Главная страница | Современные любовные романы | Дотянуться до тебя

Дотянуться до тебя
Анастасия Малькова
Матвей – начинающий музыкант и поэт, который боится явить свой талант миру. На паре по философии он знакомится ближе с Леной – девушкой из смежной группы. Она восхищается его стихами и помогает Матвею чувствовать себя увереннее. Лена становится его музой и вдохновением, и простая заинтересованность творчеством перерастает в дружбу. Матвей влюбляется в Лену и, кажется, чувствует взаимность, но Лена, как и подобает музе, ускользает из рук в самый волнующий момент. С каждым днём она становится все дальше, и Матвей не знает, было ли это все наваждением и сможет ли он дотянуться до нее.

Анастасия Малькова
Дотянуться до тебя

Пролог
Горит огонь, только ты его не тронь.
Могли пройти, но разошлись на полпути.
В глаза смотрю, но ничего не говорю.
Ну что ты ждешь, развернулась и идёшь.
©Видеокассета твоих родителей – Горит огонь

Матвей никогда не понимал, что творится в её голове. Она была близко, но в то же время далеко. Даже когда она сидела в метре от него и улыбалась, он боялся, что она исчезнет. Матвей закроет глаза всего на секунду, даже просто моргнет, и она пропадет, как мираж.
Он чувствовал себя идиотом, которому больше всех надо, потому что, когда после недельной разлуки говорил, что соскучился, она говорила, что не успела. Больше чем через полгода она призналась, что совсем не умеет скучать. Она не умела скучать в принципе или только по нему?
Матвею казалось, что он пытается поймать проворную бабочку сачком. Иногда это удавалось на несколько секунд, ну, может, пару минут. Потом она находила лазейку, и Матвей бегал за ней часами, а то и днями. Его выматывали эти догонялки, но почему-то он продолжал в них играть. Если бы его спросили, почему он не может отпустить эту бабочку, Матвей бы сказал, что такого окраса, как у неё, я никогда не видел. Никакая другая бабочка не касалась его руки своими крылышками настолько нежно.
Он никогда и ни с кем не ощущал такого единения душ. Матвей мог говорить с ней сутки напролет, и ему никогда бы не надоело. Всегда нашлись бы темы. Она такая интересная. Такая красивая. Он задыхался от восторга рядом с ней. Матвея разрывало от радости, когда он видел её поблизости. Она стала его самым близким человеком, но было ли это взаимно?
Это правда избегающий тип привязанности или ей все равно на него?
У Матвея впереди вся жизнь, но сейчас он считал, что ни с кем не сможет повторить то же, что было с ней. Не получится ни с кем испытать все хорошее, что у них было. Как и все плохое. Никогда так сильно он не обжигался чьим-то холодом.
Матвей уверен, что у них больше ничего не получится. Может, что-то и выйдет, но это будет ужасно, и это переломает только сильнее. Он держал эту мысль в голове несколько месяцев, и от неё становилось легче. Казалось, он почти отвык, научился жить дальше и даже стал вспоминать реже.
Пока не увидел её снова.

Глава 1. Философские беседы
Всё начиналось с привета

Но в этом году снег выпал чёрного цвета
© алёна швец.– Одуванчик
Матвей к философии никогда не относился серьезно. Он не слушал преподавателя от слова совсем и даже не знал тему занятия, на котором сидел. Он приходил на пару ради отметки присутствия, скроллинга ленты и чтения книг. Его ничуть не смущало, что летом будет экзамен. Он надеялся впихнуть в голову весь курс философии за неделю сессии, как часто это делал.
Сегодня Матвей опоздал, хотя жил в общежитии в пяти минутах от корпуса. Место на третьем ряду, за которым он обычно сидел, заняли, а вот на камчатке второго ряда свободное ещё было.
– Я могу сесть? – спросил Матвей, обратившись к девушке на другой половине парты.
– Конечно, – улыбнулась она и убрала рюкзак со второго сидения.
Её звали Лена. Она училась в смежной группе, с которой у группы Матвея было очень много совместных занятий, в том числе философия. Ещё на первом курсе тьюторы создали общую беседу их групп и сказали, что они будут часто учиться вместе, поэтому им надо дружить.
Матвей знал в смежной группе всех, но мало с кем тесно общался. С Леной он пересекался очень редко. Самым запоминающимся моментом взаимодействия с ней было то, как они после случайной встречи в анатомическом музее на первом курсе вместе готовились к пересдаче коллоквиума. В перерыве от мозгового штурма они даже о чем-то говорили.
В общем, они просто были в курсе существования друг друга. Матвей о Лене не знал ничего, кроме того, что на самом её деле зовут Алёна, но она не любит эту форму своего имени просит называть её Леной.
Пришел преподаватель, и началась беседа о странных вещах с небольшим количеством людей, которые всегда готовились к философии. Матвей раскрыл книгу на месте, где оставил закладку, и продолжил читать. Лена тоже не слишком старалась слушать и что-то рисовала в блокноте.
Через пять страниц Матвей из любопытства покосился на блокнот. На листке было много «летающих рук» – Лена отрабатывала прорисовку кистей и пальцев.
– Красиво, – вырвалось у Матвея, и слегка изумленная Лена повернулась в его сторону.
– А? Да это так… Средне, – смущенно сказала она и закрыла блокнот, взяла в руки телефон. Матвей надеялся, что она прекратила рисовать не из-за него.
– Ты ходила в художку? – спросил Матвей, и Лена кивнула.
Лена склонилась над телефоном, и её кудрявые русые локоны свесились, прикрывая половину лица. Изящным движением она заложила волосы за ухо. Матвей заметил на её щеках и носе бледные веснушки. Он никогда не видел их, хотя, впрочем, Лену он никогда так не рассматривал.
Матвей вернулся к чтению. Предложения с трудом помещались в голову, а образы сюжета еще более натужно рисовались в воображении, потому что дискуссия преподавателя и пяти человек с двух групп стала более бурной. Матвей упорно сопротивлялся отложению в памяти обрывков разговора о пещере Платона, но от этой борьбы только загудела голова.
Он снова перевел взгляд на Лену, которая заполняла какую-то гугл-форму. Когда Матвей прочитал заголовок, то засиял ярче новогодней ёлки.
– Ты собираешься пойти на квартирник? – уместить радость в тихий шёпот было сложно, но Матвею это чудом удалось.
– Да. Интересный формат, – сказала Лена, отвлекшись от вбивания имени. – А что?
– Я там буду выступать с гитарой, – с гордостью произнес Матвей, хотя в душе дрожал от страха, произнося это вслух.
Теперь заблестели и глаза Лены. Было приятно видеть заинтересованность на её лице.
– Ты играешь на гитаре? Как круто! Тогда я точно приду послушать! Ты ходил в музыкальную школу?
Матвей смущенно почесал щёку. Ох, если бы…
– Нет… Я самоучка. Полтора года учусь. Решил вот явить меру то, чего научил…
Лена улыбнулась и заполнила до конца форму регистрации.
– Тогда ты вдвойне молодец. Думаю, ты всех удивишь.
Матвей улыбнулся в ответ и кивнул. Он надеялся, что это будет приятное удивление, а не испанский стыд, который испытают более опытные участники коллектива, организовавшего квартирник. В нем мог принимать участие любой студент, нужно было лишь зарегистрироваться. Суть квартирника заключалась в том, что пели без микрофонов и без минусовок. Музыкальное сопровождение мог исполнять кто-то или сам участник на любом музыкальном инструменте. Матвей осмелился не только играть на гитаре, но и петь… Но об этом говорить было более стыдливо.
Пара закончилась ещё через сорок страниц книги. Матвей и Лена разошлись, даже не сказав друг другу «Пока».
***
«Привет, ты все еще готов продемонстрировать свой талант, о самурай?», – написала во «Вконтакте» Лена за несколько часов до начала, и Матвей усмехнулся из-за пафоса обращения.
«Привет, да. К этой цели я долго шёл, и ливать будет глупо»
«У самурая нет цели – только путь», – прислала Лена. Матвей не нашёл, что на это ответить, так что скинул стикер со смеющимся котом.
В пятницу Матвей шел в место проведения мероприятия – библиотеку университета – с зачехленной гитарой за спиной и с легким мандражом в конечностях. Волнение клубилось в груди. Матвей никогда не выступал перед широкой публикой. Говорили, что перед незнакомцами делать это несложно, но это ложь. Сложно, и еще как. Матвей ощущал себя грязью под ногтями организаторов, отдавших музыке много лет своей жизни. Когда Лена согласилась пойти на квартирник, стало легче и появилось больше энтузиазма.
Это была очень странная договоренность и в плане создания, и в плане претворения. После философии прошло три дня, и они не переписывались в это время. Матвей даже подумал, что Лена передумала. Но они малознакомые однокурсники, поэтому логично, что весточка от нее пришла только в день квартирника. Было странно, что они вообще договорились. Он утешал себя мыслью, что Лена и без него собиралась пойти туда.
Матвей восторженно выдохнул, оказавшись в библиотечном зале. Он был застелен кучей советских ковров, окна завешаны, а источником света была сине-фиолетовая лампа, заливающая все пространство. Стулья были убраны из зала, так что зрителям оставалось садиться на ковры. На языке вертелось прилагательное, которое Матвей в последний раз использовал в 2017 году. Лампово. Да, в библиотеке было лампово и вайбово.
Лена сидела в углу и, заметив Матвея, помахала ему. Он взмахнул рукой в ответ и направился к Лене, но его неожиданно кто-то окликнул:
– Матвей!
Он повернулся и увидел двух одногруппниц по имени Саша. Стало очень неловко от того, что пятиминутный позор увидят еще и они. Ладно, это не будет позором. Все будет хорошо.
– Привет, – поздоровался с девушками он. Саши оглядели его с ног до головы и с восторгом остановились на гитаре:
– Ты будешь выступать? Не знали, что ты музыкант!
«Я еще и пою», – с горечью подумал Матвей. Как только он начал учиться в университете, то решил исполнить давнюю мечту по занятию вокалом и игре на гитаре. В детстве родители его не отдали ни в какой кружок, тогда как мальчики из его класса поголовно гоняли на тренировки, а девочки – на танцы, рисование, в музыкалку. Матвей чувствовал себя неполноценным. Он попросил родителей в четвертом классе отдать его в художку, но они запретили. Когда он увидел, как его лучшая подруга, которая в пятом классе поступила туда, бежала со всех ног сразу после школы в художку, даже не успев поесть, возвращалась вечером и делала допоздна домашку, Матвей понял, что пусть он дальше будет слоняться по улицам с пацанами и тупить в компьютер, чем будет так горбатиться.
Но в одиннадцатом классе в лагере ему сказали, что он хорошо поет. Тогда Матвей вспомнил, что как-то в восьмом классе друг сказал, что ему стоило бы заниматься вокалом. Поэтому он решил этим всерьез заняться.
– Я не волшебник, я только учусь, – сказал Матвей, и одногруппницы засмеялись от его шутки. Матвей ушёл к Лене, а одногруппницы сказали, что с нетерпением ждут его выхода.
Матвей сел рядом с Леной, и та улыбнулась ему.
– Каким по счету ты будешь выступать?
Матвей пожал плечами.
– Здесь нет очереди. Когда хочешь, тогда и выходишь.
Через десять минут мероприятие началось. С приветственной речью выступил организатор – кто-то из главных в музыкальном коллективе.
– …Ребята, спасибо большое, что пришли сегодня на наш уютный квартирник. Своим присутствием вы делаете его ещё лучше! Не забывайте поддерживать аплодисментами выступающих. Мы начинаем.
Сердце Матвея ёкнуло. Началось то, к чему он стремился полтора года. Остается сделать последний выбор: либо собрать волю в кулак и выступить, либо зассать и просидеть мышкой до конца квартирника.
Для поющих сцена была привычна. Они не боялись публики и пели уверенно и красиво. Выступила девушка, играя на укулеле, еще одна пела под аккомпанемент гитариста. Еще несколько человек пели с его участием. Наверное, этот парень тоже был участником коллектива. Руководительница коллектива спела песню «Skyfall» под пианино, и у Матвея от её сильного напористого голоса, с легкостью берущего все ноты, пошли мурашки.
– Кто-нибудь хочет еще выступить? – спросила она, когда стихли аплодисменты. Матвей внутренне сжался и почувствовал взгляд Лены и двух Саш на себе. Либо сейчас, либо никогда.
– Я, – выдавил он неуверенно.
– Просим на сцену!
Матвей заковылял к импровизированной сцене в виде большой ступеньки и сел на неё. В перерывах между песнями он успел расчехлить гитару.
Сердце колотилось, как бешеное. Матвей шумно выдохнул через нос, чтобы успокоиться, погладил гитару по чёрной лакированной обечайке. Все получится. Он может исполнить аккорды этой мелодии даже с закрытыми глазами. Его пальцы давно выучили необходимый перебор. Это будет несложно.
И действительно: Матвей не понял как, но уже начал играть вступление. Музыка полилась из-под пальцев плавным ручьём.
– В лужах дождик капает слепо

