Главная страница | Ужасы | Сердце дьявола

Сердце дьявола
Макс Великов
Человеческая натура. Она не изменима. В каждой эпохе люди боролись за власть земли и богатства. Разрабатывали новые виды оружия. Проводили исследования и эксперименты в научных целях. Подстраивались под свои нужды. Прогресс никогда не стоял на месте. Но куда теперь идти современникам? И по какой ветви эволюции человечество на сей раз отправится.

Макс Великов
Сердце дьявола

Глава 1. Люциус Эванс.
Часть 1. Ночной кошмар.

Время: 1.00
Поздней ночью в небольшой комнате, где в это время спал студент, прозвучал неприятный звонкий звук, режущий слух. Глаза молодого парня тут же открылись. Он медленным движение руки отодвинул одеяло в сторону, а сам поудобнее уселся на мягкий белоснежный матрас и сонными глазами осматривал комнату.
– Показалось, – тихо пробубнил Люциус, протирая глаза руками.
Ничего странного. Всё как обычно. В комнате царила настоящая тишина и покой. А странный звук, это всего лишь часть сна.
Так он думал.
Воображение, разыгравшееся поздно ночью после просмотренного вечером фильма ужаса “Ночное видение”.
Закрыв глаза, положив голову на подушку и вальяжно расположившись по всей кровати, он вытянул руки с ногами и принялся ко сну.
Но вдруг снова прозвучал тонкий раздражающий звук.
Третий раз.
Четвертый.
Эти звуки напоминали скребущего двери кота. Или же тот самый неприятный скрежет по учебной доске.
Люциус немедленно вскочил. По лицу было видно, что он испуган.
– Что за чертовщина? – дрожащим голосом сказал Люциус.
На фоне темной комнаты лишь тусклый свет уличного фонаря частично освещал помещение. Остальная же часть меркла в темноте.
Но привыкшие к ней глаза увидели то, от чего сама темнота казалась для него частичкой света.
Сердце билось бешеными и не ритмичными толчками. Вот-вот готово было выпрыгнуть в любой момент. Зрачки глаз расширились. Сам того не заметил, как сфокусировал свой взор на одном месте. На одну точку. На это существо…
Дыхание сбилось. Недостаток кислорода негативно сказывался на восприятии и дальнейшем понимании происходящего в голове Люциуса.
Ему страшно. Тело дрожало, не слушалось. Он как вкопанный продолжал сидеть в одной позе. Не прекращая смотрел на нечто, не смыкая глаз. И ждать.
Ждать, когда оно само уйдет.
Было понятно, что оно не собирается никуда уходить. Черная искривленная фигура с длинными кривыми рогами на голове и крыльями позади, напоминающая помесь человека и животного, лишь пристально осматривала студента своими пурпурными глазами с головы до пят.
Но подождите. Это вовсе не глаза, как кажется. Это пучок света, исходящий из пустых глазниц, где должны быть глаза. Этот свет распространялся не только там, но и по всему телу. Как вены, они соединялись линиями, пересекались между собой, образуя что-то схожее на символы.
– Это что, демон? – пробежала мысль в голове Люциуса.
На что существо неожиданно отреагировало. Его ужасающая дух мимика сменилась на мягкое удивление.
– Он сейчас прочитал мои мысли?
Выражение гримасы демона ещё больше удивилось.
Он не издавал никаких звуков. Не предпринимал никаких действий. Кроме навевающей страха мрачной ауры, исходящей от неприятеля не было больше ничего. Не чувствовалось вражды или попыток нападения с его стороны.
С первых секунд появления казалось, что не только звуки, но и время в этой комнате не подчинялись законам.
И только сейчас, на этом моменте, Люциус полностью осознал, что он остался с ним наедине. В этом пустом, отдельном от мира куске пространства находились только он и демон.
– Помощи нет. Я здесь один…
Взяв волю в кулак. Набрав побольше воздуха в легкие. Люциус наполнился храбростью и громким отчетливым голосом впервые обратился к демону.
– Что тебе надо? Кто ты такой?
И хоть голос дрожал, как и его руки, крепко сжимающие одеяло, а сердце уже вот-вот выпрыгивало из груди. Люциус ждал. Ждал с нетерпением, когда наконец услышит голос демона.
Этот момент пугал. Таинственная тишина продолжалась.
Тогда Люциус приоткрыл один глаз в надежде, что никого не застанет. Что ему померещилось. И это очередной кошмар.
Но, к большому сожалению, демон по-прежнему стоял на своём месте. На его морде светилась безумная улыбка. Символы на теле пульсировали, тряслись от возбуждения, как и его пустые глазницы. Смех, который и был источником неприятного скрежета, громким и зловещим тоном сопровождал неприятные покалывающие мурашки по коже.
– Надо бежать. Да, точно. Если сбегу, то смогу позвать на помощь.
Люциус резко и неожиданно для демона, да и для самого себя, вскочил с кровати и рывком направился к входным дверям.
Пульс зашкаливал. Адреналин бил ключом. Ноги путались между собой.
Он сильной хваткой схватился за ручку двери. В его глазах сияла надежда и уверенность. В этот момент руки перестали дрожать. А в голове пробегала лишь одна мысль: Я смогу!
Но не ручка, не сама дверь. Не поддавались напору.
– Чёрт. Чёрт. Чёрт.
Насколько бы сильно он не старался. Ручка намертво оставалась в одном положении.
– Проклятье.
Уверенность быстро сменилась страхом.
– Откройся! Откройся! Откройся! Ну же, открывайся давай.
В попытках выбраться, забив голову только этой мыслью, он позабыл о том, что давно находится не у себя в комнате. И даже не в своём мире. А в имитации. В пустой оболочке, где обитает бездна.
В это же время сам демон ехидно наблюдал. Его улыбка становилась шире, обнажая наружу длинные и острые клыки. Он возбуждался от каждого неудачного толчка двери от рук человека. Смех еще громче и сильнее заполнял комнату.
Но после он остановился. С его лица исчезла ухмылка. Исчезло то самое игривое выражение. Вместо этого он стал настроен серьёзно. Впервые за всё время, демон, наконец, сдвинулся с места. Точнее, только одна его часть. Тонкая, пропитанная скверной и холодной аурой рука дергаными движениями взмывала вверх из под старой, натасканной накидки.
Эхом раздался звонкий щелчок.
Окна в комнате начали трещать, взвывая, трескались и ломались на мелкие осколки.
Люциус почувствовал одновременно холод и жар по всему телу. Почувствовал, что ему не хватает воздуха. Он схватился за горло и тщательно старался захлебнуть ртом хоть немного кислорода.
Безуспешно. Обессиленный Люциус свалился на колени, а голову склонил вниз.
Неведомая сила сдавливала со всех сторон. Тело казалось невероятно тяжелым. В любой момент его могло раздавить, расплющить на кусочки. Сопротивляться и пытаться встать не представлялось возможным.
Поверхность под ногами начала рассыпаться по швам, как сотканные нити. Стены и потолок сыпались и обваливались вниз. В самый центр скопления тьмы. Всю комнату сдавливало и превращало в рваную гармошку.Хватавшись за всё, что попадалось под руку Люциусу, превращалось в пыль. Вместе с остальными вещами его засасывало в большое шарообразное скопление черной материи. В так называемую бездну.

Время: Неизвестно.

