Дело о пропавшей учительнице, или Параллельные человечества палеолита
Дело о пропавшей учительнице, или Параллельные человечества палеолита
Станислав Владимирович Дробышевский
Мария Рупасова
В жизни 6 «А» происходит нечто фантастическое! Во время экскурсии по музею антропологии бесследно исчезает Антонина Ивановна, классный руководитель 6 «А». Одноклассники Миша и Оля начинают собственное детективное расследование. И выясняют, что учительницу нужно искать в далёком прошлом! А точнее – в палеолите. Но где конкретно? Ведь в палеолите живут не только наши прямые предки-сапиенсы, но и ещё три вида древних людей. Делать нечего – ребята отправляются в прошлое и знакомятся с параллельными человечествами палеолита!
Каждый ребёнок получит удовольствие и узнает что-то новое об антропологии и происхождении человека. Это серьёзная книга, которая простимулирует умственное развитие и поможет любознательному школьнику подготовить научный проект.
Для дошкольного и младшего школьного возраста.
Маша Рупасова, Станислав Дробышевский
Дело о пропавшей учительнице, или Параллельные человечества палеолита
Для дошкольного и младшего школьного возраста
Иллюстрации Елена Смешливая
Редактор Светлана Липовицкая
Главный редактор «Альпина. Дети» Л. Богомаз
Руководитель проекта Н. Касаткина
Корректор З. Скобелкина
Компьютерная верстка О. Макаренко
Все права защищены. Данная электронная книга предназначена исключительно для частного использования в личных (некоммерческих) целях. Электронная книга, ее части, фрагменты и элементы, включая текст, изображения и иное, не подлежат копированию и любому другому использованию без разрешения правообладателя. В частности, запрещено такое использование, в результате которого электронная книга, ее часть, фрагмент или элемент станут доступными ограниченному или неопределенному кругу лиц, в том числе посредством сети интернет, независимо от того, будет предоставляться доступ за плату или безвозмездно.
Копирование, воспроизведение и иное использование электронной книги, ее частей, фрагментов и элементов, выходящее за пределы частного использования в личных (некоммерческих) целях, без согласия правообладателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.
© Рупасова М., 2021
© Смешливая Е., иллюстрации, 2021
© ООО «Альпина Паблишер», 2022
Рупасова М., Дробышевский С.
Дело о пропавшей учительнице, или Параллельные человечества палеолита / Маша Рупасова, Станислав Дробышевский [ил. Е. Смешливая]. – М.: Альпина Паблишер, 2022.
ISBN 978-5-9614-7495-4
* * *
Глава номер ноль, в которой наш класс навещает полиция
Вопросы нам задавала психолог Полина Юрьевна. Полицейские помалкивали, чтобы случайно не нанести детям психологическую травму.
«Да наш 6 “А” не травмируешь даже прямым попаданием астероида! – думал я. – Особенно некоторых!» Под некоторыми я, конечно, имел в виду неадекватную Журавскую.
А Полина Юрьевна говорила следующее:
– Ребята. (Улыбка.) Сегодня к нам в школу пришли полицейские. (Ещё одна тёплая улыбка.) Полиция разбирается с недоразумением, которое произошло с Антониной Ивановной.
Я в очередной раз удивился тому, как взрослые выбирают слова. Недоразумение! Вообще-то наша учительница математики Антонина Ивановна бесследно пропала во время экскурсии по музею. И не просто пропала, а зачем-то прихватила с собой доисторический каменный топор. Бесценный экспонат, если верить отчаянным воплям директора музея. Я бы не назвал это недоразумением.
С тех пор прошло три дня. Домой Антонина Ивановна не вернулась. И на работе больше не появлялась. Нет, я могу допустить, что она просто сбежала. Я бы и сам отсюда с радостью сбежал. Я допускаю, что АИ (как мы зовём её между собой) решила начать новую жизнь, не дожидаясь пенсии. Но не с каменным же топором.
– Полицейские, – сказала Полина Юрьевна добрым голосом, – будут благодарны, если вы расскажете всё, что видели в момент исчезновения Антонины Ивановны.
В момент исчезновения никто ничего не видел, так как в музее вырубило электричество. Но 6 «А» начал позориться, выкрикивая самые дикие версии происшедшего:
– А что, если Антонина Ивановна – на самом деле расхитительница гробниц? (Версия Н. Максимова.)
– Я думаю, её украли инопланетяне! (Блестящая версия Л. Кузьминой.)
– А я всегда чувствовала, что с Антониной Ивановной что-то не то! Хорошо ещё, она этим топором никого из нас не укокошила! (Подозрения Ю. Сергейчевой.)
Потом все заорали, перебивая друг друга:
– Да она агент разведки под прикрытием!
– Да нет, АИ, типа, это – сошла с ума! Вы эти, как их, психические клиники проверили?
– А может, она на даче! Надо на дачу к ней съездить!
– А зачем ей на даче каменный топор?
– Мало ли, грядки копать! (Это умный Вова Красновидов: забыл, что сейчас зима.)
Я с сочувствием смотрел на полицейских. Тяжёлая работа у людей. Стой и выслушивай потоки бреда. А нашим что – им лишь бы не учиться. Притом что тема по русскому очень интересная – повторяем однородные члены предложения.
Тут я заметил, что один полицейский уставился на меня. Смотрел-смотрел, а потом что-то зашептал на ухо Полине Юрьевне.
– Тишина в классе, – ласково сказала Полина Юрьевна, и все заткнулись, потому что – ну, не первый год мы её знаем.
– Миша, – продолжила она, – нам интересно узнать твоё мнение. Куда делась Антонина Ивановна?
Я встал. Все вытаращились на меня.
– Внезапное сумасшествие АИ ещё менее вероятно, чем инопланетяне, – сказал я. – Дачу наверняка уже проверили. Мужа АИ тоже, думаю, сто раз допросили. И выяснили, что он ни при чём. У меня нет ни одной разумной гипотезы.
Полицейский опять забубнил на ухо Полине Юрьевне.
– А где ты был, когда пропала Антонина Ивановна?
– Я?
– Да, ты.
– Я был вместе со всеми, – соврал я, потому что правда ничего не меняла. А лишнее внимание привлекать к себе не хотелось.
– Враньё! – заорала Кузьмина. – Садовский, ты уже потом в зал вбежал! Когда свет включился! АИ к тому моменту уже пропала!
Ты б на математике такая внимательная была, подумал я, а вслух сказал:
– А. Да. Я в туалет выходил. И когда вернулся, АИ уже не было. (И вот это уже чистая правда.)
– И Журавская в это время в туалете была, ну какое совпадение! – не унималась Кузьмина. – Вы только подумайте!
Все (кроме меня) обернулись на Журавскую. Она встала. Повисла пауза. Тут уж оглянулся и я. Журавская стояла с дурацкой ухмылкой на лице. Я понял, что сейчас она сморозит какую-нибудь глупость.
– Вы меня раскусили, – печально сказала Журавская и подняла на полицейских бессовестные глаза. – Это я похитила Антонину Ивановну.
В классе недоверчиво засмеялись. Потому что с Журавской вообще-то станется.
– Понимаете… я хотела подтянуть математику, – продолжала странная девочка. – Теперь Антонина Ивановна живёт у меня в шкафу. Питается цветными карандашами.
6 «А» с облегчением выдохнул: врёт. Где Журавская, а где математика.
– Ольга, – строго сказала Полина Юрьевна.
– Ну ладно. Я влюблена в Мику Садовского и ждала его под дверью мужского туалета, – немного подумав, сообщила Журавская, а я сказал:
– Я тебе не Мика.
