Главная страница | Современная русская литература | Феномен заурядной старушки

Феномен заурядной старушки
Любовь Миллер
Рекомендуется к чтению тем читателям, которые любят мыслить, а не бездумно глотать прочитанное. Моё участие в ММКЯ-34 показало, что таких читателей не так уж и мало.
Содержит нецензурную брань.

Любовь Миллер
Феномен заурядной старушки

Повести
Исповедь незнаменитой пейсательницы
( Повесть о жизни современного мыслящего человека)
Жить интересно, только когда творишь – это я утверждаю со всей ответственностью. А так как большинство людей не творцы, то меня понять дано очень немногим. В последние годы расплодилось много тех, кто себя считает творцами, но это фикция. Причём среди них есть тьма как неизвестных и тех, о ком мир никогда не узнает, так и вполне признанные «мастера» нашей так называемой «культуры» типа Донцовой и ей подобных. Я думаю, что и я не принадлежу к настоящим творцам. Конечно, пишу я совсем даже неплохо. И это не я одна так думаю, судя по тому, что в одной очень известной социальной сети меня постоянно ставили в топ и на мои статейки слетались тысячи пустозвонов, комментарии которых были просто кошмарны по степени глупости и неадекватности. Но я себя считаю просто обыкновенным культурным человеком, вполне начитанным и эрудированным в разных областях знаний – но и только. Потому что для того, чтобы считаться настоящим Творцом, надо что-то бОльшее: говоря пафосным языком «гореть на священном огне творчества». Испытывать эти самые «муки творчества»… А я ничего такого не испытываю. Стыдно признаться – я, когда пишу, просто развлекаю сама себя, и делаю это легко и без всяких там мук.
Я теперь в полной мере поняла, что чувствуют наркоманы, когда бывают лишены доступа к наркотикам. Много лет проведя в интернете, я не могла больше без него обходиться. Это сделалось моим образом жизни – я сутками сидела за ноутбуком, всё остальное меня интересовало очень мало. Из своих чрезвычайно скудных средств я каждый месяц обязательно изыскивала деньги, чтобы купить интернет. Я отказывала себе в еде, не говоря уж про прочие потребности, но интернет у меня был всегда.
И вот сегодня со мной случился облом. Сняв с карты последние деньги и положив их на модем, интернета я почему-то не получила. Позвонив в компанию, я услышала какие-то туманные обещания и вообще ничего не поняла из их объяснений. Все эти так называемые провайдеры настолько наловчились обдирать население, выжимая из него бешеные прибыли, что разобраться в способах их ловкого отъёма денег было совершенно невозможно. Мне предстояло жить в этом кошмаре незнамо сколько.
Помимо этого последнего посетившего меня несчастья я уже давным-давно жила жизнью, которую нельзя было назвать нормальной. Всемирная паутина хоть немного скрашивала моё существование. А сейчас я осталась один на один с безрадостным реализмом моего теперешнего бытия, которое свернуло с накатанного пути на какую-то кривую тупиковую ветку. Последние два месяца я проводила в настоящем бомжатнике, который по совместительству был ещё филиалом психушки, так как тут жила тётка, которую даже психиатры отказались бы лечить. Это строение давно полагалось бы снести, но местная администрация умудрялась ещё и брать за него плату, поселив сюда несколько бедолаг, которые, как и я, остались по каким-то причинам без крыши над головой. Бытовых удобств здесь не было абсолютно никаких.
Но делать было нечего – стояла зима, податься, не имея ни гроша, было некуда. К тому же, я уже несколько лет была серьёзно больна. Все свои болячки я приобрела явно от моего «неправильного» образа жизни. И страшно подумать – года мои шли к седьмому десятку. Финал моей жизни уже просматривался, и было ясно, что меня ждёт какой-то чудовищный конец.
Последние десять лет я провела не так уж плохо, если не вспоминать некоторые страшные моменты – зиму в деревне без дров и без денег, где у меня от лучших времён остался полуразрушенный домик и куда я приземлилась после того, как меня внезапно выгнали новые русские, у которых я работала, или лето на одном из наших морей на пустынном пляже в палатке – в тот момент податься мне было совершенно некуда, никто меня нигде не ждал. Но я открыла одну удивительную вещь: чем страшнее была ситуация, тем с бОльшим вдохновением я её описывала.
Я не надеялась издать всё то, что я написала за эти долгие годы скитаний. Но в интернете, куда я всё выкладывала, у меня были тысячи читателей. Наверное, многим было интересно, сколько же сможет выдержать слабое существо, брошенное в пучину житейских невзгод, и когда же оно наконец потонет… Меня заметили какие-то мутные зарубежные издательства. Они предложили мне бесплатно издать мои опусы, к тому времени их набралось уже на несколько книг. Но цену за них они заломили неслыханную, поэтому вряд ли их в здравом уме кто-нибудь мог бы купить.
Но я была довольна уже тем, что высказала миру всё, что я о нём думала, и что от этого остались какие-то весомые материальные свидетельства. Ещё я открыла вот что: оказывается, творить человек может в самых ужасных и даже неподходящих условиях. Напротив, когда я жила вполне благополучной жизнью, когда я упивалась своей любовью, а материально ни в чём не нуждалась (был у меня такой период, который длился не так уж мало – лет пятнадцать), я и не думала ни о каком «творчестве». Плыла себе по течению в спокойных буднях, не зная, что в итоге всё кончится полным крахом, и у меня останется только один выход, чтобы не повеситься: описывать всё, что со мной происходило.
Вообще, когда пытаешься сформулировать словами мир вокруг, приходишь к удивительным выводам, которые никогда бы не пришли тебе в голову, если ты просто живёшь, а не описываешь всё, что с тобой случается. Оказывается, человек – он по своей сути предатель. Меня, например, предавали тысячу раз. Но это бы ладно. Оказалось, что я, пытающаяся жить по совести – тоже предательница. И предавала я не единожды, и к тому же, самых близких и любимых… И наверное, потому об Иисусе Христе мы помним вот уже третью тысячу лет, что он тоже пал жертвой гнусного предательства.
«Ведь каждый, кто на свете жил, любимых убивал!», – категорически утверждал Оскар Уайльд в своей «Балладе Рэдингской тюрьмы». Конечно, он имел в виду убийство не буквальное, а такие вещи, как, например, предательство, которое убивает так же наверняка, как и пуля или нож. Предательство – самая привычная вещь для человека, предающего в большом и в мелочах, походя, порой даже не придавая значения тому, что он делает. Это даже не вторая его натура, а самая что ни на есть первая…
Можно прожить рядом с человеком много лет, прожить «в любви и согласии». И, естественно, начинаешь доверять ему как самому себе – ведь ты с ним сроднился до такой степени, что он становится тебе ближе отца и матери. Это может быть супруг или супруга, или любимый друг, который не раз помогал тебе в трудных ситуациях. Но вот наступает такой момент, когда перед этим твоим родным и близким встаёт выбор: пожертвовать собой, или пойти на какие-то жертвы ради тебя. И что вы думаете, он выберет? Ответ известен, как первая строчка таблицы умножения.
Может быть, не потому победило в своё время христианство – а гонения на эту религию были просто беспрецедентные, на первых христиан обрушивалась всей мощью римская государственная машина, одна из самых организованных и мощных в мире, сокрушившая и подмявшая под себя полмира – что поверило в сладкую сказочку о боге, сошедшем с небес спасать беспутное человечество и устроить так, чтобы все бедные и гонимые познали, наконец, рай на земле, а потому, чтобы на все времена увековечить образ Предателя, чтобы не забывали люди никогда, кто они есть на самом деле.
Вроде бы, можно несерьёзно относиться к любым своим мерзким поступкам (а что может быть отвратительнее предательства? Всё остальное по сравнению с ним – детские шалости, потому что, наверное, даже такие страшные вещи, как убийство, можно иногда понять и оправдать), вроде бы как сходит оно с рук, человек живёт и забывает о нём, но… Это только кажется. Подсознание у предателя начинает работать на разрушение сознания, он не может избавиться от какого-то непонятного чувства, которое возникает ниоткуда и, казалось бы, абсолютно беспричинно. А чувство это называется «комплексом вины», а эта штука – вина, её способно испытывать – смешно сказать! – даже животное, а уж тем более, она заложена в личность живого существа, которое устроено довольно сложно, хоть и хотят часто учёные свести всё к условным и безусловным рефлексам и к теории эволюции, в которой выживает якобы сильнейший и наглейший, считающийся самым жизнеспособным.
Раньше говорили: «Бог накажет!», если человек совершал что-то, противное совести. А это вовсе не Бог – это человек устроен так, что он сам себя наказывает. Есть много так называемых «табу», через которые нельзя переступать без того, чтобы впоследствии не подвергнуться наказанию, а чаще всего, человек, совершивший любое преступление, перечёркивает для себя право на дальнейшую спокойную и нормальную жизнь, и обрекает себя на вечные муки уже здесь, на Земле, а ни в каком не в мифическом аду, где черти будут жарить его на сковородках… Образ, конечно, яркий, но поверить ему в наше время может только совсем маленький ребёнок (да и то современные дети уже скептически воспринимают всё, что на протяжении многих предыдущих веков было страшилками для наивного незрелого умом человечества).
«Мы живём, умереть не готовясь,
Забываем поэтому стыд.
Но мадонной невидимой Совесть
На любом перекрёстке стоит.
И бредут её дети и внуки
При бродяжьей клюке и суме —
Муки совести, странные муки
На бессовестной к стольким Земле…»,
– сказал другой поэт, советский, живший в очень сложную эпоху, подготовившую нынешнее всемирное растление умов. Ведь теперь мы знаем, как много предательств совершалось во время Великой Войны, и не только, чтобы выжить, будучи поставленным в невыносимые условия, а и просто так, в силу сомнительного удовольствия почувствовать себя этаким вершителем чужой судьбы… Но предательство – это своеобразный бумеранг, который всегда возвращается к совершившему его…
А я… ну что ж, я получила по заслугам, оставшись под старость лет одинокой и забытой всеми. Правда, друзей у меня не осталось не по причине какой-то необыкновенной мерзости моей натуры. Просто наступил в моей жизни такой период, когда близкие мне люди стали уходить в потусторонние края. И всё чаще и чаще я сталкивалась с тем, что потери эти невосполнимы – заменить моих друзей некем, я очутилась в пустыне, хоть, вроде бы, вокруг меня очень много людей, уж не говоря о страшном количестве виртуальных «друзей». Но всё это было не то, не то…
Вот вспоминаю одну очень незаурядную женщину, с которой судьба меня столкнула в ранней молодости. Она всю свою жизнь провела среди людей, преподавала, имела огромное количество студентов, а потом, будучи уже в солидных летах, заболела, но продолжала преподавать, когда немного отошла, студенты ходили к ней домой. Да и вообще у неё было множество связей среди разных слоёв общества, и не только в «культурных сферах», где она всю свою жизнь вращалась. Но всё равно, как выяснилось, всё это была фикция. Пока она была здорова, жизнь текла среди обычной повседневной суеты, а стоило ей заболеть, как она осталась практически наедине с собой.
Ей требовались внимание и помощь, а у всех, даже любивших её, была своя жизнь, элементарно не хватало времени для общения с ней, несмотря на то, что эта женщина была преинтереснейшим талантливым человеком, умным собеседником, яркой неординарной Личностью…
Вот она – истина: человеку ничто не заменит другого человека. Можно сколько угодно обращаться к тем, кого уже нет на свете и кто оставил нам свои творения – музыку, слово, живопись. Это неисчерпаемый источник наслаждения, но нам больше всего не хватает общения с живыми людьми, хотя бы с одним человеком, кому ты будешь нужен. А если его нет, жизнь тебе не мила…
Ещё человеку нужна стабильность. А если его мотает из стороны в сторону, несёт по бурному океану жизни, как выразился классик, «без руля и без ветрил», на утлом челноке, то в итоге его бездыханное тело, уставшее мучиться, выбрасывает на нездешние берега… Ну а где было взять эту стабильность, если воровать я не умела и не хотела (было противно), работать уже не могла (да и не брали меня на нормальные работы – в нашей стране в 45 лет ты считался старым и не нужным обществу), квартиру потеряла больше десятка лет назад вследствие своей самой крупной ошибки – доверилась дочери.
Сначала я держалась, как бы ни было тяжело, а потом, когда рухнуло здоровье, стало понятно, что дорога мне теперь предстоит одна – на кладбище. Но я всё равно сопротивлялась изо всех сил, цепляясь за свою никчёмную жизнь, которая продолжала меня удивлять – хотя бы тем, что она никак не кончалась, и ещё – она и близко не походила на всё то, что творилось вокруг.
И я никак не могла разобраться, в чём же состоит эта моя непохожесть на весь остальной мир? Меня активно читали в тех сайтах, где я тусовалась, но довольно часто я получала отклики на всё, что писала, из которых я явственно видела, что меня не понимают. И в основном это были комментарии, состоящие из множества житейских стереотипов, которых обычно нахватываются по причине неумения мыслить самостоятельно. А любые стереотипы мне были абсолютно неинтересны. Уж так получилось, что ещё в юном возрасте, даже в младших классах школы, я пыталась мыслить самостоятельно, своим детским умишком, никогда не принимая на веру то, что мне пытались внушить дома и в школе.
Детство протекало в славный советский период, когда лгали все – и себе, и друг другу. Правда, пик, когда не лгать и не шагать в ногу со всеми было опасно, уже прошёл – тиран подох, когда мне было три года, иначе не сносить бы мне головы, ведь я лгать категорически не желала. Удивительно, но каким-то чудом я дожила до зрелого возраста, когда гнойник вскрылся, и о том, что наше общество стоит на чудовищном обмане, заговорили вслух и очень громко. Но грязную атмосферу, в которой витали миллионы погибших безвинно душ, это не очистило. Как это всегда бывает, плодами революционных поползновений тех, кто пытался изменить всё в лучшую сторону, воспользовались самые наглые и хитрые, а точнее – мошенники всех мастей, и жить стало ещё страшней. Да практически ничего по существу и не изменилось, хотя казалось, что всё перевернулось с ног на голову. Но это было очередной иллюзией, обманом чувств. Натура человеческая оставалась неизменной в течение многих тысячелетий, что могли изменить в ней три маленьких десятилетия? Ну, изобрели эту помойку, сточную яму, в которую всяк обыватель стал выплёскивать своё наболевшее.
Я пишу уже 10 лет, начиная с того момента, когда я, потеряв квартиру в Петербурге, очутилась в глухой деревне Тверской области. Наверное, я пережила такое сильное потрясение, что мне захотелось как-то себя отвлечь, потому что мне в тот момент казалось, что я провалилась в глубокую яму, из которой выхода нет. За это время я много чего написала. Но вот в последнее время я вдруг поняла, что пишу в пустоту, несмотря на то, что часто получаю вполне себе «положительные» отклики. Но по большому счёту никому это не нужно – прочитали и забыли. (Впрочем, есть одна сумасшедшая, на которую моя писанина повлияла до такой степени, что она преследует меня уже долгое время и не может успокоиться, но на то она и сумасшедшая, таких мало).