Глаза открылись. Люциус почувствовал облегчение и гробовую тишину вокруг. Это были странные ощущения ранее не испытываемые им. Он словно медленно плыл по течению мертвого моря.
– Я умер?
Хоть он и был в этом уверен, но кровь в жилах пульсировала, продолжала по-прежнему растекаться внутри тела. Пощупав себя пару раз за кожу и приоткрыв свои изумрудные глаза, он с едва заметной улыбкой дополнил: Нет, живой.
Перед ним простиралось бесконечное темное небо, усыпанное десятками тысяч сияющих звезд, отражающих свет в изумленных глазах. Он был так восхищен этой красотой, что на время позабыл про все на свете.
Расслабленное тело Люциуса находилось в лежачем состоянии. Небольшими толчками оно продолжало оставаться на плаву поверхности воды.
До этого момента. Что-то со дна начало тянуть Люциуса вниз. Холодные и скользкие щупальца одним за другим выныривали на поверхность, обволакивали собой конечности и высасывали все жизненные соки человека. Люциус барахтался, боролся за жизнь. Руками оттягивал от себя созданные бездной явления. Но они снова и снова продолжали появляться из глубин. Люциус неутолимо громко кричал, срывая голосовые связки. Ему было невыносимо больно. Казалось, что всё тело выворачивало наизнанку, а кости размалывало в порошок.
Черная фигура, которая стояла на поверхности воды, все это время молча наблюдал за происходящим. В его планах не было помогать юноше. Он ждал, когда человек сам начнет умолять об этом.
Глаза Люциуса тускнели. Жизнь скоротечно угасала. Остатки сил быстро иссякли. Сердце померкло в гуще темноты. А тело растворилось в бездне…

Время 8.10

– Хозяин, просыпайтесь.
Солнце уже давно открылось на горизонте. Первые лучи доставали до самого края комнаты. Небо, как на пейзажах известных картин, было чистейшим. Без единого облака.
Рядом с кроватью студента стоял робот с повязанным фартуком на туловище и грязной поварешкой в руке. На экране отображалось радостное эмодзи.
– Вставайте! Завтрак готов. И ждет вас на столе.
Люциус немного поморщился, сдвинул одеяло до макушки головы и что-то тихо пробубнил. А после сделал вид, что спит.
Цветовая палитра робота сменилась на красное свечение. А радость на недовольство.
– Не заставляйте меня прибегать к крайним мера, хозяин. Скажите, снова плохо спали? Ночью я слышал, как вы жалобно мычали во сне и звали на помощь.
– Да, – растянуто сказал студент.
Спустив немного одеяло вниз, часть лица Люциуса вместе с его растрепанными волосами показались на теплый, солнечный свет. В голосе Люциуса чувствовалась тяжесть, а во взгляде, пропитанным злостью и усталостью, можно было прочитать его негодование. Он, как бы говоря, намекает, что у него нет сил, нет настроения начинать этот день.
– Обычный кошмар, который закончился на одном и том же. Так и не увидев конца.
– Может, это какой-то знак? – предположил робот. – Проанализировав весь цикл, я осознал, что в ночь полнолуния вас настигают странные сны. По вашим словам, за вами кто-то наблюдает со стороны, пока вы умираете. Сны, может и разные, как и их концепция, но конец у них всегда один. И этот… человекоподобный, говорите. Если снова судить по вашему описанию, то можно сказать, что он и есть причина ваших кошмаров. Тогда, вопрос. Не предвестник ли это чего-то ужасного?
– Да не неси чепухи. Обычное совпадение. – буркнул Люциус и продолжил. – Не думай, что я какой-то особенный. У всех людей бывают кошмары. Просто, – задумался, Люциус – просто не морочь свои ржавые извилины. Лучше скажи, что сегодня приготовил на завтрак?
– Как вы вчера и просили, ваши любимые хлопья с молоком и растворимый кофе “Латте”.
– Отлично. Жди меня на кухне. Я скоро приду.

Часть 2.Утреннее происшествие.

