Главная страница | Любовное фэнтези | Ангел музыканта. Хроники Ипсилона

Ангел музыканта. Хроники Ипсилона
Наталья Оско


Хроники Ипсилона #2
Мое сердце принадлежит неотразимому и чертовски привлекательному музыканту. Я назначена его хранителем, но мечтаю стать единственной и любимой для него. Быть рядом и разделить жизнь на двоих, но у нас только семь дней, чтобы узнать друг друга, предотвратить катастрофу и исполнить танец на бис со светом и тьмой. Вторая книга серии.





Наталья Оско

Ангел музыканта. Хроники Ипсилона





ГЛАВА 1. Стань моим другом


Проход сквозь пространство и время завершается. Мое тело пропускает световой поток – сначала рассеяв, а потом восстановив его. И вот я стою в замешательстве посреди незнакомой улицы. Я была готова к перемещению в неизвестность, но на деле оказалось очень страшно очутиться одной непонятно где.

Волнение зашкаливает. Неугомонные мысли атакуют сознание громадным количеством вопросов.

Что я здесь делаю одна? Почему никто не встречает? Неужели, допустила ошибку в имени? Что теперь? Неужели, заблудилась? Где я нахожусь? В ответ возникает понимание того, что местность, где я оказалась, мне абсолютно незнакома.

Тяжелое, свинцовое – такое пугающее небо. Проезжая часть настолько узкая, что разъехаться двум машинам довольно проблематично. Пешеходная дорожка, вымощенная серой плиткой, удивляет непривычной чистотой и аккуратностью. Редкие деревья, закованные в тиски бетона и асфальта, оптимистично зеленеют молодой листвой, не поддаваясь унынию заточения. Невысокие дома бордового, красного, коричневого цвета сверкают белыми окнами, барельефами и колоннами у парадных входов. Они сливаются в единый ряд построек, образующих бесконечно длинный сужающийся коридор, визуально создающий эффект тупика.

Резко разворачиваюсь, надеясь увидеть позади себя оживленную дорогу, но та плавно уходит в поворот, и на пути возникает очередная преграда.

Растерянно кручусь на месте, тщетно пытаясь опознать местность. Судя по всему, это спальный район.

После минутного раздумья облегченно выдыхаю:

– Свиток! – Хлопаю себя по ребрам, ощущая под одеждой небольшую выпуклость. Но тут же понимаю, что написан он не доступным мне языком, а в памяти из содержимого сохранилось только имя.

– Роберт-Джон Тайлер. Роберт-Джон Тайлер, – шепчу как заклинание. – Где же ты?

Минута, вторая… Нет больше сил ждать! Выбираю направление наугад и шагаю вдоль домов по улице, мимоходом озираясь по сторонам.

Видимо, заметив мой растерянный вид, случайная прохожая решается окликнуть меня.

– Дорогая, не находите, что сегодня облачно и достаточно свежо? – вежливо подмечает поравнявшаяся со мной старушка.

– Да, – отвечаю смущенно, и стараюсь понять причину странного вопроса.

Прохожая тем временем удовлетворенно кивает и задает не менее необычный вопрос, чем предыдущий:

– Как считаете, следует носить обувь в прохладную погоду?

– Конечно, – соглашаюсь и зябко веду плечами.

Изучающий мою фигуру проницательный взгляд пожилой дамы вдруг замирает на уровне ног.

Интересно! Что с ними не так?

– Так, скорее обуйтесь, не то простудитесь, – деловито заявляет дама.

Смотрю на свои ноги и вижу, что они босы. Поджимаю пальчики, так как сразу начинаю чувствовать холод асфальта. Тело пробирает озноб. Зубы начинают выбивать дробь.

– Хм. А я и не заметила. Спасибо! – благодарю и начинаю переминаться в надежде согреться.

– Эх, молодежь! Какие же вы все рассеянные! – Качает головой старушка и удаляется по своим делам.

Думаю – может окликнуть ее? Что, если эта дама и есть мой пресловутый посредник? Нет… Похоже, я ошибаюсь.

Взглядом проводив старушку за поворот, я тяжко вздыхаю и снова смотрю на босые ноги. По телу прокатывается очередной приступ озноба.

Бегу, куда глаза глядят и влетаю за первую попавшуюся на пути приоткрытую кованую калитку. Скидываю с плеч тяжелый рюкзак, еще секунду назад казавшийся невесомым. Усаживаюсь на бетонную клумбу, в центре которой зеленеет карликовая пихта, подстриженная шаром. Не думая о своем вторжении на частную территорию, начинаю активные раскопки в недрах сумки. Сейчас я мечтаю об одном: отыскать среди множества вещей кроссовки или балетки, в худшем случае – кеды. Но… Моя ладонь натыкается на что-то острое. С недоуменным вздохом вытаскиваю черную туфлю на высоченном каблуке.

– Черт побери! – досадливо стону, закусив нижнюю губу. – И это все, на что я могу рассчитывать? Мила, ты меня убиваешь!

Я никогда раньше не носила подобную обувь. Вот будет зрелище! Лиза неуклюже ковыляет на каблуках, словно на ходулях. Эх, зря не слушала Анж, которая пыталась привить мне любовь к эффектной, но неудобной обуви.

Мотаю головой, не веря своему невезению и повторно запускаю руку в рюкзак. На этот раз к своей радости вытаскиваю белоснежную пару коротких сапожек с незначительным маленьким каблучком и облегченно вздыхаю.

– Ну, другое дело.

С победной улыбкой натягиваю обувь, и тут же вскрикиваю:

– Ай!

Пальцы левой ноги упираются во что-то жесткое и весьма колючее. Быстро стряхиваю сапог. Просовываю руку в голенище и достаю неаккуратно смятый листок. Спешно расправляю бумагу и всматриваюсь в черные строчки. Почерк незнакомый, но радует, что витиеватые буквы складываются в слова на русском языке.

– Надеюсь, это послание для меня.

Поначалу немного сомневаюсь, но вскоре убеждаюсь, что так оно и есть.



«Лиза!

Если ты читаешь это письмо, значит, с успехом преодолела несущий поток и у тебя возникла потребность в обуви…

Не волнуйся. Ты в отличной форме, находишься в нужном месте и готова к дальнейшим свершениям. Понимаю, сейчас ты дезориентирована, но со временем освоишься. Не пытайся найти выход самостоятельно. Без помощи посредника тебе не обойтись. Его позывной – С_К_Е_Л_А. Произноси это имя-маяк и нужный человек разыщет тебя сам.

Ну вот, кажется и все. Моя миссия окончена. Следующий шаг за тобой. Удачи!

И не смей появляться на Ипсилоне раньше, чем через шестьдесят лет.

Счастья тебе сейфин-лим. Твой друг, Дмитрий.»



Перечитываю послание, и снова душу захлестывает невыносимая печаль.

Странно. Прошло совсем немного времени, но я уже тоскую по загадочному Ипсилону: облачным пустыням, озаренным закатными и рассветными красками и… По великолепной троице. Загадочный проводник, нежная медалин, отчаянный ловчий. Маленькая весточка от них из параллельной реальности вызывает непрошенные слезы.

Растираю по щекам влажные дорожки, еще раз вглядываюсь в строчки с именем посредника, отмечая, что по звучанию оно напоминает индейское.

Аккуратно складываю листок и прячу в карман.

– Значит, Скела, – произношу позывной, растягивая по слогам.

Томлюсь в ожидании встречи с загадочным человеком. Спешно осматриваюсь, но ничего вокруг не меняется. Может, позывной не работает?

– Ладно, – вдыхаю прохладный воздух и немного успокаиваюсь.

Подхватываю лежащий на земле рюкзак и покидаю частные владения. Окидываю взглядом пустынную улицу, незаметно погрузившуюся в вечерний сумрак.

– И что теперь? – немного расстроившись, вновь шепчу заветное слово.

Внутри непостижимым образом возникает желание двигаться в определенном направлении. Хотя еще минуту назад мне было абсолютно все равно, куда идти. Шагаю вперед, следуя внутреннему голосу. По пути я изучаю архитектуру, впитываю атмосферу незнакомого города. Покинув «тупик», оказываюсь на оживленной улице. Тротуар заполнен пешеходами, проезжая часть – автомобилями, мчащимися в одну сторону.

Смело вливаюсь в людской поток. Иду вдоль длинного ряда зданий, отведенных под бутики, салоны, пабы, рестораны. Изучаю стеклянные, подсвеченные иллюминацией, витрины. На них красуются рекламные композиции дизайнерской одежды, эксклюзивной мебели, немецких часов, ювелирных украшений, косметики. Бренды. Скидки.

Странно – таблички с надписью «Сlosed» почти на каждой двери.

Закрыто, так закрыто! И разве я сейчас в состоянии гулять по магазинам? Я так устала!

– Скела, – снова говорю позывной, вглядываясь в нависшее над головой тяжелое черное небо. Звезд совсем не видно. Жаль. Поднимается пронизывающий ветер. Становится холоднее. Ежусь под порывами ледяного воздуха.

– Да! А я успела отвыкнуть от капризов погоды, пока была на Ипсилоне, – стоит подумать об этом, как к сюрпризам природы добавляется моросящий дождь. Не радужная вырисовывается картина, лишь золотистый, теплый, свет фонарей чудесно преображает ее. Капли в его свечении превращаются в летящую пыльцу, которая мерно ложится на тротуар из каменной плитки, делая его похожим на волшебную тропу. На мгновение ощущаю себя девочкой Элли, идущей по дороге из желтого кирпича к замку волшебника Изумрудного города.

Эх! Даже обидно немного, что мои сапожки белого, а не красного цвета. Да и верного Тотошки нет рядом, как и Страшилы с Железным Дровосеком.

Погрузившись в сказочные ассоциации, на время теряю связь с реальностью. Возвращаюсь в нее, когда на мою ногу неожиданно кто-то прыгает с пронзительным визгом. Удивленно смотрю на невысокую собачку с рыжей лоснящейся шерсткой. Она крутится, как заведенная, вокруг меня, подпрыгивает на коротких лапках и громко лает.

