Главная страница | Современные любовные романы | Дежурный по апрелю

Дежурный по апрелю
Настя Ненастьева
В один из зимних дней Таисия, привыкшая к своей интересной и размеренной жизни, неожиданно столкнулась с воспоминаниями из недавнего прошлого. Она, он и студенческая пора – время первой любви, за которую нужно либо бороться, либо отступить. А появившийся совершенно внезапно таинственный незнакомец заставил Таисию поверить в то, что любовь не приходит по расписанию и может нарушить все планы.
Это книга о взрослении, непростом выборе и о самом светлом и болезненном чувстве, которое сильнее времени.
Обложка создана с помощью нейросети Stable diffusion c оплаченной лицензией.

Настя Ненастьева
Дежурный по апрелю

Глава 1. О конце и начале
В преддверии долгожданного отпуска Таисия пребывала в превосходном настроении. И ничто, казалось бы, не могло омрачить его. Пресс-релизы подготовлены, письма авторам крупнейшего издательства, где она вот уже несколько лет занимает должность редактора, отправлены. Тематические планы на новый месяц составлены. А это значит, что впереди – заслуженный отдых.
Январь в этом году словно забыл, что сейчас зима: ни сугробов, ни знаменитых крещенских морозов. А последний день месяца и вовсе выдался на редкость теплым и солнечным.
В этот день Таисия, тот еще жаворонок, позволила себе непозволительную роскошь: проваляться в постели аж до одиннадцати утра! Вот уже несколько лет она практически ежедневно вставала с петухами. По будням ее ждала любимая работа, по выходным – встречи с писателями и журналистами. Каждый день был расписан по часам, и лишь совсем немного времени отводилось на встречи с лучшей подругой и родней.
Звук входящего сообщения в мессенджере заставил окончательно проснуться. Задев на прикроватной тумбочке рамку с фото, где были запечатлены две девушки, взяла телефон.
«Чуть не забыла. Сегодня же спектакль! Сто лет не была в театре», – подумала она, мельком глянув на экран смартфона.
Желанный выход в люди намечался только вечером. Но до него предстояло переделать еще кучу дел, которые постоянно откладывались до отпуска.
Таисия поднялась, набросила халат и щелкнула пультом. По телевизору показывали советский фильм о трех мушкетерах.
– Я предлагаю драку, – заявил с экрана Портос.
– Возьмите меня, господа, вы не пожалеете! – с готовностью воскликнул Д’Артаньян.
– Вот что значит повзрослела, – хмыкнула Таисия, открывая шкаф-купе, вытаскивая оттуда стопку одежды и бросая ее на кровать. – Если в детстве нравился Д’Артаньян, то теперь – кардинал Ришелье, которому знатно помотали нервы четыре любителя выпить и подраться и дурачок в короне.
Следом на кровать полетели вешалки с платьями. Во-первых, нужно было выбрать что-то красивое для похода в театр. Во-вторых, навести, в конце концов, порядок в гардеробе. И в-третьих, отвлечься от угрюмых мыслей, которые нет-нет да накатывали холодной волной.
Отношения с молодым человеком вот уже несколько недель стоят на паузе. Она его не любит и никогда не любила. Почему согласилась встречаться – и сама не знает. Наверное, из-за того, что мужчина питал к ней чувства еще со школьной скамьи, а она просто позволила себя любить.
Перебирание кофточек и платьев поначалу даже захватило Таисию. Она и подумать не могла, что у нее столько вещей. Но спустя час мозг снова начал требовать анализа отношений и активно подбрасывал воспоминания. В конце концов, у нее разболелась голова, и Таисия выключила телевизор, из которого весело пели: «Поpа-поpа-поpадуемся на своём веку!».
Так и не перебрав всю одежду, она взяла плотное теплое платье, отложила его в сторону, а остальную гору вещей просто распихала обратно по полкам.
В итоге разбор гардероба, готовка и уборка, запланированные на день, так и остались в списке дел на странице ежедневника. Еще со школьных времен она взяла привычку расписывать все наперед, и за много лет у нее скопился не один десяток пухлых исписанных блокнотов.
Голова разболелась так, что было уже даже не до культурного отдыха.
«Как жаль, что человечество до сих пор не изобрело такую пилюлю, которая бы с легкостью отключала весь мыслительный процесс, – подумала Таисия. – Устал от нервотрепки и переживаний? Выпиваешь ее, и в голове сразу возникает пейзаж «Windows Безмятежность», и все прекрасно!»
Но она обещала лучшей подруге Софии поход в театр. Муж Сони раздобыл лучшие билеты в партер – ради супруги он готов был Луну с неба достать – поскольку та давно мечтала сходить на спектакль. Поэтому, проглотив парочку обезболивающих таблеток, Таисия привела себя в порядок, наскоро перекусила, оделась и выдвинулась в путь.
– Ой, Тайка, полгода уже, наверное, не виделись, пока я к родителям летала! А волосы какие у тебя длиннющие отросли. Совсем как раньше!
Подруги обнялись, поцеловались, и месяцы разлуки мгновенно растворились, словно их и не было.
– Возвращение к истокам, – улыбнулась Таисия, кокетливо поправляя волосы. – Экспериментов хватило в юности. Больше не хочу!
До начала спектакля подруги погуляли немного по городу. Практически каждое место отдавало воспоминаниями о студенческих годах.
«Сейчас жизнь не такая насыщенная, как тогда», – поймала себя на мысли Таисия, глядя на уличного музыканта, исполняющего у входа в метро хит любой студенческой вечеринки ее юности – «Батарейку».
– О-ой, Тайка, а помнишь, как мы эту песню горланили на пикнике? Ну, когда двумя группами на озеро ездили, – мечтательно протянула София.
– Да. Были времена, – задумчиво произнесла Таисия, бросая купюру в чехол из-под гитары.
– Все говорит об одном, что нет пути обратно, – фальшивил уже за спиной уличный музыкант.
– Вот уж правда, – прошептала Таисия и слегка ускорила шаг.
У входа в театр толпились люди. Женщины демонстрировали под расстегнутыми пальто и куртками элегантные платья и мило болтали с мужчинами, то и дело поправляя замысловатые прически. Молодые парочки терлись носами, целовались и ворковали. А пожилые театральные попрошайки навязчиво спрашивали у каждого прохожего, не найдется ли лишнего билетика.
– Что-о-о?! – внезапно округлила глаза София, бесцеремонно тыча пальцем куда-то вправо.
– Что? – повернула голову в сторону, куда смотрела подруга, Таисия.
– Тайка? Тайка!
София уже перешла на ультразвук и потащила Таисию в сторону столба с афишами.
– Знаменитость какая-то приезжает?
– Да ты только посмотри!
И только приблизившись к уличной афишной тумбе, Таисия поняла, что так не на шутку взбудоражило подругу.
– Ну?! – удивленно-вопрошающим взглядом уставилась на нее София. – Я не ошиблась?
В воздухе смешались самые разные запахи: тяжелые и сладкие – парфюма, острые – бензина, горьковатые – табака. Голова, только-только успокоившаяся к вечеру, будто налилась свинцом. Но через мгновение стало понятно, что дело было совсем не в запахах.
Таисия уже не разбирала ни слова из щебетания Софии. Ноги будто приросли к земле, а взгляд невозможно было отвести от афиши. Она просто смотрела и смотрела, возвращаясь мыслями на семь лет назад…
***
Просторный студенческий дворик заполнялся первокурсниками. Юноши и девушки рекой стекались к крыльцу главного корпуса университета, кучковались под раскидистыми кронами старых кленов и оживленно гомонили у стендов с вывешенными списками зачисленных.
Из подъезжавших автобусов десятками вываливались новоиспечённые студенты. Спешащие по своим делам пешеходы ворчали под нос, натыкаясь на толпу галдящих юношей и девушек. Родители-сопровождающие ахали и охали, еще не представляя, как оставят своего ребенка одного в столице, словно их детям не по восемнадцать, а по восемь лет. И только пенсионеры-прохожие умилялись задору и радости молодежи, вспоминая свою молодость.
Близость центрального автобусного вокзала к студгородку не могла Таю не радовать. Мысль о том, что тяжелую дорожную сумку придется волочить минут десять от силы, как нельзя кстати подбадривала.
«А там уже и до общежития как-нибудь доберусь», – довольно думала Тая, смешиваясь с толпой в подземном переходе.
Место, откуда Тая родом, и городом-то назвать можно с трудом: десять тысяч жителей, химзавод, который кормит чуть ли не каждую вторую семью, площадь с домом культуры и памятником Ленину, неработающий кинотеатр из развлечений для молодежи, поликлиника и самое главное – автобусная станция и железнодорожная платформа, откуда можно уехать в любом направлении.
До тринадцати лет Тая с родителями и сестрой жила в квартире при заводе, которую папе выделили как временное жилье. Это была небольшая однушка на первом этаже с деревянными скрипучими полами и старыми полинялыми обоями. Родители не стремились делать ремонт в чужой квартире, откладывая деньги на покупку собственной. В холодную пору года полы замерзали настолько, что ступни немели, когда Тая наступала на них босыми ногами. Из-за холода и сырости она постоянно болела, поэтому часто родители отправляли девочку гостить в частный дом к бабушке, которая уже жила одна. Деда Толю Тая помнит очень плохо, она была совсем еще мала, когда его не стало. И в памяти он запечатлелся как страшный персонаж из сказки: все зубы у него были железные. Он учил Таю неприличным деревенским стишкам и анекдотам, которые нет-нет да и всплывали иногда в памяти.
Отец Таи скоропостижно скончался из-за тяжелой болезни через месяц после рождения второго ребенка. А мама покинула дочерей три года назад. Нет, она не умерла. Она жива-здорова, звонит и пишет сестре, иногда приезжает в гости или забирает Варю на выходные в Минск. Варя, конечно, общается с ней. Что взять с первоклассницы? Ребенок еще.
Мать Таи полжизни строила карьеру и, по ее словам, стремилась организовать дочкам безбедную жизнь. Она слывет прекрасным преподавателем, человеком, обожающим свою профессию. После смерти отца ее пригласили работать в престижный вуз Минска и, конечно же, она согласилась.
Вот только, уделяя свое время и внимание чужим детям, она спихнула собственных на плечи матери, Любови Петровны. Бабушка досрочно вышла на пенсию, так как в молодости работала на Крайнем Севере, а потому могла полностью посвятить свободное время внучкам. Тем более что Варе на тот момент не было еще и пяти.
Уход матери из семьи пришелся как раз на тот Тайкин возраст, когда дети взрослеют, видят мир в других красках и понимают все по-своему. Тае было плевать на работу в университете, на причины, по которым мама уехала. Девочка видела лишь одно: она бросила ее, наплевала на смерть папы, не захотела жить с собственными детьми. И потому Тая решила на корню обрубить все общение с мамой, даже видеть ее не желала.
Раз в месяц мать отправляет бабушке деньги на содержание детей. Совсем как алименты. Редко навещает, много обещает и мало делает. А среди соседок-сплетниц за ней закрепилось прозвище «кукушка».
А что, прекрасная мама! Не звонит каждый час, не треплет нервы с уроками, не отчитывает, не заставляет делать то, чего не хочется. Просто взяла и оставила детей в покое до поры до времени. После чего, как и положено, появилась в самый неподходящий момент с ошеломительной новостью: уважаемый всеми педагог закрутила роман со студентом. Второкурсником!
– Международники! Журналисты! Сюда!
На ступеньках надрывался долговязый старшекурсник, собирая вокруг себя толпу ребят.
С буквами, в отличие от цифр, Тая дружила с детства. За плечами – филологический класс в школе, хоть бабушка и настаивала в свое время на химико-биологическом. Только непонятно было, откуда в Тае эта любовь к художественной литературе и языку. Мать окончила экономический факультет, отец трудился на заводе, бабушка полжизни отработала кухонной рабочей, а дед и вовсе из литературы знал только матерные частушки.
С раннего детства Тая полюбила книги. И однажды решила: почему бы не написать свою историю? Взяла общую толстую тетрадку и набросала в ней незамысловатый сюжет о том, как в фантастическом мире враждовали между собой две расы. Через несколько дней рукопись нашла мама. Она, как женщина строгая, прямая, не знающая, что такое поражение и сочувствие, исправила красными чернилами все ошибки. А потом еще и высмеяла дочкины сказки перед родственниками.
Любой другой ребенок от такого поступка наверняка забросил бы попытки писательства. Но Тая была гордой, упрямой и целеустремленной девочкой. Она решила во что бы то ни стало доказать, что умеет и будет писать. С тройки подтянула русский язык на твердую пятерку, и в одиннадцатом классе решила поступать либо на филологический, либо на факультет журналистики. Выбор пал на последний.
Тая присела на скамейку. На другой конец лавочки приземлилась высокая стройная девушка. У ног она поставила огромный чемодан противного ярко-розового цвета. Молния на нем готова была лопнуть лишь от одного прикосновения.
Тая недоуменно покосилась.
«Что она туда напихала?», – подумала Тая и перевела взгляд на незнакомку.
– Да. Нет. Хорошо. Да, мама, – девушка нехотя бросала короткие фразы в трубку. – Да. Все, чао! – незнакомка внезапно повернулась всем корпусом к Тае и спросила: – А вы с какой специальности?
Бесцеремонно разглядывавшая ее Тая встрепенулась.
– Я? Печатник. А вы?
В глазах девушки появилось облегчение. Уголки губ удовлетворенно поползли вверх так же, как и брови.
– Ого, какой тембр! – удивилась девушка и быстро затараторила: – Как здорово, что печатник! Я тоже. Я здесь совсем одна. А тут сразу человек с моей специальности! – радостно пояснила она и подвинулась ближе к Тае. – Давай на «ты»? Меня София зовут. Соня Алиева.
– Таисия. Тая Ворон, – кивнула ей Тая. – А ты откуда? У тебя фамилия нерусская и глаза… – она запнулась, поймав себя на мысли, что сболтнула лишнего.
– Китайские? – прищурилась Соня.
– Узкие. Я хотела сказать, что узкие! Прости, я иногда бываю слишком прямолинейной и совсем не думаю перед тем, как что-то ляпнуть, – виновато потупилась Тая. – У тебя очень красивые глаза, честное слово!
– А, брось, – махнула рукой Соня. – Так ведь и правда же узкие. А на правду кто обижается? Может, все вокруг будут думать, что я прямиком из Кореи. Это сейчас так модно!
И отчего-то Соня залилась тоненьким звонким смехом. Он оказался настолько заразительным, что Тая и сама невольно засмеялась.
У нее, в отличие от Сони, был низкий грудной голос, совершенно не свойственный юным девицам. В школе Таю иногда дразнили из-за этого, обзывали мужеподобной. Хотя на самом деле ее голос был приятным, внушающим уважение и даже страх. Не каждый день встретишь человека, который может говорить на низких, приятных слуху, вибрациях. Что греха таить, это придавало голосу свой особенный шарм. Жаль только, что Тая уже распрощалась с мечтами стать телеведущей: такие голоса точно не подходят ни для новостей, ни даже для прогноза погоды. А потому она твердо решила, что поступит на кафедру периодической печати.
Выяснилось, что Соня приехала в Беларусь из Казахстана. Она сдавала экзамены на общих основаниях и поступила на бюджет, в то время как другие иностранные студенты целенаправленно шли на платное обучение.
Соня оказалась той еще щебетуньей. За полчаса она умудрилась выложить Тае всю подноготную и вдобавок выведать о Тайкиной. Тогда, сидя на скамейке под кленом, они еще даже не догадывались, что положили начало большой женской дружбе.
Спустя час с лишним все первокурсники получили от студентов-кураторов нужную информацию о распределении по группам, расписание занятий и начали расходиться.
К огромной радости Таи, она и Соня оказались одногруппницами. Вот уж повезло! Первое знакомство в столице – и сразу подружка. Тая не считала себя замкнутой и нелюдимой. У нее уже есть хорошая подруга Оля. Но она поступила в консерваторию за несколько сотен километров от Минска. Поэтому видеться подруги будут очень редко. Тая понимала, что с каждым годом заводить друзей становится сложнее. Не как в детском саду: с кем в песочнице, тот и друг. Но с Соней почему-то оказалось все иначе: Тая будто была уже знакома с ней много лет.
Как ребенку из неполной семьи, Тае выделили место в общежитии. На первых порах она была расстроена. Возможно, кто-то осудит: как так, сотни ребят мечтают попасть в общежитие, чтобы не снимать втридорога квартиру в Минске, а она носом крутит. Но жизнь в однушке с родителями и сестрой до переезда в бабушкин частный дом запечатлелась в памяти, как тяжелое время.
В то же время Таисия прекрасно понимала, что денег на отдельную квартиру или комнату у нее сейчас нет. Отнимать у бабушки полпенсии она не посмела бы. А брать деньги, которые высылает мать, не позволяли гордость и упрямство. Бабушка частенько попрекала внучку в чрезмерной твердости. «Не нужно быть такой принципиальной, Тасенька. Нужно уметь идти на компромиссы», – поучала обычно бабушка, хотя была сама в точности такая же. Упрямство и непоколебимый характер в их семье передавался с молоком матери и в прямом, и в переносном смысле. Поэтому, сжав всю волю в кулак, Тая смирилась с мыслями о жизни в одной комнате с чужими людьми.
Пока Тая неумело знакомилась с другими ребятами, Соня успела уже запомнить в лицо всех, кто был зачислен в их группу, и даже сдружиться с двумя другими студентами. Оба оказались приезжими из разных регионов страны.
– Дамы, я, конечно, джентльмен, но взять весь ваш багаж на себя не могу, – важно заявил Валик Ткач.
Невысокий, примерно одного роста с Таей, худенький, светловолосый паренек. Вельветовый костюм (это в плюс двадцать пять градусов), белая рубашка, лакированные ботинки и очки на носу выдавали в нем круглого отличника и сына профессоров.
– Что вы, Валентин, интеллигенция не должна таскать чемоданы. Интеллигенция должна лишь морально подбадривать, – хохотнула пышная брюнетка Вера Ревина.
– Не бойся, Валик, русские женщины и в горящий автомобиль войдут, и тяжелые чемоданы в багажник на ходу забросят, – подмигнула Соня, вызывая такси, которое должно было доставить их до порога общежития.
– София, ты-то уж точно русская дама. Только с казахским акцентом, – отметил Валик.
– Так я же наполовину казашка. Вы думаете, в Казахстане все сплошь и рядом казахи? А вот и нет. Моя мама – чистокровная ингушка, – гордо заявила Соня.
«А моя мама – чистокровная… дура. Небось, сейчас лебезит где-то в институте перед студентами. Хорошо, что не в моем», – зло подумала Тая, но вслух сказала: – А мы точно все поместимся? Столько багажа…
– У меня, между прочим, еще два чемодана в камере хранения, – заявила Соня. – Поместимся, куда же деться? А сумки если что Валик на коленях подержит. Он самый щупленький из нас, – бросила она, даже не подумав о том, что своими словами может задеть чувства паренька. – Да, Валичек?
Но тот, казалось, даже не обратил на это внимания. Наоборот, на лице Валика появилось даже некое подобие улыбки.
«Вот что значит объективная оценка себя и своих возможностей. Чему уж стоит поучиться тебе, Тая», – подумала Тая, бегло окинув взглядом Валика. На фоне высокой Сони он казался еще меньше, чем был на самом деле.
Спустя несколько минут к остановке подъехал автомобиль. Соня элегантно махала рукой, командуя, что и куда ставить. Довольные и слегка уставшие студенты загрузились в машину, и водитель тронулся с места, увозя Таю к новому дому на ближайшие четыре года.
… Общежитие оказалось потрепанной девятиэтажкой, повидавшей не одно поколение будущих репортеров, литераторов и учителей: его делили журналисты и филологи.
Но Тая не расстроилась. Старые общежития имеют особый уют и атмосферу. Тому, кто привык к евроремонту, современной мебели известной шведской компании и интерьеру в новомодном стиле, точно не понять общажных прелестей. Но можно попытаться привыкнуть. Шторка вместо двери в прихожей комнаты? Чем вам не стиль лофт! Стеклянные окна, местами заклеенные скотчем, – не нужно заботиться о проветривании. Твердая и жесткая кровать? Тем же лучше для позвоночника!
