Танцующая с волками
Танцующая с волками
Сёстры Нолан
Отдел монстрологических преступлений
Спустя века кровопролитных войн между людьми и оборотнями воцарился мир.
Оливия Бейли не помнит тех времён, ведь она была ещё ребёнком, когда состоялась последняя битва, но всё, о чём она мечтает, – стать охотницей. Вступить в первый отряд и охранять покой людей. Но так ли опасны оборотни на самом деле? И стоит ли доверять охотникам? Оливия сделает всё, чтобы найти ответы на свои вопросы. Главное – не свернуть с пути, если настоящим противником окажется тот, кто когда-то был на твоей стороне.
Сестры Нолан
Танцующая с волками
С темнотой не рождаются, знаешь? Её создают…
Древние (The Originals)
Отдел монстрологических преступлений
© Сестры Нолан, текст
© ООО «Издательство АСТ», 2025
В оформлении макета использованы материалы по лицензии © shutterstock.com
Пролог
В лесу стояла звенящая тишина. Казалось, даже ветер испуганно затих, не решаясь пошевелить листья, а птиц и вовсе не было слышно. Лишь солнечные блики равнодушно скользили по развалинам, что ещё недавно являлись северным форпостом охотников. В неприступных когда-то стенах зияли пробитые тяжёлыми орудиями дыры. Кое-где камень осыпался мелкой крошкой. Здания бывших казарм и хозблоков испещрили отверстия от пуль, гильзы которых покрыли землю серебряным ковром. Будку дежурного на контрольно-пропускном пункте словно вырвали с корнем, оставив лишь обломки фундамента и арматуры. Только чудом уцелевшие главные ворота охотничьей базы горькой насмешкой возвышались над руинами.
Внезапно гнетущее безмолвие было нарушено. Низкий гул, зародившийся в самой чаще, постепенно перешёл в грозный рокот. Остатки стёкол в окнах завибрировали, когда на поляну выехали бронетранспортёры. Одна из машин остановилась у самых ворот, и первым из неё выбрался капитан Маркус Джефферсон. Он хмуро оглядел территорию форпоста, лужи крови и уничтоженные здания, но лицо его, покрытое недельной щетиной, осталось непроницаемым, даже когда мимо на носилках пронесли тело, запечатанное в непрозрачный мешок.
Чуть поодаль выросла уже довольно большая куча дров и хвороста, чтобы стать погребальным костром для погибших ликантов. Ведь оборотней не хоронят в земле, как людей, – слишком много чести.
От группы охотников, разбиравшей завалы у здания штаба, отделился молодой капрал и быстрым шагом приблизился к капитану. Козырнув, он хотел было доложить обстановку, но Маркус вдруг перебил его:
– Выжившие есть?
– Никак нет, сэр, – бодро ответил парень, хотя бегающий взгляд с потрохами выдавал волнение юнца, который не решался сообщить командиру плохие новости. – В этой части леса стена полностью разрушена, личный состав уничтожен…
Порыв ветра принёс терпкий аромат горящих поленьев, и капитан обернулся, наблюдая за тем, как охотники стаскивают огромные, покрытые мехом туши оборотней к плацу, чтобы предать их огню. Встретив смерть в зверином обличье, ликанты уже не могли принять человеческий вид, и для многих желторотых новичков отряда подобная погребальная церемония оказалась непростым испытанием. Судя по звукам, кого-то всё же вывернуло наизнанку, но Маркус не спешил обвинять незадачливого охотника в трусости или слабости. Сегодня всем им пришлось внезапно повзрослеть.
– Война окончена, – пробормотал он, глядя, как языки пламени танцуют на обугливающихся шкурах врагов.
Капрал осёкся, внимая начальству, но Маркус будто и не видел стоявшего рядом подчинённого.
В карих глазах, покрасневших от напряжения и суток без сна, отражалась вся боль произошедшего. Никто и не догадывался, чем обернётся эта осенняя ночь. Сообщение о том, что ликанты прорвались за стену с севера, застало врасплох. Времени разбираться, кто из постовых допустил оплошность, не было. Единственное, о чём нужно было думать, – как не допустить проникновения оборотней на территорию города. Все силы охотников были брошены наперерез, чтобы сойтись в жестокой схватке с противником у самых окраин. Рота Маркуса прибыла на поле боя одной из первых и взяла основной удар на себя. А дальше началась самая настоящая бойня.
Капитан готов был поклясться, что ни одно из предыдущих поколений охотников не участвовало в подобных сражениях. Небо мешалось с землёй в черноте ночи и всполохах орудий. Рычание волков и крики людей слились в единый нечеловеческий гул, который, кажется, до сих пор стоял в ушах. Реки крови заливали всё вокруг так, что невозможно было понять, чья именно пропитала униформу.
Перелом многовекового противостояния наступил так же внезапно, как и решающая битва. Маркус лично видел, как рухнула на землю огромная туша Альфы, сражённого в лоб серебряной пулей, а многие его соратники бежали, позорно поджав хвосты. Но до последнего не мог осознать, что они победили.
Ветер усилился и зашуршал ветвями деревьев, заставив капитана очнуться от наваждения.
– Прочешите ближайшие окрестности, – приказал он, задумчиво поглядывая в сторону леса.
Взгляд задержался на кустах дикой жимолости, и Маркус неосознанно сделал шаг вперёд, когда со спины его кто-то окликнул.
– Капитан Джефферсон, сэр, там… – приблизившийся охотник задыхался от бега. – Вы должны это видеть. Там…
Маркус в сопровождении рядовых вошёл в штаб, переступая через куски бетона, и замер на пороге кабинета командира базы, дверь в который, по словам расчищавших завалы, была забаррикадирована. Из-под стола на вошедших мужчин испуганно глядели огромные серые глаза. Капитан нахмурился, заметив поразительное сходство двухлетней девочки с лейтенантом Ричардом Бейли: тот же высокий лоб и тонкий нос, не по годам острый взгляд из-под бровей.
Глубоко вздохнув, он опустился на корточки перед ребёнком и протянул руки, чтобы вытащить её, но малышка дёрнулась назад и сморщила личико, готовая тут же разреветься.
В коридоре послышался шум, и Маркус выпрямился, когда в помещение вбежал ещё один охотник.
– Сэр, мы нашли его в казармах.
Парень скользнул взглядом по девочке и отошёл в сторону, пропуская вперёд светловолосого мальчонку примерно одного возраста с дочерью Бейли.
– На нём было это, – рядовой протянул цепочку, на которой болтались два стальных жетона с данными.
– Джон Свенсон, – прочитал Маркус вслух.
Он пытался вспомнить, упоминал ли хоть раз уорент-офицер северного форпоста о пополнении в семействе и почему их проживание на территории происходило без ведома командира.
– Откуда на базе столько детей? – глухо возмутился капитан, массируя шею. – Развели бардак!
Виски сдавливала пульсирующая боль, лишая возможности думать здраво. Покосившись на пацанёнка и встретив его хмурый взгляд исподлобья, Маркус процедил сквозь зубы:
– Везём их к нам. Сейчас разбираться некогда.
* * *
Джип плавно скользил по лесной дороге, окружённой вечнозелёными секвойями, и убаюкивал размеренным шелестом шин. Маркус прижался лбом к стеклу, с наслаждением ощущая, как его прохлада сдерживает мигрень, но в мыслях всё равно мелькали картинки событий, произошедших за последние сутки. Злость и отчаяние скребли по грудной клетке, сбивая размеренное дыхание на рваные, короткие вдохи. Потерять несколько сотен людей, подвергнуть опасности мирное население, едва сдержать атаку, какой-то невероятной удачей уничтожив врага, и на десерт подцепить себе дополнительную проблему в виде двух детей. Неизвестно, сколько приютов придётся обзвонить, чтобы найти для них места. Тем более паника в городе утихнет не так скоро, а будет, напротив, набирать обороты, питаясь слухами и недомолвками.
Внедорожник вдруг сильно тряхнуло на кочке. Маркус почувствовал, как кто-то вцепился в рукав его куртки. Повернув голову, он застыл, глядя на прижавшуюся к нему девочку. Малышка уткнулась щекой в руку мужчины, словно пыталась спрятаться под ней. Капитан перевёл взгляд на мальчишку. Тот, в отличие от подруги по несчастью, забился в угол и затравленно смотрел на сидящих в машине взрослых.
«Как волчонок», – промелькнуло в голове Маркуса, и он усмехнулся от этой нелепой мысли. О тяжёлом характере старшего уорент-офицера Свенсона ходили легенды, немудрено, что ребёнок с детства видел во всём опасность.
За невесёлыми размышлениями о навалившихся проблемах капитан и не заметил, как машина остановилась у генерального корпуса. Это место было главным сосредоточением сил гильдии. Именно здесь, у центральных ворот защитной стены, базировался основной штаб, где численность служащих во много раз превышала южную и северную части.
На автомате открыв дверь, Маркус вылез из джипа и начал разминать онемевшую руку, ведь маленькая мисс мирно посапывала на сгибе его локтя всю дорогу.
– Сэр, а с ними что делать? – окликнул его водитель в тот момент, когда Маркус уже было направился к командному пункту.
– Чёрт!
Вернувшись к автомобилю, капитан заглянул в окно. Малышка Бейли прижалась к грязному стеклу и со слезами на глазах смотрела прямо на него.
– Чёрт! – ещё раз выругавшись, он открыл дверь, чтобы достать детей из салона.
Оказавшись на улице, они облепили его с двух сторон, не давая прохода. Девочка ухватилась за штанину форменных брюк, стараясь спрятаться от любопытных взглядов проходящих мимо охотников, отчего Маркус тихо усмехнулся.
– Как тебя зовут? – обратился он к сыну Свенсона, но мальчишка всё так же молчал, насквозь прожигая его прозрачными голубыми глазами. – Ну хорошо. Выясним позже.
– Это ещё что за эхо войны? – раздался за спиной насмешливый голос.
Маркус обернулся и нахмурился. Вот уж кого он точно не был рад сейчас видеть, так это капитана Говарда Локея. Этот проныра везде готов был сунуть свой слишком длинный нос, а в случае чего и написать донесение начальству.
– Ребятишки Свенсона и Бейли. Единственные выжившие. – Маркус пожал протянутую руку, чувствуя, как раздражение от этой встречи скапливается в районе солнечного сплетения.
– Единственные? – удивлённо вглядываясь в лица, Говард искал знакомые черты сослуживцев. – И почему ты не отправил их в приют? Сначала жалеешь детей, а дальше что? Выступишь за гуманное обращение с волками?
– Не утрируй! – Маркус нервно дёрнул плечом. – Пока побудут здесь.
Он прикрыл глаза и медленно выдохнул, пытаясь собраться с мыслями. Исчезнувшая было напряжённая пульсация в висках объявилась вновь, грозясь перерасти в болезненные удары, – впрочем, окружающим знать об этом было необязательно.
– Город сейчас патрулируют. Неизвестно, сколько мохнатых тварей спряталось на наших землях, – пробормотал Маркус, желая поскорее закончить разговор.
– Здесь? И кто ими будет заниматься? На базе нянек нет! – поджал губы Говард, переводя брезгливый взгляд с побледневшего сослуживца на детей.
– А кто занимается твоим сыном? – прищурил глаза тот. – Как я помню, Рой с рождения находится тут.
– За своим ребёнком я слежу сам! – заявил в ответ Говард и протянул: – А вот кому нужны эти сироты, я не знаю.
– Мне нужны, – отрезал Маркус и, взяв детей за руки, двинулся к казармам, думая о том, что ещё не раз пожалеет о своём импульсивном решении.
Глава 1
15 лет спустя
Узкая кривая тропинка почти заросла непроходимым кустарником. Она петляла и путалась, уводя в глухую чащу, где так легко затеряться. Рассеянный свет луны проникал сквозь густые ветви вековых елей, позволяя разглядеть пространство перед собой и не запнуться о валуны. Но она знала, что позади сгущается темнота. А потому упрямо двигалась вперёд, не позволяя себе остановиться, чтобы перевести дух.
Сухая ветка жёстким хватом когтистой лапы зацепила плечо, и вереница пугливых мурашек тут же спустилась по позвоночнику. Втянув сырой воздух, девушка ускорилась. Стараться идти тише не было смысла. Они уже рядом. Чувствуют запах, слышат учащённое сердцебиение, видят каждый шаг и неотрывно следуют за ней.
Впереди мелькнул просвет между деревьями. Небольшая поляна, где мерцали в темноте соцветия дикого мирабилиса, дарила ложную надежду на спасение.
Слишком просто.
Она специально поменяла направление, ушла глубже в чащу, путая след. Смахнула влажную прядь с лица и прислушалась. Привычный шорох ветра в листве слился с тишиной и гулкими ударами пульса в ушах. Девушка замерла, затаив дыхание и чувствуя, как липкое напряжение с каждой минутой заполняет пространство вокруг.
Одно неосторожное движение, и хрустнувшая под ногой ветка отвлекла всё внимание на себя. Всего секунда, но этого достаточно, чтобы упустить цель. Теперь охотник и жертва поменялись местами.
Пара жёлтых глаз блеснула в темноте. Руки крепче обхватили винтовку, а палец привычно лёг на спусковой крючок. Тело впитывало адреналин, сменяя страх азартом, пока дуло плавно двигалось вслед танцующей траве, где притаился монстр, выжидая момент.
Ещё мгновение – и он вышел из укрытия, наклонил морду вниз и оскалился, грозно рыча. Поднялся на задние лапы, закрывая собой луну. Чёрная шерсть, вздыбленная грозным гребнем в холке, отливала серебром. Огромная зубастая пасть распахнулась, позволяя вязкой нитке слюны стечь на мощную грудину. Девушка не двигалась, наблюдая за зверем, словно заворожённая, а тот пригнулся к земле, готовясь к прыжку.
Тянуть больше не было смысла. Сейчас или никогда. Воздух разрезал хлопок выстрела, и сердце замерло в предвкушении.
Жалобный скулёж заставил облегчённо выдохнуть, но в следующую секунду острые клыки вонзились в шею…
– Симуляция завершена. Вы мертвы, – равнодушно оповестил электронный голос, и охотница нервно сдёрнула с себя шлем, едва сдерживаясь, чтобы не кинуть тяжёлый пластик в стену.
– Мохнатый ублюдок!
Справа раздался приглушённый смешок, и она обернулась. Дверь в тренировочный зал была открыта, а на пороге, прислонившись к косяку, стоял высокий светловолосый парень в полной экипировке охотника. Судя по выражению лица, он уже давно тут находился и наблюдал за ней.
– Ну что я опять сделала не так, Улль? – Оливия опустила плечи и подошла к нему.
– Зациклилась на одном, забыв, что стая может быть рядом.
Оливия чуть поморщилась. Он был прав: дикие не всегда нападали в одиночку. Даже выслеживая единственную особь, охотники должны были прикрывать друг друга.
Ульрих поправил прядь, выбившуюся из собранных в хвост тёмных волос, и ободряюще улыбнулся.
– Не переживай, в рейдах я всегда буду страховать тебя.
– Если меня когда-нибудь до них допустят, – едва слышно пробормотала она и чуть громче продолжила: – Давай ещё раз! Только теперь вместе.
Оливия собиралась было вновь надеть шлем, но Ульрих остановил её, нежно перехватив запястье.
– Пойдём лучше позанимаемся на площадке. Посмотрю, как твои дела с захватом.
Он помог убрать технику на полку и отключить питание симулятора, а затем открыл дверь, пропуская Оливию вперёд.
Не спеша двигаясь между скрытыми сумраком зданиями, они обогнули основные казармы, где охотники уже готовились ко сну, и вышли к тренировочной зоне. Территорию освещали лишь несколько подвесных фонарей, но этого вполне хватало для того, чтобы вовремя заметить летящий в тебя кулак.
Сняв с себя ветровку, Оливия поправила спортивный топ и потянулась за перчатками, осознавая, насколько сложной задачей будет нанести хоть какой-то урон Ульриху.
– Так и будешь пялиться или займёмся делом? – хмыкнула она, не оборачиваясь, потому что прекрасно знала, что Ульрих пристально разглядывает её.
Оливия прикусила губу. За последние месяцы в их отношениях что-то изменилось. Наивная детская дружба слишком неожиданно поменяла свой курс. Долгие взгляды, на которые раньше она и не обратила бы внимания, теперь заставляли сердце стучать быстрее, а от случайных прикосновений кожа начинала пылать, словно вот-вот появится ожог. Подобные странности можно было бы списать на подростковые гормоны, вот только этот период закончился ещё несколько лет назад.
Оливия глубоко дышала во время разминки, пытаясь сосредоточиться на предстоящем спарринге. Выходило скверно. Навязчивые мысли упрямо лезли в голову, и щёки покрывались лёгким румянцем. Наконец она встала в стойку, внимательно наблюдая за действиями противника.
Первый выпад был удачным. Ей удалось застать Ульриха врасплох ударом в солнечное сплетение, однако судя по тому, как ловко он блокировал следующую атаку, этот успех был ложным. Он явно дал ей фору, чтобы ослабить внимание и найти слабые места.
С лёгкостью освободившись из захвата, Оливия на мгновение потеряла бдительность и тут же пропустила пару ударов.
– Сконцентрируйся. Следи за взглядом, а не руками, – наставлял он, когда Оливия в очередной раз не успела поставить блок.
Несмотря на разницу весовых категорий, Ульрих больше не думал поддаваться. Раз за разом он уходил от её атак, а в ответ наносил точные контрудары, которые, однако, не причиняли значительного вреда.
Азарт разогнал кровь, заставив Оливию снова подняться с колен и сделать резкий выпад вперёд. Она схватилась за плечо Ульриха, но небо и земля тут же поменялись местами.
Подножка.
Она никак не ожидала подобной подлости со стороны друга. Дыхание спёрло от несправедливости, и она подняла разъярённый взгляд, чтобы встретиться с насмешливыми искрами в голубых глазах. Ульрих удерживал её, не позволяя полностью опуститься на землю, но и на ноги поднимать не спешил.
Неожиданная заминка заставила обоих замереть, разглядывая друг друга. Улыбка сползла с лица Ульриха, когда Оливия вдруг облизнула пересохшие губы. Она заметила, как расширились его зрачки, и поняла, что сама почти не дышит. Странный трепет волной прошёлся по телу, концентрируясь где-то в солнечном сплетении. Повинуясь неясному порыву, он притянул её ближе.
– Свенсон! Надеюсь, ты отправил на пост своего двойника, потому что смена начинается через четыре минуты!
Ульрих обернулся на оклик командира, пытаясь скрыть разочарование от того, что их прервали, и нехотя отпустил Оливию.
– Чёрт, уже одиннадцать, – простонал он, глядя на часы, а затем посмотрел на девушку и спросил, понизив голос до шёпота: – Думаю, стоит обсудить, что происходит между нами последнее время. Я зайду в обед, хорошо?
Непривычно было видеть Ульриха Свенсона, подающего большие надежды охотника, таким взволнованным. Обычно хладнокровный и решительный, сейчас он выглядел смущённым подростком, который боится сказать лишнего.
– Д-да, – выдохнула Оливия, чувствуя нарастающее беспокойство в груди. Этот разговор рано или поздно должен был состояться.
– Тогда до завтра, – широко улыбнулся Ульрих, отступая назад. – Буду ровно в двенадцать!
* * *
Маркус провёл ладонью по лицу, прикрывая уставшие глаза. Ежедневная отчётность и доклады начальству стабильно выводили его из себя. Кто бы мог подумать, что спустя пару лет после окончания войны опытный боец превратится в обычную канцелярскую крысу.
Тяжело вздохнув, он вновь уставился в испещрённый цифрами и пометками лист бумаги и нахмурился. Благодаря мирному договору с новым Альфой популяцию ликантов удавалось контролировать, строго регламентируя состав клана. Однако дикие особи продолжали появляться на нейтральной территории, а элита оборотней отказывалась брать на себя ответственность.
Из открытого окна вдруг донёсся детский смех, и Маркус вновь отвлёкся от документов. Бросив взгляд на улицу, он едва заметно дёрнул губой, сдерживая улыбку. Подобранные сироты явно чувствовали себя на центральной базе как дома, даже несмотря на отсутствие семейного тепла. Капитан так и не смог отдать их в приют, хотя периодически жалел об этом.
Документы, подтверждающие наличие детей у личного состава северного форпоста, отыскались при разборе уцелевшей картотеки. Оливия Бейли и Ульрих Свенсон, как оказалось, не были ровесниками. Мальчишка был на год старше, и это обстоятельство удивило Маркуса, ведь ребенок на момент их встречи выглядел гораздо младше. Он даже толком не разговаривал. А потому капитану, взявшему на себя ответственность, пришлось заниматься их воспитанием.
Так, завязывая шнурки маленьких ботиночек и рассказывая на ночь что-то похожее на сказки, суровый охотник и сам не заметил, как привязался к обоим.
– Отдай! – раздался плаксивый писк прямо под окном, и Маркус вышел из-за стола. Оценив обстановку, он покинул кабинет и направился прямо на улицу.
– Отдай! Это моё печенье! – хныкала Оливия, но Ульрих только выше поднимал руку, посмеиваясь над её попытками достать сладость.
– Попробуй забери! – веселился он и, словно специально, тряс яркой обёрткой над головой. – Я выше и сильнее!
– Дай! – предприняла ещё одну попытку малышка, повиснув на нём. Но паренёк с легкостью оттолкнул её, отчего та, не удержавшись на ногах, плюхнулась на мокрую траву. Слёзы обиды сами начертили влажные дорожки вдоль щёк.
Маркус, ставший свидетелем развернувшейся ссоры, быстрым шагом подошёл к детям, поднял Оливию на ноги и тут же обернулся на притихшего Ульриха, сурово сдвинув брови.
– Это не поступок мужчины – обижать того, кто проигрывает тебе в силе и весе, – хриплым басом заговорил он. – Вы остались одни в этом мире, но есть друг у друга. Не потеряйте эту связь.
– Простите, сэр, – совсем поник Ульрих, исподлобья наблюдая за Оливией.
– Ты должен быть её защитой и поддержкой, но никак не наоборот.
– Да, сэр, – пробормотал тот и сделал шаг в сторону подруги. – Прости, Лив.
Он протянул ей печенье, и малышка Бейли, воровато поглядывая на капитана Джефферсона, схватила пачку, тут же прижимая лакомство к груди, словно кто-то ещё мог его отобрать. Но Маркус вдруг громко кашлянул, заставив девочку вздрогнуть. Быстро вскрыв упаковку, Оливия разломила хрустящий кругляшок пополам и протянула одну часть Ульриху.
– Так-то лучше, – негромко проговорил охотник, наблюдая, как дети, рассыпая за собой крошки, бредут в сторону офицерских казарм.
* * *
Яркое утреннее солнце беспощадно выжигало тренировочную площадку. Парни и девушки, одетые в одинаковую казённую спортивную форму, дружно выполняли упражнения под монотонный счёт старшего по званию, пока тот неторопливо прохаживался взад и вперёд. Молодой лейтенант лишь изредка поглядывал на корячившихся перед ним бойцов, мыслями витая где-то за пределами центральной базы. Во время прошлого отгула в городе симпатичная барменша оставила свой номер, и теперь ему не терпелось продолжить знакомство. Поэтому на то, что многие из охотников филонили, парень смотрел сквозь пальцы. В очередной раз развернувшись, он лениво взглянул на часы и, желая поскорее убраться с солнцепёка, объявил:
– Заканчивайте отжимания, и на сегодня всё.
– Какое жалкое зрелище, – раздалось сбоку так неожиданно, что лейтенант едва не подпрыгнул.
Подполковник Говард Локей прошёл мимо вытянувшегося в струну лейтенанта и остановился напротив вразнобой отжимающихся охотников.
– И так вы тренируете гильдию?
Ответственный за спортивную подготовку лишь коротко кивнул, стараясь не смотреть на пышущего злобой командующего. Говард вселял страх в каждого на центральной базе. Завидев издалека его высокую подтянутую фигуру, любой прохлаждающийся в теньке сразу находил себе занятие, ведь получить нагоняй от строгого начальства можно было за любую мелочь, что уж говорить о молодых охотниках, которые были для подполковника главным раздражителем.
Недовольно поджав губы, Говард оглядел выстроившихся в шеренгу бойцов. Покрасневшие и взмокшие после двухчасовой тренировки на жаре, они не вызывали у него никакой жалости, одну только неприязнь.
– Я так полагаю, что сегодня здесь присутствуют те, чьи навыки и знания так и остались на уровне курсантов. – Он медленно двинулся вдоль нестройного ряда, внимательно рассматривая взволнованные лица вынужденных оставаться в запасе охотников. – Ты, шаг вперёд.
Молодой паренёк, которого только недавно приняли в гильдию, громко сглотнул и исполнил приказ.
– Хочешь попасть в первый отряд?
Говард хитро прищурился, точно подобным вопросом хотел подловить незадачливого новобранца, и тот на мгновение действительно растерялся.
В гильдии существовало негласное правило, по которому охотники распределялись по боевым группам. Лучших по всем показателям отбирали в ведущие подразделения, остальные же довольствовались дежурством на постах и, если повезёт, заменой кого-то из основного состава в рейде.
Первый отряд по праву считался элитой, и оказаться в рядах его бойцов стремились многие. Слава летела далеко впереди этих ребят, попутно одаривая их многими почестями и привилегиями. Однако цена за эти блага была высокой. Каждый выход за стену для охотников первого подразделения мог окончиться трагично, поскольку в основном они отправлялись в ночные рейды и патрулировали нейтральные территории, где чаще всего встречались стаи диких.
Эти оборотни не имели человеческого облика. Они отличались от ликантов крупным размером и яростью, побуждающей убивать всё, что попадётся на пути. Шерсть их была гуще и жёстче, а вдоль спины тянулись тёмные полосы, похожие на следы когтей. Встреча с диким не сулила ничего хорошего для неподготовленного охотника, и потому за стену могли выходить лишь самые опытные.
В первый отряд невозможно было попасть, всего лишь ответив на вопрос, поэтому парень вытаращил глаза от удивления, но, не желая кривить душой перед начальством, торопливо кивнул и выдавил срывающимся голосом:
– Так точно, сэр.
– Тогда вперёд на кольца. Тридцать подъёмов, – скомандовал подполковник и сложил руки на груди, глядя на бросившегося к снаряду охотника.
Он громко отсчитывал каждое подтягивание, а когда счёт дошёл до двадцати, спросил:
– В чём заключается долг гильдии? – Парень выпрямил ноги, пытаясь выровнять дыхание, но Говард тут же рявкнул: – Не останавливайся и отвечай на вопрос.
– Охранять город.
– С такой подготовкой охранять ты скоро будешь супермаркет, идиот, – прошипел командующий и тут же потерял интерес к жертве, которая так и осталась висеть на кольцах, не понимая, как вести себя дальше.
Вернувшись к остальным, Говард вновь принялся разглядывать побледневших от напряжения охотников. Он нарочно тянул с выбором, заставляя их сходить с ума от ожидания неминуемой кары, и, похоже, наслаждался производимым эффектом. Наконец он задержал цепкий взгляд на той, что была хорошо ему знакома и уже давно сидела в печёнках.
Влажные от пота тёмные волосы, выбившиеся из высокого хвоста, прилипли к испещрённому веснушками лбу. Охотница уверенно смотрела прямо перед собой и, казалось, ничем не выделялась из отряда, однако же подполковник Локей решил остановить свой выбор именно на ней.
– Бейли, даже не удивлён тому, что вижу тебя тут, – оскалился он и встал прямо перед девушкой, сурово сдвинув брови. – Сколько лет уже пытаешься попасть в отряд? Работа в офисе тебе подходит куда больше, там ведь не надо думать.
Оливия вздёрнула подбородок, стараясь не подавать вида, что этот напыщенный индюк способен её задеть. За пятнадцать лет в гильдии она так и не смогла выяснить, чем заслужила такую неприкрытую ненависть, ведь Говард цеплялся к ней ежедневно, но научилась не воспринимать его слова всерьёз.
– Пресс, сто раз, – нагло ухмыльнувшись ей в лицо, процедил подполковник.
Девушка стиснула зубы, опустилась на нагретое солнцем покрытие и закинула руки за голову. Летняя духота вязкой дымкой оседала в лёгких на каждом вдохе, но Оливия упорно поднимала корпус, не отводя сосредоточенного взгляда от носов кроссовок, ведь стоило ступням оторваться от пола, как Говард тут же замолкал, останавливая счёт. Паузы между подъёмами становились всё длиннее, ноги заметно подрагивали от напряжения, но сдаваться Лив не собиралась, ведь именно этого он и ждал.
– Скажите нам, мисс Бейли, – подполковник благосклонно улыбнулся, походя на добродушного учителя, опрашивающего нерадивого ученика. Только этот вид был всего лишь маской, а каждое слово сочилось ядом. – Чем отличается укус дикого от ликанта?
Оливия перевела дыхание, готовясь дать прекрасно известный ей ответ, но эту заминку Говард расценил как провал.
– Вы бесполезная кучка оболтусов, которая только позорит звание охотника! – взорвался он. – Знали бы наши предки, во что превратится гильдия через пару сотен лет, задавили бы вместе с волками!
Между бровей залегла упрямая складка, превратив его лицо в страшную гримасу. Карие глаза сверкали злобой из-под нависших век, прожигая насквозь каждого, кто осмелится поднять взгляд.
– Охотниками становились лучшие из лучших! – рычал подполковник. – Те, кто действительно понимал ответственность, возложенную на их плечи. Те, кто готов был защищать людей, беречь города и отдавать собственные жизни. Те, кто не боялся в одиночку дать отпор ликантам.
Говард свирепел с каждой фразой, выплёвывая слова, словно пулемётную очередь, в бледные лица. Каждый из ребят знал, что любая эмоция может окончательно вывести его из себя. Багровеющий, со вздувшейся веной на виске подполковник внушал неимоверный ужас, но никто из них не хотел, чтобы неконтролируемый поток ярости нашёл свою цель.
– Благодаря им мы с вами сейчас дышим и имеем большую часть земель в своих владениях, – продолжал надрываться Говард. – Благодаря им города всё ещё процветают, а волки прячутся в лесах, боясь встретиться с гневом гильдии. Но вам плевать на все силы и жизни, что были отданы за вашу безопасность. Гильдия для вас лишь модное звание и позёрство.
Он замолчал, с ненавистью оглядывая присутствующих, и собрался было покинуть площадку, но, сделав шаг, обернулся и добавил:
– Пока я жив, вам придётся постараться доказать, что кто-то из вас достоин!
В воздухе повисло напряжённое молчание. Ни охотники, ни молодой лейтенант не решались его нарушить. Последний пристыженно смотрел в сторону, ожидая, что подполковник в любой момент может вернуться и отстранить его от проведения тренировок или лишить звания охотника. Лишь убедившись, что командующий исчез из поля зрения, он прочистил горло и неуверенно предложил:
– Тренировка окончена, можете расходиться.
Оливия поднялась на ноги и поплелась в казарму следом за остальными. Хотелось скорее добраться до душевых и смыть с себя унижение, тонким слоем налипшее на кожу. От хорошего настроения, с которым она проснулась, не осталось и следа, но Оливия не для того всю неделю перебирала пыльные папки в архиве центральной базы, чтобы какой-то солдафон посмел испортить ей выходной.
Тёплые струи приятно ласкали тело, унося за собой в слив неприятные мысли и освежая голову. Закрутив вентиль, Оливия почувствовала уже знакомое волнение, из-за которого почти не спала ночью. Зародившись где-то в центре живота, оно расползалось по венам до самых кончиков пальцев.
Он хотел её поцеловать!
Вернувшись к себе, она бросила взгляд на часы. До прихода Ульриха оставалось чуть больше часа, но находиться в четырёх стенах было невыносимо, и Оливия поспешила на свежий воздух.
На центральной базе вовсю кипела жизнь. Со стороны главных ворот проследовала группа охотников, вернувшихся с рейда. Они отпускали шуточки и смеялись, но каждый мечтал только об одном – поскорее добраться до постели. Заметив её, один из парней отделился от толпы и подошёл, приветливо улыбаясь.
– Доброе утро, Лив, – он чмокнул её в щеку и тут же подставил свою.
Их дружба началась два года назад, когда шестнадцатилетний кадет Коди Торрес впервые попал в гильдию. Он сразу нашёл общий язык с Оливией и Ульрихом, благодаря весёлому и лёгкому нраву. Но за нескладной тогда ещё мальчишеской фигурой и добродушной улыбкой скрывались несгибаемая сила воли и упорство, благодаря которым Коди добивался своих целей.
Желая достичь высот, он всегда на первое место ставил учёбу и тренировки. Его, как и Ульриха, часто выделяли среди остальных курсантов, проча блестящую карьеру. Заявка на перевод из второго отряда в первый уже лежала на рассмотрении, и Торрес изо всех сил старался доказать, что действительно достоин этого.
– И тебе, ковбой, – улыбнулась Оливия, глядя на привычный головной убор в руках друга – широкополую шляпу. – Как прошёл рейд?
– Как всегда, – сморщил нос тот. – Скучно, долго, изматывающе.
– Брось! Это же так круто! Скорее бы и меня распределили в отряд. Уже представляю, как выпущу серебро прямо в тушу дикого, – мечтательно протянула Оливия под разразившийся гогот остальных ребят. – Что?
– За стеной всё не так, Оливка, – снисходительно ответил другой охотник, Дэйв Мэтьюс, и манерно зачесал назад вьющиеся тёмные пряди. – Те рейды, что были лет пятнадцать назад, и те, что есть сейчас, – разные вещи. Мы просто ходим по лесу, как кучка идиотов. Днём дикие давно не суются на нашу территорию – да их даже на нейтрале сейчас редко встретишь, сидят в своих норах. Единственные, кого стоит остерегаться, – это кабаны.
Ребята снова залились смехом, когда Дэйв приставил пальцы к губам, изображая бивни, и попытался поддеть ими плечо Лив, но та лишь раздражённо отмахнулась.
Дэйв всегда казался ей слегка высокомерным и легкомысленным для охотника. Попав в гильдию за заслуги своего деда, он не стремился стать отличным бойцом, надеясь на поблажки со стороны главного офиса. Постоянные отгулы, которые он проводил в городе, и опоздания уже давно должны были стать поводом для увольнения, но почему-то он до сих пор оставался на центральной базе, и даже числился в одном из передовых отрядов, тогда как Оливия, несмотря на соблюдение дисциплины, всё ещё оставалась в запасе.
– Серьёзно, Лив, это раньше наши почти каждый день погибали в схватке с дикими, а теперь единственное, из-за чего может умереть охотник, – это старость.
Торрес ободряюще сжал её плечо, видя, как поникла Оливия.
– Да успокойтесь вы уже! – рявкнул он на свой отряд, который продолжал театральное представление, защищаясь от нападения «кабана».
– Зачем тогда всё это? – кивнула она в сторону площадки, где занимались курсанты.
– Наверное, дань традициям, – неопределённо пожал плечами Коди. – В любом случае пока ликанты топчут с нами одну землю, всегда нужно быть начеку.
Он бросил задумчивый взгляд на мемориальную табличку с именами всех погибших на войне. Истории о том героическом противостоянии передавались из уст в уста, воспитывая в молодом поколении охотников силу духа и уверенность в величии и непобедимости гильдии. Однако даже горожане, живущие вдали от стены, знали, что оборотням доверять не стоит. Слишком ярко горел в памяти многих тот неожиданный прорыв стены у северного форпоста, произошедший пятнадцать лет назад.
– Будем надеяться, что этого никогда не случится, – улыбнулся Коди и, подмигнув, поспешил догнать товарищей, ушедших к казармам.
Оливия хмуро посмотрела ему вслед, а затем развернулась и направилась в другую сторону, желая поскорее оказаться как можно дальше от людей. В голове всё ещё крутился разговор с охотниками, и она никак не могла принять, что все её мечты о рискованных рейдах, убийствах оборотней и приятной усталости в конце успешной операции оказались ошибочными.
Рассказы Ульриха всегда звучали иначе. Он уже год как состоял в первом отряде, принимал участие в ночных рейдах и помимо этого заступал в наряды на наблюдательной вышке в северной части стены. За всё это время он ни разу не пытался разуверить подругу в фантазиях о том, как будет проходить её первое дежурство за стеной. Неужели всё, что Оливия слышала от него, могло быть приукрашено или даже выдумано? Мог ли Ульрих соврать ей?
От этой неожиданной мысли Оливия даже остановилась и недоумённо покачала головой. Нет, о таком даже думать было глупо. Она прекрасно знала, как выглядел друг, когда пытался солгать. Бегающий взгляд, желание поскорее перевести тему и минимум подробностей – для того чтобы обмануть её, Ульриху пришлось бы лезть вон из кожи. Однако неприятное чувство недосказанности никак не отпускало.
Казармы остались за спиной, жилые и административные здания сменились хозблоками, но Лив упорно шла дальше, пока впереди не замаячила кромка леса, и только тогда перешла на бег, словно это могло исправить ситуацию. Свежий ветер обдувал лицо, помогая дышать полной грудью. Она двигалась привычным маршрутом, огибая препятствия в виде валунов и острых камней, не замечая, как проходит время в этом единении с природой. Остановившись у озера, Оливия перевела дух, уперев руки в колени, а затем опустилась на влажную траву и достала из кармана маленький шоколадный батончик, который почти каждое утро волшебным образом оказывался в одном и том же месте – на прикроватной тумбе.
Возвращаясь из душа, она первым делом бросала туда взгляд и невольно расплывалась в улыбке. Но сколько бы раз Оливия ни пыталась уловить момент, когда Ульрих подкладывает ей сладость, поймать его так и не смогла. Наблюдая за лёгкими волнами, медленно облизывающими берег, Оливия отправила в рот кусочек подтаявшего шоколада и блаженно прикрыла глаза.
Сегодня они наконец расставят все точки над «i». От этой мысли внутри снова приятно заныло. Это же Ульрих. Её друг детства и самый близкий человек. Тот, с кем они ловили тритонов в этом самом озере и лупили палками траву, представляя, как будут ходить в рейды и выслеживать диких.
Тот, чьи волосы вчера пахли терпкой хвоей и дождём. И почему она раньше этого не замечала? Ульрих часто помогал ей на тренировках: ставил удар и всегда ловил, удерживая от падения. Его руки на плечах или талии были чем-то естественным, но теперь от одного лишь воспоминания по коже бежали мурашки. Их губы были настолько близко, что хотелось сократить эти ничтожные миллиметры, отчаянно податься вперёд и почувствовать мягкое прикосновение. Раствориться в крепких объятиях, наслаждаясь тем, как стирается эта тонкая грань между дружбой и любовью.
Оливия тряхнула головой и смущённо зарделась. Теперь стало понятно, почему неловкие ухаживания Дэйва Мэтьюса вдруг прекратились, стоило Оливии рассказать Ульриху о попытках парня позвать её на свидание.
Неужели всё это время, пока она видела в нём только друга, Ульрих смотрел на неё совсем иначе? Так, как теперь Лив смотрит на него.
Чувствуя, как горят щёки, она зачерпнула в ладони прохладную воду и умылась. Капли медленно стекали по шее, пока она придирчиво разглядывала своё отражение. Ненавистные веснушки снова стали ярче и испещрили всё лицо. Когда-то в детстве Ульрих в шутку сказал, что Оливия будто стояла рядом с буксующим в грязной луже мотоциклом. Получив кулаком в живот, он, конечно, долго потом извинялся, но отчаянное недовольство собственной внешностью с тех пор так никуда и не делось.
Проверив время, Оливия чертыхнулась и поспешила вернуться на базу. Она уже подходила к своему корпусу, пытаясь скрыть довольную улыбку, которая появлялась на лице каждый раз, как в памяти всплывал вчерашний вечер, когда ступню неприятно кольнуло. Остановившись и неловко балансируя на одной ноге, девушка стянула кроссовок. Громкий топот тяжёлых армейских ботинок отвлёк её от вытряхивания противных камешков. Оливия вскинула голову, прикрывая ладонью глаза, чтобы разглядеть хоть что-то сквозь лучи палящего солнца.
Пятеро охотников пробежали по дорожке в сторону главных ворот, даже не обратив на неё внимания. Проводив удивлённым взглядом ребят, она обиженно пробормотала себе под нос:
– И вам привет.
Намереваясь уйти в противоположную сторону, Оливия на секунду замешкалась, всё ещё наблюдая за охотниками, когда им наперерез выскочил Коди. Он что-то тараторил, не переставая активно жестикулировать, а после повёл парней за собой.
Оливия удивлённо вскинула брови, заинтересованная происходящим, и двинулась следом. Давно она не видела такого ажиотажа на базе. Это напоминало далёкое детство, когда раз в месяц в их отдалённую от большого города местность приезжал фургон с провизией, и всё подрастающее поколение курсантов, а частенько и взрослые со всех ног мчались к машине, чтобы урвать себе ещё не растаявшее мороженое.
У главных ворот, казалось, собралась вся гильдия. Разделившись на небольшие группы, охотники громко переговаривались и выглядели крайне обеспокоенно. Майор Маркус Джефферсон на секунду отвлёкся от разговора с постовым, задержав полный боли взгляд на Оливии, и тут же крикнул кому-то в толпу:
– Уведите Бейли!
– Пойдём, Лив. – Коди встал напротив неё, мешая рассмотреть то, что находилось рядом с воротами, и мягко коснулся предплечья, стараясь развернуть.
– Что происходит? – Она нахмурилась, пытаясь высунуться из-за его плеча, но Коди сильнее сжал руку и попытался оттащить Оливию подальше. – Пусти меня, – прошипела она, отталкивая его от себя.
– Лив! Не надо! – в отчаянии выкрикнул Коди, когда она сделала несколько шагов вперёд, огибая стоящих перед ней.
Из прицепа служебного джипа, который развозил дежурных на посты, выгружали чёрный мотоцикл. Именно на нём, игнорируя общий транспорт, всегда передвигался Ульрих. Этот байк ему подарил Маркус на шестнадцатилетие. Отмахиваясь от объятий и благодарностей парнишки, он сухо бубнил себе под нос, что всё равно уже слишком стар для такого, а держать в гараже полуторалитрового красавца ему не позволяет совесть.
Вздрогнув от того, как хромированный конь с грохотом завалился на бок, Оливия нахмурилась, представляя, как будет зол Ульрих, когда увидит внушительную вмятину на бензобаке. Переведя внимание с мотоцикла на домик КПП, она ошарашенно замерла. На деревянной лавке лежало тело, прикрытое серым матерчатым мешком, от одного взгляда на которое по спине невольно проскользнули мурашки.
Оливия несколько раз моргнула, растерянно оглянулась, ловя на себе сочувствующие взгляды, и тихо спросила у рядом стоящего Коди:
– Кто это?
Но тот молчал, опустив глаза в пол.
– Кто, Коди? – отчаянный крик пронесся по площадке, заставляя гудящую толпу замолчать.
– Улль погиб, Лив, – едва слышно прошептал он, всё так же изучая щебёнку под ногами.
Оливия коротко хохотнула и ещё раз взглянула на тело, отмечая коричневые ботинки, которые её мозг словно намеренно проигнорировал в первый раз. Любимая обувь Ульриха.
Висок будто пронзили раскалённой кочергой, ввинчивая ту глубоко в голову и сдавливая черепную коробку до нестерпимой боли. Все предметы потеряли чёткость, вибрируя тёмными пятнами, а голоса превратились в белый шум, раздражая каждую клеточку. Сжав голову пальцами, Оливия шагнула вперёд, но колени непроизвольно подогнулись, и она рухнула на нагретый солнцем асфальт, проваливаясь в вязкую, пугающую тьму.
Глава 2
3 года спустя
Тяжёлые свинцовые тучи скрывали небо, грозясь в любую минуту пролиться дождём. Истерзанный грозами и ветрами город уже долгое время не видел солнечных лучей. Пасмурные дни сменялись тёмными непроглядными ночами, погружая всё вокруг в тревожное ожидание. Оливия выскочила из спортзала, нервно потирая сбитые костяшки. Воровато оглянувшись, она убедилась, что всё внимание охотников направлено на оказание первой помощи пострадавшему, а значит, следовать за ней никто не собирается.
Она быстро пересекла плац перед административным корпусом, вжимая голову в плечи, готовая в любую минуту замереть от гневного окрика. Лишь преодолев КПП, она смогла расслабленно выдохнуть. Злость медленно отступила, возвращая холодный рассудок, и Оливия протяжно застонала, подставляя лицо навстречу освежающим порывам ветра вперемешку с редкими каплями дождя.
Чёртов Дэйв Мэтьюс! О чём она только думала, когда пару лет назад сдалась под натиском ухаживаний и всё-таки согласилась пойти с ним на свидание? Их роман продлился недолго, оставив на душе неприятный осадок и опыт, который ни за что бы не захотелось повторить. Избалованный вниманием девушек, Мэтьюс всеми силами пытался подчинить себе Оливию, умело дёргая за ниточки и манипулируя слабостями. Но стоило это понять, как всё волшебство рассеялось туманной дымкой. Вот только Дэйв не захотел принимать её решение о расставании, донимая и досаждая при любом удобном случае.
Тогда она едва пришла в себя после смерти Ульриха. Снова смогла улыбаться в ответ и не переспрашивать каждое слово из-за того, что пребывала в постоянной апатии. Нет, скорбь никуда не ушла. Даже спустя три года она всё так же напоминала о себе щемящей болью в груди, прорывалась наружу тихими всхлипами в подушку по ночам. Просто теперь Оливия умело это скрывала, позволяя себе дать волю чувствам лишь за закрытой дверью. Она не хотела больше замечать эти жалостливые взгляды, не хотела, чтобы кто-то видел её слабой. Но были моменты, когда одного только едкого напоминания об Ульрихе хватало, чтобы волна слепой ярости снесла всё на своём пути. И Дэйв сегодня наконец получил по заслугам.
Запнувшись о камень, Оливия подняла голову, но не сразу поняла, где находится, и задумчиво осмотрелась. Взгляд остановился на кованых ржавых воротах, и она тихо охнула, стараясь справиться с волнением.
Кладбище гильдии три века принимало в свои земли павших в бою охотников, простираясь на несколько километров. Оливия была здесь лишь однажды. День похорон Ульриха она помнила довольно смутно. Память услужливо вычеркнула болезненные моменты прощания с самым важным человеком в её жизни. Бесшумно ступая меж серых выщербленных надгробий, она подошла к могиле, располагавшейся чуть дальше от остальных. Ботинки утопали в мягкой влажной траве, кое-где виднелись лужи, а потому Оливия не рискнула присесть рядом с камнем. Рука скользнула по бездушному мрамору, смахнув налипший листок. За три года она так и не нашла в себе сил прийти сюда вновь, старательно избегая это место и пропуская годовщины смерти. Ей казалось, стоит только допустить мысль о том, что его больше нет, и мир рухнет заново, как в тот день, когда, стоя у ворот, она услышала три уничтоживших её слова.
Улль погиб, Лив.
Слеза обожгла щёку, и Оливия зажмурилась, до боли закусывая губу. Она обещала самой себе, что больше не будет плакать, но эмоции всё равно искали выход.
– Прости, что не приходила к тебе…
Сильный порыв ветра унёс с собой дрожащий шёпот, заставив Оливию поёжиться. Она подняла глаза к небу, пытаясь удержать подступающие рыдания.
– Ты был всем для меня, – на губах появилась невесёлая усмешка. – Всегда защищал и поддерживал…
Быстрым движением стерев предательскую влажную дорожку со щеки, она громко шмыгнула носом.
– Знаю, ты бы хотел, чтобы я жила дальше. И я правда стараюсь отпустить… – Опершись на надгробие, Оливия всё же присела на корточки и провела пальцами по строгой клинописи букв. – Но мне тебя очень не хватает, Улль.
Шум листвы постепенно затих, окутывая некрополь торжественным безмолвием. Боясь нарушить окружающее её трепетное спокойствие, Оливия осторожно вздохнула и поняла, что слёзы больше не душат. Осознание настигло внезапно и оглушило своей горечью – она осталась одна в этом мире.
– Мне тоже его не хватает. – Оливия дёрнулась от неожиданности, услышав голос рядом с собой, и замерла, не решаясь обернуться.
– Как ты меня нашёл? – глухо ответила она, безуспешно стараясь скрыть свою боль за равнодушием.
– Ребята видели, как ты шла в сторону кладбища. – Коди неловко переступил с ноги на ногу и едва заметно поморщился. Недавняя травма давала о себе знать в плохую погоду, но он всё равно держался уверенно. – Думал, ты не бываешь здесь.
После смерти Ульриха Оливия закрылась в себе, ограничив общение почти со всеми друзьями. За то время пока Коди был в лазарете, она ни разу не навестила его, и теперь непривычная тишина между этими двумя повисла в воздухе немым упрёком.
– Так и есть. Сегодня пришла первый раз, – холодно отозвалась Оливия, спрятав за вздохом раздражение от того, что даже в таком месте её не могут оставить в покое. – А ты зачем явился?
– Джефферсон тебя искал. Злой как черт. Что ты опять натворила?
– Понятия не имею. Разве ему нужен повод? – Оливия вопросительно вскинула брови, глядя на задумчивого Коди.
– В любом случае тебе стоит поторопиться. – Он отошёл в сторону, освобождая тропинку. И зачем-то добавил: – Вечером мы собираемся в город. Поедешь с нами?
– Смотря чем закончится этот разговор. – Она неопределённо пожала плечами и, коснувшись надгробия кончиками пальцев на прощание, быстро зашагала к воротам.
Пасмурная погода спрятала в себе наступившие сумерки. Оливия спокойно прошла КПП и направилась в сторону штаба. Но чем ближе она подходила к зданию, тем меньше смелости в ней оставалось. Остановившись на углу, она медленно выдохнула, стараясь унять волнение. Она чувствовала, что предстоящая встреча с майором Джефферсоном вряд ли ей понравится, а потому не решалась подойти к двери. Но та внезапно распахнулась, и от неожиданности Оливия прижалась спиной к стене.
– Я говорю тебе, Маркус, последнее время диких становится всё больше и больше, – услышала она голос капитана Джаспера Кларка. – За последние несколько лет их активность возросла. Даже после войны такого не было.
– Что ты предлагаешь?
– Нужно увеличить количество охотников на рейдах. Иначе нам не обойтись без жертв.
Оливия затаила дыхание, прислушиваясь к каждому слову.
– Просто началась весна, Джаспер, – усмехнулся майор. – Неужели ты боишься, что пара-тройка свихнувшихся от гона оборотней покалечит твоих парней?
– Я не шучу, Маркус. Мы должны усилить отряды, выходящие за стену.
Переговариваясь, охотники практически поравнялись с Оливией, отчего она медленно двинулась вдоль здания, стараясь не попасть в их поле зрения.
– Я понял тебя, подумаю над этим, – кивнул Маркус небрежно отдавшему честь капитану и, обернувшись, рявкнул: – Бейли, быстро ко мне!
Она дёрнулась и замерла, не в силах поверить, что он её всё-таки заметил. Но майор, не обращая внимания на застывшую охотницу, направился к входу в штаб. Тихо чертыхнувшись, она торопливо двинулась следом.
Отворив дверь кабинета, командующий не спешил начать разговор. Подошёл к окну, заложил руки за спину, и на минуту в помещении воцарилась тишина.
– Что произошло сегодня днём на тренировке? – не оборачиваясь, уточнил Джефферсон.
– Раз я здесь, очевидно, что вы уже в курсе. – Оливия переступила с ноги на ногу, с надеждой глядя на манящий стул, но предложения присесть не последовало, и она так и осталась стоять, чтобы не напрягать раскалённую обстановку.
– Хочу услышать твою версию, – резкий разворот, и на неё в упор уставились карие глаза.
– Всё как обычно, участвовала в спарринге.
– У Мэтьюса вывихнута ключица и сломан нос, тебя оттаскивали двое человек, и ты не реагировала на приказы остановиться, – медленно перечислял он, загибая пальцы.
Оливия опустила глаза, не зная, какой ответ дать командиру. Она облажалась. Не сдержалась, когда Дэйв в очередной раз высмеял её. Выместила весь свой гнев и отчаяние, прекрасно зная, что он не дал бы сдачи при людях, выставляя её полной психичкой, а после позорно сбежала, даже не поинтересовавшись, как дела у пострадавшего. Но её это мало волновало, ведь обидчивый засранец заслужил каждый удар.
– Что с тобой происходит последнее время? – выдохнул Маркус, присаживаясь на подоконник. – Это второй случай за полгода, если так и дальше пойдёт, то…
– Пустите меня в рейд, – воскликнула Оливия, перебив его.
– Мы это уже обсуждали, – Маркус сурово сдвинул брови. – Штат укомплектован, выпускать дополнительный отряд необходимости нет.
– Ну да, – саркастично протянула Оливия. – Я слышала разговор! Вам нужно усиление за стеной. Но даже в такой ситуации места для меня снова не нашлось!
– Сбавь тон, Бейли! – гаркнул майор, оттолкнулся от окна и в два шага оказался напротив неё. – Тебе и так многое сходит с рук, начиная с неподобающего поведения со старшими по званию, заканчивая избиениями других охотников. Сказать, за какие меньшие проступки я выкидывал отсюда людей?
