Элизиум
Элизиум
В. Тао
Если долго вглядываться в бездну – можно увидеть себя. Когда родник пересыхает – пустыня наполняется призраками… Путешествуйте налегке и со светом. Книга содержит нецензурную брань.
Элизиум
В. Тао
© В. Тао, 2024
ISBN 978-5-4498-1488-3
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
АСТРАЛЬНЫЙ ПЁС
Герои
герои – самые долгие пленники забвения.
почти бессмертные. дарим надежду, опустошая миры.
вдохновение словно отравленный зверь в клетке,
столетия провонявшие жертвоприношением праху
пасти цветов пахнут вожделением, зависть превращает
их в звёзды. наши языки и сердца, злые и непорочные.
номинированы на лёгкую смерть:
в вечернем свете купаются альбатросы лишённые
предчувствий и времени, духа и звёздных войн
Трескотня стрекоз…
трескотня стрекоз сияет паранойей неба,
полотенце выпендривается на бечевке подхватывая
бемоль облаков – однажды мы перейдем в эти сны:
прикованные к запястьям ангелов, совершенные
как возмездие…
солнце грезит индийской хной, затхлыми
парками! небесный банкир против нашей ставки:
проигрыш, золотой как зубная коронка.
щепотка соли за борт…
была одна звезда в эфире: толпа ждала,
жадно припав к тишине. немыслимым светом
мело по лицам. холмам с проплывающими тенями.
захватывает радость и отчаяние!
шанс смешливый как ренессанс,
легкий словно воздушный змей —
мотылек влетающий в ухо,
в безмолвие
Дни трепетали…
Дни трепетали, томясь словно лани!
Брызжет розовой пеной рассвет: счастье,
огромное как ностальгия. У тебя печальное
сердце, ветер: семь раз обговорили секреты,
а ты все молчишь… если снайперы целы,
звезды будут под прицелом – ни днем,
ни ночью
Чувство загнанно бьётся под кожей, губы
застывшие в полуулыбке – сидел не плача
в безбрежности Ориона: вселенная
помигивающая мобильниками.
Сидящая на игле. На самом
кончике…
Спятившее блаженство…
спятившее блаженство сгорает веером едва успеваешь выдохнуть «блядь!» судьба равнодушная как голод как Кали выкосившая половину ума – она целиком умещается во вселенной Белоснежки заснувшей в алой улыбке плоти в гаснущем полёте шмеля
расстрелянное танго твоих волос во вскипающих каштановых кронах Моне Монблан твоего лба скрижали позабытые в раю вместе с девственностью – ливни прожекторов в трансе танцпола – ныряем в бессмертие изувеченное признаниями – лилии роскошью обломов и кайфа —
тела слипаются как ресницы скованные импульсами депрессии, укол в пустоту ранит но не возбуждает – жажда обсценна среди драгоценностей – голимее фейка невесомее бездны
чувствую себя Адамом с глупым яблоком
в ладони и скорпионом в сердце
Лучи солнца…
Лучи солнца сияли в детской,
визжали от зависти! Судьба не искала нас,
рассыпала шансы стеклянными шариками…
а еще я разжигаю грозу, задуваю пепел
тебе на колени – в прибрежных
парках томящихся негой
Хвост волны влажной змейкой на
пляже. Ветер ерошит рубашку, волосы чуть
убеленные солью – вальс заигранный полу-
улыбками, плечи окутанные роем теней
просто дунь на свечу
Обломанная богиня…
обломанная богиня – бессмертный тысячелетний щебет засыпает тебя – флажолетами эполетов и лимузинов красиво причаливающих в экстаз волны – спеть песню Орфею хриплым рокотом цилиндров закутанных в оливковое масло похоти —
бисер созвездий в твоей жалкой игре жалком шелесте огня и рваных карт атласные шуты насмешливо касаются поцелуями и хохоча уносятся в печаль будешь ли ты зла как цветок уколовший твою слабость?