Ну, а если говорить серьезно, то посиделки на общей кухне, жареная картошка с одной сковородки на всех и песни под гитару в гостиной сполна компенсируют мелкие бытовые неудобства.
Но некоторые вещи все же смутили. Общий туалет и душ не то что не впечатлили первокурсников, но даже и отпугнули. А Соня, завидев блага цивилизации в виде подвальной душевой и общественного туалета, верещала так, что уши закладывало. Мол, такие условия неприемлемы для престижнейшего вуза страны.
«Как можно предлагать вместо нормального унитаза дырку в полу? – захлебывалась от возмущения шокированная Соня. – У нас в школе такого и в помине не было! И этот институт еще борется за звание лучшего?!»
В тот день Тайка узнала, что ее новая подруга очень громкая, на редкость вспыльчивая, но быстро отходчивая, и вдобавок прекрасно владеющая казахским матерным языком. О последнем пришлось, конечно, догадываться, но по эмоциональности Сони было ясно – это точно он.
Таю и Соню определили в крайнюю комнату на втором этаже, самую близкую к лестнице. Окно комнаты выходило прямо на козырек запасного входа. Если очень постараться, то, наверное, можно было бы попасть в помещение прямо с улицы.
Веру поселили на пятый этаж к двум старшекурсницам, и она очень расстроилась.
– Ой, девочки-и-и, кажется, меня ждет дедовщина, – всхлипнула Вера, водя пальцем по списку жильцов, вывешенному на стенде в холле общежития.
– Ну, в данном случае, правильнее будет «бабовщина», – заметил Валик, которому сразу же легонько прилетело по шапке от Сони.
– Да ладно тебе, Вер, – Тая приобняла за широкие плечи одногруппницу, – может, твои соседки – отличные девочки. Наладите отношения, станете подружками.
– А если и нет, то мы тебя к себе заберем, а свою соседку выгоним, – уверенно заключила Соня. – Да, Валентин?
– Меня попрошу не втягивать в ваши междоусобные войны. Лучше пожелайте найти общий язык с соседями-китайцами, – покачал головой Валик и задумчиво добавил: – Может, хоть они отучат меня от кофе. Чайные церемонии, все дела…
Несмотря на то, что Валик и смахивал на сына столичной интеллигенции, на самом деле он оказался простым пареньком из семьи трудовика и биологички. А в столице до этого дня и вовсе бывал всего лишь раз: на вступительных творческих экзаменах.
– М-да-а. Я ожидал, что общежитие будет требовать хотя бы косметического ремонта, – он обвел взглядом вестибюль, – так оно и есть. Эх, как знал, что после одиннадцатого класса нужно было поступать в школу ведьмаков. В Каэр-Морхен и то поприличнее будет.
– Отличная книга, – отдала должное Тая.
– Кружок юных литературоведов, нам еще сумки тащить, – напомнила Соня, и ребята потянулись к лифту.
Первой в комнату по полу «въехал» Сонин чемодан, а затем и его хозяйка. Кровать возле шкафа была уже занята русоволосой худощавой девушкой. Соня легонько качнула бедром прошлась по комнате и уселась на кровать возле стены. Русоволосая встала, уперла руки в бока и надменно посмотрела на Соню.
– Я Тая. А это – Соня, – вошла следом за подружкой Тайка и тотчас же представила их новоиспечённой соседке.
Русоволосая выпрямилась и посмотрела на Тайку.
– Ага. Понятно, – безразлично бросила она. – Алина Саютина. Литредактор. Восьмая группа.
– Очень приятно, – Соня расплылась в улыбке, но, заметив надменное выражение лица соседки, тут же язвительным шепотом добавила: – Коза.
Тая бросила рюкзак на единственную свободную кровать у окна. И подтащила ближе тяжелую сумку.
– Вот и наш дом. Свобода! – воскликнула Соня и распласталась на кровати.
… Несколько дней до начала занятий все первокурсники недоверчиво присматривались друг к другу и, спустя недолгое время, раззнакомились. Тая, Соня, Верочка и Валик вместе гуляли по городу, изучали окрестности. Много ходили пешком и избавляли себя от всех прелестей «часа пик», когда каблуки и локти штурмующих транспорт людей безжалостно впиваются в ноги и бока.
Во время одного из разговоров Соня поведала, почему уехала учиться в другую страну. Оказалось, что она – единственная дочь в семье известных в Астане врачей, на прием к которым выстраиваются очереди на полгода вперед. И, хотя девочка не отличалась особенными талантами, родители боготворили ребенка и хотели воплотить все свои несбывшиеся надежды в дочери.
В один прекрасный день «трудный возраст» дал о себе знать. Пытаясь облегчить все подростковые страдания, Соня закурила и впервые попробовала алкоголь. А в пятнадцать и вовсе не выдержала гиперопеки и, собрав «тревожный чемоданчик», укатила на последней электричке на дачу. Но после пары десятков сообщений и звонков ей стало даже жалко родителей. В самом деле, взрослая она уже или ребенок? И, взвалив на плечи так и не распакованный рюкзак, она вернулась в город.
К разочарованию Сони, родители после этого поступка не стали относиться к ней по-другому. Наоборот, они еще больше начали следить за всеми действиями своего чада.
Так и проходила жизнь Сони Алиевой: день и ночь под беспрерывным родительским наблюдением. Неудивительно, что она так хотела поскорее съехать из дому куда-нибудь подальше.
Главным ударом для семьи стало решение поступать на факультет журналистики, да еще и в другую страну. Тогда глава четы Алиевых поставил перед дочерью условие: если Соня на отлично сдаст экзамены и поступит за границу на бюджет, то, так и быть, ее со спокойной душой отпустят. Если нет, то никакие жизненно важные решения без участия семьи Соня принимать более не будет. И Соня посчитала такой договор зеленым светом.
За год ее легкомысленность улетучилась, школьные ухажеры отправлялись гулять лесом, а все мысли занимала только одна картина: она выходит из белоснежного самолета и вдыхает полной грудью свежий воздух свободы. Соня даже на какое-то время курить бросила, настолько была увлечена учебой.
К большому удивлению родителей и, чего греха таить, гордости, Соня блестяще сдала экзамены и подала документы сразу в два института: в Минск и в Санкт-Петербург. В итоге, ее баллов с лихвой хватило для поступления на бюджет в престижный университет Беларуси на факультет журналистики. Соня была непомерно счастлива, что ее жизнь, наконец, круто поменяется.
Смелость и обаятельность Сони восхищали Таю. Эта привлекательная брюнетка даст еще жару всему факультету. Высокая, стройная, с интересными чертами лица – мамин нос с горбинкой и папин азиатский разрез ореховых глаз. А ямочки на щеках и белозубая улыбка определенно точно покорят не одно мужское сердце.
В отличие от нее, Тайка была менее эффектная. Один ее школьный воздыхатель даже как-то заявил, что и сам не знает, почему Тая ему понравилась. Милая, симпатичная, с большими синими глазами, но не настолько цепляющая, как Катька из параллели. В тот же день он был отправлен к той самой Катьке из «Б» класса. Церемониться Тая не любила.
Когда ей было лет тринадцать – тот возраст, когда обычно девочки начинают засматриваться на мальчиков и думать о внешнем виде – Тая спросила у мамы: «Мама, а я красивая?» А мама – тот самый человек, который называет всегда вещи своими именами. Она не любит вранье в любом его проявлении, а потому тогда ответила честно, хоть и резко для ребенка: «Нет».
Тогда Тая расплакалась и побежала с тем же вопросом к папе. Тот, конечно, заверил, что она – самая красивая девочка в мире. А мама, поняв свою ошибку, потом уверяла Тайку, что для того, чтобы нравиться мальчикам, вовсе не обязательно быть писаной красавицей. Достаточно быть естественной, самостоятельной, начитанной, какой Тая и была. Но ее оправдания не возымели должного эффекта. Потому что когда ты только-только вступаешь на порог «взрослого» возраста, тебе хочется быть просто красивой. И чтобы привлекательнее Катьки из «Б» класса.
Долгое время за глаза злые языки мальчишек называли Таю «плоскодонкой»: в классе она была самая низенькая и плоская со всех сторон, в отличие от своих подружек. Саму же Таю никогда не волновал вопрос отсутствия выдающихся форм, напротив, фигура ее вполне устраивала.
Об этом нелепом прозвище Тая узнала лишь на выпускном, когда тот самый воздыхатель, который некогда предпочел Катьку, пригласил ее на танец. В длинном облегающем платье Тая была невероятно хороша, и одноклассник с удивлением рассматривал ее… не глаза.
«Так ты, значит, не совсем уж и плоскодонка!» – разинул тогда рот от удивления паренек, в ответ на что получил тычок в грудь.
А вот что действительно цепляло взгляд в этой невысокой девушке, так это черная густая копна волос. А цвет как нельзя кстати соответствовал Тайкиной фамилии – Ворон. В детстве Тая жутко не любила свою фамилию, стеснялась, представлялась маминой – Ковалева. Но, повзрослев, приняла ее и даже находила пользу: псевдоним придумывать не нужно.
Со временем Тая немного втянулась в общажную жизнь и свыклась с мыслью об общем душе и туалете. В конце концов, будет что вспомнить и внукам рассказать. Они-то уж вряд ли застанут на своем веку такие интернаты.
Для Таи первое сентября – это не про подведение итогов, не про рассказы о том, кто и как провел лето, а про новое начало. Тенденция начинать с сентября, с нового года, со дня рождения или попросту с понедельника обусловлена тем, что мозгу так почему-то спокойнее. Людям необходимы точки старта, с которых можно начать отсчёт.
Поэтому Тая запланировала себе с первого сентября кучу дел: прилежно учиться, посещать каждую лекцию и семинар и вдобавок записаться на какие-нибудь внеклассные занятия или другую активность, которая наверняка будет предлагаться в университете.
Она и так пол-лета просидела дома, испытывая чувство вины за то, что ничего не делает. В то время, как весь интернет пестрил объявлениями и роликами с разнообразными бесплатными курсами и обучениями для самообразования.
А ведь это так здорово, когда куча планов, обучений – хочется жить и творить. Главное, чтобы ничто и никто не смогли ее от этого отвлечь.

Глава 2. О знакомствах
Занятия начинались в восемь утра. И уже с половины седьмого общежитие стояло на ушах. Очереди в туалет, в душ, на кухню, к лифту. Общежитие напоминало огромный многоэтажный улей: студенты гудели и суетились, совсем как пчелы.
С первого дня Тая ощутила главную прелесть второго этажа: быстро оказаться внизу не составляло особого труда. Жильцам же верхних этажей надеяться на лифт по утрам и вовсе не приходилось. И студенты стройными колоннами спускались по узкой лестнице.
Большая массивная дверь центрального входа в корпус факультета журналистики уже даже перестала гулко хлопать: попросту не успевала закрываться из-за постоянно входящих студентов и преподавателей. У двух лифтов выстроилась очередь. Пышнотелая и розовощекая Вера хотела было протиснуться к одному из них, но Соня ловко схватила ее за локоть и заговорщицки подмигнула:
– Пойдем по лестнице.
– Но нам же на четвертый этаж, – с надеждой посмотрела на нее Вера. – Жестокая!
Не сговариваясь, Тая и Валик переглянулись и рассмеялись. А Верочка, испустив вздох, приподняла подол длинной юбки и пошагала за тянущей ее Соней.
Несмотря на то, что Вера, как и Тая, приезжая, в Минске она живет уже два года. После девятого класса поступила в лицей при университете, сдав экзамены на высокие баллы. Первое время Верочка скучала по своей родной деревне, огороду, яблоневому саду и куче кошек и собак, но со временем обосновалась в большом городе и почти совсем перестала ездить домой, ограничиваясь лишь телефонными звонками и сообщениями. Ее родители, простые фермеры, уже привыкли к отсутствию дочери и согласились с Верой в том, что она должна пробивать себе дорогу в жизни, чтобы ее никто не дразнил необразованной деревенщиной.
Маленькая тесная аудитория заполнилась студентами. Точнее сказать – студентками. Парней на журфаке очень мало, поэтому у них есть негласные привилегии. Их любят все: преподаватели, студентки, поварихи в столовой, гардеробщицы, уборщицы и далее по списку. О мальчишках на факультете можно сказать только одно: мал золотник, да дорог.
В группе Тайки оказалось четыре парня, включая Валика. И это было ого-го, как много!
Студенты из двух групп «печатников», или, если официально, студентов специальности «Печатные средства массовой информации» переглядывались, знакомились, делились впечатлениями. Из-за галдежа и расслабленной обстановки Тая совсем не заметила, как в аудитории появился еще один студент.
«Или не студент?» – вопросительно уставилась она на него.
Половина аудитории даже не обратила внимания на постороннего человека, который не спеша прошел к учительскому столу. Облокотившись о тумбу, он с любопытством вглядывался в лица юных дарований.
Тая легонько толкнула под локоть сидевшую рядом подругу:
– Верка, преподаватель?
– Какой-то он молоденький… Сколько ему? Двадцать три? Четыре? – Вера задумчиво почесала подбородок. – Разве уже преподают в институтах в таком возрасте?
– Точно преподаватель, говорю тебе. Иначе, зачем он стал там?
– Может, аспирант? А ничего такой, симпатичный!
– Верка!
– Что? Ой, а вдруг это и есть наш куратор?
В какой-то момент Тае стало неловко, что она бесцеремонно рассматривает педагога. Внезапно ее взгляд встретился с заинтересованным взглядом молодого человека. Тая смущенно кашлянула, опустила глаза и как бы между делом начала перебирать кончик косы.
Молодой человек обвел взглядом аудиторию и с улыбкой покачал головой: время идет, а студенты не меняются. Пройдет еще лет десять, а первокурсники останутся такими же: неугомонными, громкими, с горящими глазами, полными надежд и мечтаний.
Он прочистил горло и ровным громким голосом произнес:
– Здравствуйте, студенты.
Аудитория вмиг стихла. Удивленные взгляды устремились в сторону учительского стола. Педагог довольно хмыкнул: внезапный громкий голос произвел нужный эффект.
– Меня зовут Бергель Роман Евгеньевич. Я ваш преподаватель.
– Какой красивый у него голос! – восхищенно зашептала Верочка, толкая в бок соседку по парте.
Тая подавила смешок. Ну вот, началось! Неискушенные в отношениях первокурсницы уже краснеют и смущаются даже от голоса обычного преподавателя. Прямо как в дешевых женских мелодрамах.
– Да обычный. Вот у Тайки голос – всем голосам голос. Такого ни у кого нет, – не отрывая взгляда от преподавателя, тихо возразила Соня.
– На первом курсе я буду вести античную литературу, на втором – зарубежную XIX века, – объявил Бергель.
– В смысле литературу? – не поняла Вера.
– А что не так? – в свою очередь удивилась Тая.
– Я думала какую-нибудь постановку речи, радиовещание. Но никак не литературу. Вы послушайте, да он же диктор!
– Видимо, пошел в литературу от большой любви к ней, – отметила Соня, подперев голову кулачком и беззастенчиво разглядывая Романа, будто оценивая.
– Зачем нам столько литератур? – послышалось чье-то писклявое с задней парты.
– Мы же не будем успевать читать! – кто-то поддержал. – Русская, античная, белорусская, серо-буро-малиновая!
– Предвкушаю свой позор на белорусской! – с жаром зашептала Соня. – Асцярожна, дзверы зачыняюцца![1 - «Осторожно, двери закрываются!» (белор.)] – неумело, с акцентом процитировала она фразу из общественного транспорта.
– Журналист – это дилетант широкого профиля, – пояснил Роман.
– И че? Пушкин, че, поможет мне интервью брать? – спросил тот же писклявый девичий голос.
На последних рядах послышалось хихиканье.
– А никто и не обязан читать Пушкина, слушать Бетховена или понимать Пикассо, – Тая обернулась и посмотрела на девушку, задавшую вопрос.– Но знакомиться с величайшими произведениями – это развивать гибкость мышления и культуру речи. Чтобы потом не «чокать».
– Ха-ха-ха, – рассмеялась в голос Соня и прикрыла рот ладошкой. – Ой, простите. – Она отняла руку и виновато скривила уголки губ.
– А твоего мнения никто не спрашивал, – обиделась девушка с задней парты.
– Ровно как и твоего, – отрезала Тая.
Роман Евгеньевич удивленно и с интересом посмотрел на Тайку. Та, заметив изучающий взгляд, с вызовом глянула на него.
– Но ведь так и есть! – воскликнула она, нутром ощущая, как на нее смотрят все однокурсники.
– Правда, – согласился Роман. – Как ваша фамилия?
– Ворон.
Преподаватель удовлетворительно кивнул и продолжил рассказывать о важности знания классики любому журналисту. А Тая успела отметить, что добрая половина женской аудитории существенно оживилась. Девчата стреляли глазками, кокетливо наматывали локоны на пальцы.
Казалось, что Роман уже привык к повышенному вниманию со стороны студенток к его персоне. И, возможно, это ему даже льстило: он добродушно улыбался, любезно принимая все влюбленные девичьи взгляды.
«Вот глупые. Из-за таких преподавателей потом семьи и рушатся», – зло подумала Тая, вспоминая свою мать, которая, как ей казалось, вовсю заигрывала со студентами на занятиях.
– С этого дня у половины из вас я буду куратором, – заключил Бергель.
«Я буду кура-а-тором», – мысленно передразнила Тая.
В голове голос показался противным, но она не могла не согласиться с Верой: голос Романа и правда был какой-то особенный. Действительно под стать диктору или актеру озвучки. Поставленный, четкий, мягкий бархатный баритон.
– Итак, моя группа – вторая. Поднимите руки все, кто во второй.
– Мы же третья? – переспросила Соня, озираясь по сторонам.
– Да.
– Ну вот, такой миленький и не у нас, – расстроилась Вера.
– Вер, это же хорошо, – голос Таи внезапно сделался холодным, послышались стальные нотки: – Мы сюда учиться пришли, а не юбками перед преподавателями крутить.
– А я б покрутила, – Соня сощурила хитрые глаза.
Тая укоризненно посмотрела на нее. Та надула губы:
– Ой, ну ты и ханжа, Тайка.
– Это я-то ханжа?
– Вы еще подеритесь тут, – неожиданно вклинился Валик. – Только внимание к себе привлекаете.
– А что, – Соня гордо мотнула головой, – я не против побыть в центре внимания.
Тая скептически цокнула языком, закатила глаза и улыбнулась. Тем временем Роман обошел стол, заглянул в записную книжку и продолжил:
– Третья группа, вашим куратором будет Альбина Ваниковна Григорян. Профессор, преподаватель русского языка. К сожалению, она сейчас на конференции. Вы встретитесь с ней позже.
– Да, Вера, кому – симпатичный аспирантик, а кому – бабка-профессорка из Армении, – недовольно протянула Соня, глядя в окно. – Чувствую, будет весело.
– Уверена, нам еще повезло, – усмехнулась и сложила руки на груди Тая.
… Первый учебный день пролетел незаметно. Даже тот факт, что одна университетская пара длится гораздо дольше, чем стандартный школьный урок, никого не смутил. Полные впечатлений первокурсники толпились в холле первого этажа.
– Третья группа, минуту внимания! Забыла передать! – тонким голоском пищала невысокая, короткостриженая девчушка в очках с модной оправой.
Лена Голубева была единогласно избрана старостой третьей группы. На ее вытянутом, слегка лошадином, лице уже было написано: я отличница, комсомолка, спортсменка и просто красавица. Поэтому Лену тут же, долго не думая, короновали. Да и, по правде говоря, никто из Тайкиной группы и не хотел брать на себя ответственность за товарищей, даже несмотря на небольшую прибавку к стипендии. А Лена, ко всеобщему облегчению, хотела.
Голубева сделала небольшую паузу, пересчитала одногруппников – услышать информацию должны непременно все! – и объявила:
– Пары по физкультуре будут проводиться в спорткомплексе университета. Все запомнили? Не на факультете!
– Это в том, что напротив общежития? – догадалась Тая.
– Да, именно так, – закивала Лена и поспешно добавила: – Физкультура в субботу. И не опаздывайте! Никого прикрывать не буду! – пригрозила она.
– Эй! А ту ли мы старосту выбрали? – наигранно возмутилась Соня.
– Вот еще! – хмыкнула Лена. – Вы потом еще спасибо мне скажете..
