Комплект
Комплект
Алексей Михайлович Курбак
О чем эта книжка расскажет? О людях хороших и разных. О детях, послушных не очень… Курьезах смешных и ужасных, зверушках домашних и прочих… Итак, обо всем понемногу – берите с собою в дорогу!
Алексей Курбак
Комплект
Турнир на обочине
Кто-то верит в приметы, кто-то нет. Некоторые говорят о себе с гордостью: «Я, слава Богу, не религиозный и, тьфу-тьфу-тьфу, не суеверный!» А одна женщина не верила в плохие приметы. В добрые, в общем, тоже, но там хоть какая-то надежда возникает, что ли. Например, обильная роса – к ясному дню. Радугу видеть хорошо – значит, дождь скоро кончится. Молодому месяцу или первому снегу денежку показать – якобы к прибыли. Враки, конечно, но как-то веселее.
«Посуда бьётся – жди удач… Ну-ну. Стало быть, если, придя в гости, все тарелки в доме переколотить, сразу же счастье привалит? Очень сомнительный, по-моему, путь – скорее по шее от хозяев получишь… А плохие? Бабу встретить с пустыми ведрами – к неудаче… а если она за водой идет? Ей, значит, по воздуху на коромысле лететь? Или соль рассыпалась, зеркало разбилось – не сосчитать всякой ерунды. Руки трясутся, вот и вся причина.
Доченька вот с утра пораньше взялась посуду мыть, да блюдце и кокнула. Значит, ждем везенья и успехов… А на выходе из подъезда сосед-пенсионер с пустым мусорным ведром попался. Получается, наоборот? Вышли бы чуть раньше – было бы полное, но помойное. А это – хорошо или плохо?»
Примерно об этом она раздумывала, машинально двигаясь в потоке разнообразных механических транспортных средств, когда неспешный ход мыслей был нарушен самым беспардонным образом.
Не удар, не толчок, просто легкий щелчок, раздавшийся справа одновременно с появлением там же тупого носа «Газели» или «Соболя», заставил Елену скосить глаза. Сразу не поняла, что показалось необычным. А дочь с заднего сиденья почему-то шепотом спросила:
– Мама, ты видишь? Он нам зеркало сбил?
Тут и она увидела.
Мечтают девочки о рыцарях… Вечная как мир история. Парень, ставший для избранницы из рыжего золотым. Небылица о внезапной любви, для которой: а) нет преград; б) ничего невозможного нет; в) всё по плечу… И так далее до конца алфавита, сплошь прелести и чудеса. Исполнение желаний, сбывание несбыточного. Еще одна исконно женская мечта – принц в сияющих доспехах на белом коне…
Эта женщина ни о чем или ком таком не мечтала, хотя подруги иногда звали ее не иначе как Еленой Прекрасной. Не до грез. Да и возраст не такой нежный. У мужиков по этому поводу говорят – ровесник Христа, а в женском случае? Бальзаковский? Замужем побывала. И бывший супруг – вполне достойный, добрый, нормальный человек. Аккуратист, немного занудный, между нами говоря, а так – далеко не худший вариант. Почему разошлись – к делу не относится. Но остались в цивилизованных отношениях, он поддерживает материально, помогает с дочерью, разрешает даже пользоваться машиной. Да-да, бывает и такое, не удивляйтесь.
Если серьезно вдуматься, «рыцарь» – ведь только в нашем, сегодняшнем представлении сплошь благородство, бескорыстие, прекраснодушие и прочие достоинства без тени недостатков. А в средние века это означало: вассально зависимый от сеньора феодал, землевладелец, конный воин. Чего только не вытворяли эти самые конные! С пешими заодно. Понятия о рыцарской чести и доблести, печальном образе без страха и упрека возникли много позже.
Но именно таким – благородным, бесстрашным и бескорыстным рыцарем иногда воображал себя молодой энергичный мужчина, сидевший за рулем автомобиля марки… да бог с ней, с маркой, понятно – не «жигуль»… Гораздо важнее цвет почти нового обожаемого железного коня. Серебристый металлик. Получается, в сияющих доспехах был как бы конь. Поскольку потертые джинсы всадника и футболку с логотипом «ФК Ливерпуль» доспехами ну никак не назовешь. А цвет волос…
Вот тут природа расстаралась на все сто. Огненная шевелюра бросалась в глаза при любом скоплении народа. Не то чтобы он очень сильно ее стеснялся – привык с годами, мог и отшутиться, и проигнорировать, и по морде дать, если придется. Но при первом знакомстве с прекрасной дамой солнечная причеха могла сыграть злую шутку.
Принято считать: встречают по одежке. Увы, не всегда. Не одна судьба сломалась как раз по вине зажигательности гривы соискателя. Достоверно известен случай, когда на предложение совместной прогулки вполне скромная и воспитанная девушка категорически заявила: «С рыжим?! Никогда!» И ушла одна. А он, бедняга… Впрочем, речь не о нем, его дальнейшая судьба нам в равной степени неизвестна и неинтересна.
А сейчас рыжеволосый водитель внезапно почувствовал насущную необходимость проявить доблесть. Прямо перед носом его авто безмятежно выруливший на проспект при зеленой стрелке и красном основном сигнале светофора «Соболь» даже не подумал уступить дорогу проезжавшей машинке.
Вписаться в транспортный поток у него получилось, но не совсем чисто. И правого зеркальца у подвернувшейся хулигану легковушки – нет как нет! Похоже, за рулем грузовичка сидел не просто невежа, а полный хам, наглец и мерзавец. Он и не подумал остановиться, признать вину, извиниться, расплатиться… Поехал себе, как ни в чем не бывало. У шевалье от такой вопиющей наглости даже дух заняло. Ну, гад! Догоню, прижму и накажу…
Ветеран труда Михалыч всю сознательную жизнь шоферил. И всё это время терпеть не мог и само шоферство, и дороги, и асфальт, и брусчатку, и проселки, и разметки, и светофоры, и особенно других шоферов. Или водителей, что в сущности одно и то же. А вот в машинах души не чаял. Но не просто в машинах, а в моторах. Он знал и понимал о них такое!.. – иным механикам-мотористам и не снилось.
У него самый добитый и раздолбанный, трижды запоротый двигун мог заработать как новенький. На это Геннадий Михайлович не жалел ни сил, ни времени, ни старания. Разбирать-собирать, регулировать, смазывать, подкручивать, подвинчивать – вот чем он всегда хотел и любил заниматься. И добиваться от хрипящих, кашляющих и бурчащих моторов ровной, красивой мелодии.
Но приходилось крутить ненавистную баранку железяки на четырех колесах. Причина проста – предаваться любимому делу по-трезвому гениальный ремонто-наладчик не мог. Ну, не мог, и все тут! Не шло. Тверезый он не слышал мотора и не видел происходящего там, внутри, а после ста, еще лучше двухсот граммов в нем будто рентген какой включался. Да вот беда – не полагается выпившему работать. И его чудесный дар начальство считало пагубным пристрастием. Из-за этого ремонтировать ему ничего не давали, а принуждали рулить-возить, но не увольняли, и по той же причине.
Вот если нечто серьезное, необычное и атипичное случалось то ли с одной из машин автопредприятия, где ему довелось трудиться, то ли (особенно) с личными, самыми крутыми и современными иномарками хозяина, его замов, родственников того и других, то тут уж «дяде Гене» наливали и звали на помощь.
Он никогда никому не отказывал, не требовал какой-либо доплаты и никогда же не ошибался. Инжекторы, катализаторы, электронные и компьютерные системы впрыска с зажиганием и любые прочие навороты ему были нипочем. Красивое слово «диагностика» мастер не любил и не употреблял, свои суперспособности звал просто: «нюх». Максимум полчаса, много час – и хоть «мерс», хоть «порш» или «бентли» опять жив-здоров…
Зная нелюбовь гения ремонта к рулению, ему редко поручали поездки далее чем в десяток-другой километров и лучше за городом. А в это несчастное утро ехать через весь чертов мегаполис на металлобазу с грузом бэушных запчастей – прогоревших глушителей, поддонов, поршней, коленвалов и прочей дребедени выпало именно ему. Ну, и ладно, сел, завел, покатил. Трезвый же, чего там. Ездить он умел на любых машинах, соблюдал скорость и, как ему казалось, правила.
Правда, всяко-разные тонкости, которых в последнее время стало уж больно много, так и не постиг. К примеру, был твердо убежден – у кого машина меньше, тот и должен уступать дорогу. И соблюдать осторожность. А то носятся, не глядя по сторонам…
При выезде на многополосный проспект – как положено, по зеленой стрелке – показалось, будто чиркнуло где-то слева. А в фургоне как раз на крутом повороте что-то глухо громыхнуло и заглушило посторонний звук. Глянул – ничего, только едущая рядом микролитражка, «Опелек» вроде, засигналила, забибикала, замигала фарами… Баба там за рулем. Ну, бабы – они бабы и есть. Понадавали прав дурр-рам… И Михалыч неспешно порулил дальше.
Она не знала, как заставить остановиться грузовичок, сшибший зеркало с ее машины и невозмутимо катящий по крайней правой полосе. Наверное, надо его подрезать… Но опыта в таких делах нет. А вдруг там за рулем какой-то бандит? Снизу-сбоку ей была видна только часть лысины, показавшейся неправдоподобно красной, и мощная левая кисть, лежащая на руле. А если не остановится, а протаранит? Бывший муж и за зеркало по головке не погладит, а за такое – вообще убьёт!
Размышляя таким образом, не заметила приближения троллейбусной остановки. И в этот момент обидчик, не показывая поворота, вдруг поддал газу и, с риском опять задеть ее, резко принял влево, оказавшись прямо перед передним бампером. Женщина притормозила, услыхав сзади недовольные сигналы… Дочь среагировала раньше.
– Осторожнее, мамочка! Он сейчас подставится, ты же окажешься виновата!
Женщина в сердцах чертыхнулась, а грузовик, миновав троллейбус на остановке, спокойно, опять без предупреждения, перестроился вправо… Промелькнул еще перекресток. И тут появился ОН.
Зеркально сверкающая серебристая машина с включенным дальним светом фар возникла будто ниоткуда. В достаточно плотном транспортном потоке такие маневры рискованны и блюстителями порядка не приветствуются. Словно ракета мелькнула позади, с ревом стремительно пронеслась слева, оказалась перед «Опелем», круто пересекла две полосы и встала, косо перегородив дорогу лиходею, посмевшему задеть колесницу прекрасной дамы.
– Вот это да! – восхищенно воскликнуло сзади «поколение некст»…
Несправедливо обиженная поняла: кто-то оказался свидетелем и решил помочь. Прямо как в кино. Герой!
Фургон так же резко остановился, возмущенно просигналил. Из окна высунулась голова с действительно красной лысиной.
– Тебе что, жить надоело?! – неожиданно высокий голос словно принадлежал не здоровяку с огромными лапами, а подростку из хора мальчиков, – Едешь себе и едь… Чего подрезаешь? Я жаловаться буду!
Эффектное явление рыцаря было обставлено на зависть любому режиссеру. Он, выждав правильного момента – троллейбусный маршрут ушел вправо, теперь аварийная остановка не создаст социально-значимого конфликта, решительно тормознул подлеца. Выскочил, подбежал к все еще закрытой двери «Соболя».
– Сейчас же выйдите из машины! Я общественный инспектор ГАИ! Вы совершили нарушение и повредили автомобиль вот этой женщины. А также покинули место происшествия! За это полагается ответственность!
– Что-о-о?! А ну, вали отсюда, инспектор самодельный! Я никого не трогал! – уже вполне обычным голосом продолжал защищаться негодяй, и тут поверг мстителя в полное изумление, – Чем лезть в чужие дела, лучше бы за своей машиной глядел!.. Шесть лет всего, а дымит-коптит, как божья лампада! Масло жрет, небось…
У спасителя отвисла челюсть. Его верный конь… Предел совершенства техники…
– Да, шестой… Откуда вы… Коптит? Дымит… Жрет?!
Воодушевленный обидчик развил атаку, сам удивляясь собственной наглости и еще чему-то… Чую!.. Всё вижу насквозь! Неужели без водки?!
– Сам сейчас перед гаистами отвечать будешь, заступник рыжий!
И действительно, как по волшебству, рядом притормозил характерно раскрашенный автомобиль, из громкоговорителя проскрипело:
– Водитель серебристого «Ауди», госномер… Почему препятствуете движению?
Женщина в сопровождении дочери направилась к спорящим мужчинам. И внезапно ей открылось ощущение бабочки, летящей на свет костра. Огненный факел… А когда Айвенго обернулся и она взглянула в его васильковые глаза, мир покачнулся и время остановилось. Под грохот таранов и катапульт рухнули стены Трои, полетели копья и отравленные стрелы…
Шофер-виновник поспешно выбрался наружу и теперь стоял, понурившись и внимая гневным речам гаишника с погонами лейтенанта. Но, как ни странно, смотрел при этом не на шевелящиеся губы обвинителя, а на ритмично подрагивающий передок милицейской машины. И вдруг совсем не к месту, будто в своем ремонтном боксе, распорядился:
– Открой капот!
– Что? – лейтенант ошеломленно глянул по направлению взора нарушителя, – Наш механик говорит, все в норме…
– Говно твой механик, – пробормотал Михалыч под нос и, не оборачиваясь, бросил золотоволосому Дон Кихоту, – Отвертку дай!
Тот гипнотически подчинился, а офицер так же машинально сунул руку в кабину и нажал нужный рычажок.
Обладатель багровой лысины запустил ручищи в нутро полицейской «астры», пошарил, пошептал, потом достал из кармана замасленного комбинезона какую-то штыкообразную железку, еще поколдовал… И недовольное фырканье мотора в минуту сменилось чуть слышным сыто-кошачьим урчанием. Глаза инспектора полезли на лоб.
– Через неделю заедешь на базу, Ворошилова, семнадцать. Закрепить надо. Спросишь Гену. Будет летать, как ласточка, расход вполовину. К тебе, морковка, это тоже относится. Запомнил? Гена, Ворошилова…
– А если будете в рейсе? – уже иным, не строгим, а человеческим тоном поинтересовался мужчина в форме.
– Нет! – ощущение всемогущества переполняло наладчика. Всё, больше ни капли!.. – Не будет никаких рейсов!
– Сколько… – лейтенант спохватился, повернулся к Елене: – Сколько стоит ваше зеркало?
– Два… – но спаситель перебил.
– Пятьдесят! Установку беру на себя!
Служитель порядка протянул ладонь к виноватому.
– Есть?
Тот вытащил мятый бумажник, отдал весь. Хозяин дороги извлек купюру, вернул мошну, внимательно взглянул на потерпевшую, улыбнулся и протянул деньги не ей, а девочке.
– Больше претензий, надеюсь, не имеете? Тогда освобождаем проезжую часть!
Уже полицейская машина, стремительно стартовав, потерялась в потоке. Уже выруливал Михалыч, неожиданно для самого себя включив поворотник, а эти двое все стояли, сцепившись взглядами, как абордажными крючьями. Требовательные рывки за рукав не действовали.
Наконец он, почувствовав: еще чуть-чуть, и придется отвечать за неположенную стоянку, достал и вложил в безвольные пальцы визитную карточку.
– Позвоните. Вам должно хватить, на восстановление. А поставлю я сам, только позвоните. Сегодня вечером, обязательно!
– Да, восстановление… – она, с усилием вырвавшись из голубого омута, обернулась к дочери.
Серебряная ракета, рыкнув на прощание, умчалась.
