Главная страница | Юмористическая проза | Одесский дворик, или Тайная жизнь растений

Одесский дворик, или Тайная жизнь растений
Юлия Рысь
В одной обычной квартире в Подмосковье однажды появился фикус Бенджамина. По привычке называть растения какими-либо именами хозяева дали ему имя Беня, и тут началось…
С первых дней жизни Беня стал показывать свой характер мизантропа. Позже в квартире появились склочный суккулент Абраша и острая на язык спатифиллум Софа. Так образовался цветочный “одесский дворик”.
Со временем жильцов в дворике становилась больше. Они ругались, женились, разводились, переезжали и… даже погибали. В общем, всё как и у обычных людей…
Приглашаю и вас почитать одесские сплетни.

Юлия Рысь
Одесский дворик, или Тайная жизнь растений

Предисловие от автора
Привычка давать имена домашним растениям и бытовой технике мне передалась от моей любимой тётушки. Моя тётя не просто давала имена, она очеловечивала предметы и гаджеты. Говорила, что у каждого их них свой характер. Например, стиральной машинке “Зануся” нравится, когда её уговаривают: “Ну, пожалуйста, дорогая, ты же хорошая девочка”. А вот, чайник “Фильку” надо ругать и подпихивать.
Немного позже у меня появилась коллега, воспитанная дедушкой Сёмой и бабушкой Цилей. Коллега давала своим домашним питомцам исключительно еврейские имена: собака – Фаина, кот – Моисей, попугай – Моня…
А потом я и сама попала в Одессу. Когда я ехала туда впервые, то ловила себя на мысли, что не могут люди постоянно жить на шутках и прибаутках. Оказалось, что не просто могут – это их стиль жизни, это неповторимый колорит, который есть только в Одессе.
Когда я долгое время жила в переездах, на колесах и на чемоданах, я не могла себе позволить ничего своего, кроме ноутбука и телефона. Даже техника во многочисленных арендованных квартирах была… чужой, не родной, с незнакомым характером. Что уж там говорить о цветах, посаженных и выращенных другими людьми…
Несколько лет назад я встретила своего будущего мужа и… думаете, променяла кочевую жизнь на оседлую? Нет! Мы с мужем уже сменили несколько арендованных квартир. Сейчас живём на очередной. Ещё живя на нашей первой квартире, мы купили наше первое домашнее растение – фикус Бенджамина, попросту Беню. С первых дней оседлой жизни с нами он начал показывать свой характер – стал сбрасывать листья. Остро реагировал на смену воды, грунта, освещения…
В один из дней, я, устав от тихой борьбы за жизнь фикуса, начала вспоминать одесские анекдоты про скверный характер. Во всех историях, которые я вспоминала, фигурировал Беня… Потом на распродаже в одном большом сетевом магазине мы купили несколько суккулентов. Назвали их Абраша и Мойша.
Первые сплетни из Одесского дворика, были устными. Когда муж приходил с работы я развлекала его тем, что сочиняла короткие истории о взаимоотношениях Бени, Абраши и Мойши. Свои рассказы дополняла тематическими одесскими анекдотами…
В один из вечеров муж предложил начать записывать истории. Так появился цветочный “одесский дворик”. Со временем жильцов в дворике становилось больше. Они ругались, женились, разводились, переезжали и… даже погибали… В общем, всё как и у обычных людей…
Приглашаю и вас, почитать одесские сплетни.

Часть I. Бенины рассказы

Глава1. Трагическая история о том, как суккулент Абрам Соломонович приказал долго жить
– Уважаемый, – обратился фикус Беня к стоящему рядом растению, – вы слышали за печальную новость, шо… Таки да, несколько дней назад Абрам Соломонович был отключен от аппарата ИВЛ?
Свидетель Сельдерея только прошелестел в ответ свежими листочками.
Нельзя сказать, что Беня нуждался в собеседнике. Ему просто хотелось выговориться. В другое время фикус ни за что бы не обратился к одному из Свидетелей Сельдерея, чтобы не провоцировать дебаты на скользкую тему. Но сейчас, когда последний многолетний друг преставился перед цветочным богом, он был морально разбит постигшей трагедией, как и другие обитатели одесского дворика. Да, и о каком дворике можно было говорить? Кроме самого фикуса здесь остались только временные жильцы: группа Свидетелей Сельдерея, Мелисса Мятовна, да мадам Салат.
– Шоб вы знали, – продолжил Беня, – Абрам Соломонович был третьим суккулентом, который таки поселился в нашем дворике. Предыдущие суккуленты Абраша и Мойша тоже "почили в бозе". Я всё делал себе беременную голову, вот шо им не хватило для жизни? Сдаётся мне, шо они просто изначально были "не жильцами". До того как люди его купили Абраша жил в "Ашане". И если бы не скидки, то так бы и загнулся в гипермаркете, не зная нормальной домашней жизни. А Мойша, скорее всего, не выдержал долгого и безрадостного выживания в большом строительном магазине.
– А может быть во всем были виноваты противные мелкие букашки? – Подал голос Свидетель Сельдерея, – в нашем грунте такие были.
– Таки и у меня были букашки! – Прервал Сельдерея Беня, – ви шо думаете, шо я никогда не болел? У меня между прочим депрессия! А грунт у нас всех одинаковый. Мы тут усе у одной лодке! Одним и тем же болеем и одним и тем же лечимся. Ну, конечно, кроме моей депрессии. Она только моя личная. Я за другое говорю, – начал распаляться фикус, – почивший Абрам Соломонович был душой нашего дворика. И, к слову, самой большой цацей! А тут, нате вам на тарелочку, лафа кончилась ни с того ни с сего и Абрамчик начал чахнуть.
Шоб вы знали мы всем двором решили, шо ему просто грустно одному и его срочно нужно женить. Как и положено добропорядочному суккуленту Абрам Соломонович не стал возражать против договорного брака и воспринял Розу Марковну благожелательно. Ах, видели бы вы Розочку, какая это была миниатюрная красотка чудесного ярко-розового цвета. Роза Марковна, как и Абраша, ну, тот, который раньше упокоился, тоже когда-то жила в "Ашане". Люди поселили её в красивом цветочном горшке белого цвета… Ни дать ни взять, невеста!
Увы, таки счастье молодожёнов было недолгим. Роза Марковна, не прожив и месяца, засохла на глазах любимого мужа… А, может и не любимого? Её же, как и Абрама Соломоновича перед свадьбой не спрашивали…
Реанимация и реабилитация оказались бессильны перед неумолимым увяданием нежной Розочки и она таки тихо ушла из жизни "в окно" в виде последнего засохшего корня, оставив после себя только пустой цветочный горшок и… одинокого вдовца…
– И шо, во всей "одессе" не нашлось ни одной свахи, шоб по новой пристроить Абрама Соломоновича?
– Вы шо больной на голову? – Беня посмотрел на Сельдерея, как на полного идиота, – конечно же, попытки женить Абрама Соломоновича продолжились. Второй женой должна была стать гвоздика Фирочка, когда достигнет половозрелого возраста, то есть, вырастет из семян.
Ждать пришлось долго. Из пяти семян гвоздики, проросло только четыре полудохлых стебелька, трое из которых завяли, так и не успев окрепнуть и дожить до брачного возраста. Так из потенциального гарема для бедного суккулента выжил только один чахлый росток.
То ли звёзды не сложились, то ли, действительно, над Абрамом Соломоновичем навис злой рок, но рядом с ним Фирочка росла крайне медленно, ежедневно пытаясь уйти из жизни вслед за своими сёстрами по семенам из пакетика. Шоб вы знали, в нашем дворе ещё никто не вырастал из семян. По этой причине наши люди с маниакальностью интернов, которым таки по нелепой случайности достался тяжелобольной пациент, проводили ежедневные осмотры, готовясь в любой момент подключить реанимацию… Ну, или, сыграть Шопена очередному цветочному "смертничку".
У какой-то момэнт всем надоело спасать Фирочку, поэтому её просто отправили на курорт на самое тёплое и солнечное место на балконе. Там гвоздичка окрепла, поправилась и… Извините, но тут я таки как добропорядочный фикус промолчу, потому шо мы с Фирочкой… В общем, вы сами понимаете, шо иногда случается на курорте между двумя романтически настроенными растениями. Ах, Фирочка, ах ляля…
Закатил глаза Беня, предавшись приятным воспоминаниям и скромно прикрывшись веточками:
– Признаюсь вам, рядом с этой красотой я прям воспрянул духом! Да и Фирочка, в прямом смысле, расцвела на глазах!
– Уважаемый, – подал голос Свидетель Сельдерея, до этого момента слушавший монолог фикуса молча, – вы, вообще-то начали говорить за покойного Абрама Соломоновича. Зачем вы на меня решили вывалить информацию за ваши курортные похождения?
Если бы у фикуса были человеческие глаза, он бы постарался выразить взглядом всё своё пренебрежение к однолетнему Сельдерею, который никогда не сможет понять чувства умудрённого годами фикуса при виде юной красотки. Но глаз у Бени не было. Он просто возмущённо прошелестел листьями и продолжил:
– Шо касается Абрама Соломоновича, то, оставшись один одинёшенек, он стал чахнуть прямо на глазах. Сначала он скинул все свои толстые листья. Мы, всем двором наивно предположили, что сброшенные суккулентом листья к денежным поступлениям. Оказалось, три раза "ага"! Дополнительных денег не привалило ни нам, ни нашим людям, а вот здоровье суккулента таяло просто на глазах.
Поскольку из всего одесского дворика растений Абрам Соломонович был самым дорогим и крутым, выбросить его умирать бомжом на улице, нашим людям не позволяла совесть. Так и было принято решение спасти его, если не полностью, то хотя бы по частям. Абрамчик был отправлен на операционный стол, а дальше в реанимацию… – фикус сделал паузу и многозначительно добавил, – но это уже совершенно другая история, которой с вами, уважаемый, я ещё два раза подумаю, прежде чем поделиться!

Глава 2. История о том, как суккулент Абрам Соломонович попал в "реанимацию"… В банан
– Уважаемый, – Свидетель Сельдерея робко постучался веткой по цветочному горшку Бени, – вы таки вчера сделали мне нервы, рассказав за смерть суккулента Абрама Соломоновича. Я всю ночь шелестел листьями и думал за еврейское счастье болезного. Может, таки расскажете, шо с ним сталось и как он попал в реанимацию?
Фикус снисходительно махнул веткой. Мол, ладно, раз уж тебе захотелось слушать, то, так и быть расскажу.
– На мучения Абрама Соломоновича просто невыносимо было смотреть, – начал Беня свой рассказ, – У качестве терапевтических мер был куплен специальный грунт и подкормка для суккулентов. Пересадка у другой горшок, не менее фэншуйный, чем предыдущий, и полив с подкормкой ожидаемого результата не принесли. Бедный Абраша продолжал чахнуть и дохнуть, шо та цапля! Я уже говорил, шо Абрам Соломонович, был у нашем дворике ещё тот пижон? Жил, можно сказать в самом лучшем красном горшке у специальном грунте и, вообще…
Свидетель Сельдерея поначалу хотел было сказать, что уже слышал. Но, потом решил просто промолчать и дослушать грустную историю до конца.
– Ой вэй, – между тем продолжал Беня, – видели бы вы, уважаемый, как долгими ночерами наши люди залипали у новостную ленту, листая её и тудой и сюдой в поисках волшебного рецепта, способного воскресить суккулента…
– Вы меня извините, – робко подал голос Свидетель Сельдерея, – а шо такое "ночер"?
– Вы шо совсем малохольный? Или пришибленный? – Беня недоумённо взмахнул ветками, – давно пора знать, шо "ночер" это вечер, затянувшийся глубоко за полночь. Вы определённо начинаете мне нравиться! Нет шоб слушать за печальную историю уважаемого суккулента… Между прочим за эту историю тока я, сам фикус Бенджамина, и могу рассказать! Это я с высоты своей полки через занавеску всё видел и слышал!
– Вы говорили, шо видели, как люди листали ленту… – Свидетель Сельдерея осознал, что своим вопросом, сбил рассказ Бени и попытался ретироваться.
– Таки да так и было, – снисходительно прошелестел листьями фикус и продолжил рассказ. – Так вот, наши люди увидели шо можно спасти суккулент при помощи банана. Несмотря на то шо на часах время близилось к двум ночи, люди пошли в ближайший круглосуточный магазин за бананами для спасения. И тут же Абрам Соломонович был отправлен на операционный стол и тщательно препарирован канцелярским ножом.
Вэйзмир, я наблюдал эту картину маслом и страдал вместе с моим приятелем Абрашей. Ах, видели бы вы, какой это был бикицер! Вжик! И частично сгнившие и засохшие части бедного Соломоновича отправились у… салфэтку!
А потом, после того, как у банане были проделаны углубления, уцелевшие части некогда полноценного суккулента, поместили у самую банановую мякоть. Перебинтованный и помещенный в реанимацию Абрам Соломонович стал выглядеть как тот ёжик. А потом… То шо осталось от добропорядочного суккулента после реанимации отправили отдыхать в криминальный, но очень солнечный район нашего дворика.
