Главная страница | Биографии и мемуары | Пустота Потери

Пустота Потери
Eva Mikula


Ева Микула

Пустота потери
Скрытая правда о банде Белого Уно

под редакцией Марко Грегоретти
под редакцией Перевод Елены Батраковой



ВВЕДЕНИЕ
Жизнь каждого человека это сумма того интимного, что находится в глубине каждого из нас, а не то, что другие думают о нас. Это сущность собственного «я» пересекается с теми, кто рядом с нами, и с теми, кто пересекается с нашей жизнью.
Я не верю в судьбу. Судьба-это условность, представление для тех, кто привык жаловаться и унывать. Каждый, тем не менее, является судьей, осознает он свою жизнь постоянно или нет, и независимо от этого, склонен ли он влачить свое бессмысленное и простое существование в интересах других.

Эта история рассказ о Еве Микуле, девочке, которая слишком быстро повзрослела, возможно, слишком быстро, в сложном, если не невозможном контексте пытаясь изменить свое существование к лучшему, но это нельзя считать ее виной.
Она сделала это с помощью очень ограниченных инструментов, которые были в ее распоряжении учитывая возраст, в поисках убежища, стабильности и новых привязанностей в чуждом ей мире, этот мир вскоре стал враждебным, она оказалась в одиночку среди волков.
То, что она считала золотым миром из прекрасной сказки, вскоре превратилось в кошмар, от которого, казалось, невозможно очнуться. Это сюжет может показаться схожим сюжетом многих и многих девушек как она, но это другая история, очень особенная.
Ева окажется втянутой и станет главным героем недавней истории произошедшей в Республике Италии, истории преступной банды Белого Уно, которая оставит след своего существования в самой ранней ее юности. Шесть преступников, в том числе пятеро из которых полицейские, орудовали в разных местах Эмилии-Романьи, они пересекут свою жизнь с жизнью Евы. Преступники, своими действиями оставят длинный кровавый след из грабежей и разбоев с 1987 по конец 1994 года.
Втянутая в историю криминальной хроники и международные судебные переплетения, которые все больше и больше топили ее и выставили на всеобщее публичное осмеяние, но она никогда не сдавалась, никогда не останавливалась и не жалела себя.
Ева изо всех сил пыталась выжить, чтобы вначале не быть убитой преступниками и позже искаженной правосудием. Она сражалась даже против тех, кто имел юридическое право и обязанность защищать ее. Она сделала это ради собственного чувства справедливости, ради своего будущего, ради своей будущей нормальной жизни. Она сражалась и выиграла первый тайм своей самой важной игры, все еще открытой игры, и должна продолжать бороться, чтобы снова не попасть под запрет общества, тех, у кого свои интересы в отношении истины.
Ева вернулась в игру, и она решила сделать это во имя своих детей, что бы им никогда не пришлось испытывать преследования или стыдиться чего бы то ни было, сравнивая себя с другими, как делала их мать много лет назад.
Приятного чтения.
Поэт, композитор, журналист
Лацло Позтобай

1. ЭТО МОЯ ИСТОРИЯ
Эта история, моя история, началась 18 августа 1975 года под знаком Льва и восходит к 28 июля 2020 года, дню прорыва в год катарсиса.
В тот день между случайными поисками в интернете и тем, что я читала о своем прошлом, что-то щелкнуло во мне. Как если сумасшедшая эмболия прошлась по кругу в поисках всех тех эмоции, которые каждый из нас хранит и бережет внутри души.
Я с удивлением почувствовала, что мои чувства: грусть, отвращение, гнев, радость и страх, все находится в полном противоречии друг с другом. На своем пути эмболия встретила осознание, которое, в свою очередь, привело к поиску осознанного. В великом смятении, окутанном мраком воспоминаний, мое «я» восклицало: «Кто ты? Кто такая Ева?». После минутного молчания и колебаний совесть взяла слово: «Мы должны соединить нити между собой, со всеми нашими чувствами, и обрести покой. Для этого мы должны отправиться в обратный путь, в жизнь Евы, расставить все по порядку, не забывая ничего».
Эмболия растаяла, исчезла, Ева посмотрела на себя в зеркало, вернула себе дар речи, перевела дух и решила: как и всегда, истина будет нашим проводником.
Правда не то, что вы найдете в интернете, написано в газетах, сказано по телевизору или чем манипулировали в залах суда.
Итак, 4 августа 2020 года, после долгого размышления и после реорганизации первых документов, я написала журналисту Марко Грегоретти. Сухое, решительное письмо, в котором попросила его связаться со мной.
Почему именно он? Не знаю, я чувствовала, что могу ему доверять. Мне удалось раздобыть его номер телефона. Я звонила ему, писала длинные сообщения, которые касались моих воспоминаний с самого раннего детства. Я отправляла ему сложные письма, касающиеся некоторых моих и не только моих писем, в которых раскрывала факты, которые вы найдете в этой книге. Я попросила его помочь мне привести их в надлежащую форму, с более правильным итальянским языком, чем мой. В общем, я проверила в него. Мне хотелось понять, жив ли еще мой инстинкт во мне; я искала подтверждение и понимание, что действительно могу ему доверять.
Случилось так, что в течение всего лета мы созванивались, переписывались и обменивались мнениями, мыслями и воспоминаниями, даже тяжелыми, суровыми, как те события, связанные с печально известной бандой Белого Уно, олицетворением ужасов.
Я использовала тысячу трюков, чтобы раскрыть его личность. Но и он поначалу был осторожен, недоверчив, от того что я вышла на него без посредников. И потом, нам не потребовалось много времени, чтобы отказаться от нашего взаимного недоверия к судьбе. Мы много разговаривали. Я завалила его почту документами. Я вспомнила несколько статей, которые он написал обо мне: та, что вышла в Panorama в первые дни после арестов братьев Сави и других членов банды, и в журнале телевизионной передачи Quarto Grado, где он говорил только обо мне.
Поэтому мне не потребовалось слишком много усилий, чтобы начать говорить с ним о моих детях, о моих личных, профессиональных и сентиментальных событиях, которые прошили через мою жизнь.
Когда в октябре мы, наконец-то, встретились лично, было похоже на то, что я знала его очень хорошо, не говорю, что всегда, но очень и очень хорошо.
Он позвонил мне из поезда, сказал, что отель B&B, где он обычно останавливался во время своих поездок в Рим, закрыт. Так он оказался гостем в моем доме.
Последовало множество других встреч, реальных и виртуальных, в том числе из-за ограничений, установленных Правительством в связи с корона вирусной пандемией.
Я рассказала ему все, что хотела рассказать, как перед зеркалом. Даже самые интимные вещи, которые произошли с женщиной, чьи страдания начались в очень раннем детстве.
Ты не существуешь до тех пор, пока тебе не станет ясно твое прошлое; и тогда не нужно больше бежать от перенесенной несправедливости, а чтобы выйти из чащи я должна найти мужество и принять мою историю, рассказывая ее всем, как рассказывают сказку о Красной Шапочке нашим детям. Сейчас моя история, повествование, написанное для себя, окутанная проблеском света.


