Путь домой Агелай Энона
Путь домой Агелай Энона
Виктория Горнина
Книга из цикла Смена поколений, где изложено одно из событий, что приближают вторую троянскую войну.Бедняжка Энона бежит в Трою вместе с ребенком. Но ждет ли ее Парис? Чем он занят? Как привыкает он к своему новому статусу? В этой книге троянского цикла вы узнаете ответы на поставленные вопросы. Тщеславие, любовь, интриги – все переплетается, все завязывается в тугой узел, развязать который пока не может никто. Приятного чтения.
Виктория Горнина
Путь домой Агелай Энона
1.Путь домой Агелай
Агелай привык подниматься ни свет, ни заря, а здесь и вовсе – непривычно на мягких подушках – он и глаз толком сомкнуть не смог – все ворочался с боку на бок, то и дело подхватывая ускользающее одеяло – вскакивал несчетное число раз, пока совсем не оставил попыток уснуть. Постель слишком мягкая, вокруг – слишком тихо, в комнате духота – все не так, и ничего с этим поделать нельзя, как ни старайся.
Потому на следующее утро Агелай засобирался домой. Впрочем, засобирался – громко сказано. Что ему особенно собирать? Нацепил свой старенький хитон – сверху, правда, дареный плащ накинул – пригодится. Больше ничего – как пришел налегке, так и уйдет. Парис как почувствовал – спозаранку к нему заглянул –
– Ты куда, отец? – спрашивает.
– Домой. Не могу я – извелся весь. Только и думаю – как там без меня? Может, не справляются. Со стадом-то, сам знаешь, канители сколько…
– Забудь про это, отец. Что ты цепляешься за прошлое? Ты представь, какая жизнь у нас начнется – вдохновенно рассуждал Парис – Мы и мечтать с тобой не могли…
Агелай молчал – только переминался с ноги на ногу, да отводил взгляд – кому прошлое, а кому…
– Останься, отец. – уговаривал его Парис.
– Что мне тут делать? Город для меня чужой. Я не привык – шум, толчея… Дома лучше.
– Наш дом теперь здесь – подхватил Парис. – Отец сказал – ты будешь жить на всем готовом. Оставайся.
– У тебя добрый отец, Парис – отвечал Агелай – Но мне пора возвращаться.
Агелай не стал тратить много слов – это не расскажешь, не передашь, пока сам не поймешь, а поймешь только пройдя долгий путь – почему тяжкий труд там, на Иде, милее жизни безо всяких забот при дворе Приама. Парис слишком молод и полон амбиций – голова у него закружилась от внезапного счастья – как ему объяснишь, что снедает тоска, не давая заснуть, как тянет домой старого пастуха, да так, что перед глазами то и дело встают родные леса – потому как лучшего места, чем склоны Иды ничего на свете нет и быть не может.
Как объяснишь, что душою Агелай давно уже там, где шумит темный лес, вниз по склону бежит ручей, пропадая в траве, где заливается в ночной тиши соловей и будит все живое звук рожка на рассвете.
Там – простор, чистый воздух – каменистая тропинка спешит между скал, петляет от перегона к перегону, и конца тому пути нет. Так от пастбища к пастбищу, подобно горной тропинке, тянется вся жизнь Агелая – сколько он себя помнит. Вне того мира нет ему жизни – не представляет себя в огромном городе Агелай. Все здесь ему чужое, не привыкнет он никогда – как ни старайся.
– Вот, возьми… отец дал. – засовывает в котомку монеты Парис. Агелай отродясь столько денег не видел – все драхмы золотой чеканки – на реверсе профиль благородный – кажись, сам Приам собственной персоной – только помоложе, чем теперь.
– Зачем, куда мне? – отнекивается Агелай по мере того, как сильнее оттягивает плечо та котомка.
– Бери, пригодятся. – никак не угомонится Парис, а в глазах у него стоят слезы, вид растерянный, словно у побитой собаки – что совсем не удивительно.
Потому как не просто сейчас провожает Парис Агелая в дорогу, он прощается с ним, быть может, больше не представится случая встретиться с тем, кто до сих пор был для Париса отцом. Хотя казалось бы – что может быть проще – вот она, Ида, всего лишь через долину – не ленись только – найди время навестить старика Агелая. Но сейчас Париса больше тревожит, что тот оставляет его одного – один на один – без поддержки, без мудрого совета, в окружении новой семьи. Одних только братьев теперь у Париса пятьдесят человек, не говоря о сестрах. Отец его – царь, и еще не известно, как сложатся их отношения. Оттого растерян Парис, оттого просит Агелая остаться. Потому что из них двоих только Агелай понимает – начинать новую жизнь нужно налегке – не стоит брать с собой вчерашний груз – и двух отцов сразу быть не должно. Потому все больше отмалчивается Агелай, хотя на душе у него неспокойно.
