Главная страница | Современная русская литература | История нашей жизни том-6

История нашей жизни том-6
Александр Черевков
Сложности семейной жизни переплелись с проблемами социальной жизни в построение социализма в Советском Союзе.

Александр Черевков
История нашей жизни том-6


Глава-1. По нашим следам
Как быстро летят наши годы, узнаем мы годы спустя.

Часть-1. Комсомольская стройка.
1. Моя перспектива.
Мне не хочется обсуждать ни советскую власть, ни саму коммунистическую партию. В любом политическом и экономическом направлении можно найти разного вида проколы.
Так было. Так есть и так будет всегда. Пока на планете Земля находятся обычные люди.
Мы всегда будем учиться на своих ошибках. Поэтому мне не хочется обсуждать коммунистическую партию Советского Союза.
Может быть, в эшелонах партийной власти купались в шампанском вине и ели каждый день чёрную икру, этого не знаю?
Мне там не было суждено подняться до высоких эшелонов политической власти по партийной линии.
Но могу твёрдо сказать, что нижний эшелон коммунистической партии состоял в основном из людей, преданных партии и народу.
Это мы, рядовые коммунисты, вместе с обычным народом строили города, поднимали целину, возводили гигантские предприятий и платины, запускали с планеты Земля космические корабли.
Мы искренне старались быть первыми впереди планеты всей. В этом тут нет ничего позорного перед другими народами на планете Земля. Нет в мире такого народа, который не стремился быть первым во всех отношениях среди других народов.
Поэтому не нужно хаять рядовых коммунистов, которые с кровавыми мозолями на руках вместе с обычным народом строили своё светлое будущее всему пролетариату на планете Земля.
Нас просто предали, как сверху, так и снизу. Рядовые коммунисты, также как офицеры русской армии, верные своему отечеству, дали клятву чести служить своему народу до самой смерти и всеми силами стоят на благо своего отечества Советского Союза.
Нас не только предали всем миром, к тому, же разобщили на разные территории, чтобы со стороны легче управлять в новое время нашей жизни.
Тогда, в начале семидесятых годов, все выглядело по-другому. Мы пытались построить коммунизм.
Выполняли любое поручение коммунистической партии. Когда партия говорила: «Надо!», то мы шли на ратные подвиги ради построения светлого будущего – коммунизма.
Мы, даже не задумываясь над тем, что после наших подвигов, может быть, плохо нам и нашим семьям? Главное, чтобы было хорошо коммунистической партии и всему советскому народу, который был строителем светлого будущего всего человечества.
Поэтому, рядовые коммунисты и комсомольцы, не отказывались от поручения коммунистической партии и правительства. Готовы были пойти на самые тяжёлые участки строительства коммунизма.
В то время по Советскому Союзу было множество таких тяжёлых участков строительства коммунизма. Северный Кавказ в этом не был исключением. В республиках Северного Кавказа создавались разные проекты строительства коммунизма вплоть до расселения народов по всей огромной территории Северного Кавказа.
– Мы так думаем, что тебе пора подать заявление вступить в ряды коммунистической партии. – посоветовали мне, на районном комсомольской собрании, где был частым гостем по вопросам оформления наглядной агитации. – Ты, рядовой комсомолец, фактически выполняешь партийную работу по оформлению наглядной. Всё равно, что командир без военного образования.
– Вообще-то ни против того, чтобы стать коммунистом. – скромно, согласился. – Но ни решаю.
– Вот и прекрасно! – с энтузиазмом, разом, решили за меня. – Прямо сейчас пиши своё заявление.
За год проживания в посёлке виноградарского совхоза «Бурунный» быстро продвигался вперёд в своём развитии. Занимаясь различными видами своих работ, особенно художник-оформитель по наглядной агитации, был заметной фигурой среди рядовых комсомольцев. Вскоре меня приняли кандидатом в коммунистическую партию Советского Союза. Затем поставили во главе комсомольской организации виноградарского совхоза.
Теперь мне предстояло показать себя со всех сторон, как молодого коммуниста, так руководителя комсомольской организации, которая росла с каждым днём за счёт местной молодёжи.
– Тебе, как молодому коммунисту, надо принять на себя встречный план в построении коммунизма. – посоветовали мне, на партийном собрании. – Весь Советский Союз занимается этим вопросом.
– Как научился рисовать, так с детского садик занимаюсь этим вопросом. – с юмором, ответил. – Моя наглядная агитация, это и есть встречный план в построении коммунизма в Советском Союзе.
– Заниматься наглядной агитацией, это твоя работа и прямая обязанность как коммуниста. – толком объяснил парторг. – Тебе надо письменно составить собственный встречный план и стенд совхоза.
Весь Советский Союз был словно запрограммирован встречным планом. Каждое предприятие, станица и даже районный центр хотели иметь стенд, где будет отражено выполнение встречного плана.
Вот только была одна проблемы на весь Советский Союз. На всей территории Советского Союза, чтобы не выращивать капиталистов и не эксплуатировать в раба человека человеком, каждый гражданин имел право работать на одном месте и получать только одну заработную плату.
Однако в Советском Союзе художников-оформителей было на много меньше, чем желающих иметь стенд встречного плана.
Надо было как-то решать проблему с дефицитом на художников-оформителей. Ну, прямо хоть выращивать искусственным методом творческую молодёжь способную вырастить новое поколение художников-оформителей в построении коммунизма в СССР.
– Мы, конечно, не имеем право нарушать закон по труду Советского Союза и заставлять тебя работать сверхурочно на других предприятиях. – обратились ко мне с просьбой представители райкома партии. – Но ты должен войти в наше положение. На уровне республиканского партийного комитета и выше от нас требую повсеместного принятия встречного плана с полной наглядной агитацией.
Мы подсчитали, что на выполнение этого партийного требования нам нужен как минимум художественный фонд от райкома партии. В то время как у нас всего один художник на весь район…
– Есть республиканский Художественный Фонд. Обратитесь за помощью туда. – посоветовал им.
– Обращались. – с горечью в голосе, ответил Степанов, представитель райкома партии. – Там нам сказали, что Художественный Фонд не дойная корова, чтобы обеспечить всех молоком. Обращались за помощью персонально к каждому художнику Художественного Фонда. Так они заломили такую сумму за каждый стенд встречного плана, что нам легче застрелиться, чем им платить.
– Так чего вы от меня хотите, чтобы застрелился? – с удивлением, воскликнул. – Жить хочу!
– Тебе не надо стреляться. – с надеждой в голосе, продолжил Степанов. – Закроем глаза на все нарушения закона в пользу общего дела в построении коммунизма. Мы тайно будем давать твой рабочий адрес тем, кому надо делать стенд встречного плана. По расценкам в рамках закона будешь получать наличными деньги за каждый стенд встречного плана. Остальное нам не интересно.
– Договорились! – не раздумывая, согласился. – Можете хоть сегодня присылать заказчика.
Мы ударили по рукам с представителем райкома партии и с этого момента у меня начались кошмарные дни по изготовлению стендов встречного плана всем предприятиям Шелковского района.
Буквально каждый день на мой рабочий адрес кто-то приходил или приезжал со своим заказом.
В расценках Художественного Фонда никто не разбирался. Мне тоже было не понятно, как оценить свой труд. Поэтому мою работу оценивали по кошельку заказчика и по расходными материалам.
– Мы не загремим под Фан фары за решётку с такой работой? – спросил у директора совхоза. – Ведь здесь будут крутиться большие деньги и большой расход материалов. Как мы будем породить в совхозе такую расходную бухгалтерию по материалам и по деньгам.
– Мы нет, а вот Вы можете загреметь. – полушутя, ответил Игорь Николаевич. – Лично мне всё равно, как ты будешь выкручиваться с таким поручением от райкома партии. Главное, чтобы у нас в совхоз наглядная агитация была лучшей в районе. Всё остальное будет лично на твоё усмотрение.
– Насчёт наглядной агитации у нас в совхозе не беспокойся. – утвердительно, заявил. – Всё будет на высшем уровне. Наш совхоз при мне постоянно будет первый на доске почёта по наглядной агитации в районе. Меня беспокоят деньги за мою работу в сверхурочное время. Как быть с ними?
– Это хорошее беспокойство, когда есть деньги. – смеясь, сказал директор совхоза. – Твои деньги за сверхурочную работу через нашу бухгалтерию проводить не будем. Так как мы нарушаем советское законодательство по всем параметрам. При первой же проверке мы угодим за решётку…
– Так как же мне быть с деньгами? – не унимался. – Наличными что ли брать за свою работу?
– Лично тебя за язык не дёргал. – с усмешкой, сказал Игорь. – Ты сам ответил на свой вопрос. Мне остаётся только умывать свои руки по данной проблеме. Мой совет. Ни где не ставь свою подпись.
С этого дня все дни моей жизни превратились в сплошной кошмар. С первыми петухами и до поздней ночи был у себя в художественной мастерской, которая была завалена стендами по наглядной агитации.
У меня с детства выработалось одно отношение к изобразительному искусству, это не повторяться в своей работе. Поэтому творчески подходил к своей работе по наглядной агитации.
Каждый новый стенд был непохож на другие стенды. Как работа других художников.
– Александр! Пожалуйста! Подпишитесь под документами по расходу материалов и по зарплате за вашу работу. – обратился ко мне представитель соседнего совхоза. – Нам надо отчитаться за всё…
– Подпись свою нигде ставить не буду. – решительно отказался от подписи документов. – У вас не работаю. Поэтому не имею право ставить свою подпись под вашими документами. Так как меня могут за это посадить за решётку. Мы имеем право договорённости между собой и все дела.
Больше у меня проблем с заказчиками не было. У меня появились проблемы с деньгами. Наличные деньги росли в нашей квартире как снежный ком.
Все наши ящики в квартире были заполнены наличными деньгами и подарками от заказчиков. Сдавать деньги в сберегательную кассу было равносильно посадить себя добровольно за решётку или отдать себя на растерзание ворам.
– Деньги к нам домой больше не носи. – решительно, заявила жена. – Мне некуда их складывать.
– Это честно заработанные сверхурочные деньги. – возмутился. – Если буду эти деньги сдавать в сберкассу, то закон и криминал будут интересоваться моими деньгами. Куда мне их девать?
– Не знаю? Куда хочешь? – стояла на своём Людмила. – У нас повсюду эти деньги как мусор.
– Давай купим новую мебель. – предложил выход с деньгами. – Свою мебель отдадим соседям.
– Можешь покупать что хочешь. – согласилась жена с моим предложением. – Но деньги не носи!
– Говорят, что сейчас есть в Грозном финская мебель «Хельга». – посоветовался с Людмилой. – Можно купить полный гарнитур финской мебели. Можно так же купить новый холодильник…
– Сколько это всё вместе будет нам стоить? – с беспокойством, поинтересовался Людмила.
– Ну, примерно, с перевозкой и с установкой мебели. – считая в уме, ответил. – Тысяч десять.
– Ты что! Совсем вернулся с деньгами? – закричал на меня жена. – Кто такие деньги грозит?
– Тебя вообще не поймёшь? – закричал на Людмилу. – То деньги домой не носи. То, зачем, деньги большие тратить на мебель? Определись наконец то, как поступать нам с нашими деньгами?
– Давай мы пока не будем покупать мебель. – передумала Людмила. – Найдём куда деньги тратить.
– Хорошо! Как скажешь. – согласился сам. – Можем украсить нашу квартиру, чем-то, другим?
Постепенно наш виноградарский совхоз «Бурунный» превращался в гигантский сельскохозяйственный комплекс. Целинных земель здесь было достаточно, чтобы расширять своё сельское хозяйство.
Поэтому на целинных землях красных песков создавались новые отделения и питомники виноградарского совхоза.
Совхоз стал таким громадным, что агроному Козорезовой вместе с директором совхоза не хватало светового дня, чтобы побывать на всех участках и питомникам совхоза. Теперь руководителям совхоза приходилось ездить на участки по составленному графику.
К этому времени к темпам развития коммунистическая партия придумала встречный план быстрого построения коммунизма в СССР. Так что коммунистам, комсомольцам и просто рядовым гражданам приходилось вкалывать за двоих «За себя и за того парня», который не вернулся с войны.
Вдобавок выполнят годовой встречный план. Работы в построении светлого будущего было много. На личные дела совсем не было свободного времени. Так быстро у нас пролетело время.
За два года своего существования виноградарский совхоз «Бурунный» увеличился в несколько раз не только своей территорией, но также и людьми, которые прибывали к нам в совхоз со всего Советского Союза.
Посёлку совхоза пришлось быстро расширяться. В этих целях был пересмотрен проект посёлка. Вокруг посёлка был посажен самый настоящий лесной массив.
Посёлок было решено строить ни столько вширь, сколько вверх, чтобы таким образом расширить пространство озеленения за счёт дикой природы, прижившейся на целинных землях вокруг всего совхоза.
Таким образом, в скором будущем в посёлке «Бурунный». должны были появиться многоэтажные, жилые здания со всеми условиями городской жизни.
Даже стали рассматривать вопрос о создании собственной поселковой администрации. Независимой от поселкового совета станицы Червлёной, на землях которой был заложен когда-то виноградарский опытный совхоз.
Станица была всего лишь через дорогу от нас и наравне с нашим совхозом станица Червлённая быстро раздвигала свои границы по левому берегу реки Терек. Народ прибывал к нам в виноградарский совхоз отовсюду. В основном приживались люди, прибывшие к нам из сельской местности в СССР.

2. В пионерском лагере «Горный воздух».
В такой ответственный момент моей жизни, вдруг, меня срочно вызывают райком партии Шелковского района.
В райком партии срочно вызывали только для разгона или для каких-то новых важных поручений.
С моей стороны, как молодого коммуниста и как руководителя комсомольской организации совхоза, не было никаких проколов. Так что меня могли срочно вызвать только для какого-нибудь нового партийного или комсомольского поручения.
Скорее всего, им нужен был как художник-оформитель для создания стенда встречного плана. Ведь один художник на район.
– Из ЦК КПСС пришла разнарядка во все парткомы Северного Кавказа. – с траурным лицом, сказал мне секретарь Шелковского райкома партии. – Возле аула Чири-Юрт объявлена всесоюзная комсомольская стройка цементного завода. Туда направляются самые передовые партийные и комсомольские кадры. Тебе поручено возглавить со стороны Шелковского района отряд строителей в количестве двадцати человек. Выезд завтра утром. За тобой в посёлок «Бурунный» заедет автобус с отрядом строителей, которые уже готовы к отъезду на комсомольскую стройку страны.
– В настоящее время выполняю районное партийное задание по наглядной агитации. – напомнил в райкоме партии. – К тому же на мне комсомольская работа в винсовхозе. Не могу так просто оставить всю свою работу на произвол судьбы. Пошлите вместо меня другого человека.
– Республиканское решение мы не имеем право отменять. – грустно, сказала секретарь райкома партии. – Сверху пришло письмо со списком имён и фамилий. Твоя фамилия во главе всего списка.
Поручения коммунистической партии не обсуждались. Каждому рядовому коммунисту и комсомольцу было за честь выполнить какое-то партийное или комсомольское поручение.
Здесь же поручение от самого ЦК КПСС! Мне оставалось только по-армейски быстро собраться и быть готовым к отъезду на комсомольскую стройку страны.
Это было осенью 1972 года. Сентябрь удался на редкость дождливый. Постоянно льют дожди. Виноград приходится убирать вручную под проливным дождём.
Корзины с виноградом выносим за несколько километров от плантации. Рядом с плантациями виноградников хороших дорог нет. Гружёные виноградом машины вязнут по самые борта в мокром песке.
Трактора с огромным трудом вытаскивают автомобили с виноградом на трассу. Винограда уродилось так много, что ликёроводочный завод станицы Червлённой не успевает перерабатывать виноград нового урожая.
Приходится виноград возит на другие заводы Наурского и Шелковского районов. Почти целый месяц рабочие и администрация совхоза, трудились без сна и отдыха.
Все взрослые посёлка «Бурунный». на уборке нового урожая. Трудности в моей жизни просто пустяк. Привык к подобным трудностям с самого детства.
Особенно с того времени, когда мы ушли от отца всей семьёй. Моей маме приходилось в одиночку поднимать семью из четырёх человек на одну зарплату крановщицы в восемьдесят рублей.
Тогда мы с мамой ходили вдвоём на убранные картофельные и кукурузные поля соседних совхозов, которые находились вблизи Беслана. То, что мы собирали на совхозных полях, шло нам на пропитание.
Восемьдесят рублей уходили на учёбу детей, на коммунальные расходы и на одежду. Позже нам дали за городом шесть соток земли под огород, который обрабатывали вручную и охраняли по очереди от воров.
В основном охраняли урожай на участке от городских пацанов и от птиц ворон, часто опустошающих огороды. Тогда в посёлке самыми большими трудностями в моей семье был наш маленький ребёнок.
Нашей дочери Анжелике едва исполнилось девять месяцев. В таком возрасте в детский садик станицы Червлёной детей не берут. В посёлке совхоза детского садика и яслей нет.
Хотя новорождённые дети в посёлке появляются каждый месяц. Наши молодые жены словно сговорились. Беременных женщин больше чем рабочих.
Женщины смотрят своих детей до подросткового возраста по очереди. Бабушки и дедушки, маленьких внуков и внучек, далеко за пределами нашего совхоза. Живут старики по всей территории Советского Союза. Так что молодым семьям самим приходится крутиться, чтобы вырастить здесь своё новое поколение в условиях сельской местности, где есть много проблем.
– Игорь! Не могу так просто оставить своего ребёнка без присмотра. – сказал, директору совхоза, как только приехал в наш посёлок из райкома партии. – Моя жена работает в совхозе бухгалтером. Замены нет. Поговори с заведующей детским садиком, чтобы она туда взяла мою дочку.
– Хорошо! Прямо сейчас позвоню заведующей. – согласился директор совхоза. – Детский садик постоянно пользуется нашими услугами. Пускай хотя бы нашему секретарю комсомольской организации найдут в садике место его ребёнку. В противном случае мы прекратим поставлять детям от себя в детский садик бесплатные продукты питания.
Игорь Григорьев добился, что в детском садике станицы Червлёной согласились взять мою дочь Анжелику. Теперь мог спокойно отправляться на комсомольскую стройку Северного Кавказа.
Строить цементный завод возле аула Чири-Юрт, который находился от нашего посёлка, примерно в двести километров в сторону главного кавказского хребта.
От Грозного, примерно, километров сто пятьдесят. В первый день на работу строительства цементного завода вблизи горного аула Чири-Юрт мы выехали ранним утром.
Приехали на большом автобусе в пионерский лагерь «Горный воздух» во второй половине дня. Нас сразу поселили с питанием и жильём. Мы все словно окунулись в мечту нашего детства. Когда наши родители целый учебный год добивались получить на нас путёвки в пионерский лагерь.
Чтобы хоть на один месяц отдохнуть родителям от детей, а детям от своих родителей. Теперь всё словно вернулось на круги своя. Мы взрослые вернулись в своё счастливое детство.
– Здесь вы будете работать вахтовым методом. – сказал нам представитель республики. – Месяц работы на стройке цементного завода без выезда домой или три месяца с выездом домой на выходные дни. Всё будет по договорённости между рабочими и руководителями стройки завода. Условия жизни и работы отличные. В райкоме партии обещали сохранить зарплату по месту жительства. На строительстве цементного завода обещали сдельную работу, с бесплатным питанием, местом жительства и с бесплатным рабочим обмундированием. В те годы это были самые лучшие условия жизни и работы.
Пожалуй, среди строителей не было ни одного человека, который был бы против таких шикарных условий работы и проживания вдали от дома на чистом воздухе.
В пионерском лагере «Горный воздух» было несколько благоустроенных домиков барачного типа, столовая, красный уголок с телевизором, туалеты, душевые комнаты и многие другие бытовые условия.
Вокруг пионерского лагеря «Горный воздух» огромный фруктовый лес из диких плодов яблок, груш, алычи, кизила, грецкого ореха, ореха фундук и многих других съедобных диких растений.
Таких фруктовых лесов достаточно много по всему Северному Кавказу. В нашем пионерском лагере «Горный воздух» поселились четыреста человек с разных районов и разных республик Северного Кавказа.
С каждого места по двадцать человек. Сюда приехали работать двадцать человек с Северной Осетии. Среди приезжих большая часть знакомые. Друзья времени моего проживания в Беслане.
Даже среди строителей из Дагестана встретил своих знакомых и друзей моего детства.
Когда мы жили в Избербаше в начале пятидесятых годов. Вокруг меня собрались друзья и знакомые. Образовалась одна целая группа единомышленников.
– У нас нет кандидатуры руководителя на месте вашего проживания. – сказал нам представитель республики. – Вы должны сами определить кто из вас будет контролировать ваш быт на месте.
– Этот труд будет оплачен или это общественная работа? – поинтересовался кто-то из парней.
– Вообще-то это общественная работа. – ответил представитель республики. – Но мы обязательно найдём способ материального поощрения такой работы из фонда республиканского профсоюза.
На первом собрании коллектива строителей в пионерском лагере «Горный воздух», было решено выбрать общего командира строительного отряда из двадцати командиров, прибывших с разных районов и республик Северного Кавказа.
Мои знакомые и друзья единым голосованием выдвинули мою кандидатуру командиром общего строительного отряда. Против моей кандидатуры были только двадцать человек ингушей из Назрани.
Почему, ингуши выступили против – не понятно? Чеченцы, осетины, кабардинцы, дагестанцы и другие представители разных национальностей Северного Кавказа поддержали мою кандидатуру.
На территории Северного Кавказа всегда местными народами русская нация разглядывалась как привилегированная. Так как русские ко всем нациям без исключения на Северном Кавказе относились одинаково по-братски. В то время как если на какой-то руководящий пост становили представителя другой нации, так этот представитель другой нации тут же начинал оказывать внимание представителям своей нации.
Словно других наций рядом не было. По этой причине на Северном Кавказе часто возникали различные разборки между местными национальностями, которых на Северном Кавказе более сотни.
Так что в данной ситуации было легче выбрать русского руководителя. Тем более сам был уроженцем Чечни. Проживал в разное время в населённых пунктах Чечни, Дагестана, в Северной Осетии, в Ставропольском и Краснодарском краях.
Многие коммунисты и комсомольцы знали меня с самого детства. Таких строительных отрядов, в которых парни знали меня давно, собралось больше десятка.
Все строительные отряды проживали рядом в разных пионерских лагерях, которые с начала учебного года были пустыми. По этой причине местным районным и областным образовательным организациям было выгодно иметь таких поселенцев в своих пустующих пионерских лагерях во время учебного года. Наше пребывание и содержание в пионерских лагерях финансировалось за счёт всесоюзного бюджета.
Осталось лишь вести контроль, за выполнения строительных работ, на цементном заводе, объекты которого находились в десяти километрах от пионерского лагеря «Горный воздух».