джезга обжигающая язык в ответ на чувства из целлулоидной боли вскрываешь вены воздушному змею – а он смеётся распахивая крылья и волны жизни останавливают тебя: смерть смерть смех смех
Смерть
стоя на красивом мосту, она элегантно
улыбалась с фото – глядя на нас, смеясь…
мы не возражали и были молоды в тот
сухой и вянущий к вечеру день
старый город, кора деревьев
грубая и нетронутая
зной угасает неясным предчувствием,
чуть пряным, пыльным – души
растворимые как кофе
Солдат
в Солсбери звезда упала – Звезда Полынь —
нектар в хрустальной патологии бокала – стекающие
руки призывом муэдзина ласкают дрожь твоей кожи
тысячеликая мара фея уронившая яблоко как
слезу – в твоём сердце истлел огонь
и пепел засыпал тишину чёрным смехом улиц —
поклянись, что это не сон! уравняй мертвецов в их
безмолвном совокуплении с будущим – чувство снега
настолько пурпурно, что твой взор обжигает кожу
и глиняные эльфы сыплются песком с ресниц рассвета
Где ты, ночь? Я стою за кулисами полдня – распятый
жалостью и пением фиалок, в кислоте наготы —
я жду
Архангелы на чёрном снегу…
архангелы на чёрном снегу безвременья
симфония с глазами медузы выброшенная
отливом – волна проникает во тьму словно слепой
любовник в топ-модель – раскинула небеса
сочащиеся от похоти, ветер брызжет
семенем ослепляющим хрусталь – бог
положил бомбу на мир будущее сгорает
в сказке… призрак на плечах свободных от крыльев,
машины припаркованные топ-лесс – волны
вожделения и страха в наготе дикарей,
в сумерках супермаркетов
и голых ляжек —
влюблённость слаще травинки во-рту,
нежнее члена – как кундалини вставшая на
ребро, свет фонарей сутуло поджавший хвост —
в чёрной дымке его ущелий жало истлевшего
змея и хмель сигарет бережно замерзающий
в зеркалах – нагие потолки лежат
пустыней и хуи сияют отчаянием
абсолюта
Сатори…
…сатори сливает с небес в базы данных.
Вялый транс в полу-божественной коже —
элегантный как Хьюго Босс. Сдувшийся как
презерватив: лёгкая бабочка бьётся в окна
обожающие лучезарность
В магии лета, в шафране неба – св. Земля,
ментовские жезлы… кошки-аксолотли в саундтреках
улиц контужены счастьем, эфирной болтовнёй.
Солнце и опиаты в сиянии одиночества, шёпот
ангелов невесомый словно старик…
и гениальный ёбнутый ребёнок
Тела химер
В тела химер вгрызаются зубы гомерического хохота. Это лунные блики пожирают созданные мной инверсии. Сердца разрушают границы, меняют образы приходящие в упадок и города, простирающиеся за горизонт.
Полчища душ сияющих абсолютом – богоподобные гиены растаскивают плоть благоухающую нечеловечьей памятью. В противоположном времени кварталы сливаются в экстазе уничтожения: изнасилованные толпы – в этом дне я родился, цветок раскрыл мои глаза и я впервые улыбнулся.
Цифровые надписи. Малярийная сыпь мавзолеев, спутников грезящих на земле и в небе – что они находят в эвтаназии войны? что их потеряло в безмолвии времени?
Анджело Бадаламенти с сияющим горном,
на горном пике! И леопарды терзающие
собственную шкуру
Солнце. мечеть. цикады…
солнце. мечеть. цикады – ветер
перешёптывается с тамариском и зноем,
золотые вспышки в небе – истребители падают
в изумительную боль, наслаждаются чудом!
кожа обнажающая желания, бабочки-
андрогины – божества, выпорхнувшие из нас
и заключившие перемирие: каждый глоток —
Гоморра, каждый поцелуй – фламинго
взлетевший в смерть.
идеальный штиль вместо сердца
и идеальная ночь на полу-языке пустынь
Парки…
Парки съедают волны
великолепно сливающиеся к берегам.
Улыбки, смуглые и тонкие. Безмолвие
коснувшееся сердец.
Зеркальные башни над городом,
предчувствия расплетённые словно косы —
кубки тревоги поднесённые к лёгким губам…
момент, когда чувствуешь крылья коснувшиеся
лба и трепет ночи заснувшей в колыбели
недобитое небо
Непрощённые
от хакнутых банкоматов к лёгкому ветерку —
протекторы шуршат бездорожьем, выбирая приют на ближайшие дни – будем безжалостны к лени, одиночеству скал и сердец – свернёмся кольцами за солнечным кругом – змеи ужалившие собственный смех.
подгнившие водоросли и медузы, дым едкий как комар попавший в глаз и чистое дно родника, примолкшее холодом… необитаемый остров охвативший время
прах к праху, волна к волне… и лицо к лицу:
вначале было Слово, а в начале Слова – мы, бриз из атомов небытия – нам наплевать, как кончит этот мир, как уже кончил – весь, настоящий, наш
Мир в объятиях полусвета…
Мир в объятиях полусвета – немного жаль эту историю исправленную полувременем.
Ветхая гитара и сонный папоротник. Скошенные газоны и змеи: хоть и звезда, но угасшая… ветер разносит свои восьмёрки в виде эха – даже за проценты не выпросишь поцелуя!
Забвение отодвинуло свои границы —
теперь на каждой улице свой полу-праздник.
