Главная страница | Эротические романы | Его дерзкий трофей

Его дерзкий трофей
Мария Летова


Провинциальная студентка Диана едет в столицу, чтобы немного подзаработать, но неожиданно в её жизнь вламывается Егор Благов – красавец спортсмен, сердцеед и бабник, в которого она влюбилась раньше, чем поняла – он замечает всех женщин в радиусе сорока тысяч километров, кроме неё самой.#молодая, влюбленная, настоящая героиня





Мария Летова

Его дерзкий трофей



Глава 1

Диана

Москва встречает меня сумерками.

Горячий воздух перрона забирается под юбку, пока торопливо качу к выходу чемодан, желая поскорее выбраться из толпы.

Я крайне редко бываю в столице, у меня здесь кроме двоюродной сестры Кати знакомых нет, а с ней мы несколько лет не виделись. Катя ждёт меня на парковке в красном Ауди, цвет такой броский, что машину замечаю издалека.

Моя сестра – глубоко беременна. Ее белые волосы собраны в косичку, которая аккуратной змейкой лежит на груди, в то время как моя платиновая копна свободно болтается по ветру.

Катя порывается выбраться из машины мне навстречу, но я машу руками на бегу, веля оставаться на месте. Вдруг мы не сможем запихнуть ее обратно?

– Ого! – смеётся она, изумленно рассматривая мои длинные конечности. – Ты времени не теряла!

– Да… – смущаюсь, тыча пальчиком в её живот. – А ты арбуз проглотила?

– Это Алиса! – хохочет Катя.

Сама-то она такая, какой я всю жизнь мечтала быть: миниатюрная и очень хорошенькая. Во мне же метр восемьдесят сплошных углов и обтянутых кожей костей. Не знаю почему такая тощая, наверное гены, а рост – прощальный финт от без вести пропавшего отца, которого я в глаза никогда не видела.

Сев в машину, вижу в детском кресле на заднем сидении черноволосого и черноглазого карапуз, к которому Катя, воркуя, обращается:

– Глеб, познакомься. Это Диана…

Внимательные карие глаза концентрируются на мне. Сосредоточенно изучают, в то время как маленькие пухлые ручки мнут ухо плюшевого зайца.

Оборачиваюсь к малышу и доверительно спрашиваю:

– Показать тебе мой паспорт?

Катя смеётся, а Глеб продолжает меня разглядывать. Спокойный и внимательный, как детектор.

Всю дорогу мы с Катей болтаем о том, о сем.

У неё восьмой месяц беременности, именно поэтому она перестала справляться с сыном и предложила мне поработать у нее нянькой на летних каникулах. Прошлым летом я подрабатывала на заправке, слава Богу, в этом году мне повезло больше.

Ее сын с виду очень спокойный, но я склонна верить, что это обычное дело для всех детей – притворяться паиньками первые пять минут общения с незнакомцами, а дома они сбрасывают маски.

– Мне нужна помощь в течение дня, – говорит сестра, лавируя в потоке машин очень медленно и очень аккуратно. – И еще меня могут в любой момент в больницу забрать, а мой муж часто в командировках.

Киваю, пряча зевок.

– Мы живём за городом… – продолжает она. – Если захочешь в Москву, можешь брать мою машину…

– У меня нет водительских прав, – пожимаю плечом, разглядывая проносящийся мимо город.

– Ладно, придумаем что-нибудь, – отмахивается сестра. – …ой, извини…

Приклеенный к приборной панели телефон звонит, и она тычет на приём, стараясь не отвлекаться от дороги.

– Да?

– Привет, Пушистик… – стелется по салону бархатистый мужской голос.

– Черт… – тянет Катя, пытаясь отключить громкую связь и одновременно вести машину.

– Где ты? – летит ей в ответ.

– Еду домой, – морщится она, оставляя попытки локализовать разговор.

– Тогда я кладу трубку, – говорит мужчина. – Как мои дети?

– Соскучились… – улыбается сестра лобовому стеклу.

– А ты? – хрипловато требует он.

– И я…

– Вылетаем через сорок минут. Не засыпай.

На этом он отключается, а я краснею в темноте, до того этот простой разговор показался мне личным.

Кошусь на сестру, она глупо улыбается дороге.

Это выглядит так, будто она влюблена по уши, а я…

Я никогда не была влюблена по уши. Так выходит, что на меня обращают внимание не те парни, на которых обращаю внимание я. На меня клюют застенчивые и добропорядочные. Опыт показал, что мы с такими из разных тест. Даже дружбы не слепить, не то что страсти. Мама говорит это максимализм, и как раз таких разбирают ещё в школе, что не помогает мне смиряться.

Спустя два часа я гипнотизирую глазами свой чемодан, сложив на груди руки.

Я не жду что он со мной заговорит, просто я сказочная дура, и забыла ключ от замка дома, на тумбочке.

Что мне теперь делать?!

Повыв в потолок, опираюсь руками на подоконник и высовываюсь в окно.

Катя не шутила. Она действительно живет за городом.

Её дом – конструкция из дерева и стекла. Я ожидала чего-то в стиле рублёвской роскоши, судя по бриллианту, украшающему её безымянный палец, но, это место… особенное…

Дом внутри потрясающий: очень много панорамных окон. Рядом лес, и запах просто восхитительный – сосна и смола.

Для нашего общего удобства я буду жить в гостевой квартире над гаражом, и меня это крайне устраивает. Я бы не хотела мешаться в доме, все же я там посторонняя.

Дом погружен в темноту, только в коридоре на втором этаже горит свет.

Я не хочу беспокоить сестру, ведь она укладывает ребёнка спать, поэтому, пихнув злосчастный чемодан ногой, направляюсь в душ.

Моя временная квартира очень уютная. Здесь собственный санузел, домашний кинотеатр, квадратное окно под потолком и встроенный шкаф. Кровать впечатляющих размеров, в качестве разнообразия я могла бы спать и поперек нее, кроме того, на ней восемь подушек разных размеров.

В ванной есть стиральная машинка, гружу в неё своё бельё и футболку, понятия не имея, что делать с чемоданом. Конечно, можно сходить в дом и взять на кухне нож, а потом вспороть чемодан, но не настолько зла.

Пошарив в шкафу, нахожу три пары мужских кроссовок. Все разных цветов, и они совершенно точно для бега.

Повинуясь любопытству, переворачиваю один из них.

Сорок пятый.

Хм… впечатляет…

На полках есть одежда. Всё спортивное. Фирменные футболки, шорты и штаны. Целый ящик брендовых боксеров белого и чёрного цвета.

Какая избирательность.

Это два моих нелюбимых цвета, я предпочитаю что-нибудь поярче.

Закрываю ящик и решаю больше ничего не открывать. Очевидно, это вещи Катиного мужа. Сделаю вид, что никогда этих боксеров не видела.

Приняв душ, складываю излишек подушек в углу и забираюсь голая под одеяло, не забыв включить кондиционер и оставить в ванной свет. На секунду я загорелась идеей позаимствовать одну из футболок у “хозяина”, но потом передумала. Вдруг, какая-то из них его любимая…

Зажав в руке телефон, переползаю на самый центр гигантской кровати и натягиваю одеяло до самого подбородка. Надо мной окно, а за ним звёздная ночь. И оглушительная тишина вокруг.

Чувствую себя крошечной, как никогда. Всё из-за дурацкой кровати, я в ней просто потерялась. Такое ощущение, что всю это квартиру надстроили вокруг неё, иначе как ее вообще сюда затолкали?

Включив в наушники шум дождя, сама не замечаю, как засыпаю, свернувшись калачиком и накрывшись с головой.

Меня будит инстинкт.

С колотящимся сердцем распахиваю глаза под одеялом, почувствовав, как прогибается матрас за моей спиной.

Ноги отнимаются, воздух застревает в лёгких, лишая меня кислорода.

С коротким визгом скатываюсь с кровати безвольной кучей, окидывая взглядом комнату, в которой полутьма, только желтая полоска света из ванной пересекает пол.

Бросившись к выключателю на стене, по пути врезаюсь коленом в кресло. Пища от боли, хватаясь за ногу и оборачиваюсь, стряхивая с глаз волосы. И застываю, застигнутая врасплох изумленным вопросом:

– А ты, блин, кто такая?..

Моё сердце так колотится, что придерживаю рёбра рукой.

– Я-я-я?..  – хриплю.

– Ага, – летит мне из темноты.

Пячусь, прижавшись спиной к стене, не спуская глаз с рослого силуэта по ту сторону кровати. Он размеренно движется вдоль противоположной стены.

Господи, сколько в нём? Два метра?!

В комнате вспыхивает свет, и от неожиданности я щурюсь.

Пытаюсь прикрыть сразу всё. Сначала накрываю руками грудь, потом зону бикини, потом снова грудь, потом одной рукой грудь, а второй зону бикини. Всё это время я жадно рассматриваю стоящего напротив мужчину.

Он голый!

То есть, он абсолютно голый, но его пах ювелирно прикрыт смятым в кулаке полотенцем. Настолько ювелирно, что я вижу светлые волосы у него в паху.

Боже…

Я, черт возьми, голого мужчину в живую никогда не видела, и уже минуту не моргаю.

Просто не могу отвести глаз.

Они блуждают по его плечам, животу, ногам.

Чувствую, как внизу моего живота собирается тяжесть, и сглатываю.

Он совсем не грузный. Бедра узкие, а плечи широкие. Идеальный треугольник! Мышцы на руках, плечах, крупные кости, ключицы, длинные ноги. Дорожка светлых волос на животе и чуть-чуть на груди…

Множество рельефов и кубики пресса, включая его косые мышцы …

Поднимаю глаза к лицу незнакомца и наконец-то моргаю.

Красивый.

Точеные черты лица, искривленные в усмешке полные губы и прямой нос. Светлая щетина и коротко стриженные волосы на тон светлее.

На вид ему лет двадцать пять, а может я ошибаюсь…

– Так кто ты такая? – повторяет он свой вопрос

Рассматривает меня в ответ, удивленно вскинув брови.

– А ты кто такой? – спрашиваю его.

Его взгляд медленно скользит по моему голому телу. По ногам, рукам, животу.

«Ахаю» и поворачиваюсь спиной, смущенная.

Он хмыкает, а моя попа горит в ответ.

Поворачиваю голову и слежу за ним через плечо, откинув волосы за спину.

Снова «ахаю», потому что он небрежно бросает полотенце на кровать.

Жмурюсь, но увидела достаточно. Член взрослого мужчины я тоже никогда вживую не видела, и не думала, что это случится вот так!

Перед глазами встаёт цифра сорок пять. Сколько это в переводе на… на… язык эрекций?

Затравленно кошусь через плечо. Мой ночной гость роется в шкафу, демонстрируя свои крепкие мускулистые ягодицы.

Вот это задница…

Он выхватывает первые попавшиеся шорты и натягивает их на бёдра. Это определенно его одежда. Село идеально.

– Эй?.. – зовёт он, оборачиваясь.

Хлопаю глазами, отвечая:

– Чего тебе?..

Его губы расходятся в лёгкой улыбке.

– В тебе сколько? – спрашивает, запуская в меня футболкой.

Выбрасываю руку и ловлю её. Одеваюсь мгновенно, прикрывая свой пунцовый зад.

– Метр восемьдесят… один… – говорю, разводя руки в стороны и глядя на себя сверху вниз.

Футболка кошмарно мне не по размеру. Словно я надела на себя чехол от машины.