2. ТАКАЯ СИЛЬНАЯ, ТАКАЯ ОДИНОКАЯ
В 1999 году, мне было 24 года, я приняла решение двигаться дальше. Семь уголовных процессов против меня завершились. В моей голове была только моя жизнь, мое будущее. Мне пришлось оставить часть прошлого, держаться подальше от телевидения, от внимания публики, потому что все, что говорило об истории банды Белого Уно, судебных процессах, моей личной жизни меня раздражало, и ставило меня в неудобное положение. Это представляло не настоящую Еву, я не была той, о которой СМИ высказывали свое мнение обществу.
Кавычки больше мне не принадлежали. Я хотела забвения, хотела стереть стереотипную фигуру женщины лидера банды кровожадных преступников, для всех них я всегда оставалась бывшей девушкой Фабио Сави.
Пришло время попытаться осуществить мечты, которые я вынашивала с детства. Мне нужно найти свою «логику», свой путь, по крайней мере, только так у меня появятся надежды и перспективы, ведь до этого момента присутствие мужчин в моей жизни приносило мне только травмы, разочарования, измены и страдания, об этом меня просили мои сознание и сердце.
Именно в 1999 году, на вечере с друзьями, я познакомилась с неаполитанским обувным предпринимателем лет шестидесяти, Франко. Его компания завоевала значительную долю итальянского рынка в производстве и поставках обуви. Сильной стороной компании стала повседневная линия, произведенная в Аликанте, в Испании, «моду» разработали на фабрике недалеко от Неаполя, где и сосредоточена штаб-квартира руководства компании. Шанс предоставил мне возможность показать ему мои эскизы, над которыми я пробовала свои силы в разработке моделей женской обуви для предложения в следующем сезоне. Он внимательно их рассмотрел. Они понравились, и он отобрал несколько образцов, следуя своему бесспорному профессионализму, приобретенному за годы работы в этой области.
Его племянники, сыновья сестер, работали вместе с ним. Конструктивная работа, предоставила мне возможность путешествовать. Я чувствовала себя приподнято и удовлетворенно. Франко относился ко мне как к дочери и сыграл важную роль в процессе моего взросления как женщины и как предпринимателя. Он принял меня сердечно, познакомил со своей семьей, женой, двумя дочерями, всеми своими сотрудниками и друзьями.
Он был в курсе моей истории из газетных публикаций и телевидения, но всегда очень уважительно относился к моему решению оставить все в прошлом, и никогда не спросил меня ни о чем, с намерением узнать больше. Его интересовало только то, что я могу расти профессионально и вписываюсь в общество, и моя защищенность от рисков которым может подвергаться красивая молодая и одинокая девушка, легкая жертва для механизмов, отрывающих вас от реальности и здравого образа жизни.
Франко был мне как отец, способный передать всю ценность независимости, научить меня методам торговли, управления бизнесом и личной жизнью. Однако я не предполагала, что разочарование снова не за горами.
Мне стало известно, что его племянники, на несколько лет старше меня, осуществляли некорректную коммерческую деятельность. Например, приняв заказ на тысячу пар обуви от оптовика, выставили счет только на восемьсот. Остальное они обналичивали по черному, и деньги оказались непосредственно в их карманах. Они действовали в своих интересах, в ущерб компании. Я рассказала об этом Франко, предоставив доказательства. Ему стало не по себе.
Он вызвал племянников, в его семейном бизнесе возник очень высокий риск вызвать непоправимые разрывы между родственниками. Двое племянников заявили ясно и бескомпромиссно: «Либо мы, либо Ева!»
Я ожидала ответа от Франко, и размышляла над решением вопроса, который мог стать для него очень болезненным: «Не надо ничего решать, я уже решила. Я ухожу». Я вышла с сожалением, даже не дала ему времени на ответ. Я уезжала навсегда, но уходя оттуда, думала про себя: «Ева, ты должна реализовать что-то свое, исключительно свое».
Более четырех лет, с 1999 по 2003 год, я жила одна, счастливо, независимо, без мужчины, который ломал бы мне жизнь и планы. Больше я не желала ни с кем разделять личную жизнь. Несколько болезненная история, что привела к уходу из компании Франко и последующему отказу от парашюта безопасности, который он предлагал мне, но при этом я сохранила с ним крепкую дружбу, убедила себя в том, что пришло время стать абсолютным главным героем каждого аспекта моей жизни.
Между тем, я все больше ощущала себя вовлеченной в активную жизнь итальянского общества. В стране, где случалось все: кризис в обществе, терроризм, финансовые спекуляции, я видела новый мир, что двигался вперед, и он не казался мне далеким, чтобы я не могла дотянуться до него и понять.
Я не должна и не хотела больше зависеть ни от кого, ни от мужчин, ни от подчинения на службе, ни от чего подобного, только от моих деловых навыков. Я не была обручена, я не хотела связывать себя узами, пока не почувствую твердую почву под ногами. Стремление к стабильности, могло материализоваться исключительно благодаря созданию моей собственной компании, владению собственным домом, собственной машиной.
Не то чтобы у меня не было никаких предложений или возможностей привязывающих эмоционально к кому-то, но я отталкивала их с непринужденной естественностью. Я чувствовала сильную потребность отдаваться себе самой и тому, что доставляло мне удовольствие. Я искала ключи к достижениям и движению вперед.
Однажды один мой друг мне сказал: «Практикуя древние боевые искусства, мы учимся возвращаться к исходной точке через прозрение, которое достигается годами и годами тренировок. Это означает, что первую технику, мы прошли молодыми любителями, путь, состоящий из бесконечных вызовов и сражений, мы способны усвоить и пройти с силой горы и с мудростью старого Мастера».
Какой была моя первая «техника», когда я «неоперившаяся» сбежала из дома? У той, что работала официанткой в баре-ресторане в Будапеште. Я чувствовала себя великолепно, значимой, удовлетворенной и свободной за прилавком или за обслуживанием столиков. Даже намывая посуду.
Вот так и зажглась лампочка! Мне пришла в голову идея вернуться к исходной точке: быстро найти место для открытия ресторанного бизнеса. Хочешь готовить итальянский кофе и капучино? А еду? Я уже представляла мое творчество и желание создавать новые направления в обслуживании людей, возможно, с некоторыми акцентами на венгерскую и румынскую кухню.
Что делать? Я мечтала о баре-ресторане, хотела обслуживать людей. Я начала исследовать и изучать процедуры получения лицензии. И быстро обнаружила, что все совсем непросто, приобретение лицензии на закусочную стоило очень дорого, все начиналось с минимальных запросов в сто пятьдесят тысяч евро. Но у кого есть столько денег?! Не говоря уже о других расходах, необходимых для открытия бизнеса подобного типа.
Напротив моего дома в Риме стоял магазин фруктов и овощей. Помещение не очень большое, около 120 квадратных метров. С балкона я заметила, что в магазин заходит очень мало людей. Я часто задавалась вопросом, как хозяевам удается сводить концы с концами. И я подумала, что убедить владельцев, сдать или продать бизнес будет несложно. Я решила зайти издалека и спросила у них: «Возможно, у вас есть предположения, в этих краях сдается коммерческое помещение в аренду?». Они ответили, что ничего не знают, что ничего не слышали и даже не видели каких-либо объявлений поблизости. Я настаивала: «Не хочу вмешиваться, извините, если я вторгаюсь к вам, когда истекает ваш контракт? Это помещение, а также расположение идеально подошли бы мне». И чтобы позолотить таблетку, добавила: «Если вы собираетесь его продавать, может, вы согласитесь на небольшое выходное пособие?» Но меня разочаровали, в действительности в их планы не входила продажа магазина.
«Нет, - ответили они почти в унисон. - Мы живем этим. И не собираемся уходить».
Прежде всего, я думаю, что некоторые события в нашей жизни, в частности те, которые касаются того, чего мы хотим достигнуть в сферах работы и всех остальных аспектов, не происходят случайно.
Удача не может всегда казаться случайностью, я больше верю, в силу мысли и желаний. И в тот период, во главе списка моих проектов стояла коммерческая деятельность: проект по открытию закусочной-ресторана в этом районе Рима.
Но первая конкретная попытка коммерческой деятельности заложить фундамент не удалась. По крайней мере, так я думала. Но через несколько недель, глядя с балкона дома, я увидела перед магазином фургон с открытой задней дверью. Загружали мебель и несколько ящиков. Хозяева сдались: они больше не собирались продолжать свой бизнес. На мой взгляд, они даже не смогли покрыть свои расходы, поскольку поблизости открылся супермаркет.
Появилась возможность, которую нельзя упускать. В идеальном стиле Евы, я сразу связалась с хозяевами помещения, пожилой парой. Он действительно оказался очень мил, она сущая ведьма. Он человек из другого времени, калабриец. Я сказала ему: «Я видела, что освобождают помещение. Хочу его взять».
Удача или совпадение? Вот что со мной случилось в те дни. А потом скажите мне, не у меня не было поддержки с небес, что проложила мне путь к реализации моего проекта, проекту моей мечтой. В стенах этой улицы никогда не было бара и тем более ресторана.

Теперь мне нужна лицензия. Я позвонила в офис муниципалитета. Поскольку лицензии распределялись для каждого района, я поинтересовалась, есть ли свободная рядом с улицей, которая меня интересовала. Сотрудник ответил, что нет, ничего нет. Я расстроилась, но не сдавалась, продолжая настаивать по телефону. Я убедила его еще раз проверить. «Подождите, подождите ... одну минуту, дайте мне номер, который вас интересует ... покажите мне что там». Я снова продиктовала точный адрес, и он словно по волшебству ответил: «Вам повезло, синьора, поскольку с номеров 700 до 780 лицензии свободны!». Теперь и это сделано, я получила лицензию в муниципалитете, не отбирая ее у других, оплатив только стоимость административных документов. Я арендовала помещение и обратилась в регион Лацио за финансированием женского предпринимательства, я указала требования Законодательного декрета № 185/2000. Я записалась на учебный курс по торговле продуктами питания и организации продуктов питания и напитков, для изучения и получения профессиональных требований.
Спустя девять месяцев, как по истечении беременности, и вложив двести тысяч евро, я осуществила свою мечту: открыла бар ресторан, который за короткое время стал флагманом еды и напитков в этой зоне.
Я переделала все помещение: кладку, системы, кухню, туалеты, раздевалки, залы, обстановку, графику, словом, абсолютно все. Я тщательно отбирала персонал, исходя из желания трудиться и стремления к росту. Дела шли хорошо, очень хорошо, я была счастлива. Приступала к работе утром в шесть и возвращалась домой в полночь, плечом к плечу со своими сотрудниками, мы создали хорошую команду.