Радушие клумб и равнодушие технологий. Всё сотворённое – на связи. Без этой мысли чувствую себя тайной распятой на баннерах – попасть в неё не целясь: здесь исчезают полигоны смерти и вторая половина мира
стерильное небо
Какофония солнца…
какофония солнца распалённой симфонией,
колкие лоскутки тропинок… приключения и волна,
нега и истома в юной похоти припухлых губ —
нет ничего печальнее деревьев обреченных стоять
в нашей памяти: Аркадия исчезает – словно неловкую
голубку вынули из сумки и забросили в небо…
молитва. тишина… в ночи гуляет лазер —
над кварталами пыль и лунное сало
Порталы крыш…
порталы крыш, бескостье звёзд и волн —
за чад заката платим совершенством! за
голод – лоском лимузинов: импала,
лебедь и паук их имена – хмель, ветер
и воображенье. объятья в сердце бездны —
сияют мотыльки в безумии блаженства
подсолнухи среди дорожной пыли
полу-бухие от безмолвия
Луч
бред восхитительный словно вальс!
виноградник поёт в опьяненьи теней:
вот парус смеется над солнцем
хлопая ему в поднебесье!
безвечность, тлен… фракталы
озарений – лишь взгляд небытия
укравший обнаженность
и сливший мир в узор
несовершенных
правил
Мы росли рядом…
Мы росли рядом, в сонном
переулке – соседские дети прибежали,
вырвали наши сердца
лепет стрекоз
смех
Полдневное царство
полдневное царство: химические связи
соединяют и не пугают. плоть это хищник
поглотивший меня, голодный ребёнок —
в отчаянии бриза, сиянии лоботомии.
увядающий цветок подобен грусти и лени —
бесчувственность превращает семя в слезу.
шиповник в затхлости разнотравья:
очнувшееся небытие
блистательный мир как мёртвый генералиссимус
Она
Она приезжала в наш город.
Правда, я на нее не ходил. Держал
окна открытыми: ветер жадно глотал
парк придавленный синевой – к побережью,
к лоснящимся волноломам…
время без крыльев
и Радио «Подорожник»
фото
В квартире было одиноко…
В квартире было одиноко. Волшебно.
В Тироле шепчутся прялки и губы. Расслабленный
закат лёг на плечи, на подставленные ладони —
наши ангелы с искусственными глазами
Изо-дня в день изгибался горизонт, пейзажи
зашёптанные шалфеем – у меня для тебя есть эхо
пролитое юным дождем. Мокрыми поцелуями.
И растаявший бриз
…рой светлячков сыплется в реку, звезды падают
за пристань – распахивают мгновения оттраханными
ресницами – тебе и во сне не присниться мне!
янтарным медом пах рассвет,
нектаром полуголым неслышное лето катилось —
нежность растущая молодой луной, линии
судьбы в расплетённых пальцах…
пора
Любовь
арлекин. скамейка. водопад
в меланхоличную пустоту – у нас её так
много, что хочешь поделиться ею с близнецами
и огненными шарами гаснущими словно жизнь…
но если уж ты спросил, я спрятал ее в коробку
из-под обуви – таинственную и босую —
как в нашем детстве
Зёрна звезд…
…зёрна звезд и алхимия пляжей:
город струится рекламной нирваной —
полуобняв меня, полу-поцеловав. гниль
тростника, отчуждение берега: мы принадлежим
возлюбленным, остаёмся костями в их сердце —
нет шансов проиграть
нет богов способных постичь это волшебство…
это яблоко в саду – обладало ли оно именем
одного из нас?
Тени…
Пробуждение…
первое, что чувствуешь —
технологии обнимающие
цифровыми руками.
Город старый как н.э. – мечта
архангелов в репелленте зноя.
Небесный Катар в околевшем сиянии —
охвачен комфортабельной
катастрофой
речная тень, бессвязный шум шоссе
может быть, сегодня…
Дыханье лета…
дыханье лета невесомо – изюм верблюда высушенный солнцем, струится нежностью улуна воздух и сеть автосалонов – нам достаются блажь и лепет волн – наследство полное печали…
пламя музыки лижет героев, поверженные символы и колыбели. сияй, моё сердце слепое от счастья: божественной шуткой в прелюдии Баха, в волнах солёных от фейковых слёз —
эра отчаяния наступила, а ты всё ещё снишься в астральном предчувствии, полу-голой рекой ре-минор. будущее облажалось: сияют бездны позором бессмертия, бренды отъебанные наслаждением – данный вид связи недоступен
enjoy
Тьма…
Тьма изогнута ксеноновой панорамой.
