Золотое кольцо России глазами историка
Золотое кольцо России глазами историка
Евгений А. Тростин
Исторический путеводитель
Золотое кольцо России – это неизменно увлекательное путешествие, которое запоминается на всю жизнь. Ростов Великий, Владимир, Суздаль, Ярославль, Сергиев Посад, Кострома, Переславль-Залесский, Иваново. В памяти остаются блистающие на солнце купола, суровые монастыри, таинственные судьбы князей и героев. Эта крепости, полные шедевров русской архитектуры, опоясали Москву – столицу Руси. В этой книге открывается потаённая история городов Золотого кольца. Тайный смысл храмов, которые связаны с подвигами военных и юродивых. Такие есть в каждом из городов Золотого кольца. Нас пленяют судьбы этих незаурядных людей, создававших шедевры и веривших в спасение человечества. Книга не просто интересна, а необходима каждому, кто собирается проездиться по России, кто интересуется городами нашей страны и хотел бы их посетить. Хватайте эту книгу, садитесь в автобус, автомобиль или на поезд – и вперёд! К новым знаниям, впечатлениям и приключениям!
В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Золотое кольцо России глазами историка
Составитель Евгений Тростин
Исторический путеводитель
© Тростин Е., сост., 2024
© ООО «Издательство Родина», 2024
Подвижники золотого кольца
Образ Золотого кольца России – это вдохновение и труд зодчих, иконописцев, каменщиков и колокольных дел мастеров… Свои творения они создавали на века. Но как трудно было сохранить эти храмы и монастыри, эти палаты и усадьбы в пожарах ХХ века… Вспомнил тех, кто спасал шедевры, кто восстанавливал разрушенное, кто сделал всё, чтобы «не заросла народная тропа» к святыням далёкого прошлого. Для них в русском языке есть точные определения: радетели, подвижники.
Золотое кольцо России
Восемь городов, восемь судеб, восемь ликов России, расположенных неподалёку от Москвы.
Золотое кольцо России
Кажется, что это словосочетание пришло к нам из былинных времён. Однако поэтичный термин «Золотое кольцо России» появился «всего лишь» пятьдесят лет назад в газете «Советская культура». И его автор хорошо известен – это искусствовед Юрий Александрович Бычков, хранитель по призванию, неугомонный просветитель, увлекающаяся натура… В те годы автомобилистов в нашей стране было немного, а среди молодых искусствоведов – и вовсе единицы. А у Бычкова был личный «Москвич», привыкший к бездорожью! Однажды, весной 1967 года, по заданию редакции он приехал в Суздаль, а возвращаться в Москву решил через Кострому… А потом оказалось, что за один день по щербатым дорогам можно объехать восемь городов из пяти современных областей – ожерелье Владимирской Руси! Сергиев Посад (в те годы – Загорск), Владимир, Суздаль, Переславль-Залесский, Ростов Великий, Ярославль, Кострома, Иваново. К Владимиру примыкает Боголюбово, к Суздалю – Кидекша с их непревзойдёнными древними храмами. А ведь это – кольцо, окружающее Москву! Бычков провозглашал: «Чем больше будут путешествовать по России, тем лучше!» Чтобы возродить Русь – нужно сперва обрести её в душе. Чтобы вместо беспамятства приходило осмысленное ощущение исторического фундамента, без которого мы бы одичали. Стали выходить путеводители, сувениры, альбомы, замечательные документальные фильмы, посвящённые шедеврам «Золотого кольца». Оказалось, что у нас чуть ли не под рукой – россыпь сокровищ, которые мы до поры до времени не замечали.
Юрий Бычков
После первых путешествий Бычков написал восемь очерков о восьми городах. А название цикла пронзило душу, когда Юрий Александрович увидел, как переливается на солнце купол московской колокольни Ивана Великого. Золотое кольцо России! Кажется, лучше и не скажешь. Очень скоро этот образ стал всемирно известным туристическим брендом. Но к коммерческой стороне дела Бычков не имел отношения. Для него, как и для нас, главное – сердцем прочувствовать древнерусские города. Так, чтобы они открылись как озарение, как чудо. Раз и навсегда – в одухотворённой красоте священных камней. Злато русских городов – не в сундуках, а в душах… В то время в стране господствовала прагматическая идеология с её культом «светлого будущего» и прогресса. А оказалось, что внимания и восхищения заслуживает наше прошлое – с храмами и монастырями, со сторожевыми башнями и дворянскими усадьбами… Всё то, что глашатаи «новой жизни» считали отжившим анахронизмом.
Колокольня Ивана Великого в Москве
По этому маршруту вслед за Бычковым проехали тысячи людей, истосковавшихся по утраченной Руси, по оттеснённой на обочину тогдашней жизни православной культуре… Золотое кольцо России притягивало. Вслед за первыми туристами пришли реставраторы, художники, журналисты… Тихие старинные города полюбились кинематографистам. Мало-помалу там открывались гостиницы и сувенирные лавки, реставрировались дороги. Выходили в свет книги о Золотом кольце. Канонический ряд городов расширялся. Добавился Углич с его богатейшим архитектурным ансамблем времён Московской Руси, Александров, Юрьев-Польский, Муром. В каждом из этих городов есть подлинные шедевры. Нередко относят к Золотому кольцу Плёс и Мышкин – тихие города, облюбованные туристами в последние десятилетия.
Поездки непроизвольно превращались в паломничества по русским православным святыням, хотя большинство храмов в те годы в лучшем случае были музеями. Неслучайно многие будущие священники работали гидами по маршрутам «Золотого кольца». Но в зимнюю стужу экскурсанты, оставив автобус, шли через поле к храму Покрова на Нерли… И это всё-таки больше чем туризм. Для многих такие поездки стали первым приобщением к вере. Многие впервые осеняли себя крестным знамением у врат суздальского Рождественского собора, а в Успенском соборе Свято-Троицкой Сергиевой лавры многие впервые увидели православное богослужение, впервые душой прикоснулись к православному братству… И это тоже – чудеса Золотого кольца. Постепенно в обществе утвердилась непреложная истина: в зыбком современном мире следует беречь заповедники прошлого Святой Руси. Сначала к монастырям и храмам относились только как к шедеврам зодчества, восхищались их эстетическим совершенством, любовались работой мастеров, бродили по музейным залам. Но там экскурсоводы нередко пересказывали Священное Писание, в те годы труднодоступное… Уже к середине 1980-х в СССР возрождалось религиозное сознание. А первым шагом стал автомобильный и автобусный туризм по старинным монастырям и кремлям.
Замкнув золотое кольцо, мы постигаем душу срединной России. Познаём сказку Ростова Великого, купеческое благочестие Ярославля и Костромы, кланяемся святыням Древней Руси во Владимире, Суздале и Боголюбове, постигаем суть монастырской жизни в Сергиевом Посаде, поражаемся обилию сохранившихся памятников в Переславле-Залесском, постигаем фактуру старинного промышленного города в Иванове.
С чем ассоциировалось понятие «Родина» у советских людей до Золотого кольца? С великими стройками, с военными победами. А тут добавились полузабытые образы: храм на холме, старинный монастырь посреди двухэтажного городка… Старинные храмы и крепости сохранили не только мастерство древних зодчих, но и духовный облик православной Руси. Кроткой, умиротворённой, но и доблестной. Путешествие по Золотому кольцу – это всегда открытие. Так будет и впредь.
Юрий Бычков
Казалось, что всё ему даётся легко. Свой крест Юрий Александрович Бычков нёс без натуги. Но за иронической манерой общения скрывалась ранимая душа, а трудолюбивый нрав никогда не давал ему «почивать на лаврах».
Вообще-то журналист Бычков всегда работал увлечённо, потому что занимался только тем, что его по-настоящему интересовало. Иначе он не умел. Даже когда ему поручали какую-нибудь обыденную тему, он находил в ней изюминку, увлекался и писал влюблённо.
В этом суть его служения. По образованию Юрий Александрович – инженер, он окончил Московский авиационный. Но из инженеров убежал в журналисты, нашёл себя в искусствоведении. Но его профессию можно определить только его же собственным именем – Юрий Бычков. Дипломы, награды – всё это не так уж важно, когда человек восстанавливает связь времён, ищет и находит.
В своё время знаменитый кинорежиссёр Григорий Александров вместе с молодым журналистом Юрием Бычковым написал том мемуаров «Эпоха и кино». Трудно было найти общий язык с таким своенравным и самолюбивым художником, как Александров. Но Бычков смиренно терпел ворчание народного артиста СССР, потому что его увлекало то лучшее, что было в Александрове, – стремление уйти от рутины, от банальности.
