Школа темных искусств
Школа темных искусств
Александр Геннадьевич Лимасов
Спасаясь от поднявшихся мертвецов двое детей и представить не могли, кто выступит рукой судьбы, изменившей их жизнь. Молодой мэтр ордена некромантов, получив послание от наставника, должен бросить свои дела и мчаться через всю страну к дворянину, чье сердце он был бы не прочь скормить диким зверям. Веками пораженная проклятием нежити долина должна быть очищена и на ее мертвой земле будет стоять новая школу магии. Вот только какую цену придется заплатить мэтру смерти за выполнение задания?Публикуется в авторской редакции с сохранением авторских орфографии и пунктуации.
Александр Лимасов
Школа темных искусств
Глава 1
Глава 1.
Перекошенные доски двери тоскливо поскрипывали под когтями неведомых тварей, пытающихся добраться до такой сладкой живой плоти. Медный запах свежепролитой крови дразнил их обоняние, вынуждая снова и снова бросаться на преграду. Толстенное бревно, уткнувшееся в поперечный брус двери, ставшей последней преградой, пока что, не поддавалось, но оно явно выдержит больше чем дверь бревенчатой избы. Оно останется целым, и когда последняя преграда рухнет, открывая дорогу неживым созданиям, стремящимся вонзить клыки в двух подростков, нашедших укрытие в заброшенном жилище.
Девчонка лет десяти на вид, изможденная долгим недоеданием и последними днями, наполненными игрой в прятки со смертью, размазывала текущие, помимо воли, слезы, поминутно шмыгая распухшим от долгого плача, чумазым, носом. Парень, выглядящий чуть старше, но еще более исхудавший, валялся в дальнем углу, дергаясь в ознобе. Украшенная глубокой рваной раной, чуть выше колена, нога, кое как перемотанная грязной, набухшей от уже почти переставшей течь крови, тряпкой распухла и начала синеть. Почерневшие, вздувшиеся вены, что выглядывали из под остатков истрепанных, покрытых грязью штанов, пульсировали, словно живущие отдельной жизнью.
Мальчишка застонал и выгнулся дугой, отзываясь на особенно сильную лихорадочную судорогу. Глаза дергались под закрытыми веками, иногда совершенно в разных направлениях, будто запущенные по неровному склону шары для игры в кегли.
– Коска! – девочка дернулась было к брату, но особенно сильный скрежет когтей и заскрипевшая под нагрузкой дверь заставили ее снова, испуганной птахой, забиться в дальний от входа угол.
Единственная комната дома, еще несшая следы былой зажиточности: осколки покрытой глазурью керамики, железные инструменты, настоящее шерстяное одеяло на удивительной для простого сельского жилья деревянной кровати, стол, массивные лавки, окованный медью сундук, давно погасший очаг… Все укрыл толстый слой вездесущей пыли, обрывки паутины с давно высохшими коконами букашек, имевших несчастье попасть в ловчую сеть, и листьев занесенных проказником-ветром в покинутое в спешке жилье.
Смрад гниющей плоти, что сквозняком затянуло через невидимые щели, заставил девочку сжаться еще сильнее, хоть это и казалось уже невозможным, заткнуть уши ладонями и с такой силой зажмурить глаза что побелели веки. Мальчишка, терзаемый лихорадкой, снова выгнулся и глухо зарычал. Девочка знала что означает этот звук – ее брат скоро умрет. Яд, которым полны зубы мертвецов, убьет его. А после заката он встанет уже другим, чужим, страшным. Так было с их родителями, соседями, другими детьми… Из всех, кто имел несчастье жить в их деревне, спаслись только Коска и она. Каким-то чудом, им удалось сбежать от изменившихся людей, долгие недели скитаться по, ставшей такой неприветливой, земле, выискивая убежище, редко, очень редко питаясь подпорченными продуктами, постоянно пытаясь найти… Найти хоть кого-то из живых.
Почему так произошло девочка не знала. Ходили слухи, что их барон решил потягаться силами с соседом – таким же бароном. Какое-то время через их поселение проходили отряды воинов в блестящих доспехах из, настолько мелких, что не налезут даже на ее невеликий палец, железных колец. Потом вдалеке что-то громыхало. Пару раз мелькали разноцветные вспышки, разгоняющие ночной мрак. Затем случилось это. Все люди в деревне изменились. Поначалу они были неуклюжи и постоянно выли.
Испуганные видом соседа, с зажатой в зубах отгрызенной лапой какого-то пса, воющего, тянущего к ним покрытые засохшей кровью руки, дети, проведшие весь день в лесу, собирая ягоды для пирога, бросились домой. Лишь затем, чтобы увидеть как их отец копается во внутренностях их матери, запихивая в рот красные куски. Коска не растерялся и захлопнул дверь перед лицом сестры, но девочка успела увидеть…
Потом они бежали. Прятались в лесу, в подвалах, закапывались на ночь в пахучее сено, что скрывало их запах. Иногда удавалось разжиться едой, но редко, очень редко. Мертвые не торопились покидать свои обиталища и найти пустой дом, не попавшись при этом неживому взгляду было сложно. Пару раз замечали, таких же как они, беглецов. Один раз, прячась на каком-то чердаке, увидели, как такой беглец попался немертвым. Ему удалось отбиться и укрыться в соседнем доме, отделавшись укусом в плечо. Ночью он вышел изменившимся.
Детям везло, какое-то время. Затем они попались стае мертвых собак. Хвала всем богам, что со смертью звери утратили прижизненную скорость, но, и того что осталось, хватило. Коска, стремящийся запихнуть ее в дом как можно быстрее, запнулся и мертвый пес успел вцепиться зубами ему в ногу. Как ее брат смог отбиться девочка не видела, он почти сразу ввалился следом за ней, захлопнул дверь и подпер ее непонятно откуда взявшимся бревном. Она промыла его рану остатками воды, перевязала, но брат все равно быстро потерял сознание и начал трястись в лихорадке, из которой он уже не выйдет.
Пыль, которую уже много дней никто не тревожил, улегшаяся на разбитой, иссушенной солнцем дороге, бегущей промеж полей недозрелой ржи, злыми облачками взметалась из под широких копыт мощного вороного коня. Если бы кто-то мог взглянуть на подковы, что защищали копыта этого красавца от излишнего износа, трещин и прочих неприятностей удивился бы серебряному блеску, непонятным, зловеще выглядящим символам, разбегавшимся по всем металлическим плоскостям, да и исполнение подков было очень далеко от общепринятого. Не виднелось никаких гвоздей, что должны крепить железный полукруг к роговой основе. Каждая подкова горделиво сверкала дюжиной острых, загнутых крюков, что, впившись в копыто коня, держались гораздо надежнее и, при этом, оставляли хозяину возможность, в одиночку, заменить их на что-то другое.
Наездник, на фоне скакуна, казался немного блеклым, невыразительным: запыленный дорожный плащ с капюшоном, потертые ножны, сейчас примотанные к седлу ремнем, частично скрытые тканью плаща, из которых выглядывала длинная, обтянутая кожей, простая рукоять и клыки загнутой вперед гарды. Человек, не чуждый военному ремеслу, смог бы опознать что рукоять принадлежит мечу-бастарду и удивиться отсутствию у его обладателя хоть каких-нибудь доспехов, кроме плотной кожаной куртки, усеянной сотнями заклепок. По обе стороны от седла свисали дорожные сумки, изрядно похудевшие за время пути, но еще не собирающиеся демонстрировать дно. Плащ, стянутый золоченой фибулой, ну не будет же кто-то использовать настоящее золото в дорожной одежде, иногда колыхался под порывами легкого ветерка и открывал чужому взгляду сапоги странной формы поблескивающие металлической оковкой. Ни заостренных носков, ни каблуков, ни шпор у обуви всадника не имелось, будто эти, не слишком высокие, сапоги вообще не предназначались для верховой езды. Перчатки мужчины тоже заслуживали отдельного внимания: украшенные шипами на костяшках пальцев, покрытые с тыльной стороны мелкой металлической чешуей, словно деталь от доспеха. Кто-либо встретившийся всаднику по пути и достаточно храбрый мог бы даже поинтересоваться, не наемник ли ты, добрый человек. А если бы этот встретившийся оказался еще и умным, то, разглядев фибулу, скрепляющую испачканный долгий дорогой плащ, втянул свой язык в самое глубокое место и, склонив голову, постарался сделаться как можно более незаметным и удалиться как можно дальше и скорее.
Крупную золотую иглу, способную, при необходимости, выступить в качестве стилета, скрепляющую толстую серую ткань, венчал крест в круге, украшенный скалящимся черепом. Люди старались не говорить о странниках с таким украшением. Если у тебя кто-то умер и ты желаешь почившему хорошего посмертия, если есть подозрения о появившейся нежити, если у тебя нет денег на то чтобы обратиться к церкви света… Много причин могли заставить начать разговор с этими мрачным людьми и быть уверенным, что тебя внимательно выслушают и, если причина действительно заслуживает внимания, помогут. Помогут бесплатно, ведь за их услуги платят короли. Служители света шипели и плевались ядом, но темная секта обращала на них не больше внимания, чем караван на беснующуюся мелкую шавку на обочине. Оплачивались их услуги соответственно: каждое королевство ежегодно отправляло немалую сумму. Немалую весьма относительно, ведь на церковь света каждое государство тратило больше, чем все они, вместе взятые, собирали на услуги секты служителей смерти. Но некромантам хватало.
– Метр, – коснулся уха всадника тихий шепот, – северо-западнее происходит кое что для вас интересное.
– Подробности? – равнодушный, каркающий голос, что мог принадлежать как юноше так и мужчине, разменявшему уже полвека, разнесшийся в тишине, показался бы странным стороннему наблюдателю, ведь чтобы услышать шепот его собеседника нужно быть магом. Любой другой решил бы, что всадник слишком долго пробыл в одиночестве и начал беседовать с самим собой.
– Двое живых и стая диких, что загнала их в ловушку.
– Кто-то смог уцелеть? – в спокойном голосе прорезался намек на эмоции, выдающий крайнюю степень удивления. – Веди меня.
Рука не коснулась свободно свисающих поводьев, но конь, спустя мгновение, свернул с дороги и, перейдя на галоп, понесся по заброшенному полю, совершенно наплевав на опасность переломать ноги. Незрелые колосья ржи с хрустом ломались под широкими копытами, блестя в красных лучах, щедро рассыпаемых закатным солнцем, мелкими рубинами выступивших капелек сока. Стая ворон, хриплым карканьем высказав все, что они думают о нарушителе их покоя, в черно-сером, крыльями развевающимся за спиной плаще, придающим некоторое сходство с их пернатым племенем, черными стрелами взмыла в небо, описала пару кругов и вернулась к прерванному на мгновение разорению поля, которого уже вряд ли коснется крестьянская соха.
Солнце успело скатиться еще на палец, коснувшись горизонта раскаленным краем, когда в вымершую деревню ворвалась мрачная тень. Стая в полтора десятка тварей, осаждающая покосившуюся избу, скребя когтями по дереву двери, стремясь дорваться до такой сладкой живой плоти, одновременно, словно повинуясь неслышимому приказу, повернула подгнившие головы к новой добыче, в мутных, незрячих глазах разгорелось пламя предвкушения.
Самые резвые устремились к всаднику. Мужчина, резко взмахнул ладонью, будто отвешивая воздуху пощечину. Воздух стерпел, а вот немертвые твари оказались более чувствительны и отлетели на несколько шагов, сбив с лап вторую волну жаждущих свежего мяса.
В воздухе разлился жалящий звук свистяшего шепота. Над раскрытой ладонью полыхнуло зеленое пламя, складываясь в стремительно сменяющиеся символы. Ладонь сжалась в кулак и дернулась, будто обрывая гнилую веревку. Все действие заняло пару мгновений, но агрессивная нежить рухнула скошенной травой, прокатившись по земле еще несколько шагов и осталась лежать, как и полагается всякой порядочной падали.
– Ну и вонь! – мужчина скривился в гримасе отвращения, различимой даже под густой тенью капюшона.
– Вам ведь не привыкать, метр. – тот же невидимый собеседник не оставил раздраженное высказывание без внимания.
– Не привыкать. – согласился всадник, направив коня к дверям избы, вызвавшей столь бурный интерес бывшей нежити. – Но и нравиться мне это не стало. Ты мертвый, и не чувствуешь всей прелести того дивного букета ароматов, что распространяет упокоенная нежить.
– Это единственный плюс в моем существовании, мэтр.
– А как же подглядывание за девками? – спросил мужчина, хитро выгнув пальцы, тут же покрывшиеся неестественным зеленым огнем с хороводом проносящихся в танцующих язычках пламени знаков. Некромант встряхнул пальцами, будто только что мыл руки и теперь стремился избавиться от воды.
Огненные капли, сорвавшиеся с кончиков пальцев, дождем пролились на тела окончательно умерших собак, в одно мгновение раскрылись беззвучными бутонами пламени, пожирая гниющую плоть, обнажающиеся кости, оставляя лишь осыпающийся прах. Воздух сразу же стал намного чище, будто взбодрившись, избавившись от мерзко-сладковатого смрада.
– И толку? Мне было десять, когда я умер. После двух прошедших веков, так и осталось десять.
– Не учел. – мужчина одним движением спрыгнул с коня, оставшегося стоять эбеновой статуей, не шевеля ни хвостом ни гривой, отгоняя назойливый гнус.
Впрочем, насекомые и не стремились приближаться к лоснящейся, ухоженной коже.
Упрятанный в металл кулак грохнул в дверь, заставив ту ощутимо вздрогнуть.
– Открывайте!
Девочка не поверила своим ушам, когда их коснулся человеческий голос. Решила что померещилось от страха и отчаянной надежды что кто-то придет и спасет ее и брата. Кто-то сильный и добрый, как те жрецы света, что ежегодно приходили в их деревню в установленный день для проведения служений солнечному богу, проведения брачных обрядов и прочтения молитв-упокоений над могилами умерших за прошедший год, позволяющих душам отправиться к небесному престолу.
– Открывайте, демоны бы вас побрали! – хриплый, каркающий голос снова кинжалом разрезал установившуюся тишину.
Девочка внезапно осознала, что в дверь больше никто не скребется, да и запах разложения значительно ослаб. Испуганной птицей она вспорхнула из своего угла, метнулась к подпирающему дверь бревну, ухватилась ослабевшими от недоедания, исхудавшими ручонками…
Бревно не поддавалось, установленное достаточно прочно, с упором в удачно расположенную щель между досками пола, под напором пытающихся прорваться тварей, его заклинило намертво.
– Господин! – пропищала она плачущим, срывающимся от облегчения голосом. – Не уходите, господин! Тут бревно… Я сейчас!
Темный всадник, поморщившись от прозвучавшего обращения, отошел на пару шагов, поскреб давно не бритый подбородок бронированными пальцами.
– Она не справится. – прошелестел потусторонний шепот. – Они подперли дверь бревном, а теперь девчонке не хватает сил его сдвинуть.
– Отойди от двери! – кашлянул всадник короткой фразой.
Не дожидаясь исполнения приказа, да и неупокоенная душа, что уже несколько лет сопровождала его в странствиях, предупредит, если девчонка окажется недостаточно сообразительной, чтобы выполнять приказы мага раньше чем он закончит говорить, мужчина вновь зажег над ладонью призрачный огонь. Подождав пару мгновений, пока пламя, с пляшущими в его трепетных язычках символами, не изменит цвет на темно-фиолетовый, прицелился указательным пальцем и отправил в полет потрескивающий шар с его кулак размером.
Столкнувшись с преградой, сгусток агрессивного огня расплеснулся мерцающей пленкой, наполненной искрами крохотных молний, мгновенно впитавшись в старое дерево. Через пару ударов сердца дверь, оказавшаяся достаточно прочной чтобы несколько часов сдерживать буйство беснующейся нежити, осыпалась трухой, подпирающее ее бревно рухнуло, взметнув облако все сильнее измельчающейся древесной пыли.
Некромант, хрустнув костяшками загибаемых один за другим пальцев, шагнул в полумрак заброшенного жилища, сослужившего людям свою последнюю службу, сохранив две крохотные жизни. Впрочем одна из них уже готова была вот-вот оборваться.
– Господин! – девочка метнулась к вошедшему мужчине, упав на колени. – Мой брат!… – рыдания сотрясали тщедушное тельце, а дрожащая рука указывала под стену, где в судорогах бился не менее исхудавший мальчишка, выглядящий чуть постарше.
– Обращайся ко мне – мэтр Бернард! -мужчина грубо оттолкнул рыдающую девчонку, и шагнул к раненому мальчишке.
Размотав покрытые уже начавшей чернеть кровью тряпки и потратив несколько минут на осмотр раны, проводя на ней рукой светящейся меняющими друг друга оттенками, пару раз коснувшись груди и головы мальчишки, мужчина поднялся с колен.
– Нехорошо, совсем нехорошо. – покрывающая щеки щетина заскрипела под кожей перчатки. – Мало времени.
– Но вы ведь справитесь, мэтр. – коснулся его уха неслышимый голос.
– Не знаю, не знаю. Никогда не был силен в целительстве, все как-то больше наоборот. Все, не отвлекай меня!
Стремительным шагом некромант выметнулся из избы и почти тут же вернулся, неся в руках одну из седельных сумок. На неяркий свет заходящего солнца появилась бронзовая лампада, шкатулка дорого дерева с окованными металлом углами, под откинутой крышкой которой обнаружились стройные ряды небольших флаконов и набор тонких, даже на вид очень острых ножей, моток ниток из жил, пара загнутых игл, широкая кисть и пиала выполненная, судя по виду, из черепной крышки какого-то не слишком удачливого человека.
Бросив через зияющий пустотой дверной проем взгляд на солнце, уже наполовину скрывшееся за чертой горизонта, отмеряющее последние минуты до перерождения мальчишки в нечто поопаснее чем безмозглые четвероногие твари, загнавшие детей в это покинутое жилище.
– Девчонка! – каркающий окрик заставил сестру раненого вздрогнуть и поежиться от разгорающегося в глубине темных глаз отблесков пламени. – Мне нужна твоя кровь!
Странное чувство равнодушия опустилось на девочку, едва она поймала взгляд темного мужчины. Словно в полусне она сделала шаг, другой… Лишь чуть вздрогнула, когда отточенная сталь рассекла грязное запястье, и темно-алая, почти черная в сгущающихся сумерках кровь потекла в подставленную костяную пиалу.
– Достаточно. – шипящая фразы вырвала ее из странного состояния.
А может быть это была острая боль и жжение от пролившейся на ранку жидкости остро пахнущей крепким ржаным вином и какими-то травами.
Кровь тут же прекратила вытекать из тонкого разреза, а сам он покрылся твердой коркой, словно прошло уже с пару дней. Девочка метнулась было в свой угол, но внезапно накатившая слабость и головокружение подкосили ей ноги, заставив грохнуться на грязные доски. В костяном сосуде плескалась, покрытая пузырьками, красная жидкость, которой хватило бы на не слишком большой, но все-таки кубок. Ползком перебравшись подальше от их с братом «спасителя», девочка принялась наблюдать как из шкатулки появился флакон темно-зеленого стекла. Она до сих пор ни разу не видела ничего подобного, но слышала как взрослые обсуждают свои поездки в городок при крепости барона и там, иногда, проскакивали описания различных диковинок. В частности, ее очень поразил рассказ о кубке, будто бы из камня, но такой прозрачный, будто замерзшая зимой вода. Еще резануло любопытный детский слух непривычное слово «стекло». Частенько ей представлялось как ей, когда она вырастет, ее будущий муж преподнесет в помолвочный дар настоящие стеклянные бусы и как ей будут завидовать все девушки в деревне.
Маг меж тем продолжал непонятное действо. Загорелась бронзовая лампада. Пара капель мутной жидкости сорвались с края флакона, и исчезли в костяной пиале, заставив кровь вспениться и тут же опасть. Девочка испуганно наблюдала как в пиалу опустилась кисть. Как она коснулась дощатого пола, стремительными росчерками нанося непонятные символы, оставляя за собой след из шипящей, чернеющей древесины. Как, закончив с, жуткими даже на вид, знаками, мужчина поднял ее брата на руки и уложил прямо поверх сложного узора из десятков символов, после чего заключил и тело мальчика и колдовские знаки в широкий круг. Как все это вспыхнуло и загорелось ровным зеленым свечением, стоило кисти мага замкнуть фигуру…
Бернард торопился. Еще никогда не доводилось рисовать ловушку души с такой скоростью, одновременно, в нарушение наставлений мастера, наполняя кровь с каплей раствора серебра и некоторых особых трав своей силой еще на стадии нанесения узора, что, конечно, позволяло исправлять некоторые огрехи торопливых взмахов кисти, но силу тянуло весьма ощутимо. Вот только мальчишка… У мальчишки не было времени чтобы дожидаться полного ритуала по всем канонам. Едва сядет солнце – проклятье нежити возьмет верх, и, учитывая искры дара, ясно ощутимые в деревенском мальце, в этой избе появится не тупой, поднятый стихийной магией, мертвяк, а весьма опасная тварь, которую не упокоить простым обрывом связующей с источником цепи. Пришлось бы поработать клинком, чего… не хотелось. Да и девчонка вряд ли обрадуется смерти брата и попытается его защитить, не осознавая… Не чувствуя…
Круг замкнулся и вспыхнул свечением магии смерти, свидетельствуя, что ошибки в символах, не взирая на спешку, он не допустил. Десять ударов сердца чтобы перевести дух. Солнце спряталось за темнеющий на горизонте лес. Успел.