В классе радостно заржали. Слово «туалет» всё ещё находит отклик в сердцах моих одноклассников. Непритязательные люди!
– Понятно, – заговорил внезапно полицейский. – Спасибо.
Полина Юрьевна развела руками и переглянулась с завучем.
– Боюсь, мы вам не слишком помогли, – сказала она. – Дети шокированы происшедшим…
– Да. Мы заметили. Ну что же. Спасибо. Если дети. Что-то вспомнят. Свяжитесь с нами, – отчеканил второй полицейский.
Уходя, он ещё раз внимательно посмотрел на меня. Я придал своему лицу максимально бестолковое выражение (скопировал у Журавской). Полицейский хмыкнул и вышел из класса.
А неприятности продолжались.
Глава первая, в которой я раскладываю по полочкам всё, что мне известно
На математике Антонину Ивановну заменяла завуч. Она раздала нам кучу заданий для самостоятельной работы. После пяти минут стонов (детских) и угроз (со стороны завуча) в классе наконец-то стало тихо.
Задания были простые. Я решал примеры с дробями, а на отдельном листочке составлял mind map – ментальную карту. С её помощью я анализировал всё, что мне известно об исчезновении учительницы. И приходил к выводам, которые мне не нравились.
Итак. Антонина Ивановна. Учительница математики, наш классный руководитель. Замужем. Трое взрослых детей. Один внук. Дача. В этом году собиралась выходить на пенсию. Относилась к нам неплохо, хотя задавать могла бы и побольше. Я постоянно выпрашивал у неё олимпиадные задачи.
Антонина Ивановна вела нас с пятого класса. Вы – моя лебединая песня. (Её слова.) Шестой класс закончим – и всё, свобода! (Тоже ее слова.) Неужели АИ сбежала на волю за пять месяцев до почётной пенсии?
Может, поход в музей антропологии стал последней каплей и АИ всё же сошла с ума? Но на этой экскурсии мы вели себя как всегда. Я – нормально. Одноклассники – кто во что горазд, но не хуже, чем обычно.
С экскурсоводом, правда, не повезло: молодой парень, а с головой уже не очень. Нервный, худой, постоянно раздражался. И к древним людям у него что-то личное. С каким чувством он описывал жизнь австралопитека Люси! Видно, что любит её как родную.
Бедняга, он аж подпрыгнул, когда Журавская по обыкновению брякнула какую-то ерунду. А, да! Она всю экскурсию протупила в телефон, а потом внезапно спросила: а почему обезьяны не превращаются в людей прямо в зоопарке?
Экскурсовод трагически вздохнул и начал объяснять заново: шестьдесят миллионов лет назад на Землю упал метеорит…
Я давно заметил, даже взрослых людей большие цифры укачивают. А Журавская от цифр за пределами сотни аннигилирует – и умственно, и физически. Услыхав про шестьдесят миллионов лет, она буквально растворилась в воздухе.
Мы переместились в следующий зал – как раз к каменным орудиям. И вот тогда Антонина Ивановна шепнула мне, чтоб я нашёл и привёл Журавскую. Опять я! Почему не Красновидов? Он всё равно не слушает, а разглядывает свои грязные ладони. Словно в них зашифровано тайное послание. «Вова, мой руки!» – вот что там зашифровано!
Так. Вот тут – внимательно. Класс остался в зале с копьями и прочими рубилами. Я отправился ловить Журавскую. Сначала покричал под дверью женского туалета. Оттуда вышла уборщица и сказала, что никакой Журавской там нет. Кто бы сомневался.
Я пошёл осматривать залы музея. Думал, что могло бы заинтересовать самую неадекватную девочку класса. Древняя посуда? Вряд ли. Украшения? Маловероятно. Оружие? Нет. Скелеты? Мумии? Скорее всего.
Я шёл по музею и мечтал о том, что пять лет мучения под названием «школа» наконец закончатся. Я поступлю в университет и смогу общаться с нормальными людьми. С людьми, которые любят науку. Математику. Физику. Астрономию. Космос.
Тут я заметил небольшой коридорчик, уходивший влево. Решил проверить, что там. Там была дверь, явно служебная. На ней было написано: «Входа нет». И ещё: «Вход только для персонала». И для верности: «Не влезай – убьёт».
Естественно, я эту дверь открыл. Не потому, что я люблю нарушать правила. А потому что правила всегда нарушает Журавская.
И точно: в небольшом чуланчике стояла Журавская и со счастливым видом нажимала на кнопки какого-то трансформатора. Щёлк! – и стоит любуется, как лампочки мигают. Щёлк! Щёлк!
– Ты что творишь! – заорал я, и тут из трансформатора полетели искры.
– Ой, Садовский… – сказала неумная девочка, а в глубине чулана что-то сверкнуло, как молния. И сразу запахло горелыми проводами.
Немедленно погас свет. Трансформатор запрыгал по комнате, рассыпая праздничные искры. Завыла пожарная сигнализация. И что вы думаете? Журавская невозмутимо сказала:
– Ой. Ну я сейчас всё починю! – и полезла своими руками к мигающим кнопкам.
– Да уйди ты отсюда! – рявкнул я. – Дай я его отключу.
Щёлк! – нет, не вышло, это не та кнопка! А! Вот он – электрический рубильник! И надпись «вкл-выкл». Выкл! Я дёрнул рукоятку рубильника, и кнопки потухли. А всё остальное продолжилось: сигнализация визжала, издалека слышались вопли нашего класса, света не было.
– Довольна? – обернулся я к Журавской.
И по её глазам понял, что да. Какой кошмар.
Глава вторая, в которой на меня бросается бешеный экскурсовод
А дыра в витрине – интересно, обратила ли полиция внимание на этот примечательный факт – была в форме нашей учительницы математики, Антонины Ивановны.
Я тогда мимоходом подумал, что АИ впечатало в витрину с топорами взрывной волной. Но взрыва-то не было! Что же произошло?!
– А где АИ? – спросила вдруг Журавская.
Но тут мама Максимова схватила нас за руки и поволокла на улицу. С виду хрупкая женщина оказалась сильной, как гризли. Следом за нами она вытащила экскурсовода. Его выпученные глаза начинали меня пугать.
А потом из музея выскочил директор. Он тут же начал метаться по двору и куда-то названивать. Сначала директор переживал из-за сигнализации и угрозы пожара, а потом и из-за пропавшего каменного топора.
Вскоре мы погрузились в автобус и отправились по домам. В автобусе все строили догадки о том, куда делась АИ. Решили, что она случайно разбила витрину (всей собой?) и уехала в больницу, никого почему-то не предупредив. Правда, как она выходила из зала – никто не видел. Но всех (кроме меня) эта версия устроила.
Вечером у моей мамы начал пищать родительский чат. Обычно она отключает чат после первого же сообщения. Но в этот раз мама прямо-таки погрузилась в увлекательную переписку. Я спросил:
– Всё нормально?
– Ну конечно, – ответила она, и я понял, что это сто процентов не так. В родительском чате никогда не бывает всё нормально.
Я сказал:
– Мама, дети – прочные, они не боятся правды. Детей травмирует недоговорённость. Ты же прочла последнюю книгу Петрановской?
Мама вздохнула и посмотрела на меня с таким укором, словно это я – мама, у которой нет времени на книги о воспитании ребёнка. Мы помолчали. Я продолжил:
– Что, нигде не могут найти Антонину Ивановну?
– Ты знаешь, Миша, – ответила мама, не отрываясь от чата, – я иногда не понимаю, как у меня, простого хирурга, родился такой… м-м… необычный мальчик. АИ найдётся, ложись спать. Всё будет хорошо.