Сергей Конёнков
Бычков открыл для нас Сергея Тимофеевича Конёнкова – не только всем известного скульптора, но и своеобразного мыслителя, хранителя заповедных образов Руси. Юрий Александрович восхищался этим эксцентричным седобородым стариком и помог великому скульптору написать книгу воспоминаний. После смерти Конёнкова в серии «Жизнь замечательных людей» вышла книга Юрия Бычкова – жизнеописание Сергея Конёнкова. Он полюбил скульптора за умение совершать чудеса. И сам научился этому искусству.
Спасать от забвения памятники прошлого, свидетельства о трудах и днях наших предков – в этом Юрий Александрович видел свой долг. И вовсе не случайно именно ему принадлежит идея туристического маршрута «Золотое кольцо России». Он стал опорой Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры… Он не мог спокойно наблюдать за тем, как разрушается златоглавое прошлое Руси – и сдвинул горы, во многом изменил отношение современников к наследию, место которого – не только в учебниках архитектуры, но и в наших душах.
Юрию Александровича было за шестьдесят, когда он возглавил чеховский музей-заповедник Мелихово. Тогда это многих удивило: он не был «дипломированным» чеховедом, хотя писал о мелиховском периоде в жизни писателя. Но главное – Юрий Александрович родился в посёлке Лопасне, неподалёку от усадьбы Чехова. Лопасня с 1954 года так и называется – Чехов. Свою малую Родину знал досконально: каждый колодец, каждый палисадник. Чеховский заповедник стал его домом. Время для музеев было мрачное: безденежные и криминальные девяностые. А он и на седьмом десятке оставался выдумщиком. Носился с новыми идеями, находил родственные души, чаевничал с другими такими же мечтателями. Нередко за полночь возвращался в чеховские края после московских забот. Глаза его по-прежнему горели. И, как ни странно, мечты превращались в реальность. Мелихово преобразилось. В чеховской усадебке удалось провести даже международный театральный фестиваль – «Мелиховская весна». Не забывал он и о Золотом кольце.
Труды его были многообразны. Но если приглядеться к Юрию Александровичу Бычкову, станет ясно, что вся жизнь его скреплена единой внутренней логикой. Он поддерживал всё талантливое и подлинное, что было и есть на Руси, и защищал его от забвения.
Пётр Барановский
Свою долгую жизнь Пётр Дмитриевич Барановский посвятил спасению русской старины, спасению православных святынь. Барановский – автор уникальной методики восстановления храмов, основанной на глубоком понимании законов древнерусского зодчества.
Громкие слова? Но для него это было повседневностью. Он начал с малой Родины, со Смоленской губернии. Ещё до Первой мировой молодой архитектор успел создать проект реставрации обветшавших храмов и стен Свято-Троицкого Герасим-Болдинского монастыря. А в самые голодные и кровавые месяцы Гражданской войны заступил на вахту в Ярославле. Там эсеры боролись с большевиками, шли бои, треть города была разрушена артиллерией. Пострадали уникальные памятники архитектуры. Газета «Известия Рыбинского Совета рабочих и солдатских депутатов» в те дни сообщала: «Белого, красивого Ярославля более нет. Нельзя сказать: нет Ильинской улицы или погибла в огне Владимирская улица. Нужно сказать: погибло всё, кроме куска центра и вокзальной части города… Торчат одинокие трубы домов, куски кирпичных закопчённых стен, остовы обгорелых деревьев».
Пётр Барановский
От снарядов и пожаров особенно сильно пострадали Митрополичьи палаты и строения Спасского монастыря, храмы Ильи Пророка, Николы Мокрого, Рождества Христова, Богоявления. «Ценнейшие фрески некоторых церквей… от дождей, а затем и морозов и снега будут потеряны для русского искусства. Необходимо спешить, так как по этим дивным стенописям вот уже несколько дней течёт дождевая вода, разрушающая их; своды также промокают», – писал Барановский в докладной записке Наркомпросу. Он взялся за дело самоотверженно. Совершал невозможное. Говорили, что Барановский способен разгадать секрет самой древней кладки… Город возрождался из руин.
Барановскому удалось создать в городе несколько реставрационных мастерских, которые к 1927 году восстановили 20 разрушенных памятников архитектуры в Ярославле и Ростове Великом. И это – только самые крупные, уникальные объекты. А по существу пришлось восстанавливать весь старый Ярославль. При этом он возвращал храмам первоначальный облик, по существу – открывал заново древнерусское зодчество. Принципы, разработанные Барановским, на десятилетия вперёд стали фундаментом научной реставрации в России.
Пётр Барановский
Барановский немало сил отдал сохранению московских памятников. Ему удалось вернуть первоначальный облик Казанскому собору, что на Красной площади. Но храм не пощадили, сравняли с землёй вскоре после реставрации… Лишь благодаря тому, что Барановский успел сделать все замеры храма, Казанский собор удалось воссоздать в 1993 году – это сделали ученики подвижника.
Не удалось спасти и кремлёвские монастыри. Но подвижник тайно, в день сноса Чудова монастыря, вынес оттуда раку с мощами святителя Алексия, митрополита Московского… Барановскому удалось сохранить жемчужину русской архитектуры – Покровский собор, храм Василия Блаженного. Музей-заповедник Коломенское с уникальным храмом Вознесения, Спасо-Андроньевский монастырь и памятники Александровской слободы – всё это удалось восстановить стараниями Барановского.
Он работал самозабвенно и, конечно, не избежал нападок и доносов. В 1930-е годы на его долю пришлись и аресты, и ссылки. Куда бы ни забрасывала его воля «карательных органов» – Барановский продолжал выполнять свою миссию. После лагерного срока он не имел права жить в Москве. Не впадая в уныние, Барановский составил план реставрации Троице-Сергиевой лавры… И через несколько лет лавра снова обрела исконный монастырский облик.
В 1966 году Петр Барановский стал одним из основателей Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры. Отношение к памятникам прошлого в стране менялось. Вскоре вся страна узнала о Золотом кольце России. Добрая половина городов Кольца восстановлена по чертежам Барановского – Ярославль, Ростов Великий, Сергиев Посад…
Он прожил 92 года, ещё при жизни стал легендой – и до последнего дня отдавал все силы спасению русского исторического наследия, не считаясь с испытаниями. Последние годы жизни почти ослепший архитектор провёл в Больничных палатах Новодевичьего монастыря. В его маленьком кабинете хранились папки с описанием десятков памятников архитектуры, многие из которых оставили след лишь в архиве Барановского. Удивительная жизнь!
Подвижники Суздаля
В том, что Золотое кольцо началось с Суздаля, нет ничего удивительного. Суздаль первым из городов будущего Золотого кольца стал заповедником. Этого добились подвижники, первый из которых – Василий Иванович Романовский. До революции он работал во Владимирском архиве, а ещё – занимал высокий пост директора русских учебных заведений Великого княжества Финляндского. Когда Финляндия вышла из состава России, Василий Иванович поспешил вернуться на родину. Но бывшего царского чиновника не приняли в советской стране с распростёртыми объятиями… Суздаль помог ему найти себя.
Он приехал в старинный княжеский город в 1921 году. Его назначили на должность воспитателя в Суздальский мужской интернат. Но Василий Иванович сразу понял, что главная его задача – спасение Суздаля. Владимиро-Суздальская земля была его малой Родиной. Отец учёного, Иван Васильевич Романовский, был старшим врачом Владимирской губернской больницы, хирургом. В годы Крымской войны он спасал раненых под руководством великого Пирогова. Таково предназначение Романовских: отец спасал раненых, а сын спасал Суздаль…
После Гражданской войны город обнищал, а Церковь оказалась в немилости у государства, которое грабило храмы и монастыри. В 1922 году начала действовать Комиссия по изъятию церковных ценностей в помощь голодающим. За четыре месяца из Суздальского уезда были вывезены 91 пуд 11 фунтов серебра, 12 фунтов жемчуга, 10 фунтов парчовой ткани, а также золото и драгоценные камни без указания количества и веса… Как сохранить древний город в таких условиях? Романовский решил превратить Суздаль в исторический заповедник. Но как получить санкцию начальства на это благое дело? Он доказывал: «Весь Суздаль целиком является музеем!» Ему отвечали: «Несвоевременная идея. Кругом голод, а вы с музеем!» Помогал Игорь Грабарь – известный художник и искусствовед, к которому прислушивались даже «на самом верху». Он заинтересовался архивами суздальского Спасо-Ефимиева монастыря и поддержал предложения молодого директора музея.
Василий Романовский
Романовский хлопотал, добивался, иногда привирал, чтобы только разрешили музей, чтобы можно было спасать старину… И – победа! – в 1923 году Суздальский музей получил шесть комнат с печкой-буржуйкой в Архиерейском доме. На первых порах единственным сотрудником Суздальского музея стал его заведующий Василий Иванович Романовский с нищенским жалованьем 22 рубля 50 копеек в месяц.