Ноги какое-то время оставались ватными, но одновременно с хлопком закрывшейся двери, отрезающей от внешнего мира, пришло отрезвление. Устами младенца, как говорится.
– Мама, ты что, совсем?! Он же рыжий!
С ремонтом повезло. Отвезя дочку в музыкальную школу, завернула на ближайшую СТО. Нашлась и нужная деталь, и свободный слесарь. Мигом. Взысканной с лысого компенсации не хватило, пришлось добавить кровных. Зато дочь со знанием дела оценила: «Лучше, чем было!», и даже ее папа, принимая колеса назад, не обратил внимания. Современные женщины далеко не беспомощны в технических вопросах.
Вечером, все-таки набрав указанные на глянцевом прямоугольнике цифры, она почему-то совсем не удивилась, услышав холодный женский голос.
– Кого? Вадима? Его нет… А кто спрашивает? Лена? Из ДТП?.. Обещал… Хм-м… Ну вот что, Елена, или как Вас там… Не звоните сюда больше. Никогда. Вам ясно? НИ-КО-ГДА!
Никогда… Ну да, ну да… Может, следовало попытаться в духе Голливуда промямлить: «Это не то, что вы подумали…» А смысл? Рыцарскую визитку на всякий случай решила не выбрасывать, положила в ящичек для перчаток, по-простонародному «бардачок».
А через пару недель педантичный хозяин «Опеля», производя очередную чистку салона, обнаружил завалившуюся картонку. Повертел, подивился на затейливое геральдическое тиснение, да и кинул в урну, к прочему ненужному мелкому хламу. Вполне возможно, ему при этом на мгновение почудилось далекое пение трубы, лязг и топот копыт… А может, и нет.
Шумахерр
Ученье, говорят – свет. Еще говорят: учиться никогда не поздно. А по мне, так всему свое время. И если уж вовремя чему-то не научился, так, может, лучше и не начинать?
Так сложилось, что мне не представился случай освоить искусство (не боюсь этого слова) вождения автомобиля аж до тысяча девятьсот девяносто… в общем, почти до сорока полных лет. А тут, гляди-ка, приспичило! И машины-то нет, и скоро ли удастся заиметь – неизвестно, а поди ж ты… Половина друзей при правах, на колесах. Зависть не зависть, но все же, все же…
И мне взбрело в башку: а я чем хуже? А это – еще при Советах, тогда авто, самым простеньким, обзавестись было нелегко, даже с приличными деньгами. Так, чтобы пойти и купить с рук – фигушки! Ни рынка, ни прочего такого. Это мы уже после развала Союза в этом вопросе свободу обрели, а в те годы – только становись на очередь, жди, и дождешься. А когда – даже Богу неизвестно, в первую очередь потому, что его, Бога то есть, официально и не существовало.
Но я если чего решил… На курсы записался, теорию освоил, тренажер… Успел порулить пару раз по полчаса с инструктором – славный попался мужик, и главное, терпеливый.
Тут один из друзей и предложил мне небольшую практику шоссейных гонок на принадлежавшей ему так называемой «копейке» – автомашине «Жигули», официально именовавшейся ВАЗ-2101. С ним, естественно, в качестве впередсмотрящего, страхующего и т.п.
А бензин, причем на всю поездку в оба конца, независимо от доли моего руления – за мой счет… И еще кое-какое, гм, «горючее», для последующего внутреннего употребления. Небескорыстно, одним словом. Но энтузиазм никто не отменял, поехали. Ехали в лесной район, в гости к моему папе – там озера живописные, рыба, раки, самогон и прочее. Заливать полный бак сразу не стали, Андрей сказал, по дороге подольем.
Отъехали от города чуток, и я занял положение, как мне потом было довольно обидно сказано, «прокладки между рулем и водительским сиденьем». Украсили машинку соответствующими знаками спереди и сзади, для чего я собственноручно вырезал из картона две большущие буквы «У».
Сейчас-то за такие штуки по шапке бы надавали ребята в погонах, а тогда – допускалось. На мой теперешний разум, очень даже напрасно…
Часа полтора-два все шло в основном нормально, машинка бежала вполне резво, учитывая ее возраст. Я даже обгон один совершил. Там грузовой Газон» с будкой еле тащился, но – достижение! Разумеется, предписанный для обучения скоростной рубеж старался не превышать, дисциплина превыше всего.
И вот пришло время заправиться. Я, как учили, поворотником щелкнул, дважды по две-три секунды на среднюю педальку нажал, и круто вправо на поворот к заправке. Она, слава господу, была отделена от шоссе такой вроде ложбиной, там кустики какие-то росли. Свернул…
Оказалось, само по себе топтание тормозной педали далеко не всегда приводит к нужному эффекту, и надо было еще убедиться, по спидометру и визуально: торможение таки состоялось…
А на этой Андрюшиной «копейке», в отличие от учебной «шестерки», которую я с инструктором терзал, гидроусилителя тормозов ведь не было! И я, получается, вознамерился свернуть под прямым углом на скорости никак не меньше полусотни километров в час!.. Да…
На заправку мы, к счастью, не попали. Там, кстати, фура мощная такая уже поджидала лопуха. Когда Андрюха заорал, я со страху так тормоз прижал и рулём закрутил, что дальше ложбинки с кустиками мы не уехали…
К чести «копеечки» скажу, не перевернулась она. Ну, поцарапалась слегка в кустах, конечно, всего и повреждений. И чего было кричать, обзываться, выражаться по-всякому – до сих пор не понимаю! Жесты еще оскорбительные, угрозы…
А мне так потом всю дорогу и спокойней было! На заднем сиденье.
С облегчением!
Сельское хозяйство вообще и животноводство в частности – отрасль довольно консервативная. Ряд устоев и традиций там вообще незыблемы. Так, например, в выращивании свинок есть обычай: чтобы кабанчик быстрее прибавлял в весе, имел спокойный нрав, а мясо и сало не припахивало «кнуром», его кастрируют. По-простонародному, «легчают».
В старинном райцентре на берегу Днепра в восьмидесятые годы прошлого столетия многие занимались вспомогательной, так сказать, агрономией. И свинок с кабанчиками растили, как же без них. Но это напрямую к теме моей истории не относится – она больше о людях, хороших и разных. Ее поведал однокашник Антон.
Он в те времена работал по распределению хирургом в больнице упомянутого городка. Среди более опытных тружеников ножа там выделялся один, имевший уже стаж больше пяти лет и мнивший себя если не Пироговым, то как минимум Амосовым. Или Склифосовским.
Общаясь как с пациентами, так и с младшими коллегами, а особенно с медсестрами да санитарками, сей специалист в выражениях не стеснялся, за что при имени-отчестве, скажем, Сергей Сергеевич, был в коллективе неформально поименован сокращенно «ЭсЭс».
Высокорослый, статный врачеватель внешне еще отличался приметными близко посаженными глазами и носом – длинноватым и не совсем ровным. А ля Депардье. Зрение красавец-мужчина имел далеко не идеальное, но считал ношение очков для себя почти неприемлемым.
То есть, конечно, за рулем – да, всегда, иначе можно и в аварию угодить или гаишнику попасться, а вот в операционной – нет, не всегда. Только в присутствии заведующего отделением или главного врача.
В очках он, видите ли, для женщин и девушек не столь привлекателен! Весомо, ничего не скажешь. Кстати, некоторые пылкие дамы отвечали герою взаимностью, и жена не раз закатывала вполне обоснованные сцены ревности и скандалы.
Из-за такого геройского отношения к оптике случались и казусы. В частности, однажды в ночное время он совсем было собрался зашить рану живота после осмотра кишечника, так как ничего особенно опасного не нашел.
Но медсестра-помощница, подавая иглодержатель, спросила тихонько:
– А что это за комочки тут на кишке? Уж не кал ли?
Тут ЭсЭс велел очки на себя надеть, вскричал:
– Говно! – и жизнь пациента была-таки спасена…
Надо заметить, и в наши времена среди мужчин встречаются монорхисты. Я не перепутал – именно через «О». Это не приверженцы царско-королевской власти, сие слово имеет анатомический смысл и происходит от греческого «орхос», означающего яичко.
Если одно из их привычной пары либо отсутствует, либо просто вовремя не опустилось в мешочек, именуемый мошонкой, то такой индивидуум как раз и является «монорхистом». И бережет свое сокровище пуще злата с серебром. Но и у таких мужиков случаются паховые грыжи, а тут уж без хирурга никак.
Итак, в один не для всех прекрасный день наш ЭсЭс, оперируя, само собой, без очков, банальнейшую паховую грыжу, что называется, дал маху. Вместо грыжевого мешка перерезал семенной канатик.
Чтоб всем стало понятно, поясню: это не тросик, не веревочка и не буксир. И семена на нем не тягают. Там природой собраны вместе кровеносные и лимфатические сосуды, спермовыносящий проток и нервы, а без них яичко не проживет и часа. Но – перерезал, подслеповатый эскулап… Будь то просто веревочка, трос или пеньковый канат – связал концы, и дело с концом. Но анатомия не механика, тут и под микроскопом не сладить… И оплошавшему виртуозу пришлось лишенный жизненно важных коммуникаций орган удалить. Не смертельно, конечно, особенно когда их два. А вот если и было-то одно – совсем другое дело!
Очухавшись в палате, доставленный из-под ножа пощупал и осознал себя уже вовсе анорхистом. Опять же без всякого сходства с последователями Бакунина и Махно. «Ан» вкупе с «орхос» в таком случае означает полное отсутствие мужского начала. Основы естества.
С криком и слезами бедняга воззвал к всемогущему, каковым полагал нашего кривоносого ЭсЭс-а. А тот, прибыв на зов, объявил:
– Все измененные органы и пораженные ткани я удалил!
От такой категоричности наш пострадавший совсем приуныл:
– Значит, у меня рак?! – на что был гордый ответ:
– Последнее слово за патологоанатомом!
Да вот незадача – оператор и не думал направлять нечаянно ампутированный «предмет» ни на какое исследование. Это было бы добровольным признанием в собственном кретинизме!
Поэтому выписанный в положенный срок пациент, придя с просьбой ознакомить его с результатами микроскопии, ничего не добился. Но вскоре ощутил в себе непривычную прохладу по отношению к противоположному полу, а проще говоря – отсутствие либидо, или, еще проще, полового влечения. В отличие от «облегченного» ветеринаром кабанчика или бычка, спокойнее он не стал и в сердцах повысил голос:
– Это что ж ты со мной сотворил, еще недавно уважаемый?!
Грустно «мужества» лишаться в сорок, пусть и с небольшим…
А ЭсЭс ему с премилой усмешечкой:
– Вот горе нашел! Подумаешь, за женкой да чужими бабами меньше бегать станешь! Не притворяйся, брат! Это ж такая гора с плеч! – ободряюще похлопал беднягу по плечу и утешил, – А что голос все тоньше – так, может, еще в «Песняры» попадешь! И вообще, ты зачем в операционную приходил? Грыжу вырезать. Где грыжа? Нема? То-то же. Ступай с Богом и не мешай работать!
Дальше почти до криминала дошло… Мужика, говорят, у дома обидчика с ружьем встречали, а у гаража его «чеснок» из гвоздей на дороге рассыпан был… Неделя, другая проходит. И вдруг – пропал ЭсЭс! Еще вчера похаживал весь в белом, а сегодня – нет его! Народ больничный всполошился было, задался вопросом: а ну как страшное мщение все-таки состоялось?.. а главный да зав отделением в ус не дуют…
Лишь по прошествии месяца жена проговорилась: жив-здоров и никуда не исчез. Завербовался, и не куда-нибудь, а в море-океан, чтобы мститель не достал. На Дальний Восток, то ли на китобойную, то ли на рыболовецкую флотилию.
Там своя организация, свой порядок, регламент и уклад. Народу тьма-тьмущая, за тысячу переваливает. Мелкие промысловые кораблики, как поросята за свиноматкой, ходят за кораблем побольше, именуемым плавбазой. Она, бывает, год без захода в порт на волнах болтается, на ней и больничка есть – лазарет. В нем врачи всех положенных специальностей – терапевты, стоматологи, даже рентген-кабинет и гинеколог свой. И хирурги там тоже нужны. Только, мнится мне, очки наш герой в море даже на ночь не снимал.
Потому как моряки-рыбаки да китобои – люди серьезные, таким чего неположенного отрежешь – могут и самого в «анорхисты» определить!
Экспертиза
Когда гуляешь по тропинке – лесной или в поле – расслабляться ни в коем случае нельзя, надо под ноги поглядывать, чтоб не запнуться: обязательно ухаб, корень, колдобина попадется. В компании или беседе тоже так. И в качестве корня-ухаба – монументальная такая личность. Скептик называется.
В праздничном застолье что главное? Ясно: первое – компания, второе – чего выпить, потом (а может, это и важнее) – закуска. И при этом закусь должна содержать не просто стандарт какой-нибудь, типа оливье-котлетки-картошечка-селедочка, важна изюминка. Не в смысле винограда сушеного, а что-нибудь этакое…
И вот тут-то начинается! Изыски, ежу понятно, больше по женской части. Они просто обожают преподнести что-нибудь самодельное, желательно из трехлитровой банки. На этом остановимся особо.
У нас с женой в девяностые годы гости регулярно собирались гурьбой. В основном по праздникам, конечно. До семи-восьми семейств доходило. Выпивали, само собой, не без этого. По части закуски особого изобилия тогда в магазинах не наблюдалось, но поесть-то хочется… вот и изворачивались, а как же.
А я, наверное, в роду мужском наподобие выродка. Ну, люблю сам чего-нибудь состряпать, в том числе из так называемых закаток. Попался мне как раз в том августе рецептик, расстарался, удачно вышло… Банки под консервации шли какие придется, в том числе встречались и с нормально сохранившимися этикетками от слопанных импортных деликатесов. Я их обычно снимал, но иные бывали так прилеплены – наждаком не отдерешь. С такими, ясное дело, желательно авторство свое как-нибудь обозначить. Для потомков, так сказать.
И вот очередное новогоднее застолье, все идет путем, уходящий проводили, наступающий встретили, потекла размеренная беседа. По ходу приняли решение: ритуальные рюмки и фужеры не считаются, очередность начинаем по новой. Начали. И при третьем, по обычаю «женском» тосте, поднимается наш всеми уважаемый военный юрист Саша Белявский. Мужчина дородный, в солидном, между прочим, звании и должности. Настоящий полковник.
– Я, – говорит полковник, – Выпил бы, конечно, за дам. Женщин, в смысле.
Беседа как бы запнулась – в каком это смысле? Мужчины слушают поверхностно, ожидая команды налить и выпить, как полагается, стоя, а женский пол навострил уши: не каждый день звучат подобные сентенции.
– Особенно, – говорит далее Александр Иванович, – Хозяек.
Тут присутствовавшие хозяйки начали было расслабляться. Все понятно: последует хвалебная речь. Поторопились…
– Особенно, – говорит тостующий, – Если бы нашлось чем закусить, в смысле маринованного огурчика!
Женщины переглянулись. На столе три вида огурцов, выбирай любые – с красным перчиком, сельдереем, смородиной… Ослеп?
– Но не надо, – повышает голос оратор, – Мне подсовывать эти ваши трехлитровые уксусные кислоты! У меня от них изжога, в теле дрожь и на лысине, – (демонстрирует…) – Пот выступает!
Дамы в смятении. Уел, подлец!
Тут Наташка, жена моя и встревает:
– А может, ты, милейший, вот такое имеешь в виду?
Отлучается на минутку и подносит баночку ноль семь, на ней венгерская этикетка… Наш законник берет банку, надевает очки, читает внимательно.