Отражает моё небо

Это грусть, замешанная с пеплом

Мои слёзы падают в землю…

Ощутимый плюс игры на гитаре в том, что, даже если ты упустил вступление, можешь незаметно исправить ситуацию и сыграть еще пару аккордов. К счастью, Матвею это не понадобилось, и он даже начал не дрогнувшим голосом. С преподавателем по вокалу они затёрли эту песню до дыр, пора бы уж запомнить…
– Пусть я себя не найду

Среди улочек пустых убегу в пустоту

И скажу себе внутри

Прощай и гори…
На секунду Матвей поднял взгляд на публику и увидел вытянувшиеся от шока лица Саш. Кажется, это было приятное удивление. Что ж, это пять, а точнее, три минуты точно не позора.
Лена превратилась в слух. Она с затаенным дыхание внимала словам песни и мелодии. Матвей с трудом вдохнул, расчувствовавшись, и перешел к припеву:
– Гори, Нот-дам-де-Пари

В пламени моей любви…
Зрители стали хлопать в ритм песне. Матвей стоически держался, стараясь отключиться от эмоций и отдаться песне целиком. На втором куплете он снова метнул взгляд в толпу. Лена снимала его на камеру.
Какой кошмар.
Кошмар, который закончился рукоплесканием.
***
– Какой у тебя здоровский голос! – восхищалась всю дорогу Лена. То же самое говорили Саши, когда Матвей сошёл со сцены.
– На небе точно зажглась еще одна талантливая звездочка. Ты не думал вступить в коллектив? – спросила Лена, и Матвей чуть не подавился воздухом от её сравнения.
– Набор проходит раз в год в сентябре. Мне стоит дождаться следующего курса.
– Я думаю, тебя могут взять сразу и даже без испытаний, – заключила Лена.
Матвею казалось, что его уже чересчур перехваливают. Это каким же выдающимся музыкантом ему нужно быть, чтобы его вот так, почти что с улицы, приняли?
Да, он неплохо справился. Ему даже самому понравилось. Но до той же руководительницы, поющей «Skyfall» почти как Адель, ему как до Китая.
– Я ещё стихи и песни пишу, – сказал Матвей, чтобы сменить тему, но, кажется, сделал только хуже.
Лена чуть не запрыгала на месте от восторга.
– Офигеть! Скинешь послушать?
Матвей бы и рад это сделать, но был нюанс.
– Они еще в очень сыром виде. Я хочу написать цикл или, как это сказать… Альбом? Где песни связаны друг с другом по смыслу. «Пирокинезис» записывает песни с сюжетом. Я хочу сделать что-то наподобие.
– Кто такой «Пирокинезис»? – спросила Лена.
– Реп-исполнитель. Мне очень нравятся его тексты из-за необычных сравнений. У него техническое образование, так что он часто вставляет в песни метафоры про химию, физику. Крутой мужик.
Лена издала протяжное «О-о-о».
– Скинь его треки. И сюжетные тоже. Ну и тексты свои тоже пришли, хотя бы чуть-чуть. Посмотрим, что там, может, я чем-то помогу? Я иногда тоже сочинением стихов балуюсь.
Матвею показалось, что она сказала это из вежливости. Очевидно, она не станет вникать в реп «Пирокинезиса», вдумываться в рифму его собственных песен. Хотя то, что она сама увлекалась поэзией, был довольно занимательным.
Несмотря на сомнения, Матвей вечером отправил Лене треки, не забыв про сюжетные: «Я приду к тебе с клубникой в декабре», «Легенда о Боге Смерти», «Легенда о Богине Гроз», «Легенда о Богине Мечей»… Лена прочитала через час и отправила смайлик с большим пальцем вверх.
«А твои шедевры?» – написала она через час. Сердце Матвея пропустило удар, когда он увидел это уведомление. Когда Матвей говорил, что они в сыром виде, он имел в виду, что они на стадии разработки. Матвей лишь имел расплывчатые задумки. Он колебался еще полчаса, стоя в общажном душе, а выйдя из него, отправил стихотворение.
Стихотворение было корявым, зато написано с душой. Матвей его прямо-таки отрывал от себя.
Каково же было удивление, когда через полчаса он получил обратную связь на стихи, а еще через час на песни.
«Я все послушала! «Пиро» действительно круто читает. Сюжетка у него интересная. А что касается твоих стихов, то ничего ужасного. Мне понравилось. Как я понимаю, герой убил свою любовь в состоянии аффекта?»
Матвей усмехнулся. Было приятно, что Лена оценила не только его вокальные данные, но и стихоплетство. В то же время это так странно… Они совсем не знают друг друга, а она с таким радушием принимает его творчество.
«Да, так и есть. Он одержим сущностью, с которой его возлюбленная пыталась помочь справиться. У неё это получилось, но ценой собственной жизни»
Лена засыпала диалог восторженными стикерами и восклицаниями «Офигеть!», «Вау!», «Это супер!!!».
«А ты слушаешь МУККА? Оказывается, у него много фитов с пиро. Я это поняла, только когда начала слушать песни», – спросила затем Лена, и Матвей понял, что у них много общего. Серафима МУККУ он обожал.

