Главная страница | Современные любовные романы | Следуй за ритмом

Следуй за ритмом
Сара Дэсс


Young Adult. Миллион способов влюбиться
Семнадцатилетняя Рейна выросла на прекрасном тропическом острове Тобаго. Но два года назад ее жизнь изменилась после смерти матери. К тому же лучший друг детства и первая любовь Эйден уехал на материк, чтобы стать музыкантом.

Окончив школу, Рейна смирилась с тем, что не может осуществить свою мечту – обучаться живописи и искусству.

Неожиданно на остров возвращается Эйден. Теперь он участник одной из самых популярных музыкальных групп. Вместе с ним в гостинице, которой владеет семья Рейны, останавливаются две светские львицы из Лос-Анджелеса.

Сможет ли Рейна воспользоваться вторым шансом, подаренным ей судьбой?





Сара Дэсс

Следуй за ритмом



Sarah Dass

WHERE THE RHYTHM TAKES YOU

Copyright © 2021 by Sarah Dass

В оформлении обложки использована иллюстрация:

© JoyCrew / Shutterstock.com;

Во внутреннем оформлении использована иллюстрация:

© Moab Republic / Shutterstock.com

Используется по лицензии от Shutterstock.com

Перевод с английского Н. Павливой

Художественное оформление Е. Тинмей



© Н. Павлива, перевод на русский язык, 2021

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022


* * *








Маме,

которая покупала все книги,

которая слушала все истории,

которая всегда верила.


Памяти отца

Я бы хотела, чтобы ты увидел, как сказки на ночь привели к этой истории.


Таба?нка – сущ.

Западноиндийский термин, обозначающий глубокое и страстное желание, поглощающее разум и душу человека, превращающее его в болезненную тень самого себя.

Мучительная тоска. Томление по тому, кто никогда не отвечал или уже не отвечает взаимностью.

Неразделенная любовь.

Ужаснейшее из чувств.







Глава 1


Когда я была помладше, каникулы и праздники сулили свободу. От школы. От ранних утренних подъемов. Они обещали жару, пляж, обветренные губы и пахнущие морем волосы. Можно было утром лениво валяться в постели, никуда не спешить и бездельничать, час за часом проводя дни бесцельно и праздно.

А еще они сулили музыку. И музыка была. Был Он.

Мой взгляд эта детка цепляет,
Чем парня завлечь, она знает.
Я глаз от нее отвести не могу,
Остаться с ней рядом хочу[1 - Здесь и далее стихи в переводе Павливой О. В. и Павливой Н. В.].

Песня вызвала раздражение. Я огибала гостиничный бассейн, пыталась не обращать на нее внимание. Обходя огромную лужу и предупреждающий знак: «Осторожно: мокрая плитка», все равно поскользнулась. Я бросила взгляд через бассейн на бар. Там собралась молодежь, но папы видно не было.

Где же он?

В кармане завибрировал мобильный. Смотреть, кто пишет, ни к чему. И так знаю – моя лучшая подруга, Оливия. С утра она успела прислать мне семь сообщений, на которые я не ответила. Не знаю, что нужно сделать, чтобы она наконец поняла: я занята.

Предлагает она: потусим,
Крылья драйва себе отрастим,
Праздник жизни устроим, зажжем,
Уйму дней как один проживем.

– Привет, Джералд, – подошла я к бармену.

Он держал в руке пустой бокал, перебросив через плечо клетчатое полотенце. В свои сорок Джералд отличался крепким телосложением и пухлыми щечками, придававшими ему мальчишеский вид.

– Ты папу не видел?

Он развернулся ко мне.

– Этим утром – нет.

И бурные ночи – безумны они,
Ты никогда не забудешь – прими!
Решил – вакханалия? Нет уж, пойми:
Ты просто не видел яркие дни.

– Можно ее как-то пропустить? – указала я на колонки.

– Не по вкусу песенка, Леди-босс?

Я закатила глаза. Похоже, весь персонал гостиницы «Плюмерия» находит уморительным мой неофициальный титул. Я слышу его, сколько себя помню – наверное, с самых пеленок. Ирония в том, что мою маму – настоящую Леди-босс – никогда так не называли. И теперь, когда ее не стало, это прозвище лишь напоминает мне о том, что я ей в подметки не гожусь.

Джералд рассмеялся.

– Я думал, молодежь сейчас только ее и слушает.

– Но не я. – Перегнувшись через стойку, я сцапала из открытого контейнера коктейльную вишенку.

– Эй! – Джералд сдернул с плеча полотенце, чтобы хлопнуть меня им по руке.

Я со смехом увильнула и сунула вишенку в рот.

Отбрось колебанья и страхи гони,
Слушай себя, тормоза отпусти…
Ритму позволь тебя повести,
В своей бесшабашности просто тони.

И я уже не впервые задалась вопросом: а не запретить ли мне в гостинице песни «Вакханалии»? Единственное, что меня до сих пор останавливает, – придется объяснять причину запрета, а как по мне, так эту банку с червями лучше не открывать.

Я бросила черешок вишни в мусорку за баром и вернулась к насущной проблеме – папе.

Спустилась по ступенькам, ведущим от бассейна к главной лужайке. В воздухе еще стоял запах прошедшего дождя. Я шла по свежескошенной траве, ощущая под ногами мягкую и влажную землю.

Наконец увидела папу: он ловил рыбу на смотровой площадке – прибрежном утесе в десяти футах над водой. Небеса над головой были чисты. Воды Карибского моря внизу сияли глубоким сапфировым цветом. Справа благодаря отступившему приливу глазам открывалась вся дуга залива. Слева простирался горизонт.

На папе была рубашка с принтом попугаев, развернувших в полете разноцветные крылья. К сожалению, не самая дурацкая вещь из его гардероба. Я давно уже подозреваю, что он намеренно собирает самые ужасные шмотки. И другого объяснения просто не приму.

Папа держал в руках бьющуюся рыбу. Ее серебристая чешуя сверкала на солнце. Вид красивый, но не съедобный. Папа кинул ее обратно в море.

Я сразу перешла к делу:

– Пап, объясни мне, пожалуйста, трехнедельное бронирование виллы. На твое имя!

Он улыбнулся. Аккуратно надел темно-коричневыми пальцами на крючок приманку и закинул удочку в воду. Отпустив леску на достаточную длину, крепко зажал ее между большим и указательным пальцами. Удочка в его руках была старой и ржавой, но сколько бы других, новых и дорогих, за эти годы ему ни подарили, он все равно не расставался со своей железной реликвией. Говорит, у нее особое натяжение лески.

– Успокойся, Рейна. Это услуга Джейку.

– Джейку? – С какого перепугу свояк забронировал самое дорогое жилье в гостинице? У него с моей сводной сестрой, Пэм, тут свой собственный дом.

– Он попросил меня сделать это для его сестер. Не волнуйся, я не буду оплачивать их проживание. Просто они не хотели бронировать виллу на свое имя.

Я открыла и закрыла рот. Ветер, ранее легкий и свежий, казалось, сейчас сдует меня с утеса.

– Пап!

Он, вздрогнул и оглянулся.

– Что?

– Ты сказал, виллу сняли сестры Джейка? Элиза и Хейли Масгроув? Ты про них?

– А у него есть другие? – медленно спросил папа, хотя мы оба знали ответ.

– Это же важно! Как ты мог не сказать мне об этом?

Хейли Масгроув – супермодель, а Элиза (насколько мне известно) – известная блогерша Instagram и YouTube. Профессии, лично у меня не вызывающие ни малейшего интереса, для миллионов других людей имели большое значение. Полагалось, что я познакомлюсь с сестрами год назад, на свадьбе Джейка и Пэм, но последние, как всегда в своем репертуаре, в последнюю минуту отменили празднество и сбежали без предупреждения.

– Не знал, что ты – их фанатка, – удивился папа.

– Еще чего, – фыркнула я. – Однако не нужно быть фанаткой, чтобы понимать: гостинице это сослужит отличную службу.

– Вот и будь лапочкой.

– Я всегда лапочка, – хмыкнула я, сложив руки на груди.

Папа на это ничего не ответил, но его лицо явно выражало сомнения.

– На вилле остановятся только сестры Джейка и несколько их друзей. Излишняя суета ни к чему.

Я бросила взгляд на часы на мобильном. Столько всего нужно сделать. Столько предстоит суеты.

– Надо было сказать мне об этом раньше. – В ту же секунду, как Джейк попросил о брони.

– Ты делаешь из мухи слона, – отмахнулся папа. – Уверен, Уильям обо всем позаботится. Это его работа.

Я стиснула зубы.

Уильям. Новый менеджер по бронированию.

Сильно сомневаюсь, что каких-либо приготовлений Уильяма будет достаточно. Он определенно не следовал указаниям маминого чек-листа по подготовке виллы к гостям или ее перечню действий по приему выдающихся гостей. А знаю я это, поскольку еще не имела возможности показать их ему.

– Вообще-то, Тыковка, ты мне вовремя об этом напомнила. – Папа начал сматывать леску на удочке. – Их самолет, наверное, уже приземлился. Нужно подготовиться к встрече.

Внутри все упало.

– Они уже здесь? Бронь на вечер.

Папа посмотрел на меня с опаской. Наверное, и голос, и лицо выдали мою панику.

– Они… позвонили вчера. Попросили о раннем заселении.

– Пап!

– Всего-то на несколько часов раньше. На вилле ведь все равно никто не живет.

Я резко развернулась и помчалась к главному зданию, крикнув на бегу:

– Не в том дело!




Глава 2


Я добежала до вестибюля за рекордное время. Пронеслась мимо стойки регистрации, проигнорировав окликнувшего меня предателя Уильяма, и влетела в кабинет папы. В последние проведенные в гостинице дни мама оставила тонну полезных записей. Подумала, что они пригодятся мне или папе, когда управление гостиницей перейдет к нам. Папа, по-моему, лишь бегло их просмотрел, для меня же они стали чем-то навроде библии. Большую часть записей я могла повторить наизусть, но на вилле так редко кто-то останавливался – о знаменитостях я вообще молчу, – что нужные как раз помнились смутно.

Мобильный пиликнул. Я бегло глянула на сообщение. Снова Оливия.

«Купить тебе обед? Соскучилась по твоему личику».

Как бы я ни ценила ее умение уместить в двух коротких фразах попытку задобрить меня, погладить по шерстке и вызвать чувство вины, мне было не до обеда.

«Прости, занята».

Она ответила мгновенно:

«Ты всегда занята ?»

Я положила телефон на письменный стол и включила компьютер. Уильям заявился в кабинет, когда я открыла необходимые документы.

– Ты не слышала, как я тебя звал? – Он встал по другую сторону стола, подбоченившись и зажав под мышкой папку-планшет. Из-под его темно-синего гостиничного блейзера выбилась ярко-желтая рубашка. – Что с тобой? Выглядишь ужасно.

Я испепелила его взглядом. Сама знала, что от ветра волосы выбились из-под резинки. И скорее всего, выглядела я не очаровательно растрепанной, а слегка безумной, какой себя и ощущала.

– Ты закончил подготовку виллы? – спросила я.

– А ты в курсе, что случилось с нанятыми сегодня утром рабочими? – не моргнув и глазом парировал он.

Я выпрямилась.

– Ты о рабочих, которых нанял за моей спиной?

– Ответь на вопрос.

– Сначала ты ответь на мой.

Я скрестила руки на груди, и он скопировал мой жест.

Двадцатичетырехлетний Уильям вошел в штат «Плюмерии» четыре месяца назад. Он с рабочим азартом сыпал сотнями идей по улучшению и модернизации гостиницы. И спустя месяцы его азарт не потух. Похоже, Уильяму невдомек, что дела тут ведутся определенным образом – так же, как велись при маме. Еще чуть-чуть, и он из Надоеды превратится в Занозу-в-заднице.

– Разумеется, я подготовил виллу, – первым сдался он, закатив глаза. – Она со вторника вылизана и проветрена.

– А лампочки? Ты вечно забываешь…

– Проверены и по необходимости заменены. Теперь скажи: что ты сделала?

– Понятия не имею, о чем ты, – пожала я плечами.

– Давай без этого. Твой отец уже подписал бумаги. Работа была оплачена.

Новость вызвала легкое раздражение. Позже поговорю с папой.

– А теперь рабочие куда-то пропали. Подрядчик не отвечает на мои звонки. Это твоих рук дело, я знаю.

Я еле сдерживала улыбку.

– Я просто сказала им, что мы больше не нуждаемся в их услугах. И что никакой Уильям Эллисон на нас не работает.

Слегка переборщила, да? Но он хотел сломать беседку. Мою беседку. Маленькое шестиугольное строение, в которой поженились родители. В которой я справила три дня рождения, выиграла две охоты за пасхальным яйцом и впервые в жизни поцеловалась. Укромное местечко, в котором я пряталась, отдыхая от гостей, персонала, папы – всех.

Ну да, беседку нельзя назвать «стабильной». Но она моя. Ульям смотреть-то в ее сторону не имеет права, не то что ломать.

– Эта беседка непригодна для использования, – сказал Уильям. – Фундамент ослаб, земля просела. Бессмысленно спускать деньги на то, что в буквальном смысле слова спускается вниз. Так или иначе, этой штуковине конец.

– Если тебе хочется так думать – ради бога, – махнула я рукой. Сейчас на споры нет времени. – Мы с тобой уже не раз это обсуждали. Ты всегда проигрываешь. Не дуйся.

Ульям щелкнул челюстью.

– Я не дуюсь.

– Конечно, нет. – Я бросила взгляд на часы на компьютере. – А теперь давай пробежимся по чек-листу подготовки виллы. Нужно убедиться, что ты ничего не упустил.

– На это нет времени. – Ульям нахмурился, пересек кабинет и встал у окна с видом на главный вход. – Они приедут с минуты на минуту.

– Сядь, пожалуйста. Сколько бы времени у нас ни осталось, мы проведем его с пользой. Возможно, у нас его не так уж и мало, если они застряли на таможне.

– Вообще-то у тебя всего две минуты. – Уильям раздвинул пальцами две планки жалюзи. – А то и меньше. Они въезжают на стоянку.

Я побежала к двери, затем бросилась обратно к компьютеру, чтобы отправить копию чек-листа себе и по нему проверить, готова ли вилла к приему гостей.

