Главная страница | Научная фантастика | Дети Кронарха. Путь Наследника

Дети Кронарха. Путь Наследника
Артем Буряк


Никто никогда бы не подумал, что простому юноше по имени Джоджо, выросшему в племени дикарей, уготована высокая и, казалось бы, невыполнимая миссия – изменить веками установившийся ход вещей в мире под названием Тертус. Этот мир не образовался сам по себе, его создал и вдохнул в него жизнь вполне определенный Творец. Вершиной творения Создателя и самой большой загадкой для него стали люди, его дети, которых он создавал по своему подобию, наделив их бессмертием и передав свои знания, чтобы они продолжили его дело. Но люди утратили связь с Создателем, а вместе с ней позабыли о своем предназначении. Высокие и благородные цели сменились низкими и никчемными. И когда уже казалось, что все потеряно, появился луч надежды. Но сможет ли один человек, даже унаследовавший силу духа и знания древних магистров, противостоять власти тьмы, бросить вызов могучему противнику и одержать победу?





Артем Буряк

Дети Кронарха. Путь Наследника





Пролог


Человек – самое странное и таинственное существо. Он является как истребителем тайн, так и их источником, потому что если бы не было человека, то и тайны некому было бы разгадывать. Иными словами, человек сам себе выдумывает и ищет проблемы, не может без них жить. И если они совсем пропадут, то жить ему станет скучно. Без маломальских проблем человек начнет деградировать, болеть и в конце концов умрет. А это значит, что нельзя жить без засевшей в голове мечты, интересной и нужной цели.

Эта история о необычном человеке, который с самого рождения был не таким, как многие другие. Он жил в мире под названием Тертус. Этот мир не образовался сам по себе, его создал вполне определенный Творец. По легендам древних, Создатель, или Всеотец, как его еще часто называют, появился в необъятной пустоте и начал расти, развиваться. Постепенно он создал мир, а потом породил Марану – любимую дочь, которая была первым живым существом на единственной планете. Затем они вместе начали развивать жизнь, а все живые существа стали их детьми. Звучит подобное несколько странно, если воспринимать Создателей по образу и подобию людей. Но если рассматривать их как Высших творческих существ, то все становится вполне правильным и понятным. Тем более что это люди обрели подобие своих Создателей, а не наоборот. Причем подобие это до сих пор очень относительное. Вскоре начались те самые проблемы, о которых говорилось выше. С одной стороны, Создатели были не вполне готовы стать хорошими родителями, с другой – люди не понимали, как им стать хорошими детьми. В итоге случилась беда: люди и их Создатели оказались разделены. Они потеряли связь, способность общаться. Как всегда в подобном случае, когда дети теряют своих родителей, людей охватил страх. Конечно, подобное нельзя сравнивать с состоянием ребенка, заблудившегося в лесу, ведь это совсем другое. Но некоторые схожие детали весьма заметны. Люди потеряли не просто своих Создателей, но и учителей, стали утрачивать понимание своего предназначения, пошли на поводу у своих тел, совсем позабыв о том призрачном подобии, которое в них заложено. Они начали дичать, терять силу и дух. Высокие и благородные цели сменились низкими и никчемными. Это стало происходить повсеместно и очень быстро. Казалось, что человечество станет ничем не отличимо от других животных, но у Создателей все же оставались верные и чистые дети, которые всеми силами пытались замедлить отвратительный процесс. Но и у них не вышло. А когда уже казалось, что все совсем потеряно, появился новый луч надежды. Это был юноша семнадцати лет от роду, который жил в диком племени, и никто никогда бы не подумал, что он может хоть как-то повлиять на ход вещей в мире. Еще немного, и видеть такую необходимость никто бы не смог. Но это был необычный юноша. Он не отличался выдающимся умом или богатырской силой, разве что любопытство его своей громадой могло поразить любого, словно полная луна на южном небе. Его необычность скрывалась глубоко внутри, поэтому просто так наружу она выбраться не могла. До нее еще нужно было достучаться, да так аккуратно, чтобы не повредить.

***

Я открыл глаза. Мое тело находится в центре всепоглощающей бездны. Пытаюсь осмотреться, но в кромешной пустоте нет ничего, только я. Вдруг я почувствовал слабое подергивание пространства. Пустота как будто слабо, а потом со все большей силой начала беспорядочно двигаться. Но через мгновение все прекратилось, и меня вновь окутал покой. Становится страшно. Я не могу шевелиться. Пытаюсь закричать, но нет ни звука, ни даже ощущения, что я способен на крик. Я чувствую, как что-то в горле срывается, на губах и во рту появляется соленый привкус крови, а через мгновение я уже не чувствую ни губ, ни вкуса, ни тела. Ничего не вижу и не слышу. Становится еще страшнее, потому что я не могу понять, где я. Что мне делать? Может, я умер или просто ослеп, оглох? Постепенно приходит понимание, что я нахожусь здесь очень долго. Я тысячи лет нахожусь в центре пустоты, тысячи лет прошли в один миг. Значит, у меня нет тела – я тень…

Чувствую странное нарушение в пустоте. Будто грядет что-то великое, необъятное. Внезапный мощнейший столб света ослепляет меня, но это неправда. Я был в пустоте и не мог видеть. Я знаю это теперь, потому что есть свет, я его вижу, а значит, я не ослеплен, а прозрел. Но находился ли я в бесконечном свете всегда, или он появился только что? Что это такое? Я совершенно не понимаю, кто я. Я всегда был тенью или стал ею? Любое рождение сопровождают перемены. Это могут быть муки и боль, радость, счастье, а может, страх? Так всегда было и будет. Я родился? Но где я и когда? Я человек, или был человеком?

Через мгновение столб света становится крохотным огоньком. Но в пустоте он бесконечно огромен и будет необузданно и неистово сиять миллионы лет. Они снова проходят в один миг. Все это время я здесь, охраняю пламя, берегу его.

Теперь я – маленькая точка в центре белого огня и окутан не пустотой, но светом. Свет не может быть таким же бесконечным, как ничто. Мне посчастливилось увидеть его начало, а то место, куда дотянутся его лучи, станет границей, отделяющей мир света от мира пустоты. Но вдруг что-то изменилось. Свет уплотняется и, скрутившись в петлю, взрывается бесшумной мощью, выталкивая меня из себя. Мое тело стремительно несется в бесконечную даль, увлекаемое светом. Вскоре я преодолел границу мира света и устремился в мир без него – черный и холодный. Свет придал мне огромную скорость, и я влетел, казалось, в самое сердце тьмы. Отсюда тот бесконечный огонь, в котором я побывал, вновь кажется крошечной искрой. И крошечный огонек начал угасать. Он медленно меркнет, кажется, что он умирает. Я совсем недолго был с ним, но мне очень жаль его. Мне не верится, я не хочу, чтобы он пропал. Свет иссякает, его лучи больше не достигают меня во тьме, теперь ее очередь нести меня к свету – и она несет. Но поздно… Свет исчез, тьма уплотнилась, а пустота вернулась. Я снова один во всепоглощающей бездне. Но теперь все не так. Я чувствую холод. Ужасный холод раздирает мое тело на части, словно стая призрачных темных ледяных волков. Они рвут мою плоть, оставляя рваные раны. Я вижу свою сияющую во тьме кровь и понимаю, что свет сделал меня живым. У тени не было крови, а у меня есть. Она сочится из ран и обволакивает меня, собираясь в неповторимую подвижную живую форму. Сияющим алым узором она ежесекундно принимает самые разные, но симметричные и прекрасные формы вокруг меня. Волки растворились в пустоте, а я медленно засыпаю, чтобы проснуться кем-то другим…




Глава 1


– Смотрите, он просыпается! Дайте ему воды, он, наверное, хочет пить. – Незнакомые голоса выдернули меня из тягостного забытья.

Я открыл глаза. Закатные лучи солнца пробивались сквозь листья неизвестного мне растения, покрывающие хижину, в которой я лежал на охапке увядшей травы, постеленной на деревянный помост. Вокруг меня много незнакомых, с удивлением и любопытством смотрящих на меня людей.

– Не толпитесь, дайте ему пройти! – Безбородый мужчина в странной для моих глаз одежде поманил кого-то рукой. Толпа начала расступаться, а мужчина принялся осматривать мою голову, трогать лоб и щупать пульс на шее.

– Эй, парень, как ты себя чувствуешь? – Безбородый был невысокого роста, на вид ему было лет сорок.

Он суетливо растолкал медленно расступавшихся людей, и паренек лет пятнадцати подскочил ко мне, протягивая кружку с водой. Пить действительно очень хотелось, сильно болела голова, бока и левая нога. Я попытался приподняться, но тело онемело и слушалось плохо.

– Где я, кто вы такие? – Пить почему-то было трудно и неудобно.

– Мы нашли тебя на берегу реки. Не знаю, что с тобой приключилось, но ты лежишь здесь целый день, и боюсь представить, сколько ты пролежал до этого. Меня зовут Трован. Мы ловим здесь рыбу для нашего поселения. Так как ты себя чувствуешь? Ты болен чем-то?

– Нет, но тело болит и нога.

– Это понятно, ты весь в синяках, тебя избили?

– Нет, я плохо помню, что случилось, но меня точно никто не бил.

– Ладно, полежи пока, приходи в себя. Если хочешь есть, мы принесем вяленой рыбы.

Я поблагодарил странное, но дружелюбное племя за заботу, но есть еще не хотелось. Так что я немного полежал и попытался вспомнить, что же со мной произошло. Обрывочные воспоминания всплыли сразу, но связать их вместе я смог только к вечеру. Как раз в это время у рыбаков был ужин. Они позвали меня к общему костру, и очень кстати, потому что есть захотелось очень сильно. Неудивительно, что всем было очень интересно, кто я и как оказался в реке, так что Трован снова начал задавать вопросы.

– Ну что, вспомнил что-нибудь? Хотя бы имя свое? – Рыбаки тихо загоготали.

– Да, меня Джоджо зовут.

– Уже хорошо. Ты, наверное, кочуешь? Странно, что ты один.

– Нет, мое племя не кочует. Разве что на зиму мы в пещеры уходим.

– И далеко твое племя расположилось?

– Не знаю. Я совсем не понимаю, где нахожусь. Тут все такое незнакомое. Деревья, звуки, запахи… Словно я на другой земле.

– Не переживай, найдем мы твое племя. Расскажи для начала, что с тобой приключилось, что вспомнил? – Вспомнил я пока не много, но добрая компания и еда благоприятно повлияли на мою голову.

– Помню пещеру, я прятался от медведя, реку переплыл…

– То есть ты потерял сознание, когда спасался в реке от медведя?

– Нет, я переплыл реку и обосновался на ночлег на берегу. Нашел пещеру, а потом точно не помню, что произошло.

– Постарайся забраться в воспоминаниях подальше: как ты начал свой день, куда ходил, что делал. Так будет проще вспомнить последние события.

– Ну, хорошо… Я собирался пойти к Вечной поляне, чтобы проверить, не поспели ли красные ягоды. Ведь уже конец весны, а это то самое время, когда они должны быть в самом соку. Кроме того, многие звери их тоже любят, а значит можно поохотиться. Если принесу зайца или птицу, вождь похвалит меня перед племенем за усердие, и это послужит поводом больше меня уважать, ведь я самый младший в племени. – Когда я говорил, что сейчас весна, рыбаки переглянулись, но ничего не сказали, мне это показалось немного странным.

– А что, в твоем племени не уважают молодых? – удивился Трован.

– Не совсем так. Я самый любопытный, и часто лезу куда не следует. За это мне нередко приходится терпеть всяческие упреки и даже получать незаслуженные наказания. Понятно, что все мои беды происходят от любопытства, но победить его я не в силах. – Люди вокруг снова тихонько загоготали. Похоже, их веселят мои ответы.

– Ладно. А родовое племя твое как называется? – продолжал донимать вопросами безбородый. Но опасности я не чувствовал и рассказывал все с некоторым удовольствием.

– Мое племя называется Тиматак, но родился я в других местах, и никто толком не знает, кто я и откуда, потому что когда-то давно в лесу на маленького меня наткнулись охотники. Это произошло неподалеку от Вечной поляны.

– Ну а где эта Вечная поляна находится? Я не припомню племени с названием Тиматак, не знаю ни единой поляны, которую называют вечной.

– Племя Тиматак с незапамятных времен живет в долине реки Кая у высокой горной гряды. Нашего вождя зовут Доро, и его знают во многих окрестных племенах. Если про поляну не слышали, так, может, его знаете?

Трован переглянулся со своими друзьями, но все только разводили руками. Ни племени, ни вождя, ни даже реки с таким названием никто не знал.

– Расскажи еще о своих краях. Быть может, твое племя попросту называет своими именами знакомые нам реки и горы.

– Постараюсь… Кая – самая глубокая река в наших краях. В ней много рыбы и другой живности. Я очень люблю рыбалку с острогой. Зверья всякого тоже много. Старик Колн рассказывал о бобрах ростом с человека, которые живут вниз по течению. Я никогда их не видел, но странные нагромождения поваленных деревьев и гигантские старые запруды могут служить подтверждением слов этого старожила, ему ведь уже сто пятьдесят один год. А вот сомы точно водятся, и размерами побольше некоторых дубов. Один рыбак в прошлом году уронил корзину для рыбы в воду и поплыл за ней. Место для ловли он выбрал опасное, рядом с глубоким омутом. Тут ловится большая рыба, пусть и не часто. Мы увидели, как под Гареном появилась водоворотная воронка, и он скрылся в ней, не успев даже вскрикнуть. То был огромный сом, локтей, наверное, под сотню… Подобные опасности частенько нас поджидают в лесах и прериях, поэтому нужно быть достаточно опытным для одиночных походов…

– Все очень интересно, ты молодец, но нам сейчас это мало поможет, – с улыбкой перебил меня Трован. – Лучше расскажи о примечательных, особенных местах, которые ни с чем не спутаешь.

– Хорошо. Вечная поляна как раз очень примечательная. Ее в нашем племени многие считают проклятой. Я как-то встретил там оленя с двумя головами, и он меня очень сильно напугал. Но это случилось всего один раз, так что, может, он случайно туда забрел издалека. В племени мне никто не поверил тогда, но ходить на поляну стали реже. А меня почему-то все равно туда тянет, несмотря ни на что.

Говорят, когда-то в сердце будущей поляны упала звезда, а ее падение увидели охотники. Поваленные деревья раскидало по краям воронки, как солому. На сто шагов вокруг упавшей звезды не было даже травы, только голая земля и огонь. Охотники были неподалеку, и когда они прибыли на место падения, звезда была еще жива, но быстро умирала. На небе она сияла бело-голубым светом, а здесь гасла, меняя цвет с желтого на красный, а потом почернела. Многие захотели посмотреть на звезду, но на следующее утро она бесследно исчезла. А охотники, увидевшие ее, через некоторое время пропали. Так появилась история о проклятой звезде. Когда поляна заросла травой, на ней стали расти самые крупные и вкусные ягоды. Наверное, Туго сбросил эту звезду с неба, потому что она приносила беды в его небесных краях, и теперь она хочет искупить свою вину, помогая ягодам стать такими большими.

– Интересная история, а кто такой Туго? Это ваше божество?

– Нет, это самый главный дух. Его больше других почитают в нашем племени, потому что он первый появился в бесконечной тьме.

– В бесконечной тьме… Что-то это мне напоминает. И он создал небо и землю?

– Ну, вроде того. Он целую вечность о чем-то думал и решил умереть, покинул тело и стал самым первым духом, а из своих останков он сотворил землю, солнце, звезды и всех, кто живет на свете. Когда мы умираем, наши души устремляются к Туго, и он решает, как с ними поступить. Банду сказал, что души всех шаманов возвращаются назад на землю. Поэтому они могут говорить с другими духами и управлять погодой, огнем и еще много чем…

– А Банду – это ваш шаман?

– Нет, Банду – сын шамана. Я ведь уже все про охоту, рыбалку, грибы и ягоды знаю, вот и захотел поучиться у него, но он сам еще мало что умеет. Зато он рассказал мне предание про Туго. Я не совсем понимаю, как такое могло произойти, но, наверное, в мире духов так бывает.

– Скорее всего, это нелегко – умереть, чтобы дать жизнь чему-то еще, а?

– Не знаю. В конце концов, он же как бы и не умер, раз еще способен влиять на погоду и дарить удачу охотникам. Все это мне пока непонятно. И все-таки мне кажется, что Туго просто дурак. Зачем умирать, когда тебя не мучает ни голод, ни холод, нет никаких забот и никакой зверь тебе не страшен? Но стоит поменьше об этом рассуждать, а то он может увидеть мои мысли и наказать за них. Когда-то охотник Маро, преследуя оленя, поскользнулся и не смог поразить добычу. От досады он выкрикнул, что это Туго виноват, и назвал его оскорбительными словами, после чего в дерево рядом с ним ударила молния, оно треснуло, и одна из отлетевших щепок попала Маро прямо в глаз. Теперь мы не говорим и не думаем о Туго плохо.

– Но ты все же думаешь?

– Нет. Ну, сейчас да, а обычно – нет. Вы меня спросили, вот я и подумал. Теперь буду ждать шишку в лоб.

Трован и его друзья расхохотались.

– Ничего, ты уже получил «шишек» в реке. Расскажи еще про поляну и реку, про медведя. Вспоминай.

Я наморщил лоб и напряг память. В туманном воображении начали мелькать смутные картинки недавних приключений.

– Да, кое-что всплывает в голове. – Я вспомнил дорогу к поляне, как быстро добрался… – Полдень еще не наступил. Ветер доносил аромат полевых цветов и спелых красных ягод. Встав на четвереньки и пытаясь не шуметь, я аккуратно пробрался через колючие кусты. Трава не очень высокая, и мне были хорошо видны окрестности. На поляне никого не оказалось, и я начал собирать ягоды. Урожай в этом году оказался отменным. Видимо, ягодки завязались раньше обычного. Почти полная корзина набралась за два часа! – Я показал руками размеры моей корзины.

– Но вдруг на поляне появился странный запах. Я сразу же прильнул к земле и осторожно осмотрелся. Запах шел со стороны кустов неподалеку. Он был не то чтобы очень сильный, но за годы странствий я научился отличать важное от пустого. С минуту все было спокойно, но вдруг послышалось сопение, а затем чавканье. Это зверь пришел из леса на запах ягод. Он тоже почувствовал, что на поляне кто-то есть, и затих, а когда я перестал шевелиться, он успокоился и продолжил есть. Сначала мне было непонятно, кто находился в кустах. Я попытался отползти подальше, но как только пошевелился, чавканье прекратилось. У зверя был острый слух, и его повадки все больше пугали. Но как оказалось, испугаться нужно было намного раньше. Послышался звук тяжелой поступи и треск сучьев. На поляну вышел большой черный медведь. Матерый самец ростом с двух человек и с пятерых, когда встает на задние лапы. От такого не убежать… Даже не знаю, как я его проглядел. Медведи, даже самые крупные, очень осторожны. Этот почувствовал присутствие чужака и потому обеспокоенно вертел головой. Я замер в надежде, что он просто уйдет… Но медведь оказался любопытным и с негромким ворчаньем встал на задние лапы. Осмотревшись, он побрел в мою сторону. Я понимал, что если подпущу его слишком близко, то, когда он меня обнаружит, обязательно испугается и нападет. Тут мне несдобровать. Значит, остается единственный вариант – бежать без оглядки прямо сейчас. Вдруг мне повезет, и он не погонится, может, ягод объелся, например. Конечно, медведи очень быстрые, отлично плавают и лазят по деревьям. Если бы я заметил его раньше, то известил бы о своем присутствии – так часто делают охотники, потому что сытые и спокойные медведи не очень- то любят ввязываться в драки, – но теперь он находился слишком близко. Пытаясь не делать резких движений, я снял со спины заплечную корзину – может, она привлечет мишку, – медленно встал и спокойно пошел в сторону леса. Медведь заметил меня и, вращая ушами, растерянно смотрел в мою сторону. Но через пару секунд он взревел и галопом помчался за мной. Похоже, я его все-таки напугал, а может, он погнался за мной по другой причине – тогда это было уже совсем неважно. Я стрелой полетел к лесу. Как только забежал под сень деревьев, тут же направился к самым густым кустарникам. Позади слышался хруст сучьев и треск взрывающихся кустов – преследователь нагонял. Отчаянье придавало мне немыслимую скорость, но этого оказалось недостаточно. Через мгновение я почувствовал сильный удар. Медведь сбил меня с ног и отшвырнул в сторону. Перелетев через несколько крупных кустов и чудом не получив серьезных ранений, я кубарем покатился по неожиданно появившемуся крутому склону куда-то вниз. Ничего не видя и не соображая, я падал и кувыркался через колючие кустарники , пока не плюхнулся в реку. В этот момент моя сумка, лук и связка стрел разлетелись в разные стороны. Только амулет удачи остался болтаться на шее. Попав в воду, я принялся неистово грести руками и ногами. Пускай от этого скорость почти не увеличилась, но мне было немного легче от осознания того, что я стараюсь изо всех сил.

Медведь не полез за мной в воду. Берег был слишком крутой, и он то тут, то там неуклюже пытался спуститься, но у него ничего не получалось. Его лапы соскальзывали, плохо удерживая массивное тело на крутом склоне, а огромные когти не могли хорошо зацепиться за скользкую глинистую почву. Я заметил это, когда доплыл уже до середины реки. Течение было спокойным, но мощным, потому что в том месте очень глубоко. Меня быстро сносило вниз по течению. Грести назад – значит попасть в лапы к медведю, так что пришлось плыть к другому берегу. Прошло не меньше пятнадцати минут прежде чем я, обессилевший, с трясущимися конечностями, выбрался на сушу. Тяжело дыша от усталости, я перевернулся на живот и осмотрелся. Левый берег оказался пологим и заросшим густым лесом. Но возвращаться по этой стороне мне было опасно, так как здесь намного больше дикого зверья, а еще сюда иногда заходят охотники из чужих племен. Встречи с ними не всегда заканчиваются хорошо, особенно для одиноких путников.

Медведь мог находиться рядом еще довольно долго, несколько часов уж точно. Это означало, что, когда станет достаточно безопасно для возвращения, будет вечер. А по темноте возвращаться слишком страшно, к тому же я был в мокрой одежде. И потому я решил переночевать где-нибудь неподалеку, а на следующий день отправиться домой. А это означало, что мне следовало найти хорошее место для ночлега. Я брел вдоль берега и размышлял. Я всегда так делаю, когда странствую один – так меньше устаешь от скучной дороги.

– Как ты только волкам не попался, пока пребывал в своих размышлениях? – со смехом перебил меня Трован.

– Ты прав, иногда так задумаюсь, что на деревья натыкаюсь. Повезло, наверное.

– Ладно, продолжай свой рассказ, извини, что перебил, нам всем очень интересно. – Рыбаки одобрительно загомонили.

– Хорошо. Эта часть приключений помнится мне довольно четко.

Вскоре я приблизился к скалам у реки. Вечер был уже на носу, в мокрых шкурах бродить по лесу у реки довольно неприятно, особенно на пустой желудок. Я подумал, что в скалах наверняка найдется укромное местечко, а может, и пещерка.

Так и случилось. В нескольких сотнях шагов от берега я нашел небольшую пещеру. Перед входом в высокой траве зеленела рукотворная полянка со следами костра. Пару недель назад здесь кто-то останавливался. Их было четверо или пятеро, они расчистили место от травы и кустов, сделали кострище. В пещере оказалось три настила из веток и старой травы, значит, три путника отдыхали, пока остальные следили за костром и охраняли вход. Через полчаса моя одежда и мокасины уже сохли у костра, а я жарил пару ящериц, пойманных неподалеку. Поворачивая палочки с ящерицами, я думал о том, как мне повезло спастись от медведя и найти такое хорошее место для ночлега. Думал, что на следующий день вернусь в стойбище и все расскажу друзьям. Если бы на моем месте оказался друг Банду, то он точно наврал бы, что убил медведя, но его тело упало в реку и уплыло вниз по течению, или еще что-нибудь придумал бы.

До вечера я просидел у костра, размышляя о всяком. Время тянулось так медленно, что хотелось вернуться в племя сегодня же, но опыт подсказывал, что медведь может быть совсем рядом, и лучше дождаться завтрашнего дня.

На вечерней заре стало довольно прохладно, и я переместился в пещеру вместе с костром. После вечернего перекуса мне захотелось осмотреть свое убежище получше. Вооружившись горящей веткой, я пошел по расширяющемуся проходу. Мои предшественники оказались неплохими художниками и изобразили с помощью древесного угля свои приключения на стене и сводах пещеры.