Время: 9.15

Утро в общежитии начиналось как обычно. Просыпаешься, идешь в душ. Завтракаешь, что приготовил тебе робот, и подготавливаешь материал к следующим сессиям.
Идешь в универ.
Сидишь себе на лекциях у преподавателей, которые только и делают, что ноют про свою сложную жизнь. И так каждый божий день.
Университет Им. Генриха Валленштейна знаменит лишь потому, что был назван в честь великого ученого прошлого столетия, который прославился своими изобретениями и за короткий промежуток времени вывел человечество на новый уровень.
Его технологии и чертежи по сей день пользуются небывалым спросом. За них готовы отдать целое состояние. Множества людей, вдохновленные ими, стали интересоваться наукой и идут сюда учиться, отдавая свои последние деньги ради свершения ещё более безумных открытий и, конечно же, славы.
Кто-то из влиятельных семей поступает сюда за баснословную сумму, а кто-то с помощью связей. Сразу проходят по блату. Для них всегда найдется резервное место в общежитии. Обеды включают в себя только натуральные и свежие продукты. А отношение к ним, в отличие от других абитуриентов, совсем на другом уровне.
Я же отношу себя ни к тем и не к другим. Скажем так, к среднему сословию. Мои родители были не богаты. Не состояли в круге влиятельных семей. Они жили как обычные люди. Но в какой-то момент им сказочно повезло. Я не знаю всех подробностей, но со слов Роджера, отец на тот момент потерял работу и был в поисках новой. Тогда от отчаяния он решил попробовать пробиться в большие корпорации.
И у него получилось.
Он заключил с одной из них договор, и через пару недель его направили на разработку нового инновационного проекта. Он с мамой переехали жить из небольшого городка в роскошный отель за городом. Отца за его острый ум и сообразительность быстро устроили ведущим проекта в одну из лабораторий, а маму поставили рядом с ним, как помощника.
Когда мне было десять, я в последний раз их видел. Сейчас мне двадцать, и я уже не припоминаю их голоса и лица. Они таинственно исчезли после события в той лаборатории.
Возможно, погибли. Или захотели жить без балласта. В роли меня. Их судьба по сей день неизвестна.
От родителей у меня остался старой модели робот под кодовым именем “Роджер”, у которого винтики с болтами выпадают, подвигай он чуть конечностями. И небольшая комната в общежитии, в которой до этого жили. Вместе с ней оставили и кругленькую сумму, заложенную в банке для моего существования. По-видимому, они тщательно готовились к такому исходу.
Спасибо на этом.
Внутренний монолог Люциуса за кружкой горячего кофе перебил громкий звук помех телевизора. Показывающий по утрам сериал сменился на срочные новости.
Небольшая заставка длительностью не более десяти секунд. На экране показался человек в деликатном костюме. Ведущий сидел за черным плоским столом и пронзительно смотрел на объективы камер.
Он пару раз прокашлялся, сделал глоток воды, поправил неровно висящий бордового цвета галстук и, нервно заглатывая часть слов, начал зачитывать текст, заранее подготовленный в блокноте.
– Прерываем вещание в связи с экстренной ситуацией. Как вы знаете, за последнюю неделю в Мегаполисе участились случаи массовых убийств. По предварительным данным, жертв уже насчитывается около сорока человек. Все убийства по медэкспертизе зафиксированы в ночное время с 22.00 до 5.00 утра. Сегодня около 6.30 у проспекта Уолл-Стрита женщина нашла труп молодой девушки. Ею оказалась студентка второго курса университета Им. Валленштейна Мария Штерц, о чем свидетельствует её студенческий билет. По характеру убийства, прибывшие на место преступления оперативные службы определили, что нанесенные ножевые удары в количестве двадцати восьми раз в область живота – это рук одного и того же человека или группы лиц, причастных ранее к другим убийствам. Полиция прикладывает все силы на задержание преступников. В связи с этим ужесточаются правила проведения всех массовых, а также ночных мероприятий. Хотим предупредить, что с сегодняшнего дня после 22.00 вечера любой, кто окажется на улице без удостоверения полицейского, считается подозреваемым и будет задержан. Спасибо за понимание и за то, что смотрите нас на канале “Лайв”. Желаю провести всем мирных и спокойных выходных.
Голос ведущего закончил читать, и трансляция прекратилась. По телевизору снова начался показ сериала. На том месте, где и остановили.
– Не может быть…
Телевизор погас. Глаза Люциуса были вытаращены на пустой черный экран. Сам не осознавая, из рта лезли ненормативного лексикона слова, поражающие своим разнообразием Роджера. Внутри, сжимая рукой грудь, ощущались смешанные чувства: жалость, скорбь и нарастающий гнев.
В голове Люциуса творился хаос и беспредел.
Он представил перед собой образ убитой студентки. Ужасная картина вырисовывалась благодаря обширному воображению. Мир вокруг застыл и приобрел темно-серые краски.
Да, именно сейчас он видел себя перед ней.
Видел лживое, или альтернативное будущее. Где он держит медленно остывающее тело девушки в своих руках, покрытых чужой кровью, и зажимая ими глубокие раны, останавливает кровотечение.
Ему хотелось спасти ее. Мысленно помочь ей выжить. Представлял, как она пустыми глазами смотрит на Люциуса. Из последних сил зовет хриплым голосом его имя. И горько плачет…
Плачет от своей слабости.
Но это всего лишь иллюзия, придуманная в голове. На деле никого не было с ней в тот момент. Она была одна. И умерла в муках. Последнее, что довелось ей увидеть перед смертью, так это лицо безжалостного убийцы.
Люциус учуял перед собой едкий запах крови. Во рту ощущался привкус чего-то омерзительного. Растекающегося по всем стенкам полости рта и языка. Юношу охватил приступ сильной тошноты. Вот-вот готов был выплеснуть все содержимое завтрака наружу.
И тут он вспоминает себя. Свой недавний сон, где был в роли жертвы. Руки задрожали. Как и девушке. Никто не мог ему помочь тогда. И единственный выход – это признать смерть.
– Хозяин, успокойтесь.
Из темных уголков сознания, из толстых слоев дебрей доносился голос Роджера. Как свет во тьме, Люциус увидел вдалеке, в своих мрачных мыслях вытянутую к нему руку робота, излучающую тепло.
– Все хорошо. Я в порядке.
– Вы были знакомы с этой девушкой? Не ожидал увидеть от вас такой реакции.
– Да не совсем, – переведя дух, ответил Люциус. – Не то чтобы знаком. Просто знал её. Она была из параллели. Иногда приходилось с ней работать вместе. Необщительная, друзей не имела. С родителями всегда конфликтовала, из-за чего часто сбегала из дома. Странная и проблемная местами особа. Но что-то было в ней родное для меня. И только сейчас я это осознал. Мне никак не объяснить это словами, Роджер. Да и беспокоюсь я сейчас не об этом.
Покойнику уже безразлично мнение живых.
– Убили ее не так далеко от общежития. До сюда, если идти кратчайшим путем, через аллею, то время займет не больше десяти минут. А это значит…
– Убийца может начать охоту на вас?
– На любого, кто здесь находится. Будь это студент или персонал. Хоть шанс и не так велик, но отрицать его не стоит. Неизвестно, по каким критериям он выбирает жертву. И есть ли у него вообще они.
– Вам нужно быть осторожней. Хотите, могу сопровождать вас и встречать после учебы?
– Не нужно. Я могу за себя сам постоять. Да и к тому я не задерживаюсь допоздна.
– Но если убийца застанет вас врасплох в самый неподходящий момент? Если он окажется не тем, кого мы представляем.
Голос Роджера остановил легкий стук по деревянному полотну двери со стороны коридора.
За ним сразу последовали еще два глухих удара.
– Эм, есть кто?
По ту сторону раздался чей-то тихий, немного зажатый голос. Он был незнаком не Люциусу и не Роджеру, который в это время находился настороже.
Совпадение? Не уверен, что такое возможно.
Робот взял в свою руку остывшую поварешку с кухни и, передвигаясь по комнате, издавая пружинистый и скрипучий звук, подошел почти вплотную к дверному проему.
– Вы кого-то ждете, хозяин? – высветился небольшими буквами текст на экране робота.
– Нет, – молча кивнул Люциус.
Роджер приподнял руку и жестом указал на золотистую ручку двери перед ним. Вытянул три небольших, с ржавчиной на металлической обшивке пальца и поочередно стал сжимать их в кулак.
Первый…
Следом второй.
И не сгибая третьего. Роджер резко схватился за ручку, потянул ее в правую сторону, и дверь, словно легкая пушинка настежь открылась на весь коридор.
Молодой человек от удивления отскочил назад чуть ли не вприпрыжку. Поближе к белоснежной стене. Находившийся в руке кейс, как по маслу, выскочил из его руки и упал на ковровое покрытие.
– Это только у вас так или все встречают новичков таким образом? – встревоженно всполошился юноша.
На вид молодой парень, студент. О чем говорила мятая студенческая форма ярко-серого цвета. Криво закрепленный на левой стороне пиджака герб был схож, как и у Люциуса на рубашке.
Распахнувший крылья – гордый и бесстрашный символ университета. Птица, олицетворяющая бессмертие. Разжигающая в сердцах своих последователей искру науки. Великий Феникс.
Люциус и незваный гость обменялись взглядами.
Роджер в это время, стоя между ними, хотел было неожиданно напасть, веря в свою интуицию, что перед ним находится противник, угрожающий жизни хозяина. Уже было взмахнул рукой, но чуткий Люциус заметил это и быстро приструнил действие робота своим грубым и отчасти командным голосом.
– Не надо, Роджер. Разве не видишь, смотри, у него поджилки трясутся. Вот-вот свалится с ног. Успокой свой пыл, не враг он нам.
– Но кто этот человек тогда?
– Самому интересно знать. Впервые вижу этого богатенького в нашем общежитии.
Люциус повернул голову к светловолосому, кучерявому студенту, наклонился вниз, отдал обратно владельцу кейс и обратился к тому с еле заметной ухмылкой.
– Заходи, только быстрей. Заодно и расскажешь, кто ты и что тебе нужно.

Часть 3. Интересный сюрприз.