Наконец, я обрела контроль над собой и всем, что меня интересовало: у меня не было партнеров, у меня не было парней или мужей. Свободная и счастливая, доверяла только себе, постоянно следила за работой своих сотрудников, каждый день руководила и планировала свой малый бизнес, никому ничего не делегировала. Я установила систему камер, чтобы все находилось под контролем и в безопасности, и заботилась о клиентах, предлагая каждый день первоклассное обслуживание, где никогда не было недостатка в улыбке. Это стало моим делом, и оно отлично сработало. Страсть к работе стимулировала творчество и идеи.
По выходным помещение стало местом встреч молодых людей этого района, которые потом вечером отправились в центр Рима в самые привлекательные районы ночной жизни. Я предложила широкий выбор аперитивов и превратила бар в паб, включая лонж музыку и мягкое освещение. Так что, в конце концов, многие из этих ребят оставались у меня на весь вечер. Мое место они предпочли набегам в центр.
В этом районе жило много румын. Их диаспора многочисленная и сильная. Я объединилась с румынским поваром и по воскресеньям предлагала блюда типичной кухни моей страны. Они приходили ко мне все более многочисленными группами. Пришлось накрывать столы снаружи.
Для поддержания идеи успеха воскресных дней, основанных на румынской кухне, я покупала целые поддоны пива, но их всегда не хватало.
Судьба, не случайно стучится в вашу дверь, когда вы меньше всего этого ожидаете, как бы чтобы напомнить вам, что она никогда не покидает вас. Это просто вопрос понимания и выбора: принять и позволить себе пойти в ее объятия или сопротивляться. Однако, именно на пике моего успеха как ресторатора поступали телефонные звонки от друзей, которые жаловались на то, что совсем потеряли меня из виду. Они правы, я думала только о работе и больше не искала их. Один из них настаивал больше других.
«Ева, ты пропала, ты больше никуда не выходишь. Ты похоронила себя в этом месте». Он был абсолютно прав. Отношения и особенно дружбу необходимо развивать и поддерживать; они прекрасны для духа, если чисты и искренни.
Так получилось, что однажды вечером я приняла его приглашение выйти: «Давай, встретимся на следующей неделе, во вторник открывают театр с живой музыкой, пойдем со мной, у меня уже есть приглашения». Я приехала туда непосредственно из ресторана, даже не нарядилась по случаю, только брюки и рубашка. Мероприятие проходило на площади Пятидесятых, чуть больше часа спустя я сказала своему другу, что ухожу, поскольку на следующее утро мне открываться как всегда в шесть.
Прислонившись к стене, стоял парень и разговаривал с владельцем музыкального театра, чтобы добраться до выхода, я была вынуждена пройти через них. Обращаясь ко мне, один из них, что прислонился к стене, сказал, заставляя меня слышать: «Вот! Таких девушек тебе надо приглашать». Как остроумный человек, я на лету парировала: «На самом деле пригласили не меня, а моего друга». Он, как говорят в Риме, с надменным лицом ответил: «Но тогда я хотел бы пригласить вас на обед в субботу...». «Если я запомню тебя до того дня, почему бы и нет?!» - ответила я, улыбаясь, и вручила ему свою визитку. Судя по внешнему виду и изысканной одежде, он казался абсолютно самовлюбленным типом. Мой ответ застал его врасплох, и я с женственной ноткой воспользовалась преимуществом, чтобы вытащить его портмоне из кармана пиджака. «Приходи и забери его, если хочешь», - улыбаясь, заключила я.

На следующий день он уже был у меня, в моем помещении.
Судьба или совпадение, учитывая, что он Бьяджио и станет отцом моего сына?
Без всякого предупреждения он явился ко мне в бар-ресторан. Было около 18:30, меня в это время не было на месте, я отошла к бухгалтеру. Когда я возвращалась, зазвонил телефон, и я остановилась, чтобы ответить. Мой сотрудник сообщил мне: «Синьора, здесь два человека ищут вас». Бьяджио, повеселел и бравым голосом, произнес: «Видишь?! Я пришел навестить тебя, как ты хотела, но раз ты занята, увидимся в другой раз...».
Тогда, я могла бы могла ответить ему: «Ок, давай, заходи в другой день».
Вместо этого: «Отлично, что пришел, но вы вдвоем, а кто другой?» Он ответил: «Мой друг. В эти места я никогда не заезжал, и без него я бы точно заблудился, я взял с собой человека навигатора», он как будто говорил о вымышленном месте за пределами мира.
Он жил недалеко от площади Рисорджименто, тщеславный и сноб, не мог спуститься на окраину. «Что делать, когда дорога не ведет к озеру Браччано?» - просила я, когда он отпускал шутки.
Однако я снова обратилась к официанту, которому рекомендовала: «Предложите им, что они пожелают, я скоро буду». Бьяджио остался внутри со своим другом. Тем, что сопровождал его, как он сообщил мне по телефону, именно потому, что исполнял роль навигатора: он работал в SIP (сегодня это Telecom) и знал каждый уголок Рима и периферию.
Барменша, сказала мне, что за время ожидания они обчистили половину прилавка: сладости, пирожные, шоколадные конфеты.
В тот день собственно и началась моя история с Бьяджо. Я встречалась с красавцем из хорошей семьи, он никогда не упускал возможности обратить на это мое внимание. Я неудачница, что жила на периферии, в северной окраине столицы, а он принадлежал к высшему классу, живущему в центре, в самом сердце мегаполиса: «Мне нравится чувствовать запах асфальта. Все зеленое мне кружит голову, слишком много кислорода» - вторил он, как заезженная пластинка.
Я бы не за что не переехала в Рим на 50 квадратных метров, оставив свой прекрасный дом площадью 200 квадратных метров, окруженный природой. Более того, я предпочитаю платить по ипотеке и иметь свою квартиру в собственности, чем ежемесячно вливать деньги за аренду.
В конце концов, он согласился: вместе да, но в моем доме. Это действительно очень утомляло. Его ничего не устраивало. Наши вкусы были диаметрально противоположными. «Почему ты купила себе дом именно здесь? А зачем ты его обставила подобным образом? Всеми этими вещами?»
Ему нравился крайний минимализм: стол, диван и телевизор. Он с придыханием поменял всю обстановку. Я даже не думала об этом отдаленно, но каждый уголок рассказывал обо мне, о жертвах, с которыми мне пришлось столкнуться, чтобы придать дому тот образ, о котором я мечтала.
Его давление вскоре начало беспокоить меня, я не могла вынести сомнений о результатах моих жертв. «Я с кровью и потом строила дом. И я не думаю, что у тебя получилось намного лучше, чем у меня».
Тем не менее, наша история продолжалась. Может, это было слишком для меня, но мне было не плохо с ним. Умный, интересный человек с юридическим образованием и опытом работы в сфере недвижимости. А потом я хотела стать мамой: я забеременела ребенком, которого мы оба хотели и желали.
Бьяджо было сорок четыре, он никогда не был женат и был очень близок, может быть, даже слишком, со своими родителями. Поэтому он не чувствовал абсолютно никакой потребности стать отцом, но сильно ощущал необходимость подарить внука маме и папе.
Всю свою жизнь он извлекал пользу из щедрости родителей, теперь они настаивали на том, чтобы у них родился внук, и он хотел доставить им удовольствие.

В августе 2003 года, на пятом месяце беременности, я, как всегда, поехала навестить моих родителей, а Бьяджо занимался своей работой. Именно в тот период за ним последовал Саади Каддафи, футболист из Перуджи, сын ливийского диктатора. Его потребности были очень разнообразными, и ему требовался юридический консультант, чтобы подыскать жилье, по его прибытию в Италию, подходящее для размещения его спутницы со всем приданым, и в сопровождение из собак и телохранителей. После двух недель в Румынии я вернулась самолетом в Италию.
В Фьюмичино (аэропорт в Риме) на паспортном контроле меня остановили. По данным таможенной полиции, я не могла приземлиться в Италии, поскольку, будучи жителем Рима, мне нужно разрешение на работу. Бюрократическая головоломка в итальянском стиле. Или неуважение к Еве Микуле, неудобной Еве Микуле.
В те годы румынские граждане могли свободно въезжать без визы на срок не более трех месяцев в качестве туристов. Я, проживала здесь 8 лет, а моя компания насчитывала с 8 сотрудников, но я не могла въехать. Они хотели отправить меня обратно в Румынию. Я позвонила Бьяджо. Он примчался.
Но они даже не разрешили нам встретиться. Я могла его видеть только через окно. Я себя чувствовала ужасно. Мне разрешили взять из чемодана только лекарства, необходимые во время беременности. Я запаниковала: на следующее утро мне надо открыть бар. Я представила, как сотрудники ждут меня, а клиенты завтракают в баре.
На следующее утро при смене дежурных я снова попыталась объяснить абсурдность того, что они сделали. Наконец-то я смогла связаться с юристом, имеющим опыт работы с действующим в то время законодательством о въездных визах. Раскрылась тайна, которая могла иметь две причины: полная некомпетентность полицейских или целенаправленная агрессия, направленная на меня. Подумалось о плохом… Закон, по сути, устанавливал, что въездная виза обязательна только в первый раз для тех, кто въезжает в Италию по работе. Или для тех, кто еще не имеет бессрочного проживания. Адвокат позвонил в таможенную полицию. И они пропустили меня. Грусть и горечь для тех, кто чувствует себя нежеланным. Женщина, беременная, ожидающая ребенка от отца итальянца, который годами платит налоги в Италии, вынуждена спать на скамейке в аэропорту. Из Фьюмичино я проехала прямо в офис. Мне некогда было себя жалеть.

Меня мучил вопрос: «Как я могу одновременно создать семью и управлять бизнесом в таком темпе?». Я находилась на перепутье: семья или работа?
Бьяджио не вдохновляла идея, чем я занимаюсь и работаю в баре-ресторане: «Это не та деятельность, которая тебе подходит, было уместнее работать в офисе, работа более высокого уровня для тебя, вместо того, чтобы стоять среди людей, которые не умеют ни говорить, ни писать, что заходят выпить кофе в башмаках, измазанных грязью. Ты не можешь находиться среди этих людей». Я ответила: «Эти грязные люди кормят меня». «Что все это значит?- возразил Бьяджио, - тогда выходи замуж за мясника, у которого достаточно денег, возможно, он выдающийщийся человек». И я решила оставить бар.

