Главная страница | Попаданцы | Аксум

Аксум
Алексей Птица
Захват царства Аксум, что находится в древней Эфиопии. Третья книга третьей серии про Мамбу.

Алексей Птица
Аксум

Глава 1. Год спустя

– Быстрее, быстрее, какого банана вы так ногу тянете?! – орал я, надрываясь, внимательно наблюдая за проходящими мимо меня воинами.
А топали они все вразнобой, скорее даже, как придётся, но при этом, старательно вышагивая своими длинными от природы ногами. Объединяло и делало их похожими друг на друга выражение сосредоточенных лиц, с выпученными от натуги глазами.
Наверное, воинам казалось, что если сделать морду кирпичом и выпучить глаза, то это значительно облегчит их участь, заодно покажет мне, как они стараются. Производимые потуги я оценил и заорал ещё громче, помахивая прутом эбенового дерева.
– Бены-эбены, я же сказал, держать строй! Строй держааать!!! Вашу чёрную мать и вашу чёрную папу! Папуасы, блин, чёрные…
Негры плохо понимали, что такое строй, но старались его держать. Я, как мог, растолковывал им азы строевой подготовки, сознавая при этом, что занимаюсь практически мартышкиным трудом, или как там ещё это называется. Мои слова они не понимали, так как я орал на русском, точнее, они не понимали значение произносимых слов, зато отлично понимали тон, которым я отдавал приказы.
И вообще, я не собирался их в действительности учить ходить строем – это бесполезно и достигается месяцами упорных тренировок, а я тут пока один такой учитель. Времени просто не хватит, да и сил, и нервов. Вон, Ап сидит, толстая сволочь, разъелся на моих харчах, женился, и вообще, стал весь такой важный, пусть мастер-класс покажет своим товарищам по счастью, заодно и я передохну от постоянного крика.
– Ап?!
Мой верный слуга, до этого валяющийся на верблюжьей попоне и что-то вяло стругавший, тут же подскочил, как ужаленный, и бросился ко мне. Знает кошка, чьё мясо ест. Второй мой верный товарищ, кот Джа, тоже находился здесь, вертясь где-то поблизости, временами исчезая на пару недель, а потом также внезапно появляясь из саванны.
– Хозяин?!
– Вставай в строй и покажи, как нужно шагать.
– Есть!
Этому русскому слову, а точнее, команде, я давно обучил Апа, и теперь он при каждом случае, получая от меня важную задачу или приказ, гаркал «Есть!», давая этим отмашку о своей готовности выполнять. Ну, а мне нравилось, пусть здесь не Россия, а Африка, но каждый негр пару слов на русском знать будет. Это я вам гарантирую.
Ап, несмотря на выпирающий живот, быстро вкатился в строй и, став левофланговым, принялся старательно шагать, правильно выполняя мои команды. Ну, хоть Апа я смог научить. Впрочем, основная задача оказалась стара, как этот мир, её цель – заставить воина слепо подчиняться любым приказам своего начальника, любым, даже если они казались ему откровенным бредом. А то, как они ходят: прямо или криво – дело десятое, хотя в бою и очень важное, но гораздо большее значение имеет уже личный опыт каждого воина. Да и не все пехотные отряды смогут обучиться боевому строю, некоторым оно и не нужно.
Ап старался изо всех сил, да так, что его живот активно перемещался влево-вправо при каждом шаге, что смотрелось со стороны уморительно.
– Раз-два, раз-два. Левой-правой, левой, левой.
Помня заветы Ильича, хотя, скорее, выдержки из книжки про генералиссимуса Суворова, я заставил воинов привязать к левой ноге сухую
веточку ката и теперь они вышагивали, ориентируясь на мои команды.
– Левой, левой, левой.
В моём варианте слышалось: «Кат, кат, кат».
Вариант «сено-солома» я отмёл, как чересчур сложный для негров. Поэтому мои воины шагали с одной только веткой. До следующей аксиомы Суворова о том, что «каждый солдат должен знать свой манёвр» мои воины пока не доросли и вряд ли когда-нибудь её освоят, тут нужно более культурных искать, чтобы не объяснять всё опять на пальцах, точнее, на ногах.
Грамотных здесь не найти, это не Греция, хотя и там Сократ, насколько мне известно, был неграмотен. Но дело не в грамотности, а в общем уровне развития и культуры. Ладно, что есть, то и имеем, причём долго и упорно, уж простите за пошлость.
– Строй держать! Не ломаться! Выровняться! Выровняться, бабуины тупые!
Ап старался, показывая пример другим, но выдержал недолго, и вот уже его чёрные, как ночь, глаза навыкате умоляюще пытаются просверлить во мне дырку. Ладно, я решил дать ему отдохнуть.
– Ап, ко мне!
Мой верный слуга тут же колобком выкатился из строя, что сразу хаотично стал распадаться и, подкатившись ко мне, бухнулся прямо на траву, учащенно дыша.
– Устал? – снизошёл я до него, на секунду отведя взгляд от не очень бодро шагающих воинов.
– Устал, – сознался Ап, вытирая пот со лба.
– Это потому, что кто-то слишком мало работает, а только много ест и интересуется женщинами.
– Хозяин, я ем мало, а сплю с женщинами не чаще одного раза в два дня.
– Жрёшь ты много, а врёшь, как дышишь, Ап. Что значит, с женщинами? Ты же женился?! Значит, должен спать только с одной, а ты, я слышал, уже шастаешь по многим. Кто позовёт, туда и идёшь. Вот я тебе и говорю, что ты надорвёшься на этом поприще, а я тебя жалеть не буду, а ещё и накажу. Дам тебе зелья, чтобы ты захотел ещё больше, а не мог уже.
Глаза Апа на миг блеснули, он не сомневался, что я сумею найти подходящую микстуру, которую он не отказался бы употребить внутрь, но сейчас, а не потом, когда наступает эпичный момент «на полшестого». Заметив его нездоровый интерес, я тут же изменил направленность нашего разговора.
– А может быть, тебе дать другого зелья, которое поможет и вовсе забыть о женщинах и даст возможность вести спокойный образ жизни, а Ап? Хочешь брома?
Что такое бром, Ап не знал, но само звучание страшного слова буквально отшатнуло его и, сделав два шага назад, он с опаской посмотрел на меня.
– Не хочешь, значит. Ну, так вот, либо ты выполняешь волю своего хозяина, либо…
– Я всё выполняю, всё, я самый преданный раб твой!
– Ты мне не раб, ты мой слуга. Ладно, живи спокойно.
– Хозяин, тебе тоже нужно есть больше, и найти себе любимую женщину, и много-много рабынь для утех.
– Нет здесь для меня никого достойного. Я стар и достоин большего. А от рабынь только хлопоты.
– Ты старый?!
– Да, я суперстар! – сказал я насмешливо и в то же время непонятно, – если уж жениться, то на королеве, то бишь, минимум, на дочери царя.
– Но ты можешь взять себе в жёны любую девушку любого вождя прибрежного племени, а не хочешь, так женись или возьми в наложницы дочерей кочевников, ведь мы уже разбили пару их небольших племён.
– Мы не покорили самый главный союз племён Хару и его вождя Име-Маку.
– Ну и что, они боятся нас после того боя и избегают открытых сражений. И у нас есть оружие и сокровища подземелий, мы сможем подкупить другие племена.
Я молча взглянул на Апа и кивнул.
Прошёл целый год после того, как я обнаружил и забрал себе все спрятанные сокровища финикийского царя. Сундук с ними теперь стоял у меня в хижине под постоянной охраной. Я его, кстати, закрыл, сумев найти способ доставать так называемый ключ из его замка. Всё оказалось гениально просто: золотой горошек, упав в скважину, открывал механизм, а дальше скатывался в специально сделанный для него кармашек, откуда его можно достать, открыв защёлку. Так что, закрыв сундук, я забрал ключ.
О его содержимом знал только я, остальные оставались в полном неведенье, но пока никто и не интересовался. Люди простые: океан да саванна, а что может оказаться ценного в одном небольшом сундуке? Да ничего, колдовство всё это да магия, а уж я мог показать, что может случиться с тем, кто будет совать своё чёрный нос куда не следует. И понос – самое простое наказание, что он получит.
Прочитать написанное на табличках, хранящихся в сундуке, я не смог. Финикийского языка я не знал, к тому же, записи оказались ещё и зашифрованными. К ним, возможно, прилагался и ключ, но так глубоко разбираться пока не хватало времени. Тут бы армию сначала создать, чтобы то, что есть, не отобрали, а то уподобимся тем же карликам и сбежим обратно в подземелья.
К сожалению, сейчас хорошие военачальники у меня отсутствовали. Один только Манул ещё что-то умеет, хочет и может, остальные – обычные рыбаки, а покорённые, вернее, выгнанные из близлежащих территорий к океану кочевые племена, слишком ничтожны, чтобы праздновать победу.
В той битве, и у меня в голове вихрем пронеслись былые события, в той битве мне пришлось дать воинам зелье берсерка, чтобы они могли наравне сражаться с верблюжьими всадниками. Да, всадники оказались не ахти, но и мои воины, несмотря на зелье, тоже не отличались особыми умениями. Слишком они оказались плохо обучены и слабо вооружены.
Не всё найденное оружие я рискнул отдать им, да и не всё племя приняло меня в едином порыве. Так что, первые полгода я просто разруливал ситуацию, постепенно подминая под себя руководство. Ну, а те, кто сразу меня воспринял как врага, по странному стечению обстоятельств, быстро умирали, по разным причинам. Не иначе – это рука богов, о чём мой слуга беспрестанно кричал в каждой хижине, не забывая преподносить разные мелкие подарки нужным людям.