Суздаль. Старинная фотография
Сперва музей мало кого интересовал, туда по разнарядке водили местных крестьян… А туристов можно было по пальцам пересчитать. За лето 1923 года музей посетили два студента из Москвы и ещё двое из Саратовского университета. Но прошёл год – и в Суздаль потянулись москвичи, владимирцы, нижегородцы… Сотни, тысячи тех, кто неравнодушен к истории Отечества… К концу двадцатых годов Суздальский музей занимал уже восемь комнат. Помещения отапливались семью голландскими печами и освещались электричеством. В музее было спасённых по монастырям и селам реликвий много и исторических материалов – летописных свидетельств, древних книг, церковных документов. Романовскому даже удалось добыть в Москве кредит в 24 тысячи рублей. Разумеется, не для себя, а для музея. А город оживал вслед за музеем.
Романовский жил тогда в здании церковной колокольни в кремле. Квартира скромная, но старые камни согревали душу.
А потом в помощь Романовскому поступил Алексей Дмитриевич Варганов. Музеевед, знаток древнерусского и византийского искусства. И – виртуоз реставраторского искусства. Делом всей жизни Варганова стало сохранение и восстановление архитектурных памятников Суздаля.
И тайны древнего города открывались ему. Казалось, он давно на дружеском «ты» со всеми призраками древнего Суздаля. В Рождественском соборе Варганов раскрыл фрески XIII века, поясные фигуры старцев – послание из Владимирской Руси. Такой она была до Батыева нашествия. А потом обнаружил в стене западного притвора древнюю лестницу на хоры. В подклете Покровского собора Покровского монастыря Варганов раскопал и могилу легендарного раскаявшегося разбойника Кудеяра – того самого, о котором пел Шаляпин. Открывал тайны Соломонии Сабуровой и Евдокии Лопухиной – знаменитых суздальских затворниц. Варганов первым раскопал и изучил старинные печи для обжига кирпича-плинфы. Чудо древней техники!
Алексей Варганов
Стараниями Варганова Суздаль действительно стал городом-музеем. Единственным на всю страну. Именно по его образцу приводили в порядок другие города Золотого кольца. В музее появились экспонаты, которым цены просто нет: это вклады в суздальские монастыри Ивана Грозного, князей Шуйских и Пожарских, царицы Ирины – сестры Бориса Годунова. Всё это нужно было найти и спасти. И он находил и спасал.
А потом сотни тысяч читателей узнали про Алексея Варганова из книги Владимира Солоухина «Владимирские просёлки». Писатель назвал его рыцарем Суздаля. Хотя, наверное, более подходящим было бы другое слово – витязь. У Солоухина реставратор представал настоящим волшебником:
«– Иной раз по одному кирпичному клинышку приходится восстанавливать всё окно.
– Разве это возможно?
– Сначала и я думал, нельзя. Но точно так же зоолог по одной-двум костям, найденным в земле, восстанавливает целый скелет летающего ящера. Интересно искали мы лестницу в архиерейских палатах.
– Как же?
– Стали считать слои побелок на стене. Насчитали их одиннадцать. По всей стене одиннадцать, а в иных местах только две. Значит, там, где две, что-то раньше было, что мешало белить стену. Когда прочертили границу между одиннадцатью побелками и двумя, получились очертания лестницы. Так вот, шажок за шажком, восстанавливаем всё».
Так и восстанавливали.
И один в поле воин. Не стоит село без праведника. История городов Золотого кольца не раз подтверждала правоту этих пословиц. В самые трагические годы на защиту старины встала целая плеяда подвижников. Они шли против ветра, не искали комфорта, не стремились к наградам. Они превратили Суздаль, а потом и Ростов Великий в сказку, в мечту о старинном русском городе, который не искорёжили перемены. И неслучайно в современном Суздале есть улицы и мемориальные доски, посвящённые Романовскому и Варганову…
Туристический Суздаль
Золотого кольца не существовало бы, не будь таких подвижников, как Василий Романовский, Алексей Варганов, Пётр Барановский и Юрий Бычков. Они вернули нам прошлое, вернули историю. На первых полосах газет про таких людей не пишут. Но когда рассеивается туман эпохи, становится яснее, как важна роль незаметных героев. Они были круглосуточной неотложной помощью для наших святынь, для памятников старины. Вечная им память.
С Суздаля началось Золотое кольцо России – когда ещё не существовала такая формула. Просто там создавали заповедник русской истории, там учились принимать туристов и путников, там внимательно относились к старине.
А сейчас – расскажу об этих восьми городах, об этом чуде срединной Руси, которое донесло до нас не только шедевры, но и дух далёкого прошлого.
Чудеса Великого Ростова
Если есть на свете сказочный град Китеж, то это Ростов Великий – город куполов, перезвонов и башен. Он стоит вдалеке от железнодорожных трасс. И он не исчез под водой, а крепко стоит на берегу тихого илистого озера Неро.
Встреча с городом
Ростов Великий упомянут в «Повести временных лет» среди самых древних русских городов. История города ведёт отсчёт с 862 года. Но его величие заключено не столько в древности, сколько в том, что именно здесь крещёная Русь, сделавшая первый шаг из Днепровской купели, стала Святой Русью для диких языческих племён северо-востока.
Город на озере Неро
Чтобы узнать и понять историю Ростова, потребуется не один год, а вот прочувствовать её можно за день. Только без туристической спешки, не из окна автобуса. Приезжайте, остановитесь в каком-нибудь гостевом доме (их здесь полно), передохните с дороги и выходите на прогулку. Если начать, например, со Спасо-Яковлевского монастыря, а закончить Авраамиевым, то путешествие через века займёт два-три часа. Прямо по берегу идти не надо, но держитесь ближе к озеру, так, чтобы Неро время от времени выглядывало из переулков, пересекающих улицы с революционно-коммунистическими названиями. Такова жизнь – древнерусская провинция этих названий не замечает, вот и не переименовывают. Неро задаст главный тон глубокой древности, которая не изменила себе. А две старушки, зацепившиеся языками на перекрёстке, позволят услышать неподражаемый местный говорок…
Вскоре, если двигаться по Ленинской улице, из-за крыш покажется главная гордость ростовцев – белокаменный Успенский собор. Его история уходит в Х век, в былинные времена Владимира святого, и у России нет другого храма, так же богатого воспоминаниями о святителях, веками подвизавшихся здесь один вслед за другим. Больше двадцати святых! Их них восемь были похоронены в Успенском соборе. Трудно не сбиться, даже просто их пересчитывая, а ведь за каждым стоит целая эпоха.
Рядом с собором – знаменитый Ростовский кремль. На самом деле это резиденция ростовских митрополитов, а не боевая крепость. Его стены и башни строились для красоты, а не для обороны и, кстати, ни один вооружённый враг так его и не увидел – кремль построен уже после Смутного времени, войны его не затронули.
Дойдите до Авраамиева монастыря, построенного на месте языческого капища древних мерян, к Спасо-Яковлевскому монастырю возвращайтесь по самому берегу. Над широко разлившимся Неро лишь тишина, безлюдье и лодки, привязанные тут и там. Самое подходящее место, чтобы обдумать всё увиденное и приготовиться к долгому и подробному знакомству с великим городом.
Ростовский кремль
От всех других кремлей древних русских городов ростовский отличается тем, что он строился как резиденция ростовских архиереев. Cовременник Патриарха Никона митрополит Иона задумал его как образ Небесного Иерусалима – розовый, цветущий яблоневыми садами, он устремляется ввысь и зовёт за собой.
Митрополит Иона
Иерусалимский мотив в те времена был для русской культуры сокровенным. Причин для этого было много, одна из них – в необходимости утвердить утраченное вместе с Византией историческое апостольское пространство с Иерусалимом во главе. Новый Иерусалим Патриарха Никона был вполне естественным в стране, где образом Иерусалима стала не только Красная площадь, но и площади всех наиболее важных городов. Однако Ростовский митрополит Иона в своих предчувствиях шагнул с ростовской земли на небо – от евангельского Иерусалима к апокалиптическому.
Единственным земным городом, носящим в себе образ Небесного града, Ростов стал благодаря опале, которой подвергся митрополит Иона. Он навлёк на себя гнев царя Алексея Михайловича и с поста Патриаршего местоблюстителя был удалён в Ростовскую митрополию. Сочетание талантливой натуры митрополита с широкими финансовыми возможностями митрополии довершило дело.
Разумеется, что полное воспроизведение в камне пророческого видения Иоанна Богослова невозможно в принципе. Строители создавали лишь архитектурную икону – благоговейное и смиренное подобие первообраза, превосходящего всякое воображение (в том числе и своими масштабами). Но размеры стен и башен митрополичьей резиденции всё-таки позволили некоторым исследователям задаться вопросом о том, зачем опальный митрополит так серьёзно укрепил своё жилище.