– Обойдусь, сэр, – вскинув подбородок, она выдержала его тяжёлый взгляд.
– Это последний раз, когда я прощаю твои выходки, Оливия. – Маркус прошёл к столу, опустился в кресло и открыл ноутбук, всем своим видом показывая, что разговор закончен.
– Почему вы не даёте мне шанс показать себя? Я всю жизнь обучалась, старалась быть лучше, сдавала грёбаные нормативы, и ради чего? Думала, вы хотели, чтобы я стала охотником, а не прозябала в архиве! Мои родители…
– …мертвы. И я не хочу, чтобы третье имя на семейной могиле стало твоим, – тихо произнёс он, потирая переносицу.
Оливия фыркнула и бросилась вон из кабинета, едва удержавшись, чтобы не хлопнуть дверью.
– Осторожно, милая, Ульриха нет. Тебя больше некому защищать, – пробормотал Маркус, с грустью глядя ей вслед.
Когда восемнадцать лет назад капитан Джефферсон оставил в гильдии двух испуганных детишек, он и подумать не мог, насколько сильно эти проказники засядут в сердце. Только Ульрих и Оливия могли видеть, как вечно суровый командир улыбается, тайком подсовывая конфеты в маленькие ладошки. Как с гордостью смотрит из окна кабинета, замечая успехи в обучении. Но никто не знал, как несколько часов подряд он, запершись в комнате, оплакивал смерть Ульриха, дав себе слово любой ценой защитить Оливию от подобной участи.
* * *
– Детка, хватит киснуть! – На стол перед Оливией опустилась запотевшая бутылка, и девушка невесело усмехнулась, покачав головой. – Подумаешь, не взяли в рейд. У тебя их ещё столько будет.
– Сомневаюсь, – выдохнула она, обернувшись к подруге. – Ты бы слышала, как орал Джефферсон. Чувствую, меня скоро понизят за ненадобностью до гражданских.
– Чушь! – фыркнула Анна и сделала большой глоток пива. – Уф, как вода в песок.
Анна Кортес была, наверное, единственным человеком, кого Оливия могла бы назвать близким другом. Несмотря на то что охотница была старше на пять лет и уже имела звание лейтенанта, она всегда относилась к Оливии как к равной. Анна обладала довольно лёгким и весёлым нравом, помогала справиться с унынием, но в то же время чутко чувствовала, когда нужно оставить собеседника в покое и не досаждать советами. Правда, в последнее время она всё чаще проводила выходные в компании своего парня, но сегодняшний вечер стал редким исключением, и подруги снова смогли выбраться в город, как в старые добрые времена.
Проследив за тем, как быстро пустеет стакан Анны, Оливия хотела было последовать её примеру, но двери бара распахнулись, впуская сквозняк и толпу охотников в шипованных кожаных куртках. В небольшом полуподвальном помещении сразу же стало оживлённее, а взгляд девушки упал на высокого рыжего парня с нашивкой командующего на рукаве.
Охотник оглядел зал с видом триумфатора. Как только он заметил Оливию, на лице растянулась насмешливая ухмылка, а девушка тут же отвернулась и, прикрыв от досады глаза, выругалась под нос:
– Гадство!
Анна понимающе хмыкнула, пряча улыбку.
– Ну сейчас начнётся, – пробормотала она, наблюдая, как парни из первого отряда стекаются к их столу.
– О, все лузеры в сборе, – надменно воскликнул Джилрой Локей, со скрипом отодвинул стул, перевернул его спинкой к сидящим и, тут же перекинув ногу, устроился поудобнее. – Ну что, сколько диких вы сегодня упустили, пацифисты?
Эти слова были обращены к Коди, за выражением лица которого неотрывно следил Джилрой, явно намереваясь вывести его из себя.
Едва ли прошло полгода с тех пор, как тот совершил досадную ошибку в одном из рейдов. Патруль следовал обычным маршрутом, когда Коди заметил свежие следы, ведущие к скалам. Он решил, что, подстрелив дикого в одиночку, сможет выслужиться и получить место в первом отряде. О том, что нарушает устав, не поставив в известность остальных, Коди не думал. Он фанатично выслеживал зверя, уходя всё дальше от нахоженной тропы, и уже предвкушал хвалебные речи командующих.
Когда за деревьями мелькнула серая шерсть, он припустил вперёд, перепрыгивая небольшие валуны, но в последний момент оступился. Ступня скользнула в расселину между двух камней, и тело немедленно пронзила дикая боль от сломанной кости.
Повышения он так и не получил. На время реабилитации Коди перевели в запас и назначили помощником заведующего складами, несмотря на гневные выпады подполковника Локея и требования уволить нерадивого охотника из рядов гильдии за подобную халатность. На все насмешки или сочувствие сослуживцев Коди отвечал сухо, либо отмахивался, желая просто забыть о произошедшем, однако по осунувшемуся лицу было заметно, как сильно его гложет эта ситуация.
– Что ты тут делаешь, Рой? – он раздраженно дёрнул плечом, словно хотел сбросить с себя надоедливый взгляд лидера первого отряда. – Сегодня бар за нами.
– Но мы уже пришли. – Охотник выпятил нижнюю губу, делая наигранно расстроенное выражение лица. – И как быть? Может, вы свалите по доброте душевной?
– У нас договор, Локей, – не выдержала Оливия, грозно сверкнув глазами в его сторону. – Среда и пятница для нашего отряда.
– И? – лукаво улыбнулся Рой, наслаждаясь её растерянностью. – Пожалуешься бабушке, Красная Шапочка?
Оливия поморщилась, отгоняя неприятное воспоминание из детства. Стоило ей один раз показаться на улице в красной кепке, которая была больше ее головы на пару размеров, как Джилрой сразу придумал ей новое прозвище – Красная Шапочка. Не такое обидное, как все остальные, которые он часто бросал в сторону Оливии, но и этого хватило, чтобы больше никогда не надевать ту кепку на людях.
– Разве Джефферсон не посадил тебя под замок, как особо буйную?
– Дал шанс разбить ещё одну надменную рыжую морду, – прошипела Оливия.
– Осилишь? – в золотисто-карих глазах плескалась едкая насмешка, так часто выводившая её из себя. – Думал, твой максимум – перебирать бумажки в офисе и рыдать, получая отказ на участие в рейде.
Оливия резко встала и упёрлась руками в стол, от чего Локей заметно пошатнулся, а несколько бутылок со звоном опрокинулись, оставляя мокрые разводы на лакированной поверхности. Никто и не думал заступаться за неё. Их постоянные перепалки давно стали привычным делом, так что остальные предпочитали не вмешиваться, украдкой наблюдая за происходящим.
– По крайней мере, папочка не выбивал за меня звания, минуя общий отбор, – ехидно выплюнула Оливия под тихий свист охотников первого отряда, хотя прекрасно знала, что Рой никогда не пользовался положением отца и добивался всего самостоятельно, но задеть его хотелось любым способом.
– Конечно, у тебя же его нет, – лениво протянул он, сделав вид, что эти слова его не волнуют. – Но всегда можно найти альтернативу. Например, лечь под Торреса.
Рой сдержал смешок, когда Коди закашлялся, подавившись пивом, и, отмахнувшись от его негодующего взгляда, продолжил:
– Может, он в благодарность замолвит за тебя словечко.
– Что ты несёшь? – возмутился тот.
– Не делай вид, что отказался бы от такого предложения. Или уже получил аванс?
– Захлопнись, придурок! – рыкнула Оливия, чувствуя, как внутри всё закипает от гнева. – Твои провокации выглядят жалко.
– Тогда почему ты каждый раз на них ведёшься? – Рой вскинул брови, спокойно наблюдая, как она пытается пролезть между столом и его ногами.
– Пропусти! – прошипела Оливия, глядя сверху вниз на расслабленно сидящего парня.
– Захочешь – пройдёшь. – И он только ближе подвинул стул.
– Конечно пройду, – растянула губы в зловещей улыбке Оливия и, схватив со стола стакан с виски, выплеснула содержимое в лицо Рою.
Вскочив, он громко выругался, пытаясь стереть виски со лба и щёк. В это время Оливия ловко проскользнула мимо. Проводив её взглядом, Рой поправил куртку и процедил сквозь стиснутые зубы:
– Ну, ты сама напросилась, стерва.
Он нагнал её в коридоре, ведущем к уборным. В узком тёмном проходе двое человек едва ли могли разминуться, не задев друг друга плечами, так что Оливия оказалась в ловушке.
– Куда собралась? – Рой схватил её за локоть, вынуждая остановиться.
– Подальше от тебя, – буркнула она и толкнула дверь с неоновой вывеской «Ж» в надежде поскорее отделаться от парня, но тот, усмехнувшись, проследовал за ней.
– Не так быстро, малышка. Сначала ты извинишься.
С глухим стуком он впечатал её спиной в стену так, что Оливия тихо охнула. Грубая ладонь сдавила горло, мешая вздохнуть, но охотница не успела возмутиться, когда Рой накрыл её губы своими.
От неожиданности перехватило дыхание, а затем в нос ударил резкий запах алкоголя вперемешку с табаком и сладкой мятой. Она упёрлась руками в его грудь и с силой сжала зубы, отчего парень громко зашипел и отстранился.
– Играешь с огнём, Бейли, – едко протянул он, слизывая каплю крови с нижней губы.
– Скорее пытаюсь поджечь маленький фитилёк! – ухватившись за ворот куртки, Оливия притянула его к себе.
Яростные поцелуи, больше похожие на укусы, выбивали воздух из лёгких. Пальцы без стеснения блуждали по телу, забирались под одежду, сжимая и царапая кожу. Всё это никак не походило на встречу влюблённых, которые долго искали уединения. Небольшое пространство на пару кабинок и умывальник превратилось в боевую арену, где каждый участник спарринга готов был доказать противнику собственное превосходство.
Возбуждение разносилось по венам сотнями колючих искр. Ладони Роя оказались на ягодицах Оливии. В то же мгновение она запрыгнула ему на руки и, крепко обхватив торс ногами, прогнулась, стараясь оказаться ещё ближе.
– И кто тебя этому научил? – хмыкнул Рой, не переставая терзать её губы. – Неужели Мэтьюс?
– Пошёл в задницу, придурок! – бросила Оливия и заёрзала, стараясь вырваться из твёрдой хватки, но Локей не дал ей этого сделать, сильнее прижимая к прохладной стене.
– Ну, если ты приглашаешь…
Не обращая внимания на возмущённое шипение девушки, он грубо впился в её шею. Прихватив зубами чувствительную кожу, Рой тут же прошёлся языком по месту укуса, с удовлетворением замечая, как задрожала Оливия. Ему нравилось доводить эту истеричку до грани.
Сладкое предвкушение затопило разум, заставив все прочие мысли испариться. Лив зарылась пальцами в рыжие волосы, безжалостно дёргая пряди и царапаясь, отчего Рой тряхнул головой и едва не уронил её. Ощутив наконец твёрдый пол под ногами, она рванула кожаную куртку с плеч Роя, и та податливо соскользнула на кафель. Руки Оливии прошлись по рельефу мышц, жадно оглаживая каждый мускул, и опустились к пряжке ремня. Резкими торопливыми движениями она старалась расстегнуть замок. Наблюдая за ней, Рой ехидно хмыкнул:
– Тебе так не терпится, Бейли? Давно не было секса? – Он развернул её спиной к себе и сильно сжал ладонями бёдра. – Или у парней твоего отряда критические дни?
– Заткнись! – рявкнула она, быстро справляясь с застёжкой на собственных брюках.
Одним глубоким толчком Рой вошёл в неё, и Оливия громко всхлипнула от пронзившей тело смеси боли и удовольствия.
– Не боишься, что весь бар сейчас сбежится на твои крики? – жарко прошептал Рой ей на ухо, и Оливия вздрогнула, чувствуя, как холодная волна прокатилась по позвоночнику.
Пьяный гомон остался где-то за пределами сознания, и всё, что она слышала сейчас, было его тяжёлое дыхание, от которого низ живота сводило приятной истомой.
– Ты что, не закрыл дверь, идиот?!
– Не смог удержаться, зная, как ты любишь попадать в неловкие ситуации, – тихо рассмеялся он.
Оливия хотела было возмутиться, но Рой крепко прижался к ней, начиная движение, и она на мгновение задохнулась от остроты ощущений. Выгнув спину, Оливия подмахивала бёдрами в такт и яростно кусала губы, стараясь не стонать слишком громко. Осознание того, что их в любой момент могут застукать, пускало адреналин по венам, и она жадно ловила каждое мгновение, чувствуя, что на талии и бёдрах обязательно останутся синяки от его пальцев, но сейчас – плевать.
Рой обхватил её горло ладонью, чуть сдавливая, притягивая ближе, и Оливия запрокинула голову, судорожно хватая ртом воздух. Прогнувшись ещё сильнее, она подалась назад, стараясь увеличить темп, но он вдруг замедлился.
– Я всё ещё не слышу извинений, – горячий язык прошёлся вверх по шее, заставив Оливию дёрнуться.
Стиснув зубы, она сдавленно зарычала и продолжила двигаться, не желая играть по его правилам.
– Признай, – рвано выдохнул Рой ей на ухо, подхватывая новый ритм. – Тебе… Нравится… Выводить… Меня.
Он явно дразнил её, намеренно делая паузы. Кожа горела под его губами, но всё внутри клокотало от ярости и неудовлетворённого желания. С силой ухватившись за бедро Роя, так что пальцы намертво впились в кожу, Оливия снова и снова толкалась ему навстречу, стараясь перехватить инициативу в борьбе за собственное наслаждение.
– Скажи это, Бейли, – прошептал Рой, опуская ладони на талию охотницы. Словно сжалившись, он наконец ускорился, энергично вбиваясь в её тело. С трудом удерживая равновесие, она упёрлась локтями в стену, чувствуя, как начинает дрожать от напряжения.
– Не-е… На-а… Ви-и… Жу-у… – прохрипела она, содрогаясь от оргазма на каждом толчке.
Рой уткнулся в затылок Оливии, тяжело дыша. От запаха её волос кружилась голова, но спустя пару секунд он уже отстранился и быстро привёл себя в порядок.
– Это взаимно, Бейли, – хмыкнул он, накидывая куртку. Мельком взглянув в зеркало, Локей вышел из уборной, даже не обернувшись.
Дрожащими руками Оливия поправила одежду. Опершись на раковину, она медленно сползла на пол и уткнулась лицом в колени. Мерзкое чувство жалости к себе сдавило горло. В который раз она задвинула гордость куда подальше, поддавшись нелепому порыву, словно какая-то наркоманка.
Рой подкалывал её всегда, сколько Оливия себя помнила. Кажется, вся гильдия была в курсе непростых отношений сынка подполковника Локея с сиротами, подобранными майором Джефферсоном. Они постоянно были на ножах, и даже смерть Ульриха не смогла этого изменить. Только никто не догадывался, во что перерос этот конфликт где-то полгода назад. Оливия старалась не вспоминать, как всё началось. И всё время упускала момент, когда во время очередной ссоры взаимные проклятия и угрозы превращались в жаркие поцелуи. Но самое ужасное – каждое их столкновение теперь оканчивалось одинаково. Оливия словно отключалась, сгорая в его руках. Но стоило прийти в себя, как ненависть и чувство стыда накрывали с головой. Она готова была молиться всем известным и забытым богам, лишь бы никто не узнал, как низко она пала. Эти стычки с Роем давно пора было прекратить, пока в ней ещё оставались крупицы самоуважения. Однако стоило ему открыть свой поганый рот в её сторону, Оливия вспыхивала, как спичка.
Из-за двери зазвучала бодрая музыка, а значит, в основном зале уже началась дискотека, проводившаяся в баре по нечётным дням. Анна любила танцевать и каждый раз тащила ее с собой на танцпол, но сейчас Оливия чувствовала себя слишком разбитой для веселья. Хотелось поскорее добраться до базы и принять душ, чтобы смыть с себя противное ощущение личного позора.
Поднявшись на ноги, она умылась ледяной водой, но это мало помогло. Ей казалось, что лицо всё ещё горит от стыда. Убедившись, что выглядит не слишком потрёпанно и подозрительно, Оливия выскользнула за дверь. Стараясь не привлекать к себе внимания, она чуть опустила голову и двинулась к выходу из бара, но на пути, как назло, возник столик первого отряда.
Рой как ни в чём не бывало веселился в компании товарищей и запотевших кружек пива. Оливия быстро обошла ненавистное сборище, но его голос, прозвучавший слишком громко, заставил её вздрогнуть.
– Да, пришлось вчера задержаться в городе, – рассказывал он, наслаждаясь вниманием окружающих. – Возникла одна непредвиденная проблема. Но задница у неё была что надо.
Хохот охотников вывел девушку из ступора. Закатив глаза, она пробормотала: «Вот же сволочь» и направилась в сторону танцпола, стараясь заглушить неприятное ноющее чувство.
Ловко лавируя между дёргающихся в такт музыке людей, Оливия почти добралась до заветных дверей на улицу, когда кто-то ухватил её за руку и по-собственнически притянул к себе.
– Потанцуем, крошка? – услышала она над ухом незнакомый голос, но характерное обилие приторного парфюма и пробивающийся сквозь него терпкий запах золы выдавали его обладателя с потрохами.
– Убери руки, ликант, – прорычала она.
Оливия смело вздёрнула подбородок и встретилась взглядом с высоким мужчиной, чьи длинные вьющиеся волосы были забраны в низкий хвост, а пёстрая шёлковая рубашка, расстёгнутая на пару пуговиц, обнажала покрытую чёрной растительностью грудь.
– О, так ты из гильдии? – На его лице лишь на секунду промелькнуло удивление, но он тут же взял себя в руки, расплываясь в хищной улыбке. – Таких девчонок я ещё не пробовал.
– И не попробуешь, – прошипела Оливия, морщась от тошнотворного аромата, заполнившего лёгкие. – Руки! – громко повторила она и вырвалась из хватки.
Заметив странную возню, Рой прервался на полуслове и перевёл взгляд в сторону танцпола. Рыжие брови взметнулись вверх и тут же сурово сдвинулись к переносице. Похоже, эта тупица Бейли снова нашла проблемы в лице навязчивого ухажёра. Охотник с насмешливым интересом наблюдал, как меняется лицо девушки с каждым словом высокого незнакомца. Рой считал про себя до десяти, зная, как короток разгон Оливии от милой девочки до злобной стервы. Но не успел счёт дойти до пяти, когда она с силой оттолкнула от себя парня и вышла из бара. Парень тихонько хмыкнул, чувствуя лёгкое разочарование от того, что шоу отменилось, и потянулся за кружкой, намереваясь вернуться к беседе. Однако шестое чувство заставило его вновь вскинуть голову. Отвергнутый тип несколько секунд смотрел в сторону двери, а после стремительно двинулся следом за девушкой.
Оказавшись на улице, Оливия остановилась на узкой площадке у входа, вдыхая прохладный свежий воздух, который после душного, пропахшего потом, алкоголем и духами помещения смог усмирить накатившую тошноту. Глубоко дыша, она облокотилась на перила лестницы и прикрыла глаза. Стоило бы предупредить Анну, что она уезжает на базу, но возвращаться обратно не было ни сил, ни желания. Дверь за спиной гулко хлопнула, на пару секунд заполнив улицу музыкой и пьяным шумом, но затем снова наступила тишина.
– Меня ждёшь? – Чужая ладонь по-хозяйски расположилась на её ягодице.
Оливия резко развернулась. Перехватив запястье, она выкрутила руку наглеца в сторону и тут же отпустила. Ликант тихо зарычал, потирая кожу, и оскалился, буравя её пожелтевшими глазами. Оливия сделала шаг назад, но упёрлась спиной в металлическую перекладину. В поисках оружия пальцы нервно скользнули под куртку, пока мозг загружал запоздалую информацию о том, что пистолет остался в бардачке мотоцикла. Но заканчивать вечер один на один с разъярённым оборотнем в её планы точно не входило.
– Что, страшно без серебра? – хмыкнул он, заметив её судорожные движения. – Или попытаешься убить меня взглядом?
– Ты на нашей земле. – Желая скрыть волнение в голосе, она сжала кулаки, готовая отбиваться.
– Вот именно, на вашей, – его пальцы скользнули вверх, больно ухватив Оливию за подбородок, – и нахожусь тут совершенно законно.
На это заявление ответить было нечего. Ведь заключённый с ликантами договор соблюдался всеми членами гильдии беспрекословно, включая и самый спорный пункт о том, что элита оборотней с помощью спецпропусков могла беспрепятственно передвигаться по городу для пополнения провизии стаи. Радовало лишь одно – каждый такой визит за стену был строго регламентирован и не мог совершаться более трёх раз в месяц.
Дверь бара снова хлопнула, на пару мгновений выпустив наружу навязчивый припев популярной песни.
– Чей пёс сбежал из вольера?
В этот момент Оливия готова была поклясться, что ещё никогда не была так рада услышать голос.
– Бейли, уходи, – не сводя глаз с ликанта, процедил Рой и медленно подошёл ближе. – Что, щеночек, заблудился?
– Какой у тебя дерзкий друг, – улыбнулся оборотень и резко выбросил руку в сторону, блокируя выход для Оливии. – Где же ваши манеры?
– Радуйся, что не получил пулю в голову на входе. – Рой по-прежнему говорил насмешливым тоном, но взгляд прожигал насквозь. – Девчонку отпусти.
Звук снятого предохранителя прозвучал слишком тихо для охотницы, но довольно отчетливо для слуха оборотня.
– У нас договор, – дрогнувшим голосом сказал тот, отходя от девушки.
– Не я его заключал, – пожал плечами Рой и прикрикнул на Оливию так, что она дёрнулась. – Проваливай!
Глава 3
– Эй, Оливка, что это у тебя на плече?
Девочка закатила глаза, услышав ехидный голос за спиной, но всё равно повернула голову. Небольшой зелёный комочек, покрытый слизью и мерзкими пупырками, надул горловой мешок в качестве приветствия.
– А-а-а! – заверещала Оливия, подскакивая на ноги. Она хаотично размахивала руками, пытаясь стряхнуть жуткого монстра в траву, пока стоящий неподалёку рыжий паренёк покатывался со смеху.
– Ты совсем идиот, Локей? – воскликнула девочка, когда убедилась, что на ней больше никто не сидит.
– Ты испугалась лягушки, Бейли! – продолжал смеяться Рой. – Как ты будешь ходить в рейды?
– Это не одно и то же! – она сжала кулаки. – Я не боюсь диких!
– Да-да, конечно, – снова прыснул мальчишка. – Оборотни совсем не такие страшные, как эта кроха. Просто признай, что ты трусиха!
– Что ты пристал ко мне? – Слёзы обиды совсем некстати сдавили горло, отчего тонкий голосок жалобно дрогнул. – Зачем всё время задираешь?
– Трусам не место среди охотников, Бейли! – сверкнул глазами Рой, явно довольный собой.
Не в силах сдержать эмоций, она подбежала к обидчику и со всей силы толкнула, но мальчик даже не покачнулся. Зато от ответного толчка Оливия повалилась на траву. Глаза запекло, но девочка тут же зажмурилась, чтобы Рой не увидел, что она вот-вот расплачется.
– Трусиха, ещё и неуклюжая, – раздалось сверху, и она подняла голову, со злостью глядя на паренька.
К её удивлению, он вдруг подошёл и протянул руку, на лице не было ни тени насмешки. Оливия замешкалась, а Рой хмыкнул, явно собираясь что-то сказать, когда над детьми прогремел командный возглас:
– Джилрой! – Мальчик тут же побледнел и отскочил в сторону, но Оливия успела заметить, как его глаза распахнулись от испуга, прежде чем он обернулся к подошедшему отцу. – Сколько раз я говорил тебе, держись подальше от этих…
Говард Локей скользнул полным презрения взглядом по Оливии и, ухватив сына за шкирку, потащил его в сторону казарм, что-то сердито бормоча.
– Лив, ты в порядке? – запыхавшийся от бега Ульрих подскочил к подруге и помог подняться. – Прости, я задержался. Не стоило оставлять тебя одну.
– Всё хорошо, Улль, – улыбнулась она, отряхивая шорты. – Чёрт! – Оливия нахмурилась, заметив пару зелёных пятен от травы. – Придётся пойти застирать, а то Маркус меня прибьёт.
– Я схожу с тобой.
Они уже поравнялись со складскими помещениями, когда Оливия уловила какой-то шум. Метнувшись к дальней стене, дети осторожно выглянули из-за неё.
Рой сидел на земле, держась за щёку, а над ним возвышался разъярённый Говард.
– В последний раз предупреждаю: если увижу тебя рядом со щенками Джефферсона, придушу собственными руками, понял?
– Да, сэр, – дрожащим голосом пробормотал мальчик.
– Они не ровня тебе, Рой, – продолжал плеваться ядом Говард. – Сироты и нахлебники, напрасно объедающие гильдию. Дружба с ними никак не поможет карьере, а я хочу гордиться тобой, сын.
Локей-старший смерил Роя суровым взглядом и двинулся было в сторону административного штаба, но остановился и бросил через плечо:
– Я надеюсь, ты меня больше не подведёшь.
– Нет, – тихо ответил Рой.
– Я не слышу, – повысил тон Говард.
– Нет, сэр! – крикнул мальчик, поднимая на отца блестящие от злости глаза.
Тот коротко кивнул и пошёл прочь. Как только Локей-старший скрылся за поворотом, Оливия выдернула руку из хватки опешившего Ульриха и рванула к Рою.
– Джилрой. – Она опустилась на колени перед пареньком, протягивая дрожащие пальцы к расползающейся по скуле гематоме. Оливия и раньше видела на нём ссадины и синяки, но даже подумать не могла, что ими награждал его самый близкий человек. – Мне так жаль! Очень болит? Нужно приложить лёд…
– Пошла прочь, Бейли! – прошипел Рой, отталкивая её от себя. – Ты же слышала моего отца. О-о-о, а ты явно слышала, ведь вы подслушивали с ним на пару! – он ткнул пальцем в приблизившегося Ульриха.
– Но я…
– Отвали от меня! – Мальчик быстро поднялся на ноги и, опустив голову, бросился бежать в сторону леса.
– …хотела помочь, – пробормотала Оливия, с грустью глядя ему вслед.
* * *
Вот уже несколько часов Оливия ворочалась в постели, безуспешно стараясь уснуть. Простыня почти сползла от беспокойных метаний, а голая кожа покрывалась неприятными мурашками каждый раз, как касалась матраса с мелкими, но очень колкими ворсинками. Оливия лениво потянулась и присела на край кровати, буравя оконный проём покрасневшими от напряжения глазами. За стеклом горизонт окрасился розоватым светом, кидая лёгкие блики на стену, и она глухо застонала, понимая, что через пару часов уже должна быть на плацу, делая вид, что бодра и в любой момент готова отразить удар.
Собравшись с силами, Оливия покидала банные принадлежности в жёлтую косметичку и поплелась в душ в надежде, что прохладная вода хоть немного приведёт её в чувство. Медленно двигаясь по длинному коридору, она слушала убаюкивающее мерное похрапывание спящих охотников, которые, в отличие от неё, устали, выполняя свои прямые обязанности. Поравнявшись с информационным стендом, Оливия резко остановилась и, обиженно рыкнув, топнула ногой.
Новый бланк со списком участников рейда на следующую неделю, словно насмешка, красовался прямо перед её лицом, но самое обидное было то, что среди привычных фамилий ненавистного первого отряда затесалась пара новых. Значит, Маркус всё же утвердил пополнение в рядах охотников, вновь оставив её не у дел. Сорвав лист и не обратив внимания на острую кнопку, которая тут же свалилась на пыльный пол, грозясь воткнуться в ступню не особо внимательному бойцу, Оливия сжала бумагу в кулаке и, гонимая эмоциями, направилась в офицерскую казарму. Ей было всё равно, что придётся разбудить Маркуса, навлекая на себя гнев, – на этот раз она так просто не отступит. Будет стоять в его комнате до тех пор, пока не добьётся справедливости, ведь она, как никто другой, заслужила это место.
Поравнявшись с административным корпусом, Оливия остановилась. В кабинете майора горел свет. Похоже, его рабочий день начался слишком рано либо ещё не закончился. Она быстро поднялась на нужный этаж и замерла перед приоткрытой дверью, прислушиваясь к встревоженным голосам.
– Мне сообщили час назад. – Маркус нервно чиркнул зажигалкой и глубоко затянулся, не сводя взгляда с Говарда. – Не хочешь объяснить, что там делали твои ребята? Не помню, чтобы подписывал им отгул!
– Тебя сейчас только это волнует? – поджал губы подполковник Локей. – Я отпустил. Они и так пашут за всю базу, имеют право развеяться.
– Развеялись? – прорычал майор, резко встав и уперев ладони в стол. – Убийство сына Альфы теперь так называется? И что мы ему скажем? «Наши парни просто отдыхали?» Ты в своём уме?
– Перестань на меня орать, Джефферсон, – недовольно ответил Говард. – Твоя кучка недотёп тоже была там. Почему сбрасываешь их со счетов? Или считаешь, что они настолько никчёмные?
Маркус затушил окурок, молча наблюдая, как сизый дым устремляется к потолку. За его плечами было столько передряг и моментов, когда он прощался с жизнью, но почему-то именно сейчас грудь сдавливало с удвоенной силой, а страх пробирался по венам, беря в свою власть каждую клеточку тела.
– Ты же понимаешь, что Альфа приедет к нам в ближайшее время? И его не будет волновать, к какому отряду имеет отношение виновный.
– Ты у нас за это отвечаешь, – с пренебрежением выплюнул подполковник. – Вот и разгребай.
– Как скажешь. – Подчиняясь старшему по званию, Маркус потянулся к телефону и, как только на том конце провода послышался заспанный голос дежурного лейтенанта, раздражённо гаркнул: – Всех, кто был ночью в баре, привести ко мне. Быстро!
Оливия отпрянула от стены и стремглав бросилась в соседний корпус. Прямо перед его входом растеклась огромная лужа, и девушка угодила в неё, зачерпнув кроссовкой мерзкую жижу, но даже не замедлилась. В голове не укладывалось, что Джилрой пошёл против правил, защищая её, и тем самым подставил всю гильдию.
Она пронеслась по коридору мимо общих спален охотников и задремавшего часового. Будь на месте Оливии кто-либо из высших чинов, беднягу уже давно ждал бы наряд вне очереди, но ей подобная халатность была только на руку. Поднявшись на второй этаж, она остановилась у комнаты Локея-младшего и забарабанила в дверь, не заботясь о том, что может перебудить всех в казарме.
Минуты, казалось, растянулись на вечность. Оливия напрягала слух, стараясь понять, не напрасно ли она сейчас нарушает одно из правил, подвергая риску свою и без того плачевную репутацию. Тишина погружённого в сон здания давила на виски. Он вполне мог пуститься в бега или остаться в городе. От этой мысли она вдруг поморщилась и собралась было вернуться к себе, когда щёлкнул замок, и в проёме показался заспанный Рой.
– Какого хрена, Бейли? – сощурился он, поправляя пижамные штаны, опустившиеся слишком низко, открывая вид на косые мышцы живота. – Уже соскучилась? Приходи вечерком, найду, чем занять твой рот.
– Захлопнись! – прошипела Оливия, толкнула парня вглубь комнаты и вошла следом. Желание помочь после едких слов испарилось, но она быстро взяла себя в руки. – Нас сейчас вызовут к Маркусу на допрос!
– Какой допрос? – Он зевнул, потёр лицо и взглянул на часы. – Полшестого утра!
– О том, что ты натворил в баре!
– Хочет пристыдить за перепихон в туалете?
– Ты можешь хоть сейчас не быть мудаком? Думаешь, тебя повысят за убийство сына Альфы? – она тряхнула его за плечи, заставляя посмотреть на себя.
– Что ты несёшь? Я его пальцем не тронул, – по возникшему удивлению на лице Роя Оливии показалось, что он не врёт.
А может, он просто мастерски скрывает свои эмоции? Она попыталась вспомнить хотя бы один случай, когда в голосе Роя отсутствовала привычная насмешка. Похоже, сейчас он говорил вполне искренне… или же ей просто хотелось в это верить?
– Просто сказал, что отберу пропуск, и на девочек он будет смотреть только в журналах, – на автомате продолжил Рой. – Постой! Его кто-то грохнул, и ты сказала Джефферсону, что это я?
– Ты меня совсем за дуру держишь? Конечно нет! – оскорбилась Оливия, опускаясь на смятую постель.
Мысли, как шальные, вертелись внутри черепной коробки, плохое предчувствие мешало сосредоточиться, но она чётко понимала, что пугает её вовсе не перспектива наблюдать за орущим от ярости Маркусом.
– Тогда не понимаю твоей паники. – Рой улёгся рядом и закинул ноги ей на колени. Оливия тут же скинула их.
– Думаешь, Альфа так просто это оставит? Убили его сына! – воскликнула она, сжимая края матраса до побелевших костяшек.
– И что ты хочешь услышать от меня? – он скривил губы и привстал, собираясь выпроводить Оливию, но громкий стук застал их врасплох.
Рой подскочил на ноги и едва слышно пробормотал:
– Быстро за шкаф, ещё не хватало, чтобы тебя тут увидели.
Дождавшись, когда Оливия скроется с глаз, он лениво подошёл к двери и открыл её. На пороге с ноги на ногу переминался Коди.
– Чем обязан, Торрес? – расслабленно протянул Рой, преграждая путь в комнату.
– Джефферсон ждёт наши отряды через десять минут.
– Ты у нас теперь подрабатываешь гонцом? И с каких пор ваша шайка неудачников носит гордое название отряда?
– Не задерживайся, – хмуро отозвался Коди, не реагируя на выпад Роя, ведь всё внимание было приковано к лежащей на кровати жёлтой косметички Оливии, с которой она всегда ходила в душ. Стараясь скрыть разочарование в голосе, он добавил:
– Бейли это тоже касается.
Захлопнув дверь прямо перед носом охотника, Рой посмотрел на притихшую девушку и, не стесняясь, скинул штаны, оставшись совершенно обнажённым. Она вытаращила глаза от удивления, но он спокойно открыл створки шкафа и вытянул мятую униформу. Мышцы плавно перекатывались под испещрённой шрамами кожей. Чувствуя, как начинают гореть щёки, Оливия отвернулась, пока Рой, не торопясь, натягивал брюки и футболку, словно находился в комнате один.
– Идём, я не собираюсь тебя ждать, – вздрогнув от неожиданности, Оливия послушно поплелась следом.
* * *
– Что я пропустила? – запыхавшимся голосом шепнула Оливия, отодвинув плечом одного из охотников и протиснувшись ближе к Анне.
– Ты почему так долго? – спросила та, не сводя глаз с капитана Кларка, проводившего перекличку.
– Отбивалась от расспросов Джефферсона.
– Удачно?
– Кажется, он не поверил ни единому слову. Хорошо хоть Говард не присутствовал. Этот уж точно бы спустил на меня всех собак.
– Наверное, следил, чтобы его сынок не ляпнул лишнего. Боится потерять тёплое местечко.
– Понятия не имею, нас с Роем сразу развели по разным кабинетам, – Оливия дёрнула плечом, в глубине души надеясь, что тот не стал докладывать обо всём, что случилось в баре.
– Как думаешь, это Локей его убил? – едва слышно спросила Анна, продолжая следить за вышагивающим туда-сюда капитаном.
Оливия задумалась.
После того как Рой сказал ей уходить, она сразу побежала на парковку и несколько минут сверлила взглядом мотоцикл, взвешивая все «за» и «против». Рой явно был в состоянии сам разобраться с заносчивым оборотнем, тем более, как старший по званию, он отдал приказ, которого, как бы ни хотелось, ослушаться она не могла. С другой стороны, оставлять своих было против правил гильдии, даже если в мечтах ты в красках представляешь, как ликант откусывает чью-то рыжую голову. А потому, тяжело вздохнув, Оливия отвела руку от замка зажигания, открыла бардачок и достала пистолет, отчаянно надеясь, что использовать его не придётся.
Бегом вернувшись к зданию бара, она осторожно выглянула из-за угла, но мысли о том, что парни катаются по мокрому асфальту, нанося точные удары и доказывая своё превосходство, не подтвердились. Улица была пуста.
– Мне кажется, что…
– Торрес, Бейли, вы в северном патруле. Кортес, берёшь их под командование. – Громкий голос капитана Кларка прервал её на полуслове, и Оливия на секунду опешила.
Её взяли в рейд! Она не могла поверить своим ушам, ошарашенно глядя в спину командира, который продолжил перечислять фамилии. Пусть это был всего лишь дневной патруль, короткий осмотр близлежащей местности, но в то же время это её возможность наконец доказать, что годы упорных тренировок прошли не зря. Сколько раз она представляла себе этот момент в мельчайших подробностях, сколько лет ждала, молила и требовала. А теперь этот день настал, и она с трудом сдерживала тот ураган эмоций, что бушевал внутри.
Всё ещё не веря в происходящее, Оливия тихо взвизгнула и тут же прикрыла рот рукой. Анна понимающе улыбнулась, приобняла подругу и похлопала по плечу, пока Оливия обернулась на остальных охотников, подмечая, с кем из них ей предстоит отправиться за стену. Счастливая улыбка сменилась удивлением, а затем и беспокойством, когда она поняла, что людей на плацу не так уж и много.
– Ты заметила, что из первого отряда почти никого нет? – Она оглядывала редкую толпу, словно выискивала кого-то определённого.
– Переживаешь за них? Я вот надеюсь, что с этих засранцев стряхнут всю спесь, – мечтательно протянула Анна и махнула рукой, приглашая подругу за собой. – Идём, тебе ещё надо собраться перед инструктажем.
Из казармы Оливия летела как на крыльях. На ходу застегнула куртку, перекинула лямку рюкзака за спину и рванула к месту сбора. Чувства сменялись с бешеной скоростью, то давая волю бурной радости от предстоящего выхода за стену, то сжимая грудь от смутного беспокойства за так и не вернувшихся с допроса ребят. Кусая губы, она едва не прошла мимо оружейной, в последний момент свернув к заветным дверям, и нервно выдохнула, когда увидела выстроившуюся очередь из охотников.
На построение перед рейдом она едва не опоздала. Нетерпеливо поглядывая на центральные ворота за спиной дежурного инструктора, Оливия мысленно отсчитывала минуты.
– Всё понятно?
Она активно закивала головой, с благоговением ловя каждое слово.
– Вопросы есть?
Охотники хором ответили «нет, сэр», продолжая со скучающим видом ждать начала рейда. В отличие от Оливии они слышали все эти правила десятки раз и могли повторить всё в точности, даже если их разбудить ночью. Оливия же едва успела запомнить первые четыре пункта, после чего её мозг, явно получив эмоциональную перегрузку, отказался упорядочивать информацию. Но с самого начала собрания ей хотелось поделиться собственной обидой и добиться справедливости.
– У меня есть! – уверенно крикнула она, но тут же осеклась, когда стоящие впереди охотники обернулись в её сторону.
Инструктор обвёл быстрым взглядом шеренгу, выявляя говорившего, и прищурился.
– Слушаю.
– Эм… – она замялась под тремя десятками заинтересованных глаз. – Почему все получили винтовки с автоматическим прицелом, а я – это…
Стянув с плеча ремешок, она выставила вперёд старое охотничье ружьё, чувствуя, как пылают щёки от раздающихся тут и там тихих смешков.
– Тебя что-то не устраивает, Бейли? – вздёрнув бровь, инструктор попытался сдержать улыбку. – Могу поменять на кортик, – за спиной тут же раздался громкий хохот. – А вообще, все вопросы по снаряжению тебе стоит задавать командующему, – уже строгим голосом произнёс он.
– Я разберусь, сэр, – отозвалась Анна, больно ущипнула Оливию за руку и яростно зашептала: – Где ты вообще взяла этот раритет?
– В оружейной выдали, – упавшим голосом пробормотала она, запоздало понимая, что над ней гнусно подшутили. И, скорее всего, это не последняя подстава в её первом патруле.
* * *
Мягкий свет пробивался сквозь ветви деревьев, играя бликами на траве и редких валунах. Едва заметная, заросшая кустарником тропинка вела куда-то вглубь леса. Винтовка приятно оттягивала плечо, а присосавшийся к шее комар вместо волны раздражения вызвал ещё больший восторг. Всё это никак не походило на тренировочную симуляцию. Она действительно участвовала в рейде.
С детским любопытством Оливия оглядывалась по сторонам, подмечая, что по эту сторону стены природа явно разнообразнее. Ей было плевать, что некоторые охотники поглядывают на неё, не скрывая насмешливых улыбок. Она продолжала идти вперёд, стараясь не упустить спину Анны из виду.
Патрульная группа разбрелась по лесу небольшой шеренгой, прочёсывая участок со стороны северного форпоста. Эту территорию проверяли редко, дикие тут давно не появлялись, но капитан Джаспер Кларк приказал её осмотреть.
Солнце давно перевалило за зенит, и Оливия с долей разочарования понимала, что скоро придётся возвращаться на базу, а её первый рейд прошёл совсем без приключений. Даже позорный случай на инструктаже не сошёл бы за увлекательную историю, которые охотники обычно травят друг другу за бокалом холодного пива в баре. Ещё раз сверившись с часами, она поискала глазами товарищей, но вокруг росли высокие кустарники, а шорох травы и хруст веток постепенно отдалялся.
Вдруг впереди раздался условный свист.
Дикие!
Дрожащими от волнения пальцами Оливия сняла винтовку с предохранителя и, вскинув оружие, поспешила на звук. Озираясь, она приметила Торреса и ещё пару ребят, что появились слева. Кивнув друг другу, охотники быстро пробирались вглубь чащи, прячась за деревьями.
Выглянув из-за широкого ствола, Оливия заметила Анну, которая спокойно стояла посреди небольшой поляны. Лейтенант что-то говорила в рацию и в целом выглядела довольно расслабленно, поэтому Оливия вышла из укрытия и замерла.
На открытом пространстве среди густо растущих сосен были расставлены несколько палаток и чернело пятно давно потушенного костра. Стоянка выглядела заброшенной, но сам факт её существования определённо был недопустим. Осматривая вещи, явно оставленные в спешке, Оливия краем уха слышала, как командующая отрядом Кортес докладывает о находке на базу. Рация отзывалась неразборчивым шипением, но лейтенант продолжала поддакивать.
Несколько охотников встали в стороне, обсуждая происходящее, и Оливия хотела было присоединиться к ним, когда что-то привлекло её внимание. Среди разворошённых коробок, вещмешков и мятых спальников мелькнул маленький бумажный уголок. Обернувшись на товарищей, девушка аккуратно выудила глянцевую карточку и застыла, ошарашенно разглядывая собственную фотографию. Чёрно-белый снимок, похожий на те, что вкладываются в личные дела, но довольно потрёпанный и изломанный, зародил целую бурю вопросов. Как он здесь оказался? Кто его оставил и, самое главное, зачем?
Дыхание сбилось от волнения, холодные иголочки мурашек покрыли спину, пока она судорожно соображала, что всё это могло значить. Убрав карточку в карман, Оливия склонилась над ворохом тряпья в надежде отыскать ответ, но позади раздался голос Анны.
– Возвращаемся на базу.
Оливия дёрнулась, как от удара, и, подскочив на ноги, обернулась к подруге, собиравшей отряд на поляне.
– Мы же ничего не осмотрели, – она с трудом скрывала нервозность, стараясь не выглядеть подозрительно. – Разве не положено выяснить, кто здесь всё побросал?
– Этим займётся вечерний патруль. У них больше опыта и людей, – отозвалась лейтенант Кортес, убирая рацию на пояс.
– Но как же…
– Уходим, Бейли! – грубо отрезала Анна, не глядя на подругу. – Это приказ!
Оливия обиженно поджала губы и кивнула, машинально поправив винтовку. Фотография в кармане словно обжигала через одежду. Желание докопаться до истины росло с каждой минутой, но она послушно двинулась вслед за остальными.
Обратная дорога заняла гораздо меньше времени. Оливия постоянно спотыкалась, озираясь по сторонам. Окружающий лес в одно мгновение превратился в холодный и пугающий массив, скрывавший огромное количество тайн и загадок, а вопросов в голове становилось всё больше. Одно она понимала точно – ей необходимо вернуться на поляну, чтобы во всём разобраться. Только вот сделать это ей вряд ли позволят.
– Поздравляю с боевым крещением, – раздался над самым ухом голос Коди, и Оливия, погрязшая в размышлениях, едва не подпрыгнула от испуга.
– Что? – удивилась она, а внезапная мысль холодком скользнула по позвоночнику. Что, если её просто опять разыграли, подбросив снимок в кучу вещей?
– Ну как же, – улыбнулся Коди. – Первый патруль, да ещё такая удача – наткнуться на заброшенный лагерь.
Оливия окинула его недоверчивым взглядом. Он явно храбрился, но в глазах читалось беспокойство. Обернувшись, она заметила, что остальные выглядят так же встревоженно, перешёптываются, постоянно оглядываясь по сторонам. Они уже вышли на знакомую тропу, что вела к самым воротам. Напряжение, царившее в отряде, понемногу утихло, люди стали переговариваться громче. Оливия внимательно следила за товарищами в надежде уловить насмешливый взгляд или ехидную ухмылку, направленные в её сторону, но никто не обращал на неё никакого внимания.
– Ты сказал, я прошла боевое крещение. Что это значит?
Коди усмехнулся:
– Перед первым рейдом новичков обязательно разыгрывают. Связывают шнурки ботинок или выдают форму на пару размеров меньше, тебе вон, досталось древнее ружьё…
– А во время рейда? – перебила Оливия, но Коди вдруг нахмурился.
– Исключено, – поджал он губы. – Все охотники во время вылазки за стену должны быть максимально собраны и сосредоточены. Тут уже не до глупых игр.
– А если… – начала она, но Коди вдруг остановился.
– Что за чёрт? – пробормотал он, устремляя взгляд к воротам, и Оливия тоже обернулась.
У КПП собралось около двух десятков ликантов. Впереди выделялась мрачная фигура Альфы, укутанная в тёмный полушубок. Коренастый мужчина с серебром на висках и хитрым юрким взглядом под нависающими бровями явно чувствовал себя хозяином положения, несмотря на превосходящие силы охотников вокруг.
Майор Джефферсон вышел навстречу, хмуро поглядывая на оскалившихся оборотней. Оливия почувствовала, как сердце сжалось от тревоги за опекуна, ведь он казался совершенно беззащитным. Косвенно она чувствовала себя виноватой за произошедшее у бара, хотя изо всех сил гнала эту мысль.
Заворожённая происходящим у ворот, она не сразу заметила, как Анна вскинула руку, заставляя патруль остановиться, и мысленно дала себе пощёчину за расхлябанность. Вероятно, Маркус был прав, не допуская её к подобным рейдам, где контроль за ситуацией и хладнокровие должны быть верными спутниками охотника.
– Рассредотачиваемся по периметру. Быть наготове и ждать моего приказа, – мрачно сказала лейтенант Кортес и двинулась к воротам.
Заметив вернувшийся с рейда патруль, оборотни ощерились, но Альфа поднял вверх ладонь, приказывая охране успокоиться.
– Ты же знаешь, что я всегда ратовал за справедливость, Маркус, – медленно произнёс он, оглаживая густую с проседью бороду. – И сейчас хочу ей следовать.
– Твой сын нарушил правило: не покинул город до заката.
Оливия придвинулась ближе, вслушиваясь в диалог. Пальцы, сжимающие винтовку, побелели от напряжения, но девушка лишь крепче вцепилась в стальной корпус, готовая открыть огонь в любую секунду.
– К чёрту правила! Мой сын мёртв, – ликант вдруг заговорил устрашающим шёпотом, и Оливия затаила дыхание, стараясь не пропустить ни единого слова. – И я хочу знать, кто его убил! – резко повысив голос, рыкнул оборотень.
– Мы проведём внутреннее расследование и накажем виновного, – монотонно ответил Маркус, словно читал по бумажке заготовленную речь, но Альфу это явно не устраивало.
– Накажете виновного? – хмыкнул он, сделав шаг к Джефферсону, но осёкся и примиряюще поднял руки, стоило десяткам прицелов сосредоточиться на его фигуре. – Ты отдашь его мне, – продолжил оборотень не терпящим возражений тоном. – Кровь за кровь.
– Ты не в том положении, чтобы указывать мне, Джакоб, – холодно ответил Маркус, выдерживая тяжёлый взгляд жёлтых глаз. – Никакой вендетты!
Прикрыв веки, ликант покачал головой и зловеще усмехнулся.
– У тебя два дня, майор.
Глава 4
Тяжёлая дверь с грохотом захлопнулась за спиной, и Рой поморщился от резкого звука. Сколько часов его допрашивали, сказать было сложно. Кажется, на это ушёл весь день, но, похоже, ему удалось отогнать от себя все подозрения. Хотя определённые сложности всё же возникли.
Повезло ещё, что допрос вёл не Джефферсон. Этот бы точно спуску не дал. Рой всегда подозревал, что ненависть майора к его отцу каким-то образом переносилась и на него самого, но никогда не заострял на этом внимания. Разве что позволял себе отпустить пару едких замечаний, если Маркус начинал придираться.
С самого начала Роя завели в кабинет, где уже сидела женщина-майор средних лет. Видимо, дело действительно приняло серьёзный оборот, раз для расследования его обстоятельств прислали специалистов из генерального штаба гильдии. Чёрт бы побрал этих белых воротничков из города – вот уж кто точно не нюхал пороху, а ведёт себя, словно завалил полдюжины диких за раз.
Джоанна Карр, как она представилась, изо всех сил старалась казаться строгой: классический костюм без единой складки вместо привычной униформы, собранные в тугой пучок светлые волосы, увесистая папка с досье и целый список каверзных вопросов. Однако перед природным обаянием Роя устоять было сложно. Он забавлялся, наблюдая, как краснеют её щёки, а на лице появляется смущённая улыбка каждый раз, когда он оставлял двусмысленные комментарии, которые она воспринимала как флирт, не улавливая явного сарказма. Только вот вся игривая атмосфера была нарушена неожиданным появлением Говарда.
Локей-старший молча проследовал в другой конец кабинета и устроился на стуле прямо за спиной сына. Лукавая улыбка сползла с лица Роя, и сам он тут же напрягся. Ответы стали суше и лаконичнее, сбивая с толку майора Карр, которая продолжала щебетать, пока тяжёлый взгляд карих глаз прожигал рыжий затылок.
Когда допрос был окончен, Рой вздохнул с облегчением и, как только ему позволили уйти, стремительно вылетел прочь из этих душных офисных стен.
– Хорошо справился. – Говард нагнал его по пути к казармам, подстраиваясь под шаг. – Думаю, ты останешься вне подозрений.
– Разве ты рассчитывал на другое? – удивился Рой, остановившись и повернувшись к отцу. – Меня не в чем подозревать. Я рассказал всё так, как и было на самом деле.
Локей-старший посмотрел по сторонам и, убедившись, что вокруг нет тех, кто мог бы стать невольным свидетелем их разговора, продолжил, понизив голос:
– Ты же знаешь, что я в любом случае заступлюсь за тебя, что бы ни происходило. – Он сделал шаг к сыну и положил руку ему на плечо, подбадривающе сжимая. – Это ведь ты прикончил ублюдка?
Джилрой прикрыл глаза и медленно выдохнул. Да, Говард бы никогда не дал обвинить его в чём-либо, но сделал бы это отнюдь не из-за крепких отцовских чувств. Он всегда заботился лишь о себе и своём положении в гильдии, а его уверенность в том, что это именно Рой застрелил шелудивого пса, заставляла обиду комом опуститься к солнечному сплетению.
– Даже если бы это сделал я, – сквозь зубы выплюнул он, убирая руки в карманы, чтобы Говард не заметил, как они дрожат от злости, – ты – последний человек, кому я скажу правду. Всё равно не поверишь.
Не дав отцу продолжить этот разрушительный разговор, он сорвался с места, мечтая скорее очутиться в своей комнате, где его снова накроет волной ненависти к самому близкому человеку.
* * *
– Тихо, стой на стрёме, а я пока поищу тут.
Едва сдерживая смех, Оливия на носочках прокралась по кабинету Говарда, пока Ульрих, со всей серьёзностью подойдя к операции, выглядывал в дверной проём.
– Может, он его в сейфе прячет? – шёпотом спросила она, открывая шкафчики.
– Точно нет, – ещё тише ответил Ульрих, продолжая наблюдение. – Давай быстрей.
Нервно дёргая ногой, он следил за дежурным, который вернулся на пост, но через пару секунд, взяв со стола кружку, зашёл в соседнюю комнату, где находилась кухня офицерского состава.
– Нашла! – воскликнула Оливия и достала бутылку дорогого виски из коробки для бумаг под столом. – Валим!
Ребята с хохотом бежали по узкой тропинке, что вела к лесу. Приготовленные заранее стаканы бренчали в рюкзаке, а добытая выпивка приятно утяжеляла ношу. Добравшись до своего тайного места, друзья расположились на берегу озера и довольно выдохнули. Рой насекомых тут же окружил парочку, заставляя отмахиваться от назойливых крылатых, но ничто уже не могло испортить запланированный вечер празднования шестнадцатилетия Оливии.
