Продавец подержанных машин
Продавец подержанных машин
Родион Рессет
Два главных героя – Михаил и Николай…
Повествование ведётся от лица одного из них, построено на антитезе, противопоставлении характеров героев.
В основе лежит идея – приносить добро и помогать людям!
Главные герои выражают свои взгляды на жизнь, вступают в борьбу друг с другом, с другими персонажами и героями романа, спорят между собой, ищут каждый по-своему свою любовь!
Здесь освещены темы взаимоотношений между людьми, взаимопомощи, любви, и дружбы, борьбы с недугом, в частности – алкогольной зависимостью одного из главных героев.
В романе широко затронуты товарно-денежные отношения, бытовые взаимоотношения нашего времени…
Красной нитью обозначена основная мысль – помощь людям и добро, олицетворённое в образе древнегреческого мифологического титана – Прометея, подарившего в виде искры огонь людям, здесь прослеживается яркая параллель с современностью.
Все события и герои произведения вымышлены, любые совпадения случайны.
Родион Рессет
Продавец подержанных машин
Пролог
Интересно наблюдать со стороны, как играет человеком Судьба! И даже замечательно, если она вдруг выносит его на гребне бурной волны куда-нибудь высоко наверх, наделяет его тайными познаниями, необычайной долей какого-нибудь очень невероятного везения или фантастического счастья!
А если наблюдаешь за всем этим вовсе не со стороны? Если являешься непосредственным участником этих сказочных явлений? Если Судьба – не гребень бурной волны, а фатальный водоворот захватывающих событий, затягивающих человека в бездну?
Если бы все эти жизненные коллизии возможно было не только предвидеть и предсказать заранее, но и предотвратить их, помочь попавшему вдруг в беду человеку, подобно мифическому титану, имя которому – Прометей…
Серёга
В небольшом и уютном ресторанчике в центре литовского города Вильнюса на проспекте Саванорю, дом шестьдесят пять «А», мы сидели за ужином.
За окном стоял тихий вечер, залитый лучами заходящего за горизонт солнца. В начале июня лето уже вступило в свои права, но жарким зноем похвастаться не могло. Здесь было достаточно прохладно, и тихий ветер лениво, словно перед сном, поигрывал молодой листвой деревьев.
– Ну, что, парни? За удачу в делах? – Серёга поднял очередной тост и опрокинул рюмку, занюхав её хлебной коркой.
Серёгу я знал к этому времени уже пару лет. Мы с ним вместе провернули немало разных дел, занимались очень многими видами бизнеса, и мне было чему у него поучиться. Он был лет на пять старше меня, немного выше ростом, плотного телосложения, голубоглазый блондин, но стригся всегда очень коротко, всегда носил затемнённые очки с толстыми линзами. Бородавка на мелком и вечно небритом подбородке явно свидетельствовала о его взбалмошном и шкодном характере. Скорпион по гороскопу, он был безумно любвеобилен! Серёга часто волочился за разными симпатичными девушками и был отъявленный ловелас…
Трое очень коротко стриженных местных парней-литовцев, новоявленных наших компаньонов, тут же поддержали его тост. Хлебнув спиртного, они сразу же накинулись на еду. Звали их –
Каститас, Дайнюс и Робертас. Вместе с Серёгой они довольно резво «приговаривали» уже третью бутылку литовской водки, но я, будучи за рулём, не мог присоединиться к ним, и обходился минералкой.
Позавчера, по наводке одного из вузовских однокашников Серёги, армянина Георга, мы притащили из Минска в Вильнюс целую двадцатитонную фуру американских сигарет «BOY», стоимостью в одиннадцать миллионов рублей, и сдали их на реализацию этим литовским ребятам в коммерческую фирму «Эмеритес». Управлял ею как раз один из них – Каститас.
– Послушай, а что означает твоё литовское имя? – пьяно приставал к нему Серёга.
– Каститас – это по-вашему будет – Константин! Означает, «постоянный»! – охотно ответил он.
– Постоянный? Понятно… Ну, Робертас – это значит Роберт! Тоже понятно… А Дайнюс? – не отставал от него со своими вопросами пьяный Серёга.
– Дайна по-нашему, по-литовскому, – песня!
– А! Понял-понял! Дайнюс означает – песенник! Или, может быть, певец? – не переставал прикалываться он.
– За свой товар можешь не беспокоиться, Сергей! Звоните на телефон фирмы или на мобильный! За месяц продать ваши сигареты не обещаю, но месяца за три… думаю, мы спокойно справимся, – Каститас вполне трезво оценивал ситуацию, а его друзья согласно кивали.
– Я вовсе не беспокоюсь! Тебя мне порекомендовал Георг! Документы у нас оформлены законно! Так что… за плодотворное сотрудничество! – Серёга вновь призывно вскинул рюмку вверх.
Ребята допили водку, а официант – тут как тут!
– Вам повторить ещё спиртного? – ломая язык, спросил он.
– Нет-нет! Достаточно, родной! Мы уже закругляемся! Нам пора! – встрял я в этот пьяный разговор.
Серёга начал было рьяно протестовать, но гостеприимный Каститас охотно поддержал меня:
– Хорошо! Ужин за мой счёт! А это – подарок вам в дорогу! Он гордо выставил на столик упаковку баночного пива «Volfas Engelman».
– О! Спасибо-спасибо, друг! – Серёга расплылся в довольной улыбке, пожимая на прощанье протянутые руки ребятам.
– За деньгами приезжайте… в долларах будет! У нас новую валюту теперь вводят – литы! Вам это не интересно будет… могу рублями на счёт перевести, если реквизиты оставлять будешь!
Каститас никак не мог оторваться от делового разговора.
– Разберёмся! – беззаботно махнул рукой Серёга и поплёлся за мной к выходу, прихватив с собой ящик дарёного пива.
Мы толпой выкатились из уютного питейного заведения.
Литовские партнёры дружно проводили нас до автомобиля, припаркованного перед рестораном. Серёга упал рядом со мной на пассажирское сиденье, предварительно водрузив назад свою упаковку с элитным пивом, и мы по улице Тукстантмячё, плавно переходящую в
улицу Жирню, выехали на Минское шоссе.
Наша бежевая реэкспортная «восьмёрка», недавно ввезённая из
Финляндии и купленная нами по случаю в Москве на авторынке в «Речном порту» за три тысячи долларов, очень быстро, через тридцать километров, доставила нас к границе Белоруссии. Там ещё не было тогда никаких пограничных постов, но таможенные уже устанавливались.
Стемнело довольно быстро, и я некомфортно чувствовал себя за рулём, перейдя на дальний свет фар.
– Зря мы попёрлись домой на ночь глядя! Надо было хоть заночевать! – недовольно пробурчал я.
– Нормально-нормально! – довольный Серёга, откинувшись на сиденье, потягивал пиво из жестяной банки.
– Тебе нормально! А мне рулить…
– Не ной, Колюха! Все уедем, – он пьяно улыбнулся. – Теперь только и знай – денежки собирай! – Серёга смачно клацнул языком, кинул на заднее сиденье пустую банку из-под классного литовского пива и потянулся за следующей.
– Эй! Хорош! Ты так всё пиво вылакаешь! – возмутился я.
– Да не скули ты! Я тебе оставлю…
Вдруг в зеркало заднего вида ударил мощный луч света! Это нас на большой скорости обогнал красный «Опель Кадет»! Едва стих шум его мотора, как за ним мимо нас пролетел «Опель Рекорд» серебристого цвета!
От неожиданности я чертыхнулся, а Серёга воскликнул:
– Ну, ни чего себе! Кто это? Колюха!
– А я по чём знаю? Скорей всего – это гонщики! – неохотно ответил я, – номера-то литовские.
– Что ещё за гонщики? – не понял он.
– Это те, кто на продажу в Россию иномарки гоняет! Новый вид бизнеса! У меня ведь сосед, Гена, этим перегоном с начала весны занимается…
– И как? Успешно?
– Успешно… с его слов, выхлоп от этого бизнеса неплохой! Штуку-полторы, а то и две грина имеет с машины! – пояснил я Серёге.
– Даже так? Надо будет подумать над этим интересным вопросом! – заинтересованно произнёс он.
– А чего тут думать? Прав у тебя нет, машину ты не водишь! Так что этот бизнес не про твою честь! – шутливо сказал я, злорадно глядя в его сторону.
Серёга замолчал.
Две пары стоп-сигнальных фонарей обогнавших нас иномарок медленно продолжали удаляться.
Вдруг он раздражённо выкрикнул:
– Колюха! А ты чего плетёшься девяносто километров в час, как
черепаха? Вон, смотри, ребята молодцы! Видишь, как своих лошадок
весело погоняют! Давай! Жми на гашетку! – пьяно скомандовал он, –
или тебе слабо?
Заметив мою нерешительность, Серёга криво усмехнулся. Меня задело, и я медленно начал давить на акселератор.
Когда наша «восьмёрка» быстро настигла серебристый «опель», зависнув у него на хвосте, стрелка спидометра застыла на отметке сто двадцать километров в час…
– Врубай дальний, Колюха! Гони их, как муха зайца! – во всё горло восторженно заорал Серёга.
– Ещё чего! – не до конца разобрав смысла его выражения, запротестовал я, – это же явная провокация, и я на неё идти не хочу! И не буду!
– Ну, тогда обгоняй! – азартно заорал он.
Я включил левый поворот и выскочил на полосу встречного движения, утопив педаль газа в пол! «Восьмёрка» достаточно резво обошла сначала «Рекорд», а потом и «Кадет». Я сбавил скорость, опасаясь «запороть» двигатель на высоких оборотах, затем поехал со скоростью сто двадцать километров в час.
Серёга кричал: «Ура!», бесновался и верещал от радости… Вдруг иномарки, одна за другой, опять обогнали нас! …
– Что за фигня? Колюха! Зачем ты дал нас обогнать?
– А что? Прикажешь препятствовать обгону? – зло воскликнул я.
– Жми! Жми, давай! – не унимался он.
Широкая дорога пролегала в густом хвойном лесу. В этом месте она переходила в четырёхпутку, по две полосы в каждом направлении, которые были чётко разделены между собой широким газоном.
– Давай! Давай! Давай! Колюха! – активно подзадоривал меня Серёга, подпрыгивая на сиденье.
– Успокойся ты! – парировал я, но всё же опять пошёл на очень рискованный обгон.
Дорога уходила в затяжной поворот направо.
Я уже было обошёл и первый, и второй «опель»! Стрелка спидометра болталась на отметке сто сорок километров в час, как вдруг вдалеке, в тусклом свете фар, я увидел гаишный «уазик»! На обочине метался из стороны в сторону постовой, размахивая своей полосатой палочкой! Он явно требовал от нас остановиться! И двух «опелей», одного за другим, он тормознул тоже… Мне аналогичным образом пришлось сбросить скорость. Медленно съехав с дороги, я повиновался требованиям гайца… Иномарки тоже остановились на обочине впереди нас.
Тем временем низкорослый гаишник пробежал мимо нашей «восьмёрки» вперёд. Одетый в какую-то серую и кургузую, несуразную форму нового образца, которой мы до сих пор ещё ни разу нигде не видели, подпоясанный широким ремнём, он чем-то очень походил на бравого солдата Швейка. Отобрав документы у лихих водителей этих
иномарок, гаец направился к нам.
– Ну, что? Допрыгался? – удручённо выдохнул я.
– Не ссы! Прорвёмся! – отозвался Серёга и отстегнул ремень безопасности, вознамерившись выйти из машины.
Когда нелепый гаец подошёл к капоту нашего авто, Серёга уже поджидал его.
– Предъявите ваши документы! – выкрикнул постовой.
– Какие тебе ещё документы? Ты! Быдло ряженое! …
– Что? Да вы пьяны! От вас разит! Ну-ка, предъявите ваше водительское удостоверение! – бешено заорал тот.
– Да кто ты такой? Ты посмотри на себя! Клоун! – не унимался Серёга.
– Я сотрудник дорожной милиции! – заорал гаишник.
– Ещё и зековскую пидорку себе вместо фуражки надел! – дико заржал Серёга и, схватив головной убор мента за козырёк, напялил его постовому на нос.
– Документы! … Ваши водительские права! – дико взревел обиженный гаишник.
– Да нет у меня никаких водительских прав! Я не водитель! А из документов у меня только вот! – Серёга, возвышаясь над ним, как каланча, выхватил из заднего кармана своих джинсов гражданский паспорт и помахал им перед носом постового.
Тот, недолго думая, подпрыгнул, изловчившись, и выхватил документ у пьяно Серёги из рук! Оторопев от удивления, мой друг широко раскрыл глаза и рот! А очень юркий гаишник, развернувшись, кинулся к иномаркам! Он как-то резво запрыгнул в ближайший «Опель Рекорд».
– Следуйте за мной! – крикнул он напоследок и захлопнул дверцу машины.
«Рекорд», а за ним и «Кадет», резко сорвались с места. Ментовской «уазик» так и остался без признаков жизни стоять на газоне между двух дорог…
Возмущённый Серёга вернулся в салон автомобиля:
– Нет! Ну, ты это видел, а? Вот чмырь недоделанный! Погнали за ними! – тяжело дыша заявил он.
– Зачем? – полюбопытствовал я.
– Как зачем? У него мой паспорт!
– И что?
– Как что? Колюха! Как что? – продолжил возмущаться он.
– Давай рассуждать трезво! – предложил я.
– Давай! – вызывающе выкрикнул Серёга.
– Итак! Гаишник забрал у тебя паспорт! Сейчас он всех троих потащит на пост… Один он с нами не справится!
– Кого это – троих? – снова выпучил глаза он.
– Нас, и два «опеля»!
– Ах, да…
– Ближайший гаишный пост на внутренней стороне МКАДа в Минске. До него осталось километров двадцать с лишним…
– И что? На посту выяснится, что за рулём был не я! И мент будет вынужден отдать мне мой паспорт…
– И забрать у меня мои права за превышение скорости! – перебил я Серёгу, – по твоей милости, между прочим!
Серёга озадаченно замолчал. Недавняя его дикая весёлость моментально испарилась. Он напрягся, мысленно взвешивая все «за» и «против».
Я, тем временем, выехал с обочины на трассу и поехал вслед за гонщиками и гаишником, сидевшим теперь в салоне одной из их машин.
– А тем более, если местным гаишникам взбредёт в голову обыскать нас и наш автомобиль? Они найдут наши газовые «пукалки»: твой «WALTЕR» и мой «MAUSER»! Что тогда?
– Что они? Отберут, что ли? Хренушки! У нас на это оружие разрешения имеются! – уверенно заявил он.
– А ничего, что они выданы нам в России, а на территории Беларуси они недействительны? – с издёвкой спросил я.
Между нами снова возникла неловкая пауза…
– Да, жалко будет, если отнимут! Каждая из этих «машинок» двести баксов стоит! – начал сокрушаться Серёга.
– Жалко? … а себя тебе не жалко? Думаешь, только этим закончится? – усмехнулся я.
– А что ещё? – недоумевая воскликнул он.
– Тюрьма и гниды! За незаконный оборот оружия! Вот что! «Совок» просрали! Теперь Белоруссия – чужая нам страна! Не забыл? – всё больше распалялся я.
– Да брось ты, Колюха! Не нагнетай…
– Хочешь проверить? – дерзко спросил я.
Серёга сосредоточенно молчал, не говоря ни слова!
Тем временем мы очень скоро догнали «Рекорд» и медленно плелись у него в хвосте.
Не дождавшись ответа Серёги, я ударил по газам и обошёл иномарки! До города Минска уже оставалось не больше трёх-пяти километров…
– Погоди! А как же всё-таки мой паспорт? – вскричал он.
– А так! Приедем домой – объявишь его в розыск! Скажешь, что, мол, в Москве потерял, а через неделю получишь новый! Делов-то! …
Серёга хотел было что-то возразить, но иномарки снова обошли нас! А плюгавый гаишник, опустив стекло, высунул свою полосатую палочку из салона и стал резко махать ею, предупреждая нас о скорой
остановке.
Я притормозил и начал резко сбавлять скорость, отставая…
– Ну? Так что делаем? – повысив голос, спросил я.
Серёга молчал…
Два «опеля» с гаишником на борту через мост над МКАДом резво влетели в Минск, к гаишному посту! А я, не дождавшись его ответа, перед кольцевой дорогой резко повернул направо, по съезду соскочил на МКАД и ударил по газам!
– Поехали домой! – зло и азартно вскричал я, теперь уже навсегда отрываясь от проклятых гонщиков с иномарками и от ненавистного мента!
– Ну, и что ты сделал? – критически заявил Серёга.
– А что? Ты же молчал! И я принял решение! – невозмутимо ответил я.
– Ну-ну! Сейчас они объявят план-перехват и повяжут тебя либо на объездной, либо на съезде с кольцевой в Гомель!
– А тебя не повяжут? И вообще, откуда они знают, где мы с МКАДа съезжать будем! – отмахнулся я.
– Что ты думаешь, они дураки? Этот мент явно срисовал твои брянские номера! – не унимался Серёга.
– Отстань! Сам сказал: «Прорвёмся!» – парировал я.
Но ни на МКАДе, ни на гомельском съезде с него нас никто не ждал! Наша бежевая «восьмёрка» в полуночной тьме резво летела домой…
Миновав пригородный посёлок Привольный, на развилке я повернул направо, на Бобруйск, рассчитывая к утру добраться до Гомеля.
Всё это время, обидчиво молчавший, Серёга попросился по малой нужде. Я остановил наш автомобиль на обочине, а он, справившись, полез на заднее сиденье. Я снова тронулся в путь.
– Обиделся, значит, – насмешливо спросил я его.
– Да пошёл ты… Не тебе же теперь по паспортным столам бегать, документы восстанавливать! – и он жёстким щелчком вскрыл очередную банку с пивом.
– Я думал, ты спать отправился, а ты снова к спиртному поближе! – возмутился я.
– Не переживай! Я тебе оставлю…
– Ну, уж нет! Давай сюда пару банок! – и я протянул назад свою руку, глядя на дорогу.
Серёга вложил мне в ладонь холодную жестяную банку.
– Хрен тебе! Одной обойдёшься, – категорично заявил он.
– Жмот! – шутливо обозвал его я и кинул пиво в бардачок.
Потом всю оставшуюся до Бобруйска дорогу Серёга пьяно разглагольствовал на различные темы, одну за другой вскрывая всё новую и новую банку пива. Подняв себе настроение таким образом, он
уже и подзабыл про безвременную утрату своего паспорта. Язык его
стал заметно заплетаться, а Серёгу явно клонило в сон.
К моменту, когда мы стали обходить Бобруйск по объездной дороге, у него закончилась последняя банка.
– Колюха! Дай мне ещё пива! – требовательно заорал он.
– Где я тебе его среди ночи возьму?
– У тебя в бардачке есть! – настаивал Серёга.
– Да, иди ты! Это моё…
– Нет! Дай мне! …
– Не дам…
– Дашь! Куда ты денешься? – и он, усевшись посередине, схватившись могучими руками за ручки под потолком, начал плавно раскачиваться всем своим весом из стороны в сторону…
Хлипковатая «восьмёрка» тут же поддалась: зашатавшись, она, охотно подхватывая амплитуду Серёгиного тела и стала рыскать по дороге! …
Я уже практически перестал справляться с угрожающими кренами автомобиля и кое-как успевал всё-таки сглаживать их лёгкими движениями руля.
– Придурок! Ты же нас опрокинешь! – бешено заорал я.
– Пива! Пива давай! – упрямо твердил он.
– Ладно-ладно! Прекрати… – я примирительно потянулся рукой к бардачку.
Серёга тут же перестал раскачивать машину. Я мигом достал злополучную банку и перекинул её на заднее сиденье:
– На, подавись!
Он долго шарил в темноте, чертыхаясь, наконец-то, нашёл её и вскрыл. Пиво в бардачке нагрелось и, зашипев, вырвалось наружу пенной струёй, обрызгивая всё вокруг…
– Доигрался, дурень? Завтра будешь салон драить и чехлы от сидений стирать! Придурок! – всерьёз обиделся я на него.
– Господи! Да, не ной ты, Колюха! Разберёмся!
Плямкая, Серёга допивал остатки мутного пойла.
– Когда ты уже угомонишься? – недовольно пробурчал я.
Ветром разогнало тёмные тучи. Из-за них в звёздное небо выкатилась огромная луна, слепя меня своим белым светом до тех пор, пока я не свернул с объездной налево, в сторону Жлобина.
Миновав его и быстро проскочив Кривск, при лунном свете я любовался белыми горами калийных удобрений и снующими между ними крохотными вагонетками, крепко подвешенными на тросах. «Беларуськалий» не прекращал своей работы ни днём, ни ночью! …
Я мельком оглянулся назад. Пьяный Серёга, свернувшись калачиком на заднем сиденье, дико храпел, источая вокруг себя такой зловонный запах перегара, что мне то и дело приходилось опускать боковое стекло, чтобы проветривать салон.
Около четырёх часов утра я устало подъехал к городу Гомелю.
Огромнейшая чёрная туча, в полнеба, накрывала собою город. И из-за
этого никакого, даже мельчайшего намёка на рассвет, не было.
Широкой объездной дороги вокруг Гомеля в ту пору тогда ещё не существовало. Приходилось насквозь пересекать город и по мосту через реку Сож выезжать на Добруш, чтобы попасть домой в Брянск.
Я спокойно ехал по тёмному городу, изредка встречая машины местных жителей, то ли не успевших ещё лечь спать, то ли уже проснувшихся и спешащих по делам.
В самом центре Гомеля, перед поворотом на огромный высокий мост, я в нерешительности остановился… На проезжей части стоял знак «ОБЪЕЗД» со стрелкой налево! Но мне ведь нужно было направо! … Указатель с голубой табличкой и стрелкой «на Брянск» был завешан какой-то серой мешковиной!..
– Тут что-то не так! – тихо сказал я сам себе, – что бы это значило? Перехват?
Вокруг не было ни души. Я вышел из машины и огляделся. Не заметив больше ничего подозрительного, я снова сел в авто, включив поворотник, и поехал направо, по кольцу. Но как только я спустился вниз, сразу за ближайшим же поворотом увидел милицейский кордон метрах в пятидесяти от меня! Ужас пронзил каждую клеточку моего тела, но останавливаться было нельзя, чтобы не вызвать ненужных подозрений! …
Я продолжил движение и, не доехав до кордона метров пять, остановился, приопустив стекло своей водительской двери:
– Доброй ночи! Вы извините меня пожалуйста! Я видел знак налево! Но мне направо нужно! На Брянск! А налево дороги я здесь не знаю… Заблудиться тут ночью боюсь! Можно, проеду?
– Да, езжай-езжай! – опираясь на капот своей патрульной машины и куря сигарету, отозвался один из постовых.
– Спасибо! – мигом выпалил я и, подняв своё боковое стекло, прошмыгнул мимо гаишников. – Слава Богу! Пронесло! …
Однако радость моя была недолгой… Едва я перевалил через мост над рекой Сож, как вдалеке снова заметил скопление автомобилей возле железнодорожного переезда! Возле них, за бетонным белым забором, находилась теплица. В темноте свой яркий малиновый свет она отбрасывала на чёрные, нависшие над ней тучи. И в этом зловещем отражённом свете я увидел ещё один кордон, теперь уже из трёх милицейских автомобилей! Преодолеть ещё и его у меня теперь уже просто не было никакой возможности…
Остановившись метрах в тридцати, я оглянулся назад. Серёга валялся на полу машины между сиденьями. Я стянул велюровый чехол с задней спинки сидений и бросил ему на лицо, чтобы с улицы не было видно этого бледного пятна в моём салоне, быстро достал свои документы и, выйдя из машины, направился к гайцам.
Свет от теплицы искажал реальные цвета, словно в комнате, где
проявляли чёрно-белые фотографии. Всё, что тут при обычном свете
было белым, теперь казалось ярко-рубиновым! … Длинные тени гайцов и их автомобилей были чёрно-пурпурными, а всё остальное вокруг напоминало марсианский фантастический пейзаж…
– Здрасссьте! – робко поздоровался я издалека, – разрешите мне проехать?
– Доброй ночи, уважаемый! Сначала ваши документы…
– Документы… а что документы? Ну, документы у меня вроде в порядке, – подойдя к толпе гайцов, я протянул их вперёд: в кожаной обложке у меня лежал техпаспорт на автомобиль и модная в то время, совершенно новая пластиковая карточка водительского удостоверения.
Я старался держаться как можно спокойнее, внимательно наблюдая за тем, кто же из гайцов примет мои документы?
– Вы россиянин? – задал мне вопрос постовой, назвавший меня уважаемым, а ведь именно он взял из моих рук кожаную обложку с документами.
– Россиянин! Конечно, россиянин! – утвердительно, и как только можно вежливее, ответил я.
Гайцы плотным полукругом обступили меня, направив свои «калаши» в мою сторону.
– Один едете? – гаишник стал внимательно рассматривать мои права.
– Один, – непринуждённо попытался ответить я.
– Какая там его фамилия в ориентировке-задании? – вдруг обратился он к сидевшему в одном из автомобилей офицеру.
– Соловьёв! – выкрикнул тот, листая какие-то бумаги.
Я слегка вздрогнул, потому что офицер назвал фамилию Серёги! Но я постарался не показать виду, что эта фамилия мне знакома.
– Нет! У этого совершенно другая фамилия! Но он тоже из Брянска! – продолжил гаишник. – Гражданский паспорт у вас случайно не с собой? – поинтересовался он у меня.
– Случайно с собой, – ответил я и полез во внутренний карман своей короткой кожаной куртки…
– Тихо-тихо! Не надо этих резких движений, – заволновался гаишник, а постовые нервно повели короткими дулами своих «калашей».
Я на мгновение оцепенел, потом медленно достал свой паспорт и протянул его гайцу. Он вгляделся в моё фото, а затем перевёл взгляд на портрет, распечатанный на листе бумаги. Портрет лежал на коленях офицера, сидевшего в машине.
Я тоже взглянул на портрет… С красного от зарева листа бумаги на меня ехидно смотрел Серёга!..
«Вот это да! Они перекатали эту фотку с паспорта Серёги! И уже
из Минска уже разослали её? По всем постам? Как они это делают?
По факсимильной связи, что ли?» – чуть дрожа от волнения, подумал
я про себя.
– Нет! Не похож… – задумчиво произнёс гаишник, повертев в руках мой гражданский паспорт ещё некоторое время. – Хотя он тоже тут в очках… а какого цвета ваш автомобиль? – снова спросил он.
– А вы сами не видите? – я начинал терять терпение, но в данной ситуации хамить ментам было бы себе дороже.
«Господи! Хорошо хоть, что я спрятал свой «MAUSER» под сиденье! Вдруг им сейчас взбредёт в голову обыскать меня?» – мысленно запричитал я про себя.
– И всё же? Отсюда ваш автомобиль кажется красным! Какая у вас модель? Марка? – гаишник пристально, исподлобья смотрел на меня.
– «Восьмёрка», «Жигули», бежевого цвета! Там, в техпаспорте, всё указано, – как можно учтивей пролепетал я, искренне сожалея о допущенной грубости, на мгновение обуявшей меня.
– А в ориентировке какой цвет машины? – обратился он к офицеру.
– Да не понятно тут: то ли белый, то ли серый! Два весёлых гуся! Да и модель здесь: ти «восьмёрка», ти «дзевятка»? – сбиваясь на белорусский, ответил тот.
– Ну, а номера? – не унимался гаец.
– Номера, номера… Неизвестно, какие номера! Серия «БР»! Брянские номера, – огрызнулся офицер, не выходя из салона служебного автомобиля.
– А у вас какая серия? «БР»? – обратился гаишник ко мне.
– Конечно! Я же из Брянска! И по правам, и по паспорту видно! У нас вся Брянская область с серией «БР» ездит!
– Ясно… а вы у нас какими судьбами, Владимирович? Откуда путь держите? – уже примирительным тоном продолжил гаишник, складывая мои документы в обложку и глядя на меня в упор.
– В Жлобине был, у своей девушки, – неуклюже соврал я.
– Да? Где ж вы её нашли? В Жлобине-то? …
– Она в Брянске у нас в пединституте учится!
– На кого?
– На географа! – продолжал отбиваться я.
– А зовут как?
– Николай!
– Да не вас! Девушку! – толпа ментов дико заржала надо мной.
– Ира… – хохотнув вслед за ними, ответил я.
– Что-то уж совсем не белорусское имя какое-то, – улыбаясь, продолжил гаишник и протянул мне мою кожаную обложку вместе с документами и паспортом.
– Ну, да! Не Янина, не Олеся… к сожалению! Ехать дальше-то я
могу? – спросил я, забирая свои документы и отступая назад.
– Так что же ты посреди ночи от неё уехал-то? – вдруг невзначай
перейдя на «ты», усмехнулся гаец. – Поругались вы, что ли? – хитро взглянул он на меня.
– Нет! Не поругались! Вчера вечером мать позвонила… заболела! Утром в больницу везти надо, вот и сорвался…
Я продолжал нагло врать неожиданно для самого себя!
– Понятно!
– Ну, так ехать могу? – взмолился я.
– Ладно! Давай-давай, проезжай! – взмахнул он рукой, и я, не оглядываясь, бодро зашагал к своей машине.
Запустив мотор, я тронулся с места.
Один из гайцов всё же посветил фонариком в салон моего автомобиля, когда я проезжал мимо, но, видимо, ничего не заметил, так как лицо Серёги было накрыто чехлом от сиденья.
На переезде машину начало трясти из стороны в сторону.
– Чего мы стоим-то, Колюха, а? – пьяно воскликнул он, приподнимаясь с полика автомобиля и неловко усаживаясь на заднее сиденье.
– Не стоим, а едем! – тихо ответил я, мысленно благодаря Бога за то, что Серёга внезапно не проснулся и не стал куролесить как раз во время ментовского шмона.
– Ох, Колюха! Какой сон я сейчас видел! …
– Какой?
– Ну, какой-какой! Не мазаный – сухой… деньги, девушки, вино…
– Козёл играет в домино! – в тон ему, издеваясь, продолжил я.
– Да! … – мечтательно продолжил Серёга, – а пива у нас с тобой больше нет?
– Больше – нет!
– Жаль! Хочу познакомить тебя, Колюха, с одним толковым малым. Его Миха зовут. Он муж подруги моей сожительницы Лены…
– А мне это надо?
– Конечно, надо! Очень! Он горазд выдумывать всякие новые виды бизнесов… Вот с ним-то мы с тобой точно разбогатеем!
– Ну-ну! Разбогатеем! Когда свою фуру сигарет пропьём!
Через семьдесят километров мы пересекли российскую границу, а домой добрались только к девяти часам утра…
Золотые горы
Миха был слегка худощав, роста гораздо выше среднего, темноволосый и голубоглазый. Худые, длинные и жилистые руки его заканчивались широкими ладонями, которые он изредка складывал в огромные кулаки. Симпатичное лицо с широкими скулами, небольшим носом и густыми черными бровями, наверное, часто нравилось девушкам. Мой друг Серёга за глаза называл его Калган. Как я узнал
позже, фамилия Михи была – Калганов.
В ту пору он был женат уже во второй раз на своей остроносой и толстозадой однокласснице по имени Люда.
Миха, видимо, был очень счастлив в браке с этой Людой. Они вместе воспитывали двухгодовалую дочурку Манюню, так Миха называл свою маленькую дочь Машеньку. Жили они тогда в двухквартирном доме под номером семь, на Цветочной улице в Фокино. Этот совсем небольшой посёлок располагался в двадцати километрах от Брянска. Миха разъезжал здесь на ржавой допотопной вазовской «копейке» бежевого цвета и ласково называл её «лохматкой». Во дворе у Михи догнивал уазик – «буханка», на котором он изредка выезжал в лес за грибами.
О своём первом браке Миха почти не вспоминал. А между тем от первой жены у него родилась девочка, с которой он не общался, никакой материальной помощи ей не оказывал по причине того, что, с его слов, бывшая жена запрещала ему видеться с ребёнком. Она жила в отдаленном районе города на Новостройке, где Миха, якобы, оставил ей благоустроенную трёхкомнатную кооперативную квартиру. Имени своей первой жены Миха никогда не называл, как, впрочем, и имени своей первой дочери тоже. Упоминал как-то раз, что его «бывшая» нелегально промышляет «мамочкой» в местном отеле «Командор», находящемся на улице Тельмана в Володарском районе. А дочка, как я потом узнал позже, окончила школу милиции и по распределению уехала жить и работать в другой город. Она напрочь отказалась признавать в Михе своего отца.
Однажды в гостях у Серёги за рюмкой водки, тогда совсем ещё не зная меня, Миха предложил заняться интересным и очень «доходным» делом. В чём суть этого дела, Миха пояснять не спешил и с тупым упорством добивался от меня моего согласия. Делая вид, что согласен, я крепко жал широкую жилистую руку Михи, давая ему «добро», а сам был уверен, что наутро он просто забудет про весь этот «пьяный базар». Однако Миха не забыл и через неделю вернулся к этому разговору уже на трезвую голову.
Заявившись в отдалённый район Брянска ко мне домой на Новый городок без предупреждения, Миха вызвал меня на прямой разговор в соседний скверик перед домом культуры имени Медведева, и там, заговорщически озираясь по сторонам, произнёс:
– «Децис», «Фьюри», «Раунд-ап»!
Я в недоумении смотрел Михе в его голубые глаза, пытаясь искренне понять, о чём это он?
– Знаешь, что это такое? – быстро спросил он.
– Понятия не имею, – пожал я плечами.
– Да! Об этом мало кто знает… – гордо заявил Миха.
– И что же это? – полюбопытствовал я.
– Это инсектициды!
– Что? … – я непонимающе развел руками.
– Отрава это… для всяких насекомых! Понял? – пояснил Миха, –
уничтожает их на клеточном уровне, – блеснул он эрудицией.
– И что теперь? Ты собираешься предложить мне заняться отравой для насекомых? – усмехнулся я.
– Эх! Коля! Коля! Ничего-то ты не понимаешь… Но так уж и быть! Если ты за рюмкой чая дал согласие на сотрудничество со мной, то я посвящу тебя в суть этого весьма прибыльного дела!
Спустились сумерки, и вокруг стало уже довольно-таки темно, но Миха и не думал беспокоиться о позднем времени.
Мы сидели на лавочке в скверике, и он с каким-то большим упоением рассказывал мне, какие огромные выгоды сулит это доходное предприятие!
– Этими инсектицидами, – негромко говорил Миха, – можно разжиться нахаляву в любом сельхозпредприятии. Понимаешь ли, государство наше выделяет немалые квоты на обработку земель от насекомых и всяких сорняков, а сельхозпредприятия эти сейчас в загоне, никто ничего не сеет, не заготавливает и не выращивает. Колхозникам эти лишние инсектициды просто по барабану! У любого директора такого сельхозпредприятия за долю малую можно легко и просто получить официальную разнарядку на несколько больших пятилитровых пластиковых канистр этого ядовитого препарата, а затем отоварить данную разнарядку на государственных складах гербицидов и инсектицидов в посёлке Куровском под Москвой!
– И мы с тобой будем бегать с лейками по грядкам, травить поганых насекомых! Так, что ли? – усмехнулся я.
– Ты зря смеёшься, Коля! При «совке» эту отраву тоннами распыляли над полями с самолётов – и ни клеща тебе, ни саранчи, ни колорадского жука, как теперь! Лейки здесь не причём… Отнесись, пожалуйста, серьёзно к тому, что я тебе говорю! Полученную нахаляву отраву мы с тобой аккуратненько расфасуем в ампулы по пять миллилитров… Ты можешь теперь представить себе, сколько ампул получится из одной такой канистры препарата?
– Нет, не могу! Посчитать надо… – растерянно сказал я.
– А ты посчитай! – сказал Миха, закуривая сигарету, и протянул мне свой карманный калькулятор «Citizen».
– Если в одном литре тысяча миллилитров, а в канистре пять литров, то отравы в канистре пять тысяч миллилитров! Если в одну ампулу фасовать по пять миллилитров отравы, то из одной канистры получится одна тысяча ампул! – горделиво заявил я, отстраняя Михин калькулятор.
– Во-о-от! Оптовая закупочная цена одной такой ампулы десять рублей! Умножай на тысячу ампул! Десять тысяч рублей лишь только с одной канистры получается! И это с учетом того, Коля, что отрава достаётся нам с тобой нахаляву! – многозначительно задрав указательный палец правой руки вверх, сказал Миха.
– Ещё вопросы есть? – гордо спросил он.
– Есть! Где будем брать ампулы? Как будем фасовать? А самое главное, как будем реализовывать этот специфический товар? К тому же, как я понимаю, он ведь, по большей части, сезонный? – закидал я вопросами Миху.
А он как будто ждал этих вопросов:
– Коля! Обижаешь! Всё уже давно продумано до самых мелочей! Распаляясь всё больше, Миха говорил с азартом.
– Ампулы мы будем за копейки покупать на аптечном складе города Орла – это раз! Во-вторых, фасовать будем у меня дома, в Фокино, пока не разбогатеем и не снимем в аренду подходящее помещение. Запаивать готовые ампулы мы будем при помощи газовых горелок. У меня есть пара штук, на первое время хватит. Плюс два кислородных и один газовый баллон имеются. Не волнуйся, технология уже отработана!