Время: 10.20

– Тебе чай, кофе? Не стесняйся, выбор хоть и не велик, но имеется. Любишь с сахаром или без. С молоком или сливками?
– Мне, пожалуйста, чай без сахара, если можно.
– Роджер слышал? Гость хочет чай без сахара. Тебе чёрный или зелёный?
– Зелёный, будь добр.
– Ты всё понял?
– Да, хозяин. Вам принести что-нибудь?
Люциус отрицательно кивнул.
Роджер ушел на кухню готовить, а Люциус вместе с гостем остались наедине сидеть за кофейным столиком.
Между ними затесалась неловкая тишина. Но Люциус быстро прикинул, что к чему и взял инициативу на себя. Он первым пошел на контакт.
– Как хоть тебя зовут? А то некультурно, знаешь ли, вот так нам с тобой разговаривать и не знать друг у друга имена.
– Герман, – кратко произнес студент.
– Меня Люциус. Рад познакомиться. Скажи, Герман, пока ждём. Почему такой человек, как ты, решил наведаться в столь удаленное место? Разве богачи не живут в своих роскошных особняках и виллах за городом. В тепле и уюте. Не вылезая оттуда. Не едят самую лучшую пищу, принесенную на блюдечке красивой служанкой. И воротят носами от одного вида обычного люда. Всех, кого я знал из таких. Напыщенные и эгоцентричные ублюдки.
– Значит, тебе не везло, Люциус. И да, я не могу этого знать. Но, по-видимому, ты их ненавидишь. Презираешь. Считаешь, что они не достойны этого. Или просто завидуешь?
С кухни раздался громкий свист и тяжёлый топот. Через пару минут Роджер подошел к парочке с подносом в руках. Элегантно беря в другую руку хрупкий сервиз, робот поставил напротив студентов доверху наполненные кружки чёрным, только сваренным чаем.
– Ни капли, – сказал Люциус. – Мне нет до них никакого дела. Это их право. Их решение – быть такими. В нашем мире никогда не было равноправия. Люди всегда делились на богатых и бедных, на сильных и слабых. Не мы решаем, где и когда родиться. Судьба сама распределяет нам роли, по которым мы в дальнейшем идём.
– А ты видел кого-нибудь, кто хотел наоборот. Например, из богатого, имеющего в своём распоряжении все, что душе угодно, в обычного, без возможности финансового роста человека?
– Нет. Возможно, за всю историю человечества и были такие, но я уверен, что о таких историях мы никогда не узнаем. И я считаю странными таких людей. Любой человек, даже отрицающий это, подсознательно хотел бы иметь мало-помалу какое-то богатство у себя под рукой.
– Отчасти я с тобой соглашусь. Я тоже считаю таких людей странными.
Герман попробовал пару раз подуть на чай, из кружки которой шёл пар, и заметил, что перед ним совершенно не то, что он любезно попросил сделать.
Герману не хотелось наговаривать на Люциуса, который доверил это дело роботу. Или на Роджера, который ошибочно заварил не тот чай. Возводить такую, казалось, мелочь во что-то большее не имело смысла.
Он считал это глупостью.
Двумя пальцами Герман обхватил ручку кружки. Губой прислонился к верхней ее части, чуть наклонил на себя, но та оказалась еще не остывшей: Ай! Горячо!
Как ударом тока. Он немного дернулся. Часть содержимого вылилось наружу, на прозрачную скатерть. Кончик языка был обожжен, а из выпученных наружу глаз шли искры.
Люциус, посмотрев недовольно на Германа, отодвинул стул назад, взял с гарнитуры немного салфеток и протянул их к нему, чтобы тот смог прибрать за собой.
– Спасибо. Извини, что так вышло.
Снова небольшая пауза нависла между ними. Люциус внимательно наблюдал за действиями своего собеседника.
– Ты сразу показался мне странным. Хоть почти с тобой и не знакомы. Не в обиду. Твоё поведение – это аномалия. И не надо мне начинать сочинять сказки про то, что ты родом не из богатой семьи. По тебе видно жизнь толком не видел. Слишком добрый и наивный. Носом чую, дорогостоящий одеколон так и веет от тебя. Да и к тому зелёный чай пьют исключительно богатые персоны. Так как среднестатистический человек не может себе его позволить. И ты скорее не знал этого по озвученной мной выше причине. Конечно, у меня нет такого редкого и дорогостоящего экземпляра. Просто хотелось окончательно убедиться в своих догадках. Теперь же скажи, Герман, что тебе нужно?
Люциус как никогда был серьезен. Он скрестил руки меж собой и подложил их, как подставку к своему подбородку. Не отводя взгляда, своими зелёными глазами он смотрел в лицо студенту.
Герман отодвинул кружку в другую сторону и тяжело вздохнул.
После. Еще раз.
– Не могу рассказать все подробности сейчас. Но одно могу сказать точно. Я настроен решительно. Поэтому то и решил съехать. Подальше от всей суеты. Теперь мой новый дом находится здесь. И жить я буду в этой комнате.
– Что? – недоуменно спросил Люциус. – Здесь? Нет, нет. Не может такого быть! – размахивая руками, проворчал Люциус. – Я живу тут один больше десяти лет. Кто тебе дал на это разрешение? Разве для тебя не должно быть отдельного жилья?
– К сожалению, свободных комнат нет для обычного абитуриента. Сказала мне милая и очень приятная девушка, по всей видимости, управляющая. Именно она дала добро на проживание с сегодняшнего дня. Мы вчера вечером подписали с ней договор и после небольшой беседы любезно показала номер комнаты, в которой я буду жить. Она сразу сказала, что мой сосед будет крайне категоричен с этим решением. И в таком случае она попросила передать, что по всем вопросам пусть молодой человек обращается к ней лично. А. И ещё она предупредила, что со следующей недели плата за проживание у него повысится на 10%.
Люциус недовольно цокнул пару раз. Поворчал, поводил носом по сторонам. После встал со своего места и накинул на себя темную, немного протертую местами ветровку. Висевшая на петле у дверей.
– Роджер, следишь за порядком в мое отсутствие. Герман. Ничего не трогай, пока не приду. Понимаю, что как-то нехорошо получается, но я крайне недоволен таким исходом.
Люциус пулей выскочил из комнаты, закрыв с размаха дверь.
– Он всегда такой?
– Нет. Но моментами вспыльчивый.
– Да уж. Шумный намечается сегодня день.

Время: 11.25

Люциус прямой наводкой, не оглядываясь на посторонние, местами странные звуки, издававшиеся из других комнат, шел к небольшой каморке в углу первого этажа, где всегда в это время управляющая занималась перебиранием тонны бумаг. Там же пьет чай, смотрит до ночи прокручиваемые одни и те же новости и следит за благополучием и дисциплиной среди проживающих студентов с помощью навесных камер, развешанных по всем этажам.
И так проходил день за днем.
Как никто другой, Люциус прекрасно знал ее образ жизни. Куда ей надо сегодня, с чем помочь завтра.
Неоднократно сидел вместе с ней допоздна, пока не закончат с работой. Она ухаживала, воспитывала и учила Люциуса самостоятельной жизни. Помогала бороться с утратой родителей.
Для него эта девушка была самым родным человеком. От нее всегда чувствовалась отдача, теплота. Веяло материнской заботой.
Студент быстро перебирал ногами по ступенькам, словно пролетал между ними. Как впервые взлетевшая птица.
Спустя пару минут Люциус стоял напротив той самой металлической двери.
Закрыто? Свет не горит. Звука телевизора не слышно, как и ее излюбленного пения. Неужели нет на месте? И мне ничего не сказала. Вот же хитрая лиса.
– Ты к Кристи?
Спросила дряхлая пожилая женщина с ведром мутной воды в руках.
– Да. Дело к ней есть.
– Она сказала, что задержится. Во сколько придет не уточняла. Муж у бедной умер сегодня. Сердце остановилось. Представляешь, да, милок. Ох, и горе же. И по новостям ужасные вещи говорят в последнее время. Опасные нынче времена. Ты будь осторожен, Люциус, если пойдешь куда. Неизвестно, что может произойти. Береги себя.
– Хорошо. Спасибо вам за совет.
Женщина тихо улыбнулась. Довольная, махнула головой и пошла куда-то дальше с ведром и шваброй, шаркая тонкими, как спички, ногами.
Жалко ее мужа. Хоть и видел единожды, когда Кристи заболела на работе. Полноватый, с лысиной на затылке мужчина под сорок, с вечно угрюмым лицом.
Но что я знал наверняка. Муж искренне любил и заботился о ней. Настоящий мужчина. Пример для подражания. Даже когда узналось, что Кристи не может иметь детей из-за врожденных патологий, он не отвернулся от нее, не бросил, когда днями напролет жена плакала и убивалась от горя. Она очень боялась, что он вскоре кинет, променяет на молодую и здоровую девушку. Хоть и понимала, что держать его с собой бессмысленно и глупо.
Но ни она, ни ее родители. И даже я услышав историю. Никто не ожидал, что после этого инцидента он распахнется, откроется по-новому. Зацветет.
Днями напролет никуда не уходя утешал. Сидел напротив кровати, не отпуская ее тонкой белоснежной руки. Крепко обнимал со словами: Я тебя не брошу. Никогда. И проливал слезы вместе с ней. Разделял боль, горечь, обиду. Если бы она не рассказала, то не поверил. Не в жизни.
Знаю, теперь ей будет тяжело. Много всего свалится на хрупкие женские плечи. И когда она придет сюда. Моя задача как…
Люциус задумался.
А кто я для нее? Кем меня считает? Младшим братом. Приемным сыном. Другом? Да не важно. В любом случае, я помогу Кристи, чем смогу. Это мой долг перед ней. И я хочу вернуть его сполна.
И хотел было уже развернуться и идти обратно, волосы на теле Люциуса встали дыбом, как у встревоженного, почуявшего опасность, кота.
По телу пробежали мурашки. Почувствовал колкий, зудящий кожу, холодный и порывистый ветер, источник которого исходил от распахнувшихся с грохотом главных дверей.
Грациозно, эстетичной походкой, держа в руке наполовину выкуренную сигарету, в помещение вошла девушка модельной внешности, как с обложки журнала. На ней было темное длинное платье с вышитыми узорами по бокам, а поверх нее расстегнутое кожаное пальто бежевого цвета.
Она посмотрела на рядом стоявшего студента. Сделала сильную затяжку, затушила сигарету и, стуча высокими каблуками босоножек, подошла ближе.
– Напугался?
От нее исходил сильный запах никотина и других примесей. В том числе сладко-приторный запах духов.
Люциус поводил рукой по воздуху, зажимая другой нос. Посмотрел на девушку в ответ. И все понял.
В ней он разглядел бездонную, как тьма, опустошенные, опухшие от слез глаза. Холодную и безумную, хорошо сыгранную ухмылку, не сползающая с лица. И те самые серебряные серьги с рубином, что вырезаны на кончике в форме полумесяца.
Подарок на день рождения. От ныне покойного мужа.
– Ты в своем репертуаре, Кристи. Снова за сигареты принялась?
– Ой, праведный нашелся. Повод просто появился. Ну и? Ты от меня что-то хотел? Не стоял бы напротив моего кабинета, не будь ко мне вопросов.
– Да так, просто хотел повидаться. Странный сегодня выдался день.
– Если жалеть вздумал, то прибереги это на потом. Мне сейчас не до соплей. А так я, кажется, знаю причину. Люциус, родной мой, сколько лет тебя знаю. Ничего от меня не утаишь. Ты заходи пока, я сейчас подойду.
Кристи какое-то время копошилась в глубине кармана пальто, пока оттуда не донеслось звонкого металлического бренчания. Она резко вытащила руку, взмахнула и подкинула небольшую связку из двух ключей вверх, в сторону Люциуса, а сама, не оглядываясь на студента, направилась к дверям служебного помещения.
– И не забудь заварить чай. Замёрзла на улице, как ледышка себя ощущаю. Хотелось бы ой как зеленого, но у меня только черный в запасе.
– Нечего расхаживать в чем попало. Снова заболеешь.
– Не начинай зудеть, дорогой. Накинула, что успела. Я не виновата, что погода здесь не предсказуемая.