А большинство вполне спокойно наблюдает, как я погибаю. Мне пишут: «Таких, как вы, много». И эта очень правильная мысль даёт этому большинству самоуспокоение и полное оправдание того, что им глубоко плевать на людей, которые попали в беду и гибнут на их глазах. Впрочем, до гибели мне остался еще шаг, потому что я всеми силами пытаюсь держаться на поверхности, не сдаюсь. Не знаю, сколько я еще продержусь, силы у меня на исходе, но буду бороться до последнего вздоха, и это не только инстинкт самосохранения, это еще нечто бОльшее – право на самоуважение, в котором мне отказывают те, которые осуждают меня за то, что я не гибну молча.
Всё, что придумали люди за многие века нашей цивилизации, оказалось полной туфтой. Многие верят в бессмертие души, но это же смешно: какое, к чёрту, бессмертие, когда большинство – просто равнодушные и глухие ко всему, кроме их маленького призрачного «благополучия»? А вот чего напрочь лишено это большинство – так это хоть небольшого критического взгляда на себя со стороны, ведь так приятно жить самообманом и считать себя вполне себе хорошими людьми…
Никто ничего не потеряет оттого, что я замолчу. И мне не дано слабыми словами развеять мрак в душах, который пребывает там от сотворения мира. Но всё равно жила я не напрасно. Наверное, я одна из сотен тысяч людей нахожу нужные слова, чтобы описать жизнь, которую я веду. А очень многие живут и страдают молча. Многие спиваются. Многие быстро смиряются с неблагополучной судьбой и сдаются – умирают на чердаках, в подвалах, в больницах. А я борюсь. Нет, специально ничего такого я не делаю. Но то, что я могу писАть и описывать всё, что со мной происходит, меня отчасти даже спасает.
Основная масса читающих меня относится ко всему, что я пишу, индифферентно. Ну, не повезло тетке, ну и что? Кого этим теперь удивишь? Но есть отдельные личности, кто встречает мной написанное в штыки и воспринимает это как упрек тем, кто в этой жизни благополучен.
Я очень рано поняла, что с жизнью вокруг что-то не так. Несправедливо она устроена. Моя бабушка трудилась, как вол, чтобы прокормить свою семью – на её иждивении была не получающая пенсии мать, двое дочерей, которые родились перед войной, во время войны и после неё голодали, поэтому здоровье их было подорвано ещё в детстве, и я – внучка, родившаяся уже в более благополучное время. И она не имела ничего, кроме колченогих стола и стула, железных коек, на которых мы все спали, да уродливого шифоньера, которым её премировали за «доблестный труд на благо Родины». В итоге она, наверное, надорвалась, потому что смерть её была ужасной.
Моя жизнь протекала очень нестандартно. Но не случись в ней такого страшного катаклизма – я потеряла квартиру – наверное, я никогда бы не начала писать. А жила бы себе и жила, несмотря на неслабые зигзаги, которые проделывала моя судьба, то вгоняя меня в нищету, то осыпая материальными дарами. И то и другое меня не изменило, я всегда оставалась верной себе. У каждого своя судьба и свой путь. И каждый волен выбирать между добром и злом. И никто не застрахован от ошибок. Но я не понимаю, почему находятся те, кто прямо-таки пышет злобой, читая то, что я пишу, и откуда такая ненависть? Только оттого, что эти люди не способны понять другого, и получают удовольствие, когда осуждают и клеймят, домысливая на свой примитивный лад своими кривыми мозгами мной написанное?
Здесь, где я сейчас живу, очень многие берут читать мои книги (я их имею только потому, что мне их послала моя читательница, самой мне такие цены, которые поставили немецкие и канадские издатели, недоступны). И вот одна молодая женщина, которая прочитала всё, что я написала – и книги, и в интернете, сказала, что в наше время людям хочется чего-то развлекательного, а не серьёзного, потому что реальная жизнь очень тяжёлая, и хочется отвлечься. И что если бы я писала лёгкие детективчики и прочее такое, то я давно бы уже была знаменитой и богатой. Но я этого делать не буду, потому что я могу писать только ВСЕРЬЁЗ, и никак иначе… И никогда не пойду ни у кого на поводу и ни на какие компромиссы, как бы ни злобствовали те, кто хочет меня очернить. И умирать буду с чистой совестью. Иначе я просто не умею жить.
Может быть, это глупо, не спорю. Но изменить себя невозможно. И всем нравиться тоже невозможно, я не зелёная бумажка, которая верховодит в этом далеко не лучшем из миров. А самое трудное – это понять другого. Это только кажется, что мы все живём в одинаковых условиях – ан нет, существование жителей больших городов, например, существенно отличается от такового в маленьких посёлках. Вот я уже несколько лет больна, и довольно серьёзно, и ясно, что сами собой мои болезни не пройдут. Естественно, мне часто бывает так плохо, что в общении со знакомыми прорываются какие-то жалобы, хотя, в общем, я не из тех, кто беспрерывно ноет и отягощает людей своими проблемами. Но, как говорится, «у кого что болит, тот о том и говорит».
И вот я вижу, что меня совершенно никто не понимает. В основном, потому, что живёт в совершенно других условиях. В больших городах и вообще в городах, видимо, медицину еще совсем не отменили, как у нас. Здесь, в небольшом поселке Тверской области лет 10—15 назад тоже было совсем неплохо: все ходили лечиться в поликлинику, вполне себе укомплектованную врачами и различным по тому времени передовым оборудованием. Но потом к власти в администрации пришла женщина, которую превозносят все средства массовой информации, в основном, местные (которые от неё как-то зависят). Просидев три срока, она тут развалила всё, что только можно, и от хорошей поликлиники и замечательной больницы остались рожки да ножки, врачи поразбежались, молодые сюда не едут, лечат людей только полтора пенсионера. Все, кто имеет такую возможность, едут лечиться в Тверь, находящуюся за 300 км. В поликлинике обычно дикие очереди из стариков, у которых нет такой возможности, да и молодежи в поселке осталось совсем мало, потому что тут нет работы.
Вот поговорила вчера со своей молодой виртуальной «подружкой». Ей 29 лет и живёт она рядом с Москвой. Говорит – вызывай скорую и пусть тебя госпитализируют и обследуют и дальше лечат. И как ей объяснить, что никто меня никуда не госпитализирует и уж тем более, лечить не будет? Да, стало мне совсем плохо прошлым летом, упала без сознания. Таки забрали в местную больницу. Там всё ограничилось тем, что я влезла в огромные долги – покупала очень дорогое швейцарское лекарство за свой счёт, и мне это кололи. Это лекарство – железо, это только поддержка организма, но что со мной происходит, так и осталось невыясненным.
Меня направили в Тверь, один раз я туда съездила, и гематолог назначила мне кучу анализов, в том числе и платных, а для этого надо жить там и иметь деньги. Съездив туда на автобусе, который идет 5 часов туда и 5 часов обратно, я лежала потом в лежку неделю. И поняла, что лечение для меня недоступно. А сколько народу в деревнях, которые еще не вымерли окончательно, вообще лишены какой бы то ни было медицинской помощи, брошены на произвол судьбы и просто-напросто выживают, как могут, а статистика нам потом сообщает, что в России люди мрут как мухи по нескольку миллионов в год…
Сейчас я уже нахожусь в более-менее приличных условиях, да после того как я три месяца просидела в жутком кошмаре, любые условия покажутся приличными. Единственное, что здесь очень плохо – это то, что аренда будет съедать две трети моей мизерной пенсии, и на пропитание уже мало что останется. Но я согласна голодать в прямом смысле этого слова, нежели жить так, как я жила недавно.
При этом всё, что я напишу ниже, пишется вовсе не для того, чтобы кого-то в чём-то обвинить или оскорбить. Просто хочется проанализировать всё, что со мной случилось, и попытаться всё-таки понять, прочему у нас кругом такое вот отношение к людям.
Когда я, чуть не умерев, сбежала с «замечательного» египетского курорта, где жила вовсе не как на курорте (местные виртуальные недоброжелатели всё время пытаются меня обвинить, что я у кого-то клянчу бабло на шикарную жизнь), а питаясь одними овощами и фруктами, которые там ничего не стоят, я поехала к «месту прописьки», где довольно быстро нашла вполне подходящее и недорогое жильё, но, к сожалению, прожила в нём всего лишь год (квартира потребовалась самой хозяйке).
Лето я провела в своей разрушенной деревеньке, лето есть лето, дров не надо, и вообще поменьше проблем, чем зимой, когда деревеньку засыпает снегом, и жизнь там превращается в полярную зимовку на льдине. Правда, и летом я умудрилась попасть в больницу. После выписки встал вопрос, куда же мне деваться. Были долгие мытарства, связанные с поиском жилья в районном центре. Пришлось обивать пороги местной администрации. Вообще-то я предпочитаю к чиновникам не обращаться, потому что понимаю, что это совершенно бесполезно, но тут было абсолютно безвыходное положение.
И вот после долгих таких хождений, когда они всячески от меня отмахивались и отбрыкивались, объявив мою разваленную избушку в нежилой деревне вполне пригодной для жилья – они мне явили неслыханную милость в виде комнаты в неком «общежитии», правда, не «насовсем», а временно, и как было написано в документе на десяти листах, торжественно именующемся «договором коммерческого найма» – сроком на один год. Сам этот домик давно уже был аварийным, здесь из удобств было только отопление (не печное, что немаловажно, когда дрова стоят 15—20 тысяч!), свет и вода из ржавой трубы в грязном общественном туалете. А комната – это вообще было нечто, там помер какой-то алкаш, и без слёз на неё смотреть было нельзя: грязные обои, страшный до безобразия замызганный драный линолеум, и многое другое. Это надо видеть, адекватно это не описать. Там требовался большой ремонт, но, во-первых, у меня нет ни гроша, во-вторых – какой смысл? Ведь меня могли выселить в любую минуту. Там нельзя было ни мыться, ни постираться, не на чем было приготовить еду. А самое главное – там жила женщина сорока лет, которая нигде не работала. Она считала себя там полной хозяйкой и много чего творила такого, чего не стала бы делать, если бы ей не попустительствовала местная администрация. Правда, непонятно, чего они так к ней были расположены – она на них жаловалась во все инстанции. Наверное, поняли, что лучше ей потакать во всём, иначе хуже будет. Видимо, она жила на то, что разводила жалостливых людей. Я поначалу тоже таскала ей супчик, пыталась по её просьбе искать ей в инете «женихов» и в таком роде. Но после того, как она меня обматерила, я поняла, что таким людям помогать – себе дороже. Вообще, стало понятно, что, во-первых, она считает, что ей все кругом обязаны, во-вторых, что она абсолютно неадекватна, потому что она не скрывала, что ненавидит всех и вся. Сказала, что носит с собой острый нож и кого-нить обязательно прирежет, если ей что-то не понравится. А если, мол, выселят (у неё была большая задолженность по квартплате), то она подожжет эту шарашку. И тут началось…
Она меня травила по полной, ходила мимо моих дверей и кричала, что замочит. Подговорила ещё одну написать на меня заявление в администрацию – что я, якобы, не даю никому спать по ночам (а я сидела в своей комнате, как загнанная мышь, боясь выйти даже днём), сломала её стиральную машину, которую она всегда держала под замком в кухне, не давая никому этой кухней пользоваться, что я кидаю в туалет очистки и тряпки и что пока меня не было, он функционировал, а теперь им невозможно пользоваться. Откровенно говоря, простите за такую подробность – я не пользовалась им вообще, мне было противно, потому что очень часто в сломанном унитазе плавало сами понимаете что, не смытое. Я имела ведро, которое украдкой выносила на помойку. А унитаз засорялся потому, что яму давно никто не чистил, этот дом уже не стоит ни на чьём балансе и всем было наплевать. Я не выдержала и написала (по инету) в горжилкомиссию Твери. Это страшно обидело зам. главы. Ведь она мне сделала такое великое «одолжение», поселила меня в эти хоромы, как она выразилась, «по блату»! А я оказалась неблагодарной свиньёй (меня ж и в социальных сетях всё время в этом обвиняют – якобы я поношу тех, кто денно и нощно только и думает о том, как меня облагодетельствовать) И она, чтобы ей не нагорело, написала туда, что я, жалобщица, скандалистка и оскорбляю жильцов, не умею пользоваться унитазом и замусорила всю общагу. Короче, полностью аморальная личность. И жильё они готовы мне дать хоть сейчас. Неподалёку от моей деревеньки есть другая, побольше. И там полно пустых бараков, в которых нет ни воды, никаких удобств, туалет на улице, опять же надо покупать дрова по бешеным ценам, нет интернета (а для меня это очень важно, поскольку я собираюсь, буде жива, много еще написать и даже издать), они горели, так как большинство жителей там были спившиеся алкоголики (сейчас уже многих из них нет в живых), и один из них как-то по пьянке поджег своё жилище.
А так как я дышу на ладан, это для меня будет верная смерть. Не знаю, сколько я выдержу ещё такой жизни, это продолжается с тех пор, как я чисто по личным причинам потеряла квартиру в Питере. Уже 14 лет прошло, я скитаюсь, попадаю в разные переделки, жила в пустой деревне без дров и денег зимой, один раз – летом в палатке на берегу Азовского моря. Слава Богу, не попала ни на чердаки и подвалы к бомжам, ни в коллекторы (толком даже не знаю, что это такое – повезло мне!). Но впереди, конечно, ничего хорошего мне не светит. К тому же, приближается старость – мне 66 лет. Ну, буду держаться, сколько возможно, на плаву.
Да, забыла написать, что получила письмо (не по инету, а по почте) из этой самой горжилкомиссии. Смысл его был тот, что как это вы, скандалистка и аморальная личность, не умеющая пользоваться унитазом (!!! Я тащусь!) еще пытаетесь на что-то жаловаться. Поезжайте туда, где вам что-то дают и сидите тихо. А я сидеть «тихо» не умела никогда. Я была личностью суперактивной. При этом, как ни странно, я себя не чувствовала аморальной личностью, а наоборот, временами мне казалось, что я, при всех моих громадных недостатках и диких жизненных ошибках (от которых, впрочем, в основном страдала я сама), была чересчур «моральной».
Вообще-то я не принадлежала ни к святым, ни к преступникам, ни к гениям. Все эти три категории в человечестве – это какая-то крайность. Но и посерединке меня найти было нельзя. Я не считаю середину «золотой», середина – середняки – это большинство, заурядная масса, которая была мне неинтересна и не вызывала в моём уме ничего, кроме зелёной скуки.
А вот о гениях можно писать бесконечно – их за всю историю человеческой цивилизации накопилось достаточно много. Но гении бывают и с огромным отрицательным знаком. Вообще совершенно понятно, что цивилизацию двигали Личности, а не народ, который во все времена представлял из себя серую инертную массу, этакое стадо баранов, которое двигалось туда, куда его гнали предприимчивые пастухи.
В основном, Личности, пользующиеся у массы авторитетом, представляют из себя величины резко отрицательные, то есть это, как правило, авторитеты сугубо ложные. И влияние их на массу чрезвычайно пагубное. Это проявляется и в большом и в мелочах. Конечно, чтобы увлечь за собой большие массы ленивого на действия населения, надо быть по меньшей мере фанатиком, обладать, не побоюсь этого слова, сверхчеловеческим упорством и огромной убеждённостью в том, куда собираешься завлечь ни о чём плохом не подозревающих людей. Такой человек должен быть способен наплевать на мораль и нравственность, и ему наверняка придётся шагать по трупам – в буквальном смысле этого слова. Он не побоится пустить в расход миллионы тех, кто имел несчастье ему поверить и пойти за ним, а заодно и тех, кто случайно оказался козлами отпущения. В миллиардном стаде баранов, из которого состоит человечество, всегда должны отыскаться группы таких козлов, на которых можно указать, как на врагов, и свалить на них всю ответственность за чужие грехи, ошибки и заблуждения. Без них не обходится ни одна историческая мало-мальски крупная бойня, малые и грандиозные кровопускания сопровождают нашу жизнь из века в век, и никогда не прекращаются.