Я покачал головой. А спустя три дня к нам в школу пришла полиция. Это означало, что все мало-мальски разумные версии они проверили. И ничего не нашли.
Тут зазвенел звонок с урока. Народ рванул из класса, словно за спиной пылал пожар.
У школы толпились родители. Встречали даже тех, кого раньше не встречали. Логика родителей: сначала учительница пропала, а там и дети начнут пропадать. Те, кого не разобрали, тоже начали расходиться по домам.
Человек десять моих одноклассников сгрудилось у школьных ворот. Я испугался, что они ждут меня. Иногда такое случается, и тогда я всю дорогу слушаю бесконечно скучные разговоры о компьютерных играх. Демонстрирую заинтересованность (неискреннюю). Мама называет это прокачкой социальных навыков.
Пройти незамеченным не удалось. На меня набросились Кузьмина (встревоженная) и Журавская (оживлённая).
– Садовский, Садовский, там какой-то псих! Вон, видишь, видишь?! В капюшоне! На нас таращится!
– Мы десять минут стоим – и он стоит! И смотрит, смотрит!
– Как домой-то идти? Может, полицию вызвать?
– Садовский, позвони в полицию, а?
– Или сами на него набросимся и повалим! – Это, конечно, Журавская.
Тут высокий худой псих, приплясывающий на холоде, откинул капюшон. И я узнал экскурсовода из музея антропологии. Экскурсовод полез за пазуху.
– Пистолет! – ахнула Кузьмина, но он достал футляр для очков.
Дальше мы наблюдали, как он снял с носа одни очки. Вытащил из очечника вторую пару. Уронил в снег и те и другие. Поднял. Одни очки сунул в карман. Туда же сунул пустой очечник. Вторые очки долго тёр мокрой варежкой (молодец). И вдруг направился к нам с очками в руках.
– Так, ты! – начал экскурсовод, раздувая ноздри. – Давай рассказывай, что натворил в музее, или сядешь в тюрьму.
Я опешил. Мне ни разу за всю мою жизнь не говорили, что я чего-то натворил. Может, что-то и было лет до двух, но с тех пор я веду себя как разумный человек.
– Я? Это я что-то натворил?
Экскурсовод сощурил глаза:
– Я всё знаю. Это ты залез в служебное помещение. Это ты запустил стабилизатор и устроил короткое замыкание. Знаю я таких… хулиганов.
Просто потрясающе. Меня – назвали хулиганом! Мама бы мною гордилась, наверное.
– Вы неверно интерпретировали факты… – начал я, но тут экскурсовод начал орать:
– Так! Ты! Ты сейчас же поедешь со мной в музей и покажешь, на какие кнопки ты нажимал!
– Я только выключил рубильник! Я ничего не нажимал! Я боялся, что этот ваш стабилизатор загорится, и вырубил его из сети!
– А кто нажимал? Только тебя из всего класса не было! И ещё какой-то девчонки. Не она же залезла в подсобку?!
– В вас говорят гендерные стереотипы, – раздался вдруг голос Журавской. – Можно подумать, только мальчишки интересуются техникой.
Оказывается, она всё время стояла у меня за спиной! И наслаждалась этой абсурдной ситуацией.
– На кнопки нажимала я. Я просто хотела выключить свет и устроить маленький пранк. Что тут такого особенного?
– Особенного? – заорал в ярости экскурсовод. Пара прохожих обернулась. И он продолжил орать шёпотом: – Да из-за тебя, бестолковая ты девица, твоя эта, как её, Анна Петровна исчезла!
– Антонина Ивановна. Да она обязательно найдётся! – оптимистично сказала Журавская.
– Найдётся?! Да её уже сожрали, скорее всего! Живьём! Пара окаменевших костей от неё, может, и найдётся когда-нибудь, да!
– Что-о? – Тут уже я выпучил глаза. – Как это?
– Как сожрали?! – Журавская так обалдела, что с размаху села в сугроб.
– Лучше бы ты никогда не появлялась в музее, девочка, – в отчаянии сказал экскурсовод и сел в сугроб рядом с ней. Повисла нехорошая пауза. – Ладно! Поехали. Покажешь, какие кнопки нажимала.
– Только маме позвоню, – сказала Журавская. – И поедем.
– Я с вами, – сказал я.
А что мне оставалось делать?!
Глава третья, в которой Журавская возвращается на место преступления
Журавская скорчила в ответ рожу, но скандалить не стала. Она была занята: доводила вопросами экскурсовода.
Он пытался отнекиваться: потом, давай поговорим в музее. Сел и закрыл глаза (мы поехали на метро). Меня это устроило: я хотел проанализировать новую информацию. Почему экскурсовод сказал, что от АИ останется пара окаменелостей?
Но не тут-то было. У Журавской какая-то мания делать всё наперекор. Ей приспичило выяснить, где экскурсовод родился и когда, где учился, с родителями или один живёт, есть ли у него собака, катается ли он на роликах и лыжах и как его, кстати говоря, зовут.
Я так и не понял, как у неё получилось разговорить этого мрачного типа. Но за полчаса дороги мы узнали, что ему 22 года. Золотой медалист. Победитель всего. И ни на чём он не катается (наш человек, подумал я).
Учился он там-то, а потом там-то, но не закончил. По кочану. Ушёл в академический отпуск. В музее работает временно. Всё свободное время он развивает свой суперважный проект, ради которого оставил учёбу. Временно! А зовут его Семён. Ещё вопросы? (Раздражённо.)
А Журавскую недовольством не пронять. Да, да, есть вопросы! Есть! А на каком этаже вы живёте? А сколько у вас сестёр и братьев? А почему работаете в музее антропологии? Так надо. А почему?..
Вот это социальные навыки, думал я. Вот это да. А ещё я понял забавную вещь: спрашивая кучу глупостей, Журавская понемногу сужала круги вокруг таинственного проекта, которым занимался Семён. Интересно, это она случайно или намеренно.
Тут объявили нашу остановку, и мы отправились в музей. Через десять минут мы уже стояли в чулане, где три дня назад так весело развлекалась Журавская.
Кстати, в этот раз чулан был заперт аж на три замка. Пока Семён гремел ключами, я думал: а почему в день экскурсии эта дверь была открыта? Видимо, я думал так громко, что Семён решил объясниться:
– Директор меня сдёрнул. Начал сюда ломиться. Давай, срочно заменяй экскурсовода на школьной экскурсии. Чёрт бы его побрал.
Мы подошли к стабилизатору, переступая через связки каких-то шнуров и кабелей. Семён стянул с него чехол и хмуро сказал:
– Так, ты!.. Как там тебя? Журавская! Показывай, куда нажимала.
– Меня вообще-то зовут Оля, – с достоинством сказала Журавская и начала тыкать во все кнопки подряд, приговаривая:
– Дайте подумать… Сейчас вспомню… Кажется, я нажимала на эту, жёлтую… или нет?
– Господи! – Семён схватился за голову и рухнул на шаткое компьютерное кресло.
Глава четвёртая, в которой мы узнаём кошмарные новости
– Семён! – Я потрогал его за плечо. – Не отчаивайтесь. Она сейчас вспомнит.
– Мне конец, – сказал он. – Мне реально конец, понимаешь?
– Нет, – ответил я. – Пока не понимаю. Что это вообще за аппарат?
И Семён рассказал, что с пяти лет обожал физику. В старших классах страстно полюбил антропологию и, к ужасу деда-физика, поступил на биологический. А потом внезапно перевёлся на факультет прикладной физики (дед ликовал).
