Делектус
Делектус
Алиса Бастиан
Ключи и двери, сейфы и шкатулки, зеркала и тайники, латынь и пневмопочта; кожа, золото, стекло, неон, бархат – Делектус прекрасен, но разгадать его загадки и выполнить все задания не так-то просто. Две совершенно разные команды сразятся в Игре Делектуса, попутно открывая неожиданные, а порой и неприятные тайны – в том числе и о себе, и о своих соперниках, – а их действия приведут к непредсказуемым последствиям. Состязание будет непростым, ведь победа в этой игре – шанс вернуться домой, а проигрыш – смерть на Красных Болотах…
Алиса Бастиан
Делектус
Часть первая. ОТБОР
Пролог
Болотистая жижа подступала медленно, месяц за месяцем, сантиметр за сантиметром, и в тот день, когда она окончательно завладела небольшим старым домиком, её жертвы оказались обречены на смерть. Какими бы лёгкими ни были стены из специальной строительной смеси, разработанной в Круге, чтобы земля не так проседала, дом опускался ниже и ниже, пока наконец на поверхности не осталась одна крыша. Людям, жившим в нём, теперь предстояло сражаться за выживание на и без того переполненных улицах. Их единственной надеждой теперь был Делектус. Один из проживавших знал, что не сможет совладать ни с улицей, ни с Делектусом. Он встал на плоскую крышу своего увязшего домика и смотрел на остальных, пока те не отвернулись. Они решили попытать удачи – что ж, не ему их судить. Поглощая дом, жижа становилась активнее и сильнее, словно всё, что попадало в её жадную пасть, расширяло её и лишь разжигало аппетит. Его ноги были оплетены красной тиной, ползущей вверх, к коленям. Крыша домика давно скрылась из вида. Когда жижа утянула его по пояс, ему стало всё равно. Было вовсем не противно, а как-то мягко и даже тепло. Почему все так этого боятся?
Он не знал, куда смотреть в последние минуты. Ничего из окружавшего не казалось ему достойным прощального взгляда. Он ненавидел окраины Круга и свою жизнь. Первое было причиной второго. Если закрыть глаза, можно избавиться от того и другого разом. Красная болотная жижа сомкнулась над его головой.
Круг лишился своего жителя, но это было не так важно.
Важнее – Круг лишился ещё одного дома.
Красные Болота: Круг – 5: 0.
Глава I. Орнубий
Выбранный Инсайт не может отказаться от своей должности; в противном случае он вступает в конфронтацию с государственными и общенациональными интересами, что является преступлением класса «Б».
Из Памятки Инсайта
Слишком темно.
Теперь слишком ярко светит ночник.
Слишком громко тикают часы.
Холодно.
Под одеялом жарко. И почему, кстати, оно вдруг стало таким неудобным?
Орнубий ворочался в постели, убеждая себя в том, что ему необходимо выспаться перед важнейшим днём в его жизни, но заснуть всё равно не удавалось. Лишь под утро мозг, беспрестанно проигрывающий различные сценарии ближайших дней, всё же соизволил сделать передышку, и Орнубий провалился в неспокойный сон. Всего на пару минут, как ему показалось, когда оглушительно заверещала сирена, вырывая его из объятий Морфея, и нещадно, наотмашь забила по ушам.
– Господи, – простонал он, проклиная свою недавнюю покупку. Орнубий всегда плохо вставал по утрам, почти все будильники были бессильны в попытках разбудить его для важных дел. Почти все – но не этот, купленный специально перед Отбором. Ещё не хватало проспать.
«Не дайте себе проспать ни одного значимого события или встречи в вашей жизни! Будильник просто взрывной!», – сказали они ему. «Разбудит даже мёртвого!», – сказали они ему. «Берите, не пожалеете!», – и он взял, но с первой же его активацией пожалел. Будильник-динамит, оповещавший хозяина о том, что пора проснуться, адской сиреной, от которой только что не разлетались вдребезги окна у всех соседей в радиусе полукилометра, при срабатывании автоматически включал режим детонации. В связи с этим начинался обратный отсчёт («десять секунд, вы как раз успеете окончательно проснуться») и появлялась острая необходимость отключить «взрывной» провод. И сделать это правильно и быстро. А иначе…
«Рванёт не по-детски», – сказали они ему, и он не хотел проверять, насколько они преувеличивали. Меры, конечно, были радикальными, зато действовали безотказно. «Господи, ну какой же?!» – от паники у Орнубия, как и в предыдущие разы, затряслись руки. Проводов было много, а отключать сразу все было нельзя. Когда на таймере оставалось две секунды, Орнубий, уже готовый отшвырнуть будильник подальше (хотя вряд ли «не по-детски» погасилось бы парой метров), наконец отключил нужный провод. Положил взрывоопасное устройство на кровать, глубоко вздохнул, спуская напряжение, и поплёлся на кухню.
И если физически он проснулся, отключил эту адскую штуковину, чуть не заполучив себе сердечный приступ, даже сварил чашку кофе – мозг его ещё не пробудился, и, похоже, не собирался. Спать всё равно хотелось безумно. Предстоящие волнения наверняка его взбодрят, но до этого ещё надо было дотянуть.
Орнубий выпил кофе, взял брошюрку Инсайта и снова перечитал её. Ничего нового для себя не обнаружил, лишь убедился, что каждый пункт ему не нравился. Каждый пункт был против его природы. Как его вообще занесло в Инсайты?
За что?
Первый же пункт брошюры гласил, что от инсайтства отказаться нельзя – а именно это Орнубий сделал бы с величайшей радостью. Что угодно бы сотворил, чтобы не быть Инсайтом, но Наблюдательный Совет это нисколько не волновало, и Орнубий прекрасно это знал. Дальше ещё хуже. Пункты про обязанности и ответственность Инсайта, про лидерство, командность, рекомендации по взаимодействию, советы про успех, выигрыш… От всего этого даже подташнивало. Орнубий не был последним человеком в списке тех, кто подошёл бы на роль успешного лидера, он вообще отсутствовал в таком списке. Так он считал. Это всё не про него – незнакомые люди, взаимодействие, риски и победы. Совсем не про него. Однако Наблюдательному Совету, похоже, так не казалось.
В целом брошюрка была почти бесполезной – всё это им уже рассказывали в Зале Собраний, когда им, в том числе и ему, не посчастливилось там оказаться.
Хотя кто-то скажет, что, наоборот, весьма посчастливилось.
Кто-то скажет, что Инсайтом быть в тысячу раз лучше, чем Игроком.
Кто-то скажет, что Инсайтом быть в тысячу раз лучше, чем Аппликантом.
Кто-то, но не Орнубий. Брошюрка отправилась в стопку других информационных буклетов о Делектусе, Аппликантах и Игроках. Во всех них было что-то, от чего сводило живот. Информация была преподнесена безобидно и радостно, но когда она достигала мозга, становилась устрашающей. И, чего уж там скрывать, расплывчатой. Общие слова.
Проект Делектуса готовили больше года. За это время все уже привыкли к тому, что он неизбежен, и даже успели морально к нему подготовиться. Даже те, кто голосовал против. Орнубию до сих пор плохо верилось, что результаты голосования не были подтасованы, хотя таких как он, неверующих, оставалось всё меньше. Чем чёрт не шутит, может, и правда половина из них сочла Делектус за благо.
Чем чёрт не шутит, может, так оно и есть. По крайней мере, жить все они стали лучше. Намного лучше.
Невыразимо лучше, что уж там.
День, когда пятьдесят один процент из них проголосовал за Делектус, стал последним днём их нищенства. Днём, когда был отменён жилищный налог, годами сжирающий почти все их доходы, оставляющий их бедствовать и голодать. Таково было условие – отмена разрушающего жизни людей немыслимой величины налога в обмен на внедрение Делектуса. И пятьдесят один процент из них согласился на это, несмотря на всё, что приносил с собой Делектус.
Суть Делектуса была простой. Проигравшие покидали свои дома. Отказывались от своих жилищ. Теряли свои пристанища навсегда. Опустевшие дома переходили в собственность тех, кто в них нуждался, – битвы по этому поводу порой разыгрывались нешуточные. Проигравшие лишались жилья, потому что подписали соглашения об этом. Все их подписали, даже против воли, – плата за новую жизнь без налога. Если у Игрока жилья не было, при победе в Делектусе он бы его получил (с наибольшей вероятностью от Игрока проигравшего), а при противоположном раскладе… Что ж, просто не оставил бы после себя приюта для кого-то беднее, чем был он сам. Проигравшие никогда не возвращались. Информации о том, куда они девались, толком не было. Всё было засекречено по воле Наблюдательного Совета, а когда особо интересующиеся пытались лезть не в своё дело, им вежливо намекали, что делать этого не стоит. Наблюдательный Совет периодически менял версии места, куда попадали Игроки, которым не посчастливилось победить. То их переселяли в другие поселения, в бедняцкие лачужки, то устраивали на чуть ли не каторжные работы. Орнубий начал подумывать, а не избавляются ли от проигравших самым простым способом – уничтожая их, как мусор, но такие мысли считались крамольными и делиться ими с кем-либо Орнубий не решался.
Результаты Делектуса не обнародовались. Как-то раз один из представителей Совета обмолвился, что не выиграла ни одна команда, и после этого его уволили, а информация больше не просачивалась. Наблюдательный Совет совершенно явно чего-то не договаривал, но за год подготовки к Делектусу и одиннадцать месяцев самого Делектуса большинство решило для себя, что это их не очень-то и волнует. Потому что с отменой налога люди стали жить неоспоримо лучше, потому что с каждым домом не вернувшегося Игрока кто-то из несчастных и вволю настрадавшихся обретал частицу счастья, потому что один раз вкусив нормальную жизнь после нищеты, возвращаться к ней никто уже не хотел.
Пятьдесят один злополучный процент. Орнубий, конечно, голосовал против, как и остальные сорок девять процентов здравомыслящих людей, для которых Делектус, Отбор и недосказанности Совета казались чем-то немыслимым. В общем, как все те, кто боялся испытаний и неизвестности, но не боялся нищеты и имел свой дом. Хороший дом. Орнубий был не из тех, кто ночевал на улице, мечтая занять жилище какого-нибудь не вернувшегося Игрока. И не из тех, кто едва сводил концы с концами, каждый раз делая это путём нечеловеческих усилий. Он был не из них, но он мог их понять. И это угнетало.
После отмены гигантского налога люди обезумели, оттого что у большинства не было ничего, а стало почти всё, и даже радовались Делектусу. Хотя, конечно, день Отбора был пугающим для всех – особенно для тех, кто только-только начал жить по-человечески. Но соглашение подписывали все, и кроме пункта о жилье оно включало и пункт об Аппликантах. Аппликантами становились все. Кто-то раньше, кто-то позже. Каждый месяц объявлялся новый список Аппликантов из обоих поселений. Все они должны были явиться на Отбор, после которого либо возвращались домой счастливчиками, либо поднимались на сцену уже Игроками.
А потом Совет Круга решил открыть карты и сказал им то, что почти все уже стали подозревать. Проигравших вывозили за пределы Круга. Бросали наедине с Красными Болотами, что, конечно, объясняло, почему они не возвращались после Делектуса. Но, видит бог, никто этому не удивился. Никто не стал протестовать. Все сочли это нормальным. Люди понимали, что это хоть и кардинальный, но всё же просто один из способов сохранять ситуацию стабильной, и поэтому лишь старались сделать всё возможное, чтобы доказать Советам – Круга и Наблюдательному, – что они не бесполезны. Что они могут пригодиться, рано или поздно.
Никто не знал, что произойдёт во время Делектуса (кроме Наблюдательного Совета, конечно), но все они – Аппликанты, Игроки, Инсайты – уже были готовы ко всему. Неизвестность не нравилась никому, неизвестность пугала, но зато и неплохо подготавливала даже к худшему. Это просто стало частью их жизни. А Орнубий вообще был мастером по представлению самого худшего.
А что, если ему попадутся Игроки с бесполезными знаниями? Тогда ему придётся отдуваться за всех них, а к этому он готов не был.
Но был или не был, а домой он вернуться хотел. Кто из них не хотел?
Орнубий посмотрел на часы – до начала Отбора оставалось сорок минут, до Зала Собраний от его дома пешком идти минут десять. Выходить или нет? Что делать там полчаса?
А если по дороге что-то случится и он опоздает?
Орнубий вздохнул и заварил остаток кофе. Выпил, не чувствуя вкуса, выкинул пустую упаковку в мусорный мешок, где между продуктовыми обёртками затесалось вчерашнее письмо от Наблюдательного Совета – от досады он разорвал его, едва дочитав до конца, но это, конечно, ничего не изменило, – завязал мешок и бросил его у входной двери. Вымыл руки, застелил кровать, почувствовал себя ничтожеством оттого, насколько сильно не хотел выходить сегодня из дома. Выбора у него нет – так что нечего вообще об этом раздумывать. И тянуть тоже нечего.
Орнубий взял мусорный мешок, вышел на улицу, закрыл дверь. Ключ положил в карман, не слишком надеясь, что он ему ещё когда-нибудь пригодится. Выкинул мешок в мусорный контейнер. Сердце нещадно пропускало удары, но Орнубий демонстративно не обращал на это внимания. Нечего.
Последний раз он окинул взглядом свой дом, который, быть может, уже не увидит, повернулся и зашагал по залитой солнцем улице.
Глава II. Асла
Инсайт обязан действовать в интересах своей команды и прикладывать максимальные усилия для её победы в Делектусе.
Из Памятки Инсайта
Асла знала, что следовало бы к этому дню закончить все незаконченные дела – так, на всякий случай. Но, конечно, не закончила. Знала она и то, что следовало бы к этому дню повидать всех, кто хоть что-то для неё значил. Но, конечно, не повидала. Чашка с разбавленным соком личи слегка подрагивала в руке, потому что ещё Асла знала, что в этот раз одним из Инсайтов выбрали её.
Она читала. Читала много и усердно. Пыталась хоть как-то подготовиться, освежить забытые знания и заполучить новые – никогда не знаешь, что тебе пригодится в Делектусе. И хотя чувствовала, что всё это наверняка зря, что именно то, что нужно было бы прочесть, она упустит, а в Делектусе пожалеет об этом, – не делать ничего она не могла. Хоть какая-то подготовка в любом случае не повредит. Тем более для Инсайта поселения 51. Она не должна подвести свою будущую команду.
Асла гордилась своим поселением. Самым крупным из всех. Вторым по величине было поселение 49. На них-то, на этих двух, и опробовали отмену налога и введение Делектуса. Остальные были слишком маленькими для проведения таких экспериментов, некоторые настолько, что их номера даже не было в Реестре Поселений. По сути в нём было их с десяток, из которых 49 и 51 были ведущими. Особенно её, пятьдесят первое. Они как-то сумели более-менее выбиться в люди. И хотя часть из них ещё оставались за чертой бедности, даже там они оставались людьми. Да, Асла любила своё поселение.
О Делектусе она знала то же, что и все. Эта Игра, как часто называли Делектус в народе, стала составной частью их политического устройства. Частью их жизни. Асла уже устала размышлять об этом, но сказать, что она приняла ситуацию как должное, тоже не могла. Хотя и голосовала за Делектус. Дурой была, конечно, но что теперь сделаешь. Но кто знает – может, она была не так уж и неправа. Похоже, она скоро поймёт.
Пока Делектус (названный так от латинского delectus – выбор, отбор, подбор) представлял собой цикл из двенадцати Игр, или, если официальнее, Игр Делектуса, при этом Первую Игру Делектуса можно было называть Первым Делектусом и так далее. Игра проводилась каждый месяц. Каждый месяц был месяцем Делектуса… По истечении года предполагалось начать всё заново, учитывая результаты и статистику прошедших Делектусов. Что будет на самом деле – никто не знал.
Все они обладали какими-либо знаниями. Кто-то общими, а кто-то – специфическими. По заявлению Наблюдательного Совета, если Игрок не смог воспользоваться своими знаниями в Делектусе и победить, то и жизни в поселении, начавшем наконец устойчиво развиваться, он не заслуживает, как и своего дома. Устойчиво развиваться поселения стали не только за счёт отмены жилищного налога, но и за счёт роста образованности. Перед лицом Делектуса (хотя, наверное, правильнее сказать перед его угрозой) большинство шлифовало свои знания и старалось приобрести новые. Тот, кто уже имел профессию, область знаний, достигал в ней новых высот. Тот, кому она не особо давалась, с упорством осваивал новую. По большому счёту, отмена налога и рост образованности давали невероятные результаты, и благодарить за это стоило Делектус.
Игру, которая была ценой за их теперешние жизни.
Игру, в которой, возможно, их собственные жизни не имели цены.
Брошюрки с бесполезной и порой настолько расплывчатой информацией и формулировками, что Асла могла трактовать их в зависимости от настроения, стопкой лежали на столе. Там же лежал нетронутый фиолетовый конверт без подписи и обратного адреса, пришедший пару часов назад. Фиолетовый был её любимым цветом и «фирменным» цветом-принадлежностью поселения 51. Вытекало ли первое из второго, Асла никогда не задумывалась. Цветом поселения 49 был синий. Кто из них получил сегодня синий конверт?
Вскрывать письмо Асла пока не стала. Ей казалось, что так она сможет оттянуть неизбежное, позволить себе надеяться, что там какой-нибудь рекламный проспект или личное послание. Позволить себе ещё чуть-чуть пожить нормальной жизнью.
Получалось плохо.
Асла поставила на стол пустую чашку и откинулась на спинку старого кресла. В рамках Делектуса инсайтство считалось должностью, и должностью весьма почётной. Настолько, насколько это было возможно, учитывая специфику и последствия Делектуса.
Что она могла рассказать об Инсайтах, если бы кто-то её спросил? Что она вообще об этом знает? Когда-то её не очень беспокоила эта тема – одна из тех, общих сведений о которой тебе достаточно, чтобы нормально спать. Но когда дело начинает касаться тебя, ты оказываешься к нему не готов.
Поначалу, на Пре-Делектусе, Инсайтами выбирались те, кто прошёл специальный инсайтовский отбор – те, кто поразил Наблюдательный Совет своим поведением и реакциями на поставленные задачи. Таких было мало – само понятие инсайта как внезапного озарения-прозрения было не слишком знакомо поселениям. Но всё же такие люди находились, и Совет считал их необходимым элементом Делектуса. Они хотели видеть в нём кого-то, кто сможет не только нестандартно подойти к ситуации, не только увидеть сложенный пазл, общую картину, но и разрешить её одним лишь внезапным озарением, а не логическим анализом или продумыванием. Кого-то с хорошо развитой интуицией. Кого-то практически из области чуда. Им нравилось наблюдать за этим. Но ставка на инсайты и озарения не оправдала себя, и тогда Наблюдательный Совет решил снизить требования. Инсайты теперь имели мало общего с изначальным значением термина, давшего им имя. После того как в нескольких Пре-Делектусах, называемых ещё Пробными Играми, в тот или иной момент команды переставали контролировать ситуацию, после того как Игроки стали конфликтовать между собой ещё до середины Игры, срывая сам её замысел, Совет решил, что им нужен внутренний контроль. Инсайты должны были отвечать за командную игру. Отношения между Игроками, общая атмосфера внутри команд и между ними, соблюдение правил Делектуса и всё в таком духе – Инсайты стали лидерами команд. На них лежала большая ответственность, но кроме этого для них Делектус имел некоторые особенности. Однако не все, кто проявил успехи в командной работе, могли надеяться стать Инсайтами. Наблюдательный Совет по-прежнему руководствовался своими дополнительными критериями. Точно их не знал никто. Но то, что было известно, – если человек обладал проницательностью, мог видеть ситуацию в целом и по-новому, мог сплотить незнакомых ему людей или, как минимум, не допустить, чтобы они поубивали друг друга, мог относиться к ним одинаково, независимо от личных впечатлений, понимал, что они практически его подопечные, то он вполне мог быть выбран Инсайтом.
Если, конечно, при всём этом он не туп как пробка. Игроки имели свою определённую область знаний – Инсайт имел знания общие. И весьма обширные. Большинство из них могло никогда ему не пригодиться, он вряд ли смог бы проявить себя в какой-то конкретной области, но если во время Делектуса команде доставалось задание, не соответствующее ни одному из профилей Игроков, то надежда оставалась именно на эти самые общие знания Инсайта. И зачастую Игроки именно на него и надеялись. Сильный Инсайт – залог успеха команды.
Несколько недель их отслеживали. Они проходили бесчисленные тесты, ставились в бесчисленные психологические ситуации, давали ответы на бесчисленные вопросы. Их изучали, их проверяли, за ними наблюдали. А потом каждому вручили по сувениру от Наблюдательного Совета и отправили домой. Ещё через неделю те, кто имел шансы стать Инсайтом, получили повестку. Когда они явились в Зал Собраний – небольшая кучка слегка напуганных людей, не вполне понимающих, почему выбрали их, – с ними была и Асла. Представители Совета не сказали им, что они особенные, не сказали, что они подходят для того, чтобы стать Инсайтами в одной из Игр Делектуса, не сказали, почему именно они получили повестки. Они вообще не стали ничего объяснять, потому что их решения не обсуждаются и не комментируются. Вместо этого Представители Совета около десяти минут рассказывали о том, что значит быть Инсайтом, и о том, что значит быть по-настоящему хорошим Инсайтом. Каждый из пришедших в тот день в Зал Собраний гадал, какой тест или ответ привёл его туда, и можно ли уже считать себя везунчиком. После этой лекции половина пришедших сникла.
– Если в течение года вы не получите оповещение о назначении вас Инсайтом, вы вычёркиваетесь из списка и становитесь Аппликантом, – добавили в конце представители Совета.
«Двенадцать Игр Делектуса, – подумала Асла. – А потом я буду приходить на каждый Отбор, трясясь оттого, что может выпасть мой номер…»
Это, пожалуй, было хуже, чем каждый месяц ждать письма об инсайтстве от Совета. Так ты хотя бы был предупреждён. Так ты хотя бы мог что-то контролировать. А быть Игроком… Наверное, страшнее.
Можно ведь и не пригодиться.
Зато если письмо так и не придёт, у неё будет лишний месяц спокойной жизни, а то и несколько. Кто знает, может, её номер Аппликанта выпал бы через год, или вообще никогда! Слишком оптимистично, но почему бы не позволить себе немного надежды?
Тогда, одиннадцать месяцев назад, Асла смирилась. Она надеялась только, что ей не придёт оповещение на первый же Делектус. Надежда её оправдалась, а когда оно не пришло и на одиннадцатый, она совсем перестала нервничать и воспряла духом.
И вот оно… Настигло в последний день, кто бы сомневался.
Асла потянулась и вскрыла конверт, уже зная, что в нём. Она не ошиблась – позолоченные буквы на плотном сером листке, вложенном в конверт, сложились в короткое, но предельно ясное послание:
«Поздравляем, Асла! Вы выбраны Инсайтом от поселения 51 для участия в предстоящем Делектусе. Отбор Игроков состоится завтра, в 9:00, в Зале Собраний. ЯВКА СТРОГО ОБЯЗАТЕЛЬНА».
Асла вздохнула и сказала то ли с облегчением, то ли с обречённостью:
– Вот и всё.
Глава III. Круг
Делектус направлен на поддержание стабильной ситуации внутри Круга и рассматривается как способ сохранения высокого уровня жизни его поселений.
Из Памятки Инсайта
Болота окружали их. Болота простирались на десятки километров, может, и дальше, этого никто не знал и проверить тоже не мог. Несколько раз они отправляли на разведку небольшие самолёты – такие, какие смогли создать в пределах и условиях Круга, – но ни один из них не вернулся. Потом синтезировать топливо для них стало убыточнее, чем создавать их самих, и вопрос разведки был отложен.
Государство их состояло из пронумерованных поселений, крупных и поменьше, но само оставалось безымянным. В обыденной речи и в документах оно иногда фигурировало просто как Государство, а иногда сливалось с обозначением его границы: «Вот увидишь, отправят тебя за границы Круга», «Это вам не Круг пересечь». Территория, пригодная к проживанию и занимаемая поселениями, представляла собой очень большую, довольно чётко очерченную окружность.
Жить внутри Круга было дорого, и жизнь эта давалась с трудом. Любая, даже самая нищенская постройка, классифицируемая как жильё и стоявшая на твёрдой почве Круга, облагалась налогом. Деньги уходили на поддержание этой самой почвы и сдерживание подступающих болот. Осушить или засыпать их не удавалось. Любое инженерно-техническое оборудование, какое они смогли создать, при попытке использования разрушало твёрдую землю Круга; засыпать было попросту нечем.
Мало кто мог долго продержаться за Кругом. Хлипкие тропинки, редкие кочки и маленькие островки мха не могли противостоять километрам топи. Красные Болота поглощали всё и вся. Трясина с красной тиной утаскивала за собой бесстрастно и неизменно. Нормальной суши и твёрдых дорог за Кругом не было. Жизни за Кругом не было.
Мало кто знал, что каждый год болота подступали всё ближе, а диаметр Круга уменьшался на несколько десятков сантиметров. Конечно, пока это казалось незначительным, но скорость подступания болот не удавалось спрогнозировать, и это не внушало спокойствия. Рождаемость в Круге ограничили, но она всё ещё существовала, что означало уменьшение квадратных метров площади на человека. Пока это ещё не было критично, пока об этом никто не говорил, но рано или поздно вопрос встал бы ребром, так что Совет Круга постоянно обдумывал ситуацию и способы её изменения. И хотя большинство способов, которые приходили им в голову, казались негуманными, они понимали, что иных, скорее всего, не найдут.
Что они могли сделать? Если площадь, пригодную к проживанию, нельзя увеличить, единственное логичное решение – уменьшить число проживающих. И как это сделать? Публичная казнь? Уничтожение втихую? Может, их Государство не было идеальным, может, жители Круга не были безупречными представителями человечества, но это было слишком. Люди, прожившие более долгую жизнь, чем остальные, – не их ли нужно принести в жертву следующим поколениям? Нет, если их знания полезны и важны, а так и было с большинством из них. Ни один самолёт не улетел бы в разведку над Красными Болотами, если бы не их знания. Смертная казнь за преступления? О, их в Круге предостаточно. Но не каждое из них заслуживает казни. Убийство за убийство? Неплохо, но вскоре изживёт себя – никто сознательно не пойдёт на такое преступление, зная, что его ждёт.
Круг всё ещё был огромным по площади, в нём всё ещё функционировала нормальная жизнь, такая, словно не было за его границей никаких болот, – у них были детские сады и школы, больницы и библиотеки, суды и тюрьмы, спортивные площадки и лаборатории, концерты и соревнования, и многое, многое другое. Не считая Красных Болот, ограничивающих их жизнь лишь Кругом, поселения вели вполне обычную жизнь.
И пока всё было совершенно нормальным и стабильным (люди, живущие за чертой бедности, и бездомные есть всегда и везде, в каждом государстве, разве нет?), члены Совета Круга беспрестанно размышляли о способе сохранить эту стабильность и, ссорясь между собой, выдвигали радикальные идеи. Они даже набрали негласный отдел разработок, чтобы его участники предложили им наконец хороший и действенный выход. Выход, который стоило хотя бы попробовать. Участники отдела разработок радовались, что их обеспечили приличной зарплатой, съедобной пищей и возможностью хвастаться перед знакомыми, но время шло, а ничего толкового они так и не смогли предложить. Идеи были или изначально провальными, или трудно осуществимыми, или слабо проработанными.
А потом самый талантливый и самый дерзкий из них принёс план проекта, обещающего изменить жизнь всех в Круге.
Это был проект Делектуса.
Глава IV. Зал Собраний
Отбор участников Делектуса проводится случайным способом на усмотрение Наблюдательного Совета. Кандидатуры выбранных Игроков обжалованию или перевыбору не подлежат.
Из Памятки Инсайта
Огромный Зал Собраний был полон.
По центру внушительной сцены стояла небольшая трибуна-кафедра, за которой возвышался представитель Наблюдательного Совета. Оставшееся место на сцене занимали два гигантских прозрачных куба. Каждый раз Совет придумывал что-то новое, превращая Отбор Игроков в представление. В этот раз впечатлить присутствующих и наблюдающих были призваны кубы-гиганты. Каждый куб был заполнен маленькими шарами с номерами на них. Шары правого куба были синими, левого – фиолетовыми. Аппликантам, сидящим в зале, накануне сделали временные татуировки на запястьях – каждому был присвоен номер, и никто изменить его до окончания Отбора не мог.
Асла и Орнубий, как Инсайты предстоящего Делектуса, поднялись на сцену и встали по бокам от представителя Совета. Тысячи глаз воззрились на них. Тысячи глаз напряжённо и оценивающе изучали их.
«Вот он, кошмар наяву. Моё счастье, что мне не надо ничего говорить. Просто стоять. Пусть смотрят, пусть. Это ни на что не влияет. Всё нормально», – думала Асла, скользя взглядом по Аппликантам. Трое из них скоро станут её командой, ещё трое – её противниками. Ей было о чём подумать, кроме пугающей массовости события.
«Такое впечатление, что это уже было», – Орнубий машинально засунул руки в карманы. «Столько раз я представлял себе этот момент, что уже почти ничего не чувствую, когда он происходит на самом деле. Может, это и к лучшему», – подумал он.
– Ну что ж, приветствую вас, друзья, на очередном Отборе Игроков! – с радостью воскликнул представитель Совета, и Асла вздрогнула. Если до этого в зале стоял негромкий гул, то теперь воцарилась абсолютная тишина. В ней и без того громкий голос представителя Совета, многократно усиленный микрофоном, звучал почти пугающе. – Думаю, всем нам не терпится узнать, кто же в этот раз удостоился чести стать Игроком в командах этих замечательных Инсайтов, – представитель показал на Аслу и Орнубия и выжидательно посмотрел в зал. Раздались аплодисменты. – Начнём, пожалуй, с Аппликантов поселения 49, – сказал представитель, когда хлопки смолкли. – Совершенно случайным образом выпавший шар с номером выберет нам первого Игрока в команде 49, – представитель поднял руку по направлению к Орнубию. – Тот из вас, чей номер будет озвучен, пожалуйста, встаньте, назовите себя и область ваших знаний. Ну что, готовы?