Тая и подумать не могла, что Лене уже двадцать один год. На вид она вполне сходила за выпускницу школы. В университет Голубева поступила после нескольких лет обучения в колледже, но не на третий курс, как обычно бывает, а на первый.
Тая же оказалась самой младшей в группе и единственной, кому еще семнадцать. Родители отдали дочь в первый класс на год раньше, чем нужно. А все потому, что Тая родилась в декабре.
– Не забудьте: на факультет ехать не нужно. Иначе головы оторву, – грозно закончила Лена.
– Ой, голубь, не боись, не такие мы и лопухи, – заверил старосту Саша Волков, высокий спортивный парень с заразительным звонким смехом.
– Я надеюсь, Волков, надеюсь, – покачала головой Лена. – Ну, всем пока!
Студенты третьей группы рассыпались в разные стороны. Валик посмотрел в большое зеркало на колонне у гардеробной, пригладил непослушные курчавые волосы.
– Не группа у нас, а теремок: волк тамбовский, голубь почтовый, ворона-москвичка, – задумчиво произнес Валик.
– Но какая четкая, – заметила Вера, роясь в сумке.
– Почему?
Соня подошла к Валику, стряхнула легким движением руки невидимые пылинки с его плеч и пояснила:
– А потому, Валичек, что группа у нас – разношерстная. И при необходимости мы сможем помочь друг другу.
Соня была права. Среди пятнадцати человек уже сейчас можно было выделить несколько категорий: явные лидеры – отличники и активисты, спортсмены, шутники-КВНщики во главе с главным весельчаком Сашей Волковым, субъекты не от мира сего и простые, ничем не примечательные студенты.
Первые будут мозгом группы, вторые – защитниками чести на спортивных соревнованиях. Балагуры всегда являются душой компании и могут обаять любого преподавателя, который охотно простит студентам невыученные задания. Ну, а слегка чудаковатые привнесут своим необычным внешним видом и мышлением изюминку в коллектив. Словом, «смешались в кучу кони, люди».
Вера и Валик распрощались с девочками и разошлись по своим делам. Тая и Соня слегка замешкались в уборной, а потому уходили последними.
– И как тебе первый учебный день? – поинтересовалась Соня, направляясь к выходу.
– Вполне неплохо. Только голова уже еле соображает, – Тая потерла виски.
Соня потянулась к дверной ручке, собираясь что-то ответить, как внезапно дверь резко распахнулась, едва не расквасив Соне нос. Та качнулась, с трудом попыталась удержать равновесие, но не смогла. Тая не успела молниеносно среагировать и подхватить ее под руку, и подруга растянулась на полу.
На пороге стоял молодой человек, явно старшекурсник. Он даже бровью не повел. Лишь с нескрываемым любопытством стал рассматривать яркий наряд Сони, после чего молча перевел взгляд на Таю.
– Что смотришь? Мог бы и помочь, – скривилась Тая и протянула руку Соне.
Та не без труда поднялась, отряхнулась и выпрямилась. Старшекурсник ухмыльнулся, пожал плечами:
– Да вы и без меня неплохо справились.
«Сейчас тебе Соня покажет Кузькину мать», – язвительно подумала Тая, мысленно потирая руки.
Но, к ее огромному удивлению, и даже разочарованию, Соня не стала метать молнии в сторону незнакомца. Напротив, она смотрела на него, как зачарованная, хлопая длинными ресницами. Куда подевалась София, которой палец в рот не клади?
Тая покосилась на парня. Стоит признать, что тот и правда привлекал внимание: красивый, высокий, спортивный. Голубоглазый блондин, как принц из сказки. Такие на девчачьих факультетах явно пользуются большой популярность у женского пола.
На долю секунды Тая растерялась и не нашла, что сказать. Парень, воспользовавшись замешательством и молчанием, деловито заявил:
– Я, конечно, слышал, что первокурсницы в этом году странные, но чтоб настолько. Падать к ногам в первый же день…
– Я, конечно, слышала, что на журфак идут те парни, которые не смогли пробиться в айти, но чтоб настолько было все плохо!
– Чего?!
– Того!
Если Таю что-то выбивало из колеи, то у нее внутри тут же щелкал невидимый защитный механизм, и она начинала дерзить.
– Девочка, знаешь, в чем между нами разница? – присвистнул от удивления парень и оценил Таю с ног до головы.
– Представь себе. В хромосоме!
От такого заявления он опешил, не нашелся, что добавить, и перевел взгляд на Соню.
– Не ушиблась? Ничего не болит?
– Н-нет, – Соня выдавила из себя самую широчайшую улыбку, на которую была способна.
– Ну, и зачем было так орать? – обратился парень к Тае.
– А тебе-то что? – нахохлилась та.
– Общажные? – поинтересовался он, проходя, наконец, в просторный вестибюль.
«Бух!»
Массивная дверь гулко захлопнулась за его спиной.
– Д-да-а, – протянула Соня, глупо улыбаясь и потирая коленку.
– А тебе-то какая разница? Иди куда шел! – не унималась Тая.
Старшекурсник посмотрел на нее своими прозрачно-голубыми глазами. Теперь в них можно было разглядеть толику изумления.
– Ну ты и псих, – то ли возмущенно, то ли удивленно бросил он, подмигнул Соне, сунул руки в карманы, обошел девушек и направился в сторону лифта.
Тая уже подумывала, не хлопнуть ли ей громко-громко дверью, чтобы незнакомец обернулся и увидел, что она думает по поводу такого неприемлемого поведения. Но слова подруги охладили ее пыл.
– Тая, ты чего такая злая? Он же ничего не сделал, – укоризненно посмотрела на нее Соня и добавила: – Ты видела? Он мне подмигнул. Интересно, кто он?
Тая обернулась. Принца из сказки уже не было.
…Утром выходного дня перед Таей была поставлена непростая задача: перерыть полку с одеждой и найти купальник. Он, как назло, будто сквозь землю провалился. И именно сейчас, когда был нужен.
– Почему именно бассейн? Почему не обычная тренировка на стадионе? – тихонько скулила Тая, в сотый раз вытряхивая дорожную сумку.
Плавание – это не про нее. Тая не любила бассейны, аквапарки, всевозможные водные развлечения. Но вот моря это не касалось. К нему у Таи особое, трепетное отношение.
Отец был родом из морского города. В детстве, когда были еще живы его родители, вся семья частенько летом ездила к ним в гости. Тая тогда была еще слишком маленькая, поэтому смутно помнит те времена. Лица бабушки и дедушки давно забылись. В памяти остались только прогулки по берегу моря, горько-соленый вкус воды, красивые ракушки и горячие камни – галька.
Повзрослев, Тая часто возвращалась мыслями к морю, к дому бабушки и дедушки и думала, что навсегда переехать жить туда было бы замечательной идеей. Но пока что остается лишь мечтать. Для начала нужно найти этот проклятый купальник для физкультуры.
Наконец, Тая отыскала его среди кучи вещей, с облегчением выдохнула и бросила купальник в сумку.
«Так, остальное разложу в шкаф после занятий. Надо бы Соню разбудить», – подумала она, подошла к кровати подруги, присела на корточки у изголовья и громким голосом, на полтона ниже обычного, воскликнула:
– Соня! Подъем!
Подруга лишь плотнее завернулась в одеяло. Из-под него донеслось невнятное мычание. Тая потянула уголок одеяла на себя:
– Соня, блин!
– А можно не будить всю комнату?! – раздалось недовольное шипение Саютиной.
Она, всклокоченная и помятая, привстала на локти и состроила недовольную мину. В суматохе Тая уже и позабыла, что есть еще и третья соседка. Расписание у Алины было другое, но она к первой паре ехать на факультет совсем не торопилась.
– Алина, прости, – с сожалением бросила Тая и рывком попыталась сдернуть одеяло с Сони.
– Ворон, ты с катушек слетела?! – чуть не подпрыгнула Соня.
Только она приготовилась излить всю ненависть этого утра на Таю, как глянула на часы и вскочила с постели.
– Наконец-то.
– Ты почему меня не разбудила?!
Соня впопыхах принялась натягивать на себя платье. Тая аж присвистнула от такого наезда.
– Ладно, прощаю, – буркнула Соня, рассматривая себя в зеркальце. – Видела бы моя прабабка дворянка, в какую я рань встаю! Позор!
В дверь затарабанили. В проеме показалась голова Верочки.
– Вы готовы?
– Почти. Черт, еще эта глупая резиновая шапочка, – проворчала Тая. – Может, заплести косу, чтобы она не налезла? Буду, как яйцеголовая, фу!
– Ты хотя бы худая, не то, что я. Я вообще буду выглядеть как бегемотиха из мультфильма, – пожаловалась Верочка. – Надо на диету садиться, – со вздохом добавила она.
– Закройте за собой дверь с той стороны уже, наконец, – сдавленным от злости голосом проскрипела Алина.
– Фу такой быть, Саютина, – покачала головой Соня. – Мы же терпим вечное жужжание твоей когтеточки.
Пара минут – и девушки уже сбегали по лестнице с сумками со сменкой, попеременно хваля спорткомплекс, который так удобно расположился прямо у общежития.
Невероятно, но занятие в бассейне прошло на удивление быстро и спокойно для Таи. И даже противная шапочка для бассейна, которую все же заставили натянуть на голову, не выбила ее из душевного равновесия. Кто вообще придумал эти шапочки? Почему в двадцать первом веке человечество не изобрело аналогов? Такой головной убор, чтобы вжух – и ты красавица даже в бассейне. А не инопланетянка.
Переодеваясь после занятия, Тая пришла к выводу, что первому, кто придумает замену традиционной резиновой шапочке для плавания, нужно будет в ускоренном порядке выдать премию мира. Потому что тогда сохранятся нервы у всех мужчин, кому женщины в бассейне выносят мозг своим «Посмотри, я уродина!».
После физкультуры вместе с другими одногруппницами Тая вышла из спорткомплекса. Теплый сентябрьский ветерок приятно трепал мокрые волосы. Вдохнув поглубже, Тая с упоением потянулась, разминая мышцы. Хорошо, что сегодня суббота и больше пар нет. Можно со спокойной душой заняться своими делами, позвонить бабушке и сестре. Свыклись ли они уже с ее отсутствием?
Бах!
Из мыслей вырвал гулкий стук мяча, который прилетел прямиком Вере в голову.
– Эй, толстуха, кинь мяч! – донеслось с футбольного поля.
– Сильно ударили? – Соня заботливо приложила руку ко лбу Веры.
– Да нет, ничего страшного, – Вера потерла ушибленное место.
С поля снова донеслось раздраженное:
– Эй, ну алло! Жирная!
Внутри Таи забурлило желание вернуть мяч не в руки, а в голову обидчику. Недолго думая, она схватила его, бросила сумку со сменкой у ног Сони и решительным шагом направилась к кучке футболистов.
– Тайка, ты куда?! Не надо!
С каждым шагом Тая приближалась к парням и становилась смелее.
«Пусть только попробует не извиниться. Я ему покажу справедливость», – гордо думала она.
Тая всегда была большой любительницей наводить порядки. В школе она то и дело спорила с учителями. Доказывала взрослым, образованным и повидавшим не одну такую пигалицу, как она, людям, что почти в любой ситуации права именно она, Тая. Отчего классный руководитель частенько звонил бабушке, сетуя на ученицу.
Только повзрослев, Тая поняла, что была зеленой и глупой, а спорить со старшими как минимум некрасиво. Но сейчас перед ней были не учителя, а такие же студенты, как она, отчего Тая почувствовала, что просто обязана заступиться за подругу.
– Ты кого толстухой обозвал? – она приблизилась к белобрысому парню в растянутом спортивном костюме. Его брови и ресницы были настолько белыми, будто их и не было вообще.
«Альбинос», – хотела добавить Тая, но сдержалась.
– А что ты свою подружку защищать прибежала? Че, сосетесь небось? – сверкнул белоснежной улыбкой тот.
Тая демонстративно оттопырила средний палец, показав белобрысому неприличный жест.
– Девчонки идут на разборки с мужиками, – вклинился в разговор другой футболист. – В страшное время живем.
– Не страшнее, чем раньше, – отрезала Тая.
Позади нее раздался знакомый мужской голос:
– Так, так, так. А кто это тут у нас?
Тая обернулась. К ней подошли три представителя сильной половины человечества. Во главе троицы был не кто иной, как хамоватый незнакомец, едва не превративший и без того «совершенный» нос Сони в совсем уж неидеальный.
По парням сразу было видно – старшекурсники. Один юноша был худым долговязым, второй наоборот, – низкий, пухлолицый, похожий на бочонок. Рядом с симпатичным незнакомцем они выглядели, как нелепый фейсконтроль.
«И это футболисты? Сборная журфака? Они хоть мяч умеют вообще пинать?» – подумала Тая.
Видимо, ее мысли как нельзя лучше отразились на лице. Бочонок, как она его уже в голове окрестила, вероятно, заметил Таины эмоции и, громко втянув в себя воздух, выдал:
– Тоха, походу у нее какие-то претензии.
Незнакомец, которого назвали Тохой, ничего не ответил. Он лишь лукаво поглядывал. Его светлые волосы торчали в беспорядке, словно он то и дело ерошил их.
– Ну и первачки пошли! – возмутился Бочонок.
– Хоть кого-то адекватного в этом году вообще набрали? – деловито спросил Альбинос. – Или за девочками на филфак придется ехать?
Футболисты дружно захохотали. Тая с ног до головы осмотрела белобрысого и выдала:
– Смотрю, ты долго придумывал речь. Лучше бы вместо этого меткость вырабатывал, чтобы бить по воротам мячом, а не словами по девочкам.
Тот вопросительно изогнул бровь.
– А то я смотрю, что даже первачки могут дать фору сборной журфака по футболу, состоящей из Тимона и Пумбы, – Тая кивнула головой в сторону свиты Тохи.
Толпа парней заулюлюкала.
– И Белоснежки, – заключила Тая, глядя прямо в глаза белобрысому.
Бочонок негодующе подался всем корпусом вперед, как голубь, и чуть не плевался. Выглядело это совсем не устрашающе, а даже наоборот – комично. А Тая изо всех сил бросила мяч в альбиноса. Тот поймал его и… к большой ее неожиданности, растянул улыбку до ушей. Белобрысый кинул мяч Тохе, который все так же лукаво поглядывал на нее, и примирительно поднял руки вверх.
– Извинись перед ней, – твердо сказала Тая.
– Перед кем? – искренне удивился Альбинос.
– Перед девочкой, которую обозвал.
– Ты серьезно?
Неизвестно, чем бы закончился этот диалог, если бы на поле не появился Саша Волков. Он бодро подбежал со стороны раздевалки и приобнял Таю за плечи. Взгляд Тохи стал вопросительным. От внезапного прикосновения Тая вздрогнула, но виду не подала.
– Кто обидит ворону мою, тот будет иметь дело со мной, – деловито и даже немного грозно выдал Саша. – Только в туалет отошел, а вокруг Таи уже толпа собралась.
С Волковым Тая познакомилась на вступительных творческих экзаменах в коридоре университета. Тогда она стояла под дверями аудитории и тряслась, как осиновый лист, а Саша, завидев эту картину, подошел подбодрить ее. И своими шуточками разрядил обстановку. Они разговорились, вдоволь посмеялись, но, к сожалению, совершенно забыли обменяться контактами. Но Тая была абсолютно точно уверена, что такой хороший парень обязательно поступит в этом году, и они еще увидятся. А потому, когда в первый учебный день она услышала знакомое «Ворона моя!», и узнала, что они определены в одну группу, радости не было предела.
– Сань, все нормально, – спокойно ответила Тая, хотя внутри забурлило желание пожаловаться на этих вредных старшекурсников.
– Значит, Та-а-я, – протянул Тоха, еле заметно покачивая головой. – Псих.
Тая бросила на него колючий взгляд и совсем уже забыла, зачем подходила к футболистам.
«И вовсе не такой уж и красавец. И нос у него большой. И лицо смазливое. Сашка вон гораздо симпатичнее. И добрее. И вообще, зачем я о нем думаю?» – мысли роем, опережая друг дружку, мельтешили в голове.
– Точно не обидели? – важно подбоченился Волков.
– Все в порядке, – Тая выскользнула из-под руки приятеля и улыбнулась. – Бери их под сапог. А ты, – она посмотрела на Альбиноса, – чтобы извинился потом.
И, не удостоив больше никого своим вниманием, направилась к трибунам, где ее ждали подруги.

Глава 3. О страхах
…Незаметно пролетел сентябрь. Первокурсники привыкли к рабочему ритму и уже как бывалые студенты ориентировались в коридорах института. По утрам в общежитии стало меньше очередей в туалет и к лифту: многие смекнули, что некоторые общие лекции можно прогулять. По вечерам на скамеечках организовывались посиделки под гитару. А узкая набережная возле небольшой речушки, которая вилась от общежития до самого центра города, периодически заполнялась бегунами и влюбленными парочками.
За недолгое время проживания в общежитии Тая уже уяснила несколько вещей. Одежда сама не стирается, еда, заботливо укрытая полотенцем (чтобы не остыла), тебя не дожидается, а тишина и приватность вообще являются самыми ценными вещами..
Бабушка уже немного успокоилась и свыклась с мыслью о том, что внучка повзрослела. Поначалу она звонила Тае ежедневно, а иногда и по несколько раз на день.
Весь сентябрь Тая только и делала, что выслушивала вопросы из разряда, ест ли она суп и не порваны ли носки. Отвечать ежечасно на звонки (бабушка напрочь отказалась осваивать мессенджеры, чтобы писать сообщения) не могла. В один из дней на пару по этике заглянула женщина из деканата и попросила Таю выйти. Та и подумать не могла, что бабушка дозвонилась аж в деканат, потому что внучка за весь день не ответила ни на один звонок! В тот же вечер Тая наскоро собрала сумку – хорошо, что была пятница – и последним автобусом укатила на выходные домой.
Там она поговорила с бабушкой. Та, конечно, расстроилась, но свои ошибки признала и пообещала, что скоро окончательно смирится с тем, что Тайка повзрослела.
На том и порешали: звонков два раза в неделю и поездки раз в месяц домой, за исключением экстренных ситуаций, будет обеим вполне достаточно.
Бабушке Тая и правда не врала: времени на долгие телефонные разговоры у нее действительно не было. Ну, точнее времени было ровно столько же, сколько и всегда, – двадцать четыре часа в сутки, которых ужасно не хватало. Ведь первый курс – самый сложный.
Студенту-первокурснику нужно как можно быстрее приспособиться к науке «выживания». До первой сессии уже необходимо понять, какие пары важные, а какие можно и пропустить разок-другой. Где конспект писать обязательно, а где можно и обычными фотографиями, сделанными на телефон, обойтись. На каких лекциях стоит быть как штык вовремя, а какие можно прогулять. Ну, а если уж и прогулял, то знать, где добыть справку об освобождении.
Преподаватели на факультете были самые разные. И молодые, и пожилые. Каждый со своей «изюминкой». Куратор Тайкиной группы, Альбина Ваниковна Григорян, оказалась не только прекрасным преподавателем, но и премилой женщиной. Приятная миниатюрная дама армянской наружности. Вопреки своей фамилии, она говорила на таком красивом и чистом русском языке, что хотелось слушать ее непрерывно. Точнее, «непхехывно»: она картавила с элегантностью француженки.
– Скажу сразу: на моих занятиях говорим только о русском языке. Поверьте мне, за свои тридцать лет преподавания я выпустила не одно поколение грамотных людей, – Альбина Ваниковна сразу решила расставить все точки над i в первую же встречу со своими студентами.
– Как тридцать лет?! – дружно удивилась третья группа.
На вид Тая дала бы ей лет сорок, не больше. Стильная, ухоженная и видно, что очень уверенная в себе женщина. Вместе с тем она шустрая и веселая. И такие женщины – феномен нашего времени. Конечно, тот факт, что Роман Евгеньевич сразу сказал, что Альбина – профессор, заставил задуматься о ее возрасте. Но, в конце концов, сейчас и дети-вундеркинды в вузы поступают, чему удивляться в 21 веке?
Альбина Ваниковна смутилась, вероятно, задумалась, корректно ли воспитанной женщине говорить о своем возрасте. Она слегка стеснительно, произнесла:
– Ну, студенты, мне уже полвека как-никак.