– А сбыт? Сбыт! – взволнованно допытывался я, полностью загоревшись идеей Михи.
– Не забегай… поперед батьки в пекло! – закуривая очередную сигарету, отрезал он. – Сбыт – дело серьёзное! Его можно легко осуществлять через широкую сеть хозяйственных магазинов, баз «Сортсемовощ» в различных городах нашей области: Клинцы, Новозыбков, Трубчевск, Климово, Стародуб, Карачев, Севск! Соседние областные центры: Калугу, Тулу, Орёл, Смоленск – тоже никто не отменял!
– А наезды со стороны конкурентов и всякой оборзевшей блататы? Может быть, и с «крышей» у тебя всё схвачено?
Я с некоторой долей иронии уставился на Миху.
– Да! И с «крышей» тоже! Интересующая тебя «крыша» уже налажена! В её роли выступает местный областной авторитет по кличке «Вартан», если тебе что-нибудь говорит это имя, – Миха вскочил и прошёлся вдоль лавочки туда-сюда, избавляясь от последствий долгого сидения.
– Я знаю одну маленькую частную типографию на Площади Партизан. Находится она: Красноармейская улица, дом шестьдесят. Полиграфия нам понадобится. Опять же за копейки мы будем там заказывать этикетки. Это такие инструкции по применению нашего препарата на маленьком листочке газетной бумаги. Понял? Дёшево и сердито…
– Подожди-подожди! А сама фасовка? Каким образом ты планируешь фасовать свой препарат? Набирать его в огромный шприц, потом тыкать им в каждую ампулу? И как обезопасить себя? Ведь это же всё-таки яд? – недоумевал я.
– Да! Вот вопрос! Да? Ты знаешь ли, скажу тебе по секрету, Коля:
прошлой зимой я ведь так и делал – из десятикубового шприца отраву
разливал! Дышал через респиратор…
– Где? Дома разливал?
– Да! На кухне… У себя дома, в Фокино…
– А как же твоя семья – жена, ребёнок маленький?
– Ох! Жена, ребёнок! – горько ухмыльнулся Миха. – Они всю прошлую зиму жили у тёщи в городе, с моей маманей по соседству, на проспекте Станке Димитрова. Это со стороны кажется, что у меня в семье тишь, гладь, да божья благодать! На самом деле мы с Людой живём, как кошка с собакой! Потому и говорю тебе, Коля, что на первых порах устроить нашу производственную базу можно у меня в Фокино!
Он сидел на лавочке, нога на ногу, и курил какую-то дешёвую вонючую дрянь, то ли «Астру», то ли «Приму»:
– Прошлогодние запасы подходят к концу, – задумчиво дымя сигаретой, продолжал Миха, – сейчас на дворе апрель… Мы многое можем успеть уже в этом сезоне, Коля, при условии, что ты подтвердишь свои намерения работать со мной! Ты, наверное, из чувства ложной скромности не спрашиваешь меня, почему именно тебе я предлагаю это дело? Причём, совсем не зная тебя? Отвечу так: у меня очень мало времени для того, чтобы подыскивать себе надёжного компаньона, а о тебе я навёл справки. Серёга тебя отрекомендовал как высоко порядочного, честного человека, типа, с тобой – хоть в огонь, хоть в воду! Ты меня устраиваешь полностью! Остаётся выяснить: устраивает ли тебя дело, которое я тебе тут предлагаю?
– Не знаю пока, Миха, – неуверенно произнёс я. – Как минимум два моих вопроса ты оставил без ответа…
– Понимаю! Тебя волнует – ходил ли я уже этой тропой? Да! В том-то и дело, что я зову тебя уже в готовый бизнес! Его остаётся лишь преумножить и бурно развить! У меня уже есть знакомства и договора с директорами колхозов, где я получаю квоты на эти препараты! У меня уже даже подписаны контракты на госскладах в Куровском, это в Подмосковье, где я всегда без проблем получаю инсектициды! У меня уже полностью налажены связи в Орловском аптекоуправлении и договора на закуп ампул! Мой фасованный товар уже продаётся везде, на всех базах «Сортсемовощ», во многих хозяйственных магазинах и рынках нашей области, а также соседних городов! И ещё, хочу посвятить тебя в некоторые подробности своей биографии, Коля: я отлично учился в Москве, МВТУ имени Баумана, понятно? И считаю себя прирождённым инженером… На сегодняшний день я имею собственный проект аппарата по розливу отравы, назовём его – «дозатор». С твоей, Коля, и Божьей помощью я изготовлю и испытаю его за три дня, максимум, за неделю, – Миха снова нервно закурил, – и самое главное: по моим подсчётам за лето мы с тобой должны будем заработать аж по пятьдесят тысяч зелёных
американских рублей!
Не решаясь ни возразить, ни согласиться с ним, я молчал…
– Ну, как? – после недолгой паузы спросил Миха, – тебе ещё нужно время подумать? Думай! Думай до завтра, Коля! А пока… Уже стемнело… Бывай здоров! Завтра перезвони мне и сообщи, наконец, о своём решении! Пока! – Миха крепко пожал мне руку и быстрым шагом направился к своей «лохматке», стоящей возле края скверика. Лишь в темноте вспыхнули перед выездом на Литейную улицу Михины стоп-сигнальные фонари…
Я ещё долго сидел и размышлял над его предложением…
– До чего же убедительно Миха обещает мне эти «золотые горы»! Но как сложится этот бизнес, и сложится ли он вообще? – тихо задавал я вопрос сам себе.
Впоследствии я узнал, что мой Миха, действительно, когда-то учился в Бауманке, откуда его с треском выперли с третьего курса за прогулы и неуспеваемость! Но пока…
А пока я твёрдо решил дать согласие на предложение Михи и явился домой уже глубоко за полночь.
Именно тогда я впервые заподозрил, что с Михой творится нечто не совсем ладное. В голову лезли всякие разные неудобные вопросы, которые хотелось ему задать. Но я гнал от себя бурно набегающую нетактичность, поскольку тогда ещё очень плохо знал Миху.
«Дальше видно будет! Может у нас и вовсе не выйдет никакого совместного бизнеса! Так зачем же тогда раньше времени приставать к малознакомому пока ещё мне человеку, засыпая его различными неудобными вопросами?» – мысленно успокаивал я себя.
Как оказалось, зря я этого тогда не сделал! Миху уже тогда начал одолевать «зелёный змий» … Господи! Если бы я тогда знал, каких усилий в будущем мне будет стоить это Михино пристрастие, которое и предопределит его печальный конец…
Импровиз
Михина «лохматка» летела по бетонной трассе Брянск – Москва. К ней был пристёгнут потрепанный легковой прицеп, выпущенный когда-то на местном автозаводе. Было около шести вечера. Солнце слепило и клонилось к закату. Зеленела трава, распускалась молодая листва на деревьях, весело пели птицы…
В разгаре звенела весна!
Миха, полулёжа, сидел за рулём, скрестив ноги, и курил себе преспокойно в открытое боковое окно. Он был в очень приподнятом настроении, шутил и строил планы на предстоящую поездку, источая какой-то резкий и острый запах…
– Из Москвы, как получим препарат, рванём по другой трассе!
– Какой?
– Тула – Орёл!
– Зачем? – поинтересовался я.
Докурив, Миха выбросил окурок в окно и продолжил:
– В Орле мы затаримся с тобой ампулами! Нам понадобиться ящиков двадцать, не меньше… это по моим прикидкам, а потом уже двинем домой! – он почти кричал, преодолевая сильный шум ветра из открытого окна.
– А куда ты их грузить собрался? Двадцать ящиков! Объём солидный! – засомневался я.
– Часть – в прицеп, а часть в салон поставим! – ответил он.
– А «лохматка» потянет? – недоверчиво спросил я.
– Обижаешь, Коля! Ещё как потянет! – Миха ласково стукнул по
баранке своей вазовской «копейки».
Я криво усмехнулся…
– Правда, она по трассе едет… либо семьдесят, либо сто десять
километров в час! – шутливо продолжил Миха.
– Это ещё почему? – с интересом спросил я.
– Прикормлена она у меня таким особым образом! – вкрадчиво пояснил он, многозначительно задрав в верх указательный палец правой руки.
– Да, ладно тебе! – не поверил я.
– Шучу-шучу! – засмеялся Миха, – иначе чихает, зараза!
– Понятно. А скрестить ноги и давить на газ левой тебе удобно? Или это прикол такой? – снова поинтересовался я.
– Привычка! – коротко бросил Миха, – а у тебя, я заметил, посадка за рулём другая, профессиональная! Ты сидишь прямо, ноги вытянуты и полностью лежат на сиденье, руки опущены, не затекают, а поэтому и не устают. А я так не могу! Неудобно мне! И пусть я проеду меньше тебя и устану быстрей, но привычка – вторая натура, как говорится! – охотно пояснил он.
Мы помолчали немного, и Миха продолжил:
– Слушай, Коля! Я тут размышлял на досуге… Объём работы здесь слишком большой! Вот что нас с тобой ждёт, – после недолгой заминки сказал он.
– И что ты предлагаешь? – спросил я.
– Думаю, нужно взять ещё людей. Есть у меня на примете мужичок один. Звать его – Жора. Фамилия – Жаров. Бывший лётчик сельхозавиации, кстати. Распылял при «совке» над полями всякую дрянь, так что толк в любой отраве знает. Ещё кореша твоего Серёгу можно взять в нашу компанию. Он, как мне показалось, коммерсант вовсе неплохой, с головой… Что скажешь?
– Хорошо, – одобрительно кивнул я.
Серёгу я знал к тому времени уже лет шесть. А вот хороший друг
Михи – Жора Жаров, как я узнал после знакомства с ним, оказался зрелым мужиком с приличным пузом и явно лишним весом. Он был со мной примерно одного роста, с большими сильными руками. Тёмные волосы с проседью всегда аккуратно уложены. Карие глаза, нос крючком и одутловатые щёки делали его обыкновенным добрым малым с покладистым характером. Мне даже было удивительно: как он мог, пусть даже и в далёком прошлом, при таких габаритах летать на «кукурузнике»? Жора состоял в браке с миловидной женщиной по имени Вера. Но детей у них не было.
Миха, как я узнал об этом позже, за моей спиной уже давно вёл беседы и с Серёгой, и с Жорой в отношении организации совместного бизнеса, только мне об этом он не говорил ни слова.
Когда мы вплотную подъехали к Обнинску, Миха, проскочив автомобильное кольцо, повернул в сторону Москвы и остановил свою «лохматку» на обочине.
– Подмени меня, Коля! Что-то я уже устал, – попросил он.
– Ну, давай, – согласился я.
Мы поменялись с ним местами, и я, настороженно продолжая принюхиваться к острому запаху, разящему от Михи, про себя подумал: «А не спиртным ли от тебя попахивает, родной?»
Однако вслух высказать свои предположения не решился, опасаясь обидеть его подозрениями. Да и вопрос мой прозвучал бы уже не актуально после нашей с ним рокировки.
Когда ржавая «лохматка» выскочила на МКАД и резво двинулась в направлении юго-востока, я был очень приятно удивлён: бетонный отбойник разделял проезжую часть надвое, по пять рядов в каждом направлении, новый черный асфальт ярко блестел от света модных фонарей освещения и даже был густо разукрашен белой разметкой, повсюду в глаза бросались яркие информационные табло, заранее предупреждающие о развязках и направлениях движения!
Испытывая наслаждение от такого качества дорожного полотна, совершенно позабыв о том, что я сижу за рулём Михиной «лохматки», а не своего «мерина», я нёсся по крайнему левому ряду со скоростью ровно сто десять километров в час среди немногочисленных машин по ночному кольцу, делясь своими незабываемыми впечатлениями с Михой…
– Вот это класс! Вот что значит не посещать столицу целых два года! А? Миха! Ты посмотри, как тут всё изменилось! – восторгался я, но он лишь неодобрительно улыбался мне в ответ и тихо мямлил что-то про скоростной режим шестьдесят километров в час в населенном пункте в соответствии с ПДД.
Не доезжая до развязки на Волгоградку, я напрягся и начал тормозить, заметив справа новое здание поста с белыми неоновыми буквами на крыше – «ДПС».
В светоотражающей форме несколько гаишников толпились там
возле входа. Вдруг один из них резко выбежал на середину дороги с жезлом наперевес, остановил весь поток движущихся автомобилей, указал своей полосатой полочкой на «лохматку» и жестом потребовал
принять вправо и остановиться пред постом!
– Ну, что ты? Блин, накаркал, Миха! – с некоторым чувством досады спросил я и смачно выругался.
Гаишник деловито и бодро подошёл к нашей «лохматке», невнятно представился, потребовал от меня предъявить водительское удостоверение и документы на автомобиль.
Нужно заметить, что в ту пору существовала балльная система: в придачу к «правам» полагалась карточка учёта нарушений, в которую гаишники вписывали штрафные баллы – по два или три балла, в зависимости от тяжести нарушения. Водитель, получивший в сумме свыше пятнадцати штрафных баллов, лишался водительского удостоверения на неопределённый срок, автоматически отправляясь на пересдачу ПДД.
В моей карточке за лихую езду уже красовалось тринадцать штрафных баллов! В следующей строке, где должны были стоять четырнадцатый и пятнадцатый баллы, значился прочерк. Это нынешней ранней весной в славном городе Клинцы, втором по значимости в Брянской области, я слёзно убедил местного гаишника в том, что не нарушал правила дорожного движения. Он милостиво сжалился надо мной и поставил в графу карточки этот злополучный прочерк…
Вглядевшись в мои документы, сержант-гаишник отступил от «лохматки» и требовательным голосом по отчеству обратился ко мне:
– Владимирович! Пройдёмте, пожалуйста, на пост…
Вежливая фамильярность сержанта возмутила меня!
– А в чём дело? Что случилось? – взволнованно спросил я.
– Простая формальность! Пройдёмте за мной! Пройдёмте! – и он стал бегом подниматься по крутым ступенькам, унося с собой мои водительские документы.
– Простая формальность… – недовольно пробубнил я себе под нос, следуя за сержантом.
В полупустом и тёмном, пахнущем свежей краской помещении при свете настольной лампы перед монитором компьютера сидел грузный, толстомордый майор с обвисшими усами на отёкшем лице.
Повертев в своих толстых руках пластиковую карточку моего водительского удостоверения, которую сержант положил перед ним на стол, он грубым голосом обратился ко мне:
– Ну, что, Владимирович! Нарушаем?
– Да… что нарушаем-то, товарищ командир? – с издёвкой произнес я, обзывая его «командиром» и пытаясь хоть как-то отомстить за гаишную фамильярность майора.
– А куда мы так летим? Куда спешим? И зачем в крайнем левом ряду едем? Вы что, не знаете, что у нас первые два крайних левых ряда камера берёт? Ну, ехал бы ты себе в крайнем правом хоть сто
километров в час! Никто бы тебе и слова не сказал! – вдруг перешёл
на «ты» майор.
– Да я, вроде, потихоньку… – попытался оправдаться я.
– Потихоньку? Да, что ты говоришь? Сто десять километров в час – это потихоньку? – переходя на крик, злобно проорал майор. – Превышение скоростного режима почти в два раза! Это потихоньку? – взревел он, нажал на кнопку МФУ, и из аппарата медленно выполз лист формата 4А с цветной фотографией, на которой красовалась «лохматка».
– Вот эта машина! Ваша? Физиономия! Ваша? Номерной регистрационный знак! Ваш? – прорычал грубый майор.
Сквозь мутное лобовое стекло «лохматки», действительно, проглядывала моя личность! И даже номер автомобиля был виден, как на ладони…
– Ну, может, как-нибудь решим? – взмолился я.
– Что? Ты мне? На рабочем месте? При исполнении? Взятку предлагаешь? – обрушился на меня майор.
– Ой! Нет-нет! Что вы! Какая взятка? Я в смысле… может, штраф… на месте? – безнадёжно выдохнул я, понимая, что договориться уже не удастся.
– Первый час ночи! Где ты видишь здесь банк для оплаты штрафа? – строго спросил он.
– Так что теперь делать? – в растерянности спросил я.
Посчитав, что он уже достаточно меня напугал, майор обратился к тихо стоящему у меня за спиной рослому сержанту и скомандовал:
– Вася! Разберись!
Вася взял со стола майора мои документы и отвёл меня в отдельный кабинет, в котором из мебели были всего два стула и ученический стол между ними. Вася уселся на один из стульев, на другой указал мне:
– Присаживайтесь.
– Спасибо, – я едва только начал отходить от грубого наезда майора…
Минут десять Вася усердно читал мне лекцию на тему того, как нехорошо нарушать ПДД, какая высокая смертность у нас сейчас на всех дорогах России, какие беспрецедентные меры предпринимают наши любимые президент и правительство, наводя порядок в этой сфере жизни нашего народа…
– А что это у вас за странный прочерк такой в карточке учёта нарушений? – вдруг неожиданно для меня спросил он.
В этот момент заскучавший от безделья майор заглянул в кабинет, а потом тихонько протиснулся внутрь, при чём так, чтобы я его не видел, и стал у меня за спиной. Однако я слышал сиплое дыхание его несносной жирной туши…
И тут я понял, что судьба неожиданно предоставляет мне шанс!
Я решился на импровиз! И меня понесло:
– Понимаете? – как бы оправдываясь и делая вид, что не замечаю майора, нерешительно начал я, – в начале марта месяца в городе Клинцы Брянской области я нарушил сплошную линию…
– Ну, и? … – нетерпеливо воскликнул Вася.
– Я не согласился с гаишником, который составлял на меня протокол, внёс в свои объяснения требование – рассмотреть административный материал по месту моего жительства, то есть в городе Брянске, на что имею полное право! Сослался на свидетеля, сидевшего у меня в тот момент в машине! … Кстати, тот же самый свидетель сидит в моей машине и сейчас!
– Ну, и? … – выйдя вдруг из-за моей спины, вопросительно рявкнул майор.
Сильно разволновавшись и даже как-то позабыв удивиться его появлению, я, обернувшись к нему вполоборота, продолжил рассказывать свою байку уже майору:
– Ну, и мой свидетель подтвердил, что я не нарушал! У того гаишника свидетелей не было, так как его напарник тоже был при исполнении! Свидетелем по закону он являться не мог! Вот он и вынужден был отправить свой материал по месту моего жительства в Брянск! – я замолк, чтобы отдышаться.
– Ну, и? … – диким хором вдруг бешено заорали сержант Вася и мордатый майор.
– Ну, и … материал пришёл в Брянск, в Бежицкий район, где я проживаю! Начальник районного ГАИ – мой сосед снизу! Вечерком я спустился к нему с бутылочкой хорошего армянского коньяку, и мы хорошо поговорили с ним «за жизнь»! А потому, как тот клинцовский гаишник строчку в моей карточке уже заполнил, но штрафные баллы так и не вписал, то мой сосед, начальник моего районного ГАИ, проставил мне вместо баллов прочерк и оформил это дело как техническую ошибку! То же самое произойдёт сейчас и с вашим протоколом, уважаемые господа! …
Майор в диком бешенстве подскочил ко мне и схватил моё пластиковое удостоверение! Он смачно шлёпнул его о крышку стола, как козырного туза так, что карточка завертелась винтом!
Его округлое лицо побагровело:
– Так что ж ты нам тут голову морочишь? Гадёныш! Вон пошёл отсюда! Во-о-он!
– Извините! – делая испуганный вид, и всё ещё не веря, что мой трюк удался, я сгрёб со стола свои документы и кинулся прочь, припоминая, бегал ли я так быстро когда-нибудь ещё?
Когда наша «лохматка», вовсю дымя палёной резиной, довольно
резко вдруг сорвалась с места, Миха в недоумении спросил:
– Коля, что случилось? Чем ты там так достал этих мутных ментов? – желание шутить у него, несмотря на серьёзность возникшей
ситуации, видимо, не пропало. – Ну, колись, Коля, сколько денег ты им отдал?
Умирая со смеху и радуясь, как ребёнок, я во всех смачных подробностях рассказал другу Михе, как лихо «развёл на мякине» незадачливых гаишников! Он тоже долго смеялся, восхищался моей изворотливостью, а потом с напускной завистью похвалил меня:
– Молодец, Коля! Я бы так не смог!
– Почему? Ты бы тоже так смог, Миха! – смеясь, ответил я.
– Нет! Они бы меня раскусили! Запахан от меня, чую, до сих пор разит! Я перед отъездом накатил чуть-чуть для поднятия тонуса, – смущённо признался он.
Я мгновенно перестал веселиться и презрительно окинул Миху осуждающим взглядом:
– Ты что? Дурак? За рулём бухой ехал? Бросай, Миха! Это тебя не доведёт до добра!
Пророчества и предсказания – очень занимательная, но вряд ли благодарная вещь. Как можно проверить: сбудется ли оно – это пророчество?
Человечество знавало немало предсказателей и пророков, начиная ещё со времён великого титана Прометея, и заканчивая современными «Нострадамусами»!
Но это устоявшееся выражение – «не доведёт тебя до добра» относительно Михи, действительно, оказалось пророческим…
Трудовые будни
Работа с препаратом шла у нас очень тяжело, напряженно и мучительно, отнимая львиную долю времени…
Михин приятель Жора Жаров на удивление оказался порядочным и добрым малым, который не гнушался никакой работы. Он был занят по большей части розливом препарата, работал на дозаторе, ухаживал за его техническим состоянием, содержал его в чистоте.
Мы с Михой целыми днями сидели за газовыми горелками и запаивали ампулы. От их огромного количества под вечер уже рябило в глазах! Они снились мне даже ночью – целые ряды ампул молочно-белого, фиолетового и бледно-жёлтого цвета… От изнурительной работы в респираторе у меня на лице появлялись багровые ожоги, которые я каждый день старательно смазывал увлажняющим кремом или мазью.
Миха и Жора Жаров всё это время работали вовсе без респираторов. Я упрекал их в том, что они совсем не берегут своего здоровья, но они только ухмылялись мне в ответ. А Миха ещё и курил на рабочем месте во время запайки ампул, что по инструкции работ с
ядовитым препаратом было категорически запрещено и небезопасно!
Серёга имел самые «небейлежачие» обязанности – он вёл счет наших ампул, заказывал к ним этикетки с инструкцией по применению препарата, перетаскивал в подвал картонные ящики уже с готовым и
расфасованным товаром.
Нам по работе приходилось много передвигаться. Поэтому, кроме Михиной «лохматки», мы с Серёгой приобщили ещё и свои автомобили к этому общему делу: Серёга – свой «Форд Скорпио», а я катался по рабочим делам на своём трёхсотом дизельном «Мерседесе», который в народе прозвали «мерином».
Когда накопилось достаточное количество товара, назрела необходимость развозить его к местам реализации. Пополнять запасы препарата из Куровского и ампул из Орла тоже было необходимо.
Решением первой проблемы, развозить отраву, занимались мы с Серёгой. Ну, а Миха и Жора, тем временем, продолжали производить товар. Ездить же за препаратом в село Куровское приходилось нам с Михой. Жора Жаров в это время разливал препарат в ампулы, а Серёга попросту отлынивал от работы, хотя деньги он получал наравне со всеми.
Серёга даже в своих перчатках резиновых категорически отказывался контактировать с этим ядовитым препаратом в открытом виде. Поэтому после очень короткого и довольно непродолжительного этапа работы в нашем коммерческом трудовом коллективе начался раздрай… Миха возмущался несознательным поведением Серёги, упрекал его в том, что он не в полной мере посвящает себя работе. Серёга же усердно упирал в очень горячих спорах с Михой на его пристрастие к спиртному, возмущался тем, что он прикладывается к бутылке даже во время работы, частенько садится за руль поддатым.
Однажды во время такого спора Серёга вывел из себя Миху простым эмоциональным вопросом:
– А скажи-ка, Миха, сколько алкоголя сегодня с утра болтается у тебя в крови?
– У меня в крови? А ты мне кто тут? Гаишник, что ли? А может быть ты мне жена? Что ты меня здесь всё время контролируешь? – в бешенстве заорал он, – у меня машина под парами стоит, а ты тут мне мозги паришь!
С этими словами Миха достал из своего подвала несколько картонных ящиков готового товара, поставил их в прицеп своей «лохматки» и злобно крикнул, выезжая со двора:
– Жора! Открой ворота! Я – в Орёл!
– Зачем ты его так раздраконил? – упрекнул я Серёгу, когда Миха выехал с Цветочной улицы на улицу Ленина, – он же всё-таки наш мозговой центр в этом предприятии!
– Мозговой центр! – ухмыльнулся он, – какой он мозговой центр?
Уже давно все свои последние мозги пропил!
– А вдруг на д-д-дороге менты? – встрял в разговор Жора, заикаясь, так как от волнения у него иногда это проскакивало.
– Откупится! – уверенно парировал Серёга. – У него полный прицеп этого добра!
Часто бывало так, что на трассе во время развоза товара по точкам, или при отоваривании разнарядки с препаратом, мы вдруг нарывались на нарушение ПДД, и нас ловили гаишники. Доходило до смешного, но мы прикидывались, что денег у нас нет, штраф оплатить нечем, мол, на топливо еле насобирали… Тут же мы предлагали ментам несколько ампул с товаром, утверждали, что эта отрава от колорадского жука очень дорого стоит, а мы отдаём её практически даром! Алчные сборщики дорожных податей неумолимо тянулись к этим желанным ампулам с препаратом, потому что почти у каждого из них либо знакомые, либо родственники, либо они сами занимались картофелеводством…
И всё же было как-то неспокойно! Путь до Орла и обратно составлял около двухсот сорока километров, да ещё по городу километров пятьдесят колесить. Миха уехал около двенадцати по полудни, и мы с Жорой не находили себе места, продолжая тем временем производство товара. Серёги же и след простыл после отъезда Михи. Перед нами он отчитываться намерен не был, опасался только Михи, который распределял не только всю работу, но и причитающиеся за неё деньги.
Наконец, в начале седьмого вечера Миха зарулил во двор своего дома в Фокино на Цветочной улице, демонстративно швыряя из приоткрытого окна «лохматки» пустую бутылку из-под пива в кусты. Он вышел из машины и сел на лавку перед домом, чинно закуривая сигарету.
– Жора, отстегни прицеп, пожалуйста, загони его в гараж! Собирайся… Домой поедем, – устало выдохнул он.
– Хорошо, – ответил тот.
– Ты что, за рулём пил? – спросил я Миху.
– Коля, ну, что ты тоже начинаешь? Может, и ты спросишь: сколько алкоголя с утра болтается у меня в крови? – очень раздраженно ответил он.
– А всё-таки?
– Ой, отвянь, а! Ну, взял я бутылочку пивка в киоске на въезде в Фокино! Ну, выпил! Жара! В «лохматке» кондея нет, это не у тебя в «мерине»! – Миха жадно закурил сигарету, – а кстати, где этот лентяй? Опять уже домой уехал?
– Ну, да! Если ты про Серёгу, – ответил я.
– Получит он у меня зарплату в этом месяце! Ой, получит!
В этот день мы больше не работали, быстро собрали весь инструмент и разъехались по домам. Смертельная усталость валила нас с ног. За прошедшую пару месяцев я не помнил ни одного нормального выходного! Вцепившись в толстую баранку своего мерина», я летел по загородному шоссе и смотрел перед собой на дорогу. Встречные машины надвигались из кромешной тьмы и слепили меня светом своих фар…
– Ну, ничего страшного, – вслух успокаивал я себя, – скоро у нас препарата будет столько, что только успевай подставлять карманы! «Катайся и собирай денежки!» … как говорит мой друг Миха… Всё будет… Всё будет хорошо!
Любовь – морковь!
Однажды мы с Серёгой развозили товар на его «форде». Рано утром, выехав из Брянска, минуя Почеп, Унечу, Новые Ивайтенки, а потом и Клинцы, примерно через два с половиной часа, проехав сто восемьдесят километров, мы проскочили населённый пункт «Мамай», повернули направо и сходу въехали в город Новозыбков.
Справившись со всеми своими делами до обеда, мы заехали перекусить в кафе «Встреча», находящееся на площади Чапаева, на перекрёстке Кубановской и Первомайской улиц.
В этот обеденный час клиентов там почти не было. Серёга заказал две солянки, два карбонада с картофелем и томатный сок. Пока мы ожидали заказ, он обратил внимание на двух молодых девушек, сидевших за соседним столиком у окна. Они о чём-то тихо разговаривали и пили кофе.
Одна из них была коротко стриженой стройной блондинкой в бледно-голубом джинсовом костюме. Очень худощавая фигура, длинноватый и задранный кверху веснушчатый нос, голубые глаза с хлопающими ресницами, делали её похожей на взрослого ребёнка. Она о чём-то оживлённо рассказывала своей подруге.
Другая, брюнетка довольно округлых форм, с ослепительно белой кожей и большими тёмными глазами, была одета в светлое и лёгкое летнее платье с глубоким декольте. Её полные, резко очерченные тёмной помадой губы всё время застывали в лёгкой ухмылке. Мелкими глотками кофе она запивала мороженое.
– Милые дамы, позвольте же полюбопытствовать: а какой из спиртных напитков вы предпочитаете в это время суток? – наглея, как обычно, с улыбкой спросил Серёга.
– В это время суток мы не предпочитаем спиртного! Особенно с незнакомыми мужчинами! – ответила блондинка, обернувшись к нему.
– Ой! Извинтите за наглость! Мы ведь с вами сейчас имеем шикарный шанс познакомиться! Меня зовут Сергей! А этого молодого человека, – указал он на меня пальцем, – зовут Евлампий!
Вдруг возникла неловкая пауза. Девушки явно находились в диком замешательстве… Они, выпучив глаза, насмешливо уставились
в нашу сторону, с интересом разглядывая нас!
– Как это? Что это за бред? Правда Евлампий? – обескуражено переспросила блондинка, и обе девушки начали безудержно хохотать, – что он, святой отец, что ли?
– Да! Он – отец! И он – святой! – дико хохоча вместе с этими девушками, продолжил Серёга. – Колюха! Скажи! Ты же отец! Колюх, у
тебя ведь есть дети? – спросил он.
– Может, где-то и есть… – подыгрывая Серёге и смущаясь, ответил я.
– А почему ты назвал его – «Колюха»? – засмеялись девушки, неожиданно перейдя на «ты».
– Потому что он назван в честь святого Николая! Как вы уже поняли, он, конечно, не Евлампий, а святой Николай! – продолжал нести чушь Серёга.
– Ах, Николай! – догадалась брюнетка, – так бы сразу и сказали!
– Ну, если бы я сразу сказал, что его зовут Николай, то вам было бы не интересно! – продолжил Серёга. – А теперь – святой Николай! То есть Санта Клаус! Дед Мороз, одним словом!
– Дед Мороз? – и девушки опять зашлись в диком хохоте, – но ведь сейчас не Новый год! На улице лето!..
– Вот именно! – подхватил Серёга, – поэтому я и предлагаю познакомиться и принять прохладительные напитки!
– Меня зовут Надя! – всё ещё смеясь, охотно представилась блондинка.
– А я – Марина! – улыбнулась брюнетка, – и если вы хотите нас угостить, закажите нам молочный коктейль!
– Очень приятно, дамы! – театрально изрёк Серёга, – но ведь я вас всё же спросил: «какой из спиртных прохладительных напитков вы предпочитаете в это время суток?»
– Хорошо! Тогда нам по бокалу холодненького белорусского пива «Крыница», пожалуй, – улыбаясь, сказала Марина.
– В таком случае прошу к нашему шалашу! – пригласил девушек Серёга за наш столик.
Нам принесли заказ и холодное пиво. Мы сидели, смеялись, ели, пили пиво и болтали на разные отвлеченные темы. Девушки сидели напротив нас за столиком и допытывались: кто мы? где мы? и что мы делаем в их маленьком прекрасном городе, где все друга знают? Серёга плёл девушкам всякие небылицы, смешил их, а я же, как всегда, поддакивал и подыгрывал ему, как только мог.
– Девчонки! А скажите на милость, можно ли у вас здесь где-нибудь культурно отдохнуть! Например, за городом? На озере? Или на берегу реки? Короче, где-нибудь на природе? – задал девушкам провокационный вопрос Серёга.
– Ой! Да, у нас здесь в Новозыбкове везде полно всяких разных красивых мест! – ответила Надя.
– И вы сможете нам показать эти ваши самые красивые и очень
диковинные места? – вкрадчиво спросил Серёга.
– Ну, как таким замечательным ребятам, как вы, можно не показать! – улыбнулась Марина.
– Тогда мы скромно предлагаем вам где-нибудь в продуктовом магазинчике немного затариться всем необходимым и культурненько
провести остаток дня! – предложил Серёга.
– Да, тут недалеко, за углом, есть магазин «Варница», на Первомайской улице, – переглянулись девушки между собой, – только нам надо на пять минут отойти, посовещаться!
– Вопросов нет! Девчонки! Пять минут, так пять минут, – развёл руками Серёга, – а мы пока разочтёмся за обед…
– Да-да! – закивал я, соглашаясь с ним.
– Как думаешь, соскочат, а? Колюх! – спросил он, когда девушки удалились в туалет.
– Не знаю, – выдохнул я, – мне кажется, не соскочат!
Через несколько минут девушки подошли к нашему столику:
– Посовещались! Мы согласны провести с вами остаток дня! – почти торжественно, но при этом сильно смущаясь, объявила Надя.
– Ребят! А давайте мы поедем в Старые Бобовичи! – вдруг предложила Марина, – там река Ипуть, очень красивая, там дом жилой, мне от моей бабушки достался! Поехали, а?
Теперь уже мы многозначительно переглянулись с Серёгой. Радуясь, что девушки всё же согласились на наше предложение, и обильно затарившись в «Варнице» продуктами и спиртным, мы с Первомайской улицы сразу свернули направо, затем по улице Волна Революции выехали прочь из города в сторону деревни Старые Бобовичи.
На реке Ипуть мы купались, загорали… Серёга усадил Надю за руль своего «форда» и стал учить её водить машину! Мы с Мариной в это самое время сладко целовались, лёжа на песчаном пляже…
Солнце уже закатилось, на берегу реки стало прохладно и сыро, низко поползли белые полосы тумана. Смеркалось.
Вдруг Марина в своём легком платье задрожала всем телом и сказала:
– Ну, где они там катаются? Я уже замёрзла вся!
На поляну, к берегу Ипути, выкатился Серёгин «форд».
– Эй! Смотрите! Я еду! – закричала в открытое окно Надя.
– Хватит ехать! Давайте поедем домой! Собирайтесь! Холодно уже! – Марина весело крикнула им в ответ.
– Какой… домой? А бабушкина избушка на курьих ножках, которая, мы помним, по наследству тут кому-то досталась? – хитро прикололся Серёга, – пока не посетим – не уедем!
– Я хоть в избушку на курьих ножках, лишь бы в тепло! – закричала Марина.
– И я в избушку хочу! – смеясь, заголосила Надя.
Девчонки были уже изрядно навеселе.
В Старых Бобовичах, состоящих всего из трёх-четырёх улиц, было уже темно. Большинство ветхих деревянных домов было заброшено. То здесь, то там в окнах мерцал тусклый свет. На главной улице деревни горело всего три фонаря. Средний из них как раз освещал фронтальную стену старого, с тремя небольшими окнами, деревянного дома бабушки, оставившей в наследство Марине эту хибару.
– Поставь свою машину здесь, под фонарём! Никто её тут не тронет! – тихо сказала Марина Серёге, – а мы пока пойдём в дом.
– Идите, идите! Я догоню и пакеты с едой принесу! Только свет организуйте там, Колюха! – ответил он.
Пройдя сквозь скрипучую калитку, мы с Мариной и Надей взошли на подгнившее деревянное крыльцо. Пошарив под козырьком над входной дверью, Марина достала ключ. Когда мы вошли в тёмное помещение, в нос ударило прелым, сырым воздухом. Я посветил своей зажигалкой и нащупал выключатель на стене.
После щелчка свет не загорелся…
– Тут надо будет пробки ввернуть, – плотно прижавшись ко мне, испуганно прошептала Марина. – Вон он, счётчик, на стене! Видишь? – рукой указала она.
Мы зажгли свет в доме и вошли в большую гостиную. Возле двух окон, выходящих на улицу, стоял большой диван. У противоположной стены были: кухонный буфет, газовая плита, шкаф и холодильник. Напротив, у входной двери была другая дверь в ещё одну комнату, видимо, спальню с одним окном. Рядом с ней находилась большая мазаная русская печь. А посередине комнаты стоял деревянный обеденный стол.
– О! Вот это красота! – одобрительно сказал Серёга, входя в гостиную. – Колюха, можешь растопить печь? А девчонки пока на стол накроют!
– Нет вопросов, – с энтузиазмом ответил я и осторожно вышел в пристройку, где уже имелось немного сухих, по-хозяйски наколотых, берёзовых дров.
Через полчаса в комнате стало уютно, сухо и тепло – печь, потрескивая, с удовольствием делала своё старое привычное дело. На широком обеденном столе уже аппетитно благоухал всякими ароматами наспех собранный ужин, на сковородке брызгала во все стороны раскалённым топлёным салом яичница, крепкое спиртное охлаждалось в холодильнике…
За ужином мы беззаботно болтали, рассказывали всякие смешные истории и анекдоты, хохотали от души, казалось, что с этими весёлыми и милыми девчонками мы были знакомы уже целую вечность.
