Инстинкт жертвы
Инстинкт жертвы
Ирэна Есьман
Отпечатки правды. Детективы И. Берн
У Леона случилось самое страшное – его дочь Лера не вернулась домой после занятий. Девочку искал весь город, но обнаружили только одну красную варежку, а сам ребенок бесследно пропал. Подруга Леона Александра Герц хочет помочь ему справиться с потерей, но все следы преступления ведут к бывшей жене Леона и матери Леры – Зое, которая после сильнейшего нервного перенапряжения оказалась в психиатрической больнице, где работает опытный психотерапевт Александра Герц…
«Расследование исчезновения ребенка запускает целую череду событий и вскрывает тайны прошлого. Оторваться невозможно!» – Писательница Александра Райт, лауреат премии «Русский детектив»
От автора бестселлера «Пациент всегда прав» писательницы-криминалиста Ирэны Берн. Новый запутанный отечественный триллер про тайны прошлого.
Ирэна Берн
Инстинкт жертвы
Пролог
«Ты не можешь этого не сделать», – шептал внутренний голос. «Это безумие», – говорил разум.
Каждый из них осознавал, что один шаг изменит все, что было до этого, и навсегда впишет свой след в их и чужие судьбы. Балансируя между правдой и ложью, между светом и тьмой, у них не оставалось выбора, кроме как совершить этот шаг. Они знали, что пути обратно не будет, но в сердце каждого горел огонь веры в то, что их поступок, будь то удачное стечение обстоятельств или хорошо обдуманное действие, станет правильным решением.
Но с каждым прошедшим днем становилось все яснее, что страшная правда окажется непосильной для каждого из них…
Глава 1
У него всегда набухали вены на шее, когда он злился. А злился он часто, потому что работал в системе, где его пытались приручить, воспитать и даже усмирить. Вот еще. Даже матери с отцом было не под силу это сделать, когда Артур был еще ребенком. Принципиальный, непослушный правдоруб. Сколько раз его ставили в угол, сколько раз отец наказывал его ремнем и запирал дома, Артур все равно делал так, как хотел. А водосточная труба, которая проходила рядом с окном его комнаты, здорово помогала ему в этом, правда не всегда. Однажды Артур сорвался со второго этажа и разорвал себе предплечье. Длинный шрам до сих пор иногда ноет, напоминая ему об улицах, которые он знал изнутри.
Дверь громко хлопнула. У Артура набухла и запульсировала вена на шее, он развернулся к двери и резко выставил два средних пальца перед ней. На небритом лице разгорался пожар.
– Что? – Артур заметил кого-то из своих коллег.
– Опять не везет? – улыбнулся ему сослуживец, дожевывая кусок то ли торта, то ли какой-то булки и параллельно размешивая сахар в одноразовом стаканчике с чем-то горячим.
– Да пошел он!
– Ты тише, – невнятно произнес он.
– Тише? Серьезно? Мне вообще все рав-но, – произнес Артур по слогам. – Показатели, статистика. На статистику пусть сам работает. – Он еще раз выставил средний палец за спину.
– Э-э-э… – Взгляд сослуживца скользнул в сторону.
Артур обернулся, когда дверь была уже открыта и в проеме застыл не кто-то, а сам начальник отдела. Артур сглотнул слюну и попытался подобрать слова, но пока подбирал, решил, что оправдываться хуже, чем сказать в глаза то, что действительно думаешь.
– Рапорт на увольнение, и можешь быть свободен.
– Давно мечтал! Да только кто тут работать останется? – Он бросил короткий взгляд на коллегу в обтягивающей складки его живота рубашке, от которой вот-вот отлетят пуговицы, обратив внимание на испачканные кремом губы. Значит, все-таки торт.
– В понедельник с утра жду тебя с результатами или рапортом на увольнение, – выдавил недовольно начальник, оставив последнее слово за собой, и закрыл дверь.
Ему часто говорили такое, но эти слова не имели под собой почвы. Людей не хватало, и руководители, несмотря на свой пыл, держались за каждого сотрудника.
Артур пнул стопку макулатуры в коридоре и что-то пробурчал себе под нос.
– Это кофе? – Он заглянул в стаканчик.
– Да, бери, я еще себе сделаю.
Артур сделал глоток горячего напитка.
– Сахар, твою мать, – сквозь зубы произнес он и поставил полный стакан на никому не нужные остатки деревянного стола в коридоре.
Хлама тут было предостаточно, но чтобы все это куда-то деть, нужно было официально списать. А заниматься этим было некогда и некому.
Сейчас хотелось закурить крепкую сигарету или махнуть стакан ледяного пива, а может, надеть перчатки и побоксировать грушу, выпустив в нее всю негативную энергию.
Артур зашел к себе в кабинет только для того, чтобы забрать куртку. Он сейчас же отсюда уйдет, бросит машину у дома и завалится в любимый бар, в котором сейчас, кроме бармена, наверное, никого нет. Бармен достанет чистый бокал, подбросит его и наполнит холодным пивом, как раз по пятницам завозят свежее. Хмель и солод притупят его гнев, и он улыбнется. Бар наполнится людьми, и, возможно, он даже найдет, с кем продолжить этот вечер.
Напарник, с которым Артур неразлучно делил этот уютный уголок, продолжал работать, не отрываясь от монитора.
– Я сегодня раньше, если че – прикрой меня. – Он наматывал на свою крепкую шею шарф и уже успел накинуть на плечи куртку, которая из-за ширины его спины едва могла застегнуться. – Скажи там, ну не знаю, поехал проверять ломбарды, искать похищенное имущество. Конкретно ничего не знаешь.
– Ну не вопрос. – Товарищ его всегда выручал.
Артур был немного выше среднего роста, но его плечи выглядели так массивно, будто они априори были созданы для защиты. В аккуратно подстриженных темных густых волосах проглядывали еле заметные седые. Он решил, что не будет стесняться их, даже когда половина головы станет белой. Это все от мудрости. Крупный подбородок и низко посаженные густые брови делали его неприступным, но мягкий взгляд темных глаз придавал ему искренности.
Обычный опер в тихом городке, который работал здесь почти двадцать лет, готов был сбежать из этой системы и никогда больше сюда не возвращаться. Он ненавидел эту систему, ненавидел то, как она устроена, ненавидел себя за то, что он до сих пор здесь, но бросить не мог. Как дитя, которое любит свою мать, какой бы она ни была.
Артур знал в лицо каждого местного отморозка. Они его тоже, здороваясь на улице и обещая, что будут вести себя хорошо. Все знали, что с ним лучше не связываться.
– Артур, а ты куда? – остановил его дежурный.
– Чего тебе? – Настроение начало еще больше ухудшаться. – Я ломбарды поехал отрабатывать.
– Притормози. Там у нас потеряшка. Пропала два часа назад. Нужно съездить на осмотр. Девочка десяти лет. Ломбарды подождут.
– Два часа назад? Ты шутишь? Слушай. – Артур подошел к дежурному и проговорил вполголоса: – Сегодня пятница, а я не помню, когда в последний раз у меня был выходной. Пусть съездит кто-нибудь другой. Инспектор там по делам несовершеннолетних, например. Или участковый какой-нибудь. Я со своим договорился, он прикроет.
– Не получится, там серьезно. Девочка никогда раньше не уходила.
– Уходила, не уходила, какая разница? Все когда-то уходят. Придет скоро.
– Ну, я, например, не уходил, когда малым был, ты не уходил.
– Ты ничего обо мне не знаешь, и лучше не знать.
– Тогда ты меня послушай. Если в ближайшее время ты ее не найдешь, поднимут всех по тревоге. Это твоя линия. И ты лучше всех знаешь, где малолетки собираются. Так что давай. – Он похлопал его по плечу. – Бери протоколы, и езжайте вместе с инспектором. И отзвонитесь сразу по обстановке.
– Знаю я этих девочек. Лет десяти. К подружке зашла или на площадке где-то морозится. Ладно. Кто родители? Что вообще там за семья?
– Они с отцом вдвоем проживают. Все, давай лети, на месте разберетесь.
– Да все и так понятно, – бурчал Артур. – С отцом. Вдвоем. Повзрослела малая, почувствовала самостоятельность.
– Но ехать все равно надо, – пожал плечами дежурный.
– Быстрей только всех собирай. Отработаем, и до понедельника меня нет.
Глава 2
– Фамилия, имя, отчество? Кто пропал, когда ушла? – Артур лениво задавал типичные для таких сообщений вопросы.
– Здравствуйте, – вошла за Артуром высокая блондинка. – Я инспектор по делам несовершеннолетних. Вы отец девочки?
Артур закатил глаза. Он знал, что с ней это все надолго. Медлительная, дотошная и слишком правильная.
– Да. – Леон стоял в коридоре, облокотившись о стену, и поправлял свои отросшие почти до плеч волосы.
– Фамилия и имя? – еще раз спросил Артур.
– Мои?
– Нет, мои. Ваши, конечно. Вы же заявляете, а не я. – Артур почувствовал, как локоть блондинки уперся ему под ребра. Что она понимает в общении с заявителями?
– Леон Растер.
– Артур, давай я сама, – тактично заткнула его блондинка. – Как зовут девочку?
– Лера. – Леон отвечал тихо, привыкая к мысли о том, что здесь сейчас происходит.
– Где ее комната? – Артур продолжил, все же смягчив свой тон.
– Вам нужна ее комната? Зачем? Она ушла из музыкальной школы, а не отсюда. Ее в городе надо искать где-то.
– Зачем нам комната, давайте мы сами разберемся. Просто отвечайте на вопросы, и дело пойдет быстрее. – Мало того, что Артура дернули в пятницу вечером, так еще и отец девочки делал ему мозги.
– Только время теряете здесь. – Леон не хотел, чтобы полиция рылась в его доме.
– Вы не переживайте, мы знаем, что надо делать. – Инспектор как могла старалась всех успокоить. – Сейчас нужно осмотреть дом, стандартная процедура. Вот здесь подпишите, что разрешаете проводить осмотр, – она указала пальцем в бланк протокола.
Артуру удавалось сдерживаться. Все-таки хорошо, что эта блондинка поехала с ним, меньше придется общаться с нерадивым папашей.
Как только Леон поставил свою подпись, Артур, не разуваясь, прошел в глубь большого то ли холла, то ли гостиной, совмещенной с кухонной зоной. Тусклый теплый свет освещал стильный, но довольно простой интерьер – здесь не было лишних вещей и захламленности, но было стойкое ощущение, будто здесь никто не живет. В кухонной зоне стол из темного дерева, точно дерева, это было видно невооруженным глазом, и шесть стульев вокруг него. Зачем шесть, если он живет один с дочерью? В гостиной – бескаркасный диван глубокого коричневого цвета, наверняка очень удобный, пара мешков в африканском стиле, картина с изображением какого-то племени и совершенно ничего, что могло бы указывать на проживание в этом доме ребенка. Разве что одна из фотографий на стене – девочка в школьном сарафане и Леон рядом с ней. Живые, улыбающиеся лица.
– А ванная тут у вас где? – потерялся в дверях Артур.
– Ванная?
– Да, нужно изъять зубную щетку.
– Не понял. Зачем вам ее щетка?
Все эти «зачем» только подбрасывали дров в уже разгоревшийся огонь. Огонь. Тут был камин, прямо напротив этого удобного дивана. Артур заглянул внутрь – камин разжигали не так давно.
– Много вопросов задаете. Зубы чистить. Зачем же еще? – съязвил Артур.
Их перепалку прервала инспектор:
– Нужна щетка девочки, – успокаивающим голосом начала она. – Нам нужно изъять ее, это стандартная…
Леон не дал ей договорить:
– Она в больнице? Вы ее нашли? Или что? Я не понимаю.
– Много вопросов, мало помощи от вас, папаша. Нет, мы ее не нашли. Просто покажите долбаную щетку, и мы ее изымем. – Его терпение кончилось, так же как и надежда на то, что его долгожданная пятница закончится так, как он запланировал.
– Да объясни же ты ему! Вот откуда отец должен знать, зачем тебе щетка.
– Ну окей. В общем, когда найдут тело, точнее, если, и его невозможно будет опознать, то нам поможет эта щетка. На ней есть ДНК вашей дочери. Так понятно же объяснил?
Лицо Леона скривилось, то ли от того, что он представил свою дочь мертвой, то ли от пренебрежения к Артуру, который так и не смог считать эту эмоцию.
– Да вы не волнуйтесь, – блондинка тоже заметила, но почему-то сочла это за волнение, – сейчас нужно собраться и вспомнить все детали. Может, она что-то говорила, куда-то собиралась? Другие сотрудники сейчас патрулируют город, ее уже ищут по описанию одежды и внешности. – Она сделала паузу. – Мы обязательно найдем вашу дочь. Все будет хорошо.
– А мать где? – спросил Артур, заранее зная, что Леон один воспитывает дочь.
– Ее давно нет, пропала.
– Интересно. – Артур рассматривал фотографии на стене, где не было ни одного снимка с изображением женщины.
Леон поник. Было ощущение, что он что-то недоговаривает. Ссора с дочерью? Поэтому она сбежала? Или он поднимал на нее руку? Артур с детства был знаком с подростками, у которых буйные родители. Хотя сами родители считали, что это дети у них родились такие неуправляемые. Кто такой этот Леон? И что с ним не так?
Внешне он казался Артуру типичным самовлюбленным подонком, одним из тех, на кого так падки женщины. И лицо такое смуглое, будто загар еще с лета не сошел, и ростом он выше Артура, и кудри эти вьющиеся почти по плечи (зачем мужику вообще эти кудри?), виски еще сбрил, и торс хорошо подкачан, это можно было заметить даже через одежду. Артур терпеть таких не мог. И чем они ему насолили? Может быть, тем, что у него самого не было столько времени, чтобы проводить его в зале, или волосы такие ему никогда не отрастить, потому что его засмеют на работе, или он не признает тех, кто выше его?
Леон проводил Артура к ванной, достал зубную щетку Леры и передал ему.
– Сюда бросайте. – Артур раскрыл чистый конверт и, когда щетка девочки оказалась внутри, запечатал его.
Леон на несколько секунд остановил свой взгляд на стакане – в нем осталась одна-единственная щетка – его щетка. Стало не по себе. Слишком все быстро меняется.
– Собирайтесь, поедем в отдел, там будем вас опрашивать. Есть кто-то, кто сможет побыть дома, если девочка вернется? Соседи или родственники.
– Да, девушка… Бывшая, – уточнил он. – Они знакомы с Лерой.
– Как зовут?
– Саша.
– Полное имя? – Артур достал свой блокнот.
– Александра Герц.
– Александра Герц, – проговорил по слогам Артур, записывая. – От вас прям все бегут, – усмехнулся он, но тут же понял, что сарказм был лишним, однако извиняться не стал.
Глава 3
Каждый из нас хранит свои секреты, которые не так просто открыть, странные мысли, которые невозможно произнести ни в разговоре с психологом, ни под куполом храма, ни даже самому себе. Иногда наши тайны кажутся противоестественными или чужими, и мы храним их под пятью замками самой темной комнаты под твердой костью черепной коробки. И люди с тайнами живут в постоянном страхе, что их секреты рано или поздно будут раскрыты. Но все стараются защитить не только самих себя, но и тех, кого любят и кто нуждается в защите.
Леон с Сашей познакомились чуть больше года назад, они тогда работали в одной команде волонтеров-поисковиков. А еще Леон руководил бригадой спасателей и сам спас не одного бедолагу, которого унесло волной. Зря Артур так про него отзывался. Но стол из дерева не купишь и ремонт такой не сделаешь на зарплату спасателя – Леон занимался добычей янтаря, что неудивительно. В этом регионе сосредоточено около девяноста процентов мировых запасов этого камня возрастом сорок-пятьдесят миллионов лет.
Он начал, когда ему было двадцать. Сначала сачок, тогда такая охота была не запрещена и вполне легальна, потом первый гидрокостюм с накопленных денег, обучение профессиональному дайвингу, дорогое оборудование, и все это превратилось из хобби в незаконную добычу янтаря. Артур был прав – вот что не так было в этом Леоне. Незаконная добыча янтаря. Чуйка его не подводит.
Вся жизнь Леона завертелась в компании таких же, как он – страстных копателей морских глубин. В волонтеры он попал, когда нескольких его близких товарищей забрало море: один запутался в сетях, второго унесло течением, а третьего привалило песком в одной из «нор» морского дна. Это занятие – вызов Посейдону, который и решит, взвесив все «за» и «против»: одарить ныряльщика янтарем или же забрать его душу. Здесь часто гибнут водолазы, а масштабы морского дна настолько велики, что спасателям государственных служб в одиночку не справиться. Да и кто, кроме самих водолазов – добытчиков янтаря, будет знать места, где искать…
Леон был для Леры не просто отцом, а единственным человеком, который был с ней рядом. Но был ли? Чаще девочка оставалась одна, лишь иногда Леон брал ее с собой после шторма, чтобы поработать сачком. Он ставил палатку, оставлял ей еду и детские книги.
– В воду не заходить. С места не уходить. С чужими не разговаривать. Понятно? Три основных правила, которые приходилось соблюдать.
– Угу, – кивала Лера. – А ты точно вернешься?
– Вернусь, куда ж я денусь. Сиди тут, играй.
Смышленая не по годам девчонка сидела в палатке, играла в куклы, читала по слогам детские книжки и ждала отца. Иногда проходило так много времени, что ей становилось страшно. Не за себя, за Леона. Ребенок, которому приходится думать о смерти родителя, постепенно начинает привыкать к этой мысли и готовить себя к неизбежному.
– Я думала, ты не придешь. – Она утирала слезы, когда солнце начало заваливаться за горизонт.
– Не хнычь давай. Я же сказал, что вернусь. Помогай сети распутывать.
Они выбирали самые крупные куски и, собрав весь инвентарь, садились в припаркованный у побережья пикап и ехали домой. Тогда ей было всего пять. Эта картинка казалась идеальной, но только не для Леона. То, что случилось раньше, могло бы вызвать в нем нежные чувства к дочери, но вызвало скорее холод.
Детство Леры было непохожим на детство ее сверстников. Она росла одиночкой, маленьким волчонком среди темного леса. «Давай иди поиграй к себе в комнату». И она, опустив плечи и наморщив лоб, уходила. Девочке всегда чего-то не хватало, но чего именно, она не знала. Внимания? Лера тянулась к отцу даже тогда, когда чувствовала, что мешает ему, такая неудовлетворенная потребность заполнить внутреннюю пустоту. Становясь старше, Лера все чаще оставалась одна, а их без того хрупкая связь с отцом рассыпалась на мелкие песчинки. У Леона было полно других дел, он считал, что дочь его уже вполне взрослая и может о себе позаботиться. В свои шесть Лера уже могла запросто приготовить себе бутерброды, сделать чай и заварить быстрорастворимую кашу.
Ей было уже девять, когда с появлением Саши она почувствовала угрозу. «Саша – зло». Именно так восприняла ее появление маленькая Лера. Чужак, который нагло вошел без приглашения в дом, вор, похитивший внимание отца, враг, который только притворяется другом. Никакой друг не будет отнимать у тебя самое главное. А она, та, что улыбается тебе в лицо, за руку уводит того единственного человека, который рядом.
– Я не хочу, чтобы она приходила! – возразила Лера, надув губы.
– Она хорошая, она тебе понравится. – Леон не знал, как мягче подойти к этому вопросу. – Может, не сразу, но ты поймешь. Саша хочет с тобой подружиться, и я хочу, чтобы вы подружились.
– Я не хочу ни с кем дружить! – Она бросилась в свою комнату и захлопнула дверь.
У Леона опускались руки. Он не знал, как разорваться между своими желаниями и Лерой, однако понимал, что так не может продолжаться. Он должен что-то решить.
После потери жены Леон не подпускал никого близко к своему дому и тем более к дочери. У него были вспышки интереса к женщинам, но дальше отдельных встреч это не заходило.
Но Саша… В этой женщине он видел глубину, ум и какую-то неприступность. Такой хотелось добиваться. И не потому, что она красива и эффектна, другие при этом ей ничуть не уступали, а потому что в ней была загадка. Тайное сокровище, зарытое на большой глубине, сундук с кодовым замком, который ему так хотелось открыть.
Леон долго присматривался к ней, мысленно представлял ее рядом с собой и впервые с Лерой. Спустя долгое время он начинал понимать, что девочке все-таки нужна мама. Или хотя бы женщина, которая будет о ней заботиться.
– Саша, вот мне что делать? Меня не устаивают ее такие выходки!
– Будь помягче с ней, она ведь ребенок. И она растет без мамы. Ты для нее все.
– Я понимаю. Но у меня должна быть личная жизнь?
– Я сама с ней налажу контакт, будь уверен. Я же психотерапевт, – Саша улыбнулась, и Леон крепко обнял ее.
Саша стала приходить к палатке, в которой Лера ждала отца на берегу моря. Первый раз был особенно сложным. Лера долго молчала, надув губы, и долго не смотрела в глаза.
– Не хочешь поговорить?
– Мне папа сказал, с чужими не разговаривать. – Она, словно волчонок, забралась внутрь палатки, соединила ткань в проеме входа и закрыла на замок-молнию.
– Твой папа все правильно делает. Он о тебе заботится и очень переживает.
Девочка молчала.
– Я тоже волонтер, помогаю людям, попавшим в трудную ситуацию. Как папа, конечно, не ныряю под воду, но помогаю им справиться с болью.
– Ты врач?
– Ну можно и так сказать, – Саша улыбнулась, первый контакт, казалось, был найден. – Я психолог. У людей еще, бывает, и душа болит. Вот я ее и лечу.
Девочка снова замолчала, будто вспомнила, что обещала себе с ней не разговаривать.
– Хочешь, расскажу тебе страшную историю? Ты боишься ужастиков? Но, обещаю, там будет хороший конец.
– Нет. Не хочу! Ты мне мешаешь!
– Хорошо, как скажешь. Ну я тогда пойду? Покушай, не забудь. – Саша старалась говорить мягко и дружелюбно. И обязательно лимитировала время общения, если это можно было назвать общением, чтобы Лере было комфортно.
Она устроилась за столиком в пляжной кафешке, откуда было удобно наблюдать за девочкой. Она понимала Леру и знала, что за этим стоит типичное детское поведение, когда кто-то посягает на роль родителя. Хотя Саша и не собиралась. Ее встреча с Леоном не была историей про вспыхнувший огонь, здесь не было дьявольских страстей и бесконечного потока химии, растворяющей своей реакцией все, кроме двоих. Это была тихая гавань, тихое плавание на белоснежной яхте в штиль. Когда светит солнце, а те двое счастливы просто потому, что нашли друг в друге поддержку.
Саша просто хотела подружиться с Лерой, найти нить понимания. А может быть, основной целью было достижение результата?
Спустя несколько месяцев они вместе ждали Леона с добычей, рисовали на песке и строили башни. Казалось, что все налаживается.
Глава 4
– Как ты смотришь на то, чтобы жить втроем?
Когда Лера окончила начальную школу, Леон предложил Саше съехаться.
– Мне нужно подумать… – Саша была в замешательстве.
Она знала, что когда-нибудь он задаст ей этот вопрос. Жить с кем-то под одной крышей? Делить быт и рассчитывать время, когда можно воспользоваться душем? Стать его дочери кем-то вроде матери? Саше казалось, что она не готова к такому шагу. Желание сохранить свою независимость брало верх.
– Мы уже давно вместе.
– Понимаешь… Мне нравится проводить время с тобой. Пусть это будет соседний дом, квартира или палатка на берегу, но мне комфортно жить на своей территории.
Леон потупил взгляд.
– И с Лерой у вас все наладилось, – он сделал еще попытку.
– Мне нужно обдумать все. Я не представляю себя в роли матери или тем более мачехи. Кто вообще придумал это отвратительное слово?
– Мы должны попробовать. Обещаю, если не выйдет, я не буду тебя держать.
Саша не могла иметь детей по медицинским показаниям, уничтожала в себе любые проявления материнских чувств, когда смотрела на этих маленьких человечков, и со временем заработала иммунитет. Броню, которую невозможно было пробить ни милой детской улыбкой, ни забавным поведением, ни болезнями, ни тем более плачем. Но сейчас она задумалась. Ей нравилась Лера. Голубые бездонные глаза этой девчонки позволили ей сказать «да».
– Только я не обещаю, что буду примерной домохозяйкой.
– Я этого не требую, – улыбнулся Леон.
Саша хотела попробовать, хотела понять, что для нее может значить этот ребенок. Она собрала малую часть вещей и переехала из уютной студии с видом на море в логово дайвера-аквалангиста. У Леона был небольшой дом с такой же небольшой территорией, на которой умещались беседка с мангалом, огромный навес на две машины с прицепом и хозяйственная постройка с подвалом, в котором он хранил свои мужские игрушки для добычи янтаря. А в доме был большой камин, который не топился уже давно. Но с появлением Саши вновь получил право на жизнь.
Глава 5
Не так давно Саша была известным психотерапевтом, одной из лучших в своем деле. Ее знали не только на побережье, но и в столице, однако прошлое заставило на время уйти из профессии, но со временем мысль вернуться назад, как назойливый комар посреди ночи, постоянно жужжала возле уха и не давала спокойно существовать. Да, иногда она помогала людям, потерявшим близких, вернуться к жизни, зная, что слова «Все будет хорошо» не выведут из депрессии. Но ей этого было критично мало. Критично! Глоток воды в засуху, позволяющий организму не сдохнуть в этой пустыне.
Саша начала вновь посещать различные тренинги и курсы. Отказаться от любимого дела вопреки всему оказалось для нее равным мучительной смерти, забирающей душу из усыхающего тела. Это как отнять у редактора книги и не давать их читать, когда люди в метро и автобусах демонстративно, будто от слова «демон», достают из своих сумок и рюкзаков пестрые обложки, а потом молча начинают дразнить ими. Так и Саша, работая волонтером, только дразнила себя будущими чужими пациентами. Сейчас наступил тот самый момент, когда можно вернуться в профессию.
Все перевернулось. Переезд, новые перспективы, настоящая семья, которой у нее никогда не было. В этом хаосе она погрузилась в работу.
Первый рабочий день. Саша надела идеально выглаженный белоснежный халат и заняла место в кресле главного психотерапевта государственной областной психиатрической больницы. «Александра Герц» – вновь это имя засветилось на табличке двери.
– Ну что, Александра, как вам новое рабочее место? – Главврач, сцепив пальцы на выступающем животе, обтянутом врачебным халатом, ходил по кабинету.
