Главная страница | Русское фэнтези | Апостолы Антимира

Апостолы Антимира
Евгения Усачева
Действие романа происходит в параллельном нашему мирозданию Антимире. Главный герой книги – чародей Владислав – ищет способ, как усовершенствовать свои способности, но вместо этого находит того, кто их всё это время ослаблял. Им оказывается Майнью – главный Служитель Создателя Мироздания – Антибога.Владислав объединяется с молодым учёным Эмеральдом, имеющим сверхъестественные ментальные способности, желая заручиться его поддержкой в борьбе против Майнью. Служитель, в свою очередь, пытается заставить учёного снять энергетическую Печать с Антимира, мешающую его Создателю уничтожить своё творение. Её поставил Люценк – сын Антибога, за что был изгнан в Межмирье. В информации, которой делится Майнью, слишком много противоречий. Учёному становится ясно, что он что-то скрывает. Эмеральд всё меньше и меньше доверяет ему, однако не только служитель, но каждый в этой истории ведёт свою игру, ставкой в которой станет судьба всего Мироздания.

Евгения Усачева
Апостолы Антимира

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ВОСХОЖДЕНИЕ


1

Я не понимаю, как умудрился попасть в аварию. Да, шёл дождь, да, дорога была узкой, проходившей по краю скалистого обрыва, но я ездил по ней сотни раз, причём в любую погоду: в дождь, в снег, в гололёд. Я всегда очень аккуратно водил машину, и в тот вечер ехал не больше пятидесяти километров в час. Уже смеркалось, дорога была мокрой, противная морось налипала на лобовое стекло, но её тут же счищали дворники, так что я отлично видел, что находилось впереди. Угольная змея автомагистрали делила лесной массив надвое. Справа он заканчивался обрывом, за которым начинался следующий, но уже на гораздо меньшей высоте. Слева леса упирались в голые скалы.
И вот на мгновение я прикрыл глаза, просто моргнул, а в следующее уже очнулся в морге. В холодном помещении без окон лежали тела на кушетках, накрытые белыми простынями.
Надо мной склонялось бесстрастное лицо патологоанатома. Он сообщил, что я пережил клиническую смерть. Мне было холодно. Безумно холодно. Голова раскалывалась. Врач ненадолго отлучился. Я был дезориентирован и плохо соображал. Мне показалось, он отсутствовал лишь мгновение. Доктор принёс мне тёплый плед и помог подняться. В моём теле не было переломов, только ушибы и царапины, что удивительно, поскольку мой внедорожник после падения с обрыва оказался смят, как консервная банка. Я получил сильную черепно-мозговую травму и впал в глубокую кому. Меня посчитали мёртвым. Пульс полностью отсутствовал. Врач скорой помощи констатировал смерть и отправил меня в отделение морга. К счастью, оно находилось при больнице, и как только я вернулся с того света, мне немедленно оказали медицинскую помощь.
Удивительным образом я довольно быстро шёл на поправку. Хотя не понимал, как вообще мог встрять в подобное приключение, едва не лишившее меня жизни. Днями напролёт, лёжа в отделении интенсивной терапии, я прокручивал в голове события, предшествовавшие аварии, и не мог вспомнить ничего необычного. Собственно, вся прошлая жизнь воспринималась мною, как чья-то чужая. Настолько отдаленными казались события даже месячной давности, будто произошли они не со мной. Всё было как в тумане. Но единственное, что я знал совершенно точно и мог поклясться в этом, что был трезв тогда. Перед аварией после работы я встретился с приятелем. Мы пошли в бар посидели, пообщались. Пил он, а я довольствовался лишь безалкогольным коктейлем. Потом я подвёз его до Театральной площади и поехал домой. Жил я за городом и каждый день наматывал по сорок с лишним километров. Мой путь на работу и с неё, вернее его треть, проходила по краю того злосчастного обрыва. Видно, в тот вечер удача отвернулась от меня. Когда-то это должно было произойти. Каждый год на том участке дороги бились десятки машин. Примерно по две-три каждый месяц. Местные власти рассматривали проект по установке специального импортного заграждения, но на него постоянно не хватало денег, поэтому его реализация всё откладывалась и откладывалась на неопределённый срок. Я же после случившегося со мной готов был лично идти к мэру и требовать, чтобы эту проблему решили, готов был даже судиться, только когда я вышел из больницы, всё это отодвинулось на второй план, потому как… В моей жизни стали происходить события, на фоне которых эта авария поблекла и превратилась в пустяк, тем более, я почти не пострадал.
Анализы показали, что в моей крови на момент аварии не было обнаружено алкоголя или иных, изменяющих сознание веществ. Но что тогда произошло? Трагическая случайность? Дорога была совершенно пуста. Я никого не обгонял, плёлся как черепаха и бац… В какой-то момент автомобиль будто сам по себе летит в пропасть. Задремать я точно не мог. Слишком громкая музыка в баре взбудоражила нервы, тем более, я был совой и обычно бодрствовал до двух-трёх часов ночи. Вечернее время для меня являлось самым продуктивным. Всё это я и рассказал инспектору ГИБДД. Он понимающе выслушал меня. Если б в моей крови обнаружили алкоголь, он бы разговаривал со мной в другом тоне. Тогда бы меня точно лишили водительских прав и выписали штраф, а так… Собственно, теперь они были мне не нужны. Мой автомобиль не подлежал восстановлению, а на новый не было денег. Я не был уверен, что вообще когда-нибудь ещё сяду за руль чисто по психологическим причинам. На работу теперь приходилось ездить на общественном автобусе, маршрут которого был гораздо безопаснее, но в два раза длиннее.
Меня ещё мучили головные боли, когда я решил досрочно закрыть больничный и выйти на работу. Три недели пролетели как три дня, но мои соседи по палате успели меня утомить. Со мной лежал паренёк лет двадцати со сломанной ногой и рёбрами после неудачного падения с мотоцикла. До того депрессивный парень, что я иногда незаметно затыкал уши, чтобы не слушать его пространной болтовни. Он был художником. Цитировал Шопенгауэра, от которого уши сворачивались в трубочку. И если не пробовал со мной заговорить, то был погружён в рисование. Несколько работ, которые ему удалось создать, не прерывая постельного режима, меня шокировали и оставили после себя странное послевкусие, будто я отведал инопланетной пищи.
На одном из рисунков был изображён человеческий череп, а снизу, вместо привычного скелета, под ним радиально расходились тонкие серые кости, похожие на множество берцовых. Получался эдакий «дождь» из костей, мгновенно вселявший липкое чувство страха перед неизведанным. Надо сказать, что работа была выполнена великолепно. У парня явно имелся талант. Но сюжет… Сюжет картины пробирал до костей своей обречённостью, отчуждённостью от жизни и всего сущего, своей загадочностью, несмотря на простоту исполнения. Картина называлась «Торжество смерти». И может, до неё уже существовали подобные с таким названием, о которых я не слышал, но тот, казалось бы, обычный рисунок намертво отпечатался в моей памяти. Денис (так звали художника) пообещал непременно перенести своё творение на холст, и когда полноценная картина будет готова, пригласить меня в гости.
Второй мой сосед по палате оказался бывшим военным. Он тоже, как и я, попал в аварию, но ему повезло гораздо меньше, чем мне. Однако когда я оказался в палате, он уже шёл на поправку. Это был мужчина средних лет с густой тёмной шевелюрой и взглядом безнадёжно уставшего от жизни человека. Он почти ничего о себе не рассказывал. Больше молчал. Через день к нему приходили жена с дочерью, которые тоже были не особо разговорчивыми.
К художнику никто не приходил. Его родители жили в другом городе, и ничего не знали о случившемся с сыном. Он решил не сообщать им, что лежит в больнице, чтобы не расстраивать, тем более всё самое страшное уже было позади, и он шёл на поправку.
У меня тоже не было посетителей. В этом мы с художником оказались похожи. Я тоже не сказал отцу, что попал в аварию. Мы-то и созванивались от силы раз в месяц. А наши отношения можно было охарактеризовать лишь двумя словами: «всё сложно».
Пару раз со мной связывались коллеги с работы, но я сказал, что чувствую себя неплохо и приходить не нужно. Наверное, я просто не хотел потом быть должным за то, что меня навестят чужие люди, и не хотел, чтоб на меня смотрели с жалостью и сокрушались по поводу аварии.
Я трудился младшим научным сотрудником в одном из НИИ центрального Урала. Изучал квантовую физику, параллельно писал диссертацию. В моём сухом мире строгих формул не было места чувствам. Я давно так для себя решил, обжёгшись три раза. И тогда чётко понял, что четвёртого не будет. Девушки на работе постепенно бросили попытки пробить мою броню холодности и отчуждённости. А я понял, что ничего, кроме науки, мне не нужно. Меня совершенно не интересовало искусство: ни музыка, ни фильмы. Книги я читал лишь учебные, и когда спустя неделю после выхода на работу я обнаружил у себя на столе толстый конверт из светло-коричневой бумаги, а в нём – художественную книгу, то сильно удивился, размышляя, кто бы мог, зная мои предпочтения, сделать мне такой неуместный подарок. Это был сборник мифов. Книга в ярко-красной обложке, без названия и каких-либо опознавательных знаков издательства, содержала в себе легенды, которых я никогда ранее не слышал в своей жизни.
Перелистнув несколько страниц, я незаметно для себя увлёкся и начал читать. Я погрузился в повествование настолько, что даже забыл о времени и пропустил свою очередь для опытов в лаборатории, а это значило, что следующего раза мне бы пришлось ждать ещё неделю, хотя я ещё официально был на больничном.
В книге рассказывалось об устройстве вселенной, какой она виделась таинственному автору или авторам издания. Вернее, речь шла о множественных вселенных. Они образовывали так называемый Круг, состоящий из двенадцати пар – вселенная-антивселенная. В каждой такой паре увеличивалась мерность пространства. То есть начинался счёт с одномерных вселенных, далее шли две двухмерные, три трёхмерные и так далее. Замыкали круг двенадцатимерные. Мы жили в мире, состоящем из четырёх измерений и, как утверждали авторы книги, у него, естественно, тоже имелась пара.
Мне были интересны эти странные мифы чисто с научной точки зрения. Квантовая физика не отрицала существование других: пяти, шести, семимерных миров, но и не подтверждала его. Чисто теоретически это было возможно. Но увидеть, либо как-то доказать существование другой вселенной, становилось невыполнимой задачей, поскольку мы и о своей собственной знали не так много и не могли заглянуть за её пределы.
Первая часть книги оказалась более научной, чем вторая. Во второй авторы ударились в мифическую архаичность. Научные термины заменили художественные сравнения. Повествование велось конкретно о вселенной, в которой жили авторы. Они называли её просто Антимиром. Он был четырёхмерным и отличался от моего (как я смог заметить) лишь в незначительных деталях, ведь являлся его парой. Его создал Антибог. (По аналогии с создателем Мира – Богом). Если верить авторам издания, то в Антимире также жили люди, а планеты и звёзды являлись идентичными тем, которые находились в Мире, но носили другие названия. Собственно, Антимир был своеобразной альтернативной вселенной, отличающейся от нашей в незначительных деталях. У Антибога был единственный помощник – Майнью – непознанное могущественное существо, следящее за тем, чтоб в Антимире чётко выполнялись все законы. Майнью путешествовал по Земле (а в Антимире она называлась Терра) тысячи лет, увлечённый одному ему ведомыми целями. Никто не мог сказать, как он точно выглядел. Он постоянно менял свою внешность. Он появлялся из ниоткуда, незаметно вмешивался в ход человеческой истории и уходил в никуда, оставляя после себя лишь ускользающий туманный образ. Легенды о Майнью были лишены негативного окраса, но и назвать его положительным персонажем не поворачивался язык: слишком противоречивы были его вмешательства: он, то развязывал войны, то прекращал их, то устраивал эпидемии, то давал людям долгожданное лекарство. Вся его деятельность состояла из бесконечных перегибов, будто он не следил за равновесием в Антимире, а напротив, старался его нарушить.
Майнью противостоял Люценк – сын Антибога, когда-то давно изгнанный в Межмирье за свои многочисленные проступки. Уходя, он решил отомстить, и поставил на Антимир Печать, мешающую Антибогу как-либо влиять на своё творение и вмешиваться в ход его развития. С того момента он даже не мог попасть внутрь своей Антивселенной, обречённый всё время находиться за её пределами.
В книге создавался негативный образ Люценка, однако я с самого начала решил не верить написанному, полагая, что раз уж это существо так поступило, значит, у него были веские причины закрыть Творение от его Создателя.
Когда мне оставалось дочитать страниц десять, я будто очнулся, вернулся в реальность и с удивлением обнаружил, что на улице расцвела ночь, и теперь мне придётся вызывать такси, чтобы добраться домой. Можно было, конечно, остаться на работе, но в моём кабинете не было ни дивана, ни удобного кресла, к тому же я испытывал голод и хотел просто отдохнуть в домашней обстановке. Я забрал книгу с собой, закрыл кабинет на ключ, спустился по лестнице и вышел на улицу.
Ночь плавными крыльями опустилась мне на плечи. Было пасмурно, но в тёмном небе едва-едва проглядывало огромное ярко-белое блюдце полной луны, тонущее в косматых стаях облаков. Вглядываясь в их очертания, я представлял себе тот загадочный Антимир, и образы существ, о которых я прочитал в книге, рисовались в моём воображении. Они не пугали меня, они, напротив, манили вдаль, заглянуть за завесу неизведанного и чуждого, того, что скрыто миллиардами, триллионами световых лет и возможно даже непреодолимой стеной иных измерений. Хотя, конечно же, я понимал, что эта книга чистой воды выдумка.
Меня выдернул из фантастических грёз негромкий сигнал подъехавшего такси. Время перевалило за полночь.


