Главная страница | Современные любовные романы | Ребёнок для бывшей

Ребёнок для бывшей
Полина Рей




Ребёнок для бывшей

Автор: Полина Рей





Часть 1


– Я хочу знать, для кого ты это сделал? – мой голос срывается на крик. – Для кого стал донором?

Муж смотрит исподлобья, он всегда так делает, когда пойман с поличным. Но до этого момента масштабы катастрофы не были такими огромными.   

– Для Вики, – наконец признается он. – Для своей бывшей.



Перебирая документы в сейфе, я случайно наткнулась на договор с клиникой, по которому мой муж становился донором биоматериала. Видимо, таким способом он решил снова связать себя с прошлым. И теперь у него будет он… Ребенок от бывшей.   



– Мама… мамочка! Почему ты плачешь? – спросил меня сын Кирилл.

А я-то думала, он уже спит и видит десятый сон. Отерев слёзы, повернулась на оклик и улыбнулась. Кирюха стоял в дверях нашей с Яном спальни и встревоженно-нахмуренно смотрел на меня.

– Так бывает, когда эмоции переполняют, – пояснила я и похлопала ладонью рядом с собой.

Кириллу только это и нужно было – он быстро подошёл к кровати и, взобравшись на неё, устроился рядом. С  сомнением посмотрел на экран телевизора – там показывали старое доброе «Привидение» с Патриком Суэйзи. Снова нахмурился, видимо, не понимая, чего я рыдаю в три ручья, когда героиня танцует с не особо симпатичной темнокожей женщиной.

После родов я и впрямь частенько находилась в состоянии «эмоции переполняют» и порой понять не могла, как унять слёзные потоки, которые лились из глаз в те моменты, которые и особо трогательными-то было не назвать. Может, просто старела, раз могла разрыдаться, слушая песни восьмидесятых, скажем?

– А папа скоро приедет? – выдержав для порядка несколько минут, спросил Кирюша.

Он уже потерял интерес к тому, что происходило на экране, да и я, впрочем, тоже. Потому что собиралась заняться тем, что приносило особенное удовольствие – поваляться немного рядом с сыном, пообниматься и поболтать о всяких глупостях.

– Думаю, скоро, – нахмурившись, я взглянула на часы.

В последнее время Ян задерживался довольно часто, но объяснял это тем, что у него слишком много заказов на работе. Трудился он в фирме, которая занималась строительством коттеджей. Зарабатывал прилично, но так было не всегда. Когда родился Кирюша, денег катастрофически не хватало, и если бы не помощь со стороны родителей Яна, которые во внуке души не чаяли, нам бы пришлось туго. Впрочем, в тот момент я не особо переживала по этому поводу – во-первых, знала, что это временные трудности. Во-вторых, верила в мужа. Ну и, в-третьих, так жили большинство людей, постоянно сталкиваясь с финансовыми проблемами. Конечно, утешало это мало, но всё же… Как оказалось впоследствии, я была права. Когда Киру исполнилось два, Ян нашёл новую работу, его дела пошли в гору, а наша семья всё реже отказывала себе в самом необходимом, а потом я и вовсе смогла откладывать довольно приличные суммы на не самые острые нужды. Такие, как отпуск за границей, например.

– Наверное, уже его не дождусь, – сказал Кирюша, зевая и прижимаясь ко мне.

– Завтра увидитесь, – улыбнулась я сыну. – А сейчас спи, я перенесу тебя в детскую позже.

– Но я уже тяжёлый, – попытался запротестовать сын, а в следующее мгновение крепко спал, как это часто бывает у детей, способных «отключиться» по щелчку пальцев.

Я устроилась удобнее и закрыла глаза. Засыпать не собиралась – нужно было ещё придумать какой-нибудь лёгкий супчик на завтра, но сама не заметила, как отправилась в мир Морфея следом за сыном.



– Арин… Ариша, – позвал меня Ян, и я распахнула глаза и тут же начала моргать спросонья, не сразу понимая, где нахожусь и что происходит.

Сев на постели, перевела взгляд сначала на Кира, что лежал и дрых рядом, свернувшись клубочком, потом на мужа. Следом – на часы. Два ночи.

– Ты только вернулся? – хрипло выдохнула, а у самой внутри нехорошее чувство появилось.

Конечно, Ян не всегда был дома ровно к ужину, скажем, но чтобы вот так… настолько поздно. Такого раньше ни разу не бывало. И хоть бы позвонил и предупредил.

– Как видишь, уже в душ успел сходить, – усмехнулся муж. – Просто не стал вас будить, когда пришёл.

Точно. Ян был одет в махровый халат, а волосы после водных процедур были влажными. И всё равно… Даже если он уже час как дома – это дела не меняет.

– Я Кирюху в детскую отнесу, – сказал муж, пока я, кивнув, поднималась с постели, чтобы подготовиться ко сну.

С идеей приготовить обед на завтра приходилось распрощаться. Значит – придётся или просить свекровь, которая придёт посидеть с Киром, пока я на важной встрече, или заказать еду на дом. С матерью Яна у меня были прекрасные отношения. Она не лезла ни в нашу жизнь с советами, как это часто бывает у родителей, которые почему-то считают, что всё знают лучше. В воспитание Кирилла не вмешивалась тоже, но при этом они со свёкром были самыми лучшими на свете дедушкой и бабушкой. В отличие от моих предков.

Пока муж перекладывал Кира, я успела переодеться в ночнушку. В душ сходила ещё перед тем, как лечь смотреть кино, потому приготовления ко сну были минимальными.

– Даже не проснулся, – улыбнулся Ян от порога и, скинув халат и оставшись вовсе без одежды, подошёл к постели и улёгся.



Левую руку закинул за голову и лукаво посмотрел на меня. Это означало, что муж приглашает меня устроиться рядом и прижаться к нему. Обычная наша поза, в которой мы традиционно засыпали. Однако мне было не до этого…

– Я не очень приветствую, что ты приходишь так поздно, – сказала я, усаживаясь рядом с Яном по-турецки.

Муж приподнял бровь, а на губах его появилась улыбка.

– Ревность? Мне это нравится, – вдруг заявил он. – Однако, повода нет. А вот сюрприз – имеется.

Готовые сорваться с губ возмущения повисли в воздухе. Теперь уже настала моя очередь приподнимать брови и вопросительно смотреть на Яна.

– И какой же? – не выдержав, спросила я, когда поняла, что Серебров будет молчать до победного.

– Завтра едем есть твои любимые устрицы. Я уже договорился с мамой – она посидит с Киром столько, сколько нужно.

Все претензии, которые собиралась предъявить мужу, испарились. В последнее время Ян довольно редко приглашал меня куда-то, так что я уже успела соскучиться по нашим вылазкам, которые частенько происходили у нас раньше. Как-то само собой разумеющимся были походы в рестораны, местные пабы, или просто на прогулки вдвоём хотя бы пару раз в неделю. Правда, это было давно – больше полугода назад. И вот опять традиции возвращались?

– Мы что-то празднуем? – уточнила я, не сдержав ответной улыбки.

– Ага. Ты думаешь, я полночи на работе сижу в потолок плюю? – рассмеялся Ян и потянул меня за руку на себя. – Проект огромный делал. Ну и оплата соответствующая. Сегодня клиенту отправил на согласование, он чуть кипяток по ляжкам не пустил. Так что вот-вот начнём строить свою дачу.

Я взвизгнула от радости, которой не было предела. Наша дача! Та самая, о которой я мечтала последние годы. Небольшая, комнаты на три, но своя… Уютный домик за городом с огромными панорамными окнами, проект которого сделает Ян.

– Тише-тише, – хохотнул муж, прижимая меня к себе. – Кира разбудишь, а у меня ведь на тебя огромные планы, – хрипло выдохнул мне в губы Серебров, а потом набросился на мой рот.

Сон у обоих как рукой сняло.



– Марина Алексеевна, вы не видели моих эскизов, которые я вам показывала… ммм… около года назад? – спросила я у свекрови, когда пришла с важной встречи домой.

Кажется, сейчас мы с Яном находились в том периоде, когда нам благоволили звёзды. Ну или Плутос, бог богатства. Хотя, конечно, кому-то наши заработки и могли показаться смешными, однако я радовалась каждой заработанной копейке, как манне небесной. Вот и сегодня на встрече, организованной моей хорошей приятельницей Ольгой, мною заинтересовался довольно крупный бизнесмен. Ну, вернее, заинтересовался теми эскизами одежды, которые я принесла с собой.

Вообще, я ещё со школы болела идеей создавать вещи, что впоследствии станут узнаваемым. Вместо того, чтобы слушать заунывные лекции, которые очень любила наша учительница по ОБЖ, рисовала в альбомах модели юбок, блузок, платьев. Потом отучилась на дизайнера одежды, даже проработала пару лет в небольшом бутике – там не просто заказывались и перепродавались вещи. В этом местечке, к которому я до сих пор испытывала нежные чувства, у меня была личная линейка одежды. Скромная, но всё же. Уволиться оттуда пришлось, когда забеременела. Вынашивание ребёнка было довольно трудным процессом. Несколько раз я лежала на сохранении, а когда малыш родился, врачи поставили мне неутешительный диагноз – больше детей иметь я не могла. А если бы вдруг чудо случилось, беременность пришлось бы прервать, потому что под угрозой была бы не только жизнь ребёнка, но и, прежде всего, моя собственная. Так что Кирилл стал в некотором роде просто посланием небес.

– Я уж и забыла, что там было, – улыбнулась Марина Алексеевна. – У тебя же их так много, хоть отдельный книжный шкаф заказывай.

– Эти особенные, – вздохнула я, понимая, что таковыми они являются, пожалуй, только для меня. – Ладно…

Постучав по подбородку пальцем, я взглянула на часы. Совсем скоро должен был приехать Ян и мне следовало начать собираться. А эскизы… Чёрт! Я ведь уже пообещала Михаилу, что привезу их. Потому что они действительно были особенными.

– Я к себе, надо готовиться, – сказала свекрови и когда та кивнула, умчалась в спальню на сборы.

