Главная страница | Современные любовные романы | Искусство женского ворожения: Лиса и веер

Искусство женского ворожения: Лиса и веер
Виктория Солнцева
Как удачно выйти замуж, если тебе уже за сорок, а мужчинам ты ни на грош не веришь? Зачем нужен муж, если имеется прекрасная карьера и полностью сложившийся быт? Такими вопросами задалась Елизавета Крапивина после беседы с бывшей одноклассницей, которая запустила цепь событий, подтолкнувших главную героиню к реализации заветного желания – устроить личную жизнь. Для решения этой задачи она воспользовалась собственными профессиональными навыками, нашла союзников и доверилась глубинным женским потокам. Оказавшись в водовороте открытий и удивительных встреч, сможет ли Лиза преодолеть сопротивление болезненного прошлого опыта, рассеять мрак семейных трагедий, научиться смотреть на всё это, не отводя глаз, а также принять новое имя Лиса? Но самое главное: куда приведут её дороги судьбы, раскрывающиеся веером?
Все имена и события в произведении вымышлены, любые совпадения с реальными людьми, живыми или мертвыми, случайны.

Виктория Солнцева
Искусство женского ворожения: Лиса и веер

1
– И жили они долго в любви и согласии!
Варвара щёлкнула блестящей авторучкой, которой только что поставила жирную точку на исписанном листе бумаги, провела указательным пальцем по заголовку: «Цель – счастливо выйти замуж» и провозгласила:
– Итак, начинаем экспериментальный проект по созданию успешных семейных отношений!
Женщина оглянулась, уточнив:
– В рабочей группе пока лишь двое – ты да я. Надеюсь, скоро нас будет больше. Гораздо больше!
Из кресла напротив послышался ироничный голос:
– А если нет? Так и останемся ты да я.
Варя встала со своего стула и дрогнувшим голосом возразила:
– Что-то я в этом очень сомневаюсь. Если хочешь решить большую или даже невозможную на сегодняшний момент задачу, вовлеки в неё как можно больше людей. Сделай это модным и заманчивым. Не так ли? Ведь это твой рабочий девиз, дорогая подруга?
Она направила ручку на изящную брошь в виде веера, приколотую к воротнику белой блузки Лизаветы, демонстративно хохотнула и уточнила:
– Хотя, по большому счету, плевать, будет нас много или нет. Это ведь не бизнес-проект. Не деньги зарабатывать будем, а личную жизнь устраивать. Успешную и вдохновляющую. В первую очередь, стараемся для себя, любимых. Для общего развития, кстати, очень полезно иногда менять поведенческие шаблоны.
Активно жестикулируя руками, Варя, не в силах сдержать свой энтузиазм, предложила:
– Думаю, что это нужно отметить. Где-то у меня есть бутылочка невероятного, особенного напитка. Она изобразила ладонями что-то наподобие лилии и сообщила, выразительно округлив глаза:
– Цветочное вино! Из Африки! Подожди минутку, я сейчас.
Глядя вслед Варваре, которая что-то мурлыкая себе под нос, танцующей походкой пошла на кухню, Лиза удивилённо отметила: «Надо же! Кто бы мог подумать, что у меня получится вдохновить эту циничную, до мозга костей прагматичную женщину? Вдохновить на совершенно безумную и романтичную затею, полную, на первый взгляд, абсолютно безосновательных светлых надежд».
Из кухни послышался стук мебели и звон посуды. Видимо, бутылка с жаркого континента не желала, чтобы её нашли сразу. Привычно отметив про себя этот знак, Лиза подумала, что путь их не будет быстрым и простым.
– Но это и так очевидно, – пробормотала она.
Только что, здраво рассудив все свои минусы и слабые стороны, участницы проекта смиренно признали, что их желание выйти удачно замуж (да не просто замуж, а счастливо жить в замужестве с любимым и любящим мужчиной), имеет ничтожную вероятность исполнения. Но тем интереснее задача!
