Главная страница | Юмористическое фэнтези | Левантевски, шприц!

Левантевски, шприц!
Радомира Берсень


Сотрудница «Скорой помощи» неожиданно для себя оказалась перенесена в другой, совершенно чужой и непонятный ей мир, где живут не только люди. Во время перемещения она заняла место девушки, которая, как и она, тоже работала врачом. И теперь ездит на вызовы к странным существам, привыкает к новым методам лечения и… ввязывается в придворные интриги, направленные против короля и его семьи. Как и положено порядочному врачу, наша героиня начинает спасать жизни направо и налево, все глубже увязая в чужих проблемах. Впрочем, не только она, ведь у нее появляются друзья и всех их объединяет одно – на них объявлена охота. И теперь их цель выжить самим, спасти короля и снять с себя обвинения в измене.Обложку нарисовала автор книги.





Радомира Берсень

Левантевски, шприц!





Глава 1.


Раннее утро. Слишком раннее, слишком стылое и неприятное, чтобы выходить на улицу, но нужно сделать два важных дела: во-первых, наконец покурить, а во-вторых отправиться домой. Все-таки три смены оттарабанено, так можно и помереть совершенно негеройской смертью. Вздохнув, высокая нескладная женщина с короткой стрижкой привычным жестом выудила сигарету, зажигалку и закурила, рассеянно оглядываясь. Все было точно таким же, как и двое суток назад – вонючий гараж в одной стороне, мятый мусорный контейнер – в другой, щербатое крыльцо, облезлые ворота. Смягчал картину лишь нежный снежок, легкими пушинками снующий в воздухе. Женщина курила молча, по привычке затягиваясь быстро и сильно.

– Ты еще здесь? – Вынырнул откуда-то щуплый мужичок в ветхом ватнике, который наверняка еще динозавры за старшими братьями донашивали.

– Угу.

– А чего домой не идешь? Смотри, сейчас Иваныч тебя на еще одну смену запашет. – Пригрозил мужичок, перехватывая из не по-женски крепкой ладони затертую зажигалку.

– Неа, – женщина бросила окурок на землю и тщательно растерла его сапогом, – это он сам меня домой отправил. Иди, говорит, Лизка, покуда ты тут у нас не легла неопознанным трупом. Чего это, говорю, неопознанным? Разве вы меня не знаете?

– А он? – Спросил любопытный мужичок, прерывая затянувшееся молчание.

– А чего он? Ааа, ты про это … да, говорит, ты уже на себя не похожа – так что будешь неопознанной. Только потом чтоб как штык обратно, а то врачей-то почти не осталось.

– Ну-ну, – сочувственно ответил мужичок, затянулся и покачал головой, – этот наш главнюк скоро из тебя все душу выпьет. Врачей мало, это факт. Но нас, фельдшеров, тоже негусто. Да и водителей, если что …

– Слушай, Тим, хорош нагнетать, – махнула рукой женщина, сунула руки в карманы и задом отступила к воротам, – а когда нас много-то было? Разве только в перевернутом мире каком-нибудь.

– Ага, – хохотнул фельдшер, докуривая, – видимо, это тот самый мир, где все до единого медики и притом никто не болеет.

– Давай, работай раб, солнце вон еще только поднимается, – пригрозила Лиза, развернулась и вышла за пределы подстанции. Снежок поднапрягся и повалил сильнее. Зябко передернув плечами, Лиза, она же Доктор Всё, медленно побрела к полузаброшенному парку, за которым располагались старые бараки. Она там часто бывала, в этих бараках жила в основном всякая шантрапа: алкоголики, бывшие зэки, наркоманы, потерявшие себя люди и приезжие, которые из всех достижений медицины предпочитали исключительно вызов «Скорой помощи». Лиза шагала через парк, а в голове у нее крутились исключительно мысли о работе – что не все карты заполнены, что бабка-алкашка с Ромашковой улицы снова в запой вошла, небось опять каждую ночь на якобы подскочившее давление вызывать будет, да еще и начальство переобучение какое-то надумало устроить. Она вздохнула и остановилась. Зажмурилась, пытаясь прекратить эту дикую карусель в своей голове. Пока, наконец, не поняла, что это бесполезно – больше ей думать не о чем. Прошло всего семь дней, то бишь неделя, с того момента, как она вышла из ЗАГСа абсолютно свободной женщиной. Мужа у нее теперь нет, детей никогда не было, попробуй заведи ребенка, если твоя зарплата полтора прожиточных минимума, а мужик при этом хронический мечтатель-лоботряс. Она даже кошку завести не могла, потому что постоянно пропадала на работе. Так что и думать теперь приходится только о ней, родненькой, о своей работе на «Скорой помощи».

Оглядевшись, Лиза улыбнулась – мир вокруг стал таким чистеньким, беленьким, нежным, будто стерильной ваткой прикрыт. Тьфу ты! Опять медицинские сравнения в голову полезли, подумала она, и вдруг заметила, как по этому ватному снежку к ней ковыляет женщина, обняв себя за плечи. Вот дурочка! На улице конец ноября, а она практически в летнем платье, вон как трясет ее. Должно быть она из психохроников, обострилась и сигакнула на улицу в чем была. Хотя по внешнему виду вроде не скажешь, что девушка проблемная: вся такая чистенькая, с приятными льняными локонами, платьице, опять же, хоть и не по сезону, а опрятное. Девушка, тем временем, привалилась к березе, отчаянно дрожа и растирая плечи покрасневшими руками. Лиза покачала головой, не выдержала и направилась прямо к ней:

– Эй, уважаемая, далеко собралась? Только не говори, что на бал – кареты вроде не видать.

Она легким движением скинула с себя старенькую курточку и накинула девушке на плечи. Та судорожно вздохнула и подняла на врачицу глаза, полные мольбы:

– Вы мне поможете?

«О, все как обычно», – даже с некоторым весельем подумала Лиза, – «покой нам только если спиться, как любит говаривать мой фельдшер. Только вышла с работы, а уже снова работу нашла».

– Пойдем-ка, – Лиза подцепила девушку под локоть, – где живешь-то? В бараке, небось?

Та потрясла головой и тихо спросила:

– А что такое барак?

Так. И все-таки похоже девушка из ментальников. Умственно отсталая, наверное. И как за ней недоглядели? Вон какая чистенькая, видать, семья-то все же хорошая.

– Да те деревянные дома, – Лиза махнула рукой, задержала ее и принялась стаскивать с себя перчатки, – ты из какого? Из третьего, поди? Первый-то совсем уже сгнил, на чем только держится.

– Оттуда! – Махнула рукой девушка в сторону дома, что криво торчал по левую сторону от них.

– Все-таки из первого! – Удивилась Лиза. – Послушай, а пошли к нам на подстанцию, тут близко, чаем тебя напоим, а там и родных найдем. Пошли!

Она слегка потянула девушку, но та как-то отчаянно рванулась в сторону дома и повалилась на колени, Лиза едва успела ее поддернуть.

– Тебя уже ноги не держат, – с упреком сказала она, – давай к нам. Мы не обидим. Врачи, все-таки. Клятву гиппопотамам давали и все такое.

– Нннет, мннне б тудда, дддомой, – простучала-простонала девушка и приподняла аккуратный беленький подбородочек.

– Ну, домой, так домой, – вздохнула Лиза и решительно направилась к первому бараку, – ты с кем живешь-то? Имя свое хоть помнишь?

– Альзиенна, – тихо промолвила девушка, глядя себе под ноги.

– Так ты из этих, что ли, поприехавших? – Хмыкнула Лиза. – Не похоже что-то – вон какая светленькая. Да и говоришь чистенько.

Девушка замолчала окончательно. Всю оставшуюся дорогу она старательно смотрела на беленький снежок, которой ложился им под ноги пушистым ковром. Лизе пришло в голову, что скорее всего девчонке не повезло с хахалем – поди алкаш какой-нибудь, вот и ютятся где попало. И ей вдруг стало так жаль эту девушку, что она крепче стиснула ее плечо и твердо решила прямо сейчас поговорить с прощелыгой, который портит ей жизнь. А то может и вовсе нужно обратиться в фонд помощи женщинам, который иногда подкидывает им работенку в виде обреванных избитых бабенок, чудом спасшихся от своих благоверных.

Дом был старым, гнилым, темным, вонючим. Когда женщины вошли внутрь, под ногами у них неприятно захрустело стекло. Лиза не сдержала вздоха:

– И чего ты, милая, живешь-то тут? Больше негде, что ли?

– Негде! – Вполголоса пискнула девушка. Даже сквозь куртку Лиза ощущала как ее знобит.

– Замерзнешь ведь тут на … прочь, – поправила себя врач.

– Ничего. – Полушепотом ответила девушка и рванула вверх по ступенькам. – Нам туда!

– Ну как скажешь. – Снова вздохнула Лиза. Ей пришло на ум, что она могла бы помочь этой девушке, пригласив ее пожить у себя, но она быстро осадила эту мысль. В этих местах нормальные люди не живут. Эта красоточка наверняка или воровка или наркоманка, просто недавно только покинувшая отчий дом, потому и свежая такая, но это временно. Лизе были чужды романтические порывы, она была прагматиком до мозга костей и никогда не кидалась в рискованные предприятия. Девчонку, безусловно, жаль, но себя жальче. Стоит только ей, Лизе, выйти из дома и отправиться на очередную смену – все, можно попрощаться со своим пусть и нехитрым, но все же необходимым скарбом.

Догоняя девушку, Лиза прибавила шагу, вертя головой. Вон в той, пустующей ныне квартире, она реанимировала алкоголика с отвалившимися почками. А на этаж выше сама чуть не стала жертвой реанимации, едва успев выскочить из квартиры с ломающимся нариком. Тот был зол, невменяем и весьма агрессивен. Он и «Скорую»-то вызвал лишь для того, чтобы вытащить наркосодержащие препараты из оранжевого ящичка. Если б не реакция …

– Эй! – Крикнула Лиза в удушливо воняющую нечистотами темноту. – Ты куда делась там?

– Тут! – Отозвался голос еще выше. Тут что – еще и четвертый этаж есть? Кто бы мог подумать. Вздыхая, Лиза принялась подниматься по трещащей и скрипящей деревянной лестнице, которая ходила ходуном.

– Эй? – Повторила она. Здесь было что-то вроде мезонина или, скорее даже, чердака, перестроенного на две крохотные квартиры. – И куда мне идти?

Дверь справа тихонько отворилась и тяжело обвисла на одной петле. И чего было лезть в этот гадюшник? Главврач ей давно уже говорил: «сдохнешь ты, Лизавета, исключительно по причине своей доброты – или сама уработаешься, или тебя уработают». Вот кого нужно было слушаться.

Осторожно войдя внутрь, Лиза настороженно огляделась, затем нащупала выключатель и щелкнула им. Разумеется, света тут нет. Она сделала шаг – неожиданно ей на грудь бросилась та самая девушка:

– Скорее! – Задыхаясь проговорила она. – Нужно помочь ей! Умрет сейчас! Там!

Лиза отодвинула ее и одним широким шагом ворвалась в крохотную комнатенку с забитым окном. Огляделась. Здесь неприятно пахло паленым. По полу вилось множество линий – прямых, округлых, завитых, они переплетались в невиданный узор и вспыхивали будто догорающие угли. Сатанисты, что ль? Ну вот только еще их тут не хватало! – В сердцах подумала Лиза и принялась осматриваться.

– Да кто тут умирает-то! – Сердито воскликнула она. И вдруг увидела – что-то темное притаилось в углу, за продавленным диваном. – Эй, это вы там помираете? А ближе к свету делать это у вас не получится?

Тень что-то проворчала, но не сдвинулась с места.

– Вы ранены? – Настороженно спросила Лиза, по широкой дуге обходя диван. То, что она увидела потрясло ее настолько, что она невольно сделала шаг назад, уперевшись в стену спиной. Там сидела женщина … ну как женщина – нечто темное, клубящееся, бесформенное с женскими очертаниями. Существо корчилось и припадало к полу.

– Ааа … это кто? – Оглянулась врач к девушке. Та стояла совсем рядом, сбросив Лизину куртку на диван. На груди у девушки поблескивало странное украшение с каплевидным камнем посередине.

– Иди! – Приказала девушка и слегка подтолкнула Лизу вперед. – Не видишь? Она страдает. Помоги ей! Если она умрет – умру и я … и ты тоже.

– Это угроза? – Ощетинилась Лиза и сделала шаг в сторону коридорчика, что вел наружу. – Знаете, до свидания, я не помогаю тем, кто мне угрожает.

– Ууу-ыыы-ааа! – Тягуче взвыла тень и забилась, заколыхалась, теряя форму окончательно и растекаясь по комнате. Девушка вскрикнула, в голосе ее отчетливо слышался страх. Темная дымка расплеснулась во все стороны и принялась всасываться в многочисленные щели.

– Нет! – Истерически вскрикнула девушка и схватилась за свое украшение, второй рукой она крепко ухватилась за Лизино плечо, одним мощным движением развернув ее лицом к себе. – Отдай мне свою сущность! – Яростно прошипела она и резко выдохнула чем-то едким, отчего у Лизы закружилась голова. – Отдай! Отдай свою сущность!

Девушка наступала, заставив Лизу вжаться в стену. Но первый страх быстро прошел и Лиза оценила обстановку: во-первых, перед ней молоденькая девчонка лет двадцати, во-вторых, она невысокая и хрупкая. Сама же Лиза была высокой и крепкой, баскетболистка в прошлом, она до сих пор держала себя в хорошей форме. Нужно лишь оттолкнуть дамочку влево и тогда можно будет выскочить к лестнице.

– Я тте покажу сейчас свою сучность! Так покажу, что мало не покажется! – Зло выдохнула врач и с силой оттолкнула ненормальную от себя, схватив ее за плечи. Но та завила свои руки вокруг Лизиных, они обе рухнули в темную копошащуюся тень, которая продолжала негромко подвывать, и забарахтались там. Не успела Лиза опомниться, как тень настойчиво полезла ей в рот, нос, уши, глаза, вызвав сильный кашель. Затем сквозь чернеющий туман начало разгораться какое-то свечение. Оно пульсировало, раскачивалось, наливалось пронзительно-алым светом. Лиза вдруг увидела нависающее над собой лицо девушки. «Странно», – вяло удивилась она, – «я ведь вроде сверху была. А это похоже дым, сейчас сгорим обе к хренам таким-то …». Но дым имел приятный сладковатый привкус, напоминающий жженную карамель. Лиза начала цепенеть, глаза ее упорно закрывались, тело обмякло. Последнее, что она увидела, это лицо девушки, подсвеченное тем самым украшением с камнем. Девушка налегла на нее, вжалась в крепкое Лизино тело, светясь изнутри вместе с камнем, негромко вздохнула и тихо приказала в последний раз:

– Отдай мне свою сущность … и прими мою. Займи мое место!

Дымка плотно сгустилась, кипя и волнуясь, будто варево в кастрюле. Лиза почувствовала, что она бесконечно то ли падает, то ли летит, и это было очень странное и очень томительное ощущение.




Глава 2.


В темной комнате было душно. Три огромных окна были плотно зашторены, не пропуская ни единого лучика солнца. За широченным письменным столом, на жестком кресле, сидел мужчина, откинувшись спинку. Рубаха его была смята, выдернута из штанов и широко распахнута, глаза страдальчески зажмурены. По слипшимся темным волосам на висках неприятно тянулись капельки пота. По смуглой коже на груди и животе змеились огненные змейки. Они вспыхивали, обжигая мужчину и тогда он вздрагивал, еще плотнее закусывая побелевшие губы. В комнате неприятно пахло палеными волосами. В какой-то момент горячие струйки слились в единый поток, охвативший грудь и живот – мужчина торопливо захлопал руками по телу, гася огонь и морщась от прикосновений к обожженной коже. Неожиданно массивная дверь мягко приоткрылась, и мужчина поспешно натянул рубашку на раскаленную кожу.

– А, Фелисса?ндр, ты еще здесь … чего-то ты дерьмовастенько выглядишь, – в комнату вошел еще один мужчина – чуть постарше, крупный, с короткой стрижкой и мягкими пружинистыми движениями хищника, – ты чего тут в темноте? Кемаришь? На работе? Пил, что ли?

Фелиссандр мрачно поглядел на него, встал и принялся неторопливо заправлять рубашку, приводя себя в порядок.

– Тебе плохо? – Вдруг негромко спросил вошедший. – Снова приступ? Может домой поедешь?

– Нет, Ри?фант, я нормально, – хмуро отрезал Фелиссандр и озабоченно потер лоб, глядя на занавески, – просто давай ты сегодня на допросы отправишь кого-нибудь другого, ага?

– Да это само собой, – хмыкнул тот, подошел к столу и рассеянно взял в руки какую-то бумагу, – в таком состоянии ты годишься не в следователи, а в палачи. Может все-таки домой?

– Думаешь, мне там легче станет? – Буркнул Фелиссандр, раздергивая занавески.

– Кто знает, кто знает … обратишься к семейному знахарю. Хотя я и так тебе могу сказать, куда он тебя отправит, – усмехнулся Рифант и упал в ближайшее кресло, идеально выпрямив спину, – ладно, докладывай, чего ты там нарыл по событиям в замке? Может это тебя хоть отвлечет маленько … хотя, погоди – с твоим артефактом все в порядке? Ну-ка, покажи!

– Не хочу к нему прикасаться лишний раз, – скривился Фелиссандр, – он барахлит чего-то. Я уже договорился с мастером-артефактником, и сразу же после работы поеду к нему. А что до переполоха в замке… знаешь, я все думаю об этом. Все думаю и никак не могу понять одного – как так выходит, что по замку целую ночь развеселым табуном носились теневики, а королевский маг уверяет, что по его артефактам ничего не было. То есть придворные, получается, теневиков видели и хором визжали при этом, а артефакты их не отследили? Чушь какая-то, Рифант!

И он сердито грохнул кулаком по столу, поспешно подхватив разлетевшиеся при этом листы.

– Ну да, – тот лениво поскреб темнеющую на подбородке щетину, – тут выходит одно из двух: либо королевский маг врет и не чешется, либо его просто не было на дежурстве в ту ночь. Есть и еще один вариант – он кого-то покрывает.

– Кого? – С досадою спросил Фелиссандр, сосредоточенно сортируя бумаги по многочисленным папкам. – И главное – с какой целью?

– Молодец, правильные вопросы задаешь! – Похвалил его начальник. – А не как эти новички-ученички «почяму» да «зачем». Цель его вранья важна, это факт, но еще важнее причины. Тут тоже есть варианты: во-первых, это снова могут быть противники короля, желающие свергнуть его и низложить королевскую семью. Мятежники и бунтовщики. Но для чего тогда весь этот спектакль? Во-вторых, ты же в курсе, что драконы – те еще охочие до богатств коллекционеры. У них же там полдворца тайных комнат, наверняка набитых по самый потолок всякими ценностями. Возможно, кто-то к ним подбирался таким образом. Отвлекающий маневр, а?

– В-третьих, это могло быть невинное развлечение одного из принцев, – подхватил оживившийся Фелиссандр, в глазах которого заблестел интерес, – скучно им, паршивцам королевской крови, вот тебе и развлекуха с пуганием прислуги.

– Может быть, может быть, – равнодушно кивнул Рифант, – я предлагаю тебе четвертую версию – это все устроил тот самый маг, который так глупо проврался. Решил использовать ночную смену для каких-нибудь неразрешенных экспериментов. Намутил со своей магией и, как обычно, что-то пошло не по плану. А поскольку он такого не предполагал – заранее не продумал, что будет говорить. Растерялся, начал врать, но не убедительно.

– А может его и вовсе на дежурстве не было? – Задумчиво спросил Фелиссандр. Рифант медленно кивнул.

– Это он мог, свинтить куда-нибудь. Чтобы задрыхнуть, например. Или, предположим, к дамочке. Сладенькой и очень одинокой.

– Или он был занят. Прикрыванием высокородной задницы королевских кровей, – Фелиссандр ехидно прищурился, – скажем, эта самая зааад …

– Фелис, ты сейчас о королевской семье говоришь, – строго заметил Рифант.

– Ладно, ты ведь не донесешь, – отмахнулся тот, – допустим, некто королевских кровей пошел к своей любовнице – сам знаешь как любвеобильны эти драконы. Да что-то … хм … как ты любишь говорить, пошло не по плану. Королевского знахаря будить опасно – мало ли, вдруг он донесет кому-нибудь не тому? Вот и позвал мага.

– Словом, версий много, – Рифант встал и ткнул пальцем в Фелиссандра, – я хочу, чтобы ты все их изложил на бумаге. Сегодня же. Раз уж ты не в состоянии проводить допросы.

– Слушай, я думаю …

– Так, вспоминай, что нам любил повторять преподаватель искусства дознания? – Тут же перебил его Рифант и строго погрозил пальцем. – А то уволю.

– Эххх, – уныло вздохнул Фелиссандр, – да помню я! Думать мы должны в третью очередь. Потому что, в первую очередь мы …

– … собираем информацию, а во вторую – анализируем ее, – подхватил Рифант и улыбнулся, – вот и собирай. Собери в кучу все версии. Как оклемаешься – сразу же поедем во дворец допрашивать этого мага. Я на него такую тяжелую метку поставил, что он едва ноги волочет, так что он ждет не дождется, когда мы …

Внезапно Фелиссандр вздрогнул, вытянулся в струну и принялся часто хрипло дышать. Тело его свело короткой судорогой, а глаза на несколько мгновений закатились.

– Эй, эй, эй, парень, – забеспокоился Рифант, стремительно бросаясь к нему, – ты чего надумал помирать на самом интересном месте?

Руки Фелиссандра внезапно охватили горячие всполохи, превращая рукава рубашки в пепел. Что-то сосредоточенно бормоча себе под нос, Рифант ловко обогнул стол, прихлопал огонь и ловко подхватил того под плечо. Вздернул на ноги и потащил к выходу – Фелиссандр едва перебирал ногами, качался как пьяный и шумно дышал. Дойдя до двери, он схватился за косяк и низко склонил голову. От него разило жаром, причем таким сильным, что бумаги в комнате начали темнеть, а деревянные шкафы подозрительно потрескивать.

– Давай-ка выйдем отсюда, – Рифант выдернул его одним мощным движением в прохладный каменный коридор, который моментально превратился в раскаленную печь, и торопливо поволок Фелиссандра за собой. Тот пытался удержаться на ногах, еле-еле переставляя их, тяжело дыша и истекая по?том. Оказавшись на улице, Рифант двумя руками схватил Фелиссандра за плечи и рывком поставил перед собой.

– А ну-ка рассказывай, что сегодня с тобой происходит? – С подозрением спросил он. – Как давно барахлит твой артефакт равновесия? Ты же едва на ногах держишься! Хочешь спалить нам все ведомство к Темной Праматери?

– Я-а-а … в поря-адке, – томно прошептал тот и Рифант еще раз встряхнул его.

– Вижу я в каком ты порядке. Пойдем.

– Ннне надо … домой, – с трудом выговорил Фелиссандр, уже приходя в себя. С его тела легкими светлыми язычками рвались струйки огня, истаивая в воздухе. От одежды и волос шел легкий белый дымок.

– Домой он не хочет! – Проворчал Рифант, буквально таща товарища на плече. – А стоило бы! Но у меня есть идея получше. Пойдем, заодно посмотришь какого красавца я себе прикупил – носится как ураган, утащить может за раз полгорода. А масть какая! Дивная! Специально ездил по фермам, выбирал.

Фелиссандр издал тихий смешок. Рифант был ему не только начальником, но еще и другом, и двоюродным братом, так что о его маленьких слабостях он знал все.

– Вот! Гляди! – Рифант одним небрежным движением ткнул висящим на его руке братцем в ограду, которая делила лесную полянку на ровные квадраты. – Правда, красаве?ц?

Фелиссандр оперся руками на плотное переплетение ограды, выпрямил спину и тихо присвистнул.

– Где же ты сыскал такого, Риф?

– Где, где … где сыскал, там уже нет! – С гордостью произнес тот, любовно оглядывая странную тварь, похожую на гигантского слизня. Она была удивительной расцветки: нежно-голубой, блестящей, с салатовыми разводами. – Его отбраковать хотели. Так что еще и купил задарма. Силен, зараза, еле одолел его, чтобы установить карету. Ну что – едем?

– Куда? – Утомленно спросил Фелиссандр, подставляя обожженное лицо прохладному ветерку. – Может не надо, а?

– Надо, Фелис, потому что я так сказал. – Рифант снял с дверки магический замок и решительно распахнул ее. – В Храм Вечного Пламени поедем. Иначе ты спалишь и себя и все это треклятое королевство. Слушай, может ты там и останешься уже, а? Имеешь право – ты все-таки феникс!

– Только не начинай! – Фелиссандр вскинул руки в угрожающем жесте. – Мне отец уже всю плешь проел этими уговорами. Ну не вижу я себя светлым жрецом, торжественно сливающим в Вечное Пламя свою силу во время ритуала. И вообще – она мне самому нужна!

– Ага, чтобы устроить торжественное самосожжение! – Язвительно ответил Рифант оглянувшись, и ехидно усмехнулся. – Ладно, обещаю, что не оставлю тебя там. А то с тебя станется разнести Светлый Храм по камушку. Идем. Просто сольешь излишки энергии в Вечное Пламя. Станешь нормальным существом, а не безумным пироманом. И почини, наконец, свой артефакт равновесия!

Фелиссандр невольно коснулся своей груди. Быстро одумавшись, он нервным движением проверил все ли пуговки застегнуты на рубашке. Если он расскажет, что его артефакт украден – Рифант его, во-первых, от работы отстранит по причине нестабильности и опасности для окружающих. А, во-вторых, до конца жизни припоминать будет как его – удостоенного высшей награды следователя – кто-то умудрился обокрасть. Коротко вздохнув, он вскарабкался в карету, что была на спине ездовой твари. Привычным жестом убрал лестницу в нишу и плюхнулся на сиденье напротив предовольного Рифанта.

– Сейчас оценишь моего твии?на, – сообщил тот, потирая руки, – ну, Элч, давай! Разрешаю гнать на полную катушку! Выбирайся на дорогу!

Транспортное средство вздрогнуло, где-то внизу густо гуднул Элч и они рванули. Не ожидавший такой скорости Фелиссандр едва не оказался на коленях у Рифанта.

– Э … а это точно твиин? – Спросил он после того, как довольно гыгыкающий Рифант водрузил его на место. – Может это птичка какая? Просто она много ела, долго болела, поэтому стала толстой и склизкой.

– Завидуй молча, – со счастливой рожей попросил его Рифант, – твой-то, небось, полдня только вспоминает в какой стороне дорога находится. Хочешь, помогу найти нового твиина?

– Не надо, я уже привык к Орму. – Вздохнул Фелиссандр, глядя как в окне стремительно пролетают размазанные пейзажи. – Что ж, по крайней мере, быстро доберемся до храма. Я вздремну немного, ты не против?

– Да на здоровье, – хмыкнул тот, извлек откуда-то толстенную папку и принялся перебирать в ней бумаги, – а я пока поработаю.




Глава 3.


Лиза с трудом разлепила опухшие глаза. Приятный полумрак мятного оттенка. Странно, где это ее угораздило уснуть на этот раз? Явно не дома. На подстанции? Вроде похоже, но … стены плывут, потолок мягко колышется, выгибается, все вокруг будто тает и снова проявляется. Неужто переработала все-таки до неврологической симптоматики? На нее вдруг напал сильный кашель, от которого изо рта вдруг толчками потянулась сероватая дымка. Ослабев на какое-то время, Лиза закрыла глаза. Затем ощутила, как ее щеки касается что-то мерзкое, холодное. Лиза уперлась локтями в кушетку и приподнялась, взгляд ее упал на странное существо, которое сидело у нее на груди. Оно было здорово похоже на крысу, но какую-то размытую, будто сотканную из дыма или тени. Тварь зашипела, сверкнула рубиновыми огоньками глаз и ощерила совершенно не призрачные зубы – длинные, белые, острые. Но Лизу этим не напугать, она что – крыс по бомжатникам не гоняла, что ли? Причем иногда это приходилось весьма ловко совмещать с сердечно-легочной реанимацией.

– А ну пшшла, скотина! – Сурово произнесла врач и коротким размашистым движением попыталась смахнуть тварюгу с себя. Ее ладонь прошла сквозь густое темное марево, тем не менее это сработало – существо соскользнуло на пол и с негромким шорохом стремительно скользнуло вдоль стены.

– Привидится же такое! – Устало пробормотала Лиза, усевшись на кушетке и оглядываясь. Вроде подстанция. Но какая-то незнакомая. Может она привезла больного в другой район, а там отключилась?

Неожиданно мятное свечение вспыхнуло и сменилось пронзительно белым светом, безупречно подчеркивающим каждую линию. Над головой мелодично пропиликала затейливая мелодия, затем прозвучал голос – негромко и быстро, так что Лиза даже понять не успела сказанное. Вздрогнув от неожиданности, она еще раз огляделась. Шкафчики со стеклянными дверками, кушетка, письменный стол – вроде бы ничего особенного, а поди ж ты! – что-то во всем этом было неуловимо странное, незнакомое, чего она никак не могла понять.

– Эй, ты где там? – Прогундел вдруг чей-то голос и Лиза рефлекторно оглянулась – в дверях стоял высокий худощавый паренек с крупными веснушками и выдающимися верхними резцами. – У нас вызов! Чего ждем? Штрафа за опоздание?

– Ааа, вызов – это хорошо, – пробормотала Лиза, вставая на ноги и неожиданно покачнулась – ноги странно подкосились и ее повело, пришлось даже за кушетку ухватиться, чтобы не упасть. Такое ощущение, что тело словно бы стало легче и сместился центр тяжести. И как будто меньше тянет к земле. Что, пока она спала кто-то подкрутил гравитацию?

– Ты чего? – Полюбопытствовал зубастый парень. – Ноги отлежала, что ли? Помочь тебе?

– Не, не надо, – Лиза притопнула правой, левой ногой, затем выпрямила спину, – наверное это та самая ортостатическая хренька, перележала просто. Вызов, говоришь?

– Вызов, вызов, – энергично закивал парень, подрагивающей рукой держась за дверь, будто готовясь стартануть сразу в полную скорость, – идем?

– Вызов – это хорошо, пойдем его отработаем, – решительно заявила доктор, направляясь к двери и усилием воли пытаясь вызвать из памяти имя этого паренька, – прости, друже, я похоже отлежала не только ноги. Напомни, как тебя зовут?

Тот покосился на нее с легким потрясением во взгляде.

– Леванте?вски, – вежливо сказал он, – я твой фельдшер, помнишь?

– Ааа … ага, ага, прости, голова просто не тем забита, – попыталась оправдаться Лиза, размашисто шагая по коридору.

– С тобой точно все в порядке? – С подозрением спросил ее фельдшер, как-то странно глядя на ноги напарницы. – Вообще-то мы уже полтора года вместе работаем.

– Да в порядке, в порядке! Подумаешь – малипусенькая амнезийка приключилась, с кем не бывает! – Легкомысленно отмахнулась она, сбегая по ступенькам и прислушиваясь к своим ощущениям. Ноги как будто стали короче. И вообще ощущения от тела здорово изменились. Лизе мнилось, что она словно бы стала ниже ростом, тоньше и легче. Однако выскочив на улицу, она моментально забыла о своем странном состоянии.

– Ух ты ж, япона макака! – Выдохнула доктор, снова покачнувшись, и вцепилась в стену. Нет, однозначно та странная девица из бомжатника что-то с ней сделала. Как видно, накачала какой-нибудь дрянью. И вот теперь Елизавета Пална, «доктор Всё», лежит там, бедненькая, на полу, и пускает томные слюни пополам с галлюцинациями.

– Это … что? – Выдохнула она, глядя на высокую матовую коробочку, под которой ворочалось что-то вязкое, живое, темно-фиолетовое с серебристой искрой. Коробочка была ослепляюще белой и опоясана пронзительно-оранжевыми полосами – три горизонтальных линии вдоль бока.

– Как это что? Наша карета! – Ошеломленно сказал Левантевски, покачал головой и двинулся в сторону странной коробчонки. Приглядевшись, Лиза поняла, что у нее нет ничего напоминающего кабину водителя. Машинальным жестом она нащупала у себя пульс, затем пару раз хлопнула себя по щекам.

– Ну ты где там? – С досадою спросил ее помощник, стоя на складных ступеньках. – Опоздаем – шеф нам головы оторвет, а что останется в мазь разотрет и в баночку закрутит.

– Да, да, иду, бегу, – пробормотала Лиза и шаткой походкой направилась к коробке-карете. Внутри было на удивление чисто, аккуратно и залито все до последнего уголочка ослепительно-белым светом, будто в операционной. Вдоль стен стояли две скамеечки с ремнями, а между ними – белая кушеточка. Но больше всего Лизу потрясли стены их транспортного средства, которые уходили в необозримую высь, явно за пределами крыши. Что за парадокс? На стенах были развешаны различные чемоданчики и странного вида предметы. Сильнее всего ее добили лесенки, по которым можно было вскарабкаться по стене, чтобы достать самое высоко расположенное оборудование.

– Ахренеть как песню спеть, – пробормотала она себе под нос и коротко глянула на деловито пристегивающегося фельдшера.

– Чего сидишь? Пристегивайся! – Велел он. – Сейчас Арч как рванет – мало не покажется.

Будто подтверждая его слова, раздался странный низкий звук, Лиза плюхнулась на скамью и судорожно схватилась за непонятные ремни. Машина-коробка вдруг принялась гудеть, наливаясь звуком, который становился все сильнее, а затем рванула с места с такой скоростью, что Лизу швырнуло на кушетку.

– Держись! – Крикнул Левантевски и что есть силы прижал ее, чтобы она не полетела дальше. Несмотря на чудовищную скорость, машину не трясло и было довольно тихо, не считая негромкого гула.

– Эээ … как там тебя, дружище … а что у нас по вызову? – Лиза изо всех сил пыталась держаться как ни в чем не бывало. Подумаешь, машина «Скорой помощи», похожая на Тардис – и не такое видали. Подумаешь … хотя, если подумаешь – то мозг начинает кипеть и взрываться словно попкорн на сковородке. Так что лучше не думать. Не думать и работать – вот лучший способ не сойти с ума. – Так что там по вызову? На что мы едем?

Продолжая удерживать Лизу одной рукой, Левантевски ловко развернул прямо в воздухе почти невидимый розоватый экран, по которому побежали буквы. Это просто новые технологии, мрачно подумала Лиза, распластанная по кушетке как лягушка, приготовленная для препарирования, три дэ или сенсорные нано-технологии или три дэ сенсорные нано …

– Ребенок, человек, чистая форма, шесть полных лет, сыпь и непонятное поведение, – зачитал фельдшер. Лиза прищурилась на экран, однако не смогла распознать ни одной буквы. Плохо дело. Это либо инсульт, либо Альцгеймер, либо нужно принять красную таблетку и проснуться.

– Что значит – чистая форма? – Спросила она, оттолкнув руку и умудрившись выравнять спину. Помощник покачал головой, но ничего не ответил. Внезапно машина резко остановилась, моргнул свет и над головой резко запиликало.

– Отсчет пошел! – Завопил фельдшер, суетливыми движениями отстегнулся, одновременно хватая какой-то чемоданчик, и махом выскочил на улицу. Лиза потерла виски и обреченно поняла: какие бы всеобъемлющие галлюцинации ее не накрыли, придется все равно идти и работать. Впрочем, вводная информация вроде не предвещает каких-то особых ужасов – просто ребеночка обсыпало, поди покусал кто или аллергию словил.

Ужасов действительно не было. Зато были шикарные странности: ребенок, пухлый ноющий мальчонка, был обильно обсыпан ярко-голубыми пузырьками, каждый величиной чуть ли не с вишню.

– Эт-то у нас что? – Деловито спросила Лиза, оглядываясь с мыслью присесть. – Так, так, таааак … не надо плакать, мальчик, ты отлично выглядишь. По крайней мере, я еще не встречала такой веселенькой сыпи. Мда.

Левантевски ненавязчиво махнул чемоданчиком, но Лиза, взглянув на него, поняла, что не сможет открыть эту странную штуку. Поэтому подтянула обеими руками хнычущего пухлика и поставила перед собой.

– Леван … эээ … найди мне перчатки и антисептик, пожалуйста, – попросила она, понимая, что забыла имя собственного фельдшера. Это уже совершенно никуда не годится. Но тот и глазом не моргнул, тут же выдав ей два пузырька. Мама мальчика безмолвно торчала у двери, сцепив руки на груди и пожирая всех присутствующих скорбным взглядом. Ладно, хорошо хоть она пожирает нас молча, подумалось врачу. Лиза покрутила пузырьки и выразительно взглянула на фельдшера.

– Что? – Засуетился он. – Помочь?

– А помоги, – кивнула Лиза и вернула ему пузырьки. Парень взял один и застыл, почему-то терпеливо взирая на нее. – Ну? Чего ждем?

– Руки-то протяни, – удивленно проговорил тот, – я как тебе перчатки нанесу?

Стараясь сделать вид, что все происходит как обычно, Лиза вытянула руки перед собой и парень немедленно обрызгал их сверху, жестом велел перевернуть и побрызгал еще немного.

– Помаши, – коротко сказал он и Лиза покорно принялась изображать птичку. Жидкость застыла, покрыв ее кожу тонкой эластичной пленкой. Подивившись на это, она подставила руки под второй пузырек, который дохнул на нее горячим ярко-алым паром. Никто этому не удивился. Не считая Лизы.

– Все? – Спросила она на всякий случай.

– Все! – Кивнул фельдшер и приткнулся в уголок, что-то со звяканьем перебирая в чемоданчике. Лиза еще раз подтянула к себе мальчугана, который тер глаза и противно ныл на одной ноте. Проведя самый обычный, предписанный стандартами осмотр, она убедилась, что жизни ребенка ничего не угрожает. Но так и не смогла разобраться, отчего эта сыпь такая огромная, да еще и столь непривычного оттенка.

– А что он у вас, мамочка, кушал в последнее время? – Строго сдвинув брови спросила Лиза. – Было в меню что-то новое или непривычное? Была такая сыпь когда-нибудь раньше?

– Ох! – Драматически всплеснула руками мать и ребенок снова заныл, но уже на тон выше. – Вот как знала я, что не нужно идти на день рождения в эту семью! Эти маги! Вечно они что-нибудь понапридумывают, а дети потом страдают!

Лиза попыталась удержать брови, которые обрели самостоятельность и ринулись куда-то в сторону потолка.

– Так, а подробнее? – Осторожно спросила она, понимая, что вроде бы что-то нащупывается. Только маги ну совершенно не вписывались в клиническую картину обычной пищевой аллергии.

– Ох! – Мамаша торжественным жестом приложила платочек к одному, затем к другому глазу. – Понимаете, мы тут побывали на дне рождения одного ребенка. Угощение в основном было нормальным, но вот десерт! Это ж надо было такое придумать! Это немыслимо! Невообразимо!

– Да что там такого придумали на десерт? – Не вытерпела Лиза. – Слона в артишоках? Жар-птицу в сливочном соусе?

– Да классные же были шарики! – Неожиданно пробурчал мальчик, перестав тереть глаза и сердито глядя на мать. – Вкусные!

– Вот, вот! – Подхватила та, прижимая любимое чадушко к своему боку. – Вкусные, не спорю, но вот ровно такого же цвета как эти странные волдыри.

– Тааак, – поощряюще протянула Лиза.

– Словом, там было такое задание: ребенок должен был догнать и съесть все воздушные шары заданного ему цвета без помощи рук. – Женщина крепко ухватила вырывающегося сына и снова притиснула к себе. – Альгебту как раз на жеребьевке выпали голубые. Сколько ты их съел, Аль?

– Девятнадцать! – Гордо заявил мальчик и просиял. – Только один не успел догнать – лопнул. Но я почти выиграл. Джеморо вообще розовые достались, ха-ха! Как девчонке.