Дело по формированию войска шло, но чересчур медленно. Избавившись от своих ярых противников, я столкнулся с ожидаемой проблемой. Проблема называлась просто – регулярная армия, или войско, или отряд охотников. Можно как угодно их называть, хоть пиратами, итог от этого не изменится. Кстати, о последних я тоже задумывался, но то судно, на котором сюда приплыл Хим, исчезло, как исчез и он сам. Помню, что увёз его последний воин, и забрал тело прямо с площадки поединка.
Я думал, что Хим мёртв, но после того, как узнал, что здесь стоял его корабль, а по прибытии этого самого воина, уплыл, я уже стал в этом сомневаться. Интересно, что команду своего корабля Хим с собой в горы не взял, и около пяти человек здесь так и находились, сторожа корабль и ожидая Хима с победой. Они, и правда, дождались его, но не с победой, и не стали ничего делать, а просто уплыли.
Это меня беспокоило. Рано или поздно информация о том, что ларец с сокровищами найден и находится у меня, где-то в этом районе, дойдёт до ушей Карфагена, и чем Баал не шутит, они могут снарядить сюда повторную экспедицию, с гораздо более серьёзным составом. И уж тогда держись, Мамба!
Вот поэтому, первое, с чего я начал – попытался создавать элементарную дисциплину и организованность в своем войске.
– Левой, левой! Стой! Ко мне, бегом!
Через десяток секунд запыхавшиеся негры стояли передо мной. Да, это молодняк. Из тех бойцов, что участвовали в трудном бою, выжила примерно половина, а часть из них умерли уже после битвы, не выдержав адского напряжения на организм.
В связи с этим мне в голову пришла мысль создать свою гвардию, практически по тому же принципу, что и все гвардии мира, но с одним существенным нюансом. В гвардию станут зачисляться только те воины, что выжили после применения зелья берсерка, а уж если появятся те, кто выживет и после второго употребления его внутрь, то это окажутся уже избранные.
Конечно, это упрощённая схема, над ними надо ставить действительно опытных и умных воинов, в последующем военачальников, но пока имеем то, что есть. Начальников нужно ещё подготовить и вырастить. А это дело будущего.
– Всё, всем разбиться на пары, взять щит и копьё без наконечника и отрабатывать удары. Лучники?!
Явились два десятка тех, что издалека наблюдали за строевой подготовкой более несчастных товарищей. В лучники помимо воинов, реально умеющих стрелять из лука, я набрал пожилых мужчин, которые ещё могли и хотели сражаться, но не обладали необходимой физической выносливостью или силой. Такие, естественно, имелись, и довольно много. А часть я планировал взять из покорённых племён.
Пока же мне удалось разбить лишь несколько мелких родов кочевников да подчинить все рыбацкие прибрежные племена, расположенные на расстоянии недели пути в обе стороны. Время шло, прошёл год, а я ещё находился в самом начале своего пути. А вообще, уже минуло почти два года или около того с момента, как я попал сюда. Так что, даёшь пятилетку за три года!
За предстоящий год мне нужно захватить все окрестные племена и вторгнуться с ними в Аксум, пока Аксум не решил вторгнуться сюда сам. Всё же, им договориться с этим Име-Маку гораздо проще, чем мне. Оставался ещё фактор неизвестности в отношении финикийцев, но, судя по тому, что Хим то ли жив, то ли мёртв, у меня фора есть. А может, он вообще не выжил. Яд ведь смертельный, правда, и Хим что-то принял перед боем, а может, у него лекарь в отряде имелся, вполне возможный вариант.
В общем, как раз примерно через год информация о найденных сокровищах дойдёт и до Карфагена, а там пока соберутся, пока отправятся, тоже не меньше года пройдёт, а здесь уже и ловить нечего или некого, или в ответ можно получить.
Дикие крики со стороны отдыхающих воинов отвлекли меня от собственных мыслей. Это подрались лучники с копейщиками за лучшую еду. Нужно их всех разделять, и в то же время держать вместе. Я ещё не успел ввести тут особую форму или знаки различия, как в прошлой своей жизни, но обязательно это сделаю.
Будут и львиные шкуры у гвардии, и леопардовые у мечников ближнего боя, и тростниковые щиты, обшитые толстой шкурой носорога, как отличительный признак копейщиков.
– Эй, драчуны! – с явной неохотой крикнул я, – что опять не поделили?
Но меня не слушали, и два воина схватились не на шутку, готовые друг друга порубать в капусту. Такое здесь часто случалось, но сейчас для меня каждый воин на счету и имеет значение, впереди много битв, а я ещё толком диверсионные отряды не сформировал.
Непослушание должно караться жёстко. Мгновенно вскочив, я бросился к дерущимся. Увидев, что дело скоро зайдёт слишком далеко, и виноваты, скорее всего, оба, я вынул из мешочка плевательную или, лучше сказать, духовую трубку и выплюнул из неё стрелу с парализующим ядом. Попав в одного из катающихся по земле воинов, я тут же, перезарядив, выплюнул снова, попав другому воину в плечо.
– Ааа, оу, аа, – воины, позабыв друг о друге, стали корчиться в муках.
А как вы хотели? Любые попытки нарушения дисциплины нужно карать самым жестоким образом, и я старался для каждого проступка подобрать своё наказание. Жестоко? Не жёстче смерти, главное – вовремя успеть.
– Ап, бегом за Манулом.
Ап постепенно телосложением стал походить на Санчо Пансо, но реагировал на указания очень быстро, и мигом убежал искать Манула. Я же повернулся к группе воинов, что молча наблюдали, как корчились на земле их товарищи, и спросил.
– Из-за чего они подрались?
Объяснение, как обычно, оказалось идиотским, вот только наказание таковым не являлось. За любой проступок нужно отвечать, такие я ввел правила, и меня, хоть и не сразу, но стали бояться. Это я ещё особо плясок с богами тут не устраивал, откладывая на будущее. Вдруг Змееголовый появится.
Да, одному мне тут организовывать порядок пока сложно, нужны командиры, придется их искать и воспитывать. На местном, созданном мною же, полигоне установилась тишина, и все резко нашли себе занятие. Сам полигон располагался на окраине большой деревни, и Манул пришёл довольно быстро, как раз оба наказанных к этому времени немного оклемались, но им придётся ещё до самого утра ходить полупарализованными.
– Манул, я сколько раз говорил, что в обязанности военного вождя не входит следить за поведением каждого муд… воина и разруливать любые конфликты между ними. У нас мало людей, а предстоит сделать ещё очень много. Ты – моя правая рука, Манул. Я учу людей, ты их заставляешь и набираешь новых.
Хмурый Манул, который уже и сам оказался не рад, что отдал всю власть мне, а теперь я его напрягаю сверх меры, долго молчал, испытывая моё терпение.
– Люди не привыкли так учиться, – наконец проговорил он.
– Я знаю, что ты предлагаешь? – я выжидающе посмотрел на него.
– Мы победили всех карликов, и теперь всё побережье за нами.
– Это так, – кивнул я.
– Но нам не нужна саванна и кочевники, – вновь после долгой паузы произнес он.
– Нужна, и вот почему. Име-Маку создал союз племён, и он обязательно нас уничтожит или поработит, потому что иначе он не станет полновластным хозяином этой земли. Пока он осторожничает или ещё не осознал угрозы, но рано или поздно он поймёт, что мы представляем реальную силу, и тогда нападёт и уничтожит нас.
– Что ты предлагаешь, Егэр?
– Не называй меня Егэром, для тебя и других я Мамба.
– Хорошо, Егэ… Мамба, но если ты ошибаешься?
– К сожалению, в этом я не ошибаюсь, Манул, и не ты ли сам меня привёл и провозгласил военным вождём вашего племени?
– Да, ты прав.
– А почему сейчас ты колеблешься и не хочешь выполнять указания и стать моим самым ближайшим соратником?
– Я не думал, что ты зайдёшь так далеко и решишь разбить и подчинить себе кочевников. Мы слабое племя, мы любим океан и кормимся с него, зачем нам саванна? Карлики мешали и нападали на нас по ночам, воруя рыбу и все припасы, они похищали наших женщин, но теперь с ними покончено и…
– Я тебе уже всё объяснил, Манул. Пока мы не уничтожим кочевников, либо не создадим союз с ними, не видать нам спокойной и сытой жизни. Кроме того, финикийцы, что уплыли, могут приплыть снова и напасть на нас, только уже гораздо большими силами. Что ты им скажешь? Они поймают тебя и скажут, что ты предал Хима, после чего уничтожат тебя и половину племени, и будут в какой-то степени правы, но ты же этого не хочешь?
– Нет.
– Тогда слушай, что я тебе говорю, и реши раз и навсегда: со мной ты или против меня. Если со мной, то тогда ты принесёшь мне страшную клятву на крови, и мы вместе начнём улучшать нашу жизнь и жизнь племени, ставшего моим. Если же нет, то не мешай мне и уйди в сторону, а я всё равно не отступлюсь.
Манул молча склонил голову, обдумывая мои слова, я терпеливо ждал.
– Я согласен.
– Я не сомневался в тебе, Манул, и ты не сомневайся во мне. В любом случае, я хочу, чтобы ты правил здесь людьми, когда я уйду в дальний поход. Я вижу, что тебе не нравятся чужие страны. А мне нужен здесь надёжный человек.
Манул, услышав эти слова, сразу же воспрял духом.
– Рассчитывай на меня, Мамба.
– Тогда о клятве.