Закинув ноги на сиденье стоящего рядом стула, Елизавета с комфортом устроилась на своём низеньком креслице и задумчиво произнесла:
– Уж, замуж, невтерпёж…
«Удивительный русский язык, – продолжила она свой мысленный монолог. – Слова-исключения правила правописания стали поговоркой о девушке любого возраста, которая думает об устройстве своей личной жизни. Измени интонацию, и «уж замуж невтерпёж» превратится в радость. Или в обвинение. Или даже в предостережение. И ведь лепят некоторые ретрограды ярлык «уж, замуж, невтерпёж» на всех подряд женщин, считая, что каждая из них чуть ли не с младенчества мечтает срочно и немедленно выйти замуж. Абсурд и бессмыслица!»
Лизавета поднялась с кресла, потянулась, подошла к окну и отдёрнула штору. Напротив нее, на подоконнике окна соседнего дома, сидел крупный чёрный кот, вылизывающий свои белые лапы.
– Сегодня – день удивлений, – сказала она ему.
Кот будто услышал её слова. Он перестал тереть лапой о мордочку и посмотрел в ярко-синее майское небо, как бы безмолвно спрашивая: «Где удивления?»
Донести животному глубину своей мысли Лиза посчитала невозможным, поэтому она лишь развела руки в сторону, показывая: «Вот здесь, сейчас и со мной, происходит нечто поразительное». Кот снова ничего не понял, ещё раз поднял глаза наверх и не обнаружил там ни удивительно летящих рыбок, ни парящих мышек. Затем прищурился в сторону женщины с раскинутыми руками и как ни в чём не бывало возобновил вылизывание своих нерационально белых лап.
Елизавета, не осуждая животное за непонятливость, вновь повторила с выражением сдержанного торжества:
– «Уж, замуж, невтерпёж»! Да! Хочу!
Призыв Варвары о помощи позвал её в сторону кухни, куда Лиза и пошла, анализируя своё состояние.
«Уж сколько лет понадобилось, чтобы идея о замужестве задержалась в моей голове, как здравая. Ведь отгоняла её и отворачивалась. Всегда думала: когда двое сходятся или женятся – жди беды».
Она ещё раз изумилась про себя: «Как же далеко я продвинулась всего за полгода. Цель зафиксирована, концепция разработана, план составлен, даже единомышленница появились. А началось всё с того самого отравления. Ох, уж это странное отравление…»

2
– Кру-у-у-жи-и-и-ится!
По форме эта первая мысль Елизаветы Крапивиной походила на закольцованный тоннель, а по звуку – на колыбельную, которую пела мама в глубоком-глубоком детстве. Эта бубликообразная мысль нимбом вращалась над её головой. Остальное же содержание сознания, чувства и ощущения Лизаветы, как будто выбежали, покинули её тело и в бешеном водовороте кружились недалеко, на расстоянии вытянутой руки. Все участники этого цунами сталкивались друг с другом, слетались и разлетались. Одна мысль покинула этот хаос и приблизилась к голове женщины:
– Кру-у-у-жи-и-и-ится!
Она попробовала открыть глаза. Не очень-то получилось. Кое-как разлепив веки и глянув вовне через узкие щёлочки, она тут же сомкнула их обратно, потому что вся эта вращающаяся рядом неразбериха мгновенно остановилась и рухнула в её голову.
Лизавета застонала. С закрытыми глазами она опять почувствовала себя в центре торнадо. Здесь было тихо и спокойно, почти хорошо. Ни времени, ни мыслей, ничего того, что раньше наполняло её тело. Пустота. И она – тоже пустота. Нет, скорее, точка в пустоте. Вдруг исчезла и точка: Лиза отключилась.
Маленькие детские пухлые ножки прошлёпали по туманному полу, подошли к беспробудно спящей женщине, возле головы которой на стене крепилась красная кнопка под прозрачной крышкой. Над этим устройством висела табличка с надписью: «Активация мета-доступа. Включать только в случае чрезвычайной ситуации!». Ножки подпрыгнули, потом ещё раз. Розовая ладошка достала место крепления кнопки и откинула наверх защитное стекло. Сделав несколько неудачных прыжков, всё же маленькому пальчику удалось с усилием нажать пульсирующий алый кругляшок, при этом закрыв другой ручкой стеклянную защиту. Ладошки захлопали от радости, что всё получилось, а ножки, мягко шлёпая по полу, медленно растворились в туманной дымке. Женщина казалась мёртвой. Откуда-то взявшееся белое пушистое пёрышко, плавно планируя из стороны в сторону, опустилось прямо на её ладонь. Будто почувствовав это, пальцы судорожно шевельнулись и медленно сжали руку в кулак, прикрыв собой пёрышко. Елизавета крепко спала.
