Главная страница | Любовно-фантастические романы | Оставь мне музыку!

Оставь мне музыку!
Мира Ризман
Альтернативное будущее. Выпускница школы Вирджин готовится к главному мероприятию в своей жизни: фестивалю Айм. Это её единственный шанс привлечь внимание высших мира сего и получить заветный контракт, ведь у Вирджин есть мечта, и она твёрдо намерена её осуществить. Вот только всего за неделю до важного события её размеренная жизнь рушится всего из-за одной случайной встречи…

Мира Ризман
Оставь мне музыку!

Глава первая, в которой всё только начиналось
Волнение было невероятным. Вирджин то и дело нервно вытирала платком потеющие руки, но они вновь и вновь становились влажными. Колени предательски тряслись, внутри всё просто замирало от напряжения и страха, а до выхода на сцену оставалась всего пара номеров. Пожалуй, ещё никогда прежде Вирджин так не боялась собственного выступления. Раньше свои школьные концерты она воспринимала, как небольшое приключение, приятный диалог со зрителем, нечто лёгкое и воодушевленное. Волнение было сродни предвкушению чего-то приятного, а не холодным осознанием ужаса.
Вирджин тщетно пыталась успокоить себя, отлично понимая, что скользкие руки будут мешать игре. Она может ошибиться, а ошибка на этом выступлении – безоговорочный провал. Впрочем, то же касалось и нервозности. Её музыка должна была проникать в сердца, а не неуклюже корчиться в попытках правильно сыграть ноты.
А ведь всё могло быть иначе! Всего неделю назад Вирджин ждала этого выступления, будучи окрыленной и полной решимости. Она возвращалась из школы пешком, чтобы пройтись через весенний, благоухающий цветами сакуры парк. Аромат вишни ещё больше вдохновлял её. Вирджин едва слышно напевала любимый мотив, настолько погружаясь в себя, что иные звуки просто исчезали. Невероятно увлечённая, она и не заметила, как вышла из парка, и вместо шороха ветра и трелей птиц её окружили шум снующих на разных уровнях наномобилей и гул скоростного нанопоезда, а нежный аромат цветов сменился резкими и плотными запахами пыли, разогретой полуденным зноем техники и дорогих духов. Небоскребы упирались в кристально-синие небеса, широкие улицы уходили к самому горизонту. Вокруг царила привычная городская суета, но Вирджин по-прежнему ничего не замечала. Мысли были полностью поглощены музыкой и предстоящим занятием дома. Она только-только осознала, как можно сделать любимый мотив ещё более выразительным, и всё ещё находилась во власти этого нового ощущения, когда перед глазами появился знакомый дом. «Цветочная лавка леди Виолетт» – гласила красивая вывеска. Вирджин уже собиралась нырнуть в знакомую обстановку – лавка принадлежала её матери, и на втором этаже находилась их небольшая квартира, – но на пути внезапно возникло препятствие.
У входа в лавку с большим букетом алых роз стоял омэйю. Конечно, встретить высшего в дверях цветочного магазина не было чем-то удивительным или странным. Омэйю часто посещали материнскую лавку, и Вирджин не раз уже сталкивалась с ними, когда те приходили, чтобы сделать заказ, или уходили с цветами наперевес. Но этот омэйю явно выделялся из всех прочих клиентов. Вирджин ошарашено замерла в нескольких шагах от высшего, начиная приходить в себя.
Омэйю был зол. Он кричал что-то чуть ли не на всю улицу и нервно тряс букетом, отчего с цветков на мостовую опадали алые лепестки. Вирджин с недоумением смотрела на него, так как никогда прежде не видела, чтобы высший вёл себя подобным образом. Обычно омэйю отличались невероятной сдержанностью и прекрасными манерами. Они даже здоровались с ней, отвлекаясь от заказа, когда ей случалось проходить мимо в лавке.
– Добрый день, юная леди! ? слышала она себе вслед.
Обычно Вирджин оборачивалась, заливаясь пунцовым румянцем, и делала подобающий книксен, чем нередко заслуживала похвалу для своей матери.
– У вас милое дитя, леди Виолетт, ? говорили омэйю, заставляя и леди Виолетт опускать взор и произносить слова благодарности за столь лестную оценку.
Но сейчас всё было совершенно иначе. Ярко-жёлтые с молнией-зрачком глаза омэйю горели устрашающим пламенем. Вытянутое лицо успело потерять благородную бледность, окрасившись в зеленовато-коричневый и став оттого ещё более пугающим. Вирджин инстинктивно отступила на шаг назад. Омэйю были значительно сильнее людей, и потому оказаться рядом с высшим, когда тот в гневе могло быть опасно.
– Я не буду! ? возмущенно кричал он. ? Почему я должен это делать?!
Вокруг него уже собралась небольшая толпа, судя по одинаковой форме с ярко-зелёными нашивками на плечах ? его слуг, но среди нескольких окруживших высшего мужчин Вирджин также заметила ещё одного омэйю. Тот был значительно старше и вёл себя именно так, как и полагалось высшим: сдержанно и рассудительно.
– Эри! ? пытался дозваться он до младшего. ? Мы же с тобой всё обсудили!
– Эри-сама, прислушайтесь к Эдгару-сама! ? просил один из слуг, осмелившийся подойти к своему господину чуть ближе, чем все остальные.
– Никого я не собираюсь слушать! ? отмахнулся от слуги Эри и, задрав нос, словно какой-то зарвавшийся мальчишка, дерзко ответил Эдгару: ? Это ты всё обсудил, а я так делать не хочу!
– Но Эри, ты обидел свою ханни, а я много раз тебе уже говорил, что так вести себя с девушками неприемлемо для омэйю! ? продолжил отчитывать старший.
– Да кто сказал, что неприемлемо?! Проклятье демонов, меня тошнит уже от твоих правил, Эдди! Из-за какой-то глупой ханни!
– Эри-сама! ? снова раздалось от слуг, но Эри и не думал останавливаться:
– Глупая-глупая ханни! Ни на что негодная, бестолковая ханни! Да такой ханни может быть любая девчонка, что в ней особенного-то? Вон она, ? и тут Эри неожиданно перевёл свой взгляд на стоящую неподалеку Вирджин, и его полыхающие глаза резко сузились: ? Да, например, вот эта тоже может запросто стать моей ханни!
Недолго думая, он подскочил к ошеломлённой Вирджин и всучил ей растрёпанный букет. Сама Вирджин не успела издать и звука, как излишне самоуверенный Эри уже подхватил её под локоть и потащил к своему наномобилю, припаркованному у обочины. Дорогая модель ярко-красного цвета с затемнёнными стёклами автоматически открыла двери, уловив приближение хозяина.
– Эри-сама!!! ? раздалось у Вирджин за спиной. Слуги всё ещё не оставляли надежд остановить своего омэйю, но безуспешно.
– Я нашёл себе новую ханни, а та дурочка мне больше не нужна! ? нахально заявил Эри, грубо вталкивая шокированную Вирджин внутрь наномобиля.
Она неуклюже плюхнулась на широкий мягкий диван, едва не выронив из рук злополучный букет. После ярко освещённой улицы внутри наномобиля было чересчур темно, и Вирджин потребовалось время, чтобы её глаза привыкли, потому она скорее услышала, чем увидела, как рядом приземлился Эри.
– Трогай! ? приказал он сидевшему где-то впереди у пульта управления шоферу.
– Куда желает отправиться Эри-сама? ? прозвучал равнодушный и в то же время вежливый голос водителя.
– Кафе-мороженое! Я хочу угостить свою новую ханни чем-нибудь особенным! ? самодовольно ответил Эри и принялся с интересом разглядывать Вирджин.
Для Вирджин такое откровенное внимание было неприятно: ей хотелось прикрыться букетом от пронизывающего взгляда, но она хорошо понимала, что поступать подобным образом бестактно, потому стоически терпела. Впрочем, Эри недолго изучал её. Он самодовольно прошёлся взглядом, словно прикидывая, удачен ли его новый трофей, и, задержавшись на лице и не особо развитой груди Вирджин, негромко хмыкнул, после чего расслабленно завалился на спинку дивана и, уставившись в обитый тканью потолок наномобиля, лениво спросил:
– Ну и как тебя зовут, рыжик?
Вирджин тут же вспыхнула: её щёки и шея залились краской. Рыжик? Он назвал её «рыжик»? Вирджин даже не знала, смущена ли она или возмущена, услышав такое прозвище. Обладательница ярко-рыжих волос Вирджин нередко слышала в свой адрес подобный «комплимент», но до сих пор прощала его лишь своему брату. Сейчас же, сидя в наномобиле едва знакомого омэйю, она заставила себя пропустить обидное слово мимо ушей. Всё-таки она имела дело с высшим.
– Вирджин, ? тихо представилась она, потупив взор, как и полагалось для скромной юной девушки при встрече с омэйю.
– Ви-ир-джи-ин? ? удивлённо протянул Эри. ? Какое длинное имя! Я буду звать тебя просто Ви, хорошо?
Раздосадованная и оскорблённая Вирджин заставила себя проглотить и это, хотя видела здесь уже открытое пренебрежение.
– Как пожелаете, ? покорно ответила она.
– Ха, смотри и учись, Юи! Вот как должна вести себя хорошая ханни! ? расплываясь в довольной улыбке, обратился к кому-то сидящему позади Эри.
Вирджин, совсем не ожидающая, что за её спиной находится ещё кто-то, резко обернулась и уставилась на ту самую Юи, которую она не заметила в царящем в наномобиле полумраке. К большому удивлению тонкие черты довольно красивого экзотического лица Юи были ей смутно знакомы. Она точно встречалась с этой весьма симпатичной девушкой с миндалевидными глазами в школе: кажется, в прошлом году та училась в выпускном классе. Похоже, что на фестивале Айм, на котором традиционно участвовали все выпускницы, ей не очень-то повезло, раз её выбрали только на роль ханни ? подружки для омэйю-подростка. Хотя, лучше уж какое-то внимание, чем совсем никакого. Братец Виттор и того не заслужил и теперь был вынужден работать на фабрике. Юи, по всей видимости, тоже узнала Вирджин, так как на её лице появилась мягкая понимающая улыбка.
– Эри-сама желает, чтобы я стала милой и послушной? ? с лёгкой иронией спросила она.
Вирджин продолжала смотреть на Юи в некотором недоумении: отчего та позволяет себе такие вольности? Насмехаться над своим господином не самая лучшая тактика заработать расположение. Впрочем, вызывающее поведение Эри даже обычно довольно спокойную Вирджин провоцировало на грубость, потому она предположила, что Юи уже была сыта по горло выходками своего господина-мальчишки, но контракт вынуждал её терпеть все его капризы.
– Тебе бы не помешало! А то чуть что ? сразу бежишь жаловаться моему брату! Может, ты в его гарем хочешь попасть, а? ? словно и не замечая сидящую между ними Вирджин, принялся выяснять отношения Эри.
– Эри-сама, я даже не подходила к Эдгару-сама… ? начала было оправдываться Юи, но Эри её снова оборвал:
– Ну конечно! А букет он заставил меня купить тебе только потому, что женщинам принято дарить цветы?
– Эри-сама, вы прекрасно знаете ответ, ? качая головой, произнесла Юи, но её снова перебили:
– Как мне не знать! Подумаешь, позволил заглянуть тебе под юбку, тоже мне беда, как будто от тебя убудет! И за это теперь надо извиняться и дарить букеты? Видимо, за право коснуться тебя мне придётся домик у моря покупать, так?
– Не я устанавливаю правила, Эри-сама, ? снова попыталась достучаться до своего бесцеремонного господина Юи, вот только Эри её даже не слушал:
– Мне не нужна ханни-ябеда! Ты ведь не будешь такой недотрогой, правда, Ви?
– Э-э-э… простите, я… ? замялась с ответом Вирджин, но на её спасение наномобиль остановился.
– Прибыли, Эри-сама, ? сообщил водитель.
– Уже? Вот и хорошо! ? обрадовался Эри, вмиг позабыв о перепалке и своём вопросе. ? Пойдём, Ви, я угощу тебя самым вкусным мороженым!
Не дожидаясь ответа, он снова проявил инициативу. Подхватив Вирджин под руку, словно они уже были парой, Эри направился к кафе. Наномобиль остановился всего в двух шагах от заведения с красивой зазывной вывеской из голограмм, изображающих восхитительные виды самого разнообразного мороженого, но и этих шагов вполне хватило Вирджин, чтобы испытать чувство неловкости и лёгкого раздражения. Эри буквально тащил её, и, похоже, был чрезвычайно доволен собой. У самого входа, он приостановился, пропуская Вирджин вперёд, и вдруг оглянулся. Лицо его тут же исказилось в неприятной гримасе. Вирджин неловко повернулась и увидела подходившую к кафе Юи.
– Я тебя не звал! ? вновь набросился Эри на свою ханни.
– Прошу простить меня, Эри-сама, но пока мой контракт не расторгнут, я обязана следовать за вами, ? довольно вежливо ответила она, хотя в её напряжённом голосе слышалась злость. Было заметно, что подобная учтивость давалась ей совсем нелегко, и Вирджин, продолжавшая стоять в дверях, искренне посочувствовала Юи, мысленно осудив дерзкого омэйю-подростка. Поведение Эри на самом деле было из ряда вон, и его новый ответ говорил лишь о полном отсутствии такта:
– Ну что же, полюбуйся мной на прощанье. Завтра ты всё равно отправишься домой, глупая ханни!
Юи молча склонилась, тем самым соглашаясь с очередным грубым заявлением своего господина, чему Эри был несказанно рад. Его жёлтые глаза хитро заблестели, а на тонких губах заиграла самодовольная улыбка. Он снова горделиво задрал нос и, расправив плечи, презрительно хмыкнул, после чего повернулся к Юи спиной и, насколько это было возможно, величественно прошествовал до дверей. Остановившись возле Вирджин, Эри демонстративно предложил свою руку, словно они оказались не у входа в кафе, а на каком-то светском рауте, и та, пусть и с неохотой, её приняла. Ей совершенно не понравилось представление, разыгранное Эри, но, опасаясь новой волны бурного негодования с его стороны, она предпочла ещё немного уступить. Вирджин позволила себя проводить до столика, где Эри, расшаркавшись, как истинный аристократ, помог ей сесть, успев при этом даже неуклюже клюнуть её в руку, изображая поцелуй. Приняв эти странные ухаживания, как должное, Вирджин ощутила облегчение, когда засуетившийся Эри, наконец, сел напротив. Подошедшая к столу Юи, естественно, оказалась лишена какого-либо внимания со стороны своего господина и просто скромно присела у самого края. Эри бросил на неё всего один презрительный взгляд, после чего повернул свой стул таким образом, чтобы даже случайно не видеть ставшую неугодной ханни. Лицо Юи выражало лишь усталость и равнодушие. Было похоже, что она уже смирилась со всем происходящим, и глупое ребячество господина её не задевало, а вот Вирджин никак не могла похвастаться бесстрастием. Ей, оказавшейся в незнакомом месте, довольно милом и уютном, но явно дорогом, даже не удалось осмотреться, как навязчивый Эри снова напомнил о себе.
– Скажи, Ви, ты когда-нибудь пробовала «Кровавый замок»? ? изображая из себя саму любезность, поинтересовался Эри.
– Какой замок? ? удивлённо переспросила Вирджин. Она не расслышала его слова лишь потому, что отвлеклась на приближающегося к их столику официанта одетого в белоснежную форму с вишенками-пуговицами и смешную шапочку в виде вафельного рожка. Смотря на него, Вирджин вдруг осознала, что перед ней не робот, а живой человек, что явно говорило о высочайшем уровне заведения. Впрочем, чего ещё ждать от кафе для омэйю.
– Кровавый! ? рассерженно повторил Эри. Он был явно недоволен, что какой-то официант заслужил куда больше внимания, чем его персона.
– Простите, Эри-сама, я никогда не была в этом заведении, ? поспешила извиниться Вирджин, потупив взор, ? и ничего не знаю о здешних замках.
– Что ж, значит, у тебя появился уникальный шанс, ? горделиво выпячивая грудь вперед, заявил Эри. ? Я закажу тебе самое изысканное и самое дорогое здешнее мороженое!
– Может, не стоит? ? попыталась отговорить его от необдуманной затеи Вирджин, но потерпела в этом неудачу. Эри оказался слишком упрямым и по-прежнему не желал слушать никого, кроме себя.
Едва официант достиг их столика, Эри поспешил озвучить свой заказ:
– Два «Кровавых замка» для меня и моей дамы, и побыстрее!
– Как пожелаете, омэйю, ? с вежливым поклоном ответил официант, прежде чем задал весьма неудобный вопрос. ? А что будете вы, мисс?
Его взгляд упал на сидевшую в отдалении Юи, которая оказалась удивлена вниманием официанта ничуть не меньше, чем её господин. Эри мгновенно пришёл в бешенство. Юи только что, пусть и не нарочно, поставила его в ужасное положение! У омэйю был довольно строгий кодекс чести, нарушать который считалось недопустимым: высшие старательно поддерживали свою репутацию. Согласно этому кодексу, высший, проявивший неуважение к женщине в общественном месте, позорил не только себя, но и всю свою семью. И хоть Эри уже не раз за сегодняшний день показывал своё крайне возмутительное поведение, так низко упасть себе он позволить не мог, и потому сквозь зубы выдавил:
– Мисс будет лимонный лёд!
– Лимонный лёд? ? удивлённо переспросил официант, и Вирджин, скользнув взглядом по лежащему на краю стола голограмме меню, быстро поняла, в чём дело. «Кровавый замок» вершил собой список эксклюзивных заказов, тогда как лимонный лёд обнаружился в самом низу под скромным заголовком: «обычное мороженое».
– Да-да, именно его. У мисс аллергия на молоко, ? криво улыбнувшись, сообщил Эри.
Официант покосился в сторону Юи, в его взгляде так и читалось сомнение, но Юи, отлично понимая в какую непростую ситуацию они все только что попали, поспешила подтвердить слова Эри:
– К сожалению, это действительно так.
– Очень жаль, ? покачав головой, заметил официант, после чего набрал заказ на своём айпи и, поклонившись, отправился к другому столику.
– Это всё из-за тебя! ? процедил Эри, бросив на Юи злобный взгляд.
– Примите мои искренние извинения, Эри-сама, ? ответила она, но её слова никак не повлияли на него.
Он всё ещё пылал от гнева, и Вирджин, желая спасти их шаткое положение, впервые начала беседу:
– Эри-сама, вы любите мороженое?
От её вопроса Эри тут же ожил, мгновенно переключившись с неприятных мыслей.
– Ещё бы! Здесь подают самое лучшее! ? с восторгом ответил он. ? Тебе тоже понравится, оно очень вкусное!
– Охотно верю! ? с улыбкой, которая мгновением позже сползла с её лица, произнесла Вирджин. ? И всё же, прошу, Эри-сама, только не обижайтесь на меня, но вы напрасно заказали мне ваш любимый «Замок», боюсь, я не смогу его попробовать.
– По-почему? ? раздосадовано спросил Эри, и в его голосе чувствовалось напряжение, готовящееся перерасти в очередной гневный взрыв. ? Ты что, больна?
– Нет, Эри-сама, я совершенно здорова, ? призналась Вирджин, ? но мне необходимо беречь своё горло. У меня всего через неделю выступлением на фестивале.
– Фестивале? ? удивлённо переспросил Эри. ? Ты что, будешь петь во время «Айм»?
– Нет, Эри-сама, я буду играть на флейте, ? поправила Вирджин.
– Че-е-го-о?! ? растягивая гласные, воскликнул Эри и тут же расхохотался: ? Что за глупость! Какой ещё флейте?
Вирджин почувствовала себя глубоко уязвлённой: насмешка Эри сильно её задела. Поджав губы, она с трудом выдавила из себя нечто довольно любезное:
– Вы что-то имеете против?
– Против? Даже не знаю, ? иронично продолжил Эри. ? Это самое нелепое, что мне приходилось слышать! Разве омэйю можно покорить таким странным способом?
– А вы считаете, что только пение привлечет внимание?
– Ну, если ты хочешь, чтобы омэйю тебя не просто заметили, но и захотели взять к себе, разве не стоит ублажить его слух приятным голосом? ? снисходительно разъяснил Эри, чем ещё больше разозлил Вирджин:
– А у флейты, по-вашему, неприятный голос?
– Ну это ж просто дудка!
Такое оскорбление оказалось самым болезненным. Вирджин готова была вскочить с места, но от опрометчивого шага её удержало появление официанта, принесшего заказ. Две большие креманки с возвышающимися горками мороженого щедро политого кроваво-красным сиропом заняли почётное место во главе стола, и едва ощутимый холод, исходящий от них, вмиг остудил всю горячность. Вирджин посмотрела на появившееся перед ней лакомство, а затем перевела взгляд на самого Эри, уже облизывающегося при виде угощения, и пришла к неожиданному выводу, что хоть перед ней и омэйю, один из высших, но он всё ещё ребёнок. Всего лишь капризный малыш, для которого флейта и в самом деле может быть обычной дудкой. Утешившись этой мыслью, Вирджин заставила себя снова улыбнуться.
– Вам, видимо, не очень-то интересна музыка, Эри-сама, ? мягко заметила она.
Эри, уже придвинувший к себе мороженое и взявший в руки ложку, неохотно отвлёкся.
– Отчего же, я люблю послушать всякие там песенки и ничего не имею против высоких голосов, хотя мой отец называет пение всех женщин «визгом».
– Не самая лестная оценка от омэйю, ? покачала головой Вирджин. ? К счастью, не многие разделяют такое мнение.
– Что ты хочешь этим сказать?
Он, нахмурившись, воткнул ложку в быстро начавшую таять горку и щедро зачерпнул в неё мороженого.
– Лишь то, что есть омэйю, которые занимаются продвижением тех самых женских голосов, и не думаю, что они бы продолжали это делать, если бы не получали удовольствия! ? привела свой самый веский довод Вирджин.
Она уже успела проникнуться особой неприязнью к самому Эри и даже к его слишком принципиальному отцу. Ей была невыносима сама мысль, что кто-то может плохо отзываться о музыке. Любой музыке.
– Ну, за удовольствие могу поручиться, в конце концов, поют у нас только любовницы, ? хмыкнул Эри, после чего отправил себе в рот долгожданную ложку с мороженым и расплылся в улыбке от наслаждения вкусом. ? М-м-м… напрасно ты отказываешься, ? кидая взгляд на стоявшую перед ней креманку, добавил он. ? Это просто невероятно!
Вирджин в ответ только скривила губы. Поглощение сладкого интересовало её меньше всего, куда больше волнений вызывало ближайшее будущее. Вирджин просто не знала, как ей отделаться от мальчишки-омэйю, находиться рядом с которым с каждой минутой становилось всё труднее. Самого же Эри, судя по его весьма довольному виду, напротив, всё устраивало. Он с особым смаком, чуть ли не причмокивая, поглощал своё мороженое, пока Вирджин пыталась выдумать план для побега, а смирившаяся и немного печальная Юи молча ковырялась в лимонном льду.
– И всё же, ? вновь прорезался Эри, когда его порция «Замка» уменьшилась на треть. ? Мне даже интересно, кого ты собралась очаровывать игрой на дудке?
– Омэйю, занимающихся профессиональной музыкой, довольно много, ? уклончиво ответила Вирджин, не желая выдавать того, на кого она в действительности нацелилась.
– Лоу? Юджи? Фаул? ? принялся перечислять Эри.
Вирджин скептически посмотрела на него, но Эри, похоже, расценил этот взгляд, как небольшой вызов, и продолжил гадать:
– Нэй? Шии? А-а-а… знаю! Ву?!
Услышав последнее имя, Вирджин невольно вздрогнула, чем и выдала себя. Попавший в цель Эри не постеснялся вновь поглумиться:
– Ви, ты сёрьезно? Ву?! Ха-ха-ха! Даже не мечтай! Ты только посмотри на его певичек, они же все, ну это… ? и Эри прислонил к своей груди обе руки и покачал кистями в весьма неприличной манере. ? В общем, ты поняла ? с формами! Ну и посмазливей, конечно.
Это оказалось последней каплей: терпение Вирджин всё-таки лопнуло. Она резко поднялась из-за стола и, весьма сдержанно, но в то же время красноречиво высказала всё, что было у неё на уме:
– Вообще-то не все омэйю так зациклены на внешности, иначе бы вместо фестиваля проводили бы показ! «Айм» ? не рынок, а мы вам не лошади, чтобы нас выбирали по «формам», и омэйю Ву, в отличие от вас, ищет таланты, а не кукол для развлечений! Он… он никогда не назовёт флейту дудкой и не позволит себе так унижать женщину, как вы! ? выдала на одном дыхании Вирджин, после чего резко переключилась на Юи: ? Примите мои искренние соболезнования, мисс, вам действительно не повезло с господином. Возьмите моё мороженое, пусть оно хоть на миг скрасит вашу незавидную участь. Желаю вам добиться разрыва контракта, так как тратить свою молодость на омэйю, который не чтит кодекс высших воистину бессмысленно!
Сказав это, Вирджин придвинула свой десерт к ошеломлённой ханни, после чего в полной тишине, воцарившейся в кафе, на ватных ногах затрусила к выходу. В её голове был настоящий хаос. Вирджин хорошо понимала, что, вероятно, сделала сейчас нечто предосудительное. В конце концов, кто она такая, чтобы отчитывать высшего? С другой стороны, Вирджин имела право защищаться.
Она выскочила на улицу, смутно представляя, что теперь будет делать дальше, но, не успев пройти несколько шагов, врезалась в кого-то. Яркий, насыщенный запах и мягкость дорогой ткани подсказывали об ещё одной ужасающей ошибке. Вирджин несмело подняла глаза. В груди от страха замерло сердце. Омэйю… ещё один! Секундой позже Вирджин, к своему огромному удивлению, узнала этого высшего: всего каких-то полчаса назад она видела его у цветочной лавки в компании проклятого Эри.
– Простите меня, юная леди, ? сделав лёгкий поклон, извинился перед ней омэйю. ? Я был неосторожен, пытаясь отыскать вас. Позвольте загладить вину за этот инцидент и за недостойное поведение моего брата.
Вирджин, потерявшая дар речи от шока, не могла поверить своим ушам. Буквально только что она готова была провалиться сквозь камень мостовой, ожидая кары небес, а теперь просто не знала, как ей быть. Слышать от высшего извинения казалось чем-то невероятным.
– Я отвезу вас домой, если вы мне назовёте ваш адрес, ? подавая руку, предложил он, и растерянная, окончательно запутавшаяся Вирджин, вложив свою руку в его большую ладонь, прошептала:
– Цветочная лавка леди Виолетт.
– Вы дочь леди Виолетт? ? осторожно сжимая её ладонь, поинтересовался тот.
– Да, омэйю, ? едва слышно подтвердила она.
– Эдгар, меня зовут Эдгар, ? мягко улыбнувшись, сообщил он, отчего Вирджин стало совсем неловко.
Она просто не знала как себя вести, потому опустила взор и позволила омэйю самостоятельно распоряжаться. Его ладонь была удивительно холодной, но кожа невероятно мягкой. Вирджин прежде никогда не касалась высшего, хотя и знала, что они лишь немного похожи на людей. У них тоже были руки и ноги, уши, нос, волосы на голове, порой причудливой расцветки, впрочем, на этом сходство и заканчивалось. В остальном они были значительно смуглее, выше, утончённее, их лица были вытянуты, а глаза горели жёлтым пламенем, внутри которого пульсировал похожий на молнию зрачок.
Эдгар проводил Вирджин до своего наномобиля такой же кричащей алой расцветки, что и у Эри, вот только в этот раз её никто не толкал и не пихал внутрь. Отличия были просто колоссальными! Эдгар с явной заботой подвёл Вирджин к дверям, а потом бережно и заботливо усадил. Ожидая, что омэйю сейчас сядет рядом, она поспешила скрыться в темноте салона, почти добравшись до двери на противоположной стороне. Но Эдгар занял пустующее место водителя и лично повёл наномобиль.
– Простите ещё раз, – взлетая, произнёс он. – Эри в последнее время просто невыносим! Отец поручил мне присматривать за ним, но пока у меня не очень-то получается. Полагаю, он успел вас обидеть.
– Не совсем, – промямлила Вирджин, не зная как рассказать о произошедшем.
– Не стоит его покрывать! Ваше лицо было достаточно красноречиво, чтобы это понять! – резко заявил Эдгар, после чего покачал головой и посетовал: – Бедняжка Юи уже почти отчаялась!
Вирджин согласно качнула головой. К ханни она успела проникнуться сочувствием.
– Боюсь, нам придётся платить неустойку из-за срыва контракта, но любое терпение когда-нибудь лопнет! – продолжил Эдгар. – Если отец узнает, что Эри теперь хватает на улице людей… ох, даже не представляю, что он с нами сделает! Прошу вас, мисс, не подавайте на него жалобу!
– Хорошо, – только и успела произнести Вирджин, как наномобиль внезапно нырнул вниз и секунду спустя приземлился у обочины. Двери медленно поползли в сторону.
Эдгар спешно вылез из кабины и направился к Вирджин. Он вновь весьма любезно помог ей выбраться из наномобиля и сопроводил прямо в лавку. Нежно звякнул колокольчик, возвещая о приходе посетителей, и среди разнообразных заполненных ваз, кадок и цветочных горшков появилось красивое лицо леди Виолетт.
– Добрый день, омэйю, – нежно пропела она, расплываясь в дружелюбной улыбке, которая так и не покинула её, когда в поле зрения обнаружилась Вирджин.
Леди Виолетт умела держать марку для клиентов. Что бы ни происходило вокруг, она оставалась невероятно любезной и приветливой. Вот и сейчас у неё не дрогнул ни один мускул, хотя в глазах и промелькнула смутная тревога.
– Чем я могу вам услужить? – последовал вежливый вопрос.
– Леди Виолетт, – мягко начал Эдгар, наконец, выпуская руку Вирджин. – Позвольте принести Вам мои искренние извинения. Ваша дочь оказалась случайно втянута в один неприятный инцидент, связанный с моей семьей…
Он продолжил рассказ, всё так же щедро приправляя его извинениями. В конце концов, Эдгар достал из кармана своего плаща толстый кошель и высыпал на витрину горсть рубинов, после чего раскланялся, удостоив отдельного поклона саму Вирджин. Едва он исчез за дверью, в лавке воцарилась тишина. Леди Виолетт покосилась сначала на дочь, потом на небрежно оставленную горсть рубинов, затем на входную дверь.
– Я до сих пор сама ещё толком ничего не поняла, – призналась Вирджин.
– Ну, – с улыбкой протянула леди Виолетт, – не думаю, что в этом есть что-то плохое.
– О нет! – Вирджин вспыхнула от стыда, вспоминая, как отчитала нахального Эри. – Я успела сделать нечто предосудительное!
Однако, даже выслушав дочь, леди Виолетт по-прежнему улыбалась.
– Я уверена, что всё к лучшему, – заявила она. – Не стоит так переживать, Вирджин. Небольшая шумиха сейчас уж точно не повредит, как и это, – её взгляд вновь упал на рубины.
Вирджин только вздохнула. Плата и в самом деле оказалось весьма достойной: перед леди Виолетт лежала полугодовая выручка.
– Если хочешь, мы можем купить тебе более интересное платье для фестиваля, – предложила она, но Вирджин решительно отказалась.
Её номер был уже продуман до мелочей, и наряд играл в нём не последнюю роль. Она лишний раз убедилась в этом, поднявшись в свою комнату. Достав из шкафа приготовленное платье, Вирджин приложила его к себе и направилась к зеркалу. Лёгкая ткань приятно льнула к телу, а приглушённый синий цвет хорошо оттенял россыпь веснушек, как обычно по весне украшавших лицо. Покружив по комнате, Вирджин вскоре убрала платье обратно в шкаф, после чего достала флейту и, включив фонограмму, начала тренироваться. Любимая музыка быстро увлекла её, заставив позабыть о тревогах дня.
«Омэйю Ву не может быть таким примитивным, – ложась в кровать, размышляла Вирджин. – Его композиции – настоящее искусство! И их совсем необязательно только петь!»
Она вспоминала, как выглядели самые известные любовницы омэйю и лишний раз убеждалась в собственной правоте. Девушки были очень разными: худыми и полноватыми, высокими и миниатюрными, с невероятно мощными голосами и с совсем тихими, но необычными тембрами. Определённо Ву был мастер своего дела, настоящий шоумен. Любовницы этого омэйю так часто занимали первые строчки хит-парадов, что даже бродячий кот мог напеть мотивы его лучших песен. Вирджин же была и вовсе восхищена. Она являлась стойкой поклонницей творчества и находила музыку Ву невероятно мелодичной и оригинальной. Было в ней что-то особенное, задевающее сердце. От отдельных мотивов порой шли мурашки, причем именно от самих нот, а не от слов. Вирджин умела играть все песни омэйю на флейте, и от этого они не теряли своего очарования. Возможно, она даже напрасно не выбрала одну из них для фестиваля. Впрочем, у Вирджин была своя тактика, и ей претило идти по проторённой дорожке. Многие её одноклассницы мечтали стать певицами и готовили к фестивалю раскрученные песни. Они явно рассчитывали покорить омэйю своим талантом, но леди Виолетт всегда говорила Вирджин, что главное – выделиться, быть оригинальной, ни на кого непохожей. И, кажется, именно в этом она пока преуспевала.