Аудитория восхищенно загудела.
– Альбина Ваниковна, вы выглядите просто великолепно! – огласил общее мнение Валик.
– Спасибо за комплимент, Валентин, но лестные отзывы и любезность вам не помогут на экзамене, – улыбнулась профессор.
После лекции Альбина Ваниковна сообщила, что куратор параллели – Роман – предложил третьей группе скооперироваться со второй и выехать на природу, пока теплые деньки еще позволяют это сделать. Знакомства, общение, отдых и свежий воздух точно пойдут на пользу юным умам. А Альбина, как прогрессивная наставница, за любой движ, кроме голодовки и непотребств.
Предложение было встречено единодушным согласием.
– А мне сразу понравился их куратор, – шепнула, сидящая по правую руку от Таи Вера. – Мало того, что симпотяга, так еще и боевой дух команды знает, как поднять.
– Куратор как куратор, – безразлично пожала плечами Тая.
– Да и Альбина вовсе не бабка-профессорка, как я предполагала, – поддержала, расположившаяся слева Соня.
– А это значит, дамы, – развернулся, сидящий впереди Валик, – что тимбилдингу на природе быть!
***
«Вот же надоел, отстань от меня», – недовольно кривилась Тая, продирая глаза.
Первые минуты она пыталась игнорировать его – противный ненавистный будильник. Но труба звала, значит, нужно было вставать.
Несмотря на то, что Тая обычно всегда легко и быстро поднималась по утрам, учеба в университете слегка ее подкосила. Иногда даже казалось, что она и после смерти не выспится. За месяц Тая поспала до часов десяти утра лишь два раза. И оба – у бабушки. По будням нужно подниматься спозаранку, чтобы собраться на занятия, в субботу – на раннюю пару по физкультуре, а в воскресенье – для того, чтобы спокойно без лишних глаз помыться в душе.
С общественными душевыми отношения были сложные. Мало того, что в отведенное для банных процедур время туда было сложно попасть без очереди, так она еще и стеснялась.
До этого Тая никогда не была в общественных банях, а потому такого количества голых тел, сосредоточенных в одном месте, нигде не видела. Раздеваться перед всеми, пусть даже и такими же девочками, и невольно смотреть на кого-то ей было стыдно.
Зато Тая смекнула, что в выходной рано утром мало у кого есть желание вставать с постели и бежать в душ. Поэтому она со спокойной душой наслаждалась одиночеством под освежающими струями воды.
В это воскресенье она решила поступить так же. Общий сбор на вокзале намечен только на девять ноль-ноль. И в шесть часов утра Тая с сумкой банных принадлежностей тихонько выскользнула из своей комнаты.
В коридоре было пусто и тихо. Это была большая редкость для общежития, которое вечно стояло на ушах. Шлепая сланцами по голому бетонному полу, пошагала к лестнице. Душевые находятся в подвальной части здания. Открывает и запирает на ключ их комендантша Тамара Львовна.
Тая спустилась на первый этаж и заглянула к вахтерше:
– Доброе утро, Тамарочка Львовна. Можно мне ключ от душевой?
Тучная пожилая женщина с волосами цвета баклажана поднялась с кресла.
– Доброе, ранняя пташка. Не открывала еще. Таня, верно? – комендантша взяла из коробки ключ и протянула Тайке.
– Тая, – улыбнувшись, поправила та. – Я быстренько. Не переживайте.
– Ну, давай, давай, – Тамара Львовна села на свой комендантский «трон» и щелкнула пультом.
Тая спустилась на этаж ниже и повернула ключ в замочной скважине.
«М-да, тот, кто думает, что в мужских туалетах и душевых грязно, точно никогда не бывал в женских», – подумала она, заходя внутрь.
До тех пор, пока не заселилась в общежитие, Тая считала, что девушки – это эталон чистоты и опрятности. Но как же она ошибалась.
– Боже, как ярко женскую сучность, – Тая заглянула в раковину и поморщилась, – точнее, сущность показывают места общего пользования вроде душевых! Фу!
Неубранные волосы в сливах, забытое нижнее белье и средства личной гигиены. Б-р-р. А девочки-то вовсе не все принцессы, как может показаться со стороны. В такие моменты начинаешь особо ценить свою домашнюю ванну, которую бабушка драит каждый день. Бедные уборщицы, как же им непросто работать в общежитиях.
Как Тая и предполагала, никто из представительниц прекрасного пола не захотел вставать в такую рань в единственный выходной. С закрытыми глазами она долго стояла под душем, наслаждаясь каждой клеточкой тела.
Выйдя из душевой, закрутила волосы в полотенце, уложила его улиткой, набросила легкий халат, подхватила сумку с мыльно-рыльными принадлежностями и зашлепала мокрыми тапочками по лестнице.
Тамары Львовны на своем посту не было. Она с кем-то беседовала у входной двери. Тая подошла ближе, чтобы вернуть ключ. Ранним посетителем оказался уже знакомый ей Тоха.
– Ну, теть Тома, милая, меня ждут. Неужели вы не дадите юному уму позаниматься математикой, – разливался сладкими речами он.
– Нет и еще раз нет, Антон. Тоже мне математик нашелся. Это в шесть утра-то? Сказки рассказывать другим будешь, – комендантша была непреклонной.
– Ну, Томочка Львовна, вы же меня знаете, – продолжал умасливать женщину Антон.
– Не положено. К кому ты вообще пришел заниматься в такую рань? – она буквально хохотнула на слове «заниматься». – Все спят!
Тут Антон увидел за ее спиной Таю, сощурился и ткнул пальцем.
– К ней! Она не спит, видите. Потому что меня ждет.
Тамара Львовна обернулась и вопросительно посмотрела на студентку. От такой наглости Тая опешила. Антон немигающе смотрел в глаза. Но в них Тая не видела просьбы подыграть ему. Отнюдь. В этих сверкающих глазах читался приказ.
Тая надменно посмотрела на молодого человека и громко сказала:
– Тамара Львовна, я вообще впервые вижу его. Возьмите ключ. Вот.
И она гордо развернулась и пошла к лестнице, пропуская мимо ушей дальнейший разговор комендантши с Антоном.
…В электричке было многолюдно и шумно. Дачники-пенсионеры наперебой хвалились огородными достижениями и делились советами по подготовке растений к зиме. Рыбаки обсуждали лучшие места клёва. Туристы с огромными рюкзаками на плечах и велосипедами в тамбуре обменивались впечатлениями.
Из Тайкиного города в Минск подобные электрички следуют несколько раз в день. Но, даже несмотря на то, что они гораздо дешевле автобуса, Тая предпочитает добираться в столицу на «пазике». А иногда можно и шикануть: поехать на большом международном автобусе, который периодически следует через ее городок из Москвы.
Из двух групп печатников на отдых выбралось человек двадцать во главе с Бергелем. Альбина Ваниковна в последний момент отписалась в групповом чате, что не сможет поехать, потому что на ее хрупкие плечи родственники внезапно взвалили какие-то заботы.
По правде сказать, без Альбины было всем спокойнее. Как-никак, а Роман был немногим старше студентов, а значит, взрослых нравоучений, запретов пить спиртное и курить быть не должно.
Куда все ехали, практически никто не знал – все положились на преподавателя. Роман сказал, что знает отличное место в лесу у озера всего в нескольких остановках от Минска. Там частенько собиралась раньше его группа, когда он был студентом филфака.
Единственное, что омрачало настроение – Тайкина забывчивость. Джинсовую куртку она благополучно оставила на спинке стула, а потому сейчас немного ежилась в легкой кофточке с коротким рукавом от утренней прохлады. Но в целом погода радовала игривым, чуть прохладным ветерком, которым с каждым дуновением приносил с собой меланхоличный запах ушедшего лета, плавно переходящего в осень.
Место действительно оказалось чудесным. Поляна в окружении высоких сосен уже обхожена не одной группой туристов и студентов. Тут даже был небольшой мангальчик, оставленный чьей-то доброй душой для всеобщего пользования. С поляны открывался живописный вид на озеро, на противоположном берегу которого кто-то рыбачил.
Парни занялись костром и шашлыком. Девчата распаковывали пакеты со снедью, занимались сервировкой стола.
Тая и Вера расположились у самой воды, чтобы не пропахнуть дымом. Они нарезали помидоры и огурцы.
– Как думаешь, Рома действительно женат? – спросила вдруг Верочка.
– С чего ты взяла? И почему вообще тебя это заботит? – удивилась Тая и глянула в сторону Романа.
Тот нанизывал куски мяса на шампур. Лучи яркого солнца, пробивавшиеся сквозь редкие облака и кроны сосен, придавали блеск его темно-каштановым волосам. Девочки порхали возле него, как мотыльки у яркого огня. Что-то весело щебетали, отчего Роман улыбался, отвечая им.
– Так у него же перстень на правой руке. Кто носит кольцо на безымянном пальце просто так? – пояснила Вера и тоже посмотрела на Романа.
– Я, Вер. Я ношу кольца на разных пальцах. На безымянных в том числе.
– Ну не знаю, не знаю, – Вера убрала в сторону нарезку из огурцов и вытерла нож бумажной салфеткой.
– Ой-ой! Кажется, кто-то в препода втюрился! – воскликнула Тая, с наигранным удивлением вытаращив глаза.
– И ничего я не втюрилась, – запротестовала подруга. – Да и вообще, Роман только наполовину препод. Он старше года на четыре максимум!
– Ха, наполовину! Влюбилась, влюбилась! – продолжала подтрунивать ее Тая.
– Тая, у меня парень есть. Вова, – серьезно сказала вдруг Верочка. – Что ты кричишь на весь лес?
– Ты никогда не упоминала о нем, – осеклась Тая. – Извини…
Вера сложила тарелки с овощами одна на другую и, поднялась с земли.
– Он учится на ветеринара в другом городе. Вова хороший. Не нужен мне никакой препод, – заявила она, но, секунду подумав, добавила: – Хотя, как еще посмотреть…
Тая шлепнула ее по ноге и рассмеялась.
Вера хохотнула и понесла овощи к костру. А Тайка задумалась. Иногда она замечала, что подруга заигрывает с Волковым и кокетничает с Валиком. Взять бы даже того же Бергеля: отчего-то ее заботят мысли, женат ли он. Так ли хорош, в самом деле, этот ее ветеринар Вова, если Верочка засматривается на других парней?
– Романыч, поможешь закинуть Соне пиво в озеро, чтобы охладилось? – раздался позади звонкий бас Саши Волкова.
«Романыч? Что-о?» – Тая удивленно обернулась.
Все вдруг замерли, словно наблюдая за самым напряженным моментом в фильме. Тае стало до чертиков интересно, как отреагирует куратор на такое слегка бесцеремонное обращение. Пусть сейчас студенты и преподаватель и находились в неформальной обстановке, на «ты» никто не переходил, а на прозвища – тем более. Тая вытянула шею, как лебедь-шипун, и с любопытством уставилась на Романа.
Бергель слегка поджал губы, стараясь скрыть усмешку. Он подошел к Соне, которая пыталась удержать на весу тяжелую упаковку жестяных банок, и взял из ее рук ценный груз. Под ее тоненькое благодарное «Спасибочки, Роман Евгеньевич!» сравнялся с Сашей и ровным спокойным голосом сказал:
– Роман. Как ни крути, Волков, я преподаватель. Ограничимся просто именем. А на занятиях, как и положено, – по имени отчеству.
Последняя фраза была обращена уже ко всем студентам.
«Максимально этично и спокойно. Как и подобает педагогу», – мысленно сняла шляпу Тайка.
Чтобы немного разрядить обстановку, староста второй группы, Игорь Коржов, со всей силы ударил по струнам гитары и заорал, перепугав при этом сидящую рядом с ним Лену Голубеву:
– Что у любви-и у нашей се-ла ба-та-рей-ка!
Все разразились смехом, а Тая, хихикая, вернулась к кульку с помидорами.
«Интересно, как вообще может сесть батарейка у любви? – задумалась она, поливая водой из бутылки помидоры. – Любовь либо есть, либо ее нет. Да и вообще, старые батарейки легко можно заменить на новые».
– Почему грустите здесь одна?
Тая невольно вздрогнула и задрала голову.
– Не грущу. Помидоры сами себя не нарежут. А там слишком громко от песен Игоря, – сидя на корточках, она посмотрела на Романа снизу вверх, не вставая с земли.
Тот поставил упаковку пива в прохладную воду и присел рядом. Отчего-то Тае стало неловко, и она начала крутить томат в руке, рассматривая его.
– Вы замерзли что ли?
– Нет, а с чего ты… – Тая осеклась, – вы взяли?
Он кивнул на ее руки.
– Ну, мурашки не появляются от тепла.
Тая перевела взгляд на руки. Ветерок с озера заставил зябко поёжиться. Она вытянула покрывшуюся гусиной кожей руку и потерла ее.
– Таисия? Я же не ошибся? – уточнил Бергель. – Я вас хорошо запомнил в первый учебный день.
Тае хотелось поправить Романа: ей не нравилось, когда ее называют полным именем. А еще больше не нравилась форма «Таиса». Но, слава богу, так ее практически никто не называл. Однако, подумав, что так и должно быть – что преподаватель называет студента полной формой имени – Тая решила промолчать насчет такой мелочи.
– Не ошиблись.
Роман, недолго думая, встал, снял свой черный джемпер на пуговицах и накинул ей на плечи. Вместе с одеждой ее накрыл ненавязчивый аромат парфюма: теплые древесные ноты. Изящество без капли нарочитости. Тая замерла и пугливо покосилась на Романа. Плечи тут же ощутили его тепло, оставшееся на джемпере. Бергель, перехватив ее взгляд, улыбнулся:
– Да не краснейте, это всего лишь джемпер. Я же не руку и сердце вам предлагаю.
Тая неловко поднялась на ноги. Роман был значительно выше нее, прямо как тот противный Антон. Среднего телосложения, с прямой осанкой. В его карих, почти черных глазах плясали озорные искорки. А уголок верхней губы рассекал еле заметный шрам, который, впрочем, придавал улыбке свой особый шарм. Тая ответила на его взгляд, всматриваясь в темноту глаз:
– С-с-пасибо.
Осенний ветер ласково гладил щёки, играл с челкой, а позади заунывно заплакала гитара.
– Вы только гляньте, как Игорь старается, – похвалил игру студента Роман. – И у него неплохо получается. Отличный слух.
– Вы играете?
Роман утвердительно кивнул.
– На фортепиано. Первые уроки музыки получил года в четыре, от мамы. Она преподает фортепиано в музыкальной школе, – глаза Романа загорелись, ему явно нравилась эта тема. – Мое музыкальное восприятие мира в раннем детстве формировали мамины руки, под которыми клавиши оживали и рождали красивые мелодии. А вы, Таисия, играете на чем-нибудь?
– Разве что на нервах бабушки, – неудачно попыталась пошутить Тая. – Слушайте, а какой ваш любимый композитор?
– Хм, – задумался Роман. – Например, из современных – Людовико Эйнауди. Слышали о таком?
– Certamente! – просияла Тая, пользуясь случаем продемонстрировать свои скудные знания итальянского.
– Вы говорите по-итальянски?
– Естественно, это же язык Эйнауди.
– Это похвально. И где вы его изучали?
– Grazie. О, я училась в известной итальянской школе «Интернет-переводчик». По песням.
– Замечательная школа!
– Значит, вы тоже в ней учились?
– Ходил туда время от времени, да.
Тая прикрыла ладошкой рот и захихикала. В первый учебный день Роман показался ей напыщенным и самолюбивым. Но несколько общих с другими группами лекций заставили поменять мнение о нем. Роман оказался умным, культурным мужчиной, который всей душой любил свой предмет.
– Какие же все-таки образованные в этом году у меня первокурсницы, – Роману явно было приятно с кем-то поболтать на тему искусства.
– Да и вы пианист, а не простой преподаватель, – отдала должное Тая. – Для меня остается загадкой: как можно играть на фортепиано? А если еще и не глядя на клавиши… Вообще атас!
– У меня много талантов, – усмехнулся Роман.
– Даже так? Вы где-то еще работаете? Откроете тайну? – спросила Тая, без тени смущения заглядывая в черные глаза Романа.
«Всю жизнь читаю книги, осуждая глупеньких героинь романов, а сама веду себя в точности как они. Вот уже стою и невольно восхищаюсь просто вежливым и приятным мужчиной. Какое клише», – пронеслось в голове.
Повисла небольшая пауза. Но не напряжённая. Она была естественной, такой же, как и диалог.
– Вы не первая интересуетесь. Но пусть это останется тайной. Я, в конце концов, преподаватель в университете. Пусть и на полставки, – загадочно произнес Роман.
– Роман Евгеньевич, – Тая хитро подмигнула. – Вы чем-то неприличным занимаетесь? А ну, признавайтесь!
– А что мне за это будет? – он сложил руки на груди.
– Не знаю, – пожала плечами Тая, – как-нибудь лично отблагодарю.
Роман удивленно вскинул брови, а затем прищурился. Через мгновение Тая поняла, как прозвучали ее слова, и раскраснелась.
– Я имела в виду… То есть я не имела в виду ничего такого…
– Неподобающего? Ай-яй-яй, сами же предположили, что я занимаюсь чем-то неприличным, – рассмеялся Роман.
– Да ну вас, – глядя на него, рассмеялась и Тая.
– Я люблю свою вторую работу. Она позволяет мне попасть туда, куда другие только мечтают. Впрочем, – Роман поднял с земли камушек и запустил в воду, – преподавать студентам литературу мне тоже нравится. Но, думаю, я надолго в университете не задержусь. А вам нравится что-нибудь из классики? Или же молодежь сейчас слушает только… А что вообще сейчас слушает молодежь?
– Ну, не прибедняйтесь! Не стройте из себя старика. Вы даже выглядите, как студент, – возразила Тая и на секунду задумалась. – Из классики… Даже не знаю. Чайковский?
– Вы у меня спрашиваете?
– О, нет. Просто я, наверное, только его и знаю. Да и вообще, Чайковский в музыке – это как Пушкин в литературе. Никогда не прогадаешь, если назовешь кого-то из них.
Роман одобрительно кивнул.
– Это потому что Чайковский у нас в крови. Сложно поверить, что раньше его даже боялись.
– Когда это?
– В СССР. Любой советский человек знал: если по телевизору внепланово включили «Лебединое озеро», значит, в стране что-то случилось.
– Правда? Не слышала о таком…
– Да. Балет транслировали в дни траура и похорон генсеков. А в девяносто первом в дни августовского путча «Лебединое озеро» на протяжении трех дней показывали по всем телеканалам.
– По всем?!
– Да, – снова кивнул Роман. – Людям перекрыли информационный кислород, боясь массовых волнений. Развлекательные передачи были неуместны. А вот «Лебединое озеро» – бессмертная классика, которая всегда кстати.
– Ничего себе, а я и не знала, что этот балет – своеобразные информационные шоры, – удивилась Тая и, сощурившись, посмотрела на Романа. – Так все-таки вы дедуля, раз помните такие вещи!
– Так точно! – шутливо отдал честь Роман. – Олды на месте!
Тая ощущала себя странно рядом с ним. Роман определенно вызывал интерес. Хотелось побольше расспросить о его жизни, привычках, интересах. Всплыла в уме реплика Веры о том, что Роман, вероятно, уже женат. Взгляд тотчас невольно метнулся на пальцы правой руки Бергеля.
«Хотелось бы, чтобы он сыграл для меня», – подумала Тая.
Вместе с тем, она почувствовала стыд за мысли о желании остаться с преподавателем наедине.
– Пойдемте, а то там, – он махнул рукой в сторону костра, – среди отдыхающих царит невыносимая трезвость бытия.
Тая оглянулась: не наблюдают ли за ними? Но ребята были заняты своим делом. Пели песни, болтали, чокались стаканами.
– И вы совсем не против, что студенты пьют и курят?
– А чего мне быть против? – пожал плечами Роман.
– Ну, вы же учитель.
– И что? Не лимонад же пить тут собирались, это изначально было понятно.
– Но вы же педагог. Ответственность и все такое, – не унималась Тая.
– Все взрослые люди. И мы не в школе, – заметил Роман.
– А вам сколько лет?
– А на сколько выгляжу?
– Ну, на двадцать три где-то. Максимум четыре, – предположила Тая.
Роман опустил голову и загадочно улыбнулся.