Ах, как мне было жаль, шо интеллигентному и уважаемому всеми растению пришлось сменить дорогой и уютный цветочный горшок на какой-то пластиковый барак. А соседи? Шоб вы знали, молодой человек… – после глупого вопроса от Свидетеля Сельдерея у Бени не поворачивался язык говорить ему "уважаемый", – соседями Абрама Соломоновича стали…
Свидетель Сельдерея молча и терпеливо ждал ответа. Но Беня не торопился отвечать. Он выдерживал театральные паузы и медленно подводил к кульминации.
– И хто же? – Не выдержал сельдерей.
– Банды Игорянов и Костянов! – Для пущего эффекта Беня воздел вверх ветки и вытянул каждый листочек.
Ожидаемого эффекта слова фикуса на Свидетеля Сельдерея не произвели.
– Хто? – Только и смог произнести он в полном недоумении.
– Хто, хто… – Раздражённо буркнул Беня. – Игоряны в пальто! Молодой человек, вы шо, совсем головой тронулись? Как можно не знать о бандитских группировках нашего дворика? Вас шо совсем не воспитывали?
– Так мы же из этого… из парника… – Попытался оправдаться Свидетель Сельдерея.
– Ой вэй, – многозначительно протянул Беня. Он не знал, какие чувства у него вызвала новость о тяжёлом детстве группы Свидетелей Сельдерея, гнев, раздражение, сочувствие, или что-то другое? – Теперь мине понятно, откуда вы такой адиёт!
– Вы мне расскажете, ну… как-нибудь про банды? – Ветки сельдерея поникли. Но, помня свою прошлую оплошность, он поспешил добавить, – конечно же, потом, после того как вы закончите историю за Абрама Соломоновича!
– Может и расскажу… Но, только если вы будете хорошо себя вести и внимать мудрости старого фикуса!
Сельдерей от радости захлопал листьями.
– Первое время по соседству с братвой Игорянов, бандой Костянов и ростком яблока по имени Тыблоко, реанимированный Абрам Соломонович чувствовал себя, таки, получше. И мы всем двором уж было поверили в реанимационные свойства заморского фрукта. И, таки да, мы надеялись на чудо.
Через неделю поняли, шо с еврейским счастьем Абраши, чуда не будет ни сегодня, ни когда-то потом, потому шо случился непоправимый гембель. Не успел Абрам Соломонович очухаться от второй реанимации, как ему на голову свалились мушки дрозофилы. Эти летающие твари решили, шо они самые блатные и могут использовать мякоть банана в качестве жилья. Причём дрозофилы пархатые действовали чрезвычайно коварно, отложили яйца, надеясь, шо таки вылупившееся поколение поселится у нашем дворике и потом всех нас сживёт со свету!
Вы, молодой человек, не видели, какую гоп-ца-цу устроили мушки… Хотя я тоже не видел, они же в нутрях банана ныкались. Стоит отдать честь нашим людям, коварные планы дрозофильных фраеров были раскрыты. Зрелище, признаюсь, было не для слабонервных. Из-за своей занавески со своего верхнего этажа я наблюдал и за болезнью Абрама Соломоновича…
– А мушки? – Снова вмешался в монолог Бени Свидетель Сельдерея.
– А шо мушки? Мушек и червяков депортировали у мусорку. Потом наши люди у срочном порядке закупили новую порцию бананов и провели ещё одну реанимацию многострадального Абраши. Для предотвращения нового несанкционированного захвата территории дрозофилами, последние уцелевшие части Абрама Соломоновича сначала поместили у банан, потом уже у грунт, и всю эту халабуду сунули у барокамеру. Вы только представьте, как чувствовал себя уважаемый суккулент, уже успевший пожить жизнь, когда вдруг снова впав в детство!
– Какое детство? – Снова не сдержался от вопроса Свидетель Сельдерея.
– Молодой человек, вы таки определённо решили мне сделать нервы? Вот шо обязательно надо влезать в мой рассказ со своими вопросами?
Сельдерей пристыженно пошевелил ветками, мол, не хотел, не удержался…
– Стыдно должно быть, молодой человек… Вот поживите с моё, а потом умничайте мне здесь! – Беня не на шутку разгорячился. Однако желание выговориться было намного сильнее. Фикус ещё немного негодующе помахав для приличия ветками продолжил. – После масштабного обрэзания веток и листьев, Абрам Соломонович стал шо заново дитё. Вот поэтому его и отправили у барокамеру к другим недоношенным! Ну, вот, правда, неужели вы такой адиёт, шо вам надо всё объяснять?
Кроме Абрама Соломоновича в барокамере уже были другие младенцы: косточка авокадо и летучие семена, которые разбрасывала мадам Салат. Выводок салата, таки да, оказался самым живучим. Буквально за несколько дней с момента отлучения от материнского куста, они начали прорастать. Но, бедного Абрама ничто уже не радовало.
После второй реанимации Абрама Соломоновича надежда на чудо ещё была. Но шансы на успех были минимальные. Ещё через неделю после второй реанимации, он был окончательно отключен от аппарата ИВЛ… Хотя об этом я, кажется, уже говорил.
– И шо? – Воскликнул Свидетель Сельдерея с грустью в голосе.
– И всё! Таки да, молодой человек, – развёл ветками в разные стороны Беня, – вот такая получилась "селяви" для Абрама Соломоновича. Деревянный макинтош, пышные похороны и… священный красный цветочный горшок у наследство потомкам. К слову, не успел красный горшок остыть после Соломоновича, как в нём поселилась спатифиллум Софочка… Между прочим моя будущая бывшая жена!
– Так будущая или бывшая? – Свидетель Сельдерея окончательно потерялся в перипетиях одесского дворика растений, в который случайно попал с миссией.
Как и забыл в чём она заключалась. Какая миссия, когда тут бурлит жизнь? Беня, Софочка, почивший в бозе Абрам Соломонович, мадам Салат и даже банды?
– Молодой человек, – прервал Беня размышления Свидетеля Сельдерея, – позвольте спросить нескромный вопрос, а вы были женаты?
– Нет, – не понимая в чём подвох искренне ответит сельдерей, – вы, наверное, знаете, что у нас целибат.
– Вот и идите со своим "целибатем" спать, – сказал как отрезал Беня, – и не спрашивайте свои глупые вопросы о курортных романах и бывших будущих жёнах мудрого фикуса!
– Расскажете? – Свидетель Сельдерея сделал робкую попытку вывести Беню на разговор.
– Это уже другая история, молодой человек! Другая! – Ответил фикус и отвернулся к окну, делая вид, что с удовольствием принимает солнечные ванны.

Глава 3. Игоряны и Костяны. Рассказ о том, как из косточек магазинных фруктов выросли две банды
Свидетель Сельдерея долго думал о том, как разговорить Беню. Он слышал разговоры людей, что их миссионерскую группу скоро будут распределять. Это было ожидаемо. Сначала только его отселили в отдельный горшок и поставили рядом с Беней. В это время другие товарищи по общине остались жить в общем балконном ящике.
Он с тоской вспоминал весёлую общажную жизнь: вместе жили, дружили, болтали ни о чём… А сейчас он один. Рядом с ним на полке только Беня со своей депрессией. Он видел, что фикусу плохо, но к сожалению, помочь ничем не мог. А потом и Беню забрали на операцию по пересадке в другой горшок.
В течение нескольких дней после пересадки Свидетель Сельдерея слышал от соседа только гневное нечленораздельное ворчание и шелест опадающих листьев.
В конце концов фикус первым нарушил молчание.
– Вы ещё здесь, на моей полке, молодой человек? – Негодующе пошевелил листьями Беня.
– Таки да, – кивнул в ответ Свидетель Сельдерея, – вы же знаете, шо нас отправляют с миссией, когда мы достаточно окрепнем и нарастим много плотных толстых стеблей. Работа у нас такая…
– Вы шо думаете, молодой человек, мне интересно слушать за вашу работу? – Похоже было, что фикус уже пришёл в норму и стал, как и прежде ворчливым мизантропом, – вы мне интересны исключительно как свободные уши, пока на вашем месте не появятся нормальные растения, с которыми можно поговорить по душам. А шо вы, вообще, знаете за жизнь? В питомнике росли, в общаге воспитывались, а потом и вовсе отправят вас у миссию с билетом у один конец. И только вспоминай как звали! Да и никак вас не звали!
Свидетелю Сельдерея было неприятно слушать Беню, хотя он и понимал, что фикус прав – таков был удел всех однолетних выходцев из питомника. И всё-таки, знать самому и слышать это от других, это таки две большие разницы, поэтому сельдерей, собравшись с духом прервал Беню:
– Уважаемый, в прошлый раз вы как-то упомянули о ваших бандах. Как их там Игоряны и… Ещё кто-то?
– Игоряны и Костяны! – Поправил Беня и задумчиво пошевелил ветками, раздумывая рассказывать или нет.
Следует отметить, что задумчивый вид был нарочито показным. Ответ Беня знал и сам. Он слишком долго молчал, и пока поговорить было не с кем, то ладно, так и быть он поделится мудростью с этим юным сельдереем.
Выдержав таинственную паузу в своей привычной манере фикус начал рассказ:
– На улице стоял февраль месяц. То самое время, когда у магазинах продаются последние "вкусные" апельсины и мандарины. У Москве, в отличие от Италии, где цитрусовые растут как сорняки и стоят "копейки", мандаринки приходится покупать "задорого"…
– Простите, уважаемый, – в который раз прервал разглагольствования фикуса сельдерей. Не выдержал. Уж слишком много было вопросов, которые выбивались из привычной для него картинки мира, – но откуда вы знаете за цены в магазинах, если вы дальше своей полки никуда не ходите? Или, вы таки хотите намекнуть, шо сами были аж в Италии?
– Молодой человек, ви шо самый умный на мой счёт?
Поговорить Бенджамин Натанович любил, тем более в последнее время говорить особо было не с кем, но раздражался, когда его монолог наглым образом прерывали. Ну, вот какая разница этому юному выходцу из питомника, был Беня в Италии или нет? Вот нет, чтобы тихо впечатляться глубокими познаниям фикуса в жизненной мудрости. А он? Влезает в такой продуманный рассказ и переводит разговор в совершенно другое русло.
– Шоб вы знали, молодой человек, за цены я всё знаю от сансевиерии Семёна Семёновича, который после того как его забрали с прокуренного подъезда у нормальный дворик, несколько дней жил рядом со мной на полке. Потом его отправили на реабилитацию на тёплый подоконник. Сами понимаете, шо жизнь у подъезде не сахар. Хотя именно этот сложный период и сделал Семёныча самым лучшим цветочным психотэрапэвтом. После пьяных людских исповедей возле подъездного окна, у котором с его слов дыры больше листьев, наша цветочная жизнь для него, шо детские игры у песочнице. Да и Софочка, ну, вы помните, моя будущая бывшая много говорила за цены. Она будучи ещё юным ростком жила в супермаркете.
О появлении во дворике сансевиерии–психотерапевта Свидетель Сельдерея не знал. Возможно это произошло тогда, когда он временно жил в кухонном дворике, рядом с собратьями по общине. А вот красавицу Софу сельдерей видел несколько раз. Но спатифиллум была слишком гордой, так шо юный сельдерей только и смог, что обомлеть и заткнуться. Впрочем, как и сейчас.
– Ладно, – благосклонно махнул веткой Беня, – сделаю скидку на ваше тяжёлое и безрадостное детство и таки расскажу, как у нашем дворике появились две банды. Тем более, эти… хм, шалопаи изрядно расчесали мене нервы. Так вот, я слышал своими ушами… И не спрашивайте, где у фикуса уши! Просто ловите своими ушами моих слов и молчите у тряпочку. А дело было так. Пришли наши люди из какого-то гипермаркета и долго возмущались, шо продавцы обнаглели как дорожная полиция на модном перекрёстке, взвинтили цены на цитрусовые растения до небес и выше. А наши люди уже даже имя придумали для нового жильца. Игорёк. Повозмущались они на кусачие цены на Игорьков и решили пойти самым дешёвым путём, то есть вырастить росток из косточек.
Вэйзмир, наблюдал я и эту картину маслом! Косточки из магазинного лимона не хотели прорастать от слова "совсем". Хотя, возможно, наши люди просто неопытные растениеводы. И к этой мысли я таки больше склоняюсь. Сколько раз им показывал, шо мне грунт не нравится, они только плечами жмут и… Продолжают пичкать меня всякой гадостью.
Шо касается лимончиков, не дождавшись чуда прорастания, наши люди, наконец, признали, шо они полные адиёты и стали смотреть и слушать умных людей из интернета.
Итак, начитавшись и насмотревшись обучающих материалов и лайфхаков, люди с упорством приступили к делу. Для начала они купили три мандарина. К слову, наша человечка постоянно рассказывает за свою жизнь в Италии. Даже не представляю, где это и как там живут приличные фикусы, потому шо за все рассказы я ни разу не слышал за жизнь итальянских фикусов. А вот за жизнь цитрусовых, наслушался на две жизни наперёд.