Это были охотники, которым повезло с добычей – парой крупных оленей, – и они решили остановиться здесь на отдых. Скорее всего, рисунки оставили члены племени Тотоке, так как их земли ближе всего к нашим. Окончив осмотр наскальных образов, я отправился дальше. Мое убежище уходило куда-то вглубь скал. Любопытство заставляло идти все дальше, чтобы полностью исследовать пещеру, но ее конца все не было видно, а огонь на ветке почти угас. Когда я уже подумал, что нужно вернуться, до меня донесся странный звук. Какой-то приятный звон совсем рядом будто манил меня, и я прошел еще немного вперед. Пещера сделала небольшой изгиб, за которым оказался большой подземный зал. Освещавший мою дорогу огонь совсем пропал, оставив в руках лишь тлеющую палку, но это меня уже не волновало. Впереди, на другой стороне зала, лежало нечто удивительное. Таинственный предмет, сияющий фиолетово-голубым светом. Наверное, это он издавал приятный звук, заманивший меня сюда. Я отбросил в сторону бесполезную деревяшку и осторожно пошел к свету. Предмет освещал собой большую часть пещеры, и я хорошо разглядел свисающие со сводов и торчащие из каменного пола острые камни. Шаг за шагом я подкрадывался к голубому огню, а звон все усиливался. Меня немного смущало то, что источник звука был не там, где горел магический огонь, но я уже был не в силах отвести от него взгляд. Чудо из чудес заставило забыть об осторожности, и я как-то неловко оступился. Моя правая нога с треском провалилась под пол пещеры. Зал тут же заполнился звонким журчанием подземной воды, и я понял, что именно этот звук привлек меня. Течение оказалось очень сильным, а русло потока – скользким. Пол вокруг растрескался и обрушился в поток. Я попытался уцепиться за что-нибудь, но все вокруг быстро рушилось, и я полностью провалился в подземную реку. Дыхание перехватило. Ледяная вода несла меня по гладкому скользкому руслу. Временами я погружался с головой, но в основном успевал надышаться, потому что встречалось достаточно много карманов и полостей с воздухом. Пролетев, как щепка, несколько десятков шагов, я понял, что русло стало очень извилистым и непредсказуемым. Когда удавалось высунуть голову для глотка воздуха, брызги с силой били в лицо, из-за чего я не мог глубоко вдохнуть. Становилось страшно, ведь вскоре я мог сильно нахлебаться воды и утонуть. На крутых поворотах я сильно бился боками и локтями. Высунув руки из воды и не встретив препятствия, я понял, что подземный тоннель стал достаточно высоким, чтобы можно было высунуть голову и надышаться. Я сделал это и с жутким хрипом глубоко вдохнул. Вокруг ничего не было видно. А потом я сильно ушиб голову. Холод исчез, все исчезло. Очнулся я здесь, с вами.

Последняя часть истории погрузила меня в воспоминания так глубоко, что я полностью забыл о слушателях и окружающем мире, глядя в одну точку и пытаясь воссоздать мельчайшие детали своего приключения. Остальные смотрели на меня и слушали затаив дыхание.

– Да, парень, – первым нарушил молчание Трован. – Удивительная история с тобой приключилась. Но нам по-прежнему непонятно, откуда ты взялся. Ни скал, ни пещер в округе нет, только леса. Да и другие племена давно перевелись в наших краях – все стали жить у нас.

– Но что же мне теперь делать? Я должен попытаться найти дорогу к своим.

– Не переживай понапрасну, отдохни пока. Когда наберешься сил, мы отправимся к Нире, нашей мудрейшей. Она поможет тебе и покажет дорогу к племени, а если что, можешь остаться с нами. И племя твое прихватим, вам, поди, непросто живется?

Я не стал отвечать на его странный вопрос, ведь никому «просто» не живется. В ответ на мое молчание он лишь загадочно улыбнулся.

После ужина я поближе познакомился с рыбаками, поговорил с ними. К этому времени мне стало намного лучше, больные места перестали беспокоить, и я дал волю своему любопытству. Странная одежда рыбаков привлекла мое внимание. Она была мягкая, прочная и хорошо согревала. Мне очень захотелось такую, несмотря на то что она определенно была не прочнее моего покрова из обработанной оленьей кожи и заячьих шкурок. Рыбаки многое рассказали мне этим вечером. Оказалось, одежда у них сшита из льняной ткани, которую получают из растений, что меня поразило, и я сначала не очень поверил, что такой материал можно добыть из травы.

Трован оказался рыбником – лидером рыбаков. Они уходят из своего поселения и целую неделю ловят рыбу, добывают другие припасы, встречающиеся на реке. У них есть приспособления, которые называются повозками. С их помощью припасы доставляются в большое поселение – город. Он называется Кромен. Его населяет много людей, которые живут в хижинах из камня – так мне объяснили. Поэтому Трован ловит здесь рыбу так долго, ведь большому количеству людей нужно много еды.

Чем больше мне рассказывали, тем меньше я верил этим рыбакам. Слишком уж много удивительных и странных вещей у них в городе. Я даже начал подумывать, а не хотят ли они меня съесть. Но почему тогда раньше этого не сделали? Обманывать нет смысла, ведь я иду с ними и все увижу своими глазами. И какой дурак будет делать хижину из камня? Это как вообще можно сделать? С такой работой умрешь от усталости, прежде чем закончишь строительство. А вот повозки мне понравились. Уж если у них такие штуки водятся, то, может, и каменные хижины есть. Заметив мой интерес к устройству повозок, и в особенности к колесам, Трован сказал, что в городе я увижу еще больше чудес. Может, он просто хвастун, но даже несмотря на уйму недоверия, посмотреть на Кромен мне хотелось все сильнее и сильнее… Примерно в одиннадцатом часу вечера все свободные от работы отправились спать. Часть рыбаков должна скоро уйти на ночной лов, и я не стал мешать им готовиться. Но твердо решил, что наберусь смелости и завтра обязательно предложу им своою помощь на рыбалке.

Я всегда добывал рыбу своей счастливой острогой. Никто в Тиматак не мог поймать рыбы больше, чем я. Пришлось рассказать об этом рыбнику, чтобы он меня зауважал. Утром я отправился с рыбаками на лов – хотел принести пользу своим спасителям, а заодно показать свои умения. Для рыбалки они использовали странные приспособления под названием «уды». Я сделал серьезный вид, но очень хотелось рассмеяться – этими палками с нитью невозможно ничего поймать! Но через некоторое время я в полном недоумении наблюдал за рыбалкой кроменцев. Эти волшебные уды сами ловят рыбу! Я не мог оторваться от созерцания этого интересного и очень азартного процесса, а когда мне дали попробовать, то восторг чуть не разорвал на множество мелких кусочков мою душу! Я решил больше не хихикать над новыми друзьями и относиться к их чудесам повнимательнее. Трован не ловил рыбу, но следил за порядком и за другими членами группы, отдавал распоряжения. Его все слушались и уважали.

– Не дергай так сильно, плавнее. Вот, клюет. Ага… Осторожно, подсекай. Вот, молодец! – Я выкинул на берег крупного карася. – А ты смышленый, быстро учишься! – учитель хихикнул. – Вот попадешь в город, столько чудес насмотришься, уверен, тебе там понравится.

– Я тоже так думаю, и мне уже не терпится там оказаться! А когда мы отправимся в путь?

– Если улов будет хорошим, то сегодня же, после полудня. Нам нужно заполнить все наши ящики и корзины. Только после этого мы сможем уйти. К счастью, мы уже почти закончили.

– Здорово! А долго придется идти?

– Не очень. Если погода будет хорошая и ничего необычного не случится, то завтра к полудню будем в городе.

– Отлично! Я помогу вам с ловом, чтобы быстрее отправиться!

– Хорошо, бери эту удочку и лови на здоровье. – Трован протянул мне заветный предмет. – Но предупреждаю: так как ты человек целеустремленный, а это сразу видно, не вздумай устраивать соревнования с другими рыбаками. Удочками мы ловим только вот эту рыбу, которая в корзине, – Трован указал на плетенку с некрупной рыбешкой. – Мы ловим ее для развлечения между сменами, иногда едим в походе, а в город почти не берем, слишком мелкая. Ее можно солить и сушить, но городские жители ждут крупную, хорошую рыбу. Мелкую любой поймает…

Основной улов приносят рыбаки с сетью и бреднями. Эту рыбу ты можешь посмотреть в солевых бочках, которые в повозках стоят, и в свежих запрудах – мелководьях, огороженных сетью, чтобы рыба оставалась живой до конца лова. Я это к чему… Ты ведь был одним из лучших добытчиков в своем племени и, верно, захочешь проявить себя. Не нужно это. Просто лови в свое удовольствие.

– Спасибо, Трован, не стоит беспокоиться об этом. – Я отвернулся и принялся за рыбалку, а Трован постоял еще с минуту и ушел руководить дальше. А ведь он оказался прав. Я действительно мог не оправдать собственных ожиданий, а это влечет за собой потерю хорошего настроения. Доро всегда говорит: «Веселый дух – лучший друг удачи, а здоровью – родной брат». Что ж, сильно ускорить начало возвращения в город мне не удастся, но это не значит, что не нужно стараться!

Улов оказался отменным, и рыбалка на этой неделе подошла к концу. Все засуетились и начали собираться в дорогу. Всего в группе двадцать рыбаков, а таких групп больше десятка в Кромене, и они рассредоточены по окрестным рекам и озерам. У всех четко распределены обязанности, как во время лова, так и во время передвижений, а также при подготовке к переходам. Меня удивило то, как быстро они свернули свой большой лагерь. Основную часть улова и снастей рыбаки погрузили на повозки, в которые запряжены большие кони. Таких зверей я раньше не видел. Они очень похожи на крупных оленей без рогов, только намного сильнее. В первую повозку всегда запрягают самого опытного коня, а остальные идут следом за ним. В этой повозке обычно едет лидер, потому Трован погрузил в нее свои вещи. А мне он разрешил ехать вместе с ним.

Вся добыча распределилась по специальным ящикам. В них припасы долго не портятся благодаря специальному покрытию внутренней поверхности, которое бережет рыбу и не дает ей сильно нагреваться. В дороге Трован рассказал мне немного о Кромене. В особенности касаемо рыбаков. Все они живут в одном районе города и делятся на смены. Всего есть четыре смены, каждая из которых одну неделю в месяц занимается рыбалкой. Так же устроено у охотников. Есть районы ремесленников, которые делают все, что потребуется рыбакам и охотникам, а также землепашцам, портным и скотоводам. Мне было очень интересно, хоть я и не до конца понимал многое из того, о чем говорил рыбник.

Ехать с новыми друзьями было очень приятно. Широкая дорога извивалась среди лесов и холмов. Разговоры с Трованом то и дело отвлекали меня от происходящего в пути, как бы перелистывая страницы пейзажей вокруг. Иногда дорогу перебегал заяц, или испуганная косуля высокими грациозными прыжками устремлялась в заросли кустарника. Рассказы спутников о городе, его особенностях и необычных для меня вещах все больше разжигали любопытство. В разговорах я не заметил, как солнце склонилось к горизонту. Трован велел организовать ночлег, и через полчаса все расположились у костра в центре лагеря.

– Эй, Джоджо, помнишь, ты спрашивал о землепашцах? Так вот, у меня в сумке завалялось кое-что из того, что они делают. На-ка, попробуй. – Трован протянул мне ломоть подсохшего хлеба. В тот момент я не знал, что это и как называется, но хлеб мне очень понравился. Если бы я раньше знал вкусный и сытный хлеб, то мог уходить гораздо дальше от стоянки и дольше не беспокоиться о пропитании. Я поблагодарил Трована за все и отправился спать. Перед сном я все представлял, как могучие землепашцы не покладая рук добывают хлеб из земли. Новые впечатления никак не давали уснуть. Мне не терпелось попасть в Кромен. Я так мечтал о нем, что сон постоянно отступал. Поспав совсем немного, я оставил попытки и просто любовался звездами в ожидании восхода солнца. После завтрака мы отправились в путь, и я снова с восхищением наблюдал за тем, как быстро сворачивается походный лагерь. День выдался ясный, что еще больше подняло настроение. Но Трован заметил следы бессонной ночи на моем лице.

– Вижу, ты несколько взволнован, Джоджо?

– Спасибо за беспокойство, Трован, но все в порядке. Мне так хочется попасть в Кромен, кажется, там ждет что-то особенное. Поэтому я чувствую себя… как маленький ребенок, который остался один в лесу.

– Не стоит бояться, Джо. Там будет много нового для тебя, увидишь наши красоты. Если захочешь, останешься у нас – многие остаются. – Трован хлопнул меня по плечу.

– Ты меня не так понял. Я никогда не боялся оставаться в лесу. Но лес для ребенка – это нечто огромное и удивительное, полное тайн и опасностей. Он давно перестал вызывать у меня непонятный трепет, который сейчас вызывает Кромен. Раньше многие зимы в моей жизни ничего не происходило, а теперь я не знаю, чего ждать.

– Вот как? Тем не менее, ты не будешь один в этом лесу, я обещаю. И опасностей ты не встретишь! – Трован улыбнулся. – Ты говоришь не так, как другие жители, пришедшие к нам из лесов. Думаю, ты понравишься Нире.

– Спасибо, рад это слышать!

– А кто тебя этому научил?

– Говорить не как другие? Не знаю, само как-то выходит. Я много общался с нашим шаманом и его сыном. Наверное, от них перенял.

Разговор с лидером группы взбодрил меня. Остаток пути я провел в приподнятом настроении, а непонятная тревога отступила. Спустя пару часов мы вышли из леса к предгорной долине. Отсюда я впервые увидел Кромен, и это было невообразимо! Пока еще солидное расстояние не позволяло полностью его оценить, но ничего подобного, сделанного человеком, да еще и таких размеров, я никогда раньше не видел. Дорога извивается между полгими холмами и упирается в высокие белые стены. Видно, что все сооружения за стенами тоже белого цвета, а в центре стоит высокая башня, имеющая две вершины. Город находится у основания высокой горы, так что его стены полукольцом примыкают к ее крутым склонам. Создается впечатление, что раньше гора была как бы целой, а город просто взяли и высекли из ее части. Когда мы приблизились, я смог разглядеть водопад, падающий с отвесной скалы прямо в центр городского полукруга. Трован сказал, что здесь берет начало река Нека. Она снабжает город чистой водой и вытекает через решетки в стене. По Неке можно спуститься на лодке и попасть в полноводную реку Гаю – ту самую, в которой меня нашли. Через полтора часа мы вошли в Кромен. Вблизи он оказался просто огромным. В высокой стене распахнулись массивные ворота. Кто их открыл, не видно – наверное, сработало какое-то очередное хитрое приспособление. У ворот стоял всего один человек. Трован подошел к нему и заговорил, положив правую руку на его правое плечо.

– Здравствуй, Авар, надеюсь, в наше отсутствие не появились плохие вести?

– Здравствуй и ты, Трован. Нет, все хорошо, жизнь идет своим чередом. У вас, как я вижу, тоже нет проблем и, кроме улова, вы везете пополнение.

– Да, не зря ты стоишь привратником, все примечаешь. – Трован хихикнул. – Ты прав, мы выловили юношу в реке. Говорит, что не из этих мест. Пусть встретится с Нирой.

– Конечно, кто как не Мудрейшая сможет ему помочь. Не смею вас больше задерживать, входите, заканчивайте смену.

– Спасибо, Авар, доброго дня.

Трован сделал знак, и наш небольшой караван углубился в город.

Множество людей в аккуратных одеждах, каких я никогда раньше не видел, ведь они сделаны не из шкур, снуют туда-сюда. Нас приветствуют, нам улыбаются. Здесь живет больше пяти тысяч человек, и все друг друга знают. Многие, завидев Трована, спешат поздороваться с ним, расспрашивают о рабочей неделе, на что он отшучивается, да говорит о случайных новобранцах, косясь на меня. Я же не замечал этого, поглощенный осмотром города, его больших каменных домов, красивых ровных улиц, площадей и разглядыванием людей, его населяющих. Меня нетрудно понять. Все невероятное, то, что не может даже присниться, собралось в одном месте! Дома из цельного белого камня, множество разных людей, а я до этого момента никогда не видел племен, состоящих более чем из сорока человек. Всюду вокруг конструкции и приспособления непонятного, но чудесного предназначения. Я впервые увидел фонтаны, статуи, росписи на стенах, площади, выложенные разноцветной плиткой. Трован не уставал отвечать на все мои вопросы, дождем проливавшиеся на него с каждым новым поворотом. В то же время он спешил отправиться на «раздаточную площадь» – место, куда срочно должна быть доставлена свежая добыча. Там она будет распределена между населением, а лишнее отправится в «клодусы» – холодные пещеры. Для хранения продукты покрывают специальным составом, но чем быстрее они будут розданы, тем лучше. В моем племени все, что ты хочешь получить, должно быть на что-то обменяно либо добыто тобой лично. В Кромене можно получить все необходимое в обмен лишь на честный труд во благо города и его жителей.

Достигнув раздаточной площади, Трован выгрузил свой улов в виде свежей и уже готовой к употреблению вяленой рыбы. Ее сразу же начали разбирать люди, ожидавшие возвращения рыбаков. К некоторым из них подскочили женщины и с радостным визгом кинулись им на шею – видимо, жены. Я помог выгрузить рыбу, а после Трован подошел ко мне:

– Ну как, понравился город?

– Еще бы! Я никогда такого не видел и хотел бы остаться тут подольше! Надеюсь, это возможно?

– Конечно, не вижу препятствий с нашей стороны. Думаю, мы найдем тебе место. Но первым делом ты должен отправиться к нашей правительнице.

– Правительнице? Ты еще не рассказывал о ней…

– А ты не спрашивал, – усмехнулся Трован, – но я понимаю, тебе было не до того. – Он улыбнулся. – Нашу правительницу зовут Нира, она самая старшая жительница Кромена и его основательница.

Я немного смутился, потому что город выглядел довольно старым.

– Основательница? Мне казалось, Кромену много веков, но, выходит, это не так?

Трован посмотрел на меня, не убирая улыбки с лица.

– Ты во всем разберешься очень скоро. Если Нира сочтет нужным, расскажет о себе сама.

Я решил не расспрашивать больше Трована, раз он того не хочет. Но мне показалось странным, что он впервые не ответил на мой вопрос. Тем временем мы покинули площадь и направились к высокой раздвоенной башне. Я был полностью уверен, что правитель должен находиться там и восседать в самом высоком месте города, но мы прошли мимо. Мы шли по лабиринту из белых домов, где нетрудно заблудиться, попав сюда впервые без провожатого. Вход в каждый дом был прикрыт занавеской, вышитой цветными нитями. То и дело встречались изображения животных и растений, каких-то инструментов. Это мог быть рисунок на стене или вышивка на занавеске. Трован сказал, что так обозначают себя семьи различных ремесленников. Охотники любят изображения животных, земледельцы и травники – растений. Пройдя по улицам, мы вышли к небольшой площади, за которой возвышалось красивое сооружение необычной формы – белоснежная пирамида без вершины, увенчанная каменным шаром. Она была ступенчатая, на каждом ярусе видны дорожки, скамьи, а также живые деревья и цветы. Я насчитал четыре яруса. Слышалось заливистое пение птиц, а звуки города были будто приглушены в этом месте. Пройдя половину площади, я увидел лестницу, вырезанную посередине обращенной к нам грани пирамиды. Она вела к основанию шара. На каждом ярусе был вход в пирамиду. В проеме самого верхнего показался силуэт женщины. Она остановилась у края лестницы и посмотрела на меня.

– Вот, тебя уже ждут. – Трован кивком головы указал в сторону женщины. – Не бойся, она добрая. – Мы подошли к основанию пирамиды. Он сделал небольшой поклон, не сводя глаз с правительницы. – Джоджо, я должен идти, мне не следует подниматься с тобой. Она мудра и расскажет тебе все, что ты должен узнать. – Трован похлопал меня по плечу и ушел в сторону района рыбаков.

Мгновение я стоял неподвижно. Уход единственного друга лишил меня чувства уверенности. Женщина наверху смотрела на меня. У нее красивые черты лица, волосы белые, но не седые. Она совсем не похожа на старуху. Вдруг тревога прошла, я поставил ногу на первую ступень…




Глава 2


Предо мной стоит невообразимой красоты женщина, лет тридцати пяти на вид. Белое платье до пола с узором в виде ветвей растений, как будто оплетающих ее тело, облегает стройную фигуру. Твердый взгляд иссиня-голубых глаз пронизывает насквозь из-под светло-русых узких бровей. А длинные светлые волосы пышными локонами окутывают ее, дотягиваясь до пояса. Кажется, что ее кожа и одежды излучают слабое сияние. Она улыбнулась и жестом поманила за собой. Мы вошли в просторный зал с колоннами, посреди которого стоит здоровенный круглый каменный стол с резными ножками в виде древесных стволов с корнями, уходящими в пол. К столу от входа ведет синяя с красными краями ковровая дорожка. Через несколько распахнутых дверей видны коридоры, где то и дело мелькают люди в длинных одеяниях. Правительница подошла к столу, на котором стоит кувшин, кружки, блюдо с ягодами и с легкостью отодвинула каменный стул, который, судя по его размерам и скрежету ножек по гладкому полу, весил не меньше взрослого лося.

– Садись, юный человек, ты, видно, притомился в дороге. – Женщина отодвинула соседний стул и села. – Здесь есть еда и немного нектара, угощайся, если хочешь.

Я был в легком оцепенении. Позабыв закрыть рот, я сел и уставился на правительницу. То, что стул оказался мягче всего, что я ощущал в жизни, не так меня удивило, как могло бы – наверное, я уже начал привыкать к чудесам. Аппетит и жажда улетучились бесследно.

– Не бойся, мой юный друг, – улыбнулась она. – Ты, верно, уже знаешь, что меня зовут Нира. Я не желаю тебе зла и хочу, чтобы ты рассказал, кто ты и откуда. – Нира закинула ногу на ногу и положила руки на колени, приготовившись слушать. Губы поначалу не слушались, и вместо речи у меня выходило бессвязное мычание.

– М… Ммм… Меня зовут Джоджо… Я из племени Тиматак, что под горой Торо. Несколько дней назад я отправился на Вечную поляну за ягодами, на меня напал медведь, и мне пришлось ночевать в пещере. Там я провалился в подземную реку, а потом меня нашел Трован. Теперь я здесь… – Почему-то явственно ощущалось чувство стыда и смущение, будто я не достоин даже открывать рот в присутствии этой женщины.

– Хм, гора Торо, Тиматак? Я никогда не слышала таких наименований…

Правительница встала и подошла к одной из стен зала. Она взмахнула рукой, и на серой стене вспыхнул голубой рисунок.

– Подойди, пожалуйста, Джоджо. Перед тобой карта прилегающих к Кромену земель. Вот так, – она ткнула пальцем в конусообразный узор, – выглядят горы, а вот так – реки, а это леса. Здесь стоит Кромен, вот дорога, по которой вы шли от участка Трована. А это, – она взмахнула рукой, и изображение уменьшилось, охватывая большую территорию, – земли вокруг города на три дня пути. Ты что-нибудь узнаешь? – Я подошел к карте. Мне знакомы обширные территории вокруг Торо и горной цепи, к которой относится наша великая гора. Видеть все сверху очень непривычно и, напрягая воображение и память снова и снова, я убедился, что ничего на карте не соответствует известным мне местам.

– Странно… – сказала Нира, задумчиво всматриваясь куда-то сквозь стену. – Если тебя вынесла подземная река, а потом несло течением к промыслу Трована, то место твоего ночлега обязано быть на этой карте. Но его здесь нет, и я вижу, что ты не обманываешь меня… В таком случае кто-то прямо или косвенно помог тебе добраться до рыбацких угодий Кромена. Не волнуйся, мы найдем способ вернуть тебя домой. – Очаровательная улыбка вновь озарила лицо правительницы.

– По правде сказать, я бы хотел остаться здесь, хотя бы ненадолго, если можно. – Мне почему-то было стыдно говорить это, и я опустил глаза.

– Хочешь остаться? Разве тебя не ждут родные и не льют по тебе горькие слезы? – На секунду ее лицо стало серьезным, но спустя мгновение снова расцвело в улыбке.

– Нет, Великая правительница, я сирота. Люди из племени нашли меня ребенком, вырастили и научили жить в лесах. У меня остались друзья, и, может, я увижу их когда-нибудь, но сейчас я хочу остаться здесь и научиться тем чудесам, которые вижу на каждом шагу. В племени все привыкли к тому, что хищники, болезни или несчастья часто забирают его членов. Моя пропажа не вызовет особых переживаний. – Теплая улыбка правительницы и добрые слова придали мне уверенности. – Я бы хотел научиться добывать хлеб и делать уды, я могу вначале собирать для вас коренья или ловить зайцев, пока не смогу приносить такую же пользу, как другие жители.

