Бастион Осовец
Бастион Осовец
Юрий Юрьевич Кузнецов
Подвиг двух солдат, когда покидая крепость Осовец в 1915 году, русские войска взорвали бастион, не зная, что на посту в подземных казематах остались часовые. Николай Рогожкин и его друг Макар не опустили рук и не впали в отчаяние, а продолжали нести службу, веря, что их освободят из каменного плена. Долгих девять лет Николай провел в подземельях взорванного форта. После гибели Макара, единственными друзьями и защитниками рядового стали кошки.
Юрий Кузнецов
Бастион Осовец
Глава 1. Бастион Осовец
Начало сентября 1914 года ознаменовалась первыми заморозками. «Шире шаг, скоро будем в крепости и тогда привал!» – зычным голосом прокричал прапорщик Никифоров. Колонна усталых солдат на марше чуть прибавила шаг. Длинная вереница войск подкрепления следовала в пункт назначения. В походной колонне помимо четырех рот следовал артиллерийский взвод с легкими пушками. На нескольких подводах аккуратными штабелями лежали темно-зеленые ящики со снарядами. Замыкали колонну две интендантские повозки. Солдат с пышными усами сидя на передке, периодически подгонял вожжами лошадь.
«Я понимаю, что тебе Маруся тяжело, но что делать, такая наша военная служба! Вот скоро приедем в крепость и тогда я тебя покормлю овсом и напою холодной ключевой водой!» – как с человеком стал разговаривать ездовой. Захару было жалко лошадь, но война есть война. В своей деревне под Саратовом, он любил лошадей и всячески их подкармливал. Подойдет зачастую к какой-нибудь лошади, которая стоит стреноженная на лугу и даст ей кусочек сахара. Просто так, чтобы побаловать животное. А лошадь съест лакомство и снова тычется мордой ему в ладонь, выпрашивая еще кусочек. Поглаживая животное по шее, Захар получал от такого простого действия маленькую радость. Довольный, мужчина следовал дальше по своим делам. Любовь к лошадям была у Захара с детства. Может поэтому, когда объявили мобилизацию и его призвали, мужчину определили в хозяйственный взвод. И теперь он всегда был с лошадьми. Самым скверным было, когда при бомбежке с аэропланов или артиллерийском обстреле, убивало лошадь. Это рядовое событие всегда угнетало ездового.
– Вот, я вам, супостаты германские! Я покажу, как безобразничать! – грозил кулаком вслед улетающему после неудачной бомбежки вражескому аэроплану Силкин. Солдаты в строю, только покатывались со смеха от подобных ругательств.
– Ты его лучше по матери пошли, так злей получается! – смеясь, советовал худощавый рядовой Бражников.
– Вот-вот, а еще лучше крепкое словцо прибавь к своему ругательству! – подхватил рядовой Ибрагимов из Казани.
– Да, ну вас, похабное слово не только врага очернит, но и меня замажет! – зло ответил ездовой и замолчал. Воздушный налет был вчера, а сегодня колонна военнослужащих старалась быстрее очутиться в расположении гарнизона крепости Осовец. Регулярные войска противника были уже рядом и следовало быстрее закончить марш.
– Что-то идем-идем, а все никак не придем! – недовольно пробурчал рядовой Смирнов.
– Разговорчики в строю! – сердито оборвал солдата прапорщик. Он и сам желал быстрее оказаться в конечной точке маршрута, и реплика солдата была отображением его мысли. Вдалеке показалась возвышенность, а на ней угадывались серые бетонированные сооружения и защитные валы. Двухэтажные форты с узкими щелями пулеметных расчетов грозно преградили путь колонне. Перед первым фортом был широкий ров, заполненный водой. Толщина валов у основания была примерно пятьдесят метров. Сама крепость по виду напоминала неправильный шестиугольник. Главные боевые позиции располагались на двух валах, где внутренний для артиллерии, а внешний для стрелков-пехотинцев. Впереди крепости на удалении располагались три траншеи пехотинцев. Над одним из фортов гордо развевался русский флаг с орлом.
– Братцы, кажется пришли, вон форт уже виден! – показывая указательным пальцем в сторону возвышенности, проговорил Иван Смирнов. Колонна заметно ускорила шаг.
– Ничего себе, сколько там понастроено! – невольно воскликнул рядовой Ибрагимов, вглядываясь в величественные бетонированные сооружения.
– Слушайте, братцы, краткую информацию про крепость Осовец, – начал говорить молодой поручик Милявский, обращаясь к солдатам. – Крепость Осовец, расположенная в пятидесяти километрах от города была основана в 1795 году, после вхождения польских территорий в состав Российской империи. Сооружения строились с целью обороны коридора между реками Неман и Висла. Здесь важнейшие стратегические направления на Петербург – Берлин и Петербург – Вена. Строительство различных фортификационных сооружений в самой крепости и вокруг неё велось более ста лет, – стал неторопливо рассказывать офицер. – А еще, крепостные укрепления по плану русского генерального штаба были созданы для защиты переправы через реку Бобры. Транспортный узел в Белостоке нуждался в охране от германского удара с севера Восточной Пруссии. Главной задачей защитников крепости было преградить противнику близкий путь на Белосток, вынудив вести осаду цитадели или искать обходные пути. Взятие города открывало бы врагам дорогу на Вильнюс, Гродно, Минск, Брест. Это был кратчайший путь в Россию. Обойти крепость с флангов невозможно, потому что она контролировала всю округу. В окрестностях местечка находятся топкие болота, нет дорог и мало селений! – как профессиональный гид, дополнил молодой поручик. Солдаты с интересом слушали офицера, не перебивая вопросами. – Там целый подземный бетонированный город и поэтому нам не страшна никакая артиллерия и аэропланы! – закончил Милявский.
Через несколько минут колонна военнослужащих прошла две линии траншей и вошла в укрепленный район крепости Осовец. Последним в колонне следовал солдат первого года службы, Николай Афанасьевич Рогожкин. Вспоминая прощание с женой Настасьей, его глаза повлажнели. Провожая мужа на войну, она участливо заглядывала ему в глаза и все твердила:
– Чувствую, не скоро мы встретимся, дружок!
Успокаивая жену, он тогда не знал, что судьба преподнесет мне страшное испытание.
«Ну, Слава Богу, приехали!» – устало проговорил ездовой, Захар Силкин, останавливая лошадь. Из-за горизонта красным диском поднималось солнце. Начинался новый день, одиннадцатое сентября 1914 года.
– Колонна, стой, командиры взводов, ко мне, личному составу разойтись! Господа прапорщики, занять казарму и разместить личный состав. Дать солдатам два часа для отдыха. Выставить наряд по роте. Следующее построение через два часа перед казармой! – лихо отдал команду поручик Милявский. Прапорщики разошлись по подразделениям, а Милявский отправился на доклад к командующему гарнизоном крепости, генерал-лейтенанту Карлу Шульману. Входя в здание штаба, он предъявил документы часовому и поднялся на второй этаж. Здесь, другой часовой также проверил его документы и возвращая их произнес:
– Вам нужно пройти прямо до поворота направо, а там вторая дверь.
Подходя к нужному кабинету, Милявский отметил чистоту в коридоре и какую-то домашнюю атмосферу. Навстречу ему проходили офицеры штаба и вольнонаемные сотрудники. Пару раз он видел молодых женщин, видимо секретарей, которые выходили из кабинетов. На лицах гражданских не было страха о надвигающейся армии немцев к крепости. Все вольнонаемные спокойно работали в штатном режиме. Наконец поручик остановился у двери с табличкой генерал-лейтенант Шульман. Потянув на себя массивную дубовую дверь, он вошел в приемную. В квадратной комнате в углу за столом сидел прапорщик и что-то читал. Увидев вошедшего офицера, он тут же встал и молча смотрел на поручика, ожидая доклада.
– Поручик Милявский, прибыл с подкреплением в крепость! – сухо отрапортовал Сергей Антонович.
В следующее мгновение постучавшись, адъютант скрылся в кабинете командующего. Милявский присел на один из стульев в приемной. На стенах висели картины неизвестных художников, выполненных в фламандском стиле. Засмотревшись на картины, написанные маслом, он на минуту отключился от войны и незримо очутился в гражданской жизни. Перед глазами поручика пробежали кадры 1913 года, когда он находился в последнем перед войной отпуске. Решив поехать отдыхать к морю, он отправился в Ригу. Балтийское побережье подарило незабываемые картины беззаботного счастья. Купаясь в море, Сергей ощущал бодрящий холодок, хотя на улице стоял июль. Каждый день прогуливаясь по старинному городу, мостовая которого помнила еще крестоносцев, поручик наслаждался отпуском. Отдельной строкой в памяти всплыли небольшие кафешки в подвальных помещениях старого города. Стены древних погребов, выложенные большими камнями, дарили прохладу. Насыщенное ароматом ячменя и хмеля, прохладное рижское пиво с воблой погружало в приятную истому. Каждую неделю в городе проводились балы и это состояние бесконечного счастья, казалось, что не пройдет никогда. Через несколько минут ожидания, прапорщик Никоненко произнес:
– Проходите, вас ждут!
Отстранившись от приятных воспоминаний, Сергей встал и короткими отработанными движениями поправил форму. Посмотрев на себя в длинное зеркало, висевшее в приемной, он, постучавшись, вошел в кабинет. Доложив по форме, Сергей Антонович замолчал.
– Замечательно, что вовремя прибыли, сейчас, как никогда нам нужно подкрепление, потому что со дня на день ждем атаки войск противника. Наши разведчики докладывают о подходе войск неприятеля к крепости. Аэропланы немцев уже неделю пытаются бомбить наши форты, но у них ничего не получается! Пулеметчики открывают такой ураганный огонь по ним, что немецкие самолеты, не долетев до позиций, сбрасывают бомбы! – восторженно произнес Карл Шульман. Узнав в докладе поручика о количестве прибывших войск и вооружении, командующий фортом радостно потер руки.
«Теперь мне будет спокойнее, а то знаете ли, все кажется, что мало войск! А сейчас, зайдите к начальнику штаба, он поставит задачи вашему подразделению!» – закончил командующий и пожав на прощание руку, углубился в свои бумаги.
Кабинет начальника штаба располагался рядом. Входя в приемную, Сергей заметил очевидную разницу между кабинетом командующего и начальником штаба. В комнате не было картин с пейзажами, а только два портрета царской семьи в громоздких деревянных рамах. На одной картине, Николай Второй сидел в кресле с сигаретой в руке и внимательно смотрел на посетителя. На второй были изображены император и его супруга. Николай стоял в парадной форме полковника с лентой через плечо, а его супруга в кресле, положив руки на колени. Красивое белое платье женщины с чуть открытой грудью поражало своим великолепием, а еще более ее взгляд. Александра Федоровна смотрела с картины на посетителя внимательно и ласково. Также в приемной сидел прапорщик-адъютант за столом. Доложив по форме о цели своего визита, Милявский стал ждать приглашения войти. Через минуту, поручик был в кабинете. Доложив о прибытии, Сергей устало замолчал. Очевидная разница была не только в приемных, но и в офицерах. Если командующий фортом был обрадован прибытием подкрепления, то начальник штаба нахмурив брови произнес:
– Что-то мало прислали помощи, немцы скоро атаковать будут крепость двадцатитысячным войском, а у нас всего четыре тысячи солдат еле наберется и то, вместе с вашим подкреплением!
Что-то помечая у себя в тетради, полковник сказал:
– Располагайтесь в казармах и занимайте позиции во второй траншее обороны. Артиллеристы пусть занимают первый и второй вал! Сегодня же, ваши солдаты будут поставлены на котловое довольствие, а пока отправьте четырех бойцов на склад за сухим пайком! Эту записку отдадите интенданту, можете идти!
– Ну все, теперь немного отдохнуть и за работу, еще столько нужно сделать за сегодняшний день! – размышлял поручик, выходя из штаба на улицу. Приятный ветерок приносил с собой прохладу и остановившись на мгновение, Сергей вспомнил, что именно такой ветер он помнил, отдыхая в Риге.
– Господин поручик, личный состав размещен в казарме, а также я отдал приказание вашему ординарцу подогреть воду для умывания и вскипятить чайник! – поспешил доложить прапорщик Никифоров.