– Здесь не помешал бы ремонт, но знаете, главное, что оно рабочее, это место. – Саша огляделась вокруг.
– М-да, конечно, это вам не частная клиника. – Он задрал голову вверх, демонстративно приподняв брови. – И пациенты, знаете ли, тут посложнее. Это у вас там тайная солянка наркоманов из шоу-бизнеса.
– Ну что вы так, – Саша мягко улыбнулась, не дав главврачу удовлетворить свое превосходство перед ней. – Известные люди – тоже люди. И я боюсь, что им еще сложнее. Плюсуйте сюда страхи быть замеченным и заслужить еще одну нехорошую славу.
– Да. Или привлечь внимание, выдумывая себе биполярные расстройства и психозы. В отличие от них наши местные ничего не выдумывают. И сюда так просто не попадают. Не санаторий, скажем.
– Я понимаю, – согласилась Саша.
– И просто так отсюда не выходят. Поэтому, собственно, вы и здесь. – Он слегка опустил голову и посмотрел на Сашу из-под очков. – Меня не интересует ваше прошлое, мне важно, какой вы специалист. Наслышан о ваших успехах в психиатрии. – Он явно набивал себе цену, заставляя Сашу думать о том, что это место досталось ей с трудом. Ее это больше умиляло, чем раздражало.
– Спасибо. – Саша улыбнулась.
– Всегда пожалуйста. Ну что ж, я вас оставлю, привыкайте к новому рабочему месту.
– Извините, я хотела бы еще поговорить с вами о схемах лечения. – Главврач обернулся и вопросительно посмотрел на нее. – Я разработала и защитила проект по лечению сложных пациентов с симптомами расстройств шизофренического спектра.
– Александра, здесь вам не частная клиника и здесь нет своих схем. – Он с недоверием ухмыльнулся. – Мы, уважаемая, по протоколам работаем, утвержденным Минздравом. Попрошу не забывать об этом. И кольца эти ваши… – он кинул пренебрежительный взгляд на ее руки. – Я все понимаю, но вне стен этой больницы! Придется снять. У нас государственное учреждение.
– Конечно, – улыбнувшись, проговорила она в то время, когда в ее взгляде, обращенном к главврачу, явно проскальзывала неприязнь.
Печорский Валентин Геннадьевич – это сочетание фамилии, имени и отчества рождали в ней ощущение чего-то склизкого и большого. Чего именно, она не могла понять. Когда он вышел, ей хотелось закрыть дверь на ключ и больше не впускать его сюда.
Как только Саша осталась одна, этот кабинет наполнился угрюмыми мыслями, такими же, как и погода за окном. С неба полился частый дождь, превращая снежную гладь в оторванные друг от друга куски черно-белого месива. Где-то проглядывала зеленая трава, которая в декабре выглядела совершенно неуместно, но тем не менее разбавляла черно-белую картинку и, быть может, кому-то дарила хорошее настроение. Здоровенный снеговик, слепленный пациентами, которым были разрешены самостоятельные прогулки, обретал печальные очертания. Глаза, сделанные из углей, текли по белому шару черными струйками. Улыбка, из тех же угольков, только поменьше, принимала задорно-зловещий вид.
Саша смотрела в окно и понимала, как точно этот снеговик описывает души здешних людей, прячущихся под когда-то ровными белоснежными шарами. В этот момент ледяной дождь разломил голову снеговика, и ее часть рухнула на землю. В таком виде он прекрасно дополнял атмосферу этого закрытого двора.
Она сделала глубокий вдох и закрыла глаза. Мысли продолжали бегать от стены к стене, увеличивая скорость и спотыкаясь друг о друга. Саше снова пришлось работать под пристальным вниманием человека, который уже ей не нравился.
После работы в своей клинике ей было сложно перестроиться. Одно дело, когда, окончив ординатуру, она проработала четыре года в одной из психиатрических больниц города, а другое дело – сейчас. Ей, самодостаточной женщине с полным багажом знаний, врачу, которому были доверены души самых известных людей, работать здесь?
– Ну что ж, посмотрим, – выдохнув очередную порцию воздуха, вслух сказала она и, завершив свою мысль о склизком и большом, следом произнесла: – Питон.
Саша посмотрела на любимые массивные серебряные кольца. Ее тонкие длинные пальцы были всегда с ними неразлучны. Остановив подступающий к горлу ком, она сняла их все и положила в ящик стола, заперев его на ключ. Обнаженные руки казались ей ранимыми, но мужские крупные часы на тонком запястье левой руки подбадривали.
В этом кабинете срочно требовалась перестановка. Саша выглянула в коридор и тут же заметила молодого парнишку в расстегнутом халате. Появление Саши в дверях кабинета заставило обратить на нее взгляд.
– Здравствуйте! Вы свободны? Мне тут нужно кое-чем помочь. Физическая сила нужна. – Ни один настоящий мужчина не откажет женщине после этих слов.
– Конечно. – Паренек заулыбался. – Вы у нас новый доктор? – Он говорил весьма просто и бесхитростно.
– Да, будем знакомы, Александра Герц. – Она протянула руку и вновь обратила внимание на то, что ее пальцы совершенно голые.
– Михель, – улыбнулся парень и слегка пожал руку Саше.
Михель помог передвинуть мебель, и в кабинете сразу стало очень уютно. Саша еще раз огляделась вокруг. Настроение начало улучшаться. Даже снеговик за окном уже не казался таким мрачным.
Саша обратила внимание на маленькое кольцо на правом безымянном пальце и про себя порадовалась этому. Когда она шла работать в большой коллектив, главным минусом было то, что «особи мужского пола», как она называла мужчин, могут подбивать на флирт с продолжением, а ей этого совершенно было не нужно. После четырех лет работы в государственной больнице служебных романов она насмотрелась по горло. Сейчас ее радовало, что новый знакомый не станет проявлять к ней интереса как к женщине. По крайней мере, она на это рассчитывала.
– Михель, вы доктор?
– Не совсем. Точнее, совсем нет. Я работаю в архиве. Но перечитал уже много всякого, так что можно сдавать экзамен.
– Хм. – Она по-дружески улыбнулась. – Ну хорошо, спасибо за то, что помогли мне.
– Всегда пожалуйста! Если что надо – обращайтесь. Мой кабинет в подвале, самый большой, между прочим. – Он рассмеялся и вышел за дверь.
У Михеля было доброе веснушчатое лицо. Когда он улыбался, глазные щели выравнивались в тонкие полоски, раздаривая собеседнику морщинки, похожие на солнечные лучи. Это подсказывало Саше о его дружелюбии и подталкивало к доверительному отношению. Копна русых волос дополняла образ хорошего мальчишки, готового всегда прийти на помощь.
«Может, и не так все тут плохо», – уже улыбаясь, думала Саша, устраиваясь в удобном светлом кресле.
Глава 6
– Алло, Артур? – звонил напарник по кабинету. Голос у него был какой-то уставший. – Тут начальник наш. Он спрашивает, где ты.
– А мне позвонить он стесняется? Я поехал малолетку искать.
– Ты на громкой…
– Да, Артур, ты на громкой. Мне тут говорят, что ты поехал ломбарды проверять. Теперь оказывается, ты малолетку ищешь. Нехорошо так подставлять товарищей по службе.
Сейчас Артур был предельно рад тому, что он и его товарищ оказались в выигрышном положении.
– А вам не доложили?
– Что? То, что ты врешь на каждом шагу и пытаешься слинять с рабочего места раньше времени? Что я и говорил. Одна проверка – и ваши с коллегой показания не совпадают. Рапорт! Сейчас же.
– Какой?
– Об увольнении!
Артур улыбался и предвкушал то, как он сейчас красиво поставит мат самому начальнику отдела.
– А сейчас я не могу приехать. Работаю. У нас на районе девочка пропала, поэтому я отложил работу с ломбардами и поехал сразу на происшествие. Странно, что вы об этом ничего не знаете.
– Какая еще девочка? – от недоумения он оторвал трубку от уха.
– Девочка Лера, десять лет, ушла из музыкальной школы больше двух часов назад. Ранее не уходила, связи с ней нет.
Шах и мат.
Глава 7
Этот день стал переломным в судьбе троих людей. Саша решила для себя все. И для себя, и для Леона. Да, она видела в нем опору, она чувствовала себя с ним женщиной, но какой-то одинокой женщиной. Она была с ним, как говорится, как за каменной стеной, но все же – стеной. Нерушимой и крепкой, но холодной и, как камень, бесчувственной.
Леон всегда был спокоен, а греческие черты лица придавали ему строгости. Она не понимала, зачем ей эта кирпичная кладка, если, обойдя ее, она могла оказаться снова в объятиях вселенского простора. Она понимала, что ей не хватает воздуха, что-то душит ее, что-то не так. И она нашла это что-то…
Саша услышала, как открылась дверь. Почему же так страшно ему сообщать? Но пути назад не было, вещи были собраны и заботливо упакованы в пару маленьких чемоданов. Он сейчас зайдет в дом, он сейчас все поймет… Саша, набравшись мужества поговорить, вышла ему навстречу. Леон замер в дверях, а его безотрывный взгляд расщеплял ее душу.
– Послушай, Леон… Мы должны поговорить. Пока Лера на занятиях и не видит этого всего. Давай разъедемся. Я думаю, мне и не стоило переезжать сюда. Это моя ошибка, и будет нечестным медлить. Лера начинает привыкать ко мне, а я… А я нет. Я не могу быть для нее кем-то вроде матери. Ты достойный парень, Леон, но ты, извини, вы с Лерой – не моя история. Я привыкла жить одна, решать все одна. Мне сложно так, понимаешь?
Он молчал.
– Почему ты молчишь? Эти два месяца я чувствую себя лишней. Я здесь как отсутствующий фрагмент, какая-то недостающая деталь вашей жизни. Но не моей, Леон. Все это – не мое. Понимаешь? А еще, прости, как бы это ни звучало, я поняла, что у меня нет к тебе того самого… тех самых чувств. Прости.
Леон стоял в проходе, так и не проронив ни слова. Он не верил в то, что она говорит. Почти два года встреч и свиданий. Ее улыбки, смех. Он уже скучал по ее рукам, запаху ее тела, бездонным глазам и голосу. Он судорожно пытался насладиться ею в эту минуту. Он считал, что она была с ним счастлива и спокойна.
«Неужели переезд так смог все изменить?» – думал он.
Леон смотрел пристально Саше в глаза, впитывая в себя каждую ее фразу, а потом внезапно ощутил себя очень легко. Наверное, потому что Саша была слишком сложна для него, ему было легче отпустить ее, чем найти ответы на все свои вопросы.
– Давай.
– Что?
– Давай разъедемся.
– Прости, Леон, я должна была… – Она прошла к выходу, и Леон отошел в сторону. В лицо полетели тысячи снежных хлопьев, превращающихся в талую воду на ее теплых щеках, а из глаз предательски текли слезы, растворяя черную тушь на ее ресницах.
Она вспомнила снеговика во дворе больницы. «Лишь бы голова не раскололась на части…»
Два магнита, насильно скрепленные скотчем плюсовыми полями, никогда не смогут соединиться. Ни по каким законам природы. Разорвать, разделиться – единственный правильный выход.
Глава 8
Леон не стал выяснять причин этого поступка. Он помог погрузить чемоданы в багажник ее машины, по-дружески обнял и пожелал удачи, заметив, как она отворачивает заплаканное лицо.
Он чувствовал, что она не останется с ними надолго, хотя хотел этого. Он видел в ней женщину, достойную стать для Леры матерью, но… увы.
Сложно было не заметить, что последнее время напряженность в этом доме становилась все больше и приближалась к критической отметке.
– Саша, ты мне можешь объяснить, что у нас происходит?
– Я не знаю… Мне нужно обо всем еще раз подумать. – Холод ее слов пронизывал.
– О чем? Что ты имеешь в виду?
– Леон, я не обещала, что у меня получится, но ты настоял.
– То есть это я виноват? Только в чем? В том, что предложил тебе со мной жить? Или в чем? – Он начинал закипать.
– С вами жить. Не только с тобой. Давай не будем. Я не хочу скандалов.
– Ты хочешь уйти?
– Я этого не говорила.
Расставание было неизбежным, Леон это понимал, но оно оказалось еще и внезапным для него. Сложно подготовиться к плохому, даже если заранее знаешь об этом.
Все казалось нереальным, будто он за считаные секунды под наркозом провалился в глубокий сон. Скоро он проснется, и все будет как прежде. Саша. Лера. Они будут рядом, все наладится. Но ощущение сна прошло, как только он переступил порог дома и закрыл за собой дверь.
Леон крепко впечатал сжатый кулак в стену так, что Саша это услышала. Его ощущение легкости испарилось, а спокойствие резко сменилось гневом. Внутри заметался дьявол, требующий выпустить его наружу. Лицо Леона скривилось, мышцы затвердели, а глаза… Его сине-зеленые глаза приобрели темный оттенок и вобрали в себя блеск всех отражающих свет предметов. Из горла вырвался громкий крик боли. Его руки требовали действий и разрушений. Он выскочил на улицу.
Саша только садилась в машину. Леон остановился и замер, быстро и глубоко дыша огромной грудью. Он смотрел на нее блестящими глазами, будто с ненавистью, пытаясь остановить своих демонов.
Саша впервые видела его таким и, убедившись в правильности своего решения, мягко произнесла:
– Прости.
Он не услышал, но прочитал по губам. Эти слова и ее лицо с потекшей тушью дали сдержать гнев.
Он закрыл глаза и поднял голову к небу, на лицо сразу посыпались холодные снежинки, а когда открыл их, то перед ним остались лишь открытые ворота, пустое парковочное место и легкий запах выхлопного газа.
Саша ехала по знакомой дороге, навсегда прощаясь с ней. Она смотрела в зеркало и видела, как с каждой секундой отдалялся ее новый дом, в котором она могла быть счастлива. Правая нога переместилась на соседнюю педаль. Загорелись стоп-огни. «А если Леон видит это?» Не дав себе шанса вернуться, она снова нажала на педаль газа и со скоростью скрылась за поворотом, оставив позади свою боль.
Саша уехала, оставив приморский городок наедине со всеми его прошлыми потрясениями, закопав их глубоко в песок где-то на берегу балтийского моря. Этот город наводил печаль и заставлял постоянно сбрасывать с себя тину, сплетенную из осуждающих взглядов и чужих сплетен, которые быстро облетали город, а с каждым новым сплетником были в разы приукрашены. Со временем, конечно, становилось тише, но оставаться там – все равно, что подпирать палками покосившуюся избу с низкими окнами, в которые бесконечно заглядывали мимо проходящие люди.
Ей нужен был новый дом, новый город, новое начало. Старая квартира отца была неплохим вариантом. Исторический центр, немецкий дом с украшенным фасадом, близость к работе и много-много движения. Эта большая, но абсолютно необжитая квартира располагалась на первом этаже здания в самом центре. Старинные бра, коллекционные картины, завешенные плотной тканью, старый, еще немецкий паркет, который, впрочем, нисколько не уступал современным покрытиям и был в очень приличном состоянии. Можно было бы устроить выставку антикварной мебели, которая тут находилась, и продать ее с аукциона за хорошие деньги.
Саше казалось, что здесь до сих пор живет дух ее отца. Им пропитано было буквально все, отчего становилось некомфортно, несмотря на то, что она очень его любила. Однако минусы на этом не заканчивались – очень высокие потолки. Они скорее угнетали, нежели создавали здесь простор. Вся квартира была не в ее вкусе. Здесь срочно хотелось все обновить и переставить.
Глава 9
Раздался телефонный звонок. Саша нехотя нажала на зеленую кнопку.
– Леон, пожалуйста, давай не будем.
– Саша, Лера… Она не пришла домой.
– Что ты имеешь в виду? То есть? – Она пыталась подобрать слова. – Ты звонил в полицию?
– Нет, я подумал, вдруг…
– Сколько ее уже нет дома?
– Она должна была вернуться из музыкальной школы еще два часа назад. Она так никогда не задерживается. – Он пытался сдержать тревогу.
– Боже, Леон. А репетитору ты звонил?
– Да, только что. Она оделась и ушла, как обычно, после занятия.
– Надо поднимать всех наших волонтеров. У нее был с собой телефон?
– Какой телефон? Ты знаешь, что я против этого.
В трубке повисло молчание. В воспитание Леона Саша вмешиваться не хотела. Слишком мало времени прошло с их сожительства, чтобы перешивать уже сшитое.
– Просто сейчас она могла бы быть на связи.
– Я тебе звоню только потому, что хочу спросить: вдруг она что-то говорила? Что к подружке зайдет или еще что-то.
– Она ничего не говорила. У нее нет подружек. – Раздражения было не избежать. Саше казалось, что она сама больше беспокоится за эту девчонку, чем ее родной отец. – Я сейчас приеду.
– Вот спасибо, не надо. Я разберусь. Это уже не твои проблемы.
Леон положил трубку, отбросил телефон и влетел в комнату Леры.
– Лера! Ле-рааа! Выходи! Я что говорю? Уже не смешно!
Он открывал двери шкафа, выворачивал вещи, заглядывал под кровать, под стол – ее нигде не было. Он вытряхивал рюкзак с тетрадями и учебниками в поисках какой-нибудь записки или тайного дневника. Ничего.
В голове скользкой змеей проползала мысль: «А не спряталась ли она еще где-то…»
Он снова набрал Сашу. Она ответила первой:
– Мне приехать?
– Нет, я же сказал. Скажи мне, вы ссорились с Лерой? Может, она ушла из-за тебя, а?
– С чего ты взял, что она ушла? Ты уже звонил в полицию?
– Да какая полиция! Ты же знаешь, что нельзя их сюда. Они начнут осматривать дом, у меня янтаря на несколько миллионов и еще оборудование.
– Ты издеваешься, Леон? Какой янтарь? Очнись! Она ребенок! Твой ребенок! Ты понимаешь, что теряешь время? Я сейчас приеду.
Она бросила трубку и пробубнила под нос:
– Вот придурок!
Схватив ключи от машины, выскочила на улицу и тут же ринулась с места.
Леон был потерян. Звонить или не звонить в полицию? Может, Саша права… Пока он думает, стрелки часов продолжают свой ход. Каждую секунду с ней что-то может случиться. Он взлохматил и без того растрепанные волосы, быстрыми движениями пальцев собрал их в пучок и завязал на затылке. На мокрых холодных ладонях остались несколько длинных светлых прядей. Смыв их в раковину, Леон умылся холодной водой и сам осушил полный стакан. Он несколько раз набирал и стирал на экране телефона три цифры, которые соединят его с дежурным полиции. Звонить или нет? Может, она придет домой сама?
– У меня пропала дочь, – твердый металлический голос Леона раздался в трубке.
Глава 10
Из рации доносилось:
– Девочка, на вид девять-десять лет, рост сто сорок – сто пятьдесят сантиметров, глаза голубые, волосы длинные, светло-русые. Была одета в черную куртку, синие джинсы. Красная шапка и варежки. При себе рюкзак, тоже красного цвета.
Патрульные машины объезжали город, на улице резко стало темнеть. Пошел четвертый час поисков с момента, когда Лера вышла из музыкальной школы. Сотрудники объехали ближайшие компьютерные клубы, где чаще всего «прячутся» дети. Никто не видел девочку.
Самый короткий путь от музыкальной школы до дома лежал через глубокий овраг, а потом нужно было еще и перейти железнодорожные пути, за которыми через гаражи был выход к родной улице. Лера – смелая девочка. Она вполне могла воспользоваться этой дорогой. Хоть овраг и был оборудован лестницами с фонарями, там было жутковато. Высокие деревья из глубин поднимались к небу, качали своими кронами и погружали во мрак, скрывая все происходящее ниже уровня земли.
Путь через овраг лежал от одной лестницы к другой по протоптанной тропинке через небольшой речной мостик. Редкие фонарные столбы освещали тропинку, но если сделать от нее несколько шагов в правую или левую сторону, то можно было мгновенно оказаться в гуще леса. Даже взрослые не любили ходить здесь, когда солнце начинало садиться, испытывая если не страх, то некоторую тревожность.
В одном все были правы – это место всегда было подозрительным и вызывало опасение. В городе ходили слухи, что овраг забирает жизни. И действительно, здесь произошла не одна трагедия, что для статистики маленького городка было вполне весомо. Мужчина, который не смог подняться по лестнице и вызвать себе помощь, когда стало плохо с сердцем, мальчик, влетевший на санках в дерево и получивший серьезные травмы, труп в реке, которого принесло неизвестно откуда. Как выяснилось позже – рыбак, который каким-то случайным образом упал в реку и не смог помочь себе. И это не весь список произошедшего. Люди шепотом называли этот овраг дьявольским котлом.
Глава 11
– Давайте так. Сейчас быстро и четко отвечаете на вопросы, и я отпускаю вас. Пойдете искать дочь с нашими сотрудниками.
– Я сам поисковик. Уже давно нужно поднимать волонтеров.
– Что нужно, мы и сами знаем. – Артур нахмурил свои и без того хмурые брови. – Пока без вас разберутся. Волонтеры уже работают. Подружке своей спасибо передайте. Че, кстати, так поздно заявили?
Артур заглянул в кружку с недопитым кофе, закинул туда же еще ложку растворимого и залил кипятком. Леон промолчал.
– Ладно, не отвечай, чудо-отец. Во сколько обычно дочь приходит домой с занятий?
– Ну около пяти плюс-минус, я точно не знаю. Я не всегда бываю дома. Но Лера очень самостоятельный ребенок. В пятницу сначала школа, потом музыкалка.
– Я это уже понял. А где, интересно, бываете, если не дома? Кем работаете, Леон?
– Я не работаю.
– А это уже интересно. Будем разбираться? Хорошо. На что содержите дочь? Да ладно, дочь, а себя, дом? Я же видел, как там у вас, – усмехнувшись, добавил: – Скромно.
– При чем тут дом и моя работа? У меня дочь пропала! Вас это интересует хотя бы немного?
– Нам все надо выяснить. Вот скажи мне, парень, можно на «ты», да? Где ты был в то время, когда дочь твоя пропала?
– Да вы издеваетесь, – то ли утвердительно, то ли вопросительно произнес Леон. – Дома. Я был у себя дома.
– А подруга ваша, Александра которая?
– Тоже. Мы в это время были вместе. Приняли решение разъехаться. Саша съехала, пока Леры не было, чтобы ей не пришлось наблюдать всю эту драматичную картину.
– А если наблюдала? Она-то, по вашим словам, вот-вот должна была прийти. Может, она так сильно расстроилась, что решила не идти домой?
– Я не знаю, – опустив голову, выдохнул Леон.
– Хорошо. Куда она могла пойти?
– Не знаю… Друзей у нее нет.
– Ну подумай, пораскинь мозгами. Ты ж ее отец.
– Да не знаю я! – нервно выкрикнул Леон.
– Оставь нервы, просто соберись. Лера когда-нибудь уходила из дома?
– Послушайте, никогда! Никогда, – повторил он, – она не уходила и не задерживалась нигде. Сразу после школы и дополнительных занятий – домой. Она послушная и знает, что если я узнаю, то…
– То что? – перебил Артур.
– Я никогда не наказывал ее, если вы об этом. – Леон говорил с подступающей злостью на Артура. – Ни разу руки не поднял! Беседы веду, а она их не любит. При чем тут это все?
– Так, ясно. Вот тут подписывай и езжай к своей подруге. Мы позвоним, как только что-то станет известно.
– Я сам пойду ее искать. Толку сидеть в этих ваших кабинетах, – подписывая протокол, сквозь зубы произнес Леон.
Он резко поднялся и, не прощаясь, вышел, врезавшись плечом в дверной косяк. Артур вылил остатки недопитого растворимого кофе в горшок с почти погибшим цветком и готовился снова похоронить заживо свои два законных выходных.
Глава 12
Время шло. Условные часы тишины закончились. Новость о пропавшей девочке очень быстро разлеталась по маленькому городу. Люди начали размещать объявления в социальных сетях, делая репосты и пытаясь как можно скорее распространить информацию. Многие из тех, кто знал и не знал Леру, выходили из своих домов на улицы города и присоединялись к волонтерской группе. Криминалисты, кинологи, следователи и многие другие осматривали все возможные пути от музыкальной школы в сторону дома и не только.
Близилась ночь. Люди с фонариками, словно светлячки в этом овраге, прочесывали каждый участок земли в поисках хоть какой-нибудь зацепки, но совершенно ничего не находили. Надежды найти девочку в этом месте угасали с каждой минутой, но никто не думал расходиться.
– Ну что там, она не приходила? – Леон позвонил Саше в хрупкой надежде на хорошие новости.
– Я бы уже позвонила. Что у вас?
– Ни-че-го… – по слогам произнес он. – Я сейчас приеду, сменю тебя. Уезжай. И спасибо за то, что связалась с отрядом.
– Было бы за что, Леон. Это нужно было сделать сразу.
Леон, поднявшись по лестнице оврага, побрел в сторону дома через железнодорожные пути. Оставив шумный волонтерский отряд вместе с полицией, он шел через гаражи, оглушенный вечерней тишиной. Холодные крашеные металлические створки принимали тепло его щеки, когда он пытался прислушаться к происходящему внутри каждого из них. Ни шороха.
Дойдя почти до конца, он услышал едва уловимый хруст снега где-то между гаражами. Леон замедлил шаг и, крепче сжав в руке металлический фонарь, пошел на звук. Яркий луч света врезался в глаза и заставил прищуриться. Кто-то стоял прямо перед ним. Он направил фонарь в ответную сторону, но уже никого не было.
– Что ты делаешь здесь? – слева, прямо рядом с ухом Леон услышал знакомый голос и резко направил луч фонаря в его сторону. – Убери! – человек прикрыл рукой источник света.
– Это вы? В каком смысле – что я здесь делаю? Я ищу свою дочь! Вы следите за мной?
– Я тоже ищу твою дочь. – Артур достал зажигалку и разбавил темноту, сделав один щелчок. Над ними поднялось облако сигаретного дыма.
– Зачем было меня пугать?
– Почему сотрудник полиции вызывает у тебя испуг? Должно быть наоборот.
– Если он появляется из ниоткуда и светит фонарем в лицо, то уже без разницы, кто он.
Артур ничего не ответил. Но Леон ему не нравился. Во-первых, тем, что он испортил ему выходные, а это он ему их испортил, потому что плохо следил за дочерью, а во-вторых, он не любил тех, кто выглядел физически лучше чем она. Комплексы, конечно, это были они.