Глава вторая, в которой неприятности только множатся
Утро следующего дня Вирджин встретила в приподнятом настроении. Она встала пораньше и решила прогуляться в парке перед школой. Погода выдалась чудесной: в меру прохладной и чуть ветреной. Вирджин спешно покидала улицы из небоскребов, чтобы как можно быстрее оказаться среди цветущих сакур. Добравшись до парка, она замедлила шаг и, чуть пританцовывая, начала напевать последнюю популярную песенку Ву. Любимые строчки припева застали её на изогнутом мосту, и она с удовольствием повторила их ещё несколько раз, наслаждаясь тем, что в утреннее время парк был пуст. Единственные, кто мог её услышать, были местные воробьи и голуби, те словно вторили ей, начав весело чирикать и самодовольно гулить. Склонившись над блестящей в лучах солнца рекой, Вирджин спела ещё одну песню, покружилась на ветру, подставляя лицо нежным падающим лепестками, и, только завидев случайного прохожего, наконец, смолкла и заспешила в школу.
Школу Вирджин не очень-то любила. Училась она довольно неплохо, но в последнее время из-за подготовки к фестивалю одноклассницы вели себя особенно нервно, часто вспыхивали по любому поводу и частенько задирали друг друга. Особенной дружбой Вирджин ни к кому не прониклась, но и откровенно ни с кем не враждовала. Потому, идя по главной аллее, ведущей к воротам школы, она приветливо кивала знакомым, но не примыкала ни к каким мелким группкам. Поздоровавшись с очередной одноклассницей – темноволосой красавицей Мэри, Вирджин чуть заметно прибавила шагу, чтобы оказаться впереди, но, к её удивлению, та её догнала и подхватила под локоть.
– Я вчера видела тебя с омэйю! – возбужденно зашептала она, хитро поглядывая по сторонам.
Вирджин вздрогнула. Она никак не ожидала, что кто-то мог вчера видеть её, и, на всякий случай, решила пока помолчать. Однако Мэри явно была не той собеседницей, которой подобный ответ мог прийтись по вкусу.
– Давно ты с ним? – начала свою атаку она. – У вас было свидание? Как вы познакомились?
Вопросы так и сыпались один за другим, так что и слова вставить было некуда. После пятого Вирджин перестала их воспринимать, и вовсе не потому, что не желала отвечать любопытной Мэри, – у школьных ворот, нервно переминаясь с ноги на ногу, стоял Эри! Девчонки, идущие впереди, перешептывались и нарочно обходили омэйю стороной, бросая на него восхищенные и любопытные взгляды. Он стоял один. Поблизости не обнаружилось ни слуги, ни помощника, и это Вирджин особенно не понравилось. В груди засвербило тревожное предчувствие. Отчаянно хотелось свернуть и где-нибудь затаиться. Эри, лениво взирая на толпу приближавшихся школьниц, пока ещё не заметил Вирджин. Но Мэри вцепилась в неё словно клещ и неотвратимо тянула за собой. Шаг, вопрос, ещё шаг и… Эри её увидел! Смуглое лицо озарила торжествующая улыбка, глаза вспыхнули.
– Ви! Рыжик Ви! – закричал он и совсем по-детски принялся махать ей рукой.
Вирджин хотелось провалиться на месте. Ошарашенная Мэри остановилась на полуслове. Её взгляд устремился на Эри, потом вернулся к Вирджин. Мэри непонимающе захлопала ресницами.
– Ещ-щ-щё один? – потрясенно произнесла она, а Эри уже бежал навстречу.
Школьницы поспешно уступали ему дорогу и застывали на месте, чуть поодаль. Тысячи глаз были обращены на бегущего омэйю, а затем и на Вирджин.
– Я всё-таки тебя нашёл! – радостно возвестил Эри.
Он остановился в шаге от Вирджин, затем бухнулся на одно колено и пафосно произнёс:
– Будь моей ханни!
Школьницы разом ахнули, и возбужденные шепотки разбежались по толпе.
– Ты покорила моё сердце! – запальчиво продолжил Эри, поспешно поднимаясь. – Я не мог уснуть после нашей вчерашней встречи, только и думал о тебе! Пойдём! Тебе больше не нужна эта школа, теперь у тебя есть омэйю!
Эри схватил Вирджин за руку и потянул за собой. Шёпот перерос в гул.
– Обалдеть! – выдохнула Мэри, качая головой.
Однако Вирджин не сдвинулась с места.
– Простите, Эри-сама, – твёрдо сказала она, выдергивая свою руку. – Но я не могу с вами уйти!
– Почему?! – юный омэйю мгновенно потерял весь свой романтический лоск, превращаясь в капризного мальчишку.
– Вы не получили ни моего согласия, ни согласия моих родителей. Рядом с вами даже нет слуги, чтобы засвидетельствовать согласие на контракт! – Вирджин буквально трясло от напряжения. Она не была уверена, что её тон не повысился до оскорбительной высоты, но, видя метаморфозы на лице Эри, чувствовала, что дело принимает катастрофический оборот. Он не отступит. Ни по-хорошему, ни по-плохому!
– Тебе нужны свидетели? Оглянись! Вокруг одни свидетели! – Эри нервно хохотнул и развёл руками, показывая, как много людей уже собралось вокруг.
Вирджин и сама видела, что двор за школьными воротами наводнили ученицы. Окна верхних этажей распахнулись и оттуда уже торчали любопытствующие лица. Некоторые младшеклассницы даже подпрыгивали, желая получше рассмотреть происходящее.
– Простите, – голос Вирджин предательски дрогнул. – Но я не могу стать вашей ханни. Моё сердце отдано другому омэйю!
Толпа мгновенно отреагировала на эти слова новым бурным вздохом. Вирджин заметила, как в руках большинства близстоящих школьниц светились камеры личных айпи. Конечно же, такую сенсацию сразу же заливали в Сеть! Вирджин никогда прежде не пребывала в такой растерянности. Она беспомощно смотрела по сторонам, в надежде отыскать хотя бы преподавателей, но удача, похоже, отвернулась от неё. Вокруг были только девчонки, жадные до сплетен и сцен!
– Это старый козёл Ву? – презрительно фыркнул Эри под новый ошеломлённый вздох толпы. – Да из него уже песок сыпется, как и из его нафталиновых песенок!
Уничижительные слова, словно стрелы, вонзились в Вирджин. Возмущение оказалось настолько велико, что она не смогла его проглотить.
– Да то вы понимаете в творчестве! Омэйю Ву – великий музыкант, гениальный композитор и просто потрясающий высший! Как вы посмели его судить?! Вы сами-то хоть что-нибудь сочинили? Написали хоть строчку? Пару нот? Ведёте себя как неразумное дитя, оскорбляете уважаемых омэйю без всякого на то повода! Говорите про чей-то песок, а сами ещё из подгузника не выросли!
– Это я не вырос? – В глазах Эри вспыхнуло пламя. – Да кто ты такая, чтобы мне говорить подобное! Знай своё место! – Его рука взвилась к небу и, сделав широкий размах, стремительно направилась к лицу Вирджин. Жестокая пощёчина обещала свалить девушку с ног. Всё происходило словно в замедленной съёмке: Вирджин видела, как к ней приближалась рука и испуганно зажмурилась, но удара так и последовало. Толпа огласила новым возгласом неожиданную развязку. Вирджин несмело приоткрыла глаза, отмечая, что рядом не оказалось любопытной Мэри. Вероятно, та отступила, едва появились первые камеры.
– Ты перешёл все границы, Эри! – прогремел голос внезапного спасителя.
Вирджин подняла взгляд. Эдгар держал брата за руку, и в его глазах плескалась раскалённое золото. От вида разгневанного омэйю замирало сердце и кровь стыла в жилах. Даже галдящая любопытствующая толпа резко стихла.
– Мои искренние извинения, мисс, – напряжённо выдавил Эдгар и коротко кивнул.
– Почему ты извиняешься перед этой нахалкой?! – вспылил Эри. – Она же только что оскорбила меня! Её надо чипировать, она же бешеная психопатка!
– Молчать! – рявкнул Эдгар, встряхивая брата, как зарвавшегося щенка.
– Я всё расскажу па-а-апе! – заскулил Эри, но Эдгар потащил его прочь.
Толпа послушно расступалась, провожая омэйю камерами. Эри продолжал хныкать и ругаться. Он не уставал поносить Вирджин, омэйю Ву и даже собственного брата. Его охрипший от воплей голос вскоре затих в недрах яркого наномобиля. И едва омэйю исчезли, толпа загудела. Вирджин вновь оказалась в центре внимания. Ей вдруг резко стало не хватать воздуха. В горле застыл ком, а в теле начала ощущаться непривычная дрожь. Перед глазами побежали мушки. Она только что отказала омэйю! Событие, определённо, редкое и нетипичное! Конечно, как и любая девушка, Вирджин имела право выбора. Другой вопрос, что, как правило, никто не осмеливался на откровенный отказ из-за боязни больше не получить предложения. Впрочем, статус ханни был значительно ниже любовницы, и такой контракт оставлял за собой не так много перспектив. Вирджин с самого начала рассчитывала на большее. Но как теперь быть она совсем не знала! То, что Вирджин нагрубила омэйю перед всей школой – событие из ряда вон! Не потому ли пересуды не стихали ни на переменах, ни на уроках?!
Айпи без конца вспыхивал, оповещая о новых комментариях. Как будто ей было мало того, что все вокруг провожали её взглядом! Толпа перед ней расступалась почти так же, как перед омэйю, только вот не от страха и восхищения, а от презрения и любопытства. Радовало только одно – пока все молчали. Хотя айпи не переставал трещать, а шёпот за спиной превратился в назойливый гул, лично ей вслух ни одна школьница не произнесла ни слова. Вирджин явно не была готова отвечать на какие-нибудь вопросы или терпеть насмешки толпы. Всеобщее внимание итак действовало на неё удручающе. Сев за свою парту, Вирджин коснулась экрана айпи – в профиле уже набралось несколько сотен сообщений! Комментарии продолжали ссыпаться, словно капли с небес во время ливня. И что-то подсказывало Вирджин, что лучше ей их не читать. Краем глаза она заметила и размещенную голограмму с места событий: её уменьшённая копия выглядела весьма воинственно. Правда, и Эри-сама показывал себя далеко не лучшим образом: взъерошенный, нервный, – со стороны это выглядело ещё более нелепо, чем прямо на глазах. Подумать только, юный омэйю хотел ударить женщину! Взгляд невольно пробежался по новому возникшему комментарию:
«Да кем она себя возомнила?! Отказать омэйю! Бешеная идиотка!»
Вирджин успела только моргнуть, как появилось новое, не менее агрессивное сообщение:
«Таких надо сразу чипировать! Она совершенно не владеет собой! Довела бедняжку-омэйю!»
Палец Вирджин уже коснулся панели для выключения, когда появился новый комментарий:
«Ужас! И это омэйю?! Стыдно за него! Бедная девочка! Держись! И не забудь обратиться в надзорные органы! Такое нельзя оставлять без разбирательств!»
Экран погас, и Вирджин тяжело вздохнула. Внутри в тугой узел закручивались нервы. Хотелось закрыть глаза и просто проснуться! В её жизни не должно было быть никакого докучливого Эри, она никогда не должна была повышать голоса на омэйю и вообще так сильно переживать! Но страх и чувство неправильности преследовали Вирджин вместе с настойчивым шёпотом одноклассниц. Те с особым наслаждением пережёвывали утреннюю историю все уроки и перемены напролёт. И накал только нарастал.
– Некоторые о себе слишком высокого мнения! – на последней перемене высказалась главная красавица класса Нария. Она нарочно повысила голос, явно желая, чтобы Вирджин её услышала. – Можно подумать, что взрослых омэйю волнует талант. Всем известно, что они просто ищут красивых девушек для своих гаремов. Тем же, кому с внешностью не повезло, только и остаётся надеяться, что их возьмут хотя бы в качестве ханни! – Нария встряхнула копной каштановых кудрей и по обыкновению самодовольно задрала свой нос к потолку.
Её верные подружки тут же подхватили эту тему.
– Омэйю – мужчины, конечно же их в первую очередь интересует тело! – поддакнула пышногрудая брюнетка Эми.
– Красивое тело! – поправила подружку худощавая блондинка Люсиль.
– А я бы так не сказала, – внезапно вклинилась в разговор Мэри. – У всех омэйю разные принципы и предпочтения. Посмотрите на Вирджин, она явно не красавица, но сумела охмурить сразу обоих братьев! Тот, второй омэйю – Эдгар-сама, ведь так, Вирджин?
Вирджин резко дернулась от внезапного вопроса, смысл которого до неё дошёл не сразу. Зато одноклассницы снова ахнули. Настроение самовлюбленной троицы во главе с Нарией резко упало.
– Ты же вчера садилась в наномобиль к Эдгару-сама? – продолжила Мэри. – Ведь этот тот же наномобиль, что и сегодня! Я пробила его номера! – Она демонстративно покрутила крохотной трехмерной голограммой яркого наномобиля из своего айпи.
– Такого просто не может быть! – с негодованием фыркнула Нария.
– Я тоже вчера не поверила своим глазам! – подтвердила Мэри. – Наша скромница и чудачка Вирджин и рядом с омэйю!
– Возможно, она… ну это… – начало было Эми и тут же запнулась, но, удостоившись всеобщего внимания, всё-таки договорила: – Оказывает определенные услуги!
– Эй! – Вирджин вскочила с места. Это было уже слишком! Бессовестные одноклассницы готовы были обвинить её даже в проституции лишь из-за собственной ущербности и откровенной зависти. – Думай хоть иногда, что говоришь! Возможно, тогда и у тебя появится шанс привлечь омэйю!
– Что ты сказала?! – тут же вскинулась Эми. Глаза её метали молнии, казалось, она в любой момент готова была сорваться, словно дикая кошка, и накинуться на Вирджин и лишь прозвеневший звонок и появление учителя свело опасную сцену к глухому недовольству.
Эми весь урок косилась на Вирджин злобными взглядами, явно намереваясь закончить выяснение отношений. Нария и Люсиль всячески поддерживали подругу, тряся под партами кулаками. Но мести их не суждено было сбыться. Урок был последним, и, едва прозвенел звонок, Вирджин пулей вылетела из класса. Да, она позорно сбегала, но сейчас ей меньше всего хотелось разбираться ещё и с пустоголовыми одноклассницами. Впрочем, как и удостаиваться очередного допроса от Мэри. Если уж с кем и советоваться, то с матерью. Собственно, больше Вирджин всё равно никому не доверяла, а потом спешила домой со всех ног.
Боясь встретить одноклассниц на станции, она побежала через парк. Нестись по тенистым аллеям было даже приятно, а вот добравшись до города, Вирджин начала задыхаться. В цветочную лавку она влетела уже изрядно запыхавшаяся и вспотевшая.
– Вирджин? – В голосе леди Виолетт прозвучало удивление. – Что за ужасный вид?!
По счастливой случайности в лавке не было посетителей, и Вирджин бросилась в материнские объятья. Хрупкая леди Виолетт слегка пошатнулась от такого напора.
– Мама! – крепко сжимая тонкую материнскую талию, всхлипнула Вирджин. – Мама, я не знаю, как мне теперь быть! – И слёзы наполнили её глаза.
Наконец-то она смогла выплеснуть всё то, что копилось весь день. Нежные объятья матери и сладковатый аромат цветочной лавки стали спусковым крюком для бурлящих внутри эмоций.
– О, дорогая, – Рука леди Виолетт прошлась по рыжим волосам Вирджин. – Ну же, моя девочка, почему ты плачешь?!
Слёзы продолжал литься, обжигая щеки и стекая на материнское платье. Вирджин негромко всхлипывала, и плечи её то и дело сотрясались.
– Я сегодня нагрубила омэйю! – чуть отстранившись, наконец, выдала она. – Я отказала ему и…
– Милая, я всё знаю, – леди Виолетт мягко улыбнулась.
– Знаешь?
– Конечно. Эдгар-сама приходил с новыми извинениями. И, думаю, они тебя должны вдохновить!
– Извинения? Вдохновить? – Вирджин оказалась совершенно сбита с толку.
– Он принёс тебе подарок. – Улыбка леди Виолетт стала шире.
– Но почему? Я же оскорбила его брата! – не унималась Вирджин.
– Боюсь, всё было не совсем так, – заметила леди Виолетт. Она, наконец, отстранилась от дочери и вернулась к прилавку. – Ты, видимо, была так шокирована, что напридумывала себе лишнего.
– Но вся Сеть теперь осуждает меня!
– Обсуждает, – поправила леди Виолетт, добавив: – И в этом нет ничего плохого, – Она чуть наклонилась и, пошурудив на полке, выудила длинный алый футляр, который и выложила на прилавок.
– Что это? – Взгляд Вирджин тут же оказался прикован к внезапному подарку.
– Как видишь – флейта. Причем, позволь заметить, очень приличного бренда! Не думаю, что мы с твоим отцом когда-нибудь смогли бы позволить для тебя такое…
– Как же так! – только и смогла выдохнуть Вирджин, подходя ближе к невероятному подарку. Её руки сами потянулись к дорогому инструменту. Пальцы коснулись гладкого покрытия, пробежались по золотой гравировки известной фирмы и, наконец, коснулись хитроумного замка. Футляр тихо щелкнул и приоткрылся, обнажая богатое содержание. Флейта блестела серебром на чёрной бархатной подушке. Вирджин просто не могла оторвать взгляда от филигранной работы. Механизм, явно собранный вручную, поражал лаконичностью и оригинальным стилем в креплениях. Спицы, соединения, винты – всё было настолько совершенно, что даже страшно было прикоснуться. Инструмент годился скорее для музея, чем для домашнего музицирования.
– Разве я такого достойна? – не сводя взгляда с флейты, прошептала Вирджин.
– А почему бы и нет? – в свою очередь спросила леди Виолетт. – В конце концов, почему бы не извлечь для себя пользу? Выходка Эри-сама на вершинах всех новостей, но это даже хорошо, ведь благодаря ей, заметили и тебя! Омэйю любят всё необычное и яркое. Теперь тебе надо снова удивить их – своим талантом!
Слова матери убедили и вдохновили Вирджин. Ей нестерпимо захотелось опробовать новый инструмент, который стал для неё самым большим потрясением за день. Он был великолепен. Флейта, казалось, играла сама, едва стоило к ней прикоснуться. Она была словно живая, реагируя на малейшие нюансы и пожелания Вирджин. Нежный серебристый звук, казалось, проникал в самое сердце! Разве можно было мечтать о большем? Вдохновлённая, Вирджин провела весь вечер играя на флейте и лишь перед сном вновь включила злополучный айпи. Шквал сообщений обрушился на её страницу, а просмотры голограммы и вовсе били все рекорды. Миллионы ссылок вели на многочисленные обсуждения: новость воистину оказалась вирусной, и самые известные ток-шоу тут же подхватили её. Перелистывая призывные кричащие заголовки, Вирджин дёрнулась при виде голограммы с Ву. Нервно сглотнув, она нажала на просмотр и с замиранием сердца принялась слушать реакцию омэйю.
– Мы не знаем предыстории. – Глубокий голос Ву воздействовал на Вирджин чарующе. Волнение только усиливалось, так что сбивалось дыхание. А омэйю продолжал улыбаться и сверкать золотистыми глазами. Его длинные лиловые волосы были уложены в сложную причёску, и несколько локонов красиво ниспадали на дорогой золотистый пиджак. Ву чуть хмурил свои тонкие лиловые брови, словно въедливые расспросы журналистов его слегка напрягали.
– Но должен заметить, что польщён такой ярой защитой фанатки! Конечно, это приятно, но, главное, чтобы у девушки в связи с этим не было проблем. Всё-таки мой статус довольно высок, и я могу не обращать внимания на недовольные подростковые комментарии и едва ли нуждаюсь в защите.
У Вирджин слегка отлегло на сердце, и в то же время стало ужасно тоскливо. Она и сама понимала, что Ву во всём прав. Известные личности давно привыкли к злым высказываниям и откровенной клевете, едва ли слова Эри и в самом деле могли его задеть! А она поступила, как последняя дурочка!
– А Вы не хотели бы познакомиться с ней лично?
– Даже не знаю, всё-таки вот-вот начнётся фестивальная пора, и я собирался посетить Айм…
Вирджин, наконец, выдохнула. Всё оказалось ненапрасным. Ву придёт. Всё-таки мама тоже сказала правду: Эри сделал Вирджин рекламу, и теперь её выступления будут ждать. С этой счастливой мыслью она выключила айпи и накрылась одеялом. Сражаясь с бесконечной чередой назойливых мыслей, Вирджин, без конца ворочаясь, никак не могла успокоиться. Она вновь и вновь вспоминала слова Ву, и те сначала окрыляли её, а потом, снова печалили. То ей казалось, что шансы произвести на омэйю впечатление у неё довольно высоки, то накатывало ощущение, что роковая встреча с Эри, окончательно погубила её будущее. Мысленным терзаниям не было ни конца, ни края. Вирджин в сотни раз прокручивала в голове всё происходящее: как назло вспоминались особенно едкие комментарии одноклассниц и резкий резонанс в Сети. Осуждение, зависть, откровенная злоба. Когда-то она уже переживала подобное. На выпускном из младших классов её некогда лучшая подруга приревновала Вирджин к однокласснику. И не просто приревновала, а устроила жуткую сцену, порвав красивое выпускное платье Вирджин и наговорив ей при всех кучу гадостей. Кажется, тогда голограммы тоже ходили в Сети. Но Вирджин было всего девять, и она не до конца понимала, насколько жадно общество накидывается на подобные сенсации. Для неё то событие стало серьёзной травмой, приведшей, в конечном счёте, в школу для девочек и к занятиям музыкой.
С выпускного они с мамой возвращались через парк, и так как вечер был праздничным, повсюду играла музыка. Большую часть дороги домой Вирджин проплакала, хотя леди Виолетт всячески её утешала. Кажется, она даже купила ей большое шоколадное мороженое, хотя в ту пору отец ещё перебивался случайными заработками, а школа брата стоила неимоверно дорого. Мама отвела её в небольшую тенистую беседку возле пруда, где Вирджин, постепенно успокаиваясь и поедая солоноватое от слёз мороженое, впервые услышала невероятную мелодию. Лиричную, нежную, немного похожую на колыбельную и в то же время очень современную, хотя в ней солировала скрипка. Мелодия так ярко запомнилась Вирджин, что вскоре стала её самой любимой. Она хотела не только петь её, но и играть. К сожалению, в новой школе скрипку не преподавали, но старая учительница по музыке некогда играла на флейте и согласилась давать дополнительные уроки. Эти занятия оказались настолько увлекательными, что юная Вирджин очень скоро стала предпочитать их общению со сверстницами.
Уснуть удалось лишь к утру, и то всего на пару часов. В школу категорически не хотелось идти, но леди Виолетт настояла.
– Сейчас нельзя отступать и прятаться! – уверяла она Вирджин. – Иди с гордо поднятой головой: ты поступила так, как считала нужным! В нашем мире женщине надо быть храброй и сильной, а не сдаваться из-за злых языков и чьей-то невоспитанности!
Леди Виолетт умела поддержать в трудную минуту. Вирджин почти уверилась в своих силах справиться с ситуацией, но по мере приближения к школе всё больше трусила. У ворот она сначала нервно огляделась, после чего резко ускорила шаг, желая поскорее скрыться за стенами здания.
– Поразительная наглость! Я бы после такого скандала месяцами из дома не вылезала! – донеслось до Вирджин. Эми, Нария и Люсиль гордо шли по самому центру аллеи, заполонив собой почти всю дорогу, так что желающим их обогнать приходилось забираться на бордюр. Собственно, Вирджин так и поступила, но теперь вынуждена была слушать новые колкости.
– Вчера в шоу Уоллера говорили, что прилюдный отказ омэйю, считай, крест на карьере! – самодовольно заявила Люсиль.
– Можно подумать, нашей мисс Нахалке и раньше что-то грозило, – фыркнула Нария.
– Один процент! – хмыкнула Эми.
– Одна сотая процента! – подхватила Люсиль.
– Не велика разница с нулём! – издав злобный самодовольный смешок, произнесла Нария.
Вирджин ещё ускорилась и радостно выдохнула, заметив, что до школьных дверей остались считанные шаги. В класс она вошла за пару секунд до звонка, и любопытная Мэри, подскочившая при её виде с места, не успела задать и пары волнующих вопросов, явно вертящихся на языке. На счастье Вирджин, вслед за ней сразу же вошла учительница и в очередной раз повторила уже набившее оскомину предупреждение:
– Экзамены не за горами, и тем из вас, кому не повезёт на фестивале, придётся их сдавать. Поэтому снова решаем логарифмы!
Одноклассницы Вирджин застонали и с явной неохотой принялись за уравнения, попутно жалуюсь друг дружке на ненавистную алгебру.
– И где нам это только пригодиться! – возмущалась позади Вирджин Эми.
– Слишком умные девушки не привлекают омэйю! – жаловалась Нария.
– Скорее бы уже фестиваль! – ныла Люсиль, и только Вирджин была рада математике как никогда прежде. Пусть она сама, как почти все её одноклассницы не отличалась способностями к вычислениям, но решение трудных задач хорошо отвлекало. Никто не шептался за спиной, да и самой некогда было думать о глупостях. Однако не успела она закончить второе уравнение, как её айпи нервно завибрировал.
– Вирджин из Дома Вийе, вас вызывают к директору! – сообщила учительница. Взгляд её при этом был совершенно нечитаемым, потому оставалось непонятным: страшиться ли или радоваться этому вызову. Может, Вирджин хотят отчислить накануне фестиваля? От страха ноги слегка подкашивались, а сердце в груди бешено билось как у кролика.
Кабинет директора находился в том же коридоре: всего пара дверей да лестничный пролёт. Столь короткий путь Вирджин показался дорогой на эшафот. Добравшись до двери, она нервно поднесла руку к сканеру. Красный датчик окрасился в зелёный и проход открылся.
В кабинете директора Вирджин была лишь однажды – за день до поступления в эту школу. Она приходила сюда с матерью и хорошо запомнила тёмную неуютную комнату, напичканную дорогими вещами без всякого вкуса и идеи. Здесь были и золотые настенные часы, и здоровый хрустальный глобус, и роскошные парчовые портьеры, и широченные кожаные кресла. Собственно, за пять лет кабинет не сильно изменился, разве что на столе прибавилось дорогих побрякушек.
– А вот и наша Вирджин, – поприветствовала её улыбчивая дородная директриса.
– Здравствуйте, – вежливо ответила Вирджин, чувствуя, как внутри всё сжалось от напряжения.
– Проходи, дорогая, – почти ласково предложила директриса, и Вирджин подчинилась. Бесшумно ступая по мягкому дорогому ковру, она слышала, как стучит в такт её шагам неугомонное сердце.
Возле директорского стола стояло два кресла с высокими спинками. Вирджин не сразу поняла, что одно из них занято, и была крайне удивлена, когда перед ней вдруг выросла фигура омэйю Ву!
– А вот и моя верная фанатка! – с улыбкой начал он, а Вирджин ошеломлённо замерла. – Спасибо Вам, леди Элеонор! Позвольте ненадолго украсть у вас это юное создание.
– Конечно-конечно, омэйю Ву! – льстиво замельтешила директриса. – У нас за школой отличная оранжерея, и в перемены там почти всегда пусто!
– Вы же не против прогуляться со мной, мисс Вирджин? – мягко спросил Ву, на что лишённая дара речи Вирджин смогла только кивнуть.
Она никак не могла поверить, что это не сон и не иллюзия! Омэйю Ву – такой далёкий и желанный – шёл рядом с ней и любезничал, словно Вирджин была не какая-нибудь юная глупышка, а настоящая леди!
– Давно вы любите музыку, мисс Вирджин? – Казалось бы, банальный вопрос, но для Вирджин он имел невероятное значение.
– Очень! С самого раннего детства! – призналась она. – Это прозвучит ужасно нелепо, но я почти с пелёнок пою ваши песни. Они такие… такие невероятные!
– Ну-ну, не стоит комплиментов, – улыбка Ву стала значительно шире.
Вирджин исподволь косилась на омэйю и находила его всё более и более привлекательным. Он был высок и широкоплеч, в его руках чувствовалась та самая властная сила, по которой сходят с ума все женщины. Черты лица, несмотря на приличный возраст, как и у всех омэйю, отличались правильностью и невероятной красотой. Ни следа морщин! В золотых глазах можно было просто плавиться. От радости, счастья и… потом, уже потом от чего-то более интимного. Вирджин гнала от себя неподобающие мысли, хотя те лезли с удвоенной силой. От Ву исходила невероятная сексуальность, и Вирджин бросало то в жар, то в холод.
– Признаться, ваша горячность меня заинтересовала, – заметил он. – Я, конечно, обычно выбираю девушек, исходя из их таланта, но ваш способ настолько необычен… Что думаете насчёт свидания сегодня вечером? У меня есть два билета на концерт джазового пианиста Клоэ. Слышали о таком?
– О да! Он признанный современный гений! – не смогла скрыть своего восхищения Вирджин. Ещё бы. Клоэ был одним из самых дорогих и почитаемых музыкантов, билет на его концерт стоил целое состояние. И Ву приглашает её!
– Значит, согласны, – резюмировал омэйю. – Я заеду за вами в пять!
Затем он, чуть склонившись, поцеловал Вирджин руку. Казалось бы, обычная любезность, но сколько грации было в этом жесте. А взгляд? На Вирджин никогда прежде не смотрели с таким интересом. Она ощутила, что невольно зарделась. От происходящего просто кружилась голова!
– А пока давайте прощаться, вас ждут уроки, а меня – новые песни.
Он проводил Вирджин до школьных дверей, после чего, удостоив её коротким кивком, величественно прошествовал к воротам, где его уже ждал шикарный серебристо-голубой наномобиль. Звонок разрушил всю магию. Тысячи любопытных глаз устремились в окна и сотни камер уже снимали отъезжающего от школы омэйю. Уже через секунду вся школа знала, что Вирджин удостоилась внимания самого Ву.
– Воистину, ты поймала удачу за хвост! – воскликнула Мэри. Она оказалась поблизости до того, как Вирджин сообразила, где бы ей переждать эту перемену. – Омэйю Ву собственной персоной! Кто бы мог подумать!
– Зачем он приезжал? – спросил кто-то из набежавшей толпы. Вирджин взяли в кольцо. – Тебе что-то подарили? Или пригласили на свидание? – Вопросы сыпались и сыпались, но в этот раз Вирджин они почти не задевали. Она была бесконечно счастлива и одновременно взволнованна. Свидание! Через каких-то восемь часов она пойдёт на свидание с самим Ву!
– Да ты просто роковая девушка! – заметила Мэри, так и не дождавшись никаких ответов. Очередной звонок заставил толпу разбежаться и теперь Вирджин сопровождал лишь небольшой конвой одноклассниц. – Три омэйю за три дня! Ты войдёшь в историю!
– Если только в истории по наглости! – фыркнула вынырнувшая из ближайшего коридора Нария.
– Скорее уж невероятного везения, – буркнула недовольно Эми, то и дело бросая на разомлевшую Вирджин острые завистливые взгляды.
Айпи снова разрывался от сообщений. Новостной топ вершила заметка: «Омэйю Ву навестил свою фанатку в школе». Чуть позже по Сети поплыла запись из оранжереи: не иначе как сама директриса позволила службе охраны выложить файлы со скрытого наблюдения! Но Вирджин настолько была взбудоражена, что не могла скрыть ни счастливой улыбки, ни лёгкой нервозности. Пересуды, назойливые вопросы: всё это её не касалось. Она то и дело поглядывала на часы, отсчитывая оставшиеся время до своего свидания. Домой Вирджин не бежала – летела! Впорхнув в родную цветочную лавку, она с радостью кинулась в объятья матери:
– Мама! Он пригласил меня на свидание! Сам омэйю Ву, представляешь?!
Вот только лицо леди Виолетт вмиг стало серьёзным. Тонкие брови изогнулись, а во взгляде сверкнуло недовольство.
– Что-то не так? – Вирджин отстранилась от матери, почувствовав некий диссонанс.
– Мне не хотелось бы тебя сейчас печалить, – призналась леди Виолетт, – но мне это не нравится. И, как твоя мать, я обязана тебе об этом сказать.
Вирджин озадаченно посмотрела на неё. Почему она сейчас, когда всё складывалось хорошо, такая хмурая?! Ещё вчера, когда, казалось, всё хуже некуда, а леди Виолетт источала оптимизм, и тут такая перемена!
– Не доверяй этому омэйю, – произнесла она. – Он не такой прекрасный и замечательный, как тебе кажется. В том обществе, в котором крутится Ву, понятие чести изменчиво и непостоянно.
– Что ты хочешь этим сказать? – Вирджин ощутила, как к ней подступает ярость. Почему мама вдруг стала нападать на Ву?! На её несравненного Ву! Она же давно знала, что Вирджин сходит по нему с ума!
– Омэйю пригласил тебя на свидание, но не счёл необходимым посетить твоих родителей, – заметила леди Виолетт. – Ты же понимаешь, что его визит ко мне или твоему отцу был бы залогом серьёзного отношения к тебе?
Вирджин неохотно кивнула. Отношения с омэйю во многом зависели от правил хорошего тона, ну и, конечно же, контракта. Почти все девушки мечтали его заполучить, ведь он сулил возможности проявить свой талант, а затем иметь возможность достойно зарабатывать. Некогда леди Виолетт была любовницей омэйю Вийе и за годы своего «служения» обучалась флористике, а по окончанию контракта получила в подарок эту самую цветочную лавку. Разумеется, со всеми полагающимися рекомендациями. Именно поэтому лавка леди Виолетт приносила приличный доход и находилась на хорошем счету у других омэйю. Будь мама Вирджин менее удачлива, пришлось бы ей, как отцу годами искать работу и подниматься с самых низов. И хоть сейчас отец имел уже неплохую должность, были годы, когда он едва сводил концы с концами, перебиваясь то случайными заработками, то надрывая спину на трёх сменах чернорабочим.
– Доверяй только делам, а не словам. Без контракта – никакой близости! – сверкнув глазами, предупредила леди Виолетт.
– Мама! – возмутилась Вирджин.
– Я не шучу, дорогая. – Лицо леди Виолетт стал ещё более мрачным и суровым. – Сотни девушек попадаются на удочку: завтра всё подпишем, и оказываются потом на улице. Не позволяй себя обесценить до того, как ты показала миру свой талант!
– И что же, мне тогда идти на свидание в школьной форме, что ли? – Вирджин совсем расстроилась. Нет, она не хотела верить в отвратительные догадки матери, но, как любящая дочь, не могла не прислушаться.
– Почему бы и нет?
– Но мы идём на концерт Клоэ!
– Я думаю, Клоэ переживёт, если на его концерте появится школьница в форме, – Леди Виолетт была непреклонна.
– Ты никогда раньше не говорила, что тебе не нравится Ву, – насупилась Вирджин.
– Если бы он выбрал тебя на фестивале, я бы ничего не имела против, – парировала леди Виолетт. – Но хвастаться дорогими билетами, при этом игнорируя родителей – выглядит, прямо скажу, подозрительно и даже предосудительно.
– Я не должна была соглашаться? – Вирджин уже чуть не плакала. Эйфория, в которой она пребывала, начала сходить на нет, и её место постепенно занимало горьковатое осознание.
– Не думаю, что ты смогла бы отказать, – с понимающей улыбкой, заметила леди Виолетт. – И, пожалуй, в твоём случае это выглядело бы уже чересчур. Так что ты правильно сделала. Но будь внимательна и осторожна! Ву, в первую очередь, избалованный вниманием мужчина.
– Надеюсь, это не так. Омэйю Ву – честный и благородный! – поджав губы, проговорила Вирджин и направилась в свою комнату.