3. Цементный завод.
В народе давно ходили слухи, что в Прибалтике и в Чечне, одновременно, начали строить гигантские цементные заводы, которые должны были разгрузить дорогие зарубежные поставки цемента на строительство коммунизма в Советском Союзе.
Единственный на Северном Кавказе цементный гигантский завод в Новороссийске давно не справлялся с потребностями Северного Кавказа в поставках цемента на повсеместно растущие стройки коммунизма.
Вести цемент из различных регионов Советского Союза, а также из-за рубежа было не выгодно. Горной породы известняка под образование порошка цемента на Северном Кавказе повсюду множество.
Все горы породы известняка. Можно добывать известняк сколько угодно. Сохраняя экологию местной природы.
Поэтому было решено построить гигантский цементный завод (комбинат) в Чечено-ингушской АССР рядом с аулом Чири-Юрт в ста тридцати километрах в сторону главного кавказского хребта.
Почему, именно в этом месте? Наверно, потому, что по самой середине Северного Кавказа? Отсюда будет легче транспортировать цемент во все регионы Северного Кавказа и в соседние закавказские республики – Азербайджан, Грузия и Армения.
Может быть, были какие-то другие экономические и политические причины? Мне это совершенно неизвестно. В отношении самого сырья на цемент, так на Северном Кавказе этого добра достаточно всюду в любом месте.
Можно строить заводы повсеместно. Как бы то, не было, но со времени начала одновременного строительства цементных заводов в Прибалтике и в Чечне прошло шесть лет.
Цементный завод в Прибалтике выпускал первую продукцию, а строительство цементного завода в Чечне, почему-то, постоянно срывалось? Несколько раз сменяли руководителей строительства цементного завода в Чечне.
Многих руководителей понизили в должностях. Некоторых руководителей посадили в тюрьму за халатность. Однако строительство цементного завода возле аула Чири-Юрт никак не подходило к своему завершению.
Поэтому было решено объявить строительство цементного завода возле аула Чири-Юрт всесоюзной комсомольской стройкой.
Руками энтузиастов коммунистов и комсомольцев скоро достроить цементный завод на Северном Кавказе.
Когда на следующий день рано утром мы всем строительным отрядом в четыреста человек приехали на строящийся объект, то все были ужасно поражены увиденным. В нескольких километрах вокруг объекта цементный завод вырос целый посёлок из кирпича, досок и цемента, предназначенных на строительство цементного завода.
На месте строящегося цементного завода был один гигантский котлован под фундамент строительства цементного завода. Рядом заброшенная ржавая строительная техника, от которой не открутили только то, что нельзя было открутить или вообще никому не нужно.
Остальное было разворовано основательно. Вплоть до того, что даже колючую проволоку сняли вокруг строительного объекта, где когда-то пытались построить забор из бетонных опор торчащих повсюду.
– Мы сегодня начнём с того, что подготовим площадку под строительство. – сказал новый начальник стройки завода. – Двух бульдозеров нам сегодня хватит. Остальная техника у нас будет завтра.
За один день, строительный отряд почти в две тысячи человек, голыми руками почти всё без техники, где было тяжело, там с двумя бульдозерами, очистил территорию строительства от ржавой техники и от разного хлама.
К концу дня вокруг стройки был построен деревянный забор с колючей проволокой. Вокруг забора было установлено электрическое освещение и поставлена вооружённая охрана территории стройки, чтобы за ночь местные жители не растащили новый деревянный забор с колючей проволокой на своё строительство.
На следующий день вокруг объекта строительства цементного завода появились строительные передвижные автоколонны. Всюду были выставлены сторожевые вышки с вневедомственной вооружённой охраной и со сторожевыми собаками.
В этот же день рядом с объектом строительства цементного завода расположилась воинская часть пехоты со своими автомобилями и полевой кухней. Строительный объект цементного завода стал похож на зону с заключёнными внутри или на особый стратегический военных объект со всем необходимым видами охраны. Мало того, над всеми вышками были установлены мощные прожектора, свет которых направлен во все стороны. Так что теперь никто из местных жителей не мог приблизиться ночью к всесоюзной комсомольской стройке на Северном Кавказе.
На третий день нашего пребывания на стройке цементного завода вся армада людей и техники пришли в движение. Началось грандиозное строительство, в моем понятии.
Пожалуй, что и в понятии всех остальных людей, которые начали возводить гигантский цементный завод совершенно на пустом месте, где кроме котлована от прошлой стройки больше ничего не было. Да и не могло быть по-другому, так как стройку изначально обокрали полностью.
– Твой отряд будет возводить опорные стены под печи. – сказал мне главный инженер стройки. – Работа не сложная. Надо подавать арматуру сварщикам и готовить опалубку под заливку бетона.
Целый месяц несколько тысяч человек работали круглые сутки без выходных. У каждого отряда строителей в четыреста человек был собственный объект. Какой-то отряд строил административный корпус. Другой отряд устанавливал ремонтные мастерские.
Третий отряд взамен временного забора вокруг всей стройки укреплял новое оградительное сооружение из бетонных плит со всеми средствами охранных приборов того времени.
Какому-то отряду довелось бетонировать площадку территории всего цементного завода. Был также отряд строителей, в который входили специалисты по культуре и озеленению всей территории будущего цементного завода.
Рядом огромный дорожно-транспортный отряд строителей укладывал полотно асфальтированной дороги между цементным заводом и местом нахождения сырья к гигантскому цементному заводу.
Таким местом оказалась большая гора в ближайшем ущелье. Строительному отряду, которым руководил, достался объект первой печи на изготовление порошка цемента.
Таких печей предусматривалось установить несколько штук. Точно не помню именно сколько. Каждая печь должна была перемалывать и обжигать определённую массу породы к созданию разного вида марок цемента, который можно было употреблять во всех видах строительства того времени, а также в промышленных целях и в металлургии.
Наш строительный отряд разбили на четыре отряда по сто человек каждый. Один отряд возводил стены фундамента опор под дробильную печь. Другой отряд строил здание управления печью.
Третий отряд занимался монтажом и установкой печи. Четвёртый отряд проводил все коммуникации необходимые к запуску дробильной печи.
Лично мне выпала роль снабженца и посредника между всеми четырьмя отрядами огромного коллектива. Почти весь световой день мотался между строительными отрядами и базами снабжения по всей Чечено-ингушской республике.
Часто приходилось спать в пути, а питаться тем, что смог прихватить в столовой пионерского лагеря «Горный воздух» или в солдатской полевой кухне, которая кормила нас в рабочее время на участке стройки цементного завода.
– Ваш отряд в целом хорошо работает. – поблагодарил нас главный инженер. – Мы готовы выделить вас на доску почёта. Но у меня есть одно замечание. Ваша бригада с Назрани часто отсутствует.
– Не переживайте все будут работать. – решительно, заявил. – Мы не подведём нашу стройку.
До главного инженера мне уже говорили прорабы, что на нашем участке постоянно отсутствует несколько человек, которые срывают темп общей работы.
За такой огромной массой людей было трудно контролировать передвижение рабочих по участку. Пришлось по фамильно через бригадиров проверить присутствие каждого рабочего. Отсюда стало известно отсутствие бригады ингушей.
– Почему, вы не на рабочем месте? – спросил у бригадира ингушей, когда нашёл их на поляне.
– Если ты ещё раз раскроешь рот против нас, то ты больше не жилец. – процедил сквозь зубы бригадир. – Валяй отсюда на все четыре стороны и другим скажи, чтобы они не тявкали против нас.
– Никому сам ничего не буду говорить. – строго, ответил ему. – Просто уволю вас всех без зарплаты.
– Командир! Мы просто пошутили! – крикнул мне вдогонку бригадир ингушей. – Идём работать.
Через месяц первая очередь армады цементного завода была установлена. Осталось только специалистам подключить средства электрического питания к пульту управления и засыпать породу в дробильную печь.
После этого можно было объявить о пуске первой очереди цементного завода возле аула Чири-Юрт. Желающих работать на этом гигантском заводе было достаточно.
Так как из ЦК КПСС было дано указание на строительство посёлка городского типа специалистам и рабочим цементного завода на Северном Кавказе. В СССР жить на юге Кавказа хотели многие.
Специалисты из Москвы прибыли в тот день, когда мы заканчивали строительно-монтажные работы печи.
Надо было протянуть силовой кабель от дробильной печи до здания с пультом управления. Но тут оказалось, что наши прорабы и проектировщики допустили ряд ошибок в строительно-монтажных работах. Были сразу две самые ужасные ошибки.
Первой ошибкой было то, что во время литья из бетона фундамента опоры дробильной печи забыли вложить трубу, через которую должен пройти силовой кабель от дробильной печи к зданию с пультом управления.
– Вы, что в каменном веке живёте? – с удивлением, воскликнул представитель Главка из Москвы. – Как вы будете дробить породу, если нет электричества на пульте управления?
– Мы устраним проблему в течении дня. – дрожащим от волнения голосом, ответил прораб стройки.
Второй ошибкой строителей было то, что само здание управления дробильной печью построили в таком месте, что после возведения всех предусмотренных проектом печей, здание управления могло оказаться между дробильными печами.
Работать в таких ужасных условиях невозможно было не только людям, но даже приборам, которыми было снабжено управление дробильными печами и всем гигантским цементным заводом. Все могло рухнуть от вибрации.
– Вы представляете, что будет в здании управления, когда вы запустите две рядом стоящие дробильные печи?! – возмущённо, заявил представитель Главка. – Здании управления развалится от вибрации, как от девятибалльного землетрясения. Надо срочно строить новое здание.
– Все проблемы будут устранены течении суток. – со страхом, заверил директор будущего завода. – Каждый имеет право на ошибки, но не до такой степени, чтобы за свои ошибки призирать других. Мы исправим ошибки. Не будем сваливать проблемы с больной головы на здоровую.
Здание с пультом управления пришлось возводить заново в том месте, которое указали в проекте специалисты из Москвы.
Направленным взрывом и просто отбойным молотком проделали дыру с метровым отверстием через пятиметровую толщину бетонных опор под дробильную печь. В эту дыру вставили металлическую трубу диаметром под толщину силового кабеля. Затем эту огромную дыру в бетонных опорах тщательно залили и заделали бетоном высокой марки.
В заключении усилили огромными металлическими плитами, на тот случай, чтобы бетонная опора под дробильную печь не могла разрушиться во время эксплуатации по той причине, что на бетонную опору воздействовали взрывом и долбёжкой, во время проделывания отверстия под металлическую трубу к силовому кабелю.
– Завтра утром будет пуск первой очереди цементного завода. – сказал на собрании бригадиров всесоюзной комсомольской стройки представитель коммунистической партии Чечено-ингушской АССР. – Будет митинг, пресса и телевидение. Всем участникам стройки явка обязательна.
Наконец-то долгожданный час пуска первой очереди цементного завода настал. На пуск первой очереди цементного завода прибыли представители не только местной власти.
Но также высокие гости из ЦК КПСС, в сопровождении корреспондентов прессы и телевидения.
На митинг по случаю открытия первой очереди цементного завода собралось столько много народу, что для безопасности высоких гостей из ЦК КПСС, пришлось срочно вызывать наряды вооружённой милиции и солдат, которые цепью расположились между гостями из ЦК КПСС и местным населением.
Возглавлял высоких гостей из ЦК КПСС, председатель Совета Министров РСФСР товарищ Соломенцев Михаил Сергеевич.
С ним вместе прибыл его сын Соломенцев Юрий Михайлович, учёный по созданию систем автоматизации и проектирования в машиностроении, труды которого использованы в проекте гигантского цементного завода на Северном Кавказе.
Кроме высоких гостей из столицы нашей Родины, к нам на митинг по случаю открытия первой очереди цементного завода прибыл партийный аппарат управления Чечено-ингушской АССР.
Под руководством секретаря коммунистической партии республики, товарища Одинаева и другие уважаемые всеми лица. Конец октября месяца 1972 года выдался на редкость солнечным.
Словно погода постаралась создать нам великий праздник природы и труда человека. Митинг открыл секретарь коммунистической партии Чечено-ингушской АССР, товарищ Одинаев.
После его длинной вступительной речи во славу нашей коммунистической партии и всего народа строящего светлое будущее всего человечества, товарищ Одинаев дал слово председателю СМ РСФСР, товарищу Соломенцеву Юрию Михайловичу.
Представитель власти СССР поздравил строителей с открытием первой очереди цементного завода на Северном Кавказе. Разрезать алую ленточку поручили девочке местной национальности.
Дружные аплодисменты заглушил рёв большегрузных самосвалов марки «БЕЛАЗ», которые двинулись к бункеру загрузки громадной многометровой дробильной печи.
После загрузки дробильной печи огромная раскалённая металлическая труба диаметром около пяти метром и длинной более двадцати метров, медленно качнулась. Печь стала набирать скорость своей раскрутки.
Представители власти сразу пожалели о том, что прибыли на митинг по случаю запуска первой очереди самого гигантского цементного завода на Северном Кавказе. Гул печи оглушил людей.
Искусственный взрыв бомбы и естественный грохот грома с молнией просто ничтожный шум по сравнению с грохотом, который создала первая очередь цементного завода.
Местные жители, радостно встречали открытие цементного завода и в один голос говорили, что рядом с кирпичными домами у них теперь появятся дома литые из бетона.
Теперь местные жители пожалели о том, что рядом с ними построили такой гигант, как цементный завод.
С этого момента, покой и спокойствие этих мест, были полностью разрушены грохотом дробильной печи и гулом самого завода. Не прошло и тридцати минут, как все высокопоставленные гости покинули территорию первой очереди гигантского цементного завода.
На цементном заводе остались только одни специалисты и рабочие обслуживающие первую очередь цементного завода.
Строительные отряды разъехались по своим жилым местам вблизи гигантской стройки.
Наш отряд в четыреста человек тоже выехал в пионерский лагерь «Горный воздух» к месту своего отдыха.
Вместе с нами в пионерский лагерь «Горный воздух» поехал один из руководителей стройки цементного завода.
От него мы должны были узнать наши дальнейшие действия в строительстве гигантского цементного завода. Кроме того, мы все должны были получить свою зарплату за работу по сдачи первой очереди цементного завода на Северном Кавказе.
– Прежде чем выдать вам зарплату, вы должны в бухгалтерию передать все ваши данные по работе. – сказал нам руководитель стройки цементного завода. – На это уйдёт, примерно, три недели. В эти три недели будет испытан пуск первой очереди цементного завода. По решению руководителей стройки, на время испытания первой очереди цементного завода, все строительные отряды распускаются на три недели в отпуск домой. Затем через три недели испытание первой очереди цементного завода заканчивается.
– На этом наше участие в стройке заканчивается? – спросил бригадир ингушей из Назрани.
– Нет. – ответил руководитель стройки. – Мы приступаем к строительству следующей очереди цементного завода, с учётом ошибок, допущенных при пуске первой очереди цементного завода. За три недели вашего отдыха зарплата ваша будет полностью готова. Вы получите заработанные деньги за работу прошедшего месяца.

4. Провокация.
Как положено по русскому обычаю, мы накрыли общий стол, чтобы отметить пуск первой очереди цементного завода. Так как нас было больше четыреста человек, а ящика обычного вина на всех не хватало, то решили отправить гонцов в разные стороны.
Пионерский лагерь «Горный воздух» находился как раз между аулами Шатой и Чири-юрт. В оба аула отправились гонцы за спиртным. Через час на нашем праздничном столе было не два, а три ящика красного вина. Праздничный стол у нас был накрыт на славу. Гуляли хорошо до самого обеда под красное вино и шашлыки.
– У меня к вам одна просьба. – обратился во время банкета, к парням и девушкам нашего отряда. – Пожалуйста! Сильно не напивайтесь, чтобы у нас не было проблем при отъезде по домам.
– Командир! Какие проблемы?! – смеясь, сказал бригадир ингушей. – Мы взрослые люди. Давно знаем меру во всём. К тому же большинство из нас мусульмане. Мы хоть комсомольца атеисты. Но традиции своих предков соблюдаем. Спиртное не пьём. Так что домой поедем без проблем.
После обеда большая часть строителей решили уехать домой. Завтра выходной день. Добраться домой общественным транспортом будет сложно.
Сегодня с нами три автобуса. К тому же общественный транспорт проходит рядом по трассе со стороны аулов Итум-Кале и Шатой.
Таким образом, к вечеру в пионерском лагере «Горный воздух» остались всего четыре бригады строителей по двадцать человек, это парни и девушки из Шелковского района, ингуши из Назрани, парни из Дагестана и строительная брига из Северной Осетии. За нами завтра рано утром должны были прийти автобусы, из районных центров и городов Кавказа. Наши бригады жили дальше всех строителей из Северного Кавказа.
После банкета, оставшиеся ночевать в пионерском лагере «Горный воздух» парни и девушки разбрелись по своим местам.
Мне нужно было собрать ценные документы по строительству, чтобы завтра документы забрать с собой, а в понедельник из дома отвести в штаб строителей цементного завода в Грозный. За тем сам мог спокойно отдыхать три недели дома вместе со своей семьёй.
Больше месяца не был дома и не видел своей маленькой дочери Анжелики, которой через месяц исполниться один год. Моя дочь Анжелика в девять месяцев стала ходить и что-то лепетать на своём детском языке, который нам с Людмилой, пока не был понятен.
Мы были рады такому успеху дочери. Так получилось, что мой кабинет находился в бараке, заселённом ингушами из Назрани. С первого дня ингуши возненавидели меня за то, что русский стал командиром строительного отряда.
Ингуши несколько раз предлагали мне добровольно отказаться от своего руководства в пользу начальника ингушского отряда, который по разумению ингушей был старше меня и более образованный, чем сам в то время.
– Ни мне и ни вам решать данную проблему. – наотрез отказался от предложения ингушей. – Меня выбирал коллектив и только коллектив меня может отстранить от должности командира строительного отряда. Тем более что должность командира строительного отряда общественная и не оплачиваемая, так что с огромным удовольствием уступлю своё место тому человеку, который окажется более достойным, чем. Но в любом случае такой вопрос может решить коллектив и высшее руководство стройки цементного завода.
– Мы обязательно соберём такое собрание. – с гонором, сказали ингуши. – Наш бригадир будет командиром строительного отряд.
Ингуши пытались собрать общее собрание. По вопросу выдвижения командиром строительного отряда начальника строительной бригады со стороны бригады ингушей из Назрани.
Однако никто не обращал внимания на предложение ингушей, так как отлично справлялся со своими обязанностями и триста восемьдесят человек строительного отряда были за то, чтобы строительным отрядом руководил именно. Мне не хотелось подводить своих друзей. Старался хорошо работать.
– Командир! Не поворачивайся ко мне лицом, а слушай меня внимательно. – услышал, шёпот за моей спиной, когда собирал документы в своём кабинете в бараке у ингушей. – Сейчас в домике ставропольских девчат осталась одна девушка. Ингуши собираются в двадцать человек изнасиловать девушку, а затем убить её. Таким образом, ингуши хотят избавиться от тебя, чтобы на твоё место поставить своего начальника. Не хочу, чтобы на моей совести осталась невинная жертва. Поэтому хочу, чтобы ты спас девушку из ставропольского строительного отряда и себя тоже.
Говоривший шёпотом за моей спиной ингуш замолчал. Несколько минут сидел за столом, словно ошарашенный таким известием. У меня даже хмель с головы вся пропала.
Прекрасно понимал, что это не просто обычная провокация против меня, которых было множество со стороны ингушей, но коллектив строительного отряда в большинстве был на моей стороне и всегда давал ингушам серьёзный отпор.
Теперь же могло совершиться преступление, которое могло повлечь серьёзные последствия с привлечением к суду множества ни в чем не виновных людей из отряда.
Рядом с пионерским лагерем «Горный воздух» нет отделения милиции. В пионерском лагере кто-то отключил телефон. Вполне возможно, что это было дело рук ингушей?
До ближайшего населённого пункта больше десяти километров. Ночью рядом транспорт не ходит.
Если на помощь девушки привлечь противников ингушей, то в пионерском лагере «Горный воздух» будет ни просто драка, а массовая резня, между народами Северного Кавказа.
Надо самому принять какие-то меры по спасению девушки из ставропольской группы. Не допустить массовой резни. Прямо из барака, заселённого ингушами, направился в один из домиков, в котором жила девушка из Ставропольского края.
Так получилось, что в этом домике жили в основном девушки из Грозного. Местные девушки уехали к себе домой сразу после банкета.
Девушка из Ставропольского края собиралась уехать завтра утром вместе с нами до Грозного, чтобы оттуда выехать автобусом от автостанции в сторону своего населённого пункта в Ставропольском крае. Автобусы от Грозного в сторону места её жительства ходят утром один раз в сутки.
– Валентина! Открой, пожалуйста, свою дверь. – сказал, девушке, когда подошёл к двери её домика. – У меня к тебе серьёзный разговор. К тебе в постель не собираюсь залезть. У меня дома жена и маленькая дочь. Надо поговорить. Если мы не поговорим сейчас, то у нас с тобой к утру будут большие неприятности.
– Что тебя привело ко мне в такое позднее время? – сонно, спросила меня, Валентина, кутаясь в домашний халат. – Ты не видишь пьяная и хочу выспаться, чтобы домой приехать трезвой.
– Слушай меня внимательно и не перебивай. – серьёзным голосом, сказал. – Наверно, тебе известно, что ингуши были против того, чтобы меня русского выбрали командиром строительного отряда? Поэтому они готовили разные провокации с той целью, чтобы устранить меня от должности командира строительного отряда и на моё место поставить ингуша, своего начальника строительной бригады.
Все провокации ингушей провалились. Тогда ингуши решили совершить преступление, которое может повиснуть на мне, как на командире строителей, который ответит за все, что происходит в строительном отряде. Случайно, сейчас узнал о возможном преступлении в эту последнюю ночь.
– Ингуши хотят меня изнасиловать и убить!? – в ужасе, шёпотом, произнесла Валентина. – Что же мне сейчас делать? Домой сейчас уехать не могу. Автобус будет только утром.
– Тебе ничего не нужно делать. – тоже шёпотом, сказал. – Если мы сейчас поднимем шум, то в пионерском лагере «Горный воздух» произойдёт массовая резня между народами. Тогда выйти живыми отсюда будет мало шансов для всех. Нам с тобой остаётся использовать религиозную фанатичность ингушей. Если это не сработает, то тогда мы пойдём на крайние меры. Поднимем такой балаган, о котором пожалеют ингуши. Соглашайся с моим предложением.
– Так что же мы сейчас с тобой можем придумать в такое позднее время? – дрожа от страха, спросила Валентина. – Старейших мусульман нет. Милиции рядом нет. Районный центр далеко.
– Буду у тебя в качестве гостя. – стал объяснять, Валентине. – Пускай даже они думают, что мы с тобой любовники. По закону мусульманского закона, первый гость становится хозяином дома, к которому переходит право впускать или не впускать нового гостя, который впоследствии может стать гостем твоего дома. Поняла? Быстрее соглашайся.
– Так что мне с тобой сейчас нужно лечь в постель? – удивлённо, спросила Валентина. – Пока ещё девственница! Мне хочется остаться такой до замужества.
– Нам с тобой не нужно лежать в одной постели. – объяснил, Валентине, перепуганной за возможную потерю девственности. – Здесь четыре кровати. Ты будешь спать в одной кровати, а в другой кровати. Но встречать ингушей будем в таком виде, словно мы только что выбрались из постели во время акта страстной любви. Ты меня поняла?
– Теперь мне все понятно. – спокойно, сказала Валентина. – Давай ляжем спать отдельно. Может быть, все обойдётся до утра?
Валентина сняла с себя домашний халат и в одной ночной рубашке на голое тело забралась к себе в постель под одеяло.
Едва сдерживая свою естественную мужскую страсть к женскому полу, разделся до семейных трусов и лёг в другую кровать рядом с Валентиной. Претворился, что сплю.
Хотя мне было совсем не до сна. Когда рядом такая прекрасная девушка. Валентина тоже не спала. Видимо, по той же причине?
При ярком свете полной луны было видно, что девушка постоянно моргает и краем белой простыни вытирает наступающие на глазах слезы от страха.
Валентине было чего бояться. Не прошло и десяти минут, как возле домика появились толпы ингушей. Они о чём-то беседовали на своём языке. Вполне возможно, что ингуши обсуждали окончательный план насилия и убийства Валентины?
Совершенно не знал ингушский язык, а поэтому не мог знать сути разговора. Может быть, ингуши вообще говорили совсем о другом? Мало ли о чём могут говорить люди на своём родном языке.
Но в тот момент мы с Валентиной думали, что ингуши возле домика разговаривают только о планах совершения своего преступления.
– Девушка! Открой, пожалуйста, дверь. Мне нужно с тобой поговорить. – услышали мы, голос ингуша за дверью. – С тобой ничего не случиться. Один наш парень в тебя слишком сильно влюбился. Парень хочет поговорить с тобой. Может быть, он захочет на тебе жениться в эту красивую ночь?
Нам с Валентиной нельзя было тянуть время, так как ингуши от обычной просьбы могли перейти к силовому воздействию, за которыми последовало бы резня народов. Чего мы с Валентиной никак не желали.
Поэтому, мы тут же, не сговариваясь, поднялись с постели. Обернулись в одну белую простынь. Пошли открыть дверь.
Возле двери стоял щуплый ингуш лет двадцати. С накаченной мускулатурой против этого ингуша выглядел просто Гераклом против своего недоношенного раба, который появился на белый свет, как жертва аборта до родов. Мне не было страшно.
– Тебе что тут нужно? – голосом повелителя спросил, тощего ингуша. – Ты, разве, не видишь, что сегодня гость этого дома? По законам исламского шариата сам хозяин этого дома. Почитаю законы ислама и поэтому не могу тебя пустить в этот дом. Если ты попытаешься нарушить закон шариата, то расскажу это всем знакомым мусульманам. Не завидую тебе после того, как мусульмане узнают, что ты нарушил исламский закон шариат. Лучше уходи отсюда. Не позорь свою религию.
Тут же захлопнул дверь перед носом перепуганного ингуша. Видимо, мои слова сильно подействовали на всех присутствующих возле домика ингушей?
Так как после моих слов ингуши больше ни стали стучать в дверь домика. Наверно, они боялись ни столько нарушения закона ислама, а сколько мусульман из соседнего барака, которые, несмотря на то, что были коммунистами и комсомольцами, но всё равно придерживались к обычаям предков и приклонялись перед шариатом, как перед святым законом ислама?
Так что мы с Валентиной получили первый шанс выжить до рассвета. Когда ингуши уже никак не смогут добраться до нас в присутствии других парней и девушек нашего строительного отряда, которые остались на ночёвку в пионерском лагере «Горный воздух». Утром за нами прибудут специальные автобусы. Мы мирно все сразу разъедемся по своим домам. Надо только нам выжить хоть до рассвета.
– Нам придётся лечь вместе в кровать. – шёпотом, предложила Валентина. – Если они заглянут в окно и увидят, что мы спим раздельно. Тогда они догадаются, что мы использовали против них исламский закон шариат, как прикрытие против их присутствия у меня. После нам с тобой несдобровать. Потеряю свою девственность и жизнь, а ты больше никогда не вернёшься в свою семью.
– Валентина, ты права. – с грустью, согласится с ней. – Нам лучше вдвоём переспать в одной постели, до конца по-настоящему играя задуманную роль, чем стать жертвой ингушей.
Возможно, что ингуши подбирали какие-то варианты, чтобы добраться до нас и при этом никак не нарушить закон шариата? Они пока, не ушли от домика и о чём-то разговаривали вблизи окон. У нас была одна надежда на то, что в своей душе ингуши, настоящие религиозные фанаты. Сами ингуши никак не захотят переступать закон ислама. Таким образом, мы спасёмся от кровной мести благодаря закону ислама. Едва забрался под простыни и одеяло в кровать к Валентине, как мой член тут же выскочил в прорезь в семейных трусах и ухитрился забраться под ночную рубашку у Валентины.
Мой упругий член упёрся прямо в промежность Валентины. Мы оба сразу затряслись от естественной половой страсти, которая, может быть, между женщиной и мужчиной? Мы невольно стали соблазнителями друг друга от такой близости, которую нам никак нельзя было устранить между собой.
Вполне понятно, что естественное природное влечение разных полов должно было затмить наш разум и толкнуть к взаимному физическому действию между разными полами людей. Сама близость затмила наш разум.
Мы оба совершенно не соображали, что делали друг с другом. В самом начале мы оба стали страстно целовать друг друга. Затем сбросили с себя все то, что было между нашими телами.
Мой возбуждённый член, словно кинжал, проткнул девственность Валентины, которая с дикими стонами от боли и страсти завертелась подомной с такой силой, что кровать не выдержала нашего напора и рухнула на пол.
Мы даже после этого не прекратили свой половой акт. Продолжали заниматься сношением до тех пор, пока окончательно не насладились своей взаимной страстью.
– Вах-вах-вах! Вах-вах-вах! Как хорошо! – слышали мы голоса ингушей, которые сквозь занавесь заглядывали на нас.
Но мы совершенно не обращали внимания, на подсматривающих за нами ингушей. Между нами была ни просто любовная страсть, но также праздник того, что мы оба выжили в полную опасности страстную лунную ночь.
Как бы теперь не сложилась наша дальнейшая жизнь, мы с Валентиной никогда не забудем страстной ночи, которая подарила нам не только жизнь, а также страстные порывы любви между зрелым мужчиной и неопытной девственницей.
– Какие мы с тобой дураки, что допустили такое. – сказал, шёпотом Валентине. – Мне совсем неудобно перед тобой.
– Это Всё равно когда-то должно было случиться со мной. – целуя меня, шептала Валентина. – Не собираюсь тебя отбивать у твоей жены. Утром уеду к себе домой. Мы больше не встретимся. Считай, что это мой подарок тебе за то, что ты спас мне жизнь. Не жалею о том, что потеряла девственность. Теперь стала настоящей женщиной.
Мы обратно стали целовать и продолжили заниматься тем, что могло произойти от близости между мужчиной и женщиной. Главное, это то, что мы выжили, назло всем намерениям ингушей добраться до нас.
Может быть, поэтому ингуши отступили от нас после того, как убедились в том, что нарушил то, к чему они стремились?
Сделал девушку настоящей женщиной. Совершать ингушам вторую половину задуманного не было никакого смысла. Тем более вполне здоровый мужчина мог постоять за даму, которая отдала мне свою честь.
Ингуши спасовали передо мной. Перед рассветом ингуши, словно шакалы, разбрелись по своим жилым местам. Мне тоже надо было оставить в покое Валентину, которой нужно было собираться в дорогу.
У меня тоже было мало времени на сборы домой. К тому же не хотел, чтобы моя бригада строителей из Шелковского района узнала о моей близости с Валентиной.
Эта весть могла быстро распространиться по нашему району и дойти до моей жены Людмилы. О последствиях даже боялся подумать. Мне не хотелось терять любимую женщину, которая родила мне прекрасную дочь.
Все мои мысли были о семье, которую не видел больше месяца. Надо было мне собираться в дорогу и ехать быстрее к семье. После событий страшной ночи. Случилось со мной то, что можно подумать о божьей каре, которую применил Всевышний против меня, за мою измену жене и ребёнку. Мало того, что автобус прибыл за нами после того, как в пионерском лагере «Горный воздух» больше никого из строителей не осталось.
Кроме того, перед самым отъездом ингушей из пионерского лагеря «Горный воздух», кто-то из ингушей нагло при всех сказал какие-то пакости в мой адрес.
Конечно, мог сам разобраться с тем, кто меня оскорбил. Но даже не успел как-то отреагировать на пакость в адрес меня, как кто-то из моих друзей врезал по морде ингушу, оскорбившему меня.
За ингуша заступились его друзья. Через минуту произошла драка между ингушами и моими друзьями. Вполне понятно, что не мог оставаться в стороне и принял участие в этой драке.
Хорошо, что в пионерский лагерь «Горный воздух» приехал наряд милиции, которые должны были сопровождать наши автобусы по всему маршруту, чтобы с нами не случилось никакой дорожно-транспортной аварии.
Так что силами милиции удалось быстро пресечь начатую драку, которая едва не переросла в поножовщину. Парни отделались обычными синяками и ссадинами.
Во время драки не пострадал совсем. Этим божья кара не закончилась. Едва мы выехали на своём автобусе из пионерского лагеря «Горный воздух» под проливным дождём, как тут же наш автобус на повороте соскользнул с дороги и свалился набок в кювет.
Все в автобусе остались живы. Пассажиры отделались порезами рук и лица, разбитыми стёклами от автобуса, на котором ехать дальше было невозможно, так как салон автобуса был непригоден к перевозке пассажиров.
К тому же огромный автобус нельзя вытащить руками из кювета. Мы остались на дороге под проливным дождём на открытой местности. Пришлось милиционерам по рации связаться с городом.
Через два часа за ними прибыл другой автобус. Но даже в этом случае божья кара не оставила меня покое.
Когда мы пересекали перед Грозным главную кавказскую автомобильную магистраль, в наш автобус на полном ходу врезался другой автобус, следующий с пассажирами по центральной кавказской автомобильной магистрали.
В этот раз не обошлось без жертв, травм и увечий. Из шестидесяти человек, которые находились в двоих автобусах, семь человек погибли на месте, а остальные пассажиры получили травмы различной опасности.
Нас всех пострадавших подобрали автомобили скорой помощи, которые через час прибыли из города. После оказания медицинской помощи и составления документов о причине аварии, отпустили по домам тех пострадавших, которые могли самостоятельно добраться домой на автобусе.

