Главная страница | Социальная фантастика | Мертвец Его Величества Том 3

Мертвец Его Величества Том 3
Вадим Оришин
Духа из нашего мира призвали в мир меча и магии, подняв в виде Лича. Никаких эпических заданий и квестов по спасению мира. Задача намного проще и тривиальнее: защищать крепость, отделяющую земли людского королевства от диких земель, заселённых дикарями и троллями.

Вадим Оришин
Мертвец Его Величества Том 3
Это книга является художественным вымыслом. Все события, описанные в ней, вымышлены и не имеют отношения к реальности. Все действующие лица являются плодом воображения. Любые совпадения с реальными компаниями, людьми и странами случайны. Все аналогии случайны.

Глава 1.

Есть такие моменты в жизни, когда ты не понимаешь, что происходит. Смотришь вокруг, и по отдельности всё происходящее вполне нормально и понятно. Однако вместе картинка не собирается, вызывая когнитивный диссонанс, отторжение, всё что угодно. Не сходится понимание реального мира и та реальность, которую ты в данный момент познаёшь эмпирически. В случае моей «жизни» эффект ещё сильнее.
Но начну сначала.
Королевство развалилось. Это можно констатировать как факт. Хаарт больше не сидел безвылазно в столице, но и далеко с армией от неё не отходил, потому держал под своим контролем только те земли, до которых мог добраться за неделю максимум.
Алана, моего ручного вампира, пытались убить уже шесть раз. До Фиделя К. Фейту было ещё далеко, конечно, но герцог старался, по полной программе пользуясь отпущенным ему вторым шансом. Перерождение кое-что изменило в вампире. Алан при жизни был хорошим человеком. Без дураков, со скидкой на культуру и личный опыт, Алан никогда не был мразью. Сомнительные альянсы – возможно, грязные методы в политической борьбе – конечно, куда без них, жестокость и жёсткость к врагам – было и такое. При этом у Алана был личный стержень, собственный кодекс чести, чёткий идеал, недосягаемый, но достойный того, чтобы к нему стремится. Алан всегда (у меня нет причин подозревать его в неискренности, если говорит всегда, значит, верит в это) стремился быть хорошим правителем. Не добрым, а именно хорошим, справедливым, как минимум для своих людей. Отец научил и показал когда-то ещё молодому наследнику, как справедливость правителя вознаграждается верностью подданных. Даже сейчас, после тяжёлого поражения, после чудовищных потерь именно среди верных людей, своих, собранных со своих личных земель, Алан не потерял власть. Его пытались свергнуть вассалы, пытались убить соседи, но подданные, те самые, уже не первое поколение жившие под властью династии Фейт, что потеряли множество родных и близких в провальном походе, продолжали верить в своего правителя. И показывали готовность умирать за него, ведь два покушения провалились именно благодаря слугам, отдавшим жизнь ради защиты повелителя.
Поражение и смерть, похоже, заставили Алана новым взглядом посмотреть на прожитую жизнь. Мужчина понял, что ошибался. Не по злому умыслу, а из-за заблуждений, косности, узости мышления. И, пользуясь моим примером, Алан пытался реформировать власть на своих землях, исправить ошибки, попробовать снова, но сделать всё лучше. Для чего постоянно требовал от меня объяснений и пояснений, как работает построенная мной система взаимоотношений. Отлично понимая, что социализм Фейт не потянет, просто не хватит уровня развития и ресурсов (было бы у него время – справился, но времени у герцога ещё меньше, чем ресурсов), я насколько мог, давал ему базовое понимание капитализма.
Это в веке двадцать первом капитал израсходовал позитивный импульс, медленно, но верно сжигая всё и всех ради получения прибыли. Здесь и сейчас, на фоне феодальной монархии, строй, при котором человека более не оценивали только и исключительно по происхождению, был передовым и прогрессивным. И буржуазная революция, справься с ней Фейт, позволит герцогу не только удержать власть, но и заручиться поддержкой населения. Феодалы, дворяне, как бы они ни кичились – незначительное меньшинство, причём сильно ужавшееся из-за потрясений последних лет. Власть аристократов держится на простом факте: большинство (крестьяне) вынуждены оставаться пассивным стадом, не из собственного желания, а ради выживания. Натуральное хозяйство, это я могу себе позволить довольно крупный город на крохотном клочке земли при соотношении горожан к крестьянам тысяча к одному. То есть один крестьянин (и скелеты) кормят тысячу горожан. Вокруг всё с точностью до наоборот, одну феодальную семью (не титулованного даже графа/барона, а просто рыцаря) кормит три – пять деревень. Перестань крестьяне работать (влача жалкое существование) начнётся голод, и система рухнет. Пусть не сразу, но, учитывая общий творящийся хаос, достаточно быстро. Крестьяне имеют крайне низкую производительность, для её повышения требуется производство, а значит – города, хотя бы один. Не просто город, а город, где кто-нибудь будет производить орудия труда по доступным для крестьян ценам.
Повысится производительность труда – потребуется меньше крестьян для обеспечения продовольственной безопасности – высвобождаются рабочие руки. Рабочие руки текут в город и подключаются к производству, ещё больше увеличивая производительность труда. Профит. Всё это я вывалил Алану, поясняя, что без контроля такие процессы будут проходить с дикими перекосами, когда четыре из трёх деревень не потянут покупку новых орудий труда, сохраняя старые уклады и устои, а три из пяти крестьян, подавшихся в город, не смогут найти работу и сгинут в канавах. Алан внял, сделав правильные выводы. Оставил вокруг себя только самых преданных дворян (и самых адекватных), остальных послав в разных направлениях, кого мягко, а кого и без церемоний. А ставку сделал на будущих буржуа, пока ещё торговцев, потому что только у них были деньги и хоть какое-то понимание отложенной выгоды, когда вложения сегодня могут окупиться прибылью даже не завтра, а через год-два (причём, прибылью, многократно покрывающей вложения). Аристократам в большинстве своём, хоть ты тресни, такие тонкие материи не втемяшить, невместно благородным о деньгах думать. Поэтому нехай там крестьяне подыхают, бабы новых нарожают, а сложившийся уклад вполне хорош, ведь так поколениями предки жили и ничего, всё хорошо было. Фейт, как осознал простые истины, воспылал революционной ненавистью к классовым врагам, тормозящим прогресс и развитие. Любо дорого смотреть.
Я тоже без дела не сидел, начав аккуратную экспансию. Приводил ближайшие земли к подчинению моей воле, аннексировал территории. Большой кусок забрал вообще без проблем, достаточно было выразить желание. Местные властители не могли похвастаться богатством и силой, а во мне видели… Сложно описать. С одной стороны, ничем прямо порочащим и скверным я не прославился. Слухи и домыслы – это слухи и домыслы, но все, кто ко мне приходил, потом спокойно возвращались и рассказывали, что видели. А видели они крепкую власть, сильного хозяина и процветание. И никакой преступности, произвола, самодурства и прочих прелестей, торжество закона и порядка. Репутация в целом исключительно положительная. С другой стороны, я – Лич, это всё равно накладывает отпечаток на восприятие. Да и в мою способность применить силу и прихватить за что-нибудь мягкое и нежное кого угодно все охотно верили.
Поэтому мне покорно сдавались без боя, желая только не потерять дворянское достоинство. А я и не против, дворян на первых шагах построения буржуазного общества в этом самое общество вписать можно без проблем. Сами постепенно вымрут, уступив место правящего класса капиталистам. И вот когда «слабые» земельные наделы мелких дворянчиков были собраны, я, прикидывая по карте, какие лучше земли застолбить за собой для удобства контроля и управления, решил проглотить целое герцогство. Очень уж удобное, с юга граница проходит по реке, есть всего три переправы, в одном месте стоит город, в двух других – крепости. С запада проходимый для одиночек и небольших групп, но очень неудобный для сколько-нибудь значительной армии холмистый хребет. С востока посмотрим, всего скорее и соседей заберём, но это позже.
И вот приехал я со своей «дружиной»: парой, как я внезапно узнал, рыцарей смерти (тех самых, которых я называл джаггернаутами), парой сотен мечников и сотней арбалетчиков (мушкеты пока не готовы), в славный городок Аадгер, столицу герцогства Менгерийского. Герцогиня Аделия Сайтима меня прогонять не стал, пригласила, как гостя. Затем состоялся… ну, пусть будет, ужин в кругу семьи.
Я в качестве гостя. Сама Аделина, нестарая ещё женщина, явно в прошлом весьма красивая, и сейчас вполне приятная, смотрела на меня… С благосклонным любопытством, назовём это так. Никакой брезгливости к обтянутому сухой кожей скелету в доспехе (сделал себе не громоздкий, но представительный латный доспех, чтобы выглядеть внушительно), однако её истинные мысли на лице никак не отражались. За столом ещё трое – два юноши и девушка, дети Ады. Утер, старший, Лили, средняя, и Гарри, младший. По местным меркам подростки, по моим – совсем дети, девять – двенадцать лет, поглядывали на меня задумчиво, большего я также не выделил. Ещё (если не считать слуг) присутствовал мужчина, всё время стоявший за спиной Ады. Явно вояка, но облачён в костюм по здешней моде, настоящий франт, красавец. Взгляд только холодный, цепкий. А вояка, потому что морда в боевых шрамах.
– Муж мой, Арантир, погиб в походе, – как бы между делом сообщила Ада, пока слуга добавлял в её тарелку какой-то салат. – Дорогой Китен желал добыть воинской славы и отправился в ваши земли не столько из согласия с… другими, сколько из желания повоевать. Возможно, сейчас его бренное тело марширует среди ваших солдат.
Чуть наклоняю голову.
– Навряд ли. Моя армия поднята из мертвецов, что защищали крепость от атак дикарей. Погибших в походе похоронили в братских могилах, – сказал я, чтобы выиграть немного времени на размышления.
И это не было чистаой правдой. Запас мертвецом у меня был и без этого провального похода, но всё же хоронил я погибших не столько в могилах, сколько в удобных местах, где смогу их поднять, появись такая необходимость.
– Пусть так, – кивнула Ада. – Китен был хорошим человеком. Не самым выдающимся, но хорошим. Не буду врать, я его не любила, но уважала, да. Брак наш был насквозь договорным, но он спас мой род. Сейчас я хочу сделать то же самое, Арантир. Обеспечить будущее моей семьи династическим браком.
Я немного затупил.
– Браком со мной?
– С вашим родом, – поправила Ада, улыбнулась. – Хотя меня и забавляет ваша формулировка. Однако нет, сама я если и свяжу себя узами брака, то только с одним человеком.
Ни она сама, ни мужчина за её спиной, ничем не выдали эмоционального напряжения, однако я считал посыл этих слов.
– Я уже женат, Аделина. Но у моей жены есть брат…
– Исключено, – покачала головой герцогиня. – Я говорю о вашем ребёнке, неважно, мальчике или девочке. Ваш первенец станет мужем или женой одному из моих детей.
И вот в моей черепушке затрещали шестерёнки. По отдельности всё сказанное как-то воспринималось, но всё вместе – ни в какую.
– Я совершенно не могу гарантировать, что физически смогу завести детей в обозримом будущем.
В глазах Ады мелькнула магия. Лишь на миг, но…
– Можете. Я озаботилась получить консультацию. На достаточном уровне развития и при некоторых усилиях – вы вполне способны иметь детей. Это лишь вопрос времени, Арантир.
Я выразительно поглядел на её отпрысков.
– Сколько им будет, когда мой первенец достаточно подрастёт? Или вы…
– Нет, – поняла мою мысль Ада, – другие дети, даже обрадуй меня боги таким подарком, уже не будут обладать всеми привилегиями. Но не волнуйтесь, все мы имеем способности к магии…
В подтверждении её слов и у детей проявился магический блеск.
– И не только доживём до взросления ваших детей, но я будем вполне в силах выполнить всё, что необходимо выполнять супругам. Признаюсь, если бы вы не были обручены, Арантир, я бы предпочла убраться подальше с этих земель. Церковь, знаете ли. Но вы – это шанс, и я намерена им воспользоваться.
Вот такие у меня соседи под боком сидели.

Глава 2.