Пространство резиденции делится на три части: Соборная площадь, Митрополичий сад и Владычий двор. Во Владычий двор можно войти через Воскресенские ворота, увенчанные надвратным Воскресенским храмом, или через ворота, устроенные под храмом Иоанна Богослова. Почётное место здесь отведено Красной палате, построенной специально для царя. По горькой иронии судьбы этой резиденцией воспользовался лишь Иван Васильевич из известной кинокомедии Леонида Гайдая. Да и тот царь, как известно, был «ненастоящим».
Соборная площадь украшена звонницей с Входоиерусалимским храмом, чьи колокола прославили Ростов на весь мир. Главной исторической достопримечательностью Митрополичьего сада является храм Григория Богослова, оставшийся от Григорьевского монастыря, действовавшего на этом месте в прежние времена. Здесь располагался первый университет северо-восточной Руси – Григорьевский затвор, основанный в XIII веке князем Константином Всеволодовичем. Среди выпускников этой духовной школы – выдающиеся просветители Стефан Пермский и Епифаний Премудрый.
Ростовский Кремль
Вольно или невольно этот архитектурный шедевр стал пророческим символом внутренней эмиграции, бегства на небо с земли незадолго перед стремительным снижением роли Церкви и Евангелия в общественной и государственной жизни.
Храм Иоанна Богослова
Надвратная церковь Иоанна Богослова над западными воротами сооружена по аналогии с церковью Воскресения Христова. Высокая пятиглавая церковь поражает своей статью и богатым декором.
Строительство западных ворот и храма Иоанна Богослова завершилось в 1683-м году. Вытянутый четверик с тремя алтарными апсидами завершается пятью главами, тесно посаженными на высоких барабанах. На внешнем фасаде ворота обрамлены круглыми башнями с грушевидным завершением. На стене устроена сравнительно небольшая звонница.
Храм Иоанна Богослова
Внутренняя стенопись была выполнена сразу после строительства храма, она отличается многоцветием и сложными сюжетными композициями. Среди них – сцены из жития апостола Иоанна Богослова и святителя Авраамия Ростовского, глубоко почитаемых в Ростове просветителей.
Григорьевский затвор
Ростовский храм Григория Богослова воздвигнут в память об уникальном древнерусском университете. Григорьевский затвор, располагавшийся здесь, веками был важным центром книжности и образования Древней Руси.
В 1214 году Ростовский князь Константин Всеволодович повелел перевести в Ростов Ярославское духовное училище. Учёные монахи – преподаватели богословия и философии, преподаватели языков, переводчики, переписчики книг – разместились в Григорьевском затворе. Благоверный князь Константин владел греческим и латынью и был одним из самых образованных людей Древней Руси. При нём Ростов пережил небывалый культурный подъём. Детям князь завещал хранить мир, быть милосердными и благочестивыми. Он считал, что воинская доблесть должна быть лишь необходимым приложением к мудрости.
Митрополичий сад
Место расположения Григорьевского затвора сейчас отмечено Митрополичьим садом в прибрежной части Ростовского кремля. Храм святителя Григория Богослова, возведённый здесь же в XVII веке при Ростовском митрополите Ионе Сысоевиче, был главным храмом приписанного к архиерейскому дому Григорьевского монастыря. В то время его так и называли – монастырь «что в саду, за архиерейским домом». Этому каменному храму предшествовали более древние деревянные. Надо полагать, что митрополиту Ионе было хорошо известно культурное и историческое значение этого места. В наше время бывший монастырский сад поддерживается в образцовом порядке.
История самого Григорьевского монастыря нам известна лишь по косвенным источникам. Исследователи полагают, что монастырские документы погибли в пожаре вместе с архивом Ростовского архиерейского дома в 1608 году во время захвата Ростова «литовскими людьми». По сведениям русского историка Василия Татищева, при князе Константине в ростовской библиотеке хранилось до тысячи томов на одном только греческом языке. Это мнение косвенно подтверждается тем, что при сыне Константина Василии в Ростове с греческого на русский было переведено житие Нифонта Кипрского. Ростов был важным летописным центром, например, здесь был создан вариант Владимирского летописного свода, сохранившийся в составе Лаврентьевской летописи 1377 года.
Именно в Ростовский Григорьевский монастырь в середине XIV века пришёл из Великого Устюга будущий просветитель Перми, сын Устюгского соборного священника. Здесь он постригся в монахи с именем Стефан и здесь он получил, как бы мы сказали сейчас, высшее образование. В Ростове Стефан в совершенстве овладел греческим языком, так что он не только мог читать Библию в греческом оригинале, но и переводить на пермский язык (который он тоже выучил в совершенстве) греческие богослужебные книги. Он стал просветителем, крестителем Пермского края. Выпускником Григорьевского затвора был и преподобный Епифаний Премудрый, выдающийся русский церковный писатель, автор Жития Преподобного Сергия Радонежского и Слова о житии и учении Стефана Пермского.
На примере этих выпускников мы можем оценивать уровень древнерусского Ростовского университета как очень высокий, в том числе и по сравнению с современными российскими университетами.
Колокольные камертоны
В день погребения протоиерея Аристарха Израилева звонили все колокола Ростова и Ярославля. Это было не только данью великого почтения к священнику, но и музыкальным рассказом о том, как благодаря его усердным трудам и любви сохранилась древняя традиция колокольного звона в Ростове Великом.
Занимаясь исследованием духовной музыки древнего Ростова, отец Аристарх изучал церковные архивы и археологические памятники. Он опубликовал множество научных трудов, среди которых – классическая книга «Ростовские колокола и звоны». Именно колокола и звоны были его любовью и главным предметом изучения.
Ростовские звонари
Аристарх Израилев родился в 1817 году в селе Петровское Романо-Борисоглебского уезда в семье дьякона. К труду его приучили с детства – он был хорошим столяром и слесарем. Его мастерская стала исследовательской лабораторией, а акустические опыты по определению колебаний звучащего тела – началом работы над созданием камертонов для настройки колоколов. Камертоны он делал из стали, сам подпиливал их ветви, добиваясь нужного тона, сам вытачивал деревянные ручки, мастерил резонансные ящики. Отец Аристарх изготовил несколько коллекций камертонов, многие из которых с большим успехом демонстрировались на международных выставках в Москве, Вене, Париже, Филадельфии, завоевали дипломы и медали. Не меньший интерес вызвал и изобретённый им акустический способ изготовления камертонов, который мастер до времени держал в секрете.
К сожалению, архив отца Аристарха утрачен. Среди немногих уцелевших документов интересны две фотографии из журнала, на которых Аристарх Израилев запечатлён рядом с Ференцем Листом, а также фрагмент письменного отзыва венгерского композитора о мастере.
Главным делом рук отца Аристарха стало создание 13 камертонов всех колоколов ростовской звонницы. Их можно увидеть в Государственном музее «Ростовский кремль». Каждый камертон в точности воспроизводит звук соответствующего колокола, благодаря чему, в случае гибели колокола, можно сделать новый с таким же звучанием.
Ноты старинных звонов пропали в начале XIX века, и звонари полагались только на слух. Аристарх Израилев переложил на ноты все ростовские звоны – ионийский, георгиевский, акимовский, а также сочинил новый, «ионафановский», звон – в память 50-летия служения архиепископа Ярославского и Ростовского Ионафана.
Великий знаток колокольного дела умер в самом начале ХХ века, в 1901-м году. Все звонницы на Руси оплакивали его.
Возрождение ростовских звонов
Уши, плечи, язык, сковорода, юбка, пояс… Необычное сочетание слов для описания одного предмета. Однако церковному звонарю сразу станет ясно: речь идёт о колоколе. На Руси издревле колокола очеловечивали – давали имена, хвалили за хорошие вести, а за «провинность» могли высечь, вырвать язык и даже отправить в ссылку.
Судьба была благосклонна к ростовским колоколам, сохранив их в годы войн и революций, разрухи и воинствующего атеизма. А как же звонари? Звонари тоже уцелели.
Ростовские колокола замолчали в 1928 году. Казалось, что лучшие в Российской империи ростовские звоны больше никто не услышит. Но в 1963-м, холодным мартовским днём, над городом снова поплыл тот самый знаменитый звон. Тогда же на киностудии имени Горького, под руководством известного музыканта и искусствоведа Николая Николаевича Померанцева, подготовили первую запись ростовских колоколов.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71277661?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Евгений А. Тростин
Исторический путеводитель
Золотое кольцо России – это неизменно увлекательное путешествие, которое запоминается на всю жизнь. Ростов Великий, Владимир, Суздаль, Ярославль, Сергиев Посад, Кострома, Переславль-Залесский, Иваново. В памяти остаются блистающие на солнце купола, суровые монастыри, таинственные судьбы князей и героев. Эта крепости, полные шедевров русской архитектуры, опоясали Москву – столицу Руси. В этой книге открывается потаённая история городов Золотого кольца. Тайный смысл храмов, которые связаны с подвигами военных и юродивых. Такие есть в каждом из городов Золотого кольца. Нас пленяют судьбы этих незаурядных людей, создававших шедевры и веривших в спасение человечества. Книга не просто интересна, а необходима каждому, кто собирается проездиться по России, кто интересуется городами нашей страны и хотел бы их посетить. Хватайте эту книгу, садитесь в автобус, автомобиль или на поезд – и вперёд! К новым знаниям, впечатлениям и приключениям!