– У нас в антропологии сложилась непростая ситуация, – пояснил Семён.
– В каком смысле? – заинтересовалась Журавская.
– Мы находим только камни и кости. А по окаменелостям узнаешь далеко не всё. Как они мыслили, о чём говорили у костра, на каких исчезнувших языках общались? Этого кости не расскажут!..
«А ведь правда!» – удивился я про себя.
– И я подумал, – продолжал Семен, – не, меня это не устраивает. Надо найти способ попасть в прошлое и разведать, где тусили наши предки. Ну и понаблюдать за ними!.. Такая идея была изначально.
– Круто! – восхитилась Журавская, а я спросил:
– И что? Удалось что-то придумать?
Семён сказал, что его дед изучал микроскопические чёрные дыры. И Семён занялся тем же.
– В конце концов, – продолжал Семён, – я понял, как вычислять и стабилизировать те, что ведут в нужное место пространства-времени.
– Потрясающе! – ахнул я. – Стабилизация чёрных дыр!
– Ага, – горько сказал Семён. – И профессора даже соглашались с тем, что мои идеи имеют смысл. Но для того, чтобы мои разработки профинансировали, я должен был сначала сдать экзамены, защитить диплом, через несколько лет – кандидатскую…
– Какая пыльная скучища! – заявила Журавская. – Экзамены! Кому они нужны? Надо было брать и делать эту штуку! Для ловли дыр!
– Ну вот я и сделал!
Семён рассказал, как собирал свой стабилизатор. По три месяца ждал деталей из Китая! Охотился за какими-то редкими полупроводниками. На изготовление и тестирование прибора ушло больше года.
Но! Для того, чтобы прибор заработал, требовалось невероятное количество вычислительной мощности. Поэтому Семён устроился экскурсоводом в музей антропологии при Академии наук. И заодно… ну… подключился к вычислительному центру Академии.
Он запускал стабилизатор (обычно ночами, но случалось и днём) и с помощью ресурсов ничего не подозревающей Академии наук вычислял и стабилизировал микродыры.
Я не верил своим ушам. Подключиться к защищённой линии! Это вообще законно?! Зато Журавская слушала с горящими глазами:
– И? Он реально работает?
– Уверен, что да, – ответил Семён. – Я провёл несколько экспериментов: отправил в прошлое свои кроссовки, мусорное ведро и музейного кота. Кот слетал туда несколько раз. И боюсь, что ваша Наталья Сергеевна пошла по его стопам.
– Антонина Ивановна, – поправил я машинально. – В какое прошлое она угодила?
– Хороший вопрос! Сейчас стабилизатор настроен на палеолит.
– Это что? – спросила Журавская.
– Это 30–50 тысяч лет назад.
– Так АИ прямо сейчас в палеолите? – ахнул я.
– Ну да, где-то там. Зависит от того, какое окно удалось стабилизировать твоей подружке.
Я покачал головой (а подружку решил пропустить мимо ушей – хотя какая она мне подружка!). И тут Журавская спросила:
– А кот?
– Что кот?
– Он вернулся? С ним всё хорошо?
– Да, бодр и светел! Живее всех живых, я бы сказал.
– Так, значит, и АИ вернуть можно? – спросила Журавская. – А то мне завуч уже надоела.
– У кота был ошейник с коннектором. – Семён показал прибор, похожий на наручные часы. – Стабилизатор находил кота по сигналу и выдёргивал обратно в наше время. Когда подходящее окно подворачивалось.
– Понятно, – кивнул я. – А у Антонины Ивановны только топор с собой.
Семён вздохнул:
– Ну, и до кучи – неизвестно, сколько локаций нужно проверить. Потому что твоя подружка… Чёрт знает, сколько раз она запустила стабилизацию!.. Может, она миллион окон наоткрывала.
– Слушайте, так у вас же логи должны сохраниться, – сказал я.
– Они бы сохранились! Если бы вы не устроили короткое замыкание!.. От диска одно название осталось. Я отвёз его однокласснику, тот никаких прогнозов не даёт. Может, неделю придётся восстанавливать, а может, и год, говорит.
– Так! – Журавская зажмурилась. – Сейчас я вспомню… Сначала я просто стояла и смотрела, как всё мигает… Я думала – где тут выключатель… ну, чтобы свет везде погасить… – Она открыла глаза. – А потом зашёл Садовский – и я быстренько нажала большую кнопку Enter! Раза два. Может, три. Не больше пяти раз – это точно!
– Ка-кой у-жас! – обречённо сказал Семён. С ударением на каждую букву.
А я обрадовался:
– Погодите! Семён, погодите! У меня идеальная память! Я вам точно могу сказать, при мне Журавская нажала на кнопку всего три раза.
– Ха! – бодро сказала Журавская. – Так сгонять в три места – это недолго!
Семён непонимающе уставился на неё:
– О чём ты вообще говоришь?!
– Я говорю: надо слетать за АИ – и дело с концом. Найдём её, и домой! Мы ведь сможем вернуться обратно?
– Ну, кот возвращался. Человек теоретически тоже может вернуться.
– Ну так погнали! – воскликнула Журавская. – Вернём АИ – и все всё забудут!
– Ты не понимаешь, о чём говоришь, Оля! – сказал Семён. – Во-первых, я понятия не имею, куда ты её забросила. Во-вторых, она расскажет об этом полиции – и я её прекрасно понимаю!
– А мы с неё обещание возьмём! – легкомысленно отмахнулась Журавская. – Ничего никому не рассказывать. Ей, небось, тоже домой хочется!
Тут Семёну пришло сообщение. Он взглянул на экран и немного оживился:
– Есть шанс, что завтра восстановят первую локацию! Ладно, рискну. Вдруг ваша АИ и правда ещё жива. Тогда я её найду и верну. А потом пусть сажают, если хотят.
– А чего это вы говорите «я» да «я»? – возмутилась Журавская. – Я с вами!
– Даже не думай! – замахал руками Семён. – Я ребёнка с собой не потащу! Это не обсуждается. Вы отправляетесь по домам!
– А я всё маме расскажу, – ласково сказала Журавская.
– Что?! – возмутился Семён. – Это же шантаж!
– Я еду – и точка, – подытожила Журавская. – А дома пусть Садовский сидит. У него домашки полно.
– Ещё чего, – почему-то сказал я. – Разбежалась. Я с вами.
Семён застонал.
Глава пятая, короткая, в которой мы с Журавской обмениваемся любезностями
– Во-первых, я тебе не Мика. Я Миша. Во-вторых, я еду не с «вами», а с Семёном. Никаких «вас» нет и не было. Более того, тебе я настоятельно советую в это не лезть.
Удар попал в цель. Журавская побледнела от ярости:
– Это потому, что я – девочка?
Это потому, что ты дурочка, ответил я про себя. А вслух сказал:
– Ты хочешь попасть в прошлое, чтобы развлечься. А это не аттракцион. Это спасательная операция. Не говоря уже о том, что это серьёзный научный эксперимент.
– И что?
– Участие в научном эксперименте такого значения пригодится мне в будущем. А вот тебе – нет. Для тебя это просто опасно. Оставайся дома и спокойно снимай «тиктоки».
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/masha-rupasova/delo-o-propavshey-uchitelnice-ili-parallelnye-chelovechestv-66583884/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Станислав Владимирович Дробышевский
Мария Рупасова
В жизни 6 «А» происходит нечто фантастическое! Во время экскурсии по музею антропологии бесследно исчезает Антонина Ивановна, классный руководитель 6 «А». Одноклассники Миша и Оля начинают собственное детективное расследование. И выясняют, что учительницу нужно искать в далёком прошлом! А точнее – в палеолите. Но где конкретно? Ведь в палеолите живут не только наши прямые предки-сапиенсы, но и ещё три вида древних людей. Делать нечего – ребята отправляются в прошлое и знакомятся с параллельными человечествами палеолита!
