Главная страница | Документальная литература | Супермены Сталина. Диверсанты Страны Советов

Супермены Сталина. Диверсанты Страны Советов
Клим Дегтярев
Малоизвестные страницы деятельности чекистов во время Великой Отечественной войны в тылу врага. Полученный ими тогда уникальный боевой опыт оказался востребованным в годы «холодной войны».

Супермены Сталина
Диверсанты Страны Советов
Клим Дегтярев
Эти люди скромны, не речисты,
Мы не все их знаем имена.
Но не даром лучшие чекисты
Боевые носят ордена.
    Из Песни Чекистов (1937 год)
Посвящается чекистам воевавшим
за линией фронта
    Автор
© Клим Дегтярев, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Введение
У любой войны две правды. Одна официальная – генеральская, другая солдатская – окопная. В Советском Союзе преобладала первая. Сейчас появилась возможность сообщить о «второй». Обе имеют право на существование. Каждый выбирает сам, как оценивать тот или иной факт шестидесятилетней давности.
Мы расскажем о малоизвестных фактах жизни и деятельности нескольких сотрудников госбезопасности, которые воевали на временно оккупированной врагом территории СССР. Отечественные историки и журналисты, по разным причинам, старались подробно не освещать биографию и боевую деятельность этих людей. При том, что Родина оценила их ратный подвиг высшей воинской наградой – званием Героя Советского Союза. Вот только некоторым из них золотые звезды так и не вручили – бюрократы в Москве нашли формальные причины для отказа. А награжденным тут же создали официальные скупые биографии, которые кочевала из одного документально-художественного произведения в другое. Литераторам лишь осталось придумать красочные детали подвигов, а читателям прочесть многочисленные героические былины про «Илью Муромца» и его товарищах с Лубянки.
Когда СССР исчезла с политической карты мира, то публицисты сразу перешли в другую крайность. Офицеров НКВД-НКГБ «превратили» в безжалостных карателей, которые за линией фронта в комфортных условиях жили в партизанских отрядах, сожительствовали с женщинами, пьянствовали, периодически расправлялись с местными жителями заподозренными в сотрудничестве с фашистами. После 1991 года прошло несколько лет. Теперь Лубянку объявили основной движущей и организующей силой повстанческого движения на оккупированных территориях, что на самом деле неверно.[1 - Формально, до лета 1942 года, партизанским движением на временно оккупированых территориях занималась Особая группа-Второй отдел – Четвертое управление НКВД СССР и подчинявшиеся ему соответствующие структуры республиканских и областных управлений НКВД. Затем эти функции (с мая 1942 года) были возложены на Центральный, республиканский и областные штабы партизанского движения. Через своих представителей при военных советах фронтов, которые руководили основными военными операциями партизан, они согласовывали действия партизан с боевыми операциями фронтов, обеспечивали снабжение партизан оружием, боеприпасами, медикаментами и т. д. В 1944 году, учитывая изменившуюся военно-политическую остановку и новые условия для действия партизанских сил, Государственный Комитет Обороны постановлением от 13 января 1944 г. упразднил Центральный штаб партизанского движения. Руководство партизанской борьбой отныне возлагалось на ЦК компартий республик, обкомы и соответствующие штабы партизанского движения. – прим. авт.] Тут же с полок библиотек извлекли «официальные» биографии изданные еще в Советском Союзе, добавили рассекреченные документы, и зазвучал гимн партизанам с Лубянки. Для того, что бы стать «суперменом» тайной войны, достаточно было служить в одном из подразделений госбезопасности и побывать за линией фронта.
Мы не умоляем ратные заслуги этих людей. Они сами бы, с удивлением, прочли о подвигах, которые им приписали журналисты и историки, а так же руководство НКВД (было и такое), если бы дожили до наших дней. Месяцы и годы, проведенные в полях и лесах, подорвали их здоровье и сократили годы жизни. Данная книга – попытка рассказать о том, что на самом деле происходило за линией фронта в партизанских отрядах.
Алексей Ботян свою карьеру диверсанта начал осенью 1941 году под Москвой, а закончил в 1989 году, уйдя в отставку с поста сотрудника Управления «нелегальной» разведки ПГУ КГБ СССР. А до 1983 года он обучал бойцов «Вымпела». В годы «холодной войны» он несколько лет проработал по линии «нелегальной» разведки в нескольких странах Европы. Его биография рассказана в главе «Консультант „Вымпела“».
Его коллега по Лубянки Евгений Мирковский командовал спецгруппой Четвертого управления НКВД-НКГБ «Ходоки». В отличие от аналогичных формирований, которые выросли по численности до партизанских бригад (несколько тысяч человек), количество бойцов в спецотряде «Ходоки» не превышало 300 человек. Зато по эффективности в сфере диверсий он считался одним из лучших подразделений. А многие операции до сих изучаются в учебных центрах подразделений коммандос различных стран мира. О боевой деятельности этой части и биографии командира рассказано в главе «Пограничник, ставший диверсантом».
Глава «Беспартийный чекист в тылу врага» посвящена Николаю Прокопюку. ОБ этом чекисте писали еще во времена существования СССР, но тогда журналисты и историки излагали его ««отредактированную» биографию. Мы же расскажем о том, что долгие годы умалчивалось.
Судьбе рядового чекиста Николая Михайлашева посвящена глава «А помнишь, как все начиналось». Судьба этого человека типична для молодых сотрудников госбезопасности, которые пришли в органы после «кровавой чистки» 1937 года. Часто после школы или института, с минимальным жизненным опытом. Большинство из них погибло в первые месяцы и годы партизанского движения. Именно эти люди организовывали партизанские отряды и подполья, не успев эвакуироваться, оставались на оккупированной территории и возглавляли повстанческое движение в тех районах, где служили до войны.
Операциям по «ликвидации» и похищению представителей военного командования Вермахта и администрации оккупированных территорий посвящена глава «„Ликвидаторы“ с Лубянки». В ней рассказаны малоизвестные подробности нескольких «громких» операций советских спецслужб в годы Великой Отечественной войны.
В главе «Назначен героем» будет рассказано о нескольких эпизодах деятельности подразделений НКВД-НКГБ, о которых большинство журналистов и историков, даже сейчас, предпочитают не вспоминать.
Например, об эвакуации семьи (мать, сестра и ее четверо детей) полководца Георгия Жукова, за которую многие участники получили правительственные награды, вплоть до звания Герой Советского Союза (посмертно). Официально все эти люди участвовали в успешном разгроме штаба немецкого корпуса. В Берлине с удивлением узнали о том, что на Восточном фронте за одну ночь погибло более 600 солдат и офицеров, а советское командование получило несколько мешков сверхсекретных документов. Вот только к утру, все погибшие фашисты воскресли, а документы вернулись в штабные сейфы.
А вот другой пример. Когда в результате приказа командования Западного фронта (командующий Георгий Жуков) погибло несколько отрядов диверсантов с Лубянки, то никого из героев не наградили. А ведь они совершили настоящий подвиг – весной 1942 года на несколько десятков суток парализовали коммуникации противника и дали советским войскам так необходимую им передышку.
В главе «Комендант „Зеленого Бастиона“» мы расскажем о начальнике райотдела НКВД Дмитрие Емлютине. Волей случая этот чекист стал комендантом Партизанского края, расположенного в Брянских лесах.
Он создал образцово-показательную ставку Штаба объединенных партизанских бригад. Электрифицированные штабные землянки, газета, телефонная связь со всеми отрядами и постами на границах партизанской зоны. Аэродром, который одновременно мог принимать до четырех самолетов.
А в это время, в подчиненных ему подразделениях разведка и контрразведка отличалась низкой эффективностью. Когда осенью 1942 года нескольким партизанским отрядам потребовалось уйти в глубь леса, то женщин сражавшихся наравне с мужчинами, командиры этих подразделений отправили… в родные деревни. В результате большинство этих партизанок были убиты фашистами при подходе к своим домам.
В сентябре 1942 года Дмитрию Емлютину было присвоено звание Героя Советского Союза. Когда той же осенью брянские партизаны взорвали «Голубой мост» и перекрыли снабжение немецких войск в период подготовки к Курской битве (эта диверсия считается одной из крупнейших в истории Великой Отечественной войны), то никто из трех тысяч участников не был награжден правительственными наградами.
В Приложениях данной книге опубликованы малоизвестные документы, которые содержат рекомендации «народным мстителям» по различным аспектам разведывательно-диверсионной деятельности и выживание в лесу. Так же дано краткое описание экипировки диверсантов НКВД.

Часть первая. Диверсанты НКВД-МГБ-КГБ

Эти люди никогда не напишут мемуаров и не расскажут журналистом о том, чем они занимались во время Великой Отечественной и «холодной» войны. Даже после их смерти их биографии, а так же детали реализованных ими операций будут храниться под грифом «секретно». О высокопрофессиональных разведчиках и диверсантах СМИ скупо сообщают только после их «провала» или смерти.
Мы расскажем то, о чем до последнего времени знал лишь узкий круг их коллег по работе, ну и родные.

Глава первая. Консультант «Вымпела»

Среди чекистов – асов разведывательно-диверсионной деятельности Алексей Ботян занимает особое место. Он один из немногих партизан с Лубянки, кто после окончания Великой Отечественной войны продолжил сражаться на тайных фронтах «холодной войны». До середины шестидесятых годов выполняя специальные задания за границей СССР. Вся информация о тех командировках продолжает храниться под грифом «секретно», а потом читая лекции в учебном центре КГБ, где специалистов в сфере разведывательно-диверсионной деятельности. Его ученики участвовали в штурме дворца Амина в Афганистане в декабре 1979 года.

Путь диверсанта
Алексей Николаевич Ботян родился 10 февраля 1917 года в деревне Чертовичи Воложинского района Виленской губернии (сейчас Минская область) в крестьянской семье, которая была оккупирована кайзеровской Германией.
В 1921 году эта территория Западной Беларуси отошла к буржуазно-помещичьей Польши. Через два года немцев сменили поляки, затем руссские большевики, вновь поляки, добровольно передавшая Вильно литовцам, а в 1923 году генерал Люциан Желиговский кавалерийским рейдом захватил Вильно с прилегающими территориями и на следующие 16 лет эти земли вновь отошли к Польше. Несмотря на протесты Литвы, жители Виленщины – белорусы, литовцы, евреи, русские, украинцы наслаждались прелестями «режима санации» (т.е. оздоровления, выражение диктатора Польши маршала Юзефа Пилсудского). В эти тяжелые для виленчан годы, когда они, как и все трудовое население Польши, подвергались классовому гнету, а сверх того, так же как западные белорусы и украинцы— давлению национальному, и рос в деревне Чертовичи Алексей Ботян. Его отец в поисках заработка побывал в Германии и Аргентине, стал столяром, делал на заказ окна, двери, шкафы. Кроме ремесла, изучил хорошо и языки— немецкий и испанский, отнюдь не близкие друг другу. Научился Николай Ботян даже писать готическим шрифтом. Сын явно от отца унаследовал лингвистические способности, так пригодившиеся в разведке. Еще в школе Алексей с отцовской помощью понимал и говорил по-немецки.
Алексея Ботяна призвали в польскую армию. В сентябре 1939 года в качестве командира зенитного орудия участвовал в боях с гитлеровскими оккупантами. За 19 дней войны с Германией подразделение ПВО, в которой он служил, при его непосредственном участии сбила (с помощью пушек производства Швеции, образца 1936 года) три самолета «люфтваффе» – два «юнкерса» и «стрекозу». Но войну Польша все равно проиграла, армия отступала и 17 сентября 1939 года часть Алексея Ботяна была уже в Луцке, на Волыни. Там «жолнежи» (солдаты) увидели советские самолеты. Команда офицеров «открыть огонь» не была выполнена. «Сталинские соколы» тоже не стали бомбить, а сбросили листовки. В них говорилось о близящемся освобождении и воссоединении Западной Белоруссии и Западной Украины с Белорусской и Украинской советскими социалистическими республиками. Напомним, что именно 17 сентября 1939 года начался «освободительный поход» Красной Армии на Запад.
Батарея Алексея Ботяна, выполняя приказ командования «не сдаваться немцам и русским, отступать в Румынию», за два дня дошла до западноукраинского Станислава (ныне Ивано-Франковск), не так уж далеко (примерно полсотни километров) до границы с королевством Кароля II. Но 19 сентября польские солдаты встретились с частями Красной Армии. Офицеры этому событию, мягко говоря, были не рады. Ведь они помнили войну с Советской Россией в 1919 – 1920 годах, да и все двадцатые – тридцатые годы отношения Польши с СССР были крайне враждебными, и первого удара в Москве в случае большой войны ждали от Варшавы (естественно, Польша могла выступить не в гордом одиночестве, а как авангард антисоветской коалиции во главе с Англией). В общем, офицеры были настроены идти на юг, в Румынию. Но солдаты собрали митинг, на котором и порешили сдаться советским войскам. Рядовых быстро отпустили и Алексей Ботян на поезде доехал до Сарн, где встретил дядю Дмитрия – брата матери, также мобилизованного. Вместе они добрались до Барановичей, но дальше домой, в сторону Воложино, им путь был закрыт. К этому времени пришел приказ, от самого высокого советского начальства, – «пленных не отпускать». Дядя с племянником, еще не успевшие снять польской формы, были задержаны и в вагоне под конвоем отправлены на восток (это Ботян определил по луне). А им надо было на север. И оба на ходу спрыгнули с поезда. Добравшись обратно до Барановичей, сели в поезд, доехали до Литы, где снова попали в облаву. Но в этот раз скрыться удалось гораздо быстрей—переулками. Наученные горьким опытом, на поезд родственники уже не садились и, пройдя пешком 70 километров, добрались в родную деревню. Там Алексея и приютила родная семья.
Тем временем жизнь в уже советской Западной Белоруссии налаживалась. В родных местах Ботяна открылись педагогические курсы, которые он и закончил с отличием, сразу же получив назначение – заведующим начальной школой в деревне. Через какой-то время он вступил в комсомол.
В мае 1941 года Алексей Ботян по путевке комсомола был направлен в органы НКВД.[2 - После репрессий 1937 года органы госбезопасности испытывали острый дефицит в кадрах, поэтому большая группа комсомольцев и коммунистов была мобилизована на службу в различные подразделения Лубянки.] Окончание разведшколы совпало с началом Великой Отечественной войны. В июле 1941 года был откомандирован в ОМСБОН. Зимой 1941 года он участвовал в битве за Москву. Вместе с однополчанами занимался минированием дорог в районе Яхромы, а 7 ноября в день знаменитого парада на Красной площади, он со своим взводом нес дежурство в Колонном зале Дома союзов.

За линией фронта
В конце 1942 года была организована для заброски в тыл немецких войск оперативная группа 4-го управления НКВД из 10 человек – девять разведчиков и радист. В эту группу под командованием капитана пограничных войск НКВД Пигушина был зачислен и Алексей Ботян. Вместе с такими же группами Петра Перминова и Виктора Карасева их переправили в январе 1943 года под Старую Руссу (Новгородская область) для перехода линии фронта.
В первый раз перейти линию фронта не удалось. Фронтовая разведка наткнулась на немецкие посты. Довелось советским бойцам попасть и под сильную немецкую бомбежку, но никто не пострадал. На вторую ночь в немецкой обороне была найдена брешь, и бойцы опергруппы спокойно, без боя, прошли через немецкие заграждения. Остановились отдохнуть в ближайшей деревне, но когда местные жители рассказали, что немцы с утра уже побывали здесь, чекисты двинулись в путь, и, пройдя лесами, оказались на территории, занятой партизанскими отрядами. В бои омсбоновцы не ввязывались. Их ждало особое задание. Они должны были проникнуть на Украину, где (в отличие от оккупированной территории РСФСР и Белоруссии) еще не было массового партизанского движения, особенно в южной части. Советские разведывательные группы, забрасывавшиеся на Украину в 1942 году, захватывались немцами почти сразу же, при активной помощи местного населения. Этому способствовала соответствующая политика немецких оккупационных властей, которые до поры заигрывали с украинскими националистами, пленных красноармейцев-украинцев в начале войны отпускали домой.
Перед тремя группами была поставлена задача – организовать базу для ведения разведовательно-диверсионной работы на Украине, в том числе и в Киеве. В Мухоедовских лесах, на границе Житомирской, Киевской и Гомельской областей, в районе, уже занятом партизанами (действовала там и разведгруппа командира-омсбоновца Евгения Мирковского), в 5 километрах от небольшого немецкого гарнизона, и осели разведгруппы 4-го управления НКВД. Рядом на Лысой горе был устроен аэродром, куда прибывали советские самолеты, доставлявшие оружие, взрывчатку и подрывников.
Бойцы сразу же начали обживаться на новом месте. С помощью местных жителей сразу же были построены землянки, баня. Этим занимался хозяйственный взвод. Был в отряде и врач, также из Москвы – Нина Николаевна Рогачева.
С базы отправлялись группы в Киевскую, Житомирскую и Курскую области для подготовки диверсий на железных дорогах. Эта задача была особенно актуальна, немцы как раз готовили наступление в районе Белгорода. Так, только группа из 7 человек во главе с Францем Драгомерецким[3 - Представлен к званию Героя Советского Союза, погиб в бою с бандеровцами в 1944 году.] совершила более 25 взрывов поездов в районе под Винницей, Жмеринкой и Шепетовкой – за 300 км от базы отряда.
Разведка отряда во главе с Петром Романовичем Перминовым[4 - Бывший начальник одного из отделов Управления НКВД по Алтайскому краю, старший лейтенант госбезопасности, арестован в 1939 году по обвинению в фальсификации уголовно-следственных дел, приговорен к расстрелу и освобожден после начала войны.] пыталась установить контакт с заброшенными ранее в немецкий тыл диверсионными группами. Для передвижения по оккупированной территории требовались документы («аусвайс»). Их готовил художник из местных жителей. Также были привлечены к сотрудничеству с советской разведкой (проще говоря, завербованы) многие служащие местной полиции, созданной оккупантами. Потом они воевали с немцами уже в составе отряда.

В лесах Западной Украины
В октябре 1943 года, после изменения линии фронта, отряд Виктора Карасева, в котором было уже 2 батальона и кавалерийская сотня[5 - Всего 400 человек—добровольцы из местных жителей и бежавшие из плена красноармейцы, были даже два словацких летчика, дезертировавшие из своей армии, из них один погиб на Западной Украине, второй уже после войны поддерживал связь с бывшими советскими соратниками.], из Житомирской области перебрался под Ровно. Там же располагалась база другого отряда Четвертого управления Лубянки – «Победители», которым командовал знаменитый впоследствии Дмитрий Медведев. Как раз в это время он вел бои с немцами, пытавшимися окружить партизан. Бойцы отряда Карасева вместе с отрядом Медведева сражались с немцами, затем отдельно отступили на север, где под деревней Целковичи организовали базу. Там Ботян встречался с секретарем Черниговского подпольного обкома партии Алексеем Федоровичем Федоровым[6 - Легендарный партизанский командир, дважды Герой Советского Союза (1942, 1944 года). С 1938 года – первый секретарь Черниговского, в 1943—1944 годах Волынского обкомов ВКП (б).] и знаменитым впоследствии разведчиком Николаем Кузнецовым.
В феврале 1944 года отряд Виктора Карасева захватил железнодорожную станцию Матийов, прервав линию военных сообщений Вермахта.
Передвигаясь дальше на запад, по Ровенщине и Волынщине к Львову, советским партизанам пришлось вступать в бои не только с немцами, но и (практически каждый день) с отрядами бандеровской «Украинской повстанческой армии» (УПА)[7 - УПА была создана 14 октября 1942 года по решению политического руководства ОУН (Организация украинских националистов) «для защиты мирного населения Украины от издевательств Германской оккупационной власти». Так же националисты активно сражались сначала с советскими партизанами, а после освобождения Красной Армии Западной Украины от фашистов и с советской властью (сопротивление ОУН-УПА было окончательно подавлено только в конце сороковых годов).]. От их рук партизан погибло больше, чем в боях с немцами. Многие были ранены, в том числе и комиссар отряда Михаила Филоненко, которого Алексей Ботян по приказу Виктора Карасева перевез за линию фронта в медсанбат Красной Армии. Одна из причин этих потерь – хорошо поставленные у бойцов УПА связь и разведка, а так же поддержка местного населения.
Более лояльно относились к советским бойцам поляки. Местное польское население находилось в непримиримой вражде с бандеровцами. Но все же многие поляки были настроены антисоветски. Не способствовали согласию и взаимные претензию на Западную Украину (особенно на Львов), до 1939 года входившую в состав Польши. Впрочем, для Алексея Ботяна контакты с поляками облегчались его знанием польского языка. Выполняя разведывательные задания в Сарнах (в том числе и по подрыву немецких поездов), он действовал под именем железнодорожника Лексейки Колеяша (фамилия переводится как «железнодорожник»).

Во главе спецотряда
Возглавить разведывательно-диверсионный отряд Алексея Ботяна вынудил случай. Командовать он не любил, предпочитая лично ходить на боевые задания.
Когда бригада форсировала Буг, то попала под интенсивные бомбежки. Для спасения людей Виктор Карасев принял решение разделить подразделение на три группы и двигаться вперед с интервалом в один-два дневных перехода. Командиром первой группы назначил Алексея Ботяна. Когда новый командир спросил у выстроившихся бойцов, кто желает идти с ним, то вызвались все, кто знал его. А это о многом говорит.
Одна из причин – он старался беречь людей и избегать ненужного кровопролития. Вот типичный пример, о котором рассказал журналисту Сергею Маслову сам Алексей Ботян.

«…Наткнулись мы как-то на аковцев – отряд Армии Крайовой. Очень недружелюбно они нас приняли. Пошли мы к ним на встречу. На переговоры выходили двое на двое. А позади каждой пары – по два пулемета. Их командир сначала удивился, услышав из моих уст польскую речь. Я по-польски говорил очень даже сносно. Так мой партнер по переговорам весь вскипел: «Ты есть поляк». Все не верил, что я белорус, все хотел выяснить, за сколько я Советам продался. А затем стал интересоваться, с какой целью мы прибыли. Отвечаю: помочь польскому народу освободиться от немцев. А в ответ: «Без вас освободимся. Вы нам здесь не нужны».
В конце концов удалось переломить конфронтационное развитие беседы и перевести ее в более спокойное русло. Дипломатия на войне в редких случаях может оказаться полезнее пулеметов. Разошлись мы довольно мирно. Аковцы с нами даже продовольствием поделились, сигарет дали. В общем, обошли мы их стороной без ненужных потерь. А вообще в некоторых отрядах АК у нас уже хорошая агентурная сеть была…»[8 - Маслов С. Судьба особого назначения // Трибуна, 2002. 20 декабря.]
По словам Алексея Ботяна, «у меня два радиста были, я шел впереди и сообщал, где находятся немцы, какое количество, а потом уже Карасев шел другим путем или за мной шел, зная обстановку». Группа Ботяна действовала в Белгорайских и Ядровских лесах, около Вислы и Сана. Там они взаимодействовали с другими партизанскими отрядами – 4-го управления (отряд Николая Прокопюка) и польскими. 2 мая 1944-го группа Ботяна (около 40 человек) двинулась в район Кракова.

