Главная страница | Попаданцы | Оникс

Оникс
Эл Лекс
Как стать нужным вообще всем? Записывайте:
– Стать лучшим в мире расхитителем древних гробниц
– Погибнуть в бою с толпой конкурентов
– Очнуться в новом мире, где рулит магия и маги, а из пространственных разломов стадами прут опасные твари
– Понять, что в теле застрял таинственный камень, за которым охотятся все, кому не лень!
Готово! Вы великолепны!

Эл Лекс
Оникс

Глава 1. Камень я не дам
– Эй, Оникс! Спасибо, что вывел нас из этих чертовых пещер! А теперь, будь добр, медленно возьми камень с пьедестала и передай его мне!
Голос доносился со стороны входа в пещеру. В нем отчетливо слышалась насмешливая интонация, но в этой игре все было серьезно. За спиной раздался отчетливый щелчок – кто-то снял предохранитель. А за ним последовал металлический лязг затвора. Готовятся к бою. Дают понять, что настроены серьезно…
Но это же глупо! Они же не станут меня убивать, мы все это знаем. Корчат из себя бравых ребят, как будто они имеют хоть какой-то шанс. Но без меня им не выбраться отсюда, точно так же, как без меня они бы сюда и не проникли. И ведь даже просто идя по моим следам, они уже успели потерять одного из своих. Я мысленно усмехнулся. Дилетанты.
– Вы серьезно? – спросил я, не оборачиваясь. Тон был почти ленивым, словно происходящее не заслуживало внимания. – В смысле… вы это правда серьезно? Я вас заметил еще час назад! Я даже подумывал, не спрятаться ли мне в одном из ответвлений и дать вам поработать тараном. Знаете, отправить вас вперед, чтобы вы расчистили путь. Но меня остановили две вещи. Во-первых, так все это затянулось бы до завтра, а я терпеть не могу тратить свое время зря. Оно слишком дорого стоит. А во-вторых, вы бы все погибли в первой же ловушке, и тогда мне пришлось бы ползти через ваши трупы. И знаете что? Это было бы проблемой, потому что вас много, а коридоры здесь узкие!
Я усмехнулся и наконец взглянул на них через плечо.
Они стояли у входа, выстроенные почти полукругом, с оружием наготове. На лицах напряжение, пальцы крепко сжимают спусковые крючки. Но и страх скрыть было сложно – выдали сжатые челюсти, слегка побелевшие суставы на руках. Ненависть так и плескалась вокруг них, отдавала легким химическим привкусом в воздухе. Но это меня не впечатляло.
– Впрочем, вы даже так умудрились потерять одного из ваших… Как его там… Компас, кажется, да?
Я знал, что попаду точно в цель. Спустя мгновение за спиной раздался глухой, сдержанный звук скрипящих зубов. Отлично. Задел за живое. Выведенный из себя враг – наполовину побежденный враг.
Передо мной, на пьедестале, лежал камень – невзрачный, на первый взгляд, прямоугольник, тускло мерцающий в луче света от фонарика. Он был грубо обработан, будто бы создатели спешили, не придавая значения его внешнему виду. Если приглядеться, на его гранях можно было различить тонкие царапины – следы зубила и резца.
– Вы что, правда думаете, что после всего того, что я прошел, я отдам этот камень вам? – продолжил я, снова повернув голову к камню. – Я три с половиной часа бродил в темных коридорах под горой. Я прошел через десятки ловушек, настолько древних, что некоторые уже просто сгнили от времени. Я даже получил царапину на плече от одной из них, когда не успел увернуться от стрелы! Но это ничего, мелочи. А вот камень, за который мне заплатят столько, что большинство людей на планете не заработают за всю свою жизнь, я вам точно не отдам.
Я медленно взял камень в руки. Он был неожиданно теплым, будто хранил в себе энергию, накопленную за века. Развернувшись, я оглядел своих противников. Лидер группы стоял чуть впереди, и, как я и думал, он выглядел точно так, как я себе представлял. Высокий, мощный, с густой бородой, лицо суровое. Его экипировка – тяжелая, тактическая, полностью рассчитанная на боевые действия в городах, но совершенно бесполезная здесь, в пещерах. Куча ненужных обвесов на их оружии, включая тактикульные фонарики и лазерные целеуказатели. И при всем этом они выбрали маленькие коротенькие MP5, что, как ни странно, было самым разумным решением в этой ситуации. Хотя даже это их не спасет. Одно грамотное решение в череде фатальных ошибок не спасет никого. Никогда.
– Тогда мы немного постреляем, – сказал лидер, направив ствол прямо на меня. Его голос был спокойным, но за этим спокойствием скрывалось что-то нервное, напряженное, и я это слышал. – Совсем чуть-чуть. Побалуемся, так сказать.
Какие же они все-таки кретины! Заказчик, конечно, предупреждал, что нанял всех, кого только получилось, ради этого камня. Но я не ожидал, что очередь дойдет до таких идиотов. Они же даже не охотники за артефактами! Такой экипировкой, как у них, я снаряжался еще в начале своей карьеры, лет десять назад. И после первого же рейда я избавился от половины этого хлама. А четверть так вообще выкинул прямо сразу, еще только на пути на первый заказ. Потому что тащить все это на своем горбу было просто нереально.
– Мы оба знаем, что без меня вы отсюда не выйдете, – сказал я, улыбнувшись, держа камень на виду.
– Потому ты пойдешь с нами, – повторил бородач. – Но целым ты нам не нужен. Живым – да. Но не целым.
– У меня есть встречное предложение, – сказал я, с легкой насмешкой в голосе. – Вы сейчас разрядите свои пушки, бросите их в стороны, встанете у стены и дождетесь, пока я не выйду отсюда. С камнем, конечно же. После этого можете пытаться выбраться сами. Конечно, часть ловушек уже перезарядилась, так что будут новые потери. Но хотя бы кто-то выберется. В противном случае вы все останетесь здесь. И ваши крутые пушки с лазерными целеуказателями вас не спасут. Они останутся при вас. И шлемы тоже. Плитники. Только мертвецам оно все уже ни к чему.
Лидер хмыкнул, поднимая оружие.
– Предложение рассмотрено, обсуждено и отклонено, – ухмыльнулся он. – С потерями мы можем выйти и без тебя. Ты для этого не нужен.
Что ж, все понятно. К общему знаменателю мы не придем. Значит пора заканчивать эту игру.
Я вздохнул, будто был разочарован.
– Ладно… – сказал я. – По-плохому так по-плохому.
И я сжал левую руку, активируя спрятанный в ладони радиодетонатор.
Взрыв светошумовых гранат, которые я незаметно сбросил из рукавов, пока шел к камню, заполнил пещеру. Грохот и ослепительный свет ударили так, что на мгновение в подземной пещере стало светло, как самым солнечным днем. Я заранее был готов: активные беруши защитили от грохота, а специальные очки с поляризацией уберегли глаза от вспышки. А вот о противниках этого сказать нельзя – на мгновение они оказались полностью дезориентированы и потеряны.
Этого мгновения мне хватило. Всё вокруг будто замерло. Я ощутил, как время растягивается, как каждый удар сердца звучит всё громче в ушах. Движения перешли на уровень рефлексов, стали предельно точными – как у хищника, который выпрыгивает из засады на свою добычу. Одним плавным рывком я отскочил в сторону, укрываясь за острым выступом скалы. В этот момент рука уже была на пути к рюкзаку – тайный карман, тщательно продуманный для подобных ситуаций, открылся мгновенно. Я нащупал холодный металл пистолета, "Гюрзы", рукоять приветливо ткнулась в ладонь, как верный пес. Это не просто оружие – это МОЕ оружие.
Противников было восемь. Восемь силуэтов, тёмных и угрожающих, сливались с тенями пещеры. Их фигуры казались размытыми в слабом свете фонарей, брошенных на землю. Они думали, что у них есть преимущество. Думали, что численность спасёт их от скорой гибели. Ошиблись. Это была не просто схватка – это был обречённый бой. У меня в магазине – пули СП-10, специально созданные для того, чтобы прошивать броню, как бумагу. Я знал, что не промахнусь. В небольшой пещере, сжатой скалами, как грецкий орех в тисках, промахнуться сложнее, чем попасть в цель.
Первые три выстрела раздались как громовые раскаты, разрывая тишину подземелья. Грохот эхом отразился от стен, заставляя небольшое окружающее пространство содрогнуться, и только беруши спасли меня от оглушения. Два выстрела в грудь, один в голову – это было почти автоматически, почти по учебнику. Кровавый след на камнях стал немым свидетельством точности моей работы. Первый из противников рухнул мгновенно, словно кукла с перерезанными нитями, его тело глухо ударилось о каменный пол. Кровь запачкала камни, распространяя резкий, металлический запах.
Остальные метнулись за укрытия, как крысы, спасающиеся от нафыренного кота. Они начали стрелять наугад, туда, где я только что находился, но меня там, конечно же, уже не было. Выстрелы звучали хаотично, пулемётные очереди разбивали камни и пещера наполнилась грохотом. Но это были лишь жалкие попытки. Пули летели мимо, а я двигался с точностью танцора, используя каждый клочок тени, каждый выступ скалы в качестве прикрытия. Камень, который я до этого держал в руке, теперь безопасно лежал в кармане. А вместо него мои пальцы уже крепко сжимали газовые гранаты – еще один козырь в моих отсутствующих, но крайне широких рукавах.
Гранаты, зашипели в моих руках, когда я их активировал, и полетели в узкий проход впереди. Несколько секунд – и зелёно-жёлтый дым начал клубиться, растекаясь по пещере, заполняя её ядовитыми испарениями. Газ распространялся стремительно, проскальзывал во все щели и постепенно поднимался все выше и выше. Всё, что попадало в его область, дрожало, туманилось, становилось нечетким. Я слышал, как враги кашляют, рвутся к укрытиям, но газ уже делал своё дело. Лёгкие жгло, горло перехватывало, и каждый вдох становился тяжёлым.
Нет, он не убьет их… Если они прямо сейчас перестанут дышать!
Я достал маленький противогаз, больше напоминающий строительный респиратор, и быстро надел его, проверив крепления – не терпелось вернуться в бой. Время было на моей стороне. С пистолетом в руках я шагнул вперёд, скрываясь за стеной дыма. Теперь я был практически невидим. Они не могли меня видеть, их глаза слезились, лёгкие горели, а мысли спутались в ядовитой мгле. Это дало мне возможность атаковать.
Первый выстрел. Чёткий, как удар молнии. Точно в голову. Второй – тот же результат. Два тела упали, словно сломанные куклы, их руки ещё судорожно пытались ухватиться за оружие, но дыхание предательски уходило, превращая их в беспомощных жертв. Я не остановился. Движения стали молниеносными: присел, перекатился за другой выступ, укрываясь от неудачных попыток врагов попасть в меня. Выстрелы свистели мимо, пули отскакивали от стен, и одна рикошетом ударила меня прямо в грудь, прямо в спрятанный под рюкзаком камень. Глухой удар. Пуля нашла свою цель, но бронеплита, спрятанная в спинке рюкзака, приняла удар на себя. Только толкнулся в грудь камень, словно недовольный таким обращением с его артефактским величеством.
Я прицелился и спустил курок, но выстрела не произошло. Я осмотрел пистолет и понял, что стрелять он больше не будет – затвор был поврежден. По ходу, какая-то из пуль попала в него, возможно, тоже рикошетои.
Я сориентировался моментально. Откладывать было некогда. Оружие может отказать, но тело – никогда. Я нащупал ледоруб на поясе. Острые края зубастого клюва блеснули в тусклом свете, и я перехватил рукоять поудобнее, сокращая дистанцию.
Это уже было не просто оружие, а инструмент выживания в самых суровых условиях. И сейчас мне предстояло именно что выжить.