Родился Франческо, моя бесконечная радость, я наконец-то стала мамой! Моя природа, однако, не сдавалась, через месяц я уже анализировала: я обязательно должна возобновить работать, что-то делать, отчасти потому, что от отца ребенка не поступала какая-либо экономическая помощь, а у меня все еще была ипотека, ее надо платить.
Увы, нельзя просто сказать, что он типичный муж: он не был способен зарабатывать и приносить средства к существованию в дом, в семью и для жены или заниматься домашними делами и детьми.
Я начала задаваться вопросами. По сути, я думала: «Он никогда ничего не делает для меня, он заставляет меня чувствовать себя ненужной, неадекватной», от этого моя самооценка начала колебаться.
Я искала среди воспоминаний ответы: что меня сразило в нем? Почему ему удалось каким-то образом завоевать меня? Я верю в кажущуюся благородность; чувство, возможно, усиленное тем, что не исходило от людей, которых я знала и встречала до тех пор. Уже по тому портмоне, что я вынула из его нагрудного кармана, было видно, что это человек со вкусом, хорошо одетый, но смирение и скромность не находили в нем места. Я думала, что он будет, в некотором смысле, хорошим проводником. И я могу сказать, что в некоторых сферах, таких как профессиональная, так и было.
В то время, когда я начала встречаться с ним, было еще очень хорошо известно, что я находилась в центре внимания дурной славы полученной в залах судов, а он взял меня под свою защиту, о которой я мечтала.
Несмотря на то, что все оставалось в прошлом, которое я все еще хотела оставить позади, я рассказала обо всем Бьяджо, хотя и избегала описывать подробности. Он никогда не осуждал меня. Но кое-какие вопросы задавал и он, и, может быть, именно поэтому, я тоже начала их задавать.
Страсть, в моем воображении, была нечто иное. Еще одна похороненная мечта? Кто знает, что могут получить от жизни подобные мне, я абсолютно далекая от святости и платьицев и балеток, а его привычная жизнь проходила в гостиной с мамочкой и папочкой, он отпрыск одной из лучших элитных семей Рима; а я жила на пределе, как женщина, уже прошедшая через мясорубку жизненного опыта, способная испортить его репутацию.
Я вполне находила себя в словах песни Лореданы Берте: «Я не леди, одна со всеми звездами по жизни... но одна, для которой война никогда не кончалась».
Я не знаю, хорошо это или нет, но Бьяджио спрашивал совета у своего друга, с которого он выбрал в качестве штурмана, когда в первый раз пришел ко мне в мой бар. «Наплюй на ее прошлое, - сказала он ему, - Ева красива, умна, самостоятельна, независима, у нее прекрасный дом. Я бы на твоем месте окунулся с головой».
Не сломя голову, но Бьяджио последовал совету. Он держался на некотором расстоянии, несколько высокомерно, в раздумьях о прошлом. По его словам, мне не хватало культуры, образования, итальянского стиля. Это было похоже на то, что он не ожидал от меня большего. В конце концов, это стало одним из самых глубоких разочарований, которые я испытывала, схожее с тем, как я бросила школу, когда сбежала из дома.
Я любила книги и хотела культурно развиваться, учиться, понимать, познавать. Я занялась изучением юриспруденции, предмета, который познала эмпирически, на практике, если не полностью, то достаточно, из тысяч течений уголовного дела.
В течение пяти лет судебного разбирательства и семи процессов, по которым я проходила с 1994 по 1999 год я внимательно читала все судебные акты и шла бок о бок со своим адвокатом.
Я действительно поняла многие аспекты организации уголовных процессов. Но меня интересовало гражданское право, и я начала его изучение; это могло стать очень полезным делом для решения новой профессиональной задачи, которую убеждена, могу принять и выиграть: направление в недвижимости, как предприниматель и эксперт, а не в роли посредника, противостояние людям и общественному мнению все еще вызывало у меня тревогу.
К книгам я добавила немного практики, первоначально Бьяджио мне помогал, особенно когда я должна была писать письма, он писал их за меня или корректировал. Но когда я сказала, что хочу попробовать свои силы в судебных аукционах, в закостеневшем и трудном секторе, консолидированный на классических «итальянских гонках», он несколько отстранился.
Бьяджио не одобрял подобного выбора. «Это не для новичков» - отговаривал он меня, но очень благородно, позволил мне пойти этой дорогой.
И сделал хорошо, очень хорошо! Я начала свой новый профессиональный опыт работы секретарем в компании, которая платила мне очень мало, но полевая практика требовала от меня опыта.
На самом деле, я выстрелила, от секретаря я перешла сначала в помощники, а затем в менеджеры: у меня появились люди для управления все более сложными и сложными заданиями.
Подобная естественность, стала следствием того, что я быстро развивалась даже в этой области, бросив вызов себе, я снова стала сама собой и пришла в себя.

С Бьяджио, с точки зрения сентиментальности, история очень охладела. Иначе и быть не могло: у нас совсем разные характеры и взгляды на жизнь, почти антиподы. Мои глаза видели то, чего он даже представить себе не мог. Он сосуществовал в нуар фильмах и не осознавал этого. А сюжет моего фильма - одиночка в семье. Он не мог даже ухватиться за возможность, которую женщина могла представлять для его роста в реальном мире, а не в идеальных районах, всегда прикрытый во всех смыслах спинами родителей. Конечно, я не могла претендовать на изменение человека в возрасте за сорок. Как ни странно, но понимание работы продвигалось хорошо, мы функционировали как два партнера неформальной организации.
Чтобы не думать о сентиментальной пустоте, о несчастье в паре, я работала все интенсивнее, так что, почти не замечала, что отнимаю важное время для моего сына, для его роста.
Бьяджио, тем не менее, продолжал представлять для меня точку опоры, по крайней мере, в том, что мы профессионально построили вместе. Он был правильным человеком, словом не причинял мне вреда, по крайней мере, физически.
Однако, психологически, когда мой успех начал расти, все чаще стали появляться его попытки нападений на мою самооценку: «Ты даже не знаешь, как все работает в Италии», фраза, уже услышанная в прошлом от другого человека по имени Фабио Сави.
С его точки зрения я не адекватна в итальянской системе; по умолчанию он знал ее лучше меня, и поэтому, прав только его образ мышления и его система действий. Меня это огорчало, он большой провокатор со склочным характером, обожал сцены в неаполитанском стиле. Однако я не предполагала, что подобное его отношение проявится и в домашних стенах в воспитании нашего сына. Я пыталась привить какие-то правила, чтобы не поддаваться на каждый запрос ребенка. Говорить иногда и «нет». Безусловно, всегда легче говорить «да» в текущий момент, но кто знает, когда он вырастет, что он начнет требовать, если привык иметь все, что хочет. Бьяджио растил его именно так и исключил меня из воспитательного процесса нашего сына. Так что папа был Богом, а мама занозой. Место и роль матери упразднены, меня отодвинули в сторону: «Многое мама не понимает, она жила в Румынии».

Дома я жила двойной драмой: исключенная как мать и лишенная любви. От Биаджио я видела, все меньше и меньше сочувствия, как женщина, я не чувствовала, себя любимой, не потому, что он меня совсем не любил, я уверена, что это его способ выражения, и в нем по своему, было очень много любви, но я почти ничего не воспринимала.
Жизнь, перипетии, боли, страхи оказали на меня влияние, никогда не сдаваться, не бросать дела на половину и не посыпать голову пеплом, для общего понимания и объяснения. Таким образом, слово «сочувствие» захватило меня. Оно захватило мои мысли, мою логику, и я принялась изучать его для понимания его смысла. Я осознавала важность аспекта этого человеческого бытия, его природу.
Почему я не воспринимаю любовь Бьяджо? В своем воображении я надела белый халат, шапочку с красным крестом и стала сестрой милосердия во спасение отношений, совместного проживания и семьи. Я наивно верила, что если я пойму проблему Бьяджио, то дам стимул нашим отношениям и сделаю все, что бы наш ребенок увидел гармонию между родителями и что они любят друг друга.
Я наивно полагала, что мы можем решить нашу проблему только таким подходом, без взаимного сотрудничества, что стало потерянной миссией еще на старте.
Так, после очередной ссоры, как всегда по банальной причине, я спросила себя: «И кому нужна роль сестры милосердия? Мне плохо. С ним или без него, что бы изменилось в моей жизни? Конечно, мы могли бы изменить ситуацию ради нашего сына, он больше не услышит криков родителей, которые ругаются». Мы, женщины, сталкиваемся с сильными мотивами, но знаем, что когда мы определяемся, то закрываемся, и с трудом возвращаемся на исходные позиции. Я так и сделала.
Наши друзья удивились, разумеется, резко критиковали меня. Я не могу сказать, что они не правы, Бьяджио, на самом деле, имел двойное лицо. Вдали от семейного контекста, от частной жизни, это действительно самый очаровательный, самый коммуникативный, самый ответственный, самый величественный и чуткий человек. Он мог заставить полюбить себя всех, что было его огромным достоинством.
Но со мной дома был совсем другой человек, и мне никто мне не верил. Одна моя подруга, даже говорила, что я вру, что невозможно, чтобы Бьяджио был таким, каким я описывала его во время наших дружеских бесед, пытаясь объяснить ей причины нашего расставания.
Чтобы она понимала, о чем я говорю, я украдкой записала, что говорил о ней Бьяджио, и заставила ее послушать: «А теперь ты мне веришь?» Она кивнула.
Я никому не объявляла войны, не подавала исков, не обращалась в суд за опекунством над нашим сыном, в соответствии с ситуацией я поддерживала отношения и открытый диалог, который работает очень хорошо и сейчас, хотя Бьяджио старался сделать все, чтобы я передумала и осталась с ним. Он все больше и больше баловал нашего сына. Он знал, что, поступая так, сын отвернется от меня и что, ради этого, возможно, я сделаю еще один шаг назад.
Бьяджио прекрасно понимал, что для меня создание семьи венец великой мечты. Я полагала, что у меня нет уверенности в привязанности, что меня любят. Даже в маленьких жестах.