2

На следующий день голова была как в тумане. Но я всё равно заставил себя приехать на работу, а после ещё заскочить в больницу на плановый осмотр. Легенды об Антимире упорно не шли у меня из головы. Я не мог сосредоточиться. Работа над диссертацией превратилась в пытку. А главное, мне так и не удалось выяснить, кто принёс книгу. Секретарь сказала, что по почте мне ничего не присылали. Тогда я попросил охранника посмотреть по камерам, кто входил в мой кабинет. Кроме уборщицы туда заходила сама моя помощница, которая брала какую-то бумагу для бухгалтерии, и в её руках не наблюдалось никакой книги. Но таинственным образом она появилась в моём кабинете, будто возникла из ниоткуда! Я бы списал всё на своеобразную шутку, если б прочитанное не завладело моим разумом настолько, что я больше ни о чём не мог думать. Может, я сам её купил, а потом забыл об этом? Признаться, многие вещи после аварии выпали из моей памяти. Например, у меня не осталось практически ни одного детского воспоминания, а также я забыл, в каком году поступил в институт и когда его окончил: пришлось доставать диплом. Также из памяти стёрлись многие люди. Я помнил лица, но не мог вспомнить ни имён, ни фамилий, ни обстоятельств, откуда я знаю того или иного человека. Признаться, такая частичная амнезия меня ничуть не волновала, главное, что мои профессиональные навыки никуда не делись. Все знания остались на месте, и я мог продолжать заниматься научной деятельностью, как ни в чём не бывало.
Спустя две недели после выписки из больницы, я будто случайно столкнулся с врачом-патологоанатомом, который обнаружил, что я живой, на улице. Теперь я понимаю, что та встреча вовсе не была случайностью. И у меня промелькнуло странное чувство дежавю, будто раньше я уже где-то видел этого человека, причём до аварии. Мы поздоровались, он спросил о моём самочувствии, ради приличия либо ради интереса – я уж не знаю, но после той встречи у меня остался какой-то неприятный осадок. Надо было зайти и поблагодарить его хотя бы, а я совсем забыл об обстоятельствах своего возвращения «с того света» из-за какой-то глупой книжки!
Параллельно со мной стали происходить другие странные вещи.
Например, глядя на людей вокруг, я стал замечать, что знаю абсолютно всё о каждом из них. Впервые я заметил свою новоприобретённую способность в общественном транспорте по дороге на работу. Причём я не читал мысли. Стоило мне заострить внимание на определённом человеке, как в моей голове сразу же возникала вся информация о нём. Сначала я решил, что просто переутомился. Но эти знания начали подтверждаться. Например, я узнал, что недавно у одного из наших охранников обнаружили рак. Но он молчал о своём диагнозе. А потом, спустя месяц, он, действительно, ушёл на больничный и лёг на операцию, после чего все и узнали о его болезни. Таких примеров становилось всё больше и больше, и, в конце концов, я убедился, что это не просто игра разума, что после аварии во мне действительно что-то изменилось. Я не мог противиться этим изменениям, не мог никак их объяснить или предотвратить, и главное, никому не мог о них рассказать, иначе меня сочли бы сумасшедшим.
Я не хотел ничего знать о случайных прохожих или попутчиках в автобусе – люди были мне не интересны, однако же, знания насильно внедрялись в мой разум, вследствие какой-то аномалии. Научно происходящее со мной я никак объяснить не мог и надеялся, что «само пройдёт», но знания о чужих людях стали становиться всё ярче и подробнее. В конце концов они начали мешать моей работе, так как я не мог сосредоточиться. Я не представлял, к кому обратиться со своей проблемой. К психиатру? К психологу? Я опасался, что с такими симптомами меня могут отправить на принудительное лечение в психбольницу.
Совершенно случайно я снова столкнулся с патологоанатомом. На этот раз в баре, в который я заходил перед аварией. Я пошёл туда в надежде, что та обстановка поможет мне вспомнить, как я умудрился попасть в автокатастрофу. И там я будто случайно снова встретил врача. Совесть не позволяла мне сделать вид, будто я его не заметил, поэтому я подошёл, поздоровался и решил в качестве благодарности за своё спасение угостить его виски или коньяком. Михаил (так звали врача) пригласил меня присесть, хотя я не понимал, о чём с ним можно разговаривать. Я уже говорил, что люди меня не интересовали. Мне было приятно с ними общаться, только если удавалось обсудить науку, которой я занимался. А о чём я мог поговорить с врачом-патологоанатомом?
– Ничего странного не замечали? – спросил он вдруг.
Я чуть не поперхнулся. Ведь странного в моей жизни теперь было предостаточно.
– Нет, а что?
– Мало ли. Я на всякий случай спросил. После клинической смерти люди… меняются.
– Кхм… Со мной всё в порядке.
– Ну и славно.
Что он имел в виду под словом «менялись»? Неужели как-то догадался, что именно со мной происходит? Может, он и раньше имел дело с подобными случаями?
Михаилу было не больше сорока. Думаю, за свою долгую практику он насмотрелся многого.
Придя домой в тот вечер, я почему-то снова открыл «красную» книгу вместо уместных в моём случае справочников по психологии и принялся перечитывать интересующие меня отрывки.
Откуда же появились двадцать четыре множественные вселенные? В книге говорилось, что причиной их появления стали квантовые флуктуации истинного вакуума, вызванные искусственно. По сути, вселенных было лишь две, но за счёт своей многомерности они образовывали своеобразный Круг миров, который можно было увидеть лишь в разложении пространства на измерения. Таким образом, положительная вселенная образовывала двенадцать своих версий, а её отрицательная пара столько же антивселенных. Люди существовали на четвёртом плане глубины пространства, то есть, им было доступно четыре измерения. Были ли разумные существа на остальных уровнях, в легендах не говорилось. Также я не нашёл ни одного описания или хотя бы намёка на то, как выглядели более высшие уровни. Если как выглядит одно, двух, трёхмерное пространство я себе представлял, то вообразить пятимерное, шестимерное и т. д. становилось невозможно, так как человеческое мышление было ограничено четырьмя измерениями. Даже я, учёный-физик, не мог этого сделать. Нет, создать необходимые формулы можно было без проблем, но они остались бы просто формулами, не подтверждёнными на практике ничем, кроме информации в сомнительной книжке. Я задумался, была ли она связана с моим состоянием? Могли ли изменения, которым я подвергся, произойти из-за её прочтения? Конечно, это выглядело бредом. Я не сомневался, что у произошедшего со мной было рациональное объяснение, только я не мог его найти.
Я решил связаться с Михаилом. Интуиция подсказывала, что он должен что-то знать о моём состоянии. Я пришёл в больницу, где проходил лечение. Проскользнул в отделение морга, но врача там не оказалось. Тогда я упростил медсестру дать его номер телефона, рассказав ей, как Михаил обнаружил меня живым после поступления в морг, и что я хочу его отблагодарить. Медсестре стало меня жалко, и она дала номер.
Врач ответил практически сразу, будто ждал моего звонка. Мы договорились о встрече. Почему-то я совсем не боялся, что он сочтёт меня сумасшедшим. Напротив, внутренний голос твердил, что если кто-то и может объяснить причины моего состояния, то только Михаил.
Врач воспринял мой рассказ скептически.
– Хорошо! – наконец, согласился он. – Что же вы можете сказать обо мне?
Я напрягся, сосредоточив своё внимание на Михаиле. Что-то в его образе отталкивало. От него исходила скрытая угроза, хотя я не мог понять, что именно в его образе мне казалось неприятным.
Итак, я сосредоточился и… ничего. Его жизнь была чиста, как белый лист. Я не смог ничего прочитать.
Я уж думал, что эта способность вдруг исчезла, но обратив внимание на случайного прохожего, находящегося поблизости, мгновенно считал всю информацию о его жизни.
Мы сидели в парке возле больницы. И я ничего не понимал. Мне казалось, будто я попал в другую реальность. Восприятие изменилось. Временами у меня создавалось впечатление, будто я умер в той аварии, а всё, что произошло после, является лишь иллюзией умирающего мозга. Я уже готов был заподозрить у себя развитие синдрома Котара, если б не следующая вещь, которую сообщил мне Михаил.
– Вы ничего не увидели, верно? Это потому, что я специально закрылся от вас.
– Что? Так это всё – правда? Со мной действительно происходит что-то необъяснимое?
– Авария пробудила в вас скрытые способности.
– Но я… Я никогда не замечал… Что вообще происходит?
Михаил посмотрел на меня испытующе.
– Вы прочитали книгу?
– Так это вы мне её подкинули? Что за шутка?
– Это не шутка. Всё, что написано в ней, правда.
– Вы что, смеётесь? Нет, это какой-то глупый розыгрыш!
Михаил оставался невозмутим, не обращая внимания на моё замешательство. Я вскочил с лавочки и хотел уйти, но он схватил меня за локоть.
– Сядьте. И успокойтесь. Ничего страшного ведь не произошло.
– Как это не произошло? Боже… Кажется, я схожу с ума.
– Нет. В вас просто начинают пробуждаться способности. Думаю, вы догадались, что я не так просто предоставил вам эту книгу.
– Зачем? Даже если всё, что в ней написано – правда… Зачем мне знать об этом?
– Вы – Избранный. Вам суждено снять Печать Люценка, чтобы пустить во вселенную Антибога.
– Антибога? Печать? Что? Какое нам всем дело до Антимира… Я…
Страшное осознание вдруг пронзило мой разум.
– Постойте… Мы… Мы, что…
– Да, именно. Мы живём в Антивселенной. Но, видите ли, Люценк, отправляясь в изгнание, сфальсифицировал все человеческие знания о нашем мире. Собственно, в сознании людей он поменял местами Мир и Антимир. Таким образом, всё, что мы знаем о нашей вселенной, справедливо будет отнести к тому другому Мирозданию, которое мы теперь воспринимаем как Антимир. На самом же деле…
– Подождите… Но в чём отличия? Я имею в виду физические. Если и наша вселенная, и та, другая, четырёхмерные, то, как тогда они различаются?
– Чужая состоит из обычной материи, а наша, как вы догадались, из антивещества.
– Так это всё не просто теории! Боже…
Я не мог поверить в услышанное. То, что долгие десятилетия балансировало на грани теории и реальности, оказалось правдой!
– Но почему я? Я не представляю, как снять эту Печать!
– Необходимые знания со временем придут к вам. Почему вы Избранный? У вас уникальный набор генов ДНК, который как раз и сформировал ваши способности, в том числе, способность снять Печать. А пережитая клиническая смерть пробудила эти способности из дремлющего состояния. Вопрос «почему я» в данном случае некорректен. Если б не вы, на вашем месте был бы кто-то другой – человек с таким же уникальным жизненным кодом.
Вдруг Михаил что-то сделал и тут же поток знаний о нём самом ворвался в мой разум.
– Вы? Вы – Майнью?
Он кивнул. Я не мог опомниться от шока. А Михаил вёл себя так, будто не раскрывал мне непостижимые тайны мира, а всего лишь сообщал о том, какая будет завтра погода.
– Эм… Знаете, я не хочу во всё это вмешиваться…
– У вас нет выбора.
– Как же принцип свободной воли, на котором построена вселенная?
– Антивселенная, – поправил врач. – Но в данном случае вы не можете отказаться.
– Я всё-таки попробую, – настаивал я.
– Поверьте, у нас достаточно рычагов воздействия.
Майнью уже начал мне угрожать. Как быстро, однако, эта сюрреалистичная, гротескная реальность укоренилась в моём мозгу! Может, дело было в моих пробуждающихся способностях?
Я чувствовал, что ни в коем случае не стоит снимать Печать. Антибог представлялся мне чуждой этому миру, враждебной сущностью, помыслы которой были неясны. Одно я знал точно: что Люценк не просто так поставил эту Печать. И я не собирался её снимать.
– Я не буду этого делать! – твёрдо сказал я.
– Обстоятельства заставят вас. Поверьте, в этой жизни ни от чего нельзя зарекаться.
В ночь после того разговора мне приснился Антибог. Он выглядел очень странно.
Он предстал передо мной неким роботом, человекоподобным существом, у которого не было лица. Тело этого существа состояло из твёрдого белого материала и было невероятно высоким, не меньше двух с половиной метров.
Антибог возвышался надо мной, как изваяние, и если б не его голос, звучавший будто внутри моей головы, я бы подумал, что передо мной действительно, не живое существо, а статуя.
Узкая длинная голова была лишена лица, поэтому узнать, какие эмоции испытывала эта непознанная сущность, становилось невозможно. Я считал, что эмоций у неё не могло быть в принципе.
Бесполый механический голос велел мне снять Печать. У меня возникло неприятное ощущение давления, будто меня растянули и расплющили под невероятным прессом. Антибог выворачивал душу наизнанку, сметая всё человеческое, что ещё оставалось во мне. Его «лицо», пустая белая маска, приблизились вплотную ко мне, будто желая вытащить наружу мой разум. Я вскрикнул и проснулся. И понял, что отступать мне некуда.