– А вот и Тотошка подоспел! – смеюсь, наблюдая за прыжками забавного корги. – Может, это ты мой посредник, дружище? – Склоняюсь к песику и треплю мягкую шерсть на холке.

– Вовсе не он! – слышится приятный мелодичный голос.

Сердце пропускает удар. Меня застигли врасплох. Я резко выпрямляюсь и оглядываюсь, оставив нового пушистого друга без внимания.

Рядом в расслабленной непринужденной позе стоит девушка невысокого роста в спортивной одежде. На ее стройных ногах – короткие черные тайтсы чуть ниже колена, присборенные ярко-зеленые гетры и такого же цвета кеды. Изумрудная толстовка худи выгодно оттеняет румянец на щеках. Волнистые огненно-рыжие локоны рассыпаны по плечам. Приятные черты продолговатого лица с остреньким подбородком. Красивый изгиб полноватых губ, аккуратный носик, изящные коричневые брови вразлет… Как же хочется увидеть ее глаза, спрятанные под непроницаемыми солнцезащитными очками. Ведь именно они, как известно, – зеркало души. Всего лишь один взгляд – и я пойму истинную суть новой знакомой, как бы надежно она ее ни скрывала.

Удивительно. Зачем ей защита от солнца, если на улице поздний вечер?

Пока рассматриваю симпатичного посредника, взаимное молчание продолжается. К реальности возвращает громкий лай. Я смущенно улыбаюсь и дружелюбно говорю:

– Добрый вечер! Вы Скела?

– Мой позывной. – Рыжеволосая согласно кивает, и добавляет с легкой улыбкой. – Я Александра. Можно просто Алекс.

Она протягивает мне руку для пожатия.

Вот так сюрприз!

Знакомое имя… Имя того, кто причинил мне столько боли!

Отстраняюсь невольно, под гнетом навалившихся неимоверной тяжестью неприятных чувств: обиды, горечи, досады, отвращения и страха. Хмурю брови и замираю, испытывая запредельное напряжение во всем теле.

Понимаю, что отказ принять дружеское рукопожатие выглядит невежливо, но поделать с собой ничего не могу. Преодолеть недоверие намного сложнее, чем кажется. Так и стоит перед глазами внешне привлекательный, но по сути – омерзительный образ негодяя, посягнувшего на мою жизнь!

Перемены в настроении оказываются явными не только для меня.

Рыжий красавчик корги обегает вокруг меня, садится у ног, наступив передними лапами на белые сапоги, и начинает громко лаять до звона в ушах.

Усилием воли освободившись от пугающего наваждения, я протягиваю руку посреднику:

– Лиза!

– Хм! – Девушка слегка сжимает мои пальцы и с усмешкой заявляет. – А настроение-то паршивенькое. Неприятно познакомиться, значит?

– О! Все не так, – спешу заверить в обратном. – Дело не в тебе. С этим именем связано много дурных воспоминаний, вот я и… – робко умолкаю.

– Я чувствую, – подтверждает посредник. – И что же будем делать?

– Можно звать тебя Шурой? – интересуюсь, наблюдая за тем, как меняется настроение девушки от игривого к серьезному.

– Ммм… Меня уже лет пять так никто не называл. Но ты можешь, – дает разрешение и отпускает мою руку.

– Спасибо, – благодарно киваю.

– А теперь домой. Уже достаточно поздно для прогулок. Следуй за псом. Теодор! Вперед!

Рыжий пушистик с готовностью принимает приказ и точно провожатый, важно зашагает в нужном направлении.

– А как же ты?

– Пойду с тобой. Вот так, – она самовольно берет меня под локоть и только потом спрашивает. – Можно?

Я согласно киваю.

– Мне нравится гулять с Тео, но когда он чувствует таких, как ты… – осекается, не договорив. – Он очень шустрый. С трудом поспеваю за ним, а порой теряю из виду. Да, я в отличной физической форме, но угнаться за ним непросто. Понимаешь?

– Что значит – таких, как я?! – удивленно восклицаю.

– Постараюсь объяснить, – медленно произносит Александра. – Ты порождение двух миров, временно относящееся к каждому и ни к одному из них. Ментальная сущность с разумом и генетической памятью земного жителя, с совершенным телом, способным претерпевать некоторые метаморфозы. Ты излучаешь необычные энергетические волны. Тео способен их улавливать, они его привлекают, побуждают следовать за их всплесками.

– Очень интересно, – говорю я, стараясь проанализировать услышанное. – Надеюсь, только Теодор наделен столь необычным даром? Страшно подумать, вдруг все животные от мала до велика начнут гоняться за мной и я превращусь в объект… – шумно сглатываю, представив чудовищную картину охоты. – Они меня разорвут к чертям собачьим!

В ответ на мой отчаянный возглас звучит звонкий лай.

Утомленный ожиданием пушистый друг решается нас поторопить.

– Успокойся, этого не случится, – заверяет меня спутница и предлагает ускорить шаг.

– А ты тоже чувствуешь присутствие таких, как я? – спрашиваю, всматриваясь в черную завесу очков и пытаясь разглядеть глаза девушки. Бесполезно. Стекла непроницаемы. Единственное, что вижу: свое отражение и яркие световые точки.

– Что-то в этом роде, – уклоняется от подробных разъяснений Александра.

Похоже, викторину «Что? Где? Когда?» нет смысла продолжать. Жаль! У меня столько вопросов роится в голове!

Куда мы идем? В чей дом? Каким образом проводник поможет мне связаться с подзащитным? Отведет за ручку по указанному адресу? А может… Еще она говорила про странные метаморфозы. Это что за необъяснимые явления? Вдруг они начнутся внезапно? С моим телом что-то будет происходить? Я превращусь в чудовище на виду у прохожих?

Все! Хватит паниковать! Возьми себя в руки!

Да, пока непонятно абсолютно все. Но я должна перебороть себя и довериться Шуре. Она посредник и обязана в совершенстве знать свою работу. А я постараюсь вникнуть в курс дела по мере возможности.

Некоторое время мы молча шагаем по темным опустевшим улицам, петляя между зданиями, словно путая следы. К кромке тротуара сиротливо жмутся припаркованные до утра автомобили, выстроившись в длинный разноцветный ряд. Невысокие домики уютно льнут друг к другу, постепенно окунаясь во мрак ночи, разбавленный мягким светом фонарей. Запоздалые прохожие торопятся по своим делам. А мы послушно семеним следом за бело-рыжим комочком. Теодор следует инстинкту или давней привычке. Делает рывок, пробегает несколько десятков метров вперед и совершает резкий разворот. Убедившись, что ведомые им люди не

отстают, продолжает забег. Стоит нам немного сбавить шаг, он призывно тявкает, подбадривая и подгоняя.

– Замечательный пес, – улыбаюсь, наблюдая за повадками Тео.

– Мой вечный спутник. Кстати… Лиза, ты уже бывала в Лондоне? – интересуется Александра.

– Не приходилось.

– Я так и подумала! В Англии это имя редко сокращают до Лизы. Обычно Елизавета – Элиза, Лиззи, Лиз, Бетт, – непринужденно тараторит рыжеволосая спутница.

– А ты, значит, настоящая леди? – Хитро прищуриваюсь, не особо веря в ее благородное английское происхождение.

– Не-а! Скорее полукровка. Отец русский, а мама, действительно, была леди, – ее голос на мгновение грустнеет. – Если честно, я и сама живу здесь совсем недавно, – возвращает видимую беззаботность, которая мне кажется наигранной. Заметно, что воспоминания о родителях даются ей нелегко.

Невыносимо хочется выяснить подробности, но я боюсь задеть Шуру за живое. Мы не настолько близки, чтобы делиться сокровенным, но я очень хочу больше узнать о ее жизни, об истории ее семьи. Возможно, позднее она доверится мне и решится приоткрыть завесу тайны.

Занятые непринужденной беседой, мы подходим к коричневому трехэтажному дому с несколькими парадными входами, украшенными белыми колоннами.

– Пришли! – Шура указывает на одно из крылечек.

С чувством выполненного долга Теодор садится на ступеньки, ведущие к нужной двери, и дожидается нас. При нашем приближении пес начинает лаять, чем вызывает недовольство хозяйки. Шура сердито шикает на питомца, затем отпускает мой локоть и достает из кармана толстовки собачье печенье. В один миг угощение в форме косточки оказывается слизанным с ее узкой ладони и аппетитно схрумканным.

Склонившись над любимцем, запускает пальцы в его мягкую густую шерсть. Продолжая притворяться, что ласково говорит с собакой, Шура шепчет мне:

– Лиза? – услышав подтверждающее мычание, она продолжает. – Взгляни-ка в окно цокольного этажа. Украдкой.

Я поспешно исполняю просьбу, скользя взглядом по ярко светящимся в темноте окнам. В одном из них слегка дрогнула занавеска. Похоже, за нами наблюдают!

– В окно кто-то смотрел, – сообщаю об увиденном.

– Дьявол! – ругается девушка. – А все ты! – укоризненно смотрит на пса, и тот виновато опускает мордочку, тихо поскуливая.

– Кто здесь такой любопытный? – спрашиваю я.

– Соседка. Та еще мадам! Неугомонная сплетница и скандалистка! Встреча с ней – худшее наказание для меня. – Шура кривит губы. – Ладно, идем! Все равно попались. – Она отпирает парадную дверь, приглашая в тесный коридор.

Тео привычно рвется вперед, но тут же замирает у одной из квартир, откуда доносится истерическое кошачье шипение и быстрые шаги – такие тяжелые, что под ними скрипит пол.

На пороге возникает грузная бесформенная тетка в шелковом халате, с пучком осветленных волос на голове.

На широкой груди скрючилась дрожащая лысая кошка, обезумевшая не то от страха, не то от ярости. Животное старается вскарабкаться по хозяйке все выше, оставляя зацепки на халате. Толстуха только морщится и пытается утихомирить кошку.

– Тише, Бернадетт! – Она успокаивающе гладит любимицу по голове между ушей и грозно смотрит на Шуру. – Сейчас девчонка уберет свою злобную шавку из общественных помещений и все будет хорошо, деточка моя.

– Добрый вечер, миссис, – нарочито вежливо произносит Александра и натянуто улыбается.