– За это отдельное спасибо, Иван Андреевич! Давайте, показывайте наши хоромы, а особенно канцелярию! – радостно проговорил ротный.
Входя в расположение двенадцатой роты, поручик Милявский услышал до боли знакомую команду дневального:
– Дежурный по роте, на выход!
Тут же к нему подбежал рядовой второго года службы, Зайцев. Вытянувшись во фронт, он быстро проговорил:
– Ваше благородие, в роте без замечаний, личный состав отдыхает!
– Вольно, занимайтесь! – ответил поручик и поспешил за прапорщиком в канцелярию. – Ого, да здесь еще и буржуйка есть! – восторженно проговорил Милявский, с интересом глядя на чугунную печь с вензелями Путиловского завода. – Только места здесь совсем мало, а я надеялся поставить кровать и обеденный стол, чтобы офицерам и прапорщикам было, где сыграть в карты и отметить любое торжество! Ну, да ладно, буду спать в расположении вместе с солдатами! – осматриваясь по сторонам, сказал Сергей Антонович.
– Иван Андреевич, распорядитесь, чтобы где-нибудь в углу казармы поставили ширму и кровать для меня! – попросил ротный.
– Я тотчас же этим займусь! – ответил прапорщик и быстро вышел из канцелярии. Через пять минут, Милявский стоял перед тазом с водой и радостно фыркая, обливался. По пояс обнаженный, он ощущал себя счастливым от этой маленькой радости на войне.
– А вот и горячий чай с сухарями! – входя в канцелярию с чайником в руке, сказал ординарец.
– Спасибо, братец, очень кстати, а то у меня сегодня с утра ни маковой росинки во рту не было! Пригласи в канцелярию на чай прапорщика Никифорова и налей еще один стакан! – приказал Милявский.
– Сергей Антонович, кровать с ширмой для вас готова! Кровати взводных Иванова, моя и Николаенко, расположены рядом с вами, – входя в помещение, по-военному четко отрапортовал Никифоров.
– Благодарю вас, Иван Андреевич, присаживайтесь чай пить, я ординарцу приказал принести еще один стакан! – приглашая подчиненного, произнес поручик.
– Не откажусь, сам хотел присесть и попить чаю, да вот все дела мешают! – откликнулся Никифоров.
Через минуту, ординарец принес еще один граненый стакан с божественным напитком. Теперь два военнослужащих сидели в канцелярии и неторопливо пили свежезаваренный крутой черный чай с сухарями. Закрывая глаза от наслаждения, каждый из них думал о своем. Ротный размышлял, как построить службу на новом месте и обустроить быт солдат, а прапорщик, как напишет очередное письмо своей девушке. К вечеру рота поручика Милявского полностью обустроилась в казарме. Структура здания с толстыми кирпичными стенами и узкими бойницами была удивительно грамотно построена. Одноэтажное строение с плоской бетонированной крышей больше напоминало защитное сооружение, чем казарму. На крыше была оборудована пулеметная позиция. Для защиты расчета вокруг пулеметной турели лежали мешки с песком в рост человека. Это надежно защищало от пуль и осколков. Большей частью такие расчеты на крышах нужны были для отражения атак авиации.
«Грамотно, одобряю! – рассматривая военнослужащих на крыше казармы, проговорил поручик. Осматривая окрестности, Милявский увидел подобные пулеметные расчеты на других крышах зданий. – Вот теперь понятно, почему немецкие летчики боялись приближаться на близкое расстояние к крепости и бросали бомбы на позиции пехоты», – поймал себя на мысли молодой офицер.
Но пулеметные расчеты были не последним подарком для неприятеля. Начальник штаба полковник Карташов, отдал приказ закатить легкие пушки на крыши и также защитить мешками расчеты орудий. Чувствовалась грамотная рука старшего офицера. При такой позиции расчеты пушек имели больший обзор, а также лучшую возможность стрельбы. В казарме, несколько узких окон-бойниц слабо пропускали солнечный свет, но защищали личный состав от пуль и осколков. Сооружение порядка ста метров в длину и двенадцать в ширину, разделялась тремя кирпичными перегородками. Это были расположения взводов, где деревянные трех-ярусные топчаны в несколько рядов занимали помещение. По казарме была разведена линия электропроводки, которая проходила по металлическим трубам. Защитного образца светильники с плафонами из толстого стекла выдавали тусклый свет. «Как все грамотно устроено, и конечно, на случай войны! Интересно, где на территории находится электрическая подстанция?» – подумал Милявский.
В каждом отделении взвода стояли чугунные печи-буржуйки с длинной изогнутой трубой дымохода, которая уходила через стену на улицу. Вот и сейчас, военнослужащие роты сидели вокруг печек в белых нательных рубахах и подшивали подворотнички на гимнастерки. Жар от раскаленных печей приятно расходился по казарме.
«Егор, подкинь еще дровишек, так хорошо, когда тепло!» – попросил один из солдат приятеля, который сидел ближе к печке.
В конце помещения возле канцелярии находилась лестница, которая вела вниз на два подземных яруса. Первый уровень занимали склады продовольствия, а второй вооружения и вещевые. Таким образом при обстреле крепости артиллерией неприятеля, командирам не требовалось посылать солдат за боеприпасами в другое сооружение. Соответственно и продукты всегда были под боком. Хотя на территории крепости были солдатские столовые, но склады продовольствия предназначались для экстренных случаев или осады. Самое ценное в подобных зданиях было то, что все сооружения и форты в крепости соединялись между собой подземными ходами. Вереницы тоннелей, как кротовые норы уходили в разные стороны по территории. Это было ценно тем, что в случае необходимости, командир мог отправить военнослужащих для подкрепления на любой участок боя.
Особой строкой выделялись подземные склады. Увидев в первый раз хранилища, поручик Милявский ахнул. Предварительно взяв в сопровождение разводящего из караула, он отправился в подземелье. Спускаясь на первый уровень под казармой, он увидел шлюз, который отделял первый уровень от второго двойными тамбурными дверями.
– Ого, здесь даже отсечка воздуха есть в случае применения противником отравляющих веществ! – рассматривая тамбур, подумал поручик. Далее находилось длинное помещение с несколькими комнатами. Строгий окрик часового на миг остановил группу военнослужащих.
– Стой, кто идет? – закричал солдат и передернул затвор винтовки Мосина. – Разводящий, Сидоров, со мной поручик Милявский и интендант Хромов! – выступив вперед, тут же ответил разводящий. Часовой лениво повесил винтовку на плечо и пропустил начальство.
– Молодец, братец, так и нужно нести службу! – не удержался и похвалил рядового Милявский.
– Служу царю и Отечеству! – выпрямившись, бодро ответил солдат.
Каждая комната была закрыта на железную дверь с замком. На дужке массивного навесного замка висела деревянная планка с пломбой. Таким образом помещения сдавались под охрану караулу и только изредка, интендант продовольственной службы вскрывал склад для забора продуктов для столовой. После этого на дверь продовольственного склада снова навешивалась пломба.
– Открой мне вот этот склад! – показывая на первую дверь, произнес поручик, обращаясь к интенданту. Вскрыв пломбу, мужчина снял замок и открыв дверь, пригласил следовать за ним. В помещении склада порядка сорока квадратных метров, по трем сторонам находились высокие до потолка деревянные стеллажи. На каждой полке лежали небольшие деревянные ящики, мешки или бумажные коробки. Каждая полка имела свою нумерацию, а бумажный листок в кармашке сбоку, извещал о конечном остатке продукта. Открыв одну распечатанную коробку, Милявский увидел банки с тушенкой. В другой коробке были банки гречневой каши с мясом. На соседней полке разместились небольшие мешки с сухарями. Далее находились мешки с кусковым сахаром и несколько видов крупы. В больших деревянных бочках у стены – солонина.
– Да, занятно, я поражен, как у вас грамотно построена служба, господин интендант! – восторженно проговорил поручик, обращаясь к мужчине с седыми висками.
– Это моя работа господин поручик и я должен ее выполнять хорошо! – с пафосом ответил мужчина, чуть наклонив голову.
– А как обстоят дела с водой, ведь этот ценный продукт необходим не только для солдат, но и для пулеметов Максим! – спросил Милявский.
– В соседнем складе находится колодец и оттуда можно брать воду! – ответил интендант. Ротный хотел все пощупать руками, а также попробовать воду на вкус. Как хороший командир, он желал вникать во все мелочи по службе.
– Пойдемте, посмотрим, мне не терпится увидеть его! – увлекая мужчин из склада, на ходу произнес молодой офицер.
Открыв следующее помещение, глазам поручика предстал колодец, выложенный из небольших валунов. Рядом с ним стояли два столба с деревянными полками. Темные камни блестели в свете электрического освещения. Открыв крышку на колодце, интендант протянул руку, приглашая ротного к осмотру. Заглянув в темную бездну, командир роты ощутил влагу, исходящую из глубины. На широкой полке стояло ведро, прикрепленное к цепи и жестяная солдатская кружка.
«Я хочу попробовать на вкус воду!» – категорично произнес Сергей Антонович.
Пожав плечами, пожилой интендант уверенными движениями спустил ведро в колодец и через мгновение вытянул полведра воды. Зачерпнув, Милявский сначала поднес кружку к носу, принюхиваясь к воде, а потом сделал несколько глотков. Вода была прохладная и приятная на вкус, никаких посторонних запахов не имела.
– Отлично! – с удовольствием допивая содержимое кружки, произнес офицер. Заглянув еще раз в колодец, поручик хотел увидеть уровень воды.
– Там глубоко, потому что колодец проходит через второй уровень хранилищ и уходит дальше вниз, какая глубина я не знаю! – констатировал интендант.
– Пойдемте на второй уровень, посмотрим на склады вооружения! – сказал офицер и направился в сторону лестницы. Снова перед уровнем находилась тамбурная дверь. Открыв хранилище, Милявский очутился в большом холле. Там располагался второй пост охраны и стоял часовой. Очередная команда часового остановила Милявского.
– Стой, кто идет? – грозно крикнул рядовой, направив винтовку в сторону непрошенных гостей.
– Разводящий, Сидоров, со мной поручик Милявский и интендант Хромов, прибыли для инспекции склада! – проговорил младший унтер-офицер. Второй ярус подземного хранилища был другим. Сводчатый кирпичный потолок проходил по всему тоннелю. По одной стороне располагались хранилища вооружения, а с другой вещевого довольствия. На дверях складов замков не было, только висели пломбы.
– Вскройте вот этот склад с вооружением и этот вещевой! – скомандовал Милявский.
Входя в склад, интендант включил рубильник рядом с дверью. В следующую секунду помещение осветилось тусклым светом фонарей под потолком. В отличие от склада продуктов, здесь не было стеллажей. Штабеля деревянных ящиков защитного цвета стояли ровными колоннами, образуя проходы в два метра шириной.
– Здесь хранятся винтовки Мосина, здесь патроны, здесь гранаты! Раньше еще хранились пулеметы Максим, но с началом войны их забрали на укрепление бастионов, – начал перечислять разводящий, указывая на ящики. Открыв один из них, поручик вынул винтовку Мосина и отвел затвор на себя. Следов коррозии в казенной части не было. Положив винтовку, он удовлетворенно цокнул языком, показывая, что осмотром доволен.
– Посмотрим вещевой склад и в казарму, хватит на сегодня инспекций! – сказал устало офицер и направился к противоположной двери. В вещевом складе на деревянных стеллажах, солдатские шинели чередовались с комплектами солдатской формы, ремнями, фуражками, мылом и стеариновыми свечами.
– Ого, да здесь прямо пещера Алладина для солдат! – восторженно воскликнул молодой офицер, проходя возле стеллажей. – Опечатывайте склады и давайте следовать на выход! – сказал Милявский интенданту. – А куда ведет эта дверь? – спросил поручик, указывая на малозаметную железную дверь с засовом вместо замка.
– Этот тоннель соединяется с другим зданием и дальше расходится по территории! – ответил разводящий. Желание отдохнуть пересилило над желанием продолжить исследование подземного хода.
«Нет, это в следующий раз!» – решительно махнув рукой, сказал Сергей Антонович.
При словах командира роты, интендант и разводящий слабо выдохнули воздух. Подобным образом можно было бродить по тоннелям крепости целый день, а у каждого были еще свои насущные дела.
