Главная страница | Ужасы | Седьмая Луна 8: Университет

Седьмая Луна 8: Университет
Андрей Коробов
В Городе уже нет безопасных мест. Есть ли ещё шанс на спасение?
Понапрасну Зло грызёт само себя изнутри. Меньшее и большее спутались в борьбе за пальму первенства. Какое из них где? И кто победит?
Новая ответственность ложится тяжким бременем на плечи. Так чья жизнь впредь стала ценнее?
Сделанные выборы чреваты. Лишь время покажет, стоило оно того или нет.
Ясно одно: всюду балом нынче правит Смерть.

Андрей Коробов
Седьмая Луна 8: Университет

Глава 1
– Жители Занжера! – перекрикивая шум прибоя, воскликнула девушка-рыцарь.
Темноволосая, прекрасно сложенная и миловидная.
Добротный стальной доспех подчёркивал конституцию тела её, защищая от враждебного внешнего мира. На кроваво-красной накидке чёрным огнём пылал клинок праведника. Знамя Воинов Хоругви. Одно из – орден Меченосцев. Губители Востока.
Публика не стала бы воспринимать иноземку всерьёз, не знай она, кто эта выскочка. Её имя, её звание прямо говорили о том, чем обернётся одно-единственное слово против.
Такое уже происходило – и не раз. В местных взрастили страх задолго до сего дня.
Народ замер, не в силах проигнорировать официальное обращение. По периметру Орден расставил рослых, дюжих латников, что были вооружены до зубов.
Малейший неверный шаг со стороны толпы – и полетят головы ни к селу, ни к городу. Ужас и антиципация беды настолько сдавили горожанам глотки, что те даже дышали еле-еле. Ибо захватчики не прощали дерзости.
Лишь повиновение – залог мира.
Глашатай нового миропорядка вытянула из ножен меч, покрытый вытравленным девизом их рыцарского братства. Новым, стоило бы сказать. Буквы складывались в слова на языке дельмеев: «Боги рассудят». Клинок, отполированный до блеска, бликовал в лучах заката. Солнце покидало Восток, освобождая его из-под гнёта палящего зноя.
Остриё воительница направила на толпу сарацин, привлекая внимание всех и каждого. За её спиной по щиколотку в воде стояло порядка полусотни меченосцев. Рыцари заковали пленных в кандалы по рукам и ногам, приглядывая теперь за ними.
Узникам завязали глаза, в рты запихали кляпы. Они потели и тряслись, чётко осознавая: им не жить.
Для казни причиной послужило одно: распространение ложного вероучения. С приходом Седьмой Луны каждый по эту сторону моря должен был уяснить раз и навсегда элементарный тезис. Лишь одна религия имеет право на существование.
Ещё вчера сарацины созывали соседей на совместные молитвы, обращенные к тем Высшим Силам, которых почитали сами. Однако минувшая ночь обернулась для них кошмаром наяву. Их дома, помеченные козьей кровью, перевернули вверх дном.
Священные писания предали огню. Последние страницы обратились в прах лишь к первым лучам солнца. А самих богословов попросту выволокли. Будто скотину – прямо из постелей. Никто так и не заступился за них.
В числе пленников были не только лунариты, отнюдь.
Помимо бородачей в белых одеждах из хлопка через одного на колени поставили гладко выбритых клириков, что носили позолоченные мантии. Точно такие же, как и в Королевствах на Западе. До кучи к ним приставили вполне миролюбивых священнослужителей в причудливых шапочках. Не забыли и про поистине аскетичных жрецов-странников, которые носили не то туники, не то рваное тряпьё.
Иными словами, представлены были все религиозные конфессии, какие только существовали в Лиге Оазисов. Содружество славилось веротерпимостью. Не без огрехов, правда. Искандерия же тому – яркий пример.
Как ни крути, Орден питал к ним всем одинаково ненависть и презрение.
Небеспричинно, впрочем.
– Времена невежества подходят к концу, – констатировала девушка-рыцарь.
Изъяснялась глашатай на языке Халифата. Не без акцента, правда.
– Пришла пора отбросить ложных богов. Оставить мракобесие позади. Луны, Солнце, Огонь, Звёзды, Равновесие – всё это лишь частное, малая доля истинной плеяды! Ни «высшие расы», ни самозванцы, ни стихия не могут обособиться от подлинного мироустройства, не могут заместить его собой.
Толпе уже сейчас бы следовало возмутиться. Выразить свой протест против богохульных слов, которые одинаково оскорбляли чувства каждого из них.
Но рты у публики оставались закрыты.
Ценой крови невинно убиенных они научились как молчанию, так и раболепству. Когда вопрос жизни и смерти встаёт остро, своя рубашка ближе к телу.
С тех пор, как в Занжер ворвались Меченосцы, люд не принадлежал сам себе.
Подобное в истории Востока имело место быть неоднократно.
Религии сменяли одна другую испокон веков. Те же фараоны давно стали мифом. За ними – пришлые диадохи.
Но кто бы мог подумать, что староимперский Пантеон вернётся? В одночасье! Да ещё и посредством провозвестников с Запада…
Тяжёлой поступью хаоса, как и за дюжину веков до сего дня. Будто беспечный колосс, давящий в кашу букашек.
– Пророки, которых вы почитаете, правы лишь в одном: грядёт Судный День. И когда он настанет, лучше быть на верной стороне, – холодно вещала бестия и подчеркнула: – … если хотите жить. Так вышло, что конец света приходится на ваш век. Забудьте про рай, забудьте про ад: выживут лишь праведники.
Девушка всматривалась в лица немощных сарацин.
Обманутые женщины, мужчины, дети, старики. Люд был водой, поколениями принимавшей форму нового сосуда. Пришла пора напомнить им, какие идолы повлекли за собой расцвет их цивилизации.
– Кто-то из вас в глубине души жаждет Священной Войны с неверными. Что ж, вы её получите. Вопрос лишь в том, истинна лично ваша вера или нет. Ибо пощады не будет. Ваши косые взгляды, стрелы и сабли обращены на ваших соплеменников-иноверцев, на венделов, на Западные Королевства и тех, кто вас поработил.
Губы её изогнулись в насмешке.
– Но для истинных Богов что вы, что они – безбожники. Уверуйте – и будете праздновать среди победителей. Ослушайтесь – и познаете настоящее горе.
Люди переглядывались между собой. Никто не дерзнул шептаться, и никто не знал, как быть впредь. У них отнимали настоящее ради давно забытого прошлого. Так каким будет их будущее теперь?
– Пантеон возвращается. Несите эту весть по Востоку. Пусть каждый неверный в Оазисах трепещет перед их правосудием. Эмиры лживы. Эмиры смертны. Боги истинны. Боги – вечны. Священная Война начинается сегодня. Здесь… и сейчас.
Речь девушки послужила для рыцарей призывом к действию. Ножи наголо.
Холодная сталь касалась горла каждого жреца, пуская первые капли крови неверных. Меченосцы напоминали струнный оркестр, выступающий в Димецианской Опере.
Клинки в их руках стали смычками. Осужденные на смерть – альтами, скрипками, контрабасами, виолончелями.
Музыканты правосудия играли живо, будто высекали стройный нотный ряд.
Их рвение ужасало даже тех из жителей Занжера, кто вёл не менее жестокую подпольную борьбу против гармонистов. По крайней мере, им казалось так.
Лезвия вытягивали из жрецов не мелодию, но фонтаны крови, которые примешивались к и без того багровому морю в лучах заката. Бурел песок.
Пейзаж, дорогой сердцу каждого жителя Востока, осквернила массовая казнь.
Как белокаменный Оазис в руинах. Как рифлёные дюны Одары, из которых торчат остовы павших воинов.
Захватчики держали неверных за волосы. Когда головы отделялись от шей, демонстративно поднимали их вверх, чтобы публика вдумчиво вгляделась в перекошенные лица.
Тела же дёргались и бултыхались, будто рыбы, выброшенные на берег. Клонились то вперёд, то назад под напором волн.
Ближе к ночи головы погрузят в ящики да разошлют караванами ко дворцам градоправителей Оазисов. Эмиры отыщут во рту каждого такого «конверта» папирус, испещрённый неудобной правдой мироздания.
С этого момента перед ними встанет выбор, который и определит дальнейшую судьбу Лиги.
Кто-то подчинится, присоединится к Священной Войне, вырезав кафиров с Запада под корень. То же самое – ифритов и прочую нечисть.
Другие будут бездействовать, ожидая незавидной участи.
Третьи – самые безумные – попытаются не столько защитить свою веру, сколько оправдать право на единоличное правление.
Но так или иначе, по телу пирамиды власти на восточных берегах Моря всё одно пойдёт треск.
Ибо таков замысел Светоча Цивилизации…

Глава 2
Контраст вызвал у Альдреда кривую усмешку.
Вчерашние тучи обрекли всю зеленую зону на мучительную, неотвратимую погибель. Сегодня же, глядя с акведука в небо, ренегат не видел ни облачка.
Благодать.
Небесное светило прогнало с улиц гулей, наказав ждать сумерек. Хотя после вчерашнего навряд ли тварям осталось, чем поживиться в Саргузах. Кто бы знал, сколько точно ютится выживших в Мёртвом Городе. Ясно одно: живым здесь больше не место.
Людей, что заблаговременно поняли это и сумели выбраться, уже давно и след простыл. Альдред же оказался в числе отстававших. Корабль в светлое завтра вот-вот должен был отчалить с концами. И могло статься так, что без него.
Тишина стояла поистине умиротворяющая. Как если бы Чёрный Мор никогда не собирал кровавый урожай в Ларданах. Словно столица попросту вымерла сама по себе, брошенная лежать в руинах.
Эдакое живое напоминание о том, что любой золотой век однажды кончится.
День обещал быть ясным на всем протяжении, но кто мог сказать наверняка, что уготовит погода этим вечером? Сезон дождей никто не отменял. Город скорее полностью отдастся во власть мертвецов, нежели палящий зной окончательно вступит в свои права.
Чем скорее Флэй покинет Саргузы, тем лучше для него же. С этой мыслью Киаф отходил ко сну, с ней же и просыпался. Навязчивая идея, но здравая.
Увы, явь не стоит на месте. Здесь Хаос правит балом. Будущее заволакивал туман. В такой обстановке попросту невозможно подгадать момент. Строить планы. Их с Марго замысел уже не отвечал новому положению вещей. Полная неопределенность.
И все же, Альдред не унывал. Уверял себя, что почувствует, когда появится шанс для побега. Он воспользуется им. Всенепременно. А до тех пор ему придется и дальше играть свою роль в саргузской трагикомедии.
Лишь бы не потерять голову по ходу пьесы…
Первым, как ни странно, проснулся вестанец. Он принялся шнырять по закутку, где устроила привал его группа. Расталкивал своих бойцов.
Мягко и ненавязчиво. Прямо-таки по-отечески. Хотя у самого Вальдеса отчетливо виднелись круги под глазами. Этой ночью в беспамятстве он провел всего ничего.
Глядя на него, капрал Флэй гадал. Смерть ли Галаша так сказалась? Либо же степенно командир тоже трогался рассудком, не в силах выдержать жестокие реалии Эпохи Семи Лун?
Рамон, казалось, оставил на потом сладкий сон. Как с Культом Скорпиона будет покончено, победу он отпразднует сообразно. Захрапит на теплой перине в замке Вальперга, объевшись и упившись вином вусмерть. Можно подумать, иного лекарства от кошмара в Саргузах для него не сыскать.
Бойцы вставали, пусть и неохотно. В сравнении перерыв на сон казался куда соблазнительнее очередного дня, наполненного опасностями, ужасом и потерями.
Забвение даровало иллюзию безопасности, безмятежности, блаженного безмолвия. Пробуждение же сразу вносило ясность: во тьме просвета нет и не будет.
Во всяком случае, пока что.
Отряд «Феникс» уже прошел к этому утру огонь, воду и медные трубы. Изо дня в день персекуторы ставили на кон свои жизни. То ли еще будет, подозревали они. Эта история до сих пор не окончена.
Только Инквизиция способна поставить в конфликте точку. Знали бы они, что за темные силы возвышались над их возней в червивом комке грязи!
Единственный победитель в Саргузах был заведомо известен. По крайней мере, только Альдреду и немногим посвященным среди язычников Культа.
Времена нынче не те совсем. О ротации мечей Церкви впредь не могло идти и речи. Хотя она бы не помешала. Чисто для здоровья духа. Ренегат видел: на сослуживцах нет лица. У каждого взгляд потерянный. И след простыл от вчерашнего боевого задора.
Юстициар – и тот постепенно подозревать начал: медленно, но верно идут все они на смерть. Ни за что, ни про что. Если не сегодня, так завтра Седьмая Луна со свету их сживет. Как раньше, уже не будет никогда. Что хуже, пока неясно, как адаптироваться.