Лишена смысла, полу-огней… Никакой
мотивации в городе развалившемся на холмах:
спящая планета будит меня – обновляет
последнюю версию Бога…
бледный свет, скучающий охранник: давление
звёзд чуть выше нормы, спокойное. Лунный луч
на лезвии, и квантовое кваканье лягушек…
сияние и боль
Нежнее похоти…
нежнее похоти непостижимый взгляд —
полу-блаженный поцелуй творит вселенную:
мир – кокаин богов! достойные позора и любви,
и лепета стрекоз в надлобье полдня – пьяны
собой, химеры плоти, духа…
взор юн, мир завоёван
прах
Сверчки и звёзды в кулаке…
сверчки и звёзды в кулаке… в безлюдности
ночи – шакалы приходившие в наш сад, на дальний
виноградник, подъедать кровь кистей и луну…
зрачки и блеск ручьёв, бессчётность жизней: если
можешь, забери ребёнка оцепеневшего от мечтаний —
мне ничего не будет, если ты заснёшь со мной,
украдёшь моё сердце: вечер вечен, тени
нашёптывают тайны зеркалам – тёмные грёзы
в соблазне невинности, в свербящей вселенной
ожёг архангела полный печали
Полуголая ночь…
полуголая ночь. пляж…
кожа обнажённая тьмой —
первобытны, разбросаны волнами
в лоснящемся блеске
твоя ладонь в полудрёме, тишь…
полотна в выплеснутом экстазе
Жертвоприношение
Небо душили розы – просто мы
нуждаемся в этом сочувствии. Листопад
издевательский и улётный. Время
собирать богов в саду камней.
Стихи на плохой латыни катились
шёпотом во-рту. Я усыпил их, голубей,
отправил небесным посланием: горькой
гвоздикой, надломленным эхом
Время тающей ностальгией —
его не утолить будущим, обещаниями
гаснущими в памяти: ветер устал забавляться
жасмином, спятил разбрасывая лепестки
ты нас простишь
Чаша
О, легкомысленный! о, сотворённый! —
стрелы запутались в твоих волосах, Себастиан —
ты всегда будешь со мной, безумный как «Абрамс»
в пустыне (и буря в стакане) – сваливаем от смерти
и вот она, блистательная как Порта, сияющая словно
экстаз… змеи отравили чашу с твоим вином,
с твоей кровью – теперь мы наполнены жаждой,
отчаянием. о, бессмертие, расстанься, наконец-то,
с нами! обрети покой, который мы
не в силах оплатить
теплее молока Твой тихий час
и сон как полу-благодать – у самых
губ, у самых глаз
Созвездия осыпаются…
созвездия осыпаются листьями напоминая
что осень приручила наши холодные сердца —
оплакала и бросила в старой аллее внесла
в комнаты тлен кардамон и гулкие шаги…
засыпанные оргазмом солдаты обретают
второе рождение совершенное как штык воткнутый
в память – успех это разряженная неудача поданная
с улыбкой, отлив обнажающий отражения…
ладони трепетная лань сжимает нимфы лук
и вздох стрелы летит над пропастью
Ангелы облачных технологий
Ангелы облачных технологий.
Ловцы наших снов и лиц, опознанных
в предчувствии новой эры. Хвосты комет
выметают проспекты – в клёкоте чаек
и в спа-салонах. Плыть в полу-
вечности негой коленей…
Пластик и сетки пустых тележек.
Безмятежность и исчезнувшие подруги:
где теперь хранятся их отражения?
глаза усталые от наслаждений?
Кошки нежатся в лазури, в рекламе.
Рубашка с обсоленным воротом, наши лица
расклеенные «wanted»… неужели когда-то
закончатся эти бесконечные дни! галька
ослепительная до боли в спине…
встречные призрачны, непостижимы
бессмертие сканирует синеву
Совращённое лето – 2
– Я роскошен как ужас.
Абсолютен как чистейшая водка. Готов придерживаться исключений и молиться за правила. Костюм от «Айвори Белл», белый, р.46 – 10 500…
Мы были уже далеко от «Стрит-бара». В «Башне Неруба», на смотровой площадке. Вглядываясь через окуляры, можно было въехать: жизнь это жертва будущего))). Всё потому, что нужно вовремя допивать свою текилу, детка – теперь от нас за версту несёт проблемами. И этот долбаный динамик где-то над левым ухом – ты едва перекрывала его, выбалтывая инфу в заранее забронированное пространство: взлёт бровей дугообразно-обречённых! Тебе идёт осенний цвет смешанный с полу-надеждой, вкус победы на припухлых губах. Я бы не смог отказаться…
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/tao-v/elizium-50283211/chitat-onlayn/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
В. Тао
Если долго вглядываться в бездну – можно увидеть себя. Когда родник пересыхает – пустыня наполняется призраками… Путешествуйте налегке и со светом. Книга содержит нецензурную брань.