Я вырвался из-за укрытия, стремительно бросаясь на ближайшего врага. Его движения были смазанными, как в замедленной съёмке, а противогаз на его лице не мог защитить от того, что ожидало его дальше. Лезвие ледоруба вошло прямо между глаз, пробивая кости черепа с ужасающей легкостью. Тело повалилось на камни, и кровь быстро впитывалась в пыльный пол пещеры.
Оставалось ещё трое. Один из них лихорадочно тянулся за ножом на поясе, но его руки дрожали из-за того, что он успел наглотаться газа. Я метнулся вперёд, выбив нож из его рук, прежде чем он успел хоть что-то предпринять. Моё движение было быстрым, как удар змеи, и прежде чем он успел понять, что произошло, я уже на развороте засадил ему в ухо клюв ледоруба. И тут же перехватил не успевший упасть нож и метнул его. Лезвие сверкнуло, разрезая воздух, и с точностью вошло в голову предпоследнего противника. Прямо между глаз. Его тело застыло на мгновение, прежде чем рухнуло навзничь, с глухим стуком ударившись о землю.
Оставался только один. Я знал, что он находится у меня за спиной, и знал, что он меняет пустой магазин, но я не волновался. Когда МР5 будет полностью перезаряжен, он щелкнет так характерно, что этот звук ни с чем другим не спутать. И, пока этого не произошло – последний противник не представляет угрозы.
Так я думал.
Но, когда обернулся, то увидел, что он и не собирался перезаряжать оружие. Он тоже понимал, что это слишком долго, поэтому схватил оружие своего уже мертвого коллеги и выстрелил из него!
Я резко рванулся в в сторону, и даже почти успел. Короткая очередь ударила в плиту, одна пуля попала в правую руку, из которой выпал ледоруб, вторая в левую ногу. И еще две попали в живот, пройдя под плитой.
А вот это уже плохо… Это уже очень серьезные ранения, граничащие со смертью…
Но я еще жив!
А раз я еще жив, значит, надо доделать дело до конца!
Мои ноги коснулись земли, я рванулся вперед, и прежде чем противник успел осознать, что происходит, я уже был рядом, как тень. Я заблокировал его руку, сжимающую пистолет-пулемет. Он попытался освободить его, отойдя назад, но я шагнул вперед, продолжая зажимать его между нашими телами. Противник он не мог ни выстрелить, ни сменить магазин, его слегка затрясло от воздействия газа. Паника подогревала его движения, превращая их в хаотичные рывки. Я чувствовал его нервное напряжение, как его глаза расширяются в осознании неизбежности. Это было похоже на танец смерти, но я вёл этот танец.
Ведь здесь и сейчас, раненый я был ближе к смерти, чем он.
– Ты сдохнешь, ублюдок! – его голос дрогнул и сорвался на истеричный визг. Он был пропитан страхом, отчаянием и какой-то мрачной решимостью. В глазах, мутных от ужаса, я увидел не просто страх перед смертью – я увидел конец. Он знал, что его время пришло
Может быть, он и прав. Может быть, в этом затхлом подземелье смерть действительно будет наградой для нас обоих. Но если я уйду, я не уйду один. Лёгкая улыбка появилась на моём лице, и от этой улыбки противник побледнел, как будто увидел во мне свою смерть.
Я продолжал зажимать оружие между нами. Мои пальцы в этот момент добрались до гранаты, зацепленной за броню. Противник даже не успел среагировать, его мозг, погружённый в панику, не успел обработать происходящее. Одним движением я выдернул чеку и граната перестала быть просто оружием – она стала приговорм.
– Ты прав, – прошептал я ему на ухо, чувствуя, как его дыхание сбилось в рваном ритме. Его тело напряглось, но как-то слабо, неискренне. Он уже понимал, что ему не выбраться. – Но ты сдохнешь со мной.
Наемник отпустил автомат, закричал, попытался оттолкнуть меня…
Но я лишь облапил его посильнее, как старого друга, и прижал к себе, зажимая гранату между нашими телами…
Мгновение тишины повисло между нами, словно вселенная замерла в ожидании того, что должно было произнести.
И вдруг вспышка. Ослепительная. Всеобъемлющая. Взрывная волна ударила в грудь, словно тысяча кулаков одновременно. Боль пронзила каждую клеточку моего тела, разорвав его на части. Моё дыхание прервалось – воздух в лёгких, казалось, мгновенно выжжен огнем. Вокруг меня было только ослепительное, нестерпимо яркое свечение, а потом – оглушительный грохот, сметающий всё на своём пути.
Мир исчез. Всё – звук, свет, боль – слилось в одну стремительную карусель, прежде чем раствориться в абсолютной тьме. Я падал, как бы в бездонную пропасть, всё глубже и глубже, погружаясь в бесконечную пустоту. Я больше не ощущал ни времени, ни пространства – только это бесконечное падение, как будто я растворяюсь в самой жизни.
И где-то вдалеке, на самом краю этой пустоты, словно из другого мира, донёсся громкий, полный ярости и праведного гнева вопль:
– Это. Не. Для. Людей!

Глава 2. Вперед в прошлое
– Ну же, красотка, хватит построить из себя недотрогу!
– Давай, детка, мы хорошие парни! Ты просто пока что этого еще не знаешь!
– Да, пошли с нами, будет весело! Особенно для нас, га-га-га!
– Отвалите, ублюдки! Вы что, страх совсем потеряли?! Я сейчас на помощь позову!
– Кого, дорогуша? – голос, пропитанный ехидством, хлестнул, как ледяной ветер. – Кого ты собралась звать? Тут никого нет! Один вот был, и уже пытался помочь тебе. Напомнить, как это закончилось?
Так, это он обо мне, что ли? Судя по небрежному пинку по ребрам, даже не пинку, а так, попытке пошевелить при помощи ноги – обо мне.
Должно быть, я тот самый «один», который уже попробовал помочь девушке. Я правда этого не помню, но джентльменам, как известно, верят на слово. Тем более, что передо мной стоял другой очевидный факт, намного более интересный и важный.
Тот факт, что я все еще ощущаю мир вокруг себя. А он мог означать только одно: я жив.
И это было странно. Черт возьми, это было очень странно. Люди не выживают после того, как легли на оборонительную гранату. Не бывает такого. Но вот я лежу здесь, чувствую холод и шершавость асфальта под собой. Запах тухлой помойки лезет в нос откуда-то справа, а сквозь полуприкрытые веки просачивается тусклый свет, как будто где-то рядом горит свеча или очень тусклая лампа. Всё это – слишком реальные ощущения для мёртвого человека. А еще я ощущаю свое тело. Тело, которое за годы тренировок стало похоже на автомат: быстрые, точные, экономные движения, не требующие размышлений…
Уж свое-то тело я узнаю даже в алкогольном бреду!
Сомневаться в том, что я жив, уже не приходится. Я в своем теле. И что ещё более невероятно – это было не сновидение, не призрачное бестелесное существование. Голова кружится, легкий приступ тошноты, как после хорошего нокдауна или перебора с алкоголем – это все слишком реалистично даже для сна. А уж призрак точно не способен испытывать подобных ощущений.
– Смотри, вот она, твоя помощь! Будешь звать, а?! – тот же голос, пропитанный ехидством и насмешкой, снова раздался над моей головой, и мне в ребра снова полетела обутая в лакированную щегольскую туфлю нога.
Но я уже открыл глаза, я уже видел эту небрежную «атаку», и, конечно же, я не собирался позволять ей случиться.
Будет еще всякая шваль ногами своими размахивать!
Я подтянул ноги, сгибая их в коленях. Туфля угодила точно в мою голень, напряженную так, что можно было пальмы переламывать пополам. Судя по глухому хрусту, и тому, как парень заорал от боли, ему не понравилось. Блондин взвыл и рефлекторно скакнул в сторону, пытаясь оказаться от меня подальше, но я не собирался его отпускать. Я с ним еще не закончил.
Я быстро перехватил его ногу, зажал ее между своими ступнями и взглянул на его лицо снизу вверх.
Этот блондин воистину был пафосной карикатурой на успешного человека. Платиновые волосы, слишком аккуратно зализанные назад, острый подбородок, такой длинный, как будто лицо вытянули в фотошопе. Он был одет в щегольские пиджак и брюки, но мой наметанный глаз сразу подметил торчащие нитки, кривоватые швы и плохое качество самой ткани. Подделка, в общем. Подделка под какой-то именитый бренд, подделка под одежду, сшитую на заказ. Подделка под дорогую качественную одежду.
Да и весь он сам – подделка под человека. Всё в нём говорило о том, что он – не более чем пустышка, вся его уверенность – чистое притворство.
– Кстати, о помощи, – тихо произнес я, все ещё держа его за ногу. – Я бы на твоем месте тоже ее позвал. Тебе она тоже понадобится.
– Мне? Помощь? – блондин озадаченно посмотрел на меня сверху вниз, даже позабыв о боли в ноге. – Какая?
– Медицинская, конечно! – ответил я.
А потом надавил на его голень одной стопой, а второй – как крюком, – потянул на себя. Взмахнув руками, но все равно не удержав равновесия, блондин грохнулся на спину и раньше, чем он успел даже понять, что произошло, я уже схватил его за туфлю и резким рывком повернул ее на сто восемьдесят градусов.
Раздался вопль, дикий и пронзительный, словно от поросенка на свиноферме при виде мясника с ножом. Парень согнулся пополам, его лицо исказилось от боли, а мне оставалось ему только посочувствовать. Вывих голеностопа с разрывом связок это приличная такая травма. Ходить он сможет не скоро.
А нехрена было размахивать своими оглоблями! Приличные люди себя так не ведут, тем более при дамах! Я бы мог вообще пересчитать все кости его стопы, но был один нюанс. Еще несколько голосов доносились со стороны, и это значило, что противников больше, чем один. С одним я расправился быстро. Но это не означало, что я тут закончил.
Переулок тонул в полумраке, который слегка разбавлял тусклый неверный свет сверху. Ночь укрыла этот край города темным бархатным одеялом, и только одинокий фонарь скрипел на ветру где-то над головой. Его свет заставлял тени дрожать и видоизменяться, они будто жили своей жизнью.
Вдоль стены переулка стояли мусорные баки, открытые крышки создали ещё больше хаоса в театре света и тьмы. И в этом театре, кроме меня, было еще шестеро актеров. Семеро, учитывая блондина, все еще катающегося по полу.
Пять парней и одна девушка. Почти что как в той самой мемной картинке.
Парни все были примерно одного возраста, но совершенно разными по комплекции. От субтильного, щуплого блондина, который сжимался от боли, дошел до нынешнего гориллоподобного шкафообразного парня. Он-то и держал за плечи девушку, словно боялся, что она упадет и разобьется.
Девушка была красивой, слишком красивой для этого места и этой ситуации. Светлые волосы аккуратно уложены в короткое пышное каре, а ее платье – белое, облегающее – подчеркивало каждую деталь ее стройной спортивной фигуры. Вокруг стройных ног и высокой кружился легкий запах женского парфюма. Я даже не удивлен, что эти гоблины позарились на нее – перед такой красотой и самый богобоязненный монах не устоял бы!
Ее большие карие глаза смотрели на меня с легким удивлением, смешанным с тревогой, страха в них не было. Она держалась молодцом, даже несмотря на то, что ее плечи сжимал в своих лопатоподобных конечностях внебрачный сын Годзиллы и линкора, вполне способный просто поднять ее и без труда переставить на другое место.