– И шо наша человечка сделала? – Подал голос Свидетель Сельдерея.
Впервые за время общения с сельдереем Беня был рад вопросу, потому что… банально потерял мысль разговора и уже забыл, что начал рассказ о бандитских группировках.
– А наша человечка заставила второго человечка съесть мандарины ради косточек. Так и сказала, шо после Италии цитрусовые ей стали поперёк горла. И, вообще, она хочет Игорьков не ради поесть, а шоб смотреть и радоваться. Так косточки из магазинных мандаринов по советам интернетных экспертов люди обернули у влажную тряпку. И мы всем двором стали ждать. Результат таки да был нулевой. В обещанные лайфхакерами сроки косточки упорно не проросли. Дубль два в проращивании состоял в том, шо люди просто засыпали косточки грунтом и полили водой. Месяц спустя результат был такой же! Косточки настойчиво сидели на месте, не желая показывать на поверхность росточки… Вот тут начнётся разговор за меня и мою депрессию. И даже не спрашивайте ваши вопросы “почему?”, – Беня внимательно посмотрел на Свидетеля Сельдерея, – вы, таки, сами поймёте шо мои скромные ветки и корни в этой всей истории сыграли ключевую роль.
Сельдерей утвердительно покачал свежими стеблями, как бы говоря: “Да-да, я молчу!”. И фикус продолжил:
– Как вы поняли из моих рассказов, наши люди не самые умные у нашем дворике. Уж как я им шелестел ветками, говорил, слушайте сюда, ещё немножко и, таки мне кердык! Они смотрели на меня, как бараны на новые ворота и… Ничего не предпринимали. Говорю же, больные на голову люди! Ну, как можно не понять, шо мне нужна была пересадка у другой горшок? Сами, понимаешь, хотят, шоб я рос, а обеспечить жилплощадью не в состоянии! Наконец, поняли, и… Шо, как вы думаете сделали эти жлобы? – Беня снова сделал театральную паузу, ожидая реакции Свидетеля Сельдерея.
– И таки шо? – Удивлённо спросил сельдерей.
– А то, шо жадность фраера сгубила! – Воскликнул в сердцах Беня, – эти… йокалемене… люди! Нет, шоб навести мене нормальный марафет, большой горшок додумались купить, а просто грунт, понимаете ли, забыли! Нет, ну как вам это нравится? Зачем спрашивается переться в гипермаркет ради одного, даже не самого кошерного цветочного горшка? А они попёрлись, шобы прогуляться и взять… И забыть грунт! Это я уже молчу за нормальный фильдеперсовый грунт. Люди вообще никакого не взяли! И шо, как вы думаете, придумала эта хитрованша человечка?
– Шо? – Заинтриговано спросил Свидетель Сельдерея.
– А то! – Беня был вне себя от гнева и бессилия, – Она просто взяла и якобы перебрала грунт, в котором так и не проросли косточки мандаринов. Типа, перебрала, как она думала. А на самом деле, она просто подкинула мне в новый горшок своих беспризорных шмакодявок! А главное, шо сверху взяла, типа самая умная, полила нас всех улиточным навозом!
– Чем? – Удивился Свидетель Сельдерея.
– Навозом. Улиточным! Вы шо и про волшебные свойства улиточного навоза не слышали?
Сельдерей только недоумённо покачал стеблями.
– Ну, вы и шлёма! Шо вам приходится даже за колбасные обрезки говорить. Ладно, так и быть, поделюсь. Кроме нас, домашних растений, у нашем дворике есть скотный двор, на котором живут две улитки–ахатинки, Рено и Пежо. Эти самые улитки хорошо кушают, и, соответственно, хорошо какают. А улиточные какашки, навоз, то есть, и есть самое лучшее удобрение. Таки вот, – продолжал Беня, – наши люди решили, что мене просто жизненно необходимо много подкормки в виде отходов жизнедеятельности улиток. Наивные! Если бы дело было только в качестве грунта! Вот показывал я им, шо меня бесят бродяги, которых они сами мене и подселили. Две недели я загибался от того, что эти шалопаи… То есть ростки мандаринов, которых так хотели люди, в прямом смысле, таки тянут из меня все соки. И шо бы вы думали, когда люди, наконец, взяли глаза в руки?
Свидетель Сельдерея, заметив что Беня трагически воздел ветки вверх, молча округлил глаза и вопросительно покачал стеблями.
– Таки, да! Эти бестолковые, нет шоб прислушаться к умудрённому опытом фикусу, дождались пока возле меня, таки, проклюнулись с десяток мелких росточков. По пяти миллиметровым тонким листикам мелких кишкомотов, таки, идентифицировать "шо из ху" не получилось, поэтому люди, к моему великому счастью, приняли меры по отселению заселенцев у другое место. В процессе пересадки спиногрызов и стало понятно, шо таки да чудо произошло… Из магазинных косточек проросли мелкие цитрусовые. Хоть и за счёт, простите, моих нервов! Люди радовались, шо ошалелые. Я бы тоже порадовался, если бы понял, в чём, собственно говоря, мой гешефт, кроме того, что моя жизнь была спасена.
– И шо дальше? – С восторгом спросил Свидетель Сельдерея.
– А дальше босяков отселили в отдельный дом, чему я был несказанно рад. За две недели эти малолетние бандиты, изрядно сделали мене нервы. А люди, сами себе начали делать беременную голову, пытаясь понять, что же всё-таки у них проросло? Апельсины, лимоны, или мандарины? А пока они гадали, как та тётя Бася на кофейной гуще, драгоценный улиточный навоз теперь распределялся и на долю цитрусового детсада. Таки да, они очень быстро росли и набирали силу. Буквально через месяц, пришлось переселять их в дом побольше. Так люди, наконец, поняли, шо растения у них больше растут, чем не растут. А проросший табун цитрусовых получил общее имя "Игоряны". Ну, вы помните, шо люди хотели иметь один лимон по имени Игорёк? Но поскольку вместо одного полноценного растения получили около двух десятков оборванцев, то назвали их "Игоряны–брата?ны". Так в нашем дворике и появилась первая банда!
– А вторая банда?
– Костяны появились чуть попозжее. Нашу человечку кто-то угостил гранатом. Она сама уже, таки не помнит, как и при каких обстоятельствах на столе появился спелый плод граната. Короче, наши люди, оказалось и гранаты не едят. Вот и лежала бедная фрукта до тех пор, пока не стала покрываться плесенью. Вот тут нашей человечке и пришла в голову гениальная идея выковырять из граната косточки и посадить их у грунт по принципу, если прорастёт, будет прикольно, не прорастёт… ну, и фиг с ним! Надо же людям на чём-то учиться!
Месяца два косточки граната тоже признаков жизни не подавали, хотя периодически получали подкормку и питьё. А потом, в один прекрасный день таки проросли. Да не просто проросли, а как ломанулись расти! Наши люди назвали их Костянами, потому шо имя Костик на всю эту толпу поделить было никак нельзя, а давать имя каждому кишкомоту, ещё не зная выживет он или нет, это таки ещё та головная боль.
– А шо было дальше? – Свидетель Сельдерея смотрел на Беню открыв от удивления рот.
– А об этом я расскажу в другой раз. Хотя, надеюсь, шо когда я захочу в следующий раз поговорить, вас, молодой человек, зашлют в какие-то дебри географии с миссией. Вы, мне возможно даже начали нравиться, но уж слишком много вы лишних вопросов спрашиваете!

Глава 4. Первое великое переселение одесского дворика в Подмосковную деревню
– Наше вам с кисточкой, уважаемый Семён Семёнович, – радостно помахал Беня ветками, приветствуя своего нового соседа по полке, сансевиерию и, по совместительству цветочного психотерапевта.
– И вам того же, уважаемый, по тому же месту, – не шелохнувшись ответил сансевиерия.
Такое поведение было ожидаемо ведь сдержанность считалась главной характерной чертой цветочного психотерапевта. Во-первых, толстые плотные листья были практически неподвижны. А, во-вторых, после жизни на подоконнике прокуренного подъезда между седьмым и восьмым этажами, ещё будучи юным отростком он научился мастерски слушать. Вот и сейчас он не торопился вступать в беседу со своим новым вынужденным соседом по полке фикусом Беней.
– Нет, ну, как вам это нравится? – Между тем продолжал фикус, – только я таки привык к своей полке на солнечном утеплённом балконе, так нет… Запихнули меня в какой-то металлический дребезжащий ящик и потащили неизвестно куда… Вас, кстати, тоже везли на холодном полу машины?
– Таки нет, меня вместе с Софочкой везли у каком-то открытом пластиковом контейнере, стоящем сверху картонных коробок с барахлом людей.
Беня с ревностью посмотрел на цветочного психотерапевта. Он сам уже неоднократно, пока Софа стояла рядом, пытался завести разговор с красоткой. Но увы, все его поползновения листиками в сторону лялечки-спатифиллума не увенчались успехом. Признавать поражение Бене было неприятно, поэтому он поспешил усесться на любимого конька – возмущение по поводу и без.
– Не, ну как вам, таки, нравится это переселение? – Манерно закипал Беня, – такое впечатление, шо нам сначала по ошибке дали "нурофен", а потом, шоб таблэтка не пропала даром, устроили таки головную боль…
– Шоб вы знали, – многозначительно заметил Семён Семёнович, – в нашей головной боли с переездом, хуже которого мог быть тока пожар, виноваты Свидетели Сельдерея и "волшебная" кухня на девятом этаже.
– Свидетели Сельдерея? – Воскликнул Беня, – вот, таки не зря мене раздражал этот нахальный молодой человек. Я так и знал, шо не просто так, а с тайным интэресом, этот шаромыжник спрашивал за жизнь почившего Абрама Соломоновича. Стоял рядом, невинно лупал глазками, а сам думал, как бы нам всем сделать скандал, шоб было весело!
– Возможно вы, уважаемый, и правы, – поддержал фикуса Семён Семёнович, – когда я временно жил на подоконнике у кухне, то слышал за историю сельдереев. Шоб вы знали, эта вся банда фанатиков ЗОЖ и ПП, появилась из одного магазинного куста. Каким-то магическим образом, этот самый куст, мало того, шо попал на прилавок из самой Польши, так ещё и корни пустил. Ну, правда, где вы таки видели, шоб нормальные кусты, единственное назначение которых быть покрошенными у еду, вот так брали и пускали корни? А эти наглецы мало того шо корни пустили, так ещё и почковаться стали как не в себя! Я, таки, слышал, – Семён Семёнович перешёл на загадочный шёпот, – шо наших сельдереев называли "бешеными"! А всё из-за того, шо из одного куста выросло шесть последователей! Сначала эти зожные бандиты оккупировали балконный ящик, а потом им и этого стало мало! Не, ну, где вы видели, шоб порядочные домашние растения требовали пересадки? И их, таки, люди слышали с первого раза?
– Вот тут, я вас целиком и полностью поддерживаю, уважаемый, – поддакнул Беня, – лично я сколько раз и прозрачно и нет намекал людям, шо хочу увеличить жилплощадь! И шо они? Адиёты одним словом! Доходит до них, шо до той жирафы, на третьи сутки, когда у меня уже от депрессии листья сыплются!
– Вот и я за то говорю! – присущее сансевиерии спокойствие улетучивалась на глазах и, обычно сдержанный Семён Семёнович тоже начал входить в раж мизантропии, – не, ви только представьте, шо каждого из этих однолетних наглецов обеспечили отдельным горшком, как будто они какие-то цацы!
– У Свидетеля Сельдерея, который стоял рядом со мной заместо цветочного горшка была обрэзанная пластиковая бутылка… – Заметил Беня.
– Вы таки, уверены шо это важное замечание? Дело же не в том, получили ли наглецы по обрэзанной бутылке на куст, а в том, шо им тудой дали грунт! Между прочим, наш грунт! Нет, шоб просто накопать у канаве уличной земли… Эти босяки получили полноценный грунт, предназначенный для приличных комнатных растений. Ну, хде вы видели шоб к сельдереям было такое же отношение как к нормальным цветам? Вы знаете, уважаемый, мене кажется, шо сейчас мода такая пошла у людей пихать толерантность кудой надо и кудой не надо!
– Отож и оно! – Возмутился Беня, – а, расскажите мине, чем Свидетели Сельдерея занимались на кухне. А то я так обрадовался, шо этого хуцпана куда-то отправили с миссией, шо даже не подумал, шо его отправили делать нервы другим приличным растениям!
После диалога с Семёном Семёновичем Беня проникся уважением к сансевиерии. Шутка ли выжить в подъезде:
– Надеюсь, эти… сельдереи не слишком вас кишкомотили?
– Та не, меня они не трогали. Им хватило своих "прихожан" у виде кинзы, петрушки, лука и базилика. С какого-то перепугу к ним ещё Мелисса Мятовна присоединилась. Ну, вы, таки, знаете, шо наша Мятовна немного того, пришибленная на голову. А я, – Семён Семёнович с гордостью откинул самый верхний листик, – был выше всего этого… йокалемене! На полке стоял над столом, сверху наблюдал и слушал разговоры за волшебную кухню.