Глава третья, в которой делается выбор и появляется право выбирать
Он приехал ровно в пять, как и обещал. Серебристо-голубой наномобиль плавно спланировал и резко затормозил у цветочной лавки. Появление Ву было подобно выходу селебрити на красную дорожку. На нём красовался яркий фиолетовый пиджак, из-под которого торчал ворот белоснежной рубашки. Тёмные брюки и блестящие туфли в тон пиджака дополняли образ успешного шоумена. Ву любезно поздоровался с леди Виолетт и галантно предложил руку Вирджин. Та немного смутилась: близость омэйю была для неё чересчур волнительна.
– Школьное платье не лучший вариант для свиданий, – заметил Ву, усаживая свою даму в наномобиль.
– Моя мама считает иначе, – бросив обиженный взгляд в сторону лавки, ответила Вирджин.
Ву только улыбнулся и, развернувшись, приветливо помахал леди Виолетт.
– Что ж, заботливые матери – достояние нашей цивилизации, – произнёс он, усаживаясь рядом.
Наномобиль чуть дёрнулся и взмыл в небеса. Сквозь тонированные стёкла Вирджин с трудом различала городские виды, впрочем, ей куда интересней было смотреть в полумраке салона на самого Ву. Тот предпочитал доверять управление наномобилем водителю, и потому расположился на том же диванчике.
– Я заказал нам столик в Императорском Отеле, – сообщил он. – Это в двух шагах от Концертного Зала. Признаться, с моим графиком даже некогда было перекусить. Вы же не против?
– Не-е-ет, – протянула Вирджин, пытаясь совладать с эмоциями. Чарующий голос Ву действовал на неё как-то неправильно. Всё тело горело и становилось каким-то размякшим и ватным. Коктейль из волнения, возбуждения и эйфории вновь бурлил по венам.
– Очень хорошо, – Ву расплылся в улыбке и отодвинул рукав пиджака, обнажая дорогой наручный айпи. – Кстати, я сегодня закончил сочинять новую песню. Хотите послушать?
Вирджин буквально потеряла дар речи, потому лишь тряхнула головой, боясь, что ей просто послышалось или это какой-то голографический розыгрыш, и он вот-вот опадёт пикселями на дно наномобиля. Но зазвучали мягкие, приглушённые аккорды, а вслед за ними удивительный бархатистый голос, обещающий свести с ума любого, кому доведётся его слышать больше одной секунды. И Вирджин млела. От фантастических гармоний и нежной, но в то же время страстной мелодии, от чувственных ноток, скользящих в невероятном баритоне и притягательных, романтичных слов:
Мы словно звезды небосвода,
Так бесконечно далеки,
Но в эту ночь в тишайших водах
Вдруг стали мы близки…
– Вам понравилось? – едва отзвенели последние ноты, спросил Ву.
– О да! Это было просто чудесно! – Вирджин едва справлялась с эмоциями. Ей хотелось кричать от восторга, наброситься на шею Ву с объятьями, возможно даже поцеловать! – Это же ваш голос? Верно?
– Какая вы догадливая, – пожурил её, как котёнка омэйю, похлопав по рыжей макушке ладонью. – Когда сочиняю, всегда сам пою свои песни. Эх, а потом встаёт дилемма, кому отдать новый шедевр. Возможно, вы мне подскажите?
– Не уверена, – пробормотала Вирджин.
– А вы попробуйте, – откидываясь на спинку диванчика, предложил Ву и с интересом уставился на свою собеседницу.
– Л-ладно, – пытаясь совладать с волнением, начала она. Нервно облизнув губы, сделала первое предположение: – У Пенелопы низкий, хрипловатый тембр, почти как у вас. А в вашем исполнении эта песня просто божественна.
– Хорошо, – согласился Ву. – Есть ещё претенденты?
– М-м-м… – Вирджин всерьёз задумалась. – Виринея самая романтичная из ваших девушек, если отдать эту песню ей, она мгновенно станет очень популярной, причем не только у её фанатов, но и многих других мальчишек. Про девочек и говорить не стоит.
– Как интересно вы рассуждаете, – заметил Ву, – Мне даже не хочется выходить на улицу. Так бы и сидел с вами здесь и говорил о моих песнях, но, к сожалению, мы уже приехали!
Вирджин только после его слов заметила, что наномобиль остановился, и, по-видимому, стоит уже с минуту. Ужас! Как можно настолько витать в облаках, и абсолютно выключиться из реальности? Вирджин смутилась и попыталась извиниться, но Ву поспешил вылезти из нанобиля и весьма галантно открыл ей дверь и помог выйти на улицу. На самую красивую улицу, которую ей приходилось видеть в своей жизни! Вирджин никогда прежде не бывала в центральном районе, но ни одна голограмма не могла передать всего величия и невероятной атмосферы этого места. Огромный отель, выстроенный в классическом стиле, напоминал современный замок, украшенный огнями и причудливой лепниной. К зданию тянулись ряды потрясающих клумб и аллеи из роз, мимо которых они и шли. Ву держал Вирджин под руку, словно та его невеста, и он ведёт её к алтарю, а она едва не умирала от счастья. По мере приближения Императорский Отель всё больше нависал на них своей мощью и громадой, и Вирджин уже очень хотелось скрыться внутри, так как вид столь роскошного здания давил на неё. Она ощущала себя муравьём на вечеринке великанов. И это неприятное чувство только разрасталось и вовсе не покинуло её, едва они вошли в величественный холл. Здесь было столь же дорого и роскошно, так что от золочёного великолепия вполне ощутимо тошнило. Вирджин невольно ёжилась и нервно озиралась по сторонам. Огромные хрустальные люстры терялись в высоте потолка, со стен смотрели многочисленные шедевры Последней Реставрации, всюду стояли невероятные свежие цветы в помпезных вазах. К счастью, сам ресторан был выдержан в менее пафосном, но при этом весьма элегантном и изысканном стиле. Аккуратные столики, темно-красные портьеры, бархатная обивка стульев и почти невесомые ажурные скатерти тонули в приглушённом свете, возможно, именно из-за лёгкого полумрака Вирджин уже могла здесь дышать. Ву, явно желая привлекать поменьше внимания, выбрал более уединённый столик, подальше от центра зала и окон, в одной из немногочисленных ниш, украшенных балюстрадой. Вирджин усадили на дорогущий диван, невероятно мягкий и удобный, и активировали панель меню.
– Выбирайте всё, что захотите. Всё, что понравится на вид, – произнёс Ву. Очередной широкий жест, который без сомнения добавлял ему очков в глазах Вирджин. Да что там! Она уже едва воспринимала всё вокруг. Голова кружилась, и мир стремительно превращался в разноцветные блестящие пятна. «Это просто нереально! Это сон или очень крутое голографическое кино!» – подобные мысли то и дело всплывали в её голове.
Вирджин с интересом уставилась на предложенные блюда, названия которых звучали для неё подобно шифру или иностранному языку. Ориентироваться приходилось только на вид. Цены и вовсе не были указаны, тем самым повышая статус заведения до феноменального уровня. В конце концов, устав крутить перед собой голограммы невероятных деликатесов и блюд, Вирджин выбрала первое попавшееся. Ву сделал заказ и вновь завёл беседу.
– Что ж, пока мы ждём наших великолепных блюд, позвольте вас спросить, Вирджин, чем же вы собирались привлечь омэйю на фестивале, если это, конечно, не тайна?
– Нет, конечно. Что тут скрывать! – Она расплылась в улыбке. – Я играю на флейте и, как мне кажется, довольно неплохо. Во всяком случае, на мой вкус, игра удаётся мне лучше, чем пение или танцы многих моих одноклассниц.
– Звучит необычно, – признал Ву и потянулся к бокалу вина. Возле Вирджин же стоял только стакан с водой, что для неё было прекрасным знаком. Ву не собирался её спаивать, уважая её возраст и статус. Во всяком случае, Вирджин так показалось.
– Я знаю, это довольно странное хобби, сейчас классические инструменты не очень популярны среди обывателей, но я занимаюсь флейтой со средней школы, и хотя сейчас у меня нет учителя, я умею легко находить нужную мне информацию в Сети.
– Это очень хорошее умение, как и то, что вы способны совершенствоваться самостоятельно, – признал Ву, потягивая вино и поглядывая на свою собеседницу с явным интересом.
От его взгляда, чуть прищуренного, но настойчивого, по телу Вирджин то и дело пробегали электрические разряды. Ещё никогда прежде мужчина в её глазах не был настолько привлекателен и восхитителен. Это было совершенно ошеломляющее чувство, заставляющее прямо-таки терять рассудок. И только лишь их разговор, продолжающийся томно и неспешно, позволял Вирджин хоть немного выплывать из того розово-мечтательного моря эйфории. Они продолжали говорить о музыке, о его песнях, о том, как здорово, что она подобрала их все и умеет прекрасно исполнять их на флейте. Потом принесли заказ и не только. Помимо двух тарелок на подносе официанта оказалась коробка, перевязанная фиолетовой лентой.
– Платье, – с улыбкой пояснил Ву. – Вы уж простите мне мою поспешность, я вовсе не хотел бы вас обязывать этим подарком, но… я просто не могу позволить вам пойти на концерт моего лучшего друга в школьной форме!
– О… Клоэ ваш друг? – ещё больше краснея, прошептала Вирджин.
– Ну конечно! И я хотел бы после концерта зайти в гримёрку и поприветствовать его. Вы же составите мне компанию?
Пол просто уплывал у Вирджин из-под ног. Она немного приоткрыла коробку, чтобы хоть краем глаза взглянуть на наряд. Её встретило шелковое лиловое великолепие. Даже короткого взгляда хватало для того, чтобы понять, насколько дорогое и откровенное платье ей преподнёс Ву. Огромный вырез, бесчисленные кружева… разве они будут сочетаться с её простеньким бельём? Но говорить ему о таком… Вирджин стала почти пунцовой от возникшей догадки. Вероятно, предполагалось, что под это платье белье и не нужно вовсе.
– Думаю, вам очень пойдёт, особенно если зачесать волосы, – Ву задумчиво наклонился к ней и отодвинул часть кудряшек с её лица. – Пожалуй, парикмахера тоже стоит пригласить в номер.
– В номер? – удивилась Вирджин, и тревожное чувство впервые кольнуло её, чуть разметав розовое марево экзальтации. Она заметно напряглась, так что это не утаилось от взора омэйю.
– Ну вы же где-то должны переодеться, – он снисходительно улыбнулся, и Вирджин чуть слышно выдохнула. – Не забивайте вашу прекрасную головку всякой ерундой, – посоветовал Ву. – Лучше ешьте, ну и пока мы продолжаем наш чудесный ужин, расскажите о ваших планах. Будем считать, что флейта достаточно интересна и самобытна для фестиваля, чтобы вас оценили и заметили. Что вы будете делать дальше? Это же не тот талант, в который нужно вкладываться!
– Почему? – Вирджин так и замерла не донеся ложку до рта. Признаться, блюдо было просто восхитительным и буквально таяло во рту, но она заставляла себя сдерживаться и накладывала себе по четверть ложки, тем самым растягивая удовольствие.
– Ну что вы, Вирджин! – Тон Ву сменился, став более деловым. – Давайте уже начистоту. Вы стремитесь ко мне, и, пожалуй, сразу отбросим романтическую шелуху, я вам нужен для того, чтобы покорить шоу-бизнес. Однако вы показываете не пение или танцы, чтобы я мог оценить ваши возможности, а игру на флейте, что довольно эксцентрично и несколько чудаковато. Но, в конечно счёте, вы же планируете стать певицей?
– Нет! – возмутилась Вирджин. – Совсем нет! Я хочу продолжать играть и совершенствоваться именно в игре на флейте!
– Вы серьёзно? – Ву выглядел обескураженным.
– Конечно, серьёзно! Я уже вам говорила, что подобрала все ваши песни, и они прекрасно звучат в инструментальной версии! Ваша музыка прекрасна сама по себе, и ей не обязательно нужны слова!
– Да кто такое будет слушать?! – фыркнул Ву. – Вирджин, это звучит смешно!
– И что же в этом смешного? – Вирджин была крайне озадачена. Весь розовый флёр стремительно рассеивался, обнажая неприглядную реальность. – Вы считаете, что люди не способны сопереживать музыке и понимать её без однообразных, привязчивых фразочек? Но разве слова, а не музыка создают нужное настроение? Вам ли не знать, что прекрасная мелодия способна «вытянуть» даже самый слабый текст?! Так, может, для разнообразия стоит и вовсе отказаться от него, чтобы получился настоящий шедевр?! Тогда, несмотря на то, что это всего лишь эстрадный жанр, ваша композиция будет звучать веками, а не приестся за пару недель, ну в лучшем случае месяцев!
– Какая высокопарная чушь! – бросил Ву. – Шедевры в эстраде? Как ты собираешься на них зарабатывать? Шоу-бизнес – конвейер, а не храм искусства! Ты должна написать сотню песен в год, неважно какого качества, иначе тебя выкинут на помойку быстрее, чем хоть одна твоя композиция попадёт в ротацию!
– Но ваше имя? Ваши возможности?! Неужели ничего нельзя изменить? – Вирджин была потрясена тем цинизмом, с каким Ву возвращал её с небес на землю!
– Изменить? Зачем? В угоду одной маленькой девчонке? – Он уже не скрывал явного пренебрежения. – Не слишком ли ты высокого о себе мнения?
– Моё мнение здесь не причем, омэйю Ву! – Вирджин резко встала и отошла от стола. – Прошу меня простить за такую дерзость, но я вынуждена закончить наше с вами свидание!
– Что??? – Взгляд Ву был красноречивей любых слов, а ещё он внушал даже не страх – ужас!
– Мне очень жаль, – твёрдо повторила Вирджин, хотя её уже всю трясло, а в глазах блестели слёзы. – Но я не смею более пользоваться вашей щедростью и отнимать ваше драгоценное время, понимая, что наши устремления слишком различны! Ещё раз простите и проща… – Однако договорить ей не дали:
– Куда это ты собралась?! – Ву вскочил с места. – Кто ты такая, чтобы вот так уходить?! Билеты, платье, ужин – это что, по-твоему, благотворительность?
Вирджин побледнела.
– А, по-вашему, я должна расплатиться? Боюсь спросить, чем именно!
Глаза Ву метали молнии. Только сейчас Вирджин заметила, что уже все посетители ресторана взирают на них с неподдельным интересом, а вокруг вьются их дорогущие дроны. И именно такое внимание стало для неё спасением. Она спешно поклонилась, как требовал того этикет общения с омэйю, на этом хорошие манеры у неё закончились, и она опрометью, под жужжание дронов, понеслась из зала. К её явному облегчению, Ву не побежал следом и не выслал охрану. Во всяком случае, Вирджин благополучно миновала вход в отель, и, так как холл на тот момент пустовал, её вопиющее поведение происходило разве что на глазах ошарашенных швейцаров, да под объективами вездесущих камер. Выскочив на улицу, она активировала айпи, вызывая такси. Во сколько оно ей обойдётся, она подумала гораздо позже, уже влезая в дорогой лайнер. Впрочем, выбор был не велик. Ей надо было домой и срочно, пока омэйю не опомнился и не принялся действовать! Сейчас Ву, разумеется, в бешенстве, но вокруг множество других омэйю и камеры. А после такого скандала, лучшее, что могло позволить сохранить репутацию – сдержанность. Собственно, Вирджин могла надеяться только на это. На то, что Ву хоть немного чтит кодекс омэйю.
– Куда едем? – отчеканил электронный голос. Водитель такси был роботом.
Вирджин спешно назвала адрес, после чего трясущимися руками набрала материнский номер. Слёз сдержать она уже не могла.
– Вирджин? – Крошечная голограмма матери явственно показывала её беспокойство.
– Мне нужны деньги… – всхлипывая, начала Вирджин, – на такси…
– Я тебя встречу! – Голос матери прозвучал ещё более тревожно, но Вирджин уже отключила айпи. Слёзы лились, казалось, сами собой. Будто внезапно прорвало слезной кран, и они хлынули со всей мощью. Вирджин всхлипывала и, продолжая плакать, никак не могла остановиться.
Решение закончить свидание возникло у неё внезапно и неизбежно повлекло за собой цепь катастрофических событий. Словно кто-то щелчком пальцев выбил из основания карточного домика одну единственную карту, и всё рухнуло в один миг. Но, трезво оценивая свои шансы, Вирджин вдруг стало ясно, как и чем должно было закончиться это свидание. На самом деле у неё и не было ни единого шанса. Разговор о будущем был такой же фальшивкой, как и всё остальное. В глазах Ву она была очередной наивной дурочкой, влюблённой в него до умопомрачения, которой достаточно дорогой мишуры, чтобы она тут же растеклась перед ним лужицей. Сколько таких уже было и сколько ещё будет? И его репутации такая свобода нравов нисколько не угрожала. Ведь омэйю не насилуют женщин, но не в их правилах отказываться, если та сама прыгает в их постель. В конце концов, за один вечер сбывшейся сказки – некоторые отдали бы многое, и вполне были бы счастливы и этому. Но не Вирджин, хотя, не заговори Ву с ней о будущем, ещё неизвестно как бы закончилось её свидание. Смогла бы она ему отказать, будучи в розовых очках? Хватило ли бы ей самообладания? А хитрости и ловкости, чтобы сбежать из номера? Впрочем, ей достаточно было туда просто войти, чтобы от её репутации не осталось и следа. Хотя какое это сейчас имеет значение? От её репутации итак ничего больше не осталось! Скандал в Императорском Отеле! Страшно представить, что сейчас происходит в Сети!
А ещё горько и нестерпимо больно. Вирджин вдруг осознала, насколько печально было её положение изначально. Она собралась играть на флейте на фестивале! Да кого она бы этим заинтересовала? Уж точно не Ву! Скорее всего, на неё посмотрели бы как на чудачку и не выбрали. Кому она такая нужна-то? Была бы хоть симпатичная, взяли бы в качестве постельной игрушки, а так…
Леди Виолетт ждала на тротуаре. Она молча протянула роботу деньги, и спешно обняла заплаканную Вирджин.
– Ты поступила правильно! – это единственное, что она сказала в тот вечер, помогая дочери раздеться и укладывая её спать.
Вирджин больше не могла плакать, но со словами матери согласна не была. Последние три дня стали настоящим испытанием для неё, и она их не выдержала. Вероятно, ей с самого начала следовало согласиться на предложение Эри, и не корчить из себя невесть что. Флейтистка! Она хотела стать флейтисткой! Что за бред? Кому это сейчас интересно?! Не то, чтобы дело с инструментальной музыкой обстояло так плохо, но одно дело классика – признанное высокое искусство – Вирджин попросту не дотягивала до такого уровня. Профессиональный музыкант учился долгие годы, чтобы чего-то достичь, тогда как в современной эстраде всё было куда проще. Здесь достаточно было пары месяцев, чтобы освоить основные приёмы, и ты уже звезда! Пара удачных песен, поставленный танец, стилисты, визажисты, ну и звукорежиссеры, конечно, – такая команда из любой мерзко квакающей жабы могли сделать сладкоголосую принцессу. Могли, но мало кто захочет возиться! И ради чего? Точнее кого. Вирджин – обычная девчонка, каких сотни. Замени её на любую другую – и ничего не изменится!
Вирджин всё глубже погружалась в самобичевания. Её мечты были разбиты, а горечь заполняла сознание. Она чувствовала себя опустошённой и растерянной. Со средней школы Вирджин цеплялась за музыку, как за спасательный круг, но именно сейчас, когда вдали показался парусник, тот предательски сдулся, и пучина её поглотила. Она больше не понимала цели своего существования. Пустота и темнота заполняли её до краёв.
А ещё она больше никогда не сможет слушать его песни… Гадливое чувство отвращение со всем, связанным с ним, крепко зацепилось в её сердце. Возможно, она вообще не сможет слушать ничего из эстрады. И уж тем более что-то играть!
– Я не буду выступать и не пойду в школу! – заявила Вирджин, спустившись на завтрак, после тяжелейшей бессонной ночи. – Я останусь в лавке и буду помогать маме.
– Почему это? – удивился отец, оказавшийся сегодня за столом. Они с Вирджин виделись не часто. Отец нередко пропадал на ночных сменах, возвращаясь либо слишком рано, либо ужасно поздно, чтобы застать бодрствующими своих домочадцев. Человеком он был простым и добросердечным, и с Вирджин был неизменно заботлив и ласков.
– Действительно, почему? – подхватила леди Виолетт.
– Мама! – не выдержала Вирджин. – Я ещё понимаю отец, он же не смотрит такую ерунду, но ты…
– Я повторю, Вирджин, – Голос матери стал невероятно твёрд. – Ты поступила правильно! Тебе нечего стыдиться и тем более нет нужды прятаться!
– Я тоже так считаю, – поддержал её отец, и, встретив недовольный взгляд дочери, добавил: – Я всё посмотрел!
– Да что вы там смотрели?! Я же отказала омэйю на свидании! Устроила скандал! Меня итак все зовут мисс Нахалкой, а кто я теперь? Мисс Катастрофа?
– Скандал устроила не ты, – поправила леди Виолетт. – Если некоторые самовлюблённые омэйю забыли о том, что могут получить отказ – это не твоя забота. Ву вёл себя недостойно! Как и Эри.
– Но Он сказал, что флейта никому не нужна!
– Ну это не ему судить! – вновь возразила леди Виолетт. – Для начала ты должна сыграть, а там уже и будет видно.
– Я просто ещё больше опозорюсь, – пробурчала под нос Вирджин.
– Моя малютка играет слишком хорошо, чтобы опозориться, – заметил отец.
«Если бы всё было именно так…» – в сотый раз вытирая руки о платье, подумала Вирджин.
– Мисс Нахалка выступает следующей, – насмешливо сообщила ей ведущая. От её взгляда веяло пренебрежением. Впрочем, это ещё лучшее, из того, что пришлось вытерпеть Вирджин за последние дни до фестиваля. Айпи она даже не включала, хотя судя по оживлённому интересу к её личности, скандал только набирал обороты. Вирджин не хотела знать, что о нёй говорит Ву, её не волновало мнение толпы. Точнее, она просто больше не могла об этом волноваться. Не хватало сил. Как и отбиваться от насмешек одноклассниц и других учениц. Ей приходилось терпеть даже отповеди некоторых учителей! И, возвращаясь домой, она по нескольку часов плакала в подушку и не могла смотреть на инструмент. У неё не получится! Всё бесполезно!