– Мы примем тебя без всяких условий. В мире не так много людей, чтобы опасаться недостатка места в Кромене, Джоджо, а при необходимости его можно расширить. – Правительница непринужденно, но в то же время как-то величественно говорит со мной, прекрасные голубые глаза улыбаются несмышленому мальчугану. – Многие пришли к нам из лесов и теперь счастливо живут в этом городе, ведь именно для этого он был построен. Люди должны вместе противостоять опасностям и жить, не нарушая гармонии… Твой дом будет готов завтра, а пока ступай к Тровану, раз уж вы подружились. Спроси любого прохожего в городе, тебя отведут к его жилищу. Сегодня останешься у него, а с завтрашнего дня он начнет учить тебя нашим порядкам, тем более что ему следующие три недели больше нечем будет заняться. Меня тоже ждут дела, Ттак что мы пока прощаемся с тобой, Джоджо. До свидания, юный друг, мы встретимся, когда ты выберешь себе занятие по душе. – Правительница направилась к выходу из зала, но вдруг остановилась и еще раз странно посмотрела на меня, о чем-то задумалась и ушла.

Я так растерялся, что позабыл поблагодарить правительницу, от чего мне стало гадко и стыдно. Уходя, я заметил мужчину, все это время неподвижно стоявшего в темном углу у дверей зала. Мне не удалось хорошо его разглядеть, бросилась в глаза лишь густая темная борода, отросшая почти до живота. Этот человек показался мне подозрительным. Он слышал разговор и точно не хотел, чтобы его заметили. От этого мне стало на миг не по себе, но как только я спустился с пирамиды, его образ исчез из моей головы. Нужно было как можно скорее найти Трована.

Народ в Кромене оказался очень дружелюбным. Первый попавшийся прохожий согласился провести меня к дому рыбника. Мы немного побеседовали по дороге, а я одновременно продолжал разглядывать город. Все сооружения здесь выглядят примерно одинаково. Белые каменные здания, не всегда правильной формы. Некоторые – совсем маленькие, другие – большие, в несколько этажей. Дом Трована, небольшой, с парой маленьких оконцев, расположился на краю квартала рыбаков. Его хозяин сидел в деревянном кресле перед входом в свое жилище с кружкой в руках и о чем-то сосредоточенно думал.

– Привет, Трован! Меня направили к тебе. – Я весело подскочил к задумчивому человеку. Трован поднял глаза и отставил кружку в сторону.

– Я не сомневался, что так будет. Правительница сказала что-то интересное?

– Она расспрашивала обо мне, больше ничего. Скажи, она колдунья? Я видел, как она взмахнула рукой, и на стене появилось изображение, а перед этим она с легкостью двигала огромный стул!

– Нет, что ты. Она обычный человек, просто мудрый и много интересного умеет. Она разрешила тебе остаться?

– Да. Нира велела передать, что раз тебе нечего делать, ты научишь меня здешним порядкам. Завтра будет готов мой дом, а сегодня я останусь у тебя. Расскажи мне еще о ней. Она так прекрасна, не верю, что она не колдунья! – После разговора с Нирой меня переполняли эмоции. Хотелось узнать все и сразу, в груди полыхал огонь любопытства.

– Я простой рыбак, мне неведомы и неинтересны тайны правительницы. Я знаю только, что она добрый человек, который основал этот город, показал людям, что нужно делать, чтобы никто ни в чем не нуждался. Иногда к нам приходят новые люди, некоторые остаются. Я обучу тебя тому, что должен знать горожанин – житель Кромена. Потом ты выберешь ремесло, которым захочешь заниматься, и мы найдем тебе учителя. Если ты не станешь нарушать наши правила, то тебя ждет долгая счастливая жизнь кроменца. – Трован хлопнул меня по плечу и улыбнулся.

– А если буду нарушать? – Трован почесал подбородок.

– Вообще-то еще никто не нарушал… Правила простые, естественные. Лучше не думай об этом. А завтра я начну твое обучение. Вот, – Трован взял кружку и плеснул туда из кувшина, – хочешь яблочного напитка?

– Давай! – я взял кружку и отхлебнул кислой жидкости.

Мы прошли в дом рыбника. Как и другие, он был сделан из цельного огромного камня. Внутри было две комнаты: жилая и хозяйственная. Мы расположились в жилой, в которой больше места и где стоят стол, стулья, пара кресел, пара больших стеллажей. Также здесь множество предметов, которые я еще не знаю, на полу и стенах висят цветные шкуры с красочными изображениями разных рыб, которые называются коврами. До вечера мы беседовали о рыбалке, я рассказывал о своих приключениях в лесах, а Трован – об интересных случаях на своей работе.

– А какие местные племена живут в окрестностях города? – Меня очень интересовал этот вопрос: вдруг знакомое название услышу или хотя бы намек на свое местонахождение.

– Никакие, – коротко ответил Трован, но мой пристальный взгляд заставил его рассказать подробнее. – Вернее, одиночки иногда встречаются, но очень редко. Крупные племена уже давно присоединились к Кромену, и с нами живут сейчас их потомки. Жители не очень любят встречаться с этими одиночками, приходящими из дальних краев, – ведь неизвестно, чего от них можно ожидать. Они всегда грязные, напуганные, больные. Удивительно, но ты не похож на тех, что я раньше встречал. – Трован, кряхтя, перенес центр тяжести на другую сторону тела, опершись правой рукой на подлокотник кресла. На столе лежала сушеная рыбина, которою хозяин, похоже, потихоньку ковырял уже не первый день.

– Наверное, это от того, что мое племя ведет свой род от древних магов. У нас принято мыть тело, соблюдать порядок, следить за чистотой и запахом. Я встречался с другими племенами, у них такого нет.

– Значит, у тебя хорошее племя. А где вы живете, в пещере? – спросил Трован, отплевывая мелкие рыбьи кости.

– Нет, нам приходится кочевать время от времени. Но наши стоянки постоянные. Вот зимой – да, приходится перебираться поближе к пещерам.

– А что, в пещерах теплее? – Тровану между зубов угодила рыбья кость, и он безуспешно пытался ее достать.

– Можно и так сказать. Ветра меньше, согреться у костра легче. Правда, пещеры и зверье любит, могут волки прийти или еще кто.

– И тогда вы с ними деретесь?

– Нет, в основном шумим, машем копьями, чтобы они испугались и ушли.

– Понятно. У нас такого не бывает. В основном все спокойно. И зимы очень мягкие – теплую одежду почти не достаем. Тебе понравится. – Кость наконец-то выскочила, и Трован смог говорить свободнее. – Наши жрицы легко находят общий язык с любой живностью. Хищники не нападают на наших животных и на людей тоже. Наши коровы и свиньи вырастают большими и здоровыми. Мяса всегда вдоволь, молока, сыра, сметаны – потом дам тебе попробовать. Охотники почти не нужны уже, они все скоро скотоводами станут. – Трован немного злорадно хохотнул.

– А что, ты не любишь охотников? – удивился я.

– Не то, чтобы не люблю. У нас с ними небольшое соревнование было. Вроде не понятно, кто нужнее – охотники или рыбаки. И так и эдак рассуждали, потом и в город слух прошел, появились сторонники у тех и у других. Потом начали наши возы сравнивать – чего больше привезли, мяса или рыбы. Магистры посмеивались над нами, и только Нира прекратила наши соревнования. Слишком много стало появляться в городе и рыбы, и мяса. Девать уже было некуда, а мы все тащили, пытались доказать что-то друг другу. В итоге даже в холодных пещерах еда портилась, и приходилось ее выбрасывать. Нира запретила нам заниматься подобной ерундой, и, конечно же, мы ее послушались. Но небольшая вражда осталась. А недавно появились достаточно сильные жрицы, которые так скотоводам помогли, что охота теперь совсем не в цене стала. Тем более что мясо диких зверей всегда не такое нежное и вкусное, как у домашних.

– Я никогда не пробовал мясо домашних зверей.

– Значит, сегодня попробуешь! – улыбнулся Трован. – Вот проголодаемся и пойдем за мясом.

Наша беседа длилась до самого вечера. Было очень интересно говорить обо всем, связанном с Кроменом. Многое оставалось не совсем понятным, но от этого было только интереснее.

После ужина мы вышли прогуляться по городу, а когда вернулись, Трован достал штуку, похожую на носилки, и соорудил мне подобие кровати – приспособления для сна. В Тиматак мы спим на мягких подстилках из листвы, травы и шкур, а кровать – совсем другое дело! Трован лежал на своем ложе, а я на носилках. Мы лежали и говорили обо всем до поздней ночи. Я даже позабыл о том, что нужно обязательно хорошо выспаться, ведь завтра начнется мое обучение.




Глава 3


Следующие три недели я провел со своим другом и наставником. Каждое утро мы выходили из дома, и Трован водил меня по городу или его окрестностям, показывал значимые места, рассказывал истории о них, знакомил с некоторыми кроменцами. Все кругом было очень интересно, поэтому я моментально впитывал новую информацию.

Мне стало известно, что Кромен существует более двух тысяч лет. Его основала Нира со своими учениками. Сколько я ни расспрашивал, Трован не говорил, откуда они пришли, мол, не знает, но я почему-то ему не верю. Город построили всего за несколько дней. Жителей сначала было немного, но со временем их численность росла. Первым сооружением стал «Храм Двух Начал». В нем обосновалась правительница с учениками, а дома других людей постепенно строились вокруг. Вскоре появились районы Кромена. Ученики Ниры стали первыми наставниками тех людей, что приходили сюда и становились новыми жителями города.

У нас в Тиматак ходят предания, что когда-то давно миром правили маги. Это сильные колдуны, которые намного сильнее любого шамана и были они великими детьми Туго. Они использовали магию, чтобы творить чудеса, побеждать чудовищ. Вот только даже в преданиях они не могли делать того, о чем я узнал здесь. Трован все равно убеждал меня , что первые ученики Ниры были вовсе не магами, но я так и не понял разницы, ведь они лечили раны и болезни прикосновением, лепили из камня, как из глины, зажигали огонь и перемещали предметы взглядом – и это далеко не полный перечень магических умений. Через некоторое время он все-таки махнул на меня рукой и разрешил называть их магами, но наказал, чтобы я всегда имел в виду, что это не так. А я праздновал его капитуляцию как свою маленькую победу.

Когда мы продолжили изучать историю Кромена, я узнал, как ученики стали учителями и начали обучать приходящих в город людей тем ремеслам, в которых больше всего разбирались. Эти маги уже давно умерли, но многие кроменцы до сих пор почитают их и часто просят о помощи в надежде, что будут услышаны.

Ордана занималась животноводством, Арта – врачеванием. Цира хорошо разбиралась в выращивании растений и уходе за ними, она стала наставницей земледельцев и портных. Ей помогал Огдин, который умел обращаться с землей, делал ее плодородной. Вентор учил каменщиков и кузнецов. Не каждый мог постичь его науку, но в конце концов самые сноровистые научились повелевать камнем и металлом. Его последователи создавали все, что угодно из этих материалов, и очень быстро. Подобный мастер построил мой дом следующим утром после разговора с правительницей. Трован специально привел меня посмотреть на «строительство», сославшись на то, что это часть моего обучения. Каменщик заставил кусок скалы вырваться из тела горы, и повиснуть в воздухе. Потом, замысловато водя руками в воздухе, он извлек из цельного здоровенного камня все лишнее, сделав мой будущий дом. Мастер перенес жилище на специально подготовленное место, и домик был завершен! Первый мастер немного утомился от столь тяжелой работы, на его место пришел другой. Из оставшегося камня он сделал кровать, стол, три стула; спросил, что мне еще нужно в доме, но ответа не дождался, потому что я не мог говорить и, тем более, думать о насущных потребностях после увиденного. Я обомлел, да к тому же мне тогда еще были неизвестны те многочисленные предметы, которые облегчают быт, домашняя утварь, которая есть у каждого кроменца. Лишь через неделю я привык к чудесам Кромена и перестал относиться к ним, как… дикарь. Это облегчило Тровану поставленную задачу, и он стал рассказывать мне более сложные вещи.

После того как наметились основные районы, они начали заполняться жителями. Первыми горожанами стали люди из окрестных племен. Не сразу, но все они осознали выгоду проживания за белыми стенами. За века население города многократно выросло и теперь представляет собой, как сказал Трован, «сложный гармоничный организм». Конечно же, основой процветания стало мудрое управление прекрасной Ниры. Каким бы сложным не называл кроменский «организм» Трован, если разобраться, то устроен он довольно просто.

Благоразумное счастливое население не может навредить себе, а благополучие и процветание являются всего лишь ненавязчивыми спутниками народа, достигшего гармонии. Таким образом, каждый кроменец четко знает свое место и дело. Работая в меру своих сил, он получает жилье, защиту и пищу. Нехитрые расчеты позволяют предсказать, через сколько лет в том или ином ремесле потребуется новая кровь. Детям, достигшим девятилетнего возраста, позволяется выбрать профессию из тех, которые будут лишены должного количества работников в недалеком будущем. Как правило, они чаще всего выбирают профессию своих родителей, но бывают исключения. Я предположил, что девять лет – это слишком рано для столь серьезного выбора. Трован согласился и сказал, что это минимальный возраст для такого выбора. В девять лет профессию начинают осваивать те дети, чьи родители тоже ею владеют. Пожилые люди вольны отказаться от работы, если она становится слишком тяжелой для них. Как правило, они становятся мастерами, обучающими молодежь.

В городе есть район рыбаков, с которым я уже познакомился, район животноводов и охотников, район ремесленников, куда входят портные, кузнецы и каменщики, район землепашцев, храмовый район, пирамида и несколько площадей.

В районе животноводов и охотников проживают все, кто связан с добычей мяса и птицы для города. Эти люди не только охотятся в лесах, но и сами разводят различных животных, которые кроме мяса дают шерсть, шкуры, молоко, яйца. Животноводство – это очень хорошая идея, жаль, в Тиматак не додумались. Портные и животноводы тесно связаны, их дома расположились по соседству с ремесленниками, но вышли они из охотников, потому что им больше нравилось не охотиться, а обрабатывать шкуры, делать пряжу, ткани, а также создавать хорошую обувь из жесткой кожи.

Район ремесленников снабжает город орудиями труда, приспособлениями и механизмами. Их труд важен для всех районов Кромена, ведь всегда нужны инструменты, одежда и различная утварь.

Землепашцы занимаются земледелием – занятием, также неизвестным моему племени.

Мне было очень интересно ходить с Трованом по полям, наблюдать за севом одних и уборкой других растений. Землепашцы умеют выращивать разные травы и деревья. Одни – для употребления в пищу, другие – для производства тканей и полотна.

Пирамида – покои Ниры и ее лаборатория. В ней она занимается своими исследованиями отдельно от других магистров и Совета. А Совет – это главный магистр и главная жрица, которые принимают все решения по поводу деятельности «Храма Двух Начал». Этот храм – самое высокое здание в городе. Попасть туда может любой желающий, но стать учеником удастся не каждому. Тех, у кого есть способности, приглашают стать послушниками. После обучения мужчины становятся магистрами воли, а женщины – жрицами жизни или жрицами Мараны. Такое разделение не случайно. От природы у мужчин сильнее развиты способности к изменению материи, а у женщин – к управлению жизненной силой. Со временем все меньше людей рождается со способностями, позволяющими учиться в храме, и это большая беда, потому что многие вещи в городе могут делать только они, например, строить дома очень быстро.

Иногда обитатели храма выходят в город и помогают в ремеслах. Но чаще всего их помощь не требуется. В каждом ремесле есть мастера – бывшие послушники храма, которые не смогли стать магистрами, но освоили техники, полезные в том или ином деле.

Магистры способны голыми руками разделять или сращивать любые материалы, колдовать огни и совершать другие чудеса. Жрицы помогают быстрее расти животным и деревьям, почти мгновенно лечат раны и переломы. Но Трован говорит, что это не основная их обязанность. Главная задача – помогать Нире в какой-то сложной и кропотливой работе, связанной с магией. Эта работа требует большого количества особых сил. Если магистр перестарается, то может серьезно обессилеть, и даже жрицы не смогут ему помочь, только время.

В итоге каждый район производит что-то для города, и все это отправляется на центральную площадь. Здесь стоят лавки и крытые палатки, в которых все жители берут необходимые им вещи или еду просто так. Я очень удивился этому, когда узнал, но Трован объяснил, что на самом деле не просто так, а это плата за труд во благо Кромена. Еды здесь много – бери, сколько хочешь, а утварь и предметы, которые можно найти в лавках, все равно по большей части нужны именно для работы, а значит для развития и процветания города. Бывали случаи, когда новички из диких земель забирали к себе в дом очень много еды. Это всегда заметно, и в таких случаях приходят магистры, забирают излишки, а нерадивые новички впредь ведут себя хорошо, потому что именно новые жители всегда как огня боятся магистров и их умений. Все это и многое другое Трован рассказывал и показывал мне в течение своего отдыха. Он, насколько мог, детально рассказал об укладе жизни в городе, и теперь я тоже могу стать гражданином Кромена. Для этого нужно выбрать дело по душе и найти учителя. Можно подумать, что нет ничего проще. Но увидев все виды деятельности жителей города и попробовав себя в каждой из них, просто взять и выбрать одну для меня оказалось слишком сложно. Интересно делать хлеб, строить и мастерить, ухаживать за животными, а про овладение магией даже подумать страшно! Что, если меня научат владеть огнем и камнем? Что, если я когда-нибудь вернусь в Тиматак и удивлю всех своими чудесами? Это будет здорово! Мне случилось увидеть, как магистр помогал соорудить дополнительное хранилище припасов в скале. Он стоял и как бы руководил каменными глыбами, вырывавшимися из скалы, и аккуратно складывал рядом с собой. Я не сразу заметил, что надо мной смеются, и полчаса простоял с открытым ртом, наблюдая за работой магистра. Он мял камень как глину, изготавливая из него посуду, вращая заготовку для придания гладкости. Как в сырой земле, он рылся в каменной глыбе, делая из нее основание фонтана для одной из площадей…

«Да, магистром быть, наверное, очень здорово. Но даже местные жители не все могут учиться в храме, а что скажут обо мне, когда я заявлюсь к Нире со своим выбором? Ох, меня засмеют, ох, как они будут смеяться… С другой стороны, что здесь смешного? Наверняка все они сперва хотели быть магистрами, а потом выяснялось, что у многих не хватает умений. Попытка – не пытка! Не возьмут, стану землепашцем, и все! Что зря переживать? Значит, таким будет мой выбор. Магистр Силы Джоджо… звучит прекрасно!» – так я сам себя убеждал не трусить, а попытаться стать магистром воли.

В последние дни мне стало страшно и неспокойно. А в ночь перед выбором ремесла это чувство достигло наивысшей силы. Непонятная тревога не давала спать, в голову лезли нехорошие мысли. Я боюсь, что у меня не получится, или я недостоин такой силы? Конечно, недостоин, как можно даже представить такое? Вся моя решимость, мои мысли о том, что «попытка – не пытка», ушли в небытие. Простой дикарь из леса не может просить о милости взять его послушником в огромный храм. «Ха-ха! Это же Джоджо! Он хочет стать магистром, ха-ха-ха!» – Вот так это будет. Что же делать? Вскоре скверные мысли и тревога начали раздражать. Непонятное напряжение уже порядком надоело, ведь ничего страшного не произойдет, а меня трясет как перед смертью. Действительно ли для меня так важно попасть в храм? Что за вопрос, конечно, важно! Меня научат управлять камнем и металлом, я буду могуч, как Туго, а если нет, стану охотником или землепашцем, и ничего страшного.

Мысль о том, что в любом случае все будет хорошо, меня успокоила, настроение поднялось, на душе стало теплее. Я начал представлять, как раздвигаю горы руками, хожу по воде и даже летаю над своим племенем…

***

Пустота не вечна. В пустоте рано или поздно появляется что-то, и она умирает. Мой покой снова нарушен. Пустота кричит, я слышу ее. Она обвиняет меня в смерти. В смерти той своей части, которую я сейчас занимаю. Она бьется, пытается проникнуть в меня, но это невозможно, потому что я тоже пустота, но иного качества. Я – пустота в пустоте и мраке. Я – свет, который ничего не освещает и который некому увидеть. Потому я и есть пустота в пустоте… Я чувствую странную вибрацию. Это голос. Он кого-то зовет. Громче и громче, от едва уловимого шелеста до невыносимого грохота. Все пространство вокруг заполняется шумом. Все сливается в один дикий гомон, в котором можно разобрать только одно слово – Илан…

***

Проснулся я рано. Мысль о предстоящем походе в храм прогнала остатки сна в одно мгновение. Здесь принято умываться после сна, для чего в каждом доме есть специальное устройство: в одну из стен встроена чаша, а над ней металлическая трубка с рычажком. При нажатии рычажка срабатывает волшебное устройство, которое поглощает воду прямо из источника под горой, и она течет из трубки в чашу. Оттуда вода по трубам попадает в специальный резервуар для очистки, после чего ее снова можно употреблять. Также в каждом доме устроен туалет – очень хорошее устройство, только на этот раз оно отправляет отходы в специальную камеру недалеко от полей, что там дальше происходит, мне неинтересно… Водопровод и туалет сделали и в моем доме, но я не видел этого, потому что был на уроке с Трованом. Теперь жалею.

Есть не хотелось, поэтому я сразу отправился к своему провожатому. Мой домик построили совсем недалеко от дома Трована, так что через минуту я был у него. Глава рыбацкого отряда только что проснулся.

– О, Джо, заходи. Как спалось? – Лицо Трована было мятым и опухшим, видимо, кто-то тоже мало спал сегодня. Он сидел на стуле, натягивая сапоги.

– Хорошо, спасибо. Я долго думал и решил стать магистром. – Как-то резко и сходу выпалил я.

Трован на секунду застыл, переваривая информацию, затем улыбнулся и подошел поближе.

– Я почти не сомневался в этом. Судя по твоему виду, ты действительно серьезно обдумал свой выбор. А ведь я не случайно несколько раз говорил тебе, что стать послушником непросто.

– Да, я помню, но я должен попробовать. – Чтобы речь была твердой и уверенной, мне пришлось собрать всю свою силу воли.

– Не волнуйся ты так. Все в порядке, многие туда ходят. Даже я ходил.

– Ты? Но почему я слышу об этом впервые? – Я был ошарашен последним признанием Трована.

– Я же уже сказал, многие пробовали, это не редкость. – Трован уклонился от прямого ответа. – Ладно, мы можем отправиться в храм прямо сейчас, но я хочу, чтобы ты был готов к тому, что тебя не примут – не смогу видеть твое расстроенное лицо, которое отпечатается у меня в памяти на целую неделю работы. Один из магистров задаст тебе вопрос. В зависимости от твоего ответа тебя либо возьмут, либо нет. Если что, я тебе ничего не говорил. Если не возьмут – ничего страшного. Подумаешь еще и выберешь себе нормальное ремесло.

Не знаю, пытался ли Трован меня подбодрить или наоборот, отговорить от похода в храм, но мне стало немного легче.

– Спасибо, Тров, почему-то кажется, что меня уже не приняли, только надо сходить и подтвердить это. И брось ты эти шутки со своим «отправиться прямо сейчас». Пока ты не позавтракаешь, мы точно никуда не пойдем! – Трован расхохотался, сгреб меня в охапку и начал тискать как маленького ребенка. Похоже, как раз подобного веселья мне и не хватало. Позабыв на короткое время о своих переживаниях, я вступил с Тровом в шуточную схватку. Через некоторое время мы позавтракали и отправились в храмовый район.

Трован вышел из ворот храма. Все в городе знали, что новенький сегодня выберет себе ремесло, поэтому никто из мастеров не будет удивлен моему визиту. Но Трован все же решил зайти в храм и удостовериться в том, что меня готовы принять – все-таки люди здесь не простые.

– Все хорошо, ты можешь войти. Тебя будут ждать двое – мужчина и женщина. Они могут спросить тебя о чем угодно. Правильных и неправильных ответов не существует, отвечай честно, и все будет хорошо. Все понял? – друг внимательно посмотрел мне в глаза.

– Да, спасибо, Трован.

– Ты, главное, не переживай. Я вижу, как тебе тяжело, и, поверь, это того не стоит.

– Хорошо, я постараюсь. – Настала моя очередь хлопнуть спутника по плечу, после чего я взбежал по ступеням к большим воротам. А Трован все стоял и смотрел мне вслед.