Глава 2. Боевые соратники
Первая ночь на новом месте прошла тяжело. Сергей Милявский постоянно ворочался на кровати и никак не мог заснуть. Казарма, где находилось более сотни солдат, прапорщиков и нижних чинов, издавала глухие звуки сипов, храпа и бормотания солдат во сне. Прапорщики, которые лежали рядом с ним через ширму, тоже не отличались безмолвием.
– Как тут можно уснуть! На прежнем месте дислокации подразделения была отдельная большая комната со столом и кроватью, а здесь, какая-то каморка Папы Карло! – пронеслась мысль в голове Милявского. Проходя мимо часового, он увидел, что рядовой стоит и спит. При этом одна рука дневального опиралась на тумбочку рядом. Уронив голову на грудь, солдат издавал слабое сопение.
«Ну, надо же, словно лошадь, спит стоя! – раздраженно подумал ротный. Первой мыслью поручика было разбудить и наказать молодого солдата первого года службы за серьезное нарушение воинской дисциплины. – Сегодня пришли с длинного марша, и этот солдат сразу же заступил в наряд по роте. Как тут не уснуть? Ладно, на первый раз наказывать не стану, но разбудить нужно!» – решил Милявский.
Дежурного по роте рядом не было и встряхнув солдата за ремень, он сердито смотрел на дневального. Рядовой от неожиданной встряски усиленно захлопал сонными глазами и увидев перед собой ротного, вытянулся по струнке. Открыв рот, чтобы вызвать дежурного по роте, он натолкнулся на запрещающий знак командира.
– Тихо, тихо, не кричи напрасно! Знаешь, почему воинский устав написан кровью? – спросил он белобрысого солдата с веснушками по щекам. Рядовой непонимающе замотал головой. – Да потому что каждая строка из устава взята из нашей повседневной солдатской жизни! И если написано в уставе не спать, не курить, не есть на посту, значит это проверено и по-другому быть не может, а ты, братец, спишь на посту! В это время неприятель, может пробравшись в казарму, как баранов вырезать все подразделение потому что ты спишь! – распаляясь, стал говорить Милявский.
– Простите меня, Ваше Благородие, устал с марша, глаза сами закрылись! – жалобно проговорил солдат. На лице рядового отразилась такая скорбь, что ротный смягчился.
– Ладно, на первый раз объявляю тебе замечание, а в следующий раз если заснешь на посту пойдешь на гауптвахту! Сейчас сходи умойся и снова на пост, а я пока за тебя подежурю! – обращаясь к рядовому, проговорил Милявский. Первогодок быстрым шагом отправился в комнату для умывания, а поручик встал рядом с тумбочкой. Через пару минут в подразделение зашел дежурный по роте, который курил на улице. Увидев ротного на тумбочке, он опешил и недоуменно стал смотреть на него. Поручик тоже молчал. Пауза затянулась и тут первым начал говорить командир роты:
– Я понимаю, что ты хотел спросить, но дневальный сейчас в туалете, у него что-то с животом прихватило. Проходя мимо, я отпустил его в туалет. Пока он там я за него дежурю! Решив оставить в тайне проступок дневального, поручик не стал говорить дежурному про сон солдата на посту.
– А-а-а-а, а то я не понял сразу, что происходит! – протянул ефрейтор, оглядываясь по сторонам.
Из комнаты для умывания вышел посвежевший от моциона с холодной водой рядовой. Увидев дежурного, стоящего рядом с ротным, он внутренне сжался, ожидая в дальнейшем оплеухи от ефрейтора за сон на посту.
– Все хорошо с животом, прошла боль? Я сказал ефрейтору, что у тебя живот прихватило, а я проходя мимо отпустил тебя в туалет! – как ни в чем ни бывало, произнес командир роты. Рядовой от неожиданности снова захлопал глазами и недоуменно смотрел на ротного, переваривая в голове его слова. Дежурный с интересом смотрел на эту сцену, в душе догадываясь о причине.
– Становись на тумбочку и неси службу! – сказал Милявский, обращаясь к рядовому и вкладывая в слова двойной смысл. При этих словах ефрейтор только хмыкнул. Выходя на улицу, ротный втянул воздух полной грудью и закрыл глаза. На улице было тихо, только изредка слышались негромкие переклички часовых в фортах.
«Как же хорошо и спокойно, кажется, что нет войны!» – думал поручик, наслаждаясь приятным осенним воздухом и тишиной. Тем временем, ефрейтор для порядка пригрозил рядовому волосатым кулаком и отправился в туалет.
«Нет, все же хороший человек ротный, правильный командир, не зануда и службу знает!» – рассуждал ефрейтор, который догадался про инцидент со сном рядового. А рядовой первого года службы Семен Ивашкин с этого дня стал умнее. Теперь он понял, что устав действительно написан кровью, потому что от него зависит жизнь многих людей в подразделении! Наступило двенадцатое сентября 1914 года. Новый день начался с команды дневального по роте:
– Рота, подъем!
«Если мы спим в расположении вместе с солдатами, то и распорядок должны также соблюдать!» – решил Милявский, вставая с кровати. Военнослужащие под командой командиров отделений и взводов, выбежали на утреннюю зарядку. Ротный решил побриться и подготовиться к построению подразделения. Ординарец уже вскипятил чайник и услужливо протягивал полотенце и опасную бритву офицеру. Не успел Сергей побрить одну щеку, как в комнату для умывания вошел незнакомый подпоручик.
– Разрешите представиться, командир тринадцатой роты, подпоручик Котлинский Владимир Карпович, мы с вами соседи! – сказал молодой офицер с лихо подкрученными усиками.
– Очень приятно, будем знакомы, поручик Милявский Сергей Антонович! – протягивая руку для рукопожатия, весело ответил командир роты.
– Чтобы вам не мешать давайте встретимся через час и обсудим наши совместные действия! – предложил подпоручик и отдав честь, вышел. В назначенное время в роту вошел Котлинский.
«Вызовите командира роты!» – попросил он дежурного. Сергей Антонович ждал прихода подпоручика и тут же вышел из канцелярии.
«Теперь я к вашим услугам, Владимир Карпович!» – проговорил командир роты.
– Я предлагаю вместе пройтись по территории, где покажу основные сооружения и посты, а также расскажу о количестве пулеметных и артиллерийских расчетов. Нам с вами скоро встречать фрицев и вести совместную оборону! – предложил Котлинский.
– Такая экскурсия будет очень уместна и познавательна! – удовлетворенно согласился Милявский. Два офицера размеренным шагом отправились в путь. Показывая на форты, Котлинский рассказывал про численность расчетов и боевых постов. Несколько обособленных деревянных бараков вызвали у поручика немой вопрос.
– Здесь живут вольнонаемные сотрудники и члены их семей. Также на территории крепости проживают порядка пятидесяти семей, которые изначально здесь проживали с момента закладки крепости. Это родственники тех первых рабочих и служащих, которые строили крепость! – ответил подпоручик.
– Как интересно и необычно, что в военной крепости живут гражданские люди! – сказал Милявский.
Спустившись в подземелье, Котлинский провел поручика по основному тоннелю, который вел к складам вооружения и на позиции пехоты за крепостью. Перед выходом, они взяли с собой разводящего, который осуществлял пропуск через посты охраны.
– Спасибо, Владимир Карпович, познавательная экскурсия! В качестве благодарности предлагаю зайти ко мне в канцелярию роты сегодня к 22.00. У меня есть замечательная бутылка кубинского рома и сигары, можем посидеть и поговорить о насущном! – предложил Милявский.
– Благодарю вас за предложение, я уже три месяца в крепости и забыл вкус рома! Обязательно прибуду к 22.00! – восторженно ответил офицер.
«Как хорошо вчера вечером посидели с Котлинским и поговорили о жизни!» – вспоминая позитивную беседу, размышлял поручик. Утро тринадцатого сентября 1914 года ничем не отличалось от других дней, но это было обманчиво. После завтрака произошло событие, изменившее размеренную жизнь в гарнизоне.
«Воздушная тревога!» – закричал дежурный по роте, услышав вой сирены с улицы. Одновременно с ней в нескольких сторонах крепости заработали пулеметы. Выскочив на улицу, Милявский стал всматриваться в чистое небо, но пока ничего не видел.
«Нужно подняться на крышу к пулеметному расчету и посмотреть с высоты здания!» – решил ротный. Поднявшись по лестнице, он увидел, что на подлете к крепости была видна большая черная точка. Громадное количество немецких аэропланов приближались к крепости и шли в боевом порядке. Их было так много, что поручик на миг зажмурился. Помимо аэропланов в строю шли два бомбардировщика. Окруженные со всех сторон аэропланами прикрытия, они величаво парили в воздухе. Маленькие точки на небе быстро приближались, и теперь можно было с легкостью рассмотреть черно-желтые фюзеляжи вражеских аэропланов с белыми крестами на боках. Пока немцы шли в боевом порядке, но как только один из аэропланов вспыхнул от прямого попадания, все машины, как по команде рассыпались по небу. Завязалась смертельная дуэль пулеметных расчетов и летчиков.
– Господин поручик, немедленно покиньте боевой пост, здесь опасно! —закричал унтер-офицер, который командовал расчетом солдат.
Понимая, что унтер заботился о его жизни, Сергей быстро спустился по лестнице и забежал в казарму. Здесь было безопасно и даже артиллерийские снаряды среднего калибра не могли пробить толстые полутораметровые кирпичные стены.
«На улицу никому не выходить, всем сидеть в казарме!» – отдал приказание ротный. Тем временем на улице шел ожесточенный бой. Николай Рогожкин только начал стирать свою форму, как начался налет. Городок моментально опустел и только пулеметчики на крышах зданий выполняли свою работу.
«Вот, черт, не получится добежать до дверей казармы! – лихорадочно размышлял Николай, прячась в кустах сирени. Вглядываясь в небо, ему пришла мысль тоже стрелять по неприятелю из винтовки. Неторопливо сдвинув прицельную планку вперед на два деления, он приготовился к стрельбе. Пока вражеские самолеты делали круг над крепостью. – Сбоку стрелять по аэроплану бестолково, можно не угадать с упреждением, хотя и большая мишень, а вот если в лоб, то есть шанс!» – подумал солдат.
Пулеметный расчет на ближайшей крыше ожесточенно посылал в воздух длинные очереди, но похоже, это была стрельба по воробьям.
– Нужно брать упреждение на полтора или два корпуса вперед! – закричал Рогожкин стараясь перекричать звук выстрелов. Его крик потонул в грохоте пушек и пулеметов. Над сектором, где он находился кружила эскадрилья немецких аэропланов. Вырвавшись вперед один аэроплан начал выходить на прямую линию атаки. Уже можно было различать лицо немецкого пилота. Летные очки закрывали половину его лица, а легкий белый шелковый шарф на шее развевался словно кусочек знамени. Пикируя на пулеметный расчет, немец неумолимо приближался. Очереди вражеского пулемета маленькими фонтанчиками выбивали песок из мешков вокруг русского расчета.
«Ну, что, Ганс, посмотрим на тебя поближе!» – тихо прошептал Николай прицеливаясь. Аэроплан быстро приближался. Забыв на мгновение о других самолетах, Рогожкин поймал в прицел точку и через пару секунд нажал на курок. Словно отрывая лепесток от ромашки, как учили на стрельбище, прозвучал выстрел. О-о-о, чудо, через мгновение из моторного отсека аэроплана повалил черный, смолистый дым! Еще через пару секунд самолет клюнул носом вперед и устремился объятый пламенем к земле.
«Я сбил, я сбил Ганса!» – выскакивая с винтовкой из кустов сирени закричал Рогожкин. Показывая пальцем на шлейф от падающего аэроплана, он наслаждался удачным выстрелом. Одинокая пуля, выпущенная из винтовки Мосина, точно попала в бензобак аэроплана. Только сейчас солдат заметил, как возле него стали взмывать вверх фонтанчики пыли от вражеских пуль. Немецкие летчики, мстя за своего товарища, перенесли огонь пулеметов на отважного русского снайпера.