Тело мальчишки выгнулось дугой и забилось в судорогах, невидимые обычным взглядом нити стукнулись о стенки колдовского круга, стремясь пробиться к источнику, соединиться с ним, передавая остатки жизненных сил и получая подпитку смертью. Напрасно. Из магического узора не каждый демон смог бы выбраться, а, учитывая что рисунок был нанесен родной кровью, душа тоже будет меньше стремиться покинуть изменяющееся под действием проклятья тело. Правда это произойдет только если мэтр позволит изменению произойти, чего Бернард допускать не собирался. Мальчишка еще пару раз дернулся и затих. Легкая часть закончена, все что заключено в круге, останется здесь же. Живым или мертвым… Это станет ясно позднее.
Девочка наблюдала за работой темного всадника, трясясь от ужаса. Она слышала потусторонний шепот, что зашелестел едва маг закончил чертить круг, слышала как что то незримое бьется, пойманной птицей, стремясь вырваться. Все тело мгновенно покрыл липкий пот, и одновременно ее колотило от холода.
Вот мужчина достал из складок плаща кинжал, поднес его к груди брата. Она собиралась было закричать, но остановилась: жуткая сталь не коснулась исхудавшего тела, лишь разрезав обрывки рубахи и штанов, обнажая обрисовывающую каждую косточку кожу. Кинжал, закончив расправляться с одеждой, пронесся по оставленной зубами мертвой собаки ране, вскрывая и расширяя ее. На проступившие сквозь истончившуюся кожу ребра опустился кристалл кварца, тут же запульсировавший красным светом, словно в такт биению сердца. Такому редкому, все замедляющемуся. Мужчина выпрямился, простер над мальчиком загоревшиеся зеленым огнем руки, зашипел что-то жуткое. Девочка чуть не вскрикнула, когда под кожей брата проступили отвратительно светящиеся болотной гнилью, рыхлые сгустки, стекающиеся к одному месту, повинуясь движениям рук темного колдуна. Теперь она не сомневалась, что мужчина – злой маг. Жрецы света рассказывали о них, будто они похищают души, проводят страшные обряды, общаются с демонами… Но сейчас колдун спасал ее брата… Она хотела надеяться на это, ведь никого больше рядом не было.
К девочке подкатился потрепанный мячик с два кулака взрослого мужчины размером, заставив отвести взгляд от жуткого действа, заставляющего сжиматься в страхе. Такими, сшитыми из обрезков негодной кожи, набитыми сухой соломой, играют деревенские дети, стараясь загнать неровный шар в яму, которую защищает команда противника. Подкатился и остановился резко, без причины. Качнулся в одну сторону. В другую. На покрывшей пол пыли начали появляться линии, складывающиеся в забавную улыбающуюся рожицу. Мяч снова покатился к ней и стукнулся о босую ступню. Испуганно дернув ногой, девочка отправила мяч обратно. Тот запрыгал было по полу, но почти сразу остановился, крутнулся пару раз и вновь покатился к ней, не позволяя оторвать глаз и перевести их к колдующему мужчине…
Из расширенной кинжалом раны вытекали отвратительные сгустки желтоватого гноя вперемешку с чем-то черным, пульсирующим. Бернард сплюнул бы от отвращения, если бы мог оторваться от произношения слов контроля, которыми, обычно, управляют поднятой нежитью. Сейчас боевая магия позволяла направлять по телу мальчишки ту плоть, что уже успела переродиться и не была в полной мере человеческой. Целитель справился бы с этой задачей намного лучше, просто подстегнув естественную защиту организма и напитав ребенка силой жизни. Вот только не направляют целителей на оценку самозародившихся источников магии смерти и их ликвидацию, если возможно. А некромант мог действовать только так, поражаясь, что, буквально «на коленке» придуманный, способ работает. Главное, чтобы мальчишка выдержал. Напитать его жизнью мужчина не мог – профиль не тот.
Глава 2.
Он выплывал из тяжелого забытья в котором жуткая тень не выпускала его к светящимся небесам, отбрасывая жестокими ударами от манящей цели. Когда удавалось увернуться от страшных когтистых лап, то он врезался в невидимую стену вспыхивающую странным зеленым огнем. Когда уже совсем отчаялся обрести свободу – тень поймала его и начала пришивать по живому к чему-то мерзкому, смердящему тленом. Он рвался и кричал от боли, но тень не обращала внимания и продолжала пытку. Потом пришла блаженная темнота.
Мальчишка открыл глаза и затрясся от ужаса: тень из его сна сидела за столом, уронив голову на скрытые широкими рукавами плаща руки и, судя по всему, спала. Опустившийся капюшон закрывал лицо, не позволяя увидеть страшные черты. Парень был уверен, что если ткань сползет хотя бы на ладонь – обнажится голый череп. Дыхание перехватило. Он постарался отодвинуться подальше от ужасного соседства, но уперся спиной во что-то.
– Коска! – к нему стремительной ящерицей метнулась сестра, обняла, прижавшись к груди, орошая голую кожу слезами.
– Демоны вас задери!.. – прокашляла тень, приподняв голову и повернув лицо к мальчишке. – А, очнулся, наконец!
Капюшон свалился с головы, обнажив не череп, как того боялся трясущийся от страха мальчишка, а вполне себе человеческое лицо. Спутанные, грязные от пыли, длинные волосы неопределенного цвета, хищное лицо, украшенное густой зарослью многодневной щетины, темно-серые, скорее даже цвета узорчатой стали, глаза смотрящие пристально и недобро, широкий, когда-то сломанный и неправильно сросшийся, немного кривой нос, тонкие бескровные губы…
– Коска, это мэтр Бернард. – затараторила сестра. – Он вылечил тебя!
– Вылечил?.. – немного заторможено протянул парень.
В голове тут же всплыли картины их бегства из родной деревни, многодневных скитаний, постоянного голода, стаи мертвых собак и острой режущей боли, когда одна из тварей впилась клыками ему в ногу…
Мальчишка рывком сдернул старую шерстяную тряпку, служившую одеялом, обнажив раненое бедро. На месте рваной раны красовался неровный, воспаленный шов. Кто-то грубыми стежками стянул кожу, не особо заботясь о красоте, но, судя по отсутствию дергающей боли, грязи в ране нет и зажить она должна быстро.
– Сколько… – хотел он было задать вопрос, но горло перехватило.
– Два дня. – правильно понял его мужчина. – Вам очень сильно повезло что я находился неподалеку и еще сильнее что Курт заинтересовался слишком активной стаей дикой нежити.
– Курт? – не понял мальчишка, поглаживая волосы не желающей его отпускать сестры.
– Это мальчик. – подняла взгляд девчонка. – Прозрачный мальчик. Мы с ним играли, пока мэтр лечил тебя.
– Прозрачный? Это как?
Мужчина вздохнул, неуловимо шевельнул пальцами и прямо перед мальчишкой проявилась, словно соткавшись из из воздуха, туманная фигура. Такой же мальчишка, может чуть младше, в простой одежде, с коротко остриженными, растрепанными волосами помахал ему рукой.
– Он хороший, только не говорит и очень грустный. – сестра помахала в ответ и улыбнулась.
– Неупокоенная душа. – прервал ее мужчина. – Вообще-то он говорит, только вы услышать не можете. Ты голодный? – кустистая бровь вопросительно изогнулась.
Он еще спрашивает. Коска сейчас готов был съесть и быка, можно со шкурой и копытами, но у него есть младшая сестра, и его долг – прежде всего, позаботиться о ней.
– Потерплю, господин. Прежде пусть Вилана поест.
Мужчина поморщился, в глазах сверкнул гневный огонек, заставивший Коску сжаться от страха.
– Не называй меня господином! Обращайся мэтр или мэтр Бернард и никак иначе! – прогремел голос, внезапно лишившись каркающих нот. – Твоя забота о сестре похвальна, но девчонку я уже покормил. Вилана, – при звуке своего имени девочка встрепенулась – достань из моей сумки вяленое мясо, сухари и питье и покорми брата.
Полоски сушеного, пересоленного мяса, жесткостью способного поспорить с сапожной подошвой и горьковатый отвар каких-то трав изголодавшемуся мальчишке показались вкуснее дикого меда. Отрывая куски крепкими зубами он проглатывал их, почти не жуя.
– Не торопись, еды хватит, жуй как следует. Если у тебя завернет кишки – все мои труды пойдут прахом. – неодобрительно проворчал мужчина. – Я не целитель и с подобными болячками не справлюсь.
Коска послушно замедлялся, но через некоторое время снова принимался глотать целиком, закусывая твердокаменным сухарем.
После того как пища исчезла в бездонном желудке а фляга с отваром поделилась последней каплей, мужчина протянул мальчишке какой-то сверток.
– Оденься и попробуй встать. Мне нужно ехать дальше, но, пока ты не способен передвигаться, я не могу вас оставить.
Кока понятливо кивнул. Со стороны этого страшного мужчины и так было проявлением неслыханной доброты помочь им с сестрой и поделиться пищей. Дети-сироты в обезлюдевших землях могли рассчитывать лишь на удар клинка как проявление огромного милосердия и избавление от медленной голодной смерти либо встречи с кровожадными хищниками. Вот только…
– Гсподин! – мужчина резко певернулся на такое обращение и Коска узрел искаженное в гневе лицо. – Мэтр! – тут же поправился он. – Дозвольте отплатить вам за доброту! Дозвольте служить вам!
Бернард на мгновение онемел от подобной наглости. Служить магу! Да как он посмел просить о таком! Но, спустя пару мгновений, когда схлынула первая волна гнева, умысел мальчишки стал прозрачнее родниковой воды. Вряд ли он знаком с особенностями этикета владеющих Искусством, так что первая пришедшая на ум причина отбрасывается как безосновательная. Парнишка явно боялся его, боялся до дрожи в коленках и неудивительно, методы, которыми он не дал душе покинуть тело, вообще-то, далеки от какого бы то ни было милосердия и предназначены для совершенно другого. Вот только не было времени на проведение мягкого ритуала и пришлось использовать духовную тюрьму – ритуал для не самого щадящего допроса, не позволяющий пытаемому умереть и добавляющий страданий ради скорейшего получения правдивых ответов. Зато он самый быстрый в исполнении. Душа мальца помнит все это, так что подобное отношение не стало неожиданностью.
Он его боится, но еще больше боится остаться один с сестрой в этих опасных землях. Так что парень просто хочет получить для себя и сестры хоть какую-никакую защиту. Редкое здравомыслие для такого возраста.
– Я уеду дня на три. – ответил маг после недолгих раздумий. – Потом отведу вас в ближайшую деревню где вы сможете устроиться.
Хоть у мальчишки и есть дар, возможно, что и у сестры тоже, ведь смогли же они прятаться от поднятых когда страстно этого хотели. Укрыться от немертвых – ха. Нежить видит совсем не глазами и чердак или стог сена от них не спрячет, так что, скорее всего, он прав насчет дара, но это ничего не меняет. Если судьба будет благосклонна к детям – на них наткнутся арканист или целитель. Такой исход для малышни будет гораздо лучшим выходом чем таскаться не пойми где, прислуживая некроманту. Да даже жизнь простого крестьянина будет лучшим исходом.
– Гос… Мэтр… – попытался спорить мальчишка но был остановлен взмахом руки.
– Я закрою дом защитой от нежити, принесу воды из колодца и оставлю вам еды. Три дня. Курт останется с вами, в самом крайнем случае он сможет захватить тело дикой твари и уничтожить остальных. Он, все-таки, очень сильный дух, можешь мне поверить. Призрак, все это время неторопливо гоняющий мяч прозрачными ногами, лишь кивнул в подтверждение.
Не слушая слабых возражений от мальчишки, испытавшего явное облегчение услышав что страшный человек их оставит, маг прихватив ведра, отправился к деревенскому колодцу. Потрепанный плащ лишь взметнулся вороньими крыльями когда темная фигура мелькнула в пустующем дверном проеме.
– Ты как? – поинтересовалась сестра, скромно пристроившаяся на уголке лавки, послужившей мальчишке кроватью. – Нога болит?
– Почти нет, даже удивительно. – Коска притянул девочку поближе и принялся поглаживать растрепанные волосы, отходя от пережитого. – Он такой страшный, но спас нас. Я пытаюсь понять это. Жрецы что-то говорили о темных магах, я никогда не слушал, а теперь жалею. Ведь он помог, хотя мог просто проехать мимо. Значит он не злой.
– Он хороший. – прижалась девочка к брату поплотнее. – Он ругается, иногда кричит, тебя зашивал, будто свиную колбасу, быстро, привычно. Но у него есть меч, и он даже не очень меня бранил, когда я попыталась достать его чтобы посмотреть. Благородный рыцарь не преминул бы ударить за такое, а то и что-то похуже. Мэтр же, когда прекратил ругаться, объяснил, что клинок зачарован от воров и я могла лишиться руки, стоило лишь обнажить лезвие. Накормил меня сразу же как перестал колдовать над тобой. Даже сказку рассказал прошлой ночью, когда я уснуть не могла. Страшную правда, но рассказал же.
Метр отсутствовал довольно долго, дети уже начали волноваться как дневной свет перекрыло потрепанным плащом.
– Поднимайтесь, я нашел дом понадежнее, даже с печью и крепкой дверью. Закроетесь и сможете чувствовать себя в безопасности до моего возвращения.
Собираться им долго не пришлось, нечего было собирать, разве что Коска попытался поднять сумку мага. Мужчина скептически посмотрел как мальчишка упорно тянет довольно увесистую поклажу, но промолчал, перехватив груз одной рукой и забросив за спину.
Дом оказался действительно домом, а не избой: с каменным основанием, лестницей из трех ступеней, толстенной дубовой дверью на железных петлях и крепким засовом. Пол покрывали застаревшие пятна крови, черепки от разбитой посуды, занесенный ветром мусором, но дом все равно выглядел зажиточнее чем родная изба крестьянских детей. Печь из кирпича они вообще видели первый раз в жизни.
– Устраивайтесь. – прокаркал маг, сбросив с плеча сумку. – В бочке свежая вода, в сумке запас еды. Пока меня не будет, осмотрите дом, может найдете одежду для девчонки или еще что-то полезное. Вот этот амулет – мужчина извлек из складок плаща простую кварцевую капельку на кожаном шнурке, тускло блеснувшую в полумраке покинутого жилища и протянул ее Вилане. – Беречь как свои глаза, если не хотите остаться без помощи Курта.
Проговорив все это неприятным голосом, словно ворон прокаркал, колдун вышел за скрипнувшую дверь.
Высунувшая нос следом Вилана завороженно наблюдала как мужчина зажег на ладони зеленый огонь и двинулся по широкому кругу, обходя дом против движения солнца. Капли пламени, словно от горящей смолы срывались на землю частым дождем, сжигая засохшую траву и формируя колдовской круг. До маленьких ушей вновь долетел страшный шепот, но девочка постаралась побороть испуг, ведь мэтр старается для их защиты. В отличие от Коски, она жрецов слушала очень внимательно и запомнила то о чем они, скорее всего, не хотели рассказывать. Демоны. Когда-то их мир был захвачен демонами – чудовищами куда более страшными чем восставшие мертвецы. И противостоять им смогли только повелители мертвых. Ни благой свет, ни тяжкие заклинания не могли победить тварей, лишь изгнать на короткое время. Лишь страшная, темная сила некромантов, в конце концов, смогла запечатать врата миров. Девочка боялась ее и, тем не менее, желала. Силы, что может убить немертвое и оживить неживое.
Некромант вышел с другой стороны дома, замыкая круг, на мгновение вспыхнувший гнилостной зеленью и тут же погасший. Завершив ритуал, маг негромко свистнул. Дождался подошедшего скакуна не менее жуткого чем хозяин, но гораздо более ухоженного, с блестящей на солнце черной шкурой, холеной гривой и хвостом, лишь на две ладони не достающим до земли. Девочка удивилась тому, что конь оказался оседлан, но при этом не выказывал никакого недовольства. Маг лишь затянул посильнее подпруги и стремительной тенью взлетел в седло, направившись в сторону их старой деревни.
За два дня, проведенных в компании друг друга и незримого призрака, выдающего свое присутствие лишь время от времени двигающимися предметами и игрой в мяч, которой развлекалась Вилана. Коска косился на сестру, играющую с, казалось бы, пустым местом, но молчал, видя как на лице девочки появляется робкая улыбка, которой уже давно не касалась ее губ. Сам мальчишка уже уверенно вставал на ноги, рана стремительно заживала, а шов цветом практически сравнялся по цвету с окружающей кожей.
За это время они осмотрели дом от чердака до погреба, обнаружив целый ворох хорошей одежды, даже с грубо выполненной вышивкой. Вилана, откопав где-то костяную иглу и моток ниток, за день подшила самые прочные на вид вещи, чтобы они пришлись впору. В погребе обнаружился довольно свежий окорок, початый круг козьего сыра и кадка с соленой капустой, так что их еда получила разнообразие. Часть сыра и половину копченого мяса девочка бережливо припрятала, замотав в чистый отрез ткани чудом сохранившийся в сундуке у хозяйской кровати.
– Мэтр приедет голодным, это для него – ответила она на вопросительный взгляд брата. – Он нам всю еду оставил, в другой сумке у него только снадобья и какая-то книга, я проверяла.
Коска лишь подивился смелости сестры и щедрости темного мага.
Еще под скрипящей доской пола неожиданно обнаружился тайник с целой горстью медных монет и даже одной отчеканенной из светлого металла. Коска уверенно заявил, что она серебрянная, он как-то видел такую у одного из жрецов света.
Солнце уже практически спряталось за край земли. Вилана выбрала из вороха найденной одежды чистую льняную рубаху с парочкой прорех и сейчас терпеливо их зашивала. Видно хозяйка оказалась рачительной и порванную вещь не стала выбрасывать, собираясь починить, но… не судьба. А вот мэтру Бернарду может и пригодиться, вряд ли у него была возможность постирать свои вещи или переодеться в чистое за время пути. Коска переживал из-за того, как его сестра стала относиться к темному магу, да и та легкость в играх с неупокоенной душой. Это заставляло нервничать. Да и сам мэтр должен был вернуться на следующий день, что настроения не поднимало. Парень собирался выйти наружу, пока еще не совсем стемнело, когда раздался перестук копыт и из-за поворота дороги сгустком ночного мрака вынырнул знакомый конь. Вот только горделивого всадника на нем не виднелось.
Из-за спины донесся испуганный девчачий вздох: на спине скакуна бесформенной кучей тряпья со свисающими обрывками плаща, всего покрытого темными пятнами, растекся колдун. Блестящий металл перчатки, сжимающей поводья, почти весь спрятался под пятнами чего-то красного. Хотя много ума не нужно чтобы понять, что это кровь, блестящей дорожкой стекающая по лоснящейся шкуре коня. Сам вороной скакун тоже не мог похвастаться здоровьем: роскошная грива практически сожжена, одно ужо отсутствует, от другого какие-то обрывки. Когда конь, перейдя на шаг, приблизился и опустился на колени, чтобы наездник смог спуститься, подбежавшая девочка ахнула от страха: вся скрытая до сих пор сторона лошади оказалась сожжена до мяса, кое где даже проглядывали почерневшие от жара ребра, но животное не выказывало никакого недовольства, словно вовсе не ощущает чудовищной боли, которую должно было бы испытывать.
Постояв пару мгновений в ступоре, девчонка бросилась в наезднику.
– Мэтр. – хрупкая ладошка потрясла мага за плечо. – Мэтр Бэрнард! – проговорила она громче, получив в ответ лишь слабый стон.
– Коска! – закричала девочка на застывшего в ступоре брата. – Да помоги же мне!
Вдвоем они кое как смогли стащить мужчину с седла, и немного расшевелить, чтобы, поддерживая с двух сторон, довести до дверей и помочь подняться на крыльцо. Маг двигался словно в полузабытьи, не очень отличаясь от мертвецов, что дети видели за время своих скитаний. Ни одного слова не слетело с побелевших губ, а кожа, принявшая оттенок известняка, натянулась, обрисовывая кости черепа.
Велев брату снять с их спасителя остатки одежды и обтереть чистой мокрой тряпкой раны, если те обнаружатся, Вилана принялась хлопотать над закопченным котелком. До сих пор они обходились без жидкой пищи, но Мэтру, если тот не придет в себя, понадобится что-то что можно глотать не жуя. Как-то их, тогда еще живой, отец сильно поранился в лесу и девочке пришлось ухаживать за ним, пока остальные работают в поле, поэтому как и что делать она знала.
Котелок наполнился водой в которую полетело мелко нарезанное вяленое мясо, так же измельченный окорок и хорошая пригоршня, чуть ли не на четверть котелка, соленой капусты. Девчонка покачала головой, сожалея что в, казалось бы, деревенском, пусть и богатом доме не обнаружилось репы или брюквы, зато единственная головка лука пришлась как нельзя кстати. Теперь только подождать, пока все закипит и немного остынет.
