Главная страница | Фэнтези про драконов | Игры с огнем. Книга 2

Игры с огнем. Книга 2
Нина Сергеевна Цуканова


Мир нестабилен. Ситуация накаляется. То, что еще вчера казалось пустыми россказнями, сегодня вырастает в реальные опасения большой войны.Простой мистик Дзета Янше, сама того не понимая, становится фигурой в политической игре. Шутки кончаются. Страшно играть, когда решения ведут к итогам, которые невозможно изменить.





Нина Цуканова

Игры с огнем. Книга 2





Глава 11. Высокая гостья


Когда некуда возвращаться, иди вперед.

Столичные стены выглядели особенно тускло от противного моросящего дождя. Осень в Центре уже вошла в свою самую мокрую, серую и мерзкую фазу. Опаленные волосы намокли и прилипли к голове. Хорошо хоть была возможность собрать правую, не горелую половину прически в убогий кособокий пучок – хотя бы на лицо не лезли. Пучок вымок; вода с него несмелым холодным ручейком сочилась за шиворот.

Легко любить дождь, слушая его танец по крышам, сидя в теплой комнате, укутавшись в одеяло и попивая что-нибудь вкусное и горячее. А когда едешь вымокший до нитки по поплывшей расхлябанной дороге, всю любовь к такой погоде смывает начисто в придорожные канавы.

Дураков въезжать в столицу в долгий мелкопакостный дождь было мало, так что торчать у ворот не пришлось. Даже улицы сегодня были непривычно пусты и немноголюдны.



В городе у меня было две цели. Первая – цирюльня. Сначала я хотела обрезать волосы сразу, в первом попавшемся на пути от Побережья до Центра городе. Неказистая опаленная с одного бока прическа нервировала и создавала дополнительный дискомфорт. Потом вдруг стало плевать. А нужен мне он сейчас, этот комфорт?

Тем не менее, явиться “с повинной” в Гильдию, чтобы быть сосланной прикрепленным магом в какое-нибудь захолустье, все-таки хотелось с чем-то не столь бесячим на голове.

– Можете как-нибудь прическу подправить? – прохладно проговорила я, зайдя в первую найденную цирюльню – шататься и выбирать под дождем настроения не было.

– У-у-у, это где ж вы так, милочка, волосы-то подпалили? – едва взглянув на меня, всплеснула руками низенькая женщина-цирюльник с русыми вьющимися волосами.

– Я мистик. Мало ли где магу доведется волосы опалить? – отозвалась я мрачно.

Женщина покачала головой, оглядывая мои волосы, после чего сделала приглашающий жест.

– А какую бы стрижку вы хотели? Просто подровнять? Симметрично, не симметрично? На что хотели бы, чтобы было похоже?..

– Просто сделайте что-нибудь, чтобы красиво. И удобно, – оборвала ее щебет я, присаживаясь в кресло. – Вверяю себя вашему профессионализму.

Женщина кивнула. Взяла инструменты и после необходимой подготовки принялась работать. Я сидела, слушая мерные удары капель по крышам и уверенное клацанье ножниц. Цирюльник временами цокала языком, видимо, сетуя на неудачность опаливания и трудности с облагораживанием.

Спустя примерно полчаса она торжественно возвестила: “Готово!” Я взглянула на отражение и невесело усмехнулась. Почти такая же прическа, как та, с которой я год и несколько месяцев назад пошла петь в простыне на обрыве. С такой я ходила, когда мы впервые встретились с Кондором.

Иронично.

Надо отдать мастеру должное, получилось очень хорошо. Поблагодарив женщину и расплатившись, я направилась в отделение. Дождь почти закончился, но мокрый город все еще был пустым. Мне прежде не доводилось бывать в Тила?не в такой унылый сезон. Поздней осенью Светозарная выглядела не такой уж и светозарной. Обычный мокрый город.

Вот рынок не обезлюдил даже дождь. Крытые палаточки, приоткрыв входы, сиротливо и приглашающе поглядывали на редких покупателей.

Почти миновав площадь, я увидела лавку прорицателя. Того самого, что предсказывал мне не ввязываться в авантюры. Теперь у них появился мало-мальски нормальный ларек, крытый тентом. Вода скапливалась во время дождя в его пологих скатах, и теперь молодой прорицатель вместе с каким-то невнятным парнем в темном капюшоне, работником, видно, старательно выливали набравшуюся воду. Блондин-зазывала не скакал по площади, и даже не помогал, а сидел у стола палатки, спиной к площади, со сложенными на груди руками и понурой головой.

Прорицатель с товарищем закончили работу; первый вернулся за стол, опустившись на лавку рядом с блондином и вроде что-то ему говоря, а второй забился вглубь ларька и присел, поплотнее закутавшись в пальто.

Я сунула продрогшие руки в карманы. После выкупа моего заложенного набора артефактов, дороги да цирюльни, денег у меня оставалось немного. В маленьком мешочке лежало четыре сереньких. Подумав, я докинула еще одну, до удачной цифры, и, подойдя, бросила мешочек на стол перед предсказателем. Тот поднял голову, ошарашенно уставившись на меня, а потом переменился в лице, словно призрака увидал.

– Знаешь, а ты оказался прав, – проговорила я с грустной прохладой. Парень продолжал пялиться на меня, как на ожившего покойника. – Мне действительно не стоило туда соваться… Зря я тебе не поверила.

На мой голос обернулся блондин. Левую скулу его украшала повязка. Видимо, это обстоятельство и служило причиной плохого настроения. Небось, не хотел симпатичный мальчик лицо шрамами портить…

– Ты молодец, – продолжала между тем я. – Видно, есть в тебе дар. А значит, все получится.

Парень молчал, глядя на меня странно; блондин пихнул его локтем в бок, и прорицатель, словно опомнившись, неловко поблагодарил. Я усмехнулась, козырнула и двинулась прочь.

Перед ним открыты тысячи путей. А вот у меня теперь дорога, увы, одна: отправляться, видимо, в какое-нибудь Придонье, откуда сбежал выслужившийся перед Госинспекцией маг.

В отделении меня не ждали. Пришлось долго сидеть в приемной, уставившись в окно. Наконец спустился работник и позвал меня на второй этаж. Провели в тот самый кабинет, где и я и выхватила задание Дата?рской экспедиции. И встретила меня та самая госпожа комиссар. Церемонно поклонившись, я поприветствовала ее и представилась. Она кивнула мне с какой-то непонятной улыбкой и махнула садиться.

– Я приехала отчитаться по Датарской экспедиции, – начала я. На лице женщины отразилась какая-то смешанная эмоция, едва заметная покровительственная улыбочка, с примесью чего-то еще. – Вам должны были передать отчет…

Комиссар жестом остановила меня. Улыбка ее стала чуть заметнее, и даже приобрела, казалось, какой-то теплый оттенок.

– Да, я изучила материалы… Знаете, что я вам скажу?

Я вжала голову в плечи.

– Госпожа Я?нше, это впечатляюще. Это действительно очень сильно…

Я обмерла. Неужели?

– Найти выход из такой критической ситуации – это… – женщина подняла брови и прицокнула языком. – Честно сказать, вы меня удивили. Но также и оставили ряд вопросов, – она ненадолго замолчала, повергнув меня в смятение. – Как? Как вам удалось произвести перемещение себя, людей и даже лошадей? Телепортация – это пик магической науки. И людям подвластна очень и очень ограниченно…

Я замялась. Было немного страшно рассказывать, но иных версий не было.

– У меня был артефакт, – несмело проговорила я. – Телепортационный.

– Откуда он у вас? – осведомилась комиссар. Я взглянула на нее и увидела, что в глазах ее скорей интерес, чем строгость.

– Один товарищ достал, – уклончиво ответила я. Кольнуло холодом. А будет ли он мне товарищем после случившегося?..

– Где? – живо поинтересовалась комиссар. Но почему-то добавила. – Если не секрет.

Я тянула с ответом. И из-за всколыхнувшихся невеселых мыслей, и просто не знала, что сказать.

– Интересные у вас, конечно, товарищи, госпожа Янше, – наконец сказала комиссар, видимо, решив, что я намеренно отмалчиваюсь. – Ну?у что ж, могу вас только поздравить с этим. В таком случае, госпожа Янше, сильно задерживать я вас не буду…

В ее глазах словно отразились какие-то несмелые догадки, но высказывать она не стала.

– А куда меня направят? – неуверенно проговорила я. Так странно, она ни слова не сказала о Придонье…

– Вы же хотели быть вольнонаемницей? Езжайте, госпожа вольнонаемница. Но помните, Гильдия мистиков оставляет за собой право привлекать своих специалистов к выполнению поручений. Тем более, талантливых и находчивых…

– Но я же провалила исследование! – не подумав, выпалила я.

– Провалили? – женщина рассмеялась. – Да нет, все нужное вы узнали. И даже спасли группу в критической ситуации.

Я осеклась и прикусила язык. Я почему-то думала о своей бездарной попытке исследовать обычаи драконьего народа. Делала ставку на его успех… А ведь Гильдия об этом даже не знает… хвала Небу.

– Вроде как, вы хотели на Побережье? – будто бы с тем же догадливо-тактичным взглядом проговорила комиссар. – Что ж, езжайте. Только… Будет поручение. Раз уж едете в ту сторону, захватите пакет до Дарпа. Он будет выдан вам завтра утром.

Она умолкла. Потом вопросительно взглянула на меня. Я, опомнившись, поблагодарила, поклонилась согласно уставу и вышла.

Я не верила своим ушам. Она и правда так сказала обо мне? Я же всегда была никчемной!

Сейчас, когда я реально ничего особенного не сделала, меня вдруг сочли достойной и даже талантливой… В голове билась нервная мысль, что это ошибка, какое-то недоразумение. Что я этого не заслуживаю. Странное чувство незаслуженной похвалы… А впрочем. Пусть будет. Зато меня наконец-то отпустили…

Хотя теперь я даже не была уверена, что мне это нужно.



Утром я явилась в отделение и получила пакет. Было сказано, что это не слишком срочно, поэтому гнать не обязательно, но и растягивать на полгода не стоит.

…Это было так нелепо. Проехать полстраны, будучи убежденной, что на Побережье я вряд ли когда-нибудь вернусь. И, доехав до столицы, быть туда отправленной.



***

Дарп встретил меня прохладно-солнечной погодой и соленым запахом моря. Приморская природа и правда еще плодоносила. Не врали.

Я нервничала. Не знала, как быть. Браслет жег руку под курткой.

Мне очень хотелось помириться с Конхстама?ри. Я переживала, что даже не пыталась извиниться перед ним. Словно и не я была виновата во всей этой заварушке. А ведь он к тому же был ранен. Ну а я вела себя так, словно мне плевать.

Мне было так стыдно теперь. Захочет ли он после всего этого со мной общаться?

Я коснулась браслета под рукавом. Что, если подождать пару дней в Дарпе, а потом пощелкать? Наверное, так я и сделаю.

Не заезжая в гостиницу, я направилась в отделение передать пакет.

В Дарпе я чувствовала себя неуютно. Мне все казалось… что меня узнают. Да, прошло почти два месяца. Другая прическа, другая одежда. Сильнее всего я боялась, что, имея пару слухов: о девушке, что прибыла в Дарп с одним, по его словам, должна была остаться на ночь, а едва он ушел, рванула в Э?рстхен; и о вертихвостке, обманувшей Ли?чи – люди сложат один плюс один и получат потрясающую легенду.

Я ловила ухом разговоры и жутко боялась услышать что-то подобное. Но подобного не звучало. Все больше какая-то бытовая или хозяйственная ерунда.

Как вдруг ухо поймало:

– Дзе?та!

Я резко обернулась. Длинная сережка хлестнула по щеке.

– Кондор?

Дракон стоял в нескольких ше?нах от меня; взгляд его был немного растерян. Повисло молчание, неуютное и нелепое. Мы оба искали друг друга, а теперь стояли, не зная, что сказать.

– К…как ты здесь? – неловко спросил он.

Мысли путались; в голове их был целый ворох, но я решительно не знала, какую для начала ухватить. И потому, не мудрствуя лукаво, я, бросив повод стригущей ушами лошади, бегом кинулась к Кондору, закричав:

– Прости меня!

Я сомкнула руки на груди дракона и практически повисла на нем.

– Пожалуйста, прости меня! Я как всегда все испортила! Я буду серьезнее, обещаю! Прости меня, прости!..

Кондор положил ладони на мою спину, обнимая, и очень тяжело вздохнул. А потом проговорил:

– Я не умею сердиться на тебя.

Я уткнулась носом в бархатистую материю его одеяния. Мы так и стояли посреди улицы, пока я осторожно не опустилась с мысков, ослабляя хватку, тогда и Кондор отпустил руки.

– Я… все-таки кое?что достал для тебя. Смотри.

Вздохнув и глянув на меня с какой-то печальной мудростью, он достал из кармана небольшую коробочку, аккуратно выложил на ладонь ее содержимое и протянул мне каплю ясного голубого неба в хрустальном шарике.

Я ахнула. Но тотчас сокрушенно выдохнула и взглянула в глаза Кондору.

– За что?

– Несмотря на.

Я накрыла руку Кондора своей, постаравшись сжать его пальцы в неплотный кулак на стеклянном шарике, и горько покачала головой.

– Я не сдержала обещания. Я этого не заслуживаю.

Дракон внимательно посмотрел на меня. Мне почему-то даже стало неуютно под его взглядом. Он молча открыл коробочку и аккуратно опустил туда хрустальный шарик. А потом вложил мне в руки и со вздохом проговорил:

– Иногда мы делаем подарки дорогим людям не потому, что они сдержали обещание. А порой даже вопреки тому, что не сдержали.

Кондор чуть улыбнулся, как казалось, с тенью грусти. Я стояла, растерянно сжимая футляр. Отказать теперь было как-то нелепо и даже, возможно, грубо… Но я все еще считала себя недостойной.

– Он пока будет жить у тебя, – наконец проговорила я, сжав руку на футляре. – Я буду приезжать в гости и смотреть на него.

– Как скажешь, – с легкой усмешкой, кажется, уже почти не грустной, качнул головой Кондор. И, помолчав, добавил. – Но вот обещанный полет точно твой по праву.

Я улыбнулась, немного несмело, все еще не до конца веря, что наше примирение мне не снится.

– Я пока не придумала, куда.

– Ну, думай, – хмыкнул он. – Не год же мне у тебя должником быть.

Я рассмеялась его шутке. Неловкость и холод отступали, становилось все теплее.

– Ну что, – почти по-отечески потрепав меня по волосам, проговорил дракон. – Зайдешь на чай?

– Отчего бы не зайти, – усмехнулась я. – Надеюсь, на этот раз у тебя будут к нему вкусняшки, а не как тогда.

Кондор хмыкнул, качнул головой и бросил: “узнаю свою нахалку”. Стало совсем тепло. После пары месяцев молчания мне даже не верилось. И одновременно – безумно хотелось верить.

В то, что мы снова друзья и снова все будет по-прежнему – тепло и уютно. Однако в глубине души я все равно понимала: что-то прежним уже никогда не будет.

Шельду мы оставили в Дарпе, так было удобнее. И собрались лететь в сторону Долми?ра – у Кондора остались какие-то дела там.

По счастью, с коварной вертихвосткой, охмурившей Личи, меня не связали. Уверена, если бы сплетни выползли из Э?рстхена и дошли до Дарпа, где меня тогда видели с Кондором – это произошло бы неминуемо. И тень упала бы и на меня, и на него.

Странно. Уверена, Личи легко мог это сделать… Единственное, если бы сам этого хотел.

Мы покинули Дарп. Кондор начал расстегивать куртку. Обычно я старалась отвернуться, когда он раздевался, чтобы трансформироваться. Но в этот раз, напротив, подошла ближе. И с грустью посмотрела на его плечо. Рана почти зажила, оставив заметный шрам.

– Что поделать, друзья нередко оставляют нам что-нибудь на память, – негромко проговорил Кондор, поймав мой взгляд. – Иногда приятные подарки, а иногда – шрамы.

– Я бы хотела, чтобы от меня на память оставалось что-то хорошее.

– Ну, тут все зависит от тебя, – ответил он прохладно. И, чуть отстранившись, начал сворачивать вещи.

Я вздохнула и отвернулась. И, чтобы перевести тему, спросила:

– А тебе не холодно так раздеваться? Уже весьма прохладно даже здесь.

– Драконы – сыновья стихии огня. Я не успеваю замерзнуть.

Конхстама?ри трансформировался и привычно подсадил меня себе на спину. Я вновь поохала. В драконьей форме рана на плече тоже сохранялась. Осталась узкая полоска, не прикрытая чешуей, с деформированными чешуйками вокруг.

– Надеюсь, что они потом сменятся здоровыми, – флегматично ответил дракон на незаданный вопрос. Без осуждения. Но оттого мне было еще более неловко.

Я тоже надеялась. Но боялась, что шрам от меня все-таки останется насовсем.

– Что толку теперь об этом переживать. Делай выводы на будущее.

– Делаю, – вздохнула я.

Кондор сделал несколько шагов, едва заметно, самую малость прихрамывая на левую переднюю лапу – не знаю, заметила ли бы я это, не будучи осведомленной о ране – взлетел и направился к Долми?ру.

От уровня Эрстхена пришлось вернуться – я вспомнила про неотданный пакет документов.



Мы приземлились в пригороде Долмира. Отправились в сторону центра. Кондор заскочил в какую-то лавочку за краской, а еще кое-что прикупил на рынке. И мы уже собрались было прочь, как вдруг где-то за спиной раздалось:

– Дх’Орр!

Окрик был очень требовательный и серьезный; голос казался смутно знакомым. Я нервно подошла ближе к Кондору. Он же прохладно глядел в сторону говорящего.

Тот был примерно в двадцати шенах от нас, стремительно приближаясь. Черная с ультрамариновым декором одежда, золотой медальон печати на шее, черные в синеву волосы… И гримаса недовольства и злобы на лице, читающаяся, наверное, с соты[1 - Мера длины, чуть меньше километра.].

– Когда бы встретиться, – бросил Конхстамари, спокойно опустив руку мне на плечо и чуть прижав к себе. – Ю?хши мх’а?ррэ[2 - Ясного солнца (драк.яз.)], Сэфхи?нри.

– Ю?хши мх’а?ррэ, – недоброжелательно, явно нехотя выплюнул тот. После чего грубо поинтересовался. – Из-за чего сорвалась Зей? Что ее разгневало? Вы были с ней, ты наверняка знаешь!

– Ты все никак не успокоишься? – холодно и скучающе осведомился Кондор. Драконы, что оказались поблизости, явно обратили внимание на спор.

– Я задал вопрос!

– Мало ли, что может вывести из равновесия женщину? Ты прекрасно знаешь, что они могут вспыхнуть на ровном месте.

– Не заговаривай мне зубы. Я хочу знать, что именно ее разъярило. Она не сорвалась бы просто так…

– Ты плохо знаешь женщин? – осведомился Кондор почти с издевкой.

– Значит, не ответишь?

– Я уже ответил, Сэфхи?нри.

– Ну да! – прорычал Шейр. – Видимо, нам уже никогда не узнать правды. Лукавить без вранья – твой профессиональный навык!

Кондор вздохнул, видно, не имея желания и не видя резона спорить.

– Тогда ответь мне вот на что, – процедил Сэфхи?нри злобно. – Зачем ты помогал Личи?

Я вздрогнула. Конхстамари же лишь усмехнулся.

– А тебя это задело? Ты ведь так старался его прикончить, он так удачно под горячую лапу подвернулся… А я возьми да помешай.

Украдкой я оглядела лица окружающих. Драконы, как ни странно были бесстрастны.

– Не пудри мне мозги! Ты не должен был вмешиваться!..

– Ровно как и ты, – холодно отчеканил Кондор. – Но ты себе позволил. Решил неправомерно вершить чужую судьбу. Так почему было не вмешаться и третьей силе?

– Неправомерно? А по-моему этот я’шри?[3 - Негодяй, недостойный, бесчестный (драк.яз.)] более чем заслужил! Из-за этого подонка…

– Он там ни при чем. Он сидел и не вмешивался. Битвы ему смотреть не запрещено.

– Змеенышу там нечего было ловить! Незачем и соваться было. Этот ублюдок второй раз срывает мне свадьбу!

– Давай смотреть правде в глаза, – спокойно, но безапелляционно оборвал его Кондор. – Дело не в Личи, не в битве и не во мне. Ты просто не нравишься Зей.

Лицо Шейра перекосило. Он хотел было, видно, ответить, но Конхстамари, уверенно положив мне руку на плечо и развернувшись, чтобы уходить, проговорил:

– А теперь прощай, Шейр, мне пора.

Тот лишь что-то недоброе бросил на драконьем.

Мне было очень неуютно и страшно. Как же не хотелось быть причиной проблем!

Как тогда, на обсуждении судьбы ра?йчи[4 - Ребенок, малышка (драк.яз.)], я не могла понять эмоций драконов. Некоторые коротко и негромко обменялись буквально парой реплик с соседом. Но обсуждений не было. Все были преимущественно бесстрастны, даже холодны. Хотя кое-кто неодобрительно качал головой, или, наоборот, согласно кивал. Но кому это было адресовано, я не понимала.

Один из драконов, длинноволосый блондин с узким лицом и загнутыми без разветвлений рогами, что стоял неподалеку от Шейра, проговорил недоброжелательно и даже немного надменно:

– Можешь, конечно, сказать, что не мое дело, Сэф, но, по-моему, тебе стоило бы научиться принимать поражения.

– Ты прав – это не твое дело, – холодно огрызнулся Сэфхи?нри. После чего, помолчав, едко бросил. – Хотя ты, вижу, по части поражений мастер. Должно быть, это очень обидно – хранить границу женской территории неподалеку от Зей, но проигрывать битвы за нее.

– Не так обидно, как победить в битве, но быть ею отвергнутым! – зло бросил блондин.

Конхстамари, что сначала не подавал виду, что слушает, сбавил шаг и оглянулся, чуть напряженно посмотрев в сторону спорящих. Однако после пары недружелюбных реплик конфликт затих сам собою. Кондор выдохнул и продолжил путь.

– У тебя теперь будут проблемы? – помолчав, виновато спросила я.

Конхстамари вздохнул.

– Нет, не будет. Это мое личное дело, в конце концов. Помогать или не помогать Личи. Заноза это только для Сэфа. А для остальных – я вообще сделал это лишь в противодействие ему.

– Извини, что… так вышло, – замявшись, проговорила я.

Конхстамари промолчал.



***

Вечер мы провели в замке. Кондор, узнав, что меня по приезду в столицу торжественно отправили обратно, усмехнулся и сказал, какая же я непутевая. Но видно, что он был рад меня видеть.

А наутро мы собрались слетать до Камней и дальше, просто полюбоваться видами. Мы давно не летали, и я так соскучилась по этому ощущению…

Хотя воздух был уже совсем не такой теплый, как летом, и ветер из приятного освежающего превратился в пронизывающий. Он царапал лицо и руки, забирался под куртку и холодил грудь. Но ради неба я все была готова стерпеть.

– Мы с тобой сделаем большой круг, почти коснемся крылом границы их вод.

Я кивнула, не особо понимая, чьих, но решив не переспрашивать – потом увижу и так. Вместо этого уточнила:

– Коснемся крылом?

Кондор фыркнул, что в драконьей форме, вероятно, означало усмешку.

– Это фигурально. Значит, пройдем очень близко.

Я кивнула.

После не очень долгого полета нам показался живописный остров. Чем ближе мы подлетали, тем красивее он становился. Островок украшали сады, озера, небольшие водопады и… замок.

– Это владения Сатенхэ?я Мьерр’Лнэ?, – начал Кондор. Я же с пробежавшим по спине холодком узнала место. – Он приграничный, вскоре после его острова начинаются воды женщин.

– Воды? Но мне казалось, воды не ваши…

– Да, в отличие от границы мужских домов, в женские владения входят воды, – ответил Кондор. А потом, после недолгого молчания, поинтересовался. – Здесь вы были?

Я ждала и боялась этого вопроса, но он все равно застал меня врасплох. Едва поняв, о чем он, я похолодела. И попыталась распознать эмоции, что звучали в голосе друга. Но тот будто бы был нейтрален, а в драконьей форме все слова звучали напряженно и грубо, что еще больше осложняло дело. В любом случае, отрицать было бессмысленно, поэтому я покаянно вздохнула.

– Здесь.

– Безумцы, – фыркнув, отозвался Кондор. – И вас не прогнали?

– Прогоняли. Но… мы сидели в воде, на мелководье.

– Так вот откуда ты знаешь про границы, – чуть прищурился дракон. Но тему развивать не стал.

Не долетая до острова примерно три четвертых соты, мы по широкой дуге повернули назад.

– Кондор… – несмело проговорила я, все думая, как бы подобрать слова. Было неловко просить, но мне так этого не хватало… – А может быть… полетаем, как тогда?

Я замерла, ожидая реакции дракона. Я боялась, что он откажет или выскажет мне: только помирились, и на тебе – сразу “покатай”.

Но Кондор, помолчав, лишь усмехнулся. И взмахнув широкими крыльями, стал набирать высоту. А я в предвкушении поудобнее устроилась на драконьей спине, ухватилась покрепче.

Кондор замер в высшей точке. Я с нетерпением ждала, что вот сейчас он сорвется вниз, и… Вот сейчас… сейчас…

– А это еще что за …? – изменившимся голосом произнес дракон. Встрепенувшись и подняв голову, я увидела, как он напряженно всматривается куда-то вдаль.

На северо-востоке, почти у горизонта, виднелся корабль.

– Куда ж их черти несут? – рыкнул Кондор, разворачиваясь и спешно направляясь туда. Вздохнув с легким разочарованием, я уселась по-обычному, с интересом глядя вдаль, на маленькую щепочку корабля.

Достигли мы его достаточно быстро. Еще на середине пути стало заметно, что у корабля кружит еще один дракон. Он был песчаного цвета, с изогнутыми рогами. Что-то в его облике показалось мне смутно знакомым. Когда мы уже подлетали, он, довернув очередной виток, отделился от корабля и приблизился к Кондору.

– Сатенхэй?.. – начал было Конхстамари.

– Ты видишь это?! – яростно вопросил кружащий над кораблем дракон.

– У меня такие же глаза, как у тебя, – ответил Кондор. Потом, помолчав, добавил. – Ты сообщил им, что они нарушают границу?

– Разумеется! Они делают вид, что не понимают.

Кондор напряженно сдвинул брови, тоже начав описывать круг над кораблем, внимательно его разглядывая. Сатенхэй же пробурчал себе едва ли не под нос: “Хорошо, что ты теперь этим займешься, это в твоей компетенции…”

Кондор попытался окликнуть людей и нелюдей на палубе, и, когда их внимание было привлечено, требовательно на общем проговорил:

– Господа! Вы нарушаете границу. Перед вами заповедные воды территории драконьего народа. Разворачивайте корабль, туда нет пути.

Реакция моряков на корабле не была понятна. Они что-то кричали, вроде и не воинственно, но курс менять не спешили. Однако среди них немало было военных, да и корабль быль вооружен.

Кондор, покружив над судном, еще пару раз что-то требовательно крикнул. Однако то продолжало упрямо идти вперед. Тогда Конхстамари приблизился к кружащему рядом дракону.

– Перекрикиваться – пустая трата времени, – напряженно проговорил он. – Для нормальных переговоров надо спуститься…

– Я пас! Они вооружены. Я не намерен рисковать жизнью!

Конхстамари, напряженно поморщившись, качнул головой.

– Ты уверен, что это стоит риска? – быстро проговорил песчаный.

– Мы должны попытаться.

– Но… – попытался он вставить, но Кондор голосом остановил его.

– Если что случится, ты в ответе за мою чайку! – не дав мне опомниться, дракон аккуратно сгреб меня в охапку, и, пройдя впритирочку над спиной Сатенхэя, пересадил меня на него. – Передашь Ха?ру, он все знает.

– Кондор, постой, Кондор, – взволнованно закричала я, кинувшись было за ним.

– Да тише ты, не дергайся! Упадешь – ловить не буду, – недовольно рыкнул песчаный, на всякий случай преградив дорогу крылом, поднятым в удачно пришедшимся на этот момент взмахе.

Кондор отделился и осторожно пошел вниз по широкой окружности; Сатенхэй, что прежде висел в одном месте, принялся кружить над кораблем, почти не взмахивая крыльями.

– Знаешь, что самое обидное? – недобро проговорил он, выпустив ноздрями дым. – Что нам приходится рисковать жизнью из-за этих придурков, тогда как мы можем с легкостью спалить их за секунды. Или попросту потопить за попытку нарушения границы… И всего через десять сот у нас будет полное право так сделать!