Вернулся в свою крепость я со смутным ощущением, будто где-то под боком живёт самый настоящий скрытый ковен ведьм. Скрываются от церкви, все поголовно – маги, да и детишки очень уж… взрослые реакции демонстрируют. Надо с этими ребятами взаимодействовать предельно осторожно. Не забываем, что среди «богов» есть и самые настоящие злые твари.
Тем не менее о сотрудничестве мы договорились легко. Вопрос помолвки детей отложили до появления у меня хотя бы способности оплодотворить свою жену, а в остальном Менгерийское герцогство перешло под мой контроль. Ада соглашалась со всеми моими экономическими и политическими требованиями, оставив за собой только титул и пост «наместника». Да, наследование земель я не упразднял совсем, но постепенно трансформировал в наследование частной собственности. Поместья передавайте по наследству сколько хотите, но государственные должности – только через меня. Да, наследник Ады (как и наследник всех остальных титулованных дворян на моей территории) был первым претендентом на титул наместника своего куска территории. Но теперь герцогство я мог вообще без всяких заморочек отнять, подыскав управляющего получше.
Естественно, дворянам такой расклад не нравился, но выбора я никому не оставлял, а моя «дружина» охлаждала желание качать права. К тому же не одним кнутом едины, наместники становились первейшими участниками новой экономической политики, имея возможность собирать налог в свою пользу (а уже потом с собранного платить долю малую мне). И это при немаловажном пункте – в развитие земель вкладывался в первую очередь я своими средствами. Наместник мог поучаствовать (и они участвовали), однако гарантией экономического развития выступал я сам. Самым сложным для дворян было сломать устоявшийся шаблон: дворянское достоинство опирается на владении землёй.
В будущем налоговый орган, естественно, будет выведен из-под местного самоуправления. Принцип разделения властей, налоговые и судебные органы должны иметь параллельную иерархию, независимую от местного самоуправления, подчинённую мне, как верховному правителю. Однако для создания таких органов мне потребуются юристы в представительных количествах, которых пока нет.
В Предельном я с обеих ног влетел прямо в праздничные мероприятия. Санни постарался. Как-то так получилось, что я своей реформаторской деятельностью поломал людям все досуговые мероприятия. Раньше же как было, большая часть праздников была напрямую взаимосвязана с сельским хозяйством, праздники не с датой в календаре ассоциировались, а с некими периодами работы крестьян, окончания одной деятельности и начала другой. А здесь я, взял и всех крестьяне от земли-то оторвал. Даже циклы работы сбил напрочь, у меня ведь химик под рукой, даже парочка, и есть удобрения. А удобрения позволяют в известной степени влиять на ход жизни растений. Окультуривание, опять же, начали, но это дело десятков лет точно. Первую полноценную теплицу нормального масштаба ещё построили. Столько стекла угрохали, чуть ли не золотая по местным меркам.
В общем, чтобы люди не скучали, моя академия искусств выдумала проводить различные гуляния, экспериментируя с содержанием и формой праздника, а там уж что людям по вкусу придётся. Принцип «культура для масс» у нас блюли строго.
– Я же не заставляю тебя речь торжественную читать! Просто ручкой им помаши! – уговаривал меня гном.
– Зачем? – прямо спросил я.
– В смысле? – не понял вопроса Санни.
– Зачем моя не совсем мёртвая физиономия на празднике? Зачем меня видеть населению города?
Гном, наряженный в торжественный костюм, крякнул.
– Так ты же благодетель! Не забывай, мой мёртвый друг, народ тебя очень любит и ценит!
– Да ладно?
Санни пожал плечами, сохраняя вид воодушевлённый и уверенный.
– Ну, в губы целовать, пожалуй, не станут, но Арантир! При тебе нет голода, нет бандитов и есть работа. Хочешь, верь, хочешь, нет, этого уже достаточно для вполне уверенной народной любви.
Хмыкаю:
– А что? Прям никто не шепчется, что это жду подходящего момента, чтобы всех в нежить обратить?
Гном немного потерял воодушевления, да и уверенности поубавилось.
– Есть и такие, не отрицаю. Хотя должен заметить – получают они по морде регулярно за подобное.
– Ладно… – позволил я себя уговорить.
Хитрый гном хотел меня вовлечь в представления, но я не поддался, лишь раз появившись на публике, сказал несколько красивых слов и удалился работать дальше.
Пришлось на время отложить вопрос пороха. То есть сам порох у меня теперь был, Илия и мой алхимик неплохо справлялись, но это только половина дела. Я думал, с самими мушкетами разберусь легко, после всего того, что уже здесь реализовал.
Гладко было на бумаге, ага. Иногда случается так, что ты вот вроде умный, а потом, как сделаешь какую-нибудь глупость, и ещё долго не замечаешь, какого косяка спорол. Это я и сделал. Сделали мы цилиндр – заготовку для ствола, закрепили жёстко и начали сверлить. Получалось так себе. Поставили вертикально, всё равно ерунда получается. Неделю мучились, а потом я увидел, как один из инженеров моих деталь вытачивает. На нашем столярном станке. Хотелось биться головой об стену, честное слово.
До моего отъезда по собиранию соседских земель успели в черне отработать технологию, сейчас у меня была первая партия стволов. Инженеры без меня даже придумали и собрали испытательный стенд, чтобы проверить в работе. Проверять, правда, пока нечего, надо хотя бы самый примитивный замок и пулю, для начала в форме шарика.
На неделю я из жизни в некоторой степени выпал, полностью поглощённый оружием. Стволов сделали несколько партий, коротких, всего по полметра, каждый раз по несколько изменённой технологии, проверяя, какой металл и способ изготовления оптимален. Когда собрали простейших кремнёвый замок и провели первые испытания, сразу отбраковали стволы высокой закалки. Хрупкие. Впрочем, ожидаемо, на перекалённый металл ставки и не делали, скорее определяли порог, за которым ствол приходит в негодность.
Тестовая партия была, скажем так, пистолетная. Калибр небольшой, «всего» десять миллиметров, да и ствол коротковат. Первые выстрелы очень воодушевили инженеров, но я их пыл охладил. Поставил наш стандартный пехотный доспех и выстрелил в нагрудную пластину. Не пробило, калёная пуля разлетелась осколками, оставив вмятину. Свинцовая пуля тоже не пробила, смявшись в лепёшку, но вмятина была больше и глубже. В любом случае это был тестовый образец, прикинула навеску пороха, удостоверились в пригодности металла.
Разделил людей на две группы. Подумал, и поделил ещё раз, уже на три. Первая группа занялась изготовлением капсюлей. На территории моих «вассалов» нашёлся медный прииск, который я тут же экспроприировал. Медь в деле пригодится, и для корпусов капсюлей в том числе. Но мне нужно ударное воспламеняющееся вещество. С технической точки зрения исполнение простое (выглядит таковым), дело только в химике. Получим капсюли – будут унитарные патроны. А поскольку закавыка только в химике (мой алхимик обещал что-нибудь придумать, но без уверенности), группа эта была самой малочисленной. Ударный боёк сделают уж как-нибудь, даже без моей помощи.
Вторая группа занималась иными методами поджига порохового заряда. Это для тестов мы простой замочек сделали, чтобы работал в сухом помещении, и то осечки случались. Моим стрелкам предстоит воевать в любых погодных условиях, так что замок должен работать и в дождь, и в снег. Задача непростая, но решаемая. Хотя, положив руку на то место, где должно быть сердце, признаю: капсюли намного проще и эффективнее.
Третья группа пошла делать длинные стволы уже для мушкетов. Признаюсь, очень хотелось либо отправить эту группу на создание нарезов в стволе, либо выделить четвёртую. Всё же в моём понимании ручной огнестрел должен быть нарезным, причин тому множество. Однако гладкоствол проще, и вооружённые им скелеты дел тоже натворят. Но упырил мел, сначала стабильно работающий гладкоствол, потом будет развивать тему дальше.
По сходным причинам не стал сначала делать пушки, хотя исторически первым огнестрелом были именно они. Делать бронзовый ядрострел я не хотел категорически. Он устареет в тот же момент, как мне его выплавят. Извращаться с ядром-бомбой не хотелось. Как ни странно – пустая трата времени. Всё равно потом потребуется делать нормальные снаряды, начиная весь процесс сначала. Картечница? В смысле пушка с зарядом картечи или иной дроби. Может быть, но оружие специфическое. С плотным строем солдат противника скелеты с аркебузами справятся ничуть не хуже пушки (особенно дульнозарядной), зато ручное оружие многократно универсальнее. А пытаться сразу собирать казнозарядное нарезное орудие, да ещё с нормальным откатным механизмом – очень много технологических сложностей.
Ни одного замка для поджига мы сделать так и не успели, алхимик получил, если я не ошибаюсь, хлорат калия. Матюгался матюгами, объясняя, насколько сложно эту соль получать. И если потребуются большие объёмы… Во-первых, успокоил, сказав, что надо её не так уж и много. Во-вторых, приказ оптимизировать процесс, чтобы этим могли заниматься хотя бы ученики (а может, и вообще рабочие), глядишь, ему самому не надо будет этим заниматься. Успокоился.
Капсюль мы получили… Как-то подозрительно легко. Никаких сложностей, никаких подводных камней. Медный стаканчик, немного бертолетовой соли, всё. Даже процесс получения быстро оптимизировали, сведя всё до простой установки, с которой справлялся обученный ученик.
Соответственно, вся работа перешла за создание ударно-спускового механизма, то есть ерунда, по сути. Механизм, который будет высекать искру либо прямо внутри ствола (и не разрушаться после поджига пороха от огня и давления газов), либо рядом со стволом. Или механизм, что будет бить ударником по донцу патрона. Ответ очевиден.
Со стволами было несколько сложнее. Да, метровый ствол двадцатого (взял наобум для прототипа) калибра просверлить удалось, но времени этот процесс потребовал безбожно много. Однозначно надо оптимизировать процесс, менять технологию, производить хоть какие-то трубы, чтобы уже внутри вытачивать нужный диаметр, а не сверлить сплошной металл.
Пока делали ствол, успели и несколько унитарных патронов изготовить ручным методом. Пока никакой штамповки, я понятия не имею, чем будем стрелять. Испытали. Шарик показал себя так, как и ожидалось, тяжёлый, летит стабильно, хотя и не слишком далеко. Продолговатая пуля кувыркалась в полёте и улетела в сторону. Что же, я такого ожидал. Остальные механизмы работали штатно. Начали повышать заряд пороха, определяя, в каких рамках можно работать. Добрались до разрыва ствола, чего и добивались, но скорее из баловства. После десяти граммов рост скорости полёта пули почти прекратился, несгоревший порох вылетал из ствола.
Собрать первый мушкет было вопросом пары дней, но я не торопился, впереди ещё много экспериментов по выбору калибра и доработки самой пули.

Глава 3.

Бригада, что прокладывала железную дорогу, дошла до места с пологим склоном. Места, где можно пешочком, без верёвок и другого специального снаряжения, спуститься в лесополосу между скалами и пустыней. Там мы начали строить форт, что должен был со временем вырасти в полноценную крепость, ибо защита превыше всего, но это понятно. Ещё я отправил команду разведчиков, чтобы понять, как аномалия выглядит с другой стороны.
Так получалось, что со стороны крепости она перекрыла выход практически полностью. Проскочить, двигаясь между аномалией и скалами было можно, но стоило подойти (неважно, живым или мёртвым), как со стороны могильника начинала переть нежить. Несколько троп проложили, но расширить до дороги эти проходы не было возможности. Далеко я людей не загонял, чтобы не терять понапрасну. Теперь же у меня была возможность посмотреть на аномалию с другой стороны, вместе с разведчиками ушли личи, что поставили там обелиск.
Могу себя поздравить, я – эпический кретин.
Нельзя сказать, росла аномалия со временем, или сразу же заняла все те территории, что были поглощены ей сейчас, но это было реально огромное мёртвое пятно, не меньше сотни квадратных километров точно. Пятно мёртвой земли, где бродит безумная нежить, кидающаяся на всё живое. Нет, через аномалию не пройти, в принципе, даже заикаться не имеет смысла. Надо начинать думать, что с ней сделать, как её убрать или хотя бы уменьшить.
А ещё разведка встретила остроухих. Весь прошедший год с лишним они пытались разобраться, что произошло. Они, конечно, хотели бы и останки своих найти, но видя аномалию, догадывались, что не удастся.
На моих людей, ожидаемо, смотрели с неприязнью, а к нежити не испытывали никакого доверия. Мою версию случившегося они выслушали, но, кажется, не поверили. Отношения нарушены. Жаль, я предполагал подобную возможность, но жаль. С остроухими хочется дружить, но пока их экспедиция из небольшого, но хорошо защищённого лагеря на берегу реки даже просто в гости идти отказалась. Постараюсь снова наладить дипломатический контакт, но… Будем посмотреть, в общем.
Меня же посетила жена с неожиданным разговором.
– Почему ты не сказал мне о помолвке?
Ну, как посетила. Ворвалась. Вид воинственный, щёки красные, глаза горят.
– Чьей? – уточняю, не совсем понимая, о чём речь.
Сложно быстро переключаться с административных вопросов на женскую логику.
– Наших детей с этими… – она запнулась, подбирая слово.
Ах, это.
– Алиса, дорогая, у нас нет детей и в ближайшее время точно не появится. Роста силы у меня как не было, так и…
– Всё равно! – прервала меня Алиса. – Это важный вопрос! Ты должен был мне о таком рассказать сразу!
Забавно.
– Видишь ли, чем больше я над этим думаю, тем сильнее мне хочется придушить по-тихому всё семейство. Не нравятся они мне, подозрительные слишком. Поэтому помолвка сейчас находится где-то в области чисто измышлений на тему, не имея никакой материальной почвы.
Алиса немного успокоилась.
– Ну… Понимаю. Но это всё равно важный вопрос! И если тебе будут поступать подобные предложения…
– Я тебе сразу об этом расскажу, Алиса, – киваю. – Можно задать тебе вопрос?
Девушка окончательно сбилась с мысли.
– Эм. Да. Какой?
– А ты вообще готова иметь от меня детей?
Да, взаимное уважение у нас выработалось, работать в команде мы можем и вообще, но дети, это всё же более тонкий вопрос.
– Конечно! Мы же женаты! – как само собой разумеющееся выпалила девушка.
И только после этого глубоко задумалась. И напугалась тому, о чём задумалась.
– А какие они вообще будут? В смысле…
Суть вопроса я уловил.
– Понятия не имею, – развожу руками. – Только знаю, что это вполне возможно. Полагаю, что всё же детьми. В смысле, людьми, как и ты, а не какой-то непонятной нежитью.
Полагаю, ага. Вообще-то, ни черта я не знаю о том, что в итоге выйдет. Не видел в книгах ни единой записи на тему. Личи, вернувшие себе репродуктивную способность, отчего-то совершенно не желали той пользоваться. Кто бы сказал, почему.
– Ясно. Я… Эм… Пойду тогда?
Оставлять девушку в таком странном состоянии не хотелось, но было простое понимание: я её успокоить не смогу. Кто угодно, но не я. Поэтому отпустил, возвращаясь к работе.
Моё новое маленькое, но очень гордое государство обретало всё необходимое. Во-первых – границы. Я очертил земли, которые мне будет удобно контролировать, и «уговорил» местных мне подчиниться. Были и соседи, что в эти границы не вошли, а стать вассалами согласились лишь пара. Понятно, что когда оно само в руки идёт – очень хочется взять, но я себя одёрнул. Пообещал сотрудничество и защиту от совсем уж наглых действий извне, но не более того. Мне бы с тем, что есть, разобраться. Получилось, что у меня во владении оказалось четыре относительно небольших городка, три десятка крупных деревень, около пары сотен деревень маленьких, ну и замки/поместья дворян.
Во-вторых, всё это следовало заставить работать, как единый механизм. Все мои новые… хм… граждане отчего-то думали: всё будет почти как раньше, только сюзерен другой. И здесь их ждал глубочайший облом.
Первое, что стало очевидно – скелетов мне не хватает. Чтобы нормально держать под контролем все новые земли, требуется снять нежить с гражданского сектора почти полностью, оставив только мой оружейный завод, куда посторонних нельзя пускать категорически, и всю нежить поднять в качестве солдат. Тогда да, будет нормальный гарнизон и поддержание порядка.
Следовательно, у меня два пути. Оставить всё как есть, у меня Предельный, где пашут скелеты, а армию поднимать только в случае проблем, остальные земли живут как-нибудь сами. Я им, конечно, помогаю в построении капитализма, но в целом они сами как-то крутятся, в том числе держат вооружённые силы. Второй вариант: я организую производство на станках с живыми работниками, уже не только в Предельном, на всех землях, а нежить обеспечивает защиту всей этой красоте.
Потратив пару дней (и ночей) на расчёты, принял второй путь. Но по уму, не сразу, а постепенно.
Первым делом мы взялись за постройку паровых тракторов. Наши агрегаты всё ещё были… не самыми безопасными, сложными, технически несовершенными, но чем больше строишь – тем активнее улучшаешь конструкцию. Трактора были нужны, чтобы решить проблему с сельским хозяйством на раз и категорически. Не только заменить людей и скот, но расширить площади посевных, чтобы кормить не только людей, но и скот, разгоняя сельское хозяйство настолько, насколько это вообще было возможно. Плюс у меня появились, пусть немного, но маги! А это тоже имеющий значение фактор. Конечная же цель включала не только развитие сельского хозяйства, но и высвобождение рабочей силы, чтобы обучить и поставить на производство, расширяя ассортимент товаров народного потребления, а мануфактуры снова работают не на чистом ручном труде, а на станках и агрегатах.
Планы Наполеоновские, однако после первых прикидок и обсуждения их со своим советом, никаких значительных трудностей не наблюдалось. Последний неспокойный год людей сильно встряхнул, заставляя гибче относиться к новому, так что момент для реформ вполне подходящий. Только вот трудности-то лежали не в вопросах организации производства.
Вопрос, кто новыми предприятиями будет владеть? Лично я в лице государства? Прокатило бы, работай на заводах скелеты. Однако работать там будут люди, и на руководящих постах в том числе. И если с мотивацией работников всё очевидно: нормальный дом, нормальную работу с зарплатой, и чтобы у семьи всё было хорошо – вот и вся мотивация, то с управляющими всё не так просто. Им нужен стимул, настоящий, чтобы оправдывал ответственность, сложность и масштаб работы. Очевидный вариант – делать их владельцами. Я бы так и сделал, если бы не одно обстоятельство.
Начинающие капиталисты на заре эпохи, в отличие от своих собратьев из заката капиталистической эпохи, на развитие как раз очень даже мотивированы. Рынки сбыта надо осваивать и захватывать, а для этого развивать и расширять производства. Об оптимизации и уменьшении расходов никто и думать не будет, наоборот – вложи денег и побольше, иначе конкуренты вложат и получат профит раньше тебя. Всё так. Но!
Пережитки феодальной эпохи, аристократы относятся к крестьянам, как к собственности. В прямом смысле, вообще без всяких иносказаний. Даже если к людям аристократ относится хорошо и бережно, то это «хорошо и бережно» по отношению всё равно не к равному себе человеку, а как к дивану, лошади, красивому костюму. Вещи. Вещь, живая или мёртвая, разумная или нет, не имеет значения, это вещь. И к рабочим будут относиться плохо, не из злости или цинизма, а по инерции мышления. С этим придётся бороться и отслеживать внимательно.
Хотя бы с торговлей всё было понятно. Когда королевство посыпалось, ко мне в гости начали захаживать торговцы не только местные, а порой и очень даже издалека пришедшие. С деньгами и готовностью покупать. Рынок сбыта будет, представим конкурентный товар, и всё у нас купят за милую душу. Ага, всего и делов-то осталось – всё это организовать. Начать и кончить.
А ведь ещё под всю эту красоту мы писали законы. Мы – это в основном я. А мой совет и консультанты переводили мой текст в такой, каким в этом времени привыкли оперировать. Но со сводом законов получилось забавно. Своими законодательными актами я людей натурально шокировал. Что я своих людей не наказываю, это я молодец, благодетель и всё прочее, но чтобы запрет на телесные наказания был записан на государственном уровне! Как это, крестьян пороть нельзя?! В смысле, нельзя всё имущество отобрать? Вообще нельзя, никак, ни по желанию дворянина, ни в качестве наказания. Никак! Штрафовать – можно. Заключение под стражу на срок более двух недель и конфискация имущества – только через суд в моём (пока) лице.
– Это попрание всех традиций и здравого смысла!
Единственная фраза, что не звучала, как ругать, блеяние, мычание и прочая нечленораздельная речь. Да, прочитав первую часть нового законодательства, аристократы собрались, чтобы выразить своё неудовольствие.
Смотрю я на эту разношёрстную публику и понимаю – с ними каши не сварить. Всё равно, что в моём прошлом мире наша светлая федерация внезапно развалилась бы, а новый правитель нескольких областей, собравшихся в новое государственное образование, начал бы строить коммунизм и плановую экономику, пытаясь подписать на это дело местных предпринимателей. На смех бы подняли и вся недолга (может, и не все, но большинство точно). По мнению почтенной публики, всё должно работать так, как они привыкли, и никак иначе, потому что меняться и перестраиваться лень.
Я, однако, такого ожидал, так что речь уже заготовил. Успокоил, умаслил дворянское собрание, мысленно ставя на них крест. Новый мир мы будем строить с другими людьми, те же торговцы, с которыми мы в торговую сеть включились, новые законы приняли как должное, отлично понимая, что воздействовать надо не через плеть, а через кошелёк и зарплату. Так и живём.