За воротами меня ожидал молодой человек в белых одеждах – длинное платье сверкало, словно снег на солнце, а плетеная обувь из длинных лент мягкого камня едва шуршала при ходьбе. Взгляд человека не выражал особых эмоций. Похоже, это его обычная работа здесь – водить в храм новичков. Он сделал небольшой поклон в знак приветствия и жестом предложил следовать за ним. Наверное, он послушник: лицо молодое, но видно, что он старше меня, на платье я разглядел капюшон, когда послушник повернулся ко мне спиной. Походка послушника была такой легкой, а платье таким воздушным, что меня стало завораживать зрелище того, как подол его одеяния то летит, то скользит по ступенькам. Глаза послушника были глубокого изумрудного цвета, очень необычные.

Мы прошли по длинному коридору, поднялись по винтовой лестнице и оказались у дверей в нужное помещение. Не говоря ни слова, провожатый лишь указал на дверь, затем снова сделал небольшой поклон и удалился. Я открыл ее и неловко заскочил в большой зал с колоннами. Солнечный свет заливал просторное помещение через большие окна в боковых стенах. В дальнем конце зала стоял огромный стол, как у Ниры, за которым в каменных креслах сидели два человека в белых одеждах. С другой стороны стола располагалась длинная каменная скамья. Увидев меня, люди встали.

– Здравствуй, Джоджо. Я магистр Квент, а это жрица Тира. Проходи к столу и занимай место на скамье.

Я проследовал, куда сказано. Скамья казалась грубой и холодной, с неровной поверхностью, но, как я и ожидал, камень оказался мягким, словно лесная подстилка. Если у них есть жидкие камни, я уже не удивлюсь этому.

– Здравствуйте, магистр Квент и жрица Тира. Я пришел к вам, чтобы попроситься стать учеником храма.

Когда случается то, чего я боялся, но ничего плохого не происходит, тревоги всегда куда-то исчезают, ко мне возвращается спокойствие и уверенность. Наверное, это моя особенность. Люди приветливо улыбались. Оба держали гордую осанку. Магистр был одет в такое же платье, как и мой провожатый, поэтому я подумал, что, возможно, молодой человек вовсе не послушник. Похоже, здесь не уделяют особого внимания знакам различий. Вот в моем племени вождя сразу видно… Определенно, Квент значительно старше моего провожатого, это чувствуется, но на вид определить сложно – лицо его почти такое же молодое, но более мужественное, что ли. Жрица – женщина примерно такого же возраста, как и Квент, такая же прекрасная, как Нира, но ей чего-то не хватает, чтобы сравниться с ней. Черные волосы ниспадают на плечи, светло-карие глаза с каким-то потусторонним алым оттенком пронзают насквозь. Белая кожа, черные брови и длинные ресницы очень красиво смотрятся, особенно если сравнивать Тиру с женщинами из Тиматак, но в ней нет того сияния, которым поразила меня Нира. А еще у нее платье с довольно глубоким вырезом на груди, который показался мне странным и немного неподходящим для такого места. Первой задала вопрос именно Тира.

– Скажи, Джоджо, почему ты решил прийти к нам? Ведь ты уже знаешь, что овладеть нашим искусством очень непросто, нужно не только усердие, но и талант, одаренных людей примечают и готовят с малых лет. Ты считаешь, что у тебя есть способности к тому, чтобы обучаться у нас?

Я хотел было ответить, но не смог. Мне казалось, что есть множество причин, по которым я принял именно это решение. Самая простая – все хотят быть могущественными повелителями природы, и я в том числе. Все так просто, что непонятно, зачем об этом спрашивать. Немного поразмыслив, я понял, что больше нет причин, мне казалось, что они есть, но их нет. Я чувствую, что это не то, что хотят от меня сейчас услышать, но больше мне сказать нечего, в мыслях образовалась пустота, а в горле – ком. Я опустил глаза.

– Джоджо, тебе не обязательно отвечать, но ты должен точно знать, что твое обучение принесет пользу тебе и Кромену. Ты понимаешь, как важно сделать осознанный выбор? Обладать силой магистра – большая ответственность.

– Да, я понимаю. Я хочу быть магистром, чтобы строить дома и помогать жителям города…

Магистры переглянулись. Мне стало невыносимо стыдно. Я нес чушь, совсем не то, что хотел говорить, совсем не то, что нужно говорить. Обидно, потому что так не должно быть. Я не понимал, что со мной происходило в тот момент.

Магистр Квент нахмурился. Его голубые глаза оказались под сенью светлых бровей. Длинные белые волосы, заплетенные в тугую косу, он перебросил за спину и немного наклонился вперед, чтобы его речь звучала величественнее.

– Быть магистром – не значит строить или помогать. Для этого в городе есть другие специалисты. Магистр – это в первую очередь наставник, который поможет не только в починке сломанной телеги, но направит сбившегося с пути, объяснит, почему мы живем в этом городе именно так, как оно есть, и почему это правильно. Корни этого знания уходят далеко за пределы навыков кузнеца и тесно связаны с нашим ремеслом, с нашим долгом магистров. Мы считаем, что тебе следует лучше разобраться в себе, набраться опыта и вернуться сюда позже, может, лет через десять. – Уголки губ магистра на мгновение чуть шевельнулись, но тут же приняли исходное положение. Казалось, он пытается сдержать усмешку.

Вдруг двери в зал распахнулись сами собой, и в помещение торопливо вошла Нира.

– Приветствую вас, друзья мои! – на ходу произнесла она, приближаясь к моей скамейке. – Вижу, ваш опрос уже подошел к концу, но независимо от вашего решения этот юноша будет учиться. Она остановилась рядом и положила руку мне на плечо

Ее появление явилось подобием грома средь ясного неба для всех в зале. Разинув рот и оцепенев от неожиданности, я пытался понять, что происходит, но был не в состоянии.

– Здравствуй и ты, правительница. Что послужило причиной такого внезапного визита? Мы ведь уже очень давно обговорили все правила приема на нашу службу, а этот юноша не подходит ни по одному из критериев.

– Я понимаю ваше замешательство, и вы можете мне отказать. Если так случится, я лично займусь его обучением. – Квент и Тира несколько изменились в лице. Магистр воли, как мне показалось, даже немного вышел из себя.

– Владычица, вы вправе обучать кого захотите, но именно вы дали нам полномочия решать, кого учить, а кого нет. Юный Корун был в тысячу раз достойнее этого парня, но ему было отказано в обучении, потому что даже он не сможет постичь «хин», а всяких каменщиков у нас и так хватает, так зачем тратить время зря?

Нира внимательно посмотрела на магистров. Она словно читала мысли всех находящихся в зале людей.

– Я прекрасно знаю способности Коруна, они немногим отличаются от способностей, которыми вы обладали в его возрасте. Ни секунды не сомневаясь, что вы отвергнете Джоджо, я пришла сюда. Я обещала никогда не влиять на ваше решение о приеме послушников, не стану и сейчас. Как уже было озвучено, я сама обучу его. – Речь Ниры звучала мягко, но учтиво, она заставляет подчиняться, но только не храмовников…

– В таком случае делайте так, как считаете нужным. – Тира тряхнула головой. – Наставники не станут тратить время на потенциально необучаемого послушника. Мы благодарны, что вы держите свое слово и не влияете на наш Совет. Если вам требуется ученик, пусть им станет Джоджо, а мы будем искать того, в ком есть искра Создателей. – Ее лицо расплылось в очаровательной улыбке, но во взгляде был странный блеск, от которого безукоризненное лицо стало для меня пугающим, заставляющим отвести от него глаза.

Нира вздохнула и печально посмотрела на меня:

– Идем, Джоджо, нам не следует более здесь оставаться.

Не убирая руки с моего плеча, она сделала легкое движение, и мое как будто невесомое тело последовало за ней. Пролетев так несколько шагов, я коснулся пола и смог идти самостоятельно. Мы не торопясь направились к выходу из храма. Я обернулся напоследок, чтобы посмотреть на Тиру и Квента. Они смотрели нам в след немигающими глазами. Их лица не выражали эмоций, словно были вырезаны из камня. Не понимая толком, что происходит, я иду со своей госпожой, а на душе плесневеет странный налет беспокойства от неприязни ко мне. Выйдя из храма, я осмелился заговорить со своей неожиданной спутницей:

– Госпожа, что со мной будет теперь? – Нира задумчиво смотрела перед собой, пока мой вопрос не пробудил ее.

– Мы направимся к месту твоего обучения – в мою пирамиду. Сегодня состоится твой первый урок, а в последующем ты будешь приходить ко мне каждый день, ведь тебе многое нужно узнать.

– И я стану Магистром Воли?

– Станешь, если будешь стараться, конечно – с улыбкой произнесла Нира.

– Но почему вы так внезапно приняли меня в ученики? Я не понимаю…

– Всему свое время, Джоджо, скоро я все объясню.

Последние события меня порядком ошарашили. Мало того, что меня чуть не оскорбили в храме, так еще сама Владычица пошла наперекор Совету и теперь будет обучать меня. Исходя из слов магистров, у них очень много работы, а госпожа будет тратить свое драгоценное время на меня. Все это странно, даже как-то жутко.

Мы пришли в уже знакомую пирамиду, но на этот раз миновали проход, где я побывал ранее. Поднявшись на самый верх и приблизившись к огромному белому шару, который был здесь вместо вершины, Нира взмахнула рукой. Из камня, на котором располагался шар, начали выстраиваться небольшие ступеньки, а в самом шаре появилось круглое отверстие. Мы поднялись по ступеням и вошли внутрь волшебного шара, после чего отверстие в нем исчезло. Внутри располагалась круглая комната, в центре которой стоял небольшой стол, на котором находились бутыли, пара кувшинов и еще один прозрачный шар. Он как будто был наполнен подвижным туманом или бесцветной мутной жидкостью. Стены комнаты мерцали слабым фиолетовым светом, из-за чего внутри царил легкий полумрак. Как только Нира приблизилась к шару, он вспыхнул разными оттенками желтого, а стены начали излучать яркий белый свет. Внутри стало светло, как на солнечной поляне, и я смог рассмотреть помещение получше.

По краям стояли знакомые каменные скамьи, а подле стола большой стул, как в том зале, где владычица меня расспрашивала. Часть комнаты занимали черные шкафы, на полках которых стояли какие-то склянки, колбы и странные камни. Нира подошла к столу с шаром, отодвинула большой стул и легким движением руки подтолкнула его к одной из скамеек, но не слишком близко. Она села и жестом указала сесть мне.

– Присаживайся, Джоджо, сейчас мы начнем. Ах, да, чуть не забыла. Выпей отвара, он поможет тебе. – Нира налила из стоявшего на столе кувшина немного розовой жидкости в красивый стакан с узорами в виде птиц, которых я никогда не встречал раньше.

Я послушно сел на скамью и сделал глоток приятной на вкус жидкости. Помимо страха и волнения во мне начало быстро расти любопытство.

– Прежде всего ты должен более детально узнать историю города и нашего мира. – Владычица опустила глаза, обдумывая, как ей лучше начать свой рассказ и, окончательно собравшись с мыслями, приступила к моему первому уроку. – У племен, которые во множестве населяют бескрайние просторы нашей планеты, есть мифы и предания, повествующие о сотворении всего сущего. Во многих из них есть доля истины, в других – нет ни капли. Историю, которую поведаю я, рассказали нам сами Создатели… – Я невольно сглотнул. Все чудеса, которые я увидел в этом городе, настолько удивительны, а правительница настолько мудра и чиста, что услышать вранье в этот момент просто не представлялось возможным. То есть сейчас Нира попытается открыть мне что-то невероятно важное, какую-то огромную тайну, которая больше целого мира. Меня будто ударил в грудь сильный порыв ветра. Он был способен опрокинуть меня со скамейки, но я не упал, сопротивляясь ему изо всех сил, а Нира, не замечая моего состояния, продолжила рассказ.

– Давным-давно в Великой Изначальной Пустоте зародился наш Создатель. Когда он появился, не было ничего, поэтому несчетное время он провел в одиночестве, без сознания и воли. Хотя когда-то и велись споры о том, существовало ли время в момент рождения Создателя, сейчас мы будем считать, что время существовало всегда. – Это отступление было мне абсолютно непонятно, но я все равно все запоминал. – Постепенно он окреп и пробудился, начал чувствовать, осознавать свое существование. Получив это осознание, молодой Создатель начал пытаться взаимодействовать с доступным ему окружением. В результате этих экспериментов появилось его первичное тело, которым он мог управлять, как того пожелает. Оно было не таким, как наше, и выглядело сначала как легкий ветер или туман. Постепенно он сделал из этого тумана сгустки, наделил их начальными физическими свойствами и, усложняя и совершенствуя, получил молодую Вселенную, то есть то, во что он вселен.

Через некоторое время он заметил, что тело его состоит из материи и энергии, хотя раньше он совершенно не заботился этим вопросом. Наблюдая, как при определенных условиях материя и энергия переходят в разные состояния, меняются местами и превращаются друг в друга, Создатель захотел попробовать совершить нечто необычное. Он замкнул созданную им энергию в бесконечном круговороте, позволяя ей быть вечной и стать более самостоятельной, свободной. Когда у него получилось, энергия и материя стали не просто частью его тела. Энергия, как основа мироздания, научилась существовать и изменяться сама, пусть и под контролем Всеотца. Сначала тело Создателя было довольно простым. Невозможно определить его размер и силу, но точно известно, что оно было целым и заключало в себе все, что только существовало. Плотная первобытная энергия пульсировала, уплотнялась и распылялась в нем. Бурлящее, извивающееся существо постоянно меняло свою форму и свойства, становясь в одних местах жидким и горячим, в других – твердым и невероятно холодным. Окутанное оболочкой из света и пульсирующего энергетического тумана, существо продолжало вбирать в себя энергию из окружающей бесконечной пустоты, образуя вокруг себя новое пространство – уже не такое пустое, как раньше. Создатель пронизывал собою все сущее и наслаждался ощущением этого. Тепло и холод, сила, мощь. Ему нравилось ощущать, но длилось это не очень долго. Ему захотелось больше, интереснее… Вскоре, впервые за несчетные века своего существования, Создатель начал осознавать свою главную мечту – он захотел сотворить что-то подобное ему самому, то, что будет не просто самостоятельно существовать, но и развиваться или даже общаться с ним. Прошло не очень много времени, прежде чем Вселенная получила самостоятельность, о которой он мечтал. Изменение это стало одной из самых больших катастроф за всю историю Вселенной.

Чтобы дать своему телу самостоятельность, Создателю пришлось пойти на огромную жертву. Он придумал законы, по которым Вселенная должна будет развиваться. Пока он их разрабатывал, его тело стремительно менялось и усложнялось. Оно сжималось, корчилось от боли, отращивая первобытные оболочки в виде новых энергий и веществ. Появились пограничные между энергией и материей состояния, появились разновидности света. Все энергопотоки во Вселенной поменяли свой режим. Все, что было создано до этого момента, перестало существовать, но появилось другое, новое. К моменту, когда Создатель пустил в ход последний и самый важный закон Природы, сгусток его тела стал плотным и тугим, словно раскаленная добела песчинка. Когда последний закон заработал, произошла бурная реакция. Вся энергия разделилась на множество крошечных частичек, которые принялись взаимодействовать и общаться между собой по совершенно новым правилам. В один миг Вселенная выросла в неимоверное количество раз. Энергия разделилась на множество видов, ее частички больше не могли безгранично и безраздельно сливаться между собой, для каждой из них появилось свое место и задача, что сделало энергию чище, а материю – веществом. Разница между энергией и веществом сделалась огромной, мир стал огромным, сложным и невероятно красивым…

Нира прервала свой рассказ. Она увлеклась и не заметила, что мое лицо скомкалось в гримасу непонимания, но она не догадывалась, что новое совсем не пугает меня, а наоборот, пробуждает решимость и стремление к пониманию. Я слушал, и внутри росло чувство невероятной важности этих знаний. Где-то глубоко зрело ощущение, будто я слушаю историю о самом себе, о далеком начале собственной жизни. Но все эти мысли пронеслись так быстро и так глубоко внутри меня, что я едва смог их осознать, а Нира продолжила свой рассказ:

– Так зародился наш сложный и многогранный мир. Старый мир умер, Создатель отделился от него, ибо нельзя дать свободу своему телу, не покинув его.

Этому нас обучали Создатели, и это знание стало основным для всех людей на тысячи лет. Сейчас во многих племенах оно стало мифом о сотворении мира, где Создатель умирает, а его тело становится миром. И это, несомненно, правда, только Создатель не умер, а лишь перешел в иную, духовную форму существования. Магистры изучали этот вопрос, дух и душа существуют, но сейчас мы не будем об этом говорить.

Я хотел было сказать, что у нас в племени есть такой миф, но не посмел перебить наставницу. Она заметила мое отвлечение и поспешила спросить о нем.

– У тебя появились вопросы, Джоджо?

– Нет, то есть да. Мне все понятно, но что такое вещество и энергия? – Я решил, что истории моего племени все-таки сейчас не к месту, и спросил по теме урока.

– Хороший вопрос. Мы будем изучать это более подробно позже, но пока я могу сказать, что энергия – это длань Создателя, которой он перемещал в пространстве и изменял материю, вещество – плотную и окостеневшую энергию. На самом деле все вокруг является различными формами энергии, которой мы можем управлять подобно Создателю. Только сейчас разновидностей энергий намного больше, чем в ту первобытную эпоху, о которой я говорила.

Впредь, если у тебя будут возникать вопросы, задавай их, не стесняйся. Для того и нужны учителя. Я кивнул, а Нира продолжила свое повествование:

– Великий Отец отказался от управления Вселенной не полностью. Он все еще мог вмешиваться в потоки энергии посредством законов, которым его творение стало подчиняться. Но делать это стало много сложнее, чем раньше. Таким образом он начал совершенствовать Вселенную и наблюдать, как она растет и развивается, словно дитя. Он совершенствовал законы Природы, периодически отдыхая и наслаждаясь тем, что у него получалось. Появились звезды, в них зародились и развивались атомы различных веществ, потом из них родились холодные, маленькие, но более сложные и развитые планеты. Небесные тела становились больше и сильнее, в результате начали появляться новые химические элементы, соединения и вещества, а из них рождались новые, более сложные планеты. Чтобы все это существовало, Создателю приходилось уменьшать потоки и круговороты энергии, в результате чего некоторые из них стали такими маленькими и тонкими, что делать их еще меньше стало бы бессмысленно. Так появились самые крошечные частички материи.

Всеотец понял, что он достиг некоторого предела своих возможностей и любовался своим творением продолжительное время, проникая то в одну, то в другую его часть. Увеличиваясь или уменьшаясь в размерах, он наблюдал, как рождаются и развиваются гигантские небесные тела и крошечные атомы, устраивал эксперименты, сталкивая различные тела, создавая необычные вещества и излучения.

Я вновь захотел задать вопрос и интуитивно поднял руку, чтобы привлечь внимание наставницы.

– Да, Джоджо.

– А почему круговороты энергий становились тоньше? Если энергия – это рука Создателя, значит, его руки уменьшились?

– Круговороты служат для того, чтобы энергия не терялась, а бесконечно двигалась по кругу. Тонкими они становились от того, что весь мир усложнялся, а когда что-то усложняется, то растет количество и качество его составных частей. Мир начал расти не столько вширь, сколько в глубину. Появлялись новые химические элементы, которые начинали выделять свою неповторимую энергию, более тонкую, но сильную. Эта энергия порождала новый, более тонкий круговорот, который мог стать новой частицей и так далее… Эти процессы стихли только с появлением Мараны, потому что во Вселенной родилась совершенно иная сила. Позже я объясню, что это такое, пока просто запоминай.

Мне было очень интересно слушать про энергии и круговороты. Мое волнение возрастало, и недавние события в храме уже не были тому виной. Я стремился познавать все сильнее, рассказ Ниры начинал казаться мне слишком медленным и неподробным. Возникало очень много вопросов, но перебить учительницу я не смел, даже несмотря на то, что мне это разрешено.

– Постепенно Создатель привык к своему творению и решил продолжить работу. Но развивать молодую Вселенную дальше, не нарушая ее целостности и не разрушая ее, оказалось невозможно. Поразмыслив некоторое время и исследовав свое творение более внимательно, Всеотец обнаружил, что продолжить развитие лучше всего в Среднем мире, то есть нашем. Здесь пересекаются потоки энергии из Нижнего мира – мира атомов и Космического – мира звезд. Переплетаясь и перемешиваясь, они образуют очень разные и относительно тонкие прослойки на поверхностях планет. Именно в этих тонких и хрупких условиях с самым богатым вещественно-энергетическим миром появилась возможность создать нечто новое. Если не вдаваться в подробности, то Создатель повторил сотворение Вселенной только в масштабах небольшой планеты – нашего Тертуса. Появилось новое существо, новая маленькая Вселенная. Это был крошечный комочек плоти, который был способен питаться и развиваться, а также чувствовать тепло и холод, плохое и хорошее для себя, а значит – имел знания и память. Результат кропотливой и невероятно тонкой работы с энергиями и веществом обрадовал Создателя. Тем более, что получилось это не сразу. Попыток было множество, ему даже пришлось перемещать Тертус внутри нашей солнечной системы, чтобы добиться наилучшего местоположения. Ведь Солнце не должно выжигать планету слишком сильно, а также она не должна быть от него слишком далеко и замерзать без тепла и света. От этих перемещений даже пострадали другие планеты в нашей системе, но Создателю они были безразличны в тот момент.

Новое существо получилось очень сложным. Несмотря на свой крохотный размер, оно по сложности не уступало целой планете. В нем ютились сотни энергопотоков, были различные органы для получения и переработки энергии, выведения ненужных веществ. Оно могло двигаться в любом направлении, нарушая законы, созданные для более старой материи, и это радовало Создателя еще больше. Получая знания, существо неизбежно породило в себе новое качество – сознание. Теперь Создатель был абсолютно не способен управлять существом – оно было свободно от него. За это он назвал его – Жизнь, что на древнем языке звучит как «Марна» или «Марана», то есть «непокорная». Даже косвенно воздействовать на существо удавалось с большим трудом. Для этого нужно было использовать законы, чтобы затронуть климат или тектонику планеты, либо оказывать влияние на тонкие энергии, что еще сложнее. А как само существо на это отреагирует, предсказать было почти невозможно. Но эти сложности только усиливали восторг и интерес Создателя.

Творец постоянно испытывал существо, пытался его улучшить, узнать, на что оно способно. Отвечая на жару и холод, оно то покрывалось тонкой пористой пленкой, то усиливало выделение тепла в себе. Появившись на морском дне, оно приспособилось и к жизни на суше, когда Создатель убрал воду. Существо росло и развивалось, его сознание крепло, а тело становилось сильнее. Но потом произошло нечто, чего Творец совсем не ждал: тело Мараны быстро потеряло энергию, способность питаться перестала обеспечивать потребности тела, и закольцованные энергопотоки разрушились. Существо погибло, не прожив и несколько лет, что безмерно расстроило Всеотца. Он думал, что новое существо будет жить так же долго, как звезды и планеты, что закольцованные энергопотоки никогда не иссякнут, но что-то пошло не так.

Создатель хотел было сотворить еще несколько живых существ, но его внимание привлекло нечто странное. На стабильные и постоянные энергетические потоки начала воздействовать неведомая сила. Сначала очень слабо и недолго, а потом все сильнее и явственнее. Нарушителем спокойствия оказался дух погибшего существа – дух Жизни. Когда Всеотец это понял, он был невероятно счастлив, ведь он все-таки создал первое существо, подобное себе. Но все вновь оказалось непросто. Существо нужно было научить общаться. Дикий дух не чувствовал присутствия иных могучих сил и безмерно бесчинствовал. Он вмешивался в потоки энергии и вещества, разрушал все на своем пути, но делал это бессознательно, потому что почти ничего не знал. Всеотец постоянно исправлял испорченное Диким духом. Казалось, совладать с ним не удастся, но вновь случилось неожиданное. Создатель сотворил еще одно живое существо в надежде, что его дух как-то повлияет на «дикаря», и это сработало. Почувствовав присутствие неведомого доселе объекта, дух накинулся на него, но вместо незамедлительной гибели существо начало быстро развиваться. Так стало ясно, что Дух Жизни способен воздействовать на живое так же, как Создатель воздействует на неживое и наоборот – воздействовать на неживое ему приходится только косвенно, через потоки энергий.

Странным оказалось также то, что создаваемые теперь живые существа после смерти не становились новыми духами, а исчезали без следа. Но тогда Создатель не придал этому особого значения. Он нашел способ общения с новым Творцом, со своей дочерью Мараной, и передал ей свои знания. С тех пор они совершенствовали мир вместе.