Глава 2. Име-Маку

Сидя в хижине, я смотрел на огонь, что вяло плясал над горсткой углей, и думал, точнее, считал, размышляя. А пересчитывал я своих воинов. Сегодня мои разведчики доложили, что заметили на расстоянии примерно дневного перехода от нас многочисленных всадников. Не сомневаюсь, что это бродят кочевники.
Специально для их отслеживания я и создал систему разведывательных постов. Все они располагались вдоль побережья, прикрывая практически полностью район, обжитой прибрежными племенами. После получения известия о чужих всадниках я и задумался: то, чего я так долго опасался и ждал, произошло. Име-Маку всё же решился на меня напасть. Пора и мне сделать следующий шаг.
На сегодняшний день у меня в отряде набиралось всего пятьдесят лучников, сто копейщиков и шестьдесят мечников. Ну и всадников десять человек. На этом всё, больше прибрежные племена выделить не смогли бойцов, слишком большие потери они понесли в борьбе с карликами.
Вот с такой армией мне и предстояло одерживать победы, да ещё потери от первой большой битвы тоже внесли свою нехорошую лепту в количество имеющихся у меня воинов. Двести двадцать воинов, конечно, могут оказаться большой силой в умелых руках руководителя, но если это двести двадцать очень опытных воинов. И, тем не менее, я старался не поддаваться унынию. Ведь Мамба никогда не унывает, даже когда стоит на краю пропасти.
Отдельно я занимался подготовкой диверсионной группы из числа некоторых воинов, с которыми и планировал воевать в тылу врага и думал о том, что нужно придумать что-то эдакое, чтобы шокировать противника на все пятьсот процентов. Конечно, он и так осторожничает, наслышан обо мне, иначе давно нас бы раскатал в тонкий блин. Силы наши больно не равны.
У меня горстка бойцов, которых я называю прибрежным народом, да кочевники, что воюют постоянно между собой за власть над другими. В одном только нам повезло: этот Име -Маку только завершил кровопролитную борьбу за власть и у него осталось не так много хороших воинов, да и те частично состоят из покорённых племён.
Впрочем, это слабое утешение для меня. Мне нужна и важна победа, причём, быстрая и окончательная, а значит, нужно помимо диверсий придумать что-то ещё, и весьма экстравагантное.
Задумавшись, я осмотрел помещение, и взгляд упал на тюк отлично выделанной кожи, привезенной из храма Баала. Я совсем забыл о нём! Поднявшись, подошёл к свертку и развернул. Там оказалась тонкая кожа с перепончатых крыльев птеродактиля. Я покрутил её в руках. Если эту кожу использовать вместе с его трубчатыми и лёгкими костями, то можно создать лёгкий и простой летающий аппарат, что-то вроде дельтаплана. В случае нехватки костей можно использовать любое лёгкое, но прочное дерево. Уж вес одного человека такая конструкция должна выдержать.
К сожалению, для создания дельтаплана нужно много времени, и я немного запоздал с этой мыслью, но всё равно, в будущем такая идея может вполне пригодиться, а пока стоит продумать план нападения. Хорошо бы ударить неожиданно, но аккуратно.
Вернувшись к костру, я принялся продумывать детали наметившегося плана, переложив основные хлопоты на утро. Весь следующий день я только и занимался тем, что готовил диверсионную группу к нападению на кочевников.
А обычные воины в это время усиленно тренировались и готовились отбивать атаки противника. Их я препоручил заботам Манула, предварительно рассказав, что их ждёт в случае нападения кочевников. Манул проникся, а десятники, что слышали яркие красочные рассказы о казнях египетских, в моём исполнении, прониклись ещё больше. Короче, спать теперь из них мало кто ляжет. Теперь каждый воин знал, что мы окружены, и не сегодня-завтра на нас нападут и попытаются уничтожить. Ну, а когда предупреждён, тогда и воюешь по-другому, отступать некуда, позади – океан.
Кочевников долго искать не пришлось, очередной разведчик доложил, что их видели уже совсем близко. Но самое страшное оказалось в том, что этих отрядов оказалось несколько, и они заходили с разных сторон, сжимая в кольцо все поселения прибрежного племени, но пока не атаковали. Очевидно, что их вождь Име-Маку решил не рисковать, а ударить наверняка, узнав, где нахожусь я и основной отряд воинов. Судьба остальных поселений также уже определена.
Но и я в ответе за тех, кого приручил, поэтому из каждого селения распорядился вывезти всех молодых женщин с детьми и стариков, оставив только мужчин, что смогут успеть отчалить от селения на имеющихся рыбацких лодках и плотах, которые мы стали усиленно строить полгода назад. Конечно, всех не спасут, но и потери окажутся небольшие, эвакуировать людей я умел и знал как.
О том, что прибрежные племена немногочисленные, Име-Маку знал, и о том, что мы победили племя карликов и проникли внутрь храма Баала, тоже, потому и осторожничал. А ещё по саванне давно и устойчиво ходили слухи о том, что мне покровительствуют чёрные духи Африки. Богов местные дикари не знали, а вот о духах Африки понятие имели. Боги – это уже определённая культура, пусть примитивная и несовершенная, но культура, а вот духи – это нечто бессознательное и бессвязное, рождаемое свои образы в каждой голове умеющего мыслить.
Месяц назад мои люди поймали пару кочевников, которых я отпустил, дав наказ довести до ушей их вождя моё предложение о встрече. Месяц прошёл, но обратной связи я так и не дождался. Кочевники канули в саванну, и никто оттуда с ответом так и не пришёл. Ну, что же, если вы не хотите идти, тогда мы идём к вам, впрочем, никаких иллюзий в отношении этого Име-Маку я не питал. Он стал вождём в результате кровавой междоусобицы и только поэтому просто не мог поступать по-другому.
Но, попытка – не пытка, и я приложил все усилия к проведению переговоров, главным образом для того, чтобы в его стане знали, что я не кровавый тиран, хоть и весьма опасный человек. Люди предпочитают служить сильному лидеру, но при этом не хотят переживать каждый день за свою судьбу и судьбу своих близких.
С наступлением вечера отряд из пятнадцати человек, который я возглавил, выдвинулся в поход. И когда на землю опустилась тьма, мы успели отойти далеко от океана. Саванна зажила ночной жизнью: перекликались шакалы, хохотали гиены, откуда-то издалека слышался грозный рык льва. В воздухе мелькали перепончатыми крыльями летучие мыши. Нагретая за день земля истончала запах пыли, а жёсткая, уже начавшая высыхать трава больно стегала толстыми грубыми стеблями по голым ногам.
Но всё это мелочи по сравнению с тем, что нам предстоит совершить.
– Мамба?! – послышался голос одного из воинов, – куда дальше?
– Пока всем оставаться на месте. Ждите меня здесь.
Остановившись, я сильно потянул ноздрями воздух: пахло травой и очень слабо верблюжьим навозом. Рядом со мной совершенно неслышно появился Джа. В последнее время он стал появляться гораздо чаще и даже, как мне казалось, понимал меня и сейчас, видимо, решил принять участие в нашей охоте.
Кивнув коту, я легко побежал вперёд. Примерно через час быстрого бега я прибыл к цели и, затаившись, стал присматриваться к лагерю кочевников. Лагерь оказался совсем небольшим, человек примерно на сто, или меньше того, возможно, это просто передовой отряд, то ли резерв, то ли вовсе тыловой. Судя по убранству и виду шатров, ставка главного вождя Име – Маку здесь отсутствовала, а мне нужен именно он.
Жаль, искренне жаль, да и на послов мира этот отряд не похож. Ветер подул со стороны лагеря и донёс до меня запах верблюжьей мочи, пота и все остальные запахи, сопутствующие большому скоплению людей и животных. Эти люди пришли по нашу душу, я пытался с ними договориться и даже смог выиграть одну битву, но видимо, разум кочевников оказался глух. Тем хуже для них.
Обратно я добрался гораздо быстрее. Вернувшись, проверил у воинов оружие и рассказал каждому его предстоящие действия. Также я лично смочил все наконечники стрел сильным ядом, рецепт которого никто, кроме меня, не знал.
Времени это заняло немного, и вот уже весь отряд из пятнадцати человек бежал вслед за мной. Добравшись да ночевки противников, мои люди, рассыпавшись цепью, окружили лагерь, сняли часовых стрелами и по моей команде одновременно бросились в атаку.
Это оказалась, скорее, не битва, а бойня, и когда всё закончилось, я насчитал восемьдесят шесть трупов противников, убитых, по большей части, стрелами. Последние аккорды этой кровавой жатвы завершала рукопашная схватка, но активного сопротивления кочевники оказать не смогли и полегли почти полностью. Это же не просто скакать на верблюде, поплёвывая на пеших с высоты, здесь уже биться приходилось всерьёз, и с реально оборзевшими от своей значимости неграми. Спастись удалось всего нескольким кочевникам, одного из которых отпустил я лично, но перед этим допросил.
– Как тебя зовут, воин? – спросил я пленника, сидевшего на корточках в окружении тел убитых соратников.
Я мог придумать что-нибудь более устрашающее, но решил пока ограничиться театром одного актёра среди мрачных, но достаточно терпимых декораций. Взятый плен воин по внешнему виду показался мне десятником, а не простым воином, он имел достаточно представительный вид и внешность, несмотря на сухопарое, но в то же время жилистое тело.
– Акуджа.
– Ммм, Акуджа, ты хочешь жить?
Негр молчал, не зная, что ответить, не надеясь на мою снисходительность. Трудно верить в добродетель, находясь среди трупов.
– Я оставлю тебе жизнь, если ты передашь мои слова Име-Маку.
– Име-Маку убьёт меня, если я передам твои слова.
– Почему?
– Име-Маку боится тебя, Име-Маку поклялся, что убьёт тебя.
– Пусть убьёт, если сможет. Я вызываю его на поединок, если он не трус.
– Он не пойдёт, – покачал головой Акуджа.
– Почему?
– Ты нечестно воюешь, ты пользуешься ядом и тёмные силами, все в саванне знают, что новый военный вождь прибрежников – колдун!
– Ну и что? Я могу дать своё слово колдуна, что не применю против него яда.
– Он тебе не поверит.
Я усмехнулся. Отвернувшись, коснулся одного из мешочков, висевших у меня на патронташных ремнях, затем провёл пальцем по лицу, прочертив линию от носа к щекам, и вновь повернулся к воину.
Акуджа взглянул на меня и ощутимо вздрогнул. Я улыбнулся, отчего пленник ещё больше задрожал. И немудрено, ведь на моей коже сейчас фосфоресцировала специальная краска, превращая лицо в настоящую дьявольскую маску. Само понятие дьявола в этом дохристианском мире ещё не существовало, но злые духи уже давно и прочно обосновались в каждом сердце любого африканца, особенно в них верили в племенах кочевников.
– Не верит и не надо! Если он не явится на поединок, то тогда я приду к нему сам. А я всегда прихожу и выполняю свои обещания. Ваши племена станут моими, хотите вы этого или нет, и я стану вашим новым вождём. Сегодня я уничтожил весь ваш отряд, завтра та же участь постигнет любой другой. За каждую смерть моего воина вы заплатите десятью смертями, а то и сотнями. Я отпускаю тебя, Акуджа, и если ты боишься идти к своему вождю, зная, что он убьёт тебя, то поверь мне, смерть от моих рук может оказаться для тебя гораздо ужаснее, потому что я заберу твою душу. Ты умрёшь в великих мучениях, и будешь проклинать себя только за то, что не выполнил мои слова. Ты будешь гореть в чёрном пламени безвременья вечно! Клянусь Змееголовым, вечно! – и, запрокинув голову вверх, я разразился самым ужасным хохотом, на который только оказался способен, подражая в этом филину.
Не знаю, как так произошло, но Акуджу буквально ветром смело. Вот мгновение назад он сидел прямо передо мной, а сейчас его и след простыл, причём бежал он настолько быстро, что исчез буквально тут же, растворившись в темноте глубокой африканской ночи. Его никто не преследовал, и охваченный диким страхом он мог выполнить возложенную на него мной миссию, а убьёт его Име-Маку или не убьёт, уже не важно. Главная цель на сегодня оказалась успешно выполненной и, собрав трофеи и погрузив их на верблюдов, мы ушли восвояси.
***
Акуджа бежал без оглядки. От ужаса его сердце опустилось куда-то в пятки и, гулко стуча, оттуда руководило ногами, помогая бежать так быстро, насколько могло передвигаться человеческое тело. Он никогда так не боялся, как сейчас. Смертельный ужас настолько обуял его, что он не помнил, когда решился бежать, как вскочил и как понёсся, ничего этого он не помнил.
Очнулся он только тогда, когда не смог больше бежать и просто свалился в траву оттого, что его ноги свело судорогой, потому как все силы ушли на бег. Довольно долго он лежал, не в состоянии даже пошевелиться, пока, наконец, смог встать и, пошатываясь, медленно побрёл в ту сторону, где, как он знал, находился другой их отряд из числа загонщиков.
В этот раз загонщики оказались жертвами, а не охотниками. Из страха, а не из желания пошёл Акуджа искать Име-Маку. Через какое-то время он наткнулся на беглецов из своего же отряда, а те привели его к самому вождю. Случилось это уже на следующий день.
Име-Маку, высокий негр, худой, как щепка, с острыми чертами лица и буйной кучерявой шевелюрой на голове, сидел на верблюде и сверху осматривал ближайшие окрестности. Он считал, что его план по уничтожению внезапно усилившегося племени близок к благополучному завершению.
Конечно, Име-Маку мыслил гораздо примитивнее, но в целом аналогично выше сказанному. Он опасался усиления прибрежного племени, а кроме того, не понимал и боялся внезапно появившегося нового военного вождя. Сейчас наступил не самый лучший период для его союза племён, но заранее предугадать события он оказывался бессилен. Он понимал, что если не сможет уничтожить прибрежников сейчас, то потом окажется поздно, и его союз племён и родов распадётся.
Он разбил своё войско на несколько отрядов по племенам и окружил ими селения прибрежников со всех сторон, таким образом, решив нанести удар одновременно по всем. Те племена, которые лучше всего выполнят его указания, он после битвы поощрит, а тех, кто хуже, – уничтожит, усилив этим своё влияние. И тогда его племя окажется основным навсегда. Задумка, на его взгляд, казалась хороша. Осталось за малым – уничтожить врагов!
Прибрежники малочисленны, поэтому Име-Маку не сомневался в том, что ему удастся осуществить эту сложную операцию. У него насчитывалось пять отрядов, в которых находилось от пятидесяти до двух сотен человек, у прибрежников же воинов имелось значительно меньше.
Сейчас он готовился к атаке, наблюдая прямо перед собой главное селение прибрежников. Остальные его отряды уже перекрыли все пути к этому селению и грабили другие деревни, или только готовились к этому. Все приказы он уже отдал и ожидал решающего сражения. Разведчики тем временем доложили, что напротив него держали оборону воины этого Егэра. Он со своими лучшими бойцами быстро уничтожит их, ведь у него есть и всадники, и лучники, а у врага только пехота.
В это время к Име-Маку подъехал его подручный и, склонив голову, доложил.
– О могучий! Привезли чёрного вестника. Отряд Еска разбит полностью, спаслись только трое, один из них прибежал прямо к нам, он явно не в себе.
Повернув голову в сторону своего помощника, Име -Маку недовольно процедил.
– Этого не может быть! Как это случилось?
– Дозволь мне привести выжившего.
– Веди.
Привели Акуджу, весь жалкий вид которого демонстрировал, что тот еле спасся.
– Кто на вас напал? – недовольно глядя на него, спросил Име-Маку.
– Егэр, Егэр, – дрожа от усталости и лихорадки, еле слышно произнес Акуджа.
– Как он мог напасть на вас, когда сейчас он командует своими людьми, что находятся впереди нас?
– Я не знаю, это случилось ночью.
– Я тебе не верю, жалкий верблюжий хвост.
– Это действительно так, – вмешался помощник, – я отправил несколько воинов на место лагеря, там одни трупы.
– Вас застали врасплох? – вновь повернулся к Акудже Име-Маку.
– Да, – Акуджа не опускал голову и смотрел прямо на вождя. Он не боялся, точнее, уже не боялся, ему был безразличен гнев военачальника.
– Сколько на вас напало людей Егэра?
– Столько, сколько пальцев на моих руках и ногах.
– И вы допустили это?
– У них оказались ядовитые стрелы.
– Грххх, – заскрежетал зубами Име-Маку, у него нет яда, точнее, такого убийственного яда, и в этом Егэр сильнее. И только за это его нужно уничтожить, как можно быстрее.
– Егэр оставил мне жизнь, чтобы я передал тебе его слова.
Име-Маку, который в это время на мгновение задумался, тут же очнулся и взглянул на Акуджу.
– Что ты сказал?
– Егэр сказал, что вызывает тебя на поединок.
– Что?
– Он вызывает тебя на поединок, – повторил Акуджа и тут же лишился головы.
Име-Маку резко выхватил свой меч и сильным, расчётливым ударом опустил его сверху вниз на Акуджу, разрубив тому голову.
Обливаясь кровью, воин рухнул на землю, успокоившись навеки, а Име-Маку зло сплюнул и вновь посмотрел туда, где находились воины Егэра. Разведчики сказали, что Егэр точно находится в селении вместе со своими воинами и руководит их действиями.
Как он успел уничтожить один из самых сильных его отрядов и вернуться обратно, неизвестно. Неужели он, в самом деле, служит тёмным богам? Име-Маку пробрала дрожь, но он вождь и потому не отступит. Стоит один раз дать слабину, и его разорвут свои же воины. Пусть Егэр служит кому угодно, сегодня он его убьёт, а что касается вызова на поединок, то это просто смешно. Никто не выходит на поединок со змеёй, её ловят и убивают, а не сражаются один на один.
Жаль, что он не решился атаковать на рассвете, поджидая отряд, который уничтожили ночью, но теперь это всё равно. Застать врасплох Егэра вряд ли получилось бы, он знал, что они пришли, и знал зачем. У Егэра везде оказались расставлены наблюдательные посты. Ну, что же, пора атаковать, и двинув верблюда вперёд, Име-Маку принялся отдавать приказы.