5. Смерть дочери.
Рано утром нового дня, с разбитым лицом и с многочисленными повреждениями на моем теле, рейсовым автобусом приехал к себе домой. Там меня ждала следующая кара Всевышнего за мои греховные дела последней ночи в пионерском лагере «Горный воздух».
Встретила меня жена с измученным лицом от бессонных ночей. Сразу догадался, что случилась какая-то беда с моей маленькой дочерью Анжеликой, которой не было у нас дома в кроватке.
– Две недели назад Анжелика простыла в детском садике. – сказала мне, Людмила, не обращая внимания на мой вид. – Анжелику сразу положили в детское отделение больницы станицы Червлёной. Мне отказали быть с дочкой в больнице. Так как в детском отделении больницы нет мест матерям с маленькими детьми. Каждое утро и вечер приходила проведать нашу дочь. После простуды у нашей Анжелики начался понос.
Врачи определили, что дизентерия и лечили от этой болезни. Как оказалось, позже, то у нашего ребёнка режутся зубки, а понос был просто побочным явлением, которое бывает у детей такого возраста.
Сейчас врачи не знают, что делать с нашим больным ребёнком. Ни стал слушать Людмилу дальше.
С меня было достаточно того, что услышал о болезни моей любимой дочери. Тут же пошёл в контору.
Попросил автомобиль у директора, чтобы увезти дочь в республиканскую больницу в Грозный, где были толковые врачи государственного значения. Теперь лишь специалисты могли вылечить нашу дочь.
Коновалы станичной больницы не могли отличить таблетку витамин от таблетки слабительной. Такими лекарствами лечили мою дочь почти две недели без всякого результата на выздоровление. Надо спасать ребёнка.
– Прямо сейчас поеду с Анжеликой к профессору в Грозный. – сказал, направляясь на выход.
В станичной больнице, где было больше запаха смерти чем запаха жизни, меня встретило то, что осталось от моей прекрасной дочери. На больничной кровати от моей бывшей дочери лежали кожа и кости, в которых ещё теплилась жизни.
Не спрашивая разрешения у врачей, завернул своего ребёнка в детское одеяльце и тут же повёз Анжелику в республиканскую больницу в Грозном, который находился в тридцати километрах от станицы Червлённой.
Добирались мы туда около часа. Всю дорогу моя дочь стонала и была без сознания. Тоже едва не терял сознание.
– Если бы вы привезли свою дочь хотя бы неделю назад, то её можно было спасти. – объявил свой приговор профессор, который осмотрел мою дочь в республиканской больнице. – Сейчас поздно. Девочка умирает. Не могу помочь.
– Пожалуйста! Прошу вас! Попробуйте спасти мою дочь! – со слезами жалобно, попросил, профессора медицины.
Профессор ничего ни сказал мне в ответ. Просто приказал санитарам выделить ребёнку кроватку в палате тяжелобольных. Остался в приёмной палате до того момента, пока моя дочь была передо мной в ожидании приготовления койки в палате тяжелобольных.
Всё это время дочь находилась без сознания. Перед тем как отдать санитарам свою дочь, в последний раз поднял Анжелику к себе на руки и поцеловал в щёчку. В моей дочери пока теплилась надежда к жизни.
– Мой папа! Услышал, первые слова от моей умирающей дочери, которая лишь на мгновение пришла в сознание.
Эти первые и последние слова моей дочери были мне, как приговор и не наполнили мою душу радостью оттого, что отец впервые услышал речь от своего ребёнка.
У меня тут же произошёл нервный срыв. Началась ужасная истерика. Рыдал во весь голос и никак не мог успокоиться. Профессору пришлось вызывать санитаров и сделать мне какой-то укол упокоения.
Так как дошёл до такого состояния нервного срыва, что стал разбрасывать все и всех вокруг себя.
Так что нескольким санитарам пришлось применять силу против меня, чтобы ввести в меня успокоительное быстродействующее лекарство, после которого быстро успокоился. Вскоре обмяк словно выжитая тряпка.
– Тебя отправить в психиатрическую больницу или ты сам можешь добраться домой? – строго, спросил меня, профессор. – У тебя сильный нервный срыв…
– Сам доеду домой. – спокойно, ответил, когда у меня прошла нервная истерика. – Меня внизу ждёт автомобиль. Всё будет нормально. Простите. Нервы сдали.
Домой вернулся с мыслями о том, что наш ребёнок дальше не выживет. Поэтому сразу договорился с водителем автомобиля, что завтра утром в последний раз мы поедем в город в республиканскую больницу за дочерью.
Водитель, видимо, понимал, что моя дочь фактически умерла? Так как он сам за время пути от станицы Червлёной до Грозного, видел состояние моей умирающей дочери Анжелики, которая была у меня на руках в кабине автомобиля.
Поэтому водитель сразу согласился с моей просьбой. Сказал мне, что как только приедет с директором в контору совхоза, так сразу утром мы отправимся за моей дочерью в республиканскую больницу Грозный.
По приезду домой, не говоря Людмиле ни слова, стал собирать вещи Анжелики, чтобы в чём-то привезти труп дочери обратно домой. Видимо, Людмила давно смирилась с тем, что мы потеряли своего первого ребёнка?
Измученная бессонными ночами, Людмила впервые уснула в детской пустующей комнате. Всю ночь был в другой комнате и никак не мог уснуть.
Мои мысли были наполнены тревогой о завтрашнем дне, в республиканской больнице города в палате у кровати с дочерью. Никак не мог согласиться с потерей своей первой дочери.
Стараясь как-то отвлечься от траурных мыслей. Думал о том, что даже профессора делают ошибки в своих выводах о смерти людей. Задолго до приезда директора совхоза стоял возле конторы с котомкой детских вещей.
Григорьев Игорь ничего не сказал мне, когда приехал на своём служебном легковом автомобиле к своей конторе.
Он просто вышел из своего легкового автомобиля. Пожал мне руку, как пожимают руку с соболезнованием родственникам и друзьям, которые только что потеряли своего самого близкого человека.
Затем директор совхоза прошёл в контору. Сел в служебный автомобиль директора. Водитель развернул автомобиль в сторону Грозного, куда мы прибыли ровно через час.
– Мне можно забрать свою дочь? – с грустью, спросил в приёмной у дежурного врача.
По лицу дежурного врача было видно, что моя дочь Анжелика умерла в эту ночь. Только спросил у врача, как пройти в морг, чтобы там забрать труп своей дочери.
Обычно труп родственника отдают родным только при наличии гроба. Но видно сотрудникам больницы была известна моя вчерашняя истерика с погромом.
Поэтому дежурный врач без единого слова в мой адрес выписал мне разрешение на получения трупа дочери в морге и показал куда пройти. Прежде чем пойти в морг за трупом дочери позвонил по телефону в Беслан на шпальный завод, где работала крановщицей моя мама.
Попросил администрацию завода сообщить моей маме, что в станице Червлённой сегодня умерла её первая внучка Анжелика в возрасте одиннадцати месяцев.
Моя дочь всего один месяц не дожила до своего первого юбилея. Моя первая дочь не дожила до дня рождения, когда можно покупать торт со свечей по самой середине.
Поздравлять юбиляра с первым годом рождения, который теперь никогда не состоится у моей дочери.
Когда пришёл в морг за трупом своей дочери, то у меня обратно едва ни началась истерика из-за того, что увидел, как сотрудники морга сидят за обеденным столом там, где только что скальпелем разделывали труп моей дочери. Видите ли, у них обеденный перерыв. Они кушают также как все на своём рабочем месте.
– Вы, что, совсем разум потеряли?! – сорвался сам. – Перед вами лежит мой мёртвый ребёнок.
Устроил сотрудникам морга такой грандиозный скандал, что они поспешили как можно быстрее избавиться от трупа моей умершей дочери. Сотрудники морга быстро надели на труп моей дочери ту самую одежду, которую привёз с собой.
Они даже не поинтересовались о том, где гробик моей дочери, без которого не положено выдавать труп из морга.
Просто отдали мне переодетый труп дочери с сопроводительными документами о причине её смерти.
В документах из морга указывалось, что моя дочь умерла от воспаленья лёгких и от пери истощенья организма от недостатка калорий. Можно было прийти к такому выводу, что нашу простывшую дочь лечили совершенно от других заболевания.
В результате чего ослабленный истощением организм из обычной простуды привёл ребёнка к воспалению лёгких с летальным исходом. Таких врачей готов был сразу растерзать в клочья за погубленную душу нашего первого любимого ребёнка.

Вполне возможно, что так бы и сделал? Если бы нашёл семейку докторов коновалов, которые вдвоём, муж и жена, занимали фактически все посты врачей в станичной больнице.
В результате чего в станице Червлёной была высокая смертность не только среди взрослых с естественной смертью по истечению возраста жизни, но также была высока смертность среди детей, которые даже не научились говорить о месте заболевания в своём теле.
Поэтому рядом со станицей сельское кладбище росло значительно быстрее, чем сама станица Червлённая.
В нашем молодёжном посёлке, где моя дочь была самой старшей среди детей, похороны моей дочери вылились в общий траурный день всех жителей посёлка «Бурунный».
Среди траурной процессии, растянувшейся от посёлка до кладбища станицы. Из самых старших в отношении меня были лишь мои родственники, которые прибыли на похороны своей самой маленькой родственницы, которой не суждено было создать свой род метисов на земле терских казаков.
Моя дочь ушла из жизни, даже не научившись сознавать происходящее с ней. Мы оба длительное время были в шоке от нашей семейной трагедии.
Судьба подло поступила в отношении моей дочери. Виновником в смерти дочери в первую очередь винил себя. Если бы не уехал на строительство цементного завода и там не согрешил в отношении своей семьи, то, возможно, смог бы вовремя спасти свою дочь от неминуемой смерти?
Ведь мне надо было всего на одну неделю раньше привести дочь к профессору республиканской больницы. Тогда бы моя дочь осталась жива.
Мне не пришлось, бы, сейчас оплакивать труп маленькой дочери. Впадать в нервную истерию в связи с безвременной утратой, своего первого ребёнка, которого горячо любил и сам погубил во время разлуки.
Был готов умереть рядом с трупом своей дочки. Во время опускания гробика дочери в могилу у меня случился припадок. В бессознательном состоянии свалился прямо в могильную яму своей дочери.
Меня с трудом оттуда вытащили и поспешили закидать гробик дочери сырой землёй. В прямом смысле этого слова. Так как хоронили свою дочь во время проливного дождя.
Хотя к этому времени по календарю была зима. Природа словно оплакивала уход нашей дочери. В результате чего, через неделю после похорон на могилке моей дочери вместо снега появились настоящие живые цветы.
Природа достойно простилась с маленьким прекрасным ребёнком, которого создала природа.
Мы с Людмилой были всего лишь участниками рождения ребёнка, которого не смогли уберечь от неожиданной смерти. Мы были на грани смерти от смерти дочки.

6. Заманчивое предложение.
Прошёл почти целый траурный месяц после похорон моей дочери, прежде чем коммунистическая партия Советского Союза обратно вспомнила обо мне и потребовала продолжить строительство цементного завода в качестве командира сводного строительного отряда.
Мне дали указание отбыть на четыре месяца с учётом завершения всех очередей строящегося цементного завода, который должен был быть запущен на полную мощь к середине 1973 года.
На этих условиях был запущен весь имеющийся экономический арсенал Северного Кавказа. Были подключены все возможные человеческие ресурсы, которые работали вахтовым методом по две недели.
В кратчайший срок, рабочие и служащие, должны были сдать всесоюзную комсомольскую стройку цементного завода в намеченный срок.
Установленный срок сдачи цементного завода на Северном Кавказе был определён на очередном пленуме ЦК КПСС.
– Тебе пора вернуться на стройку цементного завода. – напомнили мне из райкома партии.
Когда вернулся обратно на строительную площадку цементного завода, то совершенно не узнал нового цементного завода, который изменился в хорошую и плохую сторону.
Территория цементного завода и вокруг него многое преобразилось. Были оформлены и украшены корпуса цементного завода художниками из Художественного фонда в Грозном.
Это был единственный объект, где не принимал своё участие, как художник-оформитель. Были также отрицательные результаты перемен на строительстве цементного завода.
За месяц испытательной работы первой очереди цементного завода многотонные автомобили марки «БЕЛАЗ» превратили в пыл своими колёсами новую асфальтированную трассу между цементным заводом и карьером с горной породой на производство цемента.
Прямо не территории цементного завода стоял двухсот тонный самосвал, который привезли частями из Москвы, где американцы впервые в Союзе выставляли напоказ свою большегрузную технику.
Видимо, американцы рассчитывали продать двухсот тонные самосвалы на карьер цементного завода в Чечне? Однако такой гигантский самосвал оказался совершенно не пригодным к работе в условиях карьера в районе аула Шатой.
В условиях новой дороги не могли работать многотонные отечественные самосвалы марки «БЕЛАЗ», которые выглядели карликами против двухсот тонного американского самосвала.
Тогда делать гиганту на такой слабой трассе? Было решено во время заключительного строительства цементного завода, построить из бетона совершенно новую трассу, которая смогла бы выдержать натиск многотонной техники, хотя бы многотонных советских самосвалов марки «БЕЛАЗ».
За месяц моего отсутствия в пионерском лагере «Горный воздух», изменился не только сам пионерский лагерь, но также изменился коллектив строительного отряда, в который влились новые лица.
Осталась неизменной лишь бригада ингушей из Назрани. Ингуши, все так же пытались поставить на пост командира строительного отряда, начальника своей бригады. До моего приезда обратно в пионерский лагерь «Горный воздух» начальник бригады ингушей из Назрани успел покомандовать над обновлённым строительным отрядом из республик Северного Кавказа.
– Александр! Давай мирно будем жить. – сказал мне при встрече бригадир ингушей. – Пока тебя не было, то меня назначили командиром строительного отряда. Тебе надо остаться в стороне. Не мешай мне работать.
– У меня нет страсти командовать людьми. – спокойным голосом, сказал, бригадиру ингушей. – Меня отправили работать на комсомольскую стройку. Мне всё равно на каком посту работать.
Бригада ингушей фактически взяла в свои бразды руководство нашим строительным отрядом.
Руководителям строительства цементного завода пришлось обратно собрать общее собрание коллектива, чтобы на общем собрании обратно публично при всех утвердить меня в качестве командира отряда.
Ничего не мог сказать против коллектива комсомольцев строительного отряда. Ведь фактически был ответственным перед людьми по партийной линии, как руководитель комсомольской организации, а также как самый старший по возрасту кандидат в коммунисты.
– Александр Черевков! После того, как тебя вторично выбрали командиром комсомольского строительного отряда. – обратимся ко мне с нареканиями представитель компартии республики. – Ты должен обратить особое внимание дисциплине среди молодых комсомольцев вашего отряда.
– Конечно! Всё будет в полном порядке. – уверил, представителя власти. – Думаю меня поймут.
Однако ингуши не хотели примириться с тем фактом, что им никогда не удастся в строительном отряде поставить командиром своего начальника строительной бригады. Ингуши предложили мне такой вариант, что буду получать в месяц одну тысячу рублей.
Но закрою свои глаза на все то, что происходит вокруг меня на строящихся объектах цементного завода, на которых принимает участие сборный строительный отряд из разных наций Северного Кавказа.
– Мне стоит подумать. – уклонился от прямого ответа. – Мне не хочется иметь ни каких проблем.
– У тебя не будет проблем, если ты готов согласиться. – угрожающей, предупредил бригадир ингушей. – У тебя будут большие проблемы. Если ты откажешься от мирного соглашения с нами.
Конечно, это предложение было заманчивым. При средней зарплате в сто рублей по месту жительства получать одну тысячу рублей, это огромные деньги по тем временам.
Не хотел иметь собственный автомобиль и жилье мне собственное не нужно. У меня была шикарная бесплатная квартира. Но у каждого человека имеется какая-то мечта, на которую всегда не хватает денег.
У меня тоже была мечта, хорошо обставить мебелью свою квартиру. Вновь завести ребёнка, которому будут созданы все условия хорошей жизни в нашей квартире.
Все люди хотят жить хорошо. Моя великая мечта мебельный комплект «Хельга» из полированной финской фанеры стоил десять тысяч рублей.
В то время стоимость почти двух автомобилей марки «Волга». Такую мебель видел только у двух человек. Во время службы в армии, у одного грузина в Батуми, где сам украшал его квартиру росписью стен.
Другую мебель фирмы «Хельга» видел в Москве у одного народного артиста цирка, которому помогал устанавливать такую мебель в квартире, когда работал в цирке ассистентом в аттракционе «Человек-невидимка».
В Грозном узнал, что такую мебель можно купить, но для этого надо десять тысяч рублей, чтобы обставить шикарной мебелью свою квартиру на зависть своим друзьям, врагам и знакомым.
Мечту, конечно, можно было осуществить. Однако на пути к мечте была моя совесть, которая не позволяла мне вступать в криминальную сделку.
Не раздумывая, отказался от заманчивого предложения ингушей, которые предлагали совершить сделку наличными сразу после того, как мы ударим по рукам.
Пачку денег в тысячу рублей, ингуши выложили передо мной на стол в моем кабинете в бараке с проживанием ингушей, где состоялась эта заманчивая сделка. Сказал ингушам, что эти деньги пахнут криминалом, а для меня свобода дороже любых денег. Поэтому на сомнительную сделку не пойду.
Закладывать ингушей с таким предложением не собираюсь. Но за себя постоять могу. Здоровья у меня достаточно.

7. Политические разборки.
Своим отказом фактически вызвал огонь ингушей на себя. С этого момента мы по-настоящему стали врагами. При общей поддержки со стороны всего коллектива, бригада ингушей мне не была страшна.
Разобраться с каждым ингушом в отдельности мог сам один без поддержки коллектива. К тому же в коллективе кто-то пустил слух, что служил в армии в спецназе и владею многими приёмами рукопашного боя.
Так что могу драться один против целого коллектива. Конечно, этот слух был заведомой ложью в мою пользу. В армии служил обыкновенным художником-оформителем.
Мышцы качал задолго до появления на мировой арене культуризма Арнольда Шварценеггера. Мне мускулатура нужна была для поступления работать в цирк.
Куда пытался поступать несколько раз до женитьбы на Людмиле. В цирке тоже качал свою мускулатуру. Даже после ухода из цирка продолжил уделять внимание своей мускулатуре.
Качать свою мускулатуру вошло в привычку моей жизни, это часто помогало в драках с соперниками.
– Запомни, Александр! – угрожающе, сказал подстрекатель ингуш. – Мы тебя подъём за отказ.
– Не беспокойтесь! В долгу не останусь. – смеясь в лицо ингушу, ответил. – Всё увидишь в деле.
Угрозы со стороны ингушей не остались пустым трёпом. В первый же вечер нашей работы на строительном объекте цементного завода уличил ингушей в краже государственного имущества, который им фактически не был нужен.
Ингуши, таким образом, хотели в очередной раз подставить меня, чтобы таким путём отстранить меня с занимаемой должности.
Ни стал заявлять в милицию на ингушей, а тут же в присутствии многочисленных свидетелей с обеих сторон, публично побил начальника строительной бригады ингушей.
Так как именно начальник бригады ингушей был зачинщиком кражи, в которой сам признался при огромном собрании парней. Никто не помешал мне в этой драке. Хабиев Джамал начальник строительной бригады ингушей был ростом и комплекцией больше меня. Ингуши были уверены в том, что буду битый. Но ни дал ему, ни малейшего шанса побить меня.
Едва он припугнул меня публично при всех, что обязательно побьёт меня, тут же провёл свой первый удар в его жирный живот, на котором не было пресса, перехватило дыхание. Дальше было дело обычной техники умения драться.
Не отступая ни на шаг, провёл ряд ударов в самые больные участки тела человека. Бил кулаками Джамала до тех пор, пока он оказался в полном нокауте. Вовремя моей драки присутствующие на строительной площадке стояли вокруг нас и никому не дали вмешиваться в мой поединок драки с начальником строительной бригады ингушей.
Таким образом, публично при всех опозорил бригаду ингушей. У ингушей теперь не было никакого шанса, поставить на руководящую роль строительного отряда в пионерском лагере своего начальника бригады.
После этой драки мог ожидать от ингушей чего угодно. Строительный отряд в триста восемьдесят человек всесторонне поддерживал меня. Даже против моего желания меня повсюду сопровождали двое здоровых парней, которые готовы были постоять за меня во время любой драки с кем угодно.
Драку могли спровоцировать ингуши. Вскоре после моего приезда в пионерский лагерь «Горный воздух» к нам в отряд под усиленной охраной со стороны милиции приехал кассир строительства цементного завода с нашей первой зарплатой за пуск первой очереди цементного завода.
Видимо, ингуши договорились с кем-то наверху в конторе насчёт нашей первой зарплаты? Как обещали мне раньше ингуши, то получил одну тысячу рублей за один месяц работы.
Сколько получили ингуши, это мне неизвестно. Так как каждая бригада получала свою зарплату по отдельной ведомости. Думаю, что ингуши получили зарплату не маленькую.
Никто из ингушей ни стал возмущаться насчёт зарплаты. Зато возмущение имели все остальные строительные рабочие, зарплата которых была минимальная. На много меньше, чем обещали нам ранее.
– Чтобы вы не думали, что в сговоре с ингушами. – сказал, в присутствии возмущённого коллектива строительного отряда. – Предлагаю положить наши деньги в одну кучу. Затем пересчитать их и разделить поровну на всех триста восемьдесят человек. После чего, поеду в управление строительства цементного завода и там разберусь. Почему, нам так мало заплатили и не поровну со всеми? Ведь мы сразу договаривались, что будем равны на строительстве объектов цементного завода. Не отступаю от своих слов и кладу эту тысячу рублей на кучу с другими зарплатами.
Тут же следом за мной в огромный картонный ящик на столе посыпались все зарплаты триста восемьдесят человек. При двойном пересчёте общая сумма денег получилась в сорок тысяч рублей.
Таким образом, каждый из нас получил свою зарплату по сто пять рублей. В то время как по нашим предварительным расчётам мы должны были получить зарплату в размере пятисот рублей каждый рабочий строительства.
Получалось так, что оставшуюся сумму денег отдали строительной бригаде ингушей, либо нам всем неправильно начислили. Нам надо было разобраться.
– Пожалуйста! Прошу вас всех не напиваться и не уезжать отсюда до моего возвращения. – сказал, своему коллективу строительного отряда. – Поеду разбираться с бухгалтерией и с нормировщиками насчёт начисления зарплаты. Если вас найдут пьяными, то у руководителей стройки будет повод отделаться от вас без выплаты денег за работу.
В тот же час рейсовым автобусом отправился к нормировщикам и в бухгалтерию цементного завода, которые к этому времени из штаба стройки цементного завода в Грозном переехали в административный корпус самого цементного завода.
Мне нужно было захватить их на рабочем месте сегодня в пятницу. Так как в субботу и в воскресенье администрация цементного завода не работает.
Мог потерять целых два дня. За это время в пионерском лагере «Горный воздух» мог возникнуть бунт обманутых комсомольцев и коммунистов нашего строительного отряда.
Только бунта нам не хватало под самый новый 1973 год. Когда сейчас в Грозном не спокойно. В народе ходит слух, что якобы между солдатами в увольнении и ингушами произошла какая-то бытовая стычка на почве пьянки или ревности к девушке.
В результате драки пролилась кровь. Есть жертвы с обеих сторон. В Назрани ингуши готовят бунт против столицы республики в Грозном.
Строительная бригада ингушей из Назрани после получения зарплаты в срочном порядке отправились к себе домой, чтобы присоединиться к своим бунтующим родичам и землякам.
– Нам неправильно начислили зарплату. – сказал, главному бухгалтеру цементного завода, как только вошёл в его кабинет. – По нашим подсчётам мы должны были получить по пятьсот рублей на человека, а вышло всего по сто.
– Бухгалтерия начисляет зарплату из расчёта норм и расценок по фактически выполненным работам. – ответил мне, бухгалтер цементного завода. – Какие документы нам предоставляют прорабы и нормировщики, по таким документам начисляем зарплату рабочим строительного отряда. Виновников в нашей бухгалтерии вы не найдёте.
Отправился в кабинеты старшего прораба и нормировщика по строительным объектам цементного завода.
Оба бюрократа независимо друг от друга заявили, что все строительно-монтажные работы давно оплачены до нашего появления на стройке цементного завода.
Нам выплатили всего лишь премиальные деньги за сверхурочные работы, которые остались от зарплаты те, кто обворовал строительный объект до нашего появления на стройке цементного завода.
Поэтому мы должны быть довольны тем деньгам, которые остались от воров. Других денег на стройке нет.
– Вы представляете, что сейчас будет?! Если ваши слова передам рабочим! – возмущённо, воскликнул. – Мы только вчера забили последний кубометр бетона, а вы заявляете, что эту работу на стройке оплатили шесть лет назад.
– Бетон всегда серый, как сейчас, так и много лет назад. – нахально заявил старший прораб. – Так что иди, доказывай кому угодно. Однако дважды одну работу оплачивать не буду. Меня просто посадят в тюрьму за подтасовку денег.
– Тебя посадят на кол мои рабочие. Прежде чем ты успеешь сесть в тюрьму. – сказал, выходя из кабинета старшего прораба. – Прямо сейчас поеду в пионерский лагерь «Горный воздух» и все расскажу своим рабочим. Вот тогда мы посмотрим, как ты бюрократ будешь сидеть тут на колу забора перед цементным заводом. Ты сам приговорил себя.
Конечно, не собирался сейчас отправляться в пионерский лагерь «Горный воздух» с таким сообщением. Передо мной была другая высокая инстанция в парткоме коммунистической партии в Грозном.
Оттуда все руководили стройкой цементного завода. Только они могли решить нашу проблему на много раньше, чем мои работники успеют посадить на кол старшего прораба стройки и всех его коллег по стройки цементного завода вблизи аула Чири-Юрт.
На рейсовом автобусе успел к концу рабочего дня добраться до столицы республики. Возле здания партийного комитета республики и совета области наряду с новогодней ёлкой красовались горящие костры, на которых бунтующие ингуши жарили себе шашлыки на объявленную ими голодовку в знак протеста против советской власти.
Рядом с ингушами были лозунги на политические, экономические и религиозные темы. Главным лозунгом ингушей было отделение Ингушетии от Чечни.
Ингушей возмущало то, что республика называется Чечено-Ингушской АССР, а не наоборот. Поэтому ингуши требовали отсоединения от Чечни, а также передачи ингушам большей части земель Северной Осетии и Дагестана, которые находятся на правом берегу реки Терек.
Таким образом, в запланированную Республики Ингушетию, должны были перейти пригородные районы в Орджоникидзе, столицы Северной Осетии. Правобережный район в Беслане, вместе с сёлами осетин и станицами терских казаков, а также Моздок, который граничит с Кабардой и Ставропольем.
От Дагестана в пользу ингушей должен был отойти Кизляр с выходом в Каспийское море и с границей возле Калмыкии. В результате Ингушетия в несколько раз становилась крупнее и богаче соседних республик Северного Кавказа.
Ингушетия могла оказать политическое и экономическое влияние в регионе Северного Кавказа.
Конечно, такого перевеса в политике не могли допустить республики Северного Кавказа.
Конечно, никто из соседей Ингушетии не хотел допустить такого роста республики, которая фактически не оказывала никакого политического и экономического влияния на своих соседей.
В самой Ингушетии не было серьёзной промышленности. Сельское хозяйство республики едва прокармливало своё население.
При проверке рабочего ресурса людей только в одной столице Ингушетии в Назрани было выявлено среди населения более сорока процентов тунеядцев, которые нигде не работали.
Люди занимались спекуляцией и кражей государственного имущества. Единственная трикотажная фабрика в Назрани возле мечети работала только в зимнее время.
К весне это производство планомерно разворовывалось. Рабочие разбегались по горам в аулы к родственникам, а директора фабрики сажали в тюрьму, если к этому времени он не ухитрялся поменять свою фамилию и стать муллой в соседней мечети.
Все как по книгам Ильфа и Петрова, где у них герой произведения сидел за всех во все времена. В Республике Ингушетия была круговая порука. Никакая власть не могла раскрыть никакое преступление.
По современным понятиям Ингушетия была мафиозной республикой, которая хотела расширить границы по Северному Кавказу. В то время Чечено-ингушская АССР была самой орденоносной республикой на Северном Кавказе по экономики и политики.
Советская власть оказывала особое внимание нефтяной и газовой промышленности. Хорошо было развито сельское хозяйство и виноградарство, особенно последнее за счёт терских казаков, которые испокон веков занимались культивированием винограда на землях непригодных для других сельскохозяйственных культур.
Здесь же широко были развиты бахчевые культуры. Это астраханский полосатый арбуз, который считался самым крупным арбузом в мире, а также на терских полях выращивался терский, чёрный арбуз, не уступающий своей сладостью другим арбузам. Среди бахчевых культур, выращивались сладкие дыни размером с кулак.
Также росли кормовые дыни размером с огромную тыкву, которая тоже произрастала на терских поля. Так что терский край достаточно богатый. Чеченцы и терские казаки не хотели междоусобной войны, которая едва прекратилась в конце пятидесятых годов.
Местные народы научились понимать друг друга и приходить к компромиссному решению вокруг любого спора. Поэтому было решено пригласить на переговоры всех заинтересованных людей со стороны местных народов, которых в регионе реки Терек проживает более сотни.
На переговоры от Политбюро ЦК КПСС, прибыл Соломенцев Михаил Сергеевич. Среди представителей национального меньшинства был старший лейтенант авиации Джохар Дудаев. Он предлагал отделить Республику Ингушетию от Чечни, без всяких условий, которая, по его мнению, позорит Северный Кавказ и не желает соглашаться с соседями.