Здесь они и разошлись. Артур ушел в сторону оврага, а Леон, иногда оборачиваясь, побрел к своему дому с камином, в котором снова не горел огонь.
Леон переступил порог дома и почувствовал, что все не так плохо. Родные стены позволили расслабиться и успокоиться. Он все еще не верил или не хотел верить. Он был зол, он ждал, когда Лера несмело откроет дверь и, опустив голову, виноватыми глазами молча посмотрит на него. Он не привык к проблемам с дочерью, потому что она никогда их ему не доставляла. Девочка, которая самостоятельно научилась читать, девочка, у которой вместо современных игрушек и гаджетов были книги.
Когда Лера была совсем маленькая, она привыкла играть в одиночестве. Она перебирала янтарные камни, выбирала самые необычные и вычурные из них, давала им имена и превращала в персонажей придуманных сказок.
В ее шестой день рождения Леон принес ей подарок.
– Я дома! – и девочка со всех ног бежала встречать отца.
– Тебе сегодня шесть лет, я кое-что принес. – Он держал руки за спиной.
Большие голубые глаза заинтригованно смотрели на отца.
– Фломастеры? – улыбалась девочка.
– Не-е-е-т.
– Книжка! – она радостно подпрыгнула.
– Тоже нет.
– Торт?
– Да, но есть кое-что еще. – Леон достал из-за спины купленный в супермаркете торт.
– И еще что-то? – От переполняющей ее радости она приложила ладони к щекам.
Леон достал подарочный пакет, из которого девочка тут же достала русалку с ярким переливающимся хвостом. Этот день рождения был самым счастливым в ее жизни, однако такие моменты она могла пересчитать на маленьких пальчиках одной своей руки. В ту минуту ей казалось, что отец любит ее.
– Похожа на тебя, да? – Леон погладил ее по растрепанным волосам и поставил торт на стол.
– Ага! Чай будем пить?
– Мне сейчас нужно уже уходить. Давай тут сама. Кушай. С днем рождения.
Леон не заметил, как прошел в обуви по деревянному полу и сел напротив холодного камина, всматриваясь в остатки неубранных потухших углей. Он просидел так почти десять минут, не изменив даже положение головы. Он смотрел в очаг, будто в темный экран, на котором на перемотке показывали фильм их с дочерью жизни.
Поддавшись ностальгическим воспоминаниям, он понял, что Лера – единственный близкий ему человек. А что он? Что он дал ей? К горлу, словно на пик горы, медленно подкатывался камень нарастающей тревоги, который, остановившись на секунду на вершине, с грохотом свалился вниз, покатившись с нарастающей скоростью в неизвестность.
Он почувствовал легкую тошноту, когда снова взглянул в окно. Хлопья снега продолжали вытанцовывать под светом фонаря, не обращая внимания на чужие тревоги. Они кружились и медленно приземлялись, застилая холодную землю пуховым одеялом до тех пор, пока не будут растоптаны чьей-то обувью или шинами огромных колес.
Открылась дверь. Поток морозного воздуха мгновенно донесся до него. Момент счастья, внезапно растаявшее, как снег, напряжение, ощущение того, что все наконец закончилось. Леон на секунду ощутил себя бестелесным. Он встал и, выдохнув всю накопившуюся тревогу, направился к двери. Он шел навстречу своей дочери, чтобы обнять ее, чтобы защитить. Чтобы сказать, что теперь все будет не так. С каждым шагом в ее сторону он понимал, что многое упустил. И сейчас ему хотелось все изменить.
«– Лера. Ну где ты была? Замерзла вся! Давай заходи, сейчас сделаю горячий чай!
– Пап, прости меня.
– Это ты меня прости».
Мысли летели быстрее шагов. Он представлял свой диалог с ней.
– Есть кто? – мужской, уже знакомый Леону голос ворвался в темноту прихожей.
Кто-то закрыл за собой дверь. И это была не Лера. Внутренний голос Леона посмеялся над ним за то, что он до сих пор верил в хороший исход. Кем бы ни был этот человек, он уже его ненавидел, потому что это была не Лера.
Леон включил свет и разглядел небритое лицо Артура.
– А ты че тут в темноте-то сидишь?
– Не хочу спугнуть ее. Если она придет, то лучше, чтоб думала, что меня в доме нет. Бояться будет, что ругать буду.
– Она не придет, наверное… Собирайся, поедем в комитет.
– Так я же… Вы же уже меня опрашивали в отделе?
– Так. Давай меньше слов – больше дела. Новые обстоятельства. Кто-то из жителей нашел варежку. Это твоей девчонки? – Артур показал фотографию красной варежки в своем телефоне.
– Да, кажется, это ее… А где нашли?
– Недалеко от гаражей.
– Но… Я искал…
– Слушай, сейчас не до этого: искал, не искал. Я тоже искал. Короче, следователь там разберется. Мне сказали тебя доставить, так что шустрей собирайся.
Глава 13
В эту ночь мало кто спокойно спал в этом городе. Еще с вечера родители заперли своих детей по домам, опасаясь того, что с ними может случиться то же самое.
Времени, чтобы отложить выяснения обстоятельств, совершенно не было.
Рита Барт, следователь Следственного комитета, вынуждена была провести ночь в стенах своего кабинета, размышляя о возможных причинах исчезновения девочки и дотошно прорабатывая каждую версию. Никогда здесь не было маньяков, похищавших детей…
– Вечер добрый, – Артур постучал в дверь уже после того, как вошел. – Я привел отца девочки.
– Можете войти. Хотя, я смотрю, вы уже.
– Можем выйти и еще раз зайти.
– Я тут вроде не дрессировщик, а следователь. – Ни одна мышца не дрогнула на ее лице, но все было написано в ее глазах.
– Это Леон Растер, а это, – Леон щелкнул пальцем по табличке на двери, – Рита Барт. Следователь.
– Это было не обязательно. Если что-то еще найдете или узнаете, пожалуйста, сообщайте сразу мне. – Она настойчиво не отводила взгляда от Артура, пока этим не выгнала его за дверь.
Низкорослая брюнетка с густыми волосами, подстриженными под каре, в глазах – смесь Азии и Европы, бархатистая кожа лица и серьезный взгляд, в котором явно читался интеллект. Неожиданное сочетание фамилии и внешности всегда приводило к ряду вопросов, на которые Рита уже давно демонстративно перестала отвечать.
Леону было немного неловко контактировать с ней. Мало того, что ей не подходило ее имя, так и образ совершенно не вязался с кителем с погонами майора, висевшим на обычном гвозде, вбитом в стену кабинета. Девушка с такой внешностью скорее могла быть массажистом и, конечно, с другим именем.
– Присаживайтесь, пожалуйста. – Она внезапно стала спокойной и, кажется, даже улыбнулась.
– Спасибо, – скомканно проговорил Леон и уселся на стул напротив нее.
– Мы уже возбудили уголовное дело по факту исчезновения девочки. Мне нужно вас допросить. – Она смотрела в монитор.
– Хорошо. Когда она исчезла, я был…
– Не торопитесь. Мы все с вами проговорим. – Она как-то неестественно улыбнулась, подтянув один уголок пухлых губ вверх. – Я буду задавать вопросы, а вы на них честно и без раздумья отвечать.
Вежливость, спокойствие и настойчивость смешивались в одном флаконе.
Кто-то постучал в дверь. Рита оторвала взгляд от монитора, но намеренно не ответила на стук.
– Мне точно не надо остаться? – Артур заглянул в кабинет.
– Я не вижу необходимости. – Она отвела взгляд, вернувшись к монитору компьютера. – Можете быть свободны.
– Мелкая стерва, – под нос пробормотал он, закрывая за собой дверь.
Он не знал, слышала она его или нет, да ему, в частности, было на это плевать. Артур вообще не любил комитетских следователей, особенно женщин. Стервы с завышенным самомнением. Набивают себе цену, указывая, что и кому надо делать, будто он сам не знает своей работы.
«Полгода до пенсии, и катись оно все к чертям собачьим!» – Он вышел на улицу и закурил, разбавив краски темноты облаком табачного дыма.
Артур – смешение не всегда законной справедливости, правды и чести. В его оперском кабинете на стене не висят грамоты и благодарности за добросовестное выполнение службы, у него нет официальных наград и заслуг, но зато в его личном деле хранятся множественные заключения служебных проверок и приказы о наказаниях.
Артур даже уже и не помнил, сколько их было. Однако до сих пор его никто так и не уволил. Его методы работы иногда были справедливее, чем статьи, прописанные в любых кодексах.
Однажды он скрутил руки металлической проволокой вору, которого случайно застал за тем, как тот пытался стащить инструменты из строящегося дома. Он приковал его к забору, обмотал скотчем его голову с клочком бумаги, на котором написал «Ворую», и ушел. Когда объявился хозяин и вызвал полицию, Артуру досталось неплохо. Виктор Разин, начальник розыска, смог тогда все уладить, но от этого методы работы Артура не изменились.
С Разиным у него были не сказать чтобы теплые, но будто семейные отношения. Он ему был как отец, который уже ритуально отчитывает его за проделанные шалости, а потом наказывает в надежде на исправление, но из дома, естественно, не выгоняет.
«Ты не судья! И не тебе решать! Твое дело – раскрывать, доставлять, нарабатывать информацию!» – Эти слова Артур слышал от Виктора Разина очень часто, но всегда делал так, как считал нужным.
Глава 14
Леон вернулся в опустошенный, такой же, как и он сам, дом, который встретил его холодом, несмотря на большое количество дерева в нем. Деревянные полы и стены должны были придавать дому тепла, но сейчас от них исходило лишь темное безразличие.
Он вернулся на то же место, сел на пол у камина и посмотрел в окно. Танец кружившихся недавно снежинок под фонарем уже напоминал центрифугу, где на самой большой мощности маленьких и беззащитных снежинок кидало из стороны в сторону.
Началась метель. Где она? Где она сейчас в такую погоду?
Ядовитая безысходность терзала изнутри, увеличивая частоту пульса. Леон больше не справлялся. Сжатый между ребрами крик, полный злобы и отчаяния, вырвался изо рта.
Леон выскочил на улицу.
– Лера! Лера! Выходи! – Его крики старались перебить завывания метели. – Выходи, твою мать!
Он продолжал меряться с метелью силой голоса, а когда она победила, он вошел обратно в дом и разжег камин. Тепло огня отдавалось румянцем на щеках и приглашало расслабиться наедине с ним.
Леон держал в руках меленькую красную рукавичку, а ветер завывал страшную колыбельную для одинокого отца и шептал на ухо: «Ты плохой, ты плохой…»
Огонь разгорался, а языки его пламени больше не говорили о красоте, уюте и романтике, они кричали о том, что все уничтожено и больше ничего не будет.
Красная рукавичка его дочери догорала в камине, превращаясь в черный густой дым…
Глава 15
Корреспонденты успели отснять немало материала, и уже к утру по всем региональным каналам транслировались новости о пропавшей без вести девочке, заставляющие людей прилипать к экранам и еще сильнее прижимать к груди своих детей, не отпуская их одних ни на шаг.
Городок, в котором жила Лера с отцом, перевернули вверх дном. Полицейские с волонтерами осмотрели каждый клочок земли, каждый подвал, каждый чердак. Они заходили в сомнительные квартиры, осматривая каждый угол, просматривали камеры видеонаблюдения, но ничего не находили. Ни на автовокзале, ни на железнодорожном Лера не появлялась. Были уже подняты все ведомственные и вневедомственные службы.
– Я не понял! Рабочий день начинается с девяти часов утра. Суббота – не исключение, со вчерашнего дня у нас усиление.
– Я… – сухость во рту не дали возможности выговориться.
– Почему тебя нет на работе? И почему не был на совещании? Хочешь еще одну проверку? Мало наказаний? – Из трубки доносился привычный ор Виктора Разина. – Чтобы через десять минут был у меня в кабинете!
Артур убрал телефон подальше от уха и, не сказав ни слова, положил трубку, чем заслужил еще один звонок.
– Да, понял, буду скоро, – ответил он, не вставая с кровати, и снова нажал на сброс.
Артур лениво поднялся и дошел до ванной. Посмотрел в зеркало. Трехдневная небритость, красные глаза и отекшие веки. Он встал под душ, зажмурился и чуть было снова не уснул стоя, прямо под теплыми струйками механического дождя. До работы идти было минут двадцать пешком, через овраг – десять. Он выбрал короткий путь.
– Артур, – Разин оперся кулаками о стол, – ты понимаешь, что вообще происходит? Ты не единственный тут, кто хочет отдыхать. Я отмазываю тебя везде, но сейчас нет на это времени! Пропала девочка, десять лет, всего десять лет ей, понимаешь? Может, ее уже и в живых нет! Вся область на ушах стоит, дело у генерала на контроле. У нас тут и так три калеки, да и ты еще не выходишь на работу.
– Я вышел на работу.
– Не накаляй меня! Я не хочу сейчас разводить горячие споры и отчитывать тебя, но всем нужно собраться! Волонтеры уже облазили тут все, а что мы? Зашли в три подвала? Потоптались в овраге? Прокатились на машине по городу? Ни доказательств, ни следов, ни камер! Потеряшки – твоя линия, кстати.
– Ну доказательство одно есть. Варежку же нашли.
– Кто нашел? Ты? Волонтеры нашли, когда облазили каждый клочок.
– Это все? – спокойно ответил Артур, еще больше выбешивая Разина, который и так изо всех сил пытался спокойно с ним разговаривать.
– Нет, не все! Где, кстати, твой блокнот? Записывать надо.
– Я запомню.
– Запомнит он, смотри-ка. Рапорт о проделанной работе чтоб предоставил сегодня к вечеру.
– Я понял, – сквозь зубы ответил Артур.
– Свяжись с волонтерами, узнай, что там по поискам в море. Они с утра вышли. Речку в овраге уже проверили, тела не нашли, если тебе интересно. – Разин наконец смог оттянуть сжатые кулаки от стола и немного выпрямиться.
– Свяжусь. Я работал ночью. Нарабатывал информацию, как вы все тут любите говорить. В общем, кажется, я знаю, кто тут причастен.
– В каком смысле ты знаешь? Я! Тут! С тобой! – Разин выделял каждое слово. – Полчаса разговариваю! А он знает! Что у тебя там?
– Мне еще проверить все надо.
– Значит, самовольничать решил, как обычно?
– Дайте мне два часа. Поиски пусть не прекращают.
– Два часа ему. Де-тек-тив, – с сарказмом произнес Разин. – Иди. И ни минутой больше!
Виктор Разин единственный в этом отделе, кто иногда принимал методы работы Артура и даже часть из них считал его заслугами. Поэтому скрепя сердце зачастую прикрывал его, чтобы навести в городе порядок, пока, конечно, Артур не перегибал палку.
Глава 16
Открыв дверь ключом, Артур вновь вошел в дом Леона Растера. Тот, опустив голову, спал полусидя, а на полу все так же лежала обугленная детская варежка, остатки которой Артур успел вытащить из огня. Он полночи провел с Леоном.
– Эй! Просыпайся, живой? – Артур несильно ударил ногой по подошве ботинок Леона.
Леон неспешно поднял голову.
– Ну что, подумал, где Лера? Вспомнил? У тебя один шанс. А это, – он слегка пнул ногой обугленный кусок красной ткани, – это у нас вещественное доказательство. Если ты сейчас мне не объяснишь, откуда у тебя вторая варежка твоей дочери, то будет плохо. Что ты искал тогда в гаражах?
– Это не я! Я же сказал. Отстегни меня, я покажу кое-что.
– Ты держишь меня за идиота?
– Я не знаю, где Лера, – Леон устало сомкнул веки и откинул голову, – ты же сам видел и слышал. Я вчера звал ее.
– Поэтому я и здесь. Ты психопат. Рассказывай, или сейчас сюда приедут все, вместе с комитетскими. Долго никто разбираться не будет. Тебя закроют, и до свидания.
– Эта варежка была на пороге перед входной дверью, когда я пришел домой.
– Слышал я уже этот бред.
– Хорошо. Открой карман, – Леона мучала жажда, и говорить ему было сложно, – там, внутренний, на замке.
Артур на всякий случай надел на руку резиновую перчатку, которая у него была всегда с собой, и полез во внутренний карман дутой жилетки, достав оттуда что-то бумажное. Это обычный, сложенный в несколько раз тетрадный лист.
Артур раскрыл листок. Печатными буквами вырисовывались всего три слова: «Ты плохой отец».
– Эта записка была в варежке. Мне кажется, меня можно уже отстегнуть.
– Сиди! – Артур не отрывал взгляда от надписи в записке и пытался в голове выстроить цепочку событий. – И как ты это объяснишь?
– Я не знаю, как… это объяснить… Она никогда никуда не уходила, у меня не было с ней проблем. И она никогда не называла меня «отец».
– А варежку зачем решил сжечь? – Артур присел на корточки и поравнялся лицом с лицом Леона.
– Я… Я не знаю. Правда. Я подумал, что это могло бы означать, что я виноват в чем-то.
– А ты не виноват, да? И что она этим хотела сказать?
– Я не знаю, что она этим хотела сказать. Не знаю! Я сам хотел ее найти. Только понял, что она где-то рядом, уже потом, поэтому выскочил на улицу и стал звать ее.
– Очень похоже на правду. Но. Всегда есть какое-то «но». Я знаю, на что способны люди, даже если они сами не могут признаться в этом себе, а тем более мне.
– Мне не в чем признаваться.
– Да-да. У кого-то даже язык не поворачивается произнести то, что они сделали. И это, знаешь, хорошо, они осознают. А есть те, кто сразу сознается, но это не про тебя. Поэтому, дорогой друг, сейчас сюда приедет следователь, а потом я тебя свеженького доставлю в отдел. Будем разбираться. Если бы я не услышал вчера твои вопли и не проследил бы за тобой, все бы и покрылось мраком. Так что будем думать, что делать с тобой, детской варежкой и запиской, – Артур встал и подтянул Леона, чтобы тот поднялся на ноги.
– Мне нужно позвонить.
– Кому? Адвокату?
– Нет, Саше.
– Твоя подружка – твой адвокат, да? Хорошо, звони. Но при мне.
Глава 17
В ночь с пятницы на субботу Саша тоже спала плохо. Ей снилась Лера, но звонить Леону, не дождавшись утра, она не стала бы.
Она ворочалась и не знала, правильно ли поступила, оставив его одного. Проснулась в дурном настроении в отцовской квартире, все было хуже некуда. Отовсюду стучались мысли: «Ты можешь вернуться обратно к Леону», «Хорошо, если не к Леону, тогда в свою уютную студию на побережье», «Нет, ты уже сделала шаг, назад нельзя», «Вспомни, что говорил отец, главное – быть лучшей».
Она смотрела не на свои стены, не на свой потолок, который с утра казался ей еще выше. Она проснулась не в своей постели и принимала душ не в своей ванной.
«Что сделано – то сделано. Все, что будет в моих силах, я сделаю. Но назад дороги нет».
Принятое решение успокоило растревоженный разум. Она приготовила завтрак из того, что успела вчера купить на бегу: не совсем свежий хлеб, творожный сыр, овощи, яйца и упаковку кофейных зерен из супермаркета. Отец любил кофе, поэтому в кухне стояла кофеварочная машина от лучших производителей. Естественно, в ретро-стиле. Оставалось либо привыкать, либо все здесь поменять.
Но в голову пришла идея получше – Саша решила объединить несколько стилей интерьера. Приготовив себе кофе, она с предвкушением осматривала здесь все: «Это можно поменять, это оставить. Люстры здесь действительно шикарны».
Ее предвкушение предстоящего ремонта прервал телефонный звонок. На экране появилось изображение симпатичного парня с серфом в руках.
«Почему я до сих пор не удалила его фото?»
Она смотрела на Леона, пока телефон с сильной вибрацией прыгал по столу. Ледяное сердце в ее груди начало источать воду, отчего становилось неприятно и немого больно. Ведь он – единственный мужчина, которому она смогла когда-то довериться. А теперь она, схватив этот нерастопленный кубик льда в охапку, бежит от него. Или от себя… как во сне, когда ноги отказываются слушаться.
Саша сделала большой вдох и, выдохнув из груди все свои сомнения, ответила на звонок бодрым голосом:
– Да, Леон. Скажи мне, что Лера дома.
– Ее нет. Но я теперь знаю, что Лера… Она ушла сама, – дальше повисло грузное молчание. – Ты должна знать, где она… – Саша слышала, как дрожал его голос, – она прислала мне записку.
– Записку?
– Она написала, что я плохой отец. Ну, наверное, так и есть. Ее нужно найти. Ты поможешь?
– Чем смогу. Но с чего ты взял, что это она тебе написала?
– Алло! Александра? – Артур выхватил у Леона его телефон. – Это из уголовного розыска, вы тоже должны явиться на допрос.
– Я?
– Нет, я. Что за вопросы? Я же с вами разговариваю. Приезжайте в Следственный комитет.
– А что так грубо? Сейчас?
– Да. Сейчас. Времени мало. В выходные тоже работаем. Ждем. – Артур положил трубку.
– Все. Звонок окончен, – констатировал он Леону.
Куда могла подеваться маленькая девчонка, никто не знал. Но Леон стал немного спокойнее от того, что получил от Леры хоть какую-то обратную связь.
Глава 18
В тесном кабинете Артура пахло дешевым растворимым кофе и спертым воздухом. Кажется, здесь не проветривали уже очень давно.
Артур, оставив Леона под присмотром напарника, отправился в кабинет Разина.
– Ты быстро, часа не прошло. Принес результат?
– Привел. Сидит у меня в кабинете. Не сказал бы, что это результат. Больше вопросов, чем ответов.
– Давай по порядку.
– Вчера, когда я вышел из отдела, я пошел до дома той же дорогой, через овраг и через те гаражи, где нашлась варежка девчонки. Хоть больше ничего не нашли, я решил пройтись там в тишине. Все-таки гаражи. Такое место, специфическое. Решил проверить замки. Все они были покрыты кристалликами изморози, кроме одного. Значит, кто-то недавно открывал его.
– И что нам это дает? Его могли открывать и неделю назад.
– Нет. Вчера температура резко скакнула вниз. Посмотрите на провода. Они все белые. Замки такие же.
– Узнай, кому принадлежит гараж, выдергивай хозяина. Без него нам никто не разрешит вскрыть гараж. Я-то понимаю, что ты тот еще ищейка, но изморозь, Артур… Что это за основание? Надеюсь, ты сам не полез туда?
– В этот раз не полез, хотя хотел. Меня отвлекли крики. Я помчался на звук и увидел, как Растер мечется по своему двору и орет: «Лера, Лера!» Я решил понаблюдать за ним, жуткое зрелище.
– Что потом?
– Потом в один момент он вернулся в дом, я тихо прошел на территорию и заглянул в окно. Леон сидел напротив разожженного камина с детской варежкой в руках, а вторая, я напомню, у нас в вещдоках лежит найденная неподалеку от тех самых гаражей. Я тихо зашел, но он, похоже, услышал и бросил эту варежку в огонь. Дальше все как обычно, но кусок вещдока спас.
– Почему не сообщил все вчера? Нужно было собирать группу и отрабатывать в то же время. Опять твои методы! Артур, не всегда то, что ты делаешь, может идти на пользу. Я не говорю про твоих дружков, таскающих металл, борись с ними как хочешь. Тут ребенок!
– Мы бы ничего не сделали, а вот Леон за ночь, проведенную с батареей…
– Что? – вскипел Разин. – Я не буду больше прикрывать твою задницу! А если он напишет в прокуратуру? Тебя же посадят!
– Не напишет, – уверенно ответил Артур.
– А если девчонка сидит в том гараже, закрытая? А если там не девчонка, а ее труп? Ты об этом подумал? Твою ж мать, Артур!
– А… Вот еще. Леон показал мне записку от Леры. – Он достал телефон и показал фотографию.
– Нет, ну ты издеваешься! Из тебя клещами все тянуть надо? Я устал, Артур. Я устал уже от тебя! – повторил он. – Мне теперь за тебя отчитываться перед комитетом. Дальше ты сам будешь работать с комитетскими. Дело передали им.
– Я? С комитетскими? Почему я?
– А кто? Твоя линия. Преступление серьезное. Им нужен опер на время расследования.
– А кто из следователей будет заниматься?
– Барт начала работать.
– Только не она… – прошептал он себе под нос. – Только не меня, отправьте кого-то другого. Она же стерва.
– Тебя. Не всегда же с местными забулдыгами работать. Считай, что это тебе подарок. Найдешь девчонку – жди повышения. Я поговорю с начальником отдела.
Артур знал, что все равно в любом случае им будут недовольны. Это стало выработанной годами реакцией на все его действия.
От начальника отдела он всегда слышал одно и то же: «Тебе только с местными алкашами работать, это хорошо получается», «Ты вечно все портишь», «Ты вообще знаешь что-нибудь о статистике?», «Протокол правильно заполнить не можешь». – Его постоянно били этими фразами, и он, одинокий гордый волк, снова уходил в лес, зализывать свои раны.
Глава 19
Рита Барт была в ужасе от действий Артура. Она терпеть не могла оперов, сующих нос в дела следствия без задания. Но, как и прежде, ее лицо было спокойным. Можно сказать, каменным. Застывшим в полуулыбке, надетой ею утром перед зеркалом. Ее выражение лица изменить было очень сложно, но Артуру это удалось.
– Где то, что он нашел? – Она говорила по телефону с Разиным.
– Сейчас записка у нас. Вам все передадут.
– Он изъял это личным досмотром? Понятые были при этом?
– Там ситуация немного неординарная… – пытался выкрутиться Виктор. – Леон Растер все подписал. Он не отказывается от того, что эта записка была у него в кармане.
– Вы, наверное, не понимаете. Мы с вами работаем не в супермаркете. Ну и что, что он подписал. Сегодня подписал, завтра сказал, что заставили подписать. И вы мне предлагаете работать с этим сотрудником?
– Он у нас по линии без вести пропавших…
Рита тяжело выдохнула. Кажется, это можно было услышать в трубке телефона.
– Мне нужен дополнительный осмотр. Еще необходимо провести почерковедческую экспертизу – это как минимум, а как максимум – найти пальцы на бумаге. Если, конечно, ваш оперативный сотрудник все оперативно не уничтожил и сам не оставил своих следов.
– Вряд ли что-то на таком клочке было бы… – Он протянул эту фразу, держа в руках записку. Признаваться было стыдно.