3

Поняв, что по-хорошему со мной не договориться, Майнью начал меня терроризировать. Я стал дёрганный и замученный. Поначалу это были просто звонки с угрозами. Сколько бы я не менял номер телефона, служитель Антибога всё равно его узнавал. Обращения в полицию не помогали. В конце концов, Майнью заявил, что если я ещё раз обращусь в правоохранительные органы, то пострадают сами же полицейские и их семьи, и всё это будет на моей совести. А уж на что был способен Майнью, я прекрасно знал. Прочёл об этом в красной книге. И охотно поверил.
Сбежать от него тоже было невозможно: он нашёл бы меня в любой стране. А бороться… Я не знал, как… Но, конечно, не собирался так просто сдаваться.
Из-за Майнью на меня стали сыпаться разные неприятности. Я сопротивлялся из последних сил, а он подстраивал события в моей жизни так, чтобы у меня не осталось иного выбора, кроме как согласиться снять Печать. Если сначала это были мелочи, вроде постоянных поломок автобуса, когда я торопился на работу, из ниоткуда взявшихся долгов за коммунальные услуги и прочих незначительных пакостей, то впоследствии Майнью начал играть по-крупному. Последней каплей для меня стало, когда учёный совет забраковал мою диссертацию по неизвестным причинам. Всё шло гладко. Мой научный руководитель неоднократно отмечал, что работа выходит достойная, и в ней нет никаких изъянов. Я сам много раз советовался с теми же членами научного совета, показывал свои наработки, и всех всё устраивало. Меня хвалили. И тут бац… «Ваша работа не соответствует стандартным требованиям». Я сразу понял, в чём дело, и кто приложил к этому руку.
В книге рассказывалось о Красной Изумрудной Горе – самой высокой горе мира, на вершине которой находился портал, через который Антибог должен был прийти в мир после снятия Печати. Я догадался, что речь шла об Эвересте. И я подумал, что, если каким-то образом повредить этот портал? Тогда снятие Печати станет бессмысленным. Вот только как его отыскать? У меня совершенно отсутствовал опыт восхождений, а идти в горы без подготовки, было сродни самоубийству.
Когда я совсем отчаялся, помощь пришла ко мне, откуда я совсем не ожидал.
В канун майских праздников руководство заказало для НИИ концерт в музыкальном театре. Я не планировал туда вообще идти. Мне было не до концертов. Но в последнюю минуту что-то заставило меня передумать. Я опоздал на первое отделение. Но второе неожиданно для себя посмотрел с удовольствием.
В театре я и познакомился с Владиславом. Он пел на сцене, когда я заметил, что с ним что-то не так. Я мог считывать любую информацию о человеке, и в нём я увидел странный магический дар, который невозможно было объяснить с точки зрения науки. Он никак его не использовал, и зарабатывал на жизнь музыкой. Но, конечно же, знал о его наличии. После концерта я твёрдо решил, что мне следует разыскать колдуна и наладить с ним контакт, возможно, он сможет помочь в борьбе против Майнью. В таком случае мне, наверное, следовало собрать в ряды своих сторонников всех магов и ведьм? Вот только в их существование, несмотря на встречу с Владиславом, я по-прежнему не верил и считал практически всех их шарлатанами. Он же был совсем другим.
Майнью терроризировал меня всё сильнее. Помимо материальных пакостей, устроенных им, я испытывал сильнейшее психологическое давление, ощущаемое даже на расстоянии. Отчего-то я решил, что колдун, случайно встреченный мной в театре, – мой последний шанс. После концерта я пошёл его разыскивать по зданию под предлогом взять у него автограф. Я незаметно проскользнул мимо охраны, войдя в коридор, где располагались гримуборные артистов, но не представлял, в какой из них следует его искать. Бесполезно протоптавшись на месте минут двадцать, я вышел через служебный вход и обнаружил Владислава курящим на крыльце. В морозной полутьме, разгоняемой тусклыми фонарями, его образ выглядел угрожающим. Может, потому, что я знал правду об этом человеке. Я не боялся его, хотя знал, какая чудовищная сила в нём таится. Возможно, он смог бы посоперничать с самим Майнью. Я поздоровался, сказал, что мне очень понравился его голос, взял автограф. Ну а дальше-то что? Разговор был исчерпан. С чего бы вдруг мне навязываться незнакомцу? Наверное, я выглядел странно.
– Вы не могли бы мне помочь? – спросил я прямо.
– Вы насчёт того благотворительного концерта? – Он немного раздражённо потушил окурок. – Я же уже ответил, что нет!
– Дело касается другого… Прошу, выслушайте меня.
Маг с недоверием уставился на меня.
– Понятия не имею, чем могу быть вам полезен. Мы знакомы?
– Эмеральд, – запоздало представился я и протянул руку.
– Владислав. Какое интересное у вас имя, однако.
– Да, повезло.
Мы решили вместе пройтись до автобусной остановки, хотя мне всё равно пришлось бы вызывать такси.
– Чем вы занимаетесь, Эмеральд?
– Я учёный-физик.
– Вот как? Тогда я вообще не понимаю, чем могу вам помочь.
– Дело в том, что недавно я выяснил одну вещь… Что миру угрожает смертельная опасность. Но я ни с кем не могу поделиться этим знанием. Просто потому, что это бессмысленно. Даже если меня не сочтут сумасшедшим, то всё равно, практически никто не сможет противостоять этой угрозе. Но вы… Думаю, вы сможете.
– Я? – Маг недоумённо посмотрел на меня.
– Да. Вы. Не удивляйтесь. Вы ведь особенный…
При этих словах его лицо напряглось.
– Не понимаю, о чём вы говорите. Я обычный музыкант…
– Нет, и вы прекрасно это знаете. Будь вы обычным человеком, я бы к вам не обратился.
Наверное, поняв, что опираться бессмысленно, Владислав сдался. Теперь он смотрел на меня с интересом и одновременно с недовольством.
– Как вы узнали?
– Я могу считывать души людей. Я знаю, что в вас есть огромная сила, которая сможет предотвратить эту угрозу, нависшую над миром.
– И что же это за угроза?
И тогда я рассказал ему всё, ничего не утаивая, начав с аварии и заканчивая последними событиями, надеясь, что в конце он не покрутит пальцем у виска.
– Так в чём проблема? Снимите уже эту Печать, раз Майнью так просит, – безразлично сказал Владислав после моего рассказа.
– Как же! Этого ни в коем случае нельзя делать! Антибог – не друг этому миру.
– Как же не друг, если он его создал?
Маг, казалось, был совсем не удивлён моим рассказом, будто то, что я ему поведал, он и без меня хорошо знал.
Может, вправду, знания о том, что мы живём в Антимире, не являлись уникальными, и какое-то ограниченное количество посвящённых людей владело ими?
– По-моему, Эмеральд, вы создали проблему на пустом месте. Лучше вам сделать то, чего от вас хотят.
– Нет! Я чувствую, что этим обреку мир на ещё большую беду. Я буду сопротивляться до последнего. А вы… Неужели вы думаете, что сможете остаться в стороне? Когда Антибог придёт в этот мир, даю гарантию, первым делом он устранит тех, кто может угрожать его власти. Таких, как вы.
– Может, так, а может, нет. Вы не знаете его планов, с чего такая уверенность?
– Я чувствую. Интуиция подсказывает мне. Поэтому я прошу у вас помощи.
– Что же я должен, по-вашему, сделать?
– Помочь мне в борьбе с Майнью. Я пока не придумал план.
Владислав окинул меня скептическим взглядом.
– Я подумаю, – сказал он. – Но и вы подумайте: нужно ли вам всё усложнять.

***

Придя домой, я обнаружил двадцать пропущенных звонков от Майнью. Я чертыхнулся и едва не разбил телефон о стену, но вовремя сдержался. Даже с помощью колдуна плана у меня не было. Я снова обратился к книге, желая найти в ней хоть какую-то подсказку, но служитель Антибога ведь не был идиотом. Зачем бы он подсовывал мне книгу, в которой намекалось, как его обезвредить? Я закрыл книжку и отбросил её в сторону, сосредоточившись на чародее.
Дар передавался в его роду из поколения в поколение почти две тысячи лет, проявляясь у кого-то в большей степени, у кого-то в меньшей. Свой он перенял от матери, и в нём магические способности достигли своего предела. Но Владислав абсолютно никак их не использовал. Я считал это верхом расточительства. Ведь он мог помогать людям, но предпочитал быть, как все, и ни во что не вмешиваться. Я углубился в прошлое, исследуя его генетическую память. Мне хотелось узнать, что явилось источником этого дара. Столетия проносились передо мной. Обрывки чужих лиц и жизней, как быстро сменяющиеся кадры фильма мелькали перед глазами, пока я не достиг истока. Я увидел в своём воображении пещеру и древнего воина, застывшего с факелом у её входа, который обрамляла узкая арка метра три в высоту. Незнакомец шагнул вперёд, освещая первые несколько метров пещеры. Зловещие нагромождения сталактитов грозили вот-вот обрушиться на голову. Они были абсолютно чёрными и поглощали практически весь свет, падавший на них. Из глубины пещеры веяло затхлым воздухом, будто из могильника. И будь я на месте того воина, то решил бы, что передо мною вход в подземный мир Аида. Ни тени страха я не увидел на лице человека, поразительно похожего на Владислава. Он двинулся вперёд. Языки пламени отбрасывали зловещие тени на стены узкой пещеры. Она постепенно расширялась, а сталактиты бледнели. Спустя двести-триста метров они стали белыми, как снег, и горячими. Воин отдёрнул руку, коснувшись одного из них, и я сам через него будто почувствовал еле уловимый разряд тока при прикосновении. Коридор разветвлялся. Правая ветка, по-видимому, вела в тупик, потому как воин, выставив вперёд ладонь, не ощутил ни малейшего дуновения потока воздуха. Левая спустя несколько метров была завалена грудой камней. Оставался лишь центральный путь. Воин не раздумывая, шагнул вперёд. Он прошёл, наверное, несколько километров, прежде чем факел начал странно дымить, источая в и так затхлый воздух чёрную гарь. Это означало, что всё масло, которым была пропитана ткань, израсходовано, и пламя вскоре погаснет. Но в нём больше и не было необходимости. Вскоре сквозь стены стал проникать таинственный изумрудный свет, отражающийся от белых сталактитов. Он просачивался отовсюду, и определить его источник было невозможно.
Тоннель резко повернул вправо, потом влево, и воин, наконец, вышел в огромный зал, потолок которого поддерживали узкие многочисленные колонны. Теперь окончательно стало понятно, что эта пещера являлась рукотворной. Вот только кто её создал? Люди? Если б я узнал, что это были не они, то не удивился бы, учитывая последние события, произошедшие в моей жизни.
Посреди зала в гладком полу разверзлась бесформенная расщелина, уходящая куда-то глубоко в земные недра. Из неё бил яркий изумрудный свет, озаряющий обширное пространство вокруг. Когда воин приблизился к краю обрыва, чтобы увидеть, что являлось источником этого неземного сияния, то увидел ярко-зелёные переплетающиеся желобки таинственной энергии, пронизывающие стенки пропасти. Они устремлялись вниз. В них пульсировало нечто, что не поддавалось объяснению. Я, будучи учёным, не мог понять, что видел. Несомненно, то была какая-то неизведанная форма энергии, вот только каким образом она образовывалась, и что являлось её источником? Я видел всё глазами того бесстрашного воина, но будто сам лично присутствовал в пещере. Он присел и перегнулся через край обрыва, вглядываясь в таинственную пустоту земных недр. Несколько минут ничего не происходило. А затем пальцы воина, сжимавшие неровную каменную кромку обрыва, едва коснулись движущегося желобка изумрудной энергии, и тут же будто волна прошлась по стенам пропасти. Их сотряс невидимый импульс, устремившийся ко дну. Человек в испуге вздрогнул и вскочил на ноги, вглядываясь в бездну. Последовавшее затишье длилось несколько минут, но затем из глубины расщелины взметнулось яркое изумрудное пламя. В считанные минуты оно преодолело глубину пропасти и вырвалось наружу, заполнив зал собою. Я думал, оно испепелило человека на месте. Думал, он даже не успел шелохнуться, сметённый с ног этим ирреальным огнём. Но постепенно это невероятное малахитово-бирюзовое сияние стало гаснуть, будто сами стены впитывали его. Я изумлённо смотрел на разворачивающуюся передо мной картину и не мог поверить своим глазам. Передо мною вырисовывался силуэт воина. Он становился всё чётче и чётче, пока не обрёл знакомые очертания. Последние языки пламени жадно впитались в его тело, и после этого стало темно-темно. Погасли зелёные желобки энергии в глубинах пропасти, потухший огрызок факела еле тлел в стороне, но теперь темноту освещало нечто другое – то, что заново родилось в недрах той пещеры и получило долгожданную свободу. Глаза избранного человека теперь неестественно светились в темноте, и сама кожа будто источала жемчужное сияние. Обратный путь он освещал себе сам, И этот путь был лишь началом.
Видение исчезло. Я пришёл в себя, обнаружив, что просидел в одной позе несколько часов. Тело затекло. Таинственные картины исчезли из моего воображения. На смену им пришли знания. Я понял, что таинственное пламя, найденное далёким предком Владислава в той пещере, являлось источником его дара. Трудно представить, на что он был способен, учитывая мощь того магического огня, который вобрало в себя тело того воина. За сотни лет его потомки научились управлять пламенем и искусно его скрывать, но это не давало ответа на вопрос, почему его силу не использовали в полной мере. Что их сдерживало? Из дальнейших знаний, раскрывшихся мне, стало понятно, что потомки воина неоднократно пытались выяснить причину этого невидимого барьера, мешающего им полностью овладеть магическим даром, которым наделило их пламя. Но их поиски не увенчались успехом. А Владислава, похоже, вся эта магическая чертовщина вовсе не беспокоила. Он вёл жизнь обычного человека, либо, предположил я, хотел, чтоб так казалось со стороны. Но, в любом случае, мне следовало быть с ним осторожнее и не раскрывать до конца своих намерений.