– Тебе, милая, может, и неизвестно, а моя Маша, – кивает на свою онемевшую от возмущения супругу, – А моя Маша не даст соврать…
И поясняет: нам всем крупно повезло, ибо в его лице здесь присутствует знаток по огуречной части на уровне, почитай, международном. Покидала судьба военная, послужил-поездил, типа, по разным странам, от Монголии до Кубы. И везде, где был, копил впечатления. Кое-кто посмел хихикнуть: мол, ясен перец, не воду же он там огурчиками закусывал… Полковник зыркнул грозно – притихли.
Крышка винтовая (тоже еще редкость в ту пору), он ее – круть-чпок, открыл с характерным вакуумным щелчком.
Рассол понюхал, головой покачал, и давай соловьём разливаться.
– Эх, вы, умельцы! Вот вам – фирма, государство, пропорции, обработка… Гляньте сюда, косорукие: корнишончики – один к одному, уложены плотненько, кончики обрезаны… специй в меру, сладенькие прямо… – одним огурчиком хрустнул… – Лысина не потеет…
Наталья при нем, смотрит серьезно, кивает согласно. Я сижу, сдерживаюсь, думаю, заржу – женке кайф испорчу.
– Не потеет? – заботливо уточняет моя половина.
– Нет, – Саша для убедительности воспользовался салфеткой, – Вот, ни капельки!
– А хочешь, я тебя с этой фирмой познакомлю?
– Не понял, – озадачился наш скептик, – Это как?
– На крышечке – что? – спрашивает она.
Саша изучает названный предмет.
– Да ничего, вроде… Крышка как крышка, соответствует.
– Правильно. Ничего, и даты изготовления нет… А должна быть, так?
– Ну, нет и нет… Подумаешь…
– Теперь ты этикеточку во-он там, с уголочка, приподними…
Он приподнял, очки поправил, прочел: фамилия, инициалы, дата изготовления… все – шариковой ручкой, и явно не по-венгерски…
Я сначала думал, его прямо там кондратий хватит. Потом, после рюмахи, он мне и заявляет (юрист, не растерялся):
– Ты что, уважаемый, себе позволяешь?! Это ж фальсификация!
Пока я искал аргументы, жена добила полковника:
– Скажи еще – подрыв экономики дружественного государства!
Стимул
Когда говорят: на полный желудок быстро не пойдешь, не побежишь, не поплывешь, у меня имеется возражение: все зависит от стимула.
Тогда, помнится, в конце августа восемьдесят четвертого, меня угораздило оказаться в казахстанских степях. Там специальный полигон, зенитчики-ракетчики пуляли по своим летающим мишеням, а я в качестве прикомандированного Айболита (хотя это не совсем правильно, он-то ветеринар) их здоровье охранял.
У моего друга Андрея, бывалого уже вояки, как раз выдался день рожденья. А мне надлежало, если со здоровьем серьезные неполадки, доставлять нуждающихся из нашего степного лагеря в ближайший военный городок – в госпиталь, поликлинику.
Ну, и его таким макаром я решил свозить вроде как к стоматологу, а на самом деле – проветриться, в кафешку зайти… в то строгое время только по-сухому, но все-таки… на речке расслабиться… Именинник же, как-никак! В общем, типа экскурсии в качестве подарка.
Приехали, красивыми уличками прошлись, в кафе зашли, по пирожному врезали, то да се. И арбузы увидали, около овощного магазинчика. Слов не хватит описать! Груда неимоверная, один другого краше.
Андрей сам выбирал, говорит, должен гудеть. Выбрал – я подумал, мы его вдвоем не унесем. Ничего, он сказал, пуд для мужика не груз, один попер. Подались пировать в парк на берегу местной речки.
По тамошним меркам она призвана служить водной артерией, чуть ли не Волгой. А по нашим – речушка, скорее широкий ручей, но название гордое, почти немецкое, наподобие Эльбы. Эмба, если по-настоящему.
На окраине городка, где парк, была устроена запруда, образовалось озерцо метров пятьдесят шириной. Плескались немногие, в основном дети возле берега, и неудивительно – аборигенам это удовольствие не в диковинку. Да и водичка, между нами, могла быть почище. «Yellow River» – это про нее.
Со стороны городка бережок выглядел окультуренным – пляж, песочек, лавочки, народ сидит-лежит, дамы с барышнями в купальничках. У нас глаза разбегаются, понятно…
На противоположном берегу – безлюдно, пусто, степь начинается.
Арбуз пришлось употребить не совсем аккуратно. Ножа-то с тарелками мы с собой не захватили. А я кое-что вспомнил, из литературы.
– Ты «Хождение по мукам» читал?
– Конечно. А что?
– Помнишь, там один говорит: «Если арбуз режут ножиком, это уже не арбуз. Арбуз надо колоть кулаком!»
– Понял, – говорит мой могучий друг.
Ну, и врезал. Треть, ясное дело, пропала сразу – с песочка ведь не подберешь. Оставшееся на лавочке, а это кило девять-десять как минимум, слопали.
И вскоре, естественно, почувствовали: надо бы все-таки искупаться, хотя мы и не при плавках. Сказано-сделано, тем более вода теплая, и у другого берега приятная такая зелененькая поросль. Он предложил сплавать к травке, и поплыли мы. Неспешно так.
Только середину озерца миновали, сзади кто-то вроде кричит:
– Эй, вы, там, в воде! Куда вас понесло?
Я еще подумал: не может быть, чтобы нам. Мы здесь ни с кем и не знакомы… Ну, может, детишек своих кто-то так воспитывает… Плывем, наслаждаемся. Опять слышится, только погромче:
– Эй, э-эй! Совсем, что ли? Жить надоело?!
А мы себе плывем, нам-то что? Уже и травка рядом, в листочках вроде чего-то копошится…
Тут плеск, лодка догоняет, а с нее орут прямо:
– Там же, трах-тарарах, змей полно в траве!
Я к змеям отношусь, мягко говоря, с опаской. Он, как оказалось, тоже. Так что обратный заплыв у нас гораздо бодрее получился. Один мужик сказал, буруны от нас были, как от торпедных катеров!
Если по-современному, половина фейсбука со всеми лайками была бы наша. А тогда – даже хронометража никто не провел. Но я так думаю, Сальникову – олимпийскому пловцу-чемпиону тех лет – нашлось бы чему у нас поучиться. За чистоту стиля не ручаюсь, но воля и самоотдача – на зависть…
За медалями плавать – не спорю, стимул серьезный, а от змейки – покруче будет!
А олени лучше!
Клин клином вышибают – приходилось слышать? Ну, разумеется, это же одна из основополагающих, так сказать, «народных мудростей», с детства всем знакомых. А на деле применял? Я так и думал. Мне тоже такие здоровые пни колоть не приходилось, чтоб сперва клин загнать, а после его, засевший намертво, другим клином, потолще, высвобождать. То есть применимо это выражение у нас скорее в переносном смысле.
Братан мой мединститут окончил. Хирургом стал, по травмам. Он иной раз такое рассказывал – врагу не пожелаешь даже слушать. А чтобы с самим – не приведи Господи. Хотя иногда и смешно бывает. Вот про одну штуковину расскажу, тебе может пригодиться, все ж под богом, как говорится…
Он по-умному рассказывает, и я кое-что буду цитировать, ты не удивляйся. Травма, говорит, в чем ее главное отличие от болезней, даже самых быстротечных и смертельно опасных, всегда, подчеркиваю – всегда внезапна. Еще незабвенный Райкин сказывал, прямо со сцены: «Идет человек, и вдруг ему на голову…» Вполне возможно не на голову, а совсем наоборот, головой. Ногой, рукой, ребром, копчиком… Особенно в студеную зимнюю пору, когда гололед и тому подобное. Бывают к тому же ожоги, и аварии машин, и наезды… Всего не перечислишь.
Но медики со «Скорой помощью» не дремлют. Упал, очнуться не успел, а они тут как тут – ухватят, шину привяжут, уложат, доставят. Дальше – вправят, зашьют, гипс, бинт, йод – и в койку. Дня три полежишь бревно бревном, потом потихоньку приходишь в норму, идешь на поправку. Некоторым бедолагам хуже всего. Это которые ноги-руки сломали, да так, что сразу не поровняешь. Им «вытяжение» устраивают. Железяками протыкают, гири привязывают, и лежи, милок, до сращения. Или, считай, до посинения. И синеют многие, причем натурально, всерьез. Не только из-за кровоподтеков, а застой крови образуется.
Но это не самое страшное. Травмированные – наши же люди. НАШИ, понял? А наш человек, мужик – он когда трезвый бывает? Правильно, в семь утра. Когда на работу собирается. А если наоборот, оттуда идет – тут чаще с грамулькой внутри. Ты скажешь, все за рулем сейчас? Ну, во-первых, очень даже не все. Может, третья часть, особенно работяг, а потом – он же в квартиру не на машине въезжает, верно? То есть тачку поставил, замкнул – и свободен, можно принять на грудь… Все так и делают. Так что правильно сказано про наш народ «не пьет верблюд – житель пустыни»!
Брательник, когда с ВУЗа своего выпустился, попал в район по распределению. Он знающий был, ушлый, и в вытяжениях с гипсами тоже разбирался. Ну и применял вовсю. А потом заметил: у него в палатах привязанных к койкам мужиков на третий-четвертый день ломать-колотить начинает, а у старого доктора, в соседних палатах – никогда! Он давай того лекаря пытать, в чем секрет. Тот пенсионер и объясняет – никакого секрета. Вы, коллега, своим страдальцам противошоковый раствор вливаете? Мой – а зачем? У них же шока как такового и нет, травмы не настолько тяжелые… А тот смотрит хитренько: а все-таки назначайте, назначайте, особенно в первую неделю, хотя бы через день. Брат попробовал, и все наладилось, никого не колбасит, а то уже до «белочки» доходило. Ну, помнишь, «товарищ Саахов» говорил: «горячий, весь белый». Делириум тременс, во как, хе-хе. Я специально выучил, тебя удивить.
А как-то к брату малыша положили, с ожогом приличным. Мамаша не досмотрела, он в бак с кипятком ухнулся. Еле спасли. Так там, ясное дело, и шок явный. Кровный мой и ему хотел этот раствор закапать, а старый док возражает: «А мальчику – не надо, обойдемся другими средствами». Тут братишка наконец выбрал время да в аптеку больничную зарулил. Подайте мне, кричит, пропись волшебного раствора, что взрослых выручает, а маленьким нельзя!
Они, фармацевты эти с провизорами, полчаса ржали. И чему, говорят, вас там в институтах учат? В том растворе (то ли Петрова, то ли Попова), оказывается, добрый десяток процентов чистого спирта. Само собой, мужику с бодуна флакончик такого волшебства в сутки – и больше ничего не надо! Потому как резкая отмена поддачи для белой горячки первое дело. А тут еще и травма, боль постоянная, движения никакого. И приехали… Ну а малышу пяти лет на кой черт пиво в крови, да с беленькой, вроде ерша в привокзальном шалмане? Вот и прав старый доктор на все сто.
Мой-то уже больше десятка лет в главном институте по травме отделением заведует. И сколько работает, ни одного делирия у его подопечных не случилось. Сейчас, конечно, всяких умных плазмозаменителей напридумывали, и кровь искусственная будто бы есть, но братан уверен: старые прописи забывать никак нельзя! В новых-то спирта ни капли!
Необходимое примечание
(внесено братом автора, д.м.н.________ Ф.И.О.)
Жидкость В. И. Попова (рецептура 1968г)
Глюкоза – 150,0
Хлористый натрий – 15,0
Хлористый кальций – 0,2
Хлористый калий – 0,2
Двууглекислая сода – 4,0
СПИРТ ВИННЫЙ 95% – 100,0
Вода дистиллированная до 1000,0
Индульгенция
Прожив без малого тридцать лет на белом свете, мог ли я предположить, что стану свидетелем и даже участником события сродни евангелистским? Окажусь в ситуации, когда муж выдает жене, если можно так выразиться, карт-бланш на вольное поведение? Без всяких ограничений, в самых прямых, недвусмысленных, предельно ясных выражениях? И даже без малейшего повода с ее стороны? А вот надо же, пришлось…
В тысяча девятьсот восемьдесят четвертом я в качестве прикомандированного врача оказался в вагоне эшелона, перевозившего из Казахстана в Белоруссию славных стражей неба. Уже состоялись стрельбы, ракеты попали куда надо, настроение у всех служивых замечательное. У меня тоже – ЧП не случилось, больных, раненых, ломаных нет. Тем более – с каждым днем-километром ближе к дому, семьям, женам…
Ехать почти неделю, а время в пути тянется медленно. Особенно без водки – она военным категорически не полагается. Читать можно, но надоедает быстро, темы для бесед-разговоров давно исчерпаны.
Поэтому неплохо, если образуется штука под названием «пуля» или, литературно говоря, преферанс. Еще лучше, когда коллектив для такого занятия уже проверенный, сложившийся в неоднократных «баталиях». Правильно организованная партия длится всю поездку, с перерывами на сон, еду, перекуры и исполнение прямых обязанностей службы. Ну, кто играет в преф, не даст соврать – чем дольше игра, тем интереснее бывают расклады, и, как следствие – выверты капризной фортуны.
На деньги не играли, элемент азарта привносился по-гусарски: с учетом результатов организовывалось проставление и угощение – пивком, например. По прибытии, естественно.
Среди участников тогдашней росписи был капитан-комбат по имени Виктор. «Победитель», по основополагающему латинскому корню. Командир он был хороший – в делах военных вполне грамотный, и к солдатикам относился нормально, никаких там неуставных взаимоотношений во вверенной ему батарее не терпел. К тому же слыл заядлым преферансистом и не упускал случая подчеркнуть свои умения на этом нелегком поприще.
Но в отношении разговоров о возможных вольностях касательно баб, женщин, барышень и вдов – отличался просто патологической щепетильностью, причем избирательной. То есть ему-то, безусловно, все вроде бы дозволено, а налево не ходит только из-за отсутствия таковой возможности. Особенно в степи или в лесу. А вот что и жена в его отъезды может себя не соблюсти – об этом если кто хоть намекнет… Мог допускать выражения, несовместимые с высоким званием советского офицера. Короче, ревнив был невообразимо.
Зенитчики – люди среди военных особенные, часто бывают дружны семьями, и все в компании знали: его Алла – просто ангел, с одним отличием – жива еще. Скромная, тихая, спокойная, замечательная хозяйка и строгая мать двоих детей. В общем, поводов для упреков-подозрений у него как будто не было и быть не могло.
Эшелон себе идет, время тянется, партия – своим чередом. И когда за вагонным окном замелькали родные пейзажи, компаньоны принимают решение: последний круг. Очков у всех примерно поровну, сенсаций не ожидается… но во время торга за прикуп на лице нашего Вити возникает уже знакомое всем подчеркнуто-равнодушное выражение. Тут к бабке не ходи – очень похоже, ему привалила нехилая комбинация. Торгуемся – шесть, семь… я с сомнением выдавливаю: «Восемь первых…», и позиция проясняется.
– Мизер!.. – небрежно бросает Витек.
Да, опыт есть опыт… А к нему, похоже, еще и фарт. Комбат обязуется не взять ни одной взятки из целых десяти возможных, и судя по ходу торгов, карты имеет для этого неплохие, но есть и возможность прокола. Еще нюансик: мой ход – после него, поэтому он в крайне невыгодной ситуации. Преферанс – не покер, многое играется в открытую, и очередность немало значит… в итоге – взятка, другая, третья…
– Паровоз, однако! – с фальшивым сочувствием поздравляют партнеры. Это специфическое название для такого конфуза.