Лизе очень захотелось умыться ледяной водой, а еще лучше – выпить чего-нибудь крепенького. Можно и наоборот – сначала выпить, потом умыться. Потому что ощущение сюрреализма не только не отпускало ее, но еще и усиливалось. Немыслимым усилием воли она взяла себя в руки и внушительно откашлялась.

– Значит так, – своим фирменным суровым тоном начала Лиза, – так, мамочка, слушаем и запоминаем, мои лекции отличаются уникальной однократностью. Запомните, самое полезное питание для ребенка – это приготовленные любящими руками его матери свежие продукты, битком набитые жирами, белками и углеводами, а также прочими витаминами и минералами. Суп да каша – пища наша, кисель на обед, чтоб не видеть бед, лук от семи недуг … эээ … как там еще наши мудрые предки выражались? Нежелательно давать жареное, жирное, мучное – это я сейчас о ребенке, но к себе вы тоже можете применять эти принципы. Сладкое – нечасто, как маленькая радость в жизни. Фастфуд – вкусная, но все же гадость, запомните это. А крашенные десерты это самый быстрый и надежный способ окрасить своего ребенка аллергической сыпью. К счастью, это не смертельно.

– И что нам делать? – Растерянно спросила мама крапчато-голубого мальчика.

– Хм, покажитесь своему семейному врачу или педиатру, а еще лучше – аллергологу, – Лиза направилась в сторону двери.

– Погодите! – Возмутилась мамаша. – Я понятия не имею, что такое гулеголог и зачем нам нужен какой-то семейный врач, если у нас есть отличный знахарь!

– Вот ему и покажитесь! – Лиза уже стояла в прихожей.

– И вы что – даже никакого лекарства ему не дадите? – Спросила мамаша скандальным голосом.

– Дам, – покорно кивнула доктор, – как там тебя, парень … фельдшер! Будь любезен, дай-ка мне полкубика антигистаминки.

– Чего тебе дать? – Распахнул глаза фельдшер. – Кубической витаминки? Зачем?

– Ан-ти-гис-та-мин-ки, – по слогам проговорила Лиза и нахмурилась, – ты чего? Набери в шприц полкубика и разбавь кубиком физраствора, кольнем – быстрее все пройдет.

– Безобразие! – Неожиданно завизжала мамаша, дико и возмущенно. – Кошмар! И они еще целителями называются! Вы собираетесь исколоть моего бедного мальчика? Что он вам плохого сделал? Не стыдно вам мучать ребенка? А еще знахарь! Зачем?

– Не зачем, а чем, лекарством, разумеется, – устало вздохнула Лиза и потерла лоб, – не хотите – как хотите, ждите пока само рассосется.

Она решительно двинулась в сторону двери и вдруг застыла у огромного, в пол, зеркала, которое находилось здесь.

– Вы нам не помогли! – Снова зашлась сиреной мама голубого мальчика. – Кошмарный ужас! Ужасный кошмар! Я буду жаловаться!

– Жалуйтесь, – сухо ответила Лиза и пожала плечами, затем медленно развернулась лицом к зеркалу, – кто я такая, чтобы лишать вас этого невинного удовольствия? Лечение я вам предложила – вы отказались. Так что не знаю на что вы жаловаться собираетесь …

Врач медленно двинула рукой, затем сунула руки в карманы нежно-зеленоватого комбинезона. Забавно.

– Вы обязаны вылечить моего мальчика! – Отчаянно голосила мамаша, пытаясь удержать в стальных материнских объятиях брыкающегося отпрыска. – Вы обязаны! Вы должны! Вы долбязаны! Вы …

– Ладно. – Лиза резко развернулась и пронзительно глянула на женщину, которая от крика раскраснелась и пошла пятнами. – Хорошо. Непременно и с огромной радостью окажу вам помощь. Прямо сей секунд. В виде рецепта. На три дня вашему мальчику необходима строжайшая диета. Она включает в себя супчики, рис и куриное мясо, все на пару либо отварное. Не давать сладкого, красно-желто-оранжевых плодов, фруктов, овощей, орехов, молока и молочной продукции, рыбы, морепродуктов, меда. Зато можно сухарики – не жаренные только, а подсушенные.

– Сухарики?! – Взвизгнула совершенно обалдевшая женщина.

– Именно, – сухо кивнула Лиза, – рада, что вы запомнили. И не забудьте показаться знахарю. Всего хорошего.

Ее сейчас гораздо сильнее занимала миниатюрная девушка с нежно-золотистыми локонами, которая таращилась на врача из зеркала. Лиза помахала рукой и обреченно подумала, что видимо ее крыша отстала от машины, когда они неслись на вызов. По-другому она никак не могла объяснить эту метаморфозу. Не выдавая паники, она молча покинула дом и направилась к ослепительно сверкающей коробочке-карете.

– Это что сейчас было? – Спросил ее нагнавший фельдшер. – Сухарики? Диета? Альзиенна, с тобой что-то творится. Может тебе нужно немного отдохнуть?

Лиза остановилась и окинула парня суровым взглядом. Немного помолчала. Затем сухо ответила:

– Да, я тоже думаю, что нужно отдохнуть. Но кто тогда будет за меня работать мою работу?

У того аж челюсть отвисла и глаза на лоб полезли. Не замечая этого, Лиза залезла в карету и даже сумела пристегнуться. Настроение у нее было странное – подавленное и удивленное донельзя одновременно.




Глава 4.


У самого храма Фелиссандр остановился и оглянулся. Рифант принялся энергично кивать ему, указывая подбородком на вход. Коротко вздохнув, Фелиссандр поднялся по широким, опоясывающим фасад ступеням и медленно опустился на колено у Камня. Слегка коснувшись его губами, он поднялся и вошел в храм. Навстречу ему уже спешил один из жрецов. Фелиссандр содрогнулся, представив себя на его месте: с обритой до блеска головой, в белоснежном развевающемся балахоне, с огненной татуировкой на лице.

– Подержи! – Коротко приказал он, сбрасывая на руки жреца сюртук с рубашкой и легким шагом пересекая помещение. В самом центре его бесконечно огромного, идеально круглого пространства вздымалось Вечное Пламя. Фелиссандр проводил взглядом его почти бесцветные, мощные языки, которые тянулись до самого отверстия в крыше метрах в двадцати над головой. Оттуда магическая энергия распространялась на окружающие земли, питая эти земли и их население. Закрыв глаза и вытянув перед собой руки, Фелиссандр медленно двинулся вперед – прямо к Пламени, одновременно позволяя себе расслабиться и отпустить ту силу, что была заперта внутри него невыносимым напряжением воли. Злобный огонь вырвался из него, уже не обжигая. Свиваясь струями с Вечным Пламенем, он бледнел и становился прозрачным. Фелиссандр коротко выдохнул и ноздри его тоже обжег огонь, горячие струи вытекали изо рта, кожа будто таяла длинными горячими язычками. Он стоял так долго, все больше расслабляясь, позволяя своей силе покинуть тело без вреда для окружающего мира. Но если он как можно скорее не отыщет свой артефакт равновесия, сила снова настигнет его и кто знает, чем это закончится. В лучшем случае, ему придется стать из темного феникса – светлым. Отец, да и другие родственники, не будут его уговаривать, просто скрутят, привезут сюда, заставят пройти обряд погружения в силу и тогда он навсегда останется здесь. Безликий, бесцветный, безмолвный, безымянный, не имеющий ни личной жизни, ни даже самой своей личности, призванный служить миру. Нет уж, не такой он видит свою жизнь! Перед закрытыми глазами Фелиссандра снова возникло женское личико – тонкое, изящное, с огромными перепуганными глазами какого-то удивительного серебристо-сиреневого оттенка. Нежно пахнущие, спутанные локоны цвета светлого меда. Чувственные губы, которые дрожали, приближаясь к его лицу. Невысокое, изящное тело. Хрупкий силуэт. Белоснежная кожа с нервным румянцем во всю щеку. И эти проклятые руки, что сняли артефакт равновесия с его шеи! Он вздохнул и вдруг понял, что больше не истекает энергией. Надо бы поскорее одеться, пока Рифант не увидел, что на его груди больше нет артефакта. Фелиссандр оглянулся в поисках того жреца, которому он сунул свою одежду и вдруг замер – из-за колоннады, что шла вдоль стены слева от него, щерила зубы крыса с глазами яркими как капельки крови. Ее очертания мутно колыхались и таяли в сероватой дымке. Теневик! Но как он попал сюда? Ведь всех теневиков в замке изловили и заперли в заговоренной комнате!

Мгновенно подобравшись, мужчина принялся крадучись подбираться к твари. Та внимательно следила за его движениями, но вела себя безбоязненно, лишь нагло поводя своим дымчато-бесформенным носом будто самое настоящее животное.

– Ваша одежда …, – говорящий вдруг осекся. Крыса насторожилась. Фелиссандр едва слышно выругался сквозь зубы, оттолкнул услужливого жреца в сторону и прибавил шагу. Крыса-тень издевательски зашипела и скользнула за колонну. Не владея собой от ярости, Фелиссандр сжал кулак и привычно вызвал из себя остатки магической силы (какое счастье, что он не все отправил в Вечное Пламя). Колонна с глухим треском разлетелась на куски.

– Что ты делаешь?! – Взвизгнул жрец, отпрыгивая назад. – Не сметь!

Откуда-то из недр храма будто горох сыпанули еще жрецы, но Фелиссандр целиком сосредоточился на крысе. Изничтожить! Теневики приходят в этот мир из темного межмирья, пространства, в котором медленно движутся обитаемые миры. Никто не знает, что это за твари на самом деле, приходя в мир, они предпочитают принимать облик кого-нибудь из его обитателей. Они пожирают энергию и никто толком не может сказать чем это обернется, но маги в один голос уверяют, что ничем хорошим. По их словам, если в мире поселится хотя бы один теневик – магическая сила быстро станет нестабильной, а затем ослабнет, иссякнет. Ничего удивительного, что эта тварь пришла сюда, в храм! Если она сумеет подобраться к Вечному Пламени, одни боги тьмы ведают во что она превратится, с таким-то количеством энергии! Нельзя ее подпускать к Пламени! Нужно сжечь! Прямо сейчас!

– Фелис, ты совсем уже одурел? – Вдруг выдохнул ему на ухо знакомый голос, тот вздрогнул и нечаянно выпустил чуть больше энергии, чем планировал. Еще одна колонна прыснула во все стороны острыми осколками белоснежного камня. – Так! А ну прекратил! Это приказ!

Рифант попытался просунуть руку под локоть Фелиссандра, чтобы завернуть ему руку, но тот ловко увернулся и попытался достать ускользающую крысу, выбив в стене храма зубастую дыру. В следующий миг грубый удар бросил Фелиссандра на пол, затем онемели руки от двух быстро вдавленных под лопатки пальцев.

– Благодарю! – Отрывисто кинул кому-то Рифант и рывком поднял товарища на ноги. – Пошли отсюда! Быстро! – Прошипел он на ухо Фелиссандру и принялся толкать того по направлению к выходу. – Ты совсем уже одурел, Фелис? Имей в виду, это тебе будет стоить штрафных отработок! Ты чего удумал, дурак, в храме боевой магией заниматься? Нашел место, чтоб тебя!

Руки Фелиссандра закололо, мышцы заныли, вернулась чувствительность – он принялся быстро-быстро трясти ими, чтобы неприятные ощущения прошли скорее. Заметив это, Рифант сунул ему смотанную комком одежду и со всей силы хлопнул по спине, отправляя в свободный полет по ступенькам.

– Извините, извините! – Он задержался на верхней ступени и примирительно улыбнулся разгневанным белым фениксам – жрецам Вечного Пламени. – Мой друг просто устал, переутомился. К тому же у него барахлит артефакт равновесия … вы уж простите! Наше ведомство непременно пришлет вам богатое пожертвование на праздник Всех Богов. Мы ведь замяли, да? По глазам вижу – замяли, вот и отлично, до свидания! Всех благ!

Выдохнув все это на какой-то непостижимой скорости, он повернулся и рванул вниз по ступенькам, догоняя Фелиссандра.

– Я видел ее, Риф, видел! – Хрипло выдохнул Фелиссандр, все время пытаясь оглянуться.

– Кого ты видел? – Нетерпеливым голосом спросил его Рифант, изо всех сил сжимая его плечо. – Уходим, Фелис, быстрее! Или ты хочешь, чтобы жрецы вызвали своих магов-защитников? Давай, шевели ногами! И будь уверен, сегодня вечером тебя ждет долгий и неприятный разговор с отцом.

– Да уж, кругом родня, – вздохнул Фелиссандр, отнимая наконец у Рифанта свою руку, – я видел крысу, Риф! Крысу-теневика!

– Да ну, брось, тебе показалось, – проворчал Рифант, торопливо шагая по дорожке в сторону стоянки для твиинов, – этого быть не может! Мы же отловили всех теневиков! И потом – где королевский замок и где этот храм. У тебя просто в глазах мутится после приступа.

Фелиссандр оглянулся в последний раз и вдруг застыл столбом – прямо у входа в храм, за высокой колонной, пряталась какая-то женщина. Весь ее силуэт мягко колыхался грязно-серым туманом, таял по краям, и ничего кроме этой серости в ней не было, не считая пронзительных огоньков глаз.

– Фелиссандр! – Рявкнул Рифант, обнаружив, что того нет рядом с ним. – Да что такое-то! Ты не в себе? Отстраню как пить дать, отправлю к знахарю и пока не проверишься на адекватность – на работу …

– Ты ее тоже видишь, Риф? – Перебил его Фелиссандр, дрожащим пальцем тыкая куда-то в сторону ступеней, по которым они только что сошли. – Вон там, за колонной. Видишь?

Рифант тяжко-претяжко вздохнул, сделал несколько крупных шагов в сторону бледного Фелиссандра, цепко ухватил того за загривок и потащил по дорожке.

– Вот ей-ей, нутром чую, что ты уже не вывозишь, – выдохнул он, не позволяя недовольно рычащему другу вывернуться из его стальных пальцев, – хорошо, я заберу у тебя часть дел и раскидаю по тем, кто более-менее свободен. Мне нужен вменяемый следователь, слышишь, приятель? А тебе – отпуск на десять дней! Отдохнешь, выспишься, переживешь парочку легких свиданий и хрустящим огурчиком вернешься на работу.

– Да в порядке я! – Недовольно промычал Фелиссандр, согнутый в три погибели. – Отпусти! Там была теневичка!

– Ты как отсюда сумел разглядеть крысу, да еще и за колонной? – Удивился Рифант, отпуская Фелиссандра для того, чтобы откинуть ступени и распахнуть дверку. – У тебя вместо глаз – магические кристаллы?

– Это была другая теневичка, – буркнул тот, отчетливо понимая, что друг ему не верит. – Такая … на женщину похожая.

– Ты уж определись на кого она там похожа, – покачал головой Рифант и протянул тому руку, но Фелиссандр с досадой оттолкнул ее и рывком взобрался в карету сам, – то крыса, то женщина … ты чего-то сегодня сам не свой. В общем, мое предложение об отпуске все еще в силе.

– Не пойду, – набычился Фелиссандр, – тут такое дело, королевская семья замешана, а я … скажут потом – сбежал, потому что струсил вести дело, побоялся брать на себя ответственность перед правящей семьей.

Рифант угрожающе посмотрел на него тяжелым взглядом, вздохнул и закрыл дверцу. Фелиссандр принялся поспешно натягивать на себя измятую рубашку.

– Риф, если это те самые теневики, из замка …, – начал он, но тот его оборвал:

– Разговор окончен! Поговорим когда ты станешь хоть сколько-нибудь адекватным! Не было там никаких теневиков, ясно тебе? Они не смогли бы обойти защиту храма. Забудь. Тебе померещилось. Это все из-за твоих приступов. – Он угрюмо глянул в лицо помрачневшего приятеля и тихо добавил, – прямо сейчас мы едем сначала в мой кабинет, а потом к тебе домой. И никаких возражений. Ты отстранен от работы на десять дней.

Фелиссандр скрипнул зубами и принялся демонстративно смотреть в окно. Твиин набирал скорость.




Глава 5.


Забравшись в карету, фельдшер принялся бросать в ее сторону осторожные взгляды.

– Так как говоришь тебя зовут? – Напрямую спросила Лиза.

– Лев … Левантевски, – ошеломленно икнул парень.

– Можно я тебя буду львом звать для краткости? – Спросила врач. Карета тронулась.

– Ну вот, опять начинаются издевательства, – обиженно произнес фельдшер и демонстративно отвернулся. Лиза вздохнула.

– Слушай, у меня сегодня какой-то странный день, – интимным голосом сообщила она, – и мне пофиг на что ты там обиделся. Просто скажи что не так и мы закроем эту тему. Обещаю, если пояснишь свои слова – я буду называть тебя как скажешь. Открой мне секрет, наконец, что не так со львом? Считаешь себя недостаточно могучим?

– Ты же прекрасно знаешь, Альзиенна, – дрожащим голосом произнес парень, все еще глядя в сторону, – тебе отлично известно, что я оборотень, хоть и мирный. И имею право на уважение!

Лиза пронзительно посмотрела на парня, понимая, что галлюцинации не только не проходят, но еще и удивительным образом трансформируются в сказочный сюжет.

– Ммм, ну допустим, – неопределенно ответила она, чтобы опять не вляпаться в непонятки.

– Не понимаю отчего тебя так веселит тот факт, что в обороте я становлюсь зайцем, – совершенно расстроенным тоном закончил свою мысль фельдшер и надулся. Лиза схватилась за голову. Ее фельдшер – оборотень, да еще и зайчик! Ой, держите меня семеро за жопу! – с тоскою подумала она, но сказать ничего не успела, поскольку над головой резкими переливами взвыл сигнал и машина ощутимо прибавила скорости.

– Ладно, прости, – пробормотала она, – буду звать тебя как скажешь. Левантевски так Левантевски. Надо же какое у тебя звучное имя! А чего это там чирикает у меня над головой? Надеюсь, ты тоже слышишь это?

– Так то нам новый вызов пришел, – вздохнул фельдшер и вцепился побелевшими пальцами в ремни на груди, – держись, ща рванем как надо.

И они действительно рванули. Прислушавшись, Лиза поняла, что снаружи их странная телега издает заунывную, но приятную переливчатую мелодию. Однако внутри было довольно тихо и даже вибрации не ощущалось. А неплохо тут оснащены медики, вдруг с надеждой подумала она, может получится и поработать? Разобраться бы только, куда это меня занесло. Ведь как ни крути, а после той странной встречи в парке мир вокруг здорово изменился. Это, конечно, нервирует, но разобраться придется все равно. Похоже, та девица специально заманила меня в бомжатник. Опять же – странная тень, светящийся камень и это ее бормотание … чего она там от меня неистово требовала? Выдать ей свою сущность? Неужели это была магия? Но ведь так не бывает! Уж чего только Лиза в своей жизни не видела, и все это только упрочило ее цинично-реалистичную картину мира. Как говорится, что для одного – магические способности, то для другого – отравление мухоморами. Ну, или классическая шизофрения, тут уж кому как повезет.

Не успев додумать эту мысль, Лиза обнаружила, что машина стоит, а Левантевски снова кубарем ломится в дверь.

– Поторопись! – Кинул он через плечо, мелькнул по ступенькам и быстрой пружинкой доскакал до невысокого, ярко освещенного домика. Тут только Лиза обратила внимание, что вокруг царит ночь. Это открытие даже не удивило ее – кажется, за последние часы она истратила в себе всю удивлялку. Несмотря на суматошность, что нередко сопровождает работу на вызовах, она твердо придерживалась принципа – врач должен вести себя солидно. Поэтому она не стала скакать как фельдшер зайчиком (и это почти не шутка), а спокойным шагом догнала его и вошла в приветливо распахнутую дверь. Внутри их встретило странное животное, бесформенное, мохнатое и многоногое, оно немедленно сбежало на потолок. Вздохнув, Лиза постаралась отрешиться от всего, что выбивало ее из колеи (а выбивало почти все, с момента пробуждения она потеряла даже направление, в котором эта самая колея находилась). Медленно прошла по странно извивающемуся коридорчику, ориентируясь на голос фельдшера и оказалась в округлой уютной комнатке. Здесь, на пухлом диване их и ожидал следующий пациент. Вокруг него переминалась с ноги на ногу целая толпа молчаливых парней. При виде врача они вдруг начали расползаться по комнате, рассаживаясь и переговариваясь.

– Мать моя медицина! – Не удержалась от потрясенного возгласа Лиза, разглядывая бедолагу.

– Ага, – сдержанно поддакнул Левантевски, наблюдая за ней с хитринкой во взгляде.

– Хм, хм, хм, какой интересный случай, – забормотала врач. Она потянулась к лицу пациента и попыталась ухватить того за подбородок, но не смогла его нащупать в густой рыжеватой растительности, которая струилась прямо изо рта. Непроизвольным жестом ощупав эти волосы, Лиза покачала головой. Прямо как в рекламе шампуня – мягкие, густые и шелковистые, наверняка еще и укладываются просто шикарно. Но почему во рту?

Пациент что-то глухо забубнил, потом зашелся в кашле, закатив выпученные глаза под лоб. Кто-то негромко хохотнул и быстрым говорком что-то невнятно поведал своему соседу. Лизу раздражало такое количество зрителей, очень хотелось их всех выгнать к растакой-то бабушке через дедушку.

– О! Да ничего интересного в этом нет на самом деле. – Совершенно безэмоционально произнес Левантевски, которого все это совершенно не трогало. – Еще один балбес гривокорень на спор съел. И как, вкусно было? – Обратился он к хрипящему и обморочно пошатывающемуся пациенту. – Ерунда это. Сейчас я тебе скляночку с зельем подходящим выдам.

И он занырнул в чемодан.

– Экая симпатяшная у нас тут знахарица нарисовалась, – вкрадчиво произнес чей-то голос и Лиза совершенно рефлекторно всадила локоть назад – в ответ оттуда донеслись судорожный выдох и ойканье.

– Девушка, а что вы делаете сегодня вечером? – Радостно выкрикнул еще один болеющий за болеющего.

– Прическу, – мрачно ответила Лиза, – и ужин.

Больной часто дышал и злобно лупал глазами на своих дружков, радостно похахатывающих и тыкающих в него пальцами.

– А ему вы тоже прическу сделаете? – Неожиданно чья-то рука вынырнула у Лизы из-за спины и ткнула в сторону больного, нервно жующего толстый пучок рыжеватых волос.

– Так, – зловеще проговорила врач и уже двумя локтями отпихнула томно дышащего ей в шею шутника, – вы нас отвлекаете. А по этой самой причине мы можем дать больному не то лекарство. И тогда из больного он превратится в спокойного … в смысле – покойного. Так что попрошу очистить помещение.

Недовольно гудя, дружки пострадавшего нехотя потянулись в двери. Вскоре их голоса зазвучали тише и глуше. Лиза перевела дыхание.

– Инкубы, так их. Развязные, вечно к девушкам цепляются, держалась бы ты от них подальше. – Заметил Левантевски. – Держи вот зелье. На самом деле гривокорень не едят, из него готовят бальзамы для волос, усов, бороды … ну и животине всякой шерстку делают красивше. – Пояснил он.

– А чего с этим делать-то? – Осведомилась Лиза, поднося к глазам склянку, в которой ярко пузырилось нечто вязкое пронзительно синего цвета. – Инъекцию? В рот-то уже никак. Можно, конечно, еще сделать клизму …

– Ты что! – Испуганно вырвал склянку у нее из рук фельдшер. – Клизму – из мятных цветов лунного моря? С ума сошла? Просто брызни ему в рот. Знаешь, – он со вздохом покосился на врачицу, которая старательно пыталась выдрать намертво застрявшую пробку, – ты меня пугаешь, если честно. Вообще, ты никогда меня не впечатляла своими познаниями – тут уж положа руку на сердце, как говорится … но забыть такие элементарные вещи! Думаю, нам нужно поговорить о чем-то интересном, верно ведь, Альзиенна?

– Возможно, – скупо ответила она, упорно пытаясь откупорить вредную склянку, – но еще нам нужно каким-то образом выковырять лекарство из тары, пока больной не загнулся окончательно.

Левантевски поглядел на нее с упреком во взгляде и со вздохом отобрал пузырек. Затем неожиданно нежно, будто любящий отец над младенцем, выдохнул на пробочку, которая тут же испарилась и заколыхалась над флаконом серебристым облачком.

– Но не больше пяти капель, – строго велел он, – и вообще – я лучше сам.

– Что значит – сам? – Обиделась Лиза. – Вообще-то я пытаюсь вылечить этого несчастного.

– Знаю я как ты лечишь, – как-то иронично усмехнулся Левантевски и склонился над ротобородым, – насмотрелся уже … хотя сегодня меня преследует неотвязное чувство, что моим напарником стал совершенно другой человек. – Очень тихим голосом закончил он фразу. Лиза промолчала.

– А теперь идите и хорошенечко прополощите рот, – строгим голосом приказал фельдшер пациенту и тот покорно поплелся куда-то в глубь дома, – ты ничего мне не хочешь объяснить?

– Кто бы мне объяснил, – невнятно буркнула Лиза, – что-то здесь еще от нас требуется?

– Ага, – кивнул Левантевски и глаза его заискрились веселым ехидством, – прочитай этому юному инкубу лекцию о том, что можно кушать, а чего – нет. У тебя это отлично получается.

– Да я целый ящик граппилки на этом пари выиграл! – Обиженно проревел откуда-то упомянутый инкуб и его воодушевленно поддержали воплями дружки. – Думаете, я не знал, да? Все я знал! Но граппилка мне нужна, просто до зарезу нужна – скоро будет вечеринка в честь …

– Ой, все, Левантевски, пошли отсюда, – вздохнула Лиза, пытаясь понять какая из многочисленных дверей выведет их на улицу, – кстати, нам что-то нужно узнавать от пациентов для заполнения карт?

– Каких еще карт? – С подозрением спросил ее фельдшер и уверенно повлек Лизу за собой.

– Ну как каких … обычных таких, которые мы всегда заполняем, – негромко бормотала она, все больше и больше убеждаясь, что попала в какое-то странное место, где все не так. И даже самая обычная, привычная ей работа делается вывернутым и непонятным способом. Фельдшер молча протолкал ее по кривоватому полутемному коридорчику, выпихнул на улицу и неожиданно остановился, встав лицом к лицу:

– Знаешь, Альзиенна, я все больше прихожу к выводу, что ты чего-то натворила, – со значением проговорил он, – меня одно только интересует – кто будет за это отвечать перед твоим отцом. Если я, то хотя бы подмигни, может еще успею куда-нибудь сбежать да пересидеть там. А? Ну хоть намекни. Что ты натворила на этот раз? Настойка? Артефакт? Незарегистрированная ведьма? Запрещенная магия?

Он наступал и Лиза невольно отшатнулась.

– Да что ты пристал ко мне? – Наконец вспылила врач. – Пошли уже, вдруг нас там опять работа ждет?

Не дожидаясь ответа, она резко развернулась в сторону кареты, которая подмигивала ярко-оранжевыми поясками. Левантевски покачал головой.

– Да уж, действительно, а вдруг там работа, – прошептал он, о чем-то усиленно думая, – обычно ты говоришь эту фразу с каким-то другим смыслом, надеясь ее избежать. Что же с тобой такое, Альзи?




Глава 6.


Кабинет Рифанта был полон света и бесконечных папок с допросами, актами, исследованиями, экспертизами и прочей бюрократической полезностью, которые он принимал под расписку у Фелиссандра. Покончив с этим, Рифант развалился в кресле и пристально поглядел на угрюмого товарища.

– Фелис, думаешь, я еще раньше не понял, что ты где-то потерял свой артефакт? – Ухмыльнулся Рифант. – Я-таки не просто так старший королевский следователь. Стоит мне войти в комнату, как ты начинаешь кутаться, а это, согласись, довольно странно для феникса, который являет свою силу в виде огня и пропитан ею изнутри. У тебя постоянно выбросы энергии – это два. Ты не в силах справиться с ними – это три. Хочешь ты этого или нет, но мне придется отвезти тебя к отцу. Извини, брат, но безопасность превыше всего. А уж какая ты сейчас опасность – драконы просто рыдают в дальнем углу от зависти!

– Но никто же не знает! – Медленно, тяжело роняя каждое слово выговорил Фелиссандр, пристроившись на краешке кресла. Весь его вид говорил об усталости и отчаянии. – Может … ну я же справляюсь пока? Хорошо, буду каждый день ездить в храм, сливаться там. Могу даже два раза в день – до работы и после. Но только не отстраняй меня хотя бы от расследования в замке! Для меня это дело – вопрос принципа, чести, если хочешь. Я должен выяснить кто угрожает королевской семье и вообще, стоит ли это дело расследования. Давай я хоть разберусь для начала насколько все серьезно. Если вся эта ерунда с теневиками чья-то шутка – хорошо, я согласен на отпуск. А там и с артефактом своим разберусь. Ну что тебе – сложно что ли, Риф?

И он умоляюще поглядел на своего начальника.

– Значит так, Фелис, вот теперь шутки в сторону. – Рифант тяжело навис над письменным столом, оперевшись своими внушительными ладонями. – Как так могло получиться, что ты потерял артефакт равновесия? Да ты знаешь, что я теперь обязан заточить тебя в Светлом Храме? Исключительно потому, что ты теперь опасен для окружающих. Ты хоть представляешь, что будет, если ты не сдержишь очередной приступ выброса энергии? Да наш город просто исчезнет! Если вообще не все королевские земли сразу! Быстро говори как это произошло!

Последнюю фразу он рявкнул прямо в лицо Фелиссандру и тот коротко вздохнул, отвел взгляд, немного помолчал и тихо заговорил:

– Помнишь, меня порвали те вогры, что явились в деревню? Я был весь покрыт глубокими ранами. Терял много крови. Пришлось вызвать стремительную помощь. Нет, я бы восстановил свои силы, но целительской наукой я не владею, как ты понимаешь. Пришлось вызвать целителей. И приехала … она, знахарица. Очень красивая девушка. Очень.

– Ты шшшто, дурак совсем? – Прошипел Рифант, рывком дернувшись вперед так, что едва не столкнулся лбом с Фелиссандром. – Чего ты ей наобещал? Или это она? Она тебя шантажировала? Или попросила оплату за спасение твоей дурацкой жизни? Или ты просто влюбился в нее, как последний простофиля?

Фелиссандр тяжело вздохнул, поморщился и осторожно отодвинул от себя голову Рифанта.

– Не дави. Я все расскажу. Только сядь.

В его голосе сквозило раздражение. Рифант медленно опустился в свое кресло, подтянув его поближе к столу.

– Словом … целителем она оказалась весьма паршивым. Остались глубокие рубцы. Во время приступов они лопаются и потому моя внутренняя энергия начинает прорываться наружу. Но насчет последнего твоего предположения … что ж, ругай меня, Риф, но я что-то поплыл тогда. Не знаю почему. Возможно, из-за того, что ослаб. Как последний юнец поплыл. Она почему-то была так растеряна … впрочем, видимо потому, что приехала без фельдшера, совсем одна. Губы у нее тряслись и вообще действовала эта знахарица очень неуверенно. И нервничала. Думаю, это потому, что она понимала качество своей помощи. Симпатичная и очень растерянная девочка. Так что мне захотелось … мне захотелось как-то ее успокоить, что ли …

Рифант страдальческим жестом прикрыл глаза ладонью.

– Ну я … словом одурел малость. Помню лишь ее глаза, а дальше провал.

Рифант душераздирающе вздохнул.

– А тебе не приходило в голову, идиот ты романтический, что дамочка сознательно так вела себя? Что ей для чего-то нужно было, чтобы ты поверил в ее трогательную беспомощность?

Фелиссандр угрюмо кивнул.

– Я позже понял это. Когда стал анализировать ситуацию. Словом, я потерял бдительность, пропустил тот момент, когда она стала обрабатывать меня магией и отключился. Помню только ее глаза – они вдруг стали такими большими и очень близкими. Она что-то шептала мне. Может утешала, может пыталась удержать в сознании или снять боль …

– … а может наоборот заговаривала тебя, привораживая сон, – закончил Рифант и пожал плечами с таким видом, будто он нисколько не сомневался в своих словах. Фелиссандр встряхнул головой.

– Может. Когда я очнулся ее уже не было. И артефакта тоже.

Неожиданно грохнула крышка стола, по которой Рифант со всей дури ударил кулаком.

– Найди ее. – Процедил он сквозь зубы. – И отбери свой артефакт. Даю тебе на это три дня. Если через три дня ты не обретешь свое энергетическое равновесие – о своей карьере можешь забыть. Даже несмотря на то, что мы братья. Я не имею права так рисковать. В конце концов, здесь, рядом, живет королевская семья и я обязан обеспечивать их безопасность. Три дня, Фелис. Не вернешь артефакт – поедешь в Светлый Храм под арестом, как обычный преступник. И останешься там навсегда. Это понятно?

Рифант рывком поднялся, раздраженно отшвырнул кресло в стену и стремительным шагом направился к выходу из кабинета.

– Чего сидим? – Оглянулся он. – Поехали, пока жрецы первыми не добрались до твоего отца и не наябедничали ему. Теперь вся надежда только на то, что он выслушает нас первыми, примет твои покаянные мольбы, попсихует и успокоится. Уж нам-то он поди больше поверит. Надеюсь, по крайней мере. Потому что я собираюсь совершить должностное преступление – буду преуменьшать те разрушения, которые ты сегодня натворил. Идем.




Глава 7.


В машине Лиза и Левантевски молчали. На этот раз карета не неслась как укушенный в зад бегемот, а неспешно ползла по улицам пока не добралась до станции. Но выйти из нее медики не успели – над головой снова завякал сигнал о новом вызове.

– Да сглазили нас, что ли? – С отчаянием вздохнул Левантевски. – Никогда еще столько вызовов за раз не было. Одна надежда, что этот последний. Хочется уже и передохнуть немного.

Лиза ничего не ответила, уместила свою удивительно миниатюрную попку в кресло и пристегнулась. Новое тело совершенно выбивало ее из колеи – даже больше, чем инкубы и мальчики, обожравшиеся волшебства. Фельдшер зачем-то свесился куда-то за кушетку, низко склонив голову:

– Эй, Арч! Свозишь нас еще разок, а? И я тебе позволю подкормиться, честно-честно.

Лиза закрыла глаза, чтобы не видеть происходящий вокруг нее бред. Немного подумала и заткнула уши. Но это не помогло, потому что фельдшер принялся энергично пихать ее под локоть.

– Ну? – Она сердито поглядела на него, открыв глаза и опустив руки. – Мы же вроде на вызов едем, так? И о чем ты хочешь со мной побеседовать?

– Вообще-то об этом самом вызове, – удивленно ответил Левантевски и покачал головой, затем он сделал одной рукой затейливое движение и воздух замерцал розоватым светом. Немного поморгав, он уплотнился и стал похожим на лист бумаги. Лиза увидела, как по листу побежали строчки незнакомых букв.

– О, смотри-ка, у нас вызов к вампиру. – Произнес фельдшер, подслеповато щурясь на них. – Поди опять в трактире кому-нибудь подсунули коктейль с чесноком, и он траванулся. Скучища, а не вызов.

Лиза отвернулась и принялась ожесточенно щипать себя, спрятав руки под кушеткой. Она все еще надеялась, что все это может пройти, рассеяться, уступив место обычной реальности – по-настоящему скучной, зато привычной. Но ничего такого не происходило. Вместо этого, они, стремительно виляя во все стороны, примчались на новый вызов и тут-то Лиза увидела причину суетливости своего помощника: буквы на экране-листе исчезли, а вместо них появились и начали быстро меняться цифры. Стоп! А вот цифры ей понятны. Это как понять вообще?

– Эй, давай быстрее, – дернул ее за рукав Левантевски и рыбкой нырнул в открытую дверь. Лиза вздохнула, взглянула на свои руки – непривычно нежная белая кожа была покрыта множеством мелких синяков. Покачав головой, она вышла из кареты, едва не улетев со ступенек, потому что забыла об их существовании. Оглядевшись, она увидела как ее фельдшер трудолюбиво тащит два чемоданчика, навесив их на плечи, к невысокому каменному домику. Что он там про вызов сказал? Вампир? Это что, ей теперь недоожившего мертвяка лечить придется? Совсем прекрасно! А вдруг ему захочется лечебной врачебной кровушки попробовать?

В домике горел странный свет – бледный, голубоватый, напоминающий свет полной луны. Левантевски уже с кем-то разговаривал и Лиза, взяв себя в руки, быстро отыскала его на кухне. Здесь же присутствовало еще два человека (или вампира?), один из которых трагически вздыхал, развалившись на небольшом диванчике. Он вытянул длинные тощие ноги, перегородив всю кухню, и активно страдал, стеная и охая, прижимая костлявое запястье ко лбу, покрытому бисеринками пота.

– Тааак … а еще что можете вспомнить? – Голосом доброго айболита допрашивал их фельдшер. – Точно в трактир не ходили?

– Да какое там! – Виновато развел руками второй – полноватый стеснительный мужчина с румяным лицом. – И?штибальд не любит бывать в таких местах. Мы в основном дома сидим.

Тем временем страдалец медленно пополз на пол ногами вперед и Лиза кинулась к нему, подхватив его подмышки.

– Леванчевский, помоги! – Выдохнула она, неожиданно понимая, что руки ее стали не только белее, но и слабее. Оглянувшись, фельдшер приглушенно охнул и тоже вцепился в больного, вдвоем они затащили его на диван и уложили, закинув ноги на спинку. Затем переглянулись.

– Я так понимаю, анамнез ты уже собрал? – Спросила Лиза, нервно кусая губу. – Ну и какие будут предположения … коллега? – Последнее слово отчего-то далось ей с усилием.

– Неясно, – промямлил фельдшер, – говорят – сидели все время дома, и вдруг вампиру заплохело. А его сопарнику – нет.

– Сопарник – это вон тот тип, что сопит над нашим пациентом? – Кивнула врач в сторону румяного, который с настороженным видом топтался у дивана. Поймав ее взгляд, он опасливо переместился к окну.

– Нет, это человек либо существо, что заключает контракт о кормлении с вампиром. – Левантевски изогнул кверху одну бровь и невозмутимо осведомился, – а ты что – основы социального взаимодействия тоже отлежала, пока отдыхала?

– Не мешай! – Отмахнулась Лиза, раскрывая легкий халат на груди обморочного. – Тааак … так … пульс … давление бы померить … есть у нас тонометр? – Не оглядываясь спросила она у напарника. Тот вместо ответа щелкнул чемоданчиком и чем-то загремел.

– Тебя не поймешь! – Забубнил он из-за чемодана, будто из-за крепостной стены. – Все время требуешь какие-то странные вещи. Что ты хочешь сделать?

– Давление ему смерить! – Едва не рявкнула Лиза, но в последний момент сдержалась, лишь слегка усилив голос. – Сам-то как думаешь? Какие у нас есть варианты? Вспоминай давай, чем можно так эффективно ухайдокать вампира?

– Мннээ … нууу … чесноком, – протянул Левантевски, вынырнув над крышкой чемоданчика. Лизе показалось, что она каким-то удивительным образом доходит парню почти до груди, – еще этим … серебром.

Лиза оглянулась на сопарника, который изумленно пучил глаза, слушая этот диалог.

– А вы что думаете? Может у вашего … гхм … вампира аллергия на что-нибудь?

– Да только если как у всех, – он как-то виновато пожал пухлыми плечами и мотнул головой, – чеснок, серебро, магически отравленная кровь – но на нее у всех аллергия, не только у вампиров.

Да уж, помог так помог! – с досадой подумала Лиза и снова склонилась над пациентом, прощупывая его полупрозрачную кожу. Явно давление понижено – тут к бабке не ходи, вон какой бледный, холодный и влажный, да и пульс частит.