Элизиум
В. Тао
© В. Тао, 2024
ISBN 978-5-4498-1488-3
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
АСТРАЛЬНЫЙ ПЁС
Герои
герои – самые долгие пленники забвения.
почти бессмертные. дарим надежду, опустошая миры.
вдохновение словно отравленный зверь в клетке,
столетия провонявшие жертвоприношением праху
пасти цветов пахнут вожделением, зависть превращает
их в звёзды. наши языки и сердца, злые и непорочные.
номинированы на лёгкую смерть:
в вечернем свете купаются альбатросы лишённые
предчувствий и времени, духа и звёздных войн
Трескотня стрекоз…
трескотня стрекоз сияет паранойей неба,
полотенце выпендривается на бечевке подхватывая
бемоль облаков – однажды мы перейдем в эти сны:
прикованные к запястьям ангелов, совершенные
как возмездие…
солнце грезит индийской хной, затхлыми
парками! небесный банкир против нашей ставки:
проигрыш, золотой как зубная коронка.
щепотка соли за борт…
была одна звезда в эфире: толпа ждала,
жадно припав к тишине. немыслимым светом
мело по лицам. холмам с проплывающими тенями.
захватывает радость и отчаяние!
шанс смешливый как ренессанс,
легкий словно воздушный змей —
мотылек влетающий в ухо,
в безмолвие
Дни трепетали…
Дни трепетали, томясь словно лани!
Брызжет розовой пеной рассвет: счастье,
огромное как ностальгия. У тебя печальное
сердце, ветер: семь раз обговорили секреты,
а ты все молчишь… если снайперы целы,
звезды будут под прицелом – ни днем,
ни ночью
Чувство загнанно бьётся под кожей, губы
застывшие в полуулыбке – сидел не плача
в безбрежности Ориона: вселенная
помигивающая мобильниками.
Сидящая на игле. На самом
кончике…
Спятившее блаженство…
спятившее блаженство сгорает веером едва успеваешь выдохнуть «блядь!» судьба равнодушная как голод как Кали выкосившая половину ума – она целиком умещается во вселенной Белоснежки заснувшей в алой улыбке плоти в гаснущем полёте шмеля
расстрелянное танго твоих волос во вскипающих каштановых кронах Моне Монблан твоего лба скрижали позабытые в раю вместе с девственностью – ливни прожекторов в трансе танцпола – ныряем в бессмертие изувеченное признаниями – лилии роскошью обломов и кайфа —
тела слипаются как ресницы скованные импульсами депрессии, укол в пустоту ранит но не возбуждает – жажда обсценна среди драгоценностей – голимее фейка невесомее бездны
чувствую себя Адамом с глупым яблоком
в ладони и скорпионом в сердце
Лучи солнца…
Лучи солнца сияли в детской,
визжали от зависти! Судьба не искала нас,
рассыпала шансы стеклянными шариками…
а еще я разжигаю грозу, задуваю пепел
тебе на колени – в прибрежных
парках томящихся негой
Хвост волны влажной змейкой на
пляже. Ветер ерошит рубашку, волосы чуть
убеленные солью – вальс заигранный полу-
улыбками, плечи окутанные роем теней
просто дунь на свечу
Обломанная богиня…
обломанная богиня – бессмертный тысячелетний щебет засыпает тебя – флажолетами эполетов и лимузинов красиво причаливающих в экстаз волны – спеть песню Орфею хриплым рокотом цилиндров закутанных в оливковое масло похоти —
бисер созвездий в твоей жалкой игре жалком шелесте огня и рваных карт атласные шуты насмешливо касаются поцелуями и хохоча уносятся в печаль будешь ли ты зла как цветок уколовший твою слабость?