Часть 4. Тайна и раскаяние.

Время: 14.30

Перелистывая не спеша, страницу за страницей, допивая горький, давно остывший, с чаинками на дне чай, Люциус под тусклым светом лампы, что стояла в углу стола, тщательно осматривал каждое слово, каждую закорючку в коряво написанном тексте.
Под предлогом помощи с написанием отчета Люциус в тайне искал среди других, более старых и потрепанных журналов, аккуратно разложенных по полкам, один единственный экземпляр, в котором, по мнению юноши, должна быть написана информация касаемо переведенного студента.
Люциуса гложило, настораживала, не отпускала мысль о том, что здесь есть какой-то скрытый подвох. Тайна, которая не должна уйти за пределы этих стен.
– Нашел!
Он помнит слова Германа, как свои пять пальцев. Знает, что он не договаривает ему. Хранит и обрабатывает в голове. Прокручивает и проигрывает, представляя перед собой картины, как на старинной кинематографической пленке. В мыслях воображал все возможные варианты.
И безрезультатно. В голове никак не укладывалась мысль о том, что Герман – это обычный студент. Что без всяких оснований, без предупреждения и каких-либо опознавательных знаков появился на пороге комнаты.
По записям в отчетах ничего не понятно. Даже в последнем, самом свежем, недавно заведенном журнале не было ни одного упоминания.
Хотя Герман утверждал обратное. Что сильно удивляло.
На заданные управляющей вопросы Люциус так и не смог получить желаемых ответов. Все, что затрагивало или намекало хоть немного на эту тему, оставалось на заднем плане, за кадром.
Закончив данную ему работу, отложив в сторону ручку вместе с журналом по отчетности, Люциус облокотился на спинку стула, руки положил на свои каштановые волосы, а голову задрал как можно выше к потолку. И задумался. Смотря на медленно крутящиеся над ним по одной оси лопасти вентиляторов.
– И на что я трачу время? Надо бы закругляться. Приберусь и обратно к себе. Все равно ничего путного не нашел. А так надеялся.
– Надеялся на что? – перебила Кристи, мило улыбнувшись в ответ. – Ты не договорил.
– Когда успела сюда зайти?
Она появилась неожиданно. Как-будто выпрыгнула из тени, выжидая удобного момента.
Но так считал только Люциус, чье лицо сильно исказилось.
– Я всегда здесь была. Просто отошла в другой угол покурить. Иначе пришлось часами выслушивать от тебя лекции по поводу вреда табака.
Едкий дым, выдыхаемый из ее рта, впился внутрь ноздрей студента. Люциус подскочил со стула, как испуганный детеныш сурка и, хаотично размахивая руками, случайно задел несколько больших, сложенных в кучу стопок макулатуры на столе. Часть из них взмыла вверх. Сильным потоком воздуха разбросав десятки исписанных книг, журналов и обычных листовок по всему кабинету.
– Ты так усердно занимался, не отрывая глаз от потолка, что даже не заметил, как я стояла в паре метров от тебя. Молодец. Теперь, будь добр, прибери весь созданный беспорядок. Живо! И чтобы все было на своих местах. Не хочу проклинать тебя, дорогой.
– Я этим и занимаюсь. И не надо меня так называть. Не по себе от этого.
Пока Люциус занимался сортировкой и складированием вещей по местам, Кристи с любопытством осматривала студента.
Ее всегда забавляло то, как Люциус злится. Порой специально провоцировала его на эмоции. И этот раз был не исключением. Разговор про повышение тарифа на проживание была всего лишь уловкой в цепких руках управляющей.
Она каждый раз умиляется на его красное, как помидор, лицо. На то, как подрагивают кончики ушей и дыбом встают волосы на голове. Так и просится подшутить. С интересом понаблюдать. И раззадорить еще больше.
Но сегодня не было такого желания. Скрытые от чужих глаз эмоции, как жадные паразиты, готовы были в любой момент разорвать девушку изнутри. Уничтожить вдребезги театральную маску, за которой прячется нагнетающая с каждым новым порывом печаль.
Сдерживая остатки слез с опухших глаз, разгоревшуюся до предела внутреннюю истерику, показывая окружающим лишь спокойствие и умиротворение. Она бескорыстно искала в Люциусе то, чего сама не могла себе позволить.
Кристи до последнего верила, что если даст слабину, изменив своим принципам, пренебрежет желаниям мужа, то навсегда потеряется в себе. Во тьме своих мыслей.
Продолжая наблюдение, она видела глазами, ощущала телом проникающую внутрь самого естества, скрытую от чужих взглядов неутолимую злобу, скалящий перед ней зубы. Поток нескончаемой энергии, вырывающееся из тела стоявшего перед ней человека. Просто смотря на Люциуса, можно понять, какие примерные мысли проскальзывали у него в голове.
Она не первый раз видела такую картину. Долго изучала и анализировала повадки. И годы практики в роли няньки принесли свои плоды.
– Ой, какие сегодня мы злые. По твоему поведению можно даже предсказывать погоду. Когда ты хмурый, начинается проливной дождь. А весёлый – яркое солнце весь день. Про другие катаклизмы говорить не стану, там одни сплошные дебри, – с ее стороны прозвучал смешок. – Не буду скрывать, иногда я и правда замечаю это за тобой. Ты у меня со странностями.
– Делать, смотрю, больше нечего.
Кристи громко и, наверное, впервые за этот день по-настоящему расхохоталась.
– Шутки шутками, конечно, но давай теперь приступим к делу. Я знаю, почему ты такой сердитый. Как-никак сама дала повод. Я прекрасно понимала, зачем ты наведался ко мне. Здесь нет того, что ты искал. Можешь больше не стараться. Охлади свой пыл. И спасибо за помощь. Ценю.
Кристи сделала короткую паузу и, кокетничая, подмигнула в сторону Люциуса. Ловким движением руки вытащила из кармана мятую пачку сигарет. Страстно, немного причмокивая, закурила последнюю из оставшихся.
– И почему я такая дура. Забыла купить новую по дороге.
Она сказала с такой интонацией, будто голос Кристи в этот момент принадлежал не ей. Он куда более серьезный. Грубый. Не казался таким фальшивым.
– Ладно, проехали. Значит так. Времени у нас мало на пустую болтовню. Я сюда зашла забрать кое-какие бумаги и обратно. Менее чем через час я должна быть на остановке. Уеду за город к родителям мужа. Примерно на сутки. Хочу как следует нареветься и напиться с горя. Но это все формальности. Что же касается твоего соседа, Люциус. Ситуация на самом деле неоднозначная. И заранее прости меня.
– Почему?
– Как уже тебе говорила, Герман проживает неофициально.