Каждый ребёнок получит удовольствие и узнает что-то новое об антропологии и происхождении человека. Это серьёзная книга, которая простимулирует умственное развитие и поможет любознательному школьнику подготовить научный проект.
Для дошкольного и младшего школьного возраста.
Маша Рупасова, Станислав Дробышевский
Дело о пропавшей учительнице, или Параллельные человечества палеолита
Для дошкольного и младшего школьного возраста
Иллюстрации Елена Смешливая
Редактор Светлана Липовицкая
Главный редактор «Альпина. Дети» Л. Богомаз
Руководитель проекта Н. Касаткина
Корректор З. Скобелкина
Компьютерная верстка О. Макаренко
Все права защищены. Данная электронная книга предназначена исключительно для частного использования в личных (некоммерческих) целях. Электронная книга, ее части, фрагменты и элементы, включая текст, изображения и иное, не подлежат копированию и любому другому использованию без разрешения правообладателя. В частности, запрещено такое использование, в результате которого электронная книга, ее часть, фрагмент или элемент станут доступными ограниченному или неопределенному кругу лиц, в том числе посредством сети интернет, независимо от того, будет предоставляться доступ за плату или безвозмездно.
Копирование, воспроизведение и иное использование электронной книги, ее частей, фрагментов и элементов, выходящее за пределы частного использования в личных (некоммерческих) целях, без согласия правообладателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.
© Рупасова М., 2021
© Смешливая Е., иллюстрации, 2021
© ООО «Альпина Паблишер», 2022
Рупасова М., Дробышевский С.
Дело о пропавшей учительнице, или Параллельные человечества палеолита / Маша Рупасова, Станислав Дробышевский [ил. Е. Смешливая]. – М.: Альпина Паблишер, 2022.
ISBN 978-5-9614-7495-4
* * *
Глава номер ноль, в которой наш класс навещает полиция
Вопросы нам задавала психолог Полина Юрьевна. Полицейские помалкивали, чтобы случайно не нанести детям психологическую травму.
«Да наш 6 “А” не травмируешь даже прямым попаданием астероида! – думал я. – Особенно некоторых!» Под некоторыми я, конечно, имел в виду неадекватную Журавскую.
А Полина Юрьевна говорила следующее:
– Ребята. (Улыбка.) Сегодня к нам в школу пришли полицейские. (Ещё одна тёплая улыбка.) Полиция разбирается с недоразумением, которое произошло с Антониной Ивановной.
Я в очередной раз удивился тому, как взрослые выбирают слова. Недоразумение! Вообще-то наша учительница математики Антонина Ивановна бесследно пропала во время экскурсии по музею. И не просто пропала, а зачем-то прихватила с собой доисторический каменный топор. Бесценный экспонат, если верить отчаянным воплям директора музея. Я бы не назвал это недоразумением.
С тех пор прошло три дня. Домой Антонина Ивановна не вернулась. И на работе больше не появлялась. Нет, я могу допустить, что она просто сбежала. Я бы и сам отсюда с радостью сбежал. Я допускаю, что АИ (как мы зовём её между собой) решила начать новую жизнь, не дожидаясь пенсии. Но не с каменным же топором.
– Полицейские, – сказала Полина Юрьевна добрым голосом, – будут благодарны, если вы расскажете всё, что видели в момент исчезновения Антонины Ивановны.
В момент исчезновения никто ничего не видел, так как в музее вырубило электричество. Но 6 «А» начал позориться, выкрикивая самые дикие версии происшедшего:
– А что, если Антонина Ивановна – на самом деле расхитительница гробниц? (Версия Н. Максимова.)
– Я думаю, её украли инопланетяне! (Блестящая версия Л. Кузьминой.)
– А я всегда чувствовала, что с Антониной Ивановной что-то не то! Хорошо ещё, она этим топором никого из нас не укокошила! (Подозрения Ю. Сергейчевой.)
Потом все заорали, перебивая друг друга:
– Да она агент разведки под прикрытием!
– Да нет, АИ, типа, это – сошла с ума! Вы эти, как их, психические клиники проверили?
– А может, она на даче! Надо на дачу к ней съездить!
– А зачем ей на даче каменный топор?
– Мало ли, грядки копать! (Это умный Вова Красновидов: забыл, что сейчас зима.)
Я с сочувствием смотрел на полицейских. Тяжёлая работа у людей. Стой и выслушивай потоки бреда. А нашим что – им лишь бы не учиться. Притом что тема по русскому очень интересная – повторяем однородные члены предложения.
Тут я заметил, что один полицейский уставился на меня. Смотрел-смотрел, а потом что-то зашептал на ухо Полине Юрьевне.
– Тишина в классе, – ласково сказала Полина Юрьевна, и все заткнулись, потому что – ну, не первый год мы её знаем.
– Миша, – продолжила она, – нам интересно узнать твоё мнение. Куда делась Антонина Ивановна?
Я встал. Все вытаращились на меня.
– Внезапное сумасшествие АИ ещё менее вероятно, чем инопланетяне, – сказал я. – Дачу наверняка уже проверили. Мужа АИ тоже, думаю, сто раз допросили. И выяснили, что он ни при чём. У меня нет ни одной разумной гипотезы.
Полицейский опять забубнил на ухо Полине Юрьевне.
– А где ты был, когда пропала Антонина Ивановна?
– Я?
– Да, ты.
– Я был вместе со всеми, – соврал я, потому что правда ничего не меняла. А лишнее внимание привлекать к себе не хотелось.
– Враньё! – заорала Кузьмина. – Садовский, ты уже потом в зал вбежал! Когда свет включился! АИ к тому моменту уже пропала!
Ты б на математике такая внимательная была, подумал я, а вслух сказал:
– А. Да. Я в туалет выходил. И когда вернулся, АИ уже не было. (И вот это уже чистая правда.)
– И Журавская в это время в туалете была, ну какое совпадение! – не унималась Кузьмина. – Вы только подумайте!
Все (кроме меня) обернулись на Журавскую. Она встала. Повисла пауза. Тут уж оглянулся и я. Журавская стояла с дурацкой ухмылкой на лице. Я понял, что сейчас она сморозит какую-нибудь глупость.
– Вы меня раскусили, – печально сказала Журавская и подняла на полицейских бессовестные глаза. – Это я похитила Антонину Ивановну.
В классе недоверчиво засмеялись. Потому что с Журавской вообще-то станется.
– Понимаете… я хотела подтянуть математику, – продолжала странная девочка. – Теперь Антонина Ивановна живёт у меня в шкафу. Питается цветными карандашами.
6 «А» с облегчением выдохнул: врёт. Где Журавская, а где математика.
– Ольга, – строго сказала Полина Юрьевна.
– Ну ладно. Я влюблена в Мику Садовского и ждала его под дверью мужского туалета, – немного подумав, сообщила Журавская, а я сказал:
– Я тебе не Мика.
В классе радостно заржали. Слово «туалет» всё ещё находит отклик в сердцах моих одноклассников. Непритязательные люди!
– Понятно, – заговорил внезапно полицейский. – Спасибо.
Полина Юрьевна развела руками и переглянулась с завучем.
– Боюсь, мы вам не слишком помогли, – сказала она. – Дети шокированы происшедшим…
– Да. Мы заметили. Ну что же. Спасибо. Если дети. Что-то вспомнят. Свяжитесь с нами, – отчеканил второй полицейский.