– А шо с кухней не так? – Удивлённо подняла веточки Бени, – с какой радости она стала волшебной?
– Та то люди болтали языками, шо все громко и чётко озвученные на кухне желания исполняются. Мол, высказали они в окно желание переехать у деревню возле реки и… нате вам на тарэлочку! Вот вам хатка в пяти минутах ходьбы до речки… речки-вонючки!
– А вы откуда знаете название речки? – От удивления Беня так резко махнул веткой, что чуть не оторвал пару листочков об острую боковину полки, – чёрте чё происходит, – выругался он, – ставят куда не попадя, не развернуться…
– Вы таки, уважаемый, определитесь. Вас поддержать в ругательствах нового места, или продолжить за речку?
– Таки давайте сначала за речку, пока у нас нет жён, поругаться на правительство и наших людей мы всегда успеем! А вот знать, шо двигало людьми в том, шоб тащить весь дворик в дебри географии ради неудобных полок… Это таки интэресно!
– Ну, это таки только наше частное мнение о неудобстве полок, – философски заметил Семён Семёнович, – а вот наши люди уверены, шо переезд в это мрачное место таки улучшил их пэрсональные условия. Ми, к сожалению, не выбирали этот дворик…
– Та да, – согласился Беня, – Таки, а шо с речкой? Откуда вы таки узнали, шо это именно Вонючка?
– Речка-вонючка, уважаемый это не название, а нарицательное имя! Ну, согласитесь, как может называться любая река, которая протекает через город и служит стоком для всякой городской дряни? Только, вонючка! Ни тебе рибы, ни тебе чистого берега!
– А вы, уважаемый, откуда знаете?
– Когда я жил у прокуренном подъезде… – Семён Семёнович выдержал такую театральную паузу, что Беня только тихо позавидовал. – Шоб вы знали, был у меня один такой… Скажем так, посетитель. То ли с шестого этажа, то ли с пятого. Бегал тайком курить к моему окну и всё по телефону трындел с кем-то. За реку и рибу жаловался, мол, и карась не тот, и лещ ему шо карась, а сомы вообще из-за грязи вымерли. И шо если бы не бухал на рибалке, как нормальный мужик, то триста лет задалась бы ему рибалка ради рибы!
– А при чём тут волшебная кухня? – Фикус пытался понять, чем всё-таки руководствовались люди, когда решили променять тёплый солнечный балкон на девятом этаже, где он себя чувствовал себя как на курорте, на эту… убогую полку на деревенской кухне без естественного солнечного света.
– При том, уважаемый, при том самом… – именно на кухне, откуда ближе до звёзд и вид на лес, наши люди и озвучили желание. Причём как положено, чётко и громко. Наша человечка говорила, что устала от шумных соседей, у которых перфоратор заместо рук, и которым горло нужно шоб пьяные песни по ночам орать. Так и сказала своему человеку. Тебе то шо, ты на работе, а я тут у шуме писать не могу! Ну, и ещё она говорила, шо ей надо дом с удобствами у доме, а не скворечник в огороде. Правда, не знаю, что такое удобства у доме, но по голосу человечки, можно было понять, шо бегать по морозу по нужде, это печально. Особо громко она сказала, и шоб тырнет ей был! А то она без своего тырнету будет выть на Луну и дичать.
– И шо сбылось? – Беня был искренне удивлён.
– Таки да. Скажу за большее. Буквально через неделю, после того, как наши люди подробно описали какой дом хотят, им прилетело сообщение от знакомого знакомых. Ну, вы же, уважаемый, сами знаете, шо в нашем дворике, несмотря на достижения науки и техники, самым лучшим средством распространения информации считаются базарные сплетни.
– И шо так просто?
– Таки да. Вы же сами убедились, на своём опыте, шо наши люди немного того, больные на всю голову! Им ничего не стоит сорваться с насиженного места и всех за собой потащить… – Тут Семён Семёнович вполголоса выругался как биндюжник, – вот и сейчас так произошло. Люди восприняли предложение, как натуральный заманухис и рванули смотреть новую хату. Потом вечером рассказывали, шо увидели как хотели! Удобства в доме с тырнетом до кучи и речку. А потом радостно сообщили, шо нашему дворику грозит Великое переселение. Вам, уважаемый Беня, – обратился сансевьерия к фикусу, – ещё очень и очень повезло. А я видел, как мучились те же Свидетели Сельдерея со своими прихожанами, когда их просто у багажник пихнули, как какую-то ненужную коробку. Да и ряды наших банд знатно поредели. Вы, таки, слышали за то, что два Костяна не выжили после переезда?
– Таки, ой, – не сдержал удивления Беня, – а я-то думал, шо наши банды живучие!
– Не вы один так думали! Люди тоже думали, шо можно Костянов перевозить как попало! Это мягких и молчаливых жителей нашего дворика можно перевозить уложив штабелями у ящик, а мы, растения, живые! Нас нужно сразу расставлять у тёплое уютное место.
– А шо с мягкими жителями? Откуда они взялись? – Беня недоумённо развёл ветками, – ни одного мягкого не помню…
– Ой вэй, уважаемый, – с долей презрения протянул Семён Семёнович, – вы, таки, дольше всех живёте у дворике, а всех жителей не знаете! Я, между прочим, появился на целых полгода позже вас, и уже успел узнать и за сказочную историю любви Люси и Бонифация, и за Переезда Филипповича. И можно, сказать знаю за каждого мягкого жителя вплоть до того, из какого автомата с игрушками их вытащили, и почему их так назвали.
– Работа у вас такая, – буркнул под нос Беня, – и нечего хвастаться тем, шо вам сплетни интереснее за нашу жизнь.
Несмотря на занимательную беседу, фикус был явно обижен. Разговаривать с сансевиерией и чувствовать себя ущемлённым ему больше не хотелось. Он то думал, что Семён Семёнович окажется… нормальным растением! То есть будет слушать затаив дыхание Бенины рассказы. А этот, так сказать цветочный психотерапевт оказался тем ещё поцем с понтами!

Глава 5. Неделя потерь и мягкие жильцы
– А кто вам сказал, уважаемый, шо я таки хвастаюсь? – Неожиданно подал голос Семён Семёнович несколько дней спустя.
Беня от неожиданности вздрогнув верхними листиками, повернулся и огорошено уставился на вдруг заговорившего с ним сансевиерию. При всей своей мизантропии он был вежливым фикусом и, конечно, не упустил возможности ответить вопросом на вопрос.
– А вы за шо сейчас говорите?
– Как за шо? Вы же сами проявили интэрес за мягких жителей, – спокойным тоном заявил Семён Семёнович, – так вот, шоб вы знали, я не хвастаюсь. Может я не хотел знать за историю каждого мягкого жителя, но меня никто не спрашивал. Пока я жил на полке у кухне, вообще много чего слышал от людей. У меня сложилось впечатление, шо наши люди туда ходят как на переговорный пункт. Вот нет, шоб прийти, приготовить молча еду и уйти у комнату. Таки нет, приходят и часами балаболят! То за цены в магазинах, которые мне триста лет не упали, то за свои проблемы, то за своих мягких жителей!
Чем больше Семён Семёнович распалялся, тем больше вызывал в Бене противное чувство… сочувствия! Фикус и сам был в таком положении, когда люди выходили на балкон, якобы подышать свежим воздухом, а по факту просто выговориться. И никто ни разу не спросил: "Уважаемый, Бенджамин Натанович, а не угодно ли будет вам послушать за последние новости"?
Если бы Беня мог говорить человеческим языком он бы, конечно, ответил: "Не угодно! Полейте меня чистой водой с подкормкой, обновите грунт, оставьте меня в одиночестве на самом тёплом месте, а сами… валите подальше, шоб глаза мои вас не видели"!
Так что фикус понимал Семёна Семёновича как никто другой. С другой стороны, он ещё не успел познакомиться с мягкими жителями, поэтому не знал, что это за существа такие. Может они, вообще, бандерщики какие-то? Или того хуже малохольные с бледным видом и розовыми щёчками?
Конечно, ему было интересно узнать, как мягким жителям одесского дворика удалось выжить в коробке без еды и света, но… Проявлять молчаливый интерес и задавать вопросы, как говорят в Одессе это таки две большие разницы.
В его понимании, выжить в коробке без света и полива было за гранью фантастики. Но показывать своё неприкрытое любопытство фикус тоже не хотел, тем более перед кем? Перед Семёном Семёновичем! В представлении Бени это было самое худшее, что он мог себе позволить. По этой причине, чтобы не терять остатки гордости, он демонстративно стал шевелить верхними веточками, стараясь поймать как можно больше искусственного света. Он очень скучал по естественным солнечным лучам, но изменить ситуацию не мог. Лучше уж стоять на самой верхней полке в тёплой кухне и ловить скудное освещение, чем… Чем, томиться в тёмной коробке, как мягкие жители. Или торчать как Игоряны и Костяны на холодном подоконнике и ловить излишне яркие солнечные лучи. То ли дело, уютный утеплённый балкон, на который проникал рассеянный свет. В достаточного количестве, чтобы получить порцию ультрафиолета, и при этом не сжечь тонкие нежные листочки.
Беня настолько увлёкся ностальгическими воспоминаниями о тёплом балконе на девятом этаже, что совершенно забыл про стоящего рядом сансевиерию. Семён Семёнович это почувствовал, и хотел было обидеться. Но решил не слишком явно показывать свой скверный характер во всей красе новому вынужденному соседу по полке, поэтому поспешил ретироваться.
На нём тоже отразилось длительное пребывание в полном одиночестве на кухонной полке, куда его перенесли сразу из подъезда, где и поговорить было не с кем. И если бы ему пришлось выбирать меньшее из зол, то он был готов поддерживать приятельские отношения с Беней, чем с балаболкой Мелиссой Мятовной. И бесспорно, намного лучше, чем разговаривать самому с собой.
– Я дико извиняюсь, – поспешил реабилитироваться Семён Семёнович, – понимаю, шо переезд для всех нас это было что-то с чем-то… Наш дворик, и без того немногочисленный, не получил ничего приятного, кроме потерь…
– Про то, шо два Костяна не выдержали, это я понял, – нетерпеливо прервал Беня сансевиерию, слушать рассказ про гибель Костянов ещё раз он не хотел. – А шо ещё кто-то потерялся?
– Таки да, и таки нет, – поспешил пожаловаться Семён Семёнович, обрадовавшись тому, что Беня поддержал диалог, – Два Костяна безвозвратно преставились перед цветочным богом, а вот молодая поросль кинзы зависла, таки, в развитии. И поди узнай, выживут они или нет. И Свидетели Сельдерея, таки, заметно пожелтели. Поскольку они однолетние, тоже пока непонятно, то ли это временная сезонная депрессия, или таки да, они пришли к логическому концу своей грустной и короткой жизни.
– Уважаемый, если вы, таки хорошо грамотный, то скажите хоть за одну приятную новость. А то, знаете ли, я пока не понял, шо я с этого буду иметь? Беременную голову или порцию счастья, шо станет легче дышать?
– Хорошая новость? – Удивлённо вскинул верхний листочек Семён Семёнович, – вы мне определённо начинаете нравиться. Я вам шо радио по заявкам, шоб хорошие новости по заказу сочинять? Ну, если вы так хотите, вот вам новость со счастливым концом, наши братья из ларца одинаковых с панциря, ахатинки Пежо и Рено, прожив сутки в голоде радостно набросились на кабачок. Так шо скоро будет нам всем за счастье у виде порции подкормки из волшебного улиточного навоза!
– И всё?
– Шо всё?
– Это шо, все хорошие новости?
– Ну хотите, нате вам на тарэлочку ещё радостных новостей, банды Игорянов и Костянов, переехали на подоконник возле кровати. Так шо, криминальный район по естественному стечению обстоятельств стал самым удалённым. Можете спать и дышать спокойно.
– Вы шо, уважаемый, вчерашних газет с утра начитались? Игорянов и Костянов сразу на подоконник определили. Это новость уже как одесский анекдот. Приезжий не поймёт, а коренной одессит уже насмеялся! – Беня вяло помахал ветками. Был бы свежий ветерок из окна, он бы возмутился по полной программе.
– А шо вам таки не нравится? – Семён Семёнович понял, что они с фикусом одного поля ягоды, поэтому не придумал ничего лучше, чем накинуться на него со встречными вопросами. – Считаете шо мои новости не в тему? Свои расскажите! Я сам видел, как вы к нашей красотке Софочке свои листики подкатывали. Не хотите честно сказать, таки надумали жениться или так, погулять вышли?
– А вам какое дело, уважаемый, до моей личной жизни? – Такого поворота событий фикус не ожидал, поэтому перешёл в наступление, – или вы сами хотели к Софе подкатить, а она вас красиво отшила? – Беня тихонько и злорадно захихикал, – я таки наступил вам на любимую мозоль?