– Мы должны попытаться решить малой кровью.

– Желательно, чтобы не твоей, – напряженно хмурясь, проговорил Сатенхэй. И после краткой паузы добавил. – Если тебя ранят или попытаются, сразу ныряй.

– Понял, – отозвался Кондор, еще сильнее отдаляясь от нас. И, почти касаясь мачт судна, что-то прокричал людям, что уже стояли, ощетинившись копьями и мечами, а потом… буквально на лету трансформировался и опустился на палубу. Кружащий в воздухе дракон ощутимо напрягся; его напряжение передавалось даже мне. Он снова шумно выдохнул, выпустив дым.

Едва приземлившись, Конхстамари поднял руки ладонями вперед, демонстрируя мирные намерения. И что-то проговорил. Не на общем – видимо, искал родной язык пришельцев. Странно… смешанный экипаж должен был бы говорить на общем. Впрочем, кто их знает, все местечковые диалекты.

Сатенхэй пристально вглядывался в каждый их жест. Как ни странно, люди под действием миролюбивого тона Кондора опустили оружие. Начались переговоры. Однако парящий в небе песчаный все равно ни на секунду не сводил с них глаз.

Судно замедлило ход. Около получаса прошли в гнетущем кружении над ним, после чего корабль начал поворачивать. Кондор стоял рядом с рулевым, словно не вполне доверяя.

Но корабль, развернувшись, уходил. Точнее, видимо, обходил заповедную зону. Драконы продолжали вести пришельцев, будто опасаясь, что стоит их оставить, они вновь ломанутся в воды орраа?йнэ’ах: Конхстамари на корабле, Сатенхэй со мной – в небе. Когда судно отдалилось достаточно, Кондор покинул палубу, взлетел в человеческой форме, трансформировался в воздухе и перехватил меня. Еще некоторое время драконы следили за кораблем. А потом вдали нарисовался еще один драконий силуэт.

– Он их видит, – после недолгого приглядывания и каких-то воздушных маневров изрек Сатенхэй. – Я скажу ему и другим, чтобы особо блюли границы…

Конхстамари молча кивнул. И драконы разделились. Песчаный полетел следом за судном, мы же развернулись назад.

– Да уж. Не вышел у нас с тобой толком полет… – проговорил Кондор, обернувшись и всмотревшись вдаль.

– Кто это? – поинтересовалась я.

– Я не знаю… – со вздохом ответил дракон.



***

Следующие несколько дней прошли скомкано.

“Надо собирать Совет”, говорил Кондор. Какой-то странный неизвестный корабль пытался нарушить границу драконьей территории, причем пытался настырно. Людское местное правительство развело руками – корабль со странным названием “Багряный хейса?р” неведом на Побережье, не числится в реестре.

“Совет”, по объяснению Конхстамари, выходил неким управляюще-законодательным органом драконьего народа.

– И кто в него входит? Ты?

– Я, – Конхстамари усмехнулся. – И все совершеннолетние члены нашего общества. Все взрослые сыновья драконьего народа, – он замолчал было, но, подумав, добавил. – За исключением Личи. Если речь про Общий Совет. Не про Старший.

– А Старший?

– В Старшем только главы родов.

Я кивнула. Интересно было бы взглянуть на Совет. Однако проситься я не решилась.

Конхстамари отсутствовал почти целый день. А, вернувшись, объявил, что нужно также уведомить об этом женщин, и потому завтра они с Хару улетают к ним.

Вернулся он через день, взволнованный и озабоченный.

– Шайна?р изъявила желание явиться лично для разбирательства.

– Что в этом плохого? – спросила я.

Конхстамари очень выразительно посмотрел на меня.

– Дзета, она женщина. Она… Ты понимаешь ведь.

Вспомнив все ведомое мне о дракайнах, я кивнула.

– Это особый регламент, – между тем продолжил Кондор. – Орраа?йнэ, в случае необходимости появиться на Большой Земле, обязательно сопровождают двое мужчин. Потому что, если что-то пойдет не так… одному с ней просто будет не совладать. Хоть Шайнар и не такая взрывная, это все равно риск. Надо полагать, мы с Хару будем сопровождать ее. Завтра нужно утвердить это на Совете…

…Кондор вернулся с тенью холода и напряжения на лице. Здесь, в стенах родного дома, он, вероятно, и не пытался это скрыть. Хотя сначала не хотел говорить, после, видимо, решил, что мне можно.

– С инициативы Сэфхинри, Ха?ру в составе сопровождения заменили на него. Он выдвинул себя вместо Хару, якобы, мы слишком много на себя берем. И Совет поддержал его с некоторым перевесом голосов.

Я, вздохнув, покачала головой. Встреча с Сэфом мне совершенно не улыбалась.

– Ты не хочешь… быть с ним в команде?

Кондор чуть качнул головой.

– Не в том дело. Мое отношение тут играет последнюю роль, – дракон вздохнул, прикрыв глаза. – Он в этом плох. Слишком резок, слишком самоуверен… Переговоры не его, а уж это… Но… – Конхстамари выразительно поднял брови, – решение Совета есть решение Совета.



***

Я сидела на песчаном берегу и ждала. Дикий Эрстхенский пляж был совершенно пустынен.

Два драконьих силуэта появились в небе ближе к закату. Порыжевшее солнце отчаянно мешало смотреть, однако я все равно заметила их издали.

Мне было не обязательно присутствовать. Но Кондор сказал, что можно. Могла ли преминуть такой возможностью? Тем более, кто бы тогда караулил вещи?

Оба дракона приземлились на берегу, почти у кромки воды. Сэф трансформировался первым и поспешно подошел к Конхстамари. Тот опустил крыло.

И по нему скользнула вниз женщина, лишь в самом конце приняв вежливо поданную руку иссиня-черного.

Только когда она ступила на песок, я в полной мере осознала, какая она большая. Сэфа, этого здорового мужика, она была выше на целую голову, при немногим менее массивных плечах и куда более широких, чем у мужчины, бедрах. Мне тотчас вспомнилась Зей.

Однако гостья казалась поизящнее той. Лицо поуже, шея тоньше и длинней. Женщина с интересом оглядывалась, сияя белозубой улыбкой. Ее огненно-рыжие волосы, разметанные ветром, ложились огромными волнами. Тонкие брови немного темнее волос были чуть опущены, придавая лицу необычное весело-хулиганистое выражение. Щеки и нос были слегка сбрызнуты веснушками.

В глазах женщины блестели шкодливые искорки и почти детский восторг.

– Небеса, тыщу лет тут не была! – весело проговорила она, нетерпеливо крутя головой. Изогнутые рога угрожающе поблескивали в свете закатного солнца. На них, казалось, без труда можно кого-нибудь насадить.

Она оттолкнула руку Сэфа и сделала несколько шагов по песку. К тому времени Конхстамари уже трансформировался. Подойдя к Сэфхинри, он приблизился к самому его уху и что-то проговорил; Сэф тряхнул головой и, судя по выражению лица, тихо огрызнулся.

Орраайнэ тем временем прошла дальше по песку и, передернув крыльями, уронила с плеч накидку без прорезей, которой укрывала спину. Кондор тотчас кинулся к ней и, когда дракайна еще только повернулась взглянуть на потерю, уже услужливо поднял и протянул женщине. Губы Шайнар тотчас растянулись в широкой улыбке и она, тепло поблагодарив, приняла накидку и накинула на одно плечо.

На лице Сэфа отразилось презрительно-недоброжелательное выражение.

Кроме накидки сверху на дракайне ничего не было. Ее широкая, рельефная от мускулов грудь была открыта. Бедра же охватывала не то необычная юбка с большим разрезом, не то просто повязанный кусок материи.

Ее пытливый взгляд, что все скользил по окрестностям, остановился на мне. Я напряглась. На лице дракайны же мелькнула ехидная усмешка.

– А это что еще за зверюшка? – задорно вопросила она, подойдя и уперевшись руками в колени. Я вспыхнула и тотчас хотела возмутиться, но женщина продолжила. – Ре?лла[5 - Обращение к наложнице (драк.яз.)] Дх’Орр?

– Тщайг[6 - Поверенная (драк.яз.)] Янше! – угрюмо ответила я.

– Да? – орраайнэ хохотнула. – А я бы на твоем месте не поправляла!

– Вот вы на своем месте и идите! – фыркнула я.

Женщина вновь рассмеялась, и это злило меня еще больше.

– Партия хорошая, но нет, уволь, одного мне мало! – она нахально потрепала меня по волосам, взлохматив их. Я раздраженно попыталась отбросить ее руку, но женщина сама отдернула ее, вновь расхохотавшись.

– Какая кусачая, вы посмотрите! Я буду звать тебя Злая Собака! Слышала, Ачж’хэ Бай?

Я зарычала, раздражаясь еще больше. Но натолкнулась на взгляд теплый и будто бы извиняющийся.

– Такая милашка! – между тем сказала женщина, повернувшись к Конхстамари. – А можно я заберу ее себе в гнездо? Ладно-ладно, не смотри на меня так, – дракайна рассмеялась. – Шутка это!

Я поспешила отойти подальше.

– А что старик Ротхэс? Жив еще? – Шайнар вопросительно взглянула на Конхстамари, и тот качнул головой. – Эх… Хороший он. Он был моим первым мужчиной. Ну, точнее, одним из семерых первых… – она самодовольно усмехнулась. – Ему все-таки удалось оставить наследника?

– Да.

– Нет, – ответили одновременно Кондор и Сэф соответственно, затем переглянулись. Орраайнэ выразительно приподняла бровь.

– Он… – начал было Кондор.

– …не наследник. Он выродок недобитый, – перебил Сэф. – Ему Зей изувечила крыло, он не летает.

Лицо Шайнар из заинтересованного быстро сделалось прохладно-разочарованным, с налетом более презрения, чем жалости.

– А-а, так это он обидел малышку Зей? Жаль, жаль… А я надеялась, батю подменит…

– Да, это он сорвал ее свадьбу, – едва дав женщине договорить, продолжил Сэф. – Причем уже дважды.

– Дважды? – помолчав, скептически осведомилась Шайнар. – Как такое возможно? Если он не летает?

Сэфхинри замялся.

– Летает он, – холодно заметил Кондор. – С трудом, но летает.

– Ходят слухи, что ему помогают, – выразительно проговорил иссиня-черный, едва не всем телом повернувшись к Конхстамари. Однако женщина на них уже не смотрела, и воспользовавшись этим, Кондор сделал Сэфу угрожающий жест, что-то активно показывая лицом. Шейр же опять бессловесно огрызнулся.

– А как там мой Серединка-на-Половинку? – Шайнар повернулась к Кондору, тепло улыбнувшись.

Дракон тоже чуть улыбнулся в ответ.

– Живет и здравствует. Что ему сделается. Насколько мне известно, помогает младшему с постройкой.

Лицо женщины еще сильней потеплело.

– Как ты его назвал?

– Шай-Лэ?йнши.

– Как мило! “Огонь Небес”?.. Дх’Орр! – в глазах женщины вдруг зажглись шкодливые искорки. – Интере-е-есно… – ее тон сделался картинно-любопытным, – а что вкладывал твой отец в твое имя?

– Значение моего имени вам известно, – подчеркнуто нейтрально ответил Конхстамари, прикрыв глаза.

– Хе-хе… Я о том, что он имел в виду, упомянув в имени сына “копье”.

– Канстэ стоит рассматривать, скорее, как “стрела”, – прохладно ответил Кондор, мельком чуть опасливо взглянув на меня.

– Не надо, эти значения равноправны! – рассмеялась женщина. – “Канстэ” зовут любое оружие в виде палки, закованной в острое железо, которую можно пустить по врага…

– Будь по-вашему, – нейтрально согласился Конхстамари. – Мой отец подразумевал в моем имени Солнце и оружие.

– А в переносном?.. – полувопросительно начала Шайнар.

– В переносном смысле это означает “Солнечный луч”, – отрезал Кондор и, улыбнувшись, с напускной строгостью проговорил. – Уймите свои фантазии, орраайнэ.

Та рассмеялась и, отвернувшись, подошла к берегу.

– Это правильно. Ты действительно как Луч Солнца в темном королевстве.

Дракон, улыбнувшись, пожал плечами и подошел к вещам.

– Орраайнэ Шайнар, нам пора одеваться и идти.

– Полно, тебе и так хорошо! – нахально ответила дракайна, воодушевленно глядя на море. Кондор, усмехнувшись, качнул головой.

Я, покосившись на женщину, подошла к дракону поближе.

– Не замерзла тут без нас? – поинтересовался он, доставая из своей сумки одежду.

– Да будет, – отмахнулась я. – Ваши зимы с нашими не сравнятся…

– А ты ей понравилась. Молодец.

– Надо же…

– Хоть и ходишь ты по грани. Старайся все же, пожалуйста, не щетиниться… Ссориться с женщиной – худшая затея. Однако все равно ты ей нравишься, это видно.

– Но не так, как ты, – усмехнулась я.

Конхстамари чуть улыбнулся, застегивая одеяние. Но какое-то напряжение в его лице все еще чувствовалось.

– Я переживаю из-за Сэфа, – не оборачиваясь на упомянутого, сказал Конхстамари. – Сколько я с ним ни говорил, по лицу видно, свое гнуть хочет… Как бы не вышло из этого чего.

– А что такое? – я украдкой оглянулась. Сэф стоял рядом с женщиной, и они вроде бы о чем-то говорили.

– Не надо женщину раздражать. Она очень сильная, и если она пойдет в разнос… Помнишь, я говорил, что нужно двое сопровождающих? Одному с ней просто не сладить. А нам ее по человеческому городу вести. Нельзя, чтобы что-то пошло не та…

Разговор наш оборвал резкий гневный вскрик Шайнар. Когда мы обернулись, она уже резко толкнула Сэфа, и тот полетел на землю. Орраайнэ, что-то негодующе крича на драконьем, несколько раз ударила мужчину, сильно и со злобой, но лишь ладонью наотмашь.

Уже при очередном ударе рядом был Кондор, миролюбивым жестом и добрым словом пытаясь ее успокоить.

– Убирайся, видеть тебя не хочу! Прочь! И на свадьбу мою не суйся, змееныш!

Сэф прикрывал голову, не смея поднимать руку на женщину.

– Орраайнэ, прошу вас! – тихо и успокоительно проговорил Конхстамари, и дракайна, гневно рыкнув, перестала замахиваться. Сэфхинри осторожно опустил руки.

– Я сказала, прочь!

– Сэф!.. – тихо протянул Кондор.

Иссиня-черный попытался возмутиться:

– Я ничего такого и не сказал!..

– С каких пор мое слово перестало быть законом? – тихо и страшно пророкотала Шайнар.

– Ваше слово – всегда закон, орраайнэ! – с поклоном ответил Кондор. И искоса взглянул на Сэфа. Лицо того еще сильней исказила злоба, и он, саданув кулаком по песку, резко поднялся, и трансформировался.

– Сэф, пожалуйста, пришли кого-нибудь… – тихо, в сторону попросил Конхстамари, пока “напарник” не улетел. Но тот сделал вид, что не услышал. Тем же временем Кондор уже обращался к женщине. – Орраайнэ, прошу простить…

– У вас же был хороший мальчик Хару! – не дослушивая, рявкнула дракайна. – Почему вы его заменили?!

– Это было решение Совета, – сокрушенно простонал Кондор, прикрыв глаза и сдвинув брови.

– Засунь палку в зад этому Совету! И скажи, что от меня!

– Орраайнэ… – проговорил дракон встревоженно. – Позвольте считать это шуткой, а не руководством к действию…

– Хм… – губы Шайнар тронула чуть заметная ехидная улыбка. – Ну, я подумаю, – протянула она кокетливо.

Конхстамари выдохнул и ответил ей легким поклоном. Потом обернулся на удаляющегося Сэфа и, сложив руки, крикнул ему вслед.

– Сэф, пожалуйста, пришли Хару!..

Никакой реакции от улетающего не последовало. Слышал ли он и готов ли был выполнить, оставалось загадкой.

– Ну что? – между тем сказала Шайнар, глядя на пологий подъем берега. – Мы идем? Мне тут надоело.

– Подожди немного, Шайнар, – проговорил Кондор озабоченно. – Я могу послать за Хару, мы дождемся его…

– Я не хочу ждать! Я прибыла сюда не для того, чтобы сидеть здесь у берега и кого-то там ждать. Значит, идем вдвоем!

– Орраайнэ, по регламенту сопровождать вас по человеческой территории могут только двое…

– Ну найди кого-нибудь второго!

Кондор страдальчески поморщился. Проблемы бы не было, будь мы в Долмире, а не в Эрстхене. Но отдел, в котором должно было обсуждаться и рассматриваться дело, находился там… А поймать кого-то в Эрстхене было бы большой удачей.

– Здесь никого из тех, кто мог бы… Я могу привлечь кого-нибудь из Долмира, но придется немного подождать.

– Сколько?

– Пару часов, не бо…

– Ты издеваешься надо мной, Дх’Орр?! Два часа сидеть на берегу я могла и у себя дома! Раз я на Большой Земле, я хочу гулять по ее городу! Идем так!

– Но это небезопасно, орраайнэ…

– Дх’Орр, – пророкотала женщина, – не гневи меня!

– Хорошо, орраайнэ Шайнар, – со вздохом согласился дракон.

Кондор глянул на меня, будто бы обдумывая еще какую-то мысль. Но сам себе качнул головой.

Обосновывая сезоном и местной культурой, он все-таки убедил женщину одеться по Побережной моде. Пока она одевалась, я подошла ближе и начала:

– Может быть, мне попробовать за кем-нибудь?..

– Нет, – отрезал Кондор. – Будь рядом. Если что, мне нужна хотя бы ты, я не могу тебя отсылать. Понадеемся все же на то, что Сэф передаст Хару… – судя по выражению лица, особо Конхстамари не надеялся.

Дракон взглянул на гостью, потом кивнул идти.

– Только, орраайнэ, прошу… С нами нет третьего дракона, как должно. Ведите себя так, чтобы к вам не было претензий.

– Ладно, – просто ответила она, играя веером.

Пока мы с орраайнэ направились к подъему с пляжа, Кондор подошел к вещам, покачал головой – Сэф, улетая, бросил свою сумку – и закинул сумки себе на плечо.

Наша дорога по городу была спокойна. Шайнар с интересом разглядывала человеческий город, удивляясь, как все изменилось с того раза, когда она последний раз была на континенте.

Я торопливо шагала по камням Эрстхенских мостовых. Мне было очень неуютно здесь; я все оглядывалась, боясь поймать косой взгляд или увидеть кого-то знакомого. Особенно…

Меня отвлек оклик Шайнар, шагающей рядом.

– На, держи, – бросила она, дав мне веер.

– Мне им помахать? – растерянно уточнила я.

– Ну, помаши, если не лень, – со смехом ответила женщина, широким шагом уходя вперед. И, пройдя шагов десять, вдруг остановилась, радостно вскрикнув и всей рукой указывая влево.

– Смотрите! Что это?!

Я поглядела туда, куда она показывала. Там был небольшой скверик, между деревьями виднелись фонтанчики.

Я хотела было ответить, но, кажется, женщина не очень в этом нуждалась.

– Подумать только! Они приручили воду, заставив ее танцевать. Не думала, что они так скоро до этого додумаются. До чего ж давно я была на Большой Земле!

Шайнар скинула куртку, отдав ее Конхстамари, и пробежалась по плиткам. Фонтанчики брызнули, и дракайна радостно вскрикнула уворачиваясь.

Кондор улыбнулся.

– Нам повезло. Обычно к этому времени их уже отключают на зиму. Видать, оставили потому, что осень теплая. Возможно, их выключат уже на днях…

– Это они меня ждали! – радостно ответила женщина.

Я задумчиво подошла ближе. С одной стороны, я разделяла озорное настроение гостьи, с другой – казалось, это малость несолидно…

Размышления мои прекратила Шайнар, звонко крикнув:

– Эй, Ачж’хэ Бай, иди сюда! Что стоишь, как неродная?

Я пару раз пробежала рядом с дракайной и отошла, решив, что эта забава летом несравнено приятнее. А Шайнар продолжала с радостным визгом носиться по площади. Она совершенно не скрывала эмоции и не рисовалась, это было очень мило.

Женщина вдруг замерла, а потом осторожно, крадучись, двинулась куда-то в сторону аллеи. Там оказалась пара, мужчина и молодая женщина, что явно ждала ребенка.

– Шайнар, постой! Не надо, – Кондор поспешно бросился к ней и, нагнав, остановил, взяв под руку. – Не подходи.

Пара опасливо замерла.

– Да не держи меня… – пробормотала дракайна, освобождая руку. – Я только хочу посмотреть.

Она двинулась к беременной женщине.

– Шайнар, это бестактно! Пожалуйста, простите, – обратился он уже к парочке.

Дракайна остановилась, глядя на людей. Парень чуть расслабился, его поза перестала быть столь напряженной. А девушка улыбнулась и сказала:

– Все хорошо, не стоит… Мы не против.

Орраайнэ тоже улыбнулась и осторожно подошла к девушке.

– Ого, подумать только… Ребенок развивается прямо внутри! Это жутко и трепетно одновременно… – Шайнар присела на корточки перед женщиной, глядя внимательным взглядом на ее живот. – Я давно не бывала здесь, давно не видела человеческих матерей в ожидании. И никогда – не рассматривала их так близко.

Она замолчала. Женщина с мужем уже были спокойны, Кондор тоже выдохнул.

– Можно, я?.. – дракайна вопросительно взглянула на девушку, подняв ладонь. Та, подумав, кивнула. Орраайнэ протянула руку и осторожно, словно боязливо, коснулась ладонью животика девушки. И замерла, чуть дыша.

– Что ты думаешь об этом, Дх'Орр? – после долгого молчания проговорила Шайнар.

– Я… – сжав зубы, проговорил Кондор, – воздержусь от комментариев.

Женщина тихо рассмеялась.

– Небо! – Шайнар вдруг отдернула руку и чуть подалась назад. – Он шевелится! Немыслимо… Это, наверное, безумно неприятно?

– Вовсе нет, – смеясь, ответила молодая женщина. – К этому привыкаешь. Наоборот, знаешь, что каждое движение – это шевелится твоя крошка… Это большая радость.

Шайнар поднялась, продолжая задумчиво глядеть на девушку.

– Да-а. У вас все иначе, но я могу понять. Я тоже была матерью, мне ведома эта любовь, – она улыбнулась и отошла к нам. Пара продолжила свой путь. – Да… Пройдет еще пара-тройка лет, как и мне ударит в голову кровь, и я созову свадьбу… Но не сейчас. Сейчас я хочу наслаждаться свободой.

Она кивнула, и мы двинулись дальше.

– Хорошо, что я сейчас никого не ращу, иначе я не выбралась бы сюда…

– Получается, вы недавно изгнали детей? – уточнила я. Но женщина качнула головой.

– Я изгоняю своих спиногрызов раньше.

– Почему?

– А чего тянуть-то? В сорок с небольшим они уже вполне готовы к этому. А я имею больше времени на себя до новой Свадьбы… Да, не удивляйся, другие дочери драконьего народа так не делают, – самодовольно ухмыльнулась она.

Я украдкой с вопросом посмотрела на Кондора, и его взгляд подтвердил сказанное женщиной.

Мы неспешно гуляли по городу еще чуть больше часа. Потом направились в отделение. Если честно, я была удивлена, что разбирательство назначили на такой поздний час. Я проводила их, но в само отделение меня не пустили. Для дела я была не нужна. Кондор вроде как хотел попросить меня оставить, но сильно настаивать не стал.

Стоять рядом со зданием необходимости не было. Я решила прогуляться по городу. Если что, Конхстамари меня найдет без труда.

Вечерний Эрстхен был красив. Я бесцельно прошла по улочкам и случайно вышла к площади с немного непривычной стороны. Сначала я хотела сразу развернуться, но, окинув пространство взглядом, никого не заметила.

Я осторожно, едва ли не крадучись, прошла несколько шагов, осматривая площадь. И думала уже расслабиться, как ощутила взгляд в спину.

– Давно не заезжала… – окликнули сзади.

Я обернулась. Звуков этого голоса я ждала и боялась, все внутри сжало холодом.

– Мне очень жаль… – практически простонала я.

Он стоял, прислонившись спиной к стене. Золотые волосы волнами лежали на плечах. Он был в бежевом теплом пальто и неизменном плаще, таком же темном, как и летом, только зимнем, утепленном. Только без лотка. Рога привычно скрывала черная шапка. Он стоял в тени, и выражение лица сложно было разглядеть.

– Пожалуйста, прости, – с чувством проговорила я. – Мне правда, правда жаль, что втянула тебя во все это!.. Я не желала тебе зла, клянусь! Я… я ненадолго здесь, я совсем скоро уеду. Не сердись…

Личи будто бы качнул головой, отделившись от стены, и прошел пару шагов в моем направлении, выходя на свет. И мне даже казалось, что в его взгляде не было злобы.

– По-хорошему, мне следовало бы поблагодарить тебя, – проговорил он спокойно. – Есть шанс, что на этот раз ровно срастётся, – он сделал чуть заметное движение крылом, только левым, видимо не желая беспокоить раненое.

Воцарилось молчание.

– Уметь благодарить за боль – это сильно.

– Жизнь учит видеть во всем хорошее, – невесело усмехнулся дракон. Помолчал немного, потом добавил. – Мне хотя бы наконец-то хватило мозгов заняться им всерьез. Может и… разрыв частично затянется, хотя бы на чуточку…

– Это было бы чудесно, – проговорила я.

– Сальх выковал спицы и скобы, чтобы зафиксировать. Было тяжело и больно поначалу, а сейчас уже вроде как привык.

Я кивнула.

– Конх… Орра? Дх'Орр очень на меня зол? – после недолгого молчания неуверенно поинтересовался Личи.

Я растерялась.

– Я не… не знаю. Мне кажется, не должен. Он, наверное, уже должен был остыть… Ты с ним не сталкивался?

– Я его избегал. А на тебя он не сердится?

– Видимо, не очень, – вздохнула я. Ведь я явно заслуживала больше зла…

Личи нахмурился, поглядев вдаль.

– Конхстамари прав, чертовски прав. План с самого начала был провальным. Даже хорошо, что, все сорвалось почти сразу.

Я опустила глаза, не зная, что сказать.

– И прости, наверное, что… Что хотел использовать тебя, – он прикрыл глаза. – Я слишком хотел мести.

Вновь наступила тишина.

– Ты ведь никогда не просил о… об этом никого из города? – неуверенно начала я.

– Нет. Как, по-твоему, на меня бы посмотрели, если бы я хоть раз попросил бы в плату крови? Надо быть идиотом, чтобы так копать под себя в родном городе…

– Почему ты не просил Ше?нлеров?

– Потому что они мне дороги, – зло процедил Личи, с вызовом глядя мне в глаза. – Тем более, они бы… Они бы не одобрили план.

Я, помолчав, чуть сдвинула брови.

– А мной ты готов был пожертвовать?

– Да, – жестко ответил Личи, глядя мне в глаза. – А кто ты мне?

Я умолкла, хмурясь. И вновь повисло тягостное молчание. Потом его нарушил Личин вздох.

– Так тоже нельзя. Я понимаю. Это низко и неправильно… Забудь. Сорвалось и сорвалось. И спасибо судьбе.

Я тоже вздохнула. Что сказать, я не знала. Боялась какой-нибудь неловкой фразой задеть больную тему. Наконец я все-таки ответила нейтральное "Ну да, что боги не делают, все к лучшему".

– Не переживай, не первый раз. Все мои планы провальные. Бориска не доверяет мне даже месячный план ведения дела! – бросил Личи. – О чем речь?

Я неуверенно усмехнулась. Тон его был слишком веселым.

– А тебе очень хочется?

– Вот еще, на кой мне лишняя работа, – ответил он насмешливо. – Конхстамари там тебя не хватится?

– Не должен, – проговорила я, обернувшись, – Он занят. Он в отделении суда с Шайнар.

– Так это не россказни? Орраайнэ в городе? – подняв брови, вскинулся дракон. – Я думал, врут… А что стряслось?

– Я… я не знаю, можно ли…

– Ладно, лучше не говори. А кто с ним еще?

– Только они двое.

– Да ладно, так ведь нельзя! – воскликнул Личи. – Двое же должны быть. Если…

– Был еще Сэф, но он прогневал Шайнар, и она прогнала его… – поспешно сказала я, словно оправдываясь. Хотя за что было оправдываться мне?