Он, мягко говоря, удручен, ибо уже в серьезном проигрыше. Видя ситуацию, коллега комбата, знающий особенности его домостроевских, если не пещерных, взглядов на супружескую верность, утешает:
– Да не переживай. Верная примета: если в карты не везет – значит, жена не е…ётся!.. Налево не ходит, ждет, скучает, как полагается боевой подруге…
И тут же, оставляя без развития сюжет «Жди меня, и я вернусь…», пускается в разглагольствования на тему супружеских измен, в том числе преданных на первый взгляд женщин. В качестве образцово-показательного примера повествует о трагедии примерно такого же батарейного из соседнего полка, чья долгие годы казавшаяся безупречной спутница была поймана прямо в супружеской кровати…
– И с кем, спрашивается?!..
– И с кем же?.. – поневоле поддерживает ревнивец.
– Ладно бы с майором, сержантом или, на худой конец, прапором каким… Так нет же!.. С гражда-анским, – это слово оратор подчеркнул особой издевательской интонацией, – Доктором!
По окончании тирады все присутствующие почему-то осуждающе посмотрели в мою сторону. Я только пожал плечами – бывает, что поделаешь… но сам-то я – военный, и вообще – вот, весь перед вами, чист и непорочен!
– Кстати, Витек, – дополняет другой партнер, – У тебя голова по утрам не чешется?
А ведь едем не первый день, жара, духота, помыться толком возможности нет…
– Бывает… – опрометчиво роняет «победитель».
– Не иначе, рога режутся! – вздыхает шутник, компания хором ржет…
Но первый с серьезным видом возражает:
– Да брось, тогда бы он сыграл… хотя еще не вечер…
Витя скрипит зубами, бледнеет, краснеет, но молчит…
Ну, раз «мизер» не сыгран, карты раздаются прежним игроком, порядок ходов тот же, и тут Витек с победным видом объявляет десятерную! Это означает – всё собирается забрать. А такую игру положено проверять: все открываются, смотрят, прикидывают… У него на руках мощь: тузы-короли плюс в решающей масти четыре карты – туз, король, дама и десятка. А где остальные?.. а все остальные у меня. Расклад четыре на четыре, и первый ход – его… хуже не бывает. Опять непруха – как минимум без одной остается, и это – не проигрыш даже, а просто крах!
Липовый победитель с убитым видом сгребает карты в кучу – ему раздавать. Итог игры ясен, но круг надо завершать… а сострадательные сослуживцы снова заводят прежнюю пластинку: «Ну, раз уж настолько не прет, тогда твоя женка точно не… в общем, не это самое…»
И наступает момент истины! Маски сброшены!.. Бравый комбат, вскочив, в сердцах со страшной силой бьет картами по столу с криком:
– Да лучше бы она е…алась!!!
Между прочим, у «игрового» отсека к тому времени собралась добрая половина вагона. Партия, к сожалению, расстроилась, да и дорога к концу. Дивизионный командир услыхал вопли, подошел на шум, напомнил о личном составе. Подсчитали, прослезились, разошлись по делам.
Потом прибытие, разгрузка, обычные военные хлопоты. Все вроде путем, да вот только пивка триумфаторы от поверженного так и не дождались.
Не то чтобы он долг чести, карточный то бишь, похерил. Дело гораздо серьезнее – видимо, кто-то из наблюдавших его эскапады со смехом рассказал своей «половинке», а та, в свою очередь – Алле.
И «вольноотпущенная» с гвардейцем такую воспитательную работу провела – не до того ему стало, очень надолго. И за преферанс Витя на моей памяти больше не садился. Играй-играй, а языку воли не давай!
Бедуин
Всегда ли мы хорошо знаем людей, с которыми общаемся? Причем довольно близко и не первый год? К примеру, в одном полку служили, встречались семьями и т.п. Да, ответят многие, конечно! И будут неправы. Бывает совсем наоборот. То есть мы-то про них знаем, а они о нас – нет.
Сейчас поясню. Есть у меня два замечательных друга. С хирургом Колей знаком уже около сорока лет, с интернатуры еще, а с ракетчиком-зенитчиком Андреем, бывшим однополчанином – года на три меньше. Необходимо уточнить: Николай родился и вырос в наших краях, но по отцу-матери – чистокровный осетин, можно сказать, горец. Лицо кавказской национальности.
В девяносто третьем отправились мы как-то на природу – в деревню к моему папе. Там леса, озер видимо-невидимо, рыбы, раков хватает. Приехали, дело к вечеру.
Женам с дочками мы с Андрюхой, ибо Коля еще не был женат, поручили хозяев развлекать, а мужчины подались на одно из ближних озер. Типа на рыбалку. Ведь понятно же, когда трое мужиков собираются до кучи, рыбалка – не более чем предлог…
Колян ответственно сказал: у него с собой, и мы отправились. Кто ж знал, что он по неопытности взял только бутылку водки, даже без стакана. Доктор называется! А он, оказывается, думал – я как принимающая сторона, заботу о добавке, посуде и закуске возьму на себя. В общем, вышло небольшое недопонимание, приведшее к острому дефициту.
И когда на подходе к озеру ситуация прояснилась, Андрей с назидательным видом заявляет примерно следующее.
– Мне, ребятишки, довелось многое в жизни повидать…
Мы, ребятишки, такого внезапного и крутого налета никак не ждали. Даже остановились.
Оратор продолжил:
– Я, понятное дело, среди нас старший. Вот ты – (это он мне, эдак снисходительно), – в каком звании в армии был?
– Капитан медицинской службы…– говорю, – А то ты не помнишь? Мы же, вроде, один плац топтали, в одной палатке на Эмбе жарились…
– А ты? – (это Кольке, свысока), – тот отвечает:
– Старший лейтенант…
– Ну а я, товарищи младшие офицеры, – МАЙОР!
И, взяв из Колиных ослабевших от неожиданности рук флакон наш единственный, переходит к главному.
– Среди народов пустыни, где всегда остро не хватает воды, есть обычай: воду первому дают пить самому младшему. Берегут молодежь! С водкой же в точности до наоборот… – здесь отставной майор поднял бутылку на уровень лица и продолжил, обращаясь словно бы уже к ней и приглашая в свидетели, – И поскольку у нас не хватает именно водки, то ее первым будет пить самый старший! – и открыть уже норовит…
Тут Коля тормозит экс-майора:
– А что, мил человек, разве в пустынях и на равнинах воинские звания реальный возраст заменяют?
Бывалый несколько обескураженно:
– Нет, но есть же соответствие!
– А слабо?, – говорит мой горный друг, – Документально уточнить некоторые исторические факты? Права? с собой?
– А как же, – отвечает старший офицер, предъявляет гордо: – Вот, дата рождения – двадцать пятое августа одна тысяча девятьсот пятьдесят восьмого года!
Коля методично гнет свою линию:
– У меня тоже есть такие, но давай сначала на капитанские глянем.
В моих значится двадцатое июня, но годом ранее… а Николай еще уточняет:
– А у меня – вот, двадцать пятое мая того же пятьдесят седьмого! Так что, товарищ майор, – и твердой хирургической рукой восстанавливает статус-кво, забирая бутылку назад, – Позвольте вам не позволить!
Никак я не предполагал в друге моем Кольке способности так лихо из горлышка шарахнуть… Не менее половины пузыря принял, не поморщившись, и рукавом занюхал на зависть любому алкашу. Большое дело – адреналин и воля!
Пришлось и мне, так сказать, в грязь лицом не ударить. Почти допил.
Выражение глаз нашего пустынника надо было видеть…
Той ложки, что на донышке осталась, для утоления жажды явно было маловато, но молодым ведь крепкие напитки без меры пить нельзя! Старшие просто обязаны этого не допускать!
Ни за что!
Правила дорожного движения, говорят гаишники и инструкторы по вождению, написаны кровью. Я бы добавил: и слезами.
Как-то одна моя подруга, уже будучи вполне состоявшимся специалистом – она врач-педиатр, решила: ей жизненно необходимо самой водить машину. Муж ее Паша, шофер со всеми мыслимыми категориями, в прошлом автогонщик, да еще и механик, долго пытался отговорить. А когда не удалось, решил помочь в нелегком деле. Сколько он, бедняга, натерпелся – отдельный разговор. И охрип, и к валидолу начал привыкать… Она тоже охрипла, позже, об этом и разговор.
Но, в конце концов, поехала мадам. Жили они тогда в небольшой служебной квартирке, дом стоял на окраине Могилева, у больницы, где оба и работали, стоянка рядом. Только у стоянки была особенность.
Там местность с приличным уклоном, площадку выровняли, и с одного края получился довольно высокий своего рода обрыв. Не отвесный, но крутой. А поскольку асфальт укладывали силами больницы, то на бордюры не расщедрились, и площадка без паузы и обочины кончалась. Перепад высот – больше метра.
В одно солнечное летнее утро наша Маша собралась куда-то поехать уже без мужа. Она-то опытная вполне, месяца два самостоятельно в магазин и обратно каталась. А накануне вечером на машинке, недавно приобретенном «Фольксвагене» модели «Гольф», домой приехал Паша. И остановился передом к склону. Он профессионал, а профи обычно стояночному тормозу не очень доверяют и поэтому оставляют авто на первой передаче.
В автошколах еще со времен советского ДОСААФа все инструкторы, когда «чайников» учат, особо подчеркивают: перед включением стартера обязательно покачайте рычаг переключения передач, дабы убедиться – он находится в нейтральном положении. И еще: опять же обязательно выключите сцепление, то есть на педальку… вот эту, средненькую… нажмите до упора, не сочтите за труд.
А опытным закон не писан! Наездница за руль уселась, ключик в замочек, да и повернула.
Стартер, как известно, обороты дает хорошие. «Гольфик» буквально прыгнул и через долю секунды уже носик с обрыва свесил, на брюшко сел, и приехали. Мастерица руля в ужасе на тормоз жмет что есть сил… А автомобиль и не думает дальше ехать. У него передок ведущий, и при всем желании его не стронешь, пока передние колеса в воздухе, хоть любую скорость включи.
Но Маша все тормозит, она твердо уверена: сто?ит педаль хоть на мгновение отпустить, как машина упадет с кручи, перевернется, загорится и взорвется… Ей же не видно – падать некуда.
И здесь, перед лицом смертельной опасности, бывалый водитель в юбке вдруг вспоминает: она – женщина! Замужняя! Значит, есть кому вступиться, спасти, сохранить, и так далее, и тому подобное. Открыв окошко, она и рот открыла, а голос имела певческий, сильный. Звонкие вопли жители окрестностей запомнили навсегда.
– Паша-а! Паша!!.. Паша-а-а!!!
Там рядом сосед тоже к своему «Жигулю» подошел.
– Чего орешь? – спрашивает рыдающую каскадершу.
– Падаю!
– Так вылезай.
– Ни за что!
– Ну, сиди, кричи…
Сходил, позвал мужа несчастной. Тот смеялся до слез. Еле оторвали они ее вдвоем с соседом от руля. Машинке, конечно, хоть бы что.
Голос у Маши через день-другой восстановился, хрипота прошла. А Пашке, бедному, на месяц в супружеской ласке было отказано напрочь. Чтоб знал, подлец, в какую сторону носом парковаться!
Комплект
Все люди одинаковы только с точки зрения акулы. Может, еще могильного червя… В реальности – ничего подобного. Представители рода человеческого делятся на две большие части. Нет, не буквально, бензопилой, а в переносном смысле. По основополагающему признаку. Угадаете, что за критерий такой?
Нет, не на мужчин и женщин. Это слишком просто… И не по цвету кожи. Вероисповедание тоже ни при чем. Алкоголики и трезвенники? Ближе, но все равно не то. Кто сказал – живые и мертвые? Надеюсь, не всерьез… Табачники с наркоманами? А что, есть разница? Есть-таки? Ладно, но тоже не подходит…
В основе – привязанность, любовь! Не торопитесь, «гомо» и «гетеро» не в счет. Имеется в виду любовь к братьям нашим меньшим. Теперь всем понятно? Да-да, собачники и кошатники.
Первые обожают и держат у себя Рексов с Жучками, вторые – Барсиков с Мурками. Психологи находят и особенности характера, у одних привычку командовать, у других – к свободе, и много чего еще.
Но все проистекает из свойств именно не хозяев, а питомцев. Собачонка – та самовольно шагу не ступит, ждет приказа. Кошка – исключительно сама по себе. Псине велишь «сидеть», «лежать», «гавкать» – исполняет. «Фас» еще, не дай боже. А мурлыке говори не говори… Глянет надменно, и растворилась, одна чеширская ухмылочка осталась. Вышколенная собака – слышишь на каждом шагу. А вышколенный кот?
Так и их владельцы, старшие братья. Одни обучаемы, послушны, другие – увы… Человек, считающийся венцом творения – прежде всего животное. Млекопитающее. Но мыслить, говорят, из всей фауны свойственно только ему. Он себе это свойство присвоил, ярлычок подклеил. «Гомо» я, и не просто, а «сапиенс»! И как бы выделяется наш вид среди неразумных одной наиважнейшей способностью – к пониманию и учению.
А Владимира Ильича помните? Он что говорил? «Учиться, учиться и учиться!» Почему трижды, задумывались? А потому что с первого раза не доходит! Вот вам и сапиенс…
Все эти размышления – не для сотрясения воздуха. Среди кошек, собак, обезьян, крыс и прочих божьих тварей, над которыми мерзавцы в белых халатах издеваются в лабораториях, ни одна не станет раз за разом повторять свои ошибки. Крысу разок возле кормушки током долбани – больше не подойдет. А сапиенс? И в лоб ему, и по лбу, а он все лезет! Грабли – чисто наш, людской инструмент. Ныне, и присно, и во веки веков!
Это я с досады. С детства с котами-кошками, от собачьей братии сплошь бяки, но наука все не впрок… Одна классные штаны порвала, другая вообще обосцала… простите, намочила. Пугали до икоты, покусывали… Жратву любимую из-под носа воровали. А все тянет к ним, негодным.
Дело было в пятницу… Нет, точнее в субботнее раннее утро, неизбежное после пятницы двадцать третьего. Все те же грабли. Сам, сам во всем виноват! Как это – какое двадцать третье?! Февраля, разумеется, какое же еще!
Начнем по порядку. Как водится, ничто не предвещало беды. За исключением того, что наши «защитники Отечества» вернулись домой до срока, практически засветло. И менее натруженными (или нагруженными), чем ожидалось. Могли самостоятельно передвигаться и шевелить не только языком, но и конечностями.
Сама собой возникла продуктивная мысль – необходимо добавить. Отметить пошире, углубить-усугубить. Компании в таких случаях образуются стремительно, тем более хозяин грядущего застолья имел завидный талант командира, в недавнем прошлом военачальника.
Мужчины, они ведь тоже все разные. Я не о лысых-волосатых, мое распределение посерьезнее. Сильный пол, за редкими исключениями, можно смело делить на две основные категории: «А» – сигнальщики и «Б» – горнисты. Отличий несколько, суть поясню кратко. Одни – ведущие, другие – ведомые. Первые предпочитают из стакана, желательно налитого до краев.
Его полагается поднять на уровень лица и пристально взглянуть собеседнику в глаза со словами: «Ну, будем!», таким вот образом подавая пример.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/aleksey-kurbak/komplekt-69519085/chitat-onlayn/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Алексей Михайлович Курбак
О чем эта книжка расскажет? О людях хороших и разных. О детях, послушных не очень… Курьезах смешных и ужасных, зверушках домашних и прочих… Итак, обо всем понемногу – берите с собою в дорогу!
