Эстетика бродяг
Стас Колокольников
Это не роман, не эпопея, это поэма пыльных улиц. То, что не удается откровенным сценам и словам героев, удается благодаря присутствию автора в тексте и его лирическим размышлениям. Что удается? Показать правду жизни. И пусть действие происходит в начале 2000-х. Всё, что творилась в умах и душах тогда, было и будет твориться всегда. Дороги, любовь, смерть, деньги, алкоголь и секс – не только этим наполнена жизнь. Она наполнена Богом. Именно об этом книга.Содержит нецензурную брань.
Стас Колокольников
Эстетика бродяг
ДИСКЛЕЙМЕР
Книга не пропагандирует употребление наркотиков. За незаконное приобретение, хранение, перевозку, изготовление, переработку наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов предусмотрена уголовная ответственность. Статья 228 УК РФ. Даже разовое употребление наркотиков ведёт за собой большие последствия, сказывающиеся на вашем здоровье, а в конечном итоге это приводит к летальному исходу.
познал я глас иных желаний,
познал я новую печаль…
пускаюсь ныне в новый путь,
от жизни прошлой отдохнуть.
А. С. Пушкин. "Евгений Онегин"
градус легкого дня
Одни давали мне чуть больше двадцати, когда я был гладко выбрит, ровно стрижен, чист и трезв. Другие полагали, что мне далеко за тридцать, когда я зарастал щетиной и ходил с похмельными мешками под глазами. На самом деле мне было тридцать, когда я решил избавиться от прошлого ? заштопать его, как прореху на поношенной одежде.
Прошлое прочно сидит у нас на хвосте. Мало того, что оно цепляется за настоящее, так еще лезет своими щупальцами в будущее. Тянется за нами, как мертвец из могилы, липнет к подошвам слабых и сильных. Оно не делает различий, человеческая сущность неизменна: каждый оглядывается назад в поисках поддержки и помощи. Никто не держится обеими руками за будущее, никто не смотрит ему смело в глаза. Почти всякий косится назад, желая избавиться от скелетов прошлого.
Сидя на краю мира в чужой квартире, как в трюме ковчега Иблиса, я самостоятельно отрезал пуповину, связывающую меня с прошлым. Почему бы не избавиться от него, если велено абракадаброй ? мечите молнии даже в свою смерть.
Сначала я воспользовался старыми портняжными ножницами и грозно щелкал ими в воздухе. Можно было подумать, что я тихо валял дурака. Как бы не так. Это действие имело магический смысл ? я не просто бросал вызов прошлому, а еще и отчаянно хамил, стараясь поставить его в глупое положение.
По календарю фэн-шуй был день, когда наличие гармонии в мире определялось по облакам. Если небо полностью затянуто или наоборот ясное, то гармония в мире отсутствовала. Хорошо было наблюдать легкую облачность и услышать мелодичный звон. День выдался на редкость ясный и тихий, лишь далеко на горизонте болталось одинокое неприметное облачко. Я не верил, что оно чем-то поможет и неистово кромсал воздух. От меня отлетали клочки волос, ниток и ткани, я был похож на самурая, орудующего мечом и готового исполнить сэппуку.
Кисть занемела, я отбросил оружие и представил, как отрезанное прошлое делает обратный скачок мне на плечи. Я увернулся раз, потом второй. Нога зацепилась за ногу и тело потеряло центр тяжести. Упав, я перекатился в сторону и по-пластунски резво дополз к холодильнику. Внизу хранилось полбутылки красного. Сделав несколько больших глотков, я пустил струйку из уголка рта и уронил голову, изображая раненного дуэлянта, чья песенка еще не спета.
Чужой дом, чужой холодильник, моей была бутылка вина да еще пара носков на сушилке и календарь фэн-шуй. Но я был уверен, что все кругом принадлежит мне, и пользовался как своим. Наплевать, что из этого получится. За несколько лет из нормального человека я превратился в психа ? меня доконало прошлое.
Приходя в себя после ранения, я залез в ванную и стал вспоминать, что заставило избавляться от прошлого. Горячая вода укутывала сознание, и я не мог даже вспомнить, чем занимался в этом прошлом. Потом вспомнил! Есть, такое длинное древнегреческое слово: heautontimoroumenas. Самоистязатель. Вот-вот, большую часть своей жизни я провел, как самоистязатель. И теперь таскал на своем горбу мешки этого гиблого прошлого.
Неожиданно в ванной потух свет, и кто-то постучал в дверь. Я чуть не захлебнулся от страха.
? Кто там? ? как можно строже спросил я.
? Твое прошлое, ? вкрадчиво ответил бархатный голос. ? Впусти, родной.
? Какого черта? Что за шутки? ? не поверил я.
? Никаких шуток. Открывай, подонок! ? повысился голос.
? Зачем?
? Затем, что тебе так просто не избавиться от меня! Я все равно вытряхну из тебя душу!
Я лежал молча и не шевелился, совершенно не веря в происходящее. Когда снова загорелся свет, наспех вытерся и оделся. Подумав, поискал взглядом что-нибудь тяжелое, взял медный тазик и осторожно вышел.
В доме ни души. Только под потолком на кухне, медитируя, кружила большая муха да в глубине радиоприемника двое образованных мужчин вели неторопливую беседу о ненаблюдаемых сущностях. У холодильника валялась пустая бутылка.
? Вот так прошлое, ? насмешливо проговорил я, ? пришло и выжрало мое вино.
В этом мире неопределенностей нельзя быть уверенным даже в настоящем. Я поставил тазик и почесал затылок. Стоит ли связываться с прошлым? Тем более, если ты псих. По мне лучше быть лошадью, скинувшей всех седоков, и нестись в сторону бездны, чем неспешно трусить в одной упряжке вместе со всеми.
От мыслей о прошлом стало одиноко, захотелось встретиться с какой-нибудь женщиной и испить её участия. Без сомнения, все знакомые женщины теперь были заодно с прошлым, но можно было выкрутиться и из такого положения. Я поискал незнакомую женщину в платяном шкафу, под диваном, выдвинул ящики большого комода. Обследовал все уголки квартиры. Вел себя, конечно, как псих. Но женщины нигде не было.
? Женщина ты где? ? спросил я.
? Женщин ищут в чулане, сэр, ? шепнул в ухо знакомый бархатный голос.
И чьи-то холодные ладони легли на мои глаза.
? Узнаешь?
? Кажется, узнаю, ? стараясь не выдать страх, проговорил я. ? Это вы, Петр Петрович?
Никакого Петра Петровича я не знал и ляпнул от испуга.
? Это же я, твое прошлое, дурачок.
? Привет, давно не виделись. Соскучилось? Ты мое вино выжрало?
? А ты пожалел?
? Так ведь вся бутылка выпита.
? Жадина.
Сильный удар по загривку выключил меня. Мерзкое драчливое прошлое. Всегда оно так ? ведет себя по-свински и больше от него ждать нечего.
Когда я открыл глаза, пришел хозяин квартиры ? Максим Батарейкин. Молодой поэт, маргинал и циник, не верил ни в ангелов, ни в чертей, ни в духов и ни одному моему слову, считал меня забавным чудаком, у которого вместо головы кочан цветной капусты. С моим появлением его дом стал похож на заезжий цирк, насмотревшись на который, Батарейкин пропадал куда-то на несколько дней. Плоды своего творчества он не показывал, но говорил, что пишет о космосе, о психах, типа меня, и подыскивает себе подходящий псевдоним. Больше я о нем ничего не знал.
? Я принесу еще вина, ? сказал Батарейкин, выслушав мою историю о жадном до выпивки прошлом.
? Завязываю пить, ? отказался я. ? Иначе прошлое не отвяжется, выследит меня по запаху. Сегодня решил избавиться от него, и оно сразу показало, чего стоит. Всё, с выпивкой покончено.
? Ты это серьезно?
? Не знаю… Не знаю, черт возьми! Надо же как-то избавляться от прошлого, может, брошу пить, выкину какое-нибудь старье, туфли и записные книжки. И наверное, никаких шлюх, а может еще что-нибудь… Как думаешь?
? Ты спятил. У тебя крыша едет от скуки, ? спокойно сообщил Батарейкин, надевая любимы тапочки-макосины.
Он включил диск суфиев, зажег благовония и уселся в уютное кресло под любимым желтым абажуром. Покуривая трубку, он наблюдал за меня. Я шарил по карманам, вытаскивая мятые бумажки с телефонами, адресами, заметками, и выбрасывал в мусорное ведро.
? Успокойся, ? предложил Батарейкин, протягивая трубку. ? Не надо нервничать. Дыши глубже.
? Нет, это тоже не буду. Я и так не в себе. Последнее время не проходит ощущение, что кто-то пользуется моей жизнью, а я лишь таскаю за ним прошлое.
? Плохи твои дела, ? подытожил Батарейкин. ? У тебя в голове такой бардак, что проще её отрубить. Расслабься, на, покури, расскажи еще что-нибудь веселое. Похохочем.
? Нет, я теперь трезвенник, не пью и не курю, ? заявил я и споткнулся о стул.
Батарейкин засмеялся.
? Тебя хватит ненадолго. У тебя на роже написано, вечером напьешься.
? Не каркай, ? отрезал я. ? У тебя есть чистая футболка? Мне не в чем выйти.
? Спорю на что угодно, ты приползешь после полуночи чуть живой с какой-нибудь бабой, которая безупречно дает тебе раз в неделю вот уже несколько лет.
? Слушай ты, непризнанный поэт, не доставай меня, ? обиделся я. ? Помалкивай, если не врубаешься. А у меня новая жизнь начинается.
? Ха-ха-ха, ? загибался Батарейкин от смеха. ? Хватит, не смеши меня. Новая жизнь, ха-ха. На вот тебе майку, и иди на все четыре стороны. Жду тебя вечером пьяного в стельку и с веселой бабенкой.
? Не дождешься! ? крикнул я и хлопнул дверью.
Покидая дом, веди себя так, как будто видишь врага. Старое самурайское правило. Следуя ему, не обманешься, даже если ты псих. На улице я немного растерял уверенности ? оказывается, разучился бесцельно передвигаться трезвым. Впрочем, была цель. Примерно та же, что у конкистадоров, высадившихся на незнакомый берег вслед за Кесадой и Орельяной в поисках чудес. Та же маниакальная одержимость, упорство и вера, что можно обрести прежде недоступное простым смертным. Что это могло быть? Что угодно, кроме того, что осталось за спиной ? по ту сторону океана времени.
А пока вдоль дороги тянулись винные лавки. Казалось, город состоит из одних винных магазинов и пивных баров. Раньше их приходилось искать, а сейчас они были всюду. Деньги в кармане, во вспотевшей ладони, уже превратились в тряпочки, но я продолжал невозмутимо сглатывать слюну, шагая мимо призывно хлопающих дверей вино-водочных, отдающих мне честь, как часовые. Кто-то окликнул меня в тот момент, когда я подумал, что попал в ловушку. Сначала я испуганно припустил вперед, но потом остановился и обернулся.
Широко расставив руки, словно презрев мое намерение убежать, на меня уверенно шел человек-устрица и его приятель карлик. Эти полулюди плавали по улицам и кварталам города, как в пруду, иногда заныривая вглубь, чтобы выхватить кусочек посъедобнее. Человек-устрица выглядел, как обычный одутловатый пьяница, но уже успел отсидеть в тюрьме за разбой, и потому имел власть над местными карликами.
Общение с ними приучало воспринимать жизнь, как она есть.
? Нет, я пить не буду! ? замахал я руками еще до их приближения.
? Никто не будет, ? дыхнул в нос перегаром человек-устрица. ? У нас и денег всего на пару бутылок.
? Я зашился.
? Врешь!
? У меня триппер, ? как мог защищался я.
? Врешь!
? Мне все равно нельзя.
? Почему?
? Прошлое гонится за мной, ? безумно округлив глаза, выдал я.
Человеку-устрице и карлику нравилось, что я псих.
? И что?
? Мне нужна дверь, за которой нет прошлого, ? откровенно признался я.
? Тогда тебе точно с нами, ? подмигнул человек-устрица. ? Сейчас мы проведем тебя через эти двери. Давай руки, кореш!
Чудом я увернулся и бросился бежать, а они кричали вслед, что я просто сумасшедший.
? Вдвойне берет тот, кто берет сразу! ? напоследок напомнила устрица.
Она была права. Раньше я использовал свои дни, как жетончики, словно сбрасывая их во чрево однорукого бандита, надеясь выиграть большой приз. С того момента, как прошлое стало врагом, моя жизнь изменилась ? ничего не оставалось, как взломать сейф времени и вытряхнуть оттуда будущее. Или все-таки прошлое…
На этой мысли я с разбега врезался лбом в рекламный щит, на котором огромная светящаяся пивная бутылка парила над мостовой в окружении пузырьков, словно медуза. Вместо искр я увидел сморщенное от боли лицо, оно обиженно глядело на меня, не вызывая сочувствия.
? Эй, парень, угости сигаретой.
На обочине сидели двое бродяг и переобувались в поношенные башмаки. На первый взгляд они меняли шило на мыло, рванье на обноски. Но в этом весь секрет ? меняя хозяина, обноски немного свежеют. Возможно, бродяги знали английскую пословицу «to be in somebody shoes», а также основы симпатической магии, и решили побывать в том же положении, что и прежний хозяин обуви.
Один из бродяг выжидающе смотрел на меня. Я отдал всю пачку. Он спрятал её в карман и предложил:
? Если тебе некуда идти, можешь пойти с нами.
Но я решил, что сегодня буду кружить по городу, как танцор по сцене. По всем улицам узоры моего прошлого ? буду их стирать.
Я нестерпимо захотел пить. Нужно было делать выбор.
После ночи Мирадж пророк Мухаммед поднялся на небо, оседлав белую с лучистыми крыльями и человеческим лицом лошадь Аль-Бурак. Там ему предложили вино и молоко. И выпив молока, услышал пророк слова ангела Джабраила: «Ты поступил правильно, ибо, если бы ты выбрал вино, то народ твой сбился бы с истинного пути».
Устав кружить по городу, я присел на лавочку в тенистой аллее и, запрокинув голову, сделал глоток из пакета молока, купленного по случаю выбора пророка Мухаммеда.
? Вот ты где! ? услышал я и чуть не подавился.
Голоса прежних любовниц я узнал бы в бреду и сквозь летаргический сон. С Мариной когда-то жили вместе и неплохо проводили время, хотя вряд ли понимали друг друга. Я бредил новым миром, убеждая себя и её, что прошлое вот-вот отвалится, как ступени ракеты, а Марина бредила чем-то другим. Потом она поумнела, бросила меня и удачно вышла замуж.
? С похмелья пьешь молочко, ? зная моё прошлое, уверенно заявила она.
? Нет. Просто теперь пью одно молоко.
? Да ну, ? не поверила Марина, сделав постное лицо, как у монашки Терезы де Хусес. – Давно из Москвы?
В ответ я отхлебнул добрую половину содержимого пакета.
? Хочу поговорить с тобой, давай посидим в кафе, ? предложила Марина.
Расположились в летнем кафе с верандой, увитой сохнущим плющом. Редкие посетители, выглядевшие так, словно их до вечера сняли с антресолей, лениво отправляли в рот вслед за пивом соленые орешки, чипсы и сухарики. Марина заказала два пива, я обмакнул губы в бокал, но пить не стал.
? Мне приснился сон, ? шепотом начала Марина.
Её глаза загорелись блеском опиумного безумца. При всем своем практицизме и желание потреблять исключительно материальное, она обожала мистику. И особенно верила снам. Когда мы жили вместе, в спальне обитала куча разных сонников с молодыми ведьмочками на обложке.
