Главная страница | Любовно-фантастические романы | На пути Войны

На пути Войны
Николай Мокроусов
Он – обычный смертный, а она – сама Смерть, одна из четырех Всадников Апокалипсиса, холодная и бескомпромиссная, но для внезапно вспыхнувших чувств и страсти это не имеет значения. В любви нет места условностям, в отличии от мира древних и могущественных существ. И проникнув в этот мир, будь готов ко всему.

Николай Мокроусов
На пути Войны



Из холода и пустоты появилась тьма.
Из тьмы родился свет, что вновь станет тьмой.
Великая дочь и мать бросит вызов леденящему мраку,
из которого она появилась.
И возведет она на трон возлюбленного воина с копьем, что станет клинком
и станут править они тремя царствами твердой рукой,
пока не будут преданы собственной кровью.
И плоть от плоти их взойдет на высший трон, и будет править он всем и вся,
пока клинок, что был копьем, не призовет того, кто бросит вызов первенцу.
И четверо станут двумя и двое сольются воедино.
И из единого последует хаос, а за ним и новый мировой порядок.

Номеномус Шедохана. Пророчество Эрэвы, стих 17

Пролог
Ее большие черные глаза омрачены, они наполнены горечью утраты, они наполнены слезами. Помню, как Кайя смотрела на меня до этого: ее взгляд был полон любви и нежности, и не было ни намека на что-то другое, а сейчас она взирает на меня с ненавистью и презрением, а я стою с клинком, мои руки в крови ее брата. «Я не хотел… – думал я, – не хотел». Мое тело переполняла сила и энергия, я чувствовал, как в венах закипела кровь. Необъяснимая ярость затмевала мой разум. Кайя мерцает и появляется возле меня, она кричит: «Что ты наделал?!» – и обрушивается на меня с ударом, но я не защищаюсь. Он отбрасывает меня и впечатывает в каменную стену. Она появляется рядом и продолжает наносить удар за ударом, яростно рыча при этом. Каждый ее удар причиняет мне боль, которую я, несомненно, заслужил – она была моей платой за то, что я натворил. Треск камня у меня над головой – стена рушится. Кайя вырывает у меня из рук клинок и приставляет его к моему горлу. Мне больно, но не от того, что лезвие впилось мне в кожу, а от того как она смотрит на меня. Я не боюсь, я уже успел смириться с тем, что ждет меня и закрыл глаза в ожидании расплаты за совершенные ошибки. Но неожиданно ее руку останавливает внезапно появившийся Завоеватель и произносит: «Остановись, Смерть, еще не время».

Глава 1. Оставь надежду, всяк сюда входящий
Говорят от любви до ненависти всего один шаг, но это не совсем верное утверждение. Нет, это никогда не бывает «один шаг», это целый поход, сложенный из неверных и ошибочных решений, которые каждый из нас принимает, оказавшись на распутье. Если призадуматься, то можно вспомнить и отследить, с чего же все началось, где ты начал идти не в том направлении, и когда ты это сделаешь, ты осознаешь, что это был не один единственный шаг – их было множество. Когда же я принял первое неверное решение? На Закинфе? Нет, это случилось намного раньше. В больнице? Тоже нет. Возможно в ту ночь в подворотне. Пожалуй, да, именно там я и ступил на путь, который сделал меня тем, кто я отныне есть.
В тот вечер мы возвращались с моим братом Олегом из бара с дурацким названием «Хатка бобра», отметив там его возвращение из армии. Было забавно наблюдать за Олегом: за тем, как он вел себя, говорил, как шел. Должно быть, так вел себя и я, когда в свое время вернулся из армии, а может и хуже. Помню первое впечатление, возникшее у меня, когда я возвращался домой, сойдя с автобуса: я шел по улице и чувствовал себя как «не в своей тарелке». Было дико видеть парней в зауженных джинсах и девчонок с ярким макияжем и пирсингом на лице. Да, это казалось дикостью, если не безумием. Помню, как все вокруг было зеленым, листва тихо шумела на деревьях, а теплый майский ветер дул мне в спину, словно подгоняя меня домой…
– Вот отдохну, погуляю, а дальше что? – сказал Олег, спрашивая, то ли меня, то ли самого себя.
– А дальше – серые будни, мой брат, тоскливые серые будни. Кстати, у меня есть халтурка одна, если будет желание поработать – могу помочь…
– Слушай, какая работа? Я только пришел и хочу отдохнуть, а ты мне тут о работе, на хрен работу!
– Я же сказал «если будет желание», я не настаиваю.
Ответ Олега показался мне грубым, и не буду скрывать, это меня задело, но виду я не подал. Быть может, это алкоголь говорит в нем?
– И вообще, с чего ты взял, что мне нужна будет твоя помощь? Если мне будет нужна работа, то я найду ее сам, а если нет, то, по крайней мере…
– Воу, воу, полегче. Ты чего завелся? Я просто предложил помощь, не больше и не меньше, ведь я когда-то был на твоем месте и прекрасно помню, что никто не хотел иметь дела с парнем, только что пришедшим из армии, да еще и без опыта работы. И мне было бы куда проще, если бы у меня был старший брат, который бы предложил мне помощь, но у меня его нет, а у тебя есть, вот я и хочу помочь своему младшему братишке, только и всего.
– Но дело в том, что твоему братишке не нужна помощь, ему нужна…
– Тебе нужна женщина, а то ты какой-то нервный и агрессивный, того и гляди, скоро на людей бросаться начнешь, – перебил я Олега своим верным и точным замечанием, после чего мы засмеялись, и в следующий момент раздался крик девушки. Он разлетелся эхом по пустой улице. Когда мы завернули за угол, то увидели трех отморозков, которые пытались ее ограбить, или что похуже. Недолго думая, я пошел вперед, но Олег одернул меня за руку и сухо сказал: «Тебе больше всех надо что ли? Пойдем отсюда». Я обернулся, посмотрел на него с разочарованием, но ничего не сказал, только вырвал свою руку и устремился вперед. Через плечо я бросил ему: «Мне помоги».
Я посмотрел на них поочередно, слегка ощущая тревожное волнение, хотя это была не первая драка и даже не двадцатая. «А вообще, кто ж считает?» – подумал я. Время от времени мне требовалось выпустить пар, дать моему негативу вырваться из меня, да и к тому же ситуация более чем подходящая. «Два на три что может пойти не так?».
Мои мысли оборвались, когда я услышал: «Тебе какого хуя здесь надо? Развернулся и уебывай, пока тебя на тряпки не порвали». Воспользовавшись моментом, девушка, которая звала на помощь, поднявшись, убежала прочь. Я улыбнулся, подойдя на расстояние удара, и без колебаний ударил ногой в диафрагму. Отморозок отлетел назад, а его дружки были в небольшом шоке. Следующий удар пришелся по второму из них: резко развернувшись в корпусе, я ударил правый боковой и угодил ему прямо в челюсть. От такого удара он рухнул вниз словно подкошенный. Мне прилетел удар слева, точно в скулу. Рефлекторно я согнул правую руку в локте и прижал к лицу. Удар пришелся в предплечье. В этот момент я ответил очередным ударом, но «с левой», точно в лицо. Оппонент предсказуемо закрылся руками, но ещё один боковой удар слева по локтю разбил его защиту, а правый апперкот через брешь в руках вырубил его наглухо. Я не думал, я просто делал. Это были доведенные до автоматизма комбинации, ставшие за годы тренировок рефлексами.
Итак, подведем итог – двое в «отключке», один пока ещё на ногах. Он полетел на меня и в момент его удара, я ловко прошел под его рукой и оказался сзади. Обхватив шею рукой, я взял его на «удушающий». «Не рыпайся, ты уже никуда не денешься, засыпай», – сказал я ему, дрожащим от адреналина голосом. Меня отвлекло то, что я увидел, а точнее, то чего я НЕ увидел в переулке – Олега. «Он ушел?» – этого я не ожидал. Как и не ожидал того, что был и еще один четвертый отморозок, который видимо, стоял на «шухере» или… да бог его знает где он был, это уже не важно. Важно то, что в момент моих раздумий он был уже позади меня.
Боль… Боль в затылке разлилась огнем по всему телу. Звон разбитой бутылки… Темнота, гул в голове, падение… Темнота, бывшая сначала непроглядной, стала постепенно расступаться. Асфальт. Я пытаюсь подняться, но тело не слушается меня. Боль от ударов ногами дает о себе знать. Я сгруппировался. В какой-то момент мне даже удалось схватить ногу. Я изо всех сил попытался повалить нападающего, и он упал. Я поднялся на колено, но удар с ноги в подбородок отправляет меня обратно на асфальт, обратно во мрак.
Темнота… Она то рассеивается, то застилает глаза. Меня поднимают под руки и что-то говорят. Затем мое внимание привлек некий щелчок. Меня поворачивают в сторону, откуда он раздался и я вижу одного из отморозков. В его руке – нож. Я посмотрел в пустой переулок, в глубине души все еще надеясь на появление Олега, но по большому счету, я так же понимал, что этого не случится.
Боль… Острая, пронзающая тело боль, от которой мой разум прояснился. Не успела она раскатиться по телу, как я ощутил ее повторно. Я слышу чьи-то крики. Падение, меня бросили обратно на асфальт. «Валим отсюда на хрен, народ стягивается. Ему пиздец». Какой-то шум и темнота. Я слышу голоса, но не могу разобрать слов. Свет, яркий свет слепит меня, затем я успеваю разобрать «Вы слышите меня?», «Как Ваше имя?». Темнота, и последнее что я помню: «Он перестал дышать, в реанимацию его быстро! Дыши, слышишь, дыши!».

***
Жуткая вонь заставила меня прийти в себя. Открыв глаза, я увидел облупленный потолок. «Где я?» – первая мысль, что возникла у меня в голове. Лишь повернув голову в сторону, я понял, где нахожусь и вспомнил, как сюда попал. В метре от меня лежал человек, а за ним еще три или четыре. Мои мысли сопровождал оркестр из звуков аппаратов ИВЛ и хаотичного пищания еще какой-то медицинской хрени. «Реанимация», – подумал я. Это объясняет все, кроме источника запаха гнили и гари.
– Проснулась, принцесса?
Мои глаза скользнули к источнику этих слов. Справа от меня стоял… даже не знаю, как назвать это существо. Неизвестно что было хуже – его вид или вонь, исходившая от него. Он был похож на монстра, который сбежал из фильмов ужасов: его истощенное тело покрывали гнойные нарывы; аномально длинные костлявые ноги; правая рука была приросшей к его телу, а на широкой шее располагалась лысая голова, из которой торчали длинные острые уши, причем левое было оторвано наполовину. Мелкие, близко посаженные глаза, непрерывно «бегали» из стороны в сторону; а из вытянутого как волчья пасть рта текли слюни белые и густые.
– Очнулся? – спросил он хриплым голосом.
От такого зрелища меня охватили жуткий страх и паника. Я упал с кровати и пополз назад. Хотелось закричать, но я не смог, как ни старался – горло, будто сдавило невидимой рукой.