Зал ответил аплодисментами.
«Господи, дай мне нормальную команду, пожалуйста. Нормальную, Господи», – подумал Орнубий. Его мысли в этот момент почти не отличались от мыслей Аслы.
Представитель Наблюдательного Совета нажал на встроенную в трибуну кнопку, и синие шары в гигантском кубе начали перемешиваться. Затем один из них вытолкнулся в специальный желоб и вырвался на свободу. Прокатившись по сцене по совершенно ровной траектории, шар подкатился к ногами Орнубия. Тот поднял его и передал представителю Совета – как и было заведено.
– Итак, у нас есть первый Игрок из поселения 49! – представитель посмотрел на шар и поднял его, показывая залу. – Номер 227, прошу вас!
Орнубий впился глазами в зал. «Кого-нибудь умного и полезного, пожалуйста», – твердил он мысленно. В зале несмело поднялась с места девушка. Ей тут же вручили микрофон. Она робко взяла его, словно не зная, что с ним делать, затем что-то сказала.
– Погромче, пожалуйста, – прозвучал раскатистый голос представителя.
Все в зале повернулись к несчастной, повергая её в смятение. С трудом, но она всё же смогла взять себя в руки.
– Флора, – сказала она. – Флористика.
Орнубий вздрогнул. «Флористика? Господи!»
«Интересно, она сначала выбрала себе имя или профессию?» – усмехнулась Асла. Усмешка её не укрылась от Орнубия, и он списал её на бесполезность выпавшего ему Игрока. В общем-то, в этом он тоже был прав.
– Прекрасно, прекрасно! Прошу вас, идите к нам, – вежливо сказал представитель Совета. Флора поднялась на сцену и встала рядом со своим Инсайтом. Выглядела она неловко, так же чувствовал себя Орнубий.
– А теперь узнаем первого Игрока из поселения 51, – провозгласил представитель.
Фиолетовые шары в кубе начали перемешиваться, и вскоре один из них уже оказался у ног Аслы. Она передала его представителю и затаила дыхание.
Тот снова поднял шар для зала и сказал:
– Первый Игрок из поселения 51 – номер 76!
Номер 76 поднялся с последнего ряда, взял подоспевший микрофон и равнодушно назвался:
– Скиптий. Литература.
«Хорошо, хорошо. Это хорошо. Это может пригодиться», – перевела дух Асла.
«Пока 1:0 в её пользу», – подумал Орнубий, стараясь не смотреть на Флору.
Скиптий поднялся на сцену и встал рядом с Аслой.
– Пришло время для второго Игрока команды 49, – сказал представитель, и синие шары в кубе опять завертелись вихрем.
«Ну же, Господи, компенсируй мне эту флористику, прошу. Прошу…» – Орнубий от волнения прослушал всё вплоть до момента, когда из зала поднялся его Игрок. Высоченный парень встал и сказал слова, которые Орнубий хотел бы никогда не слышать:
– Радвель. Баскетбол.
«Бедный Орнубий, – подумала Асла. – Нет, конечно, любой Игрок и любые знания могут пригодиться в Делектусе, этого никогда не предугадаешь, но всё же – пока ему не везёт».
«Баскетбол. Баскетбол и флористика. Спасибо, Господи, что помогаешь», – уныло подумал Орнубий. Он расстроился меньше, чем ожидал – как и подобало Инсайту, он уже продумывал, как максимально эффективно взаимодействовать со своей пока не слишком впечатляющей командой. «Главное – командная работа, и нельзя, чтобы кто-то почувствовал, что он кажется мне ненужным или бесполезным. Они это и сами знают. Не стоит усугублять».
Радвель поднялся на сцену и встал рядом с Флорой, отчего она стала казаться ещё меньше. Орнубий посмотрел на Аслу – та отвернулась. «Жалеет меня? Ну ничего, посмотрим, кто кого будет жалеть, когда мы выиграем», – неожиданно для себя разозлился Орнубий. Тем временем по сцене катился второй фиолетовый шар.
– Второй Игрок из поселения 51 – поприветствуем номер 984!
– Крам. Химик.
«Отлично. Отлично! – обрадовалась Асла. – Это просто замечательно. Прости, Орнубий, похоже, 2:0 в пользу моей команды». Она украдкой глянула на Инсайта – на его лице появилось едва уловимое выражение обиды. «Кто бы третий ни попался мне и ему, я буду довольна. Потому что я уже довольна», – чуть улыбнулась Асла.
Крам поднялся на сцену и встал рядом с ней.
– Последний Игрок команды поселения 49! – объявил представитель Наблюдательного Совета.
Орнубий не отрываясь смотрел на перемешивающиеся шары, на шар, выскочивший в желоб и катившийся по сцене. Поднимая свой последний, чересчур синий шар, Орнубий почувствовал, как сильно бьётся его сердце. «Это всё не так важно», – говорил он себе, но знал, что на самом деле это важно. «Я буду рад любому адекватному Игроку», – убеждал себя он. Убеждать он умел неплохо.
– Номер 553, пожалуйста, просим!
– Фортр, – поднялся из середины зала последний Игрок Орнубия. Строгий официальный костюм внушил команде надежду, и надежда эта частично оправдалась. – Юриспруденция. Адвокатура.
В глазах Орнубия промелькнула ненависть, но никто этого не заметил. Кроме Аслы. «Вот оно что, – подумала она. – Похоже, им будет нелегко».
Фортр поднялся на сцену и встал рядом с Орнубием. Тот даже не посмотрел на него.
– Ну и наконец последний Игрок команды поселения 51! – представитель Совета вновь нажал на кнопку, приводя в движение фиолетовые шары.
Асла подняла свой шар и вложила его в руку представителя. Тот улыбнулся и поднял его для зала.
– Номер 4!
Четвёртый номер встал из первого ряда. Он сидел прямо напротив Аслы, но заметила она его только сейчас. Асла побледнела, но внешне это почти не выразилось: кожа у неё и без того была очень светлой. «Господи, пусть мне повезёт ещё раз», – чуть не прошептала она.
– Доктор Олерой, – театрально поклонился её последний Игрок. – Психотерапевт.
«Хорошо, – машинально кивнула Асла. – Хорошо. Психотерапевтика лучше флористики и баскетбола. Гораздо лучше. Господи, да это просто прекрасно!»
Асла улыбнулась. Её команда укомплектована как нельзя лучше.
Олерой поднялся на сцену и встал рядом с Крамом.
– Итак, дамы и господа, очередной Отбор Игроков завершён! Только посмотрите на эти замечательные команды. Пожелаем им удачи! – радостно сказал представитель Наблюдательного Совета. – Фотографию на память, – доверительно обратился он к стоящим на сцене.
Асла, Скиптий, Крам, Олерой, Орнубий, Флора, Радвель и Фортр повернулись к фотографу. Мгновение – и восемь человек запечатлены на снимке завершения Отбора.
«Фотографию на память, – подумала Асла. – Кого-то из нас уже никогда больше не сфотографируют».
Инсайты пожали руки своим Игрокам и на прощание повернулись к залу. Занавес на сцене уже начал медленно опускаться. Зал рукоплескал. Орнубий увидел, что в зале появились все представители Наблюдательного Совета. Они переговаривались друг с другом, кивали, улыбались и тоже хлопали. «Чему они аплодируют? Тому, что оставшимся в этот раз повезло? Или тому, что очередная Игра Делектуса их неплохо развлечёт?»
Асла представителей Совета, появившихся в зале, не увидела – она смотрела на Аппликантов. Смотрела и думала, что всё-таки миновала эту стадию – сидеть в креслах и бояться, не твоё ли имя назовут. Она сразу стала Инсайтом, и она всё ещё не знала, по силам ли ей эта ответственность. «В любом случае, – подумала Асла, – у меня отличная команда. Мы справимся. Литератор, химик и психотерапевт – мы точно справимся. Надо просто сохранять спокойствие и выложиться по максимуму». Асла посмотрела на Орнубия – он был симпатичным и неглупым, раз его выбрали Инсайтом, но теперь он её противник, а его команда – угроза её команде. Жаль, конечно, но так уж получилось. Из них двоих кто-то уже сфотографировался в последний раз.
Орнубий смотрел в зал, но не на Аппликантов – куда-то сквозь них. Его команда набрана. Делектус вот-вот начнётся. И что он чувствует по этому поводу? Да ничего хорошего. Двое Игроков пока не внушают ему особой радости своими областями знаний. А третий… Орнубий вздохнул. Играть роль Инсайта будет гораздо сложнее, чем он думал всего пару минут назад.
Орнубий ненавидел адвокатов.
Часть вторая. ИГРА
Глава I. Паноптикум
Паноптикум – место проведения Делектуса, соответствующее всем необходимым требованиям и условиям для её успешной реализации.
Из Комментариев к Делектусу
– Вот уж не думала, что мы будем играть под землёй, – поёжилась Асла.
Все они только что вышли из большого лифта, куда их сопроводил представитель Совета. Лифт поехал не вверх, как они ожидали, а вниз, и опускался он довольно долго. Два Инсайта и шесть Игроков хранили молчание. Асла нарушила его первой.
– Я тоже, – огорчённо отозвалась Флора. Пространство хорошо кондиционировалось, но свежего воздуха ей уже не хватало.
Остальные от комментариев воздержались. Фойе, в котором они стояли, было пустым. Никто их не встретил, никто ничего не объяснил.
– Что, это уже Делектус начался? – спросил Радвель. Орнубий вздрогнул – если так, то он не был к этому готов.
– Да брось, – фыркнул Олерой. – Это исключено. Сейчас кто-нибудь придёт.
Психотерапевт, литератор и химик на всякий случай сплотились около своего Инсайта, а баскетболист, флористка и адвокат – около своего. Постояв так с минуту, переминаясь с ноги на ногу и оглядываясь, они наконец услышали извиняющийся голос:
– Ох, боже мой, я думал, что успею вовремя, – подбежал к ним светловолосый молодой человек. – Я Рут, – представился он, стряхивая с серой футболки какие-то крошки. – Ваш Смотритель. Всё вам покажу-расскажу, – улыбнулся он. И пожал всем по очереди руку. – Добро пожаловать в Паноптикум. Добро пожаловать в Делектус. Идите за мной.
Они последовали за Рутом. Вскоре взору их предстала огромная каменная стена, выглядевшая до неприличия древней, настолько, что один взгляд на неё уносил куда-то в доисторические времена. И посреди этой стены была арка, а в ней – калитка, до неприличия же новая.
Над аркой крупные позолоченные буквы гласили:
AUT VINCERE, AUT MORI
– Победа или смерть, – прочитал Скиптий. – Не очень оптимистично.
– Ой, да это осталось с Пробных Игр Делектуса, – спохватился Рут. – И это было скорее для устрашения. Надо бы снять. Да вы не пугайтесь, – добавил он.
– Ну-ну, – сказал Олерой.
– А почему «Паноптикум»? – спросил Фортр, почти зная ответ.
Рут, казалось, удивился. Потом сказал:
– Ах, да. Вы же здесь первый раз, это я уже привык. Паноптикум – потому что это и есть паноптикум…
– Музей уродцев? Мы здесь как в цирке будем? – неожиданно зло перебил его Крам.
– Скорее, как в тюрьме, – высказал свою версию адвокат, и оказался прав.
– Да, – сказал Рут. – У слова «паноптикум» несколько значений, – он глянул на химика, – но своё название мы взяли от устройства. Раз уж вы в курсе, может, хотите поделиться с остальными? – обратился он к Фортру.
Тот опешил, но потом пожал плечами.
– Паноптикум – проект идеальной тюрьмы, – сказал он. – И в идеале это – кругообразное, цилиндрическое здание, в котором заключённые в полностью просматриваемых камерах, располагающихся по окружности здания, не видят своих надсмотрщиков и не знают, в какой момент за ними следят, – Фортр, сам того не замечая, вошёл во вкус, делясь своими специфичными знаниями с остальными. – Потому что стража находится в центральной башне, куда попадает через подземные тоннели, и заключённым кажется, что они всё время под контролем. Модель паноптикума повлияла на всё тюремное строительство, и, честно говоря, она и правда выглядит симпатично.
– Всё так, – подтвердил Рут. – Наш Паноптикум сам по себе не слишком большой и под землёй, но всё так и было. Для Делектуса мы его хорошенько перепланировали, но название оставили. Теперь он современный и эффектный, – в голосе Рут слышалась гордость. Гордость за место, в котором он работает и в котором им придётся провести какое-то время. «Сколько они протянут?» – подумал он.
– Но ведь подземное строительство в Круге запрещено, – удивилась Асла.
– Конечно, запрещено, – кивнул Рут. – Иначе от нас мало что осталось бы. Но мы и не строили Паноптикум – он уже был здесь, и, похоже, очень давно. Сами посмотрите – здесь буквально дышится древностью. Мы просто его переделали, а иногда использовали то, что было, плюс внедрили для Делектуса современные наработки и механизмы, где это было возможно.
– Но зачем отдавать это место под Паноптикум? – поразился Орнубий. – Ради Игры? Здесь же можно поселить сотни людей, не имеющих сейчас крыши над головой!
– Нельзя, – покачал головой Смотритель. – Это было бы сделано в первую очередь, если бы позволяли условия. Но здесь больше недели не протянуть, мы проверяли. Воздух не поддаётся очистке даже современными способами, и мы всё ещё не можем понять, что в нём не так, но если здесь поселить людей, через неделю они умрут. Даже если постоянно находиться на улице, а сюда приходить лишь ночевать, со временем дрянь, накопившаяся в организме, тебя погубит. Так что для Паноптикума здесь самое место – и пространство не пропадёт, и не надо строить отдельное здание для Делектуса, и с Игроками ничего не случится. Игра Делектуса обычно длится не больше пары дней, так что вам ничего не грозит. А сами комнаты отлично вентилируются, не беспокойтесь.
– Но как же тогда ты здесь работаешь? – поразилась Асла. Рут вовсе не выглядел больным.
– О, за меня не волнуйтесь, – отмахнулся Смотритель, давая понять, что вопрос закрыт.
– А центральная башня от Паноптикума осталась? Та, в которой сидит Наблюдательный Совет и следит за нами, как за рыбками в аквариуме? – спросил Фортр.
– Этого я не могу сказать, – улыбнулся Рут.
Олерой хмыкнул.
– А мы точно не отравимся этим воздухом до конца Игры? И он не успеет накопиться в наших лёгких? – уточнил Крам.
– Конечно, нет. Как я и говорил, обычно Делектус длится два дня. Как будет в вашем случае – не знаю, но уж точно не неделю, – ответил Смотритель. – А теперь нам пора идти.
Они прошли через калитку, которую открыл Рут и которая захлопнулась сразу же после последнего прошедшего через неё Игрока. С десяток метров по узкому коридору – и они оказались в комнате со шкафами, скамейками и двумя ширмами.
– Для начала предлагаю всем вам переодеться в более удобную одежду, – сказал Рут, открывая дверцы шкафов. В одном было множество стопок с чёрными джинсами всех размеров, в другом – синие и фиолетовые кеды, в третьем – футболки. – Выбирайте подходящий размер и переоблачайтесь, – кивнул он на шкафы. И так как никто из них не рванул выискивать себе новые вещи, Рут сам схватил первые попавшиеся футболки. Они были самого простого покроя, свободные и тоже цветов их поселений.
– Ваши и ваши, – показал он Игрокам соответственно фиолетовую и синюю, а затем указал на стопки позади него. Психотерапевт вздохнул и подошёл к шкафу.
– А это – ваши, – Рут протянул Асле и Орнубию белоснежные футболки, – инсайтовские, – улыбнулся он.
– Нет, спасибо, – отказалась Асла, повернулась и вслед за Олероем взяла себе футболку из фиолетовой стопки. Раз уж ей представился шанс подчеркнуть их командность и то, что они, представители поселения 51, единое целое, она решила им воспользоваться.
«Умно», – подумал Орнубий, а вслух тоже сказал:
– Спасибо, – и, последовав примеру Аслы, потянулся к синим футболкам.
Рут улыбнулся и одобрительно кивнул.
– Я в вас верю, – сказал он. Ответить им на это было нечего, да он и не ждал ответа.
«Я бы тоже хотел», – подумал Орнубий.
Пока Игроки и Инсайты переодевались, их Смотритель тактично вышел из комнаты и встал у входа. Всё ещё только начиналось, а ему уже было тошно. «Только не привыкай к ним», – сказал он себе. Рут был на Отборе. Видел, как спокойно они приняли то, что выпал их номер. Они были готовы. Они знали, что рано или поздно им выпадет этот жребий, так что смысла заламывать руки и устраивать истерики не было. Смысл был лишь в том, чтобы проявить себя лучшим образом и победить. Вернуться домой и больше не думать ни об Отборе, ни о Делектусе. Пока держались они хорошо, но он знал, что это продлится недолго.
– Мы готовы! – вскоре крикнула Флора, и он улыбнулся.
– Отлично, – сказал Рут, возвращаясь в комнату. Окинул оценивающим взглядом восьмерых – каждый в футболке и кедах цвета своего поселения, практичных чёрных джинсах, с интересом и налётом испуга в глазах. Всё это он уже видел одиннадцать раз.
Легче раз от раза не становилось.
– Красавцы, – сказал он. Флора и Рут переглянулись и улыбнулись друг другу. «Какая же она милая», – подумал Рут. «Глупо флиртовать перед Игрой, – подумал Фортр. – После – ещё ладно. Флористка, что с неё взять…»
Смотритель обыскал их, но никто не рискнул нарушить одно из правил Делектуса – проносить предметы извне, способные повлиять на игровой процесс, было запрещено. Те немногие вещи, что были взяты с собой на Отбор, им пришлось оставить в специальном ящике перед тем, как спуститься на лифте.
– Ну ладно, – сказал Рут. – Пойдёмте дальше.
Следующим был просторный зал со стульями. Со стен свисали куски обоев, под ногами хрустела бетонная крошка. Сиденья стульев были покрыты пылью.
– Вы уж извините, у нас тут ремонт, – начал оправдываться Рут. – Наблюдательный Совет распорядился обустроить это помещение, но как всегда в график работ уложиться не удалось. Вот, – достал он откуда-то тряпку и протянул Асле. – Протрите и можете присесть, познакомиться немного, ну не знаю, в общем. Я сейчас вернусь, нужно кое-что принести, – и он выбежал из зала, оставив Аслу в недоумении и с тряпкой в руке.
– Организация у них так себе, – протянул Фортр.
– Да уж, – вздохнула Асла. Тряпкой смахнула пыль с четырёх ближайших к ней стульев – для своей команды – и подала какой-то знак Орнубию. Тот машинально кивнул, и она бросила ему тряпку – чтобы он сел со своей командой на те стулья, на какие пожелает. Орнубий, не ожидав этого, получил тряпкой в лицо.
– Ой, – испугалась Асла. – Я подумала, ты поймаешь…
– Ага, – выдавил из себя Орнубий, наклоняясь за валяющейся теперь у его ног злополучной тряпкой. Он чувствовал, что покраснел.
«Господи, – подумал адвокат, – что за несуразность…»
Справедливо рассудив, что им лучше держаться подальше от их противников, Орнубий расчистил для своих дальние от команды Аслы стулья.
– Ну что, сделаем мы их, а? – улыбнулся Крам.
– А то, – подтвердил Скиптий.
Асла тоже улыбнулась – химик с литератором уже ей нравились.
– С футболками ты молодец, – сказал Олерой.
– Ну мы же одна команда, – ответила Асла, мысленно радуясь своему удачному решению. – И мы… Мы выиграем, – рискнула добавить она.
– Конечно, милая, – отозвался психотерапевт.
– Я… Я постараюсь быть хорошим Инсайтом, – ляпнула она против воли.
– А мы – хорошей командой, – усмехнулся Крам.
– Ага, – согласился Скиптий.
– Вот и славно, – подытожил Олерой.
Асла вздохнула и позволила себе немного расслабиться. Она не ошиблась. Её поселение самое лучшее, и люди в нём тоже самые лучшие.
И команда их самая лучшая.
– Как думаете, какие у нас будут задания? – спросила Флора, незаметно отряхивая чёрные джинсы от серой пыли – Орнубий в какой-то прострации плохо протёр стулья.
– Наверняка связанные с цветами, – с сарказмом брякнул Фортр. Флора состроила ему рожицу, и тот рассмеялся. Вместо того чтобы обидеться, она на какое-то время убила в нём скептицизм. Ненадолго, конечно.
– Тогда уж и с баскетболом, – добавил Радвель, и на этот раз звонко рассмеялась Флора. Смех её прозвенел хрустальным колокольчиком в этом пыльном зале.
– Скажешь что-нибудь? Ну там, напутственное слово или ещё что? – обратился вдруг Фортр к Орнубию. Тот против воли почти задремал с открытыми глазами, но смех Флоры выдернул его в реальность, и теперь он уставился на адвоката, не понимая, что он пропустил.
– Напутственное слово? – переспросил он. – Э…
– Ну да, ты же наш Инсайт как-никак, – изогнул бровь Фортр.
Инсайт команды 49 вздохнул. Настроение его и так портилось с каждой минутой, а тут ещё этот адвокат прицепился. «Господи, ну не для меня это всё… Особенно напутственные слова».
– Ну в общем мы постараемся выиграть, да? – с интонацией «угадал?» ответил Орнубий.
– Нет, – отрезал Фортр, которому его Инсайт с каждой минутой нравился всё меньше. – Мы выиграем, а не постараемся выиграть.
– Точно! – воскликнула Флора, стараясь как-то всех приободрить. У Орнубия заболел живот.
– Точно. Выиграем, – выдавил он из себя.
– Классные футболки, а? – зачем-то ляпнул Радвель. Фортр закатил глаза. Флора поддержала разговор про футболки.
Орнубий сидел на стуле, смотрел на дверь, из которой должен был появиться Рут, вполуха слушал Флору с Радвелем и мечтал, чтобы его живот угомонился, чтобы ему расхотелось спать, а самое лучшее – чтобы он оказался в любом другом месте.
Асла украдкой рассматривала Флору. Та удачно вписывалась в свою команду; по крайней мере, длинные каштановые волосы, собранные в пучок, не бросались в глаза. Её же светло-пепельная голова привлекла внимание ещё на Отборе, и, не считая Рута, который был светло-русым, она сейчас была ярким пятном среди спокойных тёмных оттенков. «Зато неплохо смотрится с фиолетовой футболкой», – подумала она и невольно дотронулась рукой до волос, доходивших ей по плечи. Флора поймала её взгляд, и Асла отвернулась.
– А вот и я! – возвестил их запыхавшийся Смотритель, возвращаясь в зал и неся что-то в руках.
Все машинально встали со стульев.
– Так, вытягивайте руку, – сказал им Рут, и они разглядели, что принёс он какие-то браслеты. – Левую, ибо на правых у вас ещё не стерлись номера.
– Зачем? Что это? – спросил Фортр.
– Это игровые браслеты. У них много функций, одна из них – функция слежения. Мы… Наблюдательный Совет, – поправился Рут, – будет знать, где вы находитесь и, соответственно, как у вас дела. Потом с них считают информацию.
– Отслеживать нас будут, значит? – поморщился адвокат.
– Ну конечно, а как вы думали? Во всех комнатах с заданиями установлены камеры – не волнуйтесь, отвлекать вас они не будут, – а браслеты – дополнительно. Они лёгкие, вы их и не почувствуете, – сказал Рут, защелкивая браслеты на покорно вытянутых руках Игроков.
Асла машинально коснулась новоприобретённого аксессуара, когда кольцо защёлкнулось на её руке. Чёрный матовый браслет приятно холодил запястье. Материал она не смогла определить – силикон? резина? полиуретан? их смесь? Но на ощупь он в любом случае был приятным.
– Они же не взорвутся? – спросил Крам.
– Господи, конечно, нет, – рассмеялся Рут. – Они абсолютно безопасны. Вам не о чем беспокоиться, не обращайте на них внимания.
– Долго нам их носить? – спросила Флора.
– Ну, это уж как получится, – ответил ей Смотритель. – Пока можете о них забыть.
Браслеты действительно были лёгкими и сидели как влитые, поэтому забыть о них при желании не составило бы труда.
– А сейчас – присядьте ещё ненадолго, – сказал Рут, когда последний браслет перекочевал из его рук на руку Скиптия. Они повиновались.
– Значит, так. Небольшая интродукция. Для начала возьмите вот эти маленькие буклетики… – Рут вытащил из карманов пригоршню мини-книжечек и всучил каждому из них. – Тут кое-какая информация о Делектусе и вообще.
– Ну понятно, – усмехнулся Фортр, пробежав глазами мелкий шрифт. Для него чего-либо нового в этих книженциях не было. Как и чего-либо полезного. Для кого-нибудь из них.
«Опять общие слова, – подумала Асла. – Историю создания Делектуса мы и так читали где только можно, а пассажи о стремлении победить, необходимости взаимодействия, следования правилам и использования своих знаний опять-таки расплывчаты. Мы не узнаем, что нас ждёт, пока не попадём туда».
– Ну, кое-что я вам всё-таки расскажу, – улыбнулся Рут, и Асла поняла, что последние слова произнесла вслух.
– Итак, слушайте. Вас ждёт несколько помещений. Сколько именно, будет зависеть от вас. В каждом помещении вам нужно будет выполнить какое-нибудь задание, иногда несколько. На выполнение каждого задания будет отведено достаточно времени, но когда включится предупреждающее аварийное освещение – вы поймёте, если это произойдёт, – это будет значить, что вы с заданием затянули, и время заканчивается.
– И что будет, если мы не успеем выполнить какое-нибудь задание? – насторожился Орнубий.
– Ну, задание будет считаться невыполненным и баллы за него вам не начислят. Про баллы… – Рут поднял палец вверх, останавливая готовые посыпаться вопросы, – …про баллы вот что: для успешного прохождения Делектуса необходимо определённое количество баллов. Команда, набравшая это количество, считается победившей.
– И сколько баллов нужно набрать? – спросила Асла.
– Это станет известно только в конце Игры Делектуса. Мой вам совет – старайтесь набрать как можно больше, так вы в любом случае не прогадаете. Вы не будете знать, как продвигается Игра у другой команды, сколько баллов набрали ваши противники, так что лучше постарайтесь про запас. И ещё есть минимум – если обе команды по какой-либо причине не наберут его, они будут считаться проигравшими. Минимум также вам сообщат в конце Игры. Он уже установлен и известен мне, так что его не поменяют в последний момент, если вы вдруг об этом подумали.
– Сколько будет заданий? – спросил Скиптий.
– Всегда по-разному, – ответил Рут. А потом добавил: – Вы спрашивайте, спрашивайте… Пока я здесь.
– Мы будем ночевать в Игре? Где мы будем спать? Нас покормят? – заволновалась Флора.
– За это не волнуйтесь, – улыбнулся Рут.
– Что будет с командой, которая проиграет? – спросил вдруг Фортр.
Рут покачал головой.
– Этого я не знаю. Я просто Смотритель.
– Да бросьте, – сказал Крам. – Серьёзно?
– Слушайте, – вздохнул Рут, – есть вещи, которые я могу вам сказать, и есть, которые не могу.
– Не можешь, потому что не знаешь, потому что не хочешь или потому что тебе это запретили? – поинтересовался Скиптий.
– Этого я не могу вам сказать, – ответил им Смотритель.
– Отлично, – усмехнулся Фортр. – Честно говоря, звучит странно.
Рут удивился, потом посмотрел на остальных Игроков и хлопнул себя по лбу.
– Совсем забыл. Игроки же теперь всё знают заранее. Просто раньше мы… не говорили этого. Что ж, тогда вы знаете – проигравшим дорога на Красные Болота.
– А победившим? Домой ведь?
– Конечно, – ответил Рут. А сам подумал: «Хотя это как посмотреть».
Игроки помолчали, думая, что бы ещё спросить. Пока они размышляли, Смотритель взял дело в свои руки.
– Главное – помните о том, что вы команда, – сказал он. – А Инсайт – ваш капитан, так сказать. Используйте все свои знания. Используйте свою интуицию. Слушайте друг друга и слушайте вашего Инсайта. Его обязанность – привести вас к успеху, так что постарайтесь действовать сообща. Команда без каждого члена команды не будет единым целым и не сможет работать как единый механизм, а именно это вам и нужно. Каждый из вас важен. Уважайте друг друга. Лишние конфликты в Делектусе не приветствуются.
– Ну понятно, – сказал Олерой. – Все профессии важны, все профессии нужны.
Рут усмехнулся, Фортр тоже.
– Задания у команд одинаковые? – спросил Крам.
– Задания подобраны аналогичные или похожие, – ответил Рут. – Степень сложности равная.
Асла решила, что всё-таки следует задать вопрос, который давно уже засел у неё в голове – и наверняка не только у неё – и который слегка был затронут на входе.
– В самом Делектусе кто-нибудь умирал? – с замиранием сердца спросила она.
– Э… – Рут опешил. – Этот вопрос не в моей компетенции.
– Серьёзно?!
– Ох, да. Это не в моей компетенции, правда. Простите.
– В Делектусе кого-нибудь убивали? – спросил Скиптий.
– Этот вопрос не в моей компетенции, – твёрдо повторил Рут. – Но в моей компетенции рассказать, например, о голосовании. Если во время Делектуса и выполнения заданий команда не сможет прийти к единогласному решению по какому-либо вопросу, этот вопрос стоит вынести на голосование и решить большинством. Голосование – одна из основ Делектуса. При этом Инсайт может использовать своё исключительное право решения независимо от результатов голосования большинства.
– Это очень интересно, – сказал Фортр, – но всё-таки: что там с убийствами?
– Слушайте, вы мне нравитесь, – сказал Рут. – Все вы, хоть вы и противники. Просто поверьте мне, что в Делектусе вы в безопасности. Просто поверьте мне, что никто не будет выскакивать из-за угла и убивать вас, – он невольно улыбнулся от этой мысли. – Делайте то, что должны. Выполняйте задания. Набирайте баллы. И всё будет хорошо.