– Задержишь их? – спросила Уильяма. – Своди их на экскурсию по гостинице. Покажи выход к морю, пляж…

– Какого черта?..

Я вздрогнула, удивленная его тоном.

Уильям прижался носом к окну, словно собираясь пройти сквозь него.

– Это какая-то шутка?

– Ты о чем? – не поняла я.

– Это Хейли Масгроув? Что тут делает Хейли Масгроув?

А. Ясно. Я возвела глаза к потолку.

– Полагаю, то же самое, что и все те, кто сюда приезжает. – Я загрузила файлы в «облако».

– С ума сойти.

– И я о том же. – Я бы с удовольствием осталась и посмотрела, как наш зануда-менеджер и дальше выпадает в осадок, но нельзя было терять ни минуты. – Так ты отвлечешь их? – спросила я, направившись к двери.

– Элиза Масгроув тоже приехала, – или проигнорировал меня, или не услышал Уильям. Голос у него был какой-то страдальческий. – Невероятно. И Леонардо Вейл? Да это же «Вакханалия»!

Эм. Что?

Я подошла к окну и взглянула на улицу сквозь жалюзи. У входа в гостиницу работали вхолостую два черных внедорожника. Три носильщика вытаскивали из багажника и сгружали на асфальт дизайнерские чемоданы. Я сразу узнала Хейли по ее возвышающейся над остальными высокой и грациозной фигуре. На ней были рваные джинсы и футболка с выцветшим до неузнаваемости логотипом. Она перебросила назад свои иссиня-черные волосы до плеч и взяла под руку кого-то, не видимого мне.

Не. Может. Быть.

Дрожащими пальцами я раздвинула планки жалюзи шире. Уильям прав. Это действительно Леонардо Вейл. Солист «Вакханалии» стоял возле моей гостиницы, улыбаясь Хейли Масгроув. И они были не одни.

Я также заметила Малька. Малёк – понятное дело, псевдоним. Даже самые преданные фанаты теряются в догадках, почему он назвался подобным именем. Он расслабленно сидел у самого входа в гостиницу на одном из самых больших чемоданов. На глаза ему падала серебристо-голубая челка. Малёк сонно не замечал протянутой над ним руки, пока Элиза Масгроув не ткнула ему пальцем в лоб. Он тут же встрепенулся.

В отличие от остальных Элиза выглядела так, будто сошла прямо со страниц журнала, а не провела множество часов в пути. Она из тех немногих девушек, кто может позволить себе ромпер[2 - Короткий комбинезон. Здесь и далее примечания переводчика.]. Ее длинные волосы были стянуты в безупречный хвост, которому позавидовала бы сама Ариана Гранде[3 - Американская певица. Высокий конский хвост – ее фирменный стиль.].

А потом я увидела Его. Третьего и последнего члена группы «Вакханалия».

Он был в синих зауженных джинсах и белой футболке – обманчиво простой наряд, стоивший, наверное, больше, чем все его вместе взятые вещи, которые он носил раньше. Я узнала его мгновенно, несмотря на весь лоск.

Эйден.

Я давно не видела его вживую.

Даже с такого расстояния заметно, как сильно он изменился. Узкие плечи стали широкими, жилистые руки – мускулистыми. Волосы, которые он раньше коротко подстригал, отросли и завивались тугими черными кольцами. Я всегда говорила, что ему пойдут длинные волосы, и была права. Видно, кто-то был гораздо убедительнее меня.

– Ладно! – слегка визгливо воскликнул Уильям. – Я это… пойду встречу их? Ты идешь?

У меня вырвался лающий смех. Короткий и хриплый. Я напугала им нас обоих. Уильям напрочь забыл о моем плане проверить виллу, и если честно, мне теперь было совершенно не до нее.

– Нет. Иди один, – махнула я рукой в сторону окна. – Уверена, ты справишься. В конце концов, это твоя работа.

– Это моя… Что, черт возьми, происходит?

– А разве нет?

– Да, но ты так никогда не считала, – оторопело уставился на меня Уильям. – Тебе плохо? Ты пугаешь меня.

Я снова посмотрела в окно.

– Не тяни время.

– Ничего я не тяну. Я волнуюсь за тебя.

Эйден снаружи замешкался у машины. Он, прищурившись, поднял взгляд на название гостиницы, красиво выведенное на входной арке. Зачем он здесь? После нашего последнего разговора я почти примирилась с тем, что больше никогда его не увижу. И думала, он тоже с этим примирился.

Словно услышав мои мысли, Эйден переместил взгляд на окно кабинета. Я отпрыгнула назад, и отпущенные мною планки жалюзи со щелчком встали на место.

– Ты ведь понимаешь, что я шутил? – спросил Уильям. – Ты выглядишь не настолько ужасно. Если ты из-за этого не хочешь…

– Не в этом дело, – оборвала я его, но машинально потянулась к хвосту из растрепанных кудряшек.

Теперь, после упоминания о моем внешнем виде, сообразила: Эйден ни за что не должен увидеть меня такой. Только не после двух лет разлуки. И не тогда, когда он сам выглядит как знаменитость, которой, собственно, и является.

Мне стало душно и тесно в кабинете. Стены словно давили на меня.

Нужно поскорее убраться отсюда.

– Иди. – Надеюсь, голос не выдал моего напряжения. – Или… не справишься без меня?

– Конечно, справлюсь. – Уильям гордо расправил плечи. – Я – профессионал. – Он хмуро зашагал к двери. – И не нуждаюсь в том, чтобы мою работу за меня выполняла семнадцатилетка.

– Да-да, повторяй себе это.

Я не удивилась, что он хлопнул дверью.

Наконец-то ушел.

Собираясь с мыслями, отправила сообщение Оливии:

«Все еще хочешь увидеть мое личико?»

«Всегда хочу», – ответила она.




Глава 3


Сначала я внимательно следила за возрастающей популярностью «Вакханалии».

Успех группы начался с простой загрузки песен на Саундклауд[4 - Музыкальный сервис.] Эйденом и Мальком – двумя неизвестными подростками с незаурядным талантом и безудержными мечтами. Когда я узнала, что их песня Hyperbolic выстрелила, парни уже подписали контракт со студией звукозаписи.

Спустя всего несколько недель они выпустили песню, сняли на нее клип и приняли в свои ряды нового члена: Леонардо Вейла. Hyperbolic возглавила хит-парады Биллборд по всему миру, включая США, и не сдавала позиции шесть недель. «Вакханалия» стала самой горячей новинкой года и получила премию «Грэмми».

Успех был мгновенным и бешеным. Эйден – мальчик с соседней улицы, который плакал над фильмом «Любовь и баскетбол» и который однажды купил мне как-то целую тонну красного манго (я тогда заболела, а он знал, как я люблю этот фрукт), – получил «Грэмми».

Полгода я не пропускала ни одного интервью с ними, ни одной статьи про них. Слушала их песни, разбирала тексты, радовалась за каждую награду. Меня переполнял мощнейший микс из гордости и боли, пока я не осознала, что испытываемые мною сладко-горькие чувства на самом деле токсичны. К чему мне знать, что Эйден носит? Где тусуется? С кем встречается?

Он живет себе спокойненько дальше, и мне тоже давно уже пора двигаться вперед.

Поэтому я попыталась вырезать его и «Вакханалию» из своей жизни. Что непросто сделать, когда по радио каждые десять минут включают песни этой группы. И все же я пыталась избегать любого упоминания об Эйдене и его группе, отгородясь от любых новостей про знаменитостей.

Естественно, я пропустила информацию и про последние связанные с группой события. Часть из которых стали ужасающе актуальны.

– Ты и правда не знала? Как такое возможно? – Оливия облокотилась руками о стойку. Позади нее мимо окошка выдачи прошаркала на кухню Грейс – тетя Оливии и хозяйка «Приморского гриль-бара Грейс». – Хейли Масгроув и Леонардо Вейл встречаются. Эта новость недавно произвела фурор.

Я ткнула в ее сторону вилкой.

– Могла бы и предупредить.

– Я думала, ты знаешь! К тому же стоит мне только упомянуть «Вакханалию», как у тебя сразу становится такое лицо… Да-да, вот такое. Мне оно не нравится. Не хочу иметь с этим дела.

Не знаю, что за выражение было на моем лице, но я попыталась взять себя в руки. Порой мне неприятно то, как здорово подруга считывает меня.

Мы познакомились с ней в первом классе средней школы и сразу возненавидели друг друга. Как одаренному ребенку мне беспрестанно повторяли, что мой талант к рисованию делает меня особенной, поэтому встреча со столь же одаренной ровесницей – а возможно, и более одаренной, – пришлась мне не по нраву. Похоже, Оливия испытывала схожие чувства.

Соперницами мы были ровно до того момента, пока она не получила плохую оценку из-за рисунка не по теме. Я посчитала это несправедливым. Рисунок был потрясающим, что я и сказала ей после урока. С этого дня у нас завязалась дружба с элементом соперничества.

– Зато теперь мне придется иметь с этим дело, – пробормотала я, ковыряя вилкой в коробке с жареной рыбой и картошкой фри. Обед, которым подруга всегда задабривала меня, уже остыл.

Эйден здесь. На Тобаго[5 - Тринидад и Тобаго – островное государство в южной части Карибского моря.]. В моей гостинице.

Это никак не укладывалось в голове.

– Что мне делать? – вслух размышляла я, не ожидая ответа на вопрос.

Само собой, Оливия не собиралась молчать.

– Очевидно же. – Она уперла руки в бедра. – Ты должна…

– Оливия! – Грейс шмякнула на полку у окошка обеденную коробку. – Надеюсь, работа не мешает твоей болтовне?

– Не особо, – ослепительно улыбнулась подруга, подхватывая коробку. – При таком страшном наплыве клиентов мне, конечно же, приходится нелегко, – Оливия кинула взгляд на трех людей в зале, – но я как-то справляюсь.

Грейс сузила глаза.

– Вот уж мне твои колкости. – Ее голос был строг, но уголки губ подрагивали от едва сдерживаемой улыбки. – Когда ты наконец уедешь в Лондон?

– К счастью для тебя, всего через пару недель.

Наши взгляды встретились, и ее улыбка слегка померкла. Подруга уставилась на прикрепленный к коробке чек.

В моей компании она избегала разговоров о Лондоне, и я была благодарна ей за это, хоть и понимала, что это нехорошо.

– Заказ сорок два! – крикнула Оливия в зал.

Коробку забрала молодая женщина, одетая с ног до головы в спортивную одежду «Найк».

После ее ухода я спросила подругу:

– Ты говорила, я должна… что?

Оливия недоуменно моргнула. Потом, видно, вспомнила, о чем речь.

– А, да. Ты должна поговорить с ним. Очевидно же. Это твой шанс извиниться. Закрыть вопрос и начать жить своей жизнью.

– Я и так ею живу.

– Разве? – Подруга перегнулась через стойку. – Ты поэтому отвергаешь парней, проявляющих к тебе интерес? Потому что живешь своей жизнью?

Мне не нравилось направление нашего разговора.

– Это неправда.

– Что там у тебя вышло с Джеймсом Персадом?

– Он просто валял дурака.

– С Клинтоном Хантли?

– Он подкатил ко мне пьяным.

– С Ксавьером-не-помню-как-его-там?

– Ты знаешь его. Он ухажер по природе.

– Ухажер по природе? – повторила Оливия, сморщив нос, словно от фразы отдавало душком. – Не объяснишь, что это значит? Ааа, наверное, то, что он месяцами ухаживал только за тобой.

– Это просто смешно. – Как будто парни так и вьются вокруг меня. Ну да, заинтересовалась мною пара-тройка ребят за эти несколько лет. Обычно я делаю вид, что не замечаю этого, пока парни не перестают оказывать мне знаки внимания. Так легче. Проще. Безопаснее.

Поскольку я уже через все это проходила. Любила и потеряла. Мое сердце разбили, и было настолько больно, что эхо этой боли до сих пор со мной. Мысль о том, чтобы пережить это снова, не просто пугает. Она ужасает.

– Почему ты так волнуешься за мою личную жизнь? – спросила я Оливию.

– Я не волнуюсь. Просто использовала отсутствие ее как доказательство.

– Доказательство чего?..

– Того, что у тебя остались чувства к Эйдену!

– Ничего подобного, – твердо отрезала я.

Оливия всплеснула руками.

– Ладно. Докажи. Прямо здесь и прямо сейчас.

– Как? – уточнила я с замиранием сердца.

– Заказ под номером сорок три, с акулой и выпечкой. Его сделал тот парень. – Подруга устремила взгляд в зал. – Он очень даже ничего себе. Попроси номер его телефона. Или нет, попроси его остаться и пообедать с тобой.

Я посмотрела на парня, о котором говорила Оливия. Симпатичный, да. Однако предложение отобедать вместе будет принудительным и оттого отталкивающим.

– У меня не получится пообедать с ним. Пора возвращаться в гостиницу.

– Тогда возьми его номер телефона, – настаивала подруга. – Или дай ему свой. Сделай хоть что-нибудь, а?

– Оливия…

– Заказ номер сорок три! – закричала она.

– Оливия, – процедила я сквозь зубы. – Не надо.

Склонив голову, она шепнула в ответ:

– Признай, что у тебя остались чувства к Эйдену и что тебе нужно с ним поговорить.

– У меня не осталось чувств к Эйдену, и мне не нужно с ним говорить.

– Тогда делай игривое лицо. Я жду номерок парня с заказом сорок три.

– Я ухожу.

– Поздно. Это будет выглядеть грубо. – Оливия выпрямилась и улыбнулась клиенту. – Привет! Ради бога, прости, я ошиблась. Твой заказ еще не готов. Но… знаешь, подруга говорит, твое лицо ей почему-то знакомо. Ты бывал здесь раньше?

Парень не сразу нашелся что ответить. Не мне его винить. Я сама остолбенела.

– Я бывал здесь раньше, – ответил он в некотором замешательстве. Вызванном, судя по его лицу, скорее удивлением, чем нежеланием общаться. Он радостно улыбался. – Но я не здесь познакомился с Рейной.

Я закашлялась, от шока подавившись воздухом. Прокашлявшись, спросила:

– Ты знаешь меня? – Я его, например, не узнавала.