Марана сделалась праматерью всего живого, а во Вселенной появились начала: женское и мужское. Именно поэтому в нашем храме женщины занимаются исцелением, легко находят общий язык с животными и растениями, а мужчины управляют неживой материей – это природная предрасположенность наших полов. Из-за этого женщин в храме принято называть жрицами, а мужчин – магистрами. Хотя всегда есть исключения, мужчина тоже может стать жрецом, а женщина может научиться управлять материей, но это большая редкость…

Через некоторое время Тертус стал настолько прекрасен, что Создатели перестали его покидать. Появилось множество видов животных и растений, которые великим своим разнообразием радовали своих родителей.

Как только Марана освоила все принципы построения мира, она стала неистово умножать и усложнять живые организмы. Ее присутствие наполнило Тертус живительной силой. Различные твари научились жить под землей, в воде и в воздухе. Они не только росли и размножались, но и помогали изменять мир, который еще сильнее и гуще наполнился разнообразными тончайшими энергиями. Тертус стал зелено-голубым, его рассветы и закаты, грозы и вьюги сделались образцом красоты.

Когда Создатель обратил достаточное внимание на то, насколько сильной стала Марана в живой материи и как тяжело ей было управляться с неживой, он начал понимать, что происходит нечто странное. Он чувствовал, что Марана сильнее его, хотя является его дочерью. Тогда он предположил, что если они вместе создадут новое разумное существо, то оно превзойдет их обоих. Возможно, сложность условий происхождения сделает новое существо изначально сильнее, будто оно начинает свой путь с более высокой ступени. Рассказав о своих мыслях Маране, он заразил ее этой идеей. С неуемной энергией она начала искать способ создать настоящее разумное существо. В то время на Тертусе повсеместно распространились гигантские хладнокровные ящеры. Их мощь и красота очень нравились Создателю. Ящеры уже очень долго жили на планете, освоили землю, море и воздух, их форм было такое множество, что никто другой не мог сравниться с ними. Но для создания разума они были слишком примитивны. Под давлением Мараны Создатель согласился заменить их на более развитых существ. Тем более что Жизнь на тот момент уже сотворила первых зверей и птиц. Ящеры сильно мешали распространению новых животных, и Марана постепенно избавилась от них. Разобравшись в хитросплетениях энергопотоков внутри животных, она смогла создать разумную душу, но этот разум нужно было еще укрепить. Ей помог Создатель и, создав не очень хорошие условия для жизни наших предков, заставил их думать. Разум первобытных людей стал сильнее, благодаря ему они обрели тот облик, к которому мы привыкли…

В этом месте урока я уже не мог сдерживаться и не задать очередной вопрос. Нира заметила мое волнение и немного приподняла голову в знак готовности его выслушать.

– А разве душа есть только у людей? Я думал, что душа есть у всех зверей и птиц.

– Ты прав, Джоджо, душа есть у всех живых существ, но разумная душа у зверей появляется очень редко. Тонкоэнергетическая сеть есть у всей материи во Вселенной, все мы связаны ею между собой. Она есть у камня, у дерева, горы и даже облака. Но у живых существ эта сеть сильнее, в ней заключены стремление к развитию, зачатки сложных эмоций, которые заставляют ее двигаться, развиваться. Именно поэтому тонкую энергетическую сеть живых организмов мы выделяем особенно и называем душой, а особенно сильная и волевая душа называется духом. Так когда-то определили наши предки.

Я кивнул в знак удовлетворения ответом, а Нира продолжила повествовать.

– Мы стали Третьим Началом во Вселенной. Первое – Создатель, второе – Марана и третье – мы. Люди всегда были и, я верю, останутся любимыми детьми Создателей. Наши грубые материальные тела позволили зародиться нашему разумному и уникальному духу, который способен на очень многое, но его очень сложно обучить. Как и Дух Жизни, мы тоже появились на свет дикими и глупыми. Но нам было еще тяжелее, ведь мы родились в очень суровом и сложном мире, в котором много боли и страданий. А самое печальное то, что мы смертны. Создатели считали, что со смертью первого человека к ним присоединится еще более могучий дух, как это было с Мараной, но этого не произошло. Люди умирали и ничего не оставляли после себя. Создатели были этим очень огорчены. Они видели, как людям трудно выживать, как тяжело хрупкому существу быть смертным и разумным одновременно, видели свое собственное бессилие. Марана тратила всю свою мощь, чтобы помочь перворожденным предкам, ведь она была на это способна, в отличие от своего Отца. Она могла лечить, помогать телу приспособиться к условиям окружающей среды, но стоило сделать тело человека немного сильнее, помочь ему справиться с суровой и трудной жизнью на Тертусе, как его разум тут же слабел. Создателям нужно было срочно научиться общаться с людьми, чтобы ослабить деградацию. Добиться нормального общения было очень сложно, потому что мысли людей рождаются глубоко внутри, и даже Создатели не способны их читать. Они могли понимать эмоции, точно знать, что испытывает и чувствует человек, но не то, о чем он думает. Чтобы решить проблему общения, Всеотец придумал речь. Марана являлась людям в снах и научила звукам и словам, смогла добиться того, чтобы ее поняли и не боялись. Первый древний язык, который придумал Создатель, был слишком сложным для освоения первобытными людьми, но они смогли выучить многие слова и начать общаться, а также создать свой, более легкий и понятный язык. Так началась новая эра, в которой люди научились жить вместе со своими Создателями и процветать. Марана всячески помогала своим детям, не давала стареть, обучала. Особенно много времени она уделяла своим дочерям, то есть женщинам. Я была последней, с кем она говорила…

Как и предполагали Создатели, у нас появился дар управления материей и энергией. Он есть у всех людей без исключения, но его нужно развивать. У некоторых он проявляется сразу, легко поддается тренировке, другим же все дается с трудом. Уж не знаю, получилось ли у Создателей осуществить то, что они задумали, или нет, но они научили нас всему, что знали. Тем не менее, есть еще много тайн, которые Создатели не замечали в связи со своей первородностью и совершенно иным происхождением, строением и образом мыслей. Ведь многие свойства и качества творений являются непредсказуемыми, а ступенчатое усложнение Вселенной преумножило этот эффект в сотни тысяч раз. Марана открыла мне этот секрет. Наш мир появился во многом случайно, все его свойства не были задуманы изначально такими, какие они есть. Мир менялся многократно, и с каждым разом Создатели все больше и больше отдалялись от него.

Первое время мы жили дружно и счастливо. Людей было очень мало. Мы организовали наше первое поселение – город Экзон. Под учительством самих Создателей мы быстро освоили основные силы и законы природы, освоили хин. Научились продлевать себе жизнь, получив больше времени на то, чтобы найти ответы на вопросы: почему мы такие, почему мы умираем и что ждет нас после смерти. Постепенно население Экзона росло. Чтобы сосредоточиться на исследовании мира, был построен первый храм Двух Начал, а самые могучие представители города стали первыми лидерами. Нас было пятеро: я, жрица Уна, магистр Фот, магистр Ратл и магистр Грогар. Мы научились духовному взору и нащупали нить, которая, возможно, привела бы нас к заветной цели. Но вдруг начались проблемы, которые мы не в состоянии были решить.

Около трех тысяч лет назад голоса Создателей начали стихать, а их видения гаснуть. Никто не знал, в чем дело и почему они отдалялись от нас. А потом и духовные силы людей начали уменьшаться. Спустя короткое время магистр Грогар заявил, что Создатель связался с ним и сообщил, что Он и Марана не ведают, что происходит и просят людей исследовать это. А также, что часть источников энергии у нас и у Создателей общая, и чем больше мы их используем, тем слабее они становятся. Некоторые ему поверили, а многие – нет. Грогар был самым сильным из магистров, и почти все решили, что он таким образом хочет самоутвердиться, получить власть. Они не понимали, почему Создатель говорил только с ним и почему Грогар не может предоставить доказательство этого общения. У одних эта ситуация вызывала зависть, другие начинали испытывать сильный страх. Отношения горожан с Грогаром и теми, кто присоединился к нему, ухудшились. Я была среди тех, кто поверил ему, потому что он никогда раньше нас не подводил, всегда был честным и справедливым. Возможно, это была моя самая большая ошибка. Мы с небольшой группой магистров начали искать причину угасания Творцов. Работая день и ночь, мы исследовали материю до самых далеких глубин, проверяли самые удивительные догадки, но так и не добились успеха.

Грогар занимался поиском способа запасания энергий магистров, раз ее растрата влияет на наших Создателей, и преуспел в этом. Он первым придумал и сделал энергетические кристаллы с различной энергетической емкостью. А потом на их основе сконструировал могущественный артефакт – особые доспехи, невообразимо увеличивающие силы его владельца, делая его практически неуязвимым. Он показывал, каким сильным может сделать человека эта могущественная броня. Грогар надевал ее, чтобы стать сильнее, чтобы она помогла найти ответы. Люди, которые отказались тратить свои силы и время на непонятные призывы Грогара, вели праздный образ жизни. Я прекрасно понимала их, ведь они только что узнали, что когда-нибудь умрут и о них никто не позаботится. Ведь если раньше Марана продлевала наш век, то теперь она пропала, люди начали умирать, а это страшно. На просьбы и мольбы больше никто не отвечал. От этого кто-то горевал, кто-то злился, кто-то пожелал отомстить. Многие жрицы и магистры покинули город и рассеялись по миру, не желая наблюдать упадок и разврат.

Многие пренебрегли просьбой Грогара и продолжали тратить силу Творцов. Грогар всячески пытался вразумить людей, говорил, что слышит голос Творца в своей голове, и он умоляет быть умеренными, воздерживаться и помогать, но его никто не слушал. Сначала это его очень печалило, затем стало раздражать. Тем более что люди тратили остатки силы на увеселения и глупости.

Не мудрено, что Грогар вскоре сорвался и выместил свою ярость на бездельниках. Но сделал он это слишком ужасно и жестоко. В то время я была очень занята и неделями пропадала в глубинах живой материи и невероятных далях Вселенной. Когда я пришла в себя, город уже лежал в руинах, всюду были мертвые тела горожан, а Грогар в своих страшных доспехах яростно крушил постройки и убивал всех вокруг. Я оцепенела от ужаса и усталости, а он, приблизившись ко мне, просто открыл портал и швырнул меня в него. Так я оказалась здесь, в этих краях, совсем на другом континенте.

С тех пор я никогда не видела Грогара и ничего не слышала о нем. Никого из экзонцев не осталось. Через несколько дней, отойдя от горя и скорби, я отправилась с помощью хин на место нашего города, но обнаружила лишь пепел и прах великого города, он бесследно исчез, а вокруг того места образовалась огромная пустыня. Несколько лет я жила в одиночестве, а потом повстречала племя Ири. Я спасла их вождя от болезни, и они последовали за мной. Многие из жителей племени оказались отзывчивы к духовному обучению. Так что я стала их наставницей, и вскоре мы основали Кромен. Несмотря на то, что я женщина, мне поддаются неживые материи. Это оказалось очень кстати, когда нужно было обучать новых магистров. Надеюсь, тебя я тоже смогу достойно обучить. Историю Кромена Трован уже рассказал, а мой первый урок для тебя подошел к концу. Есть ли у тебя вопросы ко мне, Джоджо?

– К-конечно, – сбивчиво отозвался я. – Много вопросов. Но я даже не знаю, с чего начать.

– Начни с самого главного.

– Наверное, самое главное это то, почему вы решили взять меня к себе в ученики. Я совсем не ожидал этого. Меня очень беспокоит этот вопрос.

– Это хороший вопрос, но я отвечу на него позже. Сейчас у меня самой нет четкого ответа. – Нира все время улыбается, улыбнулась и сейчас, только по-другому, как-то не по-настоящему.

– А Создатели, вы видели их? Как они выглядят?

– О, их невозможно описать. Никто их не видел, только образы, сны, голоса. Теплые, окутывающие радостью, покоем и уверенностью образы, воспоминания. Всегда было понятно, что это они, но никогда не было одинаковых образов или голосов, чтобы понять хотя бы, кто из них его прислал, кто говорит с тобой – Создатель или Марана. Конечно, это совсем не важно, но это может хоть как-то передать ощущения от общения с ними. Далеко не все люди на свете жили в Экзоне. В мире всегда было множество диких племен, и мне порой было очень жаль, что когда я спала в теплой постели и слышала голос Матери, где-то в холодной пещере ютились несколько человек и жались друг к другу, чтобы согреться. Они тоже дети Мараны, но оторваны от нее, живут в постоянном страхе и даже не представляют, как это прекрасно – побыть в ее теплых объятиях. Вот так выглядят наши Создатели, Джоджо.

Я почувствовал, что в руках и ногах усиливается дрожь, немного бросает в жар. Наверное, Нира тоже это заметила.

– Что ж, Джоджо, для тебя пока хватит нового. Я знаю, ты многого не понимаешь сейчас, но запомни эту историю и все, что я буду рассказывать, это знание понадобится тебе в будущем, и постепенно ты все поймешь. Ты появился в переломный момент для города. Мало кто это понимает, но вскоре все откроется. Не упускай ничего из того, что я буду говорить, запоминай все. Через год или через десять лет все встанет на свои места, главное, чтобы ты запоминал и знал все с первого дня. А отвар поможет тебе в этом.

– Запомню, госпожа… – ее рассказ был мне очень интересен, но одновременно навел такой ужас, что просто парализовал мое тело. Какая-то огромная ответственность из ниоткуда рухнула на мои плечи, но мне пока не разглядеть и не понять ее, я только знаю, что она есть и она огромна.

– Наставница, я буду очень стараться. – Руки трясутся и дрожь невозможно унять. Это было совсем не то, чего я ждал от сегодняшнего дня. Мне страшно, хочется уйти. Я был не готов, но жребий уже брошен, а я не тот, кто бежит с позором от трудностей. Даже в такой ситуации… Нира, похоже, понимала мою внутреннюю борьбу и смотрела с едва заметным умилением в синих глазах.

– Создатели молчат уже много веков. Магистры и жрицы перестают верить в их существование, и это вполне естественно. Последние видения и образы, которые я от них получила, содержали сведения, имеющие очень большое значение. Но они были настолько тонкие и глубокие, что я не в силах была их разгадать все эти годы. Я сохранила их в камне памяти, пересматривала в деталях много раз… Сейчас эти камни уже не работают, или же люди утратили способность выпивать из них знание. Вероятно, по той же причине, по которой Создатели покинули нас. Вот, взгляни, – Нира протянула руку к одному из стоящих рядом шкафов, и один из разложенных на полке резных сине-зеленых камней подлетел ко мне.

– Это один из них. Мы создавали такие в большом количестве и сохраняли с их помощью знания, образы, обрывки воспоминаний. Они перестали работать около тысячи лет назад. С тех пор нам приходится сохранять информацию на страницах каменных книг. Ты ведь уже заметил, что здесь почти все сделано из камня или металла. Это не случайно, так как камень – самый распространенный материал на Тертусе, а наши мастера могут придать ему любые свойства и форму.

Я повертел в руках небольшой, но довольно тяжелый камень, и как только мои пальцы разжались, он взлетел и метнулся на свое место.

– К сожалению, в книге нельзя сохранить образ… – с легким налетом разочарования произнесла Нира. – То, последнее видение Создателей… Я даже не могу словами его передать, так много в нем было тонкого смысла, который разворачивался тем сильнее, чем дольше я пыталась раскручивать его логическую последовательность. У меня так и не вышло сделать это полностью. В нем был человек. Кажется, близкий мне, но это не точно. Он был слаб и хрупок, но что-то в нем было особенное, скрытое свечение, сила. Он пришел, как приходят многие, но ушел, как никто другой. Или не ушел вовсе, а остался навсегда, до самого конца. Его имя вызывало страх, трепет и зависть. Он – великий победитель, и его знают все. Но никто не знает его тайну, только я. И знание это меня возвышает, делает сильной, как сама Марана. И я ухожу, а он остается. Я не хочу уходить, но это нужно, это мое предназначение, а он должен остаться – в том его предназначение тоже…

Нира опустила глаза, и на мгновение мне показалось, что в ее волосах промелькнули почти неуловимые искорки. Но она тут же подняла голову и посмотрела на меня.

– Похожие образы Создатели посылали каждому из нас, тем, кто не сдавался. Это не звуки и не изображения, даже не сон. Это нечто, едва воспринимаемое сознанием. Как будто сложный кусок информации прилип к нему, и оно не в силах эту информацию прочесть, расшифровать, как и избавиться от нее. Когда тебя привели, когда я увидела тебя и поговорила с тобой, во мне что-то изменилось. Я поняла, что ты как-то связан с этими образами, что ты нужен всем нам. Раз уж ты сам пожелал остаться здесь и решил стать магистром, я помогу тебе в этом. Но знай, что это будет нелегко.

После случая в храме и в начале урока я не на шутку взволновался. Но сегодняшнее общение с Нирой повернуло мое волнение совсем в другую сторону. Теперь я боялся не справиться, не оправдать своего присутствия здесь. Я чувствовал себя бесполезным нахлебником, который хочет присосаться к городу, как пиявка, и ничего не давать взамен. Но это было вовсе не так, я бы хотел помочь, но ничего не мог противопоставить умным горожанам и хитрым приспособлениям. А речи Ниры могли бы довести меня до трясучки, но этого не произошло. Ее мягкий, добрый голос подавлял плохие эмоции, и я перестал бояться наставницы, которую сначала считал колдуньей.

После краткого курса истории мы до самого вечера обсуждали мое предстоящее обучение. Я узнал, как мне лучше питаться и отдыхать, какие мастера и чем могут мне помочь. В конце концов я так утомился, что начал заваливаться на скамейку. Нира заметила мою усталость, дала еще какой-то напиток и отправила отдыхать:

– Я понимаю, как тебе сейчас тяжело, но постарайся расслабиться. Сегодня состоялся твой первый урок, состоялась первая встреча с правдой. Я чувствую, как Трован крутится у пирамиды, он тревожится за тебя. Ступай к нему, отдыхай. Обдумай услышанное, твой разум сам очистится от ненужного и оставит только доступное для себя, когда ты проснешься, память сохранит все остальное. Завтра жду тебя здесь утром, и мы продолжим.

Я поднялся и молча поплелся на непослушных ногах к выходу из шара, бесшумно возникшему в положенном месте. Первый урок длился довольно долго, а постоянное напряжение меня порядком измотало. Буря эмоций терзала мою душу, затмив все вокруг. Я сам не заметил, как оказался у подножия пирамиды в теплых, но жестких и грубых руках Трована…

– Эй, парень, ты как? Что там случилось, зачем правительница увела тебя? – Трован засыпал меня кучей вопросов, видно было, что он порядком напуган. А я постепенно выходил из оцепенения.

– Все хорошо, Тров. Я немного растерян, потому что Нира будет меня учить. Они там отказались, а Нира взяла к себе, я теперь буду ходить к ней туда…

– Правительница взялась тебя учить? Но как это возможно? Она не занималась обучением послушников уже много лет!

По дороге домой я рассказал о случившемся сегодня. Постепенно перевозбуждение ушло, оставив после себя сильное недомогание. Придя к дому, я попрощался с Трованом и решил прилечь. Нужно было успокоить организм, отдохнуть. Не прошло и пятнадцати минут, как я незаметно для себя покинул реальность и погрузился в глубокий сон.

***

– Здравствуй, Тонар, я не думала, что ты придешь сегодня. – Правительница, не поднимая глаз, поприветствовала бородатого человека в белом платье с капюшоном и алом плаще, неслышно вошедшего в ее чертог. Он сделал легкий кивок и подошел ближе.

– Я узнал, что вы будете учить маленького дикаря. Это правда? – лицо человека выражало некоторую озабоченность, он то немного хмурился, то начинал бегать глазами по комнате, будто не зная, как себя следует повести.

– Все верно, друг мой. Совет отказался, и мне ничего не остается, как самой заняться его обучением. – Нира устало подняла взгляд на гостя.

– Но госпожа, нет ничего удивительного в их отказе. Я заметил и не раз говорил вам, что многие магистры и жрицы подвержены непонятному мне тлену, они все меньше времени уделяют тому, что является долгом каждого магистра… Они не стали бы перетруждать себя даже в более значимой ситуации, но это обычный дикарь, он не готов к такому обучению и уж тем более – не достоин его! Я не понимаю вас! – Беспокойство на лице Тонара сменилось разочарованием. – Вы не стали обучать Хорта, Небуса или Варина, но беретесь за новичка из леса! То были достойные ученики, я видел, на что они способны, и вы могли бы развить в них великие силы, но не сделали этого. А теперь Совет вырастит из них подобных себе хвастунов!

– Все видели в них способности – и Тира, и Квент. Они давно уже вцепились в этих юношей и породили в них взгляды, схожие со своими. А те, в свою очередь, приняли даруемую им милость, а не отказались от нее. Так что не нужно упрекать меня в том, что тебе неведомо. – Нира вновь отвела глаза и более не смотрела на собеседника, будто намекая, что ему не следует оставаться здесь. Но спустя несколько секунд продолжила говорить.

– А что касается готовности, то разве ты был готов, когда начал обучение? В отличие от «дикаря» ты многое знал о мире, ты готовился стать магистром заранее, но, как и все, так и не смог добиться достаточных высот, чтобы не задавать вопросов. На ребенка или взрослого настоящее знание всегда обрушивается как снег на голову, к нему невозможно подготовиться, потому что оно всегда скрыто, оно всегда будет чем-то новым для любого человека. И чем больше он будет его постигать, тем тяжелее оно будет для него становиться… – Нира запнулась и замолчала. Она находится в постоянных раздумьях и отрывается от них для общения на совсем короткое время, нехотя, через силу. Но Тонар не придал этому должного значения. В круглой комнате неестественным эхом отдались металлические ноты в его голосе.

– Я устал от этой лжи, госпожа! Вы построили это место, но не хотите им заниматься! Нужно все менять, потому что ваше бездействие разрушает город. Совет загнивает и позабыл о своих обязанностях, бездельники-горожане ищут способы не работать, сваливая все на рыбаков и землепашцев, дикари наводнили улицы, а одного из них вы даже обучаете Великим знаниям! Людей нужно заставлять быть такими, какими они должны быть. Нужны законы, правила, а тот, кто их нарушает, должен быть наказан. Тогда всяк будет знать свое место. Так должно быть!

– Я поступаю так, как завещали Создатели, юный Тонар. – Тонар злится, когда его называют юным, но для Ниры он чрезвычайно юн, поэтому нельзя упрекнуть ее в язвительности. – Уклад нашего города – есть его душа и есть закон, о котором ты говоришь. Город вырос и стал подобен живому организму. Насильственно менять его значит убить, если не полностью, то частично. Жители города разумны, если они захотят сохранить его, то сделают это. Либо ему суждено умереть от «тлена», который ты также упомянул. Пока что есть вероятность, что город умрет в любом случае. Но мы должны верить, что этого не произойдет, и не вершить насилия. Насилие всегда хуже естественной смерти.

– Да что с вами такое? – не унимался Тонар. – Кромен, мой дом, рушится на глазах, и я ничего не могу сделать. Я пришел к мудрейшему человеку, которого знаю, чей долг защищать и добиваться процветания, а он, вместо совета и дела по спасению моего города, лишь подкидывает побольше хвороста в огонь, на котором этот город медленно сгорает! Я не могу этого больше выносить. – Тонар взмахнул плащом и стремительно вышел из комнаты. Нира же как будто не заметила его ухода, продолжая блуждать в своих раздумьях.

***

Пустота отступила. Ей больше не совладать со мной, и она смирилась с таким положением. Я – сверкающий туман. Под действием моей мысли туман движется, собирается в тугие потоки, которые сплетаются в невообразимые узоры и фигуры. Он растет, его все больше. Но все узоры слились в один. Могучий сверкающий поток замкнулся в кольцо, раздулся и принял форму вращающегося светлого шара. Шар светится, становится плотнее и ярче. Свет заливает все вокруг, кажется, самой пустоты больше не существует, ее заменил плотный и гибкий свет. Внезапно свет вспыхивает в сотню раз сильнее и тут же гаснет. Если бы у меня были глаза, я бы ослеп, но их нет, и слепота мне не страшна, потому что я вижу чистое. Я вижу, как туманный шар лопнул, а его осколки загорелись миллиардами крошечных звезд и устремились в неизвестность. Они двигаются, находят друг друга и начинают кружиться в бесконечном танце-хороводе. Появляются стаи и семьи звезд, появляются галактики и туманности. Некоторые звездочки начинают созревать, лопаться, и через некоторое время у них появляются малютки планеты. Я смотрю на происходящее, и становится так тепло, хорошо, спокойно. Кажется, что это самое лучшее и так будет всегда…

***

Проснулся я рано. Трован уже поднялся, но ожидал моего пробуждения много позже, поэтому моя плетущаяся к умывальнику фигура его несколько удивила, к тому же он был чем-то взволнован.