Один из прототипов «майора Вихря»
Об операции по спасению Кракова написаны десятки статей и книг, сняты кинофильмы, но до сих пор многие детали этой акции остаются малоизвестными. По утверждению полковника КГБ Сергея Александровича Голова одним из прототипов главного героя фильма «Майор Вихрь» стал Алесей Ботян. Так как этот человек спас от разрушения один из красивейших городов Европы – Краков.[9 - Истомин А. Сергей Голов: «Где начинается стрельба, там кончается разведка». // http://www.warweb.ru/golov.html]
Начнем с того, что в этой миссии участвовала не одна, а две разведгруппы. Первая – чекистов, во главе с Алексеем Ботяном («Алешей»), вторая – группа армейской разведки «Голос», которой командовал капитан Евгений Степанович Березняк («капитан Михайлов»). Согласно официальной версии – ему и его подчиненным удалось добыть планы минирования города,[10 - Сторчак Ю. Так держать, «майор Вихрь»! // Киевский телеграф, 2004, 27 февраля – 4 марта.] а потом разрушать кабель… Мы не будем пересказывать финальную сцену фильма.
При этом, как и группа «Алеши», «Голос» занимался совершенно другими делами. Обе группы только волей случая они оказались в центре событий. Например, руководитель фронтовой разведки (после войны он ушел в отставку в звание генерал-майора) Илья Васильевич Виноградов признался спустя много лет, что «в задачу группы („Голос“ – прим. авт.) не входило спасение Кракова, а только сбор информации о противнике, – в общем-то, задача, типичная для армейской разведки, так сказать, „среднего радиуса действия“».[11 - Сергиенко А. Майор Вихрь: правда и вымысел // Советская Россия, 2004, 2 сентября, №114.] Да и партизаны Алексея Ботяна специализировались на диверсиях на коммуникациях противника и оказание помощи наступающем частям Красной Армии.
В том, что армейских разведчиков не предполагалось использовать для проведения активных действий в городе, свидетельствует состав группы. Резидент и радистка, был и третий человек, но он сдался фашистам. О том, как планировалось использовать группу, можно увидеть на примере их коллег, которых осенью 1942 года десантировали в окрестностях оккупированными немцами Минска. Капитану Красной Армии Федоту Акимовичу Калинину («Сене») было приказано создать в городе резидентуру и организовать сбор разведывательных сведений. При этом от него не требовалось создавать партизанский отряд (задача, которую приходилось решать почти всем чекистским группам).
В своей работе он мог рассчитывать на свои старые связи – перед войной он учился в столице Белоруссии и прекрасно знал город, ну и тех, кого сумеет «завербовать». С партизанами, бригады которых окружали город, он установил контакт случайно. После того, как с двумя радистками обосновался в Минске, отправился в лес за спрятанной рацией, ну и наткнулся на «народных мстителей». Сначала те хотели его расстрелять, а потом отвели к своему командиру. Вот так и установил связь военный разведчик с отрядами чекистов. В дальнейшем эти люди не раз выручали его.[12 - Калинин Ф. Центр вызывает Минск. – Минск, 1973., С. 11—12, 89.]
С разведгруппой «Голос» была аналогичная ситуация. Используя связи третьего члена, собирать разведывательную информацию и передавать ее в штаб наступающей Красной Армии.
Мы не будем подробно рассказывать о действиях армейских разведчиков, а сообщим лишь несколько фактов, которые иллюстрируют деятельность группы Алексея Ботяна.
Во-первых, объем собранной в Кракове с помощью местных подпольщиков информации был таким большим, что радист передавал его в течение двух суток. Хотя, справедливости ради можно предположить, что такой продолжительный сеанс связи был связан не только с объемом радиограмм, но и помехами затрудняющими работу. Ведь в том районе работало множество армейских радиостанций.
Во-вторых, гарнизон Вермахта, прикрывавший Краков с юго-востока, располагался в нескольких десятках километров в городе Новы-Сонч. Его командование намеревалось заминировать город и при отступлении взорвать. Велась подготовка к взрыву Куровского моста, перекинутого через реку Дунаец в семи километрах от города вниз по течению, а также Рожнавской плотины, запрудившей Дунаец еще на десять километров дальше к северу. Немцы уже завезли несколько вагонов взрывчатки в подвалы Ягеллонского замка, расположенного на северной окраине города. Старинную резиденцию польских королей, польскую святыню, нацисты превратили в огромное вместилище смерти. Здесь они складировали снаряды, а в последнее время буквально завалили замок фаустпатронами, которыми надеялись остановить колонны советской бронетехники. Взрывчатки же хватило бы не только на Новы-Сонч, но, может быть, и на два Кракова.
Тогда было принято взорвать сами импровизированные «арсеналы». Во время обсуждения этой операции кто-то из членов разведгруппы высказался против этого, мотивируя это тем, что нельзя разрушать памятники архитектуры мирового значения. На что командир возразил: «а что немцы взорвут город, а замок пощадят?». После такого аргумента боец согласился с предложенным планом.
В качестве исполнителя выбрали… офицера СС, который служил в местном гарнизоне. О том, как советские диверсанты завербовали этого человека, Алексей Ботян, спустя много лет, рассказал журналисту Сергею Маслову:

«…А решили как-то два сотрудника гестапо расслабиться и отправились на охоту. Но на эту парочку нашлись другие охотники – мои ребята. Приводят их. Разговаривать с нами они не пожелали. Для задушевных бесед не было времени. Время-то военное было. Говорю ребятам: одного в расход.
Только вывели его за дверь – выстрел. Второй тут же обмяк. Пошел на сотрудничество. Через этого гестаповца, у которого были свои люди в Ягеллонском замке, мы и осуществили минирование склада взрывчатки. Жаль, конечно, замок».[13 - Маслов С. Судьба особого назначения // Трибуна, 2002. 20 декабря.]
Причина, по которой офицер СС согласился сотрудничать с чекистами, звучит не очень убедительно. Спасая свою жизнь он мог что-нибудь рассказать, но вот вернуться на место службы и выполнять указания партизан. Возможно, что в обмен на сотрудничество он хотел сохранить себе свободу после окончания войны. В том, что Германия проиграла, мало кто сомневался. Слишком стремительно наступала Красная Армия и войска союзников.
Советский разведчик Константин Пинч, бывший «на связи» с этим гестаповцем, организовал взрыв склада накануне взятия советскими войсками Кракова. Именно благодаря этому танки с красными звездами на башнях смогли оперативно ворваться в город. Именно это стало одной из причин того, что гитлеровцы не смогли взорвать Краков. Достаточно вспомнить финальную сцену фильма «Майор „Вихрь“». Главный персонаж «перерезал» кабель и в течение нескольких часов оборонял место повреждения провода. Что могло помешать немцам уничтожить диверсанта и восстановить связь? Только стремительное наступление Красной Армии.

Внезапность города берет, а дружба…
В истории партизанского движения было немало случаев, когда «народные мстители захватывали отдельные населенные пункты. Редко такие операции обходились без потерь. А вот что бы на территории сопредельного государства и при этом без единого выстрела…
Именно такую операцию в ночь с 14 на 15 мая 1944 года провела разведывательно-диверсионная группа Алексея Ботяна («Алеши») совместно с небольшим отрядом (300 человек) Армии Людовой[14 - Польская военная организация, действовавшая в 1944 году в оккупированной германскими войсками Польше. Провела около 120 крупных боев с гитлеровскими войсками в Липских лесах, уничтожив свыше 19 тысяч немецких солдат. 21 июля 1944 была объединена с 1-й Польской армией в единое Войско Польское.], которым командовал советский летчик, в небольшом городке Илжа Радомского воеводства.
Ближайший крупный немецкий гарнизон располагался в 15 километрах. В самом населенном пункте гитлеровцы жили в казарме, которую и блокировали советские бойцы. А их польские коллеги освободили своих коллег из местной тюрьмы, разгромили склады, почту и банк. Всю ночь город был в руках партизан! А утром группа Алексея Ботяна продолжила свой путь к Кракову. Ведь, участвуя в этой операции, они нарушили приказ командования.
В этом районе советским бойцам довелось встретиться с отрядами «Армии крайовой» (АК).[15 - Польская националистическая военная организация, действовавшая в 1942 – 1945 годах на территории. Подчинялась польскому эмигрантскому правительству в Лондоне настроенному крайне антисоветский.] Дружеской встречи не получилось. Аковцы решили, что русские заброшены к ним на парашютах, и велели убираться, выставив при этом пулеметы. Аналогично поступили и советские бойцы. Ботян вместе с одним из партизан, польским коммунистом Юзефом, пошел на переговоры с командиром аковцев. Договорились об уходе через сутки. Поляки снабдили советских партизан картой, продуктами и сигаретами. С командиром отряда аковцев Ботян встретился через 35 лет в Польше, где был в гостях у своего бывшего бойца Станислава Бронского, ставшего министром в правительстве ПНР. Аковский же командир стал к тому времени председателем польского общества охотников. Встреча вышла на этот раз более дружественной.
А тогда, в 1944 году, проходя в ночь по 40 км, действуя, где было надо для добывания продовольствия, под видом поляков (в районах с преобладанием фольксдойчей – немцев, живших вне пределов Германии), отряд Ботяна, насчитывавший уже 45 человек, двигался к югу. Наткнулись на поляков из «Батальонов хлопских»[16 - Образовалась в конце 1940 – начале 1941 года военная организация, основными кадрами которой являлись члены молодёжной крестьянской организации «Вици».] (крестьянских партизан). Командир отряда, бывший профессор краковского университета, помог Ботяну и его бойцу, уже упоминавшемуся польскому коммунисту Юзефу, переправиться на другой берег Вислы, для разведки местности и поиска места для базы. В близлежащей деревне они встретились с местным крестьянином, задержали его и допросили, но отпустили, дав денег и попросив принести хлеба и молока, что тот и сделал. Затем Ботян и Юзеф двинулись дальше, обходя немецкие и власовские части, заминировав по пути участок железной дороги и обнаружив около границы со Словакией полигон для запуска немецких ракет ФАУ-2, о чем и сообщили в Центр по рации. Южнее Кракова выбрали место для базы, туда потом передислоцировался отряд Ботяна.
В этом районе в горах находилась польская пограничная застава («пляцувка»). Ее командир, бывший штабс-капитан царской армии Генрих Бусилович, сразу пошел на контакт с советским отрядом. Через него Ботян встретился с немцем-лесничим (один из его сыновей служил в гестапо). На встречу вместе с Ботяном направились 10 бойцов с двумя пулеметами. После двухчасовой беседы с водкой и закуской советский командир и немецкий лесник, опасавшийся за свое будущее (Красная Армия была уже во Львове) договорились о взаимной помощи. Лесник сдержал слово и, по словам Алексея Николаевича, «помогал очень здорово». Когда в отряде испортилась радиостанция, помог ее отремонтировать.
Затем отряд Алексея Ботяна ушел на запад. Там они действовали в контакте с ротой АК под командованием Зубака-«Татра». Аковцы дали даже своего проводника, подружившегося с советскими партизанами. Этот замечательный, по словам Ботяна, парень, очень хорошо знавший местность, погиб в последний день войны.
Тогда же отряд пополнился бойцами группы Ивана Таранченко (вышедшей из отряда Карасева в Ядровских лесах, и понесшей большие потери в устроенной немцами западнее Кракова засаде). Могла бы погибнуть и вся группа, оставшаяся без связи, но они встретили группу Главного разведуправления РККА, сообщившую в Центр, после чего Алексей Ботян, получивший из Москвы радиограмму, и помог своим бывшим сослуживцам.

Охота на Ганса Франка
Осенью 1944 года, после освобождения Белоруссии, группа Ботяна вошла в состав объединенного отряда под командованием Ивана Федоровича Золотаря.[17 - Старший лейтенант госбезопасности, бывший сотрудник Новосибирского областного управления НКВД. Арестован в 1938 году по обвинению в грубейшей фальсификации уголовных дел и нарушению социалистической законности. Был освобожденного после начала войны] Вместе с ним из Москвы прилетел назначенный его заместителем по разведке уже упоминавшийся Петр Перминов. Ботян доложил новому командиру об имеющихся «выходах» на прислугу Ганса Франка, гитлеровского гауляйтера в Польше. Золотарь, участвовавший в 1943 в операции по уничтожению гауляйтера Белорусии Вальтера Кубе, предложил организовать убийство Франка. Непосредственным исполнителем Центр назначил Алексея Ботяна.[18 - Маслов С. Судьба особого назначения // Трибуна, 2002. 20 декабря.] Выбор объекта уничтожения был легко объясним. В результате организованного этим палачом нацистского террора в Польше на ее территории за семь лет в результате полицейского геноцида погибло 5 млн. 384 тыс. граждан.[19 - Залесский К. А. Кто был кто в Третьем рейхе: Биографический энциклопедический словарь. – М., 2003., С. 635]
Для этого его снабдили удостоверением личности – кеннкартой, выдававшейся полякам. Уже был подобран исполнитель акции возмездия – завербованный камердинер гауляйтера по имени Юзеф Путо. Через польского подпольщика ему уже были переданы пистолет с глушителем и английская мина со взрывателем химического действия. Палача Польши «спасло» стремительное наступление Красной Армии. Он спешно бежал в Чехословакию.[20 - Маслов С. Судьба особого назначения //Трибуна, 2002, 20 декабря.] А Алексею Ботяну предстояло решить следующую задачу – предотвратить подрыв железнодорожных и шоссейных мостов, чтобы способствовать быстрому продвижению Красной Армии.[21 - Воронов В. В. ОСНАЗ – войска особого назначения. – М., 2004., С. 304].
Ганс Франк так и не смог избежать справедливого возмездия за свои преступления – был арестован американскими властями 4 мая 1945 года. В качестве одного из главных военных преступников привлечен к суду Международного военного трибунала в Нюрнберге. Приговорен к смертной казни и повешен в 1946 году.[22 - Залесский К. А. Кто был кто в Третьем рейхе: Биографический энциклопедический словарь. – М., 2003., С. 635 – 636]
Среди многочисленных операций, проведенных Ботяном в это время, выделяется взятие им в плен в горах 40 немецких солдат, причем советскому разведчику помогали несколько бойцов и немногочисленная группа местных поляков. Немцы, уходившие от наступавших советских войск, сдались после небольшой перестрелки. Ботян их обезоружил и провел через горы в расположение частей РККА, где и передал их под расписку (советский офицер сказал ему тогда же: «чудак, зачем ты их не расстрелял?»).
Затем Алексей Николаевич вернулся вместе с Перминовым в Краков, где передал сотрудникам военной контрразведки «Смерш» на связь свою агентуру. Из Кракова, уже через 11 дней после Победы, 20 мая 1945 года Алексей Ботян и Петр Перминов вернулись в Москву на самолете.

На фронтах «холодной войны»
В Москве Ботян был вызван в Кремль, где ему и вручили два ордена Красного Знамени. Через месяц, после отпуска (он побывал тогда в родной деревне), в августе 1945 года его нелегально, по линии «Л» (нелегальная разведка) направили в Закарпатье, под видом солдата местного гарнизона РККА. Была поставлена задача – познакомиться с местными словаками и вместе с ними перебраться в Словакию. О задании Ботяна знали только в местном «Смерше».
Поначалу было, по словам самого разведчика, «тяжело, хуже, чем на фронте, ночевать негде, нигде не принимают, хоть ты убейся». Только одна местная старушка, которой «солдат» помог колоть дрова, приняла его на постой. Через нее он и познакомился с местными словаками.
Затем поступил новый приказ – переехать под Ужгород и устроиться там на химический завод. Там он выдавал себя за бывшего польского солдата, каким он когда-то был. Подружился с местными поляками и словаками. Все они были католиками, регулярно посещали костел, вместе с ними и православный белорус Алексей Ботян.
Вскоре его вызвали в Ужгород. Там руководящий работник госбезопасности полковник Михаил Маклярский[23 - Во время войны начальником 3-го отдела Четвертого управления НКВД-НКГБ СССР.] дал Алексею Ботяну новое задание – устроиться на жительство в карпатской деревне, переходившей к Словакии (само словацкое государство, бывшее с 1939 по 1945 сателлитом Германии, тогда же вошло в состав Чехословацкой республики). С помощью местного словака Яно Ботяну удалось уговорить сельского католического попа выписать метрику, по которой он стал словаком.
Следующие 8 лет он прожил в Словакии и в Праге под фамилией Дворжек, работал слесарем на трубном заводе, сдал в Праге экзамены за курс средней школы, закончил высшее техническое училище, работал в конструкторских отделах на заводах и шахтах, женился на чешке. Там из словака он стал чехом. По его мнению, все эти метаморфозы должны были способствовать его дальнейшему выводу на запад, возможно, в США.
Тем временем в апреле 1950 года решением Совета министров СССР была запрещена разведработа советских спецслужб в странах народной демократии. Тем не менее, Алексей Ботян продолжал свою работу в Чехословакии, да и разведчики в других братских странах тоже. Некоторые разведчики не вернулись из этих командировок, так, в ЧСР умер знакомый Ботяну еще по войне разведчик «Иван». Возможно, советские разведчики и не работали против «страны пребывания», а готовились к выводу на запад, но вряд ли коллеги чекистов в Тиране, Софии, Будапеште, Варшаве, Бухаресте и Праге знали об этих операциях.
Уже после смерти Сталина, в 1954 году, Алексей Ботян был отозван и вместе с семьей уехал в Москву (там его жена узнала, кто он на самом деле), где был сначала уволен в отставку, но вскоре вновь стал работать в нелегальной разведке КГБ. Выполнял задания в Западной Германии (к тому времени он уже хорошо знал немецкий язык).
Вел занятия с бойцами созданного в 1981 году спецназа разведки – группы «Вымпел». В 1965 году был второй раз представлен к званию Героя Советского Союза, но также не получил его. Помешал один из руководителей отдела, в котором работал Ботян. Задержав, по причинам личного свойства, оформление документов, до тех пор, когда указ Президиума Верховного Совета СССР к 20-летию Победы уже был подписан.
В 1983 году полковник Алексей Ботян ушел на пенсию, но еще 6 лет работал в управлении «С» (нелегальная разведка) Первого главного управления КГБ СССР. В 1989 году он окончательно ушел в отставку и сейчас живет в Москве, окруженный семьей – дочь, внучка и правнук. В разведке работал и его зять, полковник в отставке.
Работа в нелегальной разведке, по словам Ботяна, «очень трудная, неблагодарная» была вознаграждена двумя орденами Красного Знамени, орденом Трудового Красного Знамени, Отечественной войны 1-й степени, медалями, знаком «Почетный сотрудник госбезопасности», высшими боевыми орденами Польской народной республики и Чехословацкой социалистической республики, званием почетного гражданина города Илжа. Как справедливо замечает журналист Сергей Маслов, среди этих наград нет, к сожалению, заслуженной Алексеем Николаевичем звезды Героя.

Глава вторая. Пограничник, ставший диверсантом

Среди спецотрядов НКВД, успешно действовавших и доживших до 1945 года, группа «Ходоки» считалась самой «закрытой». Никто из ее членов после окончания войны не написал мемуаров, советские журналисты и писатели тоже обходили ее вниманием.
За голову командира этого подразделения, бывшего капитана – пограничника, служившего до весны 1941 года на советско-румынской границе, Евгения Ивановича Мирковского фашисты назначили награду в пятьдесят тысяч немецких марок. При этом численность руководимого им партизанского отряда им. Дзержинского (спецгруппа «Ходоки») не превышала 300 человек. А вот жизнь его коллеги с Лубянки, которые командовали подразделениями по две-три тысячи человек, фашисты оценили значительно дешевле – несколько гектаров земли, пара коров и домик в деревне. Именно столько составлял гонорар агентов, которых немцы пытался внедрять в эти партизанские соединения.
Хотя о том, что партизанский отряд такой малочисленный – гитлеровцы не знали. По утверждению Евгения Мирковского, они так и не смогли захватить не одного из его бойцов или внедрить свою агентуру. Фашисты иногда считали, что в их тылу действует одна или две дивизии советских десантников, а не батальон партизан.[24 - Мирковский Е. По ту сторону фронта// Пограничник, 1978, №6] Поясним, что под термином «десантники» противник подразумевали бойцов и командиров ОМСБОНа, а не бойцов ВДВ. Справедливости ради отметим, что воздушно-десантные части тоже сражались на фронтах Великой Отечественной, но крайне редко на оккупированных территориях.