8. Долг по работе.
Хорошо, что нужные мне люди были не в правительственном здании, которое охранялось милицией и солдатами от митингующих ингушей. В тот вечер с трудом пробился в кабинет руководителя комсомольской стройкой цементного завода.
Как на духу рассказал ему о всех проблемах, образовавшихся за месяц на объектах строительства цементного завода. Не забыл рассказать о бригаде ингушей, которые любой ценой стремятся пробиться к руководству строительным отрядом на цементном заводе.
– Эти ингуши и меня достали. – сказал мне, руководитель комсомольской стройкой. – В открытую, предлагали мне взятки, чтобы взял ингушей на руководящие посты, как на строительстве объектом цементного завода, так и в сам цементный завод. Сейчас все в Чечне знают, что самый лакомый кусочек в республике, это новый цементный завод.
– Не знаю, как ты будешь справляться со своей проблемой. – сказал, руководителю комсомольской стройки. – Но если в понедельник не приеду с хорошим результатом в пионерский лагерь «Горный воздух», то ты уже во вторник вокруг цементного завода увидишь изгородь с кольями, на которых будут торчать те, кто виновен в обмане строителей. Так думаю, что обманутые парни и для нас с тобой поставят колья. Лично не хочу красоваться на этом колу. Наверно, тебя тоже не привлекает свободный кол возле строительства цементного завода?
Триста восемьдесят человек только с моего отряда невозможно становить оружием и силой власти. Если учесть, что таких обманутых людей наберётся пару тысяч, к тому же плюс их родственники, то это уже пахнет гражданской войной на Северном Кавказе.
Мы оба были в полном замешательстве с проблемой по долгам за работу на цементном заводе. Вроде, как бы мы не виноваты за долги перед рабочими? Но вот только беда в том, что именно нам придётся отвечать. Ведь мы руководители и поэтому с нас спрос по всем долгам.
– Постарайся к обеду в понедельник сохранить спокойствие в пионерском лагере «Горный воздух». – серьёзно, сказал руководитель комсомольской стройки. – За два дня переговорю с самым высоким начальством в нашей республике. Думаю, что они найдут какие-то резервы на покрытие долгов обманутым строителям. Ты только продержись немного.
– Сам постараюсь продержаться. – подстраховался, на всякий случай. – Мне строительные рабочие поверят. С ними варюсь в одном соку. Но они могут потребовать от меня гарантии, что все будет у нас, по совести. В этом случае мне от тебя нужен официальный документ, что к обеду в понедельник у них в кармане будут деньги. Иначе, обманутые парни могут не ждать до понедельника, который для всех тяжёлый после воскресного дня. Меня могут проговорить к ответу сразу.
Тебе тоже не придётся удрать за пределы республики. Аэропорт «Северный» в Грозном давно под контролем ингушей и их сторонников. Поезда и автомобили просто фильтруются во все стороны движения из нашей республики.
Так что ни какие попытки сбежать у тебя не получатся. Лично мне вообще некуда было бежать. Здесь моя Родина. На этой земле мои предки терские казаки живут более триста лет. Подумай, как нам дальше быть.
– Хорошо! Напишу тебе официальное письмо, что деньги будут к обеду в понедельник. – согласился руководитель комсомольской стройки цементного завода. – Сумму денег называть не буду. Так как сам толком ничего не могу знать.
Руководитель комсомольской стройки написал официальное письмо со всеми своими координатами, что в понедельник к обеду в пионерский лагерь «Горный воздух» привезут часть денег долга за пусковую стройку первой очереди цементного завода.
Всю остальную согласованную с коллективом сумму долга вернут в течение одной недели. Детали переговоров о сумме долга будут обсуждаться в коллективе на собрании строителей цементного завода. С таким письмом мог спокойно ехать в пионерский лагерь «Горный воздух» прямо сейчас.
Но в ту сторону никакого транспорта не было. В субботу всюду короткий день. Следом воскресный день. На территории Советского Союза все не работают.
Поэтому решил ехать к себе домой в посёлок «Бурунный». Там могу договориться с директором совхоза, чтобы он дал мне свой автомобиль в субботу или в воскресный день.
Так как мне нужно быть в пионерском лагере не позднее, чем в воскресенье к обеду. Иначе парни могут спиться со скуки и с пьяной головы в понедельник устроить погром с должниками цементного завода. Тогда моё присутствие будет не нужно никому.
– Хорошо! Дам тебе свой автомобиль сегодня. – согласился директор совхоза, утром в субботу. – Но, чтобы ты сразу отпустил мой автомобиль обратно к нам в совхоз. Водитель тоже человек и хочет отдыхать. И так замордовал его.
Через час после разговора с Игорем Григорьевым уже мчался в его служебном автомобиле в сторону пионерского лагеря «Горный воздух».
Перед обедом мы были на месте. Автомобиль директора совхоза сразу развернулся и уехал в обратную сторону в совхоз «Бурунный».
Тут же пошёл в столовую пионерского лагеря «Горный воздух», откуда пахло свежими продуктами и терпким вином. Большой коллектив не выдержал ожидания и хотел выпить вина.
– О! Командир! Как раз к столу явился. – услышал, радостные возгласы от парней. – Присаживайся к нам поближе.
– Парни! У меня к вам серьёзный разговор. – обратился, за столом к коллективу. – Говорить можно лишь на трезвую голову. Поэтому меня выслушайте вначале, а потом мы вместе выпьем по стакану красного вина и не больше.
– Давай командир! Валяй! Тут все свои. – сказали из-за стола. – Мы тебе доверяем. Говори, что там у тебя случилось.
– Пока не случилось. Но может случиться. Если вас в пьяном виде увидят руководители стройки. – начал, свой откровенный разговор с коллективом. – Руководители стройки ищут предлог, чтобы не заплатить вам остаток долга по зарплате. Так как сумма давно выплачена тем, кто разворовал строительный бюджет цементного завода. Вчера разговаривал со всеми руководителями стройки цементного завода и с трудом уговорил их начать погашать вам долг с резервного фонда партии и комсомола. Сейчас они занимаются изъятием суммы долга с резервного фонда партии и комсомола. Обещали в понедельник к обеду погасить часть долга. Остальную сумму оговорённого с вами долга руководители комсомольской стройки обещали погасить в течение одной недели. Взял у них гарантийное письмо текст, которого только что сказал вам. Само письмо у меня в руке. Вы должны мне верить и не устраивать скандал.
– Мы тебе, командир, на слова верим. – сказали из-за стола. – Официальные письма от руководства нам не нужны. Пускай нам вернут долг. Мы мирно разъедимся по своим домам. В твоё отсутствие мы решили, что больше не дадим себя обмануть. Отработаем месяц до конца. Получим за него деньги. Лишь после разъедемся по домам республики.
– В противном случае тогда сожжём дотла пионерский лагерь «Горный воздух». – добавил другой голос из-за стола. – У нас другого выбора нет.
– Вот этого делать не нужно. – серьёзно, сказал. – Дети тут не причём. Детям на каникулы построен пионерский лагерь «Горный воздух». Вы сами недавно были детьми. Отдыхали в таких местах. Не надо детей лишать праздника.
– Командир прав! – сказал все тот же голос из-за стола. – Оставим целым детям праздник. Пускай отдыхают летом на свежем воздухе. Мы найдём, что разрушить в отместку за свой не полученный долг по зарплате. Что же касается вина на наших столах, то тут всего по стакану вина на мужика будет. До понедельника к обеду все мы будем трезвыми.
Выходные дни в пионерском лагере «Горный воздух» прошли благополучно. После обеда в субботу и до самого понедельника больше никто вино не употреблял, да и употреблять было нечего.
В воскресный день все магазины закрыты. Общественный транспорт между населёнными пунктами не двигается. Живём мы словно на островке дикой природы.
Вокруг фруктовый лес, с опавшими листьями. На ветках деревьев созревшие плоды. Сотнями фруктами объедаемся каждый день. В воскресенье ранним утром выпал первый пушистый снег, который засыпал все вокруг.
Пионерский лагерь «Горный воздух» превратился в сказку нашего улетевшего детства. Домики и бараки, словно сказочные терема покрытие белыми пушистыми покрывалами снега.
Тишина такая, что даже не верится в присутствие какого-то шума. С весны повзрослевшие птички с удивлением рассматривают выпавший белый снег и пробуют на вкус пушистые снежинки.
Целый день в пионерском лагере «Горный воздух» кроме кочегарки и столовой больше никто не работал. Большинство строителей проспали свой завтрак, проснувшись, строители наслаждались красотой снежного леса, спокойно дожидаясь сигнала на обед.
Строители, уставшие от тяжёлого физического труда за последнюю неделю прошедшего месяца, просто хотели отдохнуть в тишине от работы, а также от повседневной суеты в жизни обычных людей.
После обеда наступила обычная жизнь, наполненная суетой предстоящей рабочей недели. У каждого временного жителя пионерского лагеря «Горный воздух» имелись свои заботы. Городские жители собирали с веток деревьев под первым пушистым снегом зрелые плоды, не упавшие на землю.
Сельские жители, у которых плоды деревьев в саду под окном, просто собирали свои вещи к предстоящему отъезду домой из пионерского лагеря «Горный воздух».
Большинство строителей заканчивали свою работу на строительстве цементного завода и поэтому уезжали домой. В каждом домике и в бараке пионерского лагеря «Горный воздух» имеется радио, от которого мы узнали, что на «большой земле» не все благополучно.
Ингуши не собираются уходить с центральных площадей в Грозном. Бастующие ингуши продолжают голодовку со свежим шашлыком. С голодухи весь центр города загадили.
Горожане живут, как в общественном сортире. От бунтующих ингушей спасу нет. Всюду шастают со своими антисоветскими лозунгами и листовками на арабском языке.
Сами ингуши толком ничего не знают, из-за чего они бастуют. В школах Советского Союза арабский язык не преподавали. Поэтому никто из прохожих не знает, что написано на лозунгах и плакатах бастующих.
Между бастующими ингушами, измученными с голодухи жирным шашлыком, в одежде мусульманских проповедников ислама постоянно крутятся иностранцы, которых в народе называют ваххабитами.
Раздают бастующим ингушам листовки, написанные арабским языком. Никто из ингушей арабский язык не знает. Поэтому листовки на арабском языке летают по городу, словно птицы с юга, заблудившиеся на Северном Кавказе.
Видимо, сами бастующие устали от бессмысленного бунта? Ряды бастующих сильно поредели. Местные власти бастующих не трогают.
Все ждут прихода нового 1973 года. Каждый надеется, что с приходом нового года ингуши наконец-то образумятся. Разойдутся по своим домам встречать новый 1973 год.
Никто из местных жителей не хочет столкновения с ингушами. Из-за этих бунтующих ингушей люди обходят стороной места массового скопления. Все хотят жить спокойно.
– Мы все дети кавказского народа. – сказал воскресным вечером на собрании бригадиров. – Мы живём одной семьёй, поэтому не будем вмешиваться в политические страсти хотя бы в отдельно взятой территории нашего пионерского лагеря. Вспомните наш пионерский девиз – «Пионер всем ребятам пример.» Покажем пример другим, как можно мирно жить в коллективе разных народов.
– Командир! Мы приехали сюда работать, а не митинговать. – сказал за всех бригадир из Дагестана. – Получим долг по зарплате и спокойно разъедимся по домам. Нам нечего делить с растущими ингушами. Они поддались агитации и проекции со стороны. Мы не сторонники разбора на Кавказе.
– С вами в этом солидарен. – сказал в конце собрания бригадиров. – У меня только одна к вам просьба. Когда нас поселили жить сюда в пионерский лагерь, то мы обещали сдать пионерский лагерь в надлежащим виде. Завтра с утра надо нам навести порядок хотя бы к приезду зарплаты.
– Надо было вчера устроить субботник и все дела. – высказал мнение всех бригадир из Осетии.
– Вы забыли, что до моего приезда весь коллектив был под кайфом. – напомнил бригадирам вчерашний день. – Вчера вам было не до субботника. Завтра у нас рабочий день в самый раз.
В понедельник с утра в пионерском лагере оживление. Без приказа с моей стороны парни решили навести порядок в своём жилище к приходу больших гостей сверху.
В ход пошли фанерные лопаты, приготовленные на расчистку снега и дорожные веники, изготовленные из веток кустарника. За пару часов до обеда весь пионерский лагерь так вычистили от снега, что под ногами остался чистый асфальт и никаких признаков снежной зимы.
Остались под снегом одни лишь бараки и домики с белыми крышами, которые напоминают нам о воскресной, снежной зиме. Вокруг нас от зимы остался только свежий горный воздух и ярко-голубое небо над головой с ослепительно ярко-жёлтым солнцем, которое греет по-летнему, от чего в горах быстро тает первый пушистый снег.
В первой половине дня территория пионерского лагеря «Горный воздух» выглядела настолько чисто, что даже не верилось о существовании бытовой повседневной грязи.
Всё вокруг напоминало о сказочной чистоте в царстве снежной королевы из одноименной сказки. В такой сказочной красоте нам не хватало лишь долгожданных гостей.
Конечно, мы все прекрасно знали, что уважаемые гости из правительства или высокого руководства, как всегда не опаздывают, а задерживаются.
В этой связи мы решили готовить большой общий стол к приёму уважаемых гостей ближе к предстоящему обеду. Так как зал столовой пионерского лагеря «Горный воздух» был рассчитан всего на сто человек.
По этой причине пионеры во время каникул и строители по выходным дням обедали группами по графику. Нам ничего не оставалось делать, как принять общее решение на установку большого стола в середине пионерского лагеря «Горный воздух» на асфальтированной площадке между домиками и бараками.
Здесь свободно могли разместиться столы на пятьсот человек с учётом прибытия долгожданных гостей из Грозного, столицы Чечено-ингушской республики.
Даже на место парковки легковых автомобилей вполне хватало места по кругу площадки. Однако, в связи с тем, что большинство строителей после званого обеда планировали разъехаться по своим домам с долгожданной зарплатой, то по этой причине завхоз и шеф-повар не завезли на кухню продукты питания на предстоящую рабочую неделю.
В наличии продуктов питания в столовой было так мало, что могло едва хватить на лёгкий завтрак имеющимся строителям в пионерском лагере «Горный воздух», как в салоне самолёта во время полёта.
Мне ничего не оставалось делать, как только сообщить по местной радиосвязи о бедственном положении с продуктами питания на нашей общей кухне.
Прекрасно знал, что у каждого строителя в хозяйственной сумке или в рюкзаке найдётся неприкосновенный запас из спиртных напитков и продуктов питания, на случай непредвиденных обстоятельств, в связи с нашей отдалённостью от места нашего постоянного жительства, а также от населённых пунктов.
Мой расчёт оказался точный. Не прошло часа после моего выступления по местной радиосвязи, как в сторону общей столовой потянулись ряды строителей с продуктами питания и с наличием спиртных напитков.
Так что вскоре к предстоящему званому обеду можно было накрыть богатый большой стол почти на тысячу человек. На кухне общественной столовой были продукты питания, спиртные напитки и дары природы со всех районов Северного Кавказа.
Едва только мы стали готовить асфальтированную площадку под долгожданный обед, как, вдруг, неожиданно для всех, со стороны автомобильной трассы мы услышали рёв мощных двигателей и скрежет гусениц тяжёлой техники.
В сторону пионерского лагеря «Горный воздух» со стороны автомобильной трассы направлялась тяжёлая военная техника, следом за которой, в сопровождении автомобилей и мотоциклов милиции, двигался чёрный легковой автомобиль отечественной марки «Волга».
На таких автомобилях отечественного производства ездили только начальники. Все присутствующие на асфальтированной площадке поспешили расступиться по сторонам, уступая место необычному картежу из служебных и военных автомобилей разных модификаций.
Мы с удивлением смотрели, как кортеж разворачивается по кругу асфальтированной площадки, тесня нас на край асфальтированной площадки ближе к домикам и баракам пионерского лагеря «Горный воздух», таким образом, создавая свободное пространство на асфальтированной площадке к безопасному въезду чёрного отечественного легкового автомобиля марки «Волга».
Когда необычный кортеж милицейских легковых автомобилей, мотоциклов и военной техники едва разместился на асфальтированной площадке, тут же из картежа в круговое оцепление встали вооружённые солдаты и наряд милиции. К служебному легковому автомобилю направились несколько парней атлетического телосложения.
Один накаченный парень осторожно открыл заднюю, правую дверь легкового автомобиля. Из салона легкового автомобиля, с опаской озираясь по сторонам, на асфальтированную площадку выбрался щуплый мужчина небольшого роста, в котором мы сразу признали руководителя ударной комсомольской стройки цементного завода.
Многие из строителей хотя бы раз видел этого невзрачного на вид мужчину, с приездом которого на стройку цементного завода сразу кипела работа и вылетали со стройки плохие руководители строителей.
Занимая высокую должность в руководстве комсомольской ударной стройки цементного завода, невзрачный на вид мужчина добросовестно относился к своей работе и внимательно выслушивал претензии строителей к недостаткам в работе на строительстве цементного завода. Руководитель комсомольской стройки всегда выполнял доступные пожелания строителей. Именно благодаря вмешательству руководителя стройки мы наконец-то дождались зарплаты. Неторопливо выйдя на середину асфальтированной площадки и с опаской оглядевшись по сторонам, руководитель стройки, вдруг, засуетился и обратно направился в сторону своего служебного автомобиля.
В рядах присутствующих строителей прокатилась волна возмущения. Однако возмущение тут же погасло, когда из салона своего легкового автомобиля руководитель стройки выбрался с огромной кожаной сумкой.
Вероятно, с нашими деньгами? В рядах присутствующих строителей прозвучали радостные восклицания и дружные страстные аплодисменты.
С этого момента мы поняли, что наконец-то мы дождались своей долгожданной зарплаты за прошлый месяц. Теперь мы можем спокойно поехать к себе домой и обрадовать свои семьи значительной суммой денег за свой «каторжный» труд на строительстве цементного завода.
С этого времени мы хотя бы на месяц стали богаче своих соседей. За большую зарплату мы могли позволить себе купить семье то, о чём раньше могли лишь мечтать о будущем. Сейчас наше будущее подвинулось хотя бы в размерах нашей зарплаты на строительстве цементного завода.
– Здравствуйте, уважаемые товарищи строители! – громко и радостно, сказал руководитель комсомольской стройки, выбираясь из своего персонального автомобиля на площадку. – Мы привезли вам часть долга по вашей зарплате.
– Поэтому поводу, столько много вооружённых солдат и милиции? – удивлённо, спросил, руководителя стройки. – Могли просто на служебной машине приехать. Мы не сторонники разбоя.
– Вы что думали, на своём персональном автомобиле привёз бы вам почти сто тысяч рублей? – удивлённо, поинтересовался руководитель комсомольской стройки. – Да меня при выезде из города вместе с персональным автомобилем могли сразу ограбить. Так что надёжная охрана даже вам на пользу будет при возвращении домой. Вас будут сопровождать под надёжной охраной.
Пионерский лагерь «Горный воздух» оживился радостью встречи наконец-то прибывшим долгом по зарплате. Мы тут же пригласили за общий стол всех прибывших к нам с «большой земли».
В нашей столовой не хватало места разместить почти пятьсот человек. Столы и стулья, из домиков и бараков, мы поставили прямо на асфальтированную площадку.
Потеснив немного по сторонам легковые автомобили, милицейские мотоциклы и военную технику. Минут через десять наряд милиции, солдаты и гражданские сидели за одним общим столом в пионерском лагере «Горный воздух».
Все имеющиеся у нас продукты питания и спиртные напитки мы разделили поровну на каждого присутствующего за огромным столом.
Никто из присутствующих в пионерском лагере «Горный воздух» не хотели нарушать общий кавказский обычай гостеприимства. Ведь мы все жители Кавказа считали народы единой семьёй.
– Пока бригадиры будут составлять ведомости по своим бригадам, хочу с вами побеседовать. – обратился с речью после обеда руководитель комсомольской стройки к нашему строительному отряду со цены открытой эстрадой. – Как ранее обещал командиру вашего строительного отряда, то сегодня привёз вам лишь часть долга по зарплате за прошлый месяц. Все остальные деньги по зарплате будут вам возвращены после тщательной проверки документов.
Какой остаток долга будет, точно не знаю. Этот вопрос могут разобрать нормировщики и бухгалтерия. Мы с вашим командиром высчитали приблизительную сумму долга за месяц, из этой суммы долга половину денег сейчас вернём.
– Ингушей в ведомости мы включать не будем. – сказал кто-то из дальних рядов. – Здесь с ними мы сами разберёмся. У них большой долг перед нами. Им всё равно не вернуть то, что они украли у народа.
– Прошу, обойтись без драк. – тревожно, с беспокойством в голосе, сказал руководитель комсомольской стройки.
– Ингуши добровольно-принудительно отдадут нам то, лишнее, что от нас забрали они в зарплату? – смеясь, сказали из рядов. – Вы нам только назовите общую сумму денег, которую получили ингуши в своей ведомости по зарплате.
– Общую сумму денег по зарплате строительного отряда ингушей за прошлый месяц знаю наизусть. – уверенно, ответил руководитель комсомольской стройки. – Шестнадцать тысяч рублей. Примерно, такая сумма зарплаты сейчас.
– Вот это да! – хором, воскликнули строители. – По восемьсот рублей на каждого ингуша! Вот хапуги! Они у нас будут бесплатно отрабатывать целый месяц в нашу пользу. Если не отдадут нам сразу разницу своего долга по зарплате.
– Пожалуйста, без насилия. – обратно, всполошился руководитель комсомольской стройки. – Разбирайтесь мирно. Нам только драки в вашем коллективе не хватало…
– Ну, ты достал нас своими волнениями! – сказали из рядов. – Мы сами без тебя разберёмся здесь с этими хапугами. Все ингуши домой вернуться целыми и не вередимыми. Мы только деньги моделям поровну между собой без участия ингушей. Они своё получили сполна.
– Хорошо! Разбирайтесь, как хотите, но в моё отсутствие. – согласился руководитель комсомольской стройки. – Сейчас получите часть долга по зарплате за прошлый месяц. Выходит, зарплата по двести рублей на каждого человека.
– Мужики! Давайте восстановим справедливость в отношении нашего командира. – сказал кто-то из рядов. – Командир в зарплату отдал нам фактически свои кровные деньги. По два рубля с носу мы сейчас вернём своему командиру. Никто от этого не обеднеет. За добро надо платить добром.
– Да! Да! Конечно! – поддержали такое предложение из рядов. – Если бы не наш командир, то мы и долг не видели. Он заслужил достойное внимание со стороны нашего коллектива.
Каждый бригадир получил сумму долга от кассира, сопровождавшего руководителя комсомольской стройки. Когда все получили по сто восемьдесят восемь рублей долга по своей зарплате за прошлый месяц и расписались в своих ведомостях, то мне оставалось расписаться под своей фамилией. Не считая денег забрать всю оставшуюся сумму долга себе.
Кассир сам ни стал ничего считать. Так как все давно было пересчитано, а считать чужие деньги на Кавказе не принято. Без счетов знал, что сейчас мне осталась сумма денег равная, больше тысячи рублей, которые отдал на всех строителей в день зарплаты.
Так что жест моей доброты вернулся ко мне с процентами. От этого лишь выиграл, но не только в деньгах, а также в добром отношении строителей к моей персоне в лице командира.
Едва мы разобрались с ведомостями по долгам, как в пионерский лагерь «Горный воздух» прибыла бригада строителей ингушей из Назрани. Так ингуши всегда относились к своей работе.
Уезжали домой первыми, а возвращались на работу последними. Зато зарплату желали получить больше всех. Поэтому весь отряд строителей призирал бригаду строителей ингушей из Назрани.
Никто не хотел мериться с произволом со стороны ингушей. Так было и в этот раз. Когда ингуши вошли на территорию пионерского лагеря «Горный воздух», то строители, сразу, не сговариваясь, окружили ингушей плотным кольцом.
В присутствии руководителя комсомольской стройки потребовали от ингушей вернуть разницу денег в сумме двести рублей с каждого, полученную ингушами в зарплате за первую очередь завода.
Перепуганные до потери пульса ингуши без разговора выложили из карманов свои четыре тысячи рублей. Полученную от ингушей сумму денег строительный отряд разделил между собой по десять рублей на каждого человека.
Оставшиеся двести рублей денег рабочие строительного отряда отдали мне за все мои труды. Руководитель комсомольской стройки цементного завода довольный тем, что в его присутствии все обошлось благополучно, сел в свой персональный автомобиль и уехал обратно в Грозный.
На всякий случай оставил с нами наряд милиции, которые охраняли порядок в пионерском лагере «Горный воздух» всю последнюю неделю до нового 1973 года.
После чего мы всем отрядом уехали на неделю по своим домам на новогодние праздники 1973 года. Январь месяц нового 1973 года прошёл благополучно у всех строителей в пионерском лагере «Горный воздух».
Вот только на площадях в Грозном было не спокойно. Подстрекаемые проповедниками ислама с восточных стран, ингуши обратно появились с лозунгами в центре столицы. Аппетит ингушей возрос. Теперь они требовали не только земель от своих соседей, но также чистого ислама среди ингушей. Пахло большим политическим и религиозным скандалом.
Коммунисты не имели никакого желания, чтобы какая-нибудь религия, как опиум для народа, распространилась по всему Северному Кавказу. Надо было принимать срочные меры к ликвидации бунта ингушей.
На площадях в Грозном, вокруг бунтующих ингушей, образовалось кольцо вооружённых нарядов милиции и солдат с автомобилями-цистернами снабжёнными водяными пушками для разгона демонстрации.
В эту зиму в феврале крещенские морозы были сильными относительно климата Северного Кавказа. Иногда шкала термометра опускалась за отметку минус тридцать градусов.
Минусовая температура не местным жителям. Среди бастующих ингушей произошло колебание. Проповедники ислама из восточных стран, видимо, были перепуганы не только русской зимой на Северном Кавказе, но также вооружёнными солдатами и нарядами милиции, которые с машинами цистернами снабжёнными водяными пушками на кабинах, плотным кольцом на площадях окружили бастующих ингушей? Когда бастующим ингушам предложили добровольно разойтись по домам, то проповедники ислама из восточных стран и местные священнослужители ислама попытались разойтись с площадей, видя явный прокол бастующих.
Но теперь сами ингуши, особенно молодёжь, ни в какую не хотели отступать от возможности на халяву покушать свежих шашлыков вовремя своей массовой голодовки.
Тем более что на центральных площадях в Грозном на костры были срублены голубые ели, которые хорошо горят и приятно пахнут на костре.
Бастующим ингушам это нравилось. Вот только местные власти и местные жители не хотели больше видеть ингушей на площадях своего города.
Вооружённым солдатам армии и нарядам милиции был отдан приказ ударить со всех водяных пушек по толпам бунтующих ингушей, чтобы им не повадно было позорить советскую власть и орденоносную республику своими выходками и требованиями.
Всему позорному против построения коммунизма в Советском Союзе должен когда-то прийти конец. Водяные пушки из автомобилей с цистернами ударили со всех сторон по толпам бастующих ингушей.
Чего не могли добиться уговоры со стороны властей в течение почти двух месяцев, водяные пушки сделали за два часа. Через два часа мёртвых от переохлаждения и полуживых бунтующих ингушей медленно развозили по их домам. Жертв от водяного обстрела никто не считал.
В больницы и морги, не приняли пострадавших и трупов бунтующих ингушей. Не было такого указания со стороны местных властей, чтобы принимать кого-то из толпы бастующих в больницы и морги в Грозном.
Думаю, что и проповедники ислама из восточных стран домой вернулись далеко ни все. Никто не вёл счёт прибывших в Грозный проповедников ислама из разных восточных стран.
Поэтому никому не было точно известно количество погибших. Как всегда, всюду говорят за умерших сами исламисты: «Бог дал – бог взял».