Образ к ужину с мужем подбирала особо тщательно. Хотелось удивить Сереброва на все сто. И хотя вроде бы в наших с ним отношениях за десять лет, что мы были вместе, ничего особо не поменялось, я не желала даже допускать вероятности того, что Ян может ко мне охладеть.

Мы познакомились на праздновании Нового года у моей подруги, когда мне было двадцать, а Яну – двадцать четыре. Сначала просто общались, хотя Серебров мне понравился с первого взгляда. Впоследствии оказалось, что он в момент знакомства как раз переживал разрыв со своей девушкой, на которой даже собирался жениться. Это узнала от Ленки, которая как раз тогда встречалась с его другом.

Потом Ян позвал меня провести майские у него на даче и с тех пор мы не расставались. Съехались почти сразу же, вместе строили быт. Как-то так вышло, что все вопросы решались легко и быстро. И я, и Ян были уступчивыми, готовыми идти на компромиссы.  Да и влюбились мы тогда друг в друга просто до чёртиков.

Я была готова через сорок минут, собравшись с какой-то космической скоростью. До времени, на которое был заказан столик в ресторане морепродуктов, оставался ещё час. Выйдя из комнаты, тут же услышала восхищения со стороны Кира:

– Ма-а-м! – протянул он и трогательно сложил перед собой ручки. – Ты у меня настоящая красавица!

Эту фразу сын перенял у Яна, но в его устах она звучала по-особенному мило.

Улыбнувшись Кириллу, я покрутилась перед ним и предложила:

– Давай книжку почитаем, пока я папу жду, м, джентльмен?

Кир кивнул и побежал за весёлой азбукой, а я, пораздумав над тем, стоит ли позвонить Сереброву и уточнить, не опоздает ли он, всё же решила лишний раз мужа не дёргать. Поэтому, полностью готовая к выходу, устроилась на краешке дивана в гостиной и принялась ждать Кира с книжкой.



Ян опаздывал. Причём на целых два часа. И не подходил к телефону, хотя и я, и свекровь уже оборвали его, названивая по сто раз в минуту. Нет, сотовый не был отключен, просто Серебров не брал трубку.

С работы он уехал вовремя, как и собирался, самые близкие друзья ничего не знали о том, где может быть Серебров. А я металась по дому и не представляла, что делать.

– Милая, перестань… с ним всё будет хорошо. Материнское сердце так чувствует, а оно никогда не врёт, тебе ли не знать, – взмолилась Марина Алексеевна, видя моё состояние.

Я перевела на свекровь невидящий взгляд. Как-то совсем не получалось в этот момент верить её шестому чувству.

– Где-то должна быть старая записная книжка… ну, такая… помните, с видами Петербурга? – выдохнула я и начала в который раз перебирать вещи на столе. Дурацкого молескина как назло нигде не было!

– А что там в ней? – уточнила Марина Алексеевна, помогая мне отыскать чёртову книжицу.

– Там контакты… ну, те, которые мы уже не поддерживаем. Наши старые знакомые… с ними мы не общаемся. Может, они что-то знают?

Уронив на пол небольшую вазочку, которая, соприкоснувшись с ламинатом, разбилась вдребезги, я бросила перерывать книги, блокноты, в которых иногда что-то рисовала, и всякую мелочёвку, что попадалась под руку, и метнулась к сейфу.

Комбинация из четырёх цифр, которые ввела на кодовом замке, не подошла… Наверное, я ввела что-то не то. Я принялась раз за разом нажимать кнопки – один, девять, четыре, пять. Мужу нравилась дата окончания Великой отечественной. Он шутил, что так ни один фашист не пройдёт. И вновь один, девять, четыре, пять… Ничего. Но я не могла ошибаться! Это был правильный код. Не мог же муж изменить его, не уведомив меня? Там ведь были не только его документы, но и мои.

– Марина Алексеевна, – обратилась я к стоящей рядом свекрови, которая наблюдала за моими бесплодными попытками открыть чёртов сейф, – Ян ничего вам не говорил о том, что собирается сменить шифр?

Она помотала головой, а я нахмурилась. Всё это мне совершенно не нравилось. Как будто во мгновение ока попала в параллельную реальность, но пока даже думать боялась о том, что все эти опоздания со стороны Яна, смена кода на сейфе – это что-то глобальное.

– Я не знаю, что тебе сказать, – вдруг проговорила свекровь и посмотрела на меня так, что у меня в лёгких воздух закончился.

Так, Арина… давай уже возьми себя в руки и мысли здраво. Очевидно, у Сереброва просто что-то случилось на работе, поэтому он и не берёт трубку. Даже если из офиса он уехал – мог отправиться на объект. А возможности самому позвонить и предупредить у него не было.

Сейф же… ну просто решил сменить код, вот и всё. А сказать забыл. Прикусив нижнюю губу, я набрала на замке тот же шифр, что Ян устанавливал в номерах отелей, где мы отдыхали. Ноль, три, один, два. И вдруг – это сработало!

– Напомните мне высказать Сереброву всё, что я думаю по этому поводу, – сказала я Марине Алексеевне и принялась копаться в бумагах.

Мои старые эскизы тоже были здесь, но сейчас я просто отбросила их прочь и продолжила свои поиски. Кажется, старой записной книжки здесь не было, зато обнаружилось то, чего я никак не ожидала увидеть – несколько пухлых пачек с купюрами в долларовом эквиваленте. Чёрт… об этих суммах я не знала тоже. Или это те самые деньги на строительство дачи, полученные за крупный проект?

Я перебрала документы дважды, но записную книжку не нашла. Зато взгляд зацепился за логотип медицинского центра на каком-то договоре, упакованном в прозрачный файл. «Клиника репродуктологии и генетики «Илифия»» – значилось на титульном листе.

Я вытащила договор и быстро пробежала его глазами, не понимая, о чём идёт речь. Какие-то цифры, потом предмет договора… И если верить тому, что я читала, мой муж сдал свой биоматериал, а именно – семенную жидкость.

– Что там? Что-то случилось? – забеспокоилась свекровь, видимо, заметив, как я побледнела.

Я и сама чувствовала физически, как кровь отлила от лица. Ума не могла приложить, для чего Ян это сделал… Или – для кого?

– Пока не знаю, – выдохнула в ответ.

Захлопнув дверцу сейфа, прихватила документы с собой и пошла в нашу спальню.

Я знала, что Марина Алексеевна взволнована. Она то и дело набирала номер Яна, но телефон Сереброва не откликался на звонки. Сейчас, конечно, нам стоило быть вместе и продолжать разыскивать моего мужа, но у меня ноги подкашивались – слишком много неожиданных секретов от Яна свалилось в одночасье на мою голову.

Стащив с себя платье, я закуталась в халат и, сев на постели, принялась снова и снова перечитывать то, что было написано в договоре. Никакой особой конкретики там не имелось – просто муж сдал своих «головастиков», и клиника брала на себя ответственность в том, чтобы они были надёжно сохранены до момента, когда в итоге понадобятся. Но кому? Или он не знал и просто решил пойти на такой шаг? Для чего? Благотворительность ниже пояса?

Отложив файл с договором, я прикрыла глаза и досчитала до десяти. Тревога за мужа перечеркнула все неприятные ощущения от появившихся в душе подозрений. Хотя, и подозрениями-то это назвать можно было с трудом – так, предположения, причём весьма дурацкие.

Может, муж так хотел второго ребёнка, что планировал предложить мне нанять для этого суррогатную мать? Но почему тогда бросился в клинику до того, как мы с ним это обсудили бы на семейном совете? Или… он сделал это для кого-то конкретного? Этакое донорство за моей спиной… Даже мурашки по спине побежали от мыслей о том, что у мужа будет ребёнок на стороне, пусть к его «созданию», он и не приложит действий, которые обычно для этого требуются.

Когда раздался звонок на телефон и на экране высветилось имя Яна, моё сердце сначала замерло на несколько секунд, а потом пустилось вскачь.

– Малышка… прости, пожалуйста… на работе просто аврал, – проговорил Серебров. – Я буду минут через тридцать. Звонил в ресторан, столик ещё держат, они работают до часу. Готовься.

– Угу, – вот и всё, что я смогла ему ответить.

Бросила взгляд на часы – десять. Конечно, ни в какой ресторан я отправляться не собиралась. По крайней мере, до момента, пока мы с Яном не выяснили бы все нюансы относительно договора с медцентром и пачек денег, лежащих в сейфе. А вот попросить свекровь взять сегодня с собой Кира, потому что я вполне могла не сдержаться и устроить мужу скандал, следовало.

Человеком я была неконфликтным. Подруги даже говорили, что я слишком уж сглаживаю острые углы в семейных отношениях. Однако я не представляла себе, как смогу остаться в здравом уме, если стану придираться к мелочам. Неубранная за собой посуда, раздражение, которое порой на меня выплёскивал Ян. Усталость после работы, тоже находящее выход в каких-то мелких придирках, озвученных в мою сторону – всё это было несущественным. Недостойным того, чтобы я тратила на него свои нервы.

Но спрятанные деньги в сейфе со сменённым замком, а также донорство были вещами посерьёзнее грязных тарелок.

– Марина Алексеевна, Ян позвонил. Уже едет домой, с ним всё в порядке. – Я сделала паузу перед тем, как решиться попросить свекровь, вернувшись к ней и сыну.  Ведь за этой просьбой стояло понимание, что мы с мужем можем поругаться.  – Вы не могли бы сегодня забрать Кирюшу к себе? Я понимаю, уже поздно и ему пора в кровать… но я вам вызову такси и максимум через полчаса вы будете дома.

Она посмотрела на меня с таким беспокойством, что у меня снова в груди заворочалось нехорошее предчувствие.

– Ариночка… если этот охламон что-то натворил, – начала она, но я быстро заверила Марину Алексеевну, сопроводив свои слова улыбкой:

– Нет, ничего не натворил. Просто мы идём в ресторан сейчас… придём поздно. Вам будет удобно забрать Кирюшу к себе?

Она тут же кивнула и захлопотала, принявшись собираться. На лице свекрови появилось выражение облегчения. Видимо, она уже начала думать о чём-то нехорошем и мои слова её успокоили. Но так было правильно – пока я сама не разберусь в случившемся, смысла тревожить мать Яна своими додумываниями нет.