– Левантевски! Дай-ка шприц! Набери в него сульфокамчику с кофеинчиком. – Велела она, отчаявшись увидеть тонометр.

– В смысле – шприц? Как это – шприц? – Возмущенно поперхнулся фельдшер и даже дал петуха на последнем слове.

– Как, как … каком кверху. А что тебя смущает?

– Да нам же запретили их использовать! Устарели и все такое. Выдали целый чемодан артефактов! Чем они-то тебя не устраивают? Действуют куда как эффективнее! – Голос фельдшера нервно дрожал.

– Левантевски, не гневи Гиппократа! Лучше чем шприц еще ничего не изобрели, не считая клизмы. Короче, ничего не знаю! Давай сюда шприц, а в нем – два кубика какого-нибудь противоядия от вампирской смерти! Давай хоть от чеснока, надеюсь, причина все же в нем … и кофеина тоже … и быстро, Левантевски, быстро! Пациент вот-вот помрет! Ему давление нужно срочно поднять!

Тот засуетился, задергался, с еще большей энергией загрохотав какими-то склянками. Лиза села на ближайший стул и оглянулась: толстяк стоял у нее за спиной, по ту сторону стола, положив на него пухлые руки. Взгляд ее упал на причудливые узоры, приятно поблескивающие на этих самых руках, увивая их от кончиков пальцев до локтя. И тут ее накрыло какое-то откровение. Вскочив, она схватила вампирского кормильца за руки, презрев всякие приличия, и принялась разглядывать эту неземную красоту серебристого оттенка.

– Так, Левантевски, – проворчала она, вертя руки побледневшего толстячка, – отставить античесночную сыворотку! Иди лучше сюда погляди!

Она подняла взгляд на мужчину, тот нервно кашлянул.

– Давно сделали татуировку? – Спросила Лиза, проведя по ней кончиком пальца и изучая прихотливо поблескивающие узоры. – Это разве не серебро?

– Да оно самое! – Подтвердил фельдшер, отбирая у Лизы одну из рук уже совершенно молочно-белого мужчины. – Как же вы так могли? Убить что ли решили своего вампира? Ай-я-яй!

– Да я же не знал! Не знал! – С мучением в голосе вскричал сопарник, выдернул из их пальцев свои руки, прижал к груди и залепетал, – мне та ведьма сказала, что тут только растительное зелье … и магия … откуда я мог знать?!

Медики переглянулись.

– А у нас есть что-нибудь от отравления серебром? – С надеждой спросила Лиза.

– Ха! Конечно! – Просиял Левантевски и запустил обе руки в чемодан. – Единственная проблема состоит в том, что это зелье обычно принимают ротально.

– В смысле орально? – Машинально поправила его врач.

– Короче, внутрироточно, – Левантевски поднес к глазам какую-то склянку, – а он у нас без сознания, – и фельдшер глазами выразительно указал на пациента.

– А, ну это вообще не проблема, – с облегчением ответила ему Лиза, пытаясь обнаружить у вампира хотя бы одну приличную вену, но он был слишком бледен и вял, – внутрироточно не выйдет. Предлагаю внутрипопочно.

– Клизму? – Страшным шепотом спросил Левантевски и зачем-то поглядел на сопарника. Тот неожиданно поменял оттенок, будто хамелеон, из молочно-белого став вызывающе-алым.

– Зачем клизму? – Удивилась Лиза. – Укол ему вкатим, да и все. Только в темпе! А то с нашими расследованиями он того и гляди окончательно приживется на том свете.

Левантевски еще пару раз нежно звякнул чем-то и протянул Лизе шприц.

– Стеклянный? – Не сдержала она удивления. – Ну и ну! Давно таких не видела. Так, обработай ему вот тут, – она одним резким движением сдернула с тощей бледной задницы какие-то вычурные штанишки, очевидно, изображающие нижнее белье. Левантевски осторожно приблизился и пыхнул все тем же красноватым дымком, сразу же вслед за этим Лиза ловко воткнула иглу и принялась медленно вводить лекарство.

– Так мне свести ее придется, да? – Вдруг подал голос толстяк. – Татуировку эту?

– А сами как думаете? – Не глядя ответила ему Лиза, она все еще медленно вводила в синюшную задницу полумертвого вампира какую-то жидкость веселенького оранжевого цвета. – Нет, вы, конечно, можете выделить тут комнату для нашего проживания, чтоб нам специально после каждого вашего кормления не приезжать …

Ответом ей послужил душераздирающий всхлип.

– Разорву этот контракт к ограм, как пить-есть разорву, – пробормотал толстяк, роняя огромные слезы, – никакой личной жизни. Пусть ест кого-нибудь другого.

Вампир вдруг шумно и хрипло задышал, задергался, заизвивался и Лизе пришлось крепенько прижать его за костлявую поясницу к дивану, чтобы не выскочила игла.

– Ну, это ваши личные отношения, тут я ничего посоветовать не могу, – сказала она, аккуратно вынимая иглу и, с досадою, поняла, что ей нечего прижать к новой дырочке в вампирском заде, – Леванский, ватку-то дай!

– Чего тебе? – Он уже упаковал чемоданчик, который вдруг оказался довольно скромного размера. – Ааа, так заговори!

– И о чем мне заговорить с задницей больного, фельдшер? – Устало спросила Лиза. – О том, как она дошла до такой жизни? Или я.

Тот смешно фыркнул, сделал шаг в сторону недовольно сопящего пациента, протянул странным образом сложенные пальцы и что-то прошептал. Затем сделал круговое движение кистью и расслабленно опустил руку.

– Заработалась совсем, да? – Спросил он, поглядывая то на вампира, то на его рыдающего кормильца, – ну да ладно, пошли отсюда.

– Вы как? – Спросила Лиза у вампира, который уже со стыдливой суетливостью упаковывал свой замученный зад в игривые ажурные шортики. – Голова не кружится?

– Не кружится, – пробормотал тот и затравленно взглянул на докторшу, – вы только никому ни-ни. Не говорите, в смысле. Что вы меня ТУДА лечили.

– А кому мне про это говорить? – Лиза направилась вслед за напарником. – Всего хорошего, не болейте! Странный какой-то, – пожаловалась она, нагнав того уже на улице, – что тут такого-то? Подумаешь, укольчик в попку сделали! И ведь даже не на боль, паршивец, пожаловался! Никому не говорить велел!

– Что тут странного? – Ответил Левантевски, карабкаясь внутрь кареты. – Я же тебе говорил – лечение с помощью шприцев давно уже устарело. Мы же с тобой вместе курсы повышения проходили. Ну да ты помнить не можешь – пока я учил артефакторику, ты все по каким-то танцулькам бегала. Сейчас никто уже уколы не делает – либо зелье, либо артефакт, либо чистая магия. Странно, что ты последним способом совершенно не пользуешься, насколько я помню, это единственное, что у тебя получалось хоть сколько-то прилично.

Лиза отвела взгляд и промолчала. Не говорить же этому смешному кучерявому пареньку, что в ее родном мире обладатели чистой магии, как правило, быстро обретают постоянное жилье в спец учреждениях закрытого типа.




Глава 8.


В комнате было слишком светло – невыносимо яркие кляксы магического света, растекаясь по потолку причудливыми ручьями, выжигали глаза. Несмотря на это Фелиссандру показалось, что в комнате при том очень холодно. Он старался не смотреть на отца. Тот сидел в огромном роскошном кресле малинового бархата с золотыми узорами в виде вьющихся растений и свирепо молчал. Слишком долго. И это плохо. Чем дольше отец молчит – тем сильнее будет головомойка, которой он потом взорвется, Фелиссандр усвоил это с детства. Он старался не ежиться и терпеливо ждал, обреченно готовясь к самым злым и громким словам, на какие только способен его отец. Но тот по-прежнему молчал. Затем он сделал нечто неожиданное – быстрым движением склонился вперед и коснулся лица Фелиссандра тылом раскаленной руки. Не успев отпрянуть, тот лишь вздрогнул и по-детски зажмурился. В следующий миг отцовская рука разорвала рубашку у него на груди. В течение нескольких минут отец изучал грубые, будто вывернутые наизнанку рубцы, вздыбливающие кожу. Коснулся одного – Фелиссандр поморщился, но отворачиваться не стал. Пальцы отца невесомо коснулись шрамов, легко скользнули сверху вниз по обнаженной груди, затем крепко ухватили его за подбородок и вздернули голову вверх.

– Мальчик мой, ты как считаешь – ты сейчас здоров?

Захваченный врасплох этим вопросом, Фелиссандр лишь растерянно хмыкнул. Немного пожевал губами и ответил, стараясь говорить твердо:

– Да, отец. Я в порядке. В полном. Знахарь не нужен.

Тот кивнул и прищурился, показав жесткие щелочки глаз.

– Очень хорошо. Кроме одного момента. Я не вижу твоего артефакта равновесия. Зачем ты его снял? Я хочу, чтобы ты немедленно его надел, прямо сейчас, при мне.

Ну вот, начинается, с внутренней дрожью подумал Фелиссандр и осторожно отодвинулся назад, отстраняясь от жестких пальцев.

– Он … немного барахлит. Не так как надо работает. Я его снял, чтобы показать мастеру-артефактнику.

Ой до чего это коряво звучит, до чего нехорошо, принужденно!

– Вооот как! – Протянул отец и слегка кивнул, по-прежнему всем телом склонившись в сторону сына. – Тогда покажи мне его. Достань и покажи. Может я сам смогу распознать поломку. Ну же?

Повинуясь резким, приказывающим интонациям в голосе отца Фелиссандр непроизвольно принялся ощупывать карманы жилета, но его движения вскоре замедлились.

– Я оставил его в комнате, – тусклым невыразительным голосом сказал он, – когда переодевался. Он там лежит. В шкатулке.

– А почему он лежит в шкатулке вместо того, чтобы висеть на твоей шее? – Недовольно выговорил отец, его лицо задергалось, собираясь в недовольные морщины. – И что с того, что он барахлит? В любом случае он выполняет свою функцию, я полагаю. Хорошо, идем в твою комнату.

Одним быстрым движением он поднялся с кресла и неприязненно взглянул на сына сверху вниз.

– Что такое, Фелиссандр? Почему ты сидишь? Мне волоком тебя в комнату оттащить?

Чувствуя себя снова мальчишкой, Фелиссандр нехотя поднялся и наконец взглянул отцу в лицо:

– Зачем тебе смотреть на мой артефакт? Ты прекрасно знаешь как он выглядит, точно так же как у тебя …

Мощная оплеуха тут же оглушила его. Фелиссандр попытался коснуться ушиба ладонью, но отец с раздражением ударил его по руке, отбрасывая ее в сторону.

– Не сметь дерзить мне! Я хочу убедиться, что ты, дырявоголовый раздолбай, не потерял эту драгоценную вещь. Ты понимаешь насколько ты опасен, разгуливая без артефакта равновесия? Тебя может арестовать королевская стража, если кто-нибудь донесет им! Ты даже на работу выходить не имеешь права! Пожалуй, я найду способ как-нибудь отблагодарить Рифанта за то, что он привез тебя домой и передал мне в руки. Пойдем, ты немедленно наденешь этот артефакт и мы поедем к моему личному мастеру.

– Но уже …

– Плевать сколько сейчас времени! – Взревел взбешенный отец и Фелиссандр отшатнулся. Однако отец ловко ухватил его за шиворот и принялся толкать к двери. Благо хоть от рева поразбежались слуги, а то стыду не оберешься! Он, взрослый мужчина, следователь Королевской Службы Безопасности, будто поганый щенок висит в кулаке своего отца.

Дотащив его до двери в личные покои, отец одним движением ладони распахнул резные двустворчатые двери и буквально швырнул внутрь Фелиссандра. Тот едва удержался на ногах, наткнувшись на банкетку и вцепившись пальцами в стену.

– Где он? – Прорычал отец одним долгим хищным взглядом окидывая скромный туалетный столик. Шкатулок там было всего две – Фелиссандр, в отличие от многих других фениксов, не любил увешивать себя драгоценными побрякушками. Одним взмахом руки отец смел обе на ковер – шкатулки распахнулись, обнажив свои темные беззубые пасти. Из одной выпал орден, переливающийся серебром и лилово-фиолетовыми камнями. Другая шкатулка оказалась пустой. От рева, изданного разъяренным отцом, содрогнулись стены. Фелиссандр, белый как мел, уперся спиной в стену и закусил губу. Спокойно, приказывал он себе, спокойно, ты – взрослый серьезный мужик, ты вообще преступников ловишь под личным командованием короля. И совершенно ясно, что утрату нельзя было скрывать слишком долго. Нужно просто перетерпеть это все. Он не сможет беситься бесконечно, когда-нибудь это закончится …

Следующая оплеуха оказалась настолько сильной, что у Фелиссандра подкосились ноги.

– Куда?! – Прорычал отец и сжал кулаки. – Куда ты дел свой артефакт равновесия, признавайся? Проиграл, да?! Мерзкий пакостный щенок! Ты проиграл свой главный артефакт! Лучше бы ты этот орден проиграл!!! Кому?! Кому ты его проиграл?

Фелиссандр коснулся кончиками пальцев разбитой губы и холодным взглядом уперся прямо в глаза отца. Выпрямил спину.

– Я. Не. Играю. И ты это прекрасно знаешь! – Отчеканил он, почти не осознавая, что впервые в жизни дает отпор отцу. – Он потерялся!

– Как … как ты мог … потерять?! – Отец начал задыхаться. Еще немного и у него начнется приступ и тогда вспыхнет его артефакт равновесия, поглощая в себя излишки энергии. Это не самые приятные мгновения, но Фелиссандру не было жаль его.

– У меня его … украли, – голос следователя дрогнул. Отец тяжело осел на диванчик, зажмурился и замотал головой, на груди у него яростно пульсировал кровавым огнем камень, впитывающий огненную энергию.

– Не понял … у тебя …?

Отец вдруг обмяк, откинулся на спинку и неожиданно захихикал хриплым голосом.

– Украли? У тебя? Неожиданно, мальчик, браво, ты меня удивил.

– Я был слаб. – Угрюмо ответил Фелиссандр, пытаясь понять позволит ему отец сейчас сесть или нет. – Я был ранен. Этим просто воспользовались.

– Кто? – Отец уже пришел в себя и нетерпеливо расстегивал пуговицы, после выброса огненной силы ему стало жарко. – Твои враги? Скажи кто это сделал, я заручусь помощью королевской семьи, они дадут мне лучших людей, магов, воинов, кого угодно …

– Нет! – Резко сказал, почти выкрикнул Фелиссандр, вздохнул и все-таки сел. Отец промолчал. Значит его гнев уже пошел на спад. – Это … такая идиотская ситуация. Я не хочу, чтобы о ней кто-либо знал.

– Рифант? – Коротко спросил отец, прикрыв глаза ладонью. Фелиссандр кивнул.

– Да. Он в курсе. И ты. И я рассчитываю, что вы оба никому ничего не скажете. Это сделала женщина.

Отец как-то странно взглянул на него сквозь пальцы и покачал головой, но ничего не сказал.

– Да, я в курсе, что я идиот … но тогда я был раненным умирающим идиотом, а она мне помогала … ну как помогала …

Он опустил голову и взглянул на болезненно тянущие, рвущие его кожу рубцы.

– В общем, эта знахарица как-то меня вырубила и сняла артефакт.

– Так ты ее …? – Отец нетерпеливо щелкнул пальцами, не скрывая едкой усмешки. Фелиссандр замотал головой.

– Ничего такого не было. Нет.

– Идиот, – душераздирающе вздохнул отец, покачал головой и снова зарылся лицом в свою ладонь, – уж лучше б ты ее отымел – хоть не так обидно было бы. Ты запомнил ее? Знаешь кто она, как зовут, где живет?

– Я уже все выяснил, – сухо ответил Фелиссандр, немного помялся и, снизив голос, попросил, – отец, ты не мог бы мне организовать какую-нибудь замену … не знаю … какой-нибудь артефакт, сходный по свойствам, но так, чтобы никто не узнал? Я должен как-то выходить в город. Чтобы найти ее. Ну и работать …

– Ты больше не будешь работать! – Отрезал отец и вытянул спину в струну. – Я запрещаю тебе выходить из дома.

– Но … но там же королевская семья в опасности, а мы …, – Фелиссандр растерялся, он не ожидал, что отец откажет ему.

– Я тебе запрещаю покидать дом, – медленно, выделяя каждое слово голосом, повторил отец, – никакой работы! Девицу эту я найду сам. Артефакт равновесия изготавливается слишком долго и точно под твои личные силы, такое не скрыть. Мало ли кому мастер сболтнет о своей работе? Так что ты сидишь под замком. И много думаешь. И еще – переписываешь семейную историю, начисто, без черновиков, обычным пером, не магическим, понял?

– Ну отец! – С отчаянием выкрикнул Фелиссандр, он всей душой ненавидел этот вид наказания, который частенько к нему применялся в нелегкие подростковые годы. – Я сам! Ты не найдешь ее!

– Вот еще! – Пренебрежительно прошипел отец и крепко схватил того за плечо, подтягивая сына поближе, впиваясь взглядом в его глаза. – Рассказывай! Все рассказывай – и как это произошло, и что ты успел о ней узнать. А потом мы хорошенько поговорим о том, что произошло сегодня в храме, хоть это и не так важно.




Глава 9.


Белая карета с ярко-оранжевыми поясками медленно ползла по окраинной улице, пустынной и узкой. Вдали, за чередой невысоких домиков, ссутулившихся в разные стороны, виднелась мощная стена деревьев.

– Сейчас доберемся до городского парка и я отпущу Арча, он уже как-никак двое суток не жрамши бегает, – неторопливо лопотал Левантевски, лихо вскинув ногу себе на колено, – еще немного и он перестанет бегать. Начнет ползать. И вот тогда шеф ну просто с огромной радостью завалит нас множеством штрафов за опоздания. А я, знаешь ли, морально не готов работать за … хм, тут даже не скажешь за спасибо. Ты не помнишь, когда нас в последний раз благодарили, Альзи? Я вот …

Из-под потолка бесконечно высокой коробушки-кареты зазвучала мелодия, дающая понять, что случилась радость в виде очередного вызова.

– Ааа чтоб меня пиявки целовали! – С досадою воскликнул Левантевски, мигом переменив развязную позу. – Опять вызов! Да что такое-то! Чего они все болеют-то без конца?

– Это риторический вопрос, я полагаю? – Ухмыльнулась Лиза. – Ладно уж, давай, жги, рви душу леденящими подробностями вызова.

– Погодь! – Фельдшер предупредительно поднял кверху указательный палец, затем приоткрыл небольшое окошечко в передней стене, почему-то расположенное у самого пола. – Эй, Арч! Дружище мой любимый! Довезешь нас до вызова, а? Ну пожааалуйста! Ну будь заинькой … да в курсе я, что ты твиин! Но может ты хотя бы в глубине души зайчик, а?

Лиза молча отстранила многоречивого фельдшера и кратко сообщила в окошечко:

– Арч, нам упал вызов. Довезешь?

В ответ раздалось какое-то низкое, булькающее бухтение, совершенно невнятное, но явно с обиженными интонациями. Лиза оглянулась:

– А чем он вообще питается?

Фельдшер пожал плечами:

– Да кто его знает? Нужно лишь его время от времени в лес отпускать. Вон, погляди, он уже совсем цвет потерял, а это значит дело плохо, он слабеет.

– В лес? – Лиза задумчиво почесала в затылке, так и не поняв кто там теряет цветы. – А куда нас вызывают-то в этот раз? Может там и лес поблизости имеется?

Левантевски радостно прищелкнул пальцами и вытянул откуда-то из воздуха полупрозрачный розоватый лист с данными о вызове.

– Так, тааак … без сознания … тоже мне, проблема … ого, два часа! Нет проблема в наличии! – Забормотал он, быстро-быстро водя кончиком пальца вдоль строк, затем просиял, утвердительно кивнул и обернулся к Лизе, – да, так и есть, повезло Арчу! Нас вызывают в храм богини Бегги?т. Ну, меня туда точно не пустят – я ж оборотень. Придется тебе самой справляться, сочувствую. Но ты права, этот храм действительно стоит в лесу, да еще и тут, неподалеку. Видишь городскую стену? Вот сейчас за нее выедем и почти сразу. Тут даже ползти недолго. Ну, Арчик, довези нас до храма и отправишься кушать. А знахарица – работать.

– А ты? – С подозрением спросила Лиза, подняв голову. Улыбка фельдшера стала настолько яркой, что лампе стало стыдно за свою работу.

– Я-то? Отдыхать буду.

– Ну-ну, – скептически протянула Лиза, но ничего больше не добавила.

Храм оказался расположен на большой светлой поляне, окруженной толпой плотно стоящих хвойных деревьев, синих с прозеленью. Самые старые из них имели хвою угольно-черного цвета, а юные деревца радовали глаз мягко-изумрудными тонами. Выбравшись наружу, Лиза огляделась, затем подняла взгляд на огромное здание такого же бледно-изумрудного оттенка как молодая поросль вокруг. Ни на ступеньках, ни в высоких полукруглых дверях никого не было. Вот всегда так, думала Лиза, шагая к храму, как скорую вызвать – так это фигня вопрос, а как скорую встретить – заблудятся они, что ли? Действительно, и чего это я в лесу заблужусь? Незнакомом … темном … хрен знает где растущем. За спиной она слышала бесконечную трескотню фельдшера и густой голос Арча, который явно предвкушал трапезу.

– Эй, Левантевски! Подтягивайся! Я одна работать не собираюсь! – Не глядя в их сторону крикнула Лиза и принялась подниматься по ступенькам. Навстречу ей дохнуло прохладой огромного каменного помещения. Все здесь было неясно, смазано тенями, сумраком, в котором мельтешили какие-то тени.

– Тааак, что у нас тут? – Спросила Лиза полутень, непроизвольно оглядываясь. Пол в храме почему-то был расписан огромными кругами, которые кое-где накладывались друг на друга. В центре каждого круга стоял алтарь, высеченный из камня определенного цвета. Навстречу Лизе ринулась возбужденно шелестящая толпа молодых девушек, которых возглавляла женщина постарше.

– Она вон там. – Женщина властно ткнула рукой куда-то вглубь. Лиза попыталась разглядеть пациентку, но ее слишком плотно обступили.

– Давайте так: вы меня ведете к пострадавшей и попутно объясняете что здесь произошло, – Лиза оглянулась, – Левантевски! Иди сюда!

– Ему нельзя, – сурово отрезала старшая, – судя по имени – это оборотень, а они поклоняются диким духам леса. Духопоклонники не допускаются в храм светлейшей богини. Еретики позорные!

– Мне сей факт торпедой мимо, – жестко ответила Лиза и женщина непонимающе сдвинула брови, – он мой фельдшер и помощник. Единственный, прошу заметить. Если уж на то пошло, я тоже не поклоняюсь вашей богине.

– Но ваша раса …, – начала было старшая, Лиза одним резким жестом заставила ее замолчать и продолжила:

– Или он входит сюда, или решайте свои проблемы сами. Только давайте быстро – у нас работы много.

Старшая скрипнула зубами, губы ее побелели от напряжения, думала она недолго.

– Хорошо, – нехотя процедила она сквозь зубы, – пусть входит. Думаю, богиня знала кого прислать нам на помощь.

Лиза с облегчением выдохнула, обернулась и принялась энергично маяковать фельдшеру двумя руками сразу. Тот какое-то время топтался у двери, затем неуверенно вступил внутрь и медленно засеменил.

– Быстрее, Левантевски! – Прошипела Лиза. – Пациент ждать не будет, возьмет да и помрет, а нам потом отвечать за это … простите, – она покосилась на ошарашенных служительниц.

Оборотень решительно вскинул подбородок, поддернул сумку на плече и зашагал более размашисто.

– Так что произошло-то? – Настойчиво спросила Лиза, надеясь узнать полезные подробности.

– Мы проводили ритуал Воззывания Душой … а она вдруг как упадет! … да еще и головой эдак о пол – бряк! … ну мы на алтарь ее … это так страшно выглядело … она же не умрет, да? – Зашумели на разные голоса девушки и старшая принялась шипеть на них так яростно, что Лиза усомнилась в ее человеческом происхождении.

– В общем, наша юная подруга и младшая жрица вдруг потеряла сознание. Два часа тому назад. – Сухо произнесла старшая вполголоса, обводя холодным взглядом примолкших и потупившихся девушек. – Мы так и не смогли привести ее в чувство.

– Это плохо, чего ждали-то столько времени? – Пробормотала себе под нос Лиза, чувствуя, что проблемы будут большими и серьезными, – а, Левантевски, ну ты и ползаешь! Поползли скорее … куда нам идти?

– Я провожу вас, – старшая направилась к самому дальнему алтарю. Лиза, несмотря на усталость, крутила головой, разглядывая многочисленные барельефы на стенах, которые изображали одну и ту же женщину. Левантевски сосредоточенно смотрел себе под ноги и явно чувствовал себя здесь неуютно.

– Она чем-нибудь болела? – Лиза наконец догнала старшую жрицу, в надежде выведать анамнез. – Диабет? Врожденные заболевания? Может быть она резко начала сбрасывать вес? У девушек такое бывает.

– Что вы! – Жрица строго покачала головой, замедляя шаг. – В услужение светлой богини принимаются только здоровые девушки. Ниате?сса молода и в прекрасном здравии.

– Ага … у вас есть предположения, что с ней могло случиться? – Продолжала наступать на нее Лиза. Левантевски деловито раскладывал чемоданчик с артефактами. Старшая пожала плечами. – Хорошо, тогда расскажите, что вы уже сделали? Какую помощь успели оказать?

Старшая жрица вдруг надулась от гордости и с удовольствием принялась перечислять:

– Мы провели обряд Тихого Торжества, спели Песнь Воззвания, провели ритуал Возвышенного Вздымания рук, затем два хоровода – один Здоровья, другой Поддержки.

Лиза оторопело поглядела на женщину.

– И-и-и? – Как-то вкрадчиво спросила она. – Что, все?

– Ну … мы просто не успели дойти до других ритуальных действий, – вдруг смутилась старшая жрица, – да и зачем? Эти самые действенные.

– Дааа уж, я это вижу, – Лиза выразительно поглядела на алтарь, посреди которого в расслабленной позе, согнув коленки в сторону, лежала юная девица, – ну что, парень, давай я ее пока осмотрю. А ты найди ту штуку, которая давление измеряет.

Лиза взглянула в круглое окошечко, в аккурат расположенное над алтарем, и склонилась к девчонке. На вид ей было лет пятнадцать-шестнадцать, не больше. Окошечко положение не спасало никак – здесь было слишком сумрачно.

– Свет можно включить? – Вскинула голову Лиза и заметила как сузились потемневшие глаза жрицы, а ноздри ее гневно затрепетали.

– Да кто вы такие, чтобы указывать в храме великой Беггит?! – Прошипела та, торжественно тыча пальцем в окошечко. – Вот же вам свет! ОНА присылает его ровно столько, сколько нужно!

– Ну так станцуйте по-быстрому что нужно больше света, – раздраженно ответила Лиза, – я ничего не вижу! Как я должна осматривать пациентку? На ощупь? Левантевски, чем ты там в меня тычешь?

– Так ты же сама просила, – растерянно проговорил он, Лиза обернулась.

– Что это? – Устало спросила она.

– Артефакт крови, – терпеливо пояснил фельдшер и снова ткнул Лизе в локоть какой-то странной повязкой, переливающейся всеми оттенками алого. Повязка была гладкой и прохладной.

– Я пойду.

Поставив их перед этим фактом, старшая жрица стремительно исчезла где-то за колоннами. Лиза проводила ее недоуменным взглядом. В смысле – пойду? А кто будет отвечать за эту девушку? Да и мало ли что может потребоваться …

– Альзиенна, возьми, – снова ткнулся фельдшер, – ты же сама сказала, что нужно быстрее …

– Да, да, – рассеянно ответила Лиза, покорно вынула из его рук повязку и принялась крутить ее, – а куда ее и как ее? Слушай, а может ты сам измеришь?

– Все как всегда, – проворчал тот и принялся освобождать плечо девушки от короткого широкого рукава. Внезапно та издала какой-то странный звук. Медики переглянулись.

– Жива, – со значением произнесла Лиза, – уже хорошо. А чего она хрипит-то так? Блин, да почему здесь так темно?

Левантевски вдруг оторвался от повязки, которую он бережно накладывал на плечо страдалицы, выпрямился и принялся что-то выписывать в воздухе пальцами, бормоча вполголоса нечто неясное. Тень рассеялась, воздух стал светлым, словно рядом включили софиты. Лиза удивленно вскинула брови, но на всякий случай промолчала. Фельдшер снова склонился над повязкой, что-то колдуя и тихо шепча. Лиза пощупала пульс, заглянула в рот, прикинула температуру и цвет кожи, проверила зрачки. Ничего необычного. Отчего же тогда обморок длится так долго? Переместившись к другой стороне алтаря, Лиза принялась исследовать голову девицы, в надежде найти там травму, которая могла бы это объяснить. Внезапно снова раздался натужный переливчатый хрип. Лиза пригнулась к лицу больной. Оно было очень миленьким, нежным да румяным, будто красотка и не страдала вовсе от двухчасовой потери сознания.

– Погоди-ка! – Лиза пригнулась еще ниже и принюхалась. Юная жрица слегка приоткрыла нежные уста и всхрапнула в третий раз. – Да она пьяна, что ли?

Поморщившись, врач отпрянула назад. Левантевски осторожно склонился и тоже понюхал, затем отвернулся и чихнул, огласив храм мощным эхом.

– Похоже так и есть, – гнусаво проговорил он, зажимая нос обеими руками, – вот же … девчонка бестолковая!

– Я бы выразилась несколько иначе, – проворчала Лиза с негодованием качая головой, – получается, никакой это не обморок и не кома. Девушка просто спит. То-то я смотрю она так шикарно выглядит – хоть замуж выдавай.

Девушка приоткрыла рот, икнула, рыгнула и проснулась окончательно. Она приподнялась на алтаре, оперевшись на локти и сонно огляделась.

– Чччаго так холодно-та? – Вяло удивилась она. – Идде это я?

– Я бы сказала, дорогуля, что ты в беде, – хищно надвинулась на нее Лиза, – потому что мы обязаны отчитаться перед старшей жрицей о том, что с тобой случилось.

– Вы этти … хто? – Юная жрица попыталась собрать к носу осоловевшие глаза. – Боги?

– Не, мы круче, мы – врачи! – Сообщила Лиза.

– Оооо! Ващще …, – с восхищением прошептала девчонка.

– …хранилище! – Передразнила ее врач. – Ты как умудрилась напиться прямо в храме? Пила бы дома, если так уж совсем нужно!

– Ннее, дома низзя, там родители, – загрустила жрица, – ой! А вы … а я … то есть … мне теперь …

В глазах пациентки резко прибавилось адекватности и промелькнул ужас. Она уселась с прямой спиной, подобрав под себя ноги.

– Пожалуйста! Я вас умоляю! Не говорите старшей! – Страстно зашептала она, водя во все стороны панически вытаращенными глазами. – Она же меня убьет! Знали бы вы какие тут наказания! Я просто немного расслабиться хотела! Но так, чтобы с другими не делиться. – Призналась Ниатесса грустным голосом. – Стащила наливочку с кухни … да как видно не рассчитала малость.

– Эх, молодняк – в голове один сквозняк, – Лиза улыбнулась, – не умеешь – не берись, золотое правило! В следующий раз пей так, чтобы с ног не падать. Или еще лучше – вообще не пей, а то очень быстро станешь страшной и тупой. На этом лекция о вреде алкоголизма заканчивается, потому что сюда идет ваша старшая.

Девчонка испуганно пискнула, засуетилась, заметалась. Врач, не теряя хладнокровия, властным движением уложила ее обратно.

– Не шевелись, – шепнула она, низко склонившись над обмершей от ужаса девчонкой, – прикрой глаза, изобрази страдание на лице и томно постанывай. Рот только не открывай. Сейчас попробую спасти тебя. Должна будешь!

Девушка оказалась на редкость понятливой и артистичной – она изящно вскинула ко лбу тонкое запястье и мелодично замычала сквозь плотно сжатые губы.

– Левантевски! Дай чего-нибудь чтоб выхлоп загасить! – Торопливо зашептала Лиза, косясь на приближающуюся старшую жрицу.

– Чаго? – Не понял тот. Лиза с досадой прикусила губу. Время уходит!

– Запах изо рта убрать надо! Только быстро! Быстро! – Зашипела Лиза. Фельдшер осуждающе поглядел на нее, но все же склонился к чемоданчику с зельями.

– Что там у вас? – Вытянула шею жрица. Девушка с перепугу заблажила так, будто ей приспичило родить.

– Тише, тише, милая, – преувеличенно сочувственно говорила Лиза, изображая лечебные манипуляции, – сейчас. Ээээ … простите, не запомнила как вас по имени, будьте так любезны, принесите стакан воды.

– Это зачем еще? – С подозрением спросила старшая и попыталась приблизиться, но Лиза перегородила ей путь, спиной закрыв завывающую пациентку.

– Не подходите! У нее тяжелое состояние! Терминальная стадия тремора ануса! – Выпалила она первое, что пришло в голову. Жрица испуганно отпрянула. – Но мы сейчас все исправим и подлечим. Просто принесите нам воды … пожалуйста.

Старшая попятилась, затем развернулась и торопливо рванула туда, откуда пришла.

– Зачем ты это делаешь, Альзиенна? – С изумлением спросил Левантевски. Лиза пожала плечами.

– В конце концов, ребенок все понял и сделал выводы, – сказала она и строго взглянула на девушку, та стыдливо отвела взгляд и торопливо закивала, – больше так не делай, ясно? И вообще женщинам пить вредно, они очень быстро превращаются в алкоголичек, а это практически не лечится. Станешь грязной тупой уродиной, считай вся жизнь насмарку, – нравоучительно сказала Лиза.

– Держи, – фельдшер уже что-то протягивал ей, – капни ей на язык. Пусть подержит пару минут, чтоб рассосалось. Правда, это немного от другого, но запаха не станет, гарантирую.

– Надеюсь, Левантевски, это твое зелье не причинит девочке вреда? – Подозрительно спросила Лиза и на всякий случай понюхала его. Зелье пахло нежно и приятно. – Ладно, высунь язык, милая … вот так … что, невкусно? Ну вот, считай это твое наказание. Я бы тебе посоветовала денек отлежаться и при этом много пить. Желательно рассола, конечно, но тогда окружающие взволнуются еще больше. Особенно – твои родители. Так что лучше компотик. Или морс. Или минералку. Давай, не болей!

– А что мне сказать старшей? – Девушка вцепилась в Лизину руку, умоляюще заглядывая ей в глаза. – Она ведь начнет меня расспрашивать!

– Скажи ей … хм … ну, к примеру, что ты отравилась. Ягоды там какие-нибудь не те съела или руки перед едой не помыла.

– А может вы ей это сами скажете? – С надеждой спросила Ниатесса, крепко удерживая Лизину руку. Та коротко вздохнула. Ей не хотелось общаться со старшей жрицей и, тем более, врать глядя ей в глаза. Но было уже поздно – старшая неслась тревожным паровозом, а за ней стайкой бежало несколько девчушек со стаканами в руках.

– Ого! – Вполголоса проговорила Лиза. – Кажется, сейчас ты опять напьешься. Только на этот раз не вкусной наливки, а обычной воды. Ладно … Левантевски, бери наши чемоданы и шуруй на улицу, а я пока закончу здесь.

Фельдшер подхватил багаж и заспешил в сторону выхода. Лиза вздохнула еще раз. Жертва коварного алкоголя тоненько всхлипнула у нее за спиной.

– Очень хорошо, очень хорошо, – повысив голос заговорила доктор, судорожно пытаясь сообразить как отвлечь внимание этих восторженных существ от своей пациентки, – только воды многовато. Ты … нет, ты, давай-ка сюда свой стакан, а остальные могут выпить воду самостоятельно. Это полезно для кожи рожи.

Старшая жрица подозрительно сощурилась, пытаясь заглянуть Лизе за спину.

– Так что случилось с Ниатессой? – Принялась она напирать на Лизу. – Она здорова?

– О, да! Вполне! – И тут Лизу осенило, она благоговейно выпучила глаза в сторону того самого окошечка в потолке и торжественно вытянула руки перед собой. – Благодаря моей скромной помощи и вашей замечательной богине Ниатесса исцелена! Надо бы отблагодарить нас, ну или хотя бы богиню.

– Хоровод Благодарения, хоровод Благодарения, – многоголосым эхом зашуршали девушки и принялись суетиться. Главная жрица звучно хлопнула в ладоши, пару раз ткнула пальцем в девчонок, расставляя их в соответствии с какой-то своей логикой, и весь этот ансамбль народной пляски двинулся по кругу, в центре которого располагался алтарь с полумертвой от страха Ниатессой. В какой-то момент она плавно стекла с камня и влилась в дружно притопывающий хоровод, покачиваясь и вращаясь в ритм с остальными. Лизе совершенно не хотелось участвовать в таком безудержном поклонении, поэтому она одним элегантным движением развернулась и направилась в сторону выхода. Левантевски сидел на верхней ступеньке и грыз какую-то травинку, с наслаждением втягивая в себя воздух и мечтательно глядя в голубые кляксы неба в просветах ветвей.

– Ты чего? – Лиза присела рядом с ним. – Что, наш шофер все еще голоден?

– Конечно, – фельдшер сплюнул, опасливо оглянулся и потянул Лизу за рукав, – знаешь, давай лучше на ступеньках нашей кареты посидим. А то эти меня не любят. Мало ли …

– Конечно, – подхватила врач, нехотя поднимаясь на ноги, – они ж страшные до визга! Кааак … затанцуют тебя до смерти! Захороводят! Башку тебе закружат! А потом оторвут ее без наркоза – чик!

– Да ну тебя! – С досадою отмахнулся фельдшер, удаляясь от бессовестно ржущей напарницы. – Эти еще ладно … но я вообще-то про их богиню говорю.

– А ты что – думаешь она существует в природе? – Уже вполне серьезным голосом спросила Лиза, догнав его. Левантевски остановился так резко, что чемоданы чуть не отправились дальше без него. Медленно повернувшись, поглядел на Лизу неестественно огромными глазами. Он побледнел до такой степени, что даже веснушки куда-то исчезли.

– Ттты … ттак не говори ббольше, – трясущимися губами едва выговорил фельдшер, – ты что? Не дай … не приведи … короче, если кто прознает про такое … особенно, сами боги. Они ух какие обидчивые! А некоторые еще и мстительные.

– Да сколько их тут у вас? – Удивилась Лиза. Глаза парня практически превратились в двух самостоятельных существ, готовых покинуть лицо своего хозяина.

– Тттты … чччего? – Заикаясь спросил он. – В каком смысле – у нас?

Прокололась. Неожиданно. Лиза вытянула губы трубочкой и принялась смотреть в сторону. Под пронзительным взглядом фельдшера ее кожа натуральным образом горела.

– Да я неудачно выразилась просто, – промямлила она наконец, – хотела пошутить и сама не поняла чего ляпнула. А долго нам еще Арча ждать?

Продолжая молча пучить глаза, Левантевски махнул рукой куда-то вправо от себя. Проследив его жест, Лиза невольно вскрикнула и попятилась – оттуда, из плотной лесной чащи, выливалось нечто огромное, бесформенное, густо-фиолетовое. Оно было похоже на слизня и на волну одновременно, ловко проскальзывая между плотно стоящими деревьями. Передняя его часть что-то явно продолжала пережевывать, сжимаясь и разжимаясь. От ужаса у Лизы подломились колени и она осела на траву, потеряв голос. Фельдшер испуганно оглянулся и выдохнул с облегчением.

– Ты чего? – С недоумением спросил он. – Твиина вроде не в первый раз видишь. Да что с тобой такое, Альзи?