Лиза очнулась от резкого толчка и, не открывая глаз, судорожно попыталась понять, где же она находится. Рука никак не могла сориентироваться в пространстве, натыкалась на какие-то непонятные предметы, которые с грохотом падали на пол.
«О, боже, как мне плохо!» – острой спицей пронзила мысль.
В голове был полный кавардак. Всегда такая упорядоченная, сейчас её верхняя часть тела напоминала жилище побирушки после землетрясения, где всё, когда-то тщательно и бережно приносимое домой со всех окружающих свалок и мусорок, разбросал, перевернул вверх тормашками хулиган. Никакой системы. Во рту невыразимая пакость – даже сотня кошек одновременно так нагадить не могут. Попытка открыть глаза приводила к жуткому головокружению и судорожному приступу тошноты. Полежав какое-то время, Лиза поняла, что в её сознании появились слабые просветы. В дальнем уголке своего «чердака» она явственно услышала незнакомый голос, произносивший на разные лады: «В сорок лет жизнь только начинается! Это уж я теперь точно знаю!». Эти повторяющиеся фразы её ум выбулькивал то почему-то мужским, то женским голосом.
«Всё же надо встать и понять, где я нахожусь» – решила Лизавета. Подняться не получилось. Зато, сделав над собой невероятное усилие, удалось посмотреть. Едва приоткрытый левый глаз распознал висящую прозрачную тряпочку, сквозь которую обезжиренным молоком просачивался свет.
«Боже мой, что у меня в голове? При чём здесь молоко? Но, похоже, что сейчас день. Мне необходимо больше информации».
Требовалось расширить изображение на два источника визуального восприятия. Повернув голову в сторону и разлепив второй глаз, Лиза увидела висящую над ней прямоугольную штуку. Распознать «штуку» сразу оказалось слишком сложно. Она на время прикрыла веки, и когда открыла их вновь, решительно нацелилась на неопознанный квадрат. Выяснилось, что за «штукой» есть светло-бирюзовая стена, по которой плавно извиваются тонкими белыми линиями фантазийные цветы.
«Красивые обои, однако же… Теперь надо распознать, что это такое. Как же тяжело!» И вновь, полежав с закрытыми глазами, Лизавета навела фокус прямо на тёмную фигуру. На этот раз рассмотреть получилось. «Штука» превратилась в изящную деревянную рамку, правда, вместо рисунка она обрамляла раскрытый экран настоящего веера без остова.
Что-то привычное шевельнулось внутри, и Лиза профессиональным взором буквально впилась в изображение дамы на шёлковом экране веера. Босоногая юная особа с тёмными распущенными волосами в белом свободном одеянии сидела на упавшей мраморной колонне на фоне спокойного моря и закатного солнца. По голубому небу плыла лёгкая дымка облаков, а слёва виднелись развалины каких-то строений с невысокими раскидистыми деревьями. Дева держала в руке раскрытый веер.
«О! Как же ты похожа на меня! – мысленно обратилась Лиза к вееру. – Уникальная вещь! Музейный экспанат! Начало XVII века. На шёлковом экране рисунок женщины с веером, на чьём веере повторяется тот же сюжет. И так далее в глубину. Фрактальный веер, ты само совершенство!»
Лизавета попыталась приподняться на подушку, поёрзав плечами. Ничего не получилось. Тогда она откинула назад голову и прошептала с вымученной улыбкой:
– Я дома. Потому что этот веер – мой.
От этих слов силы её оставили. Она вновь прикрыла глаза и подумала:
«Значит, я лежу в своей спальне. Это радует. Но как я появилась дома?»
Судорожно набрав воздух в лёгкие и резко выдохнув, над ней яркой краской стыда вспыхнул вопрос: «А что произошло до этого?»