Глава 4.

– Не, двадцать миллиметров, это всё же до… кхм…
Испытания показали, что надо работать дальше. Тяжёлая, свинцовая пуля конского калибра, конечно, имела чудовищный импульс, но вместо ручного оружия у нас получилась небольшая пушка.
Хорошая новость – со стволами мы, в принципе, разобрались. Технология есть, оставалось развивать и дорабатывать, но сам ствол мы сделать в состоянии. Пусть только гладкий, но и на том спасибо.
Совершенствовать сейчас надо в первую очередь пулю. Шарик даёт недостаточную кучность боя, а ещё не всё в порядке с убойностью. Для лишённого доспешной защиты человека любая пуля смертельна, но у нас здесь рыцарство, доспехи, причём далеко не всегда простые. Артур, маг из недавно пришедших, накинул на скелетный доспех довольно простое укрепляющее заклинание, и двадцатимиллиметровому шарику не удалось пробить сталь. Вмятина была жуткая, человека точно уронит, но не факт, что убьёт. Нужен стальной сердечник. Извращаться и делать свинцовый шарик с сердечником, учитывая, что мне всё равно надо сокращать калибр – нет, пустая трата времени.
К своему сожалению, о пулях я знал не особо много, пришлось изобретать.
Закрывшись в кабинете, приступил к работе. Взял стальной стержень. На вершину его сделал свинцовый набалдашник, что собственно и станет телом пули. Насколько я понимал во всех этих механизмах, основная масса должна быть в передней части пули, а позади лишь хвостовик для стабилизации. Засомневался, правильно ли я думаю. Сосредоточился на одном скелете, взял палку, налепил на один конец сырой земли, бросил. Да, летит куском земли вперёд.
Вернулся к работе. Посидел, покрутил конструкцию из стержня и свинцового набалдашника на бумаге и в голове. А если сделать лопасти? Немного удлинить стержень, переднюю часть сделать в виде прямых лопастей, более толстых, ради массы. В задней части тоже лопасти, но изогнутые, для вращения, и поменьше. А чтобы пороховые газы толкали пулю – пыж, пока из кожи. Свинец мягкий, производить подобные боеприпасы можно на прессе. Понятно, что при прохождении доспеха весь свинец слижет со стержня, но человеку под доспехом должно хватить с запасом.
Посидел, подумал ещё. Нарисовал другую конструкцию, свинцовый шарик с хвостом из лопаток. Сижу, смотрю на неё и осознаю, что в аэродинамике пуль я понимаю очень мало, надо ставить эксперименты, обрабатывать результаты. Плюнул, в метафорическом смысле, и нарисовал флешетту. Надо как минимум попробовать пальнуть десятком стальных стрелок из гладкоствола.
Над системой заряжания всерьёз не думал, пока неизвестен калибр этим заниматься рано. Сейчас инженеры изготавливали по пять стволов разных калибров, покажу им пули, пусть сделают хотя бы по полсотни, будем экспериментировать с навесом пороха, да и сами пули попробуем.
Странное чувство. Хочется сделать много всего, именно с порохом, но получается, что пока делать-то и нечего. С калибром бы определиться хотя бы, да хоть что-то на вооружение принять, чтобы было от чего отталкиваться. А то окажется внезапно, что все мои нарисованные пули ещё хуже обычного шарика, вот будет смешно. И грустно.
Посидел над рисунками и чертежами и сообразил-таки, как можно делать нарез. Один. Но нужен сложный станок. Принципиально не сложнее ткацкого, конечно, но всё равно не простой. Будь у меня стержень, на котором расположен один резец, эх. Ствол набегает на стержень, одновременно поворачиваясь ровно настолько, чтобы получить требуемый шаг вращения. Теоретически выполнимо. Прямо сейчас оно мне не надо, но конструкцию я начал прорабатывать.
А ещё всё острее встаёт проблема металлургии. Я в этом вопросе разбираюсь на уровне обывателя с широким кругозором, знаю, что есть сплавы, знаю, что есть некоторые фокусы с закалкой, но на этом всё. Да, мы смогли воспроизвести вполне представительного по местным меркам качества сталь, но затем прогресс затормозился. Мои, с позволения сказать, инженеры периодически придумывают всякое и пробуют разные подходы, но это метод удачи. Ждать сотни лет, пока у кого-нибудь что-нибудь случайно получится – можно, но не хочется. Потому что в этом мире есть горные кланы: отдельные кланы гномов, разбирающихся в работе с металлами. Дело за малым – найти их и нанять. Задачка не то чтобы невозможная, но точно длительная. В любом случае это быстрее, чем ждать естественного развития прогресса.
Хотя, с другой стороны, прогресс можно и подстегнуть. Ведь я к чему стремлюсь, вводя все эти реформы и проводя преобразования? К развитию и прогрессу. Тянуть всё на себе – даже для моего мёртвого горба слишком. Смысл в том, чтобы сначала высвободить рабочую силу с натурального хозяйства – крестьян перетянуть в города. А затем обеспечить уровень жизни достаточный, чтобы человек лет до двадцати мог учиться. В идеале – любой гражданин моей маленькой страны. И вот этот поток молодых специалистов и погонит науку в рост. Над чем один сталевар будет думать век, тысяча найдёт решение за неделю. Но когда это ещё будет, у меня даже мои ученики из детей дикарей выхлопа пока не дают.
От работы отвлёк шум работы паровых двигателей. Выбрался на стену. По учебной площадке ездят, весело пыхтя, первые два трактора. Если откровенно – тот ещё монстр Франкенштейна. Надёжность паршивая, требует много обслуживания и ремонта, прихотлив. Одно хорошо – мощность вполне достойная. Как минимум пахать и собирать урожай этот уродец был вполне способен. Будем потихоньку совершенствовать и дорабатывать, глядишь, через несколько стадий доработок получится приемлемый агрегат.
Хотя я несправедлив. Для этого мира это настоящий монстр. Появившиеся у меня маги принимают посильное участие в сборке, что позволяет поднимать качество. Например, укреплённый магией резец на столярном станке чище и увереннее грызёт сталь, котлы при сборке уже почти не подгоняют вручную. Да и мощность запредельная. Не в том смысле, сколько он тащит, а в том смысле, что воды залил, дровишек подбросил и вперёд. При всех сложностях в обслуживании трактор – не лошадь. Не сдохнет, не замёрзнет, ногу не подвернёт, не заболеет. Любая поломка устраняется, а с учётом конструкции очень многое правится кувалдой и ломом. Такая позитивная мысль немного примерила с суровой реальностью.
Зарядившись позитивной энергией, отправился к жене и совету, разросшемуся настолько, что я перестал утруждать себя запоминанием всех вовлечённых личностей. Количество вокруг меня людей растёт, имена и род занятий я ещё для себя отмечаю, но создаваться межличностные связи… Существование в форме лича всё больше на мне сказывается, слишком много различий в восприятии мира между мной и живыми людьми.
А работы у совета было много. Мы пока даже не начали всерьёз перестраивать экономику моего государства, по привычке носившим название «Предельное», или просто «Предел» (скажу честно, мне оно и в долгосрочной перспективе нравилось, красиво звучит), только первые сдвиги обозначили, а старая система уже сыпалась, как съеденное изнутри термитами дерево. И как ни прискорбно, корнем бед были сами люди, аристократы и чиновничий аппарат в первую очередь. Не желали они понимать, как работает новая система, не желали вникать. До трагических слёз смеха доходит. Сидит какой-нибудь писарь, что всю жизнь был там посажен, переписывал списки семей (домов) в окрестных деревнях, базу налогоплательщиков. Ему говорят: земли опиши, людей, каждого, не по домам, а каждого человека персонально. А он не понимает. Глазами хлопает и спрашивает моего лича: зачем. Раньше так не делали. Сколько помню себя, говорит, всегда домами считали. Зачем люди? Дети ещё не работают, бабы своими бабскими делами занимаются. Ему лич говорит: не твоё писарево дело, пиши, что требуют. Он: понял. И идёт всё равно переписывать дома. Почему? А потому что всегда так делали, а кто-то просто напутал что-то, или по глупости, а он лишнюю работу делать не будет, он умный, ведь всегда так делали. С такими сказочными созданиями и приходится иметь дело.
И нет, они не тупые. Ну, не все, во всяком случае, дело несколько тоньше. Мне кажется, дело в объёме одновременно происходящих изменений, раз, и в том, что эти изменения не вызваны какими-то естественными переменами в жизни, два. С точки зрения этого клятого писаря всё течёт вроде бы так же, как раньше, но почему-то от него резко потребовали много работать. И ведь с его колокольни пересчитывать всех этих людишек действительно нет никакого смысла, ведь половина детей и до зрелости-то может не дожить. Молодуха замуж выскочит и в другое место утечёт. Это всё равно что заставлять офисного работника делать опись ручек и других расходников. Зачем делать опись ручками и на бумаге, если по ходу этой описи ручек и бумаги станет меньше?
Приходилось учить и заставлять, где добрым словом, где добрым матом, заставлять систему работать, принуждая, снова и снова, с хрустом проворачивая шестерёнки, потому что иначе никак. Проводим перепись населения, да не просто перепись, а с учётом имеющихся навыков, потому что нам не просто пустые списки нужны, а понимание, куда кого отправлять и, если потребуется, чему обучать. Мне ещё заводы собрались строить для людей, и рабочих туда набирать вместо скелетов. Дожил, реиндустриализация, эффективных и бесплатных скелетов заменяют неэффективными людьми, которым нужно спать и платить зарплату. Однако людей у меня, как ни странно, больше, чем скелетов. Хотя, если создавать не эффективных гвардейцев, а кадавром… Впрочем, глупость, кадавр бесполезен чуть больше, чем полностью, так что всё мы делаем правильно. Верной дорогой идём, товарищи.
Больше всего веселья, впрочем, вызывали жители Предельного, который город. Раньше они возмущались, что пришли скелеты и работают, а честным людям работать не дают. Теперь возмущаются, что халява кончилась и город обязан набрать потребное количество работников на производства. Л – Логика. П – Постоянство. З – Зажрались.
– Мне кажется, надо создавать выездные комиссии и проводить перепись через них, – просмотрев очередную пачку бумаг, предложила Алиса.
– Дорогая, кроме вас, мне в такую комиссию и зачислить-то некого. А земель и деревень у нас теперь знаешь, сколько? – возражаю, хотя в целом с ней полностью согласен.
Нежить не пошлёшь, с коммуникацией у мертвецов не очень, а граждане таких гостей не оценят.
– Крепитесь. И не переживайте сильно из-за ошибок. Раза с третьего проведём всё так, как надо.

Глава 5.