? Тебя подвесили вниз головой за одну ногу, руки связали за спиной, ? рассказывала Марина, словно ей открылось нечто больше отпущенного временем, ? но лицо у тебя было такое безмятежное, словно ты ничего не замечаешь. Сверху было…
Что же было сверху, я не узнал, хотя и угадал одну из карт Таро. Из небытия соткалась Маринина подруга и прямо у нашего столика. Ей было очень любопытно то, что мы вместе. Можно было даже наблюдать, как в её голове рождается неплохая интрижка.
В моей же голове зазвонил колокольчик, я решил, что это просто звонит в левом ухе, пока не понял, что это сигнал вызова.
? Алле, ? негромко произнес я. ? Кто здесь?
? Это я, малыш, твое прошлое. Куда подевался? Ищу тебя по всему городу.
? Я уже подплываю к Картахене, лучше не ищи меня.
? Нет, ты где-то рядом, я тебя чувствую. Ты еще трезв, малыш?
? Не твое дело.
? Значит, трезв, иначе я бы до тебя добралось. Тогда до вечера.
? Батарейкин, ты что ли? ? обалдев от разговора, спросил я.
? Сам ты Батарейкин, это я, твое прошлое. До вечера, малыш. До первой рюмки.
? Не дождешься!
Но разговор уже прекратился.
Пока подруги по-кошачьи осматривали и обнюхивали друг друга, я успел смыться.
Необычное является предзнаменованием часто лишь в глазах смотрящего. Для остальных предмет представляет совсем иное. Одно время я был уверен, что Лагшмиваре ? это великий индийский учитель, а оказалось ? это лагерь Шмидта в Арктике. В общем, можете считать меня психом, но мне звонило прошлое, и я с ним разговаривал.
Довольно долго я наблюдал за жизнью, как за кораблем, пущенным внутрь бутылки. Я забрасывал наживку, чтобы выловить чью-нибудь живую душу, а теперь сам мудохался на собственном крючке с пеной у рта. К чему это я? Ах, да, прошло то время, когда я с радостью осознавал, что опять пропитан вином и табаком, словно старая веселая шамовка. Теперь я хотел молока. Надо отметить ради справедливости, что я всегда любил чистую воду, квас, зеленый чай, соки и морсы. А пить чью-то кровь меня заставляли обстоятельства.
Отличная выдалась погода, подумал я, глядя между крыш на бегущие по небу барашковые облака, как сверху посыпался мелкий строительный мусор. Схватившись за глаза, я сделал несколько судорожных шагов в сторону и чуть не свалился в открытый колодец.
Внизу кто-то копошился.
? Эй, кто там? ? позвал я.
? Попался! ? раздался из колодца довольный голос.
За мной гонялось только прошлое, и попасться я мог только ему.
? Ты как туда попало? – я присел на корточки, вглядываясь в темноту.
? Тебя подстерегало. Да вот зазевалось и свалилось. Помоги выбраться, ? попросила темнота из колодца.
? Да я скорее тебя еще чем-нибудь присыплю.
? Послушай-ка, дружок, объясни, в чем дело, ? взмолился голос. ? Чем я тебе не угодило? Между прочим, я именно твое прошлое, а ни чье-то еще.
? Да к чему ты мне? ? отмахнулся я. ? У меня теперь другая жизнь начинается.
? Я тебе покажу другую жизнь! ? зачертыхалось прошлое. ? Вот вылезу, достану тебя. Тогда посмотрим, что это за другая жизнь.
Я захотел было плюнуть в колодец, но передумал. Помочился чуть в сторонке и пошел дальше, пересекая город по причудливой траектории. С каждым шагом восторг и свобода охватывали мое сердце – казалось, я переступаю барьер, державший меня на пороге нового мира. Ничего не замечая, я бродил опьяненный этим чувством.
Улицы начали погружаться в темноту, когда в городе поднялся сильный ветер. Он дул в спины прохожим и люди, точно парусные суденышки, двигались быстрее, чем обычно. Деревья тревожно махали им вслед ветвями, можно было подумать: с кем-то из них они прощаются навсегда. И только светлые маяки окон, прыгающие между веток, внушали покой.
Повсеместное движение воздуха, который на востоке считается хранилищем жизненной энергии тела, принесло меня к темной башне. Ветер толкал меня до самого порога недостроенной пятнадцатиэтажной высотки. Подниматься по мусорным ступеням было тяжело, но сквозь проемы для окон светила луна. Иногда чудилось, что она напевает:
на высокой башне много печального ветра…
Оказавшись наверху, я почувствовал, что дул не просто ветер. Он был с легким градусом, словно сидр. Он задувал в нос, от чего голова начинала кружиться и по телу бежали мурашки. Я стоял на краю крыши и был уверен, что если меня сдует, то я не упаду и не разобьюсь, а меня унесет ветром. И я буду еще один самый настоящий унесенный ветром. Так ли уж плохо быть Парсифалем, утратившим интерес к физическому существованию? Но молчаливый шатер звезд над головой не интересовал ответ на такой вопрос.
О, звезды, управляющие миром! Волшебные лоскуты небесного покрывала. Созвездия Малого Пса, Единорога и Ориона, вашим таинственным вниманием окутан весь мир. Все кругом пронизано вашим присутствием. Кто бы не устремлял свой взор в ночное небо: начинающий любитель астрономии, мудрый астролог, открыватели белых карликов или простые бродяги, поэты, задравшие головы, любуясь ярким и чистым сиянием. Каждый видит распахнутые врата, которые зовут, зовут…
Так я стоял на краю башни, смотрел вверх, и в моей душе то нарастало волнение, то её охватывал небывалый покой. Услышав вдалеке мелодичный звон, неожиданно я начал икать. Видимо кто-то на земле, а может, на небе вспоминал обо мне. Я же первым делом вспомнил лучшее средство против икоты: нужно стоя, не отрываясь, выпить стакан воды, но при этом свои руки сцепить за спиной, а воду обязательно пить из рук сестры или матери.
За спиной что-то стукнуло.
? Я же говорило, сынок, что тебе от меня не спрятаться, ? прямо в ухо прошептало прошлое и тихонько подтолкнуло в спину.
От толчка я шагнул вперед.
И полетел над городом, как перышко. Мое прежнее тело валялось внизу, размазанное по мокрому асфальту, как икра по черному хлебу. Над ним кривлялось прошлое. А я летел над городом, на который хлынул дождь. Я летел, вспоминая, а может, забывая все, что было раньше.
правда жизни
Вообще-то, я всегда был меланхоличным подонком. Это на словах я трепался о романтике, о высоком и чистом, о вечной любви. И мог, если надо, печально глаза вверх завести и также печально вздохнуть. На самом деле я только и думал, как бы к какой-нибудь красотке в постель залезть.
Гм, это трезвея и отсыхая после загулов, я страдал от неразделенной любви. Мучился душой и телом. Хотя вот вопрос: где она, эта настоящая любовь? Что-то склоняло к мысли, что в бесовском движении наших городов ей почти нет места. От её присутствия становится тесно в скелете улиц. Здесь все просто: хочешь иметь ? покупай. Или так бери, если в твоей руке власть, и она оправдана законом. И не надо мучиться совестью ? чья власть, того и вера.
Однако я не продавал, не покупал и ни во что не верил; я с немым восторгом наблюдал за мировым пиром во время чумы. Мы все помощники смерти и все распространяем ложь, так или иначе, кто-то напрямую, кто-то косвенно. Кто-то сознательно, а кто-то, даже не ведая, что творит. Свет льется на наши головы, а мы стараемся упаковать его и продать подороже. Наверное, ничто не изменит этот мир, и он свалиться где-нибудь со своей мусорной ношей. И образуется еще одна грандиозная помойка. А мы будем копошиться в ней, как черви.
Шел я как-то по улице в таком настроении, мысленно предрекая миру незавидную судьбу, и вдруг увидел молодую женщину, симпатичную и слегка пьяную, как я. Она мне сразу понравилась. Было в ней что-то воздушно-сладкое и доступное, она была как эскимо на палочке.
Женщины не сильно баловали меня вниманием, я не настолько внешне привлекателен, чтобы они не давали мне прохода. И если быть до конца честным, то мало кто заметил бы большую разницу, если бы мою голову, как святому Христофору, поменяли на песью.
Выпивая вина, я сам проявлял инициативу.
? Дай-ка я тебя расцелую, сладенькая! ? бросился я к женщине, похожей на эскимо, схватил за руку и полез с поцелуем.
? Отвали! ? она с маху хлопнула меня ладошкой по губам.
? Ах ты шлюшка! ? обиделся я.
И попытался щелкнуть женщину по носу.
Как по команде, подскочили мужики, проходившие мимо, сбили меня с ног и попинали. Однако не больно, больше для приличия. Исполнили джентльменский долг и ушли.
Поднялся я, отряхнулся. Выплевал пыль и пошел домой. Почистился, взял у соседа денег в долг, выпил с ним и пошел еще купить чего-нибудь. Возвращался той же дорогой и вижу ? опять она стоит. И судя по всему, тоже где-то стаканчик пропустила. Но вела себя прилично, стояла ровно и независимо курила.
Подошел сзади, ладони ей на глаза положил.
? Узнаешь? ? игриво спросил я.
Она меня хрясть локтем под ребра, я даже взвыл от боли и со всей дури так её дернул за длинные перекрашенные на сотню раз рыжие волосы, что клок выдрал порядочный. Парень, стоявший рядом, среагировал мгновенно. Он скрутил меня, как матерого преступника, дал по почкам и бросил через плечо на клумбу.
Полежал я, покряхтел и пополз по кустам в сторону дома. Ополоснулся, открыл банку пива, включил телевизор и почти час играл с му..чудаками на Поле чудес. Я отгадал три буквы и пошел в ларек взять еще пива.
Вышел из магазина, чихнул от непередаваемой пахучести летнего вечера, смотрю и глазам не верю. В сумерках, неподалеку на лавке, сидела она в наушниках, гордо откинувшись на спинку, не спеша пила дорогое пиво из кокетливой бутылочки и покачивала ногой.
У меня от вида этой картины даже какая-то рябь по телу пошла. Нервная дрожь, можно сказать. Какой раз я выходил на этот пятачок и натыкался на одну и ту же дамочку. И каждый раз она вся из себя ? леденец в блестящей упаковке, одинокая и вполне доступная. Сама судьба, одним словом.
Сглотнул я свое пиво и потихоньку забрался под лавку, прямо под женщину, выгнул палец и легонько ткнул ей между ног. Она до второго этажа подлетела, бедняжка.
Я лежал под лавкой, корчась от смеха, а она хлестала меня по голове сумочкой. Через пять минут возле нас остановилась патрульная машина с мигалками. Так, подумал я, отсмеявшись, беспокойная ночь в обезьяннике гарантирована. Хорошо, если без мордобоя и костоломства.
Из машины вышли двое в форме и двинулись к нам. Да так вальяжно, словно два педика, идущие на танец.
? Кто это? ? спросил сержант, брезгливо указывая на меня дубинкой.
? Это мой муж, ? неожиданно ответила женщина.
? А почему под лавкой?
? Я серьгу уронила. Он ищет.
? Так что же вы бьете его тогда?
? Плохо ищет, ? не терялась женщина.
? Да он же пьян у вас в стельку! – не искренне ужаснулся второй.
? Знаю, вот он за все сразу и получает.
? Короче, женщина, тащите его домой, а не то мы заберем, ? сказал сержант и пошел обратно, покачивая бедрами.
Женщина вытащила меня из-под лавки, взяла под локоть и повела во дворы.
? Ты куда, подруга, меня ведешь? ? дружелюбно спросил я.
? На экзекуцию.
? Куда это?
? К себе домой. Пока ты до чертиков не напился, может, еще и пригодишься на что.
? Кроме интима, ничего не предлагать.
? А на что ты еще нужен. Не в ладушки же с тобой играть, ? засмеялась она. ? Уже поздно, и лучше экземпляра не найти.
? А что же ты сразу не дала себя обнять?
? Вот еще, я сразу ничего и никому не даю. Сразу я только беру, что мне надо.
? Хм, вот ты какая.
? Все нормальные женщины такие.
? Ну допустим…
? Помолчи, мы уже пришли.
Дома нас ждал уют и журнальный столик с вином и фруктами. Жила она одна и, судя по обстановке, очень даже неплохо. Имела, наверняка, в городе пару мест, где на нее пахали безмозглые трудоголики, и стригла с их усердия крупные и мелкие купюры.
Она была очень привлекательная, крашенная шатенка с зелеными глазами, лицом похожая на окончательно забуревшую Милу Йович с фигурой греческой вакханки. Она могла бы прослыть очаровательной, но холодный блеск изумрудных глаз выдавал тертую стерву, которая делает только то, что хочется, и всегда своего добивается.
Мы толком и выпить не успели, не поболтали, как она в постель потащила.
Свое дело я знал хорошо. Но только мы затеяли нашу полулирическую возню, как на меня снизошло озарение. Это что же такое в мире происходит? Умная и красивая женщина, как минимум два образования, хватает с улицы первого попавшегося подонка и тащит в койку. А ведь кто-то добивался ее по-настоящему, мучился и любил, дарил цветы, безделушки всякие носил и ревновал. А то, может, любовь свела его с ума настолько, что он ночами стоял под балконом и пытался петь серенады. А ему от ворот поворот, мандой по влюбленному сердцу и с первым встречным в постель. Где, спрашивается, справедливость?
? Слушай, ? прервал я процесс на интересном месте, ? а у тебя был какой-нибудь отвергнутый поклонник?
? А как же. Только почему был? Он и сейчас есть. И не один.
? И он цветы дарил, в любви признавался?
? Да.
? А под балконом серенады пел?
? Нет.
? А ты ему взяла и отказала?
? Тебе-то какое дело? ? удивилась она.
? Почему? Почему? ? не унимался я.
? Что почему?
? Почему влюбленному поклоннику отказала, а меня меланхоличного подонка с улицы подцепила? Почему?
? Хм, забавный ты, ? усмехнулась она, стараясь возобновить процесс. ? Влюбленному поклоннику сразу душу и сердце подавай. А мне простого секса хочется. Ты уж позволь, мне самой решать, с кем встречаться.
? Тебе волю дай, ты, наверное, и с чертом переспишь, ? зачем-то ляпнул я.
? А ты что, пришел мне грехи отпускать?! ? она зло сверкнула глазами и выбралась из-под меня.
? Нет, ? покачав головой, сделал я невинное лицо. ? Просто никак не пойму, как можно без любви совокупляться. Ты что животное?
? О, господи! А сам-то!
? Причем здесь я, у меня жизнь давно не сложилась, ? грустно сообщил я. ? Да, и вообще, я пропащий человек. Но ты… Такая милая.
? Пошел ты!
? Ха! Вот как! Вот она ваша правда жизни! Как на ладони! Ваши города ? клубки совокупляющихся змей! В этих тухлых местах вряд ли найдется место любви! Всё кругом пропитано фальшью! ? возмущался я и для убедительности добавил слова великого джазмена: ? Пристрели! Пристрели меня, пока я счастлив!
? Эй! Ты чего! Ненормальный?! ? возмутилась она.
? Почему ненормальный? Очень даже нормальный! ? паясничал я. – Может, я тоже когда-то в любви нарвался на такую же стерву. Я к ней с чувствами и дымящимся сердцем, а ей смешно. Теперь вот тоже без печали чужими чувствами подтираюсь!
? Ты чего выступаешь?! Козел! ? взорвалась она не на шутку.
? Я не выступаю, просто хочу понять, есть здесь любовь или нет.
? Ну ты и придурок!
Она с силой оттолкнула меня да так, что я скатился на пол.
? Не повезло мне сегодня, ? вздохнула она. ? Кретин какой-то попался. Слышь, ты, проповедник, одевайся и вали отсюда.
Она закурила сигарету и уставилась в точку на потолке ? поза неудовлетворенной женщины. Я молча нацедил бокал вина и выпил залпом. Посмотрел с грустью на созвездие между ног и зачем-то спросил у женщины, не отрывая глаз от созвездия:
? Тебя хоть как звали-то?