Глава 3. Первые лучи славы
Льются метафоры, от них, как от воды, разбух

Текст этой песни

Жги со мной дофамин, как тополиный пух

Жги со мной вместе
© KOMMO, pyrokinesis – на краю галактики
В следующий раз Матвей и Лена встретились в воскресенье на аниме-ярмарке.
Матвей пошел туда вместе с соседом по комнате Лёшей. В общажной комнате они жили вдвоем. Парни заселились в один год и учились на одном курсе, но в разных группах. Они стали хорошими друзьями, так что часто ходили гулять, выбирались на мероприятия, в кино и кафе. Матвей рад, что ему повезло с соседом.
Матвей пошёл на ярмарку ради Аллеи Авторов, на которой художники и рукодельцы выставляли свое творчество. Матвею был интересен фандомный мерч, беспроигрышный конкурс призов и космические напитки.
Людей как всегда была тьма. Толпа пестрела яркими нарядами косплееров, с которыми часто фотографировались и обнимались. Некоторые косплееры продавали мерч из своих тематических фотосессий. Было много столов аниме-магазинов, крафтовых товаров. Глаза разбегались от обилия ассортимента.
– Ты когда стричься пойдешь? – спросил Лёха, когда Матвей в очередной раз запустил пальцы в волосы.
– Через три дня, – сказал Матвей и продолжил потягивать из трубочки лимонад со вкусом ананаса и желтыми блестками.
Стрижка уже была ой как нужна. Челка раздражала, потому что лезла в глаза и её приходилось постоянно поправлять, а виски с более короткой длиной уже заросли. Волосы на ней иногда смешно топорщились. Линию пробора на левом боку уже с трудом было видно.
Лёха с воинственным выражением лица ткнул пальцем в плечо Матвея.
– Не забудь дать отзыв!
Матвей закатил глаза и забулькал лимонадом, вдув в трубочку воздух.
– Забуду тут же, как выйду из парикмахерской.
Лёха усмехнулся и тоже отпил свой лимонад. У него был со вкусом черники и фиолетовыми блестками. Крутящиеся в стакане сияшки действительно походили на звезды.
Они уже выиграли несколько призов в розыгрыше: Матвею достался маленький кулек конфет и две открытки от авторов с Итадори из «Магической битвы» и персонажами из «Геншина». Лёха тоже два раза выиграл конфеты, на третий – значок.
После конкурса Матвей потянул Лёху на Аллею авторов, где купил кучу стикеров. Лёха заболтался с милой художницей в косплее Макимы из «Человека-бензопилы». Его от неё пришлось оттягивать почти за уши.
– Куда ты меня тащишь? Я был занят! – ворчал Лёха, с тоской в глазах уходящий от стола художницы.
– Знаю я, как ты был занят. Ты бедную девушку засмущал.
Лёха заворчал себе под нос, что никого он не смущал, а просто сказал, что она классная, а потом предложил пойти к столу с огромным стендом со значками. Лёха питал к ним особую слабость – скупал десятками, но ни один не вешал на рюкзак, потому что говорил, что теряет их.
– Ой, простите! – воскликнула девушка, столкнувшаяся с Матвеем. Тот чуть не облился лимонадом, но, к счастью, ему удалось удержать стакан и равновесие.
В девушке Матвей узнал Лену. Она шла с опущенной головой и что-то рассматривала в ладонях. В момент столкновения она прижала руки к груди, сжав кулаки.
– О, привет, – с ноткой изумления произнес Матвей. Он не ожидал увидеть Лену здесь.
Лена подняла голову и посмотрела на Матвея сверху вниз. Она была ниже него на целую голову. Матвей впервые увидел цвет глаз Лены: они были глубокого синего оттенка.
– Приветик, – с таким же удивлением ответила Лена и улыбнулась. Матвей улыбнулся в ответ. – Не думала тебя встретить здесь.
– То же самое могу сказать о тебе. За чем охотишься?
Лена разжала кулаки, прижатые к груди, и показала серьги из эпоксидной смолы с настоящими сухими цветами внутри. На правах студента биофака Матвей быстро определил, что это была герань луговая. В точно такой же подвеске был замурован цветочек анютиных глазок.
– Очень нежно, – сказал Матвей, сразу представив, как бы украшения смотрелись на Лене.
– Да, мне тоже очень понравилось. Хочу еще какое-нибудь колечко купить. Мне нравится ярмарка за то, что здесь всегда много мастерских. А у тебя что?
Матвей открыл рюкзак и показал стикеры с «Человеком-бензопилой», мемными котами, открытку с Наруто и надписью «Наруто учил не сдаваться, так что я не сдам сессию». Из кармана Матвей достал несколько одиночный стикеров с жабами. Лена смеялась с актуальности цитаты с Наруто и умилялась забавности котов.
– Ты любишь наклейки? – спросила она, разглядывая теперь выигранные Матвеем открытки. – И аниме увлекаешься?
– Да. Он в этом смысле невыносим, – вступил в разговор Лёха. Обклеил ими весь ноутбук и теперь плавно перебирается на полку. Скоро обклеит ими шкаф и стены. Мы будем жить в царстве наклеек.
Матвей закатил глаза и пихнул Лёху в бок.
– Что-то ты сегодня разворчался. Будто ты сам не смотришь аниме и у меня не забираешь наклейки и не клеишь на свой ноут, – Матвей вздохнул и обратился к Лене. – Это мой сосед по комнате Лёша. Я живу в первой общаге. Лёша, это Лена. Она из моей смежной группы.
– О, – протянула Лена. – А я тут на ПМЖ. Приятно познакомиться.
Лёха пожал хрупкую ладонь Лены, сказав, что рад познакомиться. Лена ответила взаимностью.
Лена тоже, как и Матвей, пристально его рассматривала, будто впервые видела. Матвею казалось, что его черты лица не требуют столь долгого взгляда. Их цвет волос был почти одинаковым, хотя, наверное, у большого числа россиян волосы такого русого цвета. У Матвея не было веснушек, а карие глаза не такие интересные, как синие Ленины, которые были будто морской пучиной. Может, её озадачило гнездо на голове Матвея?
Из-за неловкости наступившего молчания Матвей не знал, куда себя деть, и предложил Лене пройтись с ними. Получив утвердительный кивок от Лёхи, они двинулись вдоль столиков на первом этаже. У одного из них Матвей купил переводные черно-белые тату со змеями, Лена наконец выбрала кольцо из смолы, а Лёха – очередной значок, но теперь с надписью «Подержи мое пиво». И это еще Матвей невыносим…
– Прикольно, наверное, жить в общаге? – спросила Лена, и Лёха прыснул со смеху. Матвей был с ним солидарен.
– Ну, местами. А так куча тараканов, срабатывающая даже ночью пожарная сигнализация, оперотрядники, которые бдят за тишиной и могут впаять объяснительную за любой писк. А если будет несколько объяснительных…
Лёха ударился в рассказ о прелестях жизни в общежитии, а Матвей кивал и не успевал вставить слово. Лёхе только дай повод почесать языком, и его невозможно будет остановить. Лене тоже только и оставалось, что помалкивать и впитывать информацию, как губка.
– Офигеть. Ну да, есть свои минусы, зато много новых знакомств, – подытожила Лена, впечатленная подробностями.
– Это да, – наконец сказал Матвей.
Лёха вытащил из кармана телефон, прочитал пришедшее уведомление.
– Друзья, мне нужно идти. Пора на свиданку с Викой. Нужно еще заскочить за цветами.
С конца зимнего семестра Лёха начал встречаться с Викой, которая училась в смежной группе. Сегодня было три месяца их отношений, и они решили отметить эту дату. Лёха еще перед похож на ярмарку сказал, что уйдет в определенное время.
– Окей.
Они с Матвеем обменялись рукопожатиями, и Лёха утонул в потоке людей у выхода. Матвей и Лена остались вдвоем.
– Хочешь еще походить по рядам? – спросил Матвей. Сам он уже не горел желанием что-то покупать. Он взял, что хотел, да и к тому же бюджет не резиновый, нужно еще на что-то жить.
– Нет. Я купила все, что хотела.
– Пойдем тогда? Ты ничего не сдавала в гардероб? – с надеждой в голосе спросил Матвей, потому что там тоже теснились люди, без устали подсовывая старушке-гардеробщице куртки.
– Нет. У меня пальто с собой, – Лена повернулась боком, и Матвей увидел за ее спиной пухлый рюкзак. Матвей куртку тоже не сдавал в гардероб. Он её не снял, а просто расстегнул.
Они нырнули в кучу людей, лавируя между ними, чтобы выйти на улицу.
***
Этот мартовский день встречал теплой погодой и тающим снегом. Сугробы все еще высились, подобно горам, но кое-где виднелись проталины с землей и прошлогодней листвой.
Они не обсудили, куда направляются, и пока просто хрустели снегом, удаляясь от здания ярмарки.
– Слушай, а на какую тему ты хочешь написать цикл песен? Мы это с тобой не обсудили, но мне интересно, – вдруг выдала Лена, и Матвей вздрогнул.
Он намеренно не упоминал песни в переписке, используя стихи в качестве отвлекающего маневра. Ему и так было волнительно делиться творчеством. Он писал в стол, ни с кем не делясь, потому что когда только начинал этим заниматься, никому не было интересно. Матвей пытался выкарабкаться из своего панциря, в который он облачился после отказа. Именно поэтому он пришел на квартирник, но пока к такому брному вниманию он не был готов.
– Почему тебе так это так интересно? – постарался спросить как можно менее грубо он.
Лена удивленно хлопнула глазами, поправляя синий платок на шее.
– Ну… Не знаю. Если честно, меня очень впечатлило твое пение и твои стихи. Очень проникновенно получилось. Мне кажется, у тебя и что-то другое получится так же замечательно.
– Эм… Спасибо, – выдавил он и отвернулся от смущения. Вот оно, признание, которого он много лет ждал, но теперь морозится от него. Матвей видел искренний интерес в синих глазах. Так почему бы не поделиться?
Матвей помолчал некоторое время, собираясь с силами, и начал:
– Цикл песен будет о герое, который взбунтовался против пантеона. Его не устраивало то, как боги управляют людским миром. Они были жестоки, и по их прихоти люди проводили ритуалы, в которых жертвами выступали животные и даже люди. Герою не нравилась вседозволенность и безнаказанность богов, и он решил от них отречься. Более того, он пытался вразумить остальных. Боги возмутились его наглости и решили наказать. Каждый из богов обещал ему по испытанию. Если герой пройдет все, то может стать Верховным богом и чинить такие порядки, которые считает верными. На самом деле это липовая договоренность. Боги хотели убить бунтаря еще на первом испытании, чтобы он не доставлял проблем и не волновал народ.
Во время рассказа Матвей смотрел только перед собой. На Лену взгляд он не переводил, потому что было боязно. Но когда он повернул голову в её сторону, то встретился с небывалым восхищением, от которого по телу пошли мурашки.
– Звучит очень здорово, Матвей! – Матвею было и радостно, и в то же время не по себе. Ей правда так нравится? Неужели и правда появился человек, который так увлекся его творчеством? Матвей пришел к этому умозаключению еще десять минут назад, но до сих пор верилось с трудом. – Я люблю мифологию. Когда-то очень увлекалась греческой и скандинавской мифологией. Так что, если хочешь, помогу.
Сердце начало учащенно биться. На Матвея накатила волна воодушевления, затопившая своим теплом каждую клеточку тела. Случайная встреча помогла ему найти благодарного слушателя?
– Есть подробность о главном герое. Боги на него ополчились не просто так: он является сыном богини, которая была женой нынешнего Верховного бога. Ей тоже не нравилось устройство пантеона, и она пыталась поменять его изнутри. Боги совершили сговор против неё и убили, а её малолетнего сына отправили в мир людей. Главный герой не знал о своем происхождении. Когда боги узнали, что он воспротивился, сразу решили: яблоко от яблони. Однако он успешно проходил испытания.
– Ему кто-то в этом помогал? Или это его скрытый божественный потенциал? – спросила Лена. Они стояли у пешеходного перехода, и Матвею от эйфории едва хватало терпения, чтобы не понестись по зебре вприпрыжку. Останавливали лишь рассекающие дорогу машины.
– Помогал. Это были низшие существа, которые когда-то подчинялись его матери. Вообще… Я пока не знаю, как их расписать. Может, их боги в чем-то ограничили…
Лена задумчиво хмыкнула и опустила взгляд на свои ботинки.
– Может, они были раньше слугами богини, обладающих немалой силой, но потом их низвергли до низших существ, которые могли лишь точечно помогать герою?
У Матвея над головой будто загорелась лампочка озарения. Не хватало только выкрикнуть «Эврика!».
– Точно! Очень хорошая мысль.
Лена улыбнулась. Светофор замигал зеленым, и они перешли дорогу. Матвею уже не хотелось прыгать от счастья, но трепет не покидал грудь.
За время разговора они значительно отдалились от здания, где проходила ярмарка, прошли мимо корпуса их университета, и свернули на улицу, на которой стройным рядом расположились кофейни и кафешки.
– А ты уже придумал, сколько будет богов и за что они отвечают?
– Нет… – слегка сконфуженно ответил Матвей. – До этого момента еще не дошёл. Но почему-то хочется сделать двенадцать богов, – Матвей прикусил нижнюю губу. В голове закрутились шестеренки, пошел столь активный мыслительный процесс, который порой не был на парах. – Возникла мысль разделить их на три категории. Первая будет самой главной и могущественной. Это боги стихий: огня, воды, воздуха, земли. Их испытания герой будет проходить в самом конце. А вот про остальных…
– Ты можешь наделить их каким угодно могуществом. Хоть сделать богом дырявого носка. Смело давай волю фантазии, в конце концов, это твой мир и твой пантеон.
Слова Лены успокоили и дали еще больше вдохновения. Это и правда вселеленная, которая принадлежит Матвею, и он может творить с ней что угодно. Он даже выше Верховного бога. Сразу после этих размышлений на ум пришла идея сделать бога смерти и бога войны.
Лена посоветовала почитать в качестве примеров списки богов разных стран. Матвей кивал, как болванчик, продолжая радоваться включенности Лены в процесс.
Так он не заметил, как невольно довел Лену до своего общежития. Ноги сами несли его по дороге, которую он обычно проходил от корпуса. Когда девятиэтажная общага выросла перед ним, а они уже стояли у входа, Матвей слегка опешил.
– Ой… Вот мы и у моей общаги. Я даже как-то не ожидал.
– Я тоже, – хохотнула Лена, разглядывая здание. – Хорошо мы заболтались с тобой! Слушай, довольно удобное расположение. Все корпусы как на ладони.
– Ага…
Матвею было неловко от того, что фактически Лена довела его до дома. Он предложил её проводить, но она отказалась, сказав, что пойдет сейчас по магазинам за продуктами.
– Тогда спасибо за прогулку, – улыбнулся Матвей. – Ты завтра пойдешь на лекцию?
Завтра должна была быть лекция по биохимии. На лекции обычно ходит весь курс, но в аудитории все равно обычно половина мест пустует. Матвей старался не прогуливать лекции, хоть и плохо их слушал.
– Постараюсь, если не просплю, – Матвей и Лена синхронно засмеялись. – Что ж, тогда до завтра!
– До завтра!
Они махнули друг другу рукой и разошлись. Матвей достал пропуск, прошел через турникет. Когда он посмотрел в окно первого этажа, выходящее во двор, Лены уже не было.
***
На первой половине лекции Лены не было. Матвей увидел других людей из её группы и поздоровался с ними, а вот её самой не было. На перерыве гурьба студентов, среди которых были и некоторые его одногруппники, бурным потоком, как при прорыве плотины, ворвалась в аудитории. Но даже среди них не было Лены.
Она пришла за две минуты до конца переменки. Запыхавшаяся и раскрасневшаяся, она понеслась к ряду, на котором сидела её группа, как вдруг взглядом выцепила Матвея. Лены резко изменила маршрут и направилась в его сторону.
– Привет, – выпалила она и сняла с одного плеча лямку рюкзака, начала в нем что-то искать. – Я проспала, но не критично. Это тебе. Ну, давай, я к своим.
Лена подала Матвею какой-то листик чистой стороной вверх и также стремительно упорхала к ряду своей группу, куда изначально направлялсь.
Опешивший Матвей не успел даже поздороваться. Он перевернул лист и поразился еще больше. Брови поползли вверх от увиденного.
Лена вручила ему черно-белый скетч, на котором был изображен парень, сидящий на коленях и держащий бессознательную девушку, рука которой безвольно повисла и касалась земли. Лицо парня искажала гримаса ужаса: он смотрел на девушку испуганными глазами, а по щекам текли слезы. Приглядевшись, Матвей заметил, что руки парня были заштрихованы. Очевидно, Лена так изобразила кровь.
Под рисунком она оставила подпись – четверостишье стиха, который он прислал Лене:
«Я не просто убил человека —