– Устала, – пробормотала она, глядя как фиолетовый холодец ловко подтекает под стоящую в стороне коробку-карету, подталкивая ее себе на спину, – так это … ты с ним, что ли, все время разговариваешь? А я думала там водитель какой сидит. Здрасьте – хренасьте! Ничего себе!

– Так, кажется нам пора на станцию и досрочно закрыть смену, – с этими словами Левантевски ухватил Лизу за локоть и помог ей встать, – ты чего-то уже на ногах не стоишь и ерунду какую-то несешь. Альзи, так что ты натворила, скажи честно? Я никому ни-ни, ни словом, ни писком, особенно – шефу. Он-то вообще зверь. Чем ты накачалась на этот раз? Хотя ты вроде у меня на глазах все время. Ну же, скажи чем тебе помочь хотя бы?

Он семенил рядом с молча вышагивающей Лизой и пытался заглянуть ей в глаза.

– Нет, ты явно что-то натворила. И лечишь, чего никогда еще не было! Да еще и … хм … какими-то странными способами. Альзи?

– Отстань! – Буркнула Лиза, вваливаясь в карету, с содроганием понимая, что она сейчас в буквальном смысле находится на спине какой-то омерзительной твари.

– Нет, ты все-таки скажи! – Настаивал фельдшер, однако Лиза бросила на него такой взгляд, что он невольно вжался в стену и прикусил язык.




Глава 10.


– Я не буду тебе помогать, – пробурчал сквозь зубы Фелиссандр и тут же ощутил увесистый шлепок по плечу..

– Да ладно тебе, подумаешь, небольшой домашний арест, – хохотнул Рифант и приподнял небольшую изящную бутылочку, – давай, за встречу. Ну! Не дуйся ты!

– Ага, потому что дуйся – это ты, – съехидничал Фелиссандр, но свой пузырек с алкоголем тоже откупорил, сделал глоток и скривился, – а чего так много? Я прямо аж захлебнулся. Чего не в пипетке?

– В твоей? – Заржал в голос Рифант и поперхнулся от мощного удара по спине. – Ладно, ладно, один – один, тема пипеток закрыта. Просто твой отец прибьет меня, если узнает, чем мы тут занимаемся. А маленькие фуфындрики несложно испепелить. В общем, я к тебе по поводу нашего дела. Вернее – дела королевской семьи.

Фелиссандр тоскливо вздохнул, встал, сунул свою бутылочку в камин и одним щелчком пальцев превратил ее в нежнейший пепел.

– Я же не работаю, – напомнил он, уперевшись обеими руками в каминную полку, – так что теперь сам, все сам.

– Слушай, ну ты чего – обиделся что ли? – Засуетился Рифант, подскочил и тоже сунул пустой пузырек в камин. – Будь другом – спали ее тоже, а то я под артефактом не очень могуч, мне его затянули по самое не ку-ку. Я ж не прошу тебя прямо сейчас отправиться в королевский замок и там найти ублюдка. Сложно тебе, что ли, немного мозги поразмять?

Каминная полка грохнула под ладонями Фелиссандра.

– Пожалуй, это было бы даже замечательно, – процедил он сквозь зубы, – от этого я бы не отказался. Смотаться в замок и там немного поработать. Все лучше, чем тут сидеть, как юная девица до своего первого бала.

– Да, но ты же знаешь … твой отец …, – Рифант оглянулся и понизил голос, – я что-нибудь придумаю, дружище. Честно, придумаю.

– Это все из-за тебя! – Вспылил Фелиссандр, двумя руками тряся кузена за одежду, ухватив ее на груди. – Это ты отдал меня на милость отца! Знаешь, что он мне тут устроил? Никакой тебе дедукции, просто притащил меня за шкирку в покои и раскидал шкатулки с украшениями. Зачем ты ему рассказал про храм? Зачем вообще начал говорить про артефакт?

– Так иначе б ему жрецы рассказали! Фелис, отпусти! Задушишь! – Пытался отбиться Рифант. – Эй! Я твой начальник! Меня нельзя убивать!

Тот в последний раз тряханул помятого начальника и яростно сверкнул глазами.

– Злой ты какой-то, – Рифант поспешно оглаживал себя ладонями, приводя одежду в порядок, – нервный. Тебе бы выпить еще не помешало. Действительно, эта пипетка такого здоровяка как ты не расслабит. Ладно, убедил, ты точно нуждаешься в помощи, а я кругом виноват и сволочь эдакая. С меня выпивка.

Фелиссандр властным движением ткнул куда-то в сторону чуть подрагивающей рукой.

– Чего? – С недоумением проследил его жест Рифант, обернувшись. – Что там? Ванная?

– Вот вся выпивка, которая сейчас есть у нас в распоряжении. – Сухо сообщил Фелиссандр и сел. – По твоей милости, между прочим. Можешь пить прямо из ванны. Смотри не лопни.

Рифант сокрушенно вздохнул и покачал головой. Задумался. Затем встрепенулся.

– А что – твой отец все еще ходит на эти свои отчеты к королю?

– Каждые вторник и четверг.

– Угу, учту. Мне вот до зарезу нужны твои мозги, брат. Но ты не хочешь ими делиться. И мне от этого грустно.

– Свои иметь надо, – сварливо заметил Фелиссандр.

– Надо же какой ты оказывается мстительный. Ладно, устроим небольшое совещание, скажем у меня. – Вздохнул Рифант.

– В баре, – мрачно возразил Фелиссандр.

– Ладно, в баре так в баре. – Покладисто кивнул Рифант. – Я уже практически придумал как тебя вытащить отсюда. Немного физкультуры и очень быстрая поездка. Подгоню Элча к твоему окну, спустишься прямо на карету, а потом в нее. Пьем, кумекаем насчет странностей в королевской семье и я возвращаю тебя обратно. Идет?

Фелиссандр долго молчал, рассеянно глядя перед собой, затем вяло кивнул.

– Идет. Но вся выпивка за твой счет. И, Риф, вылазка будет не одна. – Он пронзительно взглянул на брата. – Я должен найти эту девицу первым. До того, как до нее доберется мой отец.

– Не стал бы я вставать у него на пути, – поежился Рифант, – он, пожалуй, пострашней чем начальник королевской охраны. Зачем тебе это?

Фелиссандр вспомнил перепуганное лицо знахарицы. Ее прозрачные глаза с сиреневым отливом. Миленькие, чуть пухленькие губы. Отец от нее даже пепла не оставит. Девчонка, конечно, та еще мастерица на все руки, но убивать ее – это все-таки слишком. Да и потом, не так уж много он успел узнать о ней на самом деле. Слишком она хороша для обычной знахарицы, явно какая-то чистокровная аристократка. Еще один резон договориться с ней мирно.

Чего именно Фелиссандру хотелось от этой девушки он и сам ясно понять не мог. Откровенно говоря, он желал лично и очень подробно допросить ее на предмет использования его артефакта равновесия. Зачем он ей? Хотя тут, конечно, ясно, что причина в той энергии, которой он пропитан. Но откуда она сумела узнать, что Фелиссандр ленится ездить в Храм, чтобы сливать энергию из артефакта в Вечное Пламя? Как она догадалась, что его артефакт буквально переполнен силой огня – он со дня на день собирался заняться этим, но дела на работе заставляли его постоянно откладывать поездку. Слишком мутное это дело. Отец, с его прямолинейностью, скорее всего покалечит девчонку, заставит ее отдать артефакт, а потом прикончит. А вдруг она на кого-нибудь работает? Мало ли у королевского следователя врагов? Или же ее натравил какой-нибудь маг, жаждущий даровой силы? Кто-то же свел их. Кто-то знал и про артефакт, и про его переполненность. Нельзя ее так просто убивать, нет, нельзя, для начала нужно хорошенечко поговорить с этой смазливенькой знахарицей. А заодно и пробить кто она по происхождению, мало ли, вдруг отец втравит его в войну с каким-нибудь гордым родом? Потом проблем от их мести не оберешься. Нужно действовать по-хитрому. Фелиссандр кивнул своим мыслям и повторил последнюю фразу вслух:

– Нужно действовать по-хитрому, Риф. Нам надо найти девчонку до того, как до нее доберется мой отец. Он действует слишком грубо, слишком прямолинейно, а это здесь не подойдет. Он привык что король покрывает его во всем. Да только никак не усвоит, что личные обиды аристократов никакие королевские приказы не уничтожат.

– Ты о чем это сейчас, Фелис? – Обеспокоенно спросил его Рифант. – Какие еще обиды? И с чего это вдруг – мы? Воровка твоего артефакта – твоя личная проблема, не ввязывай меня в это.

Тот вдруг потянулся всем телом и хищно улыбнулся, не глядя на друга.

– Как знать, Риф, как знать … а что, если они связаны между собой? Тебе такое в голову не приходило?

– Кто связан? – Не понял Рифант. – Ты что – умудрился напиться с трех капель? Лихо ты, парень!

Фелиссандр вдруг развернулся в его сторону и схватил Рифанта за рукав.

– Я говорю о теневиках, Риф. – Он подергал рукав. – И о моем артефакте. Тебе не кажется, что между всем этим есть какая-то связь? Только представь себе – какое количество энергии требуется, чтобы вызвать этих тварей сюда, в наш мир!

– Очень много, – внезапно севшим голосом пробормотал Рифант, сжал кулак, затем взглянул на него, осознал, что бутылки там нет и тоскливо вздохнул, – вот тьма меня забери! Как же мне это раньше в голову не пришло! Но зачем? Зачем красть твой артефакт и выдергивать из межмирья неведомых существ, опасных для нашего мира?

Фелиссандр безо всякого усилия подтянул к себе брата вместе с креслом и шепнул тому прямо на ухо:

– А хотя бы затем, что эти твари могут стать отличным оружием в ловких руках. Как тебе, например, такая мысль: все теневики были вызваны именно в королевский замок. Туда, где живет практически вся нынешняя королевская кровь.

– Но … они же драконы! – Ошеломленно проговорил Рифант, напряженно сдвинув брови. – Их так просто не убить. Они потому и властвуют, что их сила практически не ограничена. И, в отличие от нашей, более универсальная и управляемая.

– Вот именно, – вкрадчиво шепнул Фелиссандр, – а кто такие эти теневики? Твари из неизведанной части вселенной, которые как пустые колодцы могут поглотить любое количество энергии. Достаточно просто оставить их во дворце. Понимаешь?

– И через недельку вся королевская семья потеряет свою мощь, превратившись в обыкновенных людей, – ошарашенно проговорил Рифант и до боли сжал кулак, – впрочем, кто сказал, что эти же самые теневики не смогут потом и убить их?

– Вот именно, – кивнул Фелиссандр и наконец выпустил его из рук.

Рифант с подозрением взглянул на него.

– А ведь и ты – не случайная фигура. – Выронил он в звенящей тишине. – Ты да я – два самых сильных следователя в нашем ведомстве. Убери одного …

– … а потом второго, – подхватил Фелиссандр, – и никто это дело расследовать не будет. Или будет, но не вытянет. Так, выдвинет в качестве версии какую-нибудь глупость или создаст очередную бумажку с отмазкой. Правду никто и не узнает. Преступника не сыщут. Меня уже подставили с этим артефактом и вывели из игры. Теперь дело за тобой.

– Кажется, мне сейчас тоже нужно выпить, – уйдя взглядом глубоко внутрь себя пробормотал Рифант, – великие боги! А что – ты ведь прав. Как всегда прав. Да что там! Ты – самая въедливая из королевских ищеек, раньше я смеялся над этим … а теперь … смотри как красиво с тобой разделались – и силу твою поимели для нападения на королевскую семью, и тебя вывели из расследования.

– То-то и оно, – снова помрачнел Фелиссандр, – потому-то я и должен допросить эту девицу сам. Отец понятия не имеет о чем и с какой целью допрашивать ее. Вот точно будет лишь запугивать и выпытывать что-нибудь несущественное. Дипломат и интриган, так его! Нам нужно дернуть эту знахарицу как гривокорень за ботву, чтобы узнать кто руководит действиями девушки. Понимаешь? А пока мы можем только гадать об этом. Впрочем, может у тебя есть какие-то предположения? Может сейчас накидаем примерную картинку, а, Риф?

– Реальность – это не то, что мы предполагаем о ней, даже если нам этого очень хочется, – наставительно произнес Рифант, – не угадывать нужно, а анализировать. Вспоминай, как нас вышибали из колеи идеи преступников – не все они, к сожалению, логичны и предугадываемы. Ты прав. Девчонку нужно успеть перехватить. Но так, чтобы твой драгоценный папочка нас не заметил. Нужно действовать максимально аккуратно. Для начала надо выяснить кто она такая, где живет, с какой ветвью аристократической крови, возможно, связана. Говоришь, она красива?

– Буквально нечеловечески, – душераздирающе вздохнул Фелиссандр и Рифант невольно улыбнулся.

– Дурацкий, конечно, вопрос, но кто из влиятельных существ у нас красив прямо нечеловечески?

Он лукаво взглянул на брата, они переглянулись, молча кивнули. Скорбно салютнули друг другу воображаемыми бокалами и снова надолго замолчали.

– Словом, с тебя бесплатная выпивка и мое вызволение, с меня – аналитика и версии, все равно я тут ничем другим заняться не смогу. Хоть без дела сидеть не буду. – Подытожил Фелиссандр.

– Но! – Значительно вздернул указательный палец кверху Рифант. – Так, чтобы дядя ничего не знал.

– Само собой, – вздохнул Фелиссандр, – это уж само собой.




Глава 11.


– А почему ты не идешь домой? – Поинтересовался Левантевски, придерживая у плеча тощую сумку. – Наша смена окончена. Иди, радуйся жизни и все такое.

Лиза тоскливо поглядела на него.

– Хочу еще немного поработать, – вяло сообщила она, – вдруг сверхурочные заплатят?

– С ума сошла?! – Изумленно всплеснул руками фельдшер. – Да за такое королевские Наблюдающие отправят наше начальство в карцерные колодцы на пару десятилетий! Или на те же смарагдовые рудники. Не-не-не, никто тебе не позволит работать дальше, если смена уже закрыта.

– Какое тут хорошее место! – Вздохнула Лиза, покачала головой и встала. Куда идти, чтобы попасть домой, она совершенно не представляла. – А может ты меня проводишь? – Вдруг осенило ее.

Фельдшер осторожно присел на край койки, той самой, на которой Лиза впервые пришла в себя.

– Слушай, Альзиенна, я давно тебя знаю, – осторожно начал Левантевски, и Лиза коротко вздохнула, понимая к чему он это начал, – но то, что ты творишь сейчас вообще ни в нору, ни в дыру. Что с тобой происходит? Откуда ты понабралась этих … странностей? Нет, я конечно не против, что наши пациенты выживают и оживают – но как? Как ты это делаешь? Вот так, голыми руками, безо всяких артефактов? Где ты этому научилась? Что вообще происходит?

Лиза немного помолчала и в очередной раз почувствовала насколько остро ей хочется курить.

– Послушай, Левантевски, а где тут у нас на станции не возбраняется слегка отравить свой организм никотином? – Спросила она, понимая, что все это бесполезно – сигареты остались в том мире, где заняла ее место настоящая Альзиенна.

– Чего? – Оторопело переспросил тот. – Ты решила покончить с собой? Зззачем? Почему? Из-за меня? Работы? Тупых пациентов?

Лиза устало потерла глаза.

– Да нет, дружище, я не то имела в виду. Курить. Где тут можно покурить?

Тот вылупил глаза так отчаянно, что стал похож на придавленную трамваем чихуахуа.

– Ты собираешься провести шаманский обряд? Прямо тут? Зачем? – Потрясенно спросил Левантевски и Лиза поняла, что она уже бросила курить. Прямо сейчас. Что ж, это вроде бы даже полезно. Ничего не поделаешь, придется объясняться прямо так, не набираясь мужества через обряд перекура.

– Ладно, парень, – вздохнула Лиза и принялась сгребать все свое мужество в одну небольшую кучку, – сейчас я тебе объясню, что именно со мной происходит. Короче … в общем … словом … это как бы …

Лиза тоскливо подумала, что одна сигаретка сейчас несколько облегчила бы ей жизнь. Тяжко вздохнув, она коротко глянула на терпеливо ожидающего объяснений фельдшера и зажмурилась. Так, кажется, у подобных людей даже название какое-то специальное есть в соответствующей литературе. Смехота да и только! Лиза не только не читала фэнтези, но даже не считала его достойной литературой. Вот анатомический справочник Синельникова или методички Гайворонского – это другое дело. Она вздохнула в третий раз и поняла, что нужно все-таки перестать вздыхать и начать говорить.

– Словом, Левантевски, я попа … попа …, – у нее аж горло перехватило, настолько Лизе претила эта фэнтезийная терминология. Неожиданно Левантевски оживился и, потянувшись в ее сторону, заговорил доверительным тоном:

– Знаешь, Альзиенна, не будь к себе чрезмерно строга. Возможно, как целитель – ты действительно в некотором смысле попа. Зато ты красивая женщина!

– Заткнись, Левантевски, – деревянным голосом произнесла Лиза, прикрыв глаза рукой, – я хочу сказать, что я … я по-па-дан-ка. Вот.

– Чья ты попа? – С изумлением переспросил тот. – А! Попаданка? И что с того?

Лиза отняла руку от глаз.

– Да так. Ничего. Если ты не заметил – у нас с тобой появились некоторые разногласия по поводу методов лечения. А так – совершенно ничего.

– Ну, если ты имеешь в виду стихийное неконтролируемое перемещение из какого-нибудь содружественного мира, то это ерунда, такое случается, хоть и редко, – продолжал рассуждать парень, уперевшись руками в кушетку и раскачиваясь, – но … стоп, погоди! Ты чего мне голову морочишь своими попами? Я же отлично знаю, что ты – никакая не попаданка, а вполне полноправная обитательница этого мира. Да еще и из какой династии! Твой отец, властитель Светлых Высей, лично обещал мне уши на задницу переставить, если с тобой что-нибудь случится. Что за ерунду ты несешь?

Лиза молча откинулась спиной к стене. Немного посидела так. Потом негромко выронила:

– То-то и оно. Я – не та девушка, которую ты знаешь. Мы как-то обменялись телами. И теперь она живет в моем мире. А я – в этом.

– Но это же … это же невозможно! – С недоверием и каким-то священным ужасом воскликнул Левантевски. – Да на эдакое требуется такая прорва магической энергии, что охо-хо, только держись! Такое под силу только дракону либо фениксу. А ты, хоть и принцесса Светлых, но – прости уж! – какой-то особой силой никогда не отличалась.

– Я – принцесса? – Шипящим шепотом переспросила Лиза и с душевной болью закрыла глаза. – Убейте меня нежно, но эффективно! А какого рожна я в таком случае работаю на скорой помощи?

– На какой? Вообще-то мы называемся стремительная помощь или коротко стремпом … погоди, так ты действительно? … О-о-о … ого! – Фельдшер вскочил и принялся метаться, размахивая руками и бормоча вполголоса, – ну все, надо начинать привыкать к ушам на заднице, стулья там новые заказать … это что же со мной теперь такое сделают? Да со всей нашей станцией – что теперь сделает отец настоящей принцессы? Охо-хо, верно мне говорили – не связывайся с родовитыми, одни проблемы от них!

– Чего ты там бормочешь? – С досадою спросила Лиза. – Какая еще нафиг светлая принцесса? Почему я здесь? И вообще – кто виноват и что делать? Хотя кто виноват я в курсе. Эта твоя драгоценная принцесска-врачица чего-то не того наколдовала и вот теперь я лечу инкубов и вампиров в компании оборотня. Мать моя медицина! Это ж надо было так встрять!

Левантевски внезапно остановился. Затем медленно развернулся к Лизе – в его глазах лихорадочно вспыхивали и угасали сотни каких-то мыслей. Он медленным жестом подтянул к себе табурет и сел лицом к лицу с Лизой.

– Перво-наперво, – дрожащим голосом начал он, доверительно положив руку ей на плечо, – перво-наперво нам нужно сделать так, чтобы никто не догадался о произошедшем, поняла? Нужно научить тебя всему, что знала и умела Альзиенна. К счастью, она всегда полагалась на поддержку стоящих за ее спиной влиятельных родственников, так что умела она немного. Есть только одна проблема: лекарем-попой прикинуться не так уж и сложно, но настоящая Альзиенна помимо этого была чрезвычайно светской дамой. Понимаешь? Она знала всех на каждом приеме, на каждом балу, на каждой вечеринке, а она не пропускала ни-че-го! Она знала все обо всех, каждую сплетню помнила годами … это катастрофа!

Парень низко склонился и двумя руками вцепился в свои кудри. Лиза осторожно тронула его.

– Ты мне хотя бы расскажи как такая роскошная дамочка внезапно начала разъезжать с тобой и помогать всяким страдальцам? Что – решила посвятить себя благородному делу? Так может это выход? Пустим слух, что Альзиенна полностью погрузилась в доброту и благородство, эдакая сестра милосердия, которая решительно отказалась от развлечений. Как раз не придется на все эти балы с раутами ходить.

Левантевски издал судорожный вздох и поглядел на нее одним глазом. Затем решительно замотал головой.

– Сразу видно, что ты ее не знаешь. Эта девица со скандалом устроилась работать именно сюда, поскольку незадолго до этого прошла какие-то курсы по минимальной знахарской помощи. А сделала она это из капризного желания, чтобы доказать отцу и мужу, что она самостоятельная и независимая. Мол, ее дома за дурочку премиленькую держат, вот она и пойдет работать, чтоб не держали. Рассорилась с семьей и из одного только упрямства устроилась сюда работать. Не без помощи отца, разумеется. Правда, добросовестной работницей ее это не сделало. Так, отбывала она смены как повинность, пришла – ушла. В основном, всю работу за нее делал я.

– А что – у меня еще и муж имеется? – Оторопело спросила Лиза и внутри у нее похолодело. – И как мы этому несчастному будем объяснять, что его жена ничего не помнит про их совместную жизнь?

– Ох ты ж мать моя зайчиха, да за что мне все это, что же делать-то теперь? – Вдруг в голос запричитал оборотень дрожащим голосом. Лиза хмыкнула.

– Гы, Левантевски, спокойно. Ты меня не знаешь. Я прошла огонь, воду, медные трубы и бетонные стены. Так что и с этим справимся. Ты меня, главное, до дому доведи, а? Думаю там я разберусь, что за человек эта ваша … погоди, как, говоришь, меня зовут?

– Альзиенна, – с глубоким вздохом сообщил фельдшер и увял окончательно, – а ты что – вот совсем ничего не помнишь? Прямо ничего-ничегошеньки?

– Скажем так – не могу сказать, что я ничего не помню. Вот ничего не знаю – это будет куда точнее. – Угрюмо ответила Лиза, поднимаясь с кушетки. – Меня, кстати, Лиза зовут. Лиза. Похоже немного на эту, как ее там, Лизиену.

– Ты бы лучше выучила свое имя как следует, – доверительным тоном сказал фельдшер, поднимаясь на ноги и запинывая табурет куда-то в угол, – Альзиенна А’Шаффриен Ди’Селеветиль, наследная принцесса Светлых Высей. А чья ты там жена я не в курсе, это уже сама узнавать будешь.

– Хренассе, – покачнувшись ответила потрясенная Лиза, – да я такое даже под дулом пистолета не выговорю. Ладно, главное знать собственное имя. Альзиенна, Альзиенна … хм … Альзиенна … вроде запомнила.

Продолжая бормотать себе под нос, она направилась по коридору к выходу. Увлеченно запоминая собственное имя, она не заметила как перед ней нарисовался огромный силуэт, в который Лиза и впечаталась лбом. Медленно подняв глаза, она увидела свирепую бровастую морду и вежливо попросила:

– Не будете ли вы так любезны освободить взлетную полосу?

Здоровяк захлопал глазами со скоростью, претендующей на мировой рекорд.

– Э-э-э, – только и успел он выдавить из себя, как в Лизину спину врезался Левантевски и неожиданно залебезил:

– О, приятно видеть вас, надеюсь, нам не нужно в чем-нибудь отчитаться?

Огромный тип крепко сжал бровями жирную складку на лбу, зачем-то оглядел Лизу, затем Левантевски, и медленно заговорил:

– Разумеется. Но сейчас я уже направляюсь домой. Ваша смена уже закончилась?

Левантевски неожиданно умудрился проскользнуть между девушкой и стеной, задвинув Лизу себе за спину.

– Да-да, господин Раенгорд, закончили, закрыли, сдали и уже покидаем это дивное место. Всего доброго, благого вечера! Позволите?

Тот хмыкнул утробным басом, странно поглядел на Лизу и отстранился, позволяя пройти. Фельдшер потянул ее за руку, умудряясь одновременно улыбаться внушительному господину неестественной улыбкой и делать страшные глаза в сторону Лизы, чтобы она не вздумала заговорить.

– Это что еще за хрен с горы? – Спросила Лиза, когда оказалась на крыльце. Она страшно жалела, что не может закурить.

– Тшшш! – Глухо зашипел Левантевски, с силой сжал ее руку и почти бегом вывел за пределы знахарской базы. Там он звучно выдохнул, покачал головой и пояснил, – это не хрен, это твой начальник, между прочим. А что такое хрен?

– Эээ …то такой овощ, да неважно! – Отмахнулась Лиза, оглядываясь по сторонам, чтобы запомнить дорогу. – Начальник? Главврач, что ли?

– А то! Самый главный главач на нашей базе! – Торопливой скороговоркой вводил ее в курс дела фельдшер, стремительно удаляясь от базы и продолжая тащить за собой Лизу. – Короче говоря, он наш шеф. И он страшен. Очень.

– В гневе? – Улыбнулась Лиза, с трудом выдернув руку и замедлив шаг. Левантевски оглянулся и тоже снизил темп.

– О! И в гневе, и в горе, и в радости – он страшен всегда. Такова его натура. Да ты ж не знаешь – он оборотень, – пояснил парень, отчего-то нервно улыбаясь. Лиза хмыкнула. Видала она всяких таких страшных здоровил, как правило, все они в жизни мирные мужички и очень боятся своих жен.

– Так и ты оборотень, насколько я знаю, – решила поддержать беседу Лиза, – но видимо вы разные оборотни, верно?

– Конечно! – Энергично закивал Левантевски. – Я-то всего лишь заяц. А он – медведь. Его лучше не злить. Говорят, он в обороте неуправляем.

– Дааа, делааа, – протянула Лиза и вздохнула.

– Кстати, вон твой дом, – махнул рукой человекозаяц, – везет тебе – твой муженек специально взял в аренду дом так близко от работы. Чтоб ты сильно не утомлялась.

Лиза прыснула, затем остановилась посреди дороги и принялась хохотать, хлопая себя ладонями по коленям.

– Эй, эй, эй! – Забеспокоился фельдшер, – ты чего? На нас вон смотрят!

– Плевать! – Лиза утерла выступившие слезы. – Я ж на работе-то вообще ни фига не устаю. Так, подумаешь десяток-другой пациентов обслужила … эээх, что он знает вообще об этой работе, этот мой мифический муж. Кстати, а он там – дома?

– Так ты ж его выгнала … а-а-а, все забываю, что ты – это не ты, – досадливо поморщился Левантевски и озабоченно потер лоб, – пошли, не бойся. В общем, ситуация такова: когда ты какими-то чисто женскими приемчиками добилась разрешения устроиться на работу, твой драгоценный муж снял тебе чудесный домик. Но ты на него все равно обиделась за что-то и не разрешила жить с собой. Он лишь приходит время от времени.

– Маловато и слабовато по вводным данным, – вздохнула Лиза, моментально помрачнев, – не мешало бы выяснить по какой такой причине Альзиенна поссорилась со своим благоверным. А то ведь я ляпну чего-нибудь и он удивится. Погоди! А детей, надеюсь, у нас нет?

– Вроде нет, – неуверенно ответил Левантевски, – по крайней мере, я ни разу ничего такого не слышал. По поводу ссоры – прости, не в курсе, это уж ты сама выясняй. И имей в виду, характер у этой девицы тот еще сахар с ядоцветиками. Альзиенна капризна, себялюбива, легко впадает в истерику и считает, что вселенная вращается строго вокруг нее.

– Я не такая. – Коротко обронила Лиза и фельдшер кивнул.

– Я заметил. Ты сразу как-то изменилась. Не знаю даже как ты будешь выруливать с этим твоим супругом, так что удачи.

– Может он не придет сегодня? – С надеждой спросила Лиза. Они стояли у невысокого, увитого зеленью заборчика, который сходился на затейливо вырезанной красной дверке. – Кстати, а ключи-то, ключи у меня есть?

– Ключи? – Непонимающе нахмурился Левантевски. – В смысле – родники? Тебе нужна вода?

– Да нет же! Мне нужно попасть в дом! – Лиза оглядела дверку и не обнаружила на ней никакого намека на замочную скважину. – А что – у вас тут не принято двери запирать? Преступность отсутствует, все живут в любви и гармонии?

– Разумеется, нет, – Левантевски нахмурился и принялся топтаться у двери, озабоченно поглядывая на Лизу. – Знаешь, двери-то закрываются и открываются магией. А ты хоть владеешь-то ею?

– Ой, не уверена, – тихо пробормотала она и прикусила губу.

– Плоховасто.

– Дерьмовасто, я б сказала. И как мне ее открыть теперь?

Левантевски тщательно осмотрел улицу, осторожно отодвинув Лизу в сторону.

– Я открою. Но закрыть тебе придется самостоятельно. Хотя нет – давай сначала попробуем. Видишь это углубление в виде ладони? Вложи в него свою руку.

Лиза покорно выполнила это действие, в глубине души очень надеясь, что магией должно владеть тело, а не та сущность, которую из него вынули.

– Тааак … молодец, а теперь легким, негромким звуком, тщательно проговаривая каждое слово скажи: «аззим рим рокойссо».

Лиза старательно повторила каждое слово. Попросила Левантевски сказать их еще раз и проговорила снова, изо всех сил пытаясь соответствовать его инструкциям, а затем еще три раза подряд.

– Не получается! – С отчаянием сказала она. – Вот же зараза! И как мне в дом теперь попасть? Так выходит магией должна владеть душа? Ну, сущность?

Фельдшер скорбно покачал головой, затем спохватился и утвердительно кивнул.

– В общем да. А в твоем мире что же – нет магии?

– Ну как сказать, – пробормотала Лиза, искоса глядя на шаркающего в их сторону старичка, – знаешь, давай ты откроешь мне все, а то мы тут уже битых полчаса торчим подозрительным образом.

Она хотела убрать руку с двери, но Левантевски не позволил – он положил свою руку поверх ее ладони и негромко выговорил те же самые слова. В ответ дверь вспыхнула красноватой искрой и приоткрылась.

– Итить меня налево, итить меня направо, – с досадой произнесла Лиза, проскальзывая за дверку, – ну как так-то? И как мне жить в этом вашем мире теперь? Кстати, отвечаю на твой вопрос: в моем мире магии не существует. А если и существует, то это, как правило, готовый диагноз.

Тот прошел во дворик и прикрыл дверь.

– Да понял я уже. В каком смысле диагноз? У вас что, магия – это болезнь?

– Ага, причем обычно по части психиатров. – Сумрачно ответила Лиза, осматривая свои владения. Дворик был маленьким, очень уютным, полным цветов и каменной мозаики вдоль дорожек и на стенах двухэтажного домика. Справа, в тени невысоких деревьев, виднелась беседка.

– Что такое – психиарты? – Озадаченно спросил ее Левантевски.

Лиза удивленно вскинула брови.

– А что, в этом мире нет психов? В смысле, никто не болеет психическими расстройствами?

– О, болеют и еще как! – Вдруг энергично закивал фельдшер и потянул ее к двери дома. – Ты еще не видела магический психоз, вот где настоящая феерия и разгул для целительской практики.

– Мать моя задница, – убито пробормотала Лиза. Левантевски уже прижимал ее руку к точно такому же заглубленному отпечатку ладони на двери дома. – Так кто ж их лечит в таком случае?

– Мы! – Гордо ответил Левантевски и распахнул дверь. – Ну и всякие целители, ведьмы – кто по этой части учился, травники всяческие, иногда жрецы. Словом, любой кто изучал знахарское искусство. Оно же универсально.

– Это ж сколько всего учить вам приходится, бедным! – Удивилась Лиза, осторожно заглядывая в дом.

– Немало … ну, я пошел. Разбирайся тут, чем быстрее поймешь что для чего – тем меньше будешь творить странной ерунды.

И Левантевски беззаботным шагом направился к дверке в заборе.

– Кстати, – оглянулся он, уже открывая ее, – не знаю как ты выкрутишься с запиранием дверей. Самое простое – это просто плотно задвинуть их, никому и в голову не придет проверять заперты двери или нет.

– Спасибо за совет, – с сомнением откликнулась Лиза и, улыбнувшись, добавила, – и вообще спасибо за все, если б не ты – не знаю что бы я делала.

– Придет время – вернешь мне долг, – он подмигнул и скрылся за дверью, тщательно закрыв ее за собой. Лиза осторожно вошла в дом.




Глава 12.


Дом оказался небольшим, но дорого обставленным, слишком дорого, чтобы быть уютным. Лиза медленно пересекла округлый холл, он сходился на лестнице, которая поднималась, прижимаясь к стенам. Справа и слева она увидела еще комнаты и принялась обследовать их, пытаясь разобраться в увиденном. Было ясно, что в доме живет очень богатая женщина, привыкшая к разного рода дорогим безделушкам, которые были тут натыканы по всем горизонталям и вертикалям. Лиза перетрогала все, покрутила в руках каждую вещь, по всему выходило, что цель их существования была лишь одна – радовать глаз хозяйки. Лоск и блеск, шик и дороговизна внутреннего убранства дома делали его холодным, отстраненным, блестящим будто витрина с драгоценностями. Лиза поежилась, оглядываясь по сторонам. Неуютно. Это все равно, что жить в ювелирном магазине, красиво, но никакого удовольствия. Неожиданно ее внимание привлекла картинка, стоящая на столе у самого входа и Лиза взяла ее в руки. Это был простой, но выразительный набросок, в котором угадывались два лица: одно явно ее собственное, судя по отражению в зеркале, а вот другое … Лиза поднесла картинку поближе к глазам и медленно покачала ее из стороны в сторону. Неожиданно картинка будто ожила, заискрилась, вспыхнула и лица стали выглядеть очень реалистично. Будто это было не изображение и даже не фотография, а, скорее, окошечко, за которым стояли двое – она и какой-то мужчина, стоящий позади и обнимающий ее за талию. Он был молод и красив, даже слишком красив на невзыскательный Лизин вкус. Острый подбородок, холеная белая кожа, изящный нос, капризный изгиб губ, огромные выразительные фиалковые глаза … и острые кончики ушей, слегка торчащие над нежнейшими каскадами белоснежных локонов. Эльф? Ну и ну!

Пройдясь по первому этажу, Лиза попала в гостиную. Зачем-то пожав плечами, будто чувствуя вину за неприязнь к дому, она решила проверить второе помещение. Это оказалась кухня-столовая. Большая, светлая, с окном выходящим на беседку. Иии … совершенно стерильная на предмет съедобного. Лиза озадаченно почесала за правым, затем за левым ухом. Ну точно же вот это – обеденный стол, вон столовые приборы, вычурный набор баночек явно со специями. Несколько стульев с вплетенными в спинки вензелями. И стены, сплошь закрытые деревянными панелями с затейливыми рисунками.

– Неужто эта красотка питалась здесь воздухом? – Проворчала Лиза, тщательно осматривая пространство под столом, в надежде найти хотя бы шкафчик, а в идеале – холодильник. – Хотя нет, вру. У девицы со столь изысканным вкусом явно главным блюдом был воздух с пряностями. А мне б колбаски кусочек, эхх!

Тут Лиза насторожилась – в холле будто бы слегка пристукнула дверь. Напряженно оглядевшись в поисках какого-нибудь зверского кухонного оружия, она не нашла ничего страшнее ложки. Сплюнула – сердито, беззвучно и вызывающе – и вооружилась здоровенной ложкой. В случае чего постараюсь нанести как можно больше тупых травм, мрачно подумала она и осторожно выглянула в холл.

– Альзичка моя! – Обрадованно воскликнул какой-то до странного тонкий тип и раскинул в стороны руки. – Ну! Поцелуешь меня сегодня? Или ты все еще сердишься?

Муж. Вот же непруха так невезуха и невезуха так непруха. Приспичило же ему заявиться именно сегодня. Лиза отложила ложку и осторожно вышла навстречу, изящно увернувшись от объятий.

– Ах ты … вредная девчонка! – Парень погрозил ей пальцем, длинным и гибким, словно у пианиста. – Ну что, соскучилась по мне?

Он артистичным выверенным жестом мотнул головой, откинув локоны на одну сторону и в глаза Лизе бросились его уши с тонкими заостренными кверху кончиками. О, а вот и эльфов подвезли, сумрачно подумала она, полный суп-компот. Глядишь уже скоро внимание обращать перестану кто тут снует вокруг меня. Однако лицо мужчины показалось ей смутно знакомым – странно, до сих пор ей еще не доводилось лечить эльфов. Тем более, таких аристократичных.

– Альзи, – снова позвал он ее мягким переливчатым голосом и двинулся вперед, Лиза попятилась, – ну же, девочка, не упрямься. Я пришел помириться. И просто так не уйду. Хватит уже.

Лиза сделала еще один шаг назад и положила руку на стол, нечаянно столкнув на пол какой-то предмет. Медленно нагнувшись, она зачем-то подняла небольшую золоченную рамку и перевернула ее. Взглянула на изображение и медленно перевела взгляд на пришельца.

– Ну же, милая! – Он развел руки в стороны. – Я вернулся! Ну брось! К чему нам эти ссоры, в конце концов, мы уже женаты. Пожили немножко врозь и хватит. К тому же, твой отец здорово рассердится, когда узнает об этом.

Лиза еще раз сверила изображение с лицом – все верно, это он. Вот почему лицо гостя показалось ей знакомым, вот же он, на оживающей картиночке, где он улыбается щека к щеке рядом с ней.

– Э-э-э … дорогой мой супруг! – У эльфа ошарашенно вытянулось лицо от такого обращения. – Мне действительно нужна твоя помощь. Ты не мог бы принести мне еды? А то мне кушать нечего.

Тут Лиза вспомнила, что теперь она обладает внешностью смазливенькой блондинки и заискивающе улыбнулась, хлопнув ресничками.

– Ааа … льзи, но … как же так! Я ведь не так давно тебе доставку оплатил! – Вдруг возмутился дорогой супруг, отодвинул Лизу и бесцеремонно двинулся в сторону кухни. – Это что тебе – не еда, что ли? – Донесся оттуда его возмущенный голос. – А это? Да ты даже половины не съела еще, а уже требуешь пополнения! Зачем тебе столько? Ты собираешься закатить званный ужин?

Лиза торопливо рванула на кухню, чтобы наблюдать и запоминать стратегически важные места, богатые пищей. Эльф распахнул то, что она считала декоративной настенной панелью и сунулся туда по пояс. Откуда-то изнутри лился приятный голубоватый свет и тянуло прохладой. А-а, так вот где оказывается холодильник спрятан! Покончив с его инспекцией, мужчина принялся деловито распахивать затейливо украшенные резные панели, которые на самом деле были шкафчиками. Как видно в богатых домах принято тщательно маскировать еду – чтоб не украли … ну или чтобы не соблазняться лишний раз. Неважно.

– Альзи! Тебе не стыдно? – Укоризненно покачал он головой. Лиза мотнула головой, молча заглядывая тому через плечо. Парень вдруг ловко обхватил ее за талию. – Ну что – мир? Знаешь, давай я останусь сегодня здесь. Тебе, поди, страшно ночевать совсем одной?

– Конечно, – невозмутимо ответила Лиза, не пытаясь вырваться из объятий, – у меня знаешь какое страшное одеяло? Каждую ночь приходится плакать от ужаса. И это ты еще подушку мою не видел.

Эльф медленно отвесил челюсть, затем скривил рот в растерянной улыбке.