Глава «Феникса» закончил обход. Не успели подчинённые встать, капитан обратился к ним угрюмо:
– Времени терять не будем, народ. На сборы даю пять минут. Спускаемся вниз и идём к Институту. Раз небо чистое, сама Светлейшая велит продвигаться…
Пока Вальдес вещал, Богдан зря время не терял. Протер глаза, зевнул. Затем полез в подсумок, выуживая портсигар. Достал сигариллу, подкурил, пустил сизый дым.
– Утро добрым не бывает, – буркнул он. – Пинок под зад хороший помогает.
Станеску не улыбалась навязанная капитаном спешка. Раз уж чинного приема пищи перед очередным маршем не предвиделось, в качестве завтрака он избрал табачный дым. И всё равно не то. Кашлял, сплевывал с акведука слюни со смолой, но курил.
Разбойник с большой дороги посетовал жалобно:
– Нам бы ради приличия хоть чем-нибудь перекусить.
– Я поддерживаю, – холодно отозвалась Джада. Она в сторонке отбивала от сапог подсохшую глину. Увы, безуспешно. – Ещё бы лицо умыть, обувь ополоснуть от грязи.
– Капитан, что ж это получается? Нам ни поесть, ни умыться?.. – Дора насупилась.
Её голос прозвучал особенно враждебно. После вчерашнего перекуса в компании бездушного трупа в рот она толком не взяла ни крошки.
Впрочем, как и вся группа Вальдеса.
Заслышав, как шифтер возмущается, Альдред лишь усмехнулся недобро.
Он только под ночь на акведуке принял от Ингрид пару ломтиков сыра и несколько глотков разбавленного вина. Чисто горло смочить.
– У нас в Бештии говорят, голодать полезно. Оздоровиться можно, – расхохотался Максанс, осушая флягу в край. – Впрочем, я б не отказался восполнить запасы воды.
– А знаешь, как у нас в Лечче говорят? – бросила ему Казадеи, дуя губы. – Пока толстый сохнет, сухой сдохнет. Хочешь поститься – постись. Я б вот поела…
– Можно и на ходу перехватить чего-нибудь по-быстрому, – вставил свои пять медяков Драго. Как и всегда, его мелкими неудобствами было не испугать.
– Еще немножко сыра у меня осталось… Ты будешь, Альдред? – засуетилась Ингрид, сунув руки в свою походную сумку.
Флэй задумчиво погонял воздух во рту. Его по-прежнему трясло после ночных кошмаров. Тем более, рассветное солнце напекло, подсушив его, будто виноград. Сам он по жизни всегда больше нуждался в питье, нежели пище: все равно сколько бы ни съел, снова начинал голодать, оставаясь тощим, как жердь.
– А вино закончилось?.. – осведомился капрал неловко.
И лишь юстициар оставался безмолвен. Собрался Приам почти мгновенно. Ему было достаточно просто встать, подобрать свой цвайхандер и взвалить на плечо. Превосходный солдат. Каждый полководец был такому рад.
Брюнетка, наблюдая за начинавшейся катавасией, фыркнула и осклабилась:
– Только дай повод – и суши весла…
Рамон, выглядя всецело безмятежно, переводил взгляд с одного бойца на другого, а после добился всеобщего внимания одним зычным возгласом:
– Я надеюсь, каждый высказался?
Персекуторы затихли, внимательно слушая командира. Обратив на себя взоры группы, Вальдес улыбнулся и кивнул подчинённым. Вестанец пояснил:
– Чего уж гадать на кофейной гуще, в Институт мы не на курорт идем. Будет сложно, я нутром чую. Голодными и чумазыми много «Феникс» не навоюет. Поэтому я предлагаю вот, что… Между акведуком и Институтом целая россыпь домусов. Старый Город. Имения чиновников. Бьюсь об заклад, у них есть все, что нам нужно: воды и еды вдосталь. Передохнем там, а после – приступим.
Глаза бойцов округлились. Они не верили в то, что услышали. В очередной раз капитана будто бы подменили. Шутка ли, усач открыто шел им навстречу. Разом закрывал все претензии. Самые прозорливые в группе Вальдеса подозревали: вчерашний переполох в трущобах сильно повлиял на главу «Феникса».
Тот спустился с небес на бренную землю. К своим людям.
Хотя инквизиторам стоило бы поблагодарить Альдреда за смелость, сам ренегат не возгордился. Его интерес тут был мал, ограничиваясь лишь их с Бенеке выживанием.
Капрал и капитан встретились между делом глазами. Флэй кивнул ему. Еле заметно улыбнулся и заключил:
– Звучит отлично.
Тем самым он выражал всеобщую перемену настроения в группе Вальдеса.
Богдан докурил сигариллу и швырнул окурок с пролета акведука вниз, на видавшую виды мостовую. Он наблюдал, как табак, еще тлея, разлетался. Огарки мгновенно потухли, став стылым пеплом.
Лиходей отметил, скаля зубы в вымученной улыбке:
– Вот это уже дело!
– С этим разобрались, – подытожил Рамон, почесывая щетинистый подбородок. – А теперь о главном. Пока вы спали, я пытался связаться с другими группами.
– Реверден уже добрался до места? – осведомилась Джада, подходя поближе.
Усач пожевал губы нервно, глядя на нее. Глаза его напоминали два печеных помидора из-за полопавшихся капилляров. Он признался:
– Понятия не имею. Может быть. А может, и нет. А может, мы с ними больше никогда не увидимся. Ни с тем, ни с другим установить связь не вышло. Не отвечают. Ладно уж Коллеоне, он мог спать. А вот за Ревердена я почему-то боюсь.
– Метка еще действует? – осведомился Альдред, вскидывая подбородок.
– Час назад примерно сошла с запястья, – заявил Рамон сипло, вертя торсом на месте. – Это значит, мы сами по себе. Задачу требуется выполнить во что бы то ни стало. На группу Ревердена отвлекаться не будем, что бы с ними ни произошло. Как закончим в Институте, там и видно будет, как дальше поступим.
– Хотелось бы понять, куда возвращаться, – заговорил вдруг морской волк. – А то мы ни сном, ни духом, что вообще происходит в корпусе.
– Я думал об этом, – кивнул ему Вальдес. – У нас есть пара сигнальных огней. Прибегать к ним нынче опасно. Их могут заметить не только инквизиторы, но и апостаты. Бьюсь об заклад, зараженные тоже заскочат на огонёк. Так что это крайняя мера. Самое лучшее – это если мы по пути зацепимся с кем-нибудь из других отрядов.
– С кем это? – фыркнула сержант Верде. – С «Медузой»? Или с ублюдками Рауша?
– Альбиносы были бы предпочтительнее, – признавал усач. – Нам с ними делить нечего. Однако, если уж прижмёт, потерпим и «Цербер».
– Вот еще что! Псин только не хватало! – запричитал Богдан, тыча пальцем на пол. – Я с этими лурскими недоносками в одном поле-то срать не сяду. А уж с ними сотрудничать – так тем паче. Лучше самим как-то найти, где нынче засело руководство.
– «Цербер» тоже не дураки, – напоминал усач. – После вчерашнего будет глупо, если они начнут кидаться на нас, как дворовые шавки. Знаете ли, катастрофы порой сближают людей. Если мы не сплотимся, всему корпусу не жить. Рауш это понимает.
– Если так, то прекрасно, – вклинился в разговор Максанс. – Но личный опыт мне подсказывает, что бедствие, наоборот, людей разобщает. Кто успел, тот и съел, и каждый сам за себя. Что-то я сомневаюсь в лурской благонадежности…
– За несколько дней в Мёртвом Городе я видел точно то же самое, – поделился Альдред. – К сожалению…
Рамон горько вздохнул, не желая спорить. Часики-то тикали.
– Никто ничего не может знать наверняка, – строго рассудил вестанец, чеканя слова. – Именно поэтому действовать мы будем по обстоятельствам. А там и узнаем, кто из нас был прав. Как вам такой расклад, народ?
– Можно подумать, есть другой… – многозначительно пробормотала Джада.
– Боюсь, что нет, – отозвался капитан и хлопнул в ладоши. – Ну, пять минут пошли! В темпе, народ, в темпе!
Даже здесь Вальдес пощадил подчиненных, давая фору просто чтобы задобрить их. Бойцы собрались меньше, чем за минуту. Размяли лица, сгоняя сонливость, похватали оружие и сумки, выстроившись в колонну перед капитаном. Усач удостоверился:
– Все готовы?
– Так точно, – отвечали ему персекуторы в унисон.
Юстициар лишь выдохнул шумно, словно тягловый бык: в зависимости от контекста один и тот же вздох его мог означать и «да», и «нет».
В природе глашатев Света с Тьмой Альдред разбирался слабо, ибо такие знания – достояние узкого круга лиц в Янтарных Башнях. Нельзя сказать наверняка, тяжело ему выражаться по-человечески, либо же Приам сам по себе молчалив.
– Спускаемся, – дал команду Вальдес и полез на служебную лестницу первый.
Языческие акведуки стояли в Саргузах с незапамятных времен. Дельмеи построили местные водоводы еще в бытность первых тиранов, когда колония стала разрастаться на юг Полуострова. Если верить городским хроникам, всего их заложили порядка шести.
Ничто не вечно под гнетом времени. Династия Барбинов застала только два действовавших, однако их состояние приближалось к аварийному. Благо, богатства Саргуз тогда пошли на дело: за баснословные деньги норманнам удалось тайком выкупить у Деспотата их давешнюю технологию по налаживанию работы водопровода.
Так, новые господа в Ларданах сумели сохранить здесь приемлемый уровень санитарии. Другого выхода попросту не было, раз уж во все периоды истории столицу населяли десятки тысяч жителей.
Саргузы не отличались чистоплотностью. Особенно с наплывом варваров-гармонистов, сровнявших половину Города с землей. На беду потомкам те луры жгли днями и ночами все языческие документы без разбору. Это был триумф обскурантизма.
Если бы тогдашний Герцог не спас новую вотчину, обитель Тиранов просто бы захлебнулась в нечистотах. Её пожрали бы собственные миазмы, провоцируя эпидемии. Стихийно вырытых колодцев никогда не бывает достаточно, чтобы покрыть нужды людей при здешней плотности населения.
Впрочем, сохраненная инфраструктура не сумела уберечь Город от свидания с Чёрным Мором. Равно как и Деспотат задолго до Эпохи Семи Лун. Ибо природа чумы происходила не столько из реального мира, сколько из зазеркалья.
Знал бы Герцог из норманнов, что построенные им для наладчиков лестницы однажды спасут жизнь кучке потрепанных инквизиторов! Они легко забрались на акведук, оставшись незамеченными. Раз уж костров не жгли, ни чародеи, ни упыри понятия не имели, где мечи Церкви устроили привал.
Персекуторы один за другим спускались по лестнице в Старый Город. Им предстояло преодолеть высоту в двадцать саженей, прежде чем их стопы опустились бы на побитую, потрескавшуюся брусчатку. Словом, чрезвычайно высоко.
Красная туника что поднимался, что опускался другим путем. Он полез вниз прямо по своду акведука, хватаясь за уступы, как обезьяна. Деревянные ступени под его весом легко могли проломиться. Приам очутился на мостовой куда быстрее, чем даже Вальдес.
Наверху остались только Ингрид и Альдред. Подняться на акведук оказалось проще простого для девчушки. А вот вернуться обратно на бренную землю ей было страшно. Блондинка глянула вниз и гаркнула пугливо, пятясь назад. Её телохранитель осведомился в нетерпении:
– Чего же ты ждёшь?
– Мне… как-то не по себе. Что, если я упаду? – зарделась Бенеке.
Ангел-хранитель вздохнул, скрестив руки на груди. Выразился честно:
– От этого никто не застрахован. Ветер и фактор случайности никто не отменял.
Естественно, его слова только усугубили боязнь Ингрид. Флэй предложил:
– Давай я первый полезу, если тебе так будет легче. Главное, вниз не смотри. Осторожно перебирай руками-ногами. Так хотя бы тебе не придется торопиться. А я быстро слезу, без проблем…
– В-возможно так и вправду будет лучше, – замялась блондинка, пряча руки за спину и неловко улыбаясь. Ей было стыдно за свои слабости.
Благо, телохранитель её прекрасно понимал. В конце концов, он и сам не за один день заматерел. Многого от Ингрид капрал не ждал, пускай их будущий успех зиждется в том числе на том, как себя будет показывать протеже.
– Тогда спускаемся, – заключил Альдред чуть сонливо и полез на лестницу.
Умеренная физическая нагрузка постепенно возвращала тонус в его мышцы. Флэй значительно приободрился, только вот под ложечкой засосало. Оставалось надеяться, что группе Вальдеса удастся быстро раздобыть пропитание в Мёртвом Городе.
