переживала. Она никак не могла смириться с его смертью и сидела подолгу каждый день, смотря в окно. Её мама Татьяна Ивановна отвлекала дочь, заставляя делать разные дела по дому. Но Тома опять садилась у окна…

Уже был май, в доме родителей у окна всё также сидела четырнадцатилетняя Ожегова Тома и молчала. Её одиннадцатилетняя сестра Галя гуляла с подружками, а Тома всё сидела. Татьяна Ивановна поняла, что Тому надо отправить куда-нибудь из дома, чтобы хоть как-то отвлечь. И она подумала о золовке Анне.
Анна Григорьевна Ожегова была сестрой отца Томы и её крёстной. Когда её муж погиб на войне, она одна воспитывала дочь Людмилу. После войны мужиков было мало, но Анна была смазливая и вышла замуж. Новый муж был завмагом и устроил её работать продавцом. У них родились в пятидесятом сын Володя и в пятьдесят третьем дочь Валентина.
Мать спросила, – Тома, вы уже на каникулы выходите? Когда последние уроки?
Тома взглянула на мать, – Через неделю.
– Вот и хорошо. У Анны уже двое малых детей, а ей работать надо. Людке помочь надо. Может быть, поживешь у них, поводишься с братишкой и сестрёнкой?
Тома немного помолчала и сказала, – Хорошо, мама.
Так Татьяна Ивановна отправила Тому к своей золовке няней. Анна от бесплатной няньки не отказалась, ела она немного, и пользы от неё было больше. Тома с удовольствием стала водиться с двоюродными братом и сестрой. А старшая дочь Люда была только рада сплавить заботу о младших на Томку.
В конце лета к школе Тома вернулась. Она соскучилась по Гале и маме и снова была весёлой и жизнерадостной. Они с Галей пошли учиться в следующий шестой класс…

В посёлке была только школа семилетка. Поэтому в пятьдесят пятом после выпускного Тома с Галей поехали в Ижевск поступать в ФЗО. Там можно было получить среднее образование и профессию. Жили в общежитии, получали стипендию, ходили на танцы и гуляли в парках. Вот так началась их самостоятельная жизнь.
На танцах Тома познакомилась с парнем по имени Заки. Он был высоким, стройным, русым и симпатичным татарином. Русский язык он знал плохо и говорил очень смешно.
– Ты на кого учишься? – На сантехника.
– Почему? – Потому что звучит красиво. С техникой буду работать.
Тома удивилась, – С техникой? А ты почему так плохо русский язык знаешь? – Мы с братом из татарской деревни. Там все только на татарском говорят.
– А в школе? – И в школе тоже. Конечно, были уроки русского. Всё, что знаю – это в школе научили, и старший брат помогает учить.

Может быть, от того, что сама долгое время не могла говорить, или он ей понравился, но Тамаре почему-то захотелось помочь парню выучить русский. Они стали общаться, вечерами вместе гулять по городу, ходить в кино и на танцы. С ним было интересно и весело, но она смотрела на него только, как на друга.
В том же году она узнала, что крёстную арестовали за недостачу, которую при проверке обнаружили в магазине. Недостачу она вернуть не смогла, и её посадили. А муж сразу нашёл себе другую жену. Поговаривали, что виноват был он, а посадили её…