– Да успокойся ты, Сарг тебя не тронет. Сарг здесь не для того, чтобы навредить, совсем наоборот – Сарг здесь для того, чтобы предложить тебе помощь. Еще ни один за все время не отреагировал как-то иначе, всегда одно и то же, – ухмыльнулся он. – Имя мне Сарг.
Через большое усилие я смог взять себя в руки:
– Кто ты и чего ты хочешь от меня?
– Как ты успел уже догадаться, не человек уж точно. Сарг – демон, и хочет предложить тебе сделку.
– Сделку? Какую сделку? О чем это ты?
– Думаю, объяснять тебе нет смысла. Ты сам все поймешь, просто встань и взгляни. Ведь глаза – более точные свидетели, чем уши.
Я поднялся так быстро, как только мог. Он указывал своей уродливой рукой в сторону кровати, и я увидел самого себя, мирно лежащего в больничной койке всего утыканного трубками и капельницами. Но как ни странно, это меня не выбило из колеи, наоборот я стал более спокоен.
– Я мертв? – спросил я его вполголоса, не сводя глаз с самого себя.
– Нет, пока нет, – ответил он, – поэтому Сарг и здесь – хочет предложить тебе сделку. Три года жизни в обмен на твою душу.
– В обмен на что? На душу? Нет!
– Нет? Почему? У тебя есть какие-то другие планы на неё? Зачем цепляться за то, что даже никогда не видел и не ощущал, ты ведь даже не знал, что владеешь ею, – говорил он мне невозмутимо, словно я сам не ведаю что творю.
– Спасибо за разъяснения, но я по-прежнему говорю «нет»!
– Подожди, не стоит отказываться вот так сразу. Позволь Саргу провести экскурсию для тебя. Увидишь, что тебя ждет, ведь как Сарг уже сказал, глаза – более точные свидетели, чем уши, а потом уже дашь мне свой ответ, – он щелкнул своими длинными пальцами, и позади него раскрылась воронка из тумана. – Пойдем, не бойся, мы быстро. Ты не пострадаешь, ты Саргу живым нужен. Пойдем.
Я шагнул вслед за ним и через долю секунды оказался уже совсем в другом месте, похожем на болото – алый туман был повсюду.
– Где мы?
– Это Ад, – ответил Сарг, – а точнее – его незначительная часть.
– Ты знаешь, меня тут осенило, а с чего это я попаду в Ад? Я ведь не так грешен, есть люди намного хуже меня.
– Да, это так, – подтвердил Сарг. – Твои грехи незначительны, они жалкие, но мы неспроста тут, ты ведь… – он почесал лоб, содрав кожу, и из раны потекла черная, густая кровь, – как это правильно сказать… безбожник. На свете нет никого хуже в глазах высших сил, чем безбожники, а это весомый повод для того, чтобы оказаться здесь.
После того, что я услышал, моя уверенность в том, что мне тут не место исчезла.
– Ну, хоть не споришь. Это достойно уважения, не каждый способен признать свои грехи.
Отрицать было нечего. Я давно перестал верить в бога, еще ребенком, когда стоял у больничной койки своего отца. Он не был подарком, но я его любил. Любовь, безумная любовь, именно она его и погубила. Отец был довольно успешным бизнесменом, начинал с того, что приходилось работать на двух работах: днем на заводе, а ночью – дворником. Затем собрав достаточно денег, он купил подержанную машину, отремонтировал ее и перепродал. И так снова и снова. Впоследствии он покупал новые машины в Тольятти и продавал их. Жизнь удалась – красавица жена, двое сыновей, прибыльный бизнес. Что могло пойти не так? Но моей матери было этого мало – она начала ему изменять. Со временем отец, конечно же, все узнал. Он безумно ее любил и это его сломало. Напившись, он избил ее и пытался застрелить. Я испугался тогда, спрятал трехлетнего брата в шкаф, а сам побежал в другую комнату, где был телефон. В панике я набрал «02» и как только мне ответили, вперемешку с испугом и истерикой я начал кричать:
– Папа хочет убить маму!
На что мне ответили:
– Очень смешно, мальчик.
Я начал рыдать еще сильнее, умолял помочь мне. Меня спросили:
– Где ты живешь?
Я сказал:
– Улица Виноградная 123, пожалуйста, быстрее!
– Жди, наряд едет.
Я бросил трубку, побежал на улицу и стал ждать. Казалось, прошла целая вечность. И наконец, когда показалась машина, я судорожно начал махать руками. Когда автомобиль подъехал, оттуда вышли три человека. Один из них быстро подошел ко мне и спросил:
– Где твой отец?
Я сквозь истерику и слезы сказал:
– Он в доме и хочет убить мать.
– Подожди возле машины.
– Там мой маленький брат, я его в шкаф спрятал.
– Не бойся, найдем, – сказал один из них.
Следующее, что я помню, это крик и выстрелы. И вот я стою у больничной кровати отца, он зовет меня, но подойти я не решился, о чем сожалею, по сей день. Наверное, мне было страшно, даже не знаю. Позже я узнал, что он умер. В него попали три раза: первая пуля попала в плечо, вторая пробила легкое, третья попала в живот и пробила позвоночник. Как врач тогда сказал матери: «Даже если бы он выжил, то был бы прикован к постели. Так что возможно это и к лучшему». Тупой ты ублюдок! Было бы лучше, если бы он остался жив!
От воспоминаний меня оторвал Сарг:
– Ну, ты прогуляйся тут, осмотрись, подумай, но не долго. Это не подходящее место для раздумий. Отсрочь сей момент ужасный, три года предлагает тебе Сарг. Ведь столько всего можно сделать, а цена – всего лишь твоя душа, которая так или иначе здесь окажется.
На этом моменте я прервал его, грубо и дерзко:
– Заткнись, я же сказал, дай подумать.
Его лицо скривилось и стало еще ужасней:
– Как скажешь, смертный, как скажешь, – коварно сказал он, отступив.
Мне уже не было страшно, скорее, все равно. Я пытался придумать, как выбраться отсюда, так как понял, что без согласия на сделку я никуда не уйду. Я пошел вперед по дорожке из белого камня, как мне показалось на первый взгляд. Лишь приглядевшись, я увидел, что это черепа, маленькие детские черепа. Осознав, ЧТО под моими ногами, я быстро сошел с них. Затем мой взгляд уткнулся в болото, что было по правую руку от меня. В воде были тела людей – они были ужасно бледные, изувеченные, но будто живые. Они кричали под водой. Затем на водной глади я увидел отражение красного неба, которое бороздили, как мне показалось, гигантские щупальца. На секунду мне захотелось поднять голову вверх и посмотреть, что же это было на самом деле, но я тут же осознал, что вовсе этого не хочу. Мне было и без того жутко.
«Что ты здесь делаешь?» – услышал я голос тихий и спокойный, голос, подаривший мне некое умиротворение, которое было мне попросту необходимым в сложившейся ситуации. Я обернулся и увидел бледную темноволосую красивую девушку с большими то ли карими, то ли черными глазами.
– Тебе здесь не место. В тебе еще теплится жизнь.
– Ты еще кто такая? Тебе тоже мою душу подавай? – с высокомерием спросил я.
Глаза ее полыхнули, а губы слегка скривились:
– Кто я?! – спросила она сердито. – Я – та, кто приходит, не извиняясь, я – та, кого видят последней, я – та, кто может отправить твою жалкую душу в место похуже этого.