Где-то недалеко звонит телефон.

Я вижу на полу в центре комнаты чужой чемодан и большой кожаный рюкзак, из которого идёт звук. Мужчина идёт туда и садится на корточки, после чего роется в рюкзаке. Достав оттуда телефон и повернув ко мне голову, принимает звонок.

– Да? – говорит, повесив одну руку на колено.

Я мнусь на месте, сложив руки перед грудью. Его футболка доходит мне до середины бедра.

– Очень вовремя… – ворчит, глядя в моё лицо с прищуром.

Снова смущаюсь.

– Понял я, че вы орете?.. – морщится.

Его глаза голубые, как небо. Теперь я отчетливо это вижу.

Он кладёт трубку и засовывает телефон в карман шорт, низко сидящих на талии.

В панике увожу глаза к потолку, когда вновь смотрю на мужчину, его лицо полно иронии. Это меня отрезвляет.

– Кажется, вы…ээ…ты ошибся дверью, – говорю ему, прокашлявшись.

– Похоже на то… – усмехается, снова идя к шкафу.

Достав оттуда кроссовки, обувается.

Меня преследует ощущение, что это я его потеснила, в конце концов здесь его вещи, но выводы я оставляю при себе.

– Ты всегда голая спишь? – уточняет, подхватывая с пола рюкзак и закидывая его на плечо.

– Нет, а ты?..

Он поднимает чемодан и ставит его вертикально.

Он… уходит?

Разумеется, он уходит…

Как его зовут?..

– Частенько, – улыбается, еще раз осматривая меня с головы до ног. – Сколько тебе лет? – спрашивает вдруг.

– Мне… эммм… двадцать… – говорю и вижу разочарование в его глазах.

Я мгновенно теряюсь, а он бормочет:

– Ясно…

И что ему ясно?!

Закинув на плечо здоровенный чемодан, он удаляется вниз по лестнице.

Глава 2

Диана

Уже в шесть утра я лежу в центре огромной кровати полностью одетая и смотрю в потолок, сложив на груди руки.

Трудно одновременно спать и захлебываться слюной. Перед внутренним взором упорно маячит хозяйство ночного гостя в окружении золотистых волосков, и это убийственно меня волнует.

Я… возбуждена…

Сильное тело стоит перед глазами. Такое большое и крепкое. И эти самоуверенные повадки. Отсутствие стыда. Полное.

Наверное, этот нахал знает, что с девушкой делать…

Разумеется он знает. У него практика двадцать четыре на семь, уверена.

Смотрю на себя, опустив подбородок.

У меня был парень. Мне нравилось с ним целоваться и проводить время. Но я не хотела с ним секса. Не могла расслабиться и вообще, чувствовала себя рядом с ним неловкой грудой костей. Мои кости еще и тяжелые, я боялась Лёню задавить.

Вздохнув, снова смотрю в потолок.

Моё лицо, как я вся – сплошные углы. Нос, подбородок, скулы. Всё как будто специально подточили, чтобы я выглядела не милой и не нежной. И губы у меня тонковаты. Хотя бы глаза зелёные. В общем, я всё о себе знаю. Меня не назовешь сладкой конфеткой. Скорее уж зубочисткой.

Окно настежь открыто и по комнате гуляет свежий утренний ветерок, поглаживая голые ноги.

Прикрываю глаза и делаю глубокий вдох. Как же потрясающе здесь пахнет. Похоже, ближайшие два месяца мне суждено провести в лесу. Я не против. Это лучше, чем засаленный комбинезон и запах бензина в волосах.

Услышав, как за окном хлопнула крышка багажника, открываю глаза и поворачиваю голову.

Вслушиваюсь в шарканье ног о подъездную дорожку и встаю, направляясь к окну.

Внутренности делают двойное сальто, потому что внизу перед гаражом стоит чёрный спортивный мерседес, которого вчера тут не было, а рядом с ним…

– Вот черт… – шепчу, приходя в дикое волнение.

Сердце ускоряется.

Это он.

В потертых голубых джинсах с дырками на коленках, кедах и клетчатой рубашке поверх белой футболки.

Нещадно жую губу, сжимая и разжимая кулаки.

Я веду себя, как животное, ведь за его физическими данными не вижу личности. Хотя, если уж на чистоту, как личность он наглый и самоуверенный тип. С очень обаятельной улыбкой и хитрыми голубыми глазами.

Он идёт к водительской двери, и я начинаю паниковать, а когда люди паникуют, они делают всякие глупости.

– Ты её угоняешь?.. – выпаливаю, перегнувшись через подоконник и упершись в него ладонями.

Перекинув волосы через плечо, высовываюсь из окна.

Светловолосая голова внизу резко поворачивается ко мне.

Он за ночь еще сильнее зарос щетиной, но совершенно не помялся. Сейчас он кажется мне старше. Возможно, ему побольше, чем двадцать пять?..

Кажется, ему ближе к тридцати…

Ужасно в том смысле, что он взрослый мужчина. А я не очень-то тяну на взрослую женщину…

– Не вывались, – бросает мужчина, открывая дверь и собираясь сесть в машину.

– Это твоя комната?.. – спрашиваю его. – Зачем тебе столько подушек?

Он явно не собирался со мной болтать. Скривив губы в усмешке, отвечает:

– Голодное детство.

Вцепившись в оконную раму пальцами, с колотящимся сердцем говорю:

– Мне… нужна помощь…

Он выпрямляется и смотрит на меня пристально. Спрашивает, положив руку на дверь машины:

– Какая?

– С моим… чемоданом… – мотаю головой себе за спину.

– И что с ним? – уточняет, не спеша бросаться мне на помощь.

– Не могу его открыть…

Он задумчиво молчит, а я напрягаюсь.

– Слушай, – говорит наконец-то, направив на меня прямой острый взгляд. – Мы с тобой не с того начали.

– Да?.. – спрашиваю тупо.

По-моему, мы начали невероятно…

– Да, – твердо заявляет он. – Я Егор. Это дом моего старшего брата.

Егор…

Это всё, что я услышала.

– Я Диана…

– Я знаю, кто ты, – кивает он. – Если тебе правда, нужна помощь, я помогу. Что-то большее меня не интересует.

– О… – хлопаю я глазами.

Я ничего такого не предлагала… сама не знаю, чего я хотела. Какая глупость. Разумеется, я его не интересую. У меня довольно скромное очарование и ещё меньшая сексуальность.

Он посматривает на часы, намекая на то, что мне нужно соображать быстрее.

Тут и соображать нечего, решаю больше его не задерживать.

– Ты меня тоже не интересуешь, – сообщаю поспешно, засовываясь в окно.

– Серьёзно? – усмехается, глядя на меня с лукавой улыбкой.

– Да, – киваю высокомерно и добавляю, ухватившись за ручку. – Я предпочитаю тонкие руки и прокачанные мозги… ну ты понял…

Господи, что я несу?

– А-а-а… то есть всё то, чего во мне нет?

– Вроде того.

Егор качает головой, глядя на свои кеды. Потом поднимает её и смотрит на меня с ленцой.

Облизываю губы. Его улыбка – это то, чего мне не следовала видеть.

– Так что у тебя там за беда? – спрашивает, закрывая водительскую дверь и кладя руки на бёдра.

– Можешь подняться… – говорю тихо.

Молнией несусь к зеркалу и прохожусь расчёской по волосам. Замираю, глядя на своё отражение. Лицо у меня взволнованное, что соответствует состоянию моей души. Я кошмарно взволнована.

На лестнице уже слышны шаги.

Ещё раз смотрю на себя и, плюнув на всё, иду открывать. Я не смогу его чем-то удивить. Он уже и так, всё видел. И сзади, и спереди.

Открываю дверь и высовываю голову на улицу.

Егор… бодро перепрыгивает через две ступеньки, глядя себе под ноги.

Пялюсь на него, пока он не видит.

Для своего роста он очень скоординирован, и это волнует.

Когда наши глаза встречаются, он весело улыбается. Опять. А я испытываю головокружение и прячу взгляд. Отхожу в сторону, пропуская его в квартиру и остро чувствуя разницу в нашем росте.

Подняв голову, смотрю на него снизу вверх.

Моя макушка на уровне его подбородка. И это не говоря о разнице в наших пропорциях!

Женщины после него вообще выживают?

Низ живота оживает. Чувственно тревожит мою женственность, черт возьми.

Егор замирает на пороге, глядя на меня. Я тону в его глазах, а он уже не улыбается. Просто изучает мое лицо.

Что он думает о нём? Ему… нравится?

Краснею.

От него потрясающе пахнет. Морским бризом. Вокруг его глаз маленькие морщинки. И в уголках губ тоже. Это от улыбок.

– Не красней, – говорит сурово. – Давай, показывай.

Ему так не терпится уйти?

Упрямо сжимаю губы, мотнув головой на чемодан, который бесполезно лежит посреди комнаты:

– Ключ дома забыла.

Он кивает и идёт к нему. Помедлив, трогаюсь следом.

Егор опускается на колени и подхватывает длинными загорелыми пальцами замок. Полминуты задумчиво изучает собачку и язычок. Встаёт и размеренно идет к встроенному в стену шкафу, обойдя меня стороной.

Поворачиваю голову, наблюдая.

Он открывает дальнюю створку и достает оттуда большой короб с инструментами.

Теперь у меня не осталось никаких сомнений в том, что эта квартира – его личные апартаменты в доме Кати.

Наблюдаю за ним молча, сложив на груди руки.

Он ставит короб на кровать так, будто тот ничего не весит. Открывает и без раздумий берет маленькую отвертку. Снова опускается на колени и начинает ковырять ею замок.

Сажусь на кровать рядом с ящиком, сложив руки на коленях и скрестив лодыжки.

Меня бросает в жар и жилка на шее пульсирует, потому что густые светлые волоски на его предплечьях такого же оттенка, как и те, что находятся у него в трусах.

– Плоскогубцы… – просит Егор, протягивая мне руку, и терпеливо ждёт, посмотрев мне в лицо.

Тут же ныряю в ящик и перебираю инструменты.

Достаю плоскогубцы и заглядываю в голубые глаза. Они серьёзнее некуда.

Сердце колотится.

Смотрю на него также серьезно, вручая инструмент, но, когда Егор уже готов коснуться его ладонью, отдергиваю руку.

Его пальцы хватают воздух, а я хихикаю.

– Тебе точно двадцать? – вздыхает он, опуская руку.

– Да, а тебе сколько, пятьдесят? – радуюсь я, нажимая на пластиковые ручки и делая в его адрес кусательные движения.

Он улыбается.

– С твоей двадцаткой – да, – говорит Егор, снова протягивая руку.

Ему тридцать…

Смотрю на его раскрытую ладонь и протягиваю свободную руку. Прохожусь по ней кончиками пальцев, едва касаясь.

Начиная от кожаного шнурка на запястье и заканчивая подушечкой среднего пальца.

Егор отдергивает руку, а я поднимаю на него глаза.

Кожа на его ладони загрубевшая.

Он не белоручка. Нет…

Его лицо мрачнеет. Черты лица становятся грубее и острее, а взгляд заставляет меня напрячься.

– Ты точно с ребёнком приехала сидеть? – прохладно спрашивает он.

Это как ушат ледяной воды, который попал прямо мне под кожу.

Суетливо встаю и шепчу:

– Извини…

Затолкнув телефон в карман юбки, иду к двери, не оборачиваясь.