4

Квартира Владислава оказалась просторной и светлой. Никаких вещей, говорящих в пользу того, что он связан с магическим миром, не обнаружилось. Это был дом среднестатистического молодого человека, живущего в современном европейском городе.
Спустя несколько дней после знакомства колдун сам вышел со мной на связь и сказал, что согласен помочь. Я поразился такой неожиданной перемене в нём. Колдун пригласил меня к себе, и когда я пришёл к нему домой, то обнаружил, что он не один. Я хотел уже извиниться и уйти, но маг заверил меня, что Аида не помешает обсуждению наших дел. Аида, его девушка, работала с ним в театре. Когда Владислав нас познакомил, я её сразу же узнал: она тоже пела на том концерте.
Её душу я мгновенно считал. Хотя, не планировал этого делать, но знания вторглись в мой разум насильно. Я с удивлением обнаружил, что она находится под воздействием чар колдуна, и совсем потеряла собственную волю. Меня, конечно, возмутило такое положение вещей, но я постарался ничем не выдать своей реакции. Личная жизнь чародея меня не касалась, я должен был заручиться его поддержкой в борьбе с Майнью.
Мы разговаривали при девушке. Аида, высокая, стройная брюнетка с длинными чуть вьющимися волосами, постоянно отвлекала моё внимание. Но не своей яркой внешностью. Я не мог понять, почему она не сопротивлялась. Почему позволила колдуну овладеть своим разумом, и, похоже, ей это даже нравилось: не думать своей головой. А Владислав… Зачем он тратил свою силу на такие глупости? Уж привораживать к себе понравившуюся девушку, которая, быть может, и сама бы его полюбила, без всякого колдовства, я считал верхом расточительства! Я снова одёрнул себя. Мне не следовало лезть в личную жизнь мага. Он согласился помочь, а я вместо благодарности осуждал его отношение к его же девушке.
– Насколько я понял, плана у вас по-прежнему нет? – спросил он.
– Верно, – согласился я. – Но я над этим работаю. Возможно, мне удастся отвлечь служителя, пока вы… пока вы попытаетесь его обезвредить.
– С чего вы решили, что у меня хватит сил?
– Я просто на это надеюсь.
Мне не хотелось рассказывать Владиславу о том, что я узнал, что стало источником его дара. Хотя, он сам, скорее всего, догадался, что я об этом знаю. Я не мог доверять ему на сто процентов, как и он мне. Мы предпочитали держать дистанцию, хотя быстро нашли общий язык. Общаться с ним было легко. Он не давил психологически с позиции своей силы. Может, считал меня равным? Моя способность считывать чужие души поразила его и вызвала восхищение. Он так не умел, несмотря на свой дар. Зато умел много других вещей, а я чувствовал себя бессильным. Постепенно в моём разуме формировалось чёткое знание о том, как снять Печать. Я не мог сформулировать его словами. Оно было похоже на рефлекс, инстинкт, не облечённый в вербальную, даже мысленную форму, а оттого я не мог понять, действительно ли знаю, как это сделать, или лишь строю догадки в своём воображении.
Согласно книге, на вершине Красной Изумрудной Горы находился портал, через который Антибог должен был прийти в Антимир из Межмирья. Я рассчитывал, что колдун ослабит Майнью, мы каким-то образом доставим его туда, после этого я открою портал, и мы отправим в него служителя. Таким образом, мне не придётся снимать Печать и удастся избавиться от Майнью. На словах всё казалось просто, но вот осуществить такой план было проблематично чисто физически. Мы были всего лишь людьми. Ни я, ни Владислав ни разу не ходили в горы. Причём, колдун, может и смог бы выдержать восхождение благодаря своему дару, а вот я… Я не отличался крепким здоровьем и отличной физической формой. Я всю жизнь занимался наукой и тренировал свои мозги вместо тела. Но лишь я мог открыть портал. Знания о том, как это сделать, уже были доступны мне. Он открывался до снятия Печати либо же после Избранным человеком, которым я и являлся, по словам Майнью. Чтобы осилить восхождение, требовались месяцы тренировок. И что бы ни рассказывали про акклиматизацию, которую проходили все туристы в лагерях на разных высотах Эвереста, она не была панацеей. Люди со слабым здоровьем, бывало, умирали во время самой адаптации, ещё не начав настоящее восхождение. Но риск для собственной жизни, конечно же, ничего для меня не значил. Майнью не смогли бы сдержать никакие путы. Рано или поздно действие магии Владислава должно было закончиться (если оно вообще бы подействовало). Поэтому единственным способом избавиться от служителя, было отправить его туда, откуда он пришёл, навсегда запечатав портал.
Возвратившись домой после визита к колдуну, я с удивлением обнаружил, что мою квартиру опечатали. Я с остервенением сорвал печать и зашёл внутрь. Тут же раздался телефонный звонок. Я поднял трубку.
– Ищете союзников? Удачи вам в поисках. Только всё бесполезно, – ядовито произнёс Майнью.
– Что с моей квартирой? Это ваших рук дело? – в гневе закричал я.
– О да! Если не прекратите сопротивляться, я лишу вас дома, понятно?
– Пошёл к чёрту! – заорал я и бросил трубку.
Впоследствии мне всё же пришлось встретиться с Майнью. Вернее, он догнал меня на улице, когда я шёл с работы на остановку.
– Вы поняли, как снять Печать?
– Нет, – соврал я. – И даже если пойму, всё равно не стану этого делать.
– Вам придётся. Обстоятельства заставят вас, – повторил он снова. – И колдун вам не поможет.
– Я устал слушать одно и то же.
– Вы даже ничего о нём не знаете!
– Поверьте, мне известно достаточно. Вы что, забыли о моём новоприобретённом даре?
– Как же его околдованная девушка? О ней вы ничего интересного не скажете? Почему он держит её возле себя?
Я пожал плечами.
– Это уж его личное дело. Его отношения с женщинами никого не касаются.
– Ха! В Антимире не существует любви, как явления. Вы, наверное, об этом ещё не догадались, но это так. В Мире она есть, но здесь с самого начала создания Антивселенной, это чувство не было предусмотрено.
Я воспринял его слова скептически.
– Избавьте меня от своих философствований на тему любви. То, о чём вы говорите, просто глупо.
– Это всеобщая иллюзия. Все только внушают себе и друг другу, что она есть, но на самом деле…
– Хватит! – раздражённо рявкнул я.
– Как скажете. Но вы должны знать истинные причины, зачем колдуну нужна Аида.
– И зачем же, по-вашему?
– Чтобы ослабить меня.
– Что? Какое она имеет к вам отношение?
– Я не всегда работал врачом-патологоанатомом. Раньше я был хирургом. Три года назад эта девушка попала в аварию и потеряла много крови. Её привезли в больницу во время моего дежурства, но я, как врач, уже не мог ничем ей помочь. Травмы были не совместимы с жизнью. И тогда я… До сих пор не могу понять, что меня подвигло. Но… Лишь взглянув на неё, я понял, что она не должна умереть. И тогда я перелил ей немного своей крови. Она обладает целебными свойствами. Девушка выжила и быстро пошла на поправку. Но теперь мы с ней связаны навечно, ибо в её венах течёт моя кровь. Благодаря этому колдун сможет воздействовать на меня через неё.
Рассказ Майнью меня просто ошарашил. Я ничего не понимал.
– Но… Постойте… Он же узнал о вас и об Антибоге от меня. Да мы познакомились-то неделю назад, а Аида уже давно с ним…
– С чего вы решили, что он узнал всю информацию от вас? Вы просто пересказали ему то, что и он и так знал. Вы думаете, это он вам будет помогать? Всё как раз наоборот!
– Но зачем ему с вами бороться?
– Я сдерживаю его силу. Всегда сдерживал на протяжении веков силу его рода.
– Пещера… Что было в ней?
– Древнее оружие… Вас не удивило то, почему он так быстро согласился вам помочь?
– Да.
– Потому, что он преследует свои собственные цели. И неожиданно нашёлся человек, ещё и с какими способностями, который хочет того же, что и колдун – избавиться от меня. Просто фантастический шанс это наконец осуществить.
– Что ж, я даже не знаю, что сказать…
– Вы должны принять правильную сторону. Колдун вовсе не такой, каким хочет казаться. Не верьте ни одному его слову. Лучше поверьте мне. И снимите Печать, пока не стало поздно.
– Поздно? А что, может стать поздно?
– До скорой встречи, Эмеральд, – сказал Майнью вместо ответа на мой вопрос и будто растворился в воздухе. Его поглотила темнота, оставив меня одного посреди безлюдной, пустой, незнакомой улицы.
Пока мы разговаривали, то шли в неизвестном направлении, которое указывал Майнью. Я в пылу спора даже не заметил, как мы отошли далеко от центральных улиц и маршрутов общественного транспорта. Мой телефон сел, так что и навигатором я не мог воспользоваться. Но всё это были, конечно, мелочи по сравнению с главной проблемой. А точнее, теперь их оказалось две. Голова просто раскалывалась от навалившихся на меня знаний. После разговора с Майнью всё стало ещё запутанней и сложней. Я безрезультатно пытался разобраться в этом хаосе, царящем в моей голове. Но Антивселенная, похоже, была миром гротеска, безумия и абсурда. Как ещё объяснить то, что её Создатель не предусмотрел в ней наличия любви? Хотя, в слова служителя верилось с трудом, но я заглянул внутрь себя и понял, что, наверное, он прав. По крайней мере, я никогда не испытывал этого чувства. Теперь причина стала предельно ясна. Я просто всегда оставался честен с собой. Значит, и Аиду колдун мог удержать рядом, лишь наложив на неё свои чары. Лишь такая, искусственная любовь была возможна в Антимире.
Я разочарованно топтался на месте. Идти домой не хотелось. Да и бороться тоже. «Может снять, к чёрту, эту Печать? – промелькнула в моей голове мысль. – Может, за этот мир не стоит бороться? Пусть Антибог делает с ним всё, что захочет! Зачем нужен такой мир, в котором отсутствует любовь, а жизнь приносит только бесконечные испытания? Зачем нужен мир, в котором нет справедливости, а законы настолько жестоки, что не оставляют выбора, кроме как преступить их и, опять же, поплатиться за это?»
Я с досадой пнул камень, лежащий на обочине. Боль немного отрезвила меня.
«Соберись! – жёстко сказал я себе. – Чего ты раскис! У этого мира ещё есть шанс, а вот если вернётся Антибог, то ему, действительно, тогда не видать светлого будущего. И то, за что боролись целые поколения людей, останется лишь мечтой. Все их старания пропадут даром!»
Я мысленно отвесил себе пощёчину и твёрдо сказал, что буду бороться. Ну а с колдуном… С колдуном, в свете открывшихся о нём подробностей, конечно, придётся быть осторожнее, но пока наши цели совпадают, его ничего опасаться. С Майнью же мне, определённо, не по пути.