Хаарт начал действовать.
Оставим за скобками факт, что власть легитимна ровно настолько, насколько правящий класс эту легитимность признаёт. Неважно, что королём Хаарта по факту не считает никто, кроме самого Хаарта. У Короля-лича есть вооружённые силы, и больше нет оппозиции, так что Его Величество принялось приводить ближайших дворян к присяге. И, отдаю должное, Хаарт не допустил в городе голода. Находясь фактически в блокаде и разве что не в осаде, он удержал в городе порядок и относительное благополучие. Торговцы, что, несмотря на весь, хаос продолжали курсировать по стране, уже успели посетить столицу, а затем добраться и до меня, передавая новости. Проверить у меня нет возможности, своей разведки как не было, так и не появилось, только слухи собирать могу, так что информация из третьих рук.
Возникает насущный вопрос, мне-то что с этим делать? Доберётся до меня Король-лич? Если всерьёз намерен удержать королевство от развала – доберётся. Да и про жену с ребёнком наверняка вспомнит. Ценность жизни последних, к слову, стремительно падает. Мне на королевство плевать, для меня вообще практически любые внешние силы в лучшем случае нейтрально-враждебны, а чаще просто враждебны. Будет Хаарт новым поколением местных дворян, или аристократия соседних государств, что установят новый порядок на этих землях, – все они попытаются вытолкать меня обратно в мою крепость (а то и вовсе окончательно умертвить). Может быть, не сразу по факту, а разобравшись, что я делаю и что с этого получаю. Для меня же окружающий мир представляет интерес только в качестве рынка сбыта (пока что), и я могу существовать вообще замкнуто, нисколько из-за этого не страдая. Более того, все аспекты государственной жизни будут развиваться – культура, наука, производство, потому что я целенаправленно строю плановую экономику, способную работать как в открытом режиме, так и в закрытом замкнутом цикле. И местное средневековье мне в этом только помогает, так как местные ещё просто не создавали систем, ориентированных на внешние поставки, только на внутренние ресурсы и с внутренними потребителями.
Так вот. Любая власть, что захочет меня подчинить себе, мне сама по себе пользы не несёт, только вред. Поэтому единственный способ сосуществования, который я принимаю – договор вольной марки. Ну, его вариация в наших конкретных условиях. Я готов торговать и даже платить налог сюзерену, но! Никакого воинского набора, никакого обязательного участия в военных операциях (если я сам не захочу во что-нибудь вписаться), и на моей территории работают только мои законы, иначе говоря, широкая автономия. Только кто же мне такие условия даст? Добровольно – никто. Зато, получив от души по сусалам от моей армии – да, будут готовы договариваться. Возможно.
С Хаартом сложнее, ему после всего произошедшего будет принципиально важно получить от всех полное подчинение. Хотя вполне возможно, что Король-лич станет осторожнее и гибче, как раз позволяя новым вассалам определённую автономию в обмен на верность, в противном случае ни о какой верности и речи не пойдёт.
Получалось, что мне так и так придётся с Хаартом пересечься и поговорить, а действовать уже исходя из результата переговоров. Я думал, у меня останется некоторый подсознательный страх перед моим, по факту, создателем, но нет. Никакого пиетета, потребуется – сам Хаарта на кости разберу.
Однако пока разделяющее нас расстояние оставалось велико, я мог заниматься своими делами. В первую очередь – весело и со вкусом выносить местным мозги, заставляя работать новую политическую систему. Перепись мы всё же провели и сейчас вели медленную индустриализацию. Людей освобождали от ручного труда. Уже пяток деревень работали на паровых тракторах, а освободившиеся люди осваивали новые профессии.
И если с мужиками всё было сложно, хотя и ожидаемо (наивные отчего-то полагали, что на работы их забирают временно, а здесь, вот чудо, переучиваться надо всерьёз и надолго), то бабы отказывались работать совсем. Не потому, что ленивые, нет. Опять старое мировоззрение нарывается на новые реалии.
Камень преткновения. Звучало так: «в смысле, я буду еду на зарплату покупать? Всю жизнь еду сами выращивали, а теперь у торгаша какого покупать? Да ни за что! Дайте мне кусок земли, сами всё вырастим!»
И всё, переубеждать бесполезно. Мои подчинённые честно пытались. Собирали баб в одном классе, а дальше проходил примерно следующий диалог:
– Вы трактора видели?
– Видели.
– Как работают, видели?
– Видели.
– Что трактора могут, как вся ваша деревня работать, видели?
– Видели.
– Всё, на земле теперь работают трактора, на них произведут еду. Вы будете работать, получать зарплату, а еду купите.
…синий экран смерти…
А точнее, поток криков, что обманут, да зачем, да свою еду надо самим растить, иначе сиськи обвиснут, хер стоять не будет, детишки не родятся, и тому подобный поток сознания, сводящийся к мысли: дайте кусок земли, мы сами себе на поесть вырастим. И как ты ребус не крути, не принимает крестьянская голова мысль, что машинный труд эффективнее ручного. Глаза видят, но мозги не воспринимают.
А когда пытаются объяснить: времени на землю у них не будет, потому что баба будет на работе по шесть часов в день, пять дней в неделю работать, возникает второй синий экран смерти и поток возражения. Ведь как, нельзя! Надо же печку натопить, дом намыть, детей обстирать, учить, следить, воспитывать и тому подобное. Им по третьему кругу объясняют, что дети будут ходить в школу, что за ними не надо смотреть (поток отрицания, мол невозможно такое, никогда такого не было и не будет), что квартиры им уже показывали, печи топить не надо, даже еду готовить не надо (снова поток отрицания, мол чужой человек плохо будет готовить, в суп плюнет, мясо понадкусывает, а в чай и вовсе непотребство какое сделает).
В общем, были бы мы в моём прошлом мире, нашёлся бы правозащитник с причитаниями: Ах, это так прогрессивно: отобрать у крестьян землю, детей, частные дома и готовку еды из крестьянских продуктов, чтоб согнать всех в стойла человейников, ограничить всё воспитание одной только школой, заставить работать от звонка до звонка на конвейере ради возможности покупать эффективный белковый комбикорм из насекомых и сои. А уж если в этом плане добавить про уравниловку и двойной паёк, то точно-точно получится рай на земле и совсем не антиутопия.
Ага, именно так! Выселить крестьян из домика с земляным полом и одной комнатой на всех, полного насекомых и прочих милых обитателей, в многокомнатные квартиры с удобствами, заменить похлёбку из редьки и хрена с капустой на трёхразовое централизованное бесплатное питание с мясом и овощами, оторвать от ненормированного труда на земле, от которого загибаются в тридцать, и принудить работать восемь часов в день по рассчитанным нормативам, не калечащим здоровье, забрать детей с улицы, где они предоставленным сами себе, оторвать от детского труда в поле и загнать в школы, ну и по мелочи, ещё всякого, ага. Тиран, сатрап, деспот, угнетатель народных масс. Ещё бы женщин и детей насиловал обязательно, да физиология не позволяет.
Я на этот цирк смотрел философски. Привык уже, что восприятие нового первое время встречает такое отрицание. Понял, что новое люди готовы воспринимать в двух ситуациях, стрессовых. Первый, когда в жизни произошёл полнейший писец, и если хочешь жить – принимай новые правила игры. Тогда, видя крах старого уклада жизни, человек легче принимает новый. И второй, когда тебя пинками и затрещинами заставляют оставлять за спиной старое, но привычное, принуждая принимать новое, неудобное и чуждое. Ну, либо третий вариант, когда изменения растянуты на целые поколения, и не кажутся резкими.
А ещё я приказал разделить людей на группы не по пятьдесят человек (как с ними работали сейчас), а по пять. И работать с такими маленькими группами и никак иначе. Чтобы подавить эффект толпы, во-первых, и чтобы получаемый материал внимательнее воспринимали, а не на окружающих смотрели, во-вторых. Потому что в группе из пятидесяти человек один кретин, который начнёт возмущаться, сподвигнет на возмущение и остальных. А в маленькой группе один кретин будет смотреться кретином, да и заметен станет сразу, не успеет волной кретинизма окружающих обдать.
– И что с этим делать? – спросила Алиса на очередном собрании.
– Ждать, – пожал плечами её брат. – Втянутся, поймут, примут новый образ жизни. Не они – так их дети.
Девушка поморщилась.
– Вот ты сейчас меня вообще не успокоил!
Ланс, усердно проводивший на бумаге какие-то подсчёты, выдал:
– С таким темпом переобучения перевод крестьян на заводские работы займёт три года, плюс-минус полгода в качестве погрешности.
Ланс полностью отказался от карьеры торговца, а чуть позднее и работой с казной уже не так сильно интересовался, что вызывало у его отца, моего текущего казначея, лёгкую грусть.
Молодой и дотошный юноша снова и снова крутил в голове мои планы и идеи, выкладки и проекты, подходил, спрашивал, путался, что-то понимал, уходил, снова вникал. И после нескольких итераций этого нехитрого действия до уже бывшего торговца внезапно дошло: деньги всего лишь ресурс. И если у тебя есть мощное производство – плевать с высокой колокольни, есть у тебя деньги или нет. Ну, не совсем так, конечно же, но само понимание актива парень осознал. После чего торговля в том масштабе, в каком ей занималась его семья, стала казаться мелочной и смешной. Что такое десять торговых караванов, курсирующих по стране, если у него в руках были производства, измеряющие продукцию десятками тонн?
Торговаться из-за партии в несколько тюков ткани? Ха! У нас здесь, на «моей» земле проживает без малого пятьдесят тысяч человек, и их надо обеспечить одеждой, столовыми приборами, посудой, мебелью, домами и прочими подобными вещами. Не жалкие три – пять тюков ткани, а минимум сто пятьдесят тысяч комплектов (по три на сезон) летней и зимней одежды, плюс те же сто тысяч комплектов постельного белья!
Ланс «ворочал» такими суммами, какие его семья не заработала за всё время своего существования, за все поколения. Ерунда, что эти производства ещё только запланированы, их надо создавать, запускать и раскручивать, это всё мелочь! Оно запланировано и будет построено! Не в некоем отдалённом будущем, а вот прямо сейчас, на его глазах, в течение пятилетки. Поэтому и старик Бальмонт ворчал скорее из старческой привычки. Глянул он один раз в бумаги сына, крякнул, почесал сначала подбородок, потом затылок, потом нос, да и пошёл душевное здоровье лечить.
– Оптимистично, – прокомментировал я оценку. – Я прикидывал, что уйдёт лет шесть точно.
Взгляды сошлись на мне.
– А чем мы будем заводы наполнять? – задала вполне резонный вопрос Алиса.
Всё же у нас в плане было вписано определённое количество рабочей силы, на каждом этапе. Самый дефицитный ресурс сейчас – люди. Всё остальное – ерунда, решается щелчком пальцев.
– Или будем корректировать план? – деловито поинтересовался Ланс.
– Будем, – киваю. – Только не в ту сторону, в какую вы думаете. Или вы забыли, что творится на землях бывшего королевства?
Мои советники не забыли, просто имели некоторый скепсис.
– Не уверен, что беженцы с радостью пойдут к нам, – высказал Дуглас.
Пока разорений (больших) не началось, но я слишком хорошо понимал – сие есть вопрос времени. А где разорения, там и беженцы. Беженцы, что будут готовы принять любые новые обстоятельства, если это избавит их от лишений.
– Конечно, радости они испытывать не будут. Однако, если мы будем поддерживать репутацию тихой гавани, спокойной и защищённой от треволнений окружающего мира – придут и сюда. Нам ведь не так много и надо, верно?
Совет вынужден был признать мою правоту.

Глава 6.

Шабаш заявился ко мне домой.
Глядя на Аду и её детей, я прокручивал наш разговор в памяти, уточняя себе, что мы там друг другу наговорили.
Даже формального согласия на брак я не дал, «отложив» этот вопрос. Ада согласилась на «устный договор о намерениях», однако мы друг друга, как мне кажется, вполне поняли. Моё «почти нет» скрывало в себе вопрос: «а на кой чёрт мне оно вообще надо?». Судя по тому, как после этого вопроса Ада, пусть не в прямой форме, но начала спрашивать – а что мне нужно и чего у меня не хватает, женщина прикидывала, как и чем будет платить за моё согласие.
Впрочем, я всерьёз прикидывал, как буду откручивать представителям этого семейства (у кого проявятся подозрительные магические способности) головы. Тому было сразу две причины, каждой из которых по отдельности уже хватало на предварительно вынесенный приговор.
Во-первых, магия. Допустим, Ада, будучи дворянкой, отбрехалась от церкви или как-то с ними договорилась, и потому не попала под раздачу вместе с прочими. Возможно такое? Откровенно говоря – не совсем. Дворяне без особой радости принимали в свои ряды магов, так что положение Ады (и явные способности ВСЕХ её детей) уже вызывает вопросы. А учитывая риторику церкви, особенно фанатичных ревнителей чистоты, вернее было бы ожидать, что их всем семейством должны были казнить. Поэтому я уверен – Ада качественно скрыла свою силу, и Святые отцы ничего не знали. Что наводит уже на следующую мысль: Ада и её дети – не маги, а последователи какого-то божества. И я почему-то не верю, что доброго и светлого.
Во-вторых, объявленное Адой долголетие. Так уж получалось, что наследники в классическом смысле мне не нужны. Ничего я не буду передавать своим детям. Потому что я либо правлю вечно, либо строю устойчивую государственную систему, с демократически избираемым правителем и правительством, и надёжной системой очистки правящего класса от гнили, после чего ухожу на покой или умираю. И я ещё решаю, оставлю ли в этом идеальном обществе капиталистов или ликвидирую, как класс (не физически, это важно!) на последней стадии формирования. К дворянам у меня вопросов нет – их не будет. Никаких привилегий, передающихся по наследству. Понимаю, это будет нереально сложно, создать общество равенства, где разумные настолько не равны, но такова цель. Идеал. Но дворяне – точно нет, ни под каким соусом. Некоторые привилегии магам – почти наверняка да, в зависимости от личной силы и способностей самого мага, но не просто в силу рождения с магическим даром и от одарённых родителей.
Ада же и её отпрыски… Насколько велика продолжительность их жизней? Если они способны жить столетиями – ещё есть некоторый шанс, что я её потомков перевоспитаю, заразив своими идеями и идеалами, но… Опасно. Пока неясен источник её силы и долгожительства – Аду я рассматривал в качестве потенциального врага. Только так.
Однако прямо сейчас Ада могла быть полезна. Нужно быть объективным и в меру практичным. Если твой враг может быть тебе полезен – воспользуйся его полезностью. Пока Ада не перешла определённых границ – пусть живёт и помогает.
– Герцогиня, – приглашающим жестом указываю на стол.
Проявляю ответную вежливость – стол, яства. За спиной Ады всё тот же хмурый мужик, рядом со мной Алиса. Я за женой буду ухаживать сам, ибо всё равно не ем. Некоторое время мы отдаём должное блюдам. Ощущение такое, будто чувствовать вкус пищи может только Алиса, но и она недовольно зыркает в сторону гостьи, чем вызывает у Сайтимы лёгкую улыбку. Наконец, молчание прерывают.
– Во время нашего прошлого разговора, Арантир, вы упоминали проблемы, с которыми столкнулись, – начала Ада.
Я мог бы просто пропустить её маленькую манипуляцию мимо ушей. Жалкие трепыхания смертных, ерунда, не стоящая внимания. Однако придётся немного осадить герцогиню, чтобы не считала, что делает мне великое одолжение. Что вообще делает мне одолжение.
– У меня нет никаких проблем, Аделия. Есть обстоятельства, принимая которые я трачу несколько больше ресурсов на достижение цели, чем хотел бы. Однако ничего непреодолимого для меня нет.
Ада кивнула, ничуть не изменившись в лице.
– Прошу прощения за эту оговорку, Арантир. Итак, после нашего предыдущего разговора я размышляла… Какой вклад смогу внести в ваше дело, – нашла она обтекаемую формулировку.
– И какой же? – без особого интереса спрашиваю.
Хотя мне интересно. Ада может предоставить мне специалистов, которых у меня нет. Либо сделать что-нибудь, что её дискредитирует в моих глазах. Выдаст своего покровителя. Впрочем, всерьёз я на это не рассчитываю. Если там какая-то опасная гадость, Ада будет скрывать её до последнего. Пока не будет уверена, что я благосклонно отнесусь к её покровителю, либо буду вынужден закрыть на это глаза из-за её полезности.
– Вы говорили о мастерах, в том числе о кузнецах, – ответила Ада.
– Говорил, – подтверждаю.
Ведьма улыбнулась чуть шире. С хитрым прищуром. Похоже, уверена, что я сейчас начну от радости скакать. Похоже, ведьма решила сразу зайти с козырей.
– Мне известно об одном подгорном клане, изгнанном и почти уничтоженном.
Мне стало интереснее, что, впрочем, никак внешне не отразилось. Молча ожидаю продолжения.
– Лучших мастеров, чем гномы, в работе с металлами не найти во всём мире, – неправильно поняла Ада моё молчание. – Такие мастера точно будут…
– Да, они будут мне полезны. Где они? Как далеко? Есть ли с ними связь? Согласятся ли они со мной работать?
Женщина чуть наклонила голову, не меняя выражения лица.
– Как я уже сказала – они изгнаны. Пожалуй, многие правители были бы рады иметь таких работников, однако… Цена. Дело даже не в деньгах, целый клан – это целый клан. Там старики и дети, ещё или уже не способные работать, их тоже надо кормить. А значит, гномы будут вынуждены заламывать цену, просто ради выживания, ведь у них несколько… необычные предпочтения в еде, скажем так. Предпочтения, что непросто удовлетворить на земле.
Я понял её мысль.
– Мой подход к ведению хозяйства полностью снимает вопрос цены. Они могут получить всё необходимое, если мы договоримся об условиях сотрудничества. Но вы всё ещё не ответили на мои вопросы.
Ада чуть наклонила голову.
– Я подвожу к нужной мысли…
– Меня не нужно подводить, герцогиня. Мне нужна конкретная информация.
На какой-то миг маска дала трещину, позволив проявиться неудовольствию. Мимолётно, но я был внимателен.
– Тихомир, клановый голова, повёл себя слишком резко, за что весь клан теперь расплачивается. Большая часть мужчин в темнице, остальные пристроены в бараках. Работают, отрабатываю, так сказать, штраф. Хочешь конкретики, Арантир? За эту информацию я кое-что хочу получить.
И почему я совершенно не удивлён?
– Я слушаю, – движением руки побуждаю продолжать.
– Мне нужна твоя кость. Пусть самый маленький кусочек, фаланга пальца…
– Нет, – отрезал я.
Ада не удивилась.
– Я верну.
Она меня за идиота считает? Сначала позволить наложить на часть моего тела какую-нибудь гадость, а затем добровольно поместить кусок тела обратно в себя? Вот так взять и создать мутной бабе возможность устроить мне Ахиллесову пяту?
– Нет. Ни при каких обстоятельствах. Даже не обсуждается.
Герцогиня вовсе не выглядела разочарованной, более того, казалась довольной. Или вполне удовлетворённой.
– Я собрала всех специалистов во всех возможных направлениях наук. Они полностью в твоём распоряжении, Арантир, – резко сменила тему.
– Я познакомлюсь с ними чуть позже, – кивнул. – Это всё?
Стараюсь показать, что прогиб не засчитан. Ада, впрочем, вполне довольна. Какой-то хитрый план?
Далее пошёл разговор на светские темы, что уже не имело для меня никакого интереса. Вскоре ведьма с отпрысками покинула мои владения. Нашёл Дугласа и поручил ему навести справки, может получится что-то узнать об этих гномах. Приказ искать получили и торговцы, и маги. Найдут, гномы, особенно не такие, как Санни, а те самые подземники, не на каждом шагу встречаются, должна информация расползтись.
Пошёл знакомиться со специалистами. Пожалуй, стоит поставить слово «специалисты» в кавычки, потому что интересных людей там было слишком мало. Рукастые мастера присоединились к моим собственным работникам. Не скажу, что они ничего не могли показать, по местным меркам были вполне хорошими мастерами своего дела. Просто мои люди работали со мной, с теми требованиями и технологическим уровнем, какой установил я. Если приводить аналогии, новички были мастерами в школьной программе, а мои люди пусть и оставались троечниками, но уже в рамках техникума.
Из интересных был алхимик. Не такой безумный и отбитый, как мой, спокойный опрятный мужчина. Пришедший в ужас, когда увидел, как у нас поставлен рабочий процесс. Достаточно быстро я понял, что парочка не сработается, пришлось разводить по разным лабораториям и ставить разные задачи. Ещё нашлась женщина, разбирающаяся в кожаных и меховых изделиях. Кожевник? Можно её, полагаю, так называть. Поговорив с ней, решил заняться производством кожи и изделий углублённо. То, что у меня уже было, оставалось на весьма посредственном уровне.
Последний интересный экземпляр – смущённый лысеющий мужчина профессорского возраста. Ему бы пенсне и портфель в руки для полноты образа.
– Пусть на первый взгляд никакой… эм… практической пользы моя работа принести не может, я это понимаю, господин Арантир, однако…
– Говард, вы занимаетесь историей, я правильно понимаю?
Мужчина кивнул.
– Именно так. Я продолжаю работу своего наставника, всю жизнь собиравшего и, эм, осмыслявшего все известные нам сведения о прошедших веках.
Насколько я знал, историки двадцать первого века знали о веке, например, первом, намного больше, чем о нём знали люди в, допустим, пятом, десятом или пятнадцатом веках. Несоизмеримо больше. Научная база, компиляция информации, многочисленные исследования. Поэтому ждать откровений от моего гостя не стоило, однако мне было любопытно.
– И вы можете мне сказать, как появился мир?
Говард уверенно кивнул:
– С твёрдой уверенностью, господин Арантир! Более того, сотворение мира описано, с некоторой разницей, в легендах многих народов. Вычленить общие черты и составить усреднённое представление сумел ещё мой наставник. И я расширял это представление, хотя в большей степени занимался несколько иными…
С моей точки зрения, смотрелось забавно. Я уже прожил или провёл, в этом мире достаточно, чтобы не только нормально понимать местные языки. Сейчас я именно знал язык, как знал языки моего мира. Поэтому замечал некоторую архаичность его речи, когда мой разум достраивал понятия и слова, в этом мире и этом времени ещё неизвестные.
– Хорошо, Говард. Расскажите мне, как появился этот мир. Мне весьма интересно, с чего всё начиналось.