– Я – Николас. Вряд ли ты меня помнишь. – Он смущенно прикрыл глаза. – В начальной школе я учился классом старше. Мы почти не пересекались, но после «Случая с Ибисом» ты стала легендой. Вся школа узнала о тебе.

– «Случая с Ибисом»? – переспросила Оливия.

Никогда не слышала, чтобы так называли случившееся, но поняла, о каком инциденте речь. Он произошел в начальной школе. За несколько лет до нашего с Оливией знакомства.

– В школе был день открытых дверей, – начал объяснять Николас. – Некоторых учеников попросили нарисовать что-то для небольшой выставки в кабинете рисования. Новый учитель, претенциозный старикан, критиковавший десятилеток так, будто они – мастера живописи, решил не выставлять в кабинете алых ибисов Рейны. Он обвинил ее в жульничестве. Картина была настолько хороша, что он подумал: Рейна не могла нарисовать ее без помощи взрослых.

– Какого черта? – нахмурилась Оливия. – Ты никогда мне об этом не рассказывала.

Я пожала плечами. Помню, какой стыд испытывала, когда учитель принялся отчитывать меня, обвиняя во лжи перед целым классом. Вернувшись домой, я прямиком направилась в свою комнату. Когда мама спросила меня, что случилось, мне даже не пришлось притворяться, что у меня болит живот.

– Так что случилось? – спросила Оливия.

– Случился день открытых дверей, – ответил Николас. – Родители Рейны заметили отсутствие работы дочери, и учитель рисования просветил их, почему не выставил ее. Они начали ругаться. Поэтому Рейна прямо в классе, перед всеми, нашла альбом и снова нарисовала алых ибисов. Новая картина была даже лучше прежней.

– Не была, – возразила я.

Она не была лучше прежней. Такое просто невозможно. Первый рисунок я недели доводила до совершенства. Он никак не мог сравниться с тем, который я нарисовала под пристальным вниманием десятков родителей, учителей и моих одноклассников. Я хотела оставить все как есть, но увидела промелькнувшее в маминых глазах сомнение и должна была что-то сделать.

Я изо всех сил пыталась воссоздать своих ибисов. Рисунок не был идеальным, но был достаточно хорош, чтобы ни у кого не осталось сомнений: оригинал сделан мной единолично. Когда учитель рисования извинился, мама вздохнула с облегчением. Папа вставил оригинальную картину в раму и повесил на стене за диваном.

– Ну, может, и не была, – натянуто рассмеялся Николас. – Я не знаю. Никогда не видел оригинал. Но для десятилетки рисунок был великолепным. Сейчас, наверное, ты вообще бесподобна.

– Я больше этим не занимаюсь. – Я промокнула губы салфеткой.

– Не занимаешься чем?

– Рисованием. – Я положила вилку в обеденную коробку и закрыла ее. С меня хватит.

– Правда? Как жаль. А я хотел предложить тебе присоединиться к моему внеклассному мероприятию. – Николас переступил с ноги на ногу, доставая из кармана бумажник. – Группа наших волонтеров дважды в неделю работает с учениками начальных классов. Мы помогаем им с домашней работой, рисуем, делаем поделки. Занимаем детей, пока их родители еще на работе. – Он протянул мне визитку.

Я взяла ее и, не глядя, передала Оливии.

– Тебе нужна Оливия. Она рисует. На самом деле в сентябре она едет учиться в Лондонский университет искусств.

– Поздравляю! – впечатленно отозвался Николас. Неудивительно. Это действительно впечатляет.

– Спасибо! – Подруга бросила на меня быстрый взгляд и отошла от окошка за заказом Николаса. Она чувствовала себя неловко, но на ее губах играла улыбка.

Оливия поставила перед Николасом коробку с обедом.

– Значит, ты будешь в Лондоне. – Он подвинул к себе коробку. – А мы работаем с детьми только в течение учебного года.

О, ну да. Точно.

Я протянула визитку обратно парню.

Он покачал головой:

– Оставь себе. Вдруг передумаешь.

Чтобы, пока Оливия обучается живописи у лучших художников мира, я учила детишек пальчиковому рисованию? Это вряд ли. Но не признаваться же в этом.

– Я подумаю, – пообещала, желая оставить неприятную тему.

– Здорово. – Удовлетворившись этим, Николас взял коробку, улыбнулся и ушел.

Когда он уже не мог нас слышать, Оливия спросила:

– Ты правда не рисуешь?

Я соскочила со стула и собрала свои вещи.

– Технически я получила его номерок, – показала я подруге визитку, прежде чем забыть о ней, кинув в сумочку.

– Рейна… – У Оливии поникли плечи.

– Мне пора в гостиницу.

– Поговорить с Эйденом?

Я не стала ничего отвечать.

– Неужели тебе ни капельки не интересно, зачем он вернулся? Возможно, на это есть причина. Что ты потеряешь, спросив?

Я чуть не рассмеялась. Что я потеряю? С чего начать?

Гордость? Голову? Сердце?

Нет, только не сердце.

Проходила я это. И больше не хочу.




Глава 4


Зачем Эйден вернулся?

Вопрос не выходил у меня из головы. Я заснула с этой мыслью и проснулась с этой мыслью. Оливия права. Не хочется это признавать, но она права. Мне нужно знать, зачем он приехал, хотя бы для того, чтобы потушить вспыхнувшую в душе искру чувства, заставляющего думать о том, не приехал ли он сюда ради меня. Надеяться на это глупо, вероятность этого, по сути, равна нулю. Но все же эти мысли не покидали меня.

Тем не менее говорить с ним необязательно прямо сейчас. Понятно, что без разговора не обойтись, но сначала нужно подготовиться. Набросать примерный текст беседы. Между нами осталось слишком много недосказанности, чтобы пускать разговор на самотек. Не я обладала талантом находить нужные слова вовремя, а Эйден.

А пока я не готова к встрече с ним, буду избегать его, проводя большую часть дня в папином кабинете. Если понадобится зачем-то высунуть нос наружу, то буду делать это быстро и незаметно. И, что самое важное, буду держаться подальше от виллы.

По дороге домой меня вдруг осенило: а ведь Эйден, должно быть, тоже избегает встречи со мной. Я, конечно, не ждала того, что он будет меня искать, но если бы он захотел найти меня вчера, то нашел бы. Он даже не пытался. Это вызвало смешанные чувства.

Уже у дома, выйдя из машины, я получила кучу сумбурных сообщений от Джейка:

«На помощь!!!»

«Умоляю!»

«Ну если ты свободна».

«Если нет, то не страшно».

«Не спеши».

Я со вздохом развернулась. Воздух полнился приятной прохладой, и я решила пройтись до дома Джейка и Пэм пешком. Всего-то пять минут ходьбы.

Этим вечером красочные дома деревни Шелл Хейвен утопали в розоватом свете садящегося солнца. Наш дом стоял первым по улице: трехкомнатный бунгало ярко-оранжевого цвета с белыми акцентами, лужайкой и жасминовыми деревьями у забора.

По пути к Пэм и Джейку я приветствовала соседей, наслаждавшихся на верандах своих домов вечерним ветерком. Стайка мальчишек играла посреди улицы в футбол, время от времени прерываясь на пару секунд, чтобы пропустить проезжавшие по дороге машины. В кустах курлыкали домашние цесарки. В обросших мхом стоках вдоль дорог тихонько журчала вода.

В конце улицы стоял старый дом Чандры. Я ускорила шаг, отгоняя принесенные им воспоминания. Здание пустовало с тех пор, как дед Эйдена переехал жить в дом престарелых в Тринидаде. Чуть больше хижины, оно держалось на толстых сваях, благодаря которым входная дверь располагалась как раз вровень с дорогой. Само строение слегка накренилось вперед, обветшало и покрылось трещинами, но стояло все еще достаточно крепко, паря над участком земли под склоном.

Эйден хочет навестить старый дом? Съездить на братский остров к дедушке? Я так и не поняла, были ли они близки. Они постоянно ссорились, но, наверное, между ними есть связь, раз Эйден часто жил тут в школьные каникулы.

В конце улицы я свернула налево и подошла к дому Джейка и Пэм: двухэтажному, построенному в испанском стиле, с черепичной крышей и арочными дверными проемами. Идеальное жилье для семьи из трех (а вскоре и четырех) человек. Сестре с мужем повезло купить этот дом. Я уж молчу о том, что он в такой близости от нас. Здесь дома обычно передаются от одного поколения другому. Папа первым услышал о продаже дома, и Пэм с Джейком тут же заграбастали его себе.

В детстве между мной и Пэм не было особой близости, частично из-за того, что она жила в Канаде, но также и из-за десятилетней разницы в возрасте. Она была еще совсем маленькой, когда первая жена папы, тетя Хелен, устроилась работать в инвестиционную компанию Альберты[6 - Одна из десяти провинций Канады.].

Когда я отперла калитку, ко мне бросились ротвейлеры Джейка и Пэм: Полночь и Жуть. Чтобы не выпустить этих кошмариков на улицу, я протиснулась в едва приоткрытую дверцу. Жуть – из двух собак самая любвеобильная – потерлась носом о мое бедро, неистово виляя коротким хвостом. Я потрепала ее за ухом и заперла калитку.

– Хорошенько охраняйте дом, – велела я собакам и побежала вверх по ступенькам крыльца.

Джейк открыл дверь в желтых перчатках для мытья посуды, с переброшенным через плечо полотенцем. Один взгляд на меня, и его напряженное лицо расслабилось. Признаю, от понимания, как мне тут рады, у меня сразу улучшилось настроение.

– Слава богу! Входи, входи. Прости, что кинулся к тебе, но я просто не знал, что еще делать. У нашей няни экзамены и…

– Ты с кем там говоришь? – спросила Пэм из гостиной.

– Посмотри, кто к нам зашел, детка, – ответил Джейк, обходя бамбуковую ширму, которая отделяла прихожую от гостиной. – Нас навестила Рейна. Приятный сюрприз?

Пэм сузила темно-карие глаза. Она сидела на плетеном двухместном диванчике, водрузив ноги в тапочках на кофейный столик. Свободная рубашка в крестьянском стиле скрывала ее небольшой животик. Моя племянница Кеша положила голову на плечо мамы. Их мягко освещал льющийся в окно сумеречный свет. Я почувствовала прилив вдохновения. Мне захотелось запечатлеть в памяти эту картину, чтобы потом перенести ее на холст. Но потом вспомнилось: я никогда ее не нарисую.

– Рейна, ты не поверишь, – сказал Джейк. – Мы только что говорили о тебе. Безумное совпадение, правда?

– Джейк, – сухо позвала Пэм. – Посмотри мне в глаза – прямо в глаза! – и скажи, что не просил Рейну прийти.

Джейк опустил взгляд в пол и принялся мять в руках полотенце.

Пэм сжала губы.

– Прости, Рейна. Необязательно было приходить. Мы уже все решили.

– Погоди-ка… – запротестовал Джейк.

– Ты иди, а я останусь дома с Кешей, – продолжила Пэм. – Нам не нужна няня. Вопрос закрыт.

Услышав свое имя, Кеша подняла голову. Моргнула, проясняя глаза цвета виски. На первый взгляд сходство между мамой и дочерью не наблюдалось. Джейк – наполовину иорданец, наполовину франкоканадец. Кеше от него досталась кремовая кожа и волнистые темно-каштановые волосы. Пэм, как и я, афрокарибка. У нее черные как смоль волосы и кожа богатого коричневого оттенка. Но если приглядеться, то трудно не заметить у Пэм и Кеши одинаково высокие скулы, раскосые глаза и полные губы.

– Вопрос открыт повторно! – пошутил Джейк, папаша полуторагодовалой малышки. – Я год сестер не видел. И как бы они ни утомляли меня, очень хочу их увидеть. – Он продолжал теребить полотенце. – Просто я предпочел бы пойти с тобой.

У Пэм дрогнули губы. Наверное, она еле сдерживала смех, видя душевное смятение мужа.

– Тебя ждет тихий ужин с сестрами в «Ле тропик». Уверена, он пройдет хорошо.

Джейк стянул перчатки и бросил их на стойку.

– Ты прекрасно знаешь, что «тишина» – это не про моих сестер. И знаешь, что они весь ужин будут укорять меня в переезде сюда. Особенно Элиза.

– Почему Элиза? Я скорее жду этого от Хейли. Хоть ты и старше сестер, Хейли, похоже, нравится опекать тебя как сына.

Джейк хмыкнул.

– Им обеим это нравится. Но если Хейли у меня вроде доброй и податливой мамочки, то Элиза из тех мамаш, которые пытаются управлять твоей жизнью.

– И ты хочешь взять меня с собой, чтобы нам вдвоем досталось от них? Нет уж, спасибо, – фыркнула Пэм. – Мне хватает и родной матери. Она до сих пор заканчивает каждый телефонный разговор фразой: «Ты серьезно не передумала уходить из университета?»

Я закусила губу. Хороший вопрос. Пэм успешно шла к тому, чтобы стать кандидатом наук в области теоретической физики, а Джейк работал управляющим в одном из автосалонов своего отца. И тут ни с того ни с сего они вдруг решили все бросить, тайно пожениться, переехать в Тобаго и завести детей. Сейчас Джейк работает инструктором по подводному плаванию, а Пэм учит детей физике в средней школе. Меня тоже обескураживают их жизненные решения.

– Ну пойдем со мной! – взмолился Джейк. – Тебя они любят больше, чем меня. С тобой они совершенно другие. – Он бросил на меня щенячий взгляд, молчаливо моля о помощи.

– Иди, – подошла я к Пэм. – Спаси своего мужа от его младших сестричек. Я посижу с Кешей.

– Ты вообще осознаешь, что тебе семнадцать? – нахмурилась Пэм. – Вечер пятницы. Ты должна гулять с друзьями, веселиться.

– С Кешей тоже весело сидеть.

Сестра покачала головой.

– Тебе не помешает развлечься, Рей. Возможно, именно тебе стоит встретиться сегодня с подружками и их друзьями.

Эта мысль показалась мне такой нелепой, что я вслух рассмеялась. Вот уж чего мне точно не хочется! А потом до меня дошло, что Пэм имела в виду Элизу и Хейли, и мой смех оборвался. Я думала, на ужине будут присутствовать только сестры.

Ровный голос мне дался с трудом:

– Они за вами заедут или вы встречаетесь в ресторане?