– Угадала, да? – победно спросила она.
– Почти. Пока еще двадцать шесть.
Тая недоверчиво уставилась на него:
– Сколько?!
– Согласен, выгляжу моложе.
– Никогда бы не подумала, вот честно, – призналась она.
– Поэтому студенты и принимают меня за своего, – простодушно ответил Роман. – Хорошо, что все уже совершеннолетние, иначе бы статья – и в места не столь отдаленные.
– А вот и не все. Мне семнадцать.
Роман упер руки в бока и деланно возмутился:
– Вот так дела, Таисия! Тогда я, как взрослый дядя, вынужден присматривать за вами весь день. Спиртного – ни-ни!
– Ладно, ладно, Роман Евгеньевич. Торжественно клянусь, что не присоединюсь к секте «благобухающих», – искренне рассмеялась Тая, укладывая, наконец, помидоры в контейнер.
– А вот к шашлыку я бы посоветовал поскорее присоединиться, иначе саранча налетит и ничего не оставит, – Роман приветливым движением руки пригласил к костру.
***
– Ой, а вы видели, как Голубева Игорю в тарелку заботливо мяско подкладывала, чуть ли не в рот заглядывала. Вот умора, – качалась на стуле Вера, прихлебывая чай.
– Да что она в нем нашла вообще? Головенка плешивая, рот как у…
– Соня! – оборвала ее Тая, улыбаясь. – Обычный мальчик, не преувеличивай.
– П-ф-ф. Ну, знаете ли, я вот на нашем курсе ни одного достойного кавалера пока не рассмотрела.
– И когда успела? – хохотнула Вера.
– Что?
– Первокурсников всех рассмотреть.
– Так их же раз-два и обчелся! Нет нормальных парней сейчас. Нет, – зацокала языком в притворном негодовании Соня. – Разве что кроме того пятикурсника, который меня чуть не зашиб… Месяц собираюсь с силами, чтобы с ним заговорить.
– Я что-то упустила? – отодвинув в сторону пустой стакан, Верочка подсела поближе к подруге.
– Антон, – проворчала Тая. – Он еще в сборную журфака по футболу входит.
– Да туда все входят, потому что играть некому. Какой именно?
– Самый симпатичный, – оживилась Соня. – Я тут его страничку нашла в соцсети…
– Покажи! Правда симпатичный? – Вера уткнулась носом в телефон подруги.
Тая хмыкнула, поднялась с кровати и потянулась к полке за расческой.
– Сонь, ну у него же на роже написано: «Бабник». Зачем он тебе? – спросила Тая.
Соня совершенно серьезно посмотрела на нее, отчего Тае стало немного не по себе.
– Может, я сама решу, с кем хочу общаться, а с кем – нет? – холодно констатировала она.
От этой внезапной перемены настроения Тая пошатнулась и отвернулась к зеркалу.
– И я рада, что ты, как моя подруга, не положила на Антона глаз. Мути лучше с Романом, раз он на тебя запал, – уже спокойным ровным голосом добавила Соня.
Тая опешила, развернулась и возмущенно уставилась на нее:
– Бергелем? Ты нормальная?!
– Ну, он же тебе дал свой джемпер, – отчего-то слегка обиженно заметила Вера.
От таких заявлений Тая даже обалдела.
«Еще чего не хватало! Нет, нельзя допустить, чтобы все вокруг думали, что мне нравится преподаватель. Или я ему, что еще хуже!»
– Девчата, вы что, мелодрам пересмотрели?
– Между прочим, многие заметили, как вы там мило у озера общались, – с еле-еле уловимым укором в голосе заметила Вера.
– Он просто воспитанный!
– А еще почти наш ровесник.
– Хорош ровесник! Ему скоро двадцать семь будет.
– В смысле? – почти хором спросили девчата.
– В коромысле, – отрезала Тая и с жаром добавила: – И чтоб вы понимали, я никогда в жизни бы не стала встречаться с преподавателем! У меня на то свои причины есть.
– Ну, значит, точно женат, – тоскливо заключила Вера.
– Да и пес с ним тогда, давайте лучше подумаем, писать мне Антону первой или нет, – поставила точку на обсуждении Романа Соня и похлопала по кровати, приглашая Таю присесть рядом.
– Конечно, нет! – воскликнула Вера.
– Конечно, да, – не согласилась с ней Тая.
– Нет, нет и еще раз нет! Ни одна уважающая себя девушка не будет писать первой.
– Антон даже не в курсе, как ее зовут, – Тая развела руками. – С чего вдруг ему писать первому?
– Значит, нужно как-то подстроить встречу. Давайте подумаем, как это сделать, – загорелась Верочка, большая любительница романтических фильмов и книг.
Атмосфера в комнате стала мягче, девушки переключились на обсуждение Сониной пассии. Страх о том, что кто-то может надумать лишнего, наконец, отпустил.
… С тех пор, как Соня впервые увидела Антона, в комнате номер двести один только и были разговоры, что о нем. Казалось, все мысли подруги занимал лишь этот смазливый блондин. Соня привыкла к повышенному мужскому вниманию и поначалу была твердо уверена, что рано или поздно покорит сердце голубоглазого красавца. Но дни шли, а Антон так и оставался непокоренным. Это и бесило, и мучило, и раздражало Соню.
Писать ему она все же не стала – повелась на уговоры Верочки. Но зато ежедневно караулила Антона в холле факультета, всякий раз одаривая широкой белозубой улыбкой. Тот, как правило, подмигивал в ответ и шел дальше по своим делам.
– Ты самая обаятельная, самая красивая, самая умная! – наперебой хвалила заплаканную Соню Верочка. – Просто он дурак.
– Он не дурак! Он самый лучши-и-ий, – ныла Соня после очередной неудачной попытки привлечь внимание Антона.
Двадцать минут назад Соня возвращалась из магазина и наткнулась в коридоре на виновника своих слез. После каждого подобного столкновения она всегда обещала себе, что в следующий раз обязательно заговорит с ним. Но снова и снова повторялась одна и та же картина: Соня немела и только глупо улыбалась, получая в ответ привычное подмигивание.
– Когда ты уже сама с ним заговоришь, – вздохнула Тая.
– Нет! Он первый должен! – настаивала Верочка.
Тая покачала головой, достала из-под кровати дорожную сумку и стала быстро укладывать в нее вещи.
– Вообще не понимаю, чем тебя привлек этот грубиян.
– Это ты его так окрестила. Он ничего плохого не сделал!
– К тому же, он часто бегает в общежитие, хотя тут не живет.
– Конечно, бегает! Он же студент.
– И еще о нем ходит дурная слава. Будто он ни одну юбку не пропускает, – продолжала давить на Соню Тая.
– А мою пропуска-а-а-ет, – снова разнылась подруга и уткнулась лицом в подушку.
– Ну, вот что ты в самом деле, – укоризненно шепнула Верочка и подсела ближе к Соне.
Глянув на часы и припомнив, что до отправления автобуса остается всего каких-то полчаса, Тая застегнула молнию на сумке, схватила с тумбочки ключи и, послав воздушный поцелуй подругам, выбежала из комнаты.
На крыльце курил Антон. После случая на футбольном поле Тая не обмолвилась со Смирновым и парой слов. Зато он, всякий раз завидев ее на факультете, бросал вслед тихое «псих».
– Привет, псих! – будто невзначай обронил Антон и сейчас.
«Индюк, – подумала Тая и ускорила шаг. – Как он вообще может нравиться Соньке?»
Позади послышались шаги. Не оборачиваясь, каким-то образом Тая сразу поняла, кто за ней идет.
– Я с тобой поздоровался вообще-то, – спустя мгновение услышала Тая слева от себя и тотчас же боковым зрением заметила, как рука Антона тянется к ее сумке.
– Ты чего? – дернулась она в сторону.
– Давай помогу.
– Она легкая, – ощетинилась Тая.
– Ладно-ладно, как скажешь, – не настаивал Антон и просто продолжил идти рядом. – Я, кстати…
– Я знаю, кто ты, – отрезала Тая.
– Ясно, – не нашелся, что ответить Антон.
С минуту они шли молча.
«Чего он ко мне привязался? Я не давала повода. Не давала же? – внутри Тайки непроизвольно нарастало раздражение. – Еще не хватало, чтобы кто-то из знакомых увидел нас вместе. Сплетни распустят. До Сони дойдет».
На остановке было малолюдно. Антон снова достал сигарету и закурил. Голубые глаза с интересом наблюдали за Таей, словно чего-то выжидали.
– Что?
Антон с наслаждением выпустил дым и прищурился.
– Ничего.
– Я думала, что спортсмены не курят, – Тая покосилась на сигарету.
– Так они и не курят.
– А ты?
– Если я состою в сборной журфака по футболу, это еще не значит, что я спортсмен.
– Хм. И правда. Половину вашей команды футболистами можно назвать с большой натяжкой.
Антон издал смешок, и из уголков рта вырывались струйки дыма. На перекрестке показался автобус. Антон выбросил недокуренную сигарету в урну, приблизился к Тае, наклонился совсем близко к ее удивленному лицу и, не разрывая зрительный контакт, вкрадчивым голосом спросил:
– Ты на вокзал? Можем вместе поехать.
–Может, еще квартиру вместе снимем и кошку заведем? – остудила его пыл Тая.
Антон выпрямился и рассмеялся. По глазам было видно, что он не привык к таким ответам.
– Ты всегда такая прямолинейная?
– А ты всех первокурсниц хочешь записать в список личных мужских побед?
– В последнее время только психов, – хитро прищурился он.
От такого неожиданного ответа Тая замерла, уставилась на него и испуганно моргнула.
– А то слишком распоясались, приручать нужно, – нравоучительно изрек Антон.
– Осторожно, двери закрываются… – послышался голос из динамиков автобуса.
Подхватив с земли сумку, Тая шмыгнула в последнюю дверь.
«Главное – не говорить об этом Соне. Он просто играет. Как кот с мышью, – рассуждала она, успокаивая себя. – Уверена, что ничего не будет. Нечего переживать».
Как только автобус повернул на перекрестке в сторону автовокзала, Тая буквально рухнула на свободное сиденье…

Глава 4. О рояле в кустах
… Последние ночи Тае снились сплошные кошмары. То во сне она застрянет в лифте, то убегает по рельсам от приближающегося поезда. Вот и сегодня она резко проснулась в холодном поту. Несколько раз зажмурилась, пытаясь избавиться от жутких видений и, в конце концов, заставила себя встать и сходить в туалет, чтобы умыть лицо.
В туалете было холодно. Через старые окна задувал пронизывающий ветер, а подоконник слегка покрылся инеем. Быстро ополоснув лицо, Тая наскоро собрала в косу растрепанные волосы и побежала в комнату, досыпать остаток ночи.
Кошмары мучали загруженную голову Таи не просто так. Приближение первой в жизни сессии с каждым днем ощущалось все сильнее. Золотая осень пролетела в один миг, уступив место суровой зиме.
Антон Смирнов, как она и предполагала, больше ее не доставал. Если не считать пары-другой раз, когда он вместе со своей свитой – Бочонком и Альбиносом – заступал ее на лестнице или в коридоре института. Видимо, просто хотел припугнуть дикую первокурсницу. Соня по-прежнему не решалась с ним заговорить, а он все так же не обращал на нее внимание.
Студенты сдавали последние зачеты, подтягивали «хвосты» и часами напролет сидели в факультетской библиотеке, с завистью поглядывая в окно на проходящих мимо людей. Им-то не нужно готовиться к экзаменам!
В школьные годы Тая и представить не могла, что кто-то сейчас, в двадцать первом веке, ходит в библиотеки. С тех пор, как в жизнь людей пришел великий и могучий интернет, в библиотеках необходимость, к сожалению, у большинства и вовсе отпала.
Но сейчас она могла точно сказать одно: если ты студент-журналист, то будь готов зависать в библиотеке часами.
– Ой, смотри, объявление, – указала Соня на дверь. – Неужели закрыто?
На дверях библиотеки висела записка: «Дамы и господа! Нижайше просим не бросать мундиры, тулупы и душегрейки на стулья нашей читальни. Дворецкий уволен. Отнесите вещи в гардероб».
Девушки прыснули со смеху и тихонько, почти на цыпочках зашли в библиотеку.
Их зорким взглядом встретили бессменные часовые – цвет факультета: две старушки-библиотекарши с зализанными причёсками, накрахмаленными белыми воротничками и недовольными минами.
Тая и Соня поспешили занять свободные места. Тая достала ноутбук и погрузилась с головой в учебу. Соня же лениво перелистывала страницы книги.
Спустя какое-то время Тая заметила, что учебник Сони лежит в стороне, а сама она не отрывает глаз от телефона. Было видно, что мысли ее занимает не предстоящий зачет, а что-то другое. И, скорее всего, это дела амурные.
– И что там с твоим Антоном? – легонько толкнула ее локтем в бок Тая.
Соня отложила смартфон в сторону, подперла подбородок рукой и вздохнула:
– Все так же ничего. Я ему лайки ставлю, он мне в ответ. И все…
– Ну, разве это плохо? – ободряюще сказала Тая.
– А что хорошего? Не пишет, на свидания тем более не зовет. И так уже два месяца.
– Позови ты его тогда.
Соня посмотрела на Таю, как на полоумную.
– Зачем? Я ему не интересна.
Тая было открыла рот, чтобы возразить, но Соня развернулась всем корпусом и уныло пробормотала:
– Тая, я что, уродина какая-то?
– Что ты, что ты! – Тая поспешила успокоить Соню. – Просто вы все никак нормально не пообщаетесь. Узнал бы тебя получше – упал бы на месте.
Соня заметно приободрилась.
– Прям, как я тогда? – хихикнула она и тряхнула волосами.
Тая заглянула ей за спину и выдала:
– Ну, можешь спросить у него.
Соня живо обернулась. В библиотеку вошел Антон. Он перебросился парой фраз с одной из библиотекарш, после чего заулыбался во все свои тридцать два. Издалека невозможно было ни расслышать голоса, ни рассмотреть эмоций на лицах. Зато Тая заметила, что Антон задержал взгляд на Соне. И быстро и уверенно направился в их сторону.
– Тайка! – воскликнула Соня взвинчено.
Тая пнула ее по ноге под столом, чтобы та не привлекала всеобщее внимание. Антон подошел к столу девушек и присел на его краешек.
– Привет, – он явно пребывал в хорошем расположении духа и не переставал источать улыбку.
– П-привет!
Соня кокетливо кивнула головой, а Тая состроила недовольную мину.
– И тебе привет, псих.
Антон потянулся к Тайкиной тетради, но она быстро легонько шлепнула его по руке.
– Так, значит, вы подружки? И из какой комнаты? – он хитро глянул на Соню и кивнул, мол, да-да, к тебе обращаюсь.
Невооруженным глазом было видно, что Соня не на шутку разволновалась. Грудь ее от волнения вздымалась и опускалась. На долю секунды Тае даже показалось, что Соня вот-вот задохнется.
Само присутствие Смирнова Таю жутко бесило и слегка… будоражило? Ко всему прочему внешне Антон самую малость смахивал на ее первую школьную любовь – одноклассника Андрея. Ох, и выплакала же Тая реку слез, когда он бросил ее. Она ведь искренне думала, что полюбила. Отказывалась есть, запиралась в своей комнате и рыдала. В один прекрасный день бабушка решила покончить с ее подростковыми страданиями. Любовь Петровна устроила Тае такой нагоняй, что та несколько дней не могла усидеть на стуле более пяти минут.
После сеанса «мозгоправства» Тая поняла одно: первая любовь – это иллюзия. Только-только начинают играть гормоны. И подростки сами начинают выдумывать кумиров и идеалов. Да и Андрей, как оказалось, ей не особо нравился. Странно, что она вообще согласилась с ним встречаться.
Но почему близкое присутствие Антона пробуждало в ней какое-то забытое чувство, несмотря на неприязнь? Он обращается к Соне, а на его пушистые ресницы и чистое, без единой родинки, лицо смотрит она? Снова гормоны?
– Мы в двести первой живем, – осмелевшим голосом произнесла подруга, накручивая на палец прядь волос, и внезапно включила ту самую болтушку Соню: – Я вообще-то давно хотела тебе написать. Но что-то не получалось. Да и вообще… Как бы так сказать… О! А у Таи в четверг день рождения, приходи в гости.
– Непременно, – расплылся в улыбке Антон.
Не успела Тая и возразить, как он привстал с края стола, привычно подмигнул Соне и скрылся за стеллажами.
– Соня, если ты мне объяснишь, что это сейчас было, то, так и быть, я еще подумаю, принимать ли мне обет молчания, – Тая слегка повысила голос и с досадой посмотрела на Соню.
– Да что такого-то! – та непонимающе захлопала ресницами.
– Ш-ш-ш! – пригрозила из-за своего ресепшна библиотекарша.
Тая понизила громкость.
– Соня, он мне не нравится.
– Ворон, тебе хоть кто-нибудь вообще нравится? Кто к тебе ни подойдет – вечно получает в ответ «гав-гав-гав».
– Неправда!
– Куда ни плюнь – все парни тебя бесят. То пишут неграмотно, то знакомятся неоригинально.
Тая прикусила язык. Неужели она и правда предстает в таком свете перед другими людьми?
– Вряд ли такой парень заслужил хамское отношение от девочки, которая вымещает свою неудавшуюся любовь на других, – сказала Соня, запихивая конспекты в сумку.
Затем она резко с громким звуком отодвинула стул и встала.
– Ш-ш-ш! – снова показалась голова библиотекарши уже из-за стеллажа.
– Ой, да все и так в наушниках! – воскликнула Соня и пошла к выходу.
Тая захлопнула ноутбук. Учиться сегодня больше не хотелось.
После сцены в библиотеке девушки не разговаривали друг с другом до самого вечера, а потом Соня не выдержала и пошла на попятную: протянула мизинец, как в детстве. Мол, давай: мир, дружба, жвачка. А Тая всегда за мир и дружбу, да и жвачка никому не помешает. Придется потерпеть Смирнова ради подруги. Если он, конечно, снова не пугает.
***
«Ура – совершеннолетие!»
С сегодняшнего дня Тая официально вступила в ряды взрослых. Восемнадцать – это уже не какие-нибудь там семнадцать, это уже ого-го, сколько много лет! Восемнадцать – это, когда проснулась по будильнику в шесть ноль-ноль, а тебе уже пришло поздравление от мобильного оператора и выскочил первый взрослый прыщ на носу.
Тайкин день начался прекрасно. За окном валил снег, в комнате было душно и пахло лилиями. Соня каким-то чудом поднялась раньше Таи (этот поступок достоин того, чтобы его обозначили) и с воплями и криками вручила ей букет с белоснежными цветами.
Цветы всю ночь простояли в комнате у Валика, чтобы попасть в руки именинницы утром. И даже ворчливая Саютина не бубнела, как обычно, а мило поздравила и вручила коробку конфет. Правда, все же не удержалась от комментария по поводу специфического запаха букета.
Отношения у Таи и Сони с Алиной не задались с первого дня. Не то чтобы Саютина была плохим человеком, вовсе нет. Она была… специфическим. Утром могла бухтеть и ворчать на соседок, днем – смотреть с ними фильм и мило беседовать, а вечером – насупиться и молчать. Вряд ли бы Тая общалась с Алиной при других обстоятельствах, но соседство волей-неволей сближает.
Пары в университете пролетели незаметно. Вечером, когда Тая была уже дома, в общежитии, в комнату заглянули Валик и Вера.
Они и без того были частыми гостями. Но, если Верочка приходила, в основном, по вечерам на чайные посиделки для обсуждений парней, то Валик находил абсолютно разные причины, чтобы задержаться в комнате Таи подольше в любое время дня: то его соседи китайцы мешают, то он конспект потерял и нужно у девчат позаимствовать, то ему просто скучно и хочется с кем-то поговорить.
В руках Валик держал две бутылки игристого, а Вера – торт. Алины не было. По вечерам она пилила ногти девчатам из общежития за скромную плату, а потому пропадала в чужих комнатах.
Соня всплеснула руками, заверещала, встречая гостей, и потянулась за чашками. Бокалов не было, поэтому для горячительных напитков годилась любая посуда, куда можно было наливать.