Глава 7.

Моя великая реформа с переходом от скелетного труда к человеческому буксовала на все колёса.
Нет, крестьян мы постепенно втягивали, обучали и уже начали приставлять к делу. Они роптали, конечно, но выбора по большому счёту не имели никакого. Демократия пока оставалась чисто умозрительной конструкцией в моей голове, и крестьяне оставались людьми подневольными. Вся эта возня с убеждением и объяснением нужна была только для одного: появления у работяг мотивации.
Из-под палки можно заниматься только самым тупым и низкоквалифицированным трудом. Всё, требующее минимального осознания, тянуло за собой необходимость личной мотивации. Поэтому условно свободные крестьяне эпохи феодализма вытеснили рабов античной эпохи. Эффективность настолько несопоставимая, что окупалась вся связанная с созданием феодальной иерархии возня.
Мотивация. Работник-пролетарий с отрицательной мотивацией превращается во вредителя. Не потому что намеренно вредит, а потому что работает плохо, без огонька, на отвали. Да, есть штрафы, но к кнуту всегда стоит прикладывать пряник. Поэтому людей я убеждал и к работе допускал только после устного подтверждения от работника: «честно постараюсь вникнуть и понять, работать буду добросовестно» и так далее. Процесс шёл, только слишком медленно. Оставалось надеяться, что темп перехода крестьян в пролетарии будет нарастать.
Дети-дикари дали первый выпуск. Самые старшие из детей закончили своё обучение, сдав все установленные экзамены. Двенадцать человек всего, почти апостолы. Из них семерых отправил на производство, обучаться и набираться опыта. Не опыта работы, за время обучения детишки успели с моими инженерами поработать и в плане навыков давали фору всем переобученным крестьянам. Нет. Нужен опыт социализации и навыки управления людьми, потому что (имея преимущество в навыках и знаниях) должны быстро выбиться сначала в старших, затем в бригадиров и так далее по иерархии. Это мои будущие управленцы, потому что других у меня нет. Из местных тех, кто может потянуть производство, единицы, слишком сильно нужно ломать мировоззрение. Работаю с тем, что имею.
Взамен двенадцати выпустившимся набрал из городских сирот новеньких. В моём-то Предельном никаких сирот не было уже год как, но у других – вполне достаточно. Детям рабочих и крестьян (не сиротам) тоже строили школу. Строили не в смысле здания – это дело привычное и простое, а подбирали преподавательский состав. Снова столкнулся с проблемами. Местная детская психология и педагогика в целом существовала в зачаточном состоянии, так что мой тезис: «детей бить нельзя даже в качестве наказания» вызвал недоумение и нередко споры.
Просвещённая общественность (весьма куцая, надо отметить) начала меня убеждать, что вица – отличное мотивирующее средство. Какое-то время я честно пытался их переубедить. Словами. Устал и приказал отходить всех этими самими вицами, а потом спросил, как оно? Готовы на веру принимать мой метод воспитания и мотивации? Или неприятно и обидно? Наставники признали, что обидно и неприятно, их, просвещённых мужей, вицами, как детей безмозглых.
– А теперь запомнили и вняли одной простой мысли, уважаемые. Те, кого вы обучаете, должны подняться до вашего уровня, и никак иначе. И встать с вами вровень. Вы друг к другу с уважением относитесь? Вот и к детям извольте относиться с уважением.
Потом, конечно, поговорили и о наказаниях, потому что без кнута тоже нельзя. Не физические наказания, но различные штрафные санкции мы предусмотрели. С этим как раз проблемы большой не было, крестьянские дети и так-то особо благ в жизни не видели, и во время обучения жили куда лучше, чем дома. Сама возможность всего этого лишиться и вернуться к «крутить хвосты коровам», потеряв единственный в жизни шанс на счастье и достаток, уже мотивировала детишек так, что любо дорого смотреть. Так что за неуспеваемость дети набирали штрафные баллы, критическое количество которых и приводило к «отчислению».
Я даже решил провести эксперимент и ввести оценки наоборот. Не было обычной пятибалльной системы, где двойка значила «неудовлетворительно», а пятёрка – «отлично». Был только один «положительный» результат – знание всего необходимого материала. Оценки от единицы до пяти значили, насколько сильно ученик НЕ дотягивает до установленной планки. Так что требуемый минимум – это условный троечник. Всё, что дети учили и готовили самостоятельно, сверх требуемой планки, не давало условных «оценок», зато поощрялось конкретными призами и бонусами.
При такой системе средней руки ученик, тот самый троечник, становился неполноценным на фоне условных отличников. Средний ученик был, как и все, успешно освоившим программу. И, если хотел получить какой-то бонус, мог поднапрячься прямо здесь и сейчас. В школе, как я её помнил, троечники переставали стараться, потому что держать планку высоких оценок им было тяжело, а никакого выхлопа эти усилия не давали. Трата времени, и даже похвалы учителя не добьёшься, ибо его в глазах останешься троечником, просто разово получившим оценку получше. Бонусы от пресловутых «красных дипломов» не оправдывали те адские усилия, что потребовались бы не самому умному ученику, чтобы вытащить себя на такой уровень. Особенно если он уже успел сформировать в глазах учителей образ троечника, предстояло парню или девочке годами продавливать стереотип. Глупо.
Да, были ученики, которым сама оценка и похвала являлись достаточной наградой, но… Ради удовлетворения эго одного ученика из пары десятков усложнять жизнь этим самым двум десяткам нерационально. К тому же я не мешал отличникам выпендриваться, учись и получай бонусы.
Впрочем, я забегаю вперёд. Первые набранные классы и так радовали результатами. Дети, в отличие от родителей, новое мировоззрение впитывали куда охотнее, и идею: «станок важнее сохи», принимали без необходимости ломать шаблоны. Так что до момента, когда всеобщее образование станет привычным делом, ещё не один десяток лет пройдёт.
Оставшиеся пять парней из первой партии не были направлены в какое-то конкретное место, а отдались в ученики одному из моих приближённых. Перенимать знания и навыки, а ещё контакты. Кем они там станут со временем – вопрос открытый, посмотрим. Дело не в том, что мне некуда их отправить, наоборот, мне требуются люди на десятках направлений работы, сотни людей. Даже если повелением божества или какой-то невероятной магией все мои подопечные из дикарей разом обратятся двадцатилетними юношами и девушками с требуемым уровнем образования и личной подготовки, я всё равно все направления не перекрою.
С делами получилось закончить. Сейчас аврала не было. Он мог бы быть, пожелай я форсировать процессы, но решил дать всем немного расслабиться. Да, королевство развалилось и вокруг творилась вакханалия, ну и что? Вокруг не было никого, кто мог бы прийти ко мне и меня завоевать. Полевое сражение я могу дать любому, проиграть, потеряв всю армию, сразу поднять новую такую же и дать новое сражение, и так пять раз по кругу. Из невосполнимых потерь будут только рыцари смерти и личи, ну так я их в бой и не пошлю, незачем. А раз нет такой угрозы, рвать жилы и гнаться за количеством в ущерб качеству не стоило. Пусть всё идёт как идёт, самое важное для меня – получение представительного количества рабочих, чтобы их стало реально больше, чем крестьян. Тогда и начнём расширение и развитие. А пока люди не заменили скелетов за станками – спокойно растим пролетариат.
Я завалился в гости к Говарду, составляющему по моей просьбе историю от сотворения мира.
– На чём вы с вами вчера остановились, мой друг? – обратился я к историку и летописцу в одном лице.
Я, конечно же, наш разговор прекрасно помнил, но давал время человеку собраться с мыслями.
Признаю, хочется побыть скептиком, опираясь на картину устройства мира, что я вынес из прошлой жизни. Вселенная, галактики, звезды, планеты. Только вот у местных были серьёзные основания называть свои представления о мироздании верными.
Все местные разумные и даже не совсем разумные народы были точно уверены: мир сотворили три Безымянных. Три Творца, высшие божества, демиурги, превосходящие обычных богов так же, как боги превосходят людей. Несопоставимые величины. Не то что смертные, даже сами боги не способны понять и осознать сущность Безымянных. Неизвестно, зачем, почему, для чего, как, на всё эти вопросы нет никакого ответа. Творцы захотели сотворить мир – они его сотворили. Сообразили на троих. И всё, более они в своё творение не вмешивались, ибо существуют совершенно другими категориями. Вся история сотворённого мира от начала и до конца для Безымянных просто мгновение, по представлению местных, конечно. Впрочем, мне такое представляется вполне обоснованным. Причина считать, что Безымянных именно три, они в знаках. На небе звезды трёх цветов, синие, зелёные и красные. Причём не перемешаны между собой, а треть неба в зелёных звёздах, треть в красных, треть в синих, ну, голубых. И других таких знаков много, Говард добрый час перечислял.
Далее. Сотворённый мир не был совсем пуст, хотя изначально в нём была только твердь и Старшие Боги. Этих называют Безмолвными, ибо сила их настолько велика, что если заговорят – смертные этого могут и не пережить. На смертных однако Старшим Богам большую часть истории этого мира было глубоко наплевать. До недавнего времени. Безмолвные не отвечали за какие-то конкретные отдельные направления, нет, эти ребята своей плотью создавали целые пласты мироздания. И да, Светлая Мать – одна из Старших Богов, одна из Безмолвных. Всего же Безмолвных семь. Великая Твердь (или Великий Твердыня, он, кажется, мужчина), что создал из своей плоти твёрдую землю и сам мир. Круг Воды, создавший воду на земли и в небе и обеспечивший её круговорот. Ветреный Странник, как ни сложно догадаться, создавший воздух. Эта троица сообразила на троих и создала жизнь, свою… кхм… дочь и сестру, сына и брата. Нда. Из своей плоти трое создали четвёртого Безмолвного. Не чистое божество жизни, а саму концепцию, как понял. Как сказал Говард, Вечный Творящий (имена у них очень плохо переводятся) не только за «жизнь» в прямом смысле отвечает. Бревно горит, давая жар – тоже часть плоти Творящего. Если говорить более… научным, коли это будет уместно, языком, творящий отвечает за саму возможность существования химических реакций, чтобы в мире не только чистые химические элементы существовали. Пятый – Шёпот Времени. Благодаря ему идёт время, потому что без него мир существует в статическом равновесии, а значит, не происходит ничего. Шестая – Великая Мать, Светлая Мать, давшая живым существам разум, а разумным – магию. И последний – Серый Прах, как ни сложно догадаться, Смерть. Ибо без смерти живые не были бы смертными.
Семь Безмолвных до недавнего времени не имели своих жрецов, никто им не поклонялся. В том смысле, что все смертные точно знали о существовании этой семёрки, чтили и были свято убеждены: это очень важные ребята, без которых никак. Но для местных эти семеро были чем-то… само собой разумеющимся. Типа как Вселенский Взрыв. Он вроде как есть (как теория) и вроде как создал вселенную, ну и всё. Поклоняться ему нет никакого смысла. Да и вообще смертные считали, что Безмолвные даже не замечают существования смертных. А вот оно как повернулось.
– Да, Арантир. Сегодня я расскажу, как появилось второе поколение богов, – настроился на рассказ Говард. – Ибо эпоха Старших Богов была эпохой страшной и опасной для нас, простых смертных.

Глава 8.