Чтобы найти на него ответ, её интеллектуальный процессор заработал в двухканальном режиме. Одна часть – в бесконечном цикле повтора фразы: «После сорока лет жизнь только начинается!», а вторая – судорожно пыталась восстанавливать происходящее днём ранее.
«Я, наверное, умерла? Или умираю… Сердечный приступ? – перебирала Елизавета варианты. – Непохоже. Или это отравление, и у меня галлюцинации? Господи, я что, вчера на-пи-лась?!»
Это было сродни откровению, так как спиртным Лизавета никогда не злоупотребляла.
«Интересно, как можно напиться до такого состояния, если не пьёшь алкоголь? Вот вопрос-то…»
Она ползком добралась до ванной комнаты, залезла в белую ванну в виде ракушки и включила горячую воду. Отмокая, Лиза восстанавливала события вчерашнего дня.
Оказывается, это ей, Елизавете Петровне Крапивиной, вчера, 17 декабря, исполнилось сорок лет.
– А ну-ка!
Резко вынырнув из душистой пены, она с чувством панического страха от дурного предчувствия принялась шарить глазами вокруг в поисках коммуникатора. Собираясь уже набросить на себя махровый халат, чтобы пойти в комнату, Лиза увидела аппарат, скромно лежащий на велюровом бежевом коврике под унитазом. Залив всё вокруг мыльной водой, но, дотянувшись до цели своего поиска не вылезая из ванны, она нажала на кнопку «вкл». Экран показывал время 15:51, воскресенье, 19 декабря, 2027 год.

3
Высоким продолжительным звоном звякнуло стекло рядом. Лизавета встрепенулась, так глубоко она погрузилась в воспоминания о том дне.
– Нашла! – Варвара стояла возле неё, в одной руке держа за длинные ножки два бокала, а в другой – зелёную бутылку матового стекла необычной формы.
– Вот это мне привёз из Африки сын, ездил туда волонтёром в археологическую экспедицию. Не знаю, из чего сделан этот напиток, но совершенно точно в него добавляют нектар протеи. Вот смотри на этикетке рисунок.
Лиза удивилась:
– Вино из сока протеи? Это африканская роза или шугабуш – сахарный куст?! Твой любимый цветок? Из него делают вино? Никогда не слышала о таком.
Варя включила светильник на стене и прищурилась, поднеся бутылку к глазам:
– Ничего не разобрать. Может быть, ты прочитаешь?
– Странно, но это и не английский, и, вообще, не европейский язык. А это пить можно? Ты уверена, что ничего не будет? А то я однажды так хлебнула, что проснулась через два дня.
– Уверена! Было две бутылки. Одну мы уже выпили.
Послышался лёгкий хлопок откупоривающейся бутылки. В воздухе ощущался явственный медовый запах с необычными нотками чего-то незнакомого, но весьма приятного. Разливая напиток, хозяйка дома объяснила:
– Сын купил это в маленьком магазинчике при ферме, где его делают. Там большие плантации протеи. Однозначно натуральный продукт, никакой химии. Пить можно совершенно спокойно.
Лиза подняла бокал с жидкостью соломенно-жёлтого цвета, в глубине которой тянулось несколько струек воздушных пузырьков. Слегка пригубив, предположила:
– Наверное, это делают из-за аромата, потому что на вкус ничего особенного. А вот запах, правда, волшебный.
Варвара ухмыльнулась:
– Подожди, через некоторое время ты оценишь его совершенно иначе. Здесь вся прелесть, – она протянула нараспев, – в по-сле-вку-си-и-и.
Она вытянула руку с бокалом и спросила:
– За что пьем?
– Давай за удачу? У нас есть всё: опыт, знания, силы, ресурсы. Нужна удача. Ветер в наши паруса.
Вновь раздался переливчатый звон, и женщины хором проговорили:
– За ветер в наши паруса! За удачу!
Вино оказалось сладенькими и приятным, но на вкус Лизы – ничего особенного. Варя спросила подругу:
– Что же за вино ты випила, если тебя сейчас так воротит?