– Нате вам дулю. Не дождётесь! – Перешёл было на личности сансевьерия, но вовремя спохватился, – шоб вы знали, уважаемый, меня люди сами приставили к вам у качестве личного психотерапевта. Депрессия ваша наших людей доконала до ручки. Так шо лучше уже женитесь на Софе и не делайте усем нервы. А я… – Семён Семёнович мечтательно посмотрел в потолок, – подожду другую лялечку… Сам слышал недавно как люди говорили, шо у нашем дворике, а конкретно в нашем пентхаусе, катастрофически не хватает красоток! Не будем же мы, порядочные растения, женихаться с мягкими жителями. Не кошерно это.
– Кстати, вы так и не рассказали за мягких жителей, – Беня резко перевёл разговор на другую тему, – уже несколько раз заикнулись за них, а дальше… Глухо, как в танке. Или таки ждёте, шо я сам начну вопросы спрашивать? – И он повернул веточки так словно пытался заглянуть в самую душу сансевиерии.
– Ой вэй, а оно вам надо? – Семёну Семёновичу было неприятно признавать, что фикус так легко раскусил его хитрые планы.
Конечно же сансевьерия как порядочное растение ждал идеального момента, чтобы ошеломить своими познаниями о жизни мягких жителей. А вот так, отвечать на вопросы в лоб… Хотя, здесь Семён Семёнович понимал, что сам “напросился” – недооценил, что фикус в одесских разговорах уже не одну собаку съел.
– Та я вас умоляю, – Беня почувствовал своё превосходство в сложившейся ситуации, – не хотите говорить ну и больно надо! Лучше к Софочке загляну на огонёк, а там кто знает?
– Ой тьфу, на вас три раза! Тоже мне взяли манеру обижаться, – фыркнул Семён Семёнович, и глубоко вздохнув, наконец, начал рассказ, – шоб вы знали мода на мягких игрушек у нашем дворике пошла с Люси. Именно её наш человек принёс человечке у подарок в честь её приезда и начала их совместной жизни…
– Шо, типа свадебный подарок?
– Ну, типа того. Тока наша человечка говорила, шо колец ей не надо. Она их всё равно носить не будет. Вот наш человек и подарил ей мягкую игрушку. Сказал, шо купил Люсю, только потому шо она ему саму человечку напомнила. А потом, типа ради шутки, достал из автомата с игрушками Бонифация, то есть Боню. Так вот со сладкой парочки Люси и Бони началось заселение нашего дворика мягкими жильцами. К слову, наш человек тот еще… игроцало! Одно время чуть ли не каждый день таскал домой нового мягкого. Человечка уже шутить стала, шо у неё фантазия кончается каждому из них имя давать. Так шо первые мягкие обитатели с нормальными имена, а потом стали их называть как попало. Ну, как вам нравится имя Маугли для плюшевого быка?
– А почему Маугли? – Удивился Беня.
– О, теперь ловите ушами моих слов! – Семён Семёнович хитро подмигнул, – всё потому шо, человечка анекдот вспомнила про Маугли! Бежит Маугли по прерии, а за ним гонится разъярённый бык. Маугли некуда прятаться, он стаёт спиной к дереву и говорит быку: “Мы с тобой одной крови. Ты и я”. А на дереве сидели две макаки и всё видели. И вот одна макака говорит другой: “Я же говорила тебе, шо Маугли бык!” – На этих словах сансевиерия мелко затрясся от смеха.
– А до чего тут бык? – Непонимающе пожал ветками Беня.
– А при том, – обиделся Семён Семенович из-за того, что фикус не оценил по достоинству рассказанный соседом анекдот. – Вас шо не научили в цирке смеяться? Вот смотрю я на вас, уважаемый, и диву даюсь, с виду весь такой с понтом под зонтом, а на деле… Вам шо все шутки юмора объяснять надо? Вот и скажите, в чём мой интэрес рассказывать за мягких жителей?
– Вообще-то говоря, я спрашивал за то, кто они такие и как пережили переезд, – обиженно пробурчал Беня, – вас таки никто не просил посвящать меня во все интимные подробности и рассказывать за каждого в отдельности. Послушали бы сюда, поняли бы, шо меня интерэсовало только чем они там у коробке питались и как выжили без свежего воздуха и солнца…
– А, так вы за воздух спрашивали? – Воскликнул Семён Семёнович, – так на то, они и мягкие, шо им не надо ни воздуха, ни воды, ни света. Они могут вповалку спать. Их, вообще, можно наваливать полную кучу как кефаль у шаланду, а потом закручивать у бочку, как селёдку!
– И какой тогда гешефт люди получают от мягких жителей?
– Таки никакого, кроме повышения численности дворика за счёт количества! Ну, и ещё человечка говорит, шо мягкие жители ей дают вдохновение.
– А шо, вдохновения от нас, нормальных растений ей, таки мало?
– Похоже, таки да, мало… ещё не поняла, чудная на всю голову, шо жадность фраера губит!

Глава 6. Тихая свадьба Софочки и Бени… и дерзкий побег Пежо
– Ну, шо я вам могу сказать уважаемый, вы таки… накаркали! – Нехотя обратился Беня к Семёну Семёновичу, – мы с Софой таки решили попробовать немножечко семейного счастья.
– И шо ви хотите услышать за эту новость? – Чуть шевельнул листиками сансевьерия, – сказать, шо я за вас рад не могу. Уж очень мне запомнились наставления мудрого дяди Лёвы. Помню, говорил он ещё моему батюшке, когда я был маленьким отпочкованным отростком, запомни Сёмка…– Семён Семёнович внимательно посмотрел на фикуса, – вы же помните, шо у нашем роду традиция такая усех называть Сэмэнами?
– Вейзмир, не надо мине снова вливать в уши за вашу грустную семейную историю и вашу полную лишений жисть у подъезде! – Нетерпеливо прервал Беня цветочного психотерапевта.
– Ой вэй, даже не собирался! – Ловко парировал сансевьерия, – тока хотел поделиться с вами мудростью старого Льва Пальмовича Ливистона, с которым мне довелось жить рядом, когда я ещё был юным отростком при папенькином кусте. Так вот, Сёмка-баламут, часто говорил дядя Лёва, запомни моих слов и, таки никогда не женись на красотке, потому шо она тебя может бросить ради другого!
– А не красотка, шо бросить не может? – Удивлённо поднял ветки фикус.
– Вот и спросил за то же у престарелого Ливистона, – согласился Семён Семёнович, – на шо умудрённый годами дядя Лёва мене сказал, шо конечно, некрасивая тоже может бросить… но! И хрен с ней! – Листья сансевиерии задрожали от собственного смеха. Он был рад, что ему удалось так “красиво” подколоть Беню.
– Тьфу на вас, – буркнул в ответ Беня, – шоб вам такая жена попалась, шо вы быстро из язвительного неженатого растения стали мужем “с ограниченными возможностями"!
– Слышь, Бенджамин Натанович, может, вернёмся к тому шо это вы скоро женитесь и это вам грозит счастливая семейная жизнь с Софой. А мои браки пока в очень отдалённой перспективе.
Беня хотел было ответить сансевиерии от всей души, но… не успел! На полку рядом с ним внезапно поставили спатифиллум Софочку, его будущую жену. Ну, как жену… Решение о скорой свадьбе цветов приняли люди. Впрочем, договорной брак не был чем-то необычным в жизни одесского дворика домашних растений. Так что фикусу оставалось одно – попробовать жить вместе и навсегда забыть о своём курортном романе с юной однолетней гвоздичкой Фирочкой.
Помимо того, что люди в два человеческих лица решили поженить Беню и Софу, они ещё и приставили к молодожёнам Семёна Семёновича в качестве семейного психотерапевта. На тот случай если, вдруг по какой-то случайности молодые не сойдутся своими цветочными характерами, то он ещё и адвокатом по разводу может побыть на полставки. А поскольку места в новом одесском дворике в деревенском доме было не очень много, Бене, Софочке и Семёну Семёновичу выделили место в пентхаусе новой многоэтажки открытого шкафа.
Спатифиллум попала на свою верхнюю полку сразу после душа из пульверизатора. Её листочки были свежи и чисты.
– Наше вам, уважаемая София Ароидовна, несказанно рад, шо вы разбавили своей красотой этот холостяцкий уголок, – галантно поприветствовал новую жиличку цветочный психотерапевт, – смотрю на вас, а вы всё цветёте и пахнете!
– Ой вэй, Семён Семёнович, а вы таки хочете шоб я вяла и воняла? – Ловко парировала красотка спатифиллум.
– Вэйзмир, Софа, если вы таки, уже стали новобрачной, то может не стоит сразу отравлять жисть свободных соседей!
На самом деле сансевиерия был ошеломлён. Пока они переезжали вместе с Софочкой в одной коробке, она казалась милым застенчивым растением. Кто бы мог подумать, что за целомудренной внешностью скрывается… самая настоящая одесситка!
– Ша, Семён Семёнович, это я ещё не со всеми соседями познакомилась. Кстати, а кто из вас расскажет даме за свежие сплетни?
Софа внимательно посмотрела на своего новоиспечённого мужа и вынужденного соседа. Беня демонстративно отвернулся, мол, он выше всяких сплетен. Да и наблюдать за соседскими дрязгами намного интереснее, чем в них участвовать. Впрочем, и сама Софа, как добропорядочная одесситка, не питала иллюзий по поводу нового мужа, нервы не делает и уже хорошо! А то, что он молчаливый, может и к лучшему?
– Ну, дорогая София Ароидовна, шо я вам имею сказать за наших соседей…
Семён Семёнович удобнее умостился в своём цветочном горшке и приготовился к долгому монологу. Он очень надеялся, что красотка Софочка, окажется более благодарным слушателем, чем её муж фикус, с которым сансевиерия уже успел несколько раз не на шутку сцепиться языками.
– Шоб вы знали, уважаемая София Ароидовна… – сансевиерия основательно приготовился к разговору.
– Та можно просто Софа, без отчества, – прервала красотка Семёна Семёновича и скромно опустила листики.
– Так вот, шоб вы знали, Софочка, мы с вами оказались у самом пентхаусе этой многоэтажки. Если вы повернёте голову у право, то заметите, шо наш… Вдруг ставший многоэтажным дворик, охраняется не абы кем, а самим ростком яблока по имени Тыблоко! По секрету расскажу вам, шо это самое Тыблоко прорастили у своём контейнере братья из ларца, одинаковых с… морды лица, ахатинки Рено и Пежо. Как-то раз наши люди сунули этим всеядным тварям яблочные огрызки… И шо бы вы думали?
– Шо? – Не удержалась от вопроса Софочка.
– Эти звери сожрали усю мякоть, а косточку прорастили у своём волшебном улиточном навозе. Наши люди увидели росток, посадили его у горшок и… Вот полюбуйтесь на этот однолетний побег у всей красе! А потом как-то так само получилось, шо Тыблоко стал главным секьюрити нашего дворика. Этажом ниже под чутким покровительством Свидетелей Сельдерея разместились Мелисса Мятовна… Шоб вы знали, Софа, мадам Мелисса одна из долгожительниц нашего дворика. Она у нас просто несгибаемая оптимистка, которая уже несколько раз возрождалась в полноценный куст после обрэзки веток практически под корень. Рядом с нею капустный друг из далёкого Пекина. Он тоже мастак пускать корни. Представляете, дорогая, этот китайский товарищ пустил корни прямо у банке с водой, в которую его поставили шоб не завял. Ещё две квартиры на самых нижних этажах занимают чудом укоренившийся в этой тусовке кустик Руколы и семена Шалфея на проращивании. Под ними заселились «тусовки» Салата Айсберг и Кинзы, ещё один Свидетель Сельдерея, отрастивший три новых стебля и ахатининец Пежо…
– Внимание, внимание! Экстренное сообщение! – Послышался громогласный людской голос.
– Вот видите, – с ворчанием заметил Беня, – пока вы, уважаемый психотэрапевт… – фикус произнесёт слово “терапевт” с особенным нажимом, чётко проговаривая каждый слог, – пока вы тут льёте в уши моей жене свежие сплетни, во шо в мире творится! Катастрофа!
– Вейзмир, Беня, вот не думала, шо ваша депрессия даёт побочный эффэкт у виде сцен ревности, – с усмешкой заметила Софочка.
– Ой вэй, Софа, та было бы к кому ревновать, – с напускным равнодушием буркнул Беня и всё же бросил многозначительный взгляд в сторону Семёна Семёновича, – давайте таки послушаем шо же там произошло у людей. Потому шо лично мне со своей полки ничего не видно.
Троица из пентахуса прислушалась к людскому громкоговорителю:
– Внимание! Экстренное сообщение! Ахатинка Пежо совершил дерзкий побег и покушение на жизнь молодой поросли салата Айсберг. Благодаря оперативным действиям полиции дворика, нарушитель территории был обнаружен на месте преступления и присуждён к пожизненному домашнему аресту. С прискорбием сообщаем, что часть побегов салата была наглым образом съедена, а часть вытоптана единственной ногой улитки. Администрация дворика приложит все усилия для восстановления жизни и здоровья Салата. Важное примечание: ахатинка Рено на данный момент ведёт себя удовлетворительно и пределы контейнера ещё ни разу не покидал без необходимости. На сегодня это все экстренные новости.