– Доброе утро, Джо, как спалось? После возвращения из пирамиды ты проспал весь вечер и всю ночь, как ты себя чувствуешь?

– Спасибо, все хорошо. Вроде бы сны какие-то видел – про Ниру, человека с бородой, еще что-то, не помню что. Но сон добрый, кажется…

– Главное, что не злой, – хмыкнул Трован, – давай умывайся, я сбегаю за завтраком.

Я умылся и вышел на улицу встречать друга. Горожане уже начали сновать туда-сюда, занимая свои рабочие места. Некоторые подозрительно косились на меня, вероятно, уже весь город знает о вчерашнем происшествии. Вскоре я увидел спешащего Трована с какими-то рыбинами и кувшином. Вообще в домах принято держать холодильные ящики для хранения пищи. Это каменные коробки, настроенные магистрами так, что внутри они всегда холодные. А еще есть разогревающие плиты – всегда теплые гладко отполированные каменные доски, их температуру можно регулировать специальной вертелкой. Это все сделано для удобства, но Трован не любит эти вещи. Он считает, что намного полезнее сбегать за свежей едой к раздаче, чем сидеть дома и откармливать свою лень.

– Вот, золотистые губачи, вкуснейшая рыба, а уж я-то знаю в ней толк, еле достал – последние два оставались. Сейчас попробуешь!

Мы зашли в дом и приступили к завтраку. Губачи действительно оказались вполне ничего. Запив их абрикосовым компотом, я заметил, что Тров не спешит на работу.

– Слушай, Трован, ты вроде бы должен отбыть на неделю к реке, тебе не пора собирать вещи?

– Об этом не беспокойся, рыбаки уже давно ушли. А мне Нира поручила помогать тебе, пока ты будешь учиться. Вместо меня уже отправился Кассан, мой ученик, тем более что он уже готов занять мое место, а я потом тоже в магистры пойду, раз тебя взяли. – Он скорчил шутливую гримасу. – Так что я пока поживу с тобой. Видимо, тебя ждет тяжелая работенка, раз она дает помощника. – Тров улыбнулся. – И настроение в городе поменялось. Теперь у ворот храма стоит очередь желающих стать магистрами, а их даже слушать не хотят. Храмового привратника прогнали – там послушник в будке был, испугался и убежал. В общем, не понятно, чем это все закончится. А ты поторопись, Нира ждет тебя.

Действительно, время за завтраком и беседой пролетело незаметно. Нужно идти к правительнице. Дорогу я выучил, и в городе уже хорошо ориентируюсь. Прохожие в основном не обращали на меня внимания, но некоторые с любопытством поглядывали вслед. Проходя мимо врат храма, я обнаружил толпу желающих, упомянутых Трованом, которые тихо негодовали по поводу безразличия к ним. Пройдя в шар, я сразу же увидел Ниру. Она сидела неподвижно и смотрела перед собой стеклянными глазами. Мое звонкое приветствие будто пробудило ее ото сна.

– Доброе утро, Джоджо. Как спалось?

– Очень хорошо, спасибо.

– Трован наверняка уже рассказал, что будет твоим помощником. Он хороший человек. Не мудрено, что вы так быстро подружились. – Я сделал легкий кивок, соглашаясь с Нирой. – А теперь слушай, что мы будем делать дальше. – Нира развернулась вместе с креслом лицом ко мне. – Так как ты не рос здесь, то не получил должного образования. Нам следует очень быстро пройти курс тех знаний, которые помогут тебе освоить суть дела магистра. – Я уселся поудобнее и приготовился слушать.

Нира начала рассказ о том, как вообще люди обучаются в Кромене, какие бывают науки и какие из них нужны мне. Так как жители города изначально не знают, кого примут в храм, то и науки они изучают преимущественно связанные с их предпочтительными ремеслами, но с небольшим уклоном в дело магистров, это как бы задел на будущее. В моем случае будут только науки, необходимые для понимания устройства мироздания.

Следующие несколько месяцев я каждое утро приходил к Нире и учился всему, что она считала важным для меня. Правительница каждый день готовила для меня кувшин с «монаром». Этот напиток не только утоляет жажду, но и помогает запоминать все, что она говорит. Предназначен он в основном для послушников – ведь им важно запомнить абсолютно все, что говорит наставник. Опытные магистры и жрицы порой также употребляют его для своих целей. Но, к сожалению, как говорит Нира, напиток не помогает понимать смысл знаний, а лишь способствует запоминанию.

Постепенно я перестал бояться правительницу, потому что она всегда была очень заботлива и внимательна ко мне. Она тонко чувствует, когда мне не комфортно, или когда я чего-то не понял до конца. При этом она мягко, но точно наводит на нужную мысль, говорит и делает все так, что я как будто ни разу не ошибся в своих самостоятельных предположениях и рассуждениях, правильно трактуя мои же слова по теме урока, хотя сам я совсем не то имел в виду. На первый взгляд может показаться, что это плохо скажется на обучении, но на самом деле мне становилось легче понимать сложные науки.

Так я постепенно изучил математику и физику. Начиная с простого, переходя к сложному, я увидел, как явления и силы природы можно записать, схематично представить суть процессов, чтобы их было легче понять, а затем воспроизвести в голове. Науки заставили задуматься о том, как течет вода, сколько ее в озере и на Тертусе; как падают предметы, почему притягивается магнитное железо, из чего состоит камень и почему он тонет в воде, а не висит в воздухе, как облако… Множество всего, что происходит вокруг постоянно и кажется очень простым и естественным, никогда не вызывало такого интереса, как сейчас. А может, вызывало? Когда-то давно, когда я был совсем маленьким, было так же интересно, но не было того, кто мог все объяснить. Может, если бы были специальные наставники для детей, которые, как Нира, умело объясняли и разжигали интерес ко всему, жизнь была бы намного насыщеннее. Ведь с малых лет дети в племенах не знают ничего кроме рыбалки, охоты и собирательства, поэтому повзрослев, они уже ни в чем больше не нуждаются. У меня в племени есть только няньки или мамаши, которым ни до чего нет дела, лишь бы ребенка не украли и не съели. А стукнет этому ребенку тринадцать-четырнадцать – и все, предел достигнут. А ведь есть столько всего… У шаманов, конечно, очень интересные занятия, но они не для всех. Прямо как здесь знания магистров.

Как-то Нира сказала, что я делаю огромные успехи – я сходу ловил и усваивал формулы и закономерности. Так, как я, не учился еще никто, говорила она.

После твердых наук о мире мы перешли к более мягким, например, науке о живом. Для меня она оказалась более сложной, непонятной. И это не случайно, ведь живые организмы устроены значительно сложнее неживых тел, а комбинации различных веществ и элементов в организмах невозможно сосчитать – настолько они разные и изменчивые. Все это постоянно движется и пульсирует, тысячи веществ каждую секунду попадают в организмы, перерабатываются и покидают их уже совсем в другом виде. Это было очень сложно понять и запомнить. Тем не менее я узнал о том, как устроены и как живут самые крошечные существа. Как под действием Духа Жизни древние моллюски превращались в рыб и так далее до млекопитающих, птиц и других современных созданий. Самое первое живое существо было меньше песчинки, потом их стало больше, чем звезд на небе, или, как говорит Нира, – мириады мириад. Они усложнялись и объединялись, образуя более сложные организмы, но всегда оставались и самые простые, чтобы, в случае чего, можно было начать сначала. В то же время простейшие тоже усложнялись, ведь из них потом может получиться нечто лучшее, чем есть сейчас, а значит, умнее и сильнее.

После биологии мы изучили науки о космическом пространстве и нашей планете. Но это занятие оказалось очень скучным, ведь звезды я видел тысячу раз. Пускай я теперь знаю, из чего они состоят, как рождаются и умирают, впечатлений от этого оказалось меньше, чем от знаний о падающем под силой притяжения камне.

Основой географии являются карты. На некоторых есть изображение Кромена и окрестностей, а бывают карты всего Тертуса и всех его трех континентов. Еще Нира рассказала о том, как менялся облик нашей планеты после того, как на ней появилась жизнь. Это было уже интереснее, но все равно слушать было тяжеловато. Нира сказала, что астрономия и география мне понравятся намного больше чуть позже, когда мы начнем изучать силы и способности магистров. Единственным любопытным уроком по географии стал тот, в котором я узнал об оси наклона планеты и смене времен года. Оказалось, что сейчас не зима, как я считал, а лето. То есть поток перенес меня не просто далеко, а совсем в другое полушарие. Мое племя отыскать стало еще сложнее, а ответить на вопрос, как такое случилось, Нира не смогла.

За пару месяцев я преодолел начальный этап обучения. В то же время в городе ситуация изменилась в худшую сторону. К все возрастающей толпе «будущих послушников» никто не выходил, и они объявили забастовку. Около трехсот человек перестали работать, не желая мириться с несправедливостью. Из-за этого нагрузка на более сознательных граждан немного возросла, но они продолжали выполнять свои обязанности. А потом ситуация ухудшилась еще больше. Количество бездельников увеличилось в несколько раз. Одни были недовольны тем, что дикарь учится тайным знаниям, другие – тем, что первые недовольные не работают, третьи – что магистры или правительница не могут с этим разобраться, четвертые – тем, что Тонар – единственный здравомыслящий человек, один из самых сильных магистров и лучший ученик Ниры – объявил о своем уходе из города, а с ним ушли многие уважаемые магистры и жрицы. В конце концов врата распахнулись, и к людям вышел магистр Квент. Сильной волной ветра он разогнал толпу негодующих и объявил, что Совет не намерен брать кого попало в храм, а Джоджо учится только по воле правительницы, и если есть недовольные, то пусть идут к ней. Ниру боятся и уважают, никто не пошел к ней с жалобами. Тем не менее спокойствие и процветание Кромена были нарушены. Настроения многих людей поменялись. Все больше хмурых и несчастливых лиц можно было увидеть в городе. Я все чаще ловил на себе тяжелые, недовольные взоры, и не только. Как-то раз мне в спину прилетела палка. Держа палку в руке, я осмотрелся вокруг, но на мои вопросительные взгляды никто не решился ответить.

Сначала я чувствовал свою вину в происходящем. Но после разъяснений наставницы понял, что виноват я только в том, что пошел исследовать ту удивительную пещеру в скалах. Все остальное – дело рук невеж и лентяев. А еще я никак не мог понять, почему люди вообще так поступают, особенно в таком тихом и приятном месте. Когда этот вопрос созрел в моей голове полностью, я задал его Нире.

– Понимаешь, Джоджо, люди очень сложны. Даже Создатели толком не знают, как устроен наш внутренний мир, им недоступны такие глубины. Но самим людям вполне по силам изучить себя, особенно магистрам. Дело в том, что пока Создатели были с нами и во всем помогали, у людей была полная уверенность в безопасности и своем всеведении. Мы думали, что будем жить вечно и наслаждаться жизнью вместе со своими Родителями. Они предупреждали, что есть вещи, которые сможем понять только мы, и понять их очень важно. Мы внимали им, но так и не смогли полностью осознать их воли. Мы по-детски считали, что все сущее зависит только от них, а нам остается лишь радоваться, веселиться, нежиться, наслаждаясь благами и покоем. Если честно, так считали и сами Создатели, но мы все ошибались. Это стало ясно очень давно, еще до появления храма Двух Начал, когда умер первый из нас. Тогда люди не старели – старость пришла позже, с поколениями. Мы часто ранились, изучая Тертус и могли вылечить перелом или порез очень быстро. Но Тун, погибший первым, разбился при падении со скалы. От природы люди боятся сильных ударов, столкновений, а Тун решил испытать себя и не сотворил силового поля для защиты. Он умер мгновенно. Творцы тут же среагировали, начали его искать во всех доступных им уголках мира, но ничего не нашли. Его сущность бесследно исчезла, хотя тело осталось. Мы ждали, что Создатели найдут решение, спасут его, но этого не произошло. Мы боялись трогать его тело на случай возвращения духа или еще чего-то необычного, но тлен поглотил плоть. Мы сожгли останки, а все, что теперь напоминает о Туне, – это его камень памяти. Только после первой настоящей смерти люди поняли, что Создатели не всесильны, и начали им помогать, но не все. Некоторые, наоборот, стали отстраняться, видя их слабости.

От нас не требовали помощи насильно, но желали ее. Мы были и остаемся полностью свободны, и это главный принцип наших Создателей. С тех пор мы посвятили себя разгадке тайн смерти, создали храм Двух Начал и придумали его устав, чтобы образ жизни его обитателей отличался от образа жизни других людей. Мы изучали все, даже начали делать некоторые успехи, но вдруг Создатели исчезли. Это призошло неожиданно и внезапно. Их голоса перестали звучать вокруг. Некоторых охватил страх, других покинула надежда на спасение. Мысль о том, что когда-нибудь придет смерть и придется исчезнуть навсегда, ядовитой занозой засела в каждом из нас, отравляя существование и не давая сосредоточиться. Одни быстро справились с этим «ядом» и вернулись к исследованиям, а другие нет. Те, кто не справился, оставили попытки найти спасение и продолжили наслаждаться жизнью, пока смерть их не настигнет. Но это были уже не те люди, которых я знала. Ожидание смерти отравило умы. Они стали более низкими, как будто им обрезали невидимые корни, питающие доброй силой. Беспечное поведение, разгулы и увеселения разрушали этих людей изнутри, но еще хуже то, что такое отношение подрывало волю еще не сдавшихся. Все мы уставали в исследованиях, бесконечном пребывании в состоянии хин, в то время как другие веселились. Постепенно исследователей становилось все меньше. Мы придумывали новые материалы и средства продления жизни, а другие просто брали их и использовали. Это еще больше ломало наш порядок, рождались недовольство, зависть и чувство несправедливости. В итоге Грогар запретил делиться нашими достижениями, а еще через несколько месяцев Экзон сгинул…

С тех пор прошло более двух тысяч лет. Я старалась научить людей сопротивляться тому «яду», о котором сейчас тебе рассказала, но это оказалось слишком сложно. Все следы существования Создателей исчезли, а из живых свидетелей их присутствия здесь осталась только я. То, к чему я призываю, придумано не мной, но Ими. Для многих слишком сложно искать то, к чему нет дороги, чего не увидеть и не почувствовать. Когда надежда найти ответы исчезает, у людей остается только вера. Вера в то, что они следуют правильным путем, что тратят свое время не напрасно. И сохранить эту веру, глядя на других людей, которые развлекаются, наслаждаются жизнью вместо кропотливого труда, очень сложно. Это вполне естественно, что люди выбирают легкий, проверенный жизненный путь, я не в праве и не собираюсь их осуждать. И могу только радоваться тому, что все еще есть люди, следующие за мной или хотя бы притворяющиеся, что следуют. Я знаю, что на самом деле делают магистры и жрицы в храме. Многие из них уже не пытаются вести исследования, а вскоре они даже перестанут это скрывать. В тоже время другие, не способные к духовным силам, будут продолжать работать для обеспечения своего и их существования, и это непременно вызовет раскол, волнения и, скорее всего, падение Кромена. Поэтому я наставляю тебя, Джоджо, не поддавайся тлену, помни эту историю и не теряй надежду. Когда-нибудь именно ты найдешь лекарство от смерти или место, куда мы отправляемся после нее. По крайней мере, я так понимаю последние свои видения…

Нира закончила свой рассказ и снова отрешилась от мира, она постоянно находится не здесь, а где-то далеко, глубоко в своих мыслях. Наверное, она давно собиралась сказать мне это, но лишь сейчас я оказался готов, а может, просто момент подходящий. Ее воля невероятно сильна, но я вижу, что и бремя велико. В тот момент я решил для себя, что никогда не подведу свою наставницу и буду стараться до последнего.

Чем больше я узнавал, тем серьезнее относился к обучению. Все больше и больше становилась ответственность, которая ложится на плечи вместе со знаниями. И я не понимал, как можно бросить эту работу, если это завет самих Создателей. Нет, только глупцы, слабаки и предатели так поступают, а я не из их числа!




Глава 4


После выступления Квента город поутих, многие вернулись на свои рабочие места, а я смог сосредоточиться на учебе. Нира говорит, что следующий шаг будет намного сложнее. Также она поделилась своим сожалением о том, что не догадалась сама выйти в город и объявить о моем обучении – так было бы правильнее. Не совсем понимаю, зачем она мне это рассказала, наверное, в обучающих целях. Первый урок на «новом этапе» случился утром после недолгих дней отдыха от нагрузок на мою безразмерную память.

– Джоджо, теперь ты готов приступить к обучению новому ремеслу. Все, что ты теперь знаешь, так или иначе связано с деятельностью жрицы или магистра. Но быть магистром – значит быть почти Создателем, это большая ответственность. Мы начинаем обучение управлению физикой и живой материей. Когда ты усвоишь основы, ты должен будешь сам продолжить свое совершенствование, ибо понимание сущности Создателя приходит к каждому ученику по-своему, индивидуально. Итак, чтобы приблизиться к сущности Творца, следует стать подобным ему, стать обитателем «другого мира». Для этого нужно научиться отделять свое сознание от тела. Мы зовем это состояние – хин. Перейти в такое состояние довольно сложно. Сейчас не многим магистрам это под силу, но тебе точно удастся освоить его, я не сомневаюсь. Предупреждаю, это не совсем безопасно. – Нира многозначительно посмотрела на меня и продолжила: – Человек – существо, не отделимое от знания. Вся его жизнь протекает не в мире, а в его собственной голове, в иллюзии мира. Знание человек получает за счет органов чувств, через зрение, слух, осязание. Вкус и обоняние тоже помогают получать некоторые сведения, но их значимость в нашем деле не так велика. В любом случае органы чувств – это каналы, на которые мозг и сознание постоянно реагируют. Они как хворост, а твое разумное сознание – огонь, оно черпает силу из всего, что ты получаешь от своих органов чувств. Сознание накапливает знание в памяти, запасая хворост, и потом может жить на нем еще долгие годы. Так в сознании каждого человека формируется своя иллюзия мира, которая в различной степени точности копирует мир настоящий и позволяет ему ориентироваться в нем. Это естественный древний процесс, его очень трудно перебороть.

Тебе нужно научиться входить в состояние хин, побеждая собственное тело. Это требует сильной концентрации сознания на отключении органов чувств. Тело будет сопротивляться, твой мозг будет пытаться скопировать ощущения хин, которые ты постепенно будешь испытывать. Мозг встроит их в свою иллюзию мира, и тогда тебе вряд ли удастся когда-либо войти в нужное состояние. Раньше мы обучали этому даже детей. Некоторые из них иногда самостоятельно осваивали технику в играх или же во сне. Но теперь это стало невозможно. Впрочем, как и многое другое… Видишь этот настой? – Нира указала на стакан с темной жидкостью, стоящий на столе. – Он поможет тебе отключить чувства и встретиться со своим подсознанием. И в этом как раз заключается опасность – ты можешь остаться в подсознании на очень долгое время. Слишком долгое пребывание в подсознании закроет выходы из него, ты запутаешься, забудешь реальный мир. Тогда подобрать ключи к выходу уже не получится, и ты будешь узником собственного воображения. Разбудить тебя не удастся, и ты постепенно умрешь во сне. Я буду наблюдать за тобой, но риск все же есть. Если тебя пугают мои слова, или ты чувствуешь, что для этого процесса еще слишком рано, только скажи, и мы повременим.

Такого урока я совсем не ожидал. Мне наконец-то открылся секрет, благодаря которому магистры умеют то, что умеют, но цена силы оказалась довольно высока. Ниру что-то явно беспокоит, раз она спешит предложить мне столь рискованный эксперимент. Конечно, я еще не был готов к конечной его цели, но зато полностью готов выпить настой и посмотреть, что произойдет. Тем более что это очень интересно, и я ни на секунду не сомневаюсь, что Нира не допустит беды. Потому я смело ответил согласием.

– Хорошо. Когда ты отключишься от привычной реальности, тебя ждет самое трудное: ты останешься один на один со своим внутренним миром. Внутри него ты будешь такой же фантазией, сгустком информации, как и все остальное, что там есть, а выйти за пределы этого мира почти невозможно. Когда ты окажешься в нем, я не смогу помочь до тех пор, пока ты не прорвешь его оболочку – главный защитный рубеж, твой кокон. Помни: когда ты будешь пытаться выйти из внутреннего мира, не забывай о своей цели ни на секунду, не забывай, кто ты есть на самом деле. Подсознание будет запутывать тебя, показывая сны и видения, сны во снах. Не поддавайся им. Самое главное – в твоем подсознании ты такой же хозяин, как и твое тело, борись с ним и победи. Ну а теперь пей и давай ложись. Не теряй бдительности, когда уснешь. – Лицо Ниры серьезное, холодное и прекрасное, оно не выражает эмоций, но я чувствую ее волнение. – Я выпил не очень приятную на вкус жидкость и улегся на мягкую, ставшую вдруг более широкой каменную скамью.

Закрыв глаза, я сконцентрировался на слухе, потому что запахов здесь я не ощущал, а чувство собственного тела быстро растворилось в мягком каменном ложе. В ушах зазвенело, и звон этот никак не давал сконцентрироваться. Через некоторое время он прекратился, и я увидел светло-голубой туман. Очень странный туман, кажется, что он находится прямо в моей голове. Туман увлек меня в вихре, и вот я уже в воде, в мощном потоке, бьюсь боками и не могу вдохнуть. Я в том самом потоке, который вынес меня к рыбакам. Но я не могу как следует вдохнуть, захлебываюсь. Понимая, что сейчас утону, я проснулся и резко вскочил со скамьи. Нира смотрит на меня и улыбается:

– Не волнуйся, юный ученик, ты просто уснул. Так чаще всего бывает в первый раз.

– Надо же, я уснул, но все было как по-настоящему.

– Сегодня попробуешь еще раз, но в первые дни лучше не пытаться проделывать это больше двух раз в день, пользы будет не много. Я буду здесь, но ты не увидишь и не услышишь меня. Давай, попробуй еще раз. Когда закончишь, иди домой и постарайся понять, почему у тебя не получается.

Нира встала и скрылась в глубинах каменного шара. Я попробовал снова отключить чувства. Это теперь оказалось проще, потому что зелье подействовало, и я вообще не чувствовал своего тела. Только зрение и слух все еще приносили мне хворост информации. Через некоторое время я снова оказался в тумане. Он быстро меняется, вибрирует. Я провалился в него, падаю, но дух не захватывает, ничего не чувствую. Внизу земля, полумрак.

Очнулся я в лесу. Деревья и местность похожи на знакомые мне с детства дубравы и чащи у реки Каи. Мощные стволы, крупные, широкие листья отличаются от тех, что были у более тонких и высоких деревьев, которые я встречал в окрестностях Кромена. Время здесь как будто остановилось: ни ветерка, ни звука. Птицы и насекомые застыли в полете. Среди деревьев пролегла узкая тропа. Она вывела меня к горному хребту, сплошной стеной окружающему лес, и уперлась в отвесную скалу – дальше хода нет. Я ощупал камень. Он твердый и древний, стена неприступна. Но что-то не дает мне уйти прочь. «Помни, тело попытается тебя обмануть», – вертится в голове. Стукнув кулаком по камню, я определил еще одну странность – боль от удара хоть и сильная, но ощущается не в месте удара, а как бы вокруг меня, в пространстве, от чего переносить ее не так тяжело. Тогда я собрал всю свою волю и, разогнавшись, ударил плечом в стену. Камень не поддался. Лишь сильное ощущение боли повисло вокруг меня, словно светло-серый туман. Нужно срочно придумать, как пройти дальше. «В подсознании ты главный…» – вновь слышу я голос Ниры в своей голове. Может, нужно попробовать использовать знания, полученные на ее уроках? Немного поразмыслив, я подошел вплотную к скале и подул на нее, внутренне сконцентрировавшись на том, что выдыхаю очень холодный воздух. Скала начала потрескивать и покрываться инеем. Надо же, получилось! Тогда я снова подул, только на этот раз думал о горячем дыхании плавильного горна. Все как на уроках физики – скала резко нагрелась, потрескалась и разрушилась. Образовалось отверстие, представляющее собой идеально ровную арку. Все-таки странно, что, следуя по дороге внутри своего подсознания, можно выйти из него. Ведь мой мозг знает все мои мысли, и если я задумаю его обмануть, он тоже узнает об этом. Наверное, есть какой-то секрет, о котором Нира не сказала. Я пока еще твердо осознаю, что нахожусь не в реальном мире, от чего эта придуманная действительность прямо пестрит несоответствиями. Подсознание будто понимает, что я не обманут, и не стремится скрыть фальшь в виде идеально ровной арки и фокусов с моим дыханием. Интересно, что же будет дальше.