Уходя, он ещё раз внимательно посмотрел на меня. Я придал своему лицу максимально бестолковое выражение (скопировал у Журавской). Полицейский хмыкнул и вышел из класса.
А неприятности продолжались.
Глава первая, в которой я раскладываю по полочкам всё, что мне известно
На математике Антонину Ивановну заменяла завуч. Она раздала нам кучу заданий для самостоятельной работы. После пяти минут стонов (детских) и угроз (со стороны завуча) в классе наконец-то стало тихо.
Задания были простые. Я решал примеры с дробями, а на отдельном листочке составлял mind map – ментальную карту. С её помощью я анализировал всё, что мне известно об исчезновении учительницы. И приходил к выводам, которые мне не нравились.
Итак. Антонина Ивановна. Учительница математики, наш классный руководитель. Замужем. Трое взрослых детей. Один внук. Дача. В этом году собиралась выходить на пенсию. Относилась к нам неплохо, хотя задавать могла бы и побольше. Я постоянно выпрашивал у неё олимпиадные задачи.
Антонина Ивановна вела нас с пятого класса. Вы – моя лебединая песня. (Её слова.) Шестой класс закончим – и всё, свобода! (Тоже ее слова.) Неужели АИ сбежала на волю за пять месяцев до почётной пенсии?
Может, поход в музей антропологии стал последней каплей и АИ всё же сошла с ума? Но на этой экскурсии мы вели себя как всегда. Я – нормально. Одноклассники – кто во что горазд, но не хуже, чем обычно.
С экскурсоводом, правда, не повезло: молодой парень, а с головой уже не очень. Нервный, худой, постоянно раздражался. И к древним людям у него что-то личное. С каким чувством он описывал жизнь австралопитека Люси! Видно, что любит её как родную.
Бедняга, он аж подпрыгнул, когда Журавская по обыкновению брякнула какую-то ерунду. А, да! Она всю экскурсию протупила в телефон, а потом внезапно спросила: а почему обезьяны не превращаются в людей прямо в зоопарке?
Экскурсовод трагически вздохнул и начал объяснять заново: шестьдесят миллионов лет назад на Землю упал метеорит…
Я давно заметил, даже взрослых людей большие цифры укачивают. А Журавская от цифр за пределами сотни аннигилирует – и умственно, и физически. Услыхав про шестьдесят миллионов лет, она буквально растворилась в воздухе.
Мы переместились в следующий зал – как раз к каменным орудиям. И вот тогда Антонина Ивановна шепнула мне, чтоб я нашёл и привёл Журавскую. Опять я! Почему не Красновидов? Он всё равно не слушает, а разглядывает свои грязные ладони. Словно в них зашифровано тайное послание. «Вова, мой руки!» – вот что там зашифровано!
Так. Вот тут – внимательно. Класс остался в зале с копьями и прочими рубилами. Я отправился ловить Журавскую. Сначала покричал под дверью женского туалета. Оттуда вышла уборщица и сказала, что никакой Журавской там нет. Кто бы сомневался.
Я пошёл осматривать залы музея. Думал, что могло бы заинтересовать самую неадекватную девочку класса. Древняя посуда? Вряд ли. Украшения? Маловероятно. Оружие? Нет. Скелеты? Мумии? Скорее всего.
Я шёл по музею и мечтал о том, что пять лет мучения под названием «школа» наконец закончатся. Я поступлю в университет и смогу общаться с нормальными людьми. С людьми, которые любят науку. Математику. Физику. Астрономию. Космос.
Тут я заметил небольшой коридорчик, уходивший влево. Решил проверить, что там. Там была дверь, явно служебная. На ней было написано: «Входа нет». И ещё: «Вход только для персонала». И для верности: «Не влезай – убьёт».
Естественно, я эту дверь открыл. Не потому, что я люблю нарушать правила. А потому что правила всегда нарушает Журавская.
И точно: в небольшом чуланчике стояла Журавская и со счастливым видом нажимала на кнопки какого-то трансформатора. Щёлк! – и стоит любуется, как лампочки мигают. Щёлк! Щёлк!
– Ты что творишь! – заорал я, и тут из трансформатора полетели искры.
– Ой, Садовский… – сказала неумная девочка, а в глубине чулана что-то сверкнуло, как молния. И сразу запахло горелыми проводами.
Немедленно погас свет. Трансформатор запрыгал по комнате, рассыпая праздничные искры. Завыла пожарная сигнализация. И что вы думаете? Журавская невозмутимо сказала:
– Ой. Ну я сейчас всё починю! – и полезла своими руками к мигающим кнопкам.
– Да уйди ты отсюда! – рявкнул я. – Дай я его отключу.
Щёлк! – нет, не вышло, это не та кнопка! А! Вот он – электрический рубильник! И надпись «вкл-выкл». Выкл! Я дёрнул рукоятку рубильника, и кнопки потухли. А всё остальное продолжилось: сигнализация визжала, издалека слышались вопли нашего класса, света не было.
– Довольна? – обернулся я к Журавской.
И по её глазам понял, что да. Какой кошмар.
Глава вторая, в которой на меня бросается бешеный экскурсовод
А дыра в витрине – интересно, обратила ли полиция внимание на этот примечательный факт – была в форме нашей учительницы математики, Антонины Ивановны.
Я тогда мимоходом подумал, что АИ впечатало в витрину с топорами взрывной волной. Но взрыва-то не было! Что же произошло?!
– А где АИ? – спросила вдруг Журавская.
Но тут мама Максимова схватила нас за руки и поволокла на улицу. С виду хрупкая женщина оказалась сильной, как гризли. Следом за нами она вытащила экскурсовода. Его выпученные глаза начинали меня пугать.
А потом из музея выскочил директор. Он тут же начал метаться по двору и куда-то названивать. Сначала директор переживал из-за сигнализации и угрозы пожара, а потом и из-за пропавшего каменного топора.
Вскоре мы погрузились в автобус и отправились по домам. В автобусе все строили догадки о том, куда делась АИ. Решили, что она случайно разбила витрину (всей собой?) и уехала в больницу, никого почему-то не предупредив. Правда, как она выходила из зала – никто не видел. Но всех (кроме меня) эта версия устроила.
Вечером у моей мамы начал пищать родительский чат. Обычно она отключает чат после первого же сообщения. Но в этот раз мама прямо-таки погрузилась в увлекательную переписку. Я спросил:
– Всё нормально?
– Ну конечно, – ответила она, и я понял, что это сто процентов не так. В родительском чате никогда не бывает всё нормально.
Я сказал:
– Мама, дети – прочные, они не боятся правды. Детей травмирует недоговорённость. Ты же прочла последнюю книгу Петрановской?
Мама вздохнула и посмотрела на меня с таким укором, словно это я – мама, у которой нет времени на книги о воспитании ребёнка. Мы помолчали. Я продолжил:
– Что, нигде не могут найти Антонину Ивановну?
– Ты знаешь, Миша, – ответила мама, не отрываясь от чата, – я иногда не понимаю, как у меня, простого хирурга, родился такой… м-м… необычный мальчик. АИ найдётся, ложись спать. Всё будет хорошо.
Я покачал головой. А спустя три дня к нам в школу пришла полиция. Это означало, что все мало-мальски разумные версии они проверили. И ничего не нашли.
Тут зазвенел звонок с урока. Народ рванул из класса, словно за спиной пылал пожар.
У школы толпились родители. Встречали даже тех, кого раньше не встречали. Логика родителей: сначала учительница пропала, а там и дети начнут пропадать. Те, кого не разобрали, тоже начали расходиться по домам.