По документам нигде не числится. Из-за этого я ему никак не могу сдать официально комнату без заявления и подписей руководства. Причин, почему так, несколько. Одна из них – сам Герман. Вчера поздним вечером он заявился сюда в сильную грозу. Весь промокший, грязный и от него ужасно пахло. Походил больше на бездомного с улицы, чем на молодого парня. Он был сильно напуган и от любого звука шарахался как ненормальный. Не буду врать, я была обеспокоена и не знала, что делать. И тут он обратился ко мне с просьбой. Поникшим и дрожащим голосом озвучил, что хочет поселиться у нас. Ну, подумала, что все обошлось и зря накрутила себя. Но после он дополнил: чтобы об этом никто не знал. Да еще в таком грозном тоне. Я, не думая, отказала. Причиной служила не моя неприязнь или страх, что передо мной какой-нибудь маньяк. Хотя мысль проскочила. А банальное отсутствие комнат. На что он после моего ответа вытащил здоровенный мешок, доверху наполненный деньгами, из своего чемодана и тихо прошептал мне на ухо: Меня зовут Герман Валленштейн. Прошу, дайте мне кров и защиту. Надеюсь, такой суммы хватит?
Люциус обомлел от услышанного. Потерял дар речи. С головой ушел в свои бесконечно генерируемые мысли.
Я прокручивал у себя сотни идей и предположений. Но никак не это. Что здесь забыл потомок Валленштейна? Нет. Невозможно. Я не правильно ее расслышал? Или показалось? Ничего не понимаю. Последний из рода Валленштейнов умер лет так двадцать тому назад. По всем новостям об этом только и твердили. Семьи у него не было, как и детей. Наследника физически не может существовать. Лжет? Или, может, он внебрачный сын и долгое время скрывался в тени? Не знаю.
– Голову ломаешь? Я тоже. Ты бы видел, как он умолял. На колени встал передо мной. Чтобы названый наследник Валленштейнов преклонил голову. Меня это удивило. Наверняка, я не могу быть уверенной, говорит он правду или же нет, но я прониклась его историей. Ничего не поделать. Пустила беднягу. Привела в божеский вид, дала немного еды и чистую форму. Подарила свои духи. Ночевал здесь, в кабинете. Нашла на складе раскладушку. Благодарностей наслушалась в свою сторону на годы вперед.
– А как же другая причина? Ты сказала, что их несколько.
Кристи на секунду задумалась. Молча потушила окурок о пепельницу и там же оставила. Посмотрела на Люциуса. На пустую коробку возле своей руки. Цокнула языком. И тяжело вздохнула, будто разом испустила дух.
– Кто-то хочет избавиться от Германа. Убить последнего из Валленштейнов.
– Что?
– Сама ничего не знаю. Не смотри на меня так. Но если отталкиваться от нашей с ним вчерашней беседы, то, по словам Германа, весь его путь сопровождал один человек. Так называемый проводник. Ее задача заключалась в безопасности сопроводить Германа от точки А до точки Б. На секунду, – она сделала мимолетную паузу. – Об их передвижении никто не знал. Но по пути на них напали. Группа из четырех человек. Те люди действовали слаженно, заранее спланировано и имели неплохую подготовку. Будто специально нанятые наемники. Сопровождающая ввязалась с ними в бой, а Герману было велено бежать как можно быстрее сюда. Ее судьба, увы, неизвестна.
Кристи скрестила ноги меж собой, обнажая часть бедра. Аккуратно поправила очки с круглой оправой. Облокотившись рукой к спинке дивана чуть прилегла. Со стороны это смотрелось так, будто она красовалась, пыталась привлечь собой внимание студента.
Это в ее духе. Любит же она дразнить своим телом мужчин, которые ей дороги.
– К чему я веду. Наше общежитие находится под крылом университета. А университет, в свою очередь, под присмотром правительства. Никто, повторюсь, кроме персонала и студентов, не имеет доступа к этим территориям. И чтобы защитить Германа, мне пришлось вписать его к тебе, Люциус. Уже в готовый документ, подделать подпись. Ты единственный, кому я могла довериться. Прости, что не посоветовалась с тобой лично и эгоистично решила все за тебя. Просто знала, что не откажешь. Но представь, если Герман говорит правду. И он из семьи Валленштейнов. Такой шанс один на миллион. Его нельзя терять.
– Рискованно и очень опрометчиво с твоей стороны, – всполошился Люциус и продолжил. – Не похоже на тебя. А если он самозванец? И все сказанные слова – это чистая ложь. А даже если правда. Вдруг враг каким-то образом получит доступ и нападет. В наше время есть много уловок для этого. Под угрозой будут не только ты, я и сам Герман, но и все, кто здесь живет и работает. Почему ты никуда об этом не сообщила. Не рассказала полиции. Почему скрываешь? И да, я против таких рисков. Не хочу, чтобы кто-то пострадал. Решено! – Люциус вскочил с места. – Я сейчас же иду к себе, и он немедленно уходит. Куда хочет, пускай идет.
– Узнав правду о Германе раньше срока, – начала Кристи. – мир может погрузиться в хаос. Вспомни, какие страсти нагоняли главы семей в свое время из уроков истории. Происходили междоусобицы, проливалась кровь за новые земли. Люди массово гибли за чужие хотелки. Сейчас осталось только три рода, три главных семьи из сотен сгинувших и забытых. И все они произошли напрямую от Валленштейнов. Когда новость о смерти Герхарда Валленштейна разошлась по всему миру, то главы этих семей мгновенно спохватились взять власть в свои руки. Началась гражданская война. И она продолжается по сей день, Люциус. Ничего не поменялось с тех времен. Мы ее не видим, но обычные люди продолжают гибнуть от аристократов. Их гнусных указов. Не удивлюсь, если те наемники были чьих-то рук, одной из семей. В таком случае, оставить его здесь – это самое лучшее и разумное решение. И в будущем, думаю, мы не пожалеем об этом.
– Но зачем? Я не могу понять ход твоих мыслей. Почему ты уперлась в стену и все равно идешь напролом. Ты хочешь подставить под удар жизни обычных людей? В таком случае твои руки погрязнут в крови. Что ты, черт тебя дери, задумала, Кристи. Нет, Кристиана из семьи Фаустов.
– Ой, не начинай, Люциус, – стервозно сказала Кристи. – Не будь со мной так официально. И не надо произносить это имя вслух. Я готова взять на себя ответственность за все последующие события. А желаю я одного, дорогой. Хочу очистить ее имя от позора семьи. Начать все с чистого листа. И постараться забыть весь тот ужас, который она испытала, живя там. Мне продолжить?
– Не нужно. Извини, что надавил на больное. Но все же…
– Проехали. Что теперь? Каковы твои дальнейшие действия? Прогонишь Германа? Как-никак он может оказаться полезным. Мы должны держать это в тайне до тех пор, пока не придет время. И только тогда нанести удар. Нагнуть и выкинуть всю зажравшуюся шайку с золотого трона.
– Не знаю, – усомнился Люциус. – Честно. Очень сложно уложить в голову столько информации разом. Да и не хочется лезть в политическую войну. Пожить бы спокойно.
– У тебя есть время подумать. Я оставлю ключи от кабинета. Когда закончишь, закрой на два оборота. И оставь их у себя. Когда приеду, заберу. Все, давай, пока-пока. Я побежала. Будь паинькой и не натвори дел.
Она рьяно схватилась за сумку, пальто и зонт. Помахала на прощанье рукой, поправляя воротник и стуча характерным звуком каблуков, побежала к выходу.
Люциус остался наедине с собой. Со своими мыслями.
– И что мне делать?

