Главная страница | Стихи и поэзия | Золотой томик поэзии V

Золотой томик поэзии V
Сборник
С. А. Чалый
Эта книга – продолжение доброй литературной традиции, начало которой было положено издательством «Союз писателей» в 2018 году. Тогда современные поэты впервые встретились в рамках проекта, чтобы поделиться друг с другом и читателем своим творчеством. В 2024 году это происходит уже в пятый раз. На страницах сборника вас ждут новые люди и их чувства. Глазами талантливых поэтов вы увидите знакомые пейзажи и заново в них влюбитесь. Вместе с единомышленниками вы погрузитесь в философские рассуждения на самые разные темы. Эхом отзовутся в душе стихи о Родине. Вашего сердца коснутся крылья любви, о которой так приятно поговорить с тем, кто понимает. Открывайте книгу и погружайтесь во вселенную современной поэзии.

Золотой томик поэзии
V

Марьям Аверина-Каюмова
Энгельс, Саратовская обл.

Перерождение
Сначала он шёл по шпалам.
Потом по осенним листьям.
Сухая река шуршала,
Качались деревьев кисти.
Гвоздикою пахло, пылью,
Картошкой сырой и белой.
Душа, обретая крылья,
Тихонько и робко пела.
Ей в старом, конечно, тесно.
Хотелось любви, прощенья.
Хотелось спокойно, честно,
Бесхитростно в отношеньях.

В горах
Мы пройдём ароматы цветущих лугов,
Сосен воздух смолистый.
Встретим звук тишины вековых ледников
Сокровенный и чистый.
На высокой вершине вдохнём аромат
Ледяной и колючий.
Там беззвучье хранит величавых громад
Воздух резкий и жгучий.
Близость к небу, судьба первобытной Земли…
Колыбель мирозданья…
Царство тайны великой в горах мы нашли,
Сохранённой в молчаньи.

Олеся Андреева
Сургут, ХМАО-Югра

Откровенье
Обычный утренний стакан воды
И вазочка с остатками варенья…
Мой год обильным был на плейлисты
С акцентом на сплошные откровенья.
По жизненным страницам в путь несусь,
Безлюдные тропинки избегая,
Среди пейзажей пасторальных жмусь,
Мосты ненужной святости сжигая.
В единственном приличном месте быть,
Душою обнимать свои начала,
Уметь молчать, утихомирить прыть,
А на рассвете отплывать с причала…
И только так хочу дурманить мир,
По памяти рисуя наслажденье,
Похожее на сливочный пломбир
С остатками вчерашнего варенья.

Прибой
Снасти свяжу в узелок и отчалю к началам,
К снам о морском перламутре, о ряби воды.
Плечи обнимет пусть ветер, прибой одичалый
Блёсны ненужные снимет с уставшей уды.
Жизнь, словно якорь стальной, безымянно-тяжёлый,
Волны судьбы сотрясает то лаской, то злом;
Тихое эхо прибоя щекочет виолой,
Воет обидами, душит канатным узлом.
Хочется жить, сердцем петь о безмерной печали,
В пену вдоль берега лечь, набегать, как волна,
Камнем, обласканным морем, сидеть на причале,
Груз нерешённых вопросов топить допоздна.
В бурный поток уноситься и вязнуть в блаженстве,
Будто кораблик, насытить свои паруса,
Воздух набрать и змеёю воздушной, как в детстве,
Цепко хвататься за высь, точно плыть в небеса.
…Ветер мой стих, не волнуется более море…
А для заблудших омоет прибой берега:
Думы очистит, окутает в нежном миноре
Душ паутины, ослабит любовью врага.

Евгения Анненкова
Тула

Первый снегопад

(из цикла «Городские пейзажи»)
Белело от штрихов морозных,
А ветер, с дерзостью зимы,
Качался на зелёных соснах,
Любуясь нежностью земли.
Небес высоких многогранник,
Метелью свежесть расплескав,
Устало лёг, как божий странник,
К опавшей осени припав.
Мгновений новых притяжение,
Отбросив сон, к себе звало,
Украсив вечное движение,
Посеребрив его крыло.
По воздуху кружили часто
Снежинки, таинством дыша,
И пробегало чьё-то счастье,
По длинным улицам спеша…

Зинаида Ахидова
Нальчик

Кошачье апрельское
Мартовских походов завершилось время,
Подвигам и битвам наступил финал:
Странствия окончив, всё кошачье племя
По своим обычным разошлось домам.
Барсик на диване спит, клубком свернувшись.
Всем котам явил он в битвах мастерство.
Морда в новых шрамах, подранные уши —
Яркие свидетели подвигов его.
Обошёл участки, крыши и заборы,
Месяц дома не был – всё дела, в пути.
Вот и разрешились наконец все споры.
И домой вернулся. Целый. Ну, почти.
Всё семейство в сборе: на своей подушке
Муся, пообедав, дремлет под столом;
Малыша умыла серая Дымушка —
И в гнезде-коробке спят они вдвоём.