– Вы свободны, Тайра, – обрадовал я бывшую королеву. – Более никак вас не задерживаю, можете идти, куда захотите.
И указал на дверь, сам же остался сидеть. Женщина с недоверием посмотрела на дверь, затем снова на меня.
– Но?
– Что «но»? – я знал, о чём она, но решил отыграть непонимание.
Тайра нахмурилась.
– Вы готовы меня отпустить, но должны быть какие-то ограничения, условия…
– Вас же не держат в полной изоляции, Тайра. Новости вам регулярно передают. Я отпускаю вас, потому что королевства больше нет.
Женщина нахмурилась ещё сильнее.
– Это невозможно. Королевство… Соберётся снова. Нас многое объединяет, чтобы…
– Половина земель уже ушла под управление соседей. Хаарт сейчас пытается удержать власть в столице и ближайших землях… С переменным успехом. Я представляю независимый анклав, не признающий старого королевства и его власти. И сомневаюсь, что новый король, кто бы им ни стал, сумеет меня принудить подчиняться. Поэтому королевства в старых границах уже не будет никогда. Потому и ваша ценность… – я неопределённо повёл рукой в воздухе. – Стремительно падает, Тайра.
Женщина разозлилась, но быстро справилась с эмоциями.
– А раньше?
– Я держал вас при себе, чтобы излишне рьяные аристократы не использовали вас в качестве знамени в своей борьбе. Сейчас – делайте что хотите. Можете вернуться к Хаарту, можете найти других союзников. В любом случае для меня вы всего лишь женщина с ребёнком. Не больше и не меньше.
Такое положение Тайре, естественно, не могло понравиться. Да, она была птицей в клетке, да клетка-то золотая, и хорошо охраняется. А снаружи много тех, кто Тайру и её ребёнка захочет использовать. Или просто убить, такие тоже наверняка найдутся. Ребёнка точно, как отпрыска Хаарта. Вот и получалось, что уходить от меня, не опасаясь за свою жизнь, Тайра может только в сопровождении хорошего отряда, но кто ей отряд даст?
– Ты издеваешься надо мной? – бросила мне в лицо Тайра.
– Нисколько, – отрицательно качаю головой. – Однако в моих глазах вы более не королева. Нет никаких причин дальше содержать ваш и ваше дитя. Я выдам вам подъёмные и… Можете жить на моей земле наравне со всеми.
– Никогда! – вскочила Тайра. – Я не какая-нибудь крестьянка!
Меня её реакция забавляет.
– А кто вы?
– Королева!
– И где ваше королевство?
– Здесь!
– А ваши подданные?
– Вы мои подданные!
Как мило.
– И как вы заставите нас подчиняться? Признать вас? Вы вообще про такую штуку, как легитимность, слышали?
Несколько секунд бывшая королева пыхтела, пытаясь просверлить во мне дырку взглядом, но, наконец, успокоилась. Села.
– Что мне делать?
Я наклонил голову.
– Вопрос риторический, или вы хотите услышать ответ?
– Ответ. Я… Плохо понимаю, что происходит в мире вокруг.
Индустриальная революция начинается, вот что происходит, но об этом я пока промолчу.
– Ситуация такова, Тайра, что в качестве королевы вы не имеете никакой поддержки и опоры. Если будете держаться за титул – ничего хорошего вам ожидать от жизни не стоит. Однако вы хорошо образованы, насколько мне известно. И как минимум неглупы. А мне как раз нужны образованные люди, чем больше, тем лучше.
Во взгляде Тайры не появилось радости, скорее ещё более острое желание меня убить, но она меня слушала.
– Я могу предложить вам работу. Не какой-нибудь крестьянкой, а человеком, что управляет другими. Никакого титула, само собой, к работе не прилагается.
У Тайры на лице было написано, сколько всего она хочет мне сказать, что хочет сделать, и вообще. Обычно она умеет держать лицо, но последние события её самообладание подкосили. Да и за дитя наверняка переживает.
– Почему ты с этого не начал? Зачем сначала предложил убираться вон?
– Потому что я предлагаю работу Тайре, образованной женщине с ребёнком, у которой ничего нет и за которой ничего не стоит, а не Её Величеству Тайре, у которой тоже ребёнок, тоже ничего и никого нет, кроме огромного самомнения. Очень большая разница, знаешь ли.
Тайра вздохнула.
– У меня есть время подумать?
– Ну… – я обвёл взглядом помещение. – Прямо сейчас вас отсюда не выгоняют, но еду больше носить не будут. Найдёте столовую?
– Издеваешься, – вздохнула бывшая королева.
– Да я почти любя. Сразу ставлю перед фактом, правду говорю, заметь. Никакой сладкой патоки обмана. Да и предложение моё, если подумаешь, вполне щедрое. Могу же заставить и ручками поработать, прежде чем позволить людьми управлять. А я тебе высокую должность предлагаю.
Чуть подумал, добавил:
– Правда, должен сразу предупредить. Придётся работать. Много работать. Зато интересно. Своими руками строить новый мир – это всегда интересно.
– Что ещё за новый мир? – не поняла Тайра.
Отрицательно качаю головой.
– Я даже не будут пытаться объяснить. Это лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.
В общем, уломал я экс королеву. Она, как никак, действительно хорошо образована по местным меркам, так что отпускать её из рук было бы расточительством.
Про "увидеть" я не соврал, когда королева первый раз узрела паровоз, это было зрелище. Ну, как паровоз. Паровозик. Маленькую платформу с паровым двигателем. В моих глазах – игрушка для детей, но для местных и это было прорывом.
Собственно, этот паровой двигатель на пару десятков конных сил был пока нашим пределом. Мы могли сделать штуку побольше, но резко падала надёжность и долговечность. Поэтому такие малыши на двести литров использовались практически везде, кроме заводов. В помещении стационарному котлу можно было как-то обеспечить нормальное обслуживание.
Пару часов потратил на объяснения, почему сотня рабочих может давать больше товаров, чем целый город с ремесленниками. В подробности старался сильно не вникать, чтобы Тайра не убежала на все четыре стороны с коммерческой тайной. Мало ли, повторить уже созданное мной сложно, очень сложно, если откровенно. Однако при наличии ресурсов вполне возможно. А тягаться со вторым индустриальным гигантом через пяток лет мне совсем не хочется.
Когда женщина поняла, во что вляпалась (снова постаравшись испепелить меня одним взглядом, или хотя бы просверлить сквозное отверстие), и по-настоящему согласилась стать членом нашей непростой команды, я уже готов был снова отправиться к Говарду. Увлекательно было слушать, как Старшие Боги осознали своё бессилие (творить они могли исключительно масштабами континентов, а потому разумную жизнь сотворить не могли при всём на том желании), создали пару богов поменьше. А уже те расплодились и понаделали разных разумных рас. И ведь у всех известных народов эти легенды совпадали до степени сличения.
Однако сегодня меня ждали винтовки. У меня появились сносные стволы примерно четырнадцатого калибра. И появились результаты отстрела. Флешетта показывает себя зело хорошо, если не по броне. Даже простые доспехи царапает уже с некоторым трудом, чаще соскальзывая. Но по плотному строю пехоты будет работать убийственно. Да и коням доставит массу незабываемых впечатлений.
Из пуль более или менее адекватной получилась с тяжёлым носом и свинцовым хвостом из четырёх лопастей. Стальной стержень сохраняет достаточную кинетическую энергию, чтобы пробивать даже кирасу. Только магическая защита спасает, но с этим как-нибудь разберёмся по ходу пьесы. Сейчас же я отобрал нескольких инженеров, чтобы продолжили эксперименты с пулями, может, ещё что сообразят.
Сам же вместе с остальными умными братьями пошёл делать механизм заряжания. Сначала сделали унитарный патрон. К хвосту пули крепился кожаный пыж, за ним заряд пороха, за порохом капсюль, всё это в плотной оболочке. О магазинной винтовке мы пока не говорим, сделать бы казнозарядную на унитарном патроне.
Народ задачу понял, засел конструировать. Сразу стало ясно: механизм должен быть простым и прочным, потому что у пули серьёзная отдача. Я пытался изобразить затвор, поднимаешь рукоять, отводишь назад, вставляешь пулю, возвращаешь затвор на место, поворачиваешь рукоять. Удержание происходит на рукояти и двух зацепах. Не вышло, на десятом выстреле зацепы мялись и затвор клинило. Нужна сталь лучшего качества, которой нет.
Сделали блок, запирающий казну и ходящий вверх-вниз. Поднимаешь, вставляешь пулю, опускаешь блок, взводишь. Лучше, но блок постоянно пытался вывалиться, а пулю вставлять неудобно. Пытались сделать так, чтобы блок уходил вниз – ослабили ложе винтовки, на третьем выстреле оружие сломалось между прикладом и стволом, как раз по ослабленному месту.
Доработали конструкцию. Блок не полностью уходил вниз, только передняя часть, задняя крепилась на болте-шарнире. Ничего не вываливается, уже хорошо. Пулю вставлять удобнее, хотя и не идеально. Сойдёт. Ударник встал под углом и стал самым слабым местом, однако в целом конструкция работала.
Изготовили пробную партию в сто штук и патроны, чтобы по сотне на ствол. Ребята прикурили, десять тысяч патронов – пока очень серьёзные объёмы для нашего патронного завода. Завода, по сути, нет, потому что пока неясно, какие делать патроны. А значит, нет технологии, и непонятно, какие вообще делать станки под изготовление патронов. Ну, то есть с флешеттами всё понятно, и их производство сейчас организуют, но это штука специфическая и под конкретные условия.
Загрузив оружейников снова собрался к Говарду, но снова не дошёл. Примчался посыльный, принёс срочное донесение. Какие-то нехорошие люди вторглись в мои владения и разграбили три деревни, кого забрав с собой, кого убив.
– Итак, соседи скатились до бандитизма, – констатирую, уже мысленно отдавая приказы.
Собрал свой отряд и выступил маршем на место действия. В голове держал возможность ловушки. Церковники с кем-нибудь могли скооперироваться, устроить налёт, чтобы выманить меня и напасть. Грабить и убивать, правда, не в их стиле. Они же, вроде как, за всё хорошее против всего нехорошего, но религиозная мораль, она как дышло, куда повернёшь, там и вышло. Резать глотки вроде как нехорошо, но резать глотки иноверцам – почётно и богоугодно. Девять Светлых отцов будут адекватными, а десятый – мудак. Поэтому в группу вошли в основном рыцари смерти, латники и арбалетчики только в качестве поддержки и прикрытия. Со следопытами проблем не будет, в поиске убийц у меня уже опыт есть, никуда не денутся.
Оставив жену за старшую, отправился в новый военный поход.

Глава 9.

Наше появление для крестьян приграничных деревень оказалось почему-то внезапным. Не ждали нас, причём не ждали вообще, в принципе не рассматривали вероятность, что властитель земель появится и будет заниматься проблемами населения.
Откровенно говоря, когда мы появились в зоне видимости селян, те подались в бега. Рыцари смерти были быстрее, и, бросившись с места в бег, перекрыли маршруты отступления. А дальше была трагикомедия, называется: «овчарки стадо в деревню гнали». Рыцари смерти загнали селян обратно, собрали в кучу перед домом, как позднее выяснилось, старосты. Я подъехал и спросил:
– А почему вы, собственно, убежать попытались, уважаемые? Я, как никак, ваш правитель, собственной персоной, извольте знать.
Селяне не поверили. Сказать об этом не решились, но по лицам видел – не поверили.
– Так… Арантир. Слышали обо мне?
Никакой реакции. Позволяла бы физиология – вздохнул бы устало и тяжело. Снова головотяпство на местах. Проинформировал же всех! Специально бланки выдал, с которыми требовалось обойти все деревни и написанное в бланках зачитать. Пришлось сначала проводить политинформацию, доводя до сведения населения основное и важное. Кто я есть, какая у меня политическая программа, какие возможности предоставляются податному населению, то бишь им. Я, конечно, понимаю, что ещё год пройдёт (может, и два), пока досюда доберётся индустриализация, но совсем не знать реалий окружающего мира – это уже ни в какие ворота!
Хорошо, что помимо нежити и отряда «наёмников» (надо уже своим живым войскам какое-то адекватное наименование придумать, давно эти люди никакие не наёмники) были в моей свите и условные «чиновники». Государственный аппарат, понятное дело, находился в зачаточном состоянии, ещё одно направление, на которое не хватало людей, но постепенно строился. И люди для простейших поручений имелись. Честь по чести, на понятном языке всё деревенским описали и объяснили.
Те осторожно и с недоверием спрашивали, как так получается, что налоги я с них более не беру, если беру. У меня такие вопросы тоже появились, к местному барону. Уже собрался на обратном пути заехать, поздороваться. Однако после осторожных расспросов на эту тему выяснил, что ложная тревога, всё нормально. Барон не налог собирал, а готовил зерновой запас на случай всякого нехорошего, приводящего к неурожаю.
Наконец перешли и к недавним набегам. Не скажу, что многого ждал от крестьян, скорее наоборот. Сосед на этой части границы у нас всего один, так что вариантов, кто к нам захаживал и куда ушёл, особо и не было. Реакция крестьян, правда, опять слегка покоробила. Точнее, рассказ о том, как тут вообще жизнь идёт.
Сосед, тоже барон, с простым именем Куй, являлся великовозрастным идиотом. Была у него забава, прохаживаться по деревням, своим чаще, но и к соседям регулярно заглядывал, бить морды, насиловать девок, напиваться, в разной последовательности. Только что раньше сей Куй целые деревни в полон не уводил. Что-то изменилось, видать. Девок молодых порой таскал, но так, отпускал потом, когда наиграется. Короче – предельно неприятный тип.
С одним нюансом. Если принимать за правду всё, что мне о нём наговорили, с текущими его поступками не совсем вяжется. Поехать хулиганить по окрестностям – это отвратительное поведение, тем не менее характеризующее человека. Организовать налёт и всех с собой увести – это действие, характеризующее другого человека. Принципиально другого. Что-то изменилось.
Послушав и сильно удивив крестьян напоследок (никого не тронули, ничего не забрали, странные какие-то, чего и приходили), я отправился на «место преступления». Ничего выдающегося не увидел, разорённая деревня. Сам стоял в стороне, осмотр вёл через рыцарей смерти, обходивших дома. Да и они всего лишь пересчитывали трупы, пока я пересчитывал неприкаянные души.
Душ было больше, чем трупов. Ненамного, где-то на треть, причём без дифференциации, женщины и мужчины, дети и старики. Тот, кто сюда пришёл, убивал всех подряд, и тела забирал без видимой системы. Если сравнивать с предыдущей деревушкой, здесь убили примерно пятую часть, плюс-минус. То есть среди трупов не только мужчины, что пытались защищать свой дом, здесь все подряд. Короткий осмотр трупов ничего особо не дал – резаные раны от холодного оружия, народ валяется как попало, без видимой системы. Следов от перетаскивания трупов нет. Следов боя нет. Дома не разграбили.
Что здесь произошло?
Вариант первый: банда головорезов. Кого-то зарезали, пока остальных приводили к покорности. Всё логично, кроме забранных с собой трупов. Вариант второй: ловушка. Подключаем паранойю и получает ответ – трупы лежат, чтобы я по ним точно нашёл убийц. Тела взяли, на всякий случай, с той же целью. Если я не смогу поднять хитрую нежить-мстителя, то найти тело неприкаянной души – легко. Это всё объясняет, кроме исполнителя. Это кто же так сильно хочет меня достать? Не церковь, при всей неоднозначности Светлых отцов подобное всё же не в их стиле. Магов убивать – да, могут, если радикалы. Но вот так – нет. Тогда кто?
Взвесив всё в уме, пришёл к выводу, что ловушка всё же маловероятна. Чтобы меня с группой рыцарей победить или хотя бы заставить спешно уносить ноги, потребуется либо много магов (с которыми сейчас сложно), либо большой отряд, в смысле маленькая армия. А маленькую армию в лесу не спрячешь. Поэтому…
Вскоре мы двигались за духом охотником по какой-то лесной тропе. Не специалист в вопросе, но тропой этой недавно прошла большая группа людей с лошадьми. Теперь тропу топтала моя нежить, только я парил над грязью и мхом. Пара часов движения вывели нас к… полям? Немного странным, заброшенным что ли. Причём недавно, культурные растения высажены, но столько сорняков, что урожая ждать не стоит. Двигаясь дальше, наткнулись на деревню. Это уже земли барона, и здесь картина точно такая же, как и в прошлой. Кого убили, кого увели. Какая-то дичь здесь происходит.
Хотел бы двигаться дальше в том же темпе, но со мной живые, а живым нужно есть, спать. В общем, устроили привал.
Ночью медитировал. Это не какая-то магическая практика, нет, просто сидел, думал, прислушивался к себе. Я уже достаточно долго не рос в «уровне», проходя лишь небольшие стадии развития. И задавался вопросом – почему так? Я практически упёрся в свой предел количества. Что высшей нежити, что низшей у меня практически максимальное количество. Стоит, правда, уточнить – этот предел медленно, но расширяется. Я создаю несколько скелетов, чувствую – всё, предел. А через пару дней могу создать ещё нескольких. Рост? Рост. Только медленный. Таким темпом я удвою доступное количество нежити через пару веков. Остаётся только развивать младших. Младшие личи тоже проходят левелапы, только как-то иначе и я едва их ощущаю. И вот сейчас я пользовался спокойствием и тишиной, чтобы подумать и попытаться найти в свой силе подсказку – что делать дальше. В какие ещё направления изучения силы попробовать пойти, чтобы продолжить развитие. Создавать ещё одну чудовищную аномалию нет ни малейшего желания. А ведь единственная мысль, которая приходит – устроить ещё одну очень большую резню, армия на армию, чтобы коснуться своей силой потока из десятка тысяч мертвецов. Безумная идея, специально подобное устраивать не буду. Уж куда у меня мораль гибкая, это – выходит за рамки адекватного, тем более без гарантии на результат.
Утром продолжили путь, встретив ещё несколько опустевших деревень. Странно, что отсюда никаких слухов не приходило. Вымершие деревни в это время – не шутка. Болезнь если какая, это же сразу вся округа вымрет без локализации.
Уже после полудня мы добрались до замка. Обычный такой, бедный – деревянный частокол, каменный донжон. И скелеты на стенах. В смысле так с первого взгляда и не скажешь, стоят и стоят, но если немного подождать, становится понятна неправильность. Стоят, не шевелятся почти. Иногда ходят, но редко, механически. Мертвецы, не чистые скелеты, и в одежде, поэтому на первый взгляд выглядят обманчиво.
Некромант. Что я мог сделать в этой ситуации? Только одно.
– Фас!
Рыцари смерти пошли в бой. Приказ простой – всех мёртвых бить, живых – вытаскивать наружу, живыми. Если сильно сопротивляются – приложить по голове. Впрочем, как быстро выяснилось, живых внутри не было, кроме одного.
– Мы будем заходить? – спросил командир моих воинов, которые живые.
– Не стоит, – отрицательно качаю головой.
Штурм занял десяток минут. Донжон всего на три этажа, плюс подвал, чего там штурмовать? И везде тела, много тел. Некромант нашёлся на верхнем уровне. Какой-то лысый мужчина, как и положено, в потасканной хламиде вместо одежды. Приволокли его под мои очи, на колени поставили. Зыркает, разума не лишился, вроде.
– Зачем ты это делал?
Мужчина удивился.
– Я хотел, как ты! Стать личем! Возьми меня в ученики! Я силён!
Несколько сотен человек, за тысячу даже, отдали свои жизни.
– Ты совершил ошибку. Убивать врагов почётно. Убивать своих – позорно.
Рыцарь смерти оторвал этому деятелю башку, просто и незатейливо. Душу его я, конечно, поймал. Он мне на несколько вопросов ещё ответит и знаниями поделится. Только поднимать этого урода личем я, вероятно, не буду. Не умеет приоритеты расставлять, натворит мне потом непотребств, даже если прямой запрет поставлю. Разумные имеют свойство находить лазейки в ограничениях, психи находят лазейки неожиданные и весьма извращённые.
– Отойдите подальше и встаньте на привал. Я пока здесь похороню всех, – бросил уже своим.
Самая большая ошибка этого урода – урон репутации, моей репутации! Узнав о том, что он здесь творил, люди некромантов возненавидят, да и не только люди. Простой путь, чтоб его, убивай и развивайся! Куда проще, чем в других школах магии. Проще, наверное, только в магии жизни – рань пациента да лечи. Только маг жизни на такое никогда не пойдёт, собственная магия же и не даст. А тут такое…
Пока нежить готовила братскую могилу, я допрашивал лысого, уже как призрака. Ничего нового в плане теории он мне рассказать не смог, наоборот, у меня познаний было значительно больше. Лысый занимался самым тупым и прямым – поднимал скелетов, сбрасывал, поднимал новых. Да, формально он уже вплотную подобрался ко мне по уровню (столько живых в мёртвых перевёл, гадёныш), но на практике получался идиот, мало понимающий, что делает. Озарения, похоже, прошли мимо него.
Через несколько часов замок вспыхнул. Грустный получился поход.