– Конечно, заберу. А завтра Владлен или я его привезём.

– Вот и славно, – ответила я и пошла сообщить сыну, что он отправляется к бабушке с дедушкой.

Конечно, Киру больше всего нравилось проводить время дома. Рядом с мамой и папой ему было уютно и комфортно. Потому новости о внезапном отбытии сына немного огорчили. Немного побурчав для порядка, Кирилл всё же оделся и через десять минут они со свекровью уехали.

Я же осталась одна и меня охватило такое мерзкое ощущение, какого не испытывала ещё ни разу в жизни. Вдруг получится так, что я узнаю сейчас от Сереброва те подробности, которые поставят точку в наших с ним отношениях? Пожалуй, сейчас я как никогда понимала женщин, узнавших об измене и готовых закрыть не неё глаза. Даже сделать вид, что они ничего не знают. Впрочем, сомневаться не приходилось – как только Ян будет дома, я обязательно расспрошу его обо всём том, что сегодня для меня стало полнейшей неожиданностью.

Обняв себя за плечи, отошла к окну и принялась ждать мужа. Мысленно прикидывала, что именно ему скажу, ну, или с чего начну разговор. И все фразы в этот момент казались совершенно картонными, словно из дешёвых кинофильмов.

Когда же у подъезда остановился наш Фольксваген и из него вышел явно торопящийся домой Серебров, в моей голове всё напрочь запуталось и превратилось в кашу. И мне оставалось только надеяться, что вообще смогу найти слова, когда встречусь с мужем лицом к лицу.



– Арюш! – позвал Ян с порога.

Я в это время трусливо пряталась в нашей с ним спальне, давая себе последний шанс на то, чтобы передумать и не заводить разговоров ни об одной из тех проблем, что нарисовались передо мной. Но уже знала – не выдержу. Не смогу делать вид, что всё в порядке, хотя это совсем не так. И рано или поздно случится прокол – я так или иначе выведу сама на эту тему, после чего неминуемо последуют разборки.

Мы с Яном столкнулись на пороге комнаты – он, очевидно, искал меня, так и не дождавшись ответа, я – направилась к мужу с чёткой целью расставить все точки над «ё».

– Привет, – сказала Сереброву, чтобы произнести хоть что-то.

Он нахмурился и оглядел меня с ног до головы. Застыл взглядом на полном марафете, что так и оставался на лице, после чего спросил:

– Ещё не готова?

Я покачала головой, а на губах помимо воли появилась кривая усмешка.

– Уже не готова, – сказала мужу и, развернувшись, вновь вошла в спальню. Ян последовал за мной.

– Ты дуешься? Прости, мась… я просто не мог приехать раньше, – сказал он, и в голосе его слышалось искреннее сожаление.

– И к телефону подойти тоже не мог? – уточнила в ответ, повернувшись к Сереброву.

– И к телефону тоже, – неожиданно жёстко произнёс он. – Аврал на работе.

– Ммм, – протянула я в ответ, не веря ни единому слову. – Кстати, если тебе интересно, Кирилл сейчас у твоей мамы. Я отправила их отсюда, чтобы обсудить с тобой кое-что важное.

Сказав это, присела на край постели, на которой лежали те самые документы из клиники. Посмотрела на Яна, но он, кажется, напрочь не замечая бумаг, просто стоял в паре метров и хмурился, не понимая, о чём пойдёт речь.

– Давай обсудим, – наконец передёрнул он плечами и, подойдя к креслу, что стояло напротив кровати, устроился в нём.

Оперся локтями на ноги, руки сложил в замок на коленях. Подался ко мне, причём на лице Сереброва было выражение из разряда: «И чего она там себе вдруг придумала?».

Я сделала глубокий вдох, подбирая фразу, с которой стоило начать разговор. Слова так и просились наружу, причём довольно хлёсткие и едкие, но я сдерживала их.

– Пока тебя не было и ты был вне зоны доступа, мы с твоей мамой очень волновались, – зашла я издалека.

– Я уже сказал – был аврал, – терпеливо пояснил Ян.

– Это понятно, – вздохнула я и, всё же взяв папку, сжала её в руках. – Непонятно кое-что другое. Мне понадобились старые эскизы, ими заинтересовался мой новый босс. Я помнила, что положила их в сейф, – немного приврав, я цепко смотрела на Яна, рассчитывая увидеть на его лице ту реакцию, которая была вполне ожидаема.

И она появилась. Сразу же, как только я произнесла слово «сейф». Серебров побледнел, дёрнул узел галстука, словно на его шее не он был, а удавка. А мне нехорошо стало, но я заставила себя собраться.

– Оказалось, что код от сейфа не подходит. Ты его не менял?

Пауза, которая возникла в моём монологе в ожидании ответа от Яна была приправлена жутким ощущением, что сейчас со мной в комнате находится чужой человек. Посторонний и даже… отстранённый.

– Поменял, решил, что тот слишком простой. Прости… прости, Арюш, забыл тебе сказать, – улыбнулся муж и, поднявшись из кресла, предложил: – Давай я сейчас поищу их и тебе принесу.

Он не сказал новый код, не позвал с собой, чтобы найти эскизы вместе. Он делал всё, чтобы прикрыть свой «грешок» в виде спрятанных денег и договора с клиникой.

– Я уже поискала и нашла, спасибо, – кивнула, удивляясь тому, на каком честном слове держусь. – Присядь, пожалуйста. Сам должен понимать, о чём пойдёт речь. Ну, или о ком.

Я физически чувствовала напряжение, что сейчас сковало и меня, и мужа. Чувствовала и молилась всем богам, чтобы только не услышать какую-нибудь слишком жестокую правду.

Ян нехотя вернулся в кресло. Смотрел на меня тем взглядом, который я ненавидела. Когда самозащита тесно сплетается с агрессией. Серебров не просто умел показать, что он готов защищаться, но ещё и злился, если его прижимали к ногтю.

– Первое – деньги. Откуда у тебя такая сумма и почему ты мне о ней ничего не сказал? – задала я вопрос ровным тоном.

Внутри всё кипело от негодования, смешанного со страхом. Финансовый вопрос в нашей семье был решён давно – никаких доходов, которые бы мы скрывали друг от друга. Никаких заначек и прочей ерунды, которая унижает до глубины души. Всё прозрачно и открыто… как я думала до этого момента.

– Я сказал. Что заработал на проекте, – процедил муж, откидываясь на спинку кресла и переводя взгляд на бумаги, которые я так и сжимала в руке.

– Ты сказал только сегодня, а получил сумму раньше.

– Не был уверен, что успею закончить в срок и всё понравится клиенту. И что вообще за допрос?

Что за допрос? Ну просто прекрасно! Вскочив с постели, я бросила мужу на колени договор с клиникой.

– Вот что за допрос! – повысила голос, уже не сдерживаясь. – Ты поменял код на нашем сейфе… Ты утаил от меня деньги. Но не это самое главное! Когда я искала эскизы – обнаружила бумаги. Изволь объяснить, что это?

Серебров поджал губы и растёр лицо ладонью. Завёл её за голову и сжал затылок. Муж делал вид, что читает, словно видел папку впервые в жизни, а я впивалась взглядом в лицо Яна и даже, кажется, не дышала.

– Это договор с клиникой, – наконец озвучил он очевидное. – Чёрт… надо было спрятать его в другом месте.

Спрятать? Он хотел спрятать этот договор? Нет, это было очевидным и сомнений не вызывало. Но Серебров вот так спокойно говорил, что он в любом случае собирался от меня это утаить!

– Объясни мне, зачем ты пошёл в эту клинику, – сцепив зубы, чтобы не влепить мужу оплеуху в надежде на то, что он хоть немного придёт в себя и перестанет городить чушь, потребовала я ответа.

– Ну ты же всё уже прочла, Арюш, – вздохнул Ян и, отбросив от себя папку, посмотрел на меня.

– Я хочу услышать от тебя подробности. Зачем?

– Я стал донором, – пожал плечами муж и, тоже поднявшись на ноги, подошёл ко мне вплотную.

Провёл ладонями по моим предплечьям в знакомой ласке, и я огромным усилием воли сдержалась и не скинула с себя его руки. Может, всё не так страшно, Арина? Может, он сделал это для брата, например. Они с женой как раз пару лет безуспешно пытались завести малыша. Или это действительно какая-то странная, необъяснимая, но всё же благотворительность…

– Я хочу знать, для кого ты это сделал? – Мой голос всё же сорвался на крик, когда воздух в комнате стал наэлектризованным донельзя. – Для кого, Ян?

Серебров опустил голову и смотрел на меня исподлобья. Это ясно говорило об одном – он пойман с поличным и ему теперь не отмазаться. Убрав руки, муж засунул их в карманы брюк и отвёл взгляд. Я застыла, не дыша, в ожидании ответа. Ян ведь вполне мог сейчас стоять вот так и подыскивать удобную ложь, которую, скорее всего, я не смогу проверить.

– Для Вики, – наконец признался он, и меня словно ушатом ледяной воды окатило.

А после ощущение возникло, будто бы в кости влили кислоту и она подбирается к груди. Мне почудилось, будто боль всюду – расползается под кожей, устремляется к сердцу. Вика… это же та самая любовь Сереброва, которую, как оказалось, он до сих пор не забыл. И с которой общался по сей день….

– Для своей бывшей, – добавил Ян и я не смогла больше терпеть.

Размахнулась, ударила мужа по щеке. С такой силой, что в ладони зазвенело от боли. Голова Сереброва мотнулась на сторону, а на лице появился ярко-красный отпечаток.

– Больше никогда так не делай, – отчеканил муж и, ни слова не прибавив, вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.




Часть 2


В голове шумело. То, что узнала, никак не желало не то что укладываться в какую-то чёткую картину, но в целом было настолько отталкивающим и сюрреалистическим, что я не верила, будто это происходит со мной. Мы с Яном жили… хорошо. Даже когда случались какие-то кризисы, почти не ругались, а если это всё же происходило – быстро мирились. У нас было всё для спокойной счастливой жизни. Так какого чёрта он не просто виделся с Викой, но ещё и пошёл для неё на такой шаг? Мне были нужны подробности. И чем скорее, тем лучше – иначе я могла сойти с ума, ибо совсем не относилась к тому типу женщин, которые предпочитали делать вид, что всё хорошо. Они боялись, что их бросят, словно были пакетом мусора, который мужчина мог отправить в урну. Я – опасалась, что стану тратить время на того, кто этого совсем не заслуживает.