Коска дрожащими руками, стягивал окровавленные обрывки ткани с тела колдуна, опасаясь того, что он увидит. Он все боялся увидеть вместо человеческой плоти голые кости или сгусток мрака из кошмара, посещающего его каждый раз как он смыкал глаза. Ничего этого не оказалось. Вместо скелета под тканью и разодранной курткой с наклепанными под слой ткани металлическими пластинами, обнаружилась лишь плоть обычного человека, высокого, с кое-где собравшимся жирком, чего никак нельзя было ожидать, вспомнив о том, что служило колдуну пищей, несколькими тонкими застарелыми шрамами. И ничего лицо у него не хищное, а вполне даже обычное. Перчатки, усиленные металлической чешуей никак не хотели сниматься, пока мальчик не догадался нащупать хитрую защелку с внутренней стороны. Раны обнаружились на плече и боку, не очень глубокие, до костей, что бы их не нанесло, не достало, но изрядной длинны. Кровь из них продолжала понемногу сочиться, капельками стекая по подсохшей корке вытекшей раньше, но гораздо слабее чем должна при таких повреждениях. То ли сосуды уже закрылись, то ли крови осталось не так много.
– Он ведь совсем не старый. – раздался голос за спиной. – Где-то десятка три зим или чуть больше.
Ну да, Вилана, стоящая за спиной, никогда не ошибалась, говоря о чьем-либо возрасте. Неожиданно девочка замерла, словно прислушиваясь к чему-то. Кварцевая капелька у нее на шее чуть качнулась и Вилана двинулась в сторону входа.
– Сестра? – мальчик потянулся чтобы остановить.
– Не мешай. – словно в трансе проговорила девочка. – Это Курт, он ведет меня.
Девочка скрылась за дверью, чтобы почти сразу же вернуться, только неся в руках богато украшенную шкатулку. Пристроив ее на стол и откинув крышку, дети в удивленном ожидании уставились на ровные ряды флаконов, заткнутых пробками с незнакомыми символами. Да, даже если бы они оказались знакомыми, грамоте их все равно никто не обучал.
– Курт, слышишь меня? Какой из них? – спросила Вилана пустоту.
Один и стеклянных пузырьков заметно качнулся, чтобы тут же оказаться в ловких пальчиках. Девочка подхватила щербатую глиняную кружку и зачерпнула из бочки воды. Пробка, выдернутая крепкими зубами, запрыгала по полу, а пузырек наклонился над посудой и замер в нерешительности.
Метр для спасения его брата использовал ее кровь и две капли зелья, но это зелье другое. И флакон не темно-зеленый, а красный, очень красивый. Вот только сколько капель нужно?
Девочка ощутила слабое подергивание шнурка на шее и один сильный рывок. Первая капля отправилась вниз, беззвучно скрывшись под поверхностью воды, покрыв ее пленкой радужных разводов.
Глава 3.
Вельх, пристроившийся на наспех сколоченной вышке, потер слезящиеся от солнца глаза. Это подобие нормального дозорного строения возвели меньше недели назад, по совету проезжающего мага. Подросток застал его прибытие в родную деревню и заметно струхнул, едва в закатных лучах проступила нечеткая фигура, соткавшаяся буквально из воздуха в какой-то полусотне шагов от открытых по светлому времени ворот старого частокола. Что он делал возле выхода на разбитую дорогу, бегущую к соседним поселениям, парня никто не спрашивал, иначе бы его отец не преминул лишний раз поучить единственного наследника розгами. А ответ мог быть только один, учитывая тугую котомку со снедью и дорожную накидку, чтобы укрыться от непогоды, если та застанет в дороге. Влетевший в ворота маг на жеребце чернее ночи в развивающемся плаще с капюшоном, прячущим лицо во мраке, едва не заставил подростка незапланированно справить нужду. Накативший с приближением всадника холод, разогнавший вечернюю духоту, и тихий, на грани слуха, шепот позволил, с удивившей его самого скоростью, додуматься до мысли, что большой мир, конечно, таит много тайн и приключений, но, если, даже на знакомой до последнего камешка дороге, можно встретить ТАКИХ путешественников, то он лучше еще побудет дома и поучится управляться с нехитрым крестьянским оружием, а большой мир никуда от него не денется. Острой иглой уколола глаз золотая фибула со скалящимся на весь окружающий мир черепом.
То, что путник оказался магом подросток узнал позднее, подслушав разговоры старших. Пристроившись около приоткрытой двери дома старосты, удалось разобрать долетающие обрывки разговора, в моменты, когда спорящие не сдерживались и повышали голос. Маг задержался ненадолго, быстро перехватив какой-то снеди и напоив коня у колодца, затребовал дорожного провианта и умчался в подобравшуюся ночь. Все это Вельх наблюдал, потирая гудящую шею. Отец, выйдя из дома старосты вслед за нежданным гостем и углядев любопытствующего сына, щедро наградил того подзатыльником и велел пробежаться по деревне и собрать мужиков.
Вся деревня не спала почти двое суток к исходу которых у ворот в ограждающем деревню частоколе, ведущих на закат и восход, к более дальним поселениям, вознеслись две вышки на которые загнали подростков и велели наблюдать за округой, не смыкая глаз и сменяясь с каждым новым положением солнца, трижды в день. Ночью за округой следили уже взрослые мужчины, заметно напряженные и нещадно гоняющие любопытных, не желающих спать детей. Ворота, всегда открытые на день, теперь были постоянно заперты и подперты бревнами. Когда кто-то из подростков постарше осмелился спросить, что же все-таки случилось, то получил в ответ емкое слово «нежить». Больше никто ничего не спрашивал. Пока остальные работали в полях, стараясь управиться как можно скорее и убраться под сомнительную, но все-таки защиту деревянной ограды, дежурные подростки зорко следили за округой. Редкая скотина, недовольная тем что вместо ленивого поглощения свежей травы приходится довольствоваться сеном с редкими порциями того, что хозяева успевали скосить днем на ближайшем лугу, выражала неудовольствие протяжным мычанием и отрывистым блеянием, раздражая слух.
На пустой вот уже много дней дороге проявилась далекая тень. Вельх до боли сжал пальцы на пастушьем рожке – единственном, что могло издать довольно громкий и пронзительный сигнал, оповещая остальных. Только бы померещилось от напряжения! Не померещилось. Тень неторопливо росла, обретая четкость. Удивляла неспешность передвижения, но сомнений не было. Губы подростка коснулись костяного кончика, а легкие судорожно сжались исторгая высокий, дребезжащий звук, заставивший заныть зубы.
Силуэты всех, кто находился в поле устремились ко входу в поселение. Всего два десятка дворов, но сколько же народу оказались за оградой. Дежурная смена из трех мальчишек отбросила подпирающие створки бревна, потянула ворота на себя, открывая дорогу спасающимся. Стоит просигналить еще раз и ворота будут захлопнуты, не взирая на то, сколько человек останется снаружи. Приказ старших был однозначен.
Не высохшая до конца, наспех скрученная из жердей лестница заскрипела под весом поднимающегося на вышку мужчины.
– Что там? – прогудел тяжелый, чуть надтреснутый голос старосты деревни.
Подросток не оборачивался, в нарушение всех требований по уважению старших, но таков оказался приказ – следить за замеченной угрозой, ни на что не отвлекаясь. Всего полтора десятка ударов розгами, что отведали его сверстники, посмевшие отвлечься на разговоры или отвести взгляд от ставшей вдруг опасной округи, слишком хорошо донесли до остальных, чем чревато непослушание и что есть ситуации когда почтительность перестает играть хоть какую-то роль.
– На дороге. – подрагивающая рука указала в сторону далекой неясной тени. – Не разгляжу что, далеко слишком.
– Молодец. – на плечо опустилась твердая ладонь, ободряюще сжалась. – Глазастый!
Вельх почувствовал, что щеки заливает краской гордости из-за первой в его жизни похвалы за взрослое дело. Это не в поле работать или трудиться по дому. Подросткам поручили то, от чего может зависеть само существование их деревни, и угрозу заметил именно он! Теперь оставалось молиться высшим силам чтобы эта угроза оказалось ложной.
До рези напрягая глаза, парень всматривался вдаль. Староста продолжал держать руку на его плече и молчал. Все указания были розданы заранее, женщины и дети укрылись в подвалах, приготовив ножи. Все знали, что будет, если мужчины не смогут удержать оборону и немертвые ворвутся в деревню и что лучше самим отправить своих чад к престолу светлого бога, чем позволить нежити добраться до них, а если повезет – успеть самим вогнать острые лезвия в сердце, отправляясь следом. Мужчинам и молодым парням такой милости не позволено. Они либо отобьются, либо станут пищей для тварей и пополнят их ряды.
– Там лошадь, – наконец нарушил молчание подросток, – на спине кто-то… не могу разглядеть.
Спустя некоторое время, показавшееся Вельху вечностью, он смог разобрать больше деталей. Его взгляд, считавшийся в деревне самым острым, смог выделить девочку, что сидела на спине знакомого черного коня, за ней, если он правильно разглядел, сидел мальчишка, ненамного старше.
– Это лошадь мага, староста. – охрипшим голосом проговорил парнишка, – В седле двое детей, его самого не видать.
– Я пойду навстречу. – прогудел голос мужчины. – Следи внимательно, если я не махну рукой – ворота не открывать, даже если позднее я буду умолять об этом. Ты все понял?
– Да, старший! Я все исполню.
Лестница снова недовольно заскрипела, староста повторил указания собравшимся у подножия мужикам, вооруженным кто чем: лишь пять-шесть рогатин с пятнами ржавчины покачивалось над головами пытавшихся сбиться в подобие строя деревенским, в основном же – косы, деревянные вилы, наспех посаженные на длинный черенок топоры да тяжелые цепа для обмолота зерна. Невольно вспомнился меч, что был приторочен к седлу так напугавшего Вельха мага. Потертая рукоять со следами частого использования, выгоревшая на солнце кожа ножен. Вот уж кто не сомневался бы что делать. А у его земляков даже копья мелко подрагивают, насколько можно было разглядеть на отворачивая лица от дороги, лишь скосив глаза. Вельх отчетливо ощущал желание захлопнуть ворота поскорее и укрыться в погребах, надеясь что боги смилостивятся и угроза минует.
Вилана покачивалась в седле, свесив ноги с одной стороны, поддерживаемая братом. Из подрагивающего полуденного марева выплывал силуэт крепкой ограды из бревен, ворота приглашающе распахнуты, вызывая желание поскорее оказаться под их защитой и забыть все произошедшее как страшный сон. Меч некроманта успокаивающе похлопывал по коже коня, но девочка старалась не смотреть по эту сторону. Ожоги скакуна заживали с удивительной скоростью, ребра уже скрылись под слоем мяса, перестав пугать своим видом, но картина все равно способна была вогнать в обморок менее привычного зрителя. Второй день они медленно тащились по единственно дороге, ведущей прочь от проклятых земель. Захваченные из разоренной деревни запасы пищи и остатки от провизии мага позволили бы протянуть и дольше, но тянущее чувство страха, не дающее сомкнуть глаз ночью, побуждающее убираться как можно дальше, выматывало похлеще голода, терзавшего детей до встречи с колдуном. Хорошо что его конь оказался зачарованным – не чувствовал боли и усталости, ехал не останавливаясь, не взирая на то, светит ли солнце или бледный серпик луны, притормаживая лишь в моменты, когда приходилось справить нужду, наплевав на стыд и не осмеливаясь отходить дальше пяти шагов. Курт, конечно постарается защитить, но мало ли. Хорошо что брат догадался постелить на седло как можно больше тяпок и найденной одежды, связав их в плотный, но достаточно мягкий узел, иначе седло стерло бы мясо до костей, и так кожа уже покраснела и жгла, будто огнем.
На дороге проступила тень идущего навстречу мужчины. Вилана почувствовала как напрягся брат, ее ладошка неосознанно сжала кристальную капельку, что болталась на шее. Девочка тут же почувствовала успокаивающее дуновение, прокатившееся по телу. Говорить с призраком она не могла, но даже такая поддержка, через кристалл, что ей вручил некромант оказалась существенной, придав уверенности.
Вельх чуть не вываливался со своего места дозорного, всматриваясь в то, как староста приблизился к коню мага, о чем-то поговорил с детьми в седле. Наконец последовал условленный сигнал, рука поднялась и махнула, показывая что все в порядке. Староста попытался взять коня за поводья, но скакун дернул головой, блеснули белоснежные зубы и мужчина еле успел отдернуть руку чтобы не остаться без пальцев. Подросток прокричал нервничающим деревенским что угрозы нет, вызвав слитный облегченный вздох.
Никто не торопился возвращаться к работе, ожидая вестей от путников. Вот вороной конь перешагнул границу деревни, неся на спине чумазых детей и затягивая волокушу, привязанную веревками к упряжи, на которой покоился укрытый одеялом незнакомый бледный мужчина. Мальчику с девочкой помогли спуститься. Дети неуверенно стояли на дрожащих ногах, покачиваясь будто провели в седле много дней. Хотели отцепить веревки с раненым, но конь предупреждающе всхрапнул, зло оскалил зубы, заставив сердобольных селян отшатнуться. Вельх с ужасом разглядывал изувеченный бок коня с огромным пятном отсутствующей кожи, перетянутый подпругой. Скакун должен был обезуметь от боли, но никак не везти детей. Подросток дрожащей рукой сделал знак отгоняющий зло. Помогло мало. Деревенские, оказавшиеся с раненой стороны, подходить к животному так же не торопились, даже отступили на шаг.
Девочка отделилась от брата, прикоснулась к склонившейся конской голове голове, немного помолчала.
– Мэтр ранен. – разнесся в установившейся тишине звонкий, но какой-то странный голос, будто говорили двое. – Угрозы немертвых больше нет, но ему нужна помощь.
По толпе пролетел глухой шепоток «ведьма!».
Пока девочка поглаживала коня, перебирая остатки некогда роскошной гривы, самые отважные отвязали волокушу с раненым, и потащили к ближайшему дому. Скакуна прямо не месте расседлали, сняли всю упряжь.
– Меч из ножен не доставать! – остановила девушка протянувшуюся к рукояти оружия, принадлежащего магу, руку. – Он заклят!
Девочку вежливо попросили отвести коня в свободное стойло, рядом с общинными клячами – тружениками сохи и телеги, на что та милостиво кивнула. При приближении необычного существа, не воспринимающего боль, деревенские лошади принялись заметно нервничать, раздалось истеричное ржание.
– Он лучше побудет за воротами. – решила остановившаяся девочка, заглянув в глаза скакуну. – Ему там ничего не угрожает, а ваши лошади не вынесут соседства.
– Как прикажете леди. – согнулся в поклоне староста.
– Я не леди. – странным голосом ответила необычный ребенок. – Меня зовут Вилана, а брата – Коска. Мэтр спас нас, а мы помогли ему с ранами и доставили сюда. Почему его конь меня слушается я не знаю.
– Я служил в баронском войске, леди, я видел магов и не ошибусь, как следует обращаться к одаренной. – староста разогнулся и протянул руку в сторону дома, уже скрывшего в своем полумраке раненого некроманта. – Вам с братом следует отдохнуть с дороги и привести себя в порядок.
– Наверное… – девочка убрала руку от головы скакуна и тот немедленно направился прочь из поселения.
Детей почтительно, хоть и торопливо отмыли, накормили не отличающейся разнообразием, но сытной трапезой, для чего староста велел принести лучшую посуду из своего дома, выдали смену одежды, пока жена старосты унесла их, грязные, но выглядящие странно-новыми, вещи для стирки.
Вельх, которого сменили на наблюдательном посту, наплевав на усталость пристроился под окном, заглядывая в щели и пытаясь подслушать разговор. Других любопытных детей удавалось отгонять негромким шиканьем, рука у него отцовская, тяжелая так что никто не пытался спорить, и обещанием все услышанное пересказать. Особенно хотелось увидеть девочку-ведьму, даже испачканная дорогой, она произвела на подростка огромное впечатление и не выходила из перегревшейся под солнцем головы.
– …тогда мы увидели раны мэтра. Брат отмыл кровь, я, как смогла, перевязала их. Дали зелье.
Он, иногда приходит в себя, ругается, постоянно повторяет «Проклятый недоучка!» Утром мэтр велел найти что-то, на чем его можно будет его везти и указал, куда направляться…
Вельх, чуть приподнялся, разыскивая в ставнях щель пошире, стараясь в свете лампады уловить силуэт говорившей. Под ногой что-то хрустнуло, подросток вздрогнул и замер, но никто из находившихся в доме не отреагировал на звук. Парень тихонько выдохнул и прислушался снова.
– …Зелье ненадолго приводит мэтра в сознание. Так, в первый раз, он зашил свои раны, я раньше не видела как человек штопает сам себя, словно прореху на штанах. Он ничего нам не объяснил, лишь сказал, что источник уничтожен, нежити больше нет и бояться нечего. Показал, как правильно разводить зелье и сказал что давать его следует лишь в самом крайнем случае. Так же он сказал: «Нужно просто время и отдых – все заживет». Потом что-то про задание мастера, что нужно сообщить Ордену. Затем он уснул и больше не просыпался.
– Вам потребно отдохнуть, леди. – прогудел приглушенный голос старосты. Вельх в первый раз слышал чтобы староста обращался к кому-то столь уважительно. – Вы столько перенесли.
– Там вещи мэтра. – девочка не торопилась следовать совету старшего. – Их нужно очистить и починить. Он будет рад.
– Будет исполнено. Что насчет вас и вашего брата?
Так это ее брат! – пронеслось в голове Вельха, принося какое-то непонятное ему самому успокоение
– Мы устроимся подле мэтра.
– Если дозволите, еще один вопрос.
– Не спрашивайте дозволения, говорите.
– Нежить, ее правда больше нет?
– Мне это неизвестно. Мы ехали без остановок, не зная есть ли еще угроза. За все время пути к вашей деревне нам не встретилось ни одной твари. Наверное, мэтр справился…
Дальше подросток не слушал. Мелькнувшая у окна широкая тень подсказала, что староста решил впустить в жилье свежего воздуха, а попадать под тяжелую руку парню не очень хотелось. Пробираясь дворами к своему жилью, подросток все думал, как же девочка будет выглядеть без слоя грязи и дорожной пыли и какого цвета у нее волосы.
Солнце загнало луч в щель между ставень, попав четко в веко расположившегося на лавке мужчины. Глаза немедленно раскрылись, вонзая булавочные головки сузившихся зрачков в стропила крытой тугими связками камыша крыши. Пляшущая в солнечном луче пыль взметнулась от глубокого вдоха.
Рядом ощущаются две маленькие жизни. Чуть поодаль большое количество людей. Он в деревне, значит это был не горячечный бред и дети действительно смогли доставить его к людям. Неожиданно. Он был уверен что им не хватит духу покинуть защищенный дом. Хотя…
Вороной конь ощущается неподалеку, можно получить его воспоминания о прошедших днях. Нужно лишь поймать контрольную нить.
– Курт. – тихий шепот человеческое ухо не различило бы уже в шаге от говорившего, но духа зов буквально оглушил, столько ярости в него было вложено.
– Я здесь Мэтр! – явившегося призрака никто не смог бы различить, но некроманту и не требуется видеть.
Пальцы сплелись в особую фигуру, загорелись зелеными огоньками.
– Мэтр, постойте! – в речи призрака появились панические нотки. – Пощадите! Я лишь…
– Когда я позволил тебе остаться в мире живых, то выставил лишь два условия! – оборвал его Бернард. Голос некроманта дрожал от гнева. – Ты помнишь их?
– Во всем слушаться вас…
– И ни при каких обстоятельствах не брать под контроль живых людей! Ни при каких!
От голоса мага проснулись пристроившиеся на лавках под стенами дети, непонимающе хлопая заспанными глазами.
– И ты ослушался! Прощай, Курт.
Пальцы мага сжались в кулак, огонь разгорелся сильнее…
– Мэтр! Мэтр, прошу, пощадите его! – глупая девчонка повисла на руке мага, не давая завершить жест. – Я попросила Курта о помощи! Накажите меня!
Бернард расширившимися глазами смотрел как на детских ручонках, вцепившихся в его кулак, начинает бледнеть кожа, облизываемая зеленым пламенем. Спохватившись, мак моментально погасил свою силу и принялся осматривать девочку. Вилана побледнела и тяжело дышала, со щек сбежал румянец, но падать замертво она явно не торопилась.
– Ты хоть понимаешь что могло случиться? – мысли о призраке моментально покинули голову некроманта, а взгляд впился в глаза девочки.
– Мы не знали что делать и куда идти, боялись выйти за порог дома. Курт помог, приободрил нас с братом, прогнал страх…
– Да я не об этом духе, демоны его задери! – маг махнул рукой, обрывая девочку. – Это мы обсудим позже. Смотри, что с тобой могло произойти!
Бернард вновь зажег на ладони пламя, коснулся им деревянной кружки, оказавшейся на свою беду неподалеку. Вилана успела вздохнуть лишь раз, а Коска, забившийся в угол подальше от разгневанного колдуна, вообще забыл как дышать. Кружка осыпалась серым невесомым пеплом.
– Никогда! Слышишь ты, дуреха, НИКОГДА не прикасайся к магу когда он собирается чаровать! Особенно к некроманту!
На рев мага в дом ворвались трое мужиков, но моментально как-то уменьшившись в размерах под взглядом Бернарда, бочком и на цыпочках поторопились покинуть приютившее путников жилище.
– Коска! – мальчишка аж подпрыгнул на месте от рева мага. – Выведи сестру на улицу, пусть посидит на солнце и позови сюда старосту!
