Главная страница | Книги по философии | Философия: рассуждения одного человека

Философия: рассуждения одного человека
Дмитрий Георгиевич Боррони
Эта книга направлена на философские мысли человеческого разума. В ней описана, что есть сознание и осознание всего сущего в целом. Также в ней я рассуждаю о философском смысле космического пространства. Ведь космос – бесконечен, и неизвестно, где мы живем?

Дмитрий Боррони
Философия: рассуждения одного человека

История Вероники Васильевны

– Итак, Вероника Васильевна попрощалась с Леной и вышла из палаты села на скамейку в коридоре. Она отложила в сторону сумочку, и о чем-то задумалась. Она была погружена в свои мысли. Ей было жалка Лену. Ей было жалко Жанну. Эти две девочки хотели счастье. Передними были открыты все двери, а какой-то доктор Зеньков перечеркнул их жизни. Этот доктор, доктор – зло. Он был хуже кого бы то ни было. Впрочем, экспериментальный препарат нуждался в испытуемых. Это факт. Факт, который никто не отымает. У вероники из глаз потекли горькие слезы. Она хотела помочь Лене и Жанне. Но чем? Даже если эта статья выйдет в свет, то не факт, что наркотрафик прекратит свое существование. Это просто невозможно. Ведь это большие деньги. Настолько большой оборот денежных средств, что государства живут этим. Подумаешь, умрет четверть населения земли, еще три четверти останется. Только место будет больше. Ведь без контроля люди размножатся как муравьи, а их содержать надо. Вот и уничтожают государства людей. В этом бизнесе все – врачи, фармацевтические компании, табачные компании. Я уж не говорю об алкогольной зависимости. Тут отдельная тема. Но вернемся к Веронике Васильевне. Она сидела на лавке в больничном коридоре, и плакала. К ней подошла Надежда Петровна и растерянно спросила:
– Что с Вами? Вам нехорошо?
– Нет. – ответила Вероника Васильевна, посмотрев на Надежду Петровну. – Я в порядке.
Надежда Петровна села возле Вероники и поинтересовалась:
– Что случилось?
Вероника Васильевна ответила:
– Ее история – это крик о помощи.
– Чья история? – не поняла Надежда Петровна, а затем догадавшись о ком идет речь, сказал. – Этих историй полно?. Они все похожи, одна на другую. – сделав паузу, она добавила. – Поверьте мне на слова, эти истории однообразны. Первая доза ради интереса, затем хочется повторить ощущения, а потом привыкание. – она, сделав паузу, добавила. – Все однообразно, все, как всегда.
– Вы ошибаетесь. – возразила Вероника Васильевна. – Бывает так, что доктора сажают своих пациентов на иглу. Они выписывают им лекарства «болеутоляющие», а в них уже есть наркотик. – она, сделав паузу, спросила, уточняя свое предположение. – Ведь такое бывает? Ни так ли?
Надежда Петровна ничего не ответила. Да ей нечего было отвечать. Она, как никто не знал правду. Правду о врачах.
– Вот видите, – сказала Вероника Васильевна. – Вам нечего мне сказать. Нечего, потому что Вы знаете, я права. Да и ходить та далеко не стоит. – она привела пример. – Доктор Зеньков, к примеру. – Надежда Петровна посмотрела на Веронику Васильевну задумчиво – вопросительным взглядом, а Вероника Васильевна продолжала. – Да, Лена мне рассказала.
– Вы и это напишите? – грустно вдохнула Надежда Петровна, а затем взмолилась. – Пощадите! Это же пятно на всю больницу.
– Но, – возразила Вероника Васильевна. – тогда я зря пришла сюда. – она добавила. – Я хочу донести до молодежи…
Тут Надежда Петровна поинтересовалась:
– У Вас была похожая история?
Вероника Васильевна на секунду умолкла, и тяжело вздохнула. Поняв, что она права, Надежда Петровна спросила:
– Кто?
– Моя бабка. – ответила Вероника Васильевна. Она, сделав паузу, добавила. – Ее убили.
– Убили? – вопросила Надежда Петровна. – Кто?
– Врачи. – тихо ответила Вероника Васильевна. – Ее убили врачи.
– Этого не может быть!? – не поверила сказанному Надежда Петровна. – Врачи?
– Они. – спокойно ответила Вероника Васильевна, но ей было тяжело говорить об этом. – У нее был невроз. – сказала она, и постоянно, почти каждый день мы вызывали скорую. – начала рассказ Вероника Васильевна. – Как-то раз, врач предложил нам впрямую, что можно не мучатся, и не мучить ее, то есть мою бабку. – она, сделав паузу, продолжила. – Мы поняли, о чем говорит врач, но мы отказались. Он уехал, а затем приехал снова и забрал мою бабку в больницу, в Колонце. – затем она пояснила. – Эта больница находилась в городе Жуковском, на Театральной улице. Мы пришли ее навестить, а нам сообщили, что та померла. Потом нам сообщили, что она бушевала и обвинила врачей в краже ее денежных средств. – она, сделав паузу, продолжила. – Я знаю, что мая бабка брала