9. Разборки.
Едва закончились траурные дни в среде ингушей, как к нам в пионерский лагерь «Горный воздух» обратно вернулась бригада строителей из Назрани.
Все рабочие из строительного отряда старались не трогать ингушей. Как бы там не было, но на Кавказе все одинаково скорбят по покойникам.
Независимо от того, по какой причине скончались покойники. Если бы кто-то нарушил традиции народов Северного Кавказа, тогда могла разразиться война.
Кроме того, среди народа Северного Кавказа, а также в прессе и в телевидение обещали улучшить условия ингушей, как младшего брата среди многочисленных народов Советского Союза и тем более Кавказа.
Вскоре ингуши из ранга бунтующих перешли в ранг обиженных и пострадавших. Весь Советский Союз всячески хотел помочь пострадавшему народу.
По радио и в телевидении открыли специальные программы по теме ингушского народа. В Грозном повсюду были слышны концерты ингушского музыкального ансамбля «Войнах».
Даже сами ингуши не всё понимали из текста песен ингушского музыкального ансамбля «Войнах». Так как в репертуаре ингушского ансамбля была низкопробная музыка и дикие голоса без слов.
Но запретить ингушский ансамбль никто не мог, так как нельзя было ущемлять культуру малой нации многочисленных народов Советского Союза. Пускай они поют на благо себе.
Пользуясь такими привилегиями на стороне ингушей, строительная бригада ингушей из Назрани, очухалась от траурных дней и теперь совала свой нос во все дела строительного отряда.
Ингуши всюду старались показать, что они обижены притеснением со стороны других народов Советского Союза. Поэтому им надо делать всяческие уступки в быту и на работе, а также по зарплате, чтобы ингуши всюду могли себя считать равными среди других народов.
В один воскресный день, когда мы отдыхали от работы в пионерском лагере «Горный воздух», все строители собрались на открытой эстраде на свежем воздухе, чтобы посмотреть интересное всем кино по телевизору.
Сам телевизор поставили на большой стол, на сцене, чтобы всем было хорошо видно кино по телевизору. Едва мы расселись смотреть кино по телевизору, как на сцену вышли трое ингушей.
У одного ингуша в руке был пистолет. Другой ингуш держал в руке кинжал. У третьего ингуша на руку был надет железный кастет. Ингуш с пистолетом переключил канал телевизора на ту программу, где показывали ингушский музыкальный ансамбль «Войнах».
В то время как весь наш строительный отряд хотел смотреть по телевизору хорошее кино. В рядах строителей прошла волна возмущения.
– Кто из вас найдётся смелый и посмеет ущемлять интересы малого народа? – ехидно, спросил ингуш с пистолетом.
Вполне естественно, что присутствующие строители на открытой эстраде тут же повернулись в мою сторону. Такой вопрос мог решить только командир комсомольского строительного отряда.
Передо мной сразу встала серьёзная проблема. Если пойду, переключу телевизор на канал с кинофильмом, то рискую быть убитым.
Но если этого не сделаю, то можно считать себя живым трупом на всем Семерном Кавказе.
После уступки обнаглевшим ингушам меня все будут презирать и ненавидеть, а это равносильно позорной смерти от бегства на всем Северном Кавказе. Мне ничего не оставалось, как пойти на сцену и переключить телевизор на тот канал, где показывают интересное кино.
– Ты не боишься, что тебе сейчас здесь сделаю дырку в голове? – поинтересовался ингуш с пистолетом в руке.
– Конечно, боюсь! – откровенно, ответил сам. – Лишь трупы ничего ни боятся, так как им уже Всё равно. Но твёрдо знаю, что сейчас погибну героем, чем останусь трусом. В то время как тебя ждёт позорная смерть. Ты даже не успеешь нажать на курок, как в тебя тут же воткнутся десятки пуль и кинжалов. Наши парни не дадут тебе здесь выжить.
Ингуш с пистолетом в руке посмотрел в сторону строителей, сидящих на рядах перед открытой эстрадой.
Оттуда на него глядели почти четыреста пар обозлённых глаз, которые в любое мгновение были готовы разодрать в клочья ингуша с пистолетом в руке, а также его сообщников с кинжалом и кастетом.
Пули в магазине пистолета ни давали никому из троих выбраться живыми из этого ада, который они могли устроить сами себе с нажатием курка пистолета.
– Ладно! Коммунист! В этот раз твоя взяла. – сказал мне, ингуш, убирая ствол пистолета от моего виска. – Но на этом мой разговор с тобой не закончился. Мы с тобой встретимся в удобное для меня время. Пока мы немного подождём. Дадим тебе время совершить ритуал к собственной смерти. Заказать место на кладбище и красивый гроб, чтобы хотя бы сдохнуть с почётом среди своих.
– Спасибо за особое внимание в мой адрес с вашей стороны. – с усмешкой, ответил на пожелание ингуша. – Мы не настолько богаты, чтобы вам того желать. Поэтому готовы вам уступить это место.
Не желая быть разодранными обозлённым отрядом строителей, трое вооружённых ингушей ушли за сцену и тут же скрылись в лесу, который покрылся первой весенней зеленью.
Весь зал строителей встал и дружно принялся аплодировать мне. Словно только что сыграл важную роль на сцене. Тоже принял это ужасное событие, как театральную сценку и стал кланяться перед строителями, как артист перед зрителями на сцене. Хотя нам было не до театра.
Когда-то всему приходит конец. Вот и у меня настал долгожданный день, когда мы заканчиваем свою работу на стройке цементного завода.
Весь наш строительный отряд возвращается по своим домам. Строительство цементного завода не закончено. Но на нашу смену приедут другие строительные отряды, которые закончат начатую нами работу.
Мы просто все устали от этой своей сумасшедшей работы на строительных объектах цементного завода. В последний день работы на стройке цементного завода меня настигло неприятное мне известие.
Меня решили оставить командиром нового строительного отряда с твёрдым окладом в пятьсот рублей. Оклад для меня хороший.
Однако давно настроился на возвращение к себе домой, чтобы быть постоянно рядом с беременной женой.
Надо всячески помогать Людмиле, чтобы ей было не в тягость вынашивать в своей утробе нашего будущего ребёнка.
Вот только отказаться от предложения работать командиром строительного отряда тоже не могу. Какой же тогда коммунист, если отказываюсь от возложенного на меня партийного поручения?
К тому же за моей спиной молодой коллектив комсомольцев, которые доверяют мне свой труд и свою жизнь. Придётся остаться работать на стройке цементного завода на один летний сезон.
Затем надо попросить представителей партии отпуск к беременной жене. В воскресный день перед отъездом по домам весь наш многонациональный строительный отряд праздновал окончание работы на строительстве цементного завода, как наш общий праздник над капитализмом. Парни и девушки накрыли стол во дворе на всю длину пионерского лагеря «Горный воздух».
Многонациональные строительные бригады разных союзных республик Северного Кавказа довольные тем, что все закончилось благополучно, за шесть месяцев нашей работы на всесоюзной комсомольской стройке цементного завода.
Мы все померились друг с другом и по домам разъезжаемся как самые лучшие друзья. Можно нам хорошо выпить в последний раз и отдохнуть за ночь перед дорогой домой.
Завтра рано утром комсомольцев строительного отряд развезут по домам по всему Кавказу. Ни стал много пить, так как мне нужно было привести в порядок имеющиеся в наличии документы и в понедельник отчитаться перед руководителями стройки за последний месяц проделанной работы.
Кроме того, надо проверить наличие всего инструмента на складе в пионерском лагере «Горный воздух». Нужно завтра сдать инструмент на инструментальный склад цементного завода.
Теперь бригадиры будут сами получать инструмент на своих рабочих. Буду отвечать лишь за документацию строительного отряда и за наглядную агитацию на цементном заводе.
Наконец-то руководители комсомольской стройки вспомнили, что служил в армии художником-оформителем. Теперь займусь своим любимым делом.
Наведу порядок в наглядной агитации на цементном заводе. Украшу плакатами пионерский лагерь «Горный воздух». Скоро сюда приедут отдыхать дети.
Строительный отряд переведут жить в заводское общежитие, которое построили в посёлке специально строителям цементного завода вблизи аула Чири-Юрт.
После банкета вечером все строители разошлись по своим баракам и домикам, чтобы собраться в дорогу и отдохнуть после банкета.
Пошёл в барак к ингушам, где у меня по-прежнему был кабинет и там же склад, в котором были рабочие инструменты и документация строительного отряда.
Мне надо было за пару часов разобраться во всем и отправиться отдыхать в свой барак, где жил со своим отрядом из Шелковского района.
Рядом с нами в других бараках жили строительная бригада из Грозного, а также большая строительная бригада из Северной Осетии.
Когда уже приступил к работе в своём кабинете, в барак стали возвращаться строители из бригады ингушей.
Они то и дело заглядывали в мой кабинет, проходя мимо моих дверей по своим комнатам, чтобы там расположиться на отдых. Не обращал никакого внимания на ингушей, чтобы не создавать проблему в последний день присутствия в пионерском лагере.
Но, видимо, ингуши думали иначе? Заглядывая в мой кабинет, ингуши с силой хлопали дверью и матерились на своём языке в мой адрес.
Всё равно старался никак не реагировать на их провоцирующие выходки. Тогда ингуши перешли к давно отработанному на Северном Кавказе методу раскрутить крупную драку.
Ингуши впустили в мой кабинет какого-то сморчка, который беззастенчиво стал рыться в моем шкафу с разным инструментом.
– Если тебе что-то нужно из инструмента, то можешь завтра взять на складе завода. – спокойно, сказал, заморышу. – Сейчас готовлю инструмент и документацию к отчёту за нашу работу. Поэтому оставь мой инструмент в шкафу.
– Да пошёл ты подальше, вместе со своим инструментом. – принялся заморыш, матом полевать меня и мою маму. – Закрой рот! Иначе сам размажу тебя по всему кабинету.
За такие слова в адрес мамы на Северном Кавказе если не избивали до полусмерти противника, то убивали точно. Прекрасно понимал, что меня специально толкают на провокацию, чтобы после устроить разборки со мной и с моей семьёй.
Если бы был холостым, то размазал бы этого сморчка по всему кабинету. Досталось бы и тем, кто войдёт следом за ним в кабинет.
Но женат и не имею право подставлять свою жену, которая носит у себя под сердцем нашего ребёнка. Однако терпеть оскорбления со стороны заморыша не хочу. Выталкиваю заморыша в коридор.
– Ты чего это здоровый слабых парней обижаешь? – говорит мне, ингуш, который с угрозой заходит в мой кабинет. – Хочешь, чтобы рожу тебе разбили!
– Давай мы обойдёмся без провокаций и завтра мирно разъедемся по своим домам. – спокойно, предлагаю, ингушу. – Надеюсь, что мы больше никогда не встретимся.
– Ты отсюда никуда не уедешь. Тебя унесут вперёд ногами. – говорит мне, ингуш, тут же становясь в стойку боксёра. – Один мой удар и ты труп.
Бить себя никому и никогда не позволял. Может быть, ингуш, комплекцией с меня, действительно был боксёр? Испытывать это на себе не захотел. Кинул в боксёра стул стоящий рядом со мной. Когда он прикрылся руками от стула, в этот момент врезал ему ногой по яйцам.
Боксёр сразу взревел, как раненый хищник, на помощь к которому прибежал брат бригадира ингушей.
Не давая толстому брату бригадира разобраться, в чем причина крика боксёра, тут же со всей силы врезал толстяку кулаком в живот. Да так сильно, что мне показалось, будто мой кулак от удара через массу жира живота толстяка достал до его позвоночника.
Толстяк без пресса сразу захрипел. Дальше все было дело моей техники за годы отработанной драки. Нанёс несколько ощутимых ударов в голову и в живот, боксёру и толстяку.
Досталось и заморышу, который имел глупость заскочить на помощь своим друзьям. Этому заморышу просто набил морду. Пока побитые мной ингуши приходили в себя, продолжил свою работу с документами.
Думал, что им было достаточно того, что они получили от меня. Больше лесть в драку до меня они не будут. Вот только ингуши решили иначе.
Поговорив между собой на своём родном языке, которого не знал, ингуши трое разом накинулись на меня и стали пытаться скрутить меня.
Естественно, что стал отбиваться от ингушей, как мог. Но не робот и не машина. Несмотря на то, что физически здоровый человек, во мне тоже имеется придел моей силы, на это как раз рассчитывали ингуши, когда крутили мне руки. Толстяк навалился на мою правую руку. Боксёр и заморыш повисли на моей левой руке. В тот момент, когда мои силы были почти на исходе, увидел перед собой на тумбочке инструмент, который не успел убрать в шкаф с другими инструментами.
У меня сразу в голове мелькнула мысль, что если не доберусь до этого инструмента, то меня прикончат этим же инструментом. Тут же буквально упал на тумбочку, вцепившись в инструмент руками.
В левой руке у меня оказалась ножовка по дереву, а правой рукой захватил огромный острый топор. На этом мои силы полностью закончились. Застыл на несколько секунд.
Вполне возможно, ингуши подумали, что у меня просто нет больше сил к сопротивлению против них? Лежу на тумбочке всем телом совсем обессиленный.
Ингушам не было видно из-за моей спины, что у меня в руках острый инструмент, которым могу защищаться или которым они меня могут прикончить.
Все трое ингушей просто массой своих тел висели на моих руках, а дальше ни, ни они ничего не могли делать. Так как мы сильно устали от драки.
– Ну, что, коммунист! Твоя песенка спета. – сказал толстяк, подставляя свой нож к моему горлу, своей правой свободной рукой, продолжая всем телом висеть на моей правой руке. – Могу только дать тебе сказать последнее слово.
– «Вот придурак! Последнее слово даёт.» – подумал сам. – «Я бы тут на его месте своему врагу сразу голову отрезал.»
Не говоря ни единого слова, словно соглашаясь со своей участью, ослабил свои мышцы. Ингуши почувствовали спад напряжения в моих мышцах и тоже расслабились надомной. Мне этого как раз и нужно было. В одно мгновение сам встряхнулся из последних сил, сбросив с себя ингушей в сторону.
Совершенно не контролируя свои действия, стал махать инструментами в руках во все стороны. В результате чего толстяк получил первый удар топором по руке с ножом.
Второй удар острым топором пришёлся толстяку в правый бок. Да так сильно, что мне пришлось силой выдёргивать топор из правого бока толстяка.
В это же мгновение, ухитрился чиркнуть боксёра ножовкой по лицу, а заморышу порезал ножовкой руки и живот. Вдобавок ко всему толстяк отскочил на шкаф с инструментами.
Завалил огромный шкаф с инструментами на себя и на своих друзей. Досталось и мне. Спотыкнувшись о сломанный во время драки стул, упал на шкаф с инструментом, под которым валялись все трое ингушей.
Мне просто крупно повезло. Больше оставаться в своём кабинете мне не было смысла. Мой белый индийский вязаный свитер и мои длинные волосы были буквально облиты кровью.
Мои руки тоже были в крови, как у убийцы после разделки жертвы. Мне надо было бежать подальше отсюда.
Иначе ингуши из-под шкафа или ингуши из коридора разрубят меня на куски и закопают где-то в лесу вблизи пионерского лагеря «Горный воздух.
Даже мама моя не узнает где осталась могилка моя. Надо ходы бы место драки поменять с надёжной помощью и защитой со стороны.
С такими мыслями и с инструментом в руках, выскочил в коридор, где меня ждали все семнадцать ингушей из бригады строителей. Видимо, ингуши рассчитывали встретить мой труп, который вынесут их друзья?
Но вместо моего трупа выскочил. Совершенно живой, но весь с ног и до головы в крови. Вот только чья кровь на мне сам не знал.
Так как во время драки с инструментом в руках, мне было ни до того, чтобы думать о том, чья кровь на мне. Может быть, толстяк успел чиркнуть меня ножом по горлу?
Теперь весь истекаю своей кровью. Скоро рухну тут мёртвым. Сколько во мне было сил, с дикими криками размахивая инструментом во все стороны, кинулся к выходу из барака по коридору сквозь толпу перепуганных ингушей, которые, видимо, думали, что у меня предсмертная агония?
Поэтому ингуши в коридоре ни стали трогать меня, а только расступились в разные стороны, чтобы по пути своего следования никого из них не зашиб насмерть своим опасным инструментом.
Но мне было не до этого. Просто хотел вырваться из того ада, в который загнали меня тут ингуши, рассчитывая покончить с моей жизнью раз и навсегда. Однако у ингушей ничего не вышло убить мою жизнь.
Остался жив и даже совсем никак не пострадал. Теперь надо пробиться к своим друзьям и получить от них поддержку в свою защиту. Иначе ингуши разорвут меня на меленькие кусочки за кровную месть.
Ведь пустил кровь ингушей вовремя их попытки пустить мою кровь. Больше не в силах драться против бригады обозлённых ингушей.
Надо быстрее искать поддержку со стороны своих друзей. Выскакивая из барака, совсем забыл, что впереди меня перила веранды, окружающей барак.
Со всего бега кувырком перелетел через перила. Удачно свалился ногами в цветочную клумбу. Вовремя моего падения в цветочную клумбу топор и ножовка улетели куда-то в сторону.
Мне было не до поиска инструмента. Надо быстрее бежать от этого барака. Пока ингуши не опомнились. Иначе мне не выжить.
Разъярённая толпа ингушей просто разорвёт меня в клочья. Даже последнего слова мне не дадут. Сейчас меня могут спасти лишь мои ноги с побегом от этого барака.
– Никого не хотел обидеть. Просто постоял за себя против напавших ингушей. – сказал, когда вошёл в свой барак. – Они первые подняли на меня руку. Пытались меня убить…
– Мы сами во всем разберёмся. – стали говорить на перебой парни из нашего барака. – Всё будет решено по закону. Виновных привлечём к ответственности.
Парни из нашего барака тут же побежали в соседние бараки, которые в свою очередь позвали парней из других бараков.
Через несколько минут наш барак был в кольце всего строительного отряда. Рассказал парням все, что произошло в моем кабинете. Как ингуши специально спровоцировали на драку, а после хотели меня зарезать ножом.
В целях самообороны мне пришлось применить инструмент в защиту своей жизни. Другого выбора у меня не было.
– Мы постараемся не допустить массовой драки до утра. – сказал бригадир чеченской строительной бригады. – Утром вызовем наряд милиции. Пускай представители советского закона разберутся.
До утра было ещё далеко. Ингуши были близко. Появились ингуши всей бригадой минут через десять после того, как мы обсудили все наши планы мирной разборки между мной и ингушами.
Каждый прекрасно понимал, что если начнётся драка, то она перерастёт в поножовщину, которая может закончиться жертвами и тюрьмой. Поэтому никто из строительного отряда не хотел драки.
Каждый хотел лишь мира. Вот только ингуши были настроены на драку. Точнее, ингушам нужен был сам в любом виде, живой или мёртвый, чтобы меня руками разодрать на мелкие кусочки.
– Отдайте нам командира, он пролил ингушскую кровь. – сказал бригадир отряда ингушей. – Нам больше никто из вас не нужен. По законам шариата у нас кровная месть против командира.
– Мы все живём в Советском Союзе. Будем разбираться по законам этой страны. – строго, сказал бригадир чеченцев. – Не заставляйте нас применять силу против вас. Нам ваши правила не нужны.
Однако ингуши продолжали настаивать на своём праве по законам шариата. Тогда чеченцы использовали закон шариата против самих ингушей.
Чеченцы поставили меня в другой конец нашей комнаты. Сами чеченцы легли на пол между мной и ингушами. По законам шариата. Если один из спорящих переступит лежащего, тем самым становиться смертным врагом лежащего и его рода. Прежде чем лечь на пол чеченцы поклялись перед Аллахом уничтожить весь род того, кто переступит через тела чеченцев или как вонючий шакал, хоть рукой дотронется до командира.
Среди ингушей наступило кратковременное замешательство. Никто из них не хотел нарушать закон шариата. Тогда ингуши решили обойти закон шариата, с другой стороны.
Несколько ингушей стали бить стекла в бараке, чтобы добраться до меня со стороны окон. Другие ингуши начали бросать в меня, что попало им под руку, не переступая через лежащих чеченцев.
Кавказцы народ горячий. Не могут терпеть гадости против себя и против своих друзей. Тем более что далеко ни все кавказцы сторонники шариата.
Например, осетины, которые христиане, не хотели смотреть, как надо мной христианином и над ними измываются ингуши, совсем недавно претендующие на все осетинские земли.
Началась всеобщая драка. Осетины кинулись на ингушей. Чеченцы поднялись с пола и стали со всех сторон прикрывать меня от ингушей, на сторону которых стали несколько дагестанцев, этнических ингушей.
Мне отвадилась роль собственной защиты, без участия в драке, чтобы у меня было больше свидетелей на личную оборону, что только защищался, но не нападал.
В таком случае на меня не падала тень виновности за массовую драку парней. В то время, когда уклонялся от предметов, которые бросали в меня ингуши, заморыш подкрался близко сзади и со всей силы ударил меня шваброй по спине.
Швабра на куски разломалась, не причинив мне особого вреда. Лучше бы заморыш ударил меня кинжалом или кулаком, чем шваброй.
На Северном Кавказе такой удар шваброй по спине нанесённый мужчине равносилен позору, словно мужчину похлопали рукой по заднице. Надсмеялись над ним при всех.
Такого позора стерпеть сам не мог. Тем более на виду у представителей многих народов Северного Кавказа.
Схватил заморыша за рубаху и словно обезумевший стал молотить заморыша спиной о стену барака.
Да с такой силой, что у заморыша изо рта и из носа стала брызгать кровь на меня. Тогда в последний раз поставил заморыша к стенке.
Врезал ему по морде кулаком изо всех сил. Заморыш весь как-то странно обмяк и медленно стал сползать на пол.
От моего врага осталась лишь оболочка, забрызганная его кровью. Остальное выглядело просто мешок с навозом.
– Ты убил пацана! – сказал мне, кто-то за спиной. – Теперь тебя будут судить по всем законам. Тебе здесь не выжить. Если хочешь жить, то беги. Мы тебя прикроем.
В этот самый момент кто-то изо всех сил ударил меня по голове трёхлитровой банкой с вареньем. Устоял на ногах. Но по моей голове и по всему телу потекло варенье вперемешку с моей и с чужой кровью.
Прислонился спиной к стене рядом с телом заморыша. Кто-то прикрыл меня стоящего у стены сеткой от железной кровати и пообещал оказать первую медицинскую помощь.
Вскоре на мою голову стали лить йод, который тут же смешался с вареньем и кровью. Йод мог попасть в мои глаза из-за чего сам мог окончательно ослепнуть навсегда. Сразу закрыл глаза руками.
– Ты что сделал со мной? Йод разъест мои глаза! – заорал, на того, кто вылил на меня йод. – Теперь даже не увижу, кто убьёт меня в этой драке!
– Сейчас принесу ведро воды и отмою тебя. – сказал мне все тот же сердобольный голос. – Только потерпи немного. Мигом сбегаю за водой…
Меня передвинули в дальний угол барака и прикрыли несколькими сетками от железных коек. Сам ощущал сетки от железных кроватей на расстоянии. Особенно тогда, когда в железные сетки попадали какие-то предметы, которые как мячики отскакивали от металлических сеток.
Так что драка продолжалась без моего участия. Всё равно кто-то пытался добраться до меня. Бросали в мою сторону разные лёгкие и очень тяжёлые предметы от разбитой нами мебели.
– Атас! Менты с машиной к нам сюда приехали! – заорал кто-то громко за окном нашего барака. – Пацаны! Разбегайтесь пока не поздно.
Пару минут драка в бараке продолжалась. Видимо, ни все и ни сразу поняли, что в такую глухомань вдали от населённых пунктов в середине ночи действительно приехали советские милиционеры?
Лишь только тогда, когда в бараке стало слышно милицейский свисток и какие-то предупреждения от милиционеров, драка тут же прекратилась и в бараке наступила полная тишина.
К этому времени у меня не было никаких сил на драку. Медленно сполз на пол под прикрытием металлических сеток от железных кроватей. Видимо, даже был без сознания, так как пришёл в себя только тогда, когда разгребли надо мной все заграждения? Кто-то поднёс мне к носу вату с нашатырным спиртом.
– Боже мой! Ну и вид у тебя! – сказал мне, толстый милиционер, которого разглядел сквозь свои слипшиеся глаза от варенья и йода. – Сейчас мы окажем первую медицинскую помощь.
Милиционер приказал кому-то съездить за медиками в аул Чири-Юрт. Затем трое других милиционера стали вести допрос и составлять протокол на причину драки, после которой пионерскому лагерю «Горный воздух» был нанесён огромный вред.
Ведь в драке принимали участие четыреста человек. Большинство парней были настолько пьяны, что совершенно не соображали, когда дрались и громили вокруг себя все в пионерском лагере.
Видимо, за шесть месяцев каторжной работы на ударной комсомольской стройке, а также за обман со стороны руководителей стройки в нас столько много накопилось злости, которую надо было куда-то выплеснуть из себя?
Вот эта драка и послужила тому, что все настрадавшиеся за время работы на стройке цементного завода, теперь выплёскивали из себя всю накопившуюся горечь и обиду.
Рабочие громили в пионерском лагере «Горный воздух» все подряд. Первыми к месту побоища в пионерском лагере «Горный воздух» приехали вооружённые солдаты и наряды милиции с автомобилями «воронок» в которых перевозят преступников.
Капитан милиции приказал всех участников драки грузить в «воронки» и вести в республиканское отделение милиции в Грозном.
Сильно пострадавших во время драки решили отправить на автомобилях скорой помощи в больницу аула Чири-Юрт, под усиленной охраной наряда милиции. Как раз к этому времени приехали автомобили скорой помощи. Санитары стали грузить нас в автомобили.
Сильно пострадавшими в драке посчитали меня, боксёра, толстяка и заморыша, который к этому времени пришёл в сознание и оказался совершенно живой.
Даже на вид заморыша можно было подумать, что он мало пострадал во время драки. Просто отделался лёгкими ушибами и некоторыми царапинами, нанесёнными инструментом в начале драки.
Из всех пострадавших во время массовой драки на вид ужасно выглядел лишь один. С головы до ног облитый каким-то ягодным красным вареньем и неизвестно чьей кровью, был похож на жертву, разодранную хищниками.
Санитары скорой помощи нас загрузили по одному раздельно в каждую машину скорой помощи под охраной милиции.
Смешанная колонна автомобилей милиции, армии и скорой помощи медленно стали выползать на дорогу в сторону аула Чири-Юрт, куда вначале ехали единой колонной.
Основная колонна с солдатами и милиционерами должны были двигаться до Грозного. Пострадавших должны вести в больницу.
Поэтому автомобили скорой помощи отошли от общей колонны и запетляли по небольшим улочкам аула Чири-Юрт в сторону местной сельской больницы, которая находилась где-то на краю аула.
Приёмная палата сельской больницы была маленькой. Нас четверых, под охраной милиции, едва разместили в приёмной палате.
Доктор сразу не мог определить, кто из нас больше всех пострадал. Хотели начать осмотр с меня, так как у меня был такой ужасный вид от варенья, крови и йода, что можно было подумать, вся драка лежит на мне.
Однако, себя чувствовал вполне нормально. Отдохнул за время поездки от пионерского лагеря «Горный воздух» до сельской больницы в ауле Чири-Юрт.
Поэтому предложил доктору в первую очередь оказать медицинскую помощь толстяку. Так как у толстяка под временной повязкой разбухли от крови бок и рука.
Сгусток крови висел в повязке. Просто удивительно было, как толстяк до сих пор не потерял сознание от глубоких ран и от потери крови.
Как назло, в больнице не оказалось обезболивающего лекарства новокаин. Доктор живьём зашивает раны толстяка кривой иголкой с суровой ниткой. Словно перед ним был не человек, а жирный манекен, который случайно попортили во время перевозки.
Теперь надо жирный манекен подлатать, прежде чем выставить за стеклянную витрину на показ зрителям. Толстяк терпит оттого, что его зашивают, как манекен.
Мне от этого вида дурно, аж голова вовсю кружится. Толстяк не чувствовал боли, наверно, по той причине, что был под кайфом от наркотиков или ему всё-таки сделали обезболивающий укол?
Просто этого не заметил в стрессовом состоянии. Ведь вокруг меня происходили такие события, которые не вписывались в мой быт.
– Так ты совсем не пострадал! – удивлённо, воскликнул доктор, рассматривая меня со всех сторон. – У тебя лишь царапина на голове. Ты можешь помыться под душем и отправляться домой. Тебе тут моя помощь совсем не нужна.
Послушался совету доктора и отправился мыться под душ, который располагался в этом же здании сельской больницы.
После приёма хорошего душа меня, почему-то, не отправили домой или хотя бы в республиканское отделение милиции, куда отправили участников драки?
В палату к больным тоже не положили. Поместили в коридоре между палатами, которые на половину были пустыми. В палатах было достаточно места, чтобы разместить с десяток больных или раненых.
Однако меня, почему-то, поселили в коридор в пространстве между палатами с больными? Сразу смекнул, что так со мной поступили неспроста. Никто только не знает, кто из нас больше всех пострадал во время драки, ингуш-толстяк или.
Утром найдут мой труп на этой кровати. Затем составят акт моей смерти, где запишут, что скончался от ран, полученных во время массовой драки в пионерском лагере.
Виновных нет и свидетелей нет о фактическом убийстве в отделении сельской больницы. Зачинщиком драки посчитают меня и дело закроют.
Даже ни стал ложиться спать в кровать. Меня одолело такое ужасное беспокойство за свою жизнь, что мой сон совсем пропал.
Сижу на кровати и смотрю, как из разных палат то и дело выходят мужики далеко ни с больным видом.
Мужики в полумраке проходят возле моей кровати и в темноте с презрением вглядываются в моё лицо.
Таким взглядом, слабонервного можно прикончить. Но не из слабонервных. Постарался преодолеть свой страх.
Как пантера готовая прыжку, весь сгруппировался в ожидании нападения со стороны мужиков, проходящих мимо меня.
– Ты чего не спишь? – процедил сквозь зубы с ингушским акцентом здоровенный мужик. – Больным надо спать. Утром тебя осмотрит дежурный врач.
– Вполне здоровый человек. – ответил, мужику, так громко, чтобы все слышали. – Хочу таким остаться до утра. Так что за моё здоровье не беспокойся.
После моего ответа больные ходить возле меня перестали. Видимо, поняли, что меня голыми руками не прикончить?
Однако прошло около часа времени, когда ко мне подошли санитары, которые сказали, что за мной из Грозного прибыл наряд милиции. Мне нужно быстро собираться в дорогу.
Теперь меня ждёт тюрьма, где ингуши меня всё равно достанут и после этого сам точно не жилец. Так что мне уже нужно готовиться к своей предстоящей смерти.