Иногда достаточно одного слова, сказанного с восхищением: «Молодец!». Это не банально: желания искреннего комплимента мне не хватало всегда. С детства. Мне это нужно постоянно.
Сердце сжалось, как ни странно, для Бьяджио природа не провоцировала больше головной боли, а по вони римского асфальта он теперь не так уж и сильно скучал. Он ушел очень неохотно.
Я страдала от тишины, когда Бьяджо заранее приходил забрать ребенка на установленные сроки. У меня екало сердце, а если он попросил меня уйти раньше или когда не имел удовольствия приехать ко мне в назначенные дни. Как мать, я могла бы нанять адвоката, чтобы претендовать на свои права. Но это недопустимо для семилетнего ребенка: я продолжала проливать горькие слезы, пользуясь любым предоставленным моментом, чтобы побыть с ним и передать ему свою любовь, избегая ссор с отцом. Я говорила себе: Ева, годы идут, и когда Франческо подрастет, он поймет страдания, чтобы позволить ему жить безмятежным детством.
Время подтвердило мою правоту.

1
2
3
4

1. Ева Микула в ресторане “Ai Piani”, Рим 2004
2. Фотосессия Евы Микула, 2002
3 и 4. Ева Микула когда открыла ресторанный бизнес, 2002

3. ПОДВОХИ СУДЬБЫ И ФАЛЬШИВАЕ НОВОСТИ
Страх, разочарование, неуверенность. Финал истории с человеком, которого я узнала, ужасно отличался от того, что я думала о нем, когда по любви покинула Будапешт, чтобы последовать за ним в Италию. В действительности он оказался грабителем, убийцей. Арест, допросы, суды, полицейское сопровождение на слушаниях, скрытые тайны, и свидетели под защитой. Я была очень молодой, беззаботной и хрупкой. И потом круговорот жизни перевернул страницы моего существования. Эпизоды, истории следовали один за другим и, наконец, наступило многолетнее сожительство и желанный, но отсутствующий сын. Не знаю, что бы я отдала только за одно объятие, за любовь, я бы растаяла, если бы это случилось. Если бы он мне позвонил.

В один из вечеров, пытаясь отвлечься, я встречалась с подругой. Я нуждалась в сочувствии, поддержке, утешении и одобрении. Но, без лишних слов, я совершила колоссальную глупость. Я очень привязалась человеку отличному от того, кем он был в реальности, к мужчине, с которым у меня были отношения в конкретный период внутренней беззащитности. Внешне прелестный, он оказался человеком мало щепетильным и циничным. Сентиментальный мошенник, сумевший нанести мне удар, воспользовавшись моим эмоциональным положением. Действительно, он понял, в каком состоянии я нахожусь, и просто сделал вид, что любит меня, а я попалась на это.
За четыре месяца он забрал у меня все сбережения, сумма которых соответствовала примерно семидесяти тысячам евро. Я так помутилась рассудком, что ничего не замечала, пока однажды в моем доме не появились два офицера Финансовой гвардии в гражданской одежде: мужчина и женщина. Они предъявили значки и показали мне фотографию мужчины: «Вы знаете этого человека?»
Это был он, он покинул мой дом двумя часами раньше. Я пригласила их войти, и мы расположились в гостиной.
У меня дрожали ноги, мне объяснили, что его настоящее имя отличается от того, под которым я его знала. Действительно, его звали не так, как он представился мне: Роберто Марзотто. «Синьора Микула, - сказали мне, - это профессиональный мошенник, охотник за женщинами, оказавшимися в ситуации эмоциональной слабости. Перед пострадавшими он позиционируется как предприниматель из высшей буржуазии, и разводит их по крупному». Я слету поняла всю ситуацию и немедленно сообщила обо всем. Я рассказала двум офицерам о ловушке, в которой я жила эти месяцы; мой мир перевернулся, молния рассекла безмятежное небо.

Я обзывала себя дурой, я чувствовала себя виноватой. Я не могла осознать, что меня так бесит. После прошлой жизни, в которой я не получила ни единого сердечного подлинного объятия, было не трудно понять, как подлый человек использовал мою потребность в любви, чтобы обмануть меня. Это казалось невероятным: жестокое и бесчеловечное поведение совершалось не посторонним, а человеком, а к которому возникла привязанность, по крайней мере, с моей стороны.
Если бы меня обманули на работе, по причине, необдуманной сделки, неудачных инвестиций, чего-то еще, для меня бы не значило так много. Но он посещал мой дом, гладил по голове моего сына и касался моего тела. Нет, я не могла думать об этом, по крайней мере, рационально. Я все еще чувствую глубокую боль и эмоциональное уныние: невероятный дискомфорт возник, когда двое полицейских разговаривали со мной. Они сочувствовали мне. Я вышла, образно говоря, с синяками и переломанными костями из этой истории.
Между тем Бьяджио, отец моего сына, не сдавался. Просто воспользовавшись неприятным опытом, который я испытала, он вернулся к прошлому: «Видишь, какие там люди? Люди, которые используют тебя из-за денег, за твои способности, за твою красоту. Вряд ли ты найдешь того, кого ты ищешь и кто захочет тебя такой, какая ты есть, подлинную Еву». Бьяджио в тот момент действительно оказался мне полезен, и, тем не менее я не собиралась возобновлять с ним отношения. Я становилась более ранимой, и он стремился снова соединиться, а я нет, я чувствовала внутри себя, что ничего не изменится, что вскоре все вернется к прежней ситуации, к ссорам, к недоразумениям. Конечно, в своих интересах я поддерживала хорошие отношения, у нас общий сын, и мы должны заботиться о нем, чтобы он рос безмятежно.
Сердце каждого из нас не может закрыться от любови навсегда, даже мое. Конечно, все пережитое мною заставило во мне созреть чувству недоверия к людям, особенно к мужскому полу. Мне было нужно обязательно хоть немного подстраховаться, но я не запечатала чувства в сейф с непроницаемой комбинацией. Должно наступить, и наступило ничем невыразимое, трагическое страдание. Но ничего не происходит случайно и ничего не происходит по случайному стечению обстоятельств.
Я занялась планированием краткосрочного пребывания в Венгрии и Румынии. Болезненный обман, с которым я столкнулась, заставил меня задуматься, и я начала размышлять, что, целесообразно покинуть Италию, для планирования новой жизни в Венгрии.
Как будто что-то тянуло лодку за весла, отказываясь от мечты. За последние несколько лет отношения с моими родителями обострились. Мой брат умер много лет назад, в 37 лет. Жена нашла его безжизненным в постели из-за сердечного приступа, невероятно...

С этих предположений и начались мои новые отношения. Я познакомилась с ним через свою невестку в Будапеште, человеком здоровых принципов и трудолюбивого. После нескольких месяцев знакомства и ритуалов знакомства с семьей мы жаждали совместной жизни. Я начала прорабатывать некоторые рабочие проекты в Венгрии, ссылаясь на знакомый мне ресторанный бизнес основанный на радушном гостеприимстве. Я планировала построить отель с рестораном, детской площадкой, бассейном и теннисным кортом.
В моей доступности была земля, идеально подходившая для проекта: я только что получила ее от родителей. Я активизировалась на получение средств, выделяемых Евро Союзом, ориентируясь на развитие сельских районов, мне удалось извлечь выгоду из предложения.

Я 35-летняя женщина, снова начала жить в любовных отношениях, кроме того я забеременела. Каким-то образом судьба давала мне возможность заполнить ту внутреннюю пустоту, которая мешала мне чувствовать себя сто процентной мамой с моим первенцем. Однако, моя предполагаемая свекровь, не соглашалась на отношения между мной и ее сыном. Она не мирилась с мыслью, что у нее родится внук и что мы еще не женаты. Кроме того, я все еще жила в Риме, там мой сын, от которого я не могла отказаться, и на мне числилась компания по недвижимости. Мы должны были ждать не менее года, чтобы организовать и создать наше гнездо в Венгрии. Возникло несоответствие между объективной ситуацией отраженной по времени и беременностью, которое могло стать разумным. Кроме того, матери моего мужчины не нравилось прошлое «Евы Микулы». Для нее я оставалась бывшей преступницей, втянутой в неприятную историю итальянского преступного мира, поэтому я не могла попасть в число надежных с ее точки зрения людей.
В итоге: я никогда не стану хорошей женой. Она с утра до вечера долбила сына своими соображениями.
Трагически сложившаяся судьба разрешила вопрос наихудшим образом. Жизнь решила за нас, никто никогда не узнает, стала бы я хорошей женой, и каким папой и мужем мог стать он. Во время поездки в Рим на машине, для организации нашего совместного будущего, он попал в смертельную аварию на шоссе. Наша жизнь отлетела на небо вместе с ним. Я никогда не забуду звонок нашего друга, сообщившего мне о катастрофе, о его трагическом конце. Со стороны его матери наступила неловкая и абсолютная тишина.