– Понятно, – проговорил Личи. – Ладно, они разберутся. Надеюсь, расскажут, что случилось. А иначе придумают. Люди вечно слухи распускают…

Это навело меня на неприятные мысли, и я нахмурилась.

– Это точно, – мрачно бросила я. – И… Прости, что так вышло, со слухами… Тогда, когда я уехала. Те девчонки из кабака…

– А что они? – почти скучающе, с насмешкой спросил Личи.

– Они говорили злые вещи.

– Ой, собака лает, ветер носит. Где я и где они. Пусть тявкают, сколько хотят.

– Они тебе не навредили?

Личи лишь, насмешливо прищурившись, качнул головой.

– Пошумели и затихли. Дешевые мотыльки, кому дело до них.

– Конкурентки?

– Конкурентки? – хохотнул Личи. – Брось, какие они мне конкурентки. Завистницы, не более. Я уже давно выбил у них почву из-под ног. В одну персону уведя самые сливки. А дело мальчиков этой братии – и вовсе почти уничтожил. Я самая элитная куртизанка этого города.

Я поморщилась и демонстративно отвернулась, глядя в сторону. Хотя, подозреваю, он нарочно издевался. Подумав, я осторожно поинтересовалась.

– А это ты не дал пойти сплетням… про меня? Уверена, ты бы мог, если надо…

– Это не нужно было ни тебе, ни мне. Ни Конхстамари. Эти слухи и на него бы тень бросили. А он и так был слишком добр ко мне, он не заслужил такой неблагодарности, – на серьезном лице Личи вновь появилась тень улыбки. – И надолго ты в городе? – сменил тему он.

Я пожала плечами.

– Не знаю. Сколько нужно будет… Ты завтра работаешь?

– Я сейчас вообще особо не работаю, считай, я на больничном, – фыркнул он. – Но завтра буду у Гефара. Петь. Должен же я чем-то себя развлекать.

Я, усмехнувшись, кивнула.

– Пойду я. А то вдруг и правда потеряют…

– Давай, – бросил на прощание Личи и направился прочь с площади.

Я медленно дошла до отделения, но, ожидаемо, все еще очень рано. Я успела прогуляться в другую сторону почти до окраины, пройтись вдоль, вернуться и вновь медленно двинуться в сторону площади, прежде чем меня нагнали Кондор и Шайнар.

Хотя я, конечно, хотела встретить их у здания и немного смутилась, что ушла, но вид драконов давал мне понять, что ничего страшного. Лицо Кондора было спокойным, Шайнар улыбалась.

– Как все прошло? – на всякий случай уточнила я.

Конхстамари чуть улыбнулся и ответил:

– Благополучно. И в меру продуктивно.

Ночевать мы отправились в гостиницу. Завтра утром Шайнар должна была отбывать домой. Кондор выкупил две комнаты, одну для высокой гостьи, и одну нам с ним.

Ночь прошла тихо. Утром Шайнар еще раз прогулялась по городу, уже при свете дня. Дракайна хотела вновь поиграть с фонтанчиками, но, дойдя до сквера, мы обнаружили, что вода больше не танцует, а на площади люди готовят фонтаны к зиме.

Проводив драконов, я скучающе побродила по берегу, потом пошла в город. Было серо и облачно, причем все небо было затянуто однотонно, без узоров и разводов. Смотреть было не на что. День я бродила по городу, рассматривая дома и сады. Деревья манили поспевшими диковинными плодами, но те были слишком далеко за загородками, а все, что перевешивалось через забор, давно было ободрано.

Потом я вспомнила про Личи. Что там он сегодня собирался делать? Петь в ресторане? В конце концов, почему бы не сходить. Конхстамари все равно вернётся не ранее, чем завтра…

Когда я пришла в "Старый двор", народ уже начал собираться там после трудового дня. Личи пока не было. Я все еще опасалась показаться там без него, но развернуться от порога было глупо, и потому я, придав лицу побольше уверенности, зашла и поздоровалась.

Хозяин Ге?фар, в фартуке и своей неизменной бандане, хоть и посмотрел на меня немного странно, ничего не сказал. Я прошла, выбрала свободный столик недалеко от входа, заказала чай. Неподалеку от меня сидел молодой мужчина, что показался мне смутно знакомым. В светлой, будто бы служебной рубашке, с русыми волосами до плеч и немного усталым лицом.

Позади него я заметила повешенный на крючок китель и фуражку городской стражи. Точно. Капитан.

– Доброго дня, Гефар! – раздался от входа веселый голос Личи. – Здорово, Ма?йрэ! Рад вас видеть!

Капитан, который только отхлебнул свое пиво из кружки, вздохнул и проговорил уставшим голосом “Взаимно”, так, что чувствовалось, что совсем не взаимно.

– Удачно вы зашли. Я тут как раз играть собираюсь. Геф, где моя гитара?

При этих словах народ в ресторане оживился, послышались радостные возгласы.

– Боже, Личи… А может, не надо? – тихо проговорил хозяин, без особой, впрочем, надежды.

– А я уж понадеялся отдохнуть сегодня… – вздохнул Майрэ.

– Какие проблемы, капитан! – ехидно бросил Личи. – Отдохнете под музыку!

– С вами отдохнешь… – устало прикрыл глаза тот.

– Ну что, хозяин! Гитару дашь, или мне самому поискать? – бросил Личи с вызовом. Зрители активно поддержали. Менее чем через минуту гитара уже была в требовательно вытянутой руке.

Личи, по-хозяйски беспардонно разогнав людей, сел рядом со мной, перебрал струны, поморщился, качая головой, и настроил гитару. Потом зычно спросил.

– Ну, что? Что играть?

– Что угодно, только веселое, – мрачно ответил Гефар.

– Может, тогда “До…”

– Что угодно, кроме нее! – повысив голос, поспешно оборвал его хозяин.

– Ой, ты же даже не знаешь, что я предложил! – рассмеялся дракон.

– Знаю, Личи, все я знаю…

– А ты балладу о замке с чудовищем знаешь? – живо поинтересовалась я.

– Ну, знаю. Она длинная, тебе надоест слушать…

– Не надоест, играй!

Всю жизнь до меня долетали какие-то отрывки. Мне давно хотелось наконец послушать ее целиком.

– Ну, как скажешь, – бросил Личи и громко объявил. – Внимание! Заказали Балладу!

Слушатели одобряюще загудели.

– Столетия прошли, как покинул мир бренный

Старик-чародей со своей ворожбой, – без вступления негромко запел он, мягко перебирая струны.

– Лишь замок стоит, охраняемый верно

Густым частоколом с живою листвой.

Никто не решается сунуться в замок,

И вход уж давно затянуло плющом, – мотив стал бодрее.

– Оставил колдун, чтоб жила его память,

В наследство чудовище замке своем, – завершил дракон куплет и начал играть проигрыш.

– Хранит замок каменный монстр огромный,

Живым не пускает в свой дом никого.

Каков он на вид, уж никто не припомнит,

Но молвят – убить невозможно его.

И знает проклятие каждый в округе,

Что над дверью каменной насечено:

"Чудовище помнит хозяйскую руку,

Ему одному лишь покорно оно", – куплеты вновь разделил проигрыш.

– Но нет ничего, что тянулось бы вечно –

Года пролетали и страх угасал.

В горячих сердцах, молодых и беспечных,

Сильнее, чем страх, интерес живой стал.

Отчаянный парень жил в городе рядом,

Мечтал он богатство и славу добыть.

Друзей своих верных нарек он отрядом

И замок забытый позвал покорить.

Я подхватила мотив и вместе с Личи поддержала голосом мелодичный проигрыш между куплетами. Слов я, увы, не знала, потому на куплете подхватить не могла.

– И четверо смелых отправились к замку

По дикой тропе с первым солнца лучом.

И вот командир уж стоит на поляне,

Заросшую дверь очищая мечом.

И взору явились затертые буквы

На древнем наречии, замолкшем давно:

"Чудовище помнит хозяйскую руку,

Ему одному лишь покорно оно".



И спряталось солнце, и мрачно сомкнулись

Темные своды над головой.

Не бросился монстр, стены не содрогнулись,

Дом встретил друзей неживой тишиной.

А девочка в света пятне увидала

В прогнившем корыте засохший цветок,

И с сжавшимся сердцем она попыталась

В канаве воды нацедить хоть глоток.



А парни смеялись – ну что взять с девчонки?

Для них-то найдутся дела поважней –

Весь дом прочесать, заглянуть во все щелки

И отыскать монстра для славы своей.

Каналы в подвале, замковом сердце,

Молчали недвижимой гладью зеркал…

"Нет в доме чудовищ – монстр сгинул с владельцем", –

Нахально и звонко мальчишка сказал, – громко пропел Личи и с новым проигрышем перешел на бодрый гитарный бой.

– "Тут нечего делать, берем и уходим", –

Цинично и дерзко сказал командир.

И бросив в суму горсть добытых сокровищ,

Витраж в окне метким ударом разбил.

"Не надо, зачем же вы это творите?"

Но будто бы кто-нибудь слушал ее.

Ломать же не строить, а вы говорите…

Стоит ли жалости это старье?..



Под шум битых стекол услышать непросто,

Как что-то чуть слышно ползет в темноте,

И щупальцем гибким огромного роста

Метнется по полу к ним черная тень.

И командир лишь, успев обернуться,

Смог выхватить меч и бороться начать.

А девочка, чудом от пут увернувшись,

С испуганным криком пустилась бежать.



А парень сражался, рубил лапы монстра,

Но новыми путами замок кишел.

Все тело чудовища грозного роста

Сплошь состояло из щупалец тел.

Недолго сражение это продлилось,

Каленая сталь отлетела от них.

И щупальца монстра его заключили

В удушливо крепких объятьях своих.



Пути к отступлению были закрыты,

И девочка в страхе метнулась наверх, – Личи вновь заиграл мелодию с бодрым, почти вальсовым ритмом.

– Но жертву свою не оставив забытой,

Щупальца монстра тянулись за ней.

Она, оступившись, в перила вцепилась,

Пытаясь отбиться от щупалец злых,

Но ветхое дерево в прах обратилось,

И с девочкой вместе осыпалось вниз, – Личи замедлился и очень нежно заиграл проигрыш перебором. Он был длиннее, чем везде. Признаться, я прежде никогда не слышала легенду целиком. Неужели она заканчивается так?

Но, едва я успела так подумать, Личи начал петь новый куплет, небыстро, трепетно:

– Побеги сплелись одеялом упругим,

И мягкой подушкой раскрылся цветок.

Под ней заскользили тугие побеги,

Все ниже и глубже спуская ее.

Рассыпалось сотканное одеяло,

И девушка встала, не чувствуя ног…

На гибких побегах девчонка стояла,

Пред ней распускался красивый цветок, – пропел дракон и, после мягкого проигрыша, снова вернулся к бою.

– А стебель держал, все сильнее сжимая,

И пальцы отчаянно сжал командир,

Страшась такой смерти, не слыша, но зная,

Что хрустнут вот-вот его ребра в груди… – громким боем. А потом вновь нежным перебором.

– Но – робкое маленькой ручки касание,

И стебель затих, помягчел, отпустил,

И путы-побеги ослабили хватку

Тугих оборотов зеленой лозы…



Коль хочешь узнать, чего стоит свобода, – Личи заиграл медленно, но отчетливо, более разговором нараспев, нежели песней.

– И как доброта сберегла от беды –

Отгадка в наречии древних народов –

Ведь значит "хозяин" – "дающий воды", – и он мелодично сыграл заключительный проигрыш, напевая. Едва отзвучали последние аккорды, слушатели принялись благодарно аплодировать. Личи улыбнулся, тихо проговорив “О-о, вам даже понравилось? Приятно”.

– Золотко, а давай твою, про солнце! – негромко окликнули сзади. Обернувшись, я увидела старушку, ту самую, что торговала выпечкой. Как ее?..

– Да, эту, эту! – поддержал народ.

– Она не моя, Ла?ни, сколько раз говорить, – закатил глаза Личи. – Она переводная. И на гитару ложится не ах. Ну ладно уж, коли просите… – закончил он с улыбкой. И заиграл светлый веселый мотив.

– Тает с туманами влага рассветная,

Мир в тишине открывает глаза,

Скоро рассеется тьма беспросветная,

Выкрасит бог голубым небеса.

Яркими брызгами солнечных лучиков, – Личин голос вновь зазвенел, отражаясь от стен,

– Будет сверкать голубой горизонт.

Тьма предрассветная скоро расступится,

И солнце яркое в небо взойдет.



Помни, что ночь не бывает вечной,

Летом рассвет наступает быстрей.

Солнце взойдет в небеса конечно,

Солнце своих не оставит детей.

Люди охотно подхватывали песню. Многие, очень многие ее знали. И чувствовалось, любили.

– Мир наполняется теплыми красками,

Венчики в срок распускают цветы.

Утро пропитано добрыми сказками,

Песнями радости и красоты.

Теплится утро с восточного берега, – мелодия весело шла вверх, и Личин голос звучал особенно сильно, звонко и красиво.

– Светится блеском хрустальной росы.

Птичьими трелями земли овеяны,

Нежатся в теплых объятиях весны.



Помни, что ночь не бывает вечной,

Летом рассвет наступает быстрей.

Солнце взойдет в небеса конечно,

Солнце своих не оставит детей.



Каждой зиме срок отмерен закончиться,

Каждую ночь завершает рассвет.

Звездам в ночи посветить тоже хочется,

Нужен покой и уставшей Земле.

Света костер на востоке затеплится,

Выкрасит ясной зарей горизонт.

Сумрак с туманом бесследно развеются,

И солнца жаркое снова взойдет.



Помни, что ночь не бывает вечной,

Летом рассвет наступает быстрей.

Солнце взойдет в небеса конечно,

Солнце своих не оставит детей.

Припев был повторен еще раз. Личи перестал играть, только отстукивал мотив. И все-все поддерживали песню. И после, допев, толпа разразилась громкими аплодисментами.

– Замечательная песня! – воскликнула я. – Она такая светлая! Это… ты говорил, она не твоя?

– Ялла?йская, я просто примерно переложил на прибрежный говор. Я сам песен не пишу, только играю. Я музыкант, а не композитор. Ну… вообще я написал сам только одну…

– Давай заупокойную поминать не будем? – бросил Гефар, обрывая дракончика. Личи, подняв брови, умолк.

– В любом случае, эта очень воодушевляющая, – улыбнулась я.

– Просто… Надо было как-то поддержать людей, – немного туманно ответил он.

– Да, было время, она у нас как гимн звучала, – проговорила старушка Лани. – Я помню, как она нам помогала, веры придавала в тот тяжелый год…

Я вопросительно взглянула на нее, затем на Личи.

– В городе однажды была вспышка… Привезли какую-то заразу из тропиков, – начал Личи негромко. – Эрстхен достаточно крупный, но ближе Долмира, первым на себя удар и принял. Как у нас вспыхнуло – все остальные города тотчас порты и ворота позакрывали. И наш город закрыли, от всего мира отрезали. Людям было очень страшно.

Он замолчал, покусал губы.

– Нет, ясно, до участи Кья?рны не дошло бы, но… – взгляд дракончика устремился куда-то вдаль.

Я посмотрела клубящийся в его глазах мрак. Прикусила губу, но все же решилась и тихо-тихо спросила.

– А что… было в Кьярне?

– Аба?рский городок, крупный порт. Тоже эпидемия, тоже с югов. Только зараза страшней. Город полностью закрыли. Лечения найти не могли никак. А в карантинном городе вспыхнули бунты. Люди хотели бежать, бежать прочь от болезни… Умирающий город охватил бунт, и… В общем, город сожгли.

Повисло тяжелое молчание. Личи, словно смутившись, встрепенулся и поспешил добавить:

– Эрстхен, конечно, отделался легче, тут и говорить нечего. Довольно быстро нашли способ, как остановить и лечить, но долгое время город жил в страхе. Больных изолировали, немало кого даже удалось спасти. Здоровых всех рассадили по домам, выходить было опасно. Были группы волонтеров, что ходили и развозили чистую кипяченую воду и зерно. Она же, коварная, и по воздуху, и по воде… В тот год многие не могли собрать урожай, кто работников и кормильцев потерял, кто просто не выходил из дома. Чтобы людям не голодать, пришлось городу прийти на выручку.

– Дом Шенлеров один из первых свои амбары открыл, – добавила Лани. – Уверена, не без твоего слова…

– Луис и без меня не сомневался, что так поступить правильно. Могло ли быть иначе?

– Ты очень многое сделал для этого города.

– Да будет… Песенку перевел да несколько месяцев водичку с лошадкой повозил… Мне-то даже неопасно было, в отличие от других ребят.

– Полно, не прибедняйся, – вздохнула женщина. – Ты знаешь, как это было важно. И песня… Она у меня, и у многих наверняка, осталась символом надежды, веры в то, что ночь закончится и солнце правда взойдет. Я качала Динку на руках и, когда слышала твою песню, приговаривала: “Вот, Диночка, водичку привезли. Все у нас будет хорошо, скоро взойдет солнце”…

Личи лишь усмехнулся.

– Переводить песни – это тоже здорово, – заметила я с улыбкой. – Я вон и этого не могу.

– Да у меня даже перевод вольный, – отмахнулся дракончик. – В оригинальном тексте, на самом деле, нет богов, и всего такого… Это для людей. Ялла?й более прагматичны в своих мироустройственных представлениях. Они почти как драконы. Не выдумывают богов, хоть и уважают силы мироздания.

– Прагматичны? А что они думают о посмертной судьбе? Растворение в небытие и все?

– Вот тут они скорее сторонники теории переселения душ. Точнее, возвращения души на землю спустя время, без памяти и следов прошлой жизни. Чем-то похоже на драконьи представления. Только по яллайским, душа для начала возвращается растением, и только прожив эту жизнь, перерождается разумным существом.

– А каковы ваши мысли об этом?

– Ваши – это чьи? – с холодком уточнил Личи. – Если ты про драконьи, это одно. А я, например, всерьез рассчитываю на Темное Немирье. Я большой фанат тамошних владык.

– Надо же как, – рассмеялась я. – С чего это ты вдруг?

– Ну, по драконьим представлениям, мне, как падшему, ничего хорошего не светит. Достойные мужи отправляются в замок Золотого Совета. Возможно, наблюдают за живыми, иногда посылают советы в виде знаков. И, когда желают, возвращаются на землю, растворив все прошлые воспоминания и черты, сохраняя только душевную суть. Ну а недостойные… их туда не пускают, и переродиться во что-то стоящее им вроде как нельзя, поэтому они где-то шатаются неприкаянными по небытию. Никто не продумывал посмертную судьбу неудачников, на них всем плевать. Поэтому я предпочел “сменить конфессию”.

– Почему же тогда не Светлое? – смеясь, спросила я.

– Ну, мне оно не светит, да и делать там нечего. А вот Темное…

– Неужели вечные муки в Темном Немирье лучше вечных скитаний? – уточнила я с насмешкой.

– Ай какие поверхностные знания, – широко улыбнувшись, протянул дракончик. – Ты, девочка, собственные мироустройственные представления знаешь на троечку, а зря. Даже яллай дивятся, насколько порой убедительны “выдуманные” человечьи боги… Чтобы немного тебя просветить, – он сделал значительную паузу и продолжил. – Анда?л – это вселенский порядок. Сце?рра – вселенский хаос. А вовсе не добро и зло.

Я подняла брови, не переставая улыбаться. Я, конечно, знала, что говорю умышленно упрощенные вещи, но было интересно послушать Личи.

– Знаешь, откуда это пошло, про зло? – глянув мне в глаза, поинтересовался дракончик. – Люди вечно ищут виноватого, оправдания своим злым деяниям. Когда люди совершают зло, они всегда винят Сцерру. “Сцерра их попутали”. Но заметь, совершив благо, никто и никогда не скажет “Ой, это не моя заслуга, это все Андал! Они меня таким путем повели”. Удивительно, правда? – в его глазах блеснула насмешка. – Вот отсюда и идут ложные представления, что Сцерра зло. Но они скорее хаос и тьма. Ночь есть зло, по-твоему?

Я покачала головой.

– Верно. Это просто явление. Такое же, как день, только диаметрально противоположное.

– Значит, ты считаешь, в Темном Немирье нет пыток?

– Я такого не говорил, – лукаво ухмыльнулся Личи. – Я склонен думать, что Владыки сами никого не лелеют и не карают. Владыки отвечают запросам приходящего. Ты грешил и искренне считаешь, что заслужил посмертные пытки длиною в вечность? Ну, воля твоя, что ж поделать… Но для толпы все надо упрощать, ты же понимаешь. Вот и сводят к черному и белому.

Я задумчиво покивала.

– Ладно, хорош лясы точить без музыки. Чего бы такого спеть?

Личи поднялся, хитро посмеявшись, перебрал струны и начал наигрывать веселенький мотивчик. Только начал. Но сидевший за соседним столом Майрэ, отставив кружку и устало вздохнув, проговорил:

– Прежде чем вы начнёте, я бы хотел напомнить…

Видимо, молодой капитан стражи мог узнать эту песню с первых нот. Прозвучали его слова почти безнадежно. Личи, обернувшись, внимательно и почтительно на него посмотрел. Но наигрывать вступление не перестал.

– Вы… позволите? – уточнил с нажимом Майрэ.

– Конечно, капитан Рэг, говорите! – нарочито законопослушно проговорил Личи. Не переставая играть.

– Так вот, я бы хотел напомнить… Пиратство – это тяжелое преступление, крайне нечестивая деятельность и большой грех…

Нравоучительные слова капитана ложились на озорной мотивчик проигрыша. Выходило крайне комично. Всем было смешно. Капитан чувствовал себя идиотом. Судя по его взгляду, он понимал, что его просто делают частью представления. Но тем не менее, он продолжал:

– …В зависимости от тяжести преступления карается пожизненным заключением или смертной казнью. Потому прошу не питать иллюзий и не поддаваться заблуждению, что жизнь пирата хороша и беззаботна… Пиратствовать – это плохо.

Он замолк.

– Вы закончили, капитан? – учтиво поинтересовался Личи.

Майрэ мрачно кивнул. Совсем попустительствовать было бы как-то не по закону, однако сделать с грядущим нарушением порядка было нечего, кроме как выразить неодобрение.

Личи безупречно вежливо кивнул капитану, завершив проигрыш, остановился, вдохнул и, лирично проведя по струнам, красиво, с душой, нарочито растягивая строки, затянул:

– За кра-ажу папка влез в петлю на ре-ее,

Сеструня-шлюха принесла в подоле тройню…

Если на словах Майрэ, из уважения к человеку, который просто пытается делать свою бессмысленную работу, я держалась в противовес покатывающейся со смеху толпе, то с этих строк расхохоталась в голос. Особенно со второй.

Такая… человеческая в край, в доску, песня из уст Личи звучала особо эпично. Отдельно потрясающий диссонанс вызывало сочетание Личиной аристократической внешности с нарочито просторечным, грубым, народным стилем песни…

– Дом бы заложили… Да уже-е-е… Эх!

Где ж нам денег взять такую прорву?! – к последнему слову исполнение заметно ускорилось, да и сама игра сменилась с нежного проведения по струнам на бодренький перебор.

– Мать меня отправила учиться,

В путь дала пинок под зад и денег.

Мне дорога морем в порт столицы,

Чтоб учиться в знатном заведении.

Проиграл я в первом заведении

Все, что мне дала с собою мама, – протянул он и бодреньким речитативом между строк вклинил: "Ну, кроме пинка, разумеется",

– Честно жить признал я неумение…

И тогда я вольным стал пиратом! – Личи заиграл еще живее и с демонической усмешкой, бодро и радостно затянул припев:

– У пирата не жизнь, а забава,

Море целует открытую ладонь.

Все пираты гребут злато лопатой,

Только тянет то в немирский огонь.

У пиратов не жизнь, а соната,

Подвывает нам ветер в парусах.

У пиратов ни шлемов, ни латов,

Сам дух моря хранит, видно, нас.

Перед вторым куплетом темпа музыки он уже не сбавлял:

– Мы, пираты, мы народ веселый,

Не ведитесь на брехню легавых!

Нас ругают Сцерриным отродьем…

Ну а сами взять не прочь на лапу!



Говорят, что нет у нас закона.

Наговор, ребята, в самом деле!

Вот неправда, мы закон имеем… – Личи с вызовом и издевкой метнул взгляд на Майрэ как служителя оного.

– Мы его имеем во все щели!

– Уж в вас-то не сомневаюсь, – устало фыркнул капитан, отхлебывая пиво. Как раз вписался до припева.

– У пирата не жизнь, а забава,

Море целует открытую ладонь.

Все пираты гребут злато лопатой,

Только тянет то в немирский огонь.

У пиратов не жизнь, а соната,

Подвывает нам ветер в парусах.

У пиратов ни шлемов, ни латов,

Сам дух моря хранит, видно, нас.



Ромом мы свои ласкаем глотки,

Шквальным ветром лица умываем,

Верною и твердою походкой

Мы по шаткой палубе шагаем.

Зря вы нас порочите задирами,

Сами вы, упрямцы, за удары…

Вовсе мы не прочь добра и мира –

Просто нам отдайте все задаром!



У пирата не жизнь, а забава,

Море целует открытую ладонь.

Все пираты гребут злато лопатой,

Только тянет то в немирский огонь.

У пиратов не жизнь, а соната,

Подвывает нам ветер в парусах.

У пиратов ни шлемов, ни латов,

Сам дух моря хранит, видно, нас.



Мама, передай привет сеструне, – вновь беспредельная "человечность" песни в драконьих устах меня насмешила.

– Плачет обо мне петля на рее.

Только жизнь заткнуть себе за пояс

Вольного пирата не сумеет!

Гнить в порту в заводи постылой

Променял я на златые гроши.

Ты прости, я был ужасным сыном…

Стал зато пиратом я хорошим!

Майрэ устало отхлебнул из своей кружки. В глазах его были безнадега и тлен.

– У пирата не жизнь, а забава, – охотно и с душой подтягивал народ за солистом.

– Море целует открытую ладонь.

Все пираты гребут злато лопатой,

Только тянет то в немирский огонь.

У пиратов не жизнь, а соната,

Подвывает нам ветер в парусах.

У пиратов ни шлемов, ни латов,

Сам дух моря хранит, видно, нас!

Народ радостно хлопал и подвывал, требовали продолжения концерта. Личи обезоруживающе ухмыльнулся, причем вновь с какой-то чертовщинкой в глазах.

– А сейчас, во имя всеобщего просвещения, прозвучит песня историч-ч-ская! Революционная! – крикнул он, заиграв первые аккорды вступления.

Майрэ, что уже поднял кружку для очередного глотка, поперхнулся и закашлялся. И пока Личи, откровенно веселясь, наигрывал веселый и даже несколько воинственный проигрыш, попытался в несколько глотков допить. Не сумев, решительно отставил кружку, бросил на стол деньги и, подхватив фуражку и куртку, даже не пытаясь надеть, поспешно выскочил из ресторана.

Что ж, без иронии, трудно вас судить, капитан Рэг. Не можешь справиться с беззаконием, просто уйди. Иногда иного реально не сделаешь…

Личи, даже не оборачиваясь, просто зная, что произошло, бессовестно хохотал. И уже раскрыл рот, чтобы петь, как к нему, расталкивая гостей, подлетел Гефар, воплями заглушая слова песни. Видно, тот был смелее Майрэ. Или же у него большее было на кону…

Отчаянные и торопливые реплики на повышенных тонах на прибрежном говорке я не до конца поняла, разобрала только что-то вроде "прекрати это немедленно", "…сейчас пошлю за Борисом" и "мало тебе было прошлого раза?!".

Хозяин попытался отобрать у нарушителя общественного спокойствия гитару, но тот ловко увернулся, смеясь. Судя по реакции Личи "прошлого раза" ему было не то что мало – тот и вовсе оставил у него исключительно положительные впечатления. Однако пытаться петь дракончик перестал и даже что-то примирительно проговорил Гефару. Тот пофыркал, а потом, развернувшись и направившись обратно к стойке, бросил:

– Пой лучше хоть "Трактирщика"!

Я рассмеялась.

– Вы первый трактирщик на моей памяти, который заказывает "Трактирщика Джо".

Гефар взглянул на меня. В глазах его была такая же безнадега, как и у Майрэ. Слова были излишни.

Он оглянулся на дракона, нахмурился.

– Личи, ну правда, классная песня, веселая, добрая…

Я прыснула. Личи же бессловесно перебрал струны, изображая разочарование.

– Все? Ты разучился нормально говорить?

Тот прищурился, сжал губы и ответил гитарным перебором. Сыгранная эмоция была похожа на недовольство.