Тома на практике работала штукатуром-маляром на стройке. Но ей нравилось смотреть, как работают девушки продавцы в универмаге, они красиво одевались. И она параллельно стала учиться ещё на продавца-кассира. По окончании ФЗО Тамара получила два аттестата штукатура-маляра и продавца-кассира. Выпускникам, окончившим ФЗО на отлично, позволили выбрать место работы. И Тамара выбрала работу в Ижевске, в универмаге кассиром. А Галина по направлению уехала в Красноярск.
В пятьдесят седьмом Заки исполнилось восемнадцать, и в октябре ему пришла повестка в армию. Он стал думать о Тамаре, – Она должна быть моей. Она красивая и к ней подкатит другой быстро, как только увидит, что она одна. Надо ей признаться.
Они с Тамарой гуляли по городу и оба думали, что скоро расстанутся. Их обоих переполняли чувства. Тамара думала, – Вот он уедет, и я буду опять гулять с подружками, а с ним так хорошо.
– Я уеду, но я буду скучать по тебе. – И я.
– И ты будешь меня ждать? – Что ты имеешь в виду?
Он встал перед ней, – Я люблю тебя. Давай, поженимся.
У Тамары заколотилось сердечко. Она считала Заки хорошим другом, и не думала о замужестве, тем более что, он был татарином.
Он взял её за руки и страстно заговорил, – Ты будешь ждать меня? Я знаю, что будешь. Согласна?
Её переполняли мысли, – Теперь так признаются в любви? Да, наверное, так. Но что делать. А в кинофильме Свинарка и пастух так было всё красиво. Может быть, так и должно быть. Ведь я бегаю к нему на свидания. Господи, пусть у меня будет так же!
Она закрыла глаза, вся покраснела, и тихо сказала, – Согласна.
Он стал целовать её в щёки и в губы, и от его поцелуев у неё по всему телу пошла какая-то волна. Она смутилась, – Не надо. Люди смотрят…

Глава 2. Без мужа.

В ЗАГСе не хотели так быстро регистрировать их отношения. Но они так уговаривали, что им пошли навстречу и назначили регистрацию за день до отправки Заки на службу.
Тамара ходила счастливая – она невеста. На свадебное платье денег не было, и подружки по общежитию помогли ей одеться.
Из родни Тамары на регистрации не было никого, а со стороны Заки был его старший брат Ильдар. Когда объявили обменяться кольцами, Заки достал из кармана коробочку с тонкими серебряными кольцами. Это было незабываемо…

После регистрации скинулись с друзьями, сколько у кого было, и пошли в кафе. Купили лимонад и пирожные. Всем было весело. Кафе закрывались рано, и после все гуляли по вечернему городу.
В то время комсомольские безалкогольные свадьбы были не редкостью. Они были молодые и счастливые, впереди была вся жизнь.
Пришло время, каждому идти в своё общежитие. Заки проводил Тамару, и они долго стояли обнявшись. В окнах смотрели десятки девичьих глаз.
Она сказала, – До завтра. – И стояла.
Он ей шепнул, – Пойдём, ещё погуляем.
И они ещё погуляли, потом ещё и потом ещё. Но надо было отдохнуть и переодеться. Вахтёр долго ругалась, что её разбудили полуночники. Он посмотрел ей вслед, помахал рукой и пошёл в свою общагу.
На следующий день его провожали друзья, Ильдар и она. Они долго стояли обнявшись. Потом долгий поцелуй, и он ушёл в вагон. Она махала ему платочком, а поезд уходил всё дальше…

Татьяна Ивановна, узнав о таком замужестве дочери, была возмущена, – Это что за свадьба? Кто так делает? С ума сошла там? Он в армии, а ты всё в девках. Дура. И замужем, и без мужа.
– Мама, я же замуж пошла, потому что люблю его и ждать буду. А то, что в девках, так это не главное. Будет ещё у нас брачная ночь.
– Дочка, тебе что, русские парни не нравятся? Зачем тебе татарин?…

В своих письмах Заки писал, что сильно скучает и предложил Тамаре, когда будет очередной отпуск, приехать к нему в Ленинград.
В конце августа пятьдесят восьмого Тамара взяла отпуск, и поехала к нему. Она пришла к воинской части и попросила позвать Заки, что к нему приехала жена.
Заки выучился в армии на шофёра и возил какого-то офицера. Благодаря хорошему отношению, офицер дал ему увольнительную на три дня, чтобы он показал жене этот красивый город.
Они были счастливы и провели вместе чудесный день. Гуляли по Петергофу, и Заки любовался красотой жены, – Томка, ты такая красивая. Я так скучаю по тебе.
– Я тоже соскучилась. – Тамара не знала, дадут ли увольнительную Заки, и приехала повидаться на один день.
Заки уговаривал, – Ты сможешь побыть здесь ещё, хотя бы пару дней? – Да, а что?
– Поехали, снимем номер в гостинице…