– Мы тут с дамами решили, что если и кремировать в этот вечер твои семнадцать лет, что пусть этот глагол будет от сладкого слова «крем», – Валик поставил на тумбочку бутылки и сразу же попал в объятия Тайки.
Тая с самого начала посчитала Валика хорошим парнем. И не ошиблась. Умный, интеллигентный, он в любое время суток готов прийти на помощь. С Валей интересно смотреть фильмы, обсуждать литературу и музыку. А потому Тая совершенно ничего не имела против того, что он часто приходил в гости и засиживался допоздна.
Со стороны казалось, что он уверен в себе. Но на самом деле мало кто догадывался, что у Валика есть один комплекс, портящий жизнь: достаточно низкий для парня рост.
А вот Таю этот небольшой изъян совсем не смущал: она и сама была ростом с Валика. Она, конечно, замечала, как иногда тот смущается и нервничает, идя рука об руку рядом с Соней, росту которой позавидуют девушки, желающие стать моделями, но никогда не думала, что рост парня кардинально влияет на успех у девчат.
Ведь даже невысокий мужчина может быть очень популярен среди женщин. Взять хотя бы того же Пушкина, чей рост был примерно сто шестьдесят сантиметров. А сколько у него было поклонниц!
– А кушать праздничный торт в одиночестве ты просто не можешь. Поэтому мы пришли на помощь, – хохотнула краснощекая Вера.
Торт она испекла сама, вооружившись продуктами, венчиком и знаниями из интернета. На каждом этаже общежития есть всего лишь одна духовка, поэтому еще удивительно, как Вера смогла отбить ее у оравы студентов из Поднебесной. Китайцы постоянно что-то варят, парят, сушат. А иногда и вообще прямо на конфорке жарят селедку.
Насколько невзрачным и простым был тортик внешне, настолько божественно вкусным он оказался внутри. Вера постаралась на славу.
– Ну что, дамам шампанского? – поинтересовался Валик, с готовностью сдирая этикетку с бутылки.
Поскольку чашек было всего две, Тая и Соня любезно предоставили их Вере и Валику. А сами пили прямо из горлышка бутылки.
– Я работу нашел. В газете, – похвастался Валик.
– Молодчина! – поздравила Тая. – Первый из нас.
– Я вот тоже думаю куда-нибудь устроиться, – заявила Верочка. – Только в газету вряд ли получится. Может, в какой-нибудь ресторан фастфуда?
– Ни за что! – Соня отстранилась от Валика и замахала. – Там и так весь филфак тусуется.
– Да с чего ты взяла? Это стереотип, – возразила Тая.
– Ага, конечно. Стою я недавно, значит, в одном таком в очереди. Передо мной какая-то тетка. Девочка-кассир ей говорит: «Извиняюсь, но банковские карты временно не принимаются». А та ей знаете что?
– Что?
– Говорит: «Нужно говорить «извините» или «прошу прощения». Извиняюсь, умываюсь, одеваюсь – глаголы собственновозвратного значения. Чему вас на филфаке вообще учат?»
– Да ладно?
– Вот вам и ладно.
– Да брось, Сонька. Все работы хороши. Помните, что как-то сказала на паре Альбина? «Вы все, конечно, молодцы, но на всякий случай запомните, что в слове «лАтте» ударение на «А», чтоб не опозорить свой факультет в ресторане быстрого питания».
– После сессии обязательно подумаем, куда бы устроиться поработать, – отметила Верочка.
Через час друзья распрощались и разошлись по своим комнатам. Соня ковыряла кусок торта вилкой и с кем-то переписывалась в телефоне. Тая задумчиво посмотрела на экран своего смартфона. Родная мать ее так и не поздравила.
– Кстати, а маман тебе писала? – будто прочитав мысли, спросила Соня, поднимая глаза на Таю.
– Не-а.
– Ну как так можно, а! Давно она вообще объявлялась?
Соня, как близкая подруга, была в курсе напряженных отношений с матерью. Узнав, что та живет в Минске, она даже намеревалась идти на разборки с нерадивой мамашей. Зная ее прыть и вспыльчивость, Тая была уверена: уж Соня способна на такое. Но самой Тае эти проблемы не нужны были. В конце концов, лучше пусть мать вообще не общается, чем общается через силу или достает звонками.
Недолго думая, Тая написала матери сообщение: «Спасибо, что поздравила меня с совершеннолетием». Быстро сунула телефон в карман и уставилась в окно. Соня больше ничего не спрашивала, видимо, она смекнула, в чем дело.
Внезапно в дверь постучали.
– Да-да? – голосом заправского командира отозвалась Соня, откладывая флакон в сторону.
Тая обернулась. На пороге стоял Антон. Без верхней одежды и в чьих-то резиновых тапочках. Заговорившись с друзьями, она совсем забыла о том, что Смирнов пообещал заглянуть к ним.
«Ага, значит, к кому-то в гости наведывался», – догадалась Тая, пробежав взглядом по тапочкам, но вслух ничего не сказала.
Соня подскочила с кровати как ужаленная и поправила платье.
– Тебя тут не ждали, – Тая понизила голос и свела брови.
– Ты, может, и не ждала, а вот твоя подруга меня приглашала, – напомнил гость.
Он, не спрашивая разрешения, присел на стул у Алининой кровати, с интересом огляделся и выдал:
– Ну, ничего так у вас, уютно.
Соня чуть ли не пищала от радости: первый парень на факультете у нее в комнате, страшное дело! Вот бы Саютина увидела это – все общежитие было бы уже в курсе.
– А мы и не думали, что ты придешь. У нас немного гм… не прибрано. Отмечали день рождения Тайки и все такое…
– С днем рождения, – сверкнул улыбкой Антон.
– Угу, – Тая лишь фыркнула, достала телефон и снова посмотрела на экран.
– Ой, у нас тут осталась недопитая бутылка шампанского. Будешь? – ласковым голосом спросила Соня.
С высоты богатого жизненного и любовного опыта Антон прекрасно видел, что творится в девичьей душе: боится показаться скучной, непривлекательной. Пару раз он уловил ее короткие взгляды в зеркало: переживает.
– С удовольствием. Я и пришел для того, чтобы заполучить немного внимания от прекрасной леди.
Соня зарделась и схватила с тумбочки чашки.
– Поспрашиваю на этаже, у кого еще есть вино в долг, – ободрилась она.
– Сходи в девятьсот шестую, спроси Аню. Скажи, что от меня, – охотно посоветовал Антон.
– Отлично. И пойду сполосну их, – Соня потрясла в воздухе кружками и выбежала из комнаты, хлопнув дверью.
Тая и Антон остались вдвоем. В воздухе повисло напряжение. Тайка ощущала это каждой клеточкой души. Оно было отталкивающим и притягивающим одновременно.
Она взяла со стола недопитую бутылку шампанского, отхлебнула добрых пару глотков и отставила в сторону. Антон наблюдал за ней исподлобья.
– Что? – буркнула Тая. – В очередной раз скажешь, что я псих? Кстати, взял бы с собой белобрысого. Вы же с ним, как с Тамарой – всегда парой.
– А что, один на один со мной неуютно? – усмехнулся Антон.
Он не спешил подходить к Тае. Лишь закинул руки за голову, откинулся к спинке стула и пристально смотрел. Так смотрит хищник на свою жертву, выжидая время для прыжка.
– Боишься. Точно боишься, – удовлетворенно выдал он. – Что тебе понравится мое общество!
– Вот еще!
– Ну, как прошел день рождения?
– Замечательно, – замурлыкала Тая, мило улыбаясь, но тут же приняла грозное выражение лица и строго бросила: – Пока ты не пришел.
– Одна птичка напела, что в субботу еще и вечеринка намечается, – все так же спокойно, не замечая раздражения Таи, сказал Антон.
«Она уже и ему доложила, – закатила глаза Тая и насторожилась. – Почему не сказала, что начала с ним общаться? Она ведь так этого хотела. Ладно, не буду им мешать».
– Какая разговорчивая птичка. Вернется в комнату – побеседую с ней. Оставлю вас одних. Воркуйте, голубки.
Тая сунула в карман джинсов телефон и, слегка пошатнувшись, направилась к двери. Антон резко выставил ногу вперед, преграждая ей путь. Тая замерла и вопросительно посмотрела на него. Вдруг Смирнов решительно встал со стула, и их сейчас разделяли каких-нибудь десять сантиметров.
«Какой он высокий!» – мелькнуло в голове у Таи.
Антон пригнулся и с интересом посмотрел ей прямо в глаза. Усилием воли Тая выдержала этот взгляд и невозмутимо спросила:
– Что?
– Я же сказал, что пришел сюда ради внимания одной прекрасной девушки.
– Отлично, наслаждайся ее обществом. Не буду мешать.
Антон только недоуменно свел брови: глупая что ли? И тут до Тайки дошло, что имел в виду он вовсе не Соню. От этой мысли ей стало и тревожно, и грустно, и приятно одновременно. Тая попыталась обойти Антона, но тот обнял ее за талию прежде, чем та поняла, что произошло.
От неожиданности Тая остолбенела. Антон смотрел на нее спокойно, но глаза его поблёскивали пугающим огоньком. Комната показалась Тае до безумия душной, воздуха в легких не хватало, а близкое дыхание Антона совсем сбило с толку. Вмиг вспомнились все его попытки заступить ее в институте. Значит ли это все, что общество Сони было лишь отвлекающим маневром?
Антон слегка улыбнулся, торжествуя. Тая все же нашла в себе силы и попыталась отстраниться. Тот лишь ближе притянул ее за талию.
– Если бы я знал, что тебя здесь не будет, я бы ни за что не пришел, – Антон наклонился еще ближе и тихо произнес над ухом.
Острый запах одеколона кружил голову. Когда в последний раз ее обнимал парень? Андрей еще в школе? Столько времени прошло, Тайка совсем забыла, каково это – нравиться кому-то.
Не выдержав напряжения, она попыталась оттолкнуть Антона. Но тот ловко поймал ее за запястья и опустил руки. Тая чувствовала, что алкоголь слегка туманил сознание и напрочь рушил все преграды и условности. А совсем рядом был самый красивый парень факультета!
«Только не целуйся с ним, только не целуйся!» – кружились слова в голове.
Антон склонился и коснулся ее губ легким поцелуем. Тая непроизвольно закрыла глаза.
«Где, черт возьми, Соня?!»
Подруга, как назло не возвращалась. Прошло всего минут пять, а такое чувство, будто целая вечность. Как Тае теперь объясниться с ней? Как рассказать, что ее поцеловал сам Антон Смирнов? И самое главное: как понять, для чего он это сделал?
Внезапный слишком громкий звук вывел Таю из оцепенения: в кармане зазвонил телефон. Антон вздрогнул и отпустил запястья девушки. Тая машинально сделала шаг назад и покосилась на него.
Не отрывая взгляда от парня, достала телефон и нажала «отбой». Антон протянул руку к ее лицу, видимо, желая продолжения. Сама от себя того не ожидая, Тая схватила первое, что попалось под руку – это было махровое банное полотенце, которое висело на спинке стула – приняла оборонительную стойку и попыталась им защищаться.
От такого странного поворота сюжета Антон слегка опешил и попытался выдернуть у Тайки из рук «орудие», но та крепко вцепилась в полотенце и размахивала им.
– Ты что делаешь? – недоумевал он.
– Уходи! Сейчас Соня вернется!
– Ты что курила вообще? Детский сад! Псих!
Он сгреб девушку в охапку вместе с полотенцем. Телефон снова зазвонил, а Тая заверещала, пытаясь еще и заглушить звонок.
– Тихо ты, чокнутая, – Антон зажал ей рот ладонью, – еще соседи все подумают, что мы тут кувыркаемся.
Тая широко распахнула глаза и еле сдержалась, чтобы не укусить за палец этого бесстыдника.
– Хотя я лично не против, – заискивающе добавил Антон. – А ты?
От такого наглого заявления у Тайки глаза на лоб полезли. Шумно втянув воздух, она все же легонько укусила его за палец.
– Ауч! – Антон одернул руку. – За что?!
Тая воспользовалась случаем и выскользнула из его объятий. Телефон, наконец, замолчал.
– Я, конечно, всяких девушек на своем веку видал, но чтобы после целовашек и обнимашек на меня с полотенцем бросались – такое впервые! – воскликнул он и подул на покрасневший палец.
И Тае стало жутко стыдно.
«Дура, какая же дура! Совсем что ли не знаешь, как себя вести рядом с парнями?!» – мысленно заломила она руки.
– Извини, я… Я не знаю, что на меня нашло, – виновато сказала она. – Сильно болит? У Алины где-то была перекись, она маникюр делает девочкам…
– Проехали, – Антон поморщился, рассматривая палец. – Ну и хватка у тебя, как у бульдога.
– Намекаешь, что я псина сутулая? – Тая неловко улыбнулась, пытаясь разрядить обстановку.
– Все зависит от твоего поведения в дальнейшем, – лукаво улыбнулся Антон.
– Слушай, давай начистоту, – Тая устало вздохнула и опустилась на кровать.
Антон взял стул, подвинул его ближе к кровати, сел на него верхом, лицом к спинке, сложил на эту спинку руки, а на руки положил подбородок.
– Давай.
– Мы даже толком не разговаривали никогда, а ты вдруг заваливаешься ко мне домой и сбиваешь с толку поцелуем.
– Допустим. И что?
– Что значит что?
Тая не могла оторвать от него взгляд. Этот парень был прекрасен и опасен одновременно. Он мог разбить любое хрупкое девичье сердечко. И, кажется, сейчас очередной мишенью выбрал ее, Тайкино.
– Ты красивая. И дерзкая. Ну-у, и не караулишь меня у каждой аудитории, – протянул Антон.
– Вот оно как, – Тая состроила понимающую мину и закивала. – Ну да, ну да. Только я прекрасно знаю, чего ты ждешь от меня на самом деле.
Антон наклонил голову на бок. В его глазах читался неподдельный интерес. Тая прочистила горло:
– Как говорится, не я первая и не я последняя. У таких парней, как ты, схема уже давно отлажена.
Антон слегка приподнял бровь.
– Ты же прекрасно знаешь наперед, что будет дальше, – продолжила Тая. – Сначала ты получишь признание в любви. А потом поматросишь и бросишь.
– Вот как?
– Именно так. Ты уверен в себе, а, значит, будешь рассчитывать на хождение по пятам, слезы, сумасшедшие поступки, чтобы тебя вернуть.
– Ты меня удивила.
– И только попробуй возразить.
Тая победно посмотрела в глаза этому нарциссу. Думала, что Антон вскипит или, хотя бы, обидится на такие слова. Но он только прыснул в ладонь от смеха.
– Что смешного? – удивилась она.
– Поговорим об этом позже, – загадочно ответил Антон.
– С чего ты взял, что я захочу с тобой общаться? Ты мне нисколечко не интересен. И вряд ли такие, как ты, вообще смогли бы меня заинтересовать.
– Это мы еще посмотрим, – Антон многозначительно посмотрел на нее. – Уверен, тебе будет интересно.
Мысли путались внутри, а выпитый за вечер алкоголь добавлял им туманности. Антон спокойно сидел напротив и делал вид, будто ничего не происходит.
Дверь распахнулась, и на пороге появилась Соня с бутылкой в одной руке и чашками в другой.
«Где ты так долго ходила?!» – чуть было не сорвалось с Тайкиных губ, но она сдержалась, лишь опустила глаза и затеребила кончик косы.
– В девятьсот шестой и правда у старшекурсницы была бутылка сухого. Завтра откуплю. Я вообще не любитель такого вина, но, в принципе, сойдет, не время носом крутить, – затараторила Соня.
Так как руки были заняты, она не могла закрыть дверь, что ей, видимо, хотелось сделать. Соня толкнула ее ногой и локтем нажала на ручку.
– Э-э. А что это вы так сидите?
Антон встал со стула, вернул его на прежнее место.
– Скоро комендантша по комнатам пойдет нелегалов выпроваживать, так что я, пожалуй, вынужден откланяться, – сказал Антон, чопорно поклонился Соне, а затем повернулся и зашагал к выходу.
«Посмотрите на него, ну просто джентльмен до кончиков ногтей!» – подумала Тайка, провожая его взглядом.
– Как?! А вино? – воскликнула Соня, непонимающе хлопая ресницами.
– В другой раз, – заговорщицки подмигнул Антон и вышел из комнаты, хлопнув дверью.
Как сказал один классик, досада, как и любовь, требует близости того лица, на которое она обращена. А лицо это уже ускакало, поэтому всю свою досаду Соня решила выместить на чашках, которые она швырнула на кровать. Они легонько подпрыгнули на мягком покрывале и зазвенели.
Тая посмотрела на подругу. Соня стиснула зубы так, что образовались жёсткие желваки.
– И что тут произошло, пока я бегала, как ищейка, по общежитию? – она буквально впилась в Таю взглядом.
Зрачки у Сони сузились, и на миг Тайке показалось, что подруга прочла все ее мысли, до единой. Тая быстро начала перебирать варианты ответа. Говорить или нет про поцелуй? Конечно, говорить, Соня обязана знать! Но это будет ударом для подруги, она же влюблена в Антона. Нет, определенно, не говорить! А как же дружба?
Затянувшуюся паузу Соня поняла по-своему.
– Он приставал к тебе, да? – голос подруги дрогнул, глаза сразу увлажнились.
Тая поспешила успокоить ее, твердо решив на ходу, что все, что произошло в этой комнате, до поры до времени останется между ней и Антоном. Если только последний не окажется бабой базарной и не растрезвонит о поцелуе всем своим товарищам. Тая встала с кровати и подняла с пола полотенце –недавнее орудие защиты от нападения. Соня проследила за ним глазами.
– Нет.
Тая закинула полотенце в шкаф и забралась на кровать с ногами. Обхватила плечи руками и уставилась в окно. При свете лампы она не могла видеть, что сейчас происходит на улице. Видела лишь в отражении Соню. Та слегка остыла, откупорила бутылку и упала на стул.
– Чего вообще тогда приходил… И как понять этих мужиков? – спросила она то ли у Таи, то ли задала риторический вопрос.
– Сонь, не нужно с ним мутить. И доверять тоже не стоит.
– Это еще почему? – с подозрением глянула на нее подруга, сделав глоток из бутылки. – Фу, какая же гадость, эти ваши сухие вина!
– Если ты не научишься контролировать свои чувства, ты будешь зависеть от него, от его желаний и действий.
– Хм, – Соня разглядывала этикетку на бутылке.
– Если у тебя еще не открылись глаза на то, что он бабник, то послушай меня: я это четко вижу.
Соня отхлебнула еще раз и поморщилась:
– Очень странный вкус у этого вина. Чьего оно производства?
– Соня!
– Тайка, да не надрывайся ты так, – вздохнула Соня и тупым взором посмотрела сначала на бутылку, а потом на подругу. – Я разве похожа на дурочку? Игру в любовь придумали мужчины, ну так дай поиграть-то хоть немного.
– Смотри не заиграйся, – предупредила Тая.
– Да хорошо, хорошо, мамочка. Как скажешь, – послушно закивала Соня и с подозрением добавила: – Ты будто наэлектризованная: дотронься – искрить начнешь.
Она протянула Тае бутылку, предлагая разделить с ней этот «божественный» напиток. Тайка взяла ее и понесла в холодильник.
– Эй, а ну верни! – запротестовала Соня, размахивая руками.
– Ложись спать давай, завтра зачет по критике. Придешь опухшая, Лев Артемыч тебя так раскритикует, что…
– Ладно-ладно, понял и принял, – перебила Соня и потянулась к косметичке.
Чтобы больше не слушать вопросы об Антоне, Тая живо вытянула из шкафа сумку с полотенцем и мыльно-рыльными принадлежностями и выскользнула из комнаты.
В душе Тая пыталась задержаться подольше, а когда вернулась, свет уже не горел. Соня на удивление быстро уснула и уже сладко посапывала. Алины до сих пор не было, и не похоже, что она собиралась возвращаться. Возможно, осталась ночевать у своего нового кавалера-второкурсника: иногда она проводила ночи в его комнате.
Не зажигая свет, Тая повесила на спинку стула мокрое полотенце, убрала в тумбочку шампунь и упала на кровать. Естественно, ни о какой спокойной ночи и речи не шло. Переполненная смешанными чувствами, она без конца вспоминала слова и движения Антона, вновь и вновь с начала переживала прошедший вечер и никак не могла сомкнуть глаз.