– Для победивших, – уточнил Олерой.
– Для них. Поэтому вы уж постарайтесь.
– А если мы наберём одинаковое количество баллов? – спросил Крам. – Что тогда? Ничья?
– Такое вряд ли случится, – ответил Рут. – Судя по опыту предыдущих Игр Делектуса. И если это вдруг произойдёт – что, повторю, крайне маловероятно, – Совет будет решать по ходу развития ситуации. Какие-то ещё вопросы?
Они помолчали. Вопросов вроде бы не было, по крайней мере, пока, да и оттягивать начало Делектуса было бесполезно. Все решили, что пока информации им достаточно и они сориентируются на месте.
– Ну хорошо, – сказал им Смотритель. – Будете осваиваться в процессе. Думаю, что разберётесь. Для начала всё внимательно осмотрите и обыщите.
Асла с Орнубием кивнули.
– Тогда идите за мной. Нам туда, – показал он на дверной проём в другом конце этого большого пыльного зала.
Орнубий, Радвель, Флора и Фортр поплелись за Рутом.
– Не дрейфь, – толкнул вдруг Флору локтём Фортр. И негромко добавил: – Мы их сделаем.
– Конечно! – обрадовалась та. Машинально обернулась, встретила взгляд Аслы, ещё стоявшей в зале, вздрогнула. «Бедняжечка», – подумала про неё флористка.
– У них даже лица какие-то высокомерно-заносчивые, – обернулся и Радвель, подключаясь к негромкой беседе.
– Посмотрим, какими они будут, когда мы выиграем, – усмехнулся Фортр.
Орнубий молча шёл рядом, в этой маленькой беседе не участвуя. Адвокат посмотрел на него – выражение лица Инсайта вызвало ассоциации с потерявшимся ребёнком – и недовольно скривился.
– Эй, вы идёте? – повернулся Рут к отставшей команде поселения 51. Вся команда поселения 49 тоже повернулась к ним. Пять пар глаз встретились с четырьмя парами напротив.
– Да, – спохватилась Асла. – Да, конечно, идём.
Отставать, конечно, не следовало, но ей вдруг стало тяжело сделать хоть шаг навстречу Делектусу, а её Игроки вперёд неё тоже не побежали. Рут кивнул и последовал дальше; команда Орнубия направилась за ним.
Асла только теперь окончательно осознала тот факт, что Делектус вот-вот начнётся. И что будет дальше – неизвестно. И что будет с ними – тоже. Когда она смотрела на другую команду, сердце у неё сжалось. Орнубий выглядел несчастным. Радвель – настороженным. Флора – заинтригованной. Фортр – недовольным. Как команда они смотрелись странно, но им предстояло сплотиться во имя победы. Может, это и станет их проблемой. Может, это и подведёт их.
А у них вот, похоже, проблем не намечается. Ну, по крайней мере, она на это надеется. Пока всё внушает оптимизм, а шансы на победу велики. Но всё же Орнубий с его командой… Она представила, как их засасывает в топкие болота, как они хватают ртом воздух, отчаянно пытаясь выбраться, но лишь крепче увязают в красной трясине…
– Жалко их, – вырвалось у Аслы, и она похолодела. Господи, что за дура!
– Уже представляешь, как мы победим? – улыбнулся Олерой. – Правильно, правильно. Настрой должен быть оптимистичным.
– Да нет… Я не… – она вспыхнула и опустила голову.
– Всё нормально, – сказал психотерапевт. – Посмотри на него, – указал он на спину Орнубия, – разве он внушает своей команде веру в успех? Разве он сам в него верит?
Олерой был прав. По виду Орнубия сказать про него такого было нельзя.
– Наверное, излишняя самоуверенность ещё хуже, – сказала Асла.
– Она не излишняя. Ты просто правильно мыслишь.
– Может, будет ничья?
– Вряд ли, Рут сказал, что такого ещё не было.
– Может, будет.
– Ты хочешь, чтобы мы выиграли, или ты жалеешь их и не хочешь, чтобы они проиграли? – в тоне Олероя послышалось недовольство.
– Конечно, чтобы мы выиграли, – сказала Асла. – И я здесь именно для этого. Но…
– Но тебе уже заранее их жалко.
Асла вздохнула.
– Жалости не место на Игре, – сказал Олерой.
Она подумала и кивнула. Он был прав, а ей следовало думать о своей команде и о себе, а не об этих поселенцах сорок девятого.
– Всё равно, может, всё ещё сложится хорошо – для всех…
– Сомневаюсь, милая, – грустно сказал психотерапевт.
– Так и будешь ко мне обращаться? – усмехнулась Асла, сворачивая тему.
– Наверное, – пожал плечами Олерой. – А что?
– Да нет, ничего, – улыбнулась она. Почему-то из уст Олероя это звучало так естественно, что она была не против.
– Тогда идём, – кивком головы указал он на цепочку команды поселения 49, уходящую вслед за Рутом.
– Идём, – согласилась Асла. Пропустила его, Скиптия и Крама вперёд и пошла последней. На всякий случай.
Они вышли в помещение внушительных размеров, в разных концах которого находилось две двери – синяя и фиолетовая.
– Здесь мы с вами попрощаемся, – сказал им Смотритель и подвёл их к дверям, каждую команду – к своей. – Свет включится, когда вы зайдёте, так что не пугайтесь. И удачи вам. Всем вам.
Рут смотрел на них: внешне спокойные, готовые к испытаниям, принявшие выпавшую им судьбу. Да, они были готовы, как и все, кто был до них. Они отметали любые мысли о Красных Болотах и о том, что с ними будет, если их вышвырнут за Круг. Это было правильно. Это и советовали брошюрки Игроков и Инсайтов – отгородиться от любых мыслей о поражении, ибо это затуманивает разум. Страх и волнение для тех, кто хочет победить, – неприемлемые участники команды. Брошюрки, несмотря на показное пренебрежение, все читали внимательно.
Он опустил рубильник на стене, тем самым открыв синюю дверь и дверь фиолетовую. Обе команды зашли в свои комнаты, обе команды замерли в темноте, ожидая дальнейшего.
– Игра началась, – сказал Рут, и двери захлопнулись.
Каждый из них собирался победить. Каждый из них собирался вернуться домой. Каждый из них считал, что сможет.
Каждый из них ошибался.
Глава II. Комната 51
Для выполнения заданий отводится определённое время на усмотрение Наблюдательного Совета. В случае, если за это время задание не было выполнено, оно классифицируется как проваленное.
Из Комментариев к Делектусу
Свет включился. К счастью, не слишком резко – лампы разгорались постепенно. Команда поселения 51 с любопытством начала исследовать помещение. Фиолетовые стены, тёмный пол. Новая, белая, бросающаяся в глаза дверь в углу комнаты, над ней – табличка с надписью «Выход». В углу напротив – маленький сейф на полу. В третьем углу – какой-то ящик. Похоже, на мебель решили особо не тратиться – ограничились маленькой полкой с книгами на одной стене и картиной-пейзажем на противоположной. Окна в комнате не было, несколько лампочек, вмонтированных в фиолетовый потолок, были единственным источником света.
– Интересно, а в их комнате стены синие? – улыбнулась Асла.
– Думаешь, это из-за «фирменного» цвета нашего поселения? – спросил Скиптий, взгляд которого сразу приковала к себе полка с книгами, на фоне которой цвет стен он поначалу даже не оценил.
– Ну наверное, – удивилась Асла.
– Или же это просто психологическое давление, равно как и отсутствие окон, – озираясь, сказал Олерой. Ему было не по себе.
– Давление? – переспросила Асла. – Вроде всё нормально.
– Нормально, но скоро тебе начнёт казаться, что стены могли бы быть посветлее, комната побольше, да и окошко бы пришлось кстати.
– У тебя что, клаустрофобия? – испугалась Асла. Только этого им не хватало.
– Конечно, нет, – обиделся Олерой. – Ты за кого меня принимаешь?
– Вот и хорошо, – сказала Асла.
«Хорошо-то хорошо, да только нам всем лучше побыстрее выбираться отсюда. Для четырёх человек здесь скоро станет тесновато», – подумал Олерой, но снова озвучивать свои мысли не стал.
– Полагаю, надо открыть её? – подал голос Крам, подходя к белой двери. – Заперта, – сказал он, подёргав за ручку, – замок вроде простой.
– Ищем ключ? – предложил Скиптий.
– Нет, – сказала Асла. – То есть, да, конечно, – спохватилась она, поймав удивлённые взгляды, – но надо обыскать вообще всё, и хорошенько. И что вот это такое? – показала она на прозрачную трубу в углу слева от двери, тянувшуюся с пола вверх по стене и там, под потолком, разветвляющуюся и уходящую куда-то сквозь неё и сквозь потолок.
– А это, – ответил Олерой, – самое интересное.
– Похоже на пневмопочту, – сказал Скиптий. Потом подошёл поближе и рассмотрел трубу вблизи. – Да, это она. Немного необычной конструкции, но точно она.
– Зачем она нам? – удивилась Асла.
– Может, нам будут присылать задания? – предположил Скиптий.
– Хм, – сказала Асла, нащупав на трубе ручку.
– Там ещё кнопка на полу, маленькая, – рассмотрел Крам. – Похоже, когда нам что-то пришлют, надо будет открыть отсек трубы, повернув ручку. А кнопка – наверное, чтобы отправить что-то обратно, когда прочитаем задание? Или не знаю зачем. Пока не нажимай! – воскликнул он: Асла наконец увидела эту маленькую, сливающуюся с тёмным полом кнопку, и на лице её отразилась такая радость, что Крам не сдержался.
– Да я и не собираюсь, – отдёрнула руку от кнопки Асла. – Пока. Давайте займёмся поисками.
– Здесь не так много мест, которые надо обыскать, – сказал Крам. – Лично меня интересует вот тот ящик, – кивнул он в угол.
– Я посмотрю, что с сейфом, – сказала Асла.
– А я полюбуюсь этим прекрасным морским пейзажем, – показал Олерой на картину.
– Займусь книгами, – улыбнулся Скиптий.
– Отлично, – кивнула Асла и направилась к сейфу.
Они стали исследовать приглянувшиеся объекты. Через несколько минут уже появились результаты, которыми стоило поделиться.
– Там сверху есть отверстие в этом ящике, – сказал Крам. – Но оно закрыто. И, честно говоря, я не представляю, как его можно открыть. Но, похоже, нам надо будет что-то достать через него.
– Сейф с кодовым замком, судя по дисплею – код из пяти цифр, так что если найдёте где-то какие-то цифры, сразу говорите, – сообщила Асла.
– Книги в основном на латыни, – сказал Скиптий. – Пока чего-то особенного в них я не нашёл, но надо смотреть ещё.
– Там есть цифры? – спросила Асла.
– Есть. Посмотрю внимательнее, – кивнул Скиптий.
– Ну а пока вы читаете свои книжки на мёртвом языке, я уже нашёл кое-что интересное, – Олерой показал всем лист бумаги с какой-то схемой. – Была спрятана за холстом.
– Что это? – Асла с азартом выхватила лист из рук Олероя и стала его рассматривать. Потом подумала, что это не совсем по-инсайтовски, и положила его на пол – чтобы видно было всем.
– Цветная схема? – спросил Скиптий.
Лист был фиолетовый, разлинованный на двадцать пять равных ячеек.
– Пять на пять… Что это может быть? – пробормотал Крам.
– Смотрите, – сказала Асла, наклоняясь ближе к листу, – здесь в углу как будто что-то выдавлено. Какая-то надпись.
На ощупь бумага была похожа на ту, которой Аслу пригласили на Отбор. «Наверное, фирменная бумага Наблюдательного Совета», – подумала она.
– Очень мелко, – сказал Скиптий. – Почти нечитаемо.
– Всё читаемо, надо просто сосредоточиться, – возразил Олерой.
– Был бы карандаш, можно было бы заштриховать этот маленький участок, и стало бы виднее, – сказала Асла, поднося лист к глазам. – Кажется, я вижу что-то вроде «SIP 8ENEI NIXU», и в конце ещё какая-то буква.
– Дайте и мне посмотреть, – вмешался Крам. Какое-то время он изучал край бумаги. – «SIR BENET NIXUL», – сказал он. – Понятия не имею, что это, но здесь выдавлено именно это.
– Сир бенет никсул? Это что, латынь? – удивилась Асла.
– Если так, то книги могут пригодиться. Нет там латинского словаря? – повернулся Крам к Скиптию.
– Есть, – ответил тот, – но я немного знаю латынь, и таких слов мне не встречалось.
– Я тоже «немного знаю латынь», – передразнил Скиптия Олерой. – Но, честно говоря, совсем чуть-чуть. И таких слов я тоже не знаю, но кто сказал, что это просто слова? Может, это вообще какие-нибудь имя и фамилия. По крайней мере, похоже на то.
– Может, это имя и фамилия художника? – предположила Асла. – Мы ведь нашли этот лист за холстом, – она сознательно использовала слово «мы», подчёркивая, что они одна команда. – Или может, надо найти в книге эти слова, – добавила Асла, перехватив взгляд Крама, – и номер страницы нам что-нибудь даст?
– Я поищу, – кивнул Скиптий. – И проверю словарь.
– И всё это как-то должно соотнестись с фиолетовым цветом, – напомнил Олерой.
Литератор вновь занялся книгами. Выбрав наиболее подозрительную, он стал расхаживать с ней по комнате – так ему и читалось быстрее, и думалось лучше. Асла с Олероем стали осматривать дверь. Дверь, конечно, по-прежнему не открывалась; в самой ней не было ничего особенного. Они встали на колени – из щели между полом и дверью не было ни дуновения воздуха, ни проблеска света. В замочную скважину было видно лишь темноту.
– Если не найдём ключ, попробуем вскрыть её другим способом, – сказал психотерапевт.
– Надеюсь, найдём, – ответила Асла.
– Блин, идите сюда! – воскликнул Скиптий, стоявший теперь около ящика. – Кажется, я открыл это отверстие. Или сломал, – добавил он. – Но надеюсь, что всё-таки открыл.
– Но химик ведь смотрел и не смог открыть, – напомнил Олерой, подходя к ящику. – Не доверяешь ему, значит? Решил перепроверить? И вообще, ты же занимался книгами.
– Я… Просто смотрел, не то чтобы…
– Как ты его открыл? – обрадовалась Асла. Внимания на словах Олероя она решила не заострять.
– Не знаю, – сказал Скиптий. – По-моему, я просто продавил его внутрь. Как крышку от йогурта или сока…
Асла заглянула в отверстие – темнота. Ни намёка на то, что может находиться внутри ящика. Пока не проверишь – не узнаешь…
– Отлично! Вот поэтому если у кого-то что-то не получается, должен попробовать другой. У каждого свой подход, – провозгласил Олерой. Крам закатил глаза. – Позвольте-ка проверить, что там, – добавил психотерапевт и опустил руку в отверстие. Никто даже не успел ничего сказать.
Олерой с задумчивым лицом шарил рукой в ящике.
– Ну и что же? – несмотря на обстоятельства, Асла не могла отрицать, что Игра её увлекла – уже, а ведь прошло не так много времени. Хотя определённый азарт чувствовался и в остальных.
– Там что-то не очень приятное на ощупь, и в этой массе… Оп! – Олерой выудил из ящика небольшой кубик – ровно такого размера, чтобы пройти через отверстие. – Не знаю, что это за субстанция, да и знать не хочу, но стряхивается она легко, – сказал он, очищая кубик и ставя его на пол – на обозрение. Руку он машинально вытер о штаны.
– Ого, – присвистнул Скиптий. – Вот это не по моей части.
Кубик Рубика размером пять на пять ячеек завораживал своими цветами – вместо стандартных и привычных квадратиков были бирюзовые, золотые, серебряные, розовые, фиолетовые и чёрные – и пугал своей сложностью.
– Какой кошмар, – сказал Крам. – Надеюсь, кто-то из вас умеет с этим разбираться? – повернулся он к Олерою с Аслой.
– Мне больше нравятся другие игрушки, – пожал плечами Олерой.
«А вот и он, первый момент необходимости Инсайта, – подумала Асла. – Вернее, необходимости свалить на него задание. Хочешь не хочешь, а выполнить должен». К счастью, в этот раз ей повезло.
– Я собирала поменьше, но примерно знаю, как нужно собирать и этот, – Асла как ни в чём не бывало взяла в руки кубик, пытаясь не выдать своей неуверенности. – В конце всё подводится к сборке кубика три на три.
– Ты когда-нибудь собирала такой? – решил уточнить Олерой.
– Было дело, – кивнула Асла. Соврала, даже не зная зачем. Чтобы Инсайт не упал в глазах команды? Чтобы не упасть в глазах Олероя? Чтобы придать самой себе веры? Может, и всё это вместе.
– Ну и отличненько тогда, – хлопнул её по плечу Олерой. – Нам повезло.
– Ой, – вырвалось у Аслы. – Тут малюсенькие циферки на ячейках.
– Фиолетовый! – воскликнул Крам, хватая с пола фиолетовый лист. – Двадцать пять ячеек. Здесь изображена собранная грань кубика!
– Значит, надо собрать только одну грань, – обрадовалась Асла. – И использовать только цифры, находящиеся на фиолетовых ячейках.
– Для сейфа нам нужно пять цифр. Когда ты соберёшь грань, у нас будет двадцать пять… – протянул Олерой.
– Неважно, – отмахнулся Скиптий. – Пока главное – собрать.
– Хорошо, – кивнула Асла.
Следующие десять минут она сосредоточенно занималась кубиком, с каждым поворотом грани ощущая беспокойство. Она вовсе не была уверена, что сможет собрать даже одну грань, её пугал непривычный и сложный размер головоломки, но выбора у неё не было. Оставалось надеяться на внимательность и немного удачи. Ведь, в сущности, одна грань – это не так ужасно, правда? Даже такая большая.
Олерой, Крам и Скиптий, если в какой-то момент и распознали на лице Аслы выражение неуверенности, виду не подали. Инсайт должен верить в свою команду, и команда должна отвечать ему тем же. По крайней мере, именно этим руководствовался Олерой, воздержваясь от комментариев. То, что Асла солгала, его не удивило. Но он решил не развивать эту тему. Пока. Пока он уселся около ящика, из которого вытащил куб, и позволил себе немного отдохнуть (делая вид, что внимательно изучает ящик в поисках новых открытий).
Скиптий снова углубился в книги. Одна его так увлекла, что он чуть не забыл о своей цели – но всё равно ничего похожего на слова, «выдавленные» в углу фиолетового бумажного листа, уже начавшего его раздражать своей непонятностью, он так и не нашёл. При этом что-то неуловимо мерцало в памяти, когда он смотрел на этот загадочный набор букв, словно фраза из языка, который он учил в детстве, но основательно подзабыл. Что-то не давало ему покоя, и это ему не нравилось. Потому что, похоже, он мог что-то сделать, как минимум – подать какую-нибудь сносную идею, но почему-то он никак не мог сосредоточиться. Похоже, что впервые в жизни его начал раздражать фиолетовый цвет – и его обилие в этой комнате. Олерой в чём-то был прав.
Крам внимательно изучал потолок. Вмонтированные лампочки – а их было три – светились мягким, нераздражающим светом. Химик поднял руку – при том, что роста он был вполне ничего, до потолка оставалось ещё где-то полметра. После неудачи с ящиком – хотя это не было неудачей как таковой – Краму страстно хотелось что-то найти. Что-то сделать. Принять, наконец, участие в Игре Делектуса, медленно набирающей обороты. Асла собирала кубик. Скиптий открыл доступ к ящику. Олерой нашёл пока не пригодившийся им лист бумаги. Теперь очередь Крама. Он прохаживался по комнате, рассматривая потолок и швы на стыке стен. Сидевший на полу Олерой следил за его взглядом, но отвернулся в тот самый момент, когда что-то привлекло внимание Крама.
– Здесь ничего нет, – разочарованно провозгласил вскоре Скиптий. – Похоже, книги не связаны с этими буквами.
– Ну не могут же они тут быть просто для красоты, – возразила Асла, не отрываясь от сборки кубика. Несмотря на её опасения, фиолетовая грань была почти собрана. Оставалось чуть-чуть.
– Почему нет? У меня, например, они для этого и стоят, – сказал Олерой.
– Видимо, чтение для тебя – чересчур интеллектуальное занятие, – фыркнул Скиптий. Олерой его проигнорировал.
– Тут, кстати, что-то есть… – начал Крам, но его перебил радостный вопль Аслы:
– Есть! Готово! – довольно улыбнулась она, держа на ладони кубик.
– Отлично, – похвалил её Олерой. – Что теперь?
– Теперь у нас есть собранная фиолетовая грань с двадцатью пятью маленькими цифрами, – констатировал Скиптий. – И ещё разлинованный на двадцать пять ячеек лист с нерасшифрованным пока словом.
– В общем, этот лист как-то нам должен указать, какие именно цифры с каких именно ячеек нам надо использовать для сейфа, – сказала Асла. Потом спохватилась: – Ты что-то нашёл? – обратилась она к Краму, которого перебила.
– Там на потолке какая-то прорезь. Типа… Типа как на почтовом ящике, только узкая.
– Отлично! – невольно повторила Асла реплику Олероя, но у неё она звучала как-то искреннее и радостнее. – Давайте посмотрим.
Асла обвела команду глазами и остановилась на Краме – на вид он был самым крепким из них. К тому же это он нашёл прорезь.
– Поможешь? – спросила она, указывая на потолок.
– Конечно, – кивнул химик.
Он присел, и Асла забралась ему на плечи. Крам выпрямился, и она осторожно коснулась прорези рукой. Ничего не произошло. Никаких кнопок или символов поблизости не было. Ладонь Аслы в прорезь не пролезла.
– Сюда надо что-то вставить, – сказала она. – Ну, я так думаю.
– Будем искать, – ответил Крам, спуская Аслу на пол. Она сложила руки на груди и стала придирчиво рассматривать потолок, пытаясь что-то сообразить.
– Отойди-ка лучше оттуда. Не стоит стоять под этой прорезью, – сказал Асле Олерой. – Мало ли, что там…
– Например? – удивилась Асла.
– Ну, знаешь ли, за нами вроде как должны следить. Может, кто-то смотрит или слушает нас через неё… – передёрнул плечами психотерапевт. – Так что лучше отойди.
– Куда? – Олерой слегка сбил её с толку своим предположением, а в первые секунды этого состояния Асла не отличалась особой понятливостью.
– Да куда угодно, – начал злиться Олерой. – В другую сторону!
Асла послушно отошла, обдумывая вариант того, что за ней и её командой действительно наблюдают в прямом смысле сверху. Прямо над ними…
– В другую сторону! – воскликнул вдруг Скиптий. – Ну конечно!
– Что? – опешил Олерой.
– В другую сторону, – пробормотал литератор, – боже, ну какой же я идиот, просто невероятно…
– А что… – начал Крам, но замолчал, увидев, что Скиптий схватил лист и уткнулся в его правый нижний угол.
– Ну прекрасно, – сказал Олерой. – Неужели мы что-то поняли? – в отличие от инсайтовского «мы» как подчеркивания единства команды, «мы» Олероя скорее отдавало сарказмом, что не укрылось от Аслы. «Проблемы будем решать по мере их возникновения», – сказала она себе, хотя ей и не понравились его слова.
– Банальное прочтение с другого конца, – сказал Скиптий, воодушевлённый разгадкой и не обративший на тон психотерапевта ни малейшего внимания. – И это действительно три слова, но разбиты они по-другому. SIR BENET NIXUL – это LUX IN TENEBRIS! Простейшая вещь, а далась не сразу, – внезапно сник он. Мог бы догадаться и быстрее.
– И что это значит? – спросила Асла.
– Ах, да, – спохватился литератор. – «Свет во тьме».
– Это многое объясняет, – снова съязвил Олерой. Асле жутко захотелось выразительно на него посмотреть, но она не стала. Сейчас её больше интересовало послание.
– Как думаете, что имеется в виду? – спросила она сразу всех.
– Надо выключить свет, – сказал Крам, почувствовав, что не зря присматривался к лампочкам.
– Это «во тьме». А «свет во тьме»? Свет во тьме… Это… – Асла невольно стала думать вслух. – Что-то загорится, когда мы создадим тьму? Засветится, – поправилась она. – Что скажете?
– Думаю, так и есть, – кивнул химик. – Может, выбить лампочки?
– Давайте пока без таких мер, – сказала Асла. – Раз никаких выключателей никто из нас до сих пор не находил, наверное, надо что-то сделать с той прорезью на потолке. Возможно, она как-то связана с лампами.
– Что-то в неё вставить, – уточнил Скиптий, по-новому смотря на разворошенные им книги на полке. Разгадка слова, хоть и запоздалая, открыла в нём второе дыхание.
– Да, – кивнула Асла. – Но что?
– Что-нибудь такое? – предположил литератор, беря в руки тонкую книгу и показывая её остальным. – Вот такое? – добавил он, разворачивая книгу узким корешком к зрителям. Фиолетовым корешком.
– Идеально, – обрадовалась Асла. – Это же просто безупречный элемент декора, – улыбнулась она, беря книгу из рук Скиптия.
Книга была приятной на ощупь, и цвет её корешка действительно полностью совпадал с цветом потолка, словно она была его частью. Похоже, так и было на самом деле.
– Поможешь ещё раз? – спросила Асла Крама, показывая книгой на прорезь.
– Конечно, – снова кивнул химик. «Разве можно отказать такому симпатичному Инсайту?» – подумал он.
Он снова присел, и Асла снова забралась ему на плечи. Через пару секунд она осторожно вставила книгу в прорезь. Корешок торчал из потолка, поэтому Асла посильнее вдавила томик внутрь. Тот полностью ушёл вверх, и раздался щелчок. Свет погас.
– Боже, какая красота! – ахнула Асла, всё ещё сидя у Крама на плечах. Остальные оглядывались молча, но с улыбками.
Стены комнаты светились причудливыми узорами и орнаментами – голубыми, синими, зелёными, розовыми… Люминофорные краски, ожившие в темноте, придали помещению мистическую, таинственную атмосферу. Вместе с тем этого цветного света хватало, чтобы почти «освещать» комнату. И, как отметила Асла, это было действительно очень красиво. И вовсе не то, что они ожидали увидеть.
– Где-то среди этого нам надо найти подсказку, – сказал Олерой. – Ну что ж, за дело. – И так посмотрел на Аслу, освещённую мягкими цветами, что та почти зарделась. И осторожно слезла с Крама на пол.
Скиптий тоже был в восторге от преображения комнаты. Сразу стало приятнее. Фиолетовый разбавился другими цветами, к тому же излучающими какой-то почти магический свет, и вообще настроение почему-то улучшилось. Скиптий подозревал, что это какая-нибудь психологическая уловка, чтобы они немного расслабились (Крам думал так же), или, наоборот, чтобы отвлечь их внимание от чего-то (так думал и Олерой), но она всё равно пришлась ему по душе (как и всем, хотя вида никто, кроме Аслы, не подал).
Искать подсказку в разноцветных линиях было интересно – никто не знал, что именно они ищут. Вскоре уже всё стало казаться подозрительным – может, это? Или вот это? Но через какое-то время всё же раздался возглас облегчения:
– Кажется, это то, что нам нужно, – Крам показал на точки среди узоров, светящиеся чуть ярче, чем остальные. – Смотрите, они все находятся в небольшой области, не выходят за её рамки.
– Небольшой вот настолько? – спросила Асла, беря в руки разлинованный лист.
– Ну-ка, – сказал Крам, – попробуй приложить его к стене.
Асла это и сделала, но озарения не пришло. Она перевернула лист другой стороной, но и это ничего не дало.
– Поверни его, – прямо в ухо сказал ей Олерой, нависший над ней в попытках разглядеть, что происходит.
– Уже поворачивала, – ответила Асла, но на всякий случай сделала это ещё раз. Инсайт должен прислушиваться к своей команде.
– Нет, ты переворачиваешь, – терпеливо сказал Олерой. – А ты поверни.
Мгновение – и яркие точки, просвечивающие даже сквозь бумагу, встали на свои места: точно в центрах пяти квадратных ячеек на листе. Асла улыбнулась.
– Спасибо, – сказала она Олерою. Тот лишь пожал плечами. – Дайте-ка сюда кубик, – одной рукой Асла придерживала лист на стене, другую протянула в пространство. Кубик лёг ей на ладонь, и она поднесла его к стене.
– Проклятье, – выругалась она через несколько секунд. – Эти мелкие циферки не разглядеть при таком освещении.
– Давайте тогда просто запомним местоположение точек, – сказал Скиптий. – Потом включим свет и найдём эти ячейки на кубике.
– Ты уверен, что мы сможем его включить? – спросил Олерой.
– Думаю, надо просто вытащить обратно книгу из той прорези, – отмахнулась Асла. – Значит, у нас вторая ячейка в первой строке, третья во второй, первая в третьей, пятая в четвёртой и четвёртая ячейка в пятой строке.
– Я запомнил, – кивнул Скиптий.
– Я тоже, – встрял Олерой.
– И я, – добавил Крам.
– Да и я, – рассмеялась Асла. – Давайте вытащим эту книгу.
С помощью Крама она снова дотянулась до потолка и, нащупав корешок книги, надавила на него. Книга наполовину выдвинулась, как дисковод, и три лампочки снова зажглись. Цветовое разнообразие исчезло со стен.
– Значит, один-восемь-ноль-восемь-четыре, – сказала Асла, уже стоявшая на полу и всматривавшаяся в кубик. – Отлично! Давайте наконец сделаем это.
– А можно взглянуть? – спросил Скиптий, протягивая руку.
– Конечно, – ответила Асла, отдавая ему кубик, а сама подумала: «Не доверяет, значит? Доверяй, но проверяй…»
– Ага, – сказал Скиптий, убедившись, что Асла верно запомнила и верно соотнесла ячейки с цифрами кода, – отлично.