– Был добрый, пока здесь не появилась ты, – недовольно бурчит мадам и одаривает нас холодным, но учтивым взглядом.

Моя спутница кивает, собирается уйти, но ее останавливает оклик:

– Алекс!

Девушка замирает на месте, Тео издает утробный рык, кошка шипит, а я вздрагиваю, услышав ненавистное имя.

– Стой! – командует толстуха.

– Что еще? – недовольно откликается Шура.

– Это приличный дом с хорошей репутацией. Ты превращаешь его в ночлежку, привечая всякий сброд? – Она окидывает меня недобрым взглядом. – Передай Лауре, что я этого не потерплю! Буду жаловаться!

– Как вам угодно, – безразлично заявляет Шура, цепляет мой рукав и тянет за него к лестнице. Вслед нам летят причитания:

– Вот был бы жив Гарольд! Лаура в своем горе умом тронулась! Девчонка здесь никто, а ведет себя… Мерзкую псину необходимо сдать! Позвонить куда следует!




ГЛАВА 2. Превратности судьбы


В подъезде раздается оглушительный звук. Это соседка, не жалея сил, захлопывает металлическую дверь.

Я вздрагиваю от неожиданности, а Шура, видимо, привыкшая к таким выходкам, лишь облегченно вздыхает.

– Уф! Еле сдержалась. Высказать бы все, что я думаю о мадаме, но обещала бабуле быть терпимее. На дух не переношу эту ведьму! – моя спутница сжимает кулаки и с протяжным утробным рыком выплескивает негативную энергию.

– Врагу не пожелаешь иметь такую соседку. Очень неприятная и склочная особа, – поддерживаю я. – Эх, Бернадетт – бедное животное, доведенное до истерики. С удовольствием бы понаблюдала за тем, как кошка располосует морду своей разлюбезной хозяйке и отомстит за все нанесенные обиды, – резко высказываюсь.

– Так, душа моя, не слишком ли ты разгорячилась? А как же чистые светлые мысли? – усмехаясь, Шура останавливается возле квартиры под номером шесть и нажимает на кнопку звонка.

– Ну… – пожимаю плечами, собираюсь ответить, и не успеваю.

Перед нами распахивается дверь. За порог выходит ухоженная пожилая женщина в домашнем брючном костюме. Прямые седые волосы в стрижке "каре", убраны за уши. Лицо сохраняет былую привлекательность, несмотря на лучики морщинок. Видно, что в молодости она была красавицей.

С интересом рассматриваю хозяйку и подмечаю, что возраст ее нисколько не портит, лишь добавляет пикантности облику, а приветливый взгляд сапфировых глаз располагает к себе.

– Алекс, дорогая! Ну наконец-то. На улице давно стемнело. Я уже начала волноваться. Как же хорошо, что вы обе здесь, – хозяйка дружелюбно улыбается и приглашает войти.

– Ба, познакомься, это Лиза, – представляет меня Шура и оборачивается запереть дверь.

– Очень приятно. Я миссис Гарольд Фостер, можно просто Лаура, – с радушной улыбкой произносит женщина и протягивает мне ладонь.

– И мне, – охотно принимаю дружеское рукопожатие, ощущая приятное тепло ее руки.

– Девочка моя, да у тебя ледяные руки. Замерзла? Я на все сто уверена, что ты устала и голодна! – проницательно подмечает хозяйка.

– Есть немного, – соглашаюсь и только сейчас осознаю, как сильно вымоталась. Рюкзак давит на плечи и становится все тяжелее. Со вздохом облегчения сбрасываю его на пол и начинаю снимать сапоги.

– Ладно, вы пока раздевайтесь, располагайтесь, а я соображу, чем вас угостить, – Лаура собирается уйти, но ее останавливает голос внучки.

– Ба, кстати… Тебе пламенный привет от любимой соседки, – между прочим сообщает Шура и принимается развязывать шнурки на кедах.

– Опять?

– Я была паинькой, честное слово! Лиза, скажи? – она кивает в мою сторону.

– Терпению Шуры можно позавидовать, – заявляю с полной уверенностью.

– Шуры? – повторяет шепотом женщина и меняется при этом в лице.

Хм! Странно, что ее могло так насторожить? Интересно, но спросить напрямую неудобно. Кто я такая, чтобы лезть в душу незнакомого человека.

Я смотрю на своего посредника, ища ответ, но та преспокойно занимается привычными делами. Убирает в ящик обувь, вешает толстовку на плечики, которые пристраивает на перекладину в отделение шкафа.

– Детка, не забудь про очки, – напоминает Лаура внучке и спешно покидает прихожую, следом за ней семенит пушистый рыжик.

– Ладно-ладно, – соглашается Шура и наконец-то избавляется от модного, но столь неуместного, в домашней атмосфере, аксессуара. Замирает, давая возможность разглядеть себя.

Я с неподдельным интересом вглядываюсь в лицо девушки, изучая его черты.

А она хорошенькая. Россыпь веснушек на маленьком аккуратном носике и щеках придает коже оттенок солнечного сияния. Большие серые глаза, обрамленные длинными коричневыми ресницами, невероятно красивые, но… Есть в них нечто мистическое завораживающее. Они кажутся неподвижными и пустыми, точно пересохшие колодцы, утратившие живой блеск воды на дне. И чем дольше смотришь, тем глубже ныряешь, ощущая бездонность и бесконечность.

Шура слепа. Но как же так? Никогда бы не подумала! Она так уверенно шла по улице, пусть и опиралась о мою руку! Правильно реагировала на происходящее. Не спотыкалась в подъезде на лестнице. И даже сейчас ведет себя естественно.

– Ну что, идем? Покажу твою комнату, – звонкий девичий голос обрывает нить моих рассуждений.

– Конечно, спасибо, – откликаюсь и иду следом, присматриваясь к телодвижениям Шуры. Она уверенно шагает вперед. Но как? И зрячий человек с закрытыми глазами координацию теряет. А она, пребывая в темноте, умудряется не потеряться в пространстве. Видимо, привычка выработалась.

– Лиза, проходи, располагайся, – она толкает дверь, пропуская меня в спальню.

Комната оказывается очень уютной, но такой маленькой, что по сравнению с ней мои апартаменты в трешке на пятом этаже хрущевки представляются теперь просторной гостиной, где хоть пляши. Здесь же все свободное пространство занимает кровать, застеленная атласным покрывалом. В нишу стены встроен шкаф-купе с зеркальными дверцами. Широкий подоконник выполняет роль полки, на нем красуются декоративные статуэтки, фото в изящных рамках, керамические горшки c прелестными разноцветными фиалками.

– Очень мило, – Осматриваюсь и со вздохом облегчения плюхаюсь на мягкую постель. Пружинящий матрас прогибается под моим весом. – Как же я устала, – не удержавшись, зеваю во весь рот.

– Отдыхай. Если хочешь, можешь принять душ. Ванная комната там. – Шура указывает на соседнюю дверь в коридоре.

– Хорошо, обязательно, но чуть позже. – Откидываюсь назад и ощущаю, как тело начинает ныть от усталости. Закрываю глаза.

– Ладно, только прежде передай мне свиток с постановлением совета, – просит девушка, нарушая мое спокойствие.

– Что? Ах, да, – вспоминаю о пергаменте и отдаю его посреднику.

Стоит нашим пальцам одновременно коснуться бумаги, их точно примагничивает к пожелтевшей поверхности.

Со мной начинают твориться невероятные вещи. Где-то глубоко внутри поднимается энергетическая волна, будоражащая и вызывающая трепет. Резкий всплеск выворачивает наизнанку душу, доставая из ее глубин пульсирующий и подвижный эфемерный поток. Он перетекает от меня к Шуре, устанавливая невидимую связь. Я испытываю сильнейшее желание освободиться от энергии, но…

Девушка оказывается не готова принять на себя эмоциональный шквал. Ее тело пробивает сокрушительным импульсом, руки дрожат, в мутных глазах вспыхивают искры, которые гаснут и превращаются в слезы.

– Лиза, отпусти свиток, – умоляюще стонет посредница.

Резко отдергиваю руку, разрывая губительное воздействие.

– Что это было? С тобой все в порядке? – обеспокоенно разглядываю ее побледневшее лицо.

– Началось объединение ментальных сущностей: хранителя и подзащитного, – Шура громко вздыхает и садится рядом.

– И? Что-то пошло не так?

– Все так. – Шура вытирает ладонью влажные щеки. – Просто сейчас мне не хватит сил сдержать твою внутреннюю энергию и направить в нужное русло. А вот когда ты будешь в состоянии медленного сна, тогда я смогу управлять магнетическими выбросами и наполнить хамертол необходимой информацией. Поэтому отложим это действо на несколько часов, – устало улыбается и прячет свиток под покрывало.

– Конечно, – охотно соглашаюсь я.

– Лиза, у меня вопрос. Можешь не отвечать, но мне важно знать, права я или нет, – рыженькая забирается с ногами на кровать, устраивается поудобнее, будто нас ожидает долгий разговор.

– Спрашивай, – киваю скорее себе, чем ей.

– Когда сквозь меня прошла энергия, я кое-что ощутила и вспомнила. Я тоже испытала нечто похожее не так давно. Ты попала в ДТП? – в волнении тараторит девушка и невольно заламывает кисти рук.

– Все так и есть. Меня сбила машина, – подтверждаю догадку, чувствуя, как в памяти восстают далекие, но такие болезненные воспоминания. Если я начну сейчас говорить об этом, то меня снова захлестнет отчаяние, страх, досада. Поэтому пресекаю дальнейшие разговоры на неприятную тему:

– Давай, не будем.

– Не будем, – автоматически повторяет Шура и выдает:

– Почему ты до сих пор не поинтересовалась?

– О чем? – недоуменно всматриваюсь в широко распахнутые бездонные глаза.

– Ну… Не спросила об очках и моей слепоте.

– Неудобно было, – признаюсь я.

– Как говорил мой папуля, неудобно штаны через голову надевать, – неожиданно шутит девушка, вызывая у меня улыбку.

– Не он один, – поддерживаю позитивный настрой, но тот быстро улетучивается.