Можно с уверенностью утверждать, что уничтожение себе подобных – это главное в человеке разумном, это то, ради чего он приходит на этот свет, а вовсе не для созидания и для того, чтобы мусолить сопливые гуманистические идеи. У каждой Личности в разные эпохи эти козлы тоже были разные. Например, у Гитлера это были евреи, в чём он был далеко не оригинален: они служили в этом качестве для многих групп (вспомним русских черносотенцев) и во все времена. Но только он поставил их уничтожение, так сказать, «на поток» – во главу государственной идеологии, и проводил это дело с грандиозным размахом в чудовищных масштабах. Если бы фашизм не был разгромлен и просуществовал бы не двенадцать лет, а хотя бы лет пятьдесят – наверное, на Земле не осталось бы ни одного еврея…
Ленин со Сталиным уничтожили русскую аристократию – элитный генофонд, который имеет свойство, если его порушили, уже никогда не возродиться, что мы и наблюдаем в наше время – в обществе преобладает быдло. Все знают, что эти массовые убийства шли под соусом так называемой «классовой борьбы». Чем была обусловлена такая патологическая ненависть Ленина к тому классу, выходцем из которого он был сам – непонятно. Впрочем, он, скорее всего, люто ненавидел всю иерархию «старого мира» и жаждал сломать весь веками устаканившийся порядок Системы, в которой чётко были распределены права и обязанности любого члена общества, чётко разграничены привилегии «высшего слоя» и правила, по которым надлежало жить «низшим слоям». Идеологическая надстройка правящей партии большевиков тоже была разработана до мельчайших деталей, в ней было предельно ясно, кому жить, а кому сдохнуть за ненужностью в «светлом завтра»…
Это мы взяли только те эпохи, которые от нас недалеко. Если пытаться заглянуть вглубь веков и ещё на разные континенты, на которых жили такие не похожие друг на друга этносы, то картина будет вырисовываться совсем грустная. Везде под руководством харизматических личностей, которые умели подчинить себе большие массы, шло глобальное уничтожение себе подобных под предлогами религиозных распрей или просто элементарно захватывались чужие территории и чужие богатства: будь то крестоносцы (у которых, естественно, были свои знаменитые в то время главари, имена которых канули в Лету), или какие-нибудь чингиз-ханы, да и с открытием Нового Света тоже связаны не только романтические истории про знаменитых мореплавателей, а и полное и беспощадное уничтожение коренных жителей – индейцев. Яркая страница в истории человечества – святая инквизиция, уничтожившая сотни тысяч ни в чём не повинных людишек, этим средневековым геноцидом тоже руководили яркие Личности, как правило, главари монашеских орденов (иезуитов и прочих), несколько веков державшие в страхе тёмную серую массу. Ну и как не вспомнить французских предшественников русского коммунизма – всяких там Дантонов, Робеспьеров, Маратов? Ещё недавно их именами пестрели улицы наших городов (например, очень много улиц старого Красноярска), а ведь их единственная заслуга состоит в том, что они сильно уменьшили численность своих соотечественников…
Можно долго перечислять всех, кого прославляет человечество, бесконечно смакуя их жуткие деяния, но в череде этих зловещих имён как-то теряются те, кто нёс человеку добро и знания – учёные, изобретатели, великие композиторы, художники, писатели. Нет, мы, конечно, их тоже помним, но как-то довольно вяло, и не так массово. А вот если посмотреть, допустим, кадры полувековой давности киноплёнки, где беснуются абсолютно сумасшедшие толпы немцев, сошедших с ума от любви к человеку, который освободил их от «химеры по имени Совесть» – вот где собака-то зарыта, когда начинаешь размышлять о том, что такое Человек…
Пролетая, как фанера над Парижем, над своей жизнью (эпитеты к которой я вставлять пока что воздержусь), я обнаружила в себе два капитальных порока, потому что недостатками их назвать, наверное, будет слишком мягко. Первый и, пожалуй, главный – я была абсолютной снобярой, хотя в других это мне было смешно. У меня было два близких человека, ярко выраженных сноба. Один из них – Саша Круглов. Мы были знакомы с ним уже 35 лет, когда-то в золотой юности учились вместе в Академии художеств, мечтая стать искусствоведами. Саша им таки стал, и тридцать лет проработал в Эрмитаже, в античном отделе. Он был, помимо всего прочего, очень честолюбив и мечтал сделать карьеру – занять в итоге место заведующего этим отделом. Но его главный шеф Пиотровский терпеть не мог «голубых», и Саша так и остался скромным научным сотрудником. Саша в итоге разочаровался в своей работе, хотя достиг в ней не так уж маленьких результатов: мотался по заграницам, устраивая выставки, знал в совершенстве два языка (английский и французский), даже чего-то там открыл новенькое, атрибутируя какое-то античное произведение искусства. Но, меняя любовников как перчатки, он, наконец, набрёл на большую любовь и слинял в Штаты к своему «обожаемому Маркуше». В чём заключался его снобизм? Да он у него чувствовался на каждом шагу, был в каждой его фразе. «Когда я ел устриц на Пляс Пигаль…», «Эрмитаж – это большой гадюшник» (впрочем, может быть, так и было!), «Тирренское море какое-то загаженное…», короче, перечислять можно без конца. Вторая невозможная снобка была Ляля. Она была такой крутой снобярой, что просто «тушите свет». И доказала это всей своей жизнью – осталась старой девой. Я смею утверждать, что именно поэтому! Во всей огромной Москве ей не нашлось подходящего мужика, в том числе и в блядском мире артистов кино и театра (хотя в то время, когда она была известным театральным журналистом, артисты были посерьёзнее нынешних). Какая-то пузатая мелочь в качестве мужа её не устраивала, а народные артисты, с кем она водила дружбу, все были женатые. Знаменитый дирижёр Евгений Мравинский, в которого она была страстно влюблена, до такой степени, что чуть ли не каждую неделю моталась из Москвы в Питер на его концерты, был очень умным человеком и, хоть считался редкостным бабником, Лялю не соблазнил, потому что, видимо, сразу понял, что она из себя представляет. Эти два моих близких человека, может быть, имели право быть такими – они чего-то добились в этой жизни. Но я-то, я?! Я кончила тем, что потеряла квартиру и стала настоящим, хоть и нетипичным, бомжом… И, будучи просто редкостным снобом, испытываю от этого совершенно невыносимые мучения. Я не люблю общаться с примитивными, недоразвитыми интеллектуально людьми, а теперь я от них завишу на каждом шагу. Я вынуждена жить в их домах, терпеть их ежеминутные глупые разговоры, с которыми они ко мне пристают, их неряшливость и бардак, то, что они на каждом шагу влазят в мою личную и даже интимную жизнь, тыкание меня мордой об стол… Недалёкие, убогие во всех смыслах, жалкие обыватели – они считают себя несравнимо выше: как же, у них есть дома, машины и деньги, а тётка «гол как сокол» и унизительно голодает на их глазах! К тому же, эта нищенка ещё вообразила себя писателем – и, хоть некоторые из них не могут и двух слов связать, когда приходится что-то написать, они считают, что мне не фиг выпендриваться. По их «просвещённому мнению» – не имею я на это права!
Второй мой огромный порок – я ем мясо. И не только ем, но ещё и больше всего люблю всё мясное и не люблю мучное, сладкое и все эти овощи-фрукты. Я должна быть вегетарианцем, но не могу себя заставить. Ведь я считаю самым страшным грехом – убивать и пожирать животных, птиц и вообще всех живых существ. Это – самое удручающее меня условие существования человека! Его жизнь и так сплошь состоит из садизма – и по отношению к окружающему миру, и к нему самому. Я твёрдо знаю: есть симпатичных телят и умных свинюшек – великое свинство! Но если мне сейчас поднесут жареную уточку в золотистой корочке… я ведь не смогу отказаться. Слопаю только шум стоит. Вот эти два основных момента и обусловили тот крах, который настиг меня в итоге. Всякая там доверчивость (меня всё время обманывают по мелочи и по-крупному), дикие в наше время принципы (ненормальная честность и порядочность, полная бескомпромиссность и неумение прощать человеческие слабости как другим, так и себе) – это уже мелочёвка, не играющая особой роли в моём бедственном положении, когда любой, самый страшный сценарий может начать стремительно и неуправляемо развиваться, что приведёт меня, наконец, туда, где будем мы все – умные и глупые, развитые и недалёкие, благополучные и нищие, талантливые и бездарные…
У меня есть друзья в Израиле. Муж старше жены лет на 20, то есть он уже глубоко пожилой человек и, естественно, нуждается в медицинских услугах, хоть и продолжает зарабатывать деньги – пишет портреты туристов, каждый день сидя на набережной Средиземного моря (они живут в Тель-Авиве). Она еще не старая, но больна неизлечимой болезнью. У них есть сын, он сейчас в армии, но тоже не очень крепкого здоровья. И все они получают бесплатную медицинскую помощь. А медицина в Израиле, насколько я знаю, стоит на очень высоком уровне по всем своим параметрам. Теперь давайте посмотрим, что происходит у нас в России.
Я знаю о нашей медицине не понаслышке, хоть лечиться всегда терпеть не могла, правда, раньше я была, несмотря ни на что, довольно здоровым человеком. Во времена оны, при Советской власти, у меня от рака умирала полтора года моя бабушка, заменившая мне мать, и тут я столкнулась с нашей медициной во всей её красе. Это было просто страшно, не хочется вспоминать. Но вот года четыре назад, когда здоровье мое рухнуло от того, что пришлось скитаться и голодать, я долго не хотела обращаться к докторам, но пришлось – меня пару раз привозили в больницу сердобольные люди практически уже при смерти. И оба раза меня вытаскивали, влив большое количество крови. Но это действует не очень долго, и в итоге мне пришлось все-таки обратиться за медицинской помощью. Что же изменилось сейчас? Да ничего, если не считать того, что всё стало намного хуже.
Здесь, где я сейчас живу, больница была построена много лет назад, капитальная такая больница, рассчитанная на много коек, несколько зданий с многочисленными отделениями и, понятное дело, двухэтажная просторная поликлиника. Но это всё – одна видимость. Врачей тут осталось раз-два и обчёлся, да и те давно пенсионеры, молодые сюда не едут, технической базы нет никакой, даже чего-то элементарного, например, сделать флюорографию совершенно невозможно: оборудование настолько старое, что постоянно ломается. Все жители, кто имеет такую возможность, ездят лечиться в Тверь. Мне тоже дали направление в областную клиническую больницу. Вот вчера я там побывала. Но теперь посудите сами, могу ли я продолжать лечение. Во-первых, билет на автобус стоит туда-сюда больше 1200 р., это для меня неподъёмно при пенсии в 7 т.р., к тому же мне придётся ездить в Тверь довольно часто. Да, существует так называемая «социальная» бесплатная маршрутка, но её рейсы не совпадают с моими визитами в тверскую больницу, да и на неё почти не попасть – очень много желающих. Большинство анализов, назначенных мне, платные, и суммы эти немаленькие. Врач прямо не сказала, но намекнула на онкологию. Ну понятно, что в наше время еще может быть, когда человек болен так долго и ничто не помогает? У пожилых процесс развивается довольно медленно, несколько лет, пока дойдёт до окончательного финала. Анализов назначено много, в один день не сделаешь. При больнице существует пансионат, тоже платный.
Недавно я отлежала в своей разорённой больничке 10 дней. Унитазы, раковины ломаные, лекарства, которые сейчас стоят немало, только за свой счёт. Кардиограмму кое-как сделали на оборудовании, которое вот-вот отдаст концы. Питание просто кошмарное, наверное, в тюрьме, наверное, кормят гораздо лучше. Замученный терапевт был один, двое других были в отпуске. Единственный плюс – дорогой швейцарский аналог нашего лекарства, которого не купить, таки помог – гемоглобин повысился. Но дальше продолжать лечение невозможно. Пенсии не хватает даже на нормальную еду, не только на пятичасовые поездки в Тверь (5 часов – это в один конец, а туда-сюда, соответственно, 10, это и не только по деньгам не выдержать, еще и просто сил нет). Обращение в соцзащиту ничего не дало, у них денег нет, а таких, как я, много. Я не жалуюсь и не ною, просто описываю ситуацию, в которой остаётся только жить, сколько отпущено, и ждать конца. Что я и собираюсь делать. Очень тяжело в 66 лет не иметь своего угла. Особенно когда за 15 лет скитальческой жизни, в которой было много страшного – зимовка без дров и без денег в безлюдной деревне, жизнь в палатке на берегу моря и в помоечном дворе алкоголиков, несколько месяцев, в том числе и зимних, проведённом в доме без отопления, после чего меня увезли в больницу и еле спасли – совершенно рухнуло здоровье. Да и в Египет я уехала только потому, что мне показалось, что в этой очень нищей стране можно прожить на маленькие деньги, но получилось ещё хуже. Питалась там исключительно овощами и фруктами, которые стоят копейки, и опять чуть не умерла от анемии. А меня тут попрекают, что по курортам разъезжаю…
Находятся люди, которые мне пытаются помочь, их немного, но всё-таки благодаря их редкой и небольшой помощи я как-то выживаю. А без этого, наверное, меня давно бы не было в живых. И уж тем более я не смогла бы написать столько, сколько я написала, и теперь вот даже удалось издать несколько полновесных томиков…
Мне пытались помочь и друзья, они у меня все не богатые, да и осталось их немного уже, мы все уже далеко не молоденькие. Один из них, вопреки моей воле, обратился за помощью «к общественности». Ой, что тут началось! Меня чуть не съели, обвинив во всех грехах, а некоторые бывшие виртуальные «подруги» даже со мной перестали общаться. И вообще, когда люди пытаются мне помочь, есть в интернете «группа товарищей», которые тут же им пишут, обливая меня клеветническими помоями – ну, естественно, после этого мне говорят: «Извините, я хотел вам помочь, но таким отвратительным личностям помогать не хочется, мне открыли на вас глаза…»
Я не жалуюсь и не «ною», как мне иногда пишут – чего ты ноешь и скулишь, мол, всем сейчас плохо. А я вот приведу в пример такое: у меня была знакомая женщина, она была директором нашей школы. И получилось так, что ей пришлось уехать на Украину, жила она в Днепродзержинске. Она была прекрасным преподавателем русского языка и литературы, но там давным-давно эти предметы упразднили. Получала грошовую пенсию. А потом её дочь спилась и попала в какую-то секту, они отобрали квартиру, в которой жила моя знакомая. И стала она на старости лет бомжом, ей уже было хорошо за 70. Долго она не выдержала – умерла. Я тоже не знаю, сколько смогу ещё выдержать. Силы уже на исходе – и физические, и моральные. В дом престарелых я не пойду ни за что, к тому же в наше время, как правило, старики отдают за место в доме престарелых жильё (особенно если их берут в приличный дом престарелых со сносными условиями существования, ну а во многих таких заведениях они быстро «откидывают коньки»). Бывает, что меня зовут к себе жить всякие сердобольные женщины. Но они не представляют себе всего, что может из этого получиться, во что выльется их порыв жалости к бездомному человеку. Он им может быстро надоесть – все мы живые люди, с родными-то не всегда уживаемся. Да и мне лишняя суета ни к чему – я всё-таки человек творческий, мне нужен покой и одиночество, чтобы я могла писать, чтобы никто и ничто меня не отвлекали. Самое правильное было бы – купить недорогое жильё, какую-то маленькую хоть квартирку или избушку, но как это сделать, если мне и есть-то часто бывает нечего? Обращаться за помощью к читателям я уже не буду никогда, хотя их так много, что сообща, с миру по нитке, они могли бы мне помочь купить не только избушку, но и хоромы :). Последний раз я обращалась с просьбой к ним, горя желанием облагодетельствовать людей посёлка, где я нахожусь, хотела подарить во время презентации местным жителям свои книги, увидев в библиотеке, что люди читают всякую детективную дрянь. Но никто – никто из сотен тысяч!!! – не откликнулся. Всем наплевать. Просидев чуть ли не двадцать лет в интернете я глубоко в нём разочаровалась. Конечно, понятно, что интернет – это всего лишь отражение реальной жизни, и он не может быть другим. Если в реальной жизни много поганых людишек, которые, как грязная пена, всплыли сейчас в Рунете (не знаю, как дело обстоит в заграничных инетах, я туда не хожу, и не только по причине того, что не в совершенстве знаю иностранные языки – а просто мне не очень-то интересна их жизнь, я на неё нагляделась, пока имела возможность много лет ездить по миру, и совсем от неё не в восторге, а ещё и потому, что меня совершенно не волнуют их проблемы), то чего требовать от системы, которая позволяет человеку полностью раскрепоститься и обнаружить всё своё нутро, всё самое мерзкое в себе? Телевизор я давно уже не смотрю – боюсь, что там дела обстоят ещё хуже, хотя вроде бы там и остались умные и талантливые люди от прежних времён. Но все эти передачи можно найти и в интернете, правда, они не очень «свежие». Вот сегодня ночью (потому что более-менее прилично у меня инет тянет только ночью) посмотрела передачу Познера с Татьяной Толстой, было очень интересно.