– Ну сыграй “Дуняшу”!

Личи очень показательно закатил глаза и сыграл что-то разочарованное.

– Ясно. Ну, тогда праздничную.

Что-то лаконично-несогласное.

– Тогда “городскую”.

Отрицание на двух нотах.

– Тогда “Пирата” на бис?

Дракон капризно сжал губы и на двух струнах сыграл нежелание.

– А про небо что-нибудь знаешь? – поинтересовалась я.

Вот тут Личи белозубо ухмыльнулся и мудрено перебрал струны, что очевидно означало: "Знаю ли?! Еще как!"

– Да твою мать, девк! – с досадой прошипел Гефар. Очевидно, я попала.

– Брось, Гефар, – проговорил дракон примирительно, поглаживая струны. – Она же легонькая и милая. Не скорбная.

– Ну да, с легонького ты обычно и начинаешь. А потом как пойдут заупокойные…

Личи посмеялся, начав наигрывать лиричный мотив на гитаре. И негромко запел:

– Придумали как-то насмешники боги,

Чтоб в небо не рвались, внушили, играя,

Что людям роднее земные дороги,

Что дети небес по земле не гуляют… – здесь был молчаливый проигрыш, а после исполнитель продолжил бодрее.

– Но кто-то однажды, подлог тот раскроет

В небе увидит свой путь настоящий.

И крылья расправятся сами собою,

Вдруг вспомнив свободу и воздух пьянящий.

Коль небо роднее земли и опоры

А сердце не верит пустым оправданиям, – его голос звонко зазвучал под сводами зала. Слова невероятно отзывались в душе.

– Не сдержат того никакие оковы,

Кто вместо комфорта путь выбрал желанный, – кажется, теперь это моя любимая песня.

– А-а-а, а-а-а-а-а, – мелодично затянул дракон на проигрыше.

– Хрустальною чашей с живою водою

Небесный качнется свод над головою,

Она белой птицей взлетит над рассветом,

С землей попрощавшись последним приветом.

Крылом белоперым объяв поднебесье,

Пред ним обнажит непокорное сердце.

И сделает шаг, своей выбрав судьбою

Быть дочерью неба и ветру сестрою, – с каждым куплетом я влюблялась в эту песню все сильнее. Небо, до чего же близко и душевно!

– Пути необъятны в воздушных просторах,

Восторженный смех ее небу так дорог,

Рукой направляя небесные реки,

Она обещает остаться навеки… – на лице дракона отразилась какая-то горечь.

– Как хочется верить!.. Но горькая правда

Невидимый воздух прорежет стрелою.

Любовь оборвется и сгинет отрада,

В закате истаяв упавшей звездою.



Увы, не удержишь в руках свод небесный

И сменится солнце коварным ненастьем.

Звон смеха затихнет в дали безответно,

Уйдет она тихо, осколками счастья.

И сердце разбитое боли не скроет,

Ведь то, что случилось, такого не стоит…

Любовь обернется печальным сказаньем,

И смех ее станет страшней наказанья, – и печальный мелодичный проигрыш. Только на нем я могла подпеть. Остальное – слушала, раскрыв рот.

– Оставшись рыдать без любви и участия

На голых руинах погибшего счастья,

Ты, как не пытайся, не сможешь согреться

Горящим осколком разбитого сердца, – на лице Личи снова показалась горечь. Живая, совершенно не наигранная.

– Злой рок не простит тебе выходок дерзких,

Твой путь заклеймит своим росчерком резким

И кровью отплатит тебе за незнанье,

И смерть ее станет твоим наказаньем… – почти проговорил он, страшно выделив самое значимое слово строчки. На нем меня даже кольнуло холодом. Печальный перебор проигрыша вновь отчеркнул куплет. Вдвое длиннее обычного.

– Придумали как-то насмешники боги, – тихим медленным перебором продолжил дракончик.

– Чтоб в небо не рвались, внушили, играя,

Что людям роднее земные дороги,

Что дети небес по земле не гуляют.

Чтоб в небе не видели путь свой желанный,

Судьбы не искали незримую нить… – его голос вновь зазвенел, заполняя все помещение. А после Личи тихо-тихо продолжил.

– …Недаром, наверное, крылья забрали –

Чтоб жизнь нашу хрупкую нам сохранить.

А-а-а, а-а-а-а-а…

После последнего проигрыша ненадолго воцарилась тишина. А потом притихшие люди начали хлопать, сначала несмело, но дальше все сильнее и сильнее.

Личи улыбнулся, благодаря слушателей.

– Она просто невероятна! – воскликнула я с чувством. – Пожалуйста, дай мне слова этой песни! Я теперь без нее жить не смогу.

Дракон рассмеялся и с готовностью подсел ко мне:

– Есть, на чем писать?

Я быстро разыскала лист и карандаш.

– А я пока подумаю, что нам еще сыграть… – продиктовав несколько строк, задумчиво протянул дракончик. – О, может быть “Не верь…”

– Личи, не начинай! – строго окликнул Гефар от стойки.

Дракон бессловесно сыграл несогласие.

– Личи, ну чтоб тебя, ты же знаешь, чем это закончится… – устало вздохнул хозяин.

Тот ухмыльнулся, изобразив на гитаре что-то философское, отчего-то напоминающее по интонации “Что ж делать, такова жизнь”.

– “И сменится солнце коварным ненастьем…”? – повторила я последнюю записанную строчку.

– “Звон смеха затихнет вдали безответно, уйдет она тихо, осколками счастья” – почти пропел дракончик, подсказывая.

Краем глаза я заметила, как Гефар обменялся парой слов с одной из девушек?работниц, и та растворилась в толпе.

– “Твой путь заклеймит…”?

– “…своим росчерком резким”, – подсказал дракон. – “И кровью отплатит тебе за незнанье”…

– “И смерть ее станет твоим наказаньем”… – прошептала я.

На несколько мгновений воцарилась тишина, нарушаемая лишь шуршанием карандаша по бумаге. Потом Личи вдруг перегнулся через меня и ловко схватил за подол разносчицу почти у самой двери.

– Элочка, золотко! Далеко ли ты? Иди-ка сюда, – он осторожно, но безапелляционно привлек ее к себе и усадил на коленки, обняв за талию. Она растерянно метнула взгляд на хозяина. Нет, она не то чтобы была не рада такому положению, но в этот момент явно должна была делать что-то другое. Личи же тоже взглянул на трактирщика, в глазах его мелькнуло торжество.

– Что, Гефар? Не удалось?

Тот философски пожал плечами.

– Ты уже дописала? – Личи глянул на меня с легким нетерпением. – Ну давай. “Чтоб в небе не видели путь свой желанный…” А ты ступай, работай, – он отпустил девушку и та, сделав несколько несмелых шагов, обернулась. – Давай, я за тобой слежу.

Она со вздохом взглянула на Гефара и вернулась к своим обязанностям. Личи же взял гитару и начал наигрывать немного тревожный мотив.

– Не спи, не спи, беги, ускоряя шаг,

Гони наваждение прочь и не верь мечтам,

Когда распахнется над миром бескрайняя высота, – отчетливо деля на слоги, протянул он последнее слово.

– Не смей, не смей верить сладким ее речам.

На зов не иди, помни свой дом и путь.

Не дай, не дай ей заставить тебя свернуть.

Не рвись в небеса, на голос ее теней,

Ей не впервой таких срывать с цепей, – почти прошептал Личи отрывисто. И сменил игру на нежный перебор.

– Там в небесах лишь межзвездная пустота,

Ты долететь не успеешь, захочешь вернуться сюда.

Только, ты помнишь – спускаться всегда трудней.

Так и останешься тенью среди теней, – игра вновь стара бодрее и тревожнее.

– Будешь скулить и, глупо мечась в пустоте,

Плакать и видеть лишь горькие сны о земле.

И, в исступлении, не найдя на терпение сил

Метнешься назад, облака сшибая в пути.

Но, падая, крылья воздухом жженым спалишь…

Ты встретишься с ней. Но уже никогда не взлетишь, – доиграл он печальным перебором.

Люди похлопали, но такого оживления, как раньше, уже не было. Слушатели хотели бы что повеселее, но артиста, видимо, несло куда-то не туда.

– А дальше пойдет песня несчастного менестреля, потерявшего все в своей жизни…

– Личи, остановись! – Гефар попытался воззвать к его разуму и отобрать гитару. Но дракон был и выше, и сильнее, потому попросту не отдал. – Ну не надо тебе этого, я тебя не первый год знаю.

Дракончик отвернулся от хозяина, который, впрочем, уже махнул на него рукой, и начал наигрывать вступление.

– Солнышко, не надо, она грустная… – попросила Лани, но безуспешно.

В этот момент в помещение зашли Евандели?на Шенлер с какой-то девушкой, по форме – работницей ресторана. Другая, не та, что была остановлена Личи. Но как и когда она умудрилась прошмыгнуть мимо нас, я решительно не знала.

– Все? Пошел в разнос? – уточнила Ева философски. – Личи, а может не надо?

Тот даже перестал играть.

– Ты все-таки?.. – он осуждающе взглянул на Гефара. Хозяин ухмыльнулся.

– А ты думал, я пошлю одну и у тебя на виду? Я же тоже не дурак.

– А-ах. Какой же ты все-таки гнусный человек, – с невеселой улыбкой проговорил Личи. – Я это запомню, в следующий раз черта с два ты меня так поймаешь… И это меня не остановит.

– Отец скоро будет здесь, – сообщила Ева.

Личи нахмурился.

– Вот и чудно, – бросил он прохладно. – Я как раз успею.

Он лирично провел по струнам и негромко, грустно запел.

– Ты одна меня поймешь, моя гитара,

Ты одна готова боль делить со мной,

Ты одна стерпеть готова гарь пожара

И заполнить мое сердце тишиной, – Личи медленно проводил по струнам, словно обрамляя пение нежным звуком аккордов.

– Я молю тебя, не оставляй попыток,

Твои струны моим пальцам, что шелка,

И верь, песня не останется забытой,

До тех пор, пока сжимает гриф рука, – на последних словах игра перешла в медленный негромкий перебор.

– Я спою тебе про дом, моя гитара,

Дом оставленный и преданный любя,

Там, где ждали и любовь, и снов подарок,

Где открыты были двери для тебя.

Но оставят мои руки его стены,

И в дороге я забуду путь домой…

Все проходит, ничего здесь не нетленно,

Я останусь только с богом и собой.



Я спою тебе про моря теплый берег

И про волны, что играют на песке.

Край лазоревый, как жаль, что я неверен

Оказался твоей ласковой руке…

Я хотел бы обратиться белой птицей

И лететь к тебе навстречу, отчий край,

Только ветер на меня поныне злится,

Крылья рвет и вновь бросает за причал.



Я бы спел и про любовь, моя гитара, – вновь непритворная горечь чуть исказила его лицо,

– Только чувства оказались неверны.

Та что сердце мне зажгла, его украла,

Отравив воспоминания и сны.

И, оставшись у разбитого корыта,

Клятвы проклял я ее и светлый лик,

Только злоба не латает ран открытых…

О, гитара, горькой памяти скрась миг.



И про жизнь не буду петь, моя гитара,

Слишком много было выжито гнилья…

Из хорошего так мало мне осталось:

Из всего, что я имел – лишь только я.

Да и этим вряд ли смог бы я гордиться.

Что я стою? Медек ломаных набор…

Только голоса звенящая водица

Да бесхитростный гитарный перебор.



Знаю, ты меня поймешь, моя гитара,

Я хоть что-то стою только лишь с тобой.

Мое сердце – угли старого пожара –

Обнимаешь ты целебной тишиной.

Я молю тебя, не умолкай, сестрица,

Твои струны моим пальцам, что шелка,

И, верь, песня наша в вечности продлится,

Коль сжимает гриф хоть чья-нибудь рука.

Он доиграл и грустно поднял глаза, глядя куда-то вдаль.

– Нет, Личи, нет. Только не твою заупокойную, – простонал Гефар без особой надежды.

Ева же просто махнула рукой.

– А это твоя песня? – осторожно спросила я.

– Моя, – прошептал он. – Вот эта – моя.

Зазвучало вступление резким недобрым боем. И он запел.

– Мое сердце ласточкой бьется в груди, словно в клетке…

Если б зна-ать заранее, разве я стал бы

Свои разум и душу приносить тебе в жертву,

Своими руками точить нож для заклания? – слова его звучали зло и отчаянно.

– Ты добилась всего, что хотела, пожертвовав не собою, – Личи с болью в глазах качнул головой.

– Ты до неба дошла, проложив себе путь по костям,

Твои вера и правда попрали нежность с любовью,

Твой расчетливый ум не оставил и шанса сердцам.



Но ты знаешь сама, что настанет зима,

И твой дом из огня не укроет тебя.

Я по тонкому льду за тобою приду,

Мести жалкая дверь не помеха, поверь! – допел дракончик и тем же быстрым боем начал играть проигрыш, подпевая мелодии.

– Мое сердце бьется о прутья раненой птицей,

Умирает в агонии перед стеною молчания.

Ты ведь мне не дала даже с тобою проститься

И, в глаза взглянув, прошептать: "Не прощаю"…

Для чего тебе сердце, раз ты любить не умеешь? – почти прокричал он, с отчаянием взглянув в никуда.

– Для чего ты мое забрала в придачу с собой?

Я не верил, что ты на пути никого не пожалеешь,

Ради собственной блажи мир мой сравняешь с землей…



Но ты знаешь сама, что настанет зима,

И твой дом из огня не укроет тебя.

Я по тонкому льду за тобою приду,

Мести жалкая дверь не помеха, поверь! – он вновь подпел проигрышу. А потом без слов сыграл мелодию первой половины куплета.

– Ты добилась всего, что хотела, пожертвовав, – Личи сделал паузу на миг даже в музыке, – не собою,

Ты до неба дошла, проложив себе путь по костям,

Твои вера и правда попрали нежность с любовью,

Твой расчетливый ум не оставил и шанса сердца-а?ам… – протянул он с воинственным гитарным боем. А потом очень печальным перебором начал.



– Ты знаешь сама, длись хоть вечность зима,

Я по тонкому льду до тебя не дойду.

Мне уже не достать сил с тобой совладать:

Слепо веря судьбе, я все отдал тебе… А-а-а… – тихо протянул он с проигрышем. И тем же нежным перебором начал наигрывать куплет.

– О, жестокое небо, разве так много прошу я? – Личи поднял глаза к небу, а в его голосе послышались слезы.

– Я лишь вновь увидеть блеск твоих глаз мечтаю

И, до боли в скулах целуя любимые губы,

Прошептать однажды тебе, – Личи сокрушенно зажмурился, и две слезы скользнули по его щекам. – "Не прощаю"…

Наступила тишина, нарушаемая только его неровным дыханием. По его лицу катились слезы.

Гефар с усталым вздохом подошел и забрал из рук дракона гитару. Личи уже не оказывал никакого сопротивления. Ева подсела к нему поближе и обняла. Он уткнулся лицом в ее плечо, тихо, почти беззвучно рыдая.

– Ну?ну, тише, – мягко проговорила девушка, гладя его по золотистым волосам; вздохнула. – Ты у нас просто живой пример поговорки "Начали за здравие, кончили за упокой".

Я растерянно огляделась и только сейчас заметила стоящего в дверях Бориса. Его лицо было чуть печальным, но словно бы говорило “ничего удивительного”.

Я сидела и совершенно не знала, что делать.

Спустя некоторое время, когда Личи чуть успокоился, к нему подсел Борис, а Ева направилась к двери. Я встала и торопливо вышла следом за ней на крыльцо.

– Извини… Это все я, наверное…

– Ай, я тебя умоляю, – с усмешкой махнула рукой девушка. – Не переживай, ты ни при чем. Это… периодическое явление. Ничего, бывает иногда. Скоро отпустит.

Повисло молчание.

– Вы… наверное, сильно на меня сердились? – неловко поинтересовалась я. – Поначалу.

Ева взглянула на меня философски, пожимая плечами.

– Личи сам – мастер отвратительных идей. Мы слишком хорошо его знаем, чтобы сразу возненавидеть кого-то… Тем более, потом он и сам сменил отношение к произошедшему.

Я молчала. После неловко извинилась и попрощалась. Еванделина махнула мне рукой и вернулась в ресторан.

Я спустилась с крыльца и побрела по улице. Не прошла и шагов тридцати, как совсем близко из городской темноты возник высокий крылатый силуэт. Кондор.

– Не скучала? – спросил он спокойно.

В первые мгновения я испугалась. Мысли бешено мелькали в голове. Видел ли он, откуда я вышла? Знает ли он, что я весь вечер пела с Личи. Рассердит ли это его? Или ему все равно, с кем я пою вечерами? Я чувствовала себя проводившей вечер в каких-то запретных радостях.

Тени не давали в деталях разглядеть его лицо и считать эмоции. А голос был нейтрален, и я не понимала, простое ли это спокойствие, или за ним скрывается прохлада.

– Ты… так рано… – растерянно проговорила я. – Не ждала.

– Мне все-таки удалось послать весточку Хару, он поймал нас по пути и сменил меня, – проговорил дракон своим таинственным тоном. – Потому я свободен раньше… Полетели домой? – добавил он тихо, и тут в его словах все-таки ощутилось какое-то тепло.

Я вздохнула с облегчением. Нет, он ни на кого не сердится. Да и за что, в действительности?

– Полетели, – ответила я с улыбкой. И, подумав, взялась за его локоть.




Глава 12. Драконова наложница


Небо было затянуто однородными молочно-серыми облаками. Снег грозился пойти уже второй день, но исполнять угрозу пока не спешил.

Я скучающе смотрела в окно Долмирской библиотеки, пока Конхстамари деловито перелистывал страницы книги.

– Нашел, – наконец проговорил дракон.

– Нашел? Хейсара? – оживилась я.

Кондор кивнул, задумчиво глядя в книгу, и я, поднявшись, поспешила заглянуть ему через плечо.

– Я действительно правильно помнил. В мифологии некоторых северных племен людей и тейр, хейсар – этакий морской аналог русалки, мелкий дух соленых вод. Судя по описанию и виду, русалки и были прообразом… Единственное, они – более теплолюбивые существа, и в той широте не встречаются. Но, может, где-то увидали во время путешествий.

Я кивнула.

– Значит, вопрос снят. Назвать корабль в честь морского духа – это весьма предсказуемо…

– Меня смущает “Багряный”. Хейсары, как большинство морских духов, мыслятся в синих или зеленых цветах.

– Может, имели в виду зарю? Багряные отсветы неба на морской глади…

– Или кровь? – глянув на меня, проговорил дракон. Я, подумав, кивнула.

– Думаешь, разбойники?

– Может. А может – и охотники. На крупного морского зверя, например, – Кондор откинулся на спинку стула, задумчиво глядя вдаль. – Все возможно. Но почему они нигде не числятся?

– Не местные, – предположила я. – С далекой земли, может с каких-нибудь северных островов…

Дракон кивнул, но, помолчав, добавил:

– Острова бы я отмел. На Арья?р-Ба?о… особый менталитет, их редко увидишь в смешанных командах, – он помолчал. – Да и шел он с южной стороны… А главное, куда и зачем? Просто не знал пути и про заповедную зону?

Я пожала плечами. Но вопрос и так был риторическим, Кондор не ждал от меня ответа. Какое-то время мы молчали. Подумав, я хотела было спросить еще что-нибудь про острова, но Конхстамари закрыл книгу мифов и легенд и поднялся.

– Сдается мне, все, что могли узнать, мы уже узнали. Пойдем заглянем к Рейну, а там и домой.

Я кивнула.

Мастерская ювелира, того самого, у которого родилась внучка и к которому мы так и не попали тогда, располагалась на первом этаже дома его семьи, в уютном квартале восточного района Долмира.

В этот раз встреча наконец состоялась. Конечно, она могла случиться и раньше, но поскольку обе стороны никуда не спешили…

Рейн был действительно похож на своего брата. Как внешне, так и характером. Разыскивая кольцо, он, как и Доран, любезничал со мной. Наконец старое кольцо, почищенное и капельку отреставрированное, было найдено и предоставлено Кондору. Он покрутил его в пальцах, задумчиво разглядывая, посмотрел на внутреннюю грань, остатки гравировки, потом, зажав в кулаке, изрек:

– Да, это драконье. Выкупаю его.

Ювелир кивнул, Конхстамари положил на стол мешочек с деньгами. Мы попрощались с Рейном и развернулись к выходу.

Кондор бережно провел пальцем по исцарапанной боковинке кольца, тихо проговорив:

– Даже до сих пор помнит хозяина. Едва-едва, но все же…

– Можно посмотреть? – осторожно попросила я. Дракон молча протянул кольцо мне, и я приняла его в ладонь.

– А почему могло не помнить?

– Во владениях иного дракона золото забывает хозяина за год другой. Да и без чужой силы память металла, знаешь ли, не вечна…

В этот момент в доме протопали шустрые шаги, и перед дверью появилась маленькая девочка, в нерешительности застыв перед входом. Кондор подался назад и замер; я заметила, как сузились его зрачки и ощутила напряжение. Но не успела я взволнованно подумать, что делать, как рядом возникла девочка лет пятнадцати, подхватила малютку и, извинившись, исчезла.

– Бандиты малолетние! – беззлобно буркнул дед-ювелир. – Четверть часа ребенка подержать не могут… Орра Дх’Орр, простите пожалуйста.

– Ничего, – Кондор усмехнулся, расслабляясь. – Ясного солнца твоему дому, Рейн.

Ювелир с улыбкой поклонился. Мы вышли на улицу.

Я вернулась к рассматриванию кольца. Оно было все исцарапанное, и в нем даже отсутствовал главный камушек. Гнездо пустовало, лишь по бокам от него были два маленьких кристаллика. Я примерила кольцо на палец; оно было мне велико, но притягивало своей старинной потрепанностью… В нем чувствовалась какая-то невероятно глубокая история.

– Ты ведь вряд ли будешь носить это кольцо… – осторожно начала я. – А можно его мне?

– Нет. Не в этот раз. У меня на него другие планы.

Я без возражений кивнула.

– А что ты будешь с ним делать?

– Верну хозяину.



…Эрстхенской площади мы достигли быстро. Как ни странно, Личи вроде даже работал. Конхстамари молча подошел сзади, бросил на лоток маленький тощий мешочек и только тогда скупо бросил:

– Это за сережки.

После не глядя подхватил первую попавшуюся пару и вручил мне.

Личи в первую секунду что-то возмущенно крикнул, но едва резким недовольным движением открыл мешочек, слова застряли у него в горле. Он прижал руку к губам, не сводя взгляда с кольца, а после глянул нам вслед блестящими глазами.

А мы, не останавливаясь, шли прочь. Я очень быстро потеряла Личи из виду, последнее, что я успела заметить – его взгляд, брошенный нам вслед.

Я посмотрела на руку, в которой были зажаты “купленные” сережки. Аметистовые колокольчики. Те самые, которые я разглядывала на лотке в одну из наших первых встреч.



***

Чай в кружке остывал.

– Значит, послезавтра ты снова улетаешь? – уточняла я, покачивая ногой на высоком стуле. Видимо, мне опять оставаться в одиночестве.

– Да. Послезавтра будет Совет, – ответил Кондор, помешивая овощи, тушащиеся в чане на огне.

– И что вы там будете обсуждать?

– Общее положение дел, – немного помолчав, проговорил он.

– О-о… Это из-за корабля?

– Не только.

Я задумчиво кивнула.

– Ничего себе… Да очень бы хотелось знать, что сейчас творится в мире…

Недавно я была уверена, что в мире все спокойно. Но теперь все больше и больше было сомнений. Хотелось бы услышать, что думают об этом драконы.

– А я… могу пойти с тобой?

– Не стоит. Я расскажу, – ответил он.

И в его голосе я почувствовала непривычный холод. Я не замечала такого прежде. До… нашего примирения. Неприятное сомнение иглой кольнуло сознание. Вдруг он не расскажет? По крайней мере, не все. А мне хотелось узнать доподлинно.

– Почему? – постаравшись сделать голос бесстрастным, осведомилась я.

– Зачем тебе? – вздохнув, повернулся ко мне дракон.

– В мире что-то происходит! – проговорила я. – В воздухе чувствуется напряжение. Всюду что-то меняется. Что-то творится. А все таят и отмалчиваются!..

Дракон, вздохнув, поднял ладонь, останавливая меня.

– А ты не догадываешься? Во главе Заагре? – властная беспринципная женщина, что, в придачу, еще и не человек. Мир ждет от нее… понятно чего. Ждет и опасается. В первую очередь Лио?рия. Заагре всегда не ровно дышала к вашим плодородным пахотным землям и вашему мягкому климату.

Я вздохнула. Дракон снял чан с огня и, взяв мою тарелку, положил мне горячих овощей.

– Ожидаемо. На Совет этот ваш, как я понимаю, никому кроме вас нельзя?

Кондор помедлил, но потом все-таки ответил:

– Ну почему? На такие сходки иногда берут наложниц или наложников, иногда любовниц. Не просто кого-то с улицы. Это все-таки закрытое мероприятие… Но тебе туда точно нельзя, – тон его резко посерьезнел.

– Почему? – осведомилась я.

– Да ты же совершенно не умеешь себя вести! – сдвинув брови, глянул на меня дракон. – Я попросту боюсь тебя брать.

– Я умею себя вести! – недобро проговорила я.

– Умеешь? Ты проблемы на ровном месте найдешь, а не найдешь – сама сделаешь!

– Да ты что!

– Ты уже сорвала свадьбу Зей, тебе мало?

Я запнулась и умолкла. Опустив взгляд, угрюмо уставилась в столешницу.

Возмутиться было нечему. И сердиться не на что.

– Приятного аппетита, – тихо проговорила я, взявшись за ложку.

Конхстамари безмолвно сел за стол напротив меня. Мы принялись за еду. Поужинав, я отставила пустую тарелку на край стола, соскочила с высокого стула и направилась в свою комнату, пожелав доброй ночи. Конхстамари не ответил. Но не прошла я и пяти шагов, как меня догнал его голос:

– Если ты пообещаешь вести себя смирно… – со вздохом начал он.

Я с воодушевлением обернулась.

– Обещаю! Сделаю все возможное.

– Тогда идем, подберем тебе наряд. У меня должно найтись что-то подходящее. Только ради неба, веди себя там прилично.



Складывалось ощущение, что золота на мне больше, чем ткани. По весу – так вообще однозначно.

Ткани в наложничьем наряде было… весьма скромно. Хотя сам он скромностью не отличался, сверкая золотом и драгоценными камнями.

В костюм наложницы входил очень открытый топ, от вульгарности который спасало лишь наличие полупрозрачных вставок, прикрывающих область декольте и плечи, и “бахрома” золотых подвесок снизу. По лямочкам и линии груди шли золотые же чешуйки-монетки, нежно звенящие при каждом движении.

Низ костюма представлял из себя недлинную полупрозрачную юбку с невероятными разрезами по бокам, держащуюся на самых бедрах. Непрозрачной была только узкая полоса от расшитого и увешанного золотом пояса до примерно верхней трети бедра.

Волосы прихватывал обруч (разумеется, золотой) с крупным фиолетовым камнем, левое плечо – браслет змейка, и конечно же на правом запястье был драконий браслет.

Все золото на мне выглядело очень эстетично, даже несмотря на такое его количество, подобрано было все со вкусом, выдерживая стиль. Мне было даже страшно представлять, сколько это стоило…

В этом наряде я ощущала себя какой-то разодетой куклой. Складывалось ощущение, что наложников туда берут кем-то вроде украшений. Декоративных собачек.

– Кошмар какой! – вынесла вердикт я.

Конхстамари пожал плечами. Ему-то мой вид явно нравился, он то и дело обводил меня взглядом сверху вниз и обратно, не скрывая легкой улыбки.

Самым эпичным в этом безобразии было то, что верх не сходился у меня на лопатках. А шаровары, которые могли быть прекрасной альтернативой этой вульгарно скроенной юбке, на меня попросту не налезли.

– Ну, что ты хотела? Одежда рассчитана на… более хрупкую девочку.

– Ну извини. Я боевой мистик, – холодно бросила я.

– Примерь пока обувь, – усмехнулся дракон.

Я примерила. Золотые туфли на высокой платформе – это нечто невероятное. Нет, конечно, они не все были золотые. Ремешки и стелька из кожи. Но весу в них было, словно в двух махоньких чугунных утюжках. Я попыталась пройти несколько шагов и поняла, что во имя красоты их создатель лишил их всех важных обувных функций, как то защита ног и удобство ходьбы.