? Катись, я сказала, мудила! ? отреагировала она.
Я глотнул пару раз из горлышка, оделся как ни в чем не бывало и пошел. Правда, перед порогом не выдержал и признался:
? Мне сегодня, вроде как, тоже не повезло, озарение это совсем некстати пришлось. Хоть бы часом позже или на утро. Н-да… Ну ты извини. Пока.
Она даже не глянула в мою сторону.
На улице было ни души, ночь выкрала всех людей. А может, их и не было никогда. Этот город всегда был пуст. Мертвый пустой город, свалившийся за обшлаг вселенной, или просто «мазар» ? то есть могила.
? И чего это на меня нашло, зачем я на нее набросился? ? вспоминал о рыжеволосой дамочке. ? Ешь виноград, а чей он, не спрашивай.
Добрел я до дома, все больше впадая в уныние и тоскуя. Сел в одиночестве у окна и допил всё, что имелось. Поздно, а сна ни в одном глазу. Тогда я лег, не раздеваясь, и долго лежал с открытыми глазами. Как вдруг нестерпимо захотелось поговорить с Богом. Откровенно. О справедливости. У меня даже в спинном мозге зажгло от острого желания обсудить такую интересную тему.
Он долго не хотел даже слушать меня, пока по моим щекам не покатились слезы. Тогда Он усмехнулся где-то внутри и тихо шепнул. Мол, успокойся, сынок, чего ты ноешь, и о какой, вообще, справедливости ты спрашиваешь, если у каждого своя правда жизни. И каждый из своего котелка эту правду и хлебает.
? Так что же делать-то? ? спрашивал я. ? Где искать хотя бы отблески любви?
? Поезжай к ангельским шлюхам, ? посоветовал Он.
Только мы разговорились, как его позвали где-то еще, и Он сразу ушел. А я продолжал говорить и только на рассвете понял, что говорю сам с собой.
ангельские шлюхи
У любви вкус любви, у дерьма ? дерьма. Рад, друзья, сообщить вам об этом. И хотя пробы дали однозначный анализ, теперь все чаще одно выдают за другое. Но этот мир не в чем упрекнуть, он и так еле держится подгоняемый вожжами смерти и лжи. Да никто особо не расстраивается, кругом полно небожителей, которым подрезали крылья и сбросили на землю, чтобы они распробовали какой у чего вкус.
Давайте, ангелочки, еще раз наберем по полной пригоршне того и другого и попробуем. Надеюсь, почувствуем разницу.
Молодые женщины, Света и Наташа, ходили парой и вместе искали приключения на свою голову и на прочие места. Одну прозвали Ракета, а другую ? Бешенная. Они не знали правил, которые имело бы смысл не нарушать. За женщинами водилась репутация самых компанейских подружек в городе, и любой мужчина при их появление сразу велся на какие угодно глупости. Сколько выпотрошенных кошельков, истерзанных нервных окончаний и опасных связей ? не счесть.
И так между делом подружки поимели весь город вдоль и поперек. На пару, Ракета и Бешенная, были самой гремучей смесью, стоило им завести свою беспутную шарманку, как, откидывая крышки гробов, подскакивали даже мертвецы и, любовно раскинув объятия, пускались в пляс. Вибрации, исходившие от веселившихся женщин, делали торнадо по сравнению с ними жалким подобием взбунтовавшегося пылесоса.
Что думал Бог, когда посылал их на эту Землю, стоило лишь догадываться. Хотя многие полагали, что они попали сюда без чьего-либо дозволения. При такой жизни, которую вели подружки, год идет за три, но женщины держались молодцом. Успели побывать замужем, родили по ребенку, вправили мозги надоевшим мужьям и любовникам и свалили в свободное, не оккупированное моралью, пространство.
Пьянки, легкие наркотики и оргии делали жизнь веселой. Но срывали крышу. И потому энергия жизни пульсировала в них лихорадочно, то захлестывая сознание, то оставляя его один на один с пустотой. Но женщинам все было до звезды, их космические тела не знали усталости и поспевали всюду, а где не успевали, там оставляли по ложке дегтя.
Подружки встречались раз в неделю и пропадали вместе дней на десять, куролеся по городу, потом отдыхали дня три дома и снова пускались во все тяжкие.
В полдень они созвонились.
? Светик, мне плохо, ? пожаловалась Наташа.
? Где тебе плохо?
? У Сергея.
? Ты у Сергея?
? Да.
? У него плохо?
? Нет, мне плохо.
? А он где?
? Ушел гулять с собакой и закрыл меня.
? А как ты оказалась у него, мы же поехали домой?
? Не помню, только не клади трубку, мне плохо.
? Наташ, перезвони попозже.
? Почему?
? Говорю тебе, перезвони позже.
? Светик, ну пожалуйста, поговори со мной.
? Наташ, я не могу. Я очень занята.
? Мне очень плохо…
Но Света уже нажала на рычажок, отложила трубку в сторону и снова залезла в ванную. Фыркая и натираясь пеной, она представила, что у неё вместо ног русалочий хвост, и она, хихикая, что есть силы стукнула им по воде. Брызги водопадом обрушились на пол.
Выйдя из ванной, она сразу набрала номер.
? Аллё, Сереж, позови, пожалуйста, Наташу. Нет, я не приеду. Ну позови. Нет. У меня для нее срочная и важная информация. Нет. Ладно, если позовешь ее, то приеду. Да, точно. Алле, Наташ, сбегай от этого уе*ка, встречаемся возле моего подъезда через два часа.
Они встретились в назначенном месте и, смеясь, обнялись.
? Куда поедем? ? спросила Наталья.
? Поехали к тем педикам из бара, ? предложила Света.
? Давай лучше мужичков найдем.
? С педиками весело, они такие классные.
? И с мужичками будет весело.
? С ними трахаться надо.
? Найдем таких, с которыми не надо.
? Ладно, пойдем прогуляемся и решим, как быть.
Они шли по улице вызывающе веселые и независимые, похожие на двух королев гламура, которые, отработав несколько лет в порнобизнесе, перевели его в разряд хобби. На перекрестке, когда они подкуривали друг другу сигареты, остановилась черная подводная лодка немецкой модели. Опустилось темное окно.
? Поехали, покатаемся, ? поступило суровое предложение с борта субмарины.
? Нет, я с этими не поеду, ? шепнула Света на ухо подруге.
? Почему?
? Эти нас будут трахать во все дырочки уже через пять минут, без всяких здрасьте и пожалуйста.
? Да, точно, ? посмотрев на серьезные лица подводников, согласилась подруга.
Они пошли дальше. Машина еще некоторое время двигалась рядом, там решали, стоит ли захватывать аппетитных цыпочек в плен. Но, увидев впереди добычу посвежее, оставили в покое.
Подружки остановились у фонтана и, высматривая знакомых, принялись обсуждать ситуацию с черной подводной лодкой. Мы сидели в кафе напротив, пили дешевое вино и решали, куда поехать. После вчерашнего разговора с Богом меня потряхивало.
? Смотрите, Ракета и Бешенная, ? первый увидел Джонни.
? Точно, это они, ? ухмыльнулся Бертран.
? Вы их знаете? ? заинтересовался я.
Вид подружек показался чертовски знакомым, словно я встретил двух заблудших сестричек. Не от мира сего.
? Кто же их не знает, здесь их знают все.
? Может, позовем, ? предложил я. ? И повеселимся с ними вместе.
Джонни посмотрел на меня, как на идиота, решившего ради того, чтобы согреться, запалить волосы на голове.
? Хотя, ? пожал он плечами. ? Почему бы и нет. Мм?
? Как хотите, ? отозвался Бертран. ? А скучать не придется точно.
Скучать, и правда, не пришлось. Вскоре мы набились в такси, водитель которого долго отказывался вести пятого пассажира, и покатили к дилеру. В тот момент, как мы тронулись, у меня промелькнуло ощущение, что я оседлал дикого скакуна, который понесся прямиком к пропасти.
Жизнь довольно странная штука, когда ей понадобится пустить ваши нервы и жилы на кабеля, по которым пойдет ток сжигающей любви, она сделает это, не колеблясь. Даже если у вас совсем другие планы на вечер. Это на первый взгляд, многие события и люди не поддаются объяснению, кажется, они просто дразнят нас, водят за нос, чтобы свести с ума. На самом деле, они вплетаются в косы наших судеб лишь затем, чтобы ткнуть носом туда, куда следует. Все предопределено, в том числе неспособность и несообразительность.
Я снимал просторную квартиру в спальном районе. Последнее время нигде не работал, сидел дома и ждал конца света, листая хозяйский отрывной календарь фэн-шуй. Чего мне было ждать от жизни, когда я не знал, чего ждать от себя.
К полуночи у меня толкалась полная квартира народа. Люди прибывали и убывали, точно вместе с приливом и отливом. В двух шагах от дома шла ночная распродажа дешевого вермута. Через каждые пятнадцать минут бутылки подносили, как снаряды. Пойло было не лучше отравы, но на веселье это не сказывалось. В динамиках надрывалось всякое старье, то молодые Флитфуд Мэки, то Seeds или какие-нибудь Pretty Things. Их старались перекричать. Вопли стояли такие, словно каждый танцевал на электрическом стуле.
К утру мою жилплощадь разнесли последние меткие попадания винной гаубицы. Почти все гости валялись в самых невероятных позах, лишь самые крепкие держались за бутылки и что-то бубнили. Оазис Хорасана обращался в холодную пустыню.
В полдень меня растрясли, чтобы сообщить, что я вхожу в состав ансамбля АББА. Мое сознание долго отказывалось принимать действительность, пока в меня не влили полбутылки вермута. Нас осталось четверо: Бертран, Ракета, Бешенная и я. В этот день календарь фэн-шуй рекомендовал практиковать гармонию ума, тела и психики. Нельзя было употреблять грибы и убивать птиц. Также был противопоказан секс.
Мы отказались от грибов, птиц и секса. Опохмелились и отправились на гастроли. Надо признаться, гастроли были делом приятным. Понимаете, в чем вся прелесть: «Мы к вам заехали на час! Привет, бонжур, хэллоу! А ну скорей любите нас! Вам крупно повезло!»
Мы выступали в разных концах города, откатывали одну и ту же программу без устали. Пели, танцевали и дебоширили. Потом возвращались в гримерную, которой нам служила моя квартира. Там мы бухали, блевали и переодевались.
? Мне не в чем ехать, у меня всё мятое, ? спотыкаясь о бутылки, жаловалась Ракета. ? Что делать?
? Примерь-ка это, ? бросал ей Бертран жуткий халат непонятной масти.
? Нет, это слишком. Или все-таки ничего, ? накинув халат на голое тело, позировала перед зеркалом Света.
Наташа, одетая в чей-то спортивный костюм, лежала в полной ванне и курила, стряхивая пепел в воду. В глазах у неё плясали огоньки безумного хохота, но лицо при этом оставалось медально серьезным. Со стороны можно было подумать, что в уме она решает задачки, умножает и делит. Или, по крайней мере, что-то вспоминает. Но в голове у нее гулял ветер, как на заброшенном чердаке пустующего несколько лет дома. Она курила сигарету за сигаретой и ждала сигнала, чтобы продолжить гастроли.
Всюду валялись бокалы, тарелки и бутылки. И хотя мы выбрасывали бутылки каждый день, их было столько, что никто бы не поверил, что мы вчетвером столько высасываем за ночь.
Давно я так не веселился. Вся эта здешняя vita giovanile, то есть молодежная жизнь, никуда не годилась без хорошей пьянки. Что бы мы делали без бухла, даже не знаю. Нормальным людям, дружившим с реальностью, хватало работы и телевизора. И только психам, участникам разных ансамблей, постоянно казалось, что их мучает жажда. Бухло, как кровь, сочилось из всех щелей их раненного мира.
Сначала я приглядывался к нашим подружкам, полагая, что они обыкновенные бл*ди. Но вскоре пришел к выводу, что они настоящие ангельские шлюхи. Знаете, то, что здесь происходит с нашими телами, порой может показаться трагичным. Возможно, так оно и есть. Но разве это всё, что мы имеем. Многие тела ? это просто водолазные костюмы, в которых только и можно опуститься на подобную глубину.
Тела наших подружек двигались в пространстве по траектории атакующих истребителей. Они нажимали на гашетку всюду, где люди сыто скучали. И семейные обеды превращались в вертеп, а уличные праздники в революционные восстания.
? Гони! Гони! ? дико смеясь, кричала Света и била по спине испуганного водителя. ? Гони! Гони! Гони!
Мы только что выскочили из бара-караоке, где с успехом исполнили фирменные песни АББЫ: "I was so in love" и "Money, money, money". Но Бертран и Бешенная, танцуя, опрокинули несколько столиков ? пришлось бежать, останавливая машины прямо по середине дороги.
Водитель и так, рискуя быть оштрафованным, выжимал больше сотни. Но Ракета, продолжая хохотать, хлестала его, что есть мочи. На лице водителя, уже никак не реагировавшего на Ракету, ясно читалась уверенность, что в его машину пробрались самые настоящие ведьмы, страшнее которых нет даже у вудуистов и в графстве Кентербери.
Ракета решила это опровергнуть, она была о себе другого мнения.
? Аааа! ? на предельной громкости закричала она. ? Яааа! Витас! Бл*аа!
И издала вой свихнувшейся сирены, у которой отрубили хвост. Вибрация была настолько мощной, что водитель ударился головой о руль, из носа у него потекла кровь.
? Сворачивай во двор, шеф! ? успел крикнуть ему Бертран.
Мы по инерции въехали во двор и остановились. Не мешкая, выскочили из машины, а Ракета напоследок ударила бедолагу-водителя сумочкой по голове.
Как настоящая банда, мы неслись через дворы, подальше от места преступления.
? Бежим к Мише! ? прокричала бежавшая впереди Бешенная и нырнула в подъезд.
Нужная дверь оказалась открытой. Мы влетели в квартиру и замерли на пороге, увидев нечто мало правдоподобное. Невероятное. И если это был не мираж и не наваждение, тогда, наверняка, розыгрыш или ловушка. Прямо по курсу, в нескольких шагах от нас, на середине зала стоял огромный овальный стол, полный еды и выпивки.
Не разуваясь и подталкивая друг друга, мы подобрались ближе и убедились, что предполагаемый пир не снится. И самое невероятное ? в доме ни души. Обшарив все углы, мы не нашли ни людей, ни гномов. Это было к лучшему. Никому не пришлось нас уговаривать, присаживаться к столу и пробовать угощения. Мы оказались в нужное время в нужном месте. Как говорится, бродячий пёс сам сыщет себе кость.
Стол был великолепен, девственен и щедр, и походил на город Веракрус накануне взятия объединившимися флибустьерами Граммона, Ван Дорна и Лоренса де Граффа.
? Друзья! ? обратился я, когда сели за стол и занесли приборы над блюдами. ? Есть такая старая прованская поговорка: «Ешь виноград, а чей он не спрашивай». За это и выпьем! Бибамус!
Разграбление города Веракрус пошло бойко. Никто себе ни в чем не отказывал. Выпивка была хорошая, закуска тоже, и мы набрались в два счета. Нам уже было наплевать ? кому принадлежал ужин.
Но кутеж не затянулся. Только настоящий художник-реалист смог бы изобразить на холсте картину немой сцены неожиданного появления хозяев стола. Не ждали? Не ждали. Пришедших тоже было четверо. Двое пятидесятилетних мужчин и с ними разукрашенные спутницы, чуть моложе кавалеров. Они стояли в оцепенении, пребывая в глубоком шоке от того, как странно начинаются их посиделки. Надо полагать, кавалеры выбежали буквально на минутку, встретили женщин, купили цветы и презервативы, и вернулись. Но было поздно, мы еле держались на ногах. Почти всё было съедено и выпито, мы поработали не хуже термитов.