– Прощай, сынок – совсем расчувствовался Агелай – Понадоблюсь – знаешь, где меня искать.
– Так может, лошадь? – спохватился Парис – Я сейчас, отец. Ты погоди немного.
– Не надо. Я доберусь. Не волнуйся.
И Агелай ушел по сонным улицам прочь, успев как раз к открытию Дарданских ворот. Миновал створ, оглянулся последний раз на троянские кварталы, что торжественным ансамблем спускались с холма – прямиком к мощной городской стене, опоясавшей Трою неприступным кольцом.
Попутчики нашлись быстро – вскоре Агелай сидел на телеге, среди тюков овечьей шерсти, и предавался размышлениям.
Ну вот и все – думал Агелай под унылый скрип колес. – Я сделал то, что должен был сделать – вернул сына отцу. Теперь Парис займет свое законное место, будет богат, будет счастлив, как подобает царевичу великой Трои – отчего же заныло вдруг сердце, а стройный ряд финиковых пальм расплывается перед глазами? Это все она – это Троя разлучила их – разлучила самых близких людей – ведь до сих пор на всем белом свете только были у Париса они втроем – Агелай, да еще Энона и маленький Кориф. Как же нам-то теперь без него – кто-нибудь об этом подумал? Нет, пришло время, и роскошный Пергам потребовал принести ему жертву, как требовал всегда самое лучшее, самое дорогое, что только есть во всей Троаде. Лучших воинов, самых искусных мастеров, самых изысканных товаров, самых мощных быков, а теперь Троя забрала его сына – забрала навсегда.
– Нужно было мне выкинуть ту погремушку. – казнит себя Агелай.
Только уж поздно, ничего повернуть обратно нельзя.
***
Энона так и застыла – в обнимку с охапкой травы. Только смотрела, как ей навстречу идет Агелай – один, без Париса. Полуденное солнце палило нещадно, слепило глаза, оставляя Эноне крохи надежды – быть может, Парис отстал и появится следом – нужно только набраться терпенья…
– Не жди его. Он не придет. Он троянский царевич, Энона. Я всегда это знал. – устало вздохнул Агелай.
Морщины еще больше сгустились, обозначив печальные складки, в глазах застыла тоска – они заблестели от нечаянных слез. Агелай сделал вид, будто дорожная пыль виновата – утерся рукой, отвернулся, чтобы Энона не видела, как он расстроен.
– Что стоишь? Дай воды.
Энона словно очнулась – засуетилась, кувшин принесла, полотенце. После обедать накрыла – лепешки ячменные, яйца, сыра кусочек, немного копченого мяса – вот весь обед. Пока руки Эноны мелькали туда и обратно, резали сыр, молоко разливали по глиняным чашкам, Агелай сел на лавку за грубо сколоченный стол под навесом – молча за ней наблюдал. Сравнивал все. Там, в троянском дворце, столы укрывает тончайшая белая скатерть, мягкие кресла вокруг, блюда, чаши блестят серебром – никакой тебе глины. Здесь же все просто. Оно и привычней. Ему и не надо слуг за спиной, да изысканных блюд – не хватает Париса. Место его за столом опустело, и сколько не жди – не дождешься.
– Все хорошее быстро проходит, Энона. Такова наша жизнь.
И эта жизнь в сей момент промелькнула – все двадцать лет как миг единый, с тех пор, как Агелай нашел ребенка – она картинками живыми воскресла в памяти. Как Парис впервые встал на ножки – уцепился за Агелая, сделал первый свой нетвердый шаг,
как первый раз сказал ему:
– Отец.
как чуть не затоптал его молодой бестолковый бычок – едва успел Агелай выхватить Париса из-под копыт – сам испугался Агелай тогда – а Парис не понял – настолько мал был. Так и рос при стаде – куда деваться? Не с кем Агелаю его оставить. Потому все тяготы делил Парис с ним с малолетства. Частенько над склонами звенело его задорное:
– Отец.