Алексей Курбак
Комплект
Турнир на обочине
Кто-то верит в приметы, кто-то нет. Некоторые говорят о себе с гордостью: «Я, слава Богу, не религиозный и, тьфу-тьфу-тьфу, не суеверный!» А одна женщина не верила в плохие приметы. В добрые, в общем, тоже, но там хоть какая-то надежда возникает, что ли. Например, обильная роса – к ясному дню. Радугу видеть хорошо – значит, дождь скоро кончится. Молодому месяцу или первому снегу денежку показать – якобы к прибыли. Враки, конечно, но как-то веселее.
«Посуда бьётся – жди удач… Ну-ну. Стало быть, если, придя в гости, все тарелки в доме переколотить, сразу же счастье привалит? Очень сомнительный, по-моему, путь – скорее по шее от хозяев получишь… А плохие? Бабу встретить с пустыми ведрами – к неудаче… а если она за водой идет? Ей, значит, по воздуху на коромысле лететь? Или соль рассыпалась, зеркало разбилось – не сосчитать всякой ерунды. Руки трясутся, вот и вся причина.
Доченька вот с утра пораньше взялась посуду мыть, да блюдце и кокнула. Значит, ждем везенья и успехов… А на выходе из подъезда сосед-пенсионер с пустым мусорным ведром попался. Получается, наоборот? Вышли бы чуть раньше – было бы полное, но помойное. А это – хорошо или плохо?»
Примерно об этом она раздумывала, машинально двигаясь в потоке разнообразных механических транспортных средств, когда неспешный ход мыслей был нарушен самым беспардонным образом.
Не удар, не толчок, просто легкий щелчок, раздавшийся справа одновременно с появлением там же тупого носа «Газели» или «Соболя», заставил Елену скосить глаза. Сразу не поняла, что показалось необычным. А дочь с заднего сиденья почему-то шепотом спросила:
– Мама, ты видишь? Он нам зеркало сбил?
Тут и она увидела.
Мечтают девочки о рыцарях… Вечная как мир история. Парень, ставший для избранницы из рыжего золотым. Небылица о внезапной любви, для которой: а) нет преград; б) ничего невозможного нет; в) всё по плечу… И так далее до конца алфавита, сплошь прелести и чудеса. Исполнение желаний, сбывание несбыточного. Еще одна исконно женская мечта – принц в сияющих доспехах на белом коне…
Эта женщина ни о чем или ком таком не мечтала, хотя подруги иногда звали ее не иначе как Еленой Прекрасной. Не до грез. Да и возраст не такой нежный. У мужиков по этому поводу говорят – ровесник Христа, а в женском случае? Бальзаковский? Замужем побывала. И бывший супруг – вполне достойный, добрый, нормальный человек. Аккуратист, немного занудный, между нами говоря, а так – далеко не худший вариант. Почему разошлись – к делу не относится. Но остались в цивилизованных отношениях, он поддерживает материально, помогает с дочерью, разрешает даже пользоваться машиной. Да-да, бывает и такое, не удивляйтесь.
Если серьезно вдуматься, «рыцарь» – ведь только в нашем, сегодняшнем представлении сплошь благородство, бескорыстие, прекраснодушие и прочие достоинства без тени недостатков. А в средние века это означало: вассально зависимый от сеньора феодал, землевладелец, конный воин. Чего только не вытворяли эти самые конные! С пешими заодно. Понятия о рыцарской чести и доблести, печальном образе без страха и упрека возникли много позже.
Но именно таким – благородным, бесстрашным и бескорыстным рыцарем иногда воображал себя молодой энергичный мужчина, сидевший за рулем автомобиля марки… да бог с ней, с маркой, понятно – не «жигуль»… Гораздо важнее цвет почти нового обожаемого железного коня. Серебристый металлик. Получается, в сияющих доспехах был как бы конь. Поскольку потертые джинсы всадника и футболку с логотипом «ФК Ливерпуль» доспехами ну никак не назовешь. А цвет волос…
Вот тут природа расстаралась на все сто. Огненная шевелюра бросалась в глаза при любом скоплении народа. Не то чтобы он очень сильно ее стеснялся – привык с годами, мог и отшутиться, и проигнорировать, и по морде дать, если придется. Но при первом знакомстве с прекрасной дамой солнечная причеха могла сыграть злую шутку.
Принято считать: встречают по одежке. Увы, не всегда. Не одна судьба сломалась как раз по вине зажигательности гривы соискателя. Достоверно известен случай, когда на предложение совместной прогулки вполне скромная и воспитанная девушка категорически заявила: «С рыжим?! Никогда!» И ушла одна. А он, бедняга… Впрочем, речь не о нем, его дальнейшая судьба нам в равной степени неизвестна и неинтересна.
А сейчас рыжеволосый водитель внезапно почувствовал насущную необходимость проявить доблесть. Прямо перед носом его авто безмятежно выруливший на проспект при зеленой стрелке и красном основном сигнале светофора «Соболь» даже не подумал уступить дорогу проезжавшей машинке.
Вписаться в транспортный поток у него получилось, но не совсем чисто. И правого зеркальца у подвернувшейся хулигану легковушки – нет как нет! Похоже, за рулем грузовичка сидел не просто невежа, а полный хам, наглец и мерзавец. Он и не подумал остановиться, признать вину, извиниться, расплатиться… Поехал себе, как ни в чем не бывало. У шевалье от такой вопиющей наглости даже дух заняло. Ну, гад! Догоню, прижму и накажу…
Ветеран труда Михалыч всю сознательную жизнь шоферил. И всё это время терпеть не мог и само шоферство, и дороги, и асфальт, и брусчатку, и проселки, и разметки, и светофоры, и особенно других шоферов. Или водителей, что в сущности одно и то же. А вот в машинах души не чаял. Но не просто в машинах, а в моторах. Он знал и понимал о них такое!.. – иным механикам-мотористам и не снилось.
У него самый добитый и раздолбанный, трижды запоротый двигун мог заработать как новенький. На это Геннадий Михайлович не жалел ни сил, ни времени, ни старания. Разбирать-собирать, регулировать, смазывать, подкручивать, подвинчивать – вот чем он всегда хотел и любил заниматься. И добиваться от хрипящих, кашляющих и бурчащих моторов ровной, красивой мелодии.
Но приходилось крутить ненавистную баранку железяки на четырех колесах. Причина проста – предаваться любимому делу по-трезвому гениальный ремонто-наладчик не мог. Ну, не мог, и все тут! Не шло. Тверезый он не слышал мотора и не видел происходящего там, внутри, а после ста, еще лучше двухсот граммов в нем будто рентген какой включался. Да вот беда – не полагается выпившему работать. И его чудесный дар начальство считало пагубным пристрастием. Из-за этого ремонтировать ему ничего не давали, а принуждали рулить-возить, но не увольняли, и по той же причине.
Вот если нечто серьезное, необычное и атипичное случалось то ли с одной из машин автопредприятия, где ему довелось трудиться, то ли (особенно) с личными, самыми крутыми и современными иномарками хозяина, его замов, родственников того и других, то тут уж «дяде Гене» наливали и звали на помощь.
Он никогда никому не отказывал, не требовал какой-либо доплаты и никогда же не ошибался. Инжекторы, катализаторы, электронные и компьютерные системы впрыска с зажиганием и любые прочие навороты ему были нипочем. Красивое слово «диагностика» мастер не любил и не употреблял, свои суперспособности звал просто: «нюх». Максимум полчаса, много час – и хоть «мерс», хоть «порш» или «бентли» опять жив-здоров…
Зная нелюбовь гения ремонта к рулению, ему редко поручали поездки далее чем в десяток-другой километров и лучше за городом. А в это несчастное утро ехать через весь чертов мегаполис на металлобазу с грузом бэушных запчастей – прогоревших глушителей, поддонов, поршней, коленвалов и прочей дребедени выпало именно ему. Ну, и ладно, сел, завел, покатил. Трезвый же, чего там. Ездить он умел на любых машинах, соблюдал скорость и, как ему казалось, правила.
Правда, всяко-разные тонкости, которых в последнее время стало уж больно много, так и не постиг. К примеру, был твердо убежден – у кого машина меньше, тот и должен уступать дорогу. И соблюдать осторожность. А то носятся, не глядя по сторонам…
При выезде на многополосный проспект – как положено, по зеленой стрелке – показалось, будто чиркнуло где-то слева. А в фургоне как раз на крутом повороте что-то глухо громыхнуло и заглушило посторонний звук. Глянул – ничего, только едущая рядом микролитражка, «Опелек» вроде, засигналила, забибикала, замигала фарами… Баба там за рулем. Ну, бабы – они бабы и есть. Понадавали прав дурр-рам… И Михалыч неспешно порулил дальше.
Она не знала, как заставить остановиться грузовичок, сшибший зеркало с ее машины и невозмутимо катящий по крайней правой полосе. Наверное, надо его подрезать… Но опыта в таких делах нет. А вдруг там за рулем какой-то бандит? Снизу-сбоку ей была видна только часть лысины, показавшейся неправдоподобно красной, и мощная левая кисть, лежащая на руле. А если не остановится, а протаранит? Бывший муж и за зеркало по головке не погладит, а за такое – вообще убьёт!
Размышляя таким образом, не заметила приближения троллейбусной остановки. И в этот момент обидчик, не показывая поворота, вдруг поддал газу и, с риском опять задеть ее, резко принял влево, оказавшись прямо перед передним бампером. Женщина притормозила, услыхав сзади недовольные сигналы… Дочь среагировала раньше.
– Осторожнее, мамочка! Он сейчас подставится, ты же окажешься виновата!
Женщина в сердцах чертыхнулась, а грузовик, миновав троллейбус на остановке, спокойно, опять без предупреждения, перестроился вправо… Промелькнул еще перекресток. И тут появился ОН.
Зеркально сверкающая серебристая машина с включенным дальним светом фар возникла будто ниоткуда. В достаточно плотном транспортном потоке такие маневры рискованны и блюстителями порядка не приветствуются. Словно ракета мелькнула позади, с ревом стремительно пронеслась слева, оказалась перед «Опелем», круто пересекла две полосы и встала, косо перегородив дорогу лиходею, посмевшему задеть колесницу прекрасной дамы.
– Вот это да! – восхищенно воскликнуло сзади «поколение некст»…
Несправедливо обиженная поняла: кто-то оказался свидетелем и решил помочь. Прямо как в кино. Герой!
Фургон так же резко остановился, возмущенно просигналил. Из окна высунулась голова с действительно красной лысиной.
– Тебе что, жить надоело?! – неожиданно высокий голос словно принадлежал не здоровяку с огромными лапами, а подростку из хора мальчиков, – Едешь себе и едь… Чего подрезаешь? Я жаловаться буду!
Эффектное явление рыцаря было обставлено на зависть любому режиссеру. Он, выждав правильного момента – троллейбусный маршрут ушел вправо, теперь аварийная остановка не создаст социально-значимого конфликта, решительно тормознул подлеца. Выскочил, подбежал к все еще закрытой двери «Соболя».
– Сейчас же выйдите из машины! Я общественный инспектор ГАИ! Вы совершили нарушение и повредили автомобиль вот этой женщины. А также покинули место происшествия! За это полагается ответственность!
– Что-о-о?! А ну, вали отсюда, инспектор самодельный! Я никого не трогал! – уже вполне обычным голосом продолжал защищаться негодяй, и тут поверг мстителя в полное изумление, – Чем лезть в чужие дела, лучше бы за своей машиной глядел!.. Шесть лет всего, а дымит-коптит, как божья лампада! Масло жрет, небось…
У спасителя отвисла челюсть. Его верный конь… Предел совершенства техники…
– Да, шестой… Откуда вы… Коптит? Дымит… Жрет?!
Воодушевленный обидчик развил атаку, сам удивляясь собственной наглости и еще чему-то… Чую!.. Всё вижу насквозь! Неужели без водки?!
– Сам сейчас перед гаистами отвечать будешь, заступник рыжий!
И действительно, как по волшебству, рядом притормозил характерно раскрашенный автомобиль, из громкоговорителя проскрипело:
– Водитель серебристого «Ауди», госномер… Почему препятствуете движению?
Женщина в сопровождении дочери направилась к спорящим мужчинам. И внезапно ей открылось ощущение бабочки, летящей на свет костра. Огненный факел… А когда Айвенго обернулся и она взглянула в его васильковые глаза, мир покачнулся и время остановилось. Под грохот таранов и катапульт рухнули стены Трои, полетели копья и отравленные стрелы…
Шофер-виновник поспешно выбрался наружу и теперь стоял, понурившись и внимая гневным речам гаишника с погонами лейтенанта. Но, как ни странно, смотрел при этом не на шевелящиеся губы обвинителя, а на ритмично подрагивающий передок милицейской машины. И вдруг совсем не к месту, будто в своем ремонтном боксе, распорядился:
– Открой капот!
– Что? – лейтенант ошеломленно глянул по направлению взора нарушителя, – Наш механик говорит, все в норме…
– Говно твой механик, – пробормотал Михалыч под нос и, не оборачиваясь, бросил золотоволосому Дон Кихоту, – Отвертку дай!
Тот гипнотически подчинился, а офицер так же машинально сунул руку в кабину и нажал нужный рычажок.
Обладатель багровой лысины запустил ручищи в нутро полицейской «астры», пошарил, пошептал, потом достал из кармана замасленного комбинезона какую-то штыкообразную железку, еще поколдовал… И недовольное фырканье мотора в минуту сменилось чуть слышным сыто-кошачьим урчанием. Глаза инспектора полезли на лоб.
– Через неделю заедешь на базу, Ворошилова, семнадцать. Закрепить надо. Спросишь Гену. Будет летать, как ласточка, расход вполовину. К тебе, морковка, это тоже относится. Запомнил? Гена, Ворошилова…
– А если будете в рейсе? – уже иным, не строгим, а человеческим тоном поинтересовался мужчина в форме.
– Нет! – ощущение всемогущества переполняло наладчика. Всё, больше ни капли!.. – Не будет никаких рейсов!
– Сколько… – лейтенант спохватился, повернулся к Елене: – Сколько стоит ваше зеркало?
– Два… – но спаситель перебил.
– Пятьдесят! Установку беру на себя!
Служитель порядка протянул ладонь к виноватому.
– Есть?
Тот вытащил мятый бумажник, отдал весь. Хозяин дороги извлек купюру, вернул мошну, внимательно взглянул на потерпевшую, улыбнулся и протянул деньги не ей, а девочке.
– Больше претензий, надеюсь, не имеете? Тогда освобождаем проезжую часть!
Уже полицейская машина, стремительно стартовав, потерялась в потоке. Уже выруливал Михалыч, неожиданно для самого себя включив поворотник, а эти двое все стояли, сцепившись взглядами, как абордажными крючьями. Требовательные рывки за рукав не действовали.
Наконец он, почувствовав: еще чуть-чуть, и придется отвечать за неположенную стоянку, достал и вложил в безвольные пальцы визитную карточку.
– Позвоните. Вам должно хватить, на восстановление. А поставлю я сам, только позвоните. Сегодня вечером, обязательно!
– Да, восстановление… – она, с усилием вырвавшись из голубого омута, обернулась к дочери.
Серебряная ракета, рыкнув на прощание, умчалась.
Ноги какое-то время оставались ватными, но одновременно с хлопком закрывшейся двери, отрезающей от внешнего мира, пришло отрезвление. Устами младенца, как говорится.
– Мама, ты что, совсем?! Он же рыжий!