У обоих не было опыта близких отношений, и они стеснялись друг друга. Тамара выгнала мужа за дверь, задёрнула шторы, сняла платье, накинула ночнушку и юркнула под одеяло, – Заходи.
Он зашёл и посмотрел на лежащую жену. Оба покраснели.
Он разделся до трусов, подошёл к кровати и, ложась рядом с Тамарой, прикоснулся к ней. Она вздрогнула.
– Не бойся меня, я ведь муж.
Тамара лежала на спине, и он, обняв её рукой, прильнул к её губам…

К весне у Тамары стал заметен живот. Она ходила счастливая.
Но брат Заки, увидев её, даже спрашивать не стал, – Доходила на танцы. Нагуляла.
– Я уже не хожу на танцы. – Конечно. С животом не походишь. Я всё напишу брату.
– Ильдар, а разве Заки ничего не писал тебе? – Что он должен был написать?
– То, что я ездила к нему, и ребёнок его.
После этого разговора Заки стал писать ревнивые письма, – Почему ты не слушаешься Ильдара? У нас принято слушать старших. Он пишет, что ты ходила на танцы. Так нельзя себя вести. Ты уже не девка. Прошу тебя, веди себя прилично.
Тамара отвечала, – На танцы я не хожу. Он запрещает встречаться с подругами. Он хочет, чтобы я сидела, как в тюрьме. Ты забыл, что я русская, и у нас женщина тоже человек. Я не знаю, что тебе пишет твой братец, но за рамки приличия я не переступала…

В мае Тамара родила сына. Она сообщила об этом мужу, и он ей написал, чтобы сына назвала Наилем.
Ей дали комнату в коммуналке. Мечты сбывались. Милый сын, любимая работа, любимый муж и своя комната. Она была счастлива.
Ильдар навестил Тамару и сказал, что будет договариваться, чтобы сделать обрезание крайней плоти у Наиля. Тамара не знала, что это такое, и очень испугалась, – Я не хочу, чтобы ему делали обрезание.
Он посмотрел на неё презрительно, – Тома, будь ты татаркой, я бы и разговаривать с тобой не стал. Это очень важный обряд для мальчика. Я не буду тебе рассказывать про религию и традиции. Скажу только, что под крайней плотью часто скапливаются микробы, а обрезание предотвращает болезни. Член будет здоровый и красивый. Скажи, тебе было хорошо в постели с мужем?
– Причём тут это?
– А притом, что это благодаря обрезанию. Крайняя плоть мешает по-настоящему испытать страсть любви. Без неё и женщине, и мужчине намного лучше. И чем раньше делают обрезание, тем лучше мальчик его переносит.
Он ушёл, а Тамара сидела и думала, – Почему тогда у русских его не делают? Как быть?

И она решила написать маме, что Ильдар договаривается, чтобы Наилю сделали обрезание.
Татьяна Ивановна была возмущена, и тем, что так назвали внука, и тем, что собираются делать обрезание. Она сразу приехала, схватила внука, увезла в церковь и окрестила Николаем.
Естественно, что из-за этого поступка Татьяны Ивановны были возмущены все в мусульманской семье Заки.
Ильдар был в бешенстве и ругал Тамару, – Какая же ты дура. Ты о чём думала, когда выходила замуж за татарина? Ты не станешь нам родной.
– Я думала, что мы будем любить и жить. И никто не будет вмешиваться в нашу жизнь.
– Чтобы никто не вмешивался в твою жизнь, надо жить на необитаемом острове…