Агелай как будто снова видел – вот он – совсем мальчишка носится по лужам босиком под теплым дождиком – весь мокрый и чумазый, как у костра играет со щенком, как горд он был, когда впервые Агелай доверил ему стадо перегнать к другому пастбищу на самый верх по Иде –
– Отец, я справлюсь, я смогу, отец…
Сколько ему было? Лет двенадцать – уж и не помнит Агелай.
Другой теперь отец, другая жизнь… Забудет все Парис – и очень скоро.
Обида смешалась с болезненной беспросветной тоской – Агелай остро почувствовал себя старым, брошенным – совсем никому ненужным.
– Я знал, что рано или поздно это случится и однажды Парис уйдет. Но что вот так… так будет тяжко…
Энона растерялась, не знала, что сказать, поскольку утешенье в такой беде придумать сложно, лишь спросила:
– Мне что делать?
– Не знаю, – ответил Агелай. – Парис теперь не чета нам с тобой. Пастухи и пастушки царевичу Трои не ровня. Вершины Пергама и Иды – две разные вещи. Там – дворцы сильных мира сего, здесь же все просто – и люди простые, и судьбы. Будем учиться жить без него. Нам придется забыть о Парисе – к чему набиваться, цепляться, стараться напомнить лишний раз о себе. Все это без толку – если, конечно, он сам не захочет нас видеть. Только тогда нам дозволено будет коснуться святейшей особы.
– Он что – тебя удержать не пытался? – ахнула Энона. – Ты же отец ему.
– Нет, почему. Он сказал – оставайся. Только – что мне там делать? Мне здесь привычнее. Здесь мое место. У каждого в жизни есть свое место, Энона.
– Но… он мне клялся в любви. – возражала Энона. – Я люблю его – кем бы он ни был. Пастух он или царевич – разве так важно? Нет, без него мне и жизнь не мила. Мое место – с ним рядом.
– Ты ошибаешься, девочка. Все твои чувства – что для него? Парис о тебе и не вспомнил. Клятвы, признания – это все в прошлом. Забудь. Не пытайся ему набиваться вдогонку – будет надо, он за тобою пошлет или сам к нам на Иду приедет.
– Ты считаешь – лучше мне здесь оставаться и ждать неизвестно чего?
– Да, Энона.
В тени под навесом спал маленький мальчик, устав от игрушек – спал крепким сном, не подозревая, сколь знатным человеком вдруг оказался его отец. Энона взяла сына на руки.
– Значит, Кориф – внук Приама?
– Выходит, что так. – отозвался Агелай.
И тут же подскочил, как ужаленный.
– Как я сразу об этом не подумал? Не хватало еще, чтобы снова отпрыск Приамова дома здесь вырос. А потом его так же отнимут – как вырвут из сердца. И никто в целом свете не спросит – как ты себя чувствуешь, старина Агелай, после того, как тебя лишили близких людей?
Через миг он вытряхивал из холщовой сумки монеты прямо на стол:
– Здесь должно… должно хватить. – приговаривал Агелай
Монеты засверкали на солнце, забряцали друг о друга, издавая приятный звон, все норовили раскатиться по столу, пока Агелай не сгреб их в кучу – довольно приличную, бросился, было считать, да быстро сбился, плюнул на это дело и выдохнул:
– Конечно, хватит. Не может не хватить.
Энона изумленно смотрела то на кучу денег, то на Агелая – и понимала на самом деле только одно – идти ей за Парисом или оставаться здесь – это решится сейчас – именно сейчас или уже никогда.
– Вот что, дочка. Все эти деньги возьмешь с собой. Собирайся, бери малыша и ступай. Меня больше не слушай – старый я дуралей. Твое место рядом с Парисом – все верно. Борись за себя, за него – указал Агелай на Корифа – Борись, что есть силы. Быть может, боги помогут тебе. Знай – царь Приам человек добрый – чтобы ни случилось – он не откажется от внука.
2.Трудности и удовольствия новой жизни.
Париса с непривычки восхищало все подряд. Мягкий диван, ковер под ногами, просторная комната с двумя окнами в сад, гобелены, развешанные по стенам, умывальник из чистого серебра, даже кувшин возле него – и тот оказался серебряный.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/viktoriya-gornina/put-domoy-agelay-enona-70304890/chitat-onlayn/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Виктория Горнина
Книга из цикла Смена поколений, где изложено одно из событий, что приближают вторую троянскую войну.Бедняжка Энона бежит в Трою вместе с ребенком. Но ждет ли ее Парис? Чем он занят? Как привыкает он к своему новому статусу? В этой книге троянского цикла вы узнаете ответы на поставленные вопросы. Тщеславие, любовь, интриги – все переплетается, все завязывается в тугой узел, развязать который пока не может никто. Приятного чтения.