Впрочем, пока рано было делать однозначные выводы, и в каком бы внутреннем ужасе я сейчас ни пребывала, старый добрый разговор, который ни разу не подводил, ещё никто не отменял. Потому я досчитала до десяти и пошла на кухню – судя по звукам, Серебров был именно там.

– Я хочу знать всё. От и до, – заявила Яну, обнаружив его за столом в компании бокала янтарного напитка.

– Арюш… – Он снова сделал этот свой жест, растирая лицо. Хотел, чтобы вся ситуация, созданная его руками, вдруг исчезла, будто ничего и не было?

– Как тебе удобнее – расскажешь сам, или станешь отвечать на вопросы? – потребовала я выбрать, устраиваясь напротив мужа.

Он молча посмотрел на меня, после чего взял бутылку и наполнил бокал для меня. Я помотала головой, хотя, наверное, мне и впрямь нужно было расслабиться – руки ходили ходуном.

– Мы встретились с Викой случайно… Я бы даже не узнал её, просто прошёл мимо, – начал Ян неторопливо, взяв свой бокал и покачивая его в пальцах.

Своё внимание сосредоточил на кубиках льда, что звенели, соприкасаясь со стеклом.

– Но не прошёл? – хмыкнула я, вскинув бровь.

Сложила руки на груди, потому что никак не удавалось унять дрожь. А от слов Яна озноб стал совсем уж нестерпимым. Муж ведь делал это всё за моей спиной – встретил свою эту Вику… Потом договорился с ней о сдаче «головастиков». Не в первую же встречу она попросила его поделиться самым ценным?

– Я увидел её в парке. Такой она никогда не была – как побитая собака. Сказала, что они с её… партнёром пытаются три года завести ребёнка.

– Надо же! Какие откровенности! – всплеснула я руками.

Меня начало тошнить. От того, что Серебров говорил обо всём этом так спокойно, словно у нас семейной традицией было встречаться с бывшими, а потом делать с ними общих детей.

– Арин… Я не хочу ссориться с тобой… Знаю, поступил подло, не сказав…

– Не сказав?! То есть, корень проблемы ты видишь только в том, что стал донором и мне об этом ни слова?

Я вскочила на ноги и заметалась по кухне. Нужно было успокоиться и взять себя в руки, хотя, откровенно говоря, хотелось что-нибудь сломать, а потом долго и протяжно кричать в никуда.

– То есть, ты бы сдал своих прекрасных «парней» даже если бы сказал мне и я была бы против?

Серебров покачал головой. Ответа мне не требовалось. Конечно, он знал, что это для меня неприемлемо и будь его воля, эта тайна ушла бы с ним в могилу. Но вообще как он себе это представлял? О чём они вообще договорились с Викой? Она забеременеет и…? Пропадёт? Они не будут видеться? Ян и знать не будет, что у него растёт где-то сын или дочь? Миллион вопросов и ни одного ответа на них, потому что из Сереброва всё нужно было тащить клещами, а это добивало меня окончательно.

– Ариш, у нас с ней ничего не было, понимаешь? И то, что я сделал, ничего не значит… Она просто попросила помочь ей – я помог.

Серебров говорил это и я по его лицу видела, что муж действительно относится к случившемуся совершенно спокойно. Как будто он не донором семени стал, а вышел в магазин за хлебом.

– Какие у вас с ней планы дальше? Мне просто интересно, – усмехнулась я. – Ну, она же претендует на то, чтобы ты стал отцом её ребёнка не только формально? Или как? Что вы нарешали за моей спиной?

Серебров поморщился и залпом допил содержимое бокала. Он хмурился и не смотрел на меня, а я изводилась от каждой секунды молчания.

– Нет, к этому ребёнку я не буду иметь никакого отношения. Никаких встреч с ним. В свидетельстве о рождении будет стоять прочерк в графе «отец».

– Вот как? – вскинула я брови. – А как же Викин муж? Или парень? Уж прости, не знаю, кем он ей приходится.

– Они расстались.

Нехорошее предчувствие поползло вдоль позвоночника, обжигая его арктическим холодом. Я никак не могла понять, что именно упускаю, но, видимо, охреневший от новостей мозг таким образом пытался защититься и защитить меня.

– Я требую, чтобы ты разорвал договор с клиникой и забрал всё, что так щедро успел презентовать своей Вике. Это – единственное условие, при котором я смогу тебя простить. Когда-нибудь… когда остыну и свыкнусь с мыслью, что ты вот так просто можешь мне по-крупному солгать.

Ещё не успев договорить я поняла по выражению лица Сереброва – в этом и кроется загвоздка. Мои требования попросту невыполнимы.

– Она на восьмом месяце, Арин… – глухо сказал он, роняя слова в установившуюся между нами тишину.

Я прикрыла глаза и едва сдержала едкий, полный горечи смешок. От него во рту было так мерзко и противно, словно я только что приняла отменную порцию хинина.

– Ясно, – просто ответила мужу, после чего поднялась и ушла из кухни, оставив Сереброва в одиночестве.

Оказавшись в комнате, схватила договор и убедилась – Ян стал донором почти год назад. Эту информацию я как-то упустила, когда читала документ впервые. Теперь Вика беременна и муж об этом знает. Общаются ли они сейчас? Звонит ли он ей, чтобы поинтересоваться, как протекает беременность? Может, они даже видятся?

Думая об этом, я быстро надевала первые попавшиеся под руки вещи. Мне нужно было сбежать из дома и как можно скорее, хотя бы на эту ночь.

– Что ты делаешь? – раздался от порога голос Яна, когда я бросала в небольшую спортивную сумку то необходимое, что могло мне понадобиться в ближайшее время.

Мицелярку, нижнее бельё, пижаму. И так, по мелочи.

– Еду к Лене, – процедила сквозь зубы.

Сама же сильно сомневалась, что подругу стоит беспокоить так поздно. Сын и дочь Ленки успевали вымотать её за день до состояния «лягу и умру». Но пока мне некуда было податься, хотя можно вполне снять номер в отеле и побыть эту ночь там. Мне просто необходимо было остаться одной и желательно подальше от стен родного дома, где думать здраво как-то не очень получалось. Хотя, это и было оправданно – как принять сложившуюся ситуацию я попросту не знала.

– Перестань… Ариш, пожалуйста, – попросил Ян и предпринял попытку вновь сжать мои плечи.

Я дёрнулась, как от огня, стоило Сереброву положить на них руки.

– Не. Трогай. Меня! – сказала раздельно, и когда мы с мужем встретились глазами, я увидела в его взгляде оторопь.

Пожалуй, всё это время Ян считал, что я восприму произошедшее так же, как воспринимал и он. Спокойно, словно речь шла об обыденных вещах, через которые проходят все семейные пары.

– Ты утрируешь… Арина, послушай меня! Я не спал ни с Викой, ни с кем бы то ни было за те годы, что мы вместе.

– О, спасибо за это! Это же какое-то прямо достижение! Мне тебе в ноги упасть и молиться на тебя до конца своих дней?

Сказав это, я схватила сумку и направилась в прихожую. Серебров не отставал, но попыток забрать вещи и запереть меня дома не предпринимал. Да и как-то не представляла я мужа в виде такого «властного властелина».

– Измены не было. И не будет, – повторил он.

– Зато была ложь. И будет впоследствии.

Я надела кроссовки и, накинув на плечи ветровку, взяла сумку.

– Я ненавижу, когда мне врут. И ты это знаешь. Семья, Серебров, это не ужины вместе после работы или выходные в снятом на всех коттедже. Семья – это когда двое знают друг о друге всё, а не прячутся по углам с бывшими, для которых до этого слили в баночку. И нет, не переживай. Я не брошусь сейчас раздавать свои яйцеклетки направо и налево всем, с кем встречалась до тебя и кто остался бездетным до сего момента. Хотя… Это же для тебя норма, да? Так что подумаю… может вон Серёга от меня заимеет дочку или сына. А то и обоих сразу.

Выйдя из квартиры, я захлопнула за собой дверь и почти сразу метнулась прочь. Ян за мной не последовал, да я этого не ждала и не желала. Мне жизненно важно было сейчас остаться без него и понять, что вообще дальше делать.



– Заходи, – полушёпотом сказала Ленка.

От её заспанного вида стало окончательно неудобно. Конечно, я позвонила подруге заранее и спросила, можно ли свалиться на неё, как снег на голову. Лена ответила однозначное – приезжай. Видимо, понимала по моему голосу, что дело дрянь.

Пока я ехала в такси, успела ещё раз прокрутить всё в голове и пришла к тому же выводу, что и раньше. Я отреагировала единственно верно для себя. Начни я изображать понимание – это был бы уже другой человек. Не та женщина, на которой женился Ян. И он сам это тоже, с огромной вероятностью, прекрасно знал.

– Мне очень неудобно, – сказала Ленке, когда разулась и мы с ней прошествовали в уютную кухню.

– Глупости, – отрезала подруга и, покопавшись в шкафчике, выудила бутылку Пино Гриджио. – Как знала, что она мне вот-вот пригодится, – усмехнулась Лена и принялась наскоро накрывать на стол.

Сухое красное, немного пармезана и оливок. От вида еды меня мутило, но я знала – лучше попытаться заесть ту горечь, что до сих пор оставалась на кончике языка.

– Рассказывай всё, – велела Лена, устроившись напротив.

Я поджала губы, глядя на подругу. А что если она сейчас скажет мне то же самое, что и Ян? Что это фигня, которая не стоит моих переживаний? Раз ничего не было, то и волноваться не о чем?

И всё же у меня не было выбора – чувствовала, что ещё немного и попросту взорвусь. Потому сначала подбирая слова, а потом всё более распаляясь, я пересказала всё то, что сегодня перевернуло мой мир с ног на голову. Когда же закончила невесёлое повествование, между нами с Леной установилось такое молчание, что тишину, кажется, можно было резать ножом.