– Простите, Госпожа, – откуда ни возьмись, появился Сарг, – эта душа принадлежит Саргу.
– Замолкни, слизняк, – оборвала она его.
И он замолк и отступил в ужасе, склонив свою лысую голову. И это натолкнуло меня на мысль, что кем бы она ни была, она явно очень опасна, раз Сарг ее так боится.
– А может мне попросить этого слизняка открыть портал и навестить тебя прямо сейчас и оборвать твою жалкую, ничтожную жизнь?! – она грозно посмотрела на Сарга, и он ни секунды не раздумывая, повиновался ей и открыл портал, в нем я увидел знакомую больничную палату. – Что скажешь теперь? – спросила она величественно.
Я оглянулся и вновь посмотрел на портал, а в моей голове преобладала лишь одна мысль: «Побежать что есть силы в портал».
– Что скажешь? – спросила она, подходя все ближе и ближе.
Резко развернувшись, я приготовился бежать, но она возникла прямо передо мной словно из ниоткуда. Даже не знаю зачем, я толкнул ее что было сил, но вместо ожидаемого эффекта я упал сам, а незнакомка, не шелохнувшись, стояла на месте. Она лишь молча смотрела на меня с непониманием. Сложилось такое впечатление, что я решил толкнуть стену. Ее охватило удивление, затем гнев, а меня – страх и паника. Поднявшись, я сломя голову побежал к порталу. Перед тем как вбежать в него, я обернулся и увидел, что она стояла неподвижно и только смотрела на меня. В этот момент я услышал ее голос у себя в голове: «Глупый, от смерти не сбежать». Я вбежал в портал, и он закрылся. Когда я открыл глаза, передо мной был тот же облупленный потолок.
Я посмотрел влево, там также лежали люди в коме. Повернул голову вправо, ожидая там увидеть Сарга, но его не было.
«Фу-х, это был сон, всего лишь жуткий сон», – подумал я.
Затем в палату зашла полненькая медсестра. С усилием я поднял руку и попытался позвать ее, но тщетно. Вместо громкого «Сестра!», я выдавил из себя хриплое, еле слышное подобие. Это слово отозвалось болью в пересохшем горле. Я закашлял, и с каждым разом боль только усиливалась. Она подбежала ко мне и сказала:
– Тихо, тихо, милый, спокойно. Сейчас принесу воды.
Моя спасительница быстро подошла к подоконнику, на котором стоял графин с водой. Ловким движением она наполнила стакан и спешно вернулась ко мне. Кашель никак не унимался, я вцепился в бокал, как хищник в добычу и жадно глотать воду.
– Тише, тише, – повторяла она, – не торопись.
– Еще!
– Нет, солнце, пока хватит. Мы уж думали, что ты не очнешься никогда, – с улыбкой сказала она. – Три месяца без изменений, а тут «оп» и очнулся!
«Три месяца?» – подумал я. «Как же так, меня не было максимум десять, ну пятнадцать минут. Так, стоп! Это был сон», – снова успокаивал себя я.
– Сейчас приведу врача.
– Постойте, сестра.
Она повернулась, едва сдерживая смех:
– Да, брат?!
В этот момент я почувствовал себя идиотом.
– Я – Соня, а ты?
– Дарий, – недолго думая, представился я.
– Дарий? Какое редкое и красивое имя! Первый раз слышу! – с изумлением сказала она.
– Как я сюда попал? – спросил я ее, заранее зная ответ на свой вопрос.
– Ну, это я знаю и могу рассказать. Ходили слухи, что ты вступился за какую-то девушку. Один против банды.
– Нечто подобное я и припоминаю.
– Да ты герой!
– Скорее кретин…
– Называй, как хочешь, – сухо сказала она, – лично для меня – герой. Так, заболтал ты меня. Сейчас врача приведу.
Сестра, сестра, ну я и олень! Хотя нет, оленем я был, когда понадеялся на Олега.
«Гребаный Иуда!», – выкрикнул я с ненавистью и злостью в полный голос, и это тут же отозвалось резкой болью в горле.
– Тише, милейший, – вмешался пожилой мужчина, рядом с которым стояла Соня. – А вот и он, наш рыцарь без страха и упрека, хотя какой же рыцарь, зачем нам эта заморщина?! Богатырь! Сонечка, спасибо, ступай пока, я тут как-нибудь сам.
– Хорошо, Валерий Степанович, – ответила она и неспешно удалилась.
– Это я-то богатырь? – не скрывая удивления, спросил я, оглядывая свое сильно исхудавшие тело.
– Да, вы, кто же еще? Вступиться за барышню! Не каждый в наше время пойдет на такой подвиг. Увы, время леди и джентльменов ушло, – он медленно подошел к кровати и сел рядом.
– Не подвиг, а глупость, – сухо ответил я.
– Ну-ну. Все честно, ты спас ее, а она тебя.
– Это как?
– А кто, по-вашему, на помощь позвал? Кто «скорую» вызвал, а? За добро добром платят.
– Не в моем мире. Это скорее случайность, аномалия.
– Ну, ты видишь случайность, а я божий умысел. Впрочем, спорить об этом можно без конца. Лучше скажи старику как твое самочувствие?
– В целом хорошо, только вот ноги и руки, словно не мои, да и горло страшно дерет.
– Это нормально, сколько лежнем лежал. Небось, выспался?!
– Тут Вы правы, – с улыбкой ответил я.
– Давай посмотрим как там твои боевые раны. Подними рубаху.
– Раны?
– Да-да, два ножевых. Много крови потерял, еле успели откачать. Клиническая смерть…
– То есть я был мертв?
– В каком-то смысле да. Почти минуту. Да и головушке досталось, имя-то не забыл свое?
– Вроде помню.
– Давай проверим – как звать?
– Дарий, – с улыбкой ответил я.
– Улыбаешься? Это хороший признак. Ох и развеселил тебя Валерий Степанович, да?
– Это уж точно. Настроение улучшилось заметно, спасибо.
– Не за что.
– Я бы хотел выписаться.
– Выписаться?
– Да! Чувствую-то я себя хорошо.
– Ну-ну, не спеши, ишь какой прыткий! Только очнулся, и сразу «выпишите меня». Пару дней полежи, понаблюдаем, а там и выпишем.
– Спасибо, но нет.
– Нет, так нет, – пожал плечами врач, – дело царское. Приведи себя в порядок, а то зарос, будь здоров.
– Это можно.
– Ну, не торопись, – потихоньку вставая, сказал Валерий Степанович. – Как закончишь свои дела – милости прошу ко мне в кабинет, напишешь «отказную» и свободен. Скоро придет Соня, уберет капельницы, катетер и отведет тебя в общую палату. Ух, молодежь! Все спешат куда-то, – с этими словами он ушел, притворив за собой дверь.
Катетер? Сунув руку под одеяло, я нащупал трубку, идущую прямо к моему…
«Какого хрена?!» – взорвался я.
– А вот и я, – распахнув дверь, вошла Соня. – Скучал?
– Как никогда.
– Так, давай отсоединим от тебя все эти трубки.
Примерно через пять минут стыда я был свободен.
– Ну вот, сейчас кресло привезу и тебя я отвезу. О, как сказала, в рифму.
– Чего? Кресло? Не надо, лучше ноги разомну. Куда идти-то?
Поначалу прогулка давалась тяжело, но потом слабость, одолевавшая меня, стала отступать.
– Вот мы и пришли, – радостно сказала Соня. – Твоя койка здесь, тумбочка рядом.
– Койка мне не пригодится. Это уж точно. Где уборная?
– Чуть дальше по коридору.
– Спасибо, Соня, ты – чудо, – глядя на нее с улыбкой сказал я.
– Да ну тебя! – рассмеялась она. – Ой, чуть не забыла, в тумбочке лежат твои чистые вещи и все остальное.
– Мои вещи? Откуда?
– Твой брат их давно принес. Они у нас в гардеробе пылились. Ну, а пока вы беседовали с Валерием Степановичем, я их нашла и принесла сюда. Вот так.
– И все-таки я был не прав, – сердито глянув на нее, сказал я.
– В чем? – тревожно спросила она.
– Ты не чудо, ты – ангел! – смеясь, сказал я, больше не в силах быть серьезным.
– Да ну тебя, – рассмеявшись, сказала Соня. – Если что понадобится – Катя за стойкой, она меня позовет. Ну, я побежала.
– Не смею задерживать, – сказал я и потихоньку побрел к тумбочке. Открыв ее, я увидел спортивную сумку, в ней были: синие джинсы, серая футболка, нижнее белье, зубная щетка и паста, бумажник, одноразовый бритвенный станок, а на самом дне сумки лежал бумажный листок. Развернув его, я начал читать «Сразу хочу извиниться, за то…», не дочитав до конца, за что он хотел извиниться, я смял листок.
«Вонючий кусок дерьма, даже смелости не хватило извиниться лично!» – сказал я в полный голос. От злости и гнева виски начали пульсировать. Взяв сумку, я встал с кровати и увидел, как с соседней койки на меня косо смотрел какой-то мужик.
«Какого хрена ты уставился, а?!», – он молча отвернулся, а я, осознав, что вымещаю свою злость не на том, поднялся и направился в душевую и уже не ощущал слабости, только гнев и ненависть кипели во мне, эти два чувства всегда были при мне, сколько я себя помню. Зайдя в душевую, я захлопнул дверь, запер ее и кинул сумку на подоконник. Сорвав с себя больничную робу, я бросил ее в другой угол.
«Ну, подожди, я еще вручу тебе твои тридцать серебряников при встрече, в долгу не останусь! Сколько раз ты попадал в неприятности и просил меня о помощи?! Кто защищал тебя от вечно пьяной матери, от ее хахалей?! Я, я защищал тебя!»– громко прокричал я.
Не знаю, что переполняло меня в тот момент больше – обида или гнев. Включив воду в душевой, я встал под напор обжигающей кожу воды. Положив руки на холодную стену и облокотившись на нее, я наслаждался такой мелочью, как горячий душ. Одевшись, я взял бритву, пасту и щетку и направился к умывальнику. Я взглянул в зеркало и удивился, как мне идет борода. «Еще ни разу не отпускал бороду, может оставить?» – подумал я. «А, к черту, долой!». После бритья кожа неприятно горела, я открыл холодную воду и умылся. «Так намного лучше», – подумал я. Подняв голову, я посмотрел в зеркало и в отражении увидел Сарга. Мои глаза расширились от испуга, но виду я не подал. Быстро обернувшись, я убедился, что мне не привиделось – это был он.
– Ты?
– Удивлен? Думал, что тебе это все приснилось?
– Да, именно так я и подумал. Какого хрена тебе надо? Я не умер и не умру!
– Прикуси свой наглый язык, смертный, – взорвался было он, но тут же холодным тоном продолжил, – Сарг здесь ради нашей сделки.
– Я ведь тебе ясно сказал…
– Сарг слышал, что ты сказал, смертный, – зашипел он. – Ты не умер, да, тут ты прав, но вот в том, что ты не умрешь, Сарг очень сомневается. Видишь ли, ты дерзнул той, на кого даже косо посмотреть было бы глупостью, Смерть явится за тобой, так что твое «я не умру» – это вопрос времени, будь уверен. Поэтому Сарг предлагает тебе нечто, что сможет укрыть тебя от ее взора. Но не надолго пока ты не найдешь что-то получше или пока ты не придумаешь, что тебе делать. Говоря иными словами, Сарг даст тебе драгоценное время, время которого у тебя почти не осталось, что скажешь?
«Стало быть, она и есть сама смерть», – подумал я. Осознав масштаб того, во что я вляпался, Сарг показался мне наименьшей из бед.
– Ха! Да пошел ты, – с усмешкой сказал ему я. Его «бегающие» глаза вдруг остановились, а взгляд пал на меня, и мне удалось разглядеть его глаза получше: черное глазное яблоко посередине которого находился вертикально раздвоенный кровавый зрачок.
– Жалкое ничтожество. Сарг часто будет навещать тебя в аду, и напоминать тебе о возможности, которую ты упустил, будь в этом уверен, – он сказал это холодно, и до дрожи жутко. С этими словами он шагнул назад в тень и исчез.
Повернувшись к зеркалу, я посмотрел себе в глаза и подумал: «Не свихнулся ли я? И как меня угораздило, из огня да в полымя?». Затем я подошел к сумке, забрал оттуда бумажник, а ее с вещами бросил в урну. «Похоже, больше не пригодится», – подумал я.
Выходя из душевой, я вдруг вспомнил ее слова «От смерти не сбежать». Они звучали в моей голове снова и снова. И вот я уже выхожу из больницы, а как я тут оказался – неважно. «Надо ведь вернуться к Валерию Степановичу подписать документы. Да к черту, гори оно огнем!», – и я пошел дальше.