Уничтожил само чудо света.

Ни от кого я не жду прощения,

Это не стоило Его укрощения»

Глава 4. Забывая о времени
Надевай свои колготки, мы пойдём гулять

По аллеям с фонарями, мы не будем спать

Под дождём и под снегом и любой зимой и летом

Ты когда-нибудь уйдёшь, но я не думаю об этом
© Lizer – Пойдём гулять
– В тебе словно что-то изменилось, – отламывая десертной ложечкой кусочек чизкейка, сказала Арина.
Он давно не виделся со своей хорошей подругой Ариной. Они учились в разных группах. На первом курсе они жили на одном этаже в общежитии и познакомились, когда она попросила в беседе этажа стакан молока. Узнав о новой подружке, Лёха начал активно шипперить её и Матвея, но оказалось, что у Арины есть парень. С ним они съехалась после первого семестра, и шипперское сердечко Лёхи разбилось. Однако факт об отношениях Арины не стал преградой для их с Матвеем дружбы.
– Может быть, – многозначительно ответил Матвей и шумно отхлебнул хвойный латте из зеленой кружки.
Они сидели в экокафе, где делали, судя по информации в интернете, напитки из натуральных продуктов. Так же здесь продавали много всего «натурального»: мед, орехи, травяные чаи, масла. Кофе здесь делали очень хороший, и хвойная нотка не казалась чем-то странным и инородным – она ишь дополняла вкус и делала его особенным.
От такого ответа Арина замерла на мгновение с ложкой во рту.
– В таком случае делись! Я тебя полторы недели не видела, что случилось?
Матвей хохотнул и сделал еще глоток, прежде чем начать:
– Я все-таки выступил на квартирнике, – Арина издала удивленный вздох. – Там была девочка из смежной группы и две моих одногруппницы Саши. Лене понравилось мое пение, я ей рассказал о том, что пишу стихи и песни. Она очень этим заинтересовалась и даже нарисовала несколько рисунков к ним, – Арина удивленно подняла брови и протяжно угукнула. – Она сняла на видео мое выступление, отправила Сашам, а те показали группе. Теперь мы собираемся группой собраться на тусовку у Андрея, а я должен прийти туда с гитарой.
– Становишься знаменит в узких кругах! Покажи хоть, как выступил.
– Ой… У меня его нет.
В этот момент Матвей понял, что видео с его песней было у кого угодно, кроме него самого. Он открыл диалог с Леной во «Вконтакте» и неловко почесал уже коротко постриженный затылок, который, как и вся голова, наконец дождался визита к парикмахеру.
«Привет! Можешь, пожалуйста, отправить видео, где я пою», – написал он Лене. Та скинула видео через пять минут и попросила отправить лабораторную по биохимии, которую они обсуждали на философии. Лена на паре не успела записать там что-то важное – Матвей особо не вник и сказал, что отправит чуть позже, так как сейчас занят.
Он открыл видео с выступлением и протянул телефон Арине. Самому смотреть было почему-то стыдно, но до Матвея все равно доносились звуки гитары. В целом, это было неплохо. Даже не возникало желание закрыть уши и поскорее поставить выступление на паузу.
– И чего ты стесняешься? – недоумевала Арина после просмотра. – Ты крут! И почему не пошёл на отбор на вокальное направление? Тебя бы точно взяли.
Матвей пожал плечами. Сам же он не был столь убежден в этом. Ему, конечно, хотелось попробовать себя, но не очень удобные даты отбора были, у него в этот день намечался коллоквиум. К тому же, когда он узнал об отборе, оставалось уже мало времени для подготовки – Матвей бы не успел хорошо изучить новую песню, а все старые надоели…
Короче, он нашёл тысячу отговорок, чтобы не идти.
Арина покачала головой. Матвей был неисправим в своей неуверенности.
– В следующем семестре обязательно попробуй! – Матвей кивнул. Сейчас он был уже более тверд в этом решении. – А что за девочка из смежной группы?
– Лена. То есть, Алёна. В общем, её зовут Алёна, но она представляется Леной, – Арина хихикнула из-за того, как сконфузился Матвей, объясняя особенности имени Лены.
– Вы дружите?
Этот вопрос поставил Матвея в тупик. Лёха их нагло сватал, и Матвей даже слушать не хотел его дурацкие шуточки. Вопрос Арины звучал серьезно и заставлял задуматься. Матвей еще несколько дней назад думал о том, что не считает Лену подругой – максимум приятельницей, но после нового рисунка и прослушивания музыки всю пару язык не поворачивался так её называть.
– Мы будем дружить.
***
Вернувшись домой, Матвей с досадой понял, что суббота снова куда-то незаметно испарилась. Утром Матвей готовил, бегал в прачку, чтобы закинуть вещи в стиральную машину, убирался, днем проводил время с Ариной, и вот уже за окном стемнело.
Матвей отправил Лене фотографии лабораторной, думая, что, наверное, она ей уже незачем, но Лена ответила спустя пятнадцать минут:
«Богично. Пасиба!»
Матвей усмехнулся и отправил стикер с подписью «Пожалуйста» под ним. Она что, специально ждала, что именно Матвей скинет лабу?
Впрочем, не так уж это и важно. Важнее то, что Матвей собирался сделать сейчас. Он набирался смелости всю дорогу до дома после того, как проводил Арину. Он прокручивал в голове формулировку сообщения, которое хотел отправить после фотографий тетради.
«Не хочешь погулять в воскресенье?» – отправив это, Матвей не понял, почему так боялся. Это же легко.
Лена прочитала почти мгновенно.
«Неожиданно»
Матвей усмехнулся и отправил серую крыску с буквой «Ы» между её ушек.
«Но я за. Где, когда, в каком виде приходить?»
Матвей улыбнулся, сильнее вцепившись пальцами в телефон. Душа ликовала, хотя он был почти уверен, что Лена согласится. Однако пресловутое «почти» добавляло интриги.
«Приходить можно в любом виде, каком хочешь. Давай часов в пять»
«Ты была в заведении, где делают бабл ти? Забыл название», – вошёл во вкус Матвей, полностью потеряв страх.
«Не была, но слышала», – отправила Лена.
«Тогда пойдем туда. Хочу там что-нибудь попить»
«Го. Заодно узнаю, похожи ли тапиоки на жабью икру»
У Матвея от смеха чуть не пошел носом чай, который он пил во время переписки. Матвей даже хрюкнул, и Лёха покосился на него, как на сумасшедшего. К счастью, он никак не прокомментировал поведение Матвея и отвернулся.
Матвей и Лена назначили время встречи. Только когда переписка окончилась, Матвей осознал, что воскресенье завтра. О нет. Ему придется в спешке делать биохимию, чтобы освободиться к пяти часам. Возможно, придется начать даже сейчас. Открытая тетрадь мягко намекала на это.
***
Матвей в нетерпении стоял на месте встречи и выглядывал Лену. С какой стороны она должна подойти? Спереди, справа, слева? Хотя бы отметался вариант «сзади», потому что за спиной Матвея был пешеходной переход, а за ним главный корпус университета и общага неподалеку.
Лена вышла справа. Матвей улыбнулся, увидев вдалеке её хрупкую фигуру в коричневом пальто и синем платке. Он направился в её сторону. Лена тоже улыбалась ему.
– Привет! – поприветствовал первым Матвей, остановившись перед Леной и сунув руки в карманы.
– Привет!
Матвей неловко потоптался на месте и посмотрел себе под ноги.
– Ну что, идем узнавать, похожа ли тапиока на икру?
Лена кивнула. Так как только Матвей знал дорогу, он жестом указал направление. Молча они двинулись в путь.
– Как дела? Как выходные? – спросил Матвей, чтобы разбавить молчание.
– География достала, а так сойдет. А твои как?
– То же самое могу сказать бэхе. В целом неплохо, но было бы лучше, если бы не надо было её учить.
Лена засмеялась и поправила платок на шее.
– Как работа над циклом? – поинтересовалась теперь Лена.
Это был хороший вопрос. Очень актуальный для Матвея. К тому же Матвею было чем поделиться на эту тему, так что он с энтузиазмом начал:
– Движение есть. Я придумал несколько богов. Пока думаю о двенадцати богах. Хочу разделить их на три категории. Первая будет самой главной и могущественной. Категория стихий. Их испытания главный герой будет проходить в последнюю очередь, они будут самыми сложными. Будет богиня огня, бог воды, бог земли, богиня воздуха. Еще я придумал богиню смерти и бога войны, но не знаю, к какой категории их относить.
Лена протяжно угукнула, обрабатывая информацию. Она посмотрела на Матвея, и тот задохнулся от избытка чувств, потому что глаза Лены блестели от восторга.
– Ты уже придумал им имена?
А вот с этим уже были проблемы.
– Нет… – выдавил Матвей и вздохнул. – У меня с именами проблемы. Нужно как-то вычурно их назвать, под стать богам.
Лена попросила дать ей минутку и достала из кармана пальто телефон. Она что-то вбила в поисковик, полистала страницы и начала зачитывать:
– Агнимитра, Гестия, Казуя, Сахмис для богини огня. О, Нури! Как тебе? Есть чай принцессы Нури, а у тебя будет испытание богини Нури. Над обложкой уже можно не думать – просто вставить фотку упаковки.
Матвей и Лена синхронно засмеялись. Матвей задыхался от хохота – искрометная шутка попала точно в цель. Он уже представил, как ржачно будет выглядеть обложка с этой принцессой. Нужно еще выбрать ту, где горы оранжево-багрового цвета и солнце только-только всходит.
– Отлично. Еще устроить коллаборацию, и будет миллион прослушиваний. Я стану популярнее «пирокинезиса».
– Конечно! Ученик превзошел учителя. Да какой там «пирокинезис»! Инстасамка и Моргенштерн* рядом стоять не будут.
Матвей вытер слезы, выступившие в уголках глаз, и выдохнул. Мышцы пресса болели, будто после небольшой тренировки.
– А как ты так быстро нашла имена? Что вбивала в поиск?
– Просто забила «женские имена со значением «огонь», – пожала плечами Лена.
– А… Блин.
Это было проще пареной репы, но Матвей все равно не догадался. Вот уж и правда: «Одна голова хорошо, а две – лучше». Второй человек может подмечать детали, которые первый не видит в упор.
Лена продолжила зачитывать имена, и Матвей остановил свой выбор на Шохре. Он запсиал это имя в заметки, чтобы не забыть, а Лена тем временем начала искать имя для богини воздуха. Матвею понравилось имя Аудра.
– Думаю, у неё будут длинные волосы, которые колыхались бы сами по себе из-за её силы, – размышлял Матвей, на ходу рсиуя в голове образ богини воздуха. – Да, ветер в волосах…
– Молодость в трусах, – ни с того ни с сего сказала Лена, и Матвей разразился очередным приступом смеха.
Он даже остановился посреди улицы и сложился пополам – настолько не мог контролировать рвущийся из горла хохот. Матвей обхватил себя за живот и зажмурился, уже задыхаясь. Лена тоже громко смеялась. Наверное, люди странно на них смотрели и думали, какие же они дурачки. Ну и пусть.
– К чему это было вообще? – наконец придя в себя и выпрямившись, спросил Матвей.
– Не знаю, – Лена глубоко вдохнула. Матвей тоже жадно хватал ртом воздух. – Просто в рифму.
– Рифма офигенная. Знаешь, главное, чтобы не было ЗППП.
Они снова захихикали, но уже тише и продолжили идти.
– А какой ты видишь богиню огня?
Матвей крепко задумался и потер подбородок. В голове сам собой начал строиться образ. Он видел богиню огня стройной девушкой в облегающем платье в пол, края которого были всполохами огня. Волосы богини тоже пылали и были ярко-оранжевого цвета, а в моменты сильной ярости становились желтыми и даже белыми. Платье было градиентным: сверху светлые цвета, а низ становился почти алым. Рукава горели так же, как и подол. Вырез платья был овальным.
Лена быстро печатала описание, будто боясь упустить хотя бы одну деталь. Матвей понимал, зачем она это записывает, и ему стало немного неудобно.
Оставалось перейти дорогу, чтобы добраться до чайной. Когда светофор мигнул зеленым, Матвей поспешил пересечь дорогу, потому что уже начал подмерзать.
Чайная находилась на цокольном этаже здания. Они спустились по лестнице, открыли дверь, однако их встретил только вейп-шоп. Продавец дружелюбно поздоровался, Матвей двинулся ко входу в чайную, но… почему-то он был замурован.
– Не понял… – пробормотал Матвей, когда увидел вместо входа в чайную. Лена стояла рядом и молчала, потому что была здесь первый раз. Матвей глупо таращился на кладку кирпичной стены, где когда-то был проем, ведущий в чайную.
– Если вы за бабл ти, то его здесь нет. Закрыли, они теперь на другом конце улицы, – подсказал продавец. Матвей уже и так это понял, но поблагодарил. Они с Леной вышли с пустыми руками. Матвей не курил, и в услугах вейп-шопа не нуждался.