С ремонтом повезло. Отвезя дочку в музыкальную школу, завернула на ближайшую СТО. Нашлась и нужная деталь, и свободный слесарь. Мигом. Взысканной с лысого компенсации не хватило, пришлось добавить кровных. Зато дочь со знанием дела оценила: «Лучше, чем было!», и даже ее папа, принимая колеса назад, не обратил внимания. Современные женщины далеко не беспомощны в технических вопросах.
Вечером, все-таки набрав указанные на глянцевом прямоугольнике цифры, она почему-то совсем не удивилась, услышав холодный женский голос.
– Кого? Вадима? Его нет… А кто спрашивает? Лена? Из ДТП?.. Обещал… Хм-м… Ну вот что, Елена, или как Вас там… Не звоните сюда больше. Никогда. Вам ясно? НИ-КО-ГДА!
Никогда… Ну да, ну да… Может, следовало попытаться в духе Голливуда промямлить: «Это не то, что вы подумали…» А смысл? Рыцарскую визитку на всякий случай решила не выбрасывать, положила в ящичек для перчаток, по-простонародному «бардачок».
А через пару недель педантичный хозяин «Опеля», производя очередную чистку салона, обнаружил завалившуюся картонку. Повертел, подивился на затейливое геральдическое тиснение, да и кинул в урну, к прочему ненужному мелкому хламу. Вполне возможно, ему при этом на мгновение почудилось далекое пение трубы, лязг и топот копыт… А может, и нет.
Шумахерр
Ученье, говорят – свет. Еще говорят: учиться никогда не поздно. А по мне, так всему свое время. И если уж вовремя чему-то не научился, так, может, лучше и не начинать?
Так сложилось, что мне не представился случай освоить искусство (не боюсь этого слова) вождения автомобиля аж до тысяча девятьсот девяносто… в общем, почти до сорока полных лет. А тут, гляди-ка, приспичило! И машины-то нет, и скоро ли удастся заиметь – неизвестно, а поди ж ты… Половина друзей при правах, на колесах. Зависть не зависть, но все же, все же…
И мне взбрело в башку: а я чем хуже? А это – еще при Советах, тогда авто, самым простеньким, обзавестись было нелегко, даже с приличными деньгами. Так, чтобы пойти и купить с рук – фигушки! Ни рынка, ни прочего такого. Это мы уже после развала Союза в этом вопросе свободу обрели, а в те годы – только становись на очередь, жди, и дождешься. А когда – даже Богу неизвестно, в первую очередь потому, что его, Бога то есть, официально и не существовало.
Но я если чего решил… На курсы записался, теорию освоил, тренажер… Успел порулить пару раз по полчаса с инструктором – славный попался мужик, и главное, терпеливый.
Тут один из друзей и предложил мне небольшую практику шоссейных гонок на принадлежавшей ему так называемой «копейке» – автомашине «Жигули», официально именовавшейся ВАЗ-2101. С ним, естественно, в качестве впередсмотрящего, страхующего и т.п.
А бензин, причем на всю поездку в оба конца, независимо от доли моего руления – за мой счет… И еще кое-какое, гм, «горючее», для последующего внутреннего употребления. Небескорыстно, одним словом. Но энтузиазм никто не отменял, поехали. Ехали в лесной район, в гости к моему папе – там озера живописные, рыба, раки, самогон и прочее. Заливать полный бак сразу не стали, Андрей сказал, по дороге подольем.
Отъехали от города чуток, и я занял положение, как мне потом было довольно обидно сказано, «прокладки между рулем и водительским сиденьем». Украсили машинку соответствующими знаками спереди и сзади, для чего я собственноручно вырезал из картона две большущие буквы «У».
Сейчас-то за такие штуки по шапке бы надавали ребята в погонах, а тогда – допускалось. На мой теперешний разум, очень даже напрасно…
Часа полтора-два все шло в основном нормально, машинка бежала вполне резво, учитывая ее возраст. Я даже обгон один совершил. Там грузовой Газон» с будкой еле тащился, но – достижение! Разумеется, предписанный для обучения скоростной рубеж старался не превышать, дисциплина превыше всего.
И вот пришло время заправиться. Я, как учили, поворотником щелкнул, дважды по две-три секунды на среднюю педальку нажал, и круто вправо на поворот к заправке. Она, слава господу, была отделена от шоссе такой вроде ложбиной, там кустики какие-то росли. Свернул…
Оказалось, само по себе топтание тормозной педали далеко не всегда приводит к нужному эффекту, и надо было еще убедиться, по спидометру и визуально: торможение таки состоялось…
А на этой Андрюшиной «копейке», в отличие от учебной «шестерки», которую я с инструктором терзал, гидроусилителя тормозов ведь не было! И я, получается, вознамерился свернуть под прямым углом на скорости никак не меньше полусотни километров в час!.. Да…
На заправку мы, к счастью, не попали. Там, кстати, фура мощная такая уже поджидала лопуха. Когда Андрюха заорал, я со страху так тормоз прижал и рулём закрутил, что дальше ложбинки с кустиками мы не уехали…
К чести «копеечки» скажу, не перевернулась она. Ну, поцарапалась слегка в кустах, конечно, всего и повреждений. И чего было кричать, обзываться, выражаться по-всякому – до сих пор не понимаю! Жесты еще оскорбительные, угрозы…
А мне так потом всю дорогу и спокойней было! На заднем сиденье.
С облегчением!
Сельское хозяйство вообще и животноводство в частности – отрасль довольно консервативная. Ряд устоев и традиций там вообще незыблемы. Так, например, в выращивании свинок есть обычай: чтобы кабанчик быстрее прибавлял в весе, имел спокойный нрав, а мясо и сало не припахивало «кнуром», его кастрируют. По-простонародному, «легчают».
В старинном райцентре на берегу Днепра в восьмидесятые годы прошлого столетия многие занимались вспомогательной, так сказать, агрономией. И свинок с кабанчиками растили, как же без них. Но это напрямую к теме моей истории не относится – она больше о людях, хороших и разных. Ее поведал однокашник Антон.
Он в те времена работал по распределению хирургом в больнице упомянутого городка. Среди более опытных тружеников ножа там выделялся один, имевший уже стаж больше пяти лет и мнивший себя если не Пироговым, то как минимум Амосовым. Или Склифосовским.
Общаясь как с пациентами, так и с младшими коллегами, а особенно с медсестрами да санитарками, сей специалист в выражениях не стеснялся, за что при имени-отчестве, скажем, Сергей Сергеевич, был в коллективе неформально поименован сокращенно «ЭсЭс».
Высокорослый, статный врачеватель внешне еще отличался приметными близко посаженными глазами и носом – длинноватым и не совсем ровным. А ля Депардье. Зрение красавец-мужчина имел далеко не идеальное, но считал ношение очков для себя почти неприемлемым.
То есть, конечно, за рулем – да, всегда, иначе можно и в аварию угодить или гаишнику попасться, а вот в операционной – нет, не всегда. Только в присутствии заведующего отделением или главного врача.
В очках он, видите ли, для женщин и девушек не столь привлекателен! Весомо, ничего не скажешь. Кстати, некоторые пылкие дамы отвечали герою взаимностью, и жена не раз закатывала вполне обоснованные сцены ревности и скандалы.
Из-за такого геройского отношения к оптике случались и казусы. В частности, однажды в ночное время он совсем было собрался зашить рану живота после осмотра кишечника, так как ничего особенно опасного не нашел.
Но медсестра-помощница, подавая иглодержатель, спросила тихонько:
– А что это за комочки тут на кишке? Уж не кал ли?
Тут ЭсЭс велел очки на себя надеть, вскричал:
– Говно! – и жизнь пациента была-таки спасена…
Надо заметить, и в наши времена среди мужчин встречаются монорхисты. Я не перепутал – именно через «О». Это не приверженцы царско-королевской власти, сие слово имеет анатомический смысл и происходит от греческого «орхос», означающего яичко.
Если одно из их привычной пары либо отсутствует, либо просто вовремя не опустилось в мешочек, именуемый мошонкой, то такой индивидуум как раз и является «монорхистом». И бережет свое сокровище пуще злата с серебром. Но и у таких мужиков случаются паховые грыжи, а тут уж без хирурга никак.
Итак, в один не для всех прекрасный день наш ЭсЭс, оперируя, само собой, без очков, банальнейшую паховую грыжу, что называется, дал маху. Вместо грыжевого мешка перерезал семенной канатик.
Чтоб всем стало понятно, поясню: это не тросик, не веревочка и не буксир. И семена на нем не тягают. Там природой собраны вместе кровеносные и лимфатические сосуды, спермовыносящий проток и нервы, а без них яичко не проживет и часа. Но – перерезал, подслеповатый эскулап… Будь то просто веревочка, трос или пеньковый канат – связал концы, и дело с концом. Но анатомия не механика, тут и под микроскопом не сладить… И оплошавшему виртуозу пришлось лишенный жизненно важных коммуникаций орган удалить. Не смертельно, конечно, особенно когда их два. А вот если и было-то одно – совсем другое дело!
Очухавшись в палате, доставленный из-под ножа пощупал и осознал себя уже вовсе анорхистом. Опять же без всякого сходства с последователями Бакунина и Махно. «Ан» вкупе с «орхос» в таком случае означает полное отсутствие мужского начала. Основы естества.
С криком и слезами бедняга воззвал к всемогущему, каковым полагал нашего кривоносого ЭсЭс-а. А тот, прибыв на зов, объявил:
– Все измененные органы и пораженные ткани я удалил!
От такой категоричности наш пострадавший совсем приуныл:
– Значит, у меня рак?! – на что был гордый ответ:
– Последнее слово за патологоанатомом!
Да вот незадача – оператор и не думал направлять нечаянно ампутированный «предмет» ни на какое исследование. Это было бы добровольным признанием в собственном кретинизме!
Поэтому выписанный в положенный срок пациент, придя с просьбой ознакомить его с результатами микроскопии, ничего не добился. Но вскоре ощутил в себе непривычную прохладу по отношению к противоположному полу, а проще говоря – отсутствие либидо, или, еще проще, полового влечения. В отличие от «облегченного» ветеринаром кабанчика или бычка, спокойнее он не стал и в сердцах повысил голос:
– Это что ж ты со мной сотворил, еще недавно уважаемый?!
Грустно «мужества» лишаться в сорок, пусть и с небольшим…
А ЭсЭс ему с премилой усмешечкой:
– Вот горе нашел! Подумаешь, за женкой да чужими бабами меньше бегать станешь! Не притворяйся, брат! Это ж такая гора с плеч! – ободряюще похлопал беднягу по плечу и утешил, – А что голос все тоньше – так, может, еще в «Песняры» попадешь! И вообще, ты зачем в операционную приходил? Грыжу вырезать. Где грыжа? Нема? То-то же. Ступай с Богом и не мешай работать!
Дальше почти до криминала дошло… Мужика, говорят, у дома обидчика с ружьем встречали, а у гаража его «чеснок» из гвоздей на дороге рассыпан был… Неделя, другая проходит. И вдруг – пропал ЭсЭс! Еще вчера похаживал весь в белом, а сегодня – нет его! Народ больничный всполошился было, задался вопросом: а ну как страшное мщение все-таки состоялось?.. а главный да зав отделением в ус не дуют…
Лишь по прошествии месяца жена проговорилась: жив-здоров и никуда не исчез. Завербовался, и не куда-нибудь, а в море-океан, чтобы мститель не достал. На Дальний Восток, то ли на китобойную, то ли на рыболовецкую флотилию.
Там своя организация, свой порядок, регламент и уклад. Народу тьма-тьмущая, за тысячу переваливает. Мелкие промысловые кораблики, как поросята за свиноматкой, ходят за кораблем побольше, именуемым плавбазой. Она, бывает, год без захода в порт на волнах болтается, на ней и больничка есть – лазарет. В нем врачи всех положенных специальностей – терапевты, стоматологи, даже рентген-кабинет и гинеколог свой. И хирурги там тоже нужны. Только, мнится мне, очки наш герой в море даже на ночь не снимал.
Потому как моряки-рыбаки да китобои – люди серьезные, таким чего неположенного отрежешь – могут и самого в «анорхисты» определить!
Экспертиза
Когда гуляешь по тропинке – лесной или в поле – расслабляться ни в коем случае нельзя, надо под ноги поглядывать, чтоб не запнуться: обязательно ухаб, корень, колдобина попадется. В компании или беседе тоже так. И в качестве корня-ухаба – монументальная такая личность. Скептик называется.
В праздничном застолье что главное? Ясно: первое – компания, второе – чего выпить, потом (а может, это и важнее) – закуска. И при этом закусь должна содержать не просто стандарт какой-нибудь, типа оливье-котлетки-картошечка-селедочка, важна изюминка. Не в смысле винограда сушеного, а что-нибудь этакое…
И вот тут-то начинается! Изыски, ежу понятно, больше по женской части. Они просто обожают преподнести что-нибудь самодельное, желательно из трехлитровой банки. На этом остановимся особо.
У нас с женой в девяностые годы гости регулярно собирались гурьбой. В основном по праздникам, конечно. До семи-восьми семейств доходило. Выпивали, само собой, не без этого. По части закуски особого изобилия тогда в магазинах не наблюдалось, но поесть-то хочется… вот и изворачивались, а как же.
А я, наверное, в роду мужском наподобие выродка. Ну, люблю сам чего-нибудь состряпать, в том числе из так называемых закаток. Попался мне как раз в том августе рецептик, расстарался, удачно вышло… Банки под консервации шли какие придется, в том числе встречались и с нормально сохранившимися этикетками от слопанных импортных деликатесов. Я их обычно снимал, но иные бывали так прилеплены – наждаком не отдерешь. С такими, ясное дело, желательно авторство свое как-нибудь обозначить. Для потомков, так сказать.
И вот очередное новогоднее застолье, все идет путем, уходящий проводили, наступающий встретили, потекла размеренная беседа. По ходу приняли решение: ритуальные рюмки и фужеры не считаются, очередность начинаем по новой. Начали. И при третьем, по обычаю «женском» тосте, поднимается наш всеми уважаемый военный юрист Саша Белявский. Мужчина дородный, в солидном, между прочим, звании и должности. Настоящий полковник.
– Я, – говорит полковник, – Выпил бы, конечно, за дам. Женщин, в смысле.
Беседа как бы запнулась – в каком это смысле? Мужчины слушают поверхностно, ожидая команды налить и выпить, как полагается, стоя, а женский пол навострил уши: не каждый день звучат подобные сентенции.
– Особенно, – говорит далее Александр Иванович, – Хозяек.
Тут присутствовавшие хозяйки начали было расслабляться. Все понятно: последует хвалебная речь. Поторопились…
– Особенно, – говорит тостующий, – Если бы нашлось чем закусить, в смысле маринованного огурчика!
Женщины переглянулись. На столе три вида огурцов, выбирай любые – с красным перчиком, сельдереем, смородиной… Ослеп?
– Но не надо, – повышает голос оратор, – Мне подсовывать эти ваши трехлитровые уксусные кислоты! У меня от них изжога, в теле дрожь и на лысине, – (демонстрирует…) – Пот выступает!
Дамы в смятении. Уел, подлец!
Тут Наташка, жена моя и встревает:
– А может, ты, милейший, вот такое имеешь в виду?
Отлучается на минутку и подносит баночку ноль семь, на ней венгерская этикетка… Наш законник берет банку, надевает очки, читает внимательно.