Четверо сгрудились около сейфа в углу. «Может, стоит дать кому-то ввести код», – подумала Асла.
– Кто-нибудь хочет? – спросила она, показывая на сейф.
– О, давай, – обрадовался Крам.
– Боюсь, у нас две проблемы, – сказал Олерой.
– Какие? – спросила Асла, потому что именно вопроса психотерапевт и ждал. Просто озвучить свои наблюдения он, похоже, не мог.
– Во-первых, я забыл сказать, что здесь особая система ввода кода – чаще всего даётся три попытки его ввести, и после сейф блокируется, но у этого – одна. У меня был такой.
– Ну мы только один раз и собираемся вводить код, – удивился Скиптий.
– А вторая проблема – это какой именно код мы собираемся вводить, раз у нас всего одна попытка, – сказал Олерой.
Все непонимающе уставились на него.
– Но мы же выяснили цифры, – мягко сказал Асла.
– Я имею в виду – почему мы решили, что знаем, в каком порядке их вводить?
– Что… – начала Асла, но задумалась. – А ведь он прав.
– Ну что ж такое, – расстроился Скиптий. Он уже предвкушал, как они открывают сейф.
– Я бы вводила сверху вниз по строкам: из первой строки вторую цифру, единицу, из второй строки третью цифру, восьмёрку, и так далее… Но есть и другой вариант: не сверху вниз, по строкам, а слева направо, по столбцам. Или правильнее сказать, по колонкам? Не знаю… – отвлеклась Асла. – И тогда первой надо вводить ту цифру, которую мы ввели бы третьей, потому что она в третьей строке. Но в то же время и в первой колонке…
– И как будем вводить? – спросил Крам.
– Не знаю, – призналась Асла. – Если бы не Олерой, мне бы в голову не пришло вводить цифры в другом порядке. Но это и плохо. Может, мы бы запороли свою попытку.
– Может, и нет, и кое-кто просто всё усложняет? – с оттенком сарказма высказался Крам.
– Нет, он прав, – вступилась за Олероя Асла. И не потому, что она Инсайт, а потому, что он действительно был прав. – Надо понять, каким способом вводить цифры – по строкам сверху вниз или по колонкам-столбцам слева направо.
– Опять искать какие-то подсказки? – похоже, такая перспектива не радовала никого, но озвучил ее Крам.
– Или рискнуть, – сказал Скиптий.
– Или проголосовать, – добавил Олерой.
– Проголосовать? – удивилась Асла. Она уже и забыла, что говорил им Рут. Вроде голосовать надо, когда команда не может прийти к единому решению, или Инсайт может решить по-своему? Но у них, кажется, нет необходимости в подсчёте голосов. Хотя если уж кто-то высказался за это, стоит прислушаться. Нужно слушать свою команду.
– Ну давайте проголосуем, – осторожно сказала она.
– Я за то, чтобы ввести этот дурацкий код, как мы и хотели, по строкам сверху вниз, и покончить с этим, – ответил Крам.
– Я за то, чтобы вводить слева направо, по столбцам, – упрямо сказал Олерой, хотя по большому счёту ему было всё равно. Но хотелось посмотреть, что из этого выйдет.
– Думаю, надо вводить всё же сверху вниз. Так, как мы читаем книги, – сказал Скиптий, и Олерой подумал: «Ну ещё бы». – То есть мы же читаем по строкам.
«Первое голосование прошло быстро, – подумала Асла, – но сколько нам ещё их предстоит?»
– Вот и проголосовали, – сказал Олерой, результат его ничуть не расстроил. – Можно и вводить.
Крам посмотрел на Аслу, и та кивнула. Он аккуратно ввёл пять цифр (1-8-0-8-4), сейф пискнул, дверца приоткрылась.
– Да они издеваются! – воскликнул химик.
– Это… Господи, это то, что я думаю? – разочарованно спросил Скиптий. – Ну это, знаете ли…
– Несбывшиеся ожидания, – усмехнулся Олерой.
– Он вытаскивается? – спросила Асла. Крам покачал головой.
Внутри сейфа находился ещё один, меньшего размера и другого цвета – в отличие от первого, серо-стального, он был фиолетовым.
– Теперь надо открыть этот мини-сейф, – сказала Асла, стараясь не падать духом. О том, что в нём может оказаться ещё один, мини-мини-сейф, подумали все. Радости это не прибавило.
– И как? – поинтересовался Олерой недовольным тоном. – Мы уже всё тут обыскали. Нигде никаких цифр, кроме этого дурацкого кубика. И у этого сейфа, кстати, тоже только одна попытка ввода кода.
– Кажется, кто-то у нас тут раздражён, – довольно заметил Крам. – Надо бы держать себя в руках…
– Тебя не спросил, – оборвал его Олерой. Он и правда начал раздражаться, а это обычно ничем хорошим не заканчивалось. Для окружающих, по крайней мере. Психотерапевт глубоко вдохнул, выдохнул и посмотрел на Аслу:
– Что делать будем? Опять всё обыскивать?
– Похоже, выбора у нас нет, – сказала Асла. В этот момент белый свет трёх лампочек потух и тут же вернулся – но уже красным. Комнату залил этот сочный, угрожающий цвет, и она стала похожа на проявочную. Всё стало однотонным – никаких оттенков других цветов или флуоресценции.
– Жуть, – сказал Скиптий, озираясь. Лицо его, как и вообще всё вокруг, было красным.
– Это значит, что у нас осталось очень мало времени, чтобы открыть этот второй сейф, – сказала Асла. – Вряд ли мы успеем снова всё обыскать. – Сказала ровно, констатируя факт, но сердце её от этого пугающе-кровавого освещения, как и оттого, что у них не осталось времени, сжалось.
– Не успеем, – подтвердил Крам. – Похоже, это задание мы провалили.
– Сколько там цифр надо вводить? – спросил вдруг Олерой.
– Шесть, – сказал Скиптий, наклонившись к сейфу.
– Ну, одна у меня есть, – отозвался психотерапевт, протягивая остальным свою руку. На запястье у него всё ещё была временная татуировка с номером 4.
– Господи! – воскликнула Асла. – Сейф же фиолетовый! Это точно то, что нам нужно, номера Игроков команды! Я совсем про них забыла!
– А я даже не думал, что их можно использовать. Гениально, – сказал Скиптий, поворачивая руку запястьем вверх. – Семьдесят шестой к вашим услугам.
– Только получается не шесть цифр, – сказал Крам, смотря на свою руку с цифрами 984. – Получается 1064, если их сложить. У Аслы же нет номера.
– Проклятье, – сказала Асла. – Времени всё меньше.
– Больше цифр нет, – отозвался Олерой. – Надо что-то делать с этими. Тем более что у сейфа командный цвет. У тебя точно нет никаких номеров? Вернее, на тебе, – поправился он.
– Нет, – покачала головой Асла. – Кстати, насчёт команды… – Она закрыла глаза, чтобы сосредоточиться и не упустить мысль. Несколько секунд помолчала. – Не нужно складывать номера. Давайте попробуем ввести их в том порядке, в котором вы были выбраны на Отборе. Как раз получится шесть.
– Точно, – восхитился Скиптий. – Я был первым.
– Я вторым, Олерой – третьим, – быстро сказал Крам.
– Я помню, – кивнула Асла.
– Тогда набирай код, – подтолкнул её к сейфу Олерой.
Асла села на пол и протянула руку к кодовой клавиатуре. Сердце её заколотилось от сознания того, что у них в любую секунду может закончиться время, что они могут ошибаться и что она сама от волнения и спешки может всё испортить. «У нас только одна попытка, – напомнила она себе. – Не запори её своей дрогнувшей рукой». В тишине комнаты раздалось два последовательных писка, затем ещё три и один. На дисплее сейфа высветились цифры «769844».
– Нажимай быстрее, – воскликнул Олерой, – у нас нет времени!
Асла, затаив дыхание, нажала на «ОК».
– Есть!
В этот же момент свет в комнате снова переключился на нормальный.
– Так-то лучше, – с облегчением вздохнул Скиптий. Да и все они.
Дверца сейфа приоткрылась, и Асла обернулась к своей команде.
– Вытаскивай всё, что там лежит, – сказал Олерой. – Посмотрим.
Асла обшарила сейф изнутри, осмотрела его, но ничего, кроме маленького брелока с кнопкой, не нашла.
– Здесь только это, – сказала она, показывая брелок остальным.
– Что это? – удивился Скиптий, беря находку в руки. – Похоже на брелок сигнализации, но это не он.
– Это брелок для поиска предметов, – сказал Крам. – По крайней мере, я поставил бы на это.
– Полагаю, стоит нажать на эту кнопку? – Асла снова взяла брелок в руки. – Для этого мы его и нашли, верно?
– А если что-нибудь взорвётся? Может, это вообще не то, что мы думаем, – сказал Олерой.
– Не думаю, что Делектус имел бы смысл, если бы в первом же задании взрывалась одна из команд, – отозвался Крам.
– Я не сказал, что взорвётся команда, – холодно ответил Олерой. – Я предположил, что взорваться может что-нибудь.
– Ну даже если что-нибудь и взорвётся, значит, так и задумано, – ответил химик, игнорируя тон Олероя. – В любом случае, лично я за то, чтобы нажать уже на эту кнопку, и поскорее.
– Я тоже, – добавил Скиптий.
– Понятно, – сказал психотерапевт. – Ты как? – обратился он к Асле.
– А ты?
– Да жми уже, – махнул рукой Олерой.
Асла кивнула и нажала на кнопку брелока. Где-то раздалась коротенькая мелодия.
– Где это? – Скиптий прислушался, но мелодия уже закончилась.
– Не в этой комнате, – сказала Асла.
– Нажми ещё раз.
Асла снова нажала на кнопку, и теперь уже все они поняли – мелодия звучала в соседней комнате.
Комнате, где играла команда Орнубия.
Глава III. Комната 49
Каждому Игроку дана возможность проявить свои способности в процессе Делектуса.
Из Комментариев к Делектусу
– Проклятье! – выругался Фортр, заслоняя лицо рукой: резко включившийся свет ударил по только привыкшим к темноте глазам. – Они специально, что ли?
Ответа он не дождался – команда, ещё щурившаяся, но уже привыкающая к освещению, осматривала комнату. Цветового разнообразия особо не наблюдалось: однотонные синие стены и синий же потолок, с которыми контрастировала белоснежная дверь в углу, тёмный, гладкий пол, невыразительного серого цвета ящик и такой же сейф по другим углам, да ещё полка с несколькими книгами и яркий морской пейзаж в вычурной раме вместо окна. Завершала обстановку прозрачная пластиковая труба, тянувшаяся вверх по стене и под потолком уходившая сквозь неё в другое помещение и куда-то наверх.
– Это что? – спросила Флора, показывая на трубу.
– Пневмопочта, – ответил Фортр.
– А, – отозвалась она с пониманием.
Орнубий внезапно осознал, что Игра Делектуса уже началась. Всё то время, что они провели с Рутом, он как-то не ощущал реальности происходящего. Казалось, что всё вот-вот закончится. А на самом деле – началось, и уже не отвертеться. Теперь он заперт в этой синей комнате с этими незнакомыми людьми, которым вроде как даже указ. И ещё они должны выиграть. Орнубий, по правде, не знал, что сказать, да и не хотел что-либо говорить – но Инсайту так долго не протянуть. Пока он молча изучал обстановку и ждал, что будет дальше, хотя и знал, что пребывать в таком блаженном состоянии долго не получится. Настроение у него испортилось ещё больше.
Радвель поднял руку и коснулся потолка кончиками пальцев, как бы оценивая его высоту и свои возможности. Подошёл к двери, посмотрел на табличку «Выход» над ней, подёргал за ручку. «Заперто», – чуть не вырвалось у него, но он смог промолчать. Говорить очевидные вещи ему не хотелось.
– А они постарались, – сказала Флора, сравнивая цвет своей футболки с цветом стен: они были абсолютно идентичными (насколько позволял судить равномерный свет от трёх небольших лампочек, вмонтированных в потолок). Потом она занялась было книгами на полке, но быстро утратила к ним интерес.
– Тут что-то непонятное, – помахала она одной книжицей прямо перед носом Орнубия, явно обращаясь к нему как к Инсайту.
Тот не смог решить, надо ли быть ей за это благодарным или наоборот, поэтому пробормотал что-то невнятное, тем самым ещё больше упав в своих глазах.
Фортр взял книгу из рук Флоры и, пролистав её, презрительно хмыкнул:
– Это латынь, милочка.
– Правда? – изумилась Флора так неподдельно, что Фортр рассмеялся. Он не представлял, какую пользу может принести им флористка, но она была забавной.
Смех Фортра её ничуть не смутил. Флора оглянулась на Орнубия – тот выглядел таким несчастным, что она поняла: надо что-то делать. Что-то делать с этой обстановкой.
– Нам нужно открыть её, да? – жизнерадостно спросила она, подскочив к двери. – Нужно найти ключ?
– Да… Видимо, – промямлил Орнубий, проклиная всё на свете. – Давайте всё обыщем, – сказал он, потому что надо было что-то сказать.
– Да! Давайте! – воодушевилась Флора.
Фортр усмехнулся и презрительно посмотрел на Орнубия, от которого этот взгляд не укрылся. Но пока ему нечего было ответить. Инсайт насупился и подошёл к сейфу.
– Ты! – указала Флора пальчиком на Фортра. – Ты, значит, латынь знаешь?
«В основном юридическую», – подумал Фортр, но вслух небрежно сказал:
– Ну да.
– Тогда занимайся этими книгами! – обезоруживающе улыбнулась Флора, и адвокату нечего было возразить на это вполне логичное предложение.
– Я посмотрю, что это за ящик, – сказал Радвель, любезно уступая флористке морской пейзаж. Та обрадовалась и направилась к картине. Какое-то время она зачарованно смотрела на невероятно реалистично написанные волны, потом догадалась снять картину со стены.
– А вот и первая находка, – улыбнулась она, размахивая найденным листом синей бумаги, разлинованным на двадцать пять квадратов.
– Отлично, – сказал Фортр, не отрываясь от книг, – клади пока на пол в центр комнаты. Стол они не удосужились поставить…
«Раскомандовался тут», – внезапно разозлился Орнубий и решил подать голос:
– Код к сейфу из пяти цифр, – сказал он.
– Ну, кое-какие цифры у нас уже есть, – отозвался адвокат, показав на своё запястье. Все уставились на вытатуированное число «53».
– А ведь точно, – согласился Радвель. – Мы можем это использовать? – показал и он на своё.
«99. Красивое число, запоминающееся», – невольно подумал Орнубий. Он узнал его только сейчас – на Отборе он так распереживался из-за выпавшей ему флористки, что прослушал номер Радвеля. Вспомнив об этом, Орнубий опустил глаза.
– У тебя там что? – спросил Фортр у Флоры. Та в ответ показала запястье с номером 227.
Адвокат хмыкнул и покачал головой.
– Что? – удивился Орнубий, только обрадовавшийся, что у них уже есть какая-то зацепка.
– Не подходит. Если их сложить, цифр выйдет меньше, чем нужно для кода, если ввести по порядку – больше, – ответил адвокат, но обратился он не к Орнубию, а к Флоре. Демонстративно.
– Жаль, – вздохнула та.
– А в книгах есть какие-нибудь цифры? – через силу спросил Инсайт Фортра.
– Полно, – вызывающе ответил тот.
– Прекрасно, – отозвался Орнубий, чувствуя, как ненависть к адвокату берёт верх над обязанностями Инсайта.
– О, боже! – воскликнул Радвель. – Кажется, я что-то сломал, – указал он на ящик.
Команда сгрудилась около него.
– Что ты сделал? – спросила Флора.
– Ну… – замялся Радвель, – кусок от крышки провалился внутрь. Точнее, это я продавил его, а он легко поддался нажатию и упал, – решил уточнить он.
– Зато теперь можно узнать, что в этом ящике, – сказал Орнубий, нагибаясь к отверстию. – Похоже, ты сделал именно то, что нужно, – он просто констатировал факт, но прозвучало это как похвала, отчего Фортр прямо-таки скривился.
– Давайте узнаем, что там, – дружелюбно предложила Флора, заметившая выражение лица адвоката. Он встала на колени и опустила руку в отверстие в крышке ящика. На лице её мелькнул испуг.
– Ай! – воскликнула Флора. Внутри было что мягкое, влажное, мерзкое. Ей сразу представилась лягушачья икра. – Там что-то ужасно противное, – инстинктивно выдернула руку она.
– Маленькие женские слабости? – понимающе подмигнул Радвель. – Давай я.
Через минуту выискиваний вслепую неизвестно чего в неприятной субстанции он вытащил на свет маленький кубик Рубика.
– Фу, он в этой слизи, – не сдержалась Флора. Радвель, ничуть не смутившись, вытер маленький кубик о свою футболку, чем заслужил мысленное одобрение всей команды.
– Пять на пять, – сказал он, поднимая кубик к свету и так, чтобы его было видно всем. – Мой любимый.
«Слава богу, – подумал Орнубий, которому от волнения даже расхотелось спать, – я бы в жизни не собрал эту штуковину». Флора подумала то же. Фортр в глубине души тоже обрадовался. «Вот и баскетболист пригодился, – мысленно отметил он. – Всё не так плохо, как я думал». Практически те же мысли возникли и у Инсайта. Он даже почувствовал какое-то удовлетворение, непроизвольно ставя галочку напротив имени Радвеля у себя в голове.
– Какой сложный, но какой красивый! – восхитилась Флора. Цвета ячеек кубика и правда были нестандартными: бежевые, светло-лиловые, бордовые, аквамариновые и даже янтарные с прожилками. Шестым цветом был синий, хоть и стандартный, но удивительно совпадающий с оттенком футболок и стен.
– Тут на ячейках маленькие цифры, – сказал Радвель, рассматривая грани головоломки.
– Дай посмотреть, – бесцеремонно вырвал кубик из рук баскетболиста Фортр. – Хм, да… Ну, держи, – вернул он его Радвелю.
– Может, когда ты его соберёшь, станет понятнее, что делать с этими цифрами, – сказала Флора.
– Наверное, они для сейфа, но пока непонятно, какие именно из них, – предположил Орнубий. – В общем, пока главное – собрать, – доброжелательно кивнул он Радвелю. Тот принялся крутить грани.
Флора подняла с пола найденный за картиной лист и вручила его Орнубию:
– А что с этим?
Все выжидательно уставились на него, и Орнубий смутился.
– Ну… – рассматривал он лист, – тут в углу что-то мелко написано… Нет, как бы выдавлено на бумаге. Похоже, на латыни, – прокомментировал он, с радостью вручая лист Фортру.
Тот впился глазами в надпись и задумался.
– Ну? – не выдержала Флора.
– Ну… – протянул Фортр, выигрывая пару секунд для обдумывания ответа.
– Что? – рассмеялась флористка.
– «SIR BENET NIXUL», – отозвался Фортр, лихорадочно соображая, так как теперь все выжидательно уставились уже на него.
– Это мы и так видим, – небрежно сказал Орнубий за всех, чем вызвал у Фортра плохо контролируемое желание его придушить.
– Что это значит? – спросила Флора. – Это вообще латынь? Может, это есть в книгах? – затараторила она. – Может…
– Конечно, латынь, – кивнул Фортр. «Но что-то с ней не то», – подумал он.
– И что она значит?
– Мне надо минуту подумать, – сказал адвокат.
Радвель, отвлёкшийся на надпись, вновь увлечённо занялся кубиком.
«Подумать? Ты или знаешь латынь, или нет», – хотелось сказать Орнубию, но он наконец включил Инсайта и взял себя в руки.
– Давай посмотрим, что там с пневмопочтой, – предложил он Флоре, и пока Радвель с Фортром занимались своими заданиями, они нашли кнопку в полу и ручку на отсеке трубы.
– Нам надо что-то найти и отправить это Наблюдательному Совету? – тихо спросила Флора.
– Понятия не имею, – отозвался Орнубий совершенно искренне. Но какое-то шестое чувство подсказывало ему, что ничего хорошего от этой пневмопочты ждать не придётся.
Фортр вылавливал в памяти похожие сочетания букв из надписи, чувствуя, что вот-вот найдёт нужные. «RIS… BRIS… NEBRIS… О, так, стоп! NEBRIS… TENEBRIS!»
– Тенебрис! – воскликнул он.
– А? – вздрогнул Радвель.
– «LUX IN TENEBRIS», – провозгласил Фортр. – «Свет во тьме».
– Хм, – сказала Флора.
– Раз это написано на листе, может, надо поднести его к свету? Тогда что-то проявится? – предположил Орнубий.
– Кстати, – сказал Фортр, – надо попробовать.
«Неужели кто-то со мной согласился», – подумал Орнубий.
Фортр протянул лист Радвелю как самому высокому в комнате, и тот по очереди поднёс его к каждой из трёх лампочек. Подержав лист какое-то время и убедившись, что ничего не проявляется, он вернул его адвокату.
– Значит, в надписи заложен другой смысл, – сказал Радвель.
– Может, тогда надо наоборот – выключить свет? И что-то засветится на этом листе. «Свет во тьме» – подходит же, – осенило вдруг Орнубия.
– Да, давайте выключим свет! – поддержала его Флора.
Но оказалось, что выключателя в комнате нет.
– Проклятье, – тихо выругался Орнубий. – Знать бы ещё как.
– Ну, вы пока ищите способ, – отозвался Радвель, – а я закончу с этим, – взвесил он в руке почти собранный кубик.
– Ага, – кивнул ему Фортр и повернулся к остальным. – Ну, есть идеи?
– Может, нажать на ту кнопку в полу около пневмопочты? – спросила Флора. – Ну, мало ли…
– Вряд ли это что-то даст, – сказал Орнубий, – скорее всего, она связана только с этой трубой. Но, конечно, попробовать можно, – добавил он, снова вспомнив об инсайтстве.
Кнопка в полу ничего не дала. Трое начали заново исследовать поверхности и поглядывать на лампочки. Тем временем Радвель полностью собрал кубик и какое-то время молча любовался результатом своей работы. Он подозревал, что был единственным в комнате, кто смог бы собрать его – об этом ему сказали выражения лиц остальных в первые секунды после обнаружения весьма сложной для неподготовленных людей загадки. Помедлив (скорее, бессознательно) ещё некоторое время, Радвель наконец провозгласил:
– Готово!
Все резко повернулись к нему. Первым к баскетболисту подскочила Флора:
– Ух ты! – восхитилась она. – Супер!
Орнубий взял у баскетболиста кубик и стал рассматривать собранную синюю грань. В каждой из двадцати пяти ячеек находилась маленькая выпуклая цифра. Какие из них им нужны, было непонятно.
– Нам нужен ещё какой-то указатель, – пробормотал Инсайт команды 49.
– Я могу выкрутить эти лампочки, – сказал Радвель, легко доставая до одной из них. – Тогда свет точно погаснет.
Орнубий задумался. Что-то в этом предложении было. «Может, стоит проголосовать?» – уже хотел спросить он, но в этом момент высказалась Флора:
– А вдруг мы не сможем ввинтить их обратно? Без света будет сложно продолжать Игру.
– Должен быть другой способ, – сказал Фортр. – Попробуй простучать потолок, – обратился он к Радвелю. «Тебе это удобно», – чуть не добавил он, но удержался. – Может, там какой-нибудь сенсорный выключатель найдётся, или ещё что.
– Хорошая мысль, – кивнул баскетболист и занялся делом. Буквально через минуту он издал какой-то непонятный возглас.
– Что там? – заинтересовалась Флора, да и Фортр с Орнубием заметно оживились.
– Здесь какая-то прорезь, – ответил Радвель, показывая на часть синего потолка. – Очевидно, сюда надо что-то вставить.
– Например? – спросил Фортр.
– Например, это, – сказала Флора, подошла к полке с книгами и выбрала одну из них, тонкую, с корешком точно такого же оттенка, как потолок. – Идеальное совпадение по цвету. И, похоже, по размеру? – спросила она Радвеля.
– Да, похоже, – кивнул он, беря книжку у неё из рук.
«А она молодец, – подумал Орнубий. – Подмечает все цвета и оттенки… Мы вот этого не заметили. Флорист тоже может быть полезным».
Мгновение – и синий корешок утонул в прорези потолка, полностью с ним слившись. Раздался щелчок, свет погас.
– Ух ты! – вырвалось у Флоры, когда комната осветилась разноцветными люминофорными узорами. – Потрясающе!
– Согласен, – сказал Радвель. Атмосфера в комнате и правда стала завораживающей.
– Чего только не придумают, – буркнул Фортр, недовольный скорее оттого, что изучал книги, но не заметил нужную, чем оттого, что всё вокруг стало таким неожиданно красивым.
Орнубий молча улыбнулся. Настроение у него улучшилось, он почувствовал себя более расслабленно, хотя расслабляться было не время. Кроме того, от этого цветного свечения его снова потянуло в сон – дома потолок в спальне у него был расписан под звёздное небо с разными космическими объектами, светившееся в темноте, так что, похоже, начал срабатывать условный рефлекс. Весьма некстати, надо сказать.
– Ну, теперь надо найти среди всего этого указание к нужным ячейкам! – чересчур громко сказал он, пытаясь взбодриться.
Остальные кивнули и рассредоточились по комнате. Каждый исследовал одну стену; каждый постоянно натыкался на что-то, требующее внимания остальных, но после обсуждения это «что-то» отвергалось как ненужное. Скоро Орнубий уже был готов улечься на пол и уснуть, и плевать, что будет с Игрой и что подумает его команда. У него даже мелькнула мысль, а не пустили ли в комнату какой-нибудь усыпляющий газ, но, судя по остальным, всё было нормально. По правде сказать, сейчас ему отчаянно требовалась пробежка и пара стаканов кофе, потому что перед Отбором он почти не спал, а это проклятое цветное свечение в полутьме упорно напоминало ему о казавшейся сейчас такой далёкой кровати. Внезапно внимание Орнубия привлёк небольшой участок стены, которую исследовал Радвель.
– Погодите, погодите, – команда повернулась к своему Инсайту, – а это что? – Орнубий ткнул пальцем в точки среди узоров, светящиеся ярче остальных.
Команда столпилась около заинтересовавшего их места. Какое-то время царило молчание, потом Орнубия осенило:
– Лист! – он даже почувствовал прилив бодрости. – Где тот лист?
– Вот он, – протянула ему Флора разлинованную синюю бумагу.
Орнубий приложил лист к стене. Светящиеся точки, видные даже сквозь бумагу, обозначили им нужные ячейки: пять штук, именно столько, сколько им было необходимо.
– Отлично, теперь мы знаем, какие цифры с синей грани нам нужны, – сказал Фортр довольным тоном – пожалуй, впервые с начала Делектуса.
Какое-то время ушло на то, чтобы запомнить и сопоставить ячейки с цифрами и включить свет обратно, затем Орнубий потянулся к сейфу, чтобы ввести код.
– Эй, ты ведь по столбцам собираешь считывать? Слева направо? – спохватился адвокат.
– Я… – вообще-то Орнубий ещё не успел это обдумать. Рука его застыла в воздухе на полпути к сейфу. – Да. А как надо?
– Не знаю, как надо, но можно по-разному. Например, по строкам, сверху вниз.
«Точно», – подумал Орнубий. Почему-то этот вариант показался ему более правильным. Только порядок цифр он представить не смог, они внезапно рассыпались у него в голове и собираться хоть в какую-нибудь комбинацию упорно не хотели.
– А если по строкам – какой тогда порядок? – спросил он, проклиная свою беспомощность.
– Какая разница? – пожал плечами Фортр. – Вводи так, как собирался. По столбцам вернее.
– Но…
– Вводи уже! – оборвал его адвокат. – Или мы тут до утра собираемся сейф открывать?
Чем больше Орнубию указывали на один вариант, тем больше его привлекал другой. Особенно, когда указывал Фортр.
– Давайте проголосуем, – сказал Инсайт команды 49. – Кто за то, что код надо вводить по строкам, сверху вниз?
– Да боже ты мой! – воскликнул Фортр. – С чего вдруг по строкам?
– С того, что это один из вариантов, – ответил Орнубий. – Ну что, кто за?
– Я, честно говоря, уже потеряла мысль, так что даже не знаю, – вздохнула Флора.
– Ничего другого я и не ожидал, – сказал адвокат.
Флора внезапно залепила ему крепкую пощёчину. Фортр отшатнулся.
– А вот этого – действительно не ожидал, – усмехнулся он.
– Я… Господи, – флористка покраснела до корней волос, – я случайно. Я целилась в плечо. И шутливо! Честно!
– Да не переживай ты так, я даже не почувствовал, – отозвался адвокат, стараясь не рассмеяться в голос над её пунцовой физиономией.
Орнубий улыбался. Нарочно это сделала Флора или нет – он был доволен.
– Я думаю, надо вводить слева направо, по столбцам, – сказал Радвель, и улыбка сползла с лица Инсайта.
– Я тоже, – подхватил Фортр.
– Ну и я тогда, – сказала Флора, стараясь не смотреть на адвоката.
– Хорошо, – ответил Орнубий.
Он помнил, что мог поступить по-своему даже после голосования, но решил этого не делать. Во-первых, Фортр мог быть прав. Во-вторых, если он не прав, то это он будет виноват в том, что они не откроют сейф, он, и никто другой. Вот тогда-то… Тогда-то он поймёт, что к Инсайту надо прислушиваться.