Вирджин уже не представляла, как переживёт всё это.
– Ну раз ты так уверена, что никого не заинтересуешь своей игрой, тогда почему ты нервничаешь? – утром перед выступлением спросила леди Виолетт, и тут же поспешила подбодрить: – Играй для самой себя. Сделай то, что считаешь нужным! И не смотри на других!
И Вирджин не смотрела, хотя до её слуха долетали фальшивые ноты выступавшей перед ней Нарии. Но какая ей разница, хорошо ли поёт главная красавица класса? Её репутация безупречна, а, значит, шансы привлечь омэйю довольно высоки.
На сцену Вирджин поднималась на трясущихся ногах. Зал тонул в темноте, так что не представлялось возможным узнать, был ли здесь Ву или даже Эри. «Я просто должна показать, как я чувствую музыку», – прошептала себе под нос Вирджин и вновь нервно вытерла руки о платье. Последнее вызвало волну смешков, но та довольно быстро стихла. Всего три глубоких вдоха и стоящая в белом свете Вирджин подняла инструмент. «Будь, что будет!» – мысленно произнесла она и махнула головой, отдавая команду. Свет сменился и едва слышно заиграло вступление. За спиной закрутились составленные ей голограммы: цветы, прекрасные виды, символы. Там были и капли дождя, и падающий лепесток, хмурое зимнее небо и игривый бегущий ручей, а ещё надежда и отчаяние, лёгкая, затаённая грусть и настоящий восторг. Это была та самая мелодия, некогда слышанная ею в парке. Круг должен был замкнуться, и не важно, какой будет финал. Едва услышав звуки вступления, страх покинул Вирджин. Ей вдруг стало и в самом деле не важно, что о ней подумают надменные омэйю, оценят ли её талант по достоинству или освистают. Музыка – это нечто эфемерное и невероятное хрупкое, способное существовать лишь долю секунды, прежде чем осыпаться и исчезнуть навсегда. Каждый звук рождался и почти тут же умирал, и хоть его жизнь была так коротка, он мог успеть за это время покорить сердца, заставить вспомнить о чём-то важном, сокровенном, или сотворить новое, бесценное воспоминание. Она играла об этом и не только. Вирджин пропускала звуки через себя, словно не флейта, а она сама была инструментом и, потому доиграв, не сразу поняла, что её встретили молчанием. Вместо оваций или свиста в зале стояла гробовая тишина. Она тянулась и тянулась. Липкая, ужасающая, сковывающая дыхание. Руки Вирджин беспомощно опустились, она едва чувствовала сцену под ногами. Голова кружилась, грозя Вирджин потерей сознания. А потом вдруг раздалось:
– Браво!
Чей-то глубокий голос разорвал напряжённую тишину, и зал взорвался аплодисментами. «Это шутка?» – только и успела подумать Вирджин, когда к ней уже подошла ведущая. Глаза её были полны слёз и немого восхищения. «Ей понравилось?» – удивилась Вирджин, с сожалением понимания, что точный ответ едва ли сможет узнать. Ей было пора уступить место другой претендентке. Ноги у Вирджин вновь затряслись, и она с трудом сошла со сцены, удаляясь в комнату ожидания. Туда, где и будет решаться её судьба. Но стоило ей переступить порог, как несколько ненавидящих взглядов буквально прожгли её насквозь! В глазах Нарии стояли злые слёзы.
– Это всё из-за тебя! – взорвалась Эми. – Проклятая мисс Нахалка! Из-за тебя Нария…
– Молчи! – гневно остановила подругу Нария. – И вообще, это не твоего ума дела! Заботься о себе!
Вирджин ещё толком не успела понять, что происходит, как к ней подскочила Мэри:
– Поздравляю, кажется, именно ты станешь фавориткой этого фестиваля. Двенадцать заявок! Двенадцать! Да ты просто роковая женщина, Вирджин!
«Двенадцать?» – столь огромная цифра просто не укладывалась в голове. Считалась настоящим успехом, если предложений было пять, в редких случаях, восемь. Кажется, встречались невероятные девушки, получившие десять, но двенадцать… Вирджин отказывалась в это верить, но скользнув взглядом по информационному табло, ошарашено замерла. Напротив её имени красовалась двузначная цифра, которая продолжала меняться! На её глазах тринадцать сменилось на четырнадцать, а потом и на пятнадцать, а потом ещё, и ещё, пока не замерла на фантастических двадцати!
– Нахалки нынче в моде, – проскрежетала зубами Люсиль, хмуро оглядывая табло.
Вирджин опустила взгляд, пробегаясь по остальным именам и причина столь лютой ненависти к ней стала ещё более очевидной. Кроме Мэри и Эми никто более не удостоилось ни одной заявкой. «Неужели все эти омэйю приехали на фестиваль из-за меня?» – подумалось Вирджин, и сердце внутри ёкнуло. Мама оказалась совершенно права! Эри сделал ей невероятную рекламу. О ней говорили, с её талантом хотели познакомиться. Она, Вирджин из дома Вийе, смогла всколыхнуть такой обширный интерес!
– Вирджин из дома Вийе! – Её позвали. – Вам следует пройти в комнату для аукциона.
Вирджин радостно заспешила исполнить эту просьбу. Ненависть бывших одноклассниц её вполне ощутимо напрягала и даже пугала. Нария, казалось, готова была вцепиться ей в глотку или попросту придушить на месте!
В отличие от комнаты ожидания, комната для аукциона пустовала. Сама обстановка почти ничем не отличилась: те же серые кожаные диванчики, унылые белые стены и яркое освещение, разве что табло было крупнее и висело по самому центру. Впрочем, вниманием Вирджин почти мгновенно завладела информация с экрана. Ещё бы! На табло значились выбравшие её омэйю! Вирджин жадно вчитывалась в строчки, перебирая малознакомые и совсем незнакомые имена, пока не споткнулась… Ву? Это шутка такая что ли? Вирджин всерьёз заволновалась, а потом внезапно отыскала среди своих заявителей Эдгара, а затем и его отца Этерела. Признаться, имя последнего в этом списке понравилось ей ещё меньше, чем Ву. Уж не надумал ли старый омэйю купить её контракт для своего избалованного младшего сына? Попасть к Эри после всего того, что с ней произошло, казалось для Вирджин сущим кошмаром. Собственно, к Ву она испытывала нечто подобное, и потому с замиранием сердца начала наблюдать за начавшимся аукционом, который почти мгновенно превратился в настоящее сражение! Имена прыгали то вверх, то вниз, ставки стремительно поднимались. Сорок рубинов, пятьдесят, восемьдесят! Её контракт сулил крупную сумму для родителей, да и для школы. Большинство выпускниц получали в среднем от десяти до пятидесяти рубинов, и это считалось вполне достойным вознаграждением! Однако сумма последней ставки за её контракт уже обещала побить рекорд. Увидев сотню, Вирджин нервно заморгала. Да быть такого не может! Мисс Нахалка, чудачка играющая на флейте – и вдруг такой фурор! Сотня быстро превратилась в полторы, а там и допрыгала до двухсот. После столь высокой суммы несколько имён погасло – омэйю выбывали из аукциона. Это было верным признаком близкого финала, и Вирджин с печалью отметила, что Ву и Этерел всё ещё возглавляют список. Но в то, что происходило дальше её глаза и вовсе отказывались верить! Ставки продолжали подниматься. Сам Ву назначил за неё триста рубинов! Но Эдгар тут же перебил, добавив сразу ещё сорок! «Да что происходит?!» – недоумевала Вирджин, смотря на то, как цифры неистово растут, а имена омэйю прыгают по турнирной таблице. Из двадцати почитателей осталось уже меньше десятка, но этих избранных, похоже, цена вообще не волновала! Увидев четыреста от Эдгара, Вирджин попросту зажмурила глаза. Если её контакт будет стоить четыреста рубинов… Вирджин попросту не представляла себе такой суммы! Это же целое состояние! Его хватит на то, что безбедно прожить старость отцу и отправить на хорошее обучение брата! Вирджин покачала головой и потёрла глаза. Да быть не может, чтобы кто-то покупал себе любовницу за такую цену! Её мать, леди Виолетт некогда получила сотню рубинов, что считалось истинным богатством! А тут…
Вирджин осторожно покосилась на табло. Рейтинг возглавлял Этерел, собравшийся отвалить за неё четыреста пятьдесят рубинов. Строчка Ву погасла, указывая на то, что он сдался. Вирджин вздохнула с облегчением. Она и представить не могла себе, что её могло ждать, если бы Ву всё-таки заполучил её. Сердце подсказывало, что ничего хорошего. Тем временем Эдгар поднял ставку ещё на десять рубинов и время словно замерло. Секунда, другая, табло мигало, и несколько имён снова сошли с дистанции. А потом начался отсчёт, и Вирджин уже мысленно представляла, что будет говорить Эдгару, как внезапно ставка вновь изменилась. Какой-то сумасшедший собрался отдать за неё пятьсот рубинов! «Эдгар, наверное, расстроится», – поняла Вирджин, когда вновь замигал отсчёт и больше никто не осмелился поднять ставку. Она подошла к экрану и прочитала имя победителя.
– Дом Кирэй. Никогда о нём не слышала!
– Значит, мне придётся провести для вас небольшую экскурсию! – произнесли за её спиной. Вирджин резко обернулась и увидела в дверях комнаты довольно высокого темноволосого мужчину в голографических очках.
– Позвольте представиться, мисс Вирджин. Я – Тодо, главный помощник омэйю Кирэя. Ваш господин сейчас немного занят, поэтому не сможет забрать вас лично. Но, если вы поторопитесь, мы можем отправиться к нему сейчас.
– К нему? Куда? – растерянно поинтересовалась Вирджин.
– На фестиваль в соседней школе, – с улыбкой произнёс Тодо. Голос у него был приятный, мелодичный, доброжелательный. Тодо как-то сразу располагал к себе, и в его компании легко было говорить. Возможно, именно поэтому Вирджин не спешила замолкнуть и продолжала проявлять любопытство:
– Но соседняя школа для мальчиков! И раз у омэйю уже есть помощник…
– У омэйю Кирэя школа для одарённых музыкантов, и сейчас он отбирает лучших из них.
– Школа? – Вирджин была потрясена.
– Если поторопимся, то успеем на окончание концерта, – заметил Тодо, и Вирджин тут же подскочила к нему. Оказаться на концерте для мальчиков, которых отбирают в элитную школу, показалось ей весьма заманчивым предложением. Вдобавок она желала как можно скорее посмотреть и на того, кто отдал за неё огромное состояние. Это должен быть невероятный омэйю и никак иначе!
Тодо шёл довольно быстро, так что Вирджин фактически приходилось бежать за ним. У ворот школы их уже ждал огромный чёрный наномобиль, который взметнулся в небеса так быстро, что Вирджин не успела даже вздохнуть. Казалось, дверь только закрылась за ней, а они уже паркуются возле школы Ойдо.
Они остановились возле дверей зала, прислушиваясь. Играла скрипка. Вирджин с явным интересом прижималась ухом к дверям. Доносившаяся музыка казалась весьма привлекательной. «Это ведь та самая классика…» – осознавала она, напрягая слух. И с каждой минутой интерес Вирджин только возрастал. Кто бы сейчас не играл за дверями этого зала, делал он это просто потрясающе! Наконец, раздались овации, и Тодо приотворил дверь, проталкивая Вирджин внутрь. Вот только в тёмной ложе было не так-то просто ориентироваться. Вирджин чуть не налетела на кресло омэйю, в последний момент затормозив и отшатнувшись к бортику.
– Простите, что помешали, – начал было Тодо, но его почти тут же прервали.
– Какого демона, Тодо! Зачем ты её сюда притащил?!
Сердце Вирджин замерло. Недовольство в голосе омэйю неприятно резануло по самооценке. Да как такое вообще возможно?! Он заплатил за неё пятьсот рубинов, а теперь не желает даже видеть? Вирджин обернулась, но в полумраке ложи увидела только силуэт и острый, пронзающий взгляд, показавшийся ей весьма недружелюбным.
– Я подумал, юной мисс Вирджин, было бы интересно на концерте, – оправдался Тодо.
Кирэй с явным пренебрежением усмехнулся, заставив Вирджин чувствовать себя ещё более неловко. Честно говоря, ей уже хотелось покинуть ложу, но тут заиграла музыка, и Вирджин, чуть посторонившись к краю балкончика, повернулась в сторону сцены. Под яркими огнями софитов мальчишка пианист – по виду её сверстник – исполнял нечто невероятное. Его пальцы то порхали над клавишами словно бабочкам, то погружались в инструмент подобно молотам. Рояль едва ли не ходил ходуном: он то рычал и гудел, то заходился плачем или смехом, издавал переливчатые трели и журчал, как ручеёк, и пел… О, как он пел! Вирджин чувствовала, как по коже трепещут мурашки. Музыка, казалось, проникала в самое сердце и была настолько невероятна, что заставляла позабыть о реальности.
Зал взорвался аплодисментами, и Вирджин хлопала с тем же восторгом. Внутри неё всё ещё бурлили эмоции, вызванные блестящей игрой, и они едва успели притихнуть, как на сцену вышел новый музыкант, и волнующие звуки скрипки вновь увлекли её в малознакомый, но такой удивительный мир классической музыки. Потом на сцене появился трубач, за ним снова пианист, а Вирджин всё никак не могла оторвать взгляда от сцены, задаваясь лишь одним вопросом. Почему прежде она считала классику сложной и даже немного скучной? Возможно, ей попадались неудачные примеры, или же всё дело в живом исполнении? Вирджин не знала ответа, но при этом весь её слух был устремлён только к молодым исполнителям. Она тщетно пыталась запомнить имена и названия произведений, однако стоило только прозвучать нескольким звукам, как всё тонуло в новых красках и ощущениях. Ошеломляющий восторг, от которого хотелось буквально прыгать на месте, сменялся грустью, заставляя сжиматься сердце. В последнем особенно преуспел мальчишка-кларнетист, закрывавший концерт. Нежная, печальная мелодия настолько глубоко проникла в сознание Вирджин, что в глазах защипало от подступивших слёз, а тело едва заметно дрожало.
– Это было прекрасно, – прошептала она, едва потухла последняя нота и громогласные овации не поглотили зал.
Вирджин даже не поняла, когда зажёгся свет, настолько оказалась погружена в свои эмоции. Возможно, она бы так и стояла истуканом у края балкона, если бы к ней не подошёл Тодо.
– Мисс Вирджин! – настойчиво произнёс он её имя, кажется, уже не в первый раз.
Вирджин невольно вздрогнула и медленно перевела затуманенный взгляд на помощника.
– Нам пора уходить, – сообщил он. – Омэйю Кирэй уже отправился за выбранными учениками, нам стоит поспешить.
Он ушёл? Вот так просто взял и ушёл? Даже не взглянул на неё?! Вирджин ощутила досаду и никак не могла справиться с этим чувством, пока они спускались из зала и подходили к комнате ожидания. Здесь всё ещё толпилась целая куча мальчишек, среди которых особенно заметно выделялась высокая фигура омэйю и его иссиня-чёрные довольно длинные волосы, аккуратно забранные в хвост. Вот только Кирэй, а это был явно он, стоял спиной и не спешил поворачиваться. Напротив, омэйю был весьма увлечён разговором с тем самым кларнетистом. Довольно высокий мальчишка до сих пор держал в руках инструмент и, кажется, не верил своему счастью. Вирджин покосилась на табло, отмечая, что все выступавшие в конце концерта имели предложения от омэйю. Правда, цены за контракты здесь были заметно скромнее. Едва ли кто мог похвастаться суммой выше шестидесяти рубинов. Изучая табло, Вирджин и не услышала, как к ним подошёл Кирэй.
– Оставшиеся формальности за тобой, – бросил он своему помощнику и направился к выходу. За ним потянулась небольшая стайка мальчишек. Вирджин снова не успела толком разглядеть лица, лишь вскользь заметила его горделивый профиль
– Да-да, конечно, – Тодо почтительно поклонился, но, увидев, что его господин спешно покидает школу, запоздало окликнул. – Простите, Кирэй-сама! А как же девушка?
– Пусть едет с тобой! – равнодушно бросил тот, даже не обернувшись. – В моём наномобиле не хватит мест!
Вирджин ошарашенно смотрела на удаляющуюся спину, и решительно отказывалась понимать причину столь явного пренебрежения. Омэйю всегда были весьма любезны с выбранными леди. Вирджин, рассчитывая на положенное внимание, сейчас откровенно негодовала. Она уже хотела обратиться к Тодо с вертевшимся на языке вопросом, но, взглянув на него, сдержалась. Помощник чуть нахмурился, и его напряжённый взгляд скользил по ободку голографических очков, считывая информацию.
– Что-то в этот раз омэйю-сама разгулялись, – незлобно проворчал он, после чего спешно обратился к Вирджин: – Прошу меня простить, мисс. Я немного просчитался. Боюсь, нам придётся вызывать отдельный транспорт. Секундочку… – С этими словами Тодо вызвал голографическую панель, и его пальцы живо забегали по всплывающим окнам, выдавая программиста-профессионала.
Прошло едва ли больше минуты, как он сказал Вирджин следовать за ним, и направился в комнату ожидания. За время их короткой задержки коридор заметно опустел, да и внутри комнаты было немноголюдно. Пара мальчишек хмурилась в углу, злобно косясь по сторонам, ещё один нервно ходил между диванами, что-то шепча себе под нос. В другом обнаружились более знакомые лица. Мальчик кларнетист заканчивал убирать свой инструмент, любовно протирая мягкой тряпочкой блестящие клапаны. Рядом с ним в мягком кресле развалился пианист, на чей номер Вирджин зашла в зал. Оба мальчика были явно в приподнятом настроении и именно к ним Тодо и направился.
– Мистер Джаспер, мистер Лукас, – поприветствовал он их, после чего представился и сообщил, что наномобиль уже ждёт.
Кларнетист скользнул по Вирджин довольно неприятным взглядом, отчего той захотелось как можно быстрее оказаться в тени салона. Желая лишний раз не привлекать внимания, она старалась держаться поближе к Тодо, чуть ли не шагая в ногу с ним и намеренно перейдя на другую сторону от мальчишек. Но всё равно то и дело ловила на себе косые взгляды. Особенно усердствовал кларнетист, и, оказавшись на одном диване заднего сидения наномобиля, его всё-таки прорвало:
– Какой кошмар! Я и представить себе не мог, что окажусь в столь сомнительной компании! – В голосе мальчишки так и сквозило пренебрежение. – Ты же мисс Нахалка, верно?
– И что с того? – буркнула Вирджин, сдвигаясь поближе к окну, чтобы увеличить дистанцию.
– Ну точно! – фыркнул парень и, повернувшись к своему соседу, продолжил: – Ты только посмотри, Лукас, мы ещё даже не знакомы, а она мне уже грубит!
– Отстань от неё! – хмуро бросил в ответ Лукас. – Лезть к любовницам омэйю – глупая затея!
– Да у меня просто в голове не укладывается! Как Кирэй-сама мог позариться на… такое! Ты только посмотри, она же страшненькая! – только распалялся кларнетист, и то, что Лукас предпочёл промолчать, его лишь ещё больше раззадорило: – Я был уверен, что ты с треском провалишься на фестивале! Нет, ну серьёзно, мы же даже хотели сделать ставки, но все выбрали твой провал, так что затея не удалась. А тут на тебе! Эх! Кто-то мог выиграть большой куш. И чем ты только смогла приворожить Кирэя-сама? Все же знают, что он равнодушен к женщинам!
Вирджин удивлённо воззрилась на мальчишку. Кирэя не интересуют женщины? Судя по его отношению это было более чем заметно, но… тогда зачем он так много потратил на неё? Что-то в этой мозаике никак не хотело складываться.
– Неужто ты и в самом деле на фестивале играла на флейте, как грозилась Ву?
– Какое тебе до этого дело? – внимание мальчишки ужасно раздражало Вирджин.
– Нет, ну правда! Я просто никак не могу поверить! И что ты играла? Песенку Ву?
– Вот ещё, – хмыкнула Вирджин, мысленно поздравляя себя с тем, что ей удалось всё-таки не попасться в лапы этому скользкому гаду. Ох, её разочарование в нём было настолько велико, что даже воспоминание о его творчестве вызывало волну отторжения.
– Нет? – Кларнетист был явно удивлён. – Сменила после того скандального свидания? У него тогда была такая рожа! Вовек не забыть!
– Вообще-то я и не собиралась играть песни этого омэйю, – холодно ответила Вирджин.
– Тогда что? Что ты сыграла? – продолжал допытываться мальчишка.
– Колыбельная Ки, – сдалась-таки Вирджин, надеясь, что это, наконец, успокоит настырного кларнетиста, но просчиталась. Мальчишка едва не подпрыгнул на сидении. Ответ вызвал ещё большую волну удивления и интереса.
– Ты шутишь? – Он явно отказывался верить в услышанное, и Вирджин откровенно не понимала его реакции. – Нет, ну ты слышал? – Мальчишка вновь повернулся к молчаливому Лукасу. – Она сказала, что играла Колыбельную Ки! Это же просто невероятно!
– Да что в этом такого? – не выдержала Вирджин. – Да, произведение написано для скрипки, и мне пришлось совсем немного его изменить…
– Ты что совсем не понимаешь? – резко прервал её кларнетист.
– Да что ты к ней привязался, Джас! – одернул его Лукас. – Да и какая тебе теперь разница!
– Какая разница? – взвился Джаспер. – То есть, ты считаешь это нормальным, что какая-то мисс Нахалка исполняет Колыбельную, написанную самим Императором и исполненную его женой, песню, посвящённую самому Кирэя-сама… Да это же подлость какая-то!
– Я не пойму, что тебя возмущает? – Голос Лукаса оставался на удивление спокойным. – Это дело Кирэя-сама. Вдобавок как можно судить то, что ты даже не слышал!
– Но она же просто зарвавшаяся девчонка! Уверен, она легато от стаккато не отличит!
– Отличу! – зло произнесла Вирджин.
– Ну конечно! – Джаспер уже и не скрывал своего презрения. – С твоим-то умишком только песенку Ву в душе распевать, а не за шедевры браться! Кирэй-сама тебя, небось, из жалости взял!
Из жалости? Вирджин уже готова была сорваться и сообщить заносчивому мальчишке, во сколько же она обошлась его любимому Кирэю-сама, но наномобиль резко затормозил, и Тодо с переднего сидения возвестил:
– Приехали!