– Это не вино было, а настойка, – вздрагивая от воспоминаний своего состояния, ответила Елизавета. – Я случайно выпила настойку болиголова, которую когда-то сделала для племянницы, когда она болела, но средство это ей решили не давать, чтобы не испытывать судьбу.
– Правильно! Мы против самолечения, не так ли?
– Безусловно! Тем не менее, как бутылка очутилась в баре с напитками, ума не приложу. А я пребывала в таких расстроенных чувствах, что залпом выпила полстакана. Могла умереть.
– Ну, ты даёшь? Мне сложно представить, Лизок, тебя в таком состоянии, что ты перепутала бутылки. С тобой такого просто не могло произойти. Случилось что-то страшное?
Лизавета как перед прыжком в холодную воду вздохнула, потом поморщилась от нахлынувших неприятных воспоминаний и приступила к рассказу:
– А случилось в этот день следующее…
– Цок, цок, цок, – быстро стучали каблучки по массивным ступеням витой лестницы, поднимаясь на четвертый этаж.
В здании работал ультрасовременный лифт, но Елизавета, предпочитала подниматься по этому старинному шедевру чугунного литья. Тёмный застывший метал когда-то давно растёкся широкой спиралью с ответвлениями из мелкой сетки плотно-переплетённых растений, стилизованных листьев и стеблей. Она переступала по ажурным ступенькам, которые за свою вековую жизнь видели бесконечное множество людей, восходивших и спускавшисях вдоль этого Мирового Древа, и каждый оставил здесь свои незримые отпечатки.
Лизавета Крапивина спешила на работу. Маленький офис «Веера Лерой дю Шато» состоял из двух комнатушек и находился в респектабельном здании старой части города, где арендная плата была прямо пропорциональна высоте потолков в почти четыре метра.
«Еще на десять сантиметров выше и апартаменты под офис в этом дворце мы бы уже не смогли себе позволить, – думала Лиза, касаясь шероховатого металла – И не важно, что арендуется всего восемнадцать квадратов. Причина всему – обратный адрес, что указывается на наших визитках и конвертах благодарственных писем клиентам: Московская область, посёлок Большое Гнездо, Княжеское подворье, Рубиновая палата, офис 28. Лерой говорит, что для нашего бизнеса статус и понты – это половина дела».
Елизавета скривила губы: «Фу, что за слово «понты»? Любит же шеф неовульгаризмы. Говорит, что в них отражается вся суть современных людей».
Как это часто бывало, в этом месте она приостановилась. Её вновь увлекла красота старинного литья. «Лестница – произведение искусств. Она необыкновенная! Жаль, что наши клиенты предпочитают лифт. Люди много теряют оттого, когда пешим прогулкам предпочитают достижения цивилизации».
Мысль прервалась, так как её глаза привычно выделили из множества металлических стеблей переплетённый трилистник, заключённый в кольцо. Больше такого элемента не было нигде. И каждый раз, проходя мимо этого места, Лизавета задавалась вопросом: старые мастера сделали это намеренно или таким образом они замаскировали какой-то дефект?
Женщина тронула чугунные стебли и задумчиво произнесла:
– А может в этом есть тайное послание тем, кто когда-то будет здесь ходить? Глупости, конечно, – она приблизила глаза близко к балясинам, провела пальцем по пористой твёрдой поверхности и призналась, – но даже за возможность находиться рядом с этой красотой я согласна оплачивать такую запредельную аренду.
Сойдя с лестницы, Лиза прошла по узкому длинному коридору, вдоль череды дверей других арендаторов, что открывали свои проёмы к широким окнам с затейливыми шпингалетами. Когда-то здесь был огромный зал, ставший с помощью перегородок современной коммуналкой для офисов.
Подойдя к двери, на которой висела табличка логотипа компании в виде веера из лучей восходящего солнца в женской руке, Лиза нажала на звонок.
Послышался щелчок и голос из динамика домофона:
– Доброе утро, Елизавета Петровна.
Закрывая за собой дверь, Лиза поздоровалась в ответ, глядя на свою помощницу.
– Доброе утро, Кларочка. Приехал?