Глава 2. Танец со Смертью

В тот день меня волновало не то, что я был в аду и сбежал оттуда, не факт его существования, и даже не то, что я навлек на себя смерть, а тот факт, что меня предал родной брат. Я заслужил все, что со мной случилось, кроме этого предательства – этого я не заслужил. «Не заслужил», – проговорил я вслух. От этой мысли становилось только хуже, ведь больнее тот удар, которого не ждешь, а тем более от Олега – эти мысли тяготили меня, очерняли мой разум. И в голове никак не утихали слова, которые звучали так, словно она стояла рядом и нашептывала их мне на ухо. «От смерти не сбежать» – эту самую фразу я услышал от нее перед тем, как вбежать в портал.
– Вы только поглядите, какая встреча! – услышав эти слова, я поднял голову и увидел своего старого знакомого Александра. – Дариус! – воскликнул он.
– Санчо!
– Надо же, супермен нашего времени! Ходило столько слухов о тебе: говорили, что тебя пытались ограбить, что ты занял не у тех людей, спас красотку и «раскидал» двадцать человек. Давай, колись, брат, как все было на самом деле.
В детстве мы с ним были лучшими друзьями, а его родители были единственными в округе, кто относился ко мне не как к прокаженному из-за моего отца и пьяницы матери. Они понимали, что ребенок не виноват, что так все сложилось.
– Давай, не томи, рассказывай.
Я посмотрел на него, слегка приподняв бровь и начал:
– Ну, во-первых, нас было четверо и у одного из нас были боксерские перчатки, вдруг Санек крикнул «беги», ну я и побежал, – этой шуткой я всегда мучил его в детстве, когда он хотел узнать что-нибудь у меня.
Санчо закатил глаза и сказал:
– Ха-ха-ха, блять, очень смешно! А если серьезно?
Перестав смеяться над его реакцией, я продолжил:
– Если серьезно их было не меньше сотни… и они были… были злобными пришельцами…
– Да твою мать! Тебе что десять лет?
– Чуть больше! А если серьезно, то да, я вступился за девушку, был схвачен и отху… ну, в общем, мне влетело. Далее я получил три удара ножом: два реальных, в живот, а третий моральный, в спину.
– Да, вот так новости. Ну, с «двумя в живот» более менее понятно, а что за третий «моральный»?
– А третий от моего братца Олега, но это уже совсем другая история.
«Хотя история была та же», – подумал я.
– Да ну на хрен! От Олега?! Никогда бы не подумал. Вот тебе и родной братец. Ну, а дальше что было?
– Да сам в шоке! А так, еще я умер почти на минуту, был в аду, демон хотел меня обмануть и забрать мою душу, и я встретил саму смерть. Вроде ничего не упустил.
– Да, твои шутки плоские, как и моя бывшая, – рассмеялся он. – Знаешь, что, пойдем со мной, тут недалеко есть крутое местечко: выпивка, девчонки – высший сорт. Я угощаю.
– Нет, спасибо, у меня другие планы.
– А? Какие еще планы? Да в жопу их! Знаешь, иногда нужно сказать себе «Хер с ним».
– «Хер с ним»? Ты это серьезно?
– Ага, именно, «хер с ним» – мое жизненное кредо.
– А знаешь, пожалуй ты прав. Хер с ним, веди.
– Ну вот, совсем другое дело, пойдем, тут рядом.
Его «рядом» обернулось для меня длительной прогулкой.
– А вот и «Смузи»! – с энтузиазмом воскликнул Санчо.
– Это, по-твоему, рядом? Мы почти час шли, а то и больше, – рассмеялся я. – И что еще за тупое название для… Что это вообще?
– Что-то среднее между баром и клубом. И название как название, ничего особенного. Тут, друг мой, обитают на редкость красивые девчонки, спасай, не хочу. Это была шутка, никаких «ху–ху–дзя карате», отдыхай, развлекайся. Единственного, кого здесь надо будет спасать, так это меня, от любви прекрасного пола, но ты не спасай. Видишь ли, неземной красотой и харизмой я наделен от природы.
– Да, друг мой, скромности тебе не занимать, – со смехом сказал я, и мы направились внутрь.
Зайдя в «Смузи», мой спутник быстро «растворился», едва заметив прекрасный пол, и я остался один.
«Ну что ж, а почему бы и не напиться? Я ведь никогда не напивался», – подумал я.
Стоило мне только оказаться у барной стойки, как ко мне подошла довольно милая барменша:
– Что будешь? – крикнула она.
Не успел я ответить, как из-за спины услышал:
– Да все, что горит, я угощаю. Куда ты исчез? Там две красотки ждут нашей аудиенции.
– Спасибо за предложение, Санчо, но я пока побуду здесь и, пожалуй, выпью.
– Ну как знаешь, если что, я где-то здесь буду. Ок?
– Да, хорошо, – крикнул я.
– Так что будешь? – снова спросила меня барменша.
– Даже не знаю, виски с колой, и побольше колы.
– Сейчас будет, – ответила она.


Сложно сказать, сколько я выпил, но в голову дало быстро. Повеселев, я решил найти Санчо. Отойдя от стойки, я начал взглядом искать его, но увидел ее. В тот момент, когда наши взгляды соприкоснулись, я не ощутил ни страха, ни паники от предстоящего. Видимо алкоголь сделал свое дело. Внутри пронеслось облегчение от того, что вот-вот все закончится.
Она выделялась из общей картинки. Среди присутствующих никто не обратил бы на это никакого внимания, кроме меня. Ее милое лицо было лишено каких-либо эмоций. Она просто стояла и смотрела на меня холодным взглядом хищницы. С большим усилием я оторвал взгляд от нее. Развернувшись, я пошел обратно в сторону бара. Подойдя к стойке, я увидел, что стоит чья-то выпивка. Без зазрения совести я взял и выпил ее. «Мне можно», – подумал я. Не успел я поставить стакан, как боковым зрением заметил, что она сидит слева от меня. «Хм, неплохой фокус», – подумал я. Ведь только что она была в другом конце помещения, а теперь уже сидит рядом со мной. Я поставил стакан и в ту же секунду повернулся к ней. Она с любопытством смотрела на меня, будто изучала, и прежде чем она успела что-то сказать, я опередил ее:
– Окажи мне услугу.
– Я слушаю, – с явным разочарованием ответила она.
Хотя было ужасно шумно, и гул стоял такой, что я с трудом мог разобрать свои мысли, ее голос я слышал отчетливо, словно существовал только он – успокаивающий и пьянящий.
– Танец.
– Танец? – переспросила она с удивлением, которого не могла скрыть.
– Да, хочу пригласить тебя на танец и тем самым извиниться за то, что пытался тебя толкнуть. А после делай то, зачем пришла, ну что скажешь?
– Нет!
– Хорошо пойдем! – сказал я, услышав, как заиграла подходящая песня. «Вовремя», – подумал я и, взяв ее прохладную руку, повел за собой.
– Я не давала согласия на это, – слегка сдвинув брови, сказала она мне.
– Я просто услышал подходящую песню и подумал что…
– Что ты подумал? – перебила она меня, сильнее сдвинув брови. – Я здесь для другого.
«Я знаю, для чего ты здесь» – подумал я, но сказал иное:
– Подумал, что лучше что-то сделать и попросить прощения, чем жалеть о том чего не сделал. Что теперь? Я у тебя в руках, так сказать, и близок к смерти как никогда.
– Я – это не конец, ты ведь уже убедился в этом, разве нет? И с твоей стороны было бы глупо думать, что смерть это худшее, что может случиться с тобой и бояться больше нечего.
«Что верно, то верно», – подумал я.
Даже не знаю, что более жуткое в этой ситуации – то, что она права или то, с какой милой улыбкой она все это говорила.
– И что теперь? Каково будет наказание? Ты отправишь меня не на третий, а на седьмой круг ада? – с небольшой усмешкой спросил я и увидел, как ее глаза всполыхнули огнем.
И перед тем как она успела что-либо ответить, я поцеловал ее. Зачем? Для чего? Ответа я не смог бы дать себе даже за тысячу лет раздумий. Ее прохладные губы были напряжены, но с каждой секундой нашего поцелуя их прохлада сменялась теплом. С трудом оторвавшись от ее губ, я открыл глаза и взглянул на нее с улыбкой, за которой я пытался скрыть легкое волнение. Она медленно открыла глаза и посмотрела на меня, и в них не было ни гнева, ни ярости, а лишь блеск.
«Я готов и буду на улице», – с этими словами я развернулся и быстро пошел к выходу. В моей голове вспыхнула мысль, что смерть может оказаться безболезненной, а может и ужасной, мучительной. «Раньше надо было думать, прежде чем злить ее», – но тут же я поймал себя на мысли, что мне все равно и поздно что-либо менять и извиняться за поцелуй.
Выйдя на улицу и пройдя чуть дальше, я поднял голову и увидел полную луну – она была прекрасна, почему я раньше этого не замечал?


Я почувствовал ее присутствие и был готов к своей участи. Обернувшись, я увидел ее в лунном свете, она была прекрасна – ее бледная кожа словно светилась, а глаза блестели. Она сделала пару неуверенных шагов ко мне, словно в чем-то сомневалась. А я находившись под впечатлением от того что увидел нечто прекрасное и… и чистое?! Да, чистое, именно это слово приходит мне на ум, когда я вспоминаю тот момент, когда она стояла под лунным светом. Я подошел к ней, взял ее за талию и вновь впился в ее губы – они источали жар. В этот момент я почувствовал, что она обняла меня. Я уже не думал ни о чем другом, только о ней, только о ее губах, только об этом возбуждающем поцелуе. Зарывшись рукой в ее волосы, мои губы скользнули к шее, ее кожа была покрыта мурашками. Она прижала мою голову к себе, а ее горячее дыхание ласкало мое ухо. Без преувеличения могу сказать, что это был лучший момент за последний год. Вернуться к реальности меня заставил тот факт, что она буквально растворилась в моих объятиях и исчезла.
«Нет, нет, вернись», – прокричал я от отчаяния. «Прошу тебя, вернись». Мои слова разбились о пустоту, ведь она их не слышала.
«Возьми себя в руки, пойди проветрись», – сказал я сам себе. После двух часов ходьбы мои ноги изрядно устали, а до дома еще идти и идти. За все время, пока я шел, она не покидала мои мысли. Я думал только о ней, только о том поцелуе. «Почему она исчезла? Да и зачем я поцеловал ее, зачем?» – мучил я себя этими вопросами. «Наверное потому, что терять было нечего, а может потому что еще не встречал никого как она». Затем зайдя в темный переулок, я услышал, как кто-то сказал: «Дядька, а дядька, сколько времени?»
«Ты это что, блять, серьезно?!» – подумал я, доставая руки из карманов, сжатые в кулаки.
– Ты бы еще табличку повесил «Ща отожму, что там у тебя есть!». И как только мы с ним сравнялись, я обрушился на него, как гнев божий. Мои удары достигали его раз за разом, пока он не рухнул. Немного придя в себя, я продолжил свой путь, словно ничего и не произошло, только мысль промелькнула в голове: «А вдруг он и правда хотел узнать время?».
– Сам виноват, ибо не хрен в темном переулке время спрашивать, – крикнул я через плечо и пошёл дальше.


Через пятнадцать минут я был у своего дома. Дом – это довольно странное и противоречивое место. Почему? С одной стороны, мы всегда стремимся попасть домой, а с другой – поскорей покинуть его. В нем ты чувствуешь себя в безопасности, в спокойствии, а иногда, словно зверь в запертой клетке. Конечно, все зависит от разных переменных. К примеру, в детстве я ненавидел быть дома из-за обстановки что царила в нем и из-за своей матери, а вот сейчас это пожалуй единственное место куда я хочу поскорей попасть. Я потянулся в карман за ключами: «Ага, а ключей-то нет. Ну что ж, придется лезть через забор, по старинке. Надеюсь, запасной комплект на месте». Перебравшись через забор, я направился к груде камней. Найдя ключи и попав в дом, я обнаружил, что в нем никого не было, причем с неделю, а может и больше. «Так даже лучше, – подумал я, – не придется видеть мерзкую рожу Олега». Добравшись до кровати, я рухнул на нее, но вместо того, чтобы забыться сном, я вновь начал думать о ней.