Мальчишка, ухватив Вилану за рукав рубахи, утащил ее за дверь и, оставив сестру сидеть на удобном бревнышке, помчался выполнять приказ страшного мужчины. Пробежавшись между домами, спросив там и тут, обнаружил деревенского голову у дозорной вышки. Собравшиеся мужчины обсуждали, стоит ли нести дозор и дальше, либо уже можно не переживать и опасность от нежити больше не грозит. Большая часть жителей склонялась к решению что нести дозор больше не стоит, раз некромант сказал об уничтожении источника. Другие не соглашались, настаивая на мнении что и помимо нежити есть немало того, о чем неплохо бы узнавать до того как предполагаемые неприятности приблизятся к деревне. Коска, ежась под неприязненными взглядами, перебил споры и довел до старосты требование некроманта. Пусть мужики ругаются в спину, по сравнению с неудовольствием мэтра Бернарда, такое не стоит никакого внимания.
– Звали, мэтр? – староста ввалился в дом, оставив дверь открытой, очень уж тяжелый воздух скопился в душном полумраке.
– Приветствую, Аким. – сидящий за столом и вяло прихлебывающий холодную похлебку маг качнул головой, указывая на свободное место рядом. – Угощайся.
Деревенский глава аж приосанился от того, что такой важный гость запомнил мельком услышанное в его прошлое посещение имя. Даже самые мелкие служки церкви света не утруждались запоминанием имен своей паствы, что уж говорить о магах. А вот проклятый некромант, как церковники называют темных колдунов, не только запомнил, но и не брезгует усадить за один стол.
– Приветствую, метр Бернард. – мужчина не стал отнекиваться и пристроился на указанное место, отломив кусок хлеба и подтянув поближе плошку с мясной подливой.
– Аким, в деревне есть чернила и пергамент? – задал маг вопрос, отодвинув опустевшую чашку. -Мне нужно составить послание, а мой письменный набор разбился.
– Чернила и перья есть, мэтр, – не замедлил староста с ответом, – с пергаментом хуже. Чистого нет, но можно выскоблить старый. Есть кое-какие запасы от оброковых грамот для лорда.
Маг поморщился, но кивнул.
– Сгодится, распорядись чтобы принесли все как можно быстрее. Скажи, ваша деревня сможет приютить двух сирот?
– Мэтр? – брови Акима поползли вверх. – Разве они не ваши ученики? Девочка определенно чаровница.
– Парень тоже одаренный, но у меня нет времени заниматься ими. Да и слишком малы они для моего Искусства. Я сообщу о них, а там, если судьба будет милостива, за детьми приедет маг арканы или целитель.
– Воля ваша мэтр и мне не хотелось бы такого говорить, но детей мы принять не сможем. Мы лишились лорда. Теперь неизвестно, когда появится новый, а значит лихие люди не упустят шанса поживиться. Я думаю, для нас всех будет лучше убраться подальше и пойти под сильную руку. Мы ведь сервы и если просто уйдем куда захотим – получим клеймо на лоб и каторгу. Так что я не знаю как все повернется.
– У барона не было семьи? – рука мага коснулась щеки, но брезгливо отдернулась, уколовщись о щетину.
– Жена умерла лет шесть тому, я как раз отслужил войсковую повинность и должен был вернуться, а сыновья с ним выступили в поход. Род лорда пресекся.
– Я тебя услышал, Аким. Тогда мне нужно два пергамента. Составлю еще письмо для королевского землеуправителя. Может направят какого безземельного рыцаря или дворянского отпрыска – все лучше чем в беззаконии жить.
– Благодарю мэтр, но может вы согласитесь сопроводить нас к землям барона Авийского? Мы небогаты, но чем заплатить найдем. – столько надежды загорелось во взгляде старосты, что Бернарду стало неуютно.
– Мне в другую сторону, хотя до границ баронства я вас провожу, сделаю крюк. Платы не нужно.
Потратив еще времени на обсуждение последних новостей, попутно отдавая должное душистой деревенской браге староста удалился. Солнце поднялось в зенит, когда на стол перед магом легли чернильница, пяток очиненых для письма гусиных перьев и два листа выскобленного, чуть ли не до прозрачности, пергамента.
Кончик пера коснулся черной жидкости, дернулся, стряхивая лишнюю каплю и понесся по листу выделанной кожи стремительными росчерками.
Магистру Ordo Necromansi Берну Борейскому от мэтра ордена Бернарда Мизери.
Мастер, спешу сообщить о ликвидации самозародившегося некроисточника на землях баронства Ардейского.
На территории аномалии был обнаружен нелегальный экземпляр Libre Necroticus. Копия создана с ошибками, что послужило причиной неверного применения заклинания нашей школы. Судя по остаточным признакам и сохранившимся векторам распространения.…
Глава 4
Десятки копыт вонзались в высохшую до каменной твердости, утоптанную землю дороги. Облачка мелкой злой пыли вздымались от каждого удара, но не успевали добраться до лиц проносящихся всадников. Десять кавалеристов во главе с лейтенантом, вооруженные пиками, разбрасывающими колючие солнечные зайчики на окружившую дорогу зеленые луга, покрытые уже слегка увядшей, от затянувшейся сухой погоды, травой. Красно-фиолетовые цвета сюрко единого кроя, покрывших кольчужную защиту, доходчиво говорили всем, кто мог встретиться на пути, о принадлежности отряда к войску высокородного дворянина. Герб в виде вздыбившегося медведя в малой короне, угрожающий с нашивок на груди и устроившийся на щитах уточнял род, что смог позволить себе послать копье всадников через все королевство не взирая на возможное недовольство баронов через чьи земли пролегал их путь.
Вильгельм без нужды поторапливал своего скакуна, бодря его шпорами и, иногда, оглаживая плетью, стоило лишь заподозрить что конь решил замедлить бег. Лейтенантский плащ полоскало ветром за спиной, а на копье, покачивающемся в затянутой в кожаную перчатку ладони, гордо реял прапор с гербом его лорда. Двадцать пять лет он рос в замке графа. Сын дворовой служанки, он упорно учился воинской науке, едва смог держать в руках меч и взобраться на коня. И вот теперь он графский офицер с не самым слабым отрядом под началом. Граф, заметивший упорного мальчишку среди своих слуг, не брезговал преподать пару уроков лично, гоняя его наравне с сыновьями, доверить какое-нибудь мелкое поручение, подкинуть пару монет. Сейчас, с высоты уже прожитых лет, Вильгельм уже осознавал, что дворянин таким способом привязывал его к себе, покупая верность, но это ничего не меняло в отношении. Простолюдину попасть даже в отряд черноногой графской пехоты казалось невозможным счастьем, не говоря уж о кавалерии, так что мужчина боготворил своего благодетеля и любой его приказ выполнял со всем тщанием. Жаль, что дети графа погибли, он счел бы за честь служить новому графу с той же верностью, а там, глядишь уже его дети могли бы рассчитывать на мелкий, но все же титул и кусок плодородной земли.
В последнем из городов, раскинувшихся на их пути, им указали направление в котором следует выслеживать некроманта, дорогу, по которой он направился. Путь вел промеж баронств Авийского и Ардейского и упирался в горы, обрываясь у каторги в золотых шахтах. Магу некуда будет деваться, впереди лишь замки баронов и ныряющие в сторону мелкие дороги, ведущие к деревенькам сервов. Вот и одна из них, закрывшая вход тяжелыми воротами, здесь можно будет уточнить, где искать некроманта. Приказ графа будет выполнен!
Воздух свистел, рассекаемый острым лезвием. Бернард, раздетый по пояс, подставив солнечным лучам бледную кожу, крутил в руках тяжелый клинок, проверяя как срослась плоть и насколько уже слушается тело. Коска, спрятавшийся за углом и считающий будто этого достаточно чтобы скрыться от взора мага, горящими глазами следил за сложными петлями, что Бернард выписывал кончиком меча, рисуя сложный узор. Пусть он маг-некромант, но практика показала, что острая сталь никогда лишней не бывает, и накрепко вбитые уроки его отчима, оставившего опасное ремесло бретера ради красоты его матери, не раз дополняли магическую силу. Вилана не таилась, устроившись на колоде для рубки дров и делала вид, будто что-то штопает. Курт, беспокойный призрак, умудрившийся, благодаря заступничеству девчонки, избежать развоплощения, больше не отходил от нее ни на шаг и сейчас катал по земле щепки, складывая их в какую-то картинку, судя по улыбке девочки, весьма забавную.
Над деревней разлился звук пастушьего рожка заставивший заныть зубы. Поселяне все-таки решили оставить дозоры, пока они собираются в дорогу к безопасным землям и сейчас могли убедиться в разумности такого решения. Женщины подхватили детей и скрылись в домах, мужчины, кто не находился в поле, высыпали грозно посверкивая подобием оружия, все теми же рогатинами, вилами, косами.
Дозорный махнул рукой и ворота немедленно открыли, освобождая дорогу влетевшему десятку всадников. Впереди несся молодой воин в плаще лейтенанта и гербовым прапором на пике. Офицер сразу же направил коня к магу, не замедляя скорости. Бернард лишь сплюнул в раздражении. Цвета графа Барен! Что еще потребовалось этому ублюдку? Маг опустил клинок, уперев его в землю, пристроил ладони на массивном граненом яблоке, способном, при необходимости, послужить булавой и с интересом во взгляде принялся гадать, додумается молодой лейтенант притормозить своего коня или же полетит в грязь, когда его скакун лишится ног от стремительного росчерка меча. Никому не стоит так угрожающе надвигаться на мага, пусть он и выглядит сейчас как внезапно разжившийся дорогим оружием деревенский мужик.
Вильгельм, углядевший обнаженного по пояс мужчину, среди толпы сервов, выделяющегося свободным пространством подле него, осанкой, спокойным взглядом, свежими шрамами с нитками швов и наличием меча, сразу же направился к странному незнакомцу. Опыт говорил, что такие люди, как правило, знают куда больше рядовых поселян и расспросы стоит начать именно с него. Мужчина смотрел на несущегося к нему лейтенанта совершенно спокойно, лишь ладонь неуловимо скользнула с навершия на рукоять меча. Вильгельм на мгновение увидел картину, как его конь кричит от страшной боли, а сам гордый лейтенант катится по пыльной земле. Видение было настолько четким, что рука резко натянула поводья, заставляя скакуна откинуть голову и присесть, тормозя. Снисходительная улыбка на губах мечника заставила покрепче сжать зубы, но сдержать ругательства, поспешно соскочив с седла. Рука сама собой потянулась к рукояти клинка чтобы кровью наглеца, не убравшегося с пути смыть оскорбление, но появившийся в глазах незнакомца лед остудил горячий порыв, заставив перевести жест в безобидное подтягивание пояса.
– Сударь. – постаравшись принять горделивый вид, обратился Вильгельм к незнакомцу. – Ответьте, не встречался ли вам маг смерти, известный как Бернард Мизери? Он высок ростом, крепкого сложения, владеет мечом льдистой стали…
По мере описания внешности разыскиваемого некроманта, лейтенант чувствовал себя все более глупо, описывая каждую примету и находя их полное соответствие в незнакомце. Разве что нет дорожного плаща с капюшоном и золоченой фибулы – знака ордена.
– Обращайтесь ко мне «мэтр», лейтенант. – наконец, перебил офицера маг, уставший принимать участие в этой комедии. – С какой целью вы меня искали?
Вильгельм почувствовал что его только что выставили крайне неумным человеком, дернулся было схватиться за меч, однако приказ графа был однозначен. «Никаким образом не злить мага, передать ему письма в строгой последовательности и обещать что угодно, чтобы он согласился проследовать в мой замок» – слова лорда врезались в память накрепко, Вильгельму даже показалось, что он слышит надтреснутый голос пожилого графа.
– Прошу простить мое недоверие, мэтр. – офицер смог быстро взять себя в руки, чем вызвал еще одну усмешку мага. – Я прошу вас подтвердить вашу личность. Если вы действительно некромант Ордена, то вы знаете что делать.
Из-за пазухи лейтенанта появился серебряный медальон с тонким шипом посередине. Некромант покривился, но надавил на короткую иглу. Странные меры предосторожности, к ним, обычно прибегают в работе с тайной перепиской, чтобы не быть обманутыми и передать послания точно по назначению. Медальон загорелся ровной зеленью, подтверждая личность. Как интересно, копия ауры была только у мастера и подобную игрушку мог зачаровать лишь он. Что за игры?
Офицер, едва увидев подтверждающее сияние, поклонился, протянул руку к поясной сумке, застегнутой на три потускневшие пряжки.
На солнечный свет выплыли два свитка. Письмо с гербовой печатью в виде черепа перекочевало в руки некроманта. Второе, намного более пухлое, с гербом графа Барен на оттиске, осталось в руках лейтенанта. На вопросительно поднятую бровь мага офицер лишь пожал плечами.
– У меня строгие инструкции, мэтр. Вначале передать вам письмо от магистра Борейского и лишь затем от моего лорда.
Прикрыв в раздражении глаза, Бернард загнал клинок, притягивающий взгляд ледяным узором на лезвии в потертые ножны и, забрав свиток, приглашающе махнул в сторону бревна, разместившегося под стеной ближайшего дома.
Устроившись поудобнее, он сломал печать, развернул свиток от мастера и погрузился в чтение.
Бернард, приветствую тебя. Ко мне обратились люди известного тебе дворянина с необычной, но весьма заинтересовавшей орден просьбой. Учитывая ваши с ним сложные отношения, я мог бы приказать, но прошу как твой наставник и друг, согласись на приглашение графа Барен и выполни его поручение. Это принесет пользу не только ордену, но и тебе. На земли, что должны находиться под твоим контролем, уже отправлена замена и тебе ничто не помешает направиться во владения графа…
Пока маг знакомился с содержанием первого письма, Вильгельм уже успел парой коротких фраз велеть своим людям спешиться, обиходить взмыленных лошадей и озаботиться постоем. Сам офицер, сбросив с головы надоевший шлем, изнывал от нетерпения. Ознакомить его с содержанием посланий никто не посчитал нужным и теперь его терзало мальчишеское любопытство. По приказам и обмолвкам стало ясно что этот темный маг зачем-то нужен его лорду, но вот зачем – это оставалось загадкой.
Бернард яростно скомкал в руке послание от магистра, прикрыл глаза, посидел так некоторое время, справляясь с нахлынувшими эмоциями. Затем протянул руку к офицеру.
– Письмо от графа! – карканье в голосе и приказные ноты заставили лейтенанта слегка опешить, но свиток появился незамедлительно и перекочевал к магу.
Некромант не стал церемониться и бережно ломать печать как с письмом от ордена, просто сорвал ее, вырвав клок бумаги.
Мэтру Ordo Necromansi Бернарду Мизери, виконту Барен…
– Ублюдок!!! – прорычал колдун. – Все никак не успокоится!
Вильгельм оторопел от плескающейся в голосе мага злости, но поборов очередной приступ любопытства, разумно промолчал.
Отбросив первый лист, содержащий перечисление титулов графа, в конце второго некромант, наконец, добрался до сути послания.
…у нас есть крайне важное поручение, требующее вашей квалификации и подготовки. Все вопросы с Ordo Necromansi урегулированы. Мы осмеливаемся выразить надежду, что вы, виконт,..
Очередное упоминание титула вызвало у мага лишь зубовный скрежет.
…не откажетесь навестить нас в нашей главной резиденции – замке Барен для ознакомления с деталями. Несомненно, предлагаемое вознаграждение за ваши услуги способно вызвать интерес и у гораздо более могущественного мага. Так же ваш орден получит в дар и полное распоряжение земли на севере королевства, принадлежащие нашему роду. Отряд, доставивший вам послание, поступает в ваше полное распоряжение. С надеждой на скорую встречу…
Дальше маг не стал читать, послание вспыхнуло под вырвавшемся из ладоней пламенем и осыпалось невесомым пеплом. Маг, ударил кулаком в бревно на котором сидел, оставив потемневшее, кое-где обугленное пятно, стремительно встал, не обращая внимания что его сапог, не способный похвастать чистотой, впечатал первый лист письма в землю, оставив грязный отпечаток. и скрылся среди домов.
Вильгельм, приподнял смятый, испачканный лист пергамента и пробежался по первым строчкам.
Виконт? Этот колдун – сын лорда? Он старше погибших детей. Первенец? Но почему я ничего об этом не слышал? Почему он не подле графа? Быстро перебрав в памяти момент встречи, не был ли он где-то недостаточно почтителен и успокоившись, офицер похолодел.Промелькнувшая мысль окатила ушатом ледяной воды.Он чуть было не обнажил сталь, угрожая сыну своего сюзерена! За такое – петлю можно считать неслыханной милостью! Следует помолиться в церкви света и выпросить строгую епитимью в благодарность за то, что светлый бог уберег его от смертельной ошибки.
Бернард стремительным шагом летел по деревне, источая волны злости. Сейчас бы, как нельзя кстати, пришлась встреча с какой-нибудь особо злобной нежитью, с которой можно схватиться насмерть, выложившись до донышка, выжигая каналы мертвящей энергией, выдавливая чужое существование по капле, наслаждаясь чужой болью и эманациями смерти. Но навстречу попадались лишь простые селяне-сервы, смысла в их смерти не было никакого, ни ярости схватки, ни удовлетворения от чужой гибели. Да просто умертвить всю деревню он мог щелчком пальцев, а другим щелчком поднять их как верных немертвых слуг. Только качество этих слуг будет никаким. По настоящему могущественная нежить поднимается по другому и из заранее подготовленного материала. Например его конь может служить образчиком хорошо выполненной работы. Воспоминание о сложнейшем ритуале, превратившем покалеченную деревенскую клячу в прекрасного скакуна, потребовавшим полного напряжения сил и разума, принесли некоторое успокоение, очистив мысли от пламенной ярости.
Маг устроился в тени бревен частокола и принялся размышлять над письмом мастера. То что наставник передавал приказ не подлежало сомнению, кто-то другой мог бы обмануться дружественным тоном послания, но только не тот кто полтора десятилетия изучал сложнейшее искусство некромантии под его началом. Сначала классическая аркана, затем простенькие ритуалы и, наконец первое погружение в мир мертвых, навсегда изменившее как понимание вселенной, так и степень могущества. И сразу же после погружения – клятва Ordo Necromansi, произнесенная добровольно и со всем должным чувством. Никакой магии, только внутренняя убежденность в правоте древних слов.
Приказ однозначен и его придется исполнить. Плохо то, что ни мастер, ни граф не указали подробностей задания, лишая времени на обдумывание возможностей вывернуться. Как же он хочет вцепиться графу Барен в глотку и сжимать, сжимать, глядя как жизнь по капле покидает его тело. А затем вытащить душу из царства мертвых и провести парочку не самых известных ритуалов. Наставник застал еще войну с демонами и передал ученику вкус к работе с душами и ритуальному мучительству.
Бернард успокоился настолько, что смог вернуться в обычное состояние контроля окружения и ощутил рядом знакомый огонек жизни, наполненный страхом и благодарностью.
– Коска! – рявкнул маг. – Хватит прятаться, зачем ты ходишь за мной?
– Господин! – мальчишка вывалился из-за угла и встал навытяжку перед магом. – Может вам что-то понадобится, а я рядом… Я хочу служить вам!
Бернард скривился, будто раскусил горькую лесную ягоду. Мальчишка все не успокоится, впрочем, раз уж к графу придется ехать, можно сыграть неплохую шутку, усадив простолюдинов за один с ним стол, представив как своих слуг. Но они должны хоть что-то уметь, раз уж он принял решение принять сестру и брата. Некромант прислушался к себе и не встретил сопротивления, он действительно не против позаботиться о детях, а значит – он будет их учить. Вот только если девчонка определенно демонстрирует способности, как минимум к менталистике, с Коской, пока, непонятно. Как подтолкнуть мальчишку к раскрытию дара?
Ладонь нещадно обожгла мальчишескую щеку, бросив того на землю.
– Я велел тебе не называть меня господином, сопляк! – проревел маг. – Ты все еще смеешь надеяться что такая тупая дохлятина как ты может мне служить?!
Мальчик стоял на коленях и трясся от каркающего крика мага, из глаз выступили слезы от незаслуженной обиды, даже страх начал куда-то уходить.
– Твои родные умерли и ты ничего не сделал чтобы помочь им! Просто сбежал! Да ты, увидев обычного упыря, в штаны наложишь и еще хочешь защитить свою сестру?! Тебе было бы лучше сдохнуть там в деревне, обратиться в ходячего мертвяка а потом закусить Виланой!
Этого мальчик уже не выдержал, закричав и сжав кулаки, выплескивая всю ярость в ударе, он подхватился с земли и набросился на проклятого колдуна.
– Все, уже все. – долетало до разума через кровавую пелену, закрывающую взор. – Ты молодец.
Коска ощутил, что его крепко держат и гладят по голове.
– Открой глаза. – мальчик послушался и в удивлении уставился на свои руки.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/aleksandr-gennadevich-limasov/shkola-temnyh-iskusstv-68845599/chitat-onlayn/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Александр Геннадьевич Лимасов
Спасаясь от поднявшихся мертвецов двое детей и представить не могли, кто выступит рукой судьбы, изменившей их жизнь. Молодой мэтр ордена некромантов, получив послание от наставника, должен бросить свои дела и мчаться через всю страну к дворянину, чье сердце он был бы не прочь скормить диким зверям. Веками пораженная проклятием нежити долина должна быть очищена и на ее мертвой земле будет стоять новая школу магии. Вот только какую цену придется заплатить мэтру смерти за выполнение задания?Публикуется в авторской редакции с сохранением авторских орфографии и пунктуации.