Рождение диверсанта
До начала Великой Отечественной войны Евгений Мирковский, как было сказано выше, служил в пограничных войсках и прожил типичную для офицера советских пограничных войск жизнь.
Родился 31 января 1904 года в семье служащего в городе Минске. С 1921 года работал сначала в бондарной мастерской, затем слесарем в года Дмитриев-Льговский Курской губ., бетонщиком на строительстве в Минске. Без отрыва от работы на производстве окончил Рабфак.
С 1926 года – сотрудник полномочного представительства ОГПУ по Западному краю. Через год вступил в ВКП (б)
С 1927 по 1941 год служил в погранвойсках на западной границе – на командных оперативных должностях.
В 1932 году окончил Минское военное пехотное училище.
В 1939 году – участник освободительного похода в Западную Украину и Западную Белоруссию.[25 - Энциклопедия секретных служб России/ Авт. – сост. А. И. Колпакиди. – М., 2003, С. 628; Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь. – в двух томах., т. 2., М., – 1987. С. 83; Навечно в сердце народном. – Минск., 1984., С. 353—354; Акимов И. «Пятнадцать тысяч дней спустя» // Служба безопасности, 1993, №3]
Весной 1941 года он приехал в Москву на учебу. Здесь и узнал о том, что началась война. Учитывая его знания иностранных языков (немецкого, польского, белорусского и молдавского), Белоруссии и Бесарабии – руководство НКВД приняло решение направить его в качестве командира спецгруппы за линию фронта.[26 - Мирковский Е. По ту сторону фронта// Пограничник, 1978, №6] С июля 1941 года капитан Евгений Мирковский – командир отряда (роты) Особой группы (позднее – Отдельная мотострелковая бригада особого назначения) НКВД СССР. В 1944 году он уже подполковник.[27 - Энциклопедия секретных служб России/ Авт. – сост. А. И. Колпакиди. – М., 2003, С. 628; Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь. – в двух томах., т. 2., М., – 1987. С. 83; Навечно в сердце народном. – Минск., 1984., С. 353—354] В том, что пограничнику поручили командовать разведывательно-диверсионным отрядом – нет ничего удивительного. В июле 1941 года группа офицеров – пограничников участвовавших в боях на советско-румынской границе была отозвана в Москву и передана в распоряжение 4-го Управления НКВД.
Спецгруппа «Ходоки» (затем выросла до специального партизанского отряда имени Дзержинского) была переброшена через линию фронта по одним данным 14 марта 1942 года[28 - Зевелев А. И. и др. Ненависть, спрессованная в тол. – М.: 1991., С. 135; Подвигом прославленные: Герои Советского Союза – партизаны и подпольщики Украины в годы Великой Отечественной войны. – Киев., 1985., С. 238—239], а по утверждению самого Евгения Мирковского – в ночь на 22 марта на участке 324 стрелковой дивизии у поселка Коща.[29 - Мирковский Е. По ту сторону фронта// Пограничник, 1978, №6.] Численность группы – 15 человек. Отряд развернулся на границе Белоруссии и Украины и имел основной задачей выведение из строя железной дороги Чернигов – Овруч. Два с половиной года отряд действовал на территории Орловской, Гомельской, Черниговской, Житомирской и Брестской областей, проделав по тылам врага путь в 3,5 тысячи километров.
С момента выхода на задание до его окончания численность отряда возросла в двадцать раз. Разведывательная, диверсионная и боевая деятельность отряда «Ходоки» отличалась особой находчивостью и дерзостью. Не случайно гитлеровское командование, потеряв надежду поймать Евгения Мирковского и разгромить отряд, назначило за голову командира огромную денежную премию.
На боевом счету «Ходоков» за период пребывания в тылу врага с 15 марта 1942 года по 20 августа 1944 года: 51 пущенный под откос вражеский эшелон (из них три бронепоезда), 10 уничтоженных железнодорожных и шоссейных мостов, два сбитых самолета, 75 танков и автомашин. В 39 открытых столкновениях было убито и ранено 3959 офицеров и солдат фашистской армии.[30 - Зевелев А. И. и др. Ненависть, спрессованная в тол. – М.: 1991., С. 135; Подвигом прославленные: Герои Советского Союза – партизаны и подпольщики Украины в годы Великой Отечественной войны. – Киев., 1985., С. 238—239]

«Первомайский подарок»
Так Евгений Мирковский назвал серию терактов, которые спланировали и провели бойцы отряда «Ходоки».
Первая атака «террористов» произошла в конце апреля 1943 года. Все началось со взрыва электростанции в Житомире. Эту акцию реализовали Анна Полищук и военнопленный Константин Суханкин. Им удалось благополучно уйти в партизанский отряд.[31 - Вершубский Г. Боевая мудрость. / Сб. Люди легенд. Выпуск 2., М., 1966., С. 318] Через сорок пять минут взрыв раздался в здании городского телеграфа.
После этих двух ЧП один из руководителей местной оккупационной администрации – гебитскомиссар Мегис созвал экстренное совещание. Во время этого мероприятия, в письменном столе гитлеровца взорвалась мина замедленного действия, уничтожившая инициатора встречи.[32 - Малыгин А. Рыцари революции. // http://toshnota.by.ru/_TEMP_/4k/index.html] В то же день взрыв прозвучал в здание редакции националистической газеты «Голос Волыни». Затем группа в составе М. Карапузова, С. Полищука, Т. Мешкова, Н. Крамского, К. Анисимова. Они захватили в офицерской столовой капитана войск СС Фохта Армина с ценными документами[33 - Зевелев А. И. и др. Ненависть, спрессованная в тол. – М.: 1991., С. 246; Колпакиди А. Ликвидаторы КГБ., – М., 2004., С. 47] и доставили пленного в расположение отряда.
Первого мая четверо немецких офицеров вошли в здание районной комендатуры. Открыли дверь кабинета коменданта капитана фон Динштейна. Прозвучала команда: «Хенде хох!» Капитан поднял руки. Один из чекистов достал из кармана бумагу и зачитал приговор…
Через несколько дней в Житомире были взорваны: нефтебаза, аэродромные объекты. Среди оккупантов началась паника.
Операции спланировали подпольщики во главе с омсбоновцем Николаем Чайкой.[34 - Малыгин А. Рыцари революции. // http://toshnota.by.ru/_TEMP_/4k/index.html]
Эти действия вызвали панику. Город был оцеплен войсками. Из Фастова был вызван эшелон с охранными войсками.[35 - Зевелев А. И. и др. Ненависть, спрессованная в тол. – М.: 1991., С. 246]

Радчинская операция
А вот пример другой акции – так называемой «Радчинской операции».
Железнодорожная ветка Овруч-Чернигов во время оккупации не использовалась и пришла в негодность. Внезапно фашисты решили ее восстановить и на станцию Радча прислали венгерский саперный батальон. Евгений Иванович Мирковский сообщил об этом в Москву. В ответ Центр приказал любой ценой сорвать восстановление ветки.
Атаковать объект силами спецгруппы «Ходоки» было равносильно самоубийству. Основную опасность представлял не сам саперный батальон (200 человек), а дислоцировавший в двух километрах от станции в деревне Новая Радча охранный полк (1500 человек с минометами и бронетехникой). Привлекать к операции другие партизанские отряды – на это уйдет много времени, да и немцы могут обнаружить подготовку операции и принять контрмеры. Поэтому командир отряда им. Дзержинского принял решение атаковать силами собственного отряда.
Для начала изучили объект, где планировалось совершить диверсию. Выяснили, что шестеро немецких офицеров жило в каменном домике начальника станции. Толстые каменные стены и окна без решеток. Солдаты спали в казарме – деревянное здание, окна без решеток. В отдельно стоящем караульном помещение 25 человек, плюс четверо часовых на постах.
Начали искать способы проникновения на объект. Вышли на семейную пару поляков. Он служит на железной дороге, а она – поваром в батальоне. Муж, не без оснований, ревновал свою жену к одному из обер-ефрейторов. Этим и воспользовались партизаны. Когда вояка находился на дежурстве, «рогоносец» привел пятерых партизан во главе Мирковским к себе домой. Любовника вытащили, в буквальном смысле, из постели и заставили произвести смену часовых. На посты стали одетые в немецкую форму советские патриоты. Затем гранатами закидали помещение, где жили офицеры. Двести венгров отпустили живыми, снабдив их продовольствием, взятым со склада.[36 - Вершубский Г. Боевая мудрость. / Сб. Люди легенд. Выпуск 2., М., 1966., С. 318—319; Мирковский Е. В те суровые дни.// Сб. Динамовцы в боях за Родину. – М., 1979., С. 156—159]
Немцы больше не пытались проводить восстановительные работы на этой станции. Начальник охранного полка попал под следствие. Батальон был расформирован. Фашисты рассматривали версию о том, что венгры сами уничтожили немецких офицеров, а потом имитировали нападение партизан.

Боевые будни «Ходоков»
В боевой летописи отряда не только описанные выше виртуозно выполненные операции, но и повседневная работа крупной разведывательно-диверсионной группы.
Хроника боевых действий отряда за один из весенних месяцев 1943 года:
1 мая – в Студеницах уничтожен комендант и три жандарма
4 мая – в восьми километрах от Житомира пущен под откос эшелон с живой силой
8 мая – в трех километрах от города пущен под откос эшелон с боеприпасами
9 мая – уничтожено два грузовика с солдатами
19 мая – обстреляна механизированная колона, легковая машина с офицерами и несколько грузовиков с солдатами уничтожено. В тоже время разгромлена ремонтная база и уничтожено 49 автомобилей…[37 - Вершубский Г. Боевая мудрость. / Сб. Люди легенд. Выпуск 2., М., 1966., С. 318—319]
И так каждый месяц нахождения Евгения Мирковского за линией фронта.
К этому следует добавить, что свыше 20 раз подрывники отряда выводили из строя подземный кабель, соединявший Берлин с фронтом, уничтожили несколько складов.[38 - Зевелев А. И. и др. Ненависть, спрессованная в тол. – М.: 1991., С. 246]

Биография под грифом «секретно»
В конце 1944 года Евгений Мирковский вернулся с территории Западной Украины в Москву. Только в столице СССР он узнал, что ему присвоено звание подполковника[39 - Мирковский Е. По ту сторону фронта// Пограничник, 1978, №6.] и наградили боевыми орденами. Тогда же он смог встретиться с семьей, которую не видел с момента отправки за линию фронта. В отличие от коллег – чекистов, которые командовали партизанскими бригадами и соединениями, во время боевой командировки он не разу не был в Москве.
«За образцовое выполнение специальных заданий в тылу противника и проявленные при этом отвагу и геройство» подполковнику госбезопасности Мирковскому Е. И. 5 ноября 1944 года присвоено звание Герой Советского Союза.[40 - Воронов В. В. ОСНАЗ – войска особого назначения. – М., 2004., С. 205]
Его дальнейшая служба в органах госбезопасности надежно скрыта за сухими строчками официальной биографии.
С 1944 года на руководящей оперативной работе в органах НКВД-НКГБ-МГБ-МВД.[41 - Энциклопедия секретных служб России/ Авт. – сост. А. И. Колпакиди. – М., 2003, С. 628] В начале девяностых годов в журнале «Служба безопасности» была опубликована художественно-документальная «повесть о пережитом» Игоря Акимова «Пятнадцать тысяч дней спустя». В ней описано то, чем занимался Евгений Мирковский в последнею зиму Великой Отечественной войны.
В феврале 1945 года во главе группы из пятнадцати человек он охотился на территории Западной Украины и Западной Белоруссии за бандами местных националистов, дезертиров и застрявших в окружение немцев.
Автор повести приписывает Евгению Мирковскому такие слова:

«…специфика моей группы была такова, что мы подчинялись непосредственно Москве. Местные органы госбезопасности (данные территории были освобождены от фашисткой оккупации летом 1944 года – прим. ред.) даже не подозревали о нашем существование… Связь осуществлялась по рации; помочь нам могли разве, что добрым советом. Через Москву же мы получали и ту необходимую нам информацию, которую могли дать только местные органы. Через Москву вызывали и офицеров связи, которые имели полномочия поднять нам в помощь местные части НКВД, прислать машины, что бы вывезти пленных или раненных, пополнить нас боеприпасами».[42 - Акимов И. «Пятнадцать тысяч дней спустя» // Служба безопасности, 1993, №3]
Если эти слова он действительно говорил, то это единственный документальный факт. Остальное – сложно отделить в художественном произведение правду от вымысла.[43 - Акимов И. «Пятнадцать тысяч дней спустя». // Служба безопасности, 1993, №4, 5—6.]
С 1953 года – советник МВД СССР при Службе госбезопасности Албании.[44 - Энциклопедия секретных служб России/ Авт. – сост. А. И. Колпакиди. – М., 2003, С. 628] «Сигурими» была создана в 1945 году сразу же после захвата власти албанской Партией труда с Эшвером Хожей. Сразу после создания органы развязали террор против буржуазии и церкви, в последующие годы эта спецслужба оставалась самой жестокой и могущественной среди стран Восточной Европы. Когда СССР разорвала отношения с Югославией, то Албания поддержала эту инициативу весьма специфична – провела «чистку» собственных органов госбезопасности от «титовских агентов». Возможно активное сотрудничество между Советским Союзом и Албанией продолжалось бы на протяжение всей «холодной войны», если бы не разрыв между двумя странами.[45 - Савич И. На острие тайной войны: Страницы истории зарубежных спецслужб. – М., 2002., С. 51]
С марта 1954 года – начальник 13-го (разведывательно-диверсионного) отдела ПГУ КГБ при СМ СССР.[46 - Энциклопедия секретных служб России/ Авт. – сост. А. И. Колпакиди. – М., 2003, С. 628] Основные задачи этого подразделения: подготовка диверсий на важнейших военно-стратегических объектах, базах и коммуникациях стран НАТО в особый период; ликвидация наиболее активных и злобных врагов Советского Союза; выявление и доставка в СССР новейших образцов вооружений и военной техники капиталистических стран и т. п. Серьезное внимание в этот период уделялось укреплению агентурных позиций на стратегических объектах противника; подготовка специальных кадров нелегалов и спецагентов, а так же создание соответствующих прикрытий в капиталистических странах для осуществления специальных акций.[47 - Воронов В. В. ОСНАЗ – войска особого назначения. – М., 2004., С. 59]
В 1955 году Евгений Мирковский уволен в запас по состоянию здоровья. Даже находясь на пенсии, он крайне неохотно рассказывал о том, чем занимался в годы Великой Отечественной войны. Несколько лаконичных публикаций в журнале «Пограничник» и все.
Умер легендарный разведчик и диверсант в 1992 году.[48 - Энциклопедия секретных служб России/ Авт. – сост. А. И. Колпакиди. – М., 2003, С. 628]

Часть вторая. Партизаны с Лубянки

Мы выбрали только двоих из тысяч героев партизанского движения. Их биографии типичны для чекистов, оказавшихся в тылу врага.
Первый пришел в органы госбезопасности в начале двадцатых годов. Сражался с политическим и уголовным бандитизмом и контрабандистами. Потом воевал в Испании. После возращения был репрессирован, но уцелел и был всего лишь уволен из НКВД. Когда на Лубянке возникла потребность в кадрах, то его восстановили в штате и отправили в Финляндию. Когда началась Великая Отечественная война начальник этого человека «пристроил» в Четвертое управление НКВД к Павлу Судоплатову. А дальше командир спецгруппы, которая выросла до партизанской бригады.
Второй перед войной только начал службу в НКВД. Поэтому учиться пришлось уже во время боевых действий в тылу врага. Ему повезло – он выжил. А вот сотни таких как он молодых оперуполномоченных так и не дожили до 9 мая 1945 года.

Глава третья. Беспартийный чекист в тылу врага

Когда в Советском Союзе власти начали создавать пантеон чекистов – командиров партизанских бригад, то Николая Архиповича Прокопюка почти сразу же включили в этот список. Даже несмотря на то, что в партию Николая Архиповича Прокопюка приняли только в 1944 году, после того, как ему 5 ноября 1944 года присвоили звание Герой Советского Союза. А в кандидаты в члены партии его приняли в 1942 году, перед очередной командировкой в тыл противника.[49 - Капчинский О. Командир «охотников» // Независимое военное обозрение, 2002, 2—8 августа, №26.] Сколько их было за двадцать лет службы в органах государственной безопасности. Первая его должность (в апреле 1921 года) – помощник начальника экспедиции Старо-Константиновской уездной ЧК. А последняя (с марта 1948 по август 1950 года) – заместитель начальника 1-го отдела Главного управления по борьбе с бандитизмом МВД СССР.
Кадровому чекисту советские журналисты и историки немного отредактировали биографию (исключили пункт о дате вступления в партию, информацию о перерывах в чекисткой деятельности перед войной (сначала уволили, а потом восстановили в органах госбезопасности), да и приписали чужие заслуги в деле борьбы с политическим и уголовным бандитизмом в двадцатые годы – истинного героя расстреляли 1940 году, а в 1956 году – реабилитировали).
Сложно было объяснить, как мог беспартийный чекист в течение двух лет командовать партизанской бригадой и за что уволили из НКВД героя гражданской войны в Испании (могли ведь и расстрелять, как его брата и начальника). А зачем Николаю Прокопюку приписали чужие заслуги? Нужно было продемонстрировать не только мастерство оперативника, а еще и стратега – человека способного разрабатывать сложные многоходовые комбинации. И тем самым доказать, что ассом разведывательно-диверсионной деятельности он стал не в Испании, а значительно раньше.

В тылу и на фронте
«Беспартийный чекист» родился 7 июня 1902 года на Волыни, в селе Самчики Каменец-Подольской области. Безземельная крестьянская семья, состоявшая из десяти человек и жила на скудный заработок отца и старшего брата. Первый столярничал, а второй слесарничал на местном сахарном заводе.
Когда началась Первая мировая война и старший брат ушел на фронт, юному Николаю сразу же после окончания церковно-приходской школы в 1914 году пришлось наниматься на сезонную работу к помещику. В 1916 году, самостоятельно подготовившись, он экстерном сдает экзамен за шесть классов мужской гимназии. С мечтой о поступление в сельскохозяйственный институт пришлось расстаться – старший брат на фронте и кому-то нужно кормить семью.
После революции семья перебралась в местечко Сенявы. Там он работал на сахарном заводе сначала в слесарном, затем в токарном, а потом в котельном цехе. В шестнадцать лет добровольно вступил в вооруженную дружину завода. Сначала он оборонял завод, а в декабре 1919 году участвовал в крестьянском восстании против белополяков в селах Биглан и Лежава.[50 - Ветераны внешней разведки России. – М., 1995., С. 120—121; Подвигом прославленные: Герои Советского Союза – партизаны и подпольщики Украины в годы Великой Отечественной войны. – Киев., 1985., С. 291] По утверждению отдельных историков, с 1917 по 1918 и с 1919 по 1920 год по болезни – на иждивение родителей.[51 - Энциклопедия секретных служб России/ Авт. – сост. А. И. Колпакиди. – М., 2003., С. 676]
В мае 1920 года, когда поляки вторглись на Украину, его мобилизовали в Красную Армию – он закупщик лошадей для 8-й Червонной казачьей дивизии, а после отступления польских войск – военрук волостного военкомата в селе Решетовка на Волыни.[52 - Капчинский О. Командир «охотников»// Независимое военное обозрение, 2002, 2—8 августа, №26.] По другим данным работал Решневецком и Купельском волостных военкоматах в Каменец-Подольской губернии.[53 - Энциклопедия секретных служб России/ Авт. – сост. А. И. Колпакиди. – М., 2003., С. 676]
В 1921 году Николая Прокопюка, как опытного бойца, направляют на работу в органы госбезопасности. Свою карьеру в органах госбезопасности он начал с низшей должности – помощник начальника экспедиции Старо-Константиновской уездной ЧК.[54 - Антонов В. С. Разведчики: Герои Советского Союза и Герои России /Антонов В. С., Карпов В. Н. – М., 2004., С. 140; Андрианов В. Николай Архипович Прокопюк. // Сб. Чекисты. – М., 1987., С. 326] По другим данным перечень занимаемых им должностей значительно больше: заведующий столом финансовых документов, делопроизводитель политчасти, секретарь секретно-оперативной части, шифровальщик.[55 - Энциклопедия секретных служб России/ Авт. – сост. А. И. Колпакиди. – М., 2003., С. 676]
В апреле 1923 года его повысили – назначили на должность уполномоченного по борьбе с бандитизмом Шепетовского окружного отделения ГПУ[56 - Антонов В. С. Разведчики: Герои Советского Союза и Герои России /Антонов В. С., Карпов В. Н. – М., 2004., С. 140; Андрианов В. Николай Архипович Прокопюк. // Сб. Чекисты. – М., 1987., С. 326]. По другим данным, в этом учреждение он еще служил информатором по уезду.[57 - Энциклопедия секретных служб России/ Авт. – сост. А. И. Колпакиди. – М., 2003., С. 676]

Борясь с бандитизмом
В отдельных публикациях можно прочесть, что среди ликвидированных, при участие молодого чекиста, диверсионно-террористических отрядов особое место занимает Волынская группа Украинской Повстанческой Армии, которой командовал генерал-хорунжий Юрий Иосифович Тютюнник.[58 - Антонов В. С. Разведчики: Герои Советского Союза и Герои России /Антонов В. С., Карпов В. Н. – М., 2004., С. 140; Андрианов В. Николай Архипович Прокопюк. // Сб. Чекисты. – М., 1987., С. 326] Поясним, что она прекратила свое существование в ноябре 1921 года. К ее ликвидации молодой чекист никакого отношения не имел.[59 - Кравцевич-Рожнецкий В. Дорога к Базару // Зеркало недели», 2001, 24—30 ноября, №46 (370).]
Если Николай Прокопюк и принимал участие в ликвидации отряда Юрия Тютюника, то в качестве одного из многочисленных исполнителей чужих оперативных «разработок». Его, правда, тоже наградили 23 декабря 1923 года именным оружием и грамотой Шепетовского окружного партийного комитета, исполкома и окружного отдела ГПУ. Вот ее текст: «Герою Политического Фронта в день шестилетия существования органов и войск ВЧК-ОГПУ тов. Николаю Архиповичу Пропопюку».[60 - Антонов В. С. Разведчики: Герои Советского Союза и Герои России /Антонов В. С., Карпов В. Н. – М., 2004., С. 140] Хотя более важной наградой было то, что за пять лет засад, погонь, отступлений и наступлений он не разу не был серьезно ранен.

Охотник на диверсантов и контрабандистов
Серьезную школу оперативно-розыскной работы молодому чекисту пришлось пройти на границе. В феврале 1924 года его назначили уполномоченным иностранного отделения 20-го Славутского погранотряда, а затем, в апреля 1929 года, на аналогичную должность в Могилев-Подольском погранотряд.[61 - Капчинский О. Командир «охотников» // Независимое военное обозрение, 2002, 2—8 августа, №26.]
Николая Прокопюку приходилось бороться с различными нарушителями госграницы, начиная от контрабандистов и заканчивая всевозможными антисоветскими организациями базировавшимися на территории Польши, которые регулярно направляли своих эмиссаров на территорию УССР. А еще разведчики и диверсанты иностранных спецслужб, которые пытались проникнуть на территорию СССР. Непонятно, с кем сложнее всего было бороться.
Советские журналисты и историки часто изображали чекиста как аса не только оперативно-розыскной деятельности, но и таможенника, способного обнаружить контрабанду где угодно. Свое утверждение они проиллюстрировали таким примером.
Контрабандисты придумали множество экзотических способов переправки товаров. Например, спирт транспортировали в бревнах. Для этого ствол распиливали пополам, выдалбливали нишу для размещения емкости, а потом вновь соединяли две половинки. Затем его сплавляли вместе с плотом или поодиночке. Плывет бревно ночью по реке – разберись тут! Из платины делали гвозди и забивали ими посылки. Золотые часы переправлялись в кусках туалетного мыла. Для переправки кокаина использовали лошадей. Четвероногих заставляли заглатывать наркотик упакованный в металлические капсулы, а после перехода через границу забивали животных и извлекали из их желудков контейнеры. Там, где граница проходила по реке, контрабандисты нередко протягивали по дну специальную веревку и по ней перетаскивали контрабанду. И тому подобное.[62 - Андрианов В. Николай Архипович Прокопюк. // Сб. Чекисты. – М., 1987., С. 326—327]
Понятно, что эффективно противостоять контрабандистам можно было только имея агентуру в их рядах. Так же осведомители требовались при нейтрализации акций иностранных спецслужб и различных заграничных антисоветских организаций.