5

– Как быстро ты сможешь его ослабить и надолго ли?
– За неделю, думаю, управлюсь. Но вот как доставить его к порталу…
– Добраться до самой горы – не проблема. Но вот восхождение… С этим могут возникнуть проблемы.
– Мы справимся. Главное, заблокировать его силу. Я смогу подавлять её долгое время, но… Тогда Аиде придётся отправиться с нами.
Может, Владислав рассчитывал, что я спрошу, почему, но я и так прекрасно знал причины.
– Что наболтал тебе Майнью? Или ты сам узнал, что они связаны?
Я усмехнулся.
– Он сказал, что в Антимире любви не существует.
Владислава, неожиданно, устроило такое объяснение.
– Что ж, он прав. Только Аиде об этом не стоит говорить.
– О том, что они связаны?
– Обо всём.
– А если она не захочет идти в горы?
– Со мной она отправится куда угодно, хоть прямиком в Ад! – И при этих словах колдун самодовольно улыбнулся, упиваясь своей силой.
– Я не могу понять одного: если Майнью знает, что ты сможешь воздействовать на него через девушку, почему он до сих пор не предпринял ни одной попытки её… убить или как-то навредить ей…
– Он не может, потому что в её венах течёт его кровь. Если б мог, она давным-давно бы была уже мертва.
Как же жестоко и цинично прозвучала эта фраза. И я ничем не мог помочь Аиде. Она оказалась втянута в эту нехорошую историю не по своей воле и пребывала в счастливом неведении. Я дал себе слово, что она не должна пострадать.
С каждым днём мне всё больше стало казаться, что это я помогаю колдуну, а не наоборот. Осознание пришло ко мне лишь после того, как дела зашли уже слишком далеко. Мы были нужны друг другу. В одиночку я бы не одолел Майнью, а он не смог бы сдерживать его силу вечно: от служителя надо было избавиться. И единственный способ это сделать – выбросить его в портал Межмирья, который мог открыть только я. Однако то, что мы оказались друг у друга на виду в нужный момент, вселяло в меня подозрения. Мало того, Аида, которая могла нам помочь, тоже оказалась втянута в эту историю. Её не пришлось разыскивать. Видимо, колдун давно следил за служителем и всё спланировал. Что ж, в какой-то степени, мне это было только на руку. Об отдалённых последствиях нашего союза я старался не думать.
Когда в тот день я позвонил Майнью и сообщил, что хочу встретиться и поговорить, служитель, конечно же, уже знал, что угодит в ловушку. Но выбора у него не было. Наверное, он надеялся расправиться с нами в процессе восхождения, решив, что будет иметь преимущество над слабым человеческим организмом.
Организацией перелёта занималась Аида. И пока всё шло по плану.

***

Я пошёл на встречу с Майнью один. Она должна была состояться вечером в парке. Аида и Владислав остались недалеко от центрального входа. Девушка, словно кукла, не задавала лишних вопросов, находясь под чарами колдуна. Она не хотела ничего слушать, чародей полностью поработил её разум.
Майнью готовился. Когда мы встретились, я почувствовал силу, исходящую от него, которой не замечал раньше.
– Вы меня не послушали… Что ж, все последствия теперь будут на вашей совести.
Меня взбесила эта пафосная бравада.
– Думайте, что хотите, – ответил я, не желая в сотый раз объяснять ему мотивы своих поступков.
Но на какой-то ничтожный момент мне стало жаль Майнью. Моя интуиция будто раздвоилась. Боже! Я не знал, как правильно поступить. И некому было подсказать. Я уже хотел спросить в бессильном отчаянии, действительно ли Антибог представляет угрозу, но разве Майнью сказал бы мне правду? Конечно, он ответил бы, что я должен снять Печать во благо Антимира. Но не успел я открыть рта, как в один миг лицо служителя вдруг скривилось. А в следующее мгновение его объяло слабое ярко-фиолетовое пламя, взявшееся, буквально, из воздуха. Оно не обжигало его тело, но будто сковывало движения. Он не мог пошевелиться. Тут же к нам подбежал Владислав. Его руки чертили в воздухе какие-то замысловатые символы. Он был напряжён и предельно сосредоточен, удерживая Майнью на месте своей силой. Служитель пытался сопротивляться, но ничего не смог сделать. Он только беззвучно хрипел. Всполохи фиолетового огня постепенно гасли, и вместе с ними гасла его сила. Я отшатнулся от колдуна, увидев в нём разительные перемены. Его кожа почернела, а глаза стали ярко-зелёными и светящимися в темноте. Они обрели тот же оттенок, что и источник его силы. Он сам, и так имевший худощавое телосложение, истончился ещё больше.
Когда Майнью повалился на землю без чувств, Владислав пришёл в себя, став прежним. Он небрежно бросил мне верёвки и велел связать служителя, а сам куда-то ушёл.
Только потом я понял, что там, в темноте, недалеко от нас, на лавочке ничком лежала бесчувственная Аида, ведь она была связана с Майнью, и лишь благодаря ей колдун смог ослабить его. Эта манипуляция истощила её силы. Она находилась в глубоком обмороке, как и служитель. Мы дотащили их обоих до машины Владислава. Нашего врага колдун небрежно засунул в багажник, Аиду уложил на заднее сидение. Мы повезли их ко мне домой.
Меня обуревали сомнения, правильно ли я поступаю. Но дело было сделано. Всё. Я перерезал все пути к отступлению, окончательно выбрав сторону сопротивления.
Владислав посадил и так обессиленного Майнью под замок. Он пришёл в себя вскоре после того как мы приехали и что-то невнятно бормотал.
– Как ты заставишь его отправиться с нами? Не силой же тащить его в самолёт? Путь не близкий.
– Поверь, я его заставлю. У меня есть рычаги воздействия, – таинственно ответил колдун.
– Какие? Это что, тайна? Даже от меня?
– Я же говорил, что могу воздействовать на него через Аиду.
– Воздействовать, но не лишать же воли!
Откуда мне тогда было знать, что Владислав пригрозил убить девушку в случае, если Майнью откажется отправиться к горе. А в случае её смерти, служитель лишался значительной части своих сил навсегда, благодаря их связи, в таком случае он потерял бы часть своей сущности, которая также была бы уничтожена с кровью Аиды, разбавленной его собственной.
Но даже в неведении методы колдуна и его поведение стали настораживать меня всё больше и больше. Он не раскрывал всех своих планов, и что у него на уме, было скрыто даже от меня. Я мог считывать души людей, но мне была доступна основная информация из их прошлого, будущее же я видеть не мог, поэтому и предугадать, как поступит колдун, и чего он вообще хочет, являлось для меня непосильной задачей.