Александр Лимасов
Школа темных искусств
Глава 1
Глава 1.
Перекошенные доски двери тоскливо поскрипывали под когтями неведомых тварей, пытающихся добраться до такой сладкой живой плоти. Медный запах свежепролитой крови дразнил их обоняние, вынуждая снова и снова бросаться на преграду. Толстенное бревно, уткнувшееся в поперечный брус двери, ставшей последней преградой, пока что, не поддавалось, но оно явно выдержит больше чем дверь бревенчатой избы. Оно останется целым, и когда последняя преграда рухнет, открывая дорогу неживым созданиям, стремящимся вонзить клыки в двух подростков, нашедших укрытие в заброшенном жилище.
Девчонка лет десяти на вид, изможденная долгим недоеданием и последними днями, наполненными игрой в прятки со смертью, размазывала текущие, помимо воли, слезы, поминутно шмыгая распухшим от долгого плача, чумазым, носом. Парень, выглядящий чуть старше, но еще более исхудавший, валялся в дальнем углу, дергаясь в ознобе. Украшенная глубокой рваной раной, чуть выше колена, нога, кое как перемотанная грязной, набухшей от уже почти переставшей течь крови, тряпкой распухла и начала синеть. Почерневшие, вздувшиеся вены, что выглядывали из под остатков истрепанных, покрытых грязью штанов, пульсировали, словно живущие отдельной жизнью.
Мальчишка застонал и выгнулся дугой, отзываясь на особенно сильную лихорадочную судорогу. Глаза дергались под закрытыми веками, иногда совершенно в разных направлениях, будто запущенные по неровному склону шары для игры в кегли.
– Коска! – девочка дернулась было к брату, но особенно сильный скрежет когтей и заскрипевшая под нагрузкой дверь заставили ее снова, испуганной птахой, забиться в дальний от входа угол.
Единственная комната дома, еще несшая следы былой зажиточности: осколки покрытой глазурью керамики, железные инструменты, настоящее шерстяное одеяло на удивительной для простого сельского жилья деревянной кровати, стол, массивные лавки, окованный медью сундук, давно погасший очаг… Все укрыл толстый слой вездесущей пыли, обрывки паутины с давно высохшими коконами букашек, имевших несчастье попасть в ловчую сеть, и листьев занесенных проказником-ветром в покинутое в спешке жилье.
Смрад гниющей плоти, что сквозняком затянуло через невидимые щели, заставил девочку сжаться еще сильнее, хоть это и казалось уже невозможным, заткнуть уши ладонями и с такой силой зажмурить глаза что побелели веки. Мальчишка, терзаемый лихорадкой, снова выгнулся и глухо зарычал. Девочка знала что означает этот звук – ее брат скоро умрет. Яд, которым полны зубы мертвецов, убьет его. А после заката он встанет уже другим, чужим, страшным. Так было с их родителями, соседями, другими детьми… Из всех, кто имел несчастье жить в их деревне, спаслись только Коска и она. Каким-то чудом, им удалось сбежать от изменившихся людей, долгие недели скитаться по, ставшей такой неприветливой, земле, выискивая убежище, редко, очень редко питаясь подпорченными продуктами, постоянно пытаясь найти… Найти хоть кого-то из живых.
Почему так произошло девочка не знала. Ходили слухи, что их барон решил потягаться силами с соседом – таким же бароном. Какое-то время через их поселение проходили отряды воинов в блестящих доспехах из, настолько мелких, что не налезут даже на ее невеликий палец, железных колец. Потом вдалеке что-то громыхало. Пару раз мелькали разноцветные вспышки, разгоняющие ночной мрак. Затем случилось это. Все люди в деревне изменились. Поначалу они были неуклюжи и постоянно выли.
Испуганные видом соседа, с зажатой в зубах отгрызенной лапой какого-то пса, воющего, тянущего к ним покрытые засохшей кровью руки, дети, проведшие весь день в лесу, собирая ягоды для пирога, бросились домой. Лишь затем, чтобы увидеть как их отец копается во внутренностях их матери, запихивая в рот красные куски. Коска не растерялся и захлопнул дверь перед лицом сестры, но девочка успела увидеть…
Потом они бежали. Прятались в лесу, в подвалах, закапывались на ночь в пахучее сено, что скрывало их запах. Иногда удавалось разжиться едой, но редко, очень редко. Мертвые не торопились покидать свои обиталища и найти пустой дом, не попавшись при этом неживому взгляду было сложно. Пару раз замечали, таких же как они, беглецов. Один раз, прячась на каком-то чердаке, увидели, как такой беглец попался немертвым. Ему удалось отбиться и укрыться в соседнем доме, отделавшись укусом в плечо. Ночью он вышел изменившимся.
Детям везло, какое-то время. Затем они попались стае мертвых собак. Хвала всем богам, что со смертью звери утратили прижизненную скорость, но, и того что осталось, хватило. Коска, стремящийся запихнуть ее в дом как можно быстрее, запнулся и мертвый пес успел вцепиться зубами ему в ногу. Как ее брат смог отбиться девочка не видела, он почти сразу ввалился следом за ней, захлопнул дверь и подпер ее непонятно откуда взявшимся бревном. Она промыла его рану остатками воды, перевязала, но брат все равно быстро потерял сознание и начал трястись в лихорадке, из которой он уже не выйдет.
Пыль, которую уже много дней никто не тревожил, улегшаяся на разбитой, иссушенной солнцем дороге, бегущей промеж полей недозрелой ржи, злыми облачками взметалась из под широких копыт мощного вороного коня. Если бы кто-то мог взглянуть на подковы, что защищали копыта этого красавца от излишнего износа, трещин и прочих неприятностей удивился бы серебряному блеску, непонятным, зловеще выглядящим символам, разбегавшимся по всем металлическим плоскостям, да и исполнение подков было очень далеко от общепринятого. Не виднелось никаких гвоздей, что должны крепить железный полукруг к роговой основе. Каждая подкова горделиво сверкала дюжиной острых, загнутых крюков, что, впившись в копыто коня, держались гораздо надежнее и, при этом, оставляли хозяину возможность, в одиночку, заменить их на что-то другое.
Наездник, на фоне скакуна, казался немного блеклым, невыразительным: запыленный дорожный плащ с капюшоном, потертые ножны, сейчас примотанные к седлу ремнем, частично скрытые тканью плаща, из которых выглядывала длинная, обтянутая кожей, простая рукоять и клыки загнутой вперед гарды. Человек, не чуждый военному ремеслу, смог бы опознать что рукоять принадлежит мечу-бастарду и удивиться отсутствию у его обладателя хоть каких-нибудь доспехов, кроме плотной кожаной куртки, усеянной сотнями заклепок. По обе стороны от седла свисали дорожные сумки, изрядно похудевшие за время пути, но еще не собирающиеся демонстрировать дно. Плащ, стянутый золоченой фибулой, ну не будет же кто-то использовать настоящее золото в дорожной одежде, иногда колыхался под порывами легкого ветерка и открывал чужому взгляду сапоги странной формы поблескивающие металлической оковкой. Ни заостренных носков, ни каблуков, ни шпор у обуви всадника не имелось, будто эти, не слишком высокие, сапоги вообще не предназначались для верховой езды. Перчатки мужчины тоже заслуживали отдельного внимания: украшенные шипами на костяшках пальцев, покрытые с тыльной стороны мелкой металлической чешуей, словно деталь от доспеха. Кто-либо встретившийся всаднику по пути и достаточно храбрый мог бы даже поинтересоваться, не наемник ли ты, добрый человек. А если бы этот встретившийся оказался еще и умным, то, разглядев фибулу, скрепляющую испачканный долгий дорогой плащ, втянул свой язык в самое глубокое место и, склонив голову, постарался сделаться как можно более незаметным и удалиться как можно дальше и скорее.
Крупную золотую иглу, способную, при необходимости, выступить в качестве стилета, скрепляющую толстую серую ткань, венчал крест в круге, украшенный скалящимся черепом. Люди старались не говорить о странниках с таким украшением. Если у тебя кто-то умер и ты желаешь почившему хорошего посмертия, если есть подозрения о появившейся нежити, если у тебя нет денег на то чтобы обратиться к церкви света… Много причин могли заставить начать разговор с этими мрачным людьми и быть уверенным, что тебя внимательно выслушают и, если причина действительно заслуживает внимания, помогут. Помогут бесплатно, ведь за их услуги платят короли. Служители света шипели и плевались ядом, но темная секта обращала на них не больше внимания, чем караван на беснующуюся мелкую шавку на обочине. Оплачивались их услуги соответственно: каждое королевство ежегодно отправляло немалую сумму. Немалую весьма относительно, ведь на церковь света каждое государство тратило больше, чем все они, вместе взятые, собирали на услуги секты служителей смерти. Но некромантам хватало.
– Метр, – коснулся уха всадника тихий шепот, – северо-западнее происходит кое что для вас интересное.
– Подробности? – равнодушный, каркающий голос, что мог принадлежать как юноше так и мужчине, разменявшему уже полвека, разнесшийся в тишине, показался бы странным стороннему наблюдателю, ведь чтобы услышать шепот его собеседника нужно быть магом. Любой другой решил бы, что всадник слишком долго пробыл в одиночестве и начал беседовать с самим собой.
– Двое живых и стая диких, что загнала их в ловушку.
– Кто-то смог уцелеть? – в спокойном голосе прорезался намек на эмоции, выдающий крайнюю степень удивления. – Веди меня.
Рука не коснулась свободно свисающих поводьев, но конь, спустя мгновение, свернул с дороги и, перейдя на галоп, понесся по заброшенному полю, совершенно наплевав на опасность переломать ноги. Незрелые колосья ржи с хрустом ломались под широкими копытами, блестя в красных лучах, щедро рассыпаемых закатным солнцем, мелкими рубинами выступивших капелек сока. Стая ворон, хриплым карканьем высказав все, что они думают о нарушителе их покоя, в черно-сером, крыльями развевающимся за спиной плаще, придающим некоторое сходство с их пернатым племенем, черными стрелами взмыла в небо, описала пару кругов и вернулась к прерванному на мгновение разорению поля, которого уже вряд ли коснется крестьянская соха.
Солнце успело скатиться еще на палец, коснувшись горизонта раскаленным краем, когда в вымершую деревню ворвалась мрачная тень. Стая в полтора десятка тварей, осаждающая покосившуюся избу, скребя когтями по дереву двери, стремясь дорваться до такой сладкой живой плоти, одновременно, словно повинуясь неслышимому приказу, повернула подгнившие головы к новой добыче, в мутных, незрячих глазах разгорелось пламя предвкушения.
Самые резвые устремились к всаднику. Мужчина, резко взмахнул ладонью, будто отвешивая воздуху пощечину. Воздух стерпел, а вот немертвые твари оказались более чувствительны и отлетели на несколько шагов, сбив с лап вторую волну жаждущих свежего мяса.
В воздухе разлился жалящий звук свистяшего шепота. Над раскрытой ладонью полыхнуло зеленое пламя, складываясь в стремительно сменяющиеся символы. Ладонь сжалась в кулак и дернулась, будто обрывая гнилую веревку. Все действие заняло пару мгновений, но агрессивная нежить рухнула скошенной травой, прокатившись по земле еще несколько шагов и осталась лежать, как и полагается всякой порядочной падали.
– Ну и вонь! – мужчина скривился в гримасе отвращения, различимой даже под густой тенью капюшона.
– Вам ведь не привыкать, метр. – тот же невидимый собеседник не оставил раздраженное высказывание без внимания.
– Не привыкать. – согласился всадник, направив коня к дверям избы, вызвавшей столь бурный интерес бывшей нежити. – Но и нравиться мне это не стало. Ты мертвый, и не чувствуешь всей прелести того дивного букета ароматов, что распространяет упокоенная нежить.
– Это единственный плюс в моем существовании, мэтр.
– А как же подглядывание за девками? – спросил мужчина, хитро выгнув пальцы, тут же покрывшиеся неестественным зеленым огнем с хороводом проносящихся в танцующих язычках пламени знаков. Некромант встряхнул пальцами, будто только что мыл руки и теперь стремился избавиться от воды.
Огненные капли, сорвавшиеся с кончиков пальцев, дождем пролились на тела окончательно умерших собак, в одно мгновение раскрылись беззвучными бутонами пламени, пожирая гниющую плоть, обнажающиеся кости, оставляя лишь осыпающийся прах. Воздух сразу же стал намного чище, будто взбодрившись, избавившись от мерзко-сладковатого смрада.
– И толку? Мне было десять, когда я умер. После двух прошедших веков, так и осталось десять.
– Не учел. – мужчина одним движением спрыгнул с коня, оставшегося стоять эбеновой статуей, не шевеля ни хвостом ни гривой, отгоняя назойливый гнус.
Впрочем, насекомые и не стремились приближаться к лоснящейся, ухоженной коже.
Упрятанный в металл кулак грохнул в дверь, заставив ту ощутимо вздрогнуть.
– Открывайте!
Девочка не поверила своим ушам, когда их коснулся человеческий голос. Решила что померещилось от страха и отчаянной надежды что кто-то придет и спасет ее и брата. Кто-то сильный и добрый, как те жрецы света, что ежегодно приходили в их деревню в установленный день для проведения служений солнечному богу, проведения брачных обрядов и прочтения молитв-упокоений над могилами умерших за прошедший год, позволяющих душам отправиться к небесному престолу.
– Открывайте, демоны бы вас побрали! – хриплый, каркающий голос снова кинжалом разрезал установившуюся тишину.
Девочка внезапно осознала, что в дверь больше никто не скребется, да и запах разложения значительно ослаб. Испуганной птицей она вспорхнула из своего угла, метнулась к подпирающему дверь бревну, ухватилась ослабевшими от недоедания, исхудавшими ручонками…
Бревно не поддавалось, установленное достаточно прочно, с упором в удачно расположенную щель между досками пола, под напором пытающихся прорваться тварей, его заклинило намертво.
– Господин! – пропищала она плачущим, срывающимся от облегчения голосом. – Не уходите, господин! Тут бревно… Я сейчас!
Темный всадник, поморщившись от прозвучавшего обращения, отошел на пару шагов, поскреб давно не бритый подбородок бронированными пальцами.
– Она не справится. – прошелестел потусторонний шепот. – Они подперли дверь бревном, а теперь девчонке не хватает сил его сдвинуть.
– Отойди от двери! – кашлянул всадник короткой фразой.
Не дожидаясь исполнения приказа, да и неупокоенная душа, что уже несколько лет сопровождала его в странствиях, предупредит, если девчонка окажется недостаточно сообразительной, чтобы выполнять приказы мага раньше чем он закончит говорить, мужчина вновь зажег над ладонью призрачный огонь. Подождав пару мгновений, пока пламя, с пляшущими в его трепетных язычках символами, не изменит цвет на темно-фиолетовый, прицелился указательным пальцем и отправил в полет потрескивающий шар с его кулак размером.
Столкнувшись с преградой, сгусток агрессивного огня расплеснулся мерцающей пленкой, наполненной искрами крохотных молний, мгновенно впитавшись в старое дерево. Через пару ударов сердца дверь, оказавшаяся достаточно прочной чтобы несколько часов сдерживать буйство беснующейся нежити, осыпалась трухой, подпирающее ее бревно рухнуло, взметнув облако все сильнее измельчающейся древесной пыли.
Некромант, хрустнув костяшками загибаемых один за другим пальцев, шагнул в полумрак заброшенного жилища, сослужившего людям свою последнюю службу, сохранив две крохотные жизни. Впрочем одна из них уже готова была вот-вот оборваться.
– Господин! – девочка метнулась к вошедшему мужчине, упав на колени. – Мой брат!… – рыдания сотрясали тщедушное тельце, а дрожащая рука указывала под стену, где в судорогах бился не менее исхудавший мальчишка, выглядящий чуть постарше.
– Обращайся ко мне – мэтр Бернард! -мужчина грубо оттолкнул рыдающую девчонку, и шагнул к раненому мальчишке.
Размотав покрытые уже начавшей чернеть кровью тряпки и потратив несколько минут на осмотр раны, проводя на ней рукой светящейся меняющими друг друга оттенками, пару раз коснувшись груди и головы мальчишки, мужчина поднялся с колен.
– Нехорошо, совсем нехорошо. – покрывающая щеки щетина заскрипела под кожей перчатки. – Мало времени.
– Но вы ведь справитесь, мэтр. – коснулся его уха неслышимый голос.
– Не знаю, не знаю. Никогда не был силен в целительстве, все как-то больше наоборот. Все, не отвлекай меня!
Стремительным шагом некромант выметнулся из избы и почти тут же вернулся, неся в руках одну из седельных сумок. На неяркий свет заходящего солнца появилась бронзовая лампада, шкатулка дорого дерева с окованными металлом углами, под откинутой крышкой которой обнаружились стройные ряды небольших флаконов и набор тонких, даже на вид очень острых ножей, моток ниток из жил, пара загнутых игл, широкая кисть и пиала выполненная, судя по виду, из черепной крышки какого-то не слишком удачливого человека.
Бросив через зияющий пустотой дверной проем взгляд на солнце, уже наполовину скрывшееся за чертой горизонта, отмеряющее последние минуты до перерождения мальчишки в нечто поопаснее чем безмозглые четвероногие твари, загнавшие детей в это покинутое жилище.
– Девчонка! – каркающий окрик заставил сестру раненого вздрогнуть и поежиться от разгорающегося в глубине темных глаз отблесков пламени. – Мне нужна твоя кровь!
Странное чувство равнодушия опустилось на девочку, едва она поймала взгляд темного мужчины. Словно в полусне она сделала шаг, другой… Лишь чуть вздрогнула, когда отточенная сталь рассекла грязное запястье, и темно-алая, почти черная в сгущающихся сумерках кровь потекла в подставленную костяную пиалу.
– Достаточно. – шипящая фразы вырвала ее из странного состояния.
А может быть это была острая боль и жжение от пролившейся на ранку жидкости остро пахнущей крепким ржаным вином и какими-то травами.
Кровь тут же прекратила вытекать из тонкого разреза, а сам он покрылся твердой коркой, словно прошло уже с пару дней. Девочка метнулась было в свой угол, но внезапно накатившая слабость и головокружение подкосили ей ноги, заставив грохнуться на грязные доски. В костяном сосуде плескалась, покрытая пузырьками, красная жидкость, которой хватило бы на не слишком большой, но все-таки кубок. Ползком перебравшись подальше от их с братом «спасителя», девочка принялась наблюдать как из шкатулки появился флакон темно-зеленого стекла. Она до сих пор ни разу не видела ничего подобного, но слышала как взрослые обсуждают свои поездки в городок при крепости барона и там, иногда, проскакивали описания различных диковинок. В частности, ее очень поразил рассказ о кубке, будто бы из камня, но такой прозрачный, будто замерзшая зимой вода. Еще резануло любопытный детский слух непривычное слово «стекло». Частенько ей представлялось как ей, когда она вырастет, ее будущий муж преподнесет в помолвочный дар настоящие стеклянные бусы и как ей будут завидовать все девушки в деревне.
Маг меж тем продолжал непонятное действо. Загорелась бронзовая лампада. Пара капель мутной жидкости сорвались с края флакона, и исчезли в костяной пиале, заставив кровь вспениться и тут же опасть. Девочка испуганно наблюдала как в пиалу опустилась кисть. Как она коснулась дощатого пола, стремительными росчерками нанося непонятные символы, оставляя за собой след из шипящей, чернеющей древесины. Как, закончив с, жуткими даже на вид, знаками, мужчина поднял ее брата на руки и уложил прямо поверх сложного узора из десятков символов, после чего заключил и тело мальчика и колдовские знаки в широкий круг. Как все это вспыхнуло и загорелось ровным зеленым свечением, стоило кисти мага замкнуть фигуру…
Бернард торопился. Еще никогда не доводилось рисовать ловушку души с такой скоростью, одновременно, в нарушение наставлений мастера, наполняя кровь с каплей раствора серебра и некоторых особых трав своей силой еще на стадии нанесения узора, что, конечно, позволяло исправлять некоторые огрехи торопливых взмахов кисти, но силу тянуло весьма ощутимо. Вот только мальчишка… У мальчишки не было времени чтобы дожидаться полного ритуала по всем канонам. Едва сядет солнце – проклятье нежити возьмет верх, и, учитывая искры дара, ясно ощутимые в деревенском мальце, в этой избе появится не тупой, поднятый стихийной магией, мертвяк, а весьма опасная тварь, которую не упокоить простым обрывом связующей с источником цепи. Пришлось бы поработать клинком, чего… не хотелось. Да и девчонка вряд ли обрадуется смерти брата и попытается его защитить, не осознавая… Не чувствуя…
Круг замкнулся и вспыхнул свечением магии смерти, свидетельствуя, что ошибки в символах, не взирая на спешку, он не допустил. Десять ударов сердца чтобы перевести дух. Солнце спряталось за темнеющий на горизонте лес. Успел.