Танец со смертным
– Смерть, чему я обязан твоим прибытием в это мрачное, но все же по-своему прекрасное место? И что у тебя в руках, ты пришла с дарами? – произнес Астарот, едва завидев меня.
– Ты прав, Астарот, это подарок – головы твоих собратьев, которые, несмотря на договор, были пойманы мной в Срединном царстве, – сказала я, чуть улыбаясь, а после швырнула головы к его ногам.
– Что могу сказать по этому случаю, ни о чем таком мне неизвестно. Я уважаю и чту Нетленный договор и стараюсь, что бы все демоны: от низших до высших, поступали, так же как и я, ведь такова воля нашего Владыки.
– Кстати о нем, где Люцифер? Я хочу видеть его, он давно уже задолжал мне личную аудиенцию, – сказала я, устав наблюдать за искусной ложью.
– Боюсь сейчас, в данный момент, это невозможно, Владыка Люцифер занят важными делами, но я передам ему все, что ты хочешь.
– Хах, занят?
– Пройдись, осмотри вотчину моего Господина и ты увидишь, что его обременяет множество насущных дел, намного важнее, чем гонец с парой оторванных голов несчастных. И тем более, сдается мне, что остальные Всадники предпочитают не марать своих рук, и смотрят на такие мелочи сквозь пальцы. Почему бы тебе не последовать их примеру, это было бы благоразумно, ты так не считаешь? – сказал он, с интересом глядя на меня.
– Благоразумно? Я скажу тебе, что было бы благоразумно. Благоразумно было бы пополнить количество голов, принесенных мной, твоей за твой дерзкий язык. Что скажешь теперь, падший?
Он явно не ожидал такой реакции от меня. Это было видно по его глазам. Сначала они широко раскрылись, а спустя мгновение он посмотрел на меня столь же коварно, как и в начале нашего разговора. Затем он криво улыбнулся и, склонив голову, сказал:
– Прости мне мою заносчивость, Всадник, я забылся. Искренне приношу тебе свои извинения.
Он продолжает изливать искусную лесть из своих отравленных уст, но я уже не слышу его. Интересная вещь чувства, ощущения, за тысячи лет они обострились, словно только что наточенное лезвие клинка. Помню как в самом начале, когда я только получила эти силы, я понятия не имела, как ими пользоваться, но время – отличный учитель, я бы сказала, что ему нет равных. И если сначала я с трудом могла почувствовать жизнь там, где ее быть не должно, то сейчас я ощущаю малейшее ее колебание, такое незначительное, что некоторые из Всадников сказали бы, что его и не было вовсе. Мерцание.
Мои чувства не подвели меня, передо мной стояла заблудшая душа очередного смертного, а рядом с ним стоял и тот, кто жаждал ее получить с помощью лжи и коварства.
– Что ты здесь делаешь? Тебе здесь не место. В тебе еще теплится жизнь.
– Ты еще кто такая? Тебе тоже мою душу подавай? – высокомерно ответил он мне.
Услышав его слова, во мне взыграл гнев не на шутку:
– Кто я?! Я та, кто приходит, не извиняясь, я та, кого видят последней. Я та, кто может отправить твою жалкую душу в место, похуже этого.
– Простите, Госпожа, – вмешался демон, что был рядом. – Эта душа принадлежит Саргу.
– Замолкни, слизняк, – оборвала я речь демона, и он замолк, склонив голову. – А может мне попросить этого слизняка открыть портал и навестить тебя прямо сейчас и оборвать твою жалкую, ничтожную жизнь?! – после чего я бросила свой взор на того демона, и он без лишних церемоний открыл портал. – Что скажешь теперь?
Он ничего не ответил, лишь быстро обернулся и посмотрел в сторону портала, а затем снова на меня.
– Что скажешь? – повторила я, подходя все ближе и ближе.
«Чего и следовало ожидать. Решил бежать? Не так быстро!», – подумала я. Мерцание. Я появилась прямо перед ним. Увидев меня, он явно растерялся, и затем последовало что-то непонятное.
От чего-то вдруг к нему пришла не самая лучшая мысль – толкнуть меня. Хотя, если посмотреть с другой стороны, поступок принес свои плоды – от произошедшего я впала в ступор на какое-то время и, воспользовавшись своим шансом, он «сломя голову» побежал к порталу.
«Да, правильно, беги, прячься, только вот все тщетно».
– Глупый, от смерти не сбежать, – произнесла я, перед тем как он исчез.
– Госпожа, Сарг может сказать, где находится сейчас этот смертный, если Вам, конечно, это…
– Ты еще здесь? Если через мгновение не исчезнешь, я разорву тебя на части! – сказала я, прибывая в гневе из-за выходки смертного.
Услышав мои гневные речи, он тут же исчез, оставив за собой лишь немного тумана.
«Ну что ж, Дарий, это будет весело». Мерцание.
Оказавшись в нашей цитадели, я направилась в крыло, где обитала моя сестра Голод, ведь она могла помочь мне разыскать Дария. Конечно, я могла принять помощь и от демона, но это было бы не достойно Всадника. Найти Голод было не сложно, нужно лишь идти на отголоски ее смеха. Подойдя к одной из комнат и приоткрыв дверь, я увидела нечто вполне в духе моей сестрицы: она сидела в кресле и упивалась весельем, наблюдая как пара смертных совокуплялись. Затем Голод подскочила, словно ошпаренная к смертному, и, встав позади него начала говорить ему:
– Да нет же, войди в нее как разъяренный буйвол… Да! Да! Вот так! Чтобы шлепки от ваших тел эхом разнеслись по моей комнате, – говорила Голод, с явным возбуждением, водя руками по своему телу.
Увидев достаточно, я довольно показательно распахнула дверь, чем прервала эту вакханалию.
– Смерть? Не ожидала тебя здесь увидеть. Что привело тебя в мою скромную обитель? – спросила Голод, как только увидела меня.
– Все прочь, я хочу поговорить со своей сестрой наедине!
– Да, госпожа, – произнесли смертные, и тут же быстро покинули покои Голод.
– Да, а ты умеешь испортить веселье, – сказала Голод, закатив глаза.
– И это, по-твоему, веселье? – спросила я Голод.
– Это? Не совсем. Я бы назвала это легкой прелюдией к более пикантным развлечениям. Видишь ли, далее я собиралась поудобней усесться вот в этом кресле и, слушая об их мечтах, удовлетворить себя как следует. Вот что я называю весельем.
Если бы я плохо знала Голод, я бы подумала, что она попросту играет с прислугой, но за всем этим кроется нечто куда большее. Нечто, что не каждому суждено постичь. В отличие от нас смертные точно знают, чего они хотят от своей короткой жизни и, добиваясь этого, получают колоссальное наслаждение. И даже если их мечта незначительна, то по исполнению она все равно принесет счастье. С бессмертными совсем другая история: ты живешь слишком долго, чтобы радоваться мелочам и с каждым столетием образуется пустота внутри тебя, которую ничем не заполнить. Сложно чего-то хотеть, о чем-то мечтать…
– Веселье? Может быть, они так и думают, что ты веселишься. Но я-то знаю правду.
– Правду? И какую же правду ты знаешь?
– Под маской твоего разврата таится не что иное, как обыкновенная зависть.
Услышав мой ответ, Голод захлопала в ладони:
– А я уже и забыла, какая ты у нас проницательная,– затем тяжело выдохнув, Голод, произнесла, – Ты не представляешь, как мне не хватает того, чтобы кто-нибудь поимел меня так же сильно, как этот смертный ту девку.
– Так в чем же проблема? Поступи как Завоеватель – воспользуйся услугами суккуба, но в твоем случае – инкуба или ангела…
– Ну уж нет, я не настолько отчаялась, чтобы спать с этими тварями. Терпеть их всех не могу! Да я скорее ослу отдамся, чем пойду на такой шаг! Я сплю со смертными, но им, к сожалению, не хватает мощи сделать все как надо, потому что они – это они, а мы – это мы. Да и вообще, как бы я хотела чего-нибудь хотеть, – сказала Голод изнеможенным голосом, закатив при этом глаза. – Ты бы только слышала, чего они хотят. Их желания так просты, я бы даже сказала, что зачастую они глупы и как ни странно, чем безрассуднее желание, тем сильнее я хочу его. А точнее… я хочу не само желание, а то, что последует за ним.
Видеть Голод такой было странно и непривычно: она не пыталась отшутиться, спрятаться за сарказмом, она впервые за долгое время сказала то, что действительно чувствует. Она мельком посмотрела на меня и, увидев, как я на нее смотрю, тут же сказала:
– Ну что мы все обо мне? Давай лучше ты расскажешь мне, что привело тебя сюда.
– Мне нужно, чтобы ты нашла одного смертного для меня.
– Смертного? – ее зеленые глаза вспыхнули от любопытства. – Зачем тебе понадобился этот смертный, и какие у тебя к нему дела?
– А вот это уже тебя не касается.
Услышав мой ответ Голод рассмеялась:
– Нет, нет, нет, сестра, это так не работает. Ты и так прервала меня на самом интересном месте. Так будь добра хотя бы потешить мое любопытство.
– Тут не над чем тешится!
– А вот это уже решать не тебе, Смерть! – Голод подозрительно посмотрела на меня, и ее зеленые глаза сверкнули. – Не хочешь говорить, не надо. Твое нежелание рассказывать говорит о многом. Ты еще ни разу за все время не просила кого-то для тебя найти. Как его зовут?
– Дарий.
– Дарий, необычное имя, я давненько не слышала такого. Так что у тебя за дела с этим Дарием? Он красив?
– Какое это имеет отношение к моей просьбе? – ее вопрос застал меня врасплох, а после и вовсе выбил из равновесия и Голод, заметив это, продолжила давить на меня.
– Красив? «Да» или «нет», это простой вопрос.
– Я не знаю!
– «Да» или «нет»?!
– Его внешность не имеет никакого значения для меня. Он был неучтив ко мне и все, ни больше, ни меньше.
– Значит, красив, а иначе ты бы не позволила ему ускользнуть от тебя. Ты хочешь убить его? Или что-то другое? Молчишь? Хм, Нет, тут явно не все так просто, как ты стараешься меня убедить.
– Я молчу, потому что слышу только нелепые домыслы. Так ты поможешь или нет?
– Конечно, разве я могу отказать своей сестре, – сказала Голод и тут же взмахом руки открыла портал прямо позади меня. – Не благодари, – добавила она, указав взглядом на портал.
Я развернулась и вошла в него, ощущая на себе взор полный дикого интереса. Входя в портал, я и не предполагала, что окажусь в столь шумном и нелепом месте, где люди вели себя как дикие животные, судорожно дергаясь и прыгая под странную безвкусную музыку. От мысли, которая пришла мне в голову проступила улыбка: «Можно было обойтись и без иллюзии – никто и так бы не заметил моего появления».
«Ну, где же ты, Дарий? Где ты?» – произнесла я вслух, выйдя на середину этого помещения, и ища его взглядом. И как ни странно, почти сразу же я нашла его. Он стоял и явно высматривал кого-то, и вот наши взгляды пересеклись, и вместо лица искаженного страхом, я увидела совершенно иное – его лицо источало спокойствие. От этого я прибывала в некоем замешательстве, его неординарное поведение интриговало меня, если не пленяло. Он интересовал меня с каждой секундой все больше. Почему он не бежит, почему не паникует? Он словно и впрямь не боится меня. Они всегда пытаются убежать, начинают умолять, даже самоубийцы, так жаждущие встречи со мной, в последний момент начинают блеять: «Это была ошибка, мы совершили чудовищную ошибку», «Пожалуйста, дай нам второй шанс». Они умоляют меня о втором шансе, они обещают заплатить мне любую цену, лишь бы потешиться на этом свете еще одно мгновение. Однако они не понимают простой истины: нет никаких «вторых шансов», никаких поблажек. Жребий брошен, а я не торгаш, и что люди могут мне предложить – НИ–ЧЕ–ГО. А даже если и настал бы такой момент, что они смогли хоть на секунду приковать мое внимание, ничего бы не вышло, а все потому, что перед вами Смерть.
От моих размышлений меня оторвал тот факт, что он просто развернулся и не торопясь пошел к стойке.
«Куда это ты?» – подумала я. Мерцание. Появившись возле него, я пыталась понять, что же он задумал. И мне не пришло в голову ничего лучше, чем спросить его об этом.
– …
– Окажи мне услугу, – опередил он меня.
В моей голове промелькнуло разочарование: «Ну вот, все как всегда. Начинай блеять, ягненок». Но с удивлением для самой себя ответила:
– Я слушаю.
– Танец.
Его просьба пронеслась, словно раскат грома в моей голове. И среди десятка тысяч возможных просьб, он выбрал ту, которую я не смогла бы даже предположить.
– Танец? – переспросила я, пребывая в удивлении.
– Да, хочу пригласить тебя на танец и тем самым извиниться за то, что пытался тебя толкнуть. А после делай то, зачем пришла. Ну что скажешь?
«Так вот что это было – ты пытался толкнуть меня?» – с усмешкой подумала я.
– Нет! – холодно ответила я ему.
– Хорошо пойдем! – легко и непринужденно произнес он, а после бесцеремонно взял меня за руку и повел за собой.
«Что?! Да как ты смеешь?!» – первое, о чем подумала я, но через мгновение я уже была в его объятьях. Мой гнев сменился шокирующим удивлением от его наглости и… и неслыханной дерзости, а самое главное от того, как я смогла это допустить.
– Я не давала согласия на это, – слегка сдвинув брови, сказала я.
– Я просто услышал подходящую песню и подумал что…
– Что ты подумал? – перебила я его, сильнее сдвинув брови. – Я здесь для другого.
– Подумал, что лучше что-то сделать и попросить прощения, чем жалеть о том чего не сделал. Что теперь? Я у тебя в руках, так сказать, и близок к смерти как никогда.
– Я – это не конец, ты ведь уже убедился в этом, разве нет? И с твоей стороны было бы глупо думать, что смерть это худшее, что может случиться с тобой и бояться больше нечего.
– И что теперь? Каково будет наказание? Ты отправишь меня не на третий, а на седьмой круг ада? – с усмешкой спросил он, чем вызвал гнев, который я с трудом смогла сдержать.
В тот момент я собиралась произнести, что «Ты находишься на волосок от заката своей жизни и имеешь наглость насмехаться надо мной?», но сказать эти слова, мне было не суждено – он поцеловал меня. Его теплые губы отозвались дрожью внутри меня. Затем наш поцелуй был прерван столь же внезапно, как и начался. Открыв глаза, я взглянула на него, а он в свою очередь сказал: «Я готов и буду на улице», – с этими словами он развернулся и быстро пошел к выходу, оставив меня одну…
В моей голове пробежало множество мыслей, но среди них не было той, которая бы предполагала то, зачем я пришла изначально.
«Что со мной? Мое сердце! Я чувствую, как мое сердце лихорадочно бьется». Многие века я не ощущала такого: низ живота разлился теплом, а дыхание стало частым. Мерцание, и я оказалась на улице. Увидев как он спокойно стоял и смотрел в небо, я… я от чего-то не могла вот так покончить с ним, впервые я не хотела убивать…
«Что ты сделал со мной?», – подумала я, сделав пару неуверенных шагов в его сторону.
Повернувшись, он смотрел на меня так, как никто до этого. Затем я сделала еще пару шагов в его сторону, и он двинулся навстречу и вновь поцеловал меня, прижав к себе. Мое тело, словно не подчинялось мне больше. Я прижимала его к себе, получая удовольствие от каждого его прикосновения.
«Это неправильно, так не должно быть», – и испугавшись того что происходило со мной внутри, я исчезла.