«Вот, черт!» – истошно закричал Николай и делая на бегу зигзаги устремился к спасительным дверям казармы. Никогда еще так быстро он не бегал. Прошмыгнув за укрытие бетонных стен, его охватил безудержный кашель. Легкие рвались от быстрого бега и недостатка кислорода. Тем временем солдаты пулеметных расчетов, как гусей на охоте, стали сбивать немецкие аэропланы. То здесь, то там в небе, вспыхивали вражеские машины с крестами на крыльях.
«Молодец, Рогожкин, лихо ты его сделал, буду ходатайствовать перед командованием о награждении тебя Георгиевским крестом!» – азартно воскликнул прапорщик Никифоров.
«Служу Царю и Отечеству!» – с трудом вытянувшись во фронт, ответил Николай. В одно мгновение его окружили сослуживцы. Похлопывая по плечу, товарищи искренне выражали свое восхищение. Через десять минут отчаянного сопротивления немцев, пулеметчики стали одерживать победу. Каждые несколько секунд очередной аэроплан фрицев под свинцовым дождем загорался или взрывался в воздухе. Это было побоище. В какой-то момент летчики неприятели дрогнули и повернули обратно. Вслед убегавшим с поля боя фрицам разнеслось по гарнизону:
– Ура!
Но это было только начало. Ночью немецкие войска скрытно подошли к окрестностям крепости Осовец. Заняв позиции в трех километрах от бастиона, они начали ускоренно окапываться и строить долговременные сооружения. Утром к первым трем батальонам пехоты прибавились артиллеристы, саперы и полевой госпиталь. Постоянно подходили колонны с боеприпасами и снаряжением. К полудню в расположении фрицев развернулся целый город с многочисленными армейскими палатками.
Глава 3. Наблюдательный пост
– Прапорщик Никифоров, отправьте наблюдателей вперед на километр от наших траншей! Приказываю обеспечить связь поста с первой траншеей! – скомандовал поручик Милявский.
– Слушаюсь! – коротко ответил Иван Андреевич и четко повернувшись через левое плечо, проследовал в расположение взвода. Направляясь в казарму, он размышлял, кого отправит на это опасное задание. С одной стороны, атаки немцев не предвиделось, потому что в последнем бою войска противника понесли ощутимые потери, а с другой стороны беззащитный наблюдательный пост перед позициями немцев был желанным подарком.
– Надеюсь, что все обойдется и солдаты вернутся живыми! – подвел черту под размышлениями прапорщик. В казарме крепости располагалась рота прапорщика Никифорова. Сегодня половина личного состава взвода заступала в караул и готовилась к наряду. Входя в расположение, Иван Андреевич услышал привычную команду:
– Дежурный на выход!
– Отставить! – тут же скомандовал прапорщик дневальному.
Рядовой моментально продублировал команду. Через секунду к нему подбежал дежурный по роте. Приложив руку к головному убору и вытянувшись в струнку, солдат ожидал распоряжения непосредственного командира.
– Сорокин, оповестите рядовых Ибрагимова, Смирнова, Кондратьева и Рогожкина. Жду их в канцелярии через пятнадцать минут, форма одежды повседневная, без оружия! – отдал приказание молодой прапорщик, который был старше солдат всего на год.
– Слушаюсь! – коротко ответил дежурный по роте.
Тем временем, Никифоров зашел в маленький кабинет канцелярии роты. Основное пространство помещения занимал крепкий дубовый стол и кресло на изогнутых ножках. Темный цвет стола удивительно гармонировал с приятным зеленым сукном, которым была покрыта поверхность. В углу стояла чугунная печь с массивным железным баком для воды. В нижней части находился сливной краник. Получалось, что при обогревании комнаты в холодное время, вода, находящаяся в баке, тоже нагревалась. Это усовершенствование давало возможность увеличить теплоотдачу в помещении, а еще при необходимости можно было помыть голову горячей водой.
– Хорошая, удобная вещь этот бак с водой! – еще раз отметил про себя прапорщик усовершенствование, которое придумал ротный.
– Сейчас на улице стояло лето и необходимости в горячей воде особенно не было. Все солдаты стирали форму холодной водой в пруду, который находился на территории форта или находясь в бане. К тому же на складах крепости в подземных хранилищах были складированы огромные запасы обмундирования, продовольствия и стрелкового вооружения. Так что недостатка в форме, портянках и хозяйственном мыле не ощущалось, – подумал прапорщик. Поставив на электрическую плитку чугунный чайник, Иван присел в кресло и стал ждать прихода перечисленных им дежурному солдат. Через десять минут в дверь канцелярии негромко постучали.
– Войдите! – ответил Никифоров. В помещение вошли четыре солдата и вопросительно посмотрели на командира взвода.
– Значит так, братцы, командир роты отдал приказ выставить наблюдательный пост впереди наших позиций. Сегодня вечером заступаете в наряд. Два человека несут дежурство по четыре часа, затем меняются и отдыхают в расположении роты. Так что интервал дежурства четыре через четыре. Основная задача поста фиксировать возможные передвижения фрицев и заносить в тетрадь. Для связи вам будет придан телефонный аппарат. Связисты протянут кабель к вашему посту. Необходимо выбрать в нейтральной зоне ложбинку или яму и оборудовать там пост наблюдения. Себя не выдавать и стараться сидеть тихо, как мышки! С наступлением рассвета убыть с наблюдательного поста в расположение. В случае наступления немцев ночью, сообщить по телефону и немедленно покинуть позицию! – инструктировал Никифоров.
– Все ясно, Ваше благородие! – за всех ответил рядовой Ибрагимов.
– С Богом, братцы, вы наши глаза и уши на переднем крае! И не спать, а еще не курить, иначе немцы вас сразу же засекут! – закончил инструктаж Иван Андреевич. Военнослужащие ушли готовиться в наряд, а прапорщик решил написать письмо своей девушке. Вынув из стола лист бумаги и карандаш, он задумался.
«О чем писать любимой и как ей написать про все то, что здесь происходит? Как рассказать юной девушке про кровь и грязь, про окопы и вшей? Как при разрыве вражеского снаряда на позиции у солдат отрывает руки и ноги! И где сложно остаться человеком, когда в рукопашной схватке с неприятелем ярость переполняет сердце! – проносились мысли в голове молодого мужчины. – Сочиню я Татьяне лучше стихотворение!» – удовлетворенно подумал мужчина и склонился над листком. Тем временем, солдаты вышли покурить на улицу.
– Я заступаю в наряд с Макаром, а ты Павел с Иваном! – обращаясь к рядовому Ибрагимову и Смирнову, сказал Николай, не зная, что вскоре подобный расклад станет роковым. – Макар, возьми с собой сухарей и сахара, глядишь, скоротаем дежурство! – обращаясь к напарнику, произнес он.
– Ну, да, только ты уж не чавкай и особенно не грызи сухари так громко, как лошадь, иначе фрицы нас по звуку найдут! – рассмешил приятелей ответом рядовой Кондратьев.
– Ладно, ладно, на себя посмотри, как испортишь воздух своим шептуном, так хоть беги или противогаз надевай, а то немцы подумают, что мы газовую атаку на них начали! – отпарировал Рогожкин.
При ответе Николая, Иван и Павел беззвучно согнулись пополам от смеха. Ответ был не в бровь, а в глаз. Действительно, рядовой Кондратьев имел уникальную способность портить воздух беззвучно. Но проблема состояла не только в особенностях его организма. Через несколько секунд в помещении, где он находился, у всех окружающих моментально начинали слезиться глаза. Командир взвода Никифоров, как только узнал об этой удивительной способности рядового, за глаза назвал Кондратьева – скунс. С наступлением темноты, трое военнослужащих пройдя первую линию обороны ползком отправились в нейтральную зону. Макар и Николай ползли впереди, внимательно осматриваясь по сторонам. За нами чуть на удалении полз связист с катушкой телефонного кабеля.
– Давай вот здесь, хорошее место и видно все, как на ладони! – прошептал Макар. Внимательно осмотревшись по сторонам, Николай убедился, что место действительно хорошее. Небольшая ложбинка на возвышенности закрывала их от неприятеля и в то же время давала отличный обзор траншей противника.
– Я у ротного, смотри, что выпросил для дела! – вытаскивая из-за пазухи командирский бинокль, прошептал Макар.
– Ого, мы теперь не то, что передвижения фрицев увидим, а даже то, что они пьют и едят! – рассматривая классный бинокль, ответил Рогожкин. Связист быстро подключил телефонный аппарат и прокрутив ручку прошептал:
– Траншея, я пост, как слышно?
Что-то щелкнуло в трубке и повесив ее на рычаг, связист произнес:
– Все работает, желаю здравствовать!
Через мгновение он скрылся в темноте. Стрелки на циферблате круглых часов Николая показывали десять вечера.
– В два часа ночи нас сменят, а пока давай сделаем небольшой навес, работаем тихо и не торопимся. Этот навес нам нужен для того, чтобы летчик вражеского аэроплана пролетая утром не засек наш пост! – скомандовал Николай приятелю и принялся работать саперной лопаткой. Необходимо было вырыть небольшой окопчик на двоих дозорных, чтобы затем накрыть его плащ-палаткой, а для маскировки сверху набросать травы и веток. Через час неторопливой работы окоп был готов.
– Ну, все, давай передохнем, заодно перекусим сухарями, – предложил он напарнику.
– Ты же знаешь, я всегда готов разделить с тобой трапезу, даже когда пообедал! – иронично ответил Кондратьев.
Незаметно пролетели три часа времени. Рядом в темноте, раздался шорох. Выхватив из-за голенища сапога нож, Рогожкин пытался разглядеть причину. Внезапно рядом с ними смешно припадая на передние лапы, пробежал серый заяц.
– Зараза, напугал! – переводя дух, произнес Коля. В темноте рядом с окопчиком дозорных было совсем темно и только впереди, где находились траншеи немцев, было светло. Караульные, периодически запускали в небо осветительные ракеты.
– Немец службу знает, не то, что у нас, все делается на авось! – наблюдая за траншеей фрицев, уважительно произнес Николай. Создавалось ощущение, что даже ночью в немецких окопах бурлила жизнь. Вот из блиндажа на нетвердых ногах вышел офицер. Что-то сказав караульному, он отправился по траншее дальше. Через некоторое время, офицер скрылся за бруствером.
– Похоже, фриц пошел по нужде в клозет! Точно, вон там у них отхожее место в траншее! – показывая пальцем направление тихо прошептал Рогожкин, передавая бинокль Макару.
– Засранцы, даже воюют с комфортом! – наблюдая за офицером, ответил Макар.
Действительно, туалет у немцев был наподобие деревянной будки, крыша которой немного выступала за бруствер.
– У нас просто яма в одном из ответвлений в траншее, а у них деревянный сортир! – поднимая палец вверх, произнес Кондратьев. Через час устало подползая к посту, прибыла смена.
– Ну все, мужики, бдите службу! Смотрите, какую мы хорошую норку вырыли и замаскировали! – проговорил Макар.
Если бы он знал, что видит своих приятелей в последний раз, то скорее всего, не поверил бы этому. Через полчаса, друзья прибыли в расположение и довольные заснули на кроватях в казарме. Утром к ним должны были присоединиться Иван и Павел. Дневальный утром, как обычно, поднял роту.
Вскочив на ноги, Николай мельком бросил взгляд на кровати Павла и Ивана в надежде увидеть там приятелей, но сослуживцев там не было. От тяжелой мысли противно сдавило сердце.
– Может пока еще в пути к нашим позициям, хотя утром все как на ладони и передвигаться из нейтральной полосы ползком все же опасно! Еще и телефонный аппарат нужно с собой тащить! – билась тревожная мысль в голове Рогожкина.
– Что-то Ивана с Павлом нет! – сказал он Макару.
– Может и правда еще в пути или наоборот остались в окопе? – подхватил рядовой Кондратьев.
– В любом случае нужно доложить командиру взвода! Задача была наблюдать за позициями фрицев только ночь! – решил Николай, застегивая на вороте пуговицы гимнастерки.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/uriy-kuznecov-32373942/bastion-osovec-68767944/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Юрий Юрьевич Кузнецов
Подвиг двух солдат, когда покидая крепость Осовец в 1915 году, русские войска взорвали бастион, не зная, что на посту в подземных казематах остались часовые. Николай Рогожкин и его друг Макар не опустили рук и не впали в отчаяние, а продолжали нести службу, веря, что их освободят из каменного плена. Долгих девять лет Николай провел в подземельях взорванного форта. После гибели Макара, единственными друзьями и защитниками рядового стали кошки.