Раз уж Альдред спускался по опорам, которым доверял всяко больше, чем доске над пропастью, страха никакого не испытывал.
Начав скучать, ренегат смотрел по сторонам. Края халата «Сольпуги» колыхал знойный ветер. В стороне Восточного Муниципалитета стояла дымка.
Флэй знал: это туман. Тот самый, зародившийся в районе госпиталя Сестер Милосердия. Мгла заволакивала все новые и новые площади.
Он призадумался, чувствуя неладное:
«Сдаётся мне, в тех краях жизни здоровым людям нет, и больше не будет…»
Капрал то унылую панораму Старого Города окинет взором, то защурится от лучей восходящего солнца, то глянет вверх, на Ингрид…
Пыхтя и корпя над спуском, блондинка виляла округлыми бедрами в опасной близости от лица телохранителя. Тяжело задышал, перенапрягаясь и краснея.
Их он попросту не мог игнорировать. Остановился даже на миг, чтобы полюбоваться. Всё-таки вид открывался поистине прекрасный. С эстетической точки зрения, в первую очередь.
Флэй до этого момента и не подумал бы заглядываться на Бенеке. Он её не расценивал, как женщину. Всё-таки типаж, как у Ингрид, не в его вкусе.
Девушки, которым постоянно требуется помощь, – от них обычно больше проблем, чем пользы. А себя Альдред никогда не чувствовал рыцарем. Разве что ментор стала исключением – да и то, с натяжкой.
Так или иначе, смысла вызволять принцесс из лап дракона не видел.
Нашли дурака. Пусть уж лучше этим займутся воздыхатели, неспособные иначе завести отношения с женщиной, кроме как положить у её ног целый мир.
Его больше привлекали сильные личности от прекрасной половины человечества. Самодостаточные. Такие, которые и сами любому дать отпор могут. А в ожесточенном бою – без задней мысли прикроют спину. Настоящие «боевые подруги».
Эта черта – то единственное, что роднило сестру Кайю, Марго и Дору.
Однако в моменте нелепое тело брало верх над чистым разумом ренегата, ибо плоть слаба. Мелкие интрижки его интересовали мало, что явно показал случай с Марго. В своих измышлениях ренегат зашел дальше, чем следовало бы.
Альдред призадумался, чем обернулся бы их более тесный союз именно с Ингрид. Все же её северная красота не могла не попасть в поле зрения Флэя. Несобранность и кротость – вот, что в первую очередь смущало капрала.
«Мы оба инквизиторы, и мы оба Киафы. Но такие разные. Думаю, как и наши Боги. Только ли общее несчастье роднит нас? Если не сейчас, то потом смогли бы мы стать парой? Это маловероятно. Ингрид еще расти и расти. С другой стороны, я мог бы этому самому росту поспособствовать. Был бы смысл…
Приложи я руку к ее становлению, она бы сформировалась окончательно, полностью под меня. Так поступала сестра Кайя – умело, с холодным расчетом. И без стеснения пожинала плоды.
С одной стороны, чудесно, и я буду в выигрыше, а с другой… Это будет большая ответственность. Лишнее бремя.
Нет уж, спасибо. Давайте как-нибудь без меня».
Между тем Ингрид уже добралась до него. Хотела опустить ногу. Носком почувствовала руку капрала, отвлекая того от беснований воспаленного рассудка. Блондинка запричитала недовольно, как маленькая сестра:
– Альдред, ну ты же обещал! Чего ты там мешкаешь? Я так перепугалась…
Его мимолетную блажь как рукой сняло. В том числе – и напряжение. Флэй рассмеялся и оправдался:
– Прости-прости, Ингрид! Я засмотрелся на окружающие красоты…
– Очень мило, – пробурчала себе под нос девчушка. Больше делала вид, будто дуется, чем это было на самом деле. – Только я чуть не упала. Пожалуйста, не отвлекайся. Я тебя очень прошу…
– Хорошо-хорошо, не переживай, – отозвался капрал и принялся лезть.
– Спасибо, – искренне благодарила его Ингрид, спускаясь следом.
Телохранитель остыл. Поэтому остаток лестницы они преодолели без происшествий. Группа Вальдеса – вернее те, кто еще остался жив, – были в сборе. Инквизиторы вошли на территорию Старого Города.
Уже отсюда бойцы могли видеть обособленный от Саргуз кампус Ларданского Института. Однако их на тот момент волновало совсем другое.
«Феникс» высматривали среди языческих особняков такой, где уж точно могло находиться все, в чем они нуждались. К восьмому дню глаз у персекуторов уже наметан был, куда соваться опасно, а куда – не слишком. Все одно, бойцы понимали: не потопаешь – не полопаешь. Не ровен час, им придется вступать в бой.
Чинуш местных эпидемия тоже не пожалела.
Капрал то здесь, то там видел выбитые ставни. Давешние остовы тех, кому не повезло попасться гулям на зуб. Скелеты от стара до млада. Местами встречались брошенные кареты. Орда нагрянула в холмы нежданно.
Исходя из увиденного, Альдред наталкивался на очевидный вывод: гули здесь похозяйничали пару дней назад. И за это время успели сожрать всех, до кого успели добраться. Ушли в сторону зеленой зоны, как их собратья в прочих районах.
В то же время капрал подозревал: упыри успели наследить в особняках изрядно, пережидая солнце и ливни. После них в загаженные дома лучше не захаживать: мало ли, какие миазмы твари после себя оставили. На худой конец, они ведь источали особый, тлетворный смрад – любому отобьет аппетит.
Как назло, в округе большая часть имений была с выбитыми ставнями и окнами. Двери всюду поломали. Это явно указывало на то, что внутри окапывались зараженные. Если инквизиторы и зайдут в один из таких, только в крайнем случае.
Поиск увенчался успехом. Группа Вальдеса отыскала особняк. С виду казалось, будто упыри вообще в него не забирались. Персекуторам пришлось обойти по периметру домус, чтобы убедиться. Не было признаков проникновения ни со стороны мародеров, ни уж тем более людоедов. Большая удача.
Судя по всему, чиновник, живший тут, убрался из Города заблаговременно. Просто сделал так, чтобы в его отсутствие никто не добрался до богатств его особняка. Зря утруждался: его грязные деньги в новых реалиях не представляли никакой ценности.
Окна заколотили. Ворота заперли на замок. Не подступиться. Солнце заливало небесным золотом район за районом, обеспечивая безопасность и в холмах. Альдред со спокойной душой прострелил цепь. Замок упал наземь. Драго и Максанс отворили ворота.
Группе Вальдеса пришлось прикрыть ворота на всякий случай: не хотелось привлекать лишнее внимание к особняку. Инквизиторы выбили входные двери, проникли внутрь домуса. Прочесали каждый уголок, но так никого и не обнаружили. Видать, капрал Флэй выдвинул верное предположение.
Персекуторы беспрепятственно занялись тем, что сочли необходимым.
Без зазрения совести вымыли в отключенном фонтане обувь. Набрали воды из частной скважины, умывались от грязи минувшего дня.
Залезли в погреба, откуда выудили все необходимое для завтрака на скорую руку.
Разожгли на кухне очаг, принялись готовить. По участку загулял манящий аромат бесхитростной похлебки с копченостями, приправленной шафраном и майораном. У вора отщипнуть немного добра было незазорно.
Одновременно с тем Джада и Дора занимались выпечкой хлеба на простокваше.
Юстициар, как и всегда, держался поодаль. Подчищал вяленые окорока в темноте, утоляя нечеловеческий голод. Жадничал, не зная, когда еще будет вдосталь еды.
В зверинец красным туникам ежедневно отгружали целые повозки всевозможной провизии: они опустошали их, словно саранча.
Драго, заведовавший приготовлением блюда, разливал похлебку по тарелкам. Шифтер нарезала хлеб на куски. Персекуторы уселись за чиновничий стол и принялись есть, время от времени травя байки. Смеялись, шутили друг над другом, стараясь забыться, не вспоминать, что в группе стало на один клинок меньше.
Совместная трапеза шла на пользу как телохранителю, так и протеже. Теперь они явственнее ощущали себя частью этого коллектива.
Бойцы наслаждались редким моментом умиротворения, упиваясь простыми радостями жизни. Группе Вальдеса этого не хватало.
Рамон и сам был счастлив, что пошел на попятную. Знал ведь, без своих людей не справится. О них следовало заботиться.
Каждый за столом опасался: по крайней мере, в таком составе еще одних посиделок наподобие может и не предвидеться…

Глава 3
День восьмой, раннее утро
– Кто-нибудь когда-нибудь в Институте бывал вообще? – осведомился Альдред.
Группа Вальдеса медленно, но верно подбиралась к пункту назначения. Оставляли за спиной последние домусы и поднимались в горку. До Кампуса оставалось всего ничего. Казалось, еще немного – и они дойдут аж до подножия гор. А там – и шахтерские поселения у рудников недалеко.
Сытые и довольные, персекуторы приободрились, были готовы рвать и метать.
– Меня пару раз приглашали на семинары по монстрологии, – отозвался Драго. Другие даже ухом не повели. Он посмотрел на капрала через плечо и задал встречный вопрос: – Почему спрашиваешь?
– Ларданский Университет – понятие растяжимое, – заметил капрал Флэй. – Слышал, площадь он занимает немаленькую. Бродить устанешь. Да и институтов там несколько. Нам нужен определенный ведь? Так какой?
– Сейчас, я вспомню… – вклинился в разговор вестанец, пыхтением колыхая усы. – Отец Энрико мне объяснял же. Кафедра, которая нас интересует, у нас относится к факультету математических и естественных наук. Это Технологический Институт, но там все как-то накось-выкось…
– Что это значит? – напряглась Джада, бегло повернувшись к Рамону.
– Они с Институтом Биохимии формируют одно здание или вроде того. Либо же это корпуса, соединенные подземными и надземными переходами. Там замудрили с этим. Сами все увидим. А так их много, построек этих. Должна быть карта Университета, иначе как их студенты бы ориентировались? – рассуждал капитан.
– Замечательно, – бухтел Станеску. – Я пока иду. Но скоро, чувствую, поползу…
– Соберись, Богдан, еще немного осталось, – призывал командир деликатно. – Все в одном здании, считай. Ну, практически. У биохимиков мы сможем тебя запросто подлатать. Будешь, как огурчик!
– Хотелось бы верить, – сипло отозвался Лиходей. Кожа его стала белая, как мел. И это притом, что сам по себе вульп смуглолицый был. Альдред подозревал, не к добру это. – Но верится с трудом почему-то…
– Перестань, дело всего-то пары часов, – настаивал усач.
Арбалетчик ничего не ответил. Просто полез в портсигар за очередной сигариллой. За сегодня он уже курил шестую. Дым обволакивал его лёгкие изнутри, помогая забыть о полученных травмах. Глядя на него, Флэй качал головой.
«Угораздило ж его попасть в такую передрягу. Я начинаю понимать холодный расчет мутанта. Наплыв упырей мы пережили чудом, но Имре мог бы жить, ускорься мы. А так пришлось вытаскивать Богдана. В безумные времена живем. И им уподобляемся».
Ему самому не хотелось бы прикладывать руку к ликвидации братьев по оружию. Даром что это его союзники до первого перекрестка. Он помнил о крови застреленного миротворца на своем лице.
– Территория там и правда немаленькая, – не стал врать Максанс. – Университет в хорошую погоду видно со смотровой площадки у нас в Янтарной Башне. На мой взгляд, еще один город в городе.
– Хорошая погода… Поймать ее еще надо, хорошую погоду эту, – отозвался Флэй.
Лично он в глаза не видел даже близко четких очертаний Кампуса. Его постоянно гоняли туда-сюда. Было не до прогулок на верхних уровнях Круга.
– Порой мне кажется, Саргузы так и состоят из отдельных городков, – рассмеялась Дора. – Как оно правильно называется? Лоскутное одеяло?
– Час от часу не легче, – пробормотал Альдред. – А где предполагалось, что окопаются люди Ревердена?
– Да там же, в этих двух институтах-близнецах, – пожимал плечами Рамон. – В их группе есть выпускник Ларданского Университета. Свет и Тьма милостивы, раз он был жив на момент нашего разговора с Реверденом. Парнишка должен был стать нашими глазами в Кампусе…
– Без него не справимся, можно подумать… – ворчал Богдан, пуская дым.
– Нет, почему? – замялся Вальдес, опирая на плечо древко алебарды. – Справимся поди. Просто медленнее, чем хотелось бы.
– Знаете, как говорят? – привлекла всеобщее внимание сержант Верде. – Поспешишь – людей насмешишь. Мы не знаем, что там вообще происходит. А рассуждаем так, будто нас будут встречать хлебом-солью…
– Ой, бля! – простонал вульп от безнадеги.