10. Право на защиту.
На меня угрозы никак не действовали. Сам прекрасно понимал, что у меня была чистая самозащита. Все пострадавшие во время массовой драки остались живы.
При многочисленных свидетелях меня могут лишь поругать за то, что во время самозащиты применил против нападающих режущие и колкие предметы.
Во всем остальном был прав. Когда один, фактически, против двадцати ингушей, постоял за себя. Ни дал ингушам убить себя во время драки.
Мне часто приходилось на Семерном Кавказе, также за его пределами, проводить самозащиту против нескольких противников.
В такой неравной драке не может быть каких-то правил со стороны защищающегося. Когда против лома нет приёма, тогда пригоден любой приём.
Так что сам в ход пускал всё, что мне попадалось под руки, лишь бы защитить своё право на жизнь.
Как меня с детства учили терские казаки, что не нужно ждать, когда тебя ударят. Если тебе угрожают, то бей первым противника.
Лучше после доказывать, что был ты прав, чем будут оплакивать родственники твою утрату. За себя всегда надо уметь постоять в любой драке с врагом. В противном случае не выживешь.
Из больничной палаты санитары привели меня обратно в приёмный покой, где меня ждал наряд милиции из Грозного.
Санитары напялили на меня мою одежду, забрызганную кровью, вареньем и йодом. Затем составили на меня заключительный акт от врача о моем здоровье.
В акте было записано, что на мне не было обнаружено никаких колотых и режущих ран. На голове небольшая царапина, от которой пострадавшему не грозит смерть.
Ушибов и синяков на моем теле нет. Выписан пострадавший в указанное время из сельской больницы здоровым человеком.
Во дворе сельской больницы стоял милицейский автомобиль ГАЗ-69, с решётками на стёклах, переоборудованный для перевозки преступников.
Меня посадили на заднее сидение милицейского автомобиля. С обеих сторон и впереди меня сели милиционеры в сержантской форме.
Всю дорогу до Грозного ехали молча. Милиционеры с ужасом в глазах и с презрением разглядывали меня со всех сторон.
Наверно, милиционеры удивлялись тому, что на пострадавшего с таким ужасным видом составлен акт, в котором указано, что пострадавший вполне здоровый человек?
Мне лично всё равно было, что думают обо мне милиционеры. Мои мысли были заполнены разными планами, как теперь вытащить себя из этой проблемы, в которую засунули меня ингуши из строительной бригады.
Привезли меня на специально оборудованной машине милиции в республиканское отделение милиции в Грозный перед рассветом. В дежурной части республиканского отделения милиции на меня составили акт приёма и сразу отвели в камеру предварительного заключения в этом же здании.
Дальше мной должны были заниматься следователи, которые должны были определить меру моей вины в драке происшедшей в пионерском лагере «Горный воздух».
Затем меня передадут под надзор прокуратуры, которая определит на суде меру моей вины и наказание.
В камере предварительного заключения на нарах лежал какой-то парень. Годами загаженная мухами, тускло горящая лампочка на потолке камеры, ни дала мне возможности хорошо разглядеть лежащего на нарах парня.
Мне было как-то ни до него. Хотелось спать и кушать. С самого вечера не сомкнул глаз и за сутки ничего ни ел.
Надо хотя бы выспаться. Возможно, что утром милиционеры принесут мне что-нибудь покушать? Ведь не в концентрационном лагере пленных времён войны с фашистами, когда фашисты голодом морили людей и проводили над ними опыты.
Проснулся от приятного запаха пищи, которую принесли на завтрак в камеры предварительного заключения.
Едва придя в себя ото сна, помыл лицо под краном из бачка в камере предварительного заключения. Попил воды из того же самого крана.
Повернулся в сторону спящего парня и обомлел оттого, кого увидел при свете солнечных лучей, пробившихся сквозь стекла окон с решётками.
Конечно, всякое мог ожидать от милиции, но только не такой прокол. Передо мной на нарах лежал заморыш, из-за которого началась массовая драка в пионерском лагере «Горный воздух». Видимо, заморыш сквозь сон почувствовал мой пронзительный и злой взгляд?
Заморыш открыл глаза. Увидел меня и сразу вскочил на ноги. Ни стал ему ничего говорить. Тут же врезал заморышу в челюсть.
Потом провёл несколько ударов в живот и пару раз ударил заморыша об стену камеры. Мне хотелось напомнить заморышу о себе.
– Советую тебе взять всю вину на себя. – зло процедил сквозь зубу едва живому от страха заморышу. – Если меня посадят или с моей головы упадёт хотя бы один волосок, то тебе не жить на белом свете. Мои друзья найдут тебя хоть на краю света и вырежут весь ваш подлый род, который народил такую мразь, как ты. Хорошо понял меня?
– Все понял. – ответил заморыш, сплёвывая кровь с разбитой губы. – Меня заставили спровоцировать тебя на драку. Ничего против тебя не имею. Пожалуйста, больше не бей меня. У меня все тело болит. Чуть живой после драки.
– Черт с тобой! Живи. Но только ни со мной в одной камере. – сказал, заморышу. – Иначе тебя могу просто убить. От тебя всё началось. Мог отказаться от провокации по состоянию здоровья.
Когда сержант милиции принёс нам завтрак в камеру предварительного заключения, то мы оба сразу стали умолять сержанта милиции, чтобы нас рассадили в разные камеры предварительного заключения.
Так как мы оба враги и можем друг друга убить в сонном виде. Нам этого не хочется делать.
Но само обстоятельство толкает нас на возможное убийство друг друга. Ведь мы оба злейшие враги происшедшей между нами драки в пионерском лагере.
Сержант милиции удивлённо выслушал нас обоих. Затем удалился куда-то по длинному коридору и вскоре вернулся с дежурным лейтенантом милиции, который внимательно выслушал наши требования и тут же забрал заморыша с собой в другую камеру предварительного заключения.
Теперь мог спокойно выспаться до того момента, когда меня будут допрашивать следователи милиции.
Хотелось мне быстрее разобраться с последствиями ночной драки. Спать мне долго не пришлось.
В десять часов утра меня повели в кабинет к следователю республиканской милиции. Думал, что меня будет следователь допрашивать один на один.
Но к моему удивлению в кабинете следователя были все трое ингушей, которых покалечил во время драки в моем кабинете, в пионерском лагере «Горный воздух» в бараке, предназначенном на проживание ингушей бригады строителей из Назрани.
Возможно, что это был какой-то новый эксперимент в следственных органах советских юристов или этот юрист проводил свой опыт?
– Ты, зачем, утром в камере побил Цалоева Беслана, из-за которого началась массовая драка в пионерском лагере «Горный воздух»? – сходу спросил следователь республиканского отделения милиции, указывая рукой на заморыша. – Он тебе угрожал?
– Этот заморыш Цалоев Беслан?! – удивлённо, воскликнул, обращаясь к заморышу. – Ты сам не представляешь, в какую петлю ты загнал себя и весь свой род. По закону кавказских гор все однофамильцы родственники. Особенно так принято у осетин. Так вот, мой родственник осетин, Цалоев Илья Петрович, комиссар военкомата в Беслане. По закону кавказских гор, не зависимо от нации, ты однофамилиц моего дяди. Мой родственник поднял руку на родственника! Если ты чисто сердечно сейчас не расскажешь все то, что произошло в пионерском лагере «Горный воздух» во время массовой драки. Тогда не могу ручаться за своих родственников по осетинской линии. Также за своих друзей из Беслана. Ингушский род Цалоевых вскоре просто перестанет существовать на нашей планете.
– Ни в чем не виноват. – перепуганным голосом, выложил Цалоев Беслан. – Меня специально послали к тебе братья Долгаевы Иссоп и Мусса. Они хотели учинить драку, как бы заступаясь за меня. В этой драке братья Долгаевы рассчитывали тебя заколоть за то, что ты все шесть месяцев не давал им прийти к власти в строительном отряде.
Такое чистосердечное признание Цалоев Беслан сказал в присутствие следователя республиканского отделения милиции, двух присутствующих милиционеров в качестве охраны и только что вошедшего полковника милиции, очевидно, командира республиканского отделения милиции?
При таком количестве свидетелей признание Цалоева Беслана утаить было нельзя. Тем более что все свидетели от республиканской милиции были не ингуши.
Таким образом, на стороне ингушей ни один из свидетелей не мог быть. У меня сразу появилась серьёзная группа поддержки.
– Ты настоящий джигит! – сказал мне, полковник милиции, выслушав внимательно Цалоева Беслана и мой рассказ, о происшедшей массовой драке в пионерском лагере «Горный воздух». – Ты молодец, что смог один постаять за себя против бригады ингушей строителей из Назрани. Но ты не молодец в том, что пустил ингушскую кровь. За такую драку тебе грозит лет восемь тюремного заключения. Даже это пустяк по сравнению с тем, что тебя и твой род ждёт кровная месть со стороны ингушей. За то, что ты в драке пустил ингушскую кровь. Ты сильно вляпался в грязь.
– По закону кавказских гор, по закону Советского Союза, а также по международным правам человека. У меня была чистой воды самооборона против двадцати человек напавших на меня с целью убийства. – стал защищать свои права в присутствии многочисленных свидетелей. – Так вот, согласно всем перечисленным мной законам и по другим законам тоже, имел полное право в целях самозащиты убить девятнадцать человек в неравном бою, один против девятнадцати. Но последнего двадцатого нападающего на меня должен оставить живым. Так как у нас с ним оставались равные шансы на жизнь. Так что по всем вместе взятым законам, моей вины в массовой драке нет. Виновники происшедшей драки сидят перед вами. Теперь могу назвать их по фамилиям. Это в первую очередь Долгаевы Иссоп и Мусса, которые придумали массовую драку. Следом туда в виновники можно записать Цалоева Беслана, который по своей трусости согласился спровоцировать массовую драку, а также Музаев Зоман, который пытался отправить меня в нокаут, но за это получил от меня ногой по яйцам. Дальше можно судить всю бригаду ингушей строителей из Назрани, которые устроили массовый погром в пионерском лагере «Горный воздух» и учинили драку.
– Не знаю, откуда ты взял такую статью из законов о самообороне, но целиком на твоей стороне. – сказал мне, полковник милиции. – С такими поддонками лишь так надо поступать. Жизнь у человека одна и защищать её надо всеми средствами. Ты просто молодец, что смог постоять за себя. Сотрудникам милиции с тебя надо брать пример…
После такого душевного разговора с полковником милиции думал, что меня прямо сразу выпустят из-под стражи.
Но полковник милиции сказал следователю, что расследование надо довести до конца, чтобы другим было не в угоду устраивать такие массовые драки в местах отдыха.
Кроме того, надо определить, кто будет ремонтировать разбитый вовремя массово драки пионерский лагерь «Горный воздух».
Так что меня, Цалоева Беслана и Долгаева Иссоп оставили в камерах предварительного заключения до конца следствия.
Долгаева Муссу и Музаева Зомана, как сильно пострадавших, отправили обратно под усиленной охраной на лечение в сельскую больницу аула Чири-Юрт. Следом за следственными делами шли выходные дни, суббота и воскресение по всей стране.
Так что мы задержанные могли лишь наслаждаться отдыхом в камерах предварительного заключения во время воскресных дней.
Затем с понедельника ждать своей участи, во время следующего следствия по делу массовой драки с разбоем в пионерском лагере «Горный воздух».
У меня было немного шансов выбраться на свободу. Но как избежать кровной мести, это не знал?
Как бы не закончился суд по этому делу, в любом случае ингуши не оставят меня в покое до конца моей жизни.
Мне придётся обращаться к правосудию с целью своей защиты или самому защищать себя с оружием в руках.
Вот только где мне взять оружие в Советском Союзе, этого совершенно не знал. Ведь в Советском Союзе огнестрельное оружие постоянно находится под особым контролем, а холодное оружие вообще запрещено носить.
Остаток пятницы и вся суббота прошли хорошо. Если так можно сказать о жизни в камере предварительного заключения.
Камера предварительного заключения в милиции, отличалась от камеры в тюрьме лишь тем, что в камере предварительного заключения не было бака под названием «параша».
В тюрьме заключённые в «парашу» оправляются прямо на том месте, где кушают и спят. В милиции из камеры предварительного заключения выводят задержанных оправляться в туалет на улицу в специально отведённое место, где нет никакого элементарного удобства в туалете. Просто дырка в полу сарая над ямой с навозом, куда оправляются. Даже негде руки мыть в таком туалете.
Вокруг общественного туалета огромная каменная стена с колючей проволокой. Во время такого выхода в туалет по нужде, мне в камеру предварительного заключения в милиции, кто-то подкинул школьную тетрадь со стихами. Стихи написаны от руки про ингушей, которые недавно бунтовали в Грозном.
Раз в крещенский вечерок,
Ингуши восстали.
Сдвинув шапки на бочок,
Все «Ура!» кричали…
Не хватает им земли,
Строить негде гаражи…
Им нужен райский уголок,
Кому Кизляр,
Кому Моздок,
Кому Осетии кусок…