Юрий Кузнецов
Бастион Осовец
Глава 1. Бастион Осовец
Начало сентября 1914 года ознаменовалась первыми заморозками. «Шире шаг, скоро будем в крепости и тогда привал!» – зычным голосом прокричал прапорщик Никифоров. Колонна усталых солдат на марше чуть прибавила шаг. Длинная вереница войск подкрепления следовала в пункт назначения. В походной колонне помимо четырех рот следовал артиллерийский взвод с легкими пушками. На нескольких подводах аккуратными штабелями лежали темно-зеленые ящики со снарядами. Замыкали колонну две интендантские повозки. Солдат с пышными усами сидя на передке, периодически подгонял вожжами лошадь.
«Я понимаю, что тебе Маруся тяжело, но что делать, такая наша военная служба! Вот скоро приедем в крепость и тогда я тебя покормлю овсом и напою холодной ключевой водой!» – как с человеком стал разговаривать ездовой. Захару было жалко лошадь, но война есть война. В своей деревне под Саратовом, он любил лошадей и всячески их подкармливал. Подойдет зачастую к какой-нибудь лошади, которая стоит стреноженная на лугу и даст ей кусочек сахара. Просто так, чтобы побаловать животное. А лошадь съест лакомство и снова тычется мордой ему в ладонь, выпрашивая еще кусочек. Поглаживая животное по шее, Захар получал от такого простого действия маленькую радость. Довольный, мужчина следовал дальше по своим делам. Любовь к лошадям была у Захара с детства. Может поэтому, когда объявили мобилизацию и его призвали, мужчину определили в хозяйственный взвод. И теперь он всегда был с лошадьми. Самым скверным было, когда при бомбежке с аэропланов или артиллерийском обстреле, убивало лошадь. Это рядовое событие всегда угнетало ездового.
– Вот, я вам, супостаты германские! Я покажу, как безобразничать! – грозил кулаком вслед улетающему после неудачной бомбежки вражескому аэроплану Силкин. Солдаты в строю, только покатывались со смеха от подобных ругательств.
– Ты его лучше по матери пошли, так злей получается! – смеясь, советовал худощавый рядовой Бражников.
– Вот-вот, а еще лучше крепкое словцо прибавь к своему ругательству! – подхватил рядовой Ибрагимов из Казани.
– Да, ну вас, похабное слово не только врага очернит, но и меня замажет! – зло ответил ездовой и замолчал. Воздушный налет был вчера, а сегодня колонна военнослужащих старалась быстрее очутиться в расположении гарнизона крепости Осовец. Регулярные войска противника были уже рядом и следовало быстрее закончить марш.
– Что-то идем-идем, а все никак не придем! – недовольно пробурчал рядовой Смирнов.
– Разговорчики в строю! – сердито оборвал солдата прапорщик. Он и сам желал быстрее оказаться в конечной точке маршрута, и реплика солдата была отображением его мысли. Вдалеке показалась возвышенность, а на ней угадывались серые бетонированные сооружения и защитные валы. Двухэтажные форты с узкими щелями пулеметных расчетов грозно преградили путь колонне. Перед первым фортом был широкий ров, заполненный водой. Толщина валов у основания была примерно пятьдесят метров. Сама крепость по виду напоминала неправильный шестиугольник. Главные боевые позиции располагались на двух валах, где внутренний для артиллерии, а внешний для стрелков-пехотинцев. Впереди крепости на удалении располагались три траншеи пехотинцев. Над одним из фортов гордо развевался русский флаг с орлом.
– Братцы, кажется пришли, вон форт уже виден! – показывая указательным пальцем в сторону возвышенности, проговорил Иван Смирнов. Колонна заметно ускорила шаг.
– Ничего себе, сколько там понастроено! – невольно воскликнул рядовой Ибрагимов, вглядываясь в величественные бетонированные сооружения.
– Слушайте, братцы, краткую информацию про крепость Осовец, – начал говорить молодой поручик Милявский, обращаясь к солдатам. – Крепость Осовец, расположенная в пятидесяти километрах от города была основана в 1795 году, после вхождения польских территорий в состав Российской империи. Сооружения строились с целью обороны коридора между реками Неман и Висла. Здесь важнейшие стратегические направления на Петербург – Берлин и Петербург – Вена. Строительство различных фортификационных сооружений в самой крепости и вокруг неё велось более ста лет, – стал неторопливо рассказывать офицер. – А еще, крепостные укрепления по плану русского генерального штаба были созданы для защиты переправы через реку Бобры. Транспортный узел в Белостоке нуждался в охране от германского удара с севера Восточной Пруссии. Главной задачей защитников крепости было преградить противнику близкий путь на Белосток, вынудив вести осаду цитадели или искать обходные пути. Взятие города открывало бы врагам дорогу на Вильнюс, Гродно, Минск, Брест. Это был кратчайший путь в Россию. Обойти крепость с флангов невозможно, потому что она контролировала всю округу. В окрестностях местечка находятся топкие болота, нет дорог и мало селений! – как профессиональный гид, дополнил молодой поручик. Солдаты с интересом слушали офицера, не перебивая вопросами. – Там целый подземный бетонированный город и поэтому нам не страшна никакая артиллерия и аэропланы! – закончил Милявский.
Через несколько минут колонна военнослужащих прошла две линии траншей и вошла в укрепленный район крепости Осовец. Последним в колонне следовал солдат первого года службы, Николай Афанасьевич Рогожкин. Вспоминая прощание с женой Настасьей, его глаза повлажнели. Провожая мужа на войну, она участливо заглядывала ему в глаза и все твердила:
– Чувствую, не скоро мы встретимся, дружок!
Успокаивая жену, он тогда не знал, что судьба преподнесет мне страшное испытание.
«Ну, Слава Богу, приехали!» – устало проговорил ездовой, Захар Силкин, останавливая лошадь. Из-за горизонта красным диском поднималось солнце. Начинался новый день, одиннадцатое сентября 1914 года.
– Колонна, стой, командиры взводов, ко мне, личному составу разойтись! Господа прапорщики, занять казарму и разместить личный состав. Дать солдатам два часа для отдыха. Выставить наряд по роте. Следующее построение через два часа перед казармой! – лихо отдал команду поручик Милявский. Прапорщики разошлись по подразделениям, а Милявский отправился на доклад к командующему гарнизоном крепости, генерал-лейтенанту Карлу Шульману. Входя в здание штаба, он предъявил документы часовому и поднялся на второй этаж. Здесь, другой часовой также проверил его документы и возвращая их произнес:
– Вам нужно пройти прямо до поворота направо, а там вторая дверь.
Подходя к нужному кабинету, Милявский отметил чистоту в коридоре и какую-то домашнюю атмосферу. Навстречу ему проходили офицеры штаба и вольнонаемные сотрудники. Пару раз он видел молодых женщин, видимо секретарей, которые выходили из кабинетов. На лицах гражданских не было страха о надвигающейся армии немцев к крепости. Все вольнонаемные спокойно работали в штатном режиме. Наконец поручик остановился у двери с табличкой генерал-лейтенант Шульман. Потянув на себя массивную дубовую дверь, он вошел в приемную. В квадратной комнате в углу за столом сидел прапорщик и что-то читал. Увидев вошедшего офицера, он тут же встал и молча смотрел на поручика, ожидая доклада.
– Поручик Милявский, прибыл с подкреплением в крепость! – сухо отрапортовал Сергей Антонович.
В следующее мгновение постучавшись, адъютант скрылся в кабинете командующего. Милявский присел на один из стульев в приемной. На стенах висели картины неизвестных художников, выполненных в фламандском стиле. Засмотревшись на картины, написанные маслом, он на минуту отключился от войны и незримо очутился в гражданской жизни. Перед глазами поручика пробежали кадры 1913 года, когда он находился в последнем перед войной отпуске. Решив поехать отдыхать к морю, он отправился в Ригу. Балтийское побережье подарило незабываемые картины беззаботного счастья. Купаясь в море, Сергей ощущал бодрящий холодок, хотя на улице стоял июль. Каждый день прогуливаясь по старинному городу, мостовая которого помнила еще крестоносцев, поручик наслаждался отпуском. Отдельной строкой в памяти всплыли небольшие кафешки в подвальных помещениях старого города. Стены древних погребов, выложенные большими камнями, дарили прохладу. Насыщенное ароматом ячменя и хмеля, прохладное рижское пиво с воблой погружало в приятную истому. Каждую неделю в городе проводились балы и это состояние бесконечного счастья, казалось, что не пройдет никогда. Через несколько минут ожидания, прапорщик Никоненко произнес:
– Проходите, вас ждут!
Отстранившись от приятных воспоминаний, Сергей встал и короткими отработанными движениями поправил форму. Посмотрев на себя в длинное зеркало, висевшее в приемной, он, постучавшись, вошел в кабинет. Доложив по форме, Сергей Антонович замолчал.
– Замечательно, что вовремя прибыли, сейчас, как никогда нам нужно подкрепление, потому что со дня на день ждем атаки войск противника. Наши разведчики докладывают о подходе войск неприятеля к крепости. Аэропланы немцев уже неделю пытаются бомбить наши форты, но у них ничего не получается! Пулеметчики открывают такой ураганный огонь по ним, что немецкие самолеты, не долетев до позиций, сбрасывают бомбы! – восторженно произнес Карл Шульман. Узнав в докладе поручика о количестве прибывших войск и вооружении, командующий фортом радостно потер руки.
«Теперь мне будет спокойнее, а то знаете ли, все кажется, что мало войск! А сейчас, зайдите к начальнику штаба, он поставит задачи вашему подразделению!» – закончил командующий и пожав на прощание руку, углубился в свои бумаги.
Кабинет начальника штаба располагался рядом. Входя в приемную, Сергей заметил очевидную разницу между кабинетом командующего и начальником штаба. В комнате не было картин с пейзажами, а только два портрета царской семьи в громоздких деревянных рамах. На одной картине, Николай Второй сидел в кресле с сигаретой в руке и внимательно смотрел на посетителя. На второй были изображены император и его супруга. Николай стоял в парадной форме полковника с лентой через плечо, а его супруга в кресле, положив руки на колени. Красивое белое платье женщины с чуть открытой грудью поражало своим великолепием, а еще более ее взгляд. Александра Федоровна смотрела с картины на посетителя внимательно и ласково. Также в приемной сидел прапорщик-адъютант за столом. Доложив по форме о цели своего визита, Милявский стал ждать приглашения войти. Через минуту, поручик был в кабинете. Доложив о прибытии, Сергей устало замолчал. Очевидная разница была не только в приемных, но и в офицерах. Если командующий фортом был обрадован прибытием подкрепления, то начальник штаба нахмурив брови произнес:
– Что-то мало прислали помощи, немцы скоро атаковать будут крепость двадцатитысячным войском, а у нас всего четыре тысячи солдат еле наберется и то, вместе с вашим подкреплением!
Что-то помечая у себя в тетради, полковник сказал:
– Располагайтесь в казармах и занимайте позиции во второй траншее обороны. Артиллеристы пусть занимают первый и второй вал! Сегодня же, ваши солдаты будут поставлены на котловое довольствие, а пока отправьте четырех бойцов на склад за сухим пайком! Эту записку отдадите интенданту, можете идти!
– Ну все, теперь немного отдохнуть и за работу, еще столько нужно сделать за сегодняшний день! – размышлял поручик, выходя из штаба на улицу. Приятный ветерок приносил с собой прохладу и остановившись на мгновение, Сергей вспомнил, что именно такой ветер он помнил, отдыхая в Риге.
– Господин поручик, личный состав размещен в казарме, а также я отдал приказание вашему ординарцу подогреть воду для умывания и вскипятить чайник! – поспешил доложить прапорщик Никифоров.
– За это отдельное спасибо, Иван Андреевич! Давайте, показывайте наши хоромы, а особенно канцелярию! – радостно проговорил ротный.
Входя в расположение двенадцатой роты, поручик Милявский услышал до боли знакомую команду дневального:
– Дежурный по роте, на выход!