Все родственники в русской семье называли сына Тамары Колей или Николкой. И после отдыха в Нюрдор-Котье Тамара заметила, что он перестаёт отзываться на своё имя Наиль. Тогда, чтобы не путать сына разными именами, она стала называть его тоже Колей.
Ильдар следил, чтобы Тамара не ходила с подругами на посиделки и вечеринки, – Ты замужняя женщина и должна ждать мужа дома. У нас не принято, чтобы женщина без мужа ходила на гулянки.
Тамара слушалась сначала, но вскоре ей надоело сидеть всё время дома. Она перестала слушаться и стала гулять в парках с ребёнком, встречаться с подругами и ходить на вечеринки…

Глава 3. Семья.

Осенью шестидесятого Заки демобилизовался. Встреча была горячей. Тамара даже взяла увольнение на работе на один день. Она соскучилась, и у неё от любви кружилась голова. Муж был возмужавший и красивый. Подруги завидовали её счастью.
Коле было уже полтора года, и он впервые увидел папу. Заки был удивлён, – Почему Коля?
Тамара стала оправдываться, – Его бабушке отвозила, а она его зовёт только Колей. Ребёнку трудно запомнить сразу два имени.
Заки сказал строго, – Теперь называй его только Наиль.
– Хорошо, успокойся.
– И я буду учить его татарскому языку. Он мой сын и должен его знать.
– Если ребёнок будет знать ещё один язык, это хорошо. Учи.
– А ты? Ты будешь учить татарский?
– Не знаю. Посмотрим.
Тамара промолчала, что в яслях сына называют Колей…

Муж устроился работать шофёром автобуса. Когда он работал вечером, то иногда катал сына в кабине пару остановок, а мама наблюдала за сыном из салона.
В то время в автобусе ЗИЛ мотор был в кабине справа от водителя.
Он накрывал капот фуфайкой и на неё, чтобы не было горячо, садил сына. Наиль был счастлив. Он сидел перед лобовым стеклом, как водитель, и представлял себе, что это он шофёр.
Когда Заки работал с утра, то вечером дома учил сына говорить на татарском. Но Наиль не хотел повторять эти непонятные ему слова и начинал капризничать. Дело заканчивалось слезами и руганью…

В шестьдесят первом ранней весной Наиль заболел. Сначала ОРВИ, потом ветрянка. Ветрянку вылечили, но кашель не проходил. Врач сказала, что бронхит. Антибиотики пропили, но они не помогали. Тамара сходила с ума. Она написала маме. И Татьяна Ивановна написала, чтобы дочь везла внука к ней. Она его ‘выходит. Тамара собралась и поехала.
Когда Тамара приехала в Нюрдор-Котью, сразу затопили баню. Татьяна Ивановна сказала, – Иди к иконам и читай молитву. Лечить надо с богом.
Лечили в бане. Прогревали паром. Коле было жарко, и он кричал. Отпаивали чаем на травах. Уже на второй день ему стало легче. И через три дня Коля уже не кашлял.
Через неделю Тамара вернулась в Ижевск и пришла к врачу, чтобы закрыли больничный. Врач сказала, – Ну, вот, мамочка, видите, антибиотики помогли.
Тамара ничего не стала говорить про поездку…

Однажды Заки спросил Тамару, – Почему ты не хочешь ездить со мной к брату?
– Потому что твой брат не уважает меня. Как иначе объяснить, что вы разговариваете на татарском, хотя знаете, что мы с сыном не понимаем вас.
– У нас в семье принято говорить на родном языке. Мы так сохраняем свою культуру для потомков.
– Только выглядит это как неуважение к русской культуре. Когда вы только среди татар, это можно понять. Но сейчас вы разговариваете на родном языке рядом с русскими, которые вас не понимают. Вы улыбаетесь и поглядываете на нас, нисколько не думая о том, что я при этом чувствую. И извини, но я не понимаю, кому из потомков может понадобиться твой родной язык, если мы живём в русскоговорящем городе.
– Ты моя жена. И тебе придётся жить в нашей культуре…