– Тебе, милая, может, и неизвестно, а моя Маша, – кивает на свою онемевшую от возмущения супругу, – А моя Маша не даст соврать…
И поясняет: нам всем крупно повезло, ибо в его лице здесь присутствует знаток по огуречной части на уровне, почитай, международном. Покидала судьба военная, послужил-поездил, типа, по разным странам, от Монголии до Кубы. И везде, где был, копил впечатления. Кое-кто посмел хихикнуть: мол, ясен перец, не воду же он там огурчиками закусывал… Полковник зыркнул грозно – притихли.
Крышка винтовая (тоже еще редкость в ту пору), он ее – круть-чпок, открыл с характерным вакуумным щелчком.
Рассол понюхал, головой покачал, и давай соловьём разливаться.
– Эх, вы, умельцы! Вот вам – фирма, государство, пропорции, обработка… Гляньте сюда, косорукие: корнишончики – один к одному, уложены плотненько, кончики обрезаны… специй в меру, сладенькие прямо… – одним огурчиком хрустнул… – Лысина не потеет…
Наталья при нем, смотрит серьезно, кивает согласно. Я сижу, сдерживаюсь, думаю, заржу – женке кайф испорчу.
– Не потеет? – заботливо уточняет моя половина.
– Нет, – Саша для убедительности воспользовался салфеткой, – Вот, ни капельки!
– А хочешь, я тебя с этой фирмой познакомлю?
– Не понял, – озадачился наш скептик, – Это как?
– На крышечке – что? – спрашивает она.
Саша изучает названный предмет.
– Да ничего, вроде… Крышка как крышка, соответствует.
– Правильно. Ничего, и даты изготовления нет… А должна быть, так?
– Ну, нет и нет… Подумаешь…
– Теперь ты этикеточку во-он там, с уголочка, приподними…
Он приподнял, очки поправил, прочел: фамилия, инициалы, дата изготовления… все – шариковой ручкой, и явно не по-венгерски…
Я сначала думал, его прямо там кондратий хватит. Потом, после рюмахи, он мне и заявляет (юрист, не растерялся):
– Ты что, уважаемый, себе позволяешь?! Это ж фальсификация!
Пока я искал аргументы, жена добила полковника:
– Скажи еще – подрыв экономики дружественного государства!
Стимул
Когда говорят: на полный желудок быстро не пойдешь, не побежишь, не поплывешь, у меня имеется возражение: все зависит от стимула.
Тогда, помнится, в конце августа восемьдесят четвертого, меня угораздило оказаться в казахстанских степях. Там специальный полигон, зенитчики-ракетчики пуляли по своим летающим мишеням, а я в качестве прикомандированного Айболита (хотя это не совсем правильно, он-то ветеринар) их здоровье охранял.
У моего друга Андрея, бывалого уже вояки, как раз выдался день рожденья. А мне надлежало, если со здоровьем серьезные неполадки, доставлять нуждающихся из нашего степного лагеря в ближайший военный городок – в госпиталь, поликлинику.
Ну, и его таким макаром я решил свозить вроде как к стоматологу, а на самом деле – проветриться, в кафешку зайти… в то строгое время только по-сухому, но все-таки… на речке расслабиться… Именинник же, как-никак! В общем, типа экскурсии в качестве подарка.
Приехали, красивыми уличками прошлись, в кафе зашли, по пирожному врезали, то да се. И арбузы увидали, около овощного магазинчика. Слов не хватит описать! Груда неимоверная, один другого краше.
Андрей сам выбирал, говорит, должен гудеть. Выбрал – я подумал, мы его вдвоем не унесем. Ничего, он сказал, пуд для мужика не груз, один попер. Подались пировать в парк на берегу местной речки.
По тамошним меркам она призвана служить водной артерией, чуть ли не Волгой. А по нашим – речушка, скорее широкий ручей, но название гордое, почти немецкое, наподобие Эльбы. Эмба, если по-настоящему.
На окраине городка, где парк, была устроена запруда, образовалось озерцо метров пятьдесят шириной. Плескались немногие, в основном дети возле берега, и неудивительно – аборигенам это удовольствие не в диковинку. Да и водичка, между нами, могла быть почище. «Yellow River» – это про нее.
Со стороны городка бережок выглядел окультуренным – пляж, песочек, лавочки, народ сидит-лежит, дамы с барышнями в купальничках. У нас глаза разбегаются, понятно…
На противоположном берегу – безлюдно, пусто, степь начинается.
Арбуз пришлось употребить не совсем аккуратно. Ножа-то с тарелками мы с собой не захватили. А я кое-что вспомнил, из литературы.
– Ты «Хождение по мукам» читал?
– Конечно. А что?
– Помнишь, там один говорит: «Если арбуз режут ножиком, это уже не арбуз. Арбуз надо колоть кулаком!»
– Понял, – говорит мой могучий друг.
Ну, и врезал. Треть, ясное дело, пропала сразу – с песочка ведь не подберешь. Оставшееся на лавочке, а это кило девять-десять как минимум, слопали.
И вскоре, естественно, почувствовали: надо бы все-таки искупаться, хотя мы и не при плавках. Сказано-сделано, тем более вода теплая, и у другого берега приятная такая зелененькая поросль. Он предложил сплавать к травке, и поплыли мы. Неспешно так.
Только середину озерца миновали, сзади кто-то вроде кричит:
– Эй, вы, там, в воде! Куда вас понесло?
Я еще подумал: не может быть, чтобы нам. Мы здесь ни с кем и не знакомы… Ну, может, детишек своих кто-то так воспитывает… Плывем, наслаждаемся. Опять слышится, только погромче:
– Эй, э-эй! Совсем, что ли? Жить надоело?!
А мы себе плывем, нам-то что? Уже и травка рядом, в листочках вроде чего-то копошится…
Тут плеск, лодка догоняет, а с нее орут прямо:
– Там же, трах-тарарах, змей полно в траве!
Я к змеям отношусь, мягко говоря, с опаской. Он, как оказалось, тоже. Так что обратный заплыв у нас гораздо бодрее получился. Один мужик сказал, буруны от нас были, как от торпедных катеров!
Если по-современному, половина фейсбука со всеми лайками была бы наша. А тогда – даже хронометража никто не провел. Но я так думаю, Сальникову – олимпийскому пловцу-чемпиону тех лет – нашлось бы чему у нас поучиться. За чистоту стиля не ручаюсь, но воля и самоотдача – на зависть…
За медалями плавать – не спорю, стимул серьезный, а от змейки – покруче будет!
А олени лучше!
Клин клином вышибают – приходилось слышать? Ну, разумеется, это же одна из основополагающих, так сказать, «народных мудростей», с детства всем знакомых. А на деле применял? Я так и думал. Мне тоже такие здоровые пни колоть не приходилось, чтоб сперва клин загнать, а после его, засевший намертво, другим клином, потолще, высвобождать. То есть применимо это выражение у нас скорее в переносном смысле.
Братан мой мединститут окончил. Хирургом стал, по травмам. Он иной раз такое рассказывал – врагу не пожелаешь даже слушать. А чтобы с самим – не приведи Господи. Хотя иногда и смешно бывает. Вот про одну штуковину расскажу, тебе может пригодиться, все ж под богом, как говорится…
Он по-умному рассказывает, и я кое-что буду цитировать, ты не удивляйся. Травма, говорит, в чем ее главное отличие от болезней, даже самых быстротечных и смертельно опасных, всегда, подчеркиваю – всегда внезапна. Еще незабвенный Райкин сказывал, прямо со сцены: «Идет человек, и вдруг ему на голову…» Вполне возможно не на голову, а совсем наоборот, головой. Ногой, рукой, ребром, копчиком… Особенно в студеную зимнюю пору, когда гололед и тому подобное. Бывают к тому же ожоги, и аварии машин, и наезды… Всего не перечислишь.
Но медики со «Скорой помощью» не дремлют. Упал, очнуться не успел, а они тут как тут – ухватят, шину привяжут, уложат, доставят. Дальше – вправят, зашьют, гипс, бинт, йод – и в койку. Дня три полежишь бревно бревном, потом потихоньку приходишь в норму, идешь на поправку. Некоторым бедолагам хуже всего. Это которые ноги-руки сломали, да так, что сразу не поровняешь. Им «вытяжение» устраивают. Железяками протыкают, гири привязывают, и лежи, милок, до сращения. Или, считай, до посинения. И синеют многие, причем натурально, всерьез. Не только из-за кровоподтеков, а застой крови образуется.
Но это не самое страшное. Травмированные – наши же люди. НАШИ, понял? А наш человек, мужик – он когда трезвый бывает? Правильно, в семь утра. Когда на работу собирается. А если наоборот, оттуда идет – тут чаще с грамулькой внутри. Ты скажешь, все за рулем сейчас? Ну, во-первых, очень даже не все. Может, третья часть, особенно работяг, а потом – он же в квартиру не на машине въезжает, верно? То есть тачку поставил, замкнул – и свободен, можно принять на грудь… Все так и делают. Так что правильно сказано про наш народ «не пьет верблюд – житель пустыни»!
Брательник, когда с ВУЗа своего выпустился, попал в район по распределению. Он знающий был, ушлый, и в вытяжениях с гипсами тоже разбирался. Ну и применял вовсю. А потом заметил: у него в палатах привязанных к койкам мужиков на третий-четвертый день ломать-колотить начинает, а у старого доктора, в соседних палатах – никогда! Он давай того лекаря пытать, в чем секрет. Тот пенсионер и объясняет – никакого секрета. Вы, коллега, своим страдальцам противошоковый раствор вливаете? Мой – а зачем? У них же шока как такового и нет, травмы не настолько тяжелые… А тот смотрит хитренько: а все-таки назначайте, назначайте, особенно в первую неделю, хотя бы через день. Брат попробовал, и все наладилось, никого не колбасит, а то уже до «белочки» доходило. Ну, помнишь, «товарищ Саахов» говорил: «горячий, весь белый». Делириум тременс, во как, хе-хе. Я специально выучил, тебя удивить.
А как-то к брату малыша положили, с ожогом приличным. Мамаша не досмотрела, он в бак с кипятком ухнулся. Еле спасли. Так там, ясное дело, и шок явный. Кровный мой и ему хотел этот раствор закапать, а старый док возражает: «А мальчику – не надо, обойдемся другими средствами». Тут братишка наконец выбрал время да в аптеку больничную зарулил. Подайте мне, кричит, пропись волшебного раствора, что взрослых выручает, а маленьким нельзя!
Они, фармацевты эти с провизорами, полчаса ржали. И чему, говорят, вас там в институтах учат? В том растворе (то ли Петрова, то ли Попова), оказывается, добрый десяток процентов чистого спирта. Само собой, мужику с бодуна флакончик такого волшебства в сутки – и больше ничего не надо! Потому как резкая отмена поддачи для белой горячки первое дело. А тут еще и травма, боль постоянная, движения никакого. И приехали… Ну а малышу пяти лет на кой черт пиво в крови, да с беленькой, вроде ерша в привокзальном шалмане? Вот и прав старый доктор на все сто.
Мой-то уже больше десятка лет в главном институте по травме отделением заведует. И сколько работает, ни одного делирия у его подопечных не случилось. Сейчас, конечно, всяких умных плазмозаменителей напридумывали, и кровь искусственная будто бы есть, но братан уверен: старые прописи забывать никак нельзя! В новых-то спирта ни капли!
Необходимое примечание
(внесено братом автора, д.м.н.________ Ф.И.О.)
Жидкость В. И. Попова (рецептура 1968г)
Глюкоза – 150,0
Хлористый натрий – 15,0
Хлористый кальций – 0,2
Хлористый калий – 0,2
Двууглекислая сода – 4,0
СПИРТ ВИННЫЙ 95% – 100,0
Вода дистиллированная до 1000,0
Индульгенция
Прожив без малого тридцать лет на белом свете, мог ли я предположить, что стану свидетелем и даже участником события сродни евангелистским? Окажусь в ситуации, когда муж выдает жене, если можно так выразиться, карт-бланш на вольное поведение? Без всяких ограничений, в самых прямых, недвусмысленных, предельно ясных выражениях? И даже без малейшего повода с ее стороны? А вот надо же, пришлось…
В тысяча девятьсот восемьдесят четвертом я в качестве прикомандированного врача оказался в вагоне эшелона, перевозившего из Казахстана в Белоруссию славных стражей неба. Уже состоялись стрельбы, ракеты попали куда надо, настроение у всех служивых замечательное. У меня тоже – ЧП не случилось, больных, раненых, ломаных нет. Тем более – с каждым днем-километром ближе к дому, семьям, женам…
Ехать почти неделю, а время в пути тянется медленно. Особенно без водки – она военным категорически не полагается. Читать можно, но надоедает быстро, темы для бесед-разговоров давно исчерпаны.
Поэтому неплохо, если образуется штука под названием «пуля» или, литературно говоря, преферанс. Еще лучше, когда коллектив для такого занятия уже проверенный, сложившийся в неоднократных «баталиях». Правильно организованная партия длится всю поездку, с перерывами на сон, еду, перекуры и исполнение прямых обязанностей службы. Ну, кто играет в преф, не даст соврать – чем дольше игра, тем интереснее бывают расклады, и, как следствие – выверты капризной фортуны.
На деньги не играли, элемент азарта привносился по-гусарски: с учетом результатов организовывалось проставление и угощение – пивком, например. По прибытии, естественно.
Среди участников тогдашней росписи был капитан-комбат по имени Виктор. «Победитель», по основополагающему латинскому корню. Командир он был хороший – в делах военных вполне грамотный, и к солдатикам относился нормально, никаких там неуставных взаимоотношений во вверенной ему батарее не терпел. К тому же слыл заядлым преферансистом и не упускал случая подчеркнуть свои умения на этом нелегком поприще.
Но в отношении разговоров о возможных вольностях касательно баб, женщин, барышень и вдов – отличался просто патологической щепетильностью, причем избирательной. То есть ему-то, безусловно, все вроде бы дозволено, а налево не ходит только из-за отсутствия таковой возможности. Особенно в степи или в лесу. А вот что и жена в его отъезды может себя не соблюсти – об этом если кто хоть намекнет… Мог допускать выражения, несовместимые с высоким званием советского офицера. Короче, ревнив был невообразимо.
Зенитчики – люди среди военных особенные, часто бывают дружны семьями, и все в компании знали: его Алла – просто ангел, с одним отличием – жива еще. Скромная, тихая, спокойная, замечательная хозяйка и строгая мать двоих детей. В общем, поводов для упреков-подозрений у него как будто не было и быть не могло.
Эшелон себе идет, время тянется, партия – своим чередом. И когда за вагонным окном замелькали родные пейзажи, компаньоны принимают решение: последний круг. Очков у всех примерно поровну, сенсаций не ожидается… но во время торга за прикуп на лице нашего Вити возникает уже знакомое всем подчеркнуто-равнодушное выражение. Тут к бабке не ходи – очень похоже, ему привалила нехилая комбинация. Торгуемся – шесть, семь… я с сомнением выдавливаю: «Восемь первых…», и позиция проясняется.
– Мизер!.. – небрежно бросает Витек.
Да, опыт есть опыт… А к нему, похоже, еще и фарт. Комбат обязуется не взять ни одной взятки из целых десяти возможных, и судя по ходу торгов, карты имеет для этого неплохие, но есть и возможность прокола. Еще нюансик: мой ход – после него, поэтому он в крайне невыгодной ситуации. Преферанс – не покер, многое играется в открытую, и очередность немало значит… в итоге – взятка, другая, третья…
– Паровоз, однако! – с фальшивым сочувствием поздравляют партнеры. Это специфическое название для такого конфуза.