Виктория Горнина
Путь домой Агелай Энона
1.Путь домой Агелай
Агелай привык подниматься ни свет, ни заря, а здесь и вовсе – непривычно на мягких подушках – он и глаз толком сомкнуть не смог – все ворочался с боку на бок, то и дело подхватывая ускользающее одеяло – вскакивал несчетное число раз, пока совсем не оставил попыток уснуть. Постель слишком мягкая, вокруг – слишком тихо, в комнате духота – все не так, и ничего с этим поделать нельзя, как ни старайся.
Потому на следующее утро Агелай засобирался домой. Впрочем, засобирался – громко сказано. Что ему особенно собирать? Нацепил свой старенький хитон – сверху, правда, дареный плащ накинул – пригодится. Больше ничего – как пришел налегке, так и уйдет. Парис как почувствовал – спозаранку к нему заглянул –
– Ты куда, отец? – спрашивает.
– Домой. Не могу я – извелся весь. Только и думаю – как там без меня? Может, не справляются. Со стадом-то, сам знаешь, канители сколько…
– Забудь про это, отец. Что ты цепляешься за прошлое? Ты представь, какая жизнь у нас начнется – вдохновенно рассуждал Парис – Мы и мечтать с тобой не могли…
Агелай молчал – только переминался с ноги на ногу, да отводил взгляд – кому прошлое, а кому…
– Останься, отец. – уговаривал его Парис.
– Что мне тут делать? Город для меня чужой. Я не привык – шум, толчея… Дома лучше.
– Наш дом теперь здесь – подхватил Парис. – Отец сказал – ты будешь жить на всем готовом. Оставайся.
– У тебя добрый отец, Парис – отвечал Агелай – Но мне пора возвращаться.
Агелай не стал тратить много слов – это не расскажешь, не передашь, пока сам не поймешь, а поймешь только пройдя долгий путь – почему тяжкий труд там, на Иде, милее жизни безо всяких забот при дворе Приама. Парис слишком молод и полон амбиций – голова у него закружилась от внезапного счастья – как ему объяснишь, что снедает тоска, не давая заснуть, как тянет домой старого пастуха, да так, что перед глазами то и дело встают родные леса – потому как лучшего места, чем склоны Иды ничего на свете нет и быть не может.
Как объяснишь, что душою Агелай давно уже там, где шумит темный лес, вниз по склону бежит ручей, пропадая в траве, где заливается в ночной тиши соловей и будит все живое звук рожка на рассвете.
Там – простор, чистый воздух – каменистая тропинка спешит между скал, петляет от перегона к перегону, и конца тому пути нет. Так от пастбища к пастбищу, подобно горной тропинке, тянется вся жизнь Агелая – сколько он себя помнит. Вне того мира нет ему жизни – не представляет себя в огромном городе Агелай. Все здесь ему чужое, не привыкнет он никогда – как ни старайся.
– Вот, возьми… отец дал. – засовывает в котомку монеты Парис. Агелай отродясь столько денег не видел – все драхмы золотой чеканки – на реверсе профиль благородный – кажись, сам Приам собственной персоной – только помоложе, чем теперь.
– Зачем, куда мне? – отнекивается Агелай по мере того, как сильнее оттягивает плечо та котомка.
– Бери, пригодятся. – никак не угомонится Парис, а в глазах у него стоят слезы, вид растерянный, словно у побитой собаки – что совсем не удивительно.
Потому как не просто сейчас провожает Парис Агелая в дорогу, он прощается с ним, быть может, больше не представится случая встретиться с тем, кто до сих пор был для Париса отцом. Хотя казалось бы – что может быть проще – вот она, Ида, всего лишь через долину – не ленись только – найди время навестить старика Агелая. Но сейчас Париса больше тревожит, что тот оставляет его одного – один на один – без поддержки, без мудрого совета, в окружении новой семьи. Одних только братьев теперь у Париса пятьдесят человек, не говоря о сестрах. Отец его – царь, и еще не известно, как сложатся их отношения. Оттого растерян Парис, оттого просит Агелая остаться. Потому что из них двоих только Агелай понимает – начинать новую жизнь нужно налегке – не стоит брать с собой вчерашний груз – и двух отцов сразу быть не должно. Потому все больше отмалчивается Агелай, хотя на душе у него неспокойно.