6

Прямого рейса до Катманду не было: пришлось лететь с пересадкой в Дели. Майнью весь перелёт вёл себя спокойно. Он понимал, что мы задумали, но, скорее всего, думал, что сможет нас одолеть возле портала. От близости Межмирья, которое находилось за ним, у служителя могли восстановиться силы, поэтому всё надо было сделать быстро.
Перёлет из Катманду в Луклу занял не более получаса. Погода стояла хорошая. Начиналось лето. Нам надо было успеть совершить восхождение до начала сезона дождей. Времени на подготовку и акклиматизацию не было. Владиславу всё казалось нипочём, да и Майнью тоже, учитывая его нечеловеческое происхождение. Аида находилась под чарами и не могла адекватно мыслить – наше путешествие она воспринимала, как увлекательное приключение, но это, наверное, до первого обморожения или чего похуже. Она не могла насмотреться на своего обожаемого Владика, ловила каждое его слово и была занята лишь мыслями о нём. Вся окружающая красота гор, кажется, совсем её не волновала. Меня, признаться тоже, учитывая историю, в которую я умудрился встрять. Однако глаза, жадные до впечатлений, всё равно выхватывали из окружающей суматохи необычные картины чужой культуры.
В Лукле мы купили снаряжение, и пока ходили по рынкам и магазинам, меня не покидало ощущение тревоги. Она подступала к горлу, сжимала его, словно стальным обручем. Вначале я подумал, что так действует окружающая обстановка: всё-таки мы уже находились на высоте около трёх тысяч метров, но мой организм оказался намного выносливее, чем я себе представлял.
У меня перед глазами внезапно возник рисунок того художника, который лежал со мной в одной палате. «Торжество смерти». Да уж! Многих покорителей «самой-самой» пугали горами трупов, вмерзших в лёд, Я же относился к этим рассказам скептически. Да и после видения Антибога, после той истины о мире, что я постиг, меня бы вряд ли испугал вид трупа. Снизу всё выглядело прекрасно и романтично. Неприступные пики гор белели на фоне ярко-голубого неба, окаймлённые у подножия изумрудными шапками джунглей. Колорит местных деревень, которые мы проходили, в иной ситуации вызвал бы во мне интерес, но не тогда, когда я думал, что вряд ли вернусь живым обратно.
Майнью постоянно молчал. Среди нас всех одна Аида улыбалась, трещала безумолку, фотографировала окружающие виды и была полна беззаботного счастья.
Что с ней будет дальше? Отпустит ли её колун после того, как мы избавимся от Майнью? – Думал я, глядя на нее, пока мы сидели за обедом в каком-то маленьком кафе по дороге в Тенгбоче.
Зачем она ему, если в Антимире всё равно нет любви? Я никогда даже не задумывался, существует ли она на свете, но точно узнав, что её нет, даже не расстроился. Я не испытывал совершенно никаких чувств: ни в моральном плане, ни в физическом. Я не ощущал ни тяжести снаряжения, ни голода, ни холода, ни сытости, ни усталости, ни печали, ни радости – ничего. Может, так действовал дар? Гнетущая пустота, которую не могли заполнить даже величественные красоты гор, разлилась внутри.
Мы игнорировали всех гидов, шерпов-носильщиков и охранников, назойливо предлагавших свои услуги. Не только из-за стеснения в материальных средствах, но в большей степени оттого, что нам не нужны были лишние глаза и уши. Хотя, о том, что кто-нибудь из них сможет сболтнуть про нас лишнее, я не беспокоился. Я знал, что этот человек даже не успеет этого сделать: Владислав устранит его раньше, чем он откроет рот.
Мы заночевали в маленьком отеле. И за ночь я не сомкнул глаз. Мне с Майнью достался номер с потрясающим видом на Гималаи, который я, конечно же, не смог оценить в сложившейся ситуации. На рассвете алмазные пики гор заалели в лучах восходящего солнца. Камень объяло пламя, будто слизывавшее с поверхности белый сахарный лёд. Дойдя до кромки лесов, оно погасло, а горы снова засияли снегами. Совсем рассвело.
Мы позавтракали классической яичницей с беконом – единственным блюдом на завтрак, которое готовили в том отеле, и отправились дальше в Намче-Базар.
За завтраком никто не обронил ни слова. Аида, до того развлекавшая нас разговорами, не выспалась. Но она не смела сказать слова против колдуну, всегда отвечая будто заученными фразами: «хорошо, дорогой», «конечно, милый» и т. д. Я заметил, как однажды скривилось лицо Майнью, когда он услышал подобную фразу, но не придал этому значения.
Служитель был поразительно спокоен. И я не мог понять, почему. Не сразу, но мы заметили за собой слежку. То были, без сомнения, какие-то его подкупные агенты, выжидающие удобного случая, чтобы напасть. Я насчитал троих: неприятного мрачного типа со шрамом на верхней губе, японца с длинными волосами и громилу, больше похожего на тюремщика, чем на бандита.
– Считали меня дураком? – торжествующе произнёс Майнью. – Их будет становиться всё больше и больше. Если вы и доберётесь до вершины, то в весьма потрёпанном состоянии.
Владислав пнул его под столом.
– Ты не сможешь нам помешать, мы всё равно исполним задуманное. Имей в виду, если хоть один из них дёрнется, ты знаешь, какие будут последствия.
Тогда я не понимал, что колдун имел в виду. Эта фраза значила, что если головорезы служителя попытаются нам помешать, чародей, не раздумывая, убьёт Аиду. Да, знай я тогда всё то, что знаю теперь, возможно у этой истории был бы иной исход. Майнью хоть и страшила смерть девушки, но, даже лишившись значительной части своих сил, при этом он бы всё равно не остался бессильным, но навсегда потерял осколок своей сущности. В таком случае гораздо предпочтительней для него было отправиться назад, в Межмирье, но сохранить свою целостность, и в будущем, возможно, вернуться, когда Избранного человека уже не останется в живых, и некому будет следить за порталом. Я мог запечатать его навсегда, но, опять же, не было никакой гарантии, что Майнью и Антибог не исхитрятся и не откроют его с другой стороны.
Дальнейшая дорога проходила в молчании. После того, как мы миновали узкое ущелье, нам открылся захватывающий вид на Канченджангу – один из восьмитысячников Гималаев. Признаться, выглядел этот горный массив гораздо более впечатляюще, чем Эверест, хотя являлся намного сложнее по восхождению. Мы застали его в прямой видимости как раз перед закатом. Канченджанга сияла золотом, отражая свет солнца. И это было непередаваемое по красоте зрелище. Сотни оттенков красного и золотого смешались между собой, создав на теле Земли украшение, достойное лика богини.
Золотая кромка, обрамлявшая изумруды хвойных лесов, постепенно истончалась. И с последним лучом солнца, ловя глазами миг ускользающей красоты, мы, наконец, достигли Намче-Базара, от которого уже предстоял переход в базовый лагерь альпинистов. Я позабыл о своей миссии лишь на миг, не в силах преодолеть вторжение в свой разум этого великолепия, созданного природой. Но лишь на миг… Вскоре осознание абсурдности и тяжести ситуации, в которую я угодил, навалилось на меня с новой силой.


7