Через арку я прошел в пещеру. Здесь только камни и кромешный мрак, но я смог все видеть, представив, что у меня кошачьи глаза. Благодаря урокам Ниры проходить это испытание становится все веселее и интереснее. Но лабиринту нет конца. Я остановился и задумался. Вдруг это замкнутый круг или другая ловушка. Ярких недочетов в окружении не видно, подсознание приспосабливается ко мне. Как только эта мысль промелькнула в моем сознании, мрак начал сгущаться и превращаться в призраков. Когда я был малышом, бабушки и няньки рассказывали страшные истории о бестелесных существах, которые похищают детей. Теперь я знаю, что это были выдумки, для того чтобы дети не убегали далеко от взрослых. Но сейчас подсознание вновь почувствовало мое чужеродство и атаковало тем, чем смогло. Десятки призраков тянут ко мне свои дымчатые корявые лапы, но ничего не могут сделать, лишь пролетают сквозь меня. Мне становится немного страшно, но я по-прежнему ничего не чувствую. Нужно прекращать это безумие. Я хватаю ближайший камень и бью им по стене, выбивая яркую искру. От нее во все стороны, по всем сводам побежали такие же искры. Они делились надвое, и число их умножалось невероятно быстро. Через несколько секунд вся пещера залилась огнем и светом, этот огонь жег призраков, мгновенно испаряя их. Я подумал, что вновь победил, но это оказалось не так. Подсознание перехватило узду местной реальности, свет начал сгущаться и вновь превращаться в призраков. Они принялись летать сквозь меня, на этот раз раня и обжигая. Моя одежда стала чернеть и обугливаться. Не придумав ничего получше, я побежал прочь изо всех сил. Призраки немного отстали, а я все набирал скорость. Своды пещеры стали мелькать все быстрее, окружение слилось в нечеткую картинку. Я бегу так быстро, что уже не вижу своего тела, будто от меня остались одни глаза. Но пещера не заканчивается, она превратилась в сплошной светлый коридор. Я понял, что это бесконечная пещера, подсознание устроило очередную ловушку. Ни звука, ни слова издать не вышло, я закрыл глаза и рванул вверх, сквозь своды пещер и толщу камня. Я ничего не видел, но все еще понимал, что двигаюсь. Наверное, получилось… Скалы и гора взорвались, обратились гигантским вулканом, а я вылетел из жерла, словно вулканическая бомба. Открыв глаза, я увидел впереди только солнце, и я лечу к нему. Все быстрее, все ближе. Хочу остановиться, свернуть, но не могу. Нет ни крыльев, ни ног, ни рук, я захотел лететь, но теперь не могу остановиться, потому что не понимаю, почему лечу. Нужно найти связь, закономерность, но не могу. Подсознание побеждает меня. Вдруг я начинаю чувствовать. Солнце обжигает меня, но я не сворачиваю. Вот еще мгновение, и я сгорю. Боль невыносима, вот уже край горящей бездны, и я врываюсь в нее. В голове мелькнула мысль, что чрезмерные нагрузки в виде боли или непреодолимых в реальности стихий помогут мне найти выход. И в тот же миг все вокруг взорвалось, взметнулось клочьями и кусками материи. Я оказался в голубом космосе высоко над землей. В голубых просторах горят бесчисленные крупные звезды. Рядом со мной появляется Нира. Я замечаю, что мир ожил, он снова движется.

– У тебя получилось Джоджо! Ты теперь сильнейший магистр! – Нира протягивает ко мне свою руку. Я хочу взять ее, но что-то мешает. Что-то не так. Я знаю о космосе, звездах и планетах, хоть никогда и не видел их с орбиты Тертуса. Что же не так? С земли небо кажется голубым из-за состава атмосферы. Но в космосе нет ничего, значит, он не может быть голубым, он черный и пустой. Я все еще внутри! Пытаюсь отдернуть руку от Ниры, но она хватает ее сама. Ее лицо изменяется, становится страшным, как у разъяренного зверя. Она кричит и издает рычащие звуки:

– Что же ты, мой юный ученик, отрекаешься от меня? – слышу я сквозь рык и вопли. – Так получи последний урок! – У наставницы в руках появляется пылающий клинок, и она вонзает его прямо в мое сердце. Я начинаю быстро падать. Кровь брызжет из раны, и капли ее собираются в шарики, медленно падающие вслед за мной. Через некоторое время я встречаюсь с землей. Я мертв. Вижу свое бездыханное тело в незнакомом поле. Ярко-синие глаза смотрят на меня и закрываются. Открываются глаза иные…

Нира сидит рядом со мной и держит за руку. Она встревожена, то и дело ощупывает пульс. Его уже не прощупать, его нет. Учительница вскакивает, ее ладони начинают светиться, рвет рубашку на моей груди, заносит руки, чтобы применить нечто мощное, что оживит и пробудит меня, но ее что-то остановило. Она оборачивается и смотрит в ту сторону, откуда наблюдаю я. Ее руки опустились, а на лице появилась слабая улыбка. Она не спеша положила руку мне на грудь в области сердца, и от нее пошло свечение, распространяющееся по моему телу. Все пропадает, я вновь открываю глаза, все тело болит, дышать трудно. Нира склоняется надо мной.

– Молодец Джоджо, ты справился! Теперь отдохни, а завтра мы исполним наше предназначение и станем мужем и женой! – Нира смотрит широко распахнутыми глазами, лицо ее неестественно прекрасно. Мои же глаза вытаращились так, что, наверное, заняли всю поверхность лица.

– Но, госпожа, я не понимаю! – Она так спокойно произнесла последнюю фразу, что сказанное сбило меня с толку еще сильнее.

– Ты справился с поставленной задачей, Джоджо. Теперь ты магистр силы, и твоя награда – это я. Ты же влюбился в меня с первого взгляда, я сразу заметила это. – правительница игриво хихикнула, а я принялся щипать себя, чтобы разбудить. Я все чувствовал, а значит не спал. Тем временем Нира подошла и плюхнулась ко мне на колени, обняв мою голову и прижав ее к своей груди.

– Я всегда знала, что явится наш Спаситель, сильнейший человек, и станет моим мужем. Завтра мы поженимся и навечно воцаримся во Вселенной! – Почему-то последние слова меня очень насторожили. Нира прожила много веков и знает цену вечности, а также она очень мудра, и такое поведение совсем на нее не похоже. Точно не знаю, хочу ли я того, о чем она говорит, но что бы я к ней не испытывал, сейчас мне неприятно быть в ее объятиях.

Концентрируясь на своих мыслях все сильнее, я начал как будто чувствовать больше, как будто открылись еще одни глаза или сошла пелена со старых. В этот миг я остро ощутил все странности в происходящем вокруг меня, главной из которых стало отсутствие сердцебиения у нас обоих. Усталость и боль исчезли, как и не было, я вскочил на ноги, сбрасывая с себя Ниру. Она покатилась по полу, вскочила и удивленно посмотрела на меня:

– Что с тобой, Джоджо? Ты не рад этой новости? – Я не успел ничего ответить, как в сферу ворвался пышнобородый Тонар с кинжалом в руке и с размаху пронзил им Ниру. Она рухнула на пол, не издав ни звука, а Тонар посмотрел на меня и со злобной ухмылкой взревел: «Предатель!». Он поднял руку, меня тут же сковала неведомая сила и приподняла в воздухе. Я оказался полностью обездвижен, а через пару секунд в помещение вбежали несколько магистров.

– Этот предатель воспользовался доверием нашей правительницы и хладнокровно убил ее! Повинен в смерти! – Тонар уставился на магистров. Они осмотрели помещение, окровавленное тело и вынесли вердикт:

– Виновен! Завтра на рассвете состоится казнь через сожжение, – заявил самый важный магистр, а Тонар взмахнул рукой и швырнул меня через этажи, прямо сквозь все полы и перекрытия в темницу под пирамидой.

Я оказался в тесном помещении. Это даже не темница, а подвал, набитый хламом – тут шкафы, полки, какие-то инструменты. Свет сюда почти не проникает, и ориентироваться пришлось наощупь. Мне повезло, и я нашел старый деревянный стул, наверное, еще тех времен, когда здесь не умели делать мягкий камень, или это скарб какого-то пришедшего в город очередного «дикаря». Я сел и начал размышлять.

Здесь все настоящее. Я чувствую боль и тепло, лишь мелкие детали не вяжутся с реальностью. И тем не менее я еще не проснулся. Кажется, я заперт в собственном, уже приспособленном подсознании. Видимо, раньше я был един с ним или вроде того, а теперь обособился, вот оно и воспринимает меня как врага. Но теперь я чувствую себя острее, живее. И похоже, что теперь мои мысли скрыты от подсознания. Это хорошо, но что делать дальше? Нира говорила об опасности, я даже могу умереть или сойти с ума, но должен быть способ выбраться, другие магистры ведь делали это. Нужно сосредоточиться. Подсознание – порождение мозга, часть его непрерывной работы. В него постоянно просачиваются образы и смыслы из сознания, также там находятся все более или менее логичные схемы, которые мозг распознает и обрабатывает без нашего участия. А логику всегда можно обмануть другой логикой. Нужно лишь придумать, как. Эх, все-то у меня ладно да гладко, но что конкретно нужно сделать? Вдруг они меня завтра казнят, и я умру по-настоящему. Ведь Нира учила меня, что все в мире подобно. Значит, как тело борется с болезнью, подсознание попытается уничтожить меня. И тут я наконец-то понял смысл всего этого ритуала. Моя самая главная часть, мое «Я», отделилась от остального целого. Но оно все еще внутри, оно не свободно. «Я настоящий» заперт внутри менее настоящего, более материального меня. И теперь понятно, почему только так можно научиться управлять веществом и энергией. Ведь являясь частью такого же материального тела, нельзя управлять каким-либо другим, потому что это одна и та же ступень развития. Нужно подняться выше, а это есть подобие Создателя – настоящий человек. Все становится на свои места. Вот о какой цели говорила Нира, вот почему она никак не может мне помочь сейчас. Чтобы выбраться, нужно расшатать, поколебать свою личность, но не разрушить, а то плохо будет, как мне кажется. Что ж, вот теперь я действительно вооружен!

Я еще никогда так хорошо себя не чувствовал. Хотя я «себя» раньше и не чувствовал. Забавно… Значит, я как бы в реальном сне. Когда меня эмоционально подхлестнула Нира, а потом Тонар убил ее, я потерял концентрацию и поддался этому сну. Но оставшись в одиночестве, снова смог собраться. Завтра во что бы то ни стало следует не терять концентрацию, какими бы чудесами меня не травило подсознание. И все-таки какое же приятное это новое ощущение – быть настоящим…

Через несколько часов моих раздумий двери темницы распахнулись и внутрь прямо-таки вломились два рослых послушника. Они легко подхватили меня под руки и поволокли к выходу из пирамиды. Перед лестницей, ведущей к сфере, уже собралась толпа народа. Они полукругом расположились около места предстоящей казни. Всех людей я так или иначе встречал в городе, они отпечатались в подсознании и выглядят абсолютно реально, кроме одного. Это портной Орген или Арген, даже имя не запомнил. Я видел его всего один раз, и тогда он постоянно улыбался или смеялся. В этот траурный день его сияющее лицо никак не вписывается в окружение.

Меня поставили в центр полукруга перед пирамидой. Два магистра встали передо мной: они будут меня жечь своими способностями огня. Из среднего яруса пирамиды показался магистр Квент и не спеша спустился ко мне. Взойдя на подготовленную трибуну, он начал говорить:

– В этот ужасный день наш город понесет вторую преждевременную потерю за многие годы его существования. Первой, как вы знаете, стала наша почтенная правительница Нира, погибшая от рук этого дикаря! – В рядах свидетелей казни пошел недовольный ропот. – Сегодня умрет не своей смертью изменник Джоджо! – Толпа вмиг стихла. – Прежде чем магистры испепелят его, мы должны предоставить убийце последнее слово. Это может быть раскаяние в содеянном или последняя воля, которая поможет сделать твою смерть не такой напрасной. Ты можешь просить о чем хочешь, но если просьба будет невыполнимой, ты останешься ни с чем. – Квент сделал жест, предоставляя мне возможность говорить.

– Спасибо, магистры и жители города, за возможность проститься с вами. – Я начал свою «предсмертную» речь, хотя уже был почти уверен, что она не будет таковой. Я знал, что мне предоставят последнее слово и за ночь продумал всевозможные варианты просьб и завещаний. – Я совершил ужасный поступок и раскаиваюсь в нем. Мне нет прощения, я понимаю это и вижу свою смерть заслуженной. Может ли всемогущий магистрат предоставить мне возможность проститься с моим старым другом из моего племени? – Не сразу, но Квент ответил мне:

– Это возможно. Мы разыскали твое племя и можем ненадолго переместить сюда любого его члена.

«Разыскали мое племя? Да вы даже не представляете, где находится гора Торо! Глупые порождения напуганного мозга», – подумал я, уже достаточно хорошо представляя принцип работы своего подсознания.

– В таком случае я хотел бы в последний раз увидеть лучшего друга детства – Тодо, и пусть у него будет тот камешек моего любимого цвета, который я ему подарил.

Сначала не произошло ничего необычного. В воздухе повисла мертвая тишина, будто все пространство вокруг ожидало ответа магистра. Вдруг это самое пространство дрогнуло, как водная гладь после упавшего в нее камня. Магистр Квент, как главная фигура происходящего, начал беспорядочно размахивать руками все быстрее и быстрее. Внезапно он застыл и покрылся трещинами, словно был сделан из камня. Но трещины эти поползли дальше, за пределы его тела по воздуху, земле, горе и ушли далеко в небо. Все вокруг покрылось непрерывно расширяющимися разломами. Вначале их заполняла лишь черная пустота, но затем она кипящей смолой хлынула внутрь пространства. Я опомнился и побежал. Хватка подсознания ослабла, и я почувствовал, что становлюсь сильнее. Оторвавшись от земли, я ринулся в небо и полетел. Не зная, что ждет меня в темноте, я с яростным криком устремился в ближайший разлом. Меня тут же обволокла липкая, тягучая жижа. Она попала в глаза, нос и уши, вызывая постепенно нарастающую боль в этих местах. Потом я начал задыхаться и открыл рот. Жижа хлынула в легкие и пищевод, разрывая мое тело изнутри невероятным давлением. Голосовые связки издали протяжный глухой стон, рвавшийся из груди, и я растворился в темноте…

Всю ночь я думал о природе подсознания, сопоставляя знания из уроков Ниры и факты, полученные на личном опыте. Я предположил, что подсознание – безграничный набор разнообразной информации, полученной в жизни. И пусть здесь она не систематизирована и беспорядочна, но все равно подчиняется логике, иначе я не попал бы в копию города Кромена, а сразу оказался бы в дикой пустоверти. Следовательно, чтобы выбраться, нужно нарушить логику подсознания, поставить ему невыполнимую задачу, но так, чтобы она казалась ему выполнимой. Как часть меня, оно помнит все, что со мной происходило, больше меня самого. И оно знает, что в детстве у меня был друг Тодо, с которым я играл в слова, делился своими переживаниями и радостями. Я действительно подарил ему красивейший в мире камешек «нового» цвета. Только я никогда не видел ни Тодо, ни камешка. Он был моим воображаемым другом в детстве, потому что со мной не общались другие дети племени – ведь меня в лесу нашли, а общаться с такими всегда было плохой приметой. А камешек пришлось подарить, потому что я так и не смог придумать новый цвет, представить его, а потом назвать своим именем, как мне мечталось. Я посчитал, что выполнил задачу и камешек был просто «несуществующего» цвета. Даже интересно было: нарисует ли подсознание моего Тодо и тот самый цвет. Не получилось. Зато теперь я неизвестно где и в каком состоянии, но точно еще жив, хоть и ничего не чувствую, только мыслю, и все. Попробовал пошевелиться, но не могу понять – двигаюсь или нет. Пытаюсь напрячься как можно сильнее, бежать или лететь, но ничего не выходит. Вдруг меня озарил свет восходящего солнца. Я стремительно удаляюсь от земли и лечу прямо в черное, пестрящее яркими звездами небо. Но по-прежнему ничего не чувствую, что странно – от такой скорости и высоты дух бы захватило. Управлять собой в этом состоянии оказалось чрезвычайно просто. Подумал, представил – сделалось. Я замедлился и повернул обратно. Вот гора и полукольцо Кромена, вот пирамида, но я вылетел не отсюда. Я вылетел из пещеры сразу за городом, совсем рядом с городской стеной. Вход закрыт тяжелой дверью, рядом стоит человек в одежде магистра, активно размахивает руками и что-то объясняет толпе народа. Тут собралось человек сто, вернее, сто семнадцать, ведь как только я захотел узнать количество, цифра сама появилась в сознании.

– Я знаю, что вы волнуетесь. Я знаю, что все это странно, но Нира велела ничего не предпринимать.

Кто-то из толпы громко заговорил:

– Она уже совсем выжила из ума, эта Нира! Привела дикаря, начала его учить, убила и пропала куда-то. Теперь собаки попрятались по щелям и скулят, коровы перестали давать молоко, птицы вообще начали умирать. Мы требуем, чтобы вы сожгли тело! Дух дикаря бесится, надо успокоить его навечно!

Толпа начала одобрительно гомонить. Я не стал слушать, что ответит охранник, и поспешил в пещеру. Пройдя сквозь дверь, я увидел ниши, вырезанные в стенах. Все они были пусты, кроме одной. В ней на деревянном настиле лежит тело, укрытое белой простыней. Проникнув сквозь нее, я увидел себя. Труп лежит уже несколько дней, кожа приобрела сине-серый оттенок, но процессы разложения тело не тронули из-за низкой температуры. Я бы испытал невероятный ужас, если бы мог чувствовать. В попытке что-либо предпринять я нырнул в голову своего тела и пожелал оживить его. Но ничего не произошло. Тогда я начал метаться внутри тела в поисках подсказки и заметил странную вещь: жизненные процессы остановились, но все клетки были не мертвые, а лишь находились в состоянии оцепенения. Все химические реакции в организме очень сильно замедлились, отчего можно было решить, что я умер. Похоже, Нира отправила мое тело сюда, чтобы еще больше уменьшить скорость обмена веществ, а сама ждет или готовится к моему приходу. Она предупреждала, что я могу умереть, но раз уж я жив, надо самому придумать, как ожить себя до конца. Проникнув в свое тело, я попытался как-то воздействовать на сердце, нервную систему, но результата не последовало. Тогда я вспомнил, как учился входить в состояние хин – отключал чувства. Но сейчас у меня совсем нет чувств, кроме одного – чувства сознания, существования. Это должно быть страшновато, но надо попробовать отрешиться даже от этих чувств. Я попытался, но ничего не вышло – закрыть глаза полностью не получалось, чувство собственного бытия в этом облике ощущается так остро, что вся информация, все знания вокруг впитываются сознанием, притягиваются им, словно магнитом. Тогда я подлетел вплотную к своему телу и попытался коснуться его. Рук у меня не было, но под действием воли я смог ощутить прикосновение. Оно было не на физическом уровне, но на другом. Не собираясь копаться в природе этого ощущения, я мгновенно почувствовал сдвиг с мертвой точки в вопросе своего пробуждения. Сосредоточившись на этом прикосновении, я сумел сконцентрироваться только на нем, отрешившись тем самым от бытия. Новое ощущение моментально поглотило меня, я словно потерял сознание или почти потерял, ощущения начали меняться, появилась немота, окоченение, скованность. Острота существования исчезла, скорость реакции, быстрота сознания снизились и затуманились.

Чувствительность возвращалась медленно. Слабое сердцебиение разбудило кровоток, ткани организма внезапно вернули себе подвижность и свободу, которой обладали до окоченения. Сначала появились покалывания в кончиках пальцев, затем холодок в конечностях, постепенно переходящий в жуткий холод во всем теле. Температура в пещере, мягко говоря, весенняя, но вскоре я начал согреваться. По крайней мере, мне так показалось. Кровоток понемногу реанимировал организм, и я смог открыть глаза. В пещере темно, а на мне лежит простыня. Конечности все еще деревянные, но достаточно скоро я смог шевелиться. Каждое движение отзывалось нестерпимой болью, но недолго. Примерно через полтора часа я встал на ноги. Волочась, как старый калека, я подошел к выходу из пещеры. Дверь оказалась тяжелой, но не запертой, и мне пришлось толкать ее изо всех сил, чтобы отворить. Толпа все еще терзала моего охранника вопросами и требованиями. Кое-кто даже перешел к угрозам:

– Мы сейчас свяжем тебя и все сделаем сами! Ну, хватит упираться, не бойся, если отступишь, мы скажем Нире, что ты до последнего сдерживал нас, но не смог сопротивляться такому количеству народа. В последний раз прошу, пусти нас к дикарю! Мы не боимся ваших магистерских фокусов. – Охранник прятал руку за спиной, а в его ладони горел подозрительный белый огонек.

– Я в сотый раз повторяю, вам не следует вмешиваться в дела Совета и правительницы. Мне велено охранять, и я буду выполнять свою работу. Это мой долг гражданина, а вы все потому и не станете магистрами, что не можете усвоить значение этих слов – «долг» и «гражданин»!

– Да кому нужны ваши принципы? У нас всего хватает, обошлись бы и без вас. Дикарь уже захотел стать одним из ваших, и как он теперь себя чувствует? – с нескрываемой насмешкой спросил толстый сапожник.

– Ты можешь спросить его об этом сам, – раздался сильный, спокойный женский голос. Нира незаметно подошла к толпе и, не сбавляя хода, проследовала ко мне. Она быстро ощупала меня своими волшебными теплыми руками и в местах прикосновения ее пальцев тут же исчезал холод и по телу разносилось ощущение возвращения жизни. Я уже почти доковылял до охранника, но толпа меня еще не заметила. При виде правительницы гомон сразу прекратился, а в руке охранника пропал огонек, и он припал на одно колено.

– Ты молодец, Шако, что не пустил никого к Джоджо. Я скажу твоему наставнику, что ты поступил достойно. Можешь идти. – Шако кивнул и ушел прочь.

– Что до вас, неспокойные горожане, вам нечего опасаться. Перестав шуметь и раскрыв пошире глаза, вы можете увидеть своего друга Джоджо в добром здравии и по-прежнему слышать вой собак, который вас напугал. Как видите, причина необычного поведения животных кроется не в том, что произошло с этим молодым человеком три дня тому назад. Мы разберемся с этим очень скоро, а теперь прошу нас извинить. Как вы понимаете, моему ученику нужно восстановить силы, он получил очень трудный урок.

Нира взяла меня под руку и повела в город. Недовольные молча смотрели нам вслед. Никто ничего не сказал, не сделал. Когда мы подошли к вратам города, навстречу уже спешили два послушника. Перед тем как они подхватили меня под руки, Нира дала мне небольшой пузырек и велела дома выпить его содержимое. Послушники быстро и бесцеремонно дотащили меня до кровати и усадили. Поспешно простились и убежали из дома, да так, будто им еще десятерых таких, как я, нужно разнести по домам. Я выпил из пузырька и почти мгновенно уснул.

***

Свет разделился на множество частей, потоков, слоев. Они долго перемешивались и утончались, пока не появился мир, не успокоился и не стал единым. Тонкие струны его протянулись от края до края, и каждая из них определила пространство. Пространство мира сделалось сложной музыкой, трезвучия которой играли независимо, но дополняя друг друга. Свет перестал быть белым, появились миры, в которых был свой свет, своя правда. Как и звуков, их стало три. Первый – самый тяжелый, низкий и медленный, красный мир. Только самое тяжелое попадает сюда, только медленное и тягучее. Сила этого мира в неторопливости и мощи, всяк быстрый и нетерпеливый будет испытывать здесь муки и страдания.

Второй мир стал средним, зеленый мир. Он связан с верхним и нижним, но он спокоен и не отличается мощью, не отличается слабостью. Как и все среднее, он самый большой и разнообразный, он впускает в себя всего больше и всего легче. Срединность зеленого мира дает ему возможность порождать и распределять. Его ноты могут слышать все, кто может слышать. Его струны доступны каждому, кто в нем рожден. Зеленый мир – то, что осталось от древнего Бога.

Третий мир самый жгучий, самый быстрый и самый легкий. Только легкое поднимается туда и больше не опустится никогда. Его ноты самые высокие, а цвет синий. Вибрации струн так часты, что здесь рвется и горит все тяжелое и злое. Единственное место, где мир синий, а свет белый, потому что его слишком много. Ничто его не сдерживает, не служит препятствием. Попав сюда, забудешь о слабости и страданиях, это последняя ловушка древнего Пращура, которую он делать не хотел. Это был дом его потомка, но он опустел раньше, чем дом отца. Когда опустеют оба трона, они исчезнут. Останутся только миры, которые заполнятся теми, кто услышит музыку. Теми, чей голос будет вторить мелодии света.