Я поняла одну бесспорную истину. В жизни нашей страны были не только кровавые перевороты, гулаги и уничтожение лучших людей. Есть два момента, которые меня сильно вдохновляют и придают мне силы жить. Они произошли не так давно по историческим меркам. Первый – это когда я смотрю, как наши солдаты кидают фашистские штандарты к Мавзолею, меня это волнует до слёз. И второй – когда я вижу кадры первого полёта в космос. Начало космической эры – 12 апреля 1961 года. я была ребёнком. Но став взрослой я поняла, что наш народ состоит не только из быдла, которое меня обсирает в социальных сетях, и из воров, которые безнаказанно правят бал вот уже много лет в России, и не из той чудовищной публики, которую каждый день демонстрирует нам Андрей Малахов – всех этих безнадёжных убогих дебилов. Из него вышел Юрий Гагарин – типичный русский человек, который стал эталоном человека с планеты Земля. И когда я слышу это – «поехали!» и вижу его лицо с бесподобной доброй улыбкой, я понимаю, что я должна гордиться, что я родилась в этой уникальной стране, которая явила миру ЧУДО. Так что я просто не имею права чувствовать себя несчастной, несмотря на то, что я – «больная нищая попрошайка», как характеризует меня кучка поганых человечков. Несмотря на мизерную пенсию, на которую невозможно прожить, и отсутствие крыши над головой вот уже почти 15 лет, я вполне состоявшийся член своего общества и своего времени.
«Времена не выбирают – в них живут и умирают». Каждый несёт в себе Добро и Зло. Нет абсолютно злых людей. Даже великие тираны бывали добры к каким-то отдельным особям. Просто с детства мы, глядя на окружающее, постепенно вырабатываем своё отношение к миру и к людям. Это перерастает в то, что называется – жизненные принципы, в соответствии с которыми мы и поступаем на протяжении всей своей жизни, в основном и самом главном нас уже трудно переделать и переубедить вплоть до гробовой доски. Как правило, эти принципы довольно просты и заключаются в одном: чтобы было хорошо мне, любимому. Что касается остальных – хоть трава не расти. А после нас – хоть потоп. А всякие там пророки, призывающие возлюбить ближнего, нас интересуют мало. И в церковь бегут опять же не для того, чтобы творить добро и жить праведно (это можно и безо всяких религий и вер, находясь хоть в самой глухой тайге), а когда припекло и кажется, что воззвав к высшей силе и поставив свечку, нам полегчает – якобы какой-то милосердный старичок за тучками пожалеет нас, горемычных, и с его помощью рассосутся все наши тяжкие проблемы.
В суете жизни, стараясь доставить себе как можно больше удовольствия от пребывания на поверхности нашего шарика (ведь это миг, а под землёй лежать вечно!), пытаясь дорваться до всего доступного человечеству в данный момент мы совершенно не хотим задумываться о нравственных проблемах – это скучно и занудно и вообще требует определённой отдачи души и большой затраты нервных клеток. Самое бОльшее, на что мы способны – это поговорить, а до дела не доходит никто. Успокоить себя легко. Ну что я могу – ничего. Поэтому я прохожу мимо быстрым шагом и совесть моя спокойна. Да и совесть у большинства абсолютно эластичная, резиновая. Достучаться до неё невозможно, хоть бей во все колокола. И при этом это большинство считает себя вполне хорошими, нормальными людьми, сравнивая себя с какими-нибудь убийцами, наркоманами, гомосексуалистами и далее по списку. А жизнь из века в век становится всё хуже и хуже, всё тяжелее нагрузка на психику, хотя, вроде бы изобретается столько средств, чтобы облегчить человеку существование, техника уже на грани фантастики: за считанные часы можем переноситься на другие континенты, разговаривать и видеть других на противоположном конце земного шара, чуть ли не оживлять умерших (в случае клинической смерти) – да мало ли что ещё, чем дальше, тем чудес становится всё больше, и мы принимаем это за должное, давно уже никто ничему не удивляется, даже в самой глухой деревне. Но стали ли мы от этого счастливее? Нет, наоборот – мы становимся всё несчастнее, даже если обладаем всеми жизненными благами, а уж если не обладаем, то несчастны только потому, что завидуем тем, кто имеет всё это…
А природа активно сопротивляется нашему хищническому образу жизни, а нам глубоко плевать. То, что мы едим – невкусно и заражено всяческими ядами (ещё два века назад человек съел бы нынешней колбасы, например, и скончался бы от несварения желудка), то, чем мы дышим – вообще страшно (опять же, прежний человек встал бы из гроба, вдохнул бы раз, вдохнул бы два – и снова бы в него лёг, задохнувшись). Природа шлёт уже вполне определённые знаки, что скоро нас сметут с лица Земли, как чрезвычайно вредное насекомое – а нам по фигу, мы глухие, слепые, мы ср… на всё хотели. И ещё мы лишены ума и умения анализировать последствия своих поступков, поэтому до последней минуты мы будем свято верить: ништяк, обойдётся! Главное в нас – амбиции. Их мы не потеряем, даже когда будем утопать в двадцатиметровом цунами или нестись со страшной скоростью в открытый космос. Браво! Так держать, человек!
В мои посты в социальных сетях заходит по 2—3, а то и, бывает, по 4 тысячи человек. Но это не повод для гордости и радости. Скорее, наоборот. Эти люди не стремятся выяснить истину. Отнюдь. Площадка поста для них – пространство, на которое они выливают всю свою внутреннюю дурь и полную неадекватность. Тема для обсуждения может быть какой угодно, но им это безразлично. Всё, что они пишут, как правило, к заявленной теме не имеет ни малейшего отношения. Одно из самых распространенных – обсуждение личности аффтора.
Я уже привыкла к тому, что, во-первых, мне отказывают в праве писать на серьёзные темы («что может понимать в них эта старая дура, пишущая исключительно потому, что из неё так и прут разные комплексы, особенно ею двигает комплекс одиночества»), во-вторых, мнимое превосходство недалёких товарисчей просто зашкаливает, видимо, это своего рода компенсация, за то, что в реальной жизни они никто и звать никак. По таким сайтам вполне можно судить обо всей большой стране. Это своеобразная капля, в которой отражается всё наше общество.
Наша жизнь полностью ненормальна, это театр абсурда – и это становится совершенно ясным, когда попадаешь сюда. Фёдор Михайлович Достоевский, великий знаток человеческой души, назвал человека, любящего людей, идиотом. Меткое определение, лучше не скажешь. Только идиот может любить это сборище моральных ублюдков, которые настолько недалёки, что даже не понимают, как унижают сами себя, вываливая свою внутреннюю грязь наружу, для всеобщего обозрения. И всегда и во всём виноваты, оказывается, совсем не они, а тот, кто им на это указывает. У людей, у которых внутри пусто, внешняя жизнь не может быть другой, она состоит, как и положено, из полной мерзости и гнуси, что мы везде и наблюдаем. Недавно я жила на Кубани, езжу сюда с конца 90-х. Этих людей вообще не интересует ничего, кроме денег. Причём они их не зарабатывают непосильным трудом, они дерут их с отдыхающих, а дармовые деньги развращают. Здесь очень много таких, которые, сдав жильё, поступают с людьми крайне непорядочно, что называется, не по-божески. Я думаю, в Москве этих мошенников ещё больше. Обман царит не только в сфере недвижимости – везде. Страна напоминает один большой гнойник. Вопрос только в том, когда он лопнет. И тогда никому мало не покажется. А что касается меня – я всё равно, невзирая на словесный понос, который чуть не ежедневно слышу в свой адрес, буду писать то, что считаю нужным писать, хоть и прекрасно понимаю, что словом неизлечимо больных не вылечить.
Мне хочется вспомнить о той России, в которой я родилась. В ней не всё было так плохо, как кажется многим теперь. Это была совершенно другая Россия, хоть прошло всего каких-то 30 лет. Мы переродились. В 80-м мне было 30. У меня была маленькая дочка. Я начала новую жизнь – для ребёнка. До этого я жила «для себя». Много читала, развивалась, меняла вузы, как перчатки, ни в одном не находя для себя того, что мне надо, потому что от природы я была типичный гуманитарий, а все гуманитарные науки были под пятОй у «марксизьма-ленинизьма». Да их, этих наук, практически не было, хотя и в то время появлялись крупные философы и мыслители, например, Эвальд Ильенков (тот, который дал путёвку в жизнь многим слепо-глухо-немым детям из интерната в Загорске) или Мераб Мамардашвили. Шла знаменитая, всеми теперь поминаемая «эпоха застоя». Колбасы было навалом, ну, правда, магазинное изобилие было только в крупных городах, но «достать» (самый популярный в то время глагол) всё, что угодно, «дифьсит», можно было везде, в любой точке страны. Тогда шутили, что полки в магазинах – пустые, а холодильники у всех – забитые. Способы добывания «дифьсита», методы и приёмы были у всех свои. Короче – «места надо было знать». Видимо, идеология коммунизма шла к своему издыханию. В эти годы я не помню каких-то суровых гонений на инакомыслящих. А может, мне просто было не до того – дочку поднимать было очень тяжело: я была мать-одиночка. Мне никто не помогал. Но когда ты молод, страха нет ни перед чем. А я всегда была такая активная (я же русская женщина! «Коня на скаку остановит..»), я могла и десять детей воспитать – мне трудности были нипочём.
У нас тогда были кумиры. И не заграничные. И не бездари киркоровы. Они не были дешёвками, как нынешние. Они были НАСТОЯЩИЕ, их любили всей страной. Самым главным был, конечно, Владимир Высоцкий. Без преувеличения можно сказать – его песни звучали из каждого окна, их знали все. Тогда не было лавочек с дисками на каждом углу. И интернета не было. Переписывали друг у друга. Записи распространялись с его многочисленных концертов.
Можно как-то попытаться представить, почему он стал пить, а затем и принимать наркотики. Наверное, он задыхался в рамках этой затхлой системы. Он был гигант Духа, и даже людская любовь и такая необъятная популярность не могли ему компенсировать сознания, что он живёт в эпоху, в которой командуют мелкие ничтожества, пытающиеся заставить его, свободного человека, жить так, как они считали правильным. У него было обострённое чувство справедливости. Ему на каждом шагу навязывали подлое, несправедливое и убогое. Он был Гулливером в стране моральных лилипутов. В этом трагедия всех талантливых, неординарных личностей. И очень многие из них не выдерживают такого тотального гнёта внешней среды. Спиваются, кончают с собой. Вот и мы потеряли совсем молодого Высоцкого. А вместе с ним – много потеряли в себе, в своих душах. Вот кто сейчас не понял бы, почему мы так низко скатились, почему мы стали корыстными хапугами и полюбили деньги до такой степени, что забыли про человеческое в нас. Мы изменили самим себе. А это – самое большое предательство, жизнь его не прощает. Мы променяли истинные ценности на чечевичную похлёбку, на прозябание у зомбоящиков и равнодушное попустительство, когда с нами поступают как с быдлом. Мы забыли наших бывших кумиров. Мы обрекли себя на то, с чем он всю свою жизнь не мог согласиться – на человеческое ничтожество и духовное убожество.
Все мы слышали страшные рассказы о том, что такое психушка. В воображении сразу встают жуткие картины людей с бессмысленными взглядами, уныло бродящих в комнате с окнами в глухих решётках снизу доверху… По данным статистики психически больных в мире становится всё больше и больше. А в России их число уже перешло за всякие границы, поскольку последние двадцать лет этому очень сильно способствовали. Произошла коренная ломка сознания, она коснулась в нашей стране каждого. Самый последний печальный случай из этой серии – жил-был мальчик из «хорошей семьи», отличник, и вдруг… Все знают, что произошло. Взял ружьё и ни с того ни с сего поубивал много-много народа. Но никто уже нисколько не удивляется. Подумаешь – рядовое событие. Сколько уж всего такого было за последние годы в разных вариациях.
Впрочем, наверное, наше время не такое уж необыкновенное. Во-первых, учёные считают, что абсолютно нормальных психически здоровых людей не существует в природе. И грань от нормальности к ненормальности перешагнуть очень даже легко. Во-вторых, что такое, например, война? Это же тоже абсолютно ненормальное состояние, в которое вовлекаются огромные массы людей. А войны на нашей планете НИКОГДА не прекращались. Ну если только совсем-совсем ненадолго. Да можно брать и исследовать любую человеческую деятельность, за исключением очень немногих безусловно нужных человеку, чтобы выжить, и поэтому лишённых ненормальных проявлений. Но даже там можно увидеть такое, что человеческая психика выдержит далеко не у всех – например, на мясокомбинате…
И социальные сети у нас теперь уже в открытую – филиал дурдома. Правда, странно, что так мало проявилось нездоровых личностей (всего, кажется, чуть больше полусотни), согласившихся, что «Оксана Фёдорова – богиня Вселенной», как утверждал один явно нездоровый психически товарищ. Ведь если почитать статьи, а особенно комменты, то такое впечатление, что больных на головку – каждый второй по меньшей мере! Так что человек себя назвал сапиенсом по ошибке. Никакой он не сапиенс, а просто существо, которого при рождении наделили хилым и слабым умишком, не способным к малейшей правильной самооценке, и вынужденным всю несчастную, но, слава Богу, короткую жизнь вариться в своих нездоровых и опасных для себя и окружающего мира заблуждениях.