Тело мальчишки выгнулось дугой и забилось в судорогах, невидимые обычным взглядом нити стукнулись о стенки колдовского круга, стремясь пробиться к источнику, соединиться с ним, передавая остатки жизненных сил и получая подпитку смертью. Напрасно. Из магического узора не каждый демон смог бы выбраться, а, учитывая что рисунок был нанесен родной кровью, душа тоже будет меньше стремиться покинуть изменяющееся под действием проклятья тело. Правда это произойдет только если мэтр позволит изменению произойти, чего Бернард допускать не собирался. Мальчишка еще пару раз дернулся и затих. Легкая часть закончена, все что заключено в круге, останется здесь же. Живым или мертвым… Это станет ясно позднее.
Девочка наблюдала за работой темного всадника, трясясь от ужаса. Она слышала потусторонний шепот, что зашелестел едва маг закончил чертить круг, слышала как что то незримое бьется, пойманной птицей, стремясь вырваться. Все тело мгновенно покрыл липкий пот, и одновременно ее колотило от холода.
Вот мужчина достал из складок плаща кинжал, поднес его к груди брата. Она собиралась было закричать, но остановилась: жуткая сталь не коснулась исхудавшего тела, лишь разрезав обрывки рубахи и штанов, обнажая обрисовывающую каждую косточку кожу. Кинжал, закончив расправляться с одеждой, пронесся по оставленной зубами мертвой собаки ране, вскрывая и расширяя ее. На проступившие сквозь истончившуюся кожу ребра опустился кристалл кварца, тут же запульсировавший красным светом, словно в такт биению сердца. Такому редкому, все замедляющемуся. Мужчина выпрямился, простер над мальчиком загоревшиеся зеленым огнем руки, зашипел что-то жуткое. Девочка чуть не вскрикнула, когда под кожей брата проступили отвратительно светящиеся болотной гнилью, рыхлые сгустки, стекающиеся к одному месту, повинуясь движениям рук темного колдуна. Теперь она не сомневалась, что мужчина – злой маг. Жрецы света рассказывали о них, будто они похищают души, проводят страшные обряды, общаются с демонами… Но сейчас колдун спасал ее брата… Она хотела надеяться на это, ведь никого больше рядом не было.
К девочке подкатился потрепанный мячик с два кулака взрослого мужчины размером, заставив отвести взгляд от жуткого действа, заставляющего сжиматься в страхе. Такими, сшитыми из обрезков негодной кожи, набитыми сухой соломой, играют деревенские дети, стараясь загнать неровный шар в яму, которую защищает команда противника. Подкатился и остановился резко, без причины. Качнулся в одну сторону. В другую. На покрывшей пол пыли начали появляться линии, складывающиеся в забавную улыбающуюся рожицу. Мяч снова покатился к ней и стукнулся о босую ступню. Испуганно дернув ногой, девочка отправила мяч обратно. Тот запрыгал было по полу, но почти сразу остановился, крутнулся пару раз и вновь покатился к ней, не позволяя оторвать глаз и перевести их к колдующему мужчине…
Из расширенной кинжалом раны вытекали отвратительные сгустки желтоватого гноя вперемешку с чем-то черным, пульсирующим. Бернард сплюнул бы от отвращения, если бы мог оторваться от произношения слов контроля, которыми, обычно, управляют поднятой нежитью. Сейчас боевая магия позволяла направлять по телу мальчишки ту плоть, что уже успела переродиться и не была в полной мере человеческой. Целитель справился бы с этой задачей намного лучше, просто подстегнув естественную защиту организма и напитав ребенка силой жизни. Вот только не направляют целителей на оценку самозародившихся источников магии смерти и их ликвидацию, если возможно. А некромант мог действовать только так, поражаясь, что, буквально «на коленке» придуманный, способ работает. Главное, чтобы мальчишка выдержал. Напитать его жизнью мужчина не мог – профиль не тот.
Глава 2.
Он выплывал из тяжелого забытья в котором жуткая тень не выпускала его к светящимся небесам, отбрасывая жестокими ударами от манящей цели. Когда удавалось увернуться от страшных когтистых лап, то он врезался в невидимую стену вспыхивающую странным зеленым огнем. Когда уже совсем отчаялся обрести свободу – тень поймала его и начала пришивать по живому к чему-то мерзкому, смердящему тленом. Он рвался и кричал от боли, но тень не обращала внимания и продолжала пытку. Потом пришла блаженная темнота.
Мальчишка открыл глаза и затрясся от ужаса: тень из его сна сидела за столом, уронив голову на скрытые широкими рукавами плаща руки и, судя по всему, спала. Опустившийся капюшон закрывал лицо, не позволяя увидеть страшные черты. Парень был уверен, что если ткань сползет хотя бы на ладонь – обнажится голый череп. Дыхание перехватило. Он постарался отодвинуться подальше от ужасного соседства, но уперся спиной во что-то.
– Коска! – к нему стремительной ящерицей метнулась сестра, обняла, прижавшись к груди, орошая голую кожу слезами.
– Демоны вас задери!.. – прокашляла тень, приподняв голову и повернув лицо к мальчишке. – А, очнулся, наконец!
Капюшон свалился с головы, обнажив не череп, как того боялся трясущийся от страха мальчишка, а вполне себе человеческое лицо. Спутанные, грязные от пыли, длинные волосы неопределенного цвета, хищное лицо, украшенное густой зарослью многодневной щетины, темно-серые, скорее даже цвета узорчатой стали, глаза смотрящие пристально и недобро, широкий, когда-то сломанный и неправильно сросшийся, немного кривой нос, тонкие бескровные губы…
– Коска, это мэтр Бернард. – затараторила сестра. – Он вылечил тебя!
– Вылечил?.. – немного заторможено протянул парень.
В голове тут же всплыли картины их бегства из родной деревни, многодневных скитаний, постоянного голода, стаи мертвых собак и острой режущей боли, когда одна из тварей впилась клыками ему в ногу…
Мальчишка рывком сдернул старую шерстяную тряпку, служившую одеялом, обнажив раненое бедро. На месте рваной раны красовался неровный, воспаленный шов. Кто-то грубыми стежками стянул кожу, не особо заботясь о красоте, но, судя по отсутствию дергающей боли, грязи в ране нет и зажить она должна быстро.
– Сколько… – хотел он было задать вопрос, но горло перехватило.
– Два дня. – правильно понял его мужчина. – Вам очень сильно повезло что я находился неподалеку и еще сильнее что Курт заинтересовался слишком активной стаей дикой нежити.
– Курт? – не понял мальчишка, поглаживая волосы не желающей его отпускать сестры.
– Это мальчик. – подняла взгляд девчонка. – Прозрачный мальчик. Мы с ним играли, пока мэтр лечил тебя.
– Прозрачный? Это как?
Мужчина вздохнул, неуловимо шевельнул пальцами и прямо перед мальчишкой проявилась, словно соткавшись из из воздуха, туманная фигура. Такой же мальчишка, может чуть младше, в простой одежде, с коротко остриженными, растрепанными волосами помахал ему рукой.
– Он хороший, только не говорит и очень грустный. – сестра помахала в ответ и улыбнулась.
– Неупокоенная душа. – прервал ее мужчина. – Вообще-то он говорит, только вы услышать не можете. Ты голодный? – кустистая бровь вопросительно изогнулась.
Он еще спрашивает. Коска сейчас готов был съесть и быка, можно со шкурой и копытами, но у него есть младшая сестра, и его долг – прежде всего, позаботиться о ней.
– Потерплю, господин. Прежде пусть Вилана поест.
Мужчина поморщился, в глазах сверкнул гневный огонек, заставивший Коску сжаться от страха.
– Не называй меня господином! Обращайся мэтр или мэтр Бернард и никак иначе! – прогремел голос, внезапно лишившись каркающих нот. – Твоя забота о сестре похвальна, но девчонку я уже покормил. Вилана, – при звуке своего имени девочка встрепенулась – достань из моей сумки вяленое мясо, сухари и питье и покорми брата.
Полоски сушеного, пересоленного мяса, жесткостью способного поспорить с сапожной подошвой и горьковатый отвар каких-то трав изголодавшемуся мальчишке показались вкуснее дикого меда. Отрывая куски крепкими зубами он проглатывал их, почти не жуя.
– Не торопись, еды хватит, жуй как следует. Если у тебя завернет кишки – все мои труды пойдут прахом. – неодобрительно проворчал мужчина. – Я не целитель и с подобными болячками не справлюсь.
Коска послушно замедлялся, но через некоторое время снова принимался глотать целиком, закусывая твердокаменным сухарем.
После того как пища исчезла в бездонном желудке а фляга с отваром поделилась последней каплей, мужчина протянул мальчишке какой-то сверток.
– Оденься и попробуй встать. Мне нужно ехать дальше, но, пока ты не способен передвигаться, я не могу вас оставить.
Кока понятливо кивнул. Со стороны этого страшного мужчины и так было проявлением неслыханной доброты помочь им с сестрой и поделиться пищей. Дети-сироты в обезлюдевших землях могли рассчитывать лишь на удар клинка как проявление огромного милосердия и избавление от медленной голодной смерти либо встречи с кровожадными хищниками. Вот только…
– Гсподин! – мужчина резко певернулся на такое обращение и Коска узрел искаженное в гневе лицо. – Мэтр! – тут же поправился он. – Дозвольте отплатить вам за доброту! Дозвольте служить вам!
Бернард на мгновение онемел от подобной наглости. Служить магу! Да как он посмел просить о таком! Но, спустя пару мгновений, когда схлынула первая волна гнева, умысел мальчишки стал прозрачнее родниковой воды. Вряд ли он знаком с особенностями этикета владеющих Искусством, так что первая пришедшая на ум причина отбрасывается как безосновательная. Парнишка явно боялся его, боялся до дрожи в коленках и неудивительно, методы, которыми он не дал душе покинуть тело, вообще-то, далеки от какого бы то ни было милосердия и предназначены для совершенно другого. Вот только не было времени на проведение мягкого ритуала и пришлось использовать духовную тюрьму – ритуал для не самого щадящего допроса, не позволяющий пытаемому умереть и добавляющий страданий ради скорейшего получения правдивых ответов. Зато он самый быстрый в исполнении. Душа мальца помнит все это, так что подобное отношение не стало неожиданностью.
Он его боится, но еще больше боится остаться один с сестрой в этих опасных землях. Так что парень просто хочет получить для себя и сестры хоть какую-никакую защиту. Редкое здравомыслие для такого возраста.
– Я уеду дня на три. – ответил маг после недолгих раздумий. – Потом отведу вас в ближайшую деревню где вы сможете устроиться.
Хоть у мальчишки и есть дар, возможно, что и у сестры тоже, ведь смогли же они прятаться от поднятых когда страстно этого хотели. Укрыться от немертвых – ха. Нежить видит совсем не глазами и чердак или стог сена от них не спрячет, так что, скорее всего, он прав насчет дара, но это ничего не меняет. Если судьба будет благосклонна к детям – на них наткнутся арканист или целитель. Такой исход для малышни будет гораздо лучшим выходом чем таскаться не пойми где, прислуживая некроманту. Да даже жизнь простого крестьянина будет лучшим исходом.
– Гос… Мэтр… – попытался спорить мальчишка но был остановлен взмахом руки.
– Я закрою дом защитой от нежити, принесу воды из колодца и оставлю вам еды. Три дня. Курт останется с вами, в самом крайнем случае он сможет захватить тело дикой твари и уничтожить остальных. Он, все-таки, очень сильный дух, можешь мне поверить. Призрак, все это время неторопливо гоняющий мяч прозрачными ногами, лишь кивнул в подтверждение.
Не слушая слабых возражений от мальчишки, испытавшего явное облегчение услышав что страшный человек их оставит, маг прихватив ведра, отправился к деревенскому колодцу. Потрепанный плащ лишь взметнулся вороньими крыльями когда темная фигура мелькнула в пустующем дверном проеме.
– Ты как? – поинтересовалась сестра, скромно пристроившаяся на уголке лавки, послужившей мальчишке кроватью. – Нога болит?
– Почти нет, даже удивительно. – Коска притянул девочку поближе и принялся поглаживать растрепанные волосы, отходя от пережитого. – Он такой страшный, но спас нас. Я пытаюсь понять это. Жрецы что-то говорили о темных магах, я никогда не слушал, а теперь жалею. Ведь он помог, хотя мог просто проехать мимо. Значит он не злой.
– Он хороший. – прижалась девочка к брату поплотнее. – Он ругается, иногда кричит, тебя зашивал, будто свиную колбасу, быстро, привычно. Но у него есть меч, и он даже не очень меня бранил, когда я попыталась достать его чтобы посмотреть. Благородный рыцарь не преминул бы ударить за такое, а то и что-то похуже. Мэтр же, когда прекратил ругаться, объяснил, что клинок зачарован от воров и я могла лишиться руки, стоило лишь обнажить лезвие. Накормил меня сразу же как перестал колдовать над тобой. Даже сказку рассказал прошлой ночью, когда я уснуть не могла. Страшную правда, но рассказал же.
Метр отсутствовал довольно долго, дети уже начали волноваться как дневной свет перекрыло потрепанным плащом.
– Поднимайтесь, я нашел дом понадежнее, даже с печью и крепкой дверью. Закроетесь и сможете чувствовать себя в безопасности до моего возвращения.
Собираться им долго не пришлось, нечего было собирать, разве что Коска попытался поднять сумку мага. Мужчина скептически посмотрел как мальчишка упорно тянет довольно увесистую поклажу, но промолчал, перехватив груз одной рукой и забросив за спину.
Дом оказался действительно домом, а не избой: с каменным основанием, лестницей из трех ступеней, толстенной дубовой дверью на железных петлях и крепким засовом. Пол покрывали застаревшие пятна крови, черепки от разбитой посуды, занесенный ветром мусором, но дом все равно выглядел зажиточнее чем родная изба крестьянских детей. Печь из кирпича они вообще видели первый раз в жизни.
– Устраивайтесь. – прокаркал маг, сбросив с плеча сумку. – В бочке свежая вода, в сумке запас еды. Пока меня не будет, осмотрите дом, может найдете одежду для девчонки или еще что-то полезное. Вот этот амулет – мужчина извлек из складок плаща простую кварцевую капельку на кожаном шнурке, тускло блеснувшую в полумраке покинутого жилища и протянул ее Вилане. – Беречь как свои глаза, если не хотите остаться без помощи Курта.
Проговорив все это неприятным голосом, словно ворон прокаркал, колдун вышел за скрипнувшую дверь.
Высунувшая нос следом Вилана завороженно наблюдала как мужчина зажег на ладони зеленый огонь и двинулся по широкому кругу, обходя дом против движения солнца. Капли пламени, словно от горящей смолы срывались на землю частым дождем, сжигая засохшую траву и формируя колдовской круг. До маленьких ушей вновь долетел страшный шепот, но девочка постаралась побороть испуг, ведь мэтр старается для их защиты. В отличие от Коски, она жрецов слушала очень внимательно и запомнила то о чем они, скорее всего, не хотели рассказывать. Демоны. Когда-то их мир был захвачен демонами – чудовищами куда более страшными чем восставшие мертвецы. И противостоять им смогли только повелители мертвых. Ни благой свет, ни тяжкие заклинания не могли победить тварей, лишь изгнать на короткое время. Лишь страшная, темная сила некромантов, в конце концов, смогла запечатать врата миров. Девочка боялась ее и, тем не менее, желала. Силы, что может убить немертвое и оживить неживое.
Некромант вышел с другой стороны дома, замыкая круг, на мгновение вспыхнувший гнилостной зеленью и тут же погасший. Завершив ритуал, маг негромко свистнул. Дождался подошедшего скакуна не менее жуткого чем хозяин, но гораздо более ухоженного, с блестящей на солнце черной шкурой, холеной гривой и хвостом, лишь на две ладони не достающим до земли. Девочка удивилась тому, что конь оказался оседлан, но при этом не выказывал никакого недовольства. Маг лишь затянул посильнее подпруги и стремительной тенью взлетел в седло, направившись в сторону их старой деревни.
За два дня, проведенных в компании друг друга и незримого призрака, выдающего свое присутствие лишь время от времени двигающимися предметами и игрой в мяч, которой развлекалась Вилана. Коска косился на сестру, играющую с, казалось бы, пустым местом, но молчал, видя как на лице девочки появляется робкая улыбка, которой уже давно не касалась ее губ. Сам мальчишка уже уверенно вставал на ноги, рана стремительно заживала, а шов цветом практически сравнялся по цвету с окружающей кожей.
За это время они осмотрели дом от чердака до погреба, обнаружив целый ворох хорошей одежды, даже с грубо выполненной вышивкой. Вилана, откопав где-то костяную иглу и моток ниток, за день подшила самые прочные на вид вещи, чтобы они пришлись впору. В погребе обнаружился довольно свежий окорок, початый круг козьего сыра и кадка с соленой капустой, так что их еда получила разнообразие. Часть сыра и половину копченого мяса девочка бережливо припрятала, замотав в чистый отрез ткани чудом сохранившийся в сундуке у хозяйской кровати.
– Мэтр приедет голодным, это для него – ответила она на вопросительный взгляд брата. – Он нам всю еду оставил, в другой сумке у него только снадобья и какая-то книга, я проверяла.
Коска лишь подивился смелости сестры и щедрости темного мага.
Еще под скрипящей доской пола неожиданно обнаружился тайник с целой горстью медных монет и даже одной отчеканенной из светлого металла. Коска уверенно заявил, что она серебрянная, он как-то видел такую у одного из жрецов света.
Солнце уже практически спряталось за край земли. Вилана выбрала из вороха найденной одежды чистую льняную рубаху с парочкой прорех и сейчас терпеливо их зашивала. Видно хозяйка оказалась рачительной и порванную вещь не стала выбрасывать, собираясь починить, но… не судьба. А вот мэтру Бернарду может и пригодиться, вряд ли у него была возможность постирать свои вещи или переодеться в чистое за время пути. Коска переживал из-за того, как его сестра стала относиться к темному магу, да и та легкость в играх с неупокоенной душой. Это заставляло нервничать. Да и сам мэтр должен был вернуться на следующий день, что настроения не поднимало. Парень собирался выйти наружу, пока еще не совсем стемнело, когда раздался перестук копыт и из-за поворота дороги сгустком ночного мрака вынырнул знакомый конь. Вот только горделивого всадника на нем не виднелось.
Из-за спины донесся испуганный девчачий вздох: на спине скакуна бесформенной кучей тряпья со свисающими обрывками плаща, всего покрытого темными пятнами, растекся колдун. Блестящий металл перчатки, сжимающей поводья, почти весь спрятался под пятнами чего-то красного. Хотя много ума не нужно чтобы понять, что это кровь, блестящей дорожкой стекающая по лоснящейся шкуре коня. Сам вороной скакун тоже не мог похвастаться здоровьем: роскошная грива практически сожжена, одно ужо отсутствует, от другого какие-то обрывки. Когда конь, перейдя на шаг, приблизился и опустился на колени, чтобы наездник смог спуститься, подбежавшая девочка ахнула от страха: вся скрытая до сих пор сторона лошади оказалась сожжена до мяса, кое где даже проглядывали почерневшие от жара ребра, но животное не выказывало никакого недовольства, словно вовсе не ощущает чудовищной боли, которую должно было бы испытывать.
Постояв пару мгновений в ступоре, девчонка бросилась в наезднику.
– Мэтр. – хрупкая ладошка потрясла мага за плечо. – Мэтр Бэрнард! – проговорила она громче, получив в ответ лишь слабый стон.
– Коска! – закричала девочка на застывшего в ступоре брата. – Да помоги же мне!
Вдвоем они кое как смогли стащить мужчину с седла, и немного расшевелить, чтобы, поддерживая с двух сторон, довести до дверей и помочь подняться на крыльцо. Маг двигался словно в полузабытьи, не очень отличаясь от мертвецов, что дети видели за время своих скитаний. Ни одного слова не слетело с побелевших губ, а кожа, принявшая оттенок известняка, натянулась, обрисовывая кости черепа.
Велев брату снять с их спасителя остатки одежды и обтереть чистой мокрой тряпкой раны, если те обнаружатся, Вилана принялась хлопотать над закопченным котелком. До сих пор они обходились без жидкой пищи, но Мэтру, если тот не придет в себя, понадобится что-то что можно глотать не жуя. Как-то их, тогда еще живой, отец сильно поранился в лесу и девочке пришлось ухаживать за ним, пока остальные работают в поле, поэтому как и что делать она знала.
Котелок наполнился водой в которую полетело мелко нарезанное вяленое мясо, так же измельченный окорок и хорошая пригоршня, чуть ли не на четверть котелка, соленой капусты. Девчонка покачала головой, сожалея что в, казалось бы, деревенском, пусть и богатом доме не обнаружилось репы или брюквы, зато единственная головка лука пришлась как нельзя кстати. Теперь только подождать, пока все закипит и немного остынет.
Коска дрожащими руками, стягивал окровавленные обрывки ткани с тела колдуна, опасаясь того, что он увидит. Он все боялся увидеть вместо человеческой плоти голые кости или сгусток мрака из кошмара, посещающего его каждый раз как он смыкал глаза. Ничего этого не оказалось. Вместо скелета под тканью и разодранной курткой с наклепанными под слой ткани металлическими пластинами, обнаружилась лишь плоть обычного человека, высокого, с кое-где собравшимся жирком, чего никак нельзя было ожидать, вспомнив о том, что служило колдуну пищей, несколькими тонкими застарелыми шрамами. И ничего лицо у него не хищное, а вполне даже обычное. Перчатки, усиленные металлической чешуей никак не хотели сниматься, пока мальчик не догадался нащупать хитрую защелку с внутренней стороны. Раны обнаружились на плече и боку, не очень глубокие, до костей, что бы их не нанесло, не достало, но изрядной длинны. Кровь из них продолжала понемногу сочиться, капельками стекая по подсохшей корке вытекшей раньше, но гораздо слабее чем должна при таких повреждениях. То ли сосуды уже закрылись, то ли крови осталось не так много.