Глава четвёртая, в которой открываются одни странности и появляются другие
Конец весны всегда было горячей порой для омэйю Кирэя. Сначала выпускные экзамены, затем переводные. Ни те, ни другие он никогда не пропускал, прослушивая всех своих учеников. Ещё бы, ему – сыну Императора, и уже прославленному музыканту, – необходимо было держать планку. Только самые лучшие, самые талантливые! И никак иначе! Ведь не зря же большинство его воспитанников получали работу в Императорском оркестре. В оркестре, где даже, сидя за шестнадцатым пультом, нужно было играть так хорошо, словно ты солист на Летнем фестивале – самом известном музыкальном празднике, главным украшением которого служила традиция выбора лучшего номера. Музыкант, заинтересовавший самого Императора, получал невероятный шанс попросить того о чём-либо. Разумеется, просьба не должна была нарушать устои и порядки, принятые в Империи, но в остальном царила полная свобода. Многим ученикам Кирэя удавалось заслужить эту возможность, и тот гордился их успехами едва ли не больше, чем своими. Хотя его достижения в музыки были впечатляющими: двадцать симфоний, десять опер, сонаты, концерты, а уж пьес сочиненных им – не сосчитать! О его личном оркестре, которым он самостоятельно дирижировал, ходили легенды. На каждом концерте был аншлаг, гастроли приносили оглушительный успех и столь же впечатляющий доход. А уж его музыкальная школа: попасть в неё, всё равно, что вытянуть счастливый билет в жизнь! Мальчишки со всего света мечтали получить здесь место. И Кирэй, верный своим принципам, лично прослушивал кандидатов. Правда, не всех, а только лучших, тех, что проявили себя в собственных школах. Вот и сейчас Кирэй с интересом открыл письмо из школы Ойдо. Директор прислал ему целых двенадцать записей. Пожалуй, слишком много, ведь Кирэй обычно заключал договор с кем-то одним, в редких случаях с двумя выпускниками.
– Надеюсь, я не потрачу зря время, – пробормотал он, открывая первый файл. Симпатичный мальчишка скрипач вдохновенно исполнял Рондо-каприччиозо Сен-Санса. Местная классика, особо любимая Кирэем. Как бы ни была чужда в первое время после завоевания человечества их культура для омэйю, музыкальное наследие они оценили на высшем уровне. Вероятно от того, что для их расы музыка вообще считалась чем-то особенным, если ни сказать магическим. «Владеющий музыкой, владеет сердцами и душами», – гласила мудрость омэйю. И именно поэтому Кирэй так серьёзно относился к своему любимому делу.
– Неплохо-неплохо, – кивал он в такт, следя за тем, как мальчишка владеет смычком. Его тонкий слух улавливал микроскопические отклонения в интонации, лёгкую небрежность в штрихах и не всегда удачную фразировку. Он прекрасно видел, где исполнитель расслабился и играл в удовольствие, а где был напряжён и нервозен. Дослушав до конца, Кирэй чиркнул напротив файла размашистую семерку, и открыл следующий. Юному виолончелисту повезло гораздо меньше, его игра заслужила лишь короткий прочерк, последующему трубачу была выставлена восьмёрка, а мальчику-арфисту только тройка. Кирэй открыл очередную запись, но не успел юный пианист приступить к исполнению, как в дверь кабинета постучали.
– Что-то случилось, Тодо? – поинтересовался Кирэй, когда в комнату вошёл его бессменный помощник.
Тодо давно работал на него, и, хотя его обязательный контракт давно закончился, Кирэй был очень рад, что помощник решил остаться. Ещё будучи подростком Тодо как-то сразу ему приглянулся. Было в нём нечто такое располагающее, причём настолько, что ему удалось разговорить довольно замкнутого по натуре Кирэя. Пожалуй, сложившиеся между ними отношения почти тянули на хорошую человеческую дружбу. Во всяком случае Кирэй всегда прислушивался к мнению своего помощника и порой даже с ним соглашался.
– Уже смотрите претендентов из Ойдо? – поинтересовался Тодо.
– О да, – фыркнул Кирэй. – В этот раз директор решил заставить меня выслушать чуть ли не целый класс! Перевалил на меня всю ответственность!
– Как невежливо с его стороны. – Тодо слегка нахмурился. – Может, написать ему претензию?
– Хм… – задумчиво протянул Кирэй. – Я уже прослушал четверых, и… – Его взгляд упал на голограмму: – Один кандидат у меня, похоже, есть, так что на фестиваль Ойдо мы поедем.
– Очень хорошо, – с улыбкой заметил Тодо. – И раз уж мы выберемся в такую даль, было бы неплохо посетить и соседнюю школу.
– Это какую ещё? – удивился Кирэй. – В западной префектуре появилась новая музыкальная школа?
– Вообще-то я имел в виду школу Айм, – пояснил Тодо.
– Айм? Это ж для девочек! – Кирэй даже поморщился. – То-о-одо! Ну что за новости? Мы же договорились, если освобождается место для девушки, ты выбираешь сам. У тебя отличный вкус, мне грех жаловаться!
– Тут случай особый. Вам стоит взглянуть! – Настойчивость помощника озадачивала. Тодо же время зря не терял, открыл какую-то голограмму с огромным количеством просмотров. Кирэй даже на всякий случай поморгал, не поверив в количество цифр, а потом и вовсе их пересчитал. Миллиард! Нет, даже не так, эту запись пересмотрело больше миллиарда! Кирэй непонимающе уставился на объёмную картинку. За столиком Императорского отеля сидел омэйю и какая-то невзрачная школьница. Приглядевшись, он узнал Ву, и снова поморщился. Старика Ву он недолюбливал. И вовсе не из-за того, что они относились к разным музыкальным направлениям. Кирэя раздражало разбухшее до гигантских размеров самомнение Ву. Тот держался так, будто сам был, по меньшей мере, императорским сыном, а уж эта его манера кичиться богатством! Кирэю подобное было чуждо и даже неприятно. Он вполуха прислушивался к диалогу, не особо понимая, зачем он вообще это смотрит. Какое ему могло быть дело до какой-то фанатки Ву? Ну поспорили они о музыке и что с того? Кирэй скривился и покосился на Тодо. Зачем тот заставил его смотреть эту чушь? Отвлекшись на миг, он пропустил тот момент, когда школьница встала и отказалась от свидания. Видеть выражение лица Ву было, конечно, занятно, но…
– И зачем ты мне это включил? – не скрывая недовольства, спросил Кирэй.
– Эта девушка играет на флейте, и то, что она говорит о музыке… Кирэй-сама, да она почти вас цитирует!
– То-о-одо! Ты меня удивляешь, честно слово! Стареешь, что ли? С чего вдруг меня должно заинтересовать нечто подобное?
– Эта девушка очень серьёзно относится к музыке, – начал было Тодо, но Кирэй его прервал:
– Девушка в музыке! И ты говоришь это мне? Мне?! Ты же знаешь, как я к этому отношусь! Девушки должны выбирать профессии простые и лишённые риска, у них должно быть много свободного времени, иначе как они потом смогут растить своих детей?! А музыка – да это же кошмар! Бесконечные репетиции, постоянные концерты, гастроли месяцами. Да такая мать ребёнка будет видеть два раза в год и то, когда он спит!
– Вы немного утрируете, большинство ваших музыкантов регулярно живут в своих домах, – мягко заметил Тодо, но получил в ответ свирепый взгляд.
– Они – мужчины! А девушка – будущая мать! И вообще, если ты вдруг забыл, другие омэйю придерживаются моего мнения, поэтому в Империи нет специальных музыкальных школ для девочек.
– Но, может, стоит сделать исключение. Всего одна девочка…
– Да ни за что!
– Я же не прошу вас её выбирать. Только послушать! – Тодо был невероятно настойчив. – Школы находятся совсем близко. И если поставить ваших фаворитов после антракта…
– Я не поеду в Айм!
– И позволите кому-то другому купить единственную флейтистку в Империи? Из-за скандала с Ву девочка стала весьма популярна, и я слышал, что Роу и Дэй уже зарезервировали ложи на этом фестивале…
Тодо и в самом деле слишком хорошо знал своего господина. Упоминание главных конкурентов подействовало на Кирэя весьма однозначно:
– Я выслушаю твою девчонку, но пусть играет в первой пятёрке, больше я не вынесу! Женские фестивали – это же просто издевательство для моих ушей!
Тодо победно улыбнулся. Кирэй же, напротив, ещё больше нахмурился. Он бросил на голограмму школьницы недовольный взгляд: да что там может играть любительница? Бред какой-то! И ему это придётся слушать. Ну ничего, потом он выскажет Тодо всё, что об этом думает и вообще лишит его годовой премии за такую дерзость! Кирэй поспешно закрыл голограмму и снова переключился на записи с Ойдо. Настроение было испорчено и следующие исполнители заслужили только угрюмые тройки, пока не заиграл кларнет. Печальная мелодия легла на благодатную почву, и мысли Кирэя поплыли совсем в другом направлении. Ему вспомнилась мама, её нежные руки и запах её любимых духов с нотками сирени, и отчаянно захотелось зарыться в подол её платья, обнять за ноги и никогда, никогда не выпускать!
Кларнетист получил заслуженную десятку, а вслед за ним удостоились хороших баллов и все прочие. Желая как можно быстрее забыть о глупом обещании послушать девчонку, Кирэй добавил каждому исполнителю ещё по одному баллу и выслал результаты директору. Будет лишний повод поспешить убраться с Айм, не зря же фестивали начинаются в одно и то же время! Довольный своим решением, Кирэй вскоре настолько увлёкся привычными делами, экзаменами и подготовкой к Летнему фестивалю, что вспомнил о неприятной обязанности только в день поездки в западную префектуру.
Тодо заказал ему самую крайнюю ложу, явно с расчётом, чтобы можно было как можно быстрее покинуть школу. Кирэй оценил предусмотрительность помощника. Усевшись на кожаное казённое кресло, он включил айпи и ещё раз просмотрел программу фестиваля Ойдо. Все выбранные кандидаты завершали концерт. Кирэй удовлетворённо хмыкнул и закрыл файл, как раз в тот момент, когда свет в зале погас, и ведущая объявила начало фестиваля.
Первая участница что-то танцевала. Кирэй ощутил почти непреодолимое желание зевнуть уже спустя минуту и, чтобы не опозориться перед сидящим позади него Тодо, вновь включил айпи. Программу женского фестиваля он смотреть не стал, вместо этого запросил имена приглашённых. Тодо не соврал: Роу и Дэй в самом деле зарезервировали центральные ложи. «Вот будет смеху, если девчонка едва звуки может извлекать», – усмехнулся про себя Кирэй и покосился на сцену. Первый танец закончился, и его сменил показ мод. Рослая девица деловито вышагивала в собственноручно сшитых нарядах. Кирэй подпёр голову рукой и тяжело вздохнул. Надо было просить Тодо поставить девчонку первой, а не мучиться из-за бездарно потраченного времени. Показ мод сменился пением, и то оказалось настолько ужасным, что Кирэй спешно достал наушники: первый концерт Чайковского слегка приглушил желание немедленно выйти из ложи. Уже началась побочная партия, когда пришло сообщение от Тодо.
«Она на сцене!»
Кирэй неохотно убрал наушники и почти сразу же вздрогнул. Уже от первых нот вступления ему стало резко не по себе. «Не может быть! – крутилось у него в мозгу. – Как она посмела! Это же моя песня! Никто, кроме мамы не имеет права её играть!» А потом запела флейта. Именно так, запела. Чуть хрипловато, немного нестройно, но так чутко, нежно и душевно, что сердце до боли сжалось, а в глазах начало щипать. «Да что со мной? Что за реакция?» – спрашивал себя Кирэй, не в силах противиться нахлынувшим чувствам. Его несло по волнам памяти и почти осязаемо болезненным ощущениям. Он уже не мог точно сказать, что заставило выступить слезам на его глазах: невероятная магия музыки или же собственное сопротивление ей! Но по спине точно пробегали разряды, как если бы кто-то подключил к его креслу переменный ток. Усилием воли Кирэй заставлял себя думать, подмечая всё больше неточностей: «Вот здесь фраза оборвалась из-за неудачного вдоха, а тут не додержана нота, а в этом фрагменте мама всегда замирала и лишь потом постепенно начинала ускорять, и от этого музыка становилась ещё более выразительной!» Но какие бы огрехи не находил Кирэй, они не могли пересилить того оглушающего воздействия, что будто гипноз управляло его телом и сердцем. Это злило и сводило с ума одновременно! Он уже не мог слушать и в то же время отчаянно тянулся к каждому звуку, словно погибающий от жажды к живительному глотку воды. А потом всё смолкло: внезапно и ошеломительно. Прямо как тогда, когда ему было всего десять и на его айпи высветилась надпись срочной новости: «Императорский лайнер потерпел крушение в водах Тихого океана!»
«Мама!» – Кирэй едва не выкрикнул это вслух. Его спасло одинокое «Браво» и последовавшие за ним овации. Он смог выдохнуть и резко встать.
– Покупай, – хрипло произнёс Кирэй, проходя мимо помощника. Тот, к счастью, тут же уткнулся в айпи. Замерев перед дверью ложи, Кирэй совсем по-детски стёр набежавшие слезы с глаз и зашарил в темноте в поисках ручки.
– На девушку начался аукцион! – заметил Тодо. В его голосе проскользнули нотки лёгкого беспокойства.
– Покупай! – стараясь, чтобы голос звучал как можно более небрежно, бросил Кирэй. К его удовольствию, голос его не подвёл. Пошатнувшаяся было уверенность возвращалась. Кирэй толкнул дверь и словно вышел из прошлого в настоящее. Он давно пережил внезапную смерть матери и перестал бояться перелётов. Да, она погибла, когда летела на гастроли. Шими Раяна – любимая жена Императора, подарившая ему единственного сына, была самой знаменитой и успешной скрипачкой за всю историю существования Империи. Проникновенный голос её скрипки никого не мог оставить равнодушным. Гордость Империи, она каждый год давала сотни концертов, в том числе и бесплатных. Кирэй всегда тосковал, когда мать пропадала месяцами, хотя они и каждый день общались по айпи. Но одно дело видеть голограмму, пусть даже почти осязаемую, и другое прижиматься к теплому живому человеку.
Кирэй передёрнул плечами, сбрасывая с себя возникшее напряжение. Проклятая девчонка! Если бы он знал… А что, если бы и знал? Не пошёл бы на фестиваль? Позволил бы кому-то её забрать? Впрочем, ответ уже сам шёл ему навстречу.
– Кирэй-сама? Как неожиданно видеть вас в женской школе! – Брови омэйю Ву изогнулись в изумлении, а в голосе так и читалась издёвка.
– Благодарите за это ваше неудачное свидание, – с холодной небрежностью ответил Кирэй.
– Поразительно, что даже вы попались в сети мисс Нахалки! Воистину эта хитрая девица знает, как набить себе цену!
Фраза о том, что надо смотреть, кого тащишь себе в постель, так и крутилась на языке Кирэя, но вслух он произнёс другое:
– Скорее привлечь внимание, впрочем, это не меняет того факта, что девчонка неплохо справилась!
– И что же, вы теперь собираетесь сделать из неё новую Шими Раяну? – Глаза Ву опасно блеснули.
Упоминание о матери пришлось весьма некстати, Кирэй ощутил, как подступает злость. Ему стоило огромного труда оставаться внешне невозмутимым.
– Что за нелепые идеи?! Вы же прекрасно знаете, как я отношусь к девушкам в музыке.
– Тогда зачем она вам?
Кирэй с удивлением заметил, что Ву уже не удавалось скрыть своего напряжения. Он то и дело бросал недовольные взгляды на собственный айпи. Покосившись, Кирэй краем глаза сумел прочесть сумму: двести пятьдесят рубинов! А аукцион выходил весьма ожесточённый! Кирэй мысленно усмехнулся, понимая теперь причину раздражения Ву. Заплатить приличную сумму за отказавшую ему девчонку! Пожалуй, это уже слишком даже для мести. Зато какой прекрасный повод для насмешки!
– Кто-то же должен поставить её на место! – бросил Кирэй, делая шаг в сторону, тем самым подавая знак, что не намерен больше задерживаться.
Лицо Ву на миг окаменело, показывая, что намёк достиг цели, однако уже в следующую секунду омэйю злобно усмехнулся.
– Очень в вашем духе, Кирэй-сама. Не смею вас больше задерживать! – С этими словами он спешно кивнул и размашисто, что выдавало в нём крайнюю степень раздражения, зашагал обратно в зал.
Кирэй же отправил сообщение Тодо:
«Цена не имеет значения!»
Получив короткий ответ, Кирэй вполне довольный собой направился к наномобилю. О девчонке он думать больше не собирался, ведь ему ещё предстояло сделать серьёзный выбор среди мальчишек.
В Ойдо Кирэй приехал как раз к небольшому антракту, за время которого он успел добраться до своей ложи и с комфортом расположиться в мягком бархатном кресле. Больше никакой фальши и прочего любительства, на сцене пусть и юные, но профессионалы! Кирэй с облегчением вздохнул, когда свет в зале погас, а на сцену вышел уже знакомый арфист. Пальцы мальчишки уверенно запорхали над струнами, заполняя зал просто волшебными звуками. Кирэй с удовлетворением заметил, что тот играет значительно лучше, чем в присланном ему файле. Может, дело было именно в том невероятном контрасте со школой девочек, или действительно мальчишка превзошёл сам себя, но Кирэй не удержался и отправил запрос. «Кому-то явно улыбнулась удача», – получив подтверждение, подумал он.
Концерт шёл своим чередом, Кирэй был по обыкновению взыскателен и невероятно строг, больше не поддаваясь случайным эмоциям. На мальчишке-скрипаче, игравшем Сен-Санса, он выставил паузу, тем самым откладывая решение до окончания фестиваля, а потом Тодо притащил в его ложу девчонку! Честно говоря, Кирэй и сам не понимал, почему его это так сильно разозлило. Он, конечно, предполагал, что девушке, скорее всего, быстро наскучит классика, и она начнёт отвлекать его ёрзаньем на стуле или зевотой. Он не раз видел пустоголовых любовниц Роу, засыпающих во время оперных спектаклей, и искреннее недоумевал, зачем тот водит их с собой! Лично Кирэй так позориться не хотел, и на концерты ходил в гордом одиночестве. Зато его никто не тормошил глупыми вопросами и не храпел под ухом.
Девчонка испуганно отшатнулась к краю балкончика, да так и замерла на месте. Её зашуганный вид заставлял чувствовать себя виноватым, и потому Кирэй злился ещё больше. Вместо того, чтобы слушать одного из своих фаворитов, его голова была занята какой-то нахальной пигалицей! Правда, очень скоро Кирэй с удивлением осознал, что отнесся к девчонке предвзято. Она стояла, даже не шевелясь, чуть подавшись вперёд, и всё её внимание поглотила исключительно музыка. С почти детски-непосредственным восторгом она взирала на сцену, и было в её взгляде столько неподдельной искренности, столько восхищения, что Кирэй буквально не мог оторвать от неё взгляд. Худенькая, как тростинка, с расползающейся причёской, в нелепом длинном платье – одним словом, смотреть не на что! Зато сколько бесхитростных эмоций на лице!
«Один из ваших фаворитов только что доиграл, мне подать заявку?» – сообщение от Тодо резко вернуло Кирэя в реальность. Он снова ощутил разливающееся внутри раздражение: из-за этой девчонки он толком ничего не услышал! Ещё сильнее разозлившись, Кирэй вызвал голографическую панель и весь оставшийся концерт просмотрел на ней. Злость постепенно уступала ироничному осознанию: девчонка просто ни разу не была на классическом концерте! Кирэй только что открыл ей новый мир, точнее, это Тодо постарался. А вот он, кажется, перестарался. Кирэй с удивлением обнаружил, что вместо двух кандидатов уже выбрал пять, а двое ещё дожидались своей участи, и это при том, что главный его фаворит только что вышел на сцену! Но второй раз слушать мелодию, напоминающую о матери… Кирэй ощутил, как непроизвольно сжимаются кулаки. С каких пор он стал таким чувствительным? По коже побежали предательские мурашки, и Кирэй вдруг понял, что больше не выдержит.
«Покупай всех, кого я отметил», – написал он Тодо и поспешно вышел из ложи, лишь бросив напоследок короткий взгляд на девчонку. Она едва заметно дрожала, в глазах застыли слёзы. «Да чтоб тебя!» – мысленно выругался Кирэй и шагнул в полутёмный холл. Ему следовало успокоиться. А ещё лучше, чем-то себя занять, и в голову не пришло ничего лучше, чем отправиться побеседовать с выбранными мальчишками. В конце концов, он всегда общался со своими учениками, а что может быть лучше работы, когда надо отвлечься от неприятных мыслей?
Уже спускаясь к комнатам ожидания, Кирэя настигло осознание, что в его наномобиле просто не хватит для всех мест. Вдобавок девчонке полагались привилегии. Но он не хотел ехать с ней! Совершенно точно не хотел! Ему нужно было время, чтобы всё хорошо обдумать и прийти в себя. Да, это будет не вежливо с его стороны, но разве он не хотел поставить её на место? Так почему бы сразу не начать? Последняя мысль придала ему уверенности, впрочем, оказавшись среди шумной толпы выпускников, вся внезапная чувствительность Кирэя сама собой испарилась. Он горделиво вытянулся, расправил плечи и взирал на всех с привычной надменностью. Несколько прохладно поздравил с успешным выступлением мальчишку-кларнетиста, а потом собрал пятёрку своих подопечных и направился к наномобилю. По пути ему встретился Тодо, с жавшейся к нему девчонкой, однако при дневном свете она не вызывала у него абсолютно никаких эмоций, кроме лёгкого пренебрежения, какое он всегда испытывал к женщинам. «Это было просто какое-то временное помрачение рассудка!» – усмехнулся про себя Кирэй. Через пару месяцев, когда придёт пора обязательного посещения гарема, он наверняка с трудом её узнает.
Кирэй вообще плохо запоминал своих женщин, хотя правильнее было сказать, не утруждал себя этим. Пожалуй, если бы отсутствие в его жизни любовниц не вызывало вопросов у других омэйю, он бы их и вовсе не заводил. Не то чтобы он совсем уж не хотел детей, ведь именно ради наследников изначально и создавалась эта традиция. У омэйю не было своих женщин, а человеческие гены при определённых условиях прекрасно сочетались. Магия истинной любви: только при обоюдном чувстве у омэйю мог появиться наследник, если же любовь оказывалась неразделённой, оставалось рассчитывать только на девочку. Вот только девочки рождалась обычными человеческими детьми и ничего не наследовали от омэйю. Вдобавок одна дочь у Кирэя уже была, а в новых он не очень-то и нуждался. Как, собственно, и в любовных утехах. Одного раза в месяц ему вполне хватало, чтобы сбросить напряжение, и понятное дело, содержать целый гарем в таком случае было даже накладно. Правда Кирэй уже смирился, считая это данью традиции, и если его любовницы и испытывали недостаток в общении с ним, то во всём остальном он их никак не ограничивал. И, пожалуй, более щедрого омэйю было трудно сыскать.
Обычно впечатления о прошедшем концерте Кирэй предпочитал обсуждать в наномобиле по дороге домой, но в этот раз пришлось отложить до совместного ужина. Традицию эту он ввёл почти сразу же после открытия своей школы, ведь не что так не раскрывало личность музыканта, как умение слушать других и выражать своё мнение. Тормозя у ворот своего дома, Кирэй предвкушал интересную беседу. Мальчишки в наномобиле все извелись и без конца шептались за его спиной. Кирэю льстили их восхищённые взгляды, которыми они его одаривали, и было в этом нечто правильное и важное. Он вполне резонно считал, что подражание кумиру на первых порах помогало достичь неплохих результатов. Серьёзность и трудолюбие ценились Кирэем особенно высоко: его лучшие ученики всегда отличались именно этими качествами. И сейчас он особенно хотел разглядеть их в своих новых подопечных, и оказался настолько увлечён этими мыслями, что напрочь позабыл о девчонке, и потому с удивлением обнаружил её за одним столом со всеми остальными. «И о чём Тодо только думает! Её надо было сразу отвести в гарем!» – с недовольством подумал Кирэй, но почти сразу же выкинул эту мелкую оплошность помощника из головы. Пора было приступать.
– Какой номер вам понравился больше всего? – спросил Кирэй, когда за столом воцарилась волнительная тишина.
– Концерт Грига, который играл Лукас! – первым ответил мальчишка кларнетист, выдавая задатки явного лидера. Кирэй покосился на экран айпи, читая имя. Джаспер.
– Уж извини, ответной любезности не получишь, – насмешливо заметил Лукас. – Мне понравился Никото, никогда не слышал, чтобы он раньше так здорово играл на арфе!
«А Лукас – смельчак, не боится высказывать своё мнение», – отметил про себя Кирэй, с ещё большим интересом наблюдая, как мальчишки начинают втягиваться в разговор. Вот уже похвалили и Джаспера, потом снова Лукаса, прилетело и признание трубачу Кормину, а едва круг замкнулся, Кирэй задал новый вопрос:
– А что не понравилось? Только давайте конкретно, с профессиональной точки зрения.
Джаспер предсказуемо набросился на Никото, его явно задело, что тот оказался в числе лучших. Кирэй едва заметно покачал головой, ставя мальчишке за такое поведение явный минус, однако оценил, что тот не скатился на банальные придирки, а действительно точно подметил все недостатки. Остальные же заметно сникли на этом задании. Кормин и вовсе взялся извиняться, разбирая исполнение скрипача. Наконец, с трудом, но высказались все, кроме Лукаса, и Кирэй удостоил его настойчивым взглядом.
– Я не считаю нужным придираться к техническим мелочам, – самоуверенно заявил он. – Главное в выступлении – образ, чувство, эмоция, а этого сегодня достигли все!
Пожалуй, прозвучало несколько нагловато, но Кирэй примирительно кивнул, отчасти соглашаясь с такой позицией. Признаться, Лукас нравился ему всё больше и больше. Мальчишка явно был умён и при этом не высокомерен и не амбициозен. Уже сейчас Кирэй мог с уверенностью сказать, что Лукаса ждёт большое будущее.
– Что ж, эта была весьма увлекательная беседа, не так ли? – собираясь завершать ужин, начал было Кирэй и вдруг заметил, как мальчишки покосились в сторону девчонки. – Но, кажется, мы упустили ещё одно выступление и, наверное, мнение.
– Я не хочу, чтобы меня обсуждала какая-то мисс Нахалка! – фыркнул Джаспер.
Мальчишки разом оживились и уже не могли сдержать своего любопытства.
– Это и правда она?!
– Как она здесь оказалась?
– Вот же… а я сразу и не понял!
Кирэй снисходительно осмотрел своих подопечных, прежде чем вновь обратиться к девчонке:
– Ну так что скажете, мисс… – На миг он замер, осознав, что так и не удосужился узнать её имя, но на экране айпи виднелся только список мальчиков. Желая скрыть свою оплошность, Кирэй поспешно добавил: – Не стесняйтесь, ваше мнение, как любителя, тоже представляет интерес.
Девчонка покраснела до кончиков ушей.
– Мне… мне… – смущенно начала она, прежде чем набралась храбрости и всё-таки смогла что-то выдать: – Из тех, кого я слышала, все были просто прекрасны! Мне очень понравилось!
Джаспер презрительно фыркнул. Лукас наградил его неодобрительным взглядом, а Кирэя вдруг посетила совершенно дикая, даже безумная мысль. Он ещё раз покосился на пунцовую девчонку, и подумал: «Интересно, что бы они сказали, будь она мальчишкой? А что? Груди почти нет, если сделать стрижку – вообще не отличишь!»
– Что ж, думаю, мы все оценили ваше знакомство с классикой, – чуть насмешливо заметил Кирэй. – Но, чтобы наши мальчики совсем не зазнались, думаю, им стоит послушать и вас! – с этими словами он вызвал голографическую панель и без труда отыскал запись с фестиваля. Та, вполне предсказуемо, украшала топ новостной ленты, с очередным скандальным заголовком. С лёгким беспокойством Кирэй открыл файл, и уже с первых аккордов пожалел о столь безрассудном шаге. По спине пробежал предательский холодок, но, к счастью, запись передавала не всё. Чувства не были такими оглушающими, хотя мальчишки разом притихли. Кирэй пробежался взглядом по их озадаченным лицам. «Их тоже проняло», – понял он, и снова отыскал взглядом свою мисс Нахалку. «Понимает ли она насколько талантлива?» – мысленно рассуждал Кирэй, глядя на то, как девчонка ёжится и прячет глаза, щеки всё ещё горели румянцем, но такая скромность не делала её привлекательнее, как женщину. Напротив, девчонка напоминала, скорее, беззащитного растерянного ребёнка. «Совершенно не в моём вкусе, – продолжая рассматривать девушку, думал он. – Поразительно, я не испытываю к ней ни капли влечения!»
Наконец, последние звуки затихли и вместе с ними исчезла щемящая боль в груди. Над столом повисло напряжённое молчание.
– Ну что, никто ничего не хочет сказать? – нарушил царство безмолвия Кирэй.
– Ну, как бы чувствуется, что играет не профессионал, – начал осторожно Джаспер, но был тут же прерван тычком в бок от Лукаса:
– Да заткнись ты уже!
– Ну-ну, не ссорьтесь, мальчики. Джаспер, конечно, прав. В игре есть неточности и небрежности, но… – Кирэй нарочно сделал паузу, скорее для большего эффекта, так как всё внимание итак было привлечено именно к нему. – Должен признать, это весьма достойное исполнение для любителя. Не побоюсь этих слов: здесь чувствуется талант!
Джаспер удивлённо крякнул, остальные мальчишки и вовсе пооткрывали рты.
– А потому я хочу сделать вам неожиданное предложение, моя юная мисс. Насколько я понял из вашего скандального ролика, вы весьма серьёзно относитесь к музыке, вот только я не поощряю подобные занятия у своих любовниц. Однако у меня есть школа, правда она для мальчиков… но, пожалуй, я бы мог сделать для вас исключение. Как вы смотрите на то, чтобы стать моим учеником?