В школе диверсантов
В октябре 1930 года Николая Прокопюка переводят в Харьков, в Особый отдел ГПУ Украины, где он быстро продвинулся до помощника, а затем и начальника отделения. Здесь он постигает разведывательно-диверсионные премудрости на курсах, руководимых знаменитым Ильей Григорьевичем Стариновым, с которым потом часто будет соприкасаться в своей будущей деятельности и во время гражданской войны в Испании, и в годы Великой Отечественной войны.[63 - Капчинский О. Командир «охотников». // Независимое военное обозрение, 2002, 2—8 августа, №26.]
Основными дисциплинами были: политическая, строевая, огневая, физическая и воздушно-десантная подготовка, тактика партизанских действий, минно-подрывное дело, разведка, маскировка и топография. Занятия проходили не только в аудиториях, но и в полевых условиях.
Вот пример одной из таких «лабораторных работ», о которой спустя много лет рассказал Илья Григорьевич Старинов.

«Было лето 1931 года. Теплая ночь. Тишина. Только доносятся шаги патрульных, шагающих по шпалам. Но вот взлетает ракета, осветив железнодорожный путь, за ней вторая и третья; затрещал учебный пулемет. Вдали показались паровозные огни. Это шел „воинский“ эшелон. Когда он проходил по охраняемому участку, сильно охраняемому – ведь это были практические занятия по минированию железной дороги в условиях ее сильной охраны, – под ним блеснули вспышки двух учебных противопехотных мин. Одна из них была установлена Николаем Архиповичем Прокопюком…».
Осенью 1932 года будущий командир спецотряда «Охотники» Николай Прокопюк принял участия в учениях. Илья Старинов вспоминал, что среди участников он выделялся благодаря своей дотошности, интересуясь способами введения противника в заблуждение и обеспечение внезапности. Группа из семи человек, в составе которой действовал Николай Прокопюк, проникла в населенный пункт, где располагался штаб «противника» и установила несколько пятикилограммовых мин замедленного действия. Это был лишь один из эпизодов учений.[64 - Андрианов В. Николай Архипович Прокопюк. // Сб. Чекисты. – М., 1987., С. 328—330]

Харьков – Мадрид – Москва – Хельсинки
Начальник отделения Особого отдела УГБ НКВД УССР Николай Прокопюк 4 апреля 1937 года подает рапорт на имя начальника Особого отдела НКВД Украины майора госбезопасности Исаака Купчика, в котором просит, учтя его опыт разведработы, руководства специальными боевыми операциями, теоретические знания партизанской борьбы и диверсий, ходатайствовать о направлении в Испанию.[65 - Антонов В. С. Разведчики: Герои Советского Союза и Герои России /Антонов В. С., Карпов В. Н. – М., 2004., С. 144] Согласие руководства было поручено, и 1 июля 1937 года он уже находился в Барселоне в должности помощника резидента НКВД.[66 - Воронов В. В. ОСНАЗ – войска особого назначения. – М., 2004., С. 222]
Приехав в Испанию, он стал советником и командиром партизанского отряда на Южном фронте, а с марта по декабрь 1938 года являлся старшим советником 14-го объединенного специального партизанского корпуса.
Взрыв Матрильского моста, боевые действия бригады партизан, которой он командовал под Гренадой, операция у Теруэля и на Эбро, схватки с франкистами на валенийском и других направлениях, – больше восемнадцати месяцев разведывательно-диверсионной деятельности. Этот бесценный опыт пригодился ему в годы Великой Отечественной войны.[67 - Дозорные западных рубежей. Документальные очерки по истории войск Краснознаменного Западного пограничного округа. – Киев., 1984., С. 177]
В конце декабря 1937 года «команданте Николас» познакомился со своей будущей женой – Александрой Антоновной Вышинской. Она приехала в Испанию в качестве переводчика.[68 - Антонов В. С. Разведчики: Герои Советского Союза и Герои России /Антонов В. С., Карпов В. Н. – М., 2004., С. 144]
Вернувшись на Родину, Николай Прокопюк 13 ноября 1937 года за «образцовое и самоотверженное выполнение заданий по оказанию помощи республиканской Испании» был награжден Орденом Красного Знамени.[69 - Антонов В. Тайные информаторы Кремля: Волленберг, Артузов и другие. / В. Антонов, В. Карпов. – М., 2001., С. 191] А чуть позднее, в ноябре 1938 года по ложному доносу был понижен в должности[70 - Энциклопедия секретных служб России/ Авт. – сост. А. И. Колпакиди. – М., 2003., С. 676] и, по данным некоторых историков, исключен из партии.[71 - Старинов И. Супердиверсант Сталина. – М., 2004., С. 373] Эту версию в своих мемуарах подтверждает генерал-майор КГБ Елисей Тихонович Синицын, который в 1941 году служил вместе с Николаем Прокопюком в Финляндии. Вот что он пишет по этому поводу: «… был исключен из ВКП (б) по доносу своих личных противников».[72 - Синицын Е. Резидент свидетельствует. – М., 1996., С. 131] Если это так, то поэтому вторично в члены ВКП (б) его приняли только в 1944 году.
Одна из возможных причин понижения в должности и исключения из партии – два негативных факта (по мнению кадровиков органов) в биографии этого человека. Во первых, ходатайствовавший за него об отправке в Испанию Исаак Купчик в августе 1937 года был арестован и расстрелян. Кроме того, в мае 1938 года по обвинению в контрреволюционной деятельности НКВД УССР был арестован, а затем и расстрелян, брат Николая Прокопюка – Павел, член коллегии Наркомпроса УССР. В итоге чекист остался на низовой должности в центральном аппарате внешней разведки.[73 - Капчинский О. Командир «охотников». // Независимое военное обозрение, 2002, 2—8 августа, №26; Старинов И. Супердиверсант Сталина. – М., 2004., С. 104] Ему еще повезло, что не только оставили на свободе, но и в органах. А ведь могли арестовать за связь с Исааком Купчиком.
В мае 1940 года его внезапно уволили в запас, а в августе того же года так же неожиданно восстановили в органах, зачислив в резерв НКВД и прикомандировали к 5-му отделу ГУГБ НКВД.[74 - Энциклопедия секретных служб России/ Авт. – сост. А. И. Колпакиди. – М., 2003., С. 676] А в октябре 1940 года командировали в Хельсинки для работы в тамошней резидентуре под прикрытием должности сотрудника хозгруппы посольства СССР в Финляндии. Здесь его и застала Великая Отечественная война.[75 - Капчинский О. Командир «охотников». // Независимое военное обозрение, 2002, 2—8 августа, №26.] В Москву он смог приехать только в сентябре 1941 года.[76 - Любовцев В., Шариков П. Страницы одной жизни. / Сб. Люди легенд. Выпуск 3., М.1968, С. 347]
Резидент в Финляндии Елисей Синицын в своей книге «Резидент свидетельствует» рассказал всего лишь два эпизода, где фигурировал Николай Прокопюк. Первый из них малозначительный – бывший подчиненный в 1942 году пришел просить рекомендацию в партию, а второму автор уделил значительно больше места в своих мемуарах.
Персонал советского посольства из Финляндии эвакуировался на поезде через Германию, Югославию и Турцию в СССР. Одна из стоянок произошла на территории югославской табачной фабрики в городе Ниш. Там вагоны простояли 23 дня и пассажирам позволили совершать пешие прогулки около эшелона.
После одного из таких мероприятий Николай Прокопюк подошел к резиденту и сообщил, что о своем намеренье бежать в ближайшую ночь к местным партизанам, отряд которых базировался в пятнадцати километрах от города. Вывести к «народным мстителям» вызвался один из рабочих фабрики. Резидент приказал забыть об этой идеи, так как это грозило серьезными осложнениями для всей группы дипломатов и членов их семей, находящихся в эшелоне. Так же он пообещал оказать всяческое содействие чекисту в трудоустройстве в один из партизанских отрядов, когда они доберутся до Москвы.[77 - Синицын Е. Резидент свидетельствует. – М., 1996., С. 129 – 130] И он сдержал свое слово.
А его коллега по НКВД Станислав Алексеевич Ваупшасов (которого сотрудники советского посольства знали под именем Яков Иванович), тоже трудился в резидентуре в Хельсинки, в своей книге «Партизанская хроника» только упомянул, что с Николаем Прокопюком они возвращались в СССР на одном поезде.[78 - Ваупшасов С. А. Партизанская хроника. – Минск. 1971., С. 5—6.]
Во время заграничной командировки Николай Прокопюк ничем не проявил себя. Одна из причин – он не знал финского языка. Проблемы с общением с местным населением испытывали почти все сотрудники резидентуры. К тому же многие из них имели весьма слабую оперативную подготовку. Когда в 1939 году в Хельсинки прибыла первая группа чекистов, то в течение года, непосредственно на рабочем месте, они должны были выучить язык и освоить основы разведки и контрразведки. Так что Николай Прокопюк, по сравнению с этими товарищами, был асом в области разведки.
А вот его коллега по НКВД Станислав Алексеевич Ваупшасов тоже не знал финского языка, но это не помешало ему выполнить, как минимум одно, разведывательное задание. Он получил приказ выяснить какие грузы прибывают в один из местных портов. Вместе с напарником, Алексеем Алексеевичем (имя, скорее всего, вымышленное, так как в своих мемуарах он именует Павла Судоплатова генералом Григорьевым) они приехали в небольшой финский городок. Коллега остался в гостинице, а сам Ваупшасов 1 мая 1941 года поехал на трамвае порт. Случайно проник через полицейское отцепление и в течение целого дня наблюдал за выгрузкой военных грузов, прибывших из Германии.[79 - Ваупшасов С. А. На тревожных перекрестках. Записки чекиста. – М., 1974., С. 216—218.] Сам чекист никак не прокомментировал свою победу на фронте «тайной войны». Ну, а мы отметим, что переданная им в Москву информация была ценной, так как позволяло оценить уровень военно-политического сотрудничества между Берлином и Хельсинки.

На оккупированной территории СССР
В конце лета 1941 года по рекомендации бывшего резидента НКВД в Финляндии Елисея Тихоновича Синицына Николай Прокопюк был направлен в Особую группу НКВД СССР. С сентября 1941 года он командовал 4-м батальоном 2-го полка ОМСБОНА. В его батальоне было около тысячи бойцов, с которыми он позиции между Ленинградским и Волоколамским шоссе.
Когда же непосредственная угроза Москве миновала, Николая Прокопюка командировали в Особый отдел Юго-Западного фронта (базировался в Воронеже), где он вместе со Станиславом Алексеевичем Ваупшасом возглавил Опергруппу, в задачу которой входила организация и проведение глубокой разведки в тылу противника на Киевском направлении[80 - Андрианов В. Николай Архипович Прокопюк. // Сб. Чекисты. – М., 1987., С. 342—348; Подвигом прославленные: Герои Советского Союза – партизаны и подпольщики Украины в годы Великой Отечественной войны. – Киев, 1985., С. 291; Ваупшасов С. А. На тревожных перекрестках. Записки чекиста. – М., 1974., С. 227—228.] (Киев и Харьков)[81 - Любовцев В., Шариков П. Страницы одной жизни. / Сб. Люди легенд. Выпуск 3., М.1968, С. 348]. Здесь проявилось оперативное мастерство бывшего пограничника. Транспортные самолеты, которые летали за линию фронта, не только доставляли разведывательно-диверсионные группы, но и сбрасывали листовки. Такой нехитрый трюк позволял скрыть факт выброски десантников.[82 - Любовцев В., Шариков П. Чекиста нелегкий хлеб. // Пограничник, 1967, №12.]
А вот Станислав Алексеевич Ваупшасов рассказал о другом эпизоде их боевой деятельности:

«…мы должны были подготовить и послать в тыл противника две оперативные группы лыжников-пограничников. Перед ними стояла задача взорвать немецкие военные склады, поджечь хранилища горючего и тем самым подорвать боеспособность фашистских войск.
Обосновавшись в особом отделе фронта, мы провели подготовку на высшем уровне. Бойцы, отобранные для выполнения диверсионной операции, все, как на подбор, были опытными, обстрелянными воинами, хлебнувшими немало лиха в дни и месяцы нашего отступления. Они рвались в дело, горели жаждой боевых подвигов во славу Отечества. Однако запланированная операция не удалась.
В то утро, когда мы провели лыжников в тыл врага, началось наступление наших войск, и диверсанты, еще не добравшись до складов противника, оказались в лавине наступавших бойцов. Танковый генерал посочувствовал неудачникам, посадил их на броню своих машин и забросил возможно дальше вперед. Они вновь встали на лыжи и пошли к цели, но их вновь настигли наступающие части. Так наши пограничники и не сумели выполнить задание: полевые войска их все время опережали, и надобность в уничтожении складов попросту отпала, потому что они были захвачены Красной Армией вместе со всем содержимым».[83 - Ваупшасов С. А. На тревожных перекрестках. Записки чекиста. – М., 1974., С. 216—218.]
Одновременно, с ноября 1941 по январь 1942 года – Никорай Прокопюк занимал должность старшего оперуполномоченного 16-го отделения 2-го отдела НКВД СССР. А с января 1942 года – начальник отделения 4-го управления НКВД СССР.[84 - Энциклопедия секретных служб России/ Авт. – сост. А. И. Колпакиди. – М., 2003., С. 676]
В начале июня (по другим данным – в мае[85 - Любовцев В., Шариков П. Страницы одной жизни. / Сб. Люди легенд. Выпуск 3., М.1968, С. 348]) 1942 года Николая Прокопюка отозвали в Москву для выполнения спецзадания: он должен был сформировать разведгруппу и с ней высадиться в глубоком тылу противника. Причем пребывание за линией фронта никакими сроками не ограничивалось.
К концу июля группа из 64 бойцов, получившая название «Охотники», закончила подготовку, и в ночь на 1 августа 1942 года первая ее часть в количестве 28[86 - Андрианов В. Николай Архипович Прокопюк. // Сб. Чекисты. – М., 1987., С. 342—348; Любовцев В., Шариков П. Чекиста нелегкий хлеб. // Пограничник, 1967, №12.] (по другим данным 8)[87 - Любовцев В., Шариков П. Страницы одной жизни. / Сб. Люди легенд. Выпуск 3., М.1968, С. 348] человек десантировалась в районе городка Олевск Житомирской области в восьмистах километрах от линии фронта. До середины августа туда же перебросили и всю спецгруппу. Командиру группы Николаю Прокопюку присвоили оперативный псевдоним «Прокофьев».[88 - Андрианов В. Николай Архипович Прокопюк. // Сб. Чекисты. – М., 1987., С. 342—348] Комиссаром спецгруппы был майор И. П. Галигузов, начальником штаба – старший лейтенант А. А. Горович. В начале 1944 года спецгруппа из 64 человек выросла в партизанскую бригаду численностью более 1570 человек, которая состояла из четырех отрядов.[89 - Зевелев А. И. и др. Ненависть, спрессованная в тол. – М.: 1991., С. 136]
Одна из задач, которую поставили перед руководством спецгруппы перед отправкой их за линию фронта, ликвидация рейхскомиссара Украины Эриха Коха. Этот человек отличался особой жестокостью, чем выделялся на фоне других руководителей оккупационной администрации. О том, что оберпрезидент Эрих Кох займет пост «Имперского комиссара Украины» официальный Берлин объявил в декабре 1941 года.[90 - Гражданское управление в занятых восточных областях // Новое слово, 1941, 23 декабря.] А приступил к выполнению своих обязанностей он только в мае 1942 года.[91 - Залесский К. А. Кто был кто в Третьем рейхе: Биографический энциклопедический словарь. – М., 2003., С. 373—374]
Советская разведка располагала информацией о том, что этот человек планировал перебраться из Ровно (где за ним охотились боевики под руководством Николая Кузнецова из отряда другого чекиста Дмитрия Медведева) в Киев. А в этом городе не было спецгруппы НКВД. Потом, приказ отменили – объект остался в Ровно.[92 - Любовцев В., Шариков П. Чекиста нелегкий хлеб // Пограничник, 1967, №12.] В ноябре 1942 года объект охоты был назначен имперским комиссаром обороны Восточной Пруссии. Он сумел дожить до окончания Второй мировой войны и был арестован в 1949 году в Гамбурге англичанами. Выдан польским властям. Умер в тюрьме в 1986 году.[93 - Залесский К. А. Кто был кто в Третьем рейхе: Биографический энциклопедический словарь. – М., 2003., С. 373—374] Справедливости ради отметим, что бойцы из спецотряда Дмитрия Медведева сумели ликвидировать всех заместителей Эриха Коха: имперский советник финансов доктор Ганс Гель, первый заместитель Эриха Коха по политическим делам Пауль Даргель и верховный судья оккупированной Украины обер-фюрер Альфред Функ[94 - Шарапов Э. Подвиг разведчика. // Красная звезда, 2001, 28 июля.].
В первую зиму «Охотники» вели боевую работу в западных районах Киевской области. Вскоре группа выросла в отряд за счет притока местных жителей. Из-за специфичных задач группы и высокого профессионализма командира «Охотникам» удалось избежать большинства боевых столкновений с противником. Поэтому потери личного состава подразделения были незначительными.[95 - Андрианов В. Николай Архипович Прокопюк. // Сб. Чекисты. – М., 1987., С. 342—348] Хотя это не значило, что отряд бездействовал. Например, по заданию Николая Прокопюка в декабре 1942 года группа Михаила Ивановича Петрова (о нем мы расскажем ниже) проникла в поселке Дарманка Житомирской области и взорвала пущенный фашистами завод.[96 - Зевелев А. И. и др. Ненависть, спрессованная в тол. – М.: 1991., С. 238]
В начале апреля 1943 года он увел отряд в Цуманьские леса. Поясним, что партизаны под этим местом подразумевали лесной массив расположенный в треугольнике Сарны – Ровно – Ковель. К этому следует добавить, что в этом районе действовали многочисленные партизанские бригады.
В Цуманьских лесах отряд «Охотники» действовал девять месяцев, оседлав железную дорогу Ровно-Ковель. Сначала группы, состоящие из 3—5 партизан, подрывали эшелоны с живой силой и боевой техникой. Потом Николай Прокопюк изменил тактику. Он начал сочетать минирование с налетом. После захвата подорванного эшелона партизаны уносили трофеи с собой, а все оставшиеся на платформах и в вагонах поджигали. Таким образом, горящие поезда загромождали железнодорожные пути.[97 - Андрианов В. Николай Архипович Прокопюк. // Сб. Чекисты. – М., 1987., С. 342—348]
Вот запись командира «Охотников» в боевом журнале за сентябрь 1943 года:

В ночь на 7 сентября остановлен и полностью сожжен состав в 40 вагонов, следовавший на запад с пшеничной мукой.
В ночь на 10 сентября подорван и остановлен поезд, следовавший на восток. Отряд, напав на поезд, овладел четырьмя вагонами и поджег три цистерны с горючем, расстрелял из противотанковых ружей паровоз и пулеметным огнем расстрелял вагон с охраной. Подоспевший бронепоезд вынудил партизан отступить.
В ночь на 14 сентября был подорван и остановлен поезд, следовавший на восток с живой силой. Уничтожен паровоз и шесть вагонов.
18 сентября в 17 часов был взорван спецпоезд в составе 13 классных вагонов, следовавший с танковыми экипажами. Все 13 вагонов разбито. По немецким данным, убито 12, тяжело ранено 40 и легко ранено 60 солдат и офицеров. По данным, полученным от поляков железнодорожников, убито 90, в том числе 4 старших офицера, и ранено до 150 человек. Место взрыва – перегон Кеверцы – Рожице.[98 - Любовцев В., Шариков П. Страницы одной жизни. / Сб. Люди легенд. Выпуск 3., М.1968, С. 348—349; Капчинский О. Командир «охотников». // Независимое военное обозрение, 2002, 2—8 августа, №26]
Другое направление деятельности «Охотников» – создание разведывательных позиций в крупных населенных пунктах, в т.ч. и Ровно, где действовали разведчики из отряда Дмитрия Медведева.
Так же приходилось периодически входить в боевое соприкосновение с карательными экспедициями фашистов. Только с мая по ноябрь 1943 года таких боев было двадцать, и всякий раз враг проигрывал.[99 - Андрианов В. Николай Архипович Прокопюк. // Сб. Чекисты. – М., 1987., С. 348] Партизаны отряда уничтожили 21 эшелон с живой силой и военной техникой противника. Было выведено из строя 38 фашистских танков, захвачено много оружия и автомашин.[100 - Антонов В. Девять имен с доски вечной славы кабинета истории СВР России. // Российский Кто есть Кто, 2000, №3.]
Фронт стремительно двигался на запад. Пятого января 1944 года Николай Прокопюк получил радиограмму из Центра: «С приближением фронта, не дожидаясь дальнейших распоряжений, двигаться на запад, в направление города Бреста».
Бригада численностью 500 человек 10 января 1944 года выступила на запад. Первая боевая операция была проведена 25 января 1944 года против отрядов Украинской Повстанческой армии (УПА). По версии советских журналистов и историков причиной конфликта носила бытовой, а не политический характер. Украинским националистам фашисты передали запас продуктов, оружия и медикаментов. «Бандеровцы» спрятали дары в схроны, а партизаны, с помощью местных жителей, изъяли содержимое тайников. В результате между отрядами УПА и «Охотниками» 25 января произошел бой. Бандиты потеряли 70 человек, а партизаны троих. Хотя основная причина боестолкновения – УПА рассматривала Советский Союз, как и Германию, в качестве оккупанта.
В начале марта бригада Николая Прокопюка начала движение к Бресту.