Тут же к нему подбежал рядовой второго года службы, Зайцев. Вытянувшись во фронт, он быстро проговорил:
– Ваше благородие, в роте без замечаний, личный состав отдыхает!
– Вольно, занимайтесь! – ответил поручик и поспешил за прапорщиком в канцелярию. – Ого, да здесь еще и буржуйка есть! – восторженно проговорил Милявский, с интересом глядя на чугунную печь с вензелями Путиловского завода. – Только места здесь совсем мало, а я надеялся поставить кровать и обеденный стол, чтобы офицерам и прапорщикам было, где сыграть в карты и отметить любое торжество! Ну, да ладно, буду спать в расположении вместе с солдатами! – осматриваясь по сторонам, сказал Сергей Антонович.
– Иван Андреевич, распорядитесь, чтобы где-нибудь в углу казармы поставили ширму и кровать для меня! – попросил ротный.
– Я тотчас же этим займусь! – ответил прапорщик и быстро вышел из канцелярии. Через пять минут, Милявский стоял перед тазом с водой и радостно фыркая, обливался. По пояс обнаженный, он ощущал себя счастливым от этой маленькой радости на войне.
– А вот и горячий чай с сухарями! – входя в канцелярию с чайником в руке, сказал ординарец.
– Спасибо, братец, очень кстати, а то у меня сегодня с утра ни маковой росинки во рту не было! Пригласи в канцелярию на чай прапорщика Никифорова и налей еще один стакан! – приказал Милявский.
– Сергей Антонович, кровать с ширмой для вас готова! Кровати взводных Иванова, моя и Николаенко, расположены рядом с вами, – входя в помещение, по-военному четко отрапортовал Никифоров.
– Благодарю вас, Иван Андреевич, присаживайтесь чай пить, я ординарцу приказал принести еще один стакан! – приглашая подчиненного, произнес поручик.
– Не откажусь, сам хотел присесть и попить чаю, да вот все дела мешают! – откликнулся Никифоров.
Через минуту, ординарец принес еще один граненый стакан с божественным напитком. Теперь два военнослужащих сидели в канцелярии и неторопливо пили свежезаваренный крутой черный чай с сухарями. Закрывая глаза от наслаждения, каждый из них думал о своем. Ротный размышлял, как построить службу на новом месте и обустроить быт солдат, а прапорщик, как напишет очередное письмо своей девушке. К вечеру рота поручика Милявского полностью обустроилась в казарме. Структура здания с толстыми кирпичными стенами и узкими бойницами была удивительно грамотно построена. Одноэтажное строение с плоской бетонированной крышей больше напоминало защитное сооружение, чем казарму. На крыше была оборудована пулеметная позиция. Для защиты расчета вокруг пулеметной турели лежали мешки с песком в рост человека. Это надежно защищало от пуль и осколков. Большей частью такие расчеты на крышах нужны были для отражения атак авиации.
«Грамотно, одобряю! – рассматривая военнослужащих на крыше казармы, проговорил поручик. Осматривая окрестности, Милявский увидел подобные пулеметные расчеты на других крышах зданий. – Вот теперь понятно, почему немецкие летчики боялись приближаться на близкое расстояние к крепости и бросали бомбы на позиции пехоты», – поймал себя на мысли молодой офицер.
Но пулеметные расчеты были не последним подарком для неприятеля. Начальник штаба полковник Карташов, отдал приказ закатить легкие пушки на крыши и также защитить мешками расчеты орудий. Чувствовалась грамотная рука старшего офицера. При такой позиции расчеты пушек имели больший обзор, а также лучшую возможность стрельбы. В казарме, несколько узких окон-бойниц слабо пропускали солнечный свет, но защищали личный состав от пуль и осколков. Сооружение порядка ста метров в длину и двенадцать в ширину, разделялась тремя кирпичными перегородками. Это были расположения взводов, где деревянные трех-ярусные топчаны в несколько рядов занимали помещение. По казарме была разведена линия электропроводки, которая проходила по металлическим трубам. Защитного образца светильники с плафонами из толстого стекла выдавали тусклый свет. «Как все грамотно устроено, и конечно, на случай войны! Интересно, где на территории находится электрическая подстанция?» – подумал Милявский.
В каждом отделении взвода стояли чугунные печи-буржуйки с длинной изогнутой трубой дымохода, которая уходила через стену на улицу. Вот и сейчас, военнослужащие роты сидели вокруг печек в белых нательных рубахах и подшивали подворотнички на гимнастерки. Жар от раскаленных печей приятно расходился по казарме.
«Егор, подкинь еще дровишек, так хорошо, когда тепло!» – попросил один из солдат приятеля, который сидел ближе к печке.
В конце помещения возле канцелярии находилась лестница, которая вела вниз на два подземных яруса. Первый уровень занимали склады продовольствия, а второй вооружения и вещевые. Таким образом при обстреле крепости артиллерией неприятеля, командирам не требовалось посылать солдат за боеприпасами в другое сооружение. Соответственно и продукты всегда были под боком. Хотя на территории крепости были солдатские столовые, но склады продовольствия предназначались для экстренных случаев или осады. Самое ценное в подобных зданиях было то, что все сооружения и форты в крепости соединялись между собой подземными ходами. Вереницы тоннелей, как кротовые норы уходили в разные стороны по территории. Это было ценно тем, что в случае необходимости, командир мог отправить военнослужащих для подкрепления на любой участок боя.
Особой строкой выделялись подземные склады. Увидев в первый раз хранилища, поручик Милявский ахнул. Предварительно взяв в сопровождение разводящего из караула, он отправился в подземелье. Спускаясь на первый уровень под казармой, он увидел шлюз, который отделял первый уровень от второго двойными тамбурными дверями.
– Ого, здесь даже отсечка воздуха есть в случае применения противником отравляющих веществ! – рассматривая тамбур, подумал поручик. Далее находилось длинное помещение с несколькими комнатами. Строгий окрик часового на миг остановил группу военнослужащих.
– Стой, кто идет? – закричал солдат и передернул затвор винтовки Мосина. – Разводящий, Сидоров, со мной поручик Милявский и интендант Хромов! – выступив вперед, тут же ответил разводящий. Часовой лениво повесил винтовку на плечо и пропустил начальство.
– Молодец, братец, так и нужно нести службу! – не удержался и похвалил рядового Милявский.
– Служу царю и Отечеству! – выпрямившись, бодро ответил солдат.
Каждая комната была закрыта на железную дверь с замком. На дужке массивного навесного замка висела деревянная планка с пломбой. Таким образом помещения сдавались под охрану караулу и только изредка, интендант продовольственной службы вскрывал склад для забора продуктов для столовой. После этого на дверь продовольственного склада снова навешивалась пломба.
– Открой мне вот этот склад! – показывая на первую дверь, произнес поручик, обращаясь к интенданту. Вскрыв пломбу, мужчина снял замок и открыв дверь, пригласил следовать за ним. В помещении склада порядка сорока квадратных метров, по трем сторонам находились высокие до потолка деревянные стеллажи. На каждой полке лежали небольшие деревянные ящики, мешки или бумажные коробки. Каждая полка имела свою нумерацию, а бумажный листок в кармашке сбоку, извещал о конечном остатке продукта. Открыв одну распечатанную коробку, Милявский увидел банки с тушенкой. В другой коробке были банки гречневой каши с мясом. На соседней полке разместились небольшие мешки с сухарями. Далее находились мешки с кусковым сахаром и несколько видов крупы. В больших деревянных бочках у стены – солонина.
– Да, занятно, я поражен, как у вас грамотно построена служба, господин интендант! – восторженно проговорил поручик, обращаясь к мужчине с седыми висками.
– Это моя работа господин поручик и я должен ее выполнять хорошо! – с пафосом ответил мужчина, чуть наклонив голову.
– А как обстоят дела с водой, ведь этот ценный продукт необходим не только для солдат, но и для пулеметов Максим! – спросил Милявский.
– В соседнем складе находится колодец и оттуда можно брать воду! – ответил интендант. Ротный хотел все пощупать руками, а также попробовать воду на вкус. Как хороший командир, он желал вникать во все мелочи по службе.
– Пойдемте, посмотрим, мне не терпится увидеть его! – увлекая мужчин из склада, на ходу произнес молодой офицер.
Открыв следующее помещение, глазам поручика предстал колодец, выложенный из небольших валунов. Рядом с ним стояли два столба с деревянными полками. Темные камни блестели в свете электрического освещения. Открыв крышку на колодце, интендант протянул руку, приглашая ротного к осмотру. Заглянув в темную бездну, командир роты ощутил влагу, исходящую из глубины. На широкой полке стояло ведро, прикрепленное к цепи и жестяная солдатская кружка.
«Я хочу попробовать на вкус воду!» – категорично произнес Сергей Антонович.
Пожав плечами, пожилой интендант уверенными движениями спустил ведро в колодец и через мгновение вытянул полведра воды. Зачерпнув, Милявский сначала поднес кружку к носу, принюхиваясь к воде, а потом сделал несколько глотков. Вода была прохладная и приятная на вкус, никаких посторонних запахов не имела.
– Отлично! – с удовольствием допивая содержимое кружки, произнес офицер. Заглянув еще раз в колодец, поручик хотел увидеть уровень воды.
– Там глубоко, потому что колодец проходит через второй уровень хранилищ и уходит дальше вниз, какая глубина я не знаю! – констатировал интендант.
– Пойдемте на второй уровень, посмотрим на склады вооружения! – сказал офицер и направился в сторону лестницы. Снова перед уровнем находилась тамбурная дверь. Открыв хранилище, Милявский очутился в большом холле. Там располагался второй пост охраны и стоял часовой. Очередная команда часового остановила Милявского.
– Стой, кто идет? – грозно крикнул рядовой, направив винтовку в сторону непрошенных гостей.
– Разводящий, Сидоров, со мной поручик Милявский и интендант Хромов, прибыли для инспекции склада! – проговорил младший унтер-офицер. Второй ярус подземного хранилища был другим. Сводчатый кирпичный потолок проходил по всему тоннелю. По одной стороне располагались хранилища вооружения, а с другой вещевого довольствия. На дверях складов замков не было, только висели пломбы.
– Вскройте вот этот склад с вооружением и этот вещевой! – скомандовал Милявский.
Входя в склад, интендант включил рубильник рядом с дверью. В следующую секунду помещение осветилось тусклым светом фонарей под потолком. В отличие от склада продуктов, здесь не было стеллажей. Штабеля деревянных ящиков защитного цвета стояли ровными колоннами, образуя проходы в два метра шириной.
– Здесь хранятся винтовки Мосина, здесь патроны, здесь гранаты! Раньше еще хранились пулеметы Максим, но с началом войны их забрали на укрепление бастионов, – начал перечислять разводящий, указывая на ящики. Открыв один из них, поручик вынул винтовку Мосина и отвел затвор на себя. Следов коррозии в казенной части не было. Положив винтовку, он удовлетворенно цокнул языком, показывая, что осмотром доволен.
– Посмотрим вещевой склад и в казарму, хватит на сегодня инспекций! – сказал устало офицер и направился к противоположной двери. В вещевом складе на деревянных стеллажах, солдатские шинели чередовались с комплектами солдатской формы, ремнями, фуражками, мылом и стеариновыми свечами.
– Ого, да здесь прямо пещера Алладина для солдат! – восторженно воскликнул молодой офицер, проходя возле стеллажей. – Опечатывайте склады и давайте следовать на выход! – сказал Милявский интенданту. – А куда ведет эта дверь? – спросил поручик, указывая на малозаметную железную дверь с засовом вместо замка.
– Этот тоннель соединяется с другим зданием и дальше расходится по территории! – ответил разводящий. Желание отдохнуть пересилило над желанием продолжить исследование подземного хода.
«Нет, это в следующий раз!» – решительно махнув рукой, сказал Сергей Антонович.
При словах командира роты, интендант и разводящий слабо выдохнули воздух. Подобным образом можно было бродить по тоннелям крепости целый день, а у каждого были еще свои насущные дела.
Глава 2. Боевые соратники
Первая ночь на новом месте прошла тяжело. Сергей Милявский постоянно ворочался на кровати и никак не мог заснуть. Казарма, где находилось более сотни солдат, прапорщиков и нижних чинов, издавала глухие звуки сипов, храпа и бормотания солдат во сне. Прапорщики, которые лежали рядом с ним через ширму, тоже не отличались безмолвием.