Иной раз он ловил себя на мысли о том, что Смерть стала бы его избавлением от мук бренного тела. Хоть и был Станеску безмерно благодарен Вальдесу за человеколюбие. На Полуострове предупреждают бояться своих желаний: они могут исполниться. Сам рад не будешь. Увы, такой поговорки Богдан знать не знал.
– Что правда, то правда, – признавал командир, ощупав больной рукой подбородок. – Осмотримся, а там уж видно будет, как все повернется.
Группа Вальдеса поднялась на горку и сразу направилась вглубь небольшой дубовой рощи, за которой и простирался Ларданский Университет. Спустя шагов эдак четыреста они заметили некое подобие каменных стен. Инквизиторы и ухом не повели, а вот Альдред напрягся. Он открыто возмутился:
– Это ещё что за лихо? Мы туда вообще идём?
Рамон отвлёкся на него, останавливаясь и заявил:
– Точно по адресу. А в чем дело?
– Нормальное явление, что Кампус огорожен стеной, будто замок или Круг? Я вот считаю, это ненормальное явление, – пояснил Альдред, нагоняя командира.
Они поравнялись. Тогда Вальдес опять заговорил:
– Их неспроста ж возвели. Недавно это было…
– В чем причина, собственно? – не понимал Флэй.
– Я тоже задавался этим вопросом, когда пришел к ним в первый раз, – бросил им Драго. – Нас там профессор один сопровождал. Он объяснил так: лет, может, сорок-пятьдесят назад Кампус оказался своего рода рассадником наркомании. Планариум, дурман, прочая прилипчивая, смертельная дрянь.
– Серьезно? – переспросил капрал, подхваченный волной отвращения.
Его мутило от малейшего упоминания психотропных веществ. И неспроста.
Новициям в учебке долго и упорно втолковывали, к чему приводят пагубные пристрастия. Сомнительные предложения на черном рынке косвенно отбирали у зависимых всё, начиная от монет и заканчивая душой: они готовы были что угодно отдать ради лишнего раза уйти в забытие.
Учащихся держали в ежовых рукавицах неспроста: в них видели будущее Священной Инквизиции, её свет. Вот и проводили планомерные агитации за здоровый образ жизни. Альдред и с первого раза понял, но все равно пришлось тухнуть на лекциях.
Преподаватели не стеснялись даже им таскать заспиртованные органы, части тел. Наглядно пытались показать последствия пагубных зависимостей.
Лично Флэю не такими уж и страшными показались позеленевшие легкие в микротрещинах и ссохшиеся, губчатые мозги. Примерно так воздействовал на людей дурман, превращая их в слабоумных, больных душой и телом.
То ли дело обрубки рук и ног, пораженных некрозом. Черные, в язвах и струпьях, аж кожа крошилась, будто плоть обуглилась. И в этом была заслуга планариума – сизого порошка. Еще одно опасное растение, чьи семена попали в Аштум из Серости.
У Альдреда желудок оказался сравнительно крепкий. Зрелище выдержал мужественно. А вот одного из студентов на потоке стошнило прямо под парту. Словом, профессора умели убеждать.
Сестра Кайя – и та посчитала своим долгом предупредить воспитанника:
«Запомни, юный новиций. Те, кто дурман курят и нюхают планариум, – больные люди. Грязь, мразь и последнее дело».
– Как раз в ту пору Мировая Эйфория дошла до Илантии, – продолжал Драго. – Студенты тогда посвободнее себя чувствовали. Всячески просвещались культурно. Театры посещали. Актеры, в свою очередь, плотно сидели на всякой пакости, вот и приобщили золотую молодежь Города. Учащиеся нюхали и курили прямо в Кампусе, откидывали копыта что в общежитиях, что в аудиториях. Страшно это. Целая эпидемия.
– Да, я слышал об этом, – ответил Альдред.
– А как вообще профессура могла такое допустить? – насупилась Ингрид.
– Ну, никто даже толком и представить себе не мог, чем там детишки балуются, – заявил морской волк. – Все это казалось далеким. Глядишь, Ларданы напасть и не коснется. А оно вон как получилось. Да поздно было.
Богдан, привлеченный беседой, поддержал тему:
– Герцог настоящую городскую войну устроил, чистил притоны. Я слышал, народу тьма передохло – и зависимых, и торговцев. Толку только? Дельцы как были, так и остались, просто на дно залегли. Бьюсь об заклад, Барбины и вовсе поумерили пыл, предоставили условия для теневой продажи. Отыскали золотую середину, так сказать…
– В общем! – Усач попытался вернуть собеседников к исходному вопросу. – Руководством университета было принято решение оградить Кампус от Города и тлетворного влияния, что проникало туда внутрь. Герцог это дело проспонсировал.
– Угу, – поддержал Богдан, кинув окурок на мостовую. Сплюнул через пару шагов. – Так стена и образовалась. Свежая, видите? Учащиеся теперь там ведут строго обособленную жизнь. Допрыгались, короче говоря.
– Разве после этого студенты перестали носы пудрить? – усомнился Альдред, вспоминая разговор с Цанци. – Я обратное слышал.
– Я тебя умоляю! – рассмеялся Вальдес. – Ничего, в принципе, не изменилось. Просто не так выражено. Они поставили стены, хорошо. В Саргузы не пускают, на входах и выходах тщательно досматривают, и все такое. Только то и дело студенты попадаются. Реже, чем раньше. И тем не менее. Здесь в чулке протащат, на каникулах там, у себя накурятся в сопли. Отчисляют и садят их – волна за волной, волна за волной.
– Молодежь – она такая, – многозначительно добавил от себя герват. – Вечно бунтует, просто не туда воюет…
Альдред осклабился, думая о своем. Флэй считал, это в порядке вещей. Себя с благородными сынками и дочурками не отождествлял: из другого теста сделан. Ему было приятнее думать, что уж он-то воюет, куда надо.
– Это все, конечно, замечательно, – буркнул Максанс, когда они уже подходили к главным воротам университета. Естественно, те были заперты. – Но есть нюанс. Так просто нам не перебраться на ту сторону. Идеи есть? Предложения дельные?
– Могу расплавить створки, – предложила Дора, натягивая химеритовые перчатки. – Конечно, если хотите…
– Да, это самое простое, – задумчиво отозвалась брюнетка, прицениваясь к предложению. На её губах заиграла лёгкая улыбка без явных на то причин.
– Шутите, что ль, красавицы? – опешил командир. – Вы хоть понимаете, что, если мы так пройдем, любой за нами проскочит?
Усач предоставил весомый аргумент. Не стоило забывать о гулях и магах. Что первые, что вторые, так или иначе, выходят на инквизиторов. По запаху ли, по следу ли в Серости, который оставляет всякий фантом.
– Такой вариант никуда не годится, – проявил солидарность капрал Флэй.
– Вот умора будет, если это единственные закрытые ворота, – хмыкнул Богдан, вставая в тени дуба – Или где-то по периметру есть пробоина в стене…
– Нет у нас времени проверять, есть ли другие открытые ходы, – проворчал Максанс. – Лучше давайте подумаем над тем, как здесь пробраться.
– Стена не высокая, – удивляя всех участливостью, заговорил Приам. – могу перелезть. Убрать подпорки. Открыть вам.
– Было бы отлично! – обрадовался Вальдес. Он и сам немного побаивался гиганта.
Юстициар хотел было уже приступить, но Драго резко обратил на себя внимание:
– Погодите. Там не просто ворота. За ними еще решетка. Не помешало бы поднять.
Амбал вогнал цвайхандер в почву так, чтоб не упал. Он предложил сослуживцам:
– Если не боитесь, я подброшу на стену вас. Любого. Кто пойдет?
Максанс тут же стиснул зубы, оттопыривая губы: представил это и в мыслях уже отказался. Лиходей лишь покачал головой. Был не в том состоянии, чтоб повеселиться.
– Сразу говорю, скалолаз из меня никудышный. – Рамон показал свою «клешню».
Троица девиц отвели глаза, ясно давая понять, что они не пойдут.
– Должно быть, вы шутите? – прошипел Альдред и томно прикрыл глаза.
– Брось ты! – успокаивал его Драго. Хлопнул по плечу. Флэй вздрогнул, резко приободрившись. – Ничего страшного в этом нет. Обычная персекуторская практика же.
– Я знаю, но… – заговорил было капрал.
– Идём, – настаивал Узелац. – Лебедку крутят в две пары рук.
Ренегат вздохнул. Ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.
– Осторожнее там, – просила Ингрид, взглядом провожая телохранителя. Можно подумать, Альдред и правда рисковал переломать себе шею.
– Знаю, знаю, – отвечал ей лениво ангел-хранитель, а сам думал:
«Ну уж нет, слишком нелепая смерть. Едва ли я всю свою жизнь выстрадал, чтоб откиснуть вот так просто…»
Впрочем, откуда ему было знать?
Гигант подошел к стене и наклонился, выставив ладонь чашечкой в качестве опоры. Драго мельком глянул на боевого товарища и осведомился:
– Ну что, кто первый прыгнет? Я или ты?
– Да какая разница, – буркнул Флэй недовольно, стягивая с себя сумку и портупею. Он бросил их в траву. Стал значительно легче, и всё равно оставался тяжеловесом.
– Очень смело с твоей стороны, друг, – отметил Драго, скрестив руки на груди. – Уверен, что оружие ни к чему?
– Я так себе или спину прожгу, или зад отморожу, – ответил Альдред и чуть пригнулся для забега на короткую дистанцию.
– Хорошо. Дело хозяйское, – не стал спорить герват. Принялся смотреть.
Капрал резко сорвался с места и бросился навстречу юстициару. Тот стоял на месте ровно, будто скала. Это слегка придавало уверенности. Когда их разделяло порядка трёх неполных шагов, Альдред подпрыгнул. Едва его пятки оторвались от земли, он допустил оплошность, призадумавшись: что, если Приам переборщит с приложенной силой?
Это было бы фиаско. Причем – фатальное.
И в тот же самый миг его стопа опустилась на ладонь юстициара. Гигант лихо подбросил его вверх. Флэй так резко подлетел, что не удержался и закричал. Бенеке вздрогнула, переживая больше, чем за себя.
Уже опускаясь, капрал задрыгал руками и ногами в попытке себя поймать. Как ни странно, ренегат на стену приземлился весьма удачно. Приам отработал ювелирно. Теперь оставалось также безопасно спрыгнуть вниз и добраться до лебедки. Но сперва стоило дождаться морского волка.
Альдред окинул взглядом панораму Кампуса. Рекреационная зона представляла собой изумрудные ковры зеленых насаждений. Главным образом, лиственных.
На территории Ларданского университета находилось изолированное озеро и искусственный пруд. Множество зданий неясного назначения. Корпусы же были разбросаны по разным уголкам площади, построенные в стиле разных эпох и культур. Всякий хозяин Саргуз пытался оставить свой след в местном высшем образовании.
Самым старым зданием являлся корпус, еще построенный при дельмеях. Правда, он больше напоминал языческий храм – отдали его, судя по всему, студентам гуманитарных направлений. Чтоб ближе к истории были, не иначе.
Рассмотреть с занятой позиции Флэй мог мало что, и это напрягало. Капрал понятия не имел, есть на территории Кампуса враги, либо же нет. Во всяком случае, никаких пробоин и раскрытых ворот он не заметил.
Приам катапультировал Драго. Узелац и не пикнул. Он приземлился рядом. Тоже огляделся и присвистнул:
– Видок что надо! Живут же люди, в университеты ходят, науки познают, красотой любуются. Счастливчики.
– Да. Только не всем из них светит прекрасное будущее. Кто на что учился уж.
– О чём ты, Альдред? – не понял герват.
– Так, ни о чём – пробубнил Флэй, отмахиваясь.
Цанци то и дело всплывал в его памяти, наталкивая на внутренние философствования. Себя капрал никогда не видел ни в университетах, ни в высшем обществе. Как показывал чужой печальный опыт, не всегда и не всем там есть, что ловить. Это к лучшему, что ренегат шел своей дорогой в обход подобных мест.
– Понравился полёт? – усмехнулся герват. – Больше кричал…
– Второй раз могу и не решиться, – улыбнулся ему Флэй. – Давай спускаться.
Так они и поступили. Аккуратно спрыгнули в траву. Сразу затем на стену вскочил Приам, будто оголтелая горилла. Под его весом по камню пошли трещины. Он опустился вниз глухо и направился к воротам.
Драго и Альдред между тем встали у двери: лестница за ней вела к лебедке. Сокольник ухватился за ручку, но сколько ни тянул на себя, все без толку. Заперто.
– Ладно. Отойди-ка, приятель. – Узелац деликатным жестом отогнал Флэя.