И как ей теперь жить под одной крышей с Соней, чтобы не вспоминать об этом внезапном поцелуе? Как смотреть на Антона, не таясь? Навязчивая мысль, что крутилась в голове последние минут пятнадцать, всплыла на поверхность и забубнила: «Расскажи, расскажи, расскажи Соне!»
Отрывистый писк уведомления, пришедшего на телефон, заставил Таю разлепить веки. На секунду она невольно зажмурилась от яркого экрана смартфона. Два пропущенных от матери, их она уже видела. И запрос в друзья в соцсети.
«А это еще кто?», – подумала Тая и машинально приняла заявку.
Профиль был подписан как Данте Алигьери. Тая перешла на страничку этого Данте. Только глупый не сообразит, что под этим именем скрывается не горячий итальянец, а некто, кому, по всей видимости, нравится творчество последнего поэта Средневековья и первого поэта Возрождения.
Хоть Тая и любила классику, поклонником Данте она не была. Его самое известное произведение – «Божественную комедию» – пыталась читать еще будучи школьницей. Но тогда книга показалась ей скучной и непонятной, а потому Тая отложила ее до лучших времен: все равно в университете нужно будет прочесть.
Тая прошлась глазами по страничке незнакомца. Друзей около тридцати, есть несколько фотографий, загруженных год-два назад. Не похоже, что эта фейковая страничка состряпана на коленках пять минут назад.
Одно Таю смутило: фотографий, где был изображен сам «поэт» не было. Пару снимков моря, леса, огромной овчарки. А на аватарке – обрезанное фото человека со спины и в капюшоне.
Девушке вдруг стало жутко интересно, кто скрывается под капюшоном на фото и кому вдруг понадобилась Тая Ворон в двенадцать часов ночи.
Она решила принять выжидательную позицию Верочки: пусть таинственный незнакомец напишет первым. Сон как рукой сняло. Тая гипнотизировала телефон минут десять, но средневековый поэт и не думал здороваться.
В конце концов, Тая не выдержала. Открыла диалоговое окошко и написала: «Привет. Простите, а что Вам нужно?»
Отправлено. И мгновенно прочитано.
«Ну ты и жук! Сидел и ждал, пока я первая напишу!» – возмутилась Тая.
– Доброй ночи. Прощение даровано. И почему люди всегда в первую очередь думают, что им что-то от кого-то нужно? – ответил тот.
Тая выгнула брови домиком, перевернулась на живот и с азартом настрочила ответ.
– Мне интересно: зачем странный незнакомец пишет среди ночи? Да еще и уходит от ответа, отвечая вопросом на вопрос.
– А мне интересно, за что было попрошено прощение, – парировал собеседник. – Вот ответ на твой вопрос: я видел тебя в университете. Давно хотел написать, но все время что-то отвлекало.
– А сейчас Вас ничего не отвлекает?
Собеседник прочитал сообщение, но не спешил отвечать. Тая в нетерпении постучала костяшками по подушке. Какой странный парень. Пишет так грамотно и красиво. Это вам не «Че как дела?». Это уже другой уровень. Сразу видно, что учится на журфаке.
– Судя по всему, Вас все же что-то отвлекает, – она не удержалась и отправила новое сообщение.
– Это вполне нормально, когда голова забита другими вещами. Сессия же на носу, – ответил Данте.
– Вообще-то, я не собиралась добавлять Вас в друзья. Нет желания общаться с фейками. Это вышло случайно.
– Смотри-ка, у нас уже завязывается беседа. Может, случайности вовсе не случайны? И не нужно «выкать», я же не министр какой-то. Хотя, если ВАМ больше нравится официально-деловой стиль общения, можем и «повыкать».
Тая растянула рот в улыбке. Этот человек, кто бы там ни скрывался по другую сторону смартфона, пробудил неподдельный интерес.
– Лучше по чести «тыкать», чем с подвохом «выкать»?
Вспомнилась поговорка, которую любила бабушка. Она работала в общепите и с клиентами всегда была на «ты», что не мешало им вежливо общаться с ней и даже придавало простоту и соседскую обстановку.
– Зачет по пословицам и крылатым выражениям, я так понимаю, сдан на «отлично»? – поинтересовался собеседник.
– Не люблю поговорки. Как банный лист прилипают к памяти. А у тебя, судя по всему, пятерка по русскому языку?
Тая с удовольствием перешла на «ты». И правда, к чему эти формальности?
– С чего ты взяла?
– Ну, грамотное письмо. Такое нечасто встретишь. И я буду лукавить, если скажу, что этим ты меня не заинтересовал.
– А я буду вертеться лисой (если ты так любишь поговорки и фразеологизмы), если не отвечу, что хотел привлечь внимание и заинтересовать.
– Тогда скажи свое настоящее имя. К чему эта загадочность? Мы знакомы? С какого ты курса?
В диалоговом окошке светилось одно слово: печатает.
Тая снова зашла на страничку незнакомца и начала листать фото в надежде найти хоть какие-то зацепки. Но по собаке, закатам и иным прелестям природы определить человека не предоставлялось возможным. Тая вернулась к диалогу. Пользователь уже не набирал сообщение.
«Придумывает отмазки? Или ушел спать?»
*печатает*
«Ну же, скорее», – мысленно поторопила она его.
– Столько вопросов. Я предпочитаю оставаться инкогнито. В этом есть своя загадочность что ли. Люди сейчас больше внимания уделяют внешности, а не характеру, манере общения и поступкам. Мне интересно, что подумает обо мне девушка, если не будет даже знать, кто я такой.
– Ты не ответил на последние два вопроса.
– Эй, ты так хочешь разрушить весь шарм нашей переписки?
Тая улыбнулась. Слово «шарм» она вообще не слышала сто лет в беседе. Лишь наблюдала полжизни вывеску одноименной парикмахерской из окна класса в школе.
«Держу пари, что этот парень переписал от руки не один словарь в библиотеке», – подумала Тая.
– Очаровательности не поубавится, если ты хотя бы намекнешь.
– Журналист, филолог, член студсоюза… Могу быть, кем угодно. А представь, если я живу в соседней комнате!
– Ты все еще не ответил, – упрямо твердила она.
– Зуб даю, что теперь ты будешь присматриваться ко всем представителям мужского пола, чтобы понять, кто я. Я же прав, прав?
«Да», – подумала Тая.
– Вот еще!))
– Наконец-то улыбнулась!
– Что, прости?
– Скобки.
– А-а-а. Как по мне, скобки – самые удобные смайлики. И как раньше люди обходились без них? Наверное, все письма читались с таким серьезным видом, что даже, если кто-то и пошутит, то никто этого не поймет.
– А ты знала, что еще в конце шестидесятых Набоков в одном из интервью для Нью-Йорк Таймс сказал, что «должен существовать специальный типографский знак, обозначающий улыбку, – нечто вроде выгнутой линии, лежащей навзничь скобки, именно этот значок я поставил бы вместо ответа на ваш вопрос».
– И ты знаешь эту цитату наизусть?!
– Конечно, нет. Я умею пользоваться Интернетом. Надо же как-то производить впечатление на девушек :)
– Тогда и я попробую: а знал ли ты, что смайлики-скобки – это сугубо рунетовская черта? Когда мой бывший парень играл в онлайн игру, он сказал, что иностранцы в чате определили, кто он по национальности, по скобкам.
– Да? Любопытно. Но не столько скобки, сколько другое меня заинтересовало.
«И что же?» – подумала Тая и хотела было спросить, но не успела, незнакомец опередил:
– Доброй ночи, Тая. Приятно было с тобой поговорить. Надеюсь, тебе не наскучила моя компания.
– Взаимно, итальянец.
Пользователь вышел из сети. А Тая еще долго не могла уснуть, ворочаясь в постели. Теперь в голове она прокручивала не сегодняшнюю сцену с поцелуем Антона, а диалог с таинственным незнакомцем.

Глава 5. О сомнениях
Занятия на следующий день проходили как в тумане. Тая постоянно отвлекалась на телефон, проверяя, не пришло ли сообщение от Данте. Ее так и подмывало написать, но почему-то Веркино, да и вообще, общепринятое женское «не пиши мужчине первой» не позволяло этого сделать. Не может взять себя в руки, а еще на Соню что-то раньше говорила.
«Так. В конце концов, он добавил в друзья, значит, инициативу проявлять должен тоже он, – подбирала она логичные аргументы. – С другой стороны, я же ему написала первой, никто об этом не просил!»
В перерывах между парами Тая, как настороженный зверек, наблюдала за снующими по факультету студентами. А любой мужской голос заставлял сердце трепетать.
«Если я не выброшу этого Данте из головы, то буквально сойду с ума, – тоскливо осознала Тая. – И чем он меня так зацепил…»
Всю пару по финансам и ведению бизнеса она пыталась сосредоточиться на словах преподавателя. Но Данте напрочь отказывался вылезать из головы. Если они и правда знакомы, то почему он не подойдет и не пригласит погулять, сходить в кино, да просто поговорить, в конце концов? Тая искренне не понимала, к чему эти дворцовые интриги и ореол таинственности.
«А может мы просто пересекались в коридоре, но лично не знакомы? Столько вопросов и так мало ответов», – мысленно проскулила она, обводя клеточки в тетрадном листе.
Осторожно, чтобы не привлекать внимание, Тая спрятала телефон за пеналом и зашла в соцсеть. Данте был онлайн.
«Интересно, а как он выглядит?», – задумалась Тая, блокируя экран смартфона.
Почему-то сразу представился кареглазый шатен. Виной этой картине, скорее всего, послужил папа, так как он был именно таким. Есть непопулярное мнение, что многие девочки ассоциируют своих потенциальных женихов именно с отцом.
«Ну и, конечно же, у него на носу обязательно должны быть очки. Квадратные. Хотя нет, круглые», – Тая мысленно составляла портрет нового знакомого.
Если он такой умный и умеет выражаться витиеватыми фразочками, то непременно по всем канонам должен носить очки.
«Так, стоп, какой-то образ Гарри Поттера вырисовывается», – Тая издала неясный звук, похожий на сдавленный смешок.
Это не осталось незамеченным, и преподаватель вопросительно взглянула на Таю. А первые парты синхронно обернулись.
– Простите, нечаянно вырвалось, – Тая опустила глаза в конспект.
Инесса Андреевна, «финансистка», покачала головой и продолжила рассказывать о вопросах, которые будут ожидать третью группу на экзамене. Соня легонько толкнула Таю локтем.
– Что с тобой? – шепнула она.
– А что со мной? – Тая сделала вид, что не понимает, чего от нее хотят.
– Думаешь, я не вижу, что ты весь день телефон гипнотизируешь? Скоро его можно будет заряжать одним только твоим взглядом.
– Да так… – неопределенно бросила Тая.
– А я думала, что мы подруги, – укоризненно покачала головой Соня и сделала вид, что обиделась.
– Конечно, подруги! Ты что, Сонь! – взволнованно зашептала Тая.
– И кто он? – в глазах Сони загорелось любопытство, она в предвкушении потерла ладошки. – Только не говори, что Антон, иначе…
– Что? Спятила?!
– Ладно-ладно, так и кто же?
– Да… Никто, – Тая задумалась, но вдруг, повинуясь не здравой мысли, а какому-то шальному импульсу, почти выдала сама себя с потрохами: – То есть… Ну, есть кое-кто…
Отпираться было бессмысленно. Со стороны всегда виднее, что с тобой происходит. А от внимательного взора этого детектива в юбке не ускользнет ни одна эмоция. И, если уж совсем на чистоту, то Тая и сама еле сдерживалась: ей очень хотелось поделиться с подругой своими чувствами.
– Студент. Вчера познакомились, когда ты уже спала, – Тая подвинулась ближе, повертела ручку и, склонив голову, с полуулыбкой перевела взгляд на Соню.
– Наш? Кто? Общажный? А ну фотку покажи! – та горячо зашептала прямо в ухо.
Стало щекотно, и Тая отодвинулась.
– Стоять! – зашипела Соня и ущипнула подругу за руку.
– Да тише ты, – шикнула Тая и спустя пару секунд добавила: – Ты не поверишь, но я знаю ровно столько, сколько и ты.
– То есть ровным счетом ничего? Это вообще как? – ее раскосые глаза вмиг приняли округлую форму.
Вкратце Тая рассказала Соне о ночной переписке и таинственном незнакомце. По выражению лица подруги стало ясно, что та не особо довольна тем, что услышала. Соня потерла висок и зашептала:
– И чем тебя привлек этот аноним? Переписки в сети будоражат умы маленьких девочек, которые еще ни с кем не встречались и уж тем более не целовались. Но ты же не такая. Ты целовалась вообще? Не спрашиваю даже, спала ли с кем.
«Знала бы ты, Соня, что буквально вчера я целовалась с предметом твоего обожания», – горько подумала Тая, а сама недовольно буркнула:
– Я что похожа на монашку?
– В том-то и дело, что нет. Но будь аккуратнее с этим Данте. Мало ли кто это!
– На что ты намекаешь?
– Ни на что. Просто странно вот так вот взять и запасть на парня, которого даже не видела. Вот Антон, например…
Соня лишь слегка повысила голос, но и этого оказалось достаточно, чтобы преподаватель обратила на нас внимание.
– Девушки на галерке! Вам последнее предупреждение. Дальше – за дверь, – строго сказала она, и подруги прекратили шушукаться.
Когда пара закончилась, Соня заторопилась на курилку: как только она приехала в Беларусь, то снова взялась за старое. Тайка поспешила за ней.
За несколько месяцев учебы она сделала неожиданное открытие: именно в курящих компаниях собирались самые начитанные и языкатые студенты. Неудивительно, что многие, приходившие на курилку просто за компанию, подсели на сигареты именно из-за хорошего времяпрепровождения.
Впервые Тая попробовала сигарету лет в пятнадцать. Предложили в компании, мол, все курят и ты попробуй. На то время курение среди подростков ее школы было вопросом статусности. И Тая, конечно, согласилась, ведь запретный плод сладок.
Сначала не затягивалась, потом затянулась и почувствовала, будто что-то расплывается по легким. А потом последовали неприятные ощущения в горле. Тае не понравилось, она так и не поняла, в чем прелесть и престижность курения. И больше сигареты она даже в руки не брала.
Но на курилку с Соней ходила. В компании дымящих и парящих на удивлении легко было отвлечься от проблем насущных и поговорить о вечном.
– Ну, есть хоть какие-то предположения, кто этот Данте? – спросила Соня, прикуривая сигарету.
– Без понятия, – выдохнула Тая, пожав плечами.
– Слушай, а что, если это Валя?
– Наш Валик?
– Ну да.
– С чего ты взяла? Он же друг, – спросила Тая, но сама на секунду все же засомневалась.
– Не знаю, заметила ли ты, но Валик в нашей комнате бывает уже чаще, чем Алина.
Тая призадумалась.
– Что-то в твоих словах определенно есть…
– А я о чем! Не просто так же он у нас околачивается! Наверняка, хочет быть поближе к тебе.
– Глупости, – отогнала эту мысль Тая. –Валик бы не занимался чепухой.
– Он интеллигентный? Интеллигентный. Грамотный? Грамотный, – начала перечислять Соня. – Начитанный? Нач…
– Я поняла, Сонь, – прервала ее Тая. – Но я чувствую, что это не Валя.
– Тогда продолжай общаться со своим Данте, а ОАО «Шерлок» в лице Софии Алиевой начнет расследование. Только улики предоставляй своевременно, – Соня выдохнула дым и хихикнула.
– Он больше не объявлялся, – грустно сказала Тая и достала из сумки телефон.
Новых сообщений от Данте не было.
– Мне написать первой?
– Не вздумай! Пусть сам пишет, а еще лучше – пригласит куда-нибудь! – запротестовала Соня.
– Но ты же позвала Антона в гости, – парировала Тая.
– Как говорится, вы не понимаете – это другое, – тоном мудреца изрекла Соня.
На курилку завалилась тройка парней. Среди них был Антон. Он сразу заприметил Таю и Соню и бросил в их сторону многозначительный взгляд, который был расценен по-разному. Соня изменилась в лице и буквально расцвела, как майская роза. А Тайку охватило странное волнение.
После дня рождения Антон внезапно перестал настырно крутиться вокруг нее. Не окликал своим привычным «Псих!», не донимал и, казалось, вообще перестал обращать на Таю внимание. Тогда она выдохнула: Смирнов решил остановиться на поцелуе. Добился очередной девушки для галочки – и хватит. А самое главное, что больше не нужно было думать над оправданиями перед Соней.
Тая была рада тому, что Антон так оперативно от нее отстал. Среди девчат ходили разговоры, что он не способен на искренние чувства и серьезные отношения. Все, как она и предполагала. Да, Смирнов красив, в него влюблялись и будут влюбляться девушки, попадая на сыр в мышеловке. Силой он, по слухам, конечно, никого не брал, но если уж оставался с кем без свидетелей, то не зевал и своего не упускал.
«Вот и чего он снова так смотрит?»
– Пойдем, опоздаем на античку, – Тая потянула Соню за рукав куртки, спеша поскорее ретироваться с курилки.
Соня послала Антону нежный прощальный взгляд, потушила сигарету, и девушки скрылись за дверью.
Античная литература стояла в списке сегодняшних пар последней. Как же Тае хотелось, чтобы она поскорее закончилась! Мало того, что все эти древние произведения были до чертиков сложны в прочтении, так она еще и мыслями была уже в общежитии, где переписывалась с Данте. И даже обычно увлекательные рассказы Бергеля не могли заставить переключить ее внимание на литературу.
– В седьмом билете первый вопрос будет по «Облакам» – одному из одиннадцати сохранившихся произведений Аристофана. Вы расскажете мне о древней аттической комедии, – Роман Евгеньевич знакомил печатников с темами, которые обязательно нужно выучить к экзамену.
«Аттической комедии… Звучит, как «Божественной комедии»…», – Тая слушала преподавателя вполуха и все думала, думала…
– Таисия, «Облака» нужно прочитать, а не витать в них.
Насмешливый голос Романа вырвал Таю из мыслей. Ребята тихонько захихикали. Роман сидел на краешке пустой первой парты и слегка улыбался.
– Вы же не хотите плавать на экзамене, верно? – спросил он.
– Да просто темы скучные, Роман Евгеньевич. Вот если бы билеты были по более современным книгам,– ответил за Таю Волков. – «Одиссея» – Троянская война, в «Медее» – куча смертей. Грустно это все…
– А в современных книгах все так весело? – спросил у него Валик.
– Ну, уж получше, чем в древних!
– Да-а, действительно. Оруэлл убивает надежду, Сэлинджер убивает молодость, Кафка убивает хорошее настроение…
– А Джордж Мартин в «Игре престолов» убивает вообще всех! – подытожил Роман Евгеньевич и вся аудитория окончательно развеселилась.
Остаток занятия Тая больше о Данте не думала.
***
Чем больше становилось желанных росписей в зачетках, тем меньше оставалось дней до Нового года. Через неделю, в последних числах декабря, у первокурсников начинается первая зимняя сессия.
В преддверии этого знаменательного события, все в университете пришло в интенсивное броуновское движение: второпях отрабатывались пропущенные занятия, сдавались зачеты, делались лабораторные.
Немногочисленные старшекурсники, проживающие в общежитии, лишь насмехались над носившимися с учебниками и конспектами из комнаты в комнату первогодками. И вид у этих дедов был, как в известном меме: они в своём познании настолько преисполнились, что как будто бы уже сто триллионов миллиардов лет проживают в общежитии и эта сессия им уже давно понятна.
В один из дней на пороге двести первой комнаты с книгами под мышкой появился Валик. Этому уже никто не удивлялся, но почему-то именно сегодня Тая, припомнив свои сомнения, решилась у него спросить:
– Валя, почему ты все время к нам бегаешь?
– Да! – уловив суть ее вопроса, поддержала Соня. – Почему?
– А куда мне еще бегать? – стушевался Валик и покраснел.
– Или тебе кто-то из нашей комнаты нравится? – спросила Соня, не церемонясь.
– О чем вы? Да я… Да вы…
– Она шутит, Валя, – Тая цыкнула на подругу. – Да, Соня?
– Если хотите, пойдемте ко мне в комнату готовиться. Только там китайцы! Вы через пять минут убежите и поймете, почему я к вам хожу.