В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Золотое кольцо России глазами историка
Составитель Евгений Тростин
Исторический путеводитель
© Тростин Е., сост., 2024
© ООО «Издательство Родина», 2024
Подвижники золотого кольца
Образ Золотого кольца России – это вдохновение и труд зодчих, иконописцев, каменщиков и колокольных дел мастеров… Свои творения они создавали на века. Но как трудно было сохранить эти храмы и монастыри, эти палаты и усадьбы в пожарах ХХ века… Вспомнил тех, кто спасал шедевры, кто восстанавливал разрушенное, кто сделал всё, чтобы «не заросла народная тропа» к святыням далёкого прошлого. Для них в русском языке есть точные определения: радетели, подвижники.
Золотое кольцо России
Восемь городов, восемь судеб, восемь ликов России, расположенных неподалёку от Москвы.
Золотое кольцо России
Кажется, что это словосочетание пришло к нам из былинных времён. Однако поэтичный термин «Золотое кольцо России» появился «всего лишь» пятьдесят лет назад в газете «Советская культура». И его автор хорошо известен – это искусствовед Юрий Александрович Бычков, хранитель по призванию, неугомонный просветитель, увлекающаяся натура… В те годы автомобилистов в нашей стране было немного, а среди молодых искусствоведов – и вовсе единицы. А у Бычкова был личный «Москвич», привыкший к бездорожью! Однажды, весной 1967 года, по заданию редакции он приехал в Суздаль, а возвращаться в Москву решил через Кострому… А потом оказалось, что за один день по щербатым дорогам можно объехать восемь городов из пяти современных областей – ожерелье Владимирской Руси! Сергиев Посад (в те годы – Загорск), Владимир, Суздаль, Переславль-Залесский, Ростов Великий, Ярославль, Кострома, Иваново. К Владимиру примыкает Боголюбово, к Суздалю – Кидекша с их непревзойдёнными древними храмами. А ведь это – кольцо, окружающее Москву! Бычков провозглашал: «Чем больше будут путешествовать по России, тем лучше!» Чтобы возродить Русь – нужно сперва обрести её в душе. Чтобы вместо беспамятства приходило осмысленное ощущение исторического фундамента, без которого мы бы одичали. Стали выходить путеводители, сувениры, альбомы, замечательные документальные фильмы, посвящённые шедеврам «Золотого кольца». Оказалось, что у нас чуть ли не под рукой – россыпь сокровищ, которые мы до поры до времени не замечали.
Юрий Бычков
После первых путешествий Бычков написал восемь очерков о восьми городах. А название цикла пронзило душу, когда Юрий Александрович увидел, как переливается на солнце купол московской колокольни Ивана Великого. Золотое кольцо России! Кажется, лучше и не скажешь. Очень скоро этот образ стал всемирно известным туристическим брендом. Но к коммерческой стороне дела Бычков не имел отношения. Для него, как и для нас, главное – сердцем прочувствовать древнерусские города. Так, чтобы они открылись как озарение, как чудо. Раз и навсегда – в одухотворённой красоте священных камней. Злато русских городов – не в сундуках, а в душах… В то время в стране господствовала прагматическая идеология с её культом «светлого будущего» и прогресса. А оказалось, что внимания и восхищения заслуживает наше прошлое – с храмами и монастырями, со сторожевыми башнями и дворянскими усадьбами… Всё то, что глашатаи «новой жизни» считали отжившим анахронизмом.
Колокольня Ивана Великого в Москве
По этому маршруту вслед за Бычковым проехали тысячи людей, истосковавшихся по утраченной Руси, по оттеснённой на обочину тогдашней жизни православной культуре… Золотое кольцо России притягивало. Вслед за первыми туристами пришли реставраторы, художники, журналисты… Тихие старинные города полюбились кинематографистам. Мало-помалу там открывались гостиницы и сувенирные лавки, реставрировались дороги. Выходили в свет книги о Золотом кольце. Канонический ряд городов расширялся. Добавился Углич с его богатейшим архитектурным ансамблем времён Московской Руси, Александров, Юрьев-Польский, Муром. В каждом из этих городов есть подлинные шедевры. Нередко относят к Золотому кольцу Плёс и Мышкин – тихие города, облюбованные туристами в последние десятилетия.
Поездки непроизвольно превращались в паломничества по русским православным святыням, хотя большинство храмов в те годы в лучшем случае были музеями. Неслучайно многие будущие священники работали гидами по маршрутам «Золотого кольца». Но в зимнюю стужу экскурсанты, оставив автобус, шли через поле к храму Покрова на Нерли… И это всё-таки больше чем туризм. Для многих такие поездки стали первым приобщением к вере. Многие впервые осеняли себя крестным знамением у врат суздальского Рождественского собора, а в Успенском соборе Свято-Троицкой Сергиевой лавры многие впервые увидели православное богослужение, впервые душой прикоснулись к православному братству… И это тоже – чудеса Золотого кольца. Постепенно в обществе утвердилась непреложная истина: в зыбком современном мире следует беречь заповедники прошлого Святой Руси. Сначала к монастырям и храмам относились только как к шедеврам зодчества, восхищались их эстетическим совершенством, любовались работой мастеров, бродили по музейным залам. Но там экскурсоводы нередко пересказывали Священное Писание, в те годы труднодоступное… Уже к середине 1980-х в СССР возрождалось религиозное сознание. А первым шагом стал автомобильный и автобусный туризм по старинным монастырям и кремлям.
Замкнув золотое кольцо, мы постигаем душу срединной России. Познаём сказку Ростова Великого, купеческое благочестие Ярославля и Костромы, кланяемся святыням Древней Руси во Владимире, Суздале и Боголюбове, постигаем суть монастырской жизни в Сергиевом Посаде, поражаемся обилию сохранившихся памятников в Переславле-Залесском, постигаем фактуру старинного промышленного города в Иванове.
С чем ассоциировалось понятие «Родина» у советских людей до Золотого кольца? С великими стройками, с военными победами. А тут добавились полузабытые образы: храм на холме, старинный монастырь посреди двухэтажного городка… Старинные храмы и крепости сохранили не только мастерство древних зодчих, но и духовный облик православной Руси. Кроткой, умиротворённой, но и доблестной. Путешествие по Золотому кольцу – это всегда открытие. Так будет и впредь.
Юрий Бычков
Казалось, что всё ему даётся легко. Свой крест Юрий Александрович Бычков нёс без натуги. Но за иронической манерой общения скрывалась ранимая душа, а трудолюбивый нрав никогда не давал ему «почивать на лаврах».
Вообще-то журналист Бычков всегда работал увлечённо, потому что занимался только тем, что его по-настоящему интересовало. Иначе он не умел. Даже когда ему поручали какую-нибудь обыденную тему, он находил в ней изюминку, увлекался и писал влюблённо.
В этом суть его служения. По образованию Юрий Александрович – инженер, он окончил Московский авиационный. Но из инженеров убежал в журналисты, нашёл себя в искусствоведении. Но его профессию можно определить только его же собственным именем – Юрий Бычков. Дипломы, награды – всё это не так уж важно, когда человек восстанавливает связь времён, ищет и находит.
В своё время знаменитый кинорежиссёр Григорий Александров вместе с молодым журналистом Юрием Бычковым написал том мемуаров «Эпоха и кино». Трудно было найти общий язык с таким своенравным и самолюбивым художником, как Александров. Но Бычков смиренно терпел ворчание народного артиста СССР, потому что его увлекало то лучшее, что было в Александрове, – стремление уйти от рутины, от банальности.
Сергей Конёнков
Бычков открыл для нас Сергея Тимофеевича Конёнкова – не только всем известного скульптора, но и своеобразного мыслителя, хранителя заповедных образов Руси. Юрий Александрович восхищался этим эксцентричным седобородым стариком и помог великому скульптору написать книгу воспоминаний. После смерти Конёнкова в серии «Жизнь замечательных людей» вышла книга Юрия Бычкова – жизнеописание Сергея Конёнкова. Он полюбил скульптора за умение совершать чудеса. И сам научился этому искусству.
Спасать от забвения памятники прошлого, свидетельства о трудах и днях наших предков – в этом Юрий Александрович видел свой долг. И вовсе не случайно именно ему принадлежит идея туристического маршрута «Золотое кольцо России». Он стал опорой Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры… Он не мог спокойно наблюдать за тем, как разрушается златоглавое прошлое Руси – и сдвинул горы, во многом изменил отношение современников к наследию, место которого – не только в учебниках архитектуры, но и в наших душах.