– Ты куришь? – поинтересовался Матвей, несмотря на то что Лена тоже ничего не купила. Может, ей просто ничего пока не надо, а на самом деле она дымит, как паровоз.
– Не, не люблю такое. Я и пью редко.
Матвей кивнул. Он был такого же мнения.
– Блин… Стремно с бабл ти получилось.
– Ничего страшного. Можем дойти, мы же гуляем.
Матвей шмыгнул носом. Дойти-то они могут, главное, не замерзнуть. На улице еще не май месяц, только первая неделя апреля прошла, но это ничего не значило, потому что на улицах все еще лежал снег, а температуры опускалась ниже нуля.
Он посмотрел по картам адрес. Чайная находилась в совсем другой стороне от места, куда они пришли, так что теперь придется преодолеть двойной путь оттуда, где они встретились. С налетом досады Матвей убрал телефон, а потом мысленно согласился с Леной: они гуляют, так что ничего страшного.
– Расскажи о себе, – попросил Матвей, когда они снова стояли на светофоре. – Я знаю о тебе так мало. Только то, что тебя зовут Алёна Воронцова, ты живешь тут на постоянке, закончила художку и классно рисуешь, – Лена покачала головой из-за последней реплики. – Когда у тебя день рождения, например?
– Двадцать третьего мая, – ответила Лена. – Честно говоря, фраза «Расскажи о себе» всегда вгоняет меня в ступор. Проще ответить на конкретные вопросы, чем на такую абстрактность. – Матвей был с ней согласен. Ему тоже не нравилась эта формулировка, но пока на ум не приходили вопросы, которые он бы хотел задать Лене. – А у тебя кога днюха?
– Пятнадцатого августа.
– О, ну что за лев этот тигр.
Матвей усмехнулся.
– А у тебя тогда не бойся, когда ты один, – бойся, когда ты два?
Лена подхватила его смешок.
– Точно.
С ней было так легко шутить о всякой, казалось бы, фигне, но рядом с Леной она вдруг обретала смысл и становилась локальным мемом. Вот кто сможет понять прикол молодости в трусах, если сказать о ней вне контекста? Наверное, все покрутят у виска, но только Матвей, вспоминая Лену, снова сложится пополам от смеха.
Они очутились на другой стороне дороге и продолжили путь, который стал еще длиннее.
– Давай так: расскажем пять рандомных фактов о себе, – сказал Лена, и Матвей согласно кивнул. – Я не сдала зачет по анатомии и слетела из-за него со стипендии. Это раз, – глаза Матвея округлились. Он помнил, как они вместе учили эту фигню в анатомическом музее, неужели не хватило? – Я училась в лицее в классе с химико-биологическим уклоном, но сильно пожалела о том, что вообще туда поступила в десятом классе. Я поступила по особой квоте. Я была на Дне открытых дверей Института искусств и культуры и даже какое-то время хотела поступать на дизайнера. Я заслушала до дыр песню «Веснушки». Пожалуй, все.
Матвею понадобилось некоторое время, чтобы прогрузиться и все осознать. Он молчал, а Лена выжидающе глядела на него.
– Что не так?
– Да просто… Не знаю, с чего начать, – ухмыльнулся Матвей. Факты о Лене вроде и были рандомными, но три из них касались учебы. – Ты не сдала анат?
– Ну, сейчас он у меня сдан. Но в декабре – нет, меня отправили на следующий семак.
– Мы же с тобой учили до посинения этот анат дурацкий! Ты помнишь?
Лена нахмурилась, силясь вспомнить. Она напоминала работницу архива, которая сосредоточенно искала в картотеке документ с нужным названием. Внезапно складка между бровями расправилась, и она издала громкое «А-а-а-а!».
– Точно, да! Помню. По-моему, я же тебя и утешала, когда тебя преподавательница тоже отпнула на неофициальную пересдачу? – Теперь настала очередь Матвея рыться в памяти. И правда освежился тот момент. – Ты ведь сдал на ней анат, да? Повезло. Я его учила половину каникул. Хорошо, что сдала, а то знакомую отчислили из-за него.
Матвей тяжело вздохнул. Несмотря на то что они всего лишь биологический, а не лечебный факультет, к анатомии почему-то относились в университете с особой щепетильностью. Из каждого силками вытаскивали названия всех бороздочек, бугров и прочих шняг на латинском. Матвею они уже начали сниться.
– А из-за чего ты поступила по особой квоте? – Если с остальным все было прозрачно, то этот факт вызывал недоумение.
– Ну, маму и папу лишили родительских прав. Они много пили. Так что я считалась ребенком, оставшимся без попечений родителей. Я живу с бабушкой.
Лена сказала об этом так легко и просто, что Матвей даже растерялся. Он не знал, как на это реагировать, так что затих и почесал затылок.
– Оу… Ну… У меня тоже отец пил, – все, что пришло в голову Матвея. Отца он никогда не видел, потому что мама развелась с ним, когда Матвей был еще карапузом. Так что Матвей не мог полностью разделить чувств Лены.
Лена вздохнула, будто уже сама была не рада, что завела эту тему.
– Я не люблю, когда меня жалеют из-за этого. Забей. Это было давно.
Матвей поджал губы и качнул головой. Как хорошо, что он не ляпнул ничего лишнего.
– Ну а ты что? Я тоже знаю о тебе мало. Только то, что ты живешь в общаге, твоего соседа зовут Лёша, ты любишь аниме, наклейки и ты гитарная самоучка. Ладно, знаю о тебе чуть больше, чем ты.
– Это потому что ты с Лёхой виделась. Что ж, давай. Прошлой осенью я ходил на концерт «пирокинезиса». С девятого и по одиннадцатый класс я жестко готовился к экзаменам в онлайн-школах и жалею, что в десятом классе делал это. Я всю жизнь прожил с мамой и бабушкой. Я очень люблю котов. Ну, а пятый факт я сказал до этого.
Лена усмехнулась, назвав Матвея читтером. Матвей тем временем думал об ироничности выбора Леной песни «пирокинезиса». Её нос был усыпан веснушками, и именно песня о них ей больше всего приглянулась.
Добравшись наконец до чайной, они долго выбирали напиток, но оба остановились на кофейных. Лена взяла какой-то карамельный, а Матвей с Орео. Оба кофе были с тапиокой.
Рассказ о себе плавно перетек в поиск имен для остальных богов. Лена иногда зачитывала настолько бредовые и смешные, что у Матвея чуть тапиока носом не пошла. Они решили, что бога воды будут звать Хаф, бога войны – Ариз.
– О, есть еще красивое имя Рогана… Но оно означает драгоценность. Блин, наверное, не подойдет.
Матвея как будто осенило.
– Богиня богатства! Точно! Офигенно, теперь у нас семь богов, осталось придумать пять.
Лена улыбнулась, смутившись тому, что поспособствовала находке еще одного божества. Матвей еще раз убедился, что вдвоем думать проще, чем одному.
Тапиока очень быстро надоела. Лена сказала, что она не похожа на икру, но жевать её быстро устаешь. Да и в кус какой-то странный. Матвей тоже был не в восторге от тапиоки: немного поесть можно, но даже то количество, что бросают в стакан, быстро надоедает.
– Меня уже бесит, что она попадает в рот, – проворчала Лена и, когда они проходили мимо мусорной урна, выплюнула туда две штуки. Матвей удивился её непосредственности, оглянулся, проверяя, не смотрит ли на них кто и тоже выплюнул тапиоку в урну.
Было так забавно плеваться желейными шариками, хохотать над шуточками, которые только что сами и придумали. С кафе даже в новой локации соседствовал вейп-шоп, у которого на барной стойке висела неоновая вывеска: «Курение вредит, но это не точно».
– У этой чайной судьба завязана с курением? Почему уже второй раз мы натыкаемся на подобный магазин, – недоумевал Матвей.
– Потому что сначала ты ешь тапиоку, а потом куришь, чтобы сбавить нервное напряжение от нее, – сказала Лена, снова вызвав смех. Какое меткое предположение.
Не сказать, что тапиока все портила. Кофе был сам по себе вкусный, и Матвей даже не жалел, что прошел такой длинный путь ради него. Возможно, еще и потому, что компания была располагающей.
Они завернули в городской парк, где обсуждали образ богини воздуха. Кроме того, что её волосы произвольно раскачивались даже во время штиля, Матвей придумал ей белое платье без рукавов. Оно было из легкой воздушной ткани, словно богиня – воплощение облака. Лена тоже записала это в заметки.
Они шли и говорили, не смотря вперед, не глядя по сторонам, и Матвей случайно шагнул в огромный сугроб, увязнув в нем чуть ли не по колено. Лене пришлось помогать ему вытащить ногу, и они даже чуть не повалились в снег с другой стороны. Матвей отряхивал льдинки с джинсов, ноге было холодно, но ему – так весело! С Леной забывалось обо всем.
Они решили разойтись, когда уже начало темнеть и их последней локацией стала набережная, где Матвей сделал фотографию догорающего заката. Он отметил, что лиловая полоска на небе похожа по цвету на подол платья богини огня.
Матвей снова вызвался проводить Лену, но та сказала, что в этом нет надобности.
– У тебя уже нос красный, а еще ты искупался одной ногой в снегу. Иди домой, а то заболеешь.
– Но как же ты? На улице уже темно.
– Все нормально, – Лена улыбнулась. – Я часто одна хожу в это время.
– Тогда напиши, когда доберешься, – Матвей не знал, как описать этот порыв, но он почему-то начал переживать, хотя лицо Лены было безмятежно. Она была олицетворением спокойствия, которое не вселялось в Матвея. – Тогда в следующий раз я точно тебя провожу!
Они не договаривались о следующем разе, но, кажется, он точно случится.
Лена хихикнула.
– Хорошо. Как скажешь.
Она вдруг распахнула руки для объятий. Матвей оторопел и поспешил тоже раскрыть руки, подошел ближе. Голова Лены была чуть выше плеча Матвея. Матвей мог удобно расположить подбородок прямо на макушке Лены при желании, но он так никогда не делал с теми, кто ниже его. Он наклонился, чтобы быть на одном уровне с Леной, и они коротко обнялись.
Матвея не столько удивили объятия, ведь он часто здоровался и прощался так с другими людьми, сколько то, что они настали в их с Леной… дружбе. Да, кажется, это и правда значило, что теперь они друзья.
Вместе они дошли до места встречи, где бы их пути разминулись. Матвей напомнил, чтобы Лена обязательно ему написала, и их разъединил пешеходный переход, по которому побежал Матвей, лавируя между людьми.
Он шел в общагу с легким сердцем и теплом в душе, которое, увы, не могло согреть холодный нос и ледяные кончики пальцев. Но это и неважно.
***
Отогревшись под пледом и почувствовав себя живым, Матвей достал ежедневник, в котором хранил рисунки Лены. Как раз в это время пришло сообщение:
«Я вернулась, ни один маньяк не пострадал от моего харакири»
Матвей отправил «Молодец», три смеющийся смайлика и лайкнул сообщение.
Взяв ножницы и скотч, он обратно залез на кровать и стал примерять, где лучше повесить рисунки.
– Что это? – спросил Лёха, заметив бурную деятельность. – О, какие классные рисунки!
– Ага, это Лена рисовала для моих стихов.
Лёха присвистнул.
– Ты ей посвящаешь стихи, она тебе – рисунки… Ты ушел с концами, гуляя с ней. М-да-а-а… Я уже даже хотел вызывать полицию, чтобы искать тебя!
– Четыре с половиной часа – это не трое суток, после которых начинают поиск пропавших.
Когда Матвей осознал, сколько времени они провели с Леной, волосы на подстриженном затылке чуть не встали дыбом. Он не заметил, как быстро бежало время. С Леной было так комфортно, что время замирало. Все в этом мире замирало – были только их шуточки и смех. Он заглянул в приложение, измеряющее количество шагов за день, и тоже немало поразился результату: он прошел больше двадцати тысяч шагов. Он даже не почувствовал усталости и ноги не гудели.
Матвею, пожалуй, давно не было так хорошо.
– Нет, ты правда подумай. Проанализируй. Между вами такая искра…
– Какая искра, Лёх? Успокойся уже. Искры в нашей общаге запрещены, иначе заорет пожарка и ты побежишь зад морозить на улицу.
Лёха цокнул языком, вспоминая, чем закончилась последняя эвакуация три недели назад. Они стучали зубами, стоя в одиннадцать вечера перед теплой общагой, и прыгали с ноги на ногу, но пожарная машина словно и не торопилась приехать к ним.
Лёха хотел сказать что-то еще, но Матвей пресек его аргументом, что Лёху так вообще придется объявлять в федеральный розыск, если он с примерно трех часов дня до трех часов ночи гуляет с девочкой.
– Бе-бе-бе, ну ты и зануда.
Матвей показал Лёхе язык и отвернулся к стене, приклеивая последний кусочек скотча. Рисунки висели прямо над кроватью, и Матвей, лежа на подушке, мог свободно рассматривать их. Как ковер, узоры которого перед сном изучают в детстве. Рисунки Лены достойны того, чтобы на них глядели так же.