– Как тут можно уснуть! На прежнем месте дислокации подразделения была отдельная большая комната со столом и кроватью, а здесь, какая-то каморка Папы Карло! – пронеслась мысль в голове Милявского. Проходя мимо часового, он увидел, что рядовой стоит и спит. При этом одна рука дневального опиралась на тумбочку рядом. Уронив голову на грудь, солдат издавал слабое сопение.
«Ну, надо же, словно лошадь, спит стоя! – раздраженно подумал ротный. Первой мыслью поручика было разбудить и наказать молодого солдата первого года службы за серьезное нарушение воинской дисциплины. – Сегодня пришли с длинного марша, и этот солдат сразу же заступил в наряд по роте. Как тут не уснуть? Ладно, на первый раз наказывать не стану, но разбудить нужно!» – решил Милявский.
Дежурного по роте рядом не было и встряхнув солдата за ремень, он сердито смотрел на дневального. Рядовой от неожиданной встряски усиленно захлопал сонными глазами и увидев перед собой ротного, вытянулся по струнке. Открыв рот, чтобы вызвать дежурного по роте, он натолкнулся на запрещающий знак командира.
– Тихо, тихо, не кричи напрасно! Знаешь, почему воинский устав написан кровью? – спросил он белобрысого солдата с веснушками по щекам. Рядовой непонимающе замотал головой. – Да потому что каждая строка из устава взята из нашей повседневной солдатской жизни! И если написано в уставе не спать, не курить, не есть на посту, значит это проверено и по-другому быть не может, а ты, братец, спишь на посту! В это время неприятель, может пробравшись в казарму, как баранов вырезать все подразделение потому что ты спишь! – распаляясь, стал говорить Милявский.
– Простите меня, Ваше Благородие, устал с марша, глаза сами закрылись! – жалобно проговорил солдат. На лице рядового отразилась такая скорбь, что ротный смягчился.
– Ладно, на первый раз объявляю тебе замечание, а в следующий раз если заснешь на посту пойдешь на гауптвахту! Сейчас сходи умойся и снова на пост, а я пока за тебя подежурю! – обращаясь к рядовому, проговорил Милявский. Первогодок быстрым шагом отправился в комнату для умывания, а поручик встал рядом с тумбочкой. Через пару минут в подразделение зашел дежурный по роте, который курил на улице. Увидев ротного на тумбочке, он опешил и недоуменно стал смотреть на него. Поручик тоже молчал. Пауза затянулась и тут первым начал говорить командир роты:
– Я понимаю, что ты хотел спросить, но дневальный сейчас в туалете, у него что-то с животом прихватило. Проходя мимо, я отпустил его в туалет. Пока он там я за него дежурю! Решив оставить в тайне проступок дневального, поручик не стал говорить дежурному про сон солдата на посту.
– А-а-а-а, а то я не понял сразу, что происходит! – протянул ефрейтор, оглядываясь по сторонам.
Из комнаты для умывания вышел посвежевший от моциона с холодной водой рядовой. Увидев дежурного, стоящего рядом с ротным, он внутренне сжался, ожидая в дальнейшем оплеухи от ефрейтора за сон на посту.
– Все хорошо с животом, прошла боль? Я сказал ефрейтору, что у тебя живот прихватило, а я проходя мимо отпустил тебя в туалет! – как ни в чем ни бывало, произнес командир роты. Рядовой от неожиданности снова захлопал глазами и недоуменно смотрел на ротного, переваривая в голове его слова. Дежурный с интересом смотрел на эту сцену, в душе догадываясь о причине.
– Становись на тумбочку и неси службу! – сказал Милявский, обращаясь к рядовому и вкладывая в слова двойной смысл. При этих словах ефрейтор только хмыкнул. Выходя на улицу, ротный втянул воздух полной грудью и закрыл глаза. На улице было тихо, только изредка слышались негромкие переклички часовых в фортах.
«Как же хорошо и спокойно, кажется, что нет войны!» – думал поручик, наслаждаясь приятным осенним воздухом и тишиной. Тем временем, ефрейтор для порядка пригрозил рядовому волосатым кулаком и отправился в туалет.
«Нет, все же хороший человек ротный, правильный командир, не зануда и службу знает!» – рассуждал ефрейтор, который догадался про инцидент со сном рядового. А рядовой первого года службы Семен Ивашкин с этого дня стал умнее. Теперь он понял, что устав действительно написан кровью, потому что от него зависит жизнь многих людей в подразделении! Наступило двенадцатое сентября 1914 года. Новый день начался с команды дневального по роте:
– Рота, подъем!
«Если мы спим в расположении вместе с солдатами, то и распорядок должны также соблюдать!» – решил Милявский, вставая с кровати. Военнослужащие под командой командиров отделений и взводов, выбежали на утреннюю зарядку. Ротный решил побриться и подготовиться к построению подразделения. Ординарец уже вскипятил чайник и услужливо протягивал полотенце и опасную бритву офицеру. Не успел Сергей побрить одну щеку, как в комнату для умывания вошел незнакомый подпоручик.
– Разрешите представиться, командир тринадцатой роты, подпоручик Котлинский Владимир Карпович, мы с вами соседи! – сказал молодой офицер с лихо подкрученными усиками.
– Очень приятно, будем знакомы, поручик Милявский Сергей Антонович! – протягивая руку для рукопожатия, весело ответил командир роты.
– Чтобы вам не мешать давайте встретимся через час и обсудим наши совместные действия! – предложил подпоручик и отдав честь, вышел. В назначенное время в роту вошел Котлинский.
«Вызовите командира роты!» – попросил он дежурного. Сергей Антонович ждал прихода подпоручика и тут же вышел из канцелярии.
«Теперь я к вашим услугам, Владимир Карпович!» – проговорил командир роты.
– Я предлагаю вместе пройтись по территории, где покажу основные сооружения и посты, а также расскажу о количестве пулеметных и артиллерийских расчетов. Нам с вами скоро встречать фрицев и вести совместную оборону! – предложил Котлинский.
– Такая экскурсия будет очень уместна и познавательна! – удовлетворенно согласился Милявский. Два офицера размеренным шагом отправились в путь. Показывая на форты, Котлинский рассказывал про численность расчетов и боевых постов. Несколько обособленных деревянных бараков вызвали у поручика немой вопрос.
– Здесь живут вольнонаемные сотрудники и члены их семей. Также на территории крепости проживают порядка пятидесяти семей, которые изначально здесь проживали с момента закладки крепости. Это родственники тех первых рабочих и служащих, которые строили крепость! – ответил подпоручик.
– Как интересно и необычно, что в военной крепости живут гражданские люди! – сказал Милявский.
Спустившись в подземелье, Котлинский провел поручика по основному тоннелю, который вел к складам вооружения и на позиции пехоты за крепостью. Перед выходом, они взяли с собой разводящего, который осуществлял пропуск через посты охраны.
– Спасибо, Владимир Карпович, познавательная экскурсия! В качестве благодарности предлагаю зайти ко мне в канцелярию роты сегодня к 22.00. У меня есть замечательная бутылка кубинского рома и сигары, можем посидеть и поговорить о насущном! – предложил Милявский.
– Благодарю вас за предложение, я уже три месяца в крепости и забыл вкус рома! Обязательно прибуду к 22.00! – восторженно ответил офицер.
«Как хорошо вчера вечером посидели с Котлинским и поговорили о жизни!» – вспоминая позитивную беседу, размышлял поручик. Утро тринадцатого сентября 1914 года ничем не отличалось от других дней, но это было обманчиво. После завтрака произошло событие, изменившее размеренную жизнь в гарнизоне.
«Воздушная тревога!» – закричал дежурный по роте, услышав вой сирены с улицы. Одновременно с ней в нескольких сторонах крепости заработали пулеметы. Выскочив на улицу, Милявский стал всматриваться в чистое небо, но пока ничего не видел.
«Нужно подняться на крышу к пулеметному расчету и посмотреть с высоты здания!» – решил ротный. Поднявшись по лестнице, он увидел, что на подлете к крепости была видна большая черная точка. Громадное количество немецких аэропланов приближались к крепости и шли в боевом порядке. Их было так много, что поручик на миг зажмурился. Помимо аэропланов в строю шли два бомбардировщика. Окруженные со всех сторон аэропланами прикрытия, они величаво парили в воздухе. Маленькие точки на небе быстро приближались, и теперь можно было с легкостью рассмотреть черно-желтые фюзеляжи вражеских аэропланов с белыми крестами на боках. Пока немцы шли в боевом порядке, но как только один из аэропланов вспыхнул от прямого попадания, все машины, как по команде рассыпались по небу. Завязалась смертельная дуэль пулеметных расчетов и летчиков.
– Господин поручик, немедленно покиньте боевой пост, здесь опасно! —закричал унтер-офицер, который командовал расчетом солдат.
Понимая, что унтер заботился о его жизни, Сергей быстро спустился по лестнице и забежал в казарму. Здесь было безопасно и даже артиллерийские снаряды среднего калибра не могли пробить толстые полутораметровые кирпичные стены.
«На улицу никому не выходить, всем сидеть в казарме!» – отдал приказание ротный. Тем временем на улице шел ожесточенный бой. Николай Рогожкин только начал стирать свою форму, как начался налет. Городок моментально опустел и только пулеметчики на крышах зданий выполняли свою работу.
«Вот, черт, не получится добежать до дверей казармы! – лихорадочно размышлял Николай, прячась в кустах сирени. Вглядываясь в небо, ему пришла мысль тоже стрелять по неприятелю из винтовки. Неторопливо сдвинув прицельную планку вперед на два деления, он приготовился к стрельбе. Пока вражеские самолеты делали круг над крепостью. – Сбоку стрелять по аэроплану бестолково, можно не угадать с упреждением, хотя и большая мишень, а вот если в лоб, то есть шанс!» – подумал солдат.
Пулеметный расчет на ближайшей крыше ожесточенно посылал в воздух длинные очереди, но похоже, это была стрельба по воробьям.
– Нужно брать упреждение на полтора или два корпуса вперед! – закричал Рогожкин стараясь перекричать звук выстрелов. Его крик потонул в грохоте пушек и пулеметов. Над сектором, где он находился кружила эскадрилья немецких аэропланов. Вырвавшись вперед один аэроплан начал выходить на прямую линию атаки. Уже можно было различать лицо немецкого пилота. Летные очки закрывали половину его лица, а легкий белый шелковый шарф на шее развевался словно кусочек знамени. Пикируя на пулеметный расчет, немец неумолимо приближался. Очереди вражеского пулемета маленькими фонтанчиками выбивали песок из мешков вокруг русского расчета.
«Ну, что, Ганс, посмотрим на тебя поближе!» – тихо прошептал Николай прицеливаясь. Аэроплан быстро приближался. Забыв на мгновение о других самолетах, Рогожкин поймал в прицел точку и через пару секунд нажал на курок. Словно отрывая лепесток от ромашки, как учили на стрельбище, прозвучал выстрел. О-о-о, чудо, через мгновение из моторного отсека аэроплана повалил черный, смолистый дым! Еще через пару секунд самолет клюнул носом вперед и устремился объятый пламенем к земле.
«Я сбил, я сбил Ганса!» – выскакивая с винтовкой из кустов сирени закричал Рогожкин. Показывая пальцем на шлейф от падающего аэроплана, он наслаждался удачным выстрелом. Одинокая пуля, выпущенная из винтовки Мосина, точно попала в бензобак аэроплана. Только сейчас солдат заметил, как возле него стали взмывать вверх фонтанчики пыли от вражеских пуль. Немецкие летчики, мстя за своего товарища, перенесли огонь пулеметов на отважного русского снайпера.
«Вот, черт!» – истошно закричал Николай и делая на бегу зигзаги устремился к спасительным дверям казармы. Никогда еще так быстро он не бегал. Прошмыгнув за укрытие бетонных стен, его охватил безудержный кашель. Легкие рвались от быстрого бега и недостатка кислорода. Тем временем солдаты пулеметных расчетов, как гусей на охоте, стали сбивать немецкие аэропланы. То здесь, то там в небе, вспыхивали вражеские машины с крестами на крыльях.