Глава 3. Странные чувства
Секунду назад я была в его объятиях, и вот, я на крыше. Не понимаю, что вообще сейчас было. Я слышу, как он внизу зовет меня, и мне почему-то очень хочется к нему вернуться, но…
Мерцание, и я за тысячу лик от него. «Закинф, прекрасное место для раздумий», – глядя на морские волны, подумала я.
Проведя пару часов на пляже, я так ни к чему и не пришла: с одной стороны, мне хотелось всецело отдаться чувствам, которые одолевали меня, ведь ничего подобного со мной еще не случалось, и меня завораживала сама мысль «Что же будет дальше?». Мне хотелось ощутить еще его прикосновения, его поцелуи, а с другой стороны…
– Что я вижу, моя сестрица Смерть любуется полной луной. А я-то думала, что такие вещи тебя не волнуют.
– Зачем пришла?
– Ну, ты так и не рассказала, зачем тебе понадобился тот смертный, я жажду подробностей. К тому же Война просил тебя разыскать, он хочет тебя видеть, – саркастично ответила она.
– Мои дела со смертными – не твоя забота, и уж тем более не способ утолить твое любопытство, – сухо ответила я.
– Хм, а это уже интересно, с чего бы это твоим глазам так вспыхивать, стоит мне упомянуть об этом человечишке. Неужто вечно холодная и одинокая Смерть решила завести себе питомца?
– Во-первых, смертные не скот, а во-вторых…
– А во-вторых, можешь не продолжать. Не хочешь говорить – не надо. Мы можем сразу отправиться в цитадель, избежав продолжения этого напряженного разговора. Ну что, прогуляемся по пляжу или мерцание? Идти, к счастью, недолго.
– Мерцание, – ответила я и исчезла.
Оказавшись в нашей цитадели, я направилась в залу для переговоров с большим балконом. Обычно в это время Война наслаждался видом на бескрайнее синее море. Он как всегда величественно стоял, заведя руки за спину, и смотрел куда-то вдаль.
– Ты искал меня, брат?
– От тебя давно не было вестей.
– Была занята, ты же знаешь, что на людей оказывается влияние извне обеими сторонами. Они мнят себя кукловодами и дергают за ниточки, хотя каждой из сторон был подписан Нетленный договор. И если ты забыл, мы обязаны следить за соблюдением его правил.
– Я не забыл, сестра, просто я очень устал от всего этого… Возможно, Завоеватель и Голод были правы, и нам давно следовало уничтожить договор и исполнить свое предназначение…
– Ты ведь это не серьезно?
– Конечно, не серьезно, прости мне мои слова, для этого нужно единогласное решение, а я на такое никогда не пойду без тебя.
– Я рада это слышать, просто похоже, что только я одна стараюсь следить за соблюдением договора, и мне важно знать, что ты на моей стороне, – слова сказанные Войной легли на мой разум исцеляющим бальзамом, ведь мне было очень важно знать, что он по-прежнему является моей опорой во всем этом безумии, и немного успокоившись, я решила рассказать ему то, что мне удалось узнать от двух демонов, которых я обезглавила. – Я узнала, что грехи являются печатями, которые отделяют нас от нашей истинной силы, что была нам обещана тогда, осталось только найти место их заточения и забрать то, что наше по праву.
– А что, если я ошибся, и мы теряем свою силу вовсе не из-за них? – опустив свои глаза, сомневаясь, произнес Война.
– Ты? Ошибся? Ты никогда не ошибаешься. Отринь все сомненья брат и подумай сам: изначально их пагубное влияние касалось людей и только людей, но я видела, что ангелы и демоны, они все подвержены грехам, что само по себе невозможно, потому что они находятся в разных царствах.
– А значит, влияние грехов и вправду растет.… Но к этому мы вернемся позже. По твоим глазам я вижу, что-то случилось, что-то тяготит твое сердце.
– Ты прав, и впрямь есть то, что я хотела бы у тебя спросить.
– Так спрашивай.
– Что ты чувствовал, когда встретил Астарту?
И я увидела на его лице боль, которую он пытался скрыть:
– Что я чувствовал? Рядом с ней я ощущал себя живым. Я любил и был любим – это было прекрасно. Но гораздо важнее Смерть, что я ощущал, когда потерял мою дорогую Астарту. Это ужасное чувство, которое и по сей день не дает мне покоя. Горечь утраты ничем не заполнить и ничем не заменить. Говорят, что лучше любить и потерять, чем вовсе не любить. Я так не думаю, больше нет… – он помрачнел и, пряча свои глаза, повернулся ко мне спиной:
– А почему ты спросила меня об этом?
– Я бы не посмела, не будь у меня на то причины. Мне нужен твой мудрый совет. Да больше мне и не к кому обратиться – ты единственный из нас, кто…
– Любил? Это называется любовь, – сказал он, повернув голову. – Мой совет вряд ли тебе нужен, ведь ты сделаешь так, как посчитаешь нужным.
– И все же…
– Если ты так этого хочешь, то слушай: подумай, стоит ли мимолетный миг любви вечной боли. Бывает, я вспоминаю ее улыбку, ее глаза, голос и мне хочется прикоснуться к ней, но затем я понимаю, что это невозможно. И от этого мне… – он прервался. – Надеюсь, я помог тебе, сестра. Мерцание и он исчез.
Я вышла на балкон обдумать слова Войны. С одной стороны, я осознавала, что чувства, которые не дают мне покоя, не приведут ни к чему, ведь он смертен, его жизнь для меня – мгновение, но мгновение чего-то нового. А что потом? Забвение? Страдать и мучить себя воспоминаниями о нем, о любви? А с другой стороны, меня поглощало чувство восторга от того, что нес за собой тот поцелуй. Я должна его увидеть еще раз, чтобы понять, что мне делать. Да! Да будет так. Мерцание…
***
За окном уже светлело, а я лежал и просто пытался думать о чем угодно, лишь бы отвлечься от мыслей о ней, как вдруг заметил движение. Приподнявшись, я увидел ее. Внутри все заклокотало, а улыбка, будто сама появилась против моей воли. Она была все в том же вечернем платье, которое, к слову, украшала она, а не наоборот, как бывает. Она была словно растеряна, вся в сомнениях. «Ты вернулась», – подумал я. Не буду лгать, после радости от ее визита, проскочила мысль, что она вернулась не ко мне, а за мной, но я быстро прогнал ее.
– Зачем ты сделал это? – спросила она, но, видимо, увидев мое замешательство, она уточнила: – Зачем ты поцеловал меня? – спросила она, взволнованно.
Ее вопрос был непомерно сложным, ответа на который у меня не было. Да и как ответить на то, чего сам не знаешь?
– Я не знаю зачем. Это был мимолетный импульс, которому я поддался. Да и как я мог устоять?
– Так это был просто импульс только и всего? – сказала Смерть с явным разочарованием в голосе, а затем отвела глаза в сторону.
– Неважно, что меня толкнуло на этот поцелуй. Важно, что он значит для меня.
После сказанного мной, в ее глазах проблеснул интерес. Она внимательно смотрела мне в глаза, ожидая продолжения.
– Тогда скажи мне, что значит этот поцелуй для тебя.
– Это сложно объяснить, он взбудоражил меня и заинтриговал, обещая мне нечто интересное, нечто новое, не совсем обычное. И вместе с тем, он был особенным, после него твой образ никак не идет из моей головы. О чем бы я ни думал, все мои мысли сводятся к тебе, к тому поцелую.
Возможно, я ей и наговорил чепухи, пусть это и прозвучало глупо и, возможно даже наигранно, но я постарался описать так, как было у меня на сердце. На ее милом лице проскочила мимолетная улыбка, а затем ее сменила явная растерянность. Она отвернулась от меня и подошла к окну. Увидев, что она расстроена, я подошел к ней, и аккуратно взяв ее за плечо, повернул к себе. Затем посмотрел в ее всепоглощающие то ли карие, то ли черные глаза и сказал:
– Если тем поцелуем я как-то тебя обидел или оскорбил, то прости мне это, я вовсе не хотел ставить тебя в неловкое положение.
Она смотрела то мне в глаза, то на губы, медленно приближаясь ко мне, при этом довольно часто дыша. Сам того не осознавая, я действовал зеркально. Приблизившись к ее лицу практически вплотную, я посмотрел ей в глаза и, прочитав в них желание, вновь поцеловал ее.
После продолжительного и чувственного поцелуя, я не открывая глаз, прошептал: «Прошу тебя, только не исчезай, как в прошлый раз». И тут же услышал тихое «Не буду».
– И что теперь? – спросила она смущенно.
– Даже не знаю, может, сходим позавтракать куда-нибудь, а там и видно будет? Тут недалеко есть милый ресторанчик на свежем воздухе. Что скажешь?
До меня дошло не сразу, что она имела в виду, спрашивая меня «И что теперь?». За этими словами таился прямой вопрос, который я не разглядел сразу. Она не знала, что должно быть дальше, не знала, что делать теперь после всего этого.
– Почему бы и нет? Подумай об этом месте и дай мне свою руку.
«Странно», – подумал я, но сделал так, как она попросила. Я подумал о ресторанчике, протянул ей руку, и в тот же момент мы оказались там. Мое тело покалывало, словно когда у тебя затекает часть тела от долгого пребывания в одном положении, только вот колит все тело, а не определенную конечность.
– Оу, это было неожиданно и странно, а люди, вдруг они заметили?
– Нет, люди видят то, что хочу я, – спокойно проговорила она.
Осмотревшись, я заметил, что и в правду никому не было до нас совершенно никакого дела. Мимо проходил официант:
– Извини, друг, нам бы столик.
– Да, конечно, прошу за мной, сюда, – сказал официант. – Вот ваш столик, сейчас принесу меню.
Мы сели за столик и я подумал, что надо было сначала усадить ее, а потом уже сесть самому, – «Вот же кретин».
– Пожалуйста, ваше меню, я вернусь к вам через пять минут.
– Да, хорошо, спасибо, – ответил я и официант ушел.
– Что будешь? – спросил я ее, заметив, что она растерянно смотрит на меню.
– Я не знаю, я прежде ничего не ела и не пила, не было надобности, – пожала плечами она.
– Стой, так ты не ешь вообще? – с неистовым удивлением спросил я.
– Я могу ощутить вкус еды, питья, но ничего больше. У меня нет такой потребности, поэтому я и не делала этого раньше. Моя сестра, да и братья, говорили, что я многое упускаю, но я…
– Готовы сделать заказ? – словно из воздуха появился официант.
– Ну что ж, если и пробовать что-то впервые, то пусть это будет десерт, – сказал я и тут же увидел, как на меня странно посмотрел официант. – Нам две порции мороженого с вареной сгущенкой и графин имбирного лимонада.
– Хорошо, лимонад подать сразу или вместе с десертом?
– С десертом, – ответил я и он откланялся.
Она сидела напротив меня, я смотрел на нее, и она уже не казалась мне такой холодной и мрачной как при первой встрече. Но кое-что было неизменно – ее глаза сводили меня с ума, и если у меня спросили бы «Что тебя покорило в ней?», я бы без капли сомнений и раздумий ответил: «Ее глаза, эти большие то ли карие, то ли черные прекрасные глаза».
– Кстати, я Дарий, но ты, наверное, и так это знаешь.
– Знаю, – подтвердила она, – приятно познакомиться официально, так сказать. На самом деле, я знаю имя и возраст каждого смертного в этом царстве.
– Царстве?
– Да, помимо этого, существует еще два…
– А вот и ваш десерт, и лимонад, – вмешался официант.
Расставив все на столике, он сказал, что «Если что-нибудь еще понадобится – обращайтесь». Я поблагодарил его, и он снова ушел.
– Ну что ж, приступим, – с энтузиазмом сказал я, взяв ложечку для мороженого.
Она посмотрела на меня, затем на мороженое, взяла ложечку и, зачерпнув мороженое, попробовала его. Один вид ее реакции на мороженое, заставил меня одновременно смеяться и умиляться ей. Ее глаза закрылись, а лицо источало наслаждение. Открыв глаза, она принялась с неумолимой скоростью есть мороженое.
– Ну как, вкусно?
– Да, мне вкусно, – с детской радостью в глазах ответила она.
– Это еще что, попробуй лимонад.
Ее внимание переключилось на бокал с лимонадом. Уже через несколько минут с мороженым и лимонадом было покончено.
– Добавки?
– Да, это же амброзия! – с восхищением воскликнула она.
– Так вот он какой, тот, кто заставил мою сестру оторваться от ее нескончаемых и мрачных дел.
От услышанного лицо Смерти стало вновь без эмоциональным, а взгляд холодным:
– Ты ведь не случайно здесь оказалась, сестра? – сухо спросила Смерть, не оборачиваясь.
Подняв взгляд, я увидел, что перед нами стояла молодая, красивая девушка с кислотно-зелеными длинными волосами. Ее глаза были зеленого цвета, яркие, словно изумруды.