– Я не понимаю, зачем это придумали. В них ведь тяжело ходить… По лестницам – так вообще ужас!

– Так не предполагается, что наложнице в них нужно будет много ходить. Тем более по лестницам. Наложнице полагается где-то красиво сидеть или прогуливаться по дворцам и обустроенным паркам. А куда надо – ее отнесут и на руках.

Я фыркнула. И еще раз себя оглядела.

– Неужели вот в этом я и пойду? Я же полуголая! И верх не сходится…

– Нет. Мы перешьем его под тебя.

– И… – я чуть сдвинула ногу в сторону, и разрез раскрыл ее до неприличия.

– Мне… тоже это не очень нравится, – со вздохом отозвался дракон. – Вместо юбки я бы одел тебя в шаровары, так будет значительно лучше как идейно, так и эстетически.

– Отлично! – я радостно потерла руки. – У меня есть, целых двое! Как думаешь, лучше сиреневые или голубые?

– Ни те, ни другие, – бросил дракон. – Дзета, они не подходят по цвету. И они повседневные.

– Почему? У сиреневых цвет похож…

– Дзета… – лицо Кондора выразило, как неприятно я сейчас сделала его чувству прекрасного. – Ты не торговка с базара, не караванщица, не прислуга купца… Ты не можешь одеться абы как. Я не могу позволить тебе так одеться.

Я фыркнула.

– Завтра полетим в Долмир и все закажем. Заодно добавим ткани на костюм, чтобы тебе было комфортнее. И найдем тебе вуаль на лицо.

Мне не очень хотелось, чтобы на меня шили столь дорогие костюмы, однако то, что мне добавят ткани, все перевесило, и спорить я не смогла.

Мы вылетели утром, чтобы не терять времени. В Долмире сразу направились в мастерскую, где нас встретила юная работница, но, едва открыв дверь, скрылась в глубине дома, откуда донесся только негромкий голос:

– Кира, Кирочка, иди скорей сюда, я думаю это к тебе!

Через минуту к нам уже вышла знакомая мне очаровательная утонченная девушка.

– Орра Дх’Орр, какая встреча! – проговорила она с улыбкой.

– Ясного солнца, госпожа мастерица, у меня для вас срочный заказ, – вежливо проговорил он, протянув девушке сумку с моим костюмом. – Нужно подправить размер, добавить полупрозрачных вставок и сшить шаровары в комплект, а также подобрать вуаль. Надо успеть к завтрашнему утру.

Девушка деловито слазила в сумку, вытащила верх и приложила ко мне поверх одежды.

– Вас поняла, – с улыбкой проговорила она. – Принимаю заказ, все будет в лучшем виде. Пойдемте в примерочную.

Конхстамари опустил в ее руку небольшой мешочек.

– Куда столько? – попыталась отказаться она.

– А как же за срочность? За бессонную ночь мастерицы? – вежливо улыбнулся дракон.

– Ах, орра, – хитро сощуривщись, улыбнулась девушка, понизив голос. – Вам не впервой красть у меня сон.

Они тихо посмеялись, а я тактично сделала вид, что не расслышала. Кира увела нас в примерочную, оставив Кондора снаружи, велела мне раздеваться до белья и надевать костюм. После обсудила с ним детали и принялась что-то выстраивать прямо на мне, закрепляя ткань булавками.

– Значит, отправляешься на Совет? – спросила вдруг она, хитро поглядев на меня.

– А… ага, – проговорила я, чувствуя, как начинают чуть заметно гореть щеки.

– Это дело хорошее, – улыбнулась девушка. – Сделаем все в лучшем виде.

Сняв мерки и закрепив все нужное, а также утвердив с Конхстамари проект, она нас отпустила.

К утру следующего дня все было готово. Ткани действительно добавилось, и теперь все подходило мне по размеру. Мне особо нравились шаровары, сам материал: его прозрачность плавно увеличивалась к низу. Невероятно красиво. В таком одеянии – самое то покорять Совет!

Главное – хорошо себя показать. Раз уж Конхстамари вновь решил довериться мне, я просто не могу его подвести.



***

Нас встретил огромный замок благородно-серого камня. Асимметричный, местами с трудом отличимый от ровных скальных пиков, он удивительным образом сочетал в себе изящный аристократизм и природные мотивы. Не со всех ракурсов было видно, что это замок, а не просто скалы излишне правильной формы.

У подножия и местами на площадках и балкончиках виднелись яркие зеленые островки, укрытые стеклянными куполами. Здесь было чувствительно прохладнее, чем на Побережье. Этот замок, хоть и тоже стоял у моря, располагался севернее, и тут дыхание поздней осени ощущалось куда более отчетливо.

Кондор описал полукруг над замком и влетел в один из больших драконьих входов в зал, где можно было трансформироваться и переодеться. Конхстамари выдал мне мои вещи и отправил наряжаться в небольшой уютный гардероб.

Когда я вышла, он уже ждал меня у дверей. Только сейчас я увидала его шикарное одеяние. Дракон был одет в темно-малиновую кофту, очень изящно расшитую золотыми птицами и цветами, с эстетичными застежками-листьями. Непрозрачные шаровары были чуть темнее кофты, без вышивки и рисунков по всей длине, только с минималистичными узорами того же стиля по самому низу. На его ушах покачивались золотые серьги-кольца, простые, но выглядящие очень красиво, особенно с Кондоровыми темно-темно-каштановыми кудрями. Я и не замечала раньше, что у него проколоты уши…

Грудь дракона украшал золотой медальон, как я поняла, с родовым гербом. Что-то щелкнуло в голове. Это же…

Конхстамари, взглянув на меня, улыбнулся, по-отечески поправил мне волосы и рукавчик, и своим бархатным голосом проговорил:

– Ну, рэлла Дх’Орр, рот-то закройте, воробышек залетит…

Я, не выдержав, расхохоталась. И тут же зажала рот руками, услышав, как залилось эхо. Но Кондор лишь усмехнулся и посоветовал мне расслабиться.

Я еще раз оглядела нас и поняла, что наши одеяния действительно подобраны ансамблем. Пояс на моих фиолетовых шароварах и полупрозрачные “рукавчики” были точно того же оттенка, что и кофта Кондора. Кивнув своим мыслям, я вновь посмотрела на дракона и уперлась взглядом в медальон.

– Что это?

– Золотая печать, знак старшего в роду.

Да, так и думала. Мы двинулись по короткому, красиво и лаконично обставленному коридору, и скоро дошли до парадного входа. Его охраняли двое молодых стражей. Что драконы именно стражи, понятно было по выправке и бдительному взгляду. Одеты оба были парадно и по-своему. Только на руках обоих не было ни одного кольца или перстня, да и вообще металлических украшений не было ни на одном.

Не сразу я заметила за их спинами прислоненные к стене копья, по всей видимости, более для проформы, чем для реальной обороны.

Они оба почтительно кивнули Кондору, расступаясь и открывая проход. Кондор тоже приветственно кивнул обоим, но одного отметил чуть иным кивком.

Молодой дракон был гладко выбрит, темные кудри были собраны в хвост на затылке. Форма его рогов напоминала Конхстамарину. И тут я кое-что поняла.

– Это твой старший? – тихо спросила я, когда мы отошли.

Губы Кондора тронула легкая улыбка:

– Да.

Я тоже улыбнулась.

– Похож.

– Ну так! – самодовольно глянул на меня дракон.

– А как его зовут?

– Дархорэ?йши.

Я с интересом разглядывала убранство вокруг. Я уже успела привыкнуть к драконьему стилю по замку Конхстамари, но тут он был представлен чуть иначе – и вот уже явственней чувствуется иная, нечеловеческая культура.

– Смотри, я покажу тебе, что где. Сейчас будет большой парадный зал, за ним – зал Совета. Левый выход в парадном ведет в галерею, там можно дойти до крытых садов. Если вдруг что-то нужно будет, спрашивай. Также я покажу тебе комнату, где можно будет посидеть, познакомиться с другими наложницами…

Я чуть поморщилась.

– Не очень хотела бы с ними знакомиться…

– Уверена? – глянул на меня Кондор. – А если там будет Йо?льнен’Ра?й?

– Йоля? – я оживилась. Хоть одно знакомое лицо в этом темном царстве. – Ну-у, Йоля это другое…

Кондор чуть слышно хмыкнул.

– Знаешь, тебе стоит задуматься, что наложницы – такие же обычные люди со своим характером и с душой. Тебе не стоит их презирать просто за одно название.

Я хотела было ответить, но мы уже заходили в парадный зал, и Конхстамари жестом окончил наш разговор. Там собралось уже немало драконов. Столько же, наверно, что и на собрании с райчи.

Конхстамари поприветствовал присутствующих, потом подошел к уже знакомому мне Раттен’Ха?ру и обменялся с ним парой фраз. Я немного расстроилась, что не увидела Йолю, хотя немало драконов были с наложницами (и даже наложниками), даже не всегда с людьми.

Мне было немного неуютно под их взглядами, но все-таки сильное плечо Конхстамари рядом придавало мне уверенности.

Я замечала даже уже знакомых драконов. Узнала Сарэхрэ?йше, отца Алэ?я. Увидела среди толпы снежно-серебристого со свадьбы; в человеческом облике у него были почти белые со стальным блеском волосы. Попался на глаза и узколицый мужчина со светло-песочными волосами Сатенхэй.

А еще я узнала троих: того парня, молодого главу рода, как его там, Хра?йзэр’Ре?нг, кажется. Со своей “свитой”. Первый из свиты, чернокудрый и нахальный, с гонором. И другой, тоже со слегка надменным взглядом, с ровно обрезанными волосами, из-за острых черт лица имевший необъяснимое сходство с дроздом. Их имен я не знала, и про себя условно называла Кудряшка и Дрозд.

В зале были напитки и какая-то еда: фрукты, закуски. Я хотела было взять что-нибудь со столика, но тут замковые часы пробили семь, и возникло какое-то шевеление.

“Начинается”, – догадалась я.

– Пойдем, я отведу тебя в комнату отдыха, – тем временем проговорил Кондор.

Я вздохнула и согласилась. Дракон пересек зал и провел меня по небольшому коридору в зал поменьше. Там были диваны, подушки и низкие столики с фруктами и напитками.

– Ну, развлекайся, – сказал он, нежно подтолкнув меня в спину, и ушел.

Я тотчас почувствовала себя ровно так, как когда мама впервые привела меня в местную начальную школу – так же неловко и потеряно. Тогда я завизжала и побежала за ней вдогонку, но сейчас такой финт выкидывать было уже не по статусу.

Всегда неуютно чувствовала себя в играх светских манер, правильных жестов и многозначительных взглядов. А на меня уже глазели несколько человек и даже парочка сидящих вместе яллайских девиц.

– Оу, какая милашка, я тебя раньше здесь не видела, – обернулась на меня девушка с абсолютно белыми волосами, изящным лицом чертовки и сладким голосом. Одетая в нежно-голубое, она лежала на диване на животе, болтая в воздухе босыми ногами.

А рядом с ней на том же диване сидела кудрявая девочка-негритяночка Йоля. С тем же милым круглым лицом и тонкой фигуркой, с золотыми нитями в волосах. Ее наряд сочетал красное и золотое, смотрелось очень эффектно. При взгляде на меня она улыбнулась, а в ее глазах зажглись искорки.

– Ты чья? Как тебя звать? – продолжила между тем беловолосая, садясь. Сейчас я приметила, что у нее разноцветные глаза. Левый голубой, а правый – изумрудный. – Я Фэй, а это кучерявое чудо – Йоля…

Негритяночка, стреляя в меня глазками, наклонилась к уху говорившей и что-то ей нашептала, громко, но не очень разборчиво, после чего они обе разразились смехом. Я почувствовала себя совсем неуютно. Однако назвавшаяся Фэй с улыбкой подвинулась и дружелюбно проговорила:

– Ну ты чего как неродная, проходи, присаживайся! – она приглашающе хлопнула по дивану. – Фрукты, вино?

– Спасибо, – я осторожно взяла с подноса небольшую гроздь винограда.

– Значит, рэлла Дх’Орр?

– Тща… – поправилась было я и тотчас прикусила язык.

Но сидящая справа от меня белобрысая не расслышала или сделала вид.

– Зета, так?

– Дзета, – исправила я. Фэй кивнула.

Йоля тем временем, поставив руки на стол и подперев лицо, с открытой веселой улыбкой глядела на меня. В ее лице совершенно не было ни злорадства, ни какого-то коварства.

– Я учить… учу язык! – с акцентом проговорила она на общем.

– Йоля решила учить общий, – прокомментировала разноглазая. – Чтобы ее больше не спрашивали про плен.

Она рассмеялась, а я смутилась.

– Ну что ж, я так понимаю, самые счастливые женщины на земле собрались здесь. Рэлла Бъярк и рэлла Дх’Орр. Ну и я, рэлла Ва?рши’Рэ, тоже не жалуюсь… Ты кушай, не стесняйся, – беловолосая со смехом взглянула на меня, – все включено.

Я оторвала пару ягод и отправила в рот.

Мимо нас, цокая каблуками, прошествовала какая-то высокая девушка, скользнула по нам взглядом и лишь презрительно фыркнула.

– Кто это? – осторожно уточнила я, когда девица скрылась за дверью.

– Ой, это рэлла Кто-то?там, я ее не запоминаю, потому что она очень заносчивая, – лениво протянула Фэй, разлегшись на весь диван, в том числе прямо на наши с Йолей коленки, и потягиваясь. – Эх, скучновато здесь становится.

– А где здесь галереи и крытые сады? – поинтересовалась я.

– Это… – беловолосая поднялась, и ,оглядевшись, указала пальцем сначала в одну, потом в другую сторону, словно пыталась определиться. – Э-э, знаешь, давай лучше покажем. Пойдем прогуляемся…

Я поднялась. Беловолосая по?драконьи обратилась к Йоле, но та чуть скривилась и пожала плечами.

– Ну и ладно, пошли вдвоем, – вынесла вердикт Фэй после недолгих уговоров. Я досадливо закусила губу, Йоля была моей единственной знакомой здесь, и идти хотелось с ней. А Фэй была наделена той правильной утонченной красотой, с которой девушка кажется стервозной и коварной в душе… Но теперь выбора не было: я уже изъявила желание пойти. – Йоля хочет сидеть на попе и пить сок.

Фэй сунула ноги в туфельки и в пару шагов нагнала меня на моих жутких платформах. Мы вместе вышли из комнаты.

– Я здесь тыщу раз была, – весело проговорила она. – Ну, может, и не тыщу, я, честно, не очень хороша в математике… Но замок этот знаю хорошо.

– Ничего себе… – я оглядывала внутреннее убранство больших галерей.

– Только, как кошка, все понимаю, а объяснить словами, куда идти, не могу, – беловолосая рассмеялась. – Знаешь, все девушки делятся на две группы: умные и красивые. Как видишь, я красивая!

Я сдержанно усмехнулась.

– Значит… тебя зовут Фэй?

– Ну вообще, Ёкарн’Фэй. Коротко – Ёкка, Ёкар, Ёкарн, Ёкарный Бабай, Бабайка… Мне без разницы, лишь бы я понимала, что ко мне. Но вообще мое любимое – Фэй. На него я чаще отзываюсь.

Я невольно фыркнула, пытаясь сдержать смех.

– Потешно, но сын Дэра – мой тезка по сокращенному имени, – продолжала щебетать девушка. – Его зовут Фэйдха?рши. Коротко – Фэй.

Я хихикнула:

– Господин вас не путает?

– Да мы вроде как не похожи! – расхохоталась девчонка. Я не удержалась и засмеялась тоже. – Тем более, он же уже большой, он не с нами живет. Самостоятельный, почти взрослый… – проговорила она, щедро сдабривая каждое слово иронией. – Уже умудрился тут нажить себе взрослых проблем.

– М-м? – с осторожным интересом взглянула на нее я.

– Да он поцапался с Личи. Это дракон-блондинчик с Побережья… Знаешь, сложно объяснить…

– А-а, я знаю. И Личи тоже знаю.

– О, ну хорошо, – она улыбнулась и продолжила. – Пока господин не слышит, у них это, видно, семейное. У Дэра шрам на лице, поперек носа, у Фэя теперь тоже, только на щеке. Правда, Дэр-то свой, в отличие от сыночки, на первой свадебной битве получил, как подобает… – она усмехнулась. – А Фэй по-глупому с соперником старше и сильнее поцапался: решил, что достаточно взрослый, и стал цепляться к Личи…

– Да, я знаю, – улыбнулась я. – Я была там, при решении.

– Ах, точно… Дх'Орр же и решал… А ты его наложница! И как я не дотумкала… Ну, я красивая, что ты хочешь от меня?

Фэй снова рассмеялась.

– Хорошо, что меня там не было, на блондю смотреть не пришлось…

– Почему? – усмехнулась я.

– Ты что?! Да ты видала, какой он красавчик? Если я его увижу, слюнки сразу потекут! Дэр мне такого не простит!

– Вот ты как! Предпочитаешь нахального красавчика собственному господину?

– А мне, может, больше нравятся стройные блондины! – уперев руки в боки, весело ответила девушка. – Что я могу с собой поделать?

– А зачем тогда пошла к мускулистому брюнету с красными волосами?

– Пошла, ха-ха! – хохотнула Фэй, и что-то в ее ответе, в ее тоне меня укололо. Неужели она…

Девушка же, словно в ответ на незаданный вопрос, продолжила спокойно и буднично:

– Орра Варши’Рэ меня из рабства выкупил…

Я, смутившись, умолкла.

– Ой, да ты не переживай так, – поспешила добавить Фэй. – Это дело прошлое, что уж. Прошлая жизнь. Сейчас у меня другая и очень даже счастливая. Дэр меня берет на всякие сходки, я у него что-то вроде девочки на выход. Красива и не шибко умна. Знаешь, как элитная породистая кошка. Чисто для красоты, для стиля.

Я улыбнулась. Образ белой кошки с разноцветными глазами ложился на Фэй невероятно.

– Белая кошка. Знаешь, а ведь и правда бывают кошки с разноцветными глазами. Особенно белые, как раз с голубым и зеленым.

– Точно-точно.

– А ты как, обоими ушами слышишь хорошо? – насмешливо осведомилась я. – А то, говорят, разноглазые белые кошки на одно ухо глухие…

– Ха-ха-ха! – весело рассмеялась Фэй и, будто слегка посерьезнев, продолжила, – Ненавижу эту шутку. Мне из-за нее, веселья ради, на живодерне прокололи барабанную перепонку со стороны голубого глаза…

Я охнула и вновь замолчала. Фэй же как ни в чем не бывало продолжала:

– Я их за это так и прозвала. Нет, ну про себя, конечно, они об этом не знали. И, небеса были ко мне милостивы, так и не узнали. Когда Дэр понял, что я полуглухая, он был в ярости – они ж меня как полностью здоровую продали… Но гадов уже и след простыл. А я… ну не выгонять же. Да и красивая.

– А ты ему не сказала сразу?

– Что?

– Ну, что ухо… Сразу, там.

– Я дура, что ли? Чтобы не выкупил? – Фэй выразительно постучала пальцем по виску. – Да ты не переживай, живут же кошки. И я живу, не страдаю, – девушка улыбнулась, по-свойски приобняв меня за плечи. – Зато у меня есть уникальное право слышать господина только тогда, когда сама хочу. Ты только это, никому тут не рассказывай, что я бывшая невольница, – она серьезно взглянула мне в глаза. – Ты-то девчонка добрая, простая, по глазам видно. А иные – на драной козе не подъедешь.

– Конечно! – кивнула я. – Нет, ну что за твари бессовестные…

– А ты совестливых работорговцев часто видела? – насмешливо поинтересовалась беловолосая.

Я цокнула языком, соглашаясь. Мы дошли до сада, и Фэй, скинув туфли, поскакала по траве босиком. Особо не раздумывая, я последовала ее примеру и сняла те тяжелые колодки, что были на моих ногах.

– А что потом? Что стало с ними? – спросил я, нагнав девушку, что, прищурясь, шагала по траве. Она щекотала стопы, и это было так приятно, особенно посреди зимы.

– А-а, Дэр на живодеров-обманщиков сразу пожаловался куда надо. Ты знаешь, – Фэй выразительно поглядела на меня своими разными глазами. – Это ж не просто мелкая шайка была, это были разбойники мирового уровня! С атаманшей-легендой. Ба?хе ее звали. Страшная женщина. Она была разбойницей, держала в страхе много регионов, пол северного побережья. Они и резали, и убивали, и грабили… Я много раз видела, как они возвращались с рейдов все в крови…

– Ужас, – искренне прошептала я.

– Мы потом даже в суде выступали.

– Над ней? – спросила я, и только потом подумала, что вопрос глупый.

– Не, ее застрелили при задержании. А командира, который ее ловил, или кто он у них там, едва не посадили. Бахе ведь… она красавицей была, каких поискать. И личиком, и… не только. И кто-то выше, у власти ее защищал. Ну, ты понимаешь, как красивые девочки добиваются благодушия власть имущих…

Я поморщилась.

– И в ее родном регионе ее обожали, они не знали ведь. А для них она паинькой была… Вот и покрывали ее, как только могли. А потом правда всплыла, в частности благодаря Дэру. Они там рассчитывали, что он откажется выступить…

– Почему?

– А зачем доброму орре девок по невольничьим рынкам искать? Вот они и думали, что он не захочет это обнародовать… А он взял и пришел, и меня притащил.

– И что вы рассказывали?

– Ну, я рассказала все, что знаю… Хоть я с ними в команде и не была, но знала их шайку изнутри, сама понимаешь. Вот и рассказала, как бывшая пленница.

– А тебя не отправили назад, на острова?

Фэй вздохнула, остановившись у куста красивых южных цветов, и погладила его по листьям.

– Меня спрашивали, хочу ли я домой, на родину… Но я отказалась. Предпочла остаться с Дэром. Он хороший. Жестковатый немного временами, суровый, но хороший.

– А почему не захотела домой?

– Да мне туда путь заказан… Житья мне там не будет.

– Почему? – изумилась я.

– Я для своих порченная кровь, – со вздохом проговорила Фэй, указав на голубой глаз.

Я не сразу поняла, что с ним не так. И уже собралась спросить, как девушка продолжила.

– Голубой глаз от папеньки. Напали однажды какие-то корсары на нашу деревеньку, что прям на берегу стояла. Так и появилась я, полукровка. А через несколько лет уже и Бахе со своей кровавой жатвой прошлась… Кого убили, кого в рабство увели, как нас с мамой. Я хоть и мало на Арьяр’Бао прожила, знаю, что уродцам там не рады.

– Ты очень красивая! – попыталась уверить я.

Но Фэй улыбнулась.

– Для вас я красивая. А для них – вырожденка… Мне там жизни хорошей на видать. Арьяр'Бао-хен очень радеют за чистоту нации.

– Понятно, – я кивнула, вспоминая, что об этом совсем недавно говорил и Кондор. – А расскажи… правда, что жители островов Арьяр’Бао так красивы, как о них говорят? И что у вас есть только беловласые и черноволосые люди с глазами фантастических цветов?

Фэй, рассмеявшись, присела на траву и кивнула.

– Правда. Жители Арьяр'Бао очень красивы. Это, наверное, самая красивая человеческая нация. У нас… точнее, у них действительно есть два облика: беловласые и черноволосые. Они никогда не смешиваются, не дают промежуточных цветов. Даже если двое разных родителями станут, детишки тоже будут либо беленькие, либо черненькие. У беловолосых лавандовые глаза, а у черноволосых – изумрудные. Обычно. Бывает, что и сбивается – у белых вдруг зеленые глаза будут, а у черных наоборот… Как у меня, видишь? Это нечасто, но случается. Не скажу, что это ценится выше, но находятся любители неклассического. Лишь бы не вырожденцы! – подытожила она, смеясь.

– Фэй, послушай, – я задумчиво перебрала пальцами траву. – Но, если ты не хотела на родину, может быть, ты бы могла попросить просто волю? Ведь если тебя похитили работорговцы… Тебя должны были бы освободить.

– Зачем мне это? – грустно проговорила Фэй, опустив глаза. – Я же вольной жизни никогда толком и не знала. Что я буду делать? Я ничего не знаю, ничего не умею. Читать разве что на общем выучилась из интереса… Но эка невидаль! Сейчас каждая вторая – книгочейка. А тут – живу с комфортом, купаюсь в роскоши, ни о чем не переживаю.

– И не тяжела… – я помедлила, – наложничья доля?

– Нас тринадцать у него. А я еще и глухая на одно ухо. Я господина слышу только когда сама того хочу, – беловолосая рассмеялась.

Я чуть улыбнулась, раздумывая. Возможно, такая жизнь для нее и правда хороша… А девушка продолжила.

– Хотя, признаться, иногда я скучаю по родным фьордам. Скалам, лугам. Гейзерам и туманным долинам… Там такая красота! Тут тоже красиво, местами даже очень… Но красота Арьяр’Бао неповторима!

– Здорово! – я откинулась на траву, положив руки за голову. – Хотела бы я посмотреть!

– Да-а, Арьяр'Бао очень красивы! Оно того стоит! Долину гейзеров описывали многие поэты и художники, но увидеть хотя бы раз своими глазами стоит в тысячу раз дороже. Правда, туда так просто не приплывешь… С другой стороны, – Фэй подмигнула, – с высоты драконьего полета пейзажи наверняка еще красивее!

Я улыбнулась.

Фэй легла на траву, перебирая пальцами тонкие побеги. Я смотрела вверх. Стеклянный купол открывал темное облачное небо. Отделял нас, сидящих в тепле и уюте, от зимнего холода за окном.

– Как думаешь, о чем они там говорят?

– М-м? – Фэй, приоткрыв один глаз, поглядела на меня. – Драконы-то? Ой, да наверное как обычно, о политике, о положении дел в мире, о каких-то своих драконьих заморочках… А хочешь, пойдем послушаем?

– Подслушаем? Так нельзя же!

– По-слушаем, я сказала, – с нажимом повторила Фэй. И ехидно добавила. – Вроде из нас двоих я глухая, не ты!

– Но разве можно? – подняв брови, изумилась я.

Фэй решительно поднялась.

– Пойдем! Покажу тебе, как это делается.

Я встала и пошла за ней.

– Ты же наложница, девочка своего господина! – Фэй обернулась и пристально поглядела на меня. – Так ведь?

– Я… – я растерялась под ее взглядом и совсем стушевалась.

– Ну или любовница, не велика разница! Здесь это неважно! Тем более – для нашего дела. Тебя все равно считать будут девочкой-украшением. А нам это и надо.

Мы скорым шагом дошли до двери. И почти столкнулись там с молодым парнем-наложником. Лицо его выглядело растерянным. Он прошмыгнул в дверь перед нами и поспешил уйти в сад.

– Кто это? – спросила я, прохладно проследив за ним взглядом.

– Ой, это Марко… Лучше не подходи к нему, он нелюдимый… Он не захочет с тобой разговаривать. Говорят, вроде он сестру из гарема за себя выкупил. Но не знаю достоверно, он же ничего не рассказывает.

Я удивленно взглянула на Фэй. Моя только начавшая подниматься волна презрения затухла моментально.

– Сестру из гарема?

– Ой, не знаю, не спрашивай. Это Айлиш сказала, другая наложница Та?ркхэ’Чжаа?ра, того мускулистого красавца с серебряными волосами. Он иногда берет мальчишку с собой, потому что тот смазливенький. Но Марко ни с кем не водится.

Фэй продолжала путь. Я еще какое-то время смотрела на выход в сад, потом поспешила нагнать девушку.

– Так значит… – я приблизилась к уху девушки и вполголоса заговорила, – как ты говоришь, мы сможем послушать?

Фэй замотала головой и рассмеялась.

– Щекотно! Другое ухо, Дзета! Я не слышу!

Я, смутившись, обошла ее и повторила вопрос.

– Да очень просто! – спокойно ответила она, не скрываясь и не понижая голос. – Просто заходишь и все! Ты войдешь в зал, подойдешь к господину и будешь слушать.

– Но как? Меня же не впустят!

– Ты же наложница.

– Я не наложница!

– Неважно! Наложница. Здесь наложница, так пользуйся! Наложница – все равно что кошка. Войди, прыгни на коленки хозяину, потребуй гладить… Высокие господа ведь не выгоняют кошек со своих приемов?

– Н-но…

Я очень боялась совершить что-то предосудительное. Теперь мне нельзя ошибаться, особенно сегодня.

– Никаких но! Ты хочешь слушать, о чем они говорят, или не хочешь?

– Хочу, – тихо прошептала я.

– Ну, значит, вперед!

– А… а ты?