– Ты … шутишь? Да?

– Нееет, – Лиза спокойно стряхнула с себя белоснежную конечность и отступила, – пойдем, покажу. Но чур громко не кричать.

Парень издал нервный смешок блеющим голосом и тоже отступил на шаг.

– Ты как-то изменилась, – потрясенно заметил он и вдруг расплылся в счастливой улыбке, – но мне даже нравится. А что – пойдем. Покажешь мне свое страшное одеяло и жуткую подушку. Я буду тебя мужественно защищать от них, а потом утешать … страстно … ты ведь в курсе, что твой отец требует внуков и как можно скорее?

– Что – прямо-таки требует? – Уточнила Лиза с недобрым прищуром, затем покачала головой. – И что мне будет, если я не выполню этих требований?

Муж пожал плечами. Разговор явно не клеился. Что ж, главное – в этом доме есть еда! А остальное неважно. Поэтому Лиза сделала шаг вперед, вынуждая супруга выйти в холл.

– Думаю тебе уже пора. – Без обиняков заявила она. – Я вообще-то только с работы, устала и хочу отдохнуть. А ты чего пришел-то?

– Да как чего? Да ты чего? – Растерялся он окончательно и сердито помотал головой. – Знаешь, Альзи, ты вынуждаешь меня применить права мужа. Ты не можешь меня выгнать из дома. Вообще-то это я решаю кто здесь будет жить.

– Решил? – Перебила Лиза и принялась наступать на него, совершенно забыв, что она уже не бывшая баскетболистка, а невысокая хрупкая девушка. – Молодец, а теперь давай, иди отсюда. Дай отдохнуть своей жене, утомленной трудом и неадекватными пациентами.

Окончательно сбитый с толку эльф лишь открывал и закрывал рот, будто рыба на суше. Лиза дотолкала его до двери своей харизмой и натянуто улыбнулась.

– Приятно было повидаться! – Вкрадчиво сказала она, намереваясь выставить незваного мужа из дома, но тот вдруг встрепенулся.

– Погоди! – Он взмахнул руками, сморщился, затем закрыл лицо ладонями. – Ты меня с ума сведешь когда-нибудь! Действительно, я ж чего пришел! Скоро будет Бал в Багровом Саду, собственно, я пришел пригласить тебя туда. У нас особое приглашение, подписанное самим королем. А это значит, мы сможем остаться в Багровом Саду после заката.

Лиза выжидающе смотрела на своего личного эльфа.

– И-и-и? – Вкрадчиво спросила она. – Что мы там будем делать, после заката? Внуков этому моему родителю-террористу?

– Ну ты даешь! – Изумленно выдохнул эльф, вытаращив свои прекрасные глаза до предела. – Да это же … это самое прекрасное зрелище какое только может быть! И причем тут твой родитель? И кто такой термо … этот … глист?

Тут Лиза не выдержала и громко фыркнула, едва удержавшись от смеха. Похоже расхождения между словарными запасами этого мира и ее родины все-таки есть.

– А что будет, если я не приду? – Небрежно спросила она. Эльфа аж затрясло от нервного возбуждения.

– Да что с тобой происходит?! Это же главный бал года! Ты же мечтала на него попасть едва окончился прошлогодний! Ты что, Альзи? Ты заболела, может быть?

Он попытался положить ладонь Лизе на лоб, но она отпрянула и шагнула назад.

– У меня работа вообще-то, – напомнила она медленно моргающему, совершенно офонаревшему муженьку, – я буду ее … гм … работать. Трудиться на благо короля и королевства. Это не возбраняется, надеюсь?

Тот немного повращал нижней челюстью. Задумался. Причмокнул. Затем озабоченно взглянул на Лизу:

– Я, безусловно, именно так и доложу королю о причинах твоего отказа, когда он окажет мне честь своей приватной беседой. Но это просто немыслимо, Альзи! Это какая-то фантастика! Чтобы ты – ты! – отказалась от главного королевского бала! Да еще и по личному приглашению короля! Полагаю, он будет потрясен не меньше, чем я!

– Работа, знаешь ли, – скорбно сообщила Лиза, скроив серьезное лицо, – она располагает к размышлениям на тему смысла жизни и цели существования. Как там? Все блажь, все фарш … в смысле, фальшь. Жить нужно так, чтобы не стыдно было умереть … хотя не умирать, все-таки лучше. Короче, я много думала. В перерывах между пациентами, разумеется. Ну вот. Выводы меня полностью изменили. Я хочу жить с пользой для окружающих.

– Зачем? – Спросил уже совершенно невменяемый от хронического переудивления эльф. – Ты же принцесса и моя жена! Зачем тебе какой-то смысл жизни? Почему нельзя просто жить?!

– Да, но …! – Лиза вздернула указательный палец, в голову лезли лишь какие-то глупости. – Короче, я хочу чтобы никто не болел. И-и-и … чтобы моя жизнь была … полезной. И вообще – я и так устала, а тут еще ты со всякими еб … тьфу! Балами! Давай, милый, иди уже куда-нибудь. Скажи королю, что я очень скучаю по нему и работая буду усиленно думать о нем и его эээ … бале.

Лиза едва держалась. Ей, привыкшей к грубому медицинскому юмору и вообще циничному отношению к жизни, так и хотелось ввернуть что-нибудь эдакое. Однако здравый смысл перевесил. Она демонстративно зевнула, затем умильно склонила голову к плечу и детским голосочком спросила:

– Ты же еще придешь ко мне, правда?

– Да-да, конечно! – Встрепенулся эльф и потянулся к ней, вытягивая губы трубочкой. – Но я могу и не …

– Вот и хорошо, – ласковым тычком в грудь, Лиза наконец выставила бедолагу за дверь, нервно упала на нее спиной, а затем медленно сползла на пол. Да уж. Что-то не везет ей с семейной жизнью – что в одном мире, что в другом. Немного посидев на придверном коврике, она на всякий случай подперла дверь ближайшим комодом и отправилась на кухню выяснять, чем же здесь питаются. Жрать ей хотелось ужасно, просто до заворота кишок. Немного поразмыслив, она наворотила запас бутербродов – жизнь на «Скорой» приучила ее всегда иметь при себе какой-нибудь перекус.

Покончив с ужином, она снова поднялась на второй этаж, сначала посетив помпезную ванную, затем крикливо-яркую спальню.

– Ну и ну! – Пробормотала она, качая головой. – Да я ж теперь не усну, вся такая ослепленная блеском новой жизни. Кто бы мог подумать – принцесса, которая работает на «Скорой». Вернее, на стремительной. И впрямь – чего ей дома не сидится?

С этими мыслями она забралась под невыносимо блескучее покрывало, свернулась калачиком и крепко заснула.




Глава 13.


– Аааарч, поднажми! – Взревел Левантевски в окошечко, засунув в него голову так, что едва не застрял там. – У нас самоубийство!

Карета неслась по улицам города, опасно качаясь на поворотах. Лиза с замиранием сердца подумала: вот оно, случилось. Та самая ситуация, когда угроза висит не над пациентом, а над врачом, который всего лишь может опоздать к завершению эволюции еще одного идиота. Рано или поздно это должно было произойти. Интересно, что им грозит, если самоубийца уже помер? Врач потрясла головой отгоняя от себя тревогу. Карета вдруг остановилась. Начался отсчет. Левантевски молча подхватил чемоданчики и нырнул в дверной проем. Вздохнув, девушка последовала за ним.

На этот раз пациентом оказался субтильный молодой человек с грудной клеткой голодающей канарейки. Он лежал на низком диванчике, часто дыша и периодически поскуливая, видимо, в попытке издать героический стон. Услышав шаги, он приоткрыл один глаз и патетическим жестом протянул окровавленную руку в сторону медиков.

– О-о-о! – Многозначительно сказала Лиза, тщательно изучая выданную ей конечность, покрытую сетью мелких порезов. – Ну что я могу сказать. Рана, безусловно, ужасная.

Левантевски тихонько хихикнул и покачал головой. Судя по состоянию руки, паренек изо всех сил пытался покончить с собой, царапая кожу ногтями.

– Да. Ужасная. Но жить вы, к сожалению, будете.

– Почему к сожалению? – Обомлев спросил пациент.

– Потому что после подобного очень высок риск умереть со стыда, – ухмыльнулась врач и парень опустил глаза.

– Да понял я, – страдальчески протянул он, – но у меня дома, к несчастью, не нашлось достойного оружия, чтобы умереть красиво, как и положено дракону.

Парень потер покрасневшие глаза и на минуту отвернулся. Лиза что-то сосредоточенно искала среди медицинских артефактов.

– Все драконы как драконы, – продолжал уныло вещать молодой человек, – здоровенные подкачанные мужики. Да все у них большое! Ну вы поняли, да? – Он всхлюпнул носом и потер лицо рукавом с какой-то сердитой энергичностью.

– Поняла, поняла, – успокаивающе произнесла Лиза, бинтуя страдальца. Левантевски сумрачно сопел у нее над ухом, но не осмеливался заговорить, чтобы предложить заговор на заживление. В конце концов, парень хотел красивого суицида? Вот и пусть теперь девушкам головы морочит своей забинтованной лапкой.

– Ну вот. А у меня … эх! Да вы же видите! Я и не говорю никому, что я дракон – засмеют же.

– А вы дракон? – Заинтересованно спросила знахарица, ловко фиксируя кончик бинта. Паренек закатил глаза и томно вздохнул.

– Младший сын герцога Эрргарда, – с тоскою ответил он, – восемнадцатый. Оттого, видать, и такой жалкий. Настолько жалкий, что даже умереть достойно не могу.

– Вы не жалкий, – врач сочувственно похлопала его по плечу.

– Да? – Вскинул глаза парнишка и просиял. – Спасибо!

– Нет, не жалкий. Вы занудный.

Больной напрягся. Фельдшер тоже.

– Но, согласитесь, это все же лучше. – Лиза завершила свой титанический труд и ласково улыбнулась. – В конце концов, это не так уж и страшно. Вы, к примеру, можете выдать себя за строго упорядоченную личность, любителя порядка и дисциплины. За это вас будут уважать.

Дракон медленно моргнул. Растерянно глянул на Левантевски – тот развел руками и пожал плечами.

– Вы уже передумали умирать? – Строго спросила Лиза. – Очень это рекомендую. Жизнь прекрасна и удивительна, если … если … придумайте сами. Тут может быть много вариантов.

Парень неожиданно оживился и принял вертикальное положение, усевшись на своем вычурном диванчике, обтянутом пафосной ало-серебряной парчой.

– Ну а ты, знахарица, для чего живешь эту свою распрекрасную и удивительную жизнь? – Как-то странно усмехаясь спросил он. Лиза тоже оглянулась на Левантевски. Тот снова пожал плечами.

– Ну-у-у …, – Лиза на мгновение задумалась, затем слегка кивнула каким-то своим мыслям и сообщила, интимно понизив голос, – я ж вра … знахарица. Цель моей жизни – чтоб всем было хорошо и никто не болел. Это вкратце. Ну и чтоб мне тоже было хорошо.

– И что же ты для этого делаешь? – С подозрением спросил восемнадцатый отпрыск дракона. – Я может тоже хочу жить, но не знаю для чего.

– Для начала – просто живите. – Лиза на шаг отступила к двери. – Пусть бесятся ваши враги и радуются ваши родители. По-моему, обе причины достаточно веские, чтобы жить дальше. А там – глядишь и еще какие-нибудь причинки подтянутся. Всего хорошего, не болейте!

Она стремительным шагом покинула комнату, опасаясь, что этот занудный нелюбитель жизни втянет ее в какие-нибудь философские дебаты. Помощь она ему оказала? Оказала. А со смыслом своей занудной жизни пусть разбирается сам.

В карете уже ныла незатейливая мелодия, означающая, что снова нужно куда-то ехать и кого-то спасать. Левантевски покачал головой и что-то сделал, мелодия оборвалась, а в воздухе развернулся полупрозрачный лист с первичными данными. Фельдшер вгляделся в него, щурясь, затем застонал в голос, отчаянным жестом вцепившись в свои роскошные кудри.

– Опять! Опять этот поганец чепыздрюковый! – Трагически возопил он. – Да когда ж он сдохнет-то уже?!

– Так, отставить «сдохнет»! Не в мою смену, ясно? – Лиза вгляделась в лист и безнадежно прицокнула языком. – Короче, я в ваших письменах ничего не соображаю. Давай, переводи мне, что там за особый пациент нам достался? Какой-то из постоянных, что ли?

– Еще бы! – Тоскливо вздохнул Левантевски, пытаясь пристегнуться, затем махнул рукой и потянулся к окошечку. – Арч! Улица Весенних цветов, предпоследний дом. Ну ты понял. Давай только медленно, а? Мне нужно настроиться и взять себя в руки.

Он закрыл окошечко, зажмурил глаза и скорчил серьезную рожу. Лиза с недоумением поглядела на весь этот театр, затем болезненно ткнула фельдшера указательным пальцем под ребра.

– Я так и не поняла, что случилось-то? И почему мы едем медленно? Этот наш зверский шеф сожрет нас со всеми чемоданами, если узнает. Давай уже, рассказывай.

– Чего там рассказывать, – вздохнул Левантевски, – вот сейчас приедем и сама все поймешь. Только пожалуйста, попридержи свои странные шуточки. Этот тип нам уже который год мозги ест и никакая хворь его толком не берет. Да он и не болеет-то по-настоящему. На всякую ерунду вызывает нас, а гонору!

Лиза удивленно вскинула брови – тоже мне, новость! Да у нее на родине каждый второй пациент именно таким и был. Ну хорошо, пусть не каждый второй, но многие все же. Казалось бы, фельдшеру давно уже следовало привыкнуть к этому. Размышляя об этом, она не заметила, что они плавно снизили скорость и остановились.

– Надеюсь, после этого нам позволят хотя бы пожрать, – мрачно заметила Лиза, отнимая у фельдшера один чемоданчик, – а то у меня уже кишки с голоду воют.

В доме их ожидал неприятный сюрприз. А если быть точнее – неприятный пациент. Как раз тот самый типаж, который вызывает ненависть у всего живого. Дом был завален всяческим хламом, грязен, припушен пылью и выглядел довольно заброшенным. На продавленном, покрытом пятнами диване, их ожидал пациент – тучный мужчина с гнилыми зубами и бесформенным лицом.

– О-о! – Тут же взвыл он, не утруждая себя подъемом. – А вот и стремительная помощь стремительно ворвалась в мое жилище. Небось ко всяким там драконам да фениксам летаете будто птички под пенделёчками?

– Возраст, раса, пол … хм … и чем страдаете, – Лиза попыталась собраться с мыслями, несколько выбитая из колеи таким приветствием.

– Пол? – Оскорбленно переспросил больной и демонстративно почесал свой пах. – Ну допустим человек. Ну допустим мужик. Возраст вас не касается. Вообще вы уже должны в лицо меня узнавать.

– У нас значительное количество пациентов и – заметьте! – они не являются постоянными, – холодно ответила Лиза, оглядываясь в попытках найти более-менее чистое местечко, чтобы поставить туда чемоданчик, – на что жалуетесь?

Она брезгливо смахнула с косоногого столика какую-то посуду с присохшей пищей и неопознаваемый мусор. Затем обреченно подумала, что сесть здесь не получится.

– Да вот, – смачно ухмыльнулся пациент, без стеснения рыгнул и пнул с дивана на пол какую-то стеклянную тару, – ел, пил, отдыхал. А потом неожиданно осознал, что прогадиться не могу. Справляйтесь. Это ваша работа.

– Лучше бы ты осознал тщетность своего бытия, – пробурчала Лиза и ощутила увесистый пинок по лодыжке, которым ее наградил Левантевски, – что помешало вам обратиться к какой-нибудь травнице или знахарю? Почему именно стремительная помощь? Давно у вас это состояние?

– Ах-ха! – Рожа пациента расплылась в обширной улыбке. – Давно! Три … нет, пять дней! А сегодня я лежу и вдруг чувствую, что в брюхе-то уже давит и распирает. Ну, думаю, а вдруг мне его порвет и я помру? А я не хочу помирать.

Из-за Лизиного плеча вынырнул озабоченный фельдшер и что-то втолкнул ей в ладонь. Она взглянула на подсунутый пузырек.

– Вот. – Махнула им Лиза. – Лекарство. Пить будете?

– Это не пи-ить! – Вдруг сдавленно зашипел Левантевски. – Это для диагностики! Капнуть на живот. А потом …

– Нет! – Внезапно рявкнул мужик с такой силой, что в глубине дома что-то рухнуло. – Это вредно для здоровья! Магия, знаете ли, тоже всякая бывает. А уж из чего эти ваши зелья делают – я знаю! Да! Знаю! Они же все как одно на ядовитых травах! А что не на травах – то на поганых выделениях всяких животных. Не позволю! Я, знаете ли, здоровьем своим дорожу. Лечите без этого!

Лиза сдержанно скрипнула зубами и через плечо глянула на тихо звереющего фельдшера.

– Ладно, – медленно выговорила она, – Левантевски! А что там у нас еще по поводу диагностики имеется?

– Никакой диагностики! – Взревел пациент. – Нечего время на эту ерунду тратить! Я ж говорю – погадить никак не могу. Чего неясно-то? Смрад один только из меня и выходит, а по крупному – ни-че-го! Тупые вы, что ли? Лечить не умеете? Неучи немагические! Бездари оркоголовые!

Он явно наслаждался своей маленькой, но, к сожалению, очень цепкой властью. Лиза закрыла глаза, быстренько обмозговала ситуацию и вдруг успокоилась. Не глядя похлопала по руке пыхтящего фельдшера и улыбнулась пациенту.

– Что же вы – зелье пить отказываетесь, от обследования тоже, и как же нам лечить вас после этого? – Вкрадчиво заговорила Лиза. Пациент радостно блеснул зубами.

– Сделайте мне массаж, – приказным тоном велел он, плюхнулся на спину и обнажил здоровенное брюхо, напоминающее бледное желе, – мне завсегда оно помогает. Давай, красявочка, поработай своими нежными ручками. И скажи спасибо, что я согласен только на ручки.

Больной хохотнул, расслабленно развалился, раскинув ноги, и принялся дурно пахнуть во все стороны, совершенно не стесняясь этого. У Лизы от гнева затряслись руки, но она быстро взяла над собой контроль.

– Левантевски!

– Шприц?

– Нет, парень, – Лиза злорадно улыбнулась, – у нас тут многодневный запор – это раз, наверняка уже каловые завалы сформировались – это два, отравление организма всякой бякой в полном ходу … так что выдай-ка мне, фельдшер, самую здоровенную клизму.

– Зачем тебе призма? – Удивился Левантевски. – Тебе нужна лунная призма? Но она не применяется при лечении запоров!

– Эхх ты, – вздохнула Лиза и отодвинула его от чемоданчика, – ого! Да сюда целая автобаза войдет! Ну, что тут у нас?

Какое-то время Лиза сосредоточенно перебирала малопонятные и незнакомые ей предметы, пока не докопалась до самого нижнего уровня, где хранились устаревшие инструменты.

– Ну ты скоро там? – Нетерпеливо окликнул ее пузанчик. – Давай быстрее! Еще минута и я буду требовать, чтоб массаж мне делала раздетая до трусиков знахарица! И ничего ты мне не сделаешь, ясно? Я вас всех имел, имею и буду иметь! Имею право!

– Право он имеет, – проворчала Лиза, деловито раздвигая всякое барахло и все дальше углубляясь в чемодан, – он значит имеет право и нас, а мы что имеем?

– Ничего, – со вздохом ответил ей фельдшер вполголоса, – но ты лучше поторопись, если этот непросранец пожалуется шефу, то нас будут иметь в два раза интенсивнее, мне вот это вообще не интересно.

Медленно выпрямившись, Лиза остро глянула на нечто в своей руке.

– Фельдшер, будь другом, организуй мне много теплой воды и какое-нибудь ведро, – тихо попросила она, – а вы, многоуважаемый, поворачивайтесь на левый бочок.

– Зачем это? – Настороженно спросил больной, но нехотя перекатился как его попросили. – Массаж, что ли, по новой методике делать будете?

– Конечно, – авторитетно кивнула Лиза, – все-таки ситуация серьезная, требуется основательное лечение. Не бойтесь, больно не будет – я все сделаю нежно и вдохновляюще. Глазом моргнуть не успеете, как … гм … постройнеете и похорошеете. Коленки к животу подожмите … Левантевски? Давай-ка сюда, друже, это ведро. Вот так.

– Ты чего надумала? – С беспокойством спросил Левантевски. Он аккуратно приладил емкость к нижней точке необъятного туловища, с которого Лиза уже ловко сдернула штаны.

– Э, а ведро зачем?! – Возмущенно возопил больной, но Лиза быстро пресекла бунт на корабле:

– Так! Тишина! Сейчас будет волшебное исцеление! Но для этого требуется помолчать! Левантевски! Ведро! Пациент! Расслабьтесь!

– Ую-ю-ююю! – Взвыл пациент, ощутив совершенно непривычную клизму вместо привычного массажа.

– Бе-е, – брезгливо протянул Левантевски, вздохнул и отвернулся. Творилось волшебство – очень грязное волшебство. Лиза ласково улыбалась, скрывая чувство полнейшего удовлетворения: вроде и лечение самое обычное, и грязищи сколько, а все равно приятно. Так что на следующий вызов она ехала мурлыкая себе под нос какую-то песенку. Стремительная помощь снова мчалась по улицам, оттирая в стороны других твиинов.




Глава 14.


Шорох. Странный, непривычный, совершенно ни на что не похожий неожиданно разбудил Фелиссандра. Он шевельнулся и поднял голову со стола. Вдумчиво посмотрел на изящно очерченные буквы, затем осторожно ощупал лоб и взглянул на испачканные чернилами пальцы. Проклятье! Он снова уснул в процессе переписывания семейной истории! Когда с ним такое приключалось в детстве, Рифант долго потешался над ним, но ни слова не говорил о чернилах на лице. Коротко вздохнув, Фелиссандр огляделся в поисках салфеток и вдруг увидел ее – женщину. Она стояла затаившись, в углу между двумя библиотечными шкафами. Ее силуэт лишь слегка угадывался, сливаясь с тенью, только глаза поблескивали едва заметными огоньками. Фелиссандр побледнел, но постарался не выдать своего смятения. Осторожно оглядевшись, он понял, что совершенно один. Не было слышно ни торопливого шороха шагов за дверью, ни негромко переговаривающихся голосов, присутствие слуг даже не угадывалось поблизости. Отец явно где-то в своем крыле. А больше в имении никого и нет. Фелиссандр осторожно приподнялся – теневичка колыхнулась, будто ее тронуло сквозняком.

– Кто ты такая? – Спросил Фелиссандр. – Чего тебе надо?

Она задвигалась, зашевелилась, но из темного угла так и не вышла.

– Ты боишься выйти из тени? – Вдруг осенило Фелиссандра. – Уже хорошо! А говорить-то ты способна? Ну хоть звук какой издай.

Теневичка вдруг испустила тоненький звон, похожий на далекий звон стекла, нежный и вибрирующий. Заинтересованный Фелиссандр сделал шаг в ее сторону. Разум подсказывал ему, что от тени нужно избавиться. Осторожность требовала, чтобы он покинул библиотеку. Но любопытство заставляло его разобраться в этом странном явлении. Обычно теневики прятались, скрывались от разумных существ и поглощали энергию, до которой могли дотянуться, в огромных количествах. Никогда еще Фелиссандр не слышал о том, что теневик может кого-либо преследовать. А в том, что именно эта женщина выглядывала из-за колонны храма он не сомневался ни на минуту.

– Ты … ищешь меня? – Он ткнул пальцем себе в грудь. – Зачем? Хочешь выпить мою энергию?

И тут его пронзила страшная мысль. Жуткая до зябкого холодка вдоль спины – а что, если использовать теневичку вместо утраченного артефакта? Ведь он действительно опасен, поскольку ничто не поглощает его неукротимую силу, что с каждой минутой наполняет Фелиссандра все больше. В храм он отправиться не может – отец уже отдал распоряжение, чтобы его не выпускали из имения. И малейшее переживание, раздражение, стресс – все, что угодно! – могли спровоцировать выброс энергии. Прежде всего это угрожало жизни самого Фелиссандра. Отец, понятно, больше беспокоился за своего драгоценного короля, его мало интересовал тот факт, что его сын в любую минуту может вспыхнуть как спичка. Потому-то он и озаботился изоляцией Фелиссандра в имении, которое располагалось достаточно далеко от королевской резиденции. Фелиссандр и сам чувствовал, что его неподконтрольная сила может принести немало бед, если вырвется наружу. Но ему очень хотелось найти ту девушку, знахарицу и хорошенечко порасспросить ее. А еще лучше – спрятать от отца. Не столько из противоречия отцу (хотя и эта причина имела место тоже), сколько из желания как следует разобраться в ситуации. Больше всего Фелиссандра беспокоила мысль, что с Рифантом может произойти то же самое. Кому-то очень нужно, чтобы эти двое погибли во вспышке собственной стихии.

Он сделал медленный шаг к теневичке – та снова вжалась в глубокую щель между шкафами.

– Не бойся, – негромко произнес Фелиссандр и сделал еще один шаг, – ты ведь понимаешь меня, верно? Если да – сделай этот звук еще раз.

Теневичка вдруг загудела низким вибрирующим звуком со звенящим оттенком.

– Тихо, тихо, тихо! – Зашипел Фелиссандр оглядываясь. – Я понял. Только тихо. Ты пришла ко мне. Как бы нам …

Он вернулся к столу и кончиками пальцев коснулся пера, затем покачал головой – нет, писать на чужом языке еще более сложная наука, чем говорить. Придется действовать наугад, на интуиции. Он повернул голову и взглянул на сливающуюся с тенью девушку. Огоньки ее глаз были устремлены на него. Фелиссандр снова принялся медленно продвигаться к простенку между шкафами, лихорадочно соображая на ходу: нужно подойти к ней как можно ближе, но полностью в тень не погружаться. Наверное, достаточно будет просто протянуть руки. А когда ощущения подскажут, что энергетический запас исчерпан – нужно будет сделать шаг назад, чтобы разорвать контакт.

Продумав все еще раз, Фелиссандр сделал последний шаг, расстегивая рубашку. Небрежно отбросил ее назад. Теневичка задрожала, расплываясь, растворяясь в тени, она явно паниковала. Странно. До сих пор все маги этого мира были солидарны во мнении, что теневики грозные и опасные существа. Но эта женщина такого впечатления не производила.

– Не бойся, – мягко сказал Фелиссандр, – я не опасен. Разрешаю взять у меня энергию – бери сколько хочешь, не стесняйся.

Он замедлил шаг – руки почти коснулись границы между светом и тенью. Протяжно выдохнув напоследок, Фелиссандр качнулся вперед, погружая руки и грудь в обжигающую холодом тень. Это прикосновение было невыносимо болезненным, будто его плашмя бросили на древний айсберг. Стиснув зубы, стараясь не издавать ни звука, он продвинулся вперед еще немного, стараясь не погружаться в тень полностью. И тут он почувствовал как пламя, бушующее в его жилах, стало остывать, успокаиваться и покидать его тело. Казалось, с его кожи испаряется прохладная вода, оставшаяся после купания. Фелиссандр закусил губу и расслабился, позволяя теневичке вытягивать из себя энергию. О том, что произойдет с ней после такой порции силы, он старался не думать.

Очнувшись, Фелиссандр сначала подумал, что ему все приснилось. Однако это ощущение быстро ушло – он увидел резной потолок, почувствовал голой кожей жесткий бархат ковра и понял, что все произошло на самом деле. Он не помнил как отключился. Но боли не было как и не было неприятных ощущений в теле. Лишь легкая слабость и непривычная легкость, словно магическая энергия была слишком увесистой. Осторожно усевшись, Фелиссандр дотянулся до рубашки и принялся надевать ее. Но не закончив с этим он спохватился – теневичка! – и внимательно поглядел на щель между шкафами. Пусто. Темно. Ни шороха, ни движения, ни блестящих огоньков глаз. Похоже, утолив голод теневичка сбежала.

– Надеюсь ты еще вернешься, – пробормотал Фелиссандр, суетливо застегивая инкрустированные пуговки, – потому что мы явно нужны друг другу.

Приведя себя в порядок, он принялся думать как бы ему незаметным образом покинуть дом. Лучше это сделать сейчас, пока он пуст и неопасен. К тому же, это дает ему преимущество во времени – он успеет найти знахарицу первым, до того, как ее разыщет отец. Утвердительно кивнув себе самому, он твердо решил действовать. И пусть время уже позднее – это неважно, медицинская база работает круглосуточно. Возможно, удастся расспросить коллег этой девушки, а если повезет – то может и она сама попадется, если у нее сегодня ночная смена. Главное придумать как слинять из этой персональной гробницы класса люкс. Слуг просить о помощи нельзя – они до истерики боятся отца и непременно доложат ему о побеге. Где же Рифант? Он ведь обещал приехать и забрать его отсюда. Он давно уже должен был сделать это, почему же его все еще нет? Неужели испугался? Вот трус несчастный! Что ж, похоже пришло время поиграть в детектива под маскировкой. Прежде чем стать следователем, Фелиссандру довелось побывать детективом, но недолго. Он едко усмехнулся. Чем проще и тупее маскировка, тем она надежнее – так говорил его наставник. Вот и проверим это еще раз.

Он вернулся в свои личные покои и быстро разделся там до белья, затем нашел костюм для будничной охоты: темный, грубый, без знаков семьи. Вот это то, что надо. Время уже позднее, наверняка в коридорах для слуг пустынно. Всего-то нужно выйти наружу и заклинить двери так, чтобы их не смогли запереть.

Все это оказалось настолько просто выполнить, что Фелиссандр уверовал в покровительство какого-нибудь справедливого божества. Или же это удача? Неважно! Все сейчас неважно!

Первым делом, он сошел с дороги, которая широкими петлями раскидывалась вокруг имения, пастбищ, рощиц и полей. Напрямую будет быстрее. Хотя, надо отметить, путь предстоит неблизкий, все-таки следует еще до города добраться. И с чего это его предкам приспичило селиться вдали от цивилизации? Хорошо известными ему с детства тропами Фелиссандр вскоре добрался до окраины города и выбрался на городскую улицу. Немного подумав, он определил в какой стороне находится база стремительной помощи и все так же, напрямую, двинулся в ту сторону. Он не обращал внимания какими путями ему приходится пробираться – чужими ли дворами, темными ли переулками, перелезая ли через заборы, минуя ли зловещие притоны, все это было лишь дорогой к обозначенной цели.




Глава 15.


На гигантской словно общественная парковка кровати лежало какое-то существо, держась обеими руками за живот и громко охая.

– Так, раса, возраст, что случилось, – уже совершенно привычно проговорила Лиза, подставляя руки под жидкие перчатки.

– Ууооох, – стеная начал страдалец, – я человек с примесью драконьей крови. Достаточно молодой … аййя! … всего полторы сотни лет … оххохо … недавно … ааоохх! … недавно вернулся с охоты. Ну как недавно – вчера.

– Ели там что-нибудь дикое и непрожаренное? – Лиза взобралась коленями на кровать, чтобы дотянуться до пациента и с озабоченным видом осторожно ощупывала его живот.

– Ну что вы! Это была королевская охота … ооой-ёй-ё! … словом, вся дичь пошла на королевский стол. Да я и охотник … матушки мои! … так себе.

Лиза нахмурилась – даже сквозь изрядный жирок она ощущала, как внутри пациента энергично шевелится нечто чужеродное. Чужой, что ли? Тут что-то деликатно толкнулось ей в правый локоть.

– Чего ты руками-то, как в первые века? На вот …

И Левантевски втиснул ей в руки какую-то странную штуку, больше всего похожую на широкогорлый сосуд. Лиза неуверенно взяла его обеими руками. Пациент продолжал ахать и вполголоса причитать, хватаясь за живот, который явно ходил волнами.

– Может он рожает? – Пробормотала Лиза и покосилась на фельдшера, тот выразительно покрутил пальцем у виска. Затем кивнул на сосуд:

– К животу приложи!

Врач послушалась и неожиданно сосуд наполнился темнотой, сквозь которую тускло засияли какие-то красноватые тени и переплетающиеся линии. Затем Левантевски гортанно отчеканил два непонятных слова и изображение стало светлей и контрастней.

– Ого! – Обрадованно выдохнула она, опознав в них кишечник и крупные сосудистые сплетения. – Рентген!

– Артефакт видений, – коротко поправил ее Левантевски и вытянул шею. – Ну-ка, ну-ка … а это что еще такое? – И он ткнул пальцем в странные тени, мечущиеся внутри изображения. Затем бормотнул нечто невнятное и щелкнул пальцами – изображение выплеснулось наружу, превратившись в полноценную трехмерную проекцию над кроватью. С изумлением, Лиза увидела что по кишечнику бедолаги деловито снуют крупные силуэты, которые что-то ей напоминали.

– Э … Левантевски, а это еще что такое? – Спросила она, напряженно вглядываясь и мучаясь от мысли, что происходит нечто совершенно непонятное для нее, опытного врача.

– Что, что, – тоскливо вздохнул тот и ткнул пальцем в проекцию, – обыкновенные бабочки.

– Бабочки в животе? – С недоверием в голосе переспросила Лиза.

– Угу.

Врач снова всмотрелась в тени. Ну да. Действительно – бабочки.

– О-очень интересно, – протянула она, пациент шевельнулся и попытался поднять голову, но Лиза мягко надавила ему на лоб, – и как они туда попали?

– Дак … чего ж тут сложного-то? Кому-то не повезло глотнуть водички из источника, который себе присвоили феи, – Левантевски покосился на больного, который сложил брови жалобным домиком и принялся стонать и пыхтеть в три раза интенсивнее, – а они – те еще пакостные и жадные твари. Не любят, когда из их источников пьют другие. Брезгуют, видите ли. Поэтому накладывают защитные чары. Попьешь такой водички и у тебя в животе хорошо еще если бабочки заведутся, а могут ведь и кузнечики, и сверчки и – не приведи светлые боги! – тараканы. Это зависит от феи. И вся эта мелкая пакость начинает отравлять жизнь своему носителю.

– Короче, бабочки в животе – паразиты обыкновенные, – резюмировала доктор и покачала головой, – да уж, кажется, моя жизнь больше никогда не станет прежней. Чем лечить-то их будем?

– А чего их лечить? Вон какие здоровые! – Фельдшер тронул пальцем изображение, пересчитывая бабочек, затем ловко спрыгнул с кровати. – Избавляться от них нужно! И не пить воду из непроверенных родников!

Голос его уже звучал отдаленно, так как Левантевски деловито раскладывал чемоданчик со снадобьями, превращая его в какой-то десятимерный шкаф.

В карете их неожиданно ждало совершенно новое сообщение на синеватом полупрозрачном листе, плавающем на уровне глаз.

– Странно, а почему не розовый? – Удивилась Лиза.

– Потому что это не вызов, – тоскливо вздохнул Левантевски, – это нас отзывают на базу. Будет какое-то совещание. Ох, не к добру это! Не к добру и все тут!

– Не бухти, – добродушно ответила Лиза, – совещание так совещание, все лучше чем запоры лечить.

– Вот как бы даже не это причина нашего внезапного совещания, – буркнул фельдшер и затих.

На целительской базе было необычно тихо и безлюдно что, впрочем, вскоре объяснилось присутствием всего персонала на совещании. Когда Лиза с Левантевски вошли в просторный кабинет начальника, там уже сидела толпа в костюмах одинакового нежно-мятного оттенка. И все отчего-то с любопытством поглядывали на вошедших. Левантевски поежился и нехотя прошел к пустому стулу, Лиза села рядом с ним. Как назло (а может так и было задумано?) они оказались сидящими точнехонько лицом к лицу с главным знахарем. Начальником. Шефом. С перекошенной и очень злой мордой. Левантевски тут же начал медленно умирать от ужаса. Лиза не дрогнула. И не такое она видала, подумалось ей. Поорет немного, а там обратно отправит работать, ничего страшного.

– Левантевски! А ну-ка ответь мне на один простой вопрос, – вкрадчиво начал Раенгорд, – ты ел когда-нибудь снусарики?

Фельдшер что-то бессмысленно промычал и опустил взгляд.

– А ты хоть знаешь из чего их готовят? – В голосе главного врача начал прорезаться и нарастать свирепый напор. – Из засушенный снусов. А это, Левантевски, такие пустынные насекомыши. Они там живут, да. Среди раскаленных песков.

Остальные напряженно замерли, не дыша и даже не моргая.

– Так вот, Левантевски, – продолжал начальник, а глаза его все больше наливались кровью, – поскольку эти твари при жизни обитают в пустыне, они приспособлены впитывать в себя каждую каплю. Каждую, Левантевски!

Тот что-то жалко пискнул и странным образом раскосил глаза в стороны, чтобы не глядеть на страшное лицо шефа.

– Так вот! – Рыкнул тот. – Один снус способен впитать в себя до двадцати литров воды!

В кабинете вдруг пошло неуловимое движение, кто-то шмыгнул и закашлялся, пытаясь скрыть смешок.

– Ваш пациент обожрался снусариков до упора, а вы ему клизму вкатили! – Буквально проревел Раенгорд. – Да вы хоть представляете во что он превратился? Вызванная после вас бригада даже в комнату войти не смогла! Пришлось лечить его через окно!

Зашелестели смешки, но старший знахарь вскинул голову и звук тут же оборвался.

– Не надо его ругать! – Громко и раздельно сказала вдруг Лиза. Не глядя она нащупала спину своего фельдшера, опустившего голову так, что она оказалась уже почти под столом, и ободряюще похлопала его. – Это я велела ему. Я сказала сделать клизму. Кстати, и сделала ее тоже я. Наказывайте меня. И выговор тоже делайте мне. Левантевски всего лишь выполнял приказ своего доктора, вот с доктора и весь спрос.

Раенгорд с подозрением поглядел на Лизу, удивляясь ее внезапно активной позиции. До сих пор эту знахарицу ни в малейшей мере не беспокоили ни штрафы, ни выговоры, ни уж – тем более! – чего там творят с ее фельдшером. Шеф медленно перевел взгляд на испуганного Левантевски. Затем снова на знахарицу. Девчонку он трогать не может – ее отец тут всех на лечебные порошки пустит, если она пожалуется. Но она вдруг отчего-то взялась прикрывать своего фельдшера! И это странно до непостижимости. Почему? Раенгорд набычился, нахмурил свои выдающиеся брови, затем одним коротким «свободны!» отпустил всех остальных. Левантевски не знал куда спрятать глаза, зато Лиза смотрела на шефа спокойно и даже с вызовом.

– А ну-ка погоди, Альзиенна, – устало попросил он и потер лоб огромной ладонью, – так, что происходит?

Врач и фельдшер переглянулись. Им до сих пор в голову не приходило, что о случившемся с Альзиенной нужно будет как-то рассказать начальнику. Или не рассказать. Словом, они совершенно забыли о его существовании, а потому не придумали никакой удобоваримой легенды. Левантевски уцепился кончиками пальцев за край стола, в отчаянии размышляя – а не пора бы ему уже сменить род деятельности? И вообще – может быть стоит уволиться прямо сейчас?

Лиза сидела с идеально прямой спиной и спокойно глядела на начальника, стараясь чтобы ее лицо оставалось бесстрастным.

– А почему что-то должно происходить? – Спросила она. – Я врач, я принимаю решения. А фельдшер, – она мотнула головой в сторону бледно-зеленого фельдшера, – вынужден их выполнять. Что поделать, такой вот я врач.

– Врач? – Осторожно переспросил Раенгорд, как будто пробуя это слово на вкус и Лиза прикусила язык. – И что это значит? Насколько я знаю – ты была принята на должность знахарицы. Врачи были в древности, когда еще не было известно искусство магического целительства.

– О да, конечно, – кивнула Лиза, нисколько не смущаясь, – я тут увлеклась историей. Скучно дома, сами понимаете.