Ингуши были,
Водой их смыли.
Но урок мы не забыли…
Стихотворение про ингушей, было размером в целую школьную тетрадь. Настоящая поэма о восстании ингушей. Стихотворение запомнить наизусть не удалось. Автор стихотворения тоже неизвестен. В дальнейшем стихотворение передавалось из рук в руки по всему Северному Кавказу.
Позже читал это стихотворение в нескольких вариантах разных авторов, которые дописывали и переписывали стихотворение по своему усмотрению.
Так что это стихотворение, о восстании ингушей в конце 1972 года и в начале 1973 года, стало фактически народной поэмой.
Утром воскресного дня, после скудного завтрака, в республиканском отделении милиции началась какая-то непонятная возня. Милиционеры бегали по кабинетам, что-то кричали.
Из камеры предварительного заключения невозможно было понять причину суеты. Можно было подумать, что началась война с ингушами или ингуши пытаются освободить своих собратьев из камер предварительного заключения. Могли быть другие причины, которые мне были неизвестны.
Так как сидел один в камере предварительного заключения в самом конце здания республиканского отделения милиции.
До меня доходил с улицы только неразборчивый шум голосов и рёв двигателей автомобилей.
– Александр Черевков! На выход из камеры! – громко, сказал мне, сержант милиции, открывая железную дверь моей камеры предварительного заключения. – Руки назад! Быстро иди вперёд в кабинет дежурного отделения милиции.
В кабинете дежурного республиканского отделения милиции было многолюдно от милиционеров. Сюда собрались все дежурные милиционеры по зданию республиканского отделения милиции.
У каждого милиционера внешний вид был такой, что можно было подумать милиционеры только что из окопов во время очередного боя с противником, который любыми путями хочет пробиться в здание республиканского отделения милиции. Форма у милиционеров была мокрая и выпачкана в грязь, как бывает во время дождя. В это время за окном весна с яркими лучами солнца.
– Говорят, что ты командир строительного отряда и во многом разбираешься? – обратился ко мне майор милиции, вытирая своё вспотевшее лицо испачканными в глину руками. – Наверно, также в электричестве разбираешься?
– Во многом разбираются только те, кого упрятали за знание в психушку. – ответил майору. – Мне не все дано понимать. Однако, не пойму, что вы от меня хотите?
– В присутствии тебя когда-нибудь кабель протягивали? – нервно, спросил майор милиции. – Ты хотя бы видел, как это дат электрики?
– Говорите яснее, чтобы мог вас понять, о чём идёт речь. – прервал, не понятное объяснение майора милиции. – По делу можете сказать.
– У нас во дворе отделения республиканской милиции прорвало водяную трубу. – стал объяснять майор милиции. – Мы перекрыли всюду воду, чтобы не залить здание республиканского отделения милиции. Прорванная водяная труба оказалась выше нашего здания. Грязная вода стала проникать на первые этажи и в подвальные помещения здания республиканского отделения милиции. Здесь у нас архивы республиканского значения и всюду электричество. С трудом нашли кран на трубе, в которую вода поступает из городского водопровода.
Воду перекрыли. Решили устранить аварию. Вызвали к себе знакомого экскаваторщика вместе с техникой. Экскаваторщик разрыл яму над водосточной трубой, чтобы устранить аварию. Рядом с треснутой водяной трубой городской электрический кабель.
– Экскаваторщика сразу на месте убило током? – с тревогой, спросил, майора милиции. – Не служу в морге. Здесь вам ничем не могу помочь. Мне при виде крови сразу становится плохо. Могу даже умереть от страха.
– Все целы! Вот лишь здание республиканского отделения милиции полностью обесточено. – сказал мне, майор милиции. – Ты хоть немного представляешь о том, что такое без электричества республиканское отделение милиции?!
– Сотни свободных людей, которых не заберут в милицию по всей республике. – ляпнул, сразу совсем не подумав. – Представляю, как будет ликовать народ.
– Болван! Это большая масса не пресечённых преступлений по всей республике. – поправил меня, майор милиции. – Сколько людей пострадает!?
– Так что вы хотите от меня? – удивлённо, спросил, майора милиции. – Не могу быть проводником электричества. Ни для того дрался с ингушами за свою жизнь, чтобы сейчас быть убитым электричеством. Вызовите дежурного электрика. Он быстро устранит неисправность в электрической связи. Дела то всего в аварии на одну копейку стоит.
– В том-то и дело, что у нас прервана вся связь с внешним миром. – объяснил мне, майор милиции. – Где искать дежурного сантехника и дежурного электрика, мы знаем по телефону, который сейчас у нас совсем не работает.
– Хорошо! Пойдём, посмотрим, что там у вас случилось на линии. – согласился с ним. – Может быть, помогу вам в чём-то? Хоть не всё понимаю. Но! Хоть что-то исправить смогу.
Авария действительно произошла чуть выше здания республиканского отделения милиции.
Разрытая экскаватором яма метров пять в ширину, метра два в глубину, а также добавочно около метра в глубину с мокрой глиной и порванным кабелем на метр выше треснутой водяной трубы, которую не видно под слоем мокрой грязи.
Вся территория вокруг здания республиканского отделения милиции загажена до такой степени, что можно подумать в этом месте ведутся археологические раскопки или кто-то совершил открытый подкоп к камерам предварительного заключения, чтобы оттуда вызволить преступников.
Теперь сюда на территорию республиканской милиции нужно много воды, чтобы смыть всю грязь.
Без автомобиля мойки улиц здесь никак не обойтись. Ну, как мне тут устранить неполадку?
– Давайте мы пойдём на встречу друг другу. – здраво размышляя, сказал, майору милиции. – Вы мне даёте на руки письмо, с моей подпиской о невыезде до конца расследования и с сегодняшнего дня отпускаете меня домой. Мне нужно, срочно, сдать служебную документацию и инструменты, которые остались в моем кабинете. Документы числятся на стройке за мной.
Иначе мне пришьют срок за утрату документов государственного значения. Пока вы готовите мне письмо о невыезде. В это время хорошо подумаю, как быстрее устранить аварию на этом вашем участке.
– Без санкции прокурора, мы тебя не имеем право, держать у себя больше трёх дней. – объяснил мне, майор милиции. – Так что в понедельник мы тебя и так отпустим на подписку о невыезде. Но если ты не поможешь нам сегодня с ремонтом происшедшей аварии, то мы найдём какую-нибудь причину, чтобы задержать тебя в отделении милиции.
– Поэтому мне нужно письмо на руки в первую очередь. – стоял, на своём. – Тогда между нами будет Всё равное. Вы идёте на встречу мне. Сам выручаю вас от районных проблем с электричеством.
– Хорошо! Выпишу тебе такое письмо. – согласился майор милиции. – Говори, что надо на устранение этой аварии?
– Мне нужна совковая и обычная лопаты. – стал, перечислять, что мне нужно к работе. – Изоляционные материалы, какие имеются у вас в милиции или у ваших соседей. Острый ножик или ножницы по металлу. Изоляционную ленту. Какой-нибудь шпагат или крепкие суровые нитки. Если найдётся газовый или электрический сварочный аппарат, то лучше будет. К сварочному электрическому аппарату нужен кабель, которого могло хватить до электричества к вашим соседям.
Пару рабочих рук мне тоже нужно. Желательно из тех, кто со мной по делу. Их хорошо знаю. Мне им будет легче объяснить, что надо делать в разрытой яме. Самое главное, сейчас мне нужна пища к работе моих мозгов.
– Но сейчас воскресенье и магазины рядом не работают. – с удивлением, возразил майор милиции. – Где возьму тебе продукты? Всё вокруг закрыто.
– Пирожки с картошкой, с мясом и с ливером на рынке продают всегда. – напомнил ему. – Купите с десяток пирожков мне и тому, кто будет работать в паре со мной. Мои враги тое люди, которые на голодный желудок работать не будут. Напитки тоже не забудьте. По бутылке на человека.
Пока майор милиции и его подчинённые бегали за тем, что им перечислил, к этому времени сам определил, где находится силовой щит, с которого подаётся электричество на кабель в здание республиканского отделения милиции.
Так как шкаф с рубильником был закрыт на ключ, а у кого имеется ключ от этого шкафа, никто из милиционеров не знал, то мне пришлось с согласия майора милиции вскрыть силовой шкаф напряжения и отключить рубильник с помощью гаечного ключа.
Так как ручки от рубильника в силовом шкафу не оказалось. Заодно вытащил все вставки из силового щита, которые соединяли городскую электрическую линию с кабелем здания республиканского отделения милиции.
После того, как кабель был обесточен вместе с районом, можно было начать работу в разрытой яме.
К этому времени милиционеры натащили откуда-то целую кучу различных слесарных инструментов и изоляционных материалов. Можно было подумать, что тут разворачивается какое-то грандиозное строительство.
Такого количества различных материалов и инструментов хватило бы на целую бригаду для электромонтажных работ.
Даже электрический сварочный аппарат вместе со сварщиком нашёлся. Сварщик тут же стал приготавливать аппаратуру.
– Пока кушаю пирожки и пью лимонад, вы должны расчистить место под лопнувшей трубой и порванным кабелем. – сказал, Цалоеву Беслану и Музаеву Зоману. – К этому времени придумаю, как устранить аварию электрического кабеля и водяной трубы.
– Там электрический кабель и нас может убить током. – взволнованно, сказал Цалоев Беслан. – Мне хочется жить. Лучше сидеть на зоне, чем есть в сырой земле.
– Не бойся! Если вас убьёт током, так вы погибните героями и за массовую драку дела никакого не будет. – пошутил, над трусостью Цалоева Беслана. – Конечно, шучу. Там давно нет электричества. Давно отключил силовой щит. Можете спокойно работать.
Цалоев Беслан и Музаев Зоман по деревянной лестнице, опущенной вниз трусливо спустились в глубокую яму. Стали лопатами расчищать глину вокруг лопнувшей трубы и порванного электрического кабеля.
Мне очень хотелось поиздеваться над ними за ту гадость, какую причинили они в мне во время драки и за то, что они издевались надо мной в течении шести месяцев на стройке цементного завода.
Сказал им, чтобы они расчистили яму под трубой на глубину одного метра для того, чтобы сварщик мог свободно вокруг обварить лопнувшую трубу.
Кроме того, сказал Цалоеву Беслану и Музаеву Зоману, чтобы они отчистили хорошо от грязи лопнувшую трубу и порванный кабель.
Так что работы этим болванам хватило на целый час. Пока парни приготовили рабочее место для электросварщика.
Тем временем электросварщик подготовил все для того, чтобы заниматься своей работой.
Мы с ним оставили немного пирожков с картошкой и бутылку лимонада тем болванам, которые чистили яму.
Как только все было готово к работе сварщика. Сварщик собирался спуститься в яму, в это время два милиционера откуда-то привезли газосварочный аппарат.
– Мне кажется, что газовой сваркой заварить лопнувшую трубу намного лучше, чем электрической сваркой. – посоветовал сам электросварщику. – Больше можно наложить швов и меньше риска прожечь лопнувшую трубу. Если ты, конечно можешь пользоваться газовым аппаратом.
– У меня с этим нет проблем. – гордо, заявил сварщик. – Газо-электросварщик широкого профиля.
– Вот и прекрасно! – радостно, поддержал сварщика. – Дам тебе двух подводников, которые бут выполнять самую грязную и самую тяжёлую работу. Ты работай только газосварочным аппаратом.
Вместо электрической сварки заварили трубу газовой сваркой по всей окружности. Работа получилась хорошей.
Кроме работы сваркой, на трубу наложили шины изоляторов и укрепили трубу на всю видимую нам длину.
Таким образом, у железной трубы был ещё шанс подольше продержаться до следующей аварии. Осталось устранить аварию на электрическом кабеле.
На электрическом кабеле был порван лишь один медный провод. Это облегчало нам работу по ликвидации аварии. Мы расширили расстояние между проводами настолько, сколько можно было расширить.
На разорванный участок провода наложили медный провод такой же толщины, как сам разорванный медный провод. Затем тщательно замотал изоляционный материалом к проводам высокого напряжения тот участок провода, который был порван.
В заключении накрыл изоляционным материалом общий участок повреждённого кабеля и тщательно обмотал весь этот участок изоляционной лентой в несколько раз.
Получилось наподобие гипсовой повязки на поломанной ноге или руке у человека. Наша совместная работа по устранению аварии закончена. Можно было включить воду и электричество.
– Нервно больных и сердечников, прошу, покинуть территорию аварии. – сказал, прежде чем включить рубильник. – Мне совсем не хочется мать срок за вашу гибель.
– Ура! Мы победили! Электричество у нас есть! – как мальчишки, закричали милиционеры. – Молодец! Все сделал! Свободу мастеру!
– Ты свободный. Тебя отвезут домой, чтобы тебя в таком виде наша милиция не задержала. – сказал мне, майор милиции. – В моём письме оговорены все твои права. Можешь ими пользоваться.
Сел в предложенный мне майором милиции легковой автомобиль «Волга» с эмблемами и знаками милиции. Со мной сели в сопровождение два сержанта милиции.
Автомобиль развернулся прямо возле Цалоева Беслана и Музаева Зомана, которые удивлённо вытаращив глаза, никак не могли понять, почему, это меня увозят куда-то от здания республиканского отделения милиции, в то время как им приходиться сидеть в камерах предварительного заключения республиканского отделения милиции до конца следствия?
Если все грамотно и правильно рассчитаю за эти отпущенные мне дни. У меня появился шанс постараться защитить себя перед судом, который может вообще не состояться.
Так как конкретного виновника драки до сих пор на следствии не определили. Ведь не будут же привлекать за драку сразу четыреста человек. Это же будет грандиозный скандал.
Почти все строители с разных республик Северного Кавказа. Таким образом, здесь может, возникнуть Северокавказский конфликт.
После подавления восстания ингушей не прошло и месяца. Так что сейчас никому не выгодно опять раздувать пожар. Убитых в нашей драке нет.
Никто ни на кого жалобу в суд не подаёт. Выходит, что и виновников нет. Разбитый пионерский лагерь «Горный воздух» можно восстановить руками же виновных в драке.
Все можно уладить мирно. С такими мыслями ехал до самого посёлка «Бурунный». Как только мы доехали до арки посёлка, попросил милиционеров высадить меня возле арки нашего посёлка.
Так как появляться на милицейском автомобиле в нашем посёлке не хотел.
В данной ситуации лишние разговоры мне совсем не нужны.
Хватит того, что, наверно, все жители в нашем посёлке давно знают о происшедшей массовой драке в пионерском лагере «Горный воздух» с моим участием?
Зачем, мне лишние разговоры насчёт милиции, которая подвезла меня до жилого посёлка совхоза? В нашем посёлке действительно все знали о массовой драке в пионерском лагере «Горный воздух».
Едва появился возле здания конторы совхоза в направлении своего дома, который был всего лишь сто метров от здания конторы совхоза, как меня тут же окружили жители нашего посёлка.
Ведь все местные жители были комсомольского возраста. Был секретарём комсомольской организации совхоза «Бурунный». Мы все хорошо знали друг друга.
– Какое оружие ты применял во время драки с ингушами? – спрашивали друзья и соседи. – Сколько было против тебя ингушей?
– Оружие у меня было подручное, что под руку там попалось. – шутя, ответил. – Врагов уничтожают, а не считают сколько их было.
В это время вышла из дома Людмила и увела меня из толпы соседей в квартиру, ссылаясь на то, что давно не видела мужа и соскучилась по мужской ласке.
Кроме того, у меня был такой ужасный внешний вид, что прямо сейчас можно было снимать американский фильм про кровавые разборки итальянской мафии с русской мафией, о которой тогда даже мыслей не было у нас в Советском Союзе.
Мы были строителями светлого будущего – коммунизма, в котором не будет место криминалу и уголовникам.
На мне была кровь наших врагов, которые не хотели мирно строить светлое будущее – коммунизм, который был не за горами, а в светлом будущем наших детей и внуков.
Так что в данное время был героем дня хотя бы в рамках нашего посёлка. Такой подвиг нельзя было оставить без внимания. По такому случаю накрыли стол в актовом зале конторы нашего совхоза.
Из каждого дома принесли закуску, а виноградного вина даже в самой ленивой семье было не меньше одной дубовой бочки. Поэтому пир был на славу.
Вспоминали все наши дни совместного проживания в этом посёлке, в котором мы собирались построить собственный коммунизм. Где все будут равны друг перед другом, не зависимо от пола и должности.
Конечно, это было своего рода утопией, чтобы построить такое маленькое идеальное общество в центре мирового хаоса, который окружал нас своими повседневными проблемами жизни.
Но мы все были молоды и не задумывались над окружающими нас проблемами жизни.
Мы довольны были теми благами, которые создавали сами в посёлке виноградарского совхоза «Бурунный», который мы считали первым ростком нашего светлого будущего – коммунизма.
– Зачем, ты всё это затеял? – с беспокойством, спросила жена, когда мы были дома одни.
– Ничего не затевал. – спокойно, ответил сам. – Мне партия и правительство доверили работу, которую выполнял добросовестно. Меня хотели убить за это. защищал свою жизнь и честь партии.
На общем банкете, который устроили друзьями по моему случаю, пил алкогольных напитков мало.
Так как впереди меня ожидала настоящая битва за собственное благополучие в реальное время, а не в светлое будущее, которое не имеет величины времени и расстояния между годами нашей жизни.
Мне надо было хорошо продумать каждое своё действие, чтобы ни дать ингушам и советскому правосудию загнать меня в тюрьму, откуда мне будет сложно вернуться.
На свободе сам могу использовать закон и свой разум в свою защиту. В тюрьме мне придётся полагаться лишь на свою силу. Шансы у меня минимальные, остаться живым в тюрьме и в дальнейшем в лагере заключённых преступников.
Поэтому надо сделать все, чтобы не попасть за решётку. Дальше, как мне быть, само время покажет.
Утром в понедельник первым автобусом через автостанцию в Грозном, уехал в пионерский лагерь «Горный воздух».
Мне нужно было разобраться с документами и с инструментами, которые остались в моем кабинете в пионерском лагере.
Конечно, если что-то там осталось целым после массовой драки с ингушами. Ведь ингуши назло мне могли уничтожить все мои оставшиеся документы и строительный инструмент.
Тогда придётся выплачивать стоимость инструмента из оставшихся денег, которые не получил за последний месяц работы.
– Инструмент и документы по описи забрал инженер цементного завода. – сказал мне, комендант пионерского лагеря. – После тебя, в пионерском лагере кроме бардака, больше ничего не осталось.
– Ни после меня, а после ингушей, которые затеяли массовую драку. – поправил, коменданта пионерского лагеря «Горный воздух». – Если бы был виновен в драке, то меня сейчас держали бы под стражей, как держат ингушей.
После посещения пионерского лагеря, поехал автобусом до конторы цементного завода.
Разобравшись со всеми служебными и административными делами в конторе цементного завода, вовремя оформления полного расчёта с цементным заводом, получил по тем временам довольно значительную сумму денег.
Мне за отличную работу на производстве, кроме зарплаты за последний месяц, полагалась премия за шесть месяцев работы.
Таким образом, вместе с денежной премией и зарплатой за прошедший месяц получил полторы тысячи рублей.
В виноградарском совхозе «Бурунный», по договорённости с райкомом партии, мне платили зарплату в размере восемьдесят рублей.
Плюс зарплата Людмилы за работу бухгалтером в конторе нашего виноградарского совхоза. Выходило на двоих за месяц мы имели почти две тысячи рублей. В те годы такую большую сумму денег по среднему заработку можно было получить за два года.
Так что у меня был резерв свободного времени и свободных денег, чтобы не жить бедно, а иметь возможность заниматься собственной защитой от возможного заключения.
Не знаю, что на меня тогда нашло. Из-за своего необдуманного поступка, в который раз едва не лишился собственной жизни.
Так как прямо из конторы цементного завода с полными карманами денег, отправился в сельскую больницу аула Чири-Юрт, где в это время на лечении под стражей находились Долгаев Мусса и Музаев Зоман, которых покалечил во время драки в своём кабинете.
Мне даже в голову не пришла мысль, что отправляюсь туда не к друзьям, которые пострадали во время драки, а к самым настоящим врагам, готовым убить меня в любое время.
По пути в сельскую больницу зашёл в сельский магазин аула Чири-Юрт. Купил в магазине гостинцев пострадавшим от меня ингушам. Когда подошёл к больнице, то сразу обратил внимание на то, что рядом с больницей нет ни одного милицейского автомобиля.
В то время как возле ворот больницы стоит много легковых автомобилей с ингушскими номерами. Тут сообразил, что загнал в ловушку сам себя. Пришёл в стаю волков-ингушей.
Деваться мне было некуда, так как засветился перед врагами. Меня сразу издали заметили Долгаев Мусса и Музаева Зоман.
У меня в кармане брюк был брелок от ключей, которые под натиском денег в кармане выглядели под тканью кармана брюк, как рукоятка пистолета.
Решил на устрашение своих врагов использовать такую возможность. Поэтому для большего эффекта засунул в карман под деньги ладонь левой руки.
С таким видом решительно двинулся в сторону ингушей, которых было не меньше двадцати человек.
Ингуши с удивлением и презрением разглядывали меня со стороны. Словно вернулся с того света, чтобы разобраться с ними за прошлую драку в пионерском лагере.
– Мусса и Зоман! Мне надо с вами поговорить без свидетелей. – сказал, протягивая им большой пакет с гостинцами. – Иначе нас посадят за решётку по групповой драке на большой срок.
– Нам нечего скрывать от своих друзей и родственников. – брезгливо, сказал Мусса, отказываясь от моих гостинцев. – Можешь говорить при всех.
– Вообще-то и мне тоже нечего скрывать от тех, кто был там во время массовой драки, развязанной вами. – согласился, с решением Муссы. – Так вот, едва уговорил своих друзей сейчас прийти сюда одному к вам на мирные переговоры. Убедил пострадавших от вас, чтобы мои друзья оставили свою затею поквитаться с вами за учинённую драку. Поэтому пришёл к вам один, а мои друзья остались на окраине аула Чири-Юрт. Если вовремя не вернусь к своим друзьям, то никто из вас живыми отсюда не выйдет. В связи с этим, у меня мало времени. Пришёл к вам с миром, не хочу, чтобы обратно пролилась чья-то кровь. У меня будет к вам простой разговор. Вы прекрасно знаете, что в этой массовой драке совершенно нет моей вины. Так что если вы возьмёте всю вину в массовой драке на себя, как это есть в действительности, то уголовное дело можно не открывать. Вы как пострадавшие можете отделаться от тюрьмы штрафом за причинённый ущерб пионерскому лагерю «Горный воздух». Мне вообще ничего не грозит. У меня была чистая самооборона против двадцати ингушей. Если вы не согласны, то вынужден буду на суд предъявить фотографию, которую сделал мой друг в то время, когда Долгаев Мусса, Музаев Зоман и Цалоев Беслан угрожали мне оружием возле телевизора. Только за один пистолет в руке Долгаева Муссы, ему могут дать срок от трёх до пяти лет тюремного заключения за ношение огнестрельного оружие. За угрозу убийства к этому сроку прибавят лет пять. Групповая попытка к убийству человека, тянет, как минимум на пять лет каждому.
Думаю, что ментам ничего не стоит на ваш пистолет повесить пару нераскрытых убийств.
Кроме того, есть много свидетелей, которые подтвердят, что во время драки Долгаев Мусса через разбитое окно в нашем бараке пытался пристрелить меня.
Помешали ему провести этот выстрел его друзья, которые во время драки в бараке маячили перед его глазами. Поэтому у меня к вам единственная просьба, это быть разумными в отношении себя и меня. Мне совсем не хочется, чтобы кто-то из нас сидел в тюрьме.
Но больше всего мне не хочется, чтобы ещё раз по нашей с вами вине пролилась чья-то кровь.
– Мы подумаем. – согласился Долгаев Мусса. – Мне тоже не хочется сидеть в тюрьме и проливать чью-то кровь. Мою кровь ты уже пролил. Но это лично твоя кровная проблема, из которой тебе придётся выбираться самому. Мы не собирались тебя убивать. Просто хотели тебя хорошо побить. Утром на следующий день разъехаться по своим домам.
– Вот так и расскажешь на следствии. – согласился, с решением Долгаева Муссы. – Поддержу тебя в таком направлении ведения следствия. Но если ты и твои друзья не возьмут на себя вину, то дальше будет твоя проблема.
Не прощаясь ни с кем из ингушей за руку, вышел из территории сельской больницы. Пошёл в сторону окраины аула Чири-Юрт, где якобы меня ждали мои верные друзья с машинами.
В действительности там никого не было. Мне надо было быстрее скрыться из аула Чири-Юрт.
Так, как если бы ингуши обнаружили мой обман, то меня ингуши могли просто разорвали бы на мелкие кусочки за кровную месть.
Затем могли бросить куда-нибудь в овраг на съедение волкам и шакалам, которых много в лесу. Места тут довольно дикие от современной цивилизации в Грозном.
На моё везение по трассе мимо аула Чири-Юрт проезжал какой-то легковой автомобиль марки «Москвич», хозяин которого подобрал меня по пути до Грозного.
Таким образом, смог избежать собственной смерти, которую подготовил себе по собственной невнимательности.
Теперь мне ничто, и никто не угрожал. Когда садился в автомобиль, то за собой никакой слежки не заметил. Видимо, ингуши поверили в то, что рассказал им насчёт своих друзей?
С пересадкой на рейсовый автобус в Грозном, во второй половине дня был у себя в посёлке «Бурунный». Сразу пошёл в контору совхоза.
Мне нужно было встретиться с директором нашего совхоза и поговорить с ним по своим делам.
Точнее, проблемам, которые возникли вокруг меня из-за массовой драки в пионерском лагере «Горный воздух». Хорошо, что в это самое время директор виноградарского совхоза был один у себя в кабинете.
– Если ты меня хоть чуть уважаешь, то дай мне на один день свой легковой автомобиль. – сказал, директору виноградарского совхоза. – Оплачу все расходы на бензин и питание водителя. Мне нужно собрать свидетельские показания строительного отряда в том, что ингуши сами напали на меня, а у меня была всего лишь самозащита. Тогда мне ничего не грозит. В противном случае. Мне могут дать срок заключения лет на восемь. Ты понял?
– Да! Понял тебя! Но свой легковой автомобиль тебе дать не могу. – сказал Григорьев Игорь. – Он мне самому нужен. Тебе дам бортовой автомобиль ГАЗ-53, который всё равно сейчас стоит без работы. Вот ты на нем езжай.
Мы ударили по рукам в знак согласия. Тут же направился к Падко Антону, водителю бортового автомобиля ГАЗ-53.
Хорошо, что у нас все рядом. Далеко ходить не нужно. Даже автомобильный парк нашего совхоза находится на другой стороне участка территории нашего посёлка.
Всего двести метров от самой канторы совхоза «Бурунный». Так что через пару минут был на территории автомобильного парка нашего совхоза. Стал там искать Падко Антона.
– Игорь сказал мне, что ты завтра и после завтра будешь весь день со мной. – сказал, водителю бортового автомобиля ГАЗ-53. – Заправь полный бак бензина. Все остальное, оплачу из своего кармана. В пять утра мы с тобой едем. Не забудь предупредить своих родных о том, что мы оба, возможно, заночуем где-нибудь в пути. Будь готов.
– Всегда готов! – как пионер, отдавая честь, шутя, согласился Падко Антон. – Наконец-то буду кем-то востребован! Целыми днями сижу без работы.