Я вспомнил, что мне это напоминает! Десять лет назад, когда мне было всего лишь восемнадцать, я возвращался домой с дня рождения друга! Само собой, возвращался навеселе и услышал из точно такой же подворотни крики девушки о помощи! Вот только я совершенно не помню, сколько там было людей и как они выглядели. Да что там – я вообще не помню и не знаю, что произошло. Потому что как только я, свернул в переулок, сжав газовый баллончик в кармане, мне на голову обрушилось что-то, по тяжести сравнимое с небом, и я отрубился. А очнулся уже в больничной палате, в которой провел целых полторы недели с сотрясением мозга. И за эти полторы недели я просто задолбался отвечать на вопросы полиции о произошедшем.
Зато и сама полиция тогда нашла чем меня порадовать – рассказали, что девушку я все-таки спас. Косвенно, но спас. Когда неудавшиеся насильники отвлеклись на меня, как на досадную помеху, девушка не потеряла самообладания. Она быстро подобрала мой газовый баллончик, который я выпустил из рук, когда меня ударили по голове и залила из него насильников. Выиграв таким образом время, она убежала и вызвала полицию, которая и спугнула преступников.
Вот только сейчас у меня не было газового баллона в кармане… Но сейчас он мне и не был нужен. Ледоруба тоже нет, пистолета нет, рюкзака – я не чувствую их тяжести на привычных местах. Ничего нет. Но мне ничего и не нужно. Пять противников – это даже не смешно. Особенно если они все такие же как этот блондин. Это будет просто скучно.
– По-хорошему или по-плохому? – спросил я у парней, которые не знали, как реагировать и потому не спешили это делать.
– А по-плохому это как? – прогудел шкаф, что держал девушку за плечи.
– Это вот так. – я кивнул на блондина, который свернулся в позу эмбриона и уже даже перестал хныкать. Он сжимал руками вывернутую лодыжку и старался не двигаться, чтобы не вызывать новых приступов боли.
Я чувствовал неуверенность противников, ведь они тоже все это видели. Видели, как я одним движением расправился с блондином, видели, как он теперь мучается от боли… И теперь никто из них не хочет оказаться на его месте.
А, нет, один все-таки хочет!
– Ну давай по-плохому. – прогудел шкаф, отодвигая девушку в сторону и буквально передавая ее одному из своих подельников. – Правда сразу предупреждаю – я так ловко ноги крутить не умею… Так что тебе придется помучиться.
И он широко, по-колхозному замахнулся, как косой на сенокосе. Как будто собирался вынести мне нахрен челюсть с одного удара.
Его огромная рука полетела к моей голове, как шар для разрушения стен. Я тоже шагнул ему навстречу, но не для того, чтобы заблокировать удар – с нашей разницей в массе это все равно что комету пытаться остановить ракеткой для настольного тенниса. Вместо этого я просто коротким экономным движением вскинул ногу по восходящей траектории, и напряженный подъем стопы впечатался здоровяку между ног. Даже не закончив удар, шкаф мгновенно согнулся пополам, его колени подогнулись, и он стал даже ниже меня.
– Это… нечестно… – пропищал он другим, почти детским голосом.
– Во-первых, ты тяжелее меня килограммов на тридцать, – я назидательно поднял палец. – Это честно? А во-вторых, ты сам выбрал по-плохому. Разве я говорил, что «по-плохому» это то же самое, что «честно»?
– Нет, не говорил… – обреченно пропищал здоровяк.
– Именно. Не говорил!
И я резко развернулся, подшагивая второй ногой, и вмазал ему пяткой с разворота! Удар был таким резким, таким хлестким, что голова громилы качнулась, как воздушный шарик на веревочке, а его тело медленно завалилось вперед, прямо на блондина, который только-только перестал хныкать. Падая, он придавил ногу блондина, и тот снова заорал от боли, как потерпевший.
В общем-то, он и был потерпевшим.
– А вы как? – спросил я у оставшихся четверых, перешагивая через громилу. – По-хорошему или по-плохому?
– Сука! – заорал тот, которому громила передал девушку. – Урою! Мочи его, пацаны!
И, отпустив девушку, они втроем кинулись на меня, широко размахиваясь.
Нет, кое-что о драках они всё-таки знали. Наверное, когда-то давно проходили мимо какого-нибудь боксёрского клуба пару раз, и решили, что этого им хватит. Раз недостает навыков, решили компенсировать количеством.
Они даже не подозревали, насколько ошибались.
Первого я встретил прямым ударом в лицо – медленным и ленивым, специально таким, чтобы он подумал, что сможет уклониться. Он пригнулся, как я и ожидал, собираясь пройти мне в ноги, но тут его встретило моё колено. В споре между носом и коленом победило колено. Противник сделал полусальто и упал на спину без сознания, а из сломанного носа запузырилась ярко-алая кровь.
Второй попытался ударить меня ногой, как будто собирался выбить дверь. Я просто шагнул назад, перехватил его за пятку и снова прыгнул назад, через лежащего громилу. Противник попытался прыгнуть за мной, но неудачно – зацепился о тело друга. Всё, что мне оставалось, – потянуть его на себя, и вот он уже на асфальте в идеальном продольном шпагате. Судя по тому, как он взвыл и схватился за пах, это был его первый и явно неудачный опыт.
Что ж, рад помочь.
Третий налетел на меня, размахивая руками как ветряная мельница. Он компенсировал недостаток умения скоростью нанесения ударов, и очень быстро выдохся. Мне оставалось только подождать буквально десять секунд, держа дистанцию. Удары противника резко замедлились, а потом в них и вовсе появилось окно. И я им воспользовался, точно и четко пробив один-единственный удар ровно в кончик подбородка.
Последний противник был поумнее. Он понял ошибки остальных и решил придерживаться какой-то тактики. Удары ногами – короткие, и только по нижнему уровню, чтобы их нельзя было перехватить. Атаки руками – из закрытой стойки, тоже короткие, ни на мгновение не открывая защиты. И самое главное – он не пялился мне в лицо, как все предыдущие, а фокусировался на центре груди. Так было труднее предсказать его следующие атаки, ведь я не понимал, куда направлены его глаза.
Правильно себя вел, короче говоря.
На несколько секунд я даже испытал удовлетворение от боя с ним. Я будто снова оказался на канвасе тренировочного зала Маленького Джи, а против меня встал один из его учеников. Не самый лучший, далеко не самый лучший, ведь самым лучшим был я. Но все же способный подарить мне минуту-другую хорошей напряженной разминки, а учителю – дать очередной повод для гордости. Способный возвысить бой, превратить его из неуклюжего размахивания конечностями в отточенный и хорошо поставленный танец, в котором каждый пытается стать ведущим.
Но не каждому дано становится ведущим.
Подловив противника на очередном ударе по ногам, я коротким движением выбил опорную ногу, и он упал на асфальт, лишившись опоры. Попытался откатиться в сторону, но в узком переулке сделать это было сложно – упёрся в стену и на миг замер, не зная, что делать дальше.
Ответ был прост: ничего. Потому что я уже был за его спиной. Схватил его за волосы, оттянул голову назад и со всей силы впечатал её в кирпичную стену. Встреча прошла успешно – противник отключился. Убедившись, что он дышит, но не двигается, я пошёл к девушке. По пути перевернул того, кому сломал нос, на бок, чтобы он не захлебнулся собственной кровью. Подрались мы, конечно, на славу, но делать так, чтобы они умерли после этого – увольте. Не та ситуация.
Бой закончился, адреналин окончательно прогорел в крови, и его место снова заняло ощущение тошноты. Видимо, мне всё-таки попали по голове. Хотя я этого не помню, так что, скорее всего, это произошло до того, как я пришёл в себя. Хорошо, что вообще очнулся.
– Ты в порядке? – спросил я, пытаясь сфокусировать взгляд на девушке, которая почему-то не сбежала и не позвала никого на помощь. Она всё это время стояла тут и смотрела, как я разбираюсь с бандитами.
– Да, в порядке, – ответила она мелодичным голосом. – А вот ты, похоже, не очень. Я думала, они тебя убили!
– Не дождётесь, – усмехнулся я. – А почему ты так решила?
– Ну, когда ты ворвался сюда, они сразу ударили тебя по голове! Вон той трубой.
Она указала на кусок ржавой трубы, валявшийся у стены. Я потрогал место, где болела голова, и почувствовал теплое и густое – кровь. Чёрт, повезло, что вообще смог подняться. Ничего удивительного, что мне так плохо – в прошлый раз после подобной травмы я неделю провалялся в больнице. И шрам остался на том месте, где теперь не растут волосы…
Погодите. Это что, получается, я снова переживаю то, что уже происходило? Но в этот раз всё пошло по-другому? Теперь я вместо того, чтобы проваляться в отключке, смог подняться и сделать что-то стоящее?
Я попытался посмотреть на свои руки, чтобы понять, действительно ли я помолодел на десять лет. Но перед глазами всё двоилось, меня пошатывало, а по краям зрение начало затемняться. Черные полосы заполонили всё поле зрения, и в конце концов картинка совсем пропала. Я почувствовал, как тело падает на асфальт следом за моими врагами.
И в этот момент до меня дошли последние слова девушки:
– И это нам еще повезло, что они не были магами! А то вообще могли бы и пепла от нас не оставить!

Глава 3. Сколопендра
Я очнулся уже во второй раз… Спустя сколько? По ощущениям, прошло минут десять, не больше. Но я понимал, что этим ощущениям верить нельзя. Во-первых, потому что сквозь полуприкрытые занавески пробивались яркие лучи дневного света. Во-вторых, потому что я уже не был в темном, узком переулке, где потерял сознание, а оказался в помещении. И вместо холодного, мокрого асфальта подо мной теперь была мягкая кровать, укрытая белоснежной простыней, которая ощутимо отличалась от той грязи и гнили, где я был всего пару мгновений назад.
Да и сам я был накрыт такой же белоснежной простыней, будто труп в морге – только живой. Неприятное сравнение, конечно, но по-другому и не скажешь. Однако чувствовал я себя явно лучше, чем тогда, когда впервые пришёл в себя. Голова ещё болела, но уже не так сильно, и перед глазами не двоилось. Состояние, конечно, всё ещё далёкое от идеального, но я мог двигаться и думать относительно ясно, что уже было обнадеживающим знаком.
Я начал оглядываться, пытаясь понять, где нахожусь. Да, комната, в которой я находился, не была грязным переулком, но и до номера люкс, в которых я останавливался в своих многочисленных командировках, ей было ой как далеко. Судя по убранству, это была больничная палата. Небольшая, без изысков: две кровати, по обе стороны от каждой – маленькие тумбочки, над которыми висел телевизор, а в углу стоял крошечный холодильник. Вторая кровать была заправлена настолько аккуратно, что складывалось впечатление, будто на ней никто никогда не спал – всё слишком безупречно, слишком стерильно.
А самое главное и приятное – в палате я был один.
Я сбросил с себя простыню и медленно сел на кровати. Всё тело протестовало – мышцы ныли, как будто я провёл несколько часов в изнурительных тренировках. Я хотел встать, но, взглянув на своё тело, понял, что лучше немного подождать. Что-то было не так.
Моё тело выглядело… странно. Оно было не тем, к которому я привык. Нет, это по-прежнему был я, но не тот я, который просыпался по утрам в последние годы, а будто я вернулся на несколько лет назад. Это было тело моего восемнадцатилетнего «я». Довольно неплохое тело, по-юношески гибкое, не жирное… Но ему было ой как далеко до той универсальной машины, в которую я превратил его за последние десять лет.
Я провёл рукой по плечу, и знакомый шрам от старой детской травмы тут же подтвердил, что это всё-таки моё тело, но из другого времени. Мама тогда чуть с ума не сошла, когда я угодил плечом на ржавый гвоздь, все боялась, что я схвачу столбняк, даже несмотря на прививку. А вот и родинка на груди – привычная, на своём месте, между третьим и четвёртым ребром.
А вот неровный, местами выщербленный и исцарапанный камень, то ли вплавленный то ли вживленный в кожу чуть выше и левее этой самой родинки.