Сам – ухватился за карабин. Герват выпалил в дверь, и та разломалась под концентрированным лучом эфира вдребезги. Он убрал ружье обратно и подытожил:
– Теперь полный порядок.
Они пробрались внутрь. Взбежали по лестнице до лебедки, принялись её раскручивать. Двоим было не так уж и сложно с ней совладать, однако силу приложить все равно пришлось.
Железная решетка вместе с тем степенно поднималась вверх. Приам прошагал к створкам ворот, убрал подпорку и принялся их толкать, впуская группу Вальдеса внутрь.
Положение цепей они зафиксировали замком. Альдред утёр пот со лба.
– Фух. Не из простых эта задачка.
– Сработались хорошо. И то ладно, – отозвался Драго, идя к лестнице.
Капрал Флэй нагнал его и спросил:
– А ведь стена тут все же высоковата. На территории университета не занимались какими-то сомнительными исследованиями?
– Нашел кого спросить, – рассмеялся сокольник. – Я без понятия. Но вот монстрологи те же занимались исключительно теорией. Опираясь на уже наши заметки. Скука, словом. И они это называют образованием!
«Хорошо, если стены просто ограждают студентов от планариума и дурмана. Потому что все это как-то… доверия не вселяет».
– Если монстрологам совсем нечего дать, зачем ходил к ним?
– Лишний раз в Городе потеряться – всегда в радость. И потом, они весьма грамотно разложили, как нужно себя вести, чтобы добиться полной синхронности воли с призванным фантомом. Не зря проедают казенные деньги, – пояснил Драго.
Они вышли к остальным персекуторам. Ненароком Альдред и Ингрид встретились глазами. Бенеке смущенно улыбалась, поджав губы. Капрал вскинул бровь:
«Я что, так громко закричал? Подумаешь, с кем не бывает…»
– Молодцы, парни! – отметил Вальдес и окликнул юстициара: – Приам, сработано просто на «отлично».
Гигант засопел, купаясь в лучах признания, и пошел за своим цвайхандером. Капитан между тем продолжил:
– Давайте двигаться дальше. Солнце скоро до зенита доползет, а мы не у дел. Есть тут где-то карта Кампуса или нет?
– По дороге должна быть одна. Думаю, она все еще там. – Узелац показал за себя.
– Тогда идём, – заключил вестанец, вырываясь вперёд.
Инквизиторы прошли буквально шагов пятьдесят, пока не обнаружили карту на столбе. Рамон подошёл поближе, положил руку на поверхность пергамента и принялся читать обозначения. Прищурился, мучаясь от своей возрастной дальнозоркости.
– Ни черта не разберу. Кто это писал такими мелкими буковками? Альдред, читать же умеешь? Подойди, помоги…
Капрал встал рядом и быстро сориентировался по карте. Указал пальцем в крайнюю точку на юго-западе.
– Мы здесь.
Далее он перевел палец вверх.
– А нужный нам институт вот тут. Придется дать крюк через весь Кампус.
– Свет и Тьма… – скрипучим голосом простонал Богдан.
– Ничего не поделаешь, придется топать, – пожал плечами Рамон, отходя.
Персекуторы собирались было уже двинуться дальше, вглубь рекреационной зоны. Но тут их уши оцарапал противный звук. Словно гвоздём по стеклу прошлись. Альдред дёрнулся и метнул взор в сторону, откуда тот доносился.
Источник стремительно приближался к ним. Откуда-то сверху. Флэй поднял глаза.
Услышал, как хлопают крылья. Пару дней назад он видел похожий силуэт…
Фигура приобретала все более и более четкие очертания. Вальдес тоже заметил его.
Капитан скомандовал надрывно:
– Врассыпную! Живо!

Глава 4
День восьмой, полночь
Вито никогда в своей жизни не испытывал подобного блаженства, беспрестанного умиротворения. Он себе и представить не мог, что так вообще бывает. Скорее всего, нечто похожее испытывает эмбрион в утробе матери.
Тепло и уютно. Ничего не надо. Сплошная безмятежность. Он просто наслаждался, не думая ни о чем, ни в чем не нуждаясь. Впрочем, не всегда было так.
Счет времени он давно потерял. В прошлой жизни Вито осознавал себя как матрос на вануэзском судне. Называлось оно еще так поэтично – «Сирокко». В честь ветра.
Плавать начал с малолетства, даже не подозревая, что за груз однажды попадет к ним на борт. И уж тем более ему неоткуда было знать, чем это обернется для него и для всей команды.
На Клыках торговый флот Вануи останавливался часто: ничейные острова все-таки. Главным образом, восполняли запасы пресной воды, зная, где брать. Однако последнее плавание слишком затянулось, и та провизия, что имелась, уже иссякла.
До Аштума её могло и не хватить. Морякам пришлось продвинуться вглубь джунглей. Знали ведь, в тропических лесах бродят, по меньшей мере, тапиры. Свинки пекари. Пропитание себе вануэзцы нашли, но не только.
Их взору открылось то, чего никто на «Сирокко» не ждал обнаружить. Языческое городище при храме, поросшее зеленью, брошенное века назад. Настоящее открытие!
Уже не установить наверняка, кто подал идею исследовать руины и зачем. Быть может, моряки надеялись пограбить развалины, обнаружить золото и драгоценные камни. Либо же просто в них взыграл дух авантюризма, врожденная тяга к исследованиям нового. Так или иначе, все условились прочесать городище. В том числе и Вито.
Он тогда не жалел о поддержке идеи. Горькими слезами обливаться стал уже потом, на борту каравеллы.
Естественно, никаких несметных богатств моряки не нашли. Только смерть и запустение. Призраки тех, кто провел свои последние часы жизни в городище. Останки людей – удивительно свежие. Убитых завезли сюда недавно. Кто? Почему? Непонятно.
Шутка ли, некоторые кучи костей утопали в цветах, прораставших прямо из скелетов – зловещая реальность. Бутоны невиданной красоты. Где были они, там хрономиражи появлялись чаще. Может, просто совпадение. Но кто ж его знает…
Интереса ради моряки забрались аж в храм. Прочесали каждый уголок, до которого смогли добраться. В дельмейском святилище явно кто-то появлялся до них, но покинул храм заблаговременно. Оставил вануэзцев с носом. Им досталась одна единственная ценность – некий саркофаг, в котором покоились мощи неназванного святого.
Большая удача, словом. Так они думали. Ведь всем что на Западе, что на Востоке известно: граждане Деспотата высоко чтят свою религию и всё, с нею связанное. На этом, полагал капитан, можно было неплохо озолотиться. Они забрали гроб с собой, не имея ни малейшего понятия, куда ввязываются. Знали бы они, что еще пожалеют – и как!
Копченое мясо тропических тварей и заполненные до краев бочки с водой позволяли им без проблем добраться до следующего пункта назначения – Ларданского Герцогства. Там экипаж «Сирокко» должен был отдохнуть после плавания недельку-две. И уже потом – со спокойной душой отчалить к берегам родной Вануи.
Только вот что-то пошло не так. Уже в море.
Сама вода моряков не тревожила. Ветер им сопутствовал, горизонт оставался чист, а солнце Тропика Водолея особо не досаждало, прячась по большей части за облаками. Другое дело – сознание. Над каждым матросом собственный мозг шутил по-своему.
Днём на экипаж нападала странная хандра. Начали проявляться симптомы, пограничные с морской болезнью. Хотя вануэзцы людей, к ней склонных, не держали. Одних тошнило, склоняя блевануть за борт. Вторые раздражались по поводу и без. Третьи уходили в себя, не сразу возвращаясь из мыслей на бренную землю.
Вито и сам ощутил эту странную перемену, не подкрепленную очевидными причинами. Голова у него кружилась так, будто он в одно рыло выхлебал бутылку бренди или больше, не закусывая. Это еще ничего. То ли дело галлюцинации: как слуховые, так и визуальные. От них у моряка шли мурашки по коже.
Поначалу он слышал не то звон, не то свист. У него уже бывало такое, врач поставил диагноз – тиннитус, что бы тот ни значил. Или раз в месяц в ушах брякнет, или каждые полгода. Словом, ничего серьезного. Однако в тот день его это напрягало. Сильно.
Больно уж часто звенело, переливаясь то в гул, то в шипение, усиливаясь до стрекотания кузнечиков, если не вовсе шума водопада. Вито не мог никак отделаться от этих галлюцинаций. А когда стал слышать голоса на чужом языке, сердце чуть не катапультировалось из его груди наружу.
Такой речи моряк никогда не слышал. Во всяком случае, ему показалось поначалу. Когда начал вслушиваться, тут же понял по некоторым знакомым словам: это дельмейский. Его голову одолевал чужой монолог на языке Деспотата. Но фразы были исковерканы немало. Судя по всему, наречие принадлежало временам куда древнее.
По мере работы на палубе краем глаза он замечал силуэты, которых видеть был не должен. Вито не сомневался ни на миг, что это не его коллеги по опасной работе. Моряки из Вануи носили форму. А фигуры были одеты так, как ныне даже в Деспотате не одевались. Их тела покрывали открытые раны, из которых текла без конца кровь.
Она пачкала палубу. Вито мотал головой, пытался проморгаться. Смотрел снова. Было чисто. Сознание устроило с ним потешную игру, выбивая из колеи. Привыкнуть к образам, возникавшим из ниоткуда и уходившим в никуда, было невозможно.
Хотя моряк еще молодцом держался. Матрос один пытался забраться в воронье гнездо, увидел там что-то, взвизгнул, как резаная свинья, и сорвался вниз. Его размазало по палубе. На борту поднялась паника. Экипаж утихомирил капитан, послав пулю в небо.
Ужас как рукой сняло. Гибель коллеги списали на несчастный случай. Палубу отмыли. Труп матросам пришлось выкинуть за борт: мало ли, какая болезнь могла их корабль охватить, едва начнут выходить миазмы.
Ещё куда-то пропал щеголь из офицерского состава. Начальство искало его всюду, но так и не смогло отыскать.
Каждый ощущал на себе странное, будто бы потустороннее давление. Вот только экипаж принял негласное решение игнорировать свое помешательство. Тем более, на подходах к Саргузам коллективный бред как рукой сняло. Ответа на вопрос, что это вообще было, никто дать не мог.
И ослу понятно было: всему виной саркофаг, что погрузили на «Сирокко». Либо же та мумия, что покоилась внутри гроба. Вито хотелось кричать об этом, обратить внимание на проблему, но он не мог. Своему же экипажу он перестал доверять на ровном месте. Ощущение складывалось такое, будто они убьют его, если ляпнет хоть слово про мощи.
Местная береговая охрана досмотрела команду корабля, вынюхала все уголки судна, однако так и не обнаружила ничего, что их смутило бы. Зафиксировали число больных цингой, обещая предоставить команде квашеную капусту.
Офицеры разобрались с бюрократией, посвященной соглашениям между Герцогством и Республикой. После этого каравеллу пропустили в акваторию на стоянку.
Команда «Сирокко» так и не сошла на берег, чтобы размяться. Даром что морякам буквально хотелось бежать в Город, подальше от саркофага. Экипаж капитан убедил спокойно выспаться, прежде чем полностью отдаться отдыху на суше.
Легче сказать, чем сделать. В гондеке той ночью даже просто находиться было невыносимо. Те, кого с ног свалила цинга, стонали без умолку, бубнили себе под нос что-то, будто бредили. Хоть тресни, увещевания оказались бесполезны. Остальные моряки попросту ворочались в гамаках, мучаясь от бессонницы.
Абсолютная тьма на палубе и общая истощенность команды сделала своё дело. Моряки засыпали один за другим. Со временем и Вито захрапел.
Его перестали мучить пленники цинги. Преследовать мысли о саркофаге. Он растворился в забытье, не видя ни кошмаров, ни снов. Даже не понял, что спит. Моменты сменили один другой, и он очнулся.
Что-то липкое и едкое упало ему на лицо с потолка. Кожу зажгло. Боль несусветная. Вито дернулся, открыв глаза. Так ничего и не увидел. Зато вслед за одной каплей потекли другие. Целый кислотный ливень – для него одного.
Моряк завопил в отчаянии, брыкаясь. Никто даже не заметил. Он сходил с ума по мере того, как множились очаги боли. Запутался в собственном гамаке. Руки и ноги отнимало. Его залило целиком. Страдания возобладали над рассудком, вгоняя Вито в забвение. Резко успокоился, провалившись в сладостную негу.
Так он попал обратно в утробу матери. Боль ушла. Пришло блаженство.
Вито спал, понятия не имея, что стало с его телом. Хотя впредь это его нисколько не волновало. Главное, что матроса все устраивало. Лишь иногда сквозь сон он слышал голоса людей, которых никогда не знал. Нет, не дельмейские. То были илантийцы.