Намче-Базар оказался именно таким, каким я его себе и представлял. Маленький городок расположился на лесистом склоне горы будто амфитеатром, но это нисколько не портило его уюта. Позитивная атмосфера этого места действовала на меня умиротворяюще. Впервые я почувствовал, что не всё так плохо на самом-то деле, и у меня ещё есть шанс выполнить то, что от меня требуется и при этом вернуться домой живым.
На следующее утро, переночевав в гостинице, мы отправились на рынок, чтобы пополнить запасы. Была суббота, а это означало, что в этот день со всех окрестных деревень сходятся на ярмарку почти все жители. Столпотворение на рынке даже сыграло нам на руку: появился шанс оторваться от вездесущих агентов Майнью, незримо следующих за нами с самой Луклы. По ярмаркам можно было ходить часами. Помимо всевозможных яств, я видел у торговцев такие диковинные вещи, что даже не мог понять их назначения. В городе, не имевшем практически ни одной ровной поверхности, нам приходилось постоянно идти наверх: узкие мощёные улицы буквально являлись лестницами, так что к обеду мы совсем выбились из сил и решили зайти в пиццерию.
Майнью не нужна была еда. Он ничего не ел, зато в нас троих проснулся такой аппетит, что мы готовы были съесть целого яка, а их разгуливало по улицам Намче в избытке. Майнью постоянно хотел мне что-то сказать, ещё в нашу первую ночёвку в Тенгбоче, но я его сразу обрывал. Я был на него так зол из-за того, что по его милости оказался втянут в эту несуразную историю, и еле сдерживался, чтобы его не ударить. О каких разговорах могла идти речь?
Аида пыталась затащить нас на экскурсию в храм Намче Гомпа, но Владислав сказал твёрдое нет: нам следовало экономить время. Хотя, могли бы и зайти минут на пятнадцать, которых всё равно бы не хватило, чтобы рассмотреть всю необычность буддийского храма-монастыря. Моё внимание привлекли разноцветные молитвенные барабаны с причудливой росписью, с помощью которых монахи получали электрический ток. Почему-то у меня возникло страстное желание подойти и коснуться одного из них, будто за этим действием меня постигло бы какое-то просветление. Спасибо, оно уже меня постигло. Но я бы предпочёл не знать этих тайн.
Аида чувствовала себя отлично, несмотря на то, что мы находились уже на высоте больше трёх с половиной тысяч метров над уровнем моря, и с каждым часом взбирались всё выше. Конечно, полдня для акклиматизации, не считая ночи, было недостаточно. Но мы всё равно решили идти вперёд.
После обеда мы дошли до развилки и повернули влево, на Эверест. Тропа резко устремилась вверх, в сторону Сьянгбоче, оставив Намче-Базар далеко внизу.
К вечеру я стал дышать в два раза чаще. Мы слишком резко набирали высоту. Об этом я и сообщил Владиславу, и, сверяясь с картой, предложил более лёгкий путь через озёра Гокио и перевал Чо-Ла. Да, такой маршрут до базового лагеря добавил бы ещё лишний день пути, но при нём набор высоты был бы не таким резким. Колдун наотрез отказался, аргументируя это тем, что ему становится всё труднее сдерживать силу служителя и нам надо как можно скорее от него избавиться. А ведь ещё предстояло совершить главное восхождение.
– Если я или Аида умрём от горной болезни, то тогда ты вообще не сможешь его сдержать и никогда не откроешь портал, – возразил я.
– Если у меня закончатся силы раньше, чем мы достигнем вершины, все усилия пропадут даром, – раздражённо ответил колдун.
Да, он тоже был прав. После долгих раздумий мы решили выбрать кратчайший путь. Пришлось отказать себе в удовольствии поглазеть на дивную красоту бирюзовых озёр Гокио, увидеть ледник Нгозумба, с его знаменитыми осыпями, выглядящими как поверхность Луны. Вместо этого нас ожидали резкие крутые подъёмы, грозящие подорвать последние остатки здоровья. Кроме того, выбранный короткий обхоженный маршрут был многолюдным и нам бы постоянно попадались на пути группы туристов и шерпы-носильщики, доставляющие грузы к базовому лагерю. Меньше всего нам хотелось попадаться на глаза.
– Может, всё-таки рискнём и пойдём через Гокио?
Колдун оставался непреклонен. Наш спор разрешил случай. В итоге мы оказались на маршруте, который был длиннее первых двух. А произошло это потому, что в самую первую ночёвку после Намче трое агентов Майнью, которые следили за нами с самой Луклы, решили приступить к активным действиям.
Около полуночи, сидя у ярко-пылающего костра на дежурстве я услышал «душу» одного из головорезов, находившихся поблизости. Он крался бесшумно и если б не мой дар, то последствия были бы плачевными. Я быстро разбудил Владислава и Аиду, и лишь благодаря тому, что мы все втроём бодрствовали, агенты служителя отказались от своей попытки застать нас врасплох. В ту же ночь горы обагрила кровь Майнью. Рассерженный Владислав наносил ему удар за ударом.
– Убери своих прихвостней! Немедленно!
Служитель лишь посмеялся в ответ:
– Ты меня не заставишь. Можете не пытаться, кратчайший путь к базовому лагерю отрезан.
На рассвете следующего дня мы отправились к деревне Гокио, но от недосыпа и морального напряжения ошиблись и на каком-то участке тропы свернули не туда. Теперь наш путь лежал к перевалу Ренджо-Ла, а от него уже к озёрам Гокио. Таким образом, дорога удлинилась ещё на несколько дней по сравнению со вторым маршрутом. Зато был единственный плюс: она была малолюдной. Вероятность встретить ещё одну группу на этом маршруте равнялась нулю.
Владислав был зол, как дьявол, и ни с кем не разговаривал. Практически два дня мы шли в полном молчании, минуя диковинные хвойные леса, изумрудные луга в свете косых лучей солнца и полузаброшенные деревни с покосившимися изгородями в узких долинах. Цивилизация в виде Намче-Базара осталась далеко позади. Перед нами предстала дикая, необузданная, первозданная природа, которую так и не смог приручить мятежный человек.
На исходе третьего дня после своей ошибки мы, наконец, достигли перевала. Благодаря более длинному маршруту акклиматизация прошла успешно. Я не замечал высоты в пять с лишним тысяч метров и отлично себя чувствовал,
На перевале лежал снег. Леса уступили место безмолвной пустыне. В этом месте будто всё замерло в первозданном виде, не нарушаемом ничьим присутствием долгие миллионы лет.
Аида радовалась, как ребёнок, фотографируя ледяные цветы и причудливые наросты на камнях.
С перевала, далеко внизу было видно одно из озёр, покрытое тончайшей коркой изумрудного льда. Оно ярко контрастировало с медным оттенком окружавших его горных пород, делая пейзаж похожим на инопланетный.
Меня мучила бессонница. Несмотря на усталость, я спал всего по два часа в сутки, поэтому первым вызвался нести дежурство. В ту ночь Майнью всё-таки решился со мною заговорить.
– Я говорю это на всякий случай. Это – последний шанс, если вы всё-таки одумаетесь, – начал он.
Служитель всё ещё обращался ко мне на «вы» и с должным уважением, несмотря на то, что я отдал его в лапы колдуна.
– Ладно. Давайте, рассказывайте свою очередную жестокую сказку. – Устало ответил я, не потому, что мне, действительно, было интересно его слушать, а просто, чтоб он, наконец, отстал от меня.