Сумерки опустились незаметно, и на тренировочной площадке зажглись фонари, выделяя одинокую фигуру.
– Живо ко мне в кабинет!
Рой вжал голову в плечи, услышав грозный оклик, и спрыгнул с турника, на котором проводил свободное время. Говард шёл широким шагом, не произнося ни слова, словно не замечал семенящего за ним сына.
Но стоило двери закрыться изнутри, отрезая возможность сбежать, как звонкая пощёчина опустилась на лицо парня.
– Ты что, сучонок, совсем страх потерял? – прошипел Локей-старший, не замечая, как от удивления и обиды запылало лицо сына.
– Я ничего не делал! – попятился Рой, судорожно вспоминая, чем мог снова огорчить отца.
– Ещё и врёт, – вытащив ремень из брюк, рыкнул Говард, схватил мальчишку за руку и дёрнул на себя. – Ну-ка дыхни!
Джилрой послушно исполнил приказ.
– Значит, ещё не выпил! Где бутылка?
– Какая бутылка? – попытался отступить он, но бедро тут же обожгло жгучей болью, а спортивные штаны едва ли смягчили хлёсткий удар.
– Думаешь, я идиот? – распалялся Говард, замахиваясь снова и снова. – Зачем, – удар. – Ты, – ещё удар. – Украл виски!
– Я не брал! – что есть сил вырываясь из хватки, кричал он. – Честно! Не брал!
– Ах ты, гадёныш, – прошипел Говард и отпустил Роя, но тот, не удержавшись на ногах, рухнул рядом со столом. Прямо перед носом блеснула знакомая заколка, и Рой быстрым движением зажал её в кулаке. – Ты у меня на всю жизнь запомнишь этот день! Лучше признайся!
– Я не брал! – ещё раз воскликнул Рой и прикрыл голову руками.
* * *
Стандартный инструктаж на этот раз длился дольше обычного, заставляя изнывать от скуки и ожидания. Рой слышал, что недотёпы из дневного рейда наткнулись на заброшенный лагерь недалеко от северного форпоста, но воспринял эту новость без энтузиазма. Он с раздражением думал о том, что теперь его ребятам придётся разгребать последствия. Ведь почти весь первый отряд допрашивали в соседних кабинетах, значит, в патруль ходили совсем зелёные охотники. Они вполне могли по незнанию испортить улики и затоптать следы.
Лениво отсалютовав инструктору, Рой жестом указал товарищам выдвигаться. Настроение в команде царило мрачное. Сказывалось тяжёлое утро и отсутствие каких-либо объяснений со стороны начальства. Подозрения и самые разные слухи только подливали масла в огонь.
Угроза Альфы поставила на уши всю гильдию, затмевая собой новость о странной находке в лесу. Все гадали, почему Маркус Джефферсон не стремится выдать виновного, ведь по разговорам, с главой ликантов отношения у него были намного лучше, чем с подполковником Локеем. Перешептывания за спиной напрягали, но Джилрой понимал: стоит только ответить, показать слабину, и тебя загрызут свои же так, что волкам и не снилось.
А ведь он всегда слыл душой компании: серьёзный и собранный боец во время рейдов, что никогда не упустит возможности разрядить обстановку остроумной шуткой. Рой знал: по большей части уважение товарищей построено на страхе, который внушал его отец, но изо всех сил старался всего добиваться сам, не желая давать повода считать себя пустышкой. А потому он молча шёл в сторону бронированных джипов, которые должны были доставить его людей к бывшей северной базе. Сверившись со списками, Джилрой скомандовал нескольким охотникам занять одну из машин, как вдруг его взгляд зацепился за потрёпаную кепку, которую один из ребят старательно надвигал на глаза, словно хотел затеряться в толпе.
Кровь вскипела в жилах, стоило ему заметить испещрённую веснушками кожу под козырьком.
Бейли.
Эта девица сидела в печёнках с самого детства, вызывая целый ураган противоречивых чувств. Поначалу ему просто нравилось выводить её на эмоции. Наблюдать за тем, как краснеет от злости её милое личико, было чем-то сравнимым с выбитой мишенью на стрельбище. Но малышка быстро научилась отвечать, да так остро, что у Роя порой просто срывало крышу. Казалось, их противостояние обязательно приведёт к физической расправе, и он действительно порой едва сдерживался, чтобы не придушить эту несносную.
Как, например, сейчас. Неужели желание участвовать в рейде было настолько велико, что она пошла на такую самоубийственную глупость?
Чувствуя, как недоумение сменяется яростью, выжигая разом все внутренности, Рой быстро распределил остальных охотников, выделив небольшую группу для пешего патрулирования. Как и следовало ожидать, нарушительница правил тут же примкнула к ней, умело отворачиваясь, чтобы не быть пойманной с поличным. Рой даже закусил губу, чтобы не рассмеяться от столь комичного зрелища.
Бросив вполголоса одному из капралов, чтобы выдвигались без него, Джилрой стремительно подошёл к девушке и, схватив за руку, развернул к себе.
– Какого хрена ты здесь забыла, Бейли?
– Отпусти, – она постаралась вырваться, но он крепко ее держал.
– Я, конечно, всегда знал, что ты отбитая наглухо, но не настолько, чтобы нарушить устав и в одиночку уйти за стену.
– Я должна пойти в этот рейд! – рявкнула она, но тут же замолкла, испуганно округлив глаза.
– Да? И на кой же чёрт тебе это надо, позволь узнать? – Рой рванул Оливию за собой, быстрым шагом направляясь обратно к воротам.
Она изо всех сил упиралась, выкручивая запястье, но чужая ладонь сомкнулась на нём, словно стальное кольцо наручников.
– Я командую отрядом и не нанимался в няньки одной взбалмошной девчонке, которая плевать хотела на приказы начальства и жизни других людей! – рычал он, упорно двигаясь вперёд.
– Ай, мне больно! – заскулила Оливия, хватаясь второй рукой за его рукав.
Рой остановился, чуть ослабляя хватку, но она, воспользовавшись заминкой, вдруг врезала ему ногой под колено. Зашипев, Рой отпустил её, и Оливия рванула в гущу леса.
– Стой, идиотка! – разнёсся за спиной гневный вопль, но она уже бежала во весь дух, даже не думая оборачиваться.
* * *
Прижавшись к стволу дерева, Оливия притаилась в тени его мощных ветвей в попытке отдышаться. Сзади что-то хрустнуло, послышалось сдавленное ругательство.
Рой преследовал её по пятам до самой северной части стены, как бы она ни старалась оторваться. Конечно, по нормативам он всегда занимал первые места, но так просто сдаваться она не собиралась. Чтобы выйти за ворота, ей пришлось поставить на кон своё место в гильдии, но желание докопаться до правды было слишком велико, и она готова была заплатить эту цену.
После визита Альфы на базе царила суматоха, которой Оливия поспешила воспользоваться. Почти весь офицерский состав заперся в переговорной, намечая план последующих действий и просчитывая последствия, а потому она направилась прямиком к капитану Кларку. Но тот лишь усмехнулся, заявив, что её участие в дневном рейде было вынужденной мерой, а приказы руководства он нарушать не намерен. С горящими от обиды щеками Оливия вернулась на плац, где уже собрались охотники первого отряда. Инструктаж для участников вечернего патруля был в самом разгаре, и дерзкая по своей сути идея мигом вскружила голову…
– Бейли! Клянусь, если ты сейчас же не вернёшься назад, я сдам тебя Джефферсону! – разъярённый выкрик раздался совсем близко, нарушив тишину леса, и Оливия застыла, стараясь не издать ни звука. Лёгкие горели огнём от быстрого бега, она ухитрилась оцарапать щёку, не заметив низко растущие прутья, и теперь кожа в этом месте пульсировала, усиливая неприятные ощущения и без того вымотанного тела.
Поднявшийся ветер зашелестел кронами деревьев, заглушая остальные звуки, и Оливия решила рискнуть. Осторожно опустившись на корточки, чтобы её не было видно за кустами дикой жимолости, она медленно поползла вперёд. Сбоку зашуршали ветви, и она замерла, прислушиваясь, но Джилрой прошёл мимо, не заметив её. Кровь гулко стучала в ушах от напряжения, шорох шагов понемногу отдалялся, но Оливия не спешила покидать своё укрытие. Лес уже погрузился в темноту ночи, освещаемый лишь полной луной, а потому приходилось изо всех сил напрягать зрение, чтобы увидеть, куда направился Рой. Он обошёл небольшую поляну, словно знал, что она спряталась где-то рядом.
Позади затрещал валежник, и он бросился в ту сторону. Решив, что это её шанс, Оливия тут же подскочила на ноги и рванула в сторону стены, что белела за деревьями. По ругательствам, донёсшимся вслед, она поняла, что уйти незамеченной не удалось, и прибавила ходу. Холодный воздух обжигал гортань, но, если потребуется, она будет бегать хоть всю ночь вокруг развалин северного форпоста, лишь бы вымотать одного из лучших охотников гильдии, как будто им снова по десять лет.
Справа мелькнула тень, и Оливия инстинктивно отшатнулась, тут же цепляясь носком ботинка за торчащие из земли корни. Неловко взмахнув руками, она подалась вперёд, оттолкнулась другой ногой и, перескочив через очередную корягу, понеслась дальше, чувствуя, как по спине проскользнул холодок от неудавшегося падения. Едва увернувшись от низко растущей ветки, она резко свернула в сторону в попытке запутать следы.
Треск за спиной нарастал. Ей казалось, что она уже слышит тяжёлое дыхание своего преследователя, что вот-вот грубая ладонь схватит за плечо, вынуждая остановиться, но Оливия неслась во весь опор, уходя всё дальше от северной части стены в самую чащу леса. Глаза слезились от ветра, безжалостно бьющего в лицо. Уловив боковым зрением движение, она на долю секунды отвлеклась от дороги и, споткнувшись, полетела вперёд.
Небо и земля стремительно менялись местами, кроны деревьев и яркий диск луны мелькали где-то над головой, пока Оливия катилась с небольшого пригорка. Адреналин притупил боль, но плечо всё равно заныло, когда она приподнялась на локтях. Слева хрустнула ветка, и охотница вскинула голову. Дыхание спёрло в груди, стоило ей заметить когтистые лапы в паре метров от себя. Серая шерсть с темными полосами серебрилась в отблесках ночного светила, а жёлтые глаза горели огнём.
Оливия медленно привстала, стараясь не делать резких движений, но стоило ей попятиться назад, дикий тихо зарычал. Он внимательно следил за ней, но нападать не спешил. Судорожно соображая, что ей делать, Оливия не сразу заметила, как зашуршали кусты за спиной.
Обернувшись, она едва не закричала, наблюдая за тем, как ещё один оборотень выходит из чащи. Выставив руки в стороны, она пыталась удержать в поле зрения обоих волков, но как только отступала в сторону, монстры скалились с негромким рыком.
Ледяной страх скользнул по спине, когда очередной дикий показался на поляне, а позади послышалось тяжёлое дыхание. Запоздалая мысль о висящем на поясе пистолете отрезвила её, но стоило опустить одну руку, как оборотни разом ощетинились, рыча уже в полный голос. Оливия интуитивно пригнулась, закрывая голову руками и готовясь к нападению. О борьбе не могло быть и речи. Четыре волка разорвут её на части, даже не почувствовав сопротивления.
Громкий выстрел разорвал звенящий напряжением воздух. Один из оборотней дёрнулся и заскулил, но пуля прошла по касательной, оставив лишь неглубокую царапину. Взгляд, полный дикого ужаса, задержался на Рое, который уже бежал в её сторону, вскидывая винтовку для нового выстрела, но оба понимали – расстояние слишком велико. Он не успеет.
Раненый зверь метнулся ему наперерез. Оливия закричала, выхватила оружие из кобуры и бросилась в образовавшийся просвет, рассчитывая на удачу. Но не успела она обернуться и как следует прицелиться, когда сильный толчок в спину свалил её с ног. Оливия упала, ударилась виском о торчащие из земли корни, и мир погрузился во тьму.
* * *
Мерное покачивание убаюкивало, пульсирующая боль накрывала тяжёлыми объятиями, превращая круги перед глазами в дивные мерцающие звёзды. Луна скакала где-то высоко в небе, спасаясь от цепких лап ветвистых сосен и секвой. Кто-то крепко прижимал её к себе, стараясь идти аккуратно, но получалось плохо, и сознание снова и снова проваливалось в пустоту. Воспоминания дарили покой и наивную детскую радость, ведь только там всё было как прежде. Мятные леденцы в виде зелёных лягушек кружили в водовороте, трава отливала рыжиной, а из-под чёрного мешка торчали коричневые ботинки…
Оливия проснулась среди ночи. Бешено колотящееся сердце рвалось из груди, пока она пыталась отдышаться. Сон, это был всего лишь сон. Тупая боль ударила в затылок, голова закружилась, и она со стоном откинулась обратно на подушки. Всё тело ломило, каждое движение отдавало неприятной резью, и только пушистая шерсть под ладонями успокаивала, снова погружая в дремоту.
Осознание неправильности происходящего привело её в чувства, словно окатив ледяной водой. Глаза распахнулись от ужаса, и Оливия, превозмогая неприятные ощущения приподнялась на локтях, внимательно оглядываясь по сторонам.
В помещении, где она находилась, тускло горела свеча, и разглядеть что-либо было сложно, но то, что это не её комната и даже не лазарет на базе охотников, она поняла сразу. Кровать, на которой лежала Оливия, была накрыта огромной шкурой, похожей на медвежью, у стены стоял стеллаж, полный коробок и книг.
Тишина и неизвестность давили, и Оливия продолжала осматривать своё пристанище, хотя и чувствовала, как затряслись от усталости руки. Обессилев, она опустилась на постель. Не прошло и минуты, как где-то впереди щёлкнул замок, и в просвете открывшейся двери показался силуэт. Оливия взволнованно заёрзала, напряжённо всматриваясь в приближающегося мужчину. Серые глаза распахнулись от изумления, как только он подошёл ближе, и прежде чем вновь потерять сознание, она успела прошептать:
– Улль?
Глава 5
3 года назад
Слабый разрежённый свет проник сквозь ресницы, и он тяжело выдохнул, срываясь на хриплый стон. Всё тело ныло от жуткой боли. Казалось, каждая клеточка горит огнём, закручиваясь в тугую спираль. Даже кости тянуло и ломило так, что новый вдох давался с трудом. Все внешние звуки проникали в сознание словно через плотную завесу, но ощущение, что кто-то постоянно находится рядом и что-то говорит, его не оставляло. Неужели смерть выглядит именно так?
Собрав последние силы, он постарался открыть глаза, но дикая боль пронзила сетчатку. Рядом раздалось жуткое рычание, заставив дёрнуться от неожиданности. Мышцы свело судорогой, а следом пришло и осознание, что глухой рык, рвущийся из груди, – его собственный.
Из вязкого тумана показалось суровое мужское лицо, обрамлённое густой белёсой бородой. Кустистые брови сошлись на переносице, собирая высокий лоб волной морщин.
– Очнулся?
– Где я?
Пересохшие губы не слушались, язык с трудом ворочался во рту. Сквозь мутную пелену сознания до него доносились приглушённые голоса, что вели ожесточённый спор, но каждый раз, когда он пытался открыть глаза, чтобы разглядеть говорящих, свет лампы, болтающейся на проводе под самым потолком, слепил яркими вспышками.
Утробный рык и громыхание упавшего предмета заставили Ульриха, превозмогая боль и слабость, приподняться на кровати, но прохладный металл, сковавший шею, и брякнувшая цепь вернули в прежнее положение. Чуть повернув голову, он сощурился, наблюдая за расфокусированным силуэтом, который с каждой секундой обретал чёткость. Высокий крепкий мужчина поправил светлые, собранные в низкий хвост волосы и склонился над лежащим на полу человеком, но не для оказания помощи. Незнакомец суетливо снимал одежду с не сопротивляющегося тела, заменяя её другой. Ульрих испуганно следил за происходящим, морщась каждый раз, когда по телу проходила волна спазма.
– Я заберу это, – сказал мужчина и наклонился к нему, явно не ожидая согласия. Коричневые ботинки легко соскользнули с ног и перекочевали к новому хозяину, хотя, судя по кровавому месиву вместо лица, в обуви он уже не нуждался.
– Верни, – хрипло пробормотал Ульрих, стараясь сжать кулаки, но мародёр лишь хмыкнул, продолжая переодевать труп. А после, закинув тело на плечо, словно то весило не больше мешка с крупой, молча побрёл к выходу из мрачного помещения, оставляя Ульриха наедине с болью и непониманием происходящего.
Хлопок двери отозвался ноющим ударом в глубине черепной коробки. Спину жгло огнём, словно в каждый позвонок вкручивали раскалённые болты. Устав сопротивляться, он со стоном провалился в беспокойное забытьё. И в этом сне Ульрих снова и снова падал в бездну, с ужасом ожидая рокового столкновения с землёй.
* * *
– Двенадцать секунд, Свенсон, молодец, – похвалил капитан Кларк, сверяясь с секундомером. – Четырнадцать, Локей, уступил две секунды. Снова второй.
В его голосе прозвучало сожаление, но Рой лишь отмахнулся, со всей злостью пнул лежащий на земле рюкзак и молча прошёл мимо Ульриха, бросив на него полный презрения взгляд.
Тот опустился на жухлую траву и открыл бутылку с водой, наблюдая за соревнованиями остальных охотников. Ребята показывали неплохие результаты, выполняя нормативы, но до их с Роем показателей явно не дотягивали, как бы ни старались. Повертев головой, Ульрих не нашёл мусорного бака, обычно стоявшего рядом с беговыми дорожками, и нехотя поднялся. Скомкав пластик в руке, он не спеша дошёл до больших контейнеров прямо за тренировочной площадкой и выкинул пустую бутылку. Ульрих уже собирался вернуться на поле, когда знакомый недовольный голос привлёк его внимание.
– Снова второй, – отчитывал Говард Локей сына, не стесняясь в выражениях. – Четыре года не можешь обогнать этого недомерка. И зачем я только тратил своё время на занятия с тобой? Стоило сразу понять, что ничего путного из такого, как ты, не вырастет.
Рой молча глотал обидные слова, даже не глядя на отца, который распалялся всё больше и больше, продолжая втаптывать собственного ребёнка в грязь. Ульрих покачал головой и почему-то впервые посочувствовал товарищу. Иногда лучше остаться без родителей, чем находиться рядом с такими, как Говард, которые медленно отравляют тебя изнутри, вместо того чтобы верить и поддерживать.
Когда он вернулся на площадку, все мысли о Локеях тут же испарились, стоило увидеть, как Оливия нервно дёргает ногами, изображая разминку и ожидая своей очереди. Девчонок в гильдии всегда можно было пересчитать по пальцам, и ей в соперники, к разочарованию девушки, достался Коди Торрес. Он хоть и являлся их хорошим другом, но был из тех, кто не мешает личные отношения с карьерой, поэтому об уступках с его стороны можно было и не мечтать.
– Ты молодец! – похвалил Ульрих, приобнимая красную от напряжения подругу за плечо после забега. – Девятнадцать секунд – неплохой результат!
– Ну конечно, – мрачно отозвалась она, убирая выбившуюся прядь волос за ухо.
Тонкие пальцы легко скользнули по бледной испещрённой золотистыми конопушками коже, стирая несколько капелек пота, а Ульрих в этот момент забыл, о чём вообще шла речь.
– Я даже до среднего норматива не дотянула, – продолжала сокрушаться Оливия.
– Свенсон, Торрес, Барнс, Локей, Дуглас, готовьтесь на три километра, – гаркнул Джаспер Кларк, отвлекая друзей.
Ульрих разочарованно выдохнул, не желая возвращаться к соревнованию так скоро, но всё же поплёлся к дорожке, где уже выстроились остальные ребята. Стоило лейтенанту дать старт забегу, опустив руку вниз, как Ульрих сразу вырвался вперёд.
Он всегда любил бег. За спиной оставались проблемы и правила, обязательства и обиды. Он наслаждался тем, как ветер на сотую секунды задерживается на лице, обдавая прохладой. Как в теле появляется небывалая лёгкость, помогая не ощущать усталости. Как желание двигаться дальше перекрывает здравый смысл, и, если бы дорога не создавала идеальный круг с финишной чертой, он вполне мог бежать так часами, всё равно куда. Просто вперёд.
Но белая полоска на асфальте уже замаячила перед глазами. А вместе с ней и напряжённое лицо подполковника Локея, стоявшего рядом с лейтенантом Кларком. Но как только Ульрих вышел на финишную прямую, Говард развернулся и зашагал в сторону административных зданий.
Секундный порыв заставил немного сбавить темп, и Джилрой через пару мгновений опередил его, став лидером забега.
– Одиннадцать минут тридцать секунд. – В голосе лейтенанта слышалось неподдельное удивление, но Ульрих даже не посмотрел в его сторону, выискивая взглядом Оливию. Тяжело дыша от долгой гонки, он повернулся к импровизированным трибунам у края поля и тут же столкнулся с раскрасневшимся Джилроем.
– Какого чёрта ты творишь? – тот схватил его за грудки и дёрнул на себя. В карих глазах пылал гневный огонь. – Мне не нужны подачки. Тем более от тебя. И лучший результат тоже не нужен.
Переполненный злобой парень яростно выплёвывал слова, не обращая внимания на поглядывающих в их сторону людей.
– Отцепись от меня, – угрожающе зашипел Ульрих, скидывая его руки. – Кому ты сдался? Тебе не то что подачки, слова лишнего говорить не хочется!
Не обращая внимания на подскочившую к нему Оливию и все её просьбы успокоиться, Ульрих уже завёлся и толкнул обидчика в грудь. Джилрой словно этого и ждал, намеренно выводя на стычку, и, как только соперник вышел из себя, выбросил вперёд кулак, целясь в челюсть. Но тот не остался в долгу и тут же кинулся в драку, повалив Роя на землю. Точные удары мешались с беспорядочными, в ушах звенело так, что даже крики Коди и мольбы Оливии остановиться не могли охладить пыл дерущихся.
– Что тут творится? – Грозный оклик лейтенанта Кларка заставил гудящую толпу разбрестись по территории, но парни и не думали прекращать, катаясь по траве, словно сцепившиеся псы.
– Устроили бабские разборки, – ругался охотник, разнимая их. – Позорище!
Он встряхнул каждого за шкирку, развёл в стороны и, как только проблески адекватности мелькнули в их глазах, продолжил:
– Я смотрю, вам энергию некуда девать? Значит, направим в нужное русло. Оба переодеваться, и в дневной патруль. У вас десять минут!
Ульрих не мог поверить собственным ушам. Его первый патруль и так скоро. Всего-то нужно было послать к чёрту собственную выдержку и хорошенько вмазать рыжему недоумку, чьи выходки и нахальная рожа уже давно стояли поперёк горла.
Радостное волнение заглушило внезапную вспышку ярости, что зародилась где-то внутри от стычки с Джилроем. Короткие сборы, нудный инструктаж, завистливые взгляды Оливии, которая провожала его до самых ворот, – всё пронеслось перед глазами как один миг. И даже тот факт, что в пару ему, словно в наказание, поставили Роя, не портил настроения.
Всю дорогу от базы парни шли молча, намеренно игнорируя присутствие друг друга. Ульриха не тяготило отсутствие разговоров, он скорее наслаждался тишиной и звуками природы. Только странное предчувствие, которое появилось, стоило им отойти на достаточное расстояние от стены, свербило где-то в уголке сознания. И чем дальше они углублялись в чащу, тем сильнее охватывало его непонятное беспокойство, заставляя постоянно оборачиваться.
– Что ты всё трёшься рядом со мной? – процедил вдруг Рой, исподлобья посматривая на Ульриха. – В лесу места мало?
– Мы должны идти в паре. Ты прекрасно знаешь правила. – Ульрих снова настороженно огляделся.
– В жопу правила. Лучше получу наряд, чем буду слушать такого придурка, как ты!
– Сам придурок! – насупился Ульрих, но смог унять подростковые гормоны и не продолжать перепалку. Он заметил недовольные взгляды идущих впереди старших товарищей, напомнивших о необходимости соблюдать тишину, и понуро опустил голову.
Осенний лес искрился золотом, подсвечиваемый тёплыми лучами солнца. Листва громко хрустела под ногами, мешая вычленять подозрительные звуки, и от этого тревога лишь набирала обороты. Ульрих видел мелькавшие среди деревьев силуэты охотников, но даже они не дарили ощущения безопасности.
– Стой! – он выставил руку в бок, притормаживая напарника.
– Что ещё? Решил устроить привал?
– Тсс, слышишь что-нибудь? – настороженно вглядываясь в растительность, прошептал Ульрих.
– Да! Одну назойливую особь справа от меня, – Рой выгнул губы в самой ехидной улыбке из своего арсенала и продолжил идти.
– Впереди дикие.
Игнорируя колкости, Ульрих остался на месте и снял с плеча винтовку. В его глазах промелькнуло что-то похожее на страх, и Джилрой невольно замер.
– Ага, так они и вылезли днём, да ещё рядом с базой, – хмыкнул он. – Тут больше шансов мою бабушку встретить, чем диких.
– Я тебе говорю, они тут, совсем близко! – нервно ведя прицел вдоль травы, колыхавшейся не то от ветра, не то от притаившегося монстра, чуть слышно произнёс Ульрих.
– Тебе-то откуда знать? Ты их вживую ни разу не видел.
– Не могу объяснить, просто знаю.
– Чуешь их, что ли? – рассмеялся Рой, но осёкся под сосредоточенным взглядом товарища.
– Пошёл ты, Локей! Я серьёзно!
Тот хотел было сказать что-то ещё, но впереди послышался условный свист, и Рой поспешил снять оружие с предохранителя, продолжая с подозрением коситься на Ульриха. Грянул выстрел, и оба юных охотника, переглянувшись, рванули сквозь кусты.
На небольшой поляне уже собиралась вся группа, обступая тушу дикого. Командир отряда передавал по рации данные об их местоположении на базу, кто-то похлопывал по плечу смельчака, который подстрелил зверя. Ульрих подошёл ближе, обмениваясь шутками с товарищами, словно это был далеко не первый его рейд. Он с интересом осматривал убитого волка, не подозревая, что сам находится под прицелом пристального взгляда.
* * *
– Выглядишь лучше.
Мужчина появился в комнате спустя несколько часов, которые Ульрих провёл в беспокойных метаниях и попытках избавиться от кандалов. В душе теплилась надежда, что его уже ищут товарищи и он сумеет избежать участи того бедолаги, но от одного только взгляда на суровое лицо незнакомца уверенность, что ему удастся выбраться живым, начала таять.
– Какого чёрта тебе от меня надо? – Ульрих напрягся, когда мужчина грузно опустился на импровизированную кровать, проминая накиданные вместо матраса грязные одеяла.
– Хочу помочь.
– Это не похоже на помощь, – Ульрих демонстративно дёрнул цепь.
– Она нужна для безопасности.
– Твоей или моей? – вскинул он бровь, чувствуя, как лёгкие заполняет запах оборотня, но почему-то сейчас он не вызывал тошноту, как бывало раньше, а казался смутно знакомым. – Ликант боится безоружного охотника. Это что-то новенькое.
– Меня зовут Иван Сагров, – нахмурился оборотень и одёрнул рукав серого свитера, сверяясь с часами. – А бояться тебе нужно лишь себя. Так что послушай меня, пацан, пока твоя голова ещё может мыслить ясно.
– Что ты хочешь? Пропуск за стену?
– Для чего мне ваша городская суета? – снисходительно поинтересовался ликант.
– Тогда что? Денег? У меня их нет.
– Совсем тебе люди мозги заморочили своими низменными потребностями, – Иван хрипло рассмеялся и встал с кровати. Подняв с пола ведро, он зачерпнул воду и жадно припал к кружке. Утолив жажду, он нахмурился и покачал головой. – Не стоило доверять твоё воспитание охотникам.
Ульрих растерянно слушал его, с каждым словом всё больше убеждаясь в сумасшествии собеседника, но продолжал делать заинтересованный вид, пока пальцы пытались расшатать ржавый болт.
– Бальтар бы не одобрил моё решение, но я не видел другого выхода, чтобы сохранить твою жизнь, – сокрушался Иван, продолжая свой странный монолог. – Как ты сдерживал гнев эти пятнадцать лет? Как смог избежать обращения?
– Ты меня с кем-то спутал. – Ульрих старался казаться спокойным и дружелюбным. – Я родился в гильдии, но, если хочешь, можем поискать…
Он запнулся, подбирая слова. С такими психами нужно быть осторожным: одно неверное действие, и волчонок сорвётся с поводка.
– Можем поискать… твоего друга, – нашёлся он. – Ты только сними с меня эти железки, и мы сразу пойдём к стене, поднимем архивы…
– Глупый мальчишка, – хохотнул ликант. – Тот, кто не знает своего прошлого, обречён в будущем.
– Не хочу прерывать твои философские речи, но меня уже ищут, а ты явно знаешь, что охотники не церемонятся с волками.
– Никто тебя не ищет, Рунольв, – сквозь зубы процедил Иван. – Для них ты мёртв. И поверь, пусть лучше они оплакивают погибшего охотника, чем беглого оборотня.
– Я не оборотень! – вышел из себя Ульрих, задирая футболку. – На мне ни одного укуса!
– Рождённому ликантом укусы ни к чему. Природа рано или поздно возьмёт верх, как бы ты ни сопротивлялся.
– Просто какой-то бред! Ты сам себя слышишь?
Иван лишь усмехнулся, скрестив руки на груди, пока Ульрих бесновался.
– Что ты сказал охотникам?
– Я не контактирую с людьми в отличие от продажных шкур, – брезгливо скривился он. – Мы враги и навсегда останемся врагами. Всё это мнимое перемирие не стоит и дохлого гуся.
Ульрих скрипнул зубами в бессильной ярости. Казалось, весь этот дурацкий разговор лишён смысла, а ликант просто издевается над ним и тянет время. Гильдия вряд ли отправит поисковый отряд, если он будет отсутствовать дольше пяти часов.
Внезапное осознание ударило, словно пощёчина.
– Ты подстроил мою смерть! – рыкнул он, дёрнувшись вперёд. Раскрученный болт жалобно звякнул, открывая замок, и Ульрих кинулся на мужчину, тут же повалив его на пол. Ненависть застилала глаза, а в голове запульсировала мысль, которая заставила крепче сжать руки вокруг шеи оборотня.
Оливия. Она не должна проходить через это, не должна плакать и скорбеть по тому, кто жив. И Ульрих обязан как можно скорее добраться до базы, пока новость о его мнимой гибели не дошла до девушки.
– Ты был на грани смерти! Шесть часов, – прохрипел Иван, пытаясь разжать его руки. – Пока регенерация не вступила в силу! – Колено с размаха прилетело Ульриху в бок, заставляя ослабить хватку, чем ликант сразу воспользовался, ударив лбом в переносицу охотника. Тот упал на спину, потирая разбитый нос, пока Иван хмуро смотрел на него сверху вниз, не пытаясь атаковать дальше.
– Втюхивай это дерьмо кому-нибудь другому! – выплюнул Ульрих, поднимаясь. Израсходовав все силы на борьбу с оборотнем, он едва мог держаться на ногах, но всё же сделал несколько осторожных шагов к двери.
– В таком состоянии тебе не дойти до стены, – тихо сказал Иван. – Позволь помочь. Направить.
– Пошёл к чёрту! – рявкнул Ульрих, неуверенно толкнул створку и быстро спустился с разбитого крыльца. Первые несколько метров пути он постоянно оглядывался, ожидая погони, но из маленького покосившегося домишки, затерянного в лесной чаще, никто не вышел.
Ночная прохлада забиралась под футболку, мурашками исследуя тело. Ветер усиливался, принося аромат приближающейся осени и первые заморозки, но парень упорно двигался вперёд, хотя смутно понимал, в какой стороне должна находиться стена. В поисках высокого дерева, на которое можно было бы легко забраться и осмотреться, он уходил всё дальше и дальше, но вокруг росли лишь сосны и вековые секвойи с гладкими, словно столбы, стволами. Усталость брала своё, замутнённое сознание мешало чётко мыслить, и Ульриху казалось, что он просто бродит кругами. Но, несмотря ни на что, он продолжал движение.
Внезапно накатила тошнота, и он остановился, опираясь рукой о ближайшее дерево. Всё тело охватил озноб, отзываясь ломотой. Ульрих глубоко дышал в попытке справиться с приступом, когда что-то резко привлекло его внимание. Слабый хруст листвы донёсся до слуха, и он замер. Голова ещё кружилась, но знакомое ощущение опасности мгновенно заставило его встрепенуться.
Дикие.
То, что волков несколько, он понял не сразу, но отступать было поздно. Они явно учуяли его гораздо раньше, чем он смог заметить их присутствие. Ослабевший организм слушался плохо, но Ульрих всё равно встал в боевую стойку, решив, что без борьбы не сдастся.
Тёмная шерсть мелькнула за деревьями, и он крепче сжал кулаки, готовясь защищаться. Двое оборотней медленно вышли на поляну, скалясь и рыча. Ещё трое показались сбоку.
«Окружают», – пронеслось в голове, и Ульрих скорее почувствовал, чем услышал хриплый рык за спиной.
Прижав руки к груди, он наблюдал, как пятеро диких обходят его, медленно замыкая кольцо. Будучи охотником, он знал, что так обычно играют с жертвой, заставляя паниковать, прежде чем напасть исподтишка, а потому сосредоточенно следил, кто из волков отважится на первый шаг.
Утробное ворчание голодных тварей постепенно превращалось в нарастающий гул, они продолжали двигаться по кругу, но не нападали, и это напряжённое ожидание броска раздражало Ульриха до зубного скрежета. Он чувствовал, как утихшая было злость снова просыпается в нём и клокочет, поднимаясь из глубины сознания. Ломота в теле усилилась, но он упорно игнорировал неприятные ощущения. Повинуясь странному порыву, Ульрих резко развернулся и одним движением отбросил от себя кинувшегося было волка. От мощного удара зверь отлетел на несколько метров, врезался в толстый ствол секвойи и, взвизгнув, повалился на траву.
Ещё один дикий напрыгнул слева, но Улль ловко увернулся и, ухватив его за загривок, с яростным рычанием пригвоздил к земле.
В лесу повисла гробовая тишина. Тяжело дыша, охотник смотрел на замерших напротив него оборотней. Некогда голубые глаза словно светились золотым сиянием, пока в груди продолжал гореть пожар ненависти. Волк под тяжёлой ладонью больше не вырывался, а остальные испуганно отступили на шаг и медленно опустились на передние лапы, почтенно склоняя головы.
– Прочь! – взревел Ульрих, обнажая выступившие клыки, и оттолкнул от себя лежащего зверя. Несколько раз перевернувшись, тот неуклюже подскочил на лапы и бросился догонять товарищей, которые уже скрылись за деревьями.
Ульрих удивлённо взглянул на свои руки, переворачивая ладони вверх, будто пытался найти в переплетениях линий ответ, откуда в нём взялись эти силы. Вздутые буграми вены, казалось, готовы были лопнуть от напряжения, волосы на предплечьях будто стали гуще и темнее, и это странное наваждение не пропало даже после того, как он несколько раз моргнул.
– Какого чёрта происходит? – нервно выдохнул он, прижимаясь спиной к стволу дерева. – Это ты их отогнал? – почуяв присутствие ликанта, крикнул он в полумрак.
– Нет, – задумчиво протянул Иван и вышел из тени ветвей. – И я понятия не имею, как тебе это удалось. Дикие неуправляемы и готовы растерзать любого, даже ликанта.
Он взглянул на ошарашенного парня, который при свете луны казался ещё бледнее.
– А ты… – Оборотень помедлил, пытаясь понять произошедшее. – Ты не только напугал их, но и заставил подчиниться.
– Что это значит? – Дрожь в голосе и слабость в теле не давали мыслить ясно, с каждой секундой ему всё труднее было цепляться за сознание.
– Они признали тебя вожаком.
– Полная хрень! – хрипло рассмеялся Ульрих. – Я не собираюсь иметь никаких дел с оборотнями! И с тобой в том числе, как бы ты ни пытался строить из себя загадочного добродетеля!
Он вскрикнул, когда резкая боль пронзила ногу, едва не выворачивая ее в другую сторону. Казалось, что каждая косточка в теле ломается под точными ударами молота, а в мышцы впиваются зубья ржавой пилы, нещадно разрывая связки. Стиснув зубы, Ульрих опустился на землю, цепляясь скрюченными от напряжения пальцами за траву и торчащие корни деревьев. Он попытался сдержать крик, рвущийся из груди, но тщетно. Несколько потревоженных от сна птиц вспорхнули в ночное небо. Иван присел на корточки перед охотником, обеспокоенно вглядываясь в его измученное лицо, и с сожалением произнёс:
– У тебя нет выбора, Рунольв. Обращение началось.
Глава 6
Слепая ярость окрасила всё вокруг в алые тона. Казалось, мир пульсирует, вторя беспокойным ударам сердца. Какофония звуков, обрушившихся единой волной, сбивала с толку и путала мысли. Во рту пересохло от частого дыхания. Невыносимая боль от переломанных костей, растянутых мышц и сухожилий постепенно начала утихать, но он знал, что очередной виток этой пытки уже не за горами.
Убить. Убить. Убить.
Разорвать, выпотрошить, причинить столько же страданий, сколько перенёс сам, любому, кто осмелится приблизиться. Он чувствовал их, чувствовал запах страха. Слабый, ускользающий, словно его обладатель испытывал неуверенность в собственных силах, но пытался храбриться. Напрасно. Пощады не будет. Сбросить бы только эти оковы.
Откуда-то прорвался голос. Твёрдый и властный, он звал, требовал подчиниться, идти за ним, но сопротивление казалось единственным верным решением. Мутная пелена перед глазами мешала рассмотреть что-либо, и эта неизвестность раздражала сильнее боли, которая, к слову, исчезла без следа, оставив за собой лишь ноющее предвкушение. Вот сейчас внутренности снова скрутит мучительный спазм, а по венам разнесётся адское пламя, подпитывая его ненависть.
– Рунольв!
Настойчивый зов уже начал надоедать, а звук незнакомого имени неприятно царапал слух. Какая-то часть естества дёрнулась, откликнувшись на призыв. Нет, его зовут не так, это ошибка, обман. Он не должен подчиняться. Не должен за ним следовать. Не должен…
Единым порывом сознание выбросило на поверхность. Ульрих попытался помотать головой, повертеть руками, чтобы сбросить удерживающие его путы, но ничего не получилось. Он не мог пошевелиться, не понимал, что происходит, слышал окружающие звуки, пожалуй, слишком отчётливо, но перед глазами всё ещё стелился туман, сквозь который проглядывались тени и неясные очертания. Кто-то постоянно находился рядом, от нервных шагов трава и сухие ветви, устилавшие землю, приминались с сочным хрустом. Где-то неподалёку пронзительно щебетали птицы, ветер играл листвой, в реке кипела вода. Телу передавалась странная вибрация, оно не слушалось, словно больше ему не принадлежало.
– Смотри на меня. Слышишь? На меня!
Ульрих хотел кивнуть или произнести хоть слово, но из пасти вырывалось только злобное рычание. Что-то внутри оборвалось. Язык прошёлся по ряду острых зубов. На краешке сознания вдруг забрезжила догадка, но снующие фигуры не давали сконцентрироваться. Где-то в груди вновь забурлила смесь из злобы и голода. Хотелось вернуть контроль, скинуть это завладевшее разумом нечто, но он не мог. Зверь управлял им, морочил голову, владел телом и пресекал любую попытку противостоять. Бороться становилось всё сложнее, ведь волк не собирался уступать, требуя полного подчинения.
– Рунольв! Слушай меня!
Снова этот настырный голос тянул его из забытья, где было бы так легко и спокойно. Сил на борьбу уже почти не осталось. Он не хотел проигрывать в этой схватке двух сущностей, но и сражаться больше не пытался. Усталость навалилась гранитным монолитом, заключая его дух в непроницаемый кокон.
Чёрный волк бесновался, впивался клыками в прутья клетки, пытаясь выбраться на свободу. Слишком долго он спал, слишком много упустил. Ярость, что копилась годами, требовала отмщения за своё заточение. Вновь дёрнув прут, который под напором изогнулся в сторону, оборотень хищно оскалился, сверля жёлтыми глазами ликанта по ту сторону решётки.
– Что нам с ним делать? Уже сутки прошли. – Ещё один незнакомый голос раздался неожиданно где-то совсем рядом.
Ульрих удивился сквозь наплывающий сон: ему казалось, в этой беспощадной борьбе прошёл как минимум месяц.
– Вернётся, и не таких вытаскивали. Подай-ка мне аконит, успокоим волчонка.
Но оборотень не собирался сдаваться. Ворочая мордой из стороны в сторону, он ловко уворачивался от каждого облака цветочной пыли, пока не попался. Порошок осел на кончике носа, пазухи обожгло, и зверь громко чихнул, а Ульрих вдруг почувствовал, как сила, сдерживающая его, стала угасать. Теперь он мог сам контролировать движения, сделать шаг, мог чувствовать под лапами твердую поверхность, мог видеть тех, кто стоит напротив. Зверь не сдавался – всё ещё надрывно воя, он пытался вернуть власть, но с каждой секундой его голос становился всё тише.
– Ты меня слышишь?
Волк осторожно кивнул и опустился на задние лапы. Внутри трепетал едкий страх, напоминая, что второй он всё ещё там, внутри. Пусть Ульрих его и не слышал, но точно знал, зверь не будет спать долго.
– Нравится в шкуре? – ехидно протянул Иван, опустившись на корточки, чтобы быть лицом к лицу с оборотнем.
Ульрих отрицательно замотал головой, издав короткий рык.
– Тогда возвращайся. Закрой глаза. Слушай мой голос.
Он покорно следовал приказам, медленно погружаясь в транс. Кожу едва ощутимо покалывало, кости снова тянуло в стороны, связки выворачивало, возвращая первоначальный вид, однако это была не та боль, что он испытал при первом обращении. Сейчас тело стойко переносило трансформацию. Дышать становилось легче, напряжение последних дней медленно отпускало, и Ульрих откинулся на спину, наблюдая, как сквозь кривые прутья проплывают облака. Он снова владел собой, чувствовал, как по обнажённой груди скользит прохладный воздух, как рука поднимается вверх, рассекая пылинки. Улыбнувшись, парень провёл пальцами по лицу, ощупал нос, щёки и подбородок, не обращая внимания на то, как колет подушечки отросшая щетина. Возвращение человеческого облика вызвало немалое облегчение, однако в душе росла тревога.
– Долго валяться собрался? – Иван отворил клетку, хмуро поглядывая на радостного парня. – С тобой ещё дел непочатый край.
– Что со мной происходит? – просипел Ульрих, облизывая потрескавшиеся сухие губы.
– Борьба с самим собой, мальчик. Самая тяжёлая борьба.
* * *
Летние сумерки окутали лес долгожданной прохладой. Сверчки лениво стрекотали под окнами, вдалеке раздавался гомон лягушек, распевающих свои колыбельные. Царящее вокруг умиротворение так и навевало дремоту. Но сон – это последнее, о чём он мог сейчас думать.
На своём веку Иван повидал множество первых обращений и детей, и взрослых. Каждое проходило по-разному: у кого-то чуть легче, у кого-то тяжелее. Ульрих справлялся хуже всех. Ещё никогда Ивану не приходилось так долго возиться с новообращённым ликантом. Конечно, сказывался возраст и неумение приструнить внутреннего волка, но было что-то ещё.
Мужчина спустился с крыльца и прислушался. Излишняя предосторожность уже давно вошла у старого оборотня в привычку. Порой ему казалось, одной уверенности в том, что хижина находится в надёжном месте, недостаточно. Кто знает, в какой момент вездесущие охотники решат изменить привычный маршрут обхода и уйдут далеко за пределы нейтральной полосы.
Завернув за угол, Иван остановился у дровника и принялся набирать поленья. Оглядев оставшиеся ряды дров, он усмехнулся под нос. Стоит привлечь парня к пополнению запасов, физический труд ему не повредит, да и к зиме нужно подготовиться как следует. Неизвестно, как долго они здесь пробудут.
Ещё раз внимательно оглядев обступающие хижину со всех сторон деревья, он поспешил вернуться обратно в дом.
– Чего опять хмурый сидишь?
Иван сбросил свою ношу на пол, наблюдая за Ульрихом, который с самым несчастным видом пялился на потухший камин.
– Два месяца прошло, а я всё так же чувствую только гнев и ненависть. Каждую секунду боюсь самого себя, и это сводит с ума.
Диван скрипнул старыми пружинами, когда Ульрих поднялся с него, чтобы помочь разжечь огонь. Иван же задумчиво молчал, закидывая поленья в печь.
– Ты не принимаешь себя, свою суть, – внезапно пробасил он и с укором посмотрел на подопечного.
– Сложно принять того, кого долгие годы считал врагом, – поморщился тот. – Мне противна даже мысль, что из охотника я превратился в ликанта.
– Не превратился, а был им всегда, – поправил Иван.
– Это не меняет моего мнения, – отмахнулся Ульрих. – И уж точно не помогает справиться.
Крякнув, Иван поднялся на ноги, подошёл к стоящему в углу буфету и достал из нижнего ящика небольшой походный котелок.
– Ты должен научиться контролировать себя, – наставлял он, черпая воду из ведра ковшом. – Не давай волку внутри брать верх над человеческой стороной. Эти эмоции должны помогать в минуты опасности, а не править телом.
Он укрепил импровизированный чайник над огнём и вернулся к буфету, на этот раз потянувшись к верхним полкам.
– Не так уж это и легко, бороться с самим собой. – Ульрих тяжело вздохнул и выразительно уставился на ликанта. – А ты как справляешься?
Иван хмыкнул, развязал полотняный мешочек и принялся раскладывать душистые травы для чая по двум неказистым глиняным кружкам. Комнату наполнил пряный аромат, и Ульрих принюхался, подмечая, что в этом многообразии запахов он теперь с лёгкостью может определить каждый.
– Нашёл что сравнить, – покачал головой Иван. – Я обратился ещё ребенком. У меня было достаточно времени, чтобы усмирить зверя, но у тебя его нет.
– Мне теперь каждую ночь проводить в клетке? – Ульрих нервно дёрнул плечом и махнул рукой за окно на поляну, где в свете угасающего дня виднелась решётка из металлических прутьев. – Я не сплю уже несколько дней. Ведь он сразу пользуется моментом, чтобы завладеть телом. Как прикажешь справляться с этим? Не спать и дальше?
– Тебе нужен ориентир, кто-то, кем ты дорожишь и кому никогда бы не причинил боль, – задумчиво пробормотал Иван, глядя прямо перед собой. – Каждый раз, когда волчья сторона пытается управлять тобой, вспоминай, что у тебя есть тот, ради кого стоит бороться, не дай тьме поглотить себя.
Ульрих шумно выдохнул и сжал кулаки, чувствуя, как раздражение охватывает его до самых кончиков пальцев. Грудную клетку неприятно царапнуло, и он прошипел сквозь зубы:
– У меня есть такой человек, но ты не даёшь отправить ей письмо. Лив думает, что я мёртв, а я от этих мыслей выхожу из себя ещё больше!
– Наивный дурак, – усмехнулся Иван и поднял взгляд. – Думаешь, она примет тебя, узнав, кто ты? Или хочешь умереть от её руки?
– Лив никогда не предаст меня, – отрезал Ульрих.
– Все кого-то предают, мальчик. – Иван неторопливо прошёл к очагу и осторожно снял с огня котелок. – И тот, кого предали, потом очень удивляется, ведь вера была так крепка.
– Можешь говорить что угодно, я уверен в ней, – отмахнулся он. – Моё мнение ты не изменишь.
– Так же, как ты уверен в своём бывшем опекуне? – В голосе оборотня послышалась странная насмешка, и Ульрих нахмурился.
– И в Маркусе тоже, – уверенно кивнул он. – То, кем я вырос, – полностью его заслуга, не твоя.
– Я понимаю, что ты не знаешь всей правды и вряд ли готов её услышать сейчас, но это так, пища для размышлений. – Иван наполнил кипятком кружки и оставил настаиваться на столе. – Гильдия давно наплевала на договор, хотя ради него и разразилась та война.
В его движениях чувствовалось размеренное спокойствие. Иван разговаривал с Ульрихом, не отвлекаясь от дел, словно мимоходом повторял простые истины несмышлёному ребёнку. Парню невольно захотелось встряхнуть старого ликанта за шкирку, чтобы тот наконец заметил и выслушал его. Он чувствовал, как злоба начинает расшатывать хрупкий барьер, что с таким трудом удалось выстроить вокруг зверя, но тот даже не вырывается, а покорно ждёт, когда снова сможет оказаться на свободе.
– Гильдия не нарушает соглашений, – категорично процедил Ульрих.
Он чуть поколебался, но всё же принял из рук оборотня горячую кружку. От настоя поднимался сладковатый пар, и, вдохнув его, он почувствовал, как ярость потихоньку отступает.
– Ну конечно, – оскалился Иван, но голос его вдруг зазвучал подозрительно участливо. – Так же, как и Джакоб не нарушает права стаи.
– Не нужно их сравнивать, – скривился Улль и осторожно отхлебнул отвар. – Джакоб – диктатор, живущий лишь ради себя, а охотники исполняют долг и не суются в дела стаи.
– Ты ещё слишком юн, чтобы видеть ту правду, которая скрывается под толщей сладкой лжи. – Иван похлопал его по плечу, подошёл к камину и подбросил ещё дров, наблюдая, как огонь разгорается с новой силой.
Его явно одолевали сомнения. Он не спешил пить свой чай, оставив кружку на столе. Присев на диван рядом с Ульрихом, Иван долго хмурился, думая о чём-то своём, потирал бороду, как будто боролся с внутренними доводами, но в итоге посмотрел на парня и сказал:
– Пора разбить этот обманчивый лёд. Завтра я покажу тебе резервацию.
* * *
Иван не обманул. С рассветом они действительно отправились в путь. Оказалось, хижина находилась не так далеко от резервации ликантов. Необходимо было лишь проплыть ниже по реке, шум волн которой Ульрих так отчётливо слышал, но не подозревал, насколько она близко. Видавшее виды каноэ было надёжно спрятано в зарослях тростника. Оглядев его обшарпанные бока, Ульрих скептически хмыкнул, сомневаясь, выдержит ли утлое судёнышко вес двух мужчин. И даже когда оно легко заскользило по водной глади, он старался работать веслом как можно осторожнее, чтобы не перевернуться.
Поселение оборотней встретило их покосившимися воротами и предупреждающими знаками. Ветхие, потрёпанные временем домишки, больше походившие на глухие коробки с маленькими окошками, сквозь мутные стёкла которых едва ли проходил солнечный свет, обрамляли узкую тропинку, которая, видимо, являлась главной улицей.
Редкие местные жители с интересом оглядывались на непрошеных гостей, но подходить не решались, скромно кивая Ивану в знак приветствия. На крыльцо одной из хижин выбежала девушка, на ходу накидывая вязаный кардиган поверх тонкого ситцевого сарафана, больше похожего на ночную рубашку. Заметив чужаков, она замерла, как будто забыла, куда собиралась идти. Тёплая накидка чуть сползла, оголив одно плечо, но девушка не спешила её поправлять.
Её немного растрёпанный и такой домашний вид приковывал взгляд, и Ульрих поддался искушению внимательнее рассмотреть незнакомку. Казалось, она недавно проснулась. Взъерошенные после сна светлые волосы обрамляли миловидное лицо, персиковые губы приоткрылись от удивления, а колючие голубые глаза смотрели прямо на него, отчего он стушевался и опустил взгляд. Девушка выскочила на улицу босиком, и, отметив это, Ульрих невольно поёжился, ведь утро выдалось довольно прохладным.
– Кэтрин, милая! – Иван расплылся в улыбке, поднялся по ступенькам и заключил волчицу в отеческие объятия. – Как твои дела?
– Всё прекрасно. – Её голос прозвучал не так добродушно. – Давно ты нас не навещал.
Отстранившись, она машинально укуталась в кардиган и скрестила руки на груди.
– Да уж, сколько прошло, год? – продолжал любезничать ликант, не обращая внимания на показное равнодушие собеседницы.
– Почти два, – перебила Кэтрин.
Она всё ещё смотрела на Ульриха, который так и остался на тропе. Проследив её взгляд, Иван тихо усмехнулся, но тут же нахмурился и произнёс, понизив голос:
– Джон у себя?
Волчица наконец повернулась к нему и коротко кивнула.
– Хорошо, я позже зайду к тебе, есть один личный разговор.
Иван шутливо погрозил ей пальцем, но Кэтрин безразлично пожала плечами, спустилась с крыльца и, проходя мимо, едва не задела Ульриха плечом. Наблюдая за тем, как она скрылась в доме через дорогу, он не заметил, когда Иван оказался рядом.
– Наследница древнего рода, – произнёс он таким важным тоном, будто его слова имели какое-то сакральное значение. – Достойная волчица.
Ульрих смерил его непонимающим взглядом, на что Иван подмигнул и кивнул головой в противоположную сторону, предлагая продолжить путь.