Как солнце взошло над землёй
Был древний мир во мрак одет.
И только звёзд далёких свет
Стремился путь найти к земле,
Жизнь пробудить в кромешной мгле.
И живность вылезла из нор,
На небо устремляя взор.
Но вскоре в мир из недр земли
Драконы злобные пришли.
Дыханьем дымным свет затмив
И воздух ядом отравив,
Животных стали поедать,
Решив весь мир себе забрать.
Восстали славные ежи,
Чтоб мощь драконов сокрушить.
Охота грозною была!
Очистили ежи сполна
От гадов ядовитых мир,
Загнав обратно в бездну их.
Но новый в мир пришёл дракон.
Всех прочих превосходит он.
Поднялся из морских глубин.
И, в ярости неукротим,
Сжигает живность всю во прах,
Живущих повергая в страх.
Тогда Отец Ежей восстал,
Преследовать дракона стал.
И гнал до самых недр земли.
И бились долго там они.
И от драконьего огня
Уже расплавилась земля.
Но Ёж дракона одолел:
Загрызть чудовище сумел.
Когда он вышел из глубин,
Свет всю округу озарил.
От игл ежиных свет тот был —
Их золотой расплав покрыл.
А чтобы мир весь осветить,
Стал Ёж на гору восходить
И с высочайшей из вершин
Дорогу в небе проложил:
Свет всем даруя золотой,
Поднялся солнцем над землёй.

Галина Ахсахалян
Александров

«Не спрашивай, мелодия, о порванной струне…»
Не спрашивай, мелодия, о порванной струне,
не мучайся, бессонница, с горошиной причин.
Нам выпало паломничать по ласковой стерне,
нанизывая зёрнышки случайных величин.
Не спрашивай, душа моя, печалуюсь о чём:
и продали, и предали, и всё как у людей,
и в душу монтировкой лезут чаще, чем ключом,
и слишком много чёрных, чёрных, чёрных лебедей.
Не спрашивай, любовь моя, святая простота,
ты ничего не спрашивай, пожалуйста, молчи;
воистину, земля была безвидна и пуста,
и ни одной мелодии не родилось в ночи.
Не оборвись, мелодия, и не сорвись, душа,
не убоись, любовь моя, по краешку ходить,
от маленькой трагедии до лезвия ножа,
от «было или не было» до «быть или не быть»…

«Осторожно движутся недели…»
Осторожно движутся недели,
словно мимо тяжелобольного.
Дотянуть бы до конца апреля,
как от букваря до выпускного.
В ожерелье мартовских проталин
город наш особенно цыганист:
перелётен, околовокзален —
лапотник и голодранец…
Здесь по ложке капают недели
до надежды, радости и чуда.
Я не буду ждать конца апреля,
я не буду…

Ольга Базылевская
Новосибирск

Есть тысяча причин, чтоб просто быть собою
Наполни сердце до глубин
Любовью и покоем.
Поверь, есть тысяча причин,
Чтоб просто быть собою.
Встречать с улыбкою рассвет
И провожать закаты.
И ни одной причины нет,
Чтобы считать утраты.
Настанет новый день, и вновь
Наполнится дом светом.
Всегда храни в душе любовь
И не жалей об этом.
Полоски жизни мельтешат,
Меняя ритм и скорость.
Судьба нам снова ставит мат,
Работая на совесть.
Нелёгок путь, и тяжек груз,
Сомненья точат сердце.
Но счастья испытавший вкус
Всегда отыщет средство
Добраться до своих вершин —
Пешком, ползком, рысцою…
Поверь, есть тысяча причин,
Чтоб просто быть собою.
Идти всегда к своей мечте,
Идти и не сдаваться
И даже в полной темноте
Учиться не бояться.
И если ты среди руин,
Устроенных судьбою,
Поверь, есть тысяча причин,
Чтоб просто быть собою.

Вечность и я
Проникая сквозь время в вечность,
Раздвигая границы разума,
Я пытаюсь постичь бесконечность,
Необъятную и столь разную.
Бесконечность любви исцеляющей,
Бесконечность добра и принятия.
И черты красоты исчезающей,
Что меняет углы восприятия.
Заплетать буквы в кружево знания,
Никому ничего не доказывать,
Исполнять данные обещания,
Детям добрые сказки рассказывать.
Избегая во всём многословия,
Сердцем чувствовать тонкую истину,
Твёрдо зная, что там, в изголовии,
Стоит ангел со светлыми мыслями.
И парить между миром и вечностью,
Звёзд касаясь в полночном мерцании,
Наслаждаясь минут быстротечностью,
Быть в потоке, очистив сознание…