Глава 5. Поэтические авантюры
Может, ты схватишь меня за руку, и тут мы понесёмся посреди дороги?

Я научу тебя тому, от чего люди в шоке

Давай в примерочной напялим дорогие шмотки

И пусть за мной бежит кассир, а ты снимай на фотик
© ЭВСЭ (EVSE) & Floki – Ворую алкоголь
Вечером пятницы группа Матвея собралась на тусу в квартире Андрея. Матвей, как его настоятельно просили одногруппники, принес с собой гитару.
Андрей принимал гостей не с пустыми руками – он приготовил синнабоны. Онрассказывал, что любит готовить. Андрей при одногруппниках обмазывал верхушки булочек аппетитным кремом. Все уже пускали слюнки на синнабоны и начали есть, не дожидаясь чая.
В квартире Андрея царил уют. Её площадь была небольшой, но одной комнаты, когда ты больше ни с кем не живешь, вполне достаточно. На полочках Андрея было много фотографий в рамках: на некоторых изображены семейные моменты, где-то Андрей запечатлен со своей девушкой, а еще было фото кота по имени Мурзик, который сейчас вился между почти двумя десятками ног незнакомых ему людей. То был милый дымчатый кот с оранжевыми глазами. Он испугался такого скопления людей и спрятался в санузле под ванной.
Не пришло пять человек из группы. Кто-то не смог, некоторые заболели, но даже так компания из восьми человек была хорошим числом. Не считая Андрея и Матвея, были две Саши, Сережа, Катя, Марго и Аня.
Матвей поставил гитару в угол, но дело до неё сразу не дошло. Начались бурные обсуждения учебы. Многих в уныние приводил предстоящий коллоквиум по микробиологии, который должен был быть через две недели. Матвей об этом не думал, решив, что микра будет проблемой будущего Матвея. Вот коллок по коллоидной химии был ближе и ощутимо нависал над головой. Как же ему не нравился этот предмет! Даже неорганическая химия из первого семестра, аналитическая – из второго и органическая – из третьего рядом не стояли с этой чепухой. Когда Матвей мысленно перечислил все виды химии, случившейся с ним за два курса, ему стало дурно…
– Что будем петь? – спросил Андрей, когда учебные душеизливания закончились. Матвей уже заждался. – Начнем с классики?
– Да, «Белые обои»! – предложила Саша-блондинка. Матвей взял гитару, расчехлил её.
– Хорошо, давайте начнем с неё.
Он загуглил песню. В мелодии было всего лишь четыре несложных аккорда, которые постоянно повторялись. С перебором Матвей тоже справится. В общем, песня будет ему под силу.
Он начал играть вступление. Пальцы уверенно касались струн в нужной направлении, ловко зажимали, а потом отпускали, быстро перемещались без казусов.
– Тебе не нравится дым и черт с ним
Он убивает слова, кругом голова
Уже разносит молва по дворам
Что между нами чиуауа.
Матвей уже не помнил, где в первый раз услышал эту песню. Возможно, по радио много лет назад. Это определенно было давно. Она уже казалось такой родной и близкой…
Одногруппники подхватили слова. Вереница голосов слилась в один, эхом врезающийся в мозг и стены квартиры. Матвею нравилось это единение звучания. Он любил петь хором со своей группой. Сейчас, когда он сам играл, казалось, будто они у него на концерте.
Вот черт, что за самоуверенные мыслишки?
После «Белых обоев», которая на самом деле называлась «Вахтёрам», был сделан заказ на «Батарейку». Матвей бегло пробежался по аккордам и так же быстро вник в мелодию.
– Холодный ветер с дождем усилился стократно
Все говорит об одном, что нет пути обратно…
Во время исполнения этой песни Матвей заметил, что Саша снова его снимает. Он поднял быстрый взгляд на неё, и она показала большой палец вверх. Матвей усмехнулся.
Сережа попросил гитару, чтобы сыграть «Районы-кварталы». Матвей без препятствий передал инструмент и пересел на его место. Под конец песни Саша снова достала телефон, и Матвей уже решил, что она снимет Сережу, но она вдруг засмеялась, что-то читая.
– Меня уже который раз спрашивают, кто ты такой и где тебя найти, – сказала она, обращаясь к Матвею. Матвей знал, что у Саши есть свой Телеграм-канал.
– Ты что, выложила видео со мной в свой тг? – Саша радостно кивнула, а желудок Матвея ухнулся куда-то вниз. Сначала Лена сняла видео, отправила его Саше, та показала его одногруппникам, потом, оказывается, выложила в свой канал, а там и подписчики посмотрели… – И второе видео ты тоже что ли выложила?
Саша протянула свой телефон с открытым на нем Телеграмом. Она и правда опубликовала видео, где он играл «Батарейку». Под постом уже собралось четыре реакции с красным сердечком и было два комментария: «Снова тот мальчик с гитарой?», «Кто это такой?»
– Прости, я просто не удержалась. Если ты против, я могу удалить видео. Наверное, стоило и насчет первого спросить разрешения.
Матвею, наверное, действительно стоило возмутиться, что Саша выкладывала видео с ним без его разрешения, но почему-то он не испытывал негативных эмоций. Был не то что страх, а скорее изумление, что люди интересовались его личностью и пением в чужом блоге.
– Нет, все нормально. Можно я посмотрю комменты к первому видосу, если они есть?
Саша кивнула и взяла телефон, чтобы пролистать посты. Комментарии действительно было в количестве пяти штук: «Как круто!», «Красиво поет!», «Вааау». Последний был коммент с смайликом, поднявши палец вверх.
– Может, тебе создать свой тг-канал? Будешь сам туда выкладывать свои песни, игру на гитаре. Мне кажется, люди оценят. У меня вон сколько подписчиков поставили тебе лайков.
И правда, на первом видео с квартирника стояло пятнадцать реакций. У Саши был канал на восемьдесят подписчиков. Все ли из них посмотрели пение Матвея?
Весь оставшийся вечер Матвей думал о Телеграм-канале. Он играл «Люби меня, люби», «Незабудку» и все размышлял. Он вынашивал эту мысль и во время того, как ехал глубокой ночью с Сережей, Катей и Аней в такси – они все жили в одном общежитии.
Утром следующего дня он нажал на заветный карандашик в правом нижнем углу Телеграма, выбрал «Создать канал». Матвей скинул ссылку на канал в беседу группы, выложил в истории в ВК объявление о том, что создал канал со своим творчеством. Было страшно нажимать на кнопку «Опубликовать». Когда Матвей это сделал, он сразу выключил телефон и положил его на стол.
Он даже жалел, что сделал это в субботу, потому что это был не учебный день. В будни у Матвея хотя бы был повод не проверять канал, потому что голову занимали бы пары. Сейчас было слишком много времени, чтобы следить каждые пятнадцать минут за изменениями числа подписчиков.
На Матвея подписалось тридцать восемь человек. Вот это да! Он даже не ожидал. Это казалось бредовой идеей, но она вдруг переросла в авантюру почти на четыре десятка зрителей. Еще и Саша выставила в своем канале ссылку, так что подписчики шли и от нее. Среди них появилась и Лена.
«Становишься блогером?)», – написала Лена уже в Телеграме. Матвей поставил на её сообщение реакцию с улыбающимся смайлом.
«Типа того. Саша Златоустова предложила», – ответил Матвей. Иронично, что у Саши-блондинки в фамилии фигурировала частица «злато».
«Давно пора», – Матвей засмущался от этого сообщения.
Для порядка он поблагодарил всех за подписку и выложил видео с квартирника и тусы. Он сделал это, чтобы хоть что-то было на канале. Оставлять канал пустующим казалось чем-то неправильным.
***
Листая ленту в ВК, Матвей наткнулся на сторис одного из сокурсников, который поделился постом о поэтическом вечере. Его проводил университетский клуб чтецов и писателей. Матвей скинул этот пост Лене.
«Привет, не хочешь сходить?»
Темой мероприятия была любовная лирика. Выступать могли как и члены клуба, так и зрители во время открытого микрофона. Матвей решил, что можно попробовать свои силы и в этом. Тем более у него есть стихотворение на тему любви.
«Можно, слушай. Ты собираешься выступать?»
Лена будто прочитала его мысли через экран. Матвей улыбнулся и ответил:
«Да. Со стихами, которые тебе присылал»
«О-о-о, круто!!! Только у нас еще пара будет»
Матвей посмотрел на время. Действительно, вечер поэзии начинается в четыре часа дня, а по расписанию пара заканчивается полпятого. Но это только по расписанию.