– Не, ну как вам нравится такая наглость? Сбежать из контейнера и куда? Жрать юную поросль как не в себя! – Громко возмущался Беня от негодования тряся ветками так, что несколько листочков упали на полку.
– Может таки хватит, Беня, самому себе делать нервы? – Строгим голосом законной цветочной жены спросила Софа, – я таки выходила замуж за фикус с листьями, а не за лысого поца с голыми ветками!
– Ой вэй, Софа, – буркнул в ответ Беня, всё-таки прекращая трястись от злости, – тебя шо больше пугает? Угроза нападения беглой улитки, или мои таки листья?
– Ша, Беня! – Умерила спатифиллум пыл мужа, – как твою жену, меня таки волнует твоё здоровье. Так шо тяни молча свою подкормку из грунта, а то реально загнёшься. И шо мене потом делать? Снова искать нового мужа? Хотя, таки да за новое замужество я переживаю меньше, чем за сохранность твоей шевелюры!
– Кроме этого, Бенджамин Натанович, – подал голос Семён Семёнович, – с дерзкой улиткой нас разделяют два этажа. И Тыблоко у нас на охране… А бесстыжая улитка, скорее всего, поползёт на самый нижний этаж. Ну тот самый, хде сейчас поселили вторую тусовку Кинзы, разросшийся до братвы Базилик, куст Свидетелей Сельдерея и вторую ахатинку по имени Рено.
– Вот видишь, Беня, – философски заметила Софа, – можешь спать спокойно и не брать дурного у голову. Повальной эпидемии у нашем дворике пока таки замечено не было! – Удостоверившись, что фикус замолчал и перестал трястись, Софа повернулась к сансевиерии, – уважаемый наш психотерапевт, а вы знаете последние новости за наших мягких жителей?
– Таки да, дорогая Софа, знаю, – со всей важностью ответил сансевиерия, – наши мягкие жители пока ещё бомжуют у коробке. Ждут, пока достроят новый дом, человеки называют его "шкафом". Вот туда и переселят всех мягких. Пока ещё, таки неизвестно, хто и хде будет жить и с кем… хм… дружить. Известно только, шо Бонифаций и Люся, как самая крепкая супружеская пара нашего дворика, по-любому будут вместе!

Глава 7. Ещё одна… Нет, две недели потерь и пандемический налёт
– О, Софочка, дорогая, я вижу вы таки уже обзавелись свежим новым листиком?
Некоторое время спустя после переселения спатифиллума в пентхаус, начал ненавязчивую психотерапию Семён Семёнович. Он помнил про спецзадание от людей – незаметно следить за психическим здоровьем жильцов посредством привычной ночной цветочной болтовни обо всём и ни о чём.
– Таки да отрастила новый листик. Вам нравится? – Кокетливо спросила Софочка у сансенвиерии. – Хотя, стоит признать, шо при таком скудном освещении, это таки задача не из лёгких! Это вам, Семён Семёнович хорошо, вы таки жили у прокуренном подъезде, так шо вам не привыкать. А мне вот приходится довольствоваться этим ужасным горшком и светом этих двух… К слову не самых ярких лампочек на потолке.
– Дорогая Софочка, вы замечательно выглядите! – Не поскупился на комплимент цветочный психотерапевт. – Могу сказать даже больше, по сравнению с другими вы таки просто цаца!
– А шо с другими не так? – Отозвалась красотка не заметив подвоха.
Семён Семёнович только этого и ждал. Теперь он мог от всей души поделиться последними новостями и свежими сплетнями.
– Шоб вы знали, дорогая, прошлая неделя прошла у нашем дворике с потерями! – По внешнему виду всегда спокойного сансевиерии было непонятно, то ли он сожалеет о потерях, то ли… злорадствует.
– И шо случилось? – Вздрогнув веточками спросила Софа.
– Ой вэй, даже не знаю с чего начать, – Семён Семёнович сделал вид, что задумался. На самом деле он уже мысленно продумал о чём будет говорить, просто, как настоящий жилец одесского дворика, не смог отказать себе в удовольствии выдержать многозначительную паузу. – Ну, во-первых, погибли все ростки салата Айсберг. Вы таки помните за новость, что наш ахатин Пежо, каким-то образом умудрился открыть крышку контейнера и сбежал "на волю"? А точнее подался у ближайший ящик с ростками салата. Частично юная поросль салата была пренаглым образом, таки сожрана прожорливой улиткой. А остальная часть, таки была вытоптана единственной ногой ахатинки Пежо. Ой, видели бы вы как люди метушились над зеленью. Пробовали пересадить, минеральной подкормкой удобрить… Результат был шо в скороговорке. В общем, цапля чахла, цапля сохла, цапля сдохла. Вот и ростки, таки сдохли. Ну, это такое… Нас усех может догнать еврейское счастье!
– Вэйзмир, Сёма! Какое горе! – Не удержалась от эмоций Софочка, – или таки… это для нас радость?
– Ой, пока не знаю, Софа… может так на так? – Задумался Семён Семёнович, – может очередные цацки-пецки, а может таки и знак свыше, шо недобрая аура у этом доме в деревне! Потому как это не все потери за неделю.
– Сёма, вы на меня таки специально страху нагоняете?
– Ну, что вы, дорогая, так просто балаболю за новости. Сам пытаюсь разобраться, в том шо это было? Магнитные бури, или просто людское рукожопство во всей красе? Ну, посудите сами? Как они, эти наши люди, могут приличные растения выращивать, если у них даже всякая шушера, типа зелени дохнет по чём зря.
– Таки да, Сёма, это наводит на подозрения… – задумчиво проговорила спатифиллум. Ей очень не хотелось повторить судьбу ростков Айсберга.
– Вот как вам это нравится, Софа? – Не унимался сансевиерия, – ну ладно, по салату в прямом смысле Пежо прошёлся, а кинзе каюк это как? Просто под руку попалась или у людей совсем таки крыша потекла от радости, шо перехали в эту дыру?
– А шо с кинзой? Я о ней вообще первый раз слышу!
– А то, дорогая Софочка, шо из рассады кинзы, площадью двадцать на тридцать сантиметров, у этих лохов, которые наши люди, выжило всего два ростка. Или им, таки с кинзой, конкретно не везёт, потому шо это ихняя уже третья… Или даже четвёртая попытка вырастить зелень из семян. Или, таки семена им попадаются коцаные и не способные к росту? Или? В общем, двое спасённых ростков эти олухи пересадили у отдельный горшок в абсолютно новый грунт и теперь молятся на них шо те дураки!
– Семён Семёнович, уважаемый, ну как вам не стыдно делать бедному спатифиллуму нервы и когда? Перед самым сном! Хочете, чтобы дама всю ночь, таки от кошмаров мучилась?
– Кстати о птичках, Софа, – цветочный психотерапевт сделал вид, что не заметил замечания соседки, – а вы, таки случайно не замечали у себя на грунте такого белого непонятного и противного налёта? Вон ростки базилика уже от этого самого налёта получили большой гембель. То есть того, таки загнулись!
– Вэйзмир, Сёма, ну почему вы таки сейчас заговорили о таком тихом ужасе? Ну шо, нельзя было потерпеть до завтра? Или хотя бы до утра, когда люди проснутся!
– А шо их ждать? Вы лучше, Софочка, внимательно у своём грунте покопайтесь. И грунт Беньки, таки да, проверьте. Вы же всё-таки его жена.
– Беня, просыпайся! – Отчаянно замахала ветками спатифиллум, – кажется мы, таки поимели немножко проблем!
– Софа, откуда ты взяла манеру будить приличных растений ни свет ни заря? – Лениво потянулся веточками Беня, – шо и где у нас случилось?
– Бенджамин Натанович, уважаемый, – подключился к разговору Семён Семёнович, – у нас тут нарисовался неожиданный гармидер! На грунте у ростков Базилика выявился белый налёт. Так шо давайте, просыпайтесь и присоединяйтесь к нашему всеобщему гвалту! А то вы таки знаете, шо наши люди хорошо умеют делать только одно и это крутить дули горобцам. А не содержать у здравии целый дворик домашних растений у них мозгов не хватает.
Семён Семёнович, цветочный горшок которого стоял возле самой боковины шкафа, передал морзянкой сигнал бедствия. Снизу ему ответила Мелисса Мятовна. Тайно сговорившись, растения устроили настоящий переполох. Ну, как устроили – мысленно посылали гневные флюиды в сторону людей. Сами растения считали, что устроили настоящий кошмар и сумасшедший дом.
– Ой вэй, – кричала благими матом Мелисса Мятовна, – белый налёт душит, шо боюсь скоро помру молодой!
– Уберите паука Валеру, – кричали Свидетели Сельдерея, – этот босюк уже усе ветки потоптал, гад такой!
– Уберите белый налёт! Спасите, помогите!
Наверное, домашние растения, действительно очень громко возмущались и слали в уши людей сигнал SOS, поэтому эпидемия в виде белого налёта была быстро обнаружена.
Одесский дворик домашних растений вздохнул облегчённо, когда услышали последние новости, которые человечка громогласно вещала второму человеку:
– Представляешь, – говорила она, – руккола растёт медленно. А я-то надеялась, что в очередную лазанью пойдёт зелень из собственного "огорода". Вот такая селяви… Одни Свидетели Сельдерея, несмотря на пожелтевшие стебли, стабильно дают урожай. К слову, о белом налёте. Он появился почти у всех растений! Надо купить новый грунт и устроить плановый осмотр жителей цветочного дворика. Возможно, кому-то придётся делать срочную пересадку.
На следующий день, воспользовавшись отсутствием интернета, в связи с масштабными ремонтными работами в деревне, люди устроили глобальную пересадку. Первыми "подопытными" по обновлению грунта стали Свидетели Сельдерея. Остальные жильцы дворика выстроились в неровную очередь.
– Ну, шо, держите мой макинтош, – крикнул соседям Свидетель Сельдерея пока человеческие руки вынимали его из горшка вместе с корнем, – если шо… Сами знаете! Залабайте за меня Шопена так, шоб запомнилось!
– Ой, – вскрикнула человечка, – Тут же паучок Валера!
– Заметила? – Злорадно ухмыльнулся Свидетель Сельдерея, – вот теперь дыши носом и гони эту тварь на улицу, пока он мне усе побеги паутиной не задушил!
– Вот же ж, мерзость развели, – подал голос Семён Семёнович со своего места в очереди на приём, – Таки как вам это нравится? У них тут бродячие пауки табунами ходят, а они шо? Ничо себе не думают, в тырнетах разных сидят и не чешутся!
Следующей на операционный стол попала спатифиллум Софочка.
– Шо там с Софой? – Выглянул из-за листьев сансевиерии фикус Беня. – Вас уважаемый, тут не стояло! Без очереди тулитесь и обзор заграждаете? А там между прочим, моя законная супруга! И я, как муж, имею таки право знать правду!
– Вейзмир, Беня, вам таки лучше этого не видеть, – казалось, что Семён Семёнович ещё сильнее растопырил листья, мешая Бене заглядывать, – а то боюсь, шо вашему скоропалительному браку придёт логический конец!
– Шо там? – Встрепенулся фикус.
– Так, Беня, – выставил вперёд листики цветочный психотерапевт, – Ша, дышите носом! Вскрытие таки показало, шо наша скромняжка Софочка оказалось молодой матерью пяти прелестных дочерей. Ой, сомневаюсь, шо вы, Бенджамин Натанович, принимали таки участие у зачатии. Скорее всего это было до вас…
– Как ей наглости хватило? – Обескураженно вздохнул Беня, – а я-то думал, шо она ради меня листики распушила. А она шо? Скрыла таки свою многоплодную беременность пышными листьями… А вы? – Фикус со злостью посмотрел в сторону Семёна Семёновича, – вы таки всё знали и молчали у тряпочку!
– Та шо вы знаете о тайне психотерапии? – Успел крикнуть сансевиерия и… следующим попал на операционный стол
– Ой вэй, Софа, как ты могла, – вполголоса сокрушался Беня, – я, конечно, понимаю шо наш брак был с обоюдным гешефтом, но шоб скрывать детей? И зачем?
Тем временем плановые операции продолжались в штатном режиме. Беня наблюдал за следующими пациентами уже со своего места в пентхаусе, всем своим видом демонстрируя обиду. Он действительно, был обижен до глубины души. На Софу, за то, что скрыла беременность, и на Семёна Семёновича, за то, что он знал и ничего не сказал. А ведь Беня искренне считал Семёна Семёновича своим другом!
Следующими на операционный стол попали "банды" дворика: Игоряны, Костяны и Петунья. Было решено, что очередная пересадка станет для разросшейся Петунии инициацией в "банды", если, конечно, переживёт долгую зиму. А это было под очень большим вопросом.
Последней на операционный стол попала Мелисса Мятовна.
К слову о ней. Во время операции на Игорянах, обнаружилось, что не только Софочка хитрая женщина. Мелисса Мятовна оказалась ещё хитрее – она как кукушка уже в который раз подкинула очередного ребёнка соседям. Теперь досталось цитрусовым. В их длинном ящике спокойно выросла маленькая Мелисса. Вначале она ничем не отличалась от ростов Игорянов, поэтому и осталась незамеченной. Потом показала настоящую себя. Подброшенный ребёнок был временно пересажен в новый горшок из пластикового стаканчика.