Разговор в поезде
Однажды я случайно стала
Свидетелем такой беседы.
Купе. Дорога. Один малый
Завёл вдруг разговор с соседом:
«А что, дружище, вы далёко?
На отдых или по работе?»
Сосед, сидевший одиноко
Возле окна, писал в блокноте.
Он оторвал свой взгляд от строчек
И с грустью в голосе ответил:
«Домой. Давно не видел дочек…»
И, помолчав, ещё заметил:
«Всё суета, дела, заботы.
Проходит время незаметно.
Ждёшь с понедельника субботы,
Стремишься, бьёшься, но всё тщетно».
«Да-да! – вступил в беседу третий. —
И я всё на бегу и в мыле!
Жена грустит, взрослеют дети,
Друзья вообще давно забыли…»
«А всё зачем? – продолжил первый. —
Богатств не нажили, увы…
Здоровья нет, ни к чёрту нервы,
Боль не идёт из головы».
Молчанье в воздухе повисло,
Лишь стук колёс да стук сердец.
Погружен каждый в свои мысли.
Вдруг кто-то молвит наконец:
«Быть может, смысла нет и вправду:
Заботы, стрессы, суета…
Но мы же сами тянем карту
И не меняем, коль не та!
А может, стоит оглядеться,
Увидеть неба синеву,
Купить себе билетик в детство
И не во сне, а наяву
Прожить свой день, как мы мечтаем,
Поверить снова в волшебство?
Ведь сами мы порой не знаем,
Больше всего хотим чего.
Мы очень часто ищем счастье.
А счастье надо создавать!
Принять активное участье
В его творенье, а не ждать!
Проснувшись, радоваться солнцу,
Гулять по лужам под дождём
И пить лазурь небес до донца,
Что распахнулась за окном!
Ведь это просто! Очень просто!
Попробуйте…» И голос стих.
Все посмотрели на подростка,
Того, кто против тех троих
Осмелился добавить что-то,
Беседы нарушая тон
Про стрессы, страхи и заботы,
Про жизни вечный монотон…
И улыбнулись. Да ведь правда!
Не поздно изменить судьбу
И поменять лихую карту,
Отбросив вечную борьбу.
Сменить её на чашку чая,
На аромат лесных цветов,
На то, чтобы дарить любовь
Родным, вовсю не замечая
Унылых дней, унылых лиц,
Дождей холодных, бурь ненастных,
Чтоб шелест жизненных страниц
Хранил мгновенья дней прекрасных.
Задумчиво молчали все.
Купе, погруженное в мысли,
Несло их к взлётной полосе
И к совершенно новой жизни.
Молчала я, дивясь тому,
Что не задумывалась раньше
Об этом. Видно, потому,
Что, как и все, бежала дальше.
Бежала вверх, бежала вниз,
Жизнь измеряя в достиженьях,
Стремясь быть первой среди всех,
Как все, пугаясь пораженья.
«А знаешь, ты ведь прав, сынок, —
Молчание нарушил первый. —
Полезный для всех нас урок.
Есть у всего свои резервы.
Ведь не исчерпан наш запас
Любви, добра и вдохновенья!
И каждый может хоть сейчас,
Преодолев свои сомненья,
Начать всё с чистого листа!»
Другие дружно закивали.
«Есть у меня одна мечта, —
Начал второй. Мы молча ждали. —
Девчоночек своих собрать
И вместе всем рвануть на море!
Уж сколько можно обещать?
Чего я всё с судьбою спорю?»
«А я сегодня же начну
Писать поэму. Грежу с детства! —
Сказал вдруг третий. – Хоть одну!
Ведь от мечты куда нам деться?»
Все засмеялись. Поезд мчал
Нас к новой жизни, к новым смыслам.
И каждый о своём молчал.
А радуга как коромысло
Нас провожала в этот путь,
Стучась в окно, играя с нами.
Мы будто стали все друзьями,
Как в романтическом кино.
И было так легко на сердце,
Как будто груз свалился с плеч.
Вот так легко можно согреться
В минуты столь случайных встреч.

Юлия Беанна
Москва

Не счесть
Мне не счесть этих призраков дней,
Горе-горюшко
Ты разлитое.
Где-то там, в моём мертвенном сне
Потревожено
Незабытое.
Словно воет больная свирель,
Разбуянилась
Непогодица.
Мне сказала намедни метель,
Будто к нам весна
Не воротится.
Потихоньку сгорает свеча,
Небо сжёг закат,
Вечереется.
Звёзды до?светла будут кричать,
Ну а мне опять
Загрустнеется.

Зима
Мне на сердце ложится зима,
Бесконечная, тяжкая, белая.
В чаще города смолкли дома.
Позабытые…
Опустелые.
Вместо крови – густая смола,
Что-то злое, больное и ложное.
Я забыла, когда умерла.
Схорони меня…
Безнадёжную.
Мне саму бы себя превозмочь,
Будьте прокляты, мысли тревожные!
Разливается по небу ночь.
Многоликая…
Невозможная.