– Ну, а теперь – всем баиньки! – громко скомандовал Серёга, не
дожидаясь того момента, пока все повалятся с ног от усталости.
– Чур, мы с Серёженькой ночуем в спаленке! – Надя подняла руку вверх, словно школьница за партой.
– Ах, ты моя умничка! – Серёга подхватил её на руки, – пошли-ка со мной, пошли!
И он унёс её в соседнюю, очень маленьких размеров, комнатку с железной панцирной кроватью, устланной какими-то перинами.
– А мы с тобой здесь? … – нерешительно и тихо спросила Марина, пристально посмотрев мне в глаза…
Мы вдруг встретились с ней тревожными взглядами!
– Ну, а где ж ещё? – с напускной безысходностью произнес я, встал со стула, разложил диван и щёлкнул выключателем. На нас обрушилась темнота… Сквозь окна прямо на диван падал яркий свет уличного фонаря.
Я разлёгся на нём и протянул ей руку:
– Иди ко мне… – прошептал я Марине.
Она молча достала из шкафа постель: простынь, одеяло, пару подушек, а затем опустилась рядом со мной на диван.
Мы лежали с ней рядом, залитые ярким лунным светом, проникающим с улицы через окно, страстно целовались и долго наслаждались друг другом! Марина ласкала и гладила меня, я же целовал её белое, очень роскошное и упругое тело… Она сочилась, тяжело дыша, ещё и ещё, тихо постанывая! Я то и дело припадал губами к её сокровенным интимным местам, от чего её кожа постоянно покрывалась крупными мурашками… Время от времени и по моему телу тоже пробегал завораживающий озноб! Начав совсем незаметно, я всё настойчивей атаковал её сладостный запрет, а она издавала жалобные стоны, из её глаз струились тихие и радостные слёзы…
Мы не обращали никакого внимания на то звучащие, то затихающие громкие возгласы Нади, доносившиеся из соседней комнаты. Нам вполне хватало здесь своего тихого наслаждения, такого яркого и странного…
Стихотворные строки неизвестного автора, заученные когда-то наизусть, кружились в моей голове и не давали мне уснуть:
Всего лишь день, как мы с тобой знакомы,
Часы летели, как счастливый миг!
Объятия… и сладкая истома!..
Но я тебя судьбой своей постиг!
Простые будни сделались счастливей!
И в мыслях о тебе бегут часы!
Я понимаю, мир такой красивый,
Лишь потому, что в нём есть только ты!
Наступит ночь, а мне совсем не спится!
Смотрю на звёзды, что блестят во тьме,
И понимаю: мне не расплатиться,
Что небо в дар тебя послало мне!
И эта нить меж нами всё сильнее,
Которая связала нас с тобой!
Ты с этим сном становишься нужнее!
Ты, милая, мне послана судьбой!
Лишь под утро мы забылись: я – лёжа на спине, а Марина, укрывшись краешком лёгкого одеяла и плотно прижавшись ко мне, уснула у меня на плече.
– Колюха, Колюха! … – я услышал сквозь сон шепот Серёги и открыл глаза.
Комната была залита розовым от восходящего солнца светом…
– Колюха… давай поменяемся!
Сидя на корточках перед диваном и ехидно улыбаясь, будил меня он.
– Что? – спросонок не понял я.
– Давай махнёмся дамами, слышишь? – почти мне на ухо зашептал Серёга.
– Да пошёл ты… извращенец чёртов! – возмутился я, – вали к своей Надюхе… Любовь – морковь и всё такое… Это там…
Но не успел я договорить, как вдруг Марина подняла голову, зло посмотрела Серёге в глаза и отвесила ему такую звучную оплеуху справа, что он не удержал равновесия и уселся голой задницей на холодный пол…
Я дико захохотал, Марина поддержала меня своим смехом. Серёга резво вскочил и, сверкая ягодицами, скрылся в спаленке. Оттуда послышались недоумённые возгласы Нади и затихли…
К обеду, вернувшись в город Новозыбков, у кафе «Встреча» мы попрощались с девчонками. Оказалось, что они живут по соседству.
Мы с Серёгой честно пообещали им в скором времени снова появиться в их городе и продолжить приятное общение, но тогда мы ещё не знали, что нашим обещаниям и сладостным мечтам не суждено будет сбыться! …
До вечера мы были заняты делами, а затем, затарившись продуктами и спиртным, снова стали определяться на ночлег. Переночевали мы у Серёгиного двоюродного брата Славика, жившего в ту пору на улице Набережной, на берегу озера Зыбкое, а наутро выехали в Брянск.
Дул сильный боковой ветер. Серёга всё гнал и гнал свой «форд»
со скоростью сто сорок километров в час! Из-за напора воздуха от встречных фур машину откидывало на обочину… Я выражал ему своё недовольство и требовал ехать медленнее! Но он не хотел меня даже
слушать, всё давил и давил ногой на акселератор!
По весне у Серёгиного «форда» вдруг потекла помпа. Поменять
её ни желания, ни лишних денег не было. Он постоянно открывал и закрывал капот, подливал в расширительный бачок простую воду. Сначала по одной, а потом по две пластиковые бутылки. И так несколько раз в день… Капот его автомобиля стал плохо закрываться, и он постоянно лез с гаечным ключом регулировать его посадочные места. На мои гневные замечания поменять, наконец, помпу, Серёга лишь отмахивался…
Поэтому, сидя теперь рядом с ним на пассажирском сиденье, я молил Бога, чтобы напором воздуха капот не сорвало с петель, и он не открылся бы на полном ходу! Но Бог, если он даже и есть, меня не услышал… Капот «форда» от потока воздуха очередной проезжающей встречной фуры всё-таки открылся!
Раздался страшный удар разрушительной силы! Лобовое стекло вдруг растрескалось и сразу обвисло, парусом надувшись внутрь салона! Мелкая стеклянная пыль моментально забила лёгкие, бронхи, и дышать стало нечем!
Серёга ударил по тормозам… Я увидел в боковое окно, что наша машина, продолжая лететь вперёд, смещается на середину дороги. Это означало, что вполне возможно было столкновение со следующей встречной фурой!
– На меня! Крути руль на меня! – в ужасе заорал я, упираясь ногами в пол, и выпуская из себя остатки воздуха, – давай! На меня, ещё крути … ещё!
Серёга, чуть поворачивая руль в мою сторону, тормозил… Машина всё же сбрасывала скорость, но казалось, что слишком долго! Наконец, «форд» медленно сполз на правую обочину дороги и остановился…
Громко откашливаясь и матерясь, мы оба резво выскочили из машины, ожидая, когда же пройдёт первая волна шока…
Я посмотрел на Серёгу: его губы, руки и колени ходили ходуном! Моё состояние было ничуть не лучше! «Форд» неуклюже стоял с изогнутым наоборот и неимоверно задранным вверх капотом, словно огромный бегемот с разинутой пастью… От удара лобовое стекло едва не высыпалось, крыша автомобиля была слегка вогнута внутрь потому, что по ней сверху ударило передним краем открывшегося капота…
Придя в себя, мы достали хлипкий ящик с инструментами, отвинтили крепёжные болты. Затем сняли капот, выгнули его обратно в нужную сторону, попрыгав на нём, и установили его на место. Капот, конечно же, не закрывался. Серёга кое-как привязал его к бамперу огрызком найденной где-то в багажнике верёвки. Создавалось полное ощущение, что по морде машины потоптался огромный конь…
Мы поехали дальше. Серёга высматривал путь сквозь маленький
и сравнительно целый осколок лобового стекла. Машину вдруг стало сильно «колбасить». Больше семидесяти километров в час ехать уже
было просто невозможно!
– Что такое? – он остановил свой «форд», и мы, ругаясь, снова вышли из машины.
На передних колёсах зияли два стёртых контактных пятна.
– Что это? Откуда? – недоумевал Серёга.
– Ты что, совсем придурок? Как нажал на тормоза до упора, так больше ни разу их и не отпускал? Ты же угробил резину! – ругнулся я.
Хоть машина была и не моя, но я костерил Серёгу, на чём свет стоит, потому что терпеть не мог этого безалаберного его отношения к своему автомобилю.
– А теперь посчитай, Серый, сколько бед с машиной ты поимел из-за своего разгильдяйства, – начал загибать пальцы я, когда мы вновь тронулись в путь-дорогу, – у тебя навернулась помпа, из-за помпы навернулся капот, из-за капота навернулось лобовое стекло, из-за него же ты помял крышу машины, из-за него же ты по своей дури спалил резину, хорошо ещё, если только два колеса, а то может оказаться, что и все четыре…
– Да отвали ты! И так тошно! Ты ещё мне тут нудишь… считака хренов! – недовольно вскричал он.
На искалеченной машине мы добрались домой за полночь.
Позже, в Брянске, на кольце у Самолёта из-за вовремя не поменянных задних тормозных колодок у Серёгиного «форда» суппортом перепилило тормозной диск и сломало его! Пришлось тут же глушить тормозные трубки заднего правого колеса, чтобы автомобиль имел хоть какую-то малую возможность тормозить. Серёгина машина стала аварийно опасной и непригодной для совместной работы и безопасной езды на дальние расстояния. Эксплуатировать её было категорически нельзя!
«Скупой платит дважды» – издревле гласит общеизвестное выражение, ставшее народной мудростью.
Серёге же за своё разгильдяйство, а, скорее всего, за глупость и жадность, пришлось заплатить не только дважды, но и трижды, и даже четырежды!
Однако, как показала дальнейшая жизнь, нужных выводов он так и не сделал, а жизненным урокам так и не внял… Не потому ли наши сложные пути-дороги с другом Серёгой в последствии разошлись окончательно? Может быть! Но мне кажется, что это произошло совсем по другим причинам…
Жизненный опыт
Через неделю мы с Михой оказались в Орле по делам. Нужно было собрать деньги за проданный товар. Накануне он по этому поводу долго созванивался с хитрым директором орловской базы «Сортсемовощ», неким Литовкиным, престарелым и худощавым мужчиной с лукавым выражением лица, которому мы и сдавали наш
товар на реализацию.
Вольготно развалившись на переднем пассажирском сиденье моего «мерина», а именно на нём мы отправились в поездку, Миха мечтательно строил планы:
– Сегодня за день соберём денежки, вечерком посидим в какой-нибудь тихой кафешке. А завтра будем возвращаться через Болхов! Там тоже надо будет забрать копейки, – дымя в полуоткрытое окно, размышлял он, – есть у меня в Орле подружка по имени Галя…
Миха смачно клацнул языком:
– В прошлый раз познакомился, когда один на «лохматке» ездил! Обещала романтическое свидание! Замужняя, правда…
– И не в лом тебе с замужними дамами якшаться? Ты ведь женатый человек, Миха! Зачем тебе их мужей рогатыми делать?
– Да, брось ты, Коля! Что за предрассудки? Меня же тут самого в первом браке рогатым сделали! Так что я теперь? В долгу, что ли, останусь? – возмутился он, – а с Людой, одноклассницей моей, мы по залёту в браке оказались… Без любви, так сказать. Теперь я даже и сам не знаю, надолго ли? А замужние… Они завсегда голодные! И, к тому же, они венерически чистые! – противно захохотал он.
Магнитофон в машине голосил бравую, блатную песню группы «Лесоповал» Которую исполнял Сергей Коржуков:
А у меня, у Вовочки,
Три татуировочки!
Волочёт меня за них
МУР, как на верёвочке…
– Ты же не блатной, Коля! Что ты всё время этот пошлый шансон слушаешь?
– Просто… нравится, – бросил я в ответ. – «Лесоповал» – это группа Михаила Танича, а он, между прочим, не только блатные песни пишет! …
Мы помолчали.
– И вообще, кончай дымить в моей машине! Замахал ты уже! – неожиданно для себя сорвался я на Миху после недолгой паузы.
– Ладно-ладно, – примирительно улыбнулся он, – придётся мне, Коля, заняться твоим музыкальным воспитанием! Крис Де Бург, «Лэд
Зепелин», «Форинер», например. Вот что ты у меня будешь слушать!
– Да, пошёл ты… – шутливо огрызнулся я.
Орловская жара утомила нас за день. Ближе к восьми часам вечера мы по Московской улице перевалили через Красный мост, свернули направо и припарковались у дома номер шестьдесят два на Дубровинской набережной реки Оки. Здесь жила новая знакомая Михи. Он вошёл в подъезд, но через некоторое время вернулся.
– Никого нет дома, – уныло объявил он.
– Что будем делать? – спросил я.
– Какие твои ценные предложения, Коля? – вопросом на вопрос парировал Миха.
– Рванём домой! Сто двадцать вёрст до Брянска – это полтора часа ходу!
– Не-ет уж! Отдыхать, так отдыхать! Зря я, что ли весь день затачивал на Галю? Давай пока зарулим куда-нибудь в кафе, – предложил он, – тут через дорогу есть Бистро.
– А ты откуда знаешь? – поинтересовался я.
– Ну, как ты думаешь, где я познакомился с моей Галей? – признался Миха.
– О-о! Галя уже твоя? – поиздевался я над ним.
– А то? … – усмехнулся он.
– Деньги с собой возьмём? – озаботился я.
– А ты что предлагаешь? – снова спросил меня Миха с явной долей беспокойства.
– Советую оставить их в машине. Сумма большая! Мало ли что…
– А если твоего «мерина» вскроют? – с тревогой в голосе выпалил он.
– А если тебе в кафе башку проломят и бабки отберут? И будет ещё хорошо, если, вообще, не грохнут! – начал я спорить с Михой, – ты знаешь, с такой суммой денег я бы здесь вовсе не задерживался!
– Да, сумма немалая… – задумался он, – но и уехать мы ведь тоже не можем! Во-первых, завтра нам срочно надо быть в Болхове! Во-вторых, Галя…
– Во-первых, Галя! – злобно перебил я Миху, – прячем деньги в машине! У меня здесь тайник имеется! – голосом, не терпящим возражений, заявил я.
– Хорошо, – сдался он, – пошли!
– Только я пить не буду, за рулём всё-таки. Да и ты, Миха, на спиртное не слишком налегай! А то Галю гладить некому будет! – продолжил командовать я, отстегнул кобуру, в которой носил свой газовый «MAUSER», и положил его в ящик для перчаток. – И ты свою пукалку тоже оставь!
– А вот уж хрен! – вспылил Миха и, вынув деньги из подсумка, который вечно таскал на поясе, сунул туда свой травмат – четырехзарядную «Осу».
Мы спрятали все свои деньги в тайник, расположенный между поликом и днищем моего «мерина», и вышли со двора. Потом перешли на другую сторону дороги через Московскую улицу и вошли в Бистро «Теремок».
Кафе располагалось по адресу: площадь Мира, дом один.
Сразу после Красного моста, слева от него, был живописный сквер, спускающийся прямо к набережной реки Оки. Справа, вдоль Московской улицы, пролегал небольшой сквер Танкистов, где на постаменте красовался танк Т-34.
В Бистро мы заняли столик у окна, которое представляло собой огромную витрину почти до самого пола. Мы сели друг напротив друга, и Миха почувствовал себя тут если не падишахом, то арабским шейхом, как минимум. Он заказывал настолько изысканные блюда, насколько позволяла кухня этого захудалого заведения, требовал различные напитки. Всем своим видом Миха напоминал мне Кису Воробьянинова из романа Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев»! Из спиртного он заказал графин водки для себя, а мне – бокал красного вина.
Вечер был в полном разгаре, играла музыка, посетители бились в танцах, когда среди них вдруг появились две приятной наружности девушки. Они скромно теснились у стойки, так как свободных столиков в кафе уже не было. Местные красавицы явно рассчитывали на интимный «съём», и это, наверняка, было их основным занятием.
К нам живо подошёл молоденький и тщедушный официант. Он поинтересовался: будем ли мы заказывать что-нибудь ещё? Получив отрицательный ответ, он снова обратился к Михе:
– Эти две молодые девушки, – взглядом он указал на вновь прибывших дам, – очень просят занять два пустующих места за вашим столиком, а то мест у нас в кафе больше нет! … Вы не будете против?
– Нет, мы не против! – обрадовавшись такому случаю, заявил Миха, – и по этому поводу бутылочку шампанского для этих милых дам, дружище! – крикнул он официанту вдогонку.
За большим витринным окном Бистро уже смеркалось. Если раньше было хорошо видно всё, происходящее на улице, то теперь, наоборот, с улицы было видно всё, что происходит внутри.
«Сидим тут, как два тополя на Плющихе», – переживая какие-то нехорошие предчувствия, подумал я. Моё беспокойство усилилось, когда я заметил, что на другой стороне улицы, под деревьями, напротив Бистро, остановился большой чёрный джип, но из машины долго никто не выходил.
Симпатичные девушки сели рядом с нами и поздоровались. Мы тоже стали знакомиться с ними. Одна из них, стройная, высокая, тряся чёрными, как смоль, длинными волосами, одетая в открытое черное вечернее платье, представилась Лолой. Она опустилась на стул, рядом с моим другом Михой. Другая, миниатюрная блондинка в светлом летнем брючном костюме, назвалась Людмилой и села рядом со мной. Я представился ей Русланом…
Изрядно подвыпивший Миха дико заржал.
– Как в сказке Пушкина! Руслан и Людмила! А я, в таком случае, буду Александр Цекало! Саша и Лола! – намекнул он на известный в ту пору кабаре-дуэт «Академия». Но девушками эта его глупая шутка
явно понята не была.
Официант принёс шампанское. Миха принялся разливать вино по бокалам, открыв бутылку «по-гусарски» – так, чтобы пробка в потолок!
– Э-эй! И мне шампанского плесни, корешок! – заявил какой-то неизвестно откуда взявшийся тип.
Он без спросу сел за наш столик на свободный стул, спиной к витринному стеклу, взял пустой бокал и призывно протянул его в сторону Михи.
На его руке красовалась зековская наколка, изображавшая горы, восход яркого солнца и надпись: «СЕВЕР». Короткая причёска, хамоватая кривая ухмылка и чёрные прокуренные зубы – всё говорило об одном: тип явно недавно освободился из мест лишения свободы и умышленно нарывается на скандал.
Очень неловкая, щемящая сердце пауза нависла над нашим столиком! Проститутки, сидевшие с нами, испуганно переглянулись и уставились на Миху.
«Началось», – обреченно подумал я, прикидывая, как же он отреагирует на эту дерзость?
Происходящее далее тут же вселило в меня необыкновенное чувство гордости за своего друга! Не обращая особого внимания на охамевшего отморозка, Миха с бокалом шампанского в руке поднялся с места и произнёс тост!
– За Пэ Зэ Дэ! – выкрикнул он и, перехватив недоумённые взгляды гостей заведения, расшифровал:
– За присутствующих здесь дам!
Миха осушил бокал под дикий хохот и продолжительные аплодисменты присутствующих! Но вдруг в Бистро стало тихо…
Вся публика обернулась к нашему столику и с нетерпением ждала дальнейшего развития сюжета!
Зек перестал скалиться. Его худое и небритое лицо исказилось в негодующей гримасе! Он счёл за оскорбление молчаливый отказ Михи и медленно начал приподниматься с места, опуская пустой бокал…
– Жаль, закусить больше нечем! – снова выкрикнул Миха.
И вдруг он, закончив свой короткий тост, картинно откусил от своего тонкостенного фужера кусок стекла и смачно сплюнул его в лицо уголовника! Острый осколок больно впился уркагану прямо в глаз, а Михе хоть бы что – ни одного пореза!
Зек взревел и выпрямился во весь свой невысокий рост! Тем временем Миха поставил надкушенный фужер на стол. Потом он с правой мощно заехал ему прямо в подбородок! Уголовник с грохотом перелетел через спинку стула, сгрёб его за собой и рухнул на пол возле витринного окна…
– Ах, ты, с-с-сука! – зашипел он.
Проститутки взвизгнули, вскочили на ноги и, опрокидывая свои
стулья, кинулись прочь от нашего столика! А Миха, на кураже, схватил
уже пустую бутылку из-под шампанского за длинное горлышко, словно противотанковую гранату, и запустил её, как заправский воин, в голову уголовника! Однако хмель дал о себе знать! Тут его нетрезвая рука предательски дрогнула. Бутылка, ударившись о край стола, гулко отскочила от него и угодила ровно в середину огромного витринного стекла… Оно мгновенно лопнуло и рассыпалось на мелкие кусочки!
Послышался очень оглушающий и сухой, как выстрел пистолета, резкий звук разбитого витринного окна, и звон осколков, сыплющихся на валяющегося под окном зека! Падающими брызгами секло его голову, шею, руки…
– С-с-у-у-ка-а! – изнывая от боли, неистово заорал уркаган.
– Уходим! Уходим, Миха! – я попытался было обхватить и увести его прочь.
Но Миха вынул из нагрудного кармана своей гавайской рубахи несколько крупных денежных купюр и бросил их на стол:
– Танцуют все!
– Давай, быстрей! – потащил я его к выходу.
Когда мы вывалились на улицу, то увидели, что путь нам преграждает какой-то худющий хмырь, вертя в правой руке зековский нож-бабочку:
– Куда, фраера? А ну, стопэ! – по фене крикнул он.
За его спиной я увидел, как из большого черного джипа начали выпрыгивать бравые ребята с короткими стрижками и бейсбольными битами наперевес!
Медлить уже было нельзя! Я в высоком прыжке правой ногой угодил плюгавому хмырю прямо в грудь! Как он отлетел, пятясь назад, приземляясь на пятую точку, и как взмыл высоко вверх, сверкая лезвием в свете фонарей, выброшенный им тонкий зековский нож-бабочка, я уже не увидел…
Повернув направо, мы с пьяным Михой со всех ног бросились в летний скверик. Быстро спустившись к набережной Дубровинского, мы побежали налево, под мост, и, добежав до шестьдесят второго дома, поднялись от набережной Оки прямо во двор, где стоял мой «мерин».
– Быстро садись! – запыхавшись от долгого бега, крикнул я Михе, отпирая дверь автомобиля ключом.
– Миша! Михаил! – услышал я тревожный и пронзительный женский голос.
К машине подбежала темноволосая симпатичная девушка с очень убедительными телесными формами. Она была ярко одета в нежно-розовую футболку и светлые летние джинсы.
– Галя? В машину! – скомандовал ей Миха.
Он резко впихнул даму в салон, а сам плюхнулся рядом с ней на
заднее сиденье.
– Гони, Коля! – крикнул он.
Я неторопливо вывел «мерина» со двора на Московскую улицу… Направо было нельзя – там до сих пор стоял огромный чёрный джип! Я резко рванул через двойную сплошную линию налево и помчался по направлению к автовокзалу! В зеркало заднего вида я заметил, что джип тоже быстро разворачивается через сплошную линию разметки, направляясь за нами в погоню!
– Откуда ты взялась? – спросил Миха у девушки, – я звонил вечером в дверь твоей квартиры, но ты не открыла мне!
– Я видела в окно, как ты вышел из этой машины, но не могла тебе открыть! – ответила она, – мой муж был ещё дома, принимал душ перед рейсом! Потом он уехал… а я спустилась во двор и сидела на лавочке, тебя ждала! Я знала, что ты скоро придёшь! Что случилось? От кого вы бежите?
– От кого? – переспросил Миха, тяжело дыша, – да, так… зашли в кафе и нарвались на неприятности… Знакомься, Галя! Это мой товарищ, его зовут Коля!
– Очень приятно… – растеряно сказала Галя.
– Взаимно! – тихо ответил я.
– Так вы в «Теремке» зависали? А я, дура, не допёрла…
– И правильно сделала, – перебил её Миха.
– За нами хвост! – известил я его, – так просто не отстанут!
Я свернул левее, на Комсомольскую улицу. Мы подъезжали к орловскому автовокзалу. Я чуть сбросил скорость, издалека завидя стоящих на привокзальной площади гайцов.
Чёрный джип тем временем через сплошную обгонял «шестёрку», которую я обогнал раньше. Видимо, гаишники заметили это, пропустили нашего «мерина», а джип тормознули.
Преодолевая нервный мандраж, я спросил:
– Что теперь?
– Какие будут предложения? – снова переспросил Миха.
– Я предлагаю воспользоваться той форой, которую любезно предоставили нам менты… Нужно долететь сейчас до улицы Спивака, потом свернуть направо, до Карачевского шоссе, и по нему налево – домой, на Брянск!
– Ответ неверный! – с видом знатока возразил Миха, – эти уроды наверняка срисовали наш номер с тридцать вторым регионом! Как только они откупятся от ментов, сразу кинутся в Брянск, за нами в погоню! …
Я изумился его довольно рассудительным и здравым речам. Видимо, в этой рисковой ситуации Миха начал быстро трезветь!
– Ну, не болтаться же нам до утра по Орлу! В чужом городе вычислить нас ночью – пара пустяков… Я думаю, что у них не одна машина! – попытался поспорить с ним я.
Тем временем мы проехали улицу Спивака. Джипа сзади до сих пор не было видно.
– А поехали прямо, по этой Комсомольской улице! – встряла в наш разговор Галя. – Дальше начнётся Кромское шоссе, потом Знаменка! Там у меня тётка живёт! У неё и заночуем! Никому из этих бандосов и в голову не придёт искать вас за городом!
– О! Учись, Коля! Бабу не проведёшь! Она сердцем видит!
Миха попытался процитировать Горбатого из фильма «Место встречи изменить нельзя», и, видимо, уже начинал резвиться, радуясь толковому, на его взгляд, предложению Гали.
– А твоя тётка нас на ночлег пустит? – весело спросил он.
– Она мне как вторая мать, как сестра, как лучшая подруга! Ясен пень, что пустит! – утвердительно ответила Галя.
– А мужу она тебя не сдаст? – поинтересовался Миха.
– Ну, что ты? Нет, конечно! – обиженно сказала Галя.
В Знаменке, загородном поселке близ Орла, мы повернули на Школьную улицу, а затем – направо, на улицу Гагарина.
– Это здесь! – сказала Галя, и я медленно въехал во двор пятиэтажки под номером пять. Она быстро выскочила из автомобиля и отправилась договариваться с тёткой о ночлеге.
Рядом с домом в ночной темноте ярко светился огромный продуктовый магазин. Шёл второй час ночи. После суетного жаркого дня и мощного нервного стресса мне ужасно хотелось спать. Миха молчал и курил в открытую дверь. Было тихо. Где-то неподалёку мелодично скрипел сверчок…
– Всё в прядке, ребята! – очень довольная собой, Галя подошла к машине, – тётку отправила спать к соседке. Она тоже одна живёт. Хата до утра в нашем распоряжении!
– А что-нибудь пожрать и выпить у неё есть? – тревожно спросил её Миха.
– Найдётся! Я в прошлый раз у неё в холодильнике бутылку водки оставляла!
– А вдруг она её выпила? – хохотнул он.
– Да, иди ты… – улыбнулась шутке Михи Галя и под руку потащила его к подъезду, – идём с нами, Коля!
Я вынул деньги из тайника и спрятал их за пазуху. «MAUSER» я засунул в карман брюк, запер машину и устало поплёлся за ними.
В тесной типовой двухкомнатной квартирке пахло немытой посудой и дешевыми духами. Галя, хлопоча, на скорую руку пожарила яичницу, выставила на стол пол-литровую запотевшую бутылку водки
«Радикс», соленья, заставила Миху открыть банку рыбных консервов.
Пока я принимал холодный душ, а горячей воды почему-то не было, ужин уже стоял на столе.
– Ну, что? За победу! За нашу победу! – гордо поднял рюмку вверх Миха.
– А за счастливое стечение обстоятельств? – кокетничая, заявила Галя, – то есть за меня?
– А за тебя следующий тост будет! – и Миха махом осушил свой стопарь.
Когда мы немного выпили и закусили, я спросил у него:
– Что думаешь, Миха, о наших посиделках в «Теремке»?
– Ой! А что там с вами случилось, ребят? – с расспросами пристала Галя.
– Давай-ка, девонька, стели постельку, – нежно похлопал её по попе Миха, – нам поговорить надо.
– У-у! – с деланной обидой произнесла она и ушла стелить постель.
– Я тоже думаю, Коля, что чудес не бывает! Кто-то нас сдал этим козлам! Может официантишко этот чахлый?
– На него думаешь? – поинтересовался я.
– Приедем в Брянск – узнаю через Вартана, – ответил Миха.
– А что тут узнавать-то? Этот хлыщ Литовкин твой сдал нас блатарям! Денег ему, скорей всего, жалко стало…
– А-а! Так вот оно что… Ну, всё равно нам к Вартану ехать придётся! Пусть решает! Нам ещё здесь работать и работать! Что мы ему деньги просто так за «крышу» платим? Ну, если это Литовкин…
– Ребята! Всё готово! Коля спит в зале на диване, а мы с тобой, Мишик, в тёткиной комнате! – вошла на кухню Галя.
– Ой, родная, не называй меня так больше! Ладно?
– Что? Не нравится? … Ладно! Не буду! – смеясь, сказала она и присела к нему на колени, – а на завтра какие планы?
– Завтра отдыхаем! – ответил Миха.
– А поехали на природу, а? На озеро! Здесь есть шикарное озеро! Завтра рабочий день! Народу там не будет! Я позвоню своей подруге Светке, она составит Коле пару, а нам с тобой – компанию!
– Нет, Галя! Мы не сможем за ней поехать! Нам нельзя соваться в город! – отрезал Миха.
Девушка на минутку смутилась, а потом задумалась.
– Она может утром и сама приехать к нам в Знаменку… на автобусе… чтоб вам за ней в город не мотаться! Дорогу она знает! Шашлычок пожарим! То, сё! А? – взмолилась она.
Миха чуть задумался, потом вопросительно взглянул на меня и снова слегка шлёпнул её по заднице.
– Галя! Я снова сражен наповал! Вторая умная мысль за ночь! Порази меня в третий раз! Галя! Порази! – пошутил Миха.
– Нет! Пообещай, что завтра едем на озеро!
– Обещаю! Порази меня! Галя! Порази! …
В соседней комнате ещё долго скрипела тёткина кровать… Миха терпел поражение за поражением, снова и снова, так как до самого утра из их уютного логова, сквозь плотно закрытую дверь, слышались
сладострастные Галины стоны…
Но к моему счастью, я об этом уже не узнал, потому что, едва
добравшись до свеже пахнущей подушки, уронил на неё голову и провалился в здоровый, глубокий сон…
Наутро я вдруг проснулся от очень яркого солнечного света, заливавшего всю совершенно незнакомую мне комнату. Я тут же вспомнил, где нахожусь, и всё то, что произошло с нами вчера! …
В широком мягком кресле напротив моего дивана сидела совершенно голая Галя…
– Ну, что, красавчик, проснулся? – тихо спросила она.
– А где Миха? – не отвечая на её вопрос, поинтересовался я.
– Ещё дрыхнет, – ответила Галя, – может, мы с тобой пока пообщаемся? – загадочно спросила она, встала и повернулась вокруг себя, демонстрируя свои шикарные телесные формы.
– На гормональном уровне? – спросил я.
– Ес-с-тес-с-твенно! – очень пошлая и необыкновенно напускная вульгарщина так и пёрла из неё.
– Не хочу! – я отрицательно покачал головой.
– Что значит: «не хочу»? А? Красавчик! Я тебе не нравлюсь, что ли? – с вызовом спросила она.
– Нравишься. Но я не хочу… терять друга, – спокойно ответил я.
– Терять друга… надо же? Всё понятно… – улыбнулась она, взяла со спинки кресла бархатный халат тётки и накинула его на себя.
– Ладно, пойду к соседке, позвоню Светке! Она нормальная баба, только тоже замужем, как и я!
– Так как же тогда муж? – растерянно спросил я.
– А что муж? Объелся груш! – с кривой усмешкой ответила она, – муж днями и ночами на работе. Она учится в институте на бухгалтера, детей нет…
– Понятно, – уныло ответил я.
Галя открыла дверь в спальню и позвала:
– Миша! Вставай! Я пошла к соседке, позвонить Светке!
Она вышла на лестничную площадку. В комнату бодро вошёл заспанный, но уже, к моему удивлению, одетый Миха.
– Не понял? Ты что, не спал? Это ты подослал её ко мне, гад! – недовольно набросился я на него.
– Ладно-ладно! Не кипятись! – виновато улыбнулся он.
– Надо было мне всё-тики трахнуть её здесь! – я со злостью вскочил с дивана и отправился принимать душ.
На автобусной остановке тихо стояла высокая и очень стройная
белокурая девушка с большими голубыми глазами, и в точно таком же по цвету голубом летнем платье. Её белые волосы были забраны сзади в большой вьющийся хвост.
– О! Вон Светка стоит, – воскликнула Галя.
Когда «мерин» подкатил к девушке и остановился, она открыла
переднюю пассажирскую дверь и плавно опустилась рядом со мной на сиденье.
– Здравствуйте! – стесняясь, поздоровалась она, – меня зовут Светлана.
– Меня – Николай! – ответил я.
– Михаил! – громко представился Миха.
– Ну, что? Погнали?
Весь день мы провели на озере, купались, загорали, жарили и ели шашлык из купленного в продуктовом магазине свиного мяса. Миха с девушками расслаблялся красным винцом. Мне же пришлось довольствоваться минеральной водой.
Уже под вечер, ближе к пяти часам, Миха с Галей пошли окунуться напоследок, а мы со Светой, лёжа рядом, продолжали загорать на песчаном белом берегу.
– А вы… когда уезжаете? – тихо спросила она.
– Сегодня вечером, – ответил я.
– Жалко! Вы такие клёвые ребята… – она перевернулась на живот, обняла мою шею рукой и поцеловала. Я ощутил вкус терпкого вина, её пухлых и тёплых губ, почувствовал упругость груди под капроном её купальника.
– Приедешь ещё? – спросила она после недолгого поцелуя.
– Конечно! – тихо ответил я.
– Приезжай быстрей! Я так хочу пообщаться с тобой поближе…
«На гормональном уровне» … – чуть не вырвалось у меня, но я смолчал.
Мне тоже было очень жаль, но, как показали дальнейшие события, со Светой мы так больше ни разу и не встретились.
То я приезжал, когда её не было в городе, то встретиться нам мешал её злосчастный муж. И я отступился от неё. Хоть мне очень понравилась Света, но мне почему-то не хотелось делать теперь несчастной эту совсем незнакомую мне девушку. Охваченный грустью, я прочёл ей стихи, вычитанные в интернете:
Мне всё равно, что скажут о тебе…
Мне всё равно, что думают другие…
Мне просто важно быть в твоей судьбе!
Всё остальное – домыслы лихие!
Счастливые и загорелые, радостные и отдохнувшие, мы уезжали
с берегов красивейшего пустынного озера! Километров пять нас болтало и трясло по грунтовой дороге до тех пор, пока мы не выехали на асфальтированную трассу.
– Сто-о-п! – бешено заорал Миха.
Я резко остановился… Все в ужасе посмотрели на него.
Миха сидел позади меня, тревожно смотрел перед собой и тяжело дышал. Потом он открыл окно, высунул левую руку, пошарил по крыше «мерина», достал оттуда свои электронные часы, которые забыл там, одеваясь на пляже, и с невозмутимым видом водрузил их себе на левую руку.
– Поехали! – с деланным спокойствием скомандовал он.
Девушки с облегчением грохнули от смеха и захлопали в ладоши, настолько им понравился трюк, проделанный Михой.
Я тоже хохотал вместе со всеми, насмехаясь над его дурацкой привычкой без нужды складывать всё на крышу автомобиля и забывать там эти вещи.
Вспомнилось, как однажды Миха совсем забыл на крыше своей «лохматки» бумажник и поехал по городу. Едущие по улице рядом с ним водители вовсю сигналили ему, указывали на его дурацкий ляп, но Миха, ничего не понимая, нервно отмахивался от них и ехал дальше! Дело закончилось тем, что его бумажник всё-таки медленно сполз на багажник «лохматки», а потом упал на асфальт… Один из водителей подобрал его, догнал Миху и стал показывать ему в окно его многострадальный бумажник. Только тогда, осознав свой промах, Миха остановился. Водитель вернул ему кожаное портмоне. Это и был Жора Жаров…
Девушек мы мигом довезли до одного из микрорайонов города Орла под непонятным названием «Ботаника», где они пересели на общественный транспорт. Прощание с ними было недолгим. Свернув налево, на улицу Спивака, а потом ещё раз налево, на Карачевское шоссе, мы направились домой, в Брянск, стараясь миновать центр города.
– Ну, его к чёрту, этот Орёл! – убеждал я Миху, – в конце концов в Болхов мы можем попасть и через Хотынец! Зачем нам сейчас рисковать, переться через весь город по Наугорке, если вопрос ещё не решен, и нас наверняка ещё до сих пор ищут?
Миха, соглашаясь, кивал головой и всё курил себе сигарету за сигаретой, пуская дым в полуоткрытое окно.
«Мерин» быстро нёсся по трассе Орёл – Брянск! Перед деревней Бунино я снова прикрикнул на Миху, требуя, чтобы он выбросил сигарету и закрыл окно:
– Весь салон мне прокуришь! – опять сорвался я на него.
Миха подчинился моему требованию – закрыл… И в этот момент какая-то очень большая птица спикировала над дорогой и с жутким треском ударилась сбоку, с его стороны, о внешнюю плоскость окна!
Стекло сдержало удар необычайной силы и не разбилось!