Время: 16.35

Сияющее солнце уходило за горизонт, оставляя за собой запоминающиеся пейзажи. Как у настоящего творца, безмятежно рисующего на холсте.
Небо окрасилось огненно-оранжевыми красками. Текстуры облаков игрались, переливались с угасающими лучами.
Багровое зарево. Это была помесь света и тьмы. Метафора, визуально рассказывающая о жизни и смерти живых существ с помощью природы. Добра и зла, людских сердец. Оно олицетворяло грань, где есть настоящая правда, а где заканчивается ложь. И насколько велики могут быть людские пороки.
Роджер рассматривал небо, как что-то невообразимое и такое отдаленное от его понимания. Перенимал взгляд на свои ржавые руки и снова на тлеющие облака. Всматривался в отражение окна и видел перед собой лишь одну сплошную старую груду металлолома. Давно сгинувшую в пучину небытия.
В тебе нет чувств. Нет эмоций. Ты робот. Низшее существо.
Давно сказанные слова одним человек из прошлого по сей день вгрызались во внутреннюю память Роджера. Поедали живьем изнутри, как коррозия.
Это неправда! Я живой!
На экране отображалась настоящая даже для человека эмоция невыразимая в обычном понимании – грусть. С его имитированных глаз в виде двух больших округленных точек сыпался град автономных искусственных слез с характерным для этого звуком.
Внезапно слуховые сенсоры робота засекли чье-то приближение.
Роджер напрягся.
Шаги отчетливо направлялись прямой траекторией в комнату Люциуса.
Дверная ручка заколыхалась. Дверь чуть приоткрылась, издала неприятный скрип, и в комнату вошел, пожалуй, единственный для Роджера человек, считавший его кем-то большим, чем груда ржавого металла.
– Хозяин, вы вернулись, – радостным тоном произнес Роджер.
Робот испытывал неописуемые для него чувства удовлетворенности. Как настоящий питомец встречает своего хозяина после долгой разлуки. Но вместо счастливого лая собаки или мяуканья кота со стороны Роджера проскальзывали звуки из тех самых телевизионных помех.
– Вас долгое время не было. Я беспокоился. Все ли прошло так, как вы хотели?
– Сложно сказать. Я устал и хочу сильно спать.
Экран робота засветился. На нем отобразилась эмоция беспокойства. Роджер подошел к Люциусу, отбросив дурные мысли в сторону, подставил свою холодную металлическую руку ко лбу хозяина и внимательно всматривался в его лицо. Будто видел в нём что-то большее. Что-то знакомое, но давно забытое в отдаленном уголке памяти.
– На вас лица нет. Весь бледный и истощенный. Вы хорошо себя чувствуете?
– День оказался трудным. Много чего произошло. Но не переживай, все хорошо. Правда.
– Я рад. В честь этого приготовлю что-нибудь вкусное для вас.
Роджер убрал руку с головы. Поднял большой палец вверх. Он доверился словам Люциуса так легко и непринужденно, как новорожденное дитя и спешно откланялся готовить излюбленное блюдо хозяина.
Люциус покрутил головой, поводил взглядом всю комнату. Пристально разглядывал с порога собранную у окна новую кровать. На переполненный шкаф с вещами и устроенный на полу бардак из разных запчастей. Но больше его интересовал оставленный без присмотра серебристый кейс у ножек стола.
Удивительно. Не видел, чтобы он с ним расставался.
Глаза так и бегали. Люциусу было интересно, что же там. Какой секрет таится? Еще с первой встречи он задавался вопросом: Почему у него с собой лишь кейс? Не маловато будет?
Внутри играл азарт, а на его плечах расположились маленькие воображаемые ангел с демоном. Каждый из них твердил свою излюбленную точку зрения.
Демон нашептывал: Давай, открой. Ты же так этого желаешь. Дай волю своим корыстным желаниям.
А ангел, как его противоположность: Не смей! Ты выше этого.
Они шептались, грызлись между собой. Но Люциус не слушал их. Лишь зов сердца подсказывал, что оттуда, изнутри, из дальних глубин небытия, веет опасностью. И это еще больше подогревало интерес.
– А где Герман? Не вижу его что-то.
– Он минут пять назад куда-то отошел, ничего не сказав.
– Ясно.
Какое-то время Люциус мялся. Стоял на месте, продолжая глазами пожирать свою цель.
И наконец решился. Он снял у порога обувь, небрежно разбросав по сторонам. Повесил ветровку обратно на место и невзначай, будто это случайность, ногой задел кейс. Следом за ним присел на корточки.
Руки сами потянулись. Люциус не контролировал процесс.
Еще чуть-чуть. Кончиком пальца почти коснулся шероховатой металлической поверхности кейса, но почему-то остановился. Оцепенел. Смотрел сверлящим взглядом на свою добычу.
Как бы не старался. Ни пальцы, ни ладонь не могли достичь желаемого.
Проснулось самообладание? Совесть? Или, может, внутренний страх пробудился из недр подсознания?
Нет. Дело в другом. Невидимый, скрытый от обычных глаз барьер из сотен наномашин, соединенные между собой тонкими магнитами, обволакивали кейс и не давали никому доступа, кроме владельца.
Ювелирная и очень профессиональная работа. Не каждый может похвастаться таким изобретением.
– Можешь не стараться. Они реагируют только на мои отпечатки пальцев. Моя собственная разработка.
Сзади раздался воодушевленный голос Германа. На его лице красовалась широкая улыбка.
Люциус отскочил назад. Притворился, что ничего не произошло. Он был так увлечен процессом, что не заметил, как в комнату успел войти Герман.
От чего он такой довольный?
– Значит, система от взлома работает как надо. Спасибо, Люциус, что дал наглядный пример. У него, правда, есть некоторые недоработки, и бывает, сбоит система, но я уже ищу способ исправить это.
– Так ты понял… прости. Не хотел.
– Ничего, – кивнул Герман. – Есть в нем что-то потустороннее. Как будто зазывает к себе. Но между нами говоря: Лучше этого не делать. Мне кажется, у него имеется своя воля. И я не ручаюсь за последствия. Порой даже я испытываю схожие пугающие чувства, но со временем привык и стараюсь не обращать внимания. Что же касается тебя, Люциус. Удалось поговорить с управляющей?
– Да, и у меня есть к тебе некоторые вопросы по этому поводу. Присаживайся поудобней. Разговор намечается долгим. Да и Роджер смотрю уже почти приготовил ужин. Приглашаю на огонек.
– Спасибо. Пожалуй, приму твое приглашение.

Часть 5: Предвестник культа.