Быстро надеваю сандалии и ухожу, сдавленно пробормотав:

– Спасибо…

Глава 3

Егор

Провожаю девицу взглядом и спокойно возвращаюсь к делу.

Я улыбаюсь?

Похоже на то.

Потираю ладонь о бедро и снова смотрю на опустевший дверной проем.

Что, блин, за явление?!

Лицо у неё конечно своеобразное. Можно и порезаться. Нос как наконечник у стрелы. Точно. И подбородок тоже. Забавно. Глаза красивые, пожалуй. Серо-зелёные, а соски у неё бледно-розовые, как и губы. Я её сиськи даже сиськами назвать не могу. Это уж скорее грудки. Маленькие и округлые.

Ладно, проехали.

Цепляю плоскогубцами ушко бегунка, отгибаю его на миллиметр и достаю язычок.

Готово.

Встаю, разминая шею, и возвращаю инструменты в коробку.

Куда она помчалась? В доме еще все спят, даже Глебыч.

Я же ее не прогонял. Она мне не мешала.

Перегнул?

Ну, может и так.

Поставил малявку на место. Не хочу её руку на своем члене в следующий раз ловить. Я и отреагировать могу. Но я сюда отдыхать приезжаю, а не от юных девственниц с тощими упругими задницами отбиваться. Я уже не в том возрасте. В следующем году тридцатник стукнет.

Подхватываю короб и тащу его на место. Дверца шкафа давно шатается, поэтому, сжав булки, снова берусь за отвёртку.

Я давно хотел подтянуть саморезы, но не был здесь пару недель. У нас четвертьфинал Кубка, осталось четыре игры. Самых напряженных. И после этого я отправлюсь в отпуск. Недели на три минимум. Просто отдохнуть. Я забыл, когда последний раз трах*лся. А если и трах*лся, думал о следующей игре.

Это был тяжелый сезон. Мы взяли кубок Евролиги. Впервые за четыре года. Теперь ещё возьмём родную лигу.

Мне вообще по жизни везёт. Я ещё в универе понял, что хочу играть в баскетбол, так что больше ни на что не отвлекался. То есть, на всё остальное я просто забил. Попал в ЦСКА в двадцать четыре, и сразу в основной состав. Ну так я очень хорош, что поделать.

Единственное что меня периодически бесит – это то, что мой старший брат теперь президент Клуба.

Он как наседка, а два сезона назад взял и продал меня в Америку на год. Его аргументы – команда должна постоянно обновляться, и если я сейчас не свалю, через два года ему придется меня убрать с концами. Может и так, но можно было хотя бы посоветоваться?

Паша все лучше всех знает.

Поэтому я отпахал год на другом континенте. Погрузился в другую школу и нахватался нового опыта. Этот трансфер вообще из ряда вон, я не знаю, как он его умудрился организовать. И по деньгам выгодный и по положению. В этом сезоне я вернулся в ЦСКА как новичок. Ну не прелесть ли?

В кармане звонит телефон. Подкинув в воздухе отвёртку, принимаю звонок.

– Привет, рыжая, – приветствую дорогую собеседницу.

– Прилетел? – спрашивает Света официально.

– Как всегда, – салютую я.

– Я… сегодня вечером свободна… – независимо сообщает она, будто проверяет записи в ежедневнике.

Очень  заманчиво конечно.

– Давай не сегодня, – говорю ей. – Я вымотался. Сутки на ногах.

– Ну… как хочешь… – отзывается тут же.

Усмехаюсь.

Света в своём репертуаре. "Независимая тигрица".

– У меня завтра игра, – говорю ей. – После неё пользуйся мной, как хочешь.

– Тогда до завтра.

– Ага, – хмыкаю и кладу трубку.

Света – потрясающая женщина.

Шикарная.

Мы с ней уже три месяца занимаемся свободным сексом.

Как-то вёз её домой с одной тусовки, она захотела, а я тем более. Кто от такого откажется? Точно не я. Свободный секс тоже ее идея. Не то чтобы я собирался направо и налево трах*ться, у меня все таки один член и я его оберегаю от одноразового бессмысленного траха. Ладно, в последнее время оберегаю. Я не плейбой. Не совсем. Ладно. Я такой. Но сейчас мне её прелестей выше крыши хватает. Хочет она свободный секс, пусть будет свободный. В её дела я не лезу. О нас с ней как будто никто не знает. Это тоже ее идея. Это нелепый идиотизм, но я и тут уступил, потому что мне в основном пофиг будет о нас кто-то знать или нет.

По идее, нам можно было бы перейти на следующий этап, но что-то не переходится.

Она всегда держит дистанцию, всегда демонстрирует независимость, никогда не остаётся на ночь и никогда не говорит напрямую чего ей от меня нужно.

Я не хочу играть в эту игру.

Сейчас мне не до этого.

Если ей что-то нужно пусть скажет и возьмёт это. Я открыт для любых предложений, особенно после того, как сезон закончится. Мы могли бы вместе полететь на отдых. Наверное.

На телефоне срабатывает будильник, и я его отключаю, проехавшись пальцем по экрану.

Пора домой. Выспаться. Всю неделю выездные игры, нужно было сразу в Москву ехать, Паша попросил его до дома подкинуть. Тем более, сюда от аэропорт десять минут езды. Мой брат ещё тот стратег.

Мой лайтовый чердачок теперь занят этой Дианой, иначе я бы заснул прямо здесь. Я, между прочим, эту кровать сам собрал и укомплектовал.

Надолго она там приехала? Откуда она вообще?

Выхожу за дверь и спускаюсь по металлической лестнице. Осматриваюсь, но нигде не вижу длинноногого силуэта.

Диана.

Красивое имя. И девушка ничего. На одуванчик похожа. Такая же белая и пушистая. И зелёная.

Оглядываюсь ещё раз, задержавшись у водительской двери своего “Мерседеса”.

Вокруг птички поют, а в остальном тишина и утренняя прохлада.

Открываю дверь и сажусь в машину. Завожу мотор и включаю кондиционер на полную мощность, чтобы не уснуть по дороге.

Смотрю в зеркала.

Никого.

Глава 4

Диана

Сидящий рядом со мной Глеб тычет пальчиком во все подряд кнопки своей развивающей музыкальной игрушки, и в замкнутом пространстве машины эти звуки немного сводят с ума.

Мы уже послушали, как мычит корова, и как поёт петух. Волчий вой особенно убийственный, а лошадиное ржание заставило меня поморщиться.

Постукивая ногой по резиновому коврику, рассматриваю картинки за окном. Мы только что въехали в город, и я с нетерпение жду достопримечательностей.

– Диана, забери, пожалуйста, у него эту херь, – сдержанно просит Катин муж, пнув меня взглядом через зеркало заднего вида.

Не думаю, что это хорошая идея.

Глеб из тех парней, которые никому ничего просто так не отдают.

– Паш, он раскапризничается, – возмущается моя сестра, которая сидит на переднем сидении рядом с супругом, сложив руки на огромном животе.

– Нафиг ты вообще брала эту шарманку? – спрашивает он, постукивая пальцами по рулю.

– Чтобы тебя позлить… – миролюбиво сообщает Катя.

Они переглядываются, и мужчина бросает:

– И я о том же.

Катин муж – это высокий красивый брюнет с цепкими карими глазами. Его волосы острижены под короткий ёжик, физическую форму можно назвать потрясающей. Сейчас на нём костюм и галстук. Он старше Кати… КАтёнка, так он её называет. Он старше её на семь лет. Ещё… он очень похож на брата, который не выходит из моей головы. Только его брат блондин, и глаза у него голубые, этот контраст между ними поразительный.

Вчера я узнала, что Егор – профессиональный баскетболист.

Он играет за столичный ЦСКА. Он первый номер, разыгрывающий защитник. Я в трепете и восторге, ведь люблю этот спорт! В юности я играла за школьную команду, но мне всегда не хватало таланта, в отличии от Егора Благова, а его брат, к моему шоку, оказался президентом клуба!

От всей этой информации у меня слегка взрывается голова.

Под утиный гогот смотрю на проносящееся за окном шоссе. Достаю из висящей через плечо сумки зеркальце и рассматриваю себя, спрятавшись за подголовник водительского сидения.

Мы едем на четвертьфинальную игру, я в предвкушении. В жизни не бывала на профессиональных матчах по чему-нибудь.

Захлопываю зеркальце и вся сжимаюсь, чтобы не лопнуть от нетерпения.

Я целый час решала, что надеть. Половина моих вещей – это летние комбинезоны. Я люблю комбинезоны. Но сегодня я выбрала свободный сарафан под горло с открытыми плечами и принтом в виде розовых пионов. На мне нет лифчика, но с моей грудью это не беда. Волосы распущены, а голову венчает фанатская кепка ЦСКА, надетая козырьком назад.

Пока Павел помогает Кате выйти из машины, я достаю Глеба из его кресла, крутя головой по сторонам. Здесь полно людей, много фанатской символики. Прежде чем двинуться внутрь спортивного комплекса, Павел забирает у меня сына и протягивает руку жене.

Семеню за ними, фиксируя всё, что меня окружает – людей, звуки, атмосферу.

Наши места в первом ряду, и я в восторге.

Со всех сторон окружают трибуны, которые полностью заполнены.

Под потолком софиты. Из динамиков грохочет музыка, на огромных экранах бегут информационные строки и видеоролики. Куча телевизионной техники фиксирует происходящее. Вдоль кромки поля разместились фотографы. Все жужжит, а игроки обеих команд разминаются.

Перевожу взгляд на площадку. Отсюда она вся как на ладони.

Мои глаза бегают по головам, в поисках конкретной.

Егор приседает с мячом и высоко выпрыгивает вверх. Его тело мощное и гибкое. Движения резкие и размашистые.

Слежу за ним неотрывно.

Он болтает с двухметровым чернокожим парнем, у которого прическа напоминает ананас, и небрежно заправляет майку в шорты.

Форма ему идет.

На его бицепсах то и дело напрягаются мышцы. В форме этой его задница отпад.

Егор улыбается.

Может быть, после игры я возьму у него автограф?

Просто ужасная идея…

Но, если я хочу напроситься на очередную порцию унижений, мне придётся проявить инициативу…

Игроки, тем временем, по очереди отрабатывают броски.

Мой армеец забивает трёхочковый с первой попытки и даёт пять соседу.

–…господи, ну и толкучка сегодня… – раздаётся над головой звонкий женский голос, а обзор на секунду загораживают стройные округлые бёдра.

Сидящая рядом Катя вскидывает голову и улыбается так открыто, что солнце могло бы померкнуть.

– Привеееет! – пищит она, протягивая руки, а я вдыхаю сногсшибательный парфюм, поднимая глаза.

Великолепная рыжая красотка появляется в поле моего зрения. Катя представляет её как Свету. На ней короткое облегающее красное платье и восьмисантиметровые шпильки. Черты лица мягкие и женственные, волосы волнистые и ухоженные. Натужно улыбаюсь и двигаюсь в сторону, уступая ей место рядом с сестрой, потому что они принимаются болтать без умолку.

Рядом с этой женщиной мои пионы и бейсболка мгновенно дешевеют, плюс ко всему замечаю, как Егор бросает на нас взгляд.

Он смотрел не на меня, уверена, и это, черт возьми, ножом режет по сердцу. Наверное, меня он даже не заметил рядом с… ней…

Кажется, я эту Свету ненавижу, хоть мне и стыдно!