– Я присяду? – спросила она, отодвинув стул.
– Да, конечно, – ответил я.
– А он Просвещенный?
– Да, – ответила Смерть.
– Отлично, значит, нет нужды притворяться.
– Дарий, познакомься с моей младшей сестрой Голод. Так что ты здесь делаешь?
– Ну, вы с Войной вели такой довольно любопытный разговор, что мне стало интересно, кто же это смог оторвать тебя от твоих забот.
– Ты подслушала наш разговор с Войной?
– Нет, не было нужды. Вы говорили довольно громко, и мне стало любопытно, каков этот смертный и что он из себя представляет. Ты, должно быть, хорош, – сказала она, глядя на меня оценивающим взглядом.
Затем она положила руку на стол ладонью вверх, сжала ее и тут же разжала, в ее ладони оказалась круглая блестящая монета, она начала перебирать ее пальцами так ловко, что казалось, будто они с монетой – одно целое. Если бы я случайно встретил ее, то подумал бы, что она просто избалованная девчонка из богатой семьи, которая никогда не знала забот и проблем, и ее уделом было только развлечение.
– Хм, а почему бы тебе не пригласить его в нашу обитель, с братьями познакомить?
– Это не лучшая идея.
– Ну почему же, ты, наверное, не откажешься увидеть наше пристанище, где обитают могущественные и ужасные Всадники Апокалипсиса. Таким мало кто может похвастаться, – с ехидной улыбкой дополнила Голод.
Внезапно ее внимание переключилось на соседний столик, где женщина кричала на официанта: «СКОЛЬКО МНЕ ЕЩЕ ЖДАТЬ МОЙ ЗАКАЗ?!»
– Ууу, только посмотрите, это ничтожество голодно, а это как-то не правильно. Это будет весело.
– Не сейчас, – грозно глядя на свою сестру, сказала Смерть.
– Расслабься, сестрица, я же сказала, будет весело, – и ее монета словно вознеслась над ладонью.
Кричавшая женщина резко замолкла, она задрожала, затем ее лицо перекосило, словно ей причиняли невыносимую боль. После этого она взяла стеклянный бокал и принялась его поедать, послышался хруст стекла. Кровь текла изо рта той женщины, но она не останавливалась, словно не ощущала боли и продолжала жадно поедать осколок за осколком. Кусок стекла пробил ее щеку, от этого зрелища несколько человек потеряли сознание.
– Прекрати немедленно, – сквозь зубы проговорила Смерть.
– Ладно, ладно, подумаешь, немного пошалила. Было ведь славно? Теперь-то она насытилась вдоволь.
Женщина пришла в себя и возопила от невыносимой боли, которая должно быть овладела ей. Люди начали разбегаться кто куда из ресторана.
– Что-то я задержалась, вы, наверное, хотите побыть вдвоем? Оставлю вас, голубков наедине, поворкуйте, – с легкой усмешкой сказала она, затем встала и ушла.
Ее пренебрежение человеческой жизнью было отвратительно, словно люди скот, игрушки, а она кукловод, который с легкостью подергает за ниточки или обрежет их ради забавы. Я пытался погасить в себе гнев и отвращение и оторвать взгляд от той несчастной женщины, которая уж точно не заслужила подобного.
– Нам лучше уйти отсюда, пойдем, пройдемся? – спросила Смерть.
– Да, пойдем.
И мы просто встали и ушли оттуда, не заплатив. Там был хаос, и уж точно никому не было дела до нашего с ней счета. Какое-то время мы просто шли и молчали, из моей головы никак не шло то отвратное зрелище, а в ушах стоял хруст стекла.
– Я не такая как она, – грустно сказала Смерть.
Повернувшись к ней, я увидел ее печальное лицо. Я взял ее за руку и посмотрел ей в глаза:
– Я знаю. Может то, что я сейчас скажу, прозвучит глупо и наивно, но почему-то я уверен, что ты не способна на такую бессмысленную жестокость.
Ее лицо прояснилось:
– Откуда тебе знать? – улыбаясь, спросила она.
– Ну, даже не знаю, может потому, что ты не вызываешь у меня каких-то мрачных мыслей, когда ты рядом, я ощущаю приятную дрожь в груди. А может потому, что я ночью думал только о тебе и о нашем поцелуе, а не о том, что ты пришла убить меня, и когда ты внезапно исчезла из моих объятий, я вновь ощутил пустоту внутри, вместо облегчения.
– Я всегда могу это исправить, – прищурив глаза, и с милой улыбкой сказала она.
Мы рассмеялись:
– Даже так?
– Да!
Я потянулся к ней и поцеловал ее. И казалось, что с каждым нашим поцелуем ее губы становились мягче и слаще.
– Знаешь, ты изменилась. В нашу первую встречу ты казалась холодной, но прекрасной, словно зимний восход. Ну вот, что ты со мной делаешь, видишь, как я заговорил?
Она снова засмеялась:
– А тебе-бы стоило извиниться за свое неучтивое поведение со мной. Никто и никогда так со мной не говорил, и тебе повезло, что меня это развлекло.
– Развлекло?
– Да.
– Я думал, что ты в бешенстве.
– Так и было, но не долго.
– А я разве не извинился?
– Нет.
– Ну, значит, извинюсь … когда-нибудь.
– Ну, ты и наглец, – рассмеявшись, сказала она.
– Было бы иначе – я бы вряд ли привлек твое внимание. Воу, ты бы поосторожней, смеешься и улыбаешься уже минуты три не меньше, так и привыкнуть можно, поверь мне я знаю, о чем говорю.
– Если я и улыбаюсь, то только потому, что ты веселишь меня.
– Ну-ну, Снежная королева, я шутом не нанимался к тебе на службу, хотя если ты и дальше будешь дарить мне свою чудесную улыбку, то я готов побыть скоморохом для тебя еще немного… А знаешь, почему бы и нет, я бы не отказался увидеть остальных Всадников, ведь это такая честь для жалкого человечишки лицезреть пантеон Высших существ.
Она ничего не ответила, лишь мило улыбнулась, затем положила голову мне на плечо, и мы пошли дальше.
– Ты действительно этого хочешь? – нарушила она молчание.
– Ты о чем? Стой ты про то, что я сказал минуту назад, нет, я просто пошутил не более того!
– А может и правда познакомить тебя с Войной?! Да, решено!
– Что? Нет! Стой, я… ничего о вас не знаю, я …
– Ну, спрашивай, задавай свои вопросы, а я буду отвечать.
– С чего бы начать, с чего бы начать? – прибывая в легком шоке от того как быстро она все решила я начал думать что спросить у нее. – Так ладно, первый вопрос… как ты исчезаешь, и как мы переместились из моего дома в ресторан?
– Это называется мерцание. Мне стоит подумать о том, где я хочу быть и я уже там.
– Стой, я думал, для этого нужна та воронка.
– Портал? Нет, порталами я пользуюсь очень редко, чтобы переправить кого-то, не отправляясь при этом с ним.
– Хорошо, тогда другой вопрос: когда мы переместились в ресторан, ты сказала, что люди видят то, что хочешь ты, что это значит?
– Да, это так, они не видели, что мы взялись из ниоткуда, а если бы и увидели, то подумали, что они просто не заметили нас до этого. И как пример, посмотри на меня, видишь мое платье?
– Да.
– На самом деле, на мне его нет. Мне стоит подумать, и я буду в чем угодно.
– То есть ты сейчас голая?
– Что? Нет, и да. На ощупь оно как настоящее, но это всего лишь иллюзия.
– Обалдеть! Ладно, следующий вопрос: кто такие Всадники Апокалипсиса?
– Хмм, это сложный вопрос, и на ответ уйдет много времени.
– Да я так-то и не спешу никуда.
– Ну что ж, тогда начну сначала. Изначально силы Рая и Ада вели нескончаемую войну между собой. В этом противостоянии не было победителей и проигравших. Люцифер жаждал получить это царство, в котором мы сейчас находимся. Богу оно было не нужно, но и уступать он его не собирался. Устав от бесконечной, изматывающей обе стороны войны, был заключен Нетленный договор. Обе стороны поклялись оставить притязания на это царство. Составленный договор, охранялся высшим демоном Ад`амом и архангелом Евой. За столетия, пока они хранили договор, они смогли полюбить друг друга, и случилось, казалось бы, невозможное – Ева понесла потомство. У них с Ад`амом родились пятеро полу ангелов, полу демонов – Нефилимы. Они превосходили обе стороны во всем – они были совершенны.
Шли века, их число росло, но, как известно, все тайное рано или поздно становится явным. До сторон дошли слухи, что на свете появилась новая сила, способная поставить точку в их противостоянии. И тогда силы Ада и Рая объединились, чтобы уничтожить Нефилимов. Была великая битва, силы света и тьмы терпели поражение одно за другим. Они осознали, что тягаться с Нефилимами в открытом бою бессмысленно и придумали иной ход. Они договорились с пятью перворожденными Нефилимами, которые больше всех жаждали стать еще могущественнее, чем они были. Им была обещана невероятная сила, а цена за такую мощь была предательство своих братьев и сестер. Они должны были помочь лишить силы остальных Нефилимов. Сторонами был создан артефакт, способный лишить могущества Нефилимов, но в последний момент самый старший из пяти перворожденных одумался. Его звали Немор, наш предводитель, он нашел в себе силы и отказался от награды, что нам сулили, он решил раскрыть замысел Рая и Ада своим родичам, но был остановлен другим своим братом.
Итак, задуманное свершилось и Нефилимы потеряли всю свою силу и мощь и потерпели поражение в войне, в которой побеждали. Тем, кто остался, были подарены жизни, впоследствии их нарекли людьми, а тем четверым Нефилимам, что предали своих же, была дарована обещанная феноменальная мощь, которую они так жаждали. Но нас обманули, небольшая часть украденной силы помимо нас была дарована еще семи Нефилимам, что впоследствии стали известны как «семь грехов смертных», чтобы те разобщили ослабленных и ставших смертными Нефилимов, и отныне и навсегда терзали их, и чтобы смертные больше не смогли хоть как-то угрожать расставленному балансу сил. А на нас вместе с дарованной силой, возложили и обязательства. Нас сделали нейтральной стороной, мы должны были следить за балансом, и чтобы каждая из сторон соблюдала условия перемирия. И были даны имена нам: Завоеватель – призванный, чтобы победить и нести поражение всему живому; Война – которому было дано право взять мир с земли, сея хаос и разрушение на своем пути; Голод – что сеет болезни и страдания и Смерть – которой даровано забирать жизнь и нести погибель всему. Нас нарекли Всадниками Апокалипсиса, и, уничтожив Нетленный договор, мы принесем Апокалипсис в это царство и покончим с перемирием между Раем и Адом.
– Стой, так мы люди – Нефилимы?
– Скорее, их бледная тень.
– Подожди, а что случилось с Ад`амом и Евой?
– Отца и мать пленили, а затем казнили в назидание остальным. Говорят, палачом был сам Люцифер. Мы узнали об этом намного позже, ведь нам четко сказали, что сохранят их жизни, но как я и сказала, нас обманули. Я до сих пор презираю себя за то, что мы сделали.
– Прости, я не хотел напоминать тебе об этом.
– Все в порядке, – пытаясь скрыть грусть, улыбнулась она. – Еще вопросы?
– Значит, помимо Всадников есть еще и семь смертных грехов? Если я правильно понял.
– Семь грехов смертных, если быть точнее. Да, но после того как все произошло мы не видели их больше и не знаем, что с ними произошло.
– А что за другие два царства?
– Это Рай и Ад, они в других измерениях.
– То есть не на небесах и под землей, как говорят?
– Нет, конечно, нет. Все, что людям известно, это разрозненная, ничтожно малая часть истины, на которую не стоит опираться.
– А что случилось с Немором?
– Этого я не знаю, скорее всего, он пал, как и большинство наших братьев и сестер, – пожав плечами, ответила Смерть.
– Ааа, пожалуй, хватит с меня на сегодня историй мироздания. Услышанное еще нужно переварить, мой мозг и так закипает. Что-то я утомился, наверное, это сказывается усталость, ведь последние сутки выдались насыщенными и тот факт, что я не спал.
Она прикоснулась ко мне и вот, снова мое тело колит словно иголками.
– Вот ты и дома, отдыхай. Когда солнце сядет, я вернусь за тобой, и мы отправимся на Закинф.
– На Зао…чего?
Она рассмеялась:
– Закинф. Это остров, где мы расположились. Ну, отдыхай.
– Стой, стой, что это у тебя? А ну-ка подойди.
И когда она подошла я еще немного попритворялся, что с ее лицом что-то не так, а затем поцеловал ее. После поцелуя, она посмотрела на меня и мило улыбнулась. Затем она коснулась моего лица своей прохладной рукой и исчезла.
– Ненавижу, когда ты так делаешь! – после этих слов я упал на кровать и заснул.