Орнубий внезапно осознал, о чём думает, и мотнул головой. Отличный из него Инсайт, а? Просто отличнейший, чёрт возьми. Цифры неожиданно снова сложились в комбинацию. Ту, которую он собирался ввести изначально. До того, как адвокат решил запутать его способами считывания.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/alisa-bastian/delektus/) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Алиса Бастиан
Ключи и двери, сейфы и шкатулки, зеркала и тайники, латынь и пневмопочта; кожа, золото, стекло, неон, бархат – Делектус прекрасен, но разгадать его загадки и выполнить все задания не так-то просто. Две совершенно разные команды сразятся в Игре Делектуса, попутно открывая неожиданные, а порой и неприятные тайны – в том числе и о себе, и о своих соперниках, – а их действия приведут к непредсказуемым последствиям. Состязание будет непростым, ведь победа в этой игре – шанс вернуться домой, а проигрыш – смерть на Красных Болотах…
Алиса Бастиан
Делектус
Часть первая. ОТБОР
Пролог
Болотистая жижа подступала медленно, месяц за месяцем, сантиметр за сантиметром, и в тот день, когда она окончательно завладела небольшим старым домиком, её жертвы оказались обречены на смерть. Какими бы лёгкими ни были стены из специальной строительной смеси, разработанной в Круге, чтобы земля не так проседала, дом опускался ниже и ниже, пока наконец на поверхности не осталась одна крыша. Людям, жившим в нём, теперь предстояло сражаться за выживание на и без того переполненных улицах. Их единственной надеждой теперь был Делектус. Один из проживавших знал, что не сможет совладать ни с улицей, ни с Делектусом. Он встал на плоскую крышу своего увязшего домика и смотрел на остальных, пока те не отвернулись. Они решили попытать удачи – что ж, не ему их судить. Поглощая дом, жижа становилась активнее и сильнее, словно всё, что попадало в её жадную пасть, расширяло её и лишь разжигало аппетит. Его ноги были оплетены красной тиной, ползущей вверх, к коленям. Крыша домика давно скрылась из вида. Когда жижа утянула его по пояс, ему стало всё равно. Было вовсем не противно, а как-то мягко и даже тепло. Почему все так этого боятся?
Он не знал, куда смотреть в последние минуты. Ничего из окружавшего не казалось ему достойным прощального взгляда. Он ненавидел окраины Круга и свою жизнь. Первое было причиной второго. Если закрыть глаза, можно избавиться от того и другого разом. Красная болотная жижа сомкнулась над его головой.
Круг лишился своего жителя, но это было не так важно.
Важнее – Круг лишился ещё одного дома.
Красные Болота: Круг – 5: 0.
Глава I. Орнубий
Выбранный Инсайт не может отказаться от своей должности; в противном случае он вступает в конфронтацию с государственными и общенациональными интересами, что является преступлением класса «Б».
Из Памятки Инсайта
Слишком темно.
Теперь слишком ярко светит ночник.
Слишком громко тикают часы.
Холодно.
Под одеялом жарко. И почему, кстати, оно вдруг стало таким неудобным?
Орнубий ворочался в постели, убеждая себя в том, что ему необходимо выспаться перед важнейшим днём в его жизни, но заснуть всё равно не удавалось. Лишь под утро мозг, беспрестанно проигрывающий различные сценарии ближайших дней, всё же соизволил сделать передышку, и Орнубий провалился в неспокойный сон. Всего на пару минут, как ему показалось, когда оглушительно заверещала сирена, вырывая его из объятий Морфея, и нещадно, наотмашь забила по ушам.
– Господи, – простонал он, проклиная свою недавнюю покупку. Орнубий всегда плохо вставал по утрам, почти все будильники были бессильны в попытках разбудить его для важных дел. Почти все – но не этот, купленный специально перед Отбором. Ещё не хватало проспать.
«Не дайте себе проспать ни одного значимого события или встречи в вашей жизни! Будильник просто взрывной!», – сказали они ему. «Разбудит даже мёртвого!», – сказали они ему. «Берите, не пожалеете!», – и он взял, но с первой же его активацией пожалел. Будильник-динамит, оповещавший хозяина о том, что пора проснуться, адской сиреной, от которой только что не разлетались вдребезги окна у всех соседей в радиусе полукилометра, при срабатывании автоматически включал режим детонации. В связи с этим начинался обратный отсчёт («десять секунд, вы как раз успеете окончательно проснуться») и появлялась острая необходимость отключить «взрывной» провод. И сделать это правильно и быстро. А иначе…
«Рванёт не по-детски», – сказали они ему, и он не хотел проверять, насколько они преувеличивали. Меры, конечно, были радикальными, зато действовали безотказно. «Господи, ну какой же?!» – от паники у Орнубия, как и в предыдущие разы, затряслись руки. Проводов было много, а отключать сразу все было нельзя. Когда на таймере оставалось две секунды, Орнубий, уже готовый отшвырнуть будильник подальше (хотя вряд ли «не по-детски» погасилось бы парой метров), наконец отключил нужный провод. Положил взрывоопасное устройство на кровать, глубоко вздохнул, спуская напряжение, и поплёлся на кухню.
И если физически он проснулся, отключил эту адскую штуковину, чуть не заполучив себе сердечный приступ, даже сварил чашку кофе – мозг его ещё не пробудился, и, похоже, не собирался. Спать всё равно хотелось безумно. Предстоящие волнения наверняка его взбодрят, но до этого ещё надо было дотянуть.
Орнубий выпил кофе, взял брошюрку Инсайта и снова перечитал её. Ничего нового для себя не обнаружил, лишь убедился, что каждый пункт ему не нравился. Каждый пункт был против его природы. Как его вообще занесло в Инсайты?
За что?
Первый же пункт брошюры гласил, что от инсайтства отказаться нельзя – а именно это Орнубий сделал бы с величайшей радостью. Что угодно бы сотворил, чтобы не быть Инсайтом, но Наблюдательный Совет это нисколько не волновало, и Орнубий прекрасно это знал. Дальше ещё хуже. Пункты про обязанности и ответственность Инсайта, про лидерство, командность, рекомендации по взаимодействию, советы про успех, выигрыш… От всего этого даже подташнивало. Орнубий не был последним человеком в списке тех, кто подошёл бы на роль успешного лидера, он вообще отсутствовал в таком списке. Так он считал. Это всё не про него – незнакомые люди, взаимодействие, риски и победы. Совсем не про него. Однако Наблюдательному Совету, похоже, так не казалось.
В целом брошюрка была почти бесполезной – всё это им уже рассказывали в Зале Собраний, когда им, в том числе и ему, не посчастливилось там оказаться.
Хотя кто-то скажет, что, наоборот, весьма посчастливилось.
Кто-то скажет, что Инсайтом быть в тысячу раз лучше, чем Игроком.
Кто-то скажет, что Инсайтом быть в тысячу раз лучше, чем Аппликантом.
Кто-то, но не Орнубий. Брошюрка отправилась в стопку других информационных буклетов о Делектусе, Аппликантах и Игроках. Во всех них было что-то, от чего сводило живот. Информация была преподнесена безобидно и радостно, но когда она достигала мозга, становилась устрашающей. И, чего уж там скрывать, расплывчатой. Общие слова.
Проект Делектуса готовили больше года. За это время все уже привыкли к тому, что он неизбежен, и даже успели морально к нему подготовиться. Даже те, кто голосовал против. Орнубию до сих пор плохо верилось, что результаты голосования не были подтасованы, хотя таких как он, неверующих, оставалось всё меньше. Чем чёрт не шутит, может, и правда половина из них сочла Делектус за благо.
Чем чёрт не шутит, может, так оно и есть. По крайней мере, жить все они стали лучше. Намного лучше.
Невыразимо лучше, что уж там.
День, когда пятьдесят один процент из них проголосовал за Делектус, стал последним днём их нищенства. Днём, когда был отменён жилищный налог, годами сжирающий почти все их доходы, оставляющий их бедствовать и голодать. Таково было условие – отмена разрушающего жизни людей немыслимой величины налога в обмен на внедрение Делектуса. И пятьдесят один процент из них согласился на это, несмотря на всё, что приносил с собой Делектус.
Суть Делектуса была простой. Проигравшие покидали свои дома. Отказывались от своих жилищ. Теряли свои пристанища навсегда. Опустевшие дома переходили в собственность тех, кто в них нуждался, – битвы по этому поводу порой разыгрывались нешуточные. Проигравшие лишались жилья, потому что подписали соглашения об этом. Все их подписали, даже против воли, – плата за новую жизнь без налога. Если у Игрока жилья не было, при победе в Делектусе он бы его получил (с наибольшей вероятностью от Игрока проигравшего), а при противоположном раскладе… Что ж, просто не оставил бы после себя приюта для кого-то беднее, чем был он сам. Проигравшие никогда не возвращались. Информации о том, куда они девались, толком не было. Всё было засекречено по воле Наблюдательного Совета, а когда особо интересующиеся пытались лезть не в своё дело, им вежливо намекали, что делать этого не стоит. Наблюдательный Совет периодически менял версии места, куда попадали Игроки, которым не посчастливилось победить. То их переселяли в другие поселения, в бедняцкие лачужки, то устраивали на чуть ли не каторжные работы. Орнубий начал подумывать, а не избавляются ли от проигравших самым простым способом – уничтожая их, как мусор, но такие мысли считались крамольными и делиться ими с кем-либо Орнубий не решался.
Результаты Делектуса не обнародовались. Как-то раз один из представителей Совета обмолвился, что не выиграла ни одна команда, и после этого его уволили, а информация больше не просачивалась. Наблюдательный Совет совершенно явно чего-то не договаривал, но за год подготовки к Делектусу и одиннадцать месяцев самого Делектуса большинство решило для себя, что это их не очень-то и волнует. Потому что с отменой налога люди стали жить неоспоримо лучше, потому что с каждым домом не вернувшегося Игрока кто-то из несчастных и вволю настрадавшихся обретал частицу счастья, потому что один раз вкусив нормальную жизнь после нищеты, возвращаться к ней никто уже не хотел.
Пятьдесят один злополучный процент. Орнубий, конечно, голосовал против, как и остальные сорок девять процентов здравомыслящих людей, для которых Делектус, Отбор и недосказанности Совета казались чем-то немыслимым. В общем, как все те, кто боялся испытаний и неизвестности, но не боялся нищеты и имел свой дом. Хороший дом. Орнубий был не из тех, кто ночевал на улице, мечтая занять жилище какого-нибудь не вернувшегося Игрока. И не из тех, кто едва сводил концы с концами, каждый раз делая это путём нечеловеческих усилий. Он был не из них, но он мог их понять. И это угнетало.
После отмены гигантского налога люди обезумели, оттого что у большинства не было ничего, а стало почти всё, и даже радовались Делектусу. Хотя, конечно, день Отбора был пугающим для всех – особенно для тех, кто только-только начал жить по-человечески. Но соглашение подписывали все, и кроме пункта о жилье оно включало и пункт об Аппликантах. Аппликантами становились все. Кто-то раньше, кто-то позже. Каждый месяц объявлялся новый список Аппликантов из обоих поселений. Все они должны были явиться на Отбор, после которого либо возвращались домой счастливчиками, либо поднимались на сцену уже Игроками.
А потом Совет Круга решил открыть карты и сказал им то, что почти все уже стали подозревать. Проигравших вывозили за пределы Круга. Бросали наедине с Красными Болотами, что, конечно, объясняло, почему они не возвращались после Делектуса. Но, видит бог, никто этому не удивился. Никто не стал протестовать. Все сочли это нормальным. Люди понимали, что это хоть и кардинальный, но всё же просто один из способов сохранять ситуацию стабильной, и поэтому лишь старались сделать всё возможное, чтобы доказать Советам – Круга и Наблюдательному, – что они не бесполезны. Что они могут пригодиться, рано или поздно.
Никто не знал, что произойдёт во время Делектуса (кроме Наблюдательного Совета, конечно), но все они – Аппликанты, Игроки, Инсайты – уже были готовы ко всему. Неизвестность не нравилась никому, неизвестность пугала, но зато и неплохо подготавливала даже к худшему. Это просто стало частью их жизни. А Орнубий вообще был мастером по представлению самого худшего.
А что, если ему попадутся Игроки с бесполезными знаниями? Тогда ему придётся отдуваться за всех них, а к этому он готов не был.
Но был или не был, а домой он вернуться хотел. Кто из них не хотел?
Орнубий посмотрел на часы – до начала Отбора оставалось сорок минут, до Зала Собраний от его дома пешком идти минут десять. Выходить или нет? Что делать там полчаса?
А если по дороге что-то случится и он опоздает?
Орнубий вздохнул и заварил остаток кофе. Выпил, не чувствуя вкуса, выкинул пустую упаковку в мусорный мешок, где между продуктовыми обёртками затесалось вчерашнее письмо от Наблюдательного Совета – от досады он разорвал его, едва дочитав до конца, но это, конечно, ничего не изменило, – завязал мешок и бросил его у входной двери. Вымыл руки, застелил кровать, почувствовал себя ничтожеством оттого, насколько сильно не хотел выходить сегодня из дома. Выбора у него нет – так что нечего вообще об этом раздумывать. И тянуть тоже нечего.
Орнубий взял мусорный мешок, вышел на улицу, закрыл дверь. Ключ положил в карман, не слишком надеясь, что он ему ещё когда-нибудь пригодится. Выкинул мешок в мусорный контейнер. Сердце нещадно пропускало удары, но Орнубий демонстративно не обращал на это внимания. Нечего.
Последний раз он окинул взглядом свой дом, который, быть может, уже не увидит, повернулся и зашагал по залитой солнцем улице.
Глава II. Асла
Инсайт обязан действовать в интересах своей команды и прикладывать максимальные усилия для её победы в Делектусе.
Из Памятки Инсайта
Асла знала, что следовало бы к этому дню закончить все незаконченные дела – так, на всякий случай. Но, конечно, не закончила. Знала она и то, что следовало бы к этому дню повидать всех, кто хоть что-то для неё значил. Но, конечно, не повидала. Чашка с разбавленным соком личи слегка подрагивала в руке, потому что ещё Асла знала, что в этот раз одним из Инсайтов выбрали её.
Она читала. Читала много и усердно. Пыталась хоть как-то подготовиться, освежить забытые знания и заполучить новые – никогда не знаешь, что тебе пригодится в Делектусе. И хотя чувствовала, что всё это наверняка зря, что именно то, что нужно было бы прочесть, она упустит, а в Делектусе пожалеет об этом, – не делать ничего она не могла. Хоть какая-то подготовка в любом случае не повредит. Тем более для Инсайта поселения 51. Она не должна подвести свою будущую команду.
Асла гордилась своим поселением. Самым крупным из всех. Вторым по величине было поселение 49. На них-то, на этих двух, и опробовали отмену налога и введение Делектуса. Остальные были слишком маленькими для проведения таких экспериментов, некоторые настолько, что их номера даже не было в Реестре Поселений. По сути в нём было их с десяток, из которых 49 и 51 были ведущими. Особенно её, пятьдесят первое. Они как-то сумели более-менее выбиться в люди. И хотя часть из них ещё оставались за чертой бедности, даже там они оставались людьми. Да, Асла любила своё поселение.
О Делектусе она знала то же, что и все. Эта Игра, как часто называли Делектус в народе, стала составной частью их политического устройства. Частью их жизни. Асла уже устала размышлять об этом, но сказать, что она приняла ситуацию как должное, тоже не могла. Хотя и голосовала за Делектус. Дурой была, конечно, но что теперь сделаешь. Но кто знает – может, она была не так уж и неправа. Похоже, она скоро поймёт.
Пока Делектус (названный так от латинского delectus – выбор, отбор, подбор) представлял собой цикл из двенадцати Игр, или, если официальнее, Игр Делектуса, при этом Первую Игру Делектуса можно было называть Первым Делектусом и так далее. Игра проводилась каждый месяц. Каждый месяц был месяцем Делектуса… По истечении года предполагалось начать всё заново, учитывая результаты и статистику прошедших Делектусов. Что будет на самом деле – никто не знал.
Все они обладали какими-либо знаниями. Кто-то общими, а кто-то – специфическими. По заявлению Наблюдательного Совета, если Игрок не смог воспользоваться своими знаниями в Делектусе и победить, то и жизни в поселении, начавшем наконец устойчиво развиваться, он не заслуживает, как и своего дома. Устойчиво развиваться поселения стали не только за счёт отмены жилищного налога, но и за счёт роста образованности. Перед лицом Делектуса (хотя, наверное, правильнее сказать перед его угрозой) большинство шлифовало свои знания и старалось приобрести новые. Тот, кто уже имел профессию, область знаний, достигал в ней новых высот. Тот, кому она не особо давалась, с упорством осваивал новую. По большому счёту, отмена налога и рост образованности давали невероятные результаты, и благодарить за это стоило Делектус.
Игру, которая была ценой за их теперешние жизни.
Игру, в которой, возможно, их собственные жизни не имели цены.
Брошюрки с бесполезной и порой настолько расплывчатой информацией и формулировками, что Асла могла трактовать их в зависимости от настроения, стопкой лежали на столе. Там же лежал нетронутый фиолетовый конверт без подписи и обратного адреса, пришедший пару часов назад. Фиолетовый был её любимым цветом и «фирменным» цветом-принадлежностью поселения 51. Вытекало ли первое из второго, Асла никогда не задумывалась. Цветом поселения 49 был синий. Кто из них получил сегодня синий конверт?
Вскрывать письмо Асла пока не стала. Ей казалось, что так она сможет оттянуть неизбежное, позволить себе надеяться, что там какой-нибудь рекламный проспект или личное послание. Позволить себе ещё чуть-чуть пожить нормальной жизнью.
Получалось плохо.
Асла поставила на стол пустую чашку и откинулась на спинку старого кресла. В рамках Делектуса инсайтство считалось должностью, и должностью весьма почётной. Настолько, насколько это было возможно, учитывая специфику и последствия Делектуса.
Что она могла рассказать об Инсайтах, если бы кто-то её спросил? Что она вообще об этом знает? Когда-то её не очень беспокоила эта тема – одна из тех, общих сведений о которой тебе достаточно, чтобы нормально спать. Но когда дело начинает касаться тебя, ты оказываешься к нему не готов.
Поначалу, на Пре-Делектусе, Инсайтами выбирались те, кто прошёл специальный инсайтовский отбор – те, кто поразил Наблюдательный Совет своим поведением и реакциями на поставленные задачи. Таких было мало – само понятие инсайта как внезапного озарения-прозрения было не слишком знакомо поселениям. Но всё же такие люди находились, и Совет считал их необходимым элементом Делектуса. Они хотели видеть в нём кого-то, кто сможет не только нестандартно подойти к ситуации, не только увидеть сложенный пазл, общую картину, но и разрешить её одним лишь внезапным озарением, а не логическим анализом или продумыванием. Кого-то с хорошо развитой интуицией. Кого-то практически из области чуда. Им нравилось наблюдать за этим. Но ставка на инсайты и озарения не оправдала себя, и тогда Наблюдательный Совет решил снизить требования. Инсайты теперь имели мало общего с изначальным значением термина, давшего им имя. После того как в нескольких Пре-Делектусах, называемых ещё Пробными Играми, в тот или иной момент команды переставали контролировать ситуацию, после того как Игроки стали конфликтовать между собой ещё до середины Игры, срывая сам её замысел, Совет решил, что им нужен внутренний контроль. Инсайты должны были отвечать за командную игру. Отношения между Игроками, общая атмосфера внутри команд и между ними, соблюдение правил Делектуса и всё в таком духе – Инсайты стали лидерами команд. На них лежала большая ответственность, но кроме этого для них Делектус имел некоторые особенности. Однако не все, кто проявил успехи в командной работе, могли надеяться стать Инсайтами. Наблюдательный Совет по-прежнему руководствовался своими дополнительными критериями. Точно их не знал никто. Но то, что было известно, – если человек обладал проницательностью, мог видеть ситуацию в целом и по-новому, мог сплотить незнакомых ему людей или, как минимум, не допустить, чтобы они поубивали друг друга, мог относиться к ним одинаково, независимо от личных впечатлений, понимал, что они практически его подопечные, то он вполне мог быть выбран Инсайтом.
Если, конечно, при всём этом он не туп как пробка. Игроки имели свою определённую область знаний – Инсайт имел знания общие. И весьма обширные. Большинство из них могло никогда ему не пригодиться, он вряд ли смог бы проявить себя в какой-то конкретной области, но если во время Делектуса команде доставалось задание, не соответствующее ни одному из профилей Игроков, то надежда оставалась именно на эти самые общие знания Инсайта. И зачастую Игроки именно на него и надеялись. Сильный Инсайт – залог успеха команды.
Несколько недель их отслеживали. Они проходили бесчисленные тесты, ставились в бесчисленные психологические ситуации, давали ответы на бесчисленные вопросы. Их изучали, их проверяли, за ними наблюдали. А потом каждому вручили по сувениру от Наблюдательного Совета и отправили домой. Ещё через неделю те, кто имел шансы стать Инсайтом, получили повестку. Когда они явились в Зал Собраний – небольшая кучка слегка напуганных людей, не вполне понимающих, почему выбрали их, – с ними была и Асла. Представители Совета не сказали им, что они особенные, не сказали, что они подходят для того, чтобы стать Инсайтами в одной из Игр Делектуса, не сказали, почему именно они получили повестки. Они вообще не стали ничего объяснять, потому что их решения не обсуждаются и не комментируются. Вместо этого Представители Совета около десяти минут рассказывали о том, что значит быть Инсайтом, и о том, что значит быть по-настоящему хорошим Инсайтом. Каждый из пришедших в тот день в Зал Собраний гадал, какой тест или ответ привёл его туда, и можно ли уже считать себя везунчиком. После этой лекции половина пришедших сникла.
– Если в течение года вы не получите оповещение о назначении вас Инсайтом, вы вычёркиваетесь из списка и становитесь Аппликантом, – добавили в конце представители Совета.
«Двенадцать Игр Делектуса, – подумала Асла. – А потом я буду приходить на каждый Отбор, трясясь оттого, что может выпасть мой номер…»
Это, пожалуй, было хуже, чем каждый месяц ждать письма об инсайтстве от Совета. Так ты хотя бы был предупреждён. Так ты хотя бы мог что-то контролировать. А быть Игроком… Наверное, страшнее.
Можно ведь и не пригодиться.
Зато если письмо так и не придёт, у неё будет лишний месяц спокойной жизни, а то и несколько. Кто знает, может, её номер Аппликанта выпал бы через год, или вообще никогда! Слишком оптимистично, но почему бы не позволить себе немного надежды?
Тогда, одиннадцать месяцев назад, Асла смирилась. Она надеялась только, что ей не придёт оповещение на первый же Делектус. Надежда её оправдалась, а когда оно не пришло и на одиннадцатый, она совсем перестала нервничать и воспряла духом.
И вот оно… Настигло в последний день, кто бы сомневался.
Асла потянулась и вскрыла конверт, уже зная, что в нём. Она не ошиблась – позолоченные буквы на плотном сером листке, вложенном в конверт, сложились в короткое, но предельно ясное послание:
«Поздравляем, Асла! Вы выбраны Инсайтом от поселения 51 для участия в предстоящем Делектусе. Отбор Игроков состоится завтра, в 9:00, в Зале Собраний. ЯВКА СТРОГО ОБЯЗАТЕЛЬНА».
Асла вздохнула и сказала то ли с облегчением, то ли с обречённостью:
– Вот и всё.
Глава III. Круг
Делектус направлен на поддержание стабильной ситуации внутри Круга и рассматривается как способ сохранения высокого уровня жизни его поселений.
Из Памятки Инсайта
Болота окружали их. Болота простирались на десятки километров, может, и дальше, этого никто не знал и проверить тоже не мог. Несколько раз они отправляли на разведку небольшие самолёты – такие, какие смогли создать в пределах и условиях Круга, – но ни один из них не вернулся. Потом синтезировать топливо для них стало убыточнее, чем создавать их самих, и вопрос разведки был отложен.
Государство их состояло из пронумерованных поселений, крупных и поменьше, но само оставалось безымянным. В обыденной речи и в документах оно иногда фигурировало просто как Государство, а иногда сливалось с обозначением его границы: «Вот увидишь, отправят тебя за границы Круга», «Это вам не Круг пересечь». Территория, пригодная к проживанию и занимаемая поселениями, представляла собой очень большую, довольно чётко очерченную окружность.
Жить внутри Круга было дорого, и жизнь эта давалась с трудом. Любая, даже самая нищенская постройка, классифицируемая как жильё и стоявшая на твёрдой почве Круга, облагалась налогом. Деньги уходили на поддержание этой самой почвы и сдерживание подступающих болот. Осушить или засыпать их не удавалось. Любое инженерно-техническое оборудование, какое они смогли создать, при попытке использования разрушало твёрдую землю Круга; засыпать было попросту нечем.
Мало кто мог долго продержаться за Кругом. Хлипкие тропинки, редкие кочки и маленькие островки мха не могли противостоять километрам топи. Красные Болота поглощали всё и вся. Трясина с красной тиной утаскивала за собой бесстрастно и неизменно. Нормальной суши и твёрдых дорог за Кругом не было. Жизни за Кругом не было.
Мало кто знал, что каждый год болота подступали всё ближе, а диаметр Круга уменьшался на несколько десятков сантиметров. Конечно, пока это казалось незначительным, но скорость подступания болот не удавалось спрогнозировать, и это не внушало спокойствия. Рождаемость в Круге ограничили, но она всё ещё существовала, что означало уменьшение квадратных метров площади на человека. Пока это ещё не было критично, пока об этом никто не говорил, но рано или поздно вопрос встал бы ребром, так что Совет Круга постоянно обдумывал ситуацию и способы её изменения. И хотя большинство способов, которые приходили им в голову, казались негуманными, они понимали, что иных, скорее всего, не найдут.
Что они могли сделать? Если площадь, пригодную к проживанию, нельзя увеличить, единственное логичное решение – уменьшить число проживающих. И как это сделать? Публичная казнь? Уничтожение втихую? Может, их Государство не было идеальным, может, жители Круга не были безупречными представителями человечества, но это было слишком. Люди, прожившие более долгую жизнь, чем остальные, – не их ли нужно принести в жертву следующим поколениям? Нет, если их знания полезны и важны, а так и было с большинством из них. Ни один самолёт не улетел бы в разведку над Красными Болотами, если бы не их знания. Смертная казнь за преступления? О, их в Круге предостаточно. Но не каждое из них заслуживает казни. Убийство за убийство? Неплохо, но вскоре изживёт себя – никто сознательно не пойдёт на такое преступление, зная, что его ждёт.
Круг всё ещё был огромным по площади, в нём всё ещё функционировала нормальная жизнь, такая, словно не было за его границей никаких болот, – у них были детские сады и школы, больницы и библиотеки, суды и тюрьмы, спортивные площадки и лаборатории, концерты и соревнования, и многое, многое другое. Не считая Красных Болот, ограничивающих их жизнь лишь Кругом, поселения вели вполне обычную жизнь.
И пока всё было совершенно нормальным и стабильным (люди, живущие за чертой бедности, и бездомные есть всегда и везде, в каждом государстве, разве нет?), члены Совета Круга беспрестанно размышляли о способе сохранить эту стабильность и, ссорясь между собой, выдвигали радикальные идеи. Они даже набрали негласный отдел разработок, чтобы его участники предложили им наконец хороший и действенный выход. Выход, который стоило хотя бы попробовать. Участники отдела разработок радовались, что их обеспечили приличной зарплатой, съедобной пищей и возможностью хвастаться перед знакомыми, но время шло, а ничего толкового они так и не смогли предложить. Идеи были или изначально провальными, или трудно осуществимыми, или слабо проработанными.
А потом самый талантливый и самый дерзкий из них принёс план проекта, обещающего изменить жизнь всех в Круге.
Это был проект Делектуса.
Глава IV. Зал Собраний
Отбор участников Делектуса проводится случайным способом на усмотрение Наблюдательного Совета. Кандидатуры выбранных Игроков обжалованию или перевыбору не подлежат.
Из Памятки Инсайта
Огромный Зал Собраний был полон.
По центру внушительной сцены стояла небольшая трибуна-кафедра, за которой возвышался представитель Наблюдательного Совета. Оставшееся место на сцене занимали два гигантских прозрачных куба. Каждый раз Совет придумывал что-то новое, превращая Отбор Игроков в представление. В этот раз впечатлить присутствующих и наблюдающих были призваны кубы-гиганты. Каждый куб был заполнен маленькими шарами с номерами на них. Шары правого куба были синими, левого – фиолетовыми. Аппликантам, сидящим в зале, накануне сделали временные татуировки на запястьях – каждому был присвоен номер, и никто изменить его до окончания Отбора не мог.
Асла и Орнубий, как Инсайты предстоящего Делектуса, поднялись на сцену и встали по бокам от представителя Совета. Тысячи глаз воззрились на них. Тысячи глаз напряжённо и оценивающе изучали их.
«Вот он, кошмар наяву. Моё счастье, что мне не надо ничего говорить. Просто стоять. Пусть смотрят, пусть. Это ни на что не влияет. Всё нормально», – думала Асла, скользя взглядом по Аппликантам. Трое из них скоро станут её командой, ещё трое – её противниками. Ей было о чём подумать, кроме пугающей массовости события.
«Такое впечатление, что это уже было», – Орнубий машинально засунул руки в карманы. «Столько раз я представлял себе этот момент, что уже почти ничего не чувствую, когда он происходит на самом деле. Может, это и к лучшему», – подумал он.
– Ну что ж, приветствую вас, друзья, на очередном Отборе Игроков! – с радостью воскликнул представитель Совета, и Асла вздрогнула. Если до этого в зале стоял негромкий гул, то теперь воцарилась абсолютная тишина. В ней и без того громкий голос представителя Совета, многократно усиленный микрофоном, звучал почти пугающе. – Думаю, всем нам не терпится узнать, кто же в этот раз удостоился чести стать Игроком в командах этих замечательных Инсайтов, – представитель показал на Аслу и Орнубия и выжидательно посмотрел в зал. Раздались аплодисменты. – Начнём, пожалуй, с Аппликантов поселения 49, – сказал представитель, когда хлопки смолкли. – Совершенно случайным образом выпавший шар с номером выберет нам первого Игрока в команде 49, – представитель поднял руку по направлению к Орнубию. – Тот из вас, чей номер будет озвучен, пожалуйста, встаньте, назовите себя и область ваших знаний. Ну что, готовы?
Зал ответил аплодисментами.
«Господи, дай мне нормальную команду, пожалуйста. Нормальную, Господи», – подумал Орнубий. Его мысли в этот момент почти не отличались от мыслей Аслы.