Человек десять моих одноклассников сгрудилось у школьных ворот. Я испугался, что они ждут меня. Иногда такое случается, и тогда я всю дорогу слушаю бесконечно скучные разговоры о компьютерных играх. Демонстрирую заинтересованность (неискреннюю). Мама называет это прокачкой социальных навыков.
Пройти незамеченным не удалось. На меня набросились Кузьмина (встревоженная) и Журавская (оживлённая).
– Садовский, Садовский, там какой-то псих! Вон, видишь, видишь?! В капюшоне! На нас таращится!
– Мы десять минут стоим – и он стоит! И смотрит, смотрит!
– Как домой-то идти? Может, полицию вызвать?
– Садовский, позвони в полицию, а?
– Или сами на него набросимся и повалим! – Это, конечно, Журавская.
Тут высокий худой псих, приплясывающий на холоде, откинул капюшон. И я узнал экскурсовода из музея антропологии. Экскурсовод полез за пазуху.
– Пистолет! – ахнула Кузьмина, но он достал футляр для очков.
Дальше мы наблюдали, как он снял с носа одни очки. Вытащил из очечника вторую пару. Уронил в снег и те и другие. Поднял. Одни очки сунул в карман. Туда же сунул пустой очечник. Вторые очки долго тёр мокрой варежкой (молодец). И вдруг направился к нам с очками в руках.
– Так, ты! – начал экскурсовод, раздувая ноздри. – Давай рассказывай, что натворил в музее, или сядешь в тюрьму.
Я опешил. Мне ни разу за всю мою жизнь не говорили, что я чего-то натворил. Может, что-то и было лет до двух, но с тех пор я веду себя как разумный человек.
– Я? Это я что-то натворил?
Экскурсовод сощурил глаза:
– Я всё знаю. Это ты залез в служебное помещение. Это ты запустил стабилизатор и устроил короткое замыкание. Знаю я таких… хулиганов.
Просто потрясающе. Меня – назвали хулиганом! Мама бы мною гордилась, наверное.
– Вы неверно интерпретировали факты… – начал я, но тут экскурсовод начал орать:
– Так! Ты! Ты сейчас же поедешь со мной в музей и покажешь, на какие кнопки ты нажимал!
– Я только выключил рубильник! Я ничего не нажимал! Я боялся, что этот ваш стабилизатор загорится, и вырубил его из сети!
– А кто нажимал? Только тебя из всего класса не было! И ещё какой-то девчонки. Не она же залезла в подсобку?!
– В вас говорят гендерные стереотипы, – раздался вдруг голос Журавской. – Можно подумать, только мальчишки интересуются техникой.
Оказывается, она всё время стояла у меня за спиной! И наслаждалась этой абсурдной ситуацией.
– На кнопки нажимала я. Я просто хотела выключить свет и устроить маленький пранк. Что тут такого особенного?
– Особенного? – заорал в ярости экскурсовод. Пара прохожих обернулась. И он продолжил орать шёпотом: – Да из-за тебя, бестолковая ты девица, твоя эта, как её, Анна Петровна исчезла!
– Антонина Ивановна. Да она обязательно найдётся! – оптимистично сказала Журавская.
– Найдётся?! Да её уже сожрали, скорее всего! Живьём! Пара окаменевших костей от неё, может, и найдётся когда-нибудь, да!
– Что-о? – Тут уже я выпучил глаза. – Как это?
– Как сожрали?! – Журавская так обалдела, что с размаху села в сугроб.
– Лучше бы ты никогда не появлялась в музее, девочка, – в отчаянии сказал экскурсовод и сел в сугроб рядом с ней. Повисла нехорошая пауза. – Ладно! Поехали. Покажешь, какие кнопки нажимала.
– Только маме позвоню, – сказала Журавская. – И поедем.
– Я с вами, – сказал я.
А что мне оставалось делать?!
Глава третья, в которой Журавская возвращается на место преступления
Журавская скорчила в ответ рожу, но скандалить не стала. Она была занята: доводила вопросами экскурсовода.
Он пытался отнекиваться: потом, давай поговорим в музее. Сел и закрыл глаза (мы поехали на метро). Меня это устроило: я хотел проанализировать новую информацию. Почему экскурсовод сказал, что от АИ останется пара окаменелостей?
Но не тут-то было. У Журавской какая-то мания делать всё наперекор. Ей приспичило выяснить, где экскурсовод родился и когда, где учился, с родителями или один живёт, есть ли у него собака, катается ли он на роликах и лыжах и как его, кстати говоря, зовут.
Я так и не понял, как у неё получилось разговорить этого мрачного типа. Но за полчаса дороги мы узнали, что ему 22 года. Золотой медалист. Победитель всего. И ни на чём он не катается (наш человек, подумал я).
Учился он там-то, а потом там-то, но не закончил. По кочану. Ушёл в академический отпуск. В музее работает временно. Всё свободное время он развивает свой суперважный проект, ради которого оставил учёбу. Временно! А зовут его Семён. Ещё вопросы? (Раздражённо.)
А Журавскую недовольством не пронять. Да, да, есть вопросы! Есть! А на каком этаже вы живёте? А сколько у вас сестёр и братьев? А почему работаете в музее антропологии? Так надо. А почему?..
Вот это социальные навыки, думал я. Вот это да. А ещё я понял забавную вещь: спрашивая кучу глупостей, Журавская понемногу сужала круги вокруг таинственного проекта, которым занимался Семён. Интересно, это она случайно или намеренно.
Тут объявили нашу остановку, и мы отправились в музей. Через десять минут мы уже стояли в чулане, где три дня назад так весело развлекалась Журавская.
Кстати, в этот раз чулан был заперт аж на три замка. Пока Семён гремел ключами, я думал: а почему в день экскурсии эта дверь была открыта? Видимо, я думал так громко, что Семён решил объясниться:
– Директор меня сдёрнул. Начал сюда ломиться. Давай, срочно заменяй экскурсовода на школьной экскурсии. Чёрт бы его побрал.
Мы подошли к стабилизатору, переступая через связки каких-то шнуров и кабелей. Семён стянул с него чехол и хмуро сказал:
– Так, ты!.. Как там тебя? Журавская! Показывай, куда нажимала.
– Меня вообще-то зовут Оля, – с достоинством сказала Журавская и начала тыкать во все кнопки подряд, приговаривая:
– Дайте подумать… Сейчас вспомню… Кажется, я нажимала на эту, жёлтую… или нет?
– Господи! – Семён схватился за голову и рухнул на шаткое компьютерное кресло.
Глава четвёртая, в которой мы узнаём кошмарные новости
– Семён! – Я потрогал его за плечо. – Не отчаивайтесь. Она сейчас вспомнит.
– Мне конец, – сказал он. – Мне реально конец, понимаешь?
– Нет, – ответил я. – Пока не понимаю. Что это вообще за аппарат?
И Семён рассказал, что с пяти лет обожал физику. В старших классах страстно полюбил антропологию и, к ужасу деда-физика, поступил на биологический. А потом внезапно перевёлся на факультет прикладной физики (дед ликовал).
– У нас в антропологии сложилась непростая ситуация, – пояснил Семён.
– В каком смысле? – заинтересовалась Журавская.
– Мы находим только камни и кости. А по окаменелостям узнаешь далеко не всё. Как они мыслили, о чём говорили у костра, на каких исчезнувших языках общались? Этого кости не расскажут!..
«А ведь правда!» – удивился я про себя.