Не исключено, что психотерапевт Семён Семёныч знал все тайны дворика, но как настоящий профессионал предпочёл соблюсти этический кодекс и сохранил полученную информацию в полной конфиденциальности. Если бы не случай с налётом, неизвестно, когда бы раскрылись все секреты.
Приплод Софы было решено сдать в детский сад, то есть, пересадить в отдельный горшок. А пока они будут получать усиленное зимнее питание с подкормкой. Поскольку приличного вместительного цветочного горшка под рукой не оказалось, в квартирном вопросе пришлось подвинуться секьюрити Тыблоку. Его пересадили в обрезанную пластиковую бутылку.
Гораздо больше беспокойства человекам и обитателям дворика доставлял Рено. Ещё несколько дней назад, он хоть и вяло, но ел и хорошо себя вёл во время водных процедур. А потом забился в раковину и перестал выходить, даже во время купания. Через несколько дней депрессивного состояния Рено тихо ушёл из жизни. А произошло это так: в один момент он залез в свою раковину и… забыл из неё вылезти. Его пытались реанимировать холодной и тёплой ванной в течение суток, но он упорно не подавал признаков жизни.
– И чего ему не хватило в его улиточной жизни? – рассуждали обитатели дворика. – Еда была всегда свежая и разнообразная, домик стоял в самом тёплом месте… К слову, ахатинка Пежо, живя в более скромном по размеру домике, росла… или, правильнее говорить росло? Ведь улитки гермафродиты! Словом, росло оно быстрее и вело себя шустрее. Чего только стоил побег из контейнера на грядку с ростками салата!
Обидно, досадно, но… ладно. Жители дворика домашних растений отнеслись к гибели Рено философски. Люди успокаивали себя тем, что сделали со своей стороны всё, что было возможно.
В общем, похоронили улитку в реке. Ну, как похоронили… Пришли скромной процессией в лице двух человек и бросили в воду раковину с замершим Рено. Может его рыбки съедят, тогда хоть для кого-то польза будет?
Что касается жителей, то в дворике появилось двое новеньких – пуансеттия Петюня и страшный мохнатый монстр.
Но это уже совершенно другая история.

Глава 8. История Кляксы. Как “наша” кошка оказалась "не нашей", а потом вернулась
– Так, хто у курсе, шо там с нашими новенькими жильцами? – Спросил у соседей по пентхаусу Семён Семёнович.
Ему было не по себе. Обычно именно он, пользуясь своим положением штатного дворового психотерапевта первым узнавал последние новости. А тут, вообще непонятно: новые жители, как бы есть, а новостей о них нет. Разве что имена известны. А как они разместились, как появились в дворике? Глухо как в танке!
– Это за каких новеньких вы говорите? – С недоумением спросила красотка-спатифиллум Софочка.
– Как за кого? – от удивления Семён Семёнович чуть не выпрыгнул из своего цветочного горшка, – конечно же за новое растение и пушистого монстра!
– Я слышала только, что новое растение пуансеттию назвали Петюня, – задумчиво глядя куда-то в сторону проговорила спатифиллум, – вот интересно какой он этот Петюня? Красивый? Высокий? Стройный?
После операции по пересадке почвы, в процессе которой выявилось, что у Софы есть дети, Беня продолжал обижаться и разговаривать через губу. Не сказать, что красотка сильно расстроилась невниманием со стороны цветочного мужа. В сложившейся ситуации её больше волновало отсутствие новых жильцов и, соответственно, потенциальных женихов. Хотя и это можно было пережить. Одиночество в личной жизни Софу не тяготило. А поболтать ни о чём можно было и с психотерапевтом–сансевиерией.
Вот, например, как было пять минут назад. Софа и Семён Семёнович мило перекинулись парой ни к чему не обязывающих фраз. А потом каждый из них отвернулся к своей стенке. Оставшись наедине с собой спатифиллум мечтала о сильных ветках будущего кавалера, а Сёмен Семёнович… Бог его знает о чём он думал! Может снова занимался любимым делом – самоанализом своих подростковых психологических травм полученных во время жизни в подъезде.
Гораздо больше беспокойства у Софочки вызывало то, что вместо того, чтобы пополнить ряды красавцами из хороших цветочных семей, люди зачем-то притащили во дворик странное существо. Она таких раньше никогда не видела и поэтому не знала чего от него (или от неё?) ждать.
Не успела красотка-спатифиллум с головой окунуться в мечты о высоких красавцах со стройными ветвями и пушистыми листьями, как… Перед нею на полке очутился монстр!
– Аааа, караул, хулиганы лезут! – Изо всех сил закричала Софочка.
Буквально через секунду, то ли услышав беззвучный крик красотки, то ли по другой причине, перед горшком красотки показалась огромная человеческая рука, которая… просто убрала страшилище с глаз долой.
– Слышь ты, чучело безымянное, – услышала Софа громкий голос человечки, – ещё раз к цветам залезешь я тебя по носу стукну и на фиг выгоню обратно на холод!
– Мя-я-а, – пискнуло чудище и уткнулось носом в миску на полу.
Спатифиллум с испугом посмотрела на своего мужа, фикуса Беню:
– И шо таки это было?
– А я шо знаю? – Буркнул он и обиженно отвернулся к стене.
– Шоб вы знали, дорогая Софочка, – с умным видом ответил за всех сансевиерия, – это и есть тот самый новый жилец, за которого я говорил. Это кошка!
– Вы хотите сказать, шо это чудовище теперь таки будет жить с нами? Рядом с приличными растениями? – Всё ещё с испугом уточнила она и прижала ветки к цветкам, – и оно будет постоянно лезть к нам и пугать? А если этот монстр цветами кормится, шо делать? Почему люди таки молча на это смотрят? – Продолжала возмущаться спатифиллум.
– Я вам не скажу за всех кошек… – спокойным тоном сказал Семён Семёнович, – но в нашем подъезде такие периодически появлялись и никто из растений не пострадал. Не берите у голову, дорогая соседка, в дома такие твари обычное явление. Правда, – признался шёпотом сансевиерия, – я знаю шо эти пушистые водятся в природе, но вот откуда они таки выползают, вот это мене неизвестно!
Семён Семёнович ещё долго разглагольствовал на тему существования котов в природе, но Софа уже его не слышала. Она с ужасом наблюдала как чёрный комок носится по их маленькому уютному дворику и залезает туда, куда… воспитанному цветку даже не пришло бы в голову залезть!
– Да, Иринка, привет! – Прервал голос человечки разглагольствования сансевиерии и наблюдения спатифиллума за непонятным существом, – да, устроила тут тыгыдык… Не-а, ещё хозяевам не говорили…
– Ша! – Вскрикнул Семён Семёнович, – человечка говорит. Может щаз все новости и узнаем.
Весь дворик домашних растений притих и прислушался к тому, что говорит один из людей.
– Ой, Иринка, ты не поверишь, – с улыбкой в голосе сказала человечка, – С котейкой получилась забавная история. Пошли мы с соседями прогуляться по берегу, пользуясь тем, что вечер, на удивление, был тёплый и безветренный. Шли мы шли, никого не трогали…
– Ха! Не трогали они, – вставил свои "пять копеек" Беня, – знаем мы вас таких не трогающих! Меня вон из тёплого балкона таки тронули. В машину, понимаешь как попало пихнули и повезли непонятно куда!
– Меня из подъезда тоже таки потрогали… ночью, втихаря! До сих пор с вами катаюсь, – поддержал фикуса Семён Семёнович.
– Цыц, оба! Хватит мене базар делать! – Приструнила всех Софочка, – сами не можете даме за последние новости рассказать, так хоть ловить ушами словей не мешайте! Мне таки интерэсно с какого перепугу человечка этого мохнатого монстра у дом притарабанила!
– Иринка, представляешь, – продолжала человечка, – Тут из кустов травы… Да-да, именно кустов травы! Потому что в моём понимании трава не может быть выше человеческого роста. А если выше, то это уже никакая не трава, а самый настоящий куст. Так вот из этих кустов травы нам под ноги выбежало два котёнка. Один из них, чёрненький, прям ко мне под пальто залез и сразу начал "тарахтеть". В смысле, мурлыкать. Естественно, мне его стало жалко и я понесла котёнка домой! Да-да, говори… конечно, слушаю тебя!
– Слушает она… – Снова буркнул Беня, – лучше бы держала фасон, а не искала приключения на жо…
– Фи, Беня! – Пристыдила пока ещё своего мужа Софочка, – я таки, думала, шо вы из приличной одесской семьи, а вы ругаетесь, шо портовый грузчик!
– Будешь тут приличным… – Беня демонстративно прервал фразу на полуслове и снова отвернулся в угол и… тоже прислушался к тому, что говорит человечка.
– Конечно, котейка так и пришла со мной домой, сидя за пазухой. Тут мы и разглядели, что это девочка. Пригрелась, наелась и пошла спать… конечно, на кровать. На следующее утро пушистая морда пошла гулять. Пару часов бродила по своим делам, потом вернулась домой поесть. И так несколько дней. За это время животинка показала себя с хорошей стороны. Мордой не крутила, ела грузинское блюдо "жричодали" и не выкаблучивалась как некоторые. Помнишь, я тебе рассказывала про папину шотландскую вислоухую? Ага, ту самую, которая на всю голову неадекватная, но зато стоит как пол машины. Этот приблудившийся котёнок, по крайней мере нигде не нагадил. Всё время просилась на улицу. Был, правда, один косяк с её стороны, попробовала покачаться на занавесках… Ну, за это сразу получила щелчок по носу и поняла, что такое у нас не прокатит… Что? Да никак не назвали… Соседи, ставшие свидетелями того, как кошка напросилась ко мне, предложили назвать Багирой, потому что она чёрная. А мне кажется, что Багира слишком серьёзная кличка для котёнка породы "деревенская смешанная", да ещё и в состоянии задохлика… Да, тебе тоже пока! Обязательно позвоню, расскажу как назвали!
Одесский дворик домашних растений притих. Некоторое время все сидели по своим горшкам в размышлениях о будущем.
– Эй, вы там наверху, – Крикнул с нижней полки Свидетель Сельдерея, – Не, ну как вам нравится новый закидон от людей?
– Это вы за кошку? – Спросил за всех жильцов пентхауса Семён Семёнович.
– Таки да! – Поддакнул Свидетель Сельдерея. К слову, последний выживший из многочисленной группы, – я вот думаю, таки начинать мне уже бить хвостом по полу? Или, таки нас окончательно решили усех порешить разом без второго слова?
– Шо совсем безрадостно у вас там унизу? – С едва уловимым участием в голосе спросил Семён Семёнович.
– Та да! Мы-то, пока жили на тёплом балконе, решили шо мы, Свидетели Сельдерея, вообще бессмертные! Оказалось три раза "ага". Очень даже смертные, точнее засыхающие. Таки, может это паук Валера пока сидел у нас у кустах понадгрызал стебли от голода в рамках темы урока "мелкие пакости"? Короче, мы тут себе беременную голову уже сделали по поводу переезда. Или наша человечка, таки не соблюла поливочный режим, или… Таки в этом месте феншуй недружелюбный?
– Шоб вы знали, уважаемый, я тоже думал в эту сторону. Шо я имею вам сказать, адаптация до нового места психологически сложный процесс! И многие приличные растения таки не прижились. Может моральная травма от переезда, а может просто подошёл к концу их срок жизни, ведь многие из жителей нашего дворика растений были однолетниками. Может быть, почувствовали приход зимы и… усё? То есть "мося всё!". Ну и ещё известно всем, что наша человечка растениевод малоопытный, много чего не понимает в этой жизни…
Свидетель Сельдерея затих. Жители пентхауса тоже задремали под тихое бормотание сансевиерии–психотерапевта о влиянии переезда на психику растений. По крайней мере до утра молчали все. Кто размышляя о новой жизни в совершенно новых условиях! Кто просто отдыхал в одиночестве.
Все думали, что кроме самого факта переезда им больше ничего не может грозить. А тут… Нате вам на тарелочку, получите и распишитесь – вот вам домашний террорист в лице… точнее, в морде. Наглой и кошачьей морде!
На следующее утро одесский дворик растений превратился в слух. Всё ждали новостей о новых жильцах. Конечно, присутствие кошки, которая могла исподтишка кого-то погрызть, волновало больше всего.
Новости не заставили себя долго ждать. На следующий день человечка снова позвонила загадочной "Иринке":
– Знаешь, – громко говорила она в трубку, – мы вчера поняли, что не хотим выгонять котейку! Она такая няшная! Мурчит на кровати и… хотя ещё по сути, котёнок, утром мышь принесла. Причём, как положено, демонстративно принесла в дом, показала и унесла обратно во двор… Может, поигралась и отпустила… А может и съела! Кто ж её знает? Ага… угу… А мы, со своей стороны, поняли, что пора говорить с хозяевами жилья. К моему величайшему счастью, муж взял на себя ответственность за серьёзный разговор. К нашему общему облегчению, хозяева дали "добро" на живность, при условии, что в случае порчи хозяйского имущества когтями или зубами, будем отвечать мы. В общем-то, это логично… ага! Точно! Ах, да, Иринка, мы придумали для неё кличку. Теперь она Клякса. Да, точно! Чёрная чернильная клякса на белом листе бумаги!