«У нас ведь в этот день коллок по гисте. Так что, думаю, отпустят пораньше», – напечатал Матвей.
«Ну да, ты прав. Я в деле!»
Лена отправила стикер с котом Персиком, стоящим в воинственной позе.
***
В дни до начала мероприятия Матвей вбивал себе в подкорку стихи. Он успокоился, только когда начало казаться, что строки текут по венам вместе с кровью.
Один раз они с Лёхой разминулись в расписании, и, придя домой, Матвей оказался один. Не переодевшись и не пообедав, он сразу взял в руки гитару и быстро записал видео с припевом песни «Юность». Подписчики приняли её с восторгом и осыпали тринадцатью реакциями: пять сердечек, четыре огонька, три больших пальца вверх и один смайлик с сердцами вместо глаз. Для Матвея это было дикостью, но приятной дикостью.
Коллоквиум у Матвея закончился в полтретьего. Он быстро рассказал гистологическое строение тонкой кишки, дифференцировку одонтобластов, правильно назвал микропрепараты, которые выставил на микроскопе препод, показал рисунки и с чистой совестью ушел домой. Получая куртку в гардеробе, он написал Лене:
«Как у вас дела с коллком? Освободились?»
«Сдали, но еще не освободились. Он не хочет нас отпускать раньше!» – написала Лена через десять минут, когда Матвей уже поднимался на свой этаж в общежитии.
«Почему?»
«Не знаю. Я сказала, что мне надо к врачу», – Матвей понял, что это ложь для усыпления бдительности препода. Хотя в каком-то смысле искусство обладает целебными свойствами. – «А он говорит, что мне не надо»
«Пипец»
Матвей не знал, какую эмоцию юзать. Он терпеть не мог таких сварливых преподавателей, которые держали студентов до талого и никогда не шли им навстречу. Ладно, допустим, Лена чуть-чуть приврала о походе к врачу, но отвечать так грубо – это… Верх грубости.
«А что вы сейчас делаете?» – спросил Матвей, думая, что он занял их чем-то великим.
«Ничем. Все всё сдали, и он ушел. Сказал рисовать, хотя мы ему показали рисунки за этот коллок. Рисуем на новую тему»
Почему делал препод, а стыдно было Матвею?
Они условились встретиться через полчаса. Лена сказала, что пока подождет препода, надеясь уговорить отпустить её. Матвей успел поесть, выложить из рюкзака тетради и учебники, дойти до корпуса, но никакого прогресса на паре Лены не было.
Сев на скамейку перед корпусом, Матвей снял видеосообщение и отправил Лене «кружочек», где поиграл бровями с легкой улыбкой.
«Я уже тут»
Лена прислала смеющийся стикер с котом и сказала, что скоро придет. Матвей в предвкушении пинал заледеневший снег из таявшего сугроба, едва находя силы усидеть на скамейке.
Обстоятельства портили настроение. Матвей ждал мероприятие несколько дней, учил свое стихотворение, работал над интонацией. Будет грустно, если все вдруг накроется медным тазом по независящим от них обстоятельствам в виде противного препода.
«Как же он задолбал», – написала Лена и отправила смайлик с закатывающимися глазами. – «Он на минуту зашел и снова смылся. Я даже не успела вопрос задать»
Матвей почувствовал укол тревоги.
«Ты не сможешь уйти раньше?»
«Смогу»
Нос и руки начали мерзнуть, так что Матвей зашел в корпус. Он сел на лавку перед будкой охранника, то и дело поглядывая на лестницу. В груди поселился червячок, который грыз изнутри и не давал покоя. Неужели у них и правда все разладится, и Матвей не сможет выступить, а Лена не сможет посмотреть? Без нее читать стихи казалось идеей бессмысленной.
«Мчу к тебе!» – прислала сообщение Лена и словно сбросила камень с его плеч.
Через несколько минут он услышал торопливые шаги. Внутреннее чутье подсказало, что это точно Лена. Это и правда была она, летящая по ступеням, снимающая халат на ходу. Матвей встал со скамьи.
– Привет! – выпалила Лена, вытаскивая из рюкзака пальто и комком бросая в него халат, совсем не заботясь о том, помнется он или нет. Она двумя легкими движениями накинула платок на голову, быстро надела пальто. – Бежим, пока он не пришел!
Матвей засмеялся, толкая со всей дури дверь. Она широко распахнулась и чуть не ударилась о стену, но Матвею было так плевать. Он ощущал себя мелким воришкой, укравшим шоколадку в магазине ради адреналина. Лена, конечно, больше, чем просто шоколадка, да и сама была не против сбежать, но Матвея грела мысль, что он буквально выкрал её с пары.
Начхав на занятия, препода, охранника, который явно был не в восторге от пренебрежительного обращения с дверью, они пулей вылетели на улицу.
– На автобусе или пешком? – спросил Матвей, когда они остановились около лавки. Лена все-таки вытащила халат из рюкзака и аккуратно его сложила. Да уж, лишний раз гладить его никому не захочется.
– А давай пешком, если успеваем. Идти, наверное, минут двадцать.
До мероприятия оставалось полчаса. Они бы успели.
– Тогда пешком!
Матвей был окрылен духом авантюризма, витающим в воздухе. Они резво пошли прочь от университета и вскоре оказались на площади. Матвей хотел повернуть налево, но Лена вдруг пошла в противоположную сторону.
– Нам нужно на другую улицу, по Ленина идти будет дольше.
Матвей кивнул и покорно пошел за Леной к светофору. Ей виднее, ведь она всю жизнь провела в этом городе, так что знает каждый закоулочек. Ну, в теории.
Они пошли в гору, и у Матвея даже немного забились икры. Затем они будто прошли через временную петлю и свернули на улицу девятнадцатого века. На дороге практически уже сошел снег, оголивший отсутствие асфальта. Однако он не уплыл за долгую зиму, а не был предусмотрен изначально: на его месте были выложены крупные камни. Даже в ботинках ощущалась их круглая гладкая форма. Матвею казалось, будто он идет по огромному массажеру для стоп. Вдоль улицы стояли жилые деревянные дома. Матвей остановился у резного фонаря, чтобы сфотографировать. Он выглядел так необычно и винтажно, что, казалось, вечером придет фонарщик, приставит к нему лестницу, откроет створку и зажжет керосиновую лампу внутри него.
– Никогда не был на этой улице. Здесь очень красиво, – сказал Матвей, наступив на очередной камень, по которому прокатилась стопа.
Матвей любил старую часть города. Ему нравилось соприкасаться с прошлым. В такие моменты он чувствовал себя попаданцем.
– Сколько сейчас времени? – спросила Лена, и Матвей достал телефон, включил экран.
– Осталось пятнадцать минут до мероприятия.
Лена кивнула. Время еще было, но они особо и не торопились. Кажется, двадцати минут им не хватит, чтобы добраться, но почему-то никого из них это не волновало.
– От собственного вопроса вспомнила песню, которую сейчас заслушиваю до дыр. И нет, это не «Веснушки», – Матвей улыбнулся от упоминания этого трека. Он уже собирался спросить, что в последнее время играет в наушниках Лены, но она внезапно выдала: – Эй, какой сейчас год или день? Я заблудился во времени лет…
– Жги со мной дофамин? – спросил Матвей, и Лена кивнула. Он быстро вытащил из кармана и начал искать эту песню.
– Жги со мной дофамин… – продолжала петь Лена. Она иногда не попадала в ноты, растягивая их не очень удачно, но это не вызывало у Матвея отторжения. Ему нравилось, как это делала Лена. Манера её пения напоминала домашние посиделки из детства Матвея, где бабушка тянула любимые куплеты. И пусть она тоже не была профессиональной певицей, от этих вечеров веяло уютом. Сейчас возникло точно такое же чувство.
Матвей неуклюже мазнул пальцем по ползунку трека, и тот переключился сразу на середину, когда начался энергичный припев.
– Жги со мной дофамин! – закричала во все горло Лена, и Матвей подхватил на следующей строчке:
– Мы на луне одни!
– Смотрим на звезды, что светят, как маяки!
– Надо ли утолить жажду твоей любви?
– Ты не смогла забыть!
– Даже мне дав уйти!
Матвей и Лена засмеялись. Они пропустили партию «Пирокинезиса», но совсем не грустили по этому поводу. Снова посетило ощущение, что нет никого, кроме них, прямо как в строчке про луну. И уже забывалось, куда и зачем они шли.
Матвей лишь на мгновение замешкался, подумав, не помешают ли они жильцам улицы громким пением. Мысль быстро отмелась, потому что еще только день, они могут шуметь, сколько душе угодно. А если что-то пойдет не так – они убегут, прямо как от преподавателя Лены.
«И во всё горло заорём с тобой дурную песню