– И я подумал, – продолжал Семен, – не, меня это не устраивает. Надо найти способ попасть в прошлое и разведать, где тусили наши предки. Ну и понаблюдать за ними!.. Такая идея была изначально.
– Круто! – восхитилась Журавская, а я спросил:
– И что? Удалось что-то придумать?
Семён сказал, что его дед изучал микроскопические чёрные дыры. И Семён занялся тем же.
– В конце концов, – продолжал Семён, – я понял, как вычислять и стабилизировать те, что ведут в нужное место пространства-времени.
– Потрясающе! – ахнул я. – Стабилизация чёрных дыр!
– Ага, – горько сказал Семён. – И профессора даже соглашались с тем, что мои идеи имеют смысл. Но для того, чтобы мои разработки профинансировали, я должен был сначала сдать экзамены, защитить диплом, через несколько лет – кандидатскую…
– Какая пыльная скучища! – заявила Журавская. – Экзамены! Кому они нужны? Надо было брать и делать эту штуку! Для ловли дыр!
– Ну вот я и сделал!
Семён рассказал, как собирал свой стабилизатор. По три месяца ждал деталей из Китая! Охотился за какими-то редкими полупроводниками. На изготовление и тестирование прибора ушло больше года.
Но! Для того, чтобы прибор заработал, требовалось невероятное количество вычислительной мощности. Поэтому Семён устроился экскурсоводом в музей антропологии при Академии наук. И заодно… ну… подключился к вычислительному центру Академии.
Он запускал стабилизатор (обычно ночами, но случалось и днём) и с помощью ресурсов ничего не подозревающей Академии наук вычислял и стабилизировал микродыры.
Я не верил своим ушам. Подключиться к защищённой линии! Это вообще законно?! Зато Журавская слушала с горящими глазами:
– И? Он реально работает?
– Уверен, что да, – ответил Семён. – Я провёл несколько экспериментов: отправил в прошлое свои кроссовки, мусорное ведро и музейного кота. Кот слетал туда несколько раз. И боюсь, что ваша Наталья Сергеевна пошла по его стопам.
– Антонина Ивановна, – поправил я машинально. – В какое прошлое она угодила?
– Хороший вопрос! Сейчас стабилизатор настроен на палеолит.
– Это что? – спросила Журавская.
– Это 30–50 тысяч лет назад.
– Так АИ прямо сейчас в палеолите? – ахнул я.
– Ну да, где-то там. Зависит от того, какое окно удалось стабилизировать твоей подружке.
Я покачал головой (а подружку решил пропустить мимо ушей – хотя какая она мне подружка!). И тут Журавская спросила:
– А кот?
– Что кот?
– Он вернулся? С ним всё хорошо?
– Да, бодр и светел! Живее всех живых, я бы сказал.
– Так, значит, и АИ вернуть можно? – спросила Журавская. – А то мне завуч уже надоела.
– У кота был ошейник с коннектором. – Семён показал прибор, похожий на наручные часы. – Стабилизатор находил кота по сигналу и выдёргивал обратно в наше время. Когда подходящее окно подворачивалось.
– Понятно, – кивнул я. – А у Антонины Ивановны только топор с собой.
Семён вздохнул:
– Ну, и до кучи – неизвестно, сколько локаций нужно проверить. Потому что твоя подружка… Чёрт знает, сколько раз она запустила стабилизацию!.. Может, она миллион окон наоткрывала.
– Слушайте, так у вас же логи должны сохраниться, – сказал я.
– Они бы сохранились! Если бы вы не устроили короткое замыкание!.. От диска одно название осталось. Я отвёз его однокласснику, тот никаких прогнозов не даёт. Может, неделю придётся восстанавливать, а может, и год, говорит.
– Так! – Журавская зажмурилась. – Сейчас я вспомню… Сначала я просто стояла и смотрела, как всё мигает… Я думала – где тут выключатель… ну, чтобы свет везде погасить… – Она открыла глаза. – А потом зашёл Садовский – и я быстренько нажала большую кнопку Enter! Раза два. Может, три. Не больше пяти раз – это точно!
– Ка-кой у-жас! – обречённо сказал Семён. С ударением на каждую букву.
А я обрадовался:
– Погодите! Семён, погодите! У меня идеальная память! Я вам точно могу сказать, при мне Журавская нажала на кнопку всего три раза.
– Ха! – бодро сказала Журавская. – Так сгонять в три места – это недолго!
Семён непонимающе уставился на неё:
– О чём ты вообще говоришь?!
– Я говорю: надо слетать за АИ – и дело с концом. Найдём её, и домой! Мы ведь сможем вернуться обратно?
– Ну, кот возвращался. Человек теоретически тоже может вернуться.
– Ну так погнали! – воскликнула Журавская. – Вернём АИ – и все всё забудут!
– Ты не понимаешь, о чём говоришь, Оля! – сказал Семён. – Во-первых, я понятия не имею, куда ты её забросила. Во-вторых, она расскажет об этом полиции – и я её прекрасно понимаю!
– А мы с неё обещание возьмём! – легкомысленно отмахнулась Журавская. – Ничего никому не рассказывать. Ей, небось, тоже домой хочется!
Тут Семёну пришло сообщение. Он взглянул на экран и немного оживился:
– Есть шанс, что завтра восстановят первую локацию! Ладно, рискну. Вдруг ваша АИ и правда ещё жива. Тогда я её найду и верну. А потом пусть сажают, если хотят.
– А чего это вы говорите «я» да «я»? – возмутилась Журавская. – Я с вами!
– Даже не думай! – замахал руками Семён. – Я ребёнка с собой не потащу! Это не обсуждается. Вы отправляетесь по домам!
– А я всё маме расскажу, – ласково сказала Журавская.
– Что?! – возмутился Семён. – Это же шантаж!
– Я еду – и точка, – подытожила Журавская. – А дома пусть Садовский сидит. У него домашки полно.
– Ещё чего, – почему-то сказал я. – Разбежалась. Я с вами.
Семён застонал.
Глава пятая, короткая, в которой мы с Журавской обмениваемся любезностями
– Во-первых, я тебе не Мика. Я Миша. Во-вторых, я еду не с «вами», а с Семёном. Никаких «вас» нет и не было. Более того, тебе я настоятельно советую в это не лезть.
Удар попал в цель. Журавская побледнела от ярости:
– Это потому, что я – девочка?
Это потому, что ты дурочка, ответил я про себя. А вслух сказал:
– Ты хочешь попасть в прошлое, чтобы развлечься. А это не аттракцион. Это спасательная операция. Не говоря уже о том, что это серьёзный научный эксперимент.
– И что?
– Участие в научном эксперименте такого значения пригодится мне в будущем. А вот тебе – нет. Для тебя это просто опасно. Оставайся дома и спокойно снимай «тиктоки».
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/masha-rupasova/delo-o-propavshey-uchitelnice-ili-parallelnye-chelovechestv-66583884/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Станислав Дробышевский и Мария Рупасова
Тип: электронная книга
Жанр: Детские приключения
Язык: на русском языке
Издательство: Альпина Диджитал
Дата публикации: 06.09.2024
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: В жизни 6 «А» происходит нечто фантастическое! Во время экскурсии по музею антропологии бесследно исчезает Антонина Ивановна, классный руководитель 6 «А». Одноклассники Миша и Оля начинают собственное детективное расследование. И выясняют, что учительницу нужно искать в далёком прошлом! А точнее – в палеолите. Но где конкретно? Ведь в палеолите живут не только наши прямые предки-сапиенсы, но и ещё три вида древних людей. Делать нечего – ребята отправляются в прошлое и знакомятся с параллельными человечествами палеолита!