В Восточной Европе
В конце марта 1944 года бригада «Охотников» начала свой рейд по территории Польши и Словакии. Формально он начался 12 мая, когда все группы отряда собрались в одном месте. А закончился 19 июня 1944 года. За это время было проведено 11 встречных боев, осуществлено 23 диверсии, в которых был подорван и пущен под откос 21 вражеский эшелон и разрушено 3 железнодорожных моста. Было выведено из строя 38 фашистских танков, захвачено много разного оружия Кроме того, на основание разведывательных данных бригады, Авиация Дальнего Действия Красной Армии (АДД) осуществила ряд воздушных налетов на военные объекты врага. Так, в частности, в ночь на 17 мая 1944 года на основание координат, полученных от партизан, АДД нанесла бомбовый удар по скоплению эшелонов противника на станции Хелм, в результате чего было разбито два эшелона с живой силой и подвижной состав с горючим; уничтожена местная база горючего и крупный склад зерна; повреждено несколько паровозов, стоящих в депо.
В июне 1944 года бригада сосредоточилась в Липско-Яновском лесу. Отряд насчитывал 600 бойцов. В этом же лесу базировались и другие партизанские отряды. В общей сложности партизанская группировка насчитывала около трех тысячи человек.
Понятно, что командование Вермахта не могло позволить присутствие такой силы в оперативном тылу германских войск на Восточном фронте. Операция по уничтожению партизанских бригад началась 9 июня 1944 года. Основное наступление 30 тысячной группировки немецких войск началась на рассвете 14 июня 1944 года. Партизанская разведка, захватив несколько «языков» за несколько дней до этой даты, выяснила планы противника. Это позволило занять выгодные, в тактическом и оперативном отношение, позиции и приготовиться к круговой обороне.
Результат первого дня боев. Потери фашистов – 3,5 тысячи человек убитыми и раненными, а партизан – 210 человек. Ночью удалось прорвать кольцо окружения и перебраться в соседней лесной массив. До середины июля 1944 года «Охотники» продолжали сражаться с противником, который регулярно пытался окружить и уничтожить партизан. Затем бригада Николая Прокопюка перебралась в Карпаты, а с 1 августа 1944 года начала действовать на территории восточных районов Словакии. Там он действовал до начала октября 1944 года.
В последних числах сентября отряд подвергся особенно настойчивому преследованию противника. После тяжелого боя 24 сентября 1944 года Николай Прокопюк принял решение выйти в расположение частей Советской Армии. Вырвавшись из окружения, 25 сентября отряд прибыл в район перевала Бескид. Из допроса захваченного пленного немецкого фельдфебеля выяснилось, что фашисты 26 сентября планировали захватить перевал Бескид. И тогда командир «Охотников» изменил свои планы. Было решено удерживать эту стратегически важную высоту до подхода основных частей Красной Армии.
В течение пяти суток, вместе с двумя батальонами 869-го полка 271-й дивизии и минометной батареей из 496-го горновьючного Остропольского дважды Краснознаменного полка Резерва Главного Командования, которые смогли прорваться к партизанам, они удерживали перевал. Об интенсивности боев можно судить по такому факту. Например, 28 сентября предпринял 16 атак, причем две из них были ночными. Все попытки командования 271-й дивизии прислать дополнительные части закончились неудачей. Поэтому, Николаю Прокопюку было приказано самому изыскать пути воссоединения с Красной Армией. Позиции на Бескаде было приказано оставить. Ранним утром 30 сентября 1944 года партизаны перешли линию фронта в районе села Воля Михова. При обороне перевала бригада «Охотников» потеряла 6 человек убитыми, 8 человек пропали без вести при прорыве, а 34 человека было ранено.[101 - Антонов В. Девять имен с доски вечной славы кабинета истории СВР России. // Российский Кто есть Кто, 2000, №3]
Разведгруппа А. Коваленко из бригады Николая Прокопюка, перебазировавшейся на юг Польши, установила связь с командующим 2-м округом Армии Людовой[102 - Армия Людова подчинялась Москве. Ее главнокомандующий маршал Михаил Жимерский с 1945 по 1949 год был министром Национальной обороны Польши.] подполковником Мечиславом Мочаром и действовала совместно с его разведкой. Было установлено местонахождение двух танковых дивизий немцев в районе Ковеля, разведана система оборонительных сооружений в районе Краков – Новый Тарч, выявлены важные объекты в районе Нового Сонча и на станции Холм.[103 - Зевелев А. И. и др. Ненависть, спрессованная в тол. – М.: 1991., С. 292]
Официально боевые действия партизанская бригада прекратила 1 октября 1944 года. Награждены орденами и медалями 290 партизан. Кроме того, 75 человек удостоились наград Польской народной республики, а 135 – Чехословацкой Социалистической Республики.[104 - Андрианов В. Николай Архипович Прокопюк. // Сб. Чекисты. – М., 1987., С. 348—359] Командиру спецгруппы НКВД – партизанской бригады «Охотники» Николаю Архиповичу Прокопюку за образцовое выполнение специальных заданий в тылу противника и проявленные при этом отвагу и героизм 5 ноября 1944 года ему было присвоено звание Героя Советского Союза.[105 - Антонов В. Девять имен с доски вечной славы кабинета истории СВР России. // Российский Кто есть Кто, 2000, №3]

«Миша пограничник»
В одном из залов ведомственного музея пограничных войск на стене висят два портрета: командира партизанского соединения подполковника Николая Прокопюка и командира роты младшего лейтенанта Михаила Петрова. Оба удостоены звания Герой Советского Союза и кавалеры польских орденов. Хотя их объединяет не только награды, но и то, что в ОМСБОН они пришли из пограничных войск, и оба, еще до Великой Отечественной войны, не раз смотрели смерти в лицо. Первый, когда боролся с бандитами и контрабандистами, а потом в Испании. Второй, когда участвовал в задержание нарушителей границы на реке Сан.
У Михаила Петрова типичная для тех лет боевая биография. Родился в 1918 году, в 1939 году был призван в армию. Служил на границе в Перемышленском погранотряде. С утра 22 июня 1941 года в течение пяти суток оборонял участок границы. Потом поступил приказ отходить. С боями, прорываясь из окружения, в течение 27 суток отступал до самого Воронежа. Когда погиб начальник штаба, Михаил Петров принял командование на себя.
Из их пограничного отряда летом 1941 года уцелело только 16 человек. Остальные погибли. Осенью 1941 года был зачислен в ОМСБОН. Когда о его боевой биографии в 1942 году узнал Николай Прокопюк, то на раздумывая зачислили в свою опергруппу.[106 - Засыпкина С. Крест Грюнвальда. // Пограничник, 1978, №5; Герои огненных лет: Очерки о героях Советского Союза – ярославцах. – Ярославль., 1985., С. 297—301]
Когда летели в самолете за линию фронта, то Николай Прокопюк обнаружил, что его подчиненный нарушил приказ и взял с собой зеленую пограничную фуражку. Свой поступок он объяснил просто: «Товарищ командир, я в ней от Перемышля до Воронежа прошел! Извините, но не брошу! Не смогу. Это я на тот случай, если придется в смертный бой идти. Она, фуражка, все равно, что знамя».[107 - Любовцев В., Шариков П. Чекиста нелегкий хлеб // Пограничник, 1967, №12.]

Бои после победы
После возвращения в октябре 1944 года в Москву Николай Прокопюк стал начальником отделения 4-го Управления НКГБ, руководимого Павлом Судоплатовым. Вскоре последовала новая командировка, но на сей раз не на Запад, а на Восток – в Китай. Вместе с китайскими коммунистами сотрудники отдела спецзаданий организовали разведывательно-диверсионные группы, которым удалось оказать эффективное противодействие восставшим в провинции Синьцзян уйгурским сепаратистам, финансируемым и снабжаемым оружием правительством Чан Кайши.
В Китае он находился до начала 1946 года и затем прибыл в Москву. В июле 1946 года его направляют в Дрезден, где он стал начальником отдела внутренних дел Советской военной администрации земли Саксония (Дрезден).Обстановку там сложно назвать мирной и спокойной.
В марте 1948 года после окончания германской командировки ему присвоили звание полковника и перевели в центральный аппарат МВД СССР. Это назначение было не случайным. Вспомнили про довоенный опыт борьбы чекиста с политическим и уголовным бандитизмом. Только теперь, кроме Западной Украины, к «горячим точкам» добавилась Прибалтика с ее «лесными братьями».
С 1948 по 1950 год Николай Прокапюк работал в Главном управлении по борьбе с бандитизмом МВД СССР (в мае-июне 1948 года – зам. начальника 8-го отдела, в июне 1948 года – августе 1950 года – зам. начальника 1-го отдела).[108 - Энциклопедия секретных служб России/ Авт. – сост. А. И. Колпакиди. – М., 2003., С. 677]
Главное управление по борьбе с бандитизмом – последнее место службы Николая Прокопюка: 11 августа 1950 года по состоянию здоровья он уволился в запас.[109 - Капчинский О. Командир «охотников» // Независимое военное обозрение, 2002, 2—8 августа, №26.]
С 1961 года – персональный пенсионер союзного значения.[110 - Энциклопедия секретных служб России/ Авт. – сост. А. И. Колпакиди. – М., 2003., С. 677] До конца своих дней активно занимался общественной деятельностью.
В середине шестидесятых годов прошлого века его пригласили главным консультантом на съемку четырех серийного телевизионного фильма о советских чекистах «Операция „Трест“». В 1968 году состоялась премьера этой ленты.[111 - Андрианов В. Николай Архипович Прокопюк. // Сб. Чекисты. – М., 1987., С. 359—360]
Герой Советского Союза, кавалер двух орденов Ленина, трех орденов Красного Знамени, восьми польских и чехословацких орденов Николай Прокопюк скончался в Москве 11 июня 1975 года. Его похоронили на Новодевичьем кладбище.[112 - Капчинский О. Командир «охотников» // Независимое военное обозрение, 2002, 2—8 августа, №26]

Глава четвертая. «А помнишь, как все начиналось…»

Порой чужие заслуги чекистам – участникам партизанского движения приписывали не в годы «холодной войны», а в наши дни. Стремление журналистов понятно – хотят напомнить о тех, чьи имена незаслуженно забыты. А заодно, похвалить или, наоборот, очернить республиканские органы госбезопасности.
Этот ветеран партизанского движения имел обычную боевую биографию, похожую на ту, что была у сотен его коллег. Осенью 1941 года он оказался за линией фронта, несколько месяцев искал партизан, потом в отряде прошел все ступеньки служебной лестницы, последняя его должность – командир разведывательно-диверсионной группы. Родина по достоинству оценила его ратный труд – заслуженно присвоив ему звание Героя Советского Союза.
А современные журналисты решили «отредактировать» его военную биографию. Вот как начиналась одна из статей:

«Он входил в одно из самых засекреченных подразделений, действовавших в годы Великой Отечественной на территории оккупированной Беларуси. Сотрудник Народного комиссариата государственной безопасности (НКГБ) Николай Михайлашев почти три года пускал под откос вражеские эшелоны, подрывал мосты и взлетно-посадочные полосы фашистских аэродромов».[113 - Чернушевич М. Из записок чекиста Михайлашева. // Минский курьер, 2004, 19 марта, №286.]
Так сообщила о кадровом чекисте Николае Афанасьевичи Михайлашеве одна из белорусских газет в марте 2004 года. Возможно, что журналист, подготовивший эту статью, использовал один из первоисточников – воспоминания самого героя (очерк был опубликованный в сборнике «Фронт без линии фронта» в 1975 году). В этом произведение, названом незамысловато – «Невидимый фронт», Николай Михайлашев изложил героическую версию того, чем он занимался в годы войны. В общем, почти все в этом произведение соответствует действительности, но вот детали. А они самые важные в таких работах.
Словосочетание «героическая версия» появилась не случайно. Дело в том, что в Минске в 1971 году автор издал книгу «Буря гнева». В ней звучала иная версия того, чем занимался чекист в первый военный год. Проблема в том, что она затерялась среди десятка других мемуаров партизан, поэтому об этой работе знали немногие.
Авторы других публикаций, которые появились в наши дни, зачислили чекиста в ряды бойцов ОМСБОНа.[114 - ОСНАЗ. От Бригады особого назначения к «Вымпелу». 1941—1981 гг., – М., 2001., С. 106; Коваленко А. П. В Потсдаме взрыв не состоялся. – М., 1998, С. 289] Понятно, что почетно иметь еще одного Героя Советского Союза в списке личного состава этого элитного разведывательно-диверсионного подразделения Лубянки. Вот только Николай Михайлашев попал в спецотряд «Вперед» этой воинской части уже за линией фронта вместе с десятками, если не сотнями партизан. Специальную подготовку на базе ОМСБОНа он не проходил, в «действующем резерве» центрального аппарата НКВД-НКГБ не состоял (так в кадрах проходило большинство командиров спецотрядов и членов спецотряда), так как за линию фронта был заброшен белорусскими органами госбезопасности.
На самом деле все было не так героически, как повествует об этом журналист Николай Чернушевич и автор очерка «Невидимый фронт». Достаточно взглянуть на послужной список героя периода Великой Отечественной войны. Если и было секретное подразделение, то это спецгруппа «Буря», которая в тылу противника провела всего лишь 75 суток (если считать с момента ее создания до соединения с регулярными частями Красной Армии). Она была сформирована на базе партизанских соединений, поэтому не о какой-то секретности говорить сложно.
Сам чекист попал за линию фронта значительно раньше создания «Бури». Когда началась война, то он находился в отпуске. А ранним утром 22 июня 1941 года сидел в поезде, который отправлялся с Белорусского вокзала Москвы. Всех гражданских пассажиров высадили, их место заняли военные с семьями, и эшелон стремительно покатил на Запад. Ночью окна были закрыты черной бумагой – светомаскировка. Из Минска 23 июня ему удалось на «попутном» эшелоне добраться до Городея. Станцию разбомбили фашистские самолеты, поэтому до места службы ему пришлось добираться пешком. Из Несвижа он позвонил дежурному Ганцевического райотдела НКГБ, но связь прервалась – поселок захватили немцы.
Вместе с отступающими частями Красной Армии в конце июня 1941 года он добрался до Могилева. В этого город из Минска эвакуировали центральный аппарат НКГБ Беларуси. Там спешно создали специальный истребительный отряд (такие подразделения комплектовались чекистами и милиционерами), подчинявшейся Особой группе НКВД БССР. Командовал этим воинским формированием бывший пограничник, начальник контрразведывательного отдела НКГБ Бараничевской области капитан Кирилл Андреевич Рубинов.
В своей книге «Буря гнева» чекист лишь упомянул о нем, а между тем пограничник заслуживает большего внимания. Дело в том, что до мая 1940 года он служил в погранвойсках, ну а потом его перевели в военную контрразведку. В мае 1941 года его назначили руководителем спецгруппы НКГБ БССР «Березка». Какие конкретно задачи должно было решать это и аналогичные ему подразделения – мы расскажем в одной из будущих книг. А пока скажем лишь, что капитан Рубинов погиб 31 августа 1942 года на оккупированной фашистами территории. Он сражался в составе одного из отрядов советских партизан действовавших на оккупированной территории.[115 - Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Том 2. Книга 1. «Начало 22 июня – 31 августа 1941 года». – М., 2000., С. 194]
Отряд 29 июня 1941 года на грузовиках выехал на боевое задание – ловить вражеских шпионов и диверсантов в Кличевском и Осиповическом районах Могилевской области. На место они прибыли только 3 июля 1941 года. Выслушали по радио выступление Иосифа Сталина.
На следующий день вступили в бой с немецкой разведывательно-диверсионной группой и полностью ее уничтожили. А вот 5 июля 1841 года получили приказ Наркомата о том, что отряду нужно остаться в тылу врага для организации партизанского движения. При этом подразделение не обеспечили тем, без чего невозможно организовать любое подполье – деньгами, оружием и связью.[116 - Без них любая подпольная организация превращается в сборище агитаторов (изготовление листовок и устная агитация, это при условии, что есть радиоприемник для получения сводок Совинформбюро) и саботажников. Диверсии эти люди не могут проводить, собранные разведывательные сведенья не могут передать командованию Красной Армии или партизанским формированиям.]
Николай Михайлашев так описал реакцию бойцов на это распоряжение руководства:

«Поначалу это распоряжение поставило в тупик многих: ведь никто из нас не знал, как и из кого следовало создавать партизанские отряды, где эти отряды должны базироваться, где взять для них оружия и боеприпасы».
На собрание отряда мнения разделились. Часть бойцов вернулось обратно в Могилев (78 человек), а 23 чекиста во главе с командиром решили остаться за линией фронта.[117 - Михайлашев Н. А. Буря гнева. – Минск., 1971., С. 3—7] Судьба ушедших неизвестна. Скорее всего, они погибли в пути. А если и смогли благополучно перейти линию фронта, то их бы не похвалили за нарушение приказа. Дело в том, что нарком госбезопасности Белорусской ССР Лаврентий Фомич Цанава в «Докладной записки НКГБ БССР в НКГБ СССР и НКВД СССР об организации партизанских отрядов и групп» (документ датирован 5 июля 1941 года) сообщил в Москву, что еще 26 июня 1941 года в Осиповический район был направлен партизанский отряд в количестве 101 человека под командованием капитана Рубинова.[118 - Докладная записка НКГБ БССР в НКГБ СССР и НКВД СССР об организации партизанских отрядов и групп. // Цит. по Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Том 2. Книга 1. «Начало 22 июня – 31 августа 1941 года». – М., 2000., С. 187—192]
Хотя изначально отряд должен был действовать на советской территории. Об этом свидетельствуют два важных обстоятельства.
Во-первых, «бунт» части бойцов, которые решили уйти обратно, за линию фронта. Учитывая железную дисциплину, можно предположить, что в Могилеве, перед отправкой, они не получили приказа оставаться в тылу врага. Если бы такой приказ был – они бы беспрекословно подчинились.
Во-вторых, следует обратить внимание на дату приказа о преобразование истребительного в партизанский отряд и то, что на следующий день район захватили немцы. Высока вероятность того, что отряд выполнял директиву НКГБ СССР №168 «О задачах органов госбезопасности в условиях военного времени» (от 1 июля 1941 года). В десятом пункте этого документа было сказано:

«В случае вынужденного отхода частей Красной Армии работники органов НКГБ обязаны до последней минуты оставаться на своих боевых постах в городах и селах, борясь с врагом всеми возможными способами до последней капли крови.
Эвакуироваться можно только с последними частями Красной Армии…».[119 - Директива НКГБ СССР №168 «О задачах органов госбезопасности в условиях военного времени». // Цит. по: Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Том 2. Книга 1. «Начало 22 июня – 31 августа 1941 года». – М., 2000., С. 136—138]
Вот сотрудники госбезопасности и сражались. А 5 июля им приказали остаться на оккупированной территории. А может, они просто не успели эвакуироваться вместе с отступающими частями Красной Армии. Такое тоже бывало часто.
Сам чекист, в своем очерке, придерживался такой версии – якобы отряд изначально имел приказ «двигаться в Кличевский район и оттуда пробиваться в тыл противника и поднимать народ на священную войну с оккупантами». До этого населенного пункта группа добралась только в начале июля. Сдали партийные билеты и 5 июля и ушли в лес.[120 - Михайлашев Н. Невидимый фронт. // Сб. Фронт без линии фронта. – М., 1975., С. 180—181] Сразу возникает вопрос, а почему партбилеты нельзя было сдать в Могилеве, непосредственно перед отправкой на задание? Учитывая строгое отношение к этому документу, маловероятно, что чекистам позволили с ними разгуливать по тылу врага.
Через несколько дней, он и еще двое чекистов утратили связь с отрядом и в течение нескольких месяцев действовал самостоятельно. Подробнее об этом будет рассказано ниже. До ноября 1941 года он искал связи с местными партизанскими отрядами. Ему не очень доверяли, да и «народные мстители» осенью 1941 года действовали не очень активно, поэтому реально Николай Михайлашев в составе партизанского отряда начал воевать только в начале 1942 года.
Попав в партизанский отряд, Николай Михайлашев прошел все ступеньки иерархической лестницы: командир группы, взвода, зам. командира партизанского отряда в Гомельской области,
С августа 1942 года – зам. начальника разведки специального отряда «Вперед».
С мая 1943 года – зам. командира по разведке Добрушской партизанского отряда (бригады) имени И. В. Сталина. Старший оперуполномоченный
В марте – июле 1944 года – командир специального разведывательно-диверсионного отряда «Буря»; отряд уничтожил 43 немецких железнодорожных эшелона.[121 - Энциклопедия секретных служб России/ Авт. – сост. А. И. Колпакиди. – М., 2003., С.630; Навечно в сердце народном. – Минск., 1984., С. 384; Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь. – в двух томах., т. 2., М., – 1987., С. 90—91] Подробнее об этом будет рассказано ниже.

Вспоминая былые сражения
Рассказанную выше биографию Николай Михайлашева можно прочесть в одном из биографических справочников или узнать из мемуаров самого героя.
Книга «Группа гнева» была опубликована в 1971 году. Даже с учетом того, что в то время требовалось демонстрировать мощь «дубины народной войны», отдельные эпизоды звучат очень пикантно, даже в наши дни. И отличаются от того, что написал белорусский журналист в уже из процитированной в начале главы статьи:

«… через неделю после начала войны ушел Михайлашев вместе с небольшой диверсионной группой во вражеский тыл на первое боевое задание.
Первая стычка с фашистами у чекистов произошла на шоссе неподалеку от Кличева. Вооруженные ручными пулеметами партизаны подожгли два грузовика с немецкими солдатами».[122 - Чернушевич М. Из записок чекиста Михайлашева. // Минский курьер, 2004, 19 марта, №286.]
На самом деле бой произошел из-за того, что чекист грубо нарушил приказ. Вместе с двумя товарищами его послали на разведку – оценить интенсивность движения на автодороге. Увидев колону грузовиков, он не выдержал и открыл огонь из ручного пулемета. Немцы ответили. Он побежал, бросив оружие, потом вернулся и забрал его. Когда дошли втроем до места стоянки отряда, то обнаружили, что все ушли. По версии самого чекиста – противник начал обстреливать из артиллерии лес и в т.ч. место стоянки. Мы же склоны придерживаться другой версии. Услышав интенсивную стрельбу, командир отряда решил, что разведчиков обнаружили, и решил срочно уходить.
А вот, что написал сам Николай Михайлашев в очерке «Невидимый фронт». Оказывается капитан Рубинов сам «разделили отряд на маленькие группы, предоставил им отправиться в любой из оккупированных районов и действовать там самостоятельно».[123 - Михайлашев Н. Невидимый фронт. // Сб. Фронт без линии фронта. – М., 1975., С. 180—181] Странно было ожидать такой поступок от бывшего пограничника. Ведь ему-то должно быть известно, что нейтрализовать двух-трех диверсантов значительно проще, чем целый отряд. Да и утверждение о том, что бойцы сами должны выбрать район дислокации тоже звучит нелепо. Все разведывательно-диверсионные отряды, которые переправлялись через линию фронта, имели четкий приказ – где и чем они должны были заниматься. В противном случае их существование было бессмысленным.
Другой эпизод из ранней боевой деятельности Николая Михайлашева, который по разному описан в газетной статье и в книге.