Глава 3. Битва

Из удачного рейда мы вернулись в селение, взяв в качестве трофеев пятьдесят восемь верблюдов, остальные либо разбежались, либо не представляли большой ценности и только сдерживали нашу скорость передвижения. Мы успели вовремя, и теперь я стоял на небольшом холме и рассматривал чёрные точки на самой линии горизонта. Чувствуя себя полководцем мелкого разлива, я всматривался в эти точки, пытаясь угадать замысел своего противника.
Точки хаотично перемещались, наводя меня на нехорошие мысли. По моим оценкам, Име-Маку намеревался сегодня же решить вопрос с моим существованием и закопать меня в землю. Хотя, я ошибаюсь, в Африке поверженных врагов если не съедают, то просто оставляют в саванне на корм диким зверям. Это и практично, и следов никаких не остаётся, только перегной от помёта диких зверей. Утилизация по-африкански.
Кочевники каннибализмом не страдали, прибрежники тоже, так что, эта напасть меня минует, а вот насчёт всего остального – не уверен. Впрочем, сейчас не время для горестных раздумий, лучше подумать над задачами, которые я сам для себя поставил. Пригнав трофейных верблюдов, я решил сделать свою кавалерию не из десяти всадников, а из двадцати, чтобы иметь достаточно сильный ударный кулак. Остальное осталось по-прежнему. Да, у меня оказалось больше верблюдов, но на них не хватает всадников, зато я постараюсь сделать свою пехоту лучшей во всей Африке.
Понимая, что скоро начнётся бой, по моему приказу вперёд вышли копейщики, ощетинившись короткими копьями. Деревьев тут мало и достаточной длины копий они из-за этого не получили. За ними встали мечники, на флангах – лучники, а позади всех – мой резерв из отборных лучников и мечников. Чуть поодаль, скрываясь за пологим обрывом, ближе к побережью океана, располагались те самые два десятка всадников на верблюдах. В общем-то, в этом и состояла вся моя диспозиция.
Воины, повинуясь моим приказам, встали в линию, заняв места и терпеливо ожидая начало боя. Они знали, что отступать некуда, а потому готовились умереть. Я, правда, рассчитывал, что этого не произойдёт и предполагал лучшее, но пока пусть думают именно так.
Далёкие чёрные точки стали постепенно приближаться, выныривая с трёх сторон, тем самым прижимая нас к селению, позади которого шумел океан. Если бы на нас летела конница, то сражение могло пойти совсем по-другому, но верблюды – не кони, атаковать на них не так-то просто.
Появившиеся верблюжьи всадники начали осыпать нас стрелами, прощупывая боевые порядки, и тут же получили ответ от наших лучников. Яда я наготовил много, поэтому, не жалея, обмазал им стрелы своих бойцов. С верблюда стрелять неудобнее, чем с земли, да ещё и луки у моих лучников оказались дальнобойные и намного лучше, чем у кочевников.
Всё это привело к тому, что, потеряв почти четверть воинов, кочевники быстро повернули обратно, уйдя из-под обстрела. На полчаса мы получили передышку. Небольшая победа тут же сказалась на боевом духе моих людей, и они заметно повеселели. И я стал их подбадривать ещё больше. В ответ они принялись скандировать: «Мамба!», «Мамба!».
Я уже давно приказал называть меня только Мамбой, объяснив, что это название ядовитой змеи на моём родном языке, которую они, естественно, знали.
Бурный восторг, начавшийся после бегства всадников-стрелков, быстро улегся, когда на горизонте сразу с трёх направлений появились новые отряды, спешащие по нашу душу. Одетый в полные доспехи, с эпическим шлемом на голове, со щитом и копьём в руках, я уселся на боевого верблюда и стал терпеливо ждать противника у всех на виду.
Мой верблюд (жаль, что не конь) возвышался над копейщиками и был прекрасно виден атакующим. Пусть идут прямо на меня, не думаю, что Име-Маку откажется от прекрасной возможности решить исход битвы одним ударом. Правда, ему ещё нужно до меня добраться, что не так легко, а от стрел я надёжно защищён доспехами.
Отдав приказ, я перераспределил часть копейщиков, что преградили путь атакующим с флангов. За ними вплотную встали мечники, а дальше – лучники, которые, подпустив поближе вражеские порядки, стали расстреливать их в быстром темпе.
Нападающие всадники, сделав пару залпов, пригнулись и, выставив вперёд копья, помчались прямо на моих копейщиков, стоявших за стеной больших, но ненадёжных щитов. Умелые мастера у меня отсутствовали, нескольких щитов, найденных в подземельях, на всех не хватило. Атакующие, летевшие на нас, подбадривали себя диким воем. Присмотревшись, среди них я так и не заметил Име-Маку. Жаль, а то сражение могло закончиться гораздо быстрее.
Теряя на ходу людей и животных, все три отряда мчались навстречу своей смерти, лихо настёгивая почти обезумевших верблюдов. Левому отряду не повезло больше всех: дав знак, я внезапно перевёл весь огонь моих лучников на него. Это сразу же катастрофически сказалось на атаке летящих всадников и последовавших за этим потерях.
За короткое время вражеский отряд потерял до половины своих бойцов и, остановив атаку, начал разворачиваться назад.
– Усилить огонь, стреляйте им в спины! Стреляйте! – скомандовал я.
Лучники, видя бегство вражеского отряда, усилили стрельбу, а я тут же поставил в основной строй всех, кто охранял мой левый фланг. Атака быстротечна, и в это время главные силы кочевников обрушились на наш строй, вломившись в первый и частью во второй ряд, который являлся и последним. Несмотря на слаженность и довольно неплохой боевой дух, мои войска, всё же, дрогнули.
– Мечники вперёд! – взревел я, доставая лук и накладывая на него стрелу.
Дрогнула тетива, стрела ударила во вражеского воина, тот тут же поник и свалился с верблюда. Полетела ещё одна стрела, и упал ещё один труп. Мечники пришли на помощь копейщикам, и строй немного выровнялся.
– Лучники, всем приготовиться к выстрелу! – отдал я очередную команду и выждал паузу, чтобы она дошла до всех. Но не все поняли, обернувшись, я резко натянул лук и направил его на одного из непослушных идиотов.
Меня понял Ап и, подскочив к засранцу, стукнул его по голове древком копья и заорал.
– Слушайте повелителя.
Ещё несколько секунд прошло на осознания этого приказа всеми лучниками.
– Выбрать цель! – отдал я новую команду, направив свой лук в сторону второго отряда, что также вломился в наши ряды, став их продавливать.
– Пли!
Сорок восемь стрел, выпущенные оставшимися в живых лучниками, ударили в упор по сражавшимся кочевникам, практически выкосив их. Кому-то из них явно не повезло, в них попали сразу две стрелы, что подарило мгновенную смерть, а кому-то, наоборот, очень сильно повезло остаться невредимым, и теперь эти кочевники разворачивали своих верблюдов обратно.
Но битва на этом не прекратилась, и дикий рёв верблюдов, лягающихся ногами, падающих замертво или мчащихся в разные стороны, порядком заглушал яростные крики людей, сражающихся друг с другом.
Продолжая сидеть на верблюде, я то и дело выпускал стрелы, целясь в начальников или наиболее храбрых воинов. По мне тоже стреляли, и иногда только доспехи и шлем защищали меня.
Смешалось всё в разгаре чёрной битвы: верблюды, негры, бронзы звон…
Глядя на отряды противника, собирающиеся для решающего нападения, я понял, что первая атака оказалась лишь проверочной. Да, два мелких отряда мы смогли разбить полностью, и их остатки улепётывали прочь со всех ног, а самый большой из наступающих почти готовился к этому, но сзади них копилась главная сила моего врага. Име-Маку хоть и являлся дикарём, но оказался вождём в военном отношении очень умелым и расчётливым. Он знал, на что идёт и с кем собирается сражаться, поэтому направил в первую атаку самых слабых воинов из разряда «кого не жалко», и теперь готовил силы для главной атаки.
Его замысел я оценил в полной мере, когда увидел, как начинают отступать последние воины его первого отряда, разворачивая назад верблюдов, на которых мы израсходовали половину запаса наших стрел. Что же, тем ярче станет наша победа.
– Не стрелять! – отдал я приказ, понимая, что ни преследовать врага, ни тратить на его спины стрелы уже не стоит. Эти воины уже сломлены, так что, лучше ценные стрелы потратить на других.
Последний разбитый нами отряд обратился в бегство, оставив на вытоптанном поле убитых и раненых. Оглядев поле сражения, я сморщился, зрелище, всё же, неприятное. Когда человек сражается, и адреналин в крови туманит мозг, то он не замечает вокруг, как ужасны смерть и мучения, а вот после боя всё становится слишком явным и неприглядным.
Раненых в плен не брали, их тут же добили мои воины, с тревогой оглядываясь на тёмную полоску многочисленных всадников, что лавиной приближались к нам со стороны саванны. Их казалось так много, что сама земля дрожала под копытами многочисленных верблюдов.
– Орда идёт, – сказал я вслух, и добавил, – Ап, боевые трубы готовы?
– Готовы, хозяин.
– Как только они окажутся близко, труби в них изо всех сил, нам нужна только победа!
– Сделаю, хозяин.
– Сети готовы?
– Да, хозяин, но они непрочные, из травы сплетённые.
– Нам не нужны прочные, они должны оказаться под ногами верблюдов и даже если станут рваться, цели своей достигнут. А катапульта готова?
– Да, хозяин. Хорошо. Сначала выстрел, затем трубы.
– Да, хозяин.
– Ступай.
Катапульта – слишком громкое название для той подделки, что я смог сварганить с помощью местных умельцев. Самое примитивное устройство, рассчитанное на один или два выстрела комком из сетей, чтобы потом благополучно развалиться. Её уже несколько раз проверяли, пытаясь добиться большей прочности и точности, но особого успеха не добились.
Расстояние, на которое это орудие швыряло плетёные из травы сети, конечно, оказалось совсем небольшим, последний выстрел из него отправил их на триста метров вперёд, но мне и такого расстояние хватит, чтобы внести сумятицу в ряды противника. Иначе, без военной хитрости нам не победить, ну и без военной фармации или, лучше сказать, зельеварения. Прямо Хогвартс напомнило.
– Всем приготовиться, сомкнуть ряды, раненым отойти назад. Где тётки-лекари?
Женщины, до этого прятавшиеся в траве и дрожащие от страха, буквально подскочили с места, услышав мой рёв, и побежали оказывать первую медицинскую помощь. Ох и намучился я с ними, обучая простейшим премудростям врачевания. С другой стороны, они хоть умели оказывать помощь при родах, да и вообще, зелья варить – это их дело, скоро будут у меня свои придворные ведьмы, причём, преданные лично мне. Придётся их везде брать с собой.
Мои копейщики начали смыкать ряды, со страхом смотря на приближение огромного количества всадников, что уже принялись охватывать нас полукругом. А мечники, выбежав вперёд, раскидывали вокруг сети, хотя и без того трупы людей и животных мешали атаке. Похоже, Име-Маку этого не видел и не понимал наших манёвров, ну что же, тем им труднее будет атаковать, а нам легче отбиваться.
Сморщившись, я смотрел на приближающуюся орду, пытаясь подсчитать те силы, которые бросил на нас Име-Маку, но на третьей сотне сбился со счёта и понял, что бой предстоит очень трудный. Нужно идти ва-банк, ну, а пока зайдём с мелких козырей.
– Ап, катапульта!
Мой слуга кивнул и махнул рукой небольшому расчёту, что уже давно привёл в готовность механизм катапульты. Один из воинов ударил мечом по верёвке и, распрямившись, катапульта метнула вверх смотанный клубок сетей. Вряд ли они развернутся в воздухе полностью, но определённый эффект всё равно дадут. Мало ли что там летит и сверху падает, главное, что летит непонятно что, оттого и страшно.
Так и случилось. Комок сетей, усиленных мелкими камнями, взлетел вверх и по параболе стал опускаться на бегущих в нашу сторону всадников. Одновременно с этим взвыли боевые трубы, на краткий миг заглушив гул от копыт сотен верблюдов, стремящихся втоптать нас в землю.
Доскакав на подходящую дистанцию, кочевники разделились на два отряда: одни продолжали атаку с копьями наперевес, а другие стали кружить, обстреливая нас стрелами. Мои лучники тоже открыли огонь.
В это время комок сетей опустился на группу всадников, но задел лишь троих из них, гораздо больше вражеских воинов попадало, уже спотыкаясь о поверженных наземь, нагнав страх ещё на десяток-другой ближайших всадников, на том всё и закончилось.
– Лучники, зелье! – отдал я очередной приказ, и каждый из них, быстро откупорив заветный деревянный пузырёк, опрокинул его содержимое в рот, вызвав в себе волну жара. Зелье, быстро разлившись по организмам воинов, увеличило их ловкость, быстроту и точность. И через пару минут это уже были не люди, а роботы, что точно и безошибочно отправляли в цель одну стрелу за другой.
Зелье действовало быстро, в то же время очень недолго, а потому принимать его раньше времени категорически не следовало, но и выбрать нужный момент тоже оказалось непростой задачей. Получилось средне, и ливень стрел от горстки моих лучников затмил гораздо более многочисленные выстрелы кочевников.
Пучки стрел быстро заканчивались, и их тут же подносили мальчишки. Наконечники с ядом же улетели самыми первыми, да и они не у всех стрел оказались хорошие. Мало их у нас в запасе, и взять пока негде.
Вновь резко взревели трубы, кто-то испугался и рухнул под копыта верблюдов, несколько всадников споткнулись о трупы и, в свою очередь, рухнули под ноги другим. Упавшие верблюды истошно орали, смешно разбрасывая в стороны ноги и сбивая всё новых всадников или заставляя лавину обтекать их с двух сторон. Но это маленькое происшествие не внесло большую сумятицу в ряды атакующих, и они продолжали нестись на копейщиков. Слишком их много оказалось.
Резкий звук боевых труб гулким эхом отдался в ушах всех стоящих рядом, даже меня невольно передёрнуло от этого рёва. Думаю, что и атакующим этот звук не добавил энтузиазма, но, набрав ускорение, они не пожелали повернуть назад и, спустя пару десятков секунд, с хрустом врубились в наши ряды, разом сметя первую линию копейщиков и практически продавив собой вторую.
