Главная страница | Городское фэнтези | Ленинград`84

Ленинград`84
Алесь Коруд
Ты снова студент и опять в Ленинграде. Казалось бы, живи да радуйся! Но почему мосты по вечерам горят зеленым? И что мерещится тебе по вечерам и начинает упорно преследовать. В тот ли город из прошлого ты попал?
Ваня Маклодов?
Присутствуют сцены расчлененки. Сами понимаете, город обязывает))

Алесь Коруд
Ленинград`84

Утро

– Иван, вставай! Занятия проспишь!
Что такое? Какие к чертям занятия? Я давно не работаю в колледже. Отстаньте, я на пенсии.  Ничего не понимаю! С трудом разлепляю веки и поднимаюсь. Подо мной скрипит панцирная кровать, ноги сами попадают в шлепки.
«Откуда тут такие старомодные штиблеты?»
Уже встав и подойдя к двери, понимаю – что-то здесь не так. Подожди! Нет, все отлично знакомо. Наша квадратная комната в общаге на четыре человека. Лехи, как всегда, нет на койке. Опять где-то зависает. Вроде у него Пассия на Охте. В окна бьет яркое солнце, резко поднимая утреннее настроение.

Чтобы размяться, по давно заведенной привычке делаю несколько движений руками и туловищем. Странно, ничего нигде не болит и не поскрипывает. Покажите мне здорового мужчину после сорока, и я скажу, что он просто недообследован хорошими специалистами. В зрелом возрасте, чем дольше ты не будешь обращаться к врачу, тем быстрее умрешь. Примеров из знакомых не счесть. Окончательно очухиваюсь уже в санузле. Есть вещи, которые человек делает не задумываясь. Но именно сейчас процесс быстрого освобождения организма от лишнего показался мне на редкость странным. Опускаю голову:
«Ангидрит твою гипотенузу!»
Короткая, но крайне насыщенная преподавательская деятельность приучила меня заменять матерную брань на их более интеллигентные аналоги. Вдобавок можно использовать массу словечек из блатного мира, что в девяностые и позже прочно вошли в литературный язык. Их я помнил достаточно, чтобы на одном базаре развести какого-нибудь наглого не по понятиям чепушилу. А как еще отреагировать на чужеродное тело, в котором оказался? Где я? Что со мной? Это психушка, но со сдвигом в плоскость знакомого прошлого? Ведь я отлично помню это место, в котором провел несколько лучших лет своей жизни. Нет, вру. И позже было много хорошего. Как, впрочем, и плохого. Не состоит жизнь человека из бесконечного счастья. По мне и правильно. Как тогда отличить одно от другого.

– Иван, ты чего на пробежку не вышел?
– А?
Оглядываюсь и натыкаюсь взглядом на атлетично сложенного паренька, стоящего на пороге умывальни в одних спортивных трусах.
– Опять в загуле? Кончал бы ты, Ванек с непотребством. Дембель давно позади, а жизнь впереди.
– Ага. Чего-то странно себя чувствую.
Парень, вспоминаю, что его зовут, Сергей, мой лепший институтский дружок включает воду и достает зубную щетку.
– Это Питер, детка. По вечерам здесь требуется носить шарф, чтобы не надуло. А ты так его и не купил!
– Почему? – в голове что-то нехотя всплывает. – Купил!
«Ох, ма!»
Как однако своеобразно наша память устроена. Как будто некий слой внезапно становится прозрачным, и ты читаешь проявившийся на нем текст.
«Я его помню!»
Этот пижонский шарф, неразлучный со мной до начала полукриминального бизнеса. Братва такого бы не допоняла. Не по понятиям подобное носить настоящему пацану. Гребаный Экибастуз! Как же мы тогда низко пали!

«Тогда?»
Только сейчас понимаю, что на меня из зеркала смотрит смутно знакомый тип. Узковатое лицо, пухлые щечки, незамутненный взгляд серых глаз, светло-русые волосы с дурацкой прической. Я же вроде «пёрышки» в институте носил, или позже?
«А где бородка?»
Невольно провожу рукой по подбородку. Лишь дохлые усики топорщатся над губой. Я и брился ведь в эти годы не каждый день. Не армия бы с её идиотскими порядками, то и вовсе не брился.
– Серый?
– А! – Серега фыркает, умываясь по пояс. Такие пропорционально сложенные тела любят девчонки.
– Число какое сегодня?
– Третье сентября.
– Ёперный театр!
– Чего? Ты сегодня странный какой-то Ванек. Торопись, а то на занятия опоздаем. У нас лекции важные. В курсе, что нам еще вспоминать, что за два года службы забыли.
– Серый, какой сейчас год?
Мой институтский приятель вытирается полотенцем и открыто усмехается. Он сам большой любитель подколоть и разыграть.
– Восемьдесят четвертый. Город Ленинград. Но не третья улица Строителей, дом номер двадцать пять, а набережная реки Мойки, дом сорок восемь.
Ничего не отвечаю на его откровенный подкол, лишь оторопело взираю на себя самого в зеркало. Но сорокалетней давности или заморозки. Как такое возможно? С трудом вспоминаю, что случилось со мной накануне, раз так крепко по мозгам вштырило. И я перестал в старческой деменции отличать реальность от хорошего забытого прошлого?

Зима. Был странный звонок из аудиторской конторы, просили подъехать. Бизнес сам собой не управляет. Пусть он и скукожился до нескольких купи-продай фирмочек. Пришлось разгребать свой «Крузак» из снега и выезжать. Зимняя дорога через таежные дебри, несущийся навстречу лесовоз, что внезапно повело. Еще успел подумать – Вот меня и достали старые дружки. Как красиво! Последнее что помню – удар. Дальше темнота.
Руки от нечаянного понимания крепко схватились за умывальник. Так меня качнуло! Это что же…  Вопрос без ответов. Нет их и не будет. Так во всяком случае я подспудно ощущаю. Хм, это шутка дьявола или того, кто наверху? Засунуть меня в прошлое. И главное, зачем? Смысл проживать еще одну жизнь с той же судьбой? Нет, старые ошибки я исправлю. Может быть. Но совершу новые. Эй, бородатый дядька наверху – зачем!?
«Фу! Бессмыслица какая-то!»
Да ладно? Вот на меня смотрит с той стороны бытия испуганный я. Весной вернулся со срочной службы, полон надежд и волнений. Вернулся в жизнь шум из коридора. Студиозы спешат на занятия. Так какого рожна ты теряешься? Когда ты боялся спонтанных решений, дьявол дери?

Рассматриваю себя дальше. У меня крепкие руки, не зря все лето трудился на Соловках. Косить водоросли это вам не тут и не там. Там мужицкая сила нужна! Загар лучше, чем южный, северный крепче и дольше стоит, и он не такой темный, а скорее золотистый. Тело в форме, я потрогал живот. Все внизу на два размера меньше. Ну кроме Этого, что под трусами. Там все просто зае#ись!
«И какого рожна тебе тогда надо?! Живи да радуйся!»
Нет, чтобы ни говорили, но армия здорово дисциплинирует и оставляет полезные навыки.
«Через три минуты после начала тревоги рота должна стоять на плацу в полном вооружении!» – не раз говаривал нам ротный. И по фиг, что портянки не намотаны, а просто просунуты в сапоги, а во вздыбившейся спереди шинели напиханы запасные магазины, штук нож и саперная лопатка. Главное, что рота выполнила норматив. Затем проходит команда «Оправиться!» и минут десять солдаты приводят себя в порядок, чтобы выглядеть воинством, а не бандой отморозков с Пустоши.
Вот и здесь мне сполна хватило три минуты, чтобы наскоро умяться, кинуться в комнату и одеться. И самое прикольное, что мое тело как будто знало, что где лежит. Ничего особенного. Обычные ботинки, оставшиеся у меня с походной юности.  В армии плечи растут, а не ноги. Для Питерского климата они отлично подходят, да и смотрятся понтово. Индийские джинсы и хб-курточка поверх рубашки. Я успел по пути подсмотреть, что студенты одеты легко. Сентябрь же!

Епический сандаль! Сентябрь 1984 года!

Осознавать и впадать дальше в психоделию нет резона. Да и не страдал я никогда подобной фигней. Вижу проблему – решаю. Потому и разошелся с первой женой. Романтические натуры не мой профиль. А ей претили мои встречи с полублатными бизнесменами, хотя тратить добытую с помощью темных махинаций денюжку она ой как умела. Ошибка молодости. Все мы стремимся к прекрасному, забывая о том, что синица в руках лучше, чем гадюка. Хэ-хэ.
«Вот-вот, и я о чем. Ошибки неминуемы. В чем тогда смысл?»
Поток студиозов подхватывает меня и несет дальше. На улице нетерпеливо дожидается Серега, и, конечно не один, а с двумя девчонками с параллельного потока. Девушек у нас много. Не зря учусь в Педагогическом институте имени Герцена. Исторический факультет. Люблю историю. И географию. И физику. Но не будем о грустном. Девчонки! Я уже давно привык, что за этим юным словечком вижу наяву полновесных и пожамканных жизнью дам возрастом за…много, короче. Серега же по ходу «склеил» студенток с филологического. Парней там нет вообще, так что конкуренция бешеная.
– Привет.
– Здравствуй, Ванечка.
«Ого!»
Откликнулась на мое приветствие не фифа в узких и донельзя модных брючках «бананах», а её подруга. В голове всплывают имена девушек Света и Наташа. Если Светка у нас барышня с Соснового Бора и дочь кого-то из тамошнего начальства АЭС, то Наталья из небольшого Вологодского городка. Первая броско красивая и стройная, вторая попроще. Напоминает статью и волосом актрису, что играла в фильме «А зори здесь тихие» Лизу Бричкину. Они все там на Вологодчине светлые, круглолицые и простецкие? Классика жанра, простушка, подруга на фоне яркой красотки.

– Опоздаем же! – бросает нам Светлана и тут же припускает. Девушка сразу видно, думает больше о себе любимой. Мы, поклонники просто приятное дополнение ко всему прочему. Наташа скромно улыбается, как будто приглашая идти быстрее. Верная подруга!
Наша общага имеет блатное расположение, фактически на Невском и рядом с Казанским собором. Нам парням, видимо, дали здесь койко-место из-за более малой численности, потому что отслужили в армии и имеем право на льготы. Так что до института быстрым шагом топать минут десять.  Светка у нас спортсменка, поступь легкая, сзади можно полюбоваться всеми подробностями её стройной фигуры. Брючки довльно плотно облегают её юные телеса. Но крепким тыловым умом понимаю, что по жизни лучше идти с такими, как Наталья. Те, кто с земли пророс, крепче переносят невзгоды и взгляд на окружающее у них не пошло-романтический, а бабий, каким испокон веков русская женщина сильна была.

«Ну и чушь в голову лезет!»
Внезапно понимаю, что вовсе не хочу ни о чем размышлять. Если так карта выпала, то буду жить в настоящем виртуальном прошлом. Коль это отблески мозговой деятельности, то хоть напоследок порадуюсь. Никогда не понимал нытиков и меланхоликов. «Живи и дай жить другим!».
Внезапно тянет на поэзию:
– Как бодры мои ноги, как крепко тело, какой ветер гуляет в голове!
Серый ржет, Светка удивленно оборачивается, Наташка идет со мной в ногу и скромно улыбается. Мы срезаем путь сначала по скверу, затем пробираемся в институт дворами. В будущем тут все закроют к чертям бесконечными заборами. Я в шутку назвал этот процесс, испортивший Питер «огораживанием».
Зато сейчас свободно, наполнено спешащими на занятия студиозами и преподавателями. Обходить по Плеханова и Мойке далеко. Так что эти тропы натоптаны давно и ничем их не закроешь. Прощаемся с девчонками, у нас отдельный вход на факультет. По пути успеваю поздороваться как с однокурсниками, так и с парнями старших курсов. Внезапно я популярен. В зеркале замечаю патлатого пацана с дурацкой улыбкой на устах. Он бодр и свеж, горяч и прямолинеен.
«Боже, как мне не хватало тебя в будущем!»

Станция прибытие

Если вы считаете, что перенос сознания неведомо куда дался мне легко, то жестоко ошибаетесь. Просто существует крайне полезное свойство человеческой натуры – привыкает человек, собака ко всему на свете. Потому и распространился, как вирус по всей планете Земля. Дай волю и Галактику заселит, используя даже необитаемые и безжизненные планетоиды. Переделает их или себя и нарожает миллиарды генетически модифицированных человечков.
Вот и я просидел две пары лекция по раннему Средневековью и даже ни разу не задумался о том, чего, собственно, делаю в этом времени и институте. Как будто так и оно надо! Помер и сразу обратно. Ситуация прям полный песец! Но мужественно сижу и слушаю препода, рассказывающего о варварских королевствах. Аларих, Теодорих и прочие Тотилы. Сначала две пары по истории Средних веков, после обеда будет психология. По второй я чисто на практике могу фору любому профессору дать. Никак в лихие девяностые выжил.
Питер в те лихие времена держал марку бандитской столицы. Это я безо всякого пафоса могу заявить. Не было в те годы власти в городе после придурка Собчака. Зато с изучением истории запросто случится совсем иная замутка. Я ею всегда интересовался. Много читал, затем подписался на электронные журналы. И может выйти так, что знаю о ней с точки зрения будущей науки больше, чем какой-нибудь здешний профессор. А это чревато. Например, нет еще в здешней научной среде знаний из грядущих раскопок и новой науки исторической генетики. Так что надо вести себя осторожно.
Боже, что я несу? Помер же, авария стоит перед глазами. И те, кто её подстроил, тут еще в школе учатся.

Позже в скромной институтской столовке, когда допивал неизменный компот из сухофруктов, меня накрыло. Хорошо сидел на стуле. Андрюха Николаев, наш болтун и весельчак даже не заметил, что со мной что-то не так. А меня всерьез пробивало пониманием. Сорок лет, епический случай! Как такое возможно! Нет, я смотрел фильмы и читал о путешествиях во времени. Но это все художка, фантастика! Или гении от литературы о чем-то знали или догадывались? Сами пришельцы из будущего?
Лицо покрылось холодной испариной, я молча поддакивал Андрюхе, но в голове звенело от пустоты. Только набатом била мысль –  1984! Союз еще жив, и никто не догадывается, что впереди семь нелегких лет его агонии. А потом амба! Захотелось пройтись, еще две пары сидеть. В большом зеркале отразилась моя фигура. Нет, она вполне складная. Это лет через двадцать погрузнею, и лицо округлеет. Хотя до тридцати совсем не менялся. Потому меня долго в шутку называли «Горцем», в честь прошедшего с помпой сериала с вечным шотландцем. Странно, отчего в России так любят жителей севера Британии? И я ведь нравлюсь девушкам, хоть и не красавец. Обаяние?

Так или иначе, но сейчас из Зазеркалья в меня всматривался испуганный молодой человек.

– Дорогой мой, вы на лекцию спать пришли? Не высыпаетесь?
На последней паре были русский язык и литература. Лекцию несколько нудновато читал препод с соседнего факультета. Я его даже не помнил. Погруженный в нерадостные мысли, незаметно задремал. Благо мы сидели с Серегой на Камчатке.
– Нет, просто задумался.
– Интересно, о чем? – в глазах пожилого преподавателя появился интерес.
– Какого рожна шотландца Лермонта занесло в Россию? Меньше бы страниц в учебнике было.
Народ жизнерадостно заржал. Хоть какое-то развлечение. А препод обидчиво поджал губы.
– Как ваша фамилия?
– Маклаудов! – внезапно ляпнул я.
Преподаватель что-то отметил у себя в журнале, обидчиво прокомментировав:
– Вам бы не в шотландские одежды рядиться Маклодов, а русским хорошенько заниматься. Наперед всем присутствующим заявляю – люблю четкие ответы, и чтобы по программе.
Я горестно вздохнул. Будет теперь ко мне во время зачетов придираться. Послезнание внезапно подсунуло лайфхак. Многие здешние преподы любят хороший коньяк. Потому что декан его обожает.