– Еще недавно я была совершенно нормальной девчонкой. Жила с родителями в Москве, училась в школе, занималась спортивной гимнастикой. Море друзей, поклонников, внимания и… Глаза. Они видели и были зеленого цвета, – делится подробностями рыженькая. – С трудом верится, что это была моя жизнь, – грусть в ее голосе надрывает мне сердце.

– Что произошло? – спрашиваю, подозревая ответ.

Автомобильная катастрофа!

Мои догадки подтверждаются, когда собеседница произносит то же самое вслух.

– Сильный удар головой, длительное время без сознания и обширный стресс повлекли за собой снижение, а затем и полную потерю зрения. Атрофия радужных оболочек, – Шура накрывает лицо ладонями и начинает разглаживать пальцами невидимые складки на лбу.

– Мне жаль, – сочувственно вздыхаю.

– Не стоит. Да, я изменилась, но продолжаю видеть, только по-иному. Конечно, с предметами дела обстоят не очень хорошо, но вот живых существ читаю безошибочно. Правда, Тео? – девушка расплывается в улыбке, услышав приближение пушистого рыжика. Тот усаживается у входа и звонко тявкает, подтверждая слова хозяйки.

– Значит, ты видишь меня и его?

– Да. Только вы для меня точно разноцветные пятна с размытыми контурами. Чем чище душа, тем светлее аура. Вот ты, например, серебристая и вся светишься.

– Я знаю, – утверждаю, хотя и не могу быть уверена в этом на сто процентов. Просто неожиданно вспоминаю цвет моей крови на черном кинжале схафин-мора.

– Лиза, а ты полна сюрпризов, – удивляется рыженькая и легонько толкает меня в плечо.

– Кто бы говорил! – Возвращаю ей шутливый тычок локтем.

– О чем это ты? – интересуется Шура.

– Леди – полукровка, расскажите о своих родителях, – улыбаюсь я.

– Хм… – ее настроение моментально меняется. Девушка хмурится, и какое-то время смотрит в одну точку, вынуждая меня отказаться от своих слов.

– Извини. Если для тебя это слишком тяжело, то не стоит. Я не обижусь – уверяю.

– Хочешь увидеть фото моей семьи? Там я прежняя и родители… – Шура решительно вскакивает с места и покидает комнату. Возвращается с позолоченной рамкой, прижатой к груди.

– Мои родные и любимые. – Бережно передает мне свое сокровище.

Я аккуратно принимаю семейную реликвию и внимательно рассматриваю групповой портрет. Фото цветное, яркое, похоже, сделано совсем недавно. Шура здесь выглядит немного младше. Лучистый взгляд наполнен неуемной жаждой жизни и внутренним светом.

– Твои глаза зеленые и невероятно красивые, – делаю комплимент.

– Были. – Шура пожимает плечами.

Понимаю, такие признания способны вызвать горькие мысли сожаления у девушки, но не могу скрыть восхищения.

Чувствую, как от снимка исходит позитивная энергия, ощущение тепла и доброты. Вот какой должна быть настоящая счастливая семья, в которой люди обожают друг друга, и все чувствуют себя близкими, родными.

Шура сверкает белоснежной улыбкой, сидя на коленях у крепкого темноволосого мужчины. Улавливаю что-то знакомое в его взгляде, аж мурашки бегут по спине. Да нет! Чего это я? Показалось. Вижу его впервые.

Рассматриваю прекрасную леди в летнем шифоновом платье, она положила руку на плечо мужа. Это мама Александры. А как она похожа на Лауру! Не сомневаюсь, что двадцать лет назад она выглядела точно так же.

Рядом с мамой Шуры расположился молодой человек в черной одежде.

– Как же он… Не может этого быть! – выдыхаю я, завороженная и шокированная внезапным открытием. Со снимка на меня смотрят пронизывающие насквозь глаза, запомнившиеся и в гневе, и в грусти, и в усмешке, и в страсти…

– Лиза? – окликает девушка, явно озадаченная моими словами.

– Это Мстислав, – делюсь знанием и завороженно вглядываюсь в лицо ловчего, который здесь такой красивый, но… Без крыльев выглядит обычным человеком.

– Что ты сказала? – Лицо Шуры вытягивается от удивления, зубы прикусывают нижнюю губу, пальцы оттягивают и сминают край футболки.

Я послушно повторяю имя чернокрылого, чем вызываю бурную реакцию девушки. Она подскакивает ближе, вцепляется в мое плечо и начинает тараторить:

– Лиза, ты знакома с ним? Вы учились вместе? Дружили? Встречались? Любили? Кем он был для тебя? Ну же! Почему молчишь? Мне нужно знать! Я хочу…

Я прямо-таки тону в шквале вопросов. На какой следует отвечать первым? И стоит ли посреднице знать всю известную мне правду?

– Ну… – растерянно выдыхаю.

– Зачем ты мучаешь меня? – Рыженькая обессиленно опускается рядом со мной на кровать и закрывает лицо ладонями. Ее хрупкое тело вздрагивает. Она плачет.

– И не думала, просто растерялась. – Обнимаю всхлипывающую девушку и мне передается ее настроение. Глаза увлажняются, по щекам катятся крупные соленые капли.

В таком унылом состоянии нас обнаруживает Лаура. Она удивленно вскидывает брови, изучает нас, а потом настойчивыми просьбами вынуждает подняться и проследовать за ней на кухню, где мы усаживаемся за круглый стол.

Молчание доставляет физическую боль, хочется говорить об общем знакомом, но никто из нас не решается произнести и слова, а Лаура не осмеливается спросить, в чем дело.

Женщина готовит вечернюю трапезу. Предлагает мне поужинать запеченным мясом с овощами, но я отказываюсь, совершенно потеряв аппетит.

Тогда перед нами на белой скатерти появляются изящные фарфоровые чашечки с ароматным чаем, блюдо со сладкими булочками, кремовыми пирожными и тарелка бутербродов с сыром.

– Так, больше отказы не принимаются! Ешьте, – командует Лаура.

Движимая чувством благодарности к внимательной хозяйке, принимаюсь за еду и не замечаю, как опустошаю чашку, уминаю сэндвич и несколько завитушек из слоеного теста с джемом.

Меня наполняет ощущение сытости. А я уже успела забыть каково это – испытывать голод и чувство пресыщения. Почти год прошел с тех пор, как я принимала пищу. Ипсилон ни разу не предложил мне даже скромного застолья. Да и не было особой необходимости. Но теперь, наконец, вспоминаю, как это бывает у простых людей.

Когда был проглочен последний кусочек и выпит оставшийся глоток чая, тягостное молчание нарушает Лаура:

– Итак! Кто объяснит, что между вами приключилось?

– Лиза узнала на семейном фото Мстислава, – открыто заявляет ее внучка, надеясь на возобновление прерванного ранее разговора.

При упоминании знакомого имени миссис Фостер меняется в лице, руки начинают трястись и едва не выпускают из пальцев собранные со стола чашки.

– Ба, давай я! – Рыженькая очень вовремя предлагает помощь и успевает спасти посуду. – Не волнуйся ты так, – советует плутовка, еще недавно ревевшая белугой по тому же поводу.

– Все хорошо, деточка. Просто очень неожиданно, – отвечает женщина и устремляет на меня полный надежды взгляд.

Я понимаю, что уйти от расспросов не удастся. Ведь Шура и Лаура имеют полное право знать о судьбе внука и брата все. Поэтому рассказываю о судьбе Мстислава, ныне ловчего на Ипсилоне, правда, упускаю некоторые моменты… О необъяснимом притяжении, о возможных вторых половинах, о потере контроля, об опасности, которой я его подвергла.

– Душа моя! – словно наяву слышу его голос и начинаю рыдать.

– Спасибо тебе, милая! – Лаура нежно гладит меня по голове. – Так, приятно знать, что с мальчиком все в порядке, пусть даже где-то там, на другой стороне реальности, – она вздыхает, обнимает свои плечи и легонько покачивается. – Хм! А я все никак не приму знание о существовании Ипсилона и таких, как ты. Но постепенно привыкаю, – смотрит на меня пристально и спрашивает. – Лиза, пожалуйста, вспомни… Может, Мстислав говорил о своих родителях? Что стало с ними?

– Он забыл их. Мне очень жаль. Отпечатки земной жизни, возложенные на тела и души, стираются вместе с памятью, если человек бесповоротно мертв, – цитирую Дмитрия, стремясь лучше объяснить положение вещей.

Миссис Фостер расстраивается еще больше. На ее лице появляется гримаса досады.

– Ба, ничего, – внучка безошибочно определяет подавленное состояние родственницы и гладит ту по спине, успокаивая.

– Я так виновата перед ними. Надеялась получить прощение при встрече, но… Ненавистная смерть распорядилась иначе, – интонации ее голоса пропитываются острой болью.

– Не нужно. Случилось то, что суждено. Ты ни в чем не виновата и ничего не могла изменить, – пытается убедить Шура.

– А так хочется повернуть жизнь вспять и переиграть судьбу, – сокрушается женщина и обращается ко мне:

– Лиззи, я много лет провела вдали от любимой дочери и внука видела лишь на фото. Когда же у нас появилась возможность встретиться, все пошло прахом.

У меня не хватает сил и правильных слов. Сижу и молчаливо впитываю чужую боль, становящуюся родной и близкой.

– Порой мы совершаем поступки, цена которым – одиночество. Я не осмелилась пойти против воли мужа и обрекла на страдания себя и мою Мишель. Гарольд всегда был твердым, несгибаемым. Уж если что сказал, то никогда не поменяет своего решения, а я… – женщина горестно всхлипывает. – Слабохарактерна! И теперь… – слезы катятся по щекам. – Дочь, зять их первенец…

– Лаура, ты ни при чем, – настаивает Шура. – Тебя не было за рулем тогда. – Она ласково проводит по седым волосам и начинает рассказ:

– Мы попали в автомобильную катастрофу на пути в аэропорт. Стоял октябрь. Первые заморозки. На дороге гололед. Отец не успел поменять резину с летней на зимнюю. Ладно бы ехал медленно, но мы спешили на рейс. Авто занесло на повороте, закрутило, а дальше… Лобовое столкновение с бетонным ограждением. Выжила только я. Родители погибли на месте. Мстислав вылетел через переднее стекло. Болван никогда не считал нужным пристегиваться! Он умер через несколько часов в больничной палате реанимации. А я ударилась головой и… О последствиях ты знаешь.