– Кто-то из сотрудников брал в руки эту записку? – Рита почувствовала, что в его голосе что-то поменялось. – Только правда.
– Да… Но кто ее уже только не перетрогал.
Любознательность сотрудников заставила снова раздраженно выдохнуть.
– Спасибо за честность.
Леон Растер в сопровождении полиции и следователя Риты Барт снова был у себя дома. Дополнительный осмотр, в связи с вновь открывшимися обстоятельствами.
Рита, как и всегда, была в нейтральном настроении. По крайней мере, так казалось. Стоя на пороге в своем укороченном полупальто и брюках, покрывающих полусапожки на высоком толстом каблуке, она крутила головой с аккуратной прической и была похожа на стационарную камеру видеонаблюдения.
– Где комната девочки? – спросила Рита.
– Там, – Леон кивнул в сторону двери.
Войдя в комнату, она остановилась при входе и снова просканировала ее взглядом: открытые шкафы, незаправленная постель, вытряхнутый наизнанку рюкзак.
– А что случилось здесь? Ваша дочь, выходит, собирала вещи до своего ухода или возвращалась назад?
– Нет. Это я. Я искал ее.
– Вы, простите, искали ее в шкафу?
– Она любит прятаться. В шкафу иногда, да.
Рита никак не отреагировала, но в протоколе детально описала каждый элемент мебели этой небольшой комнатки, каждую вещь и, конечно, все сфотографировала. Она изымала каждую тетрадку, каждый клочок бумаги с любыми записями маленькой девочки для почерковедческой экспертизы. Эксперты сказали, что шансов на категорический вывод немного. По печатным буквам и подавно. Поэтому Рита брала отсюда все, что могла, лишь бы был результат.
В дом вошел Артур. Рита обернулась и сразу же отвернулась, сделав вид, что не нуждается больше в его помощи. Артуру стало обидно от такого поведения девушки.
Он подошел ближе к Рите и тихо произнес, чтобы никто его не слышал:
– Я просто покажу, где и как все происходило.
– Просто не выйдет, уважаемый оперативный, – она сделала акцент на этом слове, – работник уголовного розыска. Выйдет теперь все сложно. Мне придется вас допросить как сотрудника. Что вы здесь делали, чем занимались и откуда появились новые вещественные доказательства. А вот если бы вы решили оповестить меня, то, возможно, девочку бы уже нашли.
– Рита, – извинительным тоном произнес он, – ну хватит. Что ты со мной как…
– Как с кем? Мы же договаривались.
– Слушай, мы же с тобой учились вместе, на одном курсе были, ты ж нормальная была. Это комитет с тобой сотворил такое? – он улыбнулся.
– Что?
– Ведешь себя… прям, как стерва, Рит! – он прорычал почти шепотом эти слова. – Извини уж.
– Мы выбрали разные профессии, Артур. И каждый должен заниматься своим делом. Но и это не имеет никакого значения. Ладно, – она перестала писать и снисходительно взглянула на него, – сейчас мы делаем одно дело. Когда я закончу, заезжай ко мне, обрисуем детали. Тут в одиночку нельзя. Это тебя касается, если что.
Артур впервые за время работы видел ее настоящую. Не робота-следователя, а ее, ту самую Риту, которая умела менять мимику лица, улыбаться или сердиться на что-то. Неужели ее так тронули воспоминания о совместной учебе много лет назад? Или он попал прямо в ее болевую точку, и она наконец осознала, что действительно ведет себя стервозно? Он не знал ответов, да и ни к чему они были. Рита уступила, и это было хорошо.
Глава 20
Артур заехал в кафешку и взял два рафа. Для себя и для Риты. Он устал сопротивляться и знал, что все равно она не даст ему спокойно работать по этому делу.
«И все же она права, в одиночку работать очень сложно… – думал Артур, но тут же в голове появилось продолжение: – …но с женщинами еще сложнее».
Он постучал локтем и им же надавил на ручку двери. В кабинете сидела Саша. Они с Ритой были похожи на двух подружек, которые давно не виделись. Одна стервозней другой. Он решил не входить и нелепо толкался в дверном проеме, пытаясь протиснуть широченную спину и не разлить кофе.
– Артур, зайди, – услышал он, как только сумел развернуться и встать спиной к Рите.
– Я не буду мешать, зайду потом, – промямлил он, обернувшись.
– Зайди сейчас, – тон Риты заставил его вновь прокрутиться вокруг своей оси и войти в кабинет.
Артур снова думал о том, что эта мелкая девчонка в майорских погонах не должна указывать ему, но все же послушался. Персиковое лицо Риты без единой морщинки, словно с обложки журнала, стало вновь безэмоциональным. Темные раскосые глаза сливались со зрачками и добавляли строгости.
«Как она так умеет?» Она продолжала общаться с Сашей, не обращая внимания на Артура, и выводила его из себя таким поведением. Она не сказала ни слова: ни «подожди», ни «присядь». А он стоял как дурак с двумя стаканами остывающего рафа, не зная, куда себя приткнуть. Здесь даже не было третьего стула, лишь небольшой кожаный диванчик прямо за столом Риты у окна. Но туда садиться он не стал.
– Это наш сотрудник уголовного розыска, – спустя почти минуту произнесла Рита, – он помогает в расследовании. Я думаю, вас мы пока не потревожим, но, если что-то вспомните или узнаете от Леона или откуда-то еще, сообщите, пожалуйста, сразу мне. Вот мой номер телефона. Звоните на мобильный в любое время суток.
– А… Это вы со мной разговаривали?
– Если вы Александра Герц, то я.
Саша взяла стикер с номером и вышла за дверь, столкнувшись с Артуром взглядами.
– Присядь, ты чего стоишь? – издевательски произнесла Рита, будто не видела Артура здесь раньше.
– Жду команды. Я же всего лишь опер, действовать должен по заданию, – съязвил он.
Артур уже пожалел, что решил взять кофе в знак дружбы и совместной работы. Он думал, что их общение начнется с нуля и они будут сейчас работать как два закадычных старых напарника. Как в книгах или в кино, они нарисуют схему, укажут возможные причины исчезновения, нарисуют подозреваемых со знаками вопросов и приступят к обсуждению версий, попивая лучший раф, правда, уже немного остывший.
– Это кофе?
– Да, угощайся. – Он протянул ей крафтовый стаканчик.
– Спасибо, конечно, – Артуру показалось, что она даже скривилась, – но кофеин я не переношу.
Это окончательно добило его, и он, заметив изменения в своем постоянстве, вернулся в свой привычный образ и тон.
– Ну тогда полей цветы им. Два я не выпью.
Артур поставил стакан на подоконник с кактусами и влил в себя ароматный напиток, не успев почувствовать его вкуса. Встреча началась не так, как он задумал, и все ожидания от свидания были уничтожены.
– Почему ты сразу не доложил о том, что произошло?
– Еще раз рассказывать. – Артур устало выдохнул. – Если бы не я, то о записке никто бы не знал, и Леон Растер сжег бы все в своем камине.
Их диалог был похож на допрос.
Когда Рита закончила задавать Артуру вопросы, она достала большой, скрученный в рулон ватман и взяла пару карандашей.
– Теперь нам нужно все это накидать сюда с указанием точного времени: кто где находился, сколько времени потребовалось бы Лере, чтобы дойти из музыкальной школы до дома, укажем другие возможные пути.
– Все-таки как в кино, – улыбнулся Артур.
– Так наглядней. Все зацепки и доказательства пропишем здесь и отметим на схеме.
– Согласен.
«Не так плоха она, эта Рита», – думал Артур.
И расследование дела становилось небанально интересным.
Глава 21
– Артур, у нас очень много дел.
– Не сомневаюсь.
– Во-первых, нужно допросить всех, кто близко знал Леру. Это учителя музыкальной школы, ее одноклассники, их родители. Все объяснения слабые, на две строчки: «Никого не видел, никого не знаю». Так не пойдет. Меня интересуют ее отношения с отцом, подноготная их семьи.
– Леон тугой, но я из него все вытащу.
– Только спокойно. Сейчас мы работаем вместе, не хватало еще проблем.
– Конечно, спокойно, как иначе. – Артур широко улыбнулся, обнажив зубы, выстроенные ровно, как солдатики. – А во-вторых?
– Во-вторых, нужно как можно быстрее узнать собственника твоего гаража. Хотя… это может быть пустышкой.
– Почему сразу пустышкой? Вполне весомый аргумент.
– Изморозь? – Она с недоверием подняла вверх один уголок губ. – Ладно, проверим. Мы не можем исключать ни одной зацепки.
– Что думаешь о Леоне?
– Я думаю, что девочка действительно ушла из дома сама. Но Леон Растер почему-то скрывает причины ее ухода. Посуди сам. – Она заходила по кабинету, держа в руках карандаш, будто сигарету. – Записку от нее он отдал не сразу, в комнате девочки все вверх тормашками. Я думаю, что его дочь спешно собиралась, но Леон усердно не хочет этого признавать. Нужно узнать, что у них произошло. Может, был какой-то конфликт. И вот еще. – Она достала из стола толстую тетрадь с переливающейся обложкой. – На, посмотри.
– За что мне выпала такая честь от самой Риты Барт?
– А я отвечу. Лучше я буду работать с тобой, и ты мне будешь рассказывать обо всем сразу, нежели за твои косяки мне придется выстраивать новые рабочие отношения с кем-то другим. Все просто. Не нужно искать сложностей. И да, я ценю твой интерес.
– Ты сегодня откровенна, – он снова улыбнулся.
– Интерес к этому делу, Артур.
Он себя не узнавал. Привыкший проводить выходные в баре за бокалом холодного пива, настраиваясь на новую рабочую неделю, он стоял в самом нелюбимом здании, которое только можно было построить, разговаривал с самой раздражающей его женщиной и был доволен. Он. В свой выходной день. Почему?
Артур погрузился в мысли в поисках ответов. Чем же так хороша эта минута? Почему бы не променять ее на барный стул ресторана? Ответ очевиден – интересное расследование. Пропавший ребенок, которого не могут найти вторые сутки, какие-то зацепки и доказательства, которые он сам, именно сам, смог раздобыть. Но, может быть, дело в Рите?
Артур открыл тетрадь. Скорее, это была не тетрадь, а дневник Леры с ее записями и рисунками.
– Это дневник.
– Именно, кэп.
– Где ты нашла его?
– Ты никогда не вел дневник?
– А ты что, вела?
– Ах, ну да, это девчачьи забавы. Я прятала свой дневник между спинкой кровати и стеной. Этот, кстати, нашла почти там же. Он был под кроватью, в каркасе между деревянными досками. Хорошее место, если не поднимать матрас.
– Может быть, Леон его искал, поэтому все было перевернуто?
– Не знаю. Я не думаю, что он знал о его существовании. Посмотри в середине. Кажется, этот дневник нам проливает свет на некоторые события.
Из дневника Леры
Папы нет дома уже 34 часа и 40 минут. Я хорошо считаю. Наверное, он ищет янтарь. Сегодня он не брал меня с собой на берег, потому что холодно. Это он так сказал. Но мне кажется, что на улице тепло. Я сижу в беседке и пишу это в свой дневник. Приготовила папе бутерброды. Когда он придет – он их поест. Он любит бутерброды.
Артур пролистал в конец дневника. На листе обычной шариковой ручкой были нарисованы два человека. Догадаться, кто из них кем является, было не сложно – Лера подписала каждого.
Леон и Саша плыли на корабле. На их лицах были улыбки. Нарисованные человечки стояли очень близко друг к другу, прямо у носа корабля, почти как в «Титанике». На берегу стояла палатка, а стрелочкой подписано: «Я».
– Переверни. – Рита c интересом наблюдала за реакцией Артура.
На следующей странице рисунок был почти такой же, только на корабле оставался уже один человек. Он так же продолжал улыбаться. А в нарисованном море плавала Саша, откусанная пополам нарисованной акулой, которую Лера заботливо подписала, видимо, чтобы никто не перепутал с дельфином.
– Многоговоряще. – Артур рассмеялся. – Да уж. Эту Сашу она точно невзлюбила. Думаю, ответ очевиден. Малая поставила отцу ультиматум.
– Но и с Сашей Леон уже не вместе. Так. Давай все расставим по времени. А этих двоих пока оставим в покое. Я уверена, что скоро все встанет на свои места.
– Да, только девчонку-то искать надо.
– Если рыба судорожно бьется о сети, ей стоит отплыть немного назад, чтобы увидеть, где есть дыра. А она обязательно есть! – Она смотрела на Артура серьезным взглядом, будто говорила о рыбе не в переносном смысле. – Сделай одолжение. Отвези экспертам записку, образцы почерка Леры и постановление. Они в курсе, ждут. Думаю, что это будет бестолковая экспертиза, но попробовать стоит. И не забудь узнать про гараж. В выходные вряд ли что-то сможешь найти, но попробуй.
– Одолжение? Или задание?
– Если не нравится как одолжение, то задание.
– Одолжение – это значит, ты должна будешь что-то мне взамен, верно? – Он прищурился и чуть было не подмигнул Рите, вовремя остановив себя.
– Взамен я буду лучше подбирать слова, чтобы не возникало вопросов.
От ее холодного взгляда кольнуло где-то внутри. Если было бы можно отмотать несколько секунд назад, он бы просто ответил «Хорошо».
Глава 22
Понедельник. Саша с раннего утра уже была на работе и читала личные медицинские карты первых пациентов. С клиникой отца, в которой она до сих пор оставалась главной, можно было даже не сравнивать. Буйных там никогда не было.
Здесь же было два отделения. Первое – для душевнобольных, попавших сюда через добровольное согласие, и второе – для пациентов, которых лечат принудительно.
Саша работала в первом. Не потому, что ей неинтересны тяжелые случаи, как раз таки наоборот. Те, кто попадал во второе, довольствовались симптоматическим лечением сильнейшими препаратами, ограничивающими рецепторы, отвечающие за психоз. С такими было невозможно разговаривать, основное время нужно было наблюдать за их состоянием и назначать препараты в нужной для каждого из них дозировке. Во втором отделении царил туман спутанного рассудка, стелющийся по кафельному полу вдоль ножек неподъемных кроватей. Сюда не попадали просто так. И днем, и ночью облако больного тумана рисовало в головах пациентов картины, которые здоровому человеку не снятся даже во снах.
Больных здесь держали до определенного времени, пока не пройдет острая стадия, затем переводили, если это было возможно, в первое отделение. Тогда и наступало время для нее – главного врача-психотерапевта Александры Герц.
Одной из таких пациентов была Аида. Ее личное дело заинтересовало Сашу в первую очередь.
Оказывается, Аида в этом месте уже восемь лет, при этом ее медицинская карта гуляла из первого во второе отделение и обратно.
Несколько дней назад женщину снова перевели сюда из второго. Это выглядело странно.
«Выходит, человеку не могут помочь?» – думала Саша и уже отмечала в своем календаре день и время беседы с ней. «Надо разобраться».
Она открыла карту с самого начала. На первом листе вшит лист с так называемой биографической лестницей, где в четырех колонках, начиная от первого года ее жизни, были прописаны все важные жизненные события, физические и психические заболевания. За свою жизнь этой женщине пришлось пережить немало: смерть матери, повлекшая за собой кожные болячки на нервной почве, низкая социальная адаптация в школе, предательство близкого человека, подтолкнувшее на суицид, наркотики, долги, венерические заболевания и в финале – смерть любимой бабушки, которая привела ее в этот новый для нее дом.
Тощая, ссутулившаяся женщина сорока двух лет сидела напротив, опустив голову. Ее тонкие руки были сцеплены в пальцах и просунуты между ног.
Аида Саше показалась какой-то знакомой и родной. Будто ее внутренний ребенок, который никогда не выходил наружу, вышел поговорить с ней.
– Аида, я знаю, что вы здесь довольно долго. Давайте познакомимся.
Аида молчала.
– Теперь я ваш лечащий врач. Меня зовут Александра Герц. Я попробую помочь вам.
Аида продолжала молчать, она лишь приподняла осунувшееся лицо и одарила Сашу сухим отсутствующим взглядом серых глаз. Саша пыталась уловить его, поймать, зацепиться, но взгляд проходил сквозь нее.
– Аида. – Саша попробовала восстановить ее хорошее отношение к психологу и уже утвердительно произнесла: – Я помогу вам.
– Нет, – тонкий, с легкой хрипотцой голос произнес это слово несколько игриво, – я не хочу.
– А чего хотите?
– Ничего.
Аида говорила уверенно, так, будто ее не волнует собственное состояние и пребывание в этом месте. Более того, она хотела остаться здесь.
– Вы впервые за восемь лет покинули больницу со стойким и значительным улучшением, но вернулись почти сразу во второе отделение. Это написано в вашей карте. Что произошло с вами там? – Она кинула взгляд на окно, за которым полуразвалившийся снеговик вновь заметало снегом.
– Ничего. – Она опустила голову и вот-вот готова была заплакать.
– Хорошо. Тогда на сегодня это все.
Несоразмерно лицу длинные губы Аиды внезапно вытянулись и изогнулись в улыбке. Глаза заблестели. Она не ожидала такой короткой беседы.
– Все? Правда можно идти?
– Конечно. – Саша улыбнулась.
– Сейчас? Прямо сейчас? – Она начала слегка подпрыгивать.
– Аида, когда будете готовы, вы сможете снова прийти ко мне.
Аида встала и на своих хрупких хрустальных ногах вышла за дверь.
Саша развернулась в кресле к окну. Из-за резко усилившегося снегопада было не разглядеть снеговика.
Она услышала стук в дверь. Только бы не Печорский.
– Можно? – в дверях стояла Аида и широко улыбалась.
– Конечно, проходите.
Саша догадывалась, что здесь держит Аиду. Она чувствовала, что ей так удобнее справляться со своими страданиями. У этой женщины никого не было, поэтому существование за пределами больницы наводило страх. Она просто привыкла.
Аида села на стул и молча хлопала глазами.
– Вы хотели продолжить?
– Да. – Она выпрямила спину и расправила плечи.
– Хорошо. Как вам здесь, Аида?
– Хорошо.
– Вы чувствуете себя здесь… как дома?
– Наверное, – она пожала плечами. Улыбка резко искривилась, а подбородок затрясся.
Аида – птенец, выращенный врачами-психиатрами, которого постоянно толкают к краю, заставляя расправить крылья и лететь. Но куда… она не знала. И этот птенец, насильно скинутый из гнезда, прижав к себе связанные крылья, каждый раз летел камнем вниз в носилки врачей, которые, несомненно, снова его спасали.
– Я выпишу вам другой препарат. Будете принимать три раза в день.
Аида молча закивала в знак согласия. Слез не было, но лицо было искажено в гримасе вечного несчастья.
– Вы принимаете препарат, который вам назначали?
Аида плотно прижала руки к своему телу и начала нервно гладить себя по плечам.
– Скажите честно. Я не буду вас осуждать.
– Они опять назначат уколы. Потом опять выпишут. И потом опять. Опять. Опять. Опять потом уколы. Потом выпишут. И назначат уколы. – Она повторяла одни и те же слова и начала расчесывать ноги.
– Ваш врач теперь я. – Саша говорила предельно мягко, снова пыталась поймать ее взгляд. – Все назначения буду делать я.
Взгляд Аиды бегал по стенам кабинета, дыхание стало неровным.
«Вам больше не требуется лечение, вы молодец, вас ждет хорошее, а главное – здоровое будущее, помните об этом», – эти слова звучали для Аиды всегда устрашающе, и ее тонко настроенное врачами сознание вновь поглощал плотный туман.
Восемь лет назад человек бежал от страха, оставив его за спиной, а излечившись, обрел страх вернуться назад.
Саша взяла ее за запястье.
– Посмотрите на меня. Аида. Посмотрите на меня!
Начинались всхлипывания. Вот-вот будет приступ.
– Я не отправлю вас домой! Обещаю! – Она сильнее сжала ее запястье.
Аида начала дышать ровнее.
– Посмотрите на меня, – уже спокойно произнесла Саша почти шепотом: – Я не выпишу вас.
Саша поймала себя на мысли, что раньше в ее отношениях к пациентам чувство сострадания, жалости или милосердия не имело места. С каждым законченным случаем она всегда лишь удовлетворяла амбиции, утверждаясь в своем профессионализме. То, что произошло сейчас, настораживало.
«Профессионал не может отвлекаться на какие-то чувства или эмоции!» – снова слова отца звучали в ее голове.
Но она хотела помочь Аиде не как врач, а как человек…
Глава 23
«Я должен быть дома. Лучше сейчас никуда не уходить».
Леон отчаянно пытался придумать, что ему делать. Мысли обжигали, безысходность затягивала в бездну неизвестности. Он начинал чувствовать свою любовь к Лере, видеть ее в себе. Словно огромный невидимый крейсер, ходивший по водам морей и океанов, наконец-то появился на горизонте.
В самовольном домашнем заточении Леон с каждым часом становился слабее, на его лице появлялось больше морщин, а пшеничные волосы теряли свой окрас у корней. Переосмысление пришло поздно. Теперь он не знал, как справиться с тем, что у него осталось. А осталось у него ровным счетом – ничего. Одинокая зубная щетка в стакане, темные угли сгоревших дров и тишина, давящая на виски.
Он посмотрел на стену. В белых деревянных рамках он видел только себя. Вот он с другом в баре, вот они с Сашей на пляже, здесь он один в аквалангистском костюме, корчит лицо, изображая дурацкую рожу.
Лера была только на одной фотографии, сделанной Леоном, когда девочка пошла в первый класс. Румяное лицо, смущенный взгляд, школьная форма, красивый ранец, а в руках несколько разноцветных шаров.
Леон вспомнил себя в тот день. Тогда ему казалось, что он лучший отец на свете, что их отношения спасены, что он больше никогда не бросит Леру, будет во всем ей опорой и поддержкой.
Гордость за дочь длилась недолго. Спустя несколько дней Лера снова была предоставлена сама себе, а Леон снова считал, что все хорошо.
Из дневника Леры
Мне не нравится в школе. Там все глупые. Все играют в телефоны и плохо читают. Со мной никто не дружит, потому что я умная. А еще меня называют ботанкой. Папа говорит, что за такое надо бить. И еще говорит, что надо бить первой. Но я не хочу никого бить.
Глава 24
Новая неделя для Артура началась активно. Откуда-то у него появились силы и желание работать. Энтузиазм, как банка с энергетиком, заряжал его.
Он набрал номер Риты:
– По гаражу в электронном реестре, как я уже говорил, ничего нет. Но там гаражей-то раз-два. В общем, узнал у местных. Никто не видел, чтоб там кто-то когда-то был. Я сделал официальный запрос на выписку из реестра.
– Будем верить, что нам это что-то даст.
– Я уверен, что там кто-то был. Это единственный замок, на котором не было изморози.
– Изморозь. – Рита слегка хмыкнула, но Артур уловил в этом добродушие. – Хорошо. Делай что считаешь нужным. Сегодня сложный день. Пока ждешь ответа, доставь мне, пожалуйста, людей для допроса. Я скину список тебе. И разговаривай с ними вежливо, а не как обычно. Мне нужно узнать все нюансы. Человек должен быть расположен. Справишься?
– Не вопрос.
Артур продолжал думать: «Почему вдруг работа с комитетом стала приносить удовольствие?..» Это было абсолютной противоположностью его привычным мыслям до этого происшествия.
После обеда в кабинете Риты уже сидел классный руководитель класса, в котором училась Лера.
Женщина средних лет в блузке, пиджаке и юбке прямого фасона, не успев войти, начала причитать:
– Лера. Такая хорошая девочка. Такая старательная. Как же так случилось…
– Присядьте, пожалуйста.
– Бедный, бедный ребенок. А я знаю! Это все отец ее виноват! – Женщина села на стул, не переставая говорить: – За девочкой не смотрел, на собрания не ходил! Она ж одна-одинешенька все время.
– Подождите, пожалуйста, сейчас все расскажете. Мне нужно открыть бланк протокола.
Рита подумала: «Артур не просто справился, а переусердствовал…»
– Конечно-конечно. В пятницу у класса было всего четыре урока. Лера была в этот день какой-то расстроенной. Я бы сказала, особенно расстроенной. Она всегда такая, знаете, нейтральная, тихая.
– Извините, вы могли бы не говорить сейчас ничего?
– Но я же… Мне сказали, все рассказать, все вспомнить надо. Я все вспоминала, пока к вам ехали.
– Ладно. – Рита выдохнула, понимая, что эту женщину не остановить. – Рассказывайте. Потом все запишем.
– В общем. И-и-и… на чем я остановилась? А. Ну да. И тут я обратила внимание, – она подняла вверх указательный палец, – что она будто не здесь. Не слышит, не интересуется новой темой. Я подошла к ней и спросила, не случилось ли чего. Лера просто помотала головой, ну я не стала лезть к ней с вопросами. Она всегда, знаете, несговорчива, хотя учится прекрасно! В первый класс девочка пришла настолько подготовленной, что умела уже читать и писать, хоть корявенько, но умела. Такая тяга к знаниям! Я бы такую девочку перевела в класс постарше, только ей там будет совсем некомфортно. К нашим оболтусам-то она уже более-менее привыкла.
– Лера в этот день выходила на переменах куда-нибудь? – Рита решила вернуть женщину в тот самый день.
– Нет, она всегда сидит в классе. И в пятницу тоже.
– С кем-то, может быть, общается, дружит?
– Одна девочка – Алиса. Тоже хорошая. Они не то чтобы дружат, но иногда разговаривают на переменках, за одной партой сидят. Знаете, тут уже хочешь не хочешь, будешь как-то общаться.
– А можете дать номер телефона родителей Алисы? Я хотела бы с ней побеседовать. Естественно, в присутствии родителей.
– Я не уверена, что имею право…
– Это просто просьба, которая сэкономит наше время. Мы не будем говорить, что номер дали вы. Чем раньше мы что-то узнаем, тем быстрее сможем найти девочку. Понимаете? – И на чистом листке начали появляться цифры.
Артур постучал в дверь и заглянул.
Рита, оторвавшись от беседы с классным руководителем Леры, подняла на него вопросительный взгляд.