– Привет хайлендер! – Сергей подошел в обнимку со Светкой. Никак форсирует отношения? Та удивленно подняла брови. – Да Ваня у нас вступил в клан шотландских горцев. Прошу любить и жаловать – Иван Иванович МаКлаудов.
– Придется тебе, Ванечка, носить юбку.
– Это, вообще-то, Светочка, называется килт.
– Ой, извините! Не знала.
«Понятно, нам с ней не по пути! Серый думает, что она поплывет от его чар? Навряд ли!»
– Ты с нами?
– Да нет. Хочу прогуляться!
– Как знаешь!

Пожалуй, хватит с меня сегодня впечатлений. Просто пройдусь по улицам осеннего Петербурга. Тьфу ты!  Покамест Ленинграда. Бедная Северная столица, и построили тебя на болоте, и переименовывали не раз. По мне, так первое название больно уже неудачное. Оставили бы Петроград. Хоть звучит по-русски. Как я был наивен насчет своего отношения к попаданству. Стоило мне дойти до Зеленого моста и уставиться на Невский, как снова накрыло пониманием.
«Это все по-настоящему!»
Тот самый советский родной Ленинград. Спешащие по своим делам люди. Одеты совсем не так, как в будущем. Хватает темных оттенков. Мужчины почти все в пиджаках и плащах, лишь молодежь выделяется на их фоне разнообразием одежды. Женщины, наоборот, одеты ярче. Кроме откровенных бабок. По причине тепла на девушках не так много одежды. Я только верчу головой по сторонам. Столько красоток!
«Хм, а в восьмидесятые советская молодежь хотела быть похожа на западную?»
Вездесущие джинсы, блузоны, броские курточки и футболки с принтами. В руках яркие пакеты с фотографиями или рекламой. В будущем это станет моветоном. Я быстро поймал темп в оживленном потоке. В огромном городе по-другому нельзя. Как будто и не было двадцати лет жизни в уездном городишке!

Впечатлений становится так много, что голова идет кругом. Надо притормозить. Вовремя замечаю лоток с мороженым.
– Эскимо, пожалуйста!
После обеда в кармане лежала трешка и немного мелочи. Я за столько лет уже отвык от металлических денег. Да и отчасти от наличных тоже. И в нашей глухомани вовсю использовались современные методы оплаты. Я даже крипту освоил. Ну а как еще покупать некоторые вещи в условиях экономической блокады?
«Обалдеть!»
Вот так коротко можно описать вкус Ленинградского эскимо. Точнее сложно передать. Это настоящий оргазм для человека из будущего. Неужели память не врет? А ведь всего лишь сливочное мороженое в шоколадной глазури. Мой довольный вид смешит проходящих мимо девчонок. Тоже, видать, студентки. Улыбаются, хохочут, не знают собственного счастья. Хотя в прошлом люди выглядели старше, запросто могут оказаться и школьницами, со всеми сопутствующим проблемами.
И я вовсе подумал не об этом. Ха-ха!

Подкрепившись сладким, двигаюсь дальше по Невскому. Как же прекрасно просто идти и не думать, о суставах и больном плече. Только потеряв здоровье, мы начинаем понимать его драгоценность. Но в эти минуты мне все равно, что там будет в возможном будущем. Вдруг его на самом деле и нет? Тогда буду наслаждаться моментом! Хочется бежать вприпрыжку, не чуя ног. Вклиниваюсь в общий поток, обгоняю его наравне с вездесущими торопыжками. В том будущий Питер не изменился. Подобные личности есть в любом времени. Они вечно спешат и постоянно опаздывают. Даже сев за руль автомобиля, торопыги стараются выгадать минутку, впихиваясь между машинами, не соблюдают правила и ведут себя совершенно невозможно. Я, помню, здорово удивился, прикатив в последний раз из Беломорска в Питер. Санкт-Петербург тогда сильно упал в моих глазах. Водят там предельно ужасно. И куда, спрашивается, смотрит полиция? Кстати, вот и по… то есть милиционеры. Прохаживаются парами патрули, зорко следя за порядком.
Так я же в самом центре второй столицы Империи!

Сворачиваю к арке Главного штаба. Это место знает любой советский человек. По легенде именно через нее революционные матросы и солдаты штурмовали в семнадцатом Зимний. Оплот буржуазии и контрреволюции. Эйзенштейн, мастер иллюзий отлично воссоздал позже великий миф об Октябрьской революции. Там штурмующие перелезали через ворота дворца, которые на самом деле были открыты. Зато как красиво были показаны кадры попрания геральдических символов на них. Какой восторг и эмоции у революционных солдат, матросов и красногвардейцев!
Великий режиссер поступил таким же образом с Александром Невским, заставив ненавистных рыцарей тонуть в озере. По факту профессиональная конница князя и рыцарский отряд бились на травке.
Зато как красиво получилось! И там, и там. Рыцари в дурацких топфхельмах горестно размахивали руками и туту же уходили под воду. А льды над ними безжалостно смыкались. Но, честно говоря, я не понимаю перестроечных наездов на советскую мифологию. Каждая революция имеет собственную. Чем штурм непонятной Бастилии лучше? Или утопление чая в Бостоне? Все познается в сравнении. Так и здесь.

Вот на площади я и столкнулся с иным пониманием новой жизни. Знаете, сейчас в моде колоризировать кино в какой-нибудь противный оттенок. Как будто бездарный фильм станет от этого лучше. Особенно меня бесит зеленый цвет. И вот сейчас мне внезапно показалось, что площадь и Зимний дворец я начал видеть именно в этом до зубовного скрежета противном оттенке. Даже не знаю, как объяснить. Как будто мне на глаза в один момент упал фильтр, меняющий колёр действительности напрочь. И он не стоит на месте, а постоянно дергается. Вот картинка мира настоящего, яркого и цветного. Через миг отдающая синевой зелень, делающая окружающий мир абсурдно абстрактным.
Антрацит твою Хибины мать!
За фильтром я вижу вовсе не наш мир. А нечто чужое, заглядывающее в реальность на короткий миг и тут же исчезающее. Как такое возможно? Что со мной происходит? Или это доказательство того, что я валяюсь под препаратами в районной больничке, и мне просто-напросто снятся кошмары? Или я скрючен в смятой машине и это последние глюки, что выдает умирающий мозг? Нет, природная чуйка говорит, что и тот «зеленый» мир абсолютно реален, просто параллелен по темпорали. Как будто мне на ухо кто-то тихо, но настойчиво шепчет – Тот зеленый Петербург отстает от нашего лишь на пять минут. Бесовщина какая-то!
Я заворожено наблюдаю за чужим мирозданием. Похожая площадь, выложенная брусчаткой. Дворец нет, он как раз не такой. Низкий, приземистый, без лишних украшений. Должно быть, не нашлось денег на избыточную роскошь. И он мне отчего-то жутко неприятен. Как будто поселилось в нем нечто злое и угрожающее. Но больше всего поразил Александрийский столп. Он был как будто ниже и одновременно выше. Это не стела и не памятник, это сосредоточие чуждой и до безумия могучей силы. Он весь искрится зелеными сполохами, вызывая наружу кошмары наяву. Эгрегор! Так в эзотерике называются подобные точки с выбросами энергии.
Дьявол, подери, откуда я это все знаю?

Узнавание

– Что встал посреди площади? Людям мешаешь! Раззявил варежку!
Видимо, только таким грубым образом можно было вывести меня из загадочного ступора. Как будто я нырнул в морозную полынью и застыл подо льдом, как ледяная статуя. Что за наваждение? Галлюцинации? Или последствия переноса далеко в прошлое?
– Да подвинься ты! Мешаешь!
Меня попытались бесцеремонно спихнуть в сторону. В мгновение ока схватил руку наглеца, мордатый тип чуть не взвыл от боли. Еще бы, мне половину лета косить пришлось пятиметровой драгой, специальной косой и грести веслами на промысловом карбасе. Хватка железная!
– Слышь, ты, коробейник!
Дядечка, даже получив отпор, не утратил присущей барыгам наглости. Только лицо налилось кровью. Похоже, я ему мешал окучивать «клиентуру». Судя по акценту это были американцы. Будучи старше, я бы не стерпел, и этот урод обязательно получил по морде. С возрастом стал злее и жестче. Так, времена какие пришлось пережить! Но сейчас я решил отойти в сторону. Не до этого урода. Надо разобраться, что со мной происходит. Никак первый день после смерти.

Выхожу обратно на Невский и неожиданно понимаю, что неимоверно сильно хочу жрать. Так и понятно, время к вечеру, обед когда был! Да и молодой организм калорий требует неимоверно больше.  Внезапно впереди мелькает знакомая вывеска.
«Кафе Минутка!»
Из глубин памяти всплыли теплые воспоминания о заведении. Тут же самые лучшие пирожки с повидлом в городе! Ноги сами понесли внутрь помещения. Народу много, но столики освобождаются быстро. Это же не ресторан. Съел пирожок и свободен.
На автомате выдаю продавщице:
– Два жареных с повидлом и кофе.
– Двадцать восемь копеек!
Отдаю часть оставшейся мелочи, десять, пятнадцать копеек и трешку. Снова вспышка памяти -
«Проезд на трамвае!»

Беру тарелку и замечаю свободное место около окна.
– Позволите?
– Конечно, конечно! Располагайтесь! – мужчина, похожий на профессора, а может и есть профессор, тут же отодвигает в сторону свои стаканы. Он скромно улыбается, как будто извиняясь. – Люблю, понимаете, здешний кофе. Оно тут почему-то особенное.
«Точно! Это знаменитый бочковый кофе, который варят в огромном баке, добавляя потом туда молоко».
– Да право, не надо. Вы так любезны!
«Профессор» бросает на меня ироничный взгляд. Стараюсь подражать знаменитой питерской манере вежливости. Это в будущем столицу назовут «Расчлениград», а сейчас здесь полно потомственных ленинградцев. Даже Блокада не смогла их корень сломить.

– Гляжу, вы завсегдатай? – Проф кивает на мои пирожки.
Я только что не застонал от удовольствия, откусив от одного.
– Сто лет таких не ел! И кофе…это поистине…, –  чуть не роняю ставшее привычным и донельзя раздражающее супругу «гастрономический оргазм». Тут не поймут, – блаженство!
– Вы совершенно правы, – «профессор» прищуривается от удовольствия и медленно пьет второй стакан кофе.
Два вкусных до безумия и вредных для желудка жареных пирожка с повидлом залетают в меня со свистом. Почему позже перестанут печь такие обалденные вещи? Ну куда булочкам с котлетой до этого кулинарного шедевра? Тесто не то или разучились? Сколько всего хорошего оказалось похерено! Искренне жаль.
– Скажите, вы в Питере давно живете?
Мне захотелось поговорить. Почему бы и нет с умным человеком?
– Всю жизнь, молодой человек, в здешних местах обитаю. Даже в блокаду не уезжал из города, работал в госпитале. А в чем дело?

Смотрю на «профессора» и прикидываю, как бы чего лишнего не ляпнуть. Но язык жжет от вопросов.
– Знаете, мне на Дворцовой сейчас нечто странное привиделось. Про наш город нет никаких диковинных легенд? – «проф» взглянул на меня с толикой испуга. – Ну, вроде потайного града или про его магических жителей?
– Хм, надо же, ну и вопросы у советского студента.
– А откуда вы знаете, что я студент?
– Элементарно, Ватсон, – проф, видимо, находился в хорошем настроении. Еще после вкуснейшего кофию! – У вас кусочек вашего студенческого в кармане торчит.
Я засмеялся, а потом посерьезнел. Похоже, что этот дядечка сможет мне помочь. Потому что сразу не послал меня, а о чем-то раздумывает.

– А все же?
– Скажу так. Питер хоть город и молодой, триста лет еще нет. Но люди жили здесь давно. Так что все может быть. И… ведь место для столпа выбрано на самом деле не случайно.
– Это еще почему?
«Профессор» на миг задержался с ответом и прикрыл глаза.
– Думаю вам лучше поговорить об этом с людьми знающими. Знаете ли, это не совсем мой профиль. Моя стихия – морская живность. А в вашем случае загадочные подземелья и призраки далекого прошлого.
Горестно вздыхаю:
– Спасибо и на этом.
Проф надел фетровую шляпу, подхватил портфель, что все это время висел на специальном крючке, и кинул напоследок:
– Вам стоит зайти в Музей города, молодой человек.

Я вышел из кафе, глубоко задумавшись. Очень странная встреча. Вот так сразу нашелся человек, что указал мне на источник знаний, где я могу получить хоть часть ответов на совершенно безумные вопросы. Скорее всего, он просто меня ненормальным счёл. Кто еще может, жуя мимоходом пирожки, спрашивать подобный бред. Морские обитатели. Я засмеялся вслух и ненароком поймал на себе насмешливый взгляд незнакомой девчонки. Она шла рядом и в этот момент оглянулась на меня. Огромные синие глаза так здорово контрастировали с волосами цвета воронова крыла. Они были необычными и как два бездонных озера притягивали к себе.
– Просто хорошее настроение. И вы сияете, как солнце после полярного дня.
Девушка фыркнула в ответ и ускорила шаг, а затем внезапно притормозила и пошла рядом.
– Ты интересный. Всегда таким образом на Невском знакомишься?
– Нет, откуда? – пожал я плечами. Это у нас Андрюха любит так делать. – Только учеба началась, так что некогда.
– Первый курс?
– Второй, после армии. Ты тоже студентка?
Они не заметили, как отошли на край тротуара и замедлили ход, чтобы не мешать остальным
– Университет, исторический факультет.
– Герцена. Исторический, – растерянно ответил я.
Её глаза сверкнули.
– Вот это встреча! Привет, коллега!

Я снова захохотал и наглым образом подхватил девушку под руку. Она не сопротивлялась, а её губы тронула ироничная улыбка.
– Она так тебе идет!
– Что?
Так искренне удивляться могут лишь совсем юные девчонки. А она не была на нее похожа. Глаза больно взрослые. Я такое просекаю сразу.
– Улыбка.
И этот смех. Отчего он так меня волнует? Любовь с первого взгляда? Да быть не может! Гормоны! Я же вернулся в молодое тело, и сейчас оно начнет мне «гадить», временами совершенно сбивая с толку.
– Извини, но на этом все, мне нужно ехать дальше. Обещала бабушке, что буду пораньше.
– А телефон?
Девчонка ехидно улыбнулась:
– Ты хочешь, чтобы все было просто?
Я окончательно сбит с толку. То флиртует, то на фиг посылает!
– Второй курс. Ты меня обязательно отыщешь, я знаю.
Чмок в щечку, неуловимый запах сирени, и моя незнакомка упорхнула в открытую дверцу троллейбуса.