Тронув его пальцами, я вздрогнул от неожиданного осознания. Это не просто камень. Он ощущался как часть моего тела, несмотря на то, что выглядел чужеродным предметом.
Чтобы разглядеть это чудо, сперва я разыскал ванную комнату, спрятанную за крошечной дверкой. Крошечное помещение с душем, унитазом и раковиной, но главное, что меня интересовало – это зеркало. Подняв подбородок, я долго всматривался в отражение: серо-коричневый камень, огранка небрежная, форма неправильная, но легко и без труда узнаваемая. Вне всяких сомнений – это был тот самый артефакт, который я нашёл перед схваткой с наёмниками, и в битве за который мы все погибли. В том числе и я. И теперь артефакт прочно обосновался на моей коже. Или вернее будет сказать «в» коже.
При этом что интересно и странно – кожа вокруг камня не показывает ни малейшего признака раздражения или воспаления – словно так и должно быть. Камень почти сливался с телом, выдавая своё присутствие лишь лёгким выпиранием.
Я никак не мог осознать происходящее. Больше всего это напоминало какой-то шпионский боевик, в котором герой тоже поначалу ничего не помнит, и ему только предстоит узнать всю правду о себе.
Если бы кто-то действительно вживил мне этот артефакт, ему бы пришлось вскрыть половину грудной клетки и вырезать половину ребер, чтобы найти место под камень. Но я дышу легко и свободно, словно ничего подобного не произошло… Да и где шрамы, которые неминуемо должны были остаться после такой операции?!
Да к тому же я не ощущал ровным счетом никакого дискомфорта, а ведь после операции обязательно должен следовать тяжелый период реабилитации! Даже больше – я вообще чувствовал удивительную лёгкость в теле, как будто сбросил двадцать лет! Десять лет, если говорить точнее.
Что ж, на этом мои полномочия, как говорится, все. Теперь у меня официально остались только две версии происходящего. Либо мой разум сочиняет эту невероятную историю, пока я лежу где-то с тяжёлой травмой в ожидании смерти, с памятью, уплывающей в смутное небытие..... Либо артефакт действительно оказался магическим предметом и перенёс меня обратно в моё молодое тело. И, как будто мало того, он перенёс и себя тоже, став частью моего существа.
Возможно ли это? В теории – возможно. Да, я всегда скептически относился ко всем эти артефактам, что таскал нанимателям, как каштаны из огня. Да, я всегда говорил себе, что лично для меня они ничего не стоят, а то, что богатеи готовы платить за них шестизначные суммы – это лишь их собственная дурость и ничего кроме… В конце концов, если же люди, которые коллекционируют марки или там пробки от пивных бутылок… И они тоже готовы платить огромные деньги за особенно редкие экземпляры!
Но это не значит, что я не допускал возможности, что какой-то из артефактов действительно обладает какой-то тайной силой. Я не то, чтобы не допускал подобного – скорее не интересовался темой достаточно активно. Мне было просто все равно, имеет ли очередная безделушка какие-то чудесные свойства или нет. Меня интересовали только громадные деньжищи, за которые их у меня выкупали. Я не то, чтобы не допускал подобного – скорее не интересовался темой достаточно активно. Мне было просто все равно, имеет ли очередная безделушка какие-то чудесные свойства или нет. Меня интересовали только громадные деньжищи, за которые их у меня выкупали.
Так было до этого момента…
Впрочем, даже если на самом деле все происходящее – бред умирающего мозга, нафаршированного осколками гранаты, я тоже не расстроюсь особо. По крайней мере, напоследок посмотрю интересные мультики и подивлюсь тому, какие забавности, оказывается, способно генерировать мое сознание.
Я снова провёл пальцами по камню, который теперь будто сливался с моим телом. На ощупь он был гладким, словно продолжение кожного покрова, хотя выглядел как самый настоящий минерал. Словно мастер татуировки проделал филигранную работу, запечатлев в моей плоти фотореалистичное изображение со всеми отблесками и тенями. Я даже ущипнул себя кончиками пальцев – и с удивлением заметил, как «камень» послушно сложился вместе с кожей. Он был подвижен и мягок, будто вовсе не камень, а настоящая плоть, реагирующая на каждое движение так, как ей и положено реагировать.
Логично, в общем-то. Если бы это и правда был камень, который не умеет растягиваться, как кожа, то при каждом вдохе у меня были бы проблемы. Особенно в пылу той драки в подворотне.
А, может, тогда у меня камня в груди и не было? Да нет, это уже конспирология какая-то. Я уже начинаю придумывать самые невероятные варианты, так сказать, «плодить сущности» без необходимости. А это не есть хорошо.
Пора перестать думать о теории заговоров, а то еще с ума сойду. Лучше приму душ, раз уж забрел в душевую, и попробую разобраться со всем этим позже.
Я принял душ, с удовольствием отметив, что тут не просто горячая и холодная вода, а горячая – реально горячая, почти кипяток. Еще из приятных неожиданностей тут были одноразовые мочалки, гели-шампуни и даже шапочки для душа имелись.
Ощущая, как после душа посвежело не только тело, но и разум, из которого напрочь вымыло все непростые мысли, я накинул на голову полотенце, и, вытирая волосы, собрался выйти обратно в палату.
И вдруг заметил, что в палате появился кто-то еще. Я остановился на самом пороге душевой, глядя на стройную попку, обтянутую белым халатиком, коротким настолько, что из-под него дразняще выглядывал кусочек задорных голубых кружевных шортиков. Как раз тот фасон, как я люблю.
Обладательница этой аппетитной задницы стояла спиной ко мне, нагнувшись над моей кроватью и поправляя простыню, которую я оставил скомканной в уголке. Движения девушки были вычурными и грациозными, словно она не кровать застилала, а участвовала в необычной театральной постановке одного актера… И одного зрителя.
На тумбочке рядом с кроватью стоял поднос, накрытый большим металлическим колпаком – да это же буквально завтрак в постель!
Или обед… Кто его знает, сколько сейчас времени. По крайней мере, при виде еды я живо ощутил, как желудок заворочался где-то в животе, намекая, что неплохо было бы его наполнить.
Почувствовав мой взгляд, девушка медленно разогнулась и обернулась.
Что ж, это совершенно точно тот случай, когда что сзади то и спереди. Фигуристая красивая брюнетка лет двадцати, может, чуть больше. Волосы собраны в две косы, которые вились вокруг головы и прятались под крошечной белой пилоткой с красным крестом, что непонятно как держалась на волосах и красиво контрастировала с ними. В противовес угольно-черным волосам, кожа девушки бледная, как будто она солнечного света не видела никогда в жизни. Это добавляло ей некоего холодного очарования – она была похожа на фарфоровую куклу, которая, несмотря на свою неприступность, завораживала. И словно девушка решила окончательно выбрать лимит по контрастам, у неё были ярко-красные, буквально вызывающе-яркие губы, и разные глаза: один – голубой, второй – зеленый, что придавало её облику необычное очарование.
– Доброе утро, – глубоким грудным голосом, чарующим похлеще какой-нибудь гипножабы, произнесла она, с интересом оглядев меня с головы до ног. – Вижу, вы уже… хм… Встали.
Живо представив себе, как удобно держать за эти ее косички, находясь сзади, я улыбнулся и кивнул:
– Ради такой красоты я бы проснулся в любом случае, – ответил я, усмехнувшись.
– Да, денек сегодня и правда отличный, – сделав вид, что не поняла намека, согласилась девушка, бросив быстрый взгляд в окно, словно не была уверена в сказанном. – Я вам завтрак принесла.
– Отлично, – я закончил вытирать волосы и бросил полотенце в ванную. – Я жутко голоден. Как волк. Даже вас готов съесть.
Я специально сказал это медленно, глядя при этом на грудь, которая заметно выпирала из халата. Сразу было понятно, что она не носит лифчик.
Око за око, сучка. Твоя очередь смущаться.
Но вместо смущения, она расхохоталась, закинув голову назад, как будто это было самым смешным, что она слышала за долгое время, и ответила:
– А вы за словом в карман не полезете! – она погрозила мне пальцем, и я поймал себя на мысли, что это уже превращается в игру.
– Конечно. В карман я лезу только за тремя вещами: ключи, кошелёк и презервативы. – я усмехнулся. – Кстати, о карманах – а где, собственно, моя одежда?
– Она тут, – девушка повернулась и наклонилась, хотя это было совершенно не нужно. Халат тут же пополз вверх, открывая вид на её аппетитную задницу. На правой ягодице показалась крошечная татуировка татуировка в виде свернувшейся в кольцо сколопендры, одновременно игривая, интригующая и предостерегающая.
Девушка открыла тумбочку рядом с кроватью и показала, что там аккуратно сложена моя одежда.
– Как вы себя чувствуете? – спросила она, глядя через плечо, и все так же не разгибаясь.
– С вашим появлением – просто прекрасно, – почти честно сказал я, подходя ближе и положив руки ей на талию, ощущая, как от её вида внутри меня разгорается нечто большее, чем просто голод.
Её брови резко взметнулись, а рот приоткрылся:
– Молодой человек, что вы себе по?..
Но я лишь аккуратно подвинул её в сторону, чтобы добраться до подноса с завтраком. Сняв крышку, я осмотрел, чем меня накормили: овсянка с малиной, сэндвич с ветчиной и сыром, бутылка воды и крошечный кофейник. Недурно, черт возьми! Куда там привычной больничной еде! И близко не валялась!
Я откусил кусочек сэндвича и, повернувшись к ней, спросил:
– Собственно, а что «молодой человек»? Я же сказал – голоден как волк. Или вы все-таки предпочитаете, чтобы я съел вас?
– Вы отравитесь. – Она мило улыбнулась, и мне показалось, что где-то рядом зашуршали хитиновые сегменты панциря сколопендры, создавая легкую дрожь в воздухе.
– А я немного, – я улыбнулся. – В малых дозах и яд, знаете ли, бывает лекарством. Кстати, мы до сих пор не знакомы.
– Говорите за себя. Я о вас знаю всё: Олег Николаевич Стрельцов, восемнадцать лет, рост сто восемьдесят два, вес семьдесят килограммов, размер ноги сорок два, размер одежды сорок шесть. Татуировки отсутствуют, следы оперативного вмешательства на протяжении жизни отсутствуют. Группа крови первая, резус-фактор положительный. Поступили вчера ночью с черепно-мозговой травмой.
– Значит, прошло не так много времени, – я задумчиво кивнул. – А к вам как обращаться?
– Я доктор Мила, ваш лечащий врач, – улыбнулась она, демонстрируя белоснежные зубки, из которых особенно выделялись клыки.
Нет, оказывается, лимит по контрастам она еще не выбрала…
– Вам не идёт, – откусил я новый кусок сэндвича.
– А вы нахал, – хмыкнула Мила, не отводя вщгляда. – Вам ваше имя тоже не очень-то подходит, знаете ли. Олег…
– Поэтому у меня есть другое. Все зовут меня Оникс.
– Оникс, – она цокнула языком. – Да, это намного лучше. Хотя по сути то же самое. Увы, альтернативы для своего имени я вам предложить не могу.
– Ладно, придумаю что-нибудь сам, – махнул я рукой и налил себе кофе, наслаждаясь полузабытым ароматом.
– Даже интересно, что у вас получится в итоге. – с усмешкой в голосе произнесла Мила. – Что ж, больной, принимайте пищу, а ближе к обеду я снова вас навещу и мы… проведем кое-какие… исследования.
Она снова посмотрела на меня таким взглядом, словно раздевала, хотя дальше уже было некуда. Лёгкая улыбка на ярко-алых губах не давала мне сомневаться в её мыслях.
– Исследования – это важно, – важно закивал я. – Я даже готов завтраком пожертвовать ради того, чтобы заняться с вами… ну, исследованиями. Может, прямо сейчас и приступим?