– Коля! Ты это видел, а? Если бы ты так не заорал на меня, и я бы не закрыл своё окно, эта птица влетела бы сюда, в салон, и угодила бы прямо мне в висок! – ошеломленно воскликнул Миха.
– Возможно-возможно… – в раздумьях ответил я.
– Коля! Мне бы был кирдык! Ты же колдун! Ты – экстрасенс! Ты –
Вольф Мессинг!
– Да иди ты! … Нострадамус – ещё скажи! – ответил я.
– Да! Ты заранее знал! Ты предвидел! И предотвратил! Нет! Ты – Прометей, Коля! Ты – «знающий наперёд»! Ты же спас меня! Коля! – не унимался он, – понимаешь? Ты спас мне жизнь!
– Да, что ты? Брось, Миха! Просто в большинстве сложных ситуаций очень часто помогает простой жизненный опыт! – попытался успокоить я его.
Если бы я тогда знал, сколько раз ещё в будущем мне придётся спасать Миху, жертвуя своим временем, деньгами, а порой и собственной жизнью? Может быть, тогда я и не согласился бы на бизнес, который связал меня с ним на эти долгие годы…
Две девчонки
В середине августа позвонил старинный Серёгин приятель, возглавлявший городской отдел по делам молодёжи – Андрей Заваркин, и пригласил его на весёлое выездное мероприятие – туристический слёт, которое проходило близ деревни Синезёрки, на берегу реки Ревны.
Это было живописное место, расположенное в пойме реки, которую окружал хвойный лес. Тут были оборудованы – танцпол, футбольное поле, спортплощадка, походная кухня, дизельная станция, костровище. На крутом берегу реки были установлены туристические палатки…
– Чуваки! Сколько можно батрачить? Пора и отдохнуть! Отзвонился кореш, приглашает на пикник! Бабы будут, жратва тоже! Спиртное мы с собой привезём! А? – агитировал Серёга за советскую власть, не один раз уже побывавший на разных подобных мероприятиях.
– А что? – подхватил Серёгино предложение Миха, – товар уже нами изготовлен и по точкам развезён! Даже на будущий год запасы сделаны. Остаётся ездить да денежки собирать… Ну, а это ведь не каждый день. Можно маненько времени и на отдых выкроить!
– Я – пас! – ответил отказом Жора, – меня жена не отпустит, да и староват я уже для таких развлечений.
– А ты скажи, что в Москву или в Смоленск с ночевьём срочно съездить надо! – не унимался Серёга.
– Нет! Обманывать её я не буду! А то в следующий раз она меня
на рыбалку не отпустит, – стоял на своём Жора.
– А ты как, Коля? Едешь? – вопросительно посмотрел на меня Миха.
– Ты, Колюха, просто обязан поехать! Мой «Скорп» не на ходу! Не на Михиной же «лохматке» нам ехать! Не солидно это! Кто нас с Михой на этот турслёт повезёт? – Серёга стоял рядом, похлопывая меня по плечу.
– Ладно-ладно, едем! – я снисходительно улыбнулся.
В Синезёрки мы рванули уже ближе к вечеру. «Мерин» медленно крался по лесной дороге, и, наконец, выехал на огромную поляну, переходящую в пологий берег реки Ревны.
Солнце уже зашло за вершины высоких деревьев, в центре поймы пылал высокий костёр, на танцполе гремела музыка, кругом гудела, танцевала и вовсю веселилась пьяная туристская молодёжь…
Нас встретил Андрей Заваркин:
– Привет, ребята! Как добрались? Располагайтесь! – он указал место парковки для машины, проводил к палатке, где мы с Серёгой и Михой должны были ночевать.
К Сереге тут же подбежала его возлюбленная – Геля. Она была тут со своей подругой Светой, белокурой и длинноволосой девушкой, которая уже давно работала секретарём у Заваркина.
– О! Боже, мой! Какие мужчины к нам сюда совершенно случайно прибыли? – восторженно воскликнула Света.
Она была изрядно пьяна, сильно пахла спиртным, её белое лицо имело заметный бледно-зеленоватый оттенок. Не так давно её, видимо, сильно стошнило. Света схватила под руку Миху и, напевая избитую строчку из «Битлов» – «Ес ту дэй…», поволокла его на танцпол!
Серёга со своей пассией Гелей, жарко лобызаясь, скрылись в палатке, предназначенной для нас…
Я, в растерянности, вернулся к своему «мерину», сел за руль, не закрывая дверь, и закурил сигарету, в жутком недоумении озираясь по сторонам…
«Вот так Геля!», – размышлял я про себя.
Она работала инструктором в отделе по делам молодёжи у Заваркина, была замужем, имела шестилетнюю дочь. Но вот беда! Превратности Судьбы – Геля вдруг влюбилась в Серёгу, до безумия! Однако, из-за большой разницы в возрасте, ласково называла его «Петрович».
А он к тому времени уже перестал жить со своей женой Любой, оставил двоих детей – Надюшу и Андрюшу, двенадцати и семи годов от роду, проживал на Площади Партизан у своей любовницы Алёны, рослой и пышной кареглазой брюнетки, которая от любви с Серёгой тоже родила сына – Витю.
Геля бросила своего мужа Игоря – сына очень состоятельных
родителей, имевшего престижную работу, отдельную квартиру и дорогой автомобиль, и ушла со своей дочкой жить к маме в обветшалую однушку на «Кремнии», есть такой район в Брянске. И всё это ради него одного – Серёги!
– Колян, привет! Чего ты тут расселся? – ко мне откуда-то сзади
подкрался Зелёный. Это был водитель Заваркина по фамилии Зеленский. Звали его тоже – Сергей.
– Пойдём к нам! Заваркин спрашивает: «Бухло привезли?».
– Да! Привезли-привезли, – выходя из машины и пожимая ему в приветствии руку, ответил я.
– Давай пока две, – Зелёный душно выдохнул на меня сплошным перегаром, – больше не надо! Остальное потом…
Когда мы подошли к компании ребят, сидевших вокруг костра на брёвнах, Зелёный усадил меня между двух девушек.
– Падай сюда, Колёк! – деловито скомандовал он, и под громкие довольные возгласы присутствующих: «О-О-О-О!!!», выставил две бутылки спиртного на общий стол.
Я приземлился на указанное Зелёным место и обалдел! … Две абсолютно одинаковые девушки в чёрных спортивных костюмах смотрели на меня с двух сторон. Весёлые и красивые лица их, обрамлённые короткими стрижками белых волос, очень приветливо улыбались мне.
– Я – Даша!
– А я – Маша!
– Здрас-с-те! – смутился я, – Николай меня зовут!
– А мы тебя знаем! У Андрея Олеговича Заваркина в отделе тебя много раз видели! – сказала Маша.
– Наливай себе штрафную! Не стесняйся! И нам налей тоже по маленькой! – улыбнулась Даша.
Мы выпили по одной, потом по второй, потом по третьей…
После этого милые сёстры-двойняшки подхватили меня под руки и потащили на танцпол!
Мы танцевали, смеялись, сходили с ума до полуночи!
– Ты не обнаглел, Коля? – танцуя со Светой рядом с нами, полюбопытствовал Миха, – не слишком много тебе одному будет? Сразу с двумя девушками…
– А тут мало нормальных парней! – вместо меня ответила Даша.
– Да, нам не хватило! – смеясь, вторила ей Маша.
Потом тесной компанией мы сидели у костерка, рядом с нашими палатками. Я играл на гитаре и негромко пел песню:
Две девчонки-и-и
Повстречались мне однажды!
И надежда-а-а
На любовь вселилась в каждой!
Полюбил двоих я,
Да не в шутку, видно,
Только не предусмотрел:
Если я с одною
Навсегда останусь –
Мне другую не забыть!
Как же бы-ы-ть?!
Ребята с девчонками потихоньку разбредались по кустам… Серёга с Гелей тоже пару раз выползли из своего укрытия выпить, немного закусить, потравить анекдоты и потанцевать. Затем они опять скрылись в нашей палатке.
Миха со Светой, которую я про себя прозвал «Естудэйка», незаметно ото всех также тихо удалились в Светино с пристанище.
Наконец, все стихло. Возле костерков у палаток виднелись редкие фигурки ещё не уснувших ребят. Слышались очень тихие и красивые песни.
Рядом со мной остались сидеть только Даша и Маша.
– Ну, что? Спать пора… – я отложил гитару в сторону.
– Да. Мы пойдём, – тихо сказала Маша.
– А ты где будешь спать? – спросила Даша.
– Я – в машине, – с улыбкой спокойно ответил я, – а где ваша палатка?
– Вот она, третья с краю, – показала пальцем Маша.
– А тебе что, спать негде? – удивилась Даша.
– Негде! Всё уже занято! Миха у Светки-Естудэйки, Петрович – вместе с Гелей, – пожаловался я, – так что иду спать в машину…
Я поднялся с места вслед за девушками, чмокнул каждую из них в щёчку и ласково помахал им ручкой. Через мгновение их фигурки исчезли за пологом плотной тёмно-зелёной ткани палатки. Я закурил сигарету, постоял ещё немного и побрёл к своему «мерину».
Была тёплая тихая летняя ночь…
Машина стояла в отдалении под раскидистой берёзой. Я открыл задние двери, сдвинул передние сиденья вперёд до упора, достал из багажника два синтипоновых спальных мешка, свёрнутых в рулоны, и уложил их на полик позади спинок сидений. Вкупе с диваном заднего сиденья получилось почти ровное удобное мягкое ложе.
Я разулся, стянул с себя джинсы и тенниску, закинул всё это в багажник и захлопнул его. Затем я ловко нырнул на заднее сиденье своего «мерина», закрыл и заблокировал центральным замком все двери авто. Вытянувшись во весь рост и закрыв глаза, я только сейчас
вполне ощутил, как приятно от весело проведённого вечера и выпитого спиртного кружится голова…
Тихий и глухой стук в боковое окно автомобиля вернул меня к действительности, нахлынувшая пелена упоительного сна слетела в одно мгновение! Я открыл глаза и неожиданно увидел сквозь запотевшее стекло белое расплывчатое пятно прелестного личика с короткой белокурой стрижкой…
– Даша? – изумился я.
– Впусти меня…
Я распахнул дверь, и девушка быстро юркнула ко мне на заднее сиденье… Сбросив свой черный спортивный костюм, она оказалась совершенно голой, её белое тело поразило меня своими идеальными формами! Ну, как же можно было скрывать под спортивной одеждой такую удивительную красоту? Горячим поцелуям и сладострастным лобызаниям, которыми осыпала меня Даша, казалось, не было конца… Её влажные и пахнущие вином и шоколадом губы сводили меня с ума, доводя до исступления! В ответ я принялся целовать её упругие соски, опускаясь в своих поцелуях всё ниже и ниже…
Мысль о том, что я вот-вот проникну в её нежное лоно, всё настойчивее будоражила моё угнетённое алкоголем сознание! Осторожно, пальчиком правой руки, я стал готовить свою атаку, лаская её малые губки…
– Стоп! – Даша перехватила мою руку, – я же ещё девочка…
– Да, что ты? – удивился я, – судя по твоим ласкам, я бы этого не сказал, – с недоверием прошипел я, продолжая гладить её плечи и грудь, а про себя с сожалением подумал: «Да! Вот это облом!»
Даша закрыла мне рот своей ладошкой, предотвращая мои дальнейшие поцелуи и загадочно улыбаясь.
– Подожди! Ну, подожди же… – она замолчала, смутившись, но потом выпалила почти шепотом, – у нас к тебе просьба! …
– У нас – это у кого?
– У нас с Машкой!
– Какая? – недоумевая, поинтересовался я.
– Я хочу сегодня стать женщиной … Понимаешь? С тобой! Даша
смутилась и уткнулась мне в грудь своим личиком.
Я обалдел, нервно скорчив недоумённую гримасу! Хорошо, что в темноте она не заметила этого… Вдруг она резко подняла голову и озорно посмотрела мне в глаза снизу-вверх:
– И Машка тоже! … – выпалила она.
Я уже не скрывал своего недоумения, глаза мои полезли на лоб, а из гортани вдруг спонтанно вырвался какой-то протяжный и глухой возглас…
– Ты поможешь нам? – жалобно спросила Даша.
Я ошарашено молчал…
– Ну, пожалуйста! Нам с Машкой сегодня очень нужен вот такой
опытный парень, как ты!
– Да… хорошо! Если вам так хочется… вернее, если вам так нужно, то я помогу… – растерянно промямлил я, а сам взлетел на седьмое небо от такого неожиданного поворота событий!
Мы были втроём в моей машине…
Две совершенно одинаковые обнажённые девушки сразу были со мной по очереди несколько раз! Они постепенно всё продолжали и продолжали благодарить меня за долгожданное счастье стать этой блаженной ночью уже не девушками, но женщинами! Я искренне испытывал их нежность, удивлялся их доверчивости и наивности, пил их молодость, как живительный нектар и постоянно путал их в темноте, однако, всякий раз улавливая ту их необъяснимую разницу… Я деликатно добился того, чего они от меня так ждали, о чём просили, и тонул в их же солёных слезах благодарности!.. Да, этой ночью с ними я был на краю блаженства, граничащего с безумием…
Над танцполом всё ещё звучала музыка, хотя уже никто не танцевал. Одинокий музыкант выводил своим звонким голосом задушевную мелодию, не давая уснуть большинству влюблённых и любящих молодых туристов:
Две девчонки-и-и
Повстречались мне однажды!..
Край неба на востоке вдруг начал катастрофически быстро светлеть, и вскоре над кронами деревьев выплеснулось солнце, такое яркое! Странно было, но этот замечательный и роскошный рассвет никто не встречал… У ребят просто не оставалось сил! …
Даша и Маша, обнявшись, сладостно дремали. Я же очень осторожно выскользнул из машины и совсем нагишом стал бродить по ледяной от росы зелёной и мягкой траве. С лёгкого похмелья немного кружилась голова, вены пульсировали в моём воспалённом мозгу. Я всё никак не мог поверить, что провёл вместе с Дашей и Машей такую удивительную и странную ночь…
Назойливо и пискляво надоедали комары, кусая меня за спину и плечи. Густой туман стал застилать всю эту огромную поляну… И вдруг я повалился в свежую, холодную росу от резкого толчка сзади! Заливистый смех Даши и Маши неожиданно раздался надо мной! Я перевернулся на спину, и они бросились на меня сверху, согревая своими ещё тёплыми обнаженными телами… Я блаженно улыбался им и их милой шалости. Но всего лишь через несколько этих весёлых мгновений, извалявшись в зелёной и мокрой от холодной росы траве, они остыли и озябли…
– Ну, всё, всё, хватит! Хватит! – обнимая меня и Машу, воскликнула Даша.
– Я тоже уже совсем замёрзла! Давай, побежали к нам в палатку,
греться! – закричала Маша.
Они вскочили на ноги и, опять подхватив меня под руки, снова повлекли за собой в свою палатку, весело смеясь.
И там всё опять повторилось… Сначала!
Когда к полудню, обернувшись полотенцем, я выпорхнул из палатки Даши и Маши, то вдруг совсем не обнаружил своего «мерседеса», опрометчиво оставленного мной под берёзой!
Я сильно разволновался, несмотря на увещевания Зелёного:
– Что ты боишься, Колян? Серый с Михой поехали за пивом в деревню на твоём «мерине»!
– Ура! – истошно и дико орала уже порядочно окосевшая Светка-
Естудэйка, высунувшись по пояс из окна машины с бутылкой пива в руке, когда через пару часов мой «мерседес» выехал на поляну с лесной дороги.
Поддатый Миха самодовольно сидел за рулём! Серёга с Гелей развалились на заднем сиденье и, крепко обнявшись, издевательски улыбались мне…
Ох, и получили же они дроздюлей от меня за то, что взяли машину без спроса, раскатывали на ней пьяными и обрекли меня тем самым на двухчасовые мытарства по пляжу без трусов, обёрнутого в чужое полотенце! В наказание за это они уехали в город с туристического слёта со своими любимыми подругами на автобусе, заботливо арендованном Заваркиным для перевозки туристов!
Даша и Маша вернулись в город со мной на моей машине…
Кидок
В пять часов вечера мой «мерседес» нёсся по Чёрному мосту через реку Десна. Рядом со мной сидел Миха. Что такое камеры слежения на дорогах, мы в ту пору ещё не знали и гоняли по городу, кто во что горазд!
– Я же тебе говорил, Коля! Виктор – отличный мастер, – делая ударение на последний слог в имени своего старого друга и одноклассника, толковал он мне.
Получив часть денег от Михи в виде заработной платы, я тут же решил привести в порядок свой автомобиль и технически как следует обслужить его. Поменял в двигателе масло, фильтры, задние рычаги подвески и резину. Всю эту замену мне делал его давний приятель и одноклассник Виктор Селютин, очень рослый, физически развитый, белокурый мужчина с весёлыми серыми глазами на симпатичном лице, гараж которого тогда находился в Фокинском районе Брянска.
Автомобиль уверенно входил в повороты, вёл себя мягко, словно резиновый. Однако что-то мне всё же не нравилось в его таком тихом и плавном ходе.
По дороге мы заскочили к Жоре Жарову, который жил в районе
Полтинника, как называли тогда в те времена модный кинотеатр имени Пятидесятилетия ВЛКСМ. Миха всего на минутку забежал к нему домой, а затем мы отправились на базу в Фокино.
На выезде из Брянска я уже отчётливо ощущал вибрацию, передающуюся и на корпус, и на рулевое колесо автомобиля!
Я делал зигзаги на дороге, то понижал, то увеличивал скорость до ста сорока километров в час, но вибрация всё нарастала…
Наконец, всё это мне порядком надоело! Я резко тормознул и съехал на обочину дороги.
Я замешкался, продолжая сидеть в автомобиле и закуривая сигарету. Миха же выскочил наружу сразу и оббежал машину вокруг.
Наклонившись к переднему левому колесу, он вдруг поднял с земли какой-то предмет. Потом Миха выпрямился и лёгким стуком в окно попытался привлечь моё внимание. Он испугано выпучил глаза, был бледен, губы и руки его едва заметно дрожали.
– Коля! Это случайно не твоё? – неуверенно спросил он.
В правой руке Миха держал длинный кованный юбчатый колёсный болт от литого диска моего «мерседеса» …
Я пулей выскочил из машины.
– Мой, конечно! – заорал я нервно, – где ты его взял?
– Тут лежал, на земле, – недоумевая, ответил Миха.
Ещё один болт был еле ввёрнут и закручивался от руки! Из пяти гнёзд два были пусты! Следовательно, одного болта не хватало, он был утерян!
Миха передал мне болт и пошёл в обратном направлении, внимательно всматриваясь в бровку обочины дороги. Где-то метрах в тридцати от меня он опять нагнулся и поднял с земли ещё один недостающий болт:
– Есть! – крикнул Миха и потряс им над головой.
Достав баллонный ключ из багажника, накрепко вкручивая и затягивая все колёсные болты по кругу машины, я нудно ворчал, передразнивая Лёху:
– Виктор – отличный мастер! Чуть не угробил нас с тобой!
С этого момента я начал проверять затяжку всех колёсных болтов своего автомобиля на любом шиномонтаже!
Потом я чуть не очумел от наглости Михи и Серёги, когда мы вместе сидели в скверике на остановке Северной возле моего дома! Они вдвоём приехали ко мне на Михиной «лохматке» и уже битый час наперебой доказывали мне, что денег больше нет! Что всё заработанное за этот сезон уже поделено между нами, давно получено каждым из нас, и кто и как распорядился своими деньгами, кто и как их проел – ни Михи, ни Серёги больше уже не касается! Я натурально чувствовал себя полным дураком, которого надувают на ровном месте:
– А где Жора? А? Почему его нет с вами? Вы тоже его кинули на
деньги, как и меня?
– Да какая тебе разница, где он! – заорал Серёга.
– Коля, денег больше не жди! Сезон уже закончен… Товар мы свезли и складировали на базе… Посмотри, пожалуйста, на этот отчёт! Из него же всё ясно-понятно, – более спокойным голосом промямлил Миха.
– Да, узнаю ровный Серёгин почерк! Долго калякали? Или вы на
меня обиделись, что я в Синезёрках вас кинул с вашими подругами? Так извините! Было за что! И вообще! Идите вы все к чёрту со своими гнилыми писульками! Больше я с вами не работаю! Хватит! – нервно взорвался я.
– Никуды ты, мялок, не денесси! – съехидничал Серёга.
Однако по нему было видно: он опасается, что я брошусь на него с кулаками…
– И чем же ты тогда займёшься в следующем сезоне? – хитро полюбопытствовал Миха.
Он взволнованно курил «беломорину», чинно сидя рядом со мной и закинув нога на ногу. Серёга ходил перед нами взад-вперёд по асфальтированной дорожке, словно Ленин, заложив руки за спину.
Я помолчал немного и продолжил:
– А зачем ждать следующего сезона? До него ещё дожить надо! Вы, я вижу, легко доживёте… а мне не на что!
– Так что делать будешь, Колюха? – спросил меня Серёга.
Остановившись передо мной, он насмешливо и ехидно уставился в мою сторону.
– Да хоть в гонщики подамся, машины из-за бугра гонять!
– А на это немалые денежки нужны, первоначальный капитал, так сказать! – многозначительно подняв вверх указательный палец, заявил Миха.
– «Мерина» продам! – отрезал я.
Поднявшись с места, я дал понять, что дальше продолжать разговор с ними не намерен:
– Всё! Разговор окончен!
Весело и живо обсуждая что-то, Миха и Серёга, отсвечивая довольными рожами, кое-как выехали на своей «лохматке» на Литейную улицу и покатили в сторону центра города…
Сидя на лавочке, я долго смотрел им в след. Было обидно до слёз! Но каким-то шестым чувством я понимал, что рано или поздно и Миха, и Серёга поплатятся за этот кидок!
«Судьба не дура, заставит заплатить!» – был уверен я.
Но… Когда и как это произойдёт, я тогда ещё не знал. И именно этим я здорово отличался от всё видящего наперёд Прометея!
Я вернулся домой и позвонил Жоре Жарову:
– Жора, привет! Деньги за сезон уже получил? – спросил я.
– Нет ещё! Миха обещал завезти ближе к вечеру…
– На какую сумму рассчитываешь? – поинтересовался я.
– Да, на какую? Нам же там штук вроде по пять бакинских Миха обещал начислить, – заявил мне Шура.
– Не раскатывай губу, дружище! Ничего ты не получишь! Миха с Серёгой нас кидают!
– Как кидают? Я не верю! Миха – честный, очень нормальный малый, я его давно знаю…
– Зато Серёгу не знаешь! – обречённо сказал я и повесил трубку.
Мобильного телефона у меня тогда ещё не было…
И смех, и грех!
Соловей изо всех сил заливался в листве соседних зарослей …
Я хлопнул себя ладошкой по лбу, пытаясь отделаться от писка надоедливых комаров. Открыв глаза, я зажмурился от яркого света. Солнце уже стояло достаточно высоко. Я отлично выспался этой ночью на разложенном мягком пассажирском сиденье, вытянувшись во весь рост и включив на всю катушку электроподогрев, чтобы не замёрзнуть.
Потом я быстро посмотрел на часы. Скоро откроется Ошмянская таможня. Нужно срочно успеть пораньше отметить свои таможенные документы и реализовать депозит для растаможки автомобиля, который я гнал из Литвы в Россию на продажу.
Вот уже два года прошло с тех самых пор, как я продал свой «мерседес», и занимался этим автомобильным бизнесом после ссоры с Михой и Серёгой, пригонял машины из-за границы, растаможивал их и продавал на Люберецком автомобильном рынке в городе Москве. Под растаможку подходили автомобили возрастом от трёх до пяти лет. Оплачивать надо было около двух с половиной евро с одного кубического сантиметра объёма двигателя. Это приносило мне несоизмеримо больший доход, чем розлив и продажа инсектицидов!
Выйдя из автомобиля на свежий воздух, я быстро достал из багажника пластиковую бутылку с холодной водой и умылся. Затем, воспользовавшись отсутствием очередей, я сделал все свои дела на таможенном переходе и отправился домой. Сегодня мне предстояло проделать путь длинной почти в тысячу километров, и я рассчитывал пройти его за день!
Мой новый тёмно-синий «Фольксваген Пассат» с транзитными номерами красного цвета, резво отъехавший от Ошмянской таможни, километров через восемь-десять достиг трассы Вильнюс – Минск. Повернув направо, я стрелой помчался на восток.
До Минска мне оставалось порядка ста пятидесяти километров, как вдруг на ближайшем посту ГАИ я увидел двух сотрудников, один из которых махнул мне жезлом.
Пришлось притормозить и остановиться на обочине.
– Добрый день, куда вы путь держите? – поздоровавшись со мной, спросил гаишник.
– Домой в Россию. В Брянск! – уточнил я, удивившись тому, что он не просит предъявить документы на автомобиль.
– Вы меня извините, не подбросите ли батюшку до Минска, вы ведь мимо едете? – как-то умоляюще попросил он и указал своим жезлом куда-то в сторону своего двухэтажного поста.
Я посмотрел туда, куда он показал. В тени строения скромно стоял внушительных размеров тучный поп в чёрной рясе, отсвечивая огромным крестом из какого-то белого металла.
– Ну, хорошо, – неуверенно сказал я, – но только до МКАДа, потом я в сторону ухожу…
– Меня устроит, сын мой, – отозвался поп и вышел из тени.
Он держал в руках фиолетовую скуфью, а длинные тёмные волосы волнами опускались на его мощные плечи.
Моя машина сорвалась с места. Поп сидел рядом и говорил на самые разные темы.
Он, похваляясь, не без удовольствия поделился со мной своим тайным секретом о том, что едет на очень ответственное и срочное совещание с президентом своей страны – Лукашенко Александром Григорьевичем, даже показал мне своё поповское удостоверение в красной обложке, напоминающее милицейскую корочку, чему я был нимало удивлён! Он всё больше распалялся, краснел, обливался потом, и я приоткрыл окно с его стороны, за что он признательно меня поблагодарил.
– А вы православный, батюшка? – вопросительно посмотрел я в его сторону.
– А то как же? Конечно, конечно, сын мой!
Тем временем машина вылетела на гладкую двухпутную дорогу, начавшуюся перед Минском. Тут было аж по две полосы движения в каждом направлении.
И вдруг мне пришлось быстро сбросить скорость! Между путями на газоне стояла гаишная машина с работающими мигалками на крыше, передом к нам!
Постовой, сидевший в ней, увидел мой «Пассат» и высунул в своё боковое окно предмет, похожий на радар. Потом он тронулся с места и по газону, разделяющему полосы движения, поехал нам навстречу!
– Смотрите, смотрите, святой отец! Видите, вон ту машину с мигалками?
– Да, вижу!
– Она же не стоит на месте, а едет! Верно?
– Да, сын мой, – согласился поп.
– Обратите внимание, у меня спидометр сейчас показывает девяносто километров в час! А она сейчас едет нам навстречу со скоростью где-то пятьдесят километров в час! Поэтому радар в руке гаишника наверняка сейчас показывает скорость около ста сорока километров в час!
– Да, наверное, – он одобрительно кивнул.
– Так вот! Сейчас этот гаишник меня остановит и начнёт вымогать деньги за превышение скорости!
– Да, ну? – недоверчиво сказал поп.
Я не спеша приближался к патрульной машине, сбрасывая скорость, и, наконец, уже еле-еле катился по крайней правой полосе, когда постовой, остановившись, не торопясь, вышел из машины, медленно пересёк проезжую часть и махнул мне жезлом, отдавая команду остановиться. В левой руке он держал радар! …
– Разве я что-нибудь нарушил? – спросил я, выходя из своего автомобиля, который остановил метрах в двадцати от постового.
– А что вы можете нарушить на трассе кроме скоростного режима? – вопросом на вопрос ответил мне наглый гаишник.
Тем временем, прихватив из бардачка документы на свой автомобиль, я медленно приближался к нему.
– Любопытно! Какие же показания зафиксировал этот ваш замечательный радар? – ехидно поинтересовался я.
– Сто сорок километров в час! – гордо выпалил постовой.
– Вот видите, батюшка, что я вам говорил? – как бы игнорируя его присутствие и слегка обернувшись к подходившему к нам священнику, наигранно и весело воскликнул я, – у меня на спидометре было девяносто! Батюшка – свидетель! А вы ехали навстречу со скоростью где-то пятьдесят километров в час и на ходу фиксировали мою скорость! Вот вам и сто сорок на радаре!
– Да что вы такое говорите? Этот радар так скорости не складывает! – заревел постовой.
– Зато вы складываете… денежки себе в карман, обирая несчастных водил! – вплотную приблизившись к нему, заорал я.
– Ах, ты охальник эдакий! – громогласно произнёс поп, заглушая и меня, и постового, – я направляюсь к президенту Лукашенко на совещание! Предъявляй свои документы и номер бляхи!
Гаишник опешил и отступил назад на несколько шагов, отдаляясь от наступавшего на него попа:
– Вы не правы, не правы, не правы вы… уезжайте отсюда, быстро уезжайте!
Постовой почти бегом добрался до своей машины, вскочил в неё и уехал…
Поп негодующе посмотрел ему вслед:
– Ох, охальники эдакие! – он гневно сжал кулаки, обливаясь обильным потом, и нервно краснел…
Мне было смешно!
– Да не волнуйтесь вы так, батюшка! Спасибо, конечно, что вы
спасли меня!
– Ох, охальники… – не унимался он.
Вскоре я подъехал к кольцевой автодороге Минска. Мы с батюшкой тепло распрощались, и он сошёл на автобусной остановке, а я повернул направо и выехал на объездную дорогу.
Мой взгляд невзначай упал ниже панели управления автомобилем на консоль, где располагались колёсики включения подогрева сидений. Я с ужасом выпучил глаза! Над колёсиком подогрева пассажирского сиденья, где только что сидел поп, горел зелёный индикатор… Подогрев его сиденья был включен на всю катушку! Видимо, он оставался в этом включенном положении ещё с ночи, когда я на этом сиденьи спал и забыл его выключить! …
Дикий хохот вырвался из моей груди! Теперь я понял, почему поп краснел, пыхтел и обливался потом всю дорогу – сиденье было почти раскалено, когда я потрогал его ладонью правой руки! Требуха моего священника, должно быть, кипела внутри него! Я заливался громким смехом, и в то же время мне было жутко стыдно перед батюшкой, я корил себя за такую невольную оплошность! Вот уж действительно – и смех, и грех!
С тех пор, как я начал развивать этот новый для меня вид бизнеса, то есть перегон автомобилей, мне частенько приходилось сталкиваться с неловкими ситуациями, возникающими на каждом шагу при активнейшем участии работников дорожных служб разных стран. Этот случай тоже не стал исключением.
Гибель ребёнка
Гулко зазвонил телефон. Я открыл глаза и бросил взгляд на часы. Было ровно девять утра…
– Коля, привет, – Миха голосом побитой собаки опять чего-то от меня хотел.
– Привет. Чего ты трезвонишь в такую рань? – недовольно спросил я.
– Девять часов утра в понедельник – это для тебя рань? – наигранная издёвка слышалась в его хрипловатом голосе.
– Рань, конечно! Понедельник – день тяжёлый! Особенно для тех людей, кто является домой около трёх часов ночи, предварительно помотавшись дней пять галопом по европам, – очень недовольно продолжил я, – что у тебя опять стряслось?
– Не по телефону, Коля! Давай! Срочно жду тебя в Майском парке в Бежице, в сквере Морозова. Приезжай скорей, а? Есть к тебе серьёзный разговор…
– Ладно. Минут через сорок… Жди! – обречённо ответил я.
Обида гложила меня все эти два года, что мы не общались. Ссора внесла коррективы в наши отношения. С Серёгой я не хотел видеться принципиально, поскольку считал виновником разлада именно его. Сто против одного – это он подбил Миху на кидок! Жора Жаров был того же мнения. Его я тоже не видел уже около двух лет. После моего ухода их бизнес совсем заглох…
С Михой мы хоть встречались после этого несколько раз. Он извинялся, предлагал мне какие-то новые дела. Но его предложения меня больше не интересовали. Однако и не приехать сегодня на встречу я тоже не мог – не позволяла совесть.
– Привет, – сказал я, пожал протянутую руку Михи и сел рядом с ним на скамью.
Свой свеже пригнанный «фольксваген» тёмно-синего цвета я припарковал на стоянке возле скверика. Теперь я, довольный, со стороны любовался им.
Миха не ответил, просто, молча и продолжая курить, крепко пожал мне руку. Запахом перегара разило от него за версту!
– Ну, что? Давай! Рассказывай! – начал я, отлично помня, что он терпеть не может этой фразы.
– Беда, Коля! Я убил человека! … – уныло начал он.
– Та-а-ак! Где? Когда? Как это произошло? – опешил я.
– Это ребёнок… мальчик… восемь лет! Я сбил его машиной в субботу, у себя дома, в Фокино, когда ехал отдыхать на озеро… Мальчик умер в больнице…
– Ты был под рюмкой? – строго спросил я.
– Да, – подавлено ответил он.
– Ф-у-у-у-х, – я тяжело выдохнул.
– Понимаешь, Коля? Мы уже не живём с Людой. Но она приехала с утра в субботу на автобусе, привезла Манюню ко мне в гости! А я спохмела… Мы опять разругались! Я хватанул пол стакана, сел в «лохматку» и погнал на озеро… Когда на спуске оврага внизу увидел мальчика на велосипеде, то захотел его обогнать и проехать мимо! А он, видно, испугался… вздумал переехать на другую сторону дороги…
Миха немного помолчал.
– Я даже среагировать не успел! Он – под колёса! Я – по тормозам, но поздно! Сбил! … Потом я выскочил из машины, схватил его в охапку, и в больницу, в Бежичи… Но как только я его привёз, он умер, – Миха как бы заново пережил все это, побледнел, часто задышал!
Я видел, как во рту его пересохло… Он отбросил окурок сигареты куда-то в сторону и отхлебнул большой глоток пива из бутылки, которую держал в своей левой руке, и которую я сразу не заметил.
Я тоже закурил сигарету и долго молчал, переваривая всё то, что рассказал мне Миха.
Наконец, я спросил:
– Ну, а от меня-то чего ты хочешь?
– Помоги мне, Коля, пожалуйста! Найди мне адвоката! Я сидеть
не хочу!
– Не хочу? А сидеть придётся, Миха! Адвокат… Что адвокат? Он только срок скостит… да и то не факт!
– Коля, блин… помоги! … – сдавленно прошептал Миха и тихо заплакал.
– Ладно-ладно! Не раскисай! – я дружески похлопал его по плечу, – есть у меня на примете одна адвокатша по уголовке, Ольга Николаевна Лазер…
– Еврейка, что ли? – вопросительно взглянул он на меня.
– Сам ты – еврейка! Тебе какая разница? Это же её фамилия по
бывшему мужу… Девичьей я не знаю. Переговорю с ней сегодня, если застану на месте. Жди звонка!
Мы ещё посидели минут пять, молча выкурили по сигарете, пожали друг другу руки и расстались.
Теперь мне нужно было ехать в соседний район города, чтобы переговорить с Ольгой Лазер по Лёхиному вопросу.
Её офис находился на улице Фокина в старом деревянном двухэтажном здании постройки начала прошлого века.
Эта избушка на курьих ножках давно требовала сноса, однако этого делать никто не собирался. Здание было признано памятником архитектуры. На его фасаде красовалась огромная вывеска: «Адвокатская контора «СОЛО». «ЛО» можно было бы расшифровать как – Лазер Ольга. Что означало «СО», я не знал…
Припарковав свой «Пассат» у тротуара, я вошёл в контору. Остановившись у двери её кабинета, я прислушался, а потом негромко постучал условным стуком: тук, тук-тук, тук-тук! Мне никто не ответил. Я осторожно приоткрыл дверь и заглянул внутрь, шкодно улыбаясь. Ольга Лазер оторвалась от своих бумаг, и, сидя за столом, подняла на меня свои глаза.
– Можно? – неуверенно улыбаясь, громко спросил я.
– Да-да, входите, – улыбнулась она мне.
Я вошёл в просторный кабинет с высокими окнами, сделал несколько шагов к ней и плюхнулся на стул, стоящий у её стола.
Ольга Лазер была яркой женщиной средних лет, невысокого роста. Большие зелёные глаза, веснушчатое лицо и огромная шевелюра длинных огненно-рыжих волос вовсе не делали её красавицей. Тонкая талия, огромный бюст и очень массивный зад в сочетании с полными короткими ногами делали её фигуру слегка непропорциональной. Однако же всё это вместе взятое вызывало в окружающих мужчинах неподдельный интерес…
– Что случилось? – спросила она, продолжая улыбаться мне.
– Убийство! – уже совладав с собой после разговора с Михой, весело ответил я.
– Вот как? И кого же ты у нас прибил? – не переставая улыбаться, спросила она, однако глаза её при этом заметно сузились.
Ольга напряглась.
– Не я! Друг мой Миха… Сбил ребёнка на машине!
– Насмерть? – уже всерьёз спросила она.
– Да! Мальчик восьми лет, умер в больнице!
Я пересказал Ольге Лазер всё, что рассказал мне Миха.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71281549?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Родион Рессет
Два главных героя – Михаил и Николай…
Повествование ведётся от лица одного из них, построено на антитезе, противопоставлении характеров героев.