Представитель Наблюдательного Совета нажал на встроенную в трибуну кнопку, и синие шары в гигантском кубе начали перемешиваться. Затем один из них вытолкнулся в специальный желоб и вырвался на свободу. Прокатившись по сцене по совершенно ровной траектории, шар подкатился к ногами Орнубия. Тот поднял его и передал представителю Совета – как и было заведено.
– Итак, у нас есть первый Игрок из поселения 49! – представитель посмотрел на шар и поднял его, показывая залу. – Номер 227, прошу вас!
Орнубий впился глазами в зал. «Кого-нибудь умного и полезного, пожалуйста», – твердил он мысленно. В зале несмело поднялась с места девушка. Ей тут же вручили микрофон. Она робко взяла его, словно не зная, что с ним делать, затем что-то сказала.
– Погромче, пожалуйста, – прозвучал раскатистый голос представителя.
Все в зале повернулись к несчастной, повергая её в смятение. С трудом, но она всё же смогла взять себя в руки.
– Флора, – сказала она. – Флористика.
Орнубий вздрогнул. «Флористика? Господи!»
«Интересно, она сначала выбрала себе имя или профессию?» – усмехнулась Асла. Усмешка её не укрылась от Орнубия, и он списал её на бесполезность выпавшего ему Игрока. В общем-то, в этом он тоже был прав.
– Прекрасно, прекрасно! Прошу вас, идите к нам, – вежливо сказал представитель Совета. Флора поднялась на сцену и встала рядом со своим Инсайтом. Выглядела она неловко, так же чувствовал себя Орнубий.
– А теперь узнаем первого Игрока из поселения 51, – провозгласил представитель.
Фиолетовые шары в кубе начали перемешиваться, и вскоре один из них уже оказался у ног Аслы. Она передала его представителю и затаила дыхание.
Тот снова поднял шар для зала и сказал:
– Первый Игрок из поселения 51 – номер 76!
Номер 76 поднялся с последнего ряда, взял подоспевший микрофон и равнодушно назвался:
– Скиптий. Литература.
«Хорошо, хорошо. Это хорошо. Это может пригодиться», – перевела дух Асла.
«Пока 1:0 в её пользу», – подумал Орнубий, стараясь не смотреть на Флору.
Скиптий поднялся на сцену и встал рядом с Аслой.
– Пришло время для второго Игрока команды 49, – сказал представитель, и синие шары в кубе опять завертелись вихрем.
«Ну же, Господи, компенсируй мне эту флористику, прошу. Прошу…» – Орнубий от волнения прослушал всё вплоть до момента, когда из зала поднялся его Игрок. Высоченный парень встал и сказал слова, которые Орнубий хотел бы никогда не слышать:
– Радвель. Баскетбол.
«Бедный Орнубий, – подумала Асла. – Нет, конечно, любой Игрок и любые знания могут пригодиться в Делектусе, этого никогда не предугадаешь, но всё же – пока ему не везёт».
«Баскетбол. Баскетбол и флористика. Спасибо, Господи, что помогаешь», – уныло подумал Орнубий. Он расстроился меньше, чем ожидал – как и подобало Инсайту, он уже продумывал, как максимально эффективно взаимодействовать со своей пока не слишком впечатляющей командой. «Главное – командная работа, и нельзя, чтобы кто-то почувствовал, что он кажется мне ненужным или бесполезным. Они это и сами знают. Не стоит усугублять».
Радвель поднялся на сцену и встал рядом с Флорой, отчего она стала казаться ещё меньше. Орнубий посмотрел на Аслу – та отвернулась. «Жалеет меня? Ну ничего, посмотрим, кто кого будет жалеть, когда мы выиграем», – неожиданно для себя разозлился Орнубий. Тем временем по сцене катился второй фиолетовый шар.
– Второй Игрок из поселения 51 – поприветствуем номер 984!
– Крам. Химик.
«Отлично. Отлично! – обрадовалась Асла. – Это просто замечательно. Прости, Орнубий, похоже, 2:0 в пользу моей команды». Она украдкой глянула на Инсайта – на его лице появилось едва уловимое выражение обиды. «Кто бы третий ни попался мне и ему, я буду довольна. Потому что я уже довольна», – чуть улыбнулась Асла.
Крам поднялся на сцену и встал рядом с ней.
– Последний Игрок команды поселения 49! – объявил представитель Наблюдательного Совета.
Орнубий не отрываясь смотрел на перемешивающиеся шары, на шар, выскочивший в желоб и катившийся по сцене. Поднимая свой последний, чересчур синий шар, Орнубий почувствовал, как сильно бьётся его сердце. «Это всё не так важно», – говорил он себе, но знал, что на самом деле это важно. «Я буду рад любому адекватному Игроку», – убеждал себя он. Убеждать он умел неплохо.
– Номер 553, пожалуйста, просим!
– Фортр, – поднялся из середины зала последний Игрок Орнубия. Строгий официальный костюм внушил команде надежду, и надежда эта частично оправдалась. – Юриспруденция. Адвокатура.
В глазах Орнубия промелькнула ненависть, но никто этого не заметил. Кроме Аслы. «Вот оно что, – подумала она. – Похоже, им будет нелегко».
Фортр поднялся на сцену и встал рядом с Орнубием. Тот даже не посмотрел на него.
– Ну и наконец последний Игрок команды поселения 51! – представитель Совета вновь нажал на кнопку, приводя в движение фиолетовые шары.
Асла подняла свой шар и вложила его в руку представителя. Тот улыбнулся и поднял его для зала.
– Номер 4!
Четвёртый номер встал из первого ряда. Он сидел прямо напротив Аслы, но заметила она его только сейчас. Асла побледнела, но внешне это почти не выразилось: кожа у неё и без того была очень светлой. «Господи, пусть мне повезёт ещё раз», – чуть не прошептала она.
– Доктор Олерой, – театрально поклонился её последний Игрок. – Психотерапевт.
«Хорошо, – машинально кивнула Асла. – Хорошо. Психотерапевтика лучше флористики и баскетбола. Гораздо лучше. Господи, да это просто прекрасно!»
Асла улыбнулась. Её команда укомплектована как нельзя лучше.
Олерой поднялся на сцену и встал рядом с Крамом.
– Итак, дамы и господа, очередной Отбор Игроков завершён! Только посмотрите на эти замечательные команды. Пожелаем им удачи! – радостно сказал представитель Наблюдательного Совета. – Фотографию на память, – доверительно обратился он к стоящим на сцене.
Асла, Скиптий, Крам, Олерой, Орнубий, Флора, Радвель и Фортр повернулись к фотографу. Мгновение – и восемь человек запечатлены на снимке завершения Отбора.
«Фотографию на память, – подумала Асла. – Кого-то из нас уже никогда больше не сфотографируют».
Инсайты пожали руки своим Игрокам и на прощание повернулись к залу. Занавес на сцене уже начал медленно опускаться. Зал рукоплескал. Орнубий увидел, что в зале появились все представители Наблюдательного Совета. Они переговаривались друг с другом, кивали, улыбались и тоже хлопали. «Чему они аплодируют? Тому, что оставшимся в этот раз повезло? Или тому, что очередная Игра Делектуса их неплохо развлечёт?»
Асла представителей Совета, появившихся в зале, не увидела – она смотрела на Аппликантов. Смотрела и думала, что всё-таки миновала эту стадию – сидеть в креслах и бояться, не твоё ли имя назовут. Она сразу стала Инсайтом, и она всё ещё не знала, по силам ли ей эта ответственность. «В любом случае, – подумала Асла, – у меня отличная команда. Мы справимся. Литератор, химик и психотерапевт – мы точно справимся. Надо просто сохранять спокойствие и выложиться по максимуму». Асла посмотрела на Орнубия – он был симпатичным и неглупым, раз его выбрали Инсайтом, но теперь он её противник, а его команда – угроза её команде. Жаль, конечно, но так уж получилось. Из них двоих кто-то уже сфотографировался в последний раз.
Орнубий смотрел в зал, но не на Аппликантов – куда-то сквозь них. Его команда набрана. Делектус вот-вот начнётся. И что он чувствует по этому поводу? Да ничего хорошего. Двое Игроков пока не внушают ему особой радости своими областями знаний. А третий… Орнубий вздохнул. Играть роль Инсайта будет гораздо сложнее, чем он думал всего пару минут назад.
Орнубий ненавидел адвокатов.
Часть вторая. ИГРА
Глава I. Паноптикум
Паноптикум – место проведения Делектуса, соответствующее всем необходимым требованиям и условиям для её успешной реализации.
Из Комментариев к Делектусу
– Вот уж не думала, что мы будем играть под землёй, – поёжилась Асла.
Все они только что вышли из большого лифта, куда их сопроводил представитель Совета. Лифт поехал не вверх, как они ожидали, а вниз, и опускался он довольно долго. Два Инсайта и шесть Игроков хранили молчание. Асла нарушила его первой.
– Я тоже, – огорчённо отозвалась Флора. Пространство хорошо кондиционировалось, но свежего воздуха ей уже не хватало.
Остальные от комментариев воздержались. Фойе, в котором они стояли, было пустым. Никто их не встретил, никто ничего не объяснил.
– Что, это уже Делектус начался? – спросил Радвель. Орнубий вздрогнул – если так, то он не был к этому готов.
– Да брось, – фыркнул Олерой. – Это исключено. Сейчас кто-нибудь придёт.
Психотерапевт, литератор и химик на всякий случай сплотились около своего Инсайта, а баскетболист, флористка и адвокат – около своего. Постояв так с минуту, переминаясь с ноги на ногу и оглядываясь, они наконец услышали извиняющийся голос:
– Ох, боже мой, я думал, что успею вовремя, – подбежал к ним светловолосый молодой человек. – Я Рут, – представился он, стряхивая с серой футболки какие-то крошки. – Ваш Смотритель. Всё вам покажу-расскажу, – улыбнулся он. И пожал всем по очереди руку. – Добро пожаловать в Паноптикум. Добро пожаловать в Делектус. Идите за мной.
Они последовали за Рутом. Вскоре взору их предстала огромная каменная стена, выглядевшая до неприличия древней, настолько, что один взгляд на неё уносил куда-то в доисторические времена. И посреди этой стены была арка, а в ней – калитка, до неприличия же новая.
Над аркой крупные позолоченные буквы гласили:
AUT VINCERE, AUT MORI
– Победа или смерть, – прочитал Скиптий. – Не очень оптимистично.
– Ой, да это осталось с Пробных Игр Делектуса, – спохватился Рут. – И это было скорее для устрашения. Надо бы снять. Да вы не пугайтесь, – добавил он.
– Ну-ну, – сказал Олерой.
– А почему «Паноптикум»? – спросил Фортр, почти зная ответ.
Рут, казалось, удивился. Потом сказал:
– Ах, да. Вы же здесь первый раз, это я уже привык. Паноптикум – потому что это и есть паноптикум…
– Музей уродцев? Мы здесь как в цирке будем? – неожиданно зло перебил его Крам.
– Скорее, как в тюрьме, – высказал свою версию адвокат, и оказался прав.
– Да, – сказал Рут. – У слова «паноптикум» несколько значений, – он глянул на химика, – но своё название мы взяли от устройства. Раз уж вы в курсе, может, хотите поделиться с остальными? – обратился он к Фортру.
Тот опешил, но потом пожал плечами.
– Паноптикум – проект идеальной тюрьмы, – сказал он. – И в идеале это – кругообразное, цилиндрическое здание, в котором заключённые в полностью просматриваемых камерах, располагающихся по окружности здания, не видят своих надсмотрщиков и не знают, в какой момент за ними следят, – Фортр, сам того не замечая, вошёл во вкус, делясь своими специфичными знаниями с остальными. – Потому что стража находится в центральной башне, куда попадает через подземные тоннели, и заключённым кажется, что они всё время под контролем. Модель паноптикума повлияла на всё тюремное строительство, и, честно говоря, она и правда выглядит симпатично.
– Всё так, – подтвердил Рут. – Наш Паноптикум сам по себе не слишком большой и под землёй, но всё так и было. Для Делектуса мы его хорошенько перепланировали, но название оставили. Теперь он современный и эффектный, – в голосе Рут слышалась гордость. Гордость за место, в котором он работает и в котором им придётся провести какое-то время. «Сколько они протянут?» – подумал он.
– Но ведь подземное строительство в Круге запрещено, – удивилась Асла.
– Конечно, запрещено, – кивнул Рут. – Иначе от нас мало что осталось бы. Но мы и не строили Паноптикум – он уже был здесь, и, похоже, очень давно. Сами посмотрите – здесь буквально дышится древностью. Мы просто его переделали, а иногда использовали то, что было, плюс внедрили для Делектуса современные наработки и механизмы, где это было возможно.
– Но зачем отдавать это место под Паноптикум? – поразился Орнубий. – Ради Игры? Здесь же можно поселить сотни людей, не имеющих сейчас крыши над головой!
– Нельзя, – покачал головой Смотритель. – Это было бы сделано в первую очередь, если бы позволяли условия. Но здесь больше недели не протянуть, мы проверяли. Воздух не поддаётся очистке даже современными способами, и мы всё ещё не можем понять, что в нём не так, но если здесь поселить людей, через неделю они умрут. Даже если постоянно находиться на улице, а сюда приходить лишь ночевать, со временем дрянь, накопившаяся в организме, тебя погубит. Так что для Паноптикума здесь самое место – и пространство не пропадёт, и не надо строить отдельное здание для Делектуса, и с Игроками ничего не случится. Игра Делектуса обычно длится не больше пары дней, так что вам ничего не грозит. А сами комнаты отлично вентилируются, не беспокойтесь.
– Но как же тогда ты здесь работаешь? – поразилась Асла. Рут вовсе не выглядел больным.
– О, за меня не волнуйтесь, – отмахнулся Смотритель, давая понять, что вопрос закрыт.
– А центральная башня от Паноптикума осталась? Та, в которой сидит Наблюдательный Совет и следит за нами, как за рыбками в аквариуме? – спросил Фортр.
– Этого я не могу сказать, – улыбнулся Рут.
Олерой хмыкнул.
– А мы точно не отравимся этим воздухом до конца Игры? И он не успеет накопиться в наших лёгких? – уточнил Крам.
– Конечно, нет. Как я и говорил, обычно Делектус длится два дня. Как будет в вашем случае – не знаю, но уж точно не неделю, – ответил Смотритель. – А теперь нам пора идти.
Они прошли через калитку, которую открыл Рут и которая захлопнулась сразу же после последнего прошедшего через неё Игрока. С десяток метров по узкому коридору – и они оказались в комнате со шкафами, скамейками и двумя ширмами.
– Для начала предлагаю всем вам переодеться в более удобную одежду, – сказал Рут, открывая дверцы шкафов. В одном было множество стопок с чёрными джинсами всех размеров, в другом – синие и фиолетовые кеды, в третьем – футболки. – Выбирайте подходящий размер и переоблачайтесь, – кивнул он на шкафы. И так как никто из них не рванул выискивать себе новые вещи, Рут сам схватил первые попавшиеся футболки. Они были самого простого покроя, свободные и тоже цветов их поселений.
– Ваши и ваши, – показал он Игрокам соответственно фиолетовую и синюю, а затем указал на стопки позади него. Психотерапевт вздохнул и подошёл к шкафу.
– А это – ваши, – Рут протянул Асле и Орнубию белоснежные футболки, – инсайтовские, – улыбнулся он.
– Нет, спасибо, – отказалась Асла, повернулась и вслед за Олероем взяла себе футболку из фиолетовой стопки. Раз уж ей представился шанс подчеркнуть их командность и то, что они, представители поселения 51, единое целое, она решила им воспользоваться.
«Умно», – подумал Орнубий, а вслух тоже сказал:
– Спасибо, – и, последовав примеру Аслы, потянулся к синим футболкам.
Рут улыбнулся и одобрительно кивнул.
– Я в вас верю, – сказал он. Ответить им на это было нечего, да он и не ждал ответа.
«Я бы тоже хотел», – подумал Орнубий.
Пока Игроки и Инсайты переодевались, их Смотритель тактично вышел из комнаты и встал у входа. Всё ещё только начиналось, а ему уже было тошно. «Только не привыкай к ним», – сказал он себе. Рут был на Отборе. Видел, как спокойно они приняли то, что выпал их номер. Они были готовы. Они знали, что рано или поздно им выпадет этот жребий, так что смысла заламывать руки и устраивать истерики не было. Смысл был лишь в том, чтобы проявить себя лучшим образом и победить. Вернуться домой и больше не думать ни об Отборе, ни о Делектусе. Пока держались они хорошо, но он знал, что это продлится недолго.
– Мы готовы! – вскоре крикнула Флора, и он улыбнулся.
– Отлично, – сказал Рут, возвращаясь в комнату. Окинул оценивающим взглядом восьмерых – каждый в футболке и кедах цвета своего поселения, практичных чёрных джинсах, с интересом и налётом испуга в глазах. Всё это он уже видел одиннадцать раз.
Легче раз от раза не становилось.
– Красавцы, – сказал он. Флора и Рут переглянулись и улыбнулись друг другу. «Какая же она милая», – подумал Рут. «Глупо флиртовать перед Игрой, – подумал Фортр. – После – ещё ладно. Флористка, что с неё взять…»
Смотритель обыскал их, но никто не рискнул нарушить одно из правил Делектуса – проносить предметы извне, способные повлиять на игровой процесс, было запрещено. Те немногие вещи, что были взяты с собой на Отбор, им пришлось оставить в специальном ящике перед тем, как спуститься на лифте.
– Ну ладно, – сказал Рут. – Пойдёмте дальше.
Следующим был просторный зал со стульями. Со стен свисали куски обоев, под ногами хрустела бетонная крошка. Сиденья стульев были покрыты пылью.
– Вы уж извините, у нас тут ремонт, – начал оправдываться Рут. – Наблюдательный Совет распорядился обустроить это помещение, но как всегда в график работ уложиться не удалось. Вот, – достал он откуда-то тряпку и протянул Асле. – Протрите и можете присесть, познакомиться немного, ну не знаю, в общем. Я сейчас вернусь, нужно кое-что принести, – и он выбежал из зала, оставив Аслу в недоумении и с тряпкой в руке.
– Организация у них так себе, – протянул Фортр.
– Да уж, – вздохнула Асла. Тряпкой смахнула пыль с четырёх ближайших к ней стульев – для своей команды – и подала какой-то знак Орнубию. Тот машинально кивнул, и она бросила ему тряпку – чтобы он сел со своей командой на те стулья, на какие пожелает. Орнубий, не ожидав этого, получил тряпкой в лицо.
– Ой, – испугалась Асла. – Я подумала, ты поймаешь…
– Ага, – выдавил из себя Орнубий, наклоняясь за валяющейся теперь у его ног злополучной тряпкой. Он чувствовал, что покраснел.
«Господи, – подумал адвокат, – что за несуразность…»
Справедливо рассудив, что им лучше держаться подальше от их противников, Орнубий расчистил для своих дальние от команды Аслы стулья.
– Ну что, сделаем мы их, а? – улыбнулся Крам.
– А то, – подтвердил Скиптий.
Асла тоже улыбнулась – химик с литератором уже ей нравились.
– С футболками ты молодец, – сказал Олерой.
– Ну мы же одна команда, – ответила Асла, мысленно радуясь своему удачному решению. – И мы… Мы выиграем, – рискнула добавить она.
– Конечно, милая, – отозвался психотерапевт.
– Я… Я постараюсь быть хорошим Инсайтом, – ляпнула она против воли.
– А мы – хорошей командой, – усмехнулся Крам.
– Ага, – согласился Скиптий.
– Вот и славно, – подытожил Олерой.
Асла вздохнула и позволила себе немного расслабиться. Она не ошиблась. Её поселение самое лучшее, и люди в нём тоже самые лучшие.
И команда их самая лучшая.
– Как думаете, какие у нас будут задания? – спросила Флора, незаметно отряхивая чёрные джинсы от серой пыли – Орнубий в какой-то прострации плохо протёр стулья.
– Наверняка связанные с цветами, – с сарказмом брякнул Фортр. Флора состроила ему рожицу, и тот рассмеялся. Вместо того чтобы обидеться, она на какое-то время убила в нём скептицизм. Ненадолго, конечно.
– Тогда уж и с баскетболом, – добавил Радвель, и на этот раз звонко рассмеялась Флора. Смех её прозвенел хрустальным колокольчиком в этом пыльном зале.
– Скажешь что-нибудь? Ну там, напутственное слово или ещё что? – обратился вдруг Фортр к Орнубию. Тот против воли почти задремал с открытыми глазами, но смех Флоры выдернул его в реальность, и теперь он уставился на адвоката, не понимая, что он пропустил.
– Напутственное слово? – переспросил он. – Э…
– Ну да, ты же наш Инсайт как-никак, – изогнул бровь Фортр.
Инсайт команды 49 вздохнул. Настроение его и так портилось с каждой минутой, а тут ещё этот адвокат прицепился. «Господи, ну не для меня это всё… Особенно напутственные слова».
– Ну в общем мы постараемся выиграть, да? – с интонацией «угадал?» ответил Орнубий.
– Нет, – отрезал Фортр, которому его Инсайт с каждой минутой нравился всё меньше. – Мы выиграем, а не постараемся выиграть.
– Точно! – воскликнула Флора, стараясь как-то всех приободрить. У Орнубия заболел живот.
– Точно. Выиграем, – выдавил он из себя.
– Классные футболки, а? – зачем-то ляпнул Радвель. Фортр закатил глаза. Флора поддержала разговор про футболки.
Орнубий сидел на стуле, смотрел на дверь, из которой должен был появиться Рут, вполуха слушал Флору с Радвелем и мечтал, чтобы его живот угомонился, чтобы ему расхотелось спать, а самое лучшее – чтобы он оказался в любом другом месте.
Асла украдкой рассматривала Флору. Та удачно вписывалась в свою команду; по крайней мере, длинные каштановые волосы, собранные в пучок, не бросались в глаза. Её же светло-пепельная голова привлекла внимание ещё на Отборе, и, не считая Рута, который был светло-русым, она сейчас была ярким пятном среди спокойных тёмных оттенков. «Зато неплохо смотрится с фиолетовой футболкой», – подумала она и невольно дотронулась рукой до волос, доходивших ей по плечи. Флора поймала её взгляд, и Асла отвернулась.
– А вот и я! – возвестил их запыхавшийся Смотритель, возвращаясь в зал и неся что-то в руках.
Все машинально встали со стульев.
– Так, вытягивайте руку, – сказал им Рут, и они разглядели, что принёс он какие-то браслеты. – Левую, ибо на правых у вас ещё не стерлись номера.
– Зачем? Что это? – спросил Фортр.
– Это игровые браслеты. У них много функций, одна из них – функция слежения. Мы… Наблюдательный Совет, – поправился Рут, – будет знать, где вы находитесь и, соответственно, как у вас дела. Потом с них считают информацию.
– Отслеживать нас будут, значит? – поморщился адвокат.
– Ну конечно, а как вы думали? Во всех комнатах с заданиями установлены камеры – не волнуйтесь, отвлекать вас они не будут, – а браслеты – дополнительно. Они лёгкие, вы их и не почувствуете, – сказал Рут, защелкивая браслеты на покорно вытянутых руках Игроков.
Асла машинально коснулась новоприобретённого аксессуара, когда кольцо защёлкнулось на её руке. Чёрный матовый браслет приятно холодил запястье. Материал она не смогла определить – силикон? резина? полиуретан? их смесь? Но на ощупь он в любом случае был приятным.
– Они же не взорвутся? – спросил Крам.
– Господи, конечно, нет, – рассмеялся Рут. – Они абсолютно безопасны. Вам не о чем беспокоиться, не обращайте на них внимания.
– Долго нам их носить? – спросила Флора.
– Ну, это уж как получится, – ответил ей Смотритель. – Пока можете о них забыть.
Браслеты действительно были лёгкими и сидели как влитые, поэтому забыть о них при желании не составило бы труда.
– А сейчас – присядьте ещё ненадолго, – сказал Рут, когда последний браслет перекочевал из его рук на руку Скиптия. Они повиновались.
– Значит, так. Небольшая интродукция. Для начала возьмите вот эти маленькие буклетики… – Рут вытащил из карманов пригоршню мини-книжечек и всучил каждому из них. – Тут кое-какая информация о Делектусе и вообще.
– Ну понятно, – усмехнулся Фортр, пробежав глазами мелкий шрифт. Для него чего-либо нового в этих книженциях не было. Как и чего-либо полезного. Для кого-нибудь из них.
«Опять общие слова, – подумала Асла. – Историю создания Делектуса мы и так читали где только можно, а пассажи о стремлении победить, необходимости взаимодействия, следования правилам и использования своих знаний опять-таки расплывчаты. Мы не узнаем, что нас ждёт, пока не попадём туда».
– Ну, кое-что я вам всё-таки расскажу, – улыбнулся Рут, и Асла поняла, что последние слова произнесла вслух.
– Итак, слушайте. Вас ждёт несколько помещений. Сколько именно, будет зависеть от вас. В каждом помещении вам нужно будет выполнить какое-нибудь задание, иногда несколько. На выполнение каждого задания будет отведено достаточно времени, но когда включится предупреждающее аварийное освещение – вы поймёте, если это произойдёт, – это будет значить, что вы с заданием затянули, и время заканчивается.
– И что будет, если мы не успеем выполнить какое-нибудь задание? – насторожился Орнубий.
– Ну, задание будет считаться невыполненным и баллы за него вам не начислят. Про баллы… – Рут поднял палец вверх, останавливая готовые посыпаться вопросы, – …про баллы вот что: для успешного прохождения Делектуса необходимо определённое количество баллов. Команда, набравшая это количество, считается победившей.
– И сколько баллов нужно набрать? – спросила Асла.
– Это станет известно только в конце Игры Делектуса. Мой вам совет – старайтесь набрать как можно больше, так вы в любом случае не прогадаете. Вы не будете знать, как продвигается Игра у другой команды, сколько баллов набрали ваши противники, так что лучше постарайтесь про запас. И ещё есть минимум – если обе команды по какой-либо причине не наберут его, они будут считаться проигравшими. Минимум также вам сообщат в конце Игры. Он уже установлен и известен мне, так что его не поменяют в последний момент, если вы вдруг об этом подумали.
– Сколько будет заданий? – спросил Скиптий.
– Всегда по-разному, – ответил Рут. А потом добавил: – Вы спрашивайте, спрашивайте… Пока я здесь.
– Мы будем ночевать в Игре? Где мы будем спать? Нас покормят? – заволновалась Флора.
– За это не волнуйтесь, – улыбнулся Рут.
– Что будет с командой, которая проиграет? – спросил вдруг Фортр.
Рут покачал головой.
– Этого я не знаю. Я просто Смотритель.
– Да бросьте, – сказал Крам. – Серьёзно?
– Слушайте, – вздохнул Рут, – есть вещи, которые я могу вам сказать, и есть, которые не могу.
– Не можешь, потому что не знаешь, потому что не хочешь или потому что тебе это запретили? – поинтересовался Скиптий.
– Этого я не могу вам сказать, – ответил им Смотритель.
– Отлично, – усмехнулся Фортр. – Честно говоря, звучит странно.
Рут удивился, потом посмотрел на остальных Игроков и хлопнул себя по лбу.
– Совсем забыл. Игроки же теперь всё знают заранее. Просто раньше мы… не говорили этого. Что ж, тогда вы знаете – проигравшим дорога на Красные Болота.
– А победившим? Домой ведь?
– Конечно, – ответил Рут. А сам подумал: «Хотя это как посмотреть».
Игроки помолчали, думая, что бы ещё спросить. Пока они размышляли, Смотритель взял дело в свои руки.
– Главное – помните о том, что вы команда, – сказал он. – А Инсайт – ваш капитан, так сказать. Используйте все свои знания. Используйте свою интуицию. Слушайте друг друга и слушайте вашего Инсайта. Его обязанность – привести вас к успеху, так что постарайтесь действовать сообща. Команда без каждого члена команды не будет единым целым и не сможет работать как единый механизм, а именно это вам и нужно. Каждый из вас важен. Уважайте друг друга. Лишние конфликты в Делектусе не приветствуются.
– Ну понятно, – сказал Олерой. – Все профессии важны, все профессии нужны.
Рут усмехнулся, Фортр тоже.
– Задания у команд одинаковые? – спросил Крам.
– Задания подобраны аналогичные или похожие, – ответил Рут. – Степень сложности равная.
Асла решила, что всё-таки следует задать вопрос, который давно уже засел у неё в голове – и наверняка не только у неё – и который слегка был затронут на входе.
– В самом Делектусе кто-нибудь умирал? – с замиранием сердца спросила она.
– Э… – Рут опешил. – Этот вопрос не в моей компетенции.
– Серьёзно?!
– Ох, да. Это не в моей компетенции, правда. Простите.
– В Делектусе кого-нибудь убивали? – спросил Скиптий.
– Этот вопрос не в моей компетенции, – твёрдо повторил Рут. – Но в моей компетенции рассказать, например, о голосовании. Если во время Делектуса и выполнения заданий команда не сможет прийти к единогласному решению по какому-либо вопросу, этот вопрос стоит вынести на голосование и решить большинством. Голосование – одна из основ Делектуса. При этом Инсайт может использовать своё исключительное право решения независимо от результатов голосования большинства.
– Это очень интересно, – сказал Фортр, – но всё-таки: что там с убийствами?
– Слушайте, вы мне нравитесь, – сказал Рут. – Все вы, хоть вы и противники. Просто поверьте мне, что в Делектусе вы в безопасности. Просто поверьте мне, что никто не будет выскакивать из-за угла и убивать вас, – он невольно улыбнулся от этой мысли. – Делайте то, что должны. Выполняйте задания. Набирайте баллы. И всё будет хорошо.
– Для победивших, – уточнил Олерой.
– Для них. Поэтому вы уж постарайтесь.
– А если мы наберём одинаковое количество баллов? – спросил Крам. – Что тогда? Ничья?