Сначала на борт «Сирокко» поднялась береговая охрана. Их до одури напугало то, что перед ними предстало в гондеке. Кто-то из них посветил даже фонарем на лицо Вито.
На сетчатку попал свет, портя сладкий сон. Грань между Серостью и явью слегка стерлась. За минувшие часы матрос перебрался на потолок, слизь облепила его с ног до головы: только часть руки да половина лица выглядывали наружу.
Как такое могло произойти, никто из пришедших не знал. Стены, пол, потолок – все покрыла слизь, удерживавшая людей внутри, будто в коконах. Плотняком к Вито прилегали еще двое – Бруско и Эрколани.
Этих он недолюбливал и напрягся бы, узнав о столь нежелательном соседстве. Собой троица уже представляла чуть ли не единый организм. И так было со многими моряками на палубе. Причудливый симбиоз. Неторопливое сращивание, будто по воле колдовских чар.
Представитель береговой охраны выругался, глядя на Вито. Саргузцы что-то пылко обсуждали, не покидая гондека. Однако сам спавший отчетливо слышал разговор только урывками, слабо вдаваясь в смысл речей.
– Ничего не трогайте, – призывал один из пришедших. – Кто его знает, что за заразу они подцепили в тропиках!
– Их же проверяли вчера вечером, – вспоминал второй. – Они выглядели совершенно нормально. Что приключилось-то?
– Я не знаю. И знать не хочу. Уходить отсюда надо – точно вам говорю, – боязливо бормотал третий. – Как можно скорее!
– Герцогу надо доложить, что мы тут видели. Он разберется. И начальству расскажем. Судно желательно оцепить, чтоб никто не совал сюда свой длинный нос.
– Вся команда здесь. Но офицеры? Они-то куда подевались? Неужто просто исчезли? Так не бывает!
– Разгонять панику смысл какой? Возможно, они ушли в Город. Их надо будет отыскать, если это вообще реально. Не могли офицеры сквозь землю провалиться…
– Что с тем саркофагом? Здесь оставим?
– А как иначе? Его Благородие сам разберется, что делать с языческими артефактами. Не наше это дело.
– Чертовщина какая-то. Может, подать запрос в Янтарную Башню?
– Я. Повторяю. Ещё раз. Это не наше дело.
– Хватит уже болтать, мать вашу! Меня воротит от этой вони. Уходим!
Береговая охрана убралась восвояси. Они даже не подозревали, что за ужас несут с собой в Город. Слухи разлетались по улицам шустро, как вонь.
По крайней мере, долгое время никто больше не тревожил сон моряков.
А потом пришел он.
Вито понятия не имел, кто именно. Тем не менее, почувствовал его присутствие. И весь экипаж – вместе с ним. Каждый шаг незнакомца отдавался в ушах боем барабанов: так стучала кровь, забегавшая внезапно по жилам вновь.
Неизвестный бродил по кораблю, как у себя дома. Шумел и мешал спать. Откликнулся на зов мощей. Прошел к саркофагу и долго корпел над ним. Что бы ни вытворял незваный гость, его манипуляции особо никак не сказались на самоощущении моряков. Инкогнито остался надолго. Дожидался кого-то здесь.
Через некоторое время появился еще один. В чреве «Сирокко» этот чужак чувствовал себя не так уверенно. Искал здесь что-то. Наступил на одного из спавших. Крик, преисполненный боли, пробудил и Вито.
Под собой моряк увидел седовласого, но молодого парня. В инквизиторской униформе. У матроса в голове не коррелировала беседа береговой охраны и появление меча Церкви. Сам лично он вообще не помнил, что кто-то приходил.
Едва боль ушла, экипаж снова разошелся по «утробам» в мыслях. Они не слышали разговора двух чужаков. Понятия не имели, когда ушел первый, когда ушел второй. Тем не менее, они почувствовали присутствие третьего.
Сила не от мира сего. Великая сила. И пускай они не знали, это ему принадлежал саркофаг. Это он вверг всю команду на «Сирокко» в сон, меняя саму их природу.
Гроб опустел. Что первый, что второй исчезли. А вместе с тем исчезла и сущность. Но сон моряков продолжался. Больше их никто не тревожил. Никакая буря не сумела оторвать их от сладкого забытия. Корабль качало. Ливни омывали палубу. Через раскрытые створки гондека пару раз внутрь даже попадала морская вода. Без разницы.
И тем не менее, тот момент, когда экипажу пришла пора пробудиться, все-таки настал. Сегодня. Сейчас.
Тьма перед глазами Вито расступилась. Он увидел неясную сущность, которую они потревожили на Клыках. Нечто, отдаленно напоминавшее человека, но им не являвшееся. Знал бы матрос, какую честь оказал ему Пращур, представ перед ним во всей красе.
«Очнись», – властно шептал Прародитель. И дети послушались его.
Позвоночник изогнулся сам собой, принимая импульс, посланный Богом Смерти. Вито продрал глаза, отчаянно пытаясь вздохнуть. Сердце его снова забилось, только наращивая ритм. Холодная кровь побежала по венам.
Ему стало так тесно в плену черной слизи. Моряк начал рваться наружу. Субстанция нехотя, но поддавалась. Весь экипаж рвался освободиться.
Душераздирающие вопли наполнили гондек. Так матросы рождались вновь, сквозь боль и печаль: их выталкивало из «утробы» обратно в неласковый Равновесный Мир. Вито удалось освободить руку – или, скорее, лапу. Ей он уперся в липкую от слизи стену, всеми правдами и неправдами пытаясь вырваться.
В тот момент он не мог и представить, что прикладывает усилия за троих: за себя, Бруско и Эрколани. Эти двое стали его частью, а сами отошли в небытие мимо Аида. Впредь Вито воплощал их совокупность. Уже не человек, но существо, находящееся за гранью людского понимания. Примитивной природы, но отточенного разума.
Усилия стоили того. Вито избавился от оков черной слизи, но плюхнулся на пол. Рядом с ним – то тут, то там – рушились точно такие же, как и он, уродцы. Хотя себя они не разглядывали, опираясь на представления об эстетике. Моряки даже не помнили, что когда-то таковыми были: их разум оскудел, а мозг деградировал.
Ясно было одно: их нега в «утробе» прекратилась. Впредь они должны были сами добывать себе пропитание. Полагаясь на инстинкты, заложенные в них Пращуром.
Уже не люди. Но едва ли звери.
Вито опомнился быстро. Принялся с осторожностью подниматься. Ему было непривычно шевелить конечностями, которыми теперь он располагал. Лапы казались ему чужими, однако же моряк осваивался довольно быстро. Только вот стоять, как прежде, в полный рост бедолага не мог: сформировался за время сна совершенно иным образом.
Другие моряки в своих новых шкурах чувствовали себя куда вольготнее. За собой Вито слышал, как они ревут и гудят. Перебирают лапами, пытаясь вырваться из гондека. Успешно. С треском твари выбили люк и проникли на верхнюю палубу.
Чудища, порожденные тьмой, скрылись в дожде, оставили Вито за собой. Тот не спешил. Воздух наполнял его разросшиеся лёгкие. Глаза привыкали к темноте. Лютый голод овладевал его разумом, провоцируя обильное слюноотделение, как у собаки.
На горизонте вспыхнула молния. Сияние проникло внутрь гондека, засветив его образ на долю мгновения. Это был первый свет, который увидел Вито в новой жизни.
Его породила тьма. И во тьме он проклят вести свою охоту…

Глава 5
День восьмой, позднее утро
Группа Вальдеса отреагировала на приказ мгновенно. Персекуторов разбросало в разные стороны. Видели ведь: летучая тварь собирается спикировать прямо на них. Разгромить их, будто шар – кучку кеглей.
Ингрид, перепугавшись до одури, рывком ушла в сторону. А вот Альдред остался.
Он перепугался не меньше остальных. Может, и больше даже. Тем не менее, встал на месте, как вкопанный. Разглядывал омерзительную натуру чудовища.
Монстр являл собой не просто химеру, а мутанта, сотканного из нескольких идентичных существ разом. Более того, отожраться успел.
Физиологию настолько сильно перекроило, что на выходе получилось нечто совершенно новое, не от мира сего.
Больная фантазия заигравшегося мажка, который возомнил себя полноценным Богом Смерти.
Как бы не так!
Зверушка Актея Ламбезиса.
Не самое удачное подражание естественной эволюции.
Раскидистые перепончатые крылья, налитые кровью, как алые паруса капера. Жухлая серая кожа; местами из-под нее виднелись то кости, то подгнившая бурая плоть. Удушающий, миазматический смрад стоял на всю округу.
Вытянутая туша под хитиновым панцирем. Позвоночник медленно переходил в мясистый хвост, кончавшийся острым крестцом наружу. С кончика постоянно подтекало по капле что-то – яд кислотно-оранжевого цвета.
Из брюха тянулись остроконечные ноги, как у лангустов. Функцию клешней выполняли две цепкие, мускулистые лапы с когтями, которые очень отдаленно напоминали драконьи. Загнутые. Острые, как бритва.
Оно и понятно: массивную шею мутанта венчала голова из сложенных крест-накрест черепов дельмейских виверн, будто лепестки плотоядного цветка. У него была даже не пасть, а воронка, обрамленная пилообразными зубами.
Флэй считал образ твари за долю секунды. И все равно летающая бестия сокращала между ними дистанцию гораздо быстрее. Монстр вот-вот его должен был схватить.
Но в последний момент Альдред ушёл вправо. Ловко, через классический сарацинский кувырок. Выпрямившись, ренегат посмотрел за себя. Нечисть пролетела дальше, опускаясь прямо к земле. Стала боронить лужайку лапами, пока не остановилась и не развернула массивное тело обратно к персекуторам.
Челюсти, являвшие собой скорее мандибулы, оттопырились. Монстр обдал мечей Церкви пронзительным визгом, перебирая лапами по направлению к ним.
Вестанец хотел было уже отдать бойцам новый приказ. Но едва усач открыл рот, увидел Приама. Юстициар занёс цвайхандер за себя и понёсся прямо на летающую мерзость, будто на таран. Чуяло сердце Рамона: ничем хорошим это не кончится.
Хотя было поздно, Вальдес крикнул красной тунике вслед:
– Остановись!
Приам командира не послушал. Монстра и юстициара впредь отделяло жалких десять шагов. Глашатай Противоположностей хотел было уже подпрыгнуть и опустить кусок инквизиторского сплава на тело чудища, но не учел: тварь и сама не глупа.
Богдан оказать огневую поддержку не решился: боялся зацепить их паосского попутчика взрывной волной. Замешкался, просто вскидывая чо-ко-ну про запас. Драго к тому времени уже натянул маску и взвёл карабин, целясь в голову жирной мишени.
Летун резко пригнулся к земле. За ним показался длинный хвост, сворачиваясь в подобии крюка. Нечисть нанесла удар. Жало вбило в панцирь юстициара.
Гигант повис в воздухе, на хвосте. Мышцы даже не дрожали под весом Приама. Цвайхандер опустился, смотря краем лезвия вниз, но владелец его не разжимал руки. Тварь подтащила тело великана поближе, рокоча. Красная туника был еще жив. Дыша по-бычьи, он зашевелился в попытке освободиться.
Юстициару летун устроил ад наяву. Хвост извивался в воздухе, будто неугомонная плеть. Монстр бил Приама об землю, беснуясь и скача туда-сюда. Драго так до сих пор и не выстрелил: тела двух мутантов сменяли на мушке одно другое.
Даром встряска не прошла. В какой-то момент Приам все-таки выронил цвайхандер. Его оглушило. Он стал вялый и податливый, как глина в руках гончара. Нарезвившись вдоволь, тварь отшвырнула его прочь с победоносным воплем.
Сделав несколько оборотов в воздухе, красная туника обрушился на слоновую пальму и ненароком разломав её пополам. Треск раздался настолько густой, что натолкнул Ингрид на ассоциации с открытым переломом.
Шутка ли, юстициар еще был живой. Панцирь пробило не насквозь, даже яд плоти не коснулся. Отделался ушибами – для него это детский лепет. Верзила начал кряхтеть и с трудом подниматься с земли. К счастью для красной туники, летун перестал питать к нему какой-либо интерес. До тех пор, пока Приам снова не напросится на хлесткий ответ.
Теперь, понимали персекуторы, вознесенный попутчик точно не пострадает от их действий на упреждение. Богдан вознамерился пустить болт в свободный полет. Сокольник вот-вот был должен вдавить спусковой крючок. Джада что-то колдовала, чуть пригнувшись. Между химеритовыми иглами Дора нагнетала эфир.
Монстр будто бы почувствовал: его собираются превратить в обугленную котлету. Он оттянул торс назад и резко подался вперёд, харкая в сторону инквизиторов ядом. Тем же самым, что стекал из железы к кончику хвоста.