– А давай! За Ревиной – и к тебе.
К их общему разочарованию, проверка с треском провалилась: Валик оказался прав. Тая поняла, почему он дни напролет жаждет сидеть у них.
Сначала все шло неплохо. В комнате Валика собрались чуть ли не все китайцы этажа. Они с ходу набросились с вопросами на Соню, в лице, точнее глазах, которой завидели родственную душу. Пытались накормить ее непонятными блюдами, махали перед носом сушеными грибами и черт его пойми чем еще.
А когда Валик громко, перекрывая их трещание, предложил девчатам «бахнуть Чайковского» – в смысле «выпить чаю» – китайцы заверещали, пугливо попятились и засобирались вон.
– Что с ними? – встревожилась Вера.
– О-о, отличное средство, чтобы припугнуть, – улыбнулся Валик. – Русским они плохо владеют. Я просек, что, когда говорю «бахнем Чайковского», они думают, что я собираюсь идти на разборки и кого-то убивать.
Услышав снова знакомую фразу, китайцы засуетились и скрылись за дверью.
– Ну ты, Валя, даешь! – расхохоталась Соня.
– Как ты вообще с ними живешь? – удивилась Тая. – Они же смотрят на мир совершенно по-другому!
– Как? Вот так? – Валик приложил указательные пальцы к уголкам глаз и растянул их в стороны.
– Эй, я вообще-то тоже так смотрю! – пригрозила пальцем Соня, продолжая смеяться.
– Ну и соседи у тебя, – покрутила у виска Верочка. – Будем собираться в моей комнате.
С того времени Тая, Соня и Валик допоздна стали засиживаться у Веры: ее соседки-старшекурсницы редко ночевали в общежитии, поэтому в комнате можно было спокойно готовиться к экзаменам.
… Сегодняшний вечер Тая твердо решила провести в компании стопки книг по античной литературе. Если быть точнее, виртуальной стопки: в библиотеке не хватало экземпляров в печатном виде на весь первый курс.
Староста Леночка получила в деканате листок с расписанием экзаменов. Первым по списку шла античная литература. Вот же невезение! Тая так надеялась, что экзамен по этому предмету будет последним. Бергель включил в билеты столько произведений, сколько она за всю школу не читала.
А античка – это не мифы Древней Греции, которые можно почитать на досуге вечером. Один Гомер чего стоит! Все первокурсники трясутся и молятся, чтобы им не попался на экзамене билет с вопросами об «Илиаде» и «Одиссее». Для современного студента прочитать Гомера, понять и запомнить все, что прочитано – что-то сродни фантастике. Само чтение этого текста – большой труд.
И этот труд оказался для Тайки непосильным. Как она ни старалась, ничего не запоминалось. Соседки по комнате и вовсе забросили попытки прочесть эти книги и понять мертвый язык. В один из вечеров вместо подготовки Соня и Алина завалились на кровать и включили на ноутбуке «Трою» с Брэдом Питтом.
«Чтобы хоть какое-то понимание происходящего было», – пояснила Соня.
Небольшой страх внушал, что удивительно, и сам Роман. Несмотря на то, что на парах он шутил и походил на такого же студента, как и сама Тая, старшекурсники предупреждали, что шибко надеяться на хорошие отметки в зачетке не стоит. На экзамене Бергель всю душу достает своими книжками. Фильмы, краткие содержания и пересказы чужих эссе – сразу в топку.
– У меня он спросил, сколько кораблей шло на Трою. Я даже не помню, чем завтракала вчера, не то, что количество кораблей в книжке! Но на всю жизнь запомнила, что 1186! Такой вот он, этот Бергель, – запугала однажды Таю одна из соседок Веры, заставшая первокурсников за зубрежкой.
И Тая решила: читать Гомера не будет. Бабушка любила говорить перед важными мероприятиями: если не наелся, то и не налижешься. Поэтому она рассудила, что лучше хорошенько подучить билеты с другими произведениями. В конце концов, на «Илиаду» и «Одиссею» выделено всего три билета из двадцати.
Решив сделать перерыв, Тая зашла в соцсеть, где ее ждало несколько сообщений от Данте.
С тех пор, как они познакомились, и дня не прошло, чтобы Тая не думала о нем. Данте оказался безумно приятным малым. Общаться с ним было настолько легко, что она и сама порой не понимала: как человек, которого никогда в жизни не видела, может быть ей настолько интересен?
Она переписывалась с Данте каждый день: в институте, в автобусе, в общежитии. Наплевала на негласное Веркино правило – не писать первой. И совсем неважно было, о чем говорить: о кулинарии или литературе, новинках кино или спорте. Этот парень умел расположить к себе одним лишь текстом и поддержать любую тему.
– Привет, Тая! Слушай, тебя никогда, как журналиста, не посещала идея создать свой журнал? Ну, или сколотить команду для подобного рода деятельности?
На секунду Тая задумалась:
– Честно говоря, я не очень хотела бы работать в газете или журнале. Я люблю литературу. После университета устроюсь в самое лучшее издательство.
– Я смотрю, у тебя уже все распланировано.
– Точно. Люблю, когда все идет по плану. Так вот, стану известным редактором, а книги, выпущенные под моим руководством, будут самыми продаваемыми в стране и за ее пределами.
– Так ты идеалистка?
– Да. И это здорово, разве нет? Иначе, зачем вообще тогда нужен диплом?
– Хм. А ты с детства хотела связать свою жизнь с редактурой или в принципе с журналистикой?
– Вообще нет. Какое-то время мечтала стать писательницей. А еще больше – актрисой. Но кто из девочек не хотел стать звездой кино?
– И почему отказалась от своей мечты?
– Не отказалась, а просто выросла. Но понаблюдать за съемками не отказалась бы. Возвращаясь к твоему первому вопросу о журнале… Отучиться бы для начала, а потом уже наполеоновские планы строить. Маленькая я еще.
– Рассуждаешь ты взросло, так что не стоит нарекать себя ребёнком.
– У меня еще даже сессии ни одной не было, я не полноценный студент, а так, малышня.
– Категория студентов-детей, особенно девчонок, как-то сразу светится своей наивностью и воздушными замками. За тобой пока такого не заметил.
– Да мы же толком и не знакомы. Что ты мог такого заметить вообще?
– Хм, надо вкрутить здесь что-то умное. Что-то вроде "Можно наблюдать веками, но главное – заметить то, что на самом деле является важным". Ну как, сойдет?» :)
Тая не сдержалась и в голос рассмеялась. Должно быть, со стороны она выглядела глупой дурочкой, которая хихикала, пялясь в монитор. Но Соня, которая бы подначивала ее «виртуальным кавалером», была сейчас в душе. А, значит, эмоции можно было не скрывать.
– Не прокатило, но тебе балл за попытку.
– А сайт хотела бы создать? Свой, особенный, интересный, – не унимался Данте. – Давай создадим!
– Не забывай, что я первокурсница. Только-только начала изучать верстку, читать о SEO… Словом, я не корифей.
– Тая, корифеями становятся не от начитки теории, а от достижения вершин в какой-то области. Это если выражаться красиво.
– Тогда и я отвечу красиво: я сейчас постигаю вершины теоретического труда неблагоприятных для моей специальности предметов, входящих в список экзаменов и зачетов. Поэтому достижения вершин на практике пока в спячке. Годится?
– Вопросов не имеется, товарищ студент. Выражаетесь мудрено, под стать юношескому максимализму. Все так любят выпендриваться.
– Зато у меня имеются. Почему именно Данте Алигьери? Ни за что не поверю, что современный парень может быть поклонником средневекового дядьки.
– Ты читала «Божественную комедию»?
– Пыталась. Осилить до конца так и не смогла.
– Так сложно?
– Не получилось разобраться в аллегориях и витиеватых оборотах. Видимо, современный язык настолько обеднел, что после всех этих молодёжных "споки-чмоки" язык наших предков кажется уже чем-то дремучим.
– Я заинтересовался Алигьери ещё школьником. Дедушка подарил мне на день рождения подарочное издание "Ада". Бархатный переплёт, позолота, иллюстрации Гюстава Доре, а сами тексты написаны на фоне фрагментов Босха. Но я осилил только несколько страниц: в том возрасте слишком наскучивает читать нескончаемые сноски, которые находятся в конце книги, а без них ничего непонятно.
– Прямо как «Война и мир» со своими переходами на французский.
– Точно. Так книга и пылилась на полке. Когда мне стукнуло семнадцать, дедушки не стало. Я достал его подарок и прочитал за ночь. И очень впечатлился. На следующий день купил полное издание. Данте Алигьери и пугает, и восхищает, и вдохновляет одновременно. Возможно, в глубине души я тоже хотел бы быть таким.
– Тогда напиши книгу! Чтобы стать лучшим из лучших.
– Я бы хотел написать.
– О чем?
– Обо всем. О добре и зле. Об удивительном мире, который населяют необычные существа.
– Ничего себе, хочешь создать новую вселенную? Это так здорово! Никогда не нравилось выражение «Пиши только о том, что знаешь». Это для людей с ограниченной фантазией.
– Тоже так считаю.
– И в чем же проблема?
– Я бы хотел писать книги. Но у меня совершенно нет на это времени.
– Ты знаешь, я бы, наверное, тоже хотела попробовать написать свою книгу.
– И что тебя останавливает?
– В детстве я писала рассказы, очерки. Даже в газету местную отправляла. Но это все не то, это детский лепет и никому не нужная ерунда.
– Публиковать рассказы – тоже достижение.
– Да ну, скажешь еще.
– Вот любит наш народ все обесценивать. С детства родители призывают быть скромнее, а вот присваивать себе достижения не учат. Или мое самое любимое: не хвались никогда и не говори о хорошем – сглазишь. А потом дети вырастают и только и делают, что обесценивают свои труды.
– Я не обесцениваю.
– А что же тогда? Ты училась, старалась, читала книжки. И рассказы, которые напечатали в газете, – прямое следствие твоих стараний. А не детский никому не нужный лепет.
– Это ведь хорошо, что я вижу свои ошибки. Что я писала так, а что – не так. А писала я тогда все не так.
– Так, стоп. Вот снова. Ты даже сейчас критикуешь, даже минуту не порадовалась за себя и не погордилась.
– А что в этом плохого? Я же стремлюсь к лучшему.
– А плохое в том, что ты не ценишь свое творчество. А если ты этого не делаешь, то кто тогда будет?
– Что ж, тогда я когда-нибудь все-таки напишу роман. И начну его со слов «Все счастливые семьи похожи друг на друга в соцсетях, каждая несчастливая семья сфотографирована там по-своему».
– Ха-ха, Лев Толстой бы поставил лайк :)
Хлопнула дверь: Соня вернулась из душа. Тая свернула вкладку с перепиской и сделала вид, что читает. Эта любопытная Варвара не преминет воспользоваться случаем сунуть нос в чужие дела.
– Онлайн читаешь? Я тут скачала аудиокнигу, может, хоть тетечка диктор объяснит толково, кто там с кем воюет, – сказала Соня, увидев, что Тая сосредоточила взгляд на книге. – А то чувствую, Брэд Питт из «Трои» не прокатит, – она разложила вещи, сняла полотенце с головы, достала припрятанный в тумбочке фен.
– Тайка, постой на шухере, пока волосы высушу. А то коменда обход по этажам делает, – попросила Соня и сунула вилку в розетку.
Караулить соседа, пока он включает чайник, утюг, мультиварку или фен – святой долг любого студента, проживающего в общежитии. Из-за жестких правил, пользоваться электроприборами у себя в комнате строго запрещено. Технику отберут, не глядя на слезные уговоры. А если Тамара Львовна будет в плохом расположении духа, то она и вовсе может заявить в деканат. И тогда пиши пропало – выселят из общежития.
Соня зашумела феном, а Тая высунула голову в коридор. Угрозы в лице комендантши не было. Подруга досушила волосы, выключила фен и известила, что можно возвращаться к своим делам.
Тая плюхнулась на кровать и достала телефон в надежде, что Данте онлайн. Но собеседник уже вышел из сети.
***
Последние выходные перед боевым крещением – сессией – Тая проводила в общежитии. Она уже буквально валилась от усталости: подготовка к предстоящему экзамену давала о себе знать.
Бабушка каждый час присылала сообщения. Оказалось, что Варя невероятным образом научила ее пользоваться мессенджером, так как ответить на сообщение Тая может почти всегда сразу, а на звонок – нет.
Вот только печатать длинные предложения бабушка ни в какую не хотела: слишком много времени отнимал набор текста. Но она весьма находчиво выкрутилась из положения. Любовь Петровна писала все, что хотела спросить или рассказать, на бумаге, затем фотографировала и отправляла Тае. Выглядело это мило и смешно, но смекалке бабули можно было только позавидовать.
«Тасенька, нужно же и голову иногда проветривать. Как сдашь экзамен, так и будет. Пойди, прогуляйся», – вещало последнее бабушкино сообщение.
Тая выглянула в окно. Белым-бело. На козырьке образовалась большая белая перина, перекрывавшая обзор из окна сантиметров так на двадцать.
– Погуляем? – предложила Тая Соне.
Та обложилась на кровати тетрадками, вперемежку с многочисленными разноцветными конфетными обертками, и старательно вырезала маленькие квадратики – шпаргалки.
– Не-е, давай как-нибудь без меня, – протянула Соня.
Тая равнодушно пожала плечами, поднялась с кровати и засобиралась. Через минут пять на пороге общежития она уже вдыхала полной грудью свежий морозный воздух. Он казался плотным и упругим и вполне мог заменить лекарство от лени, потому что очень бодрил.
Зимой темнеет рано. Уже зажглись фонари. Несмотря на конец рабочего дня, рядом со спорткомплексом работали снегоуборочные машины. Они активно переваливали снег прямо на клумбы, не думая о том, что ломают маленькие тоненькие кустики, высаженные летом.
Тая повернула налево и пошла на любимую всеми студентами набережную. Хотя набережной ее можно было назвать с натяжкой. Небольшая мелкая речушка, узкий тротуар вдоль нее. Вдвоем еще можно там пройтись плечом к плечу, а вот уже втроем – нет, только гуськом.
Поднявшись на мостик, стала на середине, облокотилась на ажурные чугунные перила и посмотрела вниз.
«Интересно, что сейчас делает Данте? И как его зовут? Может, Дмитрий или Алексей?» – задумалась Тая, разглядывая следы от лап птиц на поверхности снега.
– Если ты вдруг захотела утопиться, то спешу огорчить тебя: речка замерзла и максимум, что ты получишь – это синяки.
Тая резко обернулась и, поскользнувшись, чуть не распласталась на мосту. За локоть ее подхватил Антон, не дав упасть.
– Учишься балету, Поттер? – усмехнулся он, процитировав строчку из известной книги.
– Наблюдал за мной, поджидая, пока что-нибудь случится? – спросила Тая, отряхивая снег с шапки.
Антон отпустил ее руку и облокотился на перила.
– Да нет. Я верю в так называемый закон Мёрфи: если есть какая-то вероятность того, что какая-нибудь неприятность случится, то она обязательно случится, – задумчиво сказал он, не глядя на Таю.
– И ты, конечно, как рыцарь на белом скакуне, сразу пришел бы на помощь в надежде получить от девушки поцелуй или секс? – ехидно спросила Тая, расположившись возле него и положив локти на перила.
Антон посмотрел на нее таким взрослым недоумевающим взглядом, что Тая прикусила язык и опустила взгляд на варежки.
– Знаешь, под всеми поверхностными чувствами, такими, как желание, влечение, восхищение есть что-то более… весомое. Наивно думать, что мужчинам от женщин нужно только одно.
– И что же тогда нужно тебе, если ты встречаешься с каждой второй студенткой?
– Кто тебе такое сказал?
– Все на факультете об этом знают.
– Они сильно преувеличиваешь мои возможности, – усмехнулся Антон и повернулся к ней лицом. – Я, может, ответственно подхожу к выбору партнерши.
– «Может» – это лишь предположение, – заметила Тая.
– Может, – согласился Антон и продолжил: – Как по мне, самое важное – это чтобы человек принял тебя со всеми твоими тараканами. То есть пускай для девушки не будет сюрпризом, что я дымлю, как паровоз, общаюсь с другими, флиртую, что уж там. Ночую в общаге нелегалом и выпиваю.
Тая сосредоточенно смотрела на Антона, не веря своим ушам. Это точно он перед ней?
– Девушка должна заранее все это видеть и принять меня таким, какой я есть. А чтобы человек подготовился к этому, нужно время, – закончил Антон.
Он достал из кармана куртки пачку сигарет, вытащил одну, предложил Тае. Та отрицательно покачала головой. Он закурил.
Странно, но сейчас Тая взглянула на Антона с другого ракурса и увидела в нем не надменного самоуверенного красавчика, любимца всего факультета, а самого обыкновенного парня из соседнего подъезда. На нее лавиной обрушились двойственные чувства.
С одной стороны, Тае было чертовски приятно, что Антон чуточку раскрылся. С другой стороны, какое ей вообще дело до его внутреннего мира? И с чего вдруг он вообще подошел к ней, да еще и разоткровенничался?
«А вдруг Антон – это Данте?» – подсказал внутренний голос.
– Глупость какая, – ответила вслух Тая.
– Разве?
– Не то имела в виду, – потупилась она.
Антон глянул на часы.
– Ладно, пойду. На тренировку, – он кивнул головой в сторону спорткомплекса и тепло улыбнулся. – И не вздумай прыгать с моста, сессия того не стоит.
Антон стоял перед Тайкой такой красивый, мужественный, открытый. В памяти невольно всплыл поцелуй, и Тая не смогла не улыбнуться в ответ. Смирнов развернулся и пошел в сторону спорткомплекса. Тая еще на минуту задержалась на мосту, глубоко вдохнула морозный воздух и не спеша пошла в противоположную сторону.

Глава 6. Об откровениях
Тая гуляла уже час с лишним. Возвращаться в общежитие не хотелось. На улице совсем стемнело. Сверкающий при свете фонарей снег создавал романтическую, даже слегка интимную, атмосферу. Он уже не сыпал редкими резными снежинками, а густыми хлопьями падал на землю. Над головой – чёрно-синий бархат неба. И ни единой звездочки. В больших городах редко увидишь небо, усыпанное крошечными бриллиантами, и, уж тем более, зимой.
Внезапно пришло сообщение от Данте.
– Чем занимаешься? – поинтересовался он.
– Гуляю. Ну и снегу намело! А ты чем занят?
Пальцы на морозе моментально краснели и коченели, но это Таю совсем не останавливало.
– Еду домой.
– Домой – это на квартиру или в общежитие? – спросила она, в надежде, что собеседник не увильнет от ответа.
– Домой – это домой.
Хотя Тая и не видела его, она нутром почувствовала, как Данте усмехнулся.
«Кто бы сомневался, что не скажешь!»
– Наверное, долго придется добираться в час-пик.
– Угадала. Минск занят пробками.
Только она собралась пожелать ему хорошей дороги, как Данте прислал следом еще одно сообщение:
– А все мои мысли – тобой.
Тая резко затормозила и посмотрела на экран, как завороженная. Не то чтобы такое признание стало для нее неожиданностью. Как и всякая другая девушка, она на интуитивном уровне чувствовала интерес и толику симпатии со стороны собеседника. Однако Тая и подумать не могла, что тот заговорит о каких-то чувствах, пусть даже совсем-совсем небольших, так скоро.
Этот таинственный парень ей, без сомнения, нравился. Но, скорее, как хороший друг.
«А, может, даже больше, чем друг. Просто ты этого пока признавать не хочешь», – подсказал внутренний голос.
Тая привыкла мыслить рационально, а чувствам предпочитать доводы разума. Если влюбляться – то только в реального мальчика, которого видела и слышала. Если и принимать комплименты в сети – то только от парня, которого она знает лично.
«А, может, он имеет в виду совсем другое? Просто думал обо мне, вспоминал? Что ответить? Как поступить? – волнение охватило Таю. – Я его даже никогда не видела! Вдруг следит?!»
Тая мгновенно насторожилась и испуганно заозиралась по сторонам. К этому страху добавился новый: вдруг кто-то над ней решил подшутить? Высмеять?

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/nastya-nenasteva/dezhurnyy-po-aprelu-69223525/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

notes
Примечания

1
«Осторожно, двери закрываются!» (белор.)