– Да, шеф вас ожидает, Елизавета Петровна,– прозвучало из динамика в пустой коридор.

4
Лиза вошла в ярко-освещённое софитами небольшое помещение с неоштукатуреными краснокирпичными стенами. Справа от двери угол закрывала полукруглая светлая стойка администратора, возле которой стоял массивный, из тёмно-коричневого дуба высокий секретер, с множеством полочек по бокам. Несколько зелёных кресел без подлокотников в стиле барокко прислонились к стене, будто ожидая приглашения на аудиенцию к высокопоставленной особе. Для пущей значимости, цветом своей мерцающей сатиновой обивки они перекликались с картинами на стене: английскими пейзажами в ажурных золочёных рамах той же эпохи.
Елизавета быстро скинула пальто, и пока она переобувалась в свои удобные туфли, из-за секретера выплыла её помощница и почему-то шёпотом запела:
– Хэпи бездуй ту ю! Хэпи бездуй ту ю-ю-ю-ю! Хэпи бездуй, хэпи бездуй…
Лиза улыбалась, глядя на эту колоритную женщину в чёрных обтягивающих брюках и чёрной трикотажной кофте с укороченными рукавами, которая невыгодно подчёркивала все недостатки её фигуры. Казалось, что вся одежда Клары была на несколько размеров меньше, чем того требовали объёмы её тела. На носу немного криво сидели очки в оправе из перламутрового пластика. Образ поющей завершали две довольно объёмные розовые розочки, торчавшие по бокам, в местах, где крепились дужки очков. Молодая, около тридцати лет, с хвостиком тёмных волос, Клара делала всё для того, чтобы производить впечатление более некрасивой, чем она была на самом деле. Лизавета не могла отогнать от себя ощущение, что странные цветочки у висков этой поющей шепотом женщины и есть её настоящие глаза. Поздравление закончилось. Елизавета обняла Кларочку, поблагодарила её и быстро прошла в «большую комнату», как все называли вторую часть их офиса.
Лиза любила своё рабочее место. Эту жемчужно-розовую дымку фресок на стенах, в которой причудливо переплетались цветы и фазаны. Этот вид из огромного окна, в которое залетали солнечные зайчики от маковок старой церквушки, стоявшей неподалеку. Этот колокольный звон в праздники и выходные. Эти современные столы-трансформеры, что легко убирались в ниши, оставляя пространство для вальяжного дивана с гнутыми ножками в стиле Людовика XV и нескольких кресел. Да что там говорить! Она просто обожала это место и свою работу, а в глубине души считала, что, попав к Лерою, вытащила самый счастливый билет своей жизни.
– Ну, проходи, моя дорогая! – послышался приятный мужской голос из глубины комнаты.
Лизавета вошла и увидела, как с широкой улыбкой на лице её приветствует господин со сложным именем Лерой Гладуи Китеж дю Шато.
Сребристо-седой, с небольшой остренькой бородкой и ярко-голубыми глазами, которые прятались за стёклами очков в золотой оправе, очень представительной и благородной внешности, он сражал наповал своей аристократичностью любого, кто встречался ему на пути. Сегодня её шеф был в классическом твидовом костюме шоколадного оттенка с редкими нитями цвета вишни и каппучино. Жилет под пиджаком мерцал старым золотом и бронзовой патиной. Атласный шарф-пластон, повязанный каким-то немыслимо-сложным узлом над матовой, приглушенного цвета черники рубашкой, скреплялся булавкой в виде короны с несколькими крупными бриллиантами. Это украшение однозначно давало понять, кто здесь хозяин. В господине дю Шато было прекрасно всё: от ухоженных рук с перстнем на мизинце до кончиков туфель из тёмно-коричневой кожи с лиловой пылью.
– С днём рождения, моя дорогая Элиза! Моя бесценная помощница! Как я рад тебя поздравить лично!
Лерой бережно обнял её и трижды церемонно расцеловал в щёки.