Глава 5


Разбудил меня один из служителей храма. Утро уже не раннее – видимо, мне дали побольше времени для отдыха. Человек в белом балахоне попросил в ближайший час явиться в храм. Его от других послушников отличает вышитый синий круг на груди, в то время как у других храмовников, которых я повидал, одежды однотонные: белые или бежевые. Я поблагодарил его, и он удалился. Недолго думая, я быстренько умылся и легко перекусил – не стоит опаздывать, когда приглашают явиться в самый большой храм в мире. У моего домика ждут два послушника. Я сразу узнал того, кто меня разбудил, значит, они ждали меня все это время, о чем я совсем не подумал. Хорошо, что я быстро собрался, неприятно осознавать, что по твоей вине чья-то работа останавливается.

– Здравствуйте… брат Джоджо, – приветствующий меня человек, видимо, не совсем понимает, как следует обратиться. – Мы здесь, чтобы сопроводить вас в «Зал Наречения», пожалуйста, следуйте за нами. – Послушники развернулись и не торопясь проследовали к храму. Пройдя по улицам города, мы оказались у знакомых ворот. Походка у послушников особая – неспешная, с опущенной головой, и капюшон обязательно должен закрывать лицо, чтобы горожане не могли определить, кто именно сейчас перед ними – тут все друг друга знают, и лишние разговоры и отвлечения им ни к чему. Люди вокруг заняты своими делами, снуют туда-сюда, но никто не смотрит в нашу сторону, и мне это странновато. Особенно после недавних событий.

Мы прошли в храм, и я снова оказался в длинном коридоре. По обеим его сторонам расположены более десятка дверей, каждая из которых ведет в еще неизвестную мне область этого загадочного сооружения. Наконец, мы добрались до нужного помещения, а как только мы к нему подошли, двери распахнулись, и нам навстречу выскользнула Нира, аккуратно притворив створы за собой:

– Дун, Реко, спасибо за помощь. – Она кивнула послушникам и обернулась ко мне. – Доброе утро, Джоджо. Надеюсь, ты хорошо отдохнул от недавнего урока?

– Да, наставница, спал крепко, – фальшиво улыбнулся я, – но у меня появилось много вопросов.

– Я понимаю, но с вопросами придется подождать. Мне с трудом удалось уговорить Совет провести обряд наречения, а он необходим как можно скорее. Мне очень тревожно и неспокойно, возможно, времени у нас совсем не осталось.

Ее голос быстр, но не суетлив. Я подозревал, что теперь мое любопытство не будет удовлетворено по первому требованию и, кажется, начал понимать почему. Одно из главных отличий мудрецов – терпение. Если предоставить слишком много важной информации неподготовленному к ней человеку, может произойти катастрофа. Нира обучит меня лучше кого бы то ни было и расскажет все, что мне нужно знать, только в свое время. Я понял это совсем недавно, и начал пытаться сдерживать свое любопытство, пускай это весьма мучительно для меня.

–Ты молодец, Джоджо. Кстати, так тебя больше не будут называть здесь. Обретя хин, наши братья и сестры обретают и новую жизнь, а значит – новое имя, вернее, истинное.

– Истинное? – не понял я.

– Да, истинное. Истина – самая суть вещей. Когда Создатель задумывал и творил этот мир, у каждой вещи появился свой образ. Этот образ является истиной. Хотя со временем облик вещи или предмета может измениться, замылиться, обрасти ложью и материей, истина остается неизменной. С людьми тоже так. Часто некрасивые внешне или злые напоказ люди внутри являются самыми прекрасными и добрыми. Но у каждого явления в этом мире есть имя. А все истинные имена были даны Создателем на самой заре…

– Но, наставница, меня же не было на самой заре, – перебил ее я, позабыв о правилах приличия.

– Да, тебя еще не было. Но были атомы и молекулы, из которых ты состоишь, не так ли?

– Так… – неуверенно ответил я.

– Ну вот. Позже ты обо всем узнаешь. А сейчас нам нужно сюда. – Нира показала большим пальцем себе за спину, в сторону зала, из которого она только что вышла.

– В храме всегда есть жрица с особым даром – слышать глас Мараны, который вещает только истину. Как правило, это женщина, у мужчин такой дар очень редок. Сейчас ты пройдешь в особый зал, в котором Слышащая почувствует колебания твоей души. Созвучия этих колебаний сольются в звуки и слова, которые станут твоим истинным именем. Эти звуки не одинаковы всю твою жизнь, но после укрепления духа они уже не меняются. Бывает так, что слышны несколько имен, и тебе придется выбрать одно, ты сам поймешь какое. А теперь ступай, вы будете в зале одни, никто не должен помешать процессу. – Нира легонько подтолкнула меня в сторону зала.

Я осторожно открыл дверь и вошел внутрь. Предо мной возникло круглое помещение из белого и черного камня, увенчанное куполом из блестящего металла. Купол расписан странным орнаментом, переходящим в линии и вырезы на стенах, которые, переплетаясь причудливым образом, сходятся в центре зала. Видимо, именно там должен стоять я. Напротив входа расположилось каменное кресло, уходящее ножками в пол. Высокая спинка его также покрыта непонятными узорами. В кресле, подперев подбородок рукой, сидит Слышащая и смотрит на меня. Белый балахон ничем не отличается от одеяний других обитателей храма, и лишь желтый капюшон, скрывающий часть лица, выделяет ее. Вид Слышащей несколько обескураживает. Я думал, что мне предстоит особенная церемония, которая происходит далеко не каждый месяц, но жрица не показывает особой значимости происходящего. Лицо ее красиво, как у всех жриц, но заспанно, волосы растрепаны и небрежно торчат из-под капюшона, ложась на плечи, грудь и живот. Похоже, волосы ей мешали, и она отмахивалась от них, пытаясь заправить под капюшон, но пышные пряди не слушались и выпадали обратно. Кажется, что ее оторвали от важного дела и заставили сидеть здесь, чего ей совсем не хотелось. Не зная, что нужно делать, я попытался поздороваться.

– Доброе утро, жрица Мараны. – Как только я заговорил, женщина встрепенулась и зашикала на меня.

– Тише, тише, встань в круг, не шевелись и не шуми, говорить здесь следует мне.

Я послушно встал в центр переплетения замысловатых линий, которые по форме напоминали круг, стараясь более не раздражать Слышащую. Она снова приняла позу скучающего человека. Постояв пару минут, я пришел к выводу, что это не быстрая процедура. Еще через пятнадцать мне совсем наскучило стоять не шевелясь, отчего я начал переминаться с ноги на ногу. Задумчивая, будто уснувшая фигура Слышащей напоминала каменное изваяние. Кажется, она источает некую неуловимую энергию, пронизывающую, открывающую тайны, и эта энергия подсвечивает воздух легкой желтизной. Вдруг ее рука опустилась на подлокотник, она резко подняла голову, и я увидел большие синие глаза храмовницы. Они воспылали ярким небесно-голубым светом, а потом купол зала сперва слабо, а затем все сильнее начал светиться подобно восходящему Солнцу – от красного до белого цвета. Белый свет побежал струями по специальным желобам и устремился ко мне. Как только струи вырисовали свой узор и скрестились в круге подо мной, я почувствовал мощное колебание пространства. Могучая сила сковала мое тело, запрещая шевелиться, и медленно подняла меня над кругом. Глаза Слышащей продолжали сиять. Кажется, она видит меня насквозь, и становится непонятно, почему ее называют Слышащей, а не Видящей. Ее губы слабо шевелились, она что-то говорила, но я не мог расслышать слова. Лицо и тело жрицы тоже начали светиться. Она выпрямилась на кресле, свет от узоров подо мною соединился со светом, льющимся из жрицы. Через несколько мгновений световые вспышки и яркости начали стихать, пока полностью не пропали. Глаза Слышащей погасли, и я обнаружил, что на самом деле они серо-зеленые. «Могучая сила» аккуратно поставила меня на место, и Слышащая обратилась ко мне:

– У тебя очень редкая комбинация имен, юноша. Насколько мне известно, дух человека вибрирует в одном диапазоне, изредка в двух. Но у тебя целых три созвучия, а следовательно, три имени. Сейчас я их назову, и ты должен выбрать одно из них, оно должно приятно звучать для тебя и понравиться больше всего. Это понятно?

– Да, все понятно. Но можно прежде задать вопрос?

– Задавай. У меня на сегодня дел не осталось.

– Что будет, если я выберу неправильно?

– Все имена правильные, они твои. Разница лишь в пути, который ты выберешь.

– Хорошо, а как вы заставили зал светиться? Меня даже в воздух подбросило! Все тряслось: воздух, стены, мое тело. Неужели свет может такое сотворить?

– Ничего свет не творил, – раздраженно ответила Слышащая. – Это я подняла тебя в воздух, а колебания – лишь последствия световой фокусировки. Зал Наречения фокусирует солнечный свет через прозрачный кристалл, установленный внутри купола на крыше. Излучение равномерно распределяется в зале и подается на человека со всех сторон. Свет вступает в резонанс с излучениями твоего духа, что усиливает вибрации и позволяет услышать даже самые потаенные имена. Но с тобой и так все ясно. Твои имена так шумят, что их можно услышать из любой точки Кромена. А теперь я могу их назвать, наконец?

– Да, конечно, – смущенно ответил я.

Жрица села ровно, пригладила одежду и поправила волосы. Похоже, она должна называть имена согласно определенным правилам.

– Три имени, три судьбы ожидают тебя, человек. Выбери одно и стань нареченным магистром, сыном Создателей и надеждой мира. Твое имя Боргот, Илан, Волод – выбирай! – жрица замолчала в ожидании ответа. Она говорила быстро, четко выговаривая слова. Но я ощутил странную неприязнь к происходящему. Это должно было быть совсем не так. Такой важный момент в моей жизни был подпорчен небрежным и безразличным отношением жрицы, что огласила список имен.

Тем не менее произошло нечто важное. Каждое имя отозвалось гулким эхом где-то глубоко внутри меня. Они все мне нравятся, и я не знаю, какое выбрать. Повторяя их в уме, я начал терять правильный ход мыслей. Нельзя просто выбирать наугад, нужно разобрать каждое имя и понять, какое мне следует носить. Боргот – что-то страшное, даже мерзкое, но мне нравится, что оно вызывает страх. Могучий магистр должен устрашать, чтобы его воспринимали всерьез, чтобы уважали. И потом, это уже мое имя, оно звучит во мне, значит, я и есть Боргот. Но я и Волод тоже. Это имя помягче, полегче, оно более пластичное и текучее, как вода. В нем словно скрыта мягкая, но мощная сила. Будто море, которое способно вспениться штормовыми волнами, разрушающими скалы. Я никогда раньше не видел море, лишь слышал о нем на уроках Ниры. Это имя тоже нравится мне, оно похоже на предыдущее, и в тоже время очень отличается. Но есть и третье имя. Оно совсем другое, не похожее на остальные. Но я не могу разглядеть в нем ничего особенного, кроме того, что я уже слышал его раньше…

– Долго мне еще ждать!? – перебил мои размышления раздраженный голос жрицы.

– Илан, я выбираю это имя!

Я закричал под действием внезапного воодушевления и встретил холодный блеск уже карих глаз. То ли Слышащая искусно меняет их цвет, то ли это побочный эффект ее работы.

– Я прекрасно слышу вас, юноша, кричать совершенно незачем. Теперь вы магистр Илан, хотя вряд ли вы забудете свое мирское имя. – Уголки губ Слышащей немного приподнялись. – Теперь ступайте, магистр, вас ждут новые обязанности.

Я поспешил покинуть Зал Наречения. Все пережитые процедуры будоражили мое сознание, неизвестность их глубинного назначения, ощущение скрытых смыслов вновь породили во мне необъяснимую тревогу. Нужно как можно скорее попасть к наставнице.

На этот раз у дверей меня никто не ждал. Значит, из огромного храма придется выбираться самому. Дорогу в лесу найти гораздо проще, чем здесь, в запутанных лабиринтах. Пока я пробирался по бесконечным коридорам, мне не встретилось ни одного человека. Хитросплетения коридоров сперва показались нераспутываемыми, но это оказалось не так, и я быстро вышел наружу. У ворот тоже никого. Я поспешил к обители Ниры, чтобы поскорее рассказать о случившемся. По дороге почему-то вспомнились те немногие друзья, которые появились у меня в Кромене. Трован, например… Но все заняты своими делами, работой. Тров вообще вернется только через пару недель – рыбаки ищут новые рыбные места.

Нира ожидала меня в своей сфере. Я впервые увидел ее такой усталой, измотанной. На полу валялись книги и камни с полок, в помещении был ужасный беспорядок.

– Представьтесь, пожалуйста. – Нира необычно прохладно смотрела на меня.

– Магистр Илан готов продолжить обучение! – обстановка в сфере быстро сменила мое настроение. Встревоженность помещения передалась и мне.

– Ты еще далеко не магистр, и, кстати говоря, магистры исследуют мир сами, а не бегут к учителям. Процедуру наречения мы провели заранее.

Нира выглядит очень строго, даже зло. Ее обычно идеально ровные покровы были измяты и немного выпачканы.

– Я чувствую приближение опасности, скорого несчастья. Настолько скорого, что мы можем не успеть закончить твое обучение, потому я уговорила Совет наречь тебя.

Она пару секунд помолчала и продолжила говорить:

– Имя твое мне нравится. А сколько имен объявила Слышащая?

– Три.

– Это не очень хорошо. Тебя ожидало целых три судьбы, одну ты выбрал. А почему именно это имя?

– Не могу точно сказать. Словно, я где-то его слышал раньше. Возникло ощущение, что меня называли так раньше или должны были звать… В любом случае, мне оно понравилось больше других.

– Уже лучше. Но все равно, три судьбы – это много. У всех на моей памяти, кто когда-либо нарекался, было только одно имя. У Грогара – два… Вижу, что ты ожидал совсем не такого завершения своего испытания, но положение ухудшается. После того как ты отправился на поиски хин, некоторое время все было хорошо. Но через восемь часов ты начал гаснуть. Я пыталась помочь, потратила много сил, но ты совсем померк. Я не могла в это поверить и велела тайно пронести тебя в новую пещеру для продуктов. Там достаточно холодно, и заходят туда очень редко. Но кто-то все же узнал наш секрет. Сначала реакции горожан не было. Но когда начались странности, во всем тут же обвинили нас. Ты уже слышал про зверей и птиц. Точно сказать не могу, но это я могла оказаться причиной странного поведения животных. Я ведь жрица Жизни, моя связь со многими живыми существами на километры вокруг очень сильна. Живое всегда чувствует и остро отвечает на любые нарушения в равновесии жизненных сил. А я оказалась в сильном опустошении, потратив много фиры на поддержание твоей жизни. Одно время ты как будто справился, мне даже почудилось, что ты наблюдаешь за мной со стороны. Но это ощущение быстро улетучилось. Твое тело жадно впитывало живительную энергию, но баланс жизни никак не восстанавливался. Моих сил хватило бы на дюжину умирающих, но не хватило для тебя. Жизнь в тебе едва теплилась. По всем правилам юного Джоджо следовало признать умершим, но я не собиралась сдаваться, ведь Создатели не могли обмануть. А я верю, что это они послали тебя к нам. Пришлось перерыть все сохраненные знания, чтобы найти хоть что-то полезное. Сохранилось очень мало полных рецептов зелий, которыми люди когда-то продлевали себе жизнь, молодость. Они бы могли помочь тебе, но удалось найти только один сомнительный перечень ингредиентов. Пока я разыскивала нужные травы и соли, Шако охранял тебя от недовольных горожан. Он очень хороший человек и послушник, таких становится все меньше. Сейчас это уже не важно, но сбор трав затянулся. В здешних местах нужные растения в этом сезоне уже отошли, и за ними пришлось отправляться очень далеко. Я очень боялась опоздать, в последний раз подобные чувства терзали меня еще во времена падения Экзона. Уже вернувшись в город, я поняла, что ты жив и возвращаешь себе силы. Мне было очень радостно от этого, но и очень страшно. То, что ты выжил, доказывает причастность к этому Создателей, и к твоему появлению тоже. А это значит – мои опасения и беспричинные тревоги не напрасны. Разрушитель Экзона вернется…

Нира замолчала. Я не мог придумать ничего, что было бы уместно сказать в данной ситуации, и потому тоже молчал. Скрытые переживания Ниры передавались и мне, но что за ними стояло, могла прояснить только наставница.

– Мое положение в Совете и среди жителей города сильно ухудшилось. Теперь всем известно о многочисленных нарушениях мною правил, которые я сама требовала соблюдать всех без исключения. Граждане больше не ценят мое слово, а Совет… Совет и так уже давно не тот, каким должен быть, а теперь он и вовсе непредсказуем. Они не верят мне, считают, что мой рассудок помутился. В то же время мои действия действительно выглядят со стороны очень необычно. Я не могу заставить людей верить в тебя так, как верю сама. Мне вообще претит мысль о насилии в любом виде. Теперь твоя очередь. Поведай мне, пожалуйста, что с тобой приключилось в глубинах этой головы. – Нира легонько потрепала меня по волосам.

Я рассказал все, что запомнил, кроме места, где Нира собиралась выйти за меня замуж. Этот момент я почему-то упустил. После увлекательного рассказа она некоторое время прохаживалась по сфере, осмысливая услышанное.

– Это удивительно. Базовые умения становятся редкими. Раньше в хин могли входить даже дети, а теперь эта способность есть только у тебя, и получил ты ее буквально ценой собственной жизни. Похоже, мир все еще изменяется. Означает ли это, что Создатель все еще его совершенствует? – Нира вопросительно посмотрела на меня.

– Не обращай внимания, просто мысли вслух. – Она заметила, что ее вопрос меня смутил. – Пусть весьма необычным способом, но ты получил способность хин. Теперь ты можешь отключать сознание от своего тела и направлять его куда вздумается. Окружающим будет казаться, что ты просто спишь. Отныне и здесь, и дома экспериментируй с этой способностью, развивай ее. Пытайся уменьшаться и увеличиваться. Загляни внутрь молекул и звезд, мышечных и нервных клеток. Учись управлять материей у нее самой. Теперь наши уроки будут проходить в беседах. Ты будешь рассказывать мне о своих экспериментах, а я буду объяснять все и направлять тебя как смогу. Пусть я женщина, но мужские силы мне тоже подвластны, основы я смогу преподать.

Нира встала со своего места, немного походила по комнате, наверное, размышляя о том, как лучше построить дальнейшее обучение. Затем подняла на меня свои синющие глаза и продолжила урок.

– Самый большой секрет Храма Двух Начал в том, что в нем уже двести семнадцать лет не ведется традиционное обучение магистров. Для него нужен хотя бы один человек, способный к хин, а таких давно нет. Конечно, магистры не сняли с себя обязанностей по отношению к горожанам. Они помогают в ремеслах, помогают заболевшим. Но это не продлится долго. Скоро магистры, владеющие хоть какой-то силой, умрут, и что тогда? Совет и горожане медленно деградируют, люди становятся все глупее и невежественнее, потому что знания слишком глубоко спрятаны, чтобы их добыть, нужно иметь очень большое упорство. Современное обучение послушников напоминает игру «угадай, что показываю», по-другому не скажешь. Магистры, обладавшие хин, не становятся моложе. Даже Тира и Квент, хоть и выглядят молодо, находятся в возрасте, которого не каждый достигнет. Не знаю, может, они открыли рецепт зелья вечной молодости, но уж точно не зелья вечной жизни. В послушники сейчас не зря берут только самых сообразительных, ведь другой не ухватит, не поймет. Наша работа и наука становятся какой-то магией…

Нира замолчала. Полминуты она смотрела куда-то в пустоту и потом снова продолжила говорить:

– Используй хин. Разбирайся в том, как устроена неживая материя, ищи не только видимое, но замечай невидимое. Используй знания физики и химии, которые я тебе дала. Запомни, в форме духа возможно почти все, а может быть, вообще все, просто способ для некоторых воздействий и форм сохранения энергии еще не найден. Тебе нужно очень много практических знаний, чтобы ты сам понял, куда тебе следует идти дальше. Теперь ступай домой и выполняй свою задачу. Когда возвращается Трован?

– Не знаю точно, наверное, через пару недель.

– Хорошо, потрать это время на основы. Практикуйся столько, сколько сможешь, но научись скрывать свою способность. Будет лучше, если о ней никто не будет знать. Теперь ступай, если нет вопросов ко мне. – Вопросов было много, но от волнения я их все забыл. Все, кроме одного.

– Да, наставница, есть один вопрос. Перед моим испытанием хин вы говорили, что «немногие обладают такой способностью». Сейчас вы сказали, что эта способность есть только у меня. Так что, я правда единственный? – Нира глубоко вздохнула.

– Я могла становиться духом дольше остальных магистров в городе. Чуть более двухсот лет назад эта способность ушла. Другие братья и сестры, которые моложе двухсот двадцати лет, знают о ней только из рассказов и книг. Но нельзя исключать, что где-то в мире есть подобные тебе. Возможно, кто-то сам освоил или от природы наделен хин. Нельзя исключать, что сильнейшие из нас еще живы и могут видеть, как ты. Например, Грогар. Так что я не могу однозначно ответить на твой вопрос.

Я уже собирался уйти, как вдруг Нира остановила меня. Ее серьезное лицо было прекрасно, как и всегда, но в глазах читалась грусть, усталость. Былая сила и уверенность в себе, которые всегда окружали наставницу и питали меня, теперь утратили свои чары.

– Есть еще кое-что… Должна извиниться перед тобой. Способ, который я использовала для облегчения твоего урока, на самом деле опаснее, чем я говорила. У нас очень мало времени, а то, что ты выпил, чтобы быстрее отключить чувства, – это был яд. Прости меня, Илан, я так слепо верила своим ощущениям, что убила тебя. Ты жив, ты вернулся, но мне нестерпимо стыдно за свой поступок.

Нира встала передо мной на колени и опустила голову. Я испугался, но смог собраться с духом и ответить:

– Я не держу зла и прощать мне вас не за что. Вы уже дали мне очень многое, за что я безмерно благодарен, и уверен, что это только начало. Яд не убил меня, все получилось так, как вы планировали, а значит – ошибки нет. Я доверю вам свою жизнь еще хоть тысячу раз и всегда буду точно знать, что все получится, потому что вы моя наставница.

Нира улыбнулась, встала с колен и обняла меня:

– Спасибо тебе, дитя, – произнесла она, поправила мою разорванную, а потом зашитую рубаху, посмотрела в глаза. Я не могу долго выдерживать этот пронизывающий взгляд, отчего отвернулся, попрощался и убежал выполнять урок.

Не обращая внимания на шарахающихся прохожих, я стрелой примчался домой. Целительные руки Ниры окончательно восстановили мои силы, ноги несли так же легко, как раньше. По пути в голову лезли мысли о ее словах, странностях в городе и необычном уроке с воскрешением, но больше всего мне не терпелось поскорее опробовать хин. Ворвавшись в дом, я выпил залпом кружку воды и сел на стул, чтобы отдышаться и настроиться на грядущее занятие. Именно в этот момент я наконец смог понять и по достоинству оценить свое удивительное положение. Суматоха, спешка, бесконечные уроки не давали мне остановиться и подумать о собственном существовании здесь, в реальности, а не в мечтах о навыках магистра, будущих достижениях. Я сижу в собственном маленьком домике, в котором есть где поспать, посидеть, всегда есть еда и вода. Теперь я знаю, что мой маленький домик специально обработан магистром, чтобы в нем было не холодно и не жарко. В единственной маленькой комнате есть все, что раньше мне обеспечивал целый лес. Тут уютно и безопасно – непозволительное богатство для любого жителя лесов. Если бы я не мечтал стать магистром, то это стало бы пределом для меня. Был бы ремесленником или рыбаком, как Трован. Делал бы свою работу и просто жил дальше. Но это тупик, не вершина, а лишь конец пещеры, где можно остаться навсегда, либо повернуть назад. Уроки Ниры открыли мне путь много дальше и интереснее. А теперь, когда я перевел дух, можно продолжить путешествие. Я резко встал со стула, чтобы подойти к кровати, но услышал легкий хруст ткани. Это надорвался грубый шов на груди. Похоже, видение, в котором Нира рвала мою рубаху, было реальностью. Часть сознания прорвалась в хин, но подсознание еще не было побеждено и устранило разрыв. Надо будет заказать у портных новую рубаху, а пока я лег на кровать, чтобы попробовал стать духом.




Конец ознакомительного фрагмента.


Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/artem-buryak/deti-kronarha-put-naslednika-69303559/chitat-onlayn/?lfrom=390579938) на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.