– Он ведь совсем не старый. – раздался голос за спиной. – Где-то десятка три зим или чуть больше.
Ну да, Вилана, стоящая за спиной, никогда не ошибалась, говоря о чьем-либо возрасте. Неожиданно девочка замерла, словно прислушиваясь к чему-то. Кварцевая капелька у нее на шее чуть качнулась и Вилана двинулась в сторону входа.
– Сестра? – мальчик потянулся чтобы остановить.
– Не мешай. – словно в трансе проговорила девочка. – Это Курт, он ведет меня.
Девочка скрылась за дверью, чтобы почти сразу же вернуться, только неся в руках богато украшенную шкатулку. Пристроив ее на стол и откинув крышку, дети в удивленном ожидании уставились на ровные ряды флаконов, заткнутых пробками с незнакомыми символами. Да, даже если бы они оказались знакомыми, грамоте их все равно никто не обучал.
– Курт, слышишь меня? Какой из них? – спросила Вилана пустоту.
Один и стеклянных пузырьков заметно качнулся, чтобы тут же оказаться в ловких пальчиках. Девочка подхватила щербатую глиняную кружку и зачерпнула из бочки воды. Пробка, выдернутая крепкими зубами, запрыгала по полу, а пузырек наклонился над посудой и замер в нерешительности.
Метр для спасения его брата использовал ее кровь и две капли зелья, но это зелье другое. И флакон не темно-зеленый, а красный, очень красивый. Вот только сколько капель нужно?
Девочка ощутила слабое подергивание шнурка на шее и один сильный рывок. Первая капля отправилась вниз, беззвучно скрывшись под поверхностью воды, покрыв ее пленкой радужных разводов.
Глава 3.
Вельх, пристроившийся на наспех сколоченной вышке, потер слезящиеся от солнца глаза. Это подобие нормального дозорного строения возвели меньше недели назад, по совету проезжающего мага. Подросток застал его прибытие в родную деревню и заметно струхнул, едва в закатных лучах проступила нечеткая фигура, соткавшаяся буквально из воздуха в какой-то полусотне шагов от открытых по светлому времени ворот старого частокола. Что он делал возле выхода на разбитую дорогу, бегущую к соседним поселениям, парня никто не спрашивал, иначе бы его отец не преминул лишний раз поучить единственного наследника розгами. А ответ мог быть только один, учитывая тугую котомку со снедью и дорожную накидку, чтобы укрыться от непогоды, если та застанет в дороге. Влетевший в ворота маг на жеребце чернее ночи в развивающемся плаще с капюшоном, прячущим лицо во мраке, едва не заставил подростка незапланированно справить нужду. Накативший с приближением всадника холод, разогнавший вечернюю духоту, и тихий, на грани слуха, шепот позволил, с удивившей его самого скоростью, додуматься до мысли, что большой мир, конечно, таит много тайн и приключений, но, если, даже на знакомой до последнего камешка дороге, можно встретить ТАКИХ путешественников, то он лучше еще побудет дома и поучится управляться с нехитрым крестьянским оружием, а большой мир никуда от него не денется. Острой иглой уколола глаз золотая фибула со скалящимся на весь окружающий мир черепом.
То, что путник оказался магом подросток узнал позднее, подслушав разговоры старших. Пристроившись около приоткрытой двери дома старосты, удалось разобрать долетающие обрывки разговора, в моменты, когда спорящие не сдерживались и повышали голос. Маг задержался ненадолго, быстро перехватив какой-то снеди и напоив коня у колодца, затребовал дорожного провианта и умчался в подобравшуюся ночь. Все это Вельх наблюдал, потирая гудящую шею. Отец, выйдя из дома старосты вслед за нежданным гостем и углядев любопытствующего сына, щедро наградил того подзатыльником и велел пробежаться по деревне и собрать мужиков.
Вся деревня не спала почти двое суток к исходу которых у ворот в ограждающем деревню частоколе, ведущих на закат и восход, к более дальним поселениям, вознеслись две вышки на которые загнали подростков и велели наблюдать за округой, не смыкая глаз и сменяясь с каждым новым положением солнца, трижды в день. Ночью за округой следили уже взрослые мужчины, заметно напряженные и нещадно гоняющие любопытных, не желающих спать детей. Ворота, всегда открытые на день, теперь были постоянно заперты и подперты бревнами. Когда кто-то из подростков постарше осмелился спросить, что же все-таки случилось, то получил в ответ емкое слово «нежить». Больше никто ничего не спрашивал. Пока остальные работали в полях, стараясь управиться как можно скорее и убраться под сомнительную, но все-таки защиту деревянной ограды, дежурные подростки зорко следили за округой. Редкая скотина, недовольная тем что вместо ленивого поглощения свежей травы приходится довольствоваться сеном с редкими порциями того, что хозяева успевали скосить днем на ближайшем лугу, выражала неудовольствие протяжным мычанием и отрывистым блеянием, раздражая слух.
На пустой вот уже много дней дороге проявилась далекая тень. Вельх до боли сжал пальцы на пастушьем рожке – единственном, что могло издать довольно громкий и пронзительный сигнал, оповещая остальных. Только бы померещилось от напряжения! Не померещилось. Тень неторопливо росла, обретая четкость. Удивляла неспешность передвижения, но сомнений не было. Губы подростка коснулись костяного кончика, а легкие судорожно сжались исторгая высокий, дребезжащий звук, заставивший заныть зубы.
Силуэты всех, кто находился в поле устремились ко входу в поселение. Всего два десятка дворов, но сколько же народу оказались за оградой. Дежурная смена из трех мальчишек отбросила подпирающие створки бревна, потянула ворота на себя, открывая дорогу спасающимся. Стоит просигналить еще раз и ворота будут захлопнуты, не взирая на то, сколько человек останется снаружи. Приказ старших был однозначен.
Не высохшая до конца, наспех скрученная из жердей лестница заскрипела под весом поднимающегося на вышку мужчины.
– Что там? – прогудел тяжелый, чуть надтреснутый голос старосты деревни.
Подросток не оборачивался, в нарушение всех требований по уважению старших, но таков оказался приказ – следить за замеченной угрозой, ни на что не отвлекаясь. Всего полтора десятка ударов розгами, что отведали его сверстники, посмевшие отвлечься на разговоры или отвести взгляд от ставшей вдруг опасной округи, слишком хорошо донесли до остальных, чем чревато непослушание и что есть ситуации когда почтительность перестает играть хоть какую-то роль.
– На дороге. – подрагивающая рука указала в сторону далекой неясной тени. – Не разгляжу что, далеко слишком.
– Молодец. – на плечо опустилась твердая ладонь, ободряюще сжалась. – Глазастый!
Вельх почувствовал, что щеки заливает краской гордости из-за первой в его жизни похвалы за взрослое дело. Это не в поле работать или трудиться по дому. Подросткам поручили то, от чего может зависеть само существование их деревни, и угрозу заметил именно он! Теперь оставалось молиться высшим силам чтобы эта угроза оказалось ложной.
До рези напрягая глаза, парень всматривался вдаль. Староста продолжал держать руку на его плече и молчал. Все указания были розданы заранее, женщины и дети укрылись в подвалах, приготовив ножи. Все знали, что будет, если мужчины не смогут удержать оборону и немертвые ворвутся в деревню и что лучше самим отправить своих чад к престолу светлого бога, чем позволить нежити добраться до них, а если повезет – успеть самим вогнать острые лезвия в сердце, отправляясь следом. Мужчинам и молодым парням такой милости не позволено. Они либо отобьются, либо станут пищей для тварей и пополнят их ряды.
– Там лошадь, – наконец нарушил молчание подросток, – на спине кто-то… не могу разглядеть.
Спустя некоторое время, показавшееся Вельху вечностью, он смог разобрать больше деталей. Его взгляд, считавшийся в деревне самым острым, смог выделить девочку, что сидела на спине знакомого черного коня, за ней, если он правильно разглядел, сидел мальчишка, ненамного старше.
– Это лошадь мага, староста. – охрипшим голосом проговорил парнишка, – В седле двое детей, его самого не видать.
– Я пойду навстречу. – прогудел голос мужчины. – Следи внимательно, если я не махну рукой – ворота не открывать, даже если позднее я буду умолять об этом. Ты все понял?
– Да, старший! Я все исполню.
Лестница снова недовольно заскрипела, староста повторил указания собравшимся у подножия мужикам, вооруженным кто чем: лишь пять-шесть рогатин с пятнами ржавчины покачивалось над головами пытавшихся сбиться в подобие строя деревенским, в основном же – косы, деревянные вилы, наспех посаженные на длинный черенок топоры да тяжелые цепа для обмолота зерна. Невольно вспомнился меч, что был приторочен к седлу так напугавшего Вельха мага. Потертая рукоять со следами частого использования, выгоревшая на солнце кожа ножен. Вот уж кто не сомневался бы что делать. А у его земляков даже копья мелко подрагивают, насколько можно было разглядеть на отворачивая лица от дороги, лишь скосив глаза. Вельх отчетливо ощущал желание захлопнуть ворота поскорее и укрыться в погребах, надеясь что боги смилостивятся и угроза минует.
Вилана покачивалась в седле, свесив ноги с одной стороны, поддерживаемая братом. Из подрагивающего полуденного марева выплывал силуэт крепкой ограды из бревен, ворота приглашающе распахнуты, вызывая желание поскорее оказаться под их защитой и забыть все произошедшее как страшный сон. Меч некроманта успокаивающе похлопывал по коже коня, но девочка старалась не смотреть по эту сторону. Ожоги скакуна заживали с удивительной скоростью, ребра уже скрылись под слоем мяса, перестав пугать своим видом, но картина все равно способна была вогнать в обморок менее привычного зрителя. Второй день они медленно тащились по единственно дороге, ведущей прочь от проклятых земель. Захваченные из разоренной деревни запасы пищи и остатки от провизии мага позволили бы протянуть и дольше, но тянущее чувство страха, не дающее сомкнуть глаз ночью, побуждающее убираться как можно дальше, выматывало похлеще голода, терзавшего детей до встречи с колдуном. Хорошо что его конь оказался зачарованным – не чувствовал боли и усталости, ехал не останавливаясь, не взирая на то, светит ли солнце или бледный серпик луны, притормаживая лишь в моменты, когда приходилось справить нужду, наплевав на стыд и не осмеливаясь отходить дальше пяти шагов. Курт, конечно постарается защитить, но мало ли. Хорошо что брат догадался постелить на седло как можно больше тяпок и найденной одежды, связав их в плотный, но достаточно мягкий узел, иначе седло стерло бы мясо до костей, и так кожа уже покраснела и жгла, будто огнем.
На дороге проступила тень идущего навстречу мужчины. Вилана почувствовала как напрягся брат, ее ладошка неосознанно сжала кристальную капельку, что болталась на шее. Девочка тут же почувствовала успокаивающее дуновение, прокатившееся по телу. Говорить с призраком она не могла, но даже такая поддержка, через кристалл, что ей вручил некромант оказалась существенной, придав уверенности.
Вельх чуть не вываливался со своего места дозорного, всматриваясь в то, как староста приблизился к коню мага, о чем-то поговорил с детьми в седле. Наконец последовал условленный сигнал, рука поднялась и махнула, показывая что все в порядке. Староста попытался взять коня за поводья, но скакун дернул головой, блеснули белоснежные зубы и мужчина еле успел отдернуть руку чтобы не остаться без пальцев. Подросток прокричал нервничающим деревенским что угрозы нет, вызвав слитный облегченный вздох.
Никто не торопился возвращаться к работе, ожидая вестей от путников. Вот вороной конь перешагнул границу деревни, неся на спине чумазых детей и затягивая волокушу, привязанную веревками к упряжи, на которой покоился укрытый одеялом незнакомый бледный мужчина. Мальчику с девочкой помогли спуститься. Дети неуверенно стояли на дрожащих ногах, покачиваясь будто провели в седле много дней. Хотели отцепить веревки с раненым, но конь предупреждающе всхрапнул, зло оскалил зубы, заставив сердобольных селян отшатнуться. Вельх с ужасом разглядывал изувеченный бок коня с огромным пятном отсутствующей кожи, перетянутый подпругой. Скакун должен был обезуметь от боли, но никак не везти детей. Подросток дрожащей рукой сделал знак отгоняющий зло. Помогло мало. Деревенские, оказавшиеся с раненой стороны, подходить к животному так же не торопились, даже отступили на шаг.
Девочка отделилась от брата, прикоснулась к склонившейся конской голове голове, немного помолчала.
– Мэтр ранен. – разнесся в установившейся тишине звонкий, но какой-то странный голос, будто говорили двое. – Угрозы немертвых больше нет, но ему нужна помощь.
По толпе пролетел глухой шепоток «ведьма!».
Пока девочка поглаживала коня, перебирая остатки некогда роскошной гривы, самые отважные отвязали волокушу с раненым, и потащили к ближайшему дому. Скакуна прямо не месте расседлали, сняли всю упряжь.
– Меч из ножен не доставать! – остановила девушка протянувшуюся к рукояти оружия, принадлежащего магу, руку. – Он заклят!
Девочку вежливо попросили отвести коня в свободное стойло, рядом с общинными клячами – тружениками сохи и телеги, на что та милостиво кивнула. При приближении необычного существа, не воспринимающего боль, деревенские лошади принялись заметно нервничать, раздалось истеричное ржание.
– Он лучше побудет за воротами. – решила остановившаяся девочка, заглянув в глаза скакуну. – Ему там ничего не угрожает, а ваши лошади не вынесут соседства.
– Как прикажете леди. – согнулся в поклоне староста.
– Я не леди. – странным голосом ответила необычный ребенок. – Меня зовут Вилана, а брата – Коска. Мэтр спас нас, а мы помогли ему с ранами и доставили сюда. Почему его конь меня слушается я не знаю.
– Я служил в баронском войске, леди, я видел магов и не ошибусь, как следует обращаться к одаренной. – староста разогнулся и протянул руку в сторону дома, уже скрывшего в своем полумраке раненого некроманта. – Вам с братом следует отдохнуть с дороги и привести себя в порядок.
– Наверное… – девочка убрала руку от головы скакуна и тот немедленно направился прочь из поселения.
Детей почтительно, хоть и торопливо отмыли, накормили не отличающейся разнообразием, но сытной трапезой, для чего староста велел принести лучшую посуду из своего дома, выдали смену одежды, пока жена старосты унесла их, грязные, но выглядящие странно-новыми, вещи для стирки.
Вельх, которого сменили на наблюдательном посту, наплевав на усталость пристроился под окном, заглядывая в щели и пытаясь подслушать разговор. Других любопытных детей удавалось отгонять негромким шиканьем, рука у него отцовская, тяжелая так что никто не пытался спорить, и обещанием все услышанное пересказать. Особенно хотелось увидеть девочку-ведьму, даже испачканная дорогой, она произвела на подростка огромное впечатление и не выходила из перегревшейся под солнцем головы.
– …тогда мы увидели раны мэтра. Брат отмыл кровь, я, как смогла, перевязала их. Дали зелье.
Он, иногда приходит в себя, ругается, постоянно повторяет «Проклятый недоучка!» Утром мэтр велел найти что-то, на чем его можно будет его везти и указал, куда направляться…
Вельх, чуть приподнялся, разыскивая в ставнях щель пошире, стараясь в свете лампады уловить силуэт говорившей. Под ногой что-то хрустнуло, подросток вздрогнул и замер, но никто из находившихся в доме не отреагировал на звук. Парень тихонько выдохнул и прислушался снова.
– …Зелье ненадолго приводит мэтра в сознание. Так, в первый раз, он зашил свои раны, я раньше не видела как человек штопает сам себя, словно прореху на штанах. Он ничего нам не объяснил, лишь сказал, что источник уничтожен, нежити больше нет и бояться нечего. Показал, как правильно разводить зелье и сказал что давать его следует лишь в самом крайнем случае. Так же он сказал: «Нужно просто время и отдых – все заживет». Потом что-то про задание мастера, что нужно сообщить Ордену. Затем он уснул и больше не просыпался.
– Вам потребно отдохнуть, леди. – прогудел приглушенный голос старосты. Вельх в первый раз слышал чтобы староста обращался к кому-то столь уважительно. – Вы столько перенесли.
– Там вещи мэтра. – девочка не торопилась следовать совету старшего. – Их нужно очистить и починить. Он будет рад.
– Будет исполнено. Что насчет вас и вашего брата?
Так это ее брат! – пронеслось в голове Вельха, принося какое-то непонятное ему самому успокоение
– Мы устроимся подле мэтра.
– Если дозволите, еще один вопрос.
– Не спрашивайте дозволения, говорите.
– Нежить, ее правда больше нет?
– Мне это неизвестно. Мы ехали без остановок, не зная есть ли еще угроза. За все время пути к вашей деревне нам не встретилось ни одной твари. Наверное, мэтр справился…
Дальше подросток не слушал. Мелькнувшая у окна широкая тень подсказала, что староста решил впустить в жилье свежего воздуха, а попадать под тяжелую руку парню не очень хотелось. Пробираясь дворами к своему жилью, подросток все думал, как же девочка будет выглядеть без слоя грязи и дорожной пыли и какого цвета у нее волосы.
Солнце загнало луч в щель между ставень, попав четко в веко расположившегося на лавке мужчины. Глаза немедленно раскрылись, вонзая булавочные головки сузившихся зрачков в стропила крытой тугими связками камыша крыши. Пляшущая в солнечном луче пыль взметнулась от глубокого вдоха.
Рядом ощущаются две маленькие жизни. Чуть поодаль большое количество людей. Он в деревне, значит это был не горячечный бред и дети действительно смогли доставить его к людям. Неожиданно. Он был уверен что им не хватит духу покинуть защищенный дом. Хотя…
Вороной конь ощущается неподалеку, можно получить его воспоминания о прошедших днях. Нужно лишь поймать контрольную нить.
– Курт. – тихий шепот человеческое ухо не различило бы уже в шаге от говорившего, но духа зов буквально оглушил, столько ярости в него было вложено.
– Я здесь Мэтр! – явившегося призрака никто не смог бы различить, но некроманту и не требуется видеть.
Пальцы сплелись в особую фигуру, загорелись зелеными огоньками.
– Мэтр, постойте! – в речи призрака появились панические нотки. – Пощадите! Я лишь…
– Когда я позволил тебе остаться в мире живых, то выставил лишь два условия! – оборвал его Бернард. Голос некроманта дрожал от гнева. – Ты помнишь их?
– Во всем слушаться вас…
– И ни при каких обстоятельствах не брать под контроль живых людей! Ни при каких!
От голоса мага проснулись пристроившиеся на лавках под стенами дети, непонимающе хлопая заспанными глазами.
– И ты ослушался! Прощай, Курт.
Пальцы мага сжались в кулак, огонь разгорелся сильнее…
– Мэтр! Мэтр, прошу, пощадите его! – глупая девчонка повисла на руке мага, не давая завершить жест. – Я попросила Курта о помощи! Накажите меня!
Бернард расширившимися глазами смотрел как на детских ручонках, вцепившихся в его кулак, начинает бледнеть кожа, облизываемая зеленым пламенем. Спохватившись, мак моментально погасил свою силу и принялся осматривать девочку. Вилана побледнела и тяжело дышала, со щек сбежал румянец, но падать замертво она явно не торопилась.
– Ты хоть понимаешь что могло случиться? – мысли о призраке моментально покинули голову некроманта, а взгляд впился в глаза девочки.
– Мы не знали что делать и куда идти, боялись выйти за порог дома. Курт помог, приободрил нас с братом, прогнал страх…
– Да я не об этом духе, демоны его задери! – маг махнул рукой, обрывая девочку. – Это мы обсудим позже. Смотри, что с тобой могло произойти!
Бернард вновь зажег на ладони пламя, коснулся им деревянной кружки, оказавшейся на свою беду неподалеку. Вилана успела вздохнуть лишь раз, а Коска, забившийся в угол подальше от разгневанного колдуна, вообще забыл как дышать. Кружка осыпалась серым невесомым пеплом.
– Никогда! Слышишь ты, дуреха, НИКОГДА не прикасайся к магу когда он собирается чаровать! Особенно к некроманту!
На рев мага в дом ворвались трое мужиков, но моментально как-то уменьшившись в размерах под взглядом Бернарда, бочком и на цыпочках поторопились покинуть приютившее путников жилище.
– Коска! – мальчишка аж подпрыгнул на месте от рева мага. – Выведи сестру на улицу, пусть посидит на солнце и позови сюда старосту!