– Ну, не парой же мы зайдем, это будет уже как-то подозрительно. А на одну забежавшую кошку никто не обратит внимания.

Фэй подвела меня к дверям. Слышались приглушенные звуки голосов.

– Ну что? Давай?

– Постой! Погоди! – девушка в ответ на мои слова закатила глаза. – Что, еще раз, я должна делать?

– Запомни. Ты кошка. Ты гуляешь сама по себе и ходишь куда хочешь. Ты просто соскучилась по своему господину и захотела ласки. Заходишь как ни в чем не бывало, прыгаешь на коленки орре…

– Как это – на коленки?

– Молча. Ты не знаешь, где у Конхстамари коленки?

– Буквально? Но… это как-то странно.

– Совершенно обычно. Этим никого не удивишь. Наложнице, как кошечке, все можно! Ну давай!

Я хотела еще чуть-чуть потушеваться, но Фэй толкнула дверь, и та поддалась.

– Вперед, – едва слышно пропела она мне в ухо, легонько подтолкнув в спину.

Выбора не оставалось; я выдохнула и осторожно, стараясь держаться свободно, зашагала по залу. Каблуки красивых туфель звонко цокали по полу.

Цок-цок, цок-цок…

Пара драконов обернулись на меня, но тотчас с равнодушием вернулись к обсуждению.

Цок-цок, цок-цок.

В зале было много драконов, как взрослых, так и молодых. Я подошла к Конхстамари и коснулась его руки, подлезая под локоть, чтобы сесть на колени. Он, конечно, удивился, но виду не подал, когда я запрыгнула, осторожно приобнял за пояс, усадив поудобнее, и как ни в чем не бывало продолжил разговор.

Хвала небу. Значит, я не сделала ничего неправильного.

– …Нет, о том корабле ничего не известно.

– Понятно. Стоило самому заняться этим, – прохладно сказал Сэф. – Возможно, я бы узнал больше.

– Вот и нужно было, – в тон ему ответил Конхстамари. – А не лезть в сопровождение дракайны.

На лицах ненавязчиво заиграли ухмылки. Видимо, о успехах Шейра в свите Шайнар было уже известно. Сэф лишь злобно сверкнул глазами, сжал губы и холодно продолжил:

– Тогда на повестке дня следующее. Как мы все понимаем, мир сейчас нестабилен. А у нас есть одно очень опасное слабое звено. Кто-то, кто причастен к тайнам драконьего народа, но ненадежен. И кто порочит честь всего народа. И все его знают.

Кондор цокнул языком.

– Да, Сэф. Все знают. Мы не первый раз поднимаем этот вопрос на Совете.

– Да, не первый, – прохладно проговорил тот. – Но вопрос все еще открыт, не так ли? Так может, в преддверии войны, не стоит жаться из-за малой крови? Одна смерть может решить вопрос.

– Сейчас лично я не вижу для этого оснований, – со вздохом холодно проговорил Конхстамари.

– И о непосредственно войне сейчас речь не идет, – добавил кто-то из незнакомых мне.

– Но в потенциале, в будущем он представляет угрозу, – продолжил Шейр. Некоторые согласно кивнули.

– Давай решать проблемы по мере их поступления.

– То есть, предлагаешь подумать об этом, когда прижмет? – едко бросил Сэфхинри.

– Я предлагаю не торопиться с такими серьезными шагами, как чье-либо убийство, – ледяным тоном отчеканил Конхстамари.

– Не убийство. Казнь. Во имя всеобщей безопасности. Называй вещи своими именами.

Говорили в основном двое. Остальные преимущественно молчали, и по многим даже сложно было понять, какой позиции они придерживаются. Точь-в-точь так же, как на решении судьбы райчи.

В зал пробралась Фэй. Подошла поластиться к Дэррай’Ма?ру, потом направилась к книжному шкафу разглядывать изукрашенные корешки.

– Такая мера – слишком кардинальна, – заметил Раттен’Хару.

– Нужно рассмотреть другие варианты, – поддержал его Сатэнхэй.

– Какие другие? – холодно уточнил снежно-серебристый, подняв бровь. – Казематы? Это сильно лучше?

– Лить кровь без необходимости – всегда тупиковый путь, – проговорил Кондор. – Драконы, как без преувеличения мудрейший и сильнейший народ, всегда должны это помнить.

– В этом есть смысл, – проговорил багряноволосый Дэррай’Мар. – Но успеем ли мы отследить момент, когда это станет критически необходимо?

Конхстамари осторожно покачал головой.

– Пока я не вижу реальных угроз не успеть. Если кто-то видит – готов выслушать.

Он глянул на Дэра, но тот качнул головой.

– Когда они будут, может стать поздно, – колко бросил Сэфхинри.

Несколько драконов высказалось в поддержку Шейра, и тот самодовольно ухмыльнулся.

– Чиэнсте?лли ненадежен. Но пока еще не война. Мне кажется, с решением можно не торопиться, – заговорил незнакомый мне дракон с темно-каштановыми волосами и изогнутыми рогами. Рядом с ним сидел по всей видимости его сын – молодой дракон, похожий на него чертами лица, волосами и формой рогов. Старший мужчина был с Печатью на шее, юноша – без.

– Спасибо, орра Айшернаа?с-сорх, – бросил Сэф. – А что же скажет орра Рхадиярна?р Айшернаас?

Юноша явно не ожидал личного обращения. Он чуть заметно встрепенулся и, не сразу придав лицу бесстрастное выражение, метнул взгляд вправо-влево.

– Я, – проговорил он осторожно, тщательно подбирая слова, – как член Совета, а также как представляющий свой народ в Международной Комиссии Неприменения Насилия, – он сделал выразительную паузу, затем продолжил, – тоже идейно против необоснованного кровопролития. В данный момент я считаю, что нет оснований считать Личи угрозой, требующей вмешательства Совета.

– Понял Вас, орра Айшернаас-мьес, – при последнем слове в тоне Шейра мелькнуло пренебрежение. Что-то подсказывало мне, что этой приставки можно было избежать. – Поговаривают, что у Чиэнстелли в МКНН есть какая-то родня. Как по вашему мнению, не влияет ли кумовство на позиции представителей комиссии касаемо него?

Молодой дракон едва заметно побледнел, его взгляд сделался жестким.

– Согласно официальным документам, у Чиэнстелли нет живых значимых родственников среди сыновей драконьего народа, – отчеканил он.

– Да-да, я знаю, родство по матери мы не учитываем, – с ухмылкой ответил Сэфхинри.

Рхадиярнар зло стрельнул в него взглядом, но смолчал.

– Не учитываем, – ледяным тоном подтвердил орра Айшернаас-сорх.

– Кто-то еще желает высказаться? – поинтересовался Конхстамари. – Или мы переходим к голосованию.

– Да. Может быть, орра Схайр’Ше?рр-сорх? – Сэфхинри, прищурившись, взглянул на Храйзэра.

С ним рядом был только один из его свиты – тот с острыми чертами, которого я звала Дроздом. “Кудряшки” не было в зале, что было несколько странно – я точно уверена, что видела его сегодня. Хотя мне показался на него похожим один дракон, но он был старше. И обнаружился еще дракон с такими же волосами и рогами, по всей видимости, отец. У старшего была Печать.

Храйзэр холодно с достоинством взглянул на Сэфа и проговорил.

– Я как глава рода Схайр’Шерр не имею к Чиэнстелли никаких претензий. Мой голос будет против убийства.

– Сильно, – прицокнул языком Шейр. А “Дрозд” посмотрел на главу рода о-очень выразительно.

После этого подал голос снежно-серебристый, и, метнув взгляд на меня и Фэй, заговорил уже на чистом драконьем. Что-то про то, что пора переходить к голосованию.

В этот момент Конхстамари ссадил меня с колен, погладил по плечу и попросил идти прогуляться. Я ощутила досаду, но спорить не посмела и медленно пошла к выходу. Фэй, как ни странно все еще сидела у шкафа, неглубокомысленно рассматривая изукрашенную обложку какой-то книги. Я шла к выходу нарочито медленно, декоративные туфли ведь не рассчитаны на быструю ходьбу.

– Кстати, не пора ли менять караул? – заметил Сарэхрэйше.

Пока я открывала дверь, я наблюдала за происходящим в зале. Кто-то кивнул его словам. Некоторые из более молодых драконов зашевелились. Парень из “свиты” Схайр’Шерра демонстративно в открытую бросил черный камень в чашу для голосования и направился к выходу, как и еще несколько драконов.

Точно! Караул. Часть молодых ведь следит за порядком в замке.

Дэррай’Мар обернулся.

– Фэй, – он махнул ей рукой, жестом показав на дверь. Но не удосужился проверить, видела ли ли это девушка. Судя по всему, она не заметила. Или – изящно сделала вид.

Когда драконы-часовые ушли, я прильнула к двери и еще некоторое время слушала. Говорили сейчас на драконьем, и почти ничего не было понятно.

Вскоре послышались шаги, появилось несколько юношей – смененных часовых.

Дверь прикрыли неплотно, чем я и пользовалась, правда видна мне была только Фэй. Спустя некоторое время я услышала, как Дэр вновь обратился к ней. Очевидно, с повторной просьбой пойти погулять.

– Я… брать… этот буквы? – на очень ломаном драконьем, больше жестами, чем словами попросила Фэй. И, видимо, получив согласие, потащила книгу из залы.

Странно, мне казалось, когда она говорила с Йолей, она была гораздо увереннее в языке…

Фэй вышла из зала, украдкой подмигнула мне и двинулась в сторону комнаты отдыха. Только мы миновали первого часового и скрылись в комнате, она чуть слышно вздохнула.

В комнате сидели какие-то девчонки, с которыми весело трепалась Йоля. Девочки внешне никак не походили на гарранок, однако как-то болтать они умудрялись. Фэй бросила на них взгляд и прошла в дальний угол.

– До чего ж чудесные картинки, скажи! – громко воскликнула она, раскрыв книгу. На странице без единой картинки. Судя по оформлению и иллюстрациям, что мелькнули ранее, в книге были легенды или сказки, основанные на мифах. – Ну что, услышала, что хотела? – понизив голос, поинтересовалась девушка.

– Ну… – я изобразила неопределенный жест рукой. – А ты?

Фэй тяжело вздохнула.

– Плохи дела блонди…

Я ощутила укол холода. Фэй же продолжила.

– Голоса против него с каждым Советом растут. Видно, с накалом ситуации… Пока для тяжелых решений не хватило, но боюсь, однажды настанет день, когда перевесит.

Я вздохнула. Девушка же принялась листать книгу.

– Все меньше и меньше надежды у надежды, иронично… – невесело усмехнулась она.

– Что? – не поняла я.

– Лэст’хэрре?, или листэрре? на южанском – надежда. Ты разве не знала?

Я замотала головой.

– Как-то не задумывалась об этом. Имя и имя…

– Все драконьи имена что-то значат.

Я вспомнила, как Шайнар говорила о трактовке имени Кондора. Как там она сказала?

– А Конхстамари?

– “Солнечный луч”. Тут иносказательно, канстэ, так-то, значит “стрела” или вроде того. Но с вариацией от “мх’аррэ” – выражение чаще означает солнечный луч.

– Ого… – протянула я.

– Вариации от “солнца” в именах вообще популярны у драконов. Вот Дэррай’Мар, например – “Багряное солнце”, – спокойно продолжила девушка. – Раттен’Хару означает “Победа добром”; Сэфхинри – “Разящая молния”; Таркхе’Чжаар – “Ледяной пик”, Сарэхрэйше – “Точные вести”, Сатэнхэй – “Спутник”, “сопровождающий”, или даже, скорее, “часовой”…

– Точно! Орра Мьерр’Лнэ ведь страж границы с водами дракайн.

– Ага, – улыбнулась Фэй. – Храйзэр’Рэнг означает “Безупречная честь”, Алэйнаарэ – “Доблестное сердце ”, Рхадиярнар – “Сердце скал”. А Фэйдхарши – “Любимец удачи”. Ну и в моем имени от “удачи” тоже есть.

Я рассмеялась.

– А Шайнар?

– Что-то не припомню такого, хотя кажется где-то слышала. “Шай” означает “огонь, пламя”. А “на?ррх’е” – сердце. Что-то вроде “Сердце пламени”, я думаю. А кто это?

– Это дракайна. Та, что недавно была здесь, – улыбнулась я.

– А-а, – усмехнувшись, протянула девушка.

– Шай… – я напряглась, вспоминая. – Шай-Лейнши – “Огонь небес”.

– Угу, точно, – улыбнулась Фэй.

– А ты не плохо знаешь драконий, – заметила я. – Почему же тогда ты так слабо отвечала Дэррай’Мару?

– Ты что? Зачем им знать, что я говорю на драконьем? Пусть думают, что я знаю три слова, и болтают при мне на чистом без опаски.

Фэй еще немного почитала, потом чуть-чуть полистала книгу, выискивая картинки, и скучающе вздохнула.

– Эх, мало картинок. Пойдем купаться в фонтане? – неожиданно повернулась она ко мне.

– А можно?

– А кто запретит? Дэр увидит, что это его глупая разноглазая Фэй, какой с нее спрос?

– Ну-у… – я бросила взгляд в сторону зала Совета.

– Пойдем-пойдем! – девушка встала и потащила меня за руку. – Они еще долго будут.

– Ну ладно…

Я поднялась и двинулась за Фэй. Мы вышли из комнаты отдыха и пошли по галерее, туда же, в крытые сады.

– Вот здесь можно взять накидку, – девушка зашла в небольшую аккуратненькую комнатку и сняла с вешалки что-то вроде небольшого плаща серо-черной расцветки. – Я буду купаться, поэтому возьму.

В комнате было несколько очень похожих плащиков, пахнущих мылом и цветами. Я, подумав, тоже взяла, и мы пошли дальше.

От галереи временами отходили другие коридоры, и девушка рассказывала о некоторых. Например, один, прямой и длинный, вел аж в другое крыло замка. А другой – несколько раз петляя, уводил вниз, к закрытой набережной.

– Но сейчас там холодина, и даже смотреть не на что… Просто серые волны, накатывающиеся на песок и бьющиеся о камни. А вон по тому рукаву можно дойти до библиотеки, что в западной башне.

В глубине коридора сиял факел, только свет его казался каким-то неестественно оранжевым. Немного погодя источник точно такого же сияния обнаружился прямо на нашем пути. Ярко-рыжий с ладонь величиной кристалл не очень правильной формы, обрамленный несколькими изящными золотыми усиками. Внутри него словно сиял ровный маленький огонек.

– Что это? – я потянула Фэй за рукав.

– А, это кристалл-хранитель.

– Зачем он?

– Понятно, зачем – хранить замок. У замка же нет хозяина…

– Нет хозяина? Как это? – вновь по-глупому переспросила я.

– Смотри, – Фэй остановилась. – Жемчужную скалу хранит Конхстамари. Шанага?рское плато – Дэррай’Мар. Ледяной пик – Таркхе’Чжаар… А Замок Серой скалы – это замок Совета. Здесь бывает очень много драконов всегда, и потому у него нет одного хозяина, кто наполнял бы дом силой. Когда на одном клочке бывает слишком много драконов, эта магия ломается. Это как будто нет хозяина, только наоборот, слишком много тех, кто бывает здесь. Поэтому и придумали кристаллы-хранители, чтобы они держали поле…

Фэй как ни в чем не бывало продолжила путь. Я последовала за ней, но один вопрос у меня все равно остался.

– Я не видела его здесь прежде…

– Ну, значит, перенесли, делов-то. Их иногда переносят. Туда-сюда…

– И это не ломает магию? – с интересом переспросила я.

Фэй рассмеялась. Потом развернулась, подошла к кристаллу и, осторожно взявшись за металл, вынула его из ниши и перенесла на подоконник.

– Не надо, зачем? – зашипела я.

– Да не бойся ты, – посмеялась девушка. – Ему все равно, где стоять!

– Ты уверена?

– Уверена! Ой, Дзета, какая ты скучная и правильная! – театрально воскликнула Фэй, продолжив путь. – Все “а можно?”, “а не отругают?”… Нельзя же такой паинькой быть! – она, смеясь, потрепала меня по плечу. – Тем более, с оррой Дх’Орром! Нужно просто делать! Ну а если отругают – значит, было нельзя!

– Ой, Фэй! Сказала бы я тебе… – воскликнула я.

Но говорить не стала. Мы вышли из галереи в сад. Немного попетляли по тропочкам и оказались у красивого мраморного фонтана. Фэй потрогала босой ногой воду и удовлетворено улыбнулась. Не раздеваясь, она зашла в фонтан, воды было ей чуть выше колена.

– Ну, что ты стоишь? – весело окликнула меня она.

Я села на борт и окунула ноги в воду. И правда не холодная. Однако купаться сейчас все равно не было желания. Я рассеянно взглянула на замковую стену и ее окна, выходящие на сад.

– Ну, не хочешь, не надо, – рассмеялась Фэй. – Хотя, чесслово, не думаю, что кому-то есть до этого дело.

Она окунулась и легла в воду, спиной оперевшись на бортик. Мы посидели так с некоторое время. Прохладная вода приятно щекотала ноги.

– Фэй, я пойду, наверное, в нашу комнату отдыха…

– Угу, – промурлыкала она. – Иди-иди, послушная девочка! – Потом, немного помолчав, добавила, – Я тоже скоро приду…

Я двинулась к замку. Только пройти решила чуть иным путем, забирая влево. И уже у замка, на скамеечке, спрятанной в зарослях декоративных кустарников, увидала юношу. Марко.

Он сидел, обхватив одно колено, глядя куда-то вверх, в темное ночное небо, затянутое зимними тучами. Сначала я хотела пройти мимо и не беспокоить. Но что-то меня остановило. Я медленно двинулась в сторону молодого человека. Когда я была шагах в пяти, он меня заметил и повернул голову.

– Э-э, привет, – неловко начала я. – Марко, верно?

Юноша поджал губы.

– Что тебе нужно? – неприветливо спросил он.

– Ничего. Я присяду, ты не против?

Марко явно был не рад. Он отодвинулся на другой конец скамейки, уступая место, и смотрел на меня волком. Однако, что-то не давало ему меня прогнать или уйти.

– Ты… – я чуть помедлила, не зная, с чего начать. Поэтому просто без ужимок спросила. – Правда, что ты выкупал сестру?

Парень, все это время с вызовом глядящий на меня, отвернулся. Потом вздохнул и тихо проговорил:

– Правда.

– Как… так вышло? Почему?

– Она должна была стать наложницей Таркхэ’Чжаара, – помедлив, осторожно ответил юноша.

– Должна? – я приподняла бровь.

– Моя семья… У нас были серьезные проблемы и долги. Так вышло, что орра Аррэ?йш нам очень помог… – Марко вздохнул. – Сделка с драконом – это всегда не лучшая идея. Взамен, в уплату долга орра потребовал мою сестру себе наложницей на восемь лет. Глянулась она ему… А у нее муж и двое детей. Ну, тогда я предложил пойти с ним вместо нее. И он согласился.

– Что за ужас! Платить долг людьми!

– Ну, видишь ли, кое-кто принимает в уплату… – недоброжелательно бросил парень и тотчас опасливо огляделся.

– Так же нельзя! Восемь лет неволи… Такими вещами не платят!

Марко мрачно хмыкнул.

– А что сделаешь… Иначе нам никогда бы не справится. И у нас ведь был уговор, уговор дороже денег. Тогда мы не видели других выходов.

Я чувствовала себя очень странно. Было сильное ощущение неправильности.

– Нет, так нельзя… – прошептала я. – Нельзя в рабство продавать родных.

– Ну, это не навсегда ведь, – невесело усмехнулся Марко. – Пять лет прошло, три осталось… В двадцать шесть уже домой вернусь. Буду жить как прежде.

Последнее он проговорил совсем тихо. И безнадежно.

Конечно. Как прежде. Будет жизнь как прежде у мальчика из гарема…

– Послушай, Марко. Это нечестно! Так нельзя!

Юноша взглянул на меня чуть приподняв брови, удивление в его лице быстро сменялось безнадежностью.

– Слушай, меня зовут Дзета, и я… ну, будем считать, любовница орры Дх’Орра. Я расскажу ему об этом, и уверена… – я запнулась, не отваживаясь обещать не за себя, – уверена, он попробует что-нибудь решить.

– Бесполезно, – парень прикрыл глаза и покачал головой. – Он знает, наверняка. Он бы уже, наверное, сделал что-нибудь, если бы хотел… или мог, – добавил он после короткой паузы.

– Нет, не может быть, – проговорила я. – Надо попытаться, потому что это нечестно.

– Увы, честно. Все по правилам, – грустно улыбнулся Марко, качая головой. – Мы сами пошли на этот договор.

Я замолчала, не зная, что сказать.

– Но… спасибо.

Юноша взглянул на меня своими печальными сине-серыми глазами, и в них отразилось тепло.

– Спасибо за участливость. Честно говоря… от людей всегда жду презрения и насмешек… Спасибо.

– Да не за что… – проговорила я растерянно. – Знаешь, не все же такие. Фэй хорошая. Она не станет издеваться, я уверена.

Марко пожал плечами и грустно посмотрел вдаль.

– Возможно. Может, зря я сторонюсь всех. Просто боюсь… Сначала я просто всех сторонился, а потом они и сами перестали обращать на меня внимание. Спасибо, – еще раз проговорил он, повернувшись ко мне.

Я кивнула. Затем встала и задумчиво побрела дальше. Надо рассказать Кондору. Он наверняка найдет решение.

Я вышла из сада и побрела по галерее, отсчитывая повороты. Плащ надоело нести в руках, и я накинула его на плечи. Вот уже и сияющий кристалл, вот поворот в библиотеку.

И тут из одного из оставшихся позади поворотов суетливо вылетела женщина, торопливо свернула в мою сторону, и, почти поравнявшись со мной, споткнулась и уронила пенсне. Я хотела помочь, но даже не успела сделать движение к ней, как она выпрямилась, сощурившись на меня, и по-хозяйски прикрикнула:

– Так! А ты что тут ошиваешься? Ишь, прохлаждается она! – она бросила взгляд вперед и возмущенно прицокнула языком. – Опять кристалл перетащили! Что ему делать на подоконнике? И кому играться вздумалось…

Одета она была в серо-черную форму, и только теперь я додумалась, что это форма служанок! А я в такой накидке. Вот забавно!

Женщина, шарясь по полу, сделала пару шагов и нащупала пенсне.

– Вот ты иди и отнеси его к библиотеке! – и вернув линзы на лицо, не оборачиваясь, бросилась дальше по коридору.

Я тихонько посмеялась. Ловко я замаскировалась под служанку. Но делать нечего, раз уж попросили, надо выполнять.

Дойдя до каморки, я оставила там плащик, аккуратно повесив на место и вернулась к кристаллу. Он сиял мягким ровным светом. Все еще ощущая некоторую неуверенность, я осторожно поднесла к нему руку. И уже на подлете пальцы качало покалывать. Прикоснуться к самому кристаллу я не отважилась.

Как же его брала Фэй? Точно! За золотую “оправу”.

Осторожно взявшись за лозу, я поставила кристалл хранитель на ладонь металлической подложкой. И, прикрыв рукой, двинулась в сторону коридора, ведущего к библиотеке, по которому дошла до лестницы вверх. Пару пролетов я прошагала, как есть, потом разулась, за ремешки повесила туфли на руку и двинулась босиком, бесшумно ступая по холодным каменным ступеням. Фэй не обманула, – подниматься было и правда порядочно.

Сначала открылся небольшой зал, за ним была, очевидно, библиотека. В зале уже было семь подставок с кристаллами, но немало пустовало. Выбрав ту, которая показалась мне наиболее подходящей, в самом “пустом месте”, я подошла к ней. И только собралась поставить, как звонко щелкнула в тихом зале дверь, заставив меня вздрогнуть. И появился молодой дракон стражник, совершенно мне незнакомый. Он скользнул взглядом по залу и остановился на мне. Но не успела я ужаснуться, как он буднично, почти скучающе произнес:

– Рэлла, только пальцы не обожгите. И поставьте потом на место.

И прошагал прочь из зала.

Я выдохнула, поставила кристалл и вновь осмотрелась. Зал минималистично и изящно украшенный, рождал атмосферу скромного мудрого аристократизма. Вход в библиотеку более всего притягивал взгляд. Дверь была приоткрыта, но заходить я не видела ни смысла, ни желания.

Я стояла, разглядывая вход, и резкий щелчок парадной двери вновь заставил меня вздрогнуть. Я обернулась, ожидая вновь увидеть молодого стражника, но силуэт в дверях был явно крупнее. Он тоже замер, постоял в дверях пару мгновений и решительно направился через зал.

Я решила, что пора и мне идти. Походя отметила, что вошедший – Сэфхинри. Раз здесь кто-то из старших, значит, совет уже закончился. Внутри возникло смутное чувство тревоги.

Сначала я подумала, что из-за опоздания. Потом оказалось, что нет.

Едва дракон поравнялся со мной, он резко схватил меня за левую руку, дернув вверх. От рывка зазвенели золотые чешуйки на моем одеянии.

– И что это ты тут забыла? – гневно рявкнул он.

Туфли-колодки, сцепленные ремешками, слетели с предплечья на плечо, и одна из них больно ударила меня в бок. Я от шока не могла вымолвить и слова. Зато Теневая сущность сработала моментально. Захватившись второй рукой, я подпрыгнула, повиснув на руке Шейра, и вцепилась зубами в его палец.

Дракон вскрикнул, разжимая руку, я спрыгнула на пол и кинулась бежать абы куда. Увы, выбранное Теневой “абы куда” оказалось ближайшей дверью, а не парадным входом, путь от которого был мне известен.

Шейр гневно рыкнул позади и бросился в погоню.

Я промчала по извилистому коридору и вылетела в просторный зал. Ощущение, сходное с тем, когда выбежал из леса на открытое поле, и теперь не попетляешь… Шальным взглядом я оглядела зал и метнулась к боковой двери. Пересекать его напрямик было неуютно.

Заперто! Рывок. Следующая тоже.

– А ну стоять!

Я вскрикнула и бросилась к единственному явно открытому входу, надеясь, что скорость мистика больше скорости дракона. Я не знала, в чем я не права. Это было глупое иррациональное бегство. Я бежала просто потому, что за мной гнались.

От стены отделился стражник, прихватив копье, и метнулся нам наперерез. Вход был теперь закрыт. Я поняла, что пропала, и допустила очередную ошибку – уворачиваясь от драконов, метнулась в угол.

– Орра Шейр, что происходит?! – резко, явно храбрясь, крикнул юноша.

Обернувшись я увидела, что он стоит рядом со мной, закрывая меня копьем. Это был тот самый остроносый парень из свиты Схайр-Шерра, которого я нарекла Дроздом.

– Отойди, – рыкнул Шейр тихо, и оттого еще более страшно. – У меня дело к этой госпоже.

Я ощутила холод по спине. Однако молодой дракон не отошел, хоть и видно было, что чувствовал он себя крайне неуютно – рука, держащая копье, чуть заметно подрагивала. Парень стоял ко мне полубоком, и напряжение читалось в лице.

– Что за дело у орры Шейра к рэлле Дх’Орр?

Я ощутила легкий укол стыда. Сейчас его копье закрывает меня от Шейра, а я даже не знаю, как его зовут…

– Наши дела касаются только нас.

– Думаю, в первую очередь это касается орру Дх’Орра, – юноша сделал резкое движение ко мне и поймал мою правую руку. Но я даже не успела испугаться, как щелкнул браслет и металл чуть-чуть потеплел.

Шейр сжал зубы и, презрительно сощурившись, бросил:

– Поменьше бы совал нос не в свои дела. Глядишь, и репутация была бы целей.

В глазах юноши сверкнула злоба, он поджал тонкие губы, выдохнул, потом вежливо ответил:

– До тех пор, пока я дежурный на этом участке, все происходящее здесь – мое дело.

– Какие мы дерзкие, Ра?йлис. Это Храйзэр на тебя так повлиял?

Райлис. Его зовут Райлис.

– С каких это пор выполнение своего долга стали называть дерзостью? – помолчав, осторожно подбирая слова, ответил юноша. – И уж тем более, не понимаю, причем здесь Храйзэр.

– Да, я не удивлен, у вас, молодежи, вообще плохо с причинно-следственными связями… Жаль, здесь нет твоего отца, орра Шаймаа?рхэ-мьес. Мы бы поговорили с ним, как он воспитал своего щенка.

Злоба во взгляде Райлиса снова вспыхнула.

– О воспитании своего сына заботьтесь, – отчеканил он отстраненным безупречно вежливым тоном.