? Вы кто? ? ошалело спросил один из мужчин.
? Мы домовички, ? пьяно улыбаясь, объяснил Бертран. ? Мы теперь тут будем жить.
Хозяин дома, а скорее всего это был он, с известной грустью посмотрел на Бертрана, словно выяснялось, что тот его блудный сын. Было понятно, что серьезный разговор без драки не получится. Но большого конфликта явно никто не хотел.
? Мы Мишины однокурсники, ? вспомнил я, что здесь должен быть Миша.
? Миша ? это я! ? уже злясь и сжимая кулаки, сказал хозяин квартиры.
? Миша! Привет! ? закричали Ракета и Бешенная и бросилась к нему на шею.
Нас грубо выпихали за дверь, решив больше не выяснять, кто мы такие. Скажи мы правду, что к ним заявился тот самый популярный ансамбль АББА, а наши имена: Агнета Фэльтстког, Фрида Лингстад, Бьорн Ульвеус и Бенни Андерсон, наверное, они вряд ли поверили. Хотя, может, и поверили бы.
Нам многое сходило с рук. Однажды мы нарвались на уличных негодяев. Те совсем не любили нянчиться, и будь другие времена, они бы, подобно французскому пирату Олоннэ, вырывали сердца из груди врагов. Они приняли нас за обыкновенных извращенцев, которыми насквозь испорчены большие города. И если не собирались отрубать наши головы, то уж основательно стрясти намеревались точно.
Обступив плотным кольцом, они злобно ухмыляясь. Если бы не наши вакхические рожи, досталось бы сразу. А так, глядя наш разбойничий румянец, хулиганы медлили. На счастье, мимо проезжала патрульная машина, и нас, как самых пьяных, забрали. Женщин посадили вперед, а меня и Бертрана затолкали в будку для преступников. Через минут десять машина остановилась, и капитан, подмигивая нашим неунывающим подружкам, нас выпустил.
Мы находились в двух шагах от дома.
? Как вам удается так действовать на них? ? спросил я у женщин, когда поднимались на лифте.
Бешенная задрала подол юбки, невинно поглядела на свои обнаженные ляжки и вдруг нежно коснулась моих яиц. Я чуть не убился, ударившись затылком о стенку лифта.
? Вот так, малыши, ? улыбнулась Ракета.
? Я тебя сейчас укушу, шлюшка, ? сказал Бертран Бешенной.
Но не успел оскалить зубы, как она прижгла ему бычком бровь. И тут же сама получила крепкую затрещину. Драку удалось унять только дома.
Только мы притащили в гримерную выпивку, как зазвонил телефон и незнакомый девичий голос поинтересовался судьбой наших подружек, я сразу пригласил голос в гости и сообщил адрес.
Когда встречал на пороге, то подумал, как это сорокалетней шлюхе удается из трубки звучать, словно школьница. Она была пьяна и выглядела развратно.
? Меня зовут Наташа. Я слышала, вы тут развлекаетесь, ? прощебетала сорокалетняя шлюха с голосом школьницы.
? Ну и чего?
? Возьмите меня в свою компанию.
? А что ты умеешь делать? ? спросил появившийся Бертран.
? Милый, ? щебет поменялся на карканье, ? да я столько перепробовала спермы, сколько ты киселя не выпил.
Сказано было так смачно, что я слегка покраснел и решил, что к нам пришла не ангельская шлюха, а обычная. Она вошла и сразу разделась, легла и раздвинула ноги. Глядя на её обнаженное чрево, я вспомнил смертельный прыжок Альфреда Кубины.
? Никто не хочет? ? спросила она.
Мы отказались. И пока пили, она так и лежала, принимая рюмки и поглаживая свою промежность. Потом пришел кто-то еще и занялся ей.
В день, когда по календарю фэн-шуй целебна горячая вода и можно коренным образом изменить жизнь, освободившись от страхов, в день самых активных начинаний и неожиданных событий, когда Солнце в Раке, а Луна в Деве, мы затеяли уборку. Стащили вещи на середину комнаты и, не решив, какой хлам выбрасывать, а какой оставить, пошли за выпивкой.
К тому времени из еды в доме осталась только трехлитровая банка томатной пасты. Она мучила наши слабые желудки, которые отказывались принимать её, как пищу. Наконец, испытав истинное отвращение к этому продукту, Бешенная выблевала его на ковер, который приготовили для основательной чистки.
Скатали ковер и выбросили с балкона. Уборка пошла иным руслом и продолжалась еще два дня и три ночи. Даже когда у нас кончились средства и не осталось сил, мы упорно наводили порядок. Правда, довольно безобразным способом ? уничтожая домашнюю утварь, избавляясь от всего, что нам мешало.
Если мы с коллегой по ансамблю теряли сознание от выпитого, то женская половина нашего легендарного коллектива шла на улицу и приводила других мужиков. А те в надежде на веселую ночь и osculum infame (срамные поцелуи, как писали в старинных книгах) покупали выпивку и шли за бабами в нашу гримерную. Но увидев, куда попали, терялись. Особенно их приводил в недоумение холодильник, стоявший в центре комнаты, в который мы с Бертраном по очереди прятались и засыпали. Кого-то из нас каждый раз демонстрировали ночным гостям. После чего те или уходили, или набирались до такого же состояния. Одного мы нашли как-то утром на нашем законном месте в холодильнике.
Вечером третьего дня, только мы легли отдохнуть перед генеральной уборкой, как пришел хозяин квартиры, которую я снимал. Увидев состояние своей недвижимости, он, мягко говоря, подох*ел. Он себе такого даже в страшном сне не мог представить, у него даже левый глаз задергался. Он вызвал меня на площадку и спросил:
? Это мне снится или нет?
? Конечно, снится, ? уверенно сказал я.
? Короче, чтобы через неделю тебя здесь не было, ? спокойно выложил хозяин, лишь на слове «тебя» ткнув меня в грудь.
? Слышь, подожди, чего ты, ? попытался возразить я. – Пустяки, дело житейское.
? Я сказал, через неделю. Лети к себе на крышу и не возвращайся. Если ровно через семь дней я кого-нибудь увижу, пеняй на себя, ухайдокаю так, что тебе уже больше ничего и никогда не присниться. И чтобы всё блестело, как в музее. Понял?!
? Ага.
Что происходит с людьми, подумал я после его ухода, все стали такие нервные, словно на самом деле чем-то владеют в этом мире.
В моей постели лежала женщина и тоже немного нервничала, гадая, кто же приходил. Такие женщины ? предвестницы бездомной жизни, вихрем пролетают через вашу сложившуюся размеренную жизнь, и в этом вихре вас выносит за пределы привычного. Потом они бросают вас, и вы падаете. Или не падаете, а просто ? не знаете, что делать дальше.
Женщина смотрела на меня, в её встревоженном взгляде таилось нечто потустороннее, не от сего бегущего за окном мира, что-то ранящее сердце тоской. В её глазах читалось отсутствие дней, но это была не пустота.
? Нас выгоняют, ? сообщил я.
? Сегодня?
? Нет, в течение недели.
? Хорошо, ? успокоилась Ракета.
? А мы так и не переспали с тобой, ? вспомнил я.
? Ладно, давай переспим, ? сказала она, словно согласилась показать гланды. – Вообще-то, я с друзьями не сплю, но почему-то очень хочется узнать, какой ты.
? Такой же, как все.
Также как и все, я достал свой хоботок и вошел им в вечность. Вечность дрогнула и расплавилась, обдала горячей волной внутренности и понесла в мировой океан. Океан распахнулся, сладострастно всхлипнул и принял в объятия забвения.
Она лежала и улыбалась, глядя в полумрак. Мир наполнился безмятежностью, этой ночью он тоже был нашим любовником. В дверном проеме появился Бертран.
? Не спите? ? спросил он.
? Не спим.
? Жажда есть?
? Есть.
? Я тут нашел мелочь в кармане чьих-то штанов. Схожу за пивом.
? Сходи.
Бертран дважды пересчитал наличность и вышел.
Она взяла меня за руку и спросила:
? Что же будет дальше?
? Мы будем жить вечно. Жить везде.
? Правда?
? Правда.
? И никакой боли, никакого отчаяния и суеты?
? Да.
? Ты самый прекрасный лгун, ? нежно проговорила она.
И крепко прижалась ко мне животом. Плоским и горячим.
самый прекрасный лгун
Он чуть ли не лежал на звонке, уткнувшись носом в кнопку. Исходивший от него дух давал повод предположить, что его несколько дней купали в цистерне со спиртом. За дверью, куда он хотел попасть, уже минут десять заливалась нескончаемая трель. Наконец кто-то подошел и попытался изучить ситуацию в глазок.
? Кто там? ? спросил сонный женский голос.
? Это я… брр… трр… ррн, ? с трудом выговорили губы, шевелясь так близко от стены, словно целуя или пробуя на вкус.
? Бертран?
? Да.
? Ты чего так поздно?
Вместо ответа Бертран всем телом упал на кнопку звонка. Вынужденная хоть что-нибудь предпринять, женщина отворила замки и, недовольно нахмурившись, выглянула. Но Бертран уже спал, из рта у него, как у бешеного пса, катилась слюна.
Подумав, женщина взяла его за ворот и втащила в квартиру. Прислонив тело к стене, она зашла в уборную. А когда вернулась, ночной гость лежал посреди прихожей, уткнувшись носом в ее туфли. Если бы не резкий запах перегара, можно было предположить, что он забылся детским сном и улыбается чему-то хорошему.
Постояв над телом, женщина выключила свет и легла спать. Среди ночи она почувствовала, как кто-то тянет ее за большой палец. Спросонья женщина ничего не поняла и дернула ногу. Но зажатая, словно тисками, нога верно тянулась за пальцем, увлекаемым кем-то в темноту.
Женщина вскрикнула и присела в постели. С безумной рожей, сверкающими глазами и всклокоченными волосами, ночной гость теперь больше напоминал голодного вурдалака.
? Я тебя люблю, ? зловеще проговорил он, ничего не видя перед собой.
? Отпусти ногу, ? потребовала женщина.
? Пусть нога тоже знает, что я тебя люблю, ? усмехался вурдалак. ? Я…
Не дослушав, нога лягнулась. Но вурдалак успел перехватиться и потянул ногу ко рту.
? Если ты не угомонишься, то пожалеешь, ? сказала женщина.
Сказано было таким тоном, что вурдалак тут же склонил голову, закрыл глаза и засопел.
Женщина устало отвернулась к стене. Проснулась она от того, что кто-то лез под одеяло осторожно, словно змея.
? Тебе чего? ? строго спросила женщина.
? Мне холодно, ? прошипела змея, продолжая вползать.
Женщина встала, принесла куртки и шубы, вытянула Бертрана за ноги из-под одеяла и закидала сверху кучей тряпья.
На следующее утро на кухне за чаем женщина отчитывала ночного гостя:
? Бертран, сколько можно?! Если где-то пьешь, то там и оставайся! Не надо заявляться среди ночи, портить жизнь другим!
? Анечка, дорогая, извини, пожалуйста, ? каялся Бертран. ? Честное слово, это последний раз, больше не повторится. Так получилось, пойми. Нас самих выгнал среди ночи хозяин квартиры. Говорил, даю вам неделю. А сам явился, не прошло и трех дней.
? И почему именно ко мне?
? Не помню.
? А где остальные?
? Не знаю.
Звякнул телефон ? это звонил я.
? Вот он, твой дружок, нашелся, ? передала трубку Аня.
? Привет, как ты? ? участливо спросил Бертран.
? Никак.
? Ты где?
? У Джонни, но, кажется, его сейчас самого из дома выгонят.
? Кто?
? Ну ни я же, жена его, Марьяна.
«Уе*ывайте вместе!» ? услышал Бертран в трубке.
? Что с квартирой? ? спросил он.
? Нет квартиры! Хозяин, сука, даже вещи не отдал! Сказал, пока деньги за три месяца не принесу, могу даже не показываться ему на глаза. Как лучше, достать деньги или подпалить его?
? Подожди, я сейчас зайду.
? Куда зайдешь?! Здесь такой дурдом творится! Давай лучше встретимся!
«Я сказала, уе*ывайте отсюда!» ? опять послышалось в трубке у Бертрана.
Мы договорились о месте встречи.
? Ты куда? ? спросила Аня, когда Бертран начал собираться.
? Мне надо на…
Договорить не успел, зазвонил телефон.
? Алле, да. Случайно здесь. Пока можно. Опять тебя. Сюда названивают, как к тебе домой.
? Кто это?
? Девица какая-то.
? Какая еще девица?
? Откуда мне знать.
? Бертран слушает, ? игриво пропел в трубку мачо. ? О, привет! Как ты меня нашла? Встретиться? Могу. Только у меня денег нет. Приезжай за мной. Отлично. Буду ждать на остановке ровно в четыре. Нет, сейчас не смогу. Сейчас нужно встретиться с одним человеком. Да, по работе. Пока.
Он положил трубку и подмигнул Ане.
? Я пускаю тебя лишь потому… ? уперла руки в бока Аня.
Но тут опять зазвонил телефон.
? Тебя, ? выслушала трубку Аня.
? Алле, кто это? О, Галя, привет! Как ты узнала номер? Нормально. Вечером ничего не делаю. Только после десяти. Договорились. Ага, до встречи.
Женщины западали на Бертрана, как райские птицы на петуха-аргуса. Они даже могли его, пьяного до безобразия, пронести на себе через весь город до своей постели. И Бертран пользовался этим вниманием, как и подобает настоящему донжуану, рискуя и играя с огнем.
Еще когда мы жили у его первой жены, Эльзы, он привел домой молодую дурочку, внушив ей у стойки бара, что живет холостяком и знакомится с женщинами по зову сердца. После третьего бокала та согласилась взглянуть на жилище одинокого рыцаря. Эльза ушла в гости, а я молчком с перепоя отлеживался в темной комнате. Дурочка громко хихикала в ответ на двусмысленные комплименты, я никак не мог уснуть. В ответственный момент, когда холостяк и дурочка заскрипели пружинами постели, в замке повернулся ключ. Но «собачка» не позволила жене сразу попасть домой. Заподозрив неладное, Эльза без колебаний решила выломать дверь. Удары посыпались мощные, как будто пришел каменный Командор. Понимая, что это не лучший вечер в её жизни, обманутая девица запаниковала, а когда дверь затрещала, она была на грани истерики. Пока Бертран подпирал дверь плечом и вел дипломатичную беседу с женой и подключившимися к конфликту соседями, убеждая, что у него есть веские причины не открывать, я чуть не обмочился со смеха. Настоящий сумасшедший дом начался, когда дверь под давлением возбужденной общественности упала внутрь. От писка и визга закладывало уши, а я лежал под одеялом и трясся от смеха, понимая, что, если не обоссусь, так оглохну. Не выдержав, я откинул одеяло и побежал к туалету. В доме осталась одна Эльза. Увидев меня, она замерла от неожиданности, а потом с воплем бросилась ко мне. Чтобы не получить сполна причитающееся Бертрану, я закрылся в туалете. Но и эта дверь оказалась химерой.
? Что происходит? ? расправившись с хрупкой преградой и гневно сверкая глазами, спросила Эльза.
Молчать было глупо, и я предложил выпить.
А действительно, что происходит в нашей жизни? Почему одни мужчины и женщины полагают, что созданы только друг для друга. А другие ? для всех. Есть ли в их стремлении ? принадлежать всем и не принадлежать никому ? хоть доля разумного? Ведь они верят, что любовь не столь двузначна, чтобы гаснуть и разгораться только между мной и тобой. Её пылкое разнообразие требует множества радужных страстей, вихрей и океанов чувств. И они, меняя любовников и избавляясь от старых сердечных привязанностей, похожи на корабли, бегущие от берега к берегу в поисках рая. Но попадают в ад.