Мрачно наблюдаю за площадкой, сложив руки на груди.

Мне с трудом удаётся держать спину прямо и не кукожиться, но, как только раздается свисток, я полностью погружаюсь в игру, пытаясь восстановить похороненное настроение.

Это восторг.

Движения этих парней такие быстрые, такие отлаженные. Тренер носится вдоль линии аута, размахивая руками и подавая какие-то сигналы. Каждый забитый мяч встречают громкими овациями, и я тоже вскакиваю! Усидеть невозможно!

Егор… он как ураган.

Он очень быстрый.

Несколько раз вздрагиваю, потому что он два раза упал и один раз получил локтем по носу.

Видеть так близко как теснит и толкает друг друга орава огромных мужчин очень волнительно.

Егор несколько раз прорывался к кольцу и забил четыре мяча! Его рост метр восемьдесят семь, он более маневренный, чем эти двухметровые лбы и более подвижный, поэтому им сложно остановить его атаки. Ещё у него превосходная техника.

ЦСКА побеждает со счетом 96:80.

Внутри меня взрывается невероятный заряд бодрости, хочется прыгать на месте и махать кулаками! Кричать!

После окончания матча всё сливается в один большой водоворот и какофонию. Я теряю Егора из вида за спинами толпящихля людей. Вытягиваю шею, пытаясь отыскать его вновь, но нигде не вижу.

От этого мой запал дрожит! Гаснет! Ведь я почти решилась с ним заговорить не смотря ни на что…

Глава 5

Егор

Игнорируя окружающий меня галдёж, выхожу из общего душа, обмотав бедра полотенцем. В коленном суставе ощущаю знакомую боль, которая неприятно и назойливо фонит.

Морщусь, прихрамывая.

Бл*ть.

Это травма моя старая заклятая подружка. Даю голову на отсечение, дождь пойдёт. Мне тридцати нет, а я как метеостанция. Плечо тоже ломит. Это привет из Америки. Я уже так привык к разным видам боли, что и внимания не обращаю.

Положив ладонь на ключицу, разминаю на ходу сустав.

В раздевалке целая батарея голых болтов и волосатых задниц всех цветов кожи. У стены, сложив руки на груди, дежурит Тренер Гибсон. И он здесь по мою душу.

– Дать вазелин? – скалится проходящий мимо Вакуленко, двадцатитрехлетний центровой из Ебурга.

У него рост два десять и куча всяких тупых талантов, типа громче всех рыгать или громче всех пердеть. Голос у него тоже тупой. Он раздражает мои нежные нервы, поэтому просто показываю ему средний палец.

Смотрю в глаза Гибсона прямо и упрямо, направляясь к своему шкафчику. тренер двигается следом.

Стягиваю полотенце и бросаю его на скамейку.

Понизив голос, Гибсон начинает меня отчитывать на омерзительно исковерканном русском языке. К чему эти потуги? Мы тут все свободно по-английски говорим. Полиглот хренов. В этом есть один плюс, даже я понимаю его по наитию, что говорить об остальной команде, которая, выражаясь политкорректно, многонациональная.

– Мы опять вернулись в начало? – каркает над моим плечом.

Молчу, роясь в своей сумке. Мне особо нечего возразить.

Я даже спокойно и собранно принимаю плети.

– Я не буду много говорить… – продолжает он из-за моего плеча.

– Слава Богу… – в полголоса бормочу себе под нос, ища трусы.

– Ещё раз такое сделаешь, сядешь на скамью, – нелепо картавя и булькая, угрожает.

Натягиваю трусы и разворачиваюсь к нему, кладя руки на бёдра.

Он принимает аналогичную позу.

Между нами расстояние в пару сантиметров, и это меня нервирует. Это моё, бл*ть, личное пространство.

Все заткнулись и прячут глазки.

Мы с ним почти одного роста, но я на три сантиметра выше и на двадцать килограмм тяжелее.

Мы с Гибсоном не сошлись еще с моей первой игры в этом сезоне.

Моя позиция в ЦСКА первый номер – разыгрывающий защитник.

Я всю жизнь на этой позиции.

В Америке я тоже был разыгрывающим, но по факту всегда играл как второй номер – атакующий защитник. Я хотел остаться в этом амплуа и в ЦСКА, потому что это просто мой, сука, новый талант, который раскрылся еще в универе, но никогда не культивировался. До тех пор, пока я не попал в Калифорнийских Медведей, где мне дали полную свободу действий.

Но Гибсон подрезал мне крылья.

По его мнению, я слишком малорослый для атакующего. Может и так, но я быстрее и в десять раз манёвреннее. И меня ещё не сдержала ни одна защита, если бы он только позволил мне играть, как я хочу.

Сегодня я самовольно ушёл в атаку. Я такого не делал с первой игры сезона. Не знаю, что на меня нашло. Просто меня всё зае*ало, вот что. Плюс, два моих мяча прикрыли наши задницы сегодня. Но этот формалист готов матч слить, лишь бы все сидели на своих места, иначе анархия.

Скорее всего прав он, а не я. Но, что-то со мной творится.

– Я всё понял, – говорю спокойно, что не даёт нам с ним никаких гарантий на оставшиеся три игры.

– Сядешь. На. Скамью, – повторяет, свирепея.

– Как скажете, – отвечаю спокойно.

Что еще я могу сказать?

Я совершенно точно не сожалею и совершенно точно ничего не обещаю. Мне нужно разобраться в себе. Чем выше у человека интеллектуальный уровень, тем хуже он работает по принуждению.

– Поговорю с Павлом… – угрожает Гибсон вдруг.

А вот тут свирепею я.

Просто, бл*ть, взвиваюсь, как ужаленный.

– Да хоть с Трампом! – как девка психую и отворачиваюсь.

Из всех его угроз – эта самая выводящая из себя.

Все решения в своей жизни я принимаю сам, без оглядки на чужие мнения. В моей жизни до хрена желающих указать дорогу, только записывай за ними.

Хрустя зубами, быстро достаю первую попавшуюся одежду: черные хлопковые шорты и серую футболку.

Слышу, как хлопнула дверь, и хватаю телефон.

Паша: «Поднимись ко мне».

Не пойти ли ему в задницу?!

Мама: «Завтра жду на обед.».

Придётся ехать.

Рыжая: «Жду тебя в машине».

Придётся мою машину оставить здесь. Дерьмо-вариант, но, так и быть. Как исключительный джентльмен пойду ей навстречу.

Швыряю телефон в сумку и натягиваю шорты. Сажусь на скамейку, чтобы обуться.

Дергаю так, что чуть шнурок не порвал.

Предупреждающе смотрю на Дэна – нашего капитана.

Никаких бесед по душам. Я вообще не люблю откровений с посторонними. Я сам себе режиссёр.

Спустя пять минут покидаю раздевалку, закинув сумку на плечо.

В башке куча мыслей. Все они о том, хочу ли остаться в ЦСКА на следующий сезон?

Остаться без команды в тридцать лет?

История помнит таких придурков. Все они закончили в турецком Бешикташе.

Направляюсь к задней технической парковке, минуя главных холл, где в это время обычно хренова туча народу. По дороге встречаю нашего физиотерапевта Марата, который интересуется моим плечом. Обещаю ему заглянуть завтра перед тренировкой.

На выходе из комплекса у вертушки даю знак охране меня пропустить…

Тормозит звонкий оклик:

– Классная игра!

Откуда этот звук?

Оборачиваюсь.

По пустому тусклому коридору ко мне спешит тонкая фигурка в развивающемся цветастом сарафане.

Льняные волосы гладкой серебристой волной стелятся по оголённому плечу. На голове бейсболка ЦСКА козырьком назад, на ногах босоножки на платформе с розовым бантами вокруг лодыжек.

Тянет улыбнуться.

Не сразу понимаю кто это вообще. Была бы она голая…

Порядок в волосах и красная помада делают ее старше. На год примерно.

Диана, кажется?

– Спасибо, – бросаю, останавливаясь у турникета и дожидаясь, пока загорится зеленая стрелка.

Я не расположен для бесед с восторженными розовыми младенцами. До завтрашнего утра я вообще для всех кроме Светы умер. Погреюсь в её тёплом теле и буду опять смотреть повторы игр нашего главного конкурента. У них новый форвард из НБА, нужно его хорошенько изучить. Мы с ними встретимся в финале, это уже традиция.

Мысль о финале снова подталкивает меня к мыслям о следующем сезоне.

С шумом выпускаю из легких воздух, глядя перед собой.

Я не хочу откладывать этот вопрос. Если откладывать какой-то вопрос, он нагонит тебя быстрее, чем ты думаешь.

Перевожу глаза на коридор.

Девчонка упрямо припускает за мной, размахивая розовой пластиковой игрушкой. Боюсь, как бы её ноги не переломались по дороге, потому что эта обувь на них выглядит так, будто к лодыжкам розовыми лентами привязали кирпичи.

– Второй мяч был просто бомба! – тараторит она, оказавшись рядом. – Ты очень быстрый…

Лестно, с учетом того, какой пи*ды я только что за это получил.

Меня обдает тонким цветочным ароматом и яркой девчачьей аурой. Я даже слегка отшатнулся от такого фейерверка, потому что она, как и Гибсон, не слышала о личном пространстве.

На турникете вспыхивает зелёный.

«Угукаю», толкая вертушку, и прохожу, вытянув вверх руку с сумкой.

– Эммм… а дальние броски у тебя не очень… – летит мне в след.

Ага, я в курсе.

Выхожу на улицу и осматриваю стоянку в поисках белой ауди.

–…а ваш атакующий еле ноги переворачивает… – раздается за моей спиной.

Твою мать…

Сбегаю с крыльца и смотрю на небо, сощурив глаз. Ну, точно. Дождь пойдёт.

Блядство.

Нужно купить обезболивающее. Не хочу сегодня терпеть.

– Я… попросилась к тебе в друзья в инстаграме… – жужжит, преследуя меня по пятам.

– Подглядывать будешь? – спрашиваю, подходя к багажнику ауди, и легонько по нему стучу.

Света открывает его, и я забрасываю внутрь сумку. Поворачиваю голову, привлеченный тишиной.

Неужели?

Я крайне редко третирую женщин. Гораздо удобнее быть милым душкой, но эта девица мне ни в каких сферах не интересна.

Двадцатилетка, живущая за городом в доме моего старшего брата. Каждое слово в этом предложении намекает на бесперспективный гемор, с которым я даже близко не мыслю связываться. Это дичь, даже теоретически.

Няня хмурится и краснеет, но зелёных сверлящих глаз не опустила.

Я уже подзабыл, что её милыми чертами можно резать стекло.

На ней практически нет макияжа. Кожа светлая и прозрачная. Настороженные глаза прямо на уровне моего подбородка. Света тоже достаточно высокая, но у этой ноги просто бесконечные, а с этими табуретками на ногах ей даже шею выгибать не нужно, чтобы метать в меня молнии.

Она снова стоит так близко, что мы практически соприкасаемся одеждой.

Порыв ветра подхватывает прядь пепельных волос и швыряет ей в лицо, царапнув по пути моё. Она дергает головой, чтобы её убрать.

Когда я делаю шаг в сторону, чтобы обойти нахалку, она делает аналогичный.

Мои брови удивленно ползут вверх.