Глава пятая, в которой рушатся старые мечты
– Вы не должны были на такое соглашаться! – возмущался Тодо. – Вы даже и представить себе не можете, что вас ждёт!
Но Вирджин не могла спрятать счастливой улыбки и не понимала негодования помощника. Её талант не только признали, но и позволили дальше развиваться! Разве не об этом она мечтала? Ну и пусть вместо огромных апартаментов любовницы у неё лишь крохотная комнатушка с узкой кроватью, добротным столом и маленьким шкафом, а дорогие платья заменила унылая мужская школьная форма. Вирджин же стремилась не к комфорту и красоте, а к знаниям. А ради знаний, она вполне готова была пожертвовать прочими благами. Её даже не смутили жёсткие условия их соглашения. Кирэй дал ей шанс всего на один год. В конце она должна была превосходно сдать все экзамены, и если она справится, он позволит ей закончить обучение. Если же нет… Вирджин надлежало вернуться в гарем. Собственно, она ничего не теряла, разве что Кирэй-сама забрал у неё айпи.
– Не хочу, чтобы через неделю, когда вы поймёте, что музыка – это, в первую очередь, труд, вы начали жаловаться родителям, что я не соблюдаю условий договора, – выдал он. – Как вы понимаете, у нас с вами устное соглашение. Конечно, его можно оформить и на бумаге, но подобная бумажка всё равно не будет иметь никакого смысла и вряд ли чем-то вас защитит.
Вирджин всё прекрасно понимала, но желание стать музыкантом было гораздо выше всех прочих. Ну подумаешь, вместо того, чтобы валяться на кровати и читать информацию в Сети, она будет ходить, как в старину в библиотеку. Вероятно, ей даже дадут в руки настоящую бумажную книгу.
Вирджин пребывала в столь приподнятом настроении, что напрочь забыла обо всех прежних волнениях, хотя в начале ужина она никак не могла даже представить себе такого финала. Омэйю Кирэй продолжал её игнорировать, и это уже настораживало. Вирджин не без любопытства прислушивалась к общей беседе, украдкой бросая взгляды на омэйю. Стоило признать, внешность у него была яркая и запоминающаяся. Острый взгляд, хищный разлёт бровей, волевой подбородок. Кирэй был довольно молод для омэйю и весьма привлекателен. Мысленно Вирджин убеждала себя, что ей невероятно повезло, и холодный Кирэй в любом случае лучше, чем заносчивый Ву. Другой вопрос, каково это оказаться в одной постели с таким мужчиной. Вирджин невольно покраснела от подобных мыслей. Нет, разумеется, она была отлично осведомлена о том, что её ждало в статусе любовницы, но как-то в мечтах это представлялось более романтично. А Вирджин ощущала себя просто купленной вещью, и от того с большим волнением и даже затаённым страхом ожидала окончания ужина.
– Мне даже не придётся с ним спать! – с облегчением вздохнула Вирджин, садясь на узкую кровать. Тодо только что покинул комнату, оставив её в блаженном одиночестве. Вирджин готова была плясать от счастья! Ох, как она жалела, что не могла рассказать матери, как всё замечательно сложилось. Впрочем, леди Виолетт наверняка и сама догадается, что если сообщений нет, значит, Вирджин просто некогда писать.
Под тощей подушкой лежала хлопковая пижама. Вирджин переоделась и устроилась на своей новой кровати. Правая рука тут же упёрлась в стену, а левая свесилась вниз.
– Роскошь – не главное, – сказала себе Вирджин и уставилась на слабо освещённый светом уличного фонаря потолок.
Её мысли витали в упоительных мечтах, наполненных музыкой, флейтой и признанием. Почему-то ей очень хотелось, чтобы Кирэй посмотрел на неё не с холодной небрежностью, а с восхищением. Правда, понять, зачем ей это, она не успела. Устало прикрыв глаза, Вирджин, измученная бесконечными тревогами прошедшего дня, наконец, заснула.
Ей показалось, что она едва смежила веки, как в дверь кто-то настойчиво забарабанил. С трудом разлепив глаза, Вирджин перевалилась на бок и едва не грохнулась с узкой кровати. За окном уже рассвело, а часы, висевшие над рабочим столом, показывали шесть. Довольно рано, Вирджин привыкла просыпаться на час позже, но новая жизнь требовала новых привычек.
Стучал Тодо. Он принёс Вирджин расписание и карту студенческого городка. Проведя подробный инструктаж, помощник коротко кивнул и исчез из комнаты. Вирджин же пробежалась взглядом по своему плотному расписанию и ощутила смутную тревогу. Уроков было довольно много, вдобавок Тодо включил в её график время для самостоятельных занятий, подогнав его со временем работы библиотеки, и даже выделил ей класс для игры на инструменте. И, глядя на всё это, получалось, что каждый день был расписан у неё с шести утра и чуть ли не до двенадцати ночи.
– Я выдержу! – решительно подбодрила себя Вирджин, направляясь в душ. – Я должна выдержать! И непременно стать лучшим музыкантом!
В отличие от довольно скромной комнаты самой Вирджин, общественные помещения школы Кирэя выглядели впечатляюще. Почти все строения и внутреннее убранство было выдержано в строгом классическом стиле, не слишком вычурном и помпезном, как в том же Императорском Отеле, а местами даже простом и лаконичным, отчасти напоминающим сурового хозяина. Высокие потолки, расписные стены с полукруглыми сводами, огромные витражные окна – всё это напоминало музей или древний храм. Обширная столовая и вовсе походила на хороший ресторан с аккуратными полукруглыми столами, уютными диванами и мягкими стульями с удобными подлокотниками и резными спинками. Пожалуй, единственное, что выдавало в этом помещении с массивными белоснежными колоннами именно столовую, был широченный прилавок, возле которого уже толпились голодные студенты. Собственно, туда же направилась и Вирджин, попутно ощущая на себе весьма странные, неприятные взгляды. На неё снова косились! Словно она вернулась в последние дни в школе, когда на Вирджин показывали пальцами. Студенты, в отличие от девчонок, вели себя значительно скромнее и сдержаннее, они поспешно отводили глаза, да и шептались тихо, явно не желая быть услышанными. Хотя кое-что всё-таки долетало до чутких ушей:
– Это она!
– С ума сойти, если не приглядываться, выглядит, как мальчишка!
– Мисс Нахалка и здесь умудрилась отличиться!
На нетвёрдых ногах Вирджин подошла к очереди, показавшейся ей самой многочисленной. Однако стоило только остановиться за спиной широкоплечего парня, как мальчишка впереди что-то шикнул, парень резко обернулся и тут же шарахнулся в сторону. Вслед за ним от прилавка посторонился и стоявший перед ним студент. Оба тут же поспешили занять места по соседству, словно там всегда и стояли. «Я для них что, прокажённая?» – с обидой подумала Вирджин, прежде чем любезная работница столовой не спросила о её пожеланиях. Пожалуй, она тоже вела себя несколько скованно и чересчур услужливо.
О том, чтобы сесть рядом с кем-то за одним столом речи быть не могло: по мере приближения Вирджин студенты убирали стулья, разваливались по центру диванов, а то и вовсе косились недружелюбными взглядами. В итоге она позавтракала в гордом одиночестве за самым дальним столом, повернувшись к залу спиной.
Однако стоило ей войти в свой класс, как ситуация повторилась. Даже вчерашние знакомые откровенно сторонились её! Тот же нахальный Джаспер, когда она прошла мимо, предпочёл уткнуться в свой планшет. Апофеозом же всеобщего отторжения стала выделенная ей парта. Все соседние были отодвинуты от неё чуть ли не на метр! Понурив голову, Вирджин побрела в конец класса.
– Эй! – Кто-то окликнул её, она резко обернулась и почти сразу же начала расплываться в улыбке, увидев за спиной хмурого Лукаса. Тот стоял, угрюмо склонив голову и опершись на парту. Лишь на секунду он скосил в её сторону взгляд, после чего стал ещё мрачнее, сдвинув брови к переносице. Потом вдруг резко шагнул к ней навстречу и, неспешно проходя мимо, произнёс: – Не считай себя изгоем! Ты ни в чём не виновата, просто никому не хочется связываться с женщиной омэйю. Здесь никому не нужны лишние проблемы!
«Так вот в чём дело! Все боятся Кирэя-сама? Хотя, наверное, просто уважают и потому боятся ненароком оскорбить», – теперь-то до Вирджин, наконец, дошло, правда, легче ей от этого не стало. Наоборот, ещё грустнее. Она решительно не понимала, зачем Кирэй обрёк её на полное одиночество. Захотел проверить стойкость характера? Или он и в самом деле такой ревнивый? Но пока Вирджин задавалась риторическими вопросами, в класс вошёл учитель и начался первый урок. В углу парты открылась интерактивная панель, на которой появился нотный стан, а вслед за ним возникли незнакомые обозначения. Вирджин смотрела на цифры и буквы в полной растерянности. Это какой-то музыкальный шифр? Признаться, от предмета со столь красивым названием, как «Гармония», она явно ожидала чего-то иного.
– Меня зовут профессор Оукин, и сегодня мы будем проходить доминантовый септаккорд и его обращения, надеюсь, как строится доминанта знают все? – спросил профессор, обводя взглядом класс.
«Что? Что он сказал?» – отчаянно застучало в мозгу Вирджин. Термины, которыми так легко пользовался учитель, были ей совершенно незнакомы. Но, оглядевшись вокруг, она с ужасом осознала, что эти слова неизвестны только ей. Все мальчишки согласно закивали в ответ, а на надменном лице Джаспера и вовсе появилась насмешка, в которой так и читалось самоуверенное «Да я это с пеленок знаю!»
Желая справиться с подступающей паникой, Вирджин глубоко вдохнула и, медленно выдыхая, принялась убеждать себя, что всё не так уж и плохо. Она просто должна перенести в свой рабочий планшет все эти непонятные закорючки, и сегодня же вечером выяснить в библиотеке, что все они означают! Вот только план Вирджин, ещё не успев осуществиться, потерпел оглушительное фиаско, когда после недолгих витиеватых объяснений, хорошо приправленных новыми терминами, профессор выдал самостоятельное задание:
– Сейчас каждый из вас построит все эти аккорды в той тональности, что появится на вашей панели! Имейте в виду, списывать бесполезно, у всех тональности разные. Кстати, именно поэтому мы никогда не принимаем в класс больше двадцати четырех студентов!
Вирджин с большим недоумением уставилась на появившуюся в диалоговом окне маленькую букву «а». Сначала она даже решила, что профессор опечатался или просто ещё думает, но буква продолжала мерцать и ничего не менялось. Мальчишки дружно склонились над планшетами и заводили пальцами по экранам, а профессор, словно надзиратель, вышел из-за кафедры и направился по рядам. Напротив кого-то он останавливался и бросал колкие замечания, других же проходил мимо, лишь согласно кивая. Пока не замер возле Джаспера.
– Браво, мистер! – Профессор даже похлопал ему и одарил одобрительной улыбкой. Столь же высокой оценки удостоился только Лукас. Вирджин же продолжала непонимающе смотреть на скопление нот в голограмме, которое должно было служить ей примером. Тем временем профессор медленно, но верно приближался к её парте. Холодея от страха, Вирджин судорожно начала переписывать пример на свой планшет. Ей подумалось, что он, возможно, оценит её бестолковую попытку хотя бы повторить. Его приближающиеся негромкие шаги звучали для неё подобно набату. И вот профессор навис над ней, так что на планшет набежала его довольно устрашающая тень. Секунда молчания показалась Вирджин вечностью.
– Какая у вас тональность, мисс?
– Тональность? – растерянно переспросила Вирджин, чувствуя, как внутренности сжимаются от ужаса. От страха и волнения она даже не могла поднять глаз, уткнувшись в краешек стола, при этом чувствуя, что профессор буквально буравил её взглядом.
– Вам известно буквенное обозначение? – задал он новый вопрос. Вирджин ощутила, как вспыхнули её щёки. Ей было стыдно и неловко настолько, что она даже не смогла ответить.
– Похоже, с понятиями элементарной теории музыки вы не знакомы, – быстро оценил ситуацию он.
Рядом раздался чей-то смешок. Вирджин и не нужно было оглядываться, чтобы понять, кому он принадлежал. Джаспер! Его насмешка ещё сильнее заставила Вирджин чувствовать себя униженной. Она не знала элементарного! Её мозг сам собой зацепился именно за это слово, и теперь Вирджин изводилась переживаниями.
– Я отправил вам название книг, которые вам следует изучить до следующей недели, иначе посещение моего класса будет для вас бессмысленной тратой времени, – заявил профессор и стремительно зашагал обратно к кафедре. – А теперь домашнее задание, к завтрашнему дню вы все должны сыграть простейшую последовательность с одним из изученных сегодня аккордов на фортепиано. Те же, кто не справился с заданием в классе, должны прислать мне сегодня до вечера вариант в параллельной тональности! И советую хорошенько постараться, дабы избежать штрафных очков! Имейте в виду, после пятого штрафа вас лишат стипендии, а после десятого можете смело паковать вещи. Да-да, за лень и безалаберность из школы вас могут отчислить, и это прописано в ваших контрактах!
Вирджин нервно сглотнула, прекрасно понимая, чем для неё обернётся отчисление. И хотя после первого урока она уже была близка к отчаянию, огонёк надежды всё ещё теплился в её душе. Возможно, всё остальное окажется не настолько безумно сложным, но следующий урок с весьма претенциозным названием «Анализ музыкальных произведений» не оставил от этих чаяний и камня на камне. Всё было плохо, даже, несмотря на то, что профессор не сыпал незнакомыми терминами, как из рога изобилия, и едва ли не каждому слову или понятию давал обстоятельное объяснение. И пока он говорил, Вирджин казалось, что она даже что-то понимает, но стоило на её планшете появиться контрольному фрагменту произведения, как выстроенная в голове система рухнула, как карточный домик! На первый взгляд задание выглядело вполне простым: всего-то и надо было разобрать музыку на небольшие части, но откуда Вирджин было знать, что окончание музыкального предложение связано с ладовыми тяготениями, а не количеством тактов?! Она едва не заплакала, когда профессор отправил ей ещё с десяток книг, которые нужно было срочно изучить. Осознавая свою полную безграмотность, Вирджин предчувствовала, что просто прочтение ей не сильно поможет. Ей наверняка придётся разбираться в каждом слове, но разве это реально за выделенную строгими профессорами неделю?
Вирджин была как никогда близка к мысли о поражении, и, пожалуй, если бы следующий предмет оказался таким же сложным, как предыдущие, она бы точно уже стучала в дверь кабинета Кирэя. Но, к счастью, «История музыки» началась с простых и понятных биографий старинных композиторов, а потом вовсе прослушиванием музыкальных произведений. Это заметно расслабило, причем настолько, что Вирджин даже не заметила, как пролетели полтора часа.
Потом был уединенный обед, щедро приправленный косыми взглядами и шарахающимися студентами. Вирджин предпочла как можно быстрее разделаться с довольно вкусным супом, а освободившееся время потратила на поход в библиотеку. Та представляла собой красивый зал с резными колоннами, окнами от пола до потолка и огромной инфосферой. Диваны и кресла, а также маленькие журнальные столики были разбросаны в хаотичном порядке, как бы говоря, что каждый мог сам выбирать себе удобное место. Вирджин поспешила скачать необходимые книги, и даже подумывала присесть ненадолго у дальнего окна, из которого открывался просто потрясающий вид на сад. Но раздался предательский звонок, и пришлось идти на очередной явно непростой, судя по названию, предмет: сольфеджио.
– Начнём с небольшой проверки! – заявил седовласый профессор и начал что-то нажимать на своём айпи. В классе тут же раздались звуки, и мальчишки склонились над рабочими планшетами. Звуки повторились, и Вирджин задумчиво склонилась над своим столом. На планшете горело табло нотного стана, а под ним мигал курсор, в ожидании ответа. Звуки повторились в последний раз, и на нотном стане появилась разделительная черта. Получившийся такт подсветился красным, и Вирджин чисто интуитивно вписала услышанные звуки. Внезапно такт окрасился зелёным, засчитывая верный ответ, но в строке под ним по-прежнему горело красным небольшое окошко. Вирджин вынуждено проигнорировала его, и поспешила записать новое созвучие. Нотный стан в очередной раз стал зелёным. Вирджин едва заметно улыбнулась. Хоть что-то ей, наконец-то, удалось! Всё-таки звуки она различала прекрасно. Даже более того, Вирджин была из тех редких людей, которые могли соотнести случайный скрип или писк с определённой нотой. Потому, когда дело дошло до угадывания небольшой мелодии, именно она оказалась в числе первых, кто справился с этим заданием. В тот момент Вирджин почти гордилась собой. Кроме неё, только Джаспер и Лукас праздно сидели за партами, пока другие, с явным напряжением на лицах водили по планшетам пальцами, рисуя и стирая ноты.
– У вас феноменальный слух, мисс, – заметил профессор, после того, как с проверкой было закончено. – Но явно не хватает теоретической базы. К сожалению, вам придётся навёрстывать всё самой, – добавил он, и список дополнительной литературы у Вирджин снова расширился. Признаться, она уже с трудом представляла, когда и как сможет прочесть такое количество книг. Ещё в библиотеке Вирджин успела открыть первую, и с ужасом увидела, что в той больше четырёх сотен страниц.
– А теперь, немного попоём, – произнёс профессор. – Номер на ваших экранах.
«Петь?» – Вирджин ощутила лёгкую тревогу, которая очень скоро превратилась в настоящую панику. Петь незнакомые мелодия вот так, ни разу их не слушая, она точно не умела! Да что там, Вирджин даже не представляла, как это возможно! Да, она знала, как звучит каждая из нот, но её связки не слушались, и выходила какая-то жуткая фальшь. И это, конечно, никак не могло остаться незамеченным. Джаспер закатывал глаза и выдавал одну пантомиму за другой, то изображая волка, воющего на луну, то кудахчущую курицу, то премерзкое звучание сломанной сигнализации. Большинство мальчишек давилось от смеха, кто-то просто закрывал уши руками, и лишь Лукас неодобрительно качал головой, да по обыкновению хмурился. Вирджин же изо всех сил старалась сдерживать слёзы, но горло болезненно сдавило, и голос стал совсем неуправляемым. Она не сдавалась и «допела» до конца. Это было ужасно. Профессор не смог скрыть своего разочарования, но его настойчивость подарила Вирджин ещё несколько кошмарных минут. Он решил ей помочь, и начал подыгрывать нужные звуки. И, пожалуй, если бы Вирджин на тот момент не душили слёзы, она вполне могла справиться. В итоге, ей достался ещё один дополнительный сборник для изучения и практики, и отдельное самостоятельное задание.
После такого тяжёлого, напряжённого дня, идти на занятия по флейте Вирджин уже было откровенно страшно. «Наверняка, сейчас скажут, что я вообще играть не умею! – глотая невыплаканные слёзы, думала она. – Или всё делаю не так!»
Перед дверью в кабинет Вирджин замерла в нерешительности: смелость окончательно покинула её. Она не могла сказать точно, сколько времени вот так простояла и лишь звонок, разлетевшийся по коридорам корпуса заливистой трелью, заставил вздрогнуть, сгоняя оцепенение. Вирджин сделала ещё шаг и даже подняла руку, намереваясь постучать, но не успела. Дверь открылась, и за ней показался харизматичный худощавый мужчина средних лет.
– Мисс Вирджин? – Его голос оказался мягким и располагающим. – Проходите-проходите! Я уже заждался! – На этих словах он чуть посторонился, пропуская её вперед.
И Вирджин вошла. Кабинет оказался весьма уютным, с почти домашней обстановкой. В квадратной комнате помещался довольно широкий шкаф с зеркальными створками, электронное пианино, несколько пюпитров, полукруглый стол и небольшой диванчик с подушками. На подоконнике, на круглом серебряном подносе стояли кофейник, чашки и вазочка с конфетами. По стенам были развешены различные плакаты с изображением флейт или известных флейтистов, а так же афиши и голографии.
– Меня зовут мастер Зейн, – представился он. – И должен вам признаться, я внимательно прослушал вашу запись с фестиваля, – Зейн сделал небольшую паузу, после продолжил: – Это было впечатляюще! Да-да, я это говорю вам не из лести, а потому что и правда считаю вас невероятным самородком.
Вирджин смутили его слова. Она почувствовала, что краска вновь подступает к её лицу.
– Сегодня вся школа только и говорит о вас, – заметил мастер. – И, как я понял, вы вполне ожидаемо столкнулись с трудностями в теории, верно?
Вирджин чуть заметно кивнула: чувство неловкости усиливалось.
– Тогда мы начнём с того, что вам может помочь! – с улыбкой предложил он и, подойдя к столу, взял в руки инструмент и заиграл. Чудесный пассаж, словно стремительная горная река взвился ввысь, а затем так же молниеносно сорвался вниз. – До мажор! – пояснил Зейн. – Попробуйте повторить!
Вирджин уставилась на мастера в полном недоумении, и тот с улыбкой начал объяснения:
– Здесь всё очень просто. Играете подряд все звуки от самого нижнего «до» к самому верхнему, какое знаете.
И она начала. Сначала несмело и неуверенно, но по мере осознания, что нечто подобное пусть и не полностью, но прежде ей случалось играть, она стала чувствовать себя немного спокойнее.
– Отлично! – похвалил её мастер. – А теперь попробуйте быстрее!
Вирджин послушно исполнила её просьбу. Пальцы действовали неслаженно, отчего сбивался ритм и возникали посторонние звуки. Вирджин была явно недовольна результатом, и когда мастер велел ей вновь повторить попытку, откликнулась с явным удовольствием. И снова, и снова. Пока её игра отдалённо не начала напоминать показанный Зейном пример. С лица мастера не сходила дружелюбная улыбка, а в глазах блестел азарт. Похоже, ему самому было интересно, насколько простирался её талант. Ему явно нравилось, что Вирджин быстро начала проявлять инициативу и сама исправляла возникающие ошибки. Она же ясно понимала свою цель и неуклонно к ней стремилась. Конечно, достигнуть сразу того же результата, что и у мастера едва ли представлялось возможным, но Вирджин готова была биться часами! Так что Зейну даже пришлось прервать её.
Они играли гаммы весь урок. Вирджин с трепетом и жадностью внимала каждому слову мастера, и впервые за весь сложный день чувствовала себя по-настоящему счастливой. Игра на флейте доставляла ей какое-то невероятное удовольствие. Мастер Зейн мгновенно стал кумиром в её глазах, и потому она ощутила глубокое разочарование, когда вновь прозвенел звонок, оповещая об окончании урока.
– Вы можете остаться здесь и ещё потренироваться, – произнёс мастер, собираясь уходить.
И Вирджин, конечно же, осталась, причём с огромной радостью. Да что там, она готова была и вовсе переселиться в этот класс, чтобы целыми днями играть! Собственно, Вирджин и играла до тех пор, пока за окном не стемнело, а в класс не вошёл Тодо.
– Вы пропустили ужин, – заметил он. – И сбились с расписания.
Вирджин с удивлением посмотрела в окно, а потом на Тодо. Играя, она забыла обо всём на свете, и тяжёлое осознание почти тут же пронзило её.
– Задание по гармонии! Я же должна его отослать сегодня!
– Сначала ужин, – строго заявил Тодо. – И впредь постарайтесь о нём не забывать. Повара крайне недовольны тем, что им сейчас приходится вас ждать!
Понурив голову, Вирджин поспешила за помощником.
– А библиотека уже закрыта? – печально поинтересовалась она, догадываясь об ответе.
– Конечно, и я не буду её открывать для вас лично! – строго произнёс Тодо. – Кстати, такой поздний ужин будет только сегодня. Если вы снова про него забудете, пеняйте на себя!
– Хорошо, – виновато ответила Вирджин, хотя мысленно была крайне благодарна Тодо. Спускаясь по лестнице к столовой, она ощутила острое чувство голода.