«Его, Федора Лопачева, с которым Николаю Афанасьевичу придется воевать вместе почти до конца войны, да Михаила Виноходова задержал немецкий патруль. Солдаты потребовали открыть сумку Лопачева, в которой оказалось белье со штампом НКГБ. Не растерялся Михайлашев: успел первым выхватить пистолет. Да вот беда – не досчитались они с Лопачевым после перестрелки Миши Виноходова…».[124 - Чернушевич М. Из записок чекиста Михайлашева. // Минский курьер, 2004, 19 марта, №286.]
Если придерживаться точности, то не в сумку, а портфель. А белье имело штамп «Центральной школы НКГБ». Автор мемуаров просто сообщает эту деталь, позволяя внимательным читателем подумать над этим фактом. Представьте на мгновенье диверсанта, который бегает по тылам противника с кожаным портфелем и форме сотрудника НКВД. Что бы подумали, встретив такого человека? Наверно, что он не успел эвакуироваться вместе с коллегами по работе. Вы бы поверили в то, что это – боец разведывательно-диверсионного отряда? Скорее всего, нет.
Другое нарушение исторической правды – Михайлашев с Лопачевым потеряли друга во время перехода шоссе Гомель – Могилев ночью, как минимум, через две недели после схватки с немецкими мотоциклистами. Автор «Бури гнева» утверждает, что произошло с этим человеком – ему неизвестна. Может, он выжил тогда, а погиб позднее.
И таких эпизодов вначале карьеры партизана Николая Михайлашева много. Просто опыта разведывательно-диверсионной работы в тылу противника у него не было. Не успели обучить, так как противник стремительно наступал. Чекисту всему приходилось учиться на «ходу». Да и где он мог приобрести необходимые навыки непосредственно перед Великой Отечественной войной? Достаточно прочесть его биографию.
Родился 19 декабря 1917 года в станице Прочноокопская (ныне Краснодарский край) в крестьянской семье. Окончил среднюю школу, работал секретарем многотиражной газеты консервного комбината. Член ВКП (б) с 1939 года.[125 - Энциклопедия секретных служб России/ Авт. – сост. А. И. Колпакиди. – М., 2003., С. 630; Навечно в сердце народном. – Минск., 1984., С. 384] В органах НКВД с 1939 года. Служил старшим оперуполномоченным в поселке городского типа Ганцевичи и городке Сатолин.[126 - Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь. – в двух томах., т. 2., М., – 1987., С. 10—11]

В партизанском отряде
Первые месяцы в тылу врага были школой выживания в суровых природных условиях. Вместе с другом они перемещались от деревне к деревне, рискуя в любой момент нарваться на карателей. От идеи добраться до линии фронта они отказались – понимали безнадежность этой затеи. Изучив трофейную карту (забрали у убитого мотоциклиста) выбрали район, где, по их мнению, должны находиться партизаны
До места предполагаемой дислокации добирались более пятидесяти суток. Первый контакт с представителем местных партизан Тихоном Кондратьевичем Коротким установили 7 сентября 1941 года. Прошло еще несколько месяцев до момента встречи с командирами местных партизан.[127 - Михайлашев Н. А. Буря гнева. – Минск., 1971., С. 24—27, 36, 37]
А вот как этот эпизод описал белорусский журналист.

«Начали с поселка Гута, что в Осиповичском районе, – построили землянку. Вскоре в окрестностях действовали уже три подпольные группы. Сложней обстояло дело с боеприпасами, добывать их поначалу приходилось в бою, на немецких складах. После удачной диверсии на лесопильном заводе в Чечерске и захвата Кляпинской мельницы в отряды влились свежие силы, возникла обширная партизанская зона. К началу мая 1942-го уже тысячные соединения народных мстителей находились в подчинении Гомельского подпольного горкома».[128 - Чернушевич М. Из записок чекиста Михайлашева. // Минский курьер, 2004. 19 марта, №286]
Отряда у Николая Михайлашева, как такого, не было. Были жители деревни Гута, которые жили в собственных домах и в лес планировали уйти в случае необходимости. Эта группа влилась в уже существующую в районе структуру партизанских отрядов и подполья в начале января 1942 года. Нашлось место и чекистам. Руководство «народных мстителей» интересовали их навыки в оперативно-розыскной деятельности.
В ноябре 1941 года в этот район прибыли Гомельский городской партизанский отряд (37 человек под командованием Ильи Степановича Федосеенко) и Гомельский сельский партизанские отряды (13 бойцов, командир – Андрей Федорович Бурый). Вместе с ними появилось областное партийное руководство: секретарь Гомельского подпольного обкома ВКП (б) Андрей Аверьянович Куцак, секретари горкома партии Емельян Игнатьевич Барыкин и Семен Федорович Антонов, секретарь горкома комсомола Александр Исаченко. Понятно, что они начали объединять разрозненные отряды. Чекистом тут же нашлось место в Чечерском отряде, которым командовал Петр Антонович Балыков. Этот человек сражался в рядах партизан еще в Гражданскую войну.[129 - Михайлашев Н. Невидимый фронт. // Сб. Фронт без линии фронта. – М., 1975., С. 184]
Любопытен разговор, который произошел между Николаем Михайлашевым и Андреем Куцаком. В процессе беседы чекист рассказал честно о том, как он оказался в Чечерских лесах. Вот финал их разговора:

«… – Шли, значит, организовывать партизанскую борьбу, да пока путного ничего из этого не получилось?
– Но без райкома, помощи местных коммунистов… – начал я.
– Понимаю, – прервал меня Куцак…».
Итог этой беседы – чекиста включили в партизанский отряд чуть ли не рядовым.
Отряд начал действовать только в начале января 1942 года. Не хватало боеприпасов и оружия, не было взрывчатки, поэтому как они сражались – непонятно.
Хотя это не значило, что бойцы сидели без дела. Просто старались обходиться без стрельбы. Например, днем совершили налет на местный лесозаготовительный заводик. Обезоружили охрану (18 полицейских) и сожгли производственные помещения. В марте 1942 года совершили налет на мельницу.
Первое серьезное столкновение с карателями произошло 30 марта 1942 года. В результате боя 11 фашистов погибло. Весной началась серия операций по разгрому полицейских подразделений в Чечерском районе. Большинство местных жителей – из тех, кто с оружием в руках служил оккупационным властям, было расстреляно партизанами.
В мае 1942 года Николай Михайлашев командовал взводом и совершил рейд по левобережью Копмянского района. В результате было освобождено 18 населенных пунктов, а дислоцированные там гарнизоны полицейских – расстреляны.[130 - Михайлашев Н. А. Буря гнева. – Минск., 1971., С. 37, 47—48, 59—60, 60—61]
Это судьба чуть не постигла пятерых военных разведчиков из спецгруппу «Лео», которыми командовал Алексей Павлович Коробицын. Они были десантированы на парашютах с самолета 31 мая 1942 года в расположение партизанских отрядов Чечерского района. В это подразделение, кроме командира, входило еще четверо: Федор Иосифович Кравченко, радист Григорий Антоненко, И. Штейнер («Тарас») и М. Ляйтнер («Максим»).Двое из прилетевших были в немецкой военной форме, имели соответствующие документы и по русский говорили с акцентом. Несмотря на то, что у прибывших были письма от партийного руководства, командование отрядов проявило осторожность и потребовало подтверждение из Москвы того, что это не провокация противника. В сводке Совинформбюро диктор должен был сообщить об освобождение отдельных районов Гомельской области. В противном случае гостей бы расстреляли. На четвертые сутки данное сообщение было передано и пленников отпустили.[131 - Михайлашев Н. А. Буря гнева. – Минск., 1971., С. 59—60]
В июле 1942 года в Чечерский район из-за линии фронта прибыл спецотряд «Вперед» во главе с Иваном Павловичем Кривенченко. Все бойцы этой группы – ОМСБОНовцы. Его основная задача – объединить разрозненные группы «народных мстителей» действовавшие в этом районе и стать начальником штаба партизанских отрядов Чечерской зоны Тогда же был сформирован Добрушинский партизанский отряд.
Следует отметить, что еще до его появление в Добруше (районный центр в Гомельской области) действовала группа военных разведчиков во главе с Алексеем Павловичем Коробициным. Через них подпольщики передавали собранную информацию в Москву.[132 - Михайлашев Н. Невидимый фронт. // Сб. Фронт без линии фронта. – М., 1975., С. 184—185] Говоря другими словами подпольщики работали на военную разведку, а не на Лубянку.
Снова обратимся к публикации белорусского журналиста.

«В мае 1943 года отряд „Вперед“, в котором чекист воевал уже в должности заместителя начальника разведки, вырос до бригады, пришлось Михайлашеву отправляться под Гомель формировать новый отряд. Несколько крупных диверсионных операций совершили за недолгое время его бойцы: взрывы на бумажной фабрике „Герой труда“ и электростанции в Добруше, нефтебазе, электро- и телефонных станциях в Гомеле. Десятки эшелонов, мосты, автомашины, танки немцев были уничтожены всего за пять месяцев».[133 - Чернушевич М. Из записок чекиста Михайлашева. // Минский курьер, 2004, 19 марта, №286.]
Все это действительно было, вот только Николай Михайлашев, руководил разведывательно-диверсионной деятельностью партизанской бригады. А командовал этим соединением другой человек. Автор книги «Буря гнева» и не скрывает этот факт. Вот что он написал по этому поводу:

«После освобождения 10 октября 1943 года Добрушского района «нас с комбригом Иваном Павловичем Кривенченко вызвали в Тереховку, где находился первый секретарь областного (Гомельского – прим. ред.) комитета партии Ф. В. Жижажнков и начальник областного управления НКГБ полковник К. А. Фукин. Комбриг подробно рассказал о боевой деятельности отряда, а я о работе разведывательных и диверсионных групп…».[134 - Михайлашев Н. А. Буря гнева. – Минск., 1971., С. 191]
Когда Николай Михайлашев вместе с коллегами-чекистами занялся созданием агентурной сети в этом городе, то выяснилось, что многие подпольщики (из тех, кого планировалось использовать) погибли или ушли к партизанам других соединений. Пришлось довольствоваться тем, что есть. Хотя и оставшиеся оказались грозной силой.
Вот только длился этот период недолго. Вот что по этому поводу написал в своем очерке чекист:

«Опираясь на предателей, гитлеровцам удалось раскинуть свою шпионскую сеть в городе. Аресты последовали один за другим. Подпольщики не сразу поняли, что среди них орудуют провокаторы. Нам срочно пришлось спасать руководителей подполья и уводить в лес всех, кто уцелел».
Вот только предателей среди подпольщиков найти не удалось. По утверждению Николая Михайлашева основные причины гибели людей: нарушение правил конспирации и излишняя болтливость.[135 - Михайлашев Н. Невидимый фронт. // Сб. Фронт без линии фронта. – М., 1975., С. 187—188] На самом деле нужно учитывать и высокий профессионализм спецслужб противника. Хотя об этом как-то не принято писать в отечественной литературе.
Пришлось начинать все сначала. Искать новых людей, налаживать систему связи и т. п. И тут пригодилась созданная партийными органами подпольный райком ВКП (б) и комсомола. Последней руководила комсомолка Варвара Вырвич. Под ее руководством на станции Добруш с весны 1943 года действовала группа комсомольцев. Через этот железнодорожный узел проходила дорога Гомель – Брянск, которая была основной магистралью питавший немецкие войска в районе Курска и Орла. Через какой-то время на основе разведывательно-диверсионной группы был создан комсомольско-молодежный партизанский отряд имени Буденного.[136 - Коробов Л. Подпольщики Добруша. // Правда, 1943, 12 декабря. Электронная версия статьи: http://rovniva.narod.ru/dobr.htm.]
Другой группой подпольщиков, которая тоже подчинялась подпольному райкому комсомола, командовал бывший работник райкома комсомола Алексей Третьяков. Основные объекты диверсий: въезды в город, железнодорожная станция и фабрика «Герой труда», где фашисты наладили ремонт танков.
Одна из первых акций этой группы – взрыв на складе боеприпасов, который находился на территории фабрики. В результате семеро немецких солдат из охраны погибло. Мину заложил Иван Курилин. Спустя несколько дней на дороге Добруш – Гомель взлетел на воздух грузовик. Десять убитых и тринадцать раненных.
Так же подпольщики «ликвидировали» отдельных представителей оккупационных властей. Федор Кухарев застрелил из нагана на одной из окраинных улиц сотрудника комендатуры, когда тот потребовал у патриота предъявить документы.
Александр Дударев и Николай Атрашкевич поймали следователя СД и повесили его на его же собственном брючном ремне.
Одна из операций, в разработке которой принимал участие Николай Михайлашев, – уничтожение двух электротурбин установленных на территории бумажной фабрики. Ее реализовали городские подпольщики, которые ушли к партизанам. Ночью группа из пяти человек пробралась на территорию фабрики и заложила взрывчатку. А Иван Курилин перекрыл вентиль пожарного водопровода. В результате этой акции были уничтожены две турбины мощностью шестьсот и восемьсот киловатт; танкоремонтные мастерские, литейный и картонный цеха сгорели; все немецкие учреждения города, а также лесопильный завод, городская мельница, электропогрузчик на станции, типография и радиоузел оставались без электричества.
Чуть позднее был взорван паровой котел, который фашисты использовали вместо выведенных из строя электротурбин. В этот раз отказались от идеи посылать диверсионную группу – охрана периметра бумажной фабрики была значительно усилена. Подпольщик Николай Атрашкевич сумел в торф, предназначенный для котла топки, засунуть мину закамуфлированную под кусок этого горючего. Судьба кочегара, который отправил в топку это подарок от партизан неизвестна.[137 - Михайлашев Н. Невидимый фронт. // Сб. Фронт без линии фронта. – М., 1975., С. 191—192]
Следующая крупная акция – взрыв на электростанции в самом Гомеле. Местные подпольщики во главе с коммунистом Тимофеем Бородиным подготовили диверсию на этом объекте, но предательство одного из членов группы привело к аресту всех участников акции. Понятно, что после этого немцы усилили пропускной и внутриобъектовый режим на объекте. Ситуация осложнялась еще и тем, что Николай Михайлашев не располагал агентурой, способной выполнить это задание. А командир бригады Иван Павлович Кривенченко ежедневно требовал от него результатов.
Решить чекисту эту задачу помог случай. Возвращаясь с очередной встречи с подпольщиками, он встретил четырех молодых людей в немецкой форме, которые искали партизан. В ходе допросов выяснилось, что они – бывшие советские военнопленные служившие в 221-й охранной дивизии, которая дислоцировалась в Гомеле. Тогда Николай Михайлашев решил использовать этих потенциальных перебежчиков для организации диверсии.
Двоих из них – Павла Кузьмича Шибаронина и Василия Петровича Бондаренко, он отправил в Гомель и приказал поселиться в подвале одного из разрушенных домов расположенных рядом с электростанцией. Продукты и взрывчатку им должны были доставить местные подпольщики. Диверсанты поселились в подвале и установили связь с двумя солдатами охранной роты – Андреем Доценко и Василием Пузиковым, которые согласились выполнить любое задание.
Наступило время готовить саму диверсию. Четверке было передано десять килограмм тола. Они, в свою очередь, проделали лаз в заборе и выяснили пароль для ночного времени. Взрыв прогремел поздней ночью 13 августа 1943 года. Правда, в партизанский отряд сумел вернуться только Василий Бондаренко. Его товарищ погиб при отходе.[138 - Михайлашев Н. Невидимый фронт. // Сб. Фронт без линии фронта. – М., 1975., С. 192—197]
Следующая крупная диверсия – взрыв на городской телефонной станции. С помощью нее Берлин поддерживал связь с частями, сражавшимся на Брянском фронте. И снова помог случай. Немцы создали школу по подготовке связистов из местной молодежи. Один из курсантов, Василий Васильков, поехал погостить к двоюродной сестре в деревню. Вот тут его и захватили партизаны. После беседы парнишка не только согласился сотрудничать с партизанами, но и обязался завербовать еще нескольких однокурсников. Николай Михайлашев решил поручить им взорвать телефонную станцию. Мину решили разместить под коммутаторным залом.
Проблема возникла там, где ее меньше всего ждали. Не было взрывателя с замедлением на двенадцать часов. Пришлось его делать из трехсуточного взрывателя. Николай Михайлашев вместе со своим адъютантом Василием Исаевым экспериментировал несколько суток, пока не получил нужного результата.
Затем курсанты тайно пронесли десять килограмм тола и сложили их в нужном месте. Установили взрыватель. Почему-то он не сработал. Пришлось изготовить второй. Наконец ранним утром 11 сентября 1943 года гомельский узел связи перестал существовать.[139 - Михайлашев Н. Невидимый фронт. // Сб. Фронт без линии фронта. – М., 1975., С. 198—201]
Через несколько дней, 15 сентября, был взорван склад. В результате диверсии было уничтожено: 4 тысячи снарядов, 3 тысячи противотанковых мин и 25 тысяч ручных гранат. Взрывное устройство уложили советские военнопленные Чифеев и Одноблюдов, которые трудились на разгрузке снарядов. Эта акция стала их «пропуском» в ряды партизанской бригады.[140 - Михайлашев Н. Невидимый фронт. // Сб. Фронт без линии фронта. – М., 1975., С. 202]
Хотя не только диверсиями занимались патриоты под руководством Николая Михайлашева. В октябре 1943 года он создал специальную группу для уничтожения тех, кто сотрудничал с немецкими оккупационными властями. В нее вошли: Василий Мочалов, Петр Солодков и Федор Щербаков.
Вот неполные результаты ее деятельности:

«Первыми были пойманы бургомистр Добрушского района Желдаков, его заместитель Амельченко и следователь СД Гансевский. Не удалось уйти от кары и начальнику брянской полиции Лукьянцеву, и абверовским агентам Елене Желдаковой, Василию Шмуляю и другим».[141 - Михайлашев Н. Невидимый фронт. // Сб. Фронт без линии фронта. – М., 1975., С. 203]

«Буря» в тылу врага
История появление спецгруппы «Буря» проста. Руководство бригады получило приказ активизировать деятельность в новом районе. Решили отправить спецгруппу.

«Весной 1944 года его спецгруппа „Буря“, состоявшая всего из восьми человек, высадилась в районе хутора Гать в расположении партизанской бригады имени Ворошилова, действовавшей под Вилейкой».[142 - Чернушевич М. Из записок чекиста Михайлашева. // Минский курьер, 2004, 19 марта, №286.]
Вот хронология событий, в которых участвовала спецгруппа Михайлашева:
в ночь на 5 мая на перегоне Солы – Сморгонь всего двумя минами подрывники из «Бури» отправили под откос два немецких эшелона;
7 и 8 мая взлетели на воздух еще два эшелона с гитлеровцами;
в ночь на 11 и 12 июня подорвано три состава,
15-го и 17-го – два,
19-го – уже четыре!
Только за июнь подрывники Михайлашева пустили под откос 24 состава с живой силой и техникой противника[143 - Чернушевич М. Из записок чекиста Михайлашева. // газета «Минский курьер» №286 от 19 марта 2004 года]

Финал чекисткой карьеры
После окончания войны Николай Михайлашев службу в органах государственной безопасности.
В 1953 году окончил исторический факультет Минского педагогического института.
В 1954 году присвоено звание полковника.
В 1975 году, когда ему исполнилось пятьдесят восемь лет, ушел в отставку.[144 - Энциклопедия секретных служб России/ Авт. – сост. А. И. Колпакиди. – М., 2003., С. 630; Навечно в сердце народном. – Минск., 1984., С. 384] Достойное завершение карьеры в органах госбезопасности.

Часть третья. Чекисты – герои официальных эпосов

Советские историки и журналисты, следуя каноническому тексту официальной истории «партизанского движения» порой творили чудеса. Из обычного командира спецгруппы, который терялся среди своих более результативных подчиненных, могли сделать героя. При этом, умолчав о тех, кто действительно заслуживал этого звания.

Глава пятая. «Ликвидаторы» с Лубянки

В большинстве отечественных книг, посвященных партизанскому движению, о роли чекистов в организации убийств и похищений высокопоставленных офицеров вермахта и функционеров оккупационного режима говорится крайне скупо. Оговоримся сразу, мы не рассматриваем случаи налетов или засад, когда волей случая в автомобиле оказывался какой-нибудь генерал. В этом случае нельзя утверждать, что операция была спланирована заранее. Авторы упомянутых выше работ не отрицали того факта, что партизаны и подпольщики «ликвидировали» представителей противника, но выдавали это за проявление народного гнева по отношению к захватчикам. Все значительно сложнее. Действительно, часть громких убийств было совершенно народными мстителями по собственной инициативе (обычно командования отрядов или бригад). А остальные «активные мероприятия» были проведены по приказу из-за линии фронта. При этом исполнителями могли быть партизаны, подпольщики, чекисты или военные разведчики.
Ниже мы расскажем об участие чекистов одного партизанского формирования в нескольких активных мероприятиях (убийствах и похищениях) на оккупированной фашистами территории.
Бойцы и командиры партизанской бригады «дяди Коли»[145 - Была сформирована на базе спецотряда «Бывалые» Четвертого управления НКВД-НКГБ СССР.], а так же связанные с ней подпольщики, спланировали и реализовали серию похищений и убийств старших офицеров и чинов военной администрации Третьего Рейха. Жертвы имели несчастье оказаться в оккупированном Минске или его окрестностях.
Размах этой деятельности приобрел такой характер, что сначала в состав очередной чекистской спецгруппы «Артур» включили трех радистов и переводчика с немецкого языка. А затем, для охраны высокопоставленного перебежчика (командование бригады не без основания предполагала, что противник предпримет все для его ликвидации) Москва прислали еще две группы «Гром» и «Помощь» – порядка пятидесяти десантников – бойцов ОМСБОНа. После того, как самолет с немцем благополучно взлетел с партизанского аэродрома, последние группы ушли на боевое задание (о них чуть подробнее мы расскажем ниже), а «Артур» осталась на базе бригады.
Из трех командиров этих спецгрупп в живых остался только один. После войны он написал книгу «Записки десантника» в которой рассказал о подробностях отдельных разведывательно-диверсионных операциях. Сложно сказать, как восприняли ее однополчане героя, но вот многие историки весьма скептически отнеслись к эти мемуарам. Дело в том, что автор не только приписал себе чужие заслуги, но и придумал отдельные детали, чем еще больше запутал исследователей.