Мальчишка, ухватив Вилану за рукав рубахи, утащил ее за дверь и, оставив сестру сидеть на удобном бревнышке, помчался выполнять приказ страшного мужчины. Пробежавшись между домами, спросив там и тут, обнаружил деревенского голову у дозорной вышки. Собравшиеся мужчины обсуждали, стоит ли нести дозор и дальше, либо уже можно не переживать и опасность от нежити больше не грозит. Большая часть жителей склонялась к решению что нести дозор больше не стоит, раз некромант сказал об уничтожении источника. Другие не соглашались, настаивая на мнении что и помимо нежити есть немало того, о чем неплохо бы узнавать до того как предполагаемые неприятности приблизятся к деревне. Коска, ежась под неприязненными взглядами, перебил споры и довел до старосты требование некроманта. Пусть мужики ругаются в спину, по сравнению с неудовольствием мэтра Бернарда, такое не стоит никакого внимания.
– Звали, мэтр? – староста ввалился в дом, оставив дверь открытой, очень уж тяжелый воздух скопился в душном полумраке.
– Приветствую, Аким. – сидящий за столом и вяло прихлебывающий холодную похлебку маг качнул головой, указывая на свободное место рядом. – Угощайся.
Деревенский глава аж приосанился от того, что такой важный гость запомнил мельком услышанное в его прошлое посещение имя. Даже самые мелкие служки церкви света не утруждались запоминанием имен своей паствы, что уж говорить о магах. А вот проклятый некромант, как церковники называют темных колдунов, не только запомнил, но и не брезгует усадить за один стол.
– Приветствую, метр Бернард. – мужчина не стал отнекиваться и пристроился на указанное место, отломив кусок хлеба и подтянув поближе плошку с мясной подливой.
– Аким, в деревне есть чернила и пергамент? – задал маг вопрос, отодвинув опустевшую чашку. -Мне нужно составить послание, а мой письменный набор разбился.
– Чернила и перья есть, мэтр, – не замедлил староста с ответом, – с пергаментом хуже. Чистого нет, но можно выскоблить старый. Есть кое-какие запасы от оброковых грамот для лорда.
Маг поморщился, но кивнул.
– Сгодится, распорядись чтобы принесли все как можно быстрее. Скажи, ваша деревня сможет приютить двух сирот?
– Мэтр? – брови Акима поползли вверх. – Разве они не ваши ученики? Девочка определенно чаровница.
– Парень тоже одаренный, но у меня нет времени заниматься ими. Да и слишком малы они для моего Искусства. Я сообщу о них, а там, если судьба будет милостива, за детьми приедет маг арканы или целитель.
– Воля ваша мэтр и мне не хотелось бы такого говорить, но детей мы принять не сможем. Мы лишились лорда. Теперь неизвестно, когда появится новый, а значит лихие люди не упустят шанса поживиться. Я думаю, для нас всех будет лучше убраться подальше и пойти под сильную руку. Мы ведь сервы и если просто уйдем куда захотим – получим клеймо на лоб и каторгу. Так что я не знаю как все повернется.
– У барона не было семьи? – рука мага коснулась щеки, но брезгливо отдернулась, уколовщись о щетину.
– Жена умерла лет шесть тому, я как раз отслужил войсковую повинность и должен был вернуться, а сыновья с ним выступили в поход. Род лорда пресекся.
– Я тебя услышал, Аким. Тогда мне нужно два пергамента. Составлю еще письмо для королевского землеуправителя. Может направят какого безземельного рыцаря или дворянского отпрыска – все лучше чем в беззаконии жить.
– Благодарю мэтр, но может вы согласитесь сопроводить нас к землям барона Авийского? Мы небогаты, но чем заплатить найдем. – столько надежды загорелось во взгляде старосты, что Бернарду стало неуютно.
– Мне в другую сторону, хотя до границ баронства я вас провожу, сделаю крюк. Платы не нужно.
Потратив еще времени на обсуждение последних новостей, попутно отдавая должное душистой деревенской браге староста удалился. Солнце поднялось в зенит, когда на стол перед магом легли чернильница, пяток очиненых для письма гусиных перьев и два листа выскобленного, чуть ли не до прозрачности, пергамента.
Кончик пера коснулся черной жидкости, дернулся, стряхивая лишнюю каплю и понесся по листу выделанной кожи стремительными росчерками.
Магистру Ordo Necromansi Берну Борейскому от мэтра ордена Бернарда Мизери.
Мастер, спешу сообщить о ликвидации самозародившегося некроисточника на землях баронства Ардейского.
На территории аномалии был обнаружен нелегальный экземпляр Libre Necroticus. Копия создана с ошибками, что послужило причиной неверного применения заклинания нашей школы. Судя по остаточным признакам и сохранившимся векторам распространения.…
Глава 4
Десятки копыт вонзались в высохшую до каменной твердости, утоптанную землю дороги. Облачка мелкой злой пыли вздымались от каждого удара, но не успевали добраться до лиц проносящихся всадников. Десять кавалеристов во главе с лейтенантом, вооруженные пиками, разбрасывающими колючие солнечные зайчики на окружившую дорогу зеленые луга, покрытые уже слегка увядшей, от затянувшейся сухой погоды, травой. Красно-фиолетовые цвета сюрко единого кроя, покрывших кольчужную защиту, доходчиво говорили всем, кто мог встретиться на пути, о принадлежности отряда к войску высокородного дворянина. Герб в виде вздыбившегося медведя в малой короне, угрожающий с нашивок на груди и устроившийся на щитах уточнял род, что смог позволить себе послать копье всадников через все королевство не взирая на возможное недовольство баронов через чьи земли пролегал их путь.
Вильгельм без нужды поторапливал своего скакуна, бодря его шпорами и, иногда, оглаживая плетью, стоило лишь заподозрить что конь решил замедлить бег. Лейтенантский плащ полоскало ветром за спиной, а на копье, покачивающемся в затянутой в кожаную перчатку ладони, гордо реял прапор с гербом его лорда. Двадцать пять лет он рос в замке графа. Сын дворовой служанки, он упорно учился воинской науке, едва смог держать в руках меч и взобраться на коня. И вот теперь он графский офицер с не самым слабым отрядом под началом. Граф, заметивший упорного мальчишку среди своих слуг, не брезговал преподать пару уроков лично, гоняя его наравне с сыновьями, доверить какое-нибудь мелкое поручение, подкинуть пару монет. Сейчас, с высоты уже прожитых лет, Вильгельм уже осознавал, что дворянин таким способом привязывал его к себе, покупая верность, но это ничего не меняло в отношении. Простолюдину попасть даже в отряд черноногой графской пехоты казалось невозможным счастьем, не говоря уж о кавалерии, так что мужчина боготворил своего благодетеля и любой его приказ выполнял со всем тщанием. Жаль, что дети графа погибли, он счел бы за честь служить новому графу с той же верностью, а там, глядишь уже его дети могли бы рассчитывать на мелкий, но все же титул и кусок плодородной земли.
В последнем из городов, раскинувшихся на их пути, им указали направление в котором следует выслеживать некроманта, дорогу, по которой он направился. Путь вел промеж баронств Авийского и Ардейского и упирался в горы, обрываясь у каторги в золотых шахтах. Магу некуда будет деваться, впереди лишь замки баронов и ныряющие в сторону мелкие дороги, ведущие к деревенькам сервов. Вот и одна из них, закрывшая вход тяжелыми воротами, здесь можно будет уточнить, где искать некроманта. Приказ графа будет выполнен!
Воздух свистел, рассекаемый острым лезвием. Бернард, раздетый по пояс, подставив солнечным лучам бледную кожу, крутил в руках тяжелый клинок, проверяя как срослась плоть и насколько уже слушается тело. Коска, спрятавшийся за углом и считающий будто этого достаточно чтобы скрыться от взора мага, горящими глазами следил за сложными петлями, что Бернард выписывал кончиком меча, рисуя сложный узор. Пусть он маг-некромант, но практика показала, что острая сталь никогда лишней не бывает, и накрепко вбитые уроки его отчима, оставившего опасное ремесло бретера ради красоты его матери, не раз дополняли магическую силу. Вилана не таилась, устроившись на колоде для рубки дров и делала вид, будто что-то штопает. Курт, беспокойный призрак, умудрившийся, благодаря заступничеству девчонки, избежать развоплощения, больше не отходил от нее ни на шаг и сейчас катал по земле щепки, складывая их в какую-то картинку, судя по улыбке девочки, весьма забавную.
Над деревней разлился звук пастушьего рожка заставивший заныть зубы. Поселяне все-таки решили оставить дозоры, пока они собираются в дорогу к безопасным землям и сейчас могли убедиться в разумности такого решения. Женщины подхватили детей и скрылись в домах, мужчины, кто не находился в поле, высыпали грозно посверкивая подобием оружия, все теми же рогатинами, вилами, косами.
Дозорный махнул рукой и ворота немедленно открыли, освобождая дорогу влетевшему десятку всадников. Впереди несся молодой воин в плаще лейтенанта и гербовым прапором на пике. Офицер сразу же направил коня к магу, не замедляя скорости. Бернард лишь сплюнул в раздражении. Цвета графа Барен! Что еще потребовалось этому ублюдку? Маг опустил клинок, уперев его в землю, пристроил ладони на массивном граненом яблоке, способном, при необходимости, послужить булавой и с интересом во взгляде принялся гадать, додумается молодой лейтенант притормозить своего коня или же полетит в грязь, когда его скакун лишится ног от стремительного росчерка меча. Никому не стоит так угрожающе надвигаться на мага, пусть он и выглядит сейчас как внезапно разжившийся дорогим оружием деревенский мужик.
Вильгельм, углядевший обнаженного по пояс мужчину, среди толпы сервов, выделяющегося свободным пространством подле него, осанкой, спокойным взглядом, свежими шрамами с нитками швов и наличием меча, сразу же направился к странному незнакомцу. Опыт говорил, что такие люди, как правило, знают куда больше рядовых поселян и расспросы стоит начать именно с него. Мужчина смотрел на несущегося к нему лейтенанта совершенно спокойно, лишь ладонь неуловимо скользнула с навершия на рукоять меча. Вильгельм на мгновение увидел картину, как его конь кричит от страшной боли, а сам гордый лейтенант катится по пыльной земле. Видение было настолько четким, что рука резко натянула поводья, заставляя скакуна откинуть голову и присесть, тормозя. Снисходительная улыбка на губах мечника заставила покрепче сжать зубы, но сдержать ругательства, поспешно соскочив с седла. Рука сама собой потянулась к рукояти клинка чтобы кровью наглеца, не убравшегося с пути смыть оскорбление, но появившийся в глазах незнакомца лед остудил горячий порыв, заставив перевести жест в безобидное подтягивание пояса.
– Сударь. – постаравшись принять горделивый вид, обратился Вильгельм к незнакомцу. – Ответьте, не встречался ли вам маг смерти, известный как Бернард Мизери? Он высок ростом, крепкого сложения, владеет мечом льдистой стали…
По мере описания внешности разыскиваемого некроманта, лейтенант чувствовал себя все более глупо, описывая каждую примету и находя их полное соответствие в незнакомце. Разве что нет дорожного плаща с капюшоном и золоченой фибулы – знака ордена.
– Обращайтесь ко мне «мэтр», лейтенант. – наконец, перебил офицера маг, уставший принимать участие в этой комедии. – С какой целью вы меня искали?
Вильгельм почувствовал что его только что выставили крайне неумным человеком, дернулся было схватиться за меч, однако приказ графа был однозначен. «Никаким образом не злить мага, передать ему письма в строгой последовательности и обещать что угодно, чтобы он согласился проследовать в мой замок» – слова лорда врезались в память накрепко, Вильгельму даже показалось, что он слышит надтреснутый голос пожилого графа.
– Прошу простить мое недоверие, мэтр. – офицер смог быстро взять себя в руки, чем вызвал еще одну усмешку мага. – Я прошу вас подтвердить вашу личность. Если вы действительно некромант Ордена, то вы знаете что делать.
Из-за пазухи лейтенанта появился серебряный медальон с тонким шипом посередине. Некромант покривился, но надавил на короткую иглу. Странные меры предосторожности, к ним, обычно прибегают в работе с тайной перепиской, чтобы не быть обманутыми и передать послания точно по назначению. Медальон загорелся ровной зеленью, подтверждая личность. Как интересно, копия ауры была только у мастера и подобную игрушку мог зачаровать лишь он. Что за игры?
Офицер, едва увидев подтверждающее сияние, поклонился, протянул руку к поясной сумке, застегнутой на три потускневшие пряжки.
На солнечный свет выплыли два свитка. Письмо с гербовой печатью в виде черепа перекочевало в руки некроманта. Второе, намного более пухлое, с гербом графа Барен на оттиске, осталось в руках лейтенанта. На вопросительно поднятую бровь мага офицер лишь пожал плечами.
– У меня строгие инструкции, мэтр. Вначале передать вам письмо от магистра Борейского и лишь затем от моего лорда.
Прикрыв в раздражении глаза, Бернард загнал клинок, притягивающий взгляд ледяным узором на лезвии в потертые ножны и, забрав свиток, приглашающе махнул в сторону бревна, разместившегося под стеной ближайшего дома.
Устроившись поудобнее, он сломал печать, развернул свиток от мастера и погрузился в чтение.
Бернард, приветствую тебя. Ко мне обратились люди известного тебе дворянина с необычной, но весьма заинтересовавшей орден просьбой. Учитывая ваши с ним сложные отношения, я мог бы приказать, но прошу как твой наставник и друг, согласись на приглашение графа Барен и выполни его поручение. Это принесет пользу не только ордену, но и тебе. На земли, что должны находиться под твоим контролем, уже отправлена замена и тебе ничто не помешает направиться во владения графа…
Пока маг знакомился с содержанием первого письма, Вильгельм уже успел парой коротких фраз велеть своим людям спешиться, обиходить взмыленных лошадей и озаботиться постоем. Сам офицер, сбросив с головы надоевший шлем, изнывал от нетерпения. Ознакомить его с содержанием посланий никто не посчитал нужным и теперь его терзало мальчишеское любопытство. По приказам и обмолвкам стало ясно что этот темный маг зачем-то нужен его лорду, но вот зачем – это оставалось загадкой.
Бернард яростно скомкал в руке послание от магистра, прикрыл глаза, посидел так некоторое время, справляясь с нахлынувшими эмоциями. Затем протянул руку к офицеру.
– Письмо от графа! – карканье в голосе и приказные ноты заставили лейтенанта слегка опешить, но свиток появился незамедлительно и перекочевал к магу.
Некромант не стал церемониться и бережно ломать печать как с письмом от ордена, просто сорвал ее, вырвав клок бумаги.
Мэтру Ordo Necromansi Бернарду Мизери, виконту Барен…
– Ублюдок!!! – прорычал колдун. – Все никак не успокоится!
Вильгельм оторопел от плескающейся в голосе мага злости, но поборов очередной приступ любопытства, разумно промолчал.
Отбросив первый лист, содержащий перечисление титулов графа, в конце второго некромант, наконец, добрался до сути послания.
…у нас есть крайне важное поручение, требующее вашей квалификации и подготовки. Все вопросы с Ordo Necromansi урегулированы. Мы осмеливаемся выразить надежду, что вы, виконт,..
Очередное упоминание титула вызвало у мага лишь зубовный скрежет.
…не откажетесь навестить нас в нашей главной резиденции – замке Барен для ознакомления с деталями. Несомненно, предлагаемое вознаграждение за ваши услуги способно вызвать интерес и у гораздо более могущественного мага. Так же ваш орден получит в дар и полное распоряжение земли на севере королевства, принадлежащие нашему роду. Отряд, доставивший вам послание, поступает в ваше полное распоряжение. С надеждой на скорую встречу…
Дальше маг не стал читать, послание вспыхнуло под вырвавшемся из ладоней пламенем и осыпалось невесомым пеплом. Маг, ударил кулаком в бревно на котором сидел, оставив потемневшее, кое-где обугленное пятно, стремительно встал, не обращая внимания что его сапог, не способный похвастать чистотой, впечатал первый лист письма в землю, оставив грязный отпечаток. и скрылся среди домов.
Вильгельм, приподнял смятый, испачканный лист пергамента и пробежался по первым строчкам.
Виконт? Этот колдун – сын лорда? Он старше погибших детей. Первенец? Но почему я ничего об этом не слышал? Почему он не подле графа? Быстро перебрав в памяти момент встречи, не был ли он где-то недостаточно почтителен и успокоившись, офицер похолодел.Промелькнувшая мысль окатила ушатом ледяной воды.Он чуть было не обнажил сталь, угрожая сыну своего сюзерена! За такое – петлю можно считать неслыханной милостью! Следует помолиться в церкви света и выпросить строгую епитимью в благодарность за то, что светлый бог уберег его от смертельной ошибки.
Бернард стремительным шагом летел по деревне, источая волны злости. Сейчас бы, как нельзя кстати, пришлась встреча с какой-нибудь особо злобной нежитью, с которой можно схватиться насмерть, выложившись до донышка, выжигая каналы мертвящей энергией, выдавливая чужое существование по капле, наслаждаясь чужой болью и эманациями смерти. Но навстречу попадались лишь простые селяне-сервы, смысла в их смерти не было никакого, ни ярости схватки, ни удовлетворения от чужой гибели. Да просто умертвить всю деревню он мог щелчком пальцев, а другим щелчком поднять их как верных немертвых слуг. Только качество этих слуг будет никаким. По настоящему могущественная нежить поднимается по другому и из заранее подготовленного материала. Например его конь может служить образчиком хорошо выполненной работы. Воспоминание о сложнейшем ритуале, превратившем покалеченную деревенскую клячу в прекрасного скакуна, потребовавшим полного напряжения сил и разума, принесли некоторое успокоение, очистив мысли от пламенной ярости.
Маг устроился в тени бревен частокола и принялся размышлять над письмом мастера. То что наставник передавал приказ не подлежало сомнению, кто-то другой мог бы обмануться дружественным тоном послания, но только не тот кто полтора десятилетия изучал сложнейшее искусство некромантии под его началом. Сначала классическая аркана, затем простенькие ритуалы и, наконец первое погружение в мир мертвых, навсегда изменившее как понимание вселенной, так и степень могущества. И сразу же после погружения – клятва Ordo Necromansi, произнесенная добровольно и со всем должным чувством. Никакой магии, только внутренняя убежденность в правоте древних слов.
Приказ однозначен и его придется исполнить. Плохо то, что ни мастер, ни граф не указали подробностей задания, лишая времени на обдумывание возможностей вывернуться. Как же он хочет вцепиться графу Барен в глотку и сжимать, сжимать, глядя как жизнь по капле покидает его тело. А затем вытащить душу из царства мертвых и провести парочку не самых известных ритуалов. Наставник застал еще войну с демонами и передал ученику вкус к работе с душами и ритуальному мучительству.
Бернард успокоился настолько, что смог вернуться в обычное состояние контроля окружения и ощутил рядом знакомый огонек жизни, наполненный страхом и благодарностью.
– Коска! – рявкнул маг. – Хватит прятаться, зачем ты ходишь за мной?
– Господин! – мальчишка вывалился из-за угла и встал навытяжку перед магом. – Может вам что-то понадобится, а я рядом… Я хочу служить вам!
Бернард скривился, будто раскусил горькую лесную ягоду. Мальчишка все не успокоится, впрочем, раз уж к графу придется ехать, можно сыграть неплохую шутку, усадив простолюдинов за один с ним стол, представив как своих слуг. Но они должны хоть что-то уметь, раз уж он принял решение принять сестру и брата. Некромант прислушался к себе и не встретил сопротивления, он действительно не против позаботиться о детях, а значит – он будет их учить. Вот только если девчонка определенно демонстрирует способности, как минимум к менталистике, с Коской, пока, непонятно. Как подтолкнуть мальчишку к раскрытию дара?
Ладонь нещадно обожгла мальчишескую щеку, бросив того на землю.
– Я велел тебе не называть меня господином, сопляк! – проревел маг. – Ты все еще смеешь надеяться что такая тупая дохлятина как ты может мне служить?!
Мальчик стоял на коленях и трясся от каркающего крика мага, из глаз выступили слезы от незаслуженной обиды, даже страх начал куда-то уходить.
– Твои родные умерли и ты ничего не сделал чтобы помочь им! Просто сбежал! Да ты, увидев обычного упыря, в штаны наложишь и еще хочешь защитить свою сестру?! Тебе было бы лучше сдохнуть там в деревне, обратиться в ходячего мертвяка а потом закусить Виланой!
Этого мальчик уже не выдержал, закричав и сжав кулаки, выплескивая всю ярость в ударе, он подхватился с земли и набросился на проклятого колдуна.
– Все, уже все. – долетало до разума через кровавую пелену, закрывающую взор. – Ты молодец.
Коска ощутил, что его крепко держат и гладят по голове.
– Открой глаза. – мальчик послушался и в удивлении уставился на свои руки.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/aleksandr-gennadevich-limasov/shkola-temnyh-iskusstv-68845599/chitat-onlayn/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Александр Лимасов
Тип: электронная книга
Жанр: Магические академии
Язык: на русском языке
Издательство: Автор
Дата публикации: 27.04.2024
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: Спасаясь от поднявшихся мертвецов двое детей и представить не могли, кто выступит рукой судьбы, изменившей их жизнь. Молодой мэтр ордена некромантов, получив послание от наставника, должен бросить свои дела и мчаться через всю страну к дворянину, чье сердце он был бы не прочь скормить диким зверям. Веками пораженная проклятием нежити долина должна быть очищена и на ее мертвой земле будет стоять новая школу магии. Вот только какую цену придется заплатить мэтру смерти за выполнение задания?Публикуется в авторской редакции с сохранением авторских орфографии и пунктуации.