Ольга Белых
Екатеринбург

«В небе голубо и пусто…»
В небе голубо и пусто —
Нет ни облака, ни птицы,
Только вечность сквозь ресницы
На сетчатку льётся густо.
Нужно-то совсем немного
Этой вечности прозрачной,
Чтобы улыбнуться Богу,
Чтоб душа осталась зрячей.

«Извилистая речка – моя прямая речь…»
Извилистая речка – моя прямая речь.
На мостике – дощечка, свидетельница встреч
Воды, земли и неба, родного языка.
Как молока и хлеба, как ветра и песка.
На каждом перекате бурливая река
Купает и косматит немые облака,
И в этом летнем хмеле даёт им голоса,
Чтоб говорить умели со мною небеса.

Марина Беляева
Мурманск – Белгород

Молитва – 2011
Крохотной мушкой по тонкому лучику
К солнцу пытаюсь добраться. И кажется,
Что всё сыграется и всё получится,
Стерпится, слюбится, сложится, сладится.
Горы по камешку скатятся в озеро,
Озеро – ясного неба отметина,
Ну а шестёрке влиятельным козырем,
Бьющим всех Джокеров, стать предначертано.
Мне ли – слепой в этой детской наивности —
В чушь несусветную стоит уверовать?..
В клювике остром зерно позитивности
Малая птаха оттенка не серого
Мне принесёт. И сойдёт озарение
Тонким лучом, ясным солнышком посланным.
Отче небесный, пошли нам спасение!
Будем мы все не оставлены Господом!

Братец Апрель
Разливается утро кровавым подбоем зари.
Над заливом неспешно холодное солнце встаёт.
Суетливо хлопочут на ветках берёз снегири.
Заглушая их щебет, грохочет и лязгает порт…
Пахнет спелым арбузом весенний подтаявший снег,
С каждым днём веселее и громче галдёж воронья.
Вновь на детских площадках
звенит жизнерадостный смех.
Предвкушение лета – весенняя радость моя.
Ночью звёзды бледнее, но ярче небес синева,
Воздух гуще, и слаще, и звонче, чем в марте капель…
И зима отступила, поняв, как была не права,
Даже ей по ночам снится ласковый братец Апрель…

Этюд в осенних тонах
С ветки осины сорвусь в жёлто-рыжую осень,
Ветер мне голову кружит, как пьяный гуляка.
Брошу дела и, как прежде, без четверти восемь
Я на центральной аллее Приморского парка
Встречу Его. В тёмно-сером пальто нараспашку
Он мне навстречу рванёт, подгоняемый ветром.
Всё ничего… Только пятна на белой рубашке
Слишком тревожного – тёмно-багрового цвета.
Зимнее небо плывёт в обрамлении сосен…
Молод и меток соперник – не знает промашки…
Видимо, слишком любил Он багряную осень,
Раз проступила кленовым листом на рубашке…

Вероника Богданова
Лабытнанги, ЯНАО

Граница света
Ветер такой, что окна задует скоро.
Станет темней, чем до сотворенья мира.
Только фонарь заглянет с немым укором
В окна моей наполненной тьмой квартиры.
Я у окна, и мой силуэт очерчен
Аурой снов и мыслей едва заметной.
Мне темноте сегодня ответить нечем,
Значит, она останется безответной.
Вы замечали: мрак осязаем, словно
Просится ночь скользнуть под ладонью – кошкой?..
Только фонарь незыблемой стал основой
Веры, что тьма – на время и понарошку,
Стоит лишь стихнуть ветру – и вновь в окошках
Светом зальются лампы – оплот покоя…
Лишь на границе света – всё той же кошкой —
Чёрная ночь, скользнувшая под рукою…

«Холод. Чуть слышно в печке трещат поленья…»
Холод. Чуть слышно в печке трещат поленья.
Скоро согреет душу тепло живое.
В окнах избушки – снежное исступленье,
И одиноко вьюга за дверью воет.
Нас охраняет пламя: оно сильнее
Этой зимы, что мир застилает белым.
Всё, что нам нужно, чтобы сразиться с нею, —
Просто дрова…
И печка всю ночь горела,
И отступили снежные вихри робко
Перед теплом, что стены и души греет,
Но замели в отместку в округе тропки…
Знаю: весна дорогу найти сумеет
Через снега – февральские баррикады —
В маленький дом. Осталось нам ждать немного,
Только огонь поддерживать в печке надо:
Дым из трубы укажет весне дорогу.
Если такое в жизни случится с вами:
Выйти сквозь снег к избушке, теряя силы, —
Не поленитесь впрок запастись дровами,
Чтобы огня в печи до весны хватило.