Хруст ломающихся копий, крики животных и людей, а также дикий вой труб слились воедино и, поднявшись вверх, заставили замереть окрестности саванны. Кажется, даже мировой океан, что шумел прибоем в паре километров отсюда, затих на мгновение, испугавшись дикого стона, пронёсшегося в воздухе.
Резко запахло свежей кровью, ржавым железом, навозом и чем-то таким неприятно знакомым, который всегда появляется в минуты страшных потрясений и огромной беды. Это ветер донёс запах битвы, смерти, страха и мучений. Донёс и сразу исчез. Сознание довольно быстро переключилось на внутренний мир, что только и мог сохранить человеческую психику.
В таком состоянии некоторые паникуют и начинают бежать без оглядки, бросая оружие, снимая с себя всё лишнее, не помня ничего, повинуясь животному чувству страха. Другие, наоборот, застывают, словно увидели перед собой саму смерть в её земном воплощении, и принимают её такой, какая она и есть, погибая на месте. В такой ситуации могут выжить только те, кто в состоянии подавить свои животные инстинкты силой разума и сражаться, не обращая внимания ни на что вокруг. Только он и враг, что перед ним.
Подавив панику, мозг принялся лихорадочно работать, оценивая и переоценивая ситуацию, выискивая ошибки и принимаясь перепроверять заранее принятые решения. Что же, план «А» не получился и теперь стоит перейти к плану «Б». Каждый из копейщиков успел перед повторной атакой принять зелье (им я дал зелье стойкости и силы), иначе мои жалкие два ряда просто не смогли бы удержать атакующий порыв огромной массы всадников и погибли под их копытами. А с зельем у них появился шанс, и теперь они бились с помощью мечей и обрубков копий, но так долго продолжаться не могло.
– Берсерк! – проорал я приказ, и по этой команде все, кто меня слышал, приняли нужное зелье.
Все – это мечники и мой резервный отряд. Тянуть дальше не имело смысла. Я уже видел в задних рядах главного вождя кочевников, что восседал на самом породистом верблюде, но далеко позади своих людей и в окружении отборного отряда телохранителей.
Мои люди выпили этот медленный и очень опасный яд-энергетик, и через несколько секунд превратились в машину смерти. Битва закипела с удвоенный силой, а вскоре строй моих копейщиков окончательно распался и каждый воин стал сражаться со своим персональным врагом или врагами.
Повернув верблюда, я поскакал в сторону отряда отборных всадников, с ними вместе я и брошусь в атаку. Битва переходила в свою решающую фазу. Та куча-мала, в которую превратилось сражение, меня полностью устраивала. Сейчас я разменивал одного своего воина на десяток, а то и больше врагов, но главная цель – не они, а их вождь, и мне нужно настичь его и убить, и тогда эта битва будет выиграна. Но до этого ещё далеко.
На нас напали не менее тысячи всадников, и они победят, если я не смогу уничтожить их вождя. Стреляя на ходу из лука, я прорвался к своим бойцам и, отдав им приказ, поскакал вперёд, туда, где виднелся Име-Маку, а за мной последовал и отряд отборных воинов.
А пока мы готовились атаковать, оставшийся резерв, выпив зелье берсерка, бросился в атаку, придя на помощь тем, кто бился в основном сражении, ползая под брюхом атакующих верблюдов или, наоборот, сражался, поскальзываясь в крови и прыгая по телам людей и животных.
Мой отряд острым клином потянулся в сторону, где находился Име-Маку. Тут же, нам наперерез бросились несколько десятков всадников, но вступив с ними в стрелковую дуэль, мы быстро заставили их отступить, а те стрелки, что стояли в стороне и выпускали редкие стрелы по сражающимся, и вовсе отступили назад, открыв нам свободный путь к своему вождю.
Ветер свистел у меня в ушах, в тон ему шумела кровь, я чувствовал, как она течёт по моим жилам, как стучит в висках, грозя вырваться наружу, но шлем не давал ей это сделать. Надёжно укрывал и защищал.
Доспехи сидели на мне, как влитые, а я так же, вжавшись, сидел на верблюде. Само по себе это животное мне не очень нравилось. Почему? Да по той самой причине, что я родился и вырос там, где ценились лошади, а не верблюды. И вообще, верблюды и ослы у нас являются синонимами тупости. А вот в той же Испании – осёл – это символ трудолюбия, ну, а в Африке верблюд – это кормилец.
Как говорится, у каждого свои предпочтения, тем не менее, сейчас я уверенно держал поводья, направляя своего скакуна в сторону Име-Маку. Этот вождь уже заприметил меня и, указывая в мою сторону рукой, что-то говорил своим телохранителям. Ну, пусть говорят, я сейчас сам до них доберусь.
Наша небольшая группа, выстроившись клином, как я их учил, продолжала свой бег. Времени на то, чтобы преградить нам путь основными силами, уже не оставалось, и Име-Маку отправил к нам своих телохранителей, сам оставаясь на месте с десятком приближённых.
Приблизившись на расстояние выстрела, я достал лук и стал натягивать тетиву, то же самое делали и остальные, засыпая стрелами наших противников. Стрельба продолжалась недолго. Дистанция между нами быстро сокращалась и, убрав лук в колчан, я схватился за дротик. Широко размахнувшись, швырнул его в одного из всадников и, зафиксировав попадание, схватился за щит, чтобы прикрыться.
Любой бой скоротечен, это сражающимся кажется, что в кавалерийской атаке время замедляется, а на самом деле всё укладывается в пару десятков минут. Щит плотно лёг мне в левую руку и тут же содрогнулся от попадания двух стрел, а чуть позже – от дротика, похожего на мой.
Перехватив удобнее копьё правой рукой, я пригнулся и направил своего верблюда на ближайшего всадника. Встречный удар и, оставив копьё в теле незадачливого телохранителя, я поскакал дальше, доставая на ходу железный хопеш.
Удар, удар, удар, карусель смерти закрутила меня в своём водовороте. Разные лица, спокойные или испуганные, искажённые яростью или с гримасой страха. Сильные и не очень, ловкие и увёртливые – все они мелькали передо мной в страшном калейдоскопе безумной атаки.
Телохранителей оказалось около пятидесяти человек на моих двадцать, но мы врубились в них, как стадо кабанов в чахлую лесопосадку, снося и сваливая всех слабых и неумелых. Мой отряд тоже стал нести потери, но продолжал движение вперёд, буквально сметая всех, преграждающих путь. Прорвавшись сквозь строй телохранителей, я помчался дальше, постоянно подгоняя верблюда, которому тоже уже досталось немало порезов от стрел.
Скакавшие за мной воины ещё продолжали прорубаться сквозь строй вражеских телохранителей, но общий исход схватки уже становился ясен. Телохранителям не суждено спасти своего вождя, но и сам вождь не готов умереть. Он остался один, окружённый последним десятком воинов, и явно не стремился в бой.
До него осталось ещё около полукилометра, когда я оглянулся назад. Вслед за мной мчалось человек десять-двенадцать, остальные полегли в бою. Что же, и с таким количеством можно победить, если успеть вовремя.
Тут Име-Маку тронул своего верблюда, собираясь ехать нам навстречу. Тронул и тут же заорал, отдавая какой-то приказ, показывая при этом на меня рукой.
Пять его военачальников резко поскакали ко мне, обнажая оружие, остальные достали луки, намереваясь засыпать стрелами. Копьё я уже потерял и потому закрылся щитом, спасаясь от стрел, но кочевники оказались хитрее.
Видя, что я практически неуязвим для их стрел, они стали стрелять по верблюду, о чём я в горячности боя и не подумал. Моя цель находилась на расстоянии пятисот метров, когда верблюда пронзили сразу несколько стрел. Он громко взревел и стал останавливаться, одновременно пытаясь скинуть меня на землю. Пришлось экстренно спрыгивать, иначе он мог упасть и придавить меня всем весом.
Соскочив, я успел забрать лук с колчаном стрел и, бросив на время хопеш, стал в упор расстреливать всадников, спешащих меня убить. Мои люди находились ещё далеко и не успевали прийти мне на помощь. Первого всадника я ссадил почти сразу, второй упал следом, третий же, видя судьбу первых двух, отвернул в сторону, и остался жив. Последний также не стал искушать судьбу и развернулся, а я переключился на лучников, пытаясь увернуться от их стрел.
Име-Маку, продолжая сидеть на верблюде, пристально смотрел вперёд и пытался принять правильное решение, потому как оказался перед сложным выбором. С одной стороны, он реально видел, что его положение становилось катастрофическим и лучший способ его избежать – ускакать прочь. С другой стороны – он вождь союза племён, а во главе таких союзов становятся отнюдь не дураки и слабаки, поэтому он не мог бежать с поля боя без риска потерять лицо и впоследствии всё равно лишиться жизни. Выбора не оставалось, и Име-Маку, решившись, направил своего верблюда в сторону дерзкого и непредсказуемого нового вождя прибрежного племени.
Я увидел, как Име-Маку хлестнул своего верблюда, и тот поскакал в мою сторону. Всё же, решился, ну, тогда держись! Доскакав, его верблюд наехал на меня в прямом значении этого слова, а дальше начался бой на неравных условиях: я-то пеший. Никакой воинской честности и доблести у дикарей. Рубит меня с плеча, восседая на верблюде, а я и сделать ничего не могу. Пришлось скакать, как козёл, да уворачиваться от ударов его меча, а верблюда стало жалко убивать. А вождь ещё и болтать стал.
– Ты вызывал меня на поединок, Егэр?
– Да, – кратко ответил я, стараясь увернуться от копыт его животного.
– Что же, ты своего добился, готовься умереть.
– Правда? Но я не хочу.
В ответ Име-Маку рассмеялся. Нет у него чувство юмора, всё принимает за чистую монету.
– Ну-ну. Ты уже наслал на меня всех, кого смог: и телохранителей, и приближённых, а своего так и не добился. Вон они лежат в траве, а я по-прежнему стою на своих ногах и бьюсь с тобой. Аж вспотел весь. Давай же быстрее, а то я устал ждать.
– Я предпочитаю делать свои дела своими руками, – проорал Име-Маку, подъехав почти вплотную ко мне и с размаху опустив меч мне на шлем. Но я ожидал этого и закрылся щитом, отмахнувшись в ответ хопешем.
– Так слезай же быстрее, трус! Ты же видишь, что я жду тебя на своих ногах, а не на верблюжьих!
– Ты не кочевник и потому должен ожидать своего хозяина стоя на земле, а не восседая на верблюде. Ты потерял своего боевого животного и только поэтому заслужил свою смерть.
– Животное – это ты, тупой дикарь, и мы сейчас посмотрим, насколько оно поможет тебе.
Сказав эти слова, я снял со своего пояса кинжал и изо всех сил метнул его в живот верблюду. Лезвие кинжала, как все, возможно, уже догадались, несло на себе яд и, вонзившись в тело верблюда, заставило того упасть замертво.
– Шакал морской, ты убил моего лучшего верблюда! – взревел Име-Маку, оказавшись на земле.
– Я не убивал, просто решил отказаться от трофея. Не люблю чужих животных, они преданы прежнему хозяину, потому не хочу их мучить своими приказами.
– Мучить тебя сейчас буду я! – воскликнул Име-Маку, принимая угрожающую стойку.
– Ха! Ну, а я не люблю никого мучить, поэтому, Име, ты умрёшь легко. А теперь, сражайся же, как мужчина, а не как животное!
– Агрх! – и главный вождь кочевников бросился в атаку. Зря он это сделал, не оценил в должной мере ситуацию, повёлся на обман и мои слова. Я всем своим видом показывал, как запыхался и устал, да и пот градом лился по мне, что явственно было видно со стороны, но на этом все преимущества Име-Маку заканчивались.
Не знаю, возможно, он рассчитывал на долгую, зрелищную битву, но всё завершилось быстро и как-то буднично. Я встретил его удар щитом и тут же, что есть силы, нанёс ответный хопешем. Име попытался удар отбить, но он оказался настолько силён и нанесён с такой быстротой, что вождь просто не успел это сделать. Мой удар проломил его защиту и перерубил руку с мечом. Добивал своего противника я уже вдогонку, понимая, что бой выигран.
Сразив Име-Маку, я поднял вверх окровавленный топор и заорал.
– Ваш вождь мёртв! Слышите, ваш вождь мёртв!
Мои воины, что успели доскакать к месту поединка, тоже подняли радостный рёв, увидев труп главного вождя кочевников.
Оставшиеся в живых приближённые Име-Маку прекрасно видели бой и поняли произошедшее. Повернув верблюдов назад, они без лишних вопросов поскакали прочь. Очень скоро весть о гибели вождя докатилась и до кочевников, атакующих мои порядки. Они дрогнули и стали выходить из боя, сначала десятками, а потом и сотнями. Мои воины усилили натиск, и вскоре битва завершилась полным поражением союза племён.
Быстро распадаясь на отдельные отряды с малыми вождями во главе, кочевники устремились в саванну, следуя в родные стойбища и проклиная своего неудачливого вождя и ту авантюру, в которую он их ввязал. Потери напавших на меня оказались огромными, что обескровило их ряды на долгие годы и добавило дополнительных проблем. Хотя настоящие трудности у них начались после того, как я решил подчинить их себе. Но это случилось намного позже, а пока я праздновал свою победу.
Бойцы подвели мне нового верблюда, и я направился к месту битвы, сплошь залитому кровью и застланному трупами. Первым делом я начал оказывать помощь раненым и считать убитых. Определившись с ранеными, я стал заниматься пленными и оказывать помощь раненым врагам. Мне нужны воины, пусть запомнят, кто их милостиво спас от смерти и почему.
Подсчитав убитых, я понял, что потерял в бою половину своих копейщиков, и мог потерять их гораздо больше, если бы воинов не спасали мои обученные санитарки, используя лечебные зелья. Мечники и стрелки также понесли значительные потери, потому что силы оказались слишком не равны. Из двухсот двадцати воинов я лишился чуть больше сотни, зато выжившие станут моей надёжной гвардией.
Собрав всех раненых, мы оставили место сражения и увели пойманных животных. Теперь – главное узнать, что случилось с остальными селениями и подсчитать общие потери, но кочевников мы больше не боимся: теперь мы их будем беспокоить, а не они нас. С ними покончено, причём окончательно.