– Увы, вас уже ждут несколько посетителей, – ответила она, прикидываясь огорчённой. – Ближе к обеду, больной. Ближе к обеду.
Посетители? Кто мог прийти ко мне? Интересно. Я даже готов отложить соблазнение этой языкастой сучки ради того, чтобы узнать. Пускай как раз она помаринуется немного, вспоминая наш разговор и все тонкие и не очень тонкие намеки.
– Ладно, – согласился я, хотя внутри меня уже строились планы совсем другого совместного времяпрепровождения. – Как позавтракаю, пусть заходят.
– Как закончите, нажмите кнопку внутри тумбочки.
Мила развернулась и направилась к двери, грациозно покачивая бёдрами. Я невольно обратил внимание на её ноги и с удивлением обнаружил, что вместо строгих туфель на ней были пушистые тапочки с помпонами.
Они как будто тихо нашептывали: «Она не такая, какой кажется», добавляя в образ доктора еще больше загадочности, привлекательности… И странности, чего уж там.
Сюр какой-то. Честно слово, сюр.
Я оделся, отметив, что это та же одежда, в которой я дрался – свободные чёрные штаны и тёмно-синяя рубашка-поло. Карманы пусты, ну да этого и следовало ожидать.
Закончив завтрак, я нажал на кнопку. В тот же момент дверь распахнулась, и на пороге появилась ещё одна девушка.
На этот раз это была не Мила, и в отличие от доктора, эту я хорошо знал.

Глава 4. Маги и магия
В девятом классе к нам в школу пришла новая ученица, которая переехала из другого города. Она попала в наш класс и сразу же привлекла внимание всех парней, а потом и учителей.
Ее звали Ольга Белова, и она была настоящей бомбой, взорвавшей наш скучный школьный мирок, состоящий из троек и пиццы в школьной столовой. Тонкая и невысокая, с густыми темно-русыми волосами, которые свободно спадали на плечи и закрывали один глаз, она в своем возрасте уже выглядела как модель с обложки модного журнала. У нее была отличная спортивная фигура, которая говорила о том, что она активно занимается спортом, и милое лицо с пухлыми губами и ямочкой на подбородке, что придавало ей особый неповторимый шарм.
Ольга училась на отлично почти по всем предметам, и это не оставалось незамеченным учителями. Она была популярной среди ребят, и не только из-за своей внешности. Она играла за школьную команду по теннису и добивалась в нем приличных успехов, что добавляло ей очков в глазах сверстников. Каждый раз, когда она выходила на корт, все парни замирали, восхищаясь ее ловкостью и грацией, и особенно – темпераментными возгласами при каждом ударе ракеткой.
Все парни были в нее влюблены и пытались привлечь ее внимание, но у них ничего не получалось, потому что она никого к себе не подпускала. Ей интересовали «мужчины, а не мальчики», и часто после школы ее забирали черные тонированные машины, которые через два раза на третий менялись. Это добавляло ей популярности, и даже то, что она быстро стала старостой класса, не уменьшило ее очков в глазах сверстников, как это обычно бывает. Наоборот, ее авторитет только рос.
Потом, по стечению обстоятельств, мы поступили в один и тот же университет и даже на один факультет. Я помню, как мы вместе подавали документы в приемную комиссию, и она с улыбкой говорила о своих планах на будущее. Но после того, как я попал в драку в подворотне, моя жизнь изменилась и наши пути разошлись. Я бросил учебу и ушел заниматься тем, чему в университете не научат. Тем, чему вообще нигде не научат. Чему вообще нельзя научить, можно лишь научиться.
А она осталась. Закончила учебу, вышла замуж и, наверное, родила детей. Честно говоря, не знаю, не интересовался. Главное, что сейчас передо мной стояла не взрослая одутловатая женщина с детьми, а та самая тонкая девчонка, с которой мы вместе подавали документы. Ольга выглядела так же, как и тогда, с легкой ноткой серьезности на лице, которая придавала ей взрослый вид.
На ней была строгая черная юбка до колен, белая рубашка с длинными рукавами и туфли на невысоком каблучке, которые щелкали по полу, когда она подходила ко мне. На плече висела маленькая сумочка, в которую, казалось, поместится только телефон. Она выглядела очень серьезной и взрослой, но в ее глазах все еще светилась та искорка, которая когда-то привлекала всех вокруг.
Насколько я помню, никому из нашего класса не удалось ее завалить в койку, хотя многие пытались. Она всегда была на шаг впереди в вопросах любого флирта, раскалывала под орех любые подкаты, но ее уверенность в себе только раззадоривала парней, готовых из кожи вон вылезти, лишь бы обратить на себя ее внимание.
– Стрельцов! – произнесла Оля звонким голосом, как будто перед ней стоял целый строй парней, и она пыталась вызвать меня из этого строя.
– Каких стрельцов? – я притворно оглянулся. – Тут никого нет, только я!
– Не паясничай! – отрезала Оля и, щелкая каблуками по полу, подошла ко мне. – Зачем ты это сделал?!
– Хм… Что именно из того, что я сделал – зачем? – спросил я, пытаясь понять, о чем она говорит.
– Зачем ты ввязался в… это! – Оля нахмурилась и всплеснула руками, как будто я не в больнице лежал, а был пойман с краской возле свежего граффити в туалете.
– Я все еще не понимаю, о чем ты!
– О чем, о чем! – Оля раздраженно махнула рукой. – Вступительные экзамены в Урмадане уже послезавтра, а ты в больнице! Как ты теперь будешь сдавать экзамен?! Что мне сказать нашему куратору? У тебя и так способностей кот наплакал, а теперь ты вообще лишился возможности показать их!
– Стоп-стоп-стоп! – я поднял ладони, останавливая словесный поток Оленьки. – Вот сейчас немного притормози и давай поподробнее.
– С какого!.. – Оля нахмурилась, прерывая сама себя и уже другим голосом продолжила. – Хотя да, меня же предупреждали, что такое может быть… Ты же не все помнишь, да? С какого момента?
– Ну про Урма… Как его там и магию не помню. – я поднял руки и посмотрел на них. – Давай по порядку. Что за Урма… Блэт, как ты это произнесла?
– Урмадан. – совсем другим тоном ответила Оля. – Сокращение от «Университет Развития Магического Дара Новаторский». Туда в восемнадцать лет поступают все, кто владеет магическим даром. Любым магическим даром.
– Любым? – уточнил я. – Типа их несколько?
– Конечно, несколько. – Оля удивленно посмотрела на меня. – Их очень много, я бы сказала! Кто-то телепортируется, кто-то повелевает огнем, кто-то читает мысли…
– А я что? – перебил я Олю. – У меня какая способность?
– Ты что, и это забыл?! – Оля всплеснула руками. – Ну ты даешь, тебе совсем память отшибло!
– Возможно. – не стал спорить я. – Просто я что-то не замечаю за собой никакой сверхсилы.
– Потому что никакой сверхсилы у тебя и нет. – Оля вздохнула, опуская руки. – Никто не знает, какая у тебя магическая способность, ведь ты не из знатного рода. Дети аристократов всегда знают, какая у них сила – та же, что у их родителей. И они с детства ее развивают. А в тебе магию почувствовали только на всеобщей проверке в девятом классе, а до того момента никто и не знал, что ты тоже одаренный. И, тем более, никто не знает, в чем именно ты одарен.
– То есть, просто надо принять как факт, что я владею магией, а все остальное определится потом? – уточнил я.
– Вроде того. – Оля кивнула. – Если ты выдержишь вступительный экзамен в Урмадан, то в процессе обучения ты узнаешь все не только про магию в общем, но и про твою собственную магию в частности.
– А магия это вообще как… Частое явление для людей? Много кто владеет магией?
– Ну где-то один из тысячи. – неуверенно ответила Оля. – Может, из полутора тысяч… Я не владею точной статистикой.
– И сколько магов у нас в классе? – я задал уточняющий вопрос.
– Он уже не «наш». – фыркнула Оля. – Мы выпустились, забыл? Ах да, забыл… В «нашем», как ты его называешь, классе, магов было необычно много – целых четыре человека из тридцати. Некоторые даже говорили, что нас специально учили магии.
– Нас учили магии? – восхитился я.
– Нет, нас учили обычным предметам, как и обычных людей. – терпеливо, но явно начиная терять терпение продолжила Оля. – Магии нас начнут учить только в университете, в который ты теперь не поступишь!
– Почему не поступлю? Я здоров, как бык!
– Ну да, объясни это не мне, а той су… суровой женщине, которую назначили твоим лечащим врачом! Она даже пускать к тебе нас не хотела, говорила, что тебе нужен покой и что лежать тебе здесь как минимум неделю с твоим сотрясением мозга!
– Нас? – эхом повторил я. – Кого «нас»?
– Это, ну… – на секунду стушевалась Оля. – Неважно. Важно, что тебе теперь придется написать прошение о том, чтобы для тебя провели отдельный экзамен для поступления в университет, и для этого я здесь. Напишешь, а я его передам приемной комиссии… Хотя и не знаю, есть ли в этом смысл, ведь на индивидуальном экзамене с комиссией у тебя просто нет шансов пройти. Точно не в том случае, когда ты даже сам не знаешь, в чем заключается твоя магия. Ты ее просто не сможешь показать!
– Это и не нужно. – отрезал я. – Я буду на общем экзамене, только напомни, когда и где он состоится.
– Как ты там собираешься быть?! – вспыхнула Оля, но я остановил её жестом.
– Это не важно. Это мои проблемы. Я сказал, что буду, значит, буду.
– Ну, хотя бы на всякий случай напиши прошение… – удивлённо округлив глаза, Оля сменила тон на просящий. – А то вдруг…
– Никаких «вдруг», детка. – я улыбнулся. – Я там буду. Я сказал.
– Ты что, сбежать собрался? – недоверчиво спросила Оля.
– Если я скажу «Да», ты либо побежишь предупреждать врачей, либо, даже если не побежишь, будешь чувствовать себя причастной к этому.
– Да вот ещё! – залилась краской Оля. – Больно надо!
– Будешь-будешь. – заверил я её. – Я же знаю, как ты трепетно относишься ко всему, что попадает в твою зону ответственности… А я, по твоим словам, в неё попадаю по воле нашего куратора… Кем бы он ни был…
– Тогда просто скажи «Нет», и я буду спокойна! – вскинула голову Оля.
– Я не люблю, когда девушки рядом со мной спокойны. – хищно улыбнулся я. – Мне нравится, когда они испытывают настоящие и неподдельные эмоции.
Оля несколько секунд смотрела мне в глаза, поджав губы, ожидая, когда я отведу взгляд, но я не собирался этого делать. Я видел много людей, которые были в гораздо лучшем положении, чем Оля. Она моргнула и отвела взгляд, уткнувшись в пол. Я заметил, как её щеки слегка порозовели, и она тихо произнесла:
– Дурак…
– О, слова, недостойные старосты! – я погрозил ей пальцем. – Как тебе не стыдно! Лучше ответь на пару вопросов, раз уж ты здесь.
– Я тебе что, энциклопедия ходячая?
– Ну, судя по твоим оценкам, можно и так сказать. – ухмыльнулся я, подвинулся на кровати и хлопнул ладонью. – Садись, в ногах правды нет.
Оля снова смерила меня суровым взглядом, сложив руки на груди, но поняла, что я не шучу, и что-то в ней сломалось. Не привыкшая к таким серьёзным предложениям, она немного неуверенно подошла к кровати и села рядом, так, что я мог легко коснуться её колена, затянутого в чулки телесного цвета – хорошие девочки ведь не ходят с голыми ногами.
– Чего тебе? – недовольно спросила Оля, глядя в сторону. – У меня не так много времени, дел полно.