– Еще бы, мужа-то выгнала, – едко заметил Раенгорд и ухмыльнулся уголком рта, Лиза кивнула еще раз – терпеливо и с достоинством.

– Да, выгнала. Заслужил. Теперь вот хочу несколько повысить уровень своего интеллекта. А то все меня считают дурочкой – сладкой булочкой. Так не годится. Вот. И вчера я долго читала одну интересную книгу. Не выспалась, разумеется. Поэтому … ну вот так получилось. Оговорочка по книге.

– А клизму ты тоже по книге делала? – Раенгорд навалился на стол, будто хищник на жертву. Лиза притворно вздохнула, изображая горесть и раскаяние.

– Ну да. Вот только вычитала, решила попробовать … там говорится, что это довольно эффективный способ.

– Я запрещаю его использовать – у вас артефакты имеются! – Проревел Раенгорд и лицо его приобрело совершенно зверское выражение. Левантевски уже ничего не соображал, когда шеф повышал голос у него куда-то пропадало сознание.

– Да, но этот тип потребовал массаж живота! – Возмущенно ответила Лиза. – Да еще и голышом, в смысле – чтобы я была голышом! Я что – должна терпеть это все? А как насчет уважения?

– Уваже-ения! – Протянул шеф, понизив голос до страшного шепота и недобро прищурившись. – Молодец, заслужила. Теперь все будут знать какими методами вы лечите больных и какого качества это ваше лечение. Могу себе представить какая репутация теперь ожидает вас двоих на этой базе – хранители дикарских методов, великие говногонцы. Да над вами теперь смеяться будут! Впрочем, это уже не мои проблемы.

Он вдруг принялся раскладывать и перекладывать пухлые пачки каких-то бумаг.

– Вон с глаз моих! – Глухо рявкнул он, не глядя ни на кого. – Никаких больше клизм, ясно? Только магия и артефакты! Мы все-таки не в дикие времена живем!

Лиза поспешно подхватила под локоть совершенно ошалевшего Левантевски и направилась к выходу, пока Раенгорд не придумал еще каких-нибудь угроз.

– Альзиенна!

Оклик шефа вынудил ее остановиться уже в дверях.

– Кстати, а как называется эта книга?

Лиза приоткрыла рот и поняла, что сейчас что-то случится. Что-нибудь плохое. С ней. Потому что у нее не было ни одной идеи насчет названия, соответствующего этому миру. Но Левантевски, покорно висящий тряпочкой в ее руках, внезапно оживился.

– Это я-а-а дал ей эту книгу, – нервно проблеял он, не ожидая от самого себя такой смелости, – она называется «искусство первых врачей». Очень хорошая книга, да … но очень старая!

– Пшли вон отсюда оба! – Буркнул Раенгорд и окончательно погрузился в свои бумаги.




Глава 16.


Лиза даже не поняла когда она успела втянуться в непривычные условия работы и перестала удивляться. Верный помощник – Левантевски – все время был на подхвате, подсовывая ей различные снадобья и артефакты, он же великодушно взял на себя все магические действия. Это было кстати учитывая, что Лиза не только не знала их, но еще и не имела никакой магической силы. Словом, сработались они на славу и даже успели в этот раз передохнуть и перекусить на базе. Вот тогда-то и случилось оно – дерьмо обыкновенное. А если проще – вызов к опасному существу. Как следовало из листа вызова, их будущий пациент находился в каком-то странном месте на окраине города, в руинах недостроенной академии. Эти места славились тем, что здесь постоянно обретались всякие недобросовестные личности с преступными наклонностями. Все это успел поведать Левантевски Лизе, поскольку ехать пришлось долго.

– Говоришь, он в башне? – Задумчиво переспросила Лиза. – А для чего там башня?

Левантевски пожал плечами.

– Полагаю, в ней собирались устроить библиотеку или какие-нибудь помещения для практических экспериментов, – ответил он и добавил, – но король решил не достраивать академию, а просто отдал им одно из своих имений за городом. По официальной версии – потому что обучающиеся маги существа опасные и их следует держать подальше от горожан.

– А по неофициальной?

– По неофициальной и довольно популярной в народе версии – королю стало жалко тех денег, которые он без конца вкладывал в эту постройку. Ему проще было расстаться с одним из своих многочисленных имений, чем с деньгами, – и Левантевски тихонько хихикнул.

– Да уж, – Лиза покачала головой, – о, приехали!

Действительно, твиин остановился и бесконечное усыпляющее покачивание кареты прекратилось.

– Ну что – идем? – Спросила Лиза, подхватывая один из чемоданчиков. Ей вдруг стало жалко фельдшера, который терпеливо таскал их на себе на каждый вызов.

На улице было темно как в бочке, закопанной на дне какой-нибудь шахты. О том, что ночь уже наступила целители знали. Теоретически они сейчас должны были сидеть в своих уютных домиках и радоваться жизни, поскольку их смена закончилась на закате. Но этот проклятый вызов поступил в последнюю минуту смены! А Лиза знала, что это дурная примета: как пить дать или не откачают несчастного, или еще какая пакость приключится.

Здесь, вдали от оживленных городских улиц, не было ни малейшей искорки света. Только далекие звезды, крохотные словно проколы невидимой иглы, едва давали знать о себе из бесконечной дали темного неба. Левантевски вдруг что-то забормотал и пространство вокруг них осветилось. Лиза одобрительно кивнула и поглядела на конечную точку: перед ними действительно стояла башня. Зубастая сверху из-за недостроенных рассыпающихся стен. Косая будто ползущий домой алкоголик.

– Как говорится – башня в жопе, жопа – в шоке. – Пробормотала Лиза, вздохнула и осторожными шагами направилась к бесформенной дыре, никогда не знавшей двери. Левантевски медленно затрусил вслед за ней. Светящийся туман пополз за ними, будто тоже любопытствуя – кто же умудрился пострадать в такой неведомой глуши?

Оказавшись внутри, они для начала потоптались на изгаженном первом этаже, затем осторожно двинулись вверх по обломанным ступенькам. Как странно, подумала Лиза, вроде никто ими не пользуется – отчего же они такие переломанные?

Больной обнаружился на третьем и последнем этаже. Дальше вела коротко обломанная лестница, тщетно пытающаяся дотянуться до дыры в потолке. На полу, среди пыли, грязи, каменной крошки и какой-то вонючей массы, покачивалось странное существо. Оно стояло на четвереньках и негромко шипело, пуская слюни. Спутанные волосы слиплись в комок на узком затылке. Тонкие руки бесконечно шарили по полу, будто пытаясь что-то найти.

– Ну вот, приветушки! – В шоке проговорил фельдшер и отступил назад. – Эльф. Да еще и накачавшийся грибной пыльцой. Как он умудрился послать запрос на нашу базу в таком-то виде? Наверное, он был не один. – И он нервно оглянулся.

– Грибной? А ты ничего не путаешь? – Недоверчиво переспросила Лиза, пытаясь заглянуть в закатившиеся и помутневшие глаза эльфа. – Они ж вроде более низкого порядка, чем цветковые растения. У них не может быть цветов, а, следовательно, и пыльцы. Может, все-таки это споры?

– Да какая к чепыздрикам разница? – Вспылил Левантевски. – Суть в том, что грибная пыльца оказывает на эльфов наркотический эффект. Вон, погляди во что он превратился.

– К чепы-ыздрикам, – задумчиво протянула Лиза, – а что – звучит, это надо запомнить. Ладно, Левантевски, давай сюда шприц с антидотом каким-нибудь.

– Что?! Опять шприц? – Взвизгнул фельдшер. – Да что такое-то? Почему ты не можешь пользоваться артефактами, как нормальный целитель?

– Ну давай сюда арте-фак свой, – со вздохом сказала Лиза, – но только сам подбери нужный.

– АртефакТ, – поправил ее Левантевски и с озабоченной рожицей принялся раскладывать чемодан.

– Ого! – Не удержавшись восхитилась Лиза, когда ее помощник выдвинул пятый, довольно внушительный по размерам уровень. – Хочу себе такую сумочку!

Левантевски как-то странно покосился на нее. Эльф медленно опустился на пол, неестественно подогнув под себя конечности, словно они были резиновыми. А затем закрыл глаза и как-то странно обмяк.

– Ну так купи, кто тебе мешает? – Пробурчал Левантевски, чем-то постукивая и позвякивая. – Денег-то у тебя ого-го и больше.

– Э, друже, – Лиза похлопала обморочного эльфа по щекам. – А ну не умирать! Доктор запрещает.

Тот неожиданно дико всхрипнул, дернулся, мотнул головой и приоткрыл глаза. Они флуоресцировали кислотно-зеленым и даже вроде бы светились. Эльф вдруг бешено замотал головой, затем зашлепал руками. Нащупав Лизину ногу, он с гортанным рыком потянул ее на себя, оскалив белые зубы и тут же получил по зубам этой же самой ногой. Он снова встал на четвереньки и принялся энергично раскачиваться вперед-назад.

– Эй, алле, база вызывает хозяина маза! – Лиза чуть тронула страдальца за плечо, но затем на всякий случай отодвинулась. – Как себя чувствуете? Что-нибудь болит?

Эльф глухо зарычал и раззявил рот – с его ослепительной улыбки вязко тянулась ярко-зеленая слюна, точь-в-точь такого же оттенка как и глаза. Он лязгнул зубами, Лиза успела отскочить, но неудачно – запнувшись обо что-то невидимое в темноте, она рухнула в грязь. Эльф, стоя на четвереньках, качался из стороны в сторону как пьяный, заливая пол своей кислотной слюной. Он рычал, скалился, шипел и плевался. Затем взгляд его сфокусировался на испуганном лице девушки. Эльф икнул, облизнул сухие изодранные губы и принялся медленно наступать.

– Левантевски! – Дрожащим голосом позвала Лиза, медленно отползая к выходу при помощи задницы, рук и пяток.

– Чего? Опять шприц? – Глухо откликнулся тот, развернутый чемодан перекрывал ему обзор.

– Нет, Левантевски … бежим!!!

Лиза рывком потянулась к своему помощнику, крепко вцепилась в его руку и дернула на себя. Кубарем они полетели по ступенькам под пронзительный визг эльфа. Оказавшись на втором этаже, Лиза столкнула с себя стонущего Левантевски и осторожно взглянула вверх. Тишина. Затем неожиданно раздалось хриплое бульканье, рычание и небольшой, но упоротый локомотив с ярко-зелеными зенками рванул вниз по ступенькам, прямиком в сторону знахарей.

– Бегом! – Рявкнула Лиза и буквально вытолкнула Левантевски на следующую лестницу. На первом этаже они задерживаться не стали, моментально выскочив на улицу. Там они на всякий случай отбежали к карете и напряженно замерли, готовые в любой момент запрыгнуть внутрь. Левантевски крупно колотило – Лиза слышала дробь, выбиваемую его зубами с такой частотой, что любой ударник умер бы от зависти. Она сглотнула и дрожащим голосом спросила:

– Тааак. Себя мы спасли?

– Ну, спасли. – Уныло ответил фельдшер, со страхом глядя на мелькающую в окнах тень.

– Больного мы не спасли и хрен с ним, судя по энергичным движениям он в полном порядке. Осталось дело за малым.

– За каким еще малым? – С подозрением спросил Левантевски.

– За таким, которое мы оставили там внутри, когда позорно бежали. Короче, нам нужно вернуться и забрать чемоданы. Что там в них, говоришь, натолкано?

– Артефааакты! – Жалобно проблеял оборотень, зеленея на глазах. – И зелья – во втором. Но … этот эльф! Он же сожрет нас!

– Я думала они людьми не питаются, – удивилась Лиза.

– Ну, когда не наркоманят – так и есть.

– А что нам будет, если мы оставим чемоданы этому нарко-эльфу?

– Ой, что будет! – Выдохнул Левантевски, напрягаясь все больше. – Кирдыбзец нам будет. Нас отправят на смарагдовые рудники. Или в Черный Заповедник. Я слишком молод, чтобы умирать!

– Сколько драматической правды в этих словах, – вздохнула Лиза, – ладно, не умирай. И не сцыкунь. Пойду, что ли, сама заберу. А ты вызови пока кого-нибудь. Ну, полицию или кого там полагается.

– Куда? Не пущу! – Вдруг вскрикнул Левантевски, повиснув на руке Лизы. – Твой отец мне голову откусит!

– Неправда! – Заорала Лиза, отчаянно мотая фельдшером в попытке стряхнуть его с себя. – Не голову откусит, а уши на задницу пересадит … да отцепись же ты, Левантевски! Хочешь ты этого или нет – чемоданы нужно забрать! А вдруг этот укурок чемоданчики наши вскроет? И переломает все на хрен? А то и вовсе кааак применит на себе! Во весело будет … отпусти, говорю! Я мигом – только заберу и назад!

– Не пущу! Не пущу! Не пущу! – Отчаянно завывал фельдшер плачущим голосом. – Я хочу жить! И ты тоже хочешь жить! Поэтому мы останемся тут и подождем помощи!




Глава 17.


Пробираясь по пустырю на котором медленно разрушались недостроенные общежития, Фелиссандр вдруг услышал громкие голоса. Скрывшись в тени мохнатых кустов, он начал прислушиваться, жалея, что не взял с собой никакого оружия. Там, у покосившейся башни, жарко спорили двое – мужчина и женщина. Сначала негромко, затем голоса их усилились и разлились над темным пустырем. Фелиссандр незаметно подошел поближе – голоса приблизились, стали громче, наконец один из них заверещал зайцем:

– Не пущу! Не пущу! Не пущу! Я хочу жить! И ты тоже хочешь жить! Поэтому мы останемся тут и подождем помощи!

– Эй, что там такое? – Вмешался в беседу Фелиссандр, сильными движениями раздвигая в стороны чрезмерно разросшиеся кусты. – Ну, я помощь. Кому тут помочь?

Оба аж подпрыгнули от неожиданности, а парень еще и привизгнул. Они стояли рядом с твиином на котором высилась белая карета со светящимися оранжевыми полосами. Стремительная помощь!

– Что тут у вас? – Поинтересовался Фелиссандр оглядываясь. В башне что-то мелькнуло и парень, видимо фельдшер, придушенно булькнул горлом, отступая поближе к карете. Фелиссандр невольно обернулся и увидел в просвете окна странный силуэт, слегка подсвеченный магическим облаком. – А это еще кто? Ваш товарищ?

– Наш пациент, – ответила девушка, которая явно владела собою лучше, – бывший. Потому что мы уже решили, что лечить его не надо – его надо обезвреживать.

– И чего вы тут делаете тогда? – Полюбопытствовал Фелиссандр. – Ехали бы к себе на базу.

Девушка многозначительно прищелкнула языком. Парень присел на ступеньках кареты.

– То-то и оно. Что этот му … мужик бегает там кругами около наших чемоданов. А нам без них возвращаться никак нельзя. Там туча оборудования и прорва всяких снадобий. Начальник – зверь. За такое он нас сожрет и не подавится.

– Сожрет вместе с костями, – проныл парень и медленно принялся втягиваться в карету спиной вперед, – а что не перемелет, тем в зубах поковыряет и сплюнет.

– Так. – Фелиссандр наклонил голову вперед и ожесточенно потер лоб, соображая о чем это таком интересном ему только что поведали. – Короче, я правильно понял, что этот фриздюк отнял у вас чемодан с зельями?

– И с зельями, – вздохнула знахарица, – и с артефактами. Не то чтоб он их прямо отнял … скорее, попытался нас съесть. Не поможете нам вернуть наше добро обратно? Если что – я в деле. Все-таки это мой промах. Я должна была прихватить хотя бы один чемодан. Но как-то не до этого было.

– А кто это? – Фелиссандр коротко кивнул в сторону нервно скачущей тени, что металась по башне, выглядывая то из одного, то из другого окна.

– Эльф, – со странным смешком ответила ему знахарица, – надышавшийся какой-то грибной дряни. Короче, дивное, но абсолютно невменозное существо. Кислотные слюни и бешеные зенки прилагаются. Пытался меня то ли обслюнявить, то ли съесть. Я уточнять не стала.

Фелиссандру вдруг на миг показалось, что он уже когда-то разговаривал с этой девушкой. Но эта ее странная манера выражаться! И к тому же столь неженское хладнокровие, помноженное на смелость – нет, он бы точно ее запомнил. И все же …

– А вы можете связаться с городским дозором? – Спросил Фелиссандр. Девушка слегка отклонилась назад, чтобы заглянуть в карету и рявкнула:

– Левантевски! Мы городской дозор вызвать можем?

– Конечно можем! Я тебе о том уже полчаса толкую! – Раздался обиженный голос, затем из кареты стремительной помощи выглянул фельдшер, почти неразличимый в густой темноте, и голос его зазвучал отчетливей, – я про то и говорю: давай их вызовем, а уж они пусть отнимают наши чемоданы у этого чепыздрика. Нужно только подождать малость …

– Или не малость, – язвительно подхватил Фелиссандр, – знаю я как это ведомство выезжает на преступления. Первым делом они, разумеется, должны выпить побольше чаю. А то сил не хватит чтобы преступника забороть.

Знахарица засмеялась.

– Ладно, пошли, помогу. – Он сделал шаг к башне, затем повернул голову и крикнул фельдшеру, – а ты пока вызови дозор, как раз вовремя приедут чтоб забрать уродца.

Он решительно шагнул в сторону башни. Девушка зачем-то увязалась за ним.

– Лучше подожди здесь, – бросил Фелиссандр через плечо, но она упорно шагала вслед за ним, – да что такое-то! Я же велел …

Тут Лиза нагнала его и вцепилась в плечо. Фелиссандр почувствовал какие у нее тонкие пальчики и по душе его отчего-то вдруг разлилось тепло.

– Это для твоей же пользы, – смягчившись произнес он, не пытаясь отцепить от себя эту странную девушку. Такого с ним еще не было, чтобы незнакомая девушка вдруг начала его хватать. Хотя, сказать честно, это было приятно.

– Я что предлагаю, – понизив голос заговорила она, – ты его отвлекаешь … ну или отпинываешь в сторону, а я хватаю наши чемоданы и на выход. Рисковать не буду.

О том, что в ней нет ни грамма магической силы, тем более – соответствующих талантов, Лиза предпочла умолчать. Фелиссандр тяжко вздохнул. Подумал. Затем кивнул, но тут же сообразил, что вокруг слишком темно.

– Хорошо. Только не кидайся, пожалуйста, в героическую битву. Эти эльфы довольно богаты на магические дары и даже наркотики не слишком ослабляют их, к сожалению.

– Героически – не буду, – покладисто согласилась Лиза, – я вообще не какой-нибудь там герой меча и магии. Схвачу и убегу. А что – дозорных действительно придется долго ждать?

– Скорее всего, – задумчиво ответил Фелиссандр, размышляя стоит ли ему творить свет или это привлечет нежелательное внимание, – сама посуди – место это находится довольно далеко от цивилизации. Выезжать дозорные не любят. Срочно выезжать – очень не любят. Срочно выезжать ночью – это вообще не про них. Так что скорее всего вам пришлось бы их ждать до рассвета.

– Упоительная перспектива, – пробормотала девушка и Фелиссандр невольно улыбнулся.

– Тебя как зовут-то, знахарица?

– Ли … то есть Альзиенна. Это я чуть свое домашнее прозвище не выдала. – Она незаметно выдохнула. Кажется, нужно почаще напоминать себе о радикальных переменах в биографии и привыкать к новому имени.

– Фелиссандр.

Он подумал, что все остальные подробности ей знать не обязательно.

– Ну что – вперед? И держись у меня за спиной, ясно?

Они снова зашагали в сторону рванной дыры, обозначающей вход в башню. У самого входа Фелиссандр вдруг замедлил шаг и вскинул неожиданно запылавшую руку. Лиза подавила в себе желание вскрикнуть. Раз не орет, не мечется как подстреленный и не зовет на помощь – значит все в порядке. Должно быть магию какую-нибудь творит.

На первом этаже эльфа не оказалось. Хорошенько оглядев все углы, в которых мрачно хоронились мохнатые тени, Фелиссандр принялся осторожно подниматься по лестнице. Лиза, с замирающим сердцем, плелась вслед за ним отчаянно желая еще раз подержаться за крепкое плечо. Просто так. Для успокоения души. Второй этаж встретил их неприветливой тишиной. Медленно поворачиваясь, Фелиссандр поднял руку повыше, чтобы осветить помещение. Лиза вдруг каким-то чутьем поняла, что нужно оглянуться: у нее за спиной, скорчившись будто парализованный паук, сидел невменяемый эльф и медленно перебирал конечностями, будто забыв как ими пользоваться.

– Там! – Не своим голосом заорала она, хватая Фелиссандра за руку и рывком разворачивая его в нужную сторону. – Там!

На этом месте она поняла, что в ее голове больше не осталось слов – вообще никаких. Чудовищный гибрид магии и наркотического угара настолько потряс ее, что Лиза и сама уже заходилась в лихорадке. Однако Фелиссандр не растерялся – он с силой толкнул ее в сторону лестницы ведущей наверх, и шагнул к эльфу. Тот вскинул глаза, сияющие словно неоновые вывески, зашипел и начал подниматься.

– Быстро! – Рявкнул Фелиссандр и Лиза стремительно взлетела на третий этаж. Здесь она привалилась к стене и попыталась отдышаться, прижав руку к груди. Ее сердце настойчиво просилось на выход. Сделав пару медленных вдохов, она огляделась. Бледно светящийся туман, созданный Левантевски, немного потускнел, но все еще позволял разглядеть помещение. Чемоданы остались на своих местах, в том самом виде, в каком их бросили. Лиза, с досадой, поняла, что один из них разложен будто лестница в космос и она понятия не имеет как его собрать. До ее слуха донеслось какое-то звериное рычание, а затем громко выражающийся мужской голос. Глухие звуки борьбы дополняли картину. Вздохнув, она подошла к разложенному чемодану и принялась осматривать его. Так, вроде для его открытия магия не требовалась, значит, по идее, все должно быть просто. Еще бы понять принцип действия этого пятиэтажного гроба. Опустившись на колени, она растерянно положила руки на боковины и ощупала их. Вроде фельдшер что-то трогал именно здесь. Ага! А это что там такое под пальцы попалось?

Лиза обследовала кончиками пальцев таинственную россыпь выпуклых точек, складывающихся в узор. Попробовала понажимать их, но это ни к чему не привело. Эльф вдруг дико и обиженно завизжал, словно собака, которую пнули.

– Ах ты фриздюк деланный! – Яростно заорал Фелиссандр. – Я тебе сейчас покусаюсь, эльфомать твою за ухо!

Лиза поспешно задвигала пальцами и неожиданно ее озарило незнакомое знание – она провела по точкам пальцами, очерчивая узор сверху вниз. Чемодан сложился как бумажный стаканчик. С чувством удовлетворения врач захлопнула крышку, которая звучно щелкнула.

– Фух! – Вытерла она вспотевший лоб дрожащей рукой.

– Эй! – Вдруг загудела лестница. – Ты там долго еще? Все в порядке?

– Иду! – Машинально крикнула Лиза и принялась поспешно натягивать себе на плечи лямки чемоданов. Попутно она размышляла: каким, интересно, образом она вдруг поняла как управляться с этим узором? Впрочем, Левантевски раскладывал чемоданы на каждом вызове, скорее всего, она просто запомнила какие-то его движения.

С этими мыслями она спустилась на второй этаж и вытянула шею, прежде чем окончательно сойти с лестницы.

– Все в порядке, – успокаивающе произнес Фелиссандр и энергично встряхнул рукой. В крепко сжатом кулаке жалобно заскулил эльф. Теперь он выглядел куда более помятым.

– Может ему помочь нужно? – Неуверенно спросила Лиза, впрочем, не подходя близко.

– Обойдется, – хмыкнул Фелиссандр и кивнул в сторону спуска, – пошли?

Эльф сопел и негромко ныл, Фелиссандр периодически встряхивал его, заставляя замолчать. На первом этаже они, не сговариваясь, остановились. Лиза вдруг поняла, что нужно что-то сказать.

– Спасибо, – тихо выдохнула она, – даже не знаю что добавить. Просто спасибо. Много всяких разных спасиб.

– Ну … должен же был кто-то вам помочь, – Фелиссандр вдруг почувствовал себя неловко, – а то ты полезла бы сюда одна. А он бы тебя обгрыз со всех сторон, этот голодный мальчик.

И он кивнул в сторону эльфа. Лиза негромко засмеялась, слегка покачнулась, и неожиданно ощутила ладонями мужскую грудь. Горячую. Широкую. Сильную. Ей захотелось прижаться к ней щекой. Над головой раздался теплый вздох, защекотавший волосы и Лиза вскинула голову. Она каким-то образом знала, что Фелиссандр улыбается. Даже возившийся эльф притих, будто не желая портить момент.

– Это было … здорово, – почти ласково произнес он, – что-то в тебе такое есть. Особенное.

– Ага. – Покладисто согласилась Лиза и нехотя сняла руки с его груди. – Моя особенная тяга к самоубийственным решениям, как видно.

Фелиссандр коротко рассмеялся бархатистым смешком. В этот момент с улицы раздался странный воющий звук, а затем шум.

– Эй! – Заорал оттуда незнакомый голос. – Есть там кто живой? Или мертвый? Или из существ?

– Неужели приехали? – Удивился Фелиссандр, отпрянул от Лизы и двумя крупными шагами дошел до выхода. Покачал головой. Оглянулся. – Не знаю что там наговорил твой помощник, но дозор уже тут. Цени своего парня, умеет он влиять на умы.

Лиза тоже вышла на улицу. Здесь, в призрачно-голубом свечении, освещавшем пустырь, стоял еще один твиин с каретой. Она была точь-в-точь как их коробушка стремительной помощи, только не с оранжевой, а с ярко-синей опояской, которая непрерывно вспыхивала, добавляя таинственности. Вокруг стояла группа существ. Судя по треугольным силуэтам – довольно плечистых и опасных.

– Конечности кверху! – Снова взревел один из них. – Стоять, бояться, не двигаться!

– Успокойся! – Резко бросил ему Фелиссандр, не замедляя хода. – Забирайте вашего подопечного. Кстати, не представился …

И он зачем-то ткнул в дозорного рукой. Тот вытянул шею и принялся что-то сосредоточенно рассматривать на тыльной стороне кисти Фелиссандра. Затем расслабился и кивнул своим товарищам:

– Порядок, ребята, нам помогает …

– Вовсе не обязательно говорить об этом сейчас, и вообще – забудьте про меня, считайте, что вы все сделали сами, – перебил его Фелиссандр, небрежно передавая свернувшегося в клубок эльфа. Тот принялся глухо ворчать и даже клацнул зубами. Дозорные отскочили. Двое из них протянули к нему руки и что-то проговорили невнятной скороговоркой. Эльф обмяк, руки и ноги его повисли будто веревочные, глаза закатились. После этого дозорные молча и деловито принялись колдовать над ним, а затем утащили в свою коробку-карету. Лиза увидела, что к ней с разных сторон приближаются все: фельдшер, невольный спаситель и тот самый дозорный, что постоянно орал. Фелиссандр добрался первым. Он мягко взял ее за руку и попытался разглядеть лицо, но между ними уже вклинился возбужденно подпрыгивающий Левантевски.

– Альзи! Ты в порядке? Ну наконец-то! Точно в порядке? Я тут чуть не сдох от ужаса! Ты бы слышала как я кричал на дежурного дозорного, чудо что он королевскую гвардию сюда не прислал! – Тараторил он, возбужденно тараща глаза. Фелиссандр досадливо поморщился и сделал шаг назад.

– Это вы пострадавшие? – Вмешался дозорный, явно какой-то из начальствующих. Он бесцеремонно оттер Левантевски. – Мне нужно опросить вас. Давайте пройдем к нашей карете.

Фелиссандр грустно поглядел в сторону девушки – вокруг нее будто кипучая масса перемещались фельдшер и дозорный. Вздохнув, он вспомнил, что вроде вовсе не за этим покинул свое жилище. Нужно найти ту знахарицу, что обобрала его. Наверняка эта девушка ее знает. Однако нужно проявить осторожность. Возможно, если он сейчас попытается у нее разузнать про ту негодницу, эта ее предупредит. Где потом искать воровку? Разумеется, она куда-нибудь спрячется! Уж лучше заглянуть в кабинет начальника знахарской базы. Как королевский следователь он имеет право входить в любые двери кроме тех, что опечатаны королем или его братьями. Вряд ли они побывали на знахарской базе, так что есть шанс раздобыть личные дела знахарей. Благо что знахарская база в этом городе всего одна.

С такими мыслями он нырнул в кусты и принялся продвигаться сквозь них. Когда Лиза оглянулась его уже нигде не было. На нее продолжали наседать пузатый дозорный и неистово трещащий Левантевски. Она вздохнула и перебила фельдшера:

– Левантевски, будь дружочком, метнись рыбкой к нашей карете и отнеси туда чумоданчики.

– Ка … кааак ты меня назвала? – Фельдшер отчего-то аж заикаться начал.

– Дружочком. – Невозмутимо ответила доктор. – Но, если тебе не нравится, впредь буду звать тебя вражиночкой.

С этими словами она направилась вслед за дозорным.

Голос … какой знакомый голос у этой знахарицы – думал Фелиссандр, выбираясь на улицу. Жаль, что сейчас ночь, да еще и место такое заброшенное, неосвещенное. Но что-то в ней есть такое … будто они уже встречались. Не переставая думать об этом, Фелиссандр торопливым шагом миновал улицу за улицей. Пока его отец занят своими делами – у него есть немного времени. К моменту когда отец вернется домой и всерьез займется кражей, Фелиссандр должен успеть разыскать девчонку.




Глава 18.


– У тебя на лице написано, что я жадная сволочь, – заметила Лиза, вздохнула, вытащила второй бутерброд, размером чуть ли не с кушетку, и протянула фельдшеру, – на, ешь и не смотри на меня так.

Левантевски на мгновение замер с расширенными глазами, затем двумя руками схватился за бутерброд и с наслаждением вгрызся в него.

– Наво ефть фкорее, – заметил он, не прекращая жевать, – а то ефё вывов фнова упадет и привётся фсё выпвёвывать.

– Ты на каком языке сейчас говоришь? – Уточнила Лиза. – Кажется, это на эльфийском?

– Ты фто! Он внаеф какой твудный! – Прошамкал фельдшер.

– Ты ешь, ешь, потом поговорим, а то подавишься еще, – велела Лиза, – не надо сейчас думать о вызовах …

В этот момент с потолка машины мелодично зазвенело, будто некое коварное божество долго следило за ними и очень удачно выбрало момент, чтобы сделать пакость.

– Ну вот! – С досадой сказала Лиза. – Начавкал!

Левантевски выкатил глаза и принялся с утроенной энергией и нечеловеческой скоростью жевать и глотать. Лиза огляделась. Затем приоткрыла маленькое окошечко в стене, которое работало как переговорное устройство и попросила:

– Эй, Арч, у нас вызов – подвезешь?

Вызов оказался очень веселым. Для начала они приехали в какую-то деревеньку, полную низеньких каменных домишек с забавными разноцветными крышами.

– Ну вот, – принялся ворчать Левантевски, направляясь к двери, возле которой нетерпеливо подпрыгивала толпа встречающих, все они были невысокими и коренастыми, – терпеть не могу ездить к гномам! У них пока дойдешь до нужной комнаты набьешь три шишки, два сотрясения и одну черепно-мозговую травму.

– Не ворчи, – улыбнулась Лиза, глядя как кучка гномов разлилась вокруг них озерцом, приветливо дергая их в сторону двери и что-то тараторя. Один попытался отнять у Левантевски чемоданчик, но фельдшер так зыркнул, что гном сконфузился и спрятался за спинами остальных.

– Так, уважаемые, рассказывайте что у вас тут произошло, – громко обратилась Лиза ко всем сразу. И гномы заговорили разом, загомонили, замахали руками, запричитали так, что она чуть не оглохла, а Левантевски и вовсе зажал уши руками. – Тише, тише, не все сразу. Вот вы, – ткнула она наугад пальцем, – от имени всех, пожалуйста, торжественно доложите обстановку.

– Да дед у нас приболел малысть, – залопотал молоденький гном, смешно корча озабоченную рожицу, – чаго-то за грудь держыцца и все жалуецца да жалуецца. Так-то он у нас крепкий, несмотря на возраст, но вы все жы поглядите на няго. А то вдруг помирать собралсы.

Лиза неопределенно хмыкнула и вошла в дом, почти не нагибаясь – пригодился новый рост. Левантевски же, пыхтя и страдая, согнулся почти вдвое, пролезая вслед за ней. Вскоре они оказались в жарко натопленной, несмотря на теплую погоду, комнате. Там, на кресле с огромными, причудливо выгнутыми салазками, покачивался сморщенный как печенная картошка гномик, сердито попыхивая трубкой. На его коленях, любовно замотанных в плед, лежала какая-то кривая палка с блестящим набалдашником.

– О! Призвали-таки знахарей на мою голову, – сердито приветствовал он развеселую толпу, – а чаго вы сделаити мне? Чаго пригнали-то сюды, я вас спрашиваю? Мне почитай уже седьмая сотня лет пошла, имею право не скакать козлищем. Я, сталбыть, мужичина уже солидный.

Левантевски со вздохом облегчения выпрямился – потолок здесь был выше, чем в коридоре, куполом выгибаясь вверх. Лиза подошла к старому гному, который так энергично качался, словно пытался ускакать отсюда верхом на кресле.

– Здравствуйте, – вежливо начала она, – ну вот, мы приехали. Родственники ваши нас вызвали. Рассказывайте, что у вас случилось.

Дед вдруг надулся, побагровел и торжественным тоном заговорил:

– Когда я еще был молодым и мог слышать как мышка писает за три холма от меня…

– Дедулечка! – Громко и очень внятно сказала Лиза прямо в его мохнатое ухо. – Жалуетесь на что? Где болит?

– О-ох, ох! Да вот туташки болит! – И ветхий гном прижал сморщенную ладонь к груди. – Сярдешко, понимаш, болит и душу тревожно щемит когда я гляжу на енту молодёшш бестолковую! – И он грозно взмахнул кривой клюкой, едва не прибив фельдшера.

– Он нам весь вечер толкует как у няго в грудях-то болит, – скромно сообщил юный гном из дальнего угла, куда он скрылся, явно опасаясь клюки своего деда, – трогает там и все толкует «душша, мол, болит, какие вы все бестолочи».

– А то и правда так! – Внезапно завопил дед и приподнялся, вертя своей клюкой будто вертолет. – А нешто ж вы туповастые такие, что даже камень для постройки оббить не способны! Али шахту под самоцветы правильно рассчитать!

– Дед, дак ведь зачем оно нам надо? Все уже давно магией это делают, – торопливо проговорил еще один внучок из-под кресла.

– А вам все магию подавай! Совсем усе скоро без рук останетесь! Тупые! Безрукие! Все за вас махия ваша делает, понимаш! – Вопил дед без устали, не забывая при этом ловко тыкать своей палкой в родню.

– Да деееда, – проныл один из внуков, – да больно жа!

– Вы его заберите куда-нить! – Вдруг тихо шепнул еще один голос Лизе прямо на ухо. – Не выдержим жа, приколотим нечаянно, такое он тут выделывает.

– Я ття приколочу, мышь бесхвостая! – Освирепел окончательно дед, который до этого с трудом слышал как к нему обращаются. – Я ття, жабеныша обсиканного, так приколочу, шо долго колотиться ишшо буш!

Лиза набрала побольше воздуху в грудь, глядя как кутерьма вокруг набирает обороты. Дед самозабвенно орал и лупил окружающих палкой, внуки хором ныли и требовали свезти его хоть куда-нибудь, можно даже в приют при храме.

– Ша!!! – Рявкнула Лиза. Внуки разом вздрогнули и застыли. Один, самый нервный, упал в обморок. Гном-дедуля прокашлялся и погрозил своей палкой всем по очереди. – Оружие сдаем. Давайте-давайте.

И Лиза требовательно вытянула перед собой руку.

– Я вам взамен кое-что другое дам, – подмигнула она лукаво и гном вдруг расплылся в сальной улыбке:

– За титьку потрогать дашь?

– Непременно, – глазом не моргнув пообещала Лиза. Левантевски от неожиданности уронил себе на ногу чемодан с зельями, – но при условии, что вы позволите вас немного полечить. Договорились?

– Вот жа ж … обложили со всех сторон, – проворчал старый гном, замолк на некоторое время, шевеля бровями, затем нехотя согласился, – ладныть. Годитсо оно так. Но чур и ты мое условие сдержи.

– Само собой, – деловито согласилась Лиза и оглянулась, – Левантевски! Дай-ка этот, как его, артефакт такой красненький, давление измерить.

– Артефакт крови? – Уточнил тот и принялся копошиться в чемодане с артефактами. Тем временем Лиза принялась раскутывать недовольно бурчащего деда, попутно развлекая его шутками-прибаутками и ловко увертываясь от дрожащих рук, стремящихся ощупать ее женские красоты. Как только фельдшер обмотал ленту артефакта вокруг сухонькой руки гнома, она сжалась в тугое кольцо и немедленно начала наливаться густым багрянцем.

– Плохо дело-то, – сдержанно прицокнул Левантевски, – гляди как давление шпарит. Чем насыщеннее оттенок – тем выше давление и наоборот.

– А какое у гномов обычно давление? – Спросила Лиза, крепко прижав к дедовым коленям дедовы же шаловливые ручонки.

– Всякое, – емко ответил Левантевски, – эта магия показывает ненорму, и неважно какая при этом норма. Понимаешь?

– Ясно, – Лиза уселась на низенькую добротную лавочку, – у нас ведь есть там что дать больному, верно?

– А то! – Согласился ее помощник и зазвякал пузырьками с какими-то зельями.

– Милашенька, я все как надыть сделал, тяперь ужо твоя очередь-то, – нежно проворковал дедок, оживленно блестя глазами, артефакт на его руке с каждой минутой становился все ярче, – ну жа, малыша, ты обещала! Давай сюда свои чудные сииисечки …

– Левантевски! – Страшным голосом шепнула Лиза, пытаясь отодвинуться от приставучего деда. – Что ты там копаешься? Давай уже быстрее! А то здесь сейчас начнется порношоу с приглашенными звездами!

Он торжественно вручил ей затейливый флакон с ярко блестящей поверхностью.

– Это зелье счастливых иллюзий. Успокаивает, умиротворяет, понижает давление, слегка усыпляет. Дадим двойную дозу – авось совсем заснет. Заодно и давление снизим как надо. А то эти гномы – крепкие ребята, нормальные дозы их не пронимают. – Левантевски заговорщицки проговорил все это Лизе на ухо торопливой скороговоркой. – Держи! Пробку я уже ослабил. Только проследи, чтоб все выпил.

– Может тройную дадим? – Предложила Лиза, перехватывая зелье. Левантевски молча покачал головой, не соглашаясь с этим. В одно движение она выдернула пробку и сунула флакон в жадно растопыренную пятерню, опасно качающуюся совсем рядом. Гном-дед удивленно воззрился на него.

– Энта чо? – Недовольно спросил он.

– Лекарство! – Громко ответила Лиза. – Выпейте и … и трогайте меня на здоровье. Только ваши юные и неиспорченные родственники должны выйти!

Она нарочно повысила голос, чтобы хихикающие юнцы поняли намек. Дед тут же схватился свободной рукой за лежащую палку и так взмахнул ею, что только воздух засвистел.

– А ну пошли отседа! – Рявкнул он. – И двери за собой примкнули! Узнаю, что подглядывал кто – тако сотворю, что ого-го!

Молодые гномы нехотя, теснясь и переругиваясь, покинули помещение.

– Ну, твое здоровье, красотка! – Дед лихо опрокинул в себя флакон, со звучным бульком разом заглотив двойную порцию. Потянулся было к девушке, но быстро засоловел, пустил счастливые слюни, да так и заснул с вытянутой рукой. Поморщившись, Лиза двумя пальцами отодвинула от себя его настойчивую конечность.