– Мы встречаемся в ресторане, – твердо сказал Джейк. – Я еще не готов показать им дом. Сначала они будут милыми и приветливыми, а потом, как только расслабишься, превратятся в мегер.

Меня отпустило.

– Тогда решено. Давайте мне малышку и идите. – Я протянула руки за ребенком.

Пэм передала мне Кешу.

– Ладно, если ты настаиваешь. Не собираюсь и дальше отказываться от ужина, на котором еда не летает по столу.

Джейк беззвучно поблагодарил меня: «Спасибо!»

Я рассмеялась и смахнула с щеки Кеши ресничку.

– Мы тут на славу повеселимся. Да, Кеш?

Сестра вздохнула, но все равно поднялась, чтоб переодеться. К семи часам они с Джейком были готовы и собирались уходить.

Пэм вышла из спальни в белом хлопчатобумажном платье с завышенной талией. Ее уши, шею и запястья украшали крупные синие бусины. Выглядела она фантастично. Джейк следовал за ней в зеленой рубашке с короткими рукавами, блеклых черных слаксах и кроссовках. Самый официальный прикид, в каком я его видела. На крестинах своей дочери, к примеру, он присутствовал в поношенных джинсах.

– Звони, если что, – велел мне Джейк, направившись за Пэм к входной двери. – Я серьезно. С любой проблемой звони.

Пэм взяла его под руку и потянула к двери.

– Идем, родной. Не будем заставлять себя ждать.

– Даже если сомневаешься в том, проблема это или нет, – продолжал Джейк говорить мне, когда Пэм уже заталкивала его в машину. – Просто звони. Мы тут же вернемся!

Мы с Кешей помахали им от двери и послали воздушные поцелуйчики.




Глава 5


После бурного ужина, во время которого Кеша, похоже, вознамерилась засунуть пищу куда угодно, лишь бы не в рот, и приема ванны, во время которой Кеша чуть не затопила всю ванную комнату целиком, уложить малышку оказалось проще простого. Я успела прочитать только половину сказки на ночь – о том, как озорной паучок Ананси пытается выбраться из очередной неприятности, – когда Кеша задремала на мне. Я закрыла книгу и положила девочку в ее кроватку. Убрала с личика малышки волосы, подоткнула вокруг нее розовое одеялко с рисунком пони и тихо выскользнула из детской комнаты.

В гостиной рухнула без сил на диван, сгребла пульт и включила телевизор. Из колонок грохнули вопли с футбольного матча, и я мгновенно вырубила телевизор.

Подобравшись, навострила уши, ожидая плача Кеши.

Прошли секунды. Ничего.

Я бросила пульт на диван. Был бы у меня с собой ноутбук. Или наушники, чтобы я могла послушать музыку, не разбудив при этом ребенка. Полки Пэм забиты книгами, но они все по физике, а я к таким на пушечный выстрел не подойду.

Я откинула голову на спинку дивана. На меня уставился потолок – девственно белый, как чистый холст. Ненавижу тишину, подобную этой. Опасную. В ней разум неизбежно заполняет пустые минуты картинами, и руки чешутся творить. Мучительно хочется что-то создавать, забыв о реальности.

– Рейна! – раздался рев Джейка. О стену хлопнула входная дверь. Мгновением позже из-за ширмы вывалился сам Джейк. Увидел меня. – Помоги мне скорее прибраться! Давай сюда подушки… быстрей!

Я села.

– Что случилось? Кеша спит…

– Джейк, у нас тут и так все нормально, – вошла в гостиную Пэм. – К тому же они ехали прямо за нами. Поздно наводить порядок. – Она взяла из плетеной корзины в углу два поводка и вернулась к входной двери. – Сейчас приду. Нужно завести собак в дом.

Я подняла с пола диванную подушку.

– Кто ехал за вами?

Собаки зашлись лаем.

– Элиза и Хейли. И их друг. – Джейк проскользнул мимо меня на кухню. – Они захотели увидеть Кешу. Без предупреждения!

– Н… но Кеша уже спит. – Охваченная дурным предчувствием, я посмотрела на входную дверь. – С каким другом? – спросила упавшим голосом, почти шепотом.

– Как будто это их остановит! – Джейк поспешно снимал вымытые тарелки с сушилки и убирал в верхний шкафчик. Схватил со стойки полотенце Кеши, замешкался, не зная, куда его деть, а потом сунул к посуде. – Нельзя показывать им беспорядок. Они всегда смеются над…

– С каким другом? – повторила я вопрос, проглотив вставший поперек горла ком. – Джейк, с каким другом?

Сердце бешено колотилось. Инстинкт самосохранения подвел меня. Я уже ничего не успевала сделать. В комнату влетели Элиза и Хейли. А за ними шел Эйден.

– Ты, должно быть, Рейна, – обняла меня Хейли. Грудной хрипловатый голос резко контрастировал с ее гибкой и тонкой фигурой. Стянутые в растрепанный пучок черные волосы открывали длинную грациозную шею. Губы были слегка тронуты розовым блеском, макияж практически отсутствовал. – Джейк и Пэм так много рассказывали о тебе. Я очень рада, что мы наконец-то познакомились.

– Да, наконец-то. – Элиза тоже обняла меня, заключив в облако фруктового парфюма. На ней опять был короткий комбинезон, только другой – черный, с белыми лямками. – Мы должны были познакомиться еще на свадьбе. Чего, конечно же, не случилось. Ведь на свадьбе никого не было.

Джейк нервно сжал пальцами переносицу.

– Ты когда-нибудь перестанешь мне это припоминать?

Элиза выпустила меня из объятий, чтобы посмотреть на брата.

– Мое платье подружки невесты было убийственным, Джейк. Убийственным! Я тебя никогда не прощу.

Хейли сунула руки в карманы джинсов.

– Джейк выбрал традиционную свадьбу в церкви. Нас это сразу должно было насторожить.

– Ладно, мы тебя поняли, Элиза, – сказал Джейк. – Прости, что у тебя не получилось выгулять свое потрясное платье. Можно теперь оставить это в прошлом?

– А нам, кстати, не вернули деньги за билеты на самолет, – вставила я с опозданием и хриплым голосом, но они все равно рассмеялись.

Никогда не видела Джейка таким сконфуженным.

– Рейна! – сиреной взвыл он. – На чьей ты стороне?

– На нашей, не дурочка же она. – Элиза обняла меня за плечи и слегка сжала. – Идем, познакомишься с нашим другом. Ой, вы же уже знакомы! Эйден только что показывал нам дом, в котором жил. Тот недалеко отсюда…

– Да, – прервала я ее. Наступил момент, которого я боялась. Я заставила себя поднять на Эйдена взгляд. – Привет. С возвращением.

– Привет. – Он напряженно кивнул, теребя ворот футболки.

Его руки покрывали знакомые мне шрамы. Из-под левого рукава выглядывало незнакомое тату – черная тушь на смуглой коже. Эйден опустил руку, и рукав закрыл татуировку прежде, чем я смогла ее рассмотреть.

Вокруг нас шел вежливый разговор, девушки продолжали поддразнивать Джейка насчет несостоявшейся свадьбы. Я стояла, прижав к груди диванную подушку. Эйден не смотрел на меня. И молчал. Я тоже молчала. Мне не хотелось пялиться на него, но стоило взглянуть, и я уже не могла отвести от него глаз.

– Где Кеша? – спросила Хейли, привлекая мое внимание. – Вчера у нас не получилось увидеться с ней. Ужасно хочу ее обнять.

– Прости, но она уже спит, – ответила я.

– О черт! Мы пытались закончить ужин пораньше. – Хейли повернулась к Пэм. – Можно мне хотя бы посмотреть на нее? Я тихо, обещаю! Или мы…

– Спасибо, что пригласили меня, – внезапно произнес Эйден, уставившись в мобильный. Все умолкли. Голос у Эйдена был низкий и хриплый, гласные он стал выговаривать резковато, с американским акцентом. – Но… эм… мне нужно кое о чем позаботиться.

За его уходом последовало неловкое молчание.

– Он помешан на своей работе, – рассмеялась Элиза. – Сами знаете, как это бывает у творческих людей. Не обращайте внимания. Джейки… в этом доме есть кофе?

– Джейк. Никакого «ДжейкИ». И уже поздно для кофе. Потом не уснешь.

– Спасибо за беспокойство. Я прекрасно усну. – Она сморщила носик. – Когда это ты у нас стал «папочкой»?

– Полтора года назад, – ответил Джейк и рассмеялся своей шутке.

Его сестры застонали.

– Ужас. Он всегда теперь такой? – спросила Элиза.

Я не сразу поняла, что она обращается ко мне.

– Эм… да.

– Тебе нехорошо, Рей? – Пэм наклонилась, приглядываясь ко мне. – На тебе лица нет.

– Она и правда бледновата, – согласилась Хейли.

– Я в порядке, – выдавила я, но мой голос говорил обратное. – Пойду посмотрю, как Кеша.

Хейли поставила на стойку стакан.

– Мы пойдем с тобой.

– Нет! Нет, вы… не ходите. Я мигом. Всего на секунду.

Я выскочила в детскую, закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Чувствуя себя в безопасности, впервые за все это время вдохнула полной грудью. Эйден был здесь. Стоял прямо рядом со мной. В гостиной моей сестры. Говорил, дышал, существовал. И ушел.

Я опустила взгляд на свою блузку, выпачканную ужином Кеши. Это я вчера переживала о своем внешнем виде?

Да какая разница. Эйден даже не смотрел на меня.

Меня словно вообще рядом не было.


* * *

Позже, подходя к своему дому, я с удивлением увидела, что на подъездной дорожке нет папиной машины. Отперев дверь, разулась и по-быстрому напечатала ему сообщение. В спальне начала раздеваться, снова заметила высохшее пятно еды на одежде и, сгорая со стыда, рухнула на постель.

Закрыв глаза, вызвала в памяти лицо стоящего в гостиной Пэм Эйдена. Его выражение было нечитаемое. Он чувствовал злость? Грусть? Удивление? Разочарование? Все вместе взятое? Или ничего из этого?

С того дня, как он ушел, наше воссоединение рисовалось мне тысячью разных сценариев. Тихих и нежных, громких и драматичных. Мне представлялось, что мы говорим с ним и расстаемся врагами. Или друзьями. Или – в моменты слабости – кем-то большим, нежели друзья.

Меня не оставляло чувство, что сегодня я оплошала. Мне выпал шанс все исправить, сделать что-то, и я его упустила.

Прожужжал мобильный. Пришел ответ от папы. Он поехал встретить друга в аэропорт. Я собиралась спросить, о каком друге речь, когда телефон зазвонил.

Высветившийся номер был мне незнаком. Не знаю, зачем я ответила. Хотя нет. Подсознательно я знала, кто звонит. И ждала этого звонка. Но прозвучавший на другом конце линии голос все равно потряс меня до глубины души.

– Рейна?

Я резко села в постели.

– Эйден?




Глава 6

Шесть лет назад


Я встретила Эйдена в начале июля. В последний учебный день начальной школы, прямо перед двухмесячными каникулами. После года интенсивной подготовки к вступительным экзаменам в среднюю школу я наконец могла расслабиться и бездельничать, чем и собиралась заняться.

Мама, не ведая о моих планах, повезла меня из школы не домой, а в гостиницу.

– Мы только на пару минут, – уверила она. – Поздороваться.

Это означало, что в гостинице я проведу не пару минут, а час. Как минимум.

Она захватила меня с собой, чтобы я поприветствовала одну тетушку, приезжавшую раз в год погостить в «Плюмерию». Тетушка была пожилой тринидадкой, проживающей теперь в Нью-Йорке. Она чересчур сильно трепала меня за щеки и пахла так, словно искупалась в мяте, зато рассказывала забавные истории и любила дарить подарки. В этот раз она привезла мне две коробки ирисок – особой марки, изготовлявшиеся только в одной кондитерской лавке Бруклина.

Когда час спустя мама припарковала машину у нашего дома, я уже придумала, где припрячу свои вкусняшки: в дальнем углу овощного ящика, куда никогда не догадается заглянуть папа. Если дело касается сладостей, ему доверия нет.

– Будет здорово, если ты сделаешь для тети Джен благодарственную открытку, – словно бы предложила мама. Однако я знала – это наказ. – Ей будет приятно.

– Но я уже поблагодарила ее, когда она подарила мне конфеты.

Мама выключила мотор.

– Ты поступишь хорошо, если сделаешь это, Рейна. Тебе же нравится рисовать. Почему бы не нарисовать открытку?

Я со вздохом открыла дверцу.

В машину ворвалась музыка калипсо[7 - Афрокарибский музыкальный стиль, возникший на Тринидаде и Тобаго.]: ритмичная, бодрая, с ревущими духовыми и энергичными ударными.

Мама вышла из машины и захлопнула дверцу.

– Давно не слышала ее. – Прислушиваясь, она склонила голову набок, а потом начала подпевать на английском и испанском.

– Кого? – в замешательстве спросила я.

– Калипсо Роуз[8 - Певица-калипсонианка.].

– Эм?

Мама удрученно вздохнула.

– Ни испанского не знаешь, ни истории музыки. Чему тебя учат в школе? За что я им плачу?

Я промолчала. Мама увлекалась защитой и прославлением культуры Тринидада с Тобаго и их населения. Поэтому часто использовала гостиницу и свои ресурсы для поддержки и инвестирования местных предприятий: художественных, мебельных и пищевых. Большая часть еды в гостиницу доставлялась с островов.

– Вслушайся в эту музыку, Рейна. Это музыка твоих прародителей.

Я указала в конец Иксоры Драйв:

– По-моему, музыка моих прародителей доносится из старого дома Чандры.

– Верно, – подтвердила мои слова миссис Клей по другую сторону забора, разделявшего наши дворы. В руках она держала два продуктовых пакета. Видимо, только что вернулась домой из магазина.

– Хотите сказать, ее поставил старик? – рассмеялась мама. – Не знала, что у него такой хороший вкус.

– Нет, его внук, – ответила миссис Клей.

У мистера Чандры есть внук?

Шелл Хейвен – маленькая деревушка. Все знают друг друга если не по имени, то в лицо уж точно. Но старик Чандра каким-то образом оставался для всех загадкой. В свои семьдесят он жил один и держался особняком. Заядлый рыбак, он уходил на пляж еще до рассвета и возвращался с рынка уже далеко затемно. Иногда Чандру месяцами не видели, и единственным доказательством старика служил горящий ночами в его доме свет. До этой самой минуты я понятия не имела о том, что у него есть семья.