– Такое вряд ли случится, – ответил Рут. – Судя по опыту предыдущих Игр Делектуса. И если это вдруг произойдёт – что, повторю, крайне маловероятно, – Совет будет решать по ходу развития ситуации. Какие-то ещё вопросы?
Они помолчали. Вопросов вроде бы не было, по крайней мере, пока, да и оттягивать начало Делектуса было бесполезно. Все решили, что пока информации им достаточно и они сориентируются на месте.
– Ну хорошо, – сказал им Смотритель. – Будете осваиваться в процессе. Думаю, что разберётесь. Для начала всё внимательно осмотрите и обыщите.
Асла с Орнубием кивнули.
– Тогда идите за мной. Нам туда, – показал он на дверной проём в другом конце этого большого пыльного зала.
Орнубий, Радвель, Флора и Фортр поплелись за Рутом.
– Не дрейфь, – толкнул вдруг Флору локтём Фортр. И негромко добавил: – Мы их сделаем.
– Конечно! – обрадовалась та. Машинально обернулась, встретила взгляд Аслы, ещё стоявшей в зале, вздрогнула. «Бедняжечка», – подумала про неё флористка.
– У них даже лица какие-то высокомерно-заносчивые, – обернулся и Радвель, подключаясь к негромкой беседе.
– Посмотрим, какими они будут, когда мы выиграем, – усмехнулся Фортр.
Орнубий молча шёл рядом, в этой маленькой беседе не участвуя. Адвокат посмотрел на него – выражение лица Инсайта вызвало ассоциации с потерявшимся ребёнком – и недовольно скривился.
– Эй, вы идёте? – повернулся Рут к отставшей команде поселения 51. Вся команда поселения 49 тоже повернулась к ним. Пять пар глаз встретились с четырьмя парами напротив.
– Да, – спохватилась Асла. – Да, конечно, идём.
Отставать, конечно, не следовало, но ей вдруг стало тяжело сделать хоть шаг навстречу Делектусу, а её Игроки вперёд неё тоже не побежали. Рут кивнул и последовал дальше; команда Орнубия направилась за ним.
Асла только теперь окончательно осознала тот факт, что Делектус вот-вот начнётся. И что будет дальше – неизвестно. И что будет с ними – тоже. Когда она смотрела на другую команду, сердце у неё сжалось. Орнубий выглядел несчастным. Радвель – настороженным. Флора – заинтригованной. Фортр – недовольным. Как команда они смотрелись странно, но им предстояло сплотиться во имя победы. Может, это и станет их проблемой. Может, это и подведёт их.
А у них вот, похоже, проблем не намечается. Ну, по крайней мере, она на это надеется. Пока всё внушает оптимизм, а шансы на победу велики. Но всё же Орнубий с его командой… Она представила, как их засасывает в топкие болота, как они хватают ртом воздух, отчаянно пытаясь выбраться, но лишь крепче увязают в красной трясине…
– Жалко их, – вырвалось у Аслы, и она похолодела. Господи, что за дура!
– Уже представляешь, как мы победим? – улыбнулся Олерой. – Правильно, правильно. Настрой должен быть оптимистичным.
– Да нет… Я не… – она вспыхнула и опустила голову.
– Всё нормально, – сказал психотерапевт. – Посмотри на него, – указал он на спину Орнубия, – разве он внушает своей команде веру в успех? Разве он сам в него верит?
Олерой был прав. По виду Орнубия сказать про него такого было нельзя.
– Наверное, излишняя самоуверенность ещё хуже, – сказала Асла.
– Она не излишняя. Ты просто правильно мыслишь.
– Может, будет ничья?
– Вряд ли, Рут сказал, что такого ещё не было.
– Может, будет.
– Ты хочешь, чтобы мы выиграли, или ты жалеешь их и не хочешь, чтобы они проиграли? – в тоне Олероя послышалось недовольство.
– Конечно, чтобы мы выиграли, – сказала Асла. – И я здесь именно для этого. Но…
– Но тебе уже заранее их жалко.
Асла вздохнула.
– Жалости не место на Игре, – сказал Олерой.
Она подумала и кивнула. Он был прав, а ей следовало думать о своей команде и о себе, а не об этих поселенцах сорок девятого.
– Всё равно, может, всё ещё сложится хорошо – для всех…
– Сомневаюсь, милая, – грустно сказал психотерапевт.
– Так и будешь ко мне обращаться? – усмехнулась Асла, сворачивая тему.
– Наверное, – пожал плечами Олерой. – А что?
– Да нет, ничего, – улыбнулась она. Почему-то из уст Олероя это звучало так естественно, что она была не против.
– Тогда идём, – кивком головы указал он на цепочку команды поселения 49, уходящую вслед за Рутом.
– Идём, – согласилась Асла. Пропустила его, Скиптия и Крама вперёд и пошла последней. На всякий случай.
Они вышли в помещение внушительных размеров, в разных концах которого находилось две двери – синяя и фиолетовая.
– Здесь мы с вами попрощаемся, – сказал им Смотритель и подвёл их к дверям, каждую команду – к своей. – Свет включится, когда вы зайдёте, так что не пугайтесь. И удачи вам. Всем вам.
Рут смотрел на них: внешне спокойные, готовые к испытаниям, принявшие выпавшую им судьбу. Да, они были готовы, как и все, кто был до них. Они отметали любые мысли о Красных Болотах и о том, что с ними будет, если их вышвырнут за Круг. Это было правильно. Это и советовали брошюрки Игроков и Инсайтов – отгородиться от любых мыслей о поражении, ибо это затуманивает разум. Страх и волнение для тех, кто хочет победить, – неприемлемые участники команды. Брошюрки, несмотря на показное пренебрежение, все читали внимательно.
Он опустил рубильник на стене, тем самым открыв синюю дверь и дверь фиолетовую. Обе команды зашли в свои комнаты, обе команды замерли в темноте, ожидая дальнейшего.
– Игра началась, – сказал Рут, и двери захлопнулись.
Каждый из них собирался победить. Каждый из них собирался вернуться домой. Каждый из них считал, что сможет.
Каждый из них ошибался.
Глава II. Комната 51
Для выполнения заданий отводится определённое время на усмотрение Наблюдательного Совета. В случае, если за это время задание не было выполнено, оно классифицируется как проваленное.
Из Комментариев к Делектусу
Свет включился. К счастью, не слишком резко – лампы разгорались постепенно. Команда поселения 51 с любопытством начала исследовать помещение. Фиолетовые стены, тёмный пол. Новая, белая, бросающаяся в глаза дверь в углу комнаты, над ней – табличка с надписью «Выход». В углу напротив – маленький сейф на полу. В третьем углу – какой-то ящик. Похоже, на мебель решили особо не тратиться – ограничились маленькой полкой с книгами на одной стене и картиной-пейзажем на противоположной. Окна в комнате не было, несколько лампочек, вмонтированных в фиолетовый потолок, были единственным источником света.
– Интересно, а в их комнате стены синие? – улыбнулась Асла.
– Думаешь, это из-за «фирменного» цвета нашего поселения? – спросил Скиптий, взгляд которого сразу приковала к себе полка с книгами, на фоне которой цвет стен он поначалу даже не оценил.
– Ну наверное, – удивилась Асла.
– Или же это просто психологическое давление, равно как и отсутствие окон, – озираясь, сказал Олерой. Ему было не по себе.
– Давление? – переспросила Асла. – Вроде всё нормально.
– Нормально, но скоро тебе начнёт казаться, что стены могли бы быть посветлее, комната побольше, да и окошко бы пришлось кстати.
– У тебя что, клаустрофобия? – испугалась Асла. Только этого им не хватало.
– Конечно, нет, – обиделся Олерой. – Ты за кого меня принимаешь?
– Вот и хорошо, – сказала Асла.
«Хорошо-то хорошо, да только нам всем лучше побыстрее выбираться отсюда. Для четырёх человек здесь скоро станет тесновато», – подумал Олерой, но снова озвучивать свои мысли не стал.
– Полагаю, надо открыть её? – подал голос Крам, подходя к белой двери. – Заперта, – сказал он, подёргав за ручку, – замок вроде простой.
– Ищем ключ? – предложил Скиптий.
– Нет, – сказала Асла. – То есть, да, конечно, – спохватилась она, поймав удивлённые взгляды, – но надо обыскать вообще всё, и хорошенько. И что вот это такое? – показала она на прозрачную трубу в углу слева от двери, тянувшуюся с пола вверх по стене и там, под потолком, разветвляющуюся и уходящую куда-то сквозь неё и сквозь потолок.
– А это, – ответил Олерой, – самое интересное.
– Похоже на пневмопочту, – сказал Скиптий. Потом подошёл поближе и рассмотрел трубу вблизи. – Да, это она. Немного необычной конструкции, но точно она.
– Зачем она нам? – удивилась Асла.
– Может, нам будут присылать задания? – предположил Скиптий.
– Хм, – сказала Асла, нащупав на трубе ручку.
– Там ещё кнопка на полу, маленькая, – рассмотрел Крам. – Похоже, когда нам что-то пришлют, надо будет открыть отсек трубы, повернув ручку. А кнопка – наверное, чтобы отправить что-то обратно, когда прочитаем задание? Или не знаю зачем. Пока не нажимай! – воскликнул он: Асла наконец увидела эту маленькую, сливающуюся с тёмным полом кнопку, и на лице её отразилась такая радость, что Крам не сдержался.
– Да я и не собираюсь, – отдёрнула руку от кнопки Асла. – Пока. Давайте займёмся поисками.
– Здесь не так много мест, которые надо обыскать, – сказал Крам. – Лично меня интересует вот тот ящик, – кивнул он в угол.
– Я посмотрю, что с сейфом, – сказала Асла.
– А я полюбуюсь этим прекрасным морским пейзажем, – показал Олерой на картину.
– Займусь книгами, – улыбнулся Скиптий.
– Отлично, – кивнула Асла и направилась к сейфу.
Они стали исследовать приглянувшиеся объекты. Через несколько минут уже появились результаты, которыми стоило поделиться.
– Там сверху есть отверстие в этом ящике, – сказал Крам. – Но оно закрыто. И, честно говоря, я не представляю, как его можно открыть. Но, похоже, нам надо будет что-то достать через него.
– Сейф с кодовым замком, судя по дисплею – код из пяти цифр, так что если найдёте где-то какие-то цифры, сразу говорите, – сообщила Асла.
– Книги в основном на латыни, – сказал Скиптий. – Пока чего-то особенного в них я не нашёл, но надо смотреть ещё.
– Там есть цифры? – спросила Асла.
– Есть. Посмотрю внимательнее, – кивнул Скиптий.
– Ну а пока вы читаете свои книжки на мёртвом языке, я уже нашёл кое-что интересное, – Олерой показал всем лист бумаги с какой-то схемой. – Была спрятана за холстом.
– Что это? – Асла с азартом выхватила лист из рук Олероя и стала его рассматривать. Потом подумала, что это не совсем по-инсайтовски, и положила его на пол – чтобы видно было всем.
– Цветная схема? – спросил Скиптий.
Лист был фиолетовый, разлинованный на двадцать пять равных ячеек.
– Пять на пять… Что это может быть? – пробормотал Крам.
– Смотрите, – сказала Асла, наклоняясь ближе к листу, – здесь в углу как будто что-то выдавлено. Какая-то надпись.
На ощупь бумага была похожа на ту, которой Аслу пригласили на Отбор. «Наверное, фирменная бумага Наблюдательного Совета», – подумала она.
– Очень мелко, – сказал Скиптий. – Почти нечитаемо.
– Всё читаемо, надо просто сосредоточиться, – возразил Олерой.
– Был бы карандаш, можно было бы заштриховать этот маленький участок, и стало бы виднее, – сказала Асла, поднося лист к глазам. – Кажется, я вижу что-то вроде «SIP 8ENEI NIXU», и в конце ещё какая-то буква.
– Дайте и мне посмотреть, – вмешался Крам. Какое-то время он изучал край бумаги. – «SIR BENET NIXUL», – сказал он. – Понятия не имею, что это, но здесь выдавлено именно это.
– Сир бенет никсул? Это что, латынь? – удивилась Асла.
– Если так, то книги могут пригодиться. Нет там латинского словаря? – повернулся Крам к Скиптию.
– Есть, – ответил тот, – но я немного знаю латынь, и таких слов мне не встречалось.
– Я тоже «немного знаю латынь», – передразнил Скиптия Олерой. – Но, честно говоря, совсем чуть-чуть. И таких слов я тоже не знаю, но кто сказал, что это просто слова? Может, это вообще какие-нибудь имя и фамилия. По крайней мере, похоже на то.
– Может, это имя и фамилия художника? – предположила Асла. – Мы ведь нашли этот лист за холстом, – она сознательно использовала слово «мы», подчёркивая, что они одна команда. – Или может, надо найти в книге эти слова, – добавила Асла, перехватив взгляд Крама, – и номер страницы нам что-нибудь даст?
– Я поищу, – кивнул Скиптий. – И проверю словарь.
– И всё это как-то должно соотнестись с фиолетовым цветом, – напомнил Олерой.
Литератор вновь занялся книгами. Выбрав наиболее подозрительную, он стал расхаживать с ней по комнате – так ему и читалось быстрее, и думалось лучше. Асла с Олероем стали осматривать дверь. Дверь, конечно, по-прежнему не открывалась; в самой ней не было ничего особенного. Они встали на колени – из щели между полом и дверью не было ни дуновения воздуха, ни проблеска света. В замочную скважину было видно лишь темноту.
– Если не найдём ключ, попробуем вскрыть её другим способом, – сказал психотерапевт.
– Надеюсь, найдём, – ответила Асла.
– Блин, идите сюда! – воскликнул Скиптий, стоявший теперь около ящика. – Кажется, я открыл это отверстие. Или сломал, – добавил он. – Но надеюсь, что всё-таки открыл.
– Но химик ведь смотрел и не смог открыть, – напомнил Олерой, подходя к ящику. – Не доверяешь ему, значит? Решил перепроверить? И вообще, ты же занимался книгами.
– Я… Просто смотрел, не то чтобы…
– Как ты его открыл? – обрадовалась Асла. Внимания на словах Олероя она решила не заострять.
– Не знаю, – сказал Скиптий. – По-моему, я просто продавил его внутрь. Как крышку от йогурта или сока…
Асла заглянула в отверстие – темнота. Ни намёка на то, что может находиться внутри ящика. Пока не проверишь – не узнаешь…
– Отлично! Вот поэтому если у кого-то что-то не получается, должен попробовать другой. У каждого свой подход, – провозгласил Олерой. Крам закатил глаза. – Позвольте-ка проверить, что там, – добавил психотерапевт и опустил руку в отверстие. Никто даже не успел ничего сказать.
Олерой с задумчивым лицом шарил рукой в ящике.
– Ну и что же? – несмотря на обстоятельства, Асла не могла отрицать, что Игра её увлекла – уже, а ведь прошло не так много времени. Хотя определённый азарт чувствовался и в остальных.
– Там что-то не очень приятное на ощупь, и в этой массе… Оп! – Олерой выудил из ящика небольшой кубик – ровно такого размера, чтобы пройти через отверстие. – Не знаю, что это за субстанция, да и знать не хочу, но стряхивается она легко, – сказал он, очищая кубик и ставя его на пол – на обозрение. Руку он машинально вытер о штаны.
– Ого, – присвистнул Скиптий. – Вот это не по моей части.
Кубик Рубика размером пять на пять ячеек завораживал своими цветами – вместо стандартных и привычных квадратиков были бирюзовые, золотые, серебряные, розовые, фиолетовые и чёрные – и пугал своей сложностью.
– Какой кошмар, – сказал Крам. – Надеюсь, кто-то из вас умеет с этим разбираться? – повернулся он к Олерою с Аслой.
– Мне больше нравятся другие игрушки, – пожал плечами Олерой.
«А вот и он, первый момент необходимости Инсайта, – подумала Асла. – Вернее, необходимости свалить на него задание. Хочешь не хочешь, а выполнить должен». К счастью, в этот раз ей повезло.
– Я собирала поменьше, но примерно знаю, как нужно собирать и этот, – Асла как ни в чём не бывало взяла в руки кубик, пытаясь не выдать своей неуверенности. – В конце всё подводится к сборке кубика три на три.
– Ты когда-нибудь собирала такой? – решил уточнить Олерой.
– Было дело, – кивнула Асла. Соврала, даже не зная зачем. Чтобы Инсайт не упал в глазах команды? Чтобы не упасть в глазах Олероя? Чтобы придать самой себе веры? Может, и всё это вместе.
– Ну и отличненько тогда, – хлопнул её по плечу Олерой. – Нам повезло.
– Ой, – вырвалось у Аслы. – Тут малюсенькие циферки на ячейках.
– Фиолетовый! – воскликнул Крам, хватая с пола фиолетовый лист. – Двадцать пять ячеек. Здесь изображена собранная грань кубика!
– Значит, надо собрать только одну грань, – обрадовалась Асла. – И использовать только цифры, находящиеся на фиолетовых ячейках.
– Для сейфа нам нужно пять цифр. Когда ты соберёшь грань, у нас будет двадцать пять… – протянул Олерой.
– Неважно, – отмахнулся Скиптий. – Пока главное – собрать.
– Хорошо, – кивнула Асла.
Следующие десять минут она сосредоточенно занималась кубиком, с каждым поворотом грани ощущая беспокойство. Она вовсе не была уверена, что сможет собрать даже одну грань, её пугал непривычный и сложный размер головоломки, но выбора у неё не было. Оставалось надеяться на внимательность и немного удачи. Ведь, в сущности, одна грань – это не так ужасно, правда? Даже такая большая.
Олерой, Крам и Скиптий, если в какой-то момент и распознали на лице Аслы выражение неуверенности, виду не подали. Инсайт должен верить в свою команду, и команда должна отвечать ему тем же. По крайней мере, именно этим руководствовался Олерой, воздержваясь от комментариев. То, что Асла солгала, его не удивило. Но он решил не развивать эту тему. Пока. Пока он уселся около ящика, из которого вытащил куб, и позволил себе немного отдохнуть (делая вид, что внимательно изучает ящик в поисках новых открытий).
Скиптий снова углубился в книги. Одна его так увлекла, что он чуть не забыл о своей цели – но всё равно ничего похожего на слова, «выдавленные» в углу фиолетового бумажного листа, уже начавшего его раздражать своей непонятностью, он так и не нашёл. При этом что-то неуловимо мерцало в памяти, когда он смотрел на этот загадочный набор букв, словно фраза из языка, который он учил в детстве, но основательно подзабыл. Что-то не давало ему покоя, и это ему не нравилось. Потому что, похоже, он мог что-то сделать, как минимум – подать какую-нибудь сносную идею, но почему-то он никак не мог сосредоточиться. Похоже, что впервые в жизни его начал раздражать фиолетовый цвет – и его обилие в этой комнате. Олерой в чём-то был прав.
Крам внимательно изучал потолок. Вмонтированные лампочки – а их было три – светились мягким, нераздражающим светом. Химик поднял руку – при том, что роста он был вполне ничего, до потолка оставалось ещё где-то полметра. После неудачи с ящиком – хотя это не было неудачей как таковой – Краму страстно хотелось что-то найти. Что-то сделать. Принять, наконец, участие в Игре Делектуса, медленно набирающей обороты. Асла собирала кубик. Скиптий открыл доступ к ящику. Олерой нашёл пока не пригодившийся им лист бумаги. Теперь очередь Крама. Он прохаживался по комнате, рассматривая потолок и швы на стыке стен. Сидевший на полу Олерой следил за его взглядом, но отвернулся в тот самый момент, когда что-то привлекло внимание Крама.
– Здесь ничего нет, – разочарованно провозгласил вскоре Скиптий. – Похоже, книги не связаны с этими буквами.
– Ну не могут же они тут быть просто для красоты, – возразила Асла, не отрываясь от сборки кубика. Несмотря на её опасения, фиолетовая грань была почти собрана. Оставалось чуть-чуть.
– Почему нет? У меня, например, они для этого и стоят, – сказал Олерой.
– Видимо, чтение для тебя – чересчур интеллектуальное занятие, – фыркнул Скиптий. Олерой его проигнорировал.
– Тут, кстати, что-то есть… – начал Крам, но его перебил радостный вопль Аслы:
– Есть! Готово! – довольно улыбнулась она, держа на ладони кубик.
– Отлично, – похвалил её Олерой. – Что теперь?
– Теперь у нас есть собранная фиолетовая грань с двадцатью пятью маленькими цифрами, – констатировал Скиптий. – И ещё разлинованный на двадцать пять ячеек лист с нерасшифрованным пока словом.
– В общем, этот лист как-то нам должен указать, какие именно цифры с каких именно ячеек нам надо использовать для сейфа, – сказала Асла. Потом спохватилась: – Ты что-то нашёл? – обратилась она к Краму, которого перебила.
– Там на потолке какая-то прорезь. Типа… Типа как на почтовом ящике, только узкая.
– Отлично! – невольно повторила Асла реплику Олероя, но у неё она звучала как-то искреннее и радостнее. – Давайте посмотрим.
Асла обвела команду глазами и остановилась на Краме – на вид он был самым крепким из них. К тому же это он нашёл прорезь.
– Поможешь? – спросила она, указывая на потолок.
– Конечно, – кивнул химик.
Он присел, и Асла забралась ему на плечи. Крам выпрямился, и она осторожно коснулась прорези рукой. Ничего не произошло. Никаких кнопок или символов поблизости не было. Ладонь Аслы в прорезь не пролезла.
– Сюда надо что-то вставить, – сказала она. – Ну, я так думаю.
– Будем искать, – ответил Крам, спуская Аслу на пол. Она сложила руки на груди и стала придирчиво рассматривать потолок, пытаясь что-то сообразить.
– Отойди-ка лучше оттуда. Не стоит стоять под этой прорезью, – сказал Асле Олерой. – Мало ли, что там…
– Например? – удивилась Асла.
– Ну, знаешь ли, за нами вроде как должны следить. Может, кто-то смотрит или слушает нас через неё… – передёрнул плечами психотерапевт. – Так что лучше отойди.
– Куда? – Олерой слегка сбил её с толку своим предположением, а в первые секунды этого состояния Асла не отличалась особой понятливостью.
– Да куда угодно, – начал злиться Олерой. – В другую сторону!
Асла послушно отошла, обдумывая вариант того, что за ней и её командой действительно наблюдают в прямом смысле сверху. Прямо над ними…
– В другую сторону! – воскликнул вдруг Скиптий. – Ну конечно!
– Что? – опешил Олерой.
– В другую сторону, – пробормотал литератор, – боже, ну какой же я идиот, просто невероятно…
– А что… – начал Крам, но замолчал, увидев, что Скиптий схватил лист и уткнулся в его правый нижний угол.
– Ну прекрасно, – сказал Олерой. – Неужели мы что-то поняли? – в отличие от инсайтовского «мы» как подчеркивания единства команды, «мы» Олероя скорее отдавало сарказмом, что не укрылось от Аслы. «Проблемы будем решать по мере их возникновения», – сказала она себе, хотя ей и не понравились его слова.
– Банальное прочтение с другого конца, – сказал Скиптий, воодушевлённый разгадкой и не обративший на тон психотерапевта ни малейшего внимания. – И это действительно три слова, но разбиты они по-другому. SIR BENET NIXUL – это LUX IN TENEBRIS! Простейшая вещь, а далась не сразу, – внезапно сник он. Мог бы догадаться и быстрее.
– И что это значит? – спросила Асла.
– Ах, да, – спохватился литератор. – «Свет во тьме».
– Это многое объясняет, – снова съязвил Олерой. Асле жутко захотелось выразительно на него посмотреть, но она не стала. Сейчас её больше интересовало послание.
– Как думаете, что имеется в виду? – спросила она сразу всех.
– Надо выключить свет, – сказал Крам, почувствовав, что не зря присматривался к лампочкам.
– Это «во тьме». А «свет во тьме»? Свет во тьме… Это… – Асла невольно стала думать вслух. – Что-то загорится, когда мы создадим тьму? Засветится, – поправилась она. – Что скажете?
– Думаю, так и есть, – кивнул химик. – Может, выбить лампочки?
– Давайте пока без таких мер, – сказала Асла. – Раз никаких выключателей никто из нас до сих пор не находил, наверное, надо что-то сделать с той прорезью на потолке. Возможно, она как-то связана с лампами.
– Что-то в неё вставить, – уточнил Скиптий, по-новому смотря на разворошенные им книги на полке. Разгадка слова, хоть и запоздалая, открыла в нём второе дыхание.
– Да, – кивнула Асла. – Но что?
– Что-нибудь такое? – предположил литератор, беря в руки тонкую книгу и показывая её остальным. – Вот такое? – добавил он, разворачивая книгу узким корешком к зрителям. Фиолетовым корешком.
– Идеально, – обрадовалась Асла. – Это же просто безупречный элемент декора, – улыбнулась она, беря книгу из рук Скиптия.
Книга была приятной на ощупь, и цвет её корешка действительно полностью совпадал с цветом потолка, словно она была его частью. Похоже, так и было на самом деле.
– Поможешь ещё раз? – спросила Асла Крама, показывая книгой на прорезь.
– Конечно, – снова кивнул химик. «Разве можно отказать такому симпатичному Инсайту?» – подумал он.
Он снова присел, и Асла снова забралась ему на плечи. Через пару секунд она осторожно вставила книгу в прорезь. Корешок торчал из потолка, поэтому Асла посильнее вдавила томик внутрь. Тот полностью ушёл вверх, и раздался щелчок. Свет погас.
– Боже, какая красота! – ахнула Асла, всё ещё сидя у Крама на плечах. Остальные оглядывались молча, но с улыбками.
Стены комнаты светились причудливыми узорами и орнаментами – голубыми, синими, зелёными, розовыми… Люминофорные краски, ожившие в темноте, придали помещению мистическую, таинственную атмосферу. Вместе с тем этого цветного света хватало, чтобы почти «освещать» комнату. И, как отметила Асла, это было действительно очень красиво. И вовсе не то, что они ожидали увидеть.
– Где-то среди этого нам надо найти подсказку, – сказал Олерой. – Ну что ж, за дело. – И так посмотрел на Аслу, освещённую мягкими цветами, что та почти зарделась. И осторожно слезла с Крама на пол.
Скиптий тоже был в восторге от преображения комнаты. Сразу стало приятнее. Фиолетовый разбавился другими цветами, к тому же излучающими какой-то почти магический свет, и вообще настроение почему-то улучшилось. Скиптий подозревал, что это какая-нибудь психологическая уловка, чтобы они немного расслабились (Крам думал так же), или, наоборот, чтобы отвлечь их внимание от чего-то (так думал и Олерой), но она всё равно пришлась ему по душе (как и всем, хотя вида никто, кроме Аслы, не подал).
Искать подсказку в разноцветных линиях было интересно – никто не знал, что именно они ищут. Вскоре уже всё стало казаться подозрительным – может, это? Или вот это? Но через какое-то время всё же раздался возглас облегчения:
– Кажется, это то, что нам нужно, – Крам показал на точки среди узоров, светящиеся чуть ярче, чем остальные. – Смотрите, они все находятся в небольшой области, не выходят за её рамки.
– Небольшой вот настолько? – спросила Асла, беря в руки разлинованный лист.
– Ну-ка, – сказал Крам, – попробуй приложить его к стене.
Асла это и сделала, но озарения не пришло. Она перевернула лист другой стороной, но и это ничего не дало.
– Поверни его, – прямо в ухо сказал ей Олерой, нависший над ней в попытках разглядеть, что происходит.
– Уже поворачивала, – ответила Асла, но на всякий случай сделала это ещё раз. Инсайт должен прислушиваться к своей команде.
– Нет, ты переворачиваешь, – терпеливо сказал Олерой. – А ты поверни.
Мгновение – и яркие точки, просвечивающие даже сквозь бумагу, встали на свои места: точно в центрах пяти квадратных ячеек на листе. Асла улыбнулась.
– Спасибо, – сказала она Олерою. Тот лишь пожал плечами. – Дайте-ка сюда кубик, – одной рукой Асла придерживала лист на стене, другую протянула в пространство. Кубик лёг ей на ладонь, и она поднесла его к стене.
– Проклятье, – выругалась она через несколько секунд. – Эти мелкие циферки не разглядеть при таком освещении.
– Давайте тогда просто запомним местоположение точек, – сказал Скиптий. – Потом включим свет и найдём эти ячейки на кубике.
– Ты уверен, что мы сможем его включить? – спросил Олерой.
– Думаю, надо просто вытащить обратно книгу из той прорези, – отмахнулась Асла. – Значит, у нас вторая ячейка в первой строке, третья во второй, первая в третьей, пятая в четвёртой и четвёртая ячейка в пятой строке.
– Я запомнил, – кивнул Скиптий.
– Я тоже, – встрял Олерой.
– И я, – добавил Крам.
– Да и я, – рассмеялась Асла. – Давайте вытащим эту книгу.
С помощью Крама она снова дотянулась до потолка и, нащупав корешок книги, надавила на него. Книга наполовину выдвинулась, как дисковод, и три лампочки снова зажглись. Цветовое разнообразие исчезло со стен.
– Значит, один-восемь-ноль-восемь-четыре, – сказала Асла, уже стоявшая на полу и всматривавшаяся в кубик. – Отлично! Давайте наконец сделаем это.
– А можно взглянуть? – спросил Скиптий, протягивая руку.
– Конечно, – ответила Асла, отдавая ему кубик, а сама подумала: «Не доверяет, значит? Доверяй, но проверяй…»
– Ага, – сказал Скиптий, убедившись, что Асла верно запомнила и верно соотнесла ячейки с цифрами кода, – отлично.
Четверо сгрудились около сейфа в углу. «Может, стоит дать кому-то ввести код», – подумала Асла.
– Кто-нибудь хочет? – спросила она, показывая на сейф.
– О, давай, – обрадовался Крам.
– Боюсь, у нас две проблемы, – сказал Олерой.
– Какие? – спросила Асла, потому что именно вопроса психотерапевт и ждал. Просто озвучить свои наблюдения он, похоже, не мог.