с собой деньги, поэтому, возможно, она была права. Врачи украли у нее деньги. – затем она продолжила. – Когда мы ее хоронили, она лежала в гробу как живая. У нее не было окаменение, как это бывает у покойных. Я помню, даже священник заметил это, но ничего не сказал. А когда моя мать Любовь Романовна сказал своей сестре, что их мать жива, то та ответила ей, что пить надо меньше. Так и похоронили. – Вероника Васильевна тяжело вздохнула. Ей было тяжело говорить, о том далеком времени, далекого одна тысяча восемьдесят седьмого года, двадцатого века, когда была заживо похоронена ее бабка. – Вскоре, – продолжила Вероника Васильевна свою историю. – Вскоре моей маме приснился сон. В нем ее мать лежала в гробу, на левом боку, и ворчала, что сбита подушка, и ей надоела лежать на одном боку. Мы в больницу, а там сказали по секрету, что Прасковья Васильевна, так звали мою бабку, она просто им надоела. – сделав паузу, она сказала. – Вот и вся история, надеюсь, Вы поняли, что произошло с ней? – Вероника Васильевна тяжело вздохнула, и затем сказал. – Объяснять не надо. – она, сделав паузу, добавила. – Ее усыпили.
Надежда Петровна не могла поверить услышанному. Она давала клятву Гиппократа и ужасалась, когда слышала подобное. Впрочем, она слышала это ни так часто, можно сказать, она за свою практику врачебной деятельности не слышала об этом никогда. Она вопросила:
– Вы отдаете отчет сказанному? – затем она сказала. – По сути, Вы обвиняете нас – врачей, в убийстве?
– Я обвиняю. – согласилась Вероника Васильевна. – Обвиняю Вас – врачей в том, что Вы убиваете людей. – затем она предположив, сказала. – Что сто?ит уколоть не тот укол, или ввести человека в искусственную кому, а родственникам сказать, что пациент умер. А заключение о смерти подделать. – она, сделав паузу, добавила. – А для того чтобы тело охолодело, лишь вколи что-нибудь, что мумифицирует человека, и все, конец.
Надежда Петровна сказал:
– Вы знаете о медицины больше, чем можно было предположить? – затем она спросила. – Откуда у Вас такие познание в области медицины?
– Я читаю книги по медицине. – тотчас же отпарила Вероника Васильевна. – В них я узнаю? много полезного о медицине.
– Ясно. – сказал Надежда Петровна. Затем она сказала. – Из книг можно много подчеркнуть. – затем она поинтересовалась. – Какими авторами Вы любите читать?
– Я не отдаю предпочтение определенным автором. – сказала Вероника Васильевна. – Я просто читаю книги.
– Понятно. – Надежда Петровна сказала только одно. – Врачи не все плахи. Большинство их преданы клятве Гиппократа и клятве врача.
– Разве есть клятва Гиппократа?
– Да, есть.
– И чем же они отличаются?
– Ничем. – ответила Надежда Петровна. – Разве, клятва врача короче.
Вероника Васильевна посмотрев на настенные часы, сказал:
– Мне пора.
Надежда Петровна понимающе посмотрев на Веронику Васильевну, сказала:
– Рада была с Вами побеседовать.
– Я тоже. – Вероника Васильевна встав со скамейки, взяла сумочку, и повесив ее на плечо, сказал. – Читайте в ближайшем номере мою статью.
– Буду ждать. – ответила Надежда Петровна и затем добавила. – А что касается Прасковьи Васильевны, то что тут сказать, – она, сделав тяжелую паузу, сказала. – Везде есть свои заморочки, и врачи не исключение.
– Я знаю. – сказала Вероника Васильевна. – Вы не хотели ничего плохого, Вы в этом не виноваты.
Они попрощались, и Вероника Васильевна ушла из больницы и направилась на работу, в журнал «МОЛОДЕЖЬ ПРОТИВ», в котором она имела честь работать корреспондентом. Что касается Надежды Петровны, то она зашла в палату, где лежала Лена, и спросила, у сидящей у окна девочки, спросила:
– Как Вы себя чувствуете?
Та посмотрела на Надежду Петровну умоляющем взглядом, спросила:
– Закурить не найдется?
Надежда Петровна вытащила из кармана халата пачку сигарет МАЛЬБОРО, и извлечь одну сигарету, дала Лене, а затем прикурить. Затем она положила пачку сигарет и зажигалку на подоконник окна, и посмотрев на Лену, спросила:
– Как дела?
Лена ответила:
– Хреново. – затем она спросила. – Как там Жанна?
– Жанна в коме. – ответила Надежда Петровна. – И без признаков на выздоровление.
– Это я виновата. – сказала, ругая себя Лена. Она сделала затяжку, и смотря в окно, сказала. – Если бы я…
– Не вините себя. – поспешила сказать Надежда Петровна. Затем она сказала. – Вы не виноваты. – убеждая ее в этом, она сказала. – Вы сказали милиции, что Жанну посадил на «НАРКОЦИКЛИН» доктор Зеньков. – затем она заверила Лену. – Он виноват, не Вы.
Лена удрученно сказала:
– Надеюсь, он получит свое по заслугам. – она, сделав затяжку, повторилась. – Надеюсь, он получит по заслугам.