Глава 4. Два года спустя

Ветер шевелил мои отросшие волосы, стараясь запутать их так, чтобы у меня на голове сформировалось подлинное воронье гнездо. Ну и пусть, наплевать, мне здесь не перед кем красоту наводить. Достаточно и того, что я моюсь каждый день, а это не так легко и сделать, воды-то мало.
Холм, на котором я стоял, продувался со всех сторон, но мне это только нравилось. Я вообще люблю ветер, он мне почти друг, он, по крайней мере, никогда не предаст.
Сейчас я смотрел, поднеся ладонь ко лбу, на большое селение, раскинувшееся вдалеке, среди обработанных вручную полей и редких зарослей банановой травы. Это уже Аксум. Я проводил военную рекогносцировку небольшим отрядом, в том понимании, в котором она и должна, собственно, производиться.
Отряд, хоть и небольшой, но укомплектованный лучшими воинами, расположился у подножия холма, далеко раскинув свои щупальца из разведчиков и соглядатаев, высматривающих вражеские отряды и считающих жителей селения. Через пару часов мы отсюда уедем и вернёмся к моим войскам и, проанализировав полученную информация, я приму решение, как поступить дальше.
На сегодняшний день за моей спиной находилось около двух тысяч воинов, набранных из двух десятков самых разных племён. Воинов, закалённых многими битвами, в большинстве своём мелкими, но при этом весьма ожесточёнными. После эпичной битвы с кочевниками я полгода заново формировал свою армию, набирая в её ряды всех представителей окрестных племён и поселений.
Собрав пятьсот человек, совершил рейд вдоль побережья Африки, захватил рабов и также превратил их позже в своих воинов. Затем настал черёд покорения кочевников и полное подчинение их мелких племён. Большинство из них отказывались идти под моё руководство, и при появлении наших войск они сразу откочёвывали дальше в саванну. И всё же, несколько мелких племён решили добровольно ко мне присоединиться.
И вот сейчас я стоял на вершине небольшого холма и смотрел на первое селение, которое собирался захватить и подчинить себе, следуя маршем на столицу. Кроме Манула, военачальники в моей новой армии пока отсутствовали, поэтому военный совет состоял зачастую из меня одного. Единственным помощником, состоящим в моей армии на постоянной основе, являлся Ап, он стал условным начальником тыла. К сожалению, он ярко олицетворял собой всю убогость нашего тылового обеспечения.
Повернувшись, я взглянул на Апа, что с деловым видом прохаживался вдоль верблюдов и всем своим весьма толстым телом показывал озабоченность их состоянием. Верю-верю, или хотелось бы верить в его добросовестность, впрочем, Ап знал, что не останется безнаказанным, если станет меня обманывать.
Ветер задул ещё сильнее и донёс до меня запах Манула, что стоял немного поодаль.
– Манул?! – окликнул его я, заметив, что он хочет подойти ко мне и о чём-то спросить, так и оказалось.
– Что ты задумал, Егэр? – задал он беспокоящий его вопрос.
– Я? А ты разве этого ещё не понял?
– Я думал, что ты просто хочешь захватить всю саванну.
– Мне не нужна саванна, и я не хочу её захватывать. Это невозможно, а вот стать во главе всех народов, что проживают до самых гор во все три стороны, я хочу, и почти это сделал.
– Но ты набрал множество воинов из других племён и даже поставил над ними командиров не из нашего племени.
Внезапный порыв ветра донёс до меня отчётливый запах падали, я повернулся к Манулу, пристально взглянув ему в глаза.
– Манул, чем ты недоволен?
– Тем, что я помог тебе стать во главе всего племени, а ты давно бросил его и занимаешься делами совсем других племён.
– Гм, наоборот, я забочусь о нашем племени, и наш народ стал жить лучше, благодаря мне же, и ты это очень хорошо знаешь.
– Знаю, но всё равно…
– Манул, – перебил я его, – хватит. Почему ты не остался вождём, как я тебе предлагал?
Манул сморщился и отвёл взгляд.
– Ну, так что?
– Я не хочу быть вождём всего племени. Меня тянет путешествовать, а с тобой интересно, Егэр.
– Ну, тогда не мешай мне, а помогай. И знай, что если ты будешь моим единомышленником, то сможешь достигнуть многого и побывать там, где даже и не мечтал. Только перестань нудить, я устал уже это слушать. Нас ждут великие дела, и я предлагаю тебе стать главой разведчиков, раз ты так любишь путешествовать.
Манул задумался.
– Нет, я вождь, а не мелкий командир.
– Тогда стань вождём всего племени, я же собрал все прибрежные племена, заставь их стать одним целым, объедини их, и ты запомнишься в истории племени навсегда! Я на тебя надеюсь. Справишься, сможешь держать племя в кулаке, я буду только рад. Мне нужны воины из родного для меня племени. Они станут элитой, только нужно их правильно воспитать, и тогда мы сможем взять в руки весь мир и всю Африку!
– Африку?!
– Да. Африка – это вся земля, на которой живём мы и остальные племена. Она огромная и таит в себе много интересного, не хватит и всей жизни, чтобы обойти её пешком.
Манул задумался.
– Манул, я предлагаю тебе не идти со мной дальше, а заняться племенем, так окажется и тебе лучше, и мне. Я стану спокоен, что оно находится в надёжных руках, а ты будешь при деле и помогать мне. Соглашайся. Я пришлю к тебе людей, когда захвачу Аксум и смогу найти корабелов, что построят суда и научат на них ходить твой народ. Я уже показал, как и какие можно делать рыбацкие лодки, научил твоё племя ловить сетями и искать рыбу. Вы никогда не будете голодными, океан всегда прокормит. Главное – не бояться его.
Манул задумался и надолго замолчал. Чтобы не мешать ему собраться с мыслями, я отвернулся, рассматривая окрестности. Через какое-то время Манул ответил, видимо, он уже и сам давно задумывался о моём предложении.
– Хорошо, Егэр, я согласен.
– Ну, вот и хорошо, – вздохнул я и вновь повернулся в сторону селения, пристально рассматривая его.
Пожалуй, я не стану даже захватывать его. Продукты у меня есть, а творить безобразия мои воины всё равно начнут, если мы зайдём в него. Удержать их будет трудно, да и не нужно. Моя цель – столица Аксум, и захватить город нужно максимально бескровно и быстро. Не стоит задерживаться ради мелкой добычи, чем позже о нас узнают, тем лучше, любая задержка может существенно помешать.
Я подошёл к верблюду и влез на него. Да, пора бы сделать седло, конструкцию я давно вспомнил и даже заказал пробное, но местные шорники оказались плохими умельцами. Требовались опытные люди, умеющие создавать качественные вещи, но пока кожевенных мастерских, как таковых, здесь не имелось.
В общем, пока в массовое производство сёдла не пошли, но со временем я этого постараюсь добиться. Возможно, это решение и позволит мне совершить технический рывок. Интересно, греки с римлянами придумали седло? Вряд ли, они мало использовали конницу, как-то совсем уж куце.
Ветер вновь принялся трепать мои волосы, а я думал о том, что первым делом нужно сделать, копошась в памяти. Решение нужно принимать быстрое и бесповоротное, второй раз мне безнаказанно напасть не дадут. Весь этот год я пытался узнать как можно больше об Аксумском царстве, для чего не скупился на подарки для представителей разных племен или торговцев, которых здесь почти и не имелось. Торговля или обмен проходили между племенами, для чего они встречались на каком-то давно обговоренном месте.
Обо мне многие пытались узнать, но скорее всего, безуспешно, а когда я ушёл с небольшим войском в сторону центральной Африки, интерес утратили, но я вернулся, как раз тогда, когда обо мне забыли. Что же, тогда я буду реализовывать план Мамбы-Шлиффена. Немцы не смогли, а я смогу, учту ошибки и вдарю армией негроидов по другим негроидам.
Дорог тут практически нет, имеются только караванные пути, вот по ним и пойду. Что необходимо для быстрой победы? Прежде всего, обученное войско, хорошие дороги и много средств передвижения. Мои пятьсот воинов сейчас передвигались или на верблюдах, или на ослах. Ослов использовала пехота, верблюдов – все остальные.
Аксум – царство большое, его армия маленькая и разбросанная по селениям, мне они не интересны, мне нужна столица, тот, кто возьмёт её, тот и станет царём. А уж когда подойдут войска, собранные со всего царства, уже окажется поздно, я успею захватить столицу. Возьму под контроль дороги, ренегатов наберу с наёмниками, ведь тот, кто платит, тот и заказывает музыку.
Уже вечером, собрав в один кулак все войска, я двинул их на Аксум. Построив воинов, я оглядел их и махнул рукой.
– Всем по коням, блин, по верблюдам. Ослы, где ослы? А, вижу…, всем вперёд, в селение не заходим. Кто ослушается приказа, тот будет «гореть» ночью.
Гореть ночью – это значит получить от меня наказание, которое я выбираю по своему вкусу – либо несильный яд с пищей, либо окуривание всяким тоже ядовитым дымом, либо введение в гипнотический транс. В общем, никто пробовать этого не хотел, а те несчастные, что удостоились – таки милости, боялись так сильно, что их примеру не желал следовать никто.
Войско заволновалось и двинулось с места. Две тысячи воинов – это огромная живая сила для Африки. Большинство из них являлись кочевниками, собранными со всех просторов Африки, которые я смог достичь. Часть из них стала моими рабами, попав в плен, кто-то присоединился добровольно, будучи обычными людьми, последовавшими за мной в поисках лучшей доли.
Основной ударный кулак своей армии я сформировал из пехоты, разделённой на две категории: стрелки и копейщики. Стрелки также делились на лучников, пращников и лёгкую пехоту, похожую на римских пельтастов. Они же, по своей сути, являлись вспомогательными мечниками.
Пращники все сплошь состояли из молодых людей 15-17 лет, набранных в таком возрасте не случайно. Ведь юношам легче всего метать камни, а праща не требует никаких особых навыков, да и сил тоже. Довольно быстро они учились ею владеть, а затем переходили на обучение к лучникам, большинство из которых составляли опытные воины.
Копейщики же формировались из лучших, самых сильных и преданных воинов. К сожалению, прошло слишком мало времени, чтобы успеть набрать их в достаточном количестве и приобрести опыт. Но и оттягивать дальше наступление нельзя.
Сложнее всего обстояли дела с верблюжьими всадниками, часть из которых являлась лучниками, а часть – стандартной кавалерией, в моём понимании. Лучников, конечно же, оказалось больше, а вот атакующих всадников, лучше их назвать дромедариями, меньше. Но верблюд – очень выносливое животное, и потому на нём могли ехать сразу двое: и лучник, и копейщик, или лучник и мечник, вот только мечи у них должны быть полутораметровые, а то и длиннее.
Уровень местных технологий не позволял производить сабли или клинки столь большой длины, поэтому пока на вооружении у нас присутствовали только копья и дротики. Облегчало мою экспансию во власть только одно – мои противники не только не обладали чем-то особенным, чего не имел я, но даже были вооружены похуже. А ещё я смог создать один козырь, который и использую в бою за Аксум. Есть у меня пара тузов в рукаве, но главное – это быстрота и натиск.
В это время мои войска зашевелились, и стали быстро вытягиваться в колонны, следуя за мной. Впереди следовали разведчики, за ними – всадники, и последними – пехота, что передвигалась на ослах. На ослах они ехали, когда уставали, в остальное время шли пешком, когда могли идти быстро. Последним двигался, как и положено, обоз, но он был максимально небольшим.
Каждый воин вёз с собой всё необходимое, включая запас продуктов. А в случае их отсутствия – саванна прокормит. Диких животных тут достаточно, а с такой силой завалить слона, да и сожрать его потом – раз плюнуть. Ну, ладно, не раз плюнуть, а раза за два.
Отряды быстро двигались вперёд, далеко обходя селение. Конные дозоры, что шли впереди, сзади и по сторонам, оперативно выявляли появляющихся людей и отгоняли их, в лучшем случае, а в худшем – они просто исчезали навсегда. Саванна огромная, а людей здесь проживает мало, так что, наше движение происходило практически беспрепятственно.
До столицы Аксума оставалось ходу примерно три недели пешком или неделю на верблюдах, может немного меньше. Я планировал совершить марш-бросок за пять дней. На пути нам попадутся ещё несколько селений, и чем ближе будем подходить к столице, тем крупнее они станут. Вот с первого большого мы и начнём, а всякую мелочь трогать не будем. Здесь ни гарнизонов нет больших, ни складов с продовольствием, да и вообще, чем позже о нас узнают, тем проще окажется победить.
Быстро потеряв из виду селение, мы ускоренным маршем двинулись вперёд. Воины вяло перебрасывались словами друг с другом, осматривая саванну или редкие поля, что попадались навстречу. Трясли головами верблюды, ревели вечно чем-то недовольные ослы, да пыль, поднятая сотнями копыт, высоко вздымалась вверх.
Караванный путь, по которому мы двигались, оказался пуст весь день. Никого мы не встретили и на второй день, а может, нас увидели издалека и попрятались, от греха подальше? Не знаю, специально мы никого не искали. Как говорится, кто не спрятался, я не виноват, а кто спрятался, тому жизнь наградой.
Ночь прошла спокойно, и к утру мы вышли к крупному селению, что приткнулось вплотную к караванному пути. В этом месте путь существенно расширялся и разделялся на три дороги. В общем-то, селение являлось торговым перекрёстком Аксумского царства, здесь сходились сразу три караванных тракта. Вот его мы и заняли.
В селении стоял гарнизон, состоящий примерно из сотни копейщиков и пятидесяти всадников, все они сбежали, не приняв бой. Застали их врасплох, кого-то успели поймать и привести ко мне. Пойманный высокий воин в плохой броне оказался десятником. Вместе с ним взяли в плен пару десятков пехотинцев, остальные, как я уже сказал, разбежались.
Всё же, нас успели заметить издалека, а специально ловить и убивать я никого не собирался, дав им возможность убежать. Сегодня – это чужие воины, а завтра могут оказаться моими. Да и успею я кровожадным стать, тут дело не в том, что нужно быть страшным, а в том, чтобы страшным казаться, а для этого достаточно сделать неумолимым любое возмездие.
Человек ведь боится не самого факта наказания, а его неотвратимости и если я сказал, что я пришёл и не уйду, то это окажется весомее, чем, если бы я пришёл, ограбил и ушёл. Впрочем, это всё детали.
– Кто ты? – обратился я к воину, восседая на верблюде.
– А ты сам кто? – дерзко ответил он, явно играя на публику, ведь за ним стоял ещё десяток пленных и, как он считал, весь Аксум.
– Я – твоя смерть! – хмыкнул я и дал знак своему воину. Свистнул меч, и дерзкий воин упал под ноги моего верблюда. Верблюд чуть всхрапнул и шагнул назад, но не ушёл, повинуясь моей воле.
– Ещё желающие задать мне вопрос есть? – обвёл я взглядом оставшихся пленных. Желающих не нашлось. Выбрав следующего, я кивнул на него, и мои воины, бросившись к человеку, быстро поставили его передо мной.
– Кто ты?
– Я воин Аксумского царства, – уже без вызова ответил среднего роста, но при этом очень упитанный пехотинец. Его лицо типичного представителя племени афаров сейчас выражало неприкрытый страх, и я его понимал. Я не снимал шлема и доспехов, и поэтому вид имел очень представительный и грозный, как для врагов, так и для подчинённых.
– Сколько вас здесь находилось и где ваш начальник?
Воин заколебался, не зная, как ответить, чтобы сразу не убили, но и потом не убили свои, за слишком быстрый ответ.
– Говори, я всё равно знаю, сколько вас было.
Воин явно не умел считать, но всё же, дал вполне понятный ответ.
– Нас было много, но часть ушла два дня назад в другое селение, с ними наш командир и все всадники, кроме пятерых.
– А кто остался за командира?
– Он! – и воин ткнул рукой в труп, что лежал между мной и им.
Я скривился. Возможно, он и врал. В любом случае, сейчас проверим, ибо тогда на что мне зелье правды?
– Где Ведьма? – крикнул я воинам.
Ведьма – это имя, что я дал одной из своих подручных санитарок, звучало слово по-русски. Сама негритянка его не понимала, но приняла новое имя без лишних разговоров и вполне оправдывала его. Возможно, что она и догадывалась, что оно означает. Да и наплевать, я уже заметил, что женщины гораздо сильнее держались за меня, чем мужчины, получая взамен новый статус и более комфортную жизнь.
В повседневной жизни я ориентировался в основном на них, отбирая наиболее умных, жаль, что амазонок из них сделать не получится. Всё же, женщина не предназначена для войны и физиологически, и психологически, чтобы кто там ни говорил. А вот для всего остального, особенно для лечения и выхаживания раненых, женщины как раз очень подходят. Я создал небольшой передвижной госпиталь, чем спас немало жизней своих воинов, и оказывали помощь в нём исключительно женщины.
По рядам сразу прошло шевеление, и вскоре явилась та, которую я и искал. Ведьмой оказалась худая, нескладная женщина с правильными чертами лица и большими глазами навыкате. Ну, не повезло ей с глазами, как и с характером, но меня она боялась и боготворила.
Ведьма оказалась склонна, скорее, не лечить, а травить людей, и сначала я, было, хотел её выгнать, но потом решил использовать негативные данные себе на пользу, а врагам на горе. И вот теперь её талант пригодился.
– Ведьма?! Дай зелье правды этим воинам, мне нужно, чтобы они ответили на все мои вопросы, без утайки.
– Всё сделаю, хозяин, всё! – быстро прошептала она и тут же стала рыться в заплечном мешке, что носила за спиной.
Найдя зелье, она насильно влила его с помощью моих воинов паре человек, которых я выбрал сам, плюс тому, кто уже отвечал на мои вопросы, и через полчаса я знал всё, что нужно. Сведения их оказались немногочисленны. Действительно, начальник вместе с половиной бойцов из отряда уехал, но не в другое селение, а непосредственно в столицу.
Буквально накануне нашего прибытия к ним прискакал гонец и приказал отправить лучших бойцов в Аксум. Что там случилось, никто не знал, да и не успел узнать, так как в селение нагрянули мы. Ну, что же, тогда и нам пора в столицу.