Они миновали ещё несколько построек, мало похожих даже на землянки, и, свернув в неприметный проулок, остановились напротив одной из хижин, с виду ничем не отличавшейся от соседних хибарок. На главной улице уже стало оживлённее: резервация встречала новый день.
Иван толкнул неплотную створку и пригласил Ульриха пройти следом. Глаза сразу же привыкли к сумраку, но парень по привычке сощурился, разглядывая нехитрое убранство дома.
– Да не видать мне полной луны! – вдруг донеслось из угла комнаты, и навстречу им из кресла поднялся седовласый ликант. – Иван, где тебя носило?
Этот коренастый мужчина выглядел довольно бодро для своих лет. Порывисто преодолев небольшую комнату, он приглашающе развёл руки.
– Ну здравствуй, друг, – Иван довольно хмыкнул, похлопывая оборотня по спине. – Дела задержали.
– Ты, как всегда, только о делах и думаешь, – лукаво пожурил его приятель. – Чай не бета уж давно, пора остепениться.
Видимо, слова о потере звания задели оборотня. Тень недовольства скользнула по лицу, но Иван быстро взял себя в руки и сменил тему.
– Крыша-то совсем прохудилась, – он кивнул на проржавевшие листы, заменявшие шифер, и влажные подтёки на стенах. – Может, подлатать?
– Ну, если найдёшь чем, – ухмыльнулся Джон, подпирая плечом дверь в соседнюю комнату.
– Джакоб ничего не привозит?
Теперь улыбка сползла с лица Джона. Он нахмурился и пробурчал:
– Нет, иногда присылает своих шавок на пересчёт или наказать особо строптивых работников. Больше его ничего не волнует.
– Неслыхано. – Иван ощерился, блеснув пожелтевшими радужками и прошипел: – В былые времена стая давно бы устроила бунт и свергла вожака.
– У нас таких храбрецов не осталось, – вздохнул Джон. – А я уж слишком стар. Все знают, пойдёшь против Джакоба – умрёшь.
– Значит, вам проще умереть от голода и нехватки лекарств, чем дать отпор? – глухо уточнил Иван, исподлобья поглядывая на друга.
– А ты разве не член стаи? – тот вскинул голову, с недовольством поджав губы. – Явился через два года и наводишь смуту. Если тебя так задевает ситуация, то решай её.
– За этим и пришёл, – отрезал Иван. – Но мне нужно знать, что я буду сражаться не просто так. Сейчас я вижу лишь кучку волчат, которые поджали хвосты и безропотно приняли свою участь.
– Так дай им надежду, а не кидайся обвинениями. Ты не жил здесь всё это время, не видел, что творил этот ублюдок. Не хоронил наших ребят, убитых охотниками.
Ульрих встрепенулся и шагнул ближе. Его мало волновали сказанные ранее слова, он не спешил проникаться жалостью к жителям резервации, но стоило услышать о гильдии, как сердце стянуло тоской.
– О чём ты говоришь? – он недоверчиво смотрел то на Ивана, то на коренастого ликанта.
– А это ещё кто? – тот, не удостоив Ульриха ответом, повернулся к другу.
– Это наша главная надежда на справедливость. – Иван похлопал подопечного по плечу и слегка дёрнул в сторону, чтобы он встал точно напротив Джона, словно был выставочным экспонатом. – Сын Бальтара.
Джон приоткрыл рот от удивления. Его взгляд тут же изменился, где-то в глубине тёмных глаз зажёгся огонёк интереса. Он расправил плечи и чуть наклонил голову набок, разглядывая парня.
– Ульрих, – протянул руку он, чувствуя, что молчание слишком затянулось, а представлять его так никто и не собирается. – Свенсон.
Джон вскинул бровь и обернулся к Ивану, но тот лишь развёл руками.
– Это долгая история, друг. Но я могу сказать совершенно точно, Рунольв Бальтарсон – это он.
Ульрих невольно скривился, услышав режущее слух имя. Пусть им и наградили его при рождении, отзываться на него он не собирался. И это явно злило Ивана, который часто читал нотации о наследии и силе рода, но Улль держал крепкую оборону. Впрочем, Иван тоже не собирался уступать и упрямо называл его Рунольвом, насмешливо глядя на то, как парень пытается скрыть своё раздражение.
– Теперь я могу быть удостоен ответа? – его голос прозвучал холодно и грубо, но Ульриха не волновало, какое впечатление он произведёт.
– Какой ответ ты ждёшь? – изумился Джон, успевший позабыть о разговоре.
– Ты сказал, что гильдия убивает ликантов резервации. Это ложь. – Кулаки непроизвольно сжались, пульс заметно участился, и Ульрих почувствовал, как ярость зверя медленно поднимается вдоль позвонков.
– Обвиняешь меня во лжи? – возмутился Джон. – Что ты вообще можешь знать о делах грёбаных охотников?
– Всё, потому что я один из них.
В комнате повисла звенящая тишина. Казалось, даже шум улицы стих, словно вся резервация собралась под окнами, чтобы подслушать их разговор. По напряжённому виду Ивана Ульрих понял, что сболтнул лишнего.
– Какого чёрта! – рявкнул Джон, переводя рассерженный взгляд на старого приятеля. – Ты выжил из ума? Притащил охотника в резервацию? А если о нём узнают остальные? На ворота повесят не только его, но и тебя!
– Успокойся, – устало выдохнул Иван, опускаясь в кресло. – Он ликант, а значит, прошлое не имеет значения.
– Это я могу слушать твои доводы хоть до следующей луны. Остальным будет плевать и на то, что он законный наследник, и на то, что он ликант. – Джон нервно чиркнул спичкой, подкуривая самокрутку.
– А остальным знать и не нужно. Я ведь могу надеяться, что эта информация не просочится за стены вместе с дымом?
– На меня ты можешь положиться всегда, – просипел Джон, затягиваясь. – А вот парнишку бы надо научить держать язык за зубами.
– Я всё ещё здесь, – напомнил Ульрих, хмурясь. – Так что там с убийствами гильдии?
– Спроси у своих, охотник, – хмыкнул Джон, но Иван укоризненно покачал головой.
– Твой сын на лесопилке?
– Нет, где-то тут бродит, – махнул рукой оборотень. – А что?
– Пусть представит парня молодым волкам, а мы с тобой пока потолкуем.
Не желая больше терпеть общество двух закадычных друзей, Ульрих раздражённо дёрнул плечом и вышел на улицу, не дожидаясь, пока его об этом попросят. Он не понимал, зачем Иван притащил его в резервацию. Хотел, чтобы он проникся сочувствием к ликантам? Послушал враньё про гильдию от старого оборотня?
Всё это казалось абсурдом. Ему хотелось как можно скорее покинуть это место и по возможности больше никогда сюда не возвращаться. Удручающая картина разваливающихся домов и грязных улиц вызывала отвращение, а выяснять причины столь жалкой жизни стаи он не имел ни малейшего желания.
Дверь отворилась, протяжно скрипнув несмазанными петлями, и оба ликанта наконец появились на пороге дома.
– Думал, останусь стоять тут до заката, – недовольно процедил Ульрих.
– Понадобится – постоишь, – в тон ему ответил Иван, на что парень лишь зло вздохнул, чувствуя, как в груди начинает печь ярость. – Расслабься, пацан, помнишь, что я говорил о контроле?
– Так он ещё не приручил волчонка? – ахнул Джон, всплеснув руками.
– Мы в процессе, – отмахнулся Иван, не отрывая настороженного взгляда от Ульриха.
– Это уже не смешно, друг. А если он сейчас тут всё разнесёт?
– Не разнесёт. – Старый ликант стал ещё мрачнее. – Нервируете меня оба!
– Я в норме, – поспешил успокоить их Ульрих, прислушиваясь к внутренним ощущениям.
Наставления Ивана начинали работать. Стоило представить Оливию, её тёмные длинные волосы, каскадом спадающие на острые плечи, вспомнить, как серые глаза становятся прозрачнее льда, когда она поднимает их к небу. Как она что-то восторженно рассказывает ему, а потом прикрывает рот рукой, заливаясь смехом. Все эти мысли разом заставили схлынуть злобу и ярость, разливая по венам привычное умиротворение.
– Ну и хорошо, – протянул Иван и обернулся к другу. – Джон, нам нужен твой сын.
– Ах да, – качнул головой тот и гаркнул так, что у Ульриха зазвенело в ушах. – Дерек!
Парень удивлённо осмотрел пустую улицу. Так обычно зовут детей на ужин, выглядывая в окно и отвлекая ребёнка от игры, но на дороге не было никого, кто бы мог откликнуться на зов.
В какой-то момент Ульриху показалось, что сейчас из кустов выскочит волк, виляя хвостом, завалится на спину и подставит розовый живот в ожидании ласки, но всё оказалось более прозаично. Высокий темноволосый парень в серого цвета рабочей одежде показался из-за угла крайнего дома и не спеша двинулся навстречу. Ульрих и думать забыл, что слух ликанта мог уловить этот оклик и на другом конце поселения.
– Что такое, отец? – поинтересовался Дерек, с интересом разглядывая чужаков.
– Познакомься, это Рунольв.
– Ульрих, – поправил Свенсон и протянул руку молодому оборотню.
– Дерек, – серьёзным тоном произнёс ликант, хотя карие глаза искрились доброжелательностью.
– Сын, ты же помнишь Ивана?
– Конечно, давно вас не видел, – улыбнулся парень. – Как жизнь?
– Я как-нибудь потом расскажу, – хмыкнул Иван и продолжил более ласково: – У меня к тебе просьба. Рунольв совсем недавно присоединился к нам. Представь его ребятам.
– Без проблем. Можем показать тебе резервацию, – тут же воодушевился Дерек, обращаясь к Ульриху, но Иван его перебил.
– Нет, экскурсией займётся Кэтрин.
Молодой ликант пожал плечами, но упоминание волчицы и её предстоящая прогулка с новичком явно пришлись ему не по нраву.
– Идём, мы как раз собирались погонять кабанов, – махнул он рукой, приглашая за собой Ульриха.
Тот обернулся на Ивана, но тот вместе с Джоном уже вернулся к дому, и Ульриху ничего не оставалось, кроме как проследовать за новым знакомым. Стоило им выйти на главную улицу, как Дерек остановился у ближайшего забора и кивнул явно поджидавшему их жилистому ликанту с густыми, чуть вьющимися волосами.
– А это что за птица? – присвистнул тот, окинув Ульриха удивлённым взглядом.
– Это Рунольв или Ульрих, я запутался, – представил его Дерек. – Иван привёл.
– Ульрих, можно просто Улль.
Кучерявый оборотень кивнул и протянул ладонь.
– Андреас, – растянул он губы в ухмылке, одобряя крепкое рукопожатие. – Давно у нас не было гостей… Или ты теперь будешь жить с нами?
– Не думаю, – пожал плечами Ульрих. – Иван явно не из тех, кто долго остаётся на одном месте.
– Да, – хохотнул ликант. – Этого старого чёрта не удержишь пышными юбками и выводком орущих щенят.
– А откуда ты его знаешь? – влез Дерек.
– Он… Он меня спас, – с трудом выдавил Ульрих, неловко поглядывая на парня.
– Что, отбился от стаи? – уточнил тот, а Андреас сочувственно покачал головой.
– Можно и так сказать, – уклончиво ответил Ульрих, лихорадочно соображая, как бы отказаться от ненужных расспросов. Ещё свежа была в памяти резкая реакция Джона на его статус охотника, но ликанты, похоже, не собирались вызнавать подробности, словно чувствовали, что ему неприятно об этом говорить.
Они миновали ещё парочку домов и остановились. Дерек махнул рукой широкоплечему детине, который сидел на крыльце и пытался починить кособокий табурет.
– Что, малыш, скучаешь?
– Иди под хвост, Дер, – огрызнулся парень, на что Дерек лишь рассмеялся.
На мгновение Ульрих задумался о том, что ликанты мало отличаются от людей, но быстро отогнал эту мысль.
– Это Калеб, – шепнул ему Андреас. – Тот ещё увалень и домосед, но мы его сейчас расшевелим.
По виду новый член их компании совершенно не проникся идеей похода в лес, он хмурил брови и долго чесал затылок, не торопясь с ответом. Когда ему представили Ульриха, Калеб задумчиво посмотрел сквозь него и молча кивнул, но спустя пару минут, подбадриваемый остальными, отложил инструменты в сторону и неторопливо вышел на дорогу. Вся процессия двинулась наконец в сторону окраины поселения. Ульрих с интересом оглядывал своих провожатых. Дерек и Андреас напоминали ему двух зудящих комаров, вьющихся вокруг похожего на огромного медведя Калеба. Они постоянно сыпали остротами, подкалывая медлительного друга, но тот просто отмахивался от них.
– Эй, подождите меня! – донеслось сзади, и Улль обернулся, наблюдая, как со стороны резервации за ними бежит молоденький парнишка лет четырнадцати.
– Вот лишай, – простонал Калеб. – Пьетро…
– Сегодня ты за няньку? – хохотнул Андреас, похлопав его по плечу.
Ульрих перевёл непонимающий взгляд на Дерека, и тот пояснил:
– Пьетро – один из его младших братьев. Их мать снова на сносях, а за мелочью приглядывать некому.
В это время паренёк уже подбежал к ликантам и во все глаза уставился на Ульриха, словно у того было две головы.
– Это правда, что ты сын Ивана?
– Что? – поперхнулся тот, но за спиной раздался взрыв хохота, и Андреас, махнув рукой, выдавил:
– Добро пожаловать в стаю. О тебе уже распускают слухи, это успех.
– Значит, нет? – смущённо пробормотал подросток и опустил взгляд, но тут же всплеснул руками и рявкнул: – Вот же Лиззи блоховозка, а я ей поверил!
– Пьетро! – зарычал Калеб и сделал шаг к брату. – Что за слова!
– Остынь, моралист, – усмехнулся Дерек и подмигнул парнишке. – Он уже взрослый.
Ульрих украдкой оглядел мальчугана. Растрёпанные каштановые волосы, похожие на пучок соломы, отдавали в рыжину на солнце. Острый, чуть вздёрнутый нос и огромные любопытные глаза сохраняли детское выражение лица, несмотря на заметные изменения, присущие возрасту. Пьетро был длинным и по-юношески нескладным, но всё равно едва доставал до плеча старшему брату, чьи крепкие ручищи могли переломить его, словно тростинку.
А ещё он постоянно болтал. Молчание, казалось, было своеобразной пыткой для этого бойкого парнишки. Поначалу он задавал кучу вопросов о том, куда и зачем они идут, затем пытался выпытать у Ульриха, откуда тот взялся, но Калеб прикрикнул, чтоб не приставал почём зря, и Пьетро обиженно засопел.
– Нелегко, наверное, быть самым младшим в семье? – улыбнулся Ульрих, позволяя себе чуть подотстать, чтобы идти рядом с Пьетро.
– Я не самый младший, – отмахнулся тот и принялся загибать пальцы. – Есть ещё Лиззи, Найда и Лео. Да, и ты слышал, что мама снова беременна.
– Как же вы все уживаетесь в том маленьком домике? – удивился он, вспомнив крошечную одноэтажную хибарку, на крыльце которой сидел Калеб.
– Выбирать не приходится, – пожал плечами Пьетро, и Ульриху показалось, что в голосе парнишки зазвучали взрослые серьёзные нотки. – Здесь все так живут, ты наверняка и сам заметил. Да и некоторые семьи побольше нашей будут.
Он на ходу сорвал травинку и сунул её кончик в рот. Задумчивый взгляд и крохотная морщинка над бровями тут же добавили мальчугану пару лет, но спустя мгновение он усмехнулся и снова стал самим собой.
– Мой папа работает на лесопилке, – продолжил Пьетро. – Когда я вырасту, то буду ему помогать.
– Все ликанты там работают? – уточнил Улль.
– Ну да, – кивнул парнишка и отвел взгляд. – Хотя вон Калеб такой неповоротливый, па говорит, что он там только мешается.
– Эй! – раздался спереди грозный окрик сквозь смешки остальных оборотней.
– Упс! – пискнул Пьетро и едва успел отскочить в сторону, так что тяжёлая рука старшего брата ухватила воздух.
– А ну-ка иди сюда, мелкий! – зарычал ликант и бросился вдогонку.
Он быстро настиг мальчишку, поймал его за шею и скрутил в жёсткий захват. Глядя на то, как отчаянно пытается вырваться Пьетро, Ульрих хотел было вмешаться, но Дерек удержал его за предплечье.
– Не лезь в семейные разборки, – усмехнулся он и кивнул в сторону братьев, чья борьба уже больше напоминала шутку.
Калеб всё ещё удерживал пацана, кулаком ероша непослушную шапку волос, пока тот, извиваясь, кричал сквозь смех, что пощады старшему не будет за подобные выходки.
Глядя на эту картину, Ульрих не смог сдержать улыбки. Кажется, он начал проникаться симпатией к оборотням, совсем того не подозревая. Они не знали его, но приняли как своего и не требовали ничего взамен. То, как дурачились парни, напоминало вылазки охотников в город во время отгулов, разве что в отношениях ликантов чувствовалось больше семейного тепла. Возможно, ему действительно стоит задержаться в резервации, чтобы окончательно смириться со своей сущностью. Мысль об этом уже не казалась такой отталкивающей.
Шутя и переговариваясь, ребята вышли на небольшую поляну.
– Свобода! – Андреас стянул рубашку через голову и повёл плечами, разминаясь. – Спорим, сегодня я загоню самого жирного кабана?
– Да ты только языком чесать мастак, – усмехнулся вдруг Калеб, и все удивлённо уставились на него, а через мгновение лес наполнился весёлым смехом.
– Эй, Ульрих, ты чего застрял? – Дерек уже сложил одежду, готовясь рвануть в лес в любую секунду. – Накидывай шкуру и догоняй!
– Да, я сейчас, – пробормотал парень, хватаясь за полы футболки.
Пальцы внезапно похолодели, отказываясь слушаться. Он знал, что зверь затаился в ожидании, но никак не мог решиться ослабить контроль. Сумеет ли он обуздать этот непокорный дух? Ульрих представил, как монстр вырывается наружу, запирая его сознание на замок, и почувствовал, как кровь прилила к лицу.
Один за другим оборотни принимали волчьи обличья и скрывались за деревьями, разрывая тишину задорным воем. Ульрих посмотрел им вслед и сжал кулаки так, что ткань едва не затрещала.
– У меня тоже долго не получалось научиться обращаться, – заговорщицки шепнул Пьетро, неожиданно оказываясь рядом. – Мама говорила, что нужно с ним подружиться.
– С кем? – Улль недоверчиво оглядел парнишку, но у того на лице не было ни тени насмешки. Большие зелёные глаза лучились доброжелательностью и надеждой, так что он смягчился.
– С внутренним волком, – улыбнулся Пьетро. – Если с ним дружить, то всё идёт гораздо проще.
– Но что, если внутри меня живёт убийца? – нахмурился Ульрих и тут же отвесил себе мысленную пощёчину, настолько нелепо и оскорбительно могла прозвучать эта мысль для Пьетро.
– Может быть, – тот как ни в чём не бывало пожал плечами. – Но, скорей всего, он просто хочет почувствовать свободу. Представь, если бы тебя долгие годы держали в клетке.
– Да, – сглотнул Ульрих и повёл лопатками, сбрасывая неприятный холодок. – Тогда его можно понять.
Нервным движением он снял с себя футболку. Внутри росло сомнение и паника. Что, если не получится взять тело под контроль?
– Просто разреши волку выйти на волю, – подсказал Пьетро. – Покажи, что вы с ним заодно.
Он отпихнул ногой свою одежду и побежал вперёд. Кувырок, и в воздухе мелькнул рыжеватый волчий хвост. Зверь остановился у самой кромки нейтральной полосы и склонил голову набок, наблюдая за Ульрихом.
Тот сложил брюки и выпрямился, смущённо оглядываясь по сторонам. Чем больше он медлил, тем более нелепой казалась эта ситуация. Внутри свербела досада. Столько дней было потрачено на приручение внутреннего волка, а всё будто шло впустую. Он встряхнулся и неуверенно шагнул вперёд. Монстр всё ещё выжидал, сверкая янтарём глаз из-за кованых прутьев. Ульрих глубоко вздохнул и прикрыл веки, представляя, как отпирает тяжёлый замок и приглашает зверя выйти наружу.
Высокая трава щекотала бёдра, пока он медленно шёл в сторону деревьев, за которыми скрылись его товарищи. Из-за решётки показалась мощная чёрная лапа, ликант наклонил корпус вперёд, позволяя новому владельцу тела перейти на бег. Мышцы свело болезненной судорогой, но эти ощущения тут же схлынули, оставляя после себя приятное напряжение.
Ульрих распахнул глаза, фыркнул от попавшей на нос былинки и прибавил ходу. Земля мягко пружинила под лапами, ветер обдавал морду прохладой, а в теле появилась такая невероятная лёгкость, словно оно парило в воздухе.
Он наконец был свободен.
* * *
– Уф, давно мы так не гоняли! Вечер будет что надо, поджарим свинку, соберёмся у костра. Красота-а-а-а, – Андреас размял ноющие после обращения конечности и довольно сощурился, рассматривая тушу животного под ногами.
– Это точно, – согласился Дерек, предвкушая посиделки со стаей.
Ульрих медленно поднялся с земли и, сев, обхватил руками колени. Вернуть человеческий облик удалось с трудом: разгулявшийся на воле зверь никак не хотел признавать его главенство. Пришлось напрячь всю свою волю, чтобы снова взять тело под контроль.
Но, похоже, сопровождавшие его ликанты даже не заметили, что с их новым товарищем что-то не так. Пойманная добыча затмила собой все прочие неурядицы.
– Нет, ну ты видел, как Калеб его? Просто одним прыжком! – Андреас поддел локтем стоявшего рядом молчаливого приятеля.
– Эй, вообще-то, это я его загнал! – возмущению Дерека не было предела.
– Ага, и получил копытом в морду, – хохотнул друг, наблюдая, как тот потянулся к опухшему носу.
– А ты вообще в кустах прохлаждался, – парировал оскорблённый Дерек. – Что, испугался маленькой хрюшки?
– Я так-то выслеживал других кабанов.
– Ну да, конечно.
Казалось, эта шуточная перебранка никогда не закончится, но вдруг в поток их звонких голосов ворвался низкий бас.
– Мы у самого нейтрала, – взволнованно пробормотал Калеб и взглянул на небо. – А солнце уже в зените.
– Не дрейфь, – ответил Андреас, внимательно вглядываясь в заросли кустарника. – Скоро он покажется.
Ульрих огляделся. Пьетро запаздывал. Парень помнил, что волчок бежал к поляне следом за ним, а затем свернул куда-то в сторону. Он машинально втянул носом воздух и оторопел. Сквозь запахи леса пробивался знакомый аромат оружейного масла, пороха, смеси мыла и человеческого пота.
Охотники.
В просветах листвы показались тёмные силуэты, зазвучали негромкие разговоры, и он замер, не зная, как себя вести. Какая-то часть вопила от радости, требуя выйти к своим, другая настойчиво твердила о том, что следует затаиться и ждать. Обернувшись на остальных, он понял, что притихшие ликанты стараются бесшумно уйти в чащу, и только Калеб оставался на месте. В душе росло беспокойство, зверь настороженно скрёбся о грудную клетку.
Внезапно впереди раздался треск веток. Охотники встрепенулись, грянул выстрел, а следом оглушительную тишину разрезал жалобный скулёж. Что-то внутри оборвалось, и Ульрих дёрнулся с места, но несколько рук одновременно ухватили его за плечи и зажали рот, чтобы рвущийся из груди рык не привлёк внимания.
– Не смей обращаться! – зашептал Андреас где-то над ухом. – Ты ему уже не поможешь и сдашь нас всех!
– Какого хрена происходит? – раздался грозный оклик, в котором Ульрих узнал голос капитана Кларка. – Это же ликант, тупые ваши головы! Не можете отличить?
– Простите, сэр, – один из охотников сконфуженно опустил голову и тронул рукой винтовку на плече. – Он так резко выскочил.
– Резко выскочил, – передразнил его командир. – Идиот!
– Что нам теперь делать? – спросил другой боец.
– Копай могилу, остальные замесят бетон для памятника.
Лица охотников вытянулись, они явно не уловили сарказм в голосе мужчины.
– Чего встали? Рейд ещё не окончен! Бросайте его тут, ликанты заберут.
Капитан махнул рукой и двинулся в сторону нейтрала, остальные потянулись за ним, изредка оборачиваясь на убитого оборотня. Как только шорох их шагов стих в отдалении, Ульрих почувствовал, что хватка на плечах ослабла. Он тряхнул головой, сбрасывая чью-то руку и шумно выдохнул.
Всё происходящее казалось странным, неприятным сном. Кларк не мог так поступить. Не мог предать принципы гильдии. Ульрих уважал капитана наравне с Маркусом, зная, что оба в делах руководствуются понятиями справедливости и чести.
Но затем в памяти начали вспыхивать услышанные когда-то фразы и разговоры о том, что ликанта подстрелить гораздо проще, чем дикого, – раньше он воспринимал их как шутки бывалых охотников, но теперь они заиграли иными красками.
Сбоку кто-то пошевелился, и Ульрих посмотрел на Андреаса, который пытался поудобнее ухватить кабана за задние ноги. Дерек уже держал передние, а Калеб стоял в стороне, отрешённо глядя перед собой.
В груди зашевелилась злость. Ульрих вскочил на ноги и одним ударом выбил тушу из рук ликантов.
– Почему никто из вас не обратился? – крикнул он. – Не встал на защиту?
– Остынь, борзый, – поморщился Андреас, потирая поцарапанную копытом ладонь.
– Это же дневной отряд! – продолжал кипятиться Ульрих. – Мы легко могли отогнать их!
– Это бы не помогло, – глухо ответил Калеб.
– Но почему? – взревел Улль. – Он же твой брат! Неужели тебе плевать?
Калеб неожиданно подскочил к нему и, схватив за грудки, что есть силы встряхнул, так что Дерек и Андреас мгновенно выросли рядом, чтобы успеть разнять драку.
– Ты не понимаешь? – шипел Калеб, с трудом сдерживая слёзы ярости. – Это охотники. Ты сам видел, что им не важно в кого стрелять: в дикого или ликанта из резервации. Мы для них мусор!
Отпихнув от себя Ульриха, он быстро вытер глаза рукой и зарычал:
– Если бы я рванул мстить, то остался бы лежать рядом с Пьетро. А потом к родителям пришли бы шавки Джакоба и рассказали, что их сыновья нарушили священный договор, напав на патрульный отряд.
Он резко умолк и задышал чаще, стараясь справиться с эмоциями. Дерек положил ладонь ему на плечо, желая успокоить, но Калеб стряхнул её с грозным рыком.
– Думаешь, за такое нас считали бы героями? – выплюнул он, глядя на Свенсона. – Диким под хвост! Всю мою родню бы повесили над рекой. Ты правда считаешь, что оно бы того стоило?
Выдержать тяжёлый взгляд оказалось непросто. Миллионы вопросов разрывали голову на части, но Ульрих, оглушённый происходящим, решил, что лучше промолчать. Он наблюдал за тем, как Калеб прошёл сквозь заросли колючего кустарника и осторожно поднял безжизненное тело молодого волка на руки, а затем медленно побрёл в сторону резервации. Андреас и Дерек молча двинулись следом за ним, держась на почтительном расстоянии.
Добравшись до знакомой поляны, парни одевались быстро и в тишине. Ульрих старался не смотреть в сторону лежащего на земле Пьетро, который уже никогда не обретёт человеческий облик, но сердце сжимала невыносимая тоска при взгляде на опущенные плечи его старшего брата.
Когда они поравнялись с окраиной поселения, несколько встреченных ликантов тут же бросились прочь, и вскоре улица начала наполняться народом. Парни не успели сделать и двух шагов, как впереди раздался истошный вопль, и Калеб дёрнулся, словно от удара. Оборотни перед ним расступились, пропуская маленькую пухлую женщину, что едва держалась на ногах и с силой зажимала руками рот, но горькие всхлипы всё равно прорывались наружу.
Ульрих жадно оглядывал стаю, окружившую их плотным кольцом. Он пытался уловить в их глазах злобу и ненависть, что раздирали его собственную грудную клетку, но видел лишь бессилие, страх и обречённость. Заметив в толпе оборотней Джона, он направился прямо к нему, пока гнев не поднялся по всему телу ядовитой волной.
– Где Иван? – рявкнул он.
– Зашёл к Кэтрин потолковать о чём-то, – хмуро ответил тот, поглядывая ему за спину. – Но думаю, что они тоже идут сюда.
Ульрих обернулся и заметил в конце улицы знакомый силуэт наставника, который неторопливо приближался к месту сбора. Кое-как протиснувшись сквозь толпу, Ульрих подлетел к Ивану.
Тот явно слышал тихие шепотки, что пробивались сквозь крики скорби убитой горем матери, а потому, заметив взбешённый взгляд молодого оборотня, сразу понял, в чём дело, и расправил плечи.
– Что ты хочешь узнать? – негромко спросил он.
– Договор гильдии с ликантами, – прорычал Ульрих. – Расскажи мне всё.
Глава 7
3 года спустя
– Улль?
Оливия никак не могла поверить, что действительно видит его. Взгляд хаотично скользил по родному лицу, словно искал подвох в знакомых чертах. Его голубые глаза смотрели с нежностью, пусть и омрачённой болью долгой разлуки. Светлые непослушные волосы, слегка вьющиеся на концах, стали чуть длиннее и обрамляли широкие скулы, а уголки губ подрагивали, готовые растянуться в улыбке. Но перемены всё же коснулись внешности Ульриха, добавив упрямую складку между бровей и жёсткую щетину на щеках, которых так хотелось коснуться.
Он был рядом, когда она очнулась, сидел у постели, встревоженно наблюдая за ней, и, когда она потянулась вперёд, поймал её руку, осторожно придерживая и помогая присесть. Оливия судорожно сжимала его ладонь, словно Ульрих в любой момент мог раствориться. Но с каждой минутой приходило осознание – ошибки быть не может, разум не играет с ней, выдавая сон за реальность. Улль жив. Её Улль действительно жив.
Аккуратно заправив непослушный локон за ухо, он ласково провёл костяшками пальцев по её скуле и прошептал:
– Как же я скучал.
Нервные мурашки покрыли израненную ветками и камнями кожу, стоило услышать его хриплый голос, и Оливия тут же громко всхлипнула, сжимая веки. Не удержавшись, она порывисто обняла его и на секунду замерла, чувствуя, как напряглось его тело, но тут же тихо выдохнула, когда тёплые руки обвили её талию в ответ. Уткнувшись носом в шею Ульриха, Оливия ожидала почувствовать привычный аромат хвои и дождя, но вместо этого лёгкие обожгло терпким запахом золы и металла – запахом оборотня.
Холодок осознания скользнул по позвонкам, и Оливия вскинула голову, встречаясь с бушующим морем родных глаз, в которых читалось сожаление. Сотни вопросов роились в голове, сбивая друг друга, пока она нервно кусала губы, не решаясь задать хоть один. Только сердце рвалось из груди загнанной птицей: он снова рядом.
– Не могу поверить, – дрожащим голосом пробормотала Оливия, обхватывая его лицо ладонями. – Ты же ведь…
– Тсс! – Ульрих накрыл её руки своими, неотрывно глядя, как слёзы катятся по щекам. – Я всё расскажу. Ты только успокойся, не могу видеть, как ты плачешь.
– Не можешь? – Блестящие серые глаза были полны недоумения. – Я три года оплакивала тебя! Считала мёртвым! А ты не можешь?
– Прости, я…
– Я похоронила тебя! Видела твоё тело, лежащее на всеобщее обозрение гильдии. И это ты не можешь? – воскликнула она, порывисто подскакивая на кровати.
– Прошу, успокойся. – Ульрих попытался обнять ее, но Оливия в отчаянии откинула его руку и тут же ударила кулаком в грудь.
– Три года, Улль! Три! И за всё это время ты даже не сообщил, что жив!
– Выслушай меня. Всё не так просто. – Ульрих перехватил очередной удар и притянул Оливию к себе, кутая в объятиях, пока она не перестала сопротивляться. Всё её тело била мелкая дрожь, пальцы так крепко сжимали футболку на груди, что он готовился вот-вот услышать треск рвущейся ткани.
Мягко поглаживая её по спине, Ульрих осторожно прижался губами к её виску, вдохнул аромат волос и прикрыл глаза. Оливия, как всегда, пахла ромашкой, навевая воспоминания о детстве и их любимом месте у озера. Он мог бы просидеть так весь день, баюкая её в своих руках, но магия момента рассеялась, стоило Оливии отстраниться.
Напряжённая тишина окутала комнату. Чувствуя, как растёт пропасть между ними, Улль поднялся с кровати.
– Я принесу тебе попить, и мы поговорим спокойно, хорошо? – Уловив лёгкий кивок со стороны отрешённой Оливии, он быстро вышел за дверь, стискивая зубы до скрежета.
Внутри бушевал ураган. Нет, Иван всё-таки был прав, как бы Ульрих ни гнал от себя эту мысль. Он не был готов вновь увидеть Оливию, почувствовать тёплую кожу под пальцами, вглядываться в грозовые облака глаз, хотя и мечтал об этом каждый чёртов день все эти три года.
– Приготовь что-нибудь, – грубо рыкнул Ульрих, сразу меняя тембр, стоило оказаться за пределами комнаты.
– Я тебе не служанка! – с нотками недовольства в голосе фыркнула Кэтрин и изящно поднялась с кресла. – Но если ты хорошо попросишь…
Закусив губу, волчица подошла ближе, и её руки тут же нырнули под его футболку.
– Я сказал приготовить обед, – сверкнув янтарём злости, прошипел Ульрих и отодвинул её от себя.
Она обиженно хмыкнула, но всё же двинулась в сторону импровизированной кухни и нарочно загромыхала посудой.
– Проснулась? – Иван сидел у окна, перелистывая пожелтевшие страницы книги. – Как она себя чувствует?
– С ней всё в порядке, не считая ссадин и порезов, – выдохнул Ульрих, достал кружку и высыпал в неё щепотку душистых трав из полотняного мешочка.
– Отлично, вечером уведу её к стене. – Иван захлопнул потрёпанный томик и поднял строгий взгляд. – Теперь из-за твоей глупости нам придётся менять жилище. Уверен, что эта девчонка приведёт охотников сразу после того, как расскажет о том, что видела.
– Лив останется здесь, – бесстрастно ответил Ульрих, размешивая чай.
– Исключено. – Недовольно сдвинув брови, Иван отложил книгу на подоконник. – Человеку не место среди нас, тем более охотнику. Стоит тебе отвернуться, и она вонзит серебро в твоё глупое сердце, даже не поморщившись.
– Иван, – глухо произнёс Ульрих, сжимая кулаки. – Оливия останется с нами. Точка.
– Мы ещё вернёмся к этому разговору, – тихо отозвался Иван, пристально наблюдая за подопечным, пока тот не скрылся в комнате, плотно прикрыв за собой дверь.
Услышав скрип, Оливия подняла голову и постаралась выдавить слабое подобие улыбки. Голова шла кругом от происходящего, отголоски ночных гонок давали о себе знать, и меньше всего хотелось думать о том, куда она попала. Присутствие Ульриха всегда дарило уверенность и спокойствие, но сейчас казалось чем-то невероятным, а непонятная обида уже сжимала горло тугой удавкой, как бы она ни старалась её отогнать. Слишком много вопросов и сомнений кружилось в голове, так что счастливая мысль о том, что единственный друг детства жив, просто тонула в общем гомоне.
– Как ты? – Ульрих поставил кружку на старый деревянный стол около кровати и обеспокоенно посмотрел на Оливию. – Здесь фиалка и мята, – кивнул он на чай и присел рядом.
Непреодолимое желание коснуться её ломало изнутри, но Ульрих всё же сдерживался, внимательно наблюдая за тем, как Оливия дрожащими руками подносит кружку к губам и делает осторожный глоток.
– Не молчи, Лив.
– Теперь ты один из них? – едва слышно спросила она, старательно рассматривая плавающие в кружке травинки.
– Да, – сглотнул он, не решаясь продолжить, – и всегда был.
– Всегда? – эхом повторила Оливия, поднимая на него подозрительный взгляд.
– Понимаю, что это звучит как бред, я и сам не поверил вначале, но…
– Но что?
– Настоящий Ульрих Свенсон погиб в день нападения на северную базу, – на одном дыхании выпалил он, косясь на подругу.
Оливия смотрела всё так же недоверчиво, словно по очереди выдёргивала данные из его рассказа, оставляя лишь то, что могло быть похоже на правду. Улль тяжело вздохнул, вспоминая, как сам несколько лет назад был на её месте и отчаянно противился тому, что услышал от Ивана.
* * *
– Это безумие, Бальтар! – Иван широким шагом мерил комнату, в то время как сидящий в кресле мужчина равнодушно смотрел в окно. – Ты же понимаешь, это может быть ловушка!
– Я готов пойти на риск. Стая не будет жить впроголодь, пока люди за стеной пользуются тем, что по праву наше! – Казалось, о стальной голос можно пораниться.
– Всегда можно заключить договор. Не думаю, что охотникам нужна эта вражда.
– Не говори как Джакоб, только этого ещё не хватало, – с отвращением произнёс Альфа и повернулся к столу, на котором была разложена карта.
– Ты сам понимаешь, что он прав.
– Он хочет получить лишь свою выгоду, Иван. Его мало волнует судьба живущих на этой земле ликантов.
– Ты просто упёртый баран! Не хочешь слушать меня, подумай о сыне! Что с ним станет, если ты погибнешь на поле боя? Мальчишка даже не умеет обращаться! Джакоб первым делом избавится от него, чтобы расчистить себе место во главе.
– Я не собираюсь умирать, друг, – хмыкнул Бальтар и замолчал, внимательно разглядывая изгибы стены на испещрённой отметками бумаге. – Сколько охотников постоянно находится на северной базе?
Его указательный палец упёрся в отмеченный квадратами зданий форпост.
– Около ста, – не понимая, к чему клонит Альфа, ответил Иван.
– Я передумал, – хитро улыбнулся Бальтар и, когда Иван выдохнул с облегчением, добавил: – Собирай стаю. Прорвёмся за стену сегодня!
Но его воле не суждено было осуществиться. Великая битва, которая должна была войти в историю рода ликантов под знаком победы, обернулась позорным поражением, превратив оборотней в расу прокажённых, вынужденных коротать свой век в резервации.
После того как Альфа пал, сражённый предательской пулей, Иван, верный бета, покинул поле боя. Он со всех лап мчался по сумрачному лесу, боясь не успеть. В ушах всё ещё стоял общий вой, оглушивший своей скорбью, стоило телу Бальтара рухнуть на землю, но он продолжал бежать, не разбирая дороги. В голове пульсировала единственная мысль – спасти Рунольва.
Возглавив стаю, младший брат Альфы не станет церемониться с тем, кто по праву является наследником. Иван никогда не доверял Джакобу, об алчности и гордыне которого ходили легенды, а потому стремился любой ценой защитить мальчишку.
Волчонок не расплакался, когда Иван осторожно достал его из детской колыбели, и, кажется, даже продолжал спать, крепко сжимая шерсть в кулачках, пока оборотень вёз его на спине через лес. Спонтанное решение не вызывало радости, сомнения одолевали на каждом шагу, но он упорно двигался в сторону северного форпоста, где в тот день удалось прорваться за стену. Он помнил, что на базе не осталось ни одного выжившего, а потому надеялся успеть до того, как охотники вернутся в свои владения, чтобы похоронить тела убитых.
Подобравшись к самым развалинам, Иван втянул воздух, прекрасно зная, какой обманчивой может быть тишина. Спустив сына Бальтара на землю, он вдруг задержал на нём пристальный, полный боли взгляд. Сможет ли он выжить, скрыв своё происхождение даже от самого себя? Как долго ему придётся жить у охотников, если бета его отца не сможет его вызволить в ближайшие пару лет? Надолго среди людей оставаться опасно, кровь обязательно возьмёт своё.
Иван поморщился. Волчат обучали обращению с ранних лет, чтобы трансформация происходила безболезненно. Что, если он не успеет помочь мальчишке до тех пор, пока ему не исполнится восемнадцать?
Успеет. Должен успеть, иначе его клятва на верность альфе ничего не стоит.
Прежде чем пробраться на территорию базы, Иван принял человеческий облик и, стянув с лежащего неподалеку трупа форму охотника, надел её. Ребёнка он взял на руки и осторожно двинулся вдоль разрушенных зданий. У входа в одну из казарм послышался шорох, заставивший оборотня замереть на месте. В дверях показался мальчик, на вид чуть старше Рунольва. Парнишка с любопытством выглянул за дверь и тут же заметил Ивана.
– Ты кто? Длуг? – Маленький пальчик взметнулся в воздух, указывая на ликанта, так что тот на мгновение опешил, но тут же взял себя в руки и постарался улыбнуться поласковей.
– Да, – кивнул он, поставив Рунольва на ноги рядом с собой.
Легонько подтолкнув волчонка в сторону двери, Иван вновь повернулся к пареньку. Взгляд задержался на двух плоских пластинках на тонкой цепочке, которые висели на груди мальчика, и оборотень вдруг протянул ему ладонь.
– Пошли найдём твоих родителей? Они тут, рядом.
Поднявшийся ветер зашелестел ветвями деревьев, скрыв хруст позвонков тонкой шейки. Иван склонился над безжизненным тельцем и снял с него жетоны. Прикрыв глаза, он тихо прошептал «прости», оттащил его подальше от стены и спрятал в высоких зарослях. Маленькая бледная ручка в последний раз мелькнула в отблеске предрассветного солнца и тут же пропала в траве.
Осколки и мусор хрустели под ногами, пока Иван стремительно мчался обратно. Осторожно сдвинув дверь, что болталась на одной петле, он прошёл внутрь казармы и тут же наткнулся на стоящего у входа испуганного волчонка. Нежно потрепав его по волосам, Иван опустился перед мальчиком на колени.
– Я обязательно за тобой вернусь, – ободряюще улыбнулся оборотень и защёлкнул цепочку на шее Рунольва. – Не забывай, кто ты.
Лёгкая вибрация скользнула по земле, эхом доходя до разрушенного здания и дребезжа остатками стёкол. На поляну один за другим выезжали машины гильдии, и Иван, последний раз взъерошив светлые локоны волчонка, выпрыгнул в окно и скрылся в тени дикой жимолости.
* * *
– И ты веришь ему? – тихо спросила Оливия, когда Ульрих замолчал.
– Да, – уверенно произнёс он, щурясь от солнца, проникающего сквозь рваные тряпки на окнах.
Оливия задумчиво покачала головой, собираясь озвучить волновавшие её сомнения, но проникновенный взгляд голубых глаз, казавшихся чистейшими озёрами в свете утренних лучей, заставил откинуть все мысли на второй план, оставляя лишь этот гипнотический молчаливый диалог, где прошлое было уже совсем неважно.
– Значит, ты специально подстроил свою смерть? Знал всё заранее и даже не предупредил? Заставил жить с этой болью? – Она говорила спокойно, только дергающийся уголок губы выдавал напряжение.
– Нет, конечно нет. – Ульрих встал с кровати и тут же опустился на корточки перед подругой, сжимая её холодные руки своими. – Я никогда бы так не поступил с тобой. Ты всё, что у меня есть.
– Да, не поступил. Не исчез бы на три года, бросив меня. Попытался бы связаться, дать знак, что жив. Не дал бы бросить чёртову землю на чёртову крышку гроба!
Её голос угрожающе зазвенел, и Оливия испуганно умолкла.
– Я действительно не мог просто заявиться на базу спустя месяц и сообщить о своём чудесном воскрешении, за милю воняя как оборотень. – Лицо Оливии тронула нервная улыбка, и он сильнее сжал её дрожащие пальцы. – Что тебе сказали о моей смерти?
– Мне даже не дали подойти к твоему телу! Сказали, что это несчастный случай! Что ты упал со смотровой вышки, но я знала, что это полная лажа! – импульсивно тараторила она, глядя прямо на Ульриха.
– Ну, почти так всё и было, – задумчиво протянул он. – Иван нашёл меня за стеной, я не должен был выжить, приземлившись с такой высоты на камни, но тем не менее мне повезло. Волчья регенерация вступила в силу, и я смог восстановиться. Пришёл в себя лишь через сутки, когда Иван уже совершил подмену, решив, что таким образом меня никто не станет искать.
– А потом? Неужели ты не скучал по дому?
– По дому? Нет, – усмехнулся Улль, качая головой. А затем с нежностью посмотрел на Оливию. – Только по тебе, но рисковать не мог.
– Боялся, что пущу тебе пулю в лоб? – Она выдернула свои руки, наклонилась ближе и зловеще зашептала: – Правильно, именно так бы я и сделала!
Серые глаза заискрились от злости, всё сильнее напоминая небо перед грозой, но Ульрих знал, что за этой бравадой скрывается только боль.
– Нет, боялся, что могу навредить тебе, – покачал он головой, оставаясь серьёзным. – Ты даже представить себе не можешь, что делает человек во время первого обращения.
– Покрывается шерстью и писает, подняв лапу?
Ульрих не разделил сарказма, напряжённо глядя на Оливию. Он не хотел пугать её подробностями трансформации, но это, пожалуй, был единственный способ объяснить причину их долгой, наполненной скорбью разлуки.
– Каждую мышцу в твоём теле выкручивает до упора, – глухо заговорил он, отвернувшись, и Оливии пришлось вслушиваться в каждое слово, явно дававшееся ему с трудом. – Кости словно дробит огромным молотом, превращая в труху коленные чашечки, а кожа горит так, будто её срезают ржавым лезвием, так медленно, что, кажется, ещё секунда, и сойдёшь с ума от этой боли. И это только начало.
Его голос вибрировал в наступившей тишине, и Оливия вдруг поняла, что практически не дышит.
– Разум покидает тебя через несколько часов, – продолжал Ульрих. – Но агония остаётся, добавляя к этому адскому коктейлю лишь одно желание – убивать. Убивать каждого, кого видишь. Наброситься на любого, кто окажется в достаточной близости, ведь у тебя есть всего пара метров, на которые позволяют отдалиться тяжелые кандалы.
Ульрих подошёл к окну, хмурясь, будто снова переживал, как фантомные спазмы скользят по рукам к кончикам пальцев. Оливия молча разглядывала его сосредоточенный профиль, чувствуя, как внутренняя дрожь охватывает всё тело. Не сдержав порыва, она вскочила с кровати и прижалась к крепкой спине. Пусть теперь Улль один из тех, кто всегда считался ярым врагом, пусть этот терпкий аромат наполняет лёгкие, вызывая головокружение, но она никогда не сможет отказаться от него, стереть пятнадцать лет дружбы, забыть лучшие моменты жизни, ведь в них всегда рядом был он.
– Мне так жаль, что тебе пришлось испытать это, – хрипло выдохнула она ему в шею, и Ульрих нехотя отстранился, чтобы повернуться к ней. Но неожиданно для самого себя уловил жалость в глубине серых глаз.
Ему вдруг стало тесно в четырёх стенах. Полумрак комнаты и старые бревенчатые стены давили, заставляя задыхаться. Хотелось вырваться на свободу и бежать всё дальше и дальше, пока мерзкое скребущее чувство в груди не отпустит.
Она не должна жалеть его!
– Прогуляемся? – задумчиво протянул он, выставив руку вперёд. Оливия несколько секунд колебалась, борясь с усталостью, но всё же вложила свою ладонь, чувствуя, как чуть шершавые подушечки нежно поглаживают её пальцы. – Такая холодная. Сейчас, дам тебе кофту. – Ульрих метнулся к коробкам на полу, выискивая нужную вещь.
– А где моя куртка? – обняв себя за плечи, Оливия заозиралась по сторонам. В комнате едва ли было теплее, чем на улице, но поняла она это, только когда схлынула первая волна шока.
– Она была очень грязная. Отдал Кэт, чтобы постирала, – будничным тоном ответил Ульрих, не глядя на Оливию. Надев свитер, та подогнула длинные рукава, и Улль открыл дверь, пропуская её вперёд.
– Кэт? – удивлённо переспросила она. – Сколько вас тут живёт?
– Пытаешься узнать информацию о количестве ликантов на территории? – хмыкнул он, хитро поглядывая на неё.
– Не доверяешь мне?
– А ты мне? – вернув лицу серьёзность, он пристально посмотрел на неё, но Оливия лишь неопределённо пожала плечами.
Они преодолели небольшую комнату, походящую на объединённую с кухней гостиную, но благодаря спартанскому интерьеру понять это с первого раза было сложно. Сквозь забитые досками окна струился мягкий солнечный свет, но он едва ли мог осветить пространство. Скрипучие доски грозились развалиться под ногами, а видавшие виды обои в паре мест отходили от стены целыми кусками.
Добравшись до входной двери, Оливия уверенно толкнула створку и вышла на крыльцо. В лицо тут же ударил свежий прохладный ветер, который пронёс по подгнившему деревянному полу несколько сухих листьев, и она глубоко вдохнула, прикрывая глаза.
– Подожди меня пару минут, – Ульрих покосился вглубь дома, где слышались приглушённые голоса, и оставил её одну.
Оливия спустилась на одну ступеньку, активно осматриваясь и пытаясь понять, где находится, но в поле зрения попадали лишь вековые деревья, занимавшие всё пространство вокруг. Где-то вдалеке послышался плеск воды, и она тут же повернулась на звук. Ближайшие от стены водоёмы находились примерно на расстоянии пятидесяти километров, а значит, добираться до дома придётся очень долго.
Сойдя с крыльца, она обернулась на закрытую дверь и двинулась в обход дома, решив проверить задний двор. Коттедж выглядел покосившимся и заброшенным, но примятая вокруг трава и стопка дров под навесом у входа в подвал говорили об обратном.
Сбоку зашуршали ветви кустов, и Оливия инстинктивно отшатнулась. Зацепившись ногой о валяющееся на земле полено, она рывком наклонилась, подняла его и выставила перед собой, готовая защищаться. Дыхание сбилось, когда она заметила жуткий оскал показавшегося из-за дерева дикого. Зверь ощетинился, готовый в любой момент кинуться, и Оливия крепче сжала оружие в руках.
От грозного рыка, раздавшегося рядом, она вздрогнула и обернулась, с ужасом глядя на Ульриха. Он едва ли походил на себя сейчас. Глаза горели янтарным огнём злобы, губы скривились от ярости, обнажая острые длинные клыки, а вся его поза выражала готовность броситься в атаку в любую секунду. Зверь стушевался, теряя интерес к добыче под направленным на него взглядом альфы, и медленно отступил назад, поджимая хвост и всё ниже опуская морду, пока не скрылся за углом дома.
Оливия громко сглотнула, отбросила ненужную деревяшку в сторону и хрипло спросила:
– Ты можешь управлять дикими?
– Да, – прошептал он, не пытаясь подойти ближе, будто понимал, что сейчас она боится его не меньше, чем пытавшегося напасть волка.
– Разве это возможно? Дикие не подчиняются ликантам.
– Как видишь, бывают исключения.
– И многие тебя слушаются? – исподлобья глядя на оборотня, продолжала она дрожащим голосом.
– Все, кого довелось встретить.
Воспоминания о прошедшей ночи разом навалились, больно ударяя под дых, но Оливия никак не могла отделить сон от реальности. Ей казалось, что перед тем, как потерять сознание, она слышала слабый свист.
– Значит, в лесу их отогнал ты?
– Да.
– А Рой? Что с ним? – вдруг взволнованно воскликнула Оливия, отгоняя от себя страшные мысли, но осеклась под тяжёлым пронизывающим взглядом.
– Понятия не имею. – Он пытался казаться равнодушным, но следующий вопрос прозвучал слишком едко. – С каких пор тебя волнует его судьба – или пока меня не было, что-то изменилось?
– Нет, просто из-за меня он оказался втянут в эту дикую охоту, и я чувствую вину, – пожала она плечами и прошла чуть вперёд, чтобы Ульрих не видел её лица.
– Узнаю у остальных, – недовольно пробормотал он ей в спину, прикусив щёку изнутри.
В молчании они уходили всё дальше от дома. Солнце начало понемногу припекать даже сквозь густые кроны деревьев, но низины всё ещё хранили в себе прохладу.
– Куда ты меня ведёшь? – Оливия с подозрением покосилась на друга, когда тот поравнялся с ней, жестом предлагая свернуть с хоженой тропы.
– Хочу кое-что показать. – Он отогнул ветку, пропуская её вперёд. – Не знаю, насколько этот разговор уместен сейчас, но… – Ульрих замялся, словно до сих пор не был уверен, стоит ли говорить ей о своих планах. – Хочу, чтобы ты знала, что я не просто так не давал о себе знать всё это время.
– Может, не стоит вновь поднимать эту тему? – Оливия нервно поправила выбившуюся из хвоста прядь.
– У меня есть обязательства перед стаей, – глухо произнёс он, остановившись у берега реки. – Я должен помочь ликантам возродить прежние устои.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=67925186?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Сёстры Нолан
Отдел монстрологических преступлений
Спустя века кровопролитных войн между людьми и оборотнями воцарился мир.