Несколько дней новость активно обсуждалась жильцами дворика растений.
– Ну, и шо вы таки имеете сказать за эту новость, соседи? – Подал голос снизу Свидетель Сельдерея, после того как человеческий громкоговоритель замолк.
– А шо мы можем сказать? – Снова за всех ответит Семён Семёнович. – Если бы у нас были руки… то… я бы с удовольствием подержался за горло человечки! Вот шоб так, добрым словом и пистолетом доходчиво объяснить, шо держать в одном дворике кошака и приличных растений нереально! Или мы усе загнёмся от кошачьих закидонов с подгрызенными листьями… Или эта тварь, на наше спокойствие, отравится… Кстати, среди нас же есть, надеюсь, растения, которые могут отравить монстра?
– А шо так можно? – Подала голос Софочка.
– А я шо доктор? – В привычной манере отвечать вопросом на вопрос проговорил сансесевиерия.
– Семён Семёнович, уважаемый, вы же таки психотерапевт! – Удивлённо подняла веточки Софа, – или вы так мягко хотите намекнуть, шо ваша психотерапия, таки не имеет отношения к медицине и вы, таки… Ой, не хотела каламбурить, так само вышло, – хихикнула в листик спатифиллум и выпалила, – и вы таки "липовая" сансевиерия с липовым дипломом психотерапевта?
– Вейзмир, Софа! – Громко воскликнул в сердцах Семён Семёнович – вы же интеллигентный спатифиллум. Таки как вам не стыдно говорить за такое вслух? И, вообще, дорогая, – добавил он вполголоса, – вам, таки не всё равно настоящий у меня диплом психотерапевта, или… Как вы сказали на всю Молдованку липовый? Вам то от моего диплома какой гешефт?
– Ша, Сёма! – Не выдержала красотка-спатифиллум, – мене таки реально нет дела до вашего образования. Если вы таки научились с липовым сертификатом находить клиентов, то… Вы таки, настоящий житель одесского дворика! Не как некоторые, – Софа с пренебрежением посмотрела на своего мужа фикуса Беню, который уже какой день подряд демонстративно и драматично всем своим видом изображал всю скорбь еврейского народа. – Я только немножко хотела спросить у вас вопрос, а шо нам делать с монстром? Как жить-то дальше?
– Та живите как хотите, Софа! – Отмахнулся листиком сансевиерия, – можно подумать у нашем дворике наличие мохнатого чудища таки самая большая проблема! У нас тут глобальный и повсеместный нефэншуй, а вы за пушистую тварюку варнякаете!
– Ой на вас, Семён Семёнович! – В тон сансевиерии махнула листиком Софочка, – все вы мужики одинаковые! Один вон… – спатифиллум махнула веткой в сторону Бени, – вселенскую печаль изображает… И вы туда же! Вот нет шоб успокоить соседку приятными тёплыми словами, пырскаете шо та пшикалка!
– А каких, Софа, тёплых словей вы, таки хотите услышать? Шо мы все тут заживём долго и счастливо? – Закипал цветочный психотерапевт, – Таки не будет здеся такого! Сами видите, шо с момэнта переезда усе наши дела идут по женской линии причём у поперёк! Сами посудите, если таки из Свидетелей Сельдерея остался один увечный боец, то куда уж нам надеяться? Загнёмся мы усе в этой деревне, как пить дать, загнёмся…
– Ой, Сёма, – назидательно заметила красотка-спатифиллум, – вот поэтому вам и не везёт таки с женщинами, шо не умеете вы с ними говорить! Вот сказали бы, мол, Софа, шо вам брать всякую дрянь у голову, у вас листья для животин ядовитые! Я бы успокоилась и молча продолжила бы свою безрадостную жизнь под этими бледными лампочками и, с вот этим вот… – Софа снова указала кончиком листа на фикус, – мрачным и депрессивным субъектом, который по нелепой случайности стал моим мужем!
– Ой, Софа…
Но словам сансевиерии не суждено было слететь с губ, потому что человечка снова начала говорить с загадочной невидимой "Иринкой":
– Иринка, помнишь, я тебе уже говорила о том, как у нас появилась Клякса… Ну, та кошка, которая пришла к нам сама. Обычная деревенская дворняжка со сломанным хвостом. Видно в бытность котёнком у неё были тяжёлые времена, поэтому и пошла искать лучшую жизнь. Ага… Вот такой и была Клякса, худосочный заморыш, с первого дня облюбовавший кровать. Так вот, Ирин, на днях был случай… Клякса в очередной раз увязалась со мной в магазин. На соседней улице, где обычно гуляет огромная собака, я усадила её в сумку и дальше она ехала, выглядывая оттуда как партизан из засады. Я тебе фотку отправила, как эта хитрая морда наблюдает за обстановкой с безопасного расстояния. Андрюхе тоже потом покажи, вместе посмеётесь!
Так вот, в тот день Клякса вырвалась из сумки и спряталась за чьим-то забором. Естественно, я не стала лезть за кошкой, решила, что заберу её домой на обратном пути. Шоб ты понимала на обратном пути… Ой не надо ржать в трубку и рассказывать как рассказы про одесский дворик отразились на моей речи… Да, именно так, шоб ты понимала, я увидела картину маслом как какая-то женщина зовёт нашу Кляксу "Чернушкой", а кошка её игнорирует и старается улизнуть.
Подхожу я, значит, ближе, кошка прыгает мне на руки и мурчит. А тут женщина подходит и рассказывает душещипательную историю о том, как они взяли двух котят для социальной адаптации своих детей с ограниченными возможностями. Чуть ли не со слезами на глазах говорит, как детишки любили котят. Потом она с детьми уехала на реабилитацию в санаторий, оставив живность на попечении мужа. Тот не уследил и чёрный котёнок сбежал.
И что мне оставалось делать? Устраивать разборки посреди деревенской улицы? Доказывать, что это наша кошка и она "сама пришла" к нам? Ну да! Я тоже подумала, что может, действительно, дети страдают. И тогда я буду злобной тёткой, укравшей у бедных обделённых здоровьем деток любимую животинку? Да, Ириш! Я так и сделала, молча передала детям нашу Кляксу, а сама в расстроенных чувствах пошла домой. Дома это всё рассказала мужу… Ой не надо ха-ха! Муж тоже "хахакал", какая я доверчивая, готовая всех животинок приютить и всем россказням! Но это ещё не вся история!
Некоторое время спустя Клякса вернулась к нам. Привычно прошла к пустым мискам и требовательно замяукала. Я дала ей корм как обычно. Что сейчас делает эта морда? У неё дома два состояния, или жрать или спать… Вот и день возращения Клякса наелась, так же как раньше прыгнула ко мне на кровать, свернулась калачиком на животе, подлезла под руки и замурчала. Шо значит дальше? С тех пор кошка не выходит из дома больше, чем на несколько часов по своим важным кошачьим делам, а потом возвращается к нам.
– Ну шо, поздравляю, таки вас с еврейским счастьем! – Злорадно ухмыльнулся Свидетель Сельдерея.
– И вам, молодой человек, того же самого по тому же месту! – В тон ему ответил Семён Семёнович.
Софочка, поняв, что от пушистого монстра никуда не деться только вздохнула и постаралась спрятаться за Беню. Решив, что если кошка вдруг и залезет к ним в пентхаус, то пусть первым сожрёт… депрессивный фикус. А уж она со своей красотой точно не пропадёт ни в одном одесском дворике!

Глава 9. Семён Семёнович и Циля, или Вот шо с цветами и людями делает любовь
– Вы таки слышали за новости, – обратился сансевиерия–психотерапевт к своим соседям по пентхаусу Бене и Софочке, – а наши-то люди тоже жениться собрались!
– Та вы шо? – Воскликнула красотка-спатифиллум, – И шо прям по-настоящему?
– Таки да, – подтвердил Семён Семёнович, – усё как у людей положено с какими-то бумажками. Слышал за разговор, шо хотели сделать это утихаря. Мол, пандемия бушует ля-ля-тополя гостей не пускають!
– Шо и у людей тоже белый налёт обнаружили? – Не удержалась от вопроса Софочка.
– Та не какая-то "королевская хворь" у них массово завелась.
– А это как? – Удивилась спатифиллум.
– Та я сам не до конца понял. Слышал за новости, шо друг у дружки какие-то короны ищут. Спрашивают, ну, шо нашли у тебя корону? Причём таки непонятно, хорошо шо нашли или, шо не нашли?
– Странные они человеки, – задумчиво протянула Софа.
– Ой и не говорите, дорогая, на усю голову! Так шо из-за этой самой "короны без короны", поедут наши люди по-тихому, где-то там распишутся и вернутся домой с официальной бумажкой о том, шо они таки уведомили государство, шо спят вместе!
– Вместе это как? Шо у одном горшке? – Всё веточки Софы выражали неподдельное изумление.
– Ну, у людей "вместе" означает "супружеское ложе"! – Многозначительно заметил Семён Семёнович, – если честно, не знаю, как они до этого докатились, но… Вы же знаете людей? У них усё по-другому! Не как у нормальных приличных растений!
– Вэйзмир, Сёма! Жить в одном горшке с другим растением? Это же таки неудобно! А если корни переплетутся? Шо делать?
– Ой вэй, дорогая Софочка, – философски заметил сансевиерия, – Таки даже не пытайтесь понять мотивацию людей! Они со всех с бзиком! Вот и сегодня. Слышите тишина? Люди таки собрались и поехали в какой-то загс! Причём, заметьте, дорогая, – многозначительно поднял вверх листик Семён Семёнович – громко сообщили, шо таки поехали без цветов и колец!
– А зачем им у этом самом загсе мы и… кольца? – Софа была обескуражена поведением людей. – Или вы говорите за какие-то другие цветы? Им шо нас всех мало? Да и с их рукожопством куда им ещё цветов? А кольца! Шо такое кольца и зачем они нужны?
– Ой вэй, ой вэй, – вздохнул сансевиерия, – про кольца я слышал, шо это атрибут, который нужен шоб показать другим людям, шо наши люди женатые! Даже не представляю, шо это и с чем это едят. Ну, или не едят? Слышал только, шо наша человечка говорила кому-то, шо ей золотых украшений у прошлой жизни хватило с головой, поэтому в этой новой жизни она ничего больше такого не хотит!
– Ой, Сёма! – Всплеснула листьями Софочка, – вот смотрю я на вас и… удивляюсь! И всё то вы слышите! И усё про всех знаете! Вот как это получается? Вроде бы как у одном дворике живём, а вы… Ну шо тот самый, ходячий… Ой, простите, стоячий на полке "яндекс" с ветками!
– А так это, Софа и получается, шо вам… – Семён Семёнович резко перешёл на шёпот, – из-за вашего ежедневного отношения выяснений с Беней некада слушать за дворовые новости!
– Может всё-таки выяснения отношений? – Задала наводящий вопрос красотка-спатифиллум.
– Вэйзмир, Софа! Может у других и выяснение отношений! Но у вас же с Беней… Заранее извиняюсь, шо правдой прямо в лоб тыкаю, получаются только отношения, основанные на постоянных выяснениях, хто, чего и как туды не куды сделал! И, как по вашему это назвать? Лично у меня, опираясь на мой богатый опыт в психотерапии на прокуренном подъездном подоконнике, таки напрашивается только одно определение, и это отношение выяснений!
– Сэмэн, – укоризненно покачала листьями Софа, – вы, таки хочете нарваться на правду о своей пэрсоне?
– Ой, Софа, вот тока не надо мине угрожать!
Не успели соседи по пентхаусу приготовиться к грандиозному скандалу, как вернулись люди. Причём не одни.
– Пап, проходи, располагайся! Чувствуй себя как дома! – Услышали растения громогласный голос человечки.
– А гитару куда? – Пробасил незнакомый человеческий голос.
– Да куда хочешь! – Снова послышался привычный голос человечки.
– Ну, шо я вам скажу, ребята молодожёны, – снова пробасил незнакомый голос, – щаз все руки помоем… Вы шампанское накатите, а папа бахнет рюмочки водочки и… как споёт!
– О, наш человек! – Отозвался внезапно Беня, – "шокает" как нормальный житель одесского дворика, водочку тяпает и, возможно, таки нас ждёт приятный вечер под песни… А не под ваше балабольство! – Фикус исподлобья посмотрел в сторону спевшихся жены и соседа,
– Ой вэй, Беня, – ехидно заметил сансевиерия Семён Семёнович, – а шо это у вас голос прорезался? Вам шо у качестве подкормки у грунт внезапно хорошее настроение попало?

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/uliya-rys-32488011/odesskiy-dvorik-ili-taynaya-zhizn-rasteniy-68999707/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.