Бертран ценил свое время на земле и стремился переспать с максимальным количеством женщин.
? У меня в четыре часа встреча, ? объяснял он мне. ? Потом в десять.
Мы стояли в тени большого тополя в скверике на краю площади. Голуби клевали мусор у наших ног. Теплый день настраивал на умиротворение.
? Деньги достанем, ? уверенно говорил Бертран. ? Есть одна идея. Ты не волнуйся… Вишенка.
? Что?
? Смотри, Вишенка идет.
Мимо сквера шла знакомая девчушка лет шестнадцати, пухленькая и розовенькая. Прозвище приклеилось к ней само собой. Увидев нас, Вишенка смущенно заулыбалась. Она была влюблена в Бертрана и мечтала его закадрить.
? Подожду еще пару лет, пусть созреет, ? мурлыкнул под нос Бертран и облизнулся.
Он радостно похлопал меня по плечу.
? Ну все! Дружище! Мне пора! – увидел кого-то на остановке и побежал. ? Пока! Не теряйся!
На ходу он что-то шепнул Вишенке, и она еще долго, разинув рот, смотрела ему в след. Хм, ну еще бы, такой парень. Прямо как Ричард Кромвель ? сын сокрушителя монархии, человек веселый, добродушный пьяница, не терпевший фанатиков и зануд, сочинял стихи, днями и ночами шлялся по девкам вместе с молодыми задирами-роялистами ? развлекался в лучших традициях золотой молодежи, поднимая на уши весь Лондон. И Бертран жил также, словно папа у него Кромвель.
Понаблюдав, как мой веселый друг облобызался на остановке с длинноногой брюнеткой и сел в автобус, я бесцельно пошел вниз по проспекту.
Ближе к вечеру забрел к отцу в офис. Он допоздна торчал там со своей любовницей, за сдельную оплату она подрабатывала у него еще и секретаршей. Отец давно не жил с моей матерью, у него была другая семья, и мы мало общались. Чаще это происходило, когда мне что-то было нужно. Помогал он не охотно, но помогал. Не жадничал, просто ему не нравилось, как я живу. Он считал, что его сын разгильдяй и неудачник.
? Мне нужна квартира на неделю, ? я устало развалился в кресле, кусая яблоко.
? А что с твоей? ? без интереса спрашивал отец.
? Хозяин решил жениться и попросил съехать в двадцать четыре часа. Я уже съехал, ? честно глядя в глаза, выложил я.
? И где ты теперь?
? Еще пару деньков могу у друзей, а дальше не знаю.
? Позвони вечером, ? без энтузиазма предложил отец. – Может, что-нибудь придумаю, но не обещаю.
? Хорошо. Может, я и сам что-нибудь придумаю. У меня хорошая работа, есть немного денег, ? врал я. – Но, чтобы так быстро найти квартиру, нужно переплачивать. Так что только на неделю.
Я точно знал, квартира где-нибудь есть, куда отец водит свою секретаршу. Они любил загулять всей фирмой, где числилось всего два сотрудника: он и она. Чем занималась их фирма, я лишь догадывался, но деньги у них водились. Впрочем, отец редко суживал крупные купюры, предпочитая выгребать из карманов всю мелочь и ссыпать мне, как нищему на паперти.
Пока разговаривали, отцу позвонила вторая жена. Я безучастно слушал, как он, не краснея, врет, что важные дела задержали на работе. Я посмотрел на секретаршу, она мило улыбнулась. Приятная женщина, у самой муж и двое детей. В моем отце, я полагал, её привлекало то, что привлекает всех женщин ? мужественная самостоятельность, искрометное чувство юмора и недюжинные сексуальные возможности. Три качества, которые определяют мужскую неотразимость.
? Ужинайте без меня. Приеду поздно, ? закончил отец и положил трубку.
После этого разговора настроение у всех поднялось. Мы почувствовали себя одной командой, клубом лгунов. Теми, кому сходят с рук надувательства лишь потому, что они делают их с душой.
Отец послал меня за вином, а сам закрылся с секретаршей. Неспешно прогулявшись по супермаркету, я вернулся с целым кулем закусок и вина. Когда мы сели втроем выпивать: я, мой отец и его любовница, меня охватил восторг. В голове зазвучала музыка ? целый симфонический оркестр. Я готов был поклясться, что видел нас со стороны ? торжественно восседавших, как мифические герои, которым нет дела до простых смертных. Нам не надо было взывать к веселым божествам смеха и праздника, они сами спешили разделить с нами трапезу.
Я резал сыр, наливал вино и мечтательно улыбался.
? Что у тебя за работа? ? хитро спросила секретарша.
? Очень ответственная, ? поддержал я игру. ? Слежу за процессами.
? Какими?
? Разными. Зависит о положения на рынке. Долго объяснять.
? И сколько получаешь?
? Не меньше вашего.
? Чего ты там несешь? ? вмешался отец, глядя на меня, как удав на кролика. ? Лучше скажи, всю жизнь собираешься бродяжничать?
? Не знаю, ? зачем-то честно ответил я.
? Ты посмотри на него, я уже сомневаюсь, что он от меня, ? нахмурился отец. ? Скорее всего, он родился от ветра.
? Перестань, ? сказала секретарша. В ней возмутилась мать. ? Разве не видишь, как вы похожи?
? Я вижу только, что ему нравится валять дурака и думать, будто в этом заключается весь смысл жизни.
? А в чем он заключается? ? подал я голос.
? В том и заключается, научиться самому брать всё, что тебе нужно от жизни. А не ждать, пока кто-нибудь принесет на блюдечке.
? А почему бы не подождать, если я уверен, что принесут?
? Потому что настоящие мужики так не делают! ? стукнул по столу отец.
Я помолчал, понимая, что нет ничего глупее спора с возмущенным отцом. А потом миролюбиво проговорил, соврав:
? Да, пожалуй, ты прав. Тут я с тобой согласен.
? Принеси-ка еще вина, – потребовал отец
Пили вино, пока я не надоел им. Они вызвали такси и куда-то поехали. Но перед тем, как тронуться, не справившись с накатившей волной отеческой сентиментальности, отец вручил несколько мятых купюр. Десять бутылок вермута с распродажи ? сразу посчитал я и помахал сладкой парочке вслед.
Теплый вечер долго кружил меня по дворам, паркам и тихим улочкам, увлекая в меланхоличное пространство одиночного возлияния, пока с тремя бутылками вина я не постучал в знакомую дверь.
Шао был артист, и, возможно, даже хороший. Я его знал, как музыканта, он пел в местной рок-группе «Теплая трасса». Особых вокальных данных для панк-рока не требовалось, и он справлялся, даже особо не стараясь, хотя это занятие позволяло ему вести образ жизни, о котором мечтали многие бездельники ? секс, выпивка и рок-н-ролл. Конечно, как рокер и актер, имея кучу поклонниц, Шао был обязан поддерживать репутацию бабника. Прошло пару дней, как его жена уехала в другой город по делам, а он уже сидел на кухне в компании с молоденькой блондинкой.
? Алёна. Стриптизерша, ? представилась она.
? Слава. Бражник, бродяга, ? кивнул я.
Блондинка была симпатичная, такие работают на Хью Хефнера в «Плэйбой», живут свободно, водят разные знакомства и мало о чем тужат. Очарованная скорее не талантами хозяина квартиры, а его харизмой, Алёна была готова продолжить знакомство поближе и остаться на ночь. С тремя бутылками вермута я пришелся кстати. Только мы чокнулись стаканами, другой посуды в доме не водилось, как короткими трелями залился междугородний звонок, заставив Шао подпрыгнуть.
? Да, любимая. Всё в порядке. Сижу, пью чай, играю на гитаре, ? докладывал трубке Шао. ? Один. Никого нет. Скучаю, конечно.
Держал он трубку так, словно через неё можно было заглянуть в дом.
Мы с Алёной глазели друг на друга с нескрываемым интересом, и даже немного потрогали друг друга лапками, как две обезьянки, встретившиеся на одной ветке. Шао прикрыл дверь в коридор, где он разговаривал, показав знаками, чтобы мы молчали и не двигались.
Со двора доносились голоса двух женщин. Мы сидели и слушали их.
? О, господи! ? восклицала одна. ? Он просто чудовище!
? Чудовище! ? вторила другая. ? Это еще не то слово! Он хуже! Хуже! Таких, как он, сразу после рождения топить надо!
? Да! И надо же он еще врал, что не женат. А у самого двое детей.
? Мерзавец! Он обманывал всех! Обманывал тебя!
? Своими оправданиями он довел меня до истерики, я не могла прийти в себя до утра!
? Подонок! Когда ты меня с ним познакомила, он показался мне милым, но позже я поняла…
? Я проплакала всю ночь! У меня опухло лицо! ? гнула свое обиженная женщина. ? Я…
? Кстати, милая, ? тоже не церемонясь, перебивала вторая, ? я тут вычитала в одном журнале, что для свежести лица рекомендуется в течение месяца каждый день выпивать бутылку сыворотки. И весь этот месяц ни грамма жира, ни капли кофе, ничего сладкого и спиртного.
? Натощак?
? Что натощак?
? Пить сыворотку.
? Да, конечно. А если взять листья одуванчика, крапивы, щавеля, подорожника и тысячелистника…
Что делать с этим гербарием, мы не узнали, на кухню вернулся Шао.
? Можно я у тебя переночую? ? спросил я.
? Только на кухне.
Мы помолчали, глядя на Алёну.
? Кстати, старик, ? оживился Шао, ? есть шанс немного прославиться. В клубе «Темная галерея» через пару недель окно в несколько дней. Надо организовать что-то типа выставки, придумать название, концепцию…
? Это должна быть фотовыставка о молодежи, ? сразу предложил я, продолжая блуждать взглядом по юному телу Алёны.
? О творческой молодежи, ? поддержал мысль Шао.
? О художниках по жизни. Кто относился к жизни как к творчеству. И назвать выставку "Молодая Гвардия ? ХХI век".
? Можно будет навестить теперешних комсомольцев, есть связи, погреть им уши, внушить, что мы за одно, ? продолжал развивать идею Шао. ? Взять у них какие-нибудь фотографии. Они еще и денег подкинут ради такого дела, если правильно попросить. Они себя любят. Предложи им засветиться с правильной идеей, и они наши.
? Отлично. Я напишу для комсомольцев памятку молодогвардейца, ? представляя выставку, говорил я. ? Основную часть экспозиции будут составлять черно-белые фотографии наших друзей, где они молоды с горящим взором, устремленным в вечность.
? Да, поищем у них такие фотографии.
? Добавим к ним фотографии Островского, Олега Кошевого, Зои Космодемьянской.
? Комсомольцам понравится. Можно еще чуваков типа Сида Баррета, Джона Леннона и Курта Кобейна.
? Отлично!
? Отпечатаем их на принтере в четвертом формате, наклеим на больший формат белого картона. И выставка готова. Будет презентация, телевидение, отлично повеселимся.
? А я не смогу попасть на вашу выставку, еду в Испанию через две недели, ? вставила Алёна.
? Зачем? – повернулся к ней Шао.
? Работать.
? Кем?
? Стриптизершей. Но для этого нужно понравиться одному мужичку, а другому наврать, чтобы поверил.
? У тебя всё получится!
? У вас тоже.
Когда мы начали укладываться, у Алены в сумочке запиликал мобильник.
? Да, дорогой, ? защебетала она. ? Я у подружки. Хочешь меня забрать? Может, не надо, мы ложимся спать. Хорошо. Нет-нет, что ты, я согласна. Я выйду сама, жди через полчаса на нашем месте, не волнуйся за меня, до встречи, пока.
Алёна выключила телефон и вздохнула, с грустью поглядев на нас.
? Ты ведь понимаешь, ? сказал Шао, закрыв за стриптизершей дверь, ? что все это от одиночества, я люблю только свою жену. А все эти девочки просто заполняют пустое пространство, так я обманываю себя и их.
? Понимаю, ? кивнул я. ? В жизни правда так похожа на ложь, и наоборот, что порой даже и не знаешь, что нам нужнее. Хотя, если быть честным до конца, я уверен, что именно мелкая ложь и мешает нам жить по-настоящему.
Как бы там не было, вскоре нам троим удалось провернуть свои нехитрые делишки. Алена добралась до Испании, откуда звонила и жаловалась, что приходится спать по очереди с тремя толстыми негодяями. А мы за день состряпали фотовыставку о вечной молодости, взяв под эту светлую идею у местных комсомольцев денег, большую часть которых потратили на вино.
Рано утром я позвонил отцу:
? Что с квартирой?
? Зайди после обеда в офис за ключами, ? зевая в трубку, сказал он.
Я умылся и пошел через весь город пешком, у меня осталось только пять рублей ? не хватало даже на автобус.
Когда проходил через рынок, меня окликнули. Кажется, его звали Володя, и он торчал, это было видно по неживым зрачкам, закатившимся в никуда. Как мы познакомились, я не помнил. Он завлек меня в подворотню и достал из кармана огрызок фольги, в который был замотан кусочек грязи непонятного происхождения. Похоже, он отвалился от его же подошвы. На такое не купился бы даже школьник.
? Купи, ? предложил Володя.
? Что это?
? Обалденная вещь
? Этот кусок штукатурки ты называешь обалденной вещью?
? Обалденная, ? кивал Володя. ? Ты зря сомневаешься.
? А что я должен делать, когда вижу кусок грязи с тротуара, который ты называешь обалденным?
? Да, да, отличная штука, ? твердил свое Володя. ? Стоит не меньше двух сотен, но я отдам за полтинник.
Я попытался заглянуть ему в глаза, но там никого не было. Казалось, его тело еще меньше моего понимает, что же происходит.
? Я что выгляжу как лох? ? на всякий случай спросил я.
? Бери, бери! ? не слушал он. ? Тебе сегодня повезло!
? Отстань!
? Черт! Ты меня уговорил, отдам за двадцать пять рублей!
? Нет!
? Двадцать!
? У меня всего пять рублей.
? По рукам, давай деньги и забирай товар.
Это была самая таинственная сделка в моей жизни, за пять рублей я приобрел у голема маленький кусочек земли. И пошел дальше с таким видом, словно только что за горсть алмазов купил остров.
Люди часто волнуются ? как бы не остаться в дураках, как бы их не надули. Скорее вампиры станут пить молоко, львы питаться травой, а черепахи устремятся в небо, чем человек признается в глупости, в том, что нашелся кто-то, кто обвел вокруг пальца. Не надо долго искать обманщиков, самый прекрасный лгун сидит внутри каждого из нас. Он обещает, обманывает, зовет жить странной жизнью ? искать то, чего нет. Толпы призраков-лгунов пляшут, взявшись за руки. Они подмигивают с экрана, машут с глянцевых обложек, поют и шалят, с демонической улыбкой утверждая, что пришли с вестью от Бога. Так, сжимая в кулаке купленную землю, думал я.
? О чём задумался? ? остановил меня голос. – Идешь, как в сказке, ничего не видишь перед собой?
На пути стоял человек в темных очках, на небольшой залысине поблескивала испарина. Я его не узнал. Но он улыбался так приветливо ? точно старый знакомый.
? Привет, ? сказал он.
? Привет. А ты кто?
? Я Толик, твой сосед.
? Какой еще сосед? Какой Толик?
? Ну не Толик, так Алик, ? ухмыльнулся знакомый незнакомец.
? Алик?
? В каком-то смысле и алик. Хм, шучу. Не узнал?
? Нет.
? Вижу, что не узнал, ? радостно кивнул незнакомец. ? Вот чудак, да ведь мы и не знакомы, поэтому ты меня и не узнал.
Он рассмеялся.
? А ты меня откуда знаешь? ? нахмурился я.
? И я тебя не знаю.
? А чего тогда?
? Чего тогда, хм, лицо у тебя забавное. Идешь, как во сне, и ничего не замечаешь, вроде как ненормальный. О чем думал-то?