Юрию Александровича было за шестьдесят, когда он возглавил чеховский музей-заповедник Мелихово. Тогда это многих удивило: он не был «дипломированным» чеховедом, хотя писал о мелиховском периоде в жизни писателя. Но главное – Юрий Александрович родился в посёлке Лопасне, неподалёку от усадьбы Чехова. Лопасня с 1954 года так и называется – Чехов. Свою малую Родину знал досконально: каждый колодец, каждый палисадник. Чеховский заповедник стал его домом. Время для музеев было мрачное: безденежные и криминальные девяностые. А он и на седьмом десятке оставался выдумщиком. Носился с новыми идеями, находил родственные души, чаевничал с другими такими же мечтателями. Нередко за полночь возвращался в чеховские края после московских забот. Глаза его по-прежнему горели. И, как ни странно, мечты превращались в реальность. Мелихово преобразилось. В чеховской усадебке удалось провести даже международный театральный фестиваль – «Мелиховская весна». Не забывал он и о Золотом кольце.
Труды его были многообразны. Но если приглядеться к Юрию Александровичу Бычкову, станет ясно, что вся жизнь его скреплена единой внутренней логикой. Он поддерживал всё талантливое и подлинное, что было и есть на Руси, и защищал его от забвения.
Пётр Барановский
Свою долгую жизнь Пётр Дмитриевич Барановский посвятил спасению русской старины, спасению православных святынь. Барановский – автор уникальной методики восстановления храмов, основанной на глубоком понимании законов древнерусского зодчества.
Громкие слова? Но для него это было повседневностью. Он начал с малой Родины, со Смоленской губернии. Ещё до Первой мировой молодой архитектор успел создать проект реставрации обветшавших храмов и стен Свято-Троицкого Герасим-Болдинского монастыря. А в самые голодные и кровавые месяцы Гражданской войны заступил на вахту в Ярославле. Там эсеры боролись с большевиками, шли бои, треть города была разрушена артиллерией. Пострадали уникальные памятники архитектуры. Газета «Известия Рыбинского Совета рабочих и солдатских депутатов» в те дни сообщала: «Белого, красивого Ярославля более нет. Нельзя сказать: нет Ильинской улицы или погибла в огне Владимирская улица. Нужно сказать: погибло всё, кроме куска центра и вокзальной части города… Торчат одинокие трубы домов, куски кирпичных закопчённых стен, остовы обгорелых деревьев».
Пётр Барановский
От снарядов и пожаров особенно сильно пострадали Митрополичьи палаты и строения Спасского монастыря, храмы Ильи Пророка, Николы Мокрого, Рождества Христова, Богоявления. «Ценнейшие фрески некоторых церквей… от дождей, а затем и морозов и снега будут потеряны для русского искусства. Необходимо спешить, так как по этим дивным стенописям вот уже несколько дней течёт дождевая вода, разрушающая их; своды также промокают», – писал Барановский в докладной записке Наркомпросу. Он взялся за дело самоотверженно. Совершал невозможное. Говорили, что Барановский способен разгадать секрет самой древней кладки… Город возрождался из руин.
Барановскому удалось создать в городе несколько реставрационных мастерских, которые к 1927 году восстановили 20 разрушенных памятников архитектуры в Ярославле и Ростове Великом. И это – только самые крупные, уникальные объекты. А по существу пришлось восстанавливать весь старый Ярославль. При этом он возвращал храмам первоначальный облик, по существу – открывал заново древнерусское зодчество. Принципы, разработанные Барановским, на десятилетия вперёд стали фундаментом научной реставрации в России.
Пётр Барановский
Барановский немало сил отдал сохранению московских памятников. Ему удалось вернуть первоначальный облик Казанскому собору, что на Красной площади. Но храм не пощадили, сравняли с землёй вскоре после реставрации… Лишь благодаря тому, что Барановский успел сделать все замеры храма, Казанский собор удалось воссоздать в 1993 году – это сделали ученики подвижника.
Не удалось спасти и кремлёвские монастыри. Но подвижник тайно, в день сноса Чудова монастыря, вынес оттуда раку с мощами святителя Алексия, митрополита Московского… Барановскому удалось сохранить жемчужину русской архитектуры – Покровский собор, храм Василия Блаженного. Музей-заповедник Коломенское с уникальным храмом Вознесения, Спасо-Андроньевский монастырь и памятники Александровской слободы – всё это удалось восстановить стараниями Барановского.
Он работал самозабвенно и, конечно, не избежал нападок и доносов. В 1930-е годы на его долю пришлись и аресты, и ссылки. Куда бы ни забрасывала его воля «карательных органов» – Барановский продолжал выполнять свою миссию. После лагерного срока он не имел права жить в Москве. Не впадая в уныние, Барановский составил план реставрации Троице-Сергиевой лавры… И через несколько лет лавра снова обрела исконный монастырский облик.
В 1966 году Петр Барановский стал одним из основателей Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры. Отношение к памятникам прошлого в стране менялось. Вскоре вся страна узнала о Золотом кольце России. Добрая половина городов Кольца восстановлена по чертежам Барановского – Ярославль, Ростов Великий, Сергиев Посад…
Он прожил 92 года, ещё при жизни стал легендой – и до последнего дня отдавал все силы спасению русского исторического наследия, не считаясь с испытаниями. Последние годы жизни почти ослепший архитектор провёл в Больничных палатах Новодевичьего монастыря. В его маленьком кабинете хранились папки с описанием десятков памятников архитектуры, многие из которых оставили след лишь в архиве Барановского. Удивительная жизнь!
Подвижники Суздаля
В том, что Золотое кольцо началось с Суздаля, нет ничего удивительного. Суздаль первым из городов будущего Золотого кольца стал заповедником. Этого добились подвижники, первый из которых – Василий Иванович Романовский. До революции он работал во Владимирском архиве, а ещё – занимал высокий пост директора русских учебных заведений Великого княжества Финляндского. Когда Финляндия вышла из состава России, Василий Иванович поспешил вернуться на родину. Но бывшего царского чиновника не приняли в советской стране с распростёртыми объятиями… Суздаль помог ему найти себя.
Он приехал в старинный княжеский город в 1921 году. Его назначили на должность воспитателя в Суздальский мужской интернат. Но Василий Иванович сразу понял, что главная его задача – спасение Суздаля. Владимиро-Суздальская земля была его малой Родиной. Отец учёного, Иван Васильевич Романовский, был старшим врачом Владимирской губернской больницы, хирургом. В годы Крымской войны он спасал раненых под руководством великого Пирогова. Таково предназначение Романовских: отец спасал раненых, а сын спасал Суздаль…
После Гражданской войны город обнищал, а Церковь оказалась в немилости у государства, которое грабило храмы и монастыри. В 1922 году начала действовать Комиссия по изъятию церковных ценностей в помощь голодающим. За четыре месяца из Суздальского уезда были вывезены 91 пуд 11 фунтов серебра, 12 фунтов жемчуга, 10 фунтов парчовой ткани, а также золото и драгоценные камни без указания количества и веса… Как сохранить древний город в таких условиях? Романовский решил превратить Суздаль в исторический заповедник. Но как получить санкцию начальства на это благое дело? Он доказывал: «Весь Суздаль целиком является музеем!» Ему отвечали: «Несвоевременная идея. Кругом голод, а вы с музеем!» Помогал Игорь Грабарь – известный художник и искусствовед, к которому прислушивались даже «на самом верху». Он заинтересовался архивами суздальского Спасо-Ефимиева монастыря и поддержал предложения молодого директора музея.
Василий Романовский
Романовский хлопотал, добивался, иногда привирал, чтобы только разрешили музей, чтобы можно было спасать старину… И – победа! – в 1923 году Суздальский музей получил шесть комнат с печкой-буржуйкой в Архиерейском доме. На первых порах единственным сотрудником Суздальского музея стал его заведующий Василий Иванович Романовский с нищенским жалованьем 22 рубля 50 копеек в месяц.
Суздаль. Старинная фотография
Сперва музей мало кого интересовал, туда по разнарядке водили местных крестьян… А туристов можно было по пальцам пересчитать. За лето 1923 года музей посетили два студента из Москвы и ещё двое из Саратовского университета. Но прошёл год – и в Суздаль потянулись москвичи, владимирцы, нижегородцы… Сотни, тысячи тех, кто неравнодушен к истории Отечества… К концу двадцатых годов Суздальский музей занимал уже восемь комнат. Помещения отапливались семью голландскими печами и освещались электричеством. В музее было спасённых по монастырям и селам реликвий много и исторических материалов – летописных свидетельств, древних книг, церковных документов. Романовскому даже удалось добыть в Москве кредит в 24 тысячи рублей. Разумеется, не для себя, а для музея. А город оживал вслед за музеем.