– Учись, фельдшер, пока я жива, – подмигнула она своему помощнику, – вот как нужно уговаривать пациентов. Всего-то надо иметь грудь, вот и вся психология.

– Флакон забери! – Посоветовал Левантевски. – И артефакт крови тоже давай сюда. Смотри как хорошо он побледнел, сразу видно – подействовало зелье.

Поспешно упаковавшись, они ринулись на выход, но дверь почему-то не поддавалась.

– Вот идиоты! – Вздохнул фельдшер. – Встали там, похоже, всей толпой и дверь прижали. А ну-ка подержи …

Он сунул Лизе оба чемодана и принялся выстукивать ногой вежливую просьбу открыть дверь. По ту сторону засопели, завозились, снова заругались молодые гномы. Лиза оглянулась на деда.

– А он долго спать еще будет? – Спросила она.

– Кто знает, – пожал плечами Левантевски и хорошенечко наподдал еще раз – дверь скрипнула и немного приоткрылась, – часа два минимум. Пошли?

С трудом протиснувшись, фельдшер оказался в тесных объятиях молодежи. Те – все разом и одновременно – решили выяснить состояние своего любимого дедушки.

– В порядке он! – Пропыхтел Левантевски, силясь протиснуться. – Да пропустите же! Альзи! Давай сюда чемоданы! Уйди! Не ты! То есть ты! Альзи! Держись поближе!

Кое-как выбравшись на улицу, они в изнеможении опустились на мягкую травку у приземистого домика, жадно глотая воздух.

– Такое ощущение, что мне все легкие оттоптали, – еле слышно выдохнул фельдшер.

– Угу, – угрюмо ответила Лиза, – и это ты еще легко отделался. Мне вот по ногам прошелся каждый жилец этого дома. Валим отсюда!

– Чего делаем? – Оживился Левантевски.

– Валим! То есть стремительно удаляемся!

И Лиза наглядно продемонстрировала свое предложение, рванув что есть мочи в сторону нетерпеливо переминающегося Арча. День продолжался. Вызовы сыпались веселым горохом.




Глава 19.


Проклятье! Это ж надо было так глупо опростоволоситься!

Фелиссандр нервными шагами измерял свою спальню. Альзиенна! И ведь эта нахальная знахарица не побоялась представиться ему своим настоящим именем! Впрочем, это не удивительно, если учесть кто ее отец … поди думает, что он ее от всего на свете защитит. Наивная глупая девчонка! Это она еще моего отца не видела, вот кто наплюет на ее происхождение. Альзи-Альзиенна. Та самая девушка, что столь жестоко одурачила его, лишив жизненно необходимого артефакта. И вот она одурачила его снова. А он-то размяк, губы распустил цветочком, только что с поцелуями не полез как последний школяр! И то, если б не эльф… Это ж надо было так пролететь! Узнай он ее имя раньше – ни за что бы не выпустил.

Он рухнул в кресло и страдальчески прикрыл лицо рукой. Ну что это такое! Лучший следователь отдела, лучшая королевская ищейка, а какая-то девчонка постоянно его дурит.

Дверь неровно стукнула пару раз и сразу же распахнулась – в комнату влетел Санди?р.

– Ты чего тут киснешь? – С ходу налетел он на сына. Тот промолчал, но скривился. – Ничего, посидишь еще немного, а я пока все улажу. Я кое-что придумал насчет твоего артефакта.

Он изящно опустился на софу и ткнул пальцем в плечо Фелиссандра.

– И в кого ты такая рассопля? Это все твоя матушка! Я ей всегда говорил, что она чрезмерно опекает и балует тебя …

– Не трожь мать! – Прорычал Фелиссандр и Сандир высокомерно улыбнулся.

– Ладно. Слушай. – Он даже не посчитал нужным извиниться перед сыном. – Мне нужно будет отлучиться на некоторое время – при королевском дворе сам знаешь какой бардак сейчас происходит. Или ты не в курсе? О!

Сандир вдруг вскочил и принялся расхаживать по комнате, заложив руки за спину. Затем резко развернулся и впился глазами в лицо Фелиссандра.

– Да ты ведь даже и не знаешь, – медленно проговорил он, не отводя взгляда, – ты даже не в курсе, мой бедный мальчик, что там творится. Верно? Это моя вина. Но я сейчас немедленно исправлюсь.

Он медленно сел, тщательно оправил одежду, наблюдая за тем, как растет безмолвное бешенство сына, и снова улыбнулся.

– Король … в порядке. Чего не скажешь о его сокро?вниках. Дело в том, что пропали два его брата – О?рвин со всем своим семейством и самый младший – Ри?ккант. Ко?рсарк и Элдру?вио мертвы.

Фелиссандр побледнел, вскочил, но Сандир коротко приказал раздраженным тоном:

– Сядь! Не мельтеши! Ты уже отстранен от этого дела!

– Не может быть! – Яростно взмахнул руками Фелиссандр. – Рифант не стал бы меня отстранять …

– Уже. Сядь! – С нажимом повторил Сандир, криво усмехаясь. Ему нравилось выводить из себя сына – это давало ощущение власти над ним. – Ты больше не королевский следователь, ты в отставке. И теперь я займусь тобой и твоим будущим соразумно необходимому.

Фелиссандр закрыл глаза, чувствуя как в висках у него начинает пульсировать боль. Немыслимым усилием воли взял себя в руки и уселся, холодно глядя на довольное лицо отца.

– Почему? – Глухо спросил он.

– А сам-то как думаешь? – Вкрадчиво спросил тот. – Видимо, потому что ты теперь опасен и не имеешь права приближаться к королевскому замку. Но! – Сандир вскинул указательный палец и покачал им у самого носа Фелиссандра. – Я уже все продумал. Пока тебе придется пожить в Светлом Храме.

– Нет! – С едва сдерживаемым рыком произнес Фелиссандр.

– Да! И это не обсуждается! – Рявкнул Сандир. – Ты опасен! Ты неспособен сдержать даже свои жалкие эмоции, куда уж тебе поднять такую высоту как контроль энергии без артефакта равновесия! Даю тебе день на сборы! Только день – ясно?

– Рифант приедет?

– О! Тебе нужно, чтобы он приехал и подставил свое крепкое плечо под твои слюнявые жалобы? – Желчно спросил Сандир. – Не беспокой его, он занят. Там, в королевском замке, сейчас творится демоны знают что. Исчезло два принца, причем один вместе с женой и малолетними детьми, еще двое мертвы – думаешь, у него найдется время чтобы утешать тебя?

Фелиссандр ощутил сильнейшую горечь. И еще – разочарование. Вот теперь он по-настоящему один. Отец ему не друг и не помощник, скорее – тюремщик и палач, а лучший друг действительно занят … и ведь не поспоришь с этим! Но как же он принял такое решение, не посоветовавшись с ним? Ведь он мог предложить Фелиссандру должность консультанта, для этого ему вовсе не нужно приезжать на службу. Как он мог так предать его? Тут Фелиссандра осенило, что они должны вскоре встретиться. Что ж, Риф, тебе потребуется очень много мужества и выпивки, чтобы объяснить мне причины своего мерзкого поступка.

– День на сборы, – холодно бросил отец, снова поднимаясь с софы, – послезавтра на рассвете ты отправляешься в Светлый Храм. Постарайся уладить все свои дела и собери что нужно с собой.

Он вышел не попрощавшись и не закрыв за собой дверь. Фелиссандр тяжело вздохнул и опустил голову на ладони. Да что ж такое-то! В раздражении он что было силы пнул софу, на которой только что сидел его отец. Она громко стукнулась о стену, затем наступила тишина. Нет. Не совсем. Будто что-то нежно шуршит и еще такой звук … с чем бы его сравнить? Так иногда звенит в ушах, когда перенервничаешь, но только это не в ушах.

Фелиссандр осторожно отнял руки от лица и, с изумлением, обнаружил тень стоящую прямо перед ним. Теперь она выглядела более отчетливо, словно искусный художник обвел ее силуэт угольно-черным карандашом и набросал детали: темные щели глаз, короткая линия носа, губы …

– Ты девушка, да? – Негромко спросил Фелиссандр, не зная что ему предпринять. – Надо же … совсем юная! А как ты здесь …

Тут он спохватился, что дверь все еще нараспашку, как ее оставил отец, и поспешно вскочил, чтобы закрыть ее. Покончив с этим, он тщательно запер дверь особым заклинанием и снова обернулся к девушке.

– Почему ты все время приходишь ко мне? – Мягко спросил он. Тень слегка дрогнула и издала короткий звук. Фелиссандр, с сожалением, вспомнил, что она не умеет разговаривать. Но теневичка его не боялась, это однозначно! И это его озадачивало. Что-то серое и бесформенное скользнуло по его ногам, он вздрогнул и опустил взгляд. Крыса! Та самая, из-за которой он чуть не разнес Светлый Храм! Она удобно устроилась у ноги девушки, помаргивая яркими как два огонька глазками и медленно шевеля усами. Теневичка совершенно не испугалась, она склонилась и погладила это чудовище по расплывающейся спине.

– Она – твоя? – Потрясенно выговорил Фелиссандр. – То есть вы вместе? Так как же … зачем … почему вы здесь?

Девушка грустно покачала головой и протянула руку в сторону Фелиссандра. Тут его осенило – ей нужна его сила. Его энергия. Как видно, по какой-то необъяснимой причине она подошла девушке. В прошлый раз он сам накормил ее своей силой и это пошло ей на пользу. Любопытно. Похоже, теневики не просто так ищут источники энергии – это поддерживает в них жизнь. Укрепляет их и делает вполне определенными. А что, если это обычные призраки, которым всего лишь не хватает энергии, чтобы вернуть себе нормальные живые тела?

– Ты мертвая? – Осторожно спросил Фелиссандр. Девушка сердито замотала головой. – Извини. Я … я просто хочу кое-что выяснить для себя. Тебе понравилась моя энергия, да?

Вместо ответа она снова протянула руки в его сторону. Что ж, если бы у него были нормальные отношения с отцом, тот бы только порадовался такому решению. Ведь отдавая силу теневичке, Фелиссандр терял свои опасные свойства. Отличный, хоть и немного странный союз. Но все же отцу не стоит про него знать. Фелиссандр подумал, что если эта девушка будет рядом, то можно не бояться передвижений по городу. Ведь она будет оттягивать излишки энергии не хуже артефакта равновесия. А что, если …

– А что, если мы с тобой немного прогуляемся как-нибудь, а? – Осторожно спросил Фелиссандр. – Пройдемся по городу. Но только в сумерках. Как тебе эта идея? За это можешь брать мою энергию сколько тебе ее потребуется – мне это только на пользу.

Он внимательно вгляделся в темные провалы глаз на медленно клубящейся сероватой мгле, что заменяла девушке голову. Если она постоянно будет рядом, то тогда и вовсе можно будет сбежать отсюда. Отец, безусловно, будет в ярости. А еще, разыскивая его, он будет вынужден отвлечься от поисков Альзиенны. И это очень выгодный ход – тогда у Фелиссандра будет время, чтобы найти ее первым.

– Эх, Рифант, – прошептал он, – как же ты мог так поступить со мною, дружище … не бойся! – Он заметил, что теневичка медленно скользит вдоль стены, отступая от него. – Это я не тебе.

Он принялся торопливо расстегивать пуговицы, которые с тихим звоном сыпались на пол, потому что пальцы его не слушались.

– Все в порядке. Иди сюда. – Ласково позвал он, встал и подтянул к себе софу. – Я дам тебе энергию. Иди ко мне, не бойся.




Глава 20.


Обстановка в комнате была простой и незатейливой: низкая дощатая койка, грубо сколоченный стол, табурет. На койке сидел самый обыкновенный мужчина. Лиза вдруг осознала, что у нее откуда-то прорезалось чутье, позволяющее более или менее точно определять человек перед ней или нет. Это ее удивило. Как видно, не только она прорастала в этот мир, но и мир прорастал в нее.

– Ну, на что жалуетесь? – Устало выдохнула Лиза.

– Спать не могу. – Выронил тот мрачно и веско. Раздраженная знахарица придушила в себе желание ответить что-нибудь язвительное. Вон Левантевски уже тоскливо косит глазом, ожидая от нее очередного выпада.

– Ладно, – снова вздохнула она и без приглашения села на кое-как сколоченный табурет, единственный в этом простом жилище, – о причинах этого какие-то мысли есть? Или нам провести полную диагностику? Но учтите это долго …

На этом месте слова застряли у нее в горле, потому что пациент повернулся к ним спиной.

– Чепыздрика мне в ухо! – Невольно выговорила она, когда отошла от первого шока.

– Мать моя медицина! – Проникновенно согласился с ней Левантевски. Они переглянулись. Из спины сурово сопящего мужика косо торчал обломок копья. Чуть повыше – из левого плеча – торчало густое оперенье стрелы черно-красного цвета. Тот снова повернулся к ним лицом.

– Вернулся с дежурства. На границе. Вчера. – Так же рубленными фразами пояснил он. – Там была стычка. Наш маг заговорил раны. Но это прошло. Не могу спать.

– Еще бы! – Энергично закивал Левантевски, затем спохватился под укоризненным взглядом Лизы и принялся суматошно раскладывать оба чемоданчика. Та же принялась осторожно изучать раны, развернув больного спиной к узкому оконцу. Покачала головой.

– Левантевски!

– Шприцы закончились! – Бодрой кукушкой вынырнул он из-за чемодана, Лиза с досадою махнула рукой.

– Тут шприцом не отделаешься, нужна полноценная операция. Куда его свезти можно? Где его примут? – Она старалась говорить так, будто все прекрасно знала и лишь слегка нуждалась в коррекции планов. Фельдшер пожал плечами и чем-то забряцал, затем выбрался из-за развернутого до потолка чемодана с полными руками всякого добра.

– Ну, в обитель некромантов ему еще рано, а к травникам уже поздно. – Он с грохотом выгрузил на стол кучу артефактов вперемешку с флакончиками. – Да что тут сложного-то? Вытащим, зарегенерируем, заговорим, будет как новенький!

Лиза поглядела на него с мрачным сомнением.

– Ты уверен?

– Не боись! – Самоуверенно ответил фельдшер, перебирая свое добро. – Впервые что ли? Чего боишься-то?

Он опасливо поглядел на пациента. Тот молча сидел на койке с идеально ровной спиной и даже две палки, торчащие оттуда, нисколько не мешали ему держать осанку.

– Словом, справимся. Руки давай сюда!

Лиза, с замиранием сердца, подставила руки сначала под перчатки, затем под обработку.

– А как … а вдруг …, – она тоже поглядела на воина. Тот вообще ни в чем не сомневался. Сидел, молчал, сосредоточенно лупал очами. – Ла-адно. А инструменты? Чем вырезать-то? Это ж так просто не вынешь!

– Ты, главное, не суетись, – деловито посоветовал фельдшер, для чего-то с силой растопыривая руки в стороны, – и мне не мешай. Зачем резать-то? Раскроем раны – само выпадет! А не выпадет, значит не-ежненько выколупаем. Вон у тебя какие пальчики изящные, прямо лучший инструмент.

Лиза судорожно вздохнула. Как у них тут все просто! Отчего ж тогда тот маг, что заговорил раны, сам не сделал этого?

– А это потому, что оснащение у них там бедовое совсем, – угадал ее мысли Левантевски, – так, полтора пузырька снадобий и один артефакт на всех. Кому они нужны, эти несчастные вояки? Вечно им забывают медицинское снабжение пополнить. Ладно. Готова?

– Как сказать, – пробормотала Лиза, – лучше скажи что делаешь ты, а что я.

– Я – колдую, ты – вытаскиваешь, обеззараживаешь там все, а я уже регенерирую. – В телеграфном стиле объяснил фельдшер.

Лиза вдруг обнаружила у себя в руках фуфырек с тем самым красным дымом.

– Начинаем?

– Ладно, – кивнула она, – ну, как говорится, с богом!

– С каким именно? – С подозрением спросил Левантевски, моргнул и вдруг непонятно добавил, – хотя чего это я – все ж понятно.

И он принялся творить магию: сначала комната ослепительно вспыхнула, так что стало видно каждую пылинку. Пыль, грязь и обиталища разнообразных членистоногих вспыхнули беззвучными искрами и исчезли. Все вокруг заискрилось первозданной чистотой. Затем рана больного принялась медленно расходиться. Лиза склонилась и чуткими пальцами ощупала ее, стараясь поддеть кусок копья, не травмировав ткани еще больше.

– Есть! – Наконечник глухо брякнул о стол. Левантевски напряженно выпучил глаза и зашептал какой-то другой заговор, Лиза едва успела выпустить в открытую рану облачко красноватого пара. Еще через пару минут на столе оказался кусок стрелы. Две головы, склонившись над идеально гладкой спиной, критически изучали результаты своих трудов.

– Отлично! – Одобрил фельдшер. – А ты молодец. Зря переживала – вон красота какая.

Лиза осторожно погладила грубую кожу кончиками пальцев.

– Ё-мое! Вот бы мне на родину такие средства – да мы б тогда …

Она не стала договаривать. Выпрямилась, резко потерла руки, заставив перчатки истаять в воздухе, затем забеспокоилась:

– Слушай, а чего он лежит и не шевелится? Мы его не убили случаем?

Левантевски осторожно потянул парня за плечо и издал короткий смешок:

– Нет, порядок. Просто мы вылечили его бессонницу.

Словно в подтверждение этих слов, тот свирепо всхрапнул и крепко прижал к себе подушку, будто родную, тщательно охраняемую границу.




Глава 21.


Равномерные шаги глухо пересекали комнату. Раз за разом, снова и снова, Фелиссандр трудолюбиво доходил до стены, разворачивался и шел обратно. Наконец утомившись, он сел на стул у окна, оперся о подоконник и бездумно уставился на хмурое небо. Где же Рифант? Он обещал прийти! Он обещал вытащить меня отсюда! И разве он не в курсе, что меня вот-вот отправят в обитель всех тех фениксов, которые отказываются от своей жизни и присягают Вечному Пламени? Он должен знать, он точно должен знать об этом!

Фелиссандр вздохнул. Не может быть, чтобы его любимый братец и вечный сотоварищ по проказам мог так подло поступить: сначала отправить сюда, затем трусливо, за спиной, уволить его, а потом и вовсе сделать вид, что нет в этом мире никакого Фелиссандра. Ну не вяжется с ним это никак, хоть убейся! Он даже в детстве отличался повышенной нервозностью ко всяким несправедливостям. А уж предательство и вовсе считал чем-то сродни богоубийству. Фелиссандр вздохнул еще раз и медленно перевел взгляд на дорожный саквояж – он был заполнен наполовину. Больше этого Фелиссандру и не требовалось. К тому же, он все еще надеялся, что отец лишь пугает его и он еще сможет вернуться на службу.

Покачав головой, он встал, заглянул в саквояж, немного подумал и принялся в очередной раз вытягивать всевозможные ящички из шкафов. Нашел немного денег – остальное лежало в сейфе, в рабочем кабинете, куда он, разумеется, сейчас не пойдет. Нельзя привлекать внимание слуг – они непременно доложат отцу о его перемещениях. А тот бросит все дела и немедленно примчится выяснять для чего ему нужна такая огромная сумма в Светлом Храме. Уж лучше вовсе не покидать личных покоев, так спокойнее.

В глубине одного из шкафов лежал особый амулет, подаренный ему матушкой. Фелиссандр снова вздохнул – горько и тяжело. Тогда она уже была тяжело больна и понимала, что не встанет никогда. Встряхнув головой, он отогнал от себя грустные воспоминания, засунул амулет поглубже в саквояж и закрыл его. Нет. Отец не из тех, кто запугивает или говорит просто так. Если он сказал, что оставит его в Светлом Храме – значит так тому и быть. Стало быть, о возвращении на службу и думать не стоит. На Рифанта тоже надежды нет. Вполне возможно, что замороченный всеми этими проблемами в королевской семье он придет слишком поздно. Вероятно даже, что отец каким-нибудь хитрым образом не пускает его к Фелиссандру – вот это прямо к провидцу не ходи, так оно и есть. Следовательно, спасаться придется самому.

Он накинул на шею ремень саквояжа и сдвинул его себе на грудь. Вскинул руку и коротко очертил окно по контуру, негромко проговаривая отпирающее заклинание – оно распахнулось само, абсолютно беззвучно. Пусть отец не думает, что его заклинания невозможно вскрыть. И хватит уже думать о нем! К проклятым демонам отца! Пора уже подумать о себе.

Высунувшись наружу по пояс, Фелиссандр хорошенько огляделся. Никого. Как хорошо, что окна его личных покоев выходят на сады, где слуг не бывает. Раньше там гуляла матушка, одна или вместе с ним, сейчас там тихо и пустынно. Усевшись поудобнее на подоконнике, Фелиссандр поболтал ногами, слегка склонился вперед и с легкостью обратился к пламени, непрестанно кипящему внутри его тела. Пока еще ему удавалось его контролировать. Всего несколько мгновений и за его спиной распахнулись два огненных крыла. Он задержал дыхание, позволяя им налиться силой и окрепнуть. Затем легко взмахнул крыльями, ощущая приятное напряжение в плечах, и спланировал вниз, к аллее, что пересекала сад и вела к далекому озерцу. Там, по ту сторону озера, заканчивался сад и начинался лес, принадлежащий его семье. Зачем-то оглянувшись, Фелиссандр вдруг заметил мелькнувший за окном темный силуэт. Неужели отец заметил его побег? Он плавно опустился на аллею и вгляделся в полумрак комнаты. У окна стояла теневичка. Она медленно прижала зыбкие руки к лицу и издала негромкий свист.

– Тихо! – Зашипел Фелиссандр, настороженно оглядываясь. Проклятье! Он как-то не подумал об этой девушке. Что же делать – лететь обратно, пока она не подняла там переполох? Или все-таки бежать как и было задумано?

Девушка решила эту проблему самостоятельно: она будто вспыхнула изнутри серым дымом и сгустилась в темное вязкое облако, которое потянулось наружу. Едва коснувшись земли, облако расплеснулось в стороны, словно от удара, и слилось с тенью от стены. Девушка исчезла и все никак не появлялась. Фелиссандр занервничал. Куда она делась? Он не может тут долго стоять, его заметят! Прикусив губу, он покачал головой.

– Извини, милая, у меня нет времени, – прошептал он, в последний раз вгляделся в безмолвную тень, взмахнул крыльями и рванул вдоль аллеи. Добравшись до озера, он в несколько мощных рывков преодолел его и опустился в лесу. Здесь он с трудом подчинил себе разбушевавшуюся стихию и все же смог избавиться от крыльев. Вот и все. Теперь лишь нужно выбраться на Окольный тракт, что пересекает этот лес. К счастью, известные всем раздражительность и вспыльчивость фениксов (а особенно отца) поспособствовали тому, что разбойники здесь не водились. Чего, впрочем, не скажешь о диких животных.

С трудом пробираясь среди кустов, Фелиссандр все думал о девушке-теневичке. Вот, теперь и он поступил не лучше Рифанта. Он бросил ее там. Если ее обнаружат, то наверняка позовут мага, чтобы избавить мир от нее. Это подло. Фелиссандра мучали угрызнения совести. С другой стороны – каждая лишняя минута возле дома давала его отцу шанс остановить побег. И уж на этот раз он бы точно не ограничился запиранием Фелиссандра в собственных покоях – ха! Гарантированно отправил бы в тайные казематы, что располагались в подвалах имения. Там бы ему и конец пришел со временем, когда стихия огня разорвала бы его в клочья. Фелиссандр содрогнулся при мысли об этом, поежился и прибавил ходу, стараясь при этом не ломать кустарник, а аккуратно распутывать его, чтобы не оставлять следов.

Нужно найти эту знахарицу. Найти и отнять у нее артефакт равновесия. Чутье подсказывает, что отец явно узнал об утрате этой ценной вещички еще до того, как Рифант сообщил ему об этом. Уж больно принужденным был весь этот театр с гневом и запугиванием. Слишком натужным, преувеличенным. Ему для чего-то нужно, чтобы Фелиссандр оказался заперт и лишен прежних возможностей. Это была явная попытка вывести его из чего-то важного. Что этот папаша задумал? Какие каверзы он опять творит там, при дворе? Возможно, конечно, он отчего-то пытается уберечь Фелиссандра, но … слишком уж это не стыкуется с протаскиванием драгоценного чада за шкирку, с криками, оплеухами и его заточением под замком. Нет. Явно что-то происходит. Но к чему такому важному он, Фелиссандр, может быть причастен?

Тут он остановился, будто громом пораженный. Как это к чему? Да ведь ясно же – к последним событиям в королевском замке. Бардак, вызванный теневиками, странное поведение королевских магов, ничего не предпринявших при этом, исчезновение первого по старшинству брата короля со всем его семейством, наконец, смерть еще двух принцев … или трех? Что там отец сказал про них?

Фелиссандр потер лоб двумя руками как делал всегда, когда распутывал особо сложные дела. Затем сбросил на землю саквояж и уселся под толстенным деревом так, чтобы его скрывали кусты. Действительно, какая занятная мысль. Во дворце творится нечто тревожное, под угрозой жизнь короля и его семьи, а Фелиссандр неожиданно оказывается уволен с работы и заперт как провинившийся мальчишка. Конечно, остается еще Рифант, он-то поди справится со всем этим. Но … что, если отец и его выведет из игры? Но зачем? Для чего ему избавляться от двух королевских ищеек?

Фелиссандр прикрыл глаза рукой и сосредоточился, мысленно собирая все факты, известные ему о службе отца, проблемах во дворце и обо всем, что связывает это с ним и Рифантом. Тут может быть только одна версия и она вырисовывается очень отчетливо. Похоже его отец, старший советник короля, ввязался в опасную сделку с мятежниками. Кто-то надеется сменить власть, первым делом убрав с пути опасных защитников – фениксов, верных королю до смерти. А это, кстати, он и Рифант. Они присягали лично королю, принимая свои должности. И вся их служба направлена на то, чтобы оградить и защитить королевскую семью от опасностей. Вот и разгадка. Теперь возвращаться домой нельзя совершенно точно. Недурно бы еще найти Рифанта и поговорить с ним обо всем этом. Но сначала – знахарица. Нужно забрать у нее артефакт, пока сила огня не изувечила и не убила его.

Он рывком поднялся на ноги и принялся прокладывать путь сквозь хорошо знакомые заросли. День уже идет к закату – надо прибавить скорости, до Тракта никак не меньше двух часов ходу.




Глава 22.


Войдя в темное помещение, Лиза огляделась и вознегодовала:

– Эй, а свет включить слабо? Или я сюда приехала в прятки с пациентом поиграть? Если что – я сдаюсь и ухожу.

Она демонстративно потопала ногами и вдруг услышала какой-то тихий звук. Рядом споткнулся и выругался Левантевски. Затем ярко вспыхнул свет, больно ударив по глазам.

– Ой, прости, сейчас отрегулирую, – виновато проговорил фельдшер, пошевелил пальцами и свет стал слабее, – так лучше?

Это была довольно тесная комнатка, явно нежилая, поскольку из мебели в ней было только тело у наглухо заколоченного окна. Оно было завернуто во что-то вроде одеяла – измятого, но очень красивого, вышитого золотой и алой нитью.

– Подержи! – Она резко ткнула чемоданчиком в помощника да так, что тот охнул, и тут же бросилась на колени рядом с телом.

– А кто нас вызвал-то? – Несмело спросил Левантевски, боязливо оглядываясь.

– Какая тебе разница? – Буркнула Лиза. – Не мешай! И вообще – где мой стетофонендоскоп?

– Чаго? – Ошеломленно моргнул Левантевски, Лиза махнула рукой и попыталась прощупать пульс, затем приоткрыла веко и зачем-то сдавила глаз больного двумя пальцами.

– Жив … пока … или в процессе умирания, – отрывисто сказала она, – слушалку дай! Быстро!

Тот засуетился, принялся раскладывать чемоданчик во все стороны одновременно, затем что-то сунул в руку врача.

– Что это? – Резко спросила она. – Я слушалку просила!

– Так вот она! – В отчаянии пискнул фельдшер.

Лиза поглядела на свою ладонь – там лежала крупная витая раковина – затем медленно подняла взгляд на фельдшера. Тот отшатнулся.

– Эти твои …, – она не стала договаривать, отпихнула раковину и снова повернулась к пациенту, – посвети сюда! Скорее! – Она с усилием оттянула нижнюю челюсть и заглянула в рот. – Ничего. Это хорошо.

Лиза слегка прижала руку к пока еще теплому горлу, глубоко вдавив пальцы, чтобы найти хоть намек на пульсацию. Левантевски нервно топтался рядом, не понимая, что она делает.

– Так умер же, – наконец измученным тоном проговорил он, – может давай уже вызовем сюда дознавателя, а сами вернемся на базу?

Врач тихо зарычала.

– Сердце не работает! Вот только-только … чем бы его запустить?

Левантевски сунулся вперед и приложил к груди больного другой артефакт, похожий на темную линзу, внутри которой беззвучно метались белые молнии. Молча он отодвинул Лизу одной рукой от пациента, приподнял другую руку и указательным пальцем начертал что-то над линзой. Она ослепительно вспыхнула белым светом – пациент выгнулся, дернулся и снова обмяк. Линза вспыхнула еще раз, пациент подпрыгнул и вроде издал тихий хрип. Внезапно линза замерцала, вспыхнула в последний раз и начала медленно угасать – молний внутри нее больше не было.

– Нет, нет, нет! – В отчаянии фельдшер выдрал пару клоков из своих роскошных кудрей. – Только не это! Я забыл зарядить его!

– Убью! – Мрачно пообещала Лиза и оттолкнула его в сторону, небрежно сунув темную линзу ему в руки.

– Может мы уже пойдем, а? Ну мертв же он уже, мертв! – Заискивающим тоном начал было Левантевски, но Лиза молча отмахнулась и разорвала легкую шелковую сорочку пострадавшего. Глаза фельдшера вдруг расширились и округлились:

– Ду?хи превеликие! Да это же дракон! Королевской крови!

Лиза навалилась двумя руками на грудную клетку и принялась качать. Но ее новое тело было слишком слабым, а мышцы пациента – слишком крепкими и плохо поддавались под руками врача. Не вывезу, в отчаянии подумала она, не хватит сил! Лиза подняла взгляд на нервно роющегося в чемодане фельдшера.

– Чего стоишь? – Прохрипела она. – Найди кого-нибудь! Я долго не продержусь!

Левантевски вспугнутым зайцем метнулся к лестнице. Пару раз дернулся туда-сюда, затем решительным шагом направился обратно:

– Слушай, нет времени искать! Покажи что нужно делать.

Лиза сложила его ладони в нужном месте и приказала:

– Дави! Коротко! Быстро! Толчками! Чтоб ребра прогибались. И локти не сгибай. Всем телом навались!

Сама же тем временем подцепила челюсть почти покойника, крепко ухватила его за нос и принялась методично вдувать в него воздух. Вскоре парень дернулся и слабо закашлялся, заваливаясь набок.

– Фух! – Лиза уселась поудобнее и вытерла вспотевший лоб. – А теперь поведай мне, фельдшер, куда в такой вот ситуации вы обычно везете больного.

– Нууу …, – протянул тот, – к нему домой. То есть туда, где есть родственники, способные вызвать семейного знахаря.

Удивляться тут нечему, мысленно сказала себе Лиза, наверняка семейные знахари тоже владеют какой-нибудь супер-на-ноги-поднимающей магией, раз уж все медики здесь обучаются без деления на специализации.

– И ты уверен, что это дракон? – С сомнением спросила она.

– Да чтоб мне ноги с ушами местами поменяли! – Торжественно поклялся Левантевски. – Гляди – видишь татуировку на груди? Это знак правящей семьи! Стало быть это – сокровник нашего короля, то бишь одной крови с ним.

– И что – ты предлагаешь отвезти это сокровище обратно к королю?

– Ну да, а что не так? – Удивился фельдшер. – У меня складывается ощущение, что тебе этого отчего-то не хочется.

Лиза задумалась, затем привычным жестом нащупала пульс. Что-то не складывалось.

– А ну-ка прибавь свету! – Велела она своему помощнику и принялась облупливать бедолагу от остатков сорочки, затем приподняла его на один, на другой бок. – И, кстати, ты мне еще должен.

– Чего?! – Возмутился тот.

– Ты мне должен выдать шприц, – пояснила Лиза, ползая на коленях вокруг слабо подергивающегося тела, – а в нем желательно кусок крутяцкой магии, поднимающей давление и нормализующей жизненно важные функции. Впрочем, можно и без шприца.

– А что ты там ищешь? – Озабоченно спросил Левантевски, вытягивая шею.

– Причину, – Лиза осторожно перекатила больного на бок, и он снова зашелся в кашле, – как по-твоему, отчего человек … то есть дракон, мог вот так взять и почти помереть? А это еще что такое? Кислота? Магия? Зелье?

Она осторожно потянула кожу возле язвы. Эта дрянь покрывала тело паренька широченными кляксами по всему левому боку и обеим рукам. Они не кровоточили, но были просто огромными, глубокими, вызывающе алыми и вроде бы слегка дымились.

– Хороший вопрос, – озабоченным голосом откликнулся Левантевски, – думаю, это однозначно магия. Но подробнее ничего сказать не могу – ни разу еще такого раньше не видел.

Он тоже припал к полу и принялся осторожно нажимать на какие-то одному ему ведомые точки на теле пациента.

– Нее … наааада, – вдруг прохрипел тот и запрокинул голову, захлебнувшись кашлем.

– Слыхал, Левантевски? Убери-ка покамест свои лапки … вам больно? – Лиза заглянула в глаза пареньку. Он был совсем юным, лет четырнадцати-пятнадцати от роду, никак не старше. Левантевски сначала обиженно надулся, затем привычно закопался в чемоданчики чем-то шурша и позвякивая.

– Неее … я не то … домой …, – почти не шевеля губами выдыхал подросток. Лиза склонилась так низко, что ее золотистые локоны, растрепанные и распавшиеся на пряди, щекотали его грудь.

– Домой? Сейчас отвезем! Правда ведь, Левантевски?

Тот жизнеутверждающе брякнул чем-то, затем звучно откупорил.

– На, дай вот ему … думаю, пятнадцати капель достаточно будет. На язык накапай. И по две капли на каждое запястье.

Лиза покорно выполнила все инструкции и паренек немного порозовел, слегка оживился и даже глаза его заблестели.

– Домой, говорю, не надо, – прошептал он, доверчиво ухватив Лизу за палец. Она удивленно воззрилась на ничего не понимающего фельдшера.

– В смысле? – Ответил он вместо Лизы. – Как это не надо? Ты ведь однокровник короля, верно?

– Брат, – коротко ответил парень, подумал и добавил, – самый младший.

– Ого! – Уважительно воскликнула Лиза. – Так куда же вас везти, юный принц, если не домой?

– Куда угодно, – он повернул голову и многозначительно глянул ей в глаза, – но только не в замок.

Медики переглянулись.

– Альзи … мне бы на пару слов тебя, – медленно произнес Левантевски и выразительно кивнул в сторону выхода, но она замотала головой.

– Ты что, он едва оклемался! Хочешь добить бедолагу, оставив его тут одного?

– В общем, я думаю он бредит, – понизив голос, пробормотал Левантевски, но паренек все равно услышал его.

– Нет! – Вскрикнул он, заволновавшись, так что медики тут же кинулись его удерживать. – Нет! Там предатели! Меня там убьют! Вернее – добьют! Нельзя в замок, пока ко мне не вернулись силы!

– Может как-то сообщить королю? – Неуверенно спросила Лиза. Мальчик дернул ее за руку, в попытке подтянуть к себе.

– Нет … мне не дадут … маги … меня … мой король …, – он тяжело задышал, закатил глаза и обмяк.

– Приехали, – сердито проворчала Лиза и защелкала пальцами, вытянув руку в сторону фельдшера, – Левантевски, едрить тя по сагиттальной! Не спи! Давай сюда артефакт крови и что-нибудь не менее полезное! Эй, маленький принц! Вернись, ты всем нужен живым!

Левантевски уже накладывал артефакт крови, сокрушенно цокая при виде его бледно-розового оттенка и снова капал подростку на язык, лоб и другие части тела какие-то снадобья. При этом он тихо бормотал одному ему ведомые заклятия. Лиза вдруг почувствовала себя лишней – сейчас больше всего на свете ей хотелось иметь хоть каплю магических сил, чтобы тоже помогать больному. Вскоре артефакт показал, что давление выровнялось, но парень в себя так и не пришел.

– Ослаб слишком, переволновался, – пояснил Левантевски и скорбно поглядел на Лизу, – знаешь, я в растерянности. Обычно у всех есть хоть какой-нибудь родственник. Ну или друг, или сопарник, или другое доверенное лицо, но сейчас я даже не знаю куда его везти.

– У вас тут что – бомжей нет? – Осторожно спросила Лиза.

– Моржей? Конечно нет. Место слишком благодатное для них и климат не подходящий. А ты с чего вдруг зоологией заинтересовалась?

– Да так, – вздохнула Лиза, – короче, есть какие-то варианты, кроме как оставить его здесь?

Фельдшер печально покачал головой.

– Ладно, – Лиза вскинула голову, поглядела на его унылую рожицу и решительно заявила, – тогда везем его ко мне домой.

– К тебе? Домой? – Ошалело переспросил Левантевски и нервно икнул.

– Ну а куда еще? Там есть нечто вроде гостевой спальни. Да неважно! Найдем куда приткнуть, не оставлять же его здесь, на холодном полу, в руинах. К тому же, там периодически буду появляться я … и ты! Отныне ты торжественно назначаешься моим лучшим другом, советником и самой правой рукой! Вы?ходим его, а там разберемся кому отдать. Жалко будет, если его все-таки укокошат после всех наших трудов.

– Дааааа уж, – протяжно выдохнул Левантевски и понял, что он слишком устал, чтобы спорить, – король-то как удивится, когда узнает … хотя я все-таки не понял, кто и за что решил мальчишку … как ты там давеча выразилась? Укакашить?

– Не наше дело, – Лиза беспомощно поглядела в сторону чемоданов, – слушай, а у нас есть какие-нибудь носилки?

– Разумеется, нет.

Лиза с отчаянием вздохнула, встала на колени и стала просовывать руки пареньку под плечи.

– Потому что у нас есть леталки. Альзи! Встань уже! Дай я его отлевитирую куда надо.

– Ко мне домой? – Оживилась она.

– Для начала – к нам в карету. Кстати, там и оборудование получше есть. Отойди!

И он принялся вытягивать из чемодана с артефактами нечто вроде длинной бесцветной веревки, покрытой множеством пухлых, мягких на вид утолщений. Обмотав бедолагу будто вязанку хвороста, Левантевски звучно прищелкнул пальцами и нараспев протянул какое-то заковыристое заклинание – бессознательное тело поднялось в воздух и мягко закачалось.

– Эх! – Только и вырвалось у Лизы с душераздирающими интонациями при виде этого. Она тут же припомнила сколько раз ей приходилось, надрываясь до боли в спине, стаскивать больных по ступенькам вдвоем с фельдшером у себя на родине. И ей тут же пришло в голову, что, пожалуй, стоит все-таки зацепиться за этот мир и остаться тут навсегда. Условия работы тут куда как лучше. Кстати, и климат здесь ровный, теплый, приятный, чего б не жить и не радоваться, а?

Они медленно двинулись вслед за плывущим по воздуху телом, увешав себя чемоданчиками. В карете Лиза снова испытала легкое потрясение, когда из стен начали буквально вываливаться какие-то шнуры, присасываясь к телу больного. В воздухе, прямо над ним, высветились разноцветные цифры. С неописуемым облегчением, Лиза опознала жизненные показатели. Мальчик был жив, в довольно сносном состоянии, но слаб и то ли дремал, то ли находился на грани сознания и бессознательного. Арч неторопливо катил их к Лизиному дому.