– Ты шутишь… – выдохнула подруга неверяще, при этом смотрела на меня во все глаза, словно искала на моём лице признаки сумасшествия.

– Отнюдь, – покачала я головой. – Хотя, поверь мне, я бы многое отдала, чтобы эта история оказалась плодом моего воображения.

Невесело хмыкнув, я пригубила рубинового напитка. Зря думала, что когда выскажусь, мне полегчает. Сейчас всё выглядело ещё более неприглядным и ужасающим.

– Он долгое время мне врал. Встречался с ней, у них было… общее дело. А сейчас – будет общий ребёнок.

– Пипец, Сереброва… – шепнула Лена и залпом допила остатки Пино, после чего тут же наполнила свой бокал снова. – А сам Ян что говорит?

– Что ничего не было. Что я утрирую. Ребёнок и знать не будет, кто его отец. В свидетельстве поставят прочерк.

– Как удобно! – возмутилась подруга.

За стеной кухни послышалось покашливание. Чёрт, я тут со своими историями из журнала «Эролаш» всех перебужу.

– Как удобно, – повторила Лена шёпотом. – Вроде и ребёнок есть, и Серебров не при делах. Помощничек хренов!

Кивнув, я сосредоточила своё внимание на бокале, который вертела в пальцах. Была благодарна подруге за то, что она всем своим поведением давала понять: то, что сделал Ян – неприемлемо.

– Что теперь будешь делать? – задала Лена тот вопрос, ответа на который у меня не было.

– Не знаю. Правда, не знаю… Не представляла, что в такое вляпаюсь. Да блин… у меня даже мысли такой не было!

Я говорила о том, что становилось дополнительным штрихом к моему ужасающему положению – внезапность случившегося. Ещё сегодня днём я и думать не могла, что посреди ночи буду сидеть на кухне подруги и изливать ей душу по такому поводу.

– О, Вась… – смутилась я, когда на пороге появился муж Ленки.

Разбудили всё-таки…

– Привет, – хриплым голосом поздоровался он. Скользнул взглядом по сыру и бутылке и прежде, чем направиться к кулеру, кивнул: – Понятно.

Что там ему было понятно, уточнять я не стала. А вот Лена, похоже, решила провести разведку боем.

– Василь, слушай… – позвала она. Вася повернулся к жене и отпил глоток воды из стакана. – У тебя же бывшие есть?

Брови Ленкиного мужа взлетели к линии тёмных волос. В голубых глазах появилась такая растерянность, что мне даже стало неуютно.

– В каком смысле? – кашлянув потому, что подавился глотком воды, спросил Вася.

– Ну ты же встречался с кем-то до меня? Любил?

– Встречался, но не любил.

Я невольно улыбнулась. Лена и Вася были из разряда тех пар, которые ссорились, как в последний раз, но у них даже мысли не возникало о том, что это может закончиться разрывом отношений. Потому что обожали друг друга до чёртиков.

– Окей, хорошо. Представь, что ты встречаешь бывшую…

– Какую именно?

– Ну любую, Вась…

– М, ладно. И что?

– И то, что она тебя просит… ну, пойти и в пробирку запустить твоих… – она ткнула пальцем, указывая в район паха Василия.

Он снова кашлянул и отставил полупустой стакан. Воззрился на жену с таким недоумением, что с моих губ сорвался нервный смешок.

– Зачем она просит меня это сделать? – уточнил он после довольно длительной паузы, во время которой Ленка сидела и смотрела то на меня, то на мужа.

– Ну как зачем, Вась? Чтобы у неё от тебя ребёнок был, конечно!

– А что, теперь только так детей делают?

Я поджала губы. Василий – тоже, кажется, искренне забавляясь этим странным ночным разговором.

– А ты бы сделал ей… иначе? – ужаснулась Лена.

О, нет. Только не хватало, чтобы сейчас из-за меня и моих происшествий случилась перепалка между Кузнецовыми. Такого я себе точно не прощу.

– Вась, это теоретически. Стал бы ты донором для своей бывшей, если бы она тебя попросила сдать… ну, сам понимаешь, что?

Тяжело вздохнув, Кузнецов подошёл к столу и, взяв с него бутылку, принюхался.

– Это Пино на вас так действует, что ли? – философско-риторически спросил он в никуда, после чего, вернув сухое на место, вышел из кухни.

И нам с Леной ничего не оставалось, кроме как растерянно посмотреть друг на друга и залиться беззвучным хохотом.



В эту ночь я почти не спала – полчаса рваного сна, больше похожего на забытьё, были не в счёт. Ворочалась, гнала от себя мысли, что атаковали и атаковали по кругу, и понимала – я действительно в растерянности и не представляю, что мне дальше делать.

– Арин… мне с малыми надо в парк, я им обещала, – сказала Лена за завтраком, во время которого я смогла впихнуть в себя лишь пару глотков кофе.

Сидела, вертела в руках телефон, на который, как оказалось, муж названивал и ночью, и с утра, и пыталась уговорить себя съесть хоть что-то.

– Оставайся, отдыхай. Или давай с нами, – предложила подруга, на что я лишь отрицательно помотала головой.

Знала, что это самое худшее – вот так сидеть и рефлексировать, потому что на душе тогда станет окончательно погано.

– Спасибо, Ленчик, но нет. Я сегодня хочу работой заняться, – сказала в ответ и, всё же заставив себя допить кофе, встала и ополоснула чашку.

Мысли о том, что займусь эскизами и наконец отвлекусь, меня воодушевили. А потом Марина Алексеевна привезёт Кирюху, по которому я уже успела соскучиться, и мы с ним пойдём вечером в Макдональдс. Сын обожал такую еду, но мы строго ограничивали количество посещений Мака в год, а сегодня мне захотелось нарушить все правила, установленные мною же.

– За приют тоже спасибо. И за поднятое настроение, – сказала Ленке и добавила тихо: – И надеюсь, Вася не заподозрит чего-то неладного.

Подруга только рукой махнула, мол, да глупости всё это, после чего отправилась следом за мной, чтобы проводить.

– Если что – сразу звони. Гайка придёт на помощь, – сказала Лена, целуя меня в щёку. – А вообще я у Василя спрошу, может, адвокат какой тебе нужен. Ну, мало ли эта мадам начнёт претендовать потом на наследство.

Об этом я тоже уже успела пораздумать, но меня искренне пугали такие перспективы, потому мысли об этом я трусливо гнала прочь.

– Хорошо, – кивнула я Кузнецовой, растягивая губы в напрочь притворной улыбке. – До созвона.

И ушла, пока не представляя, как смогу пересилить себя и поехать домой.



По дороге домой первым делом позвонила мужу. Во-первых, совсем не хотелось, чтобы он начал поднимать на уши наших родственников, друзей и общих знакомых. Во-вторых, мне нужно было выяснить, дома он или на работе.

Убедившись в том, что Серебров вновь отчалил разгребать свой «аврал», я повесила трубку на его попытке осведомиться, как я. Мне совершенно не нравился тот факт, что я должна, словно воришка, выдумывать какие-то шпионские штучки, чтобы попросту спокойно приехать домой, принять душ, переодеться и, забрав эскизы, уехать по делам. Но пока я не желала ни видеть Яна, ни уж тем более вновь обмусоливать ту тему, в которой мне всё было предельно ясно.

– Алло? – нахмурившись, ответила я на звонок, который поступил на мой телефон с незнакомого номера.

– Арина? Здравствуйте, это Михаил. Мы с вами договаривались о том, что вы отыщете свои эскизы и мы вновь встретимся.

Из динамика послышался глубокий бархатный баритон. Михаилу и не нужно было представляться, чтобы я его узнала с первых слов.

– Доброе утро, – поздоровалась в ответ. – А я как раз собиралась сама вам звонить, правда, на рабочий.

– С хорошими новостями? – В голосе Михаила слышалась улыбка.

– Да. Я нашла то, о чём вам говорила. Так что готова показать эскизы.

Сама не заметила, как улыбаюсь в ответ. Это было то, в чём я так нуждалась со вчерашнего вечера – занятие, которое увлечёт меня настолько, что я забуду о предательстве мужа. Хотя бы на короткое время.

– Тогда давайте встретимся сегодня? Скажем, в семь. Я закажу столик в ресторане. Какую кухню вы предпочитаете?

По правде говоря, еда – последнее, о чём я могла думать в данный момент. Но не стану же я говорить об этом едва знакомому человеку?

– Средиземноморскую. Но если вы против…

– Я только за. В семь в «Дольче», идёт?

Я прикусила губу, зная, что этот ресторан могут позволить себе далеко не все. Скорее даже абсолютное меньшинство. А это означало, что мне придётся минимум пару часов потратить на то, чтобы выглядеть неотразимо.

– Идёт, – согласилась я и прежде, чем Михаил предложил бы мне, скажем, за мной заехать, поспешно прибавила: – Я доберусь сама.

Мы распрощались, и я окончательно переключилась мыслями на предстоящую встречу. Мне отчаянно нужна была эта работа, особенно сейчас, когда жизнь сделала крутой поворот на сто восемьдесят градусов. Нет, я не опасалась, что останусь без дела, если вдруг Михаила что-то не устроит, но… те условия, что он предлагал, были очень и очень заманчивыми.

Вызвав такси, через пять минут я ехала домой, где у меня имелись дела, связанные исключительно с сыном и самой собой. И я гордилась тем, что не раскисла и не рыдаю нон-стоп. Правда, сильно подозревала, что впереди у меня ещё множество испытаний, и, как выяснилось позже, делала это не зря.



До того, как Марина Алексеевна привезла бы домой Кира, у меня имелось полчаса свободного времени. Я наскоро ополоснулась в душе и в который уже раз за последнее время поймала себя на том, что думаю о Вике. А точнее, о её соцсетях. Ведь должны же были у неё иметься какие-то странички, чёрт бы их побрал! Кто-то сказал бы, что это мазохизм чистой воды, но мне было нужно понимать, как далеко распространялось влияние этой женщины на то, что раньше было только моим. Ну, или казалось мне таковым.