– Надеюсь, что ты будешь довольна также, как и я. Сегодня мы идём отмечать твой день рождения к Сокольскому. Знаешь его знаменитую «Снедь»? Ресторан, где хочет отобедать каждый уважающий себя гурман. Нет? О, это восхитительное заведение! Там давеча отметился наш клиент Косьян Гаплюев. Да, да тот самый Кося Лысый из Мурманска. Представляешь, он переехал сюда к нам, в Большое Гнездо. Удивительно, но он оказался славным парнем. Ты ещё назвала его криминальным авторитетом, – Лерой ухмыльнулся. – Косьян просил не называть его этим именем и господином Гаплюевым тоже, а обращаться исключительно, как Кося Лысый. Кстати, он звонил мне недавно, просил привезти образцы вееров для его новой пассии. Сегодня заедем к нему, здесь недалеко. Так вот, Кося Лысый про ресторан Сокольского мне и поведал. Стол для банкета Кларочка уже заказала. Кстати, милая девочка – настоящая русская Венера.
Каждый раз, когда Лиза встречалась со своим работодателем, ей не требовалось отвечать на большинство вопросов Лероя. Он любил разговаривать по-русски и поэтому часто самолично отвечал на свои же вопросы. Как ни странно, но в большинстве своём, эти ответы по смыслу совпадали с тем, как мог бы ответить его собеседник, хотя и оформлялись в более витиеватые фразы. Иногда что-то говорить всё же следовало. Как, например, сейчас.
Лиза нахмурила лоб и пояснила:
– Ты очень великодушен, называя нашу Клару Цыпку «милой девочкой». Строго говоря, она далеко не девочка и милая весьма условно. Внешность – самая заурядная. Манеры и интеллект тоже оставляют желать лучшего.
Шеф, улыбаясь, промурлыкал:
– Не гонись за красотой, а гонись за добротой.
– Про доброту – не знаю, мы ещё мало общались. Но в чём Клара превзошла всех остальных претендентов на эту вакансию – у неё необыкновенно мелодичный и глубокий голос, что мне удалось найти. Если она согласится, найдём ей диетолога и фитнесс-тренера. Надеюсь, что она быстро научится отвечать на телефонные звонки и выполнять работу администратора в полном объёме. Пока часть её обязанностей всё ещё на мне.
Такие незначительные темы, как личность помощника Елизаветы, господина дю Шато мало занимали, поэтому он деликатно сменил тему:
– Хорошо, тебе виднее. Я согласен, что голос у неё бесподобный. Обучай нашу «цыпочку». А мы сегодня после господина Лысого идём в «Снедь»! Клару берём? Пора её включать в активную выездную жизнь нашей компании, как полагаешь?

5
Лерой делился последними новостями: перечислял давних и, предположительно, будущих клиентов фирмы, которых он пригласил на «маленький скромный банкет», кто из них отказался, а кто согласился. Это оказалось неожиданностью для Лизаветы, потому что всё организовали в обход неё. Но Лерой так иногда поступал, поэтому она внимательно слушала своего начальника и одновременно с этим включила дополнительное освещение, удобно устроилась за своим столом, открыла и включила ноутбук, вынула из сумки всё необходимое для работы, а после того, как господин дю Шато закончил, поинтересовалась:
– Все эти приготовления ты затеял, чтобы отметить мой день рождения? Ты же знаешь, что я не люблю суету вокруг себя. Все эти лживые тосты и поздравления от людей, которые часто даже не знают моего имени. Может быть, ты отпустишь меня сегодня? Клару я уже проинструктировала, она тебе поможет развезти гостей. Большое спасибо за заботу и внимание, я это очень ценю.
Как и ожидалось, начальник возражений не потерпел, но был слишком воспитан, чтобы отмахнуться от них резко и с пренебрежением. Лерой поднялся с дивана, прошёлся по комнате, полюбовался картинами на стенах, сдул невидимую пылинку с завитка рамы и бархатно признался:
– Конечно, дорогая моя Элиза, я прекрасно осведомлён о твоей скромности и нелюбви к публичному интересу, а также знаю, что в русской традиции не принято отмечать сорокалетие. Мы и не будем отмечать твой день рождения. Разве что самую малость, – Лерой хитро ухмыльнулся, и его бородка сделала колющее движение.