Сэфхинри хотел было еще что-то ответить, но тут вдалеке послышались торопливые шаги. Шейр глянул в сторону главного коридора за нами, и на лице его отразилась досада.

– Что случилось? – требовательно проговорил Кондор, приближаясь. Я втянула голову в плечи.

– Орра Дх’Орр, это я вас вызвал, – чуть дрогнувшим голосом начал Райлис. – Я… Я счел, что вопросы орры Шейра к рэлле Дх’Орр вас несомненно касаются.

– В чем дело? – Конхстамари с вызовом посмотрел на Сэфа.

– Эта дев… почтенная госпожа была поймана мною у библиотеки. Что она там выискивала, неизвестно. Увы, наша доблестная стража приняла сторону расфуфыренной девчонки, а не справедливости.

При этих словах Шейр высокомерно взглянул на Райлиса, но Конхстамари оборвал жестом его речи и многозначительные взгляды.

– Разве у нас запрещено ходить к библиотеке? Это вдруг стала запретная зона?

– Я тебя умоляю! Какая нормальная красавица пойдет гулять в библиотеку?

– Ну не все же предпочитают дур!

Шейр зарычал. Райлис сглотнул. Он все еще продолжал стоять, загораживая меня копьем. Видно, что ему было также неуютно, как и мне.

– Книжки с картинками там ее не устроили?

– Я не понимаю причины претензий, – холодно отчеканил Кондор.

– Пусть логически обоснует свое нахождение здесь!

– С каких это пор бета-пол должен логически объяснять свои поступки?

Шейр хотел еще что-то возразить, но Конхстамари, не слушая более, подошел ближе к нам. Райлис тотчас прибрал копье и вытянулся по струнке.

– Спасибо, Райлис, – кивнул ему Конхстамари и протянул руку мне. – Золотко, идем.

Я неуверенно подала руку; она предательски дрожала. Кондор приобнял меня за плечо и гостеприимным жестом указал Шейру идти вперед. Тот оскалился, фыркнул и прошел, демонстративно прибавив шагу. Мы же отстали и двинулись не торопясь.

– Гулять она ходила… У твоей девки губа не дура. Такой палец в рот не клади…

– А и не надо моей наложнице свои пальцы в рот совать, – едко ответил Кондор. – Откусит – даже извиняться не буду.

Отвечать Шейр не стал, его шаги отдалялись и постепенно затихали.

– П…рости, пожалуйста, прости, – дрожащим голосом проговорила я.

Кондор взглянул на меня, и его в янтарных глазах отразился вопрос.

– Я не знала… Я не нарочно.

– Ты ничего такого не сделала, – проговорил он твердо, погладив меня по плечу. – Шейр пусть извиняется.

Минут через десять ходьбы и молчания, я вспомнила то, о чем хотела сказать, и, убедившись, что мы одни, негромко заговорила:

– Конхстамари… Послушай… Здесь сегодня есть юноша, его зовут Марко. Мы с ним разговаривали сегодня, и…

Я видела, как по мере того, что я говорила, его лицо мрачнело.

– Наложник Таркхе-Чжаара. Знаю. Знаю эту историю…

– Ты не можешь ему помочь? – догадалась я.

Конхстамари покачал головой.

– Увы. По договору с Аррейшем – все честно. Их семья попросила помощи, он потребовал услугу. Таковы правила. Услуга за услугу, э?шхрэ ай э?шхрэ. Я уже разбирался в этой проблеме, и к сожалению, я ничем не могу помочь.

Я вздохнула. Жаль, но Марко был прав.

Мы вернулись в парадный зал. Вечер подходил к концу. Спустя некоторое время гости начали расходиться. Йолю я не застала – Раттен’Хару улетел одним из первых. С Фэй я успела попрощаться, после собрались и мы.

Облака разошлись, и открылось небо, темное, звездное и глубокое. Оно было подобно океану с мириадами крохотных светящихся созданий, на миг остановившему свое бесконечное движение. А может, просто замедлившему. И скоро волна, невидимая человеческому глазу, свершит свой медленный путь и провернет звезды по кругу…

Я сидела, кутаясь в теплый тулуп, в мягких удобных ботинках, и смотрела в небо. Вспоминала сегодняшний день, все то новое, что узнала и услышала, хорошее и плохое, веселое и не очень. Но больше все же хорошее.

– Знаешь, Кондор, – проговорила я наконец. – Я придумала, куда будет мой обещанный полет. Я хочу, чтобы ты как-нибудь показал мне Арьяр-Бао.




Глава 13. Последний раз


Синяк я нашла не сразу. Говоря совсем откровенно, даже не я. А Конхстамари, когда на следующий день я по неосторожности надела достаточно короткую домашнюю кофту.

Пораскинув мозгами, я вспомнила, что удар нанесла платформа одной из связанных ремешками туфель, свалившихся с предплечья, когда Сэф рванул меня за руку. Кондор зло оскалился и ничего не сказал. В этот момент мне даже стало немного страшно.



Спустя некоторое время мы собрались за травами с залетом в Долмир, закупить что-то по мелочи. Было прохладно и облачно, но хотя бы не дождило.

Мы бродили по рынку, как вдруг Кондор глянул куда-то вдаль, и взгляд его сделался ледяным. Проследив за его взором, я увидела впереди Шейра с его сыном. Конхстамари решительно двинулся вперед. Я хотела было его остановить, но перечить не отважилась.

Не дойдя пары шагов, дракон отпустил меня, жестом велел остановиться, прошел вперед и, поравнявшись с Шейром, жестко толкнул того плечом. Мальчишка тотчас поспешил отойти на пару шагов.

– В следующий раз за синяк на моей девочке, – прорычал Кондор зло и тихо, – будет дуэль.

И, не дожидаясь ответа, взял меня под руку и продолжил путь.

– Я ее не бил, пусть не брешет, – огрызнулся Шейр, не очень, впрочем, стараясь. То ли считая, что много чести, то ли помня, как вздергивал меня за руку, и не будучи достаточно уверенным, что никак не повредил.

Конхстамари не удостоил его вниманием, решительно продолжая путь. Шейр фыркнул и тоже пошел своей дорогой.

Конхстамари отправился к Дорану. Я сначала думала подождать на улице, потом решила зайти, но тут меня окликнули. Это оказалась Илаи?с Кора?да. Я успела было удивиться, зачем я опять понадобилась мозгоправу-гипнологу, но женщина, поздоровавшись, деловито проговорила:

– У меня для вас отличная новость. Помните ту девушку, к которой я вас водила, Мариту? К ней присылали столичного экзорциста, и теперь она полностью исцелена.

– Ох… это очень здорово, – проговорила я, улыбнувшись.

– Специалист сказал, что случай был действительно сложный. Так что вы правильно поступили тогда, отказавшись.

– Понятно, спасибо.

Мне было интересно это узнать. И все же ответ мой получился прохладным.

Илаис это заметила.

– Дзета, все хорошо? Вы какая-то невеселая сегодня…

– Все нормально, – холодно ответила я. – Не надо пытаться лезть мне в голову.

Получилось не очень вежливо. Поэтому я торопливо и скупо бросила "До свидания", отвернулась и взбежала по ступенькам крыльца, собираясь уже зайти в лавку.

– Я знаю кто и что вам обо мне наговорил. И даже знаю, почему.

Голос ее звучал грустно. Я обернулась. Илаис молчала, возможно, она не собиралась больше ничего говорить. Но я теперь глядела на нее вопросительно.

– Это не так, – с тихой едва заметной печалью в глазах продолжала женщина. – Буду с вами откровенна. Я допустила очень большую ошибку. Я правда хотела стать ему другом. Я думала, что, будучи другом, мне будет легче ему помочь, поэтому утаила профессию. Но я ошиблась. Один раз, всего один я позволила себе быть больше специалистом, чем человеком. И он меня раскусил… Я понимаю теперь, что, скрываясь, мыслила ошибочно, и что, тая правду о себе, доверия не завоюешь. Но, увы, некоторые ошибки осознаешь, только когда их совершишь.

Она вздохнула. Я молчала некоторое время, потом колко бросила:

– Потеряли клиента, да еще и состоятельного… Обидно, понимаю.

– Не верите, значит, – невесело усмехнулась Илаис, глядя на меня.

Теплый чайный цвет ее глаз казался наполненным участием и искренностью, но мой взгляд был жестким. Суеверный страх, что через глаза гипнолог может вытащить душу и сделать марионеткой, меня всегда обходил стороной. Однако прямого зрительного контакта так и хотелось избежать, ведь манипуляции умелым людям он облегчает объективно. Либо встречать его холодной сталью решимости.

– А можно ли верить человеку, владеющему техниками психологических манипуляций? И не стесняющемуся завоевывать симпатии других при помощи них?

Корада вздохнула, но одновременно с этим и усмехнулась.

– А Личи манипулятор на голову выше меня. Его словам вы верите, а ведь, держу пари, он с вами не всегда бывал честен… И вы, наверное, думаете, что гипнологи – поголовно лицемерные актеры? Вынуждена вас разочаровать… Просто профессиональное умение читать характер помогает мне подбирать нужный ключик ко многим душам. Я лишь немного сокращаю обычный человеческий путь к сердцу другого. Ибо зачем пробовать неправильные варианты, когда видишь правильный? Так ключник помнит и знает, каким ключом он отпирает каждый свой замок. Умеет и определить по виду замочной скважины, какой ключ мог бы подойти незнакомому замку… Странно было бы, если бы он не пользовался этими знаниями, правда? – Илаис помолчала и взглянула на меня. – Вы ведь тоже профессионал, Дзета. Вы знаете повадки демонов, умеете их обнаруживать и с ними бороться. Было бы глупо, если бы при встрече с демонами вы отрекались от этих знаний и начинали бы действовать методом проб и ошибок. Глупо. А главное – опасно.

Я осторожно хмыкнула, пожав плечами.

– В этом есть смысл.

– И не бойтесь, – она улыбнулась. – Возможности гипнологии сильно преувеличены. Никому нельзя влезть в голову другого без его согласия так или иначе. Даже энерго без специальных структур энергию у жертвы против воли вытянуть не могут, что уж говорить про людей. Кроме того, у нас есть своя этика. Я клялась не делать зла и не использовать дар во вред ради своей выгоды.

Я, раздумывая, кивнула. Все-таки, Личи в чем-то, может быть, и не прав. Возможно, во многом. Я смотрела на Илаис и анализировала, и… пожалуй, не видела ничего страшного в ее действиях, не видела лжи и игры.

– Я понимаю, – наконец проговорила я. – Да, вы правы. Глупо было бы притворяться дилетантом, когда профессиональные умения важны.

Мы вновь замолчали.

– Может быть, и Личи это когда-нибудь поймет.

– Нет, – горько усмехнулась Илаис. – Эту битву я уже проиграла. Из-за собственной ошибки и недостаточного профессионализма. Не простит, и я могу его понять. Спасибо хоть, палки в колеса не вставляет…

– А может? – с усмешкой поинтересовалась я.

Илаис поглядела на меня очень красноречиво.

– Личи только с виду безобидный. Власти в городе у него ого-го.

– Ну да, из-за коменданта… – протянула я.

– И благодаря, и помимо. Неугодную комендантшу он из Эрстхена однажды вытравил, – хмыкнула Илаис, и замолкла, словно одернув себя. – Почему он меня пожалел, не знаю…

Я, подняв брови, кивнула.

– Ну, до свидания, Дзета, – госпожа гипнолог улыбнулась и кивнула мне на прощание.

– До свидания, Илаис, – махнула рукой я. – Спасибо вам. И удачи!

Она тоже махнула рукой и двинулась прочь. Я собиралась уже зайти в лавку, но Кондор сам вышел мне навстречу. И мы направились на сбор трав.



***

– Ты вытребовала желание у самой Вселенной? – возвестил Кондор с порога, вернувшись с собрания, явно меньшего масштаба, чем Совет.

– Что? – не поняла я.

– На днях я вылетаю в Арьяр-Бао, надо там кое-что проверить. Все тот же корабль… Попробуем узнать у Арьяр-Бао’хен, они в морском сообщении сведущи. Даже если он не имеет отношения непосредственно к ним, может, подскажут, где о нем узнать.

– А если нет?

– Если нет – оставим этот вопрос в покое и Сцерра с ним. Будем концентрироваться на более значимых вещах.

Он прошел в залу и сел за стол.

– Так что на днях у нас состоится увеселительный полет. Когда предпочтешь? Готова завтра? Или хочешь еще побыть на Побережье?

– Давай завтра! Что тянуть! – весело воскликнула я. – На Побережье побыть еще успеем. На сколько мы туда? На день, на два?

– Думаю, на пару, но там как пойдут переговоры.

– Здорово!

– Обязательно возьми теплые вещи. Там будет холодно, – проговорил Кондор.

Я кивнула и побежала собираться.



На двенадцатый день бридза?йна, за девятнадцать дней до пика зимы с самого утра пошел первый снег. Мягкий и пушистый, он кружил перед замком, залетая в немногочисленные окошки, оставленные открытыми для проветривания. Кои Кондор теперь торопливо закрывал. Воздушные потоки явно любили поразвлекаться с замком, стоящем на пути к морю, завихрялись и меняли направление; с востока, со стороны континента, зимний муссон встречал скалы и вынужденно преодолевал их. Прямо перед замком снег летел вертикально вверх, выглядело это волшебно.

– Отлично, вот и первый снег, – бросил дракон. – Как раз когда нам лететь…

– Видишь, даже погода подает нам добрые знаки! – весело сказала я.

– Это она хочет заманить тебя остаться, – усмехнулся Кондор. – Для полетов такое как раз-таки не лучший вариант. Надеюсь, подальше от Побережья будет более ясно.

– Зато смотри! Снег вверх летит! Где еще такое увидишь?

– Везде, где дует ла?йхнэ.

– Как? – я отвернулась от окна.

– Лайхнэ, – повторил дракон. – Восходящий горный ветер. Мы здесь зовем его так.

Я кивнула.

– Жемчужные скалы невелики. А вот дальше, к Долмиру и Эрстхену, горы, отделяющие Побережье от основного материка, местами достигают большего размера. И там лайхнэ, перевалив их, может обратиться в холодный нисходящий ветер, мчащий с гор в приморскую долину и чинящий препятствия кораблям, заходящим в бухты. Мы называем его бх’а?рра. Зимой такое явление нередко.

– Ого, – протянула я, запоминая. – А ветер… он не помешает нам лететь?

– Взлетим над потоками. Выше иные воздушные реки. Быть может, даже поймаем попутный ветер. А что над материком облачно, так это нам даже на руку. Ну, готова?

Я энергично закивала.

Спустя полчаса мы уже летели над континентом, взяв курс на востоко-северо-восток. В небе зимой было особенно холодно, я замоталась в шарф по самые глаза. Но Кондор сказал, что над Арьяр-Бао и на самом архипелаге будет значительно теплее, потому что острова обнимают теплые океанические течения. Хотя по широте они и сопоставимы с севером самой восточной части Лиории, прямо на границе с Заагре.

Под нами были низкие молочные облака, возможно, посыпающие сейчас Лиорию снегом. Мы шли по самой их кромке, потому вокруг нас была полупрозрачная облачная дымка. Сквозь нее сверху сияло топазово-голубое небо с кружевным оперением высоких легких облаков.

“Коль небо роднее земли и опоры

А сердце не верит пустым оправданьям,

Не сдержат того никакие оковы,

Кто вместо комфорта путь выбрал желанный” – вспомнились строки той нежной песни, что я выучила у Личи.

Все-таки Небо – одна из лучших вещей, что случились в моей жизни.

Мы летели долго. Я подустала от скованности движений. Хоть я и могла лежать и сидеть по-разному, долгий полет все-таки утомлял. Потом я заметила, как Кондор начал снижаться. Облака к этой части континента рассеялись, и внизу стала видна береговая линия и редкие поселения.

– Ты не устала? – прорычал дракон. – Сделаем остановку в этом поселении, перекусим и немного отдохнем.

– Здорово! – проговорила я, перевернувшись на живот. – А они не… не испугаются?

– В Ма?йсу народ радушный и гостеприимный. Но приземлимся мы чуть подальше. Чтобы не наводить панику.

– Удивительно, что лед еще не встал, – задумчиво сказала я, глядя вниз, на море.

– Тут проходит теплое течение. Воду здесь сковывает льдом не сразу, далеко не сразу.

Мы сели на поляне в редком лесу неподалеку от поселения. Конхстамари трансформировался и спешно оделся. Сначала мне показалось, что его пальто слишком легкое, но для спины и крыльев у дракона был еще и теплый плащ.

Мы двинулись в путь. Идти по лесу пришлось недолго, даже несмотря на то, что снег затруднял движение. Спустя полчаса мы уже подходили к поселению. Его окружал частокол бревен. Слева вдалеке виднелось море. Поселение было совсем маленькое, больше всего напоминало небольшую лесную деревеньку.

Кондор постучал в ворота. Долго стоять на пороге не пришлось, нас действительно быстро впустили. В селении нас встретил лай собак, олени в загонах и небольшое количество домов. Гостям действительно обрадовались.

Люди, встретившие нас, походили на охотников. Широколицые, скуластые, с узкими раскосыми глазами, раскрасневшимися от мороза щеками и добрыми улыбками. Кондор обменялся с ними парой приветственных фраз, и я поняла, что говорят они на лиорском, только на местном диалекте.

Прокрутив в голове свои знания политической географии, я вспомнила, что это скорее всего Широ, почти автономный регион коренного северного населения.

Нас тотчас же провели в большой дом, что был ближе к центру селения. Там нас встретила красивая женщина средних лет, пригласила пообедать с ними.

– Мы здесь рады гостям! Они у нас бывают редко… Сами понимаете, мы тут стоим в глуши, никому не нужные, не доходит до нас никто почти…

Конхстамари со вздохом кивнул.

– Понимаю. Зато и лишние не добредают.

– И то верно! – отозвалась она. – Сейчас, погодите, я вам горячей похлебки налью.

По перилам со второго этажа съехал одетый в тулуп раскрасневшийся мальчишка лет восьми, без шапки, с черными лоснящимися волосами. Соскочив с перил, он бросился к двери и едва не налетел на женщину.

– Ка?тту! Если не перестанешь мешаться маме, получишь по шее!

– Прости, мам! – весело крикнул мальчонка, выбегая на улицу. – Я к охотникам!

– Им мешаться побежал? Это правильно, у них руки сильнее, сильней за баловство надают!

Ответом ей стал звонкий смех со двора.

Я умиленно улыбнулась. Кондор, напряженно следивший за мальчишкой прищуренными глазами, моих чувств не разделял.

Мы приступили к еде, а женщина принялась спрашивать Конхстамари о нашем пути, о жизни в далеких краях, о берегах южных морей. В горнице собралось немало людей послушать. Прибежали и кое-кто из ребят, видно те, кто был не занят. Я же, пообедав и недолго посидев, пошла прогуляться и размяться.

На улице людей оказалось немного, все они были чем-то заняты. Я прошла селение от края до края, увидала девушку, что кормила оленей каким-то подсушенным мхом. Девушку звали Ладу, и она даже доверила мне покормить животных с руки.

Прибежал Катту и принес ей большую корзину. Эту девушка приняла, а мальчишке дала две таких же больших пустых, которые ему пришлось нести перед собой, обхватив обеими руками.

– А вы издалека, да? – с интересом глядя на меня из-за корзин, спросил мальчик.

– Ага. А тебе не помочь?

– Не?е! – замотал головой тот. – Справлюсь!

– Уверен? Ты не маловат для такой работы?

– Ты что! Я уже почти взрослый. Охоте учусь, рыбу добывать с мужчинами хожу. Уже невесту пора искать, через восемь лет свататься!

– О-ого… – протянула я, усмехнувшись. Местные ко всем обращались на ты, это не вызывало удивления. – Такие у вас обычаи?

– Угу. А расскажи про твой край!

Я начала рассказывать. Про центральную Лиорию, а потом и про Побережье. Катту радовался, а временами переспрашивал, а точно ли правда. Мы несколько раз прошли туда-обратно по поселению, мальчик переносил и разбирал какие-то корзины. Закончив работу, он повел меня в дом.

– Ну что, продолжим путь? – проговорил Конхстамари. Я кивнула. Мы попрощались с ширанцами, покинули деревню и вскоре поднялись в небо.

Конхстамари свернул к океану и летел над ним вдоль берега, оставляя материк справа. На континенте вскоре показались Агрские горы, отделяющие Лиорию от Заагре.

– Знаешь, даже немного удивительно, что эти горы с Заагре похожи названием, – проговорила я и сама себя осадила. – Хотя почему? Заагре, наверное, так и названа.

– Думаешь, загоряне назвали свою страну За-Агрсскими горами? – скептически уточнил дракон. – Нет, Заагре – их исконное название. Это горы некогда лиорианцы окрестили в честь страны. Чтобы логично выходило. А потом так и закрепилось.

– О-о-о, – протянула я, вглядываясь в приглушенные дымкой берега и горные вершины.

– Арьяр-Бао лежат к востоку от Цинэ?я. Полдороги уже позади. Часа через четыре будем там.

– Хорошо, – улыбнулась я, перевернувшись на спину и устремив взгляд в голубую высь.

“Хрустальною чашей с живою водою

Небесный качнется свод над головою,

Она белой птицей взлетит над рассветом,

С землей попрощавшись последним приветом.

Крылом белоперым объяв поднебесье,

Пред ним обнажит непокорное сердце.

И сделает шаг, своей выбрав судьбою

Быть дочерью неба и ветру сестрою…”

Острова показались быстрее, чем я предполагала. В один прекрасный момент облака расступились, явив далекую красоту архипелага. Долгих три четверти часа ушло на достижение островов.

“Пути необъятны в воздушных просторах,

Восторженный смех ее небу так дорог,

Рукой направляя небесные реки,

Она обещает остаться навеки…”

Кондор парил невысоко над землей, так чтобы можно было разглядеть пейзажи внизу. Зеленые долины, горные луга, живописную береговую линию с каменным кружевом фьордов и мелких бухточек. А дальше, за лугами, открывался вид на подернутую дымкой долину гейзеров. Выглядела она просто волшебно. Эх, вот бы можно было спуститься и…

– Это что еще, черт побери, такое? – прорычал Кондор тоном, от которого мне сделалось жутко.

– Что такое?

– Смотри вниз. На берег!

– Что это? – я внимательно вглядывалась в маневры судов в заливе. – Смотры? Может, какой-то парад?..

– Военный флот. Это боевые корабли! Они собирают армию и флот, черт возьми!

Конхстамари заметался. Он был взволнован.

– Для чего?

– Если б знать!

Внизу произошло какое-то смятение. Ухо поймало далекий звук колокола.

“Как хочется верить!.. Но горькая правда

Невидимый воздух прорежет стрелою.

Любовь оборвется и сгинет отрада,

В закате истаяв упавшей звездою…”

Дракон заволновался. Его движения стали дерганными и резкими. Я сильнее вцепилась в его гребень и чешую. От волнения начало щемить сердце. Больше всего сейчас хотелось нырнуть в облака, скрыться.

А над нами было предательски ясное небо…

“Увы, не удержишь в руках свод небесный

И сменится солнце коварным ненастьем

Звон смеха затихнет в дали безответно,

Уйдет она тихо, осколками счастья”, – всплыли строки в голове. Менее оптимистичные строки, чем те, которые я любила напевать.

– Ох, небо! Как же это все… Ух. Мне надо поговорить с ними! Что-нибудь выяснить. Придется спускаться, но… – дракон покосился на меня. – Проклятье! Надо тебя куда-нибудь…

– Куда?! – нервно вскрикнула я. – Кондор, не надо! А если они тебя убьют?

– Именно поэтому я и хочу… – он судорожно оглядел окрестности, выискивая места побезопаснее. – Хотя бы вот на тот маленький снежный островок.

– Нет, пожалуйста, не оставляй меня!

Кондор зарычал. Не то чтобы на меня, скорее просто от досады.

– Пр-р-роклятье! Нет, ты права, опасно. Ближайшее безопасное место – это Майсу! Не Заагре же!

Было очень страшно. Страшно и за себя, и за него. Сердце сковывало смутное и непонятное чувство вины. Ведь это из-за меня мы сюда прилетели… Глупое. Будто бы, если бы не я со своим “хочу посмотреть Арьяр-Бао”, они бы не начали готовить военный флот.

– Кондор, – протянула я жалобно, – полетели домой!

– Мы не можем просто так улететь! – он красноречиво указал вниз, на арьяр-баосские корабли.

– Но и сделать ничего нельзя.

– Переговоры. Переговоры всегда наиболее эффективный и мирный путь.

Я нервно перебрала руками чешуйки на драконьей спине.

“И сердце разбитое боли не скроет,

Ведь то, что случилось, такого не стоит…”

– Спокойно, – дракон взял себя в руки и попытался успокоить меня. – Они обязаны пойти навстречу при требовании мирных переговоров. Обосновать свою военную активность. Может быть даже, там ничего серьезного…

– Начнешь спускаться, и они тотчас пальнут!

– Не имеют права, – Кондор явно неспроста описал в воздухе какую-то фигуру. – Я запрашиваю у них посадку для мирных переговоров.

Конхстамари еще несколько раз описал нечто странное в воздухе. Острова не давали ответа.

– Кондор, а они знают эти фигуры? Наверняка у них какая-то своя система, у них ведь все не как у людей.

– Знают. Не могут не знать, – рыкнул дракон. – Арьяр-Бао не от мира сего, но все-таки не в изоляции. Я подаю им знаки запроса принятия для переговоров по общей системе, хоть у себя они и используют другие знаки и цвета, чем Континентальный союз, знать общую систему они обязаны. Скорее всего, обсуждают, и надо просто подождать… Вот, смотри!

На берегу что-то вспыхнуло и задымило густо-синим.

– Отлично, – напряжено проговорил дракон. – Они дают посадку.

– Мне это очень не нравится, Кондор… – я сильнее вжалась в спину друга. – Очень не нравится.

– Мне тоже, милая, – процедил он сквозь зубы. – Но у меня просто нет решения лучше.

“…Любовь обернется печальным сказаньем,

И смех ее станет страшней наказанья”.

Кондор медленно начал спускаться, описывая широкую окружность. Сердце замирало в груди. В ушах свистел ветер, поэтому слышать что-либо с земли было почти невозможно. Но фантазия так и пыталась дорисовать щелчок, с которым разряжается взведенная баллиста.

Однако ничего не происходило. Мы спускались все ниже к острову, и вот я наконец решила выглянуть из-за драконьего плеча. Вот в этот самый момент дракон и рванулся, едва не скинув меня со спины, а в воздухе перед нами свистнуло копье баллисты.

– Зар-раза! – прорычал Кондор, заложив крутой вираж. – Вот как значит?!

– Черт, я ж говорила! – вскрикнула я. – Почему ты просто не дыхнешь на них огнем?

– Тогда это точно будет расценено как провокация, и у них даже будут доказательства. Тем более… сколько будет жертв, в том числе случайных!

Я вновь вскрикнула, чуть не слетев на вираже. Кондор взял левее и принялся поворачивать к краю архипелага.

– Ляг мне на спину и не высовывайся!

– Хорошо! – крикнула я.

Свистнуло баллистическое копье, пройдя совсем рядом. Дракон увернулся, и я еле удержалась у него на спине. Конхстамари прошипел что-то. Ему явно неудобно было следить за ними.

– Что, если уйти выше?

– Нет, так легче метить. Сейчас прижмемся к лесу, мы уже почти ушли! Только лежи!

– Тебе неудобно смотреть за ними! Я видела у них еще баллисту, она стояла в стороне, на башне, и… Если я не ошибаюсь, еще не стреляла.

Конхстамари рыкнул что-то очень напряженно-недовольное.

– Стреляла первой. Могли перезарядить, – он обернулся, но быстро был вынужден вернуть взгляд вперед. – Уже почти ушли, могут и не успеть. Зараза, неудобно следить за ними… Не шевелись и держись крепче.

– Ладно, – проговорила я. – Только сейчас…

“Злой рок не простит тебе выходок дерзких,

Твой путь заклеймит своим росчерком резким…”

Я осторожно приподнялась, держась за гребень, и прошла пару несмелых приставных шагов. Надо посмотреть, как у них с той баллистой. Главное, чтобы Кондор не сделал резкого маневра, а то точно не удержусь. Сейчас, секунду – и ложусь.

Выпрямившись, я полуобернулась, заглядывая назад в сторону стрелявших. С секунду искала их глазами. Та-ак…

Свист стрелы вспорол воздух настолько быстро и близко, что я даже не смогла ее заметить. Глаз поймал, но сделать ничего уже было нельзя.