8

– Есть Двенадцать Апостолов. Они путешествуют между многомерными мирами, а также антимирами. Я ни разу с ними не встречался. Это очень могущественные существа. Они могут вмешаться в ход любой истории и изменить её.
– Прямо как вы, – сказал я с иронией.
Майнью усмехнулся.
– Я – один, а их двенадцать… Их можно призвать, и они придут, но плата за их услуги велика…
– О чём вы вообще? Что за многомерные Апостолы?
– Они непознанные существа. Они как стражи порядка для множественной вселенной. Никто не знает, откуда они взялись. Они приходят из ниоткуда и уходят в никуда, – ответил служитель загадочно. – Я рассказываю вам о них на случай, если вам придётся бороться против колдуна.
– Зачем мне против него бороться? Мы на одной стороне. У нас общие враги.
– Я повторяю: на всякий случай. Но помните: призыв Апостолов – это самая крайняя мера. Лучше к ней не прибегать… Один человек это сделал и… Последствия для него были ужасными.
Я стал смутно догадываться, о ком говорил Майнью.
– Пророк? – удивлённо спросил я.
– Да, но, как вам известно, истории Всаленной и Антивселенной перепутаны, так что то, что о нём знают люди, справедливо отнести к чужому миру, а не к нашему.
– Что же произошло у нас?
– Всё закончилось ещё хуже. Он ведь призвал Апостолов. И они пришли…
– Неужели они могущественнее самого Антибога? Это же вздор!
– Я бы не рискнул проверять, насколько именно они сильны.
– Разве вы не заодно?
– Нет, – коротко ответил служитель. – Я же сказал, никто не знает, откуда они взялись. Я не представляю, сильнее ли они Создателя, но они точно ему не подчиняются.
Майнью говорил тихо, переходя на шёпот, и у меня от его рассказа мурашки ползли по коже. В темноте зловещие пики гор навевали ужас, и без того мрачная история выглядела ещё страшнее. Я уже рисовал в своём воображении зловещие фигуры стражей космического порядка. Майнью не сообщил подробностей их внешнего облика, поэтому мне они представлялись некими антропоморфными существами, укрытыми слоями чёрных мантий. Отчего-то под ними я ожидал увидеть сморщенные, почти высохшие тела, подобные мумиям, в руках у которых были какие-нибудь причудливые, светящиеся голубым или зелёным пламенем, жезлы или копья. Они могли восседать на таких же устрашающих громадных птицах или ящерицах, либо передвигаться самостоятельно, просто плывя по воздуху, не касаясь земли. Вообще, если честно, я считал историю Майнью не более чем выдумкой, но всё равно поинтересовался, как же призвать этих таинственных Апостолов.
Служитель помедлил с ответом. Свет огня падал на его бесстрастное лицо, делая его почти безжизненным, как маска.
– Проситель должен пролить свою кровь и мысленно обратиться к ним с призывом о помощи. Но такая способность дана не каждому. Только некоторые посвящённые в мировые тайны люди могут призвать Апостолов. Вы, конечно же, тоже можете. Иначе я бы сейчас этого не рассказывал.
– Хах… Спасибо! Я как-то не горю желанием получить, как вы выразились, «ужасные последствия». Что, кстати, случилось с тем человеком, осмелившимся воспользоваться их услугами?
– Его подвергли страшному испытанию, а затем он прошёл трансформацию и занял место одного из Апостолов, вместо того, который пожелал временно снять с себя полномочия и уйти на Землю, чтобы прожить жизнь смертным человеком.
– Вот как? – Я не в шутку удивился. – И сколько там таких людей, которые временно заняли места стражей?
– Только один. Был один. Но теперь, насколько мне известно, Апостол вернулся назад, а тот человек… Тот человек отправился дальше по своему пути… – загадочно произнёс Майнью.
Что он имел в виду? Жизнь после смерти? Путешествие в другие измерения? Реинкарнацию? Если честно, у меня не было ни малейшего желания это выяснять.
– Но для всех цена разная. Так что… Не рассчитывайте, что будет легко. Вы же не желаете снимать Печать! – сказал Майнью с укором. – Если бы вы сделали то, о чём вас просят, то, что должны, – всё давным-давно бы закончилось, не успев даже начаться. Антибог вмиг обезвредил бы колдуна. Так что, имейте в виду: призыв Апостолов – это крайняя мера, когда не в силах помочь никто и ничто. Я надеюсь, что вы одумаетесь, снимите Печать и вам не придётся их призывать.
– Да против кого их призывать? – возмутился я. Мне надоела вся эта недосказанность. Разговор у нас получался, мягко говоря, странный.
– Вы даже не представляете, что грядёт.
– Я не представляю? Как раз наоборот, мне очень хорошо известно, что вы вместе с Антибогом задумали. Не получится. Я не сниму Печать. И я устал уже это повторять. Впрочем, скоро всё закончится. Я открою портал и отправлю вас восвояси, навсегда запечатав его с этой стороны. Так что советую попрощаться с вашим дорогим Антимиром, для которого вы столько сделали «хорошего». Вам осталось любоваться им считанные дни.
Майнью наигранно усмехнулся, будто знал гораздо больше меня. Его лицо исказила гримаса презрения, наполовину разбавленного страхом и даже какой-то грустью.
– Знаете, мне тоже надоело вас убеждать. Так что то, чего вы не сделали, останется на вашей совести, – сказал он пафосно, и мне тут же захотелось стереть с его лица эту надменную ухмылочку, но я сдержался.
Наш разговор прервал колдун. Он вышел из палатки, отвесил служителю затрещину просто из вредности, хотя повод был, ведь это из-за его головорезов мы свернули с первоначального маршрута, и ушёл куда-то в темноту.
Я отправил Майнью спать, а сам ещё долго сидел у костра, продолжая рисовать в своём воображении образ таинственных Апостолов. Почему-то при их упоминании мне на ум приходили всадники апокалипсиса, но никак не существа, готовые помочь. Даже если они существовали на самом деле, я не думал, что мне придётся их призывать. Против кого? Против колдуна что ли? Он ведь не Господь Бог, а лишь смертный человек, заигравшийся божественной игрушкой. Нет, я считал опасения Майнью полностью бессмысленными, но, несмотря на это, внутри всё равно нарастала тревога. Она стала постоянным спутником в этом странном путешествии. Тот разговор выбил меня из колеи, пошатнул только-только сформированную новую картину мироздания во мне. Теперь я должен был опасаться ещё и таинственных последствий, хотя вовсе не жаждал призывать Апостолов, наивно полагая, что колдун не столь опасен, как может показаться на первый взгляд. Да, он владел Пламенем, и после избавления от служителя, его мощь должна была возрасти, но Майнью так и не объяснил, на что конкретно способно это оружие. Я предполагал, что угроза от колдуна существует, но сильно преувеличена. По крайней мере, Майнью мне виделся гораздо более опасным персонажем, чем какой-то чародей. Успокоив себя подобными рассуждениями, я отправился спать, но бессонница, мой верный попутчик в этом путешествии, как и тревога, так и не позволила мне сомкнуть глаз.

***

Утром мы начали спуск с перевала к озёрам Гокио. Планировали переночевать возле одного из них, а на следующий день подниматься на Чо-Ла. Погода стояла прекрасная. Ветра почти не было, а на солнце даже становилось жарко. Озёра внизу сияли в ярком дневном свете, словно изумруды. К обеду, правда, небо затянуло тучами, и мы думали, что пойдёт снег, но, к счастью, осадки миновали.
К вечеру, устроившись на ночёвку на берегу, я почувствовал дикую усталость. Бессонница, так долго мучившая меня, уступила место долгожданному сну. Меня снова посетил Антибог. Он выглядел так же, как и в первый раз – белым, антропоморфным существом без лица, парящем в каком-то блёклом тумане. Вместо привычной человеческой речи я слышал жуткий скрежет и только потом понял, что это и был его голос. Слов я разобрать так и не смог: меня сковал дикий ужас при одном лишь взгляде на это непознанное существо. Он будто вскрыл моё сердце ножом. Я проснулся с дикой болью за грудиной и долго не мог перевести дух. Я противился его воле: за это и платил собственным здоровьем. Кажется, и во вселенной работали те же законы. Кто отказывался жить, как велел их Создатель, платили за это своим моральным и физическим состоянием.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/evgeniya-usacheva-32919469/apostoly-antimira-70300408/chitat-onlayn/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.