Горькая правда жизни

Придя домой, Вероника вспоминала ту несчастную девочку, у которой она взяла интервью.
«Она рассказала о том, как доктор Зеньков дал Жанне этот препарат «Х». – вспоминала интервью Вероника. – Она рассказала о том, как она стала принимать этот препарат, с чего все началось. Бедная девочка. Она рассказала о клубе и об Андрее, как он предложил им вместо этого препарата перейти на кокаин, и они взяли его. Лена сказала:
– Мы лишь хотели избавиться от боли, и получить очередное удовольствие. Не знаю, осознанно или нет, но наши пальчики уже были возле белых пакетиков. – она тогда сделала затяжку, продолжила. – Не знаю, что на самом деле тогда было с нами, может мы хотели, что-то нового? Может, наш мозг уже принял решение? – и снова сделав затяжку, сказала. – Но мы остановили свой выбор на белом порошке. – она снова сделала паузу, сказала. – Мы тогда облегченно вздохнули. Очевидно, мы хотели обе понюхать этот белый порошок, ощутить, хотя бы раз, покой и наслаждения. Мы тогда снова умиротворенно вздохнули. У нас было ощущение, что с сердца упал камень. Да, выбор был сделан. Может быть мы сами хотели этого, но боялись себе в этом признаться. Мы игриво посмотрев друг на друга, улыбнулись, сказали сами себе и друг друге, убеждая себя в том, что от одного раза ничего не будет. Согласившись с этим утверждением, мы снова посмотрели игриво на белый порошок, а затем, как бы успокаивая самих себя снова сказали, что от одного пакетика хуже не будет. Лена тогда спросила Жанну – вспоминала Вероника. – У нас что-нибудь есть, чтобы нам нюхнуть? Тогда Жанна ответила: – Найдем. – затем они легонечко улыбнулись друг другу, облегченно вздохнули, а затем Жанна подошла к серванту, и открыв его, взяла из него две маленькие самодельные полые трубки. – вспоминала Вероника рассказ Лены. – Затем, она обернувшись, показала ей их, улыбнувшись, как бы шутя, Жанна шутя сказала: – Это подойдет? – А Лена посмотрев на полые труппки, сказала: – Подойдет.
Тогда Лена и Жанна познакомились с КОКОИНОМ. Да, нюхнуть просто, непросто потом отвыкнуть от них. – подумала Вероника. Затем Вероник вспомнила, что ей говорила Лена.
– Как-то раз, когда мы покупали у Андрея, он сказал, что может подарить в качестве презента две дозы героина. То есть перейти на иглу. Мы тогда попросту не знали, что и сказать. Мы никогда не кололись. Мы не знали, что и делать? Соглашаться или нет. Мы не знали, что и делать, а Андрей сказал, что это выйдет дешевле, а ощущений и кайфа будет больше. Он нас убедил, что от одного укола ничего не будет, и он сам нам обеим вколол дозу героина. Я помню, мы тогда рассмеялись, и в этом смехе, кроме насмешки, была еще доля иронии. Мы были молоды, и мы хотели новых ощущений и кайфа. Мы решили попробовать. – тогда вспоминала Вероника, Лена на секунду умолкла, а затем продолжила. – Жанна тогда сказала шутя, что от одного укольчика ничего не будет, а мы покайфуем. Я тогда сиронизировала. Пока не попробуешь, не поймешь, что это такое, кайф. А Андрей