– Мне очень жаль, – сочувствую утрате. Перед глазами встает ужасная картина катастрофы. Изуродованные окровавленные тела семейной пары и молодой человек, лежащий на промерзшей земле, невероятно беспомощный и слабый.

Видение задевает за живое. Сердце болезненно колет в груди. Как же мне снова хочется разрыдаться, но я этого не допускаю. Зажмуриваюсь, стискиваю зубы и сжимаю кулаки, так сильно, что ногти впиваются в нежную кожу и ладони начинают гореть.

Немного успокоившись, меняю тему разговора:

– Лаура, какой была ваша дочь?

– Моя Мишель, – женщина мечтательно улыбается, погружаясь в воспоминания. – Она была умницей и настоящей красоткой. Хорошо училась. Окончив школу, поступила в Оксфорд на факультет медицинских наук, исполнив детскую мечту. Медицина стала для нее истинной страстью, – усмехается. – Поначалу экспериментам подвергались насекомые, затем ползучие гады. Представляете мой неописуемый ужас, когда я нашла в ее комнате лягушку со вспоротым животом, а потом перебинтованного ужа, извивающегося на ковре? До сих пор передергивает. – В подтверждение словам вздрагивает. – Став старше, она добралась до живности покрупнее и в десять лет уже занималась волонтерской работой в приюте для бездомных животных. Ну а в пятнадцать могла дать безошибочный совет любому взрослому по приему препаратов от той или иной болезни. Мы с мужем ее обожали и гордились смышленой дочерью. Но котенок вырос и превратился в свободолюбивую тигрицу, – тяжко вздыхает.

– Она стала старше и влюбилась, – предполагаю я.

– Ага! В моего папочку, – подтверждает рыженькая и тепло улыбается.

– Алексей Меньшов, так его звали. – выражение лица Лауры разительно меняется от сентиментального к серьезному, даже строгому.

А я, услышав сочетание имени и фамилии, отчего-то начинаю волноваться, точно была знакома с этим человеком раньше. Хотя… Нет. Уверена, что увидела отца Шуры впервые на том семейном фото. Он мне совсем незнаком. Повторяю имя мужчины и снова ощущаю глубоко затаившуюся тревогу.

Предчувствие. Я стараюсь разгадать подсказки своей интуиции, поэтому внимательно слушаю рассказ пожилой дамы.

– Тогда он учился в МГЛУ (Московском Государственном Лингвистическом Университете) и приехал в рядах перспективных студентов на стажировку в Оксфорд. Именно там он встретил мою Мишель на одной из студенческих вечеринок. И все изменилось, – рассказчица умолкает на миг, делает глубокий вдох и продолжает. – Доченька потеряла интерес к учебе, работе. В общении с нами стала замкнутой. И понятно почему – мысли молодой несмышленой девочки были заняты мечтами о красавце из далекой холодной России. Долгие прогулки, поздние возвращения домой, скрытность, бесконечные разговоры по телефону. О! Если бы вы знали, какие прилетали счета! Баснословные! Приходилось втайне от мужа оплачивать услуги связи, оправдывать ее отсутствие, но все это до поры до времени. Гарольд узнал о выкрутасах дочери и сделал все возможное, чтобы разлучить ее с возлюбленным. Поначалу пользовался родительским авторитетом, когда же он перестал действовать, пошел на кардинальные меры. Сохраненные связи в деканате помогли лишить "наглого мальчишку" стипендии. Трудности вынудили молодого иностранца уехать. Гарольд считал, что расстояние охладит пыл и Мишель выкинет из головы мысли об Алексее. Но не тут-то было. Она не забыла, и при первой возможности уехала. Через три года прилетело письмо о том, что моя девочка вышла замуж и ждет первенца.

– Так, на свет появился Мстислав, – ставлю заключительную точку истории.

– Мама рассказывала, что Мстя был чудесным карапузом, таким милым и забавным. Кстати… Хочешь, покажу его детское фото? – спрашивает рыженькая. Хотя зачем? Непонятно. Ведь опять не дождавшись моего ответа, начинает аккуратно пробираться к выходу, огибая кухонную мебель.

– Как ты его назвала? – удивленно усмехаюсь.

– Мстя, он и есть Мстя, – заявляет она. – Кличка – это жестокая месть за то, что он постоянно называл меня Шуриком. Знаешь, как это было обидно.

– Забавно, – улыбаюсь.

– И не говори. – Машет рукой Шура и заливается задорным смехом. – Ладно, я сейчас.

Выжидаю немного, настраиваясь на серьезный разговор с ее бабушкой, ведь пока слушала ее рассказ о дочери, в моей голове сформировались некоторые соображения. И теперь я просто обязана их проверить и подтвердить.

– Лаура, мне кажется знакомым имя вашего зятя, – говорю открыто.

– Неужели? – удивляется женщина.

– Скажите. Ваша дочь была его второй женой? Верно? – предполагаю, но тут же осознаю свою правоту. Брови собеседницы ползут вверх от удивления.

– Да, все так, – шепчет она и пересаживается на соседний стул, сокращая дистанцию между нами. – Это был студенческий брак по глупости. Как показывает практика, они скоропалительны и недолговечны. Первую супругу Алексея звали… Сейчас уже и не припомню… Мне как-то писала о ней Мишель. Ал… – тянет буквы имени, пытаясь произнести его полностью.

– Алиса Вихорева, – вырывается у меня на автомате.

– Откуда?.. – Лицо Лауры бледнеет, глаза округляются. Она хватает меня за руку и сильно сжимает кисть. – Неужели… Ты его дочь?

– О нет, но знаю его сына. Вадиму был год, когда родители развелись. Алиса Петровна воспитывала мальчика одна. Роль матери-одиночки незавидная, но радует то, что горе-папаша не исчез бесследно и помогал брошенной им семье.

– Наверное, он ненавидел своего отца, – удрученно вздыхает женщина.

– Точнее, переживал и обижался, – смягчаю. – Правда, несколько раз порывался сменить фамилию, но так и не сделал этого. Вадим до сих пор остается Меньшовым.

– Он знает? – Лаура намекает на трагичные последствия аварии.

– Скорее всего, нет. – Качаю головой, припоминая последние несколько лет жизни. Уж такая новость никак не могла пройти мимо меня.

Замолкаю на полуслове, услышав звук приближающихся шагов.

– Фух! Еле отыскала нужную фотографию. Ба, метка на рамке совсем стерлась, надо бы обновить. – Тонкие пальцы Шуры пробегают по торцу, старательно ощупывая поверхность.

– Хорошо, – соглашается Лаура и с тяжелым вздохом поднимается из-за стола.

– Ты куда? – удивленно моргает девушка.

– Устала, – наш двухминутный разговор оказывается тяжелым испытанием для измученной воспоминаниями пожилой дамы. На милом лице отображается неизгладимая грусть. – Поболтайте без меня. Хорошо? Деточка, и загрузи потом грязные чашки в посудомойку.

– Сделаю, – обещает внучка.

– Всем спокойной ночи, – прощается Лаура. Получив ответные пожелания, она уходит и запирается в своей спальне, а между нами повисает гнетущая тишина.

Шура нащупывает поверхность стола, оставляет на ней фото в рамке и, между прочим, спрашивает:

– Ну! И что это было?

– Ты о чем? – спрашиваю и быстро перевожу разговор в безопасное русло. – Какой же он все-таки красивый. Хорошенький черноглазый карапуз, – умиляюсь, изучая улыбающуюся мордашку годовалого мальчика.

– Ты прекрасно меня услышала. Речь не о милашке Мстиславе, – серьезно произносит посредница и складывает руки на груди, а глаза… Они прожигают насквозь. Я так отчетливо ощущаю на себе ее взгляд, что подсознательно не верится в ее слепоту. – О чем вы говорили? Давно Лаура не была в таком подавленном состоянии.

– Так… О многом… – теряюсь, не зная, как сообщить девушке правду о существовании близких ей родственников. – Слишком много совпадений. Как думаешь?

– Согласна. Сама в шоке, – Шура шумно выдыхает и усаживается за стол.

А я набираюсь наконец храбрости и выдаю:

– У тебя есть брат.

– Конечно, Мстислав, – согласно кивает та и подмечает:

– Только был.

– Ты не поняла. У тебя есть еще один брат, – произношу на одном дыхании и замираю, наблюдая за реакцией рыженькой.

На веснушчатом лице появляется недоумение, но быстро сменяется весельем. Ее смех меня настораживает. Не знаю, о чем и думать. То ли Шура радуется новости, то ли защищается от стресса.

Насмеявшись до выступивших на глаза слез, она интересуется:

– Издеваешься?

– И не думала, – уверяю в своей честности. – У твоего отца остался ребенок от первого брака, – поясняю, но особой радости не вижу. Поэтому выкрикиваю, стремясь ободрить девушку. – Ура! Ты снова младшая сестра.

– Нет! И еще раз нет! – упрямица не признает такую возможность. – Ты ошибаешься! Слышишь? – настаивает на своем.

– Твоего брата зовут Вадим Меньшов. Никакой ошибки, – уверенно заявляю.

– А-а-а-а! – начинает кричать Шура, выпуская накопившуюся негативную энергию. – Да чтоб тебя, меня и папу Карло!

– Вот это да, – забавляюсь бурной реакцией, которую выдает та.

– Что же это творится? Беспредел какой-то! Теперь я понимаю Лауру, – возмущается рыженькая.

– Все к лучшему. А знаешь, что самое невероятное в этой истории?

– Ты моя сестра? – с каменным лицом интересуется та.

– Точно нет. – Качаю головой. – Я человек, заплутавшая душа, сэйфин-лим, хранитель, но еще и посланник оказывается. Кстати… Вадим – прямой участник моей невеселой судьбы. Именно под колеса его авто я и угодила. Затем оказалась на Ипсилоне, а теперь и здесь. Круг замкнулся.

– Мне жаль, – сочувственно выдыхает Шура.

– Не стоит. Я уже смирилась.