11. Помощь из Москвы.
Весь вечер сочинял обращение к Генеральному прокурору Советского Союза, Руденко Роману Андреевичу. Рассчитывал, что он как главный обвинитель от Советского Союза против фашизма на Нюрнбергском процессе, сможет грамотно разобраться с виновниками массовой дракой в пионерском лагере «Горный воздух».
Таким образом, могу быть оправдан, а виновные понесут наказание за драку, которую учинили против меня с целью моего убийства. Ждать полной победы в судебном процессе в Грозном никак не мог.
Так как во главе судебного процесса мог стать ингуш, который все мог сделать так, что якобы виноват во всей той массовой драке, которая произошла в пионерском лагере «Горный воздух».
Поэтому мне нужен был человек со стороны, который бы мог грамотно разобраться в создавшейся ситуации после массовой драки. Здесь национальные интересы мне не нужны.
Главное, чтобы была справедливость, которая, вполне естественно, будет на моей стороне. Лишь в этом случае выиграю дело. Так что своё послание к Генеральному прокурору Советского Союза писал от имени коллектива комсомольского строительного отряда в таком духе, что якобы во время восстания ингушей в Грозном, ингуши строительного отряда из Назрани решили перейти к действию.
Хотели убить командира строительного отряда, Черевкова Александра. Убийство командира ингуши хотели свалить на другую нацию.
Затем ингуши имели желание устроить межнациональный конфликт на Северном Кавказе. Конфликт мог иметь серьёзные последствия на всем Северном Кавказе.
Находясь в такой ситуации, командир строительного отряда, Черевков Александр, смог постоять один против двадцати ингушей. Жертвуя собственной жизнью, командир строительного отряда Черевков Александр, смог один предотвратить межнациональный конфликт на территории Северного Кавказа. Теперь командира хотят судить.
Из своего послания со стороны коллектива выглядел пострадавшим и героем в одном лице. В какой-то степени так и было.
Национальный вопрос здесь был лишь как стратегия к полной победе в возможном судебном процессе. Может быть, что так и было?
На волне национального скандала в республике, группа ингушей на своём рабочем месте хотела возвеличить себя над другими нациями Северного Кавказа.
Такой скандал местного значения на Северном Кавказе мог выглядеть, как мини-фашизм в одном взятом месте Советского Союза.
Дальше могло быть хуже. Антисоветские настроения могли подхватить прибалтийские республики, которые критически относились к советской власти.
В Прибалтике советских солдат после победы над фашистами считали не освободителями, а оккупантами. Целых два дня мы мотались на автомобиле между республиками Северного Кавказа.
Первый день мы посвятили Чечне и Дагестану. Ночевали у моей мамы в Беслане в Северной Осетии. К этому времени весь Северный Кавказ знал о массовой драке в пионерском лагере «Горный воздух».
Вполне естественно, что мама беспокоилась за меня. Сказал маме, что все обошлось хорошо. Иначе бы давно сидел в тюрьме. Свой приезд в Беслан объяснил маме, как служебную командировку от виноградарского совхоза «Бурунный», который якобы поручил мне найти места сбыта будущего урожая винограда.
Так как у нас в совхозе урожай виноград очень большой. В среду к вечеру был у себя дома в посёлке. Сказал своей жене, что у меня много работы. Надо пару дней помотаться по всему Северному Кавказу, чтобы сделать полный отчёт о сделанной работе.
Если кто-то меня будет спрашивать, то для всех утром выехал из дому по служебным делам. К вечеру буду дома.
Если меня будут дома спрашивать вечером, то скажешь, что задержался где-то в республике по служебным делам. Буду рано утром.
Последним автобусом выехал из станицы Червлённая в Грозный. Оттуда сразу в аэропорт «Северный».
С собой ничего не взял, кроме документов, денег и коллективного послания в трёх экземплярах в адрес Генерального прокурора Советского Союза.
Первым самолётом из аэропорта «Северный» в Грозном, вылетел в аэропорт «Быково» в Москву. Билет на самолёт из Грозного в Москву, стоил всего восемнадцать рублей. При полных карманах денег, половину которых оставил дома, мне ничего ни стоило слетать в Москву ради того, чтобы после не сидеть в тюрьме за драку. Спать пришлось мне в самолёте во время полёта, который длился всего два часа тридцать минут без посадки в другом месте. Там же в самолёте у меня был лёгкий завтрак. Прибыл самолёт в аэропорт «Быково» в Москву перед рассветом.
Рейсовым автобусом доехал до городского Аэропорта. Оттуда на метро добрался в центр Москвы на станцию метро «Кузнецкий мост».
Дальше прошёл пешком до здания Генеральной прокуратуры СССР. На часах было всего семь часов утра.
До начала работы Генеральной прокуратуры СССР не меньше двух часов. Рядом с зданием Генеральной прокуратуры СССР лишь охрана и наряд милиции, которые патрулирую этот участок Москвы от «Кузнецкого моста» до «Лубянки». Как бельмо у охранников и стражи порядка, которые издали, разглядывают меня. Могут подумать, что террорист.
– Тебе чего тут надо? – спрашивает меня, охранник у главного входа в здание Генеральной прокуратуры СССР. – Здесь ходить запрещается всем посторонним без исключения.
– Не исключение, а гражданин Советского Союза. Надо отдать документы Генеральному прокурору СССР. – отвечаю охраннику. – Документы государственной важности.
– Пишут, что попало, лишь от дела отрывают Генеральную прокуратуру. – бурчит охранник. – В девять часов утра в приёмное окошко сдашь письмо или можешь опустить в почтовый ящик. Всё равно письмо не будут рассматривать.
– Отец! У меня серьёзно важный документ. – жалобно, обратился, к престарелому охраннику. – Триста подписей под документом. Человека ни за что могут посадить. Тебе сто рублей дам. Покажи мне Генерального прокурора СССР. Прилетел сюда из Северного Кавказа. У меня в карманах одежды кроме документов и денег больше ничего нет.
– Мне ничего от тебя не надо. – разжалобился охранник. – Вон «Чайка» разворачивается. В ней сидит сам Руденко. Генеральной прокуратуры СССР.
Посмотрел в ту сторону, куда указал глазами охранник главного входа в здание Генеральной прокуратуры СССР.
Чёрный сверкающий лаком отечественный автомобиль марки «Чайка» развернулся на небольшом пространстве возле здания Генеральной прокуратуры СССР.
Автомобиль подрулил прямо к главному входу. Из правой передней двери автомобиля проворно выбрался парень лет тридцати и быстро открыл заднюю, правую дверь автомобиля «Чайка». Из автомобиля не спеша, вылез обрюзглый крупного телосложения пожилой мужчина в форме Генерального прокурора. В мужчине трудно было узнать Руденко Романа Андреевича, который обвинял фашистов в Нюрнберге.
– Роман Андреевич! К вам можно обратиться. – с волнением, произнёс. – У меня к вам важный документ имеется…
– Мы с вами, разве, знакомы? – удивлённо, спросил меня, Генеральный прокурор СССР. – Что-то не припомню вас?
– Вас знаю со школьной скамьи по учебникам истории Советского Союза. – ляпнул. – По Нюрнбергскому процессу.
– Ах! Да! Сам совсем забыл, что мне при жизни суждено было стать историческим экспонатом. – смеясь, вспомнил Руденко Роман Андреевич. – Давай мне свой важный документ. Прочту ваш документ перед началом своей работы.
– Подожду ответа на улице. – сказал, Генеральному прокурору Советского Союза, протягивая ему свою писанину. – У меня без вашего ответа обратной дороги нет.
– Подожди, если у тебя есть много времени. – сказал Генеральный прокурор СССР, проходя в открытую дверь здания. – Мне надо в свой кабинет пройти.
Дверь в здание Генеральной прокуратуры Советского Союза захлопнулась. отошёл в сторону, чтобы не мешать служащим здания, к которому стали подъезжать и подходить чиновники Генеральной прокуратуры Советского Союза.
После разговора со мной Генерального прокурора СССР, интерес ко мне со стороны охранников и наряда милиции совсем пропал.
Охранник у главной двери прокуратуры тоже был занят приветствием государственных служащих, которые, почти не замечая охранника, спешили быстро пройти в здание Генеральной прокуратуры Советского Союза.
Мне надо было набраться терпения и дождаться положительного ответа.
Прошло почти два часа после того, как передал свою писанину Генеральному прокурору СССР.
Столица Советского Союза Москва полностью проснулась и наполнилась везде снующими людьми.
Охранник у главного входа в здание Генеральной прокуратуры Советского Союза куда-то исчез. Наверно, зашёл вовнутрь здания?
Так как приветствовать больше некого. Государственные служащие прибыли к себе на работу в это здание.
На улице возле двери главного входа в здание Генеральной прокуратуры Советского Союза остался лишь один.
Даже милиционер, дежуривший рядом с административным зданием, куда-то исчез. Видимо, до вечера из этого здания никто не выйдет?
Придётся ждать до победного конца. Затем вынужден буду обратно отправиться к самолёту в аэропорт «Быково».
– Александр Черевков! Зайдите в приёмную Генеральной прокуратуры СССР. – сказала девушка из открытой двери. – Вас ждут на беседу по вашей жалобе.
Вздрогнув от неожиданности, прошёл следом за девушкой в открытую дверь главного входа здания Генеральной прокуратуры Советского Союза.
За огромной массивной дверью из маренного дуба были крутые огромные ступени, возле которых сидел в будочке тот самый охранник с улицы.
Дальше за столом на небольшой площадке сидел на стуле сержант милиции, который потребовал от меня, чтобы выложил на его стол все то, что было у меня в карманах.
Убедившись, что у меня нет оружия, сержант милиции разрешил обратно забрать все то, что сам только что выкладывал из кармана.
Затем проследовал за девушкой на второй этаж, в огромную комнату с табличкой «Приёмная».
Девушка сказала, что мне нужно здесь подождать немного, а сама вышла за дверь. Оставляя меня одного.
Около часа сидел в огромной пустой «приёмной», где кроме массивных старинных стульев и столов больше ничего не было.
Видимо, старинная мебель когда-то принадлежала Генеральной прокуратуре царского времени? Даже сам стиль мебели напоминает величие царской империи. Все такое огромное и массивно.
Обыкновенный человек в такой мебели сразу себя чувствует маленьким человечком перед величиной его величества царственной мебели. Мои размышления в полусонном ожидании прервал вошедший парень.
Тот самый парень, который вышел из первой правой двери автомобиля «Чайка». Затем открыл правую заднюю дверь автомобиля «Чайка», чтобы оттуда выпустит Генерального прокурора СССР, Руденко Романа Андреевича.
Видимо, этот парень помощник Генерального прокурора СССР или адъютант Генерального прокурора?
Мне неизвестно название должностей при Генеральном прокуроре СССР. В любом случае парень из автомобиля «Чайка» не может быть слугой Генерального прокурора СССР.
Мы в Советском Союзе, где дискриминация человека человеком запрещена Законом Советского Союза.
– Генеральный прокурор СССР рассмотрел вашу жалобу. – сказал парень, усаживаясь напротив меня. – Завтра по делам недавних событий на Северном Кавказе в Грозный направляется заместитель Генерального прокурора СССР. В понедельник в девять часов утра заместитель Генерального прокурора СССР, будет у вас в республиканском отделении милиции, где ведётся расследование вашего происшествия массовой драки в пионерском лагере «Горный воздух». Вам необходимо в девять часов утра быть в республиканском отделении милиции на следствии.
– Спасибо! Обязательно буду в девять часов утра в понедельник в республиканском отделении милиции в Грозном. – сказал парню. – Думаю, что там будут все участники нашего происшествия.
На этом моя беседа с представителем Генерального прокурора СССР закончилась. Парень проводил меня до выхода.
Мы с ним расстались у массивной двери огромного здания. У меня в запасе было трое с половиной суток.
За это время можно было куда угодно слетать, чтобы решить свои дела семейной важности.
Неизвестно чем закончится судебный процесс по делу о нашей массовой драке в пионерском лагере «Горный воздух», но уезжать нам с Кавказа придётся. Если ингуши объявили меня кровным врагом, то ингуши меня достанут где угодно.
Так что нам надо удрать с Кавказа. Вот только куда? Ведь кроме Москвы и Перми больше нигде не был. Вся моя жизнь прошла на Кавказе, где наши предки по линии моей мамы более триста лет тому назад образовали своё терское казачество.
Теперь ни те времена, когда наши предки, терские казаки и горцы, на большом круге могли решить накопившиеся проблемы. Затем плетью высечь виновников происшедшего. Сейчас другие законы в Советском Союзе, а на Кавказе нравы остались прежние со стороны ингушей.
Им по фигу советские законы, когда кто-то пустил ингушскую кровь. Пускай даже по вине самих ингушей. Убеждать их в моей правоте бесполезно и драться с ними тоже нет смысла.
В Москва мне не светит устроить свою семейную жизнь. Столица давно закрыта на прописку иногородних. Здесь своих жителей некуда девать.
Каждый год Москва увеличивается на десятки тысяч новорождённых детей. Кроме того, с объявлением проведения олимпийских игр в Москве в 1980 году, в столицу Советского Союза одних только профессиональных строителей едут тысячи человек.
Все строители тоже мечтают вскоре стать москвичами. Пожалуй, придётся ехать жить в Пермь.
Ни к тёще в двухкомнатную квартиру, а работать и жить в цирк, куда меня приглашали остаться после того, как там, в здании цирка объявил о женитьбе на простой девушки.
У меня тогда было два выбора. Либо покинуть работу в конвейере «Союзгосцирка». Уехать к себе на Родину в Северный Кавказ. Либо остаться в стационаре Пермского государственного цирка в качестве художника-оформителя, машиниста сцены или просто старшего униформиста.
Мне показалось унизительным работать в стационаре Пермского цирка кем угодно после работы в конвейере «Союзгосцирка» в качестве ассистента иллюзионного аттракциона «Человек-невидимка».
Поэтому тогда выбрал вместе с женой одно решение, уехать к себе на Родину, на Северный Кавказ.
Вот теперь решил в Москве, что в самый раз настало у меня время вернуться работать в стационар Пермского государственного цирка работать кем угодно.
Надо лишь заранее договориться с администрацией Пермского государственного цирка. В этом мне поможет ни Александр Александровский, директор Пермского государственного цирка, а Альфред Ди-Машио, главный режиссёр Пермского государственного цирка.
Ведь Альфред для нас с Людмилой был как бы брачный папа. Если бы не он, то едва ли у нас была семья.
Размышляя о перспективе своей когда-то сорванной карьере работы в цирке и возвращении к истокам зарождения нашей семьи, как-то произвольно и не заметно самому себе, приехал в аэропорт «Внуково» Москве.
Моё подсознание толкнуло меня к принятию решения срочно лететь в Пермь. Другого решения принять не мог.
Так как на Пермский государственный цирк, у меня были надежды на собственное спасение и на спасение семьи.
Благо, что самолёты из аэропорта «Внуково» в Москве в аэропорт «Савино» в Пермь, летают почти каждый час прямым рейсом и транзитом через аэропорт «Савино» Перми дальше на восток Советского Союза. К тому же сейчас ни сезон летних отпусков, когда билеты на самолёт невозможно найти.
Начало весны. Самолёты летают полупустые во все концы самой громадной страны во всём мире.
Мне без труда удалось приобрести в кассе аэропорта билет на самолёт из аэропорта «Внуково» на ближний рейс до аэропорта «Савино».
Оставалось лишь дождаться посадки на самолёт рейса, указанного в билете купленного на полёт в самолёте.
Мой лёгкий ужин был в салоне самолёта вовремя полёта до Перми. Там же в салоне самолёта сам мог немного подремать. Получалось так, что вторые сутки на ногах и в полёте.
Толком нигде не кушал и спал лишь в самолётах. Если это можно назвать сном. Когда приходится то подниматься, то опускаться в воздухе вместе с самолётом. Переживая состояние своей невесомости и возможного провала в воздушной яме вместе с современным лайнером.
Поздно вечером на самолёте прибыл в аэропорт «Савино» в Перми. Ранняя весна 1973 года встретила меня в Перми не дружелюбно холодным ветром и мокрым снегом. Одетый в один костюм, под которым кроме белой сорочки и майки больше ничего не было, продрог весь до посинения, пока добрался автобусами с пересадкой до Пермского государственного цирка в центре города, точнее, в старый городской район «Мотовилах».
В служебном входе Пермского государственного цирка ничего не изменилось. Те же самые лакированные двери со следами от нашей обуви.
На проходной сидела та же бывшая артистка цирка, а сейчас пенсионерка с заслуженным стажем, Сара Фридман, которая знала обо всех артистах цирка больше, чем они могли знать сами о себе.
Плотно укутавшись в старый шерстяной плед, который пережил все революции в России, Сара Фридман сквозь очки удивлённо посмотрела на пожелтевшее давно просроченное удостоверение личности Пермского государственного цирка.
– Ты что это тычешь мне под нос свой исторический экспонат? – возмущённо, сказала Сара Фридман. – Пока не выжила из ума, чтобы забыть твою личность, на которую не требуется никакого удостоверения. Ты лучше расскажи, как там твоя красавица живёт на Северном Кавказе. Ей лучше было бы жить на Южном Урале или на севере Израиля, чем на Северном Кавказе.
– Вот именно поэтому прилетел сюда, чтобы вернуть её к вам. – шутя, ответил. – На Северном Кавказе ей слишком холодно. На Юном Урале уйдёт жарко.
– Всё шутить норовишь. Правильно делаешь, что везёшь жену ближе к маме, имею ввиду не себя, а твою тёщу. – сказала Сара Фридман. – Тёще тоже пора признать своего зятя, чтобы нянчить от него своих внуков. Ну, ладно! Заболталась что-то с тобой. Проходи ближе к цирковому манежу. Там всегда тепло от конского навоза. Согреешься с дороги. Отдохнёшь немного. Понюхаешь цирк.
Конечно, мне хотелось без совета Сары Фридман пройти к манежу цирка, по которому скучал все эти годы. Но у меня было мало времени. Сегодня должен вернуться обратно к себе домой на Северный Кавказ. Хорошо, что в этот день в Пермском государственном цирке были две цирковые программы. Сам главный режиссёр Пермского государственного цирка был на своём месте. Он словно ожидал моего приезда в пермский цирк.
– Проходи! Садись! – сказал мне, Альфред Ди-Машио. – Сразу видно, что южный человек. Совсем не по нашему климату одет. Видимо, скучаешь по цирку, раз в таком виде прибыл к нам?
– Скучаю! – откровенно, признался. – Вот поэтому и прибыл к вам, чтобы поговорить с вами о возвращении в цирк. Больше не могу откладывать на завтра.
–Так в чем же дело!? – удивлённо, воскликнул Альфред. – Вот тебе ключи от кабинета старшего машиниста сцены, можешь прямо сейчас приступать к своей работе. Художник оформитель тоже в цирке всегда пригодиться.
– Тут дело намного сложнее, чем вы думаете. – серьёзным тоном, сказал, протягивая Альфреду Ди-Машио один экземпляр своего послания Генеральному прокурору СССР. – С меня взяли подписку о невыезде с Северного Кавказа. Даже не знаю, как поступить, чтобы вернуться работать в Пермский государственный цирк. Надеюсь только на вас. Вы можете всё, чего другие не могут.
– Да! Вляпался ты по самые уши. – сказал главный режиссёр пермского цирка бегло прочитав моё послание к Генеральному прокурору СССР. – Даже затрудняюсь придумать, как тебя вытащить за уши из этого навоза на работу к нам в цирк.
Ди-Машио Альфред Доменикович, как брат близнец похожий на французского комика Луи Де-Феню, состроил свою артистическую гримасу и стал раздумывать над тем, как меня освободить от проблемы, которая создалась после массовой драки в пионерском лагере «Горный воздух» во время строительства цементного завода в Чечне.
Видимо, что-то грандиозное пришло на ум двойника знаменитого комика? Альфред Ди-Машио стал что-то быстро писать на чистом листке бумаги к будущей машинописи. Терпеливо ждал результата его творческого труда к спасению моей семьи.
– Сейчас секретарша перепечатает моё литературное произведение на бланк. Затем ты можешь лететь к себе в Чечню. – сказал Альфред, нажимая на кнопку селектора. – Думаю, что скоро мы тут в цирке с тобой встретимся.
После того, как литературное произведение Альфреда Ди-Машио перепечатали на фирменный бланк Пермского государственного цирка, а также было подтверждено личной подписью и печатью главного режиссёра Пермского государственного цирка, искренне поблагодарил Альфреда Ди-Машио за оказанную помощь.
Сразу направился в аэропорт «Савино». У меня совсем не было свободного времени, чтобы заехать к своей тёщи в Перми. Мне надо было как можно быстрее вернуться домой. Так как меня, вполне возможно, разыскивает милиция?
До регистрации билета на самолёт до аэропорта «Северный» в Грозный, внимательно прочитал литературное произведение главного режиссёра.
То, что было напечатано на фирменном бланке Пермского государственного цирка, нельзя было назвать документом.
Точнее можно было сказать, что это была характеристика на человека, без которого советское цирковое искусство просто может прекратить своё существование.
Особенно если этот человек не будет работать в Пермском государственном цирке, который может закрыться в отсутствии такого выдающегося человека, которым является яркой личностью Александр Черевков перед цирковым искусством Советского Союза.
Вполне понятно, что после такого письма республиканским следственным органам в Грозном просто будет сложно считать меня виновным в развязывании массовой драки в пионерском лагере «Горный воздух».
Суд может меня оправдать или даже посчитать пострадавшим. Может быть, даже вообще ничего не произойдёт после приезда к нам в Грозный заместителя Генерального прокурора Советского Союза?
Нас просто отпустят по домам. В крайнем случае, нас оштрафуют за погром финских домиков пионерского лагеря «Горный воздух» с возмещением нанесённого ущерба.
Ничего другого против нас предъявить не могут. Никто не подал в суд друг на друга. Выходит, что в той массовой драке непострадавших.
Если нет пострадавших, то тогда уже нет никакого уголовного дела против нас. С промежуточной посадкой в аэропорту «Минеральные воды» на рассвете сам прибыл в аэропорт «Северный» в Грозный.
Добравшись до центра города, первым автобусом в сторону Шелковского района сам приехал до арки посёлка виноградарского совхоза «Бурунный». Наш посёлок весь был на ногах.
По тому, как сухо со мной все люди здоровались, понял, что в совхозе произошли какие-то перемены ни в мою пользу.
Наверно, разбирали на партийном, профсоюзном и комсомольском собраниях мой вопрос о массовой драке в пионерском лагере? Теперь мне придётся внутри посёлка разбираться и доказывать свою невиновность всему молодому коллективу.
– Людмила! Рассказывай, что произошло в посёлке в моё отсутствие? – спросил, у жены, войдя в нашу квартиру. – Наверно, меня решили наказать за то, что сам смог постоять за себя?
– Вчера было общее партийное, профсоюзное и комсомольское собрание. – мрачно, ответила мне, Людмила. – На повестке дня было всего два вопроса. Первый вопрос прощальный. Директора нашего совхоза перевели на повышение в Малгобек первым секретарём горкома партии. По лицу бывшего директора можно было определить, что он не рад своему повышению. В виноградарском совхозе и в посёлке «Бурунный», у него была полная власть и уважение. В Малгобеке одни ингуши, которые не очень-то уважают коммунистов и советскую власть.
Вторым вопросом разбирали твой поступок с массовой дракой в пионерском лагере «Горный воздух». По этому вопросу было много споров.
Посёлок разделился на два мнения. Одни считали, что ты вполне прав в той массовой драке в пионерском лагере.
Другие говорили, что ты как командир строительного отряда, как молодой коммунист должен был уклониться от драки, которую яко бы ты спровоцировал с самого начала до приезда туда к вам милиции.
– Эти умники отсиживались у себя дома. В то время как строил светлое будущее и дрался с нашими общими врагами исламистами. – со злостью, сказал. – Прежде чем меня обсуждать им самим надо оказаться на моем месте…
– Тебе ещё повестку привезли из республиканского отделения милиции. – добавила Людмила, протягивая листок с эмблемой милиции. – В понедельник утром к девяти часам утра ты сам должен приехать к следователю в милицию.
После того, что услышал от Людмилы, понял, что сладкая жизнь в посёлке у меня закончилась. С отъездом из виноградарского совхоза «Бурунный» директора, Игоря Григорьева, многое может измениться в моем отношении с новым директором.
Наверно, временно, место директора займёт агроном Козорезова, которая на дух не переваривает меня только за то, что её бездарный сынок никак не может пробиться в лидеры среди молодёжи нашего посёлка, а с первого дня приезда в посёлок окружён вниманием со всех сторон? С этой мадам наш коллектив расколется сразу на два лагеря.
Одни будут «шестёрками» у Козорезовой против меня. Другие будут поддерживать лишь меня во всех моих инициативах в нашем посёлке. Мне тяжело будет здесь отстаивать своё место.
Хорошо, что сама Тамара Козорезова не коммунист. Так мне легче будет отстаивать свои права среди коммунистов и комсомольцев, которые представляют в посёлке подавляющее большинство.
Наверно, на первом партийном собрании будут обсуждать мой поступок во время массовой драки в пионерском лагере «Горный воздух»?
Было бы лучше, если бы партийное собрание по этому вопросу рассматривалось после окончательного решения по этому вопросу в республиканском отделении милиции или в народном суде, если такой суд вообще когда-нибудь состоится.
В понедельник утром первым автобусом уехал из станицы Червлёной в Грозный. В восемь часов утра прибыл в республиканское отделение милиции в Грозном.
Минут через десять подъехал автомобиль знакомого следователя, который вёл расследование по вопросу массовой драки в пионерском лагере «Горный воздух».
Следователь ни стал откладывать нашу встречу до девяти часов утра. Сразу пригласил меня к себе в кабинет. На беседу со мной. По вопросу рассматриваемого им уголовного дела о массовой драке в пионерском лагере «Горный воздух».
Видимо, за неделю моего отсутствия в республиканском отделении милиции следственный отдел не сидел, сложа руки? Перед следователем лежала огромная папка с документами по уголовному делу массовой драки в пионерском лагере «Горный воздух».
В кабинете следователя республиканского отделения милиции присутствовали следователи республиканской прокуратуры. Наверно, уголовным делом решили всерьёз заняться?
Как бы мне не загреметь лет на семь в тюрьму. Если конечно меня посчитают виновным в массовой драке в пионерском лагере «Горный воздух».
– Подпиши протоколы допроса. – сказал мне, следователь милиции. – Твоё дело передаётся на рассмотрение в народный суд. Дальше с тобой по уголовному делу будут разговаривать следователи республиканской прокуратуры.
Ни стал, не читая подписывать протоколы следственной работы. Мне не хотелось самому себе подписывать приговор.
Поэтому принялся читать каждый лист протокола, который состоял, примерно, из десятка рукописных листов.
Думаю, что правильно поступил, не подписывая листы протокола, пока не прочитал их.
Так как в листах следственного протокола обнаружил массу не только стилистических и орфографических ошибок, но также явный подлог сути проведённого следствия, из которого было видно, что следователь вообще не был на месте массовой драки в пионерском лагере «Горный воздух».
Возможно, что протокол составлялся из рассказов, а точнее, из подсказки со стороны, откровенно не в мою пользу?
Так в общем протоколе допроса с моей стороны указывалось, что сам первый ударил пострадавших топором, ножовкой и кулаком по ранее указанным в протоколе местам тела пострадавших.
Со стороны пострадавших тоже было записано, что сам нанёс физические увечья пострадавшим топором, ножовкой и кулаком. Ничего не указано о причине массовой драки в пионерском лагере «Горный воздух». С моей стороны свидетелей о массовой драке нет вообще.
Зато со стороны пострадавших ингушей свидетелей больше сорока человек. Хотя во время начала драки в моем кабинете не было ни одного человека, кроме тех пострадавших ингушей и меня. Таким образом, согласно протоколам следственной работы со стороны, республиканского отделения милиции выходило, что чистосердечно признаюсь в нанесении телесных повреждений пострадавшим с помощью топора, ножовки и кулака.
Пострадавшие, в присутствии многочисленных свидетелей, тоже подтверждают, что нанёс им телесные увечья с помощью топора, ножовки и кулака.
Выходит, что признаю свою вину полностью и чистосердечно. В чём подписываюсь. Остаётся только объявить приговор и посадить меня за драку на определённый срок в тюрьму.
– Не подпишу такой следственный протокол! – возмущённо, заявил сам. – Тут явный подлог против меня и без свидетелей с моей стороны. Не вижу подписей триста восемьдесят человек с нашего строительного отряда, которые участвовали в массовой драке в пионерском лагере «Горный воздух». Свидетели со стороны ингушей половина вообще не присутствовала в пионерском лагере «Горный воздух». Другие не могли быть свидетелями начала драки. Так как мой кабинет, в котором началась драка, был маленькой комнаткой, а не стадионом, куда пришли посмотреть на драку болельщики со стороны ингушей.
Так что требую, чтобы расследование по данному уголовному делу пересмотрели в присутствии адвоката с моей стороны. В противном случае, вообще никаких документов подписывать не буду. Вообще откажусь от своих слов, так как мои слова полностью искажены в протоколе в пользу пострадавших.
– Правильно говоришь. – сказал полковник милиции, только что вошедший в кабинет следователя с мужчиной средних лет, одетый в форму Генеральной прокуратуры СССР. – У тебя была самооборона, а не нападение на людей. Ты имеешь право на защиту.
При входе в кабинет полковника республиканской милиции и представителя Генеральной прокуратуры СССР, присутствующие в кабинете следователя встали со своих мест как по струнке. Тоже быстро поднялся с места. Представитель Генеральной прокуратуры СССР поздоровался с нами.
Затем взял из рук следователя папку с уголовным делом по нашей массовой драке. Медленно полистал документы уголовного дела по вопросу массовой драки в пионерском лагере «Горный воздух». Попробовал на вес огромную папку с документами.
Подумал о что-то. Затем вопросительно посмотрел на лица присутствующих в кабинете следователя.
– По этому делу все живы и здоровы? – указывая на папку с документами, спросил представитель Генерального прокурора СССР. – Жертв нет? Тогда, зачем, обычную мужскую драку раздувать на величину международного процесса? Предлагаю вам вообще закрыть это уголовное дело. В противном случае Генеральная прокуратура СССР вынуждена будет привлечь к ответственности не только участников драки, но также руководителей комсомольской стройки. Нам вполне достаточно того, что было у вас на площадях в последние шесть месяцев. Позор на весь мир! Где это видано, чтобы в Советском Союзе тунеядцы собирались между собой поделить территории на Кавказе!
– Мы эти бумажки уничтожим прямо сейчас. – за всех, сказал полковник милиции. – Никакого уголовного дела не будет. Ремонт пионерского лагеря «Горный воздух» проведём за счёт драчунов. Думаю, что на этом вопрос закрыт.
– У меня по этому вопросу есть последнее слово. – сказал им. – Ингуши объявили меня кровным врагом. Поэтому оставляю за собой полное право на дальнейшую самооборону. В случае нападения на меня ингушей, буду пользоваться всем, что попадёт мне под руки, чтобы сохранить свою жизнь. Другого способа своей защиты пока не знаю.
– Просто какая-то средневековая дикость! – удивлённо, воскликнул представитель Генеральной прокуратуры СССР.
– Да это ингуши после драки с горяча сказали. – махнув рукой, растерянно сказал полковник милиции, незаметно показал мне на губы. – Мы Всё-таки живём в Советском Союзе. Такой дикости на Северном Кавказе нет давным-давно.
– Вы правы, товарищ полковник, мы живём в Советском Союзе, а не в средневековом Кавказе. – сказал, полковнику милиции. – Но все, же оставляю за собой право на самозащиту. Буду драться любыми средствами за свою жизнь.
– Хорошо! Дерись на здоровье за свои права. – согласился со мной, полковник милиции. – Только без жертв и крови.
– Думаю, что на этом наш вопрос о массовой драке закрыт. – сказал представитель Генеральной прокуратуры СССР. – Живите дружно. Все свободны.
Присутствующие в кабинете следователя милиции закивали головами как глупые гусаки и развели руками в знак согласия с представителем Генеральной прокуратуры СССР.
Полковник республиканской милиции и представитель Генеральной прокуратуры СССР вышли из кабинета следователя республиканского отделения милиции.
Оставшиеся в кабинете облегчённо вздохнули, не разговаривая, стали выходить из кабинета по своим неотложным делам. Тоже вышел из кабинета.
Поспешил удалиться из здания республиканского отделения милиции. Мне тут нечего было делать.
Такое место, как милиция, все люди избегают, как не чистое место, которое влечёт к людям беду.
После того, как все у меня обошлось благополучно в завершении расследования массовой драки в пионерском лагере «Горный воздух», у меня дела стали налаживаться.
Буквально завален был заказами на изготовление стендов встречного плана. Дело в том, что продвижение к светлому будущему всего человечества стало, вдруг, притормаживать.
Наш путь к коммунизму оказался тернистым. Нужен был какой-то дополнительный толчок к продвижению вперёд. Поэтому какой-то энтузиаст придумал встречный план к тому плану, который навязывали нам коммунистическая партия и правительство.
С первого взгляда, встречный план выглядел как антисоветчик. Внимательно вглядевшись в теорию разработки встречного плана, коммунистическая партия и правительство увидели в развитии встречного плана нечто новое в энтузиазме.
Как халява с бесплатным субботником в предпраздничные дни. Когда все трудятся в неурочное время на благо всех. Причём совершенно бесплатно.
Как бы две пятилетки в один намеченный срок. Такой почин в Советском Союзе временный, но огромный рывок вперёд к построению светлого будущего – коммунизма.
Мы с Людмилой давно освоились в новом движении к светлому будущему всего человечества.
За изготовление стендов встречные планы стал получать дополнительный заработок. Причём огромный дополнительный заработок.
Каждое предприятие стремилось как можно быстрее получить стенд встречного плана.
Поэтому денег на стенды никто не жалел. Платили в размере моей зарплаты за каждый стенд встречного плана.
В течение одного месяца сделал более десятка стендов встречного плана. Даже приходилось некоторые заказы придерживать на новый срок. Таким образом, получил зарплату без налогов за одни месяц, как за десять месяцев.
Не думаю, чтобы кто-то отказался от такой зарплаты и уехал жить в другое место. Когда деньги в наш семейный бюджет стали течь сплошным потоком.
У нас в каждом ящике мебели лежали пачки денег. Мы даже не знали, что нам купить в свою квартиру, которая стала у нас полной чашей.
Продукты, мебель, электротовары того времени, все имелось в полном достатке в нашей семье. Нам оставалось только заиметь ребёночка.
Тогда можно будет жить на благо нашего ребёнка, которого нам не хватало.
Прошла почти половина срока беременности Людмилы.
Надо нам готовиться к рождению ребёнка. Но оказалось, что, ни все так безоблачно, как мы с Людмилой наивно считали.
До меня дошли слухи, что в центре Шелковского района ингуши разгромили дом одного парня, который был сильно похож внешностью на меня.
Видимо, ингуши думали так, что раз командир строительного отряда, то непременно должен жить в столице нашей республики или хотя бы в каком-то районном центре?
Наверно, ингуши сами направили агентов с моей фотографией во все концы нашей республики, чтобы выяснить моё место жительства?
Кто бы мог подумать, что где-то в центре Шелковского района найдётся человек с копией моего лица, двойник, причём не один.
Если учитывать, что погромы домов терских казаков, как историческое эхо, прозвучали сразу в разных концах районного центра станицы Шелковская.
Хорошо, что все погромы домов обошлись без человеческих жертв. Могло быть значительно хуже.
Побитые стекла в домах терских казаков можно вставить обратно. В настоящее время ремонт дома тоже легко восстановить.
Вот искалеченные души пострадавших людей лечить придётся годами. Причём пострадали ни в чем не виновные люди, которые не могли даже знать моей личности и не участвовали в ударной комсомольской стройке цементного завода.
Конечно, думал, что это всего лишь слухи среди людей насчёт массовых погромов домов терских казаков. Мало ли что болтают люди.
Лично массовых погромов домов терских казаков не видел. Хотя дважды ездил в станицу Шелковская по своим неотложным делам и заходил в гости к своим родственникам терским казакам.
Никто из наших родственников ничего подобного о погромах домов терских казаков мне не говорил. Там вообще все было хорошо.
Но когда меня обратно вызвали в республиканское отделение милиции в Грозный по случаю погрома домов терских казаков в Шелковском районе, тут понял, что все намного серьёзнее, чем думал.
Наверно, погромы домов терских казаков в станице Шелковская проходили после моего посещения станицы Шелковская и родственников?
Когда-то, рано или поздно, ингуши доберутся до меня. Ведь наверняка ингуши узнают, что совершили ошибки в своих погромах.
Поэтому будут искать меня повсюду. Надо собирать свои вещи и уезжать в Пермь работать в цирке.
Вот только произошла загвоздка с моими намерениями насчёт переезда. В республиканском отделении милиции в Грозном с меня взяли подписку о невыезде за пределы республики до полного расследования случаев погрома ингушами домов терских казаков в Шелковском районе.
Так как мог знать в лицо погромщиков, которые хорошо знали в лицо меня.
Стал как бы наживкой для милиционеров на случай задержания возможных погромщиков.
Мне отводилась роль живца, которого должны проглотить погромщики, которые когда-то явятся ко мне на разборки. Долго ждать не пришлось.
В первый же воскресный день, когда стражи порядка любят отдыхать также как обычные смертные, к нам в посёлок приехали сразу несколько легковых автомобилей с ингушами.
Наш молодёжный посёлок сразу ощетинился. Все за пару минут ингуши в автомобилях были окружены со всех сторон на нашей площадке в центре посёлка.
Выезд полностью блокирован. Взял у соседа ружье и вышел из своего дома.
Чтобы ингуши убедились, что ружьём владею не хуже, чем кулаками, на лету сбил дикого голубя, который упал к ногам ингушей.
Вышедшие было навстречу мне ингуши, после удачного выстрела, притормозили в средине двора.
– Мы, вроде, с вами уже разобрались по справедливости после милиции? – сказал ингушам. – Чего вам надо сейчас от меня?
– Мы ничего не имеем лично против тебя. – ответил один из ингушей. – Но наши старики требуют кровной мести. Поэтому по добру предлагаем тебе уехать с Северного Кавказа, чтобы больше не пролилась кровь между нами. Долго ждать не будем. Если в течение месяца не уедешь с Кавказа, то мы Всё равно найдём способ где-то убить тебя.
– Подумаю о своём отъезде с Северного Кавказа. – согласился с предложением ингушей. – Вы это можете сказать старикам.
Ингуши сели в легковые автомобили, развернулись в центре нашего посёлка и уехали обратно к себе в Ингушетию.
С этого момента понял, что нужно срочно уезжать из Кавказа. Откладывать надолго нельзя.
В понедельник первым автобусом из станицы Червлёной отправился в Грозный в республиканское отделение милиции.
Едва к зданию республиканского отделения милиции подъехал белый автомобиль «Волга» с полковником милиции, тут же обратился к нему с просьбой о разрешении на выезд из Чечено-Ингушской АССР в Пермь.
На постоянное место жительства с работой в качестве машиниста сцены (манежа) в пермском государственном цирке.
– Да ты что! Не могу отпустить из республики такого талантливого и способного человека. – удивлённо и радостно, воскликнул полковник республиканской милиции. – Тем более что в Грозном построили новый государственный цирк, в котором нет директора. Буду ходатайствовать перед правительством, чтобы тебя поставили директором нашего цирка с предоставлением жилплощади в нашей столице. Тебе стоит подумать над моим предложением.
– Благодарен вам за поддержку в опасное время, но вы не сможете рядом со мной круглые сутки держать вооружённую охрану. – сказал, полковнику республиканской милиции. – Вчера ингуши приезжали в наш посёлок на нескольких легковых автомобилях. Хотели устроить погром и убить меня. Лишь благодаря тому, что меня поддержал весь наш посёлок, ингушам ничего не оставалось делать, как только предупредить меня насчёт их намерений. Ингуши сказали мне, что старики требуют от них кровной мести. Поэтому мне стоит вскоре уехать с Кавказа. Ингуши дали мне срок один месяц. Если не уеду с Кавказа за это время, то ингуши выполнят волю стариков и за кровную месть убьют меня. Мне хочется жить. Северный Кавказ, это моя родина. Этим горжусь.
Однако у меня нет другого выбора, как только уехать с Кавказа, чтобы не накалять политическую и религиозную обстановку между земляками. К тому же моя жена ждёт ребёнка. Не могу рисковать своей семьёй.
Откровенно, по звёздочкам на погонах офицера милиции невозможно определить должность, но то, что у офицера был персональный водитель, то можно было сделать вывод, что он офицер высокого ранга. Сам офицер о себе ничего не сказал, но, если он задумался над моей проблемой, это означает, что он сможет мне, чем-то, помочь?
– Пожалуй отпущу тебя на все четыре стороны. – согласился со мной, полковник милиции. – Жалко отпускать такого способного парня. Но что тут поделаешь? Человеческая жизнь дороже всего. Жизнь надо беречь во всех случаях.
Полковник республиканской милиции выписал документ на фирменном бланке республиканского отделения милиции в том, что Черевкову Александру разрешается выезд из Чечено-Ингушской АССР по личному усмотрению.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71344696?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.