В основе лежит идея – приносить добро и помогать людям!
Главные герои выражают свои взгляды на жизнь, вступают в борьбу друг с другом, с другими персонажами и героями романа, спорят между собой, ищут каждый по-своему свою любовь!
Здесь освещены темы взаимоотношений между людьми, взаимопомощи, любви, и дружбы, борьбы с недугом, в частности – алкогольной зависимостью одного из главных героев.
В романе широко затронуты товарно-денежные отношения, бытовые взаимоотношения нашего времени…
Красной нитью обозначена основная мысль – помощь людям и добро, олицетворённое в образе древнегреческого мифологического титана – Прометея, подарившего в виде искры огонь людям, здесь прослеживается яркая параллель с современностью.
Все события и герои произведения вымышлены, любые совпадения случайны.
Родион Рессет
Продавец подержанных машин
Пролог
Интересно наблюдать со стороны, как играет человеком Судьба! И даже замечательно, если она вдруг выносит его на гребне бурной волны куда-нибудь высоко наверх, наделяет его тайными познаниями, необычайной долей какого-нибудь очень невероятного везения или фантастического счастья!
А если наблюдаешь за всем этим вовсе не со стороны? Если являешься непосредственным участником этих сказочных явлений? Если Судьба – не гребень бурной волны, а фатальный водоворот захватывающих событий, затягивающих человека в бездну?
Если бы все эти жизненные коллизии возможно было не только предвидеть и предсказать заранее, но и предотвратить их, помочь попавшему вдруг в беду человеку, подобно мифическому титану, имя которому – Прометей…
Серёга
В небольшом и уютном ресторанчике в центре литовского города Вильнюса на проспекте Саванорю, дом шестьдесят пять «А», мы сидели за ужином.
За окном стоял тихий вечер, залитый лучами заходящего за горизонт солнца. В начале июня лето уже вступило в свои права, но жарким зноем похвастаться не могло. Здесь было достаточно прохладно, и тихий ветер лениво, словно перед сном, поигрывал молодой листвой деревьев.
– Ну, что, парни? За удачу в делах? – Серёга поднял очередной тост и опрокинул рюмку, занюхав её хлебной коркой.
Серёгу я знал к этому времени уже пару лет. Мы с ним вместе провернули немало разных дел, занимались очень многими видами бизнеса, и мне было чему у него поучиться. Он был лет на пять старше меня, немного выше ростом, плотного телосложения, голубоглазый блондин, но стригся всегда очень коротко, всегда носил затемнённые очки с толстыми линзами. Бородавка на мелком и вечно небритом подбородке явно свидетельствовала о его взбалмошном и шкодном характере. Скорпион по гороскопу, он был безумно любвеобилен! Серёга часто волочился за разными симпатичными девушками и был отъявленный ловелас…
Трое очень коротко стриженных местных парней-литовцев, новоявленных наших компаньонов, тут же поддержали его тост. Хлебнув спиртного, они сразу же накинулись на еду. Звали их –
Каститас, Дайнюс и Робертас. Вместе с Серёгой они довольно резво «приговаривали» уже третью бутылку литовской водки, но я, будучи за рулём, не мог присоединиться к ним, и обходился минералкой.
Позавчера, по наводке одного из вузовских однокашников Серёги, армянина Георга, мы притащили из Минска в Вильнюс целую двадцатитонную фуру американских сигарет «BOY», стоимостью в одиннадцать миллионов рублей, и сдали их на реализацию этим литовским ребятам в коммерческую фирму «Эмеритес». Управлял ею как раз один из них – Каститас.
– Послушай, а что означает твоё литовское имя? – пьяно приставал к нему Серёга.
– Каститас – это по-вашему будет – Константин! Означает, «постоянный»! – охотно ответил он.
– Постоянный? Понятно… Ну, Робертас – это значит Роберт! Тоже понятно… А Дайнюс? – не отставал от него со своими вопросами пьяный Серёга.
– Дайна по-нашему, по-литовскому, – песня!
– А! Понял-понял! Дайнюс означает – песенник! Или, может быть, певец? – не переставал прикалываться он.
– За свой товар можешь не беспокоиться, Сергей! Звоните на телефон фирмы или на мобильный! За месяц продать ваши сигареты не обещаю, но месяца за три… думаю, мы спокойно справимся, – Каститас вполне трезво оценивал ситуацию, а его друзья согласно кивали.
– Я вовсе не беспокоюсь! Тебя мне порекомендовал Георг! Документы у нас оформлены законно! Так что… за плодотворное сотрудничество! – Серёга вновь призывно вскинул рюмку вверх.
Ребята допили водку, а официант – тут как тут!
– Вам повторить ещё спиртного? – ломая язык, спросил он.
– Нет-нет! Достаточно, родной! Мы уже закругляемся! Нам пора! – встрял я в этот пьяный разговор.
Серёга начал было рьяно протестовать, но гостеприимный Каститас охотно поддержал меня:
– Хорошо! Ужин за мой счёт! А это – подарок вам в дорогу! Он гордо выставил на столик упаковку баночного пива «Volfas Engelman».
– О! Спасибо-спасибо, друг! – Серёга расплылся в довольной улыбке, пожимая на прощанье протянутые руки ребятам.
– За деньгами приезжайте… в долларах будет! У нас новую валюту теперь вводят – литы! Вам это не интересно будет… могу рублями на счёт перевести, если реквизиты оставлять будешь!
Каститас никак не мог оторваться от делового разговора.
– Разберёмся! – беззаботно махнул рукой Серёга и поплёлся за мной к выходу, прихватив с собой ящик дарёного пива.
Мы толпой выкатились из уютного питейного заведения.
Литовские партнёры дружно проводили нас до автомобиля, припаркованного перед рестораном. Серёга упал рядом со мной на пассажирское сиденье, предварительно водрузив назад свою упаковку с элитным пивом, и мы по улице Тукстантмячё, плавно переходящую в
улицу Жирню, выехали на Минское шоссе.
Наша бежевая реэкспортная «восьмёрка», недавно ввезённая из
Финляндии и купленная нами по случаю в Москве на авторынке в «Речном порту» за три тысячи долларов, очень быстро, через тридцать километров, доставила нас к границе Белоруссии. Там ещё не было тогда никаких пограничных постов, но таможенные уже устанавливались.
Стемнело довольно быстро, и я некомфортно чувствовал себя за рулём, перейдя на дальний свет фар.
– Зря мы попёрлись домой на ночь глядя! Надо было хоть заночевать! – недовольно пробурчал я.
– Нормально-нормально! – довольный Серёга, откинувшись на сиденье, потягивал пиво из жестяной банки.
– Тебе нормально! А мне рулить…
– Не ной, Колюха! Все уедем, – он пьяно улыбнулся. – Теперь только и знай – денежки собирай! – Серёга смачно клацнул языком, кинул на заднее сиденье пустую банку из-под классного литовского пива и потянулся за следующей.
– Эй! Хорош! Ты так всё пиво вылакаешь! – возмутился я.
– Да не скули ты! Я тебе оставлю…
Вдруг в зеркало заднего вида ударил мощный луч света! Это нас на большой скорости обогнал красный «Опель Кадет»! Едва стих шум его мотора, как за ним мимо нас пролетел «Опель Рекорд» серебристого цвета!
От неожиданности я чертыхнулся, а Серёга воскликнул:
– Ну, ни чего себе! Кто это? Колюха!
– А я по чём знаю? Скорей всего – это гонщики! – неохотно ответил я, – номера-то литовские.
– Что ещё за гонщики? – не понял он.
– Это те, кто на продажу в Россию иномарки гоняет! Новый вид бизнеса! У меня ведь сосед, Гена, этим перегоном с начала весны занимается…
– И как? Успешно?
– Успешно… с его слов, выхлоп от этого бизнеса неплохой! Штуку-полторы, а то и две грина имеет с машины! – пояснил я Серёге.
– Даже так? Надо будет подумать над этим интересным вопросом! – заинтересованно произнёс он.
– А чего тут думать? Прав у тебя нет, машину ты не водишь! Так что этот бизнес не про твою честь! – шутливо сказал я, злорадно глядя в его сторону.
Серёга замолчал.
Две пары стоп-сигнальных фонарей обогнавших нас иномарок медленно продолжали удаляться.
Вдруг он раздражённо выкрикнул:
– Колюха! А ты чего плетёшься девяносто километров в час, как
черепаха? Вон, смотри, ребята молодцы! Видишь, как своих лошадок
весело погоняют! Давай! Жми на гашетку! – пьяно скомандовал он, –
или тебе слабо?
Заметив мою нерешительность, Серёга криво усмехнулся. Меня задело, и я медленно начал давить на акселератор.
Когда наша «восьмёрка» быстро настигла серебристый «опель», зависнув у него на хвосте, стрелка спидометра застыла на отметке сто двадцать километров в час…
– Врубай дальний, Колюха! Гони их, как муха зайца! – во всё горло восторженно заорал Серёга.
– Ещё чего! – не до конца разобрав смысла его выражения, запротестовал я, – это же явная провокация, и я на неё идти не хочу! И не буду!
– Ну, тогда обгоняй! – азартно заорал он.
Я включил левый поворот и выскочил на полосу встречного движения, утопив педаль газа в пол! «Восьмёрка» достаточно резво обошла сначала «Рекорд», а потом и «Кадет». Я сбавил скорость, опасаясь «запороть» двигатель на высоких оборотах, затем поехал со скоростью сто двадцать километров в час.
Серёга кричал: «Ура!», бесновался и верещал от радости… Вдруг иномарки, одна за другой, опять обогнали нас! …
– Что за фигня? Колюха! Зачем ты дал нас обогнать?
– А что? Прикажешь препятствовать обгону? – зло воскликнул я.
– Жми! Жми, давай! – не унимался он.
Широкая дорога пролегала в густом хвойном лесу. В этом месте она переходила в четырёхпутку, по две полосы в каждом направлении, которые были чётко разделены между собой широким газоном.
– Давай! Давай! Давай! Колюха! – активно подзадоривал меня Серёга, подпрыгивая на сиденье.
– Успокойся ты! – парировал я, но всё же опять пошёл на очень рискованный обгон.
Дорога уходила в затяжной поворот направо.
Я уже было обошёл и первый, и второй «опель»! Стрелка спидометра болталась на отметке сто сорок километров в час, как вдруг вдалеке, в тусклом свете фар, я увидел гаишный «уазик»! На обочине метался из стороны в сторону постовой, размахивая своей полосатой палочкой! Он явно требовал от нас остановиться! И двух «опелей», одного за другим, он тормознул тоже… Мне аналогичным образом пришлось сбросить скорость. Медленно съехав с дороги, я повиновался требованиям гайца… Иномарки тоже остановились на обочине впереди нас.
Тем временем низкорослый гаишник пробежал мимо нашей «восьмёрки» вперёд. Одетый в какую-то серую и кургузую, несуразную форму нового образца, которой мы до сих пор ещё ни разу нигде не видели, подпоясанный широким ремнём, он чем-то очень походил на бравого солдата Швейка. Отобрав документы у лихих водителей этих
иномарок, гаец направился к нам.
– Ну, что? Допрыгался? – удручённо выдохнул я.
– Не ссы! Прорвёмся! – отозвался Серёга и отстегнул ремень безопасности, вознамерившись выйти из машины.
Когда нелепый гаец подошёл к капоту нашего авто, Серёга уже поджидал его.
– Предъявите ваши документы! – выкрикнул постовой.
– Какие тебе ещё документы? Ты! Быдло ряженое! …
– Что? Да вы пьяны! От вас разит! Ну-ка, предъявите ваше водительское удостоверение! – бешено заорал тот.
– Да кто ты такой? Ты посмотри на себя! Клоун! – не унимался Серёга.
– Я сотрудник дорожной милиции! – заорал гаишник.
– Ещё и зековскую пидорку себе вместо фуражки надел! – дико заржал Серёга и, схватив головной убор мента за козырёк, напялил его постовому на нос.
– Документы! … Ваши водительские права! – дико взревел обиженный гаишник.
– Да нет у меня никаких водительских прав! Я не водитель! А из документов у меня только вот! – Серёга, возвышаясь над ним, как каланча, выхватил из заднего кармана своих джинсов гражданский паспорт и помахал им перед носом постового.
Тот, недолго думая, подпрыгнул, изловчившись, и выхватил документ у пьяно Серёги из рук! Оторопев от удивления, мой друг широко раскрыл глаза и рот! А очень юркий гаишник, развернувшись, кинулся к иномаркам! Он как-то резво запрыгнул в ближайший «Опель Рекорд».
– Следуйте за мной! – крикнул он напоследок и захлопнул дверцу машины.
«Рекорд», а за ним и «Кадет», резко сорвались с места. Ментовской «уазик» так и остался без признаков жизни стоять на газоне между двух дорог…
Возмущённый Серёга вернулся в салон автомобиля:
– Нет! Ну, ты это видел, а? Вот чмырь недоделанный! Погнали за ними! – тяжело дыша заявил он.
– Зачем? – полюбопытствовал я.
– Как зачем? У него мой паспорт!
– И что?
– Как что? Колюха! Как что? – продолжил возмущаться он.
– Давай рассуждать трезво! – предложил я.
– Давай! – вызывающе выкрикнул Серёга.
– Итак! Гаишник забрал у тебя паспорт! Сейчас он всех троих потащит на пост… Один он с нами не справится!
– Кого это – троих? – снова выпучил глаза он.
– Нас, и два «опеля»!
– Ах, да…
– Ближайший гаишный пост на внутренней стороне МКАДа в Минске. До него осталось километров двадцать с лишним…
– И что? На посту выяснится, что за рулём был не я! И мент будет вынужден отдать мне мой паспорт…
– И забрать у меня мои права за превышение скорости! – перебил я Серёгу, – по твоей милости, между прочим!
Серёга озадаченно замолчал. Недавняя его дикая весёлость моментально испарилась. Он напрягся, мысленно взвешивая все «за» и «против».
Я, тем временем, выехал с обочины на трассу и поехал вслед за гонщиками и гаишником, сидевшим теперь в салоне одной из их машин.
– А тем более, если местным гаишникам взбредёт в голову обыскать нас и наш автомобиль? Они найдут наши газовые «пукалки»: твой «WALTЕR» и мой «MAUSER»! Что тогда?
– Что они? Отберут, что ли? Хренушки! У нас на это оружие разрешения имеются! – уверенно заявил он.
– А ничего, что они выданы нам в России, а на территории Беларуси они недействительны? – с издёвкой спросил я.
Между нами снова возникла неловкая пауза…
– Да, жалко будет, если отнимут! Каждая из этих «машинок» двести баксов стоит! – начал сокрушаться Серёга.
– Жалко? … а себя тебе не жалко? Думаешь, только этим закончится? – усмехнулся я.
– А что ещё? – недоумевая воскликнул он.
– Тюрьма и гниды! За незаконный оборот оружия! Вот что! «Совок» просрали! Теперь Белоруссия – чужая нам страна! Не забыл? – всё больше распалялся я.
– Да брось ты, Колюха! Не нагнетай…
– Хочешь проверить? – дерзко спросил я.
Серёга сосредоточенно молчал, не говоря ни слова!
Тем временем мы очень скоро догнали «Рекорд» и медленно плелись у него в хвосте.
Не дождавшись ответа Серёги, я ударил по газам и обошёл иномарки! До города Минска уже оставалось не больше трёх-пяти километров…
– Погоди! А как же всё-таки мой паспорт? – вскричал он.
– А так! Приедем домой – объявишь его в розыск! Скажешь, что, мол, в Москве потерял, а через неделю получишь новый! Делов-то! …
Серёга хотел было что-то возразить, но иномарки снова обошли нас! А плюгавый гаишник, опустив стекло, высунул свою полосатую палочку из салона и стал резко махать ею, предупреждая нас о скорой
остановке.
Я притормозил и начал резко сбавлять скорость, отставая…
– Ну? Так что делаем? – повысив голос, спросил я.
Серёга молчал…
Два «опеля» с гаишником на борту через мост над МКАДом резво влетели в Минск, к гаишному посту! А я, не дождавшись его ответа, перед кольцевой дорогой резко повернул направо, по съезду соскочил на МКАД и ударил по газам!
– Поехали домой! – зло и азартно вскричал я, теперь уже навсегда отрываясь от проклятых гонщиков с иномарками и от ненавистного мента!
– Ну, и что ты сделал? – критически заявил Серёга.
– А что? Ты же молчал! И я принял решение! – невозмутимо ответил я.
– Ну-ну! Сейчас они объявят план-перехват и повяжут тебя либо на объездной, либо на съезде с кольцевой в Гомель!
– А тебя не повяжут? И вообще, откуда они знают, где мы с МКАДа съезжать будем! – отмахнулся я.
– Что ты думаешь, они дураки? Этот мент явно срисовал твои брянские номера! – не унимался Серёга.
– Отстань! Сам сказал: «Прорвёмся!» – парировал я.
Но ни на МКАДе, ни на гомельском съезде с него нас никто не ждал! Наша бежевая «восьмёрка» в полуночной тьме резво летела домой…
Миновав пригородный посёлок Привольный, на развилке я повернул направо, на Бобруйск, рассчитывая к утру добраться до Гомеля.
Всё это время, обидчиво молчавший, Серёга попросился по малой нужде. Я остановил наш автомобиль на обочине, а он, справившись, полез на заднее сиденье. Я снова тронулся в путь.
– Обиделся, значит, – насмешливо спросил я его.
– Да пошёл ты… Не тебе же теперь по паспортным столам бегать, документы восстанавливать! – и он жёстким щелчком вскрыл очередную банку с пивом.
– Я думал, ты спать отправился, а ты снова к спиртному поближе! – возмутился я.
– Не переживай! Я тебе оставлю…
– Ну, уж нет! Давай сюда пару банок! – и я протянул назад свою руку, глядя на дорогу.
Серёга вложил мне в ладонь холодную жестяную банку.
– Хрен тебе! Одной обойдёшься, – категорично заявил он.
– Жмот! – шутливо обозвал его я и кинул пиво в бардачок.
Потом всю оставшуюся до Бобруйска дорогу Серёга пьяно разглагольствовал на различные темы, одну за другой вскрывая всё новую и новую банку пива. Подняв себе настроение таким образом, он
уже и подзабыл про безвременную утрату своего паспорта. Язык его
стал заметно заплетаться, а Серёгу явно клонило в сон.
К моменту, когда мы стали обходить Бобруйск по объездной дороге, у него закончилась последняя банка.
– Колюха! Дай мне ещё пива! – требовательно заорал он.
– Где я тебе его среди ночи возьму?
– У тебя в бардачке есть! – настаивал Серёга.
– Да, иди ты! Это моё…
– Нет! Дай мне! …
– Не дам…
– Дашь! Куда ты денешься? – и он, усевшись посередине, схватившись могучими руками за ручки под потолком, начал плавно раскачиваться всем своим весом из стороны в сторону…
Хлипковатая «восьмёрка» тут же поддалась: зашатавшись, она, охотно подхватывая амплитуду Серёгиного тела и стала рыскать по дороге! …
Я уже практически перестал справляться с угрожающими кренами автомобиля и кое-как успевал всё-таки сглаживать их лёгкими движениями руля.
– Придурок! Ты же нас опрокинешь! – бешено заорал я.
– Пива! Пива давай! – упрямо твердил он.
– Ладно-ладно! Прекрати… – я примирительно потянулся рукой к бардачку.
Серёга тут же перестал раскачивать машину. Я мигом достал злополучную банку и перекинул её на заднее сиденье:
– На, подавись!
Он долго шарил в темноте, чертыхаясь, наконец-то, нашёл её и вскрыл. Пиво в бардачке нагрелось и, зашипев, вырвалось наружу пенной струёй, обрызгивая всё вокруг…
– Доигрался, дурень? Завтра будешь салон драить и чехлы от сидений стирать! Придурок! – всерьёз обиделся я на него.
– Господи! Да, не ной ты, Колюха! Разберёмся!
Плямкая, Серёга допивал остатки мутного пойла.
– Когда ты уже угомонишься? – недовольно пробурчал я.
Ветром разогнало тёмные тучи. Из-за них в звёздное небо выкатилась огромная луна, слепя меня своим белым светом до тех пор, пока я не свернул с объездной налево, в сторону Жлобина.
Миновав его и быстро проскочив Кривск, при лунном свете я любовался белыми горами калийных удобрений и снующими между ними крохотными вагонетками, крепко подвешенными на тросах. «Беларуськалий» не прекращал своей работы ни днём, ни ночью! …
Я мельком оглянулся назад. Пьяный Серёга, свернувшись калачиком на заднем сиденье, дико храпел, источая вокруг себя такой зловонный запах перегара, что мне то и дело приходилось опускать боковое стекло, чтобы проветривать салон.
Около четырёх часов утра я устало подъехал к городу Гомелю.
Огромнейшая чёрная туча, в полнеба, накрывала собою город. И из-за
этого никакого, даже мельчайшего намёка на рассвет, не было.
Широкой объездной дороги вокруг Гомеля в ту пору тогда ещё не существовало. Приходилось насквозь пересекать город и по мосту через реку Сож выезжать на Добруш, чтобы попасть домой в Брянск.
Я спокойно ехал по тёмному городу, изредка встречая машины местных жителей, то ли не успевших ещё лечь спать, то ли уже проснувшихся и спешащих по делам.
В самом центре Гомеля, перед поворотом на огромный высокий мост, я в нерешительности остановился… На проезжей части стоял знак «ОБЪЕЗД» со стрелкой налево! Но мне ведь нужно было направо! … Указатель с голубой табличкой и стрелкой «на Брянск» был завешан какой-то серой мешковиной!..
– Тут что-то не так! – тихо сказал я сам себе, – что бы это значило? Перехват?
Вокруг не было ни души. Я вышел из машины и огляделся. Не заметив больше ничего подозрительного, я снова сел в авто, включив поворотник, и поехал направо, по кольцу. Но как только я спустился вниз, сразу за ближайшим же поворотом увидел милицейский кордон метрах в пятидесяти от меня! Ужас пронзил каждую клеточку моего тела, но останавливаться было нельзя, чтобы не вызвать ненужных подозрений! …
Я продолжил движение и, не доехав до кордона метров пять, остановился, приопустив стекло своей водительской двери:
– Доброй ночи! Вы извините меня пожалуйста! Я видел знак налево! Но мне направо нужно! На Брянск! А налево дороги я здесь не знаю… Заблудиться тут ночью боюсь! Можно, проеду?
– Да, езжай-езжай! – опираясь на капот своей патрульной машины и куря сигарету, отозвался один из постовых.
– Спасибо! – мигом выпалил я и, подняв своё боковое стекло, прошмыгнул мимо гаишников. – Слава Богу! Пронесло! …
Однако радость моя была недолгой… Едва я перевалил через мост над рекой Сож, как вдалеке снова заметил скопление автомобилей возле железнодорожного переезда! Возле них, за бетонным белым забором, находилась теплица. В темноте свой яркий малиновый свет она отбрасывала на чёрные, нависшие над ней тучи. И в этом зловещем отражённом свете я увидел ещё один кордон, теперь уже из трёх милицейских автомобилей! Преодолеть ещё и его у меня теперь уже просто не было никакой возможности…
Остановившись метрах в тридцати, я оглянулся назад. Серёга валялся на полу машины между сиденьями. Я стянул велюровый чехол с задней спинки сидений и бросил ему на лицо, чтобы с улицы не было видно этого бледного пятна в моём салоне, быстро достал свои документы и, выйдя из машины, направился к гайцам.
Свет от теплицы искажал реальные цвета, словно в комнате, где
проявляли чёрно-белые фотографии. Всё, что тут при обычном свете
было белым, теперь казалось ярко-рубиновым! … Длинные тени гайцов и их автомобилей были чёрно-пурпурными, а всё остальное вокруг напоминало марсианский фантастический пейзаж…
– Здрасссьте! – робко поздоровался я издалека, – разрешите мне проехать?
– Доброй ночи, уважаемый! Сначала ваши документы…
– Документы… а что документы? Ну, документы у меня вроде в порядке, – подойдя к толпе гайцов, я протянул их вперёд: в кожаной обложке у меня лежал техпаспорт на автомобиль и модная в то время, совершенно новая пластиковая карточка водительского удостоверения.
Я старался держаться как можно спокойнее, внимательно наблюдая за тем, кто же из гайцов примет мои документы?
– Вы россиянин? – задал мне вопрос постовой, назвавший меня уважаемым, а ведь именно он взял из моих рук кожаную обложку с документами.
– Россиянин! Конечно, россиянин! – утвердительно, и как только можно вежливее, ответил я.
Гайцы плотным полукругом обступили меня, направив свои «калаши» в мою сторону.
– Один едете? – гаишник стал внимательно рассматривать мои права.
– Один, – непринуждённо попытался ответить я.
– Какая там его фамилия в ориентировке-задании? – вдруг обратился он к сидевшему в одном из автомобилей офицеру.
– Соловьёв! – выкрикнул тот, листая какие-то бумаги.
Я слегка вздрогнул, потому что офицер назвал фамилию Серёги! Но я постарался не показать виду, что эта фамилия мне знакома.
– Нет! У этого совершенно другая фамилия! Но он тоже из Брянска! – продолжил гаишник. – Гражданский паспорт у вас случайно не с собой? – поинтересовался он у меня.
– Случайно с собой, – ответил я и полез во внутренний карман своей короткой кожаной куртки…
– Тихо-тихо! Не надо этих резких движений, – заволновался гаишник, а постовые нервно повели короткими дулами своих «калашей».
Я на мгновение оцепенел, потом медленно достал свой паспорт и протянул его гайцу. Он вгляделся в моё фото, а затем перевёл взгляд на портрет, распечатанный на листе бумаги. Портрет лежал на коленях офицера, сидевшего в машине.
Я тоже взглянул на портрет… С красного от зарева листа бумаги на меня ехидно смотрел Серёга!..
«Вот это да! Они перекатали эту фотку с паспорта Серёги! И уже
из Минска уже разослали её? По всем постам? Как они это делают?
По факсимильной связи, что ли?» – чуть дрожа от волнения, подумал
я про себя.
– Нет! Не похож… – задумчиво произнёс гаишник, повертев в руках мой гражданский паспорт ещё некоторое время. – Хотя он тоже тут в очках… а какого цвета ваш автомобиль? – снова спросил он.
– А вы сами не видите? – я начинал терять терпение, но в данной ситуации хамить ментам было бы себе дороже.
«Господи! Хорошо хоть, что я спрятал свой «MAUSER» под сиденье! Вдруг им сейчас взбредёт в голову обыскать меня?» – мысленно запричитал я про себя.
– И всё же? Отсюда ваш автомобиль кажется красным! Какая у вас модель? Марка? – гаишник пристально, исподлобья смотрел на меня.
– «Восьмёрка», «Жигули», бежевого цвета! Там, в техпаспорте, всё указано, – как можно учтивей пролепетал я, искренне сожалея о допущенной грубости, на мгновение обуявшей меня.
– А в ориентировке какой цвет машины? – обратился он к офицеру.
– Да не понятно тут: то ли белый, то ли серый! Два весёлых гуся! Да и модель здесь: ти «восьмёрка», ти «дзевятка»? – сбиваясь на белорусский, ответил тот.
– Ну, а номера? – не унимался гаец.
– Номера, номера… Неизвестно, какие номера! Серия «БР»! Брянские номера, – огрызнулся офицер, не выходя из салона служебного автомобиля.
– А у вас какая серия? «БР»? – обратился гаишник ко мне.
– Конечно! Я же из Брянска! И по правам, и по паспорту видно! У нас вся Брянская область с серией «БР» ездит!
– Ясно… а вы у нас какими судьбами, Владимирович? Откуда путь держите? – уже примирительным тоном продолжил гаишник, складывая мои документы в обложку и глядя на меня в упор.
– В Жлобине был, у своей девушки, – неуклюже соврал я.
– Да? Где ж вы её нашли? В Жлобине-то? …
– Она в Брянске у нас в пединституте учится!
– На кого?
– На географа! – продолжал отбиваться я.
– А зовут как?
– Николай!
– Да не вас! Девушку! – толпа ментов дико заржала надо мной.
– Ира… – хохотнув вслед за ними, ответил я.
– Что-то уж совсем не белорусское имя какое-то, – улыбаясь, продолжил гаишник и протянул мне мою кожаную обложку вместе с документами и паспортом.
– Ну, да! Не Янина, не Олеся… к сожалению! Ехать дальше-то я
могу? – спросил я, забирая свои документы и отступая назад.
– Так что же ты посреди ночи от неё уехал-то? – вдруг невзначай
перейдя на «ты», усмехнулся гаец. – Поругались вы, что ли? – хитро взглянул он на меня.
– Нет! Не поругались! Вчера вечером мать позвонила… заболела! Утром в больницу везти надо, вот и сорвался…
Я продолжал нагло врать неожиданно для самого себя!
– Понятно!
– Ну, так ехать могу? – взмолился я.
– Ладно! Давай-давай, проезжай! – взмахнул он рукой, и я, не оглядываясь, бодро зашагал к своей машине.
Запустив мотор, я тронулся с места.
Один из гайцов всё же посветил фонариком в салон моего автомобиля, когда я проезжал мимо, но, видимо, ничего не заметил, так как лицо Серёги было накрыто чехлом от сиденья.
На переезде машину начало трясти из стороны в сторону.
– Чего мы стоим-то, Колюха, а? – пьяно воскликнул он, приподнимаясь с полика автомобиля и неловко усаживаясь на заднее сиденье.
– Не стоим, а едем! – тихо ответил я, мысленно благодаря Бога за то, что Серёга внезапно не проснулся и не стал куролесить как раз во время ментовского шмона.
– Ох, Колюха! Какой сон я сейчас видел! …
– Какой?
– Ну, какой-какой! Не мазаный – сухой… деньги, девушки, вино…
– Козёл играет в домино! – в тон ему, издеваясь, продолжил я.
– Да! … – мечтательно продолжил Серёга, – а пива у нас с тобой больше нет?
– Больше – нет!
– Жаль! Хочу познакомить тебя, Колюха, с одним толковым малым. Его Миха зовут. Он муж подруги моей сожительницы Лены…
– А мне это надо?
– Конечно, надо! Очень! Он горазд выдумывать всякие новые виды бизнесов… Вот с ним-то мы с тобой точно разбогатеем!
– Ну-ну! Разбогатеем! Когда свою фуру сигарет пропьём!
Через семьдесят километров мы пересекли российскую границу, а домой добрались только к девяти часам утра…
Золотые горы
Миха был слегка худощав, роста гораздо выше среднего, темноволосый и голубоглазый. Худые, длинные и жилистые руки его заканчивались широкими ладонями, которые он изредка складывал в огромные кулаки. Симпатичное лицо с широкими скулами, небольшим носом и густыми черными бровями, наверное, часто нравилось девушкам. Мой друг Серёга за глаза называл его Калган. Как я узнал
позже, фамилия Михи была – Калганов.
В ту пору он был женат уже во второй раз на своей остроносой и толстозадой однокласснице по имени Люда.
Миха, видимо, был очень счастлив в браке с этой Людой. Они вместе воспитывали двухгодовалую дочурку Манюню, так Миха называл свою маленькую дочь Машеньку. Жили они тогда в двухквартирном доме под номером семь, на Цветочной улице в Фокино. Этот совсем небольшой посёлок располагался в двадцати километрах от Брянска. Миха разъезжал здесь на ржавой допотопной вазовской «копейке» бежевого цвета и ласково называл её «лохматкой». Во дворе у Михи догнивал уазик – «буханка», на котором он изредка выезжал в лес за грибами.
О своём первом браке Миха почти не вспоминал. А между тем от первой жены у него родилась девочка, с которой он не общался, никакой материальной помощи ей не оказывал по причине того, что, с его слов, бывшая жена запрещала ему видеться с ребёнком. Она жила в отдаленном районе города на Новостройке, где Миха, якобы, оставил ей благоустроенную трёхкомнатную кооперативную квартиру. Имени своей первой жены Миха никогда не называл, как, впрочем, и имени своей первой дочери тоже. Упоминал как-то раз, что его «бывшая» нелегально промышляет «мамочкой» в местном отеле «Командор», находящемся на улице Тельмана в Володарском районе. А дочка, как я потом узнал позже, окончила школу милиции и по распределению уехала жить и работать в другой город. Она напрочь отказалась признавать в Михе своего отца.
Однажды в гостях у Серёги за рюмкой водки, тогда совсем ещё не зная меня, Миха предложил заняться интересным и очень «доходным» делом. В чём суть этого дела, Миха пояснять не спешил и с тупым упорством добивался от меня моего согласия. Делая вид, что согласен, я крепко жал широкую жилистую руку Михи, давая ему «добро», а сам был уверен, что наутро он просто забудет про весь этот «пьяный базар». Однако Миха не забыл и через неделю вернулся к этому разговору уже на трезвую голову.
Заявившись в отдалённый район Брянска ко мне домой на Новый городок без предупреждения, Миха вызвал меня на прямой разговор в соседний скверик перед домом культуры имени Медведева, и там, заговорщически озираясь по сторонам, произнёс:
– «Децис», «Фьюри», «Раунд-ап»!
Я в недоумении смотрел Михе в его голубые глаза, пытаясь искренне понять, о чём это он?
– Знаешь, что это такое? – быстро спросил он.
– Понятия не имею, – пожал я плечами.
– Да! Об этом мало кто знает… – гордо заявил Миха.
– И что же это? – полюбопытствовал я.
– Это инсектициды!
– Что? … – я непонимающе развел руками.
– Отрава это… для всяких насекомых! Понял? – пояснил Миха, –
уничтожает их на клеточном уровне, – блеснул он эрудицией.
– И что теперь? Ты собираешься предложить мне заняться отравой для насекомых? – усмехнулся я.
– Эх! Коля! Коля! Ничего-то ты не понимаешь… Но так уж и быть! Если ты за рюмкой чая дал согласие на сотрудничество со мной, то я посвящу тебя в суть этого весьма прибыльного дела!
Спустились сумерки, и вокруг стало уже довольно-таки темно, но Миха и не думал беспокоиться о позднем времени.
Мы сидели на лавочке в скверике, и он с каким-то большим упоением рассказывал мне, какие огромные выгоды сулит это доходное предприятие!
– Этими инсектицидами, – негромко говорил Миха, – можно разжиться нахаляву в любом сельхозпредприятии. Понимаешь ли, государство наше выделяет немалые квоты на обработку земель от насекомых и всяких сорняков, а сельхозпредприятия эти сейчас в загоне, никто ничего не сеет, не заготавливает и не выращивает. Колхозникам эти лишние инсектициды просто по барабану! У любого директора такого сельхозпредприятия за долю малую можно легко и просто получить официальную разнарядку на несколько больших пятилитровых пластиковых канистр этого ядовитого препарата, а затем отоварить данную разнарядку на государственных складах гербицидов и инсектицидов в посёлке Куровском под Москвой!
– И мы с тобой будем бегать с лейками по грядкам, травить поганых насекомых! Так, что ли? – усмехнулся я.
– Ты зря смеёшься, Коля! При «совке» эту отраву тоннами распыляли над полями с самолётов – и ни клеща тебе, ни саранчи, ни колорадского жука, как теперь! Лейки здесь не причём… Отнесись, пожалуйста, серьёзно к тому, что я тебе говорю! Полученную нахаляву отраву мы с тобой аккуратненько расфасуем в ампулы по пять миллилитров… Ты можешь теперь представить себе, сколько ампул получится из одной такой канистры препарата?
– Нет, не могу! Посчитать надо… – растерянно сказал я.
– А ты посчитай! – сказал Миха, закуривая сигарету, и протянул мне свой карманный калькулятор «Citizen».
– Если в одном литре тысяча миллилитров, а в канистре пять литров, то отравы в канистре пять тысяч миллилитров! Если в одну ампулу фасовать по пять миллилитров отравы, то из одной канистры получится одна тысяча ампул! – горделиво заявил я, отстраняя Михин калькулятор.
– Во-о-от! Оптовая закупочная цена одной такой ампулы десять рублей! Умножай на тысячу ампул! Десять тысяч рублей лишь только с одной канистры получается! И это с учетом того, Коля, что отрава достаётся нам с тобой нахаляву! – многозначительно задрав указательный палец правой руки вверх, сказал Миха.
– Ещё вопросы есть? – гордо спросил он.
– Есть! Где будем брать ампулы? Как будем фасовать? А самое главное, как будем реализовывать этот специфический товар? К тому же, как я понимаю, он ведь, по большей части, сезонный? – закидал я вопросами Миху.
А он как будто ждал этих вопросов:
– Коля! Обижаешь! Всё уже давно продумано до самых мелочей! Распаляясь всё больше, Миха говорил с азартом.
– Ампулы мы будем за копейки покупать на аптечном складе города Орла – это раз! Во-вторых, фасовать будем у меня дома, в Фокино, пока не разбогатеем и не снимем в аренду подходящее помещение. Запаивать готовые ампулы мы будем при помощи газовых горелок. У меня есть пара штук, на первое время хватит. Плюс два кислородных и один газовый баллон имеются. Не волнуйся, технология уже отработана!
– А сбыт? Сбыт! – взволнованно допытывался я, полностью загоревшись идеей Михи.