«Хоть какой номер? Двадцатый. Но как мне это поможет?»
Я потряс головой. Наваждение какое-то! Так не бывает.
«Ага, кто бы говорил про парадоксы!»
Ты умер, воскрес и попал в далекое прошлое. Здесь тебе мерещится всякая чертовщина. Ты встречаешь чудаковатых людей и…прекрасную девушку, за которой готов тут же бежать вслед. Не перебор со странностями для первого дня после смерти?
«Постой, парень!»
Неужели твой будущий опыт не научил, что за красивыми глазками может находиться душонка с червоточинами. Или за сладостными обещаниями рая стоять лишь корысть и обман? К сожалению, женский пол в области морали еще более падок, чем мужской. Просто-напросто все обставлено красиво и пафосно. Тогда чем меня зацепила эта непонятная девушка. Глаза? Зеркало души. Я вас умоляю. Общий позитивный настрой? За всем внешним обещанием будущих безумств может не быть абсолютно ничего интересного. Одна пошлая банальность.
Просто напросто случайное знакомство двух молодых, пышущих гормонами молодых человека в огромном городе, где люди остро ощущают свое одиночество. Так и с профессором скорее всего ничего необычного. Увидел шальной блеск в глазах, прочуял ненормальность вопросов. Вот и отбрехался. Не помню я чего-то никакого Музея Города. Эх, жаль, что в этом времени нет Гугла. Вот дьявол, а я так привык к мобильной сети. Как сейчас учиться? Это же в библиотеки ходить надо! Нет, что бы ни говорили, но Интернет чрезвычайно важное изобретение человечества.

Успокоив себя любимого, двигаю дальше. Вот и Зеленый мост. В этом времени он еще носит название Народного. Пора переходить на другую сторону проспекта. Я остановился в поисках перехода и внезапно краем глаза заметил зеленое свечение.
«Да идижи пассатижи!!»
Да быть этого не может! Чугун моста как будто искрит изнутри. Все теми же сине-зелеными сполохами, что я видел на столпе. По ходу я кукухой поехал. Товарищи врачи, выводите уж меня поскорее из комы. Больно уж галлюцинации живописные и реалистичные! Я пока в себя не приду, точно сбрендю. Они еще стреляют в меня. Эти искры. Внезапно ощущаю, что маленькие искорки и само свечение холодные. Как будто руки покалывает от мороза. Такое бывает, когда с застывшими конечностями приходишь с мороза и отогреваешь их. Не самое приятное ощущение.
И снова переход-мелькание через зеленый фильтр. Как будто мигают свет-зелень-свет-зелень. Аж жутко разболелась голова. Затем в одно мгновение вернулось тепло, запахи, подул ветерок.
– Тьфу ты!
Я очнулся, цепко держась за перила. Затем поймал на себе странный взгляд сухощавого мужичка, по виду чистого бомжа. Ну или местного пьяницы.
«Звездец!»
Куда потерялось время? Солнце уже заходит, стало заметно прохладно. Я и на самом деле сильно озяб. Глаза падают на циферблат часов.
«Целый час! Я тут простоял час?!»

Мне стало жутко. Это вовсе не сон! Это страшная явь. Я попал не в тот мир, в котором жил раньше. Не знаю, что тут творится, но мне как-то не по себе. Не стоять же столбом всю ночь, чтобы понять, что происходит. Может, мне утром станет легче и понятней? Перехожу Невский и двигаюсь к общежитию. Ноги сами несут. Потому что точный адрес, хоть убей, вспомнить не могу.
Куда дальше? Вот и Серега! Машет мне рукой.
– Ты где пропадал?
– Прогуляться решил.
– Света приглашала на ужин.
– Спасибо, я уже перекусил.
– Как знаешь. Что такие глаза шальные?
– Да встретил ту одну девушку.
– Вот оно что! А ты времени не теряешь, ловелас. Маладца! Кто она?
– Историк.
– У нас учится? – Сергей чуть не запрыгал от восторга. Он меня в общении с противоположным полом считает тюфяком. Ну, таким я и был лет до двадцати пяти. Зато потом, как понеслось! Какая фифа откажет четкому пацану на джипе?

– В университете.
– Ну, ты даешь! У нас найти не мог? Как хоть зовут?
– Не знаю. И где живет тоже. Так что впереди меня ждет долгоиграющий квест.
– Чего-чего?
– Поиск неизвестной красавицы в огромном граде Петровом.
– Флаг тебе в руки, барабан на шею! Вижу, ты, как всегда, не ищешь легких путей?

Вот так за болтовней мы и дошли до комнаты. Ладно хоть дорогу в этот раз запомнил. А ведь точно! В той жизни я находился на другом этаже. И Андрюхи не было у нас в комнате. Колька был, что бросил институт годом позже. В смятении сел прямо на кровать. Это что же получается? Я своим появлением изменил здешний миропорядок.
Точно! Классика жанра – Рей Бредбери, что там про бабочку. И с каждым днем трещина между мирами будет расширяться. Потому что я нынешний делаю все не так, как тот старый я. То есть молодой.  С ума сойдешь, пока разберешься. Ну так и не каждый день умираешь.

Занятый раздумьем сам не заметил, как уснул.

Бег на месте

– Ваня, подъем!
– Чего, куда?
Голос вроде бы знакомый, но уже давно позабытый. Меня безбожно трясут.
– Вставай, соня! Ты же всю ночь массу давил. Давай на пробежку.
«Серый!»
Вскакиваю, как полоумный. Все та же комната. Все та же общага. Что за чертовщина вчера приснилась? Будто бы я из будущего и вижу посреди Ленинграда всякую хрень. Серега завязывает кеды. На нем трикотажный спортивный костюм. Андрюха сопит на кровати. Гулял, видать, допоздна. Он это могёт! Вечно мы его на первых парах прикрывали. Зато сколько веселья по вечерам потом подваливал.
– Застава, в ружьё!

Мы бежим вдоль Мойки. Свежий ветерок бьет в лицо. Жаль, что на мне не худи и нет капюшона. Тротуар свободен, как и проезжая часть улицы. Никаких тебе заставленных машинами дорог. И мерзких выхлопов! Только спешащие на работу советские граждане.
«Так, стопэ! Какие худи, какие машины? Так это все мне не приснилось!»
– Не отставай!
И правильно, движение спасает. От опасности. От смерти. Вместе с правильным дыханием приходят в норму мысли. Чего уж тут корячиться и гадать? Посмотрим, что дальше будет. Раз я вчера решил, что этот Союз и Ленинград параллельный тому, в котором я закончил свою жизнь, то и все остальное в нем будет различное. Пока все вроде почти идентично.

– Поворачиваем! Будем постепенно расстояние наращивать.
Послушно поворачиваю за Серегой. Это он у нас стройный и длинноногий бегун. Я более кряжистый, с возрастом нарастил плечи и мышцы, постоянно боролся с животиком. В итоге под шестьдесят сдался. Есть немного и ладно. Главное, что не пивной бочонок. Всегда удивлялся мужикам слегка за тридцать с таким выпирающим пузом. Оно же вас убьет! Вы собственного «инструмента» не видите, и каким образом на бабе своей пыхтите?
А нагрузки чуть выше умеренных дают большой бонус. Адекватный выброс эндорфина, гормона счастья. Это в нашем юношеском возрасте зело полезно. Нет, я не марафонец, но в младые годы полюбил бег. Как занялся пешим туризмом, и там резко потребовалась выносливость. Лесов у нас около Белого моря полно. Бонусом пошли высокие оценки на физкультуре, где я играючи проходил кроссы и сдавал нормы ГТО.

В душ и на завтрак. В коридоре уже пахнет вкусненьким. Девчонки живут в соседних подъездах. Руководство общежитием не дураки, чтобы вместе держать взрывоопасную смесь. В гости до девяти пускают, но только тех, у кого корочки общаги. А так у нас все раздельно. Под струями воды невольно ощупывают возвращенное судьбой-злодейкой тело. Ну почему люди стареют? Были бы до пожилого возраста такими же! А потом можно раз и… в дамки! После душа от пробежки осталась лишь легкая усталость. Еще бы надо раздобыть гантели или узнать, где здесь можно заниматься. С этим наверняка Андрюха поможет. Это он у нас боксер и любитель обнимашек в виде единоборств.

На кухне уже возится Серега, самый быстрый и шустрый из нашей компании. За столом сидит и Леха, доедая странную лепешку из пюре, лука и овощей. У нас завтрак проще. Жареная колбаса с яичницей болтуньей. Не самая полезная, но зело питательная пища.
– В кино сегодня пойдете? Новый фильм с Бельмондо.
Леха пьет чай с сушками и взирает на нас вопросительно. Грузинская горная трава на чай не сильно смахивает. Потому её заваривают как можно крепче. Главное ведь для студента – проснуться! Я же смакую французское имя – Бельмондо. Он тут бог боевиков до Джеки Чана и Шварца. Плюс на экране показана красивая жизнь манящей к себе Франции. Я в эти годы даже и не подозревал, что посещу Париж раза три. Правда, последний оставил неприятные чувства. Везде грязь, арабы и негры. Наш дружный мужской коллектив не раз их цеплял и троллил. Обычно наглые до беспредела мигранты боялись русской речи и кричали на нас уже издали. Французские власти – идиоты. Им надо было в девяностые со всей дури завлекать к себе русских. Особенно из республик. Получили бы в итоге несколько миллионов белых европейцев. Образованных и работящих. А это уже совсем другая Франция.
Да и хрен с ними. Они еще за горящую Москву не ответили!

Сергей жует и с полным ртом отвечает:
– Не знаю. Мне на двоих тогда билеты брать. Ваня, ты Наташку возьмешь? Она вроде как на тебя запала. Или будешь искать свою незнакомку?
Леха тут же уставился на меня:
– Что за оказия?
Любит парень иногда выражаться по-старинному. Этого у него от бабули. Если не врет, то она была дворянского рода.
– Да нашел себе любовь с первого взгляда.
– Серега!
– Молчу-молчу. Так брать?
– Ладно.

После обеда Сергей рванул за билетами, а я присел в вестибюле, обдумывая ситуацию. Как мне ту синеглазку найти. Ни адреса, ни телефона. Эх, как все-таки было проще в будущем с их соцсетями! Что мы имеем на сегодняшний день? Знаем курс и факультет. Это если она не соврала. В принципе девушка приметная. Обычно такие глазки идут к светлым или русым волосам. А у нее радикально темный цвет, даже не каштан. Одевается консервативно. Или это такой прикид был для бабушки?
Эк меня угораздило! Сразу занозу зацепить по прибытии в прошлое. Или эта встреча была неспроста? Что-то такое неясное ворочалось в глубине души. Проще все приехать к факультету, когда занятия закончатся и поспрашать народ. А может, и так её увижу. Пропускной системы с ЧОПовцами и прочим отребьем еще не существует, как-нибудь пролезу. Студенческие вроде везде одинаковы.

Пока размышлял, рассматривал фланирующий взад-вперед народ. Естественно, в институте больше противоположного пола. Они ведь другие, девчонки восьмидесятых. Прически модные, многие завиваются, высокие начесы, макияж чуть ли не вечерний. Мол, знай наших!  И одеты неплохо. Что за ерунда, когда показывают в наших сериалах в Союзе все серое и невзрачное? Тем более, что это Питер, культурная столица Империи. Вот только что две обтянутые джинсами задницы прошли. Евпатий Коловрат! Вот во мне гормоны бушуют. Отлипнуть взглядом от них не могу и представляю уже в мыслях всякое. Как я в этом возрасте без регулярных отношений обходился? Наверное, просто был не в курсе, как оно может быть. Это и спасало. Самому смешно, но по ходу первая проблема назревает.
Так, а что у меня в те годы было? Точно, Люська с четвертого! Замутил с нею как-то по пьянке, а потом все само продолжилось без взаимных обязательств. Невзрачная на лицо, зато фигура отличная. Ничего себе у меня память! Даже размер сисек вспомнил. Где она, кстати, сейчас? Или второй раз в воду войти невозможно? Сам от себя такого не ожидая, заржал.
«Куда войти?»

Процесс учебы особо не удивил, хотя стало муторно от осознания того, что так предстоит провести время еще четыре года. Девчонки и белобилетники, что начинали с нами, уже на четвертом курсе. Но стране срочно понадобились миллионы юных солдат, и она без содрогания украла у нас два года. А у кого-то и жизни. Афган уже вовсю пылает, да долбоебства в армяге никто не отменял. Тонули, стрелялись, взрывались, гибли в ДТП.
Но, как ни странно, память подсказывала и хорошее. Как быстрее и безболезненней получать у преподов зачеты. Кто из них, что любит, к кому можно подкатить, а кому лучше не стоит. Полезные знания в моей голове сохранились! Надо бы плотнее изучить расписание и понять, у кого после обеда можно прогулять или сказаться больным. И, кстати, узнать, где находится исторический факультет ЛГУ.
Ничего, будем жить!

Комедию с изумительным Бельмондо и несравненной Софи Марсо я смотрел сквозь призму познания кинематографа будущего. Скучновато, актер частенько переигрывает, юмор так себе. Но было любопытно изучать реалии той Франции. Практически нет черных лиц, прикольные обычаи, много курят и пьют. Частенько хохмят. Пожалуй, в этот Париж я бы съездил! Но кто пустит? Так-так, а с этим, пожалуй, не торопись. Ведь скоро Перестройка и падение железного занавеса. Одна мысль начала цеплять другую.
А оно тебе надо, вообще, учиться? Ты и в том мире не особо поработал на благо родины преподавателем. Несколько лет в колледже Беломорска не в счет. Ты уже отошел от дел и дорабатывал северный стаж. А вот после учебы полностью погрузился в мир капитала и криминала.  Так и здесь можно сделать более удобный старт для себя, пользуясь послезнанием. Ага, если все пойдет так же. Ты даже не удосужился узнать, кто у нас там наверху. Вроде бы Черненко, который скоро откинется, вызвав истерический смех у советских граждан. Если опять придет меченый, то туши свет и смазывай лыжи. А пока будем смотреть и изучать. Вдруг в этом мире все пойдет не так?

– Что-то Ванечка у нас сегодня смурный.
Светлана смотрел на меня с нескрываемым ехидством. И на фиг я ей сдался? Она любит красавчиков. Сама призналась. Мы для нее просто приятели. Надеюсь, Серега это понимает, а то потек, как пацан. Горько смотреть, на кого он тратит свои силы и время.
– Ваня просто наслаждается видом города. Это вы тут второй год тусуетесь, а нам такое сызнова интересно.
Вот так вот срезал нахалку, напомнив, что мы совсем недавно на границе с боевым оружием бегали.  У нас там хоть и не Афган через полосу, но Китай все еще враг. Глупость какая несусветная! Два вождя поссорились, а народ столько десятилетий разгребает.
– Зато фильм смешной. Интересно, много у Бельмондо девушек?
– Хватает! У него жены три или четыре было. А уж сколько любовниц. Сами понимаете, Пари!

Вот эти познания были точно лишними. И самое интересное, откуда они взялись? Я как бы не увлекался этим французским актером. Не заметил, как мы подошли к Зеленому мосту и меня начало резко знобить. Вечер, питерская погода и большая влажность. Рефлекторно притянул к себе Наташку и тут же понял, что совершил ошибку. Хотел её согреть, а дал повод для иного. Вот дурак! А она уже не отлипает. Сколько им лет? Всего восемнадцать. По моим меркам дурёхи полные. А тут парень после армии, для нее достаточно взрослый приобнял. И обидеть нельзя. Девчонка хорошая. Придется как-нибудь поговорить, чтобы лишнее не выдумывала. У меня нынче точно нет планов для постоянных отношений. Разобраться бы с тем, зачем я тут и что дальше делать.

Внезапно понимаю, что холод вовсе не физический. И снова проклятые зеленые искры, но сейчас раз я их не боюсь. Мне просто любопытно. Инстинктивно хватаюсь за чугунные перила, и в пальцы как будто входят ледяные иглы. Чуть не закричал от неожиданности. Затем покалывание прекращается и… Я не знаю, как назвать это чувство. Умиротворение?  Но дальнейшее удивляет меня до безобразия. Мои глаза как будто застилает по углам зрения неким зеленоватым мутным стеклом. Я ошалело озираюсь и внезапно начинаю вспоминать историю окружающих мост здания. Вот этот доходный дом Болина. Его хозяева разбогатели на крайне некрасивых махинациях с золотом. Выполнен в стиле эклектики. Дальше по Невскому Дом бывшей Голландской церкви. Странные ритуалы в нем совершались. Даже, можно сказать, жуткие.
"Откуда это в моей голове!"

– Серега, ты чего там прилип? Пошли в общагу чай пить.
Меня касается мягкая девичья рука.
– Я тоже люблю просто стоять и смотреть на воду.
Девушка явно подумала иное. Извини, Наташка, никакой я не романтик!
– Пойдем, уже прохладно. Питерская погода обманчива.  Нам на первом семестре болеть нельзя.
Голубые глаза сверкают в отблесках заката, будто бы обещая то, что эта девушка дать точно не может. Я еще раз оборачиваюсь в сторону моста. Зеленая муть исчезла, но чугунные перила отдают синевой.
«Что это, дьявол побери, было?»

Привидение

– Что у тебя вчера с Наташкой случилось? Сама не своя.
Мы сидим с Серегой на скамейке. Как-то совсем незаметно проскочила учебная неделя, в субботу можно и расслабиться. С ума сойти! Целая неделя мой новой жизни. И как я в такое вписался? Но я успел за это время пройти несколько этапов текущего квеста. Узнал у какого препода можно спокойно прогулять пары и нашел месторасположение исторического факультета. Осталось осуществить задуманное. Найти Синеглазку и отсечь лишние концы. Вот и вчера, наконец, поговорил с Натальей.
– Да ничего. Отшил, пока поздно не стало.
– Вот так сразу?
– А чего тянуть, Серый? Потом больней будет. Она посчитает, что у нас отношения. А оно мне надо?
– Погнался за журавлем? Сдалась тебе та университетская!
Я глянул искоса на друга.
– Ты же сейчас не о ней жалеешь, а о том, что со Светкой проблемы будут.

Сергей надулся как мышь на крупу:
– Уж есть.
– Ну так объясни ей, что я редкостный ловелас и девчонкам проходу не даю. Зачем такой тихоне, как Наташа, подобный фрукт?
– Да как-то…
– Я понимаю. Жестоко и неприлично. Но еще раз напоминаю, что дальше хуже будет. Придется с мясом рвать.
– Понятно, – Серега вздохнул. – И давно ты стал такой прошаренный?
– Да как снова жить начал.
Серый странно на меня глянул, но промолчал.
– Счас куда?
– В Гостинку пройдусь. Купить кое-что надо.
– Лады. Тогда я в библиотеку. Пора начать учиться. Хочу обновить познания по Древнему миру.

Внезапно вспоминаю, что Терехов мечтает о науке. Правда, эта мечта так и не воплотилась в жизнь. Он неудачно начал бизнес, погорел, а затем уехал в Финляндию, осев там на производстве. Руки у него были золотыми. Да все наше поколение не ушло ни в учительство, ни в науку. Коренной перелом в стране отразился на судьбах миллионов людей. Каждый выплывал как мог. Но держава в итоге понесла колоссальные убытки.

– Может, позовем кого? Субботу же. Девчонки с курса придут, того еще старого.
– Деньги лишние появились?
– Я рыбу принесу, картошка у тебя есть. Пацаны выпивки достанут.
– Ладно. Ко скольки готовить?
– Часиков в семь начнем. После одиннадцати выгонять с общаги начнут.
Вот так просто молодость перескакивает с проблем на веселье. А чего в само деле чахнуть? Вечерние походы в кафе и тем более рестораны нам не по карману. Дискотеки еще не вошли в моду, их не так много. Танцы в институте организуют по праздникам. Так что чаще всего самый распространенный вид досуга – посиделки в общаге. И не обязательно злачные. Помню некоторые факультеты, где по вечерам разгорались философские, а позже политические диспуты. Эх, какие люди на них сходились!

Одна нога здесь, другая там. Любимый мэм саперов. Нас в армии этому также учили, потому я долго боялся мин и гранат. Быстро найдя канцелярский отдел, закупил все, чего не хватало для успешной учебной деятельности. В личных вещах оказалось пусто, видать, планировал в Ленинграде закупиться. И внезапно вспомнил, что обещал сестре хорошие зимние сапоги. И даже размер её ноги припомнился, и что в праздник Конституции 7 октября она должна приехать. А где еще искать, как не в Гостинке? Начал обходить отделы и присматриваться. Наверное, суббота для покупок не очень удачный день. Опрошенные мною дамы посоветовали забежать на неделе. Ту и в самом деле частенько «выкидывают» хорошую импортную обувь. Значит, послезнание работает.
В конце восьмидесятых и сам здесь промышлял. Купишь по госцене, и не отходя от кассы, продаешь с наценкой. С руками и ногами отбирали. Надо же бедному студенту на что-то жить. Первые капиталистические университеты. Замечаю на углу около Апрашки группу парней с характерной «фирменной» внешностью. Фарца, к бабке не ходи! Свои дела мутят. Задумался, а не начать ли работать с ними? Деньги в эти годы они поднимают нехилые. За такой процент олигархи будущего удавились бы!  Но это надо не учиться, а тут торчать. Если влетишь, то с института сразу попрут.

– Чего зыришь?
– Да так.
– С таком и вали.
Пацан в клубной куртке нагл не по годам. Место быстро «поднимает» человека, и далеко не всегда заслуженно. Киваю на его куртку:
– Почем?
– По деньгам!
– Понятно. А если в рожу?
– С теми базарить будешь.
Похожий на цыганенка парень бросает взгляд в сторону.
«Опа!»
Два мордоворота неспешно курят около мусорного бака. Ух ты, братва уже в это время грелась около бизнеса! Решаю не обострять.

В принципе деньги у меня есть. Не зря два месяца горбатился на Соловках. Хоть и отдал половину матери, но на жизнь осталось. Плюс стипендия. Все лежит на сберкнижке. Я нашел её на дне кондового чемодана. Наверное, с таким еще дед ездил. На руках сейчас около пятидесяти рублей наличными. Но скоро стипуха, заживем! Перехожу улицу и двигаюсь в сторону общаги. Хочется пройтись, подышать воздухом, обдумать дела наши грешные.

Вот это вштырило! Так меня в здешнем Питере еще не било. Аничков мост встретил неласково. Ангидрит налево! Я вскоре этих чертовых мостов бояться буду! Но больше всего удивил не сам мост. Уже начинаю привыкать, что мостовая чугун и бронза как будто искрят сине-зеленым. Откуда взялся проклятый дар и связан ли он как-то с моим возрождением в данном мире, не ведаю. Кто бы рассказал. Во всяком случае ни зомби, ни призраков я не видел.  Но больше всего меня удивили кони. Скульптурная композиция великого Клодта обозначает укрощение коня и символизирует власть человека над природой. Надо мной возвышалось четыре бронзовых скульптуры: «Конь с идущим юношей», «Осаживающий коня юноша», «Юноша, поверженный конём» и «Юноша, берущий коня под уздцы».
Но я в эти минуты наблюдал иное. Как будто мое сознание раздваивалось и получалось одновременно рассматривать мост в двух мирах. Один разноцветный, обычный. Второй в зеленовато-синей тонировке. И вот в последнем эти скульптуры выглядели вовсе не так мило. И бронзовые люди, и кони с презрением взирали на меня. Да-да, именно на меня! Их головы поворачивалось, а тела шевелились, как живые. Помните старый фильм с Никулиным и Евстигнеевым «Старики-разбойники»? Там герою Никулина приснился кошмар, где за ним по музею гонялся скульптурный всадник. Только в моей реальности все ярче и страшнее.

В какой-то момент стало жутко. Я застыл посреди Аничкова моста, меня толкали, на меня ругались, но с места не сдвинули. Потусторонние фигуры как будто хотел что-то сказать мне. Их рты беззвучно открывались, глаза был живыми. Ноздри коней трепетали, а ноги нетерпеливо переминались. В том мире композиция означала совершенно иное.
Разбуди в себе зверя!
Мне никогда не было так страшно. Даже когда меня в конце девяностых убивали бандиты, оставалось надежда. И все выглядели относительно знакомо. Ну, перетрем еще ситуацию и концами разойдемся. В итоге так и вышло. Позже убили их. Братва попалась больно наглая и беспредельничала не по понятиям. Здесь же мороз крепким наждаком продирал по коже, и было ничего не понятно. Как выйти из этого Запутосторонья? Что им надо от меня? Какова угроза с той стороны? Каким местом к этой жути относится будто бы случайно встреченная Синеглазка? Видимо, всплеск эмоций в голове дал в итоге требуемый выхлоп. Мои глаза остановились на воде и тут же резко отпустило.
Ха-ха, в человеке важен не только разум, но и его эмоции.

Я поспешил дальше, но ощутив на спине чей-то пристальный взгляд, быстро обернулся. Но уже на берегу. Что-то мелькнуло в толпе на той стороне. Разглядеть я его не успел. Все-таки выходной день и народу на Невском много. Не помню, как добрел до общаги. Очухался уже с ножом в руке, чистя картошку. Целый мешок с собой с Беломорска привез. Там же капуста и морковь. Надо бы завтра щец наварить на неделю, чтобы было, что вечером пожрать. С утра двину в магазин за косточкой. Это с мясом проблемы, с костями в Союзе никогда не было.
Так, успокаивая себя, начистил кастрюлю картофана и начал резать. Выбрал нож потяжелее. Тут даже не важна острота. Хитрость в ударе. Один корейский повар научил. Как и делать кимчи, и паровые пельмени. Занятная у корейцев кухня.
– Ничего себе ты самурай!
Парня вроде Олегом зовут, учится на физмате. Живет рядом с нами.
– Есть сковородка побольше? Угощу!
– Счас найдем.
Чего не отнимешь от советской общаги – это дух студенческого нищебродского товарищества. Не знаю, остался ли он в будущем. Мои дети учились в городе, когда я еще в нем жил. Вернее, жил уже в пригороде, заперевшись в собственном доме. Так достали люди и их проблемы. Пять лет никого не хотел видеть. Благо средства на жизнь выцарапал у бесстыжей судьбы.

Сковорода была что надо. Все чохом можно нажарить. Только взял в руки шмат маргарина, как раздался знакомый до коликов голос.
– Ты чего творишь, балбес? Такой хороший маргарин тратишь!
– Наська!
Вот кого я не ожидал здесь увидеть, так эту красотку. Мы были знакомы еще по первому курсу. Она училась на филфаке. Настоящая русская красавица! Длинные светло-русые волосы до попы, мягкий овал лица, серые живые глаза, извечная улыбка с жемчужными зубками. Короткая юбка и черные колготы лишь подчеркивали длину и стройность ног. Она даже чуть выше меня оказалась. А я этого факта не помню. В той жизни мы как-то разошлись. Это на первом курсе зажигали. Отхожу в сторону, бесстыдна разглядывая девушку. Эх!!!
– Хороша!
– Да?
Настя крутится туда-сюда, являя миру «вкусную» фигурку. Водолазка туго обтягивает небольшую, но красивой формы грудь и показывает тонкую талию. Совершенно модельная внешность!

– Ты только похорошела за эти годы!
– Вот тебе за это подхалим!
Наська чмокает меня в щечку. Эх, а хочется большего! В той жизни она недолго проработала учительницей, как раз по стране пошла кооперативная волна, и Настя удачно вышла за богатого папика. Потом его сразила бандитская пуля. Вдова горевала недолго, некоторое время встречалась с банкиром. Того малость помяло при взрыве, началась дележка наследства при еще живом муже и отце. В итоге Настя вышла замуж за шведа, и больше я о ней ничего не слышал. Но сейчас о будущем грустить не пришлось. Девушка выхватила у меня маргарин и закричала:
– Изверг! На сале пожаришь, держи.
«Я что – я не против!»
Покорно взял завернутый в пергамент кусок и тут же начал ловко шинковать его, вызвав заинтересованность во взгляде девушки.
– В этом доме есть растительное масло и мука?
Олег перестал изображать застывшую статую и тут же метнулся к дверце кухонного шкафа.
– Вот!
– Яйца, большую тарелку и венчик!
«Ну, прямо ведущая кулинарного шоу!»

Я сноровисто жарил картошку на здоровенной чугунной сковородке, с ехидством наблюдая, как Настя пытается не обрызгаться, взбивая тесто. Затем её все-таки нашли фартук и минут через пять мы под чай с превеликим удовольствием поедали горячие пончики. Никогда не думал, что эта с виду манерная девчонка такая мастерица. Так и время иное. Половина родителей нашего поколения от сохи. Отсюда их извечная тяга к земле и дачным участкам. Не баловали они особо нас детишек, учили уму-разуму.

Мой фирменный кофейный ликер, созданный на основе принесенной парнями водки, пошел среди дам на ура. Мужская часть коллектива мое изобретение проигнорировала. То ли переживания последних дней, особенно сегодняшнего, то ли алкоголь, влитый не в вспитое тело так подействовал, но я здорово размяк, а затем и вовсе обнаглел. Очухался от жаркого дыхания и не менее жаркого поцелуя. После ощутил под руками мягкий ворох длинных Настиных волос. Затем самым нахальным образом мои ладони ушли ниже, захватив разом оба попочных полушария девушки.
– Ваня, не наглей.
Девушка мягко отодвинулась и с безмерным удивлением рассматривала меня.
– Что?
– Честно, не ожидала. Откуда такой опыт? Ты целуешься… как искушенный любовник. Ваня пошел по наклонной?

Гляжу на ухмыляющееся лицо девушки, а ей ведь нравится. Она сейчас здорово напоминает Аленушку из фильма «Чародей», превращенную в ведьму. Чтобы её расколдовать, Иванушке надо было её поцеловать. Пробую еще раз, тут же ощущая жаркий ответ. Опыт не пропьешь! Но ощущения… Как меня плющит! Снова прижимаю девичье тело ближе, оно горячит и безумно волнует. Это во мне гормоны говорят или алкашка? Скорее всего, и то, и другое.
– Осторожно, у тебя пальцы как крюки стальные. Я же девочка.
Ладно. В этот раз поглаживание вышло мягче и настойчивей, Настя охнула. Видать, её тоже завело. Вон как глаза блестят.
– А так?
– Хорошо… – раздался прерывистый шепот, прерванный горячим поцелуем. Затем, когда мои ноги подкосились, девушка мягко вывернулась. – Не надо, Вань. Не сейчас.
«Старая песня о главном!»
Я бы запросто мог её завалить, закрыть комнату на полчаса, и ничего бы она с собой поделать не могла. Но разум взрослого человека возобладал над юношеским безумством. Таким пошлым поступком я общение с ней на раз закрою. А мне в этот раз хочется большего.

– Что, я просто игрушка для забав?
Настя поправляла перед зеркалом одежду и волосы, странно поглядывая на меня. Её голос нарочито спокоен.
– Нет! Просто у меня есть парень. Сама не ожидала от себя… Ванечка, ты после армии совсем другой.
– Это плохо?
– Не сказала бы, – дверь открылась, и я успел напоследок рассмотреть кокетливый взгляд нашей принцессы.
Она со мной играла! Вот так всегда с ними. Не знаешь, где проходит граница дозволенного.
«Пресвятые джигурдинки!»
Пожалуй, мне надо или выпить, или в душ. Раскочегарила Настя мой паровоз и свалила вдаль дальнюю. Еще одна из вскрывшихся проблем. Опыт пожившего на свете мужчины против незамутненных девичьих чар. Где, спрашивается, искать золотую середину?

6. Схватка

Ничего с собой поделать не могу. Тайна мостов никак не отпускает, так и тянет к себе. Чую, что там таится некая засада, но ничего поделать с собой не могу. Серега на меня обижается. Но пока каждый вечер я гуляю один. Хотя ему есть кем заняться. Отношения со Светкой понемногу развиваются. Дело даже дошло до жарких поцелуев. У меня тоже было желание в понедельник зайти в соседнее здание и найти там Настю. После некоторых раздумий пришел к выводу, что по всей видимости во мне бурлят гормоны и, как подруга эта писаная красотка принесет мне больше хлопот, чем удовольствий.
Для последних лучше девочки попроще – вопил мне житейский опыт. Анастасия же любила развлечения во всех проявлениях и красивую суету вокруг себя. Так что и дружок у нее сейчас, скорее всего, из мажорчиков. Мне с ним тягаться тяжеловато. На том пока и остановился в собственных метаниях. Вот уж никак не думал, что умудренный годами жизни буду решать чисто юношеские проблемы. Определённое воздействие нового тела имеет место быть. Чем дальше, тем сильнее. Движения порывистые, а мысли навязчивее. Но, в конце концов, мне есть чем заняться и без той взбалмошной девчонки.
Поиск Синеглазки и попытка понять, что же на самом деле в столичном городке происходит. Где-то далеко в глубине души я ощущаю некую тайну, к которой могу получить доступ. Чуйка у меня с младых лет чрезвычайно развита. Не раз помогала, если я её удосужился послушать. Не поехать на стрелку, где произошла страшная бойня. Не пойти на важную встречу, где вместо клиентов окажутся подставные. Промолчать на допросе у следака, получив на следующий день отличное алиби. Да, я не ангел. Были годы, когда ходил на грани закона. А как еще можно было заработать тогда денег?
Просто тупо заработать, чтобы нормально жить!

Случилось ожидаемое событие на Банковском мосту. В этот вечер я пошел на канал Грибоедова. Да и сам мост с летающими львами очень даже впечатляющая Питерская достопримечательность. Четыре льва с крыльями держат в зубах чугунные цепи. Где вы такой финт ушами еще увидите? Именно данный мост удивил меня больше всего. Если его железные и чугунные части искрили все тем же сине-зеленым, то львы буквально пылали золотым. Нет, крылья у них в реальности лишь чуть отсвечивали потускневшей позолотой. Реставрацию им сделают только в 1989 году. Это я почему-то хорошо запомнил. Что у меня было видать, связано с этим мостом. Память подводит.
Сейчас же золотистый ореол так бьет по глазам, что приходиться невольно прищуриваться.  Наверное, я странно выгляжу для остальных. Ведь на самом деле вечер и город начинает окутывать серый призрачный сумрак. Цвета мало различимы. «Все кошки серы». Такое вот у людей свойство зрения. В глазах у нас колбочки и черточки. Первые отвечают за цветное зрение, вторые дают серую картинку мироздания, зато различают его почти в полной темноте. Чем меньше света, там хуже работают колбочки и серее смотрится окружающее нас пространство. Все на самом деле объясняется просто!

Но только не у меня и не здесь. За эти дни я научился бороться с мистической магией зелени, что заставляла меня временами впасть в ступор. Что это за хрень и с чем её едят, я решил пока не рассматривать. Мало ли что она обозначает в реальном мире. Проход в иное измерение, в чертоги мертвых душ, к инопланетянам. Если не можешь в точности узнать, то зачем себе голову забивать? Вода, вода спасала меня. И не без основания полагаю, что вода именно текущая. Болото или пруд будет наоборот, затягивать в зеленую мглу.
Я быстрым шагом перешел на другой берег канала и невольно скосил глаза направо. Матка боска! Храм Спас на крови, где погиб от бомбиста наш император Освободитель, сияет красным, как будто подсвечен мощными прожекторами. Ого! Вот это меня плющит! Наверное, сейчас все любители экстази обзавидуются. И ведь совершенно бесплатно и главное – безо всяких лютых последствий типа ломки. Потому я на наркоту в том будущем прошлом даже не смотрел. И так от нее знакомых погибло больше, чем от пуль.
Но что самое занятное, завидев красное зарево, я тут же краем глаза заметил Черного человечка, что следил за мной. Ведь это не первый мост, где тот за мной наблюдает. Кто это такой вообще? Я его обозвал Черным из-за того, что он издалека виделся мне темным пятном и неимоверно быстро исчезал в сумерках. Здесь же в отсветах красного свечения странный тип и в самом деле выглядел иссине черным. Черный плащ, брюки и широкополая шляпа с полями, надвинутая на самые глаза. И в руках странная трость.
Наряд как будто не от мира сего

«Чего? Вот разгадка! По ходу дела этот хмырь мне и нужен».
– Эй, гражданин!

Гражданин меня ждать не пожелал и поспешил скрыться. Только вот сейчас я его отлично видел. Черный двигался быстро, я еле успевал за ним. Он юрко свернул с канала в Банковский переулок. Так и маячил темной тенью впереди в узком проходе. Двух и трехэтажные здания по бокам переулка внезапно стали необычайно высокими. Сину пробила холодная испарина. Куда меня в этот раз занесло? Черный человек ловко свернул направо во двор, моментально пересек его и исчез.
Гадство! Куда он мог деться? Этот субъект так быстро передвигался, что мне невольно пришлось перейти на бег. А он ведь именно шел шагом. И затем…исчез. Осторожно заглядываю за угол. Тупик, с другой стороны двора высится кирпичная стена. Неужели перепрыгнул? С чертовщиной, что творится вокруг меня, все возможно. Затем замечаю люк, ведущий в подвал. Наверное, в былые времена сюда скидывали уголь.
Поднимаю его и вижу проход. Следы! Четкие отпечатки, что оставил Черный. Не задумываюсь, прыгаю туда. Люк захлопывается, но я вижу путь. Пусть и в зеленоватом виде. Как сквозь дымчатое стекло. Этот эффект я уже наблюдал, потому совершенно не удивился. Меня после смерти сложно чем-то поразить
Но получилось!

Что-то это помещение мне напомнило. Точно! Скоро выйдет или уже вышла знаменитая «Гостья из будущего» с Алисой Селезневой. Будете смеяться, но я пересмотрел её, уже будучи взрослым. Когда и пионеры с Союзом исчезли. С детьми и позже тайком один пересматривал, заливаясь слезами. Какое будущее мы потеряли! Потом долго не мог заставить себя слушать эту песню. Как будто она оплакивала наше поколение целиком. «Прекрасное далеко…»
Но в настоящие момент передо мной вопрос совсем иного свойства. Как в подвале обычного с виду здания может появиться такой внушительный залище? Нет, потолки вовсе не гигантские, метра четыре всего. Я видел подобные в подвалах. Но размах и длина! И эта загадочная колоннада вдоль стен. Ага, не хватает двери в комнату, где машина времени стоит. Косплей, да и только!  Как бы то ни было, двигаюсь дальше. Чую в здешнем воздухе огромную тайну, что прямиком касается и меня. А человек я азартный. В свое время и пулю расписывал и денег в карты проиграл достаточно. Это потом как будто отрезало. Перестал любовниц заводить и катраны посещать. Сейчас же распирало изнутри от стремления понять, что это все, дьявол его побери, значит?

Чу! Наверху колонн зажглись светильники. Мир перестал сиять надоевшей до чертиков зеленью.
«Ёкала манэ!»
Это что – настоящий огонь? Внезапно в стылом помещении стало тепло. Как будто из прохладной ванны вынырнул в жар бани. Местечко, однако, занятное. Только вот каким лешим…
– Ты зря за мной пошел!
Черный мужик меня откровенно напугал, выскочив из-за колонны, как чертик из табакерки. Уже без плаща, в странном сюртуке, но все так же в шляпе. Глаз не видно, лишь зловещая улыбка играет на лице, как у клоуна убийцы. Как странно. Обычная улыбка может одновременно радовать и пугать.

Не теряюсь с ответом:
– Ты кто такой и зачем следишь за мной?
– Дохлик задает вопросы?
Противный хохот раздался в зале. Какое дурацкое тут эхо!
– Я тебе не задохлик, черныш!
Повинуясь инстинкту, скидываю куртку и разминаю шею. Почему? Да голос у этого перца такой, как будто он мне предъяву кидает. Сколько лет прошло, но до сих пор чую подобные манеры.
Черный в ответ нагло осклабился:
– Тебе это не поможет, дохлик. Так вас называют, потому что вы быстро подыхаете, столкнувшись со своим настоящим.
А вот дальше все пошло совсем не так, как я ожидал. Дело в том, что, будучи не спортсменом в единоборствах, в свое время пришлось выучить несколько классных уличных приемов. Ведь драка – это вовсе не спорт, и даже какой-нибудь мастер с черным поясом или чемпион города по боксу может запросто схлопотать от обычного хулигана. И это не просто слова, а факты из биографии. И я приготовился к подобной драке.

Но Черный клоун резко выбросил руку к драпировке и вытащил оттуда длинный меч.
«Сука, так нечестно!»
Незнакомец снова загоготал. Гуинплен хренов!
«Атас!»
Никогда не был отъявленным драчуном, но насобачиться в жизни пришлось всякому. И как учил меня один кореец, лучше иметь палку в руке, чем бить кулаком в пустоту. Против лома нет приема, если нет другого лома. И лишь в кино какой-нибудь мастер кунг-фу выйдет в схватке с меченосцем победителем. А это значит то, что мне срочно необходимо оружие. И оно в этом подвале обязательно должно быть. Откуда я знаю? А вот знаю и все! Потому и сохраняю спокойствие.
Не успел наглый клоун и дернуться, как я отодвинул темно-бордовую драпировку и моему взору открылся затейливый набор интересные мужикам штучек. Все мужчины без исключения обожают ножики, а я еще всякие длинные палки. Успеваю сделать выбор, как в магазине. Какой меч с утра предпочитаете – стандартный Каролинг или Клеймор? К черту, не владею я ими в совершенстве. Так, вот эта штука с цепочкой и битами на конце также на фиг. Алебарда? Но подозрительно короткая, как бердыш. Вот – то, что доктор прописал. Через мгновение в моих руках оказывается оружие, сильно смахивающая на протазан. И вовремя!

Черный хмырь осознал, что его лихая задумка уконтрапупить меня одним махом пошла одним местом и понесся на меня с натиском, пытаясь проткнуть тонким мечом. Он похож на Скьявону, был такой знаменитый итальянский меч, только гарда не корзинчатая, а обычная. Эдакая толстая рапира, которой так удобно заколоть такого дуралея, как я. Ну как сказать…заколоть. В первый раз я ловко увернулся, а вот дальше что-то пошло не так. Этим мечом, оказывается, можно еще и резать. Не так, как в кино, где бездарные трюкачи машут тяжёлыми железками, как дубинами, постоянно открываясь ответному удару.
Резко докручивая удар кистью эта черная сволочь пыталась ударить меня по незащищенной шее. Я дернулся вправо, и острие испортило мне выходной пиджак. Вот ты же дрянь черноголовая! Следующий выпад меча я отбил древком. Им спокойно можно работать, как рычагом. Физика для всех движения ведь одна. В руках у меня смесь копья и алебарды. Только на конце острый плоский наконечник в виде длинного лезвия и два серповидных крюка по бокам. И они не только колют, но и режут. То есть можно использовать их как глефу, владению которой я на старости лет учился у корейского мастера.
В следующую минуту Черныш неожиданно осознал, что здорово ошибся со мной. И, видимо, страсть как вспотел. Хотя шляпы не снял. Говнюк неотесанный! Где ваши манеры, сударь?  Свои недоножиком черный ничего не может сотворить со мной. Отбить его выпады протазаном плевое дело. Не раз он пытался зайти по часовой стрелке туда, где у меня меньше преимуществ в ответном ударе. Но эту фишку я просек на раз и сам беспрестанно двигаюсь, наблюдая за противником. Это же азы тактики!

Затем глупая возня мне порядком надоела. Да что за фигня в этом сраном мире творится? Возродили, засунули в тело студента, а потом хотят заново убить? Да хренушки вам! Еще поплачетесь! Кричу в лицо Черному:
– Зачем я здесь? Лучше ответь по-хорошему, а то хуже будет!
Черныш заметно пыхтит, с выносливостью у него так себе, но злобно бросает в лицо:
– Тебя не должно здесь быть! Ты не из этого мира. Убирайся обратно, бастард!
– Да фиг тебе! Тоже мне нашелся начальник.
Я нарочито замедлился, взяв протазан неправильно. Есть такая обманка в тактике боя. И эта сволочь решилась. Черныш скакнул далеко вперед и пытался меня проткнуть. И ведь почти достал! Отбиваю его меч древком в правой позиции, двумя шагами меняю боевую стойку на левую, затем резко работаю протазаном. Он и так длиной более двух метров, а если еще и держать правильно, да сделать выпад левой ногой и бросить руки с оружием стремительно вперед, то противник внезапно заметит острие уже около своей головы.
«Твою же дивизию!»

Это я, пожалуй, перестарался. Тонкое, но широкое лезвие с резким всхлипом входит прямо в шею Черного. Тот нелепо взмахивает руками, теряет свой меч и начинает заваливаться назад. Звон металла о бетонный пол приводит меня в полное смятение. И я вижу в этот момент глаза черного незнакомца. Они яростно полыхают зеленым. Меня, как наждаком продирает морозом.
«Ямбись оно всё хореем через амфибрахий!»
Черная кровь хлещет из разорванной шеи на пол. Черный падает наземь, гулко стукаясь башкой об камень. От удара его голова и вовсе скособочивается набок. Тут и криминалистом не нужно быть, чтобы понять – пациент скорее мертв, чем жив. Я ему фактически башку снес. Пятиочковый удар, дьявол его возьми!

7. Маклаудов!

Картина маслом! Я, такой красивый с длинной убийственной штукой в руках. А на полу труп в луже крови с зияющей раной в шее. И все это в диковинном подземном зале, освещенном языками пламени, что исходят от старинных светильников. Гуляющий от сквозняка огонь бросает на стены зала причудливо танцующие тени, делая обстановку еще более мрачной и поистине готической. Как в дешевом ужастике. Только вот здесь все по-настоящему. И смерть тоже.
Перевожу дыхание. И что мне прикажете с такой ипической ситуацией делать? Какого рожна надо было черному придурку от меня? Зачем он следил и завел сюда? Затем мой взгляд упал на меч. Я наклонился и взял его в руку. Хм, а он настоящий. Следы грубой ковки, гарда с завитками, узкий дол и лезвие заточено. Ёперный театр! Порезался! Пожалуй, этот клоун в черном меня таким ножичком покромсал бы на куски и даже не вспотел. Что же за на хрен вокруг моей личности в этом городке творится?
Внезапно ощущаю неимоверную слабость в ногах и падаю на колени. Неужели меч отравленный? Дальше рассуждать не получается. Я получаю неимоверной силы пинок и лечу прямо в стену. От удара о камень, покрытый грубой материей, соображение из головы вылетает напрочь. Подстегнутый неведомой силой поднимаюсь, меня выгибает, как будто некто невидимый хочет сломать позвоночник. Но в последний момент передумывает. От пронзившей тело боли ору, как сумасшедший.

Затем начинаю кричать от возникшей перед моим взором ужасающе фактурной картины. Тело Черного, но уже без головы медленно поднимается над полом. Его со всех сторон пронзают сине-зеленые искры. Они становятся все больше и больше, превращаясь в мелкие молнии. От поднявшегося в кой-то момент вихря светильники гаснут. И все дальнейшее действо происходит при зеленом свечении, от которого жутко разболелась голова. Молнии превращаются в шары, между ними вспыхивают искры, переходящие в непрекращающиеся сполохи.
Я стою столбом, растопырив руки, и не могу ничего вымолвить. Рот беззвучно открывается в непреходящем ужасе. Нет, в прошлый раз я хоть умер быстро и ничего не помню. Здесь же погибель напоследок устроила целое представление. Но честно, как выжить в искрящемся окрест ужасе, даже не ведаю. В голове такая же круговерть, как и снаружи. Тело неизвестного мне убийцы кружится в страшной карусели, и не думая останавливаться.
Затем мои глаза внезапно замечают некоторые перемены. Рубин! Рубиновый блеск появился внутри изумрудного смерча. До меня с трудом доходит, что это таким причудливым образом выглядят капли моей крови. Откуда знаю? Спросите что-то полегче. Как завороженный змеей суслик наблюдаю изумительное до безобразия фантасмагоричное зрелище. Казалось бы, человека, жившего в двадцать первом веке трудно чем-то удивить. Компьютерная графика стала необычайно реалистичной, и мы привыкли постоянно наблюдать чудеса на экране.

Но здесь все не так. Творящаяся вокруг меня дичь гиперреалистична. Резкий запах озона, бьющий в лицо ветер, пульсирующая в глазах картинка. И соляной столб в моем позвоночнике, что не оставляет выбора. Разве что поднять руки вверх. Почему я это сделал? Не знаю, чуйка сработала.
«Отпусти!»
Ставший рубином смерч приближается ко мне и медленно поднимается к потолку. Вот мои руки невольно касаются его края, и меня пронзает Нечто. Молния, кусок плазмы, нервный импульс. Как Это описать, даже не представляю. Если бы на его месте был настоящий смерч, то он вовсю бил и трепал мое тело. А здесь туловище как будто пронзило чем-то острым и неимоверно горячим. От макушек до самых пяток. Стало трудно дышать. Все внутри сжалось в комок.
Я лишь успел подумать – «Лучше бы он меня мечом пронзил» и вырубился.

Ох! Очнулся и медленно открыл глаза.
«Вроде жив! Но как же мне хреново!»
Пахнет только странно. Внезапно вспоминаю все, что тут произошло и подскакиваю, как ужаленный в задницу змеелов.
«Где, что?»
Свет в подземелье просачивается откуда-то сверху. Вижу узкие оконца, через них он и льется. Призрачный, как и все тут.
«Да ладно?»
Сейчас это с виду обычный подвал. Разве что большой. Бетонные опоры поддерживают потолок. Стены неухоженные, с трещинами и дырками, давно требуют ремонта. На грязном полу ничего нет. Ни тела, ни меча, ни протазана.
«Да что за на фиг со мной творится?»
Быстро ощупываю себя. Цел и невредим. Ничего не болит, хотя башкой не раз стукнулся. Офигеть, даже шишек не набил. Как так можно? Приснилось, что ли? Очумело озираюсь по сторонам. Да быть такого не может! Я все это так явственно видел и ощущал! Или дурной мозг выдает сверхреалистичную картинку мира? Обдумать возникший вопрос не успеваю.

– Кто здесь?
Разносится из коридора, что идет к залу. Самый дурацкий вопрос из всех. Его отчего-то любят использовать в ужастиках. Последнее дело – интересоваться у затаившегося во тьме Нечто, есть ли оно на самом деле. Ну а мне оно и на фиг не сдалось, попасть на глаза сторожу или кто там бродит в потустороннем мире. Чуйкой нахожу место, откуда влез сюда. Только ступенек уже нет, приходится карабкаться по остаткам конструкций. Вот и люк. Да какая сволочь его так прижала с той стороны? Прикладываюсь со всей дури, ибо из глубины подвала раздается резкий звук свистка. Это точно охрана! Уже наверху с растерянностью смотрю на куски асфальта, которым был закрыт люк. Но думать некогда. Валить надо скорее отседова!

Очухался уже на Невском. На нем всегда много народу. Что это было и было ли на самом деле? Как два помещения и люк могут выглядеть такими различными? Внезапно вспоминаю и резко останавливаюсь, поднимая левую руку. Меня интересует время. Прошло всего полчаса! Вся эта странная галлюцинация продолжалась такой короткий срок? Затем я поворачиваю ладонь к себе и замираю от ужаса. На ней отчетливо отпечатался шрам. Но как быстро он зажил! Рана ведь была глубокая, сколько крови натекло. И никаких перевязок, и прочих стрептоцидов!
– Молодой человек, вам плохо?
Наверное, я слишком резко обернулся, напугав интеллигентного вида пожилую женщину.
– Извините, ради бога!
– Ну, раз вы так энергично прыгаете, то все в порядке.
Стараюсь мило улыбнуться и в последний момент останавливаю женщину.
– Извините за назойливость. Но вы не могли бы сказать, почему обратили на меня внимание?
– Ну… У вас такое лицо было, как будто вы увидели призрака.
– Даже так? – стараюсь прийти в себя. Столько всего за такое короткое время пришлось пережить. – И часто в Питере встречаются призраки?

Женщина бросает на меня странный взгляд и поворачивается к свету фонаря. А ведь она старше, чем показалось поначалу, эта бабуля, пережившая многое.
– Петербург всегда был наполнен призраками прошлого.
Она уже поворачивается, как я вспоминаю нечто очень важное.
– А не подскажете, где находится Музей Города?
На лице пожилой женщины застыло безмерное удивление.
– Откуда вы слышали это название, молодой человек?
– Да так, кто-то обмолвился.
– Постарайтесь забыть о нем навсегда.
– Почему?
Женщина вздохнула:
– В последний раз я его слышала в детстве, и это было так давно. Совсем в другой стране, – её голос замер. – Не ищите то, что быльем поросло, счастья оно вам не принесет.

Старушка испарилась, мне пришлось отойти в сторону. Люди не любят, когда ты стоишь у них на пути. Даже если ты призрак. А я и есть призрак. И сложилось такое впечатление, что это еще не конец. Как там сказал черный убийца
– Меня не должно здесь быть!
Сердце замерло. А ведь он прав. Я некое непонятное возмущение во временном континууме. Вздутая волна, что ломает здешнее мироздание или делает его иным. Я лишний здесь.
«А ты обрадовался! Новая жизнь, повторим все сначала! А угу не ого!»
Да нет, братец, ты заноза не только для таких, как Черныш. Хоп, а откуда ты знаешь про остальных? Что со мной не так? Странное состояние, как будто сознание раздваивается. Пожалуй, пора баеньки. Столько впечатлений за последние дни, что можно тронуться умом. Поворачиваюсь к Казанскому собору, подспудно ожидая среди его зеленоватых от времени колонн подобного же свечения. Но там темно. Здесь вообще темнее, чем в будущем с его продвинутыми технологиями и ЛСД лампами.

Долго стою под душем, стараясь смыть все то липкое, что прикипело ко мне в том проклятом зале. Я изрядно пропотел и испачкался, пока бился с неизвестным врагом.
«Откуда я знаю, что он именно враг?»
Кто-то в нетерпении постучал в душевую, все забываю, что живу в общаге. Привык за годы обитания в отдельном коттедже к комфорту и уединению. Со временем испытываешь желание как можно меньше общаться с людьми. Пик нашей круговерти в кругу человеков проходит после сорока. А сколько на самом деле мне? Фыркаю и вылезаю из кабинки. В этой реальности двадцать, а в итоге… Вдруг мою настоящую память стерли, и я живу сотни лет? Как в том кино про Горца. Того тоже накачивали знанием и умением смерти убитых им «вечных». Но там нужно было срубить сопернику голову. Уже поверишь любым бредням.
«Но я ведь практически и с Чернышу башку. Да нет, это кино, сказка! Не может быть»

В комнате в этот раз были все её обитатели. Даже Леха лежал, уткнувшись в какую-то книгу. Не ужель благоверная выгнала? Сергей при моем появлении многозначительно хмыкнул, но промолчал. Андрей же, видимо, меня ждал, чтобы начать разговор о наболевшем. Наболело у него, но участвовать должны все.
– Ты где все пропадаешь, Ваня? Зазнобу нашел и с друзьями не делишься. Есть у нее подруги?
– Иди на фиг. Чего хотел?
– Так это, пацаны, нашел я тут неподалеку качалку. Там можно и балду побить.
– Что такое качалка? – первым отреагировал Леха.
– Штанги, гантели и прочие тяжести. Чтобы мышца росла.
Я честно не помнил, с какого года началось в Союзе движение культуризма. Вроде до падения занавеса еще далеко. Когда все увидели воочию Шварценеггера и других цивилизованных качков. Вот тогда точно по стране прокатится эпидемия культуризма. Я потом этих пацанов из спортзалов не раз встречал в бандитских группировках нового толка. Надутые стероидами пацаны в черных кожанках и черных джипах наводнили в перестроечные годы города и веси бывшей Империи.

– Я за.
Сергей глянул на меня искоса и буркнул:
– Надо сначала посмотреть.
Терехов не борец, занимался легкой атлетикой, ему по барабану все эти гири и гантели. Он просто за компанию согласен.
– Тогда со всех по-братски по пятерику в месяц. Стоп, это со студенческими скидками.
– Не хило, – пробормотал Леха, сильно пригорюнившись. С деньгами, насколько помню, у него было не ахти.
Жалобно прошу:
– Давайте завтра сходим? Башка болит, спасу нет! Братцы, есть у кого таблетка?
Видимо, вид у меня так себе. Сердобольный Сергей лезет в шкафчик и достает упаковку. У него мама, врач, он лучше нас в лекарственных средствах разбирается и может перевязать в случае чего. Проглотил таблетку, и меня тут же вырубило.

Сложный был вечер. Кто ж знал, что этот еще цветочки. И снилось в ту ночь всякое нехорошее. Утром лишь запомнилось – Ванька Маклаудов. Так меня во всяком случае звали Там. Так что же я на самом деле?

8. Трудности выбора

– Ваня!
Видимо, этот голос будет преследовать меня до самого окончания института. Ну чего ему не спится, проклятому жаворонку! После армяги я начал по достоинству ценить сон, как данную нам свыше вселенскую драгоценность. У нас на заставе не забалуешь. Если не в патруле, то все равно подъем в шесть. На маршруте и вовсе не до сна. Там спали урывками, да и в карауле таким же образом.
Подрываюсь с койки и лишь затем проклинаю сам на себя:
– Дурак, что ли, так подскакивать!
Но не повело, голова не закружилась. Самочувствие Ок! Привычки из старческого прошлого беречь себя на каждом шагу сказываются. Хе-хе! Но чьерт побери! Мое настоящее состояние вполне свежее не придумать, силушка богатырская так и рвется наружу. Как же это здорово! Особенно после смертельной схватки в чуждом мироздании. Именно так воспринимаю вчерашнее происшествие.
«Мортал комбат итить его за ногу!»
Но вслух ору на всю общагу:
– Вперед к победе коммунизма!

– Иван, ты куда сегодня гонишь?
Вот ведь даже не заметил, что резко прибавил скорости и рвусь вперед, как оглашенный.
– Настроение хорошее!
– Хм, вчера ты выглядел как побитая собака. Ванек, что происходит?
– Не знаю, может, второе дыхание открылось.
– В форму приходишь? Но как рванул красиво! У нас в секции немногие так могли.
Вот почему мы с Серегой так долго дружили. Парень он незлобивый и простой. Даже не хочу сейчас думать о том, что в иной реальности с ним происходило. К черту все! Будем менять собственную жизнь и судьбу своих друзей. Сильно сомневаюсь, что у меня имеются возможности для глобальных перемен. Да даже кинь я в подробностях всю информацию о том, что произойдет со страной дальше, никто ведь там среди небожителей не пошевелиться. Наверху разруха в мозгах достигла апогея, раз выбрали Меченого. И хрен ты, чего с этим поделаешь.
Будем спасать себя и близких. Уж не обессудьте!

Учеба между тем шла своим чередом, в меру тоскливо, в меру интересно. Все от лекторов зависело и направлений. Если историю я глотал, как вкусно приготовленное блюдо, то остальные предметы были совсем неинтересны. Но хотя бы отвлекали от странных мыслей, что тараканьими стадами бегали в оглашенной башке. Назавтра я собирался поехать на Васильевский остров.  Как мне удалось узнать из «открытых» источников, то есть в нашей канцелярии, факультет истории ЛГУ находится именно там. В здании Новобиржевого Гостиного двора. Это неподалеку от Васильевской стрелки.
В принципе по Питерским меркам совсем рядом. От общаги буквально три остановки на троллейбусе. Завтра после обеда как раз лекции по одной из дисциплин, которые мне вовсе не нужна. Фантом под названием научного коммунизма. Очередная советская херь на самом деле никуда не годная. А ведь в огромной стране существуют целые кафедры по подобным предметам, в них сидят ученые мужи и получают за это зарплату. Даже издают научные труды.
Я вот не представляю, как можно написать кандидатскую по «коммунизму»?  Если никто толком не знает, что это такое и с чем его едят. То есть сто с лишним лет назад какие-то немцы придумали коня в сферическом вакууме, и разухабистые попки все это время за ними повторяют «Халва-халва!», а на самом деле жрут сухую морковку. После девяностых у меня и вовсе сильно неправильное отношение к коммунякам и всему, что они собой олицетворяют. Сволочи и лжецы. Если уж взялись защищать пролетариев, то действуете до конца. А они же в итоге идеи обменяли на монеты и теплые местечки.
Могу еще понять дореволюционных большевиков, что обещали народу щастье. В принципе соглашусь, что они на слад «коммунизм» построили. Сравните, как жил простой народ в начале века и во времена правления чернобрового вождя, что замахнулся на большее. Сыты, одеты, обуты. Колбасы, млин, им не хватает! Дети привиты, младенцы не мрут пачками, ясли-детсад-школа-профобразование. Медицина, культура, самодеятельность. Живут не по подвалам и баракам. Чем не коммунизм? А вот дальше мы крепко забуксовали.

На большой перемене в институтском коридоре повстречал Настю. К моему огромному удивлению она мне довольно искренне обрадовалась. Чмокнула в щечку и понесла обычную для девчонок ерунду. Честно говоря, я решил, что она меня просто потроллила. Серега остановился неподалеку, многозначительно поглядывая в нашу сторону. Оказывается, обжимки двух нахальных индивидов на виду у коллектива не остались незамеченными. И очень может быть, что вскоре станут объектом досужих пересудов среди женской половины кафедры. И от меня явно ожидали дальнейших шагов. Все вокруг.
«Вот так вот, да?»
И, кажется, я понял, почему эта светлоокая красотка так льнула ко мне. Я повел себя, как истинный мачо или альфа-самец. Или это одно и то же в толстом флаконе феромонов. Давно заметил, что многим дамам нравятся нахрапистые и грубоватые самцы. То ли подобная реакция вбита в их природу, то ли девочки падки на все блестящее, так или иначе поговорка «Любовь зла, полюбишь и козла» частенько получала подтверждение. Я ведь на той встрече как раз и вел себя, как нахальный самец. Мы оказались на грани прелюбодеяния. Еще минута-другая и паровоз фиг бы остановился. Я себя знаю. Бывали ситуации в прошлом. Не ангел.

Иногда по настроению включал «режим мачо», и в такой момент снять деваху оказывалось довольно просто. Делай с ней дальше, что хочешь. Другой колер, что нужна ли такая ведущаяся особь мне самому? Для любовных утех или развлечений сгодится, а вот вести отношения с подобными барышнями долго обычно не получалось. Но сейчас по ходу клинический случай. И так не вовремя! Или по фиг? Пользуйся, пока есть возможность? Я еще до конца не привык к текущей реальности. Временами ощущаю себя человеком многоопытным, отказываясь от лишних соблазнов. Как вдруг включается красная лампочка и резвлюсь, как молодой козлик.
«Гулять так гулять!»
Обнимаю Настю за талию и показательно близко притягиваю к себе. Но, не нарушая мнимую дистанцию интимности. Мимо нас проходят однокурсницы. Одни барышни делают вид, что им вовсе не интересно, другие откровенно пялятся, чуть ли не открыв рты. Вот будет потом пересудов! Я же внутренне усмехаюсь. Им ведь по восемнадцать, они только в начале познания отношений двух полов. Пусть смотрят и впечатляются.

– Ваня, не борзей.
– А что?
– А то!
– Тебе не понравилось?
Настя лукаво усмехается уголками губ, в глазах прыгают чертики.
– Это к делу не относится. Мы на виду.
Продолжаю издеваться над ней, опуская руки чуть ниже. Под юбкой четко ощущаю границу трусиков и тела.
– Ты боишься общественного резонанса?
– Ты здорово изменился, Ваня, – шепчет она в ответ самым сексуальным шепотом.
У меня аж мурашки побежали по телу и начала ощущаться… Ну вы поняли. Пришлось немного отстраниться и выдохнуть. Еще не хватало ходить со вздернутыми штанами! А эта зараза мило играет глазками. Все она поняла! Два года зря не теряла, прокачивала скилы по обольщению. Красивые питерские девочки они такие. Просто так ничего не сделают. Если вам нужна няшная милота, то добро пожаловать в провинцию.

– Ты тоже стала намного интересней, малышка. И безумно притягательней. У меня мурашки побежали в одно место.
– Ого! Ванечка научился делать комплименты.
Настя с хохотом отходит от меня. Краем глаза замечаю, что мы привлекли всеобщее внимание. В эти годы не принято показывать отношения так откровенно. А тут чуть ли не целуемся взасос на глазах у нескольких кафедр. Мимо степенно проходит Анна Михайловна, наш бессменный партиец. Именно она и ведет основы научного коммунизма. Ну и, конечно, такая глыба марксизма не может пройти мимо творящегося безобразия.
– Молодые люди, ведите себя, пожалуйста, достойно в стенах института.
– Как скажете, Анна Михайловна, – тут же нахожусь я. – Но сами понимаете, в наши юные годы эмоции перехлестывают через край. Как там у Гумилева –

Прекрасно в нас влюбленное вино
И добрый хлеб, что в печь для нас садится,
И женщина, которою дано,
Сперва измучившись, нам насладиться.
Но что нам делать с розовой зарей
Над холодеющими небесами,
Где тишина и неземной покой,
Что делать нам с бессмертными стихами?
Ни съесть, ни выпить, ни поцеловать.
Мгновение бежит неудержимо,
И мы ломаем руки, но опять
Осуждены идти всё мимо, мимо.
Почему я вспомнил этого расстрельного поэта, даже не знаю. Преподавательница впадает на некоторое время в ступор, затем быстрыми шагами покидает вестибюль. Настя закрывает рот руками, но по глазам заметно, что мое нахальство ей понравилось. Девки любят озорных!

– Идешь вразнос, Ванечка?
– Да ладно тебе Серый. Каждый развлекается, как хочет.
– Это с ней ты по вечерам пропадаешь?
– Не твое дело! Светку окучивай, да поливать не забывай.
– Вот как ты заговорил. А был ведь скромным мальчиком. Такое цирковое представление устроил! Укрощение тигрицы на глазах у публики. По Насте все старшаки сохнут.
– Ничего, больше в душе правой ручкой поработают.
Мы идем по коридору к аудитории и подначиваем друг друга. Солнце бьет в окна, как будто и не конец сентября снаружи. На редкость теплая осень восемьдесят четвертого. Жутко до коликов в животе, как представлю, что со мной произошло. Но лучше трепаться, чем размышляться.
– Живем один раз, надо все попробовать.
«Ой, вру!»
– Смотри не обожгись. Поговаривают, что Настюха с каким-то мажорчиком из элитных трется.
– Это Света тебе сообщила?

Терехов не успевает ответить. Нас перехватывает Генка Самойлов, комсорг факультета. Поступал с нами, от армии каким-то образом увильнул, сейчас в «дамках», то есть при начальстве. Помню его по прошлой будущей жизни. Пойдет наш герой-комсомолец и дальше по комсомольской линии. Райком, горком, хозрасчетный центр. Позже, как водится, залезет с ногами в банковский бизнес. Потом, когда партнеры его самым наглым образом кинут, уедет на теплые острова. То есть наворует себе на светлое будущее с запасом. Прошаренные казачки были эти комсомольцы. А вы спрашиваете, отчего страна развалилась. Вся элита сгнила на корню.
– Парни, – Генка был коротко деловит, – вы чего от общественной работы бегаете?
Я криво ухмыльнулся:
– Только начали учиться, Геннадий Александрович.
Самойлов на меня недобро зыркнул, но остался вежлив. Он и в будущем предельно тактично будет отказывать мне до позарез нужном кредите. Зараза буржуйская!
– Я бы не тянул, ребята. Потом начнется сессия, вообще, станет некогда.
– Мы подумаем, Геннадий Александрович и обязательно вам сообщим.
– Покедова.

Сергей с любопытством на меня:
– На фига ты с этим упырем общаешься?
Я покачал головой.
– Полезный человек, как ни крути.
– Давно ли ты у нас видным общественником стал?
– Ты не догоняешь, Серый, – все, как маленькому объяснять надо. Хотя давно сам был таким? –  Комсомол – это не только лишь добрые традиции, это еще и всячески пользительные ништяки.
– Грамотный подход, – неожиданно быстро согласился товарищ. Растет в моих глазах.
– Вот будешь посещать общественно значимые мероприятия, по мере сил использовать серое вещество во благо ВЛКСМ. Тогда вместо суходрищенского пионерлагеря поедешь, допустим, в «Орленок». Усекаешь?
– Ага.
Серега – парень сообразительный. А пионерлагеря у нас в обязательной программе обучения. Практика на бедных детишках. Мы же все-таки как никак педагоги! Это потом на пионерских локациях можно заработать или использовать в качестве траходромного полигона. Уж кому как карты лягут. Лагеря ведь бывают разные. Это как в армии. Где дедовщина махрово цветет, а где жесткая уставщина мозги сурычит. Ни вздохнуть, ни пёрнуть. Так и педагогика в этом плане недалеко ушла. А ведь был в стране гениальный Макаренко!

Так, за суетой прошел еще один день бытия. В этот вечер я не шлялся по мостам, вчерашних приключений хватило. Я их то еще до конца не переварил. И прятал далеко в пятках тот липкий страх, что никак не смог смыть в душевой. Мы терпеливо дождались Андрюху и дружной компанией отправились в «качалку». Несколько кварталов и мы внутри очередного исторического дворика. Я на секунду замираю перед тем, как сделать шаг по лестнице в подвал. Чьерт побери! Еще одна навязчивая фобия.
Но здешний подвал вовсе не похож на те мрачные, взявшиеся буквально ниоткуда чертоги. Обычный с невысокими потолками и маленькими помещениями. Нас встречают поначалу настороженно. Так и публика тут… Скажем так на первый взгляд смесь гопников и спортсменов-братков из девяностых. Так из стен таких подвалов позже и выйдут. С незамутненными глазами убивая друг друга ради крох бабла, что кидали им старшаки. Доживут до щастья очень немногие.

9. Силовые знакомства

– Привет, пацаны, это наши.
– Здорово, если наши.
Ручкаемся с местным «активом». Высокий парень с умными серыми глазами явно заводила. Выглядит серьезней и старше остальных. Два других похожи на обычных «бройлеров» культуристов. Наши пока помалкивают, решаю брать разговор в собственные руки:
– Показывайте, что ли, свои владения.
Один из парней-качков с подстриженной под ноль головой, представившийся Кирей, деловито спрашивает:
– Вы по борьбе или железу?
– Мы пока по общему развитию.
– Ясненько. Тогда добро пожаловать в железячный зал.

В принципе ничего нового я там не увидел. Смесь отжившего свое спортивного оборудования и откровенного самопала. Тренажеры точно самоделки. Но все достаточно технично продумано, народ активно занимается. Тренеров нет, но более опытные качки вовремя подсказывают новичкам. Давно не в теме, но на первый взгляд работают ребята грамотно.
– Ну как?
– Годно, все по уму.
Ловлю на себе одобряющий взгляд «стриженого».
– Стараемся. По посещению это к Диме, он кивает на длинного.
Думаю, тот из общественников. На вид ему лет тридцать староват для действующего спортсмена. Или из бывших или нынешних тренеров. Хотя запросто может быть какой-нибудь работяга. Все хорошее в Союзе тянули обычно общественники и люди неравнодушные. Партийцы и прочий начальственный люд просто рядом стояли и ништяки за чужую работу получать не забывали.

Из соседнего зала появляется голова Андрюхи. Он уже переоделся.
– Давай сюда, братва.
Здесь рулит Жэка, так представился нам второй качок. По виду борец, уши приплюснуты. Обычные для них травмы. Часть зала покрыта потертыми матами, на другом конце тренируются боксеры. Висят груши и мешки. Резко пахнуло потом, вентиляция здесь хуже, чем в соседнем зале.
– Кто есть по борьбе?
– Я точно нет, – улыбается Серега, – легкоатлет.
– То-то и видно! – лыбится Жэка и бросает взгляд на меня.
– Полтора года на вольную ходил.
– Хочешь что-то посерьезней?

Старая песня о главном. Сейчас предложат спарринг и покажут, что ты лох педальный. Потом захотят научить паре приемов. Плавали, знаем! Отрицательно мотаю головой:
– Мне незачем.
Быстро разминаюсь и подхожу к самодельному мешку. Несколько хлестких ударов руками и ногой производят на народ впечатление. Не подвела память. Жэка осуждающе качает головой:
– Это не спорт.
– Я и не говорил. Меня учили убивать и драться.
– Армия, ВДВ?
– Погранец.
– Понятно. У вас главное – эффективность. Но на улице так никогда не действуй. Опасно. Зацепишь кого и привет, тюрьма – дом родной!
Бросаю взгляд на тренера. Я, похоже, ошибся, он будет стоять на другой стороне или уже там.
– Ты не из милиции случаем будешь, друг?
– Уголовный розыск.
– Ясно.

Вот почему Андрюха потом в ментуру пойдет. Я же с ним тогда в зал не ходил, а его именно здесь перспективами зацепили. Ну какой из боксера педагог? Будете смеяться, но драться по-настоящему меня как раз менты и учили. Когда вся эта заваруха девяностых начала стихать, выгодней стало под «ментовской крышей». ФСБ первыми тему прочухали и подмяли под себя самые жирные куски. Или защищали таким манером важнейшие отрасли от ворогов. Хрен их поймешь, где кончаются личные интересы и начинаются казенные.
И как раз опера из убойного, и ОМОНовцы учили меня бить грязно, по-хулигански. Давно известно, что черный пояс или звание чемпиона не спасут тебя в обычной уличной драке. Учеба у МВДшников проходила предельно жестко, но крайне эффективно. Видок у меня тогда был, как будто из застенков Гестапо вышел. Так и парни те не нынешние рохли. Они через огонь и Крым прошли. Противостояние бандитам, командировки в Чечню.

Внезапно вижу в углу одиноко лежащий отрезок водопроводной трубы.
– Длинная рука лучше короткой. Древняя китайская мудрость.
Руки помнят! Благо после летней страды они неплохо натренированы. А тут всего килограмма три. Кручу восьмерки, как посохом и совершаю несколько выпадов вперед. Все боксеры замерли и смотрят на меня во все глаза. Ешкин кот, китайские боевики сюда еще не дошли!
– Любопытненько, – роняет задумчиво Дмитрий.
Народ хлопает в ладоши. Видимо, без старшего здесь не принято выражать эмоции. Внезапно что-то на меня находит. Как сегодня утром.
«Второе дыхание открылось!»

Делаю несколько взмахов, как будто работаю гуаньдао. Это китайский вариант глефы, смесь копья и алебарды. Подобное оружие было у многих народов мира. Коуза у западных европейцев, совня у русских воинов, у японцев нагинато, правда, там совсем слабые палки и дурацкая, на мой взгляд, манера использования. Как раз техника владения глефой очень своеобразна. Это и не алебарда и не копье. Ею можно бить и колоть.
Размявшись хорошенько, наношу увесистый удар по мешку и нечаянно разбиваю его напрочь. Народ остановился в смятении. Я и сам малость охренел. Откуда у меня умение ударить с такой бешеной силой взялось? Нет, вращал посох, учился делать выпады, но тут нечто совсем иное. Удар был сделан во вращении, и тело задействовано для большей инерции. В итоге удар выходит необычайно мощным. В наступившей тишине из мешка на пол сыпется песок, из пробоины торчит кусок матраса.

Первым нарушил тишину Жэка.
– Ремонт мешка за тобой и положи, пожалуйста, трубу на место.
Я оборачиваюсь:
– Извини, не рассчитал.
– Бывает, – кивает тренер, но смотрит на меня очень внимательно. Еще бы, я по ходу в нашей банде самый опасный человек оказался. Таким ударом можно сломать даже покрытого броней бойца. Подходит озадаченный Андрюха. Доселе именно он был ударной силой нашей сплоченной команды.
– Ну, ты дал, Ванек! В армяге научили?
– Типа того.

Затем снова появляется Жэка. Мешок уже сняли.
– Больше так не делай, Ваня. Но техника оригинальная, даже у каратистов ничего похожего не видел.
Я вздыхаю, придется врать.
– Это китайское. Учить не буду, уж извини. Не дорос.
– Понятно. Короче, приходи бесплатно. Но мешок отремонтируй!

Смотрю оперу вслед и внезапно холодею. Ни фига тут нет ничего китайского. Это именно боевой удар и взял он оттуда, откуда появился проклятый готический зал. Что-то нехорошее вошло в меня в тот момент, когда я убил чужака. Был ли я таковым в «Зеленом» мире»? Или являюсь им здесь?
Стало жутко до дрожи ног. Дьявольщина, что со мной происходит?

Розыск

Здание не впечатляло. Ленинградский университет, вообще, странный. Раскидан по острову и даже далее по городу. То ли дело МГУ! Высотка, что парит над Воробьевыми горами, впечатляет. Я приехал к зданию истфака пораньше, удобно устроившись на аллее, чтобы наблюдать за входом и не мозолить глаза. Деревья и кустарники уже начали стремительно краснеть и желтеть. Обитая последние годы на родном Севере, я отвык от подобного буйства красок. У нас там все проходит серее и незаметно. А в Питере еще собрано такое разнообразие кустарников и деревьев, что поражает глаз.
Чуть не отвлекся! В какой-то момент из дверей исторического повалил народ. Сразу заметна разница в возрасте девчонок и парней. Последние чаще всего выглядят старше и двигаются степенней. Одеты в целом консервативно. Строго у них с дресс-кодом? Синеглазки не видно. И не мог я её просмотреть. У меня такое внутренне ощущение, что скорее её учую, чем увижу. Откуда оно взялось, не ведаю. Есть и все!

– Девчата, а вы случаем не со второго курса?
Группа девушек с интересом оборачивается в мою сторону. Ну да, прикинут я модно. Джинсы, нейлоновый плащ, прическа. Да и рост со спортивной фигурой просматривается.
– Допустим.
– Я девушку одну ищу, – улыбаюсь во всю физиономию, потому, как мой вопрос может им не понравится.
– У нас много девушек, – тут же начинает кокетничать со мной кареглазая яркая шатенка. Хороша, в другое бы время обязательно склеил. – Как зовут?
– Имени не знаю. Она особа приметная, черные волосы и синие глаза.
– Дара, – кареглазка тут же скучнеет и отворачивается. Но выручает её менее выразительная подруга.
– Дары третий день в институте нет.

Я обескуражен, но настойчив:
– И часто такое с ней бывает?
– Да раз месяц. Вроде бабушка у нее болеет.
– Про бабушку она рассказывала.
Кареглазка обернулась и решила подпустить шпильку:
– Может, вам и другая девушка подойдет?
– Может, – говорю ей в тон, – мне так-то к Даре по делу.
– Ого! Это по какому?
– Она мне обещала с материалами помочь.
– Так ты тоже на историческом?
– Только в Герцена.
– Получается, мы коллеги! Будем знакомы, Мария.
– Ваня.
Одна из подружек прыснула:
– Иван да Марья.

Я еще немного поточил лясы с девчонками, заодно выкачал информацию про Дару. Надо же, какое имя диковинное. Не Дарья и не Дарина. Но по словам подружек, Дара была вообще особой странной. При всей своей броскости на ухаживания молодых людей не отвечала. Одевалась на редкость консервативно. Близких подруг в университете не было. И на лекциях временами задавала преподавателям довольно каверзные вопросы.
Как-то раз с одним из молодых преподов поспорила, что на самом деле известное историческое событие произошло так, как утверждает она, а не написано в учебнике. Начинающий преподаватель в итоге не поленился и полез в архив. В итоге ему пришлось публично признать, что авторы учебника ошиблись. Документы не подделаешь. Дара же честно получила право на свободное посещение его занятий. Но им благоразумно пользовалась редко, за что препод её начал ценить еще больше. Поговаривали, что они даже вместе что-то изучали в этих самых архивах. А может,и больше… Но это лишь слухи.
Расстались мы с девушками на остановке довольные друг другом. Я много шутил, они смеялись. Мария даже сунула мне номер домашнего телефона. У них парней на курсе почти не было, а у меня как-никак целая компания, о которой я не преминул сообщить. Андрюха точно обрадуется. Так что мой выезд отчасти произошел успешно. Но лишь отчасти. Вопросов в итоге стало еще больше.

Я решил пройтись до Невского. Как ни странно, но Дворцовый мост не закружил вокруг меня зелеными искрами. Видимо, более мощный поток Невской воды смывал зеленую энергию, не давая ей развить мощность. Или я научился ей противостоять. Так или иначе, несмотря на бодрый ветерок, я быстрым шагом перешел к Зимнему дворцу и поспешил дальше прямо через площадь. Вид Александрийского столпа в этот раз меня не смущал. Он все так же «сиял» мутно-зеленым цветом. Но «та» сторона в этот раз не показалась.
Сонм мыслей в башке между тем не давал покоя. Дара. Кто эта очаровательная девушка и из какого она мира? Да-да, именно так уже поставлен вопрос. Больно уж много будто бы случайных совпадений. Зачем она отыскала меня в толпе и пошла рядом? Зачем заманила и дала крючок? И одежда. А ведь тот мир в «Зеленом» просвете выглядел достаточно старомодно. Все сходится. Зачем девушка оттуда появляется у нас? Она эмигрантка или путешественница? Или её, как и меня, не спросили? Что за зловещая сила довлеет над всеми нами?
Сразу вспомнился мрачный подземный зал. Колонны, драпировки, оружие. Одеяние Черного. До сих пор мороз по коже продирает. Я ведь там реально мог погибнуть! Не зря этот урод был так в себе уверен. Кто нынче в нашем мире занимается холодным оружием? Да еще и в боевом исполнении? Случайность? А ведь меня ножи и топоры привлекали еще с детства. Знакомые бандиты еще всегда прикалывались над моим прирожденным умением метать ножи. Я и топор мог вогнать и даже как-то на спор коньки метнул в дерево. А глядишь ты, вона как оно сложилось!

Размышляю дальше. Кто же я тогда в том «зеленом» мире? Рыцарь, Ландскнехты или просто искатель приключений?
«Дьявол, откуда эта мысль взялась?!»
Донельзя озадаченный я стал истуканом посреди толпы и в тот же миг к ярчайшему удивлению заметил в окне кафе «Минутка» Профа, с которым мы пересеклись случайно в тот самый первый день.
«И случайно ли?!»
Два пирожка и кофе были куплены быстро. В этот раз разрешения не спрашивал, а отодвинув пустые стаканы, выставил свою тарелку на столик. Профессор кислых щей, или кто он там на самом деле, задумчиво пил четвертый стакан кофе и не сразу обратил на меня внимание. Я же демонстративно откусил половинку жареного пирога с повидлом и начал запивать кофе, громко сёрпая.

Проф чуть не подпрыгнул на месте, когда его глаза, наконец, уставились на меня.
– Не ожидал?
В этот раз никакой потасканной, как девка вежливости!
– А…ю…
– Заткнись и слушай. Внимательно слушай. И не вздумай делать ноги. Прибью!
После поистине Питерского предупреждения неизвестный мужик согласно закивал.
– Не буду. Но что вам от меня нужно?
– Не прикидывайся, что не знаешь! Я в курсе. Зеленое свечение и зеленый мир. Что это такое? Откуда оно взялось?
Проф покачал головой.
– Вы уверены, молодой человек, что вам на самом деле нужно это знать? Ведь обратной дороги не будет.
«Хоть что-то! Не юлит и не суетиться. Но откуда такая уверенность?»
– Уже поздно.
Поворачиваю левую ладонь к верху. В глаза у собеседника поочередно сменяются ужас, понимание и неизбежность грядущего. Меня и самого продрало до изнанки.

«Сука, он что-то знает!»
– Но как… Как ты смог убить Оборотня? Ты, человек!
Сейчас сдают нервы у меня, стакан выскальзывает из рук. Но на редкость ловким движением хватаю его левой ладонью. Даже кофе не пролился. И сразу успокаиваюсь. Что сделано, то сделано.
– Извини, так уж вышло. Или он меня или я его.
– Понимаю. Но…
– Профессор, давайте не юлить. Мне нужна информация. Что это за мир, почему я здесь?
– Боюсь, что я не могу помочь вам. И не зовите меня, пожалуйста, профессор. Я магистр магии и моя наука к вашей не имеет никакого отношения.
Какая же он сволочь! Стоит, пьет свой кофе как ни в чем не бывало. Постращать еще?
– Магистр, не боишься, что я тебе сейчас шею сломаю?
– Нет. Это запрещено соглашением. Или ты никогда не попадешь Туда.  Повежливей, Лорд Изнанки.
– Лорд чего?
– Изнанки. Мира, что потерял часть своего времени. Твой род древен, это заметно по ауре. Подожди-ка, – магистр смотрит на меня внимательно. – Ты не ведаешь о свой родословной? Тогда как ты тут…
Он внезапно замолкает, в его глазах появляется откровенный испуг. Магистр тотчас начинает резко собираться.

Перехватил его уже на Невском.
– Ты не ответил мне!
– Осторожно! Я точно не тот, кто тебе нужен. Я здесь лишь путешествую. Отстань, бастард!
– Дара? Кто она?
– Не знаю, о чем ты.
– Дай мне хоть что-то или боюсь за последствия.
Магистр на деле оказался не таким пугливым, он быстро пришел в себя и в его глазах вспыхнул гнев. На нас уже оборачивались люди. Послышались возгласы. Кто-то зовет милицию. И вот это напрягло чужака больше, ему все-таки пришлось бросить мне на прощание:
– Ты видишь золотых львов? Если да, тогда ищи золото и не лезь с глупыми вопросами к людям. У каждого свой дар. Используй собственный по назначению. И мой тебе совет – забудь об Изнанке. Если хочешь жить здесь.
Меня его неожиданное признание откровенно проняло, а магистр ловко вывернулся из моих цепких клешней и был таков.

– Гражданин, что у вас происходит?
Менты, когда не звали!
– Да ничего напряженно озираются в поисках второго участника беспорядков. Магистр как-то подозрительно быстро потерялся в толпе. Ничего не напоминает? Они все обладают даром исчезать незаметно?
– А где другой?
Быстро нахожусь:
– Убежал. Товарищи милиционеры, это мой препод был. Я зачет у него выпрашивал, а он ни в какую.
– Потому так эмоционально разговаривали? Мне со стороны показалось, что вы, гражданин, ему угрожали и за руку схватили.
– Ну а что поделать? Вредный он, собака. Живет один без женщин. Вот мой студенческий билет.
Усатый сержант изучил его и выдохнул:
– Бери студент и вали отсюда побыстрее. Не нарушай больше порядок.
– Да ни в жизнь!

Я двинулся в сторону общаги и размышлял о том, что больно уж много совпадений произошло за последнее время. И ведь никто так и не ответил на мой вопрос – кто я и что мне дальше делать? Внезапно захотелось еще раз посетить Львиный мост и тот проклятый переулок. Вот манит туда, как убийцу на место преступления. Внезапно торможу, раздражая вечно спешащих горожан. Одна из причин, почему в прошлом будущем отсюда уехал. Надоела постоянная суета.
«А я ведь и есть убийца!»
Хм, почему тогда меня не ищут те, кто соблюдает Соглашение? Или это была чистая самооборона? Одно именование этого урода оборотнем о чем-то говорит. Бляха-муха, мало мне проблем в послесмертии, так каждый день насыпают дополнительные.
«А что ты хотел? Это и есть жизнь! Или лучше в земле сырой лежать?»
Все эти недели я тщательно давил мысль о собственной смерти. Как её в будущей эпохе переживают мои родные и друзья. Потому что это данность и никуда от нее не денешься. Так чего зря переживать? Мне и здесь впечатлений хватает выше крыши.
«Ага, и поэтому ты сейчас идешь новые?»

Но неуёмное любопытство толкает меня дальше. С удивлением замечаю, что совсем не устал. Вот нисколечко! Боюсь признаться себе, что после убийства Оборотня меня создалось такое впечатление, что начал меняться. Вот только бы еще понять в какую сторону? Радоваться или плакать? Зато так веселее. Зачем проживать еще раз похожую жизнь? Меня уже не раз посещали мысли, что стоит перевестись или поступить в другое заведение. По уму вскоре понадобятся финансы и экономика. И вдобавок лучше со знанием международной экономики. И с английским языком в придачу. С последним у меня как-то не очень. Учили нас в школе зачем-то немецкому. На фиг он нужен в конце двадцатого века?
Но с поступлением я все равно сей год опоздал, так что посижу пока в институте. Здесь хотя бы я всех знаю, да и товарищей моих покидать не хочется. Это же надо, внове пережить студенческие приключения! Помню позже, на совместных посиделках готов был жизнь отдать, чтобы вернуться. Вот и отдал. Легче стало? Вляпался в самую настоящую чертовщину!

Золотистый ореол я заметил издалека. А вот зеленые искры и свечение научился быстро гасить. И даже без воды. Усилием воли. Учусь? Похоже на то. Как там? Опа! В глазах тут же появилась зеленая муть. В голову приходит удачная мысль и быстрым шагом, почти бегом двигаюсь в сторону Банковского переулка. В зеленоватом свете «фильтра» все выглядит совсем не так. Некие… даже сложно сказать – червоточины, глубокие трещины поразили стены зданий, мимо которых я несусь к цели. Вот и тот проклятый двор. Хм, а люк не закрыт на замок. Рядом лежат куски раскуроченного мной асфальта. Озираюсь, в зоне видимости. Никого, двор заставлен странными постройками и ящиками.
Поднять тяжелый люк и нырнуть вниз дело нескольких секунд. В подвале меня ожидало разочарование. Ни намека на тот сумрачный зал. Видать, ту сторону бытия мог вызвать сюда лишь Оборотень. Это его свойство. Мне пока такое не дано? Пока? Ладно, будем решать проблемы, по мере их появления. Внезапно мой взгляд замечает лежащий на полу и горящий зеленым стержень. Быстро хватаю его и выбираюсь наружу.

– Эй, ты что там делаешь?
Ноги в руки! И-го-го!

Золотое сияние

Что там магистр говорил? Ищи, мол золотишко. Только где и каким образом? Я еле досидел пары. Серега странно на меня поглядывал, но помалкивал. У него самого проблемы. Светка взбрыкнула. С ней я пересекаюсь редко, да и к лучшему. Не хочется видеть лишний раз Наташку. Вроде ничего плохого ей не делал, но девку жалко. Андрюха же бьет копытом после того, как я рассказал о девчонках из университета. Ему здесь баб мало? Каждый раз вижу кореша с другой пассией. Мелкий, а шустрый. Его рост, кстати, частенько сбивает с толку разных охламонов хулиганского склада. Позже они обычно плачут от боли.
Так или иначе, но у меня созрел Его Величество План. Сначала надо убедиться, что я найду золото. А позже подумать, стоит ли оно того. Ну, допустим, найду я клад, достану его. Это уже проблема. Посягнул на святое – государственное имущество. А что делать с найденным золотом? В будущем я бы смог распорядиться кладом по своему желанию. Сдать «рыжье» специализирующимся на нем людям. Обойти все мели и засады. А их, поверьте, в мире немало.
У лоха в лучшем случае возьмут по цене лома, а скорее всего обуют. В мире криминал столько народа на этом живет. В данном отрезке времени и вовсе непонятно, что с золотом делать. Если монеты – то нет развитого рынка нумизматики. Все завязано на личных контактах. И ты со своими червонцами вызовешь слишком много вопросов. Как пить дать, сдадут ментам. Если это украшение, то еще сложнее. Отдать государству? Вот уже чего не хочу точно, лучше в воду и с концами.

Но мысль про комиссионки внезапно и родила план проверки моего таланта. Раз я не могу найти новый проход в ту Реальность, чтобы отыскать Дару, то придется потратить энное количество времени на поиск информации. Она же обычно стоит денег, и мне необходимо решить поначалу эту проблему. Заодно создать «подушку безопасности». Решено! Адрес в голову пришел сразу. Самая огромная барахолка города Апраксин двор. «Апрашка» в народе.
Именно там я начал свой бизнес, там у нас долго была точка в отделе и на рынке, что стихийно возник в начале девяностых. Именно там я и попал под влияние бригады знакомых братков, что сделали шикарное предложение, от которого было сложно отказаться.
«К дьяволу будущее! Будем жить настоящим!»

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71336215?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.