Глава 5. Ахмек-тэре

Огромная усадьба, или как сейчас бы сказали – поместье, располагалась довольно далеко от столицы Аксума. С одной стороны, это казалось недостатком, а с другой стороны – было очень даже удобно. Поместье принадлежало великому визирю Аксума Ахмеку-тэре. Здесь находилось его родовое селение, которым он управлял лично, где и проводил время, отдыхая от государственных дел.
Да, он позволял себе такую слабость, но никогда не забывал вникать во все дела родового посёлка. Селение росло и крепло, сейчас в нём сосредоточилось много вооружённых людей, что фактически являлись личной охраной визиря. Пока царь Аксума был силён, они охраняли визиря, а когда он ослаб и слёг, то перешли в разряд личной гвардии.
Визирь шёл к власти долго, но неумолимо, так вода точит камень, понемногу, по чуть-чуть, пока не сточит полностью. И вот, когда он почти достиг триумфа, и царь Аксума умер, не оставив после себя наследников, случилась новая напасть.
Фактически великий визирь уже управлял делами царства единолично, и никто не мог ему ничего противопоставить. Правда, и у него сыновья отсутствовали, лишь единственная дочь, отрада его сердца, могла обрадовать наследниками. Ей уже скоро исполнится 17 лет, самая пора выдавать замуж, но достойных кандидатов нет, и не предвидится.
Возможно, в будущем он сможет подобрать ей надёжную партию, выбрав жениха из отпрысков правителей царства Куш, а то и из владык Египта или особо к ним приближённых чиновников. Это будет возможно, если он прочно займёт престол Аксума и продолжит развивать и укреплять своё государство.
Но полгода назад он получил одно пренеприятное известие о том, что миссия Хима провалилась, навсегда похоронив тщеславные замыслы о помощи со стороны финикийцев. А ведь если бы всё удалось, то он смог получить от них оружие и построить новый порт, захватив землю у побережья. Ну, а дальше – больше: Куш ляжет к его ногам, а после него и до Египта можно добраться или заключить с ними вечный мир.
Это известие заставило Ахмека-тэре напрячь все силы, чтобы попытаться узнать получше о последствиях неудачного похода. Хим оказался тяжело ранен, его отвезли на корабле в царство Куш. Никаких подробностей о том, кто и как его ранил, гонец не принёс, но и того, что визирь узнал, стало достаточно, чтобы понять о возможных проблемах со стороны диких территорий.
Отправленные на разведку люди доносили противоречивые сведения. И визирь решил пока забыть о диких территориях, которые перестали напоминать о себе. Там шли свои внутренние разборки и войны местного значения, в последующем переместившиеся вглубь континента. Проблема ушла и, скорее всего, надолго, и он оставил её без внимания, но сейчас…
Великий визирь откинулся на спинку деревянного кресла, восседая на меховой подушке, и крепко задумался. Тусклые светильники слабо освещали небольшую комнату, утопающую в роскоши древнего мира. Вытканные вручную шерстяные гобелены украшали стены, создавая атмосферу уюта и тепла. Пахло ароматным маслом, которое добавляли в светильники, оно источало запах свежести и ещё чего-то неуловимо приятного. Он любил этот запах, как и его красавица-дочь.
Откуда-то появившийся сквозняк коснулся тела визиря своими прохладными щупальцами, вернув ход мыслей в прежнее русло. Сейчас он остался специально один, чтобы попытаться принять новое для него решение и свыкнуться с ним. Он фактически стал царём Аксума, но не спешил короноваться, выжидая и ожидая недовольных, что посмеют выступить против него, но никто так и не решился. Он стал царём, но беда пришла совсем с другой стороны, откуда он её и не ждал.
Не успел он занять пустующий престол, как с границы диких земель начали поступать тревожные сведения, там вновь появился новый вождь по имени Егэр. Этот самый Егэр разбил объединённое войско кочевников и лично зарубил их вождя Име-Маку, а значит, оказался более серьёзной угрозой, чем тот. Сейчас он активизировался, об этом сообщали разведчики, и явно что-то затевал.
Нужно собирать потихоньку войска и держать их в готовности к отражению нападения или даже самим напасть, чтобы обезопасить себя. Дело это неспешное, и достаточно того, чтобы собрать небольшую армию за месяц и отправить в сторону границы.
Но тут царские думы резко прервались, дверь в комнату распахнулась, и на пороге появилась его дочь Кассиопея. Яркая брюнетка, только-только вступившая в пору девичества, отрада отцовского сердца, её тоненькая фигура буквально тут же затмила всё помещение. Даже фигуры двух стражников с копьями и щитами сразу же померкли на её фоне.
– Отец! – бросилась она к бывшему великому визирю, а теперь царю Аксума Ахмеку-тэре, – ты почему такой грустный?
Несмотря на тяжёлые думы и мысли, Ахмек нашёл в себе силы улыбнуться дочери.
– Дела, моя дорогая девочка, дела!
Кассиопея, одетая в лёгкую льняную ткань, наподобие греческого хитона, возмущённо всплеснула руками, тут же подняв к потолку прекрасные глаза. Но не только прекрасны были её глаза! Густые и чёрные, как ночь, волосы девушки свободно падали на плечи блестящим водопадом, закрывая их почти полностью. Дальше они спускались до поясницы, схваченные на конце белой тряпицей, чтобы не мешали.
– Кассиопея, у нашего царства много проблем, и все нужно решать. Да, я стал царём, и в моей власти казнить и миловать, но не все вельможи смирились с этим, а между тем, у границ нашего государства опять зашевелились кочевники, только теперь их возглавляет какой-то совсем нам незнакомый дикарь. Я думал, что после многочисленных междоусобиц их пыл поубавится, но, увы, я жестоко ошибался. Об этом мои думы, дитя моё, а ты ступай, не отрывай меня от дел царственных.
– Но, отец! Мне скучно, я искала тебя, чтобы поговорить. Мои рабыни слишком глупы, чтобы слушать их.
– Душа моя, но ведь я к тебе приставил учителя, многомудрого грека Фобоса из Пантикопеи, он, конечно, очень стар, но зато весьма мудр, именно благодаря ему ты и получила столь красивое имя. Сейчас он передаёт тебе бесценные знания, которые знает только он один во всём нашем царстве. Быть может, я смогу оставить тебе трон, и ты станешь безраздельной владычицей в Аксуме. Не сразу, конечно, но станешь. А для этого нужны знания, много знаний.
– Я понимаю, папа. Я стараюсь, я уже умею читать и писать по-гречески и по-латински, и даже знаю финикийское письмо. Я многое уже умею, особенно после того, как ужасно сильно заболела, но ты меня спас тогда, папа.
– Да, дочь моя, ты настоящая жемчужина этого мира, и нет никого прекраснее тебя ни по эту сторону гор, ни по ту. Я помню, как переживал за тебя в те дни, но боги оказались милостивы ко мне и прислали чужестранца, который смог подобрать нужное лекарство и спасти тебя. Не думай, я отблагодарил его по-царски, и он ушёл довольный.
– А кем он был и сколько ему лет?
– Гм, обычный странник-наёмник. Сколько лет? Не знаю, на вид он ещё не вошёл в пору зрелости. У него оказалось много лекарских знаний, видно, получил их по наследству, но сын не пошёл в отца и стал зарабатывать себе на жизнь оружием. Если бы я увидел его, когда ты болела, то вряд ли захотел допустить его до тебя, но за меня всё решил купец, что вёз тебя домой. Он рисковал сильно, но боги, как я уже сказал, оказались милостивы к тебе, душа моя. Не иначе, ты их любимица и родилась под счастливой звездой, я чувствую это.
– Я тоже чувствую, папа, а ты сам видел этого лекаря?
– Да, я же сказал тебе, что он показался мне слишком юным, хотя, может я и ошибаюсь, и он просто выглядит моложе своих лет.
– Наверное, это так, папа.
– Но ты отвлекаешь меня от дум, дочь моя, ступай, мне ещё нужно о многом поразмышлять.
– Хорошо, папа, я рада была тебя видеть! – Кассиопея поклонилась отцу и, плавно развернувшись, направилась в сторону выхода.
Отец посмотрел ей в след, невольно залюбовавшись тонкой складной фигуркой, хорошо освещённой многочисленными светильниками. Вот и ещё одну проблему нужно решать, найти ей подходящего мужа, но это после…, после.
Две недели спустя…