– Не забегай… поперед батьки в пекло! – закуривая очередную сигарету, отрезал он. – Сбыт – дело серьёзное! Его можно легко осуществлять через широкую сеть хозяйственных магазинов, баз «Сортсемовощ» в различных городах нашей области: Клинцы, Новозыбков, Трубчевск, Климово, Стародуб, Карачев, Севск! Соседние областные центры: Калугу, Тулу, Орёл, Смоленск – тоже никто не отменял!
– А наезды со стороны конкурентов и всякой оборзевшей блататы? Может быть, и с «крышей» у тебя всё схвачено?
Я с некоторой долей иронии уставился на Миху.
– Да! И с «крышей» тоже! Интересующая тебя «крыша» уже налажена! В её роли выступает местный областной авторитет по кличке «Вартан», если тебе что-нибудь говорит это имя, – Миха вскочил и прошёлся вдоль лавочки туда-сюда, избавляясь от последствий долгого сидения.
– Я знаю одну маленькую частную типографию на Площади Партизан. Находится она: Красноармейская улица, дом шестьдесят. Полиграфия нам понадобится. Опять же за копейки мы будем там заказывать этикетки. Это такие инструкции по применению нашего препарата на маленьком листочке газетной бумаги. Понял? Дёшево и сердито…
– Подожди-подожди! А сама фасовка? Каким образом ты планируешь фасовать свой препарат? Набирать его в огромный шприц, потом тыкать им в каждую ампулу? И как обезопасить себя? Ведь это же всё-таки яд? – недоумевал я.
– Да! Вот вопрос! Да? Ты знаешь ли, скажу тебе по секрету, Коля:
прошлой зимой я ведь так и делал – из десятикубового шприца отраву
разливал! Дышал через респиратор…
– Где? Дома разливал?
– Да! На кухне… У себя дома, в Фокино…
– А как же твоя семья – жена, ребёнок маленький?
– Ох! Жена, ребёнок! – горько ухмыльнулся Миха. – Они всю прошлую зиму жили у тёщи в городе, с моей маманей по соседству, на проспекте Станке Димитрова. Это со стороны кажется, что у меня в семье тишь, гладь, да божья благодать! На самом деле мы с Людой живём, как кошка с собакой! Потому и говорю тебе, Коля, что на первых порах устроить нашу производственную базу можно у меня в Фокино!
Он сидел на лавочке, нога на ногу, и курил какую-то дешёвую вонючую дрянь, то ли «Астру», то ли «Приму»:
– Прошлогодние запасы подходят к концу, – задумчиво дымя сигаретой, продолжал Миха, – сейчас на дворе апрель… Мы многое можем успеть уже в этом сезоне, Коля, при условии, что ты подтвердишь свои намерения работать со мной! Ты, наверное, из чувства ложной скромности не спрашиваешь меня, почему именно тебе я предлагаю это дело? Причём, совсем не зная тебя? Отвечу так: у меня очень мало времени для того, чтобы подыскивать себе надёжного компаньона, а о тебе я навёл справки. Серёга тебя отрекомендовал как высоко порядочного, честного человека, типа, с тобой – хоть в огонь, хоть в воду! Ты меня устраиваешь полностью! Остаётся выяснить: устраивает ли тебя дело, которое я тебе тут предлагаю?
– Не знаю пока, Миха, – неуверенно произнёс я. – Как минимум два моих вопроса ты оставил без ответа…
– Понимаю! Тебя волнует – ходил ли я уже этой тропой? Да! В том-то и дело, что я зову тебя уже в готовый бизнес! Его остаётся лишь преумножить и бурно развить! У меня уже есть знакомства и договора с директорами колхозов, где я получаю квоты на эти препараты! У меня уже даже подписаны контракты на госскладах в Куровском, это в Подмосковье, где я всегда без проблем получаю инсектициды! У меня уже полностью налажены связи в Орловском аптекоуправлении и договора на закуп ампул! Мой фасованный товар уже продаётся везде, на всех базах «Сортсемовощ», во многих хозяйственных магазинах и рынках нашей области, а также соседних городов! И ещё, хочу посвятить тебя в некоторые подробности своей биографии, Коля: я отлично учился в Москве, МВТУ имени Баумана, понятно? И считаю себя прирождённым инженером… На сегодняшний день я имею собственный проект аппарата по розливу отравы, назовём его – «дозатор». С твоей, Коля, и Божьей помощью я изготовлю и испытаю его за три дня, максимум, за неделю, – Миха снова нервно закурил, – и самое главное: по моим подсчётам за лето мы с тобой должны будем заработать аж по пятьдесят тысяч зелёных
американских рублей!
Не решаясь ни возразить, ни согласиться с ним, я молчал…
– Ну, как? – после недолгой паузы спросил Миха, – тебе ещё нужно время подумать? Думай! Думай до завтра, Коля! А пока… Уже стемнело… Бывай здоров! Завтра перезвони мне и сообщи, наконец, о своём решении! Пока! – Миха крепко пожал мне руку и быстрым шагом направился к своей «лохматке», стоящей возле края скверика. Лишь в темноте вспыхнули перед выездом на Литейную улицу Михины стоп-сигнальные фонари…
Я ещё долго сидел и размышлял над его предложением…
– До чего же убедительно Миха обещает мне эти «золотые горы»! Но как сложится этот бизнес, и сложится ли он вообще? – тихо задавал я вопрос сам себе.
Впоследствии я узнал, что мой Миха, действительно, когда-то учился в Бауманке, откуда его с треском выперли с третьего курса за прогулы и неуспеваемость! Но пока…
А пока я твёрдо решил дать согласие на предложение Михи и явился домой уже глубоко за полночь.
Именно тогда я впервые заподозрил, что с Михой творится нечто не совсем ладное. В голову лезли всякие разные неудобные вопросы, которые хотелось ему задать. Но я гнал от себя бурно набегающую нетактичность, поскольку тогда ещё очень плохо знал Миху.
«Дальше видно будет! Может у нас и вовсе не выйдет никакого совместного бизнеса! Так зачем же тогда раньше времени приставать к малознакомому пока ещё мне человеку, засыпая его различными неудобными вопросами?» – мысленно успокаивал я себя.
Как оказалось, зря я этого тогда не сделал! Миху уже тогда начал одолевать «зелёный змий» … Господи! Если бы я тогда знал, каких усилий в будущем мне будет стоить это Михино пристрастие, которое и предопределит его печальный конец…
Импровиз
Михина «лохматка» летела по бетонной трассе Брянск – Москва. К ней был пристёгнут потрепанный легковой прицеп, выпущенный когда-то на местном автозаводе. Было около шести вечера. Солнце слепило и клонилось к закату. Зеленела трава, распускалась молодая листва на деревьях, весело пели птицы…
В разгаре звенела весна!
Миха, полулёжа, сидел за рулём, скрестив ноги, и курил себе преспокойно в открытое боковое окно. Он был в очень приподнятом настроении, шутил и строил планы на предстоящую поездку, источая какой-то резкий и острый запах…
– Из Москвы, как получим препарат, рванём по другой трассе!
– Какой?
– Тула – Орёл!
– Зачем? – поинтересовался я.
Докурив, Миха выбросил окурок в окно и продолжил:
– В Орле мы затаримся с тобой ампулами! Нам понадобиться ящиков двадцать, не меньше… это по моим прикидкам, а потом уже двинем домой! – он почти кричал, преодолевая сильный шум ветра из открытого окна.
– А куда ты их грузить собрался? Двадцать ящиков! Объём солидный! – засомневался я.
– Часть – в прицеп, а часть в салон поставим! – ответил он.
– А «лохматка» потянет? – недоверчиво спросил я.
– Обижаешь, Коля! Ещё как потянет! – Миха ласково стукнул по
баранке своей вазовской «копейки».
Я криво усмехнулся…
– Правда, она по трассе едет… либо семьдесят, либо сто десять
километров в час! – шутливо продолжил Миха.
– Это ещё почему? – с интересом спросил я.
– Прикормлена она у меня таким особым образом! – вкрадчиво пояснил он, многозначительно задрав в верх указательный палец правой руки.
– Да, ладно тебе! – не поверил я.
– Шучу-шучу! – засмеялся Миха, – иначе чихает, зараза!
– Понятно. А скрестить ноги и давить на газ левой тебе удобно? Или это прикол такой? – снова поинтересовался я.
– Привычка! – коротко бросил Миха, – а у тебя, я заметил, посадка за рулём другая, профессиональная! Ты сидишь прямо, ноги вытянуты и полностью лежат на сиденье, руки опущены, не затекают, а поэтому и не устают. А я так не могу! Неудобно мне! И пусть я проеду меньше тебя и устану быстрей, но привычка – вторая натура, как говорится! – охотно пояснил он.
Мы помолчали немного, и Миха продолжил:
– Слушай, Коля! Я тут размышлял на досуге… Объём работы здесь слишком большой! Вот что нас с тобой ждёт, – после недолгой заминки сказал он.
– И что ты предлагаешь? – спросил я.
– Думаю, нужно взять ещё людей. Есть у меня на примете мужичок один. Звать его – Жора. Фамилия – Жаров. Бывший лётчик сельхозавиации, кстати. Распылял при «совке» над полями всякую дрянь, так что толк в любой отраве знает. Ещё кореша твоего Серёгу можно взять в нашу компанию. Он, как мне показалось, коммерсант вовсе неплохой, с головой… Что скажешь?
– Хорошо, – одобрительно кивнул я.
Серёгу я знал к тому времени уже лет шесть. А вот хороший друг
Михи – Жора Жаров, как я узнал после знакомства с ним, оказался зрелым мужиком с приличным пузом и явно лишним весом. Он был со мной примерно одного роста, с большими сильными руками. Тёмные волосы с проседью всегда аккуратно уложены. Карие глаза, нос крючком и одутловатые щёки делали его обыкновенным добрым малым с покладистым характером. Мне даже было удивительно: как он мог, пусть даже и в далёком прошлом, при таких габаритах летать на «кукурузнике»? Жора состоял в браке с миловидной женщиной по имени Вера. Но детей у них не было.
Миха, как я узнал об этом позже, за моей спиной уже давно вёл беседы и с Серёгой, и с Жорой в отношении организации совместного бизнеса, только мне об этом он не говорил ни слова.
Когда мы вплотную подъехали к Обнинску, Миха, проскочив автомобильное кольцо, повернул в сторону Москвы и остановил свою «лохматку» на обочине.
– Подмени меня, Коля! Что-то я уже устал, – попросил он.
– Ну, давай, – согласился я.
Мы поменялись с ним местами, и я, настороженно продолжая принюхиваться к острому запаху, разящему от Михи, про себя подумал: «А не спиртным ли от тебя попахивает, родной?»
Однако вслух высказать свои предположения не решился, опасаясь обидеть его подозрениями. Да и вопрос мой прозвучал бы уже не актуально после нашей с ним рокировки.
Когда ржавая «лохматка» выскочила на МКАД и резво двинулась в направлении юго-востока, я был очень приятно удивлён: бетонный отбойник разделял проезжую часть надвое, по пять рядов в каждом направлении, новый черный асфальт ярко блестел от света модных фонарей освещения и даже был густо разукрашен белой разметкой, повсюду в глаза бросались яркие информационные табло, заранее предупреждающие о развязках и направлениях движения!
Испытывая наслаждение от такого качества дорожного полотна, совершенно позабыв о том, что я сижу за рулём Михиной «лохматки», а не своего «мерина», я нёсся по крайнему левому ряду со скоростью ровно сто десять километров в час среди немногочисленных машин по ночному кольцу, делясь своими незабываемыми впечатлениями с Михой…
– Вот это класс! Вот что значит не посещать столицу целых два года! А? Миха! Ты посмотри, как тут всё изменилось! – восторгался я, но он лишь неодобрительно улыбался мне в ответ и тихо мямлил что-то про скоростной режим шестьдесят километров в час в населенном пункте в соответствии с ПДД.
Не доезжая до развязки на Волгоградку, я напрягся и начал тормозить, заметив справа новое здание поста с белыми неоновыми буквами на крыше – «ДПС».
В светоотражающей форме несколько гаишников толпились там
возле входа. Вдруг один из них резко выбежал на середину дороги с жезлом наперевес, остановил весь поток движущихся автомобилей, указал своей полосатой полочкой на «лохматку» и жестом потребовал
принять вправо и остановиться пред постом!
– Ну, что ты? Блин, накаркал, Миха! – с некоторым чувством досады спросил я и смачно выругался.
Гаишник деловито и бодро подошёл к нашей «лохматке», невнятно представился, потребовал от меня предъявить водительское удостоверение и документы на автомобиль.
Нужно заметить, что в ту пору существовала балльная система: в придачу к «правам» полагалась карточка учёта нарушений, в которую гаишники вписывали штрафные баллы – по два или три балла, в зависимости от тяжести нарушения. Водитель, получивший в сумме свыше пятнадцати штрафных баллов, лишался водительского удостоверения на неопределённый срок, автоматически отправляясь на пересдачу ПДД.
В моей карточке за лихую езду уже красовалось тринадцать штрафных баллов! В следующей строке, где должны были стоять четырнадцатый и пятнадцатый баллы, значился прочерк. Это нынешней ранней весной в славном городе Клинцы, втором по значимости в Брянской области, я слёзно убедил местного гаишника в том, что не нарушал правила дорожного движения. Он милостиво сжалился надо мной и поставил в графу карточки этот злополучный прочерк…
Вглядевшись в мои документы, сержант-гаишник отступил от «лохматки» и требовательным голосом по отчеству обратился ко мне:
– Владимирович! Пройдёмте, пожалуйста, на пост…
Вежливая фамильярность сержанта возмутила меня!
– А в чём дело? Что случилось? – взволнованно спросил я.
– Простая формальность! Пройдёмте за мной! Пройдёмте! – и он стал бегом подниматься по крутым ступенькам, унося с собой мои водительские документы.
– Простая формальность… – недовольно пробубнил я себе под нос, следуя за сержантом.
В полупустом и тёмном, пахнущем свежей краской помещении при свете настольной лампы перед монитором компьютера сидел грузный, толстомордый майор с обвисшими усами на отёкшем лице.
Повертев в своих толстых руках пластиковую карточку моего водительского удостоверения, которую сержант положил перед ним на стол, он грубым голосом обратился ко мне:
– Ну, что, Владимирович! Нарушаем?
– Да… что нарушаем-то, товарищ командир? – с издёвкой произнес я, обзывая его «командиром» и пытаясь хоть как-то отомстить за гаишную фамильярность майора.
– А куда мы так летим? Куда спешим? И зачем в крайнем левом ряду едем? Вы что, не знаете, что у нас первые два крайних левых ряда камера берёт? Ну, ехал бы ты себе в крайнем правом хоть сто
километров в час! Никто бы тебе и слова не сказал! – вдруг перешёл
на «ты» майор.
– Да я, вроде, потихоньку… – попытался оправдаться я.
– Потихоньку? Да, что ты говоришь? Сто десять километров в час – это потихоньку? – переходя на крик, злобно проорал майор. – Превышение скоростного режима почти в два раза! Это потихоньку? – взревел он, нажал на кнопку МФУ, и из аппарата медленно выполз лист формата 4А с цветной фотографией, на которой красовалась «лохматка».
– Вот эта машина! Ваша? Физиономия! Ваша? Номерной регистрационный знак! Ваш? – прорычал грубый майор.
Сквозь мутное лобовое стекло «лохматки», действительно, проглядывала моя личность! И даже номер автомобиля был виден, как на ладони…
– Ну, может, как-нибудь решим? – взмолился я.
– Что? Ты мне? На рабочем месте? При исполнении? Взятку предлагаешь? – обрушился на меня майор.
– Ой! Нет-нет! Что вы! Какая взятка? Я в смысле… может, штраф… на месте? – безнадёжно выдохнул я, понимая, что договориться уже не удастся.
– Первый час ночи! Где ты видишь здесь банк для оплаты штрафа? – строго спросил он.
– Так что теперь делать? – в растерянности спросил я.
Посчитав, что он уже достаточно меня напугал, майор обратился к тихо стоящему у меня за спиной рослому сержанту и скомандовал:
– Вася! Разберись!
Вася взял со стола майора мои документы и отвёл меня в отдельный кабинет, в котором из мебели были всего два стула и ученический стол между ними. Вася уселся на один из стульев, на другой указал мне:
– Присаживайтесь.
– Спасибо, – я едва только начал отходить от грубого наезда майора…
Минут десять Вася усердно читал мне лекцию на тему того, как нехорошо нарушать ПДД, какая высокая смертность у нас сейчас на всех дорогах России, какие беспрецедентные меры предпринимают наши любимые президент и правительство, наводя порядок в этой сфере жизни нашего народа…
– А что это у вас за странный прочерк такой в карточке учёта нарушений? – вдруг неожиданно для меня спросил он.
В этот момент заскучавший от безделья майор заглянул в кабинет, а потом тихонько протиснулся внутрь, при чём так, чтобы я его не видел, и стал у меня за спиной. Однако я слышал сиплое дыхание его несносной жирной туши…
И тут я понял, что судьба неожиданно предоставляет мне шанс!
Я решился на импровиз! И меня понесло:
– Понимаете? – как бы оправдываясь и делая вид, что не замечаю майора, нерешительно начал я, – в начале марта месяца в городе Клинцы Брянской области я нарушил сплошную линию…
– Ну, и? … – нетерпеливо воскликнул Вася.
– Я не согласился с гаишником, который составлял на меня протокол, внёс в свои объяснения требование – рассмотреть административный материал по месту моего жительства, то есть в городе Брянске, на что имею полное право! Сослался на свидетеля, сидевшего у меня в тот момент в машине! … Кстати, тот же самый свидетель сидит в моей машине и сейчас!
– Ну, и? … – выйдя вдруг из-за моей спины, вопросительно рявкнул майор.
Сильно разволновавшись и даже как-то позабыв удивиться его появлению, я, обернувшись к нему вполоборота, продолжил рассказывать свою байку уже майору:
– Ну, и мой свидетель подтвердил, что я не нарушал! У того гаишника свидетелей не было, так как его напарник тоже был при исполнении! Свидетелем по закону он являться не мог! Вот он и вынужден был отправить свой материал по месту моего жительства в Брянск! – я замолк, чтобы отдышаться.
– Ну, и? … – диким хором вдруг бешено заорали сержант Вася и мордатый майор.
– Ну, и … материал пришёл в Брянск, в Бежицкий район, где я проживаю! Начальник районного ГАИ – мой сосед снизу! Вечерком я спустился к нему с бутылочкой хорошего армянского коньяку, и мы хорошо поговорили с ним «за жизнь»! А потому, как тот клинцовский гаишник строчку в моей карточке уже заполнил, но штрафные баллы так и не вписал, то мой сосед, начальник моего районного ГАИ, проставил мне вместо баллов прочерк и оформил это дело как техническую ошибку! То же самое произойдёт сейчас и с вашим протоколом, уважаемые господа! …
Майор в диком бешенстве подскочил ко мне и схватил моё пластиковое удостоверение! Он смачно шлёпнул его о крышку стола, как козырного туза так, что карточка завертелась винтом!
Его округлое лицо побагровело:
– Так что ж ты нам тут голову морочишь? Гадёныш! Вон пошёл отсюда! Во-о-он!
– Извините! – делая испуганный вид, и всё ещё не веря, что мой трюк удался, я сгрёб со стола свои документы и кинулся прочь, припоминая, бегал ли я так быстро когда-нибудь ещё?
Когда наша «лохматка», вовсю дымя палёной резиной, довольно
резко вдруг сорвалась с места, Миха в недоумении спросил:
– Коля, что случилось? Чем ты там так достал этих мутных ментов? – желание шутить у него, несмотря на серьёзность возникшей
ситуации, видимо, не пропало. – Ну, колись, Коля, сколько денег ты им отдал?
Умирая со смеху и радуясь, как ребёнок, я во всех смачных подробностях рассказал другу Михе, как лихо «развёл на мякине» незадачливых гаишников! Он тоже долго смеялся, восхищался моей изворотливостью, а потом с напускной завистью похвалил меня:
– Молодец, Коля! Я бы так не смог!
– Почему? Ты бы тоже так смог, Миха! – смеясь, ответил я.
– Нет! Они бы меня раскусили! Запахан от меня, чую, до сих пор разит! Я перед отъездом накатил чуть-чуть для поднятия тонуса, – смущённо признался он.
Я мгновенно перестал веселиться и презрительно окинул Миху осуждающим взглядом:
– Ты что? Дурак? За рулём бухой ехал? Бросай, Миха! Это тебя не доведёт до добра!
Пророчества и предсказания – очень занимательная, но вряд ли благодарная вещь. Как можно проверить: сбудется ли оно – это пророчество?
Человечество знавало немало предсказателей и пророков, начиная ещё со времён великого титана Прометея, и заканчивая современными «Нострадамусами»!
Но это устоявшееся выражение – «не доведёт тебя до добра» относительно Михи, действительно, оказалось пророческим…
Трудовые будни
Работа с препаратом шла у нас очень тяжело, напряженно и мучительно, отнимая львиную долю времени…
Михин приятель Жора Жаров на удивление оказался порядочным и добрым малым, который не гнушался никакой работы. Он был занят по большей части розливом препарата, работал на дозаторе, ухаживал за его техническим состоянием, содержал его в чистоте.
Мы с Михой целыми днями сидели за газовыми горелками и запаивали ампулы. От их огромного количества под вечер уже рябило в глазах! Они снились мне даже ночью – целые ряды ампул молочно-белого, фиолетового и бледно-жёлтого цвета… От изнурительной работы в респираторе у меня на лице появлялись багровые ожоги, которые я каждый день старательно смазывал увлажняющим кремом или мазью.
Миха и Жора Жаров всё это время работали вовсе без респираторов. Я упрекал их в том, что они совсем не берегут своего здоровья, но они только ухмылялись мне в ответ. А Миха ещё и курил на рабочем месте во время запайки ампул, что по инструкции работ с
ядовитым препаратом было категорически запрещено и небезопасно!
Серёга имел самые «небейлежачие» обязанности – он вёл счет наших ампул, заказывал к ним этикетки с инструкцией по применению препарата, перетаскивал в подвал картонные ящики уже с готовым и
расфасованным товаром.
Нам по работе приходилось много передвигаться. Поэтому, кроме Михиной «лохматки», мы с Серёгой приобщили ещё и свои автомобили к этому общему делу: Серёга – свой «Форд Скорпио», а я катался по рабочим делам на своём трёхсотом дизельном «Мерседесе», который в народе прозвали «мерином».
Когда накопилось достаточное количество товара, назрела необходимость развозить его к местам реализации. Пополнять запасы препарата из Куровского и ампул из Орла тоже было необходимо.
Решением первой проблемы, развозить отраву, занимались мы с Серёгой. Ну, а Миха и Жора, тем временем, продолжали производить товар. Ездить же за препаратом в село Куровское приходилось нам с Михой. Жора Жаров в это время разливал препарат в ампулы, а Серёга попросту отлынивал от работы, хотя деньги он получал наравне со всеми.
Серёга даже в своих перчатках резиновых категорически отказывался контактировать с этим ядовитым препаратом в открытом виде. Поэтому после очень короткого и довольно непродолжительного этапа работы в нашем коммерческом трудовом коллективе начался раздрай… Миха возмущался несознательным поведением Серёги, упрекал его в том, что он не в полной мере посвящает себя работе. Серёга же усердно упирал в очень горячих спорах с Михой на его пристрастие к спиртному, возмущался тем, что он прикладывается к бутылке даже во время работы, частенько садится за руль поддатым.
Однажды во время такого спора Серёга вывел из себя Миху простым эмоциональным вопросом:
– А скажи-ка, Миха, сколько алкоголя сегодня с утра болтается у тебя в крови?
– У меня в крови? А ты мне кто тут? Гаишник, что ли? А может быть ты мне жена? Что ты меня здесь всё время контролируешь? – в бешенстве заорал он, – у меня машина под парами стоит, а ты тут мне мозги паришь!
С этими словами Миха достал из своего подвала несколько картонных ящиков готового товара, поставил их в прицеп своей «лохматки» и злобно крикнул, выезжая со двора:
– Жора! Открой ворота! Я – в Орёл!
– Зачем ты его так раздраконил? – упрекнул я Серёгу, когда Миха выехал с Цветочной улицы на улицу Ленина, – он же всё-таки наш мозговой центр в этом предприятии!
– Мозговой центр! – ухмыльнулся он, – какой он мозговой центр?
Уже давно все свои последние мозги пропил!
– А вдруг на д-д-дороге менты? – встрял в разговор Жора, заикаясь, так как от волнения у него иногда это проскакивало.
– Откупится! – уверенно парировал Серёга. – У него полный прицеп этого добра!
Часто бывало так, что на трассе во время развоза товара по точкам, или при отоваривании разнарядки с препаратом, мы вдруг нарывались на нарушение ПДД, и нас ловили гаишники. Доходило до смешного, но мы прикидывались, что денег у нас нет, штраф оплатить нечем, мол, на топливо еле насобирали… Тут же мы предлагали ментам несколько ампул с товаром, утверждали, что эта отрава от колорадского жука очень дорого стоит, а мы отдаём её практически даром! Алчные сборщики дорожных податей неумолимо тянулись к этим желанным ампулам с препаратом, потому что почти у каждого из них либо знакомые, либо родственники, либо они сами занимались картофелеводством…
И всё же было как-то неспокойно! Путь до Орла и обратно составлял около двухсот сорока километров, да ещё по городу километров пятьдесят колесить. Миха уехал около двенадцати по полудни, и мы с Жорой не находили себе места, продолжая тем временем производство товара. Серёги же и след простыл после отъезда Михи. Перед нами он отчитываться намерен не был, опасался только Михи, который распределял не только всю работу, но и причитающиеся за неё деньги.
Наконец, в начале седьмого вечера Миха зарулил во двор своего дома в Фокино на Цветочной улице, демонстративно швыряя из приоткрытого окна «лохматки» пустую бутылку из-под пива в кусты. Он вышел из машины и сел на лавку перед домом, чинно закуривая сигарету.
– Жора, отстегни прицеп, пожалуйста, загони его в гараж! Собирайся… Домой поедем, – устало выдохнул он.
– Хорошо, – ответил тот.
– Ты что, за рулём пил? – спросил я Миху.
– Коля, ну, что ты тоже начинаешь? Может, и ты спросишь: сколько алкоголя с утра болтается у меня в крови? – очень раздраженно ответил он.
– А всё-таки?
– Ой, отвянь, а! Ну, взял я бутылочку пивка в киоске на въезде в Фокино! Ну, выпил! Жара! В «лохматке» кондея нет, это не у тебя в «мерине»! – Миха жадно закурил сигарету, – а кстати, где этот лентяй? Опять уже домой уехал?
– Ну, да! Если ты про Серёгу, – ответил я.
– Получит он у меня зарплату в этом месяце! Ой, получит!
В этот день мы больше не работали, быстро собрали весь инструмент и разъехались по домам. Смертельная усталость валила нас с ног. За прошедшую пару месяцев я не помнил ни одного нормального выходного! Вцепившись в толстую баранку своего мерина», я летел по загородному шоссе и смотрел перед собой на дорогу. Встречные машины надвигались из кромешной тьмы и слепили меня светом своих фар…
– Ну, ничего страшного, – вслух успокаивал я себя, – скоро у нас препарата будет столько, что только успевай подставлять карманы! «Катайся и собирай денежки!» … как говорит мой друг Миха… Всё будет… Всё будет хорошо!
Любовь – морковь!
Однажды мы с Серёгой развозили товар на его «форде». Рано утром, выехав из Брянска, минуя Почеп, Унечу, Новые Ивайтенки, а потом и Клинцы, примерно через два с половиной часа, проехав сто восемьдесят километров, мы проскочили населённый пункт «Мамай», повернули направо и сходу въехали в город Новозыбков.
Справившись со всеми своими делами до обеда, мы заехали перекусить в кафе «Встреча», находящееся на площади Чапаева, на перекрёстке Кубановской и Первомайской улиц.
В этот обеденный час клиентов там почти не было. Серёга заказал две солянки, два карбонада с картофелем и томатный сок. Пока мы ожидали заказ, он обратил внимание на двух молодых девушек, сидевших за соседним столиком у окна. Они о чём-то тихо разговаривали и пили кофе.
Одна из них была коротко стриженой стройной блондинкой в бледно-голубом джинсовом костюме. Очень худощавая фигура, длинноватый и задранный кверху веснушчатый нос, голубые глаза с хлопающими ресницами, делали её похожей на взрослого ребёнка. Она о чём-то оживлённо рассказывала своей подруге.
Другая, брюнетка довольно округлых форм, с ослепительно белой кожей и большими тёмными глазами, была одета в светлое и лёгкое летнее платье с глубоким декольте. Её полные, резко очерченные тёмной помадой губы всё время застывали в лёгкой ухмылке. Мелкими глотками кофе она запивала мороженое.
– Милые дамы, позвольте же полюбопытствовать: а какой из спиртных напитков вы предпочитаете в это время суток? – наглея, как обычно, с улыбкой спросил Серёга.
– В это время суток мы не предпочитаем спиртного! Особенно с незнакомыми мужчинами! – ответила блондинка, обернувшись к нему.
– Ой! Извинтите за наглость! Мы ведь с вами сейчас имеем шикарный шанс познакомиться! Меня зовут Сергей! А этого молодого человека, – указал он на меня пальцем, – зовут Евлампий!
Вдруг возникла неловкая пауза. Девушки явно находились в диком замешательстве… Они, выпучив глаза, насмешливо уставились
в нашу сторону, с интересом разглядывая нас!
– Как это? Что это за бред? Правда Евлампий? – обескуражено переспросила блондинка, и обе девушки начали безудержно хохотать, – что он, святой отец, что ли?
– Да! Он – отец! И он – святой! – дико хохоча вместе с этими девушками, продолжил Серёга. – Колюха! Скажи! Ты же отец! Колюх, у
тебя ведь есть дети? – спросил он.
– Может, где-то и есть… – подыгрывая Серёге и смущаясь, ответил я.
– А почему ты назвал его – «Колюха»? – засмеялись девушки, неожиданно перейдя на «ты».
– Потому что он назван в честь святого Николая! Как вы уже поняли, он, конечно, не Евлампий, а святой Николай! – продолжал нести чушь Серёга.
– Ах, Николай! – догадалась брюнетка, – так бы сразу и сказали!
– Ну, если бы я сразу сказал, что его зовут Николай, то вам было бы не интересно! – продолжил Серёга. – А теперь – святой Николай! То есть Санта Клаус! Дед Мороз, одним словом!
– Дед Мороз? – и девушки опять зашлись в диком хохоте, – но ведь сейчас не Новый год! На улице лето!..
– Вот именно! – подхватил Серёга, – поэтому я и предлагаю познакомиться и принять прохладительные напитки!
– Меня зовут Надя! – всё ещё смеясь, охотно представилась блондинка.
– А я – Марина! – улыбнулась брюнетка, – и если вы хотите нас угостить, закажите нам молочный коктейль!
– Очень приятно, дамы! – театрально изрёк Серёга, – но ведь я вас всё же спросил: «какой из спиртных прохладительных напитков вы предпочитаете в это время суток?»
– Хорошо! Тогда нам по бокалу холодненького белорусского пива «Крыница», пожалуй, – улыбаясь, сказала Марина.
– В таком случае прошу к нашему шалашу! – пригласил девушек Серёга за наш столик.
Нам принесли заказ и холодное пиво. Мы сидели, смеялись, ели, пили пиво и болтали на разные отвлеченные темы. Девушки сидели напротив нас за столиком и допытывались: кто мы? где мы? и что мы делаем в их маленьком прекрасном городе, где все друга знают? Серёга плёл девушкам всякие небылицы, смешил их, а я же, как всегда, поддакивал и подыгрывал ему, как только мог.
– Девчонки! А скажите на милость, можно ли у вас здесь где-нибудь культурно отдохнуть! Например, за городом? На озере? Или на берегу реки? Короче, где-нибудь на природе? – задал девушкам провокационный вопрос Серёга.
– Ой! Да, у нас здесь в Новозыбкове везде полно всяких разных красивых мест! – ответила Надя.
– И вы сможете нам показать эти ваши самые красивые и очень
диковинные места? – вкрадчиво спросил Серёга.
– Ну, как таким замечательным ребятам, как вы, можно не показать! – улыбнулась Марина.
– Тогда мы скромно предлагаем вам где-нибудь в продуктовом магазинчике немного затариться всем необходимым и культурненько
провести остаток дня! – предложил Серёга.
– Да, тут недалеко, за углом, есть магазин «Варница», на Первомайской улице, – переглянулись девушки между собой, – только нам надо на пять минут отойти, посовещаться!
– Вопросов нет! Девчонки! Пять минут, так пять минут, – развёл руками Серёга, – а мы пока разочтёмся за обед…
– Да-да! – закивал я, соглашаясь с ним.
– Как думаешь, соскочат, а? Колюх! – спросил он, когда девушки удалились в туалет.
– Не знаю, – выдохнул я, – мне кажется, не соскочат!
Через несколько минут девушки подошли к нашему столику:
– Посовещались! Мы согласны провести с вами остаток дня! – почти торжественно, но при этом сильно смущаясь, объявила Надя.
– Ребят! А давайте мы поедем в Старые Бобовичи! – вдруг предложила Марина, – там река Ипуть, очень красивая, там дом жилой, мне от моей бабушки достался! Поехали, а?
Теперь уже мы многозначительно переглянулись с Серёгой. Радуясь, что девушки всё же согласились на наше предложение, и обильно затарившись в «Варнице» продуктами и спиртным, мы с Первомайской улицы сразу свернули направо, затем по улице Волна Революции выехали прочь из города в сторону деревни Старые Бобовичи.
На реке Ипуть мы купались, загорали… Серёга усадил Надю за руль своего «форда» и стал учить её водить машину! Мы с Мариной в это самое время сладко целовались, лёжа на песчаном пляже…
Солнце уже закатилось, на берегу реки стало прохладно и сыро, низко поползли белые полосы тумана. Смеркалось.
Вдруг Марина в своём легком платье задрожала всем телом и сказала:
– Ну, где они там катаются? Я уже замёрзла вся!
На поляну, к берегу Ипути, выкатился Серёгин «форд».
– Эй! Смотрите! Я еду! – закричала в открытое окно Надя.
– Хватит ехать! Давайте поедем домой! Собирайтесь! Холодно уже! – Марина весело крикнула им в ответ.
– Какой… домой? А бабушкина избушка на курьих ножках, которая, мы помним, по наследству тут кому-то досталась? – хитро прикололся Серёга, – пока не посетим – не уедем!
– Я хоть в избушку на курьих ножках, лишь бы в тепло! – закричала Марина.
– И я в избушку хочу! – смеясь, заголосила Надя.
Девчонки были уже изрядно навеселе.
В Старых Бобовичах, состоящих всего из трёх-четырёх улиц, было уже темно. Большинство ветхих деревянных домов было заброшено. То здесь, то там в окнах мерцал тусклый свет. На главной улице деревни горело всего три фонаря. Средний из них как раз освещал фронтальную стену старого, с тремя небольшими окнами, деревянного дома бабушки, оставившей в наследство Марине эту хибару.
– Поставь свою машину здесь, под фонарём! Никто её тут не тронет! – тихо сказала Марина Серёге, – а мы пока пойдём в дом.
– Идите, идите! Я догоню и пакеты с едой принесу! Только свет организуйте там, Колюха! – ответил он.
Пройдя сквозь скрипучую калитку, мы с Мариной и Надей взошли на подгнившее деревянное крыльцо. Пошарив под козырьком над входной дверью, Марина достала ключ. Когда мы вошли в тёмное помещение, в нос ударило прелым, сырым воздухом. Я посветил своей зажигалкой и нащупал выключатель на стене.
После щелчка свет не загорелся…
– Тут надо будет пробки ввернуть, – плотно прижавшись ко мне, испуганно прошептала Марина. – Вон он, счётчик, на стене! Видишь? – рукой указала она.
Мы зажгли свет в доме и вошли в большую гостиную. Возле двух окон, выходящих на улицу, стоял большой диван. У противоположной стены были: кухонный буфет, газовая плита, шкаф и холодильник. Напротив, у входной двери была другая дверь в ещё одну комнату, видимо, спальню с одним окном. Рядом с ней находилась большая мазаная русская печь. А посередине комнаты стоял деревянный обеденный стол.
– О! Вот это красота! – одобрительно сказал Серёга, входя в гостиную. – Колюха, можешь растопить печь? А девчонки пока на стол накроют!
– Нет вопросов, – с энтузиазмом ответил я и осторожно вышел в пристройку, где уже имелось немного сухих, по-хозяйски наколотых, берёзовых дров.
Через полчаса в комнате стало уютно, сухо и тепло – печь, потрескивая, с удовольствием делала своё старое привычное дело. На широком обеденном столе уже аппетитно благоухал всякими ароматами наспех собранный ужин, на сковородке брызгала во все стороны раскалённым топлёным салом яичница, крепкое спиртное охлаждалось в холодильнике…
За ужином мы беззаботно болтали, рассказывали всякие смешные истории и анекдоты, хохотали от души, казалось, что с этими весёлыми и милыми девчонками мы были знакомы уже целую вечность.
– Ну, а теперь – всем баиньки! – громко скомандовал Серёга, не
дожидаясь того момента, пока все повалятся с ног от усталости.