Она прикусывает нижнюю губу ровными белыми зубками и смущенно говорит:

– Может сыграет как-нибудь? У Кати есть маленькая площадка, я видела…

– Я тебя затопчу, – прерываю её, захлопывая багажник.

– Проверим? – находится она, заглядывая мне в глаза.

Кладу руки ей на плечи, с целью отодвинуть в сторону, но как-то буксую, потому что по гладким и очень хрупким плечам проходит дрожь. Под пальцами чувствую мурашки.

Смотрю ей в глаза.

Вижу, как остроконечный нос втягивает в себя мой запах, а тонкие веки опускаются…

Мы слишком близко друг к другу. Как она прошмыгнула?!

– Может… завтра? – хрипловато спрашивает малявка с закрытыми глазами

Её дыхание учащается, а щёки розовеют.

Она меня хочет.

Я молодой мужик. У меня яйца поджимаются, и начинается эрекция.

– Вряд ли, – отвечаю хрипло, в шоке пялясь на ее красные губы.

– Благов, ты совсем охренел?! – рычит Света, выскочив из машины.

Диана дергается, резко распахивая глаза.

Толкаю её в сторону и иду к пассажирской двери. Запрыгиваю в машину и нервно поправляю шорты, чтобы спрятать свой стояк.

Что это нахрен такое было?!

– Ты неисправим, я в шоке просто! – шипит Рыжая, громко хлопая дверью.

На ней офигенное красное платье. Каждый соблазнительный изгиб подчеркнут. Раз у меня уже стоит, хочу её в этом платье.

– О чём ты? – сглаживаю конфликт, разваливаясь на сидении и пристегивая ремень.

– Кого ты ещё не склеил в этом городе?! – шипит, развернувшись ко мне. – Эта тебе на хрена?! У тебя вообще тормоза есть?!

Такая постановка вопроса выводит меня из себя. Она ни хера не обоснованная. У меня много тёлок было, но я не бросаюсь на каждую встречную как помойный пёс. Слышать подобное от Светы странно, она меня знает много лет.

– Я со школы никого не клеил, – спокойно доношу до неё. – И тебя в том числе. Клеила меня ты. Не забывай об этом.

– Ясно… – резко говорит она, выруливая с парковки.

Вечер обещает быть дерьмовым.

Света ведёт машину и больше ничего не говорит, но я просто слышу, как вращаются шестеренки в ее голове. Скрежещут. Перетирают.

Слишком громко она дышит. Слишком резко меняет полосы.

Всё это сулит мне дерьмо.

Нахожу кнопку управления сидением и отодвигаю его по максимуму назад. Вытягиваю ногу и начинаю массировать колено обеими руками. От облегчения закрываю глаза и выдыхаю. Мне нужен лёд.

Первые капли дождя упали на стекло. Это единственный звук в салоне кроме тихого сопения.

Бл*ть, ну что за день такой?

Смотрю на Рыжую.

Она очень красивая и сексуальная. Сегодня и вообще. У неё потрясное тело, с изгибами и всем набором. И очень чувственное. Она знает, чего хочет, знает, чего хочу я. Не женщина, а услада для любого мужика. И я без сомнений её захочу, сразу, как только расхочу маленькую прилипалу, которая взбудоражила мои яйца своими румянцами и тихими вздохами.

Просто, блин, интересно, что будет, если я её поцелую? Обморок?

Всё идёт не очень хорошо, хотя в моих шортах стало поспокойнее, и я уже не прикрываю член рукой.

Решаю быть максимально милым, потому что у меня охренеть какой покладистый характер.

– У тебя резинки есть? – спрашиваю свою спутницу, а сам тем временем выуживаю из кармана телефон и захожу в инстаграмм.

– Нет… – отвечает Света, тормозя на светофоре так, что срабатывает АБС.

Ремни не позволяют нам вылететь через лобовое стекло. Без сомнения, опять я кругом виноват.

– Тогда у аптеки тормозни, – прошу её, быстро пролистывая заявки на добавления в друзья.

– Я на таблетках… – бросает она.

– И че? – спрашиваю на автомате, потому что нашёл то, что искал.

Вот она.

Diana.

Я усмехаюсь, потому что никнейм с двух сторон украшают желтые молнии.

На аватарке она улыбается в подсолнухах.

Решаю не проваливаться в профиль, потому что вряд ли меня там ждёт что-то интересное. Вообще я девяносто процентов запросов одобряю не глядя, но эту нахалку решаю отфутболить. Просто сегодня меня все раздражает, а она внесла еще больший бардак в ситуацию. Отклоняю запрос и убираю телефон в карман, раздумывая о том, что я голоден. Я всегда голоден. С утра и до вечера с тех пор, как родился.

– Можем без презервативов… – очень деловым тоном сообщает Света.

Смотрю на её мягкий красивый профиль удивленно.

– Свободный секс подразумевает контрацепцию, – замечаю очевидное, цепляясь рукой за верхнюю ручку.

В жизни без резинки ни с кем не трахался.

Тонкие изящные пальцы сжимают руль до побеления в суставах.

Да, мать твою, что с этой женщиной сегодня не так?!

– Ты ещё с кем-то спишь? – сквозь зубы спрашивает она.

– Свободный секс не подразумевает таких вопросов, – отвечаю по максимуму осторожно, потому что чувствую, уже в первом моем ответе зашифрована какая-то бомба.

Она резко поворачивает голову и смотрит на меня, как на врага.

– Думаешь, я с кем-то ещё сплю?! – заводится Света, прожигая дыру в моём лбу.

Резко подаюсь вперёд и выворачиваю руль, потому что она только что чуть не снесла бордюр!

– На дорогу смотри! – гаркаю, выравнивая машину, и слежу за тем, чтобы Света, вернулась в реальность. – Я не должен об этом думать, в этом суть свободного секса!

– Тебе плевать? – как попало тормозя у тротуара, выдавливает она.

Смотрит на меня в упор.

Я просто хотел купить презервативы…

– Чего ты хочешь? – спрашиваю, откидываясь на сидение. – Несвободного секса? Так и скажи.

– По-твоему дело в том, как мы его назовём?! – вдруг орет она, ударив по рулю ладонями. – Если он будет у нас несвободным, тебе перестанет быть плевать, есть у меня другие мужики или нет?!

Смотрю на неё, как будто впервые вижу, и подтягиваюсь на сидении.

Голубые глаза блестят, губы плотно сжаты.

Моё изумление бесит её ещё сильнее.

На щеках и шее проступают красные пятна.

Я не припомню, чтобы за все годы нашего знакомства она орала до хрипоты и покрывалась красными пятнами.

Мне со Светой очень комфортно как раз потому, что она никогда не трахала мой мозг, это привилегия моей матери. Света личность. Успешная, циничная. Она любит жизнь, любит секс. Это как встречаться с самим собой. Полное, блин, взаимопонимание и никакой бытовухи!

Так что происходит сейчас?

– Я не понял, – говорю, развернувшись к ней всем телом. – Ты моей ревности хочешь? Я должен, бл*ть, из себя Отелло изображать?

Она смотрит перед собой.

Не моргая.

Я вижу, как дернулась ее шея, когда она сглотнула.

– Свет… – зову её устало.

К чему весь этот балаган? Чем мы занимаемся?

– Благов… – прерывает она меня хрипло, снимая блокировку с дверей и продолжая глядеть вперёд. – Уходи.

– Не страдай херней, – советую мрачно.

Мы больше недели не виделись. Я, например, мечтаю о её голом теле под своим телом, ледяном компрессе на колено и еде.

– Поехали.

– Пошёл. Вон. – Чеканит она.

Даю ей полминуты, чтобы забрать назад свои слова.

Она только громче сопит.

На х*р всё.

Выхожу из машины, хлопнув дверью, и иду к багажнику под проливным дождём.

Почему всем от меня чего-то надо? Всем и каждому.

Никто, бл*ть, не хочет спросить, чего я хочу?!

Заебало всё.

Я хочу, чтобы колено перестало ныть. Хочу, чтобы мой мозг отдохнул и переключился с баскетбола на что-нибудь другое. Хочу решить, что мне делать дальше. Хочу просто расслабиться, блять.

Забираю свою сумку и ухожу, не оглядываясь. Слышу свист шин за спиной. Достаю телефон, чтобы вызвать такси, но потом решаю спуститься в метро.

Я в метро уже лет пять не был.

Через пять минут жалею, что не вызвал такси.

Слишком много людей, а я хочу побыть один.

Глава 6

Диана

– Где была? – спрашивает мама, пока я собираю на кассе свои покупки, зажав трубку между плечом и ухом.

– По Центру прогулялась… – говорю ей, запоздало проверяя срок годности на творожке с изюмом.

– Что-то ты грустная… – замечает она. – Домой хочешь?

Фыркаю, пытаясь развеять эти подозрения.

– Я не грустная, – заверяю ее, выходя на улицу, где меня обнимают удушливые московские сумерки.

– Не ходи одна по темноте, – напутствует она. – И пришли мне фотографии.

– Моих или Москвы? – хихикаю я.

– Твоих, нужна мне эта Москва, – вздыхает мама.

– Хорошо… – улыбаюсь, медленно бредя по тротуару. – Пока-пока…

– Скучаю, – сообщает она.

– Целую.

Кладу трубку и тут же делаю селфи, улыбаясь как в последний раз. Как только слышу «щелк», тут же возвращаю лицу унылое выражение.

Осматриваюсь. Напротив загруженный восьмиполосный проспект. Уже зажглись фонари и витрины.

Сегодня днём Катя подкинула меня до города. Она предложила пожить в их городской квартире несколько дней, потому что они с мужем и Глебом улетают на выходные в Испанию.

Пожалуй, сейчас я бы не отказалась, чтобы мама была здесь, со мной. Видимо во мне к вечеру проснулась маленькая мамина дочка. Просто я никогда не ночевала одна в чужих московских квартирах. Я вообще до приезда сюда не ночевала одна, хотя, с другой стороны, я наслаждаюсь свободой. Знать бы ещё, что с ней делать?

Вдыхая аромат маленького букет ландышей, двигаюсь в сторону светофора.

Ноги гудят, кажется, я переборщила с пешими прогулками. С учетом того, что у меня за спиной рюкзак с вещами, я могла потерять несколько килограмм, что мне совершенно ни к чему.

Влившись в поток людей, перехожу проспект, и включаю навигатор на телефоне. Дом где-то здесь, поблизости. Нахожу его спустя пятнадцать минут плутаний и даже не удивляюсь тому, что это большой жилой комплекс с закрытой территорией.

Во дворе со строгим соблюдением разметки припаркованы машины и один чёрный блестящий мотоцикл.

Да уж, такому автопарку действительно нужна охрана.

Здесь много зелени и несколько детских площадок. Но этим меня не удивить. В моем родном городе зелени тоже хватает.

Здесь даже баскетбольная площадка есть…

Мои резиновые кеды зло стучат по асфальту, пока прохожу мимо неё к подъезду. От слова "баскетбол" у меня теперь мигрени и болезненные пульсации в сердце.

Гоню от себя все мысли, считая шаги.

На входе в дом автоматические двери, которые срабатывают мгновенно.

Мило.

Стараясь не глазеть, захожу внутрь.

В ярко освещенном вестибюле повсюду плиточный камень. Охранник выглядывает из-за пульта, осматривая меня с кислой миной. Устремляюсь к зеркальным дверям лифта, краснея по непонятным причинам.

Просто не ожидала такого размаха!