– Мальчик, лет одиннадцати-двенадцати. – Мисс Клей подошла поближе к забору поделиться новостями. – Останется у деда на несколько недель. Думаю, приехал помогать ему на рыбалке.

– Он приехал с мамой? – удивила меня вопросом мама. Похоже, ей о семействе старика было известно больше моего. – В последний раз мы с ней виделись… еще до рождения Рейны.

– Вроде нет. Но это и не удивительно после того, как он вышвырнул ее из дома беременную. Как будто от нее можно было ожидать чего-то другого. Девчонка всегда была… сама знаешь какой. Однако удивительно, что после случившегося она отпустила сюда своего ребенка.

Мама сузила глаза.

– Возможно, у нее не было выбора. Особенно если она все еще одна.

Ее тон стал резковатым, но миссис Клей этого не заметила.

– А вот этому я бы не удивилась. Как говорится, яблочко от яблони…

Мама молчала, устремив взгляд в конец улицы. Из-за кустов вышел мальчик моего возраста. Прижимая к груди серый шлакоблок, он скрылся за деревьями, которые росли возле двора мистера Чандры.

– Что он делает? – спросила мама.

– Да кто ж его знает, – пожала плечами миссис Клей. – Пэт сказала, он к ней заходил. Предлагал подстричь лужайку за пятьдесят долларов. На что ему такие деньги?

Мама неопределенно хмыкнула.

Заиграла песня Машела Монтано[9 - Тринидадский певец и актер.]. Ее я узнала и беззаботно начала подтанцовывать.

– Как ты сама, Клэр? – понизила голос миссис Клей. – Сейчас все хорошо? Вижу, волосы отрасли. Красивые.

– А, спасибо. – Натянуто улыбнувшись, мама пригладила волосы на висках. – Это парик.

У меня сжалось сердце, и я перестала танцевать.

– Ох. – Мисси Клей отодвинулась. – Попробуй постричь волосы в новолуние. Будут расти быстрее. – Она подняла пакеты. – Нужно разложить продукты. Поболтаем позже.

Мама снова неопределенно хмыкнула, по-прежнему глядя в конец улицы. Судя по задумчивому наклону головы, что-то планировала. Я пошла домой, но как только нога коснулась первой ступеньки крыльца, меня окликнула мама:

– Рейна, сходи к соседям и поздоровайся со внуком мистера Чандры.

Я остановилась.

– Мне обязательно это делать?

– Ты поступишь хорошо, если сделаешь это. – Мама пересекла лужайку и подошла ко мне. – Бедный мальчик… Я знаю, каково это – когда незнакомые люди осуждают тебя и твою семью. Мама растила меня в одиночестве. – Она взяла из моих рук школьный рюкзак. – Когда она была занята, мне приходилось оставаться с любым, кто меня примет. Мне было бы гораздо проще и легче, если бы встречавшиеся на моем пути люди были ко мне добрее. – Прежде чем я успела возразить, мама достала из рюкзака коробку конфет и протянула мне. – Подари ему в качестве приветственного подарка.

У меня отвисла челюсть. Я не успела и глазом моргнуть, как меня лишили половины ирисок.

– Но они – мои.

– Не будь жадиной, Рейна. – Мама взяла меня за плечи, развернула и подтолкнула в сторону дома Чандры. – Вернись до темноты.

Я удалялась от нее, обиженно пыхтя. «До темноты», сказала она. Да я там дольше чем на пять секунд не задержусь. Все это нечестно по отношению ко мне, но «хорошие поступки» для мамы превыше всего.

Я шла по улице к дому. Музыка доносилась с заднего двора, поэтому я юркнула в кусты, скользнула вниз по склону и наткнулась на скрытый пятачок земли за домом. Внук Чандры там пилил доску. Он положил ее на импровизированный рабочий стол, который смастерил из старой двери и двух перевернутых мусорных баков. Ступени позади дома подпирали три цементных блока.

Черные как уголь волосы парня были коротко подстрижены, и кожа на голове блестела от пота. Он работал, сосредоточенно сдвинув брови. Босые ноги покрывала грязь. Он уже тогда был высоким, с длинными узловатыми руками и ногами. Однако, несмотря на нескладность тела, двигался поразительно ловко.

Вел он себя не по возрасту. Вынужденно, как позже узнала я. Ему приходилось самому заботиться о себе, когда его мама долгие часы пропадала на работе, будучи медсестрой. Недавно она восстановила общение с отцом. Дед согласился брать внука на каникулы, чтобы тому не пришлось сидеть целыми днями дома одному.

Парень поднял взгляд, увидел меня и вздрогнул от неожиданности.

– Привет! – громко поздоровалась я. Не знаю, слышал ли он меня за музыкой. – Меня зовут Рейна. Я пришла познакомиться с тобой и отдать тебе приветственный подарок. Ты – внук мистера Чандры?

Он не ответил, направившись к припаркованному возле дома грузовику. И по пути все время бросал на меня изумленные взгляды, словно ему не верилось в то, что я здесь. Мне тоже в это не верилось.

– Это был глупый вопрос, – продолжала я, повысив голос. – Конечно, ты его внук. Иначе с чего тебе торчать у него во дворе. Если бы ты не был его внуком, это выглядело бы стремновато.

Музыка оборвалась на половине последнего предложения. И мы уставились друг на друга во внезапно наступившей тишине.

Парень захлопнул дверцу грузовика и пошел ко мне, удивленно подняв брови. Я стиснула в руках коробку, борясь с желанием удрать с ней, спрятать ее, а потом тайком, пока мама не видит, пронести в свою комнату. Но кого я обманываю? Она узнает.

Мама знает все.

– Ты слышал хоть что-нибудь из того, что я тебе сказала? – спросила я.

– Только то, что ты назвала меня стремным.

– Я не называла тебя стремным… – смущенно замямлила я. – Ты не слышал полной фразы. Я, наоборот, говорила, что ты не стремный.

– Все равно довольно странный способ поздороваться с незнакомцем.

– Да нет же, клянусь, я не имела в виду ничего плохого. – Куда-то не туда идет этот разговор. – Я просто…

Я умолкла, когда он начал смеяться.

Он прикалывался надо мной.

Никогда не встречала никого, кто бы умел взбесить меня быстрее его. Ни до нашего знакомства, ни после.

– На, – протянула ему коробку. – Мама сказала отдать ее тебе. В знак приветствия.

– Спасибо. – Он взял конфеты. – По виду классные. Очень мило со стороны твоей мамы.

– Да, она очень милый и добрый человек, – ровным голосом отозвалась я и повернулась уходить. – Добро пожаловать в Шелл Хейвен. Еще увидимся. – Или нет.

– Подожди… Может, останешься ненадолго? Хочешь конфеты? Я с тобой поделюсь.

Я застыла и глянула на него через плечо.

Он поднял коробку.

– Ладно. – Я медленно повернулась к нему. Может, он не так уж и плох. Раз хочет поделиться конфетами.

– Меня зовут Эйден. – Он попятился и сел на ступеньки. – А тебя?

– Рейна. Я живу в оранжевом доме. Самом первом после поворота.

– В том, у которого большой двор?

– Да. – Не знаю, почему он посчитал его большим и почему вообще обратил на это внимание.

Эйден возился с оберточной пленкой на коробке конфет, пытаясь ее открыть. Возился целую вечность. У меня руки зудели отобрать у него коробку и открыть ее самой. Чтобы отвлечься, я огляделась.

Участок земли возле старого дома Чандры загромождали вещи. Вокруг машины стояли кипы коробок, полки с инструментами, пластиковые контейнеры и рыболовные снасти. В углу приткнулись проржавевшая стиральная машина и сушилка. Между двух свай висела бельевая веревка. Я почувствовала себя неловко оттого, что стояла, в то время как Эйден сидел, и заняла место рядом с ним, уперев ногу в цементный блок.

– Зачем тебе все это?

– Делаю дополнительную ступеньку. – Он указал нам под ноги. – Нижняя слишком высока для деда. Ему трудно спускаться.

Нижняя ступенька и правда была высоковата. Не для нас, а для пожилого человека за семьдесят. Подъем и спуск действительно могли вызывать трудности. Как мило со стороны Эйдена позаботиться о своем дедушке. Все-таки он неплохой.

Эйден ухмыльнулся.

– Дед заплатит мне за это сотню долларов.

Неа. Все-таки плохой.

– Ты делаешь это для своего деда за деньги?

Он выгнул бровь.

– Это работа. И он ее оплачивает. Так делаются дела.

– Я постоянно помогаю маме в гостинице, но не заставляю ее оплачивать мой труд. – «Плюмерия» – наше общее дело. Семейное.

Эйден оторвался от вскрытия пленки на коробке, глянул на меня.

– Какой школы у тебя форма?

Я провела пальцами по складкам на юбке.

– Частная начальная школа Нельсона. А что?

– Так я и думал.

– Не поняла.

– Что ты из Нельсона.

– И?

– Тебе не понять. У твоей семьи есть деньги.

Я вскочила на ноги. Слышала, что говорят о детях, учащихся в моей школе. Но мне никогда не говорили подобного в лицо.

– Думаешь, знаешь меня, раз я хожу в эту школу? Типа, я снобка? Выпендреха? Считаю себя лучше других?

– А ты считаешь себя лучше других?

С меня достаточно.

– Я пришла сюда вручить тебе подарок.

– Твоя мама заставила тебя прийти сюда и вручить мне подарок.

– Эти конфеты подарили мне, но я отдала их тебе из вежливости. Которая и тебе не помешает.

Я взобралась по склону к дороге, ни разу не оглянувшись назад. Вне всякого сомнения, Эйден Чандра ужасен. В следующий раз при встрече проигнорирую его. Будет знать!


* * *

Утром меня разбудил звук работающего под окном мотора. Я сунула голову под подушку, чтобы приглушить шум. Когда это не помогло, спрыгнула с постели, распахнула шторы и увидела источник моих проблем.

Эйден. Он косил лужайку.

Движение штор, должно быть, привлекло его внимание, и он посмотрел прямо в мое окно. Остановился и помахал мне. Я торчала у окна застывшей статуей, пока не вспомнила, что стою в пижаме с Пикачу и растрепанными со сна волосами. Смутившись, резко села на корточки.

– Мам! – поползла на карачках к двери.

Маму я нашла в гостиной. Она клала в сумочку банку с тунцом и крекеры, чтобы потом позавтракать ими.

– Зачем он косит нашу лужайку?

– Доброе утро, Рейна, – бодро ответила мама. – Эйден утром зашел поблагодарить меня за ириски и предложил услуги газонокосильщика. Он показался мне находчивым молодым человеком, и я его наняла. – Она застегнула молнию на сумочке. – Эйден спросил, свободна ли ты сегодня, чтобы сходить с ним на пляж. Я сказала ему спросить об этом тебя, но ты можешь погулять с ним, если хочешь. – Мама улыбнулась и поцеловала меня в лоб. – Похоже, у тебя появился новый друг.

Друг?

Я потерла глаза.

– Ты на работу?

– Да. Тебя сегодня не беру с собой. – Мама стерла большим пальцем с моего лба отпечаток своей помады. – Эйден кажется мне хорошим мальчиком. Повеселитесь.

Хорошим? Он?

– Вернусь к семи. – Она пошла к двери, звякнула взятыми со стойки ключами. – Папа в спальне работает над своей статьей. Постарайся до обеда не беспокоить его.

Я кивнула. Папа и о еде забывал, если его не трогали. Он работал независимым журналистом, и его статьи регулярно печатали в крупнейших газетах и местных журналах. Однако самым его любимым проектом был обширный путеводитель по острову. Иногда он брал нас с мамой в исследовательские поездки по самым популярным местам и достопримечательностям, рассказывая их истории.

– Плата за работу Эйдена на стойке, – сказала мама, выйдя за порог. – Можешь отдать ему, когда он закончит.

– Уху, ладно. – Я придержала дверь открытой, провожая ее взглядом до машины.

Полчаса спустя, поле того как Эйден покосил лужайку, я встретила его на веранде.

– Что ты сказал маме? – спросила, отдав ему деньги. – Ты показался ей «хорошим мальчиком».

Он выгнул бровь.

– Я хороший мальчик.

– Ты обозвал меня снобкой, – скрестила я руки на груди.

– Ты сама себя так обозвала. – Эйден снял и отложил в сторону папины защитные перчатки, подхватил оставленный в углу рюкзак. Достал из него знакомую коробку конфет и протянул мне. – Это тебе.

Я, не задумываясь, взяла ириски и тут же пожалела об этом.

– Ты их не хочешь?

– Не люблю сладости. Думал перепродать их, но не стал заморачиваться.

Боже, ну и чудной он. Как он собирался их перепродать?

Заполучив ириски обратно, я решила любезно уделить ему немного времени и села в одно из кресел на веранде.

– Для чего тебе нужны деньги?

Эйден плюхнулся в соседнее кресло. Вытащил мобильный и, понажимав на кнопки, протянул его мне. На потрескавшемся дисплее подсвечивалась фотография гитары.

– Акустическая гитара «Гибсон сонграйтер». Мамин друг продает ее за тысячу американских долларов. Он дал мне время накопить на нее. До конца лета.

Тысяча американских долларов – примерно семь тысяч долларов Тринидада и Тобаго. Невероятная сумма.

– И сколько ты уже накопил?

– Тысячу триста двадцать два доллара.

Ну да. За два месяца ему ни за что не собрать нужной суммы. Я, конечно, этого не озвучила.

– Ты умеешь играть? – спросила я.

– Немного. Чему-то мама научила, чему-то сам научился. – Эйден размял пальцы. – Но у мамы старая-престарая гитара. Плюс для написания песен мне нужна своя.

– Ты пишешь песни? – Впечатляюще. Но не особо верилось. – Споешь одну?

– Я только что сказал, что мне не на чем играть, – закатил он глаза. – В этом-то и проблема.

– А на синтезаторе играть умеешь? У меня есть. Можешь взять, пока гостишь у деда.

– Правда? – обрадовался Эйден. У него загорелись глаза.