– Я привел учителя из музыкальной школы. У него мало времени, репетиции.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71301676?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Ирэна Есьман
Отпечатки правды. Детективы И. Берн
У Леона случилось самое страшное – его дочь Лера не вернулась домой после занятий. Девочку искал весь город, но обнаружили только одну красную варежку, а сам ребенок бесследно пропал. Подруга Леона Александра Герц хочет помочь ему справиться с потерей, но все следы преступления ведут к бывшей жене Леона и матери Леры – Зое, которая после сильнейшего нервного перенапряжения оказалась в психиатрической больнице, где работает опытный психотерапевт Александра Герц…
«Расследование исчезновения ребенка запускает целую череду событий и вскрывает тайны прошлого. Оторваться невозможно!» – Писательница Александра Райт, лауреат премии «Русский детектив»
От автора бестселлера «Пациент всегда прав» писательницы-криминалиста Ирэны Берн. Новый запутанный отечественный триллер про тайны прошлого.
Ирэна Берн
Инстинкт жертвы
Пролог
«Ты не можешь этого не сделать», – шептал внутренний голос. «Это безумие», – говорил разум.
Каждый из них осознавал, что один шаг изменит все, что было до этого, и навсегда впишет свой след в их и чужие судьбы. Балансируя между правдой и ложью, между светом и тьмой, у них не оставалось выбора, кроме как совершить этот шаг. Они знали, что пути обратно не будет, но в сердце каждого горел огонь веры в то, что их поступок, будь то удачное стечение обстоятельств или хорошо обдуманное действие, станет правильным решением.
Но с каждым прошедшим днем становилось все яснее, что страшная правда окажется непосильной для каждого из них…
Глава 1
У него всегда набухали вены на шее, когда он злился. А злился он часто, потому что работал в системе, где его пытались приручить, воспитать и даже усмирить. Вот еще. Даже матери с отцом было не под силу это сделать, когда Артур был еще ребенком. Принципиальный, непослушный правдоруб. Сколько раз его ставили в угол, сколько раз отец наказывал его ремнем и запирал дома, Артур все равно делал так, как хотел. А водосточная труба, которая проходила рядом с окном его комнаты, здорово помогала ему в этом, правда не всегда. Однажды Артур сорвался со второго этажа и разорвал себе предплечье. Длинный шрам до сих пор иногда ноет, напоминая ему об улицах, которые он знал изнутри.
Дверь громко хлопнула. У Артура набухла и запульсировала вена на шее, он развернулся к двери и резко выставил два средних пальца перед ней. На небритом лице разгорался пожар.
– Что? – Артур заметил кого-то из своих коллег.
– Опять не везет? – улыбнулся ему сослуживец, дожевывая кусок то ли торта, то ли какой-то булки и параллельно размешивая сахар в одноразовом стаканчике с чем-то горячим.
– Да пошел он!
– Ты тише, – невнятно произнес он.
– Тише? Серьезно? Мне вообще все рав-но, – произнес Артур по слогам. – Показатели, статистика. На статистику пусть сам работает. – Он еще раз выставил средний палец за спину.
– Э-э-э… – Взгляд сослуживца скользнул в сторону.
Артур обернулся, когда дверь была уже открыта и в проеме застыл не кто-то, а сам начальник отдела. Артур сглотнул слюну и попытался подобрать слова, но пока подбирал, решил, что оправдываться хуже, чем сказать в глаза то, что действительно думаешь.
– Рапорт на увольнение, и можешь быть свободен.
– Давно мечтал! Да только кто тут работать останется? – Он бросил короткий взгляд на коллегу в обтягивающей складки его живота рубашке, от которой вот-вот отлетят пуговицы, обратив внимание на испачканные кремом губы. Значит, все-таки торт.
– В понедельник с утра жду тебя с результатами или рапортом на увольнение, – выдавил недовольно начальник, оставив последнее слово за собой, и закрыл дверь.
Ему часто говорили такое, но эти слова не имели под собой почвы. Людей не хватало, и руководители, несмотря на свой пыл, держались за каждого сотрудника.
Артур пнул стопку макулатуры в коридоре и что-то пробурчал себе под нос.
– Это кофе? – Он заглянул в стаканчик.
– Да, бери, я еще себе сделаю.
Артур сделал глоток горячего напитка.
– Сахар, твою мать, – сквозь зубы произнес он и поставил полный стакан на никому не нужные остатки деревянного стола в коридоре.
Хлама тут было предостаточно, но чтобы все это куда-то деть, нужно было официально списать. А заниматься этим было некогда и некому.
Сейчас хотелось закурить крепкую сигарету или махнуть стакан ледяного пива, а может, надеть перчатки и побоксировать грушу, выпустив в нее всю негативную энергию.
Артур зашел к себе в кабинет только для того, чтобы забрать куртку. Он сейчас же отсюда уйдет, бросит машину у дома и завалится в любимый бар, в котором сейчас, кроме бармена, наверное, никого нет. Бармен достанет чистый бокал, подбросит его и наполнит холодным пивом, как раз по пятницам завозят свежее. Хмель и солод притупят его гнев, и он улыбнется. Бар наполнится людьми, и, возможно, он даже найдет, с кем продолжить этот вечер.
Напарник, с которым Артур неразлучно делил этот уютный уголок, продолжал работать, не отрываясь от монитора.
– Я сегодня раньше, если че – прикрой меня. – Он наматывал на свою крепкую шею шарф и уже успел накинуть на плечи куртку, которая из-за ширины его спины едва могла застегнуться. – Скажи там, ну не знаю, поехал проверять ломбарды, искать похищенное имущество. Конкретно ничего не знаешь.
– Ну не вопрос. – Товарищ его всегда выручал.
Артур был немного выше среднего роста, но его плечи выглядели так массивно, будто они априори были созданы для защиты. В аккуратно подстриженных темных густых волосах проглядывали еле заметные седые. Он решил, что не будет стесняться их, даже когда половина головы станет белой. Это все от мудрости. Крупный подбородок и низко посаженные густые брови делали его неприступным, но мягкий взгляд темных глаз придавал ему искренности.
Обычный опер в тихом городке, который работал здесь почти двадцать лет, готов был сбежать из этой системы и никогда больше сюда не возвращаться. Он ненавидел эту систему, ненавидел то, как она устроена, ненавидел себя за то, что он до сих пор здесь, но бросить не мог. Как дитя, которое любит свою мать, какой бы она ни была.
Артур знал в лицо каждого местного отморозка. Они его тоже, здороваясь на улице и обещая, что будут вести себя хорошо. Все знали, что с ним лучше не связываться.
– Артур, а ты куда? – остановил его дежурный.
– Чего тебе? – Настроение начало еще больше ухудшаться. – Я ломбарды поехал отрабатывать.
– Притормози. Там у нас потеряшка. Пропала два часа назад. Нужно съездить на осмотр. Девочка десяти лет. Ломбарды подождут.
– Два часа назад? Ты шутишь? Слушай. – Артур подошел к дежурному и проговорил вполголоса: – Сегодня пятница, а я не помню, когда в последний раз у меня был выходной. Пусть съездит кто-нибудь другой. Инспектор там по делам несовершеннолетних, например. Или участковый какой-нибудь. Я со своим договорился, он прикроет.
– Не получится, там серьезно. Девочка никогда раньше не уходила.
– Уходила, не уходила, какая разница? Все когда-то уходят. Придет скоро.
– Ну, я, например, не уходил, когда малым был, ты не уходил.
– Ты ничего обо мне не знаешь, и лучше не знать.
– Тогда ты меня послушай. Если в ближайшее время ты ее не найдешь, поднимут всех по тревоге. Это твоя линия. И ты лучше всех знаешь, где малолетки собираются. Так что давай. – Он похлопал его по плечу. – Бери протоколы, и езжайте вместе с инспектором. И отзвонитесь сразу по обстановке.
– Знаю я этих девочек. Лет десяти. К подружке зашла или на площадке где-то морозится. Ладно. Кто родители? Что вообще там за семья?
– Они с отцом вдвоем проживают. Все, давай лети, на месте разберетесь.
– Да все и так понятно, – бурчал Артур. – С отцом. Вдвоем. Повзрослела малая, почувствовала самостоятельность.
– Но ехать все равно надо, – пожал плечами дежурный.
– Быстрей только всех собирай. Отработаем, и до понедельника меня нет.
Глава 2
– Фамилия, имя, отчество? Кто пропал, когда ушла? – Артур лениво задавал типичные для таких сообщений вопросы.
– Здравствуйте, – вошла за Артуром высокая блондинка. – Я инспектор по делам несовершеннолетних. Вы отец девочки?
Артур закатил глаза. Он знал, что с ней это все надолго. Медлительная, дотошная и слишком правильная.
– Да. – Леон стоял в коридоре, облокотившись о стену, и поправлял свои отросшие почти до плеч волосы.
– Фамилия и имя? – еще раз спросил Артур.
– Мои?
– Нет, мои. Ваши, конечно. Вы же заявляете, а не я. – Артур почувствовал, как локоть блондинки уперся ему под ребра. Что она понимает в общении с заявителями?
– Леон Растер.
– Артур, давай я сама, – тактично заткнула его блондинка. – Как зовут девочку?
– Лера. – Леон отвечал тихо, привыкая к мысли о том, что здесь сейчас происходит.
– Где ее комната? – Артур продолжил, все же смягчив свой тон.
– Вам нужна ее комната? Зачем? Она ушла из музыкальной школы, а не отсюда. Ее в городе надо искать где-то.
– Зачем нам комната, давайте мы сами разберемся. Просто отвечайте на вопросы, и дело пойдет быстрее. – Мало того, что Артура дернули в пятницу вечером, так еще и отец девочки делал ему мозги.
– Только время теряете здесь. – Леон не хотел, чтобы полиция рылась в его доме.
– Вы не переживайте, мы знаем, что надо делать. – Инспектор как могла старалась всех успокоить. – Сейчас нужно осмотреть дом, стандартная процедура. Вот здесь подпишите, что разрешаете проводить осмотр, – она указала пальцем в бланк протокола.
Артуру удавалось сдерживаться. Все-таки хорошо, что эта блондинка поехала с ним, меньше придется общаться с нерадивым папашей.
Как только Леон поставил свою подпись, Артур, не разуваясь, прошел в глубь большого то ли холла, то ли гостиной, совмещенной с кухонной зоной. Тусклый теплый свет освещал стильный, но довольно простой интерьер – здесь не было лишних вещей и захламленности, но было стойкое ощущение, будто здесь никто не живет. В кухонной зоне стол из темного дерева, точно дерева, это было видно невооруженным глазом, и шесть стульев вокруг него. Зачем шесть, если он живет один с дочерью? В гостиной – бескаркасный диван глубокого коричневого цвета, наверняка очень удобный, пара мешков в африканском стиле, картина с изображением какого-то племени и совершенно ничего, что могло бы указывать на проживание в этом доме ребенка. Разве что одна из фотографий на стене – девочка в школьном сарафане и Леон рядом с ней. Живые, улыбающиеся лица.
– А ванная тут у вас где? – потерялся в дверях Артур.
– Ванная?
– Да, нужно изъять зубную щетку.
– Не понял. Зачем вам ее щетка?
Все эти «зачем» только подбрасывали дров в уже разгоревшийся огонь. Огонь. Тут был камин, прямо напротив этого удобного дивана. Артур заглянул внутрь – камин разжигали не так давно.
– Много вопросов задаете. Зубы чистить. Зачем же еще? – съязвил Артур.
Их перепалку прервала инспектор:
– Нужна щетка девочки, – успокаивающим голосом начала она. – Нам нужно изъять ее, это стандартная…
Леон не дал ей договорить:
– Она в больнице? Вы ее нашли? Или что? Я не понимаю.
– Много вопросов, мало помощи от вас, папаша. Нет, мы ее не нашли. Просто покажите долбаную щетку, и мы ее изымем. – Его терпение кончилось, так же как и надежда на то, что его долгожданная пятница закончится так, как он запланировал.
– Да объясни же ты ему! Вот откуда отец должен знать, зачем тебе щетка.
– Ну окей. В общем, когда найдут тело, точнее, если, и его невозможно будет опознать, то нам поможет эта щетка. На ней есть ДНК вашей дочери. Так понятно же объяснил?
Лицо Леона скривилось, то ли от того, что он представил свою дочь мертвой, то ли от пренебрежения к Артуру, который так и не смог считать эту эмоцию.
– Да вы не волнуйтесь, – блондинка тоже заметила, но почему-то сочла это за волнение, – сейчас нужно собраться и вспомнить все детали. Может, она что-то говорила, куда-то собиралась? Другие сотрудники сейчас патрулируют город, ее уже ищут по описанию одежды и внешности. – Она сделала паузу. – Мы обязательно найдем вашу дочь. Все будет хорошо.
– А мать где? – спросил Артур, заранее зная, что Леон один воспитывает дочь.
– Ее давно нет, пропала.
– Интересно. – Артур рассматривал фотографии на стене, где не было ни одного снимка с изображением женщины.
Леон поник. Было ощущение, что он что-то недоговаривает. Ссора с дочерью? Поэтому она сбежала? Или он поднимал на нее руку? Артур с детства был знаком с подростками, у которых буйные родители. Хотя сами родители считали, что это дети у них родились такие неуправляемые. Кто такой этот Леон? И что с ним не так?
Внешне он казался Артуру типичным самовлюбленным подонком, одним из тех, на кого так падки женщины. И лицо такое смуглое, будто загар еще с лета не сошел, и ростом он выше Артура, и кудри эти вьющиеся почти по плечи (зачем мужику вообще эти кудри?), виски еще сбрил, и торс хорошо подкачан, это можно было заметить даже через одежду. Артур терпеть таких не мог. И чем они ему насолили? Может быть, тем, что у него самого не было столько времени, чтобы проводить его в зале, или волосы такие ему никогда не отрастить, потому что его засмеют на работе, или он не признает тех, кто выше его?
Леон проводил Артура к ванной, достал зубную щетку Леры и передал ему.
– Сюда бросайте. – Артур раскрыл чистый конверт и, когда щетка девочки оказалась внутри, запечатал его.
Леон на несколько секунд остановил свой взгляд на стакане – в нем осталась одна-единственная щетка – его щетка. Стало не по себе. Слишком все быстро меняется.
– Собирайтесь, поедем в отдел, там будем вас опрашивать. Есть кто-то, кто сможет побыть дома, если девочка вернется? Соседи или родственники.
– Да, девушка… Бывшая, – уточнил он. – Они знакомы с Лерой.
– Как зовут?
– Саша.
– Полное имя? – Артур достал свой блокнот.
– Александра Герц.
– Александра Герц, – проговорил по слогам Артур, записывая. – От вас прям все бегут, – усмехнулся он, но тут же понял, что сарказм был лишним, однако извиняться не стал.
Глава 3
Каждый из нас хранит свои секреты, которые не так просто открыть, странные мысли, которые невозможно произнести ни в разговоре с психологом, ни под куполом храма, ни даже самому себе. Иногда наши тайны кажутся противоестественными или чужими, и мы храним их под пятью замками самой темной комнаты под твердой костью черепной коробки. И люди с тайнами живут в постоянном страхе, что их секреты рано или поздно будут раскрыты. Но все стараются защитить не только самих себя, но и тех, кого любят и кто нуждается в защите.
Леон с Сашей познакомились чуть больше года назад, они тогда работали в одной команде волонтеров-поисковиков. А еще Леон руководил бригадой спасателей и сам спас не одного бедолагу, которого унесло волной. Зря Артур так про него отзывался. Но стол из дерева не купишь и ремонт такой не сделаешь на зарплату спасателя – Леон занимался добычей янтаря, что неудивительно. В этом регионе сосредоточено около девяноста процентов мировых запасов этого камня возрастом сорок-пятьдесят миллионов лет.
Он начал, когда ему было двадцать. Сначала сачок, тогда такая охота была не запрещена и вполне легальна, потом первый гидрокостюм с накопленных денег, обучение профессиональному дайвингу, дорогое оборудование, и все это превратилось из хобби в незаконную добычу янтаря. Артур был прав – вот что не так было в этом Леоне. Незаконная добыча янтаря. Чуйка его не подводит.
Вся жизнь Леона завертелась в компании таких же, как он – страстных копателей морских глубин. В волонтеры он попал, когда нескольких его близких товарищей забрало море: один запутался в сетях, второго унесло течением, а третьего привалило песком в одной из «нор» морского дна. Это занятие – вызов Посейдону, который и решит, взвесив все «за» и «против»: одарить ныряльщика янтарем или же забрать его душу. Здесь часто гибнут водолазы, а масштабы морского дна настолько велики, что спасателям государственных служб в одиночку не справиться. Да и кто, кроме самих водолазов – добытчиков янтаря, будет знать места, где искать…
Леон был для Леры не просто отцом, а единственным человеком, который был с ней рядом. Но был ли? Чаще девочка оставалась одна, лишь иногда Леон брал ее с собой после шторма, чтобы поработать сачком. Он ставил палатку, оставлял ей еду и детские книги.
– В воду не заходить. С места не уходить. С чужими не разговаривать. Понятно? Три основных правила, которые приходилось соблюдать.
– Угу, – кивала Лера. – А ты точно вернешься?
– Вернусь, куда ж я денусь. Сиди тут, играй.
Смышленая не по годам девчонка сидела в палатке, играла в куклы, читала по слогам детские книжки и ждала отца. Иногда проходило так много времени, что ей становилось страшно. Не за себя, за Леона. Ребенок, которому приходится думать о смерти родителя, постепенно начинает привыкать к этой мысли и готовить себя к неизбежному.
– Я думала, ты не придешь. – Она утирала слезы, когда солнце начало заваливаться за горизонт.
– Не хнычь давай. Я же сказал, что вернусь. Помогай сети распутывать.
Они выбирали самые крупные куски и, собрав весь инвентарь, садились в припаркованный у побережья пикап и ехали домой. Тогда ей было всего пять. Эта картинка казалась идеальной, но только не для Леона. То, что случилось раньше, могло бы вызвать в нем нежные чувства к дочери, но вызвало скорее холод.
Детство Леры было непохожим на детство ее сверстников. Она росла одиночкой, маленьким волчонком среди темного леса. «Давай иди поиграй к себе в комнату». И она, опустив плечи и наморщив лоб, уходила. Девочке всегда чего-то не хватало, но чего именно, она не знала. Внимания? Лера тянулась к отцу даже тогда, когда чувствовала, что мешает ему, такая неудовлетворенная потребность заполнить внутреннюю пустоту. Становясь старше, Лера все чаще оставалась одна, а их без того хрупкая связь с отцом рассыпалась на мелкие песчинки. У Леона было полно других дел, он считал, что дочь его уже вполне взрослая и может о себе позаботиться. В свои шесть Лера уже могла запросто приготовить себе бутерброды, сделать чай и заварить быстрорастворимую кашу.
Ей было уже девять, когда с появлением Саши она почувствовала угрозу. «Саша – зло». Именно так восприняла ее появление маленькая Лера. Чужак, который нагло вошел без приглашения в дом, вор, похитивший внимание отца, враг, который только притворяется другом. Никакой друг не будет отнимать у тебя самое главное. А она, та, что улыбается тебе в лицо, за руку уводит того единственного человека, который рядом.
– Я не хочу, чтобы она приходила! – возразила Лера, надув губы.
– Она хорошая, она тебе понравится. – Леон не знал, как мягче подойти к этому вопросу. – Может, не сразу, но ты поймешь. Саша хочет с тобой подружиться, и я хочу, чтобы вы подружились.
– Я не хочу ни с кем дружить! – Она бросилась в свою комнату и захлопнула дверь.
У Леона опускались руки. Он не знал, как разорваться между своими желаниями и Лерой, однако понимал, что так не может продолжаться. Он должен что-то решить.
После потери жены Леон не подпускал никого близко к своему дому и тем более к дочери. У него были вспышки интереса к женщинам, но дальше отдельных встреч это не заходило.
Но Саша… В этой женщине он видел глубину, ум и какую-то неприступность. Такой хотелось добиваться. И не потому, что она красива и эффектна, другие при этом ей ничуть не уступали, а потому что в ней была загадка. Тайное сокровище, зарытое на большой глубине, сундук с кодовым замком, который ему так хотелось открыть.
Леон долго присматривался к ней, мысленно представлял ее рядом с собой и впервые с Лерой. Спустя долгое время он начинал понимать, что девочке все-таки нужна мама. Или хотя бы женщина, которая будет о ней заботиться.
– Саша, вот мне что делать? Меня не устаивают ее такие выходки!
– Будь помягче с ней, она ведь ребенок. И она растет без мамы. Ты для нее все.
– Я понимаю. Но у меня должна быть личная жизнь?
– Я сама с ней налажу контакт, будь уверен. Я же психотерапевт, – Саша улыбнулась, и Леон крепко обнял ее.
Саша стала приходить к палатке, в которой Лера ждала отца на берегу моря. Первый раз был особенно сложным. Лера долго молчала, надув губы, и долго не смотрела в глаза.
– Не хочешь поговорить?
– Мне папа сказал, с чужими не разговаривать. – Она, словно волчонок, забралась внутрь палатки, соединила ткань в проеме входа и закрыла на замок-молнию.
– Твой папа все правильно делает. Он о тебе заботится и очень переживает.
Девочка молчала.
– Я тоже волонтер, помогаю людям, попавшим в трудную ситуацию. Как папа, конечно, не ныряю под воду, но помогаю им справиться с болью.
– Ты врач?
– Ну можно и так сказать, – Саша улыбнулась, первый контакт, казалось, был найден. – Я психолог. У людей еще, бывает, и душа болит. Вот я ее и лечу.
Девочка снова замолчала, будто вспомнила, что обещала себе с ней не разговаривать.
– Хочешь, расскажу тебе страшную историю? Ты боишься ужастиков? Но, обещаю, там будет хороший конец.
– Нет. Не хочу! Ты мне мешаешь!
– Хорошо, как скажешь. Ну я тогда пойду? Покушай, не забудь. – Саша старалась говорить мягко и дружелюбно. И обязательно лимитировала время общения, если это можно было назвать общением, чтобы Лере было комфортно.
Она устроилась за столиком в пляжной кафешке, откуда было удобно наблюдать за девочкой. Она понимала Леру и знала, что за этим стоит типичное детское поведение, когда кто-то посягает на роль родителя. Хотя Саша и не собиралась. Ее встреча с Леоном не была историей про вспыхнувший огонь, здесь не было дьявольских страстей и бесконечного потока химии, растворяющей своей реакцией все, кроме двоих. Это была тихая гавань, тихое плавание на белоснежной яхте в штиль. Когда светит солнце, а те двое счастливы просто потому, что нашли друг в друге поддержку.
Саша просто хотела подружиться с Лерой, найти нить понимания. А может быть, основной целью было достижение результата?
Спустя несколько месяцев они вместе ждали Леона с добычей, рисовали на песке и строили башни. Казалось, что все налаживается.
Глава 4
– Как ты смотришь на то, чтобы жить втроем?
Когда Лера окончила начальную школу, Леон предложил Саше съехаться.
– Мне нужно подумать… – Саша была в замешательстве.
Она знала, что когда-нибудь он задаст ей этот вопрос. Жить с кем-то под одной крышей? Делить быт и рассчитывать время, когда можно воспользоваться душем? Стать его дочери кем-то вроде матери? Саше казалось, что она не готова к такому шагу. Желание сохранить свою независимость брало верх.
– Мы уже давно вместе.
– Понимаешь… Мне нравится проводить время с тобой. Пусть это будет соседний дом, квартира или палатка на берегу, но мне комфортно жить на своей территории.
Леон потупил взгляд.
– И с Лерой у вас все наладилось, – он сделал еще попытку.
– Мне нужно обдумать все. Я не представляю себя в роли матери или тем более мачехи. Кто вообще придумал это отвратительное слово?
– Мы должны попробовать. Обещаю, если не выйдет, я не буду тебя держать.
Саша не могла иметь детей по медицинским показаниям, уничтожала в себе любые проявления материнских чувств, когда смотрела на этих маленьких человечков, и со временем заработала иммунитет. Броню, которую невозможно было пробить ни милой детской улыбкой, ни забавным поведением, ни болезнями, ни тем более плачем. Но сейчас она задумалась. Ей нравилась Лера. Голубые бездонные глаза этой девчонки позволили ей сказать «да».
– Только я не обещаю, что буду примерной домохозяйкой.
– Я этого не требую, – улыбнулся Леон.
Саша хотела попробовать, хотела понять, что для нее может значить этот ребенок. Она собрала малую часть вещей и переехала из уютной студии с видом на море в логово дайвера-аквалангиста. У Леона был небольшой дом с такой же небольшой территорией, на которой умещались беседка с мангалом, огромный навес на две машины с прицепом и хозяйственная постройка с подвалом, в котором он хранил свои мужские игрушки для добычи янтаря. А в доме был большой камин, который не топился уже давно. Но с появлением Саши вновь получил право на жизнь.
Глава 5
Не так давно Саша была известным психотерапевтом, одной из лучших в своем деле. Ее знали не только на побережье, но и в столице, однако прошлое заставило на время уйти из профессии, но со временем мысль вернуться назад, как назойливый комар посреди ночи, постоянно жужжала возле уха и не давала спокойно существовать. Да, иногда она помогала людям, потерявшим близких, вернуться к жизни, зная, что слова «Все будет хорошо» не выведут из депрессии. Но ей этого было критично мало. Критично! Глоток воды в засуху, позволяющий организму не сдохнуть в этой пустыне.
Саша начала вновь посещать различные тренинги и курсы. Отказаться от любимого дела вопреки всему оказалось для нее равным мучительной смерти, забирающей душу из усыхающего тела. Это как отнять у редактора книги и не давать их читать, когда люди в метро и автобусах демонстративно, будто от слова «демон», достают из своих сумок и рюкзаков пестрые обложки, а потом молча начинают дразнить ими. Так и Саша, работая волонтером, только дразнила себя будущими чужими пациентами. Сейчас наступил тот самый момент, когда можно вернуться в профессию.
Все перевернулось. Переезд, новые перспективы, настоящая семья, которой у нее никогда не было. В этом хаосе она погрузилась в работу.
Первый рабочий день. Саша надела идеально выглаженный белоснежный халат и заняла место в кресле главного психотерапевта государственной областной психиатрической больницы. «Александра Герц» – вновь это имя засветилось на табличке двери.
– Ну что, Александра, как вам новое рабочее место? – Главврач, сцепив пальцы на выступающем животе, обтянутом врачебным халатом, ходил по кабинету.
– Здесь не помешал бы ремонт, но знаете, главное, что оно рабочее, это место. – Саша огляделась вокруг.
– М-да, конечно, это вам не частная клиника. – Он задрал голову вверх, демонстративно приподняв брови. – И пациенты, знаете ли, тут посложнее. Это у вас там тайная солянка наркоманов из шоу-бизнеса.