О чем умолчал командир
В 1943 году, уже упоминавшийся в первой главе данной книги, майор госбезопасности Иван Федорович Золотарь возглавил спецгруппу «Артур», которую планировалось переправить через линию фронта. Спустя много лет один из членов этого подразделения ветеран ОМСБОНа Леонид Гаряев («Гущин») вспоминает:

«…вошли в нее старший техник-лейтенант Юрий Алексеевич Храмцов (погиб в середине мая 1943 года – прим. ред.), один весьма пожилой товарищ (все мы отправлялись под псевдонимами, и я помню только его партизанское имя – Ермолович), боец Николай Иванович Антошечкин, необыкновенно хороший деревенский парень, уроженец села Поныри Курской области, трое радистов – Таня Саваровская, восемнадцатилетний Валерий Гуров (погиб 15 июня 1944 года при прорыве блокады немецких частей – прим. ред.), старший радист Евгений Александрович Ивановский („Казбек“) (пропал без вести, по некоторым данным сдался врагу 15 июня 1944 года – прим. ред.), я и еще двое, но не могу вспомнить их имена – видимо, были с нами недолго».[146 - Гаряев Л. Мои надежные товарищи // Урал, 2002, №5]
Добавим к списку ветерана еще одного человека – минера Петра Ивановича Набокова.[147 - Золотарь И. Ф. Записки десантника. – М., 1960., С. 4]
Десантирование было произведено в ночь на 23 апреля 1943 года. Членам спецгруппы повезло – приземлились куда и планировалось. Они попали в расположение партизанской бригады «Бывалые» (Петра Григорьевича Лопатина («дядя Коля»), тоже омсбоновца (спецгруппа «Бывалые» в составе 22 человек была переброшена через линию фронта в середине марта 1942 года, большинство ее членов – бойцы из другой спецгруппы «Митя», которой командовал чекист Дмитрий Медведев (осенью 1941 года уже побывала за линией фронта), поэтому такое название)[148 - Зевелев А. И. и др. Ненависть, спрессованная в тол. – М.: 1991., С. 125]) около озера Палик (Борисовского района Минской области). К маю 1942 года на базе спецгруппы «Бывалые» сформировался партизанский отряд, а в августе по численности и структуре это формирование можно было уже называть партизанской бригадой. Ее бойцы пустили под откос 132 вражеских эшелона, уничтожили и повредили девять танков и шесть самолетов, 77 паровозов, 288 автомашин, взорвали и сожгли 8 мостов и 32 склада.[149 - Пережогин В. А. Партизаны в Московской битве. – М., 1996., С. 205]
Формально назвать Петра Лопатина кадровым чекистом сложно, хотя почти во всех книгах (посвященных деятельности НКВД в тылу Третьего Рейха) он фигурирует именно в таком качестве.
Родился командир «Бывалых» 5 января 1907 года в селе Излегоще Усманского района Липецкой области. Как он сам писал в многочисленных анкетах и автобиографиях – с 1917 года в сельском хозяйстве. В 1929 году призвали в Красную Армию. Возможно так бы и трудился всю жизнь на земле, если бы в 1934 году не попал в органы госбезопасности. Через год его уволили. Домой он не вернулся, а стал работать проводником международных вагонов на Белорусской железной дороге.[150 - Навечно в сердце народном. – Минск., 1984., С. 310; Энциклопедия секретных служб России/ Авт. – сост. А. И. Колпакиди. – М., 2003., С. 603]
До сих пор непонятна истинная причина его увольнения. Самое простое объяснение, что попал под начавшийся вал репрессий. Есть и другое, малораспространенное мнение. Петр Лопатин продолжал работать в органах, но только негласно. Чекист в качестве проводника международного вагона не только мог присматривать за пассажирами, но и выполнять функции курьера (обеспечивая связь с нелегальными резидентурами за границей СССР). В пользу этой версии есть одна интересная деталь в биографии этого человека. Почти сразу же после начала войны он был вызван в Москву и поступил в распоряжение Особой группы при наркоме НКВД. А осенью 1941 года он уже командовал отделением, взводом спецотряда «Митя» Дмитрия Медведева, который действовал в Орловской и Смоленской областях Украины, а так же Могилевской области Белоруссии.[151 - Прокофьев В. Внешняя разведка: боевое содружество. – Минск. 2002., С. 152]
С другой стороны, в отличие от многих чекистов, командовавших в годы войны партизанскими отрядами и после ее окончания продолжившими служить в органах госбезопасности, Петр Лопатин в 1944 году был назначен заместителем председателя Борисовского горисполкома, затем райисполкома. А это типичная «карьера» партизанского командира, который ушел за линию фронта из народного хозяйства или партийного аппарата. В партию он вступил только в 1947 году. С 1955 по 1962 год на хозяйственной работе. Умер он 9 июля 1974 года.[152 - Навечно в сердце народном. – Минск., 1984., С. 310]
Вновь вернемся к рассказу о спецгруппе «Артур». Одна из ее основных задач – поддержание связи с подпольщиками в Борисове. Этим объясняется наличие трех радистов и переводчика с немецкого языка – Леонида Гаряева[153 - Гаряев Л. Мои надежные товарищи. // Урал, 2002, №5.] Иван Золотарь стал заместителем Петра Лопатина (в бригаде он работал под именем «майор госбезопасности Пастухова») по оперативным вопросам, а не по разведке, как утверждают авторы многих публикаций. На этот факт мы обращаем внимание не случайно. Дело в том, что вопросами разведки занимался другой человек – о нем мы расскажем ниже.
Необходимость иметь такую техническую группу (трое радистов) объяснялась большим объемом информации, которую добывали разведчики бригады. Они не только регулярно встречались с многочисленной агентурой – подпольщиками, но так же разрабатывали и проводили операции по вербовке и захвату военнослужащих немецкой армии. Одно время в партизанском лагере находилось трое немецких солдат (скорее всего, перебежчиков). Переправить их на Большую Землю было сложно (ведь они не представляли ценности для Москвы), а использовать в боевых операциях – партизанские командиры почему-то не решались. Вот и пришлось военнослужащим Вермахта, под руководством переводчика, заниматься строительством зимнего лагеря.
Хотя ценных перебежчиков использовали более рационально. Например, за полковником (в литературе можно встретить еще два его звания майор и подполковник) Вермахта Куртом Вернером (Карлом Кругом, «Братом» – под этими вымышленными именами и немец фигурировал почти во всех отечественных монографиях посвященных партизанскому движению, его истинное имя мы назовем ниже) из Москвы прислали самолет и два отряда разведчиков-диверсантов «Гром» и «Помощь». Первым командовал старший лейтенант госбезопасности Федор Федорович Озмитель (в подчинение у него было 25 человек, сброшены с парашютами 29 мая 1943 года), а вторым – лейтенант Борис Лаврентьевич Галушкин (десантировалось в два этапа, первая 29 мая 1943 года, а вторая – 10 июня того же года).[154 - Селезнев А. Шаг в бессмертие. // Сб. Динамовцы в боях за Родину. – М., 1975., С. 177—178; Сибуров В. Захват офицера. // Сб. Динамовцы в боях за Родину. – М., 1992., С. 168—171] Оба командира погибли 14 июля 1944 года при прорыве вражеской блокады у озера Палик и были удостоены звания Героев Советского Союза посмертно. Они действовали автономно (относительно бригады «дяди Коли»), поэтому о них мы не будем подробно рассказывать.
Прибывшие из Москвы бойцы трех спецгрупп сначала в течение двух суток без передышки готовили взлетно-посадочную полосу, а потом и охраняли ее.[155 - Сибуров В. Захват офицера. // Сб. Динамовцы в боях за Родину. – М., 1992., С. 168—169, 171; Прокофьв В. Внешняя разведка: боевое содружество. – Минск. 2002., С. 152—153] На самолете вывезли не только немца, но и раненных, а так же семью командира бригады Петра Лопатина. Существует, несколько версии того, как высокопоставленный немецкий офицер попал в плен к партизанам, и кто спланировал эту операцию.

Кто улетел в Москву
Согласно первой, которую рассказал в своей книге «ОСНАЗ – войска особого назначения» Валентин Воронов – «силовую» операцию по его захвату спланировал Иван Золотарь, а подготовительную работу провел сам Петр Лопатин. Это и понятно, ведь перебежчик стал объектом оперативной разработке в начале 1943 года, командир группы «Артур» десантировалась 24 апреля, а в лагерь партизан немец попал 11 мая 1943 года.
Историк, следом за Иваном Золотарем, придерживается «силовой» версии развития событий – фашиста похищают под угрозой оружия. Понятно, что данная версия демонстрирует заслуги Ивана Золотаря – ведь это он спланировал операцию. На самом деле никто под дулом пистолета не конвоировал фашиста в партизанский лагерь. В бригаду «дяди Коли» его привела… его супруга, которая затем вместе с ним улетела в Москву. Об этом ниже, а пока расскажем официальную версию, которая в различных вариантах кочует из одной книги в другую.
Согласно официальной версии, все началось с того, что по заданию Петра Лопатина (на самом деле начальника разведки бригады чекиста Владимира Рудака – о нем тоже будет рассказано ниже) разведчики собрали информацию о тех, кто проживал в общежитие командного состава в военном городке Уручье. Стало известно, что Курт Вернер служил с 1935 года в имперском воздушном флоте, участвовал в захвате Польши, Бельгии и Франции. С июля 1941 года на Восточном фронте в качестве офицера связи.
К нему, выражаясь языком спецслужб, подвели работницу офицерского общежития Веру Стасен. Девушка выдавала себя за немку польского происхождения. Объект разработки увлекся фрейлин. Однажды она вместе с подругами пригласила его на пикник на опушке леса, расположенной на окраине железнодорожной станции Колодищи. Офицер чувствовал себя в безопасности, много пил и шутил. Внезапно женщины обезоружили его и доставили на ближайший хутор, где их ждали партизаны.
На первом допросе пленному популярно объяснили, что у него два варианта – давать показания ми тем самым сохранить себе жизнь или молчать, что означало для него смертный приговор. Немец выбрал первый вариант.[156 - Воронов В. В. ОСНАЗ – войска особого назначения. – М., 2004., С. 201—202]
А вот как звучит она в монографии «Ненависть, спрессованная в тол» Александра Израилевича Зевелева, Феликса Львовича Курлата, Александра Сергеевича Казицкого.

«Весной 1943 г. подпольщицы Галина Финская, В. Тоболевич, М. Ф. Молокович, дом которой в Минске был явочным пунктом, и В. Стасен с помощью разведчиков отряда П. Г. Лопатина „Бывалые“ установили связь с немецким офицером Карлом Кругом. При их содействии он был переправлен в отряд. Карл Круг был сотрудником разведотдела штаба военно-воздушных сил группы армий „Центр“. От него советские разведчики узнали и передали в Москву координаты и ориентиры 42 фашистских военных аэродромов, а также информацию о системе их противовоздушной обороны, о типах самолетов, о размещении складов авиабомб и др. Карл Круг подтвердил правильность данных о том, что немцами планируется наступление в районе Курской дуги. Он сообщил также, что с апреля 1943 г. немцы стягивают войска в район Орла, где готовится крупная наступательная операция. Вскоре он был переправлен в Москву».[157 - Зевелев А. И. и др. Ненависть, спрессованная в тол. – М.: 1991., С. 206—207]
А вот что рассказал Леонид Гаряев, который непосредственно участвовал в допросах пленного в качестве переводчика.

«А только что не в канун майских праздников одна из наших связных, работавшая в Минске, привела прямо в лагерь распропагандированного ею полковника авиации германской армии Карла Круга. Пришел он вполне добровольно, хоть и побаивался, наслушавшись россказней о „зверствах“ партизан. Но, социал-демократ в прошлом, он был настроен в целом благожелательно к нам и потому сразу же начал охотно давать показания. От него узнали мы о том, что летом планируется крупное вражеское наступление в районе южнее Воронежа, то самое, которое вылилось в великую битву на Орловско-Курской дуге».[158 - Гаряев Л. Мои надежные товарищи. // Урал, 2002, №5]
В отдельных публикациях, которые появились еще в СССР, можно прочесть множество новых деталей этой операции. Например, этот офицер регулярно слушал радиопередачи из Москвы на немецком языке, а так же иногда выражал свои антифашистские настроения. Именно это и стало причиной его вербовки. А в самой акции участвовало не три женщины, а пять – еще были подпольщицы-комсомолки Вера Таболевич и Вера Власова.[159 - Всенародная борьба в Беларуси против немецко-фашистских захватчиков. – Минск., 1984., С. 362] Можно предположить, что в первой версии Таболович фигурирует под фамилией Стасен.
Интересно звучит версия того, как подпольщики узнали об антифашистских настроениях будущего ценного агента «Брат». Однажды Вера Таболович убиралась в его комнате и обнаружила, что из работающего приемника идет трансляция передачи из Москвы. Она села и начала слушать. А тут вошел хозяин комнаты. Через несколько дней, когда она убедилась, что ей не грозит опасность, поговорила с ним. А через какой-то время он передал пачку секретных документов. В отряд он ушел добровольно, когда почувствовал опасность разоблачения. С собой принес образец нового противогаза, пачку документов и карту, где были указаны ложные аэродромы.[160 - Степичев М. «До встречи в Берлине…» //Правда, 1990, 31 мая.]
Еще больше «путаницы» в эту историю внес сам Иван Золотарь – автор мемуаров «Записки десантника». В книге, написанной в середине пятидесятых годов прошлого века, он сообщил интересные подробности замыслов подпольщиков в отношение жильцов общежития штаба военно-воздушных сил группы армий «Центр». По его словам, Галине Финской поручили разработать план взрыва этого объекта и похищения кого-нибудь из офицеров. Ивану Золотарю пришлось признать, что операция началась еще до его в отряд – в апреле 1943 года..[161 - Золотарь И. Ф. Записки десантника. – М., 1960., С. 36] На самом деле оперативная разработка «Брата» началась еще раньше.
Сама Галина Финская сотрудничала с партизанами с осени 1941 года. Сначала вывозила оружие из Минска, а летом 1942 года ушла в партизанский отряд.[162 - Золотарь И. Ф. Записки десантника. – М., 1960., С. 57—61] Мужественная патриотка занималась не только офицерским общежитием, но и множеством других объектов, расположенных в районе станции Колодищи и военным городком Уручье (12 км от Минска, между железнодорожной и автомобильной трассами Москва-Минск). В Уручье находился штаб ВВС группы армий «Центр», общежитие штабного состава и другие войсковые центры. Примерно в двух километрах от городка находилась радиостанция специального назначения, корректирующая полеты ночных бомбардировщиков. Недалеко от нее, вблизи станции Колодищи, в двух больших каменных казармах, располагались инженерно-технический персонал, охрана радиостанции и офицерская школа.
В небольшом домике, рядом с казармами, проживала агент партизан – жена майора Красной Армии Александра Степановна Старикович. В самом поселке Колодище жила вторая подпольщица – научная сотрудница Минского университета Марина Федосовна Молокович. В ее доме периодически происходили встречи партизанских разведчиков с подпольщиками.
В начале 1943 года минская подпольщица Мария Борисовна Осипова, совместно с Марией Молокович и при участии Галины Финской, начала готовить диверсию в офицерском общежитие в Уручье.[163 - Золотарь И. Ф. Записки десантника. – М., 1960., С. 61- 63] Подготовка такого теракта требовала многомесячной интенсивной работы и включала в себя три этапа. На первом происходило внедрение или вербовка агента имеющего доступ к месту предполагаемой установки взрывного устройства. Одновременно изучались особенности внутриобъектового и пропускного режима, места установки взрывного устройства и т. п. На втором этапе необходимо было передать его исполнителю. А на третьем, самом опасным, нужно было пронести бомбу на объект и подорвать ее.
Из трех женщин самая интересная биография у Марии Осиповой. Она родилась 25 декабря 1908 года. С 1926 года, говоря сухим языком официальной биографии – «на советской и партийной работе». В 1935 году окончила Высшую коммунистическую школу Белоруссии, затем Минский юридический институт.[164 - Навечно в сердце народном. – Минск., 1984., С. 395] Осенью 1941 года создала подпольную группу, которая действовала в оккупированном фашистами Минске. К концу 1941 года она установила связь с тремя формированиями народных мстителей: первой антифашисткой партизанской бригады Логойщины; партизанским отрядом «дяди Димы», которым командовал капитан Красной Армии Давид Ильич Кеймах[165 - Безвершенко Н. Тревоги и радости Марии // Минский курьер, 2004, 22 мая, №329] (отряд вырос из разведывательно-диверсионной группы советской военной разведки (начала действовать в сентябре 1941 года на территории оккупированной Белоруссии) в оперативно-разведывательный центр Разведуправления Генерального штаба[166 - Лота В. Первой сражалась разведка // Красная Звезда, 2003, 4 июля.]) и с бригадой Петра Григорьевича Лопатина (спецгруппа Четвертого управления НКВД). К отряд к чекистам она попала в 1943 году. Оперативный псевдоним «Черная» она получила в отряде «дяди Димы». Среди выполненных ее заданий – участие в казне гауляйтера Вильгельма Кубе.
Операция прошла по описанной выше схеме. Другая подпольщица из отряда Петра Лопатина – Надежда Троян познакомилась и завербовала горничную, работающую в особняке будущей жертвы – Еленой Мазаник. Последняя установила мину в спальне немецкого функционера. В результате взрыва в ночь с 21 на 22 сентября 1943 года палач погиб. За участие в этой акции все трое получили звание Героев Советского Союза.[167 - Безвершенко Н. Тревоги и радости Марии // Минский курьер, 2004, 22 мая, №329.] Самое интересное в этой истории, что мину заводского производства Марина Осипова получила от члена отряда Давида Кеймаха. Так утверждал бывший партизан Федор Вербицкий, который воевал в отряде «дяди Димы».[168 - Турайкевич Е. Камни на сердце // Вечерний Минск, 1997, 15 сентября, №176]
Хотя попытки покушения на Вильгельма Кубе готовили еще несколько партизанских групп. Ниже мы расскажем о том, как была разработана и реализована эта операция, и ответим на вопрос, какая роль в этом Ивана Золотаря.
А вот план операции по уничтожению офицерского общежития в Уручье – готовился исключительно силами отряда «дяди Коли». Мария Осипова, изучая ситуацию на объекте, узнала, что там требуется уборщица. У нее была подходящая кандидатура (они познакомились в Минске) – беженка из Бреста, чьи родители погибли под обломками дома во авианалета, Вера Стасен. До войны она окончила брестскую гимназию и в совершенстве владела немецким языком. Девушка согласилась выполнить задание партизан.
В доме Александры Степановны Старикович появилась новая «квартирантка» – беженка. Вера сама пришла к коменданту офицерского общежития и предложила свои услуги. «Немецкое происхождение» (представилось польской немкой) и знания языка покорили коменданта и многих офицеров, увидевших Веру. Она была хорошо сложенной девушкой, с красивыми золотистыми волосами и правильными чертами лица. Многие молодые офицеры пытались ухаживать за ней, но она тактично отклоняла все их домогательства, стараясь со всеми быть одинаково любезной, улыбалась, лестно отзывалась о гитлеровском армии и самом фюрере.
С Куртом Вернером она познакомилась случайно. Спасая от домогательств пьяного лейтенанта, он проводил ее домой. Когда об этом инциденте узнали Александра Старикович и Мария Молокович, то настоятельно порекомендовали девушке завести с ним «легкий роман». Это позволило бы ей избежать приставания со стороны других офицеров, а так же получить беспрепятственный доступ во все помещения общежития. Ведь ей предстояло пронести на объект большой объем взрывчатки, а потом установить взрывное устройство.
«Роман» с полковником вермахта развивался стремительно. Немец стал регулярно бывать дома у Веры и в компании женщин иногда засиживался до позднего вечера. В казарме ее воспринимали как невесту полковника, и поэтому она свободно ходила по всему общежитию. Подпольщицы с нетерпением ждали взрывчатки, которую должна была принести Галина Финская.
Вот только вместо бомбы она принесла новый приказ – захватить и доставить в партизанский отряд полковника.[169 - Золотарь И. Ф. Записки десантника. – М., 1960., С. 63—65, 77-] В своих мемуарах Иван Федорович Золотарь не указал, кто именно решил организовать захват «языка».
План захвата, который описал Иван Золотарь не отличается от того, что мы описали выше. Поэтому мы не будем подробно останавливаться на этом вопросе. Отметим лишь, что базы партизанского отряда пленному пришлось пройти порядка 75 км. В дороге он изъявил желание сотрудничать с партизанами. Свое решение он мотивировал тем, что за восемь лет он устал от войны. На первом допросе он сообщил о своей антипатии к гитлеровскому режиму и сомнение в том, что Германия выиграет войну. При этом он отказывался сообщить планы командования Третьего Рейха. После беседы с чекистами, которые переиграли его в словесном поединке, он рассказал все.[170 - Золотарь И. Ф. Записки десантника. – М., 1960., С. 113—126]

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/klim-degtyarev-8343268/supermeny-stalina-17194824/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

notes
Примечания

1
Формально, до лета 1942 года, партизанским движением на временно оккупированых территориях занималась Особая группа-Второй отдел – Четвертое управление НКВД СССР и подчинявшиеся ему соответствующие структуры республиканских и областных управлений НКВД. Затем эти функции (с мая 1942 года) были возложены на Центральный, республиканский и областные штабы партизанского движения. Через своих представителей при военных советах фронтов, которые руководили основными военными операциями партизан, они согласовывали действия партизан с боевыми операциями фронтов, обеспечивали снабжение партизан оружием, боеприпасами, медикаментами и т. д. В 1944 году, учитывая изменившуюся военно-политическую остановку и новые условия для действия партизанских сил, Государственный Комитет Обороны постановлением от 13 января 1944 г. упразднил Центральный штаб партизанского движения. Руководство партизанской борьбой отныне возлагалось на ЦК компартий республик, обкомы и соответствующие штабы партизанского движения. – прим. авт.

2
После репрессий 1937 года органы госбезопасности испытывали острый дефицит в кадрах, поэтому большая группа комсомольцев и коммунистов была мобилизована на службу в различные подразделения Лубянки.

3
Представлен к званию Героя Советского Союза, погиб в бою с бандеровцами в 1944 году.