«Молодец, Рогожкин, лихо ты его сделал, буду ходатайствовать перед командованием о награждении тебя Георгиевским крестом!» – азартно воскликнул прапорщик Никифоров.
«Служу Царю и Отечеству!» – с трудом вытянувшись во фронт, ответил Николай. В одно мгновение его окружили сослуживцы. Похлопывая по плечу, товарищи искренне выражали свое восхищение. Через десять минут отчаянного сопротивления немцев, пулеметчики стали одерживать победу. Каждые несколько секунд очередной аэроплан фрицев под свинцовым дождем загорался или взрывался в воздухе. Это было побоище. В какой-то момент летчики неприятели дрогнули и повернули обратно. Вслед убегавшим с поля боя фрицам разнеслось по гарнизону:
– Ура!
Но это было только начало. Ночью немецкие войска скрытно подошли к окрестностям крепости Осовец. Заняв позиции в трех километрах от бастиона, они начали ускоренно окапываться и строить долговременные сооружения. Утром к первым трем батальонам пехоты прибавились артиллеристы, саперы и полевой госпиталь. Постоянно подходили колонны с боеприпасами и снаряжением. К полудню в расположении фрицев развернулся целый город с многочисленными армейскими палатками.
Глава 3. Наблюдательный пост
– Прапорщик Никифоров, отправьте наблюдателей вперед на километр от наших траншей! Приказываю обеспечить связь поста с первой траншеей! – скомандовал поручик Милявский.
– Слушаюсь! – коротко ответил Иван Андреевич и четко повернувшись через левое плечо, проследовал в расположение взвода. Направляясь в казарму, он размышлял, кого отправит на это опасное задание. С одной стороны, атаки немцев не предвиделось, потому что в последнем бою войска противника понесли ощутимые потери, а с другой стороны беззащитный наблюдательный пост перед позициями немцев был желанным подарком.
– Надеюсь, что все обойдется и солдаты вернутся живыми! – подвел черту под размышлениями прапорщик. В казарме крепости располагалась рота прапорщика Никифорова. Сегодня половина личного состава взвода заступала в караул и готовилась к наряду. Входя в расположение, Иван Андреевич услышал привычную команду:
– Дежурный на выход!
– Отставить! – тут же скомандовал прапорщик дневальному.
Рядовой моментально продублировал команду. Через секунду к нему подбежал дежурный по роте. Приложив руку к головному убору и вытянувшись в струнку, солдат ожидал распоряжения непосредственного командира.
– Сорокин, оповестите рядовых Ибрагимова, Смирнова, Кондратьева и Рогожкина. Жду их в канцелярии через пятнадцать минут, форма одежды повседневная, без оружия! – отдал приказание молодой прапорщик, который был старше солдат всего на год.
– Слушаюсь! – коротко ответил дежурный по роте.
Тем временем, Никифоров зашел в маленький кабинет канцелярии роты. Основное пространство помещения занимал крепкий дубовый стол и кресло на изогнутых ножках. Темный цвет стола удивительно гармонировал с приятным зеленым сукном, которым была покрыта поверхность. В углу стояла чугунная печь с массивным железным баком для воды. В нижней части находился сливной краник. Получалось, что при обогревании комнаты в холодное время, вода, находящаяся в баке, тоже нагревалась. Это усовершенствование давало возможность увеличить теплоотдачу в помещении, а еще при необходимости можно было помыть голову горячей водой.
– Хорошая, удобная вещь этот бак с водой! – еще раз отметил про себя прапорщик усовершенствование, которое придумал ротный.
– Сейчас на улице стояло лето и необходимости в горячей воде особенно не было. Все солдаты стирали форму холодной водой в пруду, который находился на территории форта или находясь в бане. К тому же на складах крепости в подземных хранилищах были складированы огромные запасы обмундирования, продовольствия и стрелкового вооружения. Так что недостатка в форме, портянках и хозяйственном мыле не ощущалось, – подумал прапорщик. Поставив на электрическую плитку чугунный чайник, Иван присел в кресло и стал ждать прихода перечисленных им дежурному солдат. Через десять минут в дверь канцелярии негромко постучали.
– Войдите! – ответил Никифоров. В помещение вошли четыре солдата и вопросительно посмотрели на командира взвода.
– Значит так, братцы, командир роты отдал приказ выставить наблюдательный пост впереди наших позиций. Сегодня вечером заступаете в наряд. Два человека несут дежурство по четыре часа, затем меняются и отдыхают в расположении роты. Так что интервал дежурства четыре через четыре. Основная задача поста фиксировать возможные передвижения фрицев и заносить в тетрадь. Для связи вам будет придан телефонный аппарат. Связисты протянут кабель к вашему посту. Необходимо выбрать в нейтральной зоне ложбинку или яму и оборудовать там пост наблюдения. Себя не выдавать и стараться сидеть тихо, как мышки! С наступлением рассвета убыть с наблюдательного поста в расположение. В случае наступления немцев ночью, сообщить по телефону и немедленно покинуть позицию! – инструктировал Никифоров.
– Все ясно, Ваше благородие! – за всех ответил рядовой Ибрагимов.
– С Богом, братцы, вы наши глаза и уши на переднем крае! И не спать, а еще не курить, иначе немцы вас сразу же засекут! – закончил инструктаж Иван Андреевич. Военнослужащие ушли готовиться в наряд, а прапорщик решил написать письмо своей девушке. Вынув из стола лист бумаги и карандаш, он задумался.
«О чем писать любимой и как ей написать про все то, что здесь происходит? Как рассказать юной девушке про кровь и грязь, про окопы и вшей? Как при разрыве вражеского снаряда на позиции у солдат отрывает руки и ноги! И где сложно остаться человеком, когда в рукопашной схватке с неприятелем ярость переполняет сердце! – проносились мысли в голове молодого мужчины. – Сочиню я Татьяне лучше стихотворение!» – удовлетворенно подумал мужчина и склонился над листком. Тем временем, солдаты вышли покурить на улицу.
– Я заступаю в наряд с Макаром, а ты Павел с Иваном! – обращаясь к рядовому Ибрагимову и Смирнову, сказал Николай, не зная, что вскоре подобный расклад станет роковым. – Макар, возьми с собой сухарей и сахара, глядишь, скоротаем дежурство! – обращаясь к напарнику, произнес он.
– Ну, да, только ты уж не чавкай и особенно не грызи сухари так громко, как лошадь, иначе фрицы нас по звуку найдут! – рассмешил приятелей ответом рядовой Кондратьев.
– Ладно, ладно, на себя посмотри, как испортишь воздух своим шептуном, так хоть беги или противогаз надевай, а то немцы подумают, что мы газовую атаку на них начали! – отпарировал Рогожкин.
При ответе Николая, Иван и Павел беззвучно согнулись пополам от смеха. Ответ был не в бровь, а в глаз. Действительно, рядовой Кондратьев имел уникальную способность портить воздух беззвучно. Но проблема состояла не только в особенностях его организма. Через несколько секунд в помещении, где он находился, у всех окружающих моментально начинали слезиться глаза. Командир взвода Никифоров, как только узнал об этой удивительной способности рядового, за глаза назвал Кондратьева – скунс. С наступлением темноты, трое военнослужащих пройдя первую линию обороны ползком отправились в нейтральную зону. Макар и Николай ползли впереди, внимательно осматриваясь по сторонам. За нами чуть на удалении полз связист с катушкой телефонного кабеля.
– Давай вот здесь, хорошее место и видно все, как на ладони! – прошептал Макар. Внимательно осмотревшись по сторонам, Николай убедился, что место действительно хорошее. Небольшая ложбинка на возвышенности закрывала их от неприятеля и в то же время давала отличный обзор траншей противника.
– Я у ротного, смотри, что выпросил для дела! – вытаскивая из-за пазухи командирский бинокль, прошептал Макар.
– Ого, мы теперь не то, что передвижения фрицев увидим, а даже то, что они пьют и едят! – рассматривая классный бинокль, ответил Рогожкин. Связист быстро подключил телефонный аппарат и прокрутив ручку прошептал:
– Траншея, я пост, как слышно?
Что-то щелкнуло в трубке и повесив ее на рычаг, связист произнес:
– Все работает, желаю здравствовать!
Через мгновение он скрылся в темноте. Стрелки на циферблате круглых часов Николая показывали десять вечера.
– В два часа ночи нас сменят, а пока давай сделаем небольшой навес, работаем тихо и не торопимся. Этот навес нам нужен для того, чтобы летчик вражеского аэроплана пролетая утром не засек наш пост! – скомандовал Николай приятелю и принялся работать саперной лопаткой. Необходимо было вырыть небольшой окопчик на двоих дозорных, чтобы затем накрыть его плащ-палаткой, а для маскировки сверху набросать травы и веток. Через час неторопливой работы окоп был готов.
– Ну, все, давай передохнем, заодно перекусим сухарями, – предложил он напарнику.
– Ты же знаешь, я всегда готов разделить с тобой трапезу, даже когда пообедал! – иронично ответил Кондратьев.
Незаметно пролетели три часа времени. Рядом в темноте, раздался шорох. Выхватив из-за голенища сапога нож, Рогожкин пытался разглядеть причину. Внезапно рядом с ними смешно припадая на передние лапы, пробежал серый заяц.
– Зараза, напугал! – переводя дух, произнес Коля. В темноте рядом с окопчиком дозорных было совсем темно и только впереди, где находились траншеи немцев, было светло. Караульные, периодически запускали в небо осветительные ракеты.
– Немец службу знает, не то, что у нас, все делается на авось! – наблюдая за траншеей фрицев, уважительно произнес Николай. Создавалось ощущение, что даже ночью в немецких окопах бурлила жизнь. Вот из блиндажа на нетвердых ногах вышел офицер. Что-то сказав караульному, он отправился по траншее дальше. Через некоторое время, офицер скрылся за бруствером.
– Похоже, фриц пошел по нужде в клозет! Точно, вон там у них отхожее место в траншее! – показывая пальцем направление тихо прошептал Рогожкин, передавая бинокль Макару.
– Засранцы, даже воюют с комфортом! – наблюдая за офицером, ответил Макар.
Действительно, туалет у немцев был наподобие деревянной будки, крыша которой немного выступала за бруствер.
– У нас просто яма в одном из ответвлений в траншее, а у них деревянный сортир! – поднимая палец вверх, произнес Кондратьев. Через час устало подползая к посту, прибыла смена.
– Ну все, мужики, бдите службу! Смотрите, какую мы хорошую норку вырыли и замаскировали! – проговорил Макар.
Если бы он знал, что видит своих приятелей в последний раз, то скорее всего, не поверил бы этому. Через полчаса, друзья прибыли в расположение и довольные заснули на кроватях в казарме. Утром к ним должны были присоединиться Иван и Павел. Дневальный утром, как обычно, поднял роту.
Вскочив на ноги, Николай мельком бросил взгляд на кровати Павла и Ивана в надежде увидеть там приятелей, но сослуживцев там не было. От тяжелой мысли противно сдавило сердце.
– Может пока еще в пути к нашим позициям, хотя утром все как на ладони и передвигаться из нейтральной полосы ползком все же опасно! Еще и телефонный аппарат нужно с собой тащить! – билась тревожная мысль в голове Рогожкина.
– Что-то Ивана с Павлом нет! – сказал он Макару.
– Может и правда еще в пути или наоборот остались в окопе? – подхватил рядовой Кондратьев.
– В любом случае нужно доложить командиру взвода! Задача была наблюдать за позициями фрицев только ночь! – решил Николай, застегивая на вороте пуговицы гимнастерки.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/uriy-kuznecov-32373942/bastion-osovec-68767944/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Юрий Кузнецов
Тип: электронная книга
Жанр: Попаданцы
Язык: на русском языке
Издательство: Автор
Дата публикации: 02.11.2024
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: Подвиг двух солдат, когда покидая крепость Осовец в 1915 году, русские войска взорвали бастион, не зная, что на посту в подземных казематах остались часовые. Николай Рогожкин и его друг Макар не опустили рук и не впали в отчаяние, а продолжали нести службу, веря, что их освободят из каменного плена. Долгих девять лет Николай провел в подземельях взорванного форта. После гибели Макара, единственными друзьями и защитниками рядового стали кошки.