Ахмек-терэ, полностью облачённый в доспехи, с тревогой внимал очередному гонцу, сообщавшему ему о подходе врага, того самого, в лице войска дикарей, возглавляемого новым вождём по имени Егэр. Да, он не ошибся в своих опасениях, и этот человек, сумевший когда-то обмануть самого Хима и уничтожить вождя кочевников, сейчас шёл прямо на столицу.
– И что, он нигде не останавливается? – спросил визирь у гонца.
– Нет, мой повелитель, если он занимает селение, то не останавливается в нём, а идёт дальше в тот же день.
– И его воины не грабят?
– Они отнимают только продовольствие и сразу же идут дальше.
– И никого не насилуют?
– Насилуют, но слухов об этом мало, многие покупают женские ласки, а ещё с ними идут женщины, готовые услаждать особо жаждущих за вознаграждение.
– Ммм, хитёр наш новый враг, хитёр, но ничего, и его обломаем. Когда они будут здесь?
– Уже завтра, о мой повелитель.
– Ступай, – резко сказал Ахмек и отвернулся, стараясь сдержать свой гнев. Не стоит казнить гонца за эти сведения, воины царства колеблются, и излишняя жестокость перед началом битвы только навредит.
Стены Аксума невысоки и потому долгой осады не выдержат, биться у стен города не стоит. Не для того строились эти стены, чтобы какие-то дикари к ним подступали! Враги должны быть разбиты гораздо раньше, но сколько у него сейчас войск?!
Ответ на этот вопрос Ахмек узнал через пару часов, когда все прибывшие отряды из провинций соединились с войсками гарнизона. Дикари шли очень быстро, и военные отряды царства Аксум просто не успевали так быстро собраться, о чём бывшему великому визирю и доложил её глава. Звали его Батек-наму.
– Сколько у нас воинов, Батек?
– У нас много воинов, о великий! Две тысячи пехотинцев, пятьсот всадников и почти столько же лучников, с такими силами мы разобьём кого угодно!
– Угу, у нас большая армия, но где они все? Сколько у нас есть воинов именно здесь?
– Три сотни дромадариев, две сотни лучников и пятьсот воинов пехоты. Больше мы не успели собрать, враг движется стремительно.
– А сколько их?
– Никто не знает, мой царь. Кто-то говорит, что их тьма, а кто-то – что они потому и спешат, что их мало.
– Где они?
– В одном дневном переходе от нас.
– Почему им удаётся идти так быстро?
– Они нигде не задерживаются, даже на полдня. Пришли, выбили гарнизон, забрали продукты, что нашли, и двигаются дальше. Мы и узнали об этом только благодаря нашей эстафетной разведке и твоей мудрости и предусмотрительности, о Великий!
– Ясно, я так и думал. Мы должны принять бой перед городом, у нас есть преимущество в воинах и их умениях. Наши копейщики хорошо обучены, а лучники могут соперничать даже с Кушем.
– То так, но мы не знаем, что может нам противопоставить этот Егэр, – сказал Батек.
– У него много всадников и, возможно, лучников, но пехота его слаба и плохо вооружена. Откуда ему взять кожаные панцири и щиты на всю пехоту? А у нас они есть.
– Да, мой повелитель. Ты как всегда прав.
– То есть, ты уверен в победе?
– Полностью, мой повелитель!
– Но ты же понимаешь, что цена поражения велика и нас не оставят в живых?
Батек задумался, но ненадолго.
– Мой повелитель, мы легко разобьём их, я ручаюсь своей головой, а чтобы у нас оказалось больше возможностей, то можно созвать ополчение из горожан и людей с окрестных сёл и пригорода, они понимают, что в случае поражения их участь будет не лучше нашей. Их ждёт разорение, а возможно, что и гибель.
– Хорошо, займись этим. Вечером я проверяю готовность всего войска, возможно, что нам предстоит сражение уже утром. Подними часть лучников на стены, чтобы они могли стрелять с них по врагу, а мы займём позиции в прямой видимости от города. Так мы воспользуемся своим преимуществом и заставим дикарей отступить от стен.
– Да, мой повелитель, ты, как всегда, мудр!
Если бы Ахмек являлся римлянином, он, наверное, сам себе сказал: «Аве!» Но латинский язык он не знал, а потому просто принял лесть, как само собой разумеющееся, и отпустил военачальника.
– Ступай, готовь смотр армии и нашего ополчения.
Наступил вечер, и бывший великий визирь царства Аксум, а теперь полноправный царь, вышел на смотр вооружённых людей, готовых защищать с оружием в руках своё царство от наглых захватчиков. Воинов оказалось не так много, как ему хотелось.
Толпа разномастно вооружённых людей стояла, выстроенная квадратами, вдоль одной из стены, внушая всем смотрящим на неё благоговение перед их мощью. Лучше всех выглядели мечники, вооружённые шотелями и косписами с маленькими щитами, хуже – копейщики, но зато у каждого из них имелся большой деревянный щит, обшитый кожей, и голову покрывал кожаный шлем.
Проще всех выглядели лучники, не имевшие ни брони, ни шлемов. У каждого из них в руках лежал большой лук, а за спиной висел кожаный колчан, битком набитый стрелами. Последние ряды занимали горожане и разный сброд, набранный из всех, желающих повоевать, удивляя своим разнообразием. Рядом с человеком, одетым в дорогую, хоть и простую ткань, стоял обычный, практически голый наёмник, что решился не на защиту отчего дома, а польстился возможностью получить вознаграждение в случае победы (а в том, что они победят, он не сомневался) и на возможные трофеи. Из вооружения у таких имелся только большой нож или лук, а из брони – набедренная повязка или, в лучшем случае, обрывки ткани, намотанные на тело, как придётся. Душа у них имелась такая же чёрная, как и их тело, и поэтому тут оказалось без неожиданностей.
Ахмек-тэре окинул их взглядом и поморщился, отребья оказалось намного больше, чем настоящих горожан, да это и понятно. Ему вспомнилась одна фраза, которую он слышал очень давно из уст мудрого грека Фобоса, что учил его дочь: "Подавляющее большинство людей живет, не участвуя в грандиозных событиях своих эпох, либо участвуя в них пассивно, под давлением обстоятельств. Но события влияют на таких людей всегда, поэтому позиция безразличия к ходу жизни более губительна, нежели риск, на который постоянно идут те, кто движет ход истории вперёд".
Он тогда не понял этой фразы, да и сейчас не сильно её понимал, но суть уловил скорее не головой, а сердцем, и осознал, что если враг окажется сильнее или умнее и хитрее, то их царство падёт. Эта мысль внезапно возникла в его голове, но он успешно отогнал её прочь, изгнав, как шелудивого осла. Они победят, ОН победит, во что бы то ни стало!
Подозвав Батека, Ахмек сказал ему.
– Открой арсенал и выдай броню всем горожанам, что вышли на битву с врагом, но только горожанам, а не всякому сброду.
– Брони мало, о достопочтенный, и её как раз хватит только на избранных.
– Тем лучше, – кивнул своим мыслям Ахмек-тэре и пошёл дальше, задумчиво всматриваясь в лица воинов. Вскоре он вернулся обратно в царские чертоги, где его снова посетила любимая дочь.
– Отец! Неужели это правда?!
– Что, моя любимица?
– Правда, что нам грозит нападение, и враг уже совсем близко?
– Да, так и есть, но ты не переживай, мы обязательно одолеем его, дикари не смогут подступиться к стенам нашего города.
– Но они успели пройти половину нашего царства, и мы не смогли их остановить!
– Наше царство огромное, а кочевники не собираются воевать по всем правилам войны, они не захватывают селения, они просто идут напрямую сюда. Я предусмотрительно держал вблизи столицы большие отряды нашей армии и сеть разведчиков, чтобы враги не смогли застать нас врасплох. И им не удастся взять город.
– Почему папа?
– Потому что у нас есть ещё наша гвардия. Да, их немного, всего двести воинов, но этого более, чем достаточно, если вдруг придётся переломить ход битвы. Они сделают всё!
– Да, папа, ты такой мудрый, я так люблю тебя!
– Прожитые годы и власть делают своё дело, Кассиопея, а вечные подковёрные игры и дрязги среди первых вельмож вынуждают постоянно подстраховываться, чтобы собственная голова не слетела с плеч. Ты же помнишь, сколько мне пришлось приложить усилий, чтобы стать царём. Не все согласились с этим, но где они теперь…
– Да, папа. Это ужасно.
– Это жизнь, девочка моя, без прикрас и ореола выдуманных старым греком историй, и тебе уже пора понять это, ведь мне скоро нужно выдавать тебя замуж.
– Я не тороплюсь замуж, отец.
– Я знаю, я тоже не тороплюсь, но не всегда мы можем делать именно то, что захотим, гораздо чаще всё происходит совсем наоборот, и часто не мы тому виною. Судьба пока благосклонна к тебе, но мы не знаем, что нас ждёт за очередным поворотом судьбы. А как чувствует себя твой учитель?
– Он болеет, папа, и мало ходит.
– Но он разговаривает с тобой?
– Да, папа, он по-прежнему учит меня.
– Это самое главное, а всё остальное не важно. Пусть учит.
– Он спрашивает, что нас ждёт?
– Нас ждёт бой, который мы обязательно выиграем.
– Мне кажется, он не верит в нас и боится дикарей.
– Да, я не сомневаюсь, что старый грек боится дикарей, у него ведь есть много рукописей, а они их обязательно уничтожат.
– Да, он говорил, что скопил много мудрости на глиняных табличках.
– Ну, вот видишь! Не беспокойся, занимайся своими делами, твой отец всё решит так, как нужно. Ступай, дочь моя.
– Да, папа, – девушка подошла к отцу и склонила голову, чтобы он мог поцеловать её волосы, после чего повернулась и ушла.


Глава 6. Перед боем

– Ап! Ап, чернозадая скотина, где ты? – орал я во всё горло, дыша чуть ли не огнём, пытаясь найти своего хитрого слугу.
– Где ты, сволочь чёрная!?
Напрасно я разорялся, сотрясая воздух яростными криками, виновника торжества нигде не наблюдалось. Вроде вот только он ехал позади войска с частью обоза, но потом пропал, как и эта самая часть обоза. Ап явно прятался от меня, потому как знал, что виноват, и я могу его пустить на черные ремни. А чёрные ремни я люблю, это мой любимый цвет, а вот белые, наоборот, не предпочитаю, хотя по опыту знаю, что всем чёрным нравятся белые, а вот белым чёрные нравятся очень редко.
Разыскивал Апа я не просто так. Мы неожиданно оказались без запаса продовольствия, взятого в последнем селении, и куда это всё могло деться, никто мне внятно объяснить не потрудился. Руководил тыловым обеспечением Ап, и с него спрос обязательно будет. Всё это осложнялось тем, что мы сбавили темпы продвижения войска, давая тем самым возможность царю Аксума подготовиться к встрече с нами.
А встреча, и я в этом не сомневаюсь, обещает стать весьма бурной, и чем закончится для обеих сторон, пока неизвестно. И мои солдаты должны оказаться готовы к битве, а еда – это один из главных факторов, который определяет боевой дух солдат, тем более, негров.
Если не найдём еды, то придётся останавливаться, чтобы охотиться и создавать резервы продовольствия, людей -то меньше не становится: в битвах мы пока не участвовали, а по мере движения к нам присоединяются новые бойцы. А им всем жрать надобно, желательно, от пуза.
– Ап, скотина! Найти его! Кто найдёт, того сразу десятником делаю, полусотника – сотником, сотника – в свою охрану забираю.
Услышавшие такую манну африканских небес, все тут же забегали, и буквально через полчаса Ап оказался найден и доставлен пред мои очи, весьма, кстати, грозные и красные, но не от пролитых слёз, а от праведного гнева.
Как только Ап оказался передо мной, не разбираясь, я от души врезал ему кулаком по морде. Ап улетел в сторону, грохнувшись на землю и подняв клубы пыли. Ничего, ещё неделя, и начнётся сезон дождей, а пыль быстро превратится в постоянную грязь. Это ему для профилактики. Ещё вчера Ап жаловался, что у него зуб справа болел, надеюсь, я его вылечил, а то придётся второй раз бить, а мне некогда хреновиной заниматься, воевать пора.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71375092?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.