Светлана Бодрягина
Пенза

«По краю топчется человек…»
По краю топчется человек.
Лавирует между «до» и «после».
От тихого шага резко в бег,
От прежней осени снова в осень.
Бежит – не знает куда, зачем.
Взаймы у жизни крадёт недели.
Блуждает между кирпичных стен,
Бумажных замков, столетних елей.
Шагнуть за край – современный тренд,
Как бы «выйти из зоны комфорта».
Для многих эта идея – бред,
Вторым – клише, а для третьих модно.
По краю топчется человек.
Всё ищет смыслы избитых истин.
Шагая смело, берёт разбег…
А края нет. Он давно невидим.

«В чёрную полночь…»
В чёрную
полночь
в маленькой
комнате
слышатся
чьи-то шаги.
В пьяном угаре,
в смоге
и копоти
ОН
сочиняет
стихи.
Мрачные,
пьяные,
нищие,
рваные
с привкусом
серы и лжи.
Кровью
чернильною
смело и рьяно
перьями
режет
листы.
Снова и снова
марает бумагу —
мысли
быстрее
пера.
А на карнизе
в плену полумрака
ждёт
терпеливо
ОНА.
Завтра ОН явит
целому миру
новый
шедевр
в стихах.
Слава и деньги,
лавры и лиры
будут
валяться
в ногах.
Завтра ОНА
развернёт свои
крылья
и унесётся
вперёд —
новым поэтам
шептать сны и были
целую
ночь
напролёт.

Про осеннюю хандру
Мне сегодня что-то августнулось.
Сентябрит с неделю календарь.
В голове одна сплошная дурость!
Есть права? А может, всё же тварь?
Кто здесь судьи? Есть ли адвокаты?
Что нам делать? Кто тут виноват?
И куда рассветы и закаты
Манят нас, поэтов, наугад?
Отпустить, а может быть, запомнить
Ту девчушку, что тревожит сны?
Написать сентябрьскую повесть
Или рухнуть в спячку до весны?
Я заметил, как на стройном клёне
Чистит шубку чернопёрый грач.
Осенью они летят на море —
Ты летишь в сплиновость и глинтвач.
Укрываешься колючим пледом,
Что в шкафу за лето съела моль.
Всё читаешь грустные сонеты
И шерстишь романы про любовь.
Встань уже и выгляни в окошко,
Надевай джинсовку и штаны,
Собирайся в лес, бери лукошко —
Режь! С себя хандру, с земли грибы!
Маринуй, закатывай их в банки.
Пригласи друзей своих в кино.
Кто здесь судьи?.. Есть ли адвокаты?..
Сентябрю, поверь мне, всё равно.

Красимира Борисова
Пушкинские Горы, Псковская обл.

Вид из окна
Чернота, асфальт – земле обуза.
Всё одно – что в небе, что в земле.
Как перед грозой мир тонет с грузом…
Есть ли где-то грозы в феврале?
Эта грязь прилипнет к окнам,
Мимо проезжающей весны.
Север спит. Как жаль, что не дал Бог нам
В феврале бушующей грозы.
Так бы откричалась во всю душу,
Разлетелась, размахнулась я…
А мой друг меня, кивая, слушал
За оградою монастыря.
Я умыла бы от мела руки
Не под краном – в жестяном котле.
Не было для нас бы большей муки,
Чем не петь с грозою в феврале.
Я хочу, чтоб верный друг мой рядом,
Чтоб я слышала, что он шептал,
И глядел в глаза, и спорил с градом
Надоедливым, что в дверь стучал, стучал…
Мы одни б ту тайну знали,
Что зовёт нас на природе жить.
Мы б смеялись. В городах ли
Жизнь унылая нас собрала тужить?
Жаль, что глупо. Тривиальна повесть:
Где-то в полночь закипает чай;
То ли сердце, то ли плачет совесть
(Страсть капризна, только ей кивай).
Календарь и год. И позапрошлой
Нахожу субботу в феврале…
И скажу себе: не так уж сложно
О грозе мечтать в тепле. В тепле?..

Василий Боровиков
Карабаново, Владимирская обл.

«Осенней ночью на рыбалке…»
Осенней ночью на рыбалке
Смотрел я в тёмный небосвод.
Там самолёт, включив мигалки,
Вершил неспешный свой полёт.
Там тёмным клином гуси плыли,
От злых охотников таясь,
И там такие звёзды были,
Каких не видел отродясь.
Я тишину ночную слушал,
Устав от суматохи дня,
А звёзды ярко и бездушно
Смотрели сверху на меня.
Я слышал вечности дыханье,
И, отражённая рекой,
Вся бесконечность мирозданья
Дарила мне ночной покой…
Но тут затренькал колокольчик,
И спиннинг выгнулся, треща,
А значит, с лирикой покончим,
Пришла пора тащить леща.