После звонка мне стало плохо. Было 5 утра, я находилась на третьем месяце беременности, открылось кровотечение. Я позвонила в «скорую», и оператор учинил мне допрос о том что случилось, не выяснил ничего, сказал, что «скорая» может прибыть через 30 минут. Как я могла так долго ждать одна, истекая кровью? Единственная опора, на кого я могла рассчитывать в Риме: Бьяджио. Он и отвез меня в больницу, где я пробыла десять дней, напичканная транквилизаторами и уколами, чтобы сохранить беременность.
У меня диагностировали отслойку плаценты на 50 процентов. Меня начали пытать жестоким молчанием: моя дочь пострадает? Врач, однако, рекомендовал не переоценивать обстоятельства, меня ждет жизнь матери одиночки с ребенком без отца. Действительно, ежедневные трудности, с которыми мне приходилось сталкиваться, очевидны. Я прекрасно представляла их себе, и я знала, что единственный человек, на которого я могла положиться, Бьяджио, не очень хорошо воспринял тот факт, что я вступила в другие отношения. Тем не менее, я спокойно переносила время оставшееся до родов. Засучив рукава, я разработала себе внутреннюю мантру, как руководящую линию: «Да, воспитание ребенка в одиночку, еще один повод для борьбы, и поставить себе новые цели». Я не хотела оставаться привязанной к прошлому, к проблемам и контрастам с Бьяджио, даже потому, как он воспитывал нашего сына. Это стало еще одним важным этапом. Увеличивалась ответственность, я больше не могла ошибаться и идти на риск, что впоследствии мог обрушиться на развивающееся во мне существо. Хватит неправильных дорог и неподходящих людей, я уже перенесла слишком много разочарований от них.

Итак, 2010 год, репутация предыдущей моей частной жизни оптимальна.
Мне удалось благодаря работе, ответственности и профессиональной надежности создать образ хорошего и трудолюбивого человека. С соседями, с сотрудниками кафе-ресторана, в моем бизнесе как предпринимателя недвижимости, обо мне сложились отличные отзывы, и завязалось несколько полезных дружеских отношений. Но среди тех, кто не имел прямого контакта со мной, для внешнего мира, я всегда оставалась только Евой Микула из банды Белого Уно. Я хотела выйти и из ауры дискриминации, что окружала меня из-за несмываемой истории в судах, в которую меня вовлекли. Люди, не принадлежавшие к моему кругу, «другие не значимые» продолжали воспринимать меня как женщину сообщницу убийцы, темную даму, хитрую и безжалостную в аудиториях юстиции, по ТВ и газетам, рассказам, конструируя правду, которая мало чего имела общего с реальным процессом.
Мой образ врезан в несмываемое дело, тяжкое, чтобы выдержать; гнетущее предубеждение общественного мнения, не отражающее истинности фактов, ни вчера, ни сегодня. «Ева, наплевать, - говорила я себе, - у тебя есть самая прекрасная вещь на свете, скоро ты снова станешь мамой».
После смерти отца моей дочери я ожидала телефонного звонка от той, которая станет бабушкой моей девочки. Она так и не объявилась. Я позвонила ей из почтения, за неделю до того как у нее родилась внучка; я была любезной и внимательной. Она ответила мне грубо, очень резко и бросила трубку. Я больше никогда ее не видела, никогда не слышала, никогда не искала.

Между тем мои перипетии, казалось, никогда не закончатся, создавалось впечатление, что для меня никогда не настанет покоя. Шел июнь 2010 года, я еще ходила с животом и обедала в одиночестве, в своем священном мире сидела на кухне лаская мое существо, готовящееся прийти в мир. Как обычно смотрела Tg5 в час дня. Я находилась в задумчивости. Вдруг, я протерла глаза, не может быть, я ошибаюсь, этого не могло быть снова, но я на фото, что в прямом эфире.
Но, увы, это именно я, Ева Микула, они говорили обо мне. Я уронила вилку на пол: «Господи, сейчас то, что я сделала?» Журналист говорил: «Арестован за ограбление муж Евы Микулы». «Но кто это?- спросила я, они даже не назвали его имени, не понятно, к кому это относится. Они транслировали только мою фотографию и общие сведения обо мне. В вечернем издании слегка прогремели выстрелы: «Арестован бывший муж». Наконец, по окончании передачи, я поняла, о ком они говорят: человеке, которого не видела и не слышала уже пятнадцать лет.

Парень, за которого я вышла замуж в 1996 году, во время моих процессов. После двух лет брака мы расстались, а после трех пришел развод. У нас больше не было никаких связей. Его родители видные предприниматели в Риме, владельцы нескольких пекарен; скорее всего, достаточно влиятельные, чтобы не допустить распространения в прессе сообщений о сыне, арестованного за грабеж. Когда мы с ним встречались, он был безрассудным мальчиком из буржуазной семьи, с пороком азартных игр. Наши отношения закончились именно по этой причине, мы были слишком разными, а наши взгляды на жизнь непримиримыми.
Спустя пятнадцать лет после завершения нашего брака этот человек, договорившись с сообщником, кассиром банковского учреждения, организовал ограбление. Трюк, который, вероятно, пригодился ему, для получения денег, выброшенных за бисквит или оплату долгов по азартным играм, вряд ли он принадлежал к серийным грабителям. Известие об арестах само по себе даже не вызвало переполоха, прошло банально без интереса к местной хронике, благотворно исключительно для повышения статистики по производительности правоохранительных органов: контролируемые люди, осужденные люди, арестованные.
Таким образом, для поддержания интереса новость появилась на первом плане хроники, благодаря этому задержанию вступил в действие маркетинг карабинеров, в сочетании с некорректностью журналистов, не фильтрующих новости. Я подумала, конечно, какой-то сотрудник печати из руководства набросился на журналистов, не уточняющих подробности, они ограничились тем, что одним из задержанных был мой муж, на самом деле мой бывший муж, очевидно, примечательно выглядящий благодаря своему имени, он принадлежал к очень известной столичной семье.
Подобная манна небесная для журналистов вворачивающих в криминальную хронику фотографию красивой незаурядной девушки, с прошлым из криминальной хроники. Кто знает, возможно, кому интересно снова сопоставить мое имя с криминалом, во имя продажи больших копий или собрать аудитории, и не имеет значение, для сначала проверить новости. Очевидно, размазанная по всем новостям и газетам история закончилась в пользу их индексов прослушивания и бюджетов.
Я позвонила своему адвокату и, он используя некоторые знакомства, попытался выяснить, откуда и из какого источника поступила новость. Итак, я получила подтверждение, что это официальный пресс-релиз карабинеров, они и передали новости прессе. Мне рассказали, что, пока арестованный вручал карабинерам свое удостоверение личности, из его портмоне выскользнула моя фотография, которую он носил с собой (он все еще хранил ее!). Меня узнали и не упустили шанс запустить новости по всем национальным новостям. Они дошли до того, что бы ни просочилась личность грабителя, предпочли выкидывать на информационных ярмарках мое имя, даже не заботясь о последствиях, которые их несчастная идея может вызвать у меня.
Человек, передавший это в печать в действительности и не подумал, что бессмыслица вне контекста, может привести к синьоре Еве Микула. Каким образом его мог заинтересовать путь, пройденный Евой Микулой после пятнадцати лет закрытия судебного процесса? Практически ничем. Какой-то, мягко говоря, недобросовестный персонаж не заботился о защите образа матери и предпринимателя Евы Микулы. Он должен подчеркнуть результат работы любой ценой, даже посягнув на чужие права. Чтобы выглядеть приглядно перед боссами, предоставив им богатый пресс-релиз с моей фотографией. А остальное ни при чем. Первое в маркетинге - Право на забвение, при нулевой конфиденциальности.
Хитрость очень низкого качества. Я была в бешенстве и готова к действиям. Но мой адвокат меня остановил, не знаю, плохо или хорошо то, что он сделал, он сказал мне: «Послушай, ты не можешь подать жалобу на полицейских, это просто новость, такое случается. С историей, которая у тебя за плечами, выступать против них станет неправильным шагом, они снова направят прожектор на тебя». Я оставила все в покое, но некорректная новость продолжала вращаться в интернете и подписывала в общественном мнении окончательное уравнение: Ева Микула равно преступность. Не доставало только циничного звонка Бьяджио, он услышал эту новость, но не по телевидению. Какие-то друзья позвонили ему и спросили: «Что происходит? Ты с ума сошел? Ты совершил ограбление?»