Всё, что я хотела в этой жизни – это не причинять никому зла, быть честным человеком, жить для тех, кого бы я любила… Почему же я пришла к финишу с такой раной в душе, почему жизнь так жестоко со мной обошлась? Наверное, смешно говорить о какой-то высшей справедливости, о воздаянии за грехи, о том, что в итоге получаешь то, чего заслуживаешь. И правильно поступают те, кто плюёт на эти лживые посулы, что якобы всё, совершённое тобой – и плохое, и хорошее – к тебе вернётся, и праведников наградят где-то там на небесах за хорошее поведение в этой жизни. Правы те, кто живёт, не оглядываясь на всякие там химеры, придуманные подлецами, чтобы морочить наивных дурачков, они делают, что хотят, потому что жизнь слишком коротка, а там, за чертой – нет ничего…
Я опять попала в тупиковую ситуацию, день выдался нелёгким, всё, на что я надеялась, сорвалось, я пришла в своё страшненькое убогое съёмное жильё и стала размышлять, почему же моя жизнь в последнее время состояла только из неудач, и ни разу мне не улыбнулось не только большое счастье, но даже маленькими радостями судьба обделяла меня уже много лет. Наверное, потому, что я не умела, как многие другие, довольствоваться тем, к чему стремилось большинство вокруг, мне всегда, с самого детства, казалось, что надо жить, не оглядываясь на то, как люди рвутся к тому, что я презирала всеми фибрами своей души – к материальному благополучию. А самое противное в этом было то, что они хотели всё иметь любыми средствами, добиваясь богатства любыми методами, вплоть до самых недозволенных и грязных. Раз уж я пришла в эту жизнь, то считала, что обязана докопаться до сути всего на свете, до сути вещей, мне казалось, что жить только материальными потребностями и быть обыкновенным потребителем – скучно и неинтересно. Я понимала, что в этом мире существует что-то такое, что недоступно тем, кто не видит ничего дальше ублаготворения своей утробы. И именно это и было настоящим, смыслом того, для чего человек приходит в этот мир и проживает в муках и страданиях считанные десятки лет, а не приобретение яхт, дворцов и мерседесов и вся эта мышиная возня, которую принимали за жизнь очень-очень многие.
Был какой-то недолгий период в моей жизни, когда удача сама шла в руки, я и пальцем не пошевелила, когда на меня свалились довольно большие деньги. Да я вообще тогда даже особо не обратила на это внимания, несмотря на то, что существовал прямо-таки резкий контраст между моей прежней бедной и скромной жизнью и тем, как я стала жить потом, когда появилась возможность не считать гроши, покупать себе всё, что хочется и разъезжать по заграницам.
Вообще, в моей жизни было всё: бешеная страсть, очень большие деньги, беспробудная нищета и голод, предательство самых близких… Я познала столько, сколько не успевают хлебнуть и за сто лет тысяча человек. Были взлёты гениальности, когда я возносилась на самые высокие вершины Духа, откуда уже неинтересно было наблюдать за этой жалкой копошащейся массой, именуемой человечеством. И ничто, ничто не смогло изменить моей внутренней сути. Я всегда оставалась целиком и полностью верна себе, тому, что я хранила глубоко внутри и никогда не позволяла никому даже близко приблизиться к святым для меня понятиям. Я слишком хорошо изучила людей, места иллюзиям не оставалось. Их души были слишком неглубоки, чтобы понять всё, чем я жила. Им были недоступны мои чувства и страдания. Я всю жизнь сторонилась тех, кто навязывался мне в друзья, а когда я забывала о том, как глубоко может ранить чужое прикосновение ко мне, я всегда была за это наказана. Потому что даже лучшие из людей никогда не могли разделить со мной мои искания Истины. Конечно, при этом я оставалась в чём-то такой же, как все, ведь я была живым человеком из плоти и крови, наделённым природой теми же инстинктами, что и у всех. И моя жизнь не была посвящена, как у тех, кто стремится к святости и становится монахом, Богу, но и на какие-то грязные поступки, которые многие совершают просто так, от недомыслия, я тоже не была способна. Я не хочу сказать, что я была ни рыба ни мясо, ни горячая ни холодная. Нет, я была человеком, и ничто человеческое, конечно, не было мне чуждо. Я много ошибалась и много упорствовала в своих ошибках. И часто я думала о том, в чём же заключалась моя непохожесть на других? Она была такой явной, что не заметить её было невозможно. Но сформулировать это для меня всегда было трудно. А вот близкие мне люди часто говорили об этом в каких-то простых словах. Например, человек, который меня воспитал (родителей у меня не было, я была круглой сиротой) ставил мне мою обособленность от большинства в упрёк. Не проходило и дня, чтобы он не говорил, что я должна быть такой же, как большинство, и не выделяться из толпы своей духовной эксцентричностью. Конечно, я понимала, что он заботится обо мне – таким, как я, жить всегда тяжело, а порой и невыносимо. Но что я могла с собой поделать???
Были и те, кто меня очень любил, даже не пытаясь ничего понять. Просто любили, и всё. Как правило, это были люди совсем неглупые, и, конечно, они понимали, что со мной что-то не так. Но они видели также и то, что это не было ущербностью – наоборот, они ставили многие мои качества очень высоко, и это их неудержимо тянуло ко мне, даже если они сопротивлялись этому почти нездоровому влечению. От меня шли какие-то странные флюиды, которые завораживали тех, кто не был лишён богатого воображения. Что можно было извлечь из общения с таким непонятным существом, как я? Тем более, что часто у нас не было даже общих интересов в этой жизни, мы были слишком разнородными, как две несовместимые субстанции – например, ветер и подводное царство. Но тем не менее, таких-то и тянуло ко мне, как магнитом. Конечно, в итоге из этого мало что хорошего выходило…
А сама я всегда хотела несбыточного, того, что тут, на Земле, нельзя получить простому смертному, всю свою жизнь я грезила тем, что недоступно даже для гения, не только для обыкновенного заурядного существа, которых природа зачем-то плодит в страшных количествах. И как ни странно, иногда я получала желаемое, пусть не в полной мере и не щедрой рукой, но этого хватало, чтобы сделать меня на какое-то время счастливой… Но в этом я была устроена, как все на свете люди – я быстро пресыщалась любыми, самыми сказочными дарами, которые иногда подкидывает нам по своей великой прихоти Случай, который никогда не устаёт играть с людьми в свои непонятные коварные игры. И вот я подошла к последнему пределу, к рубежу, которым завершается бытие всего на свете. Это единственное, что я не могу не только представить, но даже допустить такую возможность – что я могу без следа исчезнуть из этого нелюбимого мной, но такого привычного мира. Это будет последнее, что я обязана испытать, те ощущения и чувства, которые будут мне нисколько неподвластны. Я не знаю, захватит ли смерть меня врасплох, внезапно подкравшись, или мне придётся испить до последней капли невыносимые и медленные страдания, и я буду молить, чтобы это свершилось поскорее. Но что я понимаю совершенно чётко – я уйду такой же слепой, как и явилась в этот мир. Но пока я жива, дождевые капли моих слов будут падать и падать в непроглядную темноту Вселенной.
Наверное, неадекватные личности были во все времена (а времена, как известно, «не выбирают, в них живут и умирают», как сказал плохой поэт, который, тем не менее, получил Нобелевку, правда, скорее всего, по политическим мотивам). Но мне всю жизнь как-то везло на людей, знакомые и друзья не подходили под эту категорию, все они были вполне вменяемыми и абсолютно нормальными. Но вот уже много лет, как я осталась одна – «иных уж нет, а те далече». Надо сказать, одиночество меня нисколько не тяготит, мне всегда есть чем заняться. Да и такой образ жизни, какой я веду последнее десятилетие, когда моя основная задача сводится к тому, чтобы элементарно выжить, не располагает к общению. А может быть, просто в моем возрасте с людьми уже труднее сходиться, чем в молодости – опыт и знание человеческой натуры не позволяет общаться с кем попало, существуют критерии отбора тех, с кем хочется быть рядом, надо, чтобы, как минимум, тебя понимали и ценили. (Это только так говорится – «как минимум», а на самом деле это совсем даже не минимум, а максимум…).
Считается, что пишущий человек должен разбираться в тонкостях человеческой натуры. Но я многого в ней не понимаю и не принимаю. Не понимаю, например, непорядочности, лжи и хамства. Поэтому при первых признаках таких проявлений я прекращаю общение с кем бы то ни было. Сколько раз я сталкивалась со странным явлением: человек тебе нахамит, сделает какую-нибудь подлянку – а потом общается с тобой как ни в чём не бывало. То есть, многие считают, что оскорбив человека они ничего особенного не совершили. Конечно, есть случаи, когда надо прощать человеку мелкие слабости и ошибки – все мы не без греха. Я сейчас не про это, и чтобы не быть голословной, приведу пример. Год назад по интернету «приплыла» женщина и начала активно общаться. Сначала я не отвергала это общение, хоть оно и, с моей точки зрения, было немного «чересчур», слишком назойливым. Но какого-то криминала я в этом не видела: во-первых, любое виртуальное общение ничего не стоит прекратить в любой момент, во-вторых, она пыталась оказывать мне какие-то мелкие услуги (хоть я ее совершенно об этом не просила) и всячески демонстрировала, что я ей не безразлична. Даже дошла до того, что написала на меня завещание – завещала мне свою квартиру. Я её отговаривала – смешно же, я человек больной, могу умереть в любой момент, а она, хоть и мне ровесница, но здоровущая тётка, употребляющая алкоголь и вовсю курящая (а для этого надо иметь огромный запас здоровья!). Но она мотивировала это тем, что боится, что у неё квартиру отнимут какие-то местные тёмные личности. Несколько раз, видимо, будучи нетрезвой, она несла какой-то бред, предъявляла какие-то странные претензии и доводила меня до того, что я её везде блокировала и прекращала это ставшее неприятным для меня общение. Но потом она как-то снова влазила, умоляла меня не прекращать наших отношений, говорила, что ей очень плохо и в таком роде, извинялась, просила простить и уверяла, что больше такого не повторится. Ну, я человек мягкий…
Она настырно звала меня к себе – жить вместе. Но я, конечно, этого не сделала бы никогда. Потом у неё возникла идея приехать, я отбрыкивалась, как только возможно. Но вот летом мне стало совсем плохо, в какой-то момент я, лёжа в больнице, расслабилась и махнула на это рукой, и она уже была тут как тут. Прожила она у меня почти месяц. Всё это происходило в деревне, где у меня имеется пристанище – полуразрушенный домик (теперь он уже даже не мой, но приехать туда я могу в любой момент. Жить там нельзя – деревня почти необитаемая). Приехала она почти без денег, я её кормила, и поначалу всё было нормально, хоть было много всяких «но». Например, я совершенно не выношу никаких запахов, никогда, даже в молодости, не употребляла никаких духов. Курево просто ненавижу – заболеваю. Но это ладно, было лето, она курила на улице. Но у неё было дома очень много собак и кошек, и она привезла с собой кучу грязной вонючей одежды. Почти не мылась, вид был, как у последней бомжихи. И естественно, я иногда пыталась ей сказать, что жить рядом с таким неопрятным человеком не очень-то приятно, что вызывало вспышки гнева и протеста с её стороны, так как она не считала это чем-то зазорным, это был её всегдашний образ жизни, следовательно, для неё это было в порядке вещей. Но не это стало причиной плохого конца наших отношений. Соседка ей стала звонить, что больше не может ухаживать за её собаками (она отпросилась на пять дней, время давным-давно вышло), что они так воют и гавкают, что на ушах стоит вся округа. К тому же, я не могла удовлетворять её привычек, денег на сигареты у меня не было (да и на питание на двоих моей мизерной пенсии не хватало – и одной-то часто приходится сидеть голодом). Видимо, у неё начался стресс, потому что она ни с того ни с сего повела себя дико неадекватно – стала орать, материться и всячески меня костерыжить. Пришлось удрать из деревни, я быстренько собралась и уехала в районный центр, хотя на тот момент мне было особо негде там пристроиться. Но мне такие дикие сцены совершенно противопоказаны, я и так вишу на ниточке… Она потом пыталась ещё меня осаждать до своего отъезда (знала, где я нахожусь, и часами стучала в дверь), но я «не подавала признаков жизни». Теперь я почти избавлена от её приставаний, правда, иногда замечаю, как она пытается влезть в мои сайты, но, в общем, тут уж ничего не поделаешь. Я в основном теперь общаюсь только по интернету. Здесь иногда встречаются замечательные люди. С одной из них я общаюсь уже несколько лет, просто удивительный человек, но о ней я как-нибудь расскажу в другой теме, эта получилась какая-то неприятная. Ещё недавно я случайно открыла очень талантливую женщину, прочитав её повесть, я была просто потрясена (сейчас она послала мне по обыкновенной почте свою книгу). Но и той, и другой живётся очень трудно и сложно. Не помогают им в этой жизни их прекрасные человеческие качества…
В чужой жизни разобраться трудно, да ещё не находясь рядом, а только читая про какие-то факты из жизни человека. Некоторые считают, что надо о человеке судить по его творчеству и не вникать в его личную жизнь. А мне вот всегда было интересно знать про какого-то писателя или композитора всё-всё, ведь остаётся столько воспоминаний друзей, родных и близких, вообще всех, их знавших. Но даже те, кто наблюдал творцов с близкого расстояния, не всегда правильно интерпретировали то, что видели. А что уж говорить про потомков? Они обычно перевирают всё, кто во что горазд, судят о творческих людях со своей колокольни, а она у них, как правило, крайне низенькая. Вот возьмём, к примеру, Петра Ильича Чайковского. Был бы он, как многие другие гении, отцом многочисленного семейства (как Бах или Штраус) или нелюдимым отшельником, как Бетховен, никто никогда не кинул бы в него камня. Но он жил на виду в богемной консерваторской среде, где ничего скрыть было невозможно. И его наклонности, кстати, не были такими уж редкими среди артистов и даже среди высокопоставленной знати вплоть до членов царской фамилии. И вот уже третий век мусолится, как он предавался извращённому пороку. Нет, чтобы действительно просто слушать его прекрасную музыку и наслаждаться – так надо знать, в какое отверстие и к кому он пихал свой половой орган :))) На эту тему написано огромное количество разнообразной литературы. Один писателишка, он живёт в Штатах, написал совершенно убогую по содержанию книгу, из которой ясно, что он в музыке полный ноль, зато о гомосексуализме он рассуждает с полным знанием дела. Таков обыватель, любящий перемывать косточки всем, кого понять ему не дано по определению, и совать свой гнусный бездарный нос во все места. На всяких там отклонениях от «нормы» (а что есть норма – она очень разная для людей разного интеллекта и умственного уровня) и «пороках» великих он, этот импотент от творчества, делает себе громкое имя.