джезга обжигающая язык в ответ на чувства из целлулоидной боли вскрываешь вены воздушному змею – а он смеётся распахивая крылья и волны жизни останавливают тебя: смерть смерть смех смех
Смерть
стоя на красивом мосту, она элегантно
улыбалась с фото – глядя на нас, смеясь…
мы не возражали и были молоды в тот
сухой и вянущий к вечеру день
старый город, кора деревьев
грубая и нетронутая
зной угасает неясным предчувствием,
чуть пряным, пыльным – души
растворимые как кофе
Солдат
в Солсбери звезда упала – Звезда Полынь —
нектар в хрустальной патологии бокала – стекающие
руки призывом муэдзина ласкают дрожь твоей кожи
тысячеликая мара фея уронившая яблоко как
слезу – в твоём сердце истлел огонь
и пепел засыпал тишину чёрным смехом улиц —
поклянись, что это не сон! уравняй мертвецов в их
безмолвном совокуплении с будущим – чувство снега
настолько пурпурно, что твой взор обжигает кожу
и глиняные эльфы сыплются песком с ресниц рассвета
Где ты, ночь? Я стою за кулисами полдня – распятый
жалостью и пением фиалок, в кислоте наготы —
я жду
Архангелы на чёрном снегу…
архангелы на чёрном снегу безвременья
симфония с глазами медузы выброшенная
отливом – волна проникает во тьму словно слепой
любовник в топ-модель – раскинула небеса
сочащиеся от похоти, ветер брызжет
семенем ослепляющим хрусталь – бог
положил бомбу на мир будущее сгорает
в сказке… призрак на плечах свободных от крыльев,
машины припаркованные топ-лесс – волны
вожделения и страха в наготе дикарей,
в сумерках супермаркетов
и голых ляжек —
влюблённость слаще травинки во-рту,
нежнее члена – как кундалини вставшая на
ребро, свет фонарей сутуло поджавший хвост —
в чёрной дымке его ущелий жало истлевшего
змея и хмель сигарет бережно замерзающий
в зеркалах – нагие потолки лежат
пустыней и хуи сияют отчаянием
абсолюта
Сатори…
…сатори сливает с небес в базы данных.
Вялый транс в полу-божественной коже —
элегантный как Хьюго Босс. Сдувшийся как
презерватив: лёгкая бабочка бьётся в окна
обожающие лучезарность
В магии лета, в шафране неба – св. Земля,
ментовские жезлы… кошки-аксолотли в саундтреках
улиц контужены счастьем, эфирной болтовнёй.
Солнце и опиаты в сиянии одиночества, шёпот
ангелов невесомый словно старик…
и гениальный ёбнутый ребёнок
Тела химер
В тела химер вгрызаются зубы гомерического хохота. Это лунные блики пожирают созданные мной инверсии. Сердца разрушают границы, меняют образы приходящие в упадок и города, простирающиеся за горизонт.
Полчища душ сияющих абсолютом – богоподобные гиены растаскивают плоть благоухающую нечеловечьей памятью. В противоположном времени кварталы сливаются в экстазе уничтожения: изнасилованные толпы – в этом дне я родился, цветок раскрыл мои глаза и я впервые улыбнулся.
Цифровые надписи. Малярийная сыпь мавзолеев, спутников грезящих на земле и в небе – что они находят в эвтаназии войны? что их потеряло в безмолвии времени?
Анджело Бадаламенти с сияющим горном,
на горном пике! И леопарды терзающие
собственную шкуру
Солнце. мечеть. цикады…
солнце. мечеть. цикады – ветер
перешёптывается с тамариском и зноем,
золотые вспышки в небе – истребители падают
в изумительную боль, наслаждаются чудом!
кожа обнажающая желания, бабочки-
андрогины – божества, выпорхнувшие из нас
и заключившие перемирие: каждый глоток —
Гоморра, каждый поцелуй – фламинго
взлетевший в смерть.
идеальный штиль вместо сердца
и идеальная ночь на полу-языке пустынь
Парки…
Парки съедают волны
великолепно сливающиеся к берегам.
Улыбки, смуглые и тонкие. Безмолвие
коснувшееся сердец.
Зеркальные башни над городом,
предчувствия расплетённые словно косы —
кубки тревоги поднесённые к лёгким губам…
момент, когда чувствуешь крылья коснувшиеся
лба и трепет ночи заснувшей в колыбели
недобитое небо
Непрощённые
от хакнутых банкоматов к лёгкому ветерку —
протекторы шуршат бездорожьем, выбирая приют на ближайшие дни – будем безжалостны к лени, одиночеству скал и сердец – свернёмся кольцами за солнечным кругом – змеи ужалившие собственный смех.
подгнившие водоросли и медузы, дым едкий как комар попавший в глаз и чистое дно родника, примолкшее холодом… необитаемый остров охвативший время
прах к праху, волна к волне… и лицо к лицу:
вначале было Слово, а в начале Слова – мы, бриз из атомов небытия – нам наплевать, как кончит этот мир, как уже кончил – весь, настоящий, наш
Мир в объятиях полусвета…
Мир в объятиях полусвета – немного жаль эту историю исправленную полувременем.
Ветхая гитара и сонный папоротник. Скошенные газоны и змеи: хоть и звезда, но угасшая… ветер разносит свои восьмёрки в виде эха – даже за проценты не выпросишь поцелуя!
Забвение отодвинуло свои границы —
теперь на каждой улице свой полу-праздник.