Смотрю на своё отражение, которое вообще ничего не скрадывает.

Косметики на лице ноль, на голове бардак в виде съехавшего набок пучка. Белая оверсайзная футболка частично заправлена в короткие джинсовые шорты, а на белый кед мне кто-то наступил в метро.

Пахнет от меня пылью дорог и немного туалетной водой. В общем-то, вид у меня как у усталого заблудшего путника, которому нужен душ или даже ванна. Или может быть джакузи? Не знаю, посмотрим, что предлагают в квартирах этого элитного жилого комплекса.

Когда двери лифта открываются, я делаю шаг вперёд и тут же торможу, будто вошла в стену.

Приоткрыв рот, медлю на пороге, перестав дышать.

Уму непостижимо!

Меня обдает жаром, потом холодом. По шее ползет помидорная краснота.

Облокотившись о стену просторной кабины, в лифте стоит лениво улыбающийся Егор Благов.

Огромный и чертовски красивый. В пропитанной свежим потом футболке без рукавов, шортах и с полотенцем на шее.

Его рельефные бицепсы сложены на груди и выставлены на всеобщее обозрение, шорты возмутительно низко сидят на узких бедрах. Длинные сильные ноги слегка расставлены. Влажные золотистые волосы всклокочены, будто он прошёлся по ним пальцами.

У меня опять чешется в животе и сосет под ложечкой.

Откуда он тут взялся, черт его дери?!

Над ним как тень нависла длинноногая девица в полупрозрачном спортивном комплекте и французской косичкой на голове.

Они не обращают на меня никакого внимания, поглощенные изучением ее бицепса, который она сует Егору в лицо вместе со своей грудью десятого размера.

– …ну, потрогай… – гортанно смеется, сжимая кулак и напрягая мышцы.

Егор чувственно улыбается…

Меня заполняет черная обида и… ревность…

Именно в этот момент два небесно-голубых глаза плавно перетекают на меня. Поскольку мне улыбки не положены, красивые полные губы принимают серьезное выражение, как и точеное скуластое лицо.

Он удивлен не меньше моего, его глаза сужаются.

Выдыхаю громко и рвано. Мне обидно до ужаса.

Сжимаю губы и задираю подбородок.

Внимательный острый взгляд падает на букетик ландышей, который я прижимаю к груди, на пакет из супермаркета, болтающийся на запястье, на мои ноги и в завершении возвращается к моему лицу.

Комкаю букет, топчась на месте.

– Едем или как? – усмехается девица.

Стою и всерьез раздумываю над этим вопросом.

Мы не виделись… шесть дней…

С той самой злосчастной игры, когда он укатил в закат со сногсшибательной рыжей Светой, оставив меня один на один с жестокой реальностью и здоровенным комом в горле. На следующую игру я не пошла. Я не мазохистка.

Он отклонил заявку в инстаграме.

Это был первый и последний раз, когда я пыталась привлечь к себе внимание мужчины.

– Эй, алё? – щелкает девица пальцами. – Нужно кнопочку нажать…

Я не грубиянка. Это не мой почерк. Я всю жизнь подрабатываю в сфере услуг. Это дисциплинирует. Перевожу высокомерный взгляд на Егора и спрашиваю между делом, подходя к начищенным круглым кнопкам лифта:

– Тебя жена везде ищет, в курсе?

Отворачиваюсь к панели, покусывая губу. Там уже горит третий и одиннадцатый этаж. Есть еще два цокольных этажа. Там спортзал?

Он тоже живёт в этом доме?

Если бы я только знала…

Егор переваривает каверзный вопрос лишь мгновение, но мне кажется вечность.

– Бывшая жена, – совершенно серьёзно подыгрывает он.

Его голос вызывает мурашки на моей спине и руках.

Умоляю голос не дрожать…

– Я про твою вторую жену, – говорю, нажимая девятый.

– Чё ж она не позвонила? – задумчиво тянет он, не теряясь ни на секунды.

– Батарейка села, – пожимаю я плечом, поворачиваясь к ним спиной.

Егор смотрит на меня в упор, откинув голову на стену и потирая рукой колючий подбородок.

Да уж. Работать гороховым шутом у меня получается куда лучше.

– Ладно… заглядывай… – усмехается девица, потому что мы на третьем и двери открылись. – Ты тоже заходи, отсрячка… двадцать девятая квартира… – снисходит она, после того, как тщательно изучила меня с головы до ног. – Только не раньше двенадцати…

Отхожу в сторону, чтобы ее пропустить.

Делаю очень долгий выдох, пока двери закрываются.

Мой затылок зудит, но я не повернусь ни за что на свете…

– Не вздумай туда пойти… – вдруг летит мне в спину.

Слежу за тем, как одна за одной загораются кнопки на панели.

– Как-нибудь разберусь, – бросаю, прикрыв глаза.

Хочу сбежать, пока не натворила фигни…

Как только двери открываются, срываюсь с места, но Егор дёргает меня за рюкзак и разворачивает к себе.

Возмущенно взвизгиваю, ударившись о твёрдое большое тело. Нос тут же учуял его запах, а ладонь легла ему на грудь…

Моё запястье и моя ладонь на фоне его бицепса кажутся такими хрупкими… как и вся я…

Смотрю в шоке вниз, туда, где мое бедро прижалось к его паху!

– Ты слышала меня? – грозно требует он, наклонив ко мне голову.

– Кажется… – брыкаюсь, часто и коротко дыша.

Сглотнув, растопыриваю пальцы на плоской грудной мышце. Моё бедро само подаётся вперёд.

По груди бегут мурашки и сползают прямо мне в живот.

Его глаза сужаются.

Взгляд блуждает по моему лицу, и он… он совершенно точно втянул в себя воздух…

Облизываю губы, убирая руку.

У него есть эта Света.

Он с ней… они… я не хочу об этом думать… как он трогает её… целует…

– Отпусти, – дергаю плечом.

– Зайду к тебе после двенадцати, – говорит хрипловато, отпуская мой рюкзак и возвращаясь в исходное положение. – Если тебя дома не будет, поедешь в свою Рязань ближайшим поездом, поняла?

Моему возмущению нет предела. Щеки горят. Рот открывается.

Он спокойно складывает руки на груди и кивает подбородком на выход.

– Топай, – усмехается, глядя на меня исподлобья. – Прямо и налево.

Вылетаю из лифта, как ошпаренная.

Не оглядываясь и позабыв наговорить ему гадостей!

Глава 7

Егор

Развалившись на своём любимом диване, изучаю повадки болгарцев, с которыми играем полуфинал в среду. Все эти повторы мы уже разбирали с Гибсоном, но я решил пройтись ещё разок. У них очень мощный форвард, который с любой позиции может наложить мячей в корзину, ещё и в защите успевает. Прикрывать его буду не я, у него рост два метра, им займётся Вакуленко. А я буду делать то, за что мне платят. Создавать условия и ситуации.

Усмехаюсь, закинув голову на спинку дивана, и тру лицо ладонями.

Последнюю игру я провёл как пай-мальчик.

Все от облегчения чуть не обсикались, включая моего брата. Я знаю, он хотел бы на меня наехать и вправить мне мозг за четвертьфинал, но я просто не дал ему такой возможности. Я скрываюсь ото всех уж четыре дня. Сказал, что улетел в Питер до вторника.

На самом деле мне есть, что Паше сказать.

Я принял решение, оно далось мне нелегко. Это мой последний сезон в ЦСКА. Можно сказать, я его вымучиваю. Мне уже поступило предложение от Казанского УНИКСА, и я планирую слетать туда через пару недель.

Значит, Казань.

Переехать в Казань для меня морально сложнее, чем переехать в США, одновременно близко и далеко от Москвы. Но человеку в жизни нужно место для шага вперёд или хотя бы в сторону. В моём случае это шаг назад, но я уже давно не творил всякой дичи.

У Паши случится припадок. Как и у матери. Отец будет заинтересован, а Рыжая… никогда не поедет за мной в такой круиз…

Я бы знал точно, если бы принимал ее звонки, но я не принимаю.

После того, как она выгнала меня из своей машины, я решил взять паузу. Вопреки её мнению, у меня тоже случаются проблемы, и она знала бы об этом, если бы хоть один долбаный раз спросила, как у меня дела.

Смотрю на часы в углу экрана ноутбука.

Половина первого ночи.

Черт.

Хлопаю в ладоши, чтобы загорелся свет.

Убираю ноутбук в сторону и встаю, сделав пару прыжков вверх.

Чего я сижу?

По роже растекается улыбка.

Почесывая бок, иду к холодильнику и достаю сок. Беру со стойки стакан, потом решаю обойтись без него, и глотаю прямо из упаковки.

Кажется, у меня на ближайшие три дня новая головная боль.

Откуда эта девица берется каждый раз?

В ней слишком много посылов в мою сторону, чтобы на них можно было просто забить. Каждый раз.

Волнение, возбуждение, румянцы.

Потакать малявке не стоит. Просто сегодня было без вариантов.

На блядских вечеринках  у Марго рязанскому Цыплёнку делать нечего. Ещё глотнет дерьма какого-нибудь не дай Бог. Я бы ей вообще запретил одной по городу передвигаться в этих шортах.

Она непуганая совсем, и это плохо.

Кстати, её не было на последней игре. Это плохо тоже, ей же нравится. Для таких зрителей мы и играем. Не многие на игре смотрят игру. Рыжая, например, никогда не смотрит.

Возвращаю коробку на место и иду в коридор.

Обуваю кроссовки на босу ногу, прихватив с тумбочки ключи от квартиры.

Захожу в лифт, нажав девятый этаж. Засунув руки в карманы шорт, терпеливо жду. Не думаю, что меня ослушаются. А если ослушаются, придётся наехать.

В дверь вставлен лист А4.

Нет, там не средний палец нарисован. Там розовым маркером написано «Ушла на баскетбольную площадку во двор».

Шрифт печатный, очень крупный. Прям на тот случай, если я вдруг олигофрен.

Сминаю бумагу в кулаке по дороге к лифту.

Это непослушание.

Чё ты лыбишься, придурок?!

Выйдя на улицу, сворачиваю налево.

Очень тёплая ночь.

В моём ЖК всегда тихо по ночам.

Прислушиваюсь к звукам ударяющегося об асфальт мяча. Переходя на легкую трусцу, огибаю стоянку. Через сетку ограждения вижу одинокий силуэт под фонарём. Захожу внутрь и кладу руки на пояс.

Она стоит на трехочковой линии, прицеливаясь к кольцу.

В тех же шортах, кедах, обтягивающей майке и с распущенными волосами.

Высокая и тоненькая, как статуэтка.

Там особо смотреть не на что, все рёбра на глаз можно пересчитать, но тазовые косточки забавно выпирают и пупок у неё идеальный кружок. Очень милый. Сиськи у неё тоже милые идеальные кружки. Пупок, сиськи и задница – единственные округлости во всём её образе. У неё даже разрез глаз слегка раскосый.

Прислонившись плечом к ограде, наблюдаю за тем, как Диана приседает и делает бросок. Движения плавные, а тело гибкое.

Баскетбол не её спорт, несмотря на рост. Он для неё грубоват.

Мяч ударяется о щит на двадцать градусов левее, чем нужно, и возвращается к ней, отскочив от площадки.

Медленно иду, наблюдая за приготовлениями ко второй неудачной попытке.

– Это мяч с автографом Леброна, – замечаю между делом.

Я его Паше привёз из Америки на день рождения.