Нет, конечно, есть очень талантливые и честные биографы, оставившие нам действительно интересные и увлекательные книги про тех, кого мы любим читать или слушать. Я в молодости зачитывалась Андрэ Моруа, который подарил миру множество замечательных биографий всех знаменитых французских писателей. Или вот англичане, после того, как гадко и гнусно угробили и затравили своего гениального Оскара Уайльда, теперь тоже пишут крайне интересные о нём исследования, иногда просто подробнейшие и капитальные, без пошлой клубнички на ту же жареную тему, что и у Чайковского. А бывает так, что творчество у человека не особо интересное, так себе творчество (а может, это только для меня так, я очень придирчива и далеко не всегда согласна с «общественным мнением» по поводу оценки какого-нибудь таланта), а вот жизнь была наполнена такими событиями, которые дали повод для написания о них множества книг, кстати, тоже далеко не объективных – естественно, каждый пишущий о них старался изложить свою точку зрения. Как яркий пример этого можно привести Марину Цветаеву, её биографы уже давно все перессорились между собой по поводу несогласия в оценке причин, которые привели её к печальному концу, да и многое из её жизни вызывает очень разноречивые мнения её биографов. Одни пишут, что она была чуть ли не монашка, и все её «любви» были просто следствием её богатого воображения, она придумывала «романы», потому что это питало её творчество. Другие уже договорились до того, что она была лесбиянкой (Сонечка Холлидэй и ещё ряд её подруг), инцестницей (спала с собственным сыном) и вообще распущенной тёткой (огромное количество мужиков). Думаю, что ни в том и ни в другом случае правды нет. Вообще, прежде чем браться за какой-нибудь труд, имеющий целью донести до читателя, каким был тот или иной человек, оставивший след в мировой культуре, надо делать это чистыми руками и без цели нажить себе моральный (а иногда и не только) капитал, зная, как интересно будет многим читать про людей, которые сумели своим талантом выделиться из общей серой массы и как-то на неё воздействовать. Очень ценное качество в этой жизни, присущее единицам из миллионов – объективность, потому что так надоело всё время сталкиваться с пристрастными мнениями людей, отражающими только их самих, а они очень часто по сравнению с объектом своего внимания просто ничтожны и не дано им адекватно соответствовать тому, что они пытаются судить, кормя читателей примитивными и убогими измышлениями о тех, о ком они, по существу, толком ничего не знают.
…Я три раза в жизни делала вещи, которые, вроде бы, превышают мои возможности и чего я по идее не могла бы сделать, если бы меня крайне не припёрло, что называется. Медицину я всю жизнь ненавидела, избегала и вообще знала за собой, что эта область жизни вызывает у меня какое-то немыслимое, крайнее отвращение. Когда заболевала, по врачам старалась не ходить, как-то перемогалась. Ну, пару раз принесли на носилках. Тут уж деваться было некуда. Но вот моя бабушка заболела раком. Кроме меня, около неё никого не было – отказались приехать сёстры и даже родная дочь, моя тётя. А ей надо было ставить уколы – наркотики, да ещё несколько раз в день. Сказать, что я до этого спокойно видеть не могла этот инструмент – шприц, значит, ничего не сказать. Меня вообще трясло от страха при виде любых медицинских орудий. Но в нашем сибирском городе мало того, что услуги медсестры стоили больших денег, которых у меня не было, так и найти её было очень непросто, это вам не Москва, где куча желающих подработать. И вот пришлось мне самой, превозмогая мою заячью натуру, делать ей эти уколы. Главный аргумент, почему я ещё на это пошла, был тот, что мне в больнице сказали, что бабушке уже всё равно, она скоро умрёт и я ей ничем не напорчу…
Но всё равно мне это было тяжело и морально и физически, так как это были времена, когда ещё не изобрели одноразовых шприцов… Но куда деваться, пришлось.
Второй раз – это когда мне пришлось научиться доить козу. Я это подробно описала в рассказе «Про козу Катьку». Ну вот это как раз оказалось довольно несложным делом. Думаю, что я смогла бы и корову подоить – не боги горшки обжигают. Третий раз, а впрочем… этих «разов» было много – это когда я имею дело со всяческой электронной техникой. Я её, как правило, осваиваю сама и в основном, «методом тыка». Так было, когда я припёрла в деревню огромную спутниковую антенну, привесить-то мне её привесили кое-как, а настраивать пришлось самой. И тем же компьютером я овладела много лет назад тоже сама. Но это, мне кажется, уж совсем несложно, и поэтому я удивляюсь людям, которые не могут здесь делать чего-нить элементарного. Была у меня страстная мечта – научиться водить автомобиль. И всё никак не выходило. А сейчас и денег нет – очень дорого теперь дерут эти автошколы, и посмотрела тут как-то в ютубе, как камера засняла смерть водителя, на которого внезапно выскочил в лоб другой автомобиль. И что-то мне расхотелось…
Вот даже нисколько не сомневаюсь, что продержусь я эту неделю, оставшуюся до пенсии! Подумаешь, неделя! Я много лет уже держусь. А духом не упала нисколько. Хоть такое было! Но вспоминать не хочется. И натуру человеческую поняла так, что дальше некуда. И не нуждаюсь я в обществе кого бы то ни было, жила и буду жить, как на льдине…
Так создан человек, что несовершенен он – даже самые лучшие из них. Ни ума, ни души. Ну и что, что иногда способен на какие-то отдельные хорошие поступки? Хочет доказать сам себе, что не безнадёжен. Правда, в доказательствах чего-то такого он не нуждается – он и так железно уверен, что он на планете самый умный, самый лучший и самый главный. Несколько тысячелетий сплошных заблуждений – не слабо! И кто ж после этого поверит в обратное, если веками сам себе твердил о своей невероятной исключительности?
Даром прошли века, даром. Нутро человеческое то же, какое было у неандертальца. Ничего не изменилось, даже страшно становится от этой мысли – еще чуть больше чем полвека назад погибали миллионы от малейшего несогласия с «генеральной линией». И писали миллионы доносов друг на друга. Это в одном самом главном государстве планеты, где правил жёсткий пастух-параноик. А в другом – другой сумасшедший маньяк недолго уговаривал своё стадо крушить весь мир направо и налево и уничтожать целые народы, чтобы своему жилось припеваючи. И «избранная раса» быстренько поверила, что они на этой планете – господа, а остальные – рабы, и толпами лизали ноги и прочие места своему господину. Сейчас, конечно, может, и не затопчут физически таких, как я, инакомыслящих, говорящих, что думают, не лицемерящих и не живущих в унисон со всеми в обществе, где царит гонка за богатством любой ценой, даже ценой полной отмены совести, где главное – безудержное потреблядство, но равнодушно пройдут мимо, если будешь погибать.
Странно, что я всё ещё жива. Каждый день этому удивляюсь. Наверное, кроме неумения прятать глаза в шею по-страусиному, которым в совершенстве обладает большинство, наградили меня высшие силы страшной упертостью. И плевать мне на ваше молчание, не дождетесь. Почему мы так цепляемся за жизнь? Ну, конечно, самое главное, что в нас, биороботов, кто-то (кто нас создал) заложил мощнейший инстинкт самосохранения. Но есть и ещё одна причина. Кроме жизни, ничего нет. СОВСЕМ НИЧЕГО, вы только представьте такое! Не сможете. А все прочие теории придумываются в силу нашей буйной фантазии. А НИЧЕГО – это неинтересно. Всё интересное – в этой жизни. И дано нам временно, на ничтожно короткое время. За что и ценно всё это. Но те неисчислимые стада биороботов, которые были и которые ещё будут, всё равно бездумно проживают свои жизни, не задумываясь ни над чем таким, и только редкие единицы бесплодно ломают свои головы, пытаясь решить и понять то, что не решаемо и не доступно человеческому пониманию…
Я уже писала о том, что много лет не могу жить иначе, как в интернете. Не будет большим преувеличением сказать, что я сюда переселилась. Мне здесь уютно, что ли. Во всяком случае, я без него уже не мыслю своей жизни. Может быть, это та самая инетзависимость, которая сродни наркомании. Конечно, недостатков у паутины миллион. Не зря же называется паутиной, а не зелёным лугом, например, или какой-нибудь там романтической «бездонной Вселенной». Такой термин предполагает наличие нас – мух – которые застревают в ней навечно, до самой смерти. И если представить наш шарик в виде этакой кругленькой жертвы, уловленной в гигантскую сеть, состоящую из – чего бы вы думали? – конечно, ИНФОРМАЦИИ, то начинаешь верить в безумное предположение некоторых учёных, что мы живём внутри компьютерной симуляции, которую создали какие-то высокоразвитые существа из сверхцивилизации (для чего это им – второй вопрос: может быть, для науки, а может быть, так же развлекаются, как некоторые из нас, играя в компьютерные игры). Но не перечисление множества негативных черт интернета является целью этого сочинения. Есть у него просто отличное свойство: здесь можно, пообщавшись слегка с кем-то, отшить его без всяких лишних реверансов. И даже с тем, с кем общаешься достаточно долго, можно прекратить общение, если надоело, тихо и молча отойдя в сторонку. Как правило, никто не будет выяснять, почему это произошло. У всех здесь так много разных интересов и виртуальных знакомых, что совершенно не помнишь про них, пока они внезапно не возникнут перед тобой «ниоткуда». Бывает же: годами не общался – и вдруг этот человек выплыл на экран твоего монитора. Бла-бла-бла… и опять нет его. Опять канул в компьютерное небытие. Виртуальная «смерть» – она не печальная…
Вот на днях, после обсуждения моего поста в социальных сетях, вместе с тысячей других товарисчей зашёл скучающий мужичок, как он написал, недавно овдовевший. Стал писать сообщения и на почту, делая вид, что это он просто так, без всякой определённой цели. Но ведь понятно, что, попросту говоря – бабу себе ищет. При этом очень недалёкий дядя, общаться с ним неинтересно. Представляете, если бы это было в реале? Пришлось бы объяснять что-то, врать, ведь не ляпнешь человеку в лицо, что он скучный и серый обыватель? А тут скоренько отшила, без всяких лишних слов, очень убедительно, и человек остался в полном убеждении, что всё это полный пустяк, ведь мы даже не знаем друг друга…
Ну, разве это не удобство? И не обижаешь никого, и до мордобития никогда не доходит, даже если вдруг возникает серьёзный конфликт (правда, как мне показалось за многие годы, все конфликты здесь возникают на пустом месте, но это и в жизни так – ведь, как правило, причины ссор выеденного яйца не стоят, вспомните, из-за чего недавно убил олимпийский чемпион 19-летнего глупого парня, спьяну приставшего к его девушке? Из-за каких-то дурацких слов и какой-то игрушечной машинки, на которой он обещал её покатать? Ну не ерунда?! А молодого парня больше нет на свете!). То есть страсти тут кипят нешуточные – оскорбления, угрозы и Бог знает что так и сыплются на разгорячённых противников, но заканчивается всё это мирным выключением компьютера…
И властям как удобно! Ведь в начале 20-го века, если бы у всех были компьютеры и интернет, то ни одна душа не пошла бы за попом Гапоном в 905-м, и никакой дурак не поддержал бы Владимира Ильича в 17-м. Постучали бы возмущённо по клаве, и все дела – и монархия продолжала бы существовать ещё неопределённое количество веков. Да и в 91-м, когда компьютеров было очень мало, и интернет не вошёл ещё так широко в наш быт – кто знает, как бы оно всё обернулось? Пообсуждали бы и забыли, в инете каждый день новостей до фига, не успеваешь переварить. Какие уж тут действия! Всё в пар уходит, в паровозный, то бишь, инетный «гудок»!.. Так что, товарисчи дорогие – развлекайтесь до полного бесчувствия! Пока ещё кто-то ходит на работу, электростанции вырабатывают электричество, есть куда подключить вашу родную железячку, заменившую вам живую жизнь, любовь, посиделки на кухне с дружбанами и даже секс! Но вот за то, что будет, когда паутина втянет последних мух, я не ручаюсь. Цивилизация рухнет, но вам будет её не жаль, вы будете страдать только от чёрного экрана вашего дисплея… Но недолго. Скорей всего, вы тут же сойдёте с ума от того, что навсегда кончилось ваше привычное, такое сладкое и ни к чему никого не обязывающее времяпрепровождение…
Иногда я вставляю в поисковик свои ФИО и смотрю, что там есть. Интересно же! Есть там много чего про меня. Есть полезная информация – адреса, где продаются мои дорогущие книги. Иногда читатели мне пишут и спрашивают, почему я продаю свои книги по таким запредельным ценам, и каждый раз мне приходится оправдываться, что я тут совершенно не причём и ничего с этого не имею, а живу в ужасной нищете (в это тоже, кстати, почему-то никто не верит, просто люди не были на моём месте). Мне, конечно, как и каждому пишущему, хочется, чтобы меня читали, и я делаю так: посылаю людям (тем, конечно, кто просит) файлы своих книг. Но вот недавно увидела, что кто-то уже их распространил в инете бесплатно. Конечно, можно обратиться в суд, и эти товарисчи будут платить большие деньги за кражу интеллектуальной собственности, но я этого делать не буду, и не только потому, что мы не Америка. Да пусть люди читают! Мне не жалко. Как ни странно, клеветы, которой я подвергалась в Макспарке, я в поисковиках не обнаружила. Я и тогда не особо расстраивалась – ведь все, кто меня хорошо знают, не поверили бы той чуши, которую про меня распространяла кучка злобных людишек. Вот что интересно – оказывается существует много моих тёзок, у которых тоже есть странички в популярных сайтах. Но много и такого, что совершенно не соответствует фактам моей жизни, причём люди это написали не из клеветнических побуждений, а просто это их личные домыслы. Опровергать я ничего не собираюсь, пусть все думают всё, что угодно, их право. Например, кто-то написал про моё фото из Египта, что я там на пляже со своей маленькой дочкой. Во-первых, фото сделано в 13 году, когда дочке было уже 35 лет, во-вторых, это мальчик, которого приводили папа-египтянин и мама-итальянка. А я люблю общаться с детишками и они ко мне буквально липнут.
В общем, очень много неожиданного узнаёшь про себя, но совершенно не того, что есть на самом деле. Правда, дочь считает, что я слишком откровенно пишу про свою жизнь. Может быть, это так и есть, но, как правило, люди так устроены, что видят и слышат только то, что хотят видеть и слышать, и не более того…
Оставим сейчас вопрос о том, кто и для чего изобрёл интернет. Мы знаем, что до сих пор почти все изобретения человечества шли ему не на пользу: с их помощью люди, как правило, успешно уничтожали друг друга. Так что интернет – это одно из немногих глобальных изобретений, которое впервые не имеет яркой направленности на самоубийство рода человеческого. Казалось бы, это большой плюс. Но…
Всё больше и больше в последнее время Всемирная Паутина напоминает огромную выгребную яму. Сюда выплёскиваются все негативные эмоции, вся глупость и тупость, все извращения, присущие человеческому роду, все комплексы, которыми мы страдаем. Как всегда, вместо того, чтобы использовать его в целях образования, воспитания, рекламы всего самого лучшего, что накопило человечество за много веков в области культуры и искусства, мы делаем всё, чтобы сюда попадала откровенная чернуха и всяческая духовная грязь.