Я никогда не была сталкером в том, что касалось личного пространства Яна. В этом плане уровень доверия между нами был абсолютным. Но как бы сейчас мне ни претило понимание, что я готова покопаться в его телефоне или ноутбуке, я бы сделала это сразу, предоставься мне такая возможность.

Зайдя на свою страницу одной из самых популярных социальных сетей, я нашла мужа и принялась изучать список его друзей. Викторий было три. Одну я знала довольно сносно – бухгалтер фирмы, где трудился Ян. А вот двух других видела впервые. Одна была бесцветной блондинкой, вторая – жгучей брюнеткой. Зная Сереброва, никто из этих дамочек не был в его вкусе. Муж часто говорил мне, что я – его идеал. Светловолосая, но яркая и броская. Мои карие, почти что чёрные глаза контрастировали с платиновым цветом волос. Это особенно нравилось Яну, потому Вика-блондинка, скорее всего, отпадала. Но и брюнеток, особенно таких, с угольно-чёрными волосами, Серебров не жаловал.

У бесцветной страничка оказалась закрытой. Зато темноволосая Виктория по фамилии Плюснова ничуть не чуралась быть на виду. Я принялась просматривать фотографии и почти сразу воздух в моих лёгких кончился – на странице Плюсновой имелся целый огромный фотосет, посвящённый её беременности.

Словами было не передать, что я почувствовала в этот момент. В её животе жил ребёнок моего мужа. Девочка или мальчик… Это ярчайшее свидетельство того, что натворил Серебров, ужасало своей реальностью. Господи, дай мне сил пережить этот кошмар…

С остервенением закрыв фотоальбом, я начала бегло просматривать остальные снимки. И меня снова ждал «сюрприз». На одной из фоток, которые, судя по дате, были сняты семь лет назад, обнаружился мой муж. Спасибо, что не в обнимку со своей бывшей.

Сердце зашлось в рваном убийственном ритме. Я разглядывала и разглядывала фотографию, жадно, как будто она могла дать мне ответы на те вопросы, что в них совершенно не нуждались. Серебров и Плюснова были запечатлены на каком-то мероприятии. Они сидели за одним столом, не рядом, но это значения не имело. Ян смотрел в камеру, а Вика – на него. Причём с таким выражением на лице, как будто она лицезреет как минимум пришествие господне.

Смысла и дальше просматривать её страницу у меня не имелось. Даже если там и обнаружатся новые свидетельства того, что Серебров, как оказалось, виделся за время нашего брака со своей бывшей, поразить меня ими ещё больше будет просто невозможно.

Закрыв браузер, я опустила голову и горько рассмеялась. Этот ящик Пандоры под названием «отношения с прошлым», похоже, таил множество загадок. И разгадывать их – занятие, которое было ниже моего достоинства.




Часть 3


– Мам! Смотри, что мы с дедом сделали! – восторженно заявил Кирилл с порога, вручая мне разделочную доску, которую сын с отцом Яна мастерили уже давно.

– Красиво-о! – восхитилась я, вертя в руках подарок Кирюхи. – А выжигал буквы ты?

На доске красовались инициалы С.А. Видимо, имелась ввиду я.

– Да, немного неровно получилось, – засмущался Кир, разувшись и подбегая ко мне.

Мы крепко обнялись, как делали это всегда, даже если расставались на пару часов. Я вдохнула аромат светло-пшеничных волос сына и в груди защемило. Следом это чувство сменилось злостью на Яна. Он ведь не только меня предал, но и Кирилла.

– Бабуля меня накормила, так что я не голодный, – озвучил сын и, высвободившись, уведомил нас с Мариной Алексеевной: – Пойду руки вымою и в игрушки поиграю.

Он умчался, а я поймала на себе встревоженный взгляд свекрови. Вздохнула, понимая, что разговора не избежать, да, пожалуй, и не желая молчать, после чего кивнула в сторону кухни.

– Пойдёмте чаю выпьем, – предложила ей, и мать Яна согласилась:

– Идём, доченька.

И это её обращение тоже полоснуло по натянутым до предела нервам.

Пока я готовила любимый каркаде, Марина Алексеевна молчала. Я же думала о том, что стоит озвучивать, а о чём лучше всё же умолчать. А может, свекровь знала обо всём?.. Знала и молчала по просьбе Яна? Она ведь его мать, он ей ближе и это неизменно, что бы ни случилось. Я же, по сути, осталась одна, если не считать Ленку. Моим родителям до меня особого дела не было, они предпочитали жить по принципу: «Исполнилось восемнадцать – ты отрезанный ломоть». Так что на какое-то понимание или поддержку рассчитывать не приходилось.

Поставив чашку чая перед свекровью, я устроилась напротив. Во мне с каждой секундой крепла уверенность в том, что я имею право делиться с матерью Яна тем, во что он меня своими стараниями погрузил. И эта уверенность граничила с потребностью выяснить, что известно Марине Алексеевне и понять, как именно она всё воспримет.

Медленно, подбирая каждое слово, и тихо, чтобы не услышал Кирилл, я стала рассказывать ей обо всём, начиная с того момента, как нашла в сейфе злополучный документ. Видела, как глаза свекрови расширяются от услышанного, как она прикрывает рот рукой и бледнеет, когда я дохожу до сути. А у меня внутри словно камень с души свалился от облегчения. Как минимум, мама Яна ничего не знала…

– Я не понимаю, что с этим делать, Марина Алексеевна, – ощущая, как по щекам бегут предательские слёзы, проговорила, даже не пытаясь их стереть.

Свекровь сидела молча, уткнувшись взглядом в чашку нетронутого чая. Только лицо было необычно бледным и на фоне этого два ярко-алых пятна румянца выглядели лихорадочными.

– Мне так плохо… так больно, – выдохнула, впервые со вчерашнего вечера озвучивая то, что убивало меня изнутри всё это время. – Я ведь в людей, которые мне родными становятся, корнями прорастаю, понимаете?

Марина Алексеевна вскинула на меня глаза, и в них было столько всего, что я даже вычленить одну какую-то превалирующую эмоцию не могла. Только видела, что и ей больно. Да так, что теперь мои собственные переживания словно бы поблекли.

– Наверное, у Яна всё дело тоже в этом, – глухо уронила она. – Он тоже, как ты верно выразилась, прорастает в людей корнями.

Я усмехнулась. Совсем не этого ждала – не этих слов. Марина Алексеевна так даёт понять, что Серебров поступил правильно? Так привязан к своей этой Вике, что пошёл на предательство женщины, прожившей с ним бок о бок десять лет? Той, что родила ему сына? Нет, я понимала… Она его мать и, должно быть, Ян для свекрови всегда будет белым и пушистым. А если и нет – Марина Алексеевна пойдёт на любые попытки его оправдать.

Сразу тошно стало. Сижу здесь, распинаюсь перед ней, а поддержки мне ноль…

Я уже собралась было поблагодарить за то, что она меня выслушала, встать из-за стола и начать приводить себя в порядок перед важной встречей, предварительно дав понять свекрови, что она может ехать домой, когда мать Яна заговорила:

– Я не о Вике сейчас. Хотя, и о ней тоже, но в меньшей степени, – сказала она, и я нахмурилась.

– Обо мне?

– Тебя твой муж любит. Это не обсуждается. И ты ему родная.

– Плюснова, видимо, тоже, – хмыкнула я, тем самым показывая, как именно отношусь к этому прорастанию корнями в совершенно чужую мне женщину. Причём теперь – во вполне себе буквальном смысле. Уж пророс, так пророс.

– Да, это так, – вздохнула Марина Алексеевна и вдруг, словно бы разом закрывшись, заговорила о том, от чего у меня по позвоночнику побежали мурашки: – Ты не знаешь этой истории… Ян и мы с Владленом давно похоронили её в прошлом. Ещё тогда, когда мой средний сын тебя не знал.

Я даже поперхнулась глотком воздуха, услышав словосочетание «средний сын». Да, у Сереброва был старший брат Давид… но почему тогда свекровь называла Яна средним сыном?

– Ты правильно всё поняла, доченька. У нас с Владом… у нас было трое сыновей. Младшего, Марка, мы похоронили, когда ему было шестнадцать, а Яну – едва сравнялось восемнадцать.

Я видела, что Марине Алексеевне говорить об этом невыносимо трудно, несмотря на то, что она изо всех сил старалась держаться. Она схватила чашку с остывшим каркаде и сделала большой глоток. А я сидела, пригвождённая к месту, и всё больше ужасалась. Столько открывшихся тайн на один квадратный сантиметр жизни, пожалуй, выдержать мог далеко не каждый.

– Ян и Марк были не разлей вода. Наверное, им суждено было родиться близнецами, но кто-то там, наверху, решил, что они придут в эту жизнь порознь. Впрочем, на них это никак не сказалось – это были две половинки одного целого. Куда Ян – туда и Марк. И наоборот. А характеры… день и ночь. Ты же знаешь своего мужа, – Марина Алексеевна усмехнулась и отёрла слёзы, всё это время непрерывно текущие из глаз. – Он довольно сдержанный, рассудительный. Марк же был… оторви и выбрось, как говорится. Это его и сгубило. Молодой был, глупый. Всё адреналина ему не хватало. Погиб по случайности – упал с крыши. В реанимации ещё двое суток прожил… и всё звал: Ян, Ян…

По телу свекрови прошла судорога, как будто изнутри её разрывали на части рыдания, но она их сдерживала. А я не могла – картина того, как молоденький парень, весь переломанный, лежит и перед смертью зовёт своего брата, впечаталась в мозг. Разрыдалась, содрогаясь всем телом. Старалась делать это беззвучно, чтобы не привлечь внимание Кира и не напугать его.

Когда же рыдания утихли, Марина Алексеевна продолжила:

– Тогда только Вика Яна вытянуть смогла. За это и он ей благодарен, и мы с Владом. Он на труп похож был, мы думали, не перенесёт смерти Марка. Сам следом уйдёт, – она всхлипнула и на меня посмотрела. – Ты не думай, я оправданий ему не ищу. Он подло поступил, как предатель. Просто понять пытаюсь причины того, что Ян сделал, вот и всё, – неловко закончила свекровь.