Оливия Бейли не помнит тех времён, ведь она была ещё ребёнком, когда состоялась последняя битва, но всё, о чём она мечтает, – стать охотницей. Вступить в первый отряд и охранять покой людей. Но так ли опасны оборотни на самом деле? И стоит ли доверять охотникам? Оливия сделает всё, чтобы найти ответы на свои вопросы. Главное – не свернуть с пути, если настоящим противником окажется тот, кто когда-то был на твоей стороне.
Сестры Нолан
Танцующая с волками
С темнотой не рождаются, знаешь? Её создают…
Древние (The Originals)
Отдел монстрологических преступлений
© Сестры Нолан, текст
© ООО «Издательство АСТ», 2025
В оформлении макета использованы материалы по лицензии © shutterstock.com
Пролог
В лесу стояла звенящая тишина. Казалось, даже ветер испуганно затих, не решаясь пошевелить листья, а птиц и вовсе не было слышно. Лишь солнечные блики равнодушно скользили по развалинам, что ещё недавно являлись северным форпостом охотников. В неприступных когда-то стенах зияли пробитые тяжёлыми орудиями дыры. Кое-где камень осыпался мелкой крошкой. Здания бывших казарм и хозблоков испещрили отверстия от пуль, гильзы которых покрыли землю серебряным ковром. Будку дежурного на контрольно-пропускном пункте словно вырвали с корнем, оставив лишь обломки фундамента и арматуры. Только чудом уцелевшие главные ворота охотничьей базы горькой насмешкой возвышались над руинами.
Внезапно гнетущее безмолвие было нарушено. Низкий гул, зародившийся в самой чаще, постепенно перешёл в грозный рокот. Остатки стёкол в окнах завибрировали, когда на поляну выехали бронетранспортёры. Одна из машин остановилась у самых ворот, и первым из неё выбрался капитан Маркус Джефферсон. Он хмуро оглядел территорию форпоста, лужи крови и уничтоженные здания, но лицо его, покрытое недельной щетиной, осталось непроницаемым, даже когда мимо на носилках пронесли тело, запечатанное в непрозрачный мешок.
Чуть поодаль выросла уже довольно большая куча дров и хвороста, чтобы стать погребальным костром для погибших ликантов. Ведь оборотней не хоронят в земле, как людей, – слишком много чести.
От группы охотников, разбиравшей завалы у здания штаба, отделился молодой капрал и быстрым шагом приблизился к капитану. Козырнув, он хотел было доложить обстановку, но Маркус вдруг перебил его:
– Выжившие есть?
– Никак нет, сэр, – бодро ответил парень, хотя бегающий взгляд с потрохами выдавал волнение юнца, который не решался сообщить командиру плохие новости. – В этой части леса стена полностью разрушена, личный состав уничтожен…
Порыв ветра принёс терпкий аромат горящих поленьев, и капитан обернулся, наблюдая за тем, как охотники стаскивают огромные, покрытые мехом туши оборотней к плацу, чтобы предать их огню. Встретив смерть в зверином обличье, ликанты уже не могли принять человеческий вид, и для многих желторотых новичков отряда подобная погребальная церемония оказалась непростым испытанием. Судя по звукам, кого-то всё же вывернуло наизнанку, но Маркус не спешил обвинять незадачливого охотника в трусости или слабости. Сегодня всем им пришлось внезапно повзрослеть.
– Война окончена, – пробормотал он, глядя, как языки пламени танцуют на обугливающихся шкурах врагов.
Капрал осёкся, внимая начальству, но Маркус будто и не видел стоявшего рядом подчинённого.
В карих глазах, покрасневших от напряжения и суток без сна, отражалась вся боль произошедшего. Никто и не догадывался, чем обернётся эта осенняя ночь. Сообщение о том, что ликанты прорвались за стену с севера, застало врасплох. Времени разбираться, кто из постовых допустил оплошность, не было. Единственное, о чём нужно было думать, – как не допустить проникновения оборотней на территорию города. Все силы охотников были брошены наперерез, чтобы сойтись в жестокой схватке с противником у самых окраин. Рота Маркуса прибыла на поле боя одной из первых и взяла основной удар на себя. А дальше началась самая настоящая бойня.
Капитан готов был поклясться, что ни одно из предыдущих поколений охотников не участвовало в подобных сражениях. Небо мешалось с землёй в черноте ночи и всполохах орудий. Рычание волков и крики людей слились в единый нечеловеческий гул, который, кажется, до сих пор стоял в ушах. Реки крови заливали всё вокруг так, что невозможно было понять, чья именно пропитала униформу.
Перелом многовекового противостояния наступил так же внезапно, как и решающая битва. Маркус лично видел, как рухнула на землю огромная туша Альфы, сражённого в лоб серебряной пулей, а многие его соратники бежали, позорно поджав хвосты. Но до последнего не мог осознать, что они победили.
Ветер усилился и зашуршал ветвями деревьев, заставив капитана очнуться от наваждения.
– Прочешите ближайшие окрестности, – приказал он, задумчиво поглядывая в сторону леса.
Взгляд задержался на кустах дикой жимолости, и Маркус неосознанно сделал шаг вперёд, когда со спины его кто-то окликнул.
– Капитан Джефферсон, сэр, там… – приблизившийся охотник задыхался от бега. – Вы должны это видеть. Там…
Маркус в сопровождении рядовых вошёл в штаб, переступая через куски бетона, и замер на пороге кабинета командира базы, дверь в который, по словам расчищавших завалы, была забаррикадирована. Из-под стола на вошедших мужчин испуганно глядели огромные серые глаза. Капитан нахмурился, заметив поразительное сходство двухлетней девочки с лейтенантом Ричардом Бейли: тот же высокий лоб и тонкий нос, не по годам острый взгляд из-под бровей.
Глубоко вздохнув, он опустился на корточки перед ребёнком и протянул руки, чтобы вытащить её, но малышка дёрнулась назад и сморщила личико, готовая тут же разреветься.
В коридоре послышался шум, и Маркус выпрямился, когда в помещение вбежал ещё один охотник.
– Сэр, мы нашли его в казармах.
Парень скользнул взглядом по девочке и отошёл в сторону, пропуская вперёд светловолосого мальчонку примерно одного возраста с дочерью Бейли.
– На нём было это, – рядовой протянул цепочку, на которой болтались два стальных жетона с данными.
– Джон Свенсон, – прочитал Маркус вслух.
Он пытался вспомнить, упоминал ли хоть раз уорент-офицер северного форпоста о пополнении в семействе и почему их проживание на территории происходило без ведома командира.
– Откуда на базе столько детей? – глухо возмутился капитан, массируя шею. – Развели бардак!
Виски сдавливала пульсирующая боль, лишая возможности думать здраво. Покосившись на пацанёнка и встретив его хмурый взгляд исподлобья, Маркус процедил сквозь зубы:
– Везём их к нам. Сейчас разбираться некогда.
* * *
Джип плавно скользил по лесной дороге, окружённой вечнозелёными секвойями, и убаюкивал размеренным шелестом шин. Маркус прижался лбом к стеклу, с наслаждением ощущая, как его прохлада сдерживает мигрень, но в мыслях всё равно мелькали картинки событий, произошедших за последние сутки. Злость и отчаяние скребли по грудной клетке, сбивая размеренное дыхание на рваные, короткие вдохи. Потерять несколько сотен людей, подвергнуть опасности мирное население, едва сдержать атаку, какой-то невероятной удачей уничтожив врага, и на десерт подцепить себе дополнительную проблему в виде двух детей. Неизвестно, сколько приютов придётся обзвонить, чтобы найти для них места. Тем более паника в городе утихнет не так скоро, а будет, напротив, набирать обороты, питаясь слухами и недомолвками.
Внедорожник вдруг сильно тряхнуло на кочке. Маркус почувствовал, как кто-то вцепился в рукав его куртки. Повернув голову, он застыл, глядя на прижавшуюся к нему девочку. Малышка уткнулась щекой в руку мужчины, словно пыталась спрятаться под ней. Капитан перевёл взгляд на мальчишку. Тот, в отличие от подруги по несчастью, забился в угол и затравленно смотрел на сидящих в машине взрослых.
«Как волчонок», – промелькнуло в голове Маркуса, и он усмехнулся от этой нелепой мысли. О тяжёлом характере старшего уорент-офицера Свенсона ходили легенды, немудрено, что ребёнок с детства видел во всём опасность.
За невесёлыми размышлениями о навалившихся проблемах капитан и не заметил, как машина остановилась у генерального корпуса. Это место было главным сосредоточением сил гильдии. Именно здесь, у центральных ворот защитной стены, базировался основной штаб, где численность служащих во много раз превышала южную и северную части.
На автомате открыв дверь, Маркус вылез из джипа и начал разминать онемевшую руку, ведь маленькая мисс мирно посапывала на сгибе его локтя всю дорогу.
– Сэр, а с ними что делать? – окликнул его водитель в тот момент, когда Маркус уже было направился к командному пункту.
– Чёрт!
Вернувшись к автомобилю, капитан заглянул в окно. Малышка Бейли прижалась к грязному стеклу и со слезами на глазах смотрела прямо на него.
– Чёрт! – ещё раз выругавшись, он открыл дверь, чтобы достать детей из салона.
Оказавшись на улице, они облепили его с двух сторон, не давая прохода. Девочка ухватилась за штанину форменных брюк, стараясь спрятаться от любопытных взглядов проходящих мимо охотников, отчего Маркус тихо усмехнулся.
– Как тебя зовут? – обратился он к сыну Свенсона, но мальчишка всё так же молчал, насквозь прожигая его прозрачными голубыми глазами. – Ну хорошо. Выясним позже.
– Это ещё что за эхо войны? – раздался за спиной насмешливый голос.
Маркус обернулся и нахмурился. Вот уж кого он точно не был рад сейчас видеть, так это капитана Говарда Локея. Этот проныра везде готов был сунуть свой слишком длинный нос, а в случае чего и написать донесение начальству.
– Ребятишки Свенсона и Бейли. Единственные выжившие. – Маркус пожал протянутую руку, чувствуя, как раздражение от этой встречи скапливается в районе солнечного сплетения.
– Единственные? – удивлённо вглядываясь в лица, Говард искал знакомые черты сослуживцев. – И почему ты не отправил их в приют? Сначала жалеешь детей, а дальше что? Выступишь за гуманное обращение с волками?
– Не утрируй! – Маркус нервно дёрнул плечом. – Пока побудут здесь.
Он прикрыл глаза и медленно выдохнул, пытаясь собраться с мыслями. Исчезнувшая было напряжённая пульсация в висках объявилась вновь, грозясь перерасти в болезненные удары, – впрочем, окружающим знать об этом было необязательно.
– Город сейчас патрулируют. Неизвестно, сколько мохнатых тварей спряталось на наших землях, – пробормотал Маркус, желая поскорее закончить разговор.
– Здесь? И кто ими будет заниматься? На базе нянек нет! – поджал губы Говард, переводя брезгливый взгляд с побледневшего сослуживца на детей.
– А кто занимается твоим сыном? – прищурил глаза тот. – Как я помню, Рой с рождения находится тут.
– За своим ребёнком я слежу сам! – заявил в ответ Говард и протянул: – А вот кому нужны эти сироты, я не знаю.
– Мне нужны, – отрезал Маркус и, взяв детей за руки, двинулся к казармам, думая о том, что ещё не раз пожалеет о своём импульсивном решении.
Глава 1
15 лет спустя
Узкая кривая тропинка почти заросла непроходимым кустарником. Она петляла и путалась, уводя в глухую чащу, где так легко затеряться. Рассеянный свет луны проникал сквозь густые ветви вековых елей, позволяя разглядеть пространство перед собой и не запнуться о валуны. Но она знала, что позади сгущается темнота. А потому упрямо двигалась вперёд, не позволяя себе остановиться, чтобы перевести дух.
Сухая ветка жёстким хватом когтистой лапы зацепила плечо, и вереница пугливых мурашек тут же спустилась по позвоночнику. Втянув сырой воздух, девушка ускорилась. Стараться идти тише не было смысла. Они уже рядом. Чувствуют запах, слышат учащённое сердцебиение, видят каждый шаг и неотрывно следуют за ней.
Впереди мелькнул просвет между деревьями. Небольшая поляна, где мерцали в темноте соцветия дикого мирабилиса, дарила ложную надежду на спасение.
Слишком просто.
Она специально поменяла направление, ушла глубже в чащу, путая след. Смахнула влажную прядь с лица и прислушалась. Привычный шорох ветра в листве слился с тишиной и гулкими ударами пульса в ушах. Девушка замерла, затаив дыхание и чувствуя, как липкое напряжение с каждой минутой заполняет пространство вокруг.
Одно неосторожное движение, и хрустнувшая под ногой ветка отвлекла всё внимание на себя. Всего секунда, но этого достаточно, чтобы упустить цель. Теперь охотник и жертва поменялись местами.
Пара жёлтых глаз блеснула в темноте. Руки крепче обхватили винтовку, а палец привычно лёг на спусковой крючок. Тело впитывало адреналин, сменяя страх азартом, пока дуло плавно двигалось вслед танцующей траве, где притаился монстр, выжидая момент.
Ещё мгновение – и он вышел из укрытия, наклонил морду вниз и оскалился, грозно рыча. Поднялся на задние лапы, закрывая собой луну. Чёрная шерсть, вздыбленная грозным гребнем в холке, отливала серебром. Огромная зубастая пасть распахнулась, позволяя вязкой нитке слюны стечь на мощную грудину. Девушка не двигалась, наблюдая за зверем, словно заворожённая, а тот пригнулся к земле, готовясь к прыжку.
Тянуть больше не было смысла. Сейчас или никогда. Воздух разрезал хлопок выстрела, и сердце замерло в предвкушении.
Жалобный скулёж заставил облегчённо выдохнуть, но в следующую секунду острые клыки вонзились в шею…
– Симуляция завершена. Вы мертвы, – равнодушно оповестил электронный голос, и охотница нервно сдёрнула с себя шлем, едва сдерживаясь, чтобы не кинуть тяжёлый пластик в стену.
– Мохнатый ублюдок!
Справа раздался приглушённый смешок, и она обернулась. Дверь в тренировочный зал была открыта, а на пороге, прислонившись к косяку, стоял высокий светловолосый парень в полной экипировке охотника. Судя по выражению лица, он уже давно тут находился и наблюдал за ней.
– Ну что я опять сделала не так, Улль? – Оливия опустила плечи и подошла к нему.
– Зациклилась на одном, забыв, что стая может быть рядом.
Оливия чуть поморщилась. Он был прав: дикие не всегда нападали в одиночку. Даже выслеживая единственную особь, охотники должны были прикрывать друг друга.
Ульрих поправил прядь, выбившуюся из собранных в хвост тёмных волос, и ободряюще улыбнулся.
– Не переживай, в рейдах я всегда буду страховать тебя.
– Если меня когда-нибудь до них допустят, – едва слышно пробормотала она и чуть громче продолжила: – Давай ещё раз! Только теперь вместе.
Оливия собиралась было вновь надеть шлем, но Ульрих остановил её, нежно перехватив запястье.
– Пойдём лучше позанимаемся на площадке. Посмотрю, как твои дела с захватом.
Он помог убрать технику на полку и отключить питание симулятора, а затем открыл дверь, пропуская Оливию вперёд.
Не спеша двигаясь между скрытыми сумраком зданиями, они обогнули основные казармы, где охотники уже готовились ко сну, и вышли к тренировочной зоне. Территорию освещали лишь несколько подвесных фонарей, но этого вполне хватало для того, чтобы вовремя заметить летящий в тебя кулак.
Сняв с себя ветровку, Оливия поправила спортивный топ и потянулась за перчатками, осознавая, насколько сложной задачей будет нанести хоть какой-то урон Ульриху.
– Так и будешь пялиться или займёмся делом? – хмыкнула она, не оборачиваясь, потому что прекрасно знала, что Ульрих пристально разглядывает её.
Оливия прикусила губу. За последние месяцы в их отношениях что-то изменилось. Наивная детская дружба слишком неожиданно поменяла свой курс. Долгие взгляды, на которые раньше она и не обратила бы внимания, теперь заставляли сердце стучать быстрее, а от случайных прикосновений кожа начинала пылать, словно вот-вот появится ожог. Подобные странности можно было бы списать на подростковые гормоны, вот только этот период закончился ещё несколько лет назад.
Оливия глубоко дышала во время разминки, пытаясь сосредоточиться на предстоящем спарринге. Выходило скверно. Навязчивые мысли упрямо лезли в голову, и щёки покрывались лёгким румянцем. Наконец она встала в стойку, внимательно наблюдая за действиями противника.
Первый выпад был удачным. Ей удалось застать Ульриха врасплох ударом в солнечное сплетение, однако судя по тому, как ловко он блокировал следующую атаку, этот успех был ложным. Он явно дал ей фору, чтобы ослабить внимание и найти слабые места.
С лёгкостью освободившись из захвата, Оливия на мгновение потеряла бдительность и тут же пропустила пару ударов.
– Сконцентрируйся. Следи за взглядом, а не руками, – наставлял он, когда Оливия в очередной раз не успела поставить блок.
Несмотря на разницу весовых категорий, Ульрих больше не думал поддаваться. Раз за разом он уходил от её атак, а в ответ наносил точные контрудары, которые, однако, не причиняли значительного вреда.
Азарт разогнал кровь, заставив Оливию снова подняться с колен и сделать резкий выпад вперёд. Она схватилась за плечо Ульриха, но небо и земля тут же поменялись местами.
Подножка.
Она никак не ожидала подобной подлости со стороны друга. Дыхание спёрло от несправедливости, и она подняла разъярённый взгляд, чтобы встретиться с насмешливыми искрами в голубых глазах. Ульрих удерживал её, не позволяя полностью опуститься на землю, но и на ноги поднимать не спешил.
Неожиданная заминка заставила обоих замереть, разглядывая друг друга. Улыбка сползла с лица Ульриха, когда Оливия вдруг облизнула пересохшие губы. Она заметила, как расширились его зрачки, и поняла, что сама почти не дышит. Странный трепет волной прошёлся по телу, концентрируясь где-то в солнечном сплетении. Повинуясь неясному порыву, он притянул её ближе.
– Свенсон! Надеюсь, ты отправил на пост своего двойника, потому что смена начинается через четыре минуты!
Ульрих обернулся на оклик командира, пытаясь скрыть разочарование от того, что их прервали, и нехотя отпустил Оливию.
– Чёрт, уже одиннадцать, – простонал он, глядя на часы, а затем посмотрел на девушку и спросил, понизив голос до шёпота: – Думаю, стоит обсудить, что происходит между нами последнее время. Я зайду в обед, хорошо?
Непривычно было видеть Ульриха Свенсона, подающего большие надежды охотника, таким взволнованным. Обычно хладнокровный и решительный, сейчас он выглядел смущённым подростком, который боится сказать лишнего.
– Д-да, – выдохнула Оливия, чувствуя нарастающее беспокойство в груди. Этот разговор рано или поздно должен был состояться.
– Тогда до завтра, – широко улыбнулся Ульрих, отступая назад. – Буду ровно в двенадцать!
* * *
Маркус провёл ладонью по лицу, прикрывая уставшие глаза. Ежедневная отчётность и доклады начальству стабильно выводили его из себя. Кто бы мог подумать, что спустя пару лет после окончания войны опытный боец превратится в обычную канцелярскую крысу.
Тяжело вздохнув, он вновь уставился в испещрённый цифрами и пометками лист бумаги и нахмурился. Благодаря мирному договору с новым Альфой популяцию ликантов удавалось контролировать, строго регламентируя состав клана. Однако дикие особи продолжали появляться на нейтральной территории, а элита оборотней отказывалась брать на себя ответственность.
Из открытого окна вдруг донёсся детский смех, и Маркус вновь отвлёкся от документов. Бросив взгляд на улицу, он едва заметно дёрнул губой, сдерживая улыбку. Подобранные сироты явно чувствовали себя на центральной базе как дома, даже несмотря на отсутствие семейного тепла. Капитан так и не смог отдать их в приют, хотя периодически жалел об этом.
Документы, подтверждающие наличие детей у личного состава северного форпоста, отыскались при разборе уцелевшей картотеки. Оливия Бейли и Ульрих Свенсон, как оказалось, не были ровесниками. Мальчишка был на год старше, и это обстоятельство удивило Маркуса, ведь ребенок на момент их встречи выглядел гораздо младше. Он даже толком не разговаривал. А потому капитану, взявшему на себя ответственность, пришлось заниматься их воспитанием.
Так, завязывая шнурки маленьких ботиночек и рассказывая на ночь что-то похожее на сказки, суровый охотник и сам не заметил, как привязался к обоим.
– Отдай! – раздался плаксивый писк прямо под окном, и Маркус вышел из-за стола. Оценив обстановку, он покинул кабинет и направился прямо на улицу.
– Отдай! Это моё печенье! – хныкала Оливия, но Ульрих только выше поднимал руку, посмеиваясь над её попытками достать сладость.
– Попробуй забери! – веселился он и, словно специально, тряс яркой обёрткой над головой. – Я выше и сильнее!
– Дай! – предприняла ещё одну попытку малышка, повиснув на нём. Но паренёк с легкостью оттолкнул её, отчего та, не удержавшись на ногах, плюхнулась на мокрую траву. Слёзы обиды сами начертили влажные дорожки вдоль щёк.
Маркус, ставший свидетелем развернувшейся ссоры, быстрым шагом подошёл к детям, поднял Оливию на ноги и тут же обернулся на притихшего Ульриха, сурово сдвинув брови.
– Это не поступок мужчины – обижать того, кто проигрывает тебе в силе и весе, – хриплым басом заговорил он. – Вы остались одни в этом мире, но есть друг у друга. Не потеряйте эту связь.
– Простите, сэр, – совсем поник Ульрих, исподлобья наблюдая за Оливией.
– Ты должен быть её защитой и поддержкой, но никак не наоборот.
– Да, сэр, – пробормотал тот и сделал шаг в сторону подруги. – Прости, Лив.
Он протянул ей печенье, и малышка Бейли, воровато поглядывая на капитана Джефферсона, схватила пачку, тут же прижимая лакомство к груди, словно кто-то ещё мог его отобрать. Но Маркус вдруг громко кашлянул, заставив девочку вздрогнуть. Быстро вскрыв упаковку, Оливия разломила хрустящий кругляшок пополам и протянула одну часть Ульриху.
– Так-то лучше, – негромко проговорил охотник, наблюдая, как дети, рассыпая за собой крошки, бредут в сторону офицерских казарм.
* * *
Яркое утреннее солнце беспощадно выжигало тренировочную площадку. Парни и девушки, одетые в одинаковую казённую спортивную форму, дружно выполняли упражнения под монотонный счёт старшего по званию, пока тот неторопливо прохаживался взад и вперёд. Молодой лейтенант лишь изредка поглядывал на корячившихся перед ним бойцов, мыслями витая где-то за пределами центральной базы. Во время прошлого отгула в городе симпатичная барменша оставила свой номер, и теперь ему не терпелось продолжить знакомство. Поэтому на то, что многие из охотников филонили, парень смотрел сквозь пальцы. В очередной раз развернувшись, он лениво взглянул на часы и, желая поскорее убраться с солнцепёка, объявил:
– Заканчивайте отжимания, и на сегодня всё.
– Какое жалкое зрелище, – раздалось сбоку так неожиданно, что лейтенант едва не подпрыгнул.
Подполковник Говард Локей прошёл мимо вытянувшегося в струну лейтенанта и остановился напротив вразнобой отжимающихся охотников.
– И так вы тренируете гильдию?
Ответственный за спортивную подготовку лишь коротко кивнул, стараясь не смотреть на пышущего злобой командующего. Говард вселял страх в каждого на центральной базе. Завидев издалека его высокую подтянутую фигуру, любой прохлаждающийся в теньке сразу находил себе занятие, ведь получить нагоняй от строгого начальства можно было за любую мелочь, что уж говорить о молодых охотниках, которые были для подполковника главным раздражителем.
Недовольно поджав губы, Говард оглядел выстроившихся в шеренгу бойцов. Покрасневшие и взмокшие после двухчасовой тренировки на жаре, они не вызывали у него никакой жалости, одну только неприязнь.
– Я так полагаю, что сегодня здесь присутствуют те, чьи навыки и знания так и остались на уровне курсантов. – Он медленно двинулся вдоль нестройного ряда, внимательно рассматривая взволнованные лица вынужденных оставаться в запасе охотников. – Ты, шаг вперёд.
Молодой паренёк, которого только недавно приняли в гильдию, громко сглотнул и исполнил приказ.
– Хочешь попасть в первый отряд?
Говард хитро прищурился, точно подобным вопросом хотел подловить незадачливого новобранца, и тот на мгновение действительно растерялся.
В гильдии существовало негласное правило, по которому охотники распределялись по боевым группам. Лучших по всем показателям отбирали в ведущие подразделения, остальные же довольствовались дежурством на постах и, если повезёт, заменой кого-то из основного состава в рейде.
Первый отряд по праву считался элитой, и оказаться в рядах его бойцов стремились многие. Слава летела далеко впереди этих ребят, попутно одаривая их многими почестями и привилегиями. Однако цена за эти блага была высокой. Каждый выход за стену для охотников первого подразделения мог окончиться трагично, поскольку в основном они отправлялись в ночные рейды и патрулировали нейтральные территории, где чаще всего встречались стаи диких.
Эти оборотни не имели человеческого облика. Они отличались от ликантов крупным размером и яростью, побуждающей убивать всё, что попадётся на пути. Шерсть их была гуще и жёстче, а вдоль спины тянулись тёмные полосы, похожие на следы когтей. Встреча с диким не сулила ничего хорошего для неподготовленного охотника, и потому за стену могли выходить лишь самые опытные.
В первый отряд невозможно было попасть, всего лишь ответив на вопрос, поэтому парень вытаращил глаза от удивления, но, не желая кривить душой перед начальством, торопливо кивнул и выдавил срывающимся голосом:
– Так точно, сэр.
– Тогда вперёд на кольца. Тридцать подъёмов, – скомандовал подполковник и сложил руки на груди, глядя на бросившегося к снаряду охотника.
Он громко отсчитывал каждое подтягивание, а когда счёт дошёл до двадцати, спросил:
– В чём заключается долг гильдии? – Парень выпрямил ноги, пытаясь выровнять дыхание, но Говард тут же рявкнул: – Не останавливайся и отвечай на вопрос.
– Охранять город.
– С такой подготовкой охранять ты скоро будешь супермаркет, идиот, – прошипел командующий и тут же потерял интерес к жертве, которая так и осталась висеть на кольцах, не понимая, как вести себя дальше.
Вернувшись к остальным, Говард вновь принялся разглядывать побледневших от напряжения охотников. Он нарочно тянул с выбором, заставляя их сходить с ума от ожидания неминуемой кары, и, похоже, наслаждался производимым эффектом. Наконец он задержал цепкий взгляд на той, что была хорошо ему знакома и уже давно сидела в печёнках.
Влажные от пота тёмные волосы, выбившиеся из высокого хвоста, прилипли к испещрённому веснушками лбу. Охотница уверенно смотрела прямо перед собой и, казалось, ничем не выделялась из отряда, однако же подполковник Локей решил остановить свой выбор именно на ней.
– Бейли, даже не удивлён тому, что вижу тебя тут, – оскалился он и встал прямо перед девушкой, сурово сдвинув брови. – Сколько лет уже пытаешься попасть в отряд? Работа в офисе тебе подходит куда больше, там ведь не надо думать.
Оливия вздёрнула подбородок, стараясь не подавать вида, что этот напыщенный индюк способен её задеть. За пятнадцать лет в гильдии она так и не смогла выяснить, чем заслужила такую неприкрытую ненависть, ведь Говард цеплялся к ней ежедневно, но научилась не воспринимать его слова всерьёз.
– Пресс, сто раз, – нагло ухмыльнувшись ей в лицо, процедил подполковник.
Девушка стиснула зубы, опустилась на нагретое солнцем покрытие и закинула руки за голову. Летняя духота вязкой дымкой оседала в лёгких на каждом вдохе, но Оливия упорно поднимала корпус, не отводя сосредоточенного взгляда от носов кроссовок, ведь стоило ступням оторваться от пола, как Говард тут же замолкал, останавливая счёт. Паузы между подъёмами становились всё длиннее, ноги заметно подрагивали от напряжения, но сдаваться Лив не собиралась, ведь именно этого он и ждал.
– Скажите нам, мисс Бейли, – подполковник благосклонно улыбнулся, походя на добродушного учителя, опрашивающего нерадивого ученика. Только этот вид был всего лишь маской, а каждое слово сочилось ядом. – Чем отличается укус дикого от ликанта?
Оливия перевела дыхание, готовясь дать прекрасно известный ей ответ, но эту заминку Говард расценил как провал.
– Вы бесполезная кучка оболтусов, которая только позорит звание охотника! – взорвался он. – Знали бы наши предки, во что превратится гильдия через пару сотен лет, задавили бы вместе с волками!
Между бровей залегла упрямая складка, превратив его лицо в страшную гримасу. Карие глаза сверкали злобой из-под нависших век, прожигая насквозь каждого, кто осмелится поднять взгляд.
– Охотниками становились лучшие из лучших! – рычал подполковник. – Те, кто действительно понимал ответственность, возложенную на их плечи. Те, кто готов был защищать людей, беречь города и отдавать собственные жизни. Те, кто не боялся в одиночку дать отпор ликантам.
Говард свирепел с каждой фразой, выплёвывая слова, словно пулемётную очередь, в бледные лица. Каждый из ребят знал, что любая эмоция может окончательно вывести его из себя. Багровеющий, со вздувшейся веной на виске подполковник внушал неимоверный ужас, но никто из них не хотел, чтобы неконтролируемый поток ярости нашёл свою цель.
– Благодаря им мы с вами сейчас дышим и имеем большую часть земель в своих владениях, – продолжал надрываться Говард. – Благодаря им города всё ещё процветают, а волки прячутся в лесах, боясь встретиться с гневом гильдии. Но вам плевать на все силы и жизни, что были отданы за вашу безопасность. Гильдия для вас лишь модное звание и позёрство.
Он замолчал, с ненавистью оглядывая присутствующих, и собрался было покинуть площадку, но, сделав шаг, обернулся и добавил:
– Пока я жив, вам придётся постараться доказать, что кто-то из вас достоин!
В воздухе повисло напряжённое молчание. Ни охотники, ни молодой лейтенант не решались его нарушить. Последний пристыженно смотрел в сторону, ожидая, что подполковник в любой момент может вернуться и отстранить его от проведения тренировок или лишить звания охотника. Лишь убедившись, что командующий исчез из поля зрения, он прочистил горло и неуверенно предложил:
– Тренировка окончена, можете расходиться.
Оливия поднялась на ноги и поплелась в казарму следом за остальными. Хотелось скорее добраться до душевых и смыть с себя унижение, тонким слоем налипшее на кожу. От хорошего настроения, с которым она проснулась, не осталось и следа, но Оливия не для того всю неделю перебирала пыльные папки в архиве центральной базы, чтобы какой-то солдафон посмел испортить ей выходной.
Тёплые струи приятно ласкали тело, унося за собой в слив неприятные мысли и освежая голову. Закрутив вентиль, Оливия почувствовала уже знакомое волнение, из-за которого почти не спала ночью. Зародившись где-то в центре живота, оно расползалось по венам до самых кончиков пальцев.
Он хотел её поцеловать!
Вернувшись к себе, она бросила взгляд на часы. До прихода Ульриха оставалось чуть больше часа, но находиться в четырёх стенах было невыносимо, и Оливия поспешила на свежий воздух.
На центральной базе вовсю кипела жизнь. Со стороны главных ворот проследовала группа охотников, вернувшихся с рейда. Они отпускали шуточки и смеялись, но каждый мечтал только об одном – поскорее добраться до постели. Заметив её, один из парней отделился от толпы и подошёл, приветливо улыбаясь.
– Доброе утро, Лив, – он чмокнул её в щеку и тут же подставил свою.
Их дружба началась два года назад, когда шестнадцатилетний кадет Коди Торрес впервые попал в гильдию. Он сразу нашёл общий язык с Оливией и Ульрихом, благодаря весёлому и лёгкому нраву. Но за нескладной тогда ещё мальчишеской фигурой и добродушной улыбкой скрывались несгибаемая сила воли и упорство, благодаря которым Коди добивался своих целей.
Желая достичь высот, он всегда на первое место ставил учёбу и тренировки. Его, как и Ульриха, часто выделяли среди остальных курсантов, проча блестящую карьеру. Заявка на перевод из второго отряда в первый уже лежала на рассмотрении, и Торрес изо всех сил старался доказать, что действительно достоин этого.
– И тебе, ковбой, – улыбнулась Оливия, глядя на привычный головной убор в руках друга – широкополую шляпу. – Как прошёл рейд?
– Как всегда, – сморщил нос тот. – Скучно, долго, изматывающе.
– Брось! Это же так круто! Скорее бы и меня распределили в отряд. Уже представляю, как выпущу серебро прямо в тушу дикого, – мечтательно протянула Оливия под разразившийся гогот остальных ребят. – Что?
– За стеной всё не так, Оливка, – снисходительно ответил другой охотник, Дэйв Мэтьюс, и манерно зачесал назад вьющиеся тёмные пряди. – Те рейды, что были лет пятнадцать назад, и те, что есть сейчас, – разные вещи. Мы просто ходим по лесу, как кучка идиотов. Днём дикие давно не суются на нашу территорию – да их даже на нейтрале сейчас редко встретишь, сидят в своих норах. Единственные, кого стоит остерегаться, – это кабаны.
Ребята снова залились смехом, когда Дэйв приставил пальцы к губам, изображая бивни, и попытался поддеть ими плечо Лив, но та лишь раздражённо отмахнулась.
Дэйв всегда казался ей слегка высокомерным и легкомысленным для охотника. Попав в гильдию за заслуги своего деда, он не стремился стать отличным бойцом, надеясь на поблажки со стороны главного офиса. Постоянные отгулы, которые он проводил в городе, и опоздания уже давно должны были стать поводом для увольнения, но почему-то он до сих пор оставался на центральной базе, и даже числился в одном из передовых отрядов, тогда как Оливия, несмотря на соблюдение дисциплины, всё ещё оставалась в запасе.
– Серьёзно, Лив, это раньше наши почти каждый день погибали в схватке с дикими, а теперь единственное, из-за чего может умереть охотник, – это старость.
Торрес ободряюще сжал её плечо, видя, как поникла Оливия.
– Да успокойтесь вы уже! – рявкнул он на свой отряд, который продолжал театральное представление, защищаясь от нападения «кабана».
– Зачем тогда всё это? – кивнула она в сторону площадки, где занимались курсанты.
– Наверное, дань традициям, – неопределённо пожал плечами Коди. – В любом случае пока ликанты топчут с нами одну землю, всегда нужно быть начеку.
Он бросил задумчивый взгляд на мемориальную табличку с именами всех погибших на войне. Истории о том героическом противостоянии передавались из уст в уста, воспитывая в молодом поколении охотников силу духа и уверенность в величии и непобедимости гильдии. Однако даже горожане, живущие вдали от стены, знали, что оборотням доверять не стоит. Слишком ярко горел в памяти многих тот неожиданный прорыв стены у северного форпоста, произошедший пятнадцать лет назад.
– Будем надеяться, что этого никогда не случится, – улыбнулся Коди и, подмигнув, поспешил догнать товарищей, ушедших к казармам.
Оливия хмуро посмотрела ему вслед, а затем развернулась и направилась в другую сторону, желая поскорее оказаться как можно дальше от людей. В голове всё ещё крутился разговор с охотниками, и она никак не могла принять, что все её мечты о рискованных рейдах, убийствах оборотней и приятной усталости в конце успешной операции оказались ошибочными.
Рассказы Ульриха всегда звучали иначе. Он уже год как состоял в первом отряде, принимал участие в ночных рейдах и помимо этого заступал в наряды на наблюдательной вышке в северной части стены. За всё это время он ни разу не пытался разуверить подругу в фантазиях о том, как будет проходить её первое дежурство за стеной. Неужели всё, что Оливия слышала от него, могло быть приукрашено или даже выдумано? Мог ли Ульрих соврать ей?
От этой неожиданной мысли Оливия даже остановилась и недоумённо покачала головой. Нет, о таком даже думать было глупо. Она прекрасно знала, как выглядел друг, когда пытался солгать. Бегающий взгляд, желание поскорее перевести тему и минимум подробностей – для того чтобы обмануть её, Ульриху пришлось бы лезть вон из кожи. Однако неприятное чувство недосказанности никак не отпускало.
Казармы остались за спиной, жилые и административные здания сменились хозблоками, но Лив упорно шла дальше, пока впереди не замаячила кромка леса, и только тогда перешла на бег, словно это могло исправить ситуацию. Свежий ветер обдувал лицо, помогая дышать полной грудью. Она двигалась привычным маршрутом, огибая препятствия в виде валунов и острых камней, не замечая, как проходит время в этом единении с природой. Остановившись у озера, Оливия перевела дух, уперев руки в колени, а затем опустилась на влажную траву и достала из кармана маленький шоколадный батончик, который почти каждое утро волшебным образом оказывался в одном и том же месте – на прикроватной тумбе.
Возвращаясь из душа, она первым делом бросала туда взгляд и невольно расплывалась в улыбке. Но сколько бы раз Оливия ни пыталась уловить момент, когда Ульрих подкладывает ей сладость, поймать его так и не смогла. Наблюдая за лёгкими волнами, медленно облизывающими берег, Оливия отправила в рот кусочек подтаявшего шоколада и блаженно прикрыла глаза.
Сегодня они наконец расставят все точки над «i». От этой мысли внутри снова приятно заныло. Это же Ульрих. Её друг детства и самый близкий человек. Тот, с кем они ловили тритонов в этом самом озере и лупили палками траву, представляя, как будут ходить в рейды и выслеживать диких.
Тот, чьи волосы вчера пахли терпкой хвоей и дождём. И почему она раньше этого не замечала? Ульрих часто помогал ей на тренировках: ставил удар и всегда ловил, удерживая от падения. Его руки на плечах или талии были чем-то естественным, но теперь от одного лишь воспоминания по коже бежали мурашки. Их губы были настолько близко, что хотелось сократить эти ничтожные миллиметры, отчаянно податься вперёд и почувствовать мягкое прикосновение. Раствориться в крепких объятиях, наслаждаясь тем, как стирается эта тонкая грань между дружбой и любовью.
Оливия тряхнула головой и смущённо зарделась. Теперь стало понятно, почему неловкие ухаживания Дэйва Мэтьюса вдруг прекратились, стоило Оливии рассказать Ульриху о попытках парня позвать её на свидание.
Неужели всё это время, пока она видела в нём только друга, Ульрих смотрел на неё совсем иначе? Так, как теперь Лив смотрит на него.
Чувствуя, как горят щёки, она зачерпнула в ладони прохладную воду и умылась. Капли медленно стекали по шее, пока она придирчиво разглядывала своё отражение. Ненавистные веснушки снова стали ярче и испещрили всё лицо. Когда-то в детстве Ульрих в шутку сказал, что Оливия будто стояла рядом с буксующим в грязной луже мотоциклом. Получив кулаком в живот, он, конечно, долго потом извинялся, но отчаянное недовольство собственной внешностью с тех пор так никуда и не делось.
Проверив время, Оливия чертыхнулась и поспешила вернуться на базу. Она уже подходила к своему корпусу, пытаясь скрыть довольную улыбку, которая появлялась на лице каждый раз, как в памяти всплывал вчерашний вечер, когда ступню неприятно кольнуло. Остановившись и неловко балансируя на одной ноге, девушка стянула кроссовок. Громкий топот тяжёлых армейских ботинок отвлёк её от вытряхивания противных камешков. Оливия вскинула голову, прикрывая ладонью глаза, чтобы разглядеть хоть что-то сквозь лучи палящего солнца.
Пятеро охотников пробежали по дорожке в сторону главных ворот, даже не обратив на неё внимания. Проводив удивлённым взглядом ребят, она обиженно пробормотала себе под нос:
– И вам привет.
Намереваясь уйти в противоположную сторону, Оливия на секунду замешкалась, всё ещё наблюдая за охотниками, когда им наперерез выскочил Коди. Он что-то тараторил, не переставая активно жестикулировать, а после повёл парней за собой.
Оливия удивлённо вскинула брови, заинтересованная происходящим, и двинулась следом. Давно она не видела такого ажиотажа на базе. Это напоминало далёкое детство, когда раз в месяц в их отдалённую от большого города местность приезжал фургон с провизией, и всё подрастающее поколение курсантов, а частенько и взрослые со всех ног мчались к машине, чтобы урвать себе ещё не растаявшее мороженое.
У главных ворот, казалось, собралась вся гильдия. Разделившись на небольшие группы, охотники громко переговаривались и выглядели крайне обеспокоенно. Майор Маркус Джефферсон на секунду отвлёкся от разговора с постовым, задержав полный боли взгляд на Оливии, и тут же крикнул кому-то в толпу:
– Уведите Бейли!
– Пойдём, Лив. – Коди встал напротив неё, мешая рассмотреть то, что находилось рядом с воротами, и мягко коснулся предплечья, стараясь развернуть.
– Что происходит? – Она нахмурилась, пытаясь высунуться из-за его плеча, но Коди сильнее сжал руку и попытался оттащить Оливию подальше. – Пусти меня, – прошипела она, отталкивая его от себя.
– Лив! Не надо! – в отчаянии выкрикнул Коди, когда она сделала несколько шагов вперёд, огибая стоящих перед ней.
Из прицепа служебного джипа, который развозил дежурных на посты, выгружали чёрный мотоцикл. Именно на нём, игнорируя общий транспорт, всегда передвигался Ульрих. Этот байк ему подарил Маркус на шестнадцатилетие. Отмахиваясь от объятий и благодарностей парнишки, он сухо бубнил себе под нос, что всё равно уже слишком стар для такого, а держать в гараже полуторалитрового красавца ему не позволяет совесть.
Вздрогнув от того, как хромированный конь с грохотом завалился на бок, Оливия нахмурилась, представляя, как будет зол Ульрих, когда увидит внушительную вмятину на бензобаке. Переведя внимание с мотоцикла на домик КПП, она ошарашенно замерла. На деревянной лавке лежало тело, прикрытое серым матерчатым мешком, от одного взгляда на которое по спине невольно проскользнули мурашки.
Оливия несколько раз моргнула, растерянно оглянулась, ловя на себе сочувствующие взгляды, и тихо спросила у рядом стоящего Коди:
– Кто это?
Но тот молчал, опустив глаза в пол.
– Кто, Коди? – отчаянный крик пронесся по площадке, заставляя гудящую толпу замолчать.
– Улль погиб, Лив, – едва слышно прошептал он, всё так же изучая щебёнку под ногами.
Оливия коротко хохотнула и ещё раз взглянула на тело, отмечая коричневые ботинки, которые её мозг словно намеренно проигнорировал в первый раз. Любимая обувь Ульриха.
Висок будто пронзили раскалённой кочергой, ввинчивая ту глубоко в голову и сдавливая черепную коробку до нестерпимой боли. Все предметы потеряли чёткость, вибрируя тёмными пятнами, а голоса превратились в белый шум, раздражая каждую клеточку. Сжав голову пальцами, Оливия шагнула вперёд, но колени непроизвольно подогнулись, и она рухнула на нагретый солнцем асфальт, проваливаясь в вязкую, пугающую тьму.
Глава 2
3 года спустя
Тяжёлые свинцовые тучи скрывали небо, грозясь в любую минуту пролиться дождём. Истерзанный грозами и ветрами город уже долгое время не видел солнечных лучей. Пасмурные дни сменялись тёмными непроглядными ночами, погружая всё вокруг в тревожное ожидание. Оливия выскочила из спортзала, нервно потирая сбитые костяшки. Воровато оглянувшись, она убедилась, что всё внимание охотников направлено на оказание первой помощи пострадавшему, а значит, следовать за ней никто не собирается.
Она быстро пересекла плац перед административным корпусом, вжимая голову в плечи, готовая в любую минуту замереть от гневного окрика. Лишь преодолев КПП, она смогла расслабленно выдохнуть. Злость медленно отступила, возвращая холодный рассудок, и Оливия протяжно застонала, подставляя лицо навстречу освежающим порывам ветра вперемешку с редкими каплями дождя.
Чёртов Дэйв Мэтьюс! О чём она только думала, когда пару лет назад сдалась под натиском ухаживаний и всё-таки согласилась пойти с ним на свидание? Их роман продлился недолго, оставив на душе неприятный осадок и опыт, который ни за что бы не захотелось повторить. Избалованный вниманием девушек, Мэтьюс всеми силами пытался подчинить себе Оливию, умело дёргая за ниточки и манипулируя слабостями. Но стоило это понять, как всё волшебство рассеялось туманной дымкой. Вот только Дэйв не захотел принимать её решение о расставании, донимая и досаждая при любом удобном случае.
Тогда она едва пришла в себя после смерти Ульриха. Снова смогла улыбаться в ответ и не переспрашивать каждое слово из-за того, что пребывала в постоянной апатии. Нет, скорбь никуда не ушла. Даже спустя три года она всё так же напоминала о себе щемящей болью в груди, прорывалась наружу тихими всхлипами в подушку по ночам. Просто теперь Оливия умело это скрывала, позволяя себе дать волю чувствам лишь за закрытой дверью. Она не хотела больше замечать эти жалостливые взгляды, не хотела, чтобы кто-то видел её слабой. Но были моменты, когда одного только едкого напоминания об Ульрихе хватало, чтобы волна слепой ярости снесла всё на своём пути. И Дэйв сегодня наконец получил по заслугам.
Запнувшись о камень, Оливия подняла голову, но не сразу поняла, где находится, и задумчиво осмотрелась. Взгляд остановился на кованых ржавых воротах, и она тихо охнула, стараясь справиться с волнением.
Кладбище гильдии три века принимало в свои земли павших в бою охотников, простираясь на несколько километров. Оливия была здесь лишь однажды. День похорон Ульриха она помнила довольно смутно. Память услужливо вычеркнула болезненные моменты прощания с самым важным человеком в её жизни. Бесшумно ступая меж серых выщербленных надгробий, она подошла к могиле, располагавшейся чуть дальше от остальных. Ботинки утопали в мягкой влажной траве, кое-где виднелись лужи, а потому Оливия не рискнула присесть рядом с камнем. Рука скользнула по бездушному мрамору, смахнув налипший листок. За три года она так и не нашла в себе сил прийти сюда вновь, старательно избегая это место и пропуская годовщины смерти. Ей казалось, стоит только допустить мысль о том, что его больше нет, и мир рухнет заново, как в тот день, когда, стоя у ворот, она услышала три уничтоживших её слова.
Улль погиб, Лив.
Слеза обожгла щёку, и Оливия зажмурилась, до боли закусывая губу. Она обещала самой себе, что больше не будет плакать, но эмоции всё равно искали выход.
– Прости, что не приходила к тебе…
Сильный порыв ветра унёс с собой дрожащий шёпот, заставив Оливию поёжиться. Она подняла глаза к небу, пытаясь удержать подступающие рыдания.
– Ты был всем для меня, – на губах появилась невесёлая усмешка. – Всегда защищал и поддерживал…
Быстрым движением стерев предательскую влажную дорожку со щеки, она громко шмыгнула носом.
– Знаю, ты бы хотел, чтобы я жила дальше. И я правда стараюсь отпустить… – Опершись на надгробие, Оливия всё же присела на корточки и провела пальцами по строгой клинописи букв. – Но мне тебя очень не хватает, Улль.
Шум листвы постепенно затих, окутывая некрополь торжественным безмолвием. Боясь нарушить окружающее её трепетное спокойствие, Оливия осторожно вздохнула и поняла, что слёзы больше не душат. Осознание настигло внезапно и оглушило своей горечью – она осталась одна в этом мире.
– Мне тоже его не хватает. – Оливия дёрнулась от неожиданности, услышав голос рядом с собой, и замерла, не решаясь обернуться.
– Как ты меня нашёл? – глухо ответила она, безуспешно стараясь скрыть свою боль за равнодушием.
– Ребята видели, как ты шла в сторону кладбища. – Коди неловко переступил с ноги на ногу и едва заметно поморщился. Недавняя травма давала о себе знать в плохую погоду, но он всё равно держался уверенно. – Думал, ты не бываешь здесь.
После смерти Ульриха Оливия закрылась в себе, ограничив общение почти со всеми друзьями. За то время пока Коди был в лазарете, она ни разу не навестила его, и теперь непривычная тишина между этими двумя повисла в воздухе немым упрёком.
– Так и есть. Сегодня пришла первый раз, – холодно отозвалась Оливия, спрятав за вздохом раздражение от того, что даже в таком месте её не могут оставить в покое. – А ты зачем явился?
– Джефферсон тебя искал. Злой как черт. Что ты опять натворила?
– Понятия не имею. Разве ему нужен повод? – Оливия вопросительно вскинула брови, глядя на задумчивого Коди.
– В любом случае тебе стоит поторопиться. – Он отошёл в сторону, освобождая тропинку. И зачем-то добавил: – Вечером мы собираемся в город. Поедешь с нами?
– Смотря чем закончится этот разговор. – Она неопределённо пожала плечами и, коснувшись надгробия кончиками пальцев на прощание, быстро зашагала к воротам.
Пасмурная погода спрятала в себе наступившие сумерки. Оливия спокойно прошла КПП и направилась в сторону штаба. Но чем ближе она подходила к зданию, тем меньше смелости в ней оставалось. Остановившись на углу, она медленно выдохнула, стараясь унять волнение. Она чувствовала, что предстоящая встреча с майором Джефферсоном вряд ли ей понравится, а потому не решалась подойти к двери. Но та внезапно распахнулась, и от неожиданности Оливия прижалась спиной к стене.
– Я говорю тебе, Маркус, последнее время диких становится всё больше и больше, – услышала она голос капитана Джаспера Кларка. – За последние несколько лет их активность возросла. Даже после войны такого не было.
– Что ты предлагаешь?
– Нужно увеличить количество охотников на рейдах. Иначе нам не обойтись без жертв.
Оливия затаила дыхание, прислушиваясь к каждому слову.
– Просто началась весна, Джаспер, – усмехнулся майор. – Неужели ты боишься, что пара-тройка свихнувшихся от гона оборотней покалечит твоих парней?
– Я не шучу, Маркус. Мы должны усилить отряды, выходящие за стену.
Переговариваясь, охотники практически поравнялись с Оливией, отчего она медленно двинулась вдоль здания, стараясь не попасть в их поле зрения.
– Я понял тебя, подумаю над этим, – кивнул Маркус небрежно отдавшему честь капитану и, обернувшись, рявкнул: – Бейли, быстро ко мне!
Она дёрнулась и замерла, не в силах поверить, что он её всё-таки заметил. Но майор, не обращая внимания на застывшую охотницу, направился к входу в штаб. Тихо чертыхнувшись, она торопливо двинулась следом.
Отворив дверь кабинета, командующий не спешил начать разговор. Подошёл к окну, заложил руки за спину, и на минуту в помещении воцарилась тишина.
– Что произошло сегодня днём на тренировке? – не оборачиваясь, уточнил Джефферсон.
– Раз я здесь, очевидно, что вы уже в курсе. – Оливия переступила с ноги на ногу, с надеждой глядя на манящий стул, но предложения присесть не последовало, и она так и осталась стоять, чтобы не напрягать раскалённую обстановку.
– Хочу услышать твою версию, – резкий разворот, и на неё в упор уставились карие глаза.
– Всё как обычно, участвовала в спарринге.
– У Мэтьюса вывихнута ключица и сломан нос, тебя оттаскивали двое человек, и ты не реагировала на приказы остановиться, – медленно перечислял он, загибая пальцы.
Оливия опустила глаза, не зная, какой ответ дать командиру. Она облажалась. Не сдержалась, когда Дэйв в очередной раз высмеял её. Выместила весь свой гнев и отчаяние, прекрасно зная, что он не дал бы сдачи при людях, выставляя её полной психичкой, а после позорно сбежала, даже не поинтересовавшись, как дела у пострадавшего. Но её это мало волновало, ведь обидчивый засранец заслужил каждый удар.
– Что с тобой происходит последнее время? – выдохнул Маркус, присаживаясь на подоконник. – Это второй случай за полгода, если так и дальше пойдёт, то…
– Пустите меня в рейд, – воскликнула Оливия, перебив его.
– Мы это уже обсуждали, – Маркус сурово сдвинул брови. – Штат укомплектован, выпускать дополнительный отряд необходимости нет.
– Ну да, – саркастично протянула Оливия. – Я слышала разговор! Вам нужно усиление за стеной. Но даже в такой ситуации места для меня снова не нашлось!
– Сбавь тон, Бейли! – гаркнул майор, оттолкнулся от окна и в два шага оказался напротив неё. – Тебе и так многое сходит с рук, начиная с неподобающего поведения со старшими по званию, заканчивая избиениями других охотников. Сказать, за какие меньшие проступки я выкидывал отсюда людей?
– Обойдусь, сэр, – вскинув подбородок, она выдержала его тяжёлый взгляд.