– А как насчет меня? – шепчет новоиспеченная сестра.

– Теперь ты не одна! Разве плохо? – утешаю.

– Он мне чужой! – заявляет упрямица.

– Нет, родной! – отстаиваю правду. – Подожди, вот только вернусь домой, сразу помогу вам воссоединиться и стать счастливой семьей.

– Можешь оставить меня? Хочу побыть одна.

– Хорошо, пойду спать, – охотно соглашаюсь.

– Сладких снов тебе, Лиза, – говорит рыженькая и накрывает лицо ладонями, прячась как в раковину.

– Спокойной ночи, Шурочка. – Ласково провожу рукой по ее пушистым волосам и ухожу в отведенную мне спальню.




ГЛАВА 3. Прощание – дорога к встрече


Туман. Белесая непроницаемая пелена застилает все вокруг и постепенно поглощает меня. Кожа истончается и становится невероятно чувствительной. Улавливаю колебания воздуха и даже влагу, скопившуюся в нем. В пространстве разливается звенящая тишина, пустота очищает разум от мыслей. Душевное спокойствие мне дарит невесомость.

Я начинаю парить. Приятное состояние покоя. Именно о нем и говорила посредник – глубокая фаза сна.

Я сплю? Как странно пребывать в нескольких реальностях одновременно.

Отчетливо ощущаю тяжесть, неподвижность физического тела и легкость, текучесть ментального. Я словно прохожу сквозь время, примеряя каждое необычное состояние как новое платье.

Как долго я здесь? Теряюсь в догадках. Прислушиваюсь к ровному биению сердца…

Безмятежность, покой и… Боль! Она резко пронзает мою ладонь. Острый сверкающий клинок стремительно вонзается в плоть.

О, боже! Кровь?

Серебряные нити тянутся от раны, удлиняясь, истончаясь. Они исчезают в туманной пелене. Куда они стремятся? Слезы застывают в глазах и не позволяют видеть четко, а мгла становится еще плотнее.

Смиряюсь с происходящим и покорно наблюдаю за тем, как уходит сила и истончается эфемерное тело. Но рано успокаиваюсь. В следующую секунду вздрагиваю от нового приступа боли – уже во второй ладони. Все повторяется.

Я теряю себя окончательно, чувства отключаются, остается только обостренный слух. Улавливаю шелест далекого голоса. Он с каждой фразой приближается и звучит четче. Я узнаю говорящего – Шура! Правда, суть сказанного разобрать не получается, но зато различаю чередующиеся имена Елизавета и Роберт. Постепенно темп речи нарастает и с каждым кругом во мне происходят перемены. Тело разжигает изнутри, кожа горит в лихорадке, ладони зудят. Как же хочется почесать, но понимаю, что не могу отлепить их от чужих рук.

В удивлении поднимаю глаза и вижу перед собой мужчину, приходившего в мои сны. Но не успеваю не удивиться, ни что-либо подумать, как нас вжимает друг в друга.

Две эфемерные оболочки объединяются в одну и сплетаются серебряными нитями, образуя из двух тел единый организм.

В памяти всплывает картина прошлого. Я и Роб на площади, слитые воедино. Сердце с сердцем. Живая сущность с призрачной. И фейерверк чувств. Яркий, волнующий, незабываемый.

А сейчас… Все воспринимается острее. Вспыхнувшее пламя сжигает нас, заставляет пульсировать кровь в венах, задавая запредельный темп. Импульс разрывает наши ментальные тела, превращая в пыль. Сознание меркнет, погружаюсь в темноту.



***

– Роб! – просыпаюсь от собственного крика. Резко поднимаюсь и осматриваюсь. Знакомая гостевая комната, но я никак не могу отделаться от ощущения, что еще недавно была не здесь, а бродила среди клубов тумана. Вскидываю руки и осматриваю ладони. Никаких ран. Слава богу! Похоже, мне все это приснилось.

С облегчением опрокидываюсь на подушку, свободно раскидываю руки в стороны и… Понимаю, что не одна.

– Ну, ба! Еще минуточку, – слышится сонное бормотание.

Упс. А я сразу и не заметила выпуклый бугор под одеялом, который теперь оживает и начинает двигаться. Это потревоженная мной Шура ворчит, переворачивается на другой бок, устраивается поудобнее и снова засыпает. А у меня перед глазами проносятся смутные картины таинственного обряда, шепот посредника и имена.

– Раз она здесь, все взаправду, – неожиданное открытие вынуждает меня выбраться из теплой постели. Уснуть я уже не смогу, а спокойно лежать ничего не делая и думать… Да я сойду с ума! Хотя нет, прежде разбужу Шуру и выпытаю подробности прошлой ночи. Поэтому лучше уйти и дать человеку выспаться.

Переминаюсь с ноги на ногу и тянусь, разминая затекшие мышцы. Затем одергиваю платье и разглаживаю замины на подоле, которые как ни стараюсь, снова собираются в гармошку. Вот ведь! И угораздило же!

Оставляю в покое измятую одежду, поднимаю с пола рюкзак и тихо выскальзываю из комнаты. В ванной привожу себя в порядок. Полчаса – и я чувствую себя человеком. Свежая, бодрая, чистая и привычно одетая. Разглядываю себя в зеркале: синие джинсы обтягивают стройные ноги, трикотажная туника с надписью "Friend's" на груди приятно льнет к телу, длинные волосы заплетены в слабую косу.

– Идеально, – радостно выдыхаю, вполне довольная своим внешним видом. Теперь осталось решить, чем занять себя, пока домочадцы спят. Не нахожу ничего лучшего, чем разместиться в гостиной. Там я изучаю интересные детали: старую лакированную мебель, картины на стенах, безделушки на полках. Пока исследую взглядом интерьер, натыкаюсь на дверь, скрытую бежевым облаком задрапированной вуали.

Похоже, это балкон. Глоток свежего воздуха мне не помешает.

Выхожу наружу и оказываюсь на маленьком бетонном выступе, огороженном кованой решеткой. Босые ступни сразу обжигает холодом. Ежусь, но не спешу уходить. Опираюсь о перила ограды и с интересом всматриваюсь в городской пейзаж: непривычный, чужой, но привлекательный. Впитываю атмосферу Лондона.

Стройные ряды зданий, утопающие в утреннем свете. Небо хмурое, но невероятно красивое. Я еще никогда не видела настолько низких облаков. Кажется, вот-вот они склонятся под своей тяжестью и лягут на крыши домов. Кудрявые барашки видятся такими близкими, что хочется коснуться их рукой.

Громкий лай возвращает меня к реальности. Зябко вздрагиваю и спешно возвращаюсь в теплую гостиную, где меня поджидает Тео и его хозяйка.

– Нашлась пропажа. Спасибо, малыш. – Шура ласково гладит пса и скармливает ему несколько фигурных косточек.

– С добрым утром, – доброжелательно улыбаюсь, разглядывая растрепанную, сонную девчонку. Видно – отдохнуть ей не удалось. – Ты как?

– Ужасно! Хочу спать. Лиза, будешь кофе? – со смачным зевком спрашивает она.

– Не откажусь. – Усаживаюсь на уже привычное место за столом, откуда наблюдаю за хозяйкой, которая на ощупь определяет нужный шкаф, медленно исследует полки с посудой и выбирает необходимую. Чашки, блюдца, ложки.

– Помощь нужна? – предлагаю.

– Нет, спасибо, – отказывается рыженькая и методично открывает следующий ящик, откуда достает кофе, сахар. – Лучше ответь на вопрос.

– Спрашивай, – настораживаюсь.

– Кто такой Роб? – будто невзначай выдает Шура и продолжает приготовления.

А я… Мое сердце начинает учащенно биться, когда слышу любимое имя. Кровь приливает к щекам. Наверное, я покраснела как помидор. Хорошо, что собеседница не увидит. Собираюсь с мыслями, делаю глубокий вдох и спрашиваю как можно равнодушнее:

– А тебе это зачем?

– Лиза, как посредник я должна предупредить тебя о возможных последствиях. Знаешь, во время ритуала объединения ментальных сущностей, меня кое-что насторожило. Вспомни, я произносила имя подзащитного, а ты вторила мне.

– И что в этом страшного? – изображаю равнодушие.

– Если ты знакома с этим человеком, и имеешь хоть малейшую привязанность к нему… – Шура умолкает, подбирая слова. – Понимаешь, тебе это выйдет боком. Ты узнала его?

– Да, – признаюсь.

– Ой–ой, – изумленно выдыхает рыженькая и напрочь забывает о чайнике, который переполняется водой.

– Все же тебе придется принять мою помощь, – хмыкаю и покидаю насиженное место. Перекрываю воду, сливаю лишнюю жидкость из чайника и ставлю его на конфорку газовой плиты.

– Спасибо, – благодарно кивает девушка и задает еще более неожиданный вопрос:

– Ты его любишь?

– Как громко сказано. Мы с Робом даже не знакомы. А все что между нами – сны, встречи в туманной реальности и моя непонятная тяга к нему, – в подтверждение словам внутри разгорается настоящий пожар, при одном упоминании о сероглазом парне.

– Поверь мне, этого вполне достаточно, – задумчиво произносит посредница.

– Александра, говори прямо, хватит уже тайн и загадок. В чем опасность? – требую полной откровенности.

– Так, сразу и не объяснишь, – она становится задумчиво-серьезной. На переносице видны морщинки. – Ладно. Давай по порядку.

– Я вся внимание, – превращаюсь в слух.

– То, что вы с подзащитным объединились, ты уже знаешь. Жизненные энергии смешались и связали ваши ментальные сущности. Правда, эффект временный.

Активный заряд квинтэссенции, наполнивший камни хамертола, рано или поздно иссякнет. И неизвестно как быстро. У тебя в запасе – неделя, месяц, а, может, всего несколько дней, – рассказывает, насыпая в чашки растворимый кофе.

– И в чем суть этой силы? – интересуюсь.

– Ты сможешь менять физическую форму на эфирную оболочку. Два обличия. Они помогут незаметно присматривать за подопечным. Все кажется простым и понятным? А нет! Существует "но"… – голос девушки заглушается пронзительным свистом. Вода в чайнике закипает. Шура реагирует на звук, безошибочно определяет нужную ручку на панели, поворачивает ее и перекрывает газ.