– Ну что вы так, – Саша мягко улыбнулась, не дав главврачу удовлетворить свое превосходство перед ней. – Известные люди – тоже люди. И я боюсь, что им еще сложнее. Плюсуйте сюда страхи быть замеченным и заслужить еще одну нехорошую славу.
– Да. Или привлечь внимание, выдумывая себе биполярные расстройства и психозы. В отличие от них наши местные ничего не выдумывают. И сюда так просто не попадают. Не санаторий, скажем.
– Я понимаю, – согласилась Саша.
– И просто так отсюда не выходят. Поэтому, собственно, вы и здесь. – Он слегка опустил голову и посмотрел на Сашу из-под очков. – Меня не интересует ваше прошлое, мне важно, какой вы специалист. Наслышан о ваших успехах в психиатрии. – Он явно набивал себе цену, заставляя Сашу думать о том, что это место досталось ей с трудом. Ее это больше умиляло, чем раздражало.
– Спасибо. – Саша улыбнулась.
– Всегда пожалуйста. Ну что ж, я вас оставлю, привыкайте к новому рабочему месту.
– Извините, я хотела бы еще поговорить с вами о схемах лечения. – Главврач обернулся и вопросительно посмотрел на нее. – Я разработала и защитила проект по лечению сложных пациентов с симптомами расстройств шизофренического спектра.
– Александра, здесь вам не частная клиника и здесь нет своих схем. – Он с недоверием ухмыльнулся. – Мы, уважаемая, по протоколам работаем, утвержденным Минздравом. Попрошу не забывать об этом. И кольца эти ваши… – он кинул пренебрежительный взгляд на ее руки. – Я все понимаю, но вне стен этой больницы! Придется снять. У нас государственное учреждение.
– Конечно, – улыбнувшись, проговорила она в то время, когда в ее взгляде, обращенном к главврачу, явно проскальзывала неприязнь.
Печорский Валентин Геннадьевич – это сочетание фамилии, имени и отчества рождали в ней ощущение чего-то склизкого и большого. Чего именно, она не могла понять. Когда он вышел, ей хотелось закрыть дверь на ключ и больше не впускать его сюда.
Как только Саша осталась одна, этот кабинет наполнился угрюмыми мыслями, такими же, как и погода за окном. С неба полился частый дождь, превращая снежную гладь в оторванные друг от друга куски черно-белого месива. Где-то проглядывала зеленая трава, которая в декабре выглядела совершенно неуместно, но тем не менее разбавляла черно-белую картинку и, быть может, кому-то дарила хорошее настроение. Здоровенный снеговик, слепленный пациентами, которым были разрешены самостоятельные прогулки, обретал печальные очертания. Глаза, сделанные из углей, текли по белому шару черными струйками. Улыбка, из тех же угольков, только поменьше, принимала задорно-зловещий вид.
Саша смотрела в окно и понимала, как точно этот снеговик описывает души здешних людей, прячущихся под когда-то ровными белоснежными шарами. В этот момент ледяной дождь разломил голову снеговика, и ее часть рухнула на землю. В таком виде он прекрасно дополнял атмосферу этого закрытого двора.
Она сделала глубокий вдох и закрыла глаза. Мысли продолжали бегать от стены к стене, увеличивая скорость и спотыкаясь друг о друга. Саше снова пришлось работать под пристальным вниманием человека, который уже ей не нравился.
После работы в своей клинике ей было сложно перестроиться. Одно дело, когда, окончив ординатуру, она проработала четыре года в одной из психиатрических больниц города, а другое дело – сейчас. Ей, самодостаточной женщине с полным багажом знаний, врачу, которому были доверены души самых известных людей, работать здесь?
– Ну что ж, посмотрим, – выдохнув очередную порцию воздуха, вслух сказала она и, завершив свою мысль о склизком и большом, следом произнесла: – Питон.
Саша посмотрела на любимые массивные серебряные кольца. Ее тонкие длинные пальцы были всегда с ними неразлучны. Остановив подступающий к горлу ком, она сняла их все и положила в ящик стола, заперев его на ключ. Обнаженные руки казались ей ранимыми, но мужские крупные часы на тонком запястье левой руки подбадривали.
В этом кабинете срочно требовалась перестановка. Саша выглянула в коридор и тут же заметила молодого парнишку в расстегнутом халате. Появление Саши в дверях кабинета заставило обратить на нее взгляд.
– Здравствуйте! Вы свободны? Мне тут нужно кое-чем помочь. Физическая сила нужна. – Ни один настоящий мужчина не откажет женщине после этих слов.
– Конечно. – Паренек заулыбался. – Вы у нас новый доктор? – Он говорил весьма просто и бесхитростно.
– Да, будем знакомы, Александра Герц. – Она протянула руку и вновь обратила внимание на то, что ее пальцы совершенно голые.
– Михель, – улыбнулся парень и слегка пожал руку Саше.
Михель помог передвинуть мебель, и в кабинете сразу стало очень уютно. Саша еще раз огляделась вокруг. Настроение начало улучшаться. Даже снеговик за окном уже не казался таким мрачным.
Саша обратила внимание на маленькое кольцо на правом безымянном пальце и про себя порадовалась этому. Когда она шла работать в большой коллектив, главным минусом было то, что «особи мужского пола», как она называла мужчин, могут подбивать на флирт с продолжением, а ей этого совершенно было не нужно. После четырех лет работы в государственной больнице служебных романов она насмотрелась по горло. Сейчас ее радовало, что новый знакомый не станет проявлять к ней интереса как к женщине. По крайней мере, она на это рассчитывала.
– Михель, вы доктор?
– Не совсем. Точнее, совсем нет. Я работаю в архиве. Но перечитал уже много всякого, так что можно сдавать экзамен.
– Хм. – Она по-дружески улыбнулась. – Ну хорошо, спасибо за то, что помогли мне.
– Всегда пожалуйста! Если что надо – обращайтесь. Мой кабинет в подвале, самый большой, между прочим. – Он рассмеялся и вышел за дверь.
У Михеля было доброе веснушчатое лицо. Когда он улыбался, глазные щели выравнивались в тонкие полоски, раздаривая собеседнику морщинки, похожие на солнечные лучи. Это подсказывало Саше о его дружелюбии и подталкивало к доверительному отношению. Копна русых волос дополняла образ хорошего мальчишки, готового всегда прийти на помощь.
«Может, и не так все тут плохо», – уже улыбаясь, думала Саша, устраиваясь в удобном светлом кресле.
Глава 6
– Алло, Артур? – звонил напарник по кабинету. Голос у него был какой-то уставший. – Тут начальник наш. Он спрашивает, где ты.
– А мне позвонить он стесняется? Я поехал малолетку искать.
– Ты на громкой…
– Да, Артур, ты на громкой. Мне тут говорят, что ты поехал ломбарды проверять. Теперь оказывается, ты малолетку ищешь. Нехорошо так подставлять товарищей по службе.
Сейчас Артур был предельно рад тому, что он и его товарищ оказались в выигрышном положении.
– А вам не доложили?
– Что? То, что ты врешь на каждом шагу и пытаешься слинять с рабочего места раньше времени? Что я и говорил. Одна проверка – и ваши с коллегой показания не совпадают. Рапорт! Сейчас же.
– Какой?
– Об увольнении!
Артур улыбался и предвкушал то, как он сейчас красиво поставит мат самому начальнику отдела.
– А сейчас я не могу приехать. Работаю. У нас на районе девочка пропала, поэтому я отложил работу с ломбардами и поехал сразу на происшествие. Странно, что вы об этом ничего не знаете.
– Какая еще девочка? – от недоумения он оторвал трубку от уха.
– Девочка Лера, десять лет, ушла из музыкальной школы больше двух часов назад. Ранее не уходила, связи с ней нет.
Шах и мат.
Глава 7
Этот день стал переломным в судьбе троих людей. Саша решила для себя все. И для себя, и для Леона. Да, она видела в нем опору, она чувствовала себя с ним женщиной, но какой-то одинокой женщиной. Она была с ним, как говорится, как за каменной стеной, но все же – стеной. Нерушимой и крепкой, но холодной и, как камень, бесчувственной.
Леон всегда был спокоен, а греческие черты лица придавали ему строгости. Она не понимала, зачем ей эта кирпичная кладка, если, обойдя ее, она могла оказаться снова в объятиях вселенского простора. Она понимала, что ей не хватает воздуха, что-то душит ее, что-то не так. И она нашла это что-то…
Саша услышала, как открылась дверь. Почему же так страшно ему сообщать? Но пути назад не было, вещи были собраны и заботливо упакованы в пару маленьких чемоданов. Он сейчас зайдет в дом, он сейчас все поймет… Саша, набравшись мужества поговорить, вышла ему навстречу. Леон замер в дверях, а его безотрывный взгляд расщеплял ее душу.
– Послушай, Леон… Мы должны поговорить. Пока Лера на занятиях и не видит этого всего. Давай разъедемся. Я думаю, мне и не стоило переезжать сюда. Это моя ошибка, и будет нечестным медлить. Лера начинает привыкать ко мне, а я… А я нет. Я не могу быть для нее кем-то вроде матери. Ты достойный парень, Леон, но ты, извини, вы с Лерой – не моя история. Я привыкла жить одна, решать все одна. Мне сложно так, понимаешь?
Он молчал.
– Почему ты молчишь? Эти два месяца я чувствую себя лишней. Я здесь как отсутствующий фрагмент, какая-то недостающая деталь вашей жизни. Но не моей, Леон. Все это – не мое. Понимаешь? А еще, прости, как бы это ни звучало, я поняла, что у меня нет к тебе того самого… тех самых чувств. Прости.
Леон стоял в проходе, так и не проронив ни слова. Он не верил в то, что она говорит. Почти два года встреч и свиданий. Ее улыбки, смех. Он уже скучал по ее рукам, запаху ее тела, бездонным глазам и голосу. Он судорожно пытался насладиться ею в эту минуту. Он считал, что она была с ним счастлива и спокойна.
«Неужели переезд так смог все изменить?» – думал он.
Леон смотрел пристально Саше в глаза, впитывая в себя каждую ее фразу, а потом внезапно ощутил себя очень легко. Наверное, потому что Саша была слишком сложна для него, ему было легче отпустить ее, чем найти ответы на все свои вопросы.
– Давай.
– Что?
– Давай разъедемся.
– Прости, Леон, я должна была… – Она прошла к выходу, и Леон отошел в сторону. В лицо полетели тысячи снежных хлопьев, превращающихся в талую воду на ее теплых щеках, а из глаз предательски текли слезы, растворяя черную тушь на ее ресницах.
Она вспомнила снеговика во дворе больницы. «Лишь бы голова не раскололась на части…»
Два магнита, насильно скрепленные скотчем плюсовыми полями, никогда не смогут соединиться. Ни по каким законам природы. Разорвать, разделиться – единственный правильный выход.
Глава 8
Леон не стал выяснять причин этого поступка. Он помог погрузить чемоданы в багажник ее машины, по-дружески обнял и пожелал удачи, заметив, как она отворачивает заплаканное лицо.
Он чувствовал, что она не останется с ними надолго, хотя хотел этого. Он видел в ней женщину, достойную стать для Леры матерью, но… увы.
Сложно было не заметить, что последнее время напряженность в этом доме становилась все больше и приближалась к критической отметке.
– Саша, ты мне можешь объяснить, что у нас происходит?
– Я не знаю… Мне нужно обо всем еще раз подумать. – Холод ее слов пронизывал.
– О чем? Что ты имеешь в виду?
– Леон, я не обещала, что у меня получится, но ты настоял.
– То есть это я виноват? Только в чем? В том, что предложил тебе со мной жить? Или в чем? – Он начинал закипать.
– С вами жить. Не только с тобой. Давай не будем. Я не хочу скандалов.
– Ты хочешь уйти?
– Я этого не говорила.
Расставание было неизбежным, Леон это понимал, но оно оказалось еще и внезапным для него. Сложно подготовиться к плохому, даже если заранее знаешь об этом.
Все казалось нереальным, будто он за считаные секунды под наркозом провалился в глубокий сон. Скоро он проснется, и все будет как прежде. Саша. Лера. Они будут рядом, все наладится. Но ощущение сна прошло, как только он переступил порог дома и закрыл за собой дверь.
Леон крепко впечатал сжатый кулак в стену так, что Саша это услышала. Его ощущение легкости испарилось, а спокойствие резко сменилось гневом. Внутри заметался дьявол, требующий выпустить его наружу. Лицо Леона скривилось, мышцы затвердели, а глаза… Его сине-зеленые глаза приобрели темный оттенок и вобрали в себя блеск всех отражающих свет предметов. Из горла вырвался громкий крик боли. Его руки требовали действий и разрушений. Он выскочил на улицу.
Саша только садилась в машину. Леон остановился и замер, быстро и глубоко дыша огромной грудью. Он смотрел на нее блестящими глазами, будто с ненавистью, пытаясь остановить своих демонов.
Саша впервые видела его таким и, убедившись в правильности своего решения, мягко произнесла:
– Прости.
Он не услышал, но прочитал по губам. Эти слова и ее лицо с потекшей тушью дали сдержать гнев.
Он закрыл глаза и поднял голову к небу, на лицо сразу посыпались холодные снежинки, а когда открыл их, то перед ним остались лишь открытые ворота, пустое парковочное место и легкий запах выхлопного газа.
Саша ехала по знакомой дороге, навсегда прощаясь с ней. Она смотрела в зеркало и видела, как с каждой секундой отдалялся ее новый дом, в котором она могла быть счастлива. Правая нога переместилась на соседнюю педаль. Загорелись стоп-огни. «А если Леон видит это?» Не дав себе шанса вернуться, она снова нажала на педаль газа и со скоростью скрылась за поворотом, оставив позади свою боль.
Саша уехала, оставив приморский городок наедине со всеми его прошлыми потрясениями, закопав их глубоко в песок где-то на берегу балтийского моря. Этот город наводил печаль и заставлял постоянно сбрасывать с себя тину, сплетенную из осуждающих взглядов и чужих сплетен, которые быстро облетали город, а с каждым новым сплетником были в разы приукрашены. Со временем, конечно, становилось тише, но оставаться там – все равно, что подпирать палками покосившуюся избу с низкими окнами, в которые бесконечно заглядывали мимо проходящие люди.
Ей нужен был новый дом, новый город, новое начало. Старая квартира отца была неплохим вариантом. Исторический центр, немецкий дом с украшенным фасадом, близость к работе и много-много движения. Эта большая, но абсолютно необжитая квартира располагалась на первом этаже здания в самом центре. Старинные бра, коллекционные картины, завешенные плотной тканью, старый, еще немецкий паркет, который, впрочем, нисколько не уступал современным покрытиям и был в очень приличном состоянии. Можно было бы устроить выставку антикварной мебели, которая тут находилась, и продать ее с аукциона за хорошие деньги.
Саше казалось, что здесь до сих пор живет дух ее отца. Им пропитано было буквально все, отчего становилось некомфортно, несмотря на то, что она очень его любила. Однако минусы на этом не заканчивались – очень высокие потолки. Они скорее угнетали, нежели создавали здесь простор. Вся квартира была не в ее вкусе. Здесь срочно хотелось все обновить и переставить.
Глава 9
Раздался телефонный звонок. Саша нехотя нажала на зеленую кнопку.
– Леон, пожалуйста, давай не будем.
– Саша, Лера… Она не пришла домой.
– Что ты имеешь в виду? То есть? – Она пыталась подобрать слова. – Ты звонил в полицию?
– Нет, я подумал, вдруг…
– Сколько ее уже нет дома?
– Она должна была вернуться из музыкальной школы еще два часа назад. Она так никогда не задерживается. – Он пытался сдержать тревогу.
– Боже, Леон. А репетитору ты звонил?
– Да, только что. Она оделась и ушла, как обычно, после занятия.
– Надо поднимать всех наших волонтеров. У нее был с собой телефон?
– Какой телефон? Ты знаешь, что я против этого.
В трубке повисло молчание. В воспитание Леона Саша вмешиваться не хотела. Слишком мало времени прошло с их сожительства, чтобы перешивать уже сшитое.
– Просто сейчас она могла бы быть на связи.
– Я тебе звоню только потому, что хочу спросить: вдруг она что-то говорила? Что к подружке зайдет или еще что-то.
– Она ничего не говорила. У нее нет подружек. – Раздражения было не избежать. Саше казалось, что она сама больше беспокоится за эту девчонку, чем ее родной отец. – Я сейчас приеду.
– Вот спасибо, не надо. Я разберусь. Это уже не твои проблемы.
Леон положил трубку, отбросил телефон и влетел в комнату Леры.
– Лера! Ле-рааа! Выходи! Я что говорю? Уже не смешно!
Он открывал двери шкафа, выворачивал вещи, заглядывал под кровать, под стол – ее нигде не было. Он вытряхивал рюкзак с тетрадями и учебниками в поисках какой-нибудь записки или тайного дневника. Ничего.
В голове скользкой змеей проползала мысль: «А не спряталась ли она еще где-то…»
Он снова набрал Сашу. Она ответила первой:
– Мне приехать?
– Нет, я же сказал. Скажи мне, вы ссорились с Лерой? Может, она ушла из-за тебя, а?
– С чего ты взял, что она ушла? Ты уже звонил в полицию?
– Да какая полиция! Ты же знаешь, что нельзя их сюда. Они начнут осматривать дом, у меня янтаря на несколько миллионов и еще оборудование.
– Ты издеваешься, Леон? Какой янтарь? Очнись! Она ребенок! Твой ребенок! Ты понимаешь, что теряешь время? Я сейчас приеду.
Она бросила трубку и пробубнила под нос:
– Вот придурок!
Схватив ключи от машины, выскочила на улицу и тут же ринулась с места.
Леон был потерян. Звонить или не звонить в полицию? Может, Саша права… Пока он думает, стрелки часов продолжают свой ход. Каждую секунду с ней что-то может случиться. Он взлохматил и без того растрепанные волосы, быстрыми движениями пальцев собрал их в пучок и завязал на затылке. На мокрых холодных ладонях остались несколько длинных светлых прядей. Смыв их в раковину, Леон умылся холодной водой и сам осушил полный стакан. Он несколько раз набирал и стирал на экране телефона три цифры, которые соединят его с дежурным полиции. Звонить или нет? Может, она придет домой сама?
– У меня пропала дочь, – твердый металлический голос Леона раздался в трубке.
Глава 10
Из рации доносилось:
– Девочка, на вид девять-десять лет, рост сто сорок – сто пятьдесят сантиметров, глаза голубые, волосы длинные, светло-русые. Была одета в черную куртку, синие джинсы. Красная шапка и варежки. При себе рюкзак, тоже красного цвета.
Патрульные машины объезжали город, на улице резко стало темнеть. Пошел четвертый час поисков с момента, когда Лера вышла из музыкальной школы. Сотрудники объехали ближайшие компьютерные клубы, где чаще всего «прячутся» дети. Никто не видел девочку.
Самый короткий путь от музыкальной школы до дома лежал через глубокий овраг, а потом нужно было еще и перейти железнодорожные пути, за которыми через гаражи был выход к родной улице. Лера – смелая девочка. Она вполне могла воспользоваться этой дорогой. Хоть овраг и был оборудован лестницами с фонарями, там было жутковато. Высокие деревья из глубин поднимались к небу, качали своими кронами и погружали во мрак, скрывая все происходящее ниже уровня земли.
Путь через овраг лежал от одной лестницы к другой по протоптанной тропинке через небольшой речной мостик. Редкие фонарные столбы освещали тропинку, но если сделать от нее несколько шагов в правую или левую сторону, то можно было мгновенно оказаться в гуще леса. Даже взрослые не любили ходить здесь, когда солнце начинало садиться, испытывая если не страх, то некоторую тревожность.
В одном все были правы – это место всегда было подозрительным и вызывало опасение. В городе ходили слухи, что овраг забирает жизни. И действительно, здесь произошла не одна трагедия, что для статистики маленького городка было вполне весомо. Мужчина, который не смог подняться по лестнице и вызвать себе помощь, когда стало плохо с сердцем, мальчик, влетевший на санках в дерево и получивший серьезные травмы, труп в реке, которого принесло неизвестно откуда. Как выяснилось позже – рыбак, который каким-то случайным образом упал в реку и не смог помочь себе. И это не весь список произошедшего. Люди шепотом называли этот овраг дьявольским котлом.
Глава 11
– Давайте так. Сейчас быстро и четко отвечаете на вопросы, и я отпускаю вас. Пойдете искать дочь с нашими сотрудниками.
– Я сам поисковик. Уже давно нужно поднимать волонтеров.
– Что нужно, мы и сами знаем. – Артур нахмурил свои и без того хмурые брови. – Пока без вас разберутся. Волонтеры уже работают. Подружке своей спасибо передайте. Че, кстати, так поздно заявили?
Артур заглянул в кружку с недопитым кофе, закинул туда же еще ложку растворимого и залил кипятком. Леон промолчал.
– Ладно, не отвечай, чудо-отец. Во сколько обычно дочь приходит домой с занятий?
– Ну около пяти плюс-минус, я точно не знаю. Я не всегда бываю дома. Но Лера очень самостоятельный ребенок. В пятницу сначала школа, потом музыкалка.
– Я это уже понял. А где, интересно, бываете, если не дома? Кем работаете, Леон?
– Я не работаю.
– А это уже интересно. Будем разбираться? Хорошо. На что содержите дочь? Да ладно, дочь, а себя, дом? Я же видел, как там у вас, – усмехнувшись, добавил: – Скромно.
– При чем тут дом и моя работа? У меня дочь пропала! Вас это интересует хотя бы немного?
– Нам все надо выяснить. Вот скажи мне, парень, можно на «ты», да? Где ты был в то время, когда дочь твоя пропала?
– Да вы издеваетесь, – то ли утвердительно, то ли вопросительно произнес Леон. – Дома. Я был у себя дома.
– А подруга ваша, Александра которая?
– Тоже. Мы в это время были вместе. Приняли решение разъехаться. Саша съехала, пока Леры не было, чтобы ей не пришлось наблюдать всю эту драматичную картину.
– А если наблюдала? Она-то, по вашим словам, вот-вот должна была прийти. Может, она так сильно расстроилась, что решила не идти домой?
– Я не знаю, – опустив голову, выдохнул Леон.
– Хорошо. Куда она могла пойти?
– Не знаю… Друзей у нее нет.
– Ну подумай, пораскинь мозгами. Ты ж ее отец.
– Да не знаю я! – нервно выкрикнул Леон.
– Оставь нервы, просто соберись. Лера когда-нибудь уходила из дома?
– Послушайте, никогда! Никогда, – повторил он, – она не уходила и не задерживалась нигде. Сразу после школы и дополнительных занятий – домой. Она послушная и знает, что если я узнаю, то…
– То что? – перебил Артур.
– Я никогда не наказывал ее, если вы об этом. – Леон говорил с подступающей злостью на Артура. – Ни разу руки не поднял! Беседы веду, а она их не любит. При чем тут это все?
– Так, ясно. Вот тут подписывай и езжай к своей подруге. Мы позвоним, как только что-то станет известно.
– Я сам пойду ее искать. Толку сидеть в этих ваших кабинетах, – подписывая протокол, сквозь зубы произнес Леон.
Он резко поднялся и, не прощаясь, вышел, врезавшись плечом в дверной косяк. Артур вылил остатки недопитого растворимого кофе в горшок с почти погибшим цветком и готовился снова похоронить заживо свои два законных выходных.
Глава 12
Время шло. Условные часы тишины закончились. Новость о пропавшей девочке очень быстро разлеталась по маленькому городу. Люди начали размещать объявления в социальных сетях, делая репосты и пытаясь как можно скорее распространить информацию. Многие из тех, кто знал и не знал Леру, выходили из своих домов на улицы города и присоединялись к волонтерской группе. Криминалисты, кинологи, следователи и многие другие осматривали все возможные пути от музыкальной школы в сторону дома и не только.
Близилась ночь. Люди с фонариками, словно светлячки в этом овраге, прочесывали каждый участок земли в поисках хоть какой-нибудь зацепки, но совершенно ничего не находили. Надежды найти девочку в этом месте угасали с каждой минутой, но никто не думал расходиться.
– Ну что там, она не приходила? – Леон позвонил Саше в хрупкой надежде на хорошие новости.
– Я бы уже позвонила. Что у вас?
– Ни-че-го… – по слогам произнес он. – Я сейчас приеду, сменю тебя. Уезжай. И спасибо за то, что связалась с отрядом.
– Было бы за что, Леон. Это нужно было сделать сразу.
Леон, поднявшись по лестнице оврага, побрел в сторону дома через железнодорожные пути. Оставив шумный волонтерский отряд вместе с полицией, он шел через гаражи, оглушенный вечерней тишиной. Холодные крашеные металлические створки принимали тепло его щеки, когда он пытался прислушаться к происходящему внутри каждого из них. Ни шороха.
Дойдя почти до конца, он услышал едва уловимый хруст снега где-то между гаражами. Леон замедлил шаг и, крепче сжав в руке металлический фонарь, пошел на звук. Яркий луч света врезался в глаза и заставил прищуриться. Кто-то стоял прямо перед ним. Он направил фонарь в ответную сторону, но уже никого не было.
– Что ты делаешь здесь? – слева, прямо рядом с ухом Леон услышал знакомый голос и резко направил луч фонаря в его сторону. – Убери! – человек прикрыл рукой источник света.
– Это вы? В каком смысле – что я здесь делаю? Я ищу свою дочь! Вы следите за мной?
– Я тоже ищу твою дочь. – Артур достал зажигалку и разбавил темноту, сделав один щелчок. Над ними поднялось облако сигаретного дыма.
– Зачем было меня пугать?
– Почему сотрудник полиции вызывает у тебя испуг? Должно быть наоборот.
– Если он появляется из ниоткуда и светит фонарем в лицо, то уже без разницы, кто он.
Артур ничего не ответил. Но Леон ему не нравился. Во-первых, тем, что он испортил ему выходные, а это он ему их испортил, потому что плохо следил за дочерью, а во-вторых, он не любил тех, кто выглядел физически лучше чем она. Комплексы, конечно, это были они.
Здесь они и разошлись. Артур ушел в сторону оврага, а Леон, иногда оборачиваясь, побрел к своему дому с камином, в котором снова не горел огонь.