4
Бывший начальник одного из отделов Управления НКВД по Алтайскому краю, старший лейтенант госбезопасности, арестован в 1939 году по обвинению в фальсификации уголовно-следственных дел, приговорен к расстрелу и освобожден после начала войны.

5
Всего 400 человек—добровольцы из местных жителей и бежавшие из плена красноармейцы, были даже два словацких летчика, дезертировавшие из своей армии, из них один погиб на Западной Украине, второй уже после войны поддерживал связь с бывшими советскими соратниками.

6
Легендарный партизанский командир, дважды Герой Советского Союза (1942, 1944 года). С 1938 года – первый секретарь Черниговского, в 1943—1944 годах Волынского обкомов ВКП (б).

7
УПА была создана 14 октября 1942 года по решению политического руководства ОУН (Организация украинских националистов) «для защиты мирного населения Украины от издевательств Германской оккупационной власти». Так же националисты активно сражались сначала с советскими партизанами, а после освобождения Красной Армии Западной Украины от фашистов и с советской властью (сопротивление ОУН-УПА было окончательно подавлено только в конце сороковых годов).

8
Маслов С. Судьба особого назначения // Трибуна, 2002. 20 декабря.

9
Истомин А. Сергей Голов: «Где начинается стрельба, там кончается разведка». // http://www.warweb.ru/golov.html

10
Сторчак Ю. Так держать, «майор Вихрь»! // Киевский телеграф, 2004, 27 февраля – 4 марта.

11
Сергиенко А. Майор Вихрь: правда и вымысел // Советская Россия, 2004, 2 сентября, №114.

12
Калинин Ф. Центр вызывает Минск. – Минск, 1973., С. 11—12, 89.

13
Маслов С. Судьба особого назначения // Трибуна, 2002. 20 декабря.

14
Польская военная организация, действовавшая в 1944 году в оккупированной германскими войсками Польше. Провела около 120 крупных боев с гитлеровскими войсками в Липских лесах, уничтожив свыше 19 тысяч немецких солдат. 21 июля 1944 была объединена с 1-й Польской армией в единое Войско Польское.

15
Польская националистическая военная организация, действовавшая в 1942 – 1945 годах на территории. Подчинялась польскому эмигрантскому правительству в Лондоне настроенному крайне антисоветский.

16
Образовалась в конце 1940 – начале 1941 года военная организация, основными кадрами которой являлись члены молодёжной крестьянской организации «Вици».

17
Старший лейтенант госбезопасности, бывший сотрудник Новосибирского областного управления НКВД. Арестован в 1938 году по обвинению в грубейшей фальсификации уголовных дел и нарушению социалистической законности. Был освобожденного после начала войны

18
Маслов С. Судьба особого назначения // Трибуна, 2002. 20 декабря.

19
Залесский К. А. Кто был кто в Третьем рейхе: Биографический энциклопедический словарь. – М., 2003., С. 635

20
Маслов С. Судьба особого назначения //Трибуна, 2002, 20 декабря.

21
Воронов В. В. ОСНАЗ – войска особого назначения. – М., 2004., С. 304

22
Залесский К. А. Кто был кто в Третьем рейхе: Биографический энциклопедический словарь. – М., 2003., С. 635 – 636

23
Во время войны начальником 3-го отдела Четвертого управления НКВД-НКГБ СССР.

24
Мирковский Е. По ту сторону фронта// Пограничник, 1978, №6

25
Энциклопедия секретных служб России/ Авт. – сост. А. И. Колпакиди. – М., 2003, С. 628; Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь. – в двух томах., т. 2., М., – 1987. С. 83; Навечно в сердце народном. – Минск., 1984., С. 353—354; Акимов И. «Пятнадцать тысяч дней спустя» // Служба безопасности, 1993, №3

26
Мирковский Е. По ту сторону фронта// Пограничник, 1978, №6

27
Энциклопедия секретных служб России/ Авт. – сост. А. И. Колпакиди. – М., 2003, С. 628; Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь. – в двух томах., т. 2., М., – 1987. С. 83; Навечно в сердце народном. – Минск., 1984., С. 353—354

28
Зевелев А. И. и др. Ненависть, спрессованная в тол. – М.: 1991., С. 135; Подвигом прославленные: Герои Советского Союза – партизаны и подпольщики Украины в годы Великой Отечественной войны. – Киев., 1985., С. 238—239

29
Мирковский Е. По ту сторону фронта// Пограничник, 1978, №6.

30
Зевелев А. И. и др. Ненависть, спрессованная в тол. – М.: 1991., С. 135; Подвигом прославленные: Герои Советского Союза – партизаны и подпольщики Украины в годы Великой Отечественной войны. – Киев., 1985., С. 238—239

31
Вершубский Г. Боевая мудрость. / Сб. Люди легенд. Выпуск 2., М., 1966., С. 318

32
Малыгин А. Рыцари революции. // http://toshnota.by.ru/_TEMP_/4k/index.html

33
Зевелев А. И. и др. Ненависть, спрессованная в тол. – М.: 1991., С. 246; Колпакиди А. Ликвидаторы КГБ., – М., 2004., С. 47

34
Малыгин А. Рыцари революции. // http://toshnota.by.ru/_TEMP_/4k/index.html

35
Зевелев А. И. и др. Ненависть, спрессованная в тол. – М.: 1991., С. 246

36
Вершубский Г. Боевая мудрость. / Сб. Люди легенд. Выпуск 2., М., 1966., С. 318—319; Мирковский Е. В те суровые дни.// Сб. Динамовцы в боях за Родину. – М., 1979., С. 156—159

37
Вершубский Г. Боевая мудрость. / Сб. Люди легенд. Выпуск 2., М., 1966., С. 318—319

38
Зевелев А. И. и др. Ненависть, спрессованная в тол. – М.: 1991., С. 246

39
Мирковский Е. По ту сторону фронта// Пограничник, 1978, №6.

40
Воронов В. В. ОСНАЗ – войска особого назначения. – М., 2004., С. 205

41
Энциклопедия секретных служб России/ Авт. – сост. А. И. Колпакиди. – М., 2003, С. 628

42
Акимов И. «Пятнадцать тысяч дней спустя» // Служба безопасности, 1993, №3

43
Акимов И. «Пятнадцать тысяч дней спустя». // Служба безопасности, 1993, №4, 5—6.

44
Энциклопедия секретных служб России/ Авт. – сост. А. И. Колпакиди. – М., 2003, С. 628

45
Савич И. На острие тайной войны: Страницы истории зарубежных спецслужб. – М., 2002., С. 51

46
Энциклопедия секретных служб России/ Авт. – сост. А. И. Колпакиди. – М., 2003, С. 628

47
Воронов В. В. ОСНАЗ – войска особого назначения. – М., 2004., С. 59

48
Энциклопедия секретных служб России/ Авт. – сост. А. И. Колпакиди. – М., 2003, С. 628

49
Капчинский О. Командир «охотников» // Независимое военное обозрение, 2002, 2—8 августа, №26.

50
Ветераны внешней разведки России. – М., 1995., С. 120—121; Подвигом прославленные: Герои Советского Союза – партизаны и подпольщики Украины в годы Великой Отечественной войны. – Киев., 1985., С. 291

51
Энциклопедия секретных служб России/ Авт. – сост. А. И. Колпакиди. – М., 2003., С. 676

52
Капчинский О. Командир «охотников»// Независимое военное обозрение, 2002, 2—8 августа, №26.

53
Энциклопедия секретных служб России/ Авт. – сост. А. И. Колпакиди. – М., 2003., С. 676

54
Антонов В. С. Разведчики: Герои Советского Союза и Герои России /Антонов В. С., Карпов В. Н. – М., 2004., С. 140; Андрианов В. Николай Архипович Прокопюк. // Сб. Чекисты. – М., 1987., С. 326

55
Энциклопедия секретных служб России/ Авт. – сост. А. И. Колпакиди. – М., 2003., С. 676

56
Антонов В. С. Разведчики: Герои Советского Союза и Герои России /Антонов В. С., Карпов В. Н. – М., 2004., С. 140; Андрианов В. Николай Архипович Прокопюк. // Сб. Чекисты. – М., 1987., С. 326

57
Энциклопедия секретных служб России/ Авт. – сост. А. И. Колпакиди. – М., 2003., С. 676

58
Антонов В. С. Разведчики: Герои Советского Союза и Герои России /Антонов В. С., Карпов В. Н. – М., 2004., С. 140; Андрианов В. Николай Архипович Прокопюк. // Сб. Чекисты. – М., 1987., С. 326

59
Кравцевич-Рожнецкий В. Дорога к Базару // Зеркало недели», 2001, 24—30 ноября, №46 (370).

60
Антонов В. С. Разведчики: Герои Советского Союза и Герои России /Антонов В. С., Карпов В. Н. – М., 2004., С. 140

61
Капчинский О. Командир «охотников» // Независимое военное обозрение, 2002, 2—8 августа, №26.

62
Андрианов В. Николай Архипович Прокопюк. // Сб. Чекисты. – М., 1987., С. 326—327

63
Капчинский О. Командир «охотников». // Независимое военное обозрение, 2002, 2—8 августа, №26.

64
Андрианов В. Николай Архипович Прокопюк. // Сб. Чекисты. – М., 1987., С. 328—330

65
Антонов В. С. Разведчики: Герои Советского Союза и Герои России /Антонов В. С., Карпов В. Н. – М., 2004., С. 144

66
Воронов В. В. ОСНАЗ – войска особого назначения. – М., 2004., С. 222

67
Дозорные западных рубежей. Документальные очерки по истории войск Краснознаменного Западного пограничного округа. – Киев., 1984., С. 177

68
Антонов В. С. Разведчики: Герои Советского Союза и Герои России /Антонов В. С., Карпов В. Н. – М., 2004., С. 144

69
Антонов В. Тайные информаторы Кремля: Волленберг, Артузов и другие. / В. Антонов, В. Карпов. – М., 2001., С. 191

70
Энциклопедия секретных служб России/ Авт. – сост. А. И. Колпакиди. – М., 2003., С. 676

71
Старинов И. Супердиверсант Сталина. – М., 2004., С. 373

72
Синицын Е. Резидент свидетельствует. – М., 1996., С. 131

73
Капчинский О. Командир «охотников». // Независимое военное обозрение, 2002, 2—8 августа, №26; Старинов И. Супердиверсант Сталина. – М., 2004., С. 104

74
Энциклопедия секретных служб России/ Авт. – сост. А. И. Колпакиди. – М., 2003., С. 676

75
Капчинский О. Командир «охотников». // Независимое военное обозрение, 2002, 2—8 августа, №26.

76
Любовцев В., Шариков П. Страницы одной жизни. / Сб. Люди легенд. Выпуск 3., М.1968, С. 347

77
Синицын Е. Резидент свидетельствует. – М., 1996., С. 129 – 130

78
Ваупшасов С. А. Партизанская хроника. – Минск. 1971., С. 5—6.

79
Ваупшасов С. А. На тревожных перекрестках. Записки чекиста. – М., 1974., С. 216—218.

80
Андрианов В. Николай Архипович Прокопюк. // Сб. Чекисты. – М., 1987., С. 342—348; Подвигом прославленные: Герои Советского Союза – партизаны и подпольщики Украины в годы Великой Отечественной войны. – Киев, 1985., С. 291; Ваупшасов С. А. На тревожных перекрестках. Записки чекиста. – М., 1974., С. 227—228.

81
Любовцев В., Шариков П. Страницы одной жизни. / Сб. Люди легенд. Выпуск 3., М.1968, С. 348

82
Любовцев В., Шариков П. Чекиста нелегкий хлеб. // Пограничник, 1967, №12.

83
Ваупшасов С. А. На тревожных перекрестках. Записки чекиста. – М., 1974., С. 216—218.

84
Энциклопедия секретных служб России/ Авт. – сост. А. И. Колпакиди. – М., 2003., С. 676

85
Любовцев В., Шариков П. Страницы одной жизни. / Сб. Люди легенд. Выпуск 3., М.1968, С. 348

86
Андрианов В. Николай Архипович Прокопюк. // Сб. Чекисты. – М., 1987., С. 342—348; Любовцев В., Шариков П. Чекиста нелегкий хлеб. // Пограничник, 1967, №12.

87
Любовцев В., Шариков П. Страницы одной жизни. / Сб. Люди легенд. Выпуск 3., М.1968, С. 348

88
Андрианов В. Николай Архипович Прокопюк. // Сб. Чекисты. – М., 1987., С. 342—348

89
Зевелев А. И. и др. Ненависть, спрессованная в тол. – М.: 1991., С. 136

90
Гражданское управление в занятых восточных областях // Новое слово, 1941, 23 декабря.

91
Залесский К. А. Кто был кто в Третьем рейхе: Биографический энциклопедический словарь. – М., 2003., С. 373—374

92
Любовцев В., Шариков П. Чекиста нелегкий хлеб // Пограничник, 1967, №12.

93
Залесский К. А. Кто был кто в Третьем рейхе: Биографический энциклопедический словарь. – М., 2003., С. 373—374

94
Шарапов Э. Подвиг разведчика. // Красная звезда, 2001, 28 июля.

95
Андрианов В. Николай Архипович Прокопюк. // Сб. Чекисты. – М., 1987., С. 342—348

96
Зевелев А. И. и др. Ненависть, спрессованная в тол. – М.: 1991., С. 238

97
Андрианов В. Николай Архипович Прокопюк. // Сб. Чекисты. – М., 1987., С. 342—348

98
Любовцев В., Шариков П. Страницы одной жизни. / Сб. Люди легенд. Выпуск 3., М.1968, С. 348—349; Капчинский О. Командир «охотников». // Независимое военное обозрение, 2002, 2—8 августа, №26

99
Андрианов В. Николай Архипович Прокопюк. // Сб. Чекисты. – М., 1987., С. 348

100
Антонов В. Девять имен с доски вечной славы кабинета истории СВР России. // Российский Кто есть Кто, 2000, №3.

101
Антонов В. Девять имен с доски вечной славы кабинета истории СВР России. // Российский Кто есть Кто, 2000, №3

102
Армия Людова подчинялась Москве. Ее главнокомандующий маршал Михаил Жимерский с 1945 по 1949 год был министром Национальной обороны Польши.

103
Зевелев А. И. и др. Ненависть, спрессованная в тол. – М.: 1991., С. 292

104
Андрианов В. Николай Архипович Прокопюк. // Сб. Чекисты. – М., 1987., С. 348—359

105
Антонов В. Девять имен с доски вечной славы кабинета истории СВР России. // Российский Кто есть Кто, 2000, №3

106
Засыпкина С. Крест Грюнвальда. // Пограничник, 1978, №5; Герои огненных лет: Очерки о героях Советского Союза – ярославцах. – Ярославль., 1985., С. 297—301

107
Любовцев В., Шариков П. Чекиста нелегкий хлеб // Пограничник, 1967, №12.

108
Энциклопедия секретных служб России/ Авт. – сост. А. И. Колпакиди. – М., 2003., С. 677

109
Капчинский О. Командир «охотников» // Независимое военное обозрение, 2002, 2—8 августа, №26.

110
Энциклопедия секретных служб России/ Авт. – сост. А. И. Колпакиди. – М., 2003., С. 677

111
Андрианов В. Николай Архипович Прокопюк. // Сб. Чекисты. – М., 1987., С. 359—360

112
Капчинский О. Командир «охотников» // Независимое военное обозрение, 2002, 2—8 августа, №26

113
Чернушевич М. Из записок чекиста Михайлашева. // Минский курьер, 2004, 19 марта, №286.

114
ОСНАЗ. От Бригады особого назначения к «Вымпелу». 1941—1981 гг., – М., 2001., С. 106; Коваленко А. П. В Потсдаме взрыв не состоялся. – М., 1998, С. 289

115
Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Том 2. Книга 1. «Начало 22 июня – 31 августа 1941 года». – М., 2000., С. 194

116
Без них любая подпольная организация превращается в сборище агитаторов (изготовление листовок и устная агитация, это при условии, что есть радиоприемник для получения сводок Совинформбюро) и саботажников. Диверсии эти люди не могут проводить, собранные разведывательные сведенья не могут передать командованию Красной Армии или партизанским формированиям.

117
Михайлашев Н. А. Буря гнева. – Минск., 1971., С. 3—7

118
Докладная записка НКГБ БССР в НКГБ СССР и НКВД СССР об организации партизанских отрядов и групп. // Цит. по Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Том 2. Книга 1. «Начало 22 июня – 31 августа 1941 года». – М., 2000., С. 187—192

119
Директива НКГБ СССР №168 «О задачах органов госбезопасности в условиях военного времени». // Цит. по: Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Том 2. Книга 1. «Начало 22 июня – 31 августа 1941 года». – М., 2000., С. 136—138

120
Михайлашев Н. Невидимый фронт. // Сб. Фронт без линии фронта. – М., 1975., С. 180—181

121
Энциклопедия секретных служб России/ Авт. – сост. А. И. Колпакиди. – М., 2003., С.630; Навечно в сердце народном. – Минск., 1984., С. 384; Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь. – в двух томах., т. 2., М., – 1987., С. 90—91

122
Чернушевич М. Из записок чекиста Михайлашева. // Минский курьер, 2004, 19 марта, №286.

123
Михайлашев Н. Невидимый фронт. // Сб. Фронт без линии фронта. – М., 1975., С. 180—181

124
Чернушевич М. Из записок чекиста Михайлашева. // Минский курьер, 2004, 19 марта, №286.

125
Энциклопедия секретных служб России/ Авт. – сост. А. И. Колпакиди. – М., 2003., С. 630; Навечно в сердце народном. – Минск., 1984., С. 384

126
Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь. – в двух томах., т. 2., М., – 1987., С. 10—11

127
Михайлашев Н. А. Буря гнева. – Минск., 1971., С. 24—27, 36, 37

128
Чернушевич М. Из записок чекиста Михайлашева. // Минский курьер, 2004. 19 марта, №286

129
Михайлашев Н. Невидимый фронт. // Сб. Фронт без линии фронта. – М., 1975., С. 184

130
Михайлашев Н. А. Буря гнева. – Минск., 1971., С. 37, 47—48, 59—60, 60—61

131
Михайлашев Н. А. Буря гнева. – Минск., 1971., С. 59—60

132
Михайлашев Н. Невидимый фронт. // Сб. Фронт без линии фронта. – М., 1975., С. 184—185

133
Чернушевич М. Из записок чекиста Михайлашева. // Минский курьер, 2004, 19 марта, №286.

134
Михайлашев Н. А. Буря гнева. – Минск., 1971., С. 191

135
Михайлашев Н. Невидимый фронт. // Сб. Фронт без линии фронта. – М., 1975., С. 187—188

136
Коробов Л. Подпольщики Добруша. // Правда, 1943, 12 декабря. Электронная версия статьи: http://rovniva.narod.ru/dobr.htm.

137
Михайлашев Н. Невидимый фронт. // Сб. Фронт без линии фронта. – М., 1975., С. 191—192

138
Михайлашев Н. Невидимый фронт. // Сб. Фронт без линии фронта. – М., 1975., С. 192—197

139
Михайлашев Н. Невидимый фронт. // Сб. Фронт без линии фронта. – М., 1975., С. 198—201

140
Михайлашев Н. Невидимый фронт. // Сб. Фронт без линии фронта. – М., 1975., С. 202

141
Михайлашев Н. Невидимый фронт. // Сб. Фронт без линии фронта. – М., 1975., С. 203

142
Чернушевич М. Из записок чекиста Михайлашева. // Минский курьер, 2004, 19 марта, №286.

143
Чернушевич М. Из записок чекиста Михайлашева. // газета «Минский курьер» №286 от 19 марта 2004 года

144
Энциклопедия секретных служб России/ Авт. – сост. А. И. Колпакиди. – М., 2003., С. 630; Навечно в сердце народном. – Минск., 1984., С. 384

145
Была сформирована на базе спецотряда «Бывалые» Четвертого управления НКВД-НКГБ СССР.

146
Гаряев Л. Мои надежные товарищи // Урал, 2002, №5

147
Золотарь И. Ф. Записки десантника. – М., 1960., С. 4

148
Зевелев А. И. и др. Ненависть, спрессованная в тол. – М.: 1991., С. 125

149
Пережогин В. А. Партизаны в Московской битве. – М., 1996., С. 205

150
Навечно в сердце народном. – Минск., 1984., С. 310; Энциклопедия секретных служб России/ Авт. – сост. А. И. Колпакиди. – М., 2003., С. 603

151
Прокофьев В. Внешняя разведка: боевое содружество. – Минск. 2002., С. 152

152
Навечно в сердце народном. – Минск., 1984., С. 310

153
Гаряев Л. Мои надежные товарищи. // Урал, 2002, №5.

154
Селезнев А. Шаг в бессмертие. // Сб. Динамовцы в боях за Родину. – М., 1975., С. 177—178; Сибуров В. Захват офицера. // Сб. Динамовцы в боях за Родину. – М., 1992., С. 168—171

155
Сибуров В. Захват офицера. // Сб. Динамовцы в боях за Родину. – М., 1992., С. 168—169, 171; Прокофьв В. Внешняя разведка: боевое содружество. – Минск. 2002., С. 152—153

156
Воронов В. В. ОСНАЗ – войска особого назначения. – М., 2004., С. 201—202

157
Зевелев А. И. и др. Ненависть, спрессованная в тол. – М.: 1991., С. 206—207

158
Гаряев Л. Мои надежные товарищи. // Урал, 2002, №5

159
Всенародная борьба в Беларуси против немецко-фашистских захватчиков. – Минск., 1984., С. 362

160
Степичев М. «До встречи в Берлине…» //Правда, 1990, 31 мая.

161
Золотарь И. Ф. Записки десантника. – М., 1960., С. 36

162
Золотарь И. Ф. Записки десантника. – М., 1960., С. 57—61

163
Золотарь И. Ф. Записки десантника. – М., 1960., С. 61- 63

164
Навечно в сердце народном. – Минск., 1984., С. 395

165
Безвершенко Н. Тревоги и радости Марии // Минский курьер, 2004, 22 мая, №329

166
Лота В. Первой сражалась разведка // Красная Звезда, 2003, 4 июля.

167
Безвершенко Н. Тревоги и радости Марии // Минский курьер, 2004, 22 мая, №329.

168
Турайкевич Е. Камни на сердце // Вечерний Минск, 1997, 15 сентября, №176

169
Золотарь И. Ф. Записки десантника. – М., 1960., С. 63—65, 77-

170
Золотарь И. Ф. Записки десантника. – М., 1960., С. 113—126