Глава 10.

Пока возвращались в родные Палестины, анализировал произошедшее, ещё раз полоская память некроманта. В первый момент я был несколько зол и раздражён, сейчас же задался вопросом – почему он развивался так быстро?
Нет, «в среднем» его развитие не опережало рамок развития обычного мага. Практикуйся очень много и получишь результат. Так работала магия этого мира, практически для всех. Но! Скорость. Некромант не подох от истощения, даже действуя на пределе своих сил. День за днём он доводил себя практически до истощения, однако черту не переступал. И черта эта была куда дальше, чем она у двух моих молодых помощников, с которыми я начинал путь и на чьё развитие ориентировался. Парни свалились бы от истощения, вдвоём не пройдя и половины пути этого маньяка, да и не восстановились бы уже к следующему утру.
Сам некромант ничего не знал и считал, что всё в норме, просто остальные маги – ленивые задницы, не стремящиеся к развитию, только и всего. Он не врал, не мог врать. Имел какую-то подпитку и поддержку? Благословение от какого-то божества? От какого? И зачем?
Стоило появиться нормальной связи с обелисками, я сразу обратился мыслью к своим скелетам в крепости и подошёл с вопросами к магам, описав ситуацию. Те, конечно, в некоторую оторопь пришли, но рабочую версию всё же выдали. Сгорание.
– Старшие маги стараются предупреждать молодых и начинающих, – пояснил самый взрослый из магов, что сейчас жили в строящейся башне, Дамьен. – Если начать слишком активно практиковаться в погоне за силой, можно вызвать сгорание. Маг сжигает свою сущность, что позволяет тратить больше сил и очень быстро восстанавливаться. Только это тупиковый путь, когда сгорание заканчивается, маг лишается и магии, и жизни. Предшествует этому быстро прогрессирующее безумие.
– Те результаты, что ты описал, – подхватила Генриетта, вторая по старшинству, – превышают даже то, что можно было ждать от сгорания, но в остальном именно этот случай.
Я ещё раз внимательно осмотрел душонку некроманта, пристально так. И… Обнаружил непонятные деформации. Вроде успел души рассмотреть вдоль и поперёк, а вот, встретил нечто новое и незнакомое. Век живи, век учись, помрёшь, а некромант тебя поднимет и сделает не беспонтовым скелетом-мечником или лучником, а уважаемым младшим личем.
Оставался ещё один важный вопрос. Если некромант развивается через сгорание, понятно, что рано или поздно помрёт… Ну а что с его магическим источником? Если такого скороспелого мертвеца поднять личем, каким он станет?
Пожалуй, я не буду никому задавать этот вопрос, пока не установлю экспериментальным путём. Вдали от чужих глаз. Естественно, я резать целые деревни не собираюсь, доступ к мертвецам у меня и так есть, осталось только некроманта, которого не жалко, отыскать. Всего-то делов, такие десятками по дорогам шатаются, бери любого!
По прошествии пары дней вернулся в крепость и получил от Тайры первый отчёт. Наличие образования ещё не гарантировало талантов в управлении людьми, так что женщину надо было проверить на чём-то безопасном. Таковым была выбрана переподготовка городской стражи в одном из городов под мои требования. Тоже дело нужное и важное, я собирался снимать со стражи обязанности по обороне города, переключая на поддержание безопасности, борьбу с преступностью и, в дальнейшем, базовую контрразведку. Естественно, стража превращалась из просто толпы мужиков с общими примерно очерченными обязанностями в организацию с отделами, разделяющими сферы деятельности и обязанности. Одним из ноу-хау было введение централизованного архива преступлений. Украл в одном городе – всё, будь уверен, искать тебя будут во всех моих городах и сёлах. Да и разделение обязанностей у многих вызывало заедание шестерёнок в черепушке.
Самые бестолковые стражники становились городовыми (название – «патрульно-постовая служба», во-первых, было для них слишком сложно, а во-вторых, слабоваты эти лоботрясы были для столь гордого наименования). Патрулирование улиц и просто поддержание порядка. Толковые стражники разделялись между различными отделами и назывались следователями. Появились понятия: преступление (в моём понимании), расследование. Преступления получили дифференцирование. Ну и да, из крепких парней набирали в «гвардию», силовиков, в чью прямую задачу входило бить морды и пресекать любое сопротивление силам правопорядка.
Предполагалось, что работа стражи станет эффективнее. Городовые в сравнении со стражниками имели меньше обязанностей, да и вообще чётче понимали, что от них требовалось. Да, платили меньше, что компенсировалось другими бонусами. У следователей работа была сложнее, но там и оплата, и бонусы, и несколько возросшая власть. Ну а у силовиков большая часть времени – тренировки и подготовка, и разовые акции применения силы.
Сидеть над всем этим самостоятельно я не хотел, потому поставил задачу Тайре, не требуя, чтобы она сразу всё сделала по красоте. То, что я описал, было конечной целью преобразований, Тайре я приказал обозначить путь к цели, не растянутый на десятки лет. И сегодня получил первый крупный отчёт.
Гордость, желание не ударить в грязь лицом (и на улице без средств к существованию ей тоже не хотелось остаться, но это оставим за скобками) мотивировали Тайру работать на совесть. И первые результаты меня, чего скрывать, радовали. Экс королева ничего не понимала в работе стражи, совсем. Только общее представление, что эти люди поддерживают порядок на улицах. И начала она с погружения в работу. Вызывала по одному отдельных рядовых стражников, десятников, сотников, и с каждым беседовала. Вдумчиво так, больше походило на допрос, судя по содержанию отчётов. Требовала рассказывать всё – от непосредственной работы, до того, как стража отдыхает. Требовала рассказать и о тёмных делишках, сразу обозначая амнистию (или хотя бы снисхождение) за сотрудничество.
Как ни странно, проще всего договориться было с десятниками. Где-то на пятом или шестом стражнике экс королева выработала алгоритм. Сначала Тайра обозначала цель разговора, рассказывала, что стражу будут переделывать (слово «модернизировать» было сложновато), и чтобы не наломать дров, надо чётко понимать, как оно всё устроено. А умные стражники получат хорошее место в новой страже. Именно умные, а не хитрозадые. И десятники, осознавая появившийся перед носом трамплин для служебного роста, начинали охотно раскрывать схемы работы.
Ох, сколько они наговорили. Городок-то вроде и небольшой совсем, пара десятков тысяч жителей, но я там таких вещей вычитал. После откровенных разговоров довольно много стражников были поставлены перед выбором: полностью прекратить преступную деятельность или катиться на все четыре стороны. Причём такой выбор предоставлялся только один раз, при выявлении нарушения закона последует смертная казнь вообще без разговоров.
Здесь уже я вмешивался, посоветовав добавить кое-что новое в схему работы с людьми. Стража объявлялась слугами закона, для начала дальше разберёмся, как это всё называть. В чём смысл: сам стражник и его семья получали гарантированную защиту. Убийство стражника или убийство члена семьи стражника, близкого, жены, родителей или детей, каралось самым жёстким образом. Если такое произойдёт, в город войдёт моя гвардия и сначала найдёт исполнителей, дотянется до их душ, допросит, выйдет на организаторов, доберётся и до их душ, а затем и до заказчиков, с гарантированной смертной казнью организатора, плюс приличным штрафом для членов семьи. Цена за такую защиту асимметрична. Стражник, умышленно нарушивший закон ради собственной выгоды, может вешаться сам, иначе ничего хорошего его не ждёт. Нарушать закон в целях благородных, ради дела… не поощряется, но наказание не столь строгое.
Тайра смотрела на такое предложение открыв рот. Не смогла эмоции сдержать.
– Но это же…
– Это, Тайра, гарантия, что на стражника не надавят влиятельные бандиты, или влиятельные жители города. Простой городовой должен знать, что если увидит на улице пьяного отпрыска какого-нибудь богатого засранца, домогающегося сопротивляющейся девчонки, сможет действовать по всей полноте своих обязанностей. И не боятся мести со стороны богатого ублюдка, – пояснил я свою позицию. – Без этого создавать настоящую городскую стражу не имеет никакого смысла. Передо мной, перед смертью и перед законом равны все, Тайра. Только так.
Но это всё в будущем. Пока же создавалась городовая стража и обычная. Первые, распределённые по конкретным, чётко обозначенным районам, патрулировали улицы, во вторые реагировали на возникающие проблемы. Уже это дало заметный эффект, городовые быстро гасили совсем уж мелкие проблемы, зная жителей отведённых им домов в лицо. А народ во втором подразделении удачно подорвался и устроил облаву на одну из городских банд. Крысы потеряли берега, посчитав, что при новой власти порядка будет меньше, наивные. Удачной же облава была просто потому, что под рукой оказалось намного больше свободных людей, освобождённых от неэффективных постов и патрулей.
В целом же. Стража, понятное дело, имела прямые связи с преступным миром, постоянно с ним контактируя. А при такой жизни рамки дозволенного несколько размываются. Такова жизнь, поймает молодой стражник молодого вора. Воришка расскажет вполне реальную слезливую историю, как он пытается прокормить свою мать и сестёр, а какой-нибудь урод-чинуша довёл его отца до суицида, или что-нибудь такое. Стражник отпускает воришку и смотрит на его дела сквозь пальцы, пока тот не выходит за определённые рамки. А через десяток лет и моральные устои стражника сильно расшатываются, и воришка, пользуясь таким знакомством, из уличных щипачей поднимается в банде, а там…
Бороться с бандитизмом, эффективно, можно только одним способом – лишить преступность притока новых людей, иначе говоря, искоренить бедность. Не будет бедняков, не будет и уличной преступности. Люди, конечно, шалить не перестанут, но городовых для поддержания порядка потребуется поменьше, а за уважаемыми горожанами будут присматривать уже следователи, а это уже совершенно другая игра.
– И как тебе новая работа?
Экс королева сначала хотела изобразить испепеляющий взгляд, но передумала. Задумалась ненадолго, вздохнула, будто собиралась прыгнуть в холодную воду, и призналась:
– Необычно. Очень необычно. Особенно осознавать, что твои действия могут повлиять на жизнь людей. Я внезапно осознала, что, будучи принцессой и королевой, могла оказать меньше влияния на жизнь обычных людей, чем могу сейчас.
– Мы творим историю, Тайра. Не только я, все мы.
Женщина кивнула.
– Да, теперь я это знаю.

Глава 11.