Некоторое время мы сидели молча. Я – переваривала то, что узнала. Мысли Марины Алексеевны мне были недоступны. Мать Яна была права на все сто – что бы там ни было в прошлом, здесь и сейчас, в настоящем, Серебров делал поступки, простить которые я не могла. По крайней мере, пока.

– Спасибо вам за то, что поделились этим, – начала я и вдруг услышала, как в замке входной двери поворачивается ключ.

Машинально бросила взгляд на часы – для прибытия Яна было слишком рано. И всё же, именно он секундой позже и зашёл в квартиру. С огромным букетом моих любимых пионов. И где только нашёл их осенью?

– Папа! – тут же раздался голосок Кирилла и я, вскочив из-за стола, устремилась в ванную, чтобы смыть с лица следы бурных слёзоистечений.

Интересно, что подумает Ян, когда поймёт, что не только я ревела, но и его мама? Решит, что мы объединились и оплакивали женскую горькую судьбу?

Заперев дверь, я облокотилась на раковину и посмотрела на себя в зеркало. Красотка ещё та. Тут одним макияжем не справишься, а мне ведь сегодня ещё на важную встречу. Чёрт…

Начав плескать себе в лицо пригоршни ледяной воды, я мысленно представляла, какой разговор нас с мужем ждёт. Он станет извиняться? Или просто молча вручит мне букет и предпочтёт не заводить бесед на острые темы? Наверное, второй вариант даже будет предпочтительнее – все наши перепалки я бы согласилась отложить на потом, когда решу те насущные вопросы с работой, которые сейчас были для меня особенно важны.

Умывшись и вытерев опухшее лицо, я мазнула по ресницам тушью и, решив, что не стану сидеть в ванной пару часов, которые мне понадобятся для того, чтобы немного прийти в божеский вид, вышла к мужу, Киру и свекрови.

Ян нахмурился, взглянув на меня и поняв, что я плакала. Однако фиксироваться на этом моменте я не стала и позволять это сделать Сереброву была не намерена.

– Ты сегодня рано, – сказала, забирая из рук мужа букет.

За этим наблюдали сияющий Кирилл и Марина Алексеевна, на лице которой появилось выражение робкой надежды.

– Да, проект закончен, пока за новый не возьмусь, буду приходить пораньше, – улыбнулся Ян и подмигнул сыну. – Можем вечером втроём куда-нибудь выбраться.

Я поджала губы, чтобы не сказать то, что расстроило бы Кирилла. Хотя тут же захотелось окоротить мужа. Пусть поймёт уже, что вот так просто, подарив цветы и сводив меня «куда-нибудь», наладить отношения не получится.

– Ура! – обрадовался сын. – Я как раз хотел в лазертаг!

– А не рано тебе туда, боец? – усмехнулся Серебров и, подхватив сына на руки, потянулся ко мне с привычно-обыденным поцелуем.

Он знал, что я не стану отворачиваться при ребёнке. Однако позволила ему лишь слегка скользнуть губами по моей скуле.

– Вот и славно. Ты отведёшь Кирюху в лазертаг. Ужин я вам оставлю, – проговорила я, глядя на то, как свекровь, видимо, почувствовавшая себя четвёртой лишней начинает собираться.

– А ты? Не пойдёшь с нами? – сдвинул брови на переносице Ян.

– У меня важная встреча. Пропустить её не могу, извините, – развела я руками и прежде, чем отправиться к себе, чтобы начать собираться, добавила: – И бабушку проводите. Спасибо вам за всё, Марина Алексеевна.

Мы со свекровью обменялись понимающими взглядами. Я ретировалась из прихожей, потому что вся эта ситуация на меня давила. Муж, который, видимо, собирался начать играть в примерного семьянина, Кирилл, порядком расстроившийся, хоть и не показывающий этого. Наверное, ещё позавчера я бы перенесла встречу, какой бы важной она для меня ни была, чтобы отправиться с мужем и сыном в лазертаг. Но не сегодня.

И не в ближайшем будущем уж точно.



– Поговорим? – спросил муж, войдя в нашу комнату через полчаса. – Кирюха мультики смотрит, – добавил он, подходя ко мне со спины.

Я сидела на пуфике перед зеркалом и наносила на лицо макияж. Приходилось особенно стараться, чтобы скрыть отёки, но, кажется, косметика с этим вполне справлялась.

– Поговорим, – пожала я плечами, глядя на мужа в зеркало. – Если что – ночевала я у Лены. Ну, это чтобы ты не думал, что я побежала сдавать яйцеклетки для своих бывших.

Ян сделал глубокий вдох. На красиво очерченных скулах появились желваки.

– Я хочу ещё раз попросить прощение за то, что сделал, – сказал он и положил руки мне на плечи.

Я инстинктивно сбросила ладони мужа и повернулась к нему.

– Не нужно меня трогать. Как не нужно делать вид, что ничего не случилось. Чтобы ты понимал – сейчас я максимально близка к тому, чтобы завершить наш брак. То, что ты вытворил – не прощают.

Серебров присел передо мной на корточки и теперь уже я смотрела на него сверху-вниз.

– Ты так просто об этом говоришь, как будто только этого и ждала… ну, чтобы избавиться от меня.

Он усмехнулся, а я запрокинула голову и расхохоталась. Поистине, этот человек, с которым я прожила десять лет, не переставал меня удивлять тем, с каких новых сторон он для меня открывался.

– Ян, перестань, пожалуйста. Ты унижаешь не себя – ты унижаешь меня. И хватит лгать. Я видела на странице твоей Плюсновой ваши совместные фотографии. И сделаны они были тогда, когда мы с тобой уже жили вместе.

Вновь повернувшись к зеркалу, я продолжила краситься. Серебров же распрямился и проговорил:

– Я не лгу тебе и не лгал. С тех пор, как мы с Викой расстались, виделись раза три-четыре, не больше.

О, прекрасно. Пошли признания. Вот только легче мне от них не становилось – напротив, то, что озвучил Ян, породило внутри новую порцию жгучей боли. Они виделись… несколько раз. Одно дело понимать это самой и совсем другое – слышать, как об этом говорит муж.

– Мне уже плевать, сколько вы там виделись и когда. Я сказала – тому, что ты сделал, прощения нет.

Последующие несколько минут я наносила на лицо последние штрихи и всё это время чувствовала на себе пристальный взгляд Сереброва.

– Что мне нужно ещё сделать, чтобы ты меня простила? – спросил муж, когда я поднялась и принялась искать платье в шкафу, делая вид, что не замечаю Яна.

– А ты что-то уже сделал? Кажется, нет. Хотя, это к лучшему – не стоит зря напрягаться, Серебров.

Выйдя из спальни, я прислонилась к двери спиной. Сердце грохотало о грудную клетку, как сумасшедшее. Всё, что я говорила, то, как вела себя, требовало таких сверхусилий, который выжимали меня, словно лимон. А чудовищная растерянность от осознания, что Ян так и продолжает не понимать, ну или делать вид, что именно сотворил с нашей семьёй, схватила меня за горло когтистой лапой, мешая дышать.

Нужно сосредоточиться на работе. Хвататься за эту сторону своей жизни, как за спасательный круг. Это самое главное. Это выручит непременно.

С этими мыслями я отправилась в ванную, чтобы переодеться и ехать к Михаилу. Конечно, могла попросить выйти из спальни Сереброва и надеть платье там, но не хотела давать мужу ни единого повода для новых попыток переложить всё с больной головы на здоровую.



– Арина, вы прекрасно выглядите, – улыбнулся Кабицкий, поднимаясь мне навстречу из-за столика.

Когда такси подъехало к ресторану, я успела пожалеть о том, что выбралась из дома загодя. Ну, или даже сбежала. Прибыла довольно рано, потому нужно было решить – стоять возле дверей в «Дольче» и ждать, или же пройти внутрь в расчёте на то, что наш столик уже готов. И, как оказалось, Михаил уже приехал и ожидал меня.

– Спасибо, – ответила улыбкой Кабицкому. – Прекрасное место, – похвалила его выбор для проведения этой встречи.

Ресторан был оформлен в довольно лаконичном, но роскошном стиле. Когда эта самая роскошь не била в глаза, пуская пыль, но была заметна в каждой, даже самой незначительной детали, вроде колец для изумрудных тканевых салфеток.

– Я позволил себе небольшую вольность и заказал напитки для нас с тобой, – легко переходя на «ты», проговорил Михаил.

Я нахмурилась, даже не отдавая себе в этом отчёта, что Кабицкий тут же заметил:

– Если ты против, то давайте снова на вы.

Он открыто по-мальчишески улыбнулся, и я покачала головой и тихо рассмеялась.

– Я не против, давай на «ты».

Протянув Михаилу папку с эскизами, я спросила:

– Посмотришь сейчас, или..?

– Сейчас. На самом деле, мне просто не терпится с ними ознакомиться.

Пока Кабицкий с искренним интересом рассматривал мои работы, я бегло прошлась взглядом по меню. На цены старалась внимания не обращать, но так или иначе цеплялась за них взглядом, отчего мне становилось неуютно. Так, спокойно, Арина. Тебя сюда пригласили, выбор делала не ты. Расслабься и перестань фокусироваться на том, на чём не стоит.

– Советую ледяное плато с устрицами и морскими ежами, – не отрывая взгляда от эскизов, сказал Михаил.

Я отложила меню, даже не взглянув на стоимость озвученного блюда. Кивнула, когда Кабицкий посмотрел  на меня поверх рисунков.

– Тогда ледяное плато. И можно апероль… сегодня хочется немного расслабиться.

Михаил живо отложил в сторону эскизы и, облокотившись на стол и подавшись ко мне, проговорил:

– И мне тоже хочется того же. Чертовски устал на работе. А потом обсудим эскизы.



Домой я приехала гораздо позже, чем собиралась. Мы с Кабицким проболтали обо всём и ни о чём под прекрасные морепродукты и коктейли. Я даже чувствовала лёгкое опьянение, но не от спиртного, а от того, что наконец удалось переключиться мыслями на то, что не убивало и не иссушало.

О работе, правда, говорили тоже, и в этой сфере беседа проистекала в исключительно деловом ключе и не заняла много времени. Вести дела с Михаилом, даже на словах, было просто и легко.