– Правда. – Почему бы нет? Если синтезатором будет пользоваться Эйден, мама перестанет заставлять меня играть на нем каждый день. Мне с лихвой хватало выступлений за роялем перед отдыхающими гостиницы. Своей неуклюжей игрой я выставляла себя на посмешище.

Я принесла из дома синтезатор, и мы установили его на веранде. Играл Эйден поразительно, особенно учитывая то, что не нуждался в нотных записях. Он с серьезным видом послушал, как я сыграла «Прелюдию и фугу до мажор» Баха: склонив голову набок и не сводя опущенных темно-карих глаз с моих пальцев. И я чуть со стула не упала, когда минутой позже он сыграл ее мне сам без нотных записей.

– Опять прикалываешься надо мной? Ты берешь уроки. И уже годы как практикуешься в игре.

Эйден попытался сдержать улыбку, но его губы заметно дрогнули.

Я пихнула его в плечо.

Он, морщась, потер ушибленное место.

– Ну ладно. Мама моего друга начала учить меня играть в январе. Однако эту песню я исполнил впервые.

– В январе? – нахмурилась я. – Не может быть. Чтобы так играть, нужно больше практики.

– Почему? Думаешь, я хорош?

– Ой, заткнись.

Эйден улыбнулся еще шире.

Я годы брала уроки по музыке и часами практиковалась играть мелодию, которую он выучил за минуты и исполнил, не глядя в ноты. Я не знала, восхищаться им или ненавидеть его.

– Сыграй мне что-нибудь еще, – попросил Эйден, снова приклеившись взглядом к клавишам. В ожидании он придвинулся ко мне ближе.

Он взволнованно покачивал ногой, пошатывая кресло. И мне передалось его возбуждение.

– Ладно. Что бы сыграть… – Я стала листать нотные записи. Обычно я избегала самых сложных мелодий в конце тетради, но рядом с Эйденом мне вдруг захотелось попробовать. И, что еще страннее, я стала получать от этого удовольствие.




Глава 7


Мало кто догадывается о том, что я не жаворонок. Я всем своим существом ненавижу вставать рано утром. А с работой в гостинице мне приходится делать это каждый день. К счастью, бодрость духа, необходимая для встречи с персоналом и гостями, достигается большой чашкой черного кофе.

Хорошее настроение – часть работы. Его ожидают от нас. Людям на отдыхе хочется видеть вокруг себя одни лишь улыбки. Я годы практиковалась и совершенствовалась в достижении нужного настроя, но в некоторые дни он дается мне особенно трудно. Если бы не большая конференция, проводимая в этот день в нашей гостинице, я бы осталась дома.

Пфф. Кого я обманываю? Я все равно бы пошла на работу.

Я рано приехала в «Плюмерию». Не задержалась у ресепшена поболтать с работниками и послушать последние гостиничные сплетни. Опустив голову и устремив взгляд в пол, прошла прямиком в папин кабинет. Папы, по обыкновению, там не нашла, поэтому заняла его место за письменным столом и начала отвечать на электронные письма. И чуть не заклевала носом: подобные занятия и в хорошие-то дни навевают скуку, а сегодня я к тому же не выспалась. После звонка Эйдена я долго смотрела в потолок, прокручивая в голове каждое сказанное нами слово.

Завибрировал телефон. Пришло сообщение от Оливии.

«Ты поговорила с ним?»

Мои пальцы замерли над кнопками. Я уклонялась от разговора с подругой с нашего обеда у Грейс. Уверена, она снова заведет свою песню о том, что я избегаю Эйдена, потому что по-прежнему в него влюблена. Я же, если честно, просто хотела избежать болезненного для нас с Эйденом разговора. Который все-таки произошел.

«Да», – ответила я.

Секундной позже раздался звонок.

Я была не настроена на телефонный пересказ и анализ беседы с бывшим парнем, поэтому нажала отбой. Если бы я только отклонила звонок Эйдена! Так нет же, ответила. Даже он удивился.

– Не ожидал, что ты ответишь.

– Но я ответила, – сказала я, и мы погрузились в молчание. Может, он уже жалел, что позвонил? – Откуда у тебя номер моего телефона?

– Твой папа дал.

– Оу. – Я уперлась спиной в спинку кровати. – Как… – начала я, но потом передумала спрашивать, как у него дела. Вопрос казался банальным и пустым. Нужно было подготовить текст. Как трудно подобрать слова, когда не знаешь, с чего лучше начать разговор. Я попыталась сказать что-то честное и более личное. – Так странно было увидеть тебя сегодня.

– Да, странно, – отозвался он и хмыкнул, то ли удивленно, то ли печально. – Потому я и позвонил. Решил, нам надо поговорить.

– Согласна. – Я подтянула к груди колени и обняла их свободной рукой. Стиснула в ладони телефон. Грудь распирало от долго хранимых в душе извинений, готовых вот-вот прорваться наружу. Пора. Настал подходящий момент.

– Хочу, чтобы ты знала, приезд сюда был не моей идеей, – сказал Эйден.

– Что? – выдохнула я. Слова-извинения болезненно застряли в горле. Пришлось затолкать их обратно.

– Все спланировали мои друзья. – Похоже, Эйден не слышал меня. – Виллу забронировали Элиза и Хейли. Пока мы не подъехали к гостинице, я даже не знал, где мы останавливаемся. Это сюрприз к моему дню рождения. Не знаю, помнишь ли ты, что он в конце месяца.

Я помнила. Просто не сложила два и два.

– Они столько сделали для меня. Мне очень не хотелось бы, чтобы они узнали, какую ошибку совершили, забронировав виллу в вашей гостинице. Я бы предпочел любую другую.

Его слова были как ушат ледяной воды. Я поморщилась. Одно дело – подозревать, что он не хочет иметь со мной ничего общего, и совсем другое – слышать это. Надежды на выправление отношений испарились.

– Поэтому я не сказал им, кто ты… кем ты была для меня. Так легче. Они знают, что мы росли вместе, но не более того. Не хочу открывать им правду. Нам ведь не обязательно видеться, пока я здесь. А если будем осторожны, то вообще друг друга не увидим.

– Неплохой план. – Соскользнув вниз по спинке, я оцепенело лежала в постели.

– Рад, что ты с этим согласна, – отозвался Эйден после небольшой паузы. В его голосе проскользнуло нечто похожее на злость.

Может, в отличие от меня, он как раз подготовил текст разговора? Эйден никогда не был разговорчивым. Наверное, я впервые услышала от него столько слов за раз. Он разозлился, потому что я согласилась с его планом или потому что нарушала подготовленный им сценарий импровизированными ответами?

– Но как насчет твоей семьи? – спросил он, вернувшись к ровному тону, который поддерживал большую часть разговора. – Твой отец не знает, что мы были вместе? У меня сложилось такое впечатление, когда я попросил у него номер твоего телефона.

– Он думает, мы были просто друзьями, – ответила я, не вполне уверенная в своих же словах. Раньше казалось, мама рассказала папе о наших с Эйденом отношениях, но потом я начала в этом сомневаться. Сама я, конечно же, не рассказывала ему о своей личной жизни. В которой-то и были всего одни-единственные отношения.

– И Пэм, видимо, тоже не в курсе. – В голосе Эйдена снова послышались злые нотки.

– Не в курсе. Мы сблизились только год назад. Упоминать о тебе не приходилось.

– Это все облегчит.

Да, его голос, без сомнения, выдавал злость. Хорошо.

– Возможно. Оливия знает о нас, но, уверена, сохранит твой секрет. – Я села. – Теперь, когда мы все прояснили, мне пора идти. Рада, что мы это обсудили. Спокойной ночи.

Я нажала на отбой, обрывая разговор. Мелочно? Да. Зато полегчало.

Мой телефон принялся без остановки вибрировать. Оливия посылала одно сообщение за другим.

«Что случилось????»

«Рей»

«Что он сказал?»

«Все настолько плохо?»

Приложение показывало, что подруга продолжает печатать. Я вздохнула, охваченная противоречивыми чувствами: желанием успокоить ее ответом и нежеланием говорить о нашем с Эйденом разговоре. Ответ вроде: «Он сказал мне, что мы должны держаться друг от друга подальше», только подольет масла в огонь. Поэтому я написала Оливии полуправду.

«Все нормально. Мы поставили точку в отношениях».

Первая часть – ложь, вторая – правда. Эйден практически захлопнул перед моим носом дверь с надписью «Наши отношения».

Оливия снова попробовала дозвониться до меня. Я написала ей, что занята, и поставила мобильный на беззвучный режим. Подруга не виновата, что слова Эйдена ранили меня, но это она убеждала меня поговорить с ним, и посмотрите на результат. Сейчас в списке тех, с кем я не желаю говорить, она стояла сразу после Эйдена.

– Эй, ты здесь? – заглянул в кабинет Уильям. – Хорошо. На вилле что-то происходит. Зовут посмотреть и разобраться. Мне нужно, чтобы ты сходила и решила проблему.

Мобильный выскользнул из пальцев и со шлепком приземлился на ковер.

– Я?

Уильям убрал голову и закрыл дверь. Видимо, это конец разговора.

Я подняла телефон и последовала за ним.

– Больше совсем некому пойти? – догнала я Уильяма в вестибюле. – Почему не сходит кто-то из клерков. Или сам?

– Сегодня у нас семинар по литературному творчеству, забыла?

– Конечно, нет.

– Тогда прекрасно знаешь, что я занят. – Мы вошли в его кабинет. – Мне нужно подготовить конференц-зал и скоординировать работу сотрудников. Остальные готовятся к прибытию гостей. Ты здесь, и ты свободна, поэтому…

Я осталась в дверях. Вот тебе и пришла рано утром.

– Могу заменить тебя, – предложила. – Я помогала с организацией семинара в прошлом году.

– Один день… – Уильям опустился в кресло и тяжело вздохнул. – Ты можешь хотя бы один день не спорить со мной из-за каждой мелочи? Твой отец сказал, что ты знакома с гостями виллы. Получается, говоришь мне «нет» только из чувства противоречия.

Я открыла рот для возражений, но тут зазвонил телефон в кабинете.

Уильям схватил трубку.

– Алло? Да, соединяй. – Он поднял палец, прося меня обождать. – И снова здравствуйте, мисс Масгроув. Ни о чем не волнуйтесь. Рейна уже направляется к вам.

– Но…

Уильям указал на трубку:

– Она сейчас подойдет.

Невероятно. Только вчерашним вечером мы с Эйденом договорились держаться друг от друга подальше, а утром я уже нарушаю условия договора.

Подчинившись судьбе, раздраженно вышла из кабинета и громко хлопнула дверью. Пересекла вестибюль, обогнула бассейн и ступила на главную лужайку. Над головой сгустились тучи. Море приняло мрачный свинцовый оттенок, оно бурно волновалось и пенилось. Я пыталась не думать о том, куда иду.

Нужно сразу объяснить, что я на вилле по работе, что у меня не было выбора. Я приду, решу проблему и уйду.

Шпильки черных туфель цокали по проложенной через лужайку кирпичной дорожке. Когда я подошла к ведущим на виллу ступенькам, блузка увлажнилась от пота. Я расстегнула блейзер, сделала глубокий вдох и начала подъем. Чем выше я поднималась, тем больше открывалась глазам вилла: изумрудно-зеленая крыша, покрывающая и веранду второго этажа, крыльцо, бассейн. Девушки и парни из «Вакханалии» уже обустроились: окна на первом этаже были распахнуты, на перилах сохли полотенца, купальники и плавки. Плитку возле бассейна заставили брошенной обувью и пустыми стаканами. Наружная мебель находилась в беспорядке.

Я постучалась во входную дверь. Она открылась.

Ее открыл Малёк – номинированный на «Грэмми», всемирно известный музыкант. В футболке и спортивных брюках. На его пирсингированную бровь падала серебристая прядь, мужской пучок сбился набекрень. Я застыла, охваченная восторгом.

Все мои мысли занимало возвращение Эйдена, и я не задумывалась о том, что встречусь лицом к лицу с самой настоящей знаменитостью. Не успела я отойти от шока, как Малёк схватил меня за руку.

– Слава богу, ты здесь, – потянул он меня внутрь.




Глава 8


Малёк повел меня в гостиную:

– Сюда.

– Что случилось? – нервно спросила я.

Здесь словно открылся блошиный рынок: пол усеивали открытые чемоданы, сумки, обувь и туалетные принадлежности; одежда кучей лежала на диване и в прозрачных мешках для хранения. Я чуть ли не на цыпочках обходила завал.

Позади кто-то с грохотом спустился с лестницы. Элиза.

– Рейна! Слава богу! – Она с трудом отдышалась. – Малёк, это Рейна. Помнишь, мы рассказывали тебе о ней?

– Да-да, свояченица Джейка. – Малёк покрутил пальцем, поторапливая нас. – Давайте потом поговорим. Сейчас не до этого.

– Точно. – Элиза сжала мою руку и потащила меня по лестнице наверх. – Идем быстрее. Я с нее глаз не спускаю.

– С кого? – огляделась я.

Малёк понизил голос:

– Не шуми.

– Где остальные? – Пока Эйдена не видно, и это хорошо. Но их загадочные недомолвки начинали действовать на нервы. – Что происходит?

– Сюда, – потянула меня вперед Элиза.

Я вечность не была на вилле, но именно такой ее и запомнила. Все спальни тут названы любимыми песнями мамы. Комнату «Королева калипсо», в которую мы вошли, заливал яркий свет: желтовато-коричневые шторы раздвинуты, жалюзи из темного дерева открыты. Над незаправленной постелью висит картина, изображающая трех танцовщиц беле[10 - Народный танец в сопровождении барабанов.], с откинутыми назад юбками, и барабанщика, сидящего в отдалении. В углу над картиной, где стена переходит в потолок, устроилась ящерица. Длиной около шести дюймов. Со своей полупрозрачной кожей в серые пятнышки она почти сливалась с желтой краской. Будь она чуть поменьше, я бы ее не заметила.

– Боже, – простонала Элиза. – Теперь она еще ближе к шкафу.

Я перевела взгляд с нее на Малька.

– Вы же знаете, что они не опасны?

– Слышали такое, – отозвался Малёк. – Но когда я попытался схватить ее, она бросилась на меня. – Его передернуло.

Я тоже еле подавила дрожь. Сама ящериц не люблю. Но неужели с этим надо обращаться к руководству гостиницы?