– Это последний раз, когда я прощаю твои выходки, Оливия. – Маркус прошёл к столу, опустился в кресло и открыл ноутбук, всем своим видом показывая, что разговор закончен.
– Почему вы не даёте мне шанс показать себя? Я всю жизнь обучалась, старалась быть лучше, сдавала грёбаные нормативы, и ради чего? Думала, вы хотели, чтобы я стала охотником, а не прозябала в архиве! Мои родители…
– …мертвы. И я не хочу, чтобы третье имя на семейной могиле стало твоим, – тихо произнёс он, потирая переносицу.
Оливия фыркнула и бросилась вон из кабинета, едва удержавшись, чтобы не хлопнуть дверью.
– Осторожно, милая, Ульриха нет. Тебя больше некому защищать, – пробормотал Маркус, с грустью глядя ей вслед.
Когда восемнадцать лет назад капитан Джефферсон оставил в гильдии двух испуганных детишек, он и подумать не мог, насколько сильно эти проказники засядут в сердце. Только Ульрих и Оливия могли видеть, как вечно суровый командир улыбается, тайком подсовывая конфеты в маленькие ладошки. Как с гордостью смотрит из окна кабинета, замечая успехи в обучении. Но никто не знал, как несколько часов подряд он, запершись в комнате, оплакивал смерть Ульриха, дав себе слово любой ценой защитить Оливию от подобной участи.
* * *
– Детка, хватит киснуть! – На стол перед Оливией опустилась запотевшая бутылка, и девушка невесело усмехнулась, покачав головой. – Подумаешь, не взяли в рейд. У тебя их ещё столько будет.
– Сомневаюсь, – выдохнула она, обернувшись к подруге. – Ты бы слышала, как орал Джефферсон. Чувствую, меня скоро понизят за ненадобностью до гражданских.
– Чушь! – фыркнула Анна и сделала большой глоток пива. – Уф, как вода в песок.
Анна Кортес была, наверное, единственным человеком, кого Оливия могла бы назвать близким другом. Несмотря на то что охотница была старше на пять лет и уже имела звание лейтенанта, она всегда относилась к Оливии как к равной. Анна обладала довольно лёгким и весёлым нравом, помогала справиться с унынием, но в то же время чутко чувствовала, когда нужно оставить собеседника в покое и не досаждать советами. Правда, в последнее время она всё чаще проводила выходные в компании своего парня, но сегодняшний вечер стал редким исключением, и подруги снова смогли выбраться в город, как в старые добрые времена.
Проследив за тем, как быстро пустеет стакан Анны, Оливия хотела было последовать её примеру, но двери бара распахнулись, впуская сквозняк и толпу охотников в шипованных кожаных куртках. В небольшом полуподвальном помещении сразу же стало оживлённее, а взгляд девушки упал на высокого рыжего парня с нашивкой командующего на рукаве.
Охотник оглядел зал с видом триумфатора. Как только он заметил Оливию, на лице растянулась насмешливая ухмылка, а девушка тут же отвернулась и, прикрыв от досады глаза, выругалась под нос:
– Гадство!
Анна понимающе хмыкнула, пряча улыбку.
– Ну сейчас начнётся, – пробормотала она, наблюдая, как парни из первого отряда стекаются к их столу.
– О, все лузеры в сборе, – надменно воскликнул Джилрой Локей, со скрипом отодвинул стул, перевернул его спинкой к сидящим и, тут же перекинув ногу, устроился поудобнее. – Ну что, сколько диких вы сегодня упустили, пацифисты?
Эти слова были обращены к Коди, за выражением лица которого неотрывно следил Джилрой, явно намереваясь вывести его из себя.
Едва ли прошло полгода с тех пор, как тот совершил досадную ошибку в одном из рейдов. Патруль следовал обычным маршрутом, когда Коди заметил свежие следы, ведущие к скалам. Он решил, что, подстрелив дикого в одиночку, сможет выслужиться и получить место в первом отряде. О том, что нарушает устав, не поставив в известность остальных, Коди не думал. Он фанатично выслеживал зверя, уходя всё дальше от нахоженной тропы, и уже предвкушал хвалебные речи командующих.
Когда за деревьями мелькнула серая шерсть, он припустил вперёд, перепрыгивая небольшие валуны, но в последний момент оступился. Ступня скользнула в расселину между двух камней, и тело немедленно пронзила дикая боль от сломанной кости.
Повышения он так и не получил. На время реабилитации Коди перевели в запас и назначили помощником заведующего складами, несмотря на гневные выпады подполковника Локея и требования уволить нерадивого охотника из рядов гильдии за подобную халатность. На все насмешки или сочувствие сослуживцев Коди отвечал сухо, либо отмахивался, желая просто забыть о произошедшем, однако по осунувшемуся лицу было заметно, как сильно его гложет эта ситуация.
– Что ты тут делаешь, Рой? – он раздраженно дёрнул плечом, словно хотел сбросить с себя надоедливый взгляд лидера первого отряда. – Сегодня бар за нами.
– Но мы уже пришли. – Охотник выпятил нижнюю губу, делая наигранно расстроенное выражение лица. – И как быть? Может, вы свалите по доброте душевной?
– У нас договор, Локей, – не выдержала Оливия, грозно сверкнув глазами в его сторону. – Среда и пятница для нашего отряда.
– И? – лукаво улыбнулся Рой, наслаждаясь её растерянностью. – Пожалуешься бабушке, Красная Шапочка?
Оливия поморщилась, отгоняя неприятное воспоминание из детства. Стоило ей один раз показаться на улице в красной кепке, которая была больше ее головы на пару размеров, как Джилрой сразу придумал ей новое прозвище – Красная Шапочка. Не такое обидное, как все остальные, которые он часто бросал в сторону Оливии, но и этого хватило, чтобы больше никогда не надевать ту кепку на людях.
– Разве Джефферсон не посадил тебя под замок, как особо буйную?
– Дал шанс разбить ещё одну надменную рыжую морду, – прошипела Оливия.
– Осилишь? – в золотисто-карих глазах плескалась едкая насмешка, так часто выводившая её из себя. – Думал, твой максимум – перебирать бумажки в офисе и рыдать, получая отказ на участие в рейде.
Оливия резко встала и упёрлась руками в стол, от чего Локей заметно пошатнулся, а несколько бутылок со звоном опрокинулись, оставляя мокрые разводы на лакированной поверхности. Никто и не думал заступаться за неё. Их постоянные перепалки давно стали привычным делом, так что остальные предпочитали не вмешиваться, украдкой наблюдая за происходящим.
– По крайней мере, папочка не выбивал за меня звания, минуя общий отбор, – ехидно выплюнула Оливия под тихий свист охотников первого отряда, хотя прекрасно знала, что Рой никогда не пользовался положением отца и добивался всего самостоятельно, но задеть его хотелось любым способом.
– Конечно, у тебя же его нет, – лениво протянул он, сделав вид, что эти слова его не волнуют. – Но всегда можно найти альтернативу. Например, лечь под Торреса.
Рой сдержал смешок, когда Коди закашлялся, подавившись пивом, и, отмахнувшись от его негодующего взгляда, продолжил:
– Может, он в благодарность замолвит за тебя словечко.
– Что ты несёшь? – возмутился тот.
– Не делай вид, что отказался бы от такого предложения. Или уже получил аванс?
– Захлопнись, придурок! – рыкнула Оливия, чувствуя, как внутри всё закипает от гнева. – Твои провокации выглядят жалко.
– Тогда почему ты каждый раз на них ведёшься? – Рой вскинул брови, спокойно наблюдая, как она пытается пролезть между столом и его ногами.
– Пропусти! – прошипела Оливия, глядя сверху вниз на расслабленно сидящего парня.
– Захочешь – пройдёшь. – И он только ближе подвинул стул.
– Конечно пройду, – растянула губы в зловещей улыбке Оливия и, схватив со стола стакан с виски, выплеснула содержимое в лицо Рою.
Вскочив, он громко выругался, пытаясь стереть виски со лба и щёк. В это время Оливия ловко проскользнула мимо. Проводив её взглядом, Рой поправил куртку и процедил сквозь стиснутые зубы:
– Ну, ты сама напросилась, стерва.
Он нагнал её в коридоре, ведущем к уборным. В узком тёмном проходе двое человек едва ли могли разминуться, не задев друг друга плечами, так что Оливия оказалась в ловушке.
– Куда собралась? – Рой схватил её за локоть, вынуждая остановиться.
– Подальше от тебя, – буркнула она и толкнула дверь с неоновой вывеской «Ж» в надежде поскорее отделаться от парня, но тот, усмехнувшись, проследовал за ней.
– Не так быстро, малышка. Сначала ты извинишься.
С глухим стуком он впечатал её спиной в стену так, что Оливия тихо охнула. Грубая ладонь сдавила горло, мешая вздохнуть, но охотница не успела возмутиться, когда Рой накрыл её губы своими.
От неожиданности перехватило дыхание, а затем в нос ударил резкий запах алкоголя вперемешку с табаком и сладкой мятой. Она упёрлась руками в его грудь и с силой сжала зубы, отчего парень громко зашипел и отстранился.
– Играешь с огнём, Бейли, – едко протянул он, слизывая каплю крови с нижней губы.
– Скорее пытаюсь поджечь маленький фитилёк! – ухватившись за ворот куртки, Оливия притянула его к себе.
Яростные поцелуи, больше похожие на укусы, выбивали воздух из лёгких. Пальцы без стеснения блуждали по телу, забирались под одежду, сжимая и царапая кожу. Всё это никак не походило на встречу влюблённых, которые долго искали уединения. Небольшое пространство на пару кабинок и умывальник превратилось в боевую арену, где каждый участник спарринга готов был доказать противнику собственное превосходство.
Возбуждение разносилось по венам сотнями колючих искр. Ладони Роя оказались на ягодицах Оливии. В то же мгновение она запрыгнула ему на руки и, крепко обхватив торс ногами, прогнулась, стараясь оказаться ещё ближе.
– И кто тебя этому научил? – хмыкнул Рой, не переставая терзать её губы. – Неужели Мэтьюс?
– Пошёл в задницу, придурок! – бросила Оливия и заёрзала, стараясь вырваться из твёрдой хватки, но Локей не дал ей этого сделать, сильнее прижимая к прохладной стене.
– Ну, если ты приглашаешь…
Не обращая внимания на возмущённое шипение девушки, он грубо впился в её шею. Прихватив зубами чувствительную кожу, Рой тут же прошёлся языком по месту укуса, с удовлетворением замечая, как задрожала Оливия. Ему нравилось доводить эту истеричку до грани.
Сладкое предвкушение затопило разум, заставив все прочие мысли испариться. Лив зарылась пальцами в рыжие волосы, безжалостно дёргая пряди и царапаясь, отчего Рой тряхнул головой и едва не уронил её. Ощутив наконец твёрдый пол под ногами, она рванула кожаную куртку с плеч Роя, и та податливо соскользнула на кафель. Руки Оливии прошлись по рельефу мышц, жадно оглаживая каждый мускул, и опустились к пряжке ремня. Резкими торопливыми движениями она старалась расстегнуть замок. Наблюдая за ней, Рой ехидно хмыкнул:
– Тебе так не терпится, Бейли? Давно не было секса? – Он развернул её спиной к себе и сильно сжал ладонями бёдра. – Или у парней твоего отряда критические дни?
– Заткнись! – рявкнула она, быстро справляясь с застёжкой на собственных брюках.
Одним глубоким толчком Рой вошёл в неё, и Оливия громко всхлипнула от пронзившей тело смеси боли и удовольствия.
– Не боишься, что весь бар сейчас сбежится на твои крики? – жарко прошептал Рой ей на ухо, и Оливия вздрогнула, чувствуя, как холодная волна прокатилась по позвоночнику.
Пьяный гомон остался где-то за пределами сознания, и всё, что она слышала сейчас, было его тяжёлое дыхание, от которого низ живота сводило приятной истомой.
– Ты что, не закрыл дверь, идиот?!
– Не смог удержаться, зная, как ты любишь попадать в неловкие ситуации, – тихо рассмеялся он.
Оливия хотела было возмутиться, но Рой крепко прижался к ней, начиная движение, и она на мгновение задохнулась от остроты ощущений. Выгнув спину, Оливия подмахивала бёдрами в такт и яростно кусала губы, стараясь не стонать слишком громко. Осознание того, что их в любой момент могут застукать, пускало адреналин по венам, и она жадно ловила каждое мгновение, чувствуя, что на талии и бёдрах обязательно останутся синяки от его пальцев, но сейчас – плевать.
Рой обхватил её горло ладонью, чуть сдавливая, притягивая ближе, и Оливия запрокинула голову, судорожно хватая ртом воздух. Прогнувшись ещё сильнее, она подалась назад, стараясь увеличить темп, но он вдруг замедлился.
– Я всё ещё не слышу извинений, – горячий язык прошёлся вверх по шее, заставив Оливию дёрнуться.
Стиснув зубы, она сдавленно зарычала и продолжила двигаться, не желая играть по его правилам.
– Признай, – рвано выдохнул Рой ей на ухо, подхватывая новый ритм. – Тебе… Нравится… Выводить… Меня.
Он явно дразнил её, намеренно делая паузы. Кожа горела под его губами, но всё внутри клокотало от ярости и неудовлетворённого желания. С силой ухватившись за бедро Роя, так что пальцы намертво впились в кожу, Оливия снова и снова толкалась ему навстречу, стараясь перехватить инициативу в борьбе за собственное наслаждение.
– Скажи это, Бейли, – прошептал Рой, опуская ладони на талию охотницы. Словно сжалившись, он наконец ускорился, энергично вбиваясь в её тело. С трудом удерживая равновесие, она упёрлась локтями в стену, чувствуя, как начинает дрожать от напряжения.
– Не-е… На-а… Ви-и… Жу-у… – прохрипела она, содрогаясь от оргазма на каждом толчке.
Рой уткнулся в затылок Оливии, тяжело дыша. От запаха её волос кружилась голова, но спустя пару секунд он уже отстранился и быстро привёл себя в порядок.
– Это взаимно, Бейли, – хмыкнул он, накидывая куртку. Мельком взглянув в зеркало, Локей вышел из уборной, даже не обернувшись.
Дрожащими руками Оливия поправила одежду. Опершись на раковину, она медленно сползла на пол и уткнулась лицом в колени. Мерзкое чувство жалости к себе сдавило горло. В который раз она задвинула гордость куда подальше, поддавшись нелепому порыву, словно какая-то наркоманка.
Рой подкалывал её всегда, сколько Оливия себя помнила. Кажется, вся гильдия была в курсе непростых отношений сынка подполковника Локея с сиротами, подобранными майором Джефферсоном. Они постоянно были на ножах, и даже смерть Ульриха не смогла этого изменить. Только никто не догадывался, во что перерос этот конфликт где-то полгода назад. Оливия старалась не вспоминать, как всё началось. И всё время упускала момент, когда во время очередной ссоры взаимные проклятия и угрозы превращались в жаркие поцелуи. Но самое ужасное – каждое их столкновение теперь оканчивалось одинаково. Оливия словно отключалась, сгорая в его руках. Но стоило прийти в себя, как ненависть и чувство стыда накрывали с головой. Она готова была молиться всем известным и забытым богам, лишь бы никто не узнал, как низко она пала. Эти стычки с Роем давно пора было прекратить, пока в ней ещё оставались крупицы самоуважения. Однако стоило ему открыть свой поганый рот в её сторону, Оливия вспыхивала, как спичка.
Из-за двери зазвучала бодрая музыка, а значит, в основном зале уже началась дискотека, проводившаяся в баре по нечётным дням. Анна любила танцевать и каждый раз тащила ее с собой на танцпол, но сейчас Оливия чувствовала себя слишком разбитой для веселья. Хотелось поскорее добраться до базы и принять душ, чтобы смыть с себя противное ощущение личного позора.
Поднявшись на ноги, она умылась ледяной водой, но это мало помогло. Ей казалось, что лицо всё ещё горит от стыда. Убедившись, что выглядит не слишком потрёпанно и подозрительно, Оливия выскользнула за дверь. Стараясь не привлекать к себе внимания, она чуть опустила голову и двинулась к выходу из бара, но на пути, как назло, возник столик первого отряда.
Рой как ни в чём не бывало веселился в компании товарищей и запотевших кружек пива. Оливия быстро обошла ненавистное сборище, но его голос, прозвучавший слишком громко, заставил её вздрогнуть.
– Да, пришлось вчера задержаться в городе, – рассказывал он, наслаждаясь вниманием окружающих. – Возникла одна непредвиденная проблема. Но задница у неё была что надо.
Хохот охотников вывел девушку из ступора. Закатив глаза, она пробормотала: «Вот же сволочь» и направилась в сторону танцпола, стараясь заглушить неприятное ноющее чувство.
Ловко лавируя между дёргающихся в такт музыке людей, Оливия почти добралась до заветных дверей на улицу, когда кто-то ухватил её за руку и по-собственнически притянул к себе.
– Потанцуем, крошка? – услышала она над ухом незнакомый голос, но характерное обилие приторного парфюма и пробивающийся сквозь него терпкий запах золы выдавали его обладателя с потрохами.
– Убери руки, ликант, – прорычала она.
Оливия смело вздёрнула подбородок и встретилась взглядом с высоким мужчиной, чьи длинные вьющиеся волосы были забраны в низкий хвост, а пёстрая шёлковая рубашка, расстёгнутая на пару пуговиц, обнажала покрытую чёрной растительностью грудь.
– О, так ты из гильдии? – На его лице лишь на секунду промелькнуло удивление, но он тут же взял себя в руки, расплываясь в хищной улыбке. – Таких девчонок я ещё не пробовал.
– И не попробуешь, – прошипела Оливия, морщась от тошнотворного аромата, заполнившего лёгкие. – Руки! – громко повторила она и вырвалась из хватки.
Заметив странную возню, Рой прервался на полуслове и перевёл взгляд в сторону танцпола. Рыжие брови взметнулись вверх и тут же сурово сдвинулись к переносице. Похоже, эта тупица Бейли снова нашла проблемы в лице навязчивого ухажёра. Охотник с насмешливым интересом наблюдал, как меняется лицо девушки с каждым словом высокого незнакомца. Рой считал про себя до десяти, зная, как короток разгон Оливии от милой девочки до злобной стервы. Но не успел счёт дойти до пяти, когда она с силой оттолкнула от себя парня и вышла из бара. Парень тихонько хмыкнул, чувствуя лёгкое разочарование от того, что шоу отменилось, и потянулся за кружкой, намереваясь вернуться к беседе. Однако шестое чувство заставило его вновь вскинуть голову. Отвергнутый тип несколько секунд смотрел в сторону двери, а после стремительно двинулся следом за девушкой.
Оказавшись на улице, Оливия остановилась на узкой площадке у входа, вдыхая прохладный свежий воздух, который после душного, пропахшего потом, алкоголем и духами помещения смог усмирить накатившую тошноту. Глубоко дыша, она облокотилась на перила лестницы и прикрыла глаза. Стоило бы предупредить Анну, что она уезжает на базу, но возвращаться обратно не было ни сил, ни желания. Дверь за спиной гулко хлопнула, на пару секунд заполнив улицу музыкой и пьяным шумом, но затем снова наступила тишина.
– Меня ждёшь? – Чужая ладонь по-хозяйски расположилась на её ягодице.
Оливия резко развернулась. Перехватив запястье, она выкрутила руку наглеца в сторону и тут же отпустила. Ликант тихо зарычал, потирая кожу, и оскалился, буравя её пожелтевшими глазами. Оливия сделала шаг назад, но упёрлась спиной в металлическую перекладину. В поисках оружия пальцы нервно скользнули под куртку, пока мозг загружал запоздалую информацию о том, что пистолет остался в бардачке мотоцикла. Но заканчивать вечер один на один с разъярённым оборотнем в её планы точно не входило.
– Что, страшно без серебра? – хмыкнул он, заметив её судорожные движения. – Или попытаешься убить меня взглядом?
– Ты на нашей земле. – Желая скрыть волнение в голосе, она сжала кулаки, готовая отбиваться.
– Вот именно, на вашей, – его пальцы скользнули вверх, больно ухватив Оливию за подбородок, – и нахожусь тут совершенно законно.
На это заявление ответить было нечего. Ведь заключённый с ликантами договор соблюдался всеми членами гильдии беспрекословно, включая и самый спорный пункт о том, что элита оборотней с помощью спецпропусков могла беспрепятственно передвигаться по городу для пополнения провизии стаи. Радовало лишь одно – каждый такой визит за стену был строго регламентирован и не мог совершаться более трёх раз в месяц.
Дверь бара снова хлопнула, на пару мгновений выпустив наружу навязчивый припев популярной песни.
– Чей пёс сбежал из вольера?
В этот момент Оливия готова была поклясться, что ещё никогда не была так рада услышать голос.
– Бейли, уходи, – не сводя глаз с ликанта, процедил Рой и медленно подошёл ближе. – Что, щеночек, заблудился?
– Какой у тебя дерзкий друг, – улыбнулся оборотень и резко выбросил руку в сторону, блокируя выход для Оливии. – Где же ваши манеры?
– Радуйся, что не получил пулю в голову на входе. – Рой по-прежнему говорил насмешливым тоном, но взгляд прожигал насквозь. – Девчонку отпусти.
Звук снятого предохранителя прозвучал слишком тихо для охотницы, но довольно отчетливо для слуха оборотня.
– У нас договор, – дрогнувшим голосом сказал тот, отходя от девушки.
– Не я его заключал, – пожал плечами Рой и прикрикнул на Оливию так, что она дёрнулась. – Проваливай!
Глава 3
– Эй, Оливка, что это у тебя на плече?
Девочка закатила глаза, услышав ехидный голос за спиной, но всё равно повернула голову. Небольшой зелёный комочек, покрытый слизью и мерзкими пупырками, надул горловой мешок в качестве приветствия.
– А-а-а! – заверещала Оливия, подскакивая на ноги. Она хаотично размахивала руками, пытаясь стряхнуть жуткого монстра в траву, пока стоящий неподалёку рыжий паренёк покатывался со смеху.
– Ты совсем идиот, Локей? – воскликнула девочка, когда убедилась, что на ней больше никто не сидит.
– Ты испугалась лягушки, Бейли! – продолжал смеяться Рой. – Как ты будешь ходить в рейды?
– Это не одно и то же! – она сжала кулаки. – Я не боюсь диких!
– Да-да, конечно, – снова прыснул мальчишка. – Оборотни совсем не такие страшные, как эта кроха. Просто признай, что ты трусиха!
– Что ты пристал ко мне? – Слёзы обиды совсем некстати сдавили горло, отчего тонкий голосок жалобно дрогнул. – Зачем всё время задираешь?
– Трусам не место среди охотников, Бейли! – сверкнул глазами Рой, явно довольный собой.
Не в силах сдержать эмоций, она подбежала к обидчику и со всей силы толкнула, но мальчик даже не покачнулся. Зато от ответного толчка Оливия повалилась на траву. Глаза запекло, но девочка тут же зажмурилась, чтобы Рой не увидел, что она вот-вот расплачется.
– Трусиха, ещё и неуклюжая, – раздалось сверху, и она подняла голову, со злостью глядя на паренька.
К её удивлению, он вдруг подошёл и протянул руку, на лице не было ни тени насмешки. Оливия замешкалась, а Рой хмыкнул, явно собираясь что-то сказать, когда над детьми прогремел командный возглас:
– Джилрой! – Мальчик тут же побледнел и отскочил в сторону, но Оливия успела заметить, как его глаза распахнулись от испуга, прежде чем он обернулся к подошедшему отцу. – Сколько раз я говорил тебе, держись подальше от этих…
Говард Локей скользнул полным презрения взглядом по Оливии и, ухватив сына за шкирку, потащил его в сторону казарм, что-то сердито бормоча.
– Лив, ты в порядке? – запыхавшийся от бега Ульрих подскочил к подруге и помог подняться. – Прости, я задержался. Не стоило оставлять тебя одну.
– Всё хорошо, Улль, – улыбнулась она, отряхивая шорты. – Чёрт! – Оливия нахмурилась, заметив пару зелёных пятен от травы. – Придётся пойти застирать, а то Маркус меня прибьёт.
– Я схожу с тобой.
Они уже поравнялись со складскими помещениями, когда Оливия уловила какой-то шум. Метнувшись к дальней стене, дети осторожно выглянули из-за неё.
Рой сидел на земле, держась за щёку, а над ним возвышался разъярённый Говард.
– В последний раз предупреждаю: если увижу тебя рядом со щенками Джефферсона, придушу собственными руками, понял?
– Да, сэр, – дрожащим голосом пробормотал мальчик.
– Они не ровня тебе, Рой, – продолжал плеваться ядом Говард. – Сироты и нахлебники, напрасно объедающие гильдию. Дружба с ними никак не поможет карьере, а я хочу гордиться тобой, сын.
Локей-старший смерил Роя суровым взглядом и двинулся было в сторону административного штаба, но остановился и бросил через плечо:
– Я надеюсь, ты меня больше не подведёшь.
– Нет, – тихо ответил Рой.
– Я не слышу, – повысил тон Говард.
– Нет, сэр! – крикнул мальчик, поднимая на отца блестящие от злости глаза.
Тот коротко кивнул и пошёл прочь. Как только Локей-старший скрылся за поворотом, Оливия выдернула руку из хватки опешившего Ульриха и рванула к Рою.
– Джилрой. – Она опустилась на колени перед пареньком, протягивая дрожащие пальцы к расползающейся по скуле гематоме. Оливия и раньше видела на нём ссадины и синяки, но даже подумать не могла, что ими награждал его самый близкий человек. – Мне так жаль! Очень болит? Нужно приложить лёд…
– Пошла прочь, Бейли! – прошипел Рой, отталкивая её от себя. – Ты же слышала моего отца. О-о-о, а ты явно слышала, ведь вы подслушивали с ним на пару! – он ткнул пальцем в приблизившегося Ульриха.
– Но я…
– Отвали от меня! – Мальчик быстро поднялся на ноги и, опустив голову, бросился бежать в сторону леса.
– …хотела помочь, – пробормотала Оливия, с грустью глядя ему вслед.
* * *
Вот уже несколько часов Оливия ворочалась в постели, безуспешно стараясь уснуть. Простыня почти сползла от беспокойных метаний, а голая кожа покрывалась неприятными мурашками каждый раз, как касалась матраса с мелкими, но очень колкими ворсинками. Оливия лениво потянулась и присела на край кровати, буравя оконный проём покрасневшими от напряжения глазами. За стеклом горизонт окрасился розоватым светом, кидая лёгкие блики на стену, и она глухо застонала, понимая, что через пару часов уже должна быть на плацу, делая вид, что бодра и в любой момент готова отразить удар.
Собравшись с силами, Оливия покидала банные принадлежности в жёлтую косметичку и поплелась в душ в надежде, что прохладная вода хоть немного приведёт её в чувство. Медленно двигаясь по длинному коридору, она слушала убаюкивающее мерное похрапывание спящих охотников, которые, в отличие от неё, устали, выполняя свои прямые обязанности. Поравнявшись с информационным стендом, Оливия резко остановилась и, обиженно рыкнув, топнула ногой.
Новый бланк со списком участников рейда на следующую неделю, словно насмешка, красовался прямо перед её лицом, но самое обидное было то, что среди привычных фамилий ненавистного первого отряда затесалась пара новых. Значит, Маркус всё же утвердил пополнение в рядах охотников, вновь оставив её не у дел. Сорвав лист и не обратив внимания на острую кнопку, которая тут же свалилась на пыльный пол, грозясь воткнуться в ступню не особо внимательному бойцу, Оливия сжала бумагу в кулаке и, гонимая эмоциями, направилась в офицерскую казарму. Ей было всё равно, что придётся разбудить Маркуса, навлекая на себя гнев, – на этот раз она так просто не отступит. Будет стоять в его комнате до тех пор, пока не добьётся справедливости, ведь она, как никто другой, заслужила это место.
Поравнявшись с административным корпусом, Оливия остановилась. В кабинете майора горел свет. Похоже, его рабочий день начался слишком рано либо ещё не закончился. Она быстро поднялась на нужный этаж и замерла перед приоткрытой дверью, прислушиваясь к встревоженным голосам.
– Мне сообщили час назад. – Маркус нервно чиркнул зажигалкой и глубоко затянулся, не сводя взгляда с Говарда. – Не хочешь объяснить, что там делали твои ребята? Не помню, чтобы подписывал им отгул!
– Тебя сейчас только это волнует? – поджал губы подполковник Локей. – Я отпустил. Они и так пашут за всю базу, имеют право развеяться.
– Развеялись? – прорычал майор, резко встав и уперев ладони в стол. – Убийство сына Альфы теперь так называется? И что мы ему скажем? «Наши парни просто отдыхали?» Ты в своём уме?
– Перестань на меня орать, Джефферсон, – недовольно ответил Говард. – Твоя кучка недотёп тоже была там. Почему сбрасываешь их со счетов? Или считаешь, что они настолько никчёмные?
Маркус затушил окурок, молча наблюдая, как сизый дым устремляется к потолку. За его плечами было столько передряг и моментов, когда он прощался с жизнью, но почему-то именно сейчас грудь сдавливало с удвоенной силой, а страх пробирался по венам, беря в свою власть каждую клеточку тела.
– Ты же понимаешь, что Альфа приедет к нам в ближайшее время? И его не будет волновать, к какому отряду имеет отношение виновный.
– Ты у нас за это отвечаешь, – с пренебрежением выплюнул подполковник. – Вот и разгребай.
– Как скажешь. – Подчиняясь старшему по званию, Маркус потянулся к телефону и, как только на том конце провода послышался заспанный голос дежурного лейтенанта, раздражённо гаркнул: – Всех, кто был ночью в баре, привести ко мне. Быстро!
Оливия отпрянула от стены и стремглав бросилась в соседний корпус. Прямо перед его входом растеклась огромная лужа, и девушка угодила в неё, зачерпнув кроссовкой мерзкую жижу, но даже не замедлилась. В голове не укладывалось, что Джилрой пошёл против правил, защищая её, и тем самым подставил всю гильдию.
Она пронеслась по коридору мимо общих спален охотников и задремавшего часового. Будь на месте Оливии кто-либо из высших чинов, беднягу уже давно ждал бы наряд вне очереди, но ей подобная халатность была только на руку. Поднявшись на второй этаж, она остановилась у комнаты Локея-младшего и забарабанила в дверь, не заботясь о том, что может перебудить всех в казарме.
Минуты, казалось, растянулись на вечность. Оливия напрягала слух, стараясь понять, не напрасно ли она сейчас нарушает одно из правил, подвергая риску свою и без того плачевную репутацию. Тишина погружённого в сон здания давила на виски. Он вполне мог пуститься в бега или остаться в городе. От этой мысли она вдруг поморщилась и собралась было вернуться к себе, когда щёлкнул замок, и в проёме показался заспанный Рой.
– Какого хрена, Бейли? – сощурился он, поправляя пижамные штаны, опустившиеся слишком низко, открывая вид на косые мышцы живота. – Уже соскучилась? Приходи вечерком, найду, чем занять твой рот.
– Захлопнись! – прошипела Оливия, толкнула парня вглубь комнаты и вошла следом. Желание помочь после едких слов испарилось, но она быстро взяла себя в руки. – Нас сейчас вызовут к Маркусу на допрос!
– Какой допрос? – Он зевнул, потёр лицо и взглянул на часы. – Полшестого утра!
– О том, что ты натворил в баре!
– Хочет пристыдить за перепихон в туалете?
– Ты можешь хоть сейчас не быть мудаком? Думаешь, тебя повысят за убийство сына Альфы? – она тряхнула его за плечи, заставляя посмотреть на себя.
– Что ты несёшь? Я его пальцем не тронул, – по возникшему удивлению на лице Роя Оливии показалось, что он не врёт.
А может, он просто мастерски скрывает свои эмоции? Она попыталась вспомнить хотя бы один случай, когда в голосе Роя отсутствовала привычная насмешка. Похоже, сейчас он говорил вполне искренне… или же ей просто хотелось в это верить?
– Просто сказал, что отберу пропуск, и на девочек он будет смотреть только в журналах, – на автомате продолжил Рой. – Постой! Его кто-то грохнул, и ты сказала Джефферсону, что это я?
– Ты меня совсем за дуру держишь? Конечно нет! – оскорбилась Оливия, опускаясь на смятую постель.
Мысли, как шальные, вертелись внутри черепной коробки, плохое предчувствие мешало сосредоточиться, но она чётко понимала, что пугает её вовсе не перспектива наблюдать за орущим от ярости Маркусом.
– Тогда не понимаю твоей паники. – Рой улёгся рядом и закинул ноги ей на колени. Оливия тут же скинула их.
– Думаешь, Альфа так просто это оставит? Убили его сына! – воскликнула она, сжимая края матраса до побелевших костяшек.
– И что ты хочешь услышать от меня? – он скривил губы и привстал, собираясь выпроводить Оливию, но громкий стук застал их врасплох.
Рой подскочил на ноги и едва слышно пробормотал:
– Быстро за шкаф, ещё не хватало, чтобы тебя тут увидели.
Дождавшись, когда Оливия скроется с глаз, он лениво подошёл к двери и открыл её. На пороге с ноги на ногу переминался Коди.
– Чем обязан, Торрес? – расслабленно протянул Рой, преграждая путь в комнату.
– Джефферсон ждёт наши отряды через десять минут.
– Ты у нас теперь подрабатываешь гонцом? И с каких пор ваша шайка неудачников носит гордое название отряда?
– Не задерживайся, – хмуро отозвался Коди, не реагируя на выпад Роя, ведь всё внимание было приковано к лежащей на кровати жёлтой косметички Оливии, с которой она всегда ходила в душ. Стараясь скрыть разочарование в голосе, он добавил:
– Бейли это тоже касается.
Захлопнув дверь прямо перед носом охотника, Рой посмотрел на притихшую девушку и, не стесняясь, скинул штаны, оставшись совершенно обнажённым. Она вытаращила глаза от удивления, но он спокойно открыл створки шкафа и вытянул мятую униформу. Мышцы плавно перекатывались под испещрённой шрамами кожей. Чувствуя, как начинают гореть щёки, Оливия отвернулась, пока Рой, не торопясь, натягивал брюки и футболку, словно находился в комнате один.
– Идём, я не собираюсь тебя ждать, – вздрогнув от неожиданности, Оливия послушно поплелась следом.
* * *
– Что я пропустила? – запыхавшимся голосом шепнула Оливия, отодвинув плечом одного из охотников и протиснувшись ближе к Анне.
– Ты почему так долго? – спросила та, не сводя глаз с капитана Кларка, проводившего перекличку.
– Отбивалась от расспросов Джефферсона.
– Удачно?
– Кажется, он не поверил ни единому слову. Хорошо хоть Говард не присутствовал. Этот уж точно бы спустил на меня всех собак.
– Наверное, следил, чтобы его сынок не ляпнул лишнего. Боится потерять тёплое местечко.
– Понятия не имею, нас с Роем сразу развели по разным кабинетам, – Оливия дёрнула плечом, в глубине души надеясь, что тот не стал докладывать обо всём, что случилось в баре.
– Как думаешь, это Локей его убил? – едва слышно спросила Анна, продолжая следить за вышагивающим туда-сюда капитаном.
Оливия задумалась.
После того как Рой сказал ей уходить, она сразу побежала на парковку и несколько минут сверлила взглядом мотоцикл, взвешивая все «за» и «против». Рой явно был в состоянии сам разобраться с заносчивым оборотнем, тем более, как старший по званию, он отдал приказ, которого, как бы ни хотелось, ослушаться она не могла. С другой стороны, оставлять своих было против правил гильдии, даже если в мечтах ты в красках представляешь, как ликант откусывает чью-то рыжую голову. А потому, тяжело вздохнув, Оливия отвела руку от замка зажигания, открыла бардачок и достала пистолет, отчаянно надеясь, что использовать его не придётся.
Бегом вернувшись к зданию бара, она осторожно выглянула из-за угла, но мысли о том, что парни катаются по мокрому асфальту, нанося точные удары и доказывая своё превосходство, не подтвердились. Улица была пуста.
– Мне кажется, что…
– Торрес, Бейли, вы в северном патруле. Кортес, берёшь их под командование. – Громкий голос капитана Кларка прервал её на полуслове, и Оливия на секунду опешила.
Её взяли в рейд! Она не могла поверить своим ушам, ошарашенно глядя в спину командира, который продолжил перечислять фамилии. Пусть это был всего лишь дневной патруль, короткий осмотр близлежащей местности, но в то же время это её возможность наконец доказать, что годы упорных тренировок прошли не зря. Сколько раз она представляла себе этот момент в мельчайших подробностях, сколько лет ждала, молила и требовала. А теперь этот день настал, и она с трудом сдерживала тот ураган эмоций, что бушевал внутри.
Всё ещё не веря в происходящее, Оливия тихо взвизгнула и тут же прикрыла рот рукой. Анна понимающе улыбнулась, приобняла подругу и похлопала по плечу, пока Оливия обернулась на остальных охотников, подмечая, с кем из них ей предстоит отправиться за стену. Счастливая улыбка сменилась удивлением, а затем и беспокойством, когда она поняла, что людей на плацу не так уж и много.
– Ты заметила, что из первого отряда почти никого нет? – Она оглядывала редкую толпу, словно выискивала кого-то определённого.
– Переживаешь за них? Я вот надеюсь, что с этих засранцев стряхнут всю спесь, – мечтательно протянула Анна и махнула рукой, приглашая подругу за собой. – Идём, тебе ещё надо собраться перед инструктажем.
Из казармы Оливия летела как на крыльях. На ходу застегнула куртку, перекинула лямку рюкзака за спину и рванула к месту сбора. Чувства сменялись с бешеной скоростью, то давая волю бурной радости от предстоящего выхода за стену, то сжимая грудь от смутного беспокойства за так и не вернувшихся с допроса ребят. Кусая губы, она едва не прошла мимо оружейной, в последний момент свернув к заветным дверям, и нервно выдохнула, когда увидела выстроившуюся очередь из охотников.
На построение перед рейдом она едва не опоздала. Нетерпеливо поглядывая на центральные ворота за спиной дежурного инструктора, Оливия мысленно отсчитывала минуты.
– Всё понятно?
Она активно закивала головой, с благоговением ловя каждое слово.
– Вопросы есть?
Охотники хором ответили «нет, сэр», продолжая со скучающим видом ждать начала рейда. В отличие от Оливии они слышали все эти правила десятки раз и могли повторить всё в точности, даже если их разбудить ночью. Оливия же едва успела запомнить первые четыре пункта, после чего её мозг, явно получив эмоциональную перегрузку, отказался упорядочивать информацию. Но с самого начала собрания ей хотелось поделиться собственной обидой и добиться справедливости.
– У меня есть! – уверенно крикнула она, но тут же осеклась, когда стоящие впереди охотники обернулись в её сторону.
Инструктор обвёл быстрым взглядом шеренгу, выявляя говорившего, и прищурился.
– Слушаю.
– Эм… – она замялась под тремя десятками заинтересованных глаз. – Почему все получили винтовки с автоматическим прицелом, а я – это…
Стянув с плеча ремешок, она выставила вперёд старое охотничье ружьё, чувствуя, как пылают щёки от раздающихся тут и там тихих смешков.
– Тебя что-то не устраивает, Бейли? – вздёрнув бровь, инструктор попытался сдержать улыбку. – Могу поменять на кортик, – за спиной тут же раздался громкий хохот. – А вообще, все вопросы по снаряжению тебе стоит задавать командующему, – уже строгим голосом произнёс он.
– Я разберусь, сэр, – отозвалась Анна, больно ущипнула Оливию за руку и яростно зашептала: – Где ты вообще взяла этот раритет?
– В оружейной выдали, – упавшим голосом пробормотала она, запоздало понимая, что над ней гнусно подшутили. И, скорее всего, это не последняя подстава в её первом патруле.
* * *
Мягкий свет пробивался сквозь ветви деревьев, играя бликами на траве и редких валунах. Едва заметная, заросшая кустарником тропинка вела куда-то вглубь леса. Винтовка приятно оттягивала плечо, а присосавшийся к шее комар вместо волны раздражения вызвал ещё больший восторг. Всё это никак не походило на тренировочную симуляцию. Она действительно участвовала в рейде.
С детским любопытством Оливия оглядывалась по сторонам, подмечая, что по эту сторону стены природа явно разнообразнее. Ей было плевать, что некоторые охотники поглядывают на неё, не скрывая насмешливых улыбок. Она продолжала идти вперёд, стараясь не упустить спину Анны из виду.
Патрульная группа разбрелась по лесу небольшой шеренгой, прочёсывая участок со стороны северного форпоста. Эту территорию проверяли редко, дикие тут давно не появлялись, но капитан Джаспер Кларк приказал её осмотреть.
Солнце давно перевалило за зенит, и Оливия с долей разочарования понимала, что скоро придётся возвращаться на базу, а её первый рейд прошёл совсем без приключений. Даже позорный случай на инструктаже не сошёл бы за увлекательную историю, которые охотники обычно травят друг другу за бокалом холодного пива в баре. Ещё раз сверившись с часами, она поискала глазами товарищей, но вокруг росли высокие кустарники, а шорох травы и хруст веток постепенно отдалялся.
Вдруг впереди раздался условный свист.
Дикие!
Дрожащими от волнения пальцами Оливия сняла винтовку с предохранителя и, вскинув оружие, поспешила на звук. Озираясь, она приметила Торреса и ещё пару ребят, что появились слева. Кивнув друг другу, охотники быстро пробирались вглубь чащи, прячась за деревьями.
Выглянув из-за широкого ствола, Оливия заметила Анну, которая спокойно стояла посреди небольшой поляны. Лейтенант что-то говорила в рацию и в целом выглядела довольно расслабленно, поэтому Оливия вышла из укрытия и замерла.
На открытом пространстве среди густо растущих сосен были расставлены несколько палаток и чернело пятно давно потушенного костра. Стоянка выглядела заброшенной, но сам факт её существования определённо был недопустим. Осматривая вещи, явно оставленные в спешке, Оливия краем уха слышала, как командующая отрядом Кортес докладывает о находке на базу. Рация отзывалась неразборчивым шипением, но лейтенант продолжала поддакивать.
Несколько охотников встали в стороне, обсуждая происходящее, и Оливия хотела было присоединиться к ним, когда что-то привлекло её внимание. Среди разворошённых коробок, вещмешков и мятых спальников мелькнул маленький бумажный уголок. Обернувшись на товарищей, девушка аккуратно выудила глянцевую карточку и застыла, ошарашенно разглядывая собственную фотографию. Чёрно-белый снимок, похожий на те, что вкладываются в личные дела, но довольно потрёпанный и изломанный, зародил целую бурю вопросов. Как он здесь оказался? Кто его оставил и, самое главное, зачем?
Дыхание сбилось от волнения, холодные иголочки мурашек покрыли спину, пока она судорожно соображала, что всё это могло значить. Убрав карточку в карман, Оливия склонилась над ворохом тряпья в надежде отыскать ответ, но позади раздался голос Анны.
– Возвращаемся на базу.
Оливия дёрнулась, как от удара, и, подскочив на ноги, обернулась к подруге, собиравшей отряд на поляне.
– Мы же ничего не осмотрели, – она с трудом скрывала нервозность, стараясь не выглядеть подозрительно. – Разве не положено выяснить, кто здесь всё побросал?
– Этим займётся вечерний патруль. У них больше опыта и людей, – отозвалась лейтенант Кортес, убирая рацию на пояс.
– Но как же…
– Уходим, Бейли! – грубо отрезала Анна, не глядя на подругу. – Это приказ!
Оливия обиженно поджала губы и кивнула, машинально поправив винтовку. Фотография в кармане словно обжигала через одежду. Желание докопаться до истины росло с каждой минутой, но она послушно двинулась вслед за остальными.
Обратная дорога заняла гораздо меньше времени. Оливия постоянно спотыкалась, озираясь по сторонам. Окружающий лес в одно мгновение превратился в холодный и пугающий массив, скрывавший огромное количество тайн и загадок, а вопросов в голове становилось всё больше. Одно она понимала точно – ей необходимо вернуться на поляну, чтобы во всём разобраться. Только вот сделать это ей вряд ли позволят.
– Поздравляю с боевым крещением, – раздался над самым ухом голос Коди, и Оливия, погрязшая в размышлениях, едва не подпрыгнула от испуга.
– Что? – удивилась она, а внезапная мысль холодком скользнула по позвоночнику. Что, если её просто опять разыграли, подбросив снимок в кучу вещей?
– Ну как же, – улыбнулся Коди. – Первый патруль, да ещё такая удача – наткнуться на заброшенный лагерь.
Оливия окинула его недоверчивым взглядом. Он явно храбрился, но в глазах читалось беспокойство. Обернувшись, она заметила, что остальные выглядят так же встревоженно, перешёптываются, постоянно оглядываясь по сторонам. Они уже вышли на знакомую тропу, что вела к самым воротам. Напряжение, царившее в отряде, понемногу утихло, люди стали переговариваться громче. Оливия внимательно следила за товарищами в надежде уловить насмешливый взгляд или ехидную ухмылку, направленные в её сторону, но никто не обращал на неё никакого внимания.
– Ты сказал, я прошла боевое крещение. Что это значит?
Коди усмехнулся:
– Перед первым рейдом новичков обязательно разыгрывают. Связывают шнурки ботинок или выдают форму на пару размеров меньше, тебе вон, досталось древнее ружьё…
– А во время рейда? – перебила Оливия, но Коди вдруг нахмурился.
– Исключено, – поджал он губы. – Все охотники во время вылазки за стену должны быть максимально собраны и сосредоточены. Тут уже не до глупых игр.
– А если… – начала она, но Коди вдруг остановился.
– Что за чёрт? – пробормотал он, устремляя взгляд к воротам, и Оливия тоже обернулась.
У КПП собралось около двух десятков ликантов. Впереди выделялась мрачная фигура Альфы, укутанная в тёмный полушубок. Коренастый мужчина с серебром на висках и хитрым юрким взглядом под нависающими бровями явно чувствовал себя хозяином положения, несмотря на превосходящие силы охотников вокруг.
Майор Джефферсон вышел навстречу, хмуро поглядывая на оскалившихся оборотней. Оливия почувствовала, как сердце сжалось от тревоги за опекуна, ведь он казался совершенно беззащитным. Косвенно она чувствовала себя виноватой за произошедшее у бара, хотя изо всех сил гнала эту мысль.
Заворожённая происходящим у ворот, она не сразу заметила, как Анна вскинула руку, заставляя патруль остановиться, и мысленно дала себе пощёчину за расхлябанность. Вероятно, Маркус был прав, не допуская её к подобным рейдам, где контроль за ситуацией и хладнокровие должны быть верными спутниками охотника.
– Рассредотачиваемся по периметру. Быть наготове и ждать моего приказа, – мрачно сказала лейтенант Кортес и двинулась к воротам.
Заметив вернувшийся с рейда патруль, оборотни ощерились, но Альфа поднял вверх ладонь, приказывая охране успокоиться.
– Ты же знаешь, что я всегда ратовал за справедливость, Маркус, – медленно произнёс он, оглаживая густую с проседью бороду. – И сейчас хочу ей следовать.
– Твой сын нарушил правило: не покинул город до заката.
Оливия придвинулась ближе, вслушиваясь в диалог. Пальцы, сжимающие винтовку, побелели от напряжения, но девушка лишь крепче вцепилась в стальной корпус, готовая открыть огонь в любую секунду.
– К чёрту правила! Мой сын мёртв, – ликант вдруг заговорил устрашающим шёпотом, и Оливия затаила дыхание, стараясь не пропустить ни единого слова. – И я хочу знать, кто его убил! – резко повысив голос, рыкнул оборотень.
– Мы проведём внутреннее расследование и накажем виновного, – монотонно ответил Маркус, словно читал по бумажке заготовленную речь, но Альфу это явно не устраивало.
– Накажете виновного? – хмыкнул он, сделав шаг к Джефферсону, но осёкся и примиряюще поднял руки, стоило десяткам прицелов сосредоточиться на его фигуре. – Ты отдашь его мне, – продолжил оборотень не терпящим возражений тоном. – Кровь за кровь.
– Ты не в том положении, чтобы указывать мне, Джакоб, – холодно ответил Маркус, выдерживая тяжёлый взгляд жёлтых глаз. – Никакой вендетты!
Прикрыв веки, ликант покачал головой и зловеще усмехнулся.
– У тебя два дня, майор.
Глава 4
Тяжёлая дверь с грохотом захлопнулась за спиной, и Рой поморщился от резкого звука. Сколько часов его допрашивали, сказать было сложно. Кажется, на это ушёл весь день, но, похоже, ему удалось отогнать от себя все подозрения. Хотя определённые сложности всё же возникли.
Повезло ещё, что допрос вёл не Джефферсон. Этот бы точно спуску не дал. Рой всегда подозревал, что ненависть майора к его отцу каким-то образом переносилась и на него самого, но никогда не заострял на этом внимания. Разве что позволял себе отпустить пару едких замечаний, если Маркус начинал придираться.
С самого начала Роя завели в кабинет, где уже сидела женщина-майор средних лет. Видимо, дело действительно приняло серьёзный оборот, раз для расследования его обстоятельств прислали специалистов из генерального штаба гильдии. Чёрт бы побрал этих белых воротничков из города – вот уж кто точно не нюхал пороху, а ведёт себя, словно завалил полдюжины диких за раз.
Джоанна Карр, как она представилась, изо всех сил старалась казаться строгой: классический костюм без единой складки вместо привычной униформы, собранные в тугой пучок светлые волосы, увесистая папка с досье и целый список каверзных вопросов. Однако перед природным обаянием Роя устоять было сложно. Он забавлялся, наблюдая, как краснеют её щёки, а на лице появляется смущённая улыбка каждый раз, когда он оставлял двусмысленные комментарии, которые она воспринимала как флирт, не улавливая явного сарказма. Только вот вся игривая атмосфера была нарушена неожиданным появлением Говарда.
Локей-старший молча проследовал в другой конец кабинета и устроился на стуле прямо за спиной сына. Лукавая улыбка сползла с лица Роя, и сам он тут же напрягся. Ответы стали суше и лаконичнее, сбивая с толку майора Карр, которая продолжала щебетать, пока тяжёлый взгляд карих глаз прожигал рыжий затылок.
Когда допрос был окончен, Рой вздохнул с облегчением и, как только ему позволили уйти, стремительно вылетел прочь из этих душных офисных стен.
– Хорошо справился. – Говард нагнал его по пути к казармам, подстраиваясь под шаг. – Думаю, ты останешься вне подозрений.
– Разве ты рассчитывал на другое? – удивился Рой, остановившись и повернувшись к отцу. – Меня не в чем подозревать. Я рассказал всё так, как и было на самом деле.
Локей-старший посмотрел по сторонам и, убедившись, что вокруг нет тех, кто мог бы стать невольным свидетелем их разговора, продолжил, понизив голос:
– Ты же знаешь, что я в любом случае заступлюсь за тебя, что бы ни происходило. – Он сделал шаг к сыну и положил руку ему на плечо, подбадривающе сжимая. – Это ведь ты прикончил ублюдка?
Джилрой прикрыл глаза и медленно выдохнул. Да, Говард бы никогда не дал обвинить его в чём-либо, но сделал бы это отнюдь не из-за крепких отцовских чувств. Он всегда заботился лишь о себе и своём положении в гильдии, а его уверенность в том, что это именно Рой застрелил шелудивого пса, заставляла обиду комом опуститься к солнечному сплетению.
– Даже если бы это сделал я, – сквозь зубы выплюнул он, убирая руки в карманы, чтобы Говард не заметил, как они дрожат от злости, – ты – последний человек, кому я скажу правду. Всё равно не поверишь.
Не дав отцу продолжить этот разрушительный разговор, он сорвался с места, мечтая скорее очутиться в своей комнате, где его снова накроет волной ненависти к самому близкому человеку.
* * *
– Тихо, стой на стрёме, а я пока поищу тут.
Едва сдерживая смех, Оливия на носочках прокралась по кабинету Говарда, пока Ульрих, со всей серьёзностью подойдя к операции, выглядывал в дверной проём.
– Может, он его в сейфе прячет? – шёпотом спросила она, открывая шкафчики.
– Точно нет, – ещё тише ответил Ульрих, продолжая наблюдение. – Давай быстрей.
Нервно дёргая ногой, он следил за дежурным, который вернулся на пост, но через пару секунд, взяв со стола кружку, зашёл в соседнюю комнату, где находилась кухня офицерского состава.
– Нашла! – воскликнула Оливия и достала бутылку дорогого виски из коробки для бумаг под столом. – Валим!
Ребята с хохотом бежали по узкой тропинке, что вела к лесу. Приготовленные заранее стаканы бренчали в рюкзаке, а добытая выпивка приятно утяжеляла ношу. Добравшись до своего тайного места, друзья расположились на берегу озера и довольно выдохнули. Рой насекомых тут же окружил парочку, заставляя отмахиваться от назойливых крылатых, но ничто уже не могло испортить запланированный вечер празднования шестнадцатилетия Оливии.
Сумерки опустились незаметно, и на тренировочной площадке зажглись фонари, выделяя одинокую фигуру.
– Живо ко мне в кабинет!