– Прощай, сынок – совсем расчувствовался Агелай – Понадоблюсь – знаешь, где меня искать.
– Так может, лошадь? – спохватился Парис – Я сейчас, отец. Ты погоди немного.
– Не надо. Я доберусь. Не волнуйся.
И Агелай ушел по сонным улицам прочь, успев как раз к открытию Дарданских ворот. Миновал створ, оглянулся последний раз на троянские кварталы, что торжественным ансамблем спускались с холма – прямиком к мощной городской стене, опоясавшей Трою неприступным кольцом.
Попутчики нашлись быстро – вскоре Агелай сидел на телеге, среди тюков овечьей шерсти, и предавался размышлениям.
Ну вот и все – думал Агелай под унылый скрип колес. – Я сделал то, что должен был сделать – вернул сына отцу. Теперь Парис займет свое законное место, будет богат, будет счастлив, как подобает царевичу великой Трои – отчего же заныло вдруг сердце, а стройный ряд финиковых пальм расплывается перед глазами? Это все она – это Троя разлучила их – разлучила самых близких людей – ведь до сих пор на всем белом свете только были у Париса они втроем – Агелай, да еще Энона и маленький Кориф. Как же нам-то теперь без него – кто-нибудь об этом подумал? Нет, пришло время, и роскошный Пергам потребовал принести ему жертву, как требовал всегда самое лучшее, самое дорогое, что только есть во всей Троаде. Лучших воинов, самых искусных мастеров, самых изысканных товаров, самых мощных быков, а теперь Троя забрала его сына – забрала навсегда.
– Нужно было мне выкинуть ту погремушку. – казнит себя Агелай.
Только уж поздно, ничего повернуть обратно нельзя.
***
Энона так и застыла – в обнимку с охапкой травы. Только смотрела, как ей навстречу идет Агелай – один, без Париса. Полуденное солнце палило нещадно, слепило глаза, оставляя Эноне крохи надежды – быть может, Парис отстал и появится следом – нужно только набраться терпенья…
– Не жди его. Он не придет. Он троянский царевич, Энона. Я всегда это знал. – устало вздохнул Агелай.
Морщины еще больше сгустились, обозначив печальные складки, в глазах застыла тоска – они заблестели от нечаянных слез. Агелай сделал вид, будто дорожная пыль виновата – утерся рукой, отвернулся, чтобы Энона не видела, как он расстроен.
– Что стоишь? Дай воды.
Энона словно очнулась – засуетилась, кувшин принесла, полотенце. После обедать накрыла – лепешки ячменные, яйца, сыра кусочек, немного копченого мяса – вот весь обед. Пока руки Эноны мелькали туда и обратно, резали сыр, молоко разливали по глиняным чашкам, Агелай сел на лавку за грубо сколоченный стол под навесом – молча за ней наблюдал. Сравнивал все. Там, в троянском дворце, столы укрывает тончайшая белая скатерть, мягкие кресла вокруг, блюда, чаши блестят серебром – никакой тебе глины. Здесь же все просто. Оно и привычней. Ему и не надо слуг за спиной, да изысканных блюд – не хватает Париса. Место его за столом опустело, и сколько не жди – не дождешься.
– Все хорошее быстро проходит, Энона. Такова наша жизнь.
И эта жизнь в сей момент промелькнула – все двадцать лет как миг единый, с тех пор, как Агелай нашел ребенка – она картинками живыми воскресла в памяти. Как Парис впервые встал на ножки – уцепился за Агелая, сделал первый свой нетвердый шаг,
как первый раз сказал ему:
– Отец.
как чуть не затоптал его молодой бестолковый бычок – едва успел Агелай выхватить Париса из-под копыт – сам испугался Агелай тогда – а Парис не понял – настолько мал был. Так и рос при стаде – куда деваться? Не с кем Агелаю его оставить. Потому все тяготы делил Парис с ним с малолетства. Частенько над склонами звенело его задорное:
– Отец.
Агелай как будто снова видел – вот он – совсем мальчишка носится по лужам босиком под теплым дождиком – весь мокрый и чумазый, как у костра играет со щенком, как горд он был, когда впервые Агелай доверил ему стадо перегнать к другому пастбищу на самый верх по Иде –
– Отец, я справлюсь, я смогу, отец…
Сколько ему было? Лет двенадцать – уж и не помнит Агелай.
Другой теперь отец, другая жизнь… Забудет все Парис – и очень скоро.