– Во-первых, я забыл сказать, что здесь особая система ввода кода – чаще всего даётся три попытки его ввести, и после сейф блокируется, но у этого – одна. У меня был такой.
– Ну мы только один раз и собираемся вводить код, – удивился Скиптий.
– А вторая проблема – это какой именно код мы собираемся вводить, раз у нас всего одна попытка, – сказал Олерой.
Все непонимающе уставились на него.
– Но мы же выяснили цифры, – мягко сказал Асла.
– Я имею в виду – почему мы решили, что знаем, в каком порядке их вводить?
– Что… – начала Асла, но задумалась. – А ведь он прав.
– Ну что ж такое, – расстроился Скиптий. Он уже предвкушал, как они открывают сейф.
– Я бы вводила сверху вниз по строкам: из первой строки вторую цифру, единицу, из второй строки третью цифру, восьмёрку, и так далее… Но есть и другой вариант: не сверху вниз, по строкам, а слева направо, по столбцам. Или правильнее сказать, по колонкам? Не знаю… – отвлеклась Асла. – И тогда первой надо вводить ту цифру, которую мы ввели бы третьей, потому что она в третьей строке. Но в то же время и в первой колонке…
– И как будем вводить? – спросил Крам.
– Не знаю, – призналась Асла. – Если бы не Олерой, мне бы в голову не пришло вводить цифры в другом порядке. Но это и плохо. Может, мы бы запороли свою попытку.
– Может, и нет, и кое-кто просто всё усложняет? – с оттенком сарказма высказался Крам.
– Нет, он прав, – вступилась за Олероя Асла. И не потому, что она Инсайт, а потому, что он действительно был прав. – Надо понять, каким способом вводить цифры – по строкам сверху вниз или по колонкам-столбцам слева направо.
– Опять искать какие-то подсказки? – похоже, такая перспектива не радовала никого, но озвучил ее Крам.
– Или рискнуть, – сказал Скиптий.
– Или проголосовать, – добавил Олерой.
– Проголосовать? – удивилась Асла. Она уже и забыла, что говорил им Рут. Вроде голосовать надо, когда команда не может прийти к единому решению, или Инсайт может решить по-своему? Но у них, кажется, нет необходимости в подсчёте голосов. Хотя если уж кто-то высказался за это, стоит прислушаться. Нужно слушать свою команду.
– Ну давайте проголосуем, – осторожно сказала она.
– Я за то, чтобы ввести этот дурацкий код, как мы и хотели, по строкам сверху вниз, и покончить с этим, – ответил Крам.
– Я за то, чтобы вводить слева направо, по столбцам, – упрямо сказал Олерой, хотя по большому счёту ему было всё равно. Но хотелось посмотреть, что из этого выйдет.
– Думаю, надо вводить всё же сверху вниз. Так, как мы читаем книги, – сказал Скиптий, и Олерой подумал: «Ну ещё бы». – То есть мы же читаем по строкам.
«Первое голосование прошло быстро, – подумала Асла, – но сколько нам ещё их предстоит?»
– Вот и проголосовали, – сказал Олерой, результат его ничуть не расстроил. – Можно и вводить.
Крам посмотрел на Аслу, и та кивнула. Он аккуратно ввёл пять цифр (1-8-0-8-4), сейф пискнул, дверца приоткрылась.
– Да они издеваются! – воскликнул химик.
– Это… Господи, это то, что я думаю? – разочарованно спросил Скиптий. – Ну это, знаете ли…
– Несбывшиеся ожидания, – усмехнулся Олерой.
– Он вытаскивается? – спросила Асла. Крам покачал головой.
Внутри сейфа находился ещё один, меньшего размера и другого цвета – в отличие от первого, серо-стального, он был фиолетовым.
– Теперь надо открыть этот мини-сейф, – сказала Асла, стараясь не падать духом. О том, что в нём может оказаться ещё один, мини-мини-сейф, подумали все. Радости это не прибавило.
– И как? – поинтересовался Олерой недовольным тоном. – Мы уже всё тут обыскали. Нигде никаких цифр, кроме этого дурацкого кубика. И у этого сейфа, кстати, тоже только одна попытка ввода кода.
– Кажется, кто-то у нас тут раздражён, – довольно заметил Крам. – Надо бы держать себя в руках…
– Тебя не спросил, – оборвал его Олерой. Он и правда начал раздражаться, а это обычно ничем хорошим не заканчивалось. Для окружающих, по крайней мере. Психотерапевт глубоко вдохнул, выдохнул и посмотрел на Аслу:
– Что делать будем? Опять всё обыскивать?
– Похоже, выбора у нас нет, – сказала Асла. В этот момент белый свет трёх лампочек потух и тут же вернулся – но уже красным. Комнату залил этот сочный, угрожающий цвет, и она стала похожа на проявочную. Всё стало однотонным – никаких оттенков других цветов или флуоресценции.
– Жуть, – сказал Скиптий, озираясь. Лицо его, как и вообще всё вокруг, было красным.
– Это значит, что у нас осталось очень мало времени, чтобы открыть этот второй сейф, – сказала Асла. – Вряд ли мы успеем снова всё обыскать. – Сказала ровно, констатируя факт, но сердце её от этого пугающе-кровавого освещения, как и оттого, что у них не осталось времени, сжалось.
– Не успеем, – подтвердил Крам. – Похоже, это задание мы провалили.
– Сколько там цифр надо вводить? – спросил вдруг Олерой.
– Шесть, – сказал Скиптий, наклонившись к сейфу.
– Ну, одна у меня есть, – отозвался психотерапевт, протягивая остальным свою руку. На запястье у него всё ещё была временная татуировка с номером 4.
– Господи! – воскликнула Асла. – Сейф же фиолетовый! Это точно то, что нам нужно, номера Игроков команды! Я совсем про них забыла!
– А я даже не думал, что их можно использовать. Гениально, – сказал Скиптий, поворачивая руку запястьем вверх. – Семьдесят шестой к вашим услугам.
– Только получается не шесть цифр, – сказал Крам, смотря на свою руку с цифрами 984. – Получается 1064, если их сложить. У Аслы же нет номера.
– Проклятье, – сказала Асла. – Времени всё меньше.
– Больше цифр нет, – отозвался Олерой. – Надо что-то делать с этими. Тем более что у сейфа командный цвет. У тебя точно нет никаких номеров? Вернее, на тебе, – поправился он.
– Нет, – покачала головой Асла. – Кстати, насчёт команды… – Она закрыла глаза, чтобы сосредоточиться и не упустить мысль. Несколько секунд помолчала. – Не нужно складывать номера. Давайте попробуем ввести их в том порядке, в котором вы были выбраны на Отборе. Как раз получится шесть.
– Точно, – восхитился Скиптий. – Я был первым.
– Я вторым, Олерой – третьим, – быстро сказал Крам.
– Я помню, – кивнула Асла.
– Тогда набирай код, – подтолкнул её к сейфу Олерой.
Асла села на пол и протянула руку к кодовой клавиатуре. Сердце её заколотилось от сознания того, что у них в любую секунду может закончиться время, что они могут ошибаться и что она сама от волнения и спешки может всё испортить. «У нас только одна попытка, – напомнила она себе. – Не запори её своей дрогнувшей рукой». В тишине комнаты раздалось два последовательных писка, затем ещё три и один. На дисплее сейфа высветились цифры «769844».
– Нажимай быстрее, – воскликнул Олерой, – у нас нет времени!
Асла, затаив дыхание, нажала на «ОК».
– Есть!
В этот же момент свет в комнате снова переключился на нормальный.
– Так-то лучше, – с облегчением вздохнул Скиптий. Да и все они.
Дверца сейфа приоткрылась, и Асла обернулась к своей команде.
– Вытаскивай всё, что там лежит, – сказал Олерой. – Посмотрим.
Асла обшарила сейф изнутри, осмотрела его, но ничего, кроме маленького брелока с кнопкой, не нашла.
– Здесь только это, – сказала она, показывая брелок остальным.
– Что это? – удивился Скиптий, беря находку в руки. – Похоже на брелок сигнализации, но это не он.
– Это брелок для поиска предметов, – сказал Крам. – По крайней мере, я поставил бы на это.
– Полагаю, стоит нажать на эту кнопку? – Асла снова взяла брелок в руки. – Для этого мы его и нашли, верно?
– А если что-нибудь взорвётся? Может, это вообще не то, что мы думаем, – сказал Олерой.
– Не думаю, что Делектус имел бы смысл, если бы в первом же задании взрывалась одна из команд, – отозвался Крам.
– Я не сказал, что взорвётся команда, – холодно ответил Олерой. – Я предположил, что взорваться может что-нибудь.
– Ну даже если что-нибудь и взорвётся, значит, так и задумано, – ответил химик, игнорируя тон Олероя. – В любом случае, лично я за то, чтобы нажать уже на эту кнопку, и поскорее.
– Я тоже, – добавил Скиптий.
– Понятно, – сказал психотерапевт. – Ты как? – обратился он к Асле.
– А ты?
– Да жми уже, – махнул рукой Олерой.
Асла кивнула и нажала на кнопку брелока. Где-то раздалась коротенькая мелодия.
– Где это? – Скиптий прислушался, но мелодия уже закончилась.
– Не в этой комнате, – сказала Асла.
– Нажми ещё раз.
Асла снова нажала на кнопку, и теперь уже все они поняли – мелодия звучала в соседней комнате.
Комнате, где играла команда Орнубия.
Глава III. Комната 49
Каждому Игроку дана возможность проявить свои способности в процессе Делектуса.
Из Комментариев к Делектусу
– Проклятье! – выругался Фортр, заслоняя лицо рукой: резко включившийся свет ударил по только привыкшим к темноте глазам. – Они специально, что ли?
Ответа он не дождался – команда, ещё щурившаяся, но уже привыкающая к освещению, осматривала комнату. Цветового разнообразия особо не наблюдалось: однотонные синие стены и синий же потолок, с которыми контрастировала белоснежная дверь в углу, тёмный, гладкий пол, невыразительного серого цвета ящик и такой же сейф по другим углам, да ещё полка с несколькими книгами и яркий морской пейзаж в вычурной раме вместо окна. Завершала обстановку прозрачная пластиковая труба, тянувшаяся вверх по стене и под потолком уходившая сквозь неё в другое помещение и куда-то наверх.
– Это что? – спросила Флора, показывая на трубу.
– Пневмопочта, – ответил Фортр.
– А, – отозвалась она с пониманием.
Орнубий внезапно осознал, что Игра Делектуса уже началась. Всё то время, что они провели с Рутом, он как-то не ощущал реальности происходящего. Казалось, что всё вот-вот закончится. А на самом деле – началось, и уже не отвертеться. Теперь он заперт в этой синей комнате с этими незнакомыми людьми, которым вроде как даже указ. И ещё они должны выиграть. Орнубий, по правде, не знал, что сказать, да и не хотел что-либо говорить – но Инсайту так долго не протянуть. Пока он молча изучал обстановку и ждал, что будет дальше, хотя и знал, что пребывать в таком блаженном состоянии долго не получится. Настроение у него испортилось ещё больше.
Радвель поднял руку и коснулся потолка кончиками пальцев, как бы оценивая его высоту и свои возможности. Подошёл к двери, посмотрел на табличку «Выход» над ней, подёргал за ручку. «Заперто», – чуть не вырвалось у него, но он смог промолчать. Говорить очевидные вещи ему не хотелось.
– А они постарались, – сказала Флора, сравнивая цвет своей футболки с цветом стен: они были абсолютно идентичными (насколько позволял судить равномерный свет от трёх небольших лампочек, вмонтированных в потолок). Потом она занялась было книгами на полке, но быстро утратила к ним интерес.
– Тут что-то непонятное, – помахала она одной книжицей прямо перед носом Орнубия, явно обращаясь к нему как к Инсайту.
Тот не смог решить, надо ли быть ей за это благодарным или наоборот, поэтому пробормотал что-то невнятное, тем самым ещё больше упав в своих глазах.
Фортр взял книгу из рук Флоры и, пролистав её, презрительно хмыкнул:
– Это латынь, милочка.
– Правда? – изумилась Флора так неподдельно, что Фортр рассмеялся. Он не представлял, какую пользу может принести им флористка, но она была забавной.
Смех Фортра её ничуть не смутил. Флора оглянулась на Орнубия – тот выглядел таким несчастным, что она поняла: надо что-то делать. Что-то делать с этой обстановкой.
– Нам нужно открыть её, да? – жизнерадостно спросила она, подскочив к двери. – Нужно найти ключ?
– Да… Видимо, – промямлил Орнубий, проклиная всё на свете. – Давайте всё обыщем, – сказал он, потому что надо было что-то сказать.
– Да! Давайте! – воодушевилась Флора.
Фортр усмехнулся и презрительно посмотрел на Орнубия, от которого этот взгляд не укрылся. Но пока ему нечего было ответить. Инсайт насупился и подошёл к сейфу.
– Ты! – указала Флора пальчиком на Фортра. – Ты, значит, латынь знаешь?
«В основном юридическую», – подумал Фортр, но вслух небрежно сказал:
– Ну да.
– Тогда занимайся этими книгами! – обезоруживающе улыбнулась Флора, и адвокату нечего было возразить на это вполне логичное предложение.
– Я посмотрю, что это за ящик, – сказал Радвель, любезно уступая флористке морской пейзаж. Та обрадовалась и направилась к картине. Какое-то время она зачарованно смотрела на невероятно реалистично написанные волны, потом догадалась снять картину со стены.
– А вот и первая находка, – улыбнулась она, размахивая найденным листом синей бумаги, разлинованным на двадцать пять квадратов.
– Отлично, – сказал Фортр, не отрываясь от книг, – клади пока на пол в центр комнаты. Стол они не удосужились поставить…
«Раскомандовался тут», – внезапно разозлился Орнубий и решил подать голос:
– Код к сейфу из пяти цифр, – сказал он.
– Ну, кое-какие цифры у нас уже есть, – отозвался адвокат, показав на своё запястье. Все уставились на вытатуированное число «53».
– А ведь точно, – согласился Радвель. – Мы можем это использовать? – показал и он на своё.
«99. Красивое число, запоминающееся», – невольно подумал Орнубий. Он узнал его только сейчас – на Отборе он так распереживался из-за выпавшей ему флористки, что прослушал номер Радвеля. Вспомнив об этом, Орнубий опустил глаза.
– У тебя там что? – спросил Фортр у Флоры. Та в ответ показала запястье с номером 227.
Адвокат хмыкнул и покачал головой.
– Что? – удивился Орнубий, только обрадовавшийся, что у них уже есть какая-то зацепка.
– Не подходит. Если их сложить, цифр выйдет меньше, чем нужно для кода, если ввести по порядку – больше, – ответил адвокат, но обратился он не к Орнубию, а к Флоре. Демонстративно.
– Жаль, – вздохнула та.
– А в книгах есть какие-нибудь цифры? – через силу спросил Инсайт Фортра.
– Полно, – вызывающе ответил тот.
– Прекрасно, – отозвался Орнубий, чувствуя, как ненависть к адвокату берёт верх над обязанностями Инсайта.
– О, боже! – воскликнул Радвель. – Кажется, я что-то сломал, – указал он на ящик.
Команда сгрудилась около него.
– Что ты сделал? – спросила Флора.
– Ну… – замялся Радвель, – кусок от крышки провалился внутрь. Точнее, это я продавил его, а он легко поддался нажатию и упал, – решил уточнить он.
– Зато теперь можно узнать, что в этом ящике, – сказал Орнубий, нагибаясь к отверстию. – Похоже, ты сделал именно то, что нужно, – он просто констатировал факт, но прозвучало это как похвала, отчего Фортр прямо-таки скривился.
– Давайте узнаем, что там, – дружелюбно предложила Флора, заметившая выражение лица адвоката. Он встала на колени и опустила руку в отверстие в крышке ящика. На лице её мелькнул испуг.
– Ай! – воскликнула Флора. Внутри было что мягкое, влажное, мерзкое. Ей сразу представилась лягушачья икра. – Там что-то ужасно противное, – инстинктивно выдернула руку она.
– Маленькие женские слабости? – понимающе подмигнул Радвель. – Давай я.
Через минуту выискиваний вслепую неизвестно чего в неприятной субстанции он вытащил на свет маленький кубик Рубика.
– Фу, он в этой слизи, – не сдержалась Флора. Радвель, ничуть не смутившись, вытер маленький кубик о свою футболку, чем заслужил мысленное одобрение всей команды.
– Пять на пять, – сказал он, поднимая кубик к свету и так, чтобы его было видно всем. – Мой любимый.
«Слава богу, – подумал Орнубий, которому от волнения даже расхотелось спать, – я бы в жизни не собрал эту штуковину». Флора подумала то же. Фортр в глубине души тоже обрадовался. «Вот и баскетболист пригодился, – мысленно отметил он. – Всё не так плохо, как я думал». Практически те же мысли возникли и у Инсайта. Он даже почувствовал какое-то удовлетворение, непроизвольно ставя галочку напротив имени Радвеля у себя в голове.
– Какой сложный, но какой красивый! – восхитилась Флора. Цвета ячеек кубика и правда были нестандартными: бежевые, светло-лиловые, бордовые, аквамариновые и даже янтарные с прожилками. Шестым цветом был синий, хоть и стандартный, но удивительно совпадающий с оттенком футболок и стен.
– Тут на ячейках маленькие цифры, – сказал Радвель, рассматривая грани головоломки.
– Дай посмотреть, – бесцеремонно вырвал кубик из рук баскетболиста Фортр. – Хм, да… Ну, держи, – вернул он его Радвелю.
– Может, когда ты его соберёшь, станет понятнее, что делать с этими цифрами, – сказала Флора.
– Наверное, они для сейфа, но пока непонятно, какие именно из них, – предположил Орнубий. – В общем, пока главное – собрать, – доброжелательно кивнул он Радвелю. Тот принялся крутить грани.
Флора подняла с пола найденный за картиной лист и вручила его Орнубию:
– А что с этим?
Все выжидательно уставились на него, и Орнубий смутился.
– Ну… – рассматривал он лист, – тут в углу что-то мелко написано… Нет, как бы выдавлено на бумаге. Похоже, на латыни, – прокомментировал он, с радостью вручая лист Фортру.
Тот впился глазами в надпись и задумался.
– Ну? – не выдержала Флора.
– Ну… – протянул Фортр, выигрывая пару секунд для обдумывания ответа.
– Что? – рассмеялась флористка.
– «SIR BENET NIXUL», – отозвался Фортр, лихорадочно соображая, так как теперь все выжидательно уставились уже на него.
– Это мы и так видим, – небрежно сказал Орнубий за всех, чем вызвал у Фортра плохо контролируемое желание его придушить.
– Что это значит? – спросила Флора. – Это вообще латынь? Может, это есть в книгах? – затараторила она. – Может…
– Конечно, латынь, – кивнул Фортр. «Но что-то с ней не то», – подумал он.
– И что она значит?
– Мне надо минуту подумать, – сказал адвокат.
Радвель, отвлёкшийся на надпись, вновь увлечённо занялся кубиком.
«Подумать? Ты или знаешь латынь, или нет», – хотелось сказать Орнубию, но он наконец включил Инсайта и взял себя в руки.
– Давай посмотрим, что там с пневмопочтой, – предложил он Флоре, и пока Радвель с Фортром занимались своими заданиями, они нашли кнопку в полу и ручку на отсеке трубы.
– Нам надо что-то найти и отправить это Наблюдательному Совету? – тихо спросила Флора.
– Понятия не имею, – отозвался Орнубий совершенно искренне. Но какое-то шестое чувство подсказывало ему, что ничего хорошего от этой пневмопочты ждать не придётся.
Фортр вылавливал в памяти похожие сочетания букв из надписи, чувствуя, что вот-вот найдёт нужные. «RIS… BRIS… NEBRIS… О, так, стоп! NEBRIS… TENEBRIS!»
– Тенебрис! – воскликнул он.
– А? – вздрогнул Радвель.
– «LUX IN TENEBRIS», – провозгласил Фортр. – «Свет во тьме».
– Хм, – сказала Флора.
– Раз это написано на листе, может, надо поднести его к свету? Тогда что-то проявится? – предположил Орнубий.
– Кстати, – сказал Фортр, – надо попробовать.
«Неужели кто-то со мной согласился», – подумал Орнубий.
Фортр протянул лист Радвелю как самому высокому в комнате, и тот по очереди поднёс его к каждой из трёх лампочек. Подержав лист какое-то время и убедившись, что ничего не проявляется, он вернул его адвокату.
– Значит, в надписи заложен другой смысл, – сказал Радвель.
– Может, тогда надо наоборот – выключить свет? И что-то засветится на этом листе. «Свет во тьме» – подходит же, – осенило вдруг Орнубия.
– Да, давайте выключим свет! – поддержала его Флора.
Но оказалось, что выключателя в комнате нет.
– Проклятье, – тихо выругался Орнубий. – Знать бы ещё как.
– Ну, вы пока ищите способ, – отозвался Радвель, – а я закончу с этим, – взвесил он в руке почти собранный кубик.
– Ага, – кивнул ему Фортр и повернулся к остальным. – Ну, есть идеи?
– Может, нажать на ту кнопку в полу около пневмопочты? – спросила Флора. – Ну, мало ли…
– Вряд ли это что-то даст, – сказал Орнубий, – скорее всего, она связана только с этой трубой. Но, конечно, попробовать можно, – добавил он, снова вспомнив об инсайтстве.
Кнопка в полу ничего не дала. Трое начали заново исследовать поверхности и поглядывать на лампочки. Тем временем Радвель полностью собрал кубик и какое-то время молча любовался результатом своей работы. Он подозревал, что был единственным в комнате, кто смог бы собрать его – об этом ему сказали выражения лиц остальных в первые секунды после обнаружения весьма сложной для неподготовленных людей загадки. Помедлив (скорее, бессознательно) ещё некоторое время, Радвель наконец провозгласил:
– Готово!
Все резко повернулись к нему. Первым к баскетболисту подскочила Флора:
– Ух ты! – восхитилась она. – Супер!
Орнубий взял у баскетболиста кубик и стал рассматривать собранную синюю грань. В каждой из двадцати пяти ячеек находилась маленькая выпуклая цифра. Какие из них им нужны, было непонятно.
– Нам нужен ещё какой-то указатель, – пробормотал Инсайт команды 49.
– Я могу выкрутить эти лампочки, – сказал Радвель, легко доставая до одной из них. – Тогда свет точно погаснет.
Орнубий задумался. Что-то в этом предложении было. «Может, стоит проголосовать?» – уже хотел спросить он, но в этом момент высказалась Флора:
– А вдруг мы не сможем ввинтить их обратно? Без света будет сложно продолжать Игру.
– Должен быть другой способ, – сказал Фортр. – Попробуй простучать потолок, – обратился он к Радвелю. «Тебе это удобно», – чуть не добавил он, но удержался. – Может, там какой-нибудь сенсорный выключатель найдётся, или ещё что.
– Хорошая мысль, – кивнул баскетболист и занялся делом. Буквально через минуту он издал какой-то непонятный возглас.
– Что там? – заинтересовалась Флора, да и Фортр с Орнубием заметно оживились.
– Здесь какая-то прорезь, – ответил Радвель, показывая на часть синего потолка. – Очевидно, сюда надо что-то вставить.
– Например? – спросил Фортр.
– Например, это, – сказала Флора, подошла к полке с книгами и выбрала одну из них, тонкую, с корешком точно такого же оттенка, как потолок. – Идеальное совпадение по цвету. И, похоже, по размеру? – спросила она Радвеля.
– Да, похоже, – кивнул он, беря книжку у неё из рук.
«А она молодец, – подумал Орнубий. – Подмечает все цвета и оттенки… Мы вот этого не заметили. Флорист тоже может быть полезным».
Мгновение – и синий корешок утонул в прорези потолка, полностью с ним слившись. Раздался щелчок, свет погас.
– Ух ты! – вырвалось у Флоры, когда комната осветилась разноцветными люминофорными узорами. – Потрясающе!
– Согласен, – сказал Радвель. Атмосфера в комнате и правда стала завораживающей.
– Чего только не придумают, – буркнул Фортр, недовольный скорее оттого, что изучал книги, но не заметил нужную, чем оттого, что всё вокруг стало таким неожиданно красивым.
Орнубий молча улыбнулся. Настроение у него улучшилось, он почувствовал себя более расслабленно, хотя расслабляться было не время. Кроме того, от этого цветного свечения его снова потянуло в сон – дома потолок в спальне у него был расписан под звёздное небо с разными космическими объектами, светившееся в темноте, так что, похоже, начал срабатывать условный рефлекс. Весьма некстати, надо сказать.
– Ну, теперь надо найти среди всего этого указание к нужным ячейкам! – чересчур громко сказал он, пытаясь взбодриться.
Остальные кивнули и рассредоточились по комнате. Каждый исследовал одну стену; каждый постоянно натыкался на что-то, требующее внимания остальных, но после обсуждения это «что-то» отвергалось как ненужное. Скоро Орнубий уже был готов улечься на пол и уснуть, и плевать, что будет с Игрой и что подумает его команда. У него даже мелькнула мысль, а не пустили ли в комнату какой-нибудь усыпляющий газ, но, судя по остальным, всё было нормально. По правде сказать, сейчас ему отчаянно требовалась пробежка и пара стаканов кофе, потому что перед Отбором он почти не спал, а это проклятое цветное свечение в полутьме упорно напоминало ему о казавшейся сейчас такой далёкой кровати. Внезапно внимание Орнубия привлёк небольшой участок стены, которую исследовал Радвель.
– Погодите, погодите, – команда повернулась к своему Инсайту, – а это что? – Орнубий ткнул пальцем в точки среди узоров, светящиеся ярче остальных.
Команда столпилась около заинтересовавшего их места. Какое-то время царило молчание, потом Орнубия осенило:
– Лист! – он даже почувствовал прилив бодрости. – Где тот лист?
– Вот он, – протянула ему Флора разлинованную синюю бумагу.
Орнубий приложил лист к стене. Светящиеся точки, видные даже сквозь бумагу, обозначили им нужные ячейки: пять штук, именно столько, сколько им было необходимо.
– Отлично, теперь мы знаем, какие цифры с синей грани нам нужны, – сказал Фортр довольным тоном – пожалуй, впервые с начала Делектуса.
Какое-то время ушло на то, чтобы запомнить и сопоставить ячейки с цифрами и включить свет обратно, затем Орнубий потянулся к сейфу, чтобы ввести код.
– Эй, ты ведь по столбцам собираешь считывать? Слева направо? – спохватился адвокат.
– Я… – вообще-то Орнубий ещё не успел это обдумать. Рука его застыла в воздухе на полпути к сейфу. – Да. А как надо?
– Не знаю, как надо, но можно по-разному. Например, по строкам, сверху вниз.
«Точно», – подумал Орнубий. Почему-то этот вариант показался ему более правильным. Только порядок цифр он представить не смог, они внезапно рассыпались у него в голове и собираться хоть в какую-нибудь комбинацию упорно не хотели.
– А если по строкам – какой тогда порядок? – спросил он, проклиная свою беспомощность.
– Какая разница? – пожал плечами Фортр. – Вводи так, как собирался. По столбцам вернее.
– Но…
– Вводи уже! – оборвал его адвокат. – Или мы тут до утра собираемся сейф открывать?
Чем больше Орнубию указывали на один вариант, тем больше его привлекал другой. Особенно, когда указывал Фортр.
– Давайте проголосуем, – сказал Инсайт команды 49. – Кто за то, что код надо вводить по строкам, сверху вниз?
– Да боже ты мой! – воскликнул Фортр. – С чего вдруг по строкам?
– С того, что это один из вариантов, – ответил Орнубий. – Ну что, кто за?
– Я, честно говоря, уже потеряла мысль, так что даже не знаю, – вздохнула Флора.
– Ничего другого я и не ожидал, – сказал адвокат.
Флора внезапно залепила ему крепкую пощёчину. Фортр отшатнулся.
– А вот этого – действительно не ожидал, – усмехнулся он.
– Я… Господи, – флористка покраснела до корней волос, – я случайно. Я целилась в плечо. И шутливо! Честно!
– Да не переживай ты так, я даже не почувствовал, – отозвался адвокат, стараясь не рассмеяться в голос над её пунцовой физиономией.
Орнубий улыбался. Нарочно это сделала Флора или нет – он был доволен.
– Я думаю, надо вводить слева направо, по столбцам, – сказал Радвель, и улыбка сползла с лица Инсайта.
– Я тоже, – подхватил Фортр.
– Ну и я тогда, – сказала Флора, стараясь не смотреть на адвоката.
– Хорошо, – ответил Орнубий.
Он помнил, что мог поступить по-своему даже после голосования, но решил этого не делать. Во-первых, Фортр мог быть прав. Во-вторых, если он не прав, то это он будет виноват в том, что они не откроют сейф, он, и никто другой. Вот тогда-то… Тогда-то он поймёт, что к Инсайту надо прислушиваться.
Орнубий внезапно осознал, о чём думает, и мотнул головой. Отличный из него Инсайт, а? Просто отличнейший, чёрт возьми. Цифры неожиданно снова сложились в комбинацию. Ту, которую он собирался ввести изначально. До того, как адвокат решил запутать его способами считывания.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/alisa-bastian/delektus/) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Алиса Бастиан
Тип: электронная книга
Жанр: Триллеры
Язык: на русском языке
Издательство: Автор
Дата публикации: 21.05.2024
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: Ключи и двери, сейфы и шкатулки, зеркала и тайники, латынь и пневмопочта; кожа, золото, стекло, неон, бархат – Делектус прекрасен, но разгадать его загадки и выполнить все задания не так-то просто. Две совершенно разные команды сразятся в Игре Делектуса, попутно открывая неожиданные, а порой и неприятные тайны – в том числе и о себе, и о своих соперниках, – а их действия приведут к непредсказуемым последствиям. Состязание будет непростым, ведь победа в этой игре – шанс вернуться домой, а проигрыш – смерть на Красных Болотах…