Рой вжал голову в плечи, услышав грозный оклик, и спрыгнул с турника, на котором проводил свободное время. Говард шёл широким шагом, не произнося ни слова, словно не замечал семенящего за ним сына.
Но стоило двери закрыться изнутри, отрезая возможность сбежать, как звонкая пощёчина опустилась на лицо парня.
– Ты что, сучонок, совсем страх потерял? – прошипел Локей-старший, не замечая, как от удивления и обиды запылало лицо сына.
– Я ничего не делал! – попятился Рой, судорожно вспоминая, чем мог снова огорчить отца.
– Ещё и врёт, – вытащив ремень из брюк, рыкнул Говард, схватил мальчишку за руку и дёрнул на себя. – Ну-ка дыхни!
Джилрой послушно исполнил приказ.
– Значит, ещё не выпил! Где бутылка?
– Какая бутылка? – попытался отступить он, но бедро тут же обожгло жгучей болью, а спортивные штаны едва ли смягчили хлёсткий удар.
– Думаешь, я идиот? – распалялся Говард, замахиваясь снова и снова. – Зачем, – удар. – Ты, – ещё удар. – Украл виски!
– Я не брал! – что есть сил вырываясь из хватки, кричал он. – Честно! Не брал!
– Ах ты, гадёныш, – прошипел Говард и отпустил Роя, но тот, не удержавшись на ногах, рухнул рядом со столом. Прямо перед носом блеснула знакомая заколка, и Рой быстрым движением зажал её в кулаке. – Ты у меня на всю жизнь запомнишь этот день! Лучше признайся!
– Я не брал! – ещё раз воскликнул Рой и прикрыл голову руками.
* * *
Стандартный инструктаж на этот раз длился дольше обычного, заставляя изнывать от скуки и ожидания. Рой слышал, что недотёпы из дневного рейда наткнулись на заброшенный лагерь недалеко от северного форпоста, но воспринял эту новость без энтузиазма. Он с раздражением думал о том, что теперь его ребятам придётся разгребать последствия. Ведь почти весь первый отряд допрашивали в соседних кабинетах, значит, в патруль ходили совсем зелёные охотники. Они вполне могли по незнанию испортить улики и затоптать следы.
Лениво отсалютовав инструктору, Рой жестом указал товарищам выдвигаться. Настроение в команде царило мрачное. Сказывалось тяжёлое утро и отсутствие каких-либо объяснений со стороны начальства. Подозрения и самые разные слухи только подливали масла в огонь.
Угроза Альфы поставила на уши всю гильдию, затмевая собой новость о странной находке в лесу. Все гадали, почему Маркус Джефферсон не стремится выдать виновного, ведь по разговорам, с главой ликантов отношения у него были намного лучше, чем с подполковником Локеем. Перешептывания за спиной напрягали, но Джилрой понимал: стоит только ответить, показать слабину, и тебя загрызут свои же так, что волкам и не снилось.
А ведь он всегда слыл душой компании: серьёзный и собранный боец во время рейдов, что никогда не упустит возможности разрядить обстановку остроумной шуткой. Рой знал: по большей части уважение товарищей построено на страхе, который внушал его отец, но изо всех сил старался всего добиваться сам, не желая давать повода считать себя пустышкой. А потому он молча шёл в сторону бронированных джипов, которые должны были доставить его людей к бывшей северной базе. Сверившись со списками, Джилрой скомандовал нескольким охотникам занять одну из машин, как вдруг его взгляд зацепился за потрёпаную кепку, которую один из ребят старательно надвигал на глаза, словно хотел затеряться в толпе.
Кровь вскипела в жилах, стоило ему заметить испещрённую веснушками кожу под козырьком.
Бейли.
Эта девица сидела в печёнках с самого детства, вызывая целый ураган противоречивых чувств. Поначалу ему просто нравилось выводить её на эмоции. Наблюдать за тем, как краснеет от злости её милое личико, было чем-то сравнимым с выбитой мишенью на стрельбище. Но малышка быстро научилась отвечать, да так остро, что у Роя порой просто срывало крышу. Казалось, их противостояние обязательно приведёт к физической расправе, и он действительно порой едва сдерживался, чтобы не придушить эту несносную.
Как, например, сейчас. Неужели желание участвовать в рейде было настолько велико, что она пошла на такую самоубийственную глупость?
Чувствуя, как недоумение сменяется яростью, выжигая разом все внутренности, Рой быстро распределил остальных охотников, выделив небольшую группу для пешего патрулирования. Как и следовало ожидать, нарушительница правил тут же примкнула к ней, умело отворачиваясь, чтобы не быть пойманной с поличным. Рой даже закусил губу, чтобы не рассмеяться от столь комичного зрелища.
Бросив вполголоса одному из капралов, чтобы выдвигались без него, Джилрой стремительно подошёл к девушке и, схватив за руку, развернул к себе.
– Какого хрена ты здесь забыла, Бейли?
– Отпусти, – она постаралась вырваться, но он крепко ее держал.
– Я, конечно, всегда знал, что ты отбитая наглухо, но не настолько, чтобы нарушить устав и в одиночку уйти за стену.
– Я должна пойти в этот рейд! – рявкнула она, но тут же замолкла, испуганно округлив глаза.
– Да? И на кой же чёрт тебе это надо, позволь узнать? – Рой рванул Оливию за собой, быстрым шагом направляясь обратно к воротам.
Она изо всех сил упиралась, выкручивая запястье, но чужая ладонь сомкнулась на нём, словно стальное кольцо наручников.
– Я командую отрядом и не нанимался в няньки одной взбалмошной девчонке, которая плевать хотела на приказы начальства и жизни других людей! – рычал он, упорно двигаясь вперёд.
– Ай, мне больно! – заскулила Оливия, хватаясь второй рукой за его рукав.
Рой остановился, чуть ослабляя хватку, но она, воспользовавшись заминкой, вдруг врезала ему ногой под колено. Зашипев, Рой отпустил её, и Оливия рванула в гущу леса.
– Стой, идиотка! – разнёсся за спиной гневный вопль, но она уже бежала во весь дух, даже не думая оборачиваться.
* * *
Прижавшись к стволу дерева, Оливия притаилась в тени его мощных ветвей в попытке отдышаться. Сзади что-то хрустнуло, послышалось сдавленное ругательство.
Рой преследовал её по пятам до самой северной части стены, как бы она ни старалась оторваться. Конечно, по нормативам он всегда занимал первые места, но так просто сдаваться она не собиралась. Чтобы выйти за ворота, ей пришлось поставить на кон своё место в гильдии, но желание докопаться до правды было слишком велико, и она готова была заплатить эту цену.
После визита Альфы на базе царила суматоха, которой Оливия поспешила воспользоваться. Почти весь офицерский состав заперся в переговорной, намечая план последующих действий и просчитывая последствия, а потому она направилась прямиком к капитану Кларку. Но тот лишь усмехнулся, заявив, что её участие в дневном рейде было вынужденной мерой, а приказы руководства он нарушать не намерен. С горящими от обиды щеками Оливия вернулась на плац, где уже собрались охотники первого отряда. Инструктаж для участников вечернего патруля был в самом разгаре, и дерзкая по своей сути идея мигом вскружила голову…
– Бейли! Клянусь, если ты сейчас же не вернёшься назад, я сдам тебя Джефферсону! – разъярённый выкрик раздался совсем близко, нарушив тишину леса, и Оливия застыла, стараясь не издать ни звука. Лёгкие горели огнём от быстрого бега, она ухитрилась оцарапать щёку, не заметив низко растущие прутья, и теперь кожа в этом месте пульсировала, усиливая неприятные ощущения и без того вымотанного тела.
Поднявшийся ветер зашелестел кронами деревьев, заглушая остальные звуки, и Оливия решила рискнуть. Осторожно опустившись на корточки, чтобы её не было видно за кустами дикой жимолости, она медленно поползла вперёд. Сбоку зашуршали ветви, и она замерла, прислушиваясь, но Джилрой прошёл мимо, не заметив её. Кровь гулко стучала в ушах от напряжения, шорох шагов понемногу отдалялся, но Оливия не спешила покидать своё укрытие. Лес уже погрузился в темноту ночи, освещаемый лишь полной луной, а потому приходилось изо всех сил напрягать зрение, чтобы увидеть, куда направился Рой. Он обошёл небольшую поляну, словно знал, что она спряталась где-то рядом.
Позади затрещал валежник, и он бросился в ту сторону. Решив, что это её шанс, Оливия тут же подскочила на ноги и рванула в сторону стены, что белела за деревьями. По ругательствам, донёсшимся вслед, она поняла, что уйти незамеченной не удалось, и прибавила ходу. Холодный воздух обжигал гортань, но, если потребуется, она будет бегать хоть всю ночь вокруг развалин северного форпоста, лишь бы вымотать одного из лучших охотников гильдии, как будто им снова по десять лет.
Справа мелькнула тень, и Оливия инстинктивно отшатнулась, тут же цепляясь носком ботинка за торчащие из земли корни. Неловко взмахнув руками, она подалась вперёд, оттолкнулась другой ногой и, перескочив через очередную корягу, понеслась дальше, чувствуя, как по спине проскользнул холодок от неудавшегося падения. Едва увернувшись от низко растущей ветки, она резко свернула в сторону в попытке запутать следы.
Треск за спиной нарастал. Ей казалось, что она уже слышит тяжёлое дыхание своего преследователя, что вот-вот грубая ладонь схватит за плечо, вынуждая остановиться, но Оливия неслась во весь опор, уходя всё дальше от северной части стены в самую чащу леса. Глаза слезились от ветра, безжалостно бьющего в лицо. Уловив боковым зрением движение, она на долю секунды отвлеклась от дороги и, споткнувшись, полетела вперёд.
Небо и земля стремительно менялись местами, кроны деревьев и яркий диск луны мелькали где-то над головой, пока Оливия катилась с небольшого пригорка. Адреналин притупил боль, но плечо всё равно заныло, когда она приподнялась на локтях. Слева хрустнула ветка, и охотница вскинула голову. Дыхание спёрло в груди, стоило ей заметить когтистые лапы в паре метров от себя. Серая шерсть с темными полосами серебрилась в отблесках ночного светила, а жёлтые глаза горели огнём.
Оливия медленно привстала, стараясь не делать резких движений, но стоило ей попятиться назад, дикий тихо зарычал. Он внимательно следил за ней, но нападать не спешил. Судорожно соображая, что ей делать, Оливия не сразу заметила, как зашуршали кусты за спиной.
Обернувшись, она едва не закричала, наблюдая за тем, как ещё один оборотень выходит из чащи. Выставив руки в стороны, она пыталась удержать в поле зрения обоих волков, но как только отступала в сторону, монстры скалились с негромким рыком.
Ледяной страх скользнул по спине, когда очередной дикий показался на поляне, а позади послышалось тяжёлое дыхание. Запоздалая мысль о висящем на поясе пистолете отрезвила её, но стоило опустить одну руку, как оборотни разом ощетинились, рыча уже в полный голос. Оливия интуитивно пригнулась, закрывая голову руками и готовясь к нападению. О борьбе не могло быть и речи. Четыре волка разорвут её на части, даже не почувствовав сопротивления.
Громкий выстрел разорвал звенящий напряжением воздух. Один из оборотней дёрнулся и заскулил, но пуля прошла по касательной, оставив лишь неглубокую царапину. Взгляд, полный дикого ужаса, задержался на Рое, который уже бежал в её сторону, вскидывая винтовку для нового выстрела, но оба понимали – расстояние слишком велико. Он не успеет.
Раненый зверь метнулся ему наперерез. Оливия закричала, выхватила оружие из кобуры и бросилась в образовавшийся просвет, рассчитывая на удачу. Но не успела она обернуться и как следует прицелиться, когда сильный толчок в спину свалил её с ног. Оливия упала, ударилась виском о торчащие из земли корни, и мир погрузился во тьму.
* * *
Мерное покачивание убаюкивало, пульсирующая боль накрывала тяжёлыми объятиями, превращая круги перед глазами в дивные мерцающие звёзды. Луна скакала где-то высоко в небе, спасаясь от цепких лап ветвистых сосен и секвой. Кто-то крепко прижимал её к себе, стараясь идти аккуратно, но получалось плохо, и сознание снова и снова проваливалось в пустоту. Воспоминания дарили покой и наивную детскую радость, ведь только там всё было как прежде. Мятные леденцы в виде зелёных лягушек кружили в водовороте, трава отливала рыжиной, а из-под чёрного мешка торчали коричневые ботинки…
Оливия проснулась среди ночи. Бешено колотящееся сердце рвалось из груди, пока она пыталась отдышаться. Сон, это был всего лишь сон. Тупая боль ударила в затылок, голова закружилась, и она со стоном откинулась обратно на подушки. Всё тело ломило, каждое движение отдавало неприятной резью, и только пушистая шерсть под ладонями успокаивала, снова погружая в дремоту.
Осознание неправильности происходящего привело её в чувства, словно окатив ледяной водой. Глаза распахнулись от ужаса, и Оливия, превозмогая неприятные ощущения приподнялась на локтях, внимательно оглядываясь по сторонам.
В помещении, где она находилась, тускло горела свеча, и разглядеть что-либо было сложно, но то, что это не её комната и даже не лазарет на базе охотников, она поняла сразу. Кровать, на которой лежала Оливия, была накрыта огромной шкурой, похожей на медвежью, у стены стоял стеллаж, полный коробок и книг.
Тишина и неизвестность давили, и Оливия продолжала осматривать своё пристанище, хотя и чувствовала, как затряслись от усталости руки. Обессилев, она опустилась на постель. Не прошло и минуты, как где-то впереди щёлкнул замок, и в просвете открывшейся двери показался силуэт. Оливия взволнованно заёрзала, напряжённо всматриваясь в приближающегося мужчину. Серые глаза распахнулись от изумления, как только он подошёл ближе, и прежде чем вновь потерять сознание, она успела прошептать:
– Улль?
Глава 5
3 года назад
Слабый разрежённый свет проник сквозь ресницы, и он тяжело выдохнул, срываясь на хриплый стон. Всё тело ныло от жуткой боли. Казалось, каждая клеточка горит огнём, закручиваясь в тугую спираль. Даже кости тянуло и ломило так, что новый вдох давался с трудом. Все внешние звуки проникали в сознание словно через плотную завесу, но ощущение, что кто-то постоянно находится рядом и что-то говорит, его не оставляло. Неужели смерть выглядит именно так?
Собрав последние силы, он постарался открыть глаза, но дикая боль пронзила сетчатку. Рядом раздалось жуткое рычание, заставив дёрнуться от неожиданности. Мышцы свело судорогой, а следом пришло и осознание, что глухой рык, рвущийся из груди, – его собственный.
Из вязкого тумана показалось суровое мужское лицо, обрамлённое густой белёсой бородой. Кустистые брови сошлись на переносице, собирая высокий лоб волной морщин.
– Очнулся?
– Где я?
Пересохшие губы не слушались, язык с трудом ворочался во рту. Сквозь мутную пелену сознания до него доносились приглушённые голоса, что вели ожесточённый спор, но каждый раз, когда он пытался открыть глаза, чтобы разглядеть говорящих, свет лампы, болтающейся на проводе под самым потолком, слепил яркими вспышками.
Утробный рык и громыхание упавшего предмета заставили Ульриха, превозмогая боль и слабость, приподняться на кровати, но прохладный металл, сковавший шею, и брякнувшая цепь вернули в прежнее положение. Чуть повернув голову, он сощурился, наблюдая за расфокусированным силуэтом, который с каждой секундой обретал чёткость. Высокий крепкий мужчина поправил светлые, собранные в низкий хвост волосы и склонился над лежащим на полу человеком, но не для оказания помощи. Незнакомец суетливо снимал одежду с не сопротивляющегося тела, заменяя её другой. Ульрих испуганно следил за происходящим, морщась каждый раз, когда по телу проходила волна спазма.
– Я заберу это, – сказал мужчина и наклонился к нему, явно не ожидая согласия. Коричневые ботинки легко соскользнули с ног и перекочевали к новому хозяину, хотя, судя по кровавому месиву вместо лица, в обуви он уже не нуждался.
– Верни, – хрипло пробормотал Ульрих, стараясь сжать кулаки, но мародёр лишь хмыкнул, продолжая переодевать труп. А после, закинув тело на плечо, словно то весило не больше мешка с крупой, молча побрёл к выходу из мрачного помещения, оставляя Ульриха наедине с болью и непониманием происходящего.
Хлопок двери отозвался ноющим ударом в глубине черепной коробки. Спину жгло огнём, словно в каждый позвонок вкручивали раскалённые болты. Устав сопротивляться, он со стоном провалился в беспокойное забытьё. И в этом сне Ульрих снова и снова падал в бездну, с ужасом ожидая рокового столкновения с землёй.
* * *
– Двенадцать секунд, Свенсон, молодец, – похвалил капитан Кларк, сверяясь с секундомером. – Четырнадцать, Локей, уступил две секунды. Снова второй.
В его голосе прозвучало сожаление, но Рой лишь отмахнулся, со всей злостью пнул лежащий на земле рюкзак и молча прошёл мимо Ульриха, бросив на него полный презрения взгляд.
Тот опустился на жухлую траву и открыл бутылку с водой, наблюдая за соревнованиями остальных охотников. Ребята показывали неплохие результаты, выполняя нормативы, но до их с Роем показателей явно не дотягивали, как бы ни старались. Повертев головой, Ульрих не нашёл мусорного бака, обычно стоявшего рядом с беговыми дорожками, и нехотя поднялся. Скомкав пластик в руке, он не спеша дошёл до больших контейнеров прямо за тренировочной площадкой и выкинул пустую бутылку. Ульрих уже собирался вернуться на поле, когда знакомый недовольный голос привлёк его внимание.
– Снова второй, – отчитывал Говард Локей сына, не стесняясь в выражениях. – Четыре года не можешь обогнать этого недомерка. И зачем я только тратил своё время на занятия с тобой? Стоило сразу понять, что ничего путного из такого, как ты, не вырастет.
Рой молча глотал обидные слова, даже не глядя на отца, который распалялся всё больше и больше, продолжая втаптывать собственного ребёнка в грязь. Ульрих покачал головой и почему-то впервые посочувствовал товарищу. Иногда лучше остаться без родителей, чем находиться рядом с такими, как Говард, которые медленно отравляют тебя изнутри, вместо того чтобы верить и поддерживать.
Когда он вернулся на площадку, все мысли о Локеях тут же испарились, стоило увидеть, как Оливия нервно дёргает ногами, изображая разминку и ожидая своей очереди. Девчонок в гильдии всегда можно было пересчитать по пальцам, и ей в соперники, к разочарованию девушки, достался Коди Торрес. Он хоть и являлся их хорошим другом, но был из тех, кто не мешает личные отношения с карьерой, поэтому об уступках с его стороны можно было и не мечтать.
– Ты молодец! – похвалил Ульрих, приобнимая красную от напряжения подругу за плечо после забега. – Девятнадцать секунд – неплохой результат!
– Ну конечно, – мрачно отозвалась она, убирая выбившуюся прядь волос за ухо.
Тонкие пальцы легко скользнули по бледной испещрённой золотистыми конопушками коже, стирая несколько капелек пота, а Ульрих в этот момент забыл, о чём вообще шла речь.
– Я даже до среднего норматива не дотянула, – продолжала сокрушаться Оливия.
– Свенсон, Торрес, Барнс, Локей, Дуглас, готовьтесь на три километра, – гаркнул Джаспер Кларк, отвлекая друзей.
Ульрих разочарованно выдохнул, не желая возвращаться к соревнованию так скоро, но всё же поплёлся к дорожке, где уже выстроились остальные ребята. Стоило лейтенанту дать старт забегу, опустив руку вниз, как Ульрих сразу вырвался вперёд.
Он всегда любил бег. За спиной оставались проблемы и правила, обязательства и обиды. Он наслаждался тем, как ветер на сотую секунды задерживается на лице, обдавая прохладой. Как в теле появляется небывалая лёгкость, помогая не ощущать усталости. Как желание двигаться дальше перекрывает здравый смысл, и, если бы дорога не создавала идеальный круг с финишной чертой, он вполне мог бежать так часами, всё равно куда. Просто вперёд.
Но белая полоска на асфальте уже замаячила перед глазами. А вместе с ней и напряжённое лицо подполковника Локея, стоявшего рядом с лейтенантом Кларком. Но как только Ульрих вышел на финишную прямую, Говард развернулся и зашагал в сторону административных зданий.
Секундный порыв заставил немного сбавить темп, и Джилрой через пару мгновений опередил его, став лидером забега.
– Одиннадцать минут тридцать секунд. – В голосе лейтенанта слышалось неподдельное удивление, но Ульрих даже не посмотрел в его сторону, выискивая взглядом Оливию. Тяжело дыша от долгой гонки, он повернулся к импровизированным трибунам у края поля и тут же столкнулся с раскрасневшимся Джилроем.
– Какого чёрта ты творишь? – тот схватил его за грудки и дёрнул на себя. В карих глазах пылал гневный огонь. – Мне не нужны подачки. Тем более от тебя. И лучший результат тоже не нужен.
Переполненный злобой парень яростно выплёвывал слова, не обращая внимания на поглядывающих в их сторону людей.
– Отцепись от меня, – угрожающе зашипел Ульрих, скидывая его руки. – Кому ты сдался? Тебе не то что подачки, слова лишнего говорить не хочется!
Не обращая внимания на подскочившую к нему Оливию и все её просьбы успокоиться, Ульрих уже завёлся и толкнул обидчика в грудь. Джилрой словно этого и ждал, намеренно выводя на стычку, и, как только соперник вышел из себя, выбросил вперёд кулак, целясь в челюсть. Но тот не остался в долгу и тут же кинулся в драку, повалив Роя на землю. Точные удары мешались с беспорядочными, в ушах звенело так, что даже крики Коди и мольбы Оливии остановиться не могли охладить пыл дерущихся.
– Что тут творится? – Грозный оклик лейтенанта Кларка заставил гудящую толпу разбрестись по территории, но парни и не думали прекращать, катаясь по траве, словно сцепившиеся псы.
– Устроили бабские разборки, – ругался охотник, разнимая их. – Позорище!
Он встряхнул каждого за шкирку, развёл в стороны и, как только проблески адекватности мелькнули в их глазах, продолжил:
– Я смотрю, вам энергию некуда девать? Значит, направим в нужное русло. Оба переодеваться, и в дневной патруль. У вас десять минут!
Ульрих не мог поверить собственным ушам. Его первый патруль и так скоро. Всего-то нужно было послать к чёрту собственную выдержку и хорошенько вмазать рыжему недоумку, чьи выходки и нахальная рожа уже давно стояли поперёк горла.
Радостное волнение заглушило внезапную вспышку ярости, что зародилась где-то внутри от стычки с Джилроем. Короткие сборы, нудный инструктаж, завистливые взгляды Оливии, которая провожала его до самых ворот, – всё пронеслось перед глазами как один миг. И даже тот факт, что в пару ему, словно в наказание, поставили Роя, не портил настроения.
Всю дорогу от базы парни шли молча, намеренно игнорируя присутствие друг друга. Ульриха не тяготило отсутствие разговоров, он скорее наслаждался тишиной и звуками природы. Только странное предчувствие, которое появилось, стоило им отойти на достаточное расстояние от стены, свербило где-то в уголке сознания. И чем дальше они углублялись в чащу, тем сильнее охватывало его непонятное беспокойство, заставляя постоянно оборачиваться.
– Что ты всё трёшься рядом со мной? – процедил вдруг Рой, исподлобья посматривая на Ульриха. – В лесу места мало?
– Мы должны идти в паре. Ты прекрасно знаешь правила. – Ульрих снова настороженно огляделся.
– В жопу правила. Лучше получу наряд, чем буду слушать такого придурка, как ты!
– Сам придурок! – насупился Ульрих, но смог унять подростковые гормоны и не продолжать перепалку. Он заметил недовольные взгляды идущих впереди старших товарищей, напомнивших о необходимости соблюдать тишину, и понуро опустил голову.
Осенний лес искрился золотом, подсвечиваемый тёплыми лучами солнца. Листва громко хрустела под ногами, мешая вычленять подозрительные звуки, и от этого тревога лишь набирала обороты. Ульрих видел мелькавшие среди деревьев силуэты охотников, но даже они не дарили ощущения безопасности.
– Стой! – он выставил руку в бок, притормаживая напарника.
– Что ещё? Решил устроить привал?
– Тсс, слышишь что-нибудь? – настороженно вглядываясь в растительность, прошептал Ульрих.
– Да! Одну назойливую особь справа от меня, – Рой выгнул губы в самой ехидной улыбке из своего арсенала и продолжил идти.
– Впереди дикие.
Игнорируя колкости, Ульрих остался на месте и снял с плеча винтовку. В его глазах промелькнуло что-то похожее на страх, и Джилрой невольно замер.
– Ага, так они и вылезли днём, да ещё рядом с базой, – хмыкнул он. – Тут больше шансов мою бабушку встретить, чем диких.
– Я тебе говорю, они тут, совсем близко! – нервно ведя прицел вдоль травы, колыхавшейся не то от ветра, не то от притаившегося монстра, чуть слышно произнёс Ульрих.
– Тебе-то откуда знать? Ты их вживую ни разу не видел.
– Не могу объяснить, просто знаю.
– Чуешь их, что ли? – рассмеялся Рой, но осёкся под сосредоточенным взглядом товарища.
– Пошёл ты, Локей! Я серьёзно!
Тот хотел было сказать что-то ещё, но впереди послышался условный свист, и Рой поспешил снять оружие с предохранителя, продолжая с подозрением коситься на Ульриха. Грянул выстрел, и оба юных охотника, переглянувшись, рванули сквозь кусты.
На небольшой поляне уже собиралась вся группа, обступая тушу дикого. Командир отряда передавал по рации данные об их местоположении на базу, кто-то похлопывал по плечу смельчака, который подстрелил зверя. Ульрих подошёл ближе, обмениваясь шутками с товарищами, словно это был далеко не первый его рейд. Он с интересом осматривал убитого волка, не подозревая, что сам находится под прицелом пристального взгляда.
* * *
– Выглядишь лучше.
Мужчина появился в комнате спустя несколько часов, которые Ульрих провёл в беспокойных метаниях и попытках избавиться от кандалов. В душе теплилась надежда, что его уже ищут товарищи и он сумеет избежать участи того бедолаги, но от одного только взгляда на суровое лицо незнакомца уверенность, что ему удастся выбраться живым, начала таять.
– Какого чёрта тебе от меня надо? – Ульрих напрягся, когда мужчина грузно опустился на импровизированную кровать, проминая накиданные вместо матраса грязные одеяла.
– Хочу помочь.
– Это не похоже на помощь, – Ульрих демонстративно дёрнул цепь.
– Она нужна для безопасности.
– Твоей или моей? – вскинул он бровь, чувствуя, как лёгкие заполняет запах оборотня, но почему-то сейчас он не вызывал тошноту, как бывало раньше, а казался смутно знакомым. – Ликант боится безоружного охотника. Это что-то новенькое.
– Меня зовут Иван Сагров, – нахмурился оборотень и одёрнул рукав серого свитера, сверяясь с часами. – А бояться тебе нужно лишь себя. Так что послушай меня, пацан, пока твоя голова ещё может мыслить ясно.
– Что ты хочешь? Пропуск за стену?
– Для чего мне ваша городская суета? – снисходительно поинтересовался ликант.
– Тогда что? Денег? У меня их нет.
– Совсем тебе люди мозги заморочили своими низменными потребностями, – Иван хрипло рассмеялся и встал с кровати. Подняв с пола ведро, он зачерпнул воду и жадно припал к кружке. Утолив жажду, он нахмурился и покачал головой. – Не стоило доверять твоё воспитание охотникам.
Ульрих растерянно слушал его, с каждым словом всё больше убеждаясь в сумасшествии собеседника, но продолжал делать заинтересованный вид, пока пальцы пытались расшатать ржавый болт.
– Бальтар бы не одобрил моё решение, но я не видел другого выхода, чтобы сохранить твою жизнь, – сокрушался Иван, продолжая свой странный монолог. – Как ты сдерживал гнев эти пятнадцать лет? Как смог избежать обращения?
– Ты меня с кем-то спутал. – Ульрих старался казаться спокойным и дружелюбным. – Я родился в гильдии, но, если хочешь, можем поискать…
Он запнулся, подбирая слова. С такими психами нужно быть осторожным: одно неверное действие, и волчонок сорвётся с поводка.
– Можем поискать… твоего друга, – нашёлся он. – Ты только сними с меня эти железки, и мы сразу пойдём к стене, поднимем архивы…
– Глупый мальчишка, – хохотнул ликант. – Тот, кто не знает своего прошлого, обречён в будущем.
– Не хочу прерывать твои философские речи, но меня уже ищут, а ты явно знаешь, что охотники не церемонятся с волками.
– Никто тебя не ищет, Рунольв, – сквозь зубы процедил Иван. – Для них ты мёртв. И поверь, пусть лучше они оплакивают погибшего охотника, чем беглого оборотня.
– Я не оборотень! – вышел из себя Ульрих, задирая футболку. – На мне ни одного укуса!
– Рождённому ликантом укусы ни к чему. Природа рано или поздно возьмёт верх, как бы ты ни сопротивлялся.
– Просто какой-то бред! Ты сам себя слышишь?
Иван лишь усмехнулся, скрестив руки на груди, пока Ульрих бесновался.
– Что ты сказал охотникам?
– Я не контактирую с людьми в отличие от продажных шкур, – брезгливо скривился он. – Мы враги и навсегда останемся врагами. Всё это мнимое перемирие не стоит и дохлого гуся.
Ульрих скрипнул зубами в бессильной ярости. Казалось, весь этот дурацкий разговор лишён смысла, а ликант просто издевается над ним и тянет время. Гильдия вряд ли отправит поисковый отряд, если он будет отсутствовать дольше пяти часов.
Внезапное осознание ударило, словно пощёчина.
– Ты подстроил мою смерть! – рыкнул он, дёрнувшись вперёд. Раскрученный болт жалобно звякнул, открывая замок, и Ульрих кинулся на мужчину, тут же повалив его на пол. Ненависть застилала глаза, а в голове запульсировала мысль, которая заставила крепче сжать руки вокруг шеи оборотня.
Оливия. Она не должна проходить через это, не должна плакать и скорбеть по тому, кто жив. И Ульрих обязан как можно скорее добраться до базы, пока новость о его мнимой гибели не дошла до девушки.
– Ты был на грани смерти! Шесть часов, – прохрипел Иван, пытаясь разжать его руки. – Пока регенерация не вступила в силу! – Колено с размаха прилетело Ульриху в бок, заставляя ослабить хватку, чем ликант сразу воспользовался, ударив лбом в переносицу охотника. Тот упал на спину, потирая разбитый нос, пока Иван хмуро смотрел на него сверху вниз, не пытаясь атаковать дальше.
– Втюхивай это дерьмо кому-нибудь другому! – выплюнул Ульрих, поднимаясь. Израсходовав все силы на борьбу с оборотнем, он едва мог держаться на ногах, но всё же сделал несколько осторожных шагов к двери.
– В таком состоянии тебе не дойти до стены, – тихо сказал Иван. – Позволь помочь. Направить.
– Пошёл к чёрту! – рявкнул Ульрих, неуверенно толкнул створку и быстро спустился с разбитого крыльца. Первые несколько метров пути он постоянно оглядывался, ожидая погони, но из маленького покосившегося домишки, затерянного в лесной чаще, никто не вышел.
Ночная прохлада забиралась под футболку, мурашками исследуя тело. Ветер усиливался, принося аромат приближающейся осени и первые заморозки, но парень упорно двигался вперёд, хотя смутно понимал, в какой стороне должна находиться стена. В поисках высокого дерева, на которое можно было бы легко забраться и осмотреться, он уходил всё дальше и дальше, но вокруг росли лишь сосны и вековые секвойи с гладкими, словно столбы, стволами. Усталость брала своё, замутнённое сознание мешало чётко мыслить, и Ульриху казалось, что он просто бродит кругами. Но, несмотря ни на что, он продолжал движение.
Внезапно накатила тошнота, и он остановился, опираясь рукой о ближайшее дерево. Всё тело охватил озноб, отзываясь ломотой. Ульрих глубоко дышал в попытке справиться с приступом, когда что-то резко привлекло его внимание. Слабый хруст листвы донёсся до слуха, и он замер. Голова ещё кружилась, но знакомое ощущение опасности мгновенно заставило его встрепенуться.
Дикие.
То, что волков несколько, он понял не сразу, но отступать было поздно. Они явно учуяли его гораздо раньше, чем он смог заметить их присутствие. Ослабевший организм слушался плохо, но Ульрих всё равно встал в боевую стойку, решив, что без борьбы не сдастся.
Тёмная шерсть мелькнула за деревьями, и он крепче сжал кулаки, готовясь защищаться. Двое оборотней медленно вышли на поляну, скалясь и рыча. Ещё трое показались сбоку.
«Окружают», – пронеслось в голове, и Ульрих скорее почувствовал, чем услышал хриплый рык за спиной.
Прижав руки к груди, он наблюдал, как пятеро диких обходят его, медленно замыкая кольцо. Будучи охотником, он знал, что так обычно играют с жертвой, заставляя паниковать, прежде чем напасть исподтишка, а потому сосредоточенно следил, кто из волков отважится на первый шаг.
Утробное ворчание голодных тварей постепенно превращалось в нарастающий гул, они продолжали двигаться по кругу, но не нападали, и это напряжённое ожидание броска раздражало Ульриха до зубного скрежета. Он чувствовал, как утихшая было злость снова просыпается в нём и клокочет, поднимаясь из глубины сознания. Ломота в теле усилилась, но он упорно игнорировал неприятные ощущения. Повинуясь странному порыву, Ульрих резко развернулся и одним движением отбросил от себя кинувшегося было волка. От мощного удара зверь отлетел на несколько метров, врезался в толстый ствол секвойи и, взвизгнув, повалился на траву.
Ещё один дикий напрыгнул слева, но Улль ловко увернулся и, ухватив его за загривок, с яростным рычанием пригвоздил к земле.
В лесу повисла гробовая тишина. Тяжело дыша, охотник смотрел на замерших напротив него оборотней. Некогда голубые глаза словно светились золотым сиянием, пока в груди продолжал гореть пожар ненависти. Волк под тяжёлой ладонью больше не вырывался, а остальные испуганно отступили на шаг и медленно опустились на передние лапы, почтенно склоняя головы.
– Прочь! – взревел Ульрих, обнажая выступившие клыки, и оттолкнул от себя лежащего зверя. Несколько раз перевернувшись, тот неуклюже подскочил на лапы и бросился догонять товарищей, которые уже скрылись за деревьями.
Ульрих удивлённо взглянул на свои руки, переворачивая ладони вверх, будто пытался найти в переплетениях линий ответ, откуда в нём взялись эти силы. Вздутые буграми вены, казалось, готовы были лопнуть от напряжения, волосы на предплечьях будто стали гуще и темнее, и это странное наваждение не пропало даже после того, как он несколько раз моргнул.
– Какого чёрта происходит? – нервно выдохнул он, прижимаясь спиной к стволу дерева. – Это ты их отогнал? – почуяв присутствие ликанта, крикнул он в полумрак.
– Нет, – задумчиво протянул Иван и вышел из тени ветвей. – И я понятия не имею, как тебе это удалось. Дикие неуправляемы и готовы растерзать любого, даже ликанта.
Он взглянул на ошарашенного парня, который при свете луны казался ещё бледнее.
– А ты… – Оборотень помедлил, пытаясь понять произошедшее. – Ты не только напугал их, но и заставил подчиниться.
– Что это значит? – Дрожь в голосе и слабость в теле не давали мыслить ясно, с каждой секундой ему всё труднее было цепляться за сознание.
– Они признали тебя вожаком.
– Полная хрень! – хрипло рассмеялся Ульрих. – Я не собираюсь иметь никаких дел с оборотнями! И с тобой в том числе, как бы ты ни пытался строить из себя загадочного добродетеля!
Он вскрикнул, когда резкая боль пронзила ногу, едва не выворачивая ее в другую сторону. Казалось, что каждая косточка в теле ломается под точными ударами молота, а в мышцы впиваются зубья ржавой пилы, нещадно разрывая связки. Стиснув зубы, Ульрих опустился на землю, цепляясь скрюченными от напряжения пальцами за траву и торчащие корни деревьев. Он попытался сдержать крик, рвущийся из груди, но тщетно. Несколько потревоженных от сна птиц вспорхнули в ночное небо. Иван присел на корточки перед охотником, обеспокоенно вглядываясь в его измученное лицо, и с сожалением произнёс:
– У тебя нет выбора, Рунольв. Обращение началось.
Глава 6
Слепая ярость окрасила всё вокруг в алые тона. Казалось, мир пульсирует, вторя беспокойным ударам сердца. Какофония звуков, обрушившихся единой волной, сбивала с толку и путала мысли. Во рту пересохло от частого дыхания. Невыносимая боль от переломанных костей, растянутых мышц и сухожилий постепенно начала утихать, но он знал, что очередной виток этой пытки уже не за горами.
Убить. Убить. Убить.
Разорвать, выпотрошить, причинить столько же страданий, сколько перенёс сам, любому, кто осмелится приблизиться. Он чувствовал их, чувствовал запах страха. Слабый, ускользающий, словно его обладатель испытывал неуверенность в собственных силах, но пытался храбриться. Напрасно. Пощады не будет. Сбросить бы только эти оковы.
Откуда-то прорвался голос. Твёрдый и властный, он звал, требовал подчиниться, идти за ним, но сопротивление казалось единственным верным решением. Мутная пелена перед глазами мешала рассмотреть что-либо, и эта неизвестность раздражала сильнее боли, которая, к слову, исчезла без следа, оставив за собой лишь ноющее предвкушение. Вот сейчас внутренности снова скрутит мучительный спазм, а по венам разнесётся адское пламя, подпитывая его ненависть.
– Рунольв!
Настойчивый зов уже начал надоедать, а звук незнакомого имени неприятно царапал слух. Какая-то часть естества дёрнулась, откликнувшись на призыв. Нет, его зовут не так, это ошибка, обман. Он не должен подчиняться. Не должен за ним следовать. Не должен…
Единым порывом сознание выбросило на поверхность. Ульрих попытался помотать головой, повертеть руками, чтобы сбросить удерживающие его путы, но ничего не получилось. Он не мог пошевелиться, не понимал, что происходит, слышал окружающие звуки, пожалуй, слишком отчётливо, но перед глазами всё ещё стелился туман, сквозь который проглядывались тени и неясные очертания. Кто-то постоянно находился рядом, от нервных шагов трава и сухие ветви, устилавшие землю, приминались с сочным хрустом. Где-то неподалёку пронзительно щебетали птицы, ветер играл листвой, в реке кипела вода. Телу передавалась странная вибрация, оно не слушалось, словно больше ему не принадлежало.
– Смотри на меня. Слышишь? На меня!
Ульрих хотел кивнуть или произнести хоть слово, но из пасти вырывалось только злобное рычание. Что-то внутри оборвалось. Язык прошёлся по ряду острых зубов. На краешке сознания вдруг забрезжила догадка, но снующие фигуры не давали сконцентрироваться. Где-то в груди вновь забурлила смесь из злобы и голода. Хотелось вернуть контроль, скинуть это завладевшее разумом нечто, но он не мог. Зверь управлял им, морочил голову, владел телом и пресекал любую попытку противостоять. Бороться становилось всё сложнее, ведь волк не собирался уступать, требуя полного подчинения.
– Рунольв! Слушай меня!
Снова этот настырный голос тянул его из забытья, где было бы так легко и спокойно. Сил на борьбу уже почти не осталось. Он не хотел проигрывать в этой схватке двух сущностей, но и сражаться больше не пытался. Усталость навалилась гранитным монолитом, заключая его дух в непроницаемый кокон.
Чёрный волк бесновался, впивался клыками в прутья клетки, пытаясь выбраться на свободу. Слишком долго он спал, слишком много упустил. Ярость, что копилась годами, требовала отмщения за своё заточение. Вновь дёрнув прут, который под напором изогнулся в сторону, оборотень хищно оскалился, сверля жёлтыми глазами ликанта по ту сторону решётки.
– Что нам с ним делать? Уже сутки прошли. – Ещё один незнакомый голос раздался неожиданно где-то совсем рядом.
Ульрих удивился сквозь наплывающий сон: ему казалось, в этой беспощадной борьбе прошёл как минимум месяц.
– Вернётся, и не таких вытаскивали. Подай-ка мне аконит, успокоим волчонка.
Но оборотень не собирался сдаваться. Ворочая мордой из стороны в сторону, он ловко уворачивался от каждого облака цветочной пыли, пока не попался. Порошок осел на кончике носа, пазухи обожгло, и зверь громко чихнул, а Ульрих вдруг почувствовал, как сила, сдерживающая его, стала угасать. Теперь он мог сам контролировать движения, сделать шаг, мог чувствовать под лапами твердую поверхность, мог видеть тех, кто стоит напротив. Зверь не сдавался – всё ещё надрывно воя, он пытался вернуть власть, но с каждой секундой его голос становился всё тише.
– Ты меня слышишь?
Волк осторожно кивнул и опустился на задние лапы. Внутри трепетал едкий страх, напоминая, что второй он всё ещё там, внутри. Пусть Ульрих его и не слышал, но точно знал, зверь не будет спать долго.
– Нравится в шкуре? – ехидно протянул Иван, опустившись на корточки, чтобы быть лицом к лицу с оборотнем.
Ульрих отрицательно замотал головой, издав короткий рык.
– Тогда возвращайся. Закрой глаза. Слушай мой голос.
Он покорно следовал приказам, медленно погружаясь в транс. Кожу едва ощутимо покалывало, кости снова тянуло в стороны, связки выворачивало, возвращая первоначальный вид, однако это была не та боль, что он испытал при первом обращении. Сейчас тело стойко переносило трансформацию. Дышать становилось легче, напряжение последних дней медленно отпускало, и Ульрих откинулся на спину, наблюдая, как сквозь кривые прутья проплывают облака. Он снова владел собой, чувствовал, как по обнажённой груди скользит прохладный воздух, как рука поднимается вверх, рассекая пылинки. Улыбнувшись, парень провёл пальцами по лицу, ощупал нос, щёки и подбородок, не обращая внимания на то, как колет подушечки отросшая щетина. Возвращение человеческого облика вызвало немалое облегчение, однако в душе росла тревога.
– Долго валяться собрался? – Иван отворил клетку, хмуро поглядывая на радостного парня. – С тобой ещё дел непочатый край.
– Что со мной происходит? – просипел Ульрих, облизывая потрескавшиеся сухие губы.
– Борьба с самим собой, мальчик. Самая тяжёлая борьба.
* * *
Летние сумерки окутали лес долгожданной прохладой. Сверчки лениво стрекотали под окнами, вдалеке раздавался гомон лягушек, распевающих свои колыбельные. Царящее вокруг умиротворение так и навевало дремоту. Но сон – это последнее, о чём он мог сейчас думать.
На своём веку Иван повидал множество первых обращений и детей, и взрослых. Каждое проходило по-разному: у кого-то чуть легче, у кого-то тяжелее. Ульрих справлялся хуже всех. Ещё никогда Ивану не приходилось так долго возиться с новообращённым ликантом. Конечно, сказывался возраст и неумение приструнить внутреннего волка, но было что-то ещё.
Мужчина спустился с крыльца и прислушался. Излишняя предосторожность уже давно вошла у старого оборотня в привычку. Порой ему казалось, одной уверенности в том, что хижина находится в надёжном месте, недостаточно. Кто знает, в какой момент вездесущие охотники решат изменить привычный маршрут обхода и уйдут далеко за пределы нейтральной полосы.
Завернув за угол, Иван остановился у дровника и принялся набирать поленья. Оглядев оставшиеся ряды дров, он усмехнулся под нос. Стоит привлечь парня к пополнению запасов, физический труд ему не повредит, да и к зиме нужно подготовиться как следует. Неизвестно, как долго они здесь пробудут.
Ещё раз внимательно оглядев обступающие хижину со всех сторон деревья, он поспешил вернуться обратно в дом.
– Чего опять хмурый сидишь?
Иван сбросил свою ношу на пол, наблюдая за Ульрихом, который с самым несчастным видом пялился на потухший камин.
– Два месяца прошло, а я всё так же чувствую только гнев и ненависть. Каждую секунду боюсь самого себя, и это сводит с ума.
Диван скрипнул старыми пружинами, когда Ульрих поднялся с него, чтобы помочь разжечь огонь. Иван же задумчиво молчал, закидывая поленья в печь.
– Ты не принимаешь себя, свою суть, – внезапно пробасил он и с укором посмотрел на подопечного.
– Сложно принять того, кого долгие годы считал врагом, – поморщился тот. – Мне противна даже мысль, что из охотника я превратился в ликанта.
– Не превратился, а был им всегда, – поправил Иван.
– Это не меняет моего мнения, – отмахнулся Ульрих. – И уж точно не помогает справиться.
Крякнув, Иван поднялся на ноги, подошёл к стоящему в углу буфету и достал из нижнего ящика небольшой походный котелок.
– Ты должен научиться контролировать себя, – наставлял он, черпая воду из ведра ковшом. – Не давай волку внутри брать верх над человеческой стороной. Эти эмоции должны помогать в минуты опасности, а не править телом.
Он укрепил импровизированный чайник над огнём и вернулся к буфету, на этот раз потянувшись к верхним полкам.
– Не так уж это и легко, бороться с самим собой. – Ульрих тяжело вздохнул и выразительно уставился на ликанта. – А ты как справляешься?
Иван хмыкнул, развязал полотняный мешочек и принялся раскладывать душистые травы для чая по двум неказистым глиняным кружкам. Комнату наполнил пряный аромат, и Ульрих принюхался, подмечая, что в этом многообразии запахов он теперь с лёгкостью может определить каждый.
– Нашёл что сравнить, – покачал головой Иван. – Я обратился ещё ребенком. У меня было достаточно времени, чтобы усмирить зверя, но у тебя его нет.
– Мне теперь каждую ночь проводить в клетке? – Ульрих нервно дёрнул плечом и махнул рукой за окно на поляну, где в свете угасающего дня виднелась решётка из металлических прутьев. – Я не сплю уже несколько дней. Ведь он сразу пользуется моментом, чтобы завладеть телом. Как прикажешь справляться с этим? Не спать и дальше?
– Тебе нужен ориентир, кто-то, кем ты дорожишь и кому никогда бы не причинил боль, – задумчиво пробормотал Иван, глядя прямо перед собой. – Каждый раз, когда волчья сторона пытается управлять тобой, вспоминай, что у тебя есть тот, ради кого стоит бороться, не дай тьме поглотить себя.
Ульрих шумно выдохнул и сжал кулаки, чувствуя, как раздражение охватывает его до самых кончиков пальцев. Грудную клетку неприятно царапнуло, и он прошипел сквозь зубы:
– У меня есть такой человек, но ты не даёшь отправить ей письмо. Лив думает, что я мёртв, а я от этих мыслей выхожу из себя ещё больше!
– Наивный дурак, – усмехнулся Иван и поднял взгляд. – Думаешь, она примет тебя, узнав, кто ты? Или хочешь умереть от её руки?
– Лив никогда не предаст меня, – отрезал Ульрих.
– Все кого-то предают, мальчик. – Иван неторопливо прошёл к очагу и осторожно снял с огня котелок. – И тот, кого предали, потом очень удивляется, ведь вера была так крепка.
– Можешь говорить что угодно, я уверен в ней, – отмахнулся он. – Моё мнение ты не изменишь.
– Так же, как ты уверен в своём бывшем опекуне? – В голосе оборотня послышалась странная насмешка, и Ульрих нахмурился.
– И в Маркусе тоже, – уверенно кивнул он. – То, кем я вырос, – полностью его заслуга, не твоя.
– Я понимаю, что ты не знаешь всей правды и вряд ли готов её услышать сейчас, но это так, пища для размышлений. – Иван наполнил кипятком кружки и оставил настаиваться на столе. – Гильдия давно наплевала на договор, хотя ради него и разразилась та война.
В его движениях чувствовалось размеренное спокойствие. Иван разговаривал с Ульрихом, не отвлекаясь от дел, словно мимоходом повторял простые истины несмышлёному ребёнку. Парню невольно захотелось встряхнуть старого ликанта за шкирку, чтобы тот наконец заметил и выслушал его. Он чувствовал, как злоба начинает расшатывать хрупкий барьер, что с таким трудом удалось выстроить вокруг зверя, но тот даже не вырывается, а покорно ждёт, когда снова сможет оказаться на свободе.
– Гильдия не нарушает соглашений, – категорично процедил Ульрих.
Он чуть поколебался, но всё же принял из рук оборотня горячую кружку. От настоя поднимался сладковатый пар, и, вдохнув его, он почувствовал, как ярость потихоньку отступает.
– Ну конечно, – оскалился Иван, но голос его вдруг зазвучал подозрительно участливо. – Так же, как и Джакоб не нарушает права стаи.
– Не нужно их сравнивать, – скривился Улль и осторожно отхлебнул отвар. – Джакоб – диктатор, живущий лишь ради себя, а охотники исполняют долг и не суются в дела стаи.
– Ты ещё слишком юн, чтобы видеть ту правду, которая скрывается под толщей сладкой лжи. – Иван похлопал его по плечу, подошёл к камину и подбросил ещё дров, наблюдая, как огонь разгорается с новой силой.
Его явно одолевали сомнения. Он не спешил пить свой чай, оставив кружку на столе. Присев на диван рядом с Ульрихом, Иван долго хмурился, думая о чём-то своём, потирал бороду, как будто боролся с внутренними доводами, но в итоге посмотрел на парня и сказал:
– Пора разбить этот обманчивый лёд. Завтра я покажу тебе резервацию.
* * *
Иван не обманул. С рассветом они действительно отправились в путь. Оказалось, хижина находилась не так далеко от резервации ликантов. Необходимо было лишь проплыть ниже по реке, шум волн которой Ульрих так отчётливо слышал, но не подозревал, насколько она близко. Видавшее виды каноэ было надёжно спрятано в зарослях тростника. Оглядев его обшарпанные бока, Ульрих скептически хмыкнул, сомневаясь, выдержит ли утлое судёнышко вес двух мужчин. И даже когда оно легко заскользило по водной глади, он старался работать веслом как можно осторожнее, чтобы не перевернуться.
Поселение оборотней встретило их покосившимися воротами и предупреждающими знаками. Ветхие, потрёпанные временем домишки, больше походившие на глухие коробки с маленькими окошками, сквозь мутные стёкла которых едва ли проходил солнечный свет, обрамляли узкую тропинку, которая, видимо, являлась главной улицей.
Редкие местные жители с интересом оглядывались на непрошеных гостей, но подходить не решались, скромно кивая Ивану в знак приветствия. На крыльцо одной из хижин выбежала девушка, на ходу накидывая вязаный кардиган поверх тонкого ситцевого сарафана, больше похожего на ночную рубашку. Заметив чужаков, она замерла, как будто забыла, куда собиралась идти. Тёплая накидка чуть сползла, оголив одно плечо, но девушка не спешила её поправлять.
Её немного растрёпанный и такой домашний вид приковывал взгляд, и Ульрих поддался искушению внимательнее рассмотреть незнакомку. Казалось, она недавно проснулась. Взъерошенные после сна светлые волосы обрамляли миловидное лицо, персиковые губы приоткрылись от удивления, а колючие голубые глаза смотрели прямо на него, отчего он стушевался и опустил взгляд. Девушка выскочила на улицу босиком, и, отметив это, Ульрих невольно поёжился, ведь утро выдалось довольно прохладным.
– Кэтрин, милая! – Иван расплылся в улыбке, поднялся по ступенькам и заключил волчицу в отеческие объятия. – Как твои дела?
– Всё прекрасно. – Её голос прозвучал не так добродушно. – Давно ты нас не навещал.
Отстранившись, она машинально укуталась в кардиган и скрестила руки на груди.
– Да уж, сколько прошло, год? – продолжал любезничать ликант, не обращая внимания на показное равнодушие собеседницы.
– Почти два, – перебила Кэтрин.
Она всё ещё смотрела на Ульриха, который так и остался на тропе. Проследив её взгляд, Иван тихо усмехнулся, но тут же нахмурился и произнёс, понизив голос:
– Джон у себя?
Волчица наконец повернулась к нему и коротко кивнула.
– Хорошо, я позже зайду к тебе, есть один личный разговор.
Иван шутливо погрозил ей пальцем, но Кэтрин безразлично пожала плечами, спустилась с крыльца и, проходя мимо, едва не задела Ульриха плечом. Наблюдая за тем, как она скрылась в доме через дорогу, он не заметил, когда Иван оказался рядом.
– Наследница древнего рода, – произнёс он таким важным тоном, будто его слова имели какое-то сакральное значение. – Достойная волчица.
Ульрих смерил его непонимающим взглядом, на что Иван подмигнул и кивнул головой в противоположную сторону, предлагая продолжить путь.
Они миновали ещё несколько построек, мало похожих даже на землянки, и, свернув в неприметный проулок, остановились напротив одной из хижин, с виду ничем не отличавшейся от соседних хибарок. На главной улице уже стало оживлённее: резервация встречала новый день.