Незнакомец был рослый и пока вполне дружелюбный. Он напоминал сразу несколько брутальных киногероев, которые на протяжении фильма только и делают, что смеются над неприятностями и негодяями, которые эти неприятности пытаются создать. От него веяло коньяком и свободой.
? Да ни о чем, ? вдруг тоже улыбаясь, соврал я.
? Как ни о чем?
? Так, просто шел, погрузившись в созерцание. Я – йог.
? Пи*ди больше, ? добродушно проговорил мужик, ? с такой рожей не созерцают, видел бы ты себя со стороны. Не йог, а пи*добол ты.
Я состроил гримасу, мол, добавить нечего.
? Ладно, не хочешь, не говори, ? усмехнулся незнакомец. ? Только я-то тебя остановил не просто так.
Он оценил мое замешательство и продолжил:
? Мне нужен собутыльник. Я сижу вон в том кафе.
Он указал через дорогу на двери кафе «Пинта».
? Не могу пить один, а там никого нет.
? Еще бы в такую рань.
? Ерунда, туда, куда я вылетаю через пару часов, уже вечереет.
? Я не могу пить. У меня скоро важная встреча.
? Выпьем немного хорошего коньяка и разойдемся, ? убеждал незнакомец. ? У тебя лицо идеального собутыльника, мне кажется, ты должен понимать, что такое по-настоящему важная встреча.
? Даже не знаю, ? почесал я затылок, решая, стоит ли отказываться от халявного коньяка.
? Я не аферист, на деньги тебя не кину, ? говорил обаятельный незнакомец, ? да у тебя их, скорее всего, и нет. Пошли, выпьем, чего ты ломаешься, как девочка. Выпьем, и ты свободен.
Я согласился.
? Алексей, ? представился незнакомец и снял темные очки.
? Валера, ? придумал я себе имя, глядя в веселые серые глаза.
И мы пошли через дорогу в «Пинту».
? Стихи любишь? ? спросил Алексей, когда выпили по первой.
? Хорошие люблю, ? сказал я, сомневаясь, что передо мной непризнанный поэт.
? А вот эти хорошие? ? Алексей прочистил горло. ? Мне открылось, что времени нет. Что недвижны узоры планет. Что бессмертие к смерти ведет. Что за смертью бессмертие ждет.
? Что-то знакомое? Чье это?
? Не знаю, ? беззаботно пожал плечами Алексей. – Это с листка отрывного календаря, вчера прочитал и выкинул его. А сегодня утром вспомнил и хочу спросить у кого-нибудь. Не вранье ли это, что времени нет и что за смертью бессмертие ждет?
? Если вранье, то очень красивое.
? А сам как думаешь? Времени нет?
? Да, времени нет.
? Выпьем.
Мы выпили по второй.
? Так ты полагаешь, что ложь может быть красивой? ? спрашивал Алексей, глядя в окно. ? Или все-таки ее уродство обязательно как-нибудь проявится?
? Точно. Проявится. Будь она даже самой распрекрасной.
Мы выпили по третьей.
? Да, интересный ты человек, ? похвалил Алексей. ? Всё понимаешь. С тобой можно поговорить о сокровенном.
? И ты тоже, ? с энтузиазмом поддержал я.
Так мы допили бутылку. Взяли еще одну. Алексей заказал дорогущих омаров, пожевал их, безучастно глядя в окно. Налил себе пол стакан, выпил, не чокаясь.
? Сейчас я приду, ? сказал он и вышел.
Алексея не было минут двадцать, и меня начали одолевать смутные подозрения. Хоть я и был пьян ? мог на всё наплевать, и денег ни копейки, но связываться с администрацией не хотелось. Я поднялся, демонстративно достал сигарету и неспешно направился к выходу, как бы желая покурить на свежем воздухе.
Охранник и официант, давно наблюдавшие за нашим столиком, вышли покурить вместе со мной, встав по бокам, словно старые друзья. Я подкурил от зажигалки охранника и поинтересовался, который час. Выдыхая дым, я беззаботно щурился на солнце, ожидая подходящий момент. Когда конец сигареты подбиралась к фильтру, официанта позвали, и я, сделав вид, будто захожу с ним, резко развернулся, соскочил со ступенек и дал деру. Охранник бросился за мной. Я хорошо знал дворы в квартале от кафе, бежал и думал только об одном – чтобы никто не сделал подножку.
Еле оторвавшись, я юркнул между гаражей, перелез через забор, спрыгнул и, сменив направление, скрылся.
В офисе отца я появился перецарапанный и пахнущий коньяком.
? Что случилось? ? спросил отец.
? Ничего, упал с велосипеда, ? выдал я готовый ответ.
? Какого еще велосипеда? ? поморщился отец.
? Взял у пацанов прокатиться.
? Пил?
? Рот полоскал, зуб болит.
? Короче, вот, ? отдал связку ключей отец. ? Квартира в центре, на Молодежной, она твоя на неделю. Не больше. И помни, сосед там старичок, бывший гэбэшник, шпионит за всем происходящим, дежурит у глазка день и ночь. Шаг влево, шаг вправо ? позор на твою и мою голову. В общем, понял, как себя вести?
? Всё будет норм, ? пообещал я.
Поигрывая ключами, я вышел на проспект. Настроение ? отличное.
Квартира мне понравилась. Полупустая, три комнаты, в каждой по дивану, в зале на полу телевизор с перебитой антенной. Но зато подключен dvd-плеер, заряженный диском «Скромного обаяния буржуазии». Диск не вытаскивался, но показывал. На кухне холодильник, забитый полуфабрикатами, в середине гордо царила двухлитровая банка с заплесневелыми огурцами, в нижнем ящике дюжина вздувшихся банок с красной икрой.
На полке с десертной посудой нашлось немного денег, а в чулане в пыльном чехле обнаружилась электрическая печатная машинка и упаковка бумаги для принтера. От радости я захлопал в ладоши. Целую неделю можно ни о чем не беспокоиться. Имелось всё необходимое. Радуясь моим мыслям, с подоконника улыбнулась распечатанная бутылка вина. Предвкушая счастливые деньки, я ощупал почки, сердце и печень.
Хей-хоп, у трубадура всё в порядке!
печень трубадура
Сначала я подумал, что в ведре олифа или древесный лак. Утром я спускался с пятого этажа новой квартиры, а шестилитровое ведерко стояло в аккурат между третьим и четвертым. Я не выдержал, наклонился и понюхал ? в ведре было вино. Я лакнул его. Портвейн. Не самый лучший, но и не мерзок.
Даже не думая о последствиях, я молча взял ведро, спустился во двор и пошел дальше. Шел и думал, если кто окликнет, отхлебну, сколько смогу, поставлю ведро и дёру. Так и прошел пару кварталов, ожидая оклика в спину, как выстрела. Потом сел в незнакомом дворике и поставил ведерко перед собой. Просто сидел, смотрел на него и улыбался, как дурачок. Чудеса, да и только.
Окунувшись с носом в ведро, я наконец-то попил оттуда, как из маленького озерца. Встал и опять сел. Куда же, подумал я, идти с полным ведром портвейна. Хотя можно было никуда не ходить, нырнуть в ведро и плавать там рыбкой. Наверху знали, что я большой поклонник органических соединений алифатического ряда и всегда мечтал о винных реках и родниках, бьющих из-под земли, о дожде и море из вина. И вот мечта начала сбываться.
Прихватив ведерко, я неспеша двинулся на прогулку, стараясь не выходить на большие перекрестки. Время от времени останавливался в укромном местечке, делал несколько глотков и шел дальше. Было не просто хорошо или очень хорошо, я чувствовал себя так, словно с этого дня зачислен на ангельское довольствие, и мне полагались в достатке вина, хлеба и зрелищ.
На серой стене, возле которой я остановился выпить, кто-то вывел оранжевой краской «here is fun» и пририсовал стрелку, указывающую ? стену нужно обойти.
Я так и сделал. Обошел здание и обнаружил несколько столиков ? небольшое уличное кафе для работников офисов, занимающих первые этажи. Столики пустовали, лишь за одним сидела молодая женщина и пила какую-то шипучую гадость, закусывая фисташками.
Бывало, я приставал к женщинам на улице для знакомства, навязывая себя. Но чаще я их гипнотизировал, как удав. Сейчас я сам замер и чуть не выронил ведерко. Сомнений не было, я опять наткнулся на неуловимый призрак женщины своей мечты. Они и раньше встречались, но исчезали, прежде чем я успевал объясниться.
В этот раз она находилась в двух шагах и не спешила уходить. Я решился сделать комплимент, но, подойдя ближе, растерял запас куртуазной словесности. Догадливости хватило лишь на то, чтобы поставить перед ней ведро и галантно предложить:
? Нам нужно выпить за встречу. Это чудо!
? Вы кто? ? испуганно спросила женщина.
? Трубадур.
? Кто?
? Тру-ба-дур. Как Гираут де Борнель из округа Эксидайль, у которого не было ни гроша за душой, а он умудрялся проводить все время в кабаках да при дворах богатых сеньоров, служивших его покровителю герцогу Лиможскому. Мужчина прославлял чужих дам и бродячую жизнь.
Молодая женщина поморщилась и сделала движение встать.
? Извини, я сегодня выиграл ведро вина на ярмарке, ? доверительно сообщил я. – И потерял голову от везения, потому что сегодня, кажется, мой день.
Она поднялась, но не уходила.
? Как тебя зовут? Мэрилин, Рита, Ума, Мила? Скажи, ? упрашивал я, чувствуя, что не внушаю доверия. ? Оставь хотя бы номер телефона.
? Меня зовут Юлия, а номера я не оставлю. Ты странный…
? Оста-а-авь. Оставь обязательно!
? Зачем?
? Я исполню любое твое желание, ? твердо пообещал я. ? Какое твое главное желание?
? Уехать в Париж.
? Считай, что ты уже там.
Она улыбнулась, вырвала из блокнота листок, написала номер и протянула.
? Вот, держи, дома только по выходным. Удачи.
И пошла.
Я смотрел вслед молодой женщине, видел, как качаются бедра, и влюблялся, влюблялся, словно падал на дно своего ведерка. Хотя, возможно, просто крыша поехала от выпитого. Свернув за угол, я помочился и положил бумагу с номером поближе к сердцу. Подумав, нежно потерся об нее хером и опять положил к сердцу. Вздохнул и так с расстегнутыми штанами припал к краю ведра, опустошив на четверть.
? Как не стыдно, молодой человек, ? запричитал за спиной старческий голос.
? Извините, мне стыдно, правда… Но сейчас я не человек, а рыба-анабас, пьяная-пьяная, ? задумчиво проговорил я, застегивая ширинку,
Хлопнула дверь.
? Сумасшедший, ? пожаловалась кому-то старушка.
У меня кольнуло в печени. Не глянув в сторону недовольных жильцов, я пошел прочь. Бухлишко сыграло злую шутку, беспечная игра с ним не проходит бесследно. Только в одном случае из ста угадаешь в своем отражении в бутылке рога и хвост, в остальных тебя водят за нос до тех пор, пока не подвесят на скале, куда прилетит большая птица, клевать твою печень.
Мой скорый поезд незаметно сходил с рельс, начинало подташнивать. Срочно требовалось поделиться с кем-нибудь своим богатством. Кто угодно ? лишь бы в компании, я был готов распивать вино с сатирами. Они не преминули появиться. Их было трое. Хитрецы знали, чем угодить, чтобы содержимое ведра перекочевало в них.
Вино требует музыки, и сатиры пели всё, что я хотел услышать. Песню о моряке на деревянной ноге и о сладкой Дженни. У них не возникло бы проблем с репертуаром, попади они к эскимосам или на вечеринку в другую галактику. Сатиры играли в местном кабаке кавера, имели модные прически, рубахи и человеческие имена. Играли хорошо, стоило им взяться за инструменты, как на слушателей нападало желание веселиться и прожигать жизнь.
В обнимку с сатирами я шел по городу, обращаясь к прохожим с утверждением, что каждый имеет право сойти с ума, как ему заблагорассудиться.
? Еще глоток-другой и мы доберемся до тайников сознания, где хранится любовь ко всему сущему! Суть настоящей свободы!
Сатиры кивали, прохожие шарахались.
? Нам нечего скрывать друг от друга, мы часть природы, ? – вещал я.
Сатиры громко смеялись.
? Кто сказал, что дни трубадура сочтены только потому, что он подставил парус под безрассудный пьяный ветер? Кто… – спрашивал я, теряя сознание.
? Никто так не скажет. Давай выпьем еще, ? где-то вдали говорили сатиры.
? Где я? – очнулся я. ? Ведро еще не опустело?
Мы валялись на лужайке в парке, а с нами две молодые женщины. Сатир подмигнул, схватил ведерко и исчез. Пока я судорожно курил сигарету, вспоминая, что же было ? он вернулся с полным ведерком вина.
Женщины захлопали в ладоши, одна из них повернулась ко мне и хитро прищурилась:
? Мы слышали, что ты трубадур. Что-нибудь скажешь по этому поводу?
? Вина чрезмерно не бывает, пока хоть кто-то наливает, ? я занырнул в ведро.
? Ты, наверное, много сочиняешь. Есть что-нибудь о любви? ? спросила вторая женщина, когда я вынырнул.
? Да, конечно, ? охотно поддержал я беседу. – Сочиняю много, но это потому, что я как псих вижу мир боковым зрением, значит, сам псих
Женщина с улыбкой покачала головой ? не поняла моего бреда.
? И тебя я вижу хорошо, ? сказал я и добавил: ? Ты прекрасна, перед тобой не устоять.
Женщина улыбнулась. Прекрасной она могла показаться только после пол ведерка вина.
? Ну что, поедем к тебе? А то можем и ко мне, ? предложил я. – Зови меня Мирон. Или Бражник.
? Как?
? Как тебе больше нравится.
Сатиры дружно засмеялись, наблюдая, как я полез к женщине целоваться и упал.
? Успокойся, ? сказал один из них. ? Это женщина моя.
? Какая мне разница, чья она, ? бормотал я, пытаясь подняться. – Если она не прочь развлечься со мной, то это наше дело. Что ты лезешь? Наверняка, она у тебя не единственная.
? Выпей-ка лучше еще вина, дружище, ? сказал сатир.
И силой окунул мою голову в ведро.
? Теперь у него будут другие заботы, ? услышал я из глубины.
Не знаю, что имелось в виду, но моей единственной проблемой стало то, что я не мог вынырнуть, как не старался. Меня окружал винный кошмар, внутри него играла музыка, похожая на «Soul desert» группы Can.
Вынырнул на другом конце города. Я стоял на краю тротуара у самой дороги, где проносились машины. Чей-то плеер в ушах, в руках ведро, на дне плескалось вино. Редкие прохожие обходили меня стороной, как чумного. Заглянув в ведерко, я увидел отражение, оно выглядело подозрительно и маниакально, такие рожи встречаются на свалках у парней, выискивающих в кучах мусора какую-нибудь дрянь.
Мутило и лихорадило, я плохо соображал, куда и зачем иду. Тело отказывалось повиноваться разуму, явно желая от него избавиться. Глотнув вина, я понял ? опять погружаюсь, без надежды спастись, словно на шхуне, получившей кормовую пробоину. Вру, о спасении я не думал, потому что, вообще, ни о чем не мог думать.
Зачем так пить? Хм, ну допустим, я пил поменьше, чем старина Чинаски, поменьше откровенностей и блевотины, но я дышал ему в самый затылок. Думаете, хотел стать таким же крепким поэтом? Нет. Может, мечтал о том деньке, когда объявлю, что обошел Хэнка по количеству выпитых бутылок? Не угадали. Просто моя жизнь кружилась в спирали праздничных рюмок. Я доверял им.