Радушие клумб и равнодушие технологий. Всё сотворённое – на связи. Без этой мысли чувствую себя тайной распятой на баннерах – попасть в неё не целясь: здесь исчезают полигоны смерти и вторая половина мира
стерильное небо
Какофония солнца…
какофония солнца распалённой симфонией,
колкие лоскутки тропинок… приключения и волна,
нега и истома в юной похоти припухлых губ —
нет ничего печальнее деревьев обреченных стоять
в нашей памяти: Аркадия исчезает – словно неловкую
голубку вынули из сумки и забросили в небо…
молитва. тишина… в ночи гуляет лазер —
над кварталами пыль и лунное сало
Порталы крыш…
порталы крыш, бескостье звёзд и волн —
за чад заката платим совершенством! за
голод – лоском лимузинов: импала,
лебедь и паук их имена – хмель, ветер
и воображенье. объятья в сердце бездны —
сияют мотыльки в безумии блаженства
подсолнухи среди дорожной пыли
полу-бухие от безмолвия
Луч
бред восхитительный словно вальс!
виноградник поёт в опьяненьи теней:
вот парус смеется над солнцем
хлопая ему в поднебесье!
безвечность, тлен… фракталы
озарений – лишь взгляд небытия
укравший обнаженность
и сливший мир в узор
несовершенных
правил
Мы росли рядом…
Мы росли рядом, в сонном
переулке – соседские дети прибежали,
вырвали наши сердца
лепет стрекоз
смех
Полдневное царство
полдневное царство: химические связи
соединяют и не пугают. плоть это хищник
поглотивший меня, голодный ребёнок —
в отчаянии бриза, сиянии лоботомии.
увядающий цветок подобен грусти и лени —
бесчувственность превращает семя в слезу.
шиповник в затхлости разнотравья:
очнувшееся небытие
блистательный мир как мёртвый генералиссимус
Она
Она приезжала в наш город.
Правда, я на нее не ходил. Держал
окна открытыми: ветер жадно глотал
парк придавленный синевой – к побережью,
к лоснящимся волноломам…
время без крыльев
и Радио «Подорожник»
фото
В квартире было одиноко…
В квартире было одиноко. Волшебно.
В Тироле шепчутся прялки и губы. Расслабленный
закат лёг на плечи, на подставленные ладони —
наши ангелы с искусственными глазами
Изо-дня в день изгибался горизонт, пейзажи
зашёптанные шалфеем – у меня для тебя есть эхо
пролитое юным дождем. Мокрыми поцелуями.
И растаявший бриз
…рой светлячков сыплется в реку, звезды падают
за пристань – распахивают мгновения оттраханными
ресницами – тебе и во сне не присниться мне!
янтарным медом пах рассвет,
нектаром полуголым неслышное лето катилось —
нежность растущая молодой луной, линии
судьбы в расплетённых пальцах…
пора
Любовь
арлекин. скамейка. водопад
в меланхоличную пустоту – у нас её так
много, что хочешь поделиться ею с близнецами
и огненными шарами гаснущими словно жизнь…
но если уж ты спросил, я спрятал ее в коробку
из-под обуви – таинственную и босую —
как в нашем детстве
Зёрна звезд…
…зёрна звезд и алхимия пляжей:
город струится рекламной нирваной —
полуобняв меня, полу-поцеловав. гниль
тростника, отчуждение берега: мы принадлежим
возлюбленным, остаёмся костями в их сердце —
нет шансов проиграть
нет богов способных постичь это волшебство…
это яблоко в саду – обладало ли оно именем
одного из нас?
Тени…
Пробуждение…
первое, что чувствуешь —
технологии обнимающие
цифровыми руками.
Город старый как н.э. – мечта
архангелов в репелленте зноя.
Небесный Катар в околевшем сиянии —
охвачен комфортабельной
катастрофой
речная тень, бессвязный шум шоссе
может быть, сегодня…
Дыханье лета…
дыханье лета невесомо – изюм верблюда высушенный солнцем, струится нежностью улуна воздух и сеть автосалонов – нам достаются блажь и лепет волн – наследство полное печали…
пламя музыки лижет героев, поверженные символы и колыбели. сияй, моё сердце слепое от счастья: божественной шуткой в прелюдии Баха, в волнах солёных от фейковых слёз —
эра отчаяния наступила, а ты всё ещё снишься в астральном предчувствии, полу-голой рекой ре-минор. будущее облажалось: сияют бездны позором бессмертия, бренды отъебанные наслаждением – данный вид связи недоступен
enjoy
Тьма…
Тьма изогнута ксеноновой панорамой.