– Чур, мы с Серёженькой ночуем в спаленке! – Надя подняла руку вверх, словно школьница за партой.
– Ах, ты моя умничка! – Серёга подхватил её на руки, – пошли-ка со мной, пошли!
И он унёс её в соседнюю, очень маленьких размеров, комнатку с железной панцирной кроватью, устланной какими-то перинами.
– А мы с тобой здесь? … – нерешительно и тихо спросила Марина, пристально посмотрев мне в глаза…
Мы вдруг встретились с ней тревожными взглядами!
– Ну, а где ж ещё? – с напускной безысходностью произнес я, встал со стула, разложил диван и щёлкнул выключателем. На нас обрушилась темнота… Сквозь окна прямо на диван падал яркий свет уличного фонаря.
Я разлёгся на нём и протянул ей руку:
– Иди ко мне… – прошептал я Марине.
Она молча достала из шкафа постель: простынь, одеяло, пару подушек, а затем опустилась рядом со мной на диван.
Мы лежали с ней рядом, залитые ярким лунным светом, проникающим с улицы через окно, страстно целовались и долго наслаждались друг другом! Марина ласкала и гладила меня, я же целовал её белое, очень роскошное и упругое тело… Она сочилась, тяжело дыша, ещё и ещё, тихо постанывая! Я то и дело припадал губами к её сокровенным интимным местам, от чего её кожа постоянно покрывалась крупными мурашками… Время от времени и по моему телу тоже пробегал завораживающий озноб! Начав совсем незаметно, я всё настойчивей атаковал её сладостный запрет, а она издавала жалобные стоны, из её глаз струились тихие и радостные слёзы…
Мы не обращали никакого внимания на то звучащие, то затихающие громкие возгласы Нади, доносившиеся из соседней комнаты. Нам вполне хватало здесь своего тихого наслаждения, такого яркого и странного…
Стихотворные строки неизвестного автора, заученные когда-то наизусть, кружились в моей голове и не давали мне уснуть:
Всего лишь день, как мы с тобой знакомы,
Часы летели, как счастливый миг!
Объятия… и сладкая истома!..
Но я тебя судьбой своей постиг!
Простые будни сделались счастливей!
И в мыслях о тебе бегут часы!
Я понимаю, мир такой красивый,
Лишь потому, что в нём есть только ты!
Наступит ночь, а мне совсем не спится!
Смотрю на звёзды, что блестят во тьме,
И понимаю: мне не расплатиться,
Что небо в дар тебя послало мне!
И эта нить меж нами всё сильнее,
Которая связала нас с тобой!
Ты с этим сном становишься нужнее!
Ты, милая, мне послана судьбой!
Лишь под утро мы забылись: я – лёжа на спине, а Марина, укрывшись краешком лёгкого одеяла и плотно прижавшись ко мне, уснула у меня на плече.
– Колюха, Колюха! … – я услышал сквозь сон шепот Серёги и открыл глаза.
Комната была залита розовым от восходящего солнца светом…
– Колюха… давай поменяемся!
Сидя на корточках перед диваном и ехидно улыбаясь, будил меня он.
– Что? – спросонок не понял я.
– Давай махнёмся дамами, слышишь? – почти мне на ухо зашептал Серёга.
– Да пошёл ты… извращенец чёртов! – возмутился я, – вали к своей Надюхе… Любовь – морковь и всё такое… Это там…
Но не успел я договорить, как вдруг Марина подняла голову, зло посмотрела Серёге в глаза и отвесила ему такую звучную оплеуху справа, что он не удержал равновесия и уселся голой задницей на холодный пол…
Я дико захохотал, Марина поддержала меня своим смехом. Серёга резво вскочил и, сверкая ягодицами, скрылся в спаленке. Оттуда послышались недоумённые возгласы Нади и затихли…
К обеду, вернувшись в город Новозыбков, у кафе «Встреча» мы попрощались с девчонками. Оказалось, что они живут по соседству.
Мы с Серёгой честно пообещали им в скором времени снова появиться в их городе и продолжить приятное общение, но тогда мы ещё не знали, что нашим обещаниям и сладостным мечтам не суждено будет сбыться! …
До вечера мы были заняты делами, а затем, затарившись продуктами и спиртным, снова стали определяться на ночлег. Переночевали мы у Серёгиного двоюродного брата Славика, жившего в ту пору на улице Набережной, на берегу озера Зыбкое, а наутро выехали в Брянск.
Дул сильный боковой ветер. Серёга всё гнал и гнал свой «форд»
со скоростью сто сорок километров в час! Из-за напора воздуха от встречных фур машину откидывало на обочину… Я выражал ему своё недовольство и требовал ехать медленнее! Но он не хотел меня даже
слушать, всё давил и давил ногой на акселератор!
По весне у Серёгиного «форда» вдруг потекла помпа. Поменять
её ни желания, ни лишних денег не было. Он постоянно открывал и закрывал капот, подливал в расширительный бачок простую воду. Сначала по одной, а потом по две пластиковые бутылки. И так несколько раз в день… Капот его автомобиля стал плохо закрываться, и он постоянно лез с гаечным ключом регулировать его посадочные места. На мои гневные замечания поменять, наконец, помпу, Серёга лишь отмахивался…
Поэтому, сидя теперь рядом с ним на пассажирском сиденье, я молил Бога, чтобы напором воздуха капот не сорвало с петель, и он не открылся бы на полном ходу! Но Бог, если он даже и есть, меня не услышал… Капот «форда» от потока воздуха очередной проезжающей встречной фуры всё-таки открылся!
Раздался страшный удар разрушительной силы! Лобовое стекло вдруг растрескалось и сразу обвисло, парусом надувшись внутрь салона! Мелкая стеклянная пыль моментально забила лёгкие, бронхи, и дышать стало нечем!
Серёга ударил по тормозам… Я увидел в боковое окно, что наша машина, продолжая лететь вперёд, смещается на середину дороги. Это означало, что вполне возможно было столкновение со следующей встречной фурой!
– На меня! Крути руль на меня! – в ужасе заорал я, упираясь ногами в пол, и выпуская из себя остатки воздуха, – давай! На меня, ещё крути … ещё!
Серёга, чуть поворачивая руль в мою сторону, тормозил… Машина всё же сбрасывала скорость, но казалось, что слишком долго! Наконец, «форд» медленно сполз на правую обочину дороги и остановился…
Громко откашливаясь и матерясь, мы оба резво выскочили из машины, ожидая, когда же пройдёт первая волна шока…
Я посмотрел на Серёгу: его губы, руки и колени ходили ходуном! Моё состояние было ничуть не лучше! «Форд» неуклюже стоял с изогнутым наоборот и неимоверно задранным вверх капотом, словно огромный бегемот с разинутой пастью… От удара лобовое стекло едва не высыпалось, крыша автомобиля была слегка вогнута внутрь потому, что по ней сверху ударило передним краем открывшегося капота…
Придя в себя, мы достали хлипкий ящик с инструментами, отвинтили крепёжные болты. Затем сняли капот, выгнули его обратно в нужную сторону, попрыгав на нём, и установили его на место. Капот, конечно же, не закрывался. Серёга кое-как привязал его к бамперу огрызком найденной где-то в багажнике верёвки. Создавалось полное ощущение, что по морде машины потоптался огромный конь…
Мы поехали дальше. Серёга высматривал путь сквозь маленький
и сравнительно целый осколок лобового стекла. Машину вдруг стало сильно «колбасить». Больше семидесяти километров в час ехать уже
было просто невозможно!
– Что такое? – он остановил свой «форд», и мы, ругаясь, снова вышли из машины.
На передних колёсах зияли два стёртых контактных пятна.
– Что это? Откуда? – недоумевал Серёга.
– Ты что, совсем придурок? Как нажал на тормоза до упора, так больше ни разу их и не отпускал? Ты же угробил резину! – ругнулся я.
Хоть машина была и не моя, но я костерил Серёгу, на чём свет стоит, потому что терпеть не мог этого безалаберного его отношения к своему автомобилю.
– А теперь посчитай, Серый, сколько бед с машиной ты поимел из-за своего разгильдяйства, – начал загибать пальцы я, когда мы вновь тронулись в путь-дорогу, – у тебя навернулась помпа, из-за помпы навернулся капот, из-за капота навернулось лобовое стекло, из-за него же ты помял крышу машины, из-за него же ты по своей дури спалил резину, хорошо ещё, если только два колеса, а то может оказаться, что и все четыре…
– Да отвали ты! И так тошно! Ты ещё мне тут нудишь… считака хренов! – недовольно вскричал он.
На искалеченной машине мы добрались домой за полночь.
Позже, в Брянске, на кольце у Самолёта из-за вовремя не поменянных задних тормозных колодок у Серёгиного «форда» суппортом перепилило тормозной диск и сломало его! Пришлось тут же глушить тормозные трубки заднего правого колеса, чтобы автомобиль имел хоть какую-то малую возможность тормозить. Серёгина машина стала аварийно опасной и непригодной для совместной работы и безопасной езды на дальние расстояния. Эксплуатировать её было категорически нельзя!
«Скупой платит дважды» – издревле гласит общеизвестное выражение, ставшее народной мудростью.
Серёге же за своё разгильдяйство, а, скорее всего, за глупость и жадность, пришлось заплатить не только дважды, но и трижды, и даже четырежды!
Однако, как показала дальнейшая жизнь, нужных выводов он так и не сделал, а жизненным урокам так и не внял… Не потому ли наши сложные пути-дороги с другом Серёгой в последствии разошлись окончательно? Может быть! Но мне кажется, что это произошло совсем по другим причинам…
Жизненный опыт
Через неделю мы с Михой оказались в Орле по делам. Нужно было собрать деньги за проданный товар. Накануне он по этому поводу долго созванивался с хитрым директором орловской базы «Сортсемовощ», неким Литовкиным, престарелым и худощавым мужчиной с лукавым выражением лица, которому мы и сдавали наш
товар на реализацию.
Вольготно развалившись на переднем пассажирском сиденье моего «мерина», а именно на нём мы отправились в поездку, Миха мечтательно строил планы:
– Сегодня за день соберём денежки, вечерком посидим в какой-нибудь тихой кафешке. А завтра будем возвращаться через Болхов! Там тоже надо будет забрать копейки, – дымя в полуоткрытое окно, размышлял он, – есть у меня в Орле подружка по имени Галя…
Миха смачно клацнул языком:
– В прошлый раз познакомился, когда один на «лохматке» ездил! Обещала романтическое свидание! Замужняя, правда…
– И не в лом тебе с замужними дамами якшаться? Ты ведь женатый человек, Миха! Зачем тебе их мужей рогатыми делать?
– Да, брось ты, Коля! Что за предрассудки? Меня же тут самого в первом браке рогатым сделали! Так что я теперь? В долгу, что ли, останусь? – возмутился он, – а с Людой, одноклассницей моей, мы по залёту в браке оказались… Без любви, так сказать. Теперь я даже и сам не знаю, надолго ли? А замужние… Они завсегда голодные! И, к тому же, они венерически чистые! – противно захохотал он.
Магнитофон в машине голосил бравую, блатную песню группы «Лесоповал» Которую исполнял Сергей Коржуков:
А у меня, у Вовочки,
Три татуировочки!
Волочёт меня за них
МУР, как на верёвочке…
– Ты же не блатной, Коля! Что ты всё время этот пошлый шансон слушаешь?
– Просто… нравится, – бросил я в ответ. – «Лесоповал» – это группа Михаила Танича, а он, между прочим, не только блатные песни пишет! …
Мы помолчали.
– И вообще, кончай дымить в моей машине! Замахал ты уже! – неожиданно для себя сорвался я на Миху после недолгой паузы.
– Ладно-ладно, – примирительно улыбнулся он, – придётся мне, Коля, заняться твоим музыкальным воспитанием! Крис Де Бург, «Лэд
Зепелин», «Форинер», например. Вот что ты у меня будешь слушать!
– Да, пошёл ты… – шутливо огрызнулся я.
Орловская жара утомила нас за день. Ближе к восьми часам вечера мы по Московской улице перевалили через Красный мост, свернули направо и припарковались у дома номер шестьдесят два на Дубровинской набережной реки Оки. Здесь жила новая знакомая Михи. Он вошёл в подъезд, но через некоторое время вернулся.
– Никого нет дома, – уныло объявил он.
– Что будем делать? – спросил я.
– Какие твои ценные предложения, Коля? – вопросом на вопрос парировал Миха.
– Рванём домой! Сто двадцать вёрст до Брянска – это полтора часа ходу!
– Не-ет уж! Отдыхать, так отдыхать! Зря я, что ли весь день затачивал на Галю? Давай пока зарулим куда-нибудь в кафе, – предложил он, – тут через дорогу есть Бистро.
– А ты откуда знаешь? – поинтересовался я.
– Ну, как ты думаешь, где я познакомился с моей Галей? – признался Миха.
– О-о! Галя уже твоя? – поиздевался я над ним.
– А то? … – усмехнулся он.
– Деньги с собой возьмём? – озаботился я.
– А ты что предлагаешь? – снова спросил меня Миха с явной долей беспокойства.
– Советую оставить их в машине. Сумма большая! Мало ли что…
– А если твоего «мерина» вскроют? – с тревогой в голосе выпалил он.
– А если тебе в кафе башку проломят и бабки отберут? И будет ещё хорошо, если, вообще, не грохнут! – начал я спорить с Михой, – ты знаешь, с такой суммой денег я бы здесь вовсе не задерживался!
– Да, сумма немалая… – задумался он, – но и уехать мы ведь тоже не можем! Во-первых, завтра нам срочно надо быть в Болхове! Во-вторых, Галя…
– Во-первых, Галя! – злобно перебил я Миху, – прячем деньги в машине! У меня здесь тайник имеется! – голосом, не терпящим возражений, заявил я.
– Хорошо, – сдался он, – пошли!
– Только я пить не буду, за рулём всё-таки. Да и ты, Миха, на спиртное не слишком налегай! А то Галю гладить некому будет! – продолжил командовать я, отстегнул кобуру, в которой носил свой газовый «MAUSER», и положил его в ящик для перчаток. – И ты свою пукалку тоже оставь!
– А вот уж хрен! – вспылил Миха и, вынув деньги из подсумка, который вечно таскал на поясе, сунул туда свой травмат – четырехзарядную «Осу».
Мы спрятали все свои деньги в тайник, расположенный между поликом и днищем моего «мерина», и вышли со двора. Потом перешли на другую сторону дороги через Московскую улицу и вошли в Бистро «Теремок».
Кафе располагалось по адресу: площадь Мира, дом один.
Сразу после Красного моста, слева от него, был живописный сквер, спускающийся прямо к набережной реки Оки. Справа, вдоль Московской улицы, пролегал небольшой сквер Танкистов, где на постаменте красовался танк Т-34.
В Бистро мы заняли столик у окна, которое представляло собой огромную витрину почти до самого пола. Мы сели друг напротив друга, и Миха почувствовал себя тут если не падишахом, то арабским шейхом, как минимум. Он заказывал настолько изысканные блюда, насколько позволяла кухня этого захудалого заведения, требовал различные напитки. Всем своим видом Миха напоминал мне Кису Воробьянинова из романа Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев»! Из спиртного он заказал графин водки для себя, а мне – бокал красного вина.
Вечер был в полном разгаре, играла музыка, посетители бились в танцах, когда среди них вдруг появились две приятной наружности девушки. Они скромно теснились у стойки, так как свободных столиков в кафе уже не было. Местные красавицы явно рассчитывали на интимный «съём», и это, наверняка, было их основным занятием.
К нам живо подошёл молоденький и тщедушный официант. Он поинтересовался: будем ли мы заказывать что-нибудь ещё? Получив отрицательный ответ, он снова обратился к Михе:
– Эти две молодые девушки, – взглядом он указал на вновь прибывших дам, – очень просят занять два пустующих места за вашим столиком, а то мест у нас в кафе больше нет! … Вы не будете против?
– Нет, мы не против! – обрадовавшись такому случаю, заявил Миха, – и по этому поводу бутылочку шампанского для этих милых дам, дружище! – крикнул он официанту вдогонку.
За большим витринным окном Бистро уже смеркалось. Если раньше было хорошо видно всё, происходящее на улице, то теперь, наоборот, с улицы было видно всё, что происходит внутри.
«Сидим тут, как два тополя на Плющихе», – переживая какие-то нехорошие предчувствия, подумал я. Моё беспокойство усилилось, когда я заметил, что на другой стороне улицы, под деревьями, напротив Бистро, остановился большой чёрный джип, но из машины долго никто не выходил.
Симпатичные девушки сели рядом с нами и поздоровались. Мы тоже стали знакомиться с ними. Одна из них, стройная, высокая, тряся чёрными, как смоль, длинными волосами, одетая в открытое черное вечернее платье, представилась Лолой. Она опустилась на стул, рядом с моим другом Михой. Другая, миниатюрная блондинка в светлом летнем брючном костюме, назвалась Людмилой и села рядом со мной. Я представился ей Русланом…
Изрядно подвыпивший Миха дико заржал.
– Как в сказке Пушкина! Руслан и Людмила! А я, в таком случае, буду Александр Цекало! Саша и Лола! – намекнул он на известный в ту пору кабаре-дуэт «Академия». Но девушками эта его глупая шутка
явно понята не была.
Официант принёс шампанское. Миха принялся разливать вино по бокалам, открыв бутылку «по-гусарски» – так, чтобы пробка в потолок!
– Э-эй! И мне шампанского плесни, корешок! – заявил какой-то неизвестно откуда взявшийся тип.
Он без спросу сел за наш столик на свободный стул, спиной к витринному стеклу, взял пустой бокал и призывно протянул его в сторону Михи.
На его руке красовалась зековская наколка, изображавшая горы, восход яркого солнца и надпись: «СЕВЕР». Короткая причёска, хамоватая кривая ухмылка и чёрные прокуренные зубы – всё говорило об одном: тип явно недавно освободился из мест лишения свободы и умышленно нарывается на скандал.
Очень неловкая, щемящая сердце пауза нависла над нашим столиком! Проститутки, сидевшие с нами, испуганно переглянулись и уставились на Миху.
«Началось», – обреченно подумал я, прикидывая, как же он отреагирует на эту дерзость?
Происходящее далее тут же вселило в меня необыкновенное чувство гордости за своего друга! Не обращая особого внимания на охамевшего отморозка, Миха с бокалом шампанского в руке поднялся с места и произнёс тост!
– За Пэ Зэ Дэ! – выкрикнул он и, перехватив недоумённые взгляды гостей заведения, расшифровал:
– За присутствующих здесь дам!
Миха осушил бокал под дикий хохот и продолжительные аплодисменты присутствующих! Но вдруг в Бистро стало тихо…
Вся публика обернулась к нашему столику и с нетерпением ждала дальнейшего развития сюжета!
Зек перестал скалиться. Его худое и небритое лицо исказилось в негодующей гримасе! Он счёл за оскорбление молчаливый отказ Михи и медленно начал приподниматься с места, опуская пустой бокал…
– Жаль, закусить больше нечем! – снова выкрикнул Миха.
И вдруг он, закончив свой короткий тост, картинно откусил от своего тонкостенного фужера кусок стекла и смачно сплюнул его в лицо уголовника! Острый осколок больно впился уркагану прямо в глаз, а Михе хоть бы что – ни одного пореза!
Зек взревел и выпрямился во весь свой невысокий рост! Тем временем Миха поставил надкушенный фужер на стол. Потом он с правой мощно заехал ему прямо в подбородок! Уголовник с грохотом перелетел через спинку стула, сгрёб его за собой и рухнул на пол возле витринного окна…
– Ах, ты, с-с-сука! – зашипел он.
Проститутки взвизгнули, вскочили на ноги и, опрокидывая свои
стулья, кинулись прочь от нашего столика! А Миха, на кураже, схватил
уже пустую бутылку из-под шампанского за длинное горлышко, словно противотанковую гранату, и запустил её, как заправский воин, в голову уголовника! Однако хмель дал о себе знать! Тут его нетрезвая рука предательски дрогнула. Бутылка, ударившись о край стола, гулко отскочила от него и угодила ровно в середину огромного витринного стекла… Оно мгновенно лопнуло и рассыпалось на мелкие кусочки!
Послышался очень оглушающий и сухой, как выстрел пистолета, резкий звук разбитого витринного окна, и звон осколков, сыплющихся на валяющегося под окном зека! Падающими брызгами секло его голову, шею, руки…
– С-с-у-у-ка-а! – изнывая от боли, неистово заорал уркаган.
– Уходим! Уходим, Миха! – я попытался было обхватить и увести его прочь.
Но Миха вынул из нагрудного кармана своей гавайской рубахи несколько крупных денежных купюр и бросил их на стол:
– Танцуют все!
– Давай, быстрей! – потащил я его к выходу.
Когда мы вывалились на улицу, то увидели, что путь нам преграждает какой-то худющий хмырь, вертя в правой руке зековский нож-бабочку:
– Куда, фраера? А ну, стопэ! – по фене крикнул он.
За его спиной я увидел, как из большого черного джипа начали выпрыгивать бравые ребята с короткими стрижками и бейсбольными битами наперевес!
Медлить уже было нельзя! Я в высоком прыжке правой ногой угодил плюгавому хмырю прямо в грудь! Как он отлетел, пятясь назад, приземляясь на пятую точку, и как взмыл высоко вверх, сверкая лезвием в свете фонарей, выброшенный им тонкий зековский нож-бабочка, я уже не увидел…
Повернув направо, мы с пьяным Михой со всех ног бросились в летний скверик. Быстро спустившись к набережной Дубровинского, мы побежали налево, под мост, и, добежав до шестьдесят второго дома, поднялись от набережной Оки прямо во двор, где стоял мой «мерин».
– Быстро садись! – запыхавшись от долгого бега, крикнул я Михе, отпирая дверь автомобиля ключом.
– Миша! Михаил! – услышал я тревожный и пронзительный женский голос.
К машине подбежала темноволосая симпатичная девушка с очень убедительными телесными формами. Она была ярко одета в нежно-розовую футболку и светлые летние джинсы.
– Галя? В машину! – скомандовал ей Миха.
Он резко впихнул даму в салон, а сам плюхнулся рядом с ней на
заднее сиденье.
– Гони, Коля! – крикнул он.
Я неторопливо вывел «мерина» со двора на Московскую улицу… Направо было нельзя – там до сих пор стоял огромный чёрный джип! Я резко рванул через двойную сплошную линию налево и помчался по направлению к автовокзалу! В зеркало заднего вида я заметил, что джип тоже быстро разворачивается через сплошную линию разметки, направляясь за нами в погоню!
– Откуда ты взялась? – спросил Миха у девушки, – я звонил вечером в дверь твоей квартиры, но ты не открыла мне!
– Я видела в окно, как ты вышел из этой машины, но не могла тебе открыть! – ответила она, – мой муж был ещё дома, принимал душ перед рейсом! Потом он уехал… а я спустилась во двор и сидела на лавочке, тебя ждала! Я знала, что ты скоро придёшь! Что случилось? От кого вы бежите?
– От кого? – переспросил Миха, тяжело дыша, – да, так… зашли в кафе и нарвались на неприятности… Знакомься, Галя! Это мой товарищ, его зовут Коля!
– Очень приятно… – растеряно сказала Галя.
– Взаимно! – тихо ответил я.
– Так вы в «Теремке» зависали? А я, дура, не допёрла…
– И правильно сделала, – перебил её Миха.
– За нами хвост! – известил я его, – так просто не отстанут!
Я свернул левее, на Комсомольскую улицу. Мы подъезжали к орловскому автовокзалу. Я чуть сбросил скорость, издалека завидя стоящих на привокзальной площади гайцов.
Чёрный джип тем временем через сплошную обгонял «шестёрку», которую я обогнал раньше. Видимо, гаишники заметили это, пропустили нашего «мерина», а джип тормознули.
Преодолевая нервный мандраж, я спросил:
– Что теперь?
– Какие будут предложения? – снова переспросил Миха.
– Я предлагаю воспользоваться той форой, которую любезно предоставили нам менты… Нужно долететь сейчас до улицы Спивака, потом свернуть направо, до Карачевского шоссе, и по нему налево – домой, на Брянск!
– Ответ неверный! – с видом знатока возразил Миха, – эти уроды наверняка срисовали наш номер с тридцать вторым регионом! Как только они откупятся от ментов, сразу кинутся в Брянск, за нами в погоню! …
Я изумился его довольно рассудительным и здравым речам. Видимо, в этой рисковой ситуации Миха начал быстро трезветь!
– Ну, не болтаться же нам до утра по Орлу! В чужом городе вычислить нас ночью – пара пустяков… Я думаю, что у них не одна машина! – попытался поспорить с ним я.
Тем временем мы проехали улицу Спивака. Джипа сзади до сих пор не было видно.
– А поехали прямо, по этой Комсомольской улице! – встряла в наш разговор Галя. – Дальше начнётся Кромское шоссе, потом Знаменка! Там у меня тётка живёт! У неё и заночуем! Никому из этих бандосов и в голову не придёт искать вас за городом!
– О! Учись, Коля! Бабу не проведёшь! Она сердцем видит!
Миха попытался процитировать Горбатого из фильма «Место встречи изменить нельзя», и, видимо, уже начинал резвиться, радуясь толковому, на его взгляд, предложению Гали.
– А твоя тётка нас на ночлег пустит? – весело спросил он.
– Она мне как вторая мать, как сестра, как лучшая подруга! Ясен пень, что пустит! – утвердительно ответила Галя.
– А мужу она тебя не сдаст? – поинтересовался Миха.
– Ну, что ты? Нет, конечно! – обиженно сказала Галя.
В Знаменке, загородном поселке близ Орла, мы повернули на Школьную улицу, а затем – направо, на улицу Гагарина.
– Это здесь! – сказала Галя, и я медленно въехал во двор пятиэтажки под номером пять. Она быстро выскочила из автомобиля и отправилась договариваться с тёткой о ночлеге.
Рядом с домом в ночной темноте ярко светился огромный продуктовый магазин. Шёл второй час ночи. После суетного жаркого дня и мощного нервного стресса мне ужасно хотелось спать. Миха молчал и курил в открытую дверь. Было тихо. Где-то неподалёку мелодично скрипел сверчок…
– Всё в прядке, ребята! – очень довольная собой, Галя подошла к машине, – тётку отправила спать к соседке. Она тоже одна живёт. Хата до утра в нашем распоряжении!
– А что-нибудь пожрать и выпить у неё есть? – тревожно спросил её Миха.
– Найдётся! Я в прошлый раз у неё в холодильнике бутылку водки оставляла!
– А вдруг она её выпила? – хохотнул он.
– Да, иди ты… – улыбнулась шутке Михи Галя и под руку потащила его к подъезду, – идём с нами, Коля!
Я вынул деньги из тайника и спрятал их за пазуху. «MAUSER» я засунул в карман брюк, запер машину и устало поплёлся за ними.
В тесной типовой двухкомнатной квартирке пахло немытой посудой и дешевыми духами. Галя, хлопоча, на скорую руку пожарила яичницу, выставила на стол пол-литровую запотевшую бутылку водки
«Радикс», соленья, заставила Миху открыть банку рыбных консервов.
Пока я принимал холодный душ, а горячей воды почему-то не было, ужин уже стоял на столе.
– Ну, что? За победу! За нашу победу! – гордо поднял рюмку вверх Миха.
– А за счастливое стечение обстоятельств? – кокетничая, заявила Галя, – то есть за меня?
– А за тебя следующий тост будет! – и Миха махом осушил свой стопарь.
Когда мы немного выпили и закусили, я спросил у него:
– Что думаешь, Миха, о наших посиделках в «Теремке»?
– Ой! А что там с вами случилось, ребят? – с расспросами пристала Галя.
– Давай-ка, девонька, стели постельку, – нежно похлопал её по попе Миха, – нам поговорить надо.
– У-у! – с деланной обидой произнесла она и ушла стелить постель.
– Я тоже думаю, Коля, что чудес не бывает! Кто-то нас сдал этим козлам! Может официантишко этот чахлый?
– На него думаешь? – поинтересовался я.
– Приедем в Брянск – узнаю через Вартана, – ответил Миха.
– А что тут узнавать-то? Этот хлыщ Литовкин твой сдал нас блатарям! Денег ему, скорей всего, жалко стало…
– А-а! Так вот оно что… Ну, всё равно нам к Вартану ехать придётся! Пусть решает! Нам ещё здесь работать и работать! Что мы ему деньги просто так за «крышу» платим? Ну, если это Литовкин…
– Ребята! Всё готово! Коля спит в зале на диване, а мы с тобой, Мишик, в тёткиной комнате! – вошла на кухню Галя.
– Ой, родная, не называй меня так больше! Ладно?
– Что? Не нравится? … Ладно! Не буду! – смеясь, сказала она и присела к нему на колени, – а на завтра какие планы?
– Завтра отдыхаем! – ответил Миха.
– А поехали на природу, а? На озеро! Здесь есть шикарное озеро! Завтра рабочий день! Народу там не будет! Я позвоню своей подруге Светке, она составит Коле пару, а нам с тобой – компанию!
– Нет, Галя! Мы не сможем за ней поехать! Нам нельзя соваться в город! – отрезал Миха.
Девушка на минутку смутилась, а потом задумалась.
– Она может утром и сама приехать к нам в Знаменку… на автобусе… чтоб вам за ней в город не мотаться! Дорогу она знает! Шашлычок пожарим! То, сё! А? – взмолилась она.
Миха чуть задумался, потом вопросительно взглянул на меня и снова слегка шлёпнул её по заднице.
– Галя! Я снова сражен наповал! Вторая умная мысль за ночь! Порази меня в третий раз! Галя! Порази! – пошутил Миха.
– Нет! Пообещай, что завтра едем на озеро!
– Обещаю! Порази меня! Галя! Порази! …
В соседней комнате ещё долго скрипела тёткина кровать… Миха терпел поражение за поражением, снова и снова, так как до самого утра из их уютного логова, сквозь плотно закрытую дверь, слышались
сладострастные Галины стоны…
Но к моему счастью, я об этом уже не узнал, потому что, едва
добравшись до свеже пахнущей подушки, уронил на неё голову и провалился в здоровый, глубокий сон…
Наутро я вдруг проснулся от очень яркого солнечного света, заливавшего всю совершенно незнакомую мне комнату. Я тут же вспомнил, где нахожусь, и всё то, что произошло с нами вчера! …
В широком мягком кресле напротив моего дивана сидела совершенно голая Галя…
– Ну, что, красавчик, проснулся? – тихо спросила она.
– А где Миха? – не отвечая на её вопрос, поинтересовался я.
– Ещё дрыхнет, – ответила Галя, – может, мы с тобой пока пообщаемся? – загадочно спросила она, встала и повернулась вокруг себя, демонстрируя свои шикарные телесные формы.
– На гормональном уровне? – спросил я.
– Ес-с-тес-с-твенно! – очень пошлая и необыкновенно напускная вульгарщина так и пёрла из неё.
– Не хочу! – я отрицательно покачал головой.
– Что значит: «не хочу»? А? Красавчик! Я тебе не нравлюсь, что ли? – с вызовом спросила она.
– Нравишься. Но я не хочу… терять друга, – спокойно ответил я.
– Терять друга… надо же? Всё понятно… – улыбнулась она, взяла со спинки кресла бархатный халат тётки и накинула его на себя.
– Ладно, пойду к соседке, позвоню Светке! Она нормальная баба, только тоже замужем, как и я!
– Так как же тогда муж? – растерянно спросил я.
– А что муж? Объелся груш! – с кривой усмешкой ответила она, – муж днями и ночами на работе. Она учится в институте на бухгалтера, детей нет…
– Понятно, – уныло ответил я.
Галя открыла дверь в спальню и позвала:
– Миша! Вставай! Я пошла к соседке, позвонить Светке!
Она вышла на лестничную площадку. В комнату бодро вошёл заспанный, но уже, к моему удивлению, одетый Миха.
– Не понял? Ты что, не спал? Это ты подослал её ко мне, гад! – недовольно набросился я на него.
– Ладно-ладно! Не кипятись! – виновато улыбнулся он.
– Надо было мне всё-тики трахнуть её здесь! – я со злостью вскочил с дивана и отправился принимать душ.
На автобусной остановке тихо стояла высокая и очень стройная
белокурая девушка с большими голубыми глазами, и в точно таком же по цвету голубом летнем платье. Её белые волосы были забраны сзади в большой вьющийся хвост.
– О! Вон Светка стоит, – воскликнула Галя.
Когда «мерин» подкатил к девушке и остановился, она открыла
переднюю пассажирскую дверь и плавно опустилась рядом со мной на сиденье.
– Здравствуйте! – стесняясь, поздоровалась она, – меня зовут Светлана.
– Меня – Николай! – ответил я.
– Михаил! – громко представился Миха.
– Ну, что? Погнали?
Весь день мы провели на озере, купались, загорали, жарили и ели шашлык из купленного в продуктовом магазине свиного мяса. Миха с девушками расслаблялся красным винцом. Мне же пришлось довольствоваться минеральной водой.
Уже под вечер, ближе к пяти часам, Миха с Галей пошли окунуться напоследок, а мы со Светой, лёжа рядом, продолжали загорать на песчаном белом берегу.
– А вы… когда уезжаете? – тихо спросила она.
– Сегодня вечером, – ответил я.
– Жалко! Вы такие клёвые ребята… – она перевернулась на живот, обняла мою шею рукой и поцеловала. Я ощутил вкус терпкого вина, её пухлых и тёплых губ, почувствовал упругость груди под капроном её купальника.
– Приедешь ещё? – спросила она после недолгого поцелуя.
– Конечно! – тихо ответил я.
– Приезжай быстрей! Я так хочу пообщаться с тобой поближе…
«На гормональном уровне» … – чуть не вырвалось у меня, но я смолчал.
Мне тоже было очень жаль, но, как показали дальнейшие события, со Светой мы так больше ни разу и не встретились.
То я приезжал, когда её не было в городе, то встретиться нам мешал её злосчастный муж. И я отступился от неё. Хоть мне очень понравилась Света, но мне почему-то не хотелось делать теперь несчастной эту совсем незнакомую мне девушку. Охваченный грустью, я прочёл ей стихи, вычитанные в интернете:
Мне всё равно, что скажут о тебе…
Мне всё равно, что думают другие…
Мне просто важно быть в твоей судьбе!
Всё остальное – домыслы лихие!
Счастливые и загорелые, радостные и отдохнувшие, мы уезжали
с берегов красивейшего пустынного озера! Километров пять нас болтало и трясло по грунтовой дороге до тех пор, пока мы не выехали на асфальтированную трассу.
– Сто-о-п! – бешено заорал Миха.
Я резко остановился… Все в ужасе посмотрели на него.
Миха сидел позади меня, тревожно смотрел перед собой и тяжело дышал. Потом он открыл окно, высунул левую руку, пошарил по крыше «мерина», достал оттуда свои электронные часы, которые забыл там, одеваясь на пляже, и с невозмутимым видом водрузил их себе на левую руку.
– Поехали! – с деланным спокойствием скомандовал он.
Девушки с облегчением грохнули от смеха и захлопали в ладоши, настолько им понравился трюк, проделанный Михой.
Я тоже хохотал вместе со всеми, насмехаясь над его дурацкой привычкой без нужды складывать всё на крышу автомобиля и забывать там эти вещи.
Вспомнилось, как однажды Миха совсем забыл на крыше своей «лохматки» бумажник и поехал по городу. Едущие по улице рядом с ним водители вовсю сигналили ему, указывали на его дурацкий ляп, но Миха, ничего не понимая, нервно отмахивался от них и ехал дальше! Дело закончилось тем, что его бумажник всё-таки медленно сполз на багажник «лохматки», а потом упал на асфальт… Один из водителей подобрал его, догнал Миху и стал показывать ему в окно его многострадальный бумажник. Только тогда, осознав свой промах, Миха остановился. Водитель вернул ему кожаное портмоне. Это и был Жора Жаров…
Девушек мы мигом довезли до одного из микрорайонов города Орла под непонятным названием «Ботаника», где они пересели на общественный транспорт. Прощание с ними было недолгим. Свернув налево, на улицу Спивака, а потом ещё раз налево, на Карачевское шоссе, мы направились домой, в Брянск, стараясь миновать центр города.
– Ну, его к чёрту, этот Орёл! – убеждал я Миху, – в конце концов в Болхов мы можем попасть и через Хотынец! Зачем нам сейчас рисковать, переться через весь город по Наугорке, если вопрос ещё не решен, и нас наверняка ещё до сих пор ищут?
Миха, соглашаясь, кивал головой и всё курил себе сигарету за сигаретой, пуская дым в полуоткрытое окно.
«Мерин» быстро нёсся по трассе Орёл – Брянск! Перед деревней Бунино я снова прикрикнул на Миху, требуя, чтобы он выбросил сигарету и закрыл окно:
– Весь салон мне прокуришь! – опять сорвался я на него.
Миха подчинился моему требованию – закрыл… И в этот момент какая-то очень большая птица спикировала над дорогой и с жутким треском ударилась сбоку, с его стороны, о внешнюю плоскость окна!
Стекло сдержало удар необычайной силы и не разбилось!