Время: 20.40

Яркий сказочный закат за окном исчез с поля зрения людских глаз. Вместо него наступила кромешная, холодная и необузданная миру тьма. Над небом возвышалась бледноликая луна в форме полумесяца. Она давала Земле частичку себя, своего холодного, успокаивающего дух, света. И вместе с ней десятки тысяч звезд окропляли нарисованное мирозданием черное небо.
Длительный разговор между студентами плавно переходил с мягких тонов на нарастающий конфликт. Пустые кружки и тарелки после плотного ужина то и дело подпрыгивали, издавали тонкий дребезжащий звук от каждого удара кулаком по деревянной поверхности стола.
Голоса повышались. Атмосфера в воздухе накалялась. Роджер стоял рядом с ними посреди комнаты, как декоративная статуя в музее, позируя перед толпой. Боялся сделать лишнее движение или издать звук. Неправильно посмотреть в их сторону.
До этого момента он не раз пытался влезть в суть конфликта. Понять его начало. И помочь урегулировать ситуацию. Но вместо поддержки от хозяина робот получил в свой адрес пару нелестных слов и одновременно с этим сказанную хором студентами фразу: Не лезь к нам, пока не закончим!
Итоговое решение Роджера, стало быть для них наблюдателем со стороны. Просто смотреть на то, чем закончится конфликт. И в случае, если Люциус сорвется с крючка или сделает необдуманное действие, то немедленно остановить его.
– Пойми, нельзя! Не будь таким дураком!
Лицо Люциуса чуть покраснело, а кончики ушей приподнялись кверху.
– А если она ждет, когда я приду? Вдруг ее пытают или того хуже…
– Не паникуй. Ты видел, сколько сейчас время, – рукой показал на настенные часы. – Не слышал, что творится в Мегаполисе? По улицам бродит серийный убийца. И от его рук погибло немало людей. Одну из жертв не так давно лично знал. И что теперь? Черви обгладывают ее хладное тело в могиле!
Люциус повторно ударил по столу. Неприятно выругался и отвел взгляд от Германа.
Неожиданно для себя он переживал за его судьбу. Не хотел отпускать, боясь, что может закончить похожим образом, что и девушка.
Зубы скалились, с большой силой сжимая десны. Зрачки глаз расширились и импульсивно бегали во все стороны.
Он громко пыхтел, сдерживая внутри рвотные позывы. Перед ним снова и снова вырисовывалась в мрачных оттенках пугающая картина из утренних новостей.
Время для него остановилось. Мир в глазах утратил краски и стал бесцветным. Чужеродным и зловещим. Он посмотрел в сторону застывшего блондина, но его взор притягивала появившаяся из ниоткуда позади Германа цветная фигура.
Полностью обнаженная, с головы до ног покрытая засохшей кровью. Гнилое, пропитанное до основания сырой землей тело рыжеволосой девы предстало во всей красе. Вернулось из глубин ада.
В нос ударил резкий запах. Омерзительный смрад трупа.
Безжизненные, пустые, как сама смерть. Стеклянные глаза на лоскутном лице Марии смотрели ему в душу. Наводили страх. Ее голова покачивалась из стороны в сторону, как у сломанной пружинистой игрушки.
Она что-то невнятно нашептывала себе под нос, шевеля потрескавшимися губами. Тянула к Люциусу свою костлявую, с лопнувшими волдырями на коже руку с заостренными, как лезвия, черными когтями. И горько плакала в ответ. Как и представлял себе Люциус.
Но это не все.
Она ехидничала, выставляя напоказ ряд гнилых зубов, испускающих зловоние. Море кровавых слез стекало по ее исхудавшим щекам. Смешиваясь воедино с интерьером комнаты…
И искаженный женский голос из уст мертвеца твердил одно и тоже: Я наблюдаю за тобой.
Тьма. Пустая бездна. Кошмарный сон.
Сразу вспомнились студенту. По одному щелчку пальца измерение под его ногами исказилось. Стало похоже на бесконечную спираль. Наступила кромешная тьма.
Страх ослепил юношу. Запутал в бесконечном клубке лабиринта. Как того и хотело перевоплотившееся обратно в свое обличие существо, издавая тот самый скрежетащий душу смех. Загнало обратно в ту самую бездну. Заковало в проклятые кандалы и водило за собой, как ручную зверюшку.
– Хозяин. Хозяин! Придите в себя!
Голос Роджера донесся до Люциуса из пучка света вдалеке.
В очередной раз вторгшись в сознание хозяина. Силой разорвал замкнутые на ключ тяжелые оковы с шеи. Прогнал чертово существо из подсознания. Самолично вернул заблудшую в закромах тьмы душу на место.
Мир очнулся. Приобрел обратно краски. Люциус пришел в себя. Обратно к себе в комнату. Пару раз панически вздохнул, держась крепко рукой за грудь. Сделал жадный глоток холодный воды. Расслабил затекшие мышцы. Хладнокровно продолжил речь.
– Если все то, что ты мне рассказал, правда, и тебе дорога та девушка, то не рискуй идти сейчас. Не на ночь глядя. И не в ближайшие дни. Поскольку твое появление может спровоцировать недоброжелателей на действия. А нам этого не нужно. И вообще не факт, что она жива. Нет никаких гарантий…
– Но она точно жива! – громким голосом перебил Герман. – Наверняка, да. Я чувствую нашу с ней связь. Ничто, кроме смерти не может разорвать ее. Ты ведь понимаешь, о чем я говорю, Люциус. Такая же связь имеется и у тебя.
– О чем ты?
– А разве не понятно? Вы же с Кристианой не просто знакомые, верно? Она для тебя ценнее любого сокровища, и я это ощущаю. Потому что мы похожи. Нутром чувствую в тебе привязанность к этой особе. Но все ли так хорошо и радужно? Я знаю ее темное прошлое. Точнее, то, что доводилось слышать из уст людей. Она белая ворона среди родословных семей. О ней знает не понаслышке каждый, кто состоит в этих кругах. Без преувеличения, она настоящая легенда. Жаль, что жестоко опороченная своей же семьей. И я до сих пор не могу поверить, что ее родители использовали тело дочери для плотских утех.
– Это всего лишь слухи, и верить им не надо, – процедил Люциус. – А еще я не позволю говорить о Кристи в таком ключе. Извинись.
– За что? – недоуменно спросил Герман. – Я констатирую факт из сложенных в единый пазл мнений людей. В особняке, где я до этого жил, все о ней отзывались, как о бывшей проститутке, обслуживающая не по своей воле мужчин, молодых аристократов. Осуждаю такие действия с их стороны. Кстати о мужчинах. Слышал, что после удачного побега она нашла себе мужа. Ну что же. Могу только посочувствовать выбору того мужчины. Интересно, как ему сейчас живется? Ты что-нибудь знаешь об этом, Люциус?
– Он мертв. Доволен?
На секунду лицо Германа сморщилось от удивления.
– Печально слышать. Теперь я понимаю, зачем понадобилась моя помощь. Терять ей больше нечего, и она хочет закончить начатое. Я знаю, что от меня Кристиане нужен лишь статус. Мое будущее влияние, которое повлечет за собой людей. Если она сможет найти достаточно соратников, то войной пойдет на семью Фаустов. Одна из причин моего визита заключалась именно встретится с бывшей аристократкой Кристианой из семьи Фаустов и на взаимовыгодном предложении заключить сделку. Думая, что два изгоя легко найдут общий язык. Она гарантирует мне защиту и конфиденциальность, а я, в свою очередь, помогу разобраться с ее внутренними бесами.
– Я не позволю вовлекать Кристи в твои мудреные игры.
– А тебя кто-то спрашивал? Или, может, ты сам хочешь ей помочь? Дерзай, если хватит сил. Мешать не буду. Ты же ее любимчик. Но просила ли она тебя об этом? Навряд ли. Она в тебе видит не более чем маленького мальчика. Ты для нее обуза, которая только мешается под ногами.
– Ах ты!
Люциус молниеносно вскочил со стула, что та кубарем повалилась на пол. Тело дрожало от переполняющего внутри гнева. В глазах бушевала ненависть, готовая вырваться ураганом на Германа. Руки взмыли вверх. Сжались крепко в кулаки и готовы были направить всю накопленную злобу в замешкавшегося на месте студента.
Но Роджер следом появился перед ними. Перехватил удар. Взялся за запястье, чуть вывернул руку хозяина и силой придавил на стол.
– Герман, вам стоит следить за языком. Говорить такие слова – это не этично с вашей стороны. Тем более, когда понимаете чувства моего хозяина. А вы хозяин. Будьте добры, имейте самообладание. Взяли пример с дурного человека.
Какое-то время Люциус барахтался на столе, сметая со скатерти посуду на пол. Пытался вырваться, но мёртвая хватка робота была куда сильнее.
– Пожалуй, лучше отойду ненадолго. Не хочу своим видом провоцировать тебя, Люциус. Не переживай, никуда не денусь. Просто подышу свежим воздухом и обратно.
Роджер одобрил слова Германа.