Елизавета вспомнила, как её сестра – художница называла бороду месье дю Шато «кисточка Эль Греко». А шеф продолжил, заметно сменив интонацию:
– Мы будем отмечать нечто совершенно иное! Подойди сюда, моя дорогая! – попросил он её.
Лизавета вышла из-за стола и с легким волнением от этого торжественного тона, подошла к Лерою. Шеф поправил свой банто-галстук, взял Лизу за обе руки, прочистил горло и произнёс:
– Милая моя девочка! Прости меня, старика, за то, что я тебя так называю. Мы с тобой вместе работаем уже очень давно, и для меня ты как дочь. Так вот…, – он замолчал, подбирая правильные слова. – После очередного собрания учредителей нашей компании, я приехал официально предложить тебе должность директора по развитию стран Восточной Европы. Я очень рад, что эту вакансию займёшь именно ты! Если, конечно, согласишься на данное предложение. До моего отъезда я жду от тебя ответа. И праздновать мы будем именно это событие – твоё новое назначение!
Глаза Елизаветы от каждого слова шефа расширялись от удивления. Новость шокировала её. Вот это да! Когда-то, много лет назад, втайне она ещё лелеяла надежду на этот пост и иногда о нём мечтала. Но со временем, хорошо изучив внутреннюю структуру компании господина дю Шато, ей стало очевидно, что нет у неё тех качеств, какими должен обладать директор по развитию. У неё не имелось ни богатой родни, ни связей в мире обеспеченных людей, ни прошлого, которое бы делало её весомой и значимой персоной в мире потенциальных покупателей вееров из драгоценных металлов и камней.
Она отошла от своего начальника и глубоко вздохнула. Потом ещё раз. Требовалось прояснить ситуацию.
– Лерой, я не понимаю, почему я? Расскажи, что произошло на собрании.
Шеф, явно наслаждаясь тем душевным потрясением Лизы, которое он только что произвёл, сел в кресло, потянулся к телефону, поднял трубку и сказал:
– Клара, милочка, попроси подать чаю. Да, для меня и Елизаветы Петровны. Да, всё как обычно, пожалуйста.
Лерой помолчал, а потом повернулся к Лизе и добродушно предположил:
– Думаю, моя дорогая Элиза, ты всё понимаешь. Прекрасно понимаешь…
Лизавета задумчиво прошлась по комнате и подошла к окну. Зимнее утро было тёмным и мрачным. На заиндевевших пустых улицах чернильными линиями голые ветви деревьев пересекались с многочисленными проводами выключенной предновогодней иллюминации. Сквозь эту замысловатую сетку с серого неба декабрьский ветер гнал колючую ледяную пыль и обрывки низких туч.
«Хорошо, если бы пошёл снег. Так хочется настоящей зимы», – подумала Лиза, а вслух произнесла:
– Ну что ж, попробую угадать. Не знаю всех нюансов, но предположу следующее. Идея очевидная и лет десять назад мы её обсуждали всерьёз, не так ли? Отсутствие лифта для продвижения по карьерным этажам убивает у человека мотивацию профессионального роста. Поэтому нужен пример для подражания. Когда из «низов» выбирается «простой смертный» и вуаля!
Она резко развернулась к владельцу компании:
– Значит, вы созрели! Ты со своими акционерами, которые все без исключения являются членами одной семьи, решили использовать меня как морковку, чтобы мотивировать персонал бежать за ней. Работать ещё лучше! Работать ещё больше! Посмотрите: любой смертный, а вернее смертная, может заполучить такую манящую должность директора по развитию бизнеса. Какое счастье! Ведь CBDO, chief business development officer, может выбирать любой город под штаб-квартиру из региона своей ответственности. Любой! Также приветствуется ежегодное перемещение центрального офиса по региону.
– Да, да, Элиза! – Лерой энергично закивал головой. – Выгоды от подвижного головного офиса и перевод его в мигрирующую штаб-квартиру когда-то убедительно обосновала именно ты. Это случилось через два года после того, как ты к нам пришла. И хотя в некоторых регионах до конца твоя идея «ходячей головы» ещё не реализована, но свои плоды она, безусловно, принесла.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71378332?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.