– Она прыгнула мне на лицо! Мое лицо – это деньги! – Малёк выразительно обозначил свою прибыльную часть тела рукой. – Я не могу рисковать им. Или убери отсюда эту штуку, или дайте нам другую виллу.

Последнее сделать проблематично, поскольку в гостинице нет другой виллы.

– Где остальные? – снова спросила я.

– Лео с Хейли спустились позавтракать. – Элиза подняла мобильный и принялась нас снимать.

Думает, поможет мне этим ящерицу поймать?

Я неуютно расправила полы блейзера. Не одета я сегодня для камеры.

– А… эм… Эйден? Тоже ушел?

– Он спит, – сказала Элиза.

– И пусть спит дальше. – Малёк повел плечами. – Если они с Лео узнают об этом, то затюкают меня до смерти. – Он повернулся к Элизе и заговорил прямо в камеру: – Потому не смей выкладывать это видео в интернет.

– Да ладно тебе, – надулась та. – Это для Инстаграма. Отличная история. Противостояние человека и зверя.

– Элиза, клянусь…

– Ладно, ладно, – уступила она, но стоило Мальку переключить внимание на ящерицу, как Элиза направила камеру на себя и подмигнула.

Малёк упер руки в боки.

– Что будем делать?

– Можно… – Я умолкла, вздрогнув: ящерица сдвинулась с места. Боже, она огромная. Я не хочу прикасаться к ней, но и не хочу звать на помощь. Как Мальку будет стыдно перед друзьями, так и мне будет стыдно перед работниками.

Перво-наперво нам нужен какой-то инвентарь.

Я спустилась на первый этаж и вытащила из подсобки под лестницей швабру. В кухне взяла керамическую кастрюлю. Элиза следовала за мной по пятам с телефоном. Я изо всех сил пыталась ее игнорировать.

Малёк зависал в дверях комнаты «Королева калипсо».

– Она переползла, – убитым голосом сообщил он.

Ящерица и правда подобралась еще ближе к шкафу. Нужно действовать быстро. Если она проскочит туда, мы ее потеряем.

– План действий такой. – Я вручила Мальку кастрюлю. – Сначала я попробую шваброй прогнать ящерицу к окну. Если не получится, попытаюсь стряхнуть ее на пол. А ты сразу накроешь ее кастрюлей. Потом будем думать, что делать дальше.

Малёк пихнул кастрюлю обратно мне в руки.

– Почему это я должен ловить ее кастрюлей? Ни за что не приближусь к ней снова. Она уже нападала на меня, спасибо.

Я вздохнула.

– Ладно, бери швабру. – Я протянула ему инвентарь, еле удержавшись от закатывания глаз. – Бей по стене, подгоняя к окну. Попытаемся напугать ее, чтобы она выскочила наружу. Если попадешь по ней, она свалится в шкаф или на кровать, чего нам точно не нужно.

– Совершенно точно не нужно, – подчеркнула Элиза. – Клянусь, Малёк, смахнешь ее на мою постель – и будешь сам в ней ночевать.

– Могу разделить с тобой свою постель.

– Ха! В твоих мечтах.

– Хей, ну вариантов-то у тебя не много: или я, или Эйден, – фыркнул он. – Хотя нет, постой. Тебе бы это понравилось, не так ли?

Элиза ущипнула его за щеку.

– Ты прекрасно знаешь меня, Креветка. А теперь швабру в зубы, и убери эту зверюгу из моей комнаты.

Малёк отпрянул. Повернулся к стене, глубоко вздохнул и постучал шваброй рядом с ящерицей. Та ринулась вниз по стене.

– Она бежит к постели! – заорала я Мальку.

– Нет-нет-нет! – кричала Элиза. – К окну, Малёк, к окну!

– Знаю, знаю. – Он снова постучал по стене. Ящерица свернула к открытому окну. – Дайте секунду. Я пытаюсь…

– Малёк! – Элиза прыгнула на кровать.

– Достал! Упс.

Ящерица свалилась возле прикроватной тумбочки и метнулась по паркету под постель. Я встала на четвереньки и заглянула под кровать.

Животина развернулась и посмотрела прямо на меня.

– Вижу ее, – сообщила я. Села на колени и обнаружила, что Элиза с Мальком оба стоят на постели, нацелив все свое внимание – и внимание камеры – на меня. – Новый план. Малёк, слезай и выгоняй ее шваброй из-под кровати. Попробуй шугануть ее туда, – указала я на дверь. – Когда она вылезет, я накрою ее кастрюлей.

Малёк, страдальчески вздохнув, слез с постели. Открыл рот, но ничего не сказал, выпучив глаза.

– Рейна…

– Что?

– Лови! – заверещала Элиза.

Я опустила взгляд. Ящерица была в нескольких дюймах от моих коленей. Наверное, выбежала из-под кровати, напуганная спускающимся с нее Мальком. Я, не задумываясь, бросилась вперед. Кастрюля шмякнула о паркет. Промах. Ящерица понеслась к двери, а я – на четвереньках – за ней, снова и снова грохая кастрюлей по полу.

– Рейна! – орала Элиза.

– Поймаешь! Поймаешь! – вопил Малёк.

Я бахнула кастрюлей еще раз и наконец поймала чудовище в керамическую клетку с антипригарным покрытием. Потом потеряла равновесие и грохнулась всей тушкой на пол. Локти прострелило болью, но я была на адреналине, да еще и опьяненная вкусом победы.

– Поймала!

– Да! – Элиза соскочила с кровати.

Малёк радостно крутил шваброй над головой.

– Что вы творите? – прервал наше празднование голос с хрипотцой.

Мое сердце упало.

Эйден стоял в дверях, опираясь рукой о косяк. Черные кудри взъерошены после сна, на щеке отпечаток подушки. Он был в одних лишь спортивных штанах, с обнаженным торсом. По смуглой коже змеились татуировки. Я попробовала прочесть выведенные чернилами слова на внутренней стороне его левой руки, но Эйден сложил руки на груди.

– Рейна?

Я оторвала взгляд от его бицепса.

– Да. Привет.

– Ты чего так орала? – спросил он Элизу. – Я думал, тебя тут убивают.

– И ты пришел меня спасти? – прижала она ладонь к груди. – Как мило…

– Это была ящерица, – севшим голосом объяснила я. – Огромная. Мы пытались ее прогнать.

– Да, дружище. – Малёк перекинул швабру через плечо. Его голос тоже изменился – стал более глубоким. – Прости, что разбудили тебя. Но как видишь, мы ее поймали. Я все держу под контролем.

Он держит все под контролем? Серьезно?

– Они позвонили на ресепшен, просили о помощи, – продолжила я. – Потому я здесь. Чтобы убрать ящерицу. – Если это еще не очевидно, то мне нетрудно прояснить ситуацию.

Эйден одарил меня пронизывающим взглядом.

– И сюда отправили тебя?

– Остальные заняты, – профессиональным тоном ответила я. – К тому же я поймала ящерицу.

– Ты… поймала ее? Что… – Мгновение мы просто смотрели друг на друга. Потом он заговорил: – Это Тобаго. Тут живут ящерицы. Вы так обычно с ними справляетесь?

Нет. Обычно я зову разобраться с ними папу.

– И что ты теперь будешь с ней делать? – поинтересовался Эйден.

Я тяжело сглотнула, горло пересохло.

– Собиралась закрыть кастрюлю крышкой и вынести наружу.

– И где крышка?

Я вспыхнула.

– Если у тебя есть идея получше…

Эйден наклонился и протянул руку к кастрюле. Я дернулась назад, остро ощутив его близость. Замерла, боясь дышать, страшась выдать лицом свои чувства ему или его друзьям. Или камере.

Эйден поднял кастрюлю и схватил ящерицу одним ловким движением. Зажав извивающееся создание в ладонях, развернулся и вышел в коридор.

Я медленно поднялась на ноги, не сводя глаз с пустого прохода.

Зачем я пришла? Я знала, что встреча с ним будет ужасной, но это было даже хуже, чем я ожидала.

– Мой герой, – громко вздохнула Элиза, спрыгивая с кровати.

– Пофиг, – пробормотал Малёк. – Дело сделано, и ладно.

Не могла не согласиться с ним. Дело сделано. Теперь можно возвращаться к первоначальному плану.

Держаться подальше от Эйдена и его друзей.




Глава 9


В детстве прачечная «Плюмерии» представлялась мне волшебным местом. Чтобы попасть в нее, нужно было пройти через лабиринт ремонтных мастерских, проскользнуть мимо бдительных охранников и спуститься по темному туннелю, соединявшему один мир с другим – залитым светом, заполненным движением и звуком.

Солнечный свет сочился сквозь открытые вентиляционные блоки стен, несколько напольных вентиляторов разгоняли горячий воздух и пары. Гигантские машины вибрировали и урчали, как голодные твари в предвкушении кормежки. Работники здесь делились на две группы: одна занималась сортировкой и стиркой, другая – сушкой и складыванием. Их движения были резки, но не лишены грациозности: отработанное до автоматизма действие, без ненужных физических и временных затрат.

Когда я была маленькой, мама запрещала мне спускаться в прачечную. Поэтому, конечно же, я пробиралась сюда при любой возможности.

Оглядываясь назад, я понимаю, чем мама руководствовалась. Ребенку находиться здесь одной, без присмотра, среди моющих средств и горячих машин опасно. Не говоря уже о том, что работникам приходилось, не отрываясь от работы, присматривать за хозяйской дочкой!

Должно быть, именно поэтому менеджер хозяйственной службы, мисс Перл, всегда прерывала мои маленькие приключения. Она появлялась всегда вовремя, как по часам, и мягко выпроваживала меня из прачечной в свой кабинет – комнатенку на верхнем этаже. Мисс Перл делала мне чай, и где-то с час мы неторопливо распивали его, пока она рассказывала мне истории, представлявшие собой смесь фольклора, сказок и – это я совсем недавно поняла – эпизодов из старой местной мыльной оперы под названием «Вествуд парк».

После катастрофы на вилле я нуждалась в утешении. И не нашла места лучше, чем кабинет миссис Перл.

– Давненько не видела тебя. – Она протянула мне чашку чая. – Уже подумала, ты меня позабыла.

– Прости. – Я осторожно приняла чашку с блюдцем. – В последнее время занята. Или стала более занятой. – Вдохнула сладкий аромат, который клубился от янтарного цвета жидкости. – Мне этого не хватало.

Перл потянулась за упаковкой мармеладок, лежащих в вазочке на ее столе. Она сама делала сладости и частенько дарила их всем по праздникам и на дни рождения. Перл открыла пакетик и закинула обсыпанную сахаром мармеладку в рот.

– Дело в отце? – спросила она.

Я пожала плечами. И да и нет.

– А что папа. Папа есть папа. Он не меняется.

– Он делает все, что в его силах.

– Знаю. – Жаль, его сил не хватает на гостиницу.

Меня поражает и расстраивает то, с какой легкостью он переложил ответственность за «Плюмерию» на чужие плечи. А в последнее время он кажется еще более отстраненным, чем раньше. Наверное, снова начал писать. Ради управления гостиницей папа бросил подработку на стороне, но время от времени по-прежнему работает над своим путеводителем по Тобаго.

Я пригубила чай, вкус был резковатый, сладко-горький.

– Апельсин? – предположила я. – И корица.

– Очень хорошо, – кивнула Перл. – Совершенствую старый рецепт, простой, но бодрящий. Говорят, отвар из апельсиновой шкурки – хорошая профилактика от простуд. – Она лукаво улыбнулась, вращая в руке горячую чашку. – И облегчает боли в животе. Говорят даже, он облегчает табанку.

Я поперхнулась. Горячая жидкость обожгла горло и язык. Я поставила чашку с блюдцем на стол между нами.

– Что?

Перл спокойно и красноречиво взглянула на меня поверх очков.

Я поникла, ссутулившись в кресле.

– Откуда ты знаешь?

– А как мне не знать? – Она постучала пальцем по своему виску. – Думаешь, я не поняла, что к чему, когда одна из девушек упомянула имя внука Чандры?

Я беспокойно скользила пальцами по ручке чашки.

– Это было давно.

– Два года – разве это давно? – Перл поцокала языком. – Тебе только так кажется. Вы, молодежь, единственные, кто не осознает быстротечности юности. Глазом не успеете моргнуть, как она пройдет. Вы храните свои сожаления, точно тяжелые камни, не понимая, что сделанный вами плохой выбор весит ровно столько же, сколько и упущенный хороший.

– Я это понимаю, – заверила я. Если ее не остановить, она продолжит в том же духе. Перл не только виртуозно заваривает чай, но и является неисправимым романтиком, о чем свидетельствует и тот факт, что она уже четвертый раз замужем.

– Правда? – Перл испытующе смотрела на меня, сузив глаза. – Помнишь мой рассказ о первом муже?

– Механике?

– Нет, фермере. Я за него вышла примерно в твоем возрасте. Не делай такое лицо, тогда это было нормально. Пойми, мои родители оба были эмигрантами из Гайаны. После их смерти меня воспитывали британские монахини в одном из приютов. Он стал моей первой настоящей семьей.

Перл приблизила к себе чашку, устремив взгляд куда-то мне за плечо.

– После его смерти прошло пятьдесят лет. Пятьдесят. Бог милостив, он снова принес любовь в мою жизнь. Но… пусть мне и трудно вспомнить лицо первого мужа, не глядя на его фотографию, зато кое-чего никогда не забыть, оно навечно у меня в душе. Я до сих пор помню, как чувствовала себя рядом с ним. Как за каменной стеной. Любимой. Он был чудесным мужчиной. Таким, который каждый вечер потратит лишние полчаса на дорогу, лишь бы проводить тебя от дома до работы. И весь путь будет держать тебя за руку.

Перл слабо улыбнулась мне.

– У нас было два года, Рейна. Два года – недолгий срок.

Пискнул мой мобильный, на экране высветилось новое сообщение от папы.

«В мой кабинет. Сейчас же».

– Прости, – извинилась я, указывая на телефон на коленях. – Нужно идти.

Перл понимающе махнула рукой.

Я поставила чашку, поднялась, затем на секунду замешкалась. Перл не казалась расстроенной, но было грубо уйти сразу после того, как она поделилась чем-то, настолько личным. Мне не хотелось, чтобы она думала, будто я это не ценю.