Капрал Флэй между делом заметил: попадая на лужайку срывавшимися каплями, токсин полностью высушивал сочную, изумрудную траву. Она будто бы выгорала на солнце в полупустыне. Страшно даже представить, как отрава на человека воздействовала. Выяснять это на собственной шкуре никто желанием не горел.
– Берегись! – призывал Максанс.
Инквизиторы благополучно увернулись. Плевок растёкся по стволу многовекового дуба, креня его набок. Ствол затрещал, будто под гнётом ревущего зимнего ветра. До ушей Альдреда доносился звук, сравнимый с лопавшимися струнами. В конце концов, добрая половина дерева рухнула. Листва полетела в круговую.
– Зараза! – прошипел Богдан, привставая.
Правила игры, задаваемые летуном, он принимал со скрипом. Ему чисто физически было тяжело прыгать и скакать всякий раз, когда чудище решалось на атаку.
Нечисть завопила опять, упёрлась массивными лапами в землю. Захлопала крыльями, взмыла вверх. От порыва ветра Флэй и Бенеке чуть зашатались, только-только вытянувшись в полный рост. Крича надрывно, летун принялся кружить над Кампусом. Тварь собиралась вновь спикировать на инквизиторов. Это понимал каждый.
– В укрытие! – скомандовал Вальдес, указывая на клёны. – К деревьям!
– А как же Приам? – обеспокоилась Джада, следуя за ним.
– Он справится! – отвечал капитан хладнокровно. Едва ли он понимал, что говорит.
– Проклятье! – прошипела капрал Дора.
Лицо её сморщилось: нереализованный эфир ушел обратно в тело, порождая болезненный спазм. Ноги подкашивало. Казадеи буквально заставляла себя бежать. Поравняться ей удалось разве что с Богданом, который по пути в укрытие откровенно клевал носом. Торс его болтался, как перепаренная ливерная колбаса.
Впереди планеты всей неслась Ингрид. Она то и дело поглядывала на небо, жалобно поджимая губы. Таких тварей девчушка еще не видела. Ей вообще претило заглядывать к персекуторам, что упражнялись в поимке монстров на фантомах.
Как бы ни старалась блондинка, жаркое солнце Саргуз воссоздавало эффект гало и тем самым укрывало тварь в своих лучах от людского взора. Добравшись до тенька, её ангел-хранитель поглядел на лужайку, в сторону Приама.
Юстициар чувствовал себя неважнецки. Передвигался ползком еле-еле душа в теле. Едва ли из-за боли в мышцах. Скорее всего, он получил сотрясение мозга, отчего перед глазами заплясала явь. Шутка ли, в его случае головокружение должно переноситься куда хуже, чем у обычных людей. Мало-помалу он добрался до цвайхандера.
Тут-то его и подловил летун. Спикировал стремительно вниз, предупреждая приближение резким криком. Приам, казалось, и ухом не повёл. Его пальцы сжались вокруг рукояти. Он дожидался тварь не пойми, зачем. Усач, перепугавшись, велел:
– Приам! Вали оттуда! Сейчас же!
И без лишних слов юстициар знал: надо бы. Мутант почти накрыл его своими крыльями, намереваясь напасть. Но красная туника убрался прочь обратным кувырком. Летун заверещал несолоно хлебавши, взмыл вверх опять. Приам не успел рубануть его мечом. Увернулся от хвоста – тот пролетел аккурат над его головой. Гигант принялся отступать под сень ясеневых крон. Его укрыла тень деревьев.
Расправляться с группой Вальдеса нечисть не спешила. Докучливо кружила над областью, где видела их в последний раз. Выжидала, чтобы напасть вновь. Юстициар продвигался своим ходом вглубь рекреационной зоны. А персекуторы – своим.
Крадясь вместе с остальными за капитаном, Альдред погрузился в размышления. Ему не давал покоя сам факт появления твари. Естественно, она отъелась за минувшие дни в Саргузах. Вопрос обстоял в другом: почему именно сейчас? Капрал никак не мог отделаться от мысли, что архонт послал мутанта по его душу. Лишний раз испытать.
Наверняка оно так и было. Киафа Смерти до колик в животике веселили издевательства над собратом по судьбе. Он не мог просто взять и оставить в покое Флэя.
«Чего ты хочешь от меня, Актей? – взывал к нему в мыслях капрал. – Хочешь, чтобы я сразился с этой образиной? Тебе не надоело?..»
Ему ответом служила тишина. Быть может, Ламбезис и услышал душевные стенания друга, только вот к ним остался совершенно глух. Либо ему было недосуг, либо же он молча наблюдал за развитием событий.
Атака мутанта значительно осложняла продвижение инквизиторов к Институту. Каждый понимал: так просто крылатая бестия не отстанет. Толком нечисть бойцы даже не разглядели, хоть и догадались, что монстр как-то связан с эпидемией в Саргузах.
– Эта тварь выглядит скорее мертвой, чем живой, – ворчал Богдан. – Видели? Гнилое мясо торчит. Из зараженных такая мерзость навряд ли могла получиться…
– Химера она и есть химера – пожимал плечами Максанс – Меня больше озадачило, к чему приложили чары, чтоб ее получить, – и какие. Кто это сделал…
– Скажи еще, что это происки некроманта какого-нибудь, – недобро усмехнулась Дора. – Их в Западном Аштуме извели давно.
– На что тварина похожа, если не на нежить? – прошипела Джада.
– По всей видимости, зараза и такое породить может, – задумчиво пробубнил Альдред. Чисто для вида.
– Как? – озадачилась Ингрид. – В корпусе видели зараженных людей, но животных, и уж тем более реликтов – ни разу.
– Людоеды не брезгают поживиться что скотинкой, что питомцами, – вклинился в разговор Драго. – Может, просто не успевают обращаться? Их же не счесть, сколько…
– Этого мы не знаем, – сказал капитан, как отрезал.
– Вы в своём уме? – обратился к братьям по оружию застрельщик. – Оно не плавится на солнце. А зараженные плавятся. Как вы это объясните?..
– Да неважно, какой природы этот монстр! – вскипел Вальдес, не вытерпев пустой болтовни. – Надо думать, как нам её ликвидировать. Мы засели в лесопосадке, она нас не трогает. Это пока. В Кампусе лес растет не сплошняком. Значит, как только выйдем на открытое пространство, тварь снова нападет. Понимаете?
– Отсюда мы тоже не сможем её подбить, – рассуждал Узелац, гудя сквозь маску. – Кроны деревьев слишком высокие. За ними даже неба толком не видать. Чтобы устранить чудище, все равно придется на свет выбраться.
– Я этим заниматься не буду! – наотрез отказывался арбалетчик. – Солнце почти в зените. Всё засвечивает. Болты только понапрасну переведу. Да и выцеливать её, носиться без прикрытия не стану!
– Можно было б хотя бы крыло ублюдку повредить, – призадумалась Джада. – Но у меня нет заклинания, которое бы ударило достаточно далеко.
– Пули её навряд ли возьмут, – подхватил Альдред. – Как слону дробина.
– У меня руны для массового поражения целей на земле, а не в воздухе, – вставила свои пять сольдо шифтер. – Но, если она подберется поближе, я что-нибудь придумаю.
– Всё это никуда не годится! – заявил Вальдес. Куда громче, чем следовало бы.
Инквизиторы так и не дошли до края кленовой рощицы. Услышали, как хлопают перепончатые крылья. Мутант взвизгнул, пролетев прямо над кронами, затем устремился обратно в недосягаемую вышину. Деревья росли сплошняком, и только поэтому летун атаковать не стал: его могло поломать в рощице.
Группа перепугалась, пригнувшись в подлеске.
На сей раз обошлось. Но доколе так будет?
– Сволота летучая! – буркнул Максанс и стиснул зубы. Процедил сквозь них: – Как же она меня вымораживает!
– А что твой хваленый карабин? – озадачился Рамон, обращаясь к Драго. – Разве ты не сумеешь подбить монстра? Без лишних хлопот.
– Проблема в том, что я вижу не больше Богдана, – посетовал герват, положив руку на ружье. – У меня капсул не так много осталось. Тратить их почем зря чревато…
– Ну, а маска? – не отставал капитан. – Разве она не должна менять зрение? Выравнивать сердцебиение? Ты же отлично справлялся всегда!
– Капитан, это в темноте, – сдержанно поправил его сокольник. Но на лице – всего на мгновение – отразилось раздражение. – У меня расширяются зрачки из-за травы. Хорошо, если при свете солнца просто будет светобоязнь. Плохо, если лучи выжгут сетчатку. Слепнуть я лично желанием не горю. Это не вариант.
– Залезть на дерево, нет? – предложил командир.
– Только он доберется до верхушки, монстр его схватит, – покачал головой Альдред. – И потом, стволы у кленов тут высоченные. За ветви так просто не зацепиться. Муторно всё это.
– Лучше я и не выразился бы! – съязвил вестанец. Он задыхался от безысходности.
Рамон всплеснул руками, будто бы сдаваясь. Но нет. Его интересовало еще кое-что.
– Хорошо. С грифоном что? Возможно провернуть что-нибудь эдакое?
– Тварь плюется ядом, – напоминал Драго, оставаясь непреклонным. – Натравить пташку на монстра значит попросту продать фантома. Причем дешево.
– С каких пор тебя это останавливает? – возмутился Максанс. – Мы же легко тогда уработали мантикору! Благодаря твоему грифону, опять же…
– Ночь тогда была. И фантом я использовал в качестве наживки, – пояснил Узелац. – Этот монстр гораздо крупнее. И моей химеры, и мантикоры. Опасное дело.
– Проклятье, Драго! – ненароком повысил тон Вальдес. Его трясло всего.
– Хотите сказать, мы тут застряли, пока солнце не пойдет на Запад? – бросил остальным де Вильнёв. – Так, что ли?
– Мы выберемся, – увещевал его герват. – Но провернуть все надо по-умному.
– Призывай грифона, – настоял вестанец, как только собрался с мыслями.
Узелац вскинул бровь. Ему не пришлась по душе настойчивость, с которой Рамон давил на него. Он спросил, насупившись:
– Смысл?
– Провернём по-умному, – заявил Вальдес. – Будем ловить эту тварь на живца. Она не проигнорирует еще одну пташку в небе. Заставим её подлететь поближе – и прихлопнем! Это единственный способ.
– Как по мне, тактика эта –дерьмо. – Сокольник скрестил руки на груди. – Мы можем потерять фантом. И останемся без глаз на небе.
– Все зависит от тебя, братец, – отозвался усач, степенно успокаиваясь. – У группы нет иного выхода. Надежда только на птичку. Это приказ.
Драго вздохнул тяжко. Скрепя сердце согласился, кивая.
– Приказ есть приказ, – пробормотал он недовольно.
– Остальным – внимание! – снова заговорил капитан. – Хорошо подумайте над тем, что будете использовать. Валите тварину, как хотите. Но мы обязаны её посадить на пузо!
Герват стянул с себя маску, достал перчатки-манипулятивы, принялся вызывать химеру. Богдан, Джада и Дора стали медленно подбираться к краю лесопосадки. За ними, поглядывая наверх, следовали Рамон и Максанс. Альдред вёл Ингрид чуть ли не за руку. Он предупреждал протеже:
– Будет жарко. Так что не высовывайся.
– Ладно, – не стала спорить Бенеке.
Не очень-то ей и хотелось тягаться с такой громадиной. Летун вызывал у нее поистине хтонический ужас.
– Работаем, «Феникс»! – призывал Вальдес.
Инквизиторы заняли наиболее удобные позиции. К тому моменту Драго уже призвал грифона. Химера заклекотала, вертя головой и испытующе глядя на хозяина. Сокольник цокнул языком и силой воли призвал пташку взмыть вверх.
Фантом подобрал крылья и выскочил из кленовой рощицы, взлетая. Устремляясь в небеса, грифон издал пронзительный крик. Мутант не мог не услышать его.
За недосягаемой вышиной наблюдал Приам, засев под сенью старых ясеней. Как известно, юстициары видят окружающий мир иначе, чем обычные люди. Он поздно заметил мутанта, но уж теперь отчетливо отслеживал его перемещение по небосводу.
От него разило чёрной аурой, прямо как от гулей. Приаму это ясно давало понять: и эта бестия, и зараженные – одной природы. Говорить об этом громила бы не стал, будучи замкнутым по природе своей.
Его дар сейчас упростил бы бой в разы. Но увы.
Юстициар находился чересчур далеко от группы Вальдеса. И хотя он оправился после близкого знакомства с летуном, выходить на открытое пространство не спешил. Красная туника сидел в засаде, ожидая, что персекуторы дадут понять, когда ему действовать. За такой сигнал он принял появление герватского грифона.