Пить нужно с душой. Что хорошего в отутюженной рубашке, если она одета на мертвеца? Ничего. Она так же мертва и холодна. Что таит вино, вливающееся в мертвое горло? Ничего. Дешевая смазка, одна механика и никакой души. Дело в том, с каким настроением открываешь бутылку. Исчезновение происходят между дном последнего стакана и самым темным поворотом самого заброшенного уголка души. Там, где ничего нет ? там можно все.
? Давай обоссым его, ? услышал я сверху.
Я лежал в темноте на краю пустыря, надо мной стояли два подростка. Один из них наклонился и попытался надеть мне на голову пустое ведро. Я схватил его за горло и зарычал. Подросток вырвался и отскочил, второй бросил в меня обломок кирпича. Тогда я проорал всё, что о них думаю. Это было неприятное зрелище. Они покидались еще и ушли.
С трудом я поднялся, сделал несколько десятков шагов, споткнулся и выкатился на грунтовую дорогу. Было все равно, в какую сторону идти, но громкие возгласы за спиной заставили спрятаться в кустах на обочине. На дорогу выбежали четверо возбужденных подростков с палками, посовещались и разбежались в разных направлениях.
Немного полежав, я пополз прочь от дороги.
Ночные призраки чудом доволокли меня до знакомой двери в городской трущобе недалеко от ипподрома. За дверью было шумно, там громко пели и танцевали, я толкнул дверь и ввалился в дом. Здесь веселились не первый день, горы бутылок и пьяных тел. Воняла перегаром и табаком, иногда долетавший в окно запах свежего навоза и то был приятней. Никто не удивился моему появлению и потрепанному виду, мало чем отличавшемуся от окружающих.
Только я хотел рассказать свою историю, как мне налили, я выпил и перестал владеть языком. Еще долго я что-то бессвязно кричал и танцевал, стараясь разглядеть лица, но мир крутился каруселью звуков и мутных картин.
Неожиданно всё оборвалось и стихло. Я увидел чудовище с красными горящими глазами, оно выбралось из темноты и набросилось на мою плоть, пытаясь сожрать самое вкусное ? печень и сердце. Я брыкался, пока ужас, возросший до крайних пределов, не прервал жуткое видение.
Будто кто-то стукнул по голове, я открыл глаза, вздохнул и больше не смог закрыть слезившиеся веки. Кто-то склонился надо мной.
? Кто ты? ? испуганно спросил я.
? Это я ? Лесник, ? представилась тень.
? Фуф, Лесник, ? облегченно вздохнул я, погладив сердце. ? Привет. Ты что здесь делаешь?
? Вообще-то, я у себя дома.
? Повезло. А я как здесь?
? Хм, ? многозначительно хмыкнул Лесник.
Под таким «хм» могло подразумеваться что угодно. С Лесником мы познакомились в общежитии пединститута, куда мы с другом лазили на свидания с первокурсницами. Мы столкнулись с Лесником на пожарной лестнице, где он хотел оторвать кусок арматурины, чтобы наказать обидчиков, не пустивших его внутрь. Дрался он плохо, но не сдавался никогда. Вид у него был дремучий, разбитной ? как из лесу вышел. Он сам был та еще оторва.
? У меня было ведро вина… ? начал я.
? Тут оно.
? Где?
На столе у изголовья, словно дорогая ваза, ждущая охапки цветов, стояло мое ведро. Ну не совсем мое, поменьше и другого цвета.
? Полное вина? ? тревожно спросил я.
? Да, ? радостно подтвердил Лесник.
? Ты понял? Оно не заканчивается.
? Конечно, раз ты в него постоянно подливаешь.
? Как это?
? Не помнишь?
? Нет.
? Купил вино в бутылках и слил в ведро.
? Ерунда какая-то… А деньги откуда?
? Выпрашивал у ларька, рассказывая, что ты юнга со шхуны, утонувшей в море Бахуса. Великолепно рассказывал! Все смеялись, а один мужик сунул денег, ну и я добавил, а ведро в песочнице нашли.
? Глупо.
? Может быть, и глупо, но с этой глупости мы имеем полное ведро вина.
? Ты один дома? Это точно ты? Наклонись ближе, что-то я тебя плохо вижу, глаза слезятся.
? Да, предки на даче, ? вплотную приблизил лицо Лесник, ? иначе я бы тебя сюда не потащил с ведром вина.
Он исчез в темноте, чем-то погремел, включил свет в прихожей и вскоре появился со стаканами. Вид у него был жизнерадостный, словно мы собирались окунуться в источник вечной молодости. Даже показалось, он светится.
? Ты чего это? ? невольно спросил я.
? Не знаю, ощущение, словно в космос стартую.
? Люди-то всё по космосам, а мой голосам, ? передразнил я. ? А сколько время?
? Скоро светать начнет.
? И долго ты сидишь у ведерка?
? Мы только пришли.
? И снова в космос?
? Я там еще не был.
В космос Лесник отправился один, на середине ведра его ступени оторвались, и он полетел. Я засобирался домой.
? Отлей половину, ? донеслось из далекого космоса.
Я поделился. Дома стал приходить в себя. Пока отмывался, позвонил отец:
? Ты не забыл, что твоя неделя заканчивается?
? Как заканчивается?
? Так. Завтра-послезавтра занеси ключи. Понял?
? Понял. У тебя всё в порядке?
? Всё, ? я рассматривал себя в зеркало и спросил у мужика с безумными красными глазами. ? И где ты был неделю?
Мужик обернулся и заглянул в ведро. На дне плескалось чуть больше литра.
Осторожно разделив содержимое на три равные части, я выпил первую, хорошенько отдышался и достал из чулана печатную машинку. Попытался зарифмоваться. Ничего не получалось, трижды я брался за чистый лист, выстукивая указательным пальцем какую-то чушь:
нас имеют, как хотят – как щенят или котят
нас имеют каждый день – все, кому иметь не лень
Выпил вторую порцию и почувствовал себя Уолтом Уитменом, которого неожиданно чуть придавило космосом. С четвертого раза я настучал:
сердце моё было брошено
в серную кислоту любви,
его перетерли на каменных жерновах одиночества,
душу, как старую тряпку, бросили в ноги бродягам -
всем одиноким несчастным безумцам,
казалось, во мне не осталось
ни капли дневного света,
казалось, во мне не звучало
ни ноты живого звука,
только немного звериной привычки -
цепляться за жизнь,
воздух глотать и пищу,
воздух и пищу…
даже инстинкт сохранения во мне
обратился в сломанный механизм,
и вместо радости жизни -
странное напряжение,
словно я один из поваленных высоковольтных столбов,
словно я огромное дерево,
что сломлено бурей,
вырвано с корнем и брошено в пропасть…
Остановился и перевел дух. Меня вдруг растрогало, что я поваленный высоковольтный столб. Нахлынувшая волна жалости к себе и ко всем страдающим за любовь заставила разрыдаться. Пьяные несоленые слезы оставили кляксы.
Ополоснув лицо, я вышел на балкон и закурил. Внизу у детской качели стояли молоденькие студентки, тоже дымили и болтали:
? Знаешь, Юлька, а он ничего этот твой однокурсник.
? Генка, что ли?
? Нет, Игорек.
? Аа. А мне Генка больше понравился.
? Ой, Юль, он так посмотрел на тебя сегодня после лекции.
Воспоминание обожгло меня. Юля! Надо немедленно исполнить желание ? сделать всё, что в моих силах. Пусть она уедет в Париж. Я бросился к ведру, сцедил последнюю порцию и через мгновение, не успевая переводить дух, отпечатывал в две руки.
Юля едет в Париж
Третий год подряд в конце декабря у Юли случались неприятные дни, когда ее одолевали тоска, беспардонно сотрясавшая ее маленький уютный мир не помещавшемся в нем паническим вопросом: «Почему моя жизнь такая не примечательная? Мне уже тридцать, до старости кажется далеко. Я – трудоголик, постоянно что-то делаю, как белка в колесе… А разве что-то меняется? Как воду в ступе толку, бррр, и впрямь живу одна, как Баба-яга, еще и с черным котом».
Такие мысли накануне любимого праздника невыносимы. Юлин позитивный настрой держался на рациональном мышлении и верить в чудо она себе позволяла только накануне Нового года. Может быть, поэтому именно в это время мысли в голове бунтовали и, казалось, голова кипит, как в чайник со свистком, бурно выплескивая содержимое наружу.
Небольшая перспективная компания, где Юля была ценным специалистом, собственная квартира и дорогие вещи – это весь ее накопленный багаж, которому некоторые завидовали.
«Неужели я не способна на большее? – хмурилась Юля. – Скорее нет, чем да. Если только я чего-то о себе не знаю.
В доме напротив через улицу, за окнами на втором этаже с похожими горчичного цвета шторами, жила женщина.В её окнах по ночам отражалась неоновая надпись кафе «Избушка», находившегося под квартирой Юли.. Рано утром и поздно вечером Юля могла наблюдать за соседкой, симпатичной немолодой женщиной, отдаленно походившей Юлю. Были еще сходства в привычках. У них жили похожие черные коты, которых они кормили примерно в одно и то же время, около половины седьмого. В девять выходили из дома. Обе наполовину одинокие. К женщине по воскресениям приходил седоволосый мужчина в неизменном костюме, похожий на завершающего карьеру врача-дантиста. К Юле наведывался, чаще просто звонил Алик, бывший однокурсник, уже лет пять делал он вид, что ухаживает. Впрочем, Юля сама не воспринимала Алика, как жениха, он слишком много пил, меньше её зарабатывал, как попало тратил, и для семейной жизни не годился.
В то утро в конце декабря, насыпая коту корм, Юля почувствовала первые симптомы хаоса. Голова отказывалась мыслить позитивно, мысли вопили о никчемной Юлькиной жизни, стучась о стенки черепной коробки. Одна даже заявляли, что Юлька дура.В задумчивости та высыпала коту на голову сухого корма из пакета. Барсик обиженно облизался, но, увидев, что хозяйка его не замечает, решил позавтракать.
Юля стояла у окна, наблюдая, как соседка тоже наклоняется к кошачьей миске, треплет кота за ухом. Потом выпрямляется, хватается за сердце и падает. Это произошло так неожиданно, что Юля сначала не поверила глазам, замерла и долго не шевелилась. Только, когда стукнула мысль, что соседка умирает, Юля накинула пальто и побежала к дому через дорогу.
Наугад нажала номер квартиры на домофоне, ей открыли, она вбежала по лестнице, дверь в нужную квартиру оказалась не запертой. Толкнув ее, Юля оказалось в прихожей с тусклым светом, она сразу и не разглядела, что перед ней на стуле сидит мужчина. Не похожий на того седовласого врача. Этот выглядел моложе, сидел, закинув ногу на ногу, и улыбался. Курчавые русые волосы и короткая седая борода придавали его задумчивому виду благодушные черты.
? Что здесь происходит?! ?вскрикнула Юля, чуть не врезавшись в него.
? Ничего не происходит, ? не меняя позы, произнес мужчина.
? Что с ней? ? перевела дыхание Юля.
? С кем?
? С женщиной. Я живу напротив, через улицу. Видела в окно, как она упала. Сердечный приступ?
? Возможно.
? Что с ней?
? Ничего. Сейчас всё в порядке.
? В порядке? Она жива?
Человек опустил ногу и внимательно посмотрел на Юлю.
– Она жива, не беспокойся, ? он потер переносицу, не зная, как продолжить. – Понимаешь, ведь это была ты.
? Что?
? Трудно поверить, но придется. Женщина в окне – возможное отражением тебя в будущем. Такой ты могла стать лет через тридцать. Вижу, не веришь. Но это так, ты наблюдала за собой.
Юля попятилась.
? А чего побежала-то сюда? ? спросил человек. ? Не могла скорую вызвать?
? Вы кто? Врач?
? Ну какой же я врач, хотя… ? человек усмехнулся, ? в чем-то я врач.
? Вы знали ее? ? отступила к двери Юля.
? Юль, ты глухая? Я же только объяснил тебе, что та женщина ? это как бы ты и была, много лет спустя. Хотя разве это много. Ты такой бы и стала, если бы не прибежала сюда. А теперь даже и не знаю, что с тобой делать.
? А вы кто?
? Да какая разница. Называй меня, как хочешь.
? Вы ? киллер, ? испуганно проговорила Юля.
? Вот глупая. Ладно, спишем на твою голову, она у тебя в эту пору сама по себе.
? Черный риэлтор!
? Да чтоб тебя…
? Знаю… вы… – она чуть придержала слово «дьявол», которое так и хотело сорваться с ее дрожавших губ.
? Еще лучше, ? засмеялся тот, кого она приняла за дьявола.
Смех у него был добродушный. Если дьявол так смеялся, то дела у него, да и у всего мира, пошли на поправку.
? Послушай, Юлька, ? начал он.
? Откуда вы знаете моё имя?! Кто вы?
? Ну ты даешь. Ладно, зови меня Гаспар.
? Гаспар из тьмы, ? опять прошептала Юля.
? Тьфу ты, елки. Далась тебе эта тьма. Хорошо, давай сегодня я буду для тебя – Пьер Ноэль.
? Вы француз?
? С удовольствием, ? кивнул мужчина.
Тут Юля обратила внимание, что на нем темно-малиновые штаны, вязаная жилетка со стеганой рубашкой и кожаные, ручной работы, сапоги.
? Зачем я вам?
? Да не нужна ты мне.
? Ну вы же заманили меня сюда.
? Во-первых, тебя сюда никто не заманивал. Ты попала сюда, потому что у тебя отзывчивое сердце. Всегда есть выбор, как поступить, следуя за головой или за сердцем. А во-вторых, в день, когда можно изменить судьбу, хорошо бы быть и посообразительнее.
? Значит, вы не дьявол?
? Скорее, ангел-хранитель.
? Мой?
? Милая, теперь на всех не хватает, можешь считать меня кем-то вроде участкового ангела в вашем районе. Вас много, а я один. Вот пришла пора заняться тобой.
? Что вы будете делать со мной? ? спросила Юля таким тоном, что любой шутник ответил бы: «насиловать и расчленять».
Но мужчина пожал плечами и сказал:
? Это зависит от тебя.
? Что я должна сделать? ? собираясь с мыслями, спросила Юля.
? Ничего особенного ты делать не должна, просто ответь на два вопроса.
Мужчина поднялся со стула и прошел на кухню.
? Вот, кстати, ? проговорил он оттуда, ? можешь убедиться, я тебя не обманывал.
Юля с трудом отклеилась от входной двери и заглянула на кухню. Никакой мертвой женщины на полу не было.
? Ты в окно посмотри, ? предложил мужчина.
Юля через силу глянула в окно и увидела себя. Вот она проснулась, включила на кухне свет, в задумчивости высыпала на голову кота сухой корм, подошла к окну, замерла, увидев что-то неприятное, и бросилась вон из квартиры.
? И вот ты здесь, ? сказал мужчина. ? И тебе нужно ответить, хочешь ли ты жить прежней жизнью. Если да, то ты вернешься обратно к себе домой и ничего не вспомнишь, ни нашей встречи, ни женщины.
? Так вы Пьер или все-таки Гаспар?
? Называй, как хочешь.
? Пьер… А если…
? Без если, либо да, либо нет.
Юля вспомнила про кота.
? А Барсик?
? Причем здесь кот, ? удивился то ли Пьер, то ли Гаспар. ? Сейчас толкуем о том, что будет с тобой. А там ты уж сама решай, что делать с котом. Я же тебя не забираю на другую планету.
? Хочу жить по-другому, ? с уверенностью проговорила Юля.
? Отлично. Вспомни три мечты и назови ту, которую хочешь, чтобы исполнилась первой.
? Увидеть Париж, Пьер.
? Прекрасно. Можешь идти.
? А как же я буду жить по-другому.
? Уже. Иди домой, доверься новой жизни, – сказал он и выпроводил Юлю за дверь.