Осень. Середина октября. Солнечный день
Уже порою лёд, прозрачный, тонкий,
Зеркалит гладь холодных тихих вод.
И писк синицы, радостный и звонкий,
Летит в бездонный синий небосвод.
Уже поутру инея полоски
В траву ложатся ранней сединой,
Но как на солнце светятся берёзки,
Сквозь золото сияя белизной!
Крик журавлиный в тишине стихает,
Экзотикой он стал теперь, увы…
И ягоды рябины, затухая,
Просвечивают ржавчину листвы.
В садах, наполовину облетевших,
На ветках ещё держатся плоды,
Для воробьёв, на яблоню присевших,
Нет заморочки с выбором еды.
На кустиках зелёных россыпь ягод,
Как вишни, только цветом в первый снег.
Похоже, даже птицы им не рады,
Для красоты сажал их человек.
Съедобность этих ягод неизвестна,
Хоть цветом они схожи с молоком,
Зато их очень даже интересно,
На землю бросив, лопать башмаком.
Возможно, это всё когда-то было
И снова будет, а быть может, нет.
Прими сейчас осенний, странный, милый,
Гармонией проверенный букет.
В неярких красках догорает осень,
И это грустно, что ни говори.
Природа зимнего покоя просит.
Остановись, прохожий, посмотри.

Сергей Бородин
Железногорск

Пустяк
У Белой Королевы выходной.
Она откинет мягко спинку трона,
Съест пешку, снимет с головы корону
Да туфли сбросит с ног, а заодно
Вернёт на F4 офицера,
В шестнадцатом ходу пойдёт на шаг,
А на двадцатом…
Кажется – пустяк —
О нём не думать.
Это – подвиг целый.
В бокале красное сухое – дар богов,
Перед глазами – панорама сечи.
Перед глазами – будущие встречи,
В бокале память, без границ и берегов.
У Белой Королевы на устах
Блаженство снов загадочной улыбкой
Скользит сквозь время: трепетно и зыбко.
Фигуры букв на клетках и листах.

Ночь
За крылом огромной чёрной птицы
Сумерки проглотит звёздный свет.
Тем, кто спит, возможно, что-то снится,
Тем, кто спит. И даже тем, кто – нет.
Горизонт скрывается от взгляда,
Мелочи все сводятся к нулю,
Тишина прошепчет где-то рядом:
«Любишь ночь, как я её люблю?»
Те, кто спят, вопроса не услышат:
Их ведёт сна призрачный мотив,
Или чёрный ферзь на веки дышит,
Липкою золою обратив
Сновиденья. Брошены по снегу
Искры перламутровой луны,
Стрелки потеряли склонность к бегу,
Ночь застыла, ей не снятся сны.
Ночь молчит в сапфировое небо,
Шёпот стих внезапно и давно.
Мне бы вязкий уголь, мне бы, мне бы…
…снятся сны. Не сплю. Смотрю в окно.

Жёлтая стрела
Капли крови тем, кто был, и тем, кто здесь.
Как ни странно, мы не знаем, кто мы есть.
    Para Bellvm
Философия по Фрейду,
психология по Канту,
Собираются в архивы
буквы, ставшие судьбою.
Ноты рвутся сквозь октавы
у плохого музыканта.
Бьётся сердце мимо такта.
Невозможно быть собою.
Поезд мчится сквозь пространство,
жёлтый свет стрелы горящей.
Машинисты, пассажиры
пьют бордо и курят трубки.
Их придумал злой писатель.
Всемогущий. Настоящий.
Мир, страницами наполнен,
очень гибкий, слишком хрупкий.
У рассказа две концовки,
Незе курит и смеётся.
Мы сквозь тамбуры в вагонах.
Кофе льётся мимо чаши.
Расскажи мне, друг-подснежник,
как земля на выдох бьётся,
По секундам пляшут тени,
становясь глупей и старше.
Поезд режет угол острый,
стук колёс уже не слышен.
Кроме чая и стакана —
мельхиора тяжесть греет.
Жёлтый луч, упавший оземь,
тихо спит, почти не дышит.
Между Бэконом и Гобсом
то горит, то бледно тлеет.

Екатерина Брагина
Великий Новгород

В полях ночных бушует вьюга…
В полях ночных бушует вьюга.
И ночь темна. И окна стужа
Завесой буйной до утра
Скрывает, демонов зовя.
Душа во вьюге одинока.
Душа во вьюге – сирота.
И сон её шаги тревожат
По крыше снежной до утра.
Они тяжки. Быть может, ветер,
В закрытую упёршись дверь,
Взметнулся на неё небрежно.
Душа моя, сему поверь!
И время тянется. Виденья
Пред взором предстают во мгле,
И тени медленно и томно
Плывут по каменной стене.
Давно ли ночь идёт? Быть может,
До утра светлого ещё
Не раз душе придётся вздрогнуть,
Взглянуть со страхом на окно.
Но вот слышны невнятно звуки:
Далёкий колокол иль глас
Взывает небу в этот час —
Помилуй, Боже, грешных нас!