– О, я не займу много времени. Просто задам пару вопросов. Первый – кто ещё двое магов в нашем классе?
– Ватрушкин и Укропов. – Оля даже не посмотрела на меня, но фыркнула, выражая своё отношение к ним. – Вот же свезло мне!
– А остальные?
– Остальные не поступают, очевидно. – она скосилась на меня надменным взглядом.
– Это понятно, я имею в виду, что их ждёт дальше? Чем они будут заниматься?
– Кто чем захочет. Как и все обычные люди. У кого-то способности к музыке, кто-то хочет стать ветеринаром. У кого-то способности к черчению, а другой хочет быть жонглёром в цирке.
– Понял. Следующий вопрос – как вообще проходит экзамен? Какой балл нужно набрать и как эти баллы считаются?
– Экзамен – это экзамен. – глубокомысленно произнесла Оля, чуть ли не подняв палец, чтобы привлечь внимание. – Экзамен всегда разный.
– В смысле? Каждый год?
– Нет, в смысле для каждого абитуриента. – она понизила голос. – Магические способности у всех разные, поэтому оценивать их по одному параметру невозможно.
– Хочешь сказать, для каждого абитуриента проводят свой собственный экзамен? – восхитился я. – Сколько времени на это уходит?!
– Немало. – вздохнула Оля. – Почти целый день.
– Ты сейчас шутишь? – я посмотрел на отличницу. – Целый день на кучу абитуриентов, которые поступают все вместе?
– А что? – она удивлённо посмотрела на меня. – На каждого абитуриента выделяется от двадцати до тридцати минут, а некоторые и вовсе проходят без экзаменов, если видно, что у них сильные магические способности. Например, если они из древнего сильного рода и с детства показывают свою мощь.
Отлично, теперь ещё и древние рода появились. Но это уже мелочи, ведь в моём старом мире тоже были такие рода, гордящиеся своей родословной. Некоторые из них даже меня нанимали.
– А какая у тебя магическая способность? – полюбопытствовал я. – С виду вроде бы ничего особенного.
– Скажешь тоже. – Оля горделиво вскинула подбородок. – А это тогда что?
Вдруг она вскочила с кровати и бросилась в другой угол, но в то же время осталась сидеть на месте, ехидно глядя на меня. В палате на мгновение оказалось две одинаковых Оли: одна добежала до угла и прошла сквозь стену, словно была призраком. Скорее всего, так оно и было.
– Интересно. – не особенно впечатлившись, сказал я. – А практический смысл у этого есть? Ну, кроме как отвлекать кого-то?
– Конечно, есть! – Оля фыркнула. – Если я захочу, я могу переместиться на место своего двойника, даже через стены и другие объекты!
– Это уже лучше, да. – оценил я. – И как думаешь, какой экзамен выпадет тебе?
– Я об этом не думаю. Я просто готовлюсь.
– И как же можно подготовиться к тому, что ты не знаешь?
– Очень просто. Надо готовиться ко всему сразу. – явно заученными словами ответила Оля. – Экзамен – это не только проверка магических способностей, но и проверка самого абитуриента как человека. Как быстро он соображает, какие решения принимает в критической ситуации и так далее. В общем, это имитация будущей деятельности с максимально возможным уровнем достоверности.
– Будущей деятельности? – я зацепился за это. – А чем вообще занимаются маги?
– Кто чем. – Оля поправила челку. – У кого к чему душа лежит. Кто-то создаёт артефакты, кто-то занимается врачеванием, кто-то работает на обычных людских работах, заменяя сразу несколько человек. Но большинство, конечно, становятся Стражами.
– Стражами чего? И от чего?
– Я как будто младшему брату объясняю, как устроен мир. – улыбнулась Оля.
– Агу. – безэмоционально ответил я. – Так что там со Стражами?
– Стражи – это те, кто защищает наш мир от тварей, которые лезут из разломов пространства.
– О, отлично. – глубокомысленно сказал я. – Хоть что-то понятно. Нет, ни хрена на самом деле. Разломы в пространстве, говоришь? Твари? И где и как часто они появляются?
– Где угодно, когда угодно, как угодно. – отчеканила Оля. – Именно поэтому Стражи так важны, ведь чем их больше, тем выше шанс, что кто-то окажется рядом с разломом и сможет защитить людей от тварей.
– А эти твари, они какие?
– Какие угодно. Похожие на слизней, пауков, летучих мышей, драконов. – Оля покачала головой. – Несколько раз даже было что-то похожее на тучи москитов. Но главное – все они смертельно опасны для людей.
– А для Стражей? – И для Стражей, конечно. – кивнула Оля. – Но, кроме опасности, Стражам твари приносят и пользу. Уничтожая их, Стражи становятся сильнее.
Ладно, с этим разберёмся потом. У меня осталось ещё два важных вопроса, которые помогут окончательно сориентироваться в этом мире.
– Ладно, следующий вопрос – ты не знаешь, где мои родители?
– Родители? – Оля перевела на меня взгляд, который из раздражённого стал испуганным. – Стрельцов, ты… Как бы тебе это сказать…
– Я сирота? – прямо спросил я.
– Ну… В общем… Да. – понурившись, выдавила из себя Оля.
Ага, значит, в этом аспекте нет никаких различий с моим родным миром. Там я тоже лишился родителей в пятнадцать лет после аварии, в которой погиб отец, а мать впала в кому на три года и тоже умерла, так и не придя в сознание.
– Ладно. – я махнул рукой. – Не бери в голову. Лучше ответь на последний вопрос. Ты когда-нибудь видела такое?
Я задрал рубашку, показывая Оле камень на груди. Она без интереса скользнула по мне взглядом и пожала плечами:
– Ты сейчас о чём?
– Так об этом же. – я ткнул пальцем в камень. – Нормально всё, да?
– Ну, след и след. – Оля снова пожала плечами. – Ты говорил, что это у тебя после той аварии осталось.
А ведь и правда, у меня на груди остался шрам. Я был единственным пристёгнутым в машине, и ремень безопасности так сильно врезался в грудь, что оставил тоненький след – кожа чуть другого оттенка, чем вокруг. Это было настолько незаметно, что я давно забыл об этом. А Оля сейчас напомнила.
Но это всё не главное. Самое важное – она не видела никакого камня у меня в груди.

Глава 5. Одноклассники
– Ты… Это… – тихо начала Оля, отвлекая меня от мыслей. Я мотнул головой, возвращаясь в реальность, и посмотрел на неё.
Мать моя, да она же покраснела! И не просто покраснела, а еще и отвела глаза, явно чувствуя себя неловко! И все это лишь от того, что ее буквально силой заставили прикоснуться к мужскому телу?
Это правда та самая Белова, которая отшивала всех парней, включая старшеклассников-спортсменов, которые хвастались своими мускулами и наградами? Та самая королева Белова, которая на всех смотрела сверху вниз? Или со мной осталась жалкая подделка, а неповторимый оригинал сбежал через стену, когда она показывала мне свои способности?
Нет, все-таки правду говорят – чем более недоступной кажется девушка, тем больше шанс того, что никто просто не решается к ней подступиться. Трусят, попросту говоря.
– Мне пора, – сказала она, резко отдернув руку, как будто я был горячим, и вскочила, поправляя юбку.
– Точно? – усмехнулся я, наблюдая за ней.
– Я… – засуетилась она, всё ещё пытаясь спрятать глаза, лишь бы не встретиться со мной. – В общем, я всё тебе сказала.
– Да, понял, понял, – я улыбнулся, не отрывая от неё взгляда. – Вступительные экзамены, всё такое. Я буду, не переживай. Я же обещал.
– Вот и… хорошо, – совсем стушевалась Оля. – Тогда я пошла. В двенадцать на экзамене! Не опаздывай!
– Да, детка, – не удержался от подколки я, и Оля, снова покраснев, выбежала из палаты
Но это не означало, что всё успокоилось. В щели открывшейся двери я заметил, как Оля, не пройдя и нескольких шагов, остановилась и начала с кем-то громко разговаривать, размахивая руками. И взмахи эти явно были недовольными, словно она пыталась отогнать от себя рой пчел.
Но это длилось недолго – дверь закрылась, и я остался в тишине. Пришлось бы встать с кровати, чтобы снова открыть ее, но я не стал этого делать. Во-первых, мне было лень, а во-вторых, подслушивать – это некрасиво. Не говоря уже о том, что мне не очень-то и интересно, о чём она там спорит. И с кем – тем более не интересно. Это ее дело. Вернее, их дело. Их же там как минимум двое. Не сама же с собой Ольга спорила, и не со своим вторым «я», которое убежало в коридор через стену бесплотным призраком.
А вот меня больше интересовала её реакция на меня, точнее, на мои действия. Как она стушевалась и покраснела, когда я схватил её за руку и заставил себя её потрогать.
Если подумать, то ничего удивительного в этом нет. Она привыкла, что все вокруг стараются угодить ей, вытанцовывая и лебезя. А когда встретила настоящего мужчину, который просто берёт то, что ему нравится, её шаблон сломался. Легко говорить, что ты ищешь «мужчину, а не мальчика», но «ищу» значит «ещё не нашла». При этом как вести себя с настоящим мужчиной, она не знает. В этом плане доктор Мила явно даёт ей фору, но она старше меня на пару лет, а то и больше.
Хотя, это касается только моего тела. Психически-то я остался уверенным в себе мужчиной под уверенный тридцатник.
Проклятье, так получается, у меня впереди ещё целая жизнь? Даже если не целая, то как минимум половина. И мир вокруг не совсем такой, как я привык, но у него есть общие черты с моим прошлым. Это значит, что я могу прожить эту жизнь по-другому, не совершая тех же ошибок. Выкупить биткоин на старте… А нет, стоп, если мне сейчас восемнадцать, то он уже успел взлететь в небеса и сейчас как раз должен начать медленное падение.
Что ж… Даже если это всего лишь бред умирающего, пусть так и будет. Я всё равно завтра пойду на вступительный экзамен и поступлю в университет магии. Чёрт возьми, мне выпал шанс стать как Гарри Поттер, оставаясь при этом собой… Как вообще можно такое упустить?!
Неплохо было бы придумать, чем я буду заниматься после экзамена, а ещё лучше – после обучения в университете. Но, увы, у мира были другие планы. Дверь в палату снова распахнулась, и на пороге появились двое.
И их я знал тоже.
Петя Ватрушкин и Вася Укропов – та самая парочка, которую Оля назвала как еще двух магов, которые будут поступать в университет из нашего класса. В моём мире они так и не поступили ни в какие университеты, поскольку оба были отпетыми хулиганами, чьи родители приходили в школу, как на работу. Разве что зарплату получали не рублями, а жалобами учителей.
Оба лба пили и курили с седьмого класса, учились на тройки и двойки, но по физкультуре у них всегда были пятёрки, потому что они играли в школьной команде по баскетболу. Это было единственное, чем они выделялись, но этого им было достаточно, чтобы считать себя самыми крутыми в классе.
Ватрушкин действительно имел успех у девушек и постоянно хвастался, как «замутил» с одной или другой. А Укропов, после нескольких неуклюжих попыток подкатить к Оле (которые они жестоко пресекла, как делала это со всеми остальными) решил сменить тактику. Он решил, что если он не будет подпускать к ней никого, то рано или поздно она станет его – то ли от безысходности, то ли от понимания того, какой он крутой и сильный. Так или иначе, он начал «защищать её честь» от всех, включая старшеклассников, благо физическая форма ему это позволяла. Это продолжалось несколько месяцев, пока ему не надоело, и он не нашёл себе другую цель.
Судя по его недовольному лицу и тому, как они с Олей ругались за дверью, в этом мире ему пока еще не надоело…
– Слышь, ты! – с порога начал Укропов. – Ты вообще, что ли, берега попутал?