Глава шестая, в которой приходится бороться
Ночь Вирджин просидела над учебниками. Ближе к полуночи отправила задание профессору Оукину, и почти сразу же получила от него гневный ответ. Она снова всё сделала неправильно! Зарывшись в учебники, Вирджин вновь и вновь перечитывала объяснения, сверяясь едва ли не с каждым словом. Ближе к утру она повторила свою попытку и, не получив отклика, устало сложила руки на столе и всего на миг закрыла глаза.
Её разбудила протяжная трель будильника. Вирджин нервно взглянула на рабочий планшет. На нём, как ожидалось, горело непрочитанное сообщение от профессора гармонии. Всё снова было плохо. Даже ещё хуже. Она заработала своё первое штрафное очко! Шутка ли? Да таким образом и недели не пройдёт, как Вирджин придётся забыть о своей мечте! Она была так раздосадована, что вместо душа и завтрака снова полезла в учебники. Стараясь сдерживать подступившие слёзы, Вирджин в сотый раз прочитала объяснение, но, видимо, что-то важное упорно ускользало от её внимания. И это ещё больше расстраивало и злило. Засидевшись в комнате, она едва не забыла об уроках. К счастью, перелистывая очередную страницу, её взгляд упал на часы…
– О нет! – воскликнула Вирджин и тут же вскочила. Небрежно набросив на себя форму, она собрала волосы в неряшливый хвост и поспешила в класс.
Новый день обещал новые проблемы, во всяком случае, Вирджин мысленно готовилась к очередным трудностям. Однако почти все сегодняшние уроки оказались новыми не только для неё, и потому учителя не скупились на объяснения. Вирджин с огромным интересом слушала о великих музыкантах древних времен, об особенностях акустических музыкальных инструментах, с большим увлечением попробовала переложить простую мелодию для небольшого трио, а после обеда впервые попыталась что-то сочинить сама. Это было невероятно! Нет, конечно, она снова и снова слышала малознакомые термины, а список дополнительной обязательной к прочтению литературы по-прежнему продолжал расти. Вот только Вирджин не унывала, скромные победы придали ей сил и уверенности. И именно в таком приподнятом настроении она отправилась на первый урок фортепиано.
Мастер Хао был человеком сложного характера. Одного взгляда вполне хватало, чтобы это понять. Увидев его, Вирджин оцепенела у двери. Старый, седовласый мастер её откровенно напугал. Его лицо избороздили морщины, придававшие ему ещё большей строгости. Маленькие темные глаза недобро покосились в её сторону.
– Так-так, а вот ты, девчонка, бросившая вызов Кирэю-сама! – скрипучим голосом произнёс он вместо приветствия.
– Здравствуйте! – Вирджин даже постаралась изобразительную вымученную улыбку. Провоцировать старика не хотелось.
– Учителя только и жалуются на тебя. Говорят, что ты – пустышка! – продолжил профессор. Он сидел за столом вполоборота и подпирал рукой голову. – И Кирэй-сама выбросил на ветер целое состояние! Лучше бы он купил в школу заказные инструменты, чем тратить такие средства на любовниц!
– Простите, но я не просила Кирэя-сама покупать мой контракт, – осторожно заметила Вирджин, однако ей стоило бы просто промолчать.
– Не просила! – старик Хао звонко ударил по столу ладонью. – Да кто ты такая, чтобы о чём-то просить омэйю! Мисс Нахалка, да и только! И ладно бы, если бы он купил тебя для собственного удовольствия. Как знать, у Кирэя-сама ведь нет наследников, и если уж ты его так приворожила… А ты! Ты! Ты просто тратишь наше время и его деньги!
– Мне очень жаль, но Кирэй-сама сам предложил мне учиться… – попыталась хоть как-то оправдаться Вирджин.
– Но ты его позоришь! – оборвал её на полуслове мастер Хао. – Бестолковая, глупая девица! Ты же полный ноль! Ты даже не стараешься! Бедный Оукин, он в ужасе от твоих ответов!
– Простите, – пролепетала Вирджин, опустив голову. Слёзы уже жгли глаза. Ей было ужасно обидно слушать всё это, но она прекрасно осознавала, как нелепо выглядят её попытки со стороны.
– Садись! – указывая жестом на стул возле рояля, рявкнул мастер и резко поднялся. – И только попробуй хоть раз не выполнить то, что я говорю! Тебе придётся заниматься часами, нет днями! Забудь о слове отдых, иначе я лично отведу тебя туда, где твоё настоящее место!
Вирджин поспешила занять указанное место и не посмела поднять головы. Покорность, пожалуй, единственное, что могло хоть немного смягчить ужасный характер мастера Хао. За весь урок она едва проронила больше двух слов и те были лишь новыми извинениями. Вирджин старательно повторяла всё, что мастер от неё требовал, смиренно выслушивала его негодование и крики, если получалось неудачно. И лишь одно она заметила сразу же: как бы ни был ужасен подход этого мастера, ей всё было предельно понятно. Как и мастер Зейн, мастер Хао умел превосходно объяснять и делать доступным для осознания даже самое сложное. Два часа в его компании пролетели незаметно.
Вдохновлённая новыми знаниями, Вирджин после ужина направилась в учебный корпус и снова села за рояль. Она повторила всё, что сказал мастер, и лишь потом принялась заниматься на флейте. Как и вчера, Вирджин явно заигралась. В дверях появился охранник, который и прогнал её из класса. Пришлось идти в свою комнату и вновь садится за книги. Завтра её снова ждала ужасная гармония и очередные штрафные баллы.
К концу недели Вирджин чувствовала себя измотанной и усталой. Получив ещё три штрафа по гармонии и по одному за анализ и сольфеджио, она с ужасом ожидала, что Кирэй её вызовет. До отчисления оставалось только три балла! И это при том, что всё своё время она посвящала только урокам! Каждый день она занималась, пока её не выгонял охранник, затем садилась за уроки и сидела до рассвета. Уже к четвергу Вирджин, осознавая, что не стоит тратить время понапрасну, перестала смотреть по сторонам во время еды. Она вообще предпочитала как можно быстрее справиться с трапезами, потому отказывалась и от десертов и от вторых блюд. Сегодня ей удалось принять душ за пять минут! И это при том, что она мыла волосы! Короткие перемены, и всё выкроенное время уходило на чтение. Но всё равно, даже таких усилий было недостаточно. Вирджин, конечно, надеялась, что за целое воскресенье она сможет хоть немного догнать своих одноклассников, вот только что-то внутри подсказывало, что надежды эти тщетны. Потому спешно возвращаясь с обеда, она, погружённая в свои тяжёлые мысли, случайно столкнулась с Джаспером. Буквально врезалась в мальчишку.
– Дура! Смотри под ноги! – воскликнул Джаспер, резко отстраняясь от неё.
– Прости, – склонив голову, прошептала Вирджин и поспешила удалиться.
– Эй! – Раздалось у неё за спиной. Вирджин невольно оглянулась. Напротив стоял Лукас. Она и не заметила, что Джаспер был не один!
– Какого демона она тебе нужна! – буркнул тот. – Пусть Кирэй-сама с ней сам разбирается!
– Иди, я догоню, – чуть подтолкнув его, ответил Лукас и сделал шаг в сторону Вирджин.
Та, напротив, сделала шаг назад. С чего бы вдруг Лукасу с ней разговаривать? Он же сам сказал, что от общения с ней у него могут быть проблемы!
– Приходи в библиотеку сегодня вместо ужина, – понизив голос, произнёс Лукас. – К пятому окну, там есть небольшая ниша.
– Зачем? – удивилась Вирджин.
– Что, уже хочешь стать любовницей? – поворачиваясь, фыркнул он.
– Я приду!
Лукас чуть заметно кивнул и поспешил к недоумённому Джасперу.
– Ты чего творишь? – спросил тот, и в его голосе звучало явное неодобрение.
– Просто забудь! – прошипел Лукас и решительным шагом направился прочь.
Вирджин последовала его примеру, поспешив к учебному классу. До прихода профессора она собиралась снова потренироваться петь незнакомые мелодии. Но мысли упорно возвращались к Лукасу. Зачем он её пригласил? И почему во время ужина? Он что-то хочет ей сказать? Какую-то тайну? В итоге сольфеджио Вирджин еле высидела. Она то и дело косилась в сторону Лукаса, но тот вёл себя по обыкновению холодно и отстранённо, зато от Джаспера прилетали совсем недобрые взгляды.
– Если он пострадает из-за тебя… – прошипел он, подловив Вирджин у выхода в класс. – Ты об этом пожалеешь!
«Может, мне не идти?» – размышляла она. Слова Джаспера её напугали. Действительно, стоило ли рисковать? Вирджин всё никак не решалась. Есть не особо хотелось, в принципе, можно было сказать Лукасу, что её задержал мастер Зейн, или даже, что она сама так увлекалась, что забыла. Да что там! Вирджин могла придумать сотню оправданий, но не сладить с любопытством! По коридорам она скорее кралась, чем шла. То и дело оглядывалась и замирала на поворотах, собираясь повернуть обратно. Сердце бешено стучало в груди. Она была словно преступник, вышедший на миссию. Вот только совсем ещё «зелёный» преступник, ведь не может профессионал так волноваться!
«Опаздывать тоже плохо! Он может и уйти!» – подумала Вирджин, осознав, что стоит напротив дверей в библиотеку. Отступать явно было поздно. Вздохнув, она толкнула двери и с как можно более равнодушным видом прошествовала мимо стеллажей. Первое окно, второе, третье… Дальше был крутой поворот. Вирджин пропустила ещё одно окно и заспешила к следующему. Лукас ждал, сидя на подоконнике.
– Ну привет, – хмыкнул он, жестом предлагая сесть рядом.
– Привет, – нерешительно ответила Вирджин, подпрыгивая, чтобы взобраться на возвышение.
Окна в библиотеки были очень большими с огромными подоконниками, которые вполне могли посоперничать по размерам с кроватями.
– Здесь слепое пятно для камер, – заметил Лукас. – Так что обнаружат нас не скоро. Особенно, если ты будешь приходить вовремя.
– Прости, – Вирджин виновато опустила голову.
– Ерунда, – равнодушно бросил он. – Так что ты не понимаешь в гармонии?
– Ты… Ты хочешь мне помочь? – Удивлению Вирджин не было предела!
– Не могу смотреть на то, как ты мучаешься! – отведя взгляд, заметил Лукас. – Не мне, конечно, осуждать Кирэя-сама, но как-то уж очень жестоко. Бросить тебя вот так, ничего не объясняя.
Вирджин не смогла сдержать улыбки. Ей вдруг стало так радостно. Хоть кто-то в этом мире, кроме, конечно, мастера Зейна, отнесся к ней с пониманием и теплотой!
– Спасибо, – прошептала она.
– Ну так что, какое задание ты не сделала? – Лукас резко переключился к делу.
– Никакое, – печально призналась Вирджин.
– Я так и понял, – хмуро ответил он. – Доставай свой планшет. Сегодня постараемся исправить часть твоих штрафов.
Вирджин послушно потянулась к сумке. Спустя миг она уже выудила тонкий планшет и протянула его Лукасу.
– Начнём с доминантсептаккордов, – сказал он. – Я покажу тебе принцип, который ты сможешь использовать на любом задании. Так, конечно, не учат, но это здорово поможет тебе не просто тупо сидеть на уроке, показывая свою немощность. Да и Оукен должен оценить перемены. А ещё мы сделаем тебе шпаргалки!
Лукас склонился над планшетом и почти моментально вывел на нём тот самый аккорд.
– Просто повтори, смещая на одну линейку, – посоветовал он. И Вирджин, как и положено хорошей ученице, тут же поспешила исполнить его пожелания.
Лукас оказался неплохим учителем и непревзойденным практиком. Вирджин не столько поняла суть, сколько научилась мастерски это скрывать. Они потратили весь ужин, сражаясь с первым заданием.
– Всё, отправляй! – велел Лукас и спрыгнул с подоконника. – Встретимся вместо завтрака в понедельник, если, конечно, не хочешь вернуть себе только что исправленный штраф!
Вирджин тепло поблагодарила его, и, оставшись сидеть на подоконнике, искоса поглядывала на удаляющуюся фигуру. Он уже почти исчез за поворотом, как вдруг обернулся и с легкой ухмылкой на лице произнёс:
– И начни уже спать! А то синяки под глазами размером с планшет!
Вирджин не смогла сдержать улыбки. Как же было приятно знать, что кто-то о тебе волнуется! Ах, если бы она могла выразить словами ту безмерную благодарность, какую сейчас испытывала к Лукасу! И радости только прибавилось, когда на планшете загорелось оповещение от профессора Оукена. Задание засчитали, и одно штрафное очко было списано.
– Что ж, – вслух подумала Вирджин, не спеша покидать уютный подоконник.– Проверим принцип в действии!
За окном горел яркими оранжевыми сполохами закат, пели птицы и стрекотали насекомые. В библиотеке снова стало людно, но Вирджин ничего не замечала вокруг. Она сражалась с гармонией! В итоге, ближе к ночи, профессор Оукен убрал ещё два штрафа, что не могло не радовать.
– Пожалуй, сегодня я смогу себя побаловать и лечь спать пораньше, – решила Вирджин, покидая закрывающуюся библиотеку. Но это была единственная слабость, которую она себе позволила. На следующее же утро Вирджин поднялась с будильником и тут же засела за учебники. Уже после завтрака она отправилась в класс для занятий и играла на флейте до самого ужина, напрочь забыв об обеде. Остаток дня она посвятила тренировкам по фортепиано, а ближе к ночи, когда охранник вновь выгнал её, опять взялась за учебники. Вероятно, ей стоило несколько иначе распределить своё время, уделив чуть больше внимания не любимой флейте, а другим урокам, но, попадая в класс мастера Зейна, Вирджин забывала обо всём. Игра воодушевляла и подбадривала её. Пожалуй, только на уроках флейты Вирджин не пугали трудности. Она готова была играть круглыми сутками! Каждый раз Вирджин нехотя убирала инструмент в футляр и покидала класс, жалея о том, что нельзя было взять его с собой, чтобы поиграть в комнате ночью. Разумеется, такая фанатичность не могла не покорить и мастера Зейна. Он действительно был доволен своей ученицей и нередко хвалил её, тогда как другие учителя лишь копили недовольство. Нет, благодаря помощи Лукаса Вирджин стало намного легче, причём не только в гармонии, хотя те полчаса, которые им удавалось выкроить, едва хватало на то, чтобы разобраться с текущими заданиями. Однако принципы Лукаса работали безотказно не только в гармонии, но и в сольфеджио. Но ещё существовали запутанный анализ и жутко сложная композиция. Последняя печалила Вирджин больше всего. Ей легко удавалось придумывать мелодии, но профессору этого было решительно недостаточно. Его вечно не устраивала пресловутая форма и «корявый» аккомпанемент. Вдобавок он был явным сторонником более сложной музыки, и лёгкие простые мелодии Вирджин нередко вызывали у него презрение, чего он вовсе не стеснялся показывать.
– Такое годится только для пошлых песенок! – ворчал профессор, выкидывая в виртуальную корзину её очередную работу. – Поймите, мисс, мы здесь учимся создавать серьёзную классическую музыку! А не это, на три аккорда!
– На два! – смеясь, поправил Джаспер. – Мисс Нахалка за этот месяц выучила только тонику и доминанту!
Далеко не всем одноклассникам удалось сдержать смех, в то время как Вирджин хотелось провалиться на месте. Ей было одновременно и стыдно, и обидно. Украдкой она взглянула на Лукаса, в надежде увидеть в его глазах поддержку, но тот только морщил нос и равнодушно взирал на пейзаж за окном. «Конечно, – мысленно оправдывала его Вирджин. – Он же не мой друг. Спасибо уже и на том, что помогает с гармонией! Без него бы я вообще уже вылетела отсюда!»
– Вам следует слушать больше классики, – менторским тоном заявил профессор. – Иначе вы никогда не улучшите ваш вкус. Я вышлю вам список!
«О да, – с раздражением подумала Вирджин. – Я бы с радостью, но в этот демонов планшет едва влезает то, что нужно выучить по истории музыки! Итак чуть ли не за каждой книгой приходится идти в библиотеку! Был бы у меня айпи…» Как ни крути, но рабочий планшет обладал довольно ограниченной памятью, что создавало для Вирджин дополнительные трудности. Кирэй будто нарочно чинил ей всевозможные препятствия. «Я должна потребовать у него вернуть себе айпи!» – спускаясь в столовую на обед, рассуждала она. Это было бы честно и правильно. Но… Вирджин не могла себе даже представить, как сможет осмелиться к нему подойти. За целый месяц в школе, она видела его лишь издали. Обычно он ходил вдоль большой аллеи, ведущей в концертный зал, где проходили репетиции, как взрослого, так и учебного оркестра. Вирджин же оркестр не посещала, причём, такой чести удостоилась только она одна. По-видимому, Кирэй не захотел или не считал нужным её чему-то учить. Подобное очередное пренебрежение тоже задевало, и Вирджин каждый раз возвращалась к извечному вопросу: зачем же он купил её контракт? Признаться, она уже сломала себе голову, пытаясь понять логику этого омэйю. Нет, Вирджин не собиралась жаловаться. В конце концов, она по достоинству оценила свою возможность обучаться музыке, но разве нельзя было при этом относиться к ней немного мягче? Он же её полностью игнорировал. Словно Вирджин не существовало вовсе! Даже Тодо, и тот в последний раз посетил её две недели назад! Вирджин резко замерла. Тодо! Конечно же! Почему она сразу о нём не вспомнила?! Ей вовсе не обязательно встречаться с Кирэем! Тодо его помощник, и с ним гораздо проще решить все вопросы. Эта мысль заметно обрадовала Вирджин, и она, недолго думая, свернула к посту охраны.
Школа находилась на территории имения Кирэя. А точнее, занимало почти треть от всей площади. На большей части располагался огромный парк, в глубине которого, как узнала Вирджин, прятался женский дом. Хозяйские постройки теснились ближе к высокому каменному забору, а главное здание красовалось на небольшом холме, напротив школы, и его можно было видеть из окон в библиотеке. Довольно аккуратный двухэтажный дом в лаконичном классическом стиле, он отличался изысканностью и одновременно простотой. На вкус Вирджин в нём не было ничего особенного, но она нередко слышала, как поварихи восхищались, говоря, что дом подстать хозяину, такой же благородный и прекрасный. И сейчас, подходя к воротам, ведущим на личную территорию Кирэя, она в очередной раз рассматривала белые стены, большие полукруглые окна, уютный балкон, с увитой розами балюстрадой. «Интересно, куда выходят окна его покоев?» – проскочила невольная мысль, и тут же была прервана охранником.
– Стоять! На личную территорию вход запрещён! – выдал заученную фразу высокий мужчина крепкого сложения.
– Мне нужен помощник Тодо, – сказала Вирджин, стараясь не сильно тушеваться. Ей было неловко и даже боязно, но без айпи она не имела никакой возможности связаться с помощником. А что если Тодо решит посетить её только спустя полгода?
– Разве ученикам положено разговаривать с мистером Тодо? – удивился охранник.
– Я не обычный ученик! Я – Вирджин! Просто сообщите ему о том, что мне надо с ним увидеться! – Это требовало всей смелости, какая у неё только была. Вирджин замерла, глядя на недоумённого охранника. Он же не прогонит её? От волнения уже дрожали колени. Охранник нахмурился. Ещё раз смерил Вирджин подозрительным взглядом, а потом нехотя поднял руку с наручным айпи и что-то быстро начал набирать. Волнение усилилось. А вдруг Тодо не посчитает нужным встречаться с ней? На что она только рассчитывала?!
– Мистер Тодо велел вам возвращаться. Он зайдёт после ужина, – спустя минуту сообщил охранник.
У Вирджин отлегло на сердце. Всё не так уж и плохо. Если Тодо готов к диалогу, возможно, ей удастся достучаться до твердолобого Кирэя и тот вернёт айпи. Надежды было немного, но нужно было попробовать. Её решительность не сломило даже то, что на обед она в итоге опоздала, и ей пришлось довольствоваться лишь чаем.
Вирджин с явным беспокойством ожидала вечера. Даже урок флейты впервые проходил в несколько нервозной обстановке. Вирджин всё время куда-то спешила и даже отвлекалась, то путалась в штрихах, или забывала выполнить указания мастера. Зейн качал головой, да недовольно цокал. Однако что-либо спрашивать не стал, чему Вирджин была крайне благодарна.
За ужином, несмотря на отсутствие обеда, кусок в горло не лез. Вирджин едва заставила себя прожевать листик салата, после чего всё-таки бросила это бесполезное занятие и отправилась к себе. В комнате она так же едва ли находила себе место. То садилась на кровать, то высовывалась из окна, в надежде увидеть идущего по парку Тодо, то моталась из угла в угол, не в силах справиться с волнением. Что она должна сказать? Какие слова выбрать, чтобы не получить отказ? А что если Тодо и вовсе отчитает её, за то, что она его потревожила? Или отправит разбираться с Кирэем. Нет, омэйю ей точно откажет. В этом Вирджин не сомневалась. Чем больше она об этом думала, тем яснее виделась ей картина их возможного общения.
– Вы же сами на это согласились! – Его голос будет бесстрастным и надменным, а взгляд холодным и небрежным. С тем же успехом он мог бы смотреть на какую-нибудь не очень приятную рептилию.
Вирджин вздрогнула, сбрасывая с себя наваждение. Тодо не такой. Он всё-таки более понимающий. Может, лучше надавить на жалость? Поплакать? Или же сказать по существу: отсутствие айпи мешает мне учиться более успешно! Пожалуй, это бы подошло. Вот только сможет ли Вирджин произнести нечто подобное, не заикаясь от страха?
– Должна! Я должна! – резко развернувшись, заявила сама себе она. Затем сделала глубокий вдох для успокоения и… тут в дверь постучали.
Вирджин едва смогла выдохнуть. На нетвёрдых ногах она поплелась к двери и дрожащей рукой отворила. На Тодо был обычный чёрный пиджак и светлая рубашка. Это всё, что смогла разглядеть Вирджин. Поднять голову и посмотреть ему в глаза она попросту не смогла.
– У вас что-то случилось, мисс Вирджин? – поинтересовался Тодо. Вирджин отметила, что в его голосе не было недовольства. Мысленно засчитав это за плюс, она набрала в грудь побольше воздуха и…
– Мне нужен айпи, я так больше не могу! – выпалила Вирджин и тут же покраснела. «Что за ерунду я сейчас произнесла!!!»
– Не можете? – Тодо явно был обескуражен. – Вы хотите закончить обучение?
– Нет! – резко воскликнула она. Щеки буквально пылали. Как глупо! Мало того, что не смогла нормально рассказать о проблеме, так ещё и накричала на него! – Я… просто… мне для учёбы!
Спустя минуту путанных объяснений, Тодо её, наконец-то, понял.
– Боюсь, мисс Вирджин, что Кирэй-сама не согласится с вашим пожеланием, – Он хмурился и выглядел озадаченным.
– Но в учебный планшет не помещается и трети всего необходимого! Да, есть библиотека, но она не всегда под рукой. Я не могу прийти туда после одиннадцати или рано утром. Знаете, бывает, что мне надо посидеть и ночью…
– Ночью вам следует спать, мисс, – заметил Тодо. – Вы итак не очень хорошо выглядите. Мы не имеем права вредить вашему здоровью!
– Я не говорю, что собираюсь сидеть за книгами каждую ночь, но изредка… Это же так удобно!
– Я вас отлично понимаю, мисс Вирджин, – печально начал Тодо. – Но, боюсь, что касательно вас Кирэй-сама настроен весьма твёрдо.
– Ну неужели совсем ничего нельзя сделать? – Вирджин была в отчаянии. Её план провалился, хотя Тодо и отнёсся к ней с поразительным пониманием. В глазах уже блестели слёзы, она готова была вот-вот разрыдаться.
– Я даже не знаю, – замялся он. Было видно, что его терзают разные чувства. В конце концов, он нашёл выход. – Я могу выписать вам личный планшет. Его памяти точно хватит на половину учебной библиотеки. Правда, на большее не рассчитывайте. Мне придётся заблокировать Сеть и убрать все развлекательные приложения.
– Я согласна!
В конце концов, это было хоть что-то. Тодо откланялся и ушёл, а Вирджин устало села на узкую кровать. Что ж, по крайней мере, теперь она сможет слушать ту самую серьёзную классику каждую свободную секунду!