– Спасибо за чай и беседу.

Перл прищурилась.

– Поразмышляешь о том, что я тебе сказала? Об Эйдене?

– Да, – твердо ответила я. – Но это не табанка. Просто… все сложно.

Она тихо рассмеялась и бросила мне вдогонку:

– Так обычно и бывает.


* * *

Уильям был у ресепшена. Увидев меня, пересекающую вестибюль, прервал разговор с одним из работников и указал мне на дверь папиного кабинета.

– Тебя ждут там.

– Знаю, – ответила я, понятия не имея, кто меня ждет. Толкнула дверь кабинета и ударила ею кого-то по спине. – Ой, простите!

Ко мне обернулась Хейли.

– О нет, это я виновата. – Она отошла, потирая ушибленную руку. – Встала прямо у двери.

Я перевела взгляд с нее на Элизу и Малька, стоящих возле окна, потом – на сидящего за столом папу. Меня зацепило выражение его лица. С таким же он читал свои изданные статьи и рассматривал мои новые рисунки: с выражением глубокого удовлетворения.

– Что происходит? – прошла я в глубь кабинета. За мной со щелчком закрылась дверь. – Какие-то проблемы? Опять ящерица в гости забежала?

Я улыбнулась, показывая, что последний вопрос – шутка, но Хейли не рассмеялась.

– Ящерица? – непонимающе нахмурилась она.

– Вообще-то… – шагнул ко мне Малёк, – у нас и правда проблема. Твой отец говорит, ты можешь помочь.

– Конечно, – вежливо улыбнулась я. – Сделаю все, что в моих силах. В чем проблема?

– Для начала, – Хейли уселась за столом напротив папы, – мы должны объяснить: вся эта поездка – сюрприз в честь дня рождения Эйдена.

Я чуть не ляпнула, что в курсе, но вовремя спохватилась.

– Он понятия не имел, куда мы направляемся, пока мы не приземлились в здешнем аэропорту, – рассмеялась Элиза. – Видели бы вы его лицо, когда он понял, где мы. Хотя скоро увидите. Я это снимала и через пару недель запущу видео в Инстаграм.

– Мы в любом случае собирались в этом году навестить Джейка и его семью, – продолжила Хейли. – Мне пришла в голову идея, что будет здорово познакомить с ними Лео. А так как Эйден отсюда родом…

– Нам пришла в голову идея… – встряла Элиза, которую тут же поправил Малёк:

– Мне пришла в голову эта идея. Подумал, поскольку у нас отпуск, будет здорово устроить групповую поездку.

– И мы придумали план, – сердито взглянула на него Элиза. – Пожить тут три недели, нанять гида, который бы нам тут все показал, а в самом конце закатить большую вечеринку в честь дня рождения Эйдена.

– По-моему, потрясающий сюрприз. – Я так усиленно сдерживала улыбку, что аж щеки заболели. – Вы прекрасные друзья, раз так заботитесь о нем.

– Да, – согласилась Элиза. – Удивительно, как удачно все сложилось. У ребят появилось свободное время, а Джейк и Пэм забронировали нам виллу в гостинице, в которой, как оказалось, работает подруга детства Эйдена. – Она ослепительно улыбнулась мне. – Это просто идеально!

С какой стороны посмотреть.

– И с чем я могу вам помочь? – спросила я. – С организацией вечеринки? Не волнуйтесь, я позабочусь об этом. – Будет очень странно заниматься устройством вечеринки для бывшего парня, который не хочет иметь со мной ничего общего, но я сделаю свою работу.

– Они остались без гида, – наконец заговорил папа. Откинулся на спинку кресла и сложил руки на животе. – Спросили, могу ли я кого-нибудь порекомендовать. Я подумал о тебе.

– Понятно. – Я напрягла мозговые извилины. Знакомые мне экскурсоводы занимались одиночными поездками по определенным местам. Ребятам же, как мне показалось, нужен человек на все время их пребывания в гостинице. – Вы не против, если мы для этого наймем несколько людей?

– Против. – Хейли бросила на папу озадаченный взгляд. – Нам нужен один человек. Заслуживающий доверия. Чем больше народу мы вовлечем, тем вероятнее, что кто-то выдаст место нашего нахождения или сделает фотографии с нами, чтобы продать или выложить в интернете. Мы не хотим тут засвечиваться.

– Да, – улыбнулась Элиза. – Нам нужен тот, кто знает остров и не выдаст нас.

– И кто-то прикольный, – добавил Малёк. – А если хорошенький, то еще лучше.

Элиза отвесила ему подзатыльник.

– Ай! Это же комплимент.

У меня все внутри замерло.

– Подождите… Это вы обо мне? Вы говорите обо мне? – Я посмотрела на папу. – Я не гид.

– Но можешь им быть, – отозвался он. – Ты знаешь остров. Знаешь, куда стоит поехать, как туда добраться, где поесть, где размяться…

– Размяться? – не понял Малёк.

– Потусить, – любезно пояснил папа. – И у тебя будет возможность возобновить общение с Эйденом.

Меня затопила паника, грудь сдавило.

– А Эйден? – Ему ох как не понравится эта идея. – Почему он сам не может быть вашим гидом?

Малёк хмыкнул.

– Я как-то спросил его об этом в прошлом году. Мы говорили о возможной поездке сюда, и он ответил что-то вроде: «Даже не просите меня о таком, я ничего не знаю о том дерь… о тех развлечениях, которые привлекают туристов». – Малёк поморщился. – Я извиняюсь, – сказал он папе.

Я подавила смешок. Очень похоже на Эйдена.

– К тому же все это тоже часть сюрприза, – добавила Элиза. – Он пока ни о чем не знает.

Да уж, удивить они его удивят. Только приятно ли?

– Как я уже сказала, здорово, что вы все это распланировали ради него. Вам точно будет весело. И я бы с удовольствием присоединилась к вашему веселью, но не получится. У меня нет на это времени.

– Есть, – выдал папа.

Я уставилась на него, открыв рот. Очевидно же, что у меня нет времени играть в гида. В конце концов, я работаю на него.

– Не волнуйся, – продолжил он. – После конференции у нас будет небольшое затишье. Ты можешь отдохнуть и развеяться. – Папа с улыбкой взглянул на Хейли. – С завтрашнего утра Рейна – ваш гид.

– Круто! – воскликнул Малёк. – Рад, что мы это утрясли. Кто-нибудь еще, кроме меня, проголодался?

– Да, – ответила Элиза. – На ресепшене мне посоветовали местечко, где подают лучшие пельмени и крабы карри. Весь день мечтала о них.

Элиза с Мальком вышли из кабинета, но Хейли задержалась.

– Спасибо, что согласилась, Рейна. С тобой будет гораздо веселее, чем с каким-то чужаком. – Она сжала мою руку. – Эйден обалдеет.

– Еще бы, – выдавила я улыбку.

Как только за ней закрылась дверь, я повернулась к папе.

– Я не могу быть их гидом.

– Почему?

– Потому… – Подобрать слова для объяснения очевидного было невероятно трудно. – Мне нельзя сейчас расслабляться и отдыхать. Я только приступила к работе. Как это будет выглядеть со стороны? Что подумает персонал?

Папа еще сильнее откинулся назад, и спинка кресла уперлась в стену.

– Это официально ты только-только приступила к работе, но всем прекрасно известно, что ты работаешь тут уже много лет. Никто не будет винить тебя в небольшой передышке.

– Мне не нужна передышка.

– Правда? Тогда скажи мне… Когда ты в последний раз тратила время на себя? Ты больше не рисуешь и не гуляешь со своими друзьями.

– Я обедала с Оливией несколько дней назад, – щелкнула я пальцами.

– А кроме этого?

Скрестив руки, я вернулась к исходной точке:

– Мне не нужна передышка.

– А я как генеральный директор даю ее тебе. Отдыхай. Делов-то. Этим детям нужен кто-то, кто не даст им потеряться или оконфузиться. К тому же в моем путеводителе есть несколько мест, которые я давно не посещал. Посмотришь их за меня, расскажешь, как там сейчас.

– Значит, ты все еще работаешь над своим путеводителем?

Папа улыбнулся, но его улыбка вышла печальной.

– Пытаюсь. Возможно, когда-нибудь и закончу его. А пока разведай пару мест для меня, и я внесу в путеводитель изменения.

Я переплела пальцы. Видимо, придется сделать это.

– Неужели тебя не беспокоит то, что твоя дочь-подросток будет развлекаться с парнями-музыкантами?

У папы между бровей легла складка.

– Нет.

Логично.

Я поникла.

– Рейна, в чем дело? – Папа наклонился вперед. Складка между его бровями углубилась. – Я думал, ты ухватишься за возможность провести время с Эйденом. Вы были замечательными друзьями.

– Были.

Он взял ручку и повертел ее между пальцев.

– Я знаю… в это время года… тебе нелегко. Мне тоже непросто. Думаю, сейчас тебе не стоит оставаться в гостинице.

– Я не… – Слова застряли в горле.

– Пожалуйста, Тыковка. – Взгляд папы потеплел. – Удели себе немного времени. Сделай это если не для себя, то для меня.

И как с этим спорить?

Правильный – и ужасно досадный – ответ очевиден.

Никак.




Глава 10


Вечером, перед началом совместного отдыха с группой, я перезвонила Оливии. Я бы, конечно, с превеликим удовольствием избежала разговора о возникшей проблеме, связанной с моим бывшим парнем, но это было невозможно. Поэтому я коротко пересказала Оливии наш с Эйденом разговор и сообщила о своем недавнем назначении гидом, надеясь на капельку сочувствия – и толику утешения – от своей лучшей подруги.

– Закончила? – спросила я ее, когда она наконец перестала хохотать. – Полегчало?

– Да я просто не вижу в этом никакой проблемы, – с радостным снисхождением отозвалась она. – Если у тебя не осталось к Эйдену никаких чувств, то что такого сложного в том, чтобы провести рядом с ним несколько дней?

– А тебе бы понравилось находиться в обществе бывшего три недели?

– Если бы в придачу к этому шел оплаченный отдых с Леонардо Вейлом? Да! Потрясный парень. Как по-твоему, у них с Хейли все серьезно?

– И зачем я только позвонила тебе? Напомни-ка.

– Затем, что ты в панике. Ведь тебе придется проводить время с Эйденом, в которого – как бы ты ни пыталась это отрицать – до сих пор влюблена.

– Неправда! – Сколько раз я должна это повторить, чтобы мне хоть кто-то поверил?

– Как же, – рассмеялась Оливия. – Ладно, больше не буду. Неправда так неправда. Как скажешь. Может, ты и правда остыла к нему. Но, Рейна, вы будете много времени проводить вместе. А тебе известна старая поговорка: «Пламя былой любви легко разжечь заново».

Я схватила подушку и вжалась в нее лицом. Приглушенным голосом буркнула:

– Вешаю трубку.

– Подожди!

– Чего?

– Когда завтра потусишь со своими знаменитыми дружками, не придешь погулять с заурядной мной? Я могу слинять с работы после полудня.

– Не нужно. – Я со вздохом села. – У тебя будут неприятности.

– Не будут. Что мне тетя Грейс сделает? Уволит? Тогда будет иметь дело с мамой, а она страсть как боится свою младшую сестру. Самое худшее, что она может сделать, – урезать мне зарплату.

Я возмущенно стащила с лица подушку.

– Тебе нужны деньги. Не глупи, Оливия. Тебе нужны сбережения. Лондон – город недешевый.

За моими словами последовало молчание. Возможно, подруга приняла мое беспокойство за высокомерие. Я не намеренно, правда. И как теперь это исправить?

– Вау… а я-то и не знала. Вот спасибо, Рейна! Что бы я без тебя делала? Откуда бы еще узнала, что «Лондон – город недешевый». Я же не поэтому устроилась на работу к тете.

– Я не это имела в виду…

– Так ты завтра придешь к Грейс или нет?

– Нет, – ответила я, ощущая себя самой ужасной подругой на свете. Когда стало так легко говорить друг другу не то? – Группа планирует обедать где-то, а потом пойти на пляж. Может, в другой день?

– Ну да.

Не дав мне извиниться, Оливия нажала отбой.


* * *

– Рейна! – поприветствовала меня утром Хейли.

Сначала я даже не поняла, на что смотрю. Хейли изогнулась дугой в воздухе, Леонардо лежал под ней. Он держал ее правую руку и левую ногу, уперев свою стопу ей в поясницу. Свободные рука и нога Хейли были подняты к небу. Эта парочка напомнила мне скульптуру, изящную и нереальную. На то, чтобы держать так друг друга, наверное, требуются немыслимая сила и гибкость.

– Эм… – подошла я к ним. – Доброе утро?

Они оба посмотрели на меня. Идеальное переплетение тел в обтягивающем трико и с блестящей от пота кожей слегка напрягало.

– Доброе утро, – ответила Хейли. – Ты еще не знакома с Лео? Лео – это Рейна, подруга Эйдена. Сестра Пэм.

– Привет, – смутилась я.

Красивые губы Леонардо Вейла дрогнули в улыбке. Он лежал на спине, с обнаженным торсом, вызывающе мускулистый. В отличие от Эйдена и Малька его темная кожа была лишена татуировок – во всяком случае, ее открытая взгляду часть.

Передо мной был парень, чье лицо стало мемом, отражающим неземную красоту. Признаюсь, я потеряла дар речи.

– Привет. Приятно познакомиться с тобой, Рейна, – сказал Леонардо. – Я бы пожал тебе руку, но…

– О нет, ничего страшного, – всплеснула я руками, разволновавшись. Красавчик, да еще и простодушный? Это уж слишком. – Главное, ее не урони.




Конец ознакомительного фрагмента.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=66519040) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.



notes


Примечания





1


Здесь и далее стихи в переводе Павливой О. В. и Павливой Н. В.




2


Короткий комбинезон. Здесь и далее примечания переводчика.




3


Американская певица. Высокий конский хвост – ее фирменный стиль.




4


Музыкальный сервис.




5


Тринидад и Тобаго – островное государство в южной части Карибского моря.




6


Одна из десяти провинций Канады.




7


Афрокарибский музыкальный стиль, возникший на Тринидаде и Тобаго.




8


Певица-калипсонианка.




9


Тринидадский певец и актер.




10


Народный танец в сопровождении барабанов.