– Да нет вроде, – спокойно ответил я. – Там, где ты стоишь, берег острова, на котором живут аборигены, поклоняющиеся пролетающим мимо самолётам и общающиеся сплошным мычанием. Всё правильно? Не попутал или как?
Укропов ненадолго замолк, пытаясь переварить услышанное, но в итоге решил не загружать свою голову лишними мыслями и проигнорировал мой выпад:
– Тебе кто разрешил Ольку трогать, а, тля?
– Ну точно не ты, – усмехнулся я. – Она сама и разрешила, полагаю. А в чём дело? А, понял – тебе-то до сих пор не разрешает! Бедненький куколд!
Вот этот выпад, более простой и понятный, чем пассаж про аборигенов, наконец-то дошел до Укропова. И не просто дошел, а, судя по тому, как он сразу покраснел, практически превратившись в помидор, я попал в точку. Ничего удивительного, в общем-то.
– Ты точно берега попутал… – пролепетал Укропов, у которого чуть ли пар из ушей не валил. – Как только выйдешь из больницы, я тебя…
– Что именно «ты меня»? – заинтересовался я. – Угостишь мороженым?
– Угостим, только не мороженым, – усмехнулся Ватрушкин. – Будет невкусно, но хватит на всю жизнь, уж поверь.
– О, правда? А почему только когда я выйду из больницы? – я зевнул. – Вас тут двое, я один, да еще и лежу на кровати. Так в чем проблема? Давайте, ребята, сказали А, так сделайте и Б.
– Ну да, ищи дураков, – пробормотал Укропов. – А нас потом по камерам узнают и в полицию потащат за то, что на инвалида напали? Нет уж, мы подождем, пока ты отсюда выйдешь, и тогда…
Он сжал кулак, заставляя пальцы хрустеть. Он думал, что это выглядит угрожающе, а на самом деле выглядело глупо. И смешно. Но больше – глупо.
– И тогда что? Сделаете меня настоящим инвалидом? – вздохнул я. – Да уж, ну и злодеи пошли. Заходят как-то раз в палату к больному два крутых парня, а в итоге по степени крутости оказываются на уровне ватрушки и укропа.
– Слышь ты… Скорострельцов… – неумело попытался подколоть меня Укропов.
– Серьезно? – искренне удивился я, не давая ему договорить. – Это правда единственное, на что хватило твоих умственных способностей? Вот это неумелое коверкание фамилии – это все, на что ты способен? Черт, ну ты бы хоть у мамки своей взял пару уроков, думаю, даже она смогла бы придумать более оскорбительную шутку!
– У меня хотя бы есть мамка, – оскалился Укропов. – А твоя вот сдохла!
Я на несколько секунд замер, пытаясь понять, это он от глупости сказал или, наоборот, впервые в жизни выдал что-то обдуманное. Хотя какая разница. Он уже это сказал. А за свои слова надо отвечать.
Пусть я давно смирился с тем, что мама мертва. Пусть я уже привык жить без нее. Но это не значит, что я позволю кому-то говорить о ней в таком тоне. Тем более, если я к этому «кому-то» изначально не испытываю ни капли симпатии. Тем более, если этот «кто-то» и сам давным-давно напрашивается на добрую порцию звездюлей.
Я откинул простыню, которой был накрыт, и спустил ноги с кровати, прямо в развязанные кроссовки, которые стояли рядом.
– Идем, – коротко сказал я, махнув рукой и направляясь к двери.
– Куда? – удивился Укропов.
– На улицу, – пожал я плечами, берясь за ручку двери. – Или где вы там собрались меня угощать? Макдональдс? Шоколадница? Не знаю… Ресторан какой-то? Короче, идем туда, где нет камер.
– Зачем? – не понимал Укропов.
– Ну как зачем, – вздохнул я и развернулся к нему. – Ты же сам хотел. Говорил, мол, когда ты выйдешь из больницы. Вот я выхожу. Вы со мной или как?
Не дожидаясь ответа, я дернул ручку двери и вышел из палаты.
За дверью оказался коридор с большими окнами, через которые пространство заливало ярким солнцем. Я посмотрел налево, направо, увидел на стене зеленую стрелочку с бегущим человечком и надписью «Выход» и двинулся туда, куда она указывала.
Я даже не оборачивался, чтобы выяснить, пошли ли за мной двое незваных гостей – конечно, пошли. Им было некомфортно оставаться одним в палате. Их там вообще быть не должно, а уж тем более в отсутствие больного.
В больнице было немноголюдно – дойдя до мраморной лестницы, ведущей на первый этаж, я встретил только двух человек. Одна из них была медсестра, которая даже не обратила на меня внимания, а другой – спешащий врач в расстегнутом халате, который быстро проходил мимо. Сразу становилось понятно, что я нахожусь не в обычной поликлинике или госпитале. Я знаю, о чем говорю, я в больницах бывал не раз, и всегда там было много людей – больных, травмированных и тех, кто их сопровождает, и шум, который наваливался со всех сторон.
Но не здесь. Здесь тоже не было полной тишины, но вместо какофонии посторонних звуков играла тихая классическая музыка. Седьмая симфония Бетховена, аллегретто.
Я легко сбежал по мраморным ступеням, отмечая про себя, что голова уже почти не болит и я почти полностью вернул контроль над своим телом. Целительная магия доктора Милы просто творила чудеса.
Внизу лестницы я услышал, как этажом выше, специально отставая от меня, шепчутся мои недруги:
– Это какая-то подстава!
– Да какая подстава, он же один! Какая братва, откуда?!
– Да я откуда знаю, но ты посмотри, как он уверенно идет!
– Ну он же башкой ударился, вот, наверное, и двинулся окончательно, в смысле, кукуха тю-тю! Ну кто ему тут может помочь?
Придурки думали, что я их не слышу, но гулкий мрамор, из которого были сделаны не только ступени, но и стены, донес до меня их голоса. Умение понижать голос до едва слышного шепота было развито у этой парочки примерно так же хорошо, как умение подкалывать словами. То есть – на уровне трехлетки.
Ну вот и отлично. Пусть продолжают думать, что это не подстава, и идут как телята на убой. Это ведь и правда никакая не подстава. Меня никто не страхует, у меня нет никакой «братвы», я здесь один. Но им этого хватит. Даже несколько раз хватит.
Внизу, в большом холле, отделанном тем же гулким мрамором, располагалась регистратура, которая больше напоминала ресепшн дорогого отеля – невысокая полукруглая стойка из лакированного дерева, за которой сидели несколько молодых и красивых девушек в очках и с собранными в деловые прически волосами. Одеты они все были в белые пиджачки, фасоном неуловимо напоминающие врачебные халаты, и все это выглядело необычно. Вроде топ-модели с обложек журналов, но при этом такие деловые и строгие, что подступиться страшно.
Но не мне, конечно.
Людей в холле было немного, всего двое незнакомых мужчин стояли возле стойки, ожидая оформления. Из-за этой немноголюдности мы, спустившись со второго этажа, сразу попали в центр внимания трех скучающих девушек, которые смотрели на меня, ведь я шел самым первым. Я очаровательно улыбнулся им и направился к дверям, надеясь, что дойду раньше, чем они придут в себя.
Но одна из них оказалась более сообразительной и, когда стеклянные двери передо мной открылись, впуская запахи и звуки улицы, окликнула меня:
– Тэр Стрельцов!.. Простите, но нам не сообщали, что вас выписывают!
Обращение было странным и непривычным, но я списал его на местные условности, которых пока еще не знаю. Как-никак этот мир только похож на мой. А какие между ними на самом деле отличия, кроме магов, разломов и тварей, мне только предстоит выяснить.
Я остановился, развернулся, и подошел к девушке, которая смотрела на меня с укоризной и немного испуганно.
– Да, действительно, меня не выписывали, – легко согласился я с улыбкой на губах. – Но я ведь никуда и не ухожу. Ухожу, конечно, но совсем недалеко – только на улицу.
Внезапно я почувствовал, как камень в моей груди будто бы слегка шевельнулся. Он словно пытался выпасть со своего места и ворочался, раскачиваясь в нем. Так длилось всего секунду, и снова все прошло без остатка. Я даже грешным делом решил, что мне это почудилось.
– Простите… Не положено, – еще более неуверенно протянула девушка. – Покидать больницу до конца курса лечения запрещено…
– Ой, да ладно. Ко мне друзья приехали, хотят показать обновку, похвастаться, так сказать, – я подмигнул. – Собственный транспорт, согласитесь, не каждый день выпадает такая удача, не находите? А через пару дней уже в университет, там понятное дело будет не до обновок!
– Машину? – девушка перевела взгляд на Ватрушкина и Укропова. – Такие молодые, а уже на машине?
– Действительно, какая им машина, – легко согласился я. – Самокат. Я имел в виду электрический самокат. Они вдвоем на нем приехали, в обнимку, чтобы меня проведать и показать обновку. Правда ведь, парни?
Укропов и Ватрушкин, похоже, не успели понять, о чем я говорю, но пожали плечами и кивнули.
– В общем, я на пять минут, – подмигнул я девушке. – Честное слово, я вернусь. Куда я сбегу от таких очаровашек, в самом деле? Я что, враг себе?
Девушка, польщенная, опустила глаза и села обратно в кресло, сделав вид, что смотрит в сторону и ничего вокруг не замечает. Как та самая обезьянка с закрытыми глазами, разве что вокруг нее вместо еще двух обезьянок сидели две такие очаровашки. Они посмотрели на нее с укором, но ничего не сказали – похоже, она считалась самой старшей в их компании.
Я развернулся, прошел через вновь открывшиеся двери и оказался на улице. Сразу же, не теряя времени и не рассматривая окружение, свернул в сторону, дошел до угла и завернул в подворотню между стеной больницы и соседнего дома. Здесь было не очень широко, но двое людей могли пройти плечом к плечу. С улицы это место не особенно заметно, особенно если не присматриваться.
Практически ничего не мешало тому, что я собирался сделать, даже на полу никакого мусора не было, что мог бы взлезть под ноги в самый неприятный момент. Только пара мусорных баков стояла у стены, но и те были накрыты крышками так плотно, что, пожалуй, даже если их опрокинуть, содержимое не разлетится. Говоря проще – самое то место, чтобы научить эту парочку приличным манерам.
– Отлично, – резюмировал я, оборачиваясь к своим «друзьям». – Здесь камер, думаю, нет, так что…
Но «что» я договорить не успел. Парни решили не терять времени, и первым, что я увидел, когда обернулся, был кулак, летящий мне прямо в лицо.

Глава 6. Просто огонь
Это было так же глупо, как и предсказуемо. Я, в общем-то, и не ждал ничего другого. К этому моменту всё, что происходило, уже вышло за пределы понимания моих одноклассников. Они даже забыли, что собирались устроить мне «показательную порку».
Теперь их интересовала только одна мысль – как поскорее закончить с этим. Желательно так, чтобы не возникло снова что-то непонятное, от чего станет обидно. Ради этого даже можно пойти на грязные трюки вроде удара исподтишка, со спины.
Что ж… Тем хуже для них. Чем больше в человеке подлости, тем приятнее этого человека раскатать по асфальту…
Ватрушкин ударил изо всех сил, вложив в удар всё, что у него было. Силы ему не занимать, но бедняга не понимал, что сила – это не всё. Если применять её неправильно, то она не имеет смысла. Вот и сейчас, когда я отклонился назад, его удар прошёл в сантиметре от моего носа. Для моего мозга, привыкшего к ловушкам древних гробниц, этот удар был похож на медленно падающее конфетти после взрыва хлопушки.
Пока Ватрушкин наносил один удар, я мог бы успеть ответить ему тремя или четырьмя, но я не стал. После того, что он сказал, я не собирался быстро с ним расправляться. Он не заслужил быстрой расправы. Поэтому я просто отступил назад и сложил руки на груди:
– С тобой всё в порядке? Тебя что-то пошатывает.