Глава 4. Без выбора
Странный шум, доносящийся из коридора, заставил меня пробудиться. Я быстро поднялся, вышел из комнаты, и увидел, что причиной моего пробуждения был не кто иной, как сам, мать его, Олег!
Меня охватил гнев, а увидев его выражение лица, я и вовсе потерял над собой контроль. Я кинулся к нему словно хищник к своей добыче, ведь волк, услышав вопль раненой добычи, тоже бросается к ней, но не за тем, чтобы помочь. Схватив за горло, я прижал его к стене и сжал его глотку так сильно, что он захрипел. Он начал вырываться, не знаю почему, но от этого я только больше погружался в безумие. Перехватив его за рубашку, я ударил его головой в лицо и швырнул на пол. Он попытался встать, тогда я ударил его ногой по ребрам. Откашливаясь, он выдавил из себя: «За что?».
– За что? За что, кусок ты ублюдка?! Ты бросил меня там одного, вместо того, чтобы помочь мне! – после этих слов последовал еще один удар ногой по его ребрам. – Достаточно серьезный повод, а брат, достаточно?!
– Я же не знал, что все выйдет именно так!
– Конечно, ты не знал, мелкий ты выродок, ты ведь ушел, забыл что ли!? А меня там чуть не убили!
– В этом я не виноват, виноват ты сам, я сразу тебе сказал, что это нас не касается, но ты же герой! Тебе ведь надо было включить десантника и влезть, как когда ты спас женщину, которую пытались зарезать. Помнишь, ты схватил за руку того придурка, когда он собирался ударить ее в живот, избил его, спас ей жизнь, и что?! Да она же и накатала на тебя заяву, мол, ты избил ее хахаля просто так, вот она ее благодарность! Тебе не стоило лезть тогда, не стоило и там в переулке! Так что не надо обвинять меня в том, что ты чуть не умер!

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/nikolay-mokrousov/na-puti-voyny-67144647/chitat-onlayn/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.