Нас поймают – закроют в палате одноместной

Ты не бойся, ты смейся (Ты смейся)»
Снова было так хорошо и так легко, словно для Матвея в этом мире не было никаких преград. Он был так воодушевлен, что готов был горы свернуть, не то что стихи прочитать. Стихи – это ерунда. Хотя без песен и «похищения» Лены Матвей бы точно переживал и всю дорогу судорожно повторял четверостишья, которые сам сочинил.
– Тебе ничего не будет от того, что ты ушла с пары? – Душу грели думы, что Лена могла тухнуть на паре, но вместо этого поет песни и идет на поэтический вечер, но этот нюанс не давал покоя.
– Неа. Я попросила одногруппников передать, что я все же ушла к врачу, если он меня потеряет. Мне кажется, он и не заметит мою пропажу, но попасться ему на глаза в коридоре все равно не хотелось, поэтому я торопилась. Кринж, короче. Сколько осталось до начала?
Они уже покинули каменистую улицу и сейчас поднимались по лестнице.
– Семь минут.
– Бежим! Мы так реально опоздаем! А ты же еще выступаешь!
Да, Матвей еще выступает. Надо, наверное, повторить перед мероприятием. Хотя пофиг, если что, прочитает с телефона.
***
Матвей шёл на поэтический вечер еще и для контента в канал. Он сам удивлялся своему энтузиазму, но почему-то быть публичным ему понравилось. Просто видео с гитарой – это скучно, нужно разбавлять чем-то другим. Он опубликовал текстовый пост, где рассказал, что будет на поэтическом вечере и прочтет стих собственного сочинения. Это объявление лайкнули пять человек.
К счастью, Матвей и Лена не опоздали, но пришли за минуту до начала. Запыхавшиеся, они разместились на двух сидениях рядом друг с другом и даже словом не обмолвились, потому что тут же вышел организатор. Помещение было обычным: ряды серых стульев с мягкой обивкой, между которыми был проход, на стене доска, на которую проектор выводил изображение со слайдом названия поэтического вечера.
Слушая чтение стихотворений от участников клуба, Матвей ощутил себя никчемным, прямо как на квартирнике. Ему точно бы не хватило умений выступить так же хорошо. Хотя ведь не обязательно выступать. Может, и не идти тогда? Боже, что за душевные терзания прямо как несколько недель назад. Зачем он тогда пришел, если не себя показать? На других смотреть тоже классно, но лично для Матвея слушать поэзию не так интересно, как песни. Не выступить на квартирнике не так обидно, как тут, потому что он получил удовольствие от песен.
Хотя и поэтический вечер смог впечатлить. С заключительным номером выступила девушка, которая настолько проникновенно и чувственно прочитала стихи Есенина, что Матвея вжало в кресло от её громкого голоса с четкой интонацией. Он внимал каждому её слову с затаенным дыханием. Девушка была одета в костюм, состоящий из черных брюк и такой же жилетки. У неё была короткая стрижка и, казалось, почти сам Есенин расхаживает перед ними взад-вперед, рассуждая о любви, и не читает стих, а рассказывает момент из своей жизни, ловко рифмуя слова на ходу.
Конечно же, после её выступления зал взорвался аплодисментами.
– Ты пойдешь читать? – тихо спросила Лена, наклонившись к уху Матвея. Он пропустил уже двух человек на открытый микрофон.
– Да. Пойду.
– Давай-давай. Будет новый контент в канал. Я тебя засниму.
Лена словно прочитала мысли Матвея. Он и сам хотел попросить его снять, но, боже, лучше бы она этого не говорила, потому что стало только страшнее.
На негнущихся ногах Матвей встал с места, прошел к доске. Луч проектора упал на него, омыв фигуру Матвея бежевым цветом приветственного слайда. Матвей отошел чуть в сторону.
Он уже не был настолько уверен в том, что справится с рассказыванием стихотворения наизусть, так что на всякий случай взял с собой телефон.
– Этот стих я написал сам, – начал Матвей, обращая взор в толпу. – Он о том, как одержимому демоном человеку пыталась помочь освободиться его возлюбленная. Герой и правда спасся, но в состоянии аффекта убил любимую. Цена была слишком высока.
Публика рукоплескала Матвею. Он смущенно потупил взгляд, набрал в легкие побольше воздуха.
– Это больно, страшно и горестно.

Мои руки запятнались в крови.

И нет печальнее повести,

Чем убийство своей самой большой любви.
Начал Матвей довольно бодро, но когда перевел взгляд на Лену, которая и правда снимала его, слова в голове рассыпались прахом и разлетелись по ветру, который начал гулять внутри черепной коробки. Матвей с трудом смог произнести последнюю строчку четверостишья. Как хорошо, что в руке лежал телефон. Он заглянул в него краем глаза и освежил память.
– Те, что связались со мной, погибли.

У меня шансы на счастье были?

Я прогнивший и проклятый,

Мертвец, из преисподней поднятый.
Наш союз мне был дорог,

Но почуяло чудище порох,

Сорвалось, как собака с цепи,

И тебя не вернуть, как ни кричи.

Ты хотела меня спасти,

Но чем я ответил тебе? Прости.

По щекам катится слез горьких град.

Без тебя я словно распят.

Ты солнце, ты небо, ты свет,

Озарял мою жизнь ясных глаз твоих цвет.

Плескался в них весь океан,

Я был во всем виноват.

Проявил я к тебе доверие,

Но как мог отдать тебя зверю?

Таких, как ты, где еще повстречать?

Ты герой, не должна была ты умирать.

Я не просто убил человека —

Уничтожил само чудо света.

Ни от кого я не жду прощения,

Это не стоило Его укрощения.
Зал снова разразился аплодисментами, а Матвей решил, что в ближайшее время не выйдет на сцену. Хватит с него.
***
– Ну что, как ощущения? – спросила Лена, когда они покинули здание, где проходил поэтический вечер.
Они были смешанными. Матвей не испытал восторга. Не сказать, что он был в эйфории и от выступления на квартирнике, но тут было хуже.
К нему подошла одна девушка и выразила восхищение стихом. Матвей сконфуженно поблагодарил её и поспешно ретировался, даже не запомнив, как она выглядит – настолько он разволновался.
– Странные. Я забыл слова.
– Это не было заметно. Ты читал довольно ровно.
– Просто потому, что я у меня в руках был телефон. Без него бы я обмер от страха.
Лена задумчиво и протяжно хмыкнула.
– Главное, что результат был хорош. Мне понравилось, как ты читал! Ты хорошо отработал текст!
Она взяла телефон и прислала видео с выступлением – Матвей это понял по вибрации, которая окутала карман куртки и прошлась по бедру.
– Спасибо, – Матвей в это верил с трудом. Ему казалось, что он сделал недостаточно. Что ему делать со своим дурацким волнением? Как избавиться от него и чувствовать себя спокойно на сцене?
По сложному выражению лица Матвея Лена поняла, что её слова не воодушевили.
– Слушай, даже если тебя что-то не устраивает в своем выступлении… Поверь, не все получается с первого раза так, как мы бы этого хотели. Думаю, ты это знаешь. Нужно пытаться много раз, чтобы получить желаемое. Даже герою твоих песен придется драться двенадцать раз, так?
Матвей сначала не понял, почему именно двенадцать, а потом вспомнил, что сам же решил, что его пантеон будет состоять из двенадцати богов и главный герой вступит в битву с каждым из них.
– Да… Да, ты права, – он улыбнулся. Лена тоже улыбнулась, радуясь, что смогла подобрать к Матвею ключик.
Они не стали задерживаться и сразу же разошлись по домам, потому что у обоих на носу был коллоквиум по физической и коллоидной химии. Матвей не успел прорешать несколько слитых другими группами билетов. Ими нужно будет заняться, а еще повторить формулы. Хотя, может, выписать на шпору?
Обнявшись на прощание, Лена сказала:
– Не сомневайся в себе. Ты хорошо выступил. Обязательно посмотри видео и выложи его в канал! Буду ждать!
Матвей улыбнулся и пообещал, что обязательно это сделает. Идя домой, он думал о своем герое, который согласился на нелегкий путь в виде двенадцати битв с богами ради того, чтобы восстановить справедливость. Он осознанно шел на этот шаг и стойко переносил все страдания. Матвей считал его крутым, будто он великая личность его времени, а не выдуманный им же персонаж.
Когда Матвей поднимался по лестнице общежития на свой этаж, в голове родились строки:
«Боги сроду наглости подобной не видали
От их гнева земли недра даже задрожали»
Он поспешил записать их в заметки телефона. Вот и положено начало первой песни цикла. Что на это сподвигло ум Матвея? Поддержка Лены, её упоминание героя или стресс на поэтическом вечере?
У него не было времени об этом подумать, как и посмотреть комментарии, оставленные подписчиками на канале, так как пора было готовиться к химии.