Леон переступил порог дома и почувствовал, что все не так плохо. Родные стены позволили расслабиться и успокоиться. Он все еще не верил или не хотел верить. Он был зол, он ждал, когда Лера несмело откроет дверь и, опустив голову, виноватыми глазами молча посмотрит на него. Он не привык к проблемам с дочерью, потому что она никогда их ему не доставляла. Девочка, которая самостоятельно научилась читать, девочка, у которой вместо современных игрушек и гаджетов были книги.
Когда Лера была совсем маленькая, она привыкла играть в одиночестве. Она перебирала янтарные камни, выбирала самые необычные и вычурные из них, давала им имена и превращала в персонажей придуманных сказок.
В ее шестой день рождения Леон принес ей подарок.
– Я дома! – и девочка со всех ног бежала встречать отца.
– Тебе сегодня шесть лет, я кое-что принес. – Он держал руки за спиной.
Большие голубые глаза заинтригованно смотрели на отца.
– Фломастеры? – улыбалась девочка.
– Не-е-е-т.
– Книжка! – она радостно подпрыгнула.
– Тоже нет.
– Торт?
– Да, но есть кое-что еще. – Леон достал из-за спины купленный в супермаркете торт.
– И еще что-то? – От переполняющей ее радости она приложила ладони к щекам.
Леон достал подарочный пакет, из которого девочка тут же достала русалку с ярким переливающимся хвостом. Этот день рождения был самым счастливым в ее жизни, однако такие моменты она могла пересчитать на маленьких пальчиках одной своей руки. В ту минуту ей казалось, что отец любит ее.
– Похожа на тебя, да? – Леон погладил ее по растрепанным волосам и поставил торт на стол.
– Ага! Чай будем пить?
– Мне сейчас нужно уже уходить. Давай тут сама. Кушай. С днем рождения.
Леон не заметил, как прошел в обуви по деревянному полу и сел напротив холодного камина, всматриваясь в остатки неубранных потухших углей. Он просидел так почти десять минут, не изменив даже положение головы. Он смотрел в очаг, будто в темный экран, на котором на перемотке показывали фильм их с дочерью жизни.
Поддавшись ностальгическим воспоминаниям, он понял, что Лера – единственный близкий ему человек. А что он? Что он дал ей? К горлу, словно на пик горы, медленно подкатывался камень нарастающей тревоги, который, остановившись на секунду на вершине, с грохотом свалился вниз, покатившись с нарастающей скоростью в неизвестность.
Он почувствовал легкую тошноту, когда снова взглянул в окно. Хлопья снега продолжали вытанцовывать под светом фонаря, не обращая внимания на чужие тревоги. Они кружились и медленно приземлялись, застилая холодную землю пуховым одеялом до тех пор, пока не будут растоптаны чьей-то обувью или шинами огромных колес.
Открылась дверь. Поток морозного воздуха мгновенно донесся до него. Момент счастья, внезапно растаявшее, как снег, напряжение, ощущение того, что все наконец закончилось. Леон на секунду ощутил себя бестелесным. Он встал и, выдохнув всю накопившуюся тревогу, направился к двери. Он шел навстречу своей дочери, чтобы обнять ее, чтобы защитить. Чтобы сказать, что теперь все будет не так. С каждым шагом в ее сторону он понимал, что многое упустил. И сейчас ему хотелось все изменить.
«– Лера. Ну где ты была? Замерзла вся! Давай заходи, сейчас сделаю горячий чай!
– Пап, прости меня.
– Это ты меня прости».
Мысли летели быстрее шагов. Он представлял свой диалог с ней.
– Есть кто? – мужской, уже знакомый Леону голос ворвался в темноту прихожей.
Кто-то закрыл за собой дверь. И это была не Лера. Внутренний голос Леона посмеялся над ним за то, что он до сих пор верил в хороший исход. Кем бы ни был этот человек, он уже его ненавидел, потому что это была не Лера.
Леон включил свет и разглядел небритое лицо Артура.
– А ты че тут в темноте-то сидишь?
– Не хочу спугнуть ее. Если она придет, то лучше, чтоб думала, что меня в доме нет. Бояться будет, что ругать буду.
– Она не придет, наверное… Собирайся, поедем в комитет.
– Так я же… Вы же уже меня опрашивали в отделе?
– Так. Давай меньше слов – больше дела. Новые обстоятельства. Кто-то из жителей нашел варежку. Это твоей девчонки? – Артур показал фотографию красной варежки в своем телефоне.
– Да, кажется, это ее… А где нашли?
– Недалеко от гаражей.
– Но… Я искал…
– Слушай, сейчас не до этого: искал, не искал. Я тоже искал. Короче, следователь там разберется. Мне сказали тебя доставить, так что шустрей собирайся.
Глава 13
В эту ночь мало кто спокойно спал в этом городе. Еще с вечера родители заперли своих детей по домам, опасаясь того, что с ними может случиться то же самое.
Времени, чтобы отложить выяснения обстоятельств, совершенно не было.
Рита Барт, следователь Следственного комитета, вынуждена была провести ночь в стенах своего кабинета, размышляя о возможных причинах исчезновения девочки и дотошно прорабатывая каждую версию. Никогда здесь не было маньяков, похищавших детей…
– Вечер добрый, – Артур постучал в дверь уже после того, как вошел. – Я привел отца девочки.
– Можете войти. Хотя, я смотрю, вы уже.
– Можем выйти и еще раз зайти.
– Я тут вроде не дрессировщик, а следователь. – Ни одна мышца не дрогнула на ее лице, но все было написано в ее глазах.
– Это Леон Растер, а это, – Леон щелкнул пальцем по табличке на двери, – Рита Барт. Следователь.
– Это было не обязательно. Если что-то еще найдете или узнаете, пожалуйста, сообщайте сразу мне. – Она настойчиво не отводила взгляда от Артура, пока этим не выгнала его за дверь.
Низкорослая брюнетка с густыми волосами, подстриженными под каре, в глазах – смесь Азии и Европы, бархатистая кожа лица и серьезный взгляд, в котором явно читался интеллект. Неожиданное сочетание фамилии и внешности всегда приводило к ряду вопросов, на которые Рита уже давно демонстративно перестала отвечать.
Леону было немного неловко контактировать с ней. Мало того, что ей не подходило ее имя, так и образ совершенно не вязался с кителем с погонами майора, висевшим на обычном гвозде, вбитом в стену кабинета. Девушка с такой внешностью скорее могла быть массажистом и, конечно, с другим именем.
– Присаживайтесь, пожалуйста. – Она внезапно стала спокойной и, кажется, даже улыбнулась.
– Спасибо, – скомканно проговорил Леон и уселся на стул напротив нее.
– Мы уже возбудили уголовное дело по факту исчезновения девочки. Мне нужно вас допросить. – Она смотрела в монитор.
– Хорошо. Когда она исчезла, я был…
– Не торопитесь. Мы все с вами проговорим. – Она как-то неестественно улыбнулась, подтянув один уголок пухлых губ вверх. – Я буду задавать вопросы, а вы на них честно и без раздумья отвечать.
Вежливость, спокойствие и настойчивость смешивались в одном флаконе.
Кто-то постучал в дверь. Рита оторвала взгляд от монитора, но намеренно не ответила на стук.
– Мне точно не надо остаться? – Артур заглянул в кабинет.
– Я не вижу необходимости. – Она отвела взгляд, вернувшись к монитору компьютера. – Можете быть свободны.
– Мелкая стерва, – под нос пробормотал он, закрывая за собой дверь.
Он не знал, слышала она его или нет, да ему, в частности, было на это плевать. Артур вообще не любил комитетских следователей, особенно женщин. Стервы с завышенным самомнением. Набивают себе цену, указывая, что и кому надо делать, будто он сам не знает своей работы.
«Полгода до пенсии, и катись оно все к чертям собачьим!» – Он вышел на улицу и закурил, разбавив краски темноты облаком табачного дыма.
Артур – смешение не всегда законной справедливости, правды и чести. В его оперском кабинете на стене не висят грамоты и благодарности за добросовестное выполнение службы, у него нет официальных наград и заслуг, но зато в его личном деле хранятся множественные заключения служебных проверок и приказы о наказаниях.
Артур даже уже и не помнил, сколько их было. Однако до сих пор его никто так и не уволил. Его методы работы иногда были справедливее, чем статьи, прописанные в любых кодексах.
Однажды он скрутил руки металлической проволокой вору, которого случайно застал за тем, как тот пытался стащить инструменты из строящегося дома. Он приковал его к забору, обмотал скотчем его голову с клочком бумаги, на котором написал «Ворую», и ушел. Когда объявился хозяин и вызвал полицию, Артуру досталось неплохо. Виктор Разин, начальник розыска, смог тогда все уладить, но от этого методы работы Артура не изменились.
С Разиным у него были не сказать чтобы теплые, но будто семейные отношения. Он ему был как отец, который уже ритуально отчитывает его за проделанные шалости, а потом наказывает в надежде на исправление, но из дома, естественно, не выгоняет.
«Ты не судья! И не тебе решать! Твое дело – раскрывать, доставлять, нарабатывать информацию!» – Эти слова Артур слышал от Виктора Разина очень часто, но всегда делал так, как считал нужным.
Глава 14
Леон вернулся в опустошенный, такой же, как и он сам, дом, который встретил его холодом, несмотря на большое количество дерева в нем. Деревянные полы и стены должны были придавать дому тепла, но сейчас от них исходило лишь темное безразличие.
Он вернулся на то же место, сел на пол у камина и посмотрел в окно. Танец кружившихся недавно снежинок под фонарем уже напоминал центрифугу, где на самой большой мощности маленьких и беззащитных снежинок кидало из стороны в сторону.
Началась метель. Где она? Где она сейчас в такую погоду?
Ядовитая безысходность терзала изнутри, увеличивая частоту пульса. Леон больше не справлялся. Сжатый между ребрами крик, полный злобы и отчаяния, вырвался изо рта.
Леон выскочил на улицу.
– Лера! Лера! Выходи! – Его крики старались перебить завывания метели. – Выходи, твою мать!
Он продолжал меряться с метелью силой голоса, а когда она победила, он вошел обратно в дом и разжег камин. Тепло огня отдавалось румянцем на щеках и приглашало расслабиться наедине с ним.
Леон держал в руках меленькую красную рукавичку, а ветер завывал страшную колыбельную для одинокого отца и шептал на ухо: «Ты плохой, ты плохой…»
Огонь разгорался, а языки его пламени больше не говорили о красоте, уюте и романтике, они кричали о том, что все уничтожено и больше ничего не будет.
Красная рукавичка его дочери догорала в камине, превращаясь в черный густой дым…
Глава 15
Корреспонденты успели отснять немало материала, и уже к утру по всем региональным каналам транслировались новости о пропавшей без вести девочке, заставляющие людей прилипать к экранам и еще сильнее прижимать к груди своих детей, не отпуская их одних ни на шаг.
Городок, в котором жила Лера с отцом, перевернули вверх дном. Полицейские с волонтерами осмотрели каждый клочок земли, каждый подвал, каждый чердак. Они заходили в сомнительные квартиры, осматривая каждый угол, просматривали камеры видеонаблюдения, но ничего не находили. Ни на автовокзале, ни на железнодорожном Лера не появлялась. Были уже подняты все ведомственные и вневедомственные службы.
– Я не понял! Рабочий день начинается с девяти часов утра. Суббота – не исключение, со вчерашнего дня у нас усиление.
– Я… – сухость во рту не дали возможности выговориться.
– Почему тебя нет на работе? И почему не был на совещании? Хочешь еще одну проверку? Мало наказаний? – Из трубки доносился привычный ор Виктора Разина. – Чтобы через десять минут был у меня в кабинете!
Артур убрал телефон подальше от уха и, не сказав ни слова, положил трубку, чем заслужил еще один звонок.
– Да, понял, буду скоро, – ответил он, не вставая с кровати, и снова нажал на сброс.
Артур лениво поднялся и дошел до ванной. Посмотрел в зеркало. Трехдневная небритость, красные глаза и отекшие веки. Он встал под душ, зажмурился и чуть было снова не уснул стоя, прямо под теплыми струйками механического дождя. До работы идти было минут двадцать пешком, через овраг – десять. Он выбрал короткий путь.
– Артур, – Разин оперся кулаками о стол, – ты понимаешь, что вообще происходит? Ты не единственный тут, кто хочет отдыхать. Я отмазываю тебя везде, но сейчас нет на это времени! Пропала девочка, десять лет, всего десять лет ей, понимаешь? Может, ее уже и в живых нет! Вся область на ушах стоит, дело у генерала на контроле. У нас тут и так три калеки, да и ты еще не выходишь на работу.
– Я вышел на работу.
– Не накаляй меня! Я не хочу сейчас разводить горячие споры и отчитывать тебя, но всем нужно собраться! Волонтеры уже облазили тут все, а что мы? Зашли в три подвала? Потоптались в овраге? Прокатились на машине по городу? Ни доказательств, ни следов, ни камер! Потеряшки – твоя линия, кстати.
– Ну доказательство одно есть. Варежку же нашли.
– Кто нашел? Ты? Волонтеры нашли, когда облазили каждый клочок.
– Это все? – спокойно ответил Артур, еще больше выбешивая Разина, который и так изо всех сил пытался спокойно с ним разговаривать.
– Нет, не все! Где, кстати, твой блокнот? Записывать надо.
– Я запомню.
– Запомнит он, смотри-ка. Рапорт о проделанной работе чтоб предоставил сегодня к вечеру.
– Я понял, – сквозь зубы ответил Артур.
– Свяжись с волонтерами, узнай, что там по поискам в море. Они с утра вышли. Речку в овраге уже проверили, тела не нашли, если тебе интересно. – Разин наконец смог оттянуть сжатые кулаки от стола и немного выпрямиться.
– Свяжусь. Я работал ночью. Нарабатывал информацию, как вы все тут любите говорить. В общем, кажется, я знаю, кто тут причастен.
– В каком смысле ты знаешь? Я! Тут! С тобой! – Разин выделял каждое слово. – Полчаса разговариваю! А он знает! Что у тебя там?
– Мне еще проверить все надо.
– Значит, самовольничать решил, как обычно?
– Дайте мне два часа. Поиски пусть не прекращают.
– Два часа ему. Де-тек-тив, – с сарказмом произнес Разин. – Иди. И ни минутой больше!
Виктор Разин единственный в этом отделе, кто иногда принимал методы работы Артура и даже часть из них считал его заслугами. Поэтому скрепя сердце зачастую прикрывал его, чтобы навести в городе порядок, пока, конечно, Артур не перегибал палку.
Глава 16
Открыв дверь ключом, Артур вновь вошел в дом Леона Растера. Тот, опустив голову, спал полусидя, а на полу все так же лежала обугленная детская варежка, остатки которой Артур успел вытащить из огня. Он полночи провел с Леоном.
– Эй! Просыпайся, живой? – Артур несильно ударил ногой по подошве ботинок Леона.
Леон неспешно поднял голову.
– Ну что, подумал, где Лера? Вспомнил? У тебя один шанс. А это, – он слегка пнул ногой обугленный кусок красной ткани, – это у нас вещественное доказательство. Если ты сейчас мне не объяснишь, откуда у тебя вторая варежка твоей дочери, то будет плохо. Что ты искал тогда в гаражах?
– Это не я! Я же сказал. Отстегни меня, я покажу кое-что.
– Ты держишь меня за идиота?
– Я не знаю, где Лера, – Леон устало сомкнул веки и откинул голову, – ты же сам видел и слышал. Я вчера звал ее.
– Поэтому я и здесь. Ты психопат. Рассказывай, или сейчас сюда приедут все, вместе с комитетскими. Долго никто разбираться не будет. Тебя закроют, и до свидания.
– Эта варежка была на пороге перед входной дверью, когда я пришел домой.
– Слышал я уже этот бред.
– Хорошо. Открой карман, – Леона мучала жажда, и говорить ему было сложно, – там, внутренний, на замке.
Артур на всякий случай надел на руку резиновую перчатку, которая у него была всегда с собой, и полез во внутренний карман дутой жилетки, достав оттуда что-то бумажное. Это обычный, сложенный в несколько раз тетрадный лист.
Артур раскрыл листок. Печатными буквами вырисовывались всего три слова: «Ты плохой отец».
– Эта записка была в варежке. Мне кажется, меня можно уже отстегнуть.
– Сиди! – Артур не отрывал взгляда от надписи в записке и пытался в голове выстроить цепочку событий. – И как ты это объяснишь?
– Я не знаю, как… это объяснить… Она никогда никуда не уходила, у меня не было с ней проблем. И она никогда не называла меня «отец».
– А варежку зачем решил сжечь? – Артур присел на корточки и поравнялся лицом с лицом Леона.
– Я… Я не знаю. Правда. Я подумал, что это могло бы означать, что я виноват в чем-то.
– А ты не виноват, да? И что она этим хотела сказать?
– Я не знаю, что она этим хотела сказать. Не знаю! Я сам хотел ее найти. Только понял, что она где-то рядом, уже потом, поэтому выскочил на улицу и стал звать ее.
– Очень похоже на правду. Но. Всегда есть какое-то «но». Я знаю, на что способны люди, даже если они сами не могут признаться в этом себе, а тем более мне.
– Мне не в чем признаваться.
– Да-да. У кого-то даже язык не поворачивается произнести то, что они сделали. И это, знаешь, хорошо, они осознают. А есть те, кто сразу сознается, но это не про тебя. Поэтому, дорогой друг, сейчас сюда приедет следователь, а потом я тебя свеженького доставлю в отдел. Будем разбираться. Если бы я не услышал вчера твои вопли и не проследил бы за тобой, все бы и покрылось мраком. Так что будем думать, что делать с тобой, детской варежкой и запиской, – Артур встал и подтянул Леона, чтобы тот поднялся на ноги.
– Мне нужно позвонить.
– Кому? Адвокату?
– Нет, Саше.
– Твоя подружка – твой адвокат, да? Хорошо, звони. Но при мне.
Глава 17
В ночь с пятницы на субботу Саша тоже спала плохо. Ей снилась Лера, но звонить Леону, не дождавшись утра, она не стала бы.
Она ворочалась и не знала, правильно ли поступила, оставив его одного. Проснулась в дурном настроении в отцовской квартире, все было хуже некуда. Отовсюду стучались мысли: «Ты можешь вернуться обратно к Леону», «Хорошо, если не к Леону, тогда в свою уютную студию на побережье», «Нет, ты уже сделала шаг, назад нельзя», «Вспомни, что говорил отец, главное – быть лучшей».
Она смотрела не на свои стены, не на свой потолок, который с утра казался ей еще выше. Она проснулась не в своей постели и принимала душ не в своей ванной.
«Что сделано – то сделано. Все, что будет в моих силах, я сделаю. Но назад дороги нет».
Принятое решение успокоило растревоженный разум. Она приготовила завтрак из того, что успела вчера купить на бегу: не совсем свежий хлеб, творожный сыр, овощи, яйца и упаковку кофейных зерен из супермаркета. Отец любил кофе, поэтому в кухне стояла кофеварочная машина от лучших производителей. Естественно, в ретро-стиле. Оставалось либо привыкать, либо все здесь поменять.
Но в голову пришла идея получше – Саша решила объединить несколько стилей интерьера. Приготовив себе кофе, она с предвкушением осматривала здесь все: «Это можно поменять, это оставить. Люстры здесь действительно шикарны».
Ее предвкушение предстоящего ремонта прервал телефонный звонок. На экране появилось изображение симпатичного парня с серфом в руках.
«Почему я до сих пор не удалила его фото?»
Она смотрела на Леона, пока телефон с сильной вибрацией прыгал по столу. Ледяное сердце в ее груди начало источать воду, отчего становилось неприятно и немого больно. Ведь он – единственный мужчина, которому она смогла когда-то довериться. А теперь она, схватив этот нерастопленный кубик льда в охапку, бежит от него. Или от себя… как во сне, когда ноги отказываются слушаться.
Саша сделала большой вдох и, выдохнув из груди все свои сомнения, ответила на звонок бодрым голосом:
– Да, Леон. Скажи мне, что Лера дома.
– Ее нет. Но я теперь знаю, что Лера… Она ушла сама, – дальше повисло грузное молчание. – Ты должна знать, где она… – Саша слышала, как дрожал его голос, – она прислала мне записку.
– Записку?
– Она написала, что я плохой отец. Ну, наверное, так и есть. Ее нужно найти. Ты поможешь?
– Чем смогу. Но с чего ты взял, что это она тебе написала?
– Алло! Александра? – Артур выхватил у Леона его телефон. – Это из уголовного розыска, вы тоже должны явиться на допрос.
– Я?
– Нет, я. Что за вопросы? Я же с вами разговариваю. Приезжайте в Следственный комитет.
– А что так грубо? Сейчас?
– Да. Сейчас. Времени мало. В выходные тоже работаем. Ждем. – Артур положил трубку.
– Все. Звонок окончен, – констатировал он Леону.
Куда могла подеваться маленькая девчонка, никто не знал. Но Леон стал немного спокойнее от того, что получил от Леры хоть какую-то обратную связь.
Глава 18
В тесном кабинете Артура пахло дешевым растворимым кофе и спертым воздухом. Кажется, здесь не проветривали уже очень давно.
Артур, оставив Леона под присмотром напарника, отправился в кабинет Разина.
– Ты быстро, часа не прошло. Принес результат?
– Привел. Сидит у меня в кабинете. Не сказал бы, что это результат. Больше вопросов, чем ответов.
– Давай по порядку.
– Вчера, когда я вышел из отдела, я пошел до дома той же дорогой, через овраг и через те гаражи, где нашлась варежка девчонки. Хоть больше ничего не нашли, я решил пройтись там в тишине. Все-таки гаражи. Такое место, специфическое. Решил проверить замки. Все они были покрыты кристалликами изморози, кроме одного. Значит, кто-то недавно открывал его.
– И что нам это дает? Его могли открывать и неделю назад.
– Нет. Вчера температура резко скакнула вниз. Посмотрите на провода. Они все белые. Замки такие же.
– Узнай, кому принадлежит гараж, выдергивай хозяина. Без него нам никто не разрешит вскрыть гараж. Я-то понимаю, что ты тот еще ищейка, но изморозь, Артур… Что это за основание? Надеюсь, ты сам не полез туда?
– В этот раз не полез, хотя хотел. Меня отвлекли крики. Я помчался на звук и увидел, как Растер мечется по своему двору и орет: «Лера, Лера!» Я решил понаблюдать за ним, жуткое зрелище.
– Что потом?
– Потом в один момент он вернулся в дом, я тихо прошел на территорию и заглянул в окно. Леон сидел напротив разожженного камина с детской варежкой в руках, а вторая, я напомню, у нас в вещдоках лежит найденная неподалеку от тех самых гаражей. Я тихо зашел, но он, похоже, услышал и бросил эту варежку в огонь. Дальше все как обычно, но кусок вещдока спас.
– Почему не сообщил все вчера? Нужно было собирать группу и отрабатывать в то же время. Опять твои методы! Артур, не всегда то, что ты делаешь, может идти на пользу. Я не говорю про твоих дружков, таскающих металл, борись с ними как хочешь. Тут ребенок!
– Мы бы ничего не сделали, а вот Леон за ночь, проведенную с батареей…
– Что? – вскипел Разин. – Я не буду больше прикрывать твою задницу! А если он напишет в прокуратуру? Тебя же посадят!
– Не напишет, – уверенно ответил Артур.
– А если девчонка сидит в том гараже, закрытая? А если там не девчонка, а ее труп? Ты об этом подумал? Твою ж мать, Артур!
– А… Вот еще. Леон показал мне записку от Леры. – Он достал телефон и показал фотографию.
– Нет, ну ты издеваешься! Из тебя клещами все тянуть надо? Я устал, Артур. Я устал уже от тебя! – повторил он. – Мне теперь за тебя отчитываться перед комитетом. Дальше ты сам будешь работать с комитетскими. Дело передали им.
– Я? С комитетскими? Почему я?
– А кто? Твоя линия. Преступление серьезное. Им нужен опер на время расследования.
– А кто из следователей будет заниматься?
– Барт начала работать.
– Только не она… – прошептал он себе под нос. – Только не меня, отправьте кого-то другого. Она же стерва.
– Тебя. Не всегда же с местными забулдыгами работать. Считай, что это тебе подарок. Найдешь девчонку – жди повышения. Я поговорю с начальником отдела.
Артур знал, что все равно в любом случае им будут недовольны. Это стало выработанной годами реакцией на все его действия.
От начальника отдела он всегда слышал одно и то же: «Тебе только с местными алкашами работать, это хорошо получается», «Ты вечно все портишь», «Ты вообще знаешь что-нибудь о статистике?», «Протокол правильно заполнить не можешь». – Его постоянно били этими фразами, и он, одинокий гордый волк, снова уходил в лес, зализывать свои раны.
Глава 19
Рита Барт была в ужасе от действий Артура. Она терпеть не могла оперов, сующих нос в дела следствия без задания. Но, как и прежде, ее лицо было спокойным. Можно сказать, каменным. Застывшим в полуулыбке, надетой ею утром перед зеркалом. Ее выражение лица изменить было очень сложно, но Артуру это удалось.
– Где то, что он нашел? – Она говорила по телефону с Разиным.
– Сейчас записка у нас. Вам все передадут.
– Он изъял это личным досмотром? Понятые были при этом?
– Там ситуация немного неординарная… – пытался выкрутиться Виктор. – Леон Растер все подписал. Он не отказывается от того, что эта записка была у него в кармане.
– Вы, наверное, не понимаете. Мы с вами работаем не в супермаркете. Ну и что, что он подписал. Сегодня подписал, завтра сказал, что заставили подписать. И вы мне предлагаете работать с этим сотрудником?
– Он у нас по линии без вести пропавших…
Рита тяжело выдохнула. Кажется, это можно было услышать в трубке телефона.
– Мне нужен дополнительный осмотр. Еще необходимо провести почерковедческую экспертизу – это как минимум, а как максимум – найти пальцы на бумаге. Если, конечно, ваш оперативный сотрудник все оперативно не уничтожил и сам не оставил своих следов.
– Вряд ли что-то на таком клочке было бы… – Он протянул эту фразу, держа в руках записку. Признаваться было стыдно.
– Кто-то из сотрудников брал в руки эту записку? – Рита почувствовала, что в его голосе что-то поменялось. – Только правда.
– Да… Но кто ее уже только не перетрогал.
Любознательность сотрудников заставила снова раздраженно выдохнуть.
– Спасибо за честность.