“…И кровью отплатит тебе за незнанье…”

Грудь пронзило резкой болью. От удара сбило с ног, и я, отброшенная назад, до Кондорового плеча, беспомощно полетела вниз.

…Быть не может! Нет, пожалуйста, я сейчас лягу, как меня просили, честно!..

Мутные брызги крови в воздухе. Я беспомощно встретилась взглядом с Конхстамари. И видела, как изменился его взор. Прости…

Небо, я ведь так боялась этого пару лет назад.

Больно. Всю грудь заполнила странная сильная и какая-то густая, пульсирующая боль. Глупые мысли в голове, отрицание, неверие. Будто бы что-то можно исправить. Но нет, я уже лечу вниз с копьем в груди…

Время замедлилось, сознание стало каким-то отстраненным. Вроде и я, а вроде…

– Дзета! – вскрикнул Кондор.

И рванулся, попытавшись меня достать. Но я была слишком далеко, дальше, чем на взмах крыла, а ему требовалось время на маневр. Он резко изогнулся и рванул вниз, следом за мной.

Тягучая боль затапливала грудь. Внутри все горело. Пылало и лицо несмотря на студеный ветер. Во рту было солоно, а в воздухе плыли горячие красные брызги.

Дракон сделал рывок, отчаянный, явно торопливый, но лишь задел когтем мою руку. Глаза его были полны отчаяния.

Я осознавала, что сейчас меня снова развернет, и я увижу землю, возможно даже, так же близко, как тогда, у башни. Но в момент, когда я была к ней боком, она вдруг возникла в пол-локте от меня, и я, не успев это даже осмыслить, со всей скоростью ударилась о снежную поверхность.

Тело пронзило тупой всезаполняющей болью, а грудь – резкой и острой; в глазах полыхнуло кровью, брызги полетели во все стороны. Копье вылетело из раны и, очертив кровавый полукруг, упало на снег.

“…И смерть ее станет твоим наказаньем”.

Резкий порыв ветра растрепал мои волосы и поднял снежный шлейф у земли. Кондор пролетел прямо надо мной, едва успев развернуться, чтобы не влететь в землю. Все звуки потонули в его крике.

– Не-е-е-е-ет!!!

Голос его угасал, как и все ощущения. И лишь плыло оседающее кровяное крошево на фоне меркнущего мира.

Я… умерла?



***

Темный мрак забытья медленно отступал. Постепенно возвращалась память о том, что произошло.

Выстрел, боль, падение.

…Так и знала, что не умру.

Я приоткрыла глаза и тотчас сильнее зажмурилась. Слишком ярко. Попыталась чуть развернуться, но тело тотчас пронзило болью, отчего я вздрогнула и непроизвольно вполголоса застонала.

– Зет? – тотчас услышала я негромкий голос Кондора. И уже спустя миг в полумраке комнаты увидела его лицо. Неожиданно бледное и усталое, с темными кругами под глазами.

– О, Небо, – прохрипела я, – сколько бессонных ночей… – я запнулась, вынужденно хватанув воздух, – ты провел у постели умирающей? Выглядишь ужасно…

– На себя посмотри, – мрачно усмехнувшись, фыркнул дракон.

– Не хочу, – ответила я, справедливо полагая, что выгляжу, в лучшем случае, так же.

Конхстамари зажег светильник, и его теплый свет еще явственнее очертил усталость на его лице. В комнате стоял запах каких-то трав, настоев и лекарств. Грудь мою туго охватывали бинты. Как же все-таки хорошо, что Кондор умеет врачевать.

– Сколько… Я тут валяюсь без сознания?

– Уже около недели.

– Ох, Небо… Ты неделю выхаживаешь меня, как тяжелобольную…

– И месяц повыхаживаю.

Повисло неуютное молчание.

– Прости меня… – тихо проговорила я. Сначала даже подумала, что меня не услышат, однако почти тотчас последовал ответ.

– За что?

– Это ведь я нас… – я вновь остановилась, чтобы вдохнуть, – туда потащила.

– Это ты меня прости, – проговорил Кондор сокрушенно, опустив голову, с явственной болью в голосе. – Я обещал, что смогу защищать тебя. И… Нельзя было тебе…

– Да ладно тебе! – я дернулась чуть сильнее положенного и тотчас осознала свою оплошность. – Это я виновата. Ты сказал лечь, а я хотела… хотела посмотреть, не близко ли стрела.

– Однажды я пообещал поймать тебя, что бы ни случилось. И не смог. Не смог тебя уберечь.

Я облизала губы и вздохнула. Легонечко. Чтобы не больно.

– Нам не стоило лезть. Мне не надо было тебя брать!

– Хочешь сказать, ты бы смог, – осторожный вдох, – остаться в стороне? Или… если бы мы не полетели, Арьяр-Бао’хен не начали бы собирать военный флот?

– Нет. Но… не надо было брать тебя. Тогда бы ты была в безопасности и осталась… – он запнулся, будто бы подбирая слово, и все-таки договорил, – цела.

– Ты знаешь, на нас, мистиках, все заживает, как на собаках.

В глазах Кондора отразилась горечь.

– Никто же не знал, что архипелаг готовится к войне… И ты не мог этого знать заранее.

– Это не оправдывает… – горько вздохнул он, сжав переносицу, и так и не договорил. – Я должен был защитить тебя.

– Но ведь теперь все хорошо, – улыбнулась я, постаравшись сделать свой тон как можно более жизнеутверждающим.

Кондор молчал, отсветы пламени плясали по его лицу, не давая считать выражения.

– Правда? – добавила я.

– Да, все хорошо, – проговорил он, помедлив.

– Вот и отлично, – я чуть улыбнулась. – Ой! А что там с островами?

– Все на контроле. Я уже передал информацию.

– Хорошо.

Сил было мало, катастрофически клонило в сон. Я чувствовала, как глаза слипаются, но мне очень хотелось сохранить бодрость.

Запах травяных настоев стал явственней. Очнувшись от секундного полузабытья, я обнаружила кружку прямо перед своим носом. И ложку, в которой уже было набрано жидкости.

– Вот, глотни, пожалуйста, – комнату затопил бархатный голос Кондора. – И спи. Тебе надо отдыхать.

Сладко-горьковатый отвар разлился по языку. Почти в полусне я выпила несколько ложек. После чего окончательно провалилась в темноту.



***

Зима была снежной для Побережья и теплой для меня, привыкшей к зимам центрального региона.

Я воочию увидела зимние фрукты под снегом. На пик зимы, когда мне нельзя было еще никуда ходить, Кондор принес заснеженную ветку хурмы. Принес прямо в постель и бессовестно на меня обтряхнул. Я визжала от смеха и удовольствия.

Прежде мне не доводилось проводить зиму на Побережье, да еще и всю целиком. Она была преисполнена теплом и уютом. Все время, пока я медленно и долго вставала на ноги, я была окружена заботой.

Раны заживали, кости срастались. По-мистичьи быстро, не моментально, но скорее, чем у не-мага. На груди остался огромный шрам, страшнючий, аж смотреть жутко. Однако он легко скрывался под рубашкой. К тому же, уж боевому ли магу шрамов бояться?



***

К концу зимы я полностью оправилась. А весной настал срок отъезжать. Надо было вернуться в Лиорию. Конхстамари помог мне собраться, проводил меня вниз. Он построил для меня специальную тайную тропу, по которой я теперь могла сама ходить к замку и из замка.

Я, конечно, хотела бы полететь, но брать меня в небо Кондор отказался наотрез.

Шельда ждала меня у замка. Мы приторочили сумки к седлу. Даже не ожидала, что у меня, оказывается, столько вещей здесь. Половину бы я вообще оставила.

Кондор был тих и даже как-то печален в этот день, хоть и старался казался веселым. Будто бы задумчивее, чем обычно в дни наших прощаний. Меня это несколько встревожило. А может, он просто переживал. Или все еще корил себя за произошедшее. Мне очень хотелось его подбодрить.

– Ну что, до скорой встречи! – весело проговорила я, сделав шаг к лошади. – Погнали.

– Постой… Вот.

Он протянул мне мешочек, и я с удивлением обнаружила в нем коробочку с панорамой неба.

– Но мы же дого…

– Возьми на память.

– На память? – растерянно проронила я.

– Послушай. Тебе лучше не приезжать.

Я почувствовала, как все внутри холодеет. Кондор словно сам испугался того, что сказал, схватил мои руки и торопливо добавил:

– Хотя бы некоторое время… Поверь! – его голос чуть заметно дрогнул. – Поверь, я просто хочу, чтобы у тебя все было хорошо. Чтобы с тобой ничего не случилось.

Повисло молчание, тягучее и покалывающее. Панорама. Все вещи. Неужели?..

– Но… Я еще приеду? – тихо спросила я.

– Обязательно, – проговорил Кондор с улыбкой. – Мы будем переписываться. И непременно еще увидимся.

– Хорошо.

Но в груди кололо, и внутри разливалась смутная непонятная тоска.

– Тогда до скорого? – я чуть натянула повод, одергивая волнующуюся лошадь. Глупая Трусливая Шельда все никак не могла привыкнуть к драконам.

– До скорого, – улыбнулся Кондор.

Я улыбнулась тоже.

– Давай помогу тебе сесть в седло, – Конхстамари рванулся ко мне.

– Да право слово, не хрустальная! – со смехом попыталась увернуться я. – Уж что-что, а в седло я вскочу без проблем!

Но сильно быстро и лихо я скакать не решилась, и пришлось пойти на компромисс и позволить дракону немного помочь.

Я весело попрощалась, и дала лошади шпор. Кондор с улыбкой махнул мне рукой. Передо мной лежала столь любимая мною дорога.

“Придумали как-то насмешники боги,

Чтоб в небо не рвались, внушили, играя,

Что людям роднее земные дороги,

Что дети небес по земле не гуляют…” – вновь всплыли в памяти строки.

В груди невнятно защемило. Но я одернула себя. Ничего. И что это на меня нашло? Я ведь еще приеду сюда.

Чай, не последний раз.




Глава 14. Отлученная


Я медленно брела по лесу, скрываясь за деревьями. Было в меру тепло и сухо, однако природу уже тронуло прохладное дыхание осени. Пока еще несмелое, робкое. Оно лишь чуть-чуть позолотило деревья, еще не обрывая листья большим снегопадом, но уже напоминая людям о быстротечности времени.

День выдался облачным, мрачным, без единого солнечного лучика, что сделало возможной охоту вечером под покровом леса. В светлый день черта-с-два бы кто вылез.

К ночи заметно схолоднуло. Немногочисленные яркие даже в сумерках клочья листьев шуршали под ногами. Что было очень некстати и требовало большей аккуратности. Дорожка-то не шуточная…

Интересно, кто же это? Неужели химера? Не та мелкая лысая, похожая на псину с ободранными крыльями и крысиным хвостом, а настоящая, большая?

След становился все явственней. Я двигалась медленно, всеми органами чувств ощущая окружающее пространство. Кроме шелеста листвы – тишина и неподвижность. Дорожка демона петляла, кружила и будто бы уходила куда-то вдаль. И стоило бы продолжать мерно идти по следу, распутывая кольцо за кольцом, чтобы не сбиться. Однако чуйка вела меня левее, к оврагу.

Большая химера – если это, конечно, она – демон не мелкий, опасный, со сложным поведением и хитрой да дурной головушкой. За эту головушку, если повезет, сереньких пятьдесят Гильдия нынче платит…

Лето выдалось богатым на работу. До самого сбора урожая я рассекала по Центральному региону и рубила то по частным, то по госзаказам гадость, что повылазила от жары из разломов. Сейчас и вовсе перебралась к столице. Сезон подходил к концу.



Что-то щелкнуло со стороны оврага. Я замерла и чуть припала к земле. Талисман Сцерры замерцал ярче.

Долго прятаться не будет. Талисман ее уже дразнит.

Шорох и хруст действительно послышались от оврага – не зря не поверила следу. Подкрадывается. Умненькая. Ну, почти.

Я тоже умненькая. На ловца и зверь бежит.

Совсем рядом. Думает, что жертва ее не видит. Ошибается по всем фронтам. Во-первых, видит. Во-вторых, жертва здесь не я.

“…Этой ночью я охотник.

Не уйти тебе, негодник”.

С рыком тварь ринулась из кустов. Я отскочила, выхватывая левой рукой меч из-за спины, а правую – заряжая магической силой. Бой будет непростым.

Химера, действительно она. Здоровая, ростом с крупного волчару, с размахом крыльев почти на всю полянку. Да уж, это вам не барабашек по амбарам гонять…

Тварь дважды взрыла лапой землю, оскалила свои два ряда узких острых зубов и ринулась в атаку. Я присела и откатилась, попыталась атаковать мечом под крыло, но не достала. Химера обернулась, сверкнув немирским пламенем глаз, и вновь бросилась за мной.

Шаровая молния прилетела ей по макушке, но из-за ловкого маневра едва задела, и потому не ранила всерьез, а только обозлила. Ну ничего. Ты крупнее меня, но у меня “клыки” страшней.

Следующий удар был метче, но не сильно. Химера подобралась вплотную, я принялась атаковать мечом. Но опасно так и не попала. Параллельно я концентрировала энергию для магической атаки.

Тварь сделала резкий выпад. Я неудачно его приняла. Меч грустно звякнул о врытый в землю камень поблизости.

– На тебе! – я засветила шаровой молнией в морду твари, та гневно рявкнула и нанесла удар лапой. Уходить пришлось прыжком, нелепо откатываться. Меч схватить не успела, а через мгновение его уже закрывала поставленная когтистая лапа и оскаленные зубы. Умненькая.

Тварь рявкнула и прыжком кинулась на меня. Зря-зря-зря.

Кувырок вперед, прямо под летящую тушу демона. Магические когти-ножи на пальцы. Два удара – правой в горло, левой в живот. Влажное чавканье. Тяжелое приземление демонических лап где-то сзади, надсадный рев, глухой удар о землю и шорох листвы. А после – тишина.

Еще несколько секунд я пролежала на земле. Тварь затихла. Я осторожно поднялась, отряхнулась от листвы. Подошла к демону.

Туша химеры со вскрытым горлом и вывалившимися из утробы внутренностями распростерлась на земле. И какой псих, интересно, выдал идею, что этакую тварь можно использовать как ездовую? Мало того, что зверюга дурная до абсурда, так еще ведь и мелковата для таких целей, седока везти притомится быстро. И это если не брать в расчет то, как нахождение нежити рядом подрывает биополе человека. Неудивительно, что идея не прижилась.

Убедившись в окончательной смерти демона, я подняла меч и в пару ударов отрубила трофейную голову. Надо прихватить еще кусочек крылышка – для верности.

Темнело. На землю опускалась ночь.



– Хорошая работа, – цокнув языком, проговорил гильдийский комиссар, осматривая химерью башку.

Я мысленно усмехнулась. Ну, как я работала, вы не видели. Но будем считать, что так оно и есть.

– Что ж. Вот ваша плата, – на стол лег мешочек с серебром. И дежурная фраза. – Если в вас будет нужда, Гильдия вас вызовет.

– Благодарю. До свидания. Жду сигнала, – я чуть поклонилась, взяла деньги и собралась уже выходить.

– Ах да! Госпожа Янше! – спохватился вдруг комиссар. – На ваше имя пришло письмо с Побережья.

– Ах? – я резко развернулась на каблуках.

– Оно ждет вас в центральном городском отделении Гильдии, и вы можете получить его с восьми утра до девяти вечера с понедельника по субб…

– Спасибо! – почти крикнула я, выскочив на улицу, и бросилась к центру.

Наконец-то!

Я ждала ответа с большим нетерпением и трепетом. Последним письмом я рискнула попросить в открытую, в наглую… И жутко волновалась теперь.

До отделения Гильдии я долетела бегом. Там прошли долгих два часа ожидания – а чего же ждать от столичного отделения в такое время? И вот наконец письмо было в руках. Конверт манил ласковыми штрихами аккуратного знакомого почерка. Я сунула его за пазуху и прижала к груди, как реликвию. Сейчас, я только добегу до своей комнаты. Не рвать же прямо на улице.

Щелкнул замок. Я села за стол рядом с растопленным к ночи камином и с трепетным волнением вскрыла конверт. Внутри оказалось небольшое письмо, написанное аккуратным почерком.

“Здравствуй, Дзета!

Я крайне рад, что у тебя все хорошо. Береги себя, пожалуйста… Нет, не стоит пока приезжать. Не та ситуация. Мы решаем некоторые вопросы, это вновь требует всего моего внимания. Не хочу рисковать тобой… Лучше расскажи…”

– Бла-бла, с наилучшими пожеланиями… Р-р-р!

Я зарычала, с гневом комкая письмо, и швырнула бумажный комок в камин.

Не ответ. Позорная отписка! Опять…

И это после стольких месяцев! Какими мы были друзьями, сколько всего мы пережили. И опасного, и чудесного, светлого, уютного. А теперь…

Все пошло прахом из-за какого-то досадного… Теперь он считает, что небо опасно для меня! Стоило мне один только раз упасть.

Я бросила взгляд в сторону огня. Маленький бумажный комочек уже охватило пламя, странно высвечивая чернильную вязь своей веселой пляской.

– К черту, даже отвечать не буду, – бросила я презрительно. – Не хочешь меня видеть, и не надо!



***

Даррма?ст в этом году выдался теплым и солнечным. Золотая осень решила побаловать Лиорию.

Близился Пик осени, день Дарро. Город вовсю готовился к празднованию. Все улицы были увешаны гирляндами золотисто-красных листьев, украшены ветвями. Уже завтра был главный день празднования. Ради этого я даже отложила охоту, тем более, денег скопила достаточно.

Уходить в леса накануне праздника не хотелось, я бесцельно бродила по городу. В конце концов я проголодалась, а к этому моменту ноги отнесли меня в дальнюю от снятой комнаты часть города. Немного порыскав, я увидала какой-то в меру пристойный трактир. Зайдя внутрь, я скучающим взглядом окинула собравшуюся компанию и вдруг приметила знакомое лицо в толпе. Златовласую девушку с косой и скромной, едва различимой россыпью веснушек на лице. Она в дорожном костюме сидела за столом, почти закончив обед, и допивала вино.

– Люсиль! – радостно и вместе с тем взволнованно воскликнула я, поспешив к ней.

– А, Дзета, – не очень приветливо проговорила девушка. – Здравствуй.

– Люсиль, – я вздохнула. – Прости, я ведь правда беспокоилась о тебе и желала только добра.

– Забудь, – проговорила она, но тон ее казался прохладным и отстраненным.

Повисло неуютное молчание. Но вскоре его нарушила сама же Люсиль.

– Как там дела на Побережье? – даже тон ее вроде бы потеплел.

Я вздохнула.

– С весны там не была.

– Оу, понятно. Работала здесь, в центре?

– Да.

Люсиль отхлебнула вина из кружки.

– А сережки-то у тебя, – она хмыкнула, – знаю, чьи.

Я взглянула на подругу. На ее ушах качались гранатовые серьги-колокольчики, точь-в-точь как моя аметистовая.

– Мне их друг купил, – тихо проговорила я.

– Твой друг-дракон?

– Да, – я постаралась ответить как можно бодрее, хотя казалось, Люсиль не особо и обращает внимание.

– И что, вы правда просто друзья? – помолчав, поинтересовалась девушка.

– Ну да, типа того, – бросила я. Наше расставание кололо мне сердце, но не считать Конхстамари другом я не могла. После всего того, что было.

– Дружбы между мужчиной и женщиной не бывает.

– Ой, да ладно! – фыркнула я, поморщившись.

– Только если один дружит, а другой втайне любит.

– Глупости. Бывает по-всякому. Жизнь слишком сложная штука, чтобы судить о ней столь однобоко. Все люди разные, взаимоотношения у всех тоже разные. Глупо говорить, что чего-то не бывает, только потому, что конкретно ты чувствуешь так. Бывает практически всё! – я фыркнула. – Мы с моим другом прекрасно дружим.

Люсиль скептически приподняла брови, глянула в сторону. И, помолчав, бросила:

– Я сочувствую твоему другу.

– Своим сочувствуй, – огрызнулась я.

Девушка промолчала, философски глядя вдаль.

Я недобро нахмурилась, уперевшись локтями в пустой стол перед собой. Тоже мне, знаток жизни и человеческих отношений нашлась… Сама втрескалась в актера и манипулятора, как юная дурочка-гимназистка, а тут учить меня решила!

Нет, я понимаю, что и иные чувства у Кондора ко мне есть, но это ж только из-за заклинания. И называется это не любовь, а несколько иначе. И уж тем паче, не тайная, сколько он об этом шутил…

Тем более… Будь я ему дорога, он, наверное, не вычеркнул бы меня так просто из своей жизни.

– Ну а ты как здесь? – помолчав, решила я переключить тему. – Может, споем как-нибудь вместе?

– Боюсь, не получится.

– Ты все обижаешься? – с горечью воскликнула я.

– Да не в том дело. Я давно уже выбросила это из головы. Я сейчас устроилась на важную службу, я очень занята.

– Ого… А куда?

– Прости, не могу сказать, служебный долг не позволяет, – вздохнула Люсиль. И я так и не поняла, действительно ли ей нельзя, или она просто не хочет мне говорить.

Она допила вино и отставила кружку.

– Извини, мне пора. Может быть, еще увидимся когда-нибудь.

– Ты не остаешься на праздник? – по-глупому спросила я первое, что пришло в голову.

В глазах девушки будто бы мелькнула легкая печаль, но она, прикрыв их, покачала головой.

– Нет, увы. Надо уезжать. Удачи тебе, Дзета.

– Удачи… – тихо проговорила я. – До встречи.

Девушка поднялась, расплатилась с хозяином и вышла, махнув мне напоследок рукой. Я вздохнула, оставшись в одиночестве в забитом людьми трактире.



***

…Голубое и белое. Яркий, почти чистый небесный свод с кружевом облаков.

Небо обнимает, ласкает, играет. Помогает белоперым крыльям. Так чудесно, так счастливо. Я могу летать. Я могу!

Я воздух, я птица светлого Немирья. Я легка, как перо.

Все голубое, нежное и прохладное.

Вдруг все меняется, темнеет. Багровеет. Небо расцвечивается кровавым.

Я тяжелею. Я падаю. Как камень.

Пытаюсь ухватиться руками за воздух. Но он слишком тонок и неосязаем для моих тяжелых пальцев…

Где мои крылья?..

Я проваливаюсь. Меня обступает огненная пелена. Кровавая, багряная… Вот откуда эти цвета…

Я цепенею, словно теряю власть над телом. Меня окружает огонь.

Все пылает. Все в огне.

Жар окутывает, душит, обжигает. Опаляет внутри и снаружи.

Сажа, пепел. Летит и кружит прямо передо мной.

Что-то совсем рядом… буквально за спиной…

Пепел от опаленных остатков крыльев взмывает вверх с потоками жгучего воздуха. Отрывает и уносит вспыхивающие перья.

Нет!..

Жаркое, красное, страшное. Огонь обступает, охватывает, берет в плен. Некуда бежать. Я поймана в сети…

Я не хочу умирать!

Жжет, горит все вокруг. Жжет, горит где-то внутри. Откуда столько огня?

Боль в груди, жгучая, разгорающаяся. Кровь? Откуда столько крови?

…Хочу жить!..

Пламя вокруг, и под, и над…

И в.

Из вскрытой разорванной грудной клетки вырываются языки пламени…

…Я просыпаюсь.



Опять этот чертов кошмар!

Застонав, я села на кровати и закуталась в одеяло. С тех пор, как я упала, этот сон, кажется, начал преследовать меня. Сколько это будет длиться?

В который раз обрываю сон за миг до… Чего? Своей смерти? За миг до Черты... До Черты? И когда я начала называть это по-драконьи?

Но я же не умерла. В жизни, не во сне – я выжила. А что там во сне за ней, за этой гранью? Кто и зачем так упорно пытается мне это показать? Может, стоит хоть раз досмотреть до конца? Ох, если б я могла…



***

Пик осени настал. День сравнялся с ночью, чтобы завтра равновесие едва ощутимо качнулось в сторону последней.

Такие даты было принято отмечать большими праздниками, чтобы почтить духов-покровителей и заручиться их поддержкой. Сегодня, в осеннее равноденствие, это был-была Да?рро, дух земли. О стихийных духах говорили всегда так. Они, в отличие от Высших, мыслились двуедиными, имевшими две раздельных ипостаси, мужскую и женскую.

Дарро отвечал-отвечала за осенний пик и стихию земли. Он-она олицетворял-олицетворяла хозяйственность, заботу, уют и твердость почвы под ногами. В качестве негативного в Дарро и в земле как стихии могли проявиться закостенелость и тяжесть на подъем. Но, как известно, реверс есть у любой монеты и любая палка о двух концах.

Дарро был-была прямым олицетворением стихии земли, а стихия земли – это уверенность в завтрашнем дне и комфорт. Что особенно важно осенью – ведь надо пережить долгую холодную зиму, а это без хозяйственности, четкого плана и запасов ресурсов очень сложно. А легко ли с таким грузом бабочкой вспорхнуть по первому душевному порыву?

Конечно, сейчас цивилизация шагнула вперед, и жить стало намного легче, чем несколько веков назад. Но без сил Дарро, покровителя-покровительницы хозяев и земледельцев, все равно никуда.

Для меня Дарро был-была более землей, заземленностью. Памятью и данью уважения к матери-земле, чувством природы и сырой почвы под босыми ногами, чувством живой силы, поднимающейся от нее, питающей деревья, рвущиеся ввысь, но надежно держащиеся корнями за землю. И дающей жизнь всем ходящим по земле.

Ведь именно от нее мы все пришли.

По храмовническим легендам, Андал слепили первых людей из земли, плодородной жирной пахотной почвы. Потому так важна она для народа людей. Как для древ – как бы высоко не рвались ввысь, а корнями за нее держатся.

Изящных обаятельных яллай Андал сплели из трав и украсили цветами. Сами остроухие свою причастность к Андал(у) отрицают, фыркая и говоря, что жили на земле еще до того, как человеки выдумали своих богов, и прагматично-осторожно признают лишь Матушку Землю.

Тэ?йры, что тоже дети земли и лесов, ближе к звериной братии, чем к растениям. Создавая их, Андал выбрали наиболее умненьких из лесных зверей и даровали им искру человеческого разума.

С амфибиями и драконами все было более однозначно – первых Андал создали из воды, вторых – сплавили гремучую смесь из огня и воздуха.

Шей'ха?р Создатели не то высекли из камня, не то отлили из руды, тут трактовки разнились. Мною была более любима версия, что их отлили из металла, запечатав внутри сердце из драгоценного камня. Потому и принадлежали их сердца загадочным земным недрам, а их сильным крепким рукам был столь покорен металл…

Как по мне, с тэйрами выходило не очень логично: всех Андал создали сами из чего-то, а тэйр – наделили разумом готовеньких. Но на то это и храмовные мироустройственные предания в устах мага, чтобы пробовать на зуб и относиться скорей как к красивой сказке.

На праздник я осталась в городе. Он обрядился разноцветными листьями кленов, рябин, дубов и других деревьев. Пахло спелыми яблоками, тыквой и горячей выпечкой. На главной городской площади по кругу стояли столы с самыми разными осенними угощениями от выпечки до маленьких тарелочек из подсушенных овощей или теста, наполненных чем-нибудь вкусным. Было очень много яблок: и печеные, с орехами и сиропом внутри, и в карамели, и в пряном слоеном тесте… И конечно нагретое вино с пряностями.

Люди сегодня были особенно добрыми и радушными. Атмосфера праздника всегда преображала общество и сближала людей.

Улицу заполняла танцевальная музыка, по центру площади кружились в веселой пляске пары. Я тоже хотела потанцевать, и потому подошла поближе, выискивая, не стоит ли где какой-нибудь скучающий парень. Но меня нашли первой, пригласили, и я охотно бросилась танцевать.

Что мне нравилось в танцах, не обязательно было знать точный порядок движений и фигур, можно было положиться на интуицию и предугадывать. Вот она, еще одна прелесть быть мистиком.




Конец ознакомительного фрагмента.


Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/nina-sergeevna-cukanova/igry-s-ognem-kniga-2-68749014/chitat-onlayn/?lfrom=390579938) на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.



notes


Примечания





1


Мера длины, чуть меньше километра.




2


Ясного солнца (драк.яз.)




3


Негодяй, недостойный, бесчестный (драк.яз.)




4


Ребенок, малышка (драк.яз.)




5


Обращение к наложнице (драк.яз.)




6


Поверенная (драк.яз.)