– До встречи, – попрощалась я с Кабицким, когда его водитель подбросил меня до родных пенатов.

– До встречи, Арина, – кивнул мне Михаил и, дождавшись, пока я доберусь до двери в подъезд, сел в машину.

Зайдя в дом, я некоторое время постояла в лифтовом холле. На часах было почти двенадцать – Кирилл спал, а вот чем занимался Ян, я не знала. От него было несколько пропущенных вызовов, но так как поступили они после того, как Серебров прислал сообщение о том, что уложил сына в кровать, я понимала, зачем мне звонит муж. И последнее, чего бы я хотела в компании Кабицкого – чтобы он по моему разговору с Яном понял, что у нас сейчас не лучшие времена.

Вздохнув, я занесла руку над кнопкой лифта, но тут же её отдёрнула. Сейчас, когда декорации ужина с Михаилом, перенесшие меня в совсем другую вселенную, исчезли, в мыслях вновь появились поступок Сереброва, его Вика и то, что рассказала мне свекровь. Нужно ли было поднимать эту тему с Яном? Я очень в этом сомневалась, прекрасно понимая, что для мужа это незаживающая рана, говорить о которой равнозначно тому, чтобы вскрыть то, что едва затянулось. Но так или иначе нам с ним ещё очень многое предстояло обсудить.

Всё же добравшись до квартиры, я стала рыться в сумочке в поисках ключей, пока не поняла, что дверь… открыта. Сердце тут же застучало, как безумное, а в голове, одно за одним, замелькали предположения. Причём худшие. В основном о том, что Ян мог забрать Кирилла и куда-то его увезти. Этого я бы не перенесла.

Влетев в квартиру, я тут же наткнулась на хмурого Сереброва, который ждал меня в прихожей. Руки он сложил на груди и замер в позе «муж встречает загулявшую жену». Выдохнув, я заперла дверь и принялась разуваться. Сердце всё ещё колотилось, но теперь я мысленно ругала себя за то, что успела за доли секунды напридумывать чёрт-те что.

– Хорошо, что вообще домой пришла, – процедил Ян, когда я вешала в шкаф лёгкое пальто.

– О, это очень хорошо, я с тобой согласна, – усмехнулась и, взяв сумочку, уже было направилась к дверям спальни, когда на моём предплечье сомкнулись пальцы Сереброва.

Причём такой хваткой, которую вполне можно было обозначить, как «стальная».

Переведя взгляд сначала на руку мужа, потом на него самого, я вскинула брови. Выражение моего лица – я могла в этом поклясться – наверняка было очень и очень искренним. Сказать, что я удивилась – значит, не сказать ничего.

Подобных телодвижений в мой адрес Ян никогда не делал, даже если вдруг мы с Ленкой куда-то забредали после киношки, или концерта, скажем, и я возвращалась домой позже обещанного. Поэтому мне только и оставалось, что натуральным образом шокироваться.

– Кто это был? – потребовал Серебров ответа, мотнув головой в сторону окна, выходящего во двор.

Понятно, значит, он видел, как меня провожает Михаил.

– Я же сказала, что сегодня у меня деловая встреча, – отчеканила я, предпринимая безуспешную попытку выпростать руку.

– Хм… очень интересно. Теперь все деловые встречи заканчиваются почти в полночь, и с них приезжают подшофе? – зло ухмыльнулся Ян.

– Ну, я же верила тебе, когда ты списывал всё на аврал на работе, – растянула я губы в ответной «милой» улыбочке. – Так что теперь твоя очередь.

Мы стояли и смотрели друг на друга с такой палитрой, чувств, написанных на лицах, что у меня по позвоночнику бежала ледяная змейка ужаса. Какие эмоции в этот момент испытывал Серебров, я не знала, но подозревала, что не самые приятные.

– Ясно, – проговорил он тоном, в котором сквозили разочарование и усталость.

А потом Серебров ушёл. Просто направился в прихожую, где через пару минут за ним закрылась входная дверь.



Я же разревелась. Горько, но без рыданий. На этот раз я оплакивала не чужую смерть, а свою собственную. Потому что мне казалось, что в момент, когда вскрылись тайны Яна, какая-то часть меня погибла навсегда.




Часть 4


Ночью меня разбудил судорожный всхлип-вздох из темноты:

– Ма-а-ам! Мне плохо…

Я подскочила, как ужаленная, а сердце тут же застучало в висках. Казалось, только недавно забылась беспокойным сном, и вот стряслось что-то ужасное.

На пороге стоял Кирилл. Я намеренно не выключала ночник – отчего-то совсем не хотелось оставаться в темноте – поэтому в его свете сразу стало заметно, насколько сын бледный.

Бросившись к нему, я тут же приложила руку к его лбу. Он был горячим и липким от пота.

– Что случилось? – хрипло выдохнула, подхватывая Кира на руки и укладывая на нашу с Яном постель.

– Плохо, – повторил сын и прикрыл глаза.

Я начала метаться по квартире. Вроде бы ничего страшного не случилось – простыл, ну или подхватил что-то в садике, но почему-то именно сейчас я испугалась. Наверное, всему виной было понимание – я осталась одна, чего те разы, когда сын болел до этого, ни разу не случалось. Мы всегда с Серебровым дежурили по очереди у его кровати. Ян зачастую даже мог не прилечь ни на минуту, давая мне возможность поспать ночью.

– Да где же эта аптечка? – выдохнула хрипло.

Конечно же, я знала, где у нас лежат лекарства, регулярно перебирала их, просматривала на предмет истекшего срока годности, дополняла чем-то… Но именно сейчас, когда ни с того, ни с сего начали трястись руки, а паника схватила за горло когтистой ладонью, я не помнила и не понимала ровным счётом ничего.

– На кухне, мам, – сказал Кир и я, слабо улыбнувшись сыну, бросилась за градусником и лекарствами.

Ожидаемые тридцать восемь и три сделали со мной прямо противоположное тому, что сотворил вулкан тревоги – я пришла в себя. Нужно было действовать, как я делала это обычно. Быстро, спокойно, собранно. Дав лекарство сыну, я села рядом и принялась наблюдать за ним. Минуты потекли медленно, словно ленивцы, карабкающиеся по дереву во время зимней спячки.

И вот Кир начал засыпать. Сначала его веки подрагивали, потом на личике появилась безмятежность, и сын провалился в крепкий сон.

Я осторожно, чтобы не разбудить его, прилегла рядом, обняв одной рукой. Смежила веки, борясь с новыми слезами, что уже подступали к горлу спазмами. Мне нельзя плакать, особенно сейчас. Но вдруг стало так жалко себя… так невыносимо жалко…

Я вновь провалилась в полудрёму, полную жутких кошмаров, в которых за мной бегала пузатая женщина с седыми космами, жутко смеялась и вызывала такую оторопь, что у меня ноги прирастали к земле. Я пыталась вырваться, пыталась двигаться дальше, но ничего не происходило.

– Мам… кажется, я горю, – раздался голосок Кира, и я опять подорвалась с кровати и схватила телефон, лежащий на прикроватной тумбочке.

– Алло… Ян… приезжай, пожалуйста, – прохрипела в трубку, как только муж ответил. – Кирилл приболел.

Глупо… я не вызвала врача первым делом. Не стала давать сыну новую порцию лекарств. Я позвонила мужу, и в этот момент мне было плевать, с кем он и где.

– Сейчас буду, – заверил муж, после чего отключил связь.



Прибыл он в составе со своими родителями и врачом, вызванным из частной клиники. Учитывая, что доктор приехал довольно быстро, имелась вероятность, что Ян ночевал в получасе езды от нас, а именно – у Марины Алексеевны и Владлена Борисовича.

– Как ты? – шагнул ко мне Серебров.

Конечно, я не раз представала перед ним ещё и не в таком виде, но сейчас отшатнулась. Даже не от обиды – в данный момент ей не было места, – а от того, что не хотела, чтобы в те минуты, когда я переживала одно из худших своих падений, муж лицезрел меня настолько жалкой.

– Иди к Киру. Он спрашивал о тебе, – мотнула головой, и когда Серебров, кивнув, быстро удалился в нашу комнату следом за врачом, услышала от свёкра:

– Пойдём, доченька, хочу поговорить.

Я застыла на месте, а в голове, одна за одной, начали появляться мысли – не услышу ли я ещё что-то, что станет последней каплей? Не приготовили ли мне близкие люди те новости, с которыми не смогу справиться? Особенно сейчас, когда я была настолько вымотана случившимся и внезапной болезнью сына.

– Владлен Борисович… – начала я, но свёкор, взяв меня под локоть, повёл в сторону кухни.

Я шла за ним, словно овца на заклание, еле переставляя ноги. Хотелось вырваться и сбежать, но я этого отчего-то не сделала.

– Ариш… хочу, чтобы ты знала – мы полностью на твоей стороне, – сказал Владлен Борисович, стоило нам оказаться на кухне.

Я обессилено опустилась на стул и почувствовала себя так, словно из меня разом выпустили воздух. Во-первых, от облегчения, во-вторых, – и это было совершенно контрастным ощущением – что мы будем говорить о том, что сотворил Ян.

– Мне Марина всё рассказала… Ума не приложу, как он на такое решился!

Рука свёкра рубанула воздух. Несмотря на то, что Владлен Борисович старался говорить тихо, я слышала в его голосе те нотки, от которых по спине моей побежали мурашки.

– Он у нас ночевал, ты не думай! – вступила в разговор Марина Алексеевна, и я горько усмехнулась.

Пожалуй, в сложившихся обстоятельствах, это последнее, в чём нужно было адвокатничать передо мной за сына. Хотя, надо сказать, новости о том, что хотя бы в эту ночь Серебров не помчался к своей прекрасной Вике, меня отчасти успокоили.

– Я и не думаю, Марина Алексеевна, – посмотрев на свекровь, сказала в ответ.

Она присела рядом со мной и сейчас смотрела так, словно не понимала, о чём именно она должна говорить. Попытаться успокоить ещё хоть как-то? Просто поинтересоваться, не сдыхаю ли я от боли и горечи, пылающих в душе?




Конец ознакомительного фрагмента.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=69785293) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.