Мне кажется, что интернет нам был дан, как последний шанс, чтобы люди всей земли могли, наконец, договориться. Если ещё всего каких-нибудь 30—40 лет назад в нашей стране, например, нельзя было и слова сказать, чтобы тебя не потащили в кутузку за крамолу, то теперь – пожалуйста, свобода, говори, что хочешь, тебя никто не тронет (отдельные случаи, когда посадили какого-то блоггера за поношение «власть предержащих» – не в счёт, это всё-таки, нетипичное явление, и неизвестно, что мог сказать этот человек, я даже представить себе не могу – за что сейчас могут посадить, наступило время, про которое Достоевский написал «ВСЁ ПОЗВОЛЕНО»). Как никогда, в воздухе «запахло жареным». Тут и природные катаклизмы один за другим, тут и нарастание народного гнева от сплошных перекосов в нашей жизни, тут вам и Гольфстрим исчез, тут и большой адронный коллайдер, где десять тысяч физиков собираются узнать, откуда пошла Вселенная, устроить новый Большой Взрыв и разнести к чёрту всю нашу несчастную планету.
Накануне первой мировой войны – я видела документальные кадры – Европа тоже в ус не дула: буржуа веселились, танцевали, жрали-пили в кабаках, короче, дым стоял коромыслом. И вот в 14-м году ни с того ни с сего началась мировая бойня, после которой мир лежал в руинах, в одной из самых больших стран мира началась кровавая резня брата братом, отца сыном, прошло несчастных тридцать лет – человечество вообще пришло к пропасти, вслед за которой началось бы полное вымирание и распад. Но нет… чудом сумели остановиться, поняли, наконец, что жить-то хочется всем.
Что случилось в начале третьего тысячелетия? Почему мы опять свернули с прямой дороги на какие-то ухабы? Причём я не говорю, что во всём, что творится, виновата только наша страна, нет, такое впечатление, что весь мир сошёл с ума. Интернет вдруг превратился (буквально за последние три года) в какой-то большой дурдом, да и во что он должен был превратиться – это всего лишь большое зеркало, отражающее реальную жизнь. Страшно читать всё, что здесь пишется совсем молодыми. Для них всё, что происходит – НОРМА. Другой жизни они просто не знают. Похоже всё-таки, что мы живём при «конце времён» (не хочется каркать, но очень многое свидетельствует об этом). Ну что ж, раз люди упорствуют в своих грехах, что-то должно случиться, что остановит этот жуткий водопад безнравственности. Видимо, это случится очень-очень скоро. Если я ошибаюсь, тем лучше.
Я немножко теперь представляю, что чувствуют всякие там звёзды шоу-бизнеса, когда к ним пристают агрессивные поклонники. Примерно год назад я стала получать письма с просьбами (тогда это были ещё довольно вежливые просьбы) прочитать то, что пишет какая-то женщина. Когда она переслала мне файлы, в которых это содержалось, я с первых строчек поняла, что это сплошной бред, и не просто бред какого-нить бездарного графомана, а то, что называют параноидальный бред. Я, конечно, не специалист и не практикующий психиатр (Люди! Заодно уж: пожалуйста, пишите это слово правильно! Все, как заколдованные, пишут – «психиатОр», видимо, по аналогии с такими словами, как «консерватор», «модератор» и прочие в таком роде), но полное отсутствие какого бы то ни было смысла уж слишком явно бросалось в глаза. Ну, я, конечно, постаралась вежливо от неё отделаться, хотя по мягкотелости натуры долго терпела эти письма. Просто тихо их удаляла – и всё. Но когда женщина потребовала дать отзыв, что я обо всём этом думаю, я ей честно написала, что ничего не поняла и что, по-моему, смысл тут очень труднодоступен. Видимо, женщина обиделась и замолчала. А сегодня я получила мейл такого содержания, заголовок был: «Наболело!» Оказывается, она весь год, прошедший со времени нашей «переписки», молча страдала, а теперь не может больше молчать. И уже в ультимативной форме требует от меня непонятно чего… При этом обвиняет в полной непорядочности, в обмане её ожиданий и в том, что я произведение, состоящее из 26 страниц, читала всего 8 (!!!) минут! Интересно, как это ей удалось засечь время?!! Наверное, она ясновидящая. Если бы она была нормальным человеком, она, конечно, понимала бы такую элементарную вещь, как то, что в наше время не только в инете, а в самом что ни на есть реале НИКТО НИКОМУ НИЧЕМ НЕ ОБЯЗАН. И смешно от человека требовать… вот, кстати, непонятно – чего? Я же не издатель и не редактор, я всего лишь человек, который нашёл себе маленькое развлечение в жизни – пишу для себя, выкладываю в сайты только потому, что всё-таки я хоть и большой индивидуалист, но живу среди людей, живу в обществе себе подобных, и их мнение о моей писанине тоже в какой-то степени мне интересно, хоть оно очень часто бывает просто диаметрально противоположным у разных людей. Но было бы забавно, если бы я отправляла свои опусы каждому известному мне человеку (а я знаю сотни людей из двух сайтов) и требовала бы: ЧИТАЙ, сволочь – а не то!!! Представляю, сколько раз меня послали бы по известному адресу…
И получив ещё несколько писем, написанных в агрессивном тоне, пришлось тоже написать в ответ довольно грубо, хоть больного человека, конечно, жалко… Да и это не всегда помогает – у меня уже был печальный опыт, когда не могла отшить никакими грубостями многих навязчивых тёток, почему-то выбравших меня мишенью для приставаний. Вот ведь как бывает: громкой славы-то, в общем, и нет (как говорится, «широко известна в узких кругах»), а фанаты, которым от меня что-то эдакое надо – есть… Не смешно…
Пособие по выживанию в безумном мире
Валерия всегда подозревала, что этот мир безумен. Но к семидесяти годам убедилась в этом окончательно. Он полностью слетел с копыт и стал огромным вселенским дурдомом. Неизвестно, что думали его создатели, когда сотворяли эти миллиарды неадекватных особей. Скорей всего, они тоже были уродами, только в ещё бОльшем масштабе. В отличие от этих самых миллиардов Валерия не была благодарна им за своё существование. Жить ей становилось всё труднее и труднее, и даже не потому, что она моталась по белу свету, не имея определённого пристанища. Вот, например, Набоков всю свою жизнь провел в гостиничных номерах. Сначала большевики его лишили родины, он бежал на Запад. Наверное, эмигрировавшие сто лет назад русские аристократы бежали туда не совсем уж голые и бОсые, не с пустыми руками, поэтому они смогли там выжить. А Валерия свалила с родины абсолютно нищая, без преувеличения можно сказать – без копейки в кармане. И как ей такое удалось, она до сих пор сама не могла понять. Стояла лютая зима с сорокаградусными морозами. А она, нагруженная барахлом, которое смогла унести, плюс она тащила с собой ещё и кошку, сумела добраться до этой нищей африканской страны, но в ней было тепло…
Так вот, о Набокове. Он заработал свою славу тем, что писал эпатажные романы. Это сейчас можно написать всё, что угодно, любую порнуху – никто и глазом не моргнёт, а тогда были другие времена. Да что говорить, они ещё каких-нибудь тридцать лет назад были вполне скромными, открыто говорить на скользкие темы считалось неприличным. А сейчас мир захлестнула мутная волна грязной и гнусной информации. Торжествуют всяческие пороки – педофилия, инцест, да нет такой грязной лужи, в которой не извалялся бы называющий себя гомо сапиенс. Всякие там кровожадные маньяки, убивающие сотнями, давно уже никого не удивляют. А что уж говорить о сумасшедших президентах великих держав! Если какая-нибудь Екатерина (которую, кстати, тоже в итоге нарекли Великой, хоть, если здраво рассуждать, она была просто великая развратница) всего лишь неутомимо трахалась со своими подданными, то нынешние царствующие особы творят такое, что она тихонько отдыхает в уголке всемирной истории.
Впрочем, на Земле ещё сохранились редкие островки психического здоровья. Но они мало кому интересны. Для того, чтобы творить по-настоящему, а не выдавать ту дешёвку, которая давит на мозги во всех областях нынешнего так называемого «искусства», надо иметь совершенно здоровую психику. Это удаётся только единицам. Один из них был кумир Валерии уже много лет. Благодаря этому человеку она и не поддалась всеобщему психозу. В её детстве не было мобильников, компьютеров и интернета, даже телевизора не было. Тогда дети развлекали себя сами. Валерия была ребенком суперактивным. Каким-то образом ей удалось устроиться в радиокомитет своего родного города, где она стала ведущей в радиогазете. И вот там на какой-то праздник ей подарили толстую книгу «Школьный год Марины Петровой» (а книги тогда тоже были большим дефицитом, а Валерия очень любила читать!) про девочку-скрипачку. И она стала приставать к бабушке, чтобы её отдали учиться в музыкальную школу и именно на скрипку. Не сразу, но в итоге бабушка отвела её на вступительные экзамены, где обнаружилось, что у девочки абсолютный слух. И она стала учиться музыке. Скрипачки из неё, увы, не вышло – слишком ленивая она была девочка, а если человек хочет стать хорошим музыкантом, он должен заниматься по многу часов. Но семь лет, проведенные рядом с музыкой, совершили чудо: музыка стала для неё, можно сказать, средством выживания в жизни. В трудную минуту она бежала в неё от всех своих бед и проблем, и музыка была безотказным способом отвлечься от всего плохого. В их не очень большой сибирский город в то время часто приезжали большие музыканты из Москвы и Ленинграда. А потом она попала в дом профессора Ленинградской консерватории. А в Штатах, куда она через много лет уехала в надежде заработать какие-то деньги, музыка её просто спасла. Валерия возненавидела эту страну, ей там было просто погано. И она затыкала уши плейером, в котором у неё было накачано много вещей Моцарта, Бетховена, Шопена, Шуберта, Чайковского, и таким образом уходила от ненавистной ей действительности…
А когда она потеряла квартиру в Санкт-Петербурге, чтобы не сойти с ума, она стала писать, и за десять лет написала очень много чего. А чуть позже она открыла для себя необыкновенного музыканта и сразу поняла, что он гениален. Природа Валерию щедро наградила во всех смыслах – она обладала не только абсолютным слухом и абсолютной грамотностью, но еще и абсолютным чутьем на всё гениальное. Это стало понятным по многим случаям – например, однажды она что-то готовила на кухне и услышала чУдные звуки скрипки. Она зашла в комнату – по телевизору играл какой-то седенький старичок. Но этот старичок заставил её забыть обо всём (хорошо, что ничего не сгорело на плите!). А потом выяснилось, что показывали одного из величайших скрипачей – Исаака Стерна…
Валерия не помнила, когда она в первый раз услышала Гения. Но вот уже много лет она слушала его чуть не каждый день, и ей это совершенно не надоедало. И каждый раз она чувствовала его игру так же остро, как в первый раз, когда он её просто ошеломил. Она ставила его наравне с Моцартом и Паганини. И ей очень захотелось написать о нём книгу. Ей показалось, что он не нуждается в общении с людьми – в так называемой «обратной связи», ему, видимо, было достаточно, когда на его концертах публика, огромный зал, превращается буквально в одного человека. Поэтому она не нашла его электронного адреса, но вот как-то наткнулась в мессенджере на его сына и написала ему, что хотела бы хоть раз в жизни пообщаться по интернету с Гением, что позволило бы узнать, как он отнесётся к её идее написать о нём и упростило бы задачу написания книги. Увы, никакой реакции не было. Правда, в тот же день ей пришла на почту инфа о каком-то его концерте, где он играл Пьера Булеза. Но, во-первых, она была совершенно равнодушна к этому самому Булезу, во-вторых, у неё на ноутбуке и так было накачано очень много в исполнении Гения, так много, что она могла слушать это до конца жизни. Для того, чтобы написать книгу, надо близко знать человека, но она поняла, что, видимо, это так и останется неосуществимой мечтой. Поэтому ей пришлось довольствоваться общеизвестными фактами и своими домыслами, так что ей хотелось сразу попросить прощения за то, что книга не могла получиться адекватной его гению. Она ведь не могла пообщаться с Моцартом, но могла бы пообщаться с Гением (она всегда про себя называла его так, да и книгу собиралась писать не документальную, а в очень свободном стиле, и не хотела, во избежание всяких проблем, касаться любой конкретики), ведь он был её современником. Но Валерия хотела попытаться выяснить хотя бы для себя, что же такое эта странная штука – гений, И почему он посещает нас на этой ужасной планете, где царит Зло, войны, болезни. Кстати, Гений в каком-то из своих интервью сказал, что он считает, что музыка способна искоренить зло и примирить врагов. Как все гении, он был наивен и далёк от действительности. Ну и что получилось из его попыток примирить непримиримое? С большими трудами и даже с опасностью для жизни оркестрантов он дал концерт в секторе Газа. И всё – дальше дело не пошло. А его попытки играть Вагнера в Израиле, где ещё живы пострадавшие от холокоста? Его после этого даже хотели лишить израильского гражданства.
Кстати, Валерия почему-то не выносила музыки Вагнера, хоть в ней не было ни капли еврейской крови. И она не понимала, почему её так любит маэстро. Нет, понятно, что он прав, что музыка выше всяких там политических распрей и не должна в них участвовать. Помнится, ещё Оскар Уайльд в какой-то из своих пьес просто уничтожил этого товарисча, сказав устами какой-то леди, что под его музыку так приятно болтать – ведь она такая громкая…
Впрочем, Валерии было многое в этой жизни непонятно. Например, она никогда не могла понять, почему в стране Бетховена возник фашизм. И когда она видела на экране эти сумасшедшие толпы беснующихся людей, жаждущих выразить свою дикую любовь к фюреру, поневоле думала о том, что не обошлось здесь без вмешательства какой-то мощной потусторонней силы, какого-то опыта с психотропным воздействием на массы. Это было так же непонятно и загадочно, как и пришествие на Землю гения. Но ей хотелось бесконечно продолжать свои домыслы относительно его личности, ведь он её интересовал как никто другой. Ей показалось, что одной из главных его больших работ было исполнение всех сонат Бетховена. В полном объеме он их играл дважды – еще довольно молодой, у Валерии имелась красивая студийная запись в каком-то старинном замке, и второй раз – когда он дал несколько концертов в берлинской Штаатсопер, где ему было уже за 60. Ей больше нравилось второе, «живое» исполнение, где зал слушает его, затаив дыхание, как один человек. Валерия побывала за свою жизнь на очень многих концертах, но такой публики никогда не видела. А ведь он родился в 1942 году, слава Богу, не в Германии, а в Аргентине. И ведь папы и мамы этих немцев, которые пришли на концерт, вполне могли сделать так, что никакого гения на свете бы не существовало – чисто физически, ведь он еврей, а они уничтожили несколько миллионов евреев. Вот ведь парадокс! Практически те же самые люди, ну, может быть, просто поколение next. Валерии почему-то казалось, что Гений обладает какой-то беспредельной терпимостью. Вроде бы ему вообще ничего не было важно, что имеет значение для большинства. Первая запись сделана, видимо, после 1987 года, судя по толстому обручальному кольцу на левой руке. Он уже вдовец. У его первой жены случилась в жизни страшная трагедия. Она тоже была замечательным музыкантом – виолончелисткой от Бога, но этот последний совершил прямо-таки преступление: у неё, совсем ещё не старой, начался рассеянный склероз, а эта болезнь неизлечима, а главное, человек перестает владеть своим телом и не может даже пальцем пошевелить. Вот каково это большому музыканту? На Стивена Хокинга тоже смотреть было страшно, но он хотя бы не музыкант и вообще как-то сумел приспособиться, занимался тем, что его интересовало – всякими философскими измышлениями о Космосе, Вселенной и человечестве, да и прожил он очень долго – столько не всякий здоровый проживет. Жены Гения уже нет. А он играет как ни в чём не бывало, играет как всегда гениально. Её смерть не выбила его из колеи. Благополучно женился второй раз на незначительной пианистке, нарожал детей. И опять же – такое впечатление, что ему было всё равно, на ком жениться, просто она первая подвернулась, подсуетилась. И ей тоже, наверное, было не слишком понятно, что за личность её муж – она уже была замужем за большим скрипачом, но что-то не срослось. Смазливенькая мордашка в молодости. И играет она просто кошмарно, откровенная бездарь. Могла бы не демонстрировать свою игру на публике. Но Бог с ней – главное, что она ничем не повредила творчеству нашего Гения. Причём то, что он станет абсолютным и безусловным Гением, в его молодости было далеко ещё не ясно. Правда, существует это бесподобное исполнение шубертовского квинтета «Forellen», где все они молодые и беззаботные. И очень-очень талантливые. Один из них станет впоследствии знаменитым дирижером, другой – знаменитым скрипачом (он тоже физически был ущербным – ходил на костылях после перенесенного в детстве полиомиелита).