Как только окончательный замысел бойцов станет ясен, Приам не подведет…
Мутант продолжал кружить над кленовой лесопосадкой. Действительно, в порождении Бога Смерти от мертвого было больше, чем от живого.
Инквизиторов внизу он видел в особом спектре, что даровал ему Граст: в сером, безжизненном пространстве инквизиторы горели бирюзовым, Киафы – белым, будучи едва заметными. Остальные органы чувств отсутствовали как таковые. Попросту сгнили.
Об этом не знал никто: ни инквизиторы, ни химера. Драго повел своего питомца в обход, как ни крути. Боялся показывать пташку раньше времени. Грифон подлетал издалека, степенно набирая высоту.
Это был единственный способ напасть без мгновенной расплаты. Атака сбоку или снизу гарантировала моментальную потерю фантома. Химера увидела, как мутант, вереща, парит где-то под ней. Зверь пустился в крутое пике, просчитав временное окно.
– Давай. Ну же, ну! – цедил сквозь зубы Узелац, прикрыв глаза: так ему было проще направлять гостя из Серости.
Грифон обнажил свои когти, наскакивая на летуна. Тот сначала даже и не понял, почему его так тряхнуло. Мутант зарокотал, вертя головой. Жаль, длинную шею от виверн чудовище не унаследовало. Фантом не стал как-либо стараться пробить хитин, укрывавший спину монстра. Драго в первую очередь интересовали крылья и голова.
– Есть! – радостно отметил Узелац. Впереди их с питомцем ждало самое сложное.
Когтями химера прошлась по перепонкам, раздирая их и портя нечисти всю аэродинамику. Чудище сразу осознало: что-то пошло не так. Оно стало стремительно терять высоту, крылья впредь напоминали рваные паруса.
Сокольник стиснул кулаки, в мыслях призывая питомца улетать оттуда немедля.
Летун перевернулся, жаждая отомстить. Грифон хотел было уже отдалиться от порождения Граста, но чудище сдаваться не собиралось. И уж тем более – отпускать мелкого вредителя. Массивные лапы вцепились в химеру и подтащили поближе.
Остроконечные ноги вогнало в тело фантома, будто пики. Насаженная, пташка издала пронзительный крик подобно орлу – и тут же заткнулось.
Нечисть раскрыло челюсти и сомкнуло на шее гордого и грациозного зверя, выдирая солидный шмат мяса.
На бренную землю с небесной вышины полилась алая кровь. Драго раскрыл рот, отказываясь верить в произошедшее: после такого фантом не мог выжить. Сокольник потерял питомца навсегда. Он раскрыл глаза и одарил капитана испепеляющим взглядом. Тот лишь стыдливо отвернулся: овчинка стоила выделки – вот, что главное.
– Тварь падает, выдвигаемся! – объявил Рамон и первым выбежал из лесопосадки.
Богдан и ухом не повел: решил остаться в тени. В случае чего – выстрелить из укрытия. Альдред строго наказал Ингрид, уходя:
– Жди здесь. Я вернусь.
– Побереги себя! – только и сказала Бенеке, припадая в безнадеге к стволу клена.
Узелац покачал головой и презрительно сплюнул. Стянул с плеча карабин и побежал за остальными. Он старался не думать о гибели фантома.
Покончив с грифоном, летун оттолкнул пакостника от себя и смиренно полетел на Кампус. Мутант корректировал падение, чтобы не угодить в лесопосадку: для него она и «волчья яма» означали точно одно и то же.
Химера же рушилась вниз камнем, не подавая никаких признаков жизни. И всё же, Серость её до сих пор к рукам не прибрала.
Вереща, летун приземлился и стал взрыхлять пузом лужайку. Его развернуло боком и закружило, будто в вихре. Бороня почву, он ломал себе ноги. Пару даже потерял, разбрызгивая жёлтую, вонючую кровь – или гной? Силы свои мутант переоценил, пропахивая рекреационную зону и дальше. Остановил же его только частокол из кипарисов. Пару деревьев с корнем вырвало. И все же, чудище оставалось живо.
Едва ли монстр чувствовал боль. Подёргивая руками-крыльями, на ломаных лапах чудище поднялось и издало гулкий рокот. Юстициар чуть поодаль вышел из ясеней и бросился к нему. С другой стороны подступали персекуторы.
Летун мотал буйной головой, не зная, куда и податься. Выбор его пал на группу Вальдеса. Он стремительно двигался им навстречу.
Бойцы с холодным оружием обходили по флангам, чтобы не мешать остальным. Джада и Дора остановились, принявшись колдовать.
Узелац расположился чуть поодаль, присел на одно колено, упер в плечо приклад карабина и стал целиться. Хотел с одного выстрела раз и навсегда покончить с гнусной тварью. Сам факт его появления в Кампусе раздражал гервата. Из-за питомца.
Станеску и не пытался вливаться в бой: с его позиции он еле-еле видел вообще, что происходит поодаль. Они с Ингрид лишь иной раз переглядывались, будучи как будто на скамейке запасных.
Только Драго нажал на спусковой крючок, мутант попытался взмыть вверх. Даже хвост подобрал. Ему удалось подпрыгнуть, но и этого достаточно оказалось.
Концентрированный луч эфира было уже не остановить. Заряд ушёл в кипарисы, прожигая их насквозь. Морской волк выругался под нос себе и отошел на безопасное расстояние, дожидаясь, пока его ружье не остынет.
Следующий ход был за Дорой. Она грамотно подобрала заклинание, обратившись к Ветви Псионики. Задействовала руну «Аркан» и, захватив мысленно фигуру мутанта, потянула его вниз. Летун, охваченный эфиром, шлёпнулся на взрыхлённую землю обратно, с грохотом, говорившем о его нешуточном весе.
Брюнетка тем временем как раз закончила с экстракцией свитка. Рядом с ней из ниоткуда материализовались три шара огня. Манипулятивной перчаткой Джада наслала их на летуна. Пламя при соприкосновении с нечистью детонировало, обжигая её. Чудовище издавало протяжный визг, его хитин крошился. Но погоды особо это не делало.
– Его вообще можно убить? – озадачилась Верде чуть истерично.
Выяснить наверняка должны были персекуторы ближнего боя и юстициар.
Из числа первых самым отчаянным оказался Максанс. Он ускорился, не спуская с мутанта глаз. Когда тот попытался вдолбить его в лужайку жалом, бештин ушёл в сторону. Попытка смахнуть назойливого де Вильнёва также не увенчалась успехом. Тот подкатился вперёд, не выпуская из рук полэкс, и продолжил наступление.
Чудо-оружие, подойдя поближе, бештин занес за спину. Раз – и рубанул сегментом секиры по бычьей шее летуна.
Инквизиторский сплав увяз в плотной, волокнистой плоти. Максанс еле-еле умудрился вытащить полэкс. Тварь попыталась его подцепить лепестками челюстей, но паренек увернулся и вонзил наконечник копья в один из потускневших глаз чудища. Увы, на летуне это сказалось не слишком. Просто угол обзора сузился.
Шифтер и гончая медленно подходили поближе, думая над тем, как оборвать нечисти крылышки. Но так, чтоб не подставить под удар боевых товарищей. Задача это была не из простых. Драго Узелац – и тот не рисковал палить бездумно. Один его выстрел сулил гарантированный труп. Такой вот у него карабин.
За Максансом поспевали Рамон и Альдред. Вальдес нанёс удар первым, опуская алебарду на хвост мутанта. С первого раза отрубить не получилось. Ток пошёл по телу чудовища, но напряжения не хватило, чтобы такую тушу обезвредить. Рана же запеклась тут же. Капитан бил еще и еще, пока солидный обрубок не рухнул наземь.
Яд полился фонтаном, отравляя почву вокруг, убивая траву. Глава «Феникса» вынужден был ретироваться, чтобы не попасть под щедрую струю. По крайней мере, свою лепту он внес в убиение монстра, причем – весомую.
Альдред слишком долго копошился, вытягивая айсбайль. С противоположного фланга подобрался Приам. Он с разбегу вонзил цвайхандер в бок нечисти, прокрутил. Когда клинок встал поперек, стал тащить на себя. Начисто выломало все: и хитин, и рёбра под ним. Траву вокруг заляпало в жиже, лишь отдаленно напоминавшей кровь.
На сей раз мутант завопил – и вероятно, от боли. Юстициар не останавливался на достигнутом. Цвайхандер его рухнул в траву. Сам Приам сорвался с места, пробежался по крылу, ломая его под своим весом и прыгнул на голову летуна.
Он принялся молотить её кулаками, пуская трещины по костям. В какой-то момент уцепился за лепестки пасти, принялся тянуть. Долго и упорно, пока не выломал два лепестка. Только тогда Флэй вступил в развернувшуюся мясорубку.
И поздно, и вовремя.
Летун терпеть не стал. Его сознание содрогалось от атак со всех сторон. Тварь не знала, куда и деваться от стольких раздражителей. Верещала и мотала головой. Приам ощутил себя так, будто седлал разъяренного быка. Умелым наездником юстициар не являлся: его смахнуло прочь, будто ветром сдуло. Гигант рухнул в траву глухо.
Драго долго ждал этого момента. Он упорно выцеливал голову твари. Но увы, и на сей раз его ждал провал. Ибо случилось то, чего никто не ждал.
Только Альдред подошёл, монстр дернулся опять. Будто бы ждал, когда хоть один Киаф подберется поближе. Летун взмахнул крыльями, дезориентируя Флэя. Тот прикрыл лицо и сощурился: глаза его заслезились от резкого порыва ветра.
Между тем все и случилось. Чудовище чуть приподнялось над землей, рокоча утробно, и сцапала его, больно сдавив хребет. Капрал гаркнул, роняя Костолом во взрыхленную почву. Другие инквизиторы попросту не успели ничего сделать: ни нанести удар, ни уж тем более спасти бойца.
Флэй кричал. Летун уносил его вверх, пускай и тяжело это ему давалось из-за полученных увечий и порванных перепонок. Персекуторы бежали за ним, пытались нагнать, но ничего, в сущности, уже не могли исправить. Ингрид заметила это, закричала и выбежала на лужайку, провожая телохранителя взглядом. Девчушка впала в ступор. Она боялась чего-то подобного: примерно так и случилось.
Узелац невозмутимо целился в тварь, опьяненный жаждой расплаты. Ему на ружье положил руку капитан. Вальдес прекрасно знал, что на уме у сокольника, и спешил к нему, только бы подчиненный не наломал дров.
– Стой, не стреляй! – призывал Рамон.
Герват опустил карабин и глянул остервенело на командира.
– Он же его убьёт! – кричал Драго, сам на себя не похожий в тот момент.
– Это ты его убьёшь, если выстрелишь! Никто не переживёт такое падение! – выпалил вестанец в ответ и был всенепременно прав.
– Побежали за ними! – призывала Джада устойчиво.
– Бессмысленно! – парировал усач.
– Что делать будем? Тварь удаляется! – засуетилась Дора, также переживая за боевого товарища. Как и все почти, она впала в замешательство.
Вопрос был каверзный. Что бы ни делали персекуторы, будут последствия. Останься грифон цел, все решилось бы тут же. Химера бы просто отвоевала у летуна капрала. Но увы. Этот ресурс группа Вальдеса исчерпала.
Если позволить Узелацу выстрелить, может, чудищу и настанет конец. Но они потеряют Альдреда. Ингрид им это вряд ли простит, и, вероятно, станется так, что у бойцов появится на одну тяжкую проблему больше. С другой стороны, монстр и так рвался убить ренегата. Просто в привычной для себя, хищнической манере.
– Ничего, – наконец, определился капитан.
Утратив айсбайль по ходу пьесы, Флэй глянул вниз. Летун поднял его уже на приличную высоту: падать долго, летальный исход очевиден. Однако сам инстинкт самосохранения диктовал Альдреду бороться за жизнь.
Рука его шлёпала по перевязи, пока не нащупала рукоять кремневого пистолета. Он взвёл курок и приставил дуло к промежутку между сочленениями хитина. Вдавил на спусковой крючок. На скорости собственный вес и отдача чувствовались иначе.
Капрал нажил больше проблем, чем получил пользы. Прогремел выстрел. Брызнула вонючая кровь. А твари – хоть бы что! Не дернулась даже. Все без толку.
Скоба больно ударила по пальцу. Пистолет попросту вырвало из хвата. Казалось бы, цепкого. Огнестрел полетел вниз, в лесопосадку, скрываясь в гуще лиственных деревьев. У Альдреда осталось только одно оружие, на которое он мог уповать.
Летун степенно набирал высоту. Но из-за рваных крыльев его постоянно клонило вниз. И все равно, мутант отчаянно пытался унести Флэя подальше от Ларданского Университета. Они перемахнули уже добрую половину Кампуса, пролетая над водоемами.
Альдред увидел шанс, упускать который было нельзя. Даром что вода могла его убