Главная страница | Природа и животные | Лучший подарок охотнику

Лучший подарок охотнику
Евгений Юрьевич Кунгурцев
Книга для тех, кто не боится приключений, кому интересен окружающий мир, кто увлекается охотой и рыбалкой, кто ценит добрый, ироничный юмор.
Все фотографии сделаны автором Кунгурцевым Евгением Юрьевичем.

Евгений Кунгурцев
Лучший подарок охотнику
Строятся города, развивается промышленность, увеличивается количество людей, идут вперёд технологии, жить становится лучше и комфортнее. Все трудности, которые испытывал человек, что бы выжить и добыть еду, превращаются в увлекательные развлечения, в которых каждый находит то, что сможет заглушить его природные инстинкты. Но есть ещё заповедные уголки, в которых люди охотятся и рыбачат не ради забавы, а чтобы прокормить себя и свою семью. Так же есть места, которые я называю «переходными», где человек ещё не полностью окунулся во блага цивилизации, но уже оторвался от первобытного состояния. Такие люди ещё соблюдают, неписаные, охотничьи законы, стараются понять и изучить природу. Ценят дружбу и взаимопомощь и умеют смеяться над своими ошибками. Вот именно им и посвящается эта книга.


Фото автора
ЛУЧШИЙ ПОДАРОК ОХОТНИКУ
1
Первые шаги
Было это в далёком, беззаботном детстве. Жили мы в южной республике, в частном доме, в деревне Теплоключенка. Дом стоял на острове, который огибала с двух сторон, могучая горная река, белая от порогов и перекатов. Вдоль берега росли густые заросли облепихи, оберегающей, своими острыми шипами, бесчисленные выводки фазанов.
Каждый день, просыпаясь и засыпая, я слышал резкие звуки, издаваемые этими птицами, которые проходили через мои детские уши, как тисками сжимали сердечко и где то в груди начинали, бешено крутиться, перехватывая дыхание. Много раз я видел, как несколько фазанов с шумом взлетали, и с характерным только для них звуком, тяжело перелетали с одного места на другое. У меня даже был свой наблюдательный пункт, на небольшой возвышенности, в невысоком шалашике из полыни. Часами я просиживал, наблюдая, как из кустов, по своим натоптанным тропам, выходят эти красивые и осторожные птицы. Самцы, не много поковырявшись в земле, резко поднимали голову и оглядывали местность, охраняя самок с выводками, которые, не отвлекаясь, клевали семена трав и насекомых. Набив зобы, они исчезали в густых зарослях до следующей кормёжки.
Наблюдая за ними, у меня в голове постоянно крутилась мысль, как их добыть? Дать первые уроки в охоте было не кому, отца уже два года не было, а мать больше волновало, как нас с сестрой одеть и накормить. В то время были очень популярны фильмы про индейцев, после которых мы изображали из себя краснокожих, воюющих с бледнолицыми. Для игр у меня был сделан лук из загнутой тонкой палочки и резинки, который стрелял не дальше пяти метров и стрелы из тонкого тальника высыхали и изгибались, в результате летели куда угодно, но только не в цель. Решил я сделать такой лук, с которым можно было бы охотиться. После многих не удачных экспериментов у меня стало постепенно получаться. Для самого лука я использовал заранее высушенную и ошкуренную, прямую палку черёмухи. Для тетивы взял капроновый шнур короче палки на треть, на котором по концам сделал две петельки. Для стрелы использовал штапик без сучков, тщательно обработанный наждачкой. Для стабилизации использовал гусиное перо, разрезанное пополам и вставленное в расщеп стрелы, после чего, стянутое медной проволокой с обеих сторон, чтобы трещина не пошла дальше с одной стороны и тетива не врезалась с другой. Наконечник был сделан из крышки консервной банки, скрученной в конус и по краям пробитый молотком до достаточно острого состояния. Получилось довольно не плохо, на расстоянии в 10 метров стрела насквозь пробивала картонную коробку. Сделав таких три стрелы, я был готов к охоте.
Для охоты мой наблюдательный пункт не подходил, пришлось сделать другой, поближе и без крыши. Получился скрадок высотой мне по пояс, с тремя стенками из уложенных длинных стеблей полыни между воткнутыми в землю палочками, что то похожее на плетень. Сквозь щели было достаточно хорошо видно место, на которое выходят птицы, а для стрельбы нужно было резко встать и выстрелить.
В преддверии утра долгожданной охоты мне не спалось. Фантазия рисовала огромных петухов, похожих на Жар-птицу, пронзенных прямо в сердце моей стрелой… Утро. Дождавшись, когда мать уйдёт на работу, я быстро соскочил с постели, оделся, взял своё оружие и помчался к речке, минут через десять я уже натянул тетиву, приготовил стрелы и залёг, стараясь не шевелиться и сдерживая разгоряченное дыхание. Уже несколько раз прозвучал крик фазана, где то совсем рядом, но ни кто не хотел выходить на эту полянку. Просидев пару часов, я поплёлся домой, настроение было испорчено. То же самое произошло и на второй и на третий день. Почему они не выходят? Переносить скрадок в другое место мне не хотелось, я просто решил несколько дней не ходить на охоту. Прошла неделя, каникулы подходили к концу, на горизонте замаячил третий класс…
Утром я встал вместе с матерью, позавтракал, оделся и потихоньку, скрываясь за высокой травой, пошёл к скрадку. Только я устроился, как по своей тропе вышли, сначала самец, потом две самочки с выводками на полянку и начали активно и деловито перекапывать землю, постоянно склевывая, что-то съедобное. Встав на одно колено и натянув лук, я медленно приподнял голову над изгородью, стараясь «удержать» самца кончиком стрелы. Когда он в очередной раз вытянулся вверх для осмотра, я выстрелил. Захлопали шумно крылья, поднялось облако пыли, закудахтали самочки, началась суматоха. Лёгким ветерком сдуло пыль и панику, всё стихло. На полянке лежал пробитый насквозь стрелой красивый, крупный петух…
Это был мой самый дорогой и не забываемый охотничий трофей, принесший столько счастья и радости, а главное огромное количество энергии, которую невозможно исчерпать за всю короткую человеческую жизнь.

Много было в детстве познавательных походов, наблюдений за животными и всевозможных экспериментов по рыбалке на горных реках. Хочется сказать огромное спасибо моей маме, которая очень любила туристические походы. Ребёнок постепенно взрослел, приобретал знания и навыки для дальнейшей жизни. В седьмой класс я уже пошёл на далёкой северной Колыме, которая дала мне огромный опыт в охоте и рыбалке, столкнула меня с медведями, комарами и лютыми морозами.

2
Север
Самолёт, после долгих часов полёта, стал медленно заходить на посадку. В иллюминаторе замелькали почти голые, заснеженные сопки. Сделав круг над аэродромом, выпустил шасси и коснулся земли, от чего по всему салону побежала вибрация. Загудели турбины, останавливая уставшую машину.
Мы с мамой с интересом смотрели на бегущие огоньки, торчащие из снега, вдоль взлётно-посадочной полосы. Столько снега ни когда не видели. В южном Пржевальске, где мы жили, снег тоже выпадал и температура, иногда, опускалась до -15 градусов. Когда собрались на север, на заработки, то хорошенько подготовились. Подкопили денег на тёплую одежду и обувь. Зашли в хороший магазин и купили шапки, самые тёплые ботинки и драповые пальто с воротниками из искусственного меха, теплее этих вещей там ни чего не было. Решили так, что если мы переживали небольшие «минусы» в осенних куртках, то в такой одежде нам не страшны любые морозы.
В остановившийся самолёт зашли пограничники и стали у всех по порядку проверять документы. Мама тоже показала свой паспорт и моё свидетельство, а так же вызов на работу. Раньше Магадан был закрытым городом, и попасть туда, просто так, было не возможно. Наконец-то нам разрешили покинуть самолёт.
Сделав шаг из самолёта на трап, мне в лицо ударил морозный воздух. Покалывая иголками, он прошёл через нос в самую грудь, неся с собой неповторимый запах аэропорта. За пять минут, пока мы ждали автобус у трапа, щёки стали неметь, кончики ушей так защипало, что пришлось опустить «уши» у кроличьей шапки. Так вот ты, какой север? А ведь только начало ноября и зима ещё даже не начиналась.
Дождавшись на вокзале нужного автобуса, мы поехали дальше. Дорога. Дорога. Десять часов однообразной дороги. Пару раз останавливались, чтобы подкрепиться в уютных столовых, немного размяться и опять в путь. Проехав четыреста километров по Колымской трассе, автобус свернул направо, переехал мост через речку, поднялся на бугор и остановился у автовокзала. Люди, покинув автобус, быстро расходились по домам, которые манили их огоньками из окон в тёплые, уютные квартиры. Узнав у диспетчера, на автовокзале, где гостиница, мы поплелись с вещами по улице. Два больших чемодана тянули мне руки и не давали потереть, горевшие от мороза, щёки и нос. В тот раз я позавидовал сестре, которая отказалась ехать с нами на север и с «зазывалами» уехала поступать в текстильное училище в Подмосковье.
В гостинице было хорошо, тепло и чисто. Кроме нас, из посетителей, больше ни кого не было. После душа и горячего ужина мы, уставшие от дороги и смены часовых поясов, провалились в глубокий сон. Утром меня разбудила музыка, играющая на улице. Подошёл к окну и тёплой ладошкой разморозил круг на заиндевевшем стекле. По улице шли, плотным потоком, люди в лохматых шапках, тулупах и шубах, пуская густые облака пара, они кричали «ура!» и размахивали красными флагами и транспарантами. Сегодня же праздник «красный день календаря», шестьдесят шесть лет Великой Октябрьской Революции. Сколько, народа здесь живёт? Колонны людей шли около получаса, а стоящие вокруг пятиэтажные дома, вселяли надежду на цивилизацию.
Вскоре в комнату вошла мама с полными авоськами: «Представляешь? Здесь в магазинах нет очередей, и прилавки ломятся от всяких деликатесов». Она стала выкладывать на стол продукты. Чего только там не было: и дефицитная сгущёнка, шоколадные конфеты, лимон, апельсины и даже бананы и ещё какие-то баночки и коробки. Два дня мы прожили в гостинице, пока не закончились праздники. В первый же рабочий день нам дали однокомнатную квартиру с кухонным гарнитуром, диваном и телевизором. Маму взяли главным бухгалтером в отделение госбанка. Надо сказать, что эту должность она ни как не могла получить на юге, потому, что, не смотря на образование и практические знания, она не состояла в Коммунистической партии. А на севере всем всё равно, главное, что бы человек добросовестно выполнял свои обязанности и был хорошим специалистом. После осенних каникул я пошёл в седьмой класс. Школа была огромная, в ней обучались около двух тысяч учеников. Вот так, постепенно осваиваясь на новых местах, мы начинали новую, северную жизнь.
За первый учебный год я нашёл друзей, научился стоять на лыжах, узнал много интересного и познавательного о жизни северян. На летних каникулах научился ловить хариуса, спасаться от комаров, собирать бруснику и бегать от медведей.
Следующий учебный год стал для меня знаменательным в области охоты. А вышло всё случайно. Отец моего друга занимался охотой, держал участок, сдавал пушнину и мясо. Но что- то у него с сердцем случилось, врачи категорически запретили физические нагрузки. Просто так охоту бросить, совершенно не возможно, поэтому он предложил нам поохотиться на его участке. Постепенно, всё объясняя и показывая, он вводил нас в это интересное и увлекательное занятие. Для пятнадцатилетних пацанов, любое экстремальное занятие только в радость. Участок начинался в пяти километрах от посёлка и тянулся на двадцать километров, охватывая несколько сопок с большими распадками. Зимовья у него не было, поэтому приходилось делить участок на две части. Уходил рано утром, и проверив одну половину, к вечеру возвращался домой, на следующий день проверял вторую. Сначала мы тоже так ходили, потом, когда снега навалило выше пояса, решили оставаться на ночь на участке. Ночевать в снегу нас научили опытные охотники. Для того, чтобы провести ночь на морозе ниже сорока градусов, вырезается в насте окно, потом через него утрамбовывается по бокам рыхлый снег, углубляясь до самого низа. Достигнув земли нужно убрать снег диаметром полтора-два метра. Получится что-то вроде берлоги, после чего развести посередине костёр, дать ему прогореть. Когда оплавленные костром стены замёрзнут, можно залезать вовнутрь, закрывать входное отверстие и ложиться спать. В таком жилище температура держится где-то между нулём и минус десяти, в зависимости от высоты снега, чем его больше, тем теплее. Полноценного сна, конечно, не получится, но переночевать можно. Мы даже умудрялись на небольшом огне вскипятить воду для чая в армейском котелке.
Капканы ставили не только на соболя, но и на все виды пушных зверей. Ловили соболей, горностаев, песцов, зайцев, даже росомаха один раз попалась. Было у нас и оружие. Другу отец разрешал брать с собой своё ружьё ИЖ-27, с которого, в основном, стреляли полярных куропаток. У меня ружьё появилось только на следующий сезон. Встретил меня в подъезде, сосед по площадке и позвал к себе. Он видел, что я каждые выходные бегаю в лес и поэтому, собираясь уезжать с севера, решил отдать мне ружьё и всё что к нему прилагается. Оно ему тоже досталось от уезжавшего охотника, так как было без регистрации, вывезти его было не возможно. Достал старый чемодан, доверху набитый гильзами, пыжами, порохом, дробью и всеми необходимыми приспособлениями для заряжания патронов и чистки ружья. Глаза у меня разгорелись. Я такого ни когда не видел. Выслушав подробную инструкцию по пользованию этим богатством, я принёс его домой. Много раз разбирал и собирал ружьё, прикладывался, метясь в вазу, представляя медвежий лоб. От этого старого, куркового ружья исходила не объяснимая энергетика. Стреляло оно с большими поправками, от выстрелов откручивались курки и падали, заставляя долго искать их в рыхлом снегу. Но всё, же это было оружие, и моя охота выходила совсем на другой уровень. Вскоре я к нему привык и стал добывать уток, куропаток и зайцев.
В то время были пункты приёма пушнины и мяса, где можно было сдавать всё, что добыл в лесу, за деньги, или обменять на импортную одежду и обувь, которую в обычных магазинах не продавали. Сдав план за участок, все излишки мы меняли на кроссовки, куртки и американские джинсы, чем сильно волновали комсомольских активистов и учителей. За то на дискотеке и на школьных вечерах, такие как мы, были на первом месте у девчонок. В старших классах я стал подрабатывать на местном заводе, токарем. Договорившись с директором, мы с другом приходили в свободное от школы время и работали на «сдельщине». Вот тогда и появились у меня хороший магнитофон, фотоаппарат, а потом и мотоцикл, с помощью которого радиус моих похождений сильно увеличился, а фотографии позволили оставить память не только о друзьях, одноклассниках, но и о своеобразной, дикой природе Колымы.


фото автора
3
Мороз не шутка
Сегодня здорово примораживает, смотрю в окно, люди спрятав носы в воротники, быстро бегут по улице. Встал не поленился, вышел на улицу к термометру, тот, как бы извиняясь, показал красным столбиком -42 градуса. Да-а-а.… Вообще не хочу ни куда выходить из тёплого дома.
Вспомнилось детство на далёкой Колыме. Там зима начиналась в октябре и заканчивалась в мае. Морозы за сорок наступали обычно сначала декабря и держались до конца февраля. А в январе, бывало, и ниже пятидесяти температура опускалась. Для школьников это был праздник, при -50 отменялись занятия в школе, а у взрослых рабочий день сокращался наполовину. Для меня и моих друзей это отличный повод сходить в лес на охоту или посидеть за магнитофонами, слушая кассеты с новыми записями песен. Но, если мороз был -48 или -49 (температуру объявляли по местному радио), то занятия не отменялись, приходилось плестись в школу, потирая каждую минуту щёки и нос.
Один раз, в такой прекрасный морозный вечер, возвращались мы с товарищем со школы, и надо было мне зайти к нему, чтобы забрать очередную кассету. Путь наш лежал по тропе, идущей между железными гаражами, и был наиболее коротким до его дома. Идем, молча, друг за другом, завернувшись в воротники. Вдруг, мой товарищ резко останавливается, и я налетаю на его спину. На мой вопросительный взгляд с заиндевевшими ресницами, он, молча, показал рукой вперёд. Там, перегородив тропу, стоял здоровенный мужик в тулупе, плотно прижавшись к гаражу, опустив руки в положение «пенальти». Увидев нас, он спокойно, чтобы не напугать пацанов, попросил принести ему горячей воды и добавил, что вот, мол, судьба-злодейка, хотел пописать на гараж и случайно качнулся… Видно было, что стоит он уже достаточно давно и явно его тепла в руках не хватало отогреть промороженное железо. До дома было не далеко, мы быстро добежали и сообщили, что там человек терпит бедствие.
Старшая сестра моего друга работала медсестрой в больнице, поэтому она, выслушав нас, взяла чайник, оделась и уверенно отправилась на помощь. Минут через десять она вернулась, и по виду было заметно, что операция прошла удачно. Цыкнув, на наши «подколы», она занялась своими делами, а наша жизнь пополнилась ещё одной историей.


фото автора
После школы уехал учиться в Хабаровск, потом армия, в которой, волею судьбы мне тоже пришлось столкнуться с охотой. Много раз встречал, в карауле, косуль, которые гуляя по дорогам, совсем не обращали на солдат внимания. Видел переходы кабанов по краю мари. Было забавно наблюдать над свиноматкой и поросятами, которые постоянно повизгивали, а мамаша, меняя интонацию похрюкивания, посылала им команды, которые они беспрекословно выполняли. Но кроме копытных иногда встречались хищники.
4
Рысь
В конце восьмидесятых служил я в Амурской области, в ракетных войсках, на «точке», сейчас с того места космос покоряют. Служба была не из лёгких, ходили в караул через день на протяжении всей службы. От этой однообразной рутины любое событие, хорошее оно или плохое, всегда воспринималось с радостью. Коллектив был многонациональный, негров и папуасов, конечно, не было, но зато в избытке были представители дружественного Узбекистана и Киргизии. Чем провинились эти нации перед Министерством обороны СССР – не известно, но их везли через всю страну служить на Дальний Восток, где они стойко переносили все тяготы воинской службы и сурового климата.
Зима. Очередной караул. Я разводящий, только что пришёл с поста, где поменял часовых и сижу, отогреваюсь чаем. Заходит с проверкой дежурный по части, после проверки документации решает проверить пост, который по пути в казарму. Мне опять пришлось надеть шинель, взять автомат, фонарик и идти вместе с ним. Время было одиннадцатый час. У нас с часовыми была договорённость, если разводящий идёт с включенным фонариком – значит проверка, если выключен – значит всё в порядке. На посту стоял чистокровный киргиз, не высокого роста, худенький, с прищуром, с треугольным лицом и кавалеристскими ногами. На пост надевали шинель, вешали АКМ на шею, потом сверху накидывали овчинный тулуп с огромным воротником и длиной ниже колен. Так вот, подходим мы с проверяющим к посту, видим, часовой стоит, завёрнутый в тулуп. Я свечу фонариком в отверстие тулупа, где должна быть голова. Подходим всё ближе и ближе, а команды от часового « Стой, кто идёт!» не поступает. Практически вплотную подошли, проверяющий выскочил из-за моей спины и хотел сам разоблачить нарушителя. Только протянул руку к воротнику, как тулуп распахивается, и ствол автомата упёрся ему в живот, из глубины спокойно послышалось «Стой, стрелять буду». Проверяющий замер с протянутой рукой и открытым ртом.… Не знаю, потеплело ли у него в штанах, но как только я успокоил часового, он махнул рукой и пошёл в штаб. Коротко и доходчиво я объяснил часовому, что спать на посту не рекомендуется и пошёл в караулку. Прокрутилось колесо смен и вот уже под утро иду менять опять этого же вояку. Подходим с новым часовым к посту, а нас ни кто не встречает. Ну, думаю, выведет он меня за этот караул. Идём искать. На полдороги, где путь пролегал возле ящиков с ЗИПами для ракет, находим брошенный тулуп. Поднимаю его и вижу на спине огромная рваная дыра. Первая мысль была, что часового спящего выдернули, через эту дыру. Кругом всё истоптано свежими, крупными кошачьими следами – рысь. Видать почувствовала баранину, которую даже казарменным ароматом не вытравишь. Пошли искать потерпевшего. Через пару сотен метров, следы убегающего прямиком направились к вышке. На ней сидя на корточках и бешено дрожа от холода, сидел выживший. Оставив «свежего» часового, я отвёл замёрзшего в караулку, поменял рваный тулуп на новый, взял человека с бодрствующей смены и вернулся опять на пост. Отдал тулуп часовому и определил ему место для просмотра, другого отправил вокруг тар, загоном. Сам же занял место, где было самое короткое расстояние от поста до леса. Прошло не больше 15 минут, как заметил светлое пятно, которое быстро и плавно передвигалось между тарами в мою сторону. Не доходя до меня метров 30, рысь остановилась, спрыгнула за нижний ящик, над которым вскоре показались забавные ушки. Между ней и лесом оставалась дорога и минеральная полоса. Надо заметить, что ночь ещё не закончилась, было темно, и мороз колол искрящимися звёздочками. Как я не старался поймать в планку мушку, ни чего не получалось, оставалась одна надежда, что когда она пойдёт по открытому месту полоснуть очередью.
Всегда поражаюсь, интуиции животных, особенно взрослых, как точно до миллисекунды они могут всё рассчитать. Только я опустил автомат, как крупный самец рыси, метра полтора длиной, большими прыжками начал прорываться к лесу. Вскинув автомат, дал очередь на опережение. Прямо перед выстрелами он резко останавливается, и несколько пуль легли аккуратно перед ним, подняв снежные брызги. Я, сначала подумал, что зацепил его, и опять, как только ствол опустился он начал прыжки. Два прыжка и остановка, снова пули «взлохматили» снег перед его мордой. Не опуская автомат, я перевожу на корпус, и в момент нажатия на спуск тот снова делает большой прыжок, и пули остались позади. Больше я не стрелял. Сделав последние два прыжка, он скрылся в тёмном ельнике. Мне даже показалось, что напоследок обернулся и с улыбкой показал мне средний палец с загнутым, острым коготком.

После армии началась обычная семейная жизнь, связанная с обустройством жилья, с детьми и другими важными делами, без которых нормальный человек просто не сможет прожить. С охотой пришлось на время завязать, в основном выезжал только на рыбалку, где оттачивал своё мастерство на ловле хариуса и ленка.
5
Чай
Как говорил мой один хороший знакомый, для причастия к клану рыбаков и охотников необходимо съесть уху с комарами и выпить чай с головастиками.
В десяти километрах от посёлка бежит р. Холуни, по словам местных рыбаков рыбы там не меряно. Я с друзьями никак собраться не мог, чтобы её обследовать, хотя по карте, пальцем мы её всю вдоль и поперёк исходили. И вот настал долгожданный момент, в пятницу после работы собрались мы втроём на ночь, получить (от слова луч) и сачками харюсков пособирать. Вышли, идём… Долго идём… Два часа идём… А что нам молодым десять километров по лесной дороге? Дошли до первого моста, посмотрели вокруг – большие камни, кусты, воды почти нет, рыбу точно туда не завозили. Посмотрели на карту, дальше через три-четыре километра ещё один рукав, решаем идти дальше, перспективка душу точит, идём… Час идём… Проходим большую лужу на обочине, а дальше дорога пошла вверх на сопку, смотрим на карту, по ней должна быть речка, а её нет. Ну, думаем, геологи не по тому распадку карандашом провели. Идём дальше. Через час понимаем, что дорога спускаться вниз не собирается и что уже достаточно темно, решили вернуться к луже и ночевать возле неё, всё-таки с водой лучше, чем без воды. Дошли до лужи, разбили бивак, зажгли костёр, поставили котелок. Честно говоря, мы видели, что эта лужа кишит головастиками, но нам главное нужна была вода, а с какими она там примесями уже было не важно. Поужинали, немного «накатили», поговорили и начали на ночлег обустраиваться. Тут у друга возникло желание обследовать ближайшие кусты, вернее не у него возникло, а у пирожков, которые ему мама в дорогу напекла и которые на жаре «призадумались» (хорошо я их не стал пробовать). Как только исчез его фонарик в кустах, мы услышали крик. Мы туда. Глядим, а там речка бежит, тихо так незаметно, а насыпной мост, по которому мы туда-сюда ходили, сильно зарос кустарником и спрятал её. Посветили в ближайшую ямку – а там хариус!!! Всё, про сон забыли, всю ночь собирали рыбу по ямам, по ведру каждый набрал. Усталые, довольные, главное с уловом, утром пошли домой. Кстати, о головастиках в чае вспомнили, только, при разборе полётов. Сошлись на том, что если бы не они подтолкнули мамины пирожки, то мы речку точно ненашли.


Много было поездок по горным рекам, много рыбы было поймано, видел могучую дальневосточную природу, её богатства и суровый нрав. Много людей попадалось разных: надёжных и верных, подлых и завистливых, смелых и трусливых, сильных и слабых. Были мы молодые и попадали иногда в такие ситуации, в которых тоже не всегда были правы, но с божьей помощью нам всегда как – то удавалось выкручиваться.
6
Точные размеры
Поехали мы как-то на р. Гарби, что впадает в реку Горин, порыбачить в начале сентября. Взяли только удочки, что бы хариусов в удовольствие потаскать. Лист уже желтеть начал, в воздухе повис дурман для рыбаков и охотников. Остановились мы на нижнем мосту, на косе соорудили бивак, поставили чаёк, перекусили и пошли рыбачить прямо от бивака. Нас было трое, водила от машины не стал отходить, остался кидать не далеко от моста, а я, мой товарищ и мой пёс, пошли вниз к слиянию с рекой Горин. Клевало отлично, когда мы вышли к слиянию уже почти по полному кану было у каждого. Решили больше не ловить, так как уже смеркалось, да и таскать это ведро на шее было не очень легко, смотали удочки и пошли вдоль речки по тропе наверх к биваку. Не доходя метров сто до нашей стоянки, услышали лай моего лайчонка – на биваке кто-то чужой. Мы замолчали и пошли осторожней, в просвет через кусты забелела "Нива" – это рыбнадзор, нас мужики с деревни предупреждали, что инспектор на такой катается. Высыпали мы рыбу в кучу, закидали травой и ветками, сполоснули каны и подошли к биваку. А там рыбинспектор уже в отблесках костра «катает» протокол на нашего товарища. Мы с недовольными выражениями, пожаловались, что рыбы нет, побросали удочки и пустые каны, стали наливать чай и расспрашивать, что произошло. Оказывается, наш товарищ тоже неплохо поймал, и первый увидел машину инспектора. А так, как стоял посреди речки начал рыбу выбрасывать прямо в воду, и нет бы всю, тогда уж выкинуть, а он возьми и оставь четыре штуки. Вот за них, инспектор и зацепился, за каждого пойманного маломерного хариуса по 250 рублей – как с куста. Инспектор уехал, оставив нам протокол и плохое настроение. Мы сходили, собрали рыбу, на утро поймали ещё и вернулись домой.
Через недельку приходит повестка в суд, одному как ответчику и нам двоим, как свидетелям. Началось заседание. Мы вдвоём сидим в коридоре, в зал нас не позвали. Первым свидетелем вызывают меня. " Какого, по размерам хариуса, поймал ваш друг?" – спрашивает судья. Я, недолго думая, сгибаю левую руку, а правой ребром ладони ударяю по локтевому суставу – " Вот такие, все четыре". «Нет таких хариусов в Горине» – взвился инспектор, а я отвечаю – "Не знаю, может нам повезло, но все были именно такие, я сам замерял…". "Давайте следующего свидетеля"– говорит судья. Я выхожу и тот же жест показываю товарищу, он кивнул. Слышу в зале суда громкий голос судьи – " Что вы мне здесь все показываете! Что это за жест?". " Мы всегда так рыбу мериим "– отвечает друг. Они давай замерять линейкой этот ручной шаблон, оказалось, что больше 30 сантиметров выходит. Потом спросила у инспектора, как он определил, что хариус маломерный. Тот тоже с уверенностью сгибает три средних пальца на руке, а два крайних растопыривает в разные стороны со словами "Вот здесь у меня ровно 20 сантиметров". Это были его последние слова в суде. Судья захлопнула папку, сказала, что дело закрыто, а инспектору посоветовала купить линейку и записывать в протокол точные размеры в сантиметрах.


фото автора
7
За хариусом
Конец октября, в наших краях, это уже начало зимы. Дневная температура уже не поднимается выше нуля, а ночью подмораживает до -10 градусов. Ручьи, берущие своё начало высоко в горах, начинают замерзать. Рыба, живущая в этих ручьях, всё лето жировала на насекомых и их личинках, а теперь медленно начинает скатываться вниз по течению, к крупным рекам с большими, глубокими ямами, которые не промерзают даже в самые суровые зимние морозы. Хариус и ленок, «скатываясь», сбивается в большие косяки. Каждый такой косяк состоит из родственных особей, которые родились и живут в одном ручье, бегущим в определённом распадке. Не знаю, как рыбы общаются между собой на большом расстоянии, но то, что такая связь существует, знаю точно. Дело в том, что перед тем, как с верховьев небольшого ручья стая начнёт спуск, их сородичи, живущие ниже по течению, освобождают им место, скатываясь в большую полноводную реку. Ленок, как более крупный, начинает спуск первым. Для того чтобы нормально питаться ему нужны не только насекомые, но и мелкая рыба, мыши и лягушки. Лягушки ложатся в спячку, зарывшись в землю, мыши перестают лезть в ледяную воду и не отходят далеко от своих запасов в лесу, насекомые исчезают, а бокоплавами и ручейниками голод не утолишь. Поэтому ленки начинают свой путь к зимовальным ямам первыми, через несколько дней по их следам начинает спускаться хариус.
В последних числах октября, собрались мы с другом половить «ходового» хариуса. Необходимо отметить, что уже не первый год, мы всё ни как не можем попасть на «ход». Видать наши выходные не совпадали с днями, когда спускается очередной косяк рыбы. В этот раз решили заехать на пять дней, чтобы наверняка. Было у нас, в те годы, излюбленное местечко для рыбалки на реке Горин в районе устья реки Гарби. Договорились с товарищем, чтобы он нас забросил туда на машине, а через пять дней забрал обратно. С собой взяли большой кусок плотной полиэтиленовой плёнки чёрного цвета, двуручную пилу, топор, гвозди, верёвки, спальные мешки, два трёхведерных короба, набитых продуктами, ружьё и все рыбацкие принадлежности.
Дорога не близкая, ехали три часа по грунтовой, лесовозной дороге. К обеду подъехали к месту, где от основной лесовозки, отходила лесная дорога на слияние реки Гарби с рекой Горин. Разгрузили вещи и отпустили машину домой. Весь груз разделили и разместили на себе. Медленно пошли по лесной дороге, которая встречала нас, то грязной колеей, то голыми камнями, то мелким речным песком, намытым в наводнение. До устья по этой дороге идти было всего два километра. Дойдя до слияния, уже по тропе, прошли ещё километр к перекату, по которому перешли на противоположный берег реки Горин.
Не далеко от переката, влево, уходила протока. По краю этой протоки шло старое, высохшее русло, напоминающее не большой овраг с крутыми берегами и каменистым дном. В конце этой старицы был залом из сухих веток и корней деревьев. Возле этого залома мы и решили сделать своё, временное убежище. С начала, нарубили с тальника толстые рогатины и вбили их, между камней, в два ряда, с расстоянием между рядами в человеческий рост. Потом срубили жерди и закрепили их на рогатинах. Чтобы как-то выровнять, получившиеся нары, накидали поперёк тонких веток и сверху накрыли толстым слоем сухой травы. На траву разложили пустые рюкзаки, запасную одежду и уже поверх неё раскатали спальные мешки. Получилось вполне удобно и просторно для нормального сна. После того, как спальное место было готово, занялись крышей. На крутых берегах густо рос тальник. Рубить мы его не стали, а просто загибали дугой над нарами, с той и с другой стороны, и макушки связывали верёвкой. На получившуюся крышу натянули плёнку, которой хватило не только наверх, но и на заднюю стенку. Одна сторона осталась открытой со стороны залома, возле которого мы развели костёр и этот залом послужил в качестве отбойника тепла. Уже давно село солнце за сопки, небо постепенно загоралось яркими звёздочками. А мы всё ещё, при свете костра и фонариков, обустраивали своё жилище. Когда закончили, подкинули в костёр толстые чурки, поужинали, залезли в спальники и уснули. За долгую ночь, пришлось пару раз вставать и подкидывать дрова в костёр. Сушняк давал хороший жар, но быстро прогорал и как только огонь гас, мы начинали замерзать.
Вот наконец-то и утро. Умылись ледяной водой, вскипятили на костре чай, разогрели еду и сели завтракать. Рыбацкий азарт разжигал в груди неуёмную дрожь, которая мощным магнитом тянула к ямам и перекатам. Быстро покончив с завтраком, мы взяли удочки и каны, натянули болотные сапоги и вышли к реке.
Невозможно передать свои чувства: морозный воздух, запах увядших трав и журчащая вода, которая, как казалось, сбавила свой темп, стала густой и ленивой, готовясь к долгому зимнему сну. Всё это освещалось восходящим солнцем, которое своими лучами ласкало и подогревало и так горячую рыбацкую страсть. Великий Горюн (Горин), воспетый знаменитыми писателями, заманчиво шумел перекатами и предлагал сыграть с ним в азартную игру – рыбалку.
Со сложенными удочками мы прошли вниз по течению до протоки Бешенной. Шириной около двадцати метров, эта протока отходила от основного русла и через триста метров снова сливалась с Гориным. Мы прошли вдоль этой протоки по крутому, обрывистому берегу. На слиянии была глубокая яма, с которой мы решили начать свою рыбалку. Перед этой ямой мы заметили, в прозрачной воде, не забываемое зрелище. На всю ширину протоки рядами стояли ленки. Впереди был ряд из самых крупных особей, размером с хорошую кету, весом примерно около четырёх килограмм. Они медленно шевелили хвостами, удерживаясь на одном месте, не давая сдвинуть себя течением. За ними стоял ряд из более мелких ленков, по полтора-два килограмма. Они изредка срывались с места и что- то выхватывали, из проносящегося потока воды. Третий ряд состоял из мелких полукилограммовых ленков, их было намного больше чем впередистоящих. Они, не останавливаясь, кидались в разные стороны, стараясь, опередить друг друга, хватали бокоплавов и другую съедобную для них живность. Мы несколько минут наблюдали за ними, потом поднялись не много вверх и, стараясь не шуметь, спустились в воду. Размотали удочки, поставили ленковые мормышки и, пуская поплавок впереди себя, медленно стали спускаться до заветной ямы. Муть из-под сапог вырывалась и закручивалась, увлекаемая течением, уносилась вниз, неся с собой нашу не хитрую снасть. Пройдя метров десять, мы почувствовали, что глубина стала увеличиваться, значит подходим к краю ямы. Очередной заброс, поплавок прошёл половину пути и резко пошёл ко дну. Подсекаю. Чувствую, как крючок вонзился во что-то твёрдое, как в бревно, которое медленно стало тянуть леску по течению. Леска натянулась струной и не смотря на все мои усилия от тяжести лопнула. То же самое произошло и у моего товарища. Мы вышли на берег и заново оснастили свои удочки, поставили леску потолще и крючки большего размера. И вот уже опять наши поплавки несутся по мутной дорожке. Снова поклёвка. В этот раз я, после подсечки, не стал торопиться вытаскивать, а подержал ленка не много на течении и, когда он перестал кувыркаться, не спеша стал выводить его на мелководье. Как только его спинной плавник показался из воды, он снова начал извиваться и тянуть в глубину. Натянутой леской я поднял голову ленка над водой, а коленкой придавил тело ко дну, потом крепко схватив пальцами под жабры, и приподнял его. Сильная и красивая рыба блестела мелкой чешуёй с леопардовыми пятнами, рот медленно открывался и закрывался, хватая воздух, который медленно её усыплял. Такого крупного ленка, на поплавочную удочку, я поймал впервые. Полюбовавшись этим красивым, диким хищником, успокоил его окончательно и бросил в траву на берег. Весь день до вечера, мы ловили на этой яме ленков. Наполнили свои канны и рюкзак ленками и довольные вернулись к своему жилищу. До позднего вечера чистили рыбу и варили уху, вспоминая захватывающие моменты прошедшей рыбалки.
Мы находились не много выше среднего течения реки Горин. Широкая долина, около полутора километров, пролегла от одних сопок до других. Глядя на реку, не верилось, что эта не большая полоска воды, шириной не больше сорока метров, затерявшаяся в тальниковых островах, может в половодье заполнять всё пространство между сопками и, сметая всё на своём пути, с бешеной скоростью нестись к Амуру. Такое бывает редко, но оставленные заломы из огромных елей и ильмов, оголенные камни, заросшие тальником, ещё долго будут напоминать об этом суровом, вспыльчивом нраве горной реки.
Не много ниже от нас протока расширялась, образуя не глубокие заводи и мелкие перекаты. То и дело мы слышали всплески со стороны этих перекатов, это кета отметавшая икру, но ещё живая, тратит последние силы, оставшиеся от выполнения своей миссии и покорно ждущая конца своего жизненного цикла. Берега икромёта были завалены уже мёртвой, гниющей рыбой. На каждом шагу можно встретить следы пиршества медведей, которые рыбой набирают необходимый запас жира на зиму.
Стало совсем темно. Во время ужина, кроме журчания воды, мы услыхали сильные всплески и стук камней. Не включая фонари, мы вылезли из своего жилища. Восходящая полная луна освещала протоку. На перекате стоял крупный медведь. Поднимаясь на задние лапы, он падал вперёд и глушил передними лапами кету, которая старалась по мелководью проскочить перекат. Задавив очередную рыбину, он брал её зубами и выносил на берег. Поймав штук пять он улёгся на живот и удерживая лапами кету приступил к ужину. Съев весь свой улов, он подошёл к воде и долго пил. Напившись, развернулся и медленно, вразвалочку пошёл в сторону сопки, не обращая внимания на дым от костра и наше присутствие. Мы, молча, стояли и наблюдали всю эту картину, сжимая в руке двустволку, заряженную двумя пулевыми патронами. После того, как медведь скрылся в зарослях, подбросили в костёр дрова, накрыли пойманную рыбу клеёнкой, чтобы меньше привлекала запахом не нужных нам хищников. Застегнули свои ватные костюмы на все пуговицы и завалились спать поверх спальных мешков. Ружьё положили между собой, на всякий случай. Долго не могли уснуть, обсуждая поведение медведя. Постепенно усталость за день, взяла своё, и мы уснули. Только глаза закрылись, как во сне появился, прыгающий по волнам, поплавок. Он резко уходил под воду поперёк течения, и после подсечки взлетал вверх с серебристым хариусом. Несмотря на сон, рыбалка продолжалась, сопровождаемая довольным храпом. Ночью пошёл снег. Крупными хлопьями он ложился на остывшую землю, придавая сказочную красоту дикой природе.
Проснувшись утром, мы увидели, как всё изменилось до неузнаваемости, прикрытое белым покрывалом. Напротив нашей стоянки, где протока отделялась от основного русла, был не большой залом, возле которого образовалась глубокая яма. Я зашёл в воду по колено, чуть выше этой ямы, вкручиваясь в каменистое дно, начал мутить. Прозрачная вода в яме затуманилась, и через пару пустых забросов начался клёв. Вскоре ко мне присоединился мой друг, и мы вместе, по очереди, стали вытаскивать на косу, волоком одного ленка за другим. Ловились только ленки, хариуса не было, поэтому мы решили в этот день сильно не напрягаться, а ловить на одном месте не отходя от нашей стоянки. К вечеру заполнили рыбой, до верха, трёхведёрный короб. Вот и ещё один день пролетел, как одно мгновенье. На ночь мы устроились, как и в прошлую ночь, поверх спальников в ватниках, положив ружьё рядом. Под треск разгорающегося костра мы быстро заснули.
– А-А-А!!! – Дикий, истерический крик разбудил меня среди ночи.
В полной темноте, ошарашенный криком, я хлопал рукой по спальнику, пытаясь нащупать ружьё. Стон и хруст снега доносился снаружи. Воображение быстро нарисовало картинку, как медведь, схватив за ногу моего товарища, выволок на берег и беспощадно рвёт его когтями и клыками. Схватив ружьё, выскочил из балагана, готовый вступить в схватку с обнаглевшим хищником. В отблеске затухающего костра, я увидел, стоящего друга, который со спущенными штанами, растирал снегом голую ногу. Перед сном, опасаясь медведя, мы подкинули в костёр хорошую охапку дров. Костёр разгорелся, огонь с треском, выбрасывал тысячи искр в тёмное небо. Одна искра отлетела в сторону и упала на ватные штаны моего товарища. Прожгла плотную ткань и добралась до ваты, которая начала тлеть, расползаясь по всей длине штанины. Мой товарищ спокойно спал, чувствуя тепло разгорающегося костра. Когда верхняя часть тела нагрелась, а нижняя стала промерзать, он решил перевернуться на другой бок. Навалившись на прогретую сторону, он почувствовал резкую, нестерпимую боль. Вскрикнув от боли, выскочил наружу и начал расстегивать пуговицы. Бедро жгло всё сильнее и сильнее. Когда ему удалось спустить, дымящиеся штаны, то увидел большую рану с лохмотьями кожи. Чтобы хоть немного приглушить боль, начал прикладывать снег к обожженному участку. К этому моменту и я выскочил к нему, помог затушить раскалённую, тлеющую вату, нашёл чистую тряпочку и бинт для перевязки. Ни мази, ни антисептиков у нас с собой не было, поэтому пришлось ему помочиться на тряпочку и приложить к ране, после чего аккуратно забинтовали. До утра заштопали штаны, поменяли повязку, наметили план рыбалки на следующий день. С такой травмой решили далеко не отходить от табора, а рыбачить поблизости.
Сегодня у нас последний день рыбалки, потом ещё одна ночь и на следующее утро нам надо собираться и выходить к дороге. Рыбачить решили на основном русле, на перекате по которому заходили три дня назад. С начала рыба клевать не хотела, больше часа мы впустую мочили снасти. Но когда солнце поднялось над деревьями, клёв начался. Вот он – долгожданный хариус. Один за другим, взлетали серебристые красавцы, с раскрытыми красными плавниками. Азарт нас захватил полностью, заставив забыть о ночном происшествии. К полудню мы заполнили канны доверху и вернулись на табор. Удивительно, как быстро человек привыкает к новой обстановке, наш балаган нам уже казался уютным домом, где есть всё необходимое для жизни. Первые два дня мы слышали только шум воды в реке, а сейчас отчётливо различаем крик ворон и стук дятла или изредка проезжавшего лесовоза по далёкой дороге. Последнюю ночь переночевали без происшествий. Утром уложили вещи в рюкзаки, смотали спальники и клеёнку, служившую нам крышей, и перенесли всё поближе к перекату. Помимо рюкзаков и спальников у нас получилось два полных короба и два канна рыбы, что являлось самой тяжёлой ношей. За несколько ходок всё перенесли по перекату на другой берег. Разделили вещи на две части, чтобы за две ходки перенести всё к дороге. Закинув за спину короб, на грудь, помогая друг другу, одели рюкзаки. На пояс я привязал двуручную пилу, связав между собой ручки, на рюкзак сверху положил ружьё. Тяжело ступая по тропе, мы двинулись к дороге. На половине пути подняли выводок рябчиков. Один сел на ветку не далеко от нас и начал с интересом рассматривать не виданных пришельцев. Такого момента я упустить не мог. Кое- как развернул ружьё, с трудом удерживая его одной рукой, прицелился и выстрелил. Рябчик свалился с ветки прямо на дорогу. Подойдя к нему, я опустился на колени, так как нагнуться бы не смог, поднял тушку и положил сверху на рюкзак.
На саму лесовозную дорогу мы выходить не стали, нашли место на краю леса, на не большой полянке, с которой хорошо просматривалась дорога. Сделав ещё одну ходку за вещами и, по пути, подстрелив ещё одного рябчика, мы стали обустраиваться на поляне, ожидая машину. Разожгли костёр, поставили в котелке кипятить воду для чая, в другом котелке решили сварить рябчиков. Слабый ветерок разносил по лесу дым от костра и невероятно аппетитный запах вареного мяса. После нескольких дней, проведённых на рыбной диете, мы с великим удовольствием обсасывали мясо с косточек и запивали бульоном. После вкусного обеда, высыпали на клеёнку всю пойманную рыбу и разделили на три равные кучки, себе и товарищу, который нас забросил на машине и должен забрать обратно домой. К вечеру увидели долгожданную, знакомую машину, она остановилась не далеко от нас. Загрузив все вещи и рыбу, мы уставшие, но довольные возвратились домой.


фото автора

8
Сплав
Закончилась холодная и мокрая весна и лето стало набирать обороты, согревая холодную землю и радуя всех дальневосточников. Летний рыбацкий сезон мы обычно открываем сплавом по реке Горин.
Сплавляемся мы на обычных, двуместных резиновых лодках. Достал я с кладовки набор для сплава, в который входил рюкзак с котелком, сковородкой, тарелками, кружками и ложками, так же газовая горелка, не промокаемые спички, газеты, упакованные в пакет, для розжига костра. Отдельно в мешке хранилась палатка, спальник, туристический коврик и клеёнка на случай дождливой погоды. Лодка, насос, вёсла и ремкомплект, лежали в отдельном мешке. Всё перебрал, почистил, лодку накачал и проверил на герметичность, после этого занялся спиннингом и удочкой. Для спиннинга взял пару катушек с хорошей плетёнкой, несколько рабочих воблеров и пару искусственных мышей, сделанных из чёрной пористой резины и оснащённых двумя крупными тройниками. Для удочки взял запасную катушку с тонкой леской, набор мормышек разных цветов и размеров, для ловли хариуса и ленка. Всё подготовил и позвонил другу, который изъявил желание пройтись сплавом со мной по одному из интересных и опасных маршрутов.
Середина июня. Мы вдвоём мчимся на уазике по горным перевалам, гружённые, под завязку, необходимыми вещами для сплава. Через три часа мы свернули с лесовозной дороги и выехали на берег реки Чалба. Разгрузив вещи, мы накачали лодки, упаковали всё в полиэтиленовые мешки, плотно их завязали, уложили в лодки и отчалили.
Чалба – узкая речка, десять-пятнадцать метров в ширину, по берегам заросшая тальником и черёмухой, ветви которой свисают над водой, оставляя проход высотой не более метра. Такие места мы называем «расчёсками», потому что если не успеваешь пригнуться в лодке, то можно набить на голове не одну шишку, а в худшем случае, эти ветки, могут скинуть с лодки. Поэтому нужно, вовремя подгребать вёслами, направляя лодку к более высокому проходу и быстро принимать правильные решения, чтобы не оказаться в воде и не потерять вещи. Течение, в узких местах, ускоряется, огибая огромные валуны вода вспенивается и, закручивая тысячи пузырьков, несёт наши лодки к слиянию с рекой Горин.
Через два километра упираемся в непроходимый залом. Весной паводок подмыл корни могучих ильмов, и они рухнули, перегородив речку от берега до берега. Причалив перед заломом, нам пришлось разгрузить вещи, отвязать их от лодки и перенести на берег. После вытащили лодки и пошли искать проход, чтобы обойти заваленные деревья. Убирая сломанные ветки, протоптали тропу, по которой перенесли все вещи и накачанные лодки. Через полтора часа снова поставили лодки на воду, закрепили на них вещи и понеслись вниз, проскакивая между крупными камнями и наклоненными деревьями.
К устью река стала шире и глубже. На слиянии рек Чалба и Горин мы остановились, расчехлили удочки и спиннинги. Пока мой друг ловил удочкой хариуса, я прицепил, испытанного, потёртого тайменями воблера к спиннингу и начал «прочёсывать» ближайший плёс.
За час рыбалки у нас появились несколько хариусов и один ленок, ужин, из свежей рыбки, нам обеспечен. Почистили рыбу и снова в путь, теперь уже по Горину.
Горин – одна из красивейших и диких рек Дальнего востока. Своё начало он берёт на Баджальском хребте. Сотни километров он бежит между крутых сопок, необузданный и не укрощённый человеком. И только перед слиянием с Амуром он успокаивается, становится тихим и широким, позволяя людям обживать свои берега.
Проплывая широкие плёсы, мелкие перекаты и узкие крутые повороты, мы приближались к большому залому, перед которым была намыта чистая коса, а на противоположном берегу раскинулся большой залив с тихой водой. Это место мы выбрали для первой ночёвки, чтобы спокойно отдохнуть, собрать вещи и утром перенести всё через залом и продолжить сплав.
Расчистили от камней площадку, поставили на ней палатку, крупными камнями огородили костровище, срубили из сырого тальника рогатину, на неё положили длинную толстую палку, один конец которой придавили тяжёлыми камнями, а другой завис над костром на высоте котелка – получился таганок. Разожгли костёр, повесили котелок с водой над огнём и занялись рыбой. Хариусов поджарили на сковородке, мясо ленка нарезали мелкими кубиками, перемешали с нарезанным луком, чёрным перцем и солью и залили водой с уксусом, после того как это блюдо проварится в уксусном тузлуке получится замечательное блюдо тала – не заменимая закуска для настойки из хрена (хреновухи). Голову, хвост и плавники ленка закинули в котелок, добавили туда же картошку, лук, перец и соль, получилась классическая уха. Когда всё сварилось, пожарилось и настоялось, сели ужинать.
Наступающий вечер отогнал дневную жару прохладой. Бурлящая вода, у ближайшего залома, издавала звуки монотонного и завораживающего гортанного пения. Тихо шелестела молодая листва на огромных, вековых деревьях.
Мы, молча ели, наслаждаясь этой дикой красотой, не хотелось разбавлять своими разговорами, волшебные звуки природы. Тысячи лет не менялась эта музыка, и будет продолжаться бесконечно, не взирая, на всё человечество и его деятельность.
После ужина взяли спиннинги, переправились через реку к заливу и принялись кидать «мышей», чтобы, пока светло, посмотреть, как они «идут», какие «усы» расходятся от них, и определиться со скоростью проводки.
Солнце село, наступили сумерки, лес превратился в тёмную стену, прозрачная вода стала серой с блестящими мелкими волнами. В это время и поймали первого ленка. Он с громким всплеском схватил «мышь», натянул леску и пытался уйти на дно, но вовремя сделанная подсечка вонзила в его пасть острый тройник и медленно потянули его к лодке, не смотря на сопротивление. Аккуратно подцепив сачком, я его перенёс в лодку, где он снова забился, пытаясь вырваться. Хороший экземпляр, около трёх килограммов весом, пополнил наш улов и ещё больше разжёг рыбацкий азарт. В течении часа мы выловили четырёх крупных ленков. Так как это всего первый день сплава, мы решили больше не ловить, а разделать то, что поймали и лечь спать. Почищенную рыбу порезали на куски и сложили в кан, который закрыли крышкой и, придавив камнями, поставили в речку.
Утром доели всё, приготовленное вечером, попили чай, собрали палатки и спальники, всё упаковали в мешки, и начали постепенно переносить через залом в проходную протоку.
Сделали по пять ходок каждый. С мешком на плечах проходили по толстым стволам деревьев, которые были плотно набиты, в сильнейшее наводнение, высотой около десяти метров. С другой стороны залома, как из-под плотины, вода вырывалась мощным напором и широкой протокой уходила вниз.
Обычно я иду первым и в случае опасности предупреждаю остальных и говорю, как лучше и безопасней пройти то, или иное место. В этот раз я немного замешкался, упаковывая и крепко связывая вещи в лодке, а мой друг вперёд меня упаковался и отчалил от берега. Через пять минут я тоже был готов и, оттолкнувшись от берега, выплыл на середину протоки и по белой полоске из пены, понёсся вниз.
Через пятьдесят метров я увидел с корнем упавшее толстое дерево, которое перегородило всю протоку от одного берега до другого. Вода сверху переливалась через него, образуя метровый трамплин и только у самого берега, где макушка была под водой, можно было аккуратно проплыть. Когда я к нему приблизился, прижимаясь к берегу, то увидел лодку моего товарища, которая, под сильным давлением течения, обняла ствол, сложившись пополам, и вода с шумом переливалась через неё. Друга не было. Я проплыл через это препятствие, зацепился за прибрежные ветки, подтянулся к берегу и, крепко привязав лодку, выскочил на берег. В голове, как молотом, стучала одна мысль – что делать? Глаза искали на воде хоть какие-нибудь признаки жизни, хоть один предмет, по которому можно было бы определить, куда кинуться на помощь. Ни чего. Только шум воды и бешеное течение, которое заметало следы своего очередного преступления.
Взяв длинную верёвку, я собрался бежать вдоль берега вниз – вдруг он зацепился за ветку и держится из последних сил. И тут, подняв глаза от воды на противоположный, крутой берег, я увидел, как мой товарищ быстро идёт вверх, сквозь прибрежные кусты. Слава богу – живой. Крикнув ему, я спустился в свою лодку и переправился на его берег. Лицо его было залито кровью, которая хлестала из разбитой брови.
Произошло всё это очень быстро. Когда, после переноса, он, не дожидаясь меня, отплыл от берега и увидел это дерево, то решил проскочить по волне, прямо посередине. Думая, что как в аквапарке, волна его подбросит и опустит на другой стороне. А оказалось, прямо перед стволом, половина напора воды уходило вниз, под дерево, а вторая половина переливалась сверху. Когда лодка подлетела к нему, то нос увлекло вниз, а корму заломило верхним течением. Друг мой даже сообразить не успел что предпринять, как его, вместе с непривязанными вещами, затянуло под ствол и сильно ударился головой. Только через тридцать метров его вытолкнуло на поверхность, где он что есть силы, поплыл к берегу. Вылез на берег, не веря, что живой, отдышался и пошёл вверх к лодке.
Залепили бровь лейкопластырем, начали думать, как спасти лодку с привязанными к ней вещами. Вырубили длинный шест, прошли по дереву к лодке, привязали верёвку. Один из нас придерживал её за верёвку, а другой шестом, как рычагом, проталкивал под деревом. После не долгих мучений, нам удалось всё протолкнуть и, удерживая за верёвку, вытащили на берег. Кое-каких вещей мы не досчитались. Всё, что было не привязано, безвозвратно уплыло, но самое главное спальники, продукты и запасная одежда остались с нами и это радовало. Резиновая лодка показала себя лучшим образом, она даже не спустила, не смотря на все наши действия по её спасению. Все вещи перебрали и закрепили и решили идти, не останавливаясь до ближайшего большого плёса, с галечной косой и сухими палками для костра.
Через пару часов мы нашли подходящее место и остановились. Поставили палатки, разожгли костёр, развешали мокрую одежду, приготовили еду и уже за ужином начали приходить в себя после пережитого стресса. Всё могло кончиться на много трагичнее, если при ударе головой о дерево он потерял бы сознание…
После еды я подошёл к берегу плёса, чтобы посмотреть, где начинается яма, есть ли затонувшие коряги и выбрать наиболее перспективные места, для ночной ловли ленков. И тут, на другом берегу, показались лоси.
– Быстрей доставай камеру – лоси идут – закричал я другу, который находился возле вещей. Тот быстро нашёл видеокамеру и нажал на кнопку включения.
Тем временем лосиха с лосёнком, подошли к воде и начали переплывать Горин, чуть выше нашей стоянки. Течение медленно сносило их к тому месту, где я стоял. За десять метров до меня лосиха вышла на берег и оглянулась на своего ребёнка. Лосёнок доплыл до середины, увидел меня, испугался и развернулся в обратную сторону. Борясь с течением, он доплыл до берега, упёрся передними ногами в крутой берег, а подняться не может – силы кончились.
– Снимаешь? – спросил я.
– Да, нет – она ещё грузится – ответил он.
Не много отдохнув, лосёнок поднялся на берег и скрылся в кустах. Всё это время, не далеко от меня стояла лосиха и наблюдала за ним вместе со мной. Убедившись, что детёныш в безопасности, она быстрым шагом ушла в густые заросли тальника.
– Всё готово! – крикнул мой товарищ, который пытался поймать объективом исчезающих в лесу лосей. Заснять на видео нам не удалось, поэтому все наши приключения остались только в воспоминаниях.
Вечером я один ловил спиннингом ленков, потому что все снасти моего друга безвозвратно уплыли. Честно говоря, за последний день, у нас было столько впечатлений, что рыбалка, как азартное увлечение, ушла на второй план, и я без особенного удовольствия вытянул пару ленков и пошёл в палатку спать.
Утром снова на воду, опять быстрые перекаты, тихие плёсы, упавшие огромные деревья с изогнутыми змеевидными корнями – всё это мы без особого труда проходили, приближаясь к заливу, который был конечным пунктом нашего сплава. Перед заливом остановились на косе для ночёвки. Переночевали без приключений. Утром, собрав вещи, мы вошли в залив, от которого на сопку уходила тропа, по этой тропе до дороги подниматься ровно пять минут, её рыбаки называют «пятиминутка». За несколько ходок перенесли лодки и вещи к дороге. Потом на попутном лесовозе я добрался до, оставленного на Чалбе, уазика и подогнал его к «пятиминутке». Через три часа мы были уже дома. Уставшие, переполненные впечатлениями, а главное живые, мы снова были со своими семьями в уютных и безопасных квартирах.


фото автора
После пятилетки рыбалок, снова окунулся в охоту. Новые места, новое оружие – всё приходилось начинать заново. Купил себе гладкоствольное ружьё, патроны, необходимое снаряжение, вступил в общество охотников и занялся, сначала, утками и рябчиками.
9
Пернатая волна
Охота на уток, как и любая другая, всегда интересна и неповторима, со своими казусами и необычными случаями. Хочу рассказать об одной такой охоте, которая, наверное, больше ни когда не повториться.
Конец августа. Я и два моих товарища собрались поохотиться на озере Эворон. Открытие сезона начиналось с утренней зорьки в субботу. Поэтому, мы в пятницу, после рабочего дня, выехали из дома. Уже через три часа, в темноте, приехали на нашу охотбазу, что стоит на берегу озера. Расположившись в домике и поужинав, достали лодки, накачали их и оставили на берегу готовыми к утреннему старту. Будильники поставили за два часа до рассвета, это как раз то время, которое нам понадобиться, что бы позавтракать, собрать все вещи и уйти потихоньку на вёслах в ближайший залив. Там выставить чучела, замаскировать травой лодки и приготовиться к утренней тяге. Ну, вот и утро, мы в Катаминском заливе ждём уток, встали друг от друга в сотне метров. По одиноким выстрелам, где то вдалеке, поняли, что движение начинается. Выстрелы стали раздаваться всё ближе и ближе, их стало так много, что казалось, будто озеро окружено плотным кольцом охотников и было бы оно поменьше – то народу полегло бы не мало. И вот первая стайка чирков на бешеной скорости проносится мимо нас, стреляем по очереди – все мимо. Они удаляются уже под сопровождение чужих выстрелов. Два раза пролетали одиночные крякаши, по которым мы так же безрезультатно отстрелялись, (где шьют бронежилеты на уток?). В бинокль было видно, что ближе к середине озера садятся и взлетают приличные стаи уток, но лететь к берегу, они не собираются. Утренняя зорька закончилась, солнце стало припекать, подул слабый ветерок, заплескались карасики, изредка доносились далёкие одиночные выстрелы нагоняя тоску. На базу мы не вернулись, решили остаться на озере. Натянули, в ближайших кустах тальника, полог, развели костёр, за обедом обсудили свои промахи. Количество охотников и осторожность утки, не оставляли нам ни какой надежды на результативную охоту. К вечеру опять встали по своим номерам. Солнце падало за далёкие, затуманенные сопки, ветерок резко прекратился, и наступила завораживающая тишина, только изредка слышался всплеск карася, и раздавались резкие крики летящей цапли или свист гуляющего вдоль берега кроншнепа. Всё повторилось снова, как утром. Сначала эхом донеслись одинокие выстрелы на том берегу, потом грохот начал усиливаться и приближаться. Опять пронеслась стайка чирков, я даже порадовался их неуязвимости и наглости. Несколько раз пролетали одинокие утки на сверхзвуковой скорости, одну такую мой товарищ, всё-таки уложил. Солнце село, стало быстро темнеть. Вглядываясь в сумерках в озеро, я заметил, как к нам приближалась тёмная полоса с непонятным, нарастающим гулом. С невероятной силой цунами обрушилась эта волна на нас, которая состояла из сотен разных птиц. Утки, кулики, кроншнепы, чайки и прочие пролетали на расстоянии вытянутой руки, некоторые плюхались на воду и всё это с таким шумом, что уши закладывало. Быстро вскидывая ружьё и стараясь стрелять в крупных уток, я как автомат перезаряжал и стрелял не останавливаясь. Через несколько минут всё стихло, и темнота закрыла занавес этого представления. Достав из кармана налобный фонарь, я пошёл искать свои трофеи. Из темноты меня окрикнул мой друг, поинтересовавшись, не заклевали ли меня эти дикие утки. Дело в том, что я, оказывается, попал в середину этой стаи и друзья, стоя по краям, из-за количества птиц потеряли меня из вида. Они тоже хорошо отстрелялись, поэтому после ужина ощипывая уток, было море положительных эмоций. За всё время моей охоты такое случилось всего один раз и этому случаю я очень благодарен за не забываемые впечатления. Это огромное везение окунуться в волну из пернатой дичи.


фото автора

Озеро Эворон находится в Солнечном районе Хабаровского края, это просто рай для пернатых. Места почти дикие, очень мало подъездов к нему, можно добраться только по реке Девятка, вытекающей из этого озера, или от охотничьей базы к которой идёт глинистая дорога. На этой базе собирается много охотников на открытие сезона, происходят новые знакомства, случаются незабываемые истории.
10
Привычка с детства
Конец августа. Открытие осенней охоты. Приехали и мы с напарником на охотбазу озера Эворон, уток погонять. Председатель общества устроил нас в общем бараке, где стояли двухъярусные кровати, наверное, с десяток, а может и больше. Посреди этого барака стоял длинный стол с лавочками, за которым собирались все приезжие добытчики уток. В день приезда обычно все знакомятся за этим столом. В общем, организовалась хорошая весёлая компания. Когда народ уже собрался за столом зашёл председатель и предупредил, что если во время общения к вам зайдёт местный сторож этой базы, то ни в коем случае ему не наливать, ни под каким предлогом. Все согласились. Только раздался первый «хрустальный» звон железных кружек, на пороге появился ОН со словами:

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71312986?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.