Романовский жил тогда в здании церковной колокольни в кремле. Квартира скромная, но старые камни согревали душу.
А потом в помощь Романовскому поступил Алексей Дмитриевич Варганов. Музеевед, знаток древнерусского и византийского искусства. И – виртуоз реставраторского искусства. Делом всей жизни Варганова стало сохранение и восстановление архитектурных памятников Суздаля.
И тайны древнего города открывались ему. Казалось, он давно на дружеском «ты» со всеми призраками древнего Суздаля. В Рождественском соборе Варганов раскрыл фрески XIII века, поясные фигуры старцев – послание из Владимирской Руси. Такой она была до Батыева нашествия. А потом обнаружил в стене западного притвора древнюю лестницу на хоры. В подклете Покровского собора Покровского монастыря Варганов раскопал и могилу легендарного раскаявшегося разбойника Кудеяра – того самого, о котором пел Шаляпин. Открывал тайны Соломонии Сабуровой и Евдокии Лопухиной – знаменитых суздальских затворниц. Варганов первым раскопал и изучил старинные печи для обжига кирпича-плинфы. Чудо древней техники!
Алексей Варганов
Стараниями Варганова Суздаль действительно стал городом-музеем. Единственным на всю страну. Именно по его образцу приводили в порядок другие города Золотого кольца. В музее появились экспонаты, которым цены просто нет: это вклады в суздальские монастыри Ивана Грозного, князей Шуйских и Пожарских, царицы Ирины – сестры Бориса Годунова. Всё это нужно было найти и спасти. И он находил и спасал.
А потом сотни тысяч читателей узнали про Алексея Варганова из книги Владимира Солоухина «Владимирские просёлки». Писатель назвал его рыцарем Суздаля. Хотя, наверное, более подходящим было бы другое слово – витязь. У Солоухина реставратор представал настоящим волшебником:
«– Иной раз по одному кирпичному клинышку приходится восстанавливать всё окно.
– Разве это возможно?
– Сначала и я думал, нельзя. Но точно так же зоолог по одной-двум костям, найденным в земле, восстанавливает целый скелет летающего ящера. Интересно искали мы лестницу в архиерейских палатах.
– Как же?
– Стали считать слои побелок на стене. Насчитали их одиннадцать. По всей стене одиннадцать, а в иных местах только две. Значит, там, где две, что-то раньше было, что мешало белить стену. Когда прочертили границу между одиннадцатью побелками и двумя, получились очертания лестницы. Так вот, шажок за шажком, восстанавливаем всё».
Так и восстанавливали.
И один в поле воин. Не стоит село без праведника. История городов Золотого кольца не раз подтверждала правоту этих пословиц. В самые трагические годы на защиту старины встала целая плеяда подвижников. Они шли против ветра, не искали комфорта, не стремились к наградам. Они превратили Суздаль, а потом и Ростов Великий в сказку, в мечту о старинном русском городе, который не искорёжили перемены. И неслучайно в современном Суздале есть улицы и мемориальные доски, посвящённые Романовскому и Варганову…
Туристический Суздаль
Золотого кольца не существовало бы, не будь таких подвижников, как Василий Романовский, Алексей Варганов, Пётр Барановский и Юрий Бычков. Они вернули нам прошлое, вернули историю. На первых полосах газет про таких людей не пишут. Но когда рассеивается туман эпохи, становится яснее, как важна роль незаметных героев. Они были круглосуточной неотложной помощью для наших святынь, для памятников старины. Вечная им память.
С Суздаля началось Золотое кольцо России – когда ещё не существовала такая формула. Просто там создавали заповедник русской истории, там учились принимать туристов и путников, там внимательно относились к старине.
А сейчас – расскажу об этих восьми городах, об этом чуде срединной Руси, которое донесло до нас не только шедевры, но и дух далёкого прошлого.
Чудеса Великого Ростова
Если есть на свете сказочный град Китеж, то это Ростов Великий – город куполов, перезвонов и башен. Он стоит вдалеке от железнодорожных трасс. И он не исчез под водой, а крепко стоит на берегу тихого илистого озера Неро.
Встреча с городом
Ростов Великий упомянут в «Повести временных лет» среди самых древних русских городов. История города ведёт отсчёт с 862 года. Но его величие заключено не столько в древности, сколько в том, что именно здесь крещёная Русь, сделавшая первый шаг из Днепровской купели, стала Святой Русью для диких языческих племён северо-востока.
Город на озере Неро
Чтобы узнать и понять историю Ростова, потребуется не один год, а вот прочувствовать её можно за день. Только без туристической спешки, не из окна автобуса. Приезжайте, остановитесь в каком-нибудь гостевом доме (их здесь полно), передохните с дороги и выходите на прогулку. Если начать, например, со Спасо-Яковлевского монастыря, а закончить Авраамиевым, то путешествие через века займёт два-три часа. Прямо по берегу идти не надо, но держитесь ближе к озеру, так, чтобы Неро время от времени выглядывало из переулков, пересекающих улицы с революционно-коммунистическими названиями. Такова жизнь – древнерусская провинция этих названий не замечает, вот и не переименовывают. Неро задаст главный тон глубокой древности, которая не изменила себе. А две старушки, зацепившиеся языками на перекрёстке, позволят услышать неподражаемый местный говорок…
Вскоре, если двигаться по Ленинской улице, из-за крыш покажется главная гордость ростовцев – белокаменный Успенский собор. Его история уходит в Х век, в былинные времена Владимира святого, и у России нет другого храма, так же богатого воспоминаниями о святителях, веками подвизавшихся здесь один вслед за другим. Больше двадцати святых! Их них восемь были похоронены в Успенском соборе. Трудно не сбиться, даже просто их пересчитывая, а ведь за каждым стоит целая эпоха.
Рядом с собором – знаменитый Ростовский кремль. На самом деле это резиденция ростовских митрополитов, а не боевая крепость. Его стены и башни строились для красоты, а не для обороны и, кстати, ни один вооружённый враг так его и не увидел – кремль построен уже после Смутного времени, войны его не затронули.
Дойдите до Авраамиева монастыря, построенного на месте языческого капища древних мерян, к Спасо-Яковлевскому монастырю возвращайтесь по самому берегу. Над широко разлившимся Неро лишь тишина, безлюдье и лодки, привязанные тут и там. Самое подходящее место, чтобы обдумать всё увиденное и приготовиться к долгому и подробному знакомству с великим городом.
Ростовский кремль
От всех других кремлей древних русских городов ростовский отличается тем, что он строился как резиденция ростовских архиереев. Cовременник Патриарха Никона митрополит Иона задумал его как образ Небесного Иерусалима – розовый, цветущий яблоневыми садами, он устремляется ввысь и зовёт за собой.
Митрополит Иона
Иерусалимский мотив в те времена был для русской культуры сокровенным. Причин для этого было много, одна из них – в необходимости утвердить утраченное вместе с Византией историческое апостольское пространство с Иерусалимом во главе. Новый Иерусалим Патриарха Никона был вполне естественным в стране, где образом Иерусалима стала не только Красная площадь, но и площади всех наиболее важных городов. Однако Ростовский митрополит Иона в своих предчувствиях шагнул с ростовской земли на небо – от евангельского Иерусалима к апокалиптическому.
Единственным земным городом, носящим в себе образ Небесного града, Ростов стал благодаря опале, которой подвергся митрополит Иона. Он навлёк на себя гнев царя Алексея Михайловича и с поста Патриаршего местоблюстителя был удалён в Ростовскую митрополию. Сочетание талантливой натуры митрополита с широкими финансовыми возможностями митрополии довершило дело.
Разумеется, что полное воспроизведение в камне пророческого видения Иоанна Богослова невозможно в принципе. Строители создавали лишь архитектурную икону – благоговейное и смиренное подобие первообраза, превосходящего всякое воображение (в том числе и своими масштабами). Но размеры стен и башен митрополичьей резиденции всё-таки позволили некоторым исследователям задаться вопросом о том, зачем опальный митрополит так серьёзно укрепил своё жилище.
Пространство резиденции делится на три части: Соборная площадь, Митрополичий сад и Владычий двор. Во Владычий двор можно войти через Воскресенские ворота, увенчанные надвратным Воскресенским храмом, или через ворота, устроенные под храмом Иоанна Богослова. Почётное место здесь отведено Красной палате, построенной специально для царя. По горькой иронии судьбы этой резиденцией воспользовался лишь Иван Васильевич из известной кинокомедии Леонида Гайдая. Да и тот царь, как известно, был «ненастоящим».