1
2

5. Ева Микула на новогоднем ужине, 2006
6. Первый день сына Франческо в детском саду, 2005

4. ПРЕСЛЕДОВАНИЕ ПРЕДРАССУДКОВ
Мой жизненный путь снова пересекли уродливые люди. Меня преследовала мысль, что для меня нет покоя. За углом меня поджидала еще одна подстава, чистейшая подлость, материализовавшаяся через безумие человека, задевшего мою добросовестность в отношении к будущему.
Недвижимость, где я жила, была для меня слишком больших размеров, да и возникли потребности, с увеличением обязательств, в тот момент я не могла нести большие расходы на недвижимость. Отрасль недвижимости находилась в кризисе, и мои личные проблемы (маленький ребенок и сын о котором в любом случае я забочусь, потребляли большую часть средств, плюс расходы на услуги няни, ипотека) побудили меня преобразовать объект недвижимости, получилась небольшая, но очень изящная квартира, с отдельным входом. В ноябре 2014 я решила получать от двухкомнатной квартиры доход и искала, кому ее сдать в аренду. Объявилась парочка итальянцев, направленных агентством недвижимости, которому я предоставила полномочия. Они сделали пару визитов и внимательно осмотрели небольшое помещение. Похоже, они сразу заинтересовались, как сообщил мне риэлтор. Действительно, через некоторое время они позвонили мне, чтобы подтвердить интерес, и стали моими сьемщиками. Я передала им ключи 12 декабря 2014 года, подробно объяснила все возможности двухкомнатной квартиры, они заплатили первый месяц и гарантийный депозит, подписали соглашение, согласно которому по истечении срока они подтвердят подписание долгосрочного контракта, или уйдут.
Многочисленные обязательства с очень напряженными графиками по работе часто вынуждали меня уезжать из Рима, я почти всегда возвращалась домой очень поздно и уходила на рассвете. Кроме того, в то время я часто ездила в Лондон. Ритм, необходимый мне, чтобы справиться со всем, что может свалиться на плечи одинокой женщины, не доставлял мне проблем по уходу за дочерью. Сегодня я не могу объяснить, как в то время мне удалось справляться, выкручиваясь между профессиональными и семейными обязательствами, однако я смогла справиться всеми извилистыми перипетиями сильной матери. Помню только, что часто брала с собой малышку.

Однажды у меня зазвонил мобильный телефон: это была Люсия, соседка. Я полагала, что хорошо ладила со всем соседями. Отношения сложились сердечными, иногда даже дружескими. Они ценили меня за то, кто я, а не за прошлое или за истории, рассказанные обо мне газетами и с телеэкранов. Люсия сказала мне: «Твой арендатор со своей спутницей орет с балкона. Хочет привлечь к себе внимание, выкрикивая фразы о тебе». «Обо мне? Почему?» - спросила я ее. «Он делает очень скверные заявления о твоем прошлом, - ответила Лючия, - это действительно постыдно, - продолжала она, - я даже не хочу повторять то, что он кричит. Пожалуйста, сделай что-нибудь, позвони ему».
Вместо того чтобы позвонить арендатору, мне пришло в голову другое решение. Все, что я пережила в моей жизни, меня научило проницательности. Я сказала Люсии: «Сделай так: запиши его слова. А потом я позвоню ему и спрошу, в чем дело». Так и сделали. При общении по телефону он сделал вид, что ничего не понимает. Я наступала на него: «Мне сказали, что вы орете, нарушая тишину многоквартирного дома». Он принял извиняющийся тон, пытаясь успокоить меня: «Нет, синьора, ничего особенного. Я немного поспорил с моей женой. Но теперь все в порядке». Он не посмел повторить мне ругательные фразы, которые орал с балкона, ничего из сказанного не повторил.
На следующий день Люсия позвонила мне по телефону. К сожалению, я была занята, и у меня не было возможности справиться с тем, что происходило в доме. Она отправила мне запись очередной сцены моего квартиросъёмщика. Все они несли оскорбления в адрес моей персоны: «Она преступница, преступница! - громко повторял он с балкона, - уверен, что она держала кассу бандитов. Дом куплен на награбленные деньги». Потом, обращаясь к жене, продолжал: «Но ты понимаешь, у кого мы снимаем квартиру, чей это дом?» Эти выступления продолжились и на следующий день по вопросу парковки.
Он запарковал свой автомобиль на территории другого арендатора, и когда тот указал ему, что парковочные места все пронумерованы, то был атакован словами адресованными мне: «Синьора, сказала нам, что парковка наша! Видите ли, она даже не способна быть хорошей хозяйкой? Хоть бы она вернулась в свою страну!» И позволил себе другие расистские и дискриминационные оскорбления. Я позвонила ему снова, хотела понять, в чем проблема, и в то же время оградить себя от подобного. Но второй раз та же немая сцена, и я взяла на себя инициативу, и сказала ему: «Послушайте, если помещение, что вы осмотрели со своей спутницей вдоль и поперек, прежде чем оплатить месяц, не соответствует вашим ожиданиям, и учитывая яростные жалобы соседей на то, что они слышат четко и ясно, вы свободны, убирайтесь, я даже верну оплату за месяц».
Я остановилась на несколько мгновений, а затем решила: «И так, я просто попрошу их съехать, я не желаю их видеть каждый месяц, в случае, если они действительно захотят остаться, если мы заключим долгосрочный контракт». Я очень разозлилась, разговаривая с ним, однако старалась сохранить некоторое спокойствие. Тем не менее, я сказала: «Вы не должны позволять себе делать заявления не о моей персоне и не о моем прошлом. А я не обязана вам ничего объяснять, думаете так, как хотите, но не привлекайте людей из моей частной жизни, которые, конечно, знают меня лучше, чем вы, больше не вторгайтесь мою жизнь и убирайтесь в другое место, чтобы читать обо мне в интернете. Не создавайте мне дополнительных проблем».

Я думала, что заставила его замолчать. Вместо этого он изменил фокус своих вторжений, и чтобы вернуть дозу клеветы, начал перечислять воображаемые аномалии в доме: «Вы сдали мне квартиру, не занимаясь обслуживанием. Каждый вечер мы слышим запах газа из котла, там определенно утечка, телевизор не работает, очевидно, что антенну надо замененить, на кухне электрическая розетка с подвешенными проводами. Как вы позволили себе сдать дом в таком состоянии?»
Я спустилась с облаков, техник заверил меня, что все в порядке, как и уборщица, и я тоже была там, когда я доверила недвижимость агентству. Оказавшись перед жалобами, я взяла на себя обязательство пересмотреть жалобы на недостатки и попросила назначить технику встречу на следующий день. Съёмщик сообщил мне, что должен остаться на работе допоздна, и дал мне доверительное разрешение войти в дом. Пока техник выполнял свою работу, а я осматривала каждый уголок дома на предмет поломок или несовершенств, мои глаза упали на лист бумаги, лежащий на полке в гостиной.
Это поразило меня, я прочитал свое имя на бланке Финансовой гвардии. Я прочла, не прикасаясь к нему, и изумление охватило меня. Это была жалоба на меня, поданная накануне. Он намекал, что по его словам, я мошенница, вероятно, не владелица дома и обналичивала арендную плату, не выдавая квитанцию об оплате. «Но как можно быть таким подлым и лживым?» - спрашивала я себя.
Оказалось, он обнаружил во мне беглого преступника и хотел доказать свою добросовестность, как примерный гражданин. Я бросилась в тот же день в провинциальное управление Финансовой гвардии в Риме, где разоблачила доносчика, подкрепив всеми документами.
Я намеревалась подать встречный иск за клевету, но вначале посоветоваться с юристом.