Бабах!
Мгновение, и позиция заполнена пороховым дымом и поднятой пылью. Это мы пушку испытывали, три скелета превратились в костяную пыль вместе с разорвавшейся пушкой, помянем добровольцев. Хотя я теперь понимаю, почему долгое время пушки были бронзовые. Это уже третья бабаха, из нашей, так сказать, стали, и третий раз такой результат. Слишком хрупкая сталь выходит, не выдерживает нагрузки. Если с мушкетными стволами ещё кое-как, с пушкой пока всё сложно.
Получается, мне нужны гномы. Подгорники, мастера кузнечного дела. И никакой информации о них из своих источников я пока так и не имею.
Есть очень большое желание взять Аду за глотку и приказать говорить. Обменять, так сказать, её жизнь на информацию. Мне, так-то, ничего особо не мешает это сделать. У нас здесь не монархия, где Король лишь первый среди равных. У меня вполне себе диктатура одного лича, но! Всё тот же момент с легитимностью. Я сам себе правящий класс, я и моё окружение, разделяющее мои идеи и видение будущего. Допустим, мы сами себя назначили главными, сами управляем, сами решаем, насколько в своих решениях учитывать мнение всех остальных, совокупно-коллективное или индивидуальное. Казалось бы – классическая тирания и диктатура. А вот и нет.
Я физически не могу силой заставить всех живых на моей территории подчиняться моим приказам, тем более половина приказов их девственное мировоззрение ломает об колено. Не захотят подчиняться – просто уйдут, и никого я не остановлю. Уйти вообще не проблема, вокруг полно земель, где людей примут без всяких проблем и даже притеснять не будут. Но ведь никто не убегает, наоборот, беженцы медленным ручейком, но текут ко мне. И даже изначально настроенные скептически разбираются, что к чему, и находят свою нишу в моём обществе. Почему?
Дело не в благах цивилизации и общем высоком уровне жизни, хотя и это, конечно же, играет немалую роль. Нет, дело в установленных правилах игры. Договорённости между мной и жителями, всеми в совокупности. Я, так-то, очень даже лезу в личную жизнь своих подданных, если по современным понятиям. Вон, у крестьян землю отбираю и насильно в пролетариат превращаю, и всё равно терпят и подчиняются. Могу быть неправ, но по наблюдениям дело в условном «общественном договоре». С каждого по возможностям, каждому по потребностям, как бы смешно это ни звучало. Я не требую от людей того, чего они не могут сделать, не накидываю кабальные налоги просто по велению левой пятки. И в то же время не стогую богатства для себя любимого, пуская все ресурсы, во-первых – в развитие, а во-вторых – в блага для людей, не делая различия на сословия и классы. Утопия? Нисколько. Каждый человек на моей земле знает, что он свободен, что у него будет посильная работа, и он будет обеспечен всем необходимым наравне с другими.
При чём здесь Ада и её отпрыски? А дворян эти правила тоже касаются. Я лишил их земли, владений (пусть и не полностью), дав должности и гарантировав на первое время определённые привилегии. Урезанные в сравнении с тем, что было при королевстве, но всё же. И если я завтра просто так, без веского повода удавлю Аделию – это запомнят. Один раз проглотят, два, пять. Но припомнят, всё припомнят, причём в самый ответственный момент. Поэтому для начала попробую всё же договориться. Это, к сожалению, тоже несёт негативные последствия, когда слишком часто идёшь на компромиссы – начинают думать, что ты слаб. И золотой середины здесь нет, если будешь миндальничать только с приближёнными – своими руками выпестуешь коррупцию, или что ещё похуже.
В общем, поехал договариваться.
Ада поняла правила игры и начала выставлять аскетизм, пусть и умеренный. Принимали меня скромно, в рабочей атмосфере, я бы сказал.
– Ты знаешь, в этом что-то есть, – призналась она, обводя рукой потускневшее окружение зала. – Люди, раньше через слово сетующие на то, что они такие бедные и несчастные, а я здесь в золоте живу, теперь и слов найти не могут.
– Это ты ещё самых зажиточных за мошну не держала, – соглашаюсь, а сам своих рыцарей поблизости держу.
– А что? Всё так плохо?
Отрицательно качнул головой.
– Сейчас нет. Торговцы относительно бедны. Период спокойствия и благополучия был слишком кратким, чтобы успеть накопить большие запасы добра. Где-нибудь в столице – да, точно найдутся мещане, способные купить барона с потрохами, а на сдачу десяток деревень с жителями. Были, во всяком случае.
– И снова появятся, – продолжила развивать мысль Ада. – Ты же для этого стараешься? Чтобы опереться на торговцев? Земли и титулы им давать не надо, их интересуют деньги. Договариваться с ними намного проще, посулить выгоду – и они вложат силы и ресурсы. И их можно расплодить куда больше, не теряя власти.
С минуту я думал, как ответить, что можно раскрыть. Мы медленно шли по бывшей галерее, Ада меня не торопила.
– Если бы я смотрел на десять шагов вперёд – да. Торговцы предпочтительнее дворян.
– Но почему? Не пойми неправильно, я не отговариваю! – сразу пояснила ведьма. – Скажешь с ними лобзаться – как-нибудь переживу, не испорчусь. Но в них нет чувства долга!
Мысленно хмыкнул.
– А в дворянах есть? Или дворяне не устраивают расколы, если правитель им не нравится?
– Да, но…
– Любых людей можно мотивировать тебе служить. Добиться практически собачьей преданности. Дело не в этом. Все вопросы сводятся к экономике. Опираясь на торговцев, можно построить государство сильнее, чем чистое дворянское. Больше ресурсов – больше войска. Возможность создать большую армию, и, что важно, вооружить. Дворяне могут выйти на бой сами и вывести свои дружины. Ну собрать какое-то ополчение. Поучиться, условно говоря, тысячу великолепных воинов, на отличных конях, в прекрасных доспехах. Ещё несколько тысяч, путь десяток, пеших воинов, тоже великолепно обученных, в доспехах, опытных, крепких. Торговцы выставят двадцать тысяч вчерашних крестьян, которых обучали несколько месяцев, но вооружённых добротными арбалетами, способных свалить как пешего, так и всадника. Плюс пара тысяч человек в доспехах с алебардами. В строю, открою тебе тайну, личная выучка не так важна, как строевая подготовка. Строевой можно натаскать за год до вполне приличного уровня, за пару месяцев – до терпимого. Угадай, кто победит?
Ведьма нахмурилась.
– Но маги…
– Сколько их? Компенсируют друг друга, нивелируя преимущество.
Некоторое время мы шли в тишине, Ада переваривала информацию.
– Ты сказал, если бы, – напомнила она, придя к какому-то выводу.
– М? – уточняю.
– Если бы ты смотрел на десять шагов вперёд.
Не забыла.
– Да, Аделия. Я смотрю ещё дальше. Торговцы – лишь следующий элемент, следующий этап развития. За ними будут другие. В естественном течении времени этапы могут быть растянуты на сотни и даже тысячу лет. В наших силах перешагнуть эти эпохи.
На лице ведьмы отразилось сомнение.
– Разве плохо естественное течение? Раз всё так задумано богами, может быть…
– А, всё время забываю, ваша абсолютная уверенность в том, что всё решено богами, ими задумано, ими предначертано, – умиляюсь в такие моменты. – Можешь считать, что таково моё предначертание и моя судьба. Раз из потока душ выдернуло именно меня, значит, это божественное предзнаменование, и моя судьба – делать то, что я делаю.
Ада чуть улыбнулась.
– Или стать для всех нас проверкой на прочность, так?
Мы остановились.
– Мне нужны подгорники, Аделия, – говорю прямо.
– Я свою цену назвала, – улыбнулась ведьма.
Отрицательно качаю головой.
– Я не настолько тебе доверяю. И тем более не доверяю божеству, которому ты служишь.
Ада пожала плечами:
– Ты вообще ничего не знаешь о божестве, которому я служу. И не узнаешь, пока не спросишь.
– Мы возвращаемся к тому, что я тебе не доверяю. А значит, не поверю твоим словам.
Мои слова рассмешили Аду, она мелодично засмеялась.
– Ты очень умён, Арантир. Прямолинеен и не искушён в интригах, но это приходит с опытом.
Желание применить силовое воздействие усилилось. Спокойнее, Арантир, ты уже наломал дров, уже принимал поспешные решения. Да, тогда я был в стеснённых условиях, война, осада и тому подобное, но сейчас всё относительно спокойно. Пушки мне прямо завтра не нужны, но всегда остаётся вероятность, что внезапно свалится какое-нибудь нашествие нового, неизвестного врага, и оружия потребуется сразу и много. Поэтому спокойнее. Поиграть в тёмного властелина я всегда успею, а репутацию потом восстанавливать придётся годами.
– Назови другую цену. Чем быстрее ты докажешь, что тебе можно доверять, тем быстрее я соглашусь на сомнительные сделки.
Вру. Части своего тела для каких-то там экспериментов мутным личностям я не отдам.
– Прямо сейчас те твои работы, куда требуются гномы, являются жизненно необходимыми? От них зависит наше выживание?
– Нет. Хотя это крайне важное направление.
– В таком случае я позволю себе побыть капризной, – развела руками Ада.
Ладно. Можно принудить её силой, даже есть несколько вариантов, но я поступлю иначе. Ведьма ещё может быть полезна, у неё есть какие-то связи, возможность притянуть ещё специалистов. Играть с ней в интриги я не буду, она всё равно опытнее, а мне это, по большому счёту, и не нужно.
– Первое. Если с этим кланом что-то случится, и мы потеряем возможность получить кузнецов из-за твоих капризов – это будет твоя вина. Второе. Твои… «капризы» дорого мне обходятся. Твои дети отправятся вместе со мной в Предельный, в качестве заложников. Древний, но такой эффективный обычай. Поработают, ты же хорошо их обучила, верно?
Улыбка слетает с лица ведьмы.
– Это… Слишком…
– Это не всё, Аделия. На капризы у тебя полгода. Если по истечении этого времени у меня не будет кузнецов, ты окончательно потеряешь моё доверие. Ты права, я прямолинеен и не особо искушён в интригах. Воспользуюсь тем, что на моей стороне сила. Мне кажется, это справедливо. Ты играешь со мной в свои игры, по своим правилам. Я играю с тобой в свои, по моим правилам.
Разворачиваюсь и иду к выходу.
– Пока тебя спасает, что ты можешь быть полезна. Не переступай опасную грань.
Ада не стала обострять, и в крепость я возвращался уже в компании с её детьми. Подростки счастливыми не выглядели, мягко говоря. Свою участь они прекрасно осознавали, спасибо мамочке за такую подставу. Я же переключился на плавку стали. Какие ещё можно взять методы, добавки и тому подобное. Мои знания в этой области были, мягко говоря, не всеобъемлющими, так что попробовать предстояло многое. Может, получится обойтись и без гномов.

Глава 12.

Его Величество прислал ко мне гонца с письмом. Этот день рано или поздно должен был настать, я ждал его с момента разгрома армии дворян. Неизбежное должно произойти, так или иначе.
Посланником был молодой дворянин, сопровождаемый пятёркой воинов. Представительные ребята, доспехи, оружие, всё при них, да и дворянчик холёный. Но предельно вежливый, ни намёка на надменность или высокомерие, сама обходительность. Так и хочется сказать: умеет Хаарт подчинённых дрессировать.
– Хаарт просил передать что-то помимо письма? – глядя на ещё не вскрытый конверт, спрашиваю у посланника.
Тот, если и удивился, что я называю короля так панибратски, то виду не подал.
– Его Величество выражает радость по поводу вашей преданности. Ваша верность не осталась незамеченной и будет вознаграждена.
Бросаю на посланца взгляд, полный скепсиса. Что-то пока я никакой награды не вижу и не ощущаю. Звучат слова красиво, да только пахнут плохо.
Вскрываю письмо и погружаюсь в чтение. Шапку вида: «Мы самодержец всея…» пропускаю, она стандартная, писари её всюду добавляют, слова самого Хаарта начинаются после третьего абзаца. Король-лич действительно положительно отзывался о моей верности, хотя и пожурил немного за то, что я не отправил к нему десяток другой сотен моих гвардейцев, а заодно десяток рыцарей смерти. Наслышан Его костлявое Величество об эффективности моих солдат. Ещё Хаарт выражает уверенность, что я и дальше буду хорошим мальчиком, а к определению «хороший» обязательно добавится «послушный» и «исполнительный», и я прямо сейчас сформирую караван и вышлю Хаарту… Дальше шёл список требований. Запросы, должен сказать, не выглядят завышенными, гарем из сотни эльфийских девственниц и сто пудов золота король-лич не требовал, кое-какие материалы, товары, продукты питания. Далее Хаарт развивал мысль. То, что я разбил силы коалиции, это вообще замечательно и Хаарт мне искренне благодарен. Он меня прощает за то, что я сразу не отчитался о проделанной работе, как только получил такую возможность. И даже закроет глаза на то, что я долгое время развивался, опять же не выражая королю достойного его почтения. И вообще, мы станем верными товарищами… Если я буду выполнять приказы, не устраивая ненужной самодеятельности. Если свести всё к тезисам, Хаарт хочет видеть меня вассалом, а я обязан подтвердить вассалитет отправкой требуемого по списку.
Поднимаю взгляд на посланца.
– Вам известно содержание письма?
– В общих чертах, лорд Арантир.
Это мне Хаарт титул презентовал, шутник. Как же я жил-то без такого подарка?
– В таком случае, мой друг, разрешите поведать вам историю. Она короткая, я не займу много вашего времени.
Посланец вежливо склонился.
– Я к вашим услугам, милорд, моя задача – выслушать вас и Его Величеству, если это будет в моих силах.
– История начинается прямо здесь, в этой крепости. Тогда тут была только стена и небольшой форт. И я, ещё ничего не понимающий и только пытающийся разобраться, где очутился и что вообще происходит. А тогда ещё лорд Хаарт оставил своих людей в лагере на расстоянии от города. Оставил, чтобы понаблюдать, справлюсь я с набегом дикарей из-за стены или не справлюсь. Сам, без помощи и прочего. Я справился. И я без претензий, сам отлично понимаю, что подчинённых иногда надо оставлять один на один с проблемой, иначе никогда не научатся самостоятельности.
Посол немного изменился в лице. Понял, к чему я веду.
– Потом были другие проблемы, одна, другая, третья. Последней крупной была та самая армия коалиции дворян. И я снова справился с ней сам. Сам создал и организовал армию. Сам разработал стратегию и воплотил её в жизнь. Научился самостоятельности. В полном объёме.
По моему приказу скелет в смежной комнате начал заполнять лист уже моими требованиями.
– Из этой маленькой истории можно сделать разные выводы. Можно сказать, что не очень-то я и нуждаюсь в короле, раз справился сам. Но могу предложить и другой. Сотрудничество должно быть двухсторонним, хочешь что-то получить – дай что-то взамен. Например…
Скелет-гвардеец принёс послу бумагу со списком моих требований.
– Добрый король, конечно же, не откажется оказать посильную помощь своему верному вассалу, верно?
Посол не позволил и тени негатива отразиться на лице. Принял всё как должное, проглотил и не поморщился.
– Конечно же, милорд, вы совершенно правы.
После приёма мы ближним кругом снова собрались в зале для совещаний. На стол легло письмо Хаарта, чтобы все могли ознакомиться.
– Хм, а не так уж и много. Для нас вполне посильно и даже ненапряжно, – оценил Ланс.
И, увидев, как на него покосились, добавил:
– Я не призываю платить! Просто оцениваю.
– Не думала, что скажу такое, но не вижу смысла ставить себя в зависимость, – высказалась моя супруга. – Если Хаарт полезет к нам со своими законами и порядками, только всё сломает. А он полезет, просто обложит налогами, желая забраться к нам в карман.
Дуглас отрицательно покачал головой, несогласный с сестрой.
– Он не настолько идиот, чтобы растить врага. Какие-то шаги определённо сделает, это очевидно, но вряд ли такие радикальные.
Ну и пошло дальше. Позиций было всего две: слать Хаарта в пешее эротическое, или же сотрудничать с сохранением полной автономии. Эх, приятно, не так долго со мной люди работают, но уже мысль уловили. Мы должны быть самостоятельными, и это не обсуждается. И особенно приятно: всем было глубоко наплевать, что Хаарт нам может дать и даст ли, это вообще было делом вторичным. Впрочем, спор тоже не вокруг выбора пути шёл. Все единодушно выступали за самостоятельность, только одни считали, что Хаарт нам такую автономию даст, и потому нет смысла спорить и, тем более устраивать кровавую резню, а другие настаивали, что никогда и ни при каких обстоятельствах Его Величество на такие уступки не пойдёт.
– Арантир? – когда спор зашёл в тупик, Дуглас обратился к третейскому судье в моём лице.
– Да, нам нужна автономия, – киваю. – Этот пункт не обсуждается. Согласен, что стрясти с Хаарта что-то значительное не удастся, он сейчас сам в затруднительном положении, иначе не просил бы, – киваю на список требований. – Ему, в отличие от нас, надо двор кормить. Уверен, рациональный ублюдок придворный гадюшник сократил по максимуму, но какие-то атрибуты оставил, а там всё либо просто дорого, либо очень дорого.
Чуть поднимаюсь и лечу в обход стола, рассуждая на ходу.
– К военным действиям надо готовиться сразу. Причём к полевому сражению. И Хаарт точно изучал всю доступную информацию о боях, в которых мы участвовали. Он, насколько я знаю, слывёт весьма умелым стратегом и тактиком. Верно?
– Да, всё так, – вразнобой подтвердили те из совета, кто отвечает за военные действия.
– Причём, друзья мои, чем активнее мы будем готовиться, тем больше шанс обойтись без боя. Победа надо мной Хаарту ничего не даёт…
Вижу очень выразительные взгляды.
– Хорошо, он может всё здесь разграбить, но главная ценность того, что мы строим – производство. Без производства эта земля снова превратится в то, чем была до меня.
– Его Величество может этого и не осознавать, – вставил Ланс. – Со стороны-то оно выглядит совсем не так, как изнутри.
Некоторое время я обдумывал эту мысль.
– Да, пожалуй. Хаарт может и рискнуть захватить всё и продолжить эксплуатировать уже своим умом. Учитываем это. Но вообще для него это большой риск потерять силы, не добившись вменяемого результата. Я осмелюсь предположить, что Хаарт примет наши условия, попытается вернуть власть над всем королевством, а уже после этого будет давить нас.
Здесь все были со мной согласны. Ни у кого не было сомнений в огромной чистой и нежной любви короля-лича к власти. А регион с широкой автономией, с лидером которого власть будет постоянно изменять Его Величеству, будет занозой в самом нежном и чувствительном месте.
Мне нужен огнестрел и срочно. У ведьмы нет полугода… Хотя ладно, пороть горячку не будем. Даже если я прямо сейчас узнаю, где сидят гномы, времени всё равно не хватит. Нужно их забрать, привести, устроить, включить в работу. Может, случится чудо, и у меня под руками окажется всё необходимое, чтобы гномы сразу выдали мне отличную потребную сталь. Только чудес не бывает.
Я уверен, что гномам потребуется сначала собрать привычные им печи, достать какие-нибудь ресурсы, которых у меня нет, либо найти им альтернативу. Потому ещё разобраться, что именно я от них хочу. В общем, даже если начать прямо сейчас – в лучшем случае первая пробная партия через несколько месяцев.
Впрочем, гневное письмо я ведьме всё равно напишу.
Возвращаясь к проблеме военных действий. Как воевать со скелетами? Полное разрушение целостности, либо выбивать магов, осуществляющих контроль. Для первого готовим дробящее оружие, это раз. И дробящее оружие готовив уже на порохе и прочих взрывчатках, это два. Это нормальную, в моём понимании, пушку собрать пока нереально. Однако, если вернуться к бронзе и несколько срезать требуемые характеристики, стреляло для крупной картечи сообразить можно. И даже нужно. Арбалеты пока не у дел, против скелетов они не очень.
Нужна разведка. Как у Хаарта с бронёй, например? Это я заморочился и латников заковал в латы. А если у него просто скелеты, но много? Тогда и арбалет будет к месту. Разведка наше всё. Озадачил людей, нарезал всем фронт работ, сам тоже без дела сидеть не собирался. У меня был порох! И уже во вполне представительных количествах. Поэтому возвращаем с полки отложенные проекты, как раз упиравшиеся в нехватку горючего материала.
Ракеты. Пороховой заряд и пороховой же двигатель. Дорогие будут, сволочи, но взрыв кило пороха, да с правильным поражающим элементом, это аргумент весомый. Такой весомый, что не унесёт даже Хаарт. Ну и бронзовой пушкой тоже озадачил инженеров. Саму бронзу-то мы делать навострились, она кое-где в хозяйстве была потребна. К счастью, в горах обнаружилось месторождение меди, где пока работали ни шатко ни валко, но добычу можно форсировать. И олово тоже имелось, здесь, по эту сторону хребта.
За работой меня посетила Тайра, отвлекла от полезного дела.
– Надеюсь, это важно! – раздражённо отозвался я, откладывая инструменты. – Или хотя бы недолго!
– Всего один вопрос, – кивнула экс-королева. – В письме Мальк упоминал обо мне?

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71290066?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.