И правда, его немного покачнуло, когда удар не достиг цели и он сам потерял равновесие.
– Я тебя сейчас пошатну! – пообещал Ватрушкин, разгибаясь и замахиваясь снова. – Так, что не поднимешься!
Он снова ударил, на этот раз сбоку, но я легко увернулся, как будто поднырнул под натянутую верёвку. У меня опять возник соблазн ответить ему, прописав короткий апперкот в печень, но я опять сдержался и просто отдалился.
Я, в отличие от него, знал, где закончится его размашистый удар. Он снова не попал в цель и, как и прежде, потерял равновесие, врезавшись в крышку ближайшего мусорного бака.
Бам! – гремела крышка, когда его кулак с силой ударил в неё. Крышка покосилась, угрожая упасть, а сам Ватрушкин схватился за руку, издавая странные звуки. Хорошо, что хотя бы не закричал – я бы тогда потерял к нему последние капли уважения. А с противником, которого ты не уважаешь, и драться-то неприятно.
– Чёрт… – прошипел Ватрушкин, глядя на меня.
– Приятно познакомиться, Оникс, – вежливо ответил я. – У тебя, похоже, что-то с рукой. Как же тебе повезло, что рядом больница, вот прямо рукой подать! Ах да, ты же уже подал…
– Я тебя!.. – снова бросился вперёд Ватрушкин, но его остановил Укропов, положив руку ему на плечо:
– Дай-ка я. Ты уже… того.
– Уже чего? – не понял Ватрушкин.
– Уже его, – ответил Укропов, оттаскивая друга назад. – Ну что, Стрельцов, думал, что всё кончилось? Всё только начинается.
– Ну так давайте уже поскорее, – я притворно зевнул, делая шаг вперёд, сокращая дистанцию. – А то мне скоро обед принесут, а я тут с вами нянькаюсь.
– Обязательно, – пообещал Укропов. – Мы уже закончили, считай.
Это звучало не так эмоционально, как у Ватрушкина – у Укропова всё же был хоть какой-то ум, и большинство идей исходило от него. Я не сомневался, что он задумал что-то недоброе, поэтому немного отступил, готовясь к защите и атаке, и поднял руки.
Но Укропов не бросился на меня, как Ватрушкин. Вместо этого он поднял руку, сложил пальцы в форме пистолета и направил их на меня.
– Ты что?! – закричал Ватрушкин. – Ты что задумал? Перестань! Нельзя!
Но Укропов, похоже, понимал, что делает, и не собирался останавливаться.
– Ку-а-дзё! – смешно выкрикнул Укропов, и, когда из его пальца вылетела тонкая струя огня, я почти не удивился.
Огненный шнур стремительно потянулся ко мне, и я не успевал увернуться.
Камень в моей груди внезапно резко нагрелся, словно эта нить плазмы уже коснулась его и моментально раскалила докрасна! И тогда, подчиняясь какому-то наитию, я сделал единственное, что пришло в голову. Вытянул вперед ладони, отгораживаясь ими как щитом.
Тонкий огненный шнур, от которого почему-то совершенно не ощущался жар, уперся в мои ладони, и на этом всё закончилось. Он просто остановился, не причиняя никакого дискомфорта, и между мной и Укроповым остался натянутый огненный трос, с которого уже капали горящие капельки на асфальт.
– Что это… – не понял Укропов. – За ерунда?!
– Прекрати! – закричал Ватрушкин, забыв про свою руку. – Ты же знаешь, нельзя использовать магию на улице! Тем более нам, мы еще даже не студенты! А если ты его покалечишь?!
– Да я только припугну! – с азартом и злостью выплюнул Укропов, поднимая вторую руку, тоже сложенную в форме пистолета.
В меня ударил второй огненный шнур, но его постигла та же участь, что и первого – он просто уперся в мою ладонь, не причинив никаких последствий. Не хочется даже думать, как именно он собирался меня припугнуть и насколько на самом деле горячие эти струйки пламени. Судя по остающимся на асфальте обожженным следам в тех местах, куда капали пылающие капли – очень горячие!
– Да что такое! – сжав зубы, процедил Укропов. – Какого хрена происходит?! Прекрати сопротивляться, вошь!
– Вошь, говоришь? – усмехнулся я. – Какой же ты слабак, если даже с вошью справиться не можешь! Тебе самому-то от себя не противно?
Я, уже не опасаясь его огненных лучей, которые, по ходу дела, были простой фикцией, вытянул правую руку в сторону, схватил с мусорного бака крышку, которая покосилась от удара Ватрушкина, перехватил её за край и метнул вперёд, как фрисби!
Укропов что-то закричал и быстро присел, прикрывая голову руками, и в этот момент оба огненных шнура исчезли. Он-то присел, а вот Ватрушкин, стоящий за его спиной, не успел понять, что происходит, и толстый край стальной крышки прилетел ему прямо в лоб.
Бам! – уже второй раз за последние две минуты загремела крышка, подскакивая после удара и переворачиваясь в воздухе. Ватрушкин же просто рухнул на асфальт, моментально отключившись.
– Э! – запоздало обернулся на него Укропов.
Я двумя длинными шагами сократил дистанцию до него, всё ещё сидящего на корточках, поднял ногу и просто толкнул его в грудь, роняя сначала на задницу, а потом и на спину.
Поймал в руки крышку бака раньше, чем она упала на асфальт, я перехватил её двумя руками и приставил ребром к горлу валяющегося на спине Укропова, слегка надавив.
– Э… Кх! – выплюнул он, задыхаясь.
– Вот как-то так, – назидательно произнёс я, глядя в его прищуренные глаза, которые явно не собирались сдаваться. – Не переживай, я только припугнуть. По крайней мере, так изначально и задумывалось. Так что лучше не дергайся, на всякий случай, а то металл – штука твёрдая, можешь случайно повредить себе горло и потом всю оставшуюся жизнь будешь звучать как старая поцарапанная виниловая пластинка.
Укропов ничего не ответил, только скрипнул зубами и вцепился пальцами в край крышки, пытаясь отодвинуть её от своей шеи.
– Ну ладно тебе, – почти расстроился я, слегка добавляя нажима. – Я думал, мы договорились. Хотя о чём с вами договариваться, вы же по степени умственного развития примерно на уровне этой самой крышки.
Укропов продолжал тяжело дышать, и я с удивлением заметил, что там, где он держался руками за крышку, металл заметно потемнел и потянуло чем-то подпаленным. Этот придурок что, пытается нагреть крышку своей магией?
Я хмыкнул и слегка повернул крышку так, чтобы нагретый участок попал на шею Укропова. Металл ещё не успел как следует разогреться, но Укропов от неожиданности коротко взвизгнул и снова попытался отодвинуть крышку.
Я ему этого, конечно же, не позволил, но ещё немного повернул её, чтобы убрать нагретый участок с шеи.
Так получается, те огненные шнуры это тоже никакая не иллюзия была, а самое настоящее адовое пламя? Ведь если бы все было обманом, то и сейчас бы Укроп не заверещал, когда нагретый край коснулся шеи!
– Убью… – процедил Укропов. – Порешаю!
– Математические задачки порешай, убогий, – усмехнулся я. – Может, тогда до тебя дойдет, что такое вероятности и как их просчитывать. Впрочем, ладно, объясню по-простому: если вы двое или кто-то из ваших знакомых попробует сделать что-то подобное ещё раз, так легко ни вы, ни они не отделаетесь. А вы сейчас отделались легко, поверь мне. Больше такого не будет. Вторых шансов я не даю. Ты меня понял?
– Понял! Понял!.. Чёрт…
– Вот и отлично. Надеюсь, ты не забудешь об этом, когда вы очнётесь.
– Очнёмся? – на мгновение удивился Укропов.
– Ага, – улыбнулся я. – Ты же не оставишь своего кореша в таком состоянии в одиночестве, правда?
И я резко дернул крышку мусорного бака к себе, вырвав её из рук Укропова, и тут же ударил его по лбу металлическим краем.
Укропов отключился так же быстро, как и Ватрушкин – просто упал и расслабился, как медуза, выброшенная на берег.
Я вернул крышку на место, убедился, что со мной всё в порядке и моя одежда не пострадала от магии одноклассника, и даже не испачкалась, и вышел из переулка. Не то чтобы я сильно переживал за одежду, но, если я заявлюсь обратно в больницу не в том виде, в каком выходил из нее, возникнут ненужные вопросы.
Надеюсь, эти парни придут в себя раньше, чем кто-то их найдёт. Хотя, может, и хорошо, если кто-то наткнётся на них – так быстрее придут в чувство.
Я совсем не боялся, что они меня сдадут. Они сами пострадают от такого шага. Их выдуманная репутация, которая существует только в их головах, для них важнее всего. Если кто-то узнает, что их двоих отправил в нокаут один лишь Стрельцов, да ещё и успешно противостоял их магии при этом – ох, проблем им не избежать.
Не говоря уже о том, что они рискнули использовать магию в городе, что, судя по крикам Ватрушкина, было запрещено или нежелательно… В общем, они вляпались по полной, и теперь пусть сами разбираются с последствиями. Если у них такое фирменное развлечение – создавать самим себе проблемы и потом героически их разгребать, то это как-нибудь без меня. А я, пожалуй, пойду пообедаю. Думаю, уже пора.
Я вернулся в больницу, мило улыбнулся встревоженной сотруднице, той самой, которая пыталась меня удержать от выхода, и развёл руки в стороны, показывая, что я жив и здоров:
– Как видите, я своих слов не нарушаю. Говорил, что вернусь, и вот я здесь.
– Что ж… Я рада, – вымученно улыбнулась девушка.
– Радость красивых женщин – это то немногое, что радует и меня в этом мире, – подмигнул я ей и направился к лестнице.
Остаток времени до обеда я провёл, копаясь в телефоне, который нашёл в тумбочке, запихнутом в самый дальний угол. Судя по тому, что он отозвался на мой отпечаток пальца, это был мой телефон. Как и следовало ожидать, контактов в нём было очень мало – после смерти родителей меня не тянуло общаться с людьми. Зато я смог использовать телефон как точку доступа в интернет, чтобы выяснить, что это за мир и чем он отличается от моего.
Оказалось, что отличий не так много, но все они важные. Меня в первую очередь заинтересовала магия и разломы. Интересно, что они появились одновременно, и многие строили теории о том, что они связаны. Хотя, казалось бы, это очевидно – конечно, они связаны! Как еще могут возникнуть порталы, ведущие в другие миры и изрыгающие потусторонних тварей, если не с помощью магии?!
Так или иначе, двести лет назад разломы начали появляться по всей планете, и одновременно с ними появились люди с магическими способностями, которые в первых рядах встали против тварей, вылезавших из этих разломов. С ними, в общем-то, можно было сражаться и без магии, используя обычное оружие – как холодное, так и огнестрельное. Даже простыми вилами и топорами иногда удавалось справиться с тварями. Но случаи, когда крестьяне из села население в пятнадцать человек отбивали атаку тварей тракторами и граблями, были редкостью. Намного чаще случалось такое, что хорошо подготовленные отряды несли потери в процессе бойни.
А все потому, что никогда не узнаешь заранее, сколько тварей выйдет из разлома и какими они будут. Это может быть рой мелких комаров, которые высосут всю кровь, а может быть одна огромная гидра с тысячей голов.
А может, даже целая туча гидр…
Я не успел прочитать всё, что было интересно, как принесли обед. Я ожидал, что это будет доктор Мила, но пришла незнакомая, хотя тоже очень симпатичная, белокурая девушка. Она была застенчивой и тихой. Даже не глядя мне в глаза, она оставила на тумбочке поднос и исчезла из комнаты так быстро и тихо, что я даже не заметил этого момента.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71296753?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.