Тем временем в доме техник не нашел дефектов, на которые жаловался арендатор, за исключением дверцы для отрегулирования по высоте и перегоревшую лампочку. Никаких проблем ни с газом, ни сигналом антенны. На следующий день арендатор позвонил мне и почти угрожающим голосом сказал: «Здесь утечка газа, каждый день, даже из конфорок, я чувствую вонь!» Недовольный, он продолжал с личными оскорблениями: «Ты должна была сразу сказать мне, что тебя зовут Ева Микула и что ты из банды Белого Уно. Я узнал об этом через Интернет, есть много чего о твоем преступном прошлом. Я получил травму из-за тебя!» Я верила с трудом, что кто-то может так со мной разговаривать. Я не могла понять, куда он ведет.
Он дал мне понять. Деньги. Он не заканчивал своего бредового телефонного звонка, и я получила ответ на мои сомнения. «За причиненные неудобства я требую двойной депозит, плюс месячную оплату, которую я заплатил, чтобы уйти, я должен нести расходы». Я сразу же подумала, что, он не в себе. Поэтому я прекратила телефонный звонок, который как и все остальные с ним, я регулярно записывала уже несколько дней.
Я отправилась к карабинерам для оформления жалобы на преступления, за которые он ответственен: клевету, оговоры, попытки вымогательства, шантаж и телефонные домогательства с требованиями о деньгах.
В участке я подробно изложила все факты, даже переписала телефонные записи; я предоставила подтверждение сделанных им платежей и мое предложение о полном возмещении, если они уйдут из моего дома. Когда на следующий день ему сообщили о доносе, мне рассказали соседи, он даже обратился к карабинерам, еще раз громко оскорбив меня перед ними: «Вот как! Вы приняли на меня жалобу от такого человека? Но вы понимаете? Вы знаете, кто такая Ева Микула?» Полицейские сделали все возможное, чтобы успокоить его. «Будет лучше, если вы съедите из дома» - сказали они ему. С наглым лицом, он позвонил мне в сотый раз: «Ты донесла на меня за вымогательство, мы что, играем? Ты, несчастная сумасшедшая, которая просто ищет бесплатную рекламу, встречалась с преступниками, с этого момента больше не обращайся ко мне. Забудь, что напугала меня жалобой, мы останемся в доме до тех пор, пока нам хочется».
Его сожительница перезвонила мне и сказала, если я отменю жалобу, они съедут. Я была в состоянии полного стресса. Через два дня пара покинула мою двухкомнатную квартиру. Я вернула ему, что они оставили, и даже оплаченный залог за месяц, но конечно, не вдвое больше, чем они требовали. Главное, что они ушли навсегда.
Я думала, что моей жалобе дадут ожидаемый ход, вместо этого, прошло более двух лет от случившегося события, несмотря на свидетельства и неопровержимые доказательства, в полиции, как ни странно жалобу отправили в архив, что приветствовалось судьей. По сути, после двух лет и месяца расследования закон пришел к выводу, что действия моего арендатора не были клеветой, ущемлением моего личного достоинства, вымогательством и, следовательно, уголовным преследованием, возможно, потому, что истца звали Ева Микула. С моей точки зрения, это стало еще одним эпизодом, который мне пришлось закрыть в кладовой моих драматических переживаний, это расстроило меня и мою положительную репутацию, заработанную с трудом на протяжении многих лет. История коснулась жестко соседей и, в том числе запятнала мою сферу деятельности, в частности, отношения с агентством недвижимости, с которым мы сотрудничаем в этой зоне, и где управляют дорогие мне друзья. Этот эпизод, отпечатался на моей повседневной жизни, на моих встречах с людьми, которые ценили меня за серьезность, человечность и профессионализм. К счастью, я сохранила их уважение.
Однако я испытывала невыносимую тоску, она грозила свести на нет все, что мне удалось построить до этого момента. Я даже обратилась к врачу, который прописал мне некоторые антидепрессанты и пару раз я брала сеансы у психолога. Я боялась, что все эти события поставят под угрозу мое полноценное вхождение в гражданское общество. И снова, я нашла внутри себя решение, не могло быть внешних вмешательств, фармакологических или психоаналитических, а правильный инструмент, взять в свои руки путь мой путь. Правильным лекарством стала внутренняя сила, та, которую я тренировала, взваливая на плечи огромную тяжесть прошлого.
Я думала о том, чего смогла достичь, веря только в себя. Сложные моменты могут случиться с кем угодно в любое время, всегда, когда вы меньше всего ожидаете. Общественное мнение выкристаллизовало искаженный образ моей персоны, его нельзя ни стереть, ни изменить, ни перекрасить, ведь с самого начала обо мне сказали много лжи, слишком много.
Когда я думала об этом, я чувствовала себя маленькой и раздавленной, крошечной и беспомощной. Я боялась, что все предубеждения, что уничтожают меня, могут обрушиться на моих детей. Тяжелое серое облако, что нависало над моей головой, со временем становилось все темнее и темнее. «Но, берегитесь, - мысленно повторяла я себе, - вы можете говорить обо мне все, что хотите, все это фальш. Однако держитесь подальше от моих детей, даже не пытайтесь прикоснуться к ним. Они тут ни при чем». Мои страдания и бессонные ночи побудили меня писать, спрашивая себя, каково происхождение столь горькой лжи по отношению ко мне, которая касалась меня, публично раздуваемой прессой. Таким образом, мне пришла в голову мысль написать сильное, взрывное письмо, полное осознание окружающей меня реальности, письмо, написанное в Ассоциацию жертв банды Белого Уно.
Письмо Ассоциации:

В Ассоциацию жертв банды Белого Уно/ президенту Ассоциации синьоре Зекки.
Я снова обращаюсь к вам, несмотря на то, что не получила ответа на мои письма 2005 года.
Читала в газетах, где вы всегда считаете, меня морально виновной и возмущаетесь каждой моей попыткой к вам приблизиться. Прошло уже 20 лет с тех пор, как пролился свет на преступления «банды Белого Уно». Безусловно, вы помните, подробности, тех времен: первые упоминания в газетах, как их задержали, потому что я вошла на первый план в розысках и медиа. Я помню все, как вчера, я находилась между жизнью и смертью, как в предыдущие два года совместной жизни, избитая и заключенная в руках полицейских-убийц.
Я прилагаю некоторые выдержки из первых статей, и кто лучше, чем инспектор Лучано Балиони и суперинтендант Пиетро Констанца могут подтвердить, ведь они первыми зафиксировали мои первые заявления, допрос в полном объеме длился 48 часов с участием трех разных прокуроров, до трех часов ночи.
В каком психологическом состоянии меня нашли? Маленькая девочка, загнанная угрозами и запуганная смертью. Я начала сотрудничать, что бы пролить свет на историю, когда Роберто Сави, только арестовали, но его выпустят, из-за недостаточных доказательств его вины. Остальные участники были на свободе, в то время как следователи находились только в начале расследования преступлений, приписываемых банде. В тюрьме четыре человека: «Сантагата», уже осужденные, отбывали наказание в течение многих лет за преступления, не совершенные ими, их освободили сразу после моих признаний.
Меня вывезли и поставили под защиту Государства, тайно перевезли в отдаленное место, оглядываясь назад на 8 месяцев ожидания, я надеялась, что все прояснится, основываясь на моих признаниях, показаниях других лиц, об участии которых я была не в курсе. Однажды, расследование банды завершилось и Сави обвинили в преступлениях, и в отместку мне, они обвинили меня в убийствах и других тяжких преступлениях, обвинения затем сняли.
Между тем, я проходила по семи процессам различной степени суждения и оправдана с полной формулировкой. Я была вынуждена выступать на телевидении, чтобы заплатить адвокатам, защищая себя. Я боролась одна против всех, со мной был только Бог, мои 19 лет и чистая совесть как руководство к справедливости. Я никогда не искала признания и благодарности от кого-либо, я отложила споры, оставив волю вашей не проходящей боли. Меня утешали удовлетворение и печаль, что охватывали меня каждый раз, когда я следила за вашим поминовением. Я хотела присутствовать там, в последнем ряду, но присутствовать. К сожалению, этого никогда не случилось, но худшее, да.
Общественное мнение подло довело меня до дискредитации и дискриминации, до такой степени, что я стала иконой преступлений, вопиющим персонажем возглавляющая заголовки черной хроники, как произошло 18 июня 2010 года, когда СМИ, минуя цензуру использовали мое имя, чтобы придать значение аресту неизвестного всем и даже мне человека, с которым я развелась 10 лет назад и больше ничего не знала ни о нем и его жизненном выборе.
Новости взлетели на всех национальных новостях и газетах. Мои просьбы об исправлении даже не учли. Ни один орган не связался со мной, никто не исправил новость, которая, по сути, оказывала сильное дискриминационное давление на меня и семью. Я вне цензуры, без обременений веду нормальную, скромную и честную жизнь, я мать двоих детей. На сегодняшний день, некоторые люди в моей профессии, после прочтения новости на веб-сайте, обусловлены сильным предубеждением, оскорбляли меня и поносили публично, считая меня причастной к преступлениям, убежденные в моей вине, уверенные в связи и вращению в кругах преступного мира.
Несмотря на это, мне пришлось предъявить иски. Им придется заплатить штрафы и убытки по закону, чьи они жертвы? ... это не единичный случай.
В течение 20 лет я оставалась в тени и во власти средств массовой информации, но всегда поддерживала истину и близка к вашим мыслям и печали. Сави отбывают пожизненное заключение, во многом благодаря мне, моему своевременному, усердному и ценному сотрудничеству. Иначе, я бы умерла раньше, чем увидела наручники на запястьях Фабио Сави. С вашего позволения и понимания, я буду признательна, если вы позволите мне присоединиться к Ассоциации жертв «банды Белого Уно» или, по крайней мере, пожалуйста, позвольте принять мое молчаливое и сердечное присутствие в мемориалах 13 октября, как выжившей жертве в жестокой, абсурдной и незабываемой истории. С нетерпением жду вашей тщательной оценки и доходчивого ответа, примите мои самые сердечные приветствия.
Ева Микула. Рим, 28 января 2015 г.

Институциональные реплики:

Ответ от синьоры Зекки, президента Ассоциации, не заставил себя ждать: «Запрос, не может быть принят к рассмотрению. Я не понимаю, на каком основании вы можете делать подобные запросы».
Меня все еще посещала мысль, что правду о захвате банды знают, по крайней мере, те, кого близко затронула история людей Белого Уно, но я ошиблась, я поняла, что совсем не так. Последовала не менее гневная реплика Валтера Джованнини из прокуратуры Болоньи, которого никто не оповещал в случае с письмом, но, очевидно, он чувствовал себя обязанным поставить свою печать репликой: «Достаточно молчания, чтобы уважать жертв», как бы говоря, что лучше молчать, и не поднимать уже закрытые и урегулированные вопросы в судебных инстанциях.

Я чувствовала себя все более одинокой и изгоем, я еще не была готова к тому, чтобы публично раскрыть правду о динамике захвата банды. Моя дочь была еще совсем маленькой, моя энергия служила для управления жизнью, полной ответственности, и у меня все еще оставался этап, пешка, чтобы поставить на ее место: рассказать историю ее жизни, ее судьбы, почему у нее нет папы; но для всего этого мне пришлось ждать, пока ей не исполнится, по крайней мере, девять лет, так подсказал мне детский психолог, который следовал за мной по пути воспитания родителем одиночкой.
Годы пролетели быстро, и важный день заставил себя признать в не запланированный момент.

1
2

7. Селфи Евы Микула, 2011
8. Ева Микула и сын Франческо, 2012

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=67103760) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.