добавил, что это просто кайф, укольчик. Попробуйте, понравиться, гарантирую. Это произошло прямо в клубе. – вспоминала интервью Вероника. – Он привел нас в какой-то кабинет, и там познакомил нас со шприцем. После дозы мы ушли. Нам было хорошо. Вскоре когда прошел действие героина, мы нюхнули кокаин, и после чего, мы решили еще раз пойти в клуб и уколоться. Нам было интересно, будет ли то самое ощущение, какое мы испытывали при приеме кокаина. Андрей тогда поинтересовался у нас, хотим ли мы перейти на героин или остаться на кокаине? У Жанны тогда начиналась ломка, и она сказала Андрею, что если она ничего не получит, то умрет. Андрей уколол ей наркотик, а меня спросил, хочу ли я познать удовольствие. Тогда Лена тоже решила попробовать, тем более выбора не было. Нюхнуть кокаин или уколоться. Все равно ломки не избежать. Тогда они стали колоться. Но они контролировали себя, или думали, что контролировали. Как-то раз, – вспоминала Вероника. – Андрей им предложил отказаться от кокаина совсем, и окончательно перейти на иглу. – Лена мне говорила. – Жанна хотела больших удовольствий, чем получала сейчас. Она полностью уже была зависима от героина. Кокаин ей уже давно не помогал, и она уже каждый день кололась. Лена тоже была не прочь перейти на иглу. Ей уже кокаин не помогал, а игла была ее спасением. Они думали, что контролируют уколы, а вместо этого привыкли к ним. Бедная девочка. – подумала Вероника. – Бедная Жанна. Они хотели счастья, у них была вся жизнь впереди, а какой-то доктор все перечеркнул. Вот такая история, вот такие дела».


Хороший человек

– Вот недавно со мной произошел казус. Я вышел из электрички, и тотчас же хотел позвонить, но этого сделать не смог, так как понял, что телефон забыл в электричке, а та уже уехала на следующую остановку, сорок седьмой километр. Я побежал с платформы Раменское, в сторону сорок седьмого километра, и добежав до следующей остановки, я попросту опоздал на электричку. Машинист – сволочь, закрыл перед носом дверь, и послав меня на три буквы, тронулся вместе с электричкой в сторону Москвы. Я тогда потерял всякую надежду на то, чтобы найти свой телефон. Он, по сути, если он остался в электричке, уехал в Москву, и вернуть его уже не представлялось возможным. Тогда я, с другого телефона позвонил на свой номер, и мне ответил приветливый женский голос:
– Алло! Вы знаете владельца этого телефона?
– Да. – радостно ответил я. – Это я.
Мы договорились встретиться на платформе сорок седьмого километра, в первом вагоне на Голутвин. И когда я прибежал на станцию, и начел искать глазами ту, которая нашла мой телефон, девочку, та сама подошла ко мне молодая блондинка. У нее были короткие волосы подстриженной челкой наискось, и голубые глаза. Она отдала мне мой телефон. Отдала просто потому, что была честной девочкой. Ей не надо чужого, у нее есть просто, СОВЕСТЬ. Так что есть еще честные люди. Есть.
Теперь вернемся к истории. Я вспомнил эту историю потому, что она похожа на ту историю, которую я хочу Вам рассказать.