Узкие плечи напрягаются, руки замирают.

– Ого… – обернувшись через плечо, восклицает сама невинность. – Не заметила…

Как же.

Я больше поверю в то, что она хладнокровно забила. Другого мяча у Паши в квартире всё равно нет.

Она за мной наблюдает, хлопая распахнутыми глазами, но в её лице слишком много опасных углов, чтобы я на это купился.

Останавливаюсь за её спиной, подойдя вплотную.

Серебряная макушка прямо под моим подбородком, плечи по центру моей груди. Идеальное совпадение в росте, как и в пропорциях.

Она не дышит, глядя перед собой.

Я же ещё ничего не сделал.

Смотрю на белокурую головку и спрашиваю, опустив подбородок:

– Ты правша?

Пахнет цветами.

– Да… – шепчет, затаившись.

Обнимаю её руками и кладу ладони на мяч поверх узких девичьих ладоней.

Они полностью скрываются под ними. Миниатюрная спина прижимается к моей груди, ягодицы к моим бедрам. Прижимаюсь щекой к её виску, немного согнувшись, и слушаю тихое прерывистое дыхание.

Проталкиваю колено между стройных длинных ног и отвожу стопу на тридцать сантиметров в сторону своей стопой, скользнув коленом по внутренней поверхности голого бедра.

Диана часто дышит.

Улыбаюсь, вдыхая запах мягких волос. Кокос.

– Правую на полстопы вперёд, – велю хрипловато, поднимая наши руки вверх, и корректирую положение ее рук. – Держишь? – спрашиваю на всякий пожарный, прежде чем убрать свои.

– Держу… – бормочет.

Опускаю руки и кладу ладони ей на талию со словами:

– Колени согни…

Она подчиняется, проехавшись задницей по моему бедру.

– Не так сильно… – говорю, пробираясь пальцами под край майки на гладком плоском животе.

Полуголая попка едет немного вверх. Живот под моими пальцами дёргается и покрывается мурашками.

Нахожу её пупок и слегка обвожу его указательным пальцем.

Она судорожно выдыхает, приседая на моё бедро.

Убираю ногу и делаю шаг назад, опуская руки.

– Целься в дальнюю дужку, – даю последние наставления, засовывая руку в шорты и поправляя стояк так, чтобы он не распугал всех случайных прохожих. – Подпрыгивай, но не сильно. Только чуть-чуть оторвись от земли.

После непродолжительной заминки она всё же бьет на абсолютное отъебись, так, что мяч еле долетает до кольца и скачет в сторону.

Молча смотрим, как он прыгает по асфальту, нарушая повсеместную тишину.

– Может… – сбивчиво брякает Диана, поворачивая голову и поднимая на меня затуманенные глаза. – Ещё раз покажешь?..

Почему бы и нет.

Твёрже я уже не стану.

Обхожу ее и иду за мячом. Он укатился к самой решётке. Подхватываю его и иду назад, крутя мяч на пальце.

Диана пялится на мои оттопыренные шорты, как под гипнозом, и я испытываю желание засунуть член в ее приоткрывшийся рот.

Может быть, теперь она, наконец-то, испугается, блять, и убежит? И больше мы к этому возвращаться не будем?

Захожу ей за спину и принимаю уже знакомую нам позу.

Девушка дрожит с головы до ног.

Вручаю ей мяч со словами:

– Возьмёшь или как?

Берет.

Ладно.

Кладу ладони ей на рёбра и подтягиваю к себе. Так, чтобы её задница врезалась в мой пах и осознала, что я с ней не собираюсь в крестики-нолики играть.

– Продолжаем? – спрашиваю, начиная злиться, потому что завёлся не на шутку.

Слишком эта задница, мать вашу, хорошо вписалась, как и вся она. Слегка приседаю, потираясь о неё, и закрываю глаза.

Блять.

Мяч падает на асфальт, а моя ученица издает тихий стон, сжимая бёдра.

Опускаю руку и обхватываю её между ног через шорты. Она начинает извиваться, вцепившись в мое запястье, и двигать бёдрами. У меня просто крышесносящее желание засунуть руку в её трусы и проверить, как там дела. Крепко держу ее под грудью, иначе свалится.

Вот так, блин, Красная Шапочка.

– Наигралась? – выдыхаю хрипло ей в ухо.

– Дааа… – шепчет, доверчиво откидывая голову мне на плечо.

Провожу по ней носом. Кожа покрылась испариной. Хочу её поцеловать, но не буду. Никаких поцелуев. Это карательная операция.

– Ну, иди тогда, – разжимаю руки, придерживая Диану для надёжности.

Она делает два шага и разворачивается, нервно засунув руки в задние карманы шорт.

Адски возбужденная. Молоденькая, возбуждённая и беззащитная.

Ну, бл*ть, приехали.

Иди, защити её.

Получи пиздыот КАтёнка, усложни всё со Светой, повесь себе на шею полувлюблённую малявку накануне переезда в другой город и угробь все окончательно. Никто же не поверит, что я в этой истории жертва.

Губы у неё дрожат, как и длиннющие гладкие ноги. Она смотрит так, что мне рыкнуть хочется.

Мать твою…

Пятясь назад, Диана томно спрашивает, прежде чем дать по тапкам:

– Завтра на том же месте?

Глава 8

Диана

– … точно не устала?

Рванув в сторону, пихаю его локтем под рёбра.

– Полегче! – возмущается Егор, забрасывая свою ручищу под мой правый фланг. – Чуть не проткнула…

Даже понимая, что все это просто глупость, дурацкое развлечение, не могу унять свой вопящий азарт.

Сцепив зубы, ударяю пяткой по кроссовку сорок пятого размера, оставляя любые попытки играть честно.  Сделав разворот, увожу мяч к кольцу. Егор дышит мне в затылок. Кольцо совсем близко, это лучший мой маневр за прошедшие полчаса, ещё метр и я смогу сделать бросок…

– Слишком медленно, – раздается над ухом насмешливый глубокий голос.

Жёсткая рука в долю секунды забирает у меня мяч, мощное плечо слегка толкает в сторону.

Закусив губу, наблюдаю за тем, как сто двадцать прекрасно скоординированных килограмм совершают комбинацию: размашисто и беззвучно переставляя длинные ноги, кладут мяч в корзину, эффектно повиснув на ней в финале.

– Оффффигеееееть! – хихикают его поклонники – группа малолетних мальчишек.

Они хлопают и свистят, давая друг другу “пять”.

– Красиво!

– Ещё!

– Ты видел?!

Натянув на ладонь рукав тельняшки, вытираю пот со лба.

По спине катится капелька пота, волосы противно прилипли к шее, а звезда сегодняшнего вечера вальяжно раздаёт "пять" фанатам, даже не сбив дыхание.

– Еще разок? – спрашивает снисходительно, ловко и хвастливо пропуская мяч под коленями.

Его сильные ноги приковывают внимание, как и игра мышц на плечах.

Его фанаты в экстазе, я и сама плавлюсь от этого мальчишества.

Смотрю на Егора исподлобья.

Он невероятно обаятельный в своем искреннем веселье. Его движения плавные, но четкие. Ткань хлопковых шорт обрисовывает каменную рельефную задницу и такие же каменные бедра.

Как только оказывается рядом, выпрямляюсь и выхватываю у него мяч. Отведя руки за голову, запускаю его в дальний угол площадки, демонстрируя свое отношение к тому, что игру, которая могла стать флиртом, Егор Благов превратил в… клоунаду.

Не потрудившись проводить мяч глазами, Егор усмехается:

– А ты злюка, да, Цыплёнок?

Опустив подбородок, рассматривает помятое и взлохмаченное существо, в которое я превратилась после нашей дружеской игры.

– Не называй меня так, – развернувшись на пятках, двигаюсь к дому, зло топая по асфальту.

– Как? Цыплёнком? – летит мне вслед.

Он ни единого раза не дал ударить по кольцу. Иногда делал вид, будто даёт, но в последний момент забирал возможность. Играл со мной, как с майским жуком на ниточке, на потеху своей публике.

Я думала… у нас могло бы быть романтическое свидание, а вышел несимпатичный балаган.

Слышу за своей спиной бодрые весёлые шаги и ускоряюсь.

Он пришёл за мной в девять вечера. Улыбчивый и в отличном настроении, и это после того, как заставил меня пережить самые волнующие и шокирующие минуты моей жизни.

Я до утра не могла уснуть. Мне хотелось куда-то идти, а лучше бежать. Я не поехала на запланированную прогулку, весь день просидела в квартире. Я бы всё равно ничего не увидела вокруг.

Я не была такой влажной и возбужденной никогда.

Хочу целовать его нахальные губы. Хочу, чтобы он тоже меня целовал. Хочу потрогать и увидеть его эрекцию, от собственной смелости пылают щеки.

На самом деле он меня до дрожи напугал. Впервые мужчина возбудился на меня так быстро и так откровенно нагло. У него вообще никакого стыда нет, это было понятно еще в первую нашу встречу.

Хочется стонать.

Я понятия не имею что делать, когда у мужчины в шортах возникает здоровенная эрекция. Не знаю, куда девать руки, не знаю, что говорить и как себя вести.

Он такой уверенный в себе. Такой энергичный и умный. Красивый. Его движения, его походка – всё пропитано чистейшей мужественностью. Его улыбки нахальные и ленивые, взгляд пристальный и насмешливый. Он видит меня насквозь, не сомневаюсь. От этого я вибрирую и краснею. Теряюсь…

Кажется, никогда в жизни я не чувствовала себя такой живой!

Влетев в вестибюль, направляюсь к лифту. В отражении зеркальных дверей вижу себя и кусаю губу.

Картинка ужасная.

Щеки раскраснелись, волосы растрепаны. Разве рыжая Света позволила бы себе такое? Её бы он никогда не стал гонять, как дрессированную обезьяну. Она бы и не позволила.

Натягиваю рукав на ладонь и тру лоб. На нём остаётся красный след. Блеск!

Егор останавливается за спиной и ловит мой взгляд в отражении. Его голубые глаза искрятся весельем, на губах улыбка, а мои от обиды поджаты

Моя макушка прямо под его подбородком. Его плечи в два раза шире, как и кости. Он тянет руку и нажимает "вызов", коснувшись грудью моей спины. От такой тесной близости живот неожиданно ноет. Сладко и интимно, и щеки горят еще ярче.

Я опускаю глаза. Прячу их, обняв себя руками.

Завтра Катя прилетит из Испании, и мне придется вернуться в лес. Какая жестокая сказка!

Я его больше никогда не увижу?

Как только я уеду, он думать обо мне забудет.

Двери открываются, и я захожу внутрь, глядя себе под ноги. Прислоняюсь спиной к стене и смотрю на свои кеды, снова поджав губы.

– У нас умер кто-то? – спрашивает Егор, входя следом.

– Нет… – отвечаю тихо.

В ответ он издает тихий вздох. Позволяет мне выйти из лифта первой и держится позади, пока подходим к двери. Открыв замок, я поднимаю глаза и смотрю на него через плечо.

Он близко. Вижу каждую черту его лица, каждую морщинку под ярким светом энергосберегающих ламп.

Положив руку в карман черных шорт, а второй прижав к боку мяч, спрашивает:

– Какие планы?

– Что-нибудь придумаю.

Размяв шею, он задумчиво кривит губу, после чего кивает на меня подбородком:

– Зайду через час. Оденься потеплее. Брюки, лучше всего джинсы, и на плечи что-нибудь.