– Коля! Ты это видел, а? Если бы ты так не заорал на меня, и я бы не закрыл своё окно, эта птица влетела бы сюда, в салон, и угодила бы прямо мне в висок! – ошеломленно воскликнул Миха.
– Возможно-возможно… – в раздумьях ответил я.
– Коля! Мне бы был кирдык! Ты же колдун! Ты – экстрасенс! Ты –
Вольф Мессинг!
– Да иди ты! … Нострадамус – ещё скажи! – ответил я.
– Да! Ты заранее знал! Ты предвидел! И предотвратил! Нет! Ты – Прометей, Коля! Ты – «знающий наперёд»! Ты же спас меня! Коля! – не унимался он, – понимаешь? Ты спас мне жизнь!
– Да, что ты? Брось, Миха! Просто в большинстве сложных ситуаций очень часто помогает простой жизненный опыт! – попытался успокоить я его.
Если бы я тогда знал, сколько раз ещё в будущем мне придётся спасать Миху, жертвуя своим временем, деньгами, а порой и собственной жизнью? Может быть, тогда я и не согласился бы на бизнес, который связал меня с ним на эти долгие годы…
Две девчонки
В середине августа позвонил старинный Серёгин приятель, возглавлявший городской отдел по делам молодёжи – Андрей Заваркин, и пригласил его на весёлое выездное мероприятие – туристический слёт, которое проходило близ деревни Синезёрки, на берегу реки Ревны.
Это было живописное место, расположенное в пойме реки, которую окружал хвойный лес. Тут были оборудованы – танцпол, футбольное поле, спортплощадка, походная кухня, дизельная станция, костровище. На крутом берегу реки были установлены туристические палатки…
– Чуваки! Сколько можно батрачить? Пора и отдохнуть! Отзвонился кореш, приглашает на пикник! Бабы будут, жратва тоже! Спиртное мы с собой привезём! А? – агитировал Серёга за советскую власть, не один раз уже побывавший на разных подобных мероприятиях.
– А что? – подхватил Серёгино предложение Миха, – товар уже нами изготовлен и по точкам развезён! Даже на будущий год запасы сделаны. Остаётся ездить да денежки собирать… Ну, а это ведь не каждый день. Можно маненько времени и на отдых выкроить!
– Я – пас! – ответил отказом Жора, – меня жена не отпустит, да и староват я уже для таких развлечений.
– А ты скажи, что в Москву или в Смоленск с ночевьём срочно съездить надо! – не унимался Серёга.
– Нет! Обманывать её я не буду! А то в следующий раз она меня
на рыбалку не отпустит, – стоял на своём Жора.
– А ты как, Коля? Едешь? – вопросительно посмотрел на меня Миха.
– Ты, Колюха, просто обязан поехать! Мой «Скорп» не на ходу! Не на Михиной же «лохматке» нам ехать! Не солидно это! Кто нас с Михой на этот турслёт повезёт? – Серёга стоял рядом, похлопывая меня по плечу.
– Ладно-ладно, едем! – я снисходительно улыбнулся.
В Синезёрки мы рванули уже ближе к вечеру. «Мерин» медленно крался по лесной дороге, и, наконец, выехал на огромную поляну, переходящую в пологий берег реки Ревны.
Солнце уже зашло за вершины высоких деревьев, в центре поймы пылал высокий костёр, на танцполе гремела музыка, кругом гудела, танцевала и вовсю веселилась пьяная туристская молодёжь…
Нас встретил Андрей Заваркин:
– Привет, ребята! Как добрались? Располагайтесь! – он указал место парковки для машины, проводил к палатке, где мы с Серёгой и Михой должны были ночевать.
К Сереге тут же подбежала его возлюбленная – Геля. Она была тут со своей подругой Светой, белокурой и длинноволосой девушкой, которая уже давно работала секретарём у Заваркина.
– О! Боже, мой! Какие мужчины к нам сюда совершенно случайно прибыли? – восторженно воскликнула Света.
Она была изрядно пьяна, сильно пахла спиртным, её белое лицо имело заметный бледно-зеленоватый оттенок. Не так давно её, видимо, сильно стошнило. Света схватила под руку Миху и, напевая избитую строчку из «Битлов» – «Ес ту дэй…», поволокла его на танцпол!
Серёга со своей пассией Гелей, жарко лобызаясь, скрылись в палатке, предназначенной для нас…
Я, в растерянности, вернулся к своему «мерину», сел за руль, не закрывая дверь, и закурил сигарету, в жутком недоумении озираясь по сторонам…
«Вот так Геля!», – размышлял я про себя.
Она работала инструктором в отделе по делам молодёжи у Заваркина, была замужем, имела шестилетнюю дочь. Но вот беда! Превратности Судьбы – Геля вдруг влюбилась в Серёгу, до безумия! Однако, из-за большой разницы в возрасте, ласково называла его «Петрович».
А он к тому времени уже перестал жить со своей женой Любой, оставил двоих детей – Надюшу и Андрюшу, двенадцати и семи годов от роду, проживал на Площади Партизан у своей любовницы Алёны, рослой и пышной кареглазой брюнетки, которая от любви с Серёгой тоже родила сына – Витю.
Геля бросила своего мужа Игоря – сына очень состоятельных
родителей, имевшего престижную работу, отдельную квартиру и дорогой автомобиль, и ушла со своей дочкой жить к маме в обветшалую однушку на «Кремнии», есть такой район в Брянске. И всё это ради него одного – Серёги!
– Колян, привет! Чего ты тут расселся? – ко мне откуда-то сзади
подкрался Зелёный. Это был водитель Заваркина по фамилии Зеленский. Звали его тоже – Сергей.
– Пойдём к нам! Заваркин спрашивает: «Бухло привезли?».
– Да! Привезли-привезли, – выходя из машины и пожимая ему в приветствии руку, ответил я.
– Давай пока две, – Зелёный душно выдохнул на меня сплошным перегаром, – больше не надо! Остальное потом…
Когда мы подошли к компании ребят, сидевших вокруг костра на брёвнах, Зелёный усадил меня между двух девушек.
– Падай сюда, Колёк! – деловито скомандовал он, и под громкие довольные возгласы присутствующих: «О-О-О-О!!!», выставил две бутылки спиртного на общий стол.
Я приземлился на указанное Зелёным место и обалдел! … Две абсолютно одинаковые девушки в чёрных спортивных костюмах смотрели на меня с двух сторон. Весёлые и красивые лица их, обрамлённые короткими стрижками белых волос, очень приветливо улыбались мне.
– Я – Даша!
– А я – Маша!
– Здрас-с-те! – смутился я, – Николай меня зовут!
– А мы тебя знаем! У Андрея Олеговича Заваркина в отделе тебя много раз видели! – сказала Маша.
– Наливай себе штрафную! Не стесняйся! И нам налей тоже по маленькой! – улыбнулась Даша.
Мы выпили по одной, потом по второй, потом по третьей…
После этого милые сёстры-двойняшки подхватили меня под руки и потащили на танцпол!
Мы танцевали, смеялись, сходили с ума до полуночи!
– Ты не обнаглел, Коля? – танцуя со Светой рядом с нами, полюбопытствовал Миха, – не слишком много тебе одному будет? Сразу с двумя девушками…
– А тут мало нормальных парней! – вместо меня ответила Даша.
– Да, нам не хватило! – смеясь, вторила ей Маша.
Потом тесной компанией мы сидели у костерка, рядом с нашими палатками. Я играл на гитаре и негромко пел песню:
Две девчонки-и-и
Повстречались мне однажды!
И надежда-а-а
На любовь вселилась в каждой!
Полюбил двоих я,
Да не в шутку, видно,
Только не предусмотрел:
Если я с одною
Навсегда останусь –
Мне другую не забыть!
Как же бы-ы-ть?!
Ребята с девчонками потихоньку разбредались по кустам… Серёга с Гелей тоже пару раз выползли из своего укрытия выпить, немного закусить, потравить анекдоты и потанцевать. Затем они опять скрылись в нашей палатке.
Миха со Светой, которую я про себя прозвал «Естудэйка», незаметно ото всех также тихо удалились в Светино с пристанище.
Наконец, все стихло. Возле костерков у палаток виднелись редкие фигурки ещё не уснувших ребят. Слышались очень тихие и красивые песни.
Рядом со мной остались сидеть только Даша и Маша.
– Ну, что? Спать пора… – я отложил гитару в сторону.
– Да. Мы пойдём, – тихо сказала Маша.
– А ты где будешь спать? – спросила Даша.
– Я – в машине, – с улыбкой спокойно ответил я, – а где ваша палатка?
– Вот она, третья с краю, – показала пальцем Маша.
– А тебе что, спать негде? – удивилась Даша.
– Негде! Всё уже занято! Миха у Светки-Естудэйки, Петрович – вместе с Гелей, – пожаловался я, – так что иду спать в машину…
Я поднялся с места вслед за девушками, чмокнул каждую из них в щёчку и ласково помахал им ручкой. Через мгновение их фигурки исчезли за пологом плотной тёмно-зелёной ткани палатки. Я закурил сигарету, постоял ещё немного и побрёл к своему «мерину».
Была тёплая тихая летняя ночь…
Машина стояла в отдалении под раскидистой берёзой. Я открыл задние двери, сдвинул передние сиденья вперёд до упора, достал из багажника два синтипоновых спальных мешка, свёрнутых в рулоны, и уложил их на полик позади спинок сидений. Вкупе с диваном заднего сиденья получилось почти ровное удобное мягкое ложе.
Я разулся, стянул с себя джинсы и тенниску, закинул всё это в багажник и захлопнул его. Затем я ловко нырнул на заднее сиденье своего «мерина», закрыл и заблокировал центральным замком все двери авто. Вытянувшись во весь рост и закрыв глаза, я только сейчас
вполне ощутил, как приятно от весело проведённого вечера и выпитого спиртного кружится голова…
Тихий и глухой стук в боковое окно автомобиля вернул меня к действительности, нахлынувшая пелена упоительного сна слетела в одно мгновение! Я открыл глаза и неожиданно увидел сквозь запотевшее стекло белое расплывчатое пятно прелестного личика с короткой белокурой стрижкой…
– Даша? – изумился я.
– Впусти меня…
Я распахнул дверь, и девушка быстро юркнула ко мне на заднее сиденье… Сбросив свой черный спортивный костюм, она оказалась совершенно голой, её белое тело поразило меня своими идеальными формами! Ну, как же можно было скрывать под спортивной одеждой такую удивительную красоту? Горячим поцелуям и сладострастным лобызаниям, которыми осыпала меня Даша, казалось, не было конца… Её влажные и пахнущие вином и шоколадом губы сводили меня с ума, доводя до исступления! В ответ я принялся целовать её упругие соски, опускаясь в своих поцелуях всё ниже и ниже…
Мысль о том, что я вот-вот проникну в её нежное лоно, всё настойчивее будоражила моё угнетённое алкоголем сознание! Осторожно, пальчиком правой руки, я стал готовить свою атаку, лаская её малые губки…
– Стоп! – Даша перехватила мою руку, – я же ещё девочка…
– Да, что ты? – удивился я, – судя по твоим ласкам, я бы этого не сказал, – с недоверием прошипел я, продолжая гладить её плечи и грудь, а про себя с сожалением подумал: «Да! Вот это облом!»
Даша закрыла мне рот своей ладошкой, предотвращая мои дальнейшие поцелуи и загадочно улыбаясь.
– Подожди! Ну, подожди же… – она замолчала, смутившись, но потом выпалила почти шепотом, – у нас к тебе просьба! …
– У нас – это у кого?
– У нас с Машкой!
– Какая? – недоумевая, поинтересовался я.
– Я хочу сегодня стать женщиной … Понимаешь? С тобой! Даша
смутилась и уткнулась мне в грудь своим личиком.
Я обалдел, нервно скорчив недоумённую гримасу! Хорошо, что в темноте она не заметила этого… Вдруг она резко подняла голову и озорно посмотрела мне в глаза снизу-вверх:
– И Машка тоже! … – выпалила она.
Я уже не скрывал своего недоумения, глаза мои полезли на лоб, а из гортани вдруг спонтанно вырвался какой-то протяжный и глухой возглас…
– Ты поможешь нам? – жалобно спросила Даша.
Я ошарашено молчал…
– Ну, пожалуйста! Нам с Машкой сегодня очень нужен вот такой
опытный парень, как ты!
– Да… хорошо! Если вам так хочется… вернее, если вам так нужно, то я помогу… – растерянно промямлил я, а сам взлетел на седьмое небо от такого неожиданного поворота событий!
Мы были втроём в моей машине…
Две совершенно одинаковые обнажённые девушки сразу были со мной по очереди несколько раз! Они постепенно всё продолжали и продолжали благодарить меня за долгожданное счастье стать этой блаженной ночью уже не девушками, но женщинами! Я искренне испытывал их нежность, удивлялся их доверчивости и наивности, пил их молодость, как живительный нектар и постоянно путал их в темноте, однако, всякий раз улавливая ту их необъяснимую разницу… Я деликатно добился того, чего они от меня так ждали, о чём просили, и тонул в их же солёных слезах благодарности!.. Да, этой ночью с ними я был на краю блаженства, граничащего с безумием…
Над танцполом всё ещё звучала музыка, хотя уже никто не танцевал. Одинокий музыкант выводил своим звонким голосом задушевную мелодию, не давая уснуть большинству влюблённых и любящих молодых туристов:
Две девчонки-и-и
Повстречались мне однажды!..
Край неба на востоке вдруг начал катастрофически быстро светлеть, и вскоре над кронами деревьев выплеснулось солнце, такое яркое! Странно было, но этот замечательный и роскошный рассвет никто не встречал… У ребят просто не оставалось сил! …
Даша и Маша, обнявшись, сладостно дремали. Я же очень осторожно выскользнул из машины и совсем нагишом стал бродить по ледяной от росы зелёной и мягкой траве. С лёгкого похмелья немного кружилась голова, вены пульсировали в моём воспалённом мозгу. Я всё никак не мог поверить, что провёл вместе с Дашей и Машей такую удивительную и странную ночь…
Назойливо и пискляво надоедали комары, кусая меня за спину и плечи. Густой туман стал застилать всю эту огромную поляну… И вдруг я повалился в свежую, холодную росу от резкого толчка сзади! Заливистый смех Даши и Маши неожиданно раздался надо мной! Я перевернулся на спину, и они бросились на меня сверху, согревая своими ещё тёплыми обнаженными телами… Я блаженно улыбался им и их милой шалости. Но всего лишь через несколько этих весёлых мгновений, извалявшись в зелёной и мокрой от холодной росы траве, они остыли и озябли…
– Ну, всё, всё, хватит! Хватит! – обнимая меня и Машу, воскликнула Даша.
– Я тоже уже совсем замёрзла! Давай, побежали к нам в палатку,
греться! – закричала Маша.
Они вскочили на ноги и, опять подхватив меня под руки, снова повлекли за собой в свою палатку, весело смеясь.
И там всё опять повторилось… Сначала!
Когда к полудню, обернувшись полотенцем, я выпорхнул из палатки Даши и Маши, то вдруг совсем не обнаружил своего «мерседеса», опрометчиво оставленного мной под берёзой!
Я сильно разволновался, несмотря на увещевания Зелёного:
– Что ты боишься, Колян? Серый с Михой поехали за пивом в деревню на твоём «мерине»!
– Ура! – истошно и дико орала уже порядочно окосевшая Светка-
Естудэйка, высунувшись по пояс из окна машины с бутылкой пива в руке, когда через пару часов мой «мерседес» выехал на поляну с лесной дороги.
Поддатый Миха самодовольно сидел за рулём! Серёга с Гелей развалились на заднем сиденье и, крепко обнявшись, издевательски улыбались мне…
Ох, и получили же они дроздюлей от меня за то, что взяли машину без спроса, раскатывали на ней пьяными и обрекли меня тем самым на двухчасовые мытарства по пляжу без трусов, обёрнутого в чужое полотенце! В наказание за это они уехали в город с туристического слёта со своими любимыми подругами на автобусе, заботливо арендованном Заваркиным для перевозки туристов!
Даша и Маша вернулись в город со мной на моей машине…
Кидок
В пять часов вечера мой «мерседес» нёсся по Чёрному мосту через реку Десна. Рядом со мной сидел Миха. Что такое камеры слежения на дорогах, мы в ту пору ещё не знали и гоняли по городу, кто во что горазд!
– Я же тебе говорил, Коля! Виктор – отличный мастер, – делая ударение на последний слог в имени своего старого друга и одноклассника, толковал он мне.
Получив часть денег от Михи в виде заработной платы, я тут же решил привести в порядок свой автомобиль и технически как следует обслужить его. Поменял в двигателе масло, фильтры, задние рычаги подвески и резину. Всю эту замену мне делал его давний приятель и одноклассник Виктор Селютин, очень рослый, физически развитый, белокурый мужчина с весёлыми серыми глазами на симпатичном лице, гараж которого тогда находился в Фокинском районе Брянска.
Автомобиль уверенно входил в повороты, вёл себя мягко, словно резиновый. Однако что-то мне всё же не нравилось в его таком тихом и плавном ходе.
По дороге мы заскочили к Жоре Жарову, который жил в районе
Полтинника, как называли тогда в те времена модный кинотеатр имени Пятидесятилетия ВЛКСМ. Миха всего на минутку забежал к нему домой, а затем мы отправились на базу в Фокино.
На выезде из Брянска я уже отчётливо ощущал вибрацию, передающуюся и на корпус, и на рулевое колесо автомобиля!
Я делал зигзаги на дороге, то понижал, то увеличивал скорость до ста сорока километров в час, но вибрация всё нарастала…
Наконец, всё это мне порядком надоело! Я резко тормознул и съехал на обочину дороги.
Я замешкался, продолжая сидеть в автомобиле и закуривая сигарету. Миха же выскочил наружу сразу и оббежал машину вокруг.
Наклонившись к переднему левому колесу, он вдруг поднял с земли какой-то предмет. Потом Миха выпрямился и лёгким стуком в окно попытался привлечь моё внимание. Он испугано выпучил глаза, был бледен, губы и руки его едва заметно дрожали.
– Коля! Это случайно не твоё? – неуверенно спросил он.
В правой руке Миха держал длинный кованный юбчатый колёсный болт от литого диска моего «мерседеса» …
Я пулей выскочил из машины.
– Мой, конечно! – заорал я нервно, – где ты его взял?
– Тут лежал, на земле, – недоумевая, ответил Миха.
Ещё один болт был еле ввёрнут и закручивался от руки! Из пяти гнёзд два были пусты! Следовательно, одного болта не хватало, он был утерян!
Миха передал мне болт и пошёл в обратном направлении, внимательно всматриваясь в бровку обочины дороги. Где-то метрах в тридцати от меня он опять нагнулся и поднял с земли ещё один недостающий болт:
– Есть! – крикнул Миха и потряс им над головой.
Достав баллонный ключ из багажника, накрепко вкручивая и затягивая все колёсные болты по кругу машины, я нудно ворчал, передразнивая Лёху:
– Виктор – отличный мастер! Чуть не угробил нас с тобой!
С этого момента я начал проверять затяжку всех колёсных болтов своего автомобиля на любом шиномонтаже!
Потом я чуть не очумел от наглости Михи и Серёги, когда мы вместе сидели в скверике на остановке Северной возле моего дома! Они вдвоём приехали ко мне на Михиной «лохматке» и уже битый час наперебой доказывали мне, что денег больше нет! Что всё заработанное за этот сезон уже поделено между нами, давно получено каждым из нас, и кто и как распорядился своими деньгами, кто и как их проел – ни Михи, ни Серёги больше уже не касается! Я натурально чувствовал себя полным дураком, которого надувают на ровном месте:
– А где Жора? А? Почему его нет с вами? Вы тоже его кинули на
деньги, как и меня?
– Да какая тебе разница, где он! – заорал Серёга.
– Коля, денег больше не жди! Сезон уже закончен… Товар мы свезли и складировали на базе… Посмотри, пожалуйста, на этот отчёт! Из него же всё ясно-понятно, – более спокойным голосом промямлил Миха.
– Да, узнаю ровный Серёгин почерк! Долго калякали? Или вы на
меня обиделись, что я в Синезёрках вас кинул с вашими подругами? Так извините! Было за что! И вообще! Идите вы все к чёрту со своими гнилыми писульками! Больше я с вами не работаю! Хватит! – нервно взорвался я.
– Никуды ты, мялок, не денесси! – съехидничал Серёга.
Однако по нему было видно: он опасается, что я брошусь на него с кулаками…
– И чем же ты тогда займёшься в следующем сезоне? – хитро полюбопытствовал Миха.
Он взволнованно курил «беломорину», чинно сидя рядом со мной и закинув нога на ногу. Серёга ходил перед нами взад-вперёд по асфальтированной дорожке, словно Ленин, заложив руки за спину.
Я помолчал немного и продолжил:
– А зачем ждать следующего сезона? До него ещё дожить надо! Вы, я вижу, легко доживёте… а мне не на что!
– Так что делать будешь, Колюха? – спросил меня Серёга.
Остановившись передо мной, он насмешливо и ехидно уставился в мою сторону.
– Да хоть в гонщики подамся, машины из-за бугра гонять!
– А на это немалые денежки нужны, первоначальный капитал, так сказать! – многозначительно подняв вверх указательный палец, заявил Миха.
– «Мерина» продам! – отрезал я.
Поднявшись с места, я дал понять, что дальше продолжать разговор с ними не намерен:
– Всё! Разговор окончен!
Весело и живо обсуждая что-то, Миха и Серёга, отсвечивая довольными рожами, кое-как выехали на своей «лохматке» на Литейную улицу и покатили в сторону центра города…
Сидя на лавочке, я долго смотрел им в след. Было обидно до слёз! Но каким-то шестым чувством я понимал, что рано или поздно и Миха, и Серёга поплатятся за этот кидок!
«Судьба не дура, заставит заплатить!» – был уверен я.
Но… Когда и как это произойдёт, я тогда ещё не знал. И именно этим я здорово отличался от всё видящего наперёд Прометея!
Я вернулся домой и позвонил Жоре Жарову:
– Жора, привет! Деньги за сезон уже получил? – спросил я.
– Нет ещё! Миха обещал завезти ближе к вечеру…
– На какую сумму рассчитываешь? – поинтересовался я.
– Да, на какую? Нам же там штук вроде по пять бакинских Миха обещал начислить, – заявил мне Шура.
– Не раскатывай губу, дружище! Ничего ты не получишь! Миха с Серёгой нас кидают!
– Как кидают? Я не верю! Миха – честный, очень нормальный малый, я его давно знаю…
– Зато Серёгу не знаешь! – обречённо сказал я и повесил трубку.
Мобильного телефона у меня тогда ещё не было…
И смех, и грех!
Соловей изо всех сил заливался в листве соседних зарослей …
Я хлопнул себя ладошкой по лбу, пытаясь отделаться от писка надоедливых комаров. Открыв глаза, я зажмурился от яркого света. Солнце уже стояло достаточно высоко. Я отлично выспался этой ночью на разложенном мягком пассажирском сиденье, вытянувшись во весь рост и включив на всю катушку электроподогрев, чтобы не замёрзнуть.
Потом я быстро посмотрел на часы. Скоро откроется Ошмянская таможня. Нужно срочно успеть пораньше отметить свои таможенные документы и реализовать депозит для растаможки автомобиля, который я гнал из Литвы в Россию на продажу.
Вот уже два года прошло с тех самых пор, как я продал свой «мерседес», и занимался этим автомобильным бизнесом после ссоры с Михой и Серёгой, пригонял машины из-за границы, растаможивал их и продавал на Люберецком автомобильном рынке в городе Москве. Под растаможку подходили автомобили возрастом от трёх до пяти лет. Оплачивать надо было около двух с половиной евро с одного кубического сантиметра объёма двигателя. Это приносило мне несоизмеримо больший доход, чем розлив и продажа инсектицидов!
Выйдя из автомобиля на свежий воздух, я быстро достал из багажника пластиковую бутылку с холодной водой и умылся. Затем, воспользовавшись отсутствием очередей, я сделал все свои дела на таможенном переходе и отправился домой. Сегодня мне предстояло проделать путь длинной почти в тысячу километров, и я рассчитывал пройти его за день!
Мой новый тёмно-синий «Фольксваген Пассат» с транзитными номерами красного цвета, резво отъехавший от Ошмянской таможни, километров через восемь-десять достиг трассы Вильнюс – Минск. Повернув направо, я стрелой помчался на восток.
До Минска мне оставалось порядка ста пятидесяти километров, как вдруг на ближайшем посту ГАИ я увидел двух сотрудников, один из которых махнул мне жезлом.
Пришлось притормозить и остановиться на обочине.
– Добрый день, куда вы путь держите? – поздоровавшись со мной, спросил гаишник.
– Домой в Россию. В Брянск! – уточнил я, удивившись тому, что он не просит предъявить документы на автомобиль.
– Вы меня извините, не подбросите ли батюшку до Минска, вы ведь мимо едете? – как-то умоляюще попросил он и указал своим жезлом куда-то в сторону своего двухэтажного поста.
Я посмотрел туда, куда он показал. В тени строения скромно стоял внушительных размеров тучный поп в чёрной рясе, отсвечивая огромным крестом из какого-то белого металла.
– Ну, хорошо, – неуверенно сказал я, – но только до МКАДа, потом я в сторону ухожу…
– Меня устроит, сын мой, – отозвался поп и вышел из тени.
Он держал в руках фиолетовую скуфью, а длинные тёмные волосы волнами опускались на его мощные плечи.
Моя машина сорвалась с места. Поп сидел рядом и говорил на самые разные темы.
Он, похваляясь, не без удовольствия поделился со мной своим тайным секретом о том, что едет на очень ответственное и срочное совещание с президентом своей страны – Лукашенко Александром Григорьевичем, даже показал мне своё поповское удостоверение в красной обложке, напоминающее милицейскую корочку, чему я был нимало удивлён! Он всё больше распалялся, краснел, обливался потом, и я приоткрыл окно с его стороны, за что он признательно меня поблагодарил.
– А вы православный, батюшка? – вопросительно посмотрел я в его сторону.
– А то как же? Конечно, конечно, сын мой!
Тем временем машина вылетела на гладкую двухпутную дорогу, начавшуюся перед Минском. Тут было аж по две полосы движения в каждом направлении.
И вдруг мне пришлось быстро сбросить скорость! Между путями на газоне стояла гаишная машина с работающими мигалками на крыше, передом к нам!
Постовой, сидевший в ней, увидел мой «Пассат» и высунул в своё боковое окно предмет, похожий на радар. Потом он тронулся с места и по газону, разделяющему полосы движения, поехал нам навстречу!
– Смотрите, смотрите, святой отец! Видите, вон ту машину с мигалками?
– Да, вижу!
– Она же не стоит на месте, а едет! Верно?
– Да, сын мой, – согласился поп.
– Обратите внимание, у меня спидометр сейчас показывает девяносто километров в час! А она сейчас едет нам навстречу со скоростью где-то пятьдесят километров в час! Поэтому радар в руке гаишника наверняка сейчас показывает скорость около ста сорока километров в час!
– Да, наверное, – он одобрительно кивнул.
– Так вот! Сейчас этот гаишник меня остановит и начнёт вымогать деньги за превышение скорости!
– Да, ну? – недоверчиво сказал поп.
Я не спеша приближался к патрульной машине, сбрасывая скорость, и, наконец, уже еле-еле катился по крайней правой полосе, когда постовой, остановившись, не торопясь, вышел из машины, медленно пересёк проезжую часть и махнул мне жезлом, отдавая команду остановиться. В левой руке он держал радар! …
– Разве я что-нибудь нарушил? – спросил я, выходя из своего автомобиля, который остановил метрах в двадцати от постового.
– А что вы можете нарушить на трассе кроме скоростного режима? – вопросом на вопрос ответил мне наглый гаишник.
Тем временем, прихватив из бардачка документы на свой автомобиль, я медленно приближался к нему.
– Любопытно! Какие же показания зафиксировал этот ваш замечательный радар? – ехидно поинтересовался я.
– Сто сорок километров в час! – гордо выпалил постовой.
– Вот видите, батюшка, что я вам говорил? – как бы игнорируя его присутствие и слегка обернувшись к подходившему к нам священнику, наигранно и весело воскликнул я, – у меня на спидометре было девяносто! Батюшка – свидетель! А вы ехали навстречу со скоростью где-то пятьдесят километров в час и на ходу фиксировали мою скорость! Вот вам и сто сорок на радаре!
– Да что вы такое говорите? Этот радар так скорости не складывает! – заревел постовой.
– Зато вы складываете… денежки себе в карман, обирая несчастных водил! – вплотную приблизившись к нему, заорал я.
– Ах, ты охальник эдакий! – громогласно произнёс поп, заглушая и меня, и постового, – я направляюсь к президенту Лукашенко на совещание! Предъявляй свои документы и номер бляхи!
Гаишник опешил и отступил назад на несколько шагов, отдаляясь от наступавшего на него попа:
– Вы не правы, не правы, не правы вы… уезжайте отсюда, быстро уезжайте!
Постовой почти бегом добрался до своей машины, вскочил в неё и уехал…
Поп негодующе посмотрел ему вслед:
– Ох, охальники эдакие! – он гневно сжал кулаки, обливаясь обильным потом, и нервно краснел…
Мне было смешно!
– Да не волнуйтесь вы так, батюшка! Спасибо, конечно, что вы
спасли меня!
– Ох, охальники… – не унимался он.
Вскоре я подъехал к кольцевой автодороге Минска. Мы с батюшкой тепло распрощались, и он сошёл на автобусной остановке, а я повернул направо и выехал на объездную дорогу.
Мой взгляд невзначай упал ниже панели управления автомобилем на консоль, где располагались колёсики включения подогрева сидений. Я с ужасом выпучил глаза! Над колёсиком подогрева пассажирского сиденья, где только что сидел поп, горел зелёный индикатор… Подогрев его сиденья был включен на всю катушку! Видимо, он оставался в этом включенном положении ещё с ночи, когда я на этом сиденьи спал и забыл его выключить! …
Дикий хохот вырвался из моей груди! Теперь я понял, почему поп краснел, пыхтел и обливался потом всю дорогу – сиденье было почти раскалено, когда я потрогал его ладонью правой руки! Требуха моего священника, должно быть, кипела внутри него! Я заливался громким смехом, и в то же время мне было жутко стыдно перед батюшкой, я корил себя за такую невольную оплошность! Вот уж действительно – и смех, и грех!
С тех пор, как я начал развивать этот новый для меня вид бизнеса, то есть перегон автомобилей, мне частенько приходилось сталкиваться с неловкими ситуациями, возникающими на каждом шагу при активнейшем участии работников дорожных служб разных стран. Этот случай тоже не стал исключением.
Гибель ребёнка
Гулко зазвонил телефон. Я открыл глаза и бросил взгляд на часы. Было ровно девять утра…
– Коля, привет, – Миха голосом побитой собаки опять чего-то от меня хотел.
– Привет. Чего ты трезвонишь в такую рань? – недовольно спросил я.
– Девять часов утра в понедельник – это для тебя рань? – наигранная издёвка слышалась в его хрипловатом голосе.
– Рань, конечно! Понедельник – день тяжёлый! Особенно для тех людей, кто является домой около трёх часов ночи, предварительно помотавшись дней пять галопом по европам, – очень недовольно продолжил я, – что у тебя опять стряслось?
– Не по телефону, Коля! Давай! Срочно жду тебя в Майском парке в Бежице, в сквере Морозова. Приезжай скорей, а? Есть к тебе серьёзный разговор…
– Ладно. Минут через сорок… Жди! – обречённо ответил я.
Обида гложила меня все эти два года, что мы не общались. Ссора внесла коррективы в наши отношения. С Серёгой я не хотел видеться принципиально, поскольку считал виновником разлада именно его. Сто против одного – это он подбил Миху на кидок! Жора Жаров был того же мнения. Его я тоже не видел уже около двух лет. После моего ухода их бизнес совсем заглох…
С Михой мы хоть встречались после этого несколько раз. Он извинялся, предлагал мне какие-то новые дела. Но его предложения меня больше не интересовали. Однако и не приехать сегодня на встречу я тоже не мог – не позволяла совесть.
– Привет, – сказал я, пожал протянутую руку Михи и сел рядом с ним на скамью.
Свой свеже пригнанный «фольксваген» тёмно-синего цвета я припарковал на стоянке возле скверика. Теперь я, довольный, со стороны любовался им.
Миха не ответил, просто, молча и продолжая курить, крепко пожал мне руку. Запахом перегара разило от него за версту!
– Ну, что? Давай! Рассказывай! – начал я, отлично помня, что он терпеть не может этой фразы.
– Беда, Коля! Я убил человека! … – уныло начал он.
– Та-а-ак! Где? Когда? Как это произошло? – опешил я.
– Это ребёнок… мальчик… восемь лет! Я сбил его машиной в субботу, у себя дома, в Фокино, когда ехал отдыхать на озеро… Мальчик умер в больнице…
– Ты был под рюмкой? – строго спросил я.
– Да, – подавлено ответил он.
– Ф-у-у-у-х, – я тяжело выдохнул.
– Понимаешь, Коля? Мы уже не живём с Людой. Но она приехала с утра в субботу на автобусе, привезла Манюню ко мне в гости! А я спохмела… Мы опять разругались! Я хватанул пол стакана, сел в «лохматку» и погнал на озеро… Когда на спуске оврага внизу увидел мальчика на велосипеде, то захотел его обогнать и проехать мимо! А он, видно, испугался… вздумал переехать на другую сторону дороги…
Миха немного помолчал.
– Я даже среагировать не успел! Он – под колёса! Я – по тормозам, но поздно! Сбил! … Потом я выскочил из машины, схватил его в охапку, и в больницу, в Бежичи… Но как только я его привёз, он умер, – Миха как бы заново пережил все это, побледнел, часто задышал!
Я видел, как во рту его пересохло… Он отбросил окурок сигареты куда-то в сторону и отхлебнул большой глоток пива из бутылки, которую держал в своей левой руке, и которую я сразу не заметил.
Я тоже закурил сигарету и долго молчал, переваривая всё то, что рассказал мне Миха.
Наконец, я спросил:
– Ну, а от меня-то чего ты хочешь?
– Помоги мне, Коля, пожалуйста! Найди мне адвоката! Я сидеть
не хочу!
– Не хочу? А сидеть придётся, Миха! Адвокат… Что адвокат? Он только срок скостит… да и то не факт!
– Коля, блин… помоги! … – сдавленно прошептал Миха и тихо заплакал.
– Ладно-ладно! Не раскисай! – я дружески похлопал его по плечу, – есть у меня на примете одна адвокатша по уголовке, Ольга Николаевна Лазер…
– Еврейка, что ли? – вопросительно взглянул он на меня.
– Сам ты – еврейка! Тебе какая разница? Это же её фамилия по
бывшему мужу… Девичьей я не знаю. Переговорю с ней сегодня, если застану на месте. Жди звонка!
Мы ещё посидели минут пять, молча выкурили по сигарете, пожали друг другу руки и расстались.
Теперь мне нужно было ехать в соседний район города, чтобы переговорить с Ольгой Лазер по Лёхиному вопросу.
Её офис находился на улице Фокина в старом деревянном двухэтажном здании постройки начала прошлого века.
Эта избушка на курьих ножках давно требовала сноса, однако этого делать никто не собирался. Здание было признано памятником архитектуры. На его фасаде красовалась огромная вывеска: «Адвокатская контора «СОЛО». «ЛО» можно было бы расшифровать как – Лазер Ольга. Что означало «СО», я не знал…
Припарковав свой «Пассат» у тротуара, я вошёл в контору. Остановившись у двери её кабинета, я прислушался, а потом негромко постучал условным стуком: тук, тук-тук, тук-тук! Мне никто не ответил. Я осторожно приоткрыл дверь и заглянул внутрь, шкодно улыбаясь. Ольга Лазер оторвалась от своих бумаг, и, сидя за столом, подняла на меня свои глаза.
– Можно? – неуверенно улыбаясь, громко спросил я.
– Да-да, входите, – улыбнулась она мне.
Я вошёл в просторный кабинет с высокими окнами, сделал несколько шагов к ней и плюхнулся на стул, стоящий у её стола.
Ольга Лазер была яркой женщиной средних лет, невысокого роста. Большие зелёные глаза, веснушчатое лицо и огромная шевелюра длинных огненно-рыжих волос вовсе не делали её красавицей. Тонкая талия, огромный бюст и очень массивный зад в сочетании с полными короткими ногами делали её фигуру слегка непропорциональной. Однако же всё это вместе взятое вызывало в окружающих мужчинах неподдельный интерес…
– Что случилось? – спросила она, продолжая улыбаться мне.
– Убийство! – уже совладав с собой после разговора с Михой, весело ответил я.
– Вот как? И кого же ты у нас прибил? – не переставая улыбаться, спросила она, однако глаза её при этом заметно сузились.
Ольга напряглась.
– Не я! Друг мой Миха… Сбил ребёнка на машине!
– Насмерть? – уже всерьёз спросила она.
– Да! Мальчик восьми лет, умер в больнице!
Я пересказал Ольге Лазер всё, что рассказал мне Миха.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71281549?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Родион Рессет
Тип: электронная книга
Жанр: Современные детективы
Язык: на русском языке
Издательство: Автор
Дата публикации: 06.11.2024
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: Два главных героя – Михаил и Николай…