Вернувшись, она просидела почти весь день на кухне вместе с Барсиком. На работу не пошла, а когда оттуда позвонили, сказала, что заболела любимая тетя и за ней нужен уход. Разглядывая в окно людей, Юля выделяла тех, кто несли елки, праздничные пакеты и коробки. Или вели за руки смешно шагавших детей. Раньше Юле казалось, что люди в большинстве своем двигались, как во сне, плохо понимая, зачем они здесь. Теперь ей казалось, что все это хорошо продуманное и спланированное действие.
Ближе к вечеру позвонил Алик.
? Привет, Юльк, я зайду? Начнем провожать старый год, а завтра вместе встретим новый.
Судя по голосу, он уже выпил.
? Кто это? – спросила Юля.
?Это я, Алик. Не узнала, богатым буду, ? засмеялась трубка.
? У меня нет знакомых с таким именем, ? Юля положила трубку.
? Юльк, ты чего?! ? успела та испуганно крикнуть.
Стемнело, в окнах загорался свет. Люди приходили с работы, потрошили холодильники, ужинали, мыли посуды, включали компьютеры, телевизоры, гирлянды, наряжали к Новому году дома, укладывали спать малышей. Юля следила за окном соседки, там было темно.
Она уже задремала на подоконнике, как в квартире напротив вспыхнул свет. От неожиданности Юля свалилась на пол. А когда поднялась, увидела молодого мужчину, стоявшего, как и она, у окна. Увидев Юлю, он заулыбался и приветственно помахал рукой.
Через силу кивнув, Юля смотрела на него, как на призрака. Мужчина что-то показывала знаками. Наконец Юля поняла – он желает познакомиться и уговаривает её взять трубку телефона и набрать цифру 8. Когда она сделала это, он показал остальные цифры.
? Добрый вечер, ? услышала Юля в трубке мягкий голос и чуть не уронила телефон.
? Вы меня извините за навязчивость, ? волнуясь, продолжал голос, а его обладатель маячил в окне напротив, ? но у меня сегодня странный… удивительный день… Кажется, я теряю связь с реальностью. Сегодняшние события… В общем, мне нужно поделиться с кем-то. То есть не с кем-то, а именно с вами. Как же вам это объяснить… Но, если вы не против, я бы мог подняться к вам, мне было бы так проще.
? Да, ? смогла лишь выговорить Юля.
Понятное дело в любой другой день она бы не позволила событиям развиваться столь стремительно, не особо доверяя мужским словам. Однако сегодня… От звонка в дверь Юля вздрогнула, словно электричество замкнулось на ней, и все-таки уронила телефон. Дрожащими руками она повернула ручку замка.
? Добрый вечер, я ? Саша, ? волнуясь, представился молодой человек. ? Извините, еще раз извините за столь навязчивое знакомство. Но вот так получилось. Я и сам…
? Проходите, ? еле держась на ногах, проговорила Юля. ? Меня зовут Юля. Я присяду, что-то мне не по себе.
? Да, да, это очень хорошо, то есть очень приятно, что мы познакомились, ? снимая куртку, говорил Саша. ? Сидите, сидите, я сейчас вам принесу воды? Что с вами? Вы не представляете, Юля, что со мной сегодня произошло. Вы должны это знать. Вам лучше?
? Да, рассказывайте.
? Сегодня утром мне позвонил приятель. Случилось это в тот самый момент, когда мое затруднительное положение требовало немедленного решения. Какое затруднительное положение это уже неважно.
Мужчина беспечно махнул рукой и засмеялся. Но смех его сейчас же оборвался, он заметил ? собеседница выглядела настолько странно, что была похожа скорее на мумию, чем на живого человека.
? Что с вами, Юля? Вам, правда, лучше? Попейте еще воды, – разволновался Саша, забыв про рассказ. ? У вас тоже что-то стряслось?
? Откуда у вас ключи от той квартиры напротив?
? Ах, да! Вот я как раз об этом! ? опять оживился Саша. ? Это важная часть моей истории! Сегодня утром меня выселяли в буквальном смысле, не было ни одного знакомого, который мог бы хоть как-то помочь. И тут этот звонок. Старый приятель нашел меня удивительным образоми просил присмотреть за квартирой, пока он будет работать за границей, он сказал, что даже приплатит за то, чтобы я кормил рыб и поливал цветы.
? Так это квартира вашего друга?
? Нет! Он живет поблизости! Эта квартира его знакомых, они попросили его за ней присмотреть. В, общем, не успел я переехать, вещей у меня немного, старый ноутбук да кое-какие книги…
Мужчина немного замялся и пристально поглядел на Юлю.
? И не успел переехать, ? повторил он, ? как будто попал в зазеркалье. Реальность где-то там, а я уже здесь… Господи, я говорю так непонятно! Или понятно?
Юля кивнула Саше, это его ободрило.
? Вы представляете! ? громко сказал он и чему-то засмеялся. ? Сначала я увидел человека, который копается в моем ноутбуке. Я уже выставил его на стол, а сам пошел в ванную выкладывать зубную щетку. Присутствие незнакомца меня удивило, ведь дома никого не должно быть. Приятель отдал ключи и сразу уехал по делам. Я стоял и смотрел на человека, совершенно не зная, как поступить. Пока он сам не заговорил: «Не видать тебе удачи, пока не выкинешь эту рухлядь». «Это вы о моем ноутбуке?» ? спросил я. «А о чем же еще?» ? ответил он. Вид незнакомца почему-то внушал доверие и расположение, хотя на нем были такие странные малиновые штаны и вязаная жилетка. «И что же делать теперь?» ? спросил я после недолгого молчания. «Для начала включи радио», ? предложил он. Я послушно нажал на кнопку: «… вот это и есть наш вопрос! ? прокричал ди-джей, ? Правильный ответ на который и даст победителю право на приз! Вы можете уже звонить нам! Всем удачи!» «На, держи трубку, ? сказал человек. ? Когда спросят правильный ответ, скажешь «Гираут де Борнель». «Гираут де Борнель», ? сказал я трубке. «Как вас зовут?» ? спросили оттуда. «Саша», ? сказал я. «Саша, сейчас скажете свое имя и правильный ответ в эфир, ? радостно прокричали мне, ? только сначала отойдите от вашего радиоприемника. И не кладите трубку, пока не оставите ваши координаты! С Наступающим!» Я сделал все, как попросили. «А теперь бери свою рухлядь, ? сказал человек, ? и неси её на свалку. Нечего ей делать с тобой в новом году. В 20.32 ты поставишь её в стороне от мусорных баков и пойдешь обратно домой, в 20.39 ты увидишь молодую женщину, обратишь на себя её внимание и расскажешь ей все, что с тобой произошло сегодня. Понял? Всё, вперед. Пора». Он выставил меня за дверь, в руках у меня ноутбук. Метров десять я не дошел до мусорных баков, поставил и пошел обратно. Я шел медленно, но кровь пульсировала так, что я задыхался. От волнения даже закружилась голова. Я понял, что попал в чужой подъезд, когда оказался в его полумраке на одном из этажей. На часах было двадцать тридцать восемь, я толкнул дверь перед собой. Она открылась, я вошел и сразу нащупал выключатель, включил свет в коридоре, затем на кухне, глянул в окно и увидел вас. Вот. Даже и не знаю, что сказать еще. Потому что не знаю, поверили ли вы мне или нет.
? Что за приз вы выиграли? ? дрожащим голосом спросила Юля.
? Ах, да! Это два билета в Париж! И я сразу понял, когда увидел вас, что второй билет предназначался вам. Ведь верно?
? Да, ? безмолвно, лишь разомкнув губы, ответила Юля.
Перед её глазами уже летели на конях меровинги, их длинные волосы превращались в узкие улочки старой Лютеции. По ним бродили кардинал ла Балю и Винсен де Поль, превращаясь лицами в Сержа Гензбура и Ален Делона. Откуда-то издалека доносились звуки уличных песен, веселый смех и звонкие голоса:
? Монжуа, друзья, монжуа!
Прекрасный город уже звал Юлю, куда и нам, возможно, лежит дорога. Пусть не завтра, но, чтобы пополнить ряды счастливчиков, ilnousresteencoredutemps (у нас еще остается время (франц.))
Цитату я списал из сборника стихов поэтов мира на столе. На этом месте я понял, что уже совсем темно и нет чистых листов. Отодвинувшись от стола, я прилег на кожаный диван и, кажется, захотел мороженой морошки.
Проверив холодильник и пожевав икры, я решил позвонить Юле и прочитать ей стих. Только не тот, написанный мной, а из сборника поэтов мира. Автор жил в Японии и назвал стихотворение: «Послание любимой в тот день, когда осталось лишь несколько лепестков», оно звучало так: «В нескольких дрожащих лепестках, сокрытых средь листьев, как сильно я чувствую присутствие той, по ком втайне тоскую». Всего пятнадцать слов ? а вершина, на которую я бы с радостью поднялся.
Перерыв комнату, я выяснил, что потерял заветный номер телефона. Столь тяжелый удар заставил пойти на улицу и попросить в ночном магазине бутылку. В залог я оставил паспорт. По дороге от ларька к дому меня окликнули. Человек подошел вплотную, его лицо было в нескольких сантиметрах.
? Ты помнишь меня? ? спросил он.
Я его узнал.
? Ты человек, который гнил изнутри, ? вырвалось у меня.
Он ударил меня в живот, потом по зубам. Сначала я почувствовал вкус крови, потом вкус грязи и пыли.
человек,
который
гнил изнутри
В каждом городе полно сумасшедших. Больше, чем можно выдержать и не сойти с ума самому. Поэтому мало кто с уверенностью скажет, что сам он в полном порядке. Да, что там толковать, если приглядеться, то откроется еще более гадкая истина. Безумие течет по улицам, подобно мутной жиже, поверх голов, затопляя дома, площади и переулки. Как тут не сойти с ума?
На нас оседают тонны грязи и гниющего мусора, а там заводятся крысы и всякая зараза. И каждый сумасшедший ищет того, кто еще не заражен безумием. Что здесь творится?! Безумцы прыгают отовсюду, как с конвейера, они как вампиры в поисках ? кого бы еще заразить своим безумием. Один из них явился за мной.
Пока я приходил в себя, он стоял надо мной, Взгляд вроде нормальный, спокойный, дышит ровно, но если присмотреться – в глазах безумие и пустота. Вопиющая о том, что он не просто сошел с ума, а слетел со всех катушек. Он и сам не знал, что сделает сейчас ? улыбнется или размозжит мне голову.
? Серега, привет. Ты чего? ? улыбнулся я распухшими губами.
? Извини, хотел тебя обнять, ? пожал он плечами. ? Но ты сказал, что я гнилой. Переклинило.
? Ты тоже меня извини, ? поднялся я. ? Давно не видел тебя, перепутал с другим человеком. Ошивается тут поблизости.
Сергей торговал квартирами, но не в розницу, а оптом. Продавал квартиру, которую снимал на месяц-другой, сразу двум-трем покупателям и исчезал с кучей денег. Его ловили, пытались убить. А он чудом убегал и все больше сходил с ума после каждой новой сделки, жил в своем безумном кошмаре и продолжал замышлять новые аферы.
Перемещаясь хаотично по стране, он старался обмануть судьбу. Однако сам в своем будущем не сомневался и вздрагивал от каждого стука в дверь.
Когда мы только познакомились, он представился Юрой, который торгует лесом. Мы жили у Эльзы, подрабатывали на стройке и где придется. А после знакомства с Юрой работать перестали. Не просыхали месяцев пять ? весну и лето. Каждый день мнимый лесопромышленник упаивал до нокаута и пытался залезть к нам под кожу, в самое нутро. Сначала я не понимал, что он ищет. А потом понял. Средство против опухоли, которая разрасталась внутри и пожирала его.
Он был гнилым, не потому что положил на всех людей. Он просто не умел любить и терпеть свое одиночество, искал истину, стараясь выковырять её, как какашку из задницы. Особенно страшным было его веселье. Оно было пугающим, как у американского бандита Уильяма Банни, по прозвищу Малыш, который ел и смеялся, пил и смеялся, скакал на лошади и смеялся, стрелял и продолжал смеяться, убивал и все равно смеялся.
? Аа-а! Га-га-га! ? орал Юра в приступе крайнего веселья, запрокидывая голову. ? Аа-а! Га-га-га-га! Га!
При этом стучал руками и ногами с такой силой, словно вбивал обратно в преисподнюю что-то ненавистное и пожирающее его. В таком состоянии мы Юру побаивались.
Потом он исчез, но вскоре объявился, на этот раз вместе с истеричной подругой Настей и такой же истеричной собакой Эшли, прокусывавшей до костей конечности, мелькавшие в непосредственной близости от пасти. Тогда мы и узнали, чем на самом деле занимается наш лесопромышленник – аферист Сергей.
Он открылся Бертрану, Эльзе и мне, предложил сделать свой бизнес семейным. Предложение нам не понравилось, как и он сам. Вид у него был злой и бойцовский, словно постоянно прикидывающий ? с какой вам лучше заехать, с левой или правой. И мы не сказали окончательный ответ.
Квартиру Эльзы днями и ночами навещали толпы пьяниц и торчков из числа музыкантов и художников. Самый пестрый сброд. Сергею такая компания понравилась, он снял квартиру поблизости и сутками просиживал у нас, покупая выпивку. Особенно Сергея зацепил Андрон. Выпивая, Андрон всегда заявлял, что он бог. В принципе, по сравнению с другими заявлениями, это было на редкость здравомыслящим. Многие этого не понимали. Сергея же раздражало, что бог вот так запросто сидит и пьет с ним вино.
Как-то они остались вдвоем. Пили портвейн.
? Так ты, значит, бог? ? недовольно прищурился Сергей.
? Да, я – бог, ? подтвердил Андрон.
? Тогда за вас, за богов, ? зло ухмыляясь, предложил Сергей.
? Давай, ? не замечая иронии, согласился Андрон и потянулся чокнуться.
Но Сергей не стал этого делать и залпом выпил.
? Ты вот скажи, раз ты бог, ? отставляя стакан, сжал кулаки Сергей. ? Какого хера ты здесь сидишь и пьешь со мной вино, у тебя что других дел нет?
? Я везде и все делаю одновременно. Пить с тобой вино также важно, как построить где-нибудь еще один новый мир.
Сергей недоверчиво посмотрел на бога.
? А если я ударю тебя в нос?
? Останешься без бога.
Подумав, Сергей с такой силой ударил по столику на колесиках, что от того остались только колесики. Бог одобрительно улыбнулся. После этого Сергей зауважал бога.
Меня с Сергеем, как ни странно, сблизил Генри Миллер. Оказалось, что мы в одно и то же время им зачитывались. Как-то мы вспомнили один эпизод из «Сексуса», где соседи молодого Генри поляки-эмигранты устраивают вечеринку и кормят гостей жареными бананами. Выяснилось, что никто из нас не пробовал жареных бананов и нас до сих пор мучил вопрос, какие они на вкус.
Мы купили килограмм пять отборных бананов, половину пожарили, другую раскидали по дому. Жареные бананы оказались редкой гадостью, мы проблевались и подружились насколько возможно.
Во мне Сергей видел психа, которому нечем заняться в тухлом мире. Он воспринимал моё безделье гармоничным, приносившим больше пользы, чем чья-то работа. И себя Сергей считал особенным человеком и в том, что кидал людей, находил истину, будучи уверенным, что является для них кармическим учителем.
Долго мы не соглашались играть в его игру. Особенно противилась Эльза, я сомневался, Бертран потихоньку поддавался уговорам. Как-то после скандала с Настей, когда Эшли покусал их обоих, Сергей ворвался в наш дом с утра пораньше. Отозвал Бертрана в сторону.
После недолгого разговора они засобирались.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/stas-kolokolnikov/estetika-brodyag-67224106/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.