Он, мягко говоря, удручен, ибо уже в серьезном проигрыше. Видя ситуацию, коллега комбата, знающий особенности его домостроевских, если не пещерных, взглядов на супружескую верность, утешает:
– Да не переживай. Верная примета: если в карты не везет – значит, жена не е…ётся!.. Налево не ходит, ждет, скучает, как полагается боевой подруге…
И тут же, оставляя без развития сюжет «Жди меня, и я вернусь…», пускается в разглагольствования на тему супружеских измен, в том числе преданных на первый взгляд женщин. В качестве образцово-показательного примера повествует о трагедии примерно такого же батарейного из соседнего полка, чья долгие годы казавшаяся безупречной спутница была поймана прямо в супружеской кровати…
– И с кем, спрашивается?!..
– И с кем же?.. – поневоле поддерживает ревнивец.
– Ладно бы с майором, сержантом или, на худой конец, прапором каким… Так нет же!.. С гражда-анским, – это слово оратор подчеркнул особой издевательской интонацией, – Доктором!
По окончании тирады все присутствующие почему-то осуждающе посмотрели в мою сторону. Я только пожал плечами – бывает, что поделаешь… но сам-то я – военный, и вообще – вот, весь перед вами, чист и непорочен!
– Кстати, Витек, – дополняет другой партнер, – У тебя голова по утрам не чешется?
А ведь едем не первый день, жара, духота, помыться толком возможности нет…
– Бывает… – опрометчиво роняет «победитель».
– Не иначе, рога режутся! – вздыхает шутник, компания хором ржет…
Но первый с серьезным видом возражает:
– Да брось, тогда бы он сыграл… хотя еще не вечер…
Витя скрипит зубами, бледнеет, краснеет, но молчит…
Ну, раз «мизер» не сыгран, карты раздаются прежним игроком, порядок ходов тот же, и тут Витек с победным видом объявляет десятерную! Это означает – всё собирается забрать. А такую игру положено проверять: все открываются, смотрят, прикидывают… У него на руках мощь: тузы-короли плюс в решающей масти четыре карты – туз, король, дама и десятка. А где остальные?.. а все остальные у меня. Расклад четыре на четыре, и первый ход – его… хуже не бывает. Опять непруха – как минимум без одной остается, и это – не проигрыш даже, а просто крах!
Липовый победитель с убитым видом сгребает карты в кучу – ему раздавать. Итог игры ясен, но круг надо завершать… а сострадательные сослуживцы снова заводят прежнюю пластинку: «Ну, раз уж настолько не прет, тогда твоя женка точно не… в общем, не это самое…»
И наступает момент истины! Маски сброшены!.. Бравый комбат, вскочив, в сердцах со страшной силой бьет картами по столу с криком:
– Да лучше бы она е…алась!!!
Между прочим, у «игрового» отсека к тому времени собралась добрая половина вагона. Партия, к сожалению, расстроилась, да и дорога к концу. Дивизионный командир услыхал вопли, подошел на шум, напомнил о личном составе. Подсчитали, прослезились, разошлись по делам.
Потом прибытие, разгрузка, обычные военные хлопоты. Все вроде путем, да вот только пивка триумфаторы от поверженного так и не дождались.
Не то чтобы он долг чести, карточный то бишь, похерил. Дело гораздо серьезнее – видимо, кто-то из наблюдавших его эскапады со смехом рассказал своей «половинке», а та, в свою очередь – Алле.
И «вольноотпущенная» с гвардейцем такую воспитательную работу провела – не до того ему стало, очень надолго. И за преферанс Витя на моей памяти больше не садился. Играй-играй, а языку воли не давай!
Бедуин
Всегда ли мы хорошо знаем людей, с которыми общаемся? Причем довольно близко и не первый год? К примеру, в одном полку служили, встречались семьями и т.п. Да, ответят многие, конечно! И будут неправы. Бывает совсем наоборот. То есть мы-то про них знаем, а они о нас – нет.
Сейчас поясню. Есть у меня два замечательных друга. С хирургом Колей знаком уже около сорока лет, с интернатуры еще, а с ракетчиком-зенитчиком Андреем, бывшим однополчанином – года на три меньше. Необходимо уточнить: Николай родился и вырос в наших краях, но по отцу-матери – чистокровный осетин, можно сказать, горец. Лицо кавказской национальности.
В девяносто третьем отправились мы как-то на природу – в деревню к моему папе. Там леса, озер видимо-невидимо, рыбы, раков хватает. Приехали, дело к вечеру.
Женам с дочками мы с Андрюхой, ибо Коля еще не был женат, поручили хозяев развлекать, а мужчины подались на одно из ближних озер. Типа на рыбалку. Ведь понятно же, когда трое мужиков собираются до кучи, рыбалка – не более чем предлог…
Колян ответственно сказал: у него с собой, и мы отправились. Кто ж знал, что он по неопытности взял только бутылку водки, даже без стакана. Доктор называется! А он, оказывается, думал – я как принимающая сторона, заботу о добавке, посуде и закуске возьму на себя. В общем, вышло небольшое недопонимание, приведшее к острому дефициту.
И когда на подходе к озеру ситуация прояснилась, Андрей с назидательным видом заявляет примерно следующее.
– Мне, ребятишки, довелось многое в жизни повидать…
Мы, ребятишки, такого внезапного и крутого налета никак не ждали. Даже остановились.
Оратор продолжил:
– Я, понятное дело, среди нас старший. Вот ты – (это он мне, эдак снисходительно), – в каком звании в армии был?
– Капитан медицинской службы…– говорю, – А то ты не помнишь? Мы же, вроде, один плац топтали, в одной палатке на Эмбе жарились…
– А ты? – (это Кольке, свысока), – тот отвечает:
– Старший лейтенант…
– Ну а я, товарищи младшие офицеры, – МАЙОР!
И, взяв из Колиных ослабевших от неожиданности рук флакон наш единственный, переходит к главному.
– Среди народов пустыни, где всегда остро не хватает воды, есть обычай: воду первому дают пить самому младшему. Берегут молодежь! С водкой же в точности до наоборот… – здесь отставной майор поднял бутылку на уровень лица и продолжил, обращаясь словно бы уже к ней и приглашая в свидетели, – И поскольку у нас не хватает именно водки, то ее первым будет пить самый старший! – и открыть уже норовит…
Тут Коля тормозит экс-майора:
– А что, мил человек, разве в пустынях и на равнинах воинские звания реальный возраст заменяют?
Бывалый несколько обескураженно:
– Нет, но есть же соответствие!
– А слабо?, – говорит мой горный друг, – Документально уточнить некоторые исторические факты? Права? с собой?
– А как же, – отвечает старший офицер, предъявляет гордо: – Вот, дата рождения – двадцать пятое августа одна тысяча девятьсот пятьдесят восьмого года!
Коля методично гнет свою линию:
– У меня тоже есть такие, но давай сначала на капитанские глянем.
В моих значится двадцатое июня, но годом ранее… а Николай еще уточняет:
– А у меня – вот, двадцать пятое мая того же пятьдесят седьмого! Так что, товарищ майор, – и твердой хирургической рукой восстанавливает статус-кво, забирая бутылку назад, – Позвольте вам не позволить!
Никак я не предполагал в друге моем Кольке способности так лихо из горлышка шарахнуть… Не менее половины пузыря принял, не поморщившись, и рукавом занюхал на зависть любому алкашу. Большое дело – адреналин и воля!
Пришлось и мне, так сказать, в грязь лицом не ударить. Почти допил.
Выражение глаз нашего пустынника надо было видеть…
Той ложки, что на донышке осталась, для утоления жажды явно было маловато, но молодым ведь крепкие напитки без меры пить нельзя! Старшие просто обязаны этого не допускать!
Ни за что!
Правила дорожного движения, говорят гаишники и инструкторы по вождению, написаны кровью. Я бы добавил: и слезами.
Как-то одна моя подруга, уже будучи вполне состоявшимся специалистом – она врач-педиатр, решила: ей жизненно необходимо самой водить машину. Муж ее Паша, шофер со всеми мыслимыми категориями, в прошлом автогонщик, да еще и механик, долго пытался отговорить. А когда не удалось, решил помочь в нелегком деле. Сколько он, бедняга, натерпелся – отдельный разговор. И охрип, и к валидолу начал привыкать… Она тоже охрипла, позже, об этом и разговор.
Но, в конце концов, поехала мадам. Жили они тогда в небольшой служебной квартирке, дом стоял на окраине Могилева, у больницы, где оба и работали, стоянка рядом. Только у стоянки была особенность.
Там местность с приличным уклоном, площадку выровняли, и с одного края получился довольно высокий своего рода обрыв. Не отвесный, но крутой. А поскольку асфальт укладывали силами больницы, то на бордюры не расщедрились, и площадка без паузы и обочины кончалась. Перепад высот – больше метра.
В одно солнечное летнее утро наша Маша собралась куда-то поехать уже без мужа. Она-то опытная вполне, месяца два самостоятельно в магазин и обратно каталась. А накануне вечером на машинке, недавно приобретенном «Фольксвагене» модели «Гольф», домой приехал Паша. И остановился передом к склону. Он профессионал, а профи обычно стояночному тормозу не очень доверяют и поэтому оставляют авто на первой передаче.
В автошколах еще со времен советского ДОСААФа все инструкторы, когда «чайников» учат, особо подчеркивают: перед включением стартера обязательно покачайте рычаг переключения передач, дабы убедиться – он находится в нейтральном положении. И еще: опять же обязательно выключите сцепление, то есть на педальку… вот эту, средненькую… нажмите до упора, не сочтите за труд.
А опытным закон не писан! Наездница за руль уселась, ключик в замочек, да и повернула.
Стартер, как известно, обороты дает хорошие. «Гольфик» буквально прыгнул и через долю секунды уже носик с обрыва свесил, на брюшко сел, и приехали. Мастерица руля в ужасе на тормоз жмет что есть сил… А автомобиль и не думает дальше ехать. У него передок ведущий, и при всем желании его не стронешь, пока передние колеса в воздухе, хоть любую скорость включи.
Но Маша все тормозит, она твердо уверена: сто?ит педаль хоть на мгновение отпустить, как машина упадет с кручи, перевернется, загорится и взорвется… Ей же не видно – падать некуда.
И здесь, перед лицом смертельной опасности, бывалый водитель в юбке вдруг вспоминает: она – женщина! Замужняя! Значит, есть кому вступиться, спасти, сохранить, и так далее, и тому подобное. Открыв окошко, она и рот открыла, а голос имела певческий, сильный. Звонкие вопли жители окрестностей запомнили навсегда.
– Паша-а! Паша!!.. Паша-а-а!!!
Там рядом сосед тоже к своему «Жигулю» подошел.
– Чего орешь? – спрашивает рыдающую каскадершу.
– Падаю!
– Так вылезай.
– Ни за что!
– Ну, сиди, кричи…
Сходил, позвал мужа несчастной. Тот смеялся до слез. Еле оторвали они ее вдвоем с соседом от руля. Машинке, конечно, хоть бы что.
Голос у Маши через день-другой восстановился, хрипота прошла. А Пашке, бедному, на месяц в супружеской ласке было отказано напрочь. Чтоб знал, подлец, в какую сторону носом парковаться!
Комплект
Все люди одинаковы только с точки зрения акулы. Может, еще могильного червя… В реальности – ничего подобного. Представители рода человеческого делятся на две большие части. Нет, не буквально, бензопилой, а в переносном смысле. По основополагающему признаку. Угадаете, что за критерий такой?
Нет, не на мужчин и женщин. Это слишком просто… И не по цвету кожи. Вероисповедание тоже ни при чем. Алкоголики и трезвенники? Ближе, но все равно не то. Кто сказал – живые и мертвые? Надеюсь, не всерьез… Табачники с наркоманами? А что, есть разница? Есть-таки? Ладно, но тоже не подходит…
В основе – привязанность, любовь! Не торопитесь, «гомо» и «гетеро» не в счет. Имеется в виду любовь к братьям нашим меньшим. Теперь всем понятно? Да-да, собачники и кошатники.
Первые обожают и держат у себя Рексов с Жучками, вторые – Барсиков с Мурками. Психологи находят и особенности характера, у одних привычку командовать, у других – к свободе, и много чего еще.
Но все проистекает из свойств именно не хозяев, а питомцев. Собачонка – та самовольно шагу не ступит, ждет приказа. Кошка – исключительно сама по себе. Псине велишь «сидеть», «лежать», «гавкать» – исполняет. «Фас» еще, не дай боже. А мурлыке говори не говори… Глянет надменно, и растворилась, одна чеширская ухмылочка осталась. Вышколенная собака – слышишь на каждом шагу. А вышколенный кот?
Так и их владельцы, старшие братья. Одни обучаемы, послушны, другие – увы… Человек, считающийся венцом творения – прежде всего животное. Млекопитающее. Но мыслить, говорят, из всей фауны свойственно только ему. Он себе это свойство присвоил, ярлычок подклеил. «Гомо» я, и не просто, а «сапиенс»! И как бы выделяется наш вид среди неразумных одной наиважнейшей способностью – к пониманию и учению.
А Владимира Ильича помните? Он что говорил? «Учиться, учиться и учиться!» Почему трижды, задумывались? А потому что с первого раза не доходит! Вот вам и сапиенс…
Все эти размышления – не для сотрясения воздуха. Среди кошек, собак, обезьян, крыс и прочих божьих тварей, над которыми мерзавцы в белых халатах издеваются в лабораториях, ни одна не станет раз за разом повторять свои ошибки. Крысу разок возле кормушки током долбани – больше не подойдет. А сапиенс? И в лоб ему, и по лбу, а он все лезет! Грабли – чисто наш, людской инструмент. Ныне, и присно, и во веки веков!
Это я с досады. С детства с котами-кошками, от собачьей братии сплошь бяки, но наука все не впрок… Одна классные штаны порвала, другая вообще обосцала… простите, намочила. Пугали до икоты, покусывали… Жратву любимую из-под носа воровали. А все тянет к ним, негодным.
Дело было в пятницу… Нет, точнее в субботнее раннее утро, неизбежное после пятницы двадцать третьего. Все те же грабли. Сам, сам во всем виноват! Как это – какое двадцать третье?! Февраля, разумеется, какое же еще!
Начнем по порядку. Как водится, ничто не предвещало беды. За исключением того, что наши «защитники Отечества» вернулись домой до срока, практически засветло. И менее натруженными (или нагруженными), чем ожидалось. Могли самостоятельно передвигаться и шевелить не только языком, но и конечностями.
Сама собой возникла продуктивная мысль – необходимо добавить. Отметить пошире, углубить-усугубить. Компании в таких случаях образуются стремительно, тем более хозяин грядущего застолья имел завидный талант командира, в недавнем прошлом военачальника.
Мужчины, они ведь тоже все разные. Я не о лысых-волосатых, мое распределение посерьезнее. Сильный пол, за редкими исключениями, можно смело делить на две основные категории: «А» – сигнальщики и «Б» – горнисты. Отличий несколько, суть поясню кратко. Одни – ведущие, другие – ведомые. Первые предпочитают из стакана, желательно налитого до краев.
Его полагается поднять на уровень лица и пристально взглянуть собеседнику в глаза со словами: «Ну, будем!», таким вот образом подавая пример.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/aleksey-kurbak/komplekt-69519085/chitat-onlayn/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Алексей Курбак
Тип: электронная книга
Жанр: Современная русская литература
Язык: на русском языке
Издательство: Автор
Дата публикации: 25.12.2024
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: О чем эта книжка расскажет? О людях хороших и разных. О детях, послушных не очень… Курьезах смешных и ужасных, зверушках домашних и прочих… Итак, обо всем понемногу – берите с собою в дорогу!