Шорохи
Тишина. Тишина. Шорохи
Раздаются среди ночи?.
То ползут по полям вороги?
Нет, пронзают снега ручьи.
Тянут воды к реке холодные,
Но она под декабрьским льдом
Спит безмолвно, не слыша шорохи,
До весны непробудным сном.
А душе моей очень хочется
Крикнуть ночи: «Оставь дожди!
Пусть метели качают зимнюю
Колыбель, где не спят ручьи!»

Сергей Васильев
Северодвинск

Русь моя Матушка
Где-то колоколами церквей —
запоздало и заполошенно,
Где-то криком малых детей —
разозлило и огорошило.
Над землёю степная пыль —
шли и конные, шли и пешие.
Растоптали в труху ковыль —
разрисованы словно лешие.
Наступала чёрная рать —
убивала, сжигала, вешала.
Русь потом было не узнать —
нет ни конного, нет ни пешего.
Собирал войско русский князь —
непокорное, разобщённое.
В монастырь ехал, помолясь, —
дело было богоугодное.
И сошлись у белых берёз —
чернота да святые русичи.
Сколько жизней тот бой унёс —
знают в Муроме, помнят в Угличе.
Дорогая, матушка Русь,
С солнцем ясным, полями вольными.
Я люблю тебя и молюсь
С перезвонами колокольными.
Что стоишь ты уже века,
Непокорная, величавая.
Свысока смотришь на врага,
Издыхающего в отчаянии,
Что не смог тебя покорить,
Не сломил, не заставил каяться.
То, что ты продолжаешь жить,
Ну а ворог твой – только маяться.

Татьяна Василькова
Сегежа, Карелия

Я разожгу камин холодною порой
Я разожгу камин холодною порой.
И пусть его огонь меня теплом согреет.
Обрушился на мир свирепою пургой
Седой январь, и ветер злится всё сильнее.
Гляжу в окно, а там такая круговерть —
Снег заметает всё: дома, дворы, дороги.
Наверное, зима не в духе и теперь
Заносами снегов преграды строит многим.
А мне так на природе хочется гулять
И любоваться видом сказочного леса.
Но жаль, никак нельзя погоду обуздать,
Уже который день, лютуя, куролесит,
Навеяв в душу сплин, что с головой накрыл.
Тревожится она, а от чего – не знаю.
Быть может, вдалеке меня ты позабыл,
В снегу увязло наше счастье, замерзая.

Опять пожухнет трав зелёный шёлк
Опять пожухнет трав зелёный шёлк,
Раз за окном вовсю засентябрило.
Я не ждала тебя, а ты пришёл
Спасти меня от осени унылой.
С её приходом на душе тоска,
Терзает одиночество собою…
Поэтому решусь наверняка
Нырнуть в любовный омут с головою.
А там – что будет! Мне не привыкать
Терпеть судьбы нападки и укоры.
Тепло в природе летнему под стать,
И бабье лето, ярко вспыхнув, скоро
Начнёт ловушки расставлять свои
Влюблённым и обманет, коль поверишь.
Но я страдать согласна от любви,
Чем от лихой беды и от потери.
Шагнув вперёд, навстречу сентябрю,
Хоть трудно в жизни всё начать сначала,
По полной за все годы отлюблю,
Когда, замкнувшись, сердце не стучало.

Андрей Васин
Люберцы

О, это чудо осознанья
Твои глаза, твоя улыбка,
Твои наивные мечты…
В душе моей играют скрипкой,
Неся в заоблачную высь!
Какое счастье, в самом деле,
Ловить любимый нежный взгляд…
И слышать сказочные трели
Из уст волшебных всякий раз!
О, это чудо осознанья,
Что ты влюблён и ты любим…
Что рядом нежное созданье
Сияет блеском глаз своих!

Людмила Верховцева
Сольвычегодск, Архангельская обл.

Милая родина
Я иду по траве,
Эти годы ни разу не кошенной,
Наблюдаю, как шмель
Пьёт из клеверной чашечки мёд.
Показалось мне вдруг —
В деревеньке вот этой заброшенной,
Может, кто-то живёт,
Может, всё-таки кто-то живёт.
Помню с детства дома
И деревни любимой окраины,
Словно всё это было недавно,
Как будто вчера.
Школа, юность, любовь —
Наши главные в жизни экзамены,
Это самая лучшая
И золотая пора.
Не могу позабыть те места,
Где с тобою встречались мы;
Танцы в клубе, кино
И рассветы над тихой рекой.
Время быстро летит,
Но, бывает, опять вспоминаю я
В белом платье тебя
И букетик цветов полевой.
Серебрятся виски,
Но душою по-прежнему молоды.
Годы – счастье, не груз.
И спина остаётся прямой.
Лучик солнца блеснёт,
А деревья окрасятся золотом,
И останется в сердце
Всё это навеки со мной.
Я иду по траве,
Эти годы ни разу не кошенной,
Наблюдаю, как шмель
Пьёт из клеверной чашечки мёд.
Показалось мне вдруг —
Деревенька совсем не заброшена:
Над трубою – дымок,
И петух на заборе поёт.