Глава седьмая, в которой что-то начинает меняться
– Мисс Вирджин! Так какая форма у этой прелюдии? Вы нашли каданс в последнем предложении? – строгий голос профессора по анализу музыкальных произведений заставлял Вирджин сжаться от страха.
Она тщетно смотрела в ноты в поисках злосчастного каданса. Благодаря Лукасу, Вирджин уже знала это проклятое слово и что под ним скрывается, вот только в этот раз система не сработала. В прелюдии что-то было не так, и она это явно выпускала из виду.
– Какая у вас тональность в конце? – Профессор уже стоял прямо над ней, и его тень падала на планшет с нотами.
Взгляд Вирджин быстро скользнул к ключу, стоящему вначале строки.
– Си-бемоль… минор?
Тяжелый вздох профессора возвестил об ошибке.
– Увы, мисс Вирджин. Похоже, вам снова придётся поработать после уроков. Разберите эту и ещё три следующие прелюдии самостоятельно и пришлите мне анализ до завтрашнего утра.
«Да где же я ошиблась?» – недоумевала Вирджин. Она вновь взглянула на ключевые знаки – пять бемолей. Может, это мажорная прелюдия? Эх, она безнадёжна! Вирджин уже по обыкновению принялась тереть виски: голова раскалывалась. С проклятым анализом она просидела уже три ночи безвылазно, и кажется, возненавидела Шопена! Словно назло ей вечно попадались именно незнакомые произведения. Только вчера она прослушала первые десять прелюдий и парочку последних и надо ведь, чтобы ей досталась та, что в середине, да ещё самая длинная и сложная! Эти профессора просто издеваются над ней! К счастью, прозвенел звонок, и Вирджин вздохнула с облегчением. Следующий урок ей нравился значительно больше.
– Ре-бемоль мажор, сложная трехчастная, – проходя мимо неё, произнёс худощавый смазливый мальчишка. – А ещё она звучит в рекламе зелёного кофе!
Вполне возможно, вот только Вирджин была отрезана от Сети уже второй месяц и едва ли могла знать что-то о недавней рекламе. Она проводила взглядом спину мальчишки. Вроде бы его звали Никото, и он играл на арфе. Профессор Свон был весьма им доволен, впрочем, многие ученики успешно справлялись на его уроке. Лукас и Джаспер вечно впереди всех! И только она, Вирджин, каждую неделю заканчивает со штрафными баллами. Правда, в последний раз она заметно сократила их до трех, что уже можно было считать серьёзным достижением. И этому, конечно, поспособствовал планшет, принесённый Тодо. Вирджин с ним фактически не расставалась. Она слушала музыку по пути в столовую и в классы, даже тащила с собой в душ. Не вынимала наушников и за трапезой и ложась спать, нередко просыпаясь ночью от громогласных маршей или патетических частей симфоний. Вот и сейчас, она надела наушники и включила злосчастную прелюдию, и лишь затем подхватила рабочий планшет и направилась в другую аудиторию.
– А он прав, – с печалью признала Вирджин уже после первых нот. Прелюдия была мажорной. Когда же она уже научится смотреть в ноты и соображать, а не уповать на свой феноменальный слух?! Прослушав композицию ещё несколько раз, Вирджин устало склонилась над рабочим планшетом. Пора было писать профессору.
– Заключительный каданс в восемьдесят пятом такте, а не в восемьдесят четвёртом, – произнесли за её спиной.
Вирджин резко развернулась. Позади неё стоял Никото и мило улыбался. Пожалуй, он был слишком смазливый для парня и очень походил на девчонку, особенно из-за своих больших голубых глаз с пышными ресницами. Худой и весь такой утонченный, с длинными красивыми аристократичными пальцами. Даже странно, что его не дразнили в школе, и что именно он оказался настолько смелым, подойдя к Вирджин у всех на виду.
– Не боишься? – в лоб спросила она, уставившись на Никото.
– Чего? – непонимающе переспросил он.
– Кого! – поправила Вирджин. – Кирэя-сама, конечно!
– А почему я должен его бояться? – в свою очередь удивился он.
– Ну… ты как бы общаешься с его любовницей…
– А что, говорить с женщинами омэйю уже запрещено? – На лице Никото расплылась насмешливая улыбка, вызвавшая у Вирджин ещё большее недоумение.
– Э-э-э, – протянула она. – Тогда… может, ты мне поможешь? С анализом?
– Сделать за тебя? – нахмурился Никото, и его красивые голубые глаза стали темнее.
– Нет-нет, просто объяснишь! – поспешила его успокоить Вирджин. – Я всё никак не могу понять, как в этих нотах можно что-то разобрать, не зная произведение!
– Хорошо, – согласился Никото. – Я свободен после ужина. Ты всегда можешь меня найти в главной гостиной.
– Ты будешь заниматься со мной там? У всех на виду?!
– А ты хочешь, чтобы я закрылся с тобой в комнате? – хмыкнул Никото. – Боюсь, в таком случае мне действительно попадёт от Кирэя-сама!
Вирджин не поверила своим ушам! Как же так! Лукас же сказал, что её избегают, потому что боятся, а теперь выясняется, что ей можно сидеть в общей гостиной среди одноклассников?! Или же всё дело в том, что она и сама всех избегала? Общая картина упорно не складывалась, как в том же анализе. По-видимому, она тоже упускала из виду нечто важное.
В этот раз Вирджин не особо волновалась, скорее её обуревало любопытство. Правда, спускаясь в гостиную, она всё же ощутила неловкость. На неё всё-таки косились! Да что там! Многие откровенно провожали её взглядом. От этого и вовсе становилось не по себе, но… анализ сам себя не сделает, а Вирджин уже надоело быть круглой идиоткой, и если, чтобы что-то исправить, нужно вытерпеть излишнее внимание к себе – она справится! Всё-таки она же мисс Нахалка, было бы даже странно, если бы подобное остановило её.
Гостиная, к слову, была просторной комнатой с высокими потолками. Здесь помещались несколько длинных диванов и с десяток мягких кресел, рядом стояли небольшие столики, на полу лежали ковры. Никото обнаружился за одним из письменных столов, стоящих в ряд возле окон. Вирджин торопливо обошла компанию, собравшуюся рядом с Джаспером. При виде неё они сразу замолкли.
– Мисс Нахалка решила снизойти до простых смертных? – не упустил шанс бросить очередную колкость Джаспер.
Вирджин предпочла проигнорировать его слова. Она стремительно обогнула диван, желая как можно скорее обойти возникшее неудобство.
– Нет, ну вы только посмотрите! Видите, мы даже не достойны её ответа! – продолжил изгаляться Джаспер. – Куда же ты так спешишь? Неужели решила воспользоваться шансом и броситься в загул, пока твой хозяин на гастролях?
– Кирэй-сама уехал на гастроли? – Вирджин замерла.
– Ну да, ещё вчера, а тебя, видимо, он даже не посчитал нужным предупредить. Как обидно, наверное!

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/mira-rizman-31991135/ostav-mne-muzyku-67420239/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Мира Ризман

Тип: электронная книга

Жанр: Любовно-фантастические романы

Язык: на русском языке

Издательство: Автор

Дата публикации: 15.09.2024

Отзывы: Пока нет Добавить отзыв

О книге: Альтернативное будущее. Выпускница школы Вирджин готовится к главному мероприятию в своей жизни: фестивалю Айм. Это её единственный шанс привлечь внимание высших мира сего и получить заветный контракт, ведь у Вирджин есть мечта, и она твёрдо намерена её осуществить. Вот только всего за неделю до важного события её размеренная жизнь рушится всего из-за одной случайной встречи…

• Добавить отзыв
• Имя
• Комментарий
• Опубликовать