Глава 9

Егор

– … и ещё, на следующей неделе мы с отцом будем в Москве… – сообщает мать в трубку. – Было бы чудесно, если бы ты забрал нас из аэропорта…

– Легко… – отвечаю, обувая свои кеды.

– Замечательно, – итожит она. – Отец хочет посмотреть, как ты потный носишься с мячом…

Ага, спасибо, что напомнила о моем никчемном жизненном выборе.

– Милости прошу… – благодушно отзываюсь, потому что у меня сахарный характер и безукоризненные манеры.

Беру из ящика ключи от мотоцикла и достаю из шкафа свою кожаную куртку, которую вешаю на одно плечо.

– Я говорила, что дочь Штольцманов сейчас в Москве? – между делом интересуется она.

Дочь Штольцманов первоклассно работает ртом, но сейчас она мне кажется безвкусной залежавшейся церковной просвиркой, как и её старшая сестра. И как дочь Михельсонов тоже, хотя та талантливее многих.

– И чё?.. – включаю дурачка, выходя из квартиры. – Её тоже нужно из аэропорта забрать?

– Красивая умная девушка, – в лоб сообщает моя собеседница.

– Ага, пальчики оближешь… – соглашаюсь, потому что тут не поспоришь.

Красивая и умная просвирка.

То ли дело рязанский Цыплёнок.

Будто солнце померкло, когда дурочка подумала, что я вот так просто отпущу её домой. Я уже к концу игры понял, что она ударилась в панику. Не может расслабиться, дергается и злится на меня.

Как её, блин, отпустить?

В глазах тоска, плечи поникли. Думал, разревется на фиг ранимая нахалка.

В задницу безвкусные просвирки, хочу свеженькую Зефирку.

У неё конечно язык, как помело, но меня это не напрягает. Стебать эту злюку одно удовольствие. В психах она очень занятная и изобретательная. Кроме того, моё физическое влечение очевидно, и это не удивительно. Я здоровый мужчина, а она здоровая молодая девушка, которая заводится от одного моего случайного взгляда. Я не могу не реагировать в ответ, её влечение ко мне такое неприкрытое и откровенное.

Бл*ть.

Мне бы стоило отправить ее спать и не искать на наши задницы приключений, у меня, и так, проблем хватает. Мне нужно что-то решать со Светой. Хотя, что тут решать, сейчас я не хочу Свету даже в формате свободного секса. И дело не в Диане, и не в том, что я вдруг почувствовал свежий, давно забытый флер двадцатилетней наивности, хотя… и в этом тоже. Еще я не хочу делиться с Рыжей своими проблемами. Ни с кем не хочу…

С выдохом провожу по лицу ладонью.

– …вместе поужинаем… – продолжает моя мать, а я уже подхожу к двери Пашиной квартиры. – Чего бы ты хотел?

– Первое, второе и компот, – говорю, нажимая на звонок.

Дверь открывается секунду через тридцать, и я непроизвольно выгибаю брови.

– …бл*ть… – бормочу, рассматривая застывшую передо мной фигурку.

– Егор! – возмущается мама.

– Батарейка садится, – говорю ей и сбрасываю, не дожидаясь ответа. Кладу телефон в карман джинсов и спрашиваю, кладя руки на бёдра. – Это шутка?

В ступоре разглядываю голые длинные ноги в сандалиях и голые молочно-белые плечи, припорошенные распущенными белыми волосами. На губах красная помада, глаза подведены чёрным карандашом. Очень ярко и очень ей идёт.

Чувствую резкий удар в паху, теряя веселость.

– У меня нет с собой джинсов… – лепечет Диана, прижимая к груди голубую джинсовую куртку.

Недоумеваю, глядя на бантик в центре груди, под которым зияет аккуратный круглый вырез, и в этой дырке вижу очертания скученных маленьких сисек.

Ее одежда – это недоразумение.

Льняной комбинезон в красно-белую клетку без плеч, а шорты такие короткие, что, если она наклонится, все увидят её тощую задницу. Может, такой эффект из-за роста, я не знаю, но она же, бл*ть, голая нахрен.

– Не хочу расстраивать, – поднимаю глаза к ее лицу. – Но ты из этого давно выросла, – указываю подбородком на комбинезон.

Ее лицо становится возмущенным, рот приоткрывается.

– О чем ты? – спрашивает настороженно.

– О том, что эту тряпку лучше оставить для мужика без воображения, а я на воображение не жалуюсь.

Остроконечное лицо заливает краской, но вспыхнувшая в зеленых глазах обида не режет мне серпом по яйцам.

Пять минут спустя, прислонившись плечом к дверному косяку спальни, спрашиваю:

– Мне отвернуться?

Резко отбросив за спину волосы, Диана отвечает:

– Всё равно.

Складываю руки на груди, раз все равно.

Слава Богу, она не стала тратить наше время, а нахохлилась и пошвыряла в меня все те немногие вещи, которые взяла с собой.

Наблюдаю за ней свежим более внимательным взглядом.

Обведенные ярко-красной помадой губы сжаты, на щеках румянец.

Она роется в своём рюкзаке, на меня не смотрит.

Сейчас я особенно отчетливо вижу, как в действительности она молода.

Её заостренный профиль очень деликатный, на тыльной стороне ладоней тонкие косточки и голубые венки. Кожа прозрачная.

Меняет комбинезон на черные велосипедки и белую футболку.

Мне не нравится то, что она сядет на мотоцикл с незащищенными ногами, дорога полна неожиданностей, но я буду очень осторожен. Я бы взял машину, но она осталась на стоянке спортивного комплекса. Я так и не забрал её оттуда после ссоры со Светой, но даже если бы мы поехали на машине, заставил бы Цыпленка переодеться.

Прежде чем сбросить с себя льняную клетчатую тряпку, Диана поворачивается ко мне спиной и бросает быстрый взгляд через плечо, словно приглашает к просмотру.

Невольно улыбаюсь, потому что в её движениях гораздо больше скованности и неуверенности, чем соблазнительной раскрепощенности. Хотя, она может быть игривой и смешливой, но пока не умеет всё это смешать и взболтать. Тем не менее, в моих трусах трепет предвкушения. Я забил и больше не контролирую свои реакции.

Расстегнув боковую молнию, она отпускает комбинезон, и он падает на пол к ее ногам.

Втягиваю воздух.

Малиновые яркие стринги как раз то, что нужно её светлой коже. И её маленькой немного мальчишеской попке. Любуюсь гибкой матовой спиной, выпирающими жемчужинами позвонков и ямочками на пояснице.

Я думаю, ей бы не помешало набрать пяток килограмм, она слишком худая. Руки слишком тонкие, да и бедра узкие. Я могу легко обхватить ладонями её талию.

Член жалобно пульсирует, потому что одна половина моего мозга ведет все эти рассуждения, а вторая мысленно заставляет Диану принять коленно-локтевую позу, после чего я отодвигаю эти стринги и проверяю, насколько девушка для меня готова.

Провожу рукой по лбу, потому что он вспотел.

Диана берет с кровати лифчик без бретелек, который находится в очень тесном родстве с трусиками. Заведя руки за спину, ловко расстегивает, бросив на меня ещё один взгляд поверх плеча.

– Ты девственница, – спрашиваю, вздохнув.

– Да, ну и что? – бросает отрывисто.

– Ты мастурбируешь? – спрашиваю, вздохнув.

Алые губы размыкаются, щёки снова багровеют.

Уже решаю, что ответа не поступит, но тут слышу тихое:

– Вчера…

Круто. Вчера я тоже мастурбировал в дУше, но не на неё. Вчера у меня ещё были какие-то мозги.

– Ты думала обо мне? – уточняю на всякий случай, наблюдая за тем, как она просовывает ноги в шорты и тянет их вверх по стройным ногам и бедрам.

– Да, – произносит с вызовом.

Из меня вырывается смешок.

И что она там думала, интересно?

Я не сомневаюсь, что наши представления о сексе диаметрально противоположны. Уверен, что она не оценила бы концепцию свободного секса, возможно если лет через десять.

Решаю оставить этот вопрос до той поры, когда кровь вернется в башку.

Чтобы отвлечься, достаю из кармана телефон и пишу в мессенджер:

Я: «Целую нежно, мне нужно гонорар пристроить.».

Ответ получаю незамедлительно. Он даже трахае*ся с телефоном.

Maкси: «В Румсе. Жду нежно.».

Я: «20 мин.».

Макс слегка параноик, поэтому такие вопросы мы всегда обсуждаем при личной встрече. Вот и отлично. Как раз накормлю нас с Цыпленком.

Поднимаю глаза от телефона.

Велосипедки с высокой талией и белая футболка с глухим горлом. Диана из тех девушек, которые без одежды выглядят лучше, чем в одежде. В одежде она нескладная, как жеребенок, а без одежды – непорочный эльф, которому очень хочется засадить.

Оттолкнувшись от стены, иду в коридор, диана следует за мной. Взяв куртку, открываю дверь и жду, пока Диана обуется. Стоя у лифт и посмотрев на нее снизу вверх, спрашиваю:

– Ездила на мотоцикле?

Пристроился рядом с моим плечом, как обычно забив на личное пространство, проталкивает свою ладонь в мою, отвечая:

– Эммм… нет… Мы поедем…на мотоцикле?

Провожу языком по зубам, глядя в зелёные затаившиеся глаза.

– Ты вообще без тормозов, да, Цыплёнок? – интересуюсь, обхватывая её прохладную ладошку своими пальцами.

– Я попросила так меня не называть… – удобнее располагает пальцы в моей ладони.

– Ну, да, просила, – говорю, заводя её в лифт и нажимая первый этаж.

На улице тепло и темно. Моя спортивная хонда припаркова за баскетбольной площадкой, на которой никого нет. Завтра у меня тренировка, а потом я свободен, поэтому спрашиваю, подводя девушку к мотоциклу:

– Когда ты возвращаешься к Глебычу?

– Завтра… – лепечет Диана, рассматривая мою красавицу.

Ну, вот и геморрой подвезли…

Набрасываю ей на плечи свою куртку и застегиваю под самое горло, запрятав под воротник длинные светлые волосы. Она в ней утопла, поэтому подламываю рукава, чтобы ничего не мешало крепко за меня держаться.

– Ты просто Конг… – смеётся, разводя руки в стороны.

Лениво улыбаюсь.

Наблюдаю за ней, открывая багажник.

Это самый большой контраст между девушкой и мотоциклом из всех, что мне доводилось видеть.

Он трогает пальцами ручку руля, пробегает ими по сидению, посматривая на меня, будто по куску от откусывая. То тут, то там.

Достав шлем, и одеваю ей на голову.

– Труб не касайся, они горячие, – инструктирую, прежде чем опустить стекло. – Меня ни в коем случае не отпускай. Если что-то нужно, похлопай меня по животу.

– Поняла… – кивает она, взволнованно хлопая глазами.

– Не бойся, Цыплёнок, – говорю мягко, надевая свой собственный шлем. – Мы поедем медленно.

– Я не боюсь, – заявляет она.

Надеюсь.

– Ноги с подножки не убирай, пока я не скажу, – продолжаю инструктаж, садясь на мотоцикл.




Конец ознакомительного фрагмента.


Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/mariya-letova-31592978/ego-derzkiy-trofey-68887674/chitat-onlayn/?lfrom=390579938) на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.