Обида смешалась с болезненной беспросветной тоской – Агелай остро почувствовал себя старым, брошенным – совсем никому ненужным.
– Я знал, что рано или поздно это случится и однажды Парис уйдет. Но что вот так… так будет тяжко…
Энона растерялась, не знала, что сказать, поскольку утешенье в такой беде придумать сложно, лишь спросила:
– Мне что делать?
– Не знаю, – ответил Агелай. – Парис теперь не чета нам с тобой. Пастухи и пастушки царевичу Трои не ровня. Вершины Пергама и Иды – две разные вещи. Там – дворцы сильных мира сего, здесь же все просто – и люди простые, и судьбы. Будем учиться жить без него. Нам придется забыть о Парисе – к чему набиваться, цепляться, стараться напомнить лишний раз о себе. Все это без толку – если, конечно, он сам не захочет нас видеть. Только тогда нам дозволено будет коснуться святейшей особы.
– Он что – тебя удержать не пытался? – ахнула Энона. – Ты же отец ему.
– Нет, почему. Он сказал – оставайся. Только – что мне там делать? Мне здесь привычнее. Здесь мое место. У каждого в жизни есть свое место, Энона.
– Но… он мне клялся в любви. – возражала Энона. – Я люблю его – кем бы он ни был. Пастух он или царевич – разве так важно? Нет, без него мне и жизнь не мила. Мое место – с ним рядом.
– Ты ошибаешься, девочка. Все твои чувства – что для него? Парис о тебе и не вспомнил. Клятвы, признания – это все в прошлом. Забудь. Не пытайся ему набиваться вдогонку – будет надо, он за тобою пошлет или сам к нам на Иду приедет.
– Ты считаешь – лучше мне здесь оставаться и ждать неизвестно чего?
– Да, Энона.
В тени под навесом спал маленький мальчик, устав от игрушек – спал крепким сном, не подозревая, сколь знатным человеком вдруг оказался его отец. Энона взяла сына на руки.
– Значит, Кориф – внук Приама?
– Выходит, что так. – отозвался Агелай.
И тут же подскочил, как ужаленный.
– Как я сразу об этом не подумал? Не хватало еще, чтобы снова отпрыск Приамова дома здесь вырос. А потом его так же отнимут – как вырвут из сердца. И никто в целом свете не спросит – как ты себя чувствуешь, старина Агелай, после того, как тебя лишили близких людей?
Через миг он вытряхивал из холщовой сумки монеты прямо на стол:
– Здесь должно… должно хватить. – приговаривал Агелай
Монеты засверкали на солнце, забряцали друг о друга, издавая приятный звон, все норовили раскатиться по столу, пока Агелай не сгреб их в кучу – довольно приличную, бросился, было считать, да быстро сбился, плюнул на это дело и выдохнул:
– Конечно, хватит. Не может не хватить.
Энона изумленно смотрела то на кучу денег, то на Агелая – и понимала на самом деле только одно – идти ей за Парисом или оставаться здесь – это решится сейчас – именно сейчас или уже никогда.
– Вот что, дочка. Все эти деньги возьмешь с собой. Собирайся, бери малыша и ступай. Меня больше не слушай – старый я дуралей. Твое место рядом с Парисом – все верно. Борись за себя, за него – указал Агелай на Корифа – Борись, что есть силы. Быть может, боги помогут тебе. Знай – царь Приам человек добрый – чтобы ни случилось – он не откажется от внука.
2.Трудности и удовольствия новой жизни.
Париса с непривычки восхищало все подряд. Мягкий диван, ковер под ногами, просторная комната с двумя окнами в сад, гобелены, развешанные по стенам, умывальник из чистого серебра, даже кувшин возле него – и тот оказался серебряный.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/viktoriya-gornina/put-domoy-agelay-enona-70304890/chitat-onlayn/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Виктория Горнина
Тип: электронная книга
Жанр: Мифы, легенды, эпос
Язык: на русском языке
Издательство: Автор
Дата публикации: 23.11.2024
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: Книга из цикла Смена поколений, где изложено одно из событий, что приближают вторую троянскую войну.Бедняжка Энона бежит в Трою вместе с ребенком. Но ждет ли ее Парис? Чем он занят? Как привыкает он к своему новому статусу? В этой книге троянского цикла вы узнаете ответы на поставленные вопросы. Тщеславие, любовь, интриги – все переплетается, все завязывается в тугой узел, развязать который пока не может никто. Приятного чтения.