Размышление о горе

– Свое несчастья – горе. Несчастья других – радость. Интересно, почему так? Почему так, а ни иначе? Почему другие видя горе иных – злорадствуют. Может быть, потому, что горе обошло их стороной? Но разве можно злорадствовать при этом? Ведь горе может, так или иначе, постучаться в дверь к кому угодно. Радоваться тут нечему, тем более злорадствовать. Впрочем, человек может позлорадствовать, если – недруг попал в беду, у него что-то не получается, появились проблемы со здоровьем. При этом мы думаем: «Вот и дождались. Теперь Вы испытаете на своей шкуре то, что когда-то пережили (МЫ). Чтоб… пусто было! Чтобы… испытали все те злоключения и страдания, которые пережили (МЫ). Мы желаем…». Впрочем, не будем писать о том, что мы желаем своим недругам. Это дело личное, и у каждого свое. Что касается своего горе, то тут совсем иначе. Есть поговорка в народе: «пришла беда, открывай ворота». Не знаю, правдива эта пословица или нет, но от несчастья не скрыться, не убежать. Оно все равно рано или поздно настигнет нас. В церкви сказали б: это испытание веры. Какая тут вера? Если человек заболел ВИЧ или раком, туберкулезом или того хуже, ДЦП. Что сказать тем родителем, у кого дети, да и сами они – колясочники. Что это испытание? Проверка веры на ее прочность? Всю свою жизнь провести в инвалидном кресле, а еще так мы молоды. Некоторым из нас нет и двадцати. Нам бы учиться и учиться, а в место этого мы получаем пенсионное удостоверение, и розовую справку, в которой написана группа. И пусть человек вообще человек – растение, первую группу все равно не дадут, а если дадут, то за взятку. Поэтому те люди, которые не могут передвигаться и работать, имеют лишь вторую группу инвалидности. А те люди, которые вполне здоровы, миллионеры или миллиардеры, которым полагается по статусу личный водитель, те имеют первую группу инвалидности. Но, впрочем, что мы все о грустном, перейдем снова к рассуждению человеческого горя. Хотя это тоже о грустном. Скажите, разве не горе, когда человек идя к врачу за помощью, получает от него не помощь, а лишь только одни страдания. Представьте, пришел человек к врачу, а он даже давление не изволил померить. Выслушал, отписался, и все. Что касается болезней, то тут как карта ляжет. Если человек молод, то еще можно что-то прописать, а если уже в годах, то и лечить не стоит. Сваливают на возрас и посылают умирать. Как писал Гоголь в своем произведении «РЕВИЗОР», Артемий Филиппович Земляника, попечитель богоугодных заведений, говорил: если больной умрет, то он и так умрет. Если ему суждено выздороветь, то он и так выздороветь. Сейчас, в конце двадцатого и на пороге двадцать первого века ничего не изменилась. Людей не лечат, только деньги и деньги с них берут. Обнаглели. А с тех пор как все учения стали платным, нечего в институте делать. Знаешь строение человека, где что находиться и ладно, остальное и так сойдет. Горе, горе и есть. Вы спросите, почему я пишу эти строки, Вы скоро это поймете. Я постараюсь написать в этом произведении, как врачи лечат своих пациентов.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/dmitriy-georgievich-borroni/filosofskiya-rassuzhdeniya-odnogo-cheloveka/) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.