Леон Растер в сопровождении полиции и следователя Риты Барт снова был у себя дома. Дополнительный осмотр, в связи с вновь открывшимися обстоятельствами.
Рита, как и всегда, была в нейтральном настроении. По крайней мере, так казалось. Стоя на пороге в своем укороченном полупальто и брюках, покрывающих полусапожки на высоком толстом каблуке, она крутила головой с аккуратной прической и была похожа на стационарную камеру видеонаблюдения.
– Где комната девочки? – спросила Рита.
– Там, – Леон кивнул в сторону двери.
Войдя в комнату, она остановилась при входе и снова просканировала ее взглядом: открытые шкафы, незаправленная постель, вытряхнутый наизнанку рюкзак.
– А что случилось здесь? Ваша дочь, выходит, собирала вещи до своего ухода или возвращалась назад?
– Нет. Это я. Я искал ее.
– Вы, простите, искали ее в шкафу?
– Она любит прятаться. В шкафу иногда, да.
Рита никак не отреагировала, но в протоколе детально описала каждый элемент мебели этой небольшой комнатки, каждую вещь и, конечно, все сфотографировала. Она изымала каждую тетрадку, каждый клочок бумаги с любыми записями маленькой девочки для почерковедческой экспертизы. Эксперты сказали, что шансов на категорический вывод немного. По печатным буквам и подавно. Поэтому Рита брала отсюда все, что могла, лишь бы был результат.
В дом вошел Артур. Рита обернулась и сразу же отвернулась, сделав вид, что не нуждается больше в его помощи. Артуру стало обидно от такого поведения девушки.
Он подошел ближе к Рите и тихо произнес, чтобы никто его не слышал:
– Я просто покажу, где и как все происходило.
– Просто не выйдет, уважаемый оперативный, – она сделала акцент на этом слове, – работник уголовного розыска. Выйдет теперь все сложно. Мне придется вас допросить как сотрудника. Что вы здесь делали, чем занимались и откуда появились новые вещественные доказательства. А вот если бы вы решили оповестить меня, то, возможно, девочку бы уже нашли.
– Рита, – извинительным тоном произнес он, – ну хватит. Что ты со мной как…
– Как с кем? Мы же договаривались.
– Слушай, мы же с тобой учились вместе, на одном курсе были, ты ж нормальная была. Это комитет с тобой сотворил такое? – он улыбнулся.
– Что?
– Ведешь себя… прям, как стерва, Рит! – он прорычал почти шепотом эти слова. – Извини уж.
– Мы выбрали разные профессии, Артур. И каждый должен заниматься своим делом. Но и это не имеет никакого значения. Ладно, – она перестала писать и снисходительно взглянула на него, – сейчас мы делаем одно дело. Когда я закончу, заезжай ко мне, обрисуем детали. Тут в одиночку нельзя. Это тебя касается, если что.
Артур впервые за время работы видел ее настоящую. Не робота-следователя, а ее, ту самую Риту, которая умела менять мимику лица, улыбаться или сердиться на что-то. Неужели ее так тронули воспоминания о совместной учебе много лет назад? Или он попал прямо в ее болевую точку, и она наконец осознала, что действительно ведет себя стервозно? Он не знал ответов, да и ни к чему они были. Рита уступила, и это было хорошо.
Глава 20
Артур заехал в кафешку и взял два рафа. Для себя и для Риты. Он устал сопротивляться и знал, что все равно она не даст ему спокойно работать по этому делу.
«И все же она права, в одиночку работать очень сложно… – думал Артур, но тут же в голове появилось продолжение: – …но с женщинами еще сложнее».
Он постучал локтем и им же надавил на ручку двери. В кабинете сидела Саша. Они с Ритой были похожи на двух подружек, которые давно не виделись. Одна стервозней другой. Он решил не входить и нелепо толкался в дверном проеме, пытаясь протиснуть широченную спину и не разлить кофе.
– Артур, зайди, – услышал он, как только сумел развернуться и встать спиной к Рите.
– Я не буду мешать, зайду потом, – промямлил он, обернувшись.
– Зайди сейчас, – тон Риты заставил его вновь прокрутиться вокруг своей оси и войти в кабинет.
Артур снова думал о том, что эта мелкая девчонка в майорских погонах не должна указывать ему, но все же послушался. Персиковое лицо Риты без единой морщинки, словно с обложки журнала, стало вновь безэмоциональным. Темные раскосые глаза сливались со зрачками и добавляли строгости.
«Как она так умеет?» Она продолжала общаться с Сашей, не обращая внимания на Артура, и выводила его из себя таким поведением. Она не сказала ни слова: ни «подожди», ни «присядь». А он стоял как дурак с двумя стаканами остывающего рафа, не зная, куда себя приткнуть. Здесь даже не было третьего стула, лишь небольшой кожаный диванчик прямо за столом Риты у окна. Но туда садиться он не стал.
– Это наш сотрудник уголовного розыска, – спустя почти минуту произнесла Рита, – он помогает в расследовании. Я думаю, вас мы пока не потревожим, но, если что-то вспомните или узнаете от Леона или откуда-то еще, сообщите, пожалуйста, сразу мне. Вот мой номер телефона. Звоните на мобильный в любое время суток.
– А… Это вы со мной разговаривали?
– Если вы Александра Герц, то я.
Саша взяла стикер с номером и вышла за дверь, столкнувшись с Артуром взглядами.
– Присядь, ты чего стоишь? – издевательски произнесла Рита, будто не видела Артура здесь раньше.
– Жду команды. Я же всего лишь опер, действовать должен по заданию, – съязвил он.
Артур уже пожалел, что решил взять кофе в знак дружбы и совместной работы. Он думал, что их общение начнется с нуля и они будут сейчас работать как два закадычных старых напарника. Как в книгах или в кино, они нарисуют схему, укажут возможные причины исчезновения, нарисуют подозреваемых со знаками вопросов и приступят к обсуждению версий, попивая лучший раф, правда, уже немного остывший.
– Это кофе?
– Да, угощайся. – Он протянул ей крафтовый стаканчик.
– Спасибо, конечно, – Артуру показалось, что она даже скривилась, – но кофеин я не переношу.
Это окончательно добило его, и он, заметив изменения в своем постоянстве, вернулся в свой привычный образ и тон.
– Ну тогда полей цветы им. Два я не выпью.
Артур поставил стакан на подоконник с кактусами и влил в себя ароматный напиток, не успев почувствовать его вкуса. Встреча началась не так, как он задумал, и все ожидания от свидания были уничтожены.
– Почему ты сразу не доложил о том, что произошло?
– Еще раз рассказывать. – Артур устало выдохнул. – Если бы не я, то о записке никто бы не знал, и Леон Растер сжег бы все в своем камине.
Их диалог был похож на допрос.
Когда Рита закончила задавать Артуру вопросы, она достала большой, скрученный в рулон ватман и взяла пару карандашей.
– Теперь нам нужно все это накидать сюда с указанием точного времени: кто где находился, сколько времени потребовалось бы Лере, чтобы дойти из музыкальной школы до дома, укажем другие возможные пути.
– Все-таки как в кино, – улыбнулся Артур.
– Так наглядней. Все зацепки и доказательства пропишем здесь и отметим на схеме.
– Согласен.
«Не так плоха она, эта Рита», – думал Артур.
И расследование дела становилось небанально интересным.
Глава 21
– Артур, у нас очень много дел.
– Не сомневаюсь.
– Во-первых, нужно допросить всех, кто близко знал Леру. Это учителя музыкальной школы, ее одноклассники, их родители. Все объяснения слабые, на две строчки: «Никого не видел, никого не знаю». Так не пойдет. Меня интересуют ее отношения с отцом, подноготная их семьи.
– Леон тугой, но я из него все вытащу.
– Только спокойно. Сейчас мы работаем вместе, не хватало еще проблем.
– Конечно, спокойно, как иначе. – Артур широко улыбнулся, обнажив зубы, выстроенные ровно, как солдатики. – А во-вторых?
– Во-вторых, нужно как можно быстрее узнать собственника твоего гаража. Хотя… это может быть пустышкой.
– Почему сразу пустышкой? Вполне весомый аргумент.
– Изморозь? – Она с недоверием подняла вверх один уголок губ. – Ладно, проверим. Мы не можем исключать ни одной зацепки.
– Что думаешь о Леоне?
– Я думаю, что девочка действительно ушла из дома сама. Но Леон Растер почему-то скрывает причины ее ухода. Посуди сам. – Она заходила по кабинету, держа в руках карандаш, будто сигарету. – Записку от нее он отдал не сразу, в комнате девочки все вверх тормашками. Я думаю, что его дочь спешно собиралась, но Леон усердно не хочет этого признавать. Нужно узнать, что у них произошло. Может, был какой-то конфликт. И вот еще. – Она достала из стола толстую тетрадь с переливающейся обложкой. – На, посмотри.
– За что мне выпала такая честь от самой Риты Барт?
– А я отвечу. Лучше я буду работать с тобой, и ты мне будешь рассказывать обо всем сразу, нежели за твои косяки мне придется выстраивать новые рабочие отношения с кем-то другим. Все просто. Не нужно искать сложностей. И да, я ценю твой интерес.
– Ты сегодня откровенна, – он снова улыбнулся.
– Интерес к этому делу, Артур.
Он себя не узнавал. Привыкший проводить выходные в баре за бокалом холодного пива, настраиваясь на новую рабочую неделю, он стоял в самом нелюбимом здании, которое только можно было построить, разговаривал с самой раздражающей его женщиной и был доволен. Он. В свой выходной день. Почему?
Артур погрузился в мысли в поисках ответов. Чем же так хороша эта минута? Почему бы не променять ее на барный стул ресторана? Ответ очевиден – интересное расследование. Пропавший ребенок, которого не могут найти вторые сутки, какие-то зацепки и доказательства, которые он сам, именно сам, смог раздобыть. Но, может быть, дело в Рите?
Артур открыл тетрадь. Скорее, это была не тетрадь, а дневник Леры с ее записями и рисунками.
– Это дневник.
– Именно, кэп.
– Где ты нашла его?
– Ты никогда не вел дневник?
– А ты что, вела?
– Ах, ну да, это девчачьи забавы. Я прятала свой дневник между спинкой кровати и стеной. Этот, кстати, нашла почти там же. Он был под кроватью, в каркасе между деревянными досками. Хорошее место, если не поднимать матрас.
– Может быть, Леон его искал, поэтому все было перевернуто?
– Не знаю. Я не думаю, что он знал о его существовании. Посмотри в середине. Кажется, этот дневник нам проливает свет на некоторые события.
Из дневника Леры
Папы нет дома уже 34 часа и 40 минут. Я хорошо считаю. Наверное, он ищет янтарь. Сегодня он не брал меня с собой на берег, потому что холодно. Это он так сказал. Но мне кажется, что на улице тепло. Я сижу в беседке и пишу это в свой дневник. Приготовила папе бутерброды. Когда он придет – он их поест. Он любит бутерброды.
Артур пролистал в конец дневника. На листе обычной шариковой ручкой были нарисованы два человека. Догадаться, кто из них кем является, было не сложно – Лера подписала каждого.
Леон и Саша плыли на корабле. На их лицах были улыбки. Нарисованные человечки стояли очень близко друг к другу, прямо у носа корабля, почти как в «Титанике». На берегу стояла палатка, а стрелочкой подписано: «Я».
– Переверни. – Рита c интересом наблюдала за реакцией Артура.
На следующей странице рисунок был почти такой же, только на корабле оставался уже один человек. Он так же продолжал улыбаться. А в нарисованном море плавала Саша, откусанная пополам нарисованной акулой, которую Лера заботливо подписала, видимо, чтобы никто не перепутал с дельфином.
– Многоговоряще. – Артур рассмеялся. – Да уж. Эту Сашу она точно невзлюбила. Думаю, ответ очевиден. Малая поставила отцу ультиматум.
– Но и с Сашей Леон уже не вместе. Так. Давай все расставим по времени. А этих двоих пока оставим в покое. Я уверена, что скоро все встанет на свои места.
– Да, только девчонку-то искать надо.
– Если рыба судорожно бьется о сети, ей стоит отплыть немного назад, чтобы увидеть, где есть дыра. А она обязательно есть! – Она смотрела на Артура серьезным взглядом, будто говорила о рыбе не в переносном смысле. – Сделай одолжение. Отвези экспертам записку, образцы почерка Леры и постановление. Они в курсе, ждут. Думаю, что это будет бестолковая экспертиза, но попробовать стоит. И не забудь узнать про гараж. В выходные вряд ли что-то сможешь найти, но попробуй.
– Одолжение? Или задание?
– Если не нравится как одолжение, то задание.
– Одолжение – это значит, ты должна будешь что-то мне взамен, верно? – Он прищурился и чуть было не подмигнул Рите, вовремя остановив себя.
– Взамен я буду лучше подбирать слова, чтобы не возникало вопросов.
От ее холодного взгляда кольнуло где-то внутри. Если было бы можно отмотать несколько секунд назад, он бы просто ответил «Хорошо».
Глава 22
Понедельник. Саша с раннего утра уже была на работе и читала личные медицинские карты первых пациентов. С клиникой отца, в которой она до сих пор оставалась главной, можно было даже не сравнивать. Буйных там никогда не было.
Здесь же было два отделения. Первое – для душевнобольных, попавших сюда через добровольное согласие, и второе – для пациентов, которых лечат принудительно.
Саша работала в первом. Не потому, что ей неинтересны тяжелые случаи, как раз таки наоборот. Те, кто попадал во второе, довольствовались симптоматическим лечением сильнейшими препаратами, ограничивающими рецепторы, отвечающие за психоз. С такими было невозможно разговаривать, основное время нужно было наблюдать за их состоянием и назначать препараты в нужной для каждого из них дозировке. Во втором отделении царил туман спутанного рассудка, стелющийся по кафельному полу вдоль ножек неподъемных кроватей. Сюда не попадали просто так. И днем, и ночью облако больного тумана рисовало в головах пациентов картины, которые здоровому человеку не снятся даже во снах.
Больных здесь держали до определенного времени, пока не пройдет острая стадия, затем переводили, если это было возможно, в первое отделение. Тогда и наступало время для нее – главного врача-психотерапевта Александры Герц.
Одной из таких пациентов была Аида. Ее личное дело заинтересовало Сашу в первую очередь.
Оказывается, Аида в этом месте уже восемь лет, при этом ее медицинская карта гуляла из первого во второе отделение и обратно.
Несколько дней назад женщину снова перевели сюда из второго. Это выглядело странно.
«Выходит, человеку не могут помочь?» – думала Саша и уже отмечала в своем календаре день и время беседы с ней. «Надо разобраться».
Она открыла карту с самого начала. На первом листе вшит лист с так называемой биографической лестницей, где в четырех колонках, начиная от первого года ее жизни, были прописаны все важные жизненные события, физические и психические заболевания. За свою жизнь этой женщине пришлось пережить немало: смерть матери, повлекшая за собой кожные болячки на нервной почве, низкая социальная адаптация в школе, предательство близкого человека, подтолкнувшее на суицид, наркотики, долги, венерические заболевания и в финале – смерть любимой бабушки, которая привела ее в этот новый для нее дом.
Тощая, ссутулившаяся женщина сорока двух лет сидела напротив, опустив голову. Ее тонкие руки были сцеплены в пальцах и просунуты между ног.
Аида Саше показалась какой-то знакомой и родной. Будто ее внутренний ребенок, который никогда не выходил наружу, вышел поговорить с ней.
– Аида, я знаю, что вы здесь довольно долго. Давайте познакомимся.
Аида молчала.
– Теперь я ваш лечащий врач. Меня зовут Александра Герц. Я попробую помочь вам.
Аида продолжала молчать, она лишь приподняла осунувшееся лицо и одарила Сашу сухим отсутствующим взглядом серых глаз. Саша пыталась уловить его, поймать, зацепиться, но взгляд проходил сквозь нее.
– Аида. – Саша попробовала восстановить ее хорошее отношение к психологу и уже утвердительно произнесла: – Я помогу вам.
– Нет, – тонкий, с легкой хрипотцой голос произнес это слово несколько игриво, – я не хочу.
– А чего хотите?
– Ничего.
Аида говорила уверенно, так, будто ее не волнует собственное состояние и пребывание в этом месте. Более того, она хотела остаться здесь.
– Вы впервые за восемь лет покинули больницу со стойким и значительным улучшением, но вернулись почти сразу во второе отделение. Это написано в вашей карте. Что произошло с вами там? – Она кинула взгляд на окно, за которым полуразвалившийся снеговик вновь заметало снегом.
– Ничего. – Она опустила голову и вот-вот готова была заплакать.
– Хорошо. Тогда на сегодня это все.
Несоразмерно лицу длинные губы Аиды внезапно вытянулись и изогнулись в улыбке. Глаза заблестели. Она не ожидала такой короткой беседы.
– Все? Правда можно идти?
– Конечно. – Саша улыбнулась.
– Сейчас? Прямо сейчас? – Она начала слегка подпрыгивать.
– Аида, когда будете готовы, вы сможете снова прийти ко мне.
Аида встала и на своих хрупких хрустальных ногах вышла за дверь.
Саша развернулась в кресле к окну. Из-за резко усилившегося снегопада было не разглядеть снеговика.
Она услышала стук в дверь. Только бы не Печорский.
– Можно? – в дверях стояла Аида и широко улыбалась.
– Конечно, проходите.
Саша догадывалась, что здесь держит Аиду. Она чувствовала, что ей так удобнее справляться со своими страданиями. У этой женщины никого не было, поэтому существование за пределами больницы наводило страх. Она просто привыкла.
Аида села на стул и молча хлопала глазами.
– Вы хотели продолжить?
– Да. – Она выпрямила спину и расправила плечи.
– Хорошо. Как вам здесь, Аида?
– Хорошо.
– Вы чувствуете себя здесь… как дома?
– Наверное, – она пожала плечами. Улыбка резко искривилась, а подбородок затрясся.
Аида – птенец, выращенный врачами-психиатрами, которого постоянно толкают к краю, заставляя расправить крылья и лететь. Но куда… она не знала. И этот птенец, насильно скинутый из гнезда, прижав к себе связанные крылья, каждый раз летел камнем вниз в носилки врачей, которые, несомненно, снова его спасали.
– Я выпишу вам другой препарат. Будете принимать три раза в день.
Аида молча закивала в знак согласия. Слез не было, но лицо было искажено в гримасе вечного несчастья.
– Вы принимаете препарат, который вам назначали?
Аида плотно прижала руки к своему телу и начала нервно гладить себя по плечам.
– Скажите честно. Я не буду вас осуждать.
– Они опять назначат уколы. Потом опять выпишут. И потом опять. Опять. Опять. Опять потом уколы. Потом выпишут. И назначат уколы. – Она повторяла одни и те же слова и начала расчесывать ноги.
– Ваш врач теперь я. – Саша говорила предельно мягко, снова пыталась поймать ее взгляд. – Все назначения буду делать я.
Взгляд Аиды бегал по стенам кабинета, дыхание стало неровным.
«Вам больше не требуется лечение, вы молодец, вас ждет хорошее, а главное – здоровое будущее, помните об этом», – эти слова звучали для Аиды всегда устрашающе, и ее тонко настроенное врачами сознание вновь поглощал плотный туман.
Восемь лет назад человек бежал от страха, оставив его за спиной, а излечившись, обрел страх вернуться назад.
Саша взяла ее за запястье.
– Посмотрите на меня. Аида. Посмотрите на меня!
Начинались всхлипывания. Вот-вот будет приступ.
– Я не отправлю вас домой! Обещаю! – Она сильнее сжала ее запястье.
Аида начала дышать ровнее.
– Посмотрите на меня, – уже спокойно произнесла Саша почти шепотом: – Я не выпишу вас.
Саша поймала себя на мысли, что раньше в ее отношениях к пациентам чувство сострадания, жалости или милосердия не имело места. С каждым законченным случаем она всегда лишь удовлетворяла амбиции, утверждаясь в своем профессионализме. То, что произошло сейчас, настораживало.
«Профессионал не может отвлекаться на какие-то чувства или эмоции!» – снова слова отца звучали в ее голове.
Но она хотела помочь Аиде не как врач, а как человек…
Глава 23
«Я должен быть дома. Лучше сейчас никуда не уходить».
Леон отчаянно пытался придумать, что ему делать. Мысли обжигали, безысходность затягивала в бездну неизвестности. Он начинал чувствовать свою любовь к Лере, видеть ее в себе. Словно огромный невидимый крейсер, ходивший по водам морей и океанов, наконец-то появился на горизонте.
В самовольном домашнем заточении Леон с каждым часом становился слабее, на его лице появлялось больше морщин, а пшеничные волосы теряли свой окрас у корней. Переосмысление пришло поздно. Теперь он не знал, как справиться с тем, что у него осталось. А осталось у него ровным счетом – ничего. Одинокая зубная щетка в стакане, темные угли сгоревших дров и тишина, давящая на виски.
Он посмотрел на стену. В белых деревянных рамках он видел только себя. Вот он с другом в баре, вот они с Сашей на пляже, здесь он один в аквалангистском костюме, корчит лицо, изображая дурацкую рожу.
Лера была только на одной фотографии, сделанной Леоном, когда девочка пошла в первый класс. Румяное лицо, смущенный взгляд, школьная форма, красивый ранец, а в руках несколько разноцветных шаров.
Леон вспомнил себя в тот день. Тогда ему казалось, что он лучший отец на свете, что их отношения спасены, что он больше никогда не бросит Леру, будет во всем ей опорой и поддержкой.
Гордость за дочь длилась недолго. Спустя несколько дней Лера снова была предоставлена сама себе, а Леон снова считал, что все хорошо.
Из дневника Леры
Мне не нравится в школе. Там все глупые. Все играют в телефоны и плохо читают. Со мной никто не дружит, потому что я умная. А еще меня называют ботанкой. Папа говорит, что за такое надо бить. И еще говорит, что надо бить первой. Но я не хочу никого бить.
Глава 24
Новая неделя для Артура началась активно. Откуда-то у него появились силы и желание работать. Энтузиазм, как банка с энергетиком, заряжал его.
Он набрал номер Риты:
– По гаражу в электронном реестре, как я уже говорил, ничего нет. Но там гаражей-то раз-два. В общем, узнал у местных. Никто не видел, чтоб там кто-то когда-то был. Я сделал официальный запрос на выписку из реестра.
– Будем верить, что нам это что-то даст.
– Я уверен, что там кто-то был. Это единственный замок, на котором не было изморози.
– Изморозь. – Рита слегка хмыкнула, но Артур уловил в этом добродушие. – Хорошо. Делай что считаешь нужным. Сегодня сложный день. Пока ждешь ответа, доставь мне, пожалуйста, людей для допроса. Я скину список тебе. И разговаривай с ними вежливо, а не как обычно. Мне нужно узнать все нюансы. Человек должен быть расположен. Справишься?
– Не вопрос.
Артур продолжал думать: «Почему вдруг работа с комитетом стала приносить удовольствие?..» Это было абсолютной противоположностью его привычным мыслям до этого происшествия.
После обеда в кабинете Риты уже сидел классный руководитель класса, в котором училась Лера.
Женщина средних лет в блузке, пиджаке и юбке прямого фасона, не успев войти, начала причитать:
– Лера. Такая хорошая девочка. Такая старательная. Как же так случилось…
– Присядьте, пожалуйста.
– Бедный, бедный ребенок. А я знаю! Это все отец ее виноват! – Женщина села на стул, не переставая говорить: – За девочкой не смотрел, на собрания не ходил! Она ж одна-одинешенька все время.
– Подождите, пожалуйста, сейчас все расскажете. Мне нужно открыть бланк протокола.
Рита подумала: «Артур не просто справился, а переусердствовал…»
– Конечно-конечно. В пятницу у класса было всего четыре урока. Лера была в этот день какой-то расстроенной. Я бы сказала, особенно расстроенной. Она всегда такая, знаете, нейтральная, тихая.
– Извините, вы могли бы не говорить сейчас ничего?
– Но я же… Мне сказали, все рассказать, все вспомнить надо. Я все вспоминала, пока к вам ехали.
– Ладно. – Рита выдохнула, понимая, что эту женщину не остановить. – Рассказывайте. Потом все запишем.
– В общем. И-и-и… на чем я остановилась? А. Ну да. И тут я обратила внимание, – она подняла вверх указательный палец, – что она будто не здесь. Не слышит, не интересуется новой темой. Я подошла к ней и спросила, не случилось ли чего. Лера просто помотала головой, ну я не стала лезть к ней с вопросами. Она всегда, знаете, несговорчива, хотя учится прекрасно! В первый класс девочка пришла настолько подготовленной, что умела уже читать и писать, хоть корявенько, но умела. Такая тяга к знаниям! Я бы такую девочку перевела в класс постарше, только ей там будет совсем некомфортно. К нашим оболтусам-то она уже более-менее привыкла.
– Лера в этот день выходила на переменах куда-нибудь? – Рита решила вернуть женщину в тот самый день.
– Нет, она всегда сидит в классе. И в пятницу тоже.
– С кем-то, может быть, общается, дружит?
– Одна девочка – Алиса. Тоже хорошая. Они не то чтобы дружат, но иногда разговаривают на переменках, за одной партой сидят. Знаете, тут уже хочешь не хочешь, будешь как-то общаться.
– А можете дать номер телефона родителей Алисы? Я хотела бы с ней побеседовать. Естественно, в присутствии родителей.
– Я не уверена, что имею право…
– Это просто просьба, которая сэкономит наше время. Мы не будем говорить, что номер дали вы. Чем раньше мы что-то узнаем, тем быстрее сможем найти девочку. Понимаете? – И на чистом листке начали появляться цифры.
Артур постучал в дверь и заглянул.
Рита, оторвавшись от беседы с классным руководителем Леры, подняла на него вопросительный взгляд.
– Я привел учителя из музыкальной школы. У него мало времени, репетиции.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71301676?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Ирэна Есьман
Тип: электронная книга
Жанр: Триллеры
Язык: на русском языке
Издательство: Эксмо
Дата публикации: 12.11.2024
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: У Леона случилось самое страшное – его дочь Лера не вернулась домой после занятий. Девочку искал весь город, но обнаружили только одну красную варежку, а сам ребенок бесследно пропал. Подруга Леона Александра Герц хочет помочь ему справиться с потерей, но все следы преступления ведут к бывшей жене Леона и матери Леры – Зое, которая после сильнейшего нервного перенапряжения оказалась в психиатрической больнице, где работает опытный психотерапевт Александра Герц…