Любимой
Километр бежит за километром,
Вьётся позади нелёгкий путь.
Письмецо пошлю с попутным ветром,
Напишу: «Меня не позабудь!»
Слов немного в нём, но сердце верит:
Ждёшь меня и думаешь о том,
Чтоб скорее постучался в двери
И пришёл к тебе в уютный дом.
Я живу надеждою на встречу,
Провожаю ночь в сиянье звёзд.
Ранним утром, днём и в поздний вечер
О тебе тоскуется до слёз.
Сквозь дожди, снега, колючий ветер
Я приеду – ты меня дождись.
Долгожданной будет встреча эта,
И счастливой будет наша жизнь.
Снова километр за километром,
И дорога ляжет как стрела.
Снова я тебе с попутным ветром
Шлю письмо, чтоб ты меня ждала.
Прочитаешь, и глаза прикроешь,
И немного погрустишь тайком…
Пусть же письмецо моё простое
Ветерок несёт к любимой в дом.

Речушка
Из небесной весенней свирели
Льётся нежная музыка звонко.
С каждым днём веселее капели,
В каплях маленьких – яркое солнце.
На ложбинке проснулась речушка,
Тихо выгнулась жёлтою спинкой.
Ветерок прошептал ей на ушко:
«Поскорее разламывай льдинки!
Средь кустов, по низинке и лугу
Разливайся глубоким полоем,
Ты собой затопи всю округу,
Напои землю вешней водою».
И речушка вдруг стала большою,
По своим разбежалась угодьям.
Затопила округу собою,
Широко разлилась половодьем.
Под чудесную музыку в небе
Облака парусами белели.
И последние льдинки со снегом
Уплывали под звуки свирели
На холодное Белое море
И никак не пытались растаять,
Словно в этом бескрайнем просторе
След надолго хотели оставить.

Влада Гаянова
Екатеринбург

На море
Вдоль по пляжу зреют тонны
Урожая из камней.
Их долизывают волны,
Выбирая повкусней.
Солнце ползает в зените,
Растянув лучи в шпагат.
Сгустки тонких белых нитей
В пене празднично горят.
Стебли рваные дрейфуют
И щекочут край песка.
Ветер носит соль морскую,
Полдень в зное, как в тисках.
Бьются воды, рассыпаясь
В мини-сферы, в зеркала.
Небо плавает, качаясь
В слое жидкого стекла.

Эвелина Герасименко
Москва

«Вот зима на исходе сырыми своими ветрами…»
Вот зима на исходе сырыми своими ветрами
Погоняет прохожих по старому грязному льду.
Припорошена правда вчерашними недостихами,
По несбывшимся строчкам к весне потихоньку иду.
То, что было покрыто снегами как одеялом,
По весне не вернётся, таков оборота закон.
Новый крокус и новый подснежник, скажи же, немало?..
Лучше прелой листвы, пропустившей свой аукцион…
По высокой цене покупаю весну и улыбку,
На неё нынче спрос у усталых от мрака людей.
Отложу навсегда я стихи, что не стали ошибкой,
О февральской метели и пламени старых свечей.

Алина Грибова
Калининград

Багаж воспоминаний
Багаж воспоминаний в рюкзаке —
Он с каждым днём всё тяжелее,
И оттого ли мне милее
Шагать по жизни налегке?
Я не люблю сумбурность городов
И их искусственной природы.
И долгожданные восходы
Среди искусственных садов.
Мне по душе свобода и простор,
Такой, что взгляда не хватает,
Где ветер мысли развевает,
Средь трав сложив их в стройный хор.
Багаж воспоминаний в рюкзаке
Уже не давит мне на плечи.
Я знаю точно – время лечит —
И с ним шагаю налегке.

Последние цветы
У тихого домика, что притаился
На светлой опушке, я посижу.
Здесь солнце застыло. Плед старый поправлю
И мысли гулять по лесу пущу.
Дыханьем согреты озябшие руки,
А пальцы стучат, да сердцу не в такт.
Последних цветов поникшие души,
Вдохнув аромат, в букет соберу.
Натоплена печка, и лёгкий морозец
Погонит вовнутрь, поближе к огню.
Так много моментов, казалось, забытых,
Из памяти вынув, в чай заварю.

Роланд Р. Грин
Кострома

Птица
Я птица, упавшая с неба
В ветреный день осенний.
Люди молча проходят мимо,
Озираются с опасением.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71310685?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.