– Смена-то наша закончена уже, – глубокомысленно заявил Левантевски, устало глазея на полупрозрачные циферки, затейливыми облачками украшающие помещение, – так что можешь забирать этого смертничка к себе, а я закрою смену.

– Погоди! А как ты оформишь его? – Утомленно спросила Лиза, растирая лицо руками. – Вызов был зафиксирован, стало быть, его нужно закрыть. Значит мы должны где-то там указать чем все закончилось. Ведь так?

Левантевски бессмысленно молчал какое-то время. Затем потер шею и перевел взгляд на Лизу:

– Если честно – у меня ни одной идеи нет. Напишем, что умер – а кто из некромантов принял его тело? Или к какому дознавателю мы отправили его? Скажем, что остался жив … стоп! … получается, мы даже не можем указать, что это родственник короля! Потому что нас мигом начнут трясти куда мы его дели. Делааа!

– А зачем кому-то знать, что этот парень чей-то там брат? – Лиза хитро подмигнула. – Предлагаю сделать очень простую отметку – вызов был ложным.

– Это как? – Удивился Левантевски и смешно захлопал ресницами. – В каком смысле он сложный? Вернее, сложным-то он как раз был, но причем тут это?

– Ну ты как ребенок, честное слово. И не сложный, а лож-ный. От слова ложь. Не в смысле клади, а в смысле обман, – пояснила Лиза, – это означает, что некий дурачок вызвал себе стремительную помощь не потому что ему нужна была помощь, а потому что он дурачок. Типа развлечение такое себе придумал. Никто нигде не умирал. Мы приехали, обошли все здание, а там никого.

– Честное слово, Альзи, раньше ты работала в каком-то совершенно кошмарном месте, – заикаясь проговорил фельдшер, затем неуверенно кивнул, – звучит немыслимо! Но это, пожалуй, единственное, что мы можем указать в карте вызова. Шеф просто с ума сойдет от этой записи.

Арч тормознул и Лиза приоткрыла дверь, тщательно оглядывая улицу.

– Никого, – она махнула рукой, – отцепляй это чудо от нашей табакерки и давай шустрей левитируй им в дом, а я пока двери открою.

В одно движение она перемахнула через лесенку и толкнула незапертую калитку. Все случилось быстро: не прошло и десяти минут, как юный брат короля уже лежал под еще одним блескучим покрывалом и мирно сопел.

– Дрыхнет, – умиленно проговорила Лиза, будто мамочка над угомонившимся сорванцом, – это прекрасно. Главное – это уже не смерть и не кома. Ладно, дружище, спасибо тебе … хотя погоди-ка, Левантевски!

– Что опять? – Обреченно спросил тот, остановившись в дверях спальни. – Шприц? Магию? Спасти мир?

– Обойдемся пока без всего этого, – улыбнулась Лиза и принялась подпихивать его в спину, – пошли хоть чаем напою, что ли. Есть хочешь?

– А то! – Обрадованно воскликнул фельдшер, от счастья запутался в ногах и едва не брякнулся.




Глава 23.


Тяжелая душная темнота, едва припыленная тусклым светом магических камней, скрывала двух человек. Один из них сидел в потертом бархатном кресле, странно ссутулившись набок, будто пытаясь отстраниться от второго.

– Ну, что скажешь? – С неприятным присвистыванием проговорил тот, тщательно разглаживая складки дорогой одежды. – Для начала все равно неплохо. Почти вся королевская семья выведена из строя. Остались сущие пустяки – убрать сам знаешь кого.

И он неприязненно оглядел стены, скрытые толстым слоем темноты, будто ожидая увидеть у них уши. Кивнул сам себе и продолжил:

– Вот что мы сделаем теперь: во-первых, я уже знаю кто эта девчонка и вскоре собираюсь забрать ее к себе. Как только эта дурочка с древней родословной отдаст артефакт моего сына, я убью ее. Не беспокойся насчет этого, я уже выяснил, что магии в ней на фальшивый грош, не больше. Так что испепелю – вякнуть не успеет. А пепел говорить не умеет и допрашивать его бесполезно, даже при помощи магии. Во-вторых, ты должен быть готов к тому, что мы начнем в любую минуту. И не забывай вовремя сообщать мне о перемещениях короля! Почему ты не сказал мне, что он уехал в Сокровенные земли? Что он там вообще забыл? Разве король не должен сейчас заниматься похоронами своих братьев?

– Все потомки драконов могут быть похоронены только там, в Сокровенных землях, – вяло ответил тот, что сидел в кресле и прикрыл глаза бледной сухой ладонью. Пальцы его заметно дрожали. – Так что он именно этим и занят. Я не понимаю, Сан…

– Заткниссссь! – Вдруг змеей зашипел тот, что стоял над ним и склонился еще ниже, заставив сидящего в испуге вдавиться в кресло еще глубже. – Никаких имен, ясно? Сколько раз я тебе, остолопу, говорил, что нужно быть осторожным, но нет! Вам, магам, не вдолбить, что такое умение быть в тени.

– Может это потому, что мы там и не прячемся? – Неуверенно возразил маг, старательно отворачивая лицо от тяжелого гневного дыхания своего собеседника. – Я вообще думаю, что все это большая ошибка. Я больше не хочу …

От короткой хлесткой оплеухи он повалился на пол. Стоящий раздраженно дернул углом рта, а потом медленно заговорил:

– Трус! Я знал, что рано или поздно ты предашь меня.

– Са … послушай … погоди! Я все объясню сейчас. Я не собираюсь никого предавать, ни тебя, ни короля. Позволь мне просто уйти! Выйти из этой проклятой игры! У нашей семьи есть собственная усадьба в одной далекой деревеньке. Я буду жить там. Никто и не узнает …

– Ну конечно! – Сдавленно прорычал второй и с силой пнул мага, отчего тот взвизгнул. – Молчать! Не то еще получишь. Ты думаешь отъезд главного придворного мага останется незамеченным? Да я тебя умоляю! Тебя найдут – ты даже города покинуть не успеешь! И придворная охрана быстренько тебя доставит к главе королевской безопасности. Ему, знаешь ли, будет очень интересно узнать куда это ты намылился и почему. И будь уверен – он заставит тебя рассказать все. Весь наш заговор против этих бесполезных мягкотелых драконов пойдет прахом, а меня казнят, ну уж нет!

Он пнул лежащего еще раз – тот застонал, перевернулся на живот и попытался доползти до ближайшей стены. Но в бок прилетел еще один довольно увесистый пинок. Маг вскрикнул, отлетел к стене, ударился о нее головой и обмяк, оглушенный ударом. Не давая ему опомниться, тот, что был скрыт темнотой, медленно сунул руку себе в карман и вытащил оттуда странный перстень. Казалось, он был грубо вырублен из невзрачного куска скалы. Надев перстень, человек протянул руку в сторону лежащего мага и едва слышно принялся выговаривать странные слова, с силой стискивая зубы. Маг подтянулся повыше, оперся спиной о стену и вскинул руку, пытаясь уцепиться за подоконник.

– Помогите! – Тихим, измученным голосом позвал он и еще раз попытался выглянуть наружу. – Стража …

Он вздрогнул, увидев что к нему приближается бледный шар, внутри которого разливалось синеватое свечение – страшное, холодное, мертвящее.

– Что? – Выдохнул маг, поднял руки, прикрыв лицо, и попытался сотворить встречную магию. Но не успел – шар тихо скользнул в его сторону, влился в ладонь, растворился в теле, заставив его забиться в конвульсиях. Человек отступил в глубь комнаты с тихой усмешкой. Какое-то время он наблюдал как маг отчаянно борется с чарами, наведенными перстнем, которые сковывали его, высасывая живое тепло. Наконец маг несколько раз содрогнулся всем телом, похолодел и оцепенел, его пустой взгляд бессмысленно уставился в потолок. Еще один тихий смешок из темноты. Сняв и аккуратно спрятав перстень, тот с насмешкой обратился к мертвецу:

– Как думаешь, кому-нибудь придет в голову, что феникс может использовать магию ледяной тьмы? Ах да, конечно же нет! Ведь мы же огненные существа, применяющие исключительно огненную магию. Души из ледяного ада явно не по нашей части. Так что, дружок, тебя убил не я … хм … кто же это сделал? Надо бы придумать. Довольно остроумно было бы подкинуть этот перстень Рифанту … или даже самому королю.

Он сделал еще один шаг назад, затем развернулся на каблуках и бесшумно покинул комнату.




Глава 24.


Встретившее их существо совершенно точно было человеком. Причем одетым в яркие одежды еще молодого начинающего мага, из-под которых вызывающе торчали тощие голые ноги. Маг хихикал и как-то странно гримасничал, отчего его лицо непрерывно ходило ходуном.

– Поклоняйтесь мне! – Взревел маг козлиным голосом, отчего забрякали баночки, колбочки и реторты. – Поклоняйтесь мне, ибо я велик и ужасен!

– А давайте лучше поклоняться мне! – Повысив голос заявила Лиза самым нахальным образом. – Я тоже ужасная и местами даже великая. И вообще я красивая, так что имею право на немножечко поклонения, разве нет?

Маг замолчал сбитый с толку таким странным предложением. Немного повращал глазами и снова завыл:

– Поклоня-айтесь мне! Ибо я чистый ду-ух вселенной, я ее воплощение, пусть и в немощной пло-оти …

Закончить ему не дали – одним ловким движением Лиза скользнула вперед и ткнула его пальцем в грудь, отчего маг потерял равновесие и брякнулся навзничь.

– Я же говорила – поклоняться нужно мне, – поучительно сказала Лиза и взглянула на своего помощника. Тот застыл с выпученными глазами, отчего они немножечко стали похожи на противотуманные фары.

– О великий мрак! – Испуганно пискнул Левантевски, выглядывая над Лизиным плечом. – Да это же маг!

– Да ты у нас поэт, дружище, – ухмыльнулась Лиза, пытаясь приблизиться к нервно мечущемуся по полу пациенту, который цеплялся за все, что попадалось под руку, в попытке подняться. – Ну маг и маг … король бумаг. А чего он такой прибабахнутый-то? Или маги все такие?

В этот момент маг, сумевший подняться, снова обернулся к ним. В его взгляде было что-то неуловимое, непонятное. Он мощным жестом вскинул руки, смахнув широкими рукавами все, что было справа и слева от него. Зашипели, смешиваясь, какие-то зелья, замелькали искры, воздух начал заполняться грязноватым туманом. Маг что-то шептал, почти беззвучно шевеля губами.

– Ну что – шприц или бежим? – Обреченно спросил фельдшер и, не дожидаясь ответа, принялся медленно отступать к выходу. Воздух вздрогнул и заходил ходуном, стал густым и раскаленным, будто кипящее желе.

– Летим! – Выдохнула Лиза и тоже шарахнулась в сторону выхода. Цепляясь друг за друга, спотыкаясь и придерживая на ходу чемоданчики, они успели отбежать лишь метров на десять, когда, наконец, рвануло. Оглушенная взрывом, Лиза с размаху растянулась на земле, а сверху на нее приземлился Левантевски.

– У, ёптень! Слезь с меня, динозавр хондрозный! – Простонала она, отчаянно пытаясь столкнуть с себя фельдшера. Над головой задребезжало, засвистело, неприятно запахло едкой, горькой гарью.

– Я вообще-то тебя спасаю, – пропыхтел в ответ Левантевски и пополз, цепляясь за землю, будто гигантская ящерица, – даже можно сказать – жизнью своей рискую.

– Ладно, за это с меня еще один бутерброд, – устало вздохнула Лиза и села, ощупывая свою внезапно изменившуюся прическу, – это что за нафиг снова приключился с нами?

Левантевски хмыкнул, вытряхивая из своих роскошных кудрей пепел и траву.

– А что тут неясного? Этот придурошный маг смахнул свои склянки и …

– Погоди! – Прервала его Лиза и тревожно огляделась. – А где этот подрывник-затейник? Куда он делся?

Фельдшер старательно сложил брови грустным домиком, прикрыл глаза и торжественно прижал руку к груди, всем видом показывая, что он скорбит.

– Хорош паясничать, – раздраженно одернула его Лиза, – куда он делся, я тебя спрашиваю? Он так-то в неадеквате был. А ну как снова чего-нибудь натворит?

– Не натворит уже, – самоуверенно ответил Левантевски привычно вскидывая чемоданчик на плечо, – по крайней мере – не в мире живых …

Его прервал совершенно дикий, яростный, полный безумия вопль. Лиза подобралась поближе к помощнику.

– Не в этом мире, говоришь? А кто это тогда вон там из земли выбирается? Зомби? Да что с ним такое происходит, с этим клятым магом? – Спросила Лиза, не осознавая, что она до боли вцепилась в плечо фельдшера. Тот принялся аккуратно отгибать ее пальцы.

– Помнишь, я тебе говорил про магический психоз? Ну так вот. Это он. Классическая и очень клиническая, так сказать, картина. Так бывает, когда маг слишком долго работает со своей силой, переутомляется … Альзи! Отпусти уже меня наконец! Я никуда не убегу.

– В общем, ясно. – Лиза потрясла руками, возвращая им чувствительность, – дядя много колдовал и от этого устал. Стой! Куда это он? Лови! Он же сейчас к тем домам рванет …

Не закончив фразы, она бросилась вслед за ярко сверкающей малиново-голубой мантией, проклиная свою работу с помощью причудливо переплетенных выражений двух миров сразу.

– Как, скажи мне, как он умудряется бегать после такого-то полета? – Яростно выдохнула Лиза, стараясь не отставать от Левантевски, который несся длинными скачками. – Да как он вообще смог пережить взрыв?

– Он маг, – коротко ответил фельдшер, – вижу! Давай ты справа, а я слева!

– Ага, а потом мы выстроимся в шеренгу и станцуем сиртаки, – буркнула Лиза, – что ты предлагаешь?

– Ну … может попытаемся поймать его?

– Как? Руками? Мы вроде уже пробовали, получился взрыв. Не уверена, что хочу пережить это снова.

– Ммм … а ты что предлагаешь?

– Вязки! У нас есть какие-нибудь веревки?

– Я еще ни разу в жизни не пробовал лечить кого-нибудь при помощи веревок, – заметил Левантевски, – надо глянуть в чемодане с артефа …

– Бинго! – Лиза остановилась и прищелкнула пальцами. – Не надо веревок! Помнишь ту леталку, которой мы моего гостя левитировали?

– Нууу? – Осторожно протянул Левантевски.

– Давай ее … его … короче, давай эту хрень сюда, – велела Лиза, – но только быстро! И без вопросов, пожалуйста!

Левантевски молча покачал головой, но все же спустил чемоданчик на землю и принялся рыться в нем. Лиза, что-то невнятно бормоча, осторожно передвигалась в сторону мага маленькими шажочками. Тот остановился перед мостом, за которым приветливо раскинулись сельские улицы, густо заполненные домами, домишками и домиками. Маг пританцовывал на месте, вскинув длинные руки, и что-то бурно выражал.

– Левантевски!

– А? Да ищу я, ищу!

– Ищи быстрее! Короче, план такой: я отвлекаю его, а ты подкрадываешься сзади и закутываешь психозника в леталку. Сможешь?

– Нууу …, – с сомнением протянул Левантевски, вскинув голову и глядя на Лизу снизу вверх, – а зачем?

– Я же тебе сказала – без вопросов! – Зашипела она, продолжая медленно перемещаться в сторону мага-летчика-подрывника. – Ты, главное, закутай его так, чтобы он руками ничего сделать не смог. Это реально? Неважно, я в тебя верю, так что реально. В общем, закутываешь его и сразу поднимаешь в воздух. Повыше. Если будет нарываться – брякнем его о землю, чтоб немножко успокоился.

– Но … это же … мы же …, – Левантевски ошалело потряс головой, – мы же эти … как его … и клятву чести давали … да как можно-то? Он же больной!

– Ага, на голову, – коротко заметила Лиза и искоса глянула на фельдшера, – чего сидим? Ищи давай быстро эту свою леталку! Ничего ему не будет, он вон верхом на взрыве полетал и то как огурчик. В крайнем случае, слегка расширим диагноз. Сами же потом и вылечим. Главное – сначала поймать и обезвредить пациента. Понял?

– Понял, – глухо ответил фельдшер, подался вперед всем телом и занырнул в чемоданчик чуть не по пояс, – нашел!

– Не ори! – Тихо рыкнула Лиза. – Давай, сзади заходи! Давай, давай! Э-эй, красавчик, не меня ждешь?

Невменяемый маг повернулся в сторону Лизы и склонил голову к плечу. Ей отчего-то стало нехорошо. Преодолев себя, Лиза натянуто улыбнулась:

– А чего это такой кра-асявчик делает тут один, а? – Игриво спросила она и поправила золотистый куст на голове, который там вырос после взрыва. – Ой, а ты маг, да? Гм, гм … маг … э-э-э … а настоящий?

Она шаловливо хлопнула ресницами и приняла приятную позу, изо всех сил убивая мага наповал ударной дозой очарования. Ну, насколько это было возможно в изгвозданной одежде и с растрепанными волосами. Маг, однако, заинтересовался. Он гордо выпятил грудь и заявил:

– Конечно, настоящий. Я магическую академию скоро закончу. Осталось-то совсем чуть-чуть, нужно лишь аттестационную работу закончить. А уж там я высплюсь наконец. Знаешь как много нам приходится учить? Это ого-го! Никто столько не учит как маги! Запомни это. И поклоняйся мне.

– О! – Многозначительно ответила Лиза и подошла к нему поближе, глядя как за плечом мага зловещим образом вырастает ее помощник. – Что это? Ой, у тебя одежда порвалась, надо бы зашить. Стой! Дай-ка погляжу получше …

С этими словами она крепко вцепилась в плечи юного гения, Левантевски тут же лихо накинул на него веревку и принялся лихорадочно окутывать ею бедолагу, как самый трудолюбивый паук в мире.

– Э! – Растерянно выкрикнул маг, пытаясь выпутаться, но Лиза крепко перехватила его за запястья. – Вы чего? Мне к экзамену еще готовиться! Хорош, э!

Через пару мгновений он оказался бережно приподнят над землей. Отчаянно голося и дергаясь всем телом, маг испуганно смотрел на отдаляющуюся от него твердую поверхность.

– Еще чуть-чуть! Вира помаленьку! – Решительным голосом командовала Лиза, маг испуганно верещал, Левантевски страдальчески морщил лицо. – Все, вон там ему самое место. Ну что – пойдем?

– Куда? Куда, куда, куда?! – Заголосил-затрещал психозный маг. – Не оставляйте меня тут! Я высоты боюсь! Вы кто такие вообще? Древние магистры?

– Тишина! – Свирепо рявкнула Лиза. – Мы – древние пожиратели магов! Но если будешь вести себя хорошо – мы тебя не пожрем. Понял? Умничка, повиси пока тихонечко, сейчас решим что с тобой делать.

Левантевски покачал головой.

– Слушай, идея, конечно, интересная, но держать его в таком виде … это точно поможет? Мы же вроде как должны его вылечить.

Лиза огляделась: откуда-то вдруг появились зрители, которые с любопытством глазели на сие феерическое шоу и шепотом переговаривались.

– А кто сказал, что мы его оставим тут? Разумеется, нет. Просто я думала отбуксировать его к нашей карете, а уж там полечить как следует. Ты же знаешь как это лечится, да? Только давай обсудим это на ходу, а то еще минута и зрители начнут медленно превращаться в специалистов.

– Главное – чтоб не в палачей, – хмыкнул Левантевски и потянул за веревку, которую он держал в руках. Маг, будто огромный яркий шарик, медленно поплыл за ним, вызвав безудержный хохот у наблюдателей, – слушай, а все-таки это потрясающая идея! Ты в некотором роде гений.

– О да! Я гениальный врач! Я делаю глухих зрячими, а зрячих – ходячими, – иронично заметила Лиза, – ладно, скажи хоть что делать-то будем? Или он уже оклемался?

Левантевски на минуту остановился и слегка подергал за веревку, вызвав новый приступ жалобных воплей. Внимательно осмотрел мага. Покачал головой.

– Нет. Он еще не вернулся в нормальное состояние. Просто напуган и растерян. Но если мы его отпустим, он снова начнет буянить, сразу как это пройдет.

– Печальненько, – констатировала Лиза, – ладно, научи меня, о великий магистр, что нужно делать с такими вот психами?

– Да ничего особенного – усыпим его на некоторое время и оставим под присмотром местной знахарки, – снисходительно пожал плечами фельдшер, – отоспится и еще сам ужаснется тому, что натворил. Подержи-ка больного … хорошо … я быстро … а! Чемодан-то отдай.

И он ловко занырнул в хранилище с зельями и настойками. Самые любопытные уже стягивались кольцом вокруг Лизы и Левантевски. Маг жалобно хныкал, но временами у него прорезался грозный голос, и он вновь принимался требовать поклонений. Зеваки тыкали пальцами в его сторону. Самые остроумные плевались на спор – кто попадет.

– А ну-ка отошли! – Рыкнула Лиза, заставив их попятиться. – Не стыдно вам? Человек болен, а вы тут тир устроили.

– Ну так лечите его, – лениво посоветовал один из зевак-плевак и сунул руки в карманы, приняв независимый вид, – вы же знахари. Чего вы издеваетесь над ним?

Лиза посмотрела на него своим фирменным взглядом. Зевака попятился, на кого-то наткнулся и они кубарем полетели в траву.

– Держи-ка! – Левантевски уже совал ей в руку какую-то стеклянную трубочку, в которой весело толпились шарики. – Так, сейчас я его спущу, а ты …

– Ой, да он же опасен! – Вдруг завизжала какая-то дамочка. – Не надо его тут спускать! А вдруг он убивать начнет? Давайте его вон туда, подальше от нас.

Лиза и Левантевски переглянулись.

– Внимание! Смертельный номер! – Торжественно провозгласила Лиза и толпа ахнула. Левантевски едва сумел скрыть улыбку. – Попрошу очистить пространство. Вот так, вот так, хорошо … и еще подальше. Можете прямо вон на тот холм отойти. А то вдруг шарахнет?

Визжавшая дамочка закатила глаза и пошла бледными пятнами. Ее тут же подхватил грузный мужичок и шустро засеменил в указанном направлении.

– Вот молодцы, на ххх … холм, это туда. – Лиза махнула рукой, убедилась, что они остались одни и устало обратилась к фельдшеру, – ну, что мне делать?

– Таааак … тощий, бледный, да еще и студент, – острым взглядом оценил Левантевски парящего над ним бедолагу, – а значит ему хватит двух шариков. Больше не стоит – убьем еще. Стукни по крышечке кончиком пальца два раза, но только легонько.

Лиза послушно выполнила приказ.

– Хорошо, погоди пока, не вытряхивай … сейчас … сейчас-сейчааас, – с этими словами фельдшер принялся сматывать веревку левитации в аккуратный кокон на локте, подтягивая мага поближе, – как только он окажется совсем близко, вытряхни себе на ладонь два шарика и положи руку ему на голову.

– А может ему прямо в рот вытряхнуть? – Недоверчиво спросила Лиза, изучая странные шарики, которые выглядели как капельки голубоватой жидкости.

– Ни в коем случае! – Возмутился Левантевски. – Это же … короче, потом объясню. Готова?

– Стой! Скажи хоть куда руку-то приложить? На лоб? Затылок? Щеку? Губы? Леванте-евски!

– Я тут, – меланхолично ответил он, продолжая спускать завывающего от ужаса мага, – неважно куда. Можно даже на волосы. Или на ухо. Главное – на голову. И – раз, и – два … Давай!

Лиза торопливо встряхнула затейливо изогнутую трубочку – два блестящих шарика сорвались с места и оказались у нее на ладони, мгновенно превратившись в голубоватый туман. Быстрым, хорошо отточенным движением, она нежно шлепнула мага точнехонько между глаз. Тот жалобно посмотрел на нее, всхлипнул и закрыл глаза. Обмяк. Лишь левитирующий артефакт удержал его от падения на землю.

– Отлично! – Обрадовался Левантевски. – Как хорошо, что мы его уже замотали – теперь можно в карету затянуть. Красота!

Лиза выдохнула, подхватила чемоданчики и на гудящих ногах поплелась вслед за развеселившимся фельдшером.

– Сейчас сдадим его тутошней знахарице – и на базу, – мечтательно жмурился Левантевски, пристраивая пациента поудобнее, – а там хоть чаю попить можно будет. У меня в горле пересохло.

– Ага, – вяло согласилась Лиза, – короче, дай пять.

– Чего ты хочешь? Снова шприцов? – Не понял Левантевски. – А почему именно пять?

Лиза страдальчески зажмурилась – после всех этих диких скачек, взрывов и полетов у нее страшно разболелась голова.

– Эй, ты чего? – Забеспокоился Левантевски, глядя на напарницу. – Что-то случилось? Дай-ка я тебя осмотрю. Все-таки этот взрыв не прошел для тебя даром.

– Нормально все, – рассеянно отмахнулась Лиза, – башка разболелась. А есть какой-нибудь заговор от этого?

И она с надеждой уставилась на фельдшера. Тот тихонько усмехнулся и забавно сморщил нос.

– Ага, есть. Запоминай …

– Но я же не владею магией, – попыталась возразить Лиза.

– Спокойно! Я в тебя верю, а значит – владеешь, – ехидно ответил Левантевски, – короче, заговор такой «подушка, одеяло – и боли не стало».

– Очень смешно, – проворчала Лиза, отворачиваясь, – какая может быть подушка, если у нас вызов за вызовом идет?

– Спокойно! До конца смены осталось сколько? Ха, полтора часа всего. Сейчас скажу Арчу и мы поедем на базу очень медленно, кружным путем.

– А если вызов? – Проворчала Лиза, не веря своим ушам. До сих пор этот парень был образцом дисциплины. Испортила, ох, испортила она все-таки парня!

– Ну, передадим на базу, что мы выбираемся из-за города, пусть отправят кого-нибудь другого. – Он прищурился и добавил, – высадим тебя у дома. Я скажу, что ты сама так попросила – ты же знаешь, шеф против тебя и слова не скажет. Тебе все можно.

– Тебе не попадет? – С тревогой спросила Лиза.

– Нет. Я закрою смену, отправлю Арча в загон и тоже пойду домой.

– … ко мне! – Договорила за него Лиза и добавила многозначительным тоном, – а то ведь там тоже теперь … вторая смена, так сказать. Я и сама бы справилась, но вдруг у того парня что-то серьезное? А ты, все-таки, магией владеешь.

– Все время забываю, что ты умудрилась похитить одного из наших пациентов, – вздохнул фельдшер, – как он там? И что делать с ним будешь? Он же все-таки принц.

– Что-нибудь буду, – задумчиво ответила Лиза, – главное – привести его в порядок. А уж там разберемся как-нибудь. Как думаешь?

– Ох, не к добру это, не к добру – и все тут, – проворчал фельдшер и в карете стремительной помощи воцарилась тишина, нарушаемая лишь забавным посвистыванием, которое издавал носом спящий маг.




Глава 25.


Сандир сидел на ветхом стуле, вскинув блестящий ботинок себе на колено и постукивая его носком по крышке стола. Раенгорд хмуро молчал и морщился, глядя на это. Как целителя его не устраивало, что кто-то пинает грязным ботинком его стол, причем сверху, но он упорно молчал.

– Ннну? – Зловеще спросил Сандир и шеф стремительной помощи безмолвно пожал плечами. – Где она? Эта ваша знаменитая девица-знахарица? Альзиенна, кажется, я правильно запомнил?

– На вызове, – глухо буркнул Раенгорд и снова замолчал. Сандир опустил ногу на пол и всем телом потянулся в его сторону.

– Хватит молчать, Раенгорд. Я, между прочим, своим придворным временем жертвую, вытягивая из тебя каждый звук. Хватит валять дурака! Где она сейчас меня не волнует, я хочу знать где она живет.

Тот снова пожал плечами и принялся бесцельно перекладывать какие-то папки, бумаги и свитки.

– Я не отслеживаю где живут мои сотрудники. Если кто-то из них вовремя не является на работу или совершает ошибки – для этого есть множество полезных заклинаний.

Сандир едко усмехнулся.

– Ну, а если ваш работничек не реагирует на эти магические пугалки? Просто игнорирует их – что тогда?

– Увольняю, – хмуро буркнул Раенгорд. Он уже передумал все, что угодно, но так и не мог взять в толк с чего это вдруг высочайший сановник, первое лицо после короля, лично является сюда, чтобы найти какую-то девчонку. Правда, не стоит забывать о ее происхождении … тогда тем более непонятно, почему он ищет ее на работе, а не среди соответствующего ей круга общения. В конце концов, у Альзиенны есть муж, семья, друзья, аристократы-покровители и прочие лица, явно более близкие по статусу к королевскому советнику, нежели какой-то шеф знахарей. – Она на базе-то почти не бывает, все время по вызовам катается. Между прочим, неплохо работает.

Он решил на всякий случай похвалить девушку, каким-то внутренним чутьем ощущая, что у нее проблемы.

– И когда же она вернется с очередного вызова?

Раенгорд хотел было в третий раз пожать плечами, но вместо этого глубоко вздохнул. Откинулся на массивном кресле и провел своей здоровенной пятерней по волосам.

– Может быть через пять минут, а может и вовсе к концу смены. Наш координатор рассылает вызовы постоянно. Сами понимаете – столица, народу много, все время кто-то болеет, кто-то травмируется …

– Меня это не интересует, – нетерпеливо отозвался Сандир и заерзал, с досадой понимая, что прямо сейчас заполучить Альзиенну ему не удастся, – я хочу знать где она живет или где ее найти.

– Послушайте, – утомленно ответил Раенгорд, – все, что я могу сделать – это снять ее с работы. Но! Тогда начнутся бардак и неразбериха, пострадают остальные бригады, на которые нужно будет перераспределить вызовы. Будет куча жалоб от вызывающих. Понимаете? Я могу, но это вызовет целую гору проблем, которые мне же самому и решать. Поэтому я этого делать не буду. Ждите, когда знахарица доработает свою смену и встречайтесь с ней где вам угодно. Где она живет я точно не знаю, но слышал, что где-то неподалеку. Она обычно пешком приходит. Надо будет спросить у ее фельдшера, они вроде тесно общаются.

– Это он, что ли, ее муж? – С презрением спросил Сандир.

– Нет, ну что вы! – Вскинулся Раенгорд. – Ее муж – какой-то высокопоставленный чиновник из чистокровных эльфов. Да я думаю вы наверняка знаете его, это господин … эээ … как же там его имя?

– Неважно! – Сандир рывком поднялся, наморщил лоб и замедлил движение. – Во сколько должна закончиться ее смена?

Раенгорд одним жестом вызвал откуда-то из небытия ворох разноцветных полупрозрачных свитков, заполонивших пространство вокруг его головы. Короткими нетерпеливыми движениями он погасил парочку, а остальные принялся изучать. Пробежал пальцами по поверхности стола, создав тихо зашелестевшую волну из бумаг.

– А, вот! – Раенгорд близоруко прищурился. – Сегодня она работает в дневную смену и должна … уже скоро, на закате.

Сандир поглядел в окно, досадливо покусывая губу. Затем кивнул каким-то своим мыслям.

– Хорошо. Так и быть, я подожду. Здесь, у тебя в кабинете. Организуй мне чего-нибудь выпить, но только легкого, мне еще до полуночи работать.

Шеф целителей свирепо сопнул носом и раздраженно раздул ноздри. Вот еще, развлекай этого придворного бездельника. А работать когда же? Однако он опасался высказывать недовольство, вместо этого послав магическую записку в комнату отдыха. Наверняка там сейчас кто-нибудь да есть. А если нету – ничего, не рассыпется этот чиновничек без своей выпивки.

Через пару минут в дверь робко постучали. Дверь приоткрылась, показалась испуганная мордашка знахарицы, которая еще недавно томилась в отдыхалке.

– Вот, – пискнула она, осторожно кося в сторону Сандира, который привольно развалился на кушетке у окна, – чай, сладости. Что-нибудь еще?

Нетерпеливыми движениями руки Сандир велел ей поставить поднос на подоконник и столь же красноречивым жестом велел уйти. Девушка тихо скользнула за дверь. Раенгорд свирепо ворошил бумаги, работа у него никак не шла. Он бесконечно обдумывал сложившуюся ситуацию, пытаясь понять – что же такого могла натворить Альзиенна, что ее столь настойчиво разыскивают? Во что она опять ввязалась? Поди королю не поклонилась вовремя или оделась не в тот цвет на очередную вечеринку. Политика, чтоб ее, мрачно подумал он, вечно эти сановитые ходят мимо нас как мимо грязи, а болеют-то они точно также как и все. Ну их в пропасть. Пусть между собой свои дела решают, а меня не ввязывают. Сейчас придет Альзиенна и пусть себе катятся оба куда хотят. Раенгорд рыкнул-вздохнул и попытался сосредоточиться на документе с перечислением снадобий, которые следовало закупить в ближайшее время. Что-то у него не сходилось. Это наконец отвлекло его от тяжелых размышлений и он углубился в работу. Солнце тонуло в дымке, тяжело склоняясь к горизонту. Сандир вроде бы придремал на кушетке, удобно облокотившись о ее невысокую спинку. Раенгорд тоже иногда позволял себе отдохнуть на ней. Тем большую досаду у него вызывал вид приятно дремлющего сановника. Подавив раздражение, он отправил координатору смены магическую записку с требованием, чтобы Альзиенна по окончании смены немедленно явилась к нему. Углубившись в работу, он не заметил как солнце кануло за край мира и в кабинете зажегся приятный теплый свет. В дверь стукнули.

– Войдите! – Велел Раенгорд и с удивлением вскинул голову – он уже успел забыть и о бессовестно дрыхнущем на его кушетке сановнике, и о разговоре с ним, и о том, что пригласил к себе Альзиенну. Однако вместо смазливой девушки в дверях нарисовалась конопатая мордочка ее фельдшера, увенчанная растрепанной кучерявой шевелюрой.

– А ты чего приперся? – Ворчливо осведомился Раенгорд. – Я вроде как не тебя велел прислать, а твою знахарицу.

Левантевски сложил брови жалобным домиком и аккуратно прикрыл дверь за собой.

– Так она дома уже. – Он покосился на встрепенувшегося гостя и пояснил, – тут у нас вызов был очень веселый … ну вернее как сказать … в общем, один переучившийся маг запсихозил. И мы его ловили.

Сандир удивленно выпучил на него глаза. Он попытался представить себе эту картину: юная, нежная, испуганная знахарица ловит упоротого мага, но его воображение отказалось участвовать в этом безобразии.

– А он еще и взрыв устроил со своими склянками, – продолжал жалобно тянуть Левантевски, нервно перебирая рукава пальцами, – короче, мы там чуть не погибли. Ну и Альзи … то есть, Альзиенна попросила высадить ее у дома. Плохо ей стало от всего этого. Говорит, голова страшно болит и все такое. Я, конечно, оборотень, но все же не зверь какой. Конечно, я ее высадил. Сейчас вот пойду, смену закрою, твиина тоже … в смысле, закрою. И пойду домой.

– Левантевски, кончай уже тарахтеть, – не выдержал Раенгорд, – я ничего не понял. Как это – вы ловили мага?

– Он убегал, – с готовностью ответил фельдшер, – а мы бежали за ним.

И он выразительно подвигал пальцами, как бы демонстрируя с какой скоростью им, бедолагам, пришлось перебирать ногами.

– За ним? – Недоверчиво повторил Раенгорд и покачал головой. – Ну, допустим. Хотя – зачем? Могли же вызвать патруль дозорных.

– Так их пока дождешься, – многозначительно протянул Левантевски и замолк, поглядывая на немолодого мужчину в дорогих одеждах, который с явным интересом прислушивался к беседе.

– Ладно, ладно, – Раенгорд потер виски пальцами, – взрыв, говоришь? Кто-нибудь из местных пострадал? Почему вы не вызвали еще одну бригаду?

– Пострадали только мы – я и Альзи, немного упали, чудом остались целы, – продолжал отчитываться Левантевски, нетерпеливо упираясь задницей в дверь, – но мы ничего, в порядке вроде. А местных в тот момент рядом не было. И с магом мы потом справились. Но Альзи … енна девочка нежная. К тому же, день был тяжелым. Вот. Мы мага сдали местной знахарице, все как положено, все по протоколу, в глубоком целительном сне. Ну, я и подумал …

– Он подумал! Ну надо же! – Повысил голос шеф и Левантевски немножко струсил.

– Ну, я подумал, что смена же все равно уже заканчивается, – оправдываясь пробормотал он и тихонько вздохнул, кося одним глазом в сторону двери, – Альзиенна была прямо скажем сильно не в форме. Да и какой смысл тащить ее на базу? Я могу и один смену закрыть.

– Вообще-то, Левантевски, по правилам, чтобы закрыть смену на базу должны явиться вы оба, – внушительно произнес Раенгорд и беспомощно поглядел на Сандира. Тот едва сдерживался, скрипя зубами от злости, выслушивая всю эту ахинею.

– А где она живет, кстати? – Напрямую спросил Раенгорд и Левантевски вдруг остро почувствовал, как напрягся посетитель.

– Дак она ж то там, то сям, – туманно ответил фельдшер и мотнул головой сначала в правую сторону, потом в левую, – у нее и муж есть где-то там, а то она у кого-то из друзей. Да и жилье постоянно снимает где-то – я что, знаю, что ли?

Он был совершенно искренне уверен, что в данной ситуации эта ложь только на пользу. Тем более, посетитель – явно из придворной знати, а у нее там раненый принц лежит. Может он поэтому сидит тут и слушает где она живет? А может он и сам как-то причастен к ранению принца?

Левантевски жалобно поглядел в окно, за которым уже густо разливался персиковый свет ночных фонарей. Раенгорд был в замешательстве. Он-то был уверен, что эти двое давно уже поладили, да и как можно не знать адрес напарницы, если ты недавно высадил ее возле дома? Друзей каких-то еще приплел. Впрочем, она дамочка светская, кто знает, может и впрямь постоянно в движении по чужим домам. Говорят, Альзиенна ни одной вечеринки не пропускает, ни одно приглашение не игнорирует. Шеф молча поглядел на слегка пританцовывающего у двери фельдшера и сухо бросил ему:

– Иди!

Тот рванул с места в карьер, едва не врезавшись лбом в дверь и самым невежливым образом забыв попрощаться. Раенгорд встретился взглядом с медленно озверевающим Сандиром и пожал плечами. Со злорадством подумал, что зря он тут сидел и ждал столько времени, но вслух вежливо проговорил:

– Вот так, видите? Альзиенна – девушка довольно ветренная, постоянно где-то тусуется. Молодость, да еще и столь высокое происхождение дают о себе знать.

И он выдал неестественную улыбку. Сандир хотел было надавить на Раенгорда, потребовать, чтобы вместо следующей смены девушку отправили прямо к нему домой, но одернул себя. Какой бездны? Этот здоровенный неотесанный шеф целителей еще вздумает себе, что он влюбился в Альзиенну. Вон, мол, как бегает за ней! А у той, между прочим и кстати, муж имеется. Некрасиво выйдет. В первую очередь – для самого Сандира. Ему нужно блюсти свою репутацию, иначе он быстро окажется отстранен от короля и лишится всех своих привилегий. Нет уж, нужно действовать тихо. Придется пойти другим путем. Так что Сандир улыбнулся своей характерной тонкой улыбочкой, кивнул с ласковым прищуром, и негромко проговорил:

– Что ж, не везет так не везет, верно? Ничего, попробую разыскать ее мужа. Собственно, он-то мне и нужен, потому я ищу Альзиенну, – это я удачно сообразил, похвалил сам себя Сандир за находчивость, – так что в вашей помощи я больше не нуждаюсь. Будьте здоровы, любезно прощайте.




Конец ознакомительного фрагмента.


Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=69869155?lfrom=390579938) на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.