Со временем Тамара стала замечать, что, когда отец дома, то сын капризничает и не хочет идти домой. И подумала, что он просто хочет дольше гулять. Потом она стала обращать внимание, что он боится отца.
Тамара не знала татарского языка и общалась с сыном на русском. В яслях с ним общались тоже на русском. Потом его отдали в садик. И везде с ним общались на русском языке. А отец приходил с работы и заставлял его говорить на татарском. Ребёнок не понимал, почему отец требует от него говорить на татарском, и плакал.
Дальше стало ещё хуже. Отец стал наказывать сына за то, что тот не хочет говорить на татарском. Сначала он ставил сына в угол. Тамара молчала, пока он не перешёл все границы.
Они жили в коммуналке и однажды, придя с кухни, она увидела, что сын стоит на коленях и плачет. Она подняла сына и только тогда увидела горох. Тамара была в шоке.
– Ты поставил его коленями на горох? – Тома, не лезь. Я сделаю из него настоящего мужчину.
– Ты сделаешь из него инвалида. – Ты женщина не понимаешь. Он должен слушать отца…

Тамара сама стала бояться оставлять ребёнка с отцом. Муж требовал от неё, чтобы не лезла. Но она не могла смотреть спокойно, как отец измывается над сыном, и продолжала заступаться. Начались ссоры, и он начал её бить. Сначала не сильно, потом появились синяки. Она вызывала милицию, но его выпускали, и всё начиналось снова.
Тамара просила помощи у Ильдара, но он сказал ей, – Ты сама виновата. Если бы ты слушала меня, когда Наиль родился, он был бы наш. Он говорил бы на татарском, и этого ничего бы не было. А теперь слушай мужа и терпи…

В шестьдесят втором врачи обнаружили у Тамары осложнения и рекомендовали полечиться в санатории. В ноябре ей от профсоюза дали путёвку на курорт Моршин в Карпатах. Она отвезла сына в Нюрдор-Котью к бабушке и поехала лечиться. Это были одни из самых счастливых дней. Горы, снег, лес, отдых, экскурсии и танцы. За ней ухаживал галантный мужчина, но ничего серьёзного, просто общались. Он рассказывал о себе, а она о себе. Дни пролетели быстро, и она вернулась домой…

А дома всё началось снова. Теперь к издевательствам над сыном добавились взрывы ревности, – Больше ты сына не будешь отвозить к матери. Он приезжает оттуда, всё позабыв, и татарский язык, и что он Наиль. И с кем это ты на фотографиях на курорте?
– Просто, знакомый. Фотографироваться тоже нельзя? – Я сожгу все эти фотографии, и ты его больше не увидишь.
В шестьдесят третьем взрывы ревности стали чаще. Казалось, что он приходил домой, чтобы устроить скандал, – Ты здесь таскалась. Мне брат писал. Этот ребёнок может быть не от меня.
– Я тебе сто раз говорила, что я верна тебе. Ты уже достал своей ревностью. И только слепой не видит, что сын твоя копия.
– Я тебе не верю. Ты изменяла мне с этим мужиком с курорта. Русские женщины – все шлюхи.
– Если ты меня не любишь, давай разойдёмся. Собирай вещи и уходи.
– Я убью тебя, шлюха.
Он стал бить её. Коля испугался, выбежал в коридор и стал кричать. Соседи пришли на крики и увидели, что он душит её. Они оттащили его и вызвали милицию. Тамара кашляла, дышала с хрипами и ей вызвали скорую.
Милиционеры осмотрели место происшествия и увезли его.
Тамара сильно испугалась и поняла, что надо бежать. К маме ехать было бесполезно, – Она точно отправит обратно. Скажет, что сама выбрала мужа, вот и терпи.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/nikolay-latypov/tamara-70448902/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.