– Я налью, – снова беру инициативу в свои руки, что мне охотно позволяют. Когда горячая жидкость растворяет гранулы и окрашивается в красивый коричневый цвет, кухня наполняется чудесным кофейным ароматом. С наслаждением вдыхаю его.

Прежде чем возобновить беседу о важном, мы устраиваемся за столом, медленно пьем горьковато-сладкий напиток, едим булочки с корицей и думаем каждый о своем.

– Шура, что за сложности могут возникнуть? – не выдерживаю и спрашиваю первой.

– Двухмерное состояние нельзя назвать стабильным. Заряда не хватает на то, чтобы оставаться в одном обличии постоянно. Тебе придется контролировать свои перевоплощения, чтобы не вызвать лишних вопросов у окружающих. А еще… Нужно избегать воды, а то станешь заметной и перепугаешь подзащитного.

– Да ничего подобного! На лице Роба ни один мускул не дрогнул, когда я предстала в облике привидения. Скорее парень был раздражен, чем перепуган до смерти. А какой он тогда был красивый, – улыбаюсь, вспоминая о нашей последней встрече.

– Ежкин кот, ты все-таки запала на него! И не спорь. Так и есть, – тараторит рыженькая.

– Так и есть, – повторяю за ней. Признание дается на удивление легко, и на душе становится радостней.

– И чего ты вся сияешь? У меня слепой, и то глаза начали болеть, – она закрывает лицо ладонями, точно загораживаясь от яркого света. – Ничего хорошего тебе эти чувства не принесут. А когда погаснет последний камень в хамертоле, ты и вовсе исчезнешь из его жизни, а он забудет о твоем существовании.

– И я тоже забуду? – сердце щемит от одного предположения.

– Нет, твоя память будет хранить каждую минуту, проведенную в обществе подзащитного. Ты испытаешь боль от невозможности ваших отношений. Душа окажется отравленной краткосрочным, но ярким присутствием молодого красавца в ней, – слова Шуры нагнетают и так накаленную атмосферу.

– Тогда мои дела дрянь, – грустно улыбаюсь. – Даже такому привлекательному мужчине, как Мстиславу, не удалось избавить меня от сильного чувства к Робу. А он пытался и не раз, – делюсь своими мыслями с Шурой, лицо которой вытягивается от удивления и рот открывается и закрывается, хватая воздух. – Да, я кое-что утаила, но это слишком личное, – оправдываюсь. – Твой брат мог быть моей судьбой, если бы не… – умолкаю, не решаясь произнести слово смерть.

– Лиза, – девушка протягивает через стол руку, ища поддержки. – Спасибо, что поделилась. Теперь ты мне еще ближе.

– Не сестры, но подруги? – накрываю ее кисть и нежно поглаживаю.

– Да, – подтверждает рыженькая и тут же предлагает:

– Давай обменяемся адресами и при первой возможности свяжемся друг с другом.

– Конечно, только я не уверена в своих силах на сто процентов. Что если из меня выйдет хранитель-неудачник и я провалю миссию? – озадаченно вздыхаю.

– Будь рядом с подзащитным и внимательно следи за ним, оберегай от опасностей, а высшие силы тебе в этом помогут. И вообще, у тебя остались дела на Земле, пока не выполнишь их, путь на Ипсилон закрыт. Так что вот тебе, работай, – Шура достает из кармана телефон и протягивает мне. – Запиши свой электронный и домашний адрес голосовым сообщением, а я пока за листком и ручкой схожу.

Как только рыженькая уходит, принимаюсь выполнять просьбу. Сохранив личные данные в смартфоне, откладываю его в сторону и…

Меня начинает мутить. Голова кружится, тело ломит под гнетом навалившегося изнеможения. Как же хочется сейчас лечь под одеяло, свернуться калачиком и уснуть. Прокатывается волна озноба.

Только этого мне и не хватало! Неужели умудрилась заболеть? Эх! Вот к чему приводят прогулки босиком по мокрому асфальту и стояние на холодном кафеле.

Тошнота подбирается к солнечному сплетению и принимается мучить меня. Прижимаю ладони груди и начинаю раскачиваться назад-вперед. Я уже мало что различаю из окружающей обстановки, но хорошо слышу. Рядом раздается громкое "Ой". Поспешные шаги удаляются, потом приближаются. Отодвигается стул, что-то плюхается на него. Слышится визг, похожий на звук открываемой молнии, шуршание бумаги и повторный скрежет металла.

– Лиза, тебе пора принять эфирную оболочку.

Голос Шуры и ощущение резкой встряски выводят меня из сонного состояния.

– А? – удивленно смотрю на девушку.

– На браслете есть подвеска, нажмешь на камень и поменяешь форму. Только не пугайся. Как перевоплотишься, сработает внутреннее притяжение между сущностью хранителя и подзащитного. Тебя притянет к Роберту как магнитом. Лиза, ты меня слышишь? – она снова дергает меня за плечо, а получив утвердительный кивок, добавляет:

– Я буду ждать твоего возвращения.

– Спасибо за все, Шур… – очередной приступ слабости прерывает меня на полуслове.

– Найди меня в будущем, это станет лучшей благодарностью, – говорит девушка и помогает мне надеть на плечи лямки рюкзака.

– Обещаю, – шепчу и касаюсь хамертола. Он мгновенно растворяет мое тело в воздухе.

Чувствую облегчение, свободу и непреодолимую тягу, которой подчиняются призрачные частицы организма.




ГЛАВА 4. Утро добрым не бывает




Отправляюсь в полет так стремительно, что пискнуть не успеваю. Меня выталкивает из дома Александры сквозь открытое окно и влечет куда–то. Лечу со скоростью ветра, пронзая облака и попутно любуясь свысока городскими достопримечательностями. Знаменитые, величественные лондонские здания предстают одно за другим. Как приятно видеть их воочию. Лондон великолепен!

Занятая созерцанием красот, не успеваю сориентироваться и подготовиться к прямому столкновению с кирпичной стеной. Зажмуриваюсь от страха, жду резкой боли, но… Все проходит гладко. Никаких неприятных ощущений.

Выжидаю некоторое время и опасливо разлепляю ресницы. Похоже, полет завершен. Испытываю облегчение.

Принимаюсь с интересом изучать непривычную планировку квартиры. Первое, что бросается в глаза, это простор и высота потолков – не менее пяти метров.

А берлога-то подзащитного двухуровневая и стильная!

На первом этаже кухонная зона и гостиная разделены барной стойкой. Приятный болотный оттенок стен, пола и мягкой мебели разбавлен ярко-красными фасадами гарнитура, барными стульями и симпатичными декоративными вещицами.

Когда беглый взгляд останавливается на лестнице, нервно считаю ступеньки. Уверена, будь я в физической оболочке сейчас, то не нашла бы себе места от волнения. Ведь на втором этаже спальня, и Роберт скорее всего там.

Как же я хочу взглянуть на него одним глазком, но не могу решиться. Вместо этого начинаю рассматривать себя и… Вижу пол, застеленный ламинатом, фрагменты мебели, находящиеся за спиной. Энергия в чистом виде и ничего более. Странно. Даже на Ипсилоне я имела форму, а здесь стала безликой. Брр! Становится как-то тревожно.

– Вода! – вспоминаю о возможности обрести видимость. – Что же устроим испытания, – хороший способ отвлечься от назойливых мыслей о Робе. Иду на кухню к раковине. Хватаюсь за барашек, но рука проскальзывает сквозь него. Тогда нажимаю на хамертол и моментально заполняю пустое до этого пространство собой.

– Ух ты! – радуюсь, вернув себе облик, привычную тяжесть тела и чувствительность, которая обостряется. Ощущаю кожей прикосновение одежды и давление на плечи. Рюкзак. Я уже успела забыть о тяжеловесном аксессуаре. Не задумываясь о последствиях, скидываю ношу на пол и поворачиваю кран.

Из хромированного гуська начинает бежать вода.

Подставляю ладонь под прозрачную, обжигающе холодную струю. Когда замерзшие пальцы начинает покалывать, нажимаю на камень хамертола и снова растворяюсь в воздухе, правда, на этот раз частично. С удивлением наблюдаю за тем, как водяной поток огибает и вырисовывает линии кисти. Отдергиваю руку, пытаюсь стряхнуть капли, но влага точно впитывается и продолжает выделять ее контуры.

– Ну и ладно… – успокаиваю себя, но тут же настороженно замираю, услышав приближающиеся шаги. Перевожу растерянный взгляд с бегущей воды на брошенный под ноги рюкзак и выдыхаю:

– Мама, дорогая!

– Вот стерва! – эхом раздается красивый хрипловатый голос.

Не успеваю глазом моргнуть, как высокая мужская фигура преодолевает спуск по лестнице и шмыгает в дальний край холла, где теряется из виду. Зато отчетливо слышится следующее: металлический скрежет отпираемого замка, хлопок дверью такой силы, что аж воздух начинает вибрировать, недовольное бурчание и на этот раз размеренные шаги.

Мгновение и передо мной предстает Роб собственной персоной. Ох! Какой же он красивый! Правда, невероятно уставший, точно его мучили ночные кошмары и не давали как следует отдохнуть.

В подтверждение моим мыслям парень трет сомкнутые веки, сжимает виски, взъерошивает темно-каштановые волосы, которые ложатся игривыми волнами. Проделав сей ритуал, он вроде как успокаивается, но тут же настораживается и подозрительно смотрит в мою сторону. Поначалу даже чудится, что подзащитный видит меня, а когда целенаправленно идет на кухню… Возникает волнение и страх быть обнаруженной.

– Ну что ей здесь понадобилось? – спрашивает тот и перекрывает воду. Опирается о поверхность стола и неожиданно начинает рассуждать вслух. – Чокнутая девка! То пишет любовные послания, то угрожает расправой. Присылает всякую дрянь: отрезанные сальные патлы, кукол, пронизанных иглами, тряпье, замаранное кровью, – раздражение нарастает. – А что теперь? Сучка, решила утопиться в моей раковине, залить всю квартиру или заставить меня платить баснословный счет за воду? – на пике рассуждений голос его затихает. Воцаряется тишина. Роб угрюмо качает головой.