Соборная площадь украшена звонницей с Входоиерусалимским храмом, чьи колокола прославили Ростов на весь мир. Главной исторической достопримечательностью Митрополичьего сада является храм Григория Богослова, оставшийся от Григорьевского монастыря, действовавшего на этом месте в прежние времена. Здесь располагался первый университет северо-восточной Руси – Григорьевский затвор, основанный в XIII веке князем Константином Всеволодовичем. Среди выпускников этой духовной школы – выдающиеся просветители Стефан Пермский и Епифаний Премудрый.
Ростовский Кремль
Вольно или невольно этот архитектурный шедевр стал пророческим символом внутренней эмиграции, бегства на небо с земли незадолго перед стремительным снижением роли Церкви и Евангелия в общественной и государственной жизни.
Храм Иоанна Богослова
Надвратная церковь Иоанна Богослова над западными воротами сооружена по аналогии с церковью Воскресения Христова. Высокая пятиглавая церковь поражает своей статью и богатым декором.
Строительство западных ворот и храма Иоанна Богослова завершилось в 1683-м году. Вытянутый четверик с тремя алтарными апсидами завершается пятью главами, тесно посаженными на высоких барабанах. На внешнем фасаде ворота обрамлены круглыми башнями с грушевидным завершением. На стене устроена сравнительно небольшая звонница.
Храм Иоанна Богослова
Внутренняя стенопись была выполнена сразу после строительства храма, она отличается многоцветием и сложными сюжетными композициями. Среди них – сцены из жития апостола Иоанна Богослова и святителя Авраамия Ростовского, глубоко почитаемых в Ростове просветителей.
Григорьевский затвор
Ростовский храм Григория Богослова воздвигнут в память об уникальном древнерусском университете. Григорьевский затвор, располагавшийся здесь, веками был важным центром книжности и образования Древней Руси.
В 1214 году Ростовский князь Константин Всеволодович повелел перевести в Ростов Ярославское духовное училище. Учёные монахи – преподаватели богословия и философии, преподаватели языков, переводчики, переписчики книг – разместились в Григорьевском затворе. Благоверный князь Константин владел греческим и латынью и был одним из самых образованных людей Древней Руси. При нём Ростов пережил небывалый культурный подъём. Детям князь завещал хранить мир, быть милосердными и благочестивыми. Он считал, что воинская доблесть должна быть лишь необходимым приложением к мудрости.
Митрополичий сад
Место расположения Григорьевского затвора сейчас отмечено Митрополичьим садом в прибрежной части Ростовского кремля. Храм святителя Григория Богослова, возведённый здесь же в XVII веке при Ростовском митрополите Ионе Сысоевиче, был главным храмом приписанного к архиерейскому дому Григорьевского монастыря. В то время его так и называли – монастырь «что в саду, за архиерейским домом». Этому каменному храму предшествовали более древние деревянные. Надо полагать, что митрополиту Ионе было хорошо известно культурное и историческое значение этого места. В наше время бывший монастырский сад поддерживается в образцовом порядке.
История самого Григорьевского монастыря нам известна лишь по косвенным источникам. Исследователи полагают, что монастырские документы погибли в пожаре вместе с архивом Ростовского архиерейского дома в 1608 году во время захвата Ростова «литовскими людьми». По сведениям русского историка Василия Татищева, при князе Константине в ростовской библиотеке хранилось до тысячи томов на одном только греческом языке. Это мнение косвенно подтверждается тем, что при сыне Константина Василии в Ростове с греческого на русский было переведено житие Нифонта Кипрского. Ростов был важным летописным центром, например, здесь был создан вариант Владимирского летописного свода, сохранившийся в составе Лаврентьевской летописи 1377 года.
Именно в Ростовский Григорьевский монастырь в середине XIV века пришёл из Великого Устюга будущий просветитель Перми, сын Устюгского соборного священника. Здесь он постригся в монахи с именем Стефан и здесь он получил, как бы мы сказали сейчас, высшее образование. В Ростове Стефан в совершенстве овладел греческим языком, так что он не только мог читать Библию в греческом оригинале, но и переводить на пермский язык (который он тоже выучил в совершенстве) греческие богослужебные книги. Он стал просветителем, крестителем Пермского края. Выпускником Григорьевского затвора был и преподобный Епифаний Премудрый, выдающийся русский церковный писатель, автор Жития Преподобного Сергия Радонежского и Слова о житии и учении Стефана Пермского.
На примере этих выпускников мы можем оценивать уровень древнерусского Ростовского университета как очень высокий, в том числе и по сравнению с современными российскими университетами.
Колокольные камертоны
В день погребения протоиерея Аристарха Израилева звонили все колокола Ростова и Ярославля. Это было не только данью великого почтения к священнику, но и музыкальным рассказом о том, как благодаря его усердным трудам и любви сохранилась древняя традиция колокольного звона в Ростове Великом.
Занимаясь исследованием духовной музыки древнего Ростова, отец Аристарх изучал церковные архивы и археологические памятники. Он опубликовал множество научных трудов, среди которых – классическая книга «Ростовские колокола и звоны». Именно колокола и звоны были его любовью и главным предметом изучения.
Ростовские звонари
Аристарх Израилев родился в 1817 году в селе Петровское Романо-Борисоглебского уезда в семье дьякона. К труду его приучили с детства – он был хорошим столяром и слесарем. Его мастерская стала исследовательской лабораторией, а акустические опыты по определению колебаний звучащего тела – началом работы над созданием камертонов для настройки колоколов. Камертоны он делал из стали, сам подпиливал их ветви, добиваясь нужного тона, сам вытачивал деревянные ручки, мастерил резонансные ящики. Отец Аристарх изготовил несколько коллекций камертонов, многие из которых с большим успехом демонстрировались на международных выставках в Москве, Вене, Париже, Филадельфии, завоевали дипломы и медали. Не меньший интерес вызвал и изобретённый им акустический способ изготовления камертонов, который мастер до времени держал в секрете.
К сожалению, архив отца Аристарха утрачен. Среди немногих уцелевших документов интересны две фотографии из журнала, на которых Аристарх Израилев запечатлён рядом с Ференцем Листом, а также фрагмент письменного отзыва венгерского композитора о мастере.
Главным делом рук отца Аристарха стало создание 13 камертонов всех колоколов ростовской звонницы. Их можно увидеть в Государственном музее «Ростовский кремль». Каждый камертон в точности воспроизводит звук соответствующего колокола, благодаря чему, в случае гибели колокола, можно сделать новый с таким же звучанием.
Ноты старинных звонов пропали в начале XIX века, и звонари полагались только на слух. Аристарх Израилев переложил на ноты все ростовские звоны – ионийский, георгиевский, акимовский, а также сочинил новый, «ионафановский», звон – в память 50-летия служения архиепископа Ярославского и Ростовского Ионафана.
Великий знаток колокольного дела умер в самом начале ХХ века, в 1901-м году. Все звонницы на Руси оплакивали его.
Возрождение ростовских звонов
Уши, плечи, язык, сковорода, юбка, пояс… Необычное сочетание слов для описания одного предмета. Однако церковному звонарю сразу станет ясно: речь идёт о колоколе. На Руси издревле колокола очеловечивали – давали имена, хвалили за хорошие вести, а за «провинность» могли высечь, вырвать язык и даже отправить в ссылку.
Судьба была благосклонна к ростовским колоколам, сохранив их в годы войн и революций, разрухи и воинствующего атеизма. А как же звонари? Звонари тоже уцелели.
Ростовские колокола замолчали в 1928 году. Казалось, что лучшие в Российской империи ростовские звоны больше никто не услышит. Но в 1963-м, холодным мартовским днём, над городом снова поплыл тот самый знаменитый звон. Тогда же на киностудии имени Горького, под руководством известного музыканта и искусствоведа Николая Николаевича Померанцева, подготовили первую запись ростовских колоколов.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71277661?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Евгений Тростин
Тип: электронная книга
Жанр: Путеводители
Язык: на русском языке
Издательство: Алисторус
Дата публикации: 10.11.2024
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: Золотое кольцо России – это неизменно увлекательное путешествие, которое запоминается на всю жизнь. Ростов Великий, Владимир, Суздаль, Ярославль, Сергиев Посад, Кострома, Переславль-Залесский, Иваново. В памяти остаются блистающие на солнце купола, суровые монастыри, таинственные судьбы князей и героев. Эта крепости, полные шедевров русской архитектуры, опоясали Москву – столицу Руси. В этой книге открывается потаённая история городов Золотого кольца. Тайный смысл храмов, которые связаны с подвигами военных и юродивых. Такие есть в каждом из городов Золотого кольца. Нас пленяют судьбы этих незаурядных людей, создававших шедевры и веривших в спасение человечества. Книга не просто интересна, а необходима каждому, кто собирается проездиться по России, кто интересуется городами нашей страны и хотел бы их посетить. Хватайте эту книгу, садитесь в автобус, автомобиль или на поезд – и вперёд! К новым знаниям, впечатлениям и приключениям!