Лишена смысла, полу-огней… Никакой
мотивации в городе развалившемся на холмах:
спящая планета будит меня – обновляет
последнюю версию Бога…
бледный свет, скучающий охранник: давление
звёзд чуть выше нормы, спокойное. Лунный луч
на лезвии, и квантовое кваканье лягушек…
сияние и боль
Нежнее похоти…
нежнее похоти непостижимый взгляд —
полу-блаженный поцелуй творит вселенную:
мир – кокаин богов! достойные позора и любви,
и лепета стрекоз в надлобье полдня – пьяны
собой, химеры плоти, духа…
взор юн, мир завоёван
прах
Сверчки и звёзды в кулаке…
сверчки и звёзды в кулаке… в безлюдности
ночи – шакалы приходившие в наш сад, на дальний
виноградник, подъедать кровь кистей и луну…
зрачки и блеск ручьёв, бессчётность жизней: если
можешь, забери ребёнка оцепеневшего от мечтаний —
мне ничего не будет, если ты заснёшь со мной,
украдёшь моё сердце: вечер вечен, тени
нашёптывают тайны зеркалам – тёмные грёзы
в соблазне невинности, в свербящей вселенной
ожёг архангела полный печали
Полуголая ночь…
полуголая ночь. пляж…
кожа обнажённая тьмой —
первобытны, разбросаны волнами
в лоснящемся блеске
твоя ладонь в полудрёме, тишь…
полотна в выплеснутом экстазе
Жертвоприношение
Небо душили розы – просто мы
нуждаемся в этом сочувствии. Листопад
издевательский и улётный. Время
собирать богов в саду камней.
Стихи на плохой латыни катились
шёпотом во-рту. Я усыпил их, голубей,
отправил небесным посланием: горькой
гвоздикой, надломленным эхом
Время тающей ностальгией —
его не утолить будущим, обещаниями
гаснущими в памяти: ветер устал забавляться
жасмином, спятил разбрасывая лепестки
ты нас простишь
Чаша
О, легкомысленный! о, сотворённый! —
стрелы запутались в твоих волосах, Себастиан —
ты всегда будешь со мной, безумный как «Абрамс»
в пустыне (и буря в стакане) – сваливаем от смерти
и вот она, блистательная как Порта, сияющая словно
экстаз… змеи отравили чашу с твоим вином,
с твоей кровью – теперь мы наполнены жаждой,
отчаянием. о, бессмертие, расстанься, наконец-то,
с нами! обрети покой, который мы
не в силах оплатить
теплее молока Твой тихий час
и сон как полу-благодать – у самых
губ, у самых глаз
Созвездия осыпаются…
созвездия осыпаются листьями напоминая
что осень приручила наши холодные сердца —
оплакала и бросила в старой аллее внесла
в комнаты тлен кардамон и гулкие шаги…
засыпанные оргазмом солдаты обретают
второе рождение совершенное как штык воткнутый
в память – успех это разряженная неудача поданная
с улыбкой, отлив обнажающий отражения…
ладони трепетная лань сжимает нимфы лук
и вздох стрелы летит над пропастью
Ангелы облачных технологий
Ангелы облачных технологий.
Ловцы наших снов и лиц, опознанных
в предчувствии новой эры. Хвосты комет
выметают проспекты – в клёкоте чаек
и в спа-салонах. Плыть в полу-
вечности негой коленей…
Пластик и сетки пустых тележек.
Безмятежность и исчезнувшие подруги:
где теперь хранятся их отражения?
глаза усталые от наслаждений?
Кошки нежатся в лазури, в рекламе.
Рубашка с обсоленным воротом, наши лица
расклеенные «wanted»… неужели когда-то
закончатся эти бесконечные дни! галька
ослепительная до боли в спине…
встречные призрачны, непостижимы
бессмертие сканирует синеву
Совращённое лето – 2
– Я роскошен как ужас.
Абсолютен как чистейшая водка. Готов придерживаться исключений и молиться за правила. Костюм от «Айвори Белл», белый, р.46 – 10 500…
Мы были уже далеко от «Стрит-бара». В «Башне Неруба», на смотровой площадке. Вглядываясь через окуляры, можно было въехать: жизнь это жертва будущего))). Всё потому, что нужно вовремя допивать свою текилу, детка – теперь от нас за версту несёт проблемами. И этот долбаный динамик где-то над левым ухом – ты едва перекрывала его, выбалтывая инфу в заранее забронированное пространство: взлёт бровей дугообразно-обречённых! Тебе идёт осенний цвет смешанный с полу-надеждой, вкус победы на припухлых губах. Я бы не смог отказаться…
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/tao-v/elizium-50283211/chitat-onlayn/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
В. Тао
Тип: электронная книга
Жанр: Стихи и поэзия
Язык: на русском языке
Издательство: Издательские решения
Дата публикации: 26.04.2024
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: Если долго вглядываться в бездну – можно увидеть себя. Когда родник пересыхает – пустыня наполняется призраками… Путешествуйте налегке и со светом. Книга содержит нецензурную брань.