Иван толкнул неплотную створку и пригласил Ульриха пройти следом. Глаза сразу же привыкли к сумраку, но парень по привычке сощурился, разглядывая нехитрое убранство дома.
– Да не видать мне полной луны! – вдруг донеслось из угла комнаты, и навстречу им из кресла поднялся седовласый ликант. – Иван, где тебя носило?
Этот коренастый мужчина выглядел довольно бодро для своих лет. Порывисто преодолев небольшую комнату, он приглашающе развёл руки.
– Ну здравствуй, друг, – Иван довольно хмыкнул, похлопывая оборотня по спине. – Дела задержали.
– Ты, как всегда, только о делах и думаешь, – лукаво пожурил его приятель. – Чай не бета уж давно, пора остепениться.
Видимо, слова о потере звания задели оборотня. Тень недовольства скользнула по лицу, но Иван быстро взял себя в руки и сменил тему.
– Крыша-то совсем прохудилась, – он кивнул на проржавевшие листы, заменявшие шифер, и влажные подтёки на стенах. – Может, подлатать?
– Ну, если найдёшь чем, – ухмыльнулся Джон, подпирая плечом дверь в соседнюю комнату.
– Джакоб ничего не привозит?
Теперь улыбка сползла с лица Джона. Он нахмурился и пробурчал:
– Нет, иногда присылает своих шавок на пересчёт или наказать особо строптивых работников. Больше его ничего не волнует.
– Неслыхано. – Иван ощерился, блеснув пожелтевшими радужками и прошипел: – В былые времена стая давно бы устроила бунт и свергла вожака.
– У нас таких храбрецов не осталось, – вздохнул Джон. – А я уж слишком стар. Все знают, пойдёшь против Джакоба – умрёшь.
– Значит, вам проще умереть от голода и нехватки лекарств, чем дать отпор? – глухо уточнил Иван, исподлобья поглядывая на друга.
– А ты разве не член стаи? – тот вскинул голову, с недовольством поджав губы. – Явился через два года и наводишь смуту. Если тебя так задевает ситуация, то решай её.
– За этим и пришёл, – отрезал Иван. – Но мне нужно знать, что я буду сражаться не просто так. Сейчас я вижу лишь кучку волчат, которые поджали хвосты и безропотно приняли свою участь.
– Так дай им надежду, а не кидайся обвинениями. Ты не жил здесь всё это время, не видел, что творил этот ублюдок. Не хоронил наших ребят, убитых охотниками.
Ульрих встрепенулся и шагнул ближе. Его мало волновали сказанные ранее слова, он не спешил проникаться жалостью к жителям резервации, но стоило услышать о гильдии, как сердце стянуло тоской.
– О чём ты говоришь? – он недоверчиво смотрел то на Ивана, то на коренастого ликанта.
– А это ещё кто? – тот, не удостоив Ульриха ответом, повернулся к другу.
– Это наша главная надежда на справедливость. – Иван похлопал подопечного по плечу и слегка дёрнул в сторону, чтобы он встал точно напротив Джона, словно был выставочным экспонатом. – Сын Бальтара.
Джон приоткрыл рот от удивления. Его взгляд тут же изменился, где-то в глубине тёмных глаз зажёгся огонёк интереса. Он расправил плечи и чуть наклонил голову набок, разглядывая парня.
– Ульрих, – протянул руку он, чувствуя, что молчание слишком затянулось, а представлять его так никто и не собирается. – Свенсон.
Джон вскинул бровь и обернулся к Ивану, но тот лишь развёл руками.
– Это долгая история, друг. Но я могу сказать совершенно точно, Рунольв Бальтарсон – это он.
Ульрих невольно скривился, услышав режущее слух имя. Пусть им и наградили его при рождении, отзываться на него он не собирался. И это явно злило Ивана, который часто читал нотации о наследии и силе рода, но Улль держал крепкую оборону. Впрочем, Иван тоже не собирался уступать и упрямо называл его Рунольвом, насмешливо глядя на то, как парень пытается скрыть своё раздражение.
– Теперь я могу быть удостоен ответа? – его голос прозвучал холодно и грубо, но Ульриха не волновало, какое впечатление он произведёт.
– Какой ответ ты ждёшь? – изумился Джон, успевший позабыть о разговоре.
– Ты сказал, что гильдия убивает ликантов резервации. Это ложь. – Кулаки непроизвольно сжались, пульс заметно участился, и Ульрих почувствовал, как ярость зверя медленно поднимается вдоль позвонков.
– Обвиняешь меня во лжи? – возмутился Джон. – Что ты вообще можешь знать о делах грёбаных охотников?
– Всё, потому что я один из них.
В комнате повисла звенящая тишина. Казалось, даже шум улицы стих, словно вся резервация собралась под окнами, чтобы подслушать их разговор. По напряжённому виду Ивана Ульрих понял, что сболтнул лишнего.
– Какого чёрта! – рявкнул Джон, переводя рассерженный взгляд на старого приятеля. – Ты выжил из ума? Притащил охотника в резервацию? А если о нём узнают остальные? На ворота повесят не только его, но и тебя!
– Успокойся, – устало выдохнул Иван, опускаясь в кресло. – Он ликант, а значит, прошлое не имеет значения.
– Это я могу слушать твои доводы хоть до следующей луны. Остальным будет плевать и на то, что он законный наследник, и на то, что он ликант. – Джон нервно чиркнул спичкой, подкуривая самокрутку.
– А остальным знать и не нужно. Я ведь могу надеяться, что эта информация не просочится за стены вместе с дымом?
– На меня ты можешь положиться всегда, – просипел Джон, затягиваясь. – А вот парнишку бы надо научить держать язык за зубами.
– Я всё ещё здесь, – напомнил Ульрих, хмурясь. – Так что там с убийствами гильдии?
– Спроси у своих, охотник, – хмыкнул Джон, но Иван укоризненно покачал головой.
– Твой сын на лесопилке?
– Нет, где-то тут бродит, – махнул рукой оборотень. – А что?
– Пусть представит парня молодым волкам, а мы с тобой пока потолкуем.
Не желая больше терпеть общество двух закадычных друзей, Ульрих раздражённо дёрнул плечом и вышел на улицу, не дожидаясь, пока его об этом попросят. Он не понимал, зачем Иван притащил его в резервацию. Хотел, чтобы он проникся сочувствием к ликантам? Послушал враньё про гильдию от старого оборотня?
Всё это казалось абсурдом. Ему хотелось как можно скорее покинуть это место и по возможности больше никогда сюда не возвращаться. Удручающая картина разваливающихся домов и грязных улиц вызывала отвращение, а выяснять причины столь жалкой жизни стаи он не имел ни малейшего желания.
Дверь отворилась, протяжно скрипнув несмазанными петлями, и оба ликанта наконец появились на пороге дома.
– Думал, останусь стоять тут до заката, – недовольно процедил Ульрих.
– Понадобится – постоишь, – в тон ему ответил Иван, на что парень лишь зло вздохнул, чувствуя, как в груди начинает печь ярость. – Расслабься, пацан, помнишь, что я говорил о контроле?
– Так он ещё не приручил волчонка? – ахнул Джон, всплеснув руками.
– Мы в процессе, – отмахнулся Иван, не отрывая настороженного взгляда от Ульриха.
– Это уже не смешно, друг. А если он сейчас тут всё разнесёт?
– Не разнесёт. – Старый ликант стал ещё мрачнее. – Нервируете меня оба!
– Я в норме, – поспешил успокоить их Ульрих, прислушиваясь к внутренним ощущениям.
Наставления Ивана начинали работать. Стоило представить Оливию, её тёмные длинные волосы, каскадом спадающие на острые плечи, вспомнить, как серые глаза становятся прозрачнее льда, когда она поднимает их к небу. Как она что-то восторженно рассказывает ему, а потом прикрывает рот рукой, заливаясь смехом. Все эти мысли разом заставили схлынуть злобу и ярость, разливая по венам привычное умиротворение.
– Ну и хорошо, – протянул Иван и обернулся к другу. – Джон, нам нужен твой сын.
– Ах да, – качнул головой тот и гаркнул так, что у Ульриха зазвенело в ушах. – Дерек!
Парень удивлённо осмотрел пустую улицу. Так обычно зовут детей на ужин, выглядывая в окно и отвлекая ребёнка от игры, но на дороге не было никого, кто бы мог откликнуться на зов.
В какой-то момент Ульриху показалось, что сейчас из кустов выскочит волк, виляя хвостом, завалится на спину и подставит розовый живот в ожидании ласки, но всё оказалось более прозаично. Высокий темноволосый парень в серого цвета рабочей одежде показался из-за угла крайнего дома и не спеша двинулся навстречу. Ульрих и думать забыл, что слух ликанта мог уловить этот оклик и на другом конце поселения.
– Что такое, отец? – поинтересовался Дерек, с интересом разглядывая чужаков.
– Познакомься, это Рунольв.
– Ульрих, – поправил Свенсон и протянул руку молодому оборотню.
– Дерек, – серьёзным тоном произнёс ликант, хотя карие глаза искрились доброжелательностью.
– Сын, ты же помнишь Ивана?
– Конечно, давно вас не видел, – улыбнулся парень. – Как жизнь?
– Я как-нибудь потом расскажу, – хмыкнул Иван и продолжил более ласково: – У меня к тебе просьба. Рунольв совсем недавно присоединился к нам. Представь его ребятам.
– Без проблем. Можем показать тебе резервацию, – тут же воодушевился Дерек, обращаясь к Ульриху, но Иван его перебил.
– Нет, экскурсией займётся Кэтрин.
Молодой ликант пожал плечами, но упоминание волчицы и её предстоящая прогулка с новичком явно пришлись ему не по нраву.
– Идём, мы как раз собирались погонять кабанов, – махнул он рукой, приглашая за собой Ульриха.
Тот обернулся на Ивана, но тот вместе с Джоном уже вернулся к дому, и Ульриху ничего не оставалось, кроме как проследовать за новым знакомым. Стоило им выйти на главную улицу, как Дерек остановился у ближайшего забора и кивнул явно поджидавшему их жилистому ликанту с густыми, чуть вьющимися волосами.
– А это что за птица? – присвистнул тот, окинув Ульриха удивлённым взглядом.
– Это Рунольв или Ульрих, я запутался, – представил его Дерек. – Иван привёл.
– Ульрих, можно просто Улль.
Кучерявый оборотень кивнул и протянул ладонь.
– Андреас, – растянул он губы в ухмылке, одобряя крепкое рукопожатие. – Давно у нас не было гостей… Или ты теперь будешь жить с нами?
– Не думаю, – пожал плечами Ульрих. – Иван явно не из тех, кто долго остаётся на одном месте.
– Да, – хохотнул ликант. – Этого старого чёрта не удержишь пышными юбками и выводком орущих щенят.
– А откуда ты его знаешь? – влез Дерек.
– Он… Он меня спас, – с трудом выдавил Ульрих, неловко поглядывая на парня.
– Что, отбился от стаи? – уточнил тот, а Андреас сочувственно покачал головой.
– Можно и так сказать, – уклончиво ответил Ульрих, лихорадочно соображая, как бы отказаться от ненужных расспросов. Ещё свежа была в памяти резкая реакция Джона на его статус охотника, но ликанты, похоже, не собирались вызнавать подробности, словно чувствовали, что ему неприятно об этом говорить.
Они миновали ещё парочку домов и остановились. Дерек махнул рукой широкоплечему детине, который сидел на крыльце и пытался починить кособокий табурет.
– Что, малыш, скучаешь?
– Иди под хвост, Дер, – огрызнулся парень, на что Дерек лишь рассмеялся.
На мгновение Ульрих задумался о том, что ликанты мало отличаются от людей, но быстро отогнал эту мысль.
– Это Калеб, – шепнул ему Андреас. – Тот ещё увалень и домосед, но мы его сейчас расшевелим.
По виду новый член их компании совершенно не проникся идеей похода в лес, он хмурил брови и долго чесал затылок, не торопясь с ответом. Когда ему представили Ульриха, Калеб задумчиво посмотрел сквозь него и молча кивнул, но спустя пару минут, подбадриваемый остальными, отложил инструменты в сторону и неторопливо вышел на дорогу. Вся процессия двинулась наконец в сторону окраины поселения. Ульрих с интересом оглядывал своих провожатых. Дерек и Андреас напоминали ему двух зудящих комаров, вьющихся вокруг похожего на огромного медведя Калеба. Они постоянно сыпали остротами, подкалывая медлительного друга, но тот просто отмахивался от них.
– Эй, подождите меня! – донеслось сзади, и Улль обернулся, наблюдая, как со стороны резервации за ними бежит молоденький парнишка лет четырнадцати.
– Вот лишай, – простонал Калеб. – Пьетро…
– Сегодня ты за няньку? – хохотнул Андреас, похлопав его по плечу.
Ульрих перевёл непонимающий взгляд на Дерека, и тот пояснил:
– Пьетро – один из его младших братьев. Их мать снова на сносях, а за мелочью приглядывать некому.
В это время паренёк уже подбежал к ликантам и во все глаза уставился на Ульриха, словно у того было две головы.
– Это правда, что ты сын Ивана?
– Что? – поперхнулся тот, но за спиной раздался взрыв хохота, и Андреас, махнув рукой, выдавил:
– Добро пожаловать в стаю. О тебе уже распускают слухи, это успех.
– Значит, нет? – смущённо пробормотал подросток и опустил взгляд, но тут же всплеснул руками и рявкнул: – Вот же Лиззи блоховозка, а я ей поверил!
– Пьетро! – зарычал Калеб и сделал шаг к брату. – Что за слова!
– Остынь, моралист, – усмехнулся Дерек и подмигнул парнишке. – Он уже взрослый.
Ульрих украдкой оглядел мальчугана. Растрёпанные каштановые волосы, похожие на пучок соломы, отдавали в рыжину на солнце. Острый, чуть вздёрнутый нос и огромные любопытные глаза сохраняли детское выражение лица, несмотря на заметные изменения, присущие возрасту. Пьетро был длинным и по-юношески нескладным, но всё равно едва доставал до плеча старшему брату, чьи крепкие ручищи могли переломить его, словно тростинку.
А ещё он постоянно болтал. Молчание, казалось, было своеобразной пыткой для этого бойкого парнишки. Поначалу он задавал кучу вопросов о том, куда и зачем они идут, затем пытался выпытать у Ульриха, откуда тот взялся, но Калеб прикрикнул, чтоб не приставал почём зря, и Пьетро обиженно засопел.
– Нелегко, наверное, быть самым младшим в семье? – улыбнулся Ульрих, позволяя себе чуть подотстать, чтобы идти рядом с Пьетро.
– Я не самый младший, – отмахнулся тот и принялся загибать пальцы. – Есть ещё Лиззи, Найда и Лео. Да, и ты слышал, что мама снова беременна.
– Как же вы все уживаетесь в том маленьком домике? – удивился он, вспомнив крошечную одноэтажную хибарку, на крыльце которой сидел Калеб.
– Выбирать не приходится, – пожал плечами Пьетро, и Ульриху показалось, что в голосе парнишки зазвучали взрослые серьёзные нотки. – Здесь все так живут, ты наверняка и сам заметил. Да и некоторые семьи побольше нашей будут.
Он на ходу сорвал травинку и сунул её кончик в рот. Задумчивый взгляд и крохотная морщинка над бровями тут же добавили мальчугану пару лет, но спустя мгновение он усмехнулся и снова стал самим собой.
– Мой папа работает на лесопилке, – продолжил Пьетро. – Когда я вырасту, то буду ему помогать.
– Все ликанты там работают? – уточнил Улль.
– Ну да, – кивнул парнишка и отвел взгляд. – Хотя вон Калеб такой неповоротливый, па говорит, что он там только мешается.
– Эй! – раздался спереди грозный окрик сквозь смешки остальных оборотней.
– Упс! – пискнул Пьетро и едва успел отскочить в сторону, так что тяжёлая рука старшего брата ухватила воздух.
– А ну-ка иди сюда, мелкий! – зарычал ликант и бросился вдогонку.
Он быстро настиг мальчишку, поймал его за шею и скрутил в жёсткий захват. Глядя на то, как отчаянно пытается вырваться Пьетро, Ульрих хотел было вмешаться, но Дерек удержал его за предплечье.
– Не лезь в семейные разборки, – усмехнулся он и кивнул в сторону братьев, чья борьба уже больше напоминала шутку.
Калеб всё ещё удерживал пацана, кулаком ероша непослушную шапку волос, пока тот, извиваясь, кричал сквозь смех, что пощады старшему не будет за подобные выходки.
Глядя на эту картину, Ульрих не смог сдержать улыбки. Кажется, он начал проникаться симпатией к оборотням, совсем того не подозревая. Они не знали его, но приняли как своего и не требовали ничего взамен. То, как дурачились парни, напоминало вылазки охотников в город во время отгулов, разве что в отношениях ликантов чувствовалось больше семейного тепла. Возможно, ему действительно стоит задержаться в резервации, чтобы окончательно смириться со своей сущностью. Мысль об этом уже не казалась такой отталкивающей.
Шутя и переговариваясь, ребята вышли на небольшую поляну.
– Свобода! – Андреас стянул рубашку через голову и повёл плечами, разминаясь. – Спорим, сегодня я загоню самого жирного кабана?
– Да ты только языком чесать мастак, – усмехнулся вдруг Калеб, и все удивлённо уставились на него, а через мгновение лес наполнился весёлым смехом.
– Эй, Ульрих, ты чего застрял? – Дерек уже сложил одежду, готовясь рвануть в лес в любую секунду. – Накидывай шкуру и догоняй!
– Да, я сейчас, – пробормотал парень, хватаясь за полы футболки.
Пальцы внезапно похолодели, отказываясь слушаться. Он знал, что зверь затаился в ожидании, но никак не мог решиться ослабить контроль. Сумеет ли он обуздать этот непокорный дух? Ульрих представил, как монстр вырывается наружу, запирая его сознание на замок, и почувствовал, как кровь прилила к лицу.
Один за другим оборотни принимали волчьи обличья и скрывались за деревьями, разрывая тишину задорным воем. Ульрих посмотрел им вслед и сжал кулаки так, что ткань едва не затрещала.
– У меня тоже долго не получалось научиться обращаться, – заговорщицки шепнул Пьетро, неожиданно оказываясь рядом. – Мама говорила, что нужно с ним подружиться.
– С кем? – Улль недоверчиво оглядел парнишку, но у того на лице не было ни тени насмешки. Большие зелёные глаза лучились доброжелательностью и надеждой, так что он смягчился.
– С внутренним волком, – улыбнулся Пьетро. – Если с ним дружить, то всё идёт гораздо проще.
– Но что, если внутри меня живёт убийца? – нахмурился Ульрих и тут же отвесил себе мысленную пощёчину, настолько нелепо и оскорбительно могла прозвучать эта мысль для Пьетро.
– Может быть, – тот как ни в чём не бывало пожал плечами. – Но, скорей всего, он просто хочет почувствовать свободу. Представь, если бы тебя долгие годы держали в клетке.
– Да, – сглотнул Ульрих и повёл лопатками, сбрасывая неприятный холодок. – Тогда его можно понять.
Нервным движением он снял с себя футболку. Внутри росло сомнение и паника. Что, если не получится взять тело под контроль?
– Просто разреши волку выйти на волю, – подсказал Пьетро. – Покажи, что вы с ним заодно.
Он отпихнул ногой свою одежду и побежал вперёд. Кувырок, и в воздухе мелькнул рыжеватый волчий хвост. Зверь остановился у самой кромки нейтральной полосы и склонил голову набок, наблюдая за Ульрихом.
Тот сложил брюки и выпрямился, смущённо оглядываясь по сторонам. Чем больше он медлил, тем более нелепой казалась эта ситуация. Внутри свербела досада. Столько дней было потрачено на приручение внутреннего волка, а всё будто шло впустую. Он встряхнулся и неуверенно шагнул вперёд. Монстр всё ещё выжидал, сверкая янтарём глаз из-за кованых прутьев. Ульрих глубоко вздохнул и прикрыл веки, представляя, как отпирает тяжёлый замок и приглашает зверя выйти наружу.
Высокая трава щекотала бёдра, пока он медленно шёл в сторону деревьев, за которыми скрылись его товарищи. Из-за решётки показалась мощная чёрная лапа, ликант наклонил корпус вперёд, позволяя новому владельцу тела перейти на бег. Мышцы свело болезненной судорогой, но эти ощущения тут же схлынули, оставляя после себя приятное напряжение.
Ульрих распахнул глаза, фыркнул от попавшей на нос былинки и прибавил ходу. Земля мягко пружинила под лапами, ветер обдавал морду прохладой, а в теле появилась такая невероятная лёгкость, словно оно парило в воздухе.
Он наконец был свободен.
* * *
– Уф, давно мы так не гоняли! Вечер будет что надо, поджарим свинку, соберёмся у костра. Красота-а-а-а, – Андреас размял ноющие после обращения конечности и довольно сощурился, рассматривая тушу животного под ногами.
– Это точно, – согласился Дерек, предвкушая посиделки со стаей.
Ульрих медленно поднялся с земли и, сев, обхватил руками колени. Вернуть человеческий облик удалось с трудом: разгулявшийся на воле зверь никак не хотел признавать его главенство. Пришлось напрячь всю свою волю, чтобы снова взять тело под контроль.
Но, похоже, сопровождавшие его ликанты даже не заметили, что с их новым товарищем что-то не так. Пойманная добыча затмила собой все прочие неурядицы.
– Нет, ну ты видел, как Калеб его? Просто одним прыжком! – Андреас поддел локтем стоявшего рядом молчаливого приятеля.
– Эй, вообще-то, это я его загнал! – возмущению Дерека не было предела.
– Ага, и получил копытом в морду, – хохотнул друг, наблюдая, как тот потянулся к опухшему носу.
– А ты вообще в кустах прохлаждался, – парировал оскорблённый Дерек. – Что, испугался маленькой хрюшки?
– Я так-то выслеживал других кабанов.
– Ну да, конечно.
Казалось, эта шуточная перебранка никогда не закончится, но вдруг в поток их звонких голосов ворвался низкий бас.
– Мы у самого нейтрала, – взволнованно пробормотал Калеб и взглянул на небо. – А солнце уже в зените.
– Не дрейфь, – ответил Андреас, внимательно вглядываясь в заросли кустарника. – Скоро он покажется.
Ульрих огляделся. Пьетро запаздывал. Парень помнил, что волчок бежал к поляне следом за ним, а затем свернул куда-то в сторону. Он машинально втянул носом воздух и оторопел. Сквозь запахи леса пробивался знакомый аромат оружейного масла, пороха, смеси мыла и человеческого пота.
Охотники.
В просветах листвы показались тёмные силуэты, зазвучали негромкие разговоры, и он замер, не зная, как себя вести. Какая-то часть вопила от радости, требуя выйти к своим, другая настойчиво твердила о том, что следует затаиться и ждать. Обернувшись на остальных, он понял, что притихшие ликанты стараются бесшумно уйти в чащу, и только Калеб оставался на месте. В душе росло беспокойство, зверь настороженно скрёбся о грудную клетку.
Внезапно впереди раздался треск веток. Охотники встрепенулись, грянул выстрел, а следом оглушительную тишину разрезал жалобный скулёж. Что-то внутри оборвалось, и Ульрих дёрнулся с места, но несколько рук одновременно ухватили его за плечи и зажали рот, чтобы рвущийся из груди рык не привлёк внимания.
– Не смей обращаться! – зашептал Андреас где-то над ухом. – Ты ему уже не поможешь и сдашь нас всех!
– Какого хрена происходит? – раздался грозный оклик, в котором Ульрих узнал голос капитана Кларка. – Это же ликант, тупые ваши головы! Не можете отличить?
– Простите, сэр, – один из охотников сконфуженно опустил голову и тронул рукой винтовку на плече. – Он так резко выскочил.
– Резко выскочил, – передразнил его командир. – Идиот!
– Что нам теперь делать? – спросил другой боец.
– Копай могилу, остальные замесят бетон для памятника.
Лица охотников вытянулись, они явно не уловили сарказм в голосе мужчины.
– Чего встали? Рейд ещё не окончен! Бросайте его тут, ликанты заберут.
Капитан махнул рукой и двинулся в сторону нейтрала, остальные потянулись за ним, изредка оборачиваясь на убитого оборотня. Как только шорох их шагов стих в отдалении, Ульрих почувствовал, что хватка на плечах ослабла. Он тряхнул головой, сбрасывая чью-то руку и шумно выдохнул.
Всё происходящее казалось странным, неприятным сном. Кларк не мог так поступить. Не мог предать принципы гильдии. Ульрих уважал капитана наравне с Маркусом, зная, что оба в делах руководствуются понятиями справедливости и чести.
Но затем в памяти начали вспыхивать услышанные когда-то фразы и разговоры о том, что ликанта подстрелить гораздо проще, чем дикого, – раньше он воспринимал их как шутки бывалых охотников, но теперь они заиграли иными красками.
Сбоку кто-то пошевелился, и Ульрих посмотрел на Андреаса, который пытался поудобнее ухватить кабана за задние ноги. Дерек уже держал передние, а Калеб стоял в стороне, отрешённо глядя перед собой.
В груди зашевелилась злость. Ульрих вскочил на ноги и одним ударом выбил тушу из рук ликантов.
– Почему никто из вас не обратился? – крикнул он. – Не встал на защиту?
– Остынь, борзый, – поморщился Андреас, потирая поцарапанную копытом ладонь.
– Это же дневной отряд! – продолжал кипятиться Ульрих. – Мы легко могли отогнать их!
– Это бы не помогло, – глухо ответил Калеб.
– Но почему? – взревел Улль. – Он же твой брат! Неужели тебе плевать?
Калеб неожиданно подскочил к нему и, схватив за грудки, что есть силы встряхнул, так что Дерек и Андреас мгновенно выросли рядом, чтобы успеть разнять драку.
– Ты не понимаешь? – шипел Калеб, с трудом сдерживая слёзы ярости. – Это охотники. Ты сам видел, что им не важно в кого стрелять: в дикого или ликанта из резервации. Мы для них мусор!
Отпихнув от себя Ульриха, он быстро вытер глаза рукой и зарычал:
– Если бы я рванул мстить, то остался бы лежать рядом с Пьетро. А потом к родителям пришли бы шавки Джакоба и рассказали, что их сыновья нарушили священный договор, напав на патрульный отряд.
Он резко умолк и задышал чаще, стараясь справиться с эмоциями. Дерек положил ладонь ему на плечо, желая успокоить, но Калеб стряхнул её с грозным рыком.
– Думаешь, за такое нас считали бы героями? – выплюнул он, глядя на Свенсона. – Диким под хвост! Всю мою родню бы повесили над рекой. Ты правда считаешь, что оно бы того стоило?
Выдержать тяжёлый взгляд оказалось непросто. Миллионы вопросов разрывали голову на части, но Ульрих, оглушённый происходящим, решил, что лучше промолчать. Он наблюдал за тем, как Калеб прошёл сквозь заросли колючего кустарника и осторожно поднял безжизненное тело молодого волка на руки, а затем медленно побрёл в сторону резервации. Андреас и Дерек молча двинулись следом за ним, держась на почтительном расстоянии.
Добравшись до знакомой поляны, парни одевались быстро и в тишине. Ульрих старался не смотреть в сторону лежащего на земле Пьетро, который уже никогда не обретёт человеческий облик, но сердце сжимала невыносимая тоска при взгляде на опущенные плечи его старшего брата.
Когда они поравнялись с окраиной поселения, несколько встреченных ликантов тут же бросились прочь, и вскоре улица начала наполняться народом. Парни не успели сделать и двух шагов, как впереди раздался истошный вопль, и Калеб дёрнулся, словно от удара. Оборотни перед ним расступились, пропуская маленькую пухлую женщину, что едва держалась на ногах и с силой зажимала руками рот, но горькие всхлипы всё равно прорывались наружу.
Ульрих жадно оглядывал стаю, окружившую их плотным кольцом. Он пытался уловить в их глазах злобу и ненависть, что раздирали его собственную грудную клетку, но видел лишь бессилие, страх и обречённость. Заметив в толпе оборотней Джона, он направился прямо к нему, пока гнев не поднялся по всему телу ядовитой волной.
– Где Иван? – рявкнул он.
– Зашёл к Кэтрин потолковать о чём-то, – хмуро ответил тот, поглядывая ему за спину. – Но думаю, что они тоже идут сюда.
Ульрих обернулся и заметил в конце улицы знакомый силуэт наставника, который неторопливо приближался к месту сбора. Кое-как протиснувшись сквозь толпу, Ульрих подлетел к Ивану.
Тот явно слышал тихие шепотки, что пробивались сквозь крики скорби убитой горем матери, а потому, заметив взбешённый взгляд молодого оборотня, сразу понял, в чём дело, и расправил плечи.
– Что ты хочешь узнать? – негромко спросил он.
– Договор гильдии с ликантами, – прорычал Ульрих. – Расскажи мне всё.
Глава 7
3 года спустя
– Улль?
Оливия никак не могла поверить, что действительно видит его. Взгляд хаотично скользил по родному лицу, словно искал подвох в знакомых чертах. Его голубые глаза смотрели с нежностью, пусть и омрачённой болью долгой разлуки. Светлые непослушные волосы, слегка вьющиеся на концах, стали чуть длиннее и обрамляли широкие скулы, а уголки губ подрагивали, готовые растянуться в улыбке. Но перемены всё же коснулись внешности Ульриха, добавив упрямую складку между бровей и жёсткую щетину на щеках, которых так хотелось коснуться.
Он был рядом, когда она очнулась, сидел у постели, встревоженно наблюдая за ней, и, когда она потянулась вперёд, поймал её руку, осторожно придерживая и помогая присесть. Оливия судорожно сжимала его ладонь, словно Ульрих в любой момент мог раствориться. Но с каждой минутой приходило осознание – ошибки быть не может, разум не играет с ней, выдавая сон за реальность. Улль жив. Её Улль действительно жив.
Аккуратно заправив непослушный локон за ухо, он ласково провёл костяшками пальцев по её скуле и прошептал:
– Как же я скучал.
Нервные мурашки покрыли израненную ветками и камнями кожу, стоило услышать его хриплый голос, и Оливия тут же громко всхлипнула, сжимая веки. Не удержавшись, она порывисто обняла его и на секунду замерла, чувствуя, как напряглось его тело, но тут же тихо выдохнула, когда тёплые руки обвили её талию в ответ. Уткнувшись носом в шею Ульриха, Оливия ожидала почувствовать привычный аромат хвои и дождя, но вместо этого лёгкие обожгло терпким запахом золы и металла – запахом оборотня.
Холодок осознания скользнул по позвонкам, и Оливия вскинула голову, встречаясь с бушующим морем родных глаз, в которых читалось сожаление. Сотни вопросов роились в голове, сбивая друг друга, пока она нервно кусала губы, не решаясь задать хоть один. Только сердце рвалось из груди загнанной птицей: он снова рядом.
– Не могу поверить, – дрожащим голосом пробормотала Оливия, обхватывая его лицо ладонями. – Ты же ведь…
– Тсс! – Ульрих накрыл её руки своими, неотрывно глядя, как слёзы катятся по щекам. – Я всё расскажу. Ты только успокойся, не могу видеть, как ты плачешь.
– Не можешь? – Блестящие серые глаза были полны недоумения. – Я три года оплакивала тебя! Считала мёртвым! А ты не можешь?
– Прости, я…
– Я похоронила тебя! Видела твоё тело, лежащее на всеобщее обозрение гильдии. И это ты не можешь? – воскликнула она, порывисто подскакивая на кровати.
– Прошу, успокойся. – Ульрих попытался обнять ее, но Оливия в отчаянии откинула его руку и тут же ударила кулаком в грудь.
– Три года, Улль! Три! И за всё это время ты даже не сообщил, что жив!
– Выслушай меня. Всё не так просто. – Ульрих перехватил очередной удар и притянул Оливию к себе, кутая в объятиях, пока она не перестала сопротивляться. Всё её тело била мелкая дрожь, пальцы так крепко сжимали футболку на груди, что он готовился вот-вот услышать треск рвущейся ткани.
Мягко поглаживая её по спине, Ульрих осторожно прижался губами к её виску, вдохнул аромат волос и прикрыл глаза. Оливия, как всегда, пахла ромашкой, навевая воспоминания о детстве и их любимом месте у озера. Он мог бы просидеть так весь день, баюкая её в своих руках, но магия момента рассеялась, стоило Оливии отстраниться.
Напряжённая тишина окутала комнату. Чувствуя, как растёт пропасть между ними, Улль поднялся с кровати.
– Я принесу тебе попить, и мы поговорим спокойно, хорошо? – Уловив лёгкий кивок со стороны отрешённой Оливии, он быстро вышел за дверь, стискивая зубы до скрежета.
Внутри бушевал ураган. Нет, Иван всё-таки был прав, как бы Ульрих ни гнал от себя эту мысль. Он не был готов вновь увидеть Оливию, почувствовать тёплую кожу под пальцами, вглядываться в грозовые облака глаз, хотя и мечтал об этом каждый чёртов день все эти три года.
– Приготовь что-нибудь, – грубо рыкнул Ульрих, сразу меняя тембр, стоило оказаться за пределами комнаты.
– Я тебе не служанка! – с нотками недовольства в голосе фыркнула Кэтрин и изящно поднялась с кресла. – Но если ты хорошо попросишь…
Закусив губу, волчица подошла ближе, и её руки тут же нырнули под его футболку.
– Я сказал приготовить обед, – сверкнув янтарём злости, прошипел Ульрих и отодвинул её от себя.
Она обиженно хмыкнула, но всё же двинулась в сторону импровизированной кухни и нарочно загромыхала посудой.
– Проснулась? – Иван сидел у окна, перелистывая пожелтевшие страницы книги. – Как она себя чувствует?
– С ней всё в порядке, не считая ссадин и порезов, – выдохнул Ульрих, достал кружку и высыпал в неё щепотку душистых трав из полотняного мешочка.
– Отлично, вечером уведу её к стене. – Иван захлопнул потрёпанный томик и поднял строгий взгляд. – Теперь из-за твоей глупости нам придётся менять жилище. Уверен, что эта девчонка приведёт охотников сразу после того, как расскажет о том, что видела.
– Лив останется здесь, – бесстрастно ответил Ульрих, размешивая чай.
– Исключено. – Недовольно сдвинув брови, Иван отложил книгу на подоконник. – Человеку не место среди нас, тем более охотнику. Стоит тебе отвернуться, и она вонзит серебро в твоё глупое сердце, даже не поморщившись.
– Иван, – глухо произнёс Ульрих, сжимая кулаки. – Оливия останется с нами. Точка.
– Мы ещё вернёмся к этому разговору, – тихо отозвался Иван, пристально наблюдая за подопечным, пока тот не скрылся в комнате, плотно прикрыв за собой дверь.
Услышав скрип, Оливия подняла голову и постаралась выдавить слабое подобие улыбки. Голова шла кругом от происходящего, отголоски ночных гонок давали о себе знать, и меньше всего хотелось думать о том, куда она попала. Присутствие Ульриха всегда дарило уверенность и спокойствие, но сейчас казалось чем-то невероятным, а непонятная обида уже сжимала горло тугой удавкой, как бы она ни старалась её отогнать. Слишком много вопросов и сомнений кружилось в голове, так что счастливая мысль о том, что единственный друг детства жив, просто тонула в общем гомоне.
– Как ты? – Ульрих поставил кружку на старый деревянный стол около кровати и обеспокоенно посмотрел на Оливию. – Здесь фиалка и мята, – кивнул он на чай и присел рядом.
Непреодолимое желание коснуться её ломало изнутри, но Ульрих всё же сдерживался, внимательно наблюдая за тем, как Оливия дрожащими руками подносит кружку к губам и делает осторожный глоток.
– Не молчи, Лив.
– Теперь ты один из них? – едва слышно спросила она, старательно рассматривая плавающие в кружке травинки.
– Да, – сглотнул он, не решаясь продолжить, – и всегда был.
– Всегда? – эхом повторила Оливия, поднимая на него подозрительный взгляд.
– Понимаю, что это звучит как бред, я и сам не поверил вначале, но…
– Но что?
– Настоящий Ульрих Свенсон погиб в день нападения на северную базу, – на одном дыхании выпалил он, косясь на подругу.
Оливия смотрела всё так же недоверчиво, словно по очереди выдёргивала данные из его рассказа, оставляя лишь то, что могло быть похоже на правду. Улль тяжело вздохнул, вспоминая, как сам несколько лет назад был на её месте и отчаянно противился тому, что услышал от Ивана.
* * *
– Это безумие, Бальтар! – Иван широким шагом мерил комнату, в то время как сидящий в кресле мужчина равнодушно смотрел в окно. – Ты же понимаешь, это может быть ловушка!
– Я готов пойти на риск. Стая не будет жить впроголодь, пока люди за стеной пользуются тем, что по праву наше! – Казалось, о стальной голос можно пораниться.
– Всегда можно заключить договор. Не думаю, что охотникам нужна эта вражда.
– Не говори как Джакоб, только этого ещё не хватало, – с отвращением произнёс Альфа и повернулся к столу, на котором была разложена карта.
– Ты сам понимаешь, что он прав.
– Он хочет получить лишь свою выгоду, Иван. Его мало волнует судьба живущих на этой земле ликантов.
– Ты просто упёртый баран! Не хочешь слушать меня, подумай о сыне! Что с ним станет, если ты погибнешь на поле боя? Мальчишка даже не умеет обращаться! Джакоб первым делом избавится от него, чтобы расчистить себе место во главе.
– Я не собираюсь умирать, друг, – хмыкнул Бальтар и замолчал, внимательно разглядывая изгибы стены на испещрённой отметками бумаге. – Сколько охотников постоянно находится на северной базе?
Его указательный палец упёрся в отмеченный квадратами зданий форпост.
– Около ста, – не понимая, к чему клонит Альфа, ответил Иван.
– Я передумал, – хитро улыбнулся Бальтар и, когда Иван выдохнул с облегчением, добавил: – Собирай стаю. Прорвёмся за стену сегодня!
Но его воле не суждено было осуществиться. Великая битва, которая должна была войти в историю рода ликантов под знаком победы, обернулась позорным поражением, превратив оборотней в расу прокажённых, вынужденных коротать свой век в резервации.
После того как Альфа пал, сражённый предательской пулей, Иван, верный бета, покинул поле боя. Он со всех лап мчался по сумрачному лесу, боясь не успеть. В ушах всё ещё стоял общий вой, оглушивший своей скорбью, стоило телу Бальтара рухнуть на землю, но он продолжал бежать, не разбирая дороги. В голове пульсировала единственная мысль – спасти Рунольва.
Возглавив стаю, младший брат Альфы не станет церемониться с тем, кто по праву является наследником. Иван никогда не доверял Джакобу, об алчности и гордыне которого ходили легенды, а потому стремился любой ценой защитить мальчишку.
Волчонок не расплакался, когда Иван осторожно достал его из детской колыбели, и, кажется, даже продолжал спать, крепко сжимая шерсть в кулачках, пока оборотень вёз его на спине через лес. Спонтанное решение не вызывало радости, сомнения одолевали на каждом шагу, но он упорно двигался в сторону северного форпоста, где в тот день удалось прорваться за стену. Он помнил, что на базе не осталось ни одного выжившего, а потому надеялся успеть до того, как охотники вернутся в свои владения, чтобы похоронить тела убитых.
Подобравшись к самым развалинам, Иван втянул воздух, прекрасно зная, какой обманчивой может быть тишина. Спустив сына Бальтара на землю, он вдруг задержал на нём пристальный, полный боли взгляд. Сможет ли он выжить, скрыв своё происхождение даже от самого себя? Как долго ему придётся жить у охотников, если бета его отца не сможет его вызволить в ближайшие пару лет? Надолго среди людей оставаться опасно, кровь обязательно возьмёт своё.
Иван поморщился. Волчат обучали обращению с ранних лет, чтобы трансформация происходила безболезненно. Что, если он не успеет помочь мальчишке до тех пор, пока ему не исполнится восемнадцать?
Успеет. Должен успеть, иначе его клятва на верность альфе ничего не стоит.
Прежде чем пробраться на территорию базы, Иван принял человеческий облик и, стянув с лежащего неподалеку трупа форму охотника, надел её. Ребёнка он взял на руки и осторожно двинулся вдоль разрушенных зданий. У входа в одну из казарм послышался шорох, заставивший оборотня замереть на месте. В дверях показался мальчик, на вид чуть старше Рунольва. Парнишка с любопытством выглянул за дверь и тут же заметил Ивана.
– Ты кто? Длуг? – Маленький пальчик взметнулся в воздух, указывая на ликанта, так что тот на мгновение опешил, но тут же взял себя в руки и постарался улыбнуться поласковей.
– Да, – кивнул он, поставив Рунольва на ноги рядом с собой.
Легонько подтолкнув волчонка в сторону двери, Иван вновь повернулся к пареньку. Взгляд задержался на двух плоских пластинках на тонкой цепочке, которые висели на груди мальчика, и оборотень вдруг протянул ему ладонь.
– Пошли найдём твоих родителей? Они тут, рядом.
Поднявшийся ветер зашелестел ветвями деревьев, скрыв хруст позвонков тонкой шейки. Иван склонился над безжизненным тельцем и снял с него жетоны. Прикрыв глаза, он тихо прошептал «прости», оттащил его подальше от стены и спрятал в высоких зарослях. Маленькая бледная ручка в последний раз мелькнула в отблеске предрассветного солнца и тут же пропала в траве.
Осколки и мусор хрустели под ногами, пока Иван стремительно мчался обратно. Осторожно сдвинув дверь, что болталась на одной петле, он прошёл внутрь казармы и тут же наткнулся на стоящего у входа испуганного волчонка. Нежно потрепав его по волосам, Иван опустился перед мальчиком на колени.
– Я обязательно за тобой вернусь, – ободряюще улыбнулся оборотень и защёлкнул цепочку на шее Рунольва. – Не забывай, кто ты.
Лёгкая вибрация скользнула по земле, эхом доходя до разрушенного здания и дребезжа остатками стёкол. На поляну один за другим выезжали машины гильдии, и Иван, последний раз взъерошив светлые локоны волчонка, выпрыгнул в окно и скрылся в тени дикой жимолости.
* * *
– И ты веришь ему? – тихо спросила Оливия, когда Ульрих замолчал.
– Да, – уверенно произнёс он, щурясь от солнца, проникающего сквозь рваные тряпки на окнах.
Оливия задумчиво покачала головой, собираясь озвучить волновавшие её сомнения, но проникновенный взгляд голубых глаз, казавшихся чистейшими озёрами в свете утренних лучей, заставил откинуть все мысли на второй план, оставляя лишь этот гипнотический молчаливый диалог, где прошлое было уже совсем неважно.
– Значит, ты специально подстроил свою смерть? Знал всё заранее и даже не предупредил? Заставил жить с этой болью? – Она говорила спокойно, только дергающийся уголок губы выдавал напряжение.
– Нет, конечно нет. – Ульрих встал с кровати и тут же опустился на корточки перед подругой, сжимая её холодные руки своими. – Я никогда бы так не поступил с тобой. Ты всё, что у меня есть.
– Да, не поступил. Не исчез бы на три года, бросив меня. Попытался бы связаться, дать знак, что жив. Не дал бы бросить чёртову землю на чёртову крышку гроба!
Её голос угрожающе зазвенел, и Оливия испуганно умолкла.
– Я действительно не мог просто заявиться на базу спустя месяц и сообщить о своём чудесном воскрешении, за милю воняя как оборотень. – Лицо Оливии тронула нервная улыбка, и он сильнее сжал её дрожащие пальцы. – Что тебе сказали о моей смерти?
– Мне даже не дали подойти к твоему телу! Сказали, что это несчастный случай! Что ты упал со смотровой вышки, но я знала, что это полная лажа! – импульсивно тараторила она, глядя прямо на Ульриха.
– Ну, почти так всё и было, – задумчиво протянул он. – Иван нашёл меня за стеной, я не должен был выжить, приземлившись с такой высоты на камни, но тем не менее мне повезло. Волчья регенерация вступила в силу, и я смог восстановиться. Пришёл в себя лишь через сутки, когда Иван уже совершил подмену, решив, что таким образом меня никто не станет искать.
– А потом? Неужели ты не скучал по дому?
– По дому? Нет, – усмехнулся Улль, качая головой. А затем с нежностью посмотрел на Оливию. – Только по тебе, но рисковать не мог.
– Боялся, что пущу тебе пулю в лоб? – Она выдернула свои руки, наклонилась ближе и зловеще зашептала: – Правильно, именно так бы я и сделала!
Серые глаза заискрились от злости, всё сильнее напоминая небо перед грозой, но Ульрих знал, что за этой бравадой скрывается только боль.
– Нет, боялся, что могу навредить тебе, – покачал он головой, оставаясь серьёзным. – Ты даже представить себе не можешь, что делает человек во время первого обращения.
– Покрывается шерстью и писает, подняв лапу?
Ульрих не разделил сарказма, напряжённо глядя на Оливию. Он не хотел пугать её подробностями трансформации, но это, пожалуй, был единственный способ объяснить причину их долгой, наполненной скорбью разлуки.
– Каждую мышцу в твоём теле выкручивает до упора, – глухо заговорил он, отвернувшись, и Оливии пришлось вслушиваться в каждое слово, явно дававшееся ему с трудом. – Кости словно дробит огромным молотом, превращая в труху коленные чашечки, а кожа горит так, будто её срезают ржавым лезвием, так медленно, что, кажется, ещё секунда, и сойдёшь с ума от этой боли. И это только начало.
Его голос вибрировал в наступившей тишине, и Оливия вдруг поняла, что практически не дышит.
– Разум покидает тебя через несколько часов, – продолжал Ульрих. – Но агония остаётся, добавляя к этому адскому коктейлю лишь одно желание – убивать. Убивать каждого, кого видишь. Наброситься на любого, кто окажется в достаточной близости, ведь у тебя есть всего пара метров, на которые позволяют отдалиться тяжелые кандалы.
Ульрих подошёл к окну, хмурясь, будто снова переживал, как фантомные спазмы скользят по рукам к кончикам пальцев. Оливия молча разглядывала его сосредоточенный профиль, чувствуя, как внутренняя дрожь охватывает всё тело. Не сдержав порыва, она вскочила с кровати и прижалась к крепкой спине. Пусть теперь Улль один из тех, кто всегда считался ярым врагом, пусть этот терпкий аромат наполняет лёгкие, вызывая головокружение, но она никогда не сможет отказаться от него, стереть пятнадцать лет дружбы, забыть лучшие моменты жизни, ведь в них всегда рядом был он.
– Мне так жаль, что тебе пришлось испытать это, – хрипло выдохнула она ему в шею, и Ульрих нехотя отстранился, чтобы повернуться к ней. Но неожиданно для самого себя уловил жалость в глубине серых глаз.
Ему вдруг стало тесно в четырёх стенах. Полумрак комнаты и старые бревенчатые стены давили, заставляя задыхаться. Хотелось вырваться на свободу и бежать всё дальше и дальше, пока мерзкое скребущее чувство в груди не отпустит.
Она не должна жалеть его!
– Прогуляемся? – задумчиво протянул он, выставив руку вперёд. Оливия несколько секунд колебалась, борясь с усталостью, но всё же вложила свою ладонь, чувствуя, как чуть шершавые подушечки нежно поглаживают её пальцы. – Такая холодная. Сейчас, дам тебе кофту. – Ульрих метнулся к коробкам на полу, выискивая нужную вещь.
– А где моя куртка? – обняв себя за плечи, Оливия заозиралась по сторонам. В комнате едва ли было теплее, чем на улице, но поняла она это, только когда схлынула первая волна шока.
– Она была очень грязная. Отдал Кэт, чтобы постирала, – будничным тоном ответил Ульрих, не глядя на Оливию. Надев свитер, та подогнула длинные рукава, и Улль открыл дверь, пропуская её вперёд.
– Кэт? – удивлённо переспросила она. – Сколько вас тут живёт?
– Пытаешься узнать информацию о количестве ликантов на территории? – хмыкнул он, хитро поглядывая на неё.
– Не доверяешь мне?
– А ты мне? – вернув лицу серьёзность, он пристально посмотрел на неё, но Оливия лишь неопределённо пожала плечами.
Они преодолели небольшую комнату, походящую на объединённую с кухней гостиную, но благодаря спартанскому интерьеру понять это с первого раза было сложно. Сквозь забитые досками окна струился мягкий солнечный свет, но он едва ли мог осветить пространство. Скрипучие доски грозились развалиться под ногами, а видавшие виды обои в паре мест отходили от стены целыми кусками.
Добравшись до входной двери, Оливия уверенно толкнула створку и вышла на крыльцо. В лицо тут же ударил свежий прохладный ветер, который пронёс по подгнившему деревянному полу несколько сухих листьев, и она глубоко вдохнула, прикрывая глаза.
– Подожди меня пару минут, – Ульрих покосился вглубь дома, где слышались приглушённые голоса, и оставил её одну.
Оливия спустилась на одну ступеньку, активно осматриваясь и пытаясь понять, где находится, но в поле зрения попадали лишь вековые деревья, занимавшие всё пространство вокруг. Где-то вдалеке послышался плеск воды, и она тут же повернулась на звук. Ближайшие от стены водоёмы находились примерно на расстоянии пятидесяти километров, а значит, добираться до дома придётся очень долго.
Сойдя с крыльца, она обернулась на закрытую дверь и двинулась в обход дома, решив проверить задний двор. Коттедж выглядел покосившимся и заброшенным, но примятая вокруг трава и стопка дров под навесом у входа в подвал говорили об обратном.
Сбоку зашуршали ветви кустов, и Оливия инстинктивно отшатнулась. Зацепившись ногой о валяющееся на земле полено, она рывком наклонилась, подняла его и выставила перед собой, готовая защищаться. Дыхание сбилось, когда она заметила жуткий оскал показавшегося из-за дерева дикого. Зверь ощетинился, готовый в любой момент кинуться, и Оливия крепче сжала оружие в руках.
От грозного рыка, раздавшегося рядом, она вздрогнула и обернулась, с ужасом глядя на Ульриха. Он едва ли походил на себя сейчас. Глаза горели янтарным огнём злобы, губы скривились от ярости, обнажая острые длинные клыки, а вся его поза выражала готовность броситься в атаку в любую секунду. Зверь стушевался, теряя интерес к добыче под направленным на него взглядом альфы, и медленно отступил назад, поджимая хвост и всё ниже опуская морду, пока не скрылся за углом дома.
Оливия громко сглотнула, отбросила ненужную деревяшку в сторону и хрипло спросила:
– Ты можешь управлять дикими?
– Да, – прошептал он, не пытаясь подойти ближе, будто понимал, что сейчас она боится его не меньше, чем пытавшегося напасть волка.
– Разве это возможно? Дикие не подчиняются ликантам.
– Как видишь, бывают исключения.
– И многие тебя слушаются? – исподлобья глядя на оборотня, продолжала она дрожащим голосом.
– Все, кого довелось встретить.
Воспоминания о прошедшей ночи разом навалились, больно ударяя под дых, но Оливия никак не могла отделить сон от реальности. Ей казалось, что перед тем, как потерять сознание, она слышала слабый свист.
– Значит, в лесу их отогнал ты?
– Да.
– А Рой? Что с ним? – вдруг взволнованно воскликнула Оливия, отгоняя от себя страшные мысли, но осеклась под тяжёлым пронизывающим взглядом.
– Понятия не имею. – Он пытался казаться равнодушным, но следующий вопрос прозвучал слишком едко. – С каких пор тебя волнует его судьба – или пока меня не было, что-то изменилось?
– Нет, просто из-за меня он оказался втянут в эту дикую охоту, и я чувствую вину, – пожала она плечами и прошла чуть вперёд, чтобы Ульрих не видел её лица.
– Узнаю у остальных, – недовольно пробормотал он ей в спину, прикусив щёку изнутри.
В молчании они уходили всё дальше от дома. Солнце начало понемногу припекать даже сквозь густые кроны деревьев, но низины всё ещё хранили в себе прохладу.
– Куда ты меня ведёшь? – Оливия с подозрением покосилась на друга, когда тот поравнялся с ней, жестом предлагая свернуть с хоженой тропы.
– Хочу кое-что показать. – Он отогнул ветку, пропуская её вперёд. – Не знаю, насколько этот разговор уместен сейчас, но… – Ульрих замялся, словно до сих пор не был уверен, стоит ли говорить ей о своих планах. – Хочу, чтобы ты знала, что я не просто так не давал о себе знать всё это время.
– Может, не стоит вновь поднимать эту тему? – Оливия нервно поправила выбившуюся из хвоста прядь.
– У меня есть обязательства перед стаей, – глухо произнёс он, остановившись у берега реки. – Я должен помочь ликантам возродить прежние устои.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=67925186?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Сёстры Нолан
Тип: электронная книга
Жанр: Героическое фэнтези
Язык: на русском языке
Стоимость: 399.00 ₽
Издательство: Автор
Дата публикации: 26.04.2024
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: Спустя века кровопролитных войн между людьми и оборотнями воцарился мир.