А я замираю, завороженно наблюдая за парнем. Наслаждаюсь его близостью, бархатистым тембром и все еще не верю… Но отчего же? Вот он! Стоит только руку протянуть.

Мое желание коснуться его, резко меняет вектор и я отстраняюсь, избегая столкновения с подзащитным.

Он делает шаг в сторону, выдвигает ящик, который ударяет по моему бедру. Будь я сейчас человеком, остался бы огромный синяк. Но я в призрачной оболочке. Облегченно вздыхаю, а Роб…

Он настораживается, смотрит сквозь меня, но тут же оставляет подозрения и возвращается к прежнему занятию. Достает пепельницу. Ловко подпрыгивает и усаживается на столешницу. Удобно расположившись на возвышении, парень выуживает сигарету из золотистой пачки и прикуривает ее, жадно вдыхает едкий табачный дым и явно успокаивается. Но медитация длится недолго. Три затяжки и Роб замечает брошенный мной рюкзак.

– А вот это уже интересно. Кажется, ты попалась, – усмехается красавчик и несет находку в гостиную, где без лишних предисловий высыпает содержимое сумки прямо на пол. Туфли, платье, туника, юбка, нижнее белье, средства гигиены.

Р–р–р! Что за беспардонность? Наглец нещадно раскидывает вещи, одолженные Милой! Пусть они мне и не особо подходят по стилю, но все же… Это подарок.

А когда широкая мужская ступня едва не встает на них, хочется возмутиться и залепить пощечину наглому расхитителю, но для этого… Сдерживаю порыв и остаюсь в призрачной форме.

Роберт садится на корточки и начинает с брезгливостью перебирать вещи, где обнаруживает скомканный листок с посланием Дмитрия. Читает, силится понять смысл написанного. Не выходит. Он откладывает находку, продолжает поиски и не успокаивается до тех пор, пока в руках не оказывается карточка с адресом и электронной почтой Шуры.

– Похоже на дело! – радуется, поднимается на ноги и достает из заднего кармана джинсов телефон. Выбирает номер в списке контактов, жмет на вызов и ждет. Когда ему отвечают, произносит:

– Здравствуйте, соедините меня со следователем Эртоном. Это Роберт-Джон Тайлер. Спасибо. Жду.

Парень начинает расхаживать по комнате, а меня накрывает чувство неотвратимой беды. Вот так, не желая того, я подставила хорошего человека! Сейчас он сообщит данные Александры, и в дом посредницы нагрянет полиция. Представляю, как Лаура с внучкой перепугаются, будут доказывать свою невиновность. А если им не удастся? Что тогда?

Слышится громкий щелчок в телефонном динамике, переводящий абонента на другую линию. И стоит Роберту сказать "Алло", как я принимаю человеческий облик и кричу во все горло:

– Я не присылала тебе всякой дряни и любовных посланий тоже! А вот счет за воду можешь предоставить мне! Еще! Оставь в покое мою подругу! Она ни при чем! И отдай это. – Ловко выхватываю листок из рук и толкаю в грудь опешившего парня.

Такое эффектное появление сложно было предвидеть, поэтому изумленный красавчик замирает, стоит и молчит, точно язык проглотил, а из трубки приглушенно доносится его имя.

– Ум–м! – медлит с ответом Роб, видимо, подбирает слова. – Мистер Эртон, прошу простить за беспокойство. Ложная тревога. Нет–нет все в полном порядке. Кто кричал? – смотрит на меня в упор, все еще не веря глазам своим. – Соседка. Да, конечно, на связи. Хорошего дня, – вежливо прощается, сбрасывает вызов, убирает смартфон обратно в карман и совершает неожиданный выпад, пытаясь дотянуться до меня. Увожу руку с заветным листком в сторону, но… Не он цель настырного типа.

Мгновение и обе мои руки попадают в плен горячих мужских ладоней. Кожа горит в месте прикосновения. Жар распространяется по телу, со скоростью лесного пожара. С благоговением и приятным удивлением смотрю на запястья, вокруг которых обвились длинные пальцы парня.

Он замечает взгляд и усмехается, а я досадую.

Нужно было так глупо попасться!

– Хм! Хотел выследить преступницу, а поймал персональное привидение, – обворожительно улыбается Роб и начинает поглаживать выступающие венки на запястьях, вызывая чувственный трепет. – А ты, оказывается, живая и вполне себе реальная. Что ты здесь делаешь, Лиза?

– Предотвращаю несправедливость, – решаю не углубляться в суть причины.

– О, я не об этом. Что ты забыла здесь? Как оказалась в квартире? Итак?.. – в его голосе появляются требовательные нотки.

– Отпусти и я тут же уйду! – Пытаюсь выкрутиться из захвата. Не выходит.

– Так, не пойдет. Один раз ты уже от меня сбежала, второго не будет. – Перехватывается поудобнее и чуть сильнее сжимает пальцы, удерживая меня.

– Второго? – удивляюсь.

– Именно. Только не говори, что не понимаешь, о чем я. Мы уже встречались. Разве нет? – снова требует объяснений.

Я молчу как рыба, хлопаю длинными ресницами, не в силах сосредоточиться на происходящем. Ведь единственное, чего сейчас хочу, это прервать физический контакт, сбежать, спрятаться. Подзащитный слишком близко. Я жутко смущаюсь. А когда он снова и снова нежно проводит большим пальцем по запястью – теряю самообладание.

– Освободи меня, – растерянно шепчу.

– Разве ты этого хочешь? – парень озорно прищуривается.

На что это он намекает? Ох! Нельзя позволять этому… привлекательному болвану думать, что он неотразим и я готова растаять от его прикосновений. Да я уже таю!

– Роб, пожалуйста, отпусти. Я расскажу все, о чем захочешь узнать, – намеренно лгу. Свобода того стоит.

– Я весь внимание. Говори, – кивает красавчик и выполняет мою просьбу.

– Спасибо, и пока. – С чувством превосходства нажимаю на камень хамертола и растворяюсь в пространстве. Но тут же понимаю, что легче не становиться. Даже находясь в эфирной оболочке, мне безумно хочется вновь испытать прикосновение его рук. Бороться с собой все сложнее.

Лиза! Да что с тобой такое? Соберись!

Нужно успокоиться, прийти в себя, очистить сознание от назойливых мыслей о Робе. А пока он здесь… Я должна уйти хотя бы на несколько минут.

Не обращая больше внимания на взволнованного парня, зовущего меня по имени, плыву к закрытому окну. Что для меня уговоры и преграда из стекла? Зажмуриваюсь и совершаю рывок.

И где я теперь? Какое расстояние преодолела?

Открываю глаза и удивленно взираю на ту же помеху.

Какого?

Рывок номер два, три, четыре… Ни один из них не дает результата. Я все еще перед окном и не сдвинулась с места, лишь воздушный заслон едва колеблется и волнуется, расходясь кругами.

– Не могу уйти! – досадую я и пытаюсь прорваться опять, а когда окончательно падаю духом, кричу. – Почему это именно ты? Роберт! Мать его… Джон Тайлер!

– Хороший вопрос, но вот трогать мою мать не советую, – отзывается подзащитный.

Медленно поворачиваюсь на голос, внимательно осматриваю себя и, убедившись в полной невидимости, удивляюсь:

– Неужели он меня слышит?

– Можешь не сомневаться. И прекрати говорить обо мне как о третьем лице. Я все-таки здесь, – раздражается парень. Его рассеянный взгляд все активнее блуждает по комнате, длинные пальцы то треплют край футболки, то потирают шею, то ерошат густые волосы.

Нужно бы извиниться за грубость, но вместо этого умолкаю и внимательно смотрю на него. Что будет дальше?

– Ли-за, – нараспев произносит Роберт и начинает расхаживать по гостиной, постепенно сокращая дистанцию между нами. – Ты не заставишь думать, что я сумасшедший. Я тебя видел, чувствовал, мы общались… – настораживается. – Дыхание… – Его вскинутая рука проходит сквозь меня, разрезая призрачное тело от бедра к плечу. – И тепло? – удивляется, но тут же собирается и серьезно заявляет:

– Хватит играть в молчанку, а то придется прочесть твои мысли. Чего жуть как не хочется! В твоем сознании наверняка чудовищный бардак.

– Только этого сейчас и не хватает! Пусть только попробует залезть в мою голову! Я ему устрою сладкую жизнь, – возмущаюсь вслух.

– Ну вот, опять! Я уже просил не говорить обо мне, как о нем, – усмехается Роб, явно довольный тем, что разговорил молчунью.

– Вас забыла спросить, мистер Тайлер. И вообще… Нечего подслушивать! – ворчу.

– Хм… Даже так? Раз так, то подглядывать тоже нехорошо. Недостойное занятие для юной леди. Не правда ли, мисс Лиза? – отчитывает меня в ответ.

Стону от досады. Меткое замечание. И возразить нечего.

– Позавтракаешь со мной?

Неожиданное предложение вынуждает меня вновь умолкнуть.

– Лиза?

– Это вряд ли. – Бурчу… Сержусь. А на кого именно, не знаю. На себя или на Роба?

– А если я помогу собрать твои вещи, согласишься? – пытается подкупить обещанием и взаправду принимается за уборку.

– Возможно, – почти сдаюсь.

– Кстати… Красивые трусики. Вот бы увидеть, как они на тебе сидят, – в руках Роба оказывается кружевное белье, которое он с интересом вертит, растягивает, разглядывает.

А я… Слежу за парнем и ощущаю, как накатывает волна неловкости, стыдливости, негодования, возмущения и в то же время непонятного томления. Столь сильные эмоции пугают. Нужно это прекратить!

Касаюсь хамертола на браслете и вмиг становлюсь реальной, живой.

– Отдай! Сама справлюсь. – Выхватываю вещицу из рук горе-помощника и торопливо убираю во внутренний отдел рюкзака.




Конец ознакомительного фрагмента.


Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/natalya-osko/angel-muzykanta-hroniki-ipsilona-65272892/chitat-onlayn/?lfrom=390579938) на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.