Валерия почти не воспринимала Гения молодого. Балдела только от старого, смешно… Кроме великого таланта, он ничем не выделяется из человеческого общества, никакими экстравагантными привычками или извращениями, как, например, тот же Рихтер или Герберт фон Караян, они оба были гомосексуалистами. А ученик Караяна болгарин Эмил Чакыров стал бы величайшим дирижером, если бы не умер молодым от СПИДа – увы, тоже был пидором (учитель, что ли, развратил?). В молодости Валерия его слушала в Большом зале Ленинградской филармонии, исполнялась Третья симфония Бетховена, которая потом по крайней мере месяц звучала у неё в голове…
Гомосексуалисты это вообще «зона риска» – как тут не вспомнить Рудольфа Нуриева? Валерия терпеть не могла балет, но когда смотрела записи, где он танцует, понимала – Гений. Наверное, всё-таки, не любой гений абсолютно нормален во всём, если вспомнить того же Нуриева. Но у кумира Валерии человеческие качества явно были в пределах нормы. Чувствуется, не было в его жизни бешеных страстей или каких-то больших проблем. Она текла вполне гладко. Поэтому быть его биографом – задача неблагодарная, не за что зацепиться…
Тот же Караян в молодости очень хотел вступить в нацистскую партию. (Конечно, не суть важно, вступил или нет). Видимо, считал, что это будет дополнительный бонус для его карьеры. А сколько наших крупных музыкантов состояли в КПСС! Но, например, Евгений Мравинский послал всю эту шушеру куда подальше и всё равно остался на своём месте – много десятков лет он руководил Ленинградским симфоническим. Про Чайковского вообще писать любо-дорого – во всех книгах только и мусолится его нетрадиционная сексуальная направленность. Паганини не пропускал ни одной молоденькой девчонки. Шуберт умер от сифилиса в 28 лет. А наш Гений даже бабником не был (с такой стервой не забалуешь!). И по всем его высказываниям видно, что это даже несколько инфантильный такой человек, свято верящий, что Зло этого мира – полная ерунда, его легко уничтожить одним только взмахом дирижёрской палочки! Его послушать – сразу становится понятно, что живёт он в этаком искусственном мире, далеко-далеко от всех его гадостей. Наверное, поэтому так безупречно и безмятежно его исполнение любого композитора, хоть среди них явно не было ни одного счастливого…
Увы, солидного и толстого исследования о самом главном человеке в её жизни так и не получилось. Её образ жизни этому совершенно не способствовал… Её существование на чужбине в этот последний год было просто невыносимым. Вот и сейчас – дышать было абсолютно нечем. Воздух из газообразного превратился в нечто плотное, сгустился в какую-то жаркую вязкую субстанцию. Стены квартиры были буквально горячими, только что не плавились. А ночью ещё приходилось обильно прыскать отравой от многочисленных африканских насекомых. Впрочем, на мух это давно уже не действовало – приспособились, проклятые. Валерия воспринимала теперешнее существование как командировку, например, на Марс. И было неизвестно, сколько придётся тут пробыть – возвращаться-то было некуда… Как уже упоминалось, больше года назад она убежала от сорокаградусного мороза и вообще от всей своей безысходности, которая преследовала её давным-давно. Жадный девяностолетний старикашка, сдавший ей страшненькую грязную однокомнатную квартиру, в итоге всё равно выгнал бы её, и к гадалке не ходи. Это был всего лишь вопрос времени. Ну а тут было ненамного лучше. За свою жизнь она накупалась и наплавалась в разных морях, этим её было не удивить. И конечно, это море тоже не приводило её в такой уж бешеный восторг. Да, оно было бесподобным – теплое, прозрачное, зеленое… Но она привыкла делить свои радости с кем-то. А одной ей было как-то наплевать. И ходила она на пляж совсем редко – дай Бог, раз в неделю. Бесцеремонные курящие бабы её раздражали. А курили почти все. Раньше такого массового увлечения отравой не было, а сейчас просто даже смотреть было страшно. А дома она почти всё время лежала в обнимку с ноутбуком. От постоянного лежания в такой позе сильно болели затылок и шея. Ноутбук приносил мало радости. Ей вдруг стало многое неинтересно. Конечно, своим образом жизни она сильно отличалась от остальных. Так было всегда. Никогда она не гонялась ни за деньгами, ни за вещами. Ей было понятно, что жить надо не накапливая все эти по большому счёту ничего не стоящие ложные ценности, а делая как можно больше добра. Но если вдуматься… кому делать это добро? Животным? Людям? Где и как? Раньше это получалось, правда, не в таких уж огромных масштабах, так, по мелочи. А сейчас она много лет уже была почти что прикована к постели, хорошо хоть мало-мальски себя обслуживала сама, пусть и надо ей было совсем немного. Но всё равно – каждый день надо что-то есть, да и много разных других потребностей у любого человека, пока он жив. Она была никому не нужна, даже собственной дочери. Но и ей никто не был нужен. Жизнь почти прошла, и неудивительно, что она растеряла всех своих близких. Приближался финал. А ведь многие её друзья уже умерли, и в гораздо более молодом возрасте. А те, кто оставался ещё на этом свете, жили своими интересами и давно забыли про её существование. Вот такая грустная картинка вырисовывалась…
Было даже странно, что, несмотря на всё это, она сохранила свою душу и все свои разнообразные эмоции в полном объёме. Ей хотелось любить. Ну а о том, чтобы быть любимой, она даже и не мечтала – понимала, что это невозможно. Но если бы вдруг встретила того, кого могла бы полюбить – отдалась бы этому чувству без остатка и со страстью всех своих нерастраченных фантазий и грёз. Что-что, а помечтать она любила. Только и знала, что мечтала всю жизнь. Мечтала, а не жила. А мечты приводят к пустоте. Вот она и оказалась в полном вакууме. Ни Богу свечка, ни чёрту кочерга…
Но если бы начать жить сначала, она жила бы точно так же! В её жизни не было компромиссов. Молодость пришлась на гнусную эпоху лжи и лицемерия, причём лгали все, от мала до велика. Таких, как она, были единицы, и все они плохо кончали – в тюрьмах и психушках. Ей почему-то удалось этого избежать – опять же, непонятно, что за мощные силы её хранили. И при этом она не очень-то и старалась не высовываться, не пряталась и говорила всё, что думает. От неё, конечно, шарахались, как от прокажённой, и один раз она даже попала в крупную переделку, но всё обошлось. Дочку она родила довольно поздно – когда ей стукнул почти тридцатник. И тут уже вступил в свои права материнский инстинкт – она, что называется, заткнулась. Где-то ведь можно и промолчать – от этого ничего не изменится. А мир всё равно не переделать к лучшему, как бы ты ни старался и не лез из кожи вон. И сейчас, когда она вспоминала всю свою жизнь, она пришла к выводу, что самое лучшее в ней было – детство. И неважно, что жили они в жутком бараке на берегу реки. В комнате, считавшейся спальней, их было набито, как сельдей в бочке: бабушка, две её дочери и она, маленькая Лерочка. Прабабушка спала у них отдельно, в маленькой комнатке. Между ними находилась столовая с двумя печками. Ещё там стояла большая бочка с водой – её в детстве, снабдив двумя настоящими взрослыми вёдрами с коромыслом, посылали на колонку, которая была не так уж и близко, на соседней улице. Вообще, никто её не баловал. Заставляли мыть пол и выносить в уборную прабабушкин горшок с какашками. Запахи она тогда уже плохо переносила и отлынивала, как только могла. А любимым занятием было чтение. Книг было сколько угодно. А вскоре она стала ещё и писать, конечно, не повести и рассказы. Она это называла – дневник. И писала его всю жизнь, и только недавно, к старости, перестала. К сожалению, почти всё уничтожалось… А однажды написала даже пьесу к какому-то вечеру в школе, которую потом ставили в других школах, так что в ней погиб ещё и сценарист!
И почему в детстве было так хорошо? Наверное, потому, что не надо было думать о таких скучных вещах, как кусок хлеба, а можно было без остатка отдаваться своим фантазиям. От неё требовалось только одно – хорошо учиться, как, впрочем, и от всякого другого ребёнка. Ну, это было совсем нетрудно, она безо всякого напряга окончила сразу две школы – ещё и музыкальную. А вот потом корабль её жизни дал сильный крен – и всё потому, что она не умела лгать и лицемерить. То есть, конечно, она могла бы это делать и даже понимала, что в той ситуации это было бы правильнее – далеко не дура была. Но это её унижало. А быть униженной она не любила, ведь даже самый распоследний человек имеет право на самоуважение. Так что неправильно говорить – «не умела», а надо – «не хотела». Но, как уже было сказано, всё обошлось, и дальше началось совсем уж невероятное. Из своего небольшого сибирского городка она попала в большой город. И не просто так попала, а прямо в дом к человеку, которых на этой Земле почти не бывает, можно сказать, Личности уникальной. Правда, по молодости она не смогла в полном объёме оценить эту Личность. К сожалению. Вот если бы встретить её сейчас… Но жизнь очень несправедливо устроена – она даёт нам какие-то важные встречи либо рано, либо слишком поздно. А в большинстве случаев – вообще ничего не даёт. А сами мы задним умом бываем крепки и часто не понимаем, что мы упустили. Но всё-таки что-то и осталось в душе и уме… Личность была настолько незаурядная, что встреча с ней не могла пройти совсем уж бесследно. И впоследствии все, кто встретится ей на пути, будут оцениваться только по сравнению с этой удивительной женщиной, и почти никто не будет ей равен…
… Становилось всё теплее и теплее, это было очень заметно по квартире, которую она сдуру сняла, будучи ещё в России. А всё потому, что малейшая нечестность её возмущала, и когда Тамарка написала ей, что якобы она, уезжая, оставила ей какие-то долги и сломанный холодильник, что было полным и абсолютным враньём, она решила, что никогда больше не будет иметь с ней дела. Однако, попав в Египет, она решила, что нельзя быть такой категоричной, и стала подумывать о том, чтобы поселиться всё-таки в одной из Тамаркиных квартир. Причин тому было несколько, а главная была та, что, несмотря на то, что нынешнее её обиталище ей чем-то даже нравилось (в нём, по причине его полнейшей пустоты в плане мебели, очень легко было навести элементарный порядок), пляжи здесь были очень далеко, добираться туда надо было на басиках, а в жару, которая должна была неминуемо наступить уже в апреле, это становилось большой проблемой. К тому же, любимый ею пляж находился буквально в шаговой доступности от того дома, в котором Тамарка предлагала ей жильё. И на нём никогда не лазили в сумки, чтобы проверить, не пронёс ли ты еду и питьё, как это делали на тех пляжах, которые находились в районе, в котором она жила сейчас. А у неё не было лишних денег, чтобы столоваться не в домашних условиях, а по пляжным ресторанам – это обошлось бы намного дороже. Вообще, наверное, при тех мизерных финансах, которые она имела, разумнее было бы оставаться там, где она прожила больше двух лет, снимая совершенно ужасное жильё у жадного престарелого ублюдка, для которого главное в жизни было выжать деньги из всего на свете, а там хоть трава не расти. Но она поняла про себя, что ещё год такого неподвижного лежания в койке – и она превратится в полного инвалида, и еще неизвестно, сможет ли она кое-как себя обслуживать, что она делала все последние годы с трудом, но всё-таки до магазина кое-как доходила.
А тут ещё завернули такие морозы, что не приведи господь! Несколько раз температура опускалась почти до сорока – давненько не было такой суровой зимы, которая в этот раз и началась-то несусветно рано, чуть не в октябре. В единственной пятиэтажке поселка, где находилась квартиренка, царил бардак, никому ничего не надо было, впрочем, как и везде в стране, и температура в квартирах стояла невообразимо низкая, никакие обогреватели не спасали. Но даже после того, как она истратила почти всю свою небольшую пенсию, купив электронный билет на самолет, она долго колебалась – лететь или нет, и уже готова была плюнуть на потерю денег (билет никто бы и не подумал вернуть, в нашей стране это обычная практика) и остаться. Но она была не из тех, кто складывает лапки при малейших трудностях, хоть и прекрасно представляла, сколько их придётся преодолеть, когда она пустится в эту очевидную авантюру. Наверное, она и жива-то была до сих пор потому, что обладала невероятной упёртостью и не сдавалась даже тогда, когда жизнь загоняла её в такой последний тупик, где очень многие бы не смогли найти никакого выхода и пропали бы наверняка. А она как-то изворачивалась и продолжала своё ненормальное существование в условиях, которые и врагу не пожелаешь. Впрочем, она прекрасно понимала, что такое «везение» будет длиться до поры до времени, и поэтому жила в вечном страхе перед возможными сюрпризами, на которые жизнь отнюдь не скупилась, а рассыпала перед ней, как из рога изобилия. С ужасом она вспоминала недавние годы, когда она металась из стороны в сторону, как загнанный зверь, который был обречён на гибель. И страшным апофеозом стал тот момент, когда её выгнали среди зимы мерзкие богатенькие людишки. Податься ей было совершенно некуда и пришлось ехать в безлюдную деревеньку, где находилась неказистая избушка, которую они с Лялечкой приобрели в благополучные времена, когда у них имелись животные – мраморный дог, которого в своё время она с дочкой купила на толкучке в Малоярославце, и кошка с котом. Деревенские жители обычно с лета запасаются большим количеством дров, заготавливают разные соленья и варенья – в общем, встречают зиму во всеоружии. А она свалилась в деревню в разгаре зимы, к тому же без гроша, потому что сволочи выгнали её, не заплатив ничего, внезапно, она и вещи-то свои не успела толком собрать. И поэтому она была уверена, что настал её смертный час. Но внутри билась живая душа, которая кричала: «Нет! Нет! Не бывать этому!» И каким-то чудом она выжила, только вот после этой зимы рухнуло её замечательное сибирское здоровье, которое не давало ей упасть духом много лет после оглушительного облома с потерей замечательной питерской новенькой квартиры. А потом много чего было – чуть не десятилетие продолжались скитания по городам и весям, и нигде не было ей приюта. А годы её тоже не стояли на месте – они бежали с бешеной скоростью, и вот уже ей подкатывало к семидесяти, страшно подумать! И никому она не была нужна, ни одной живой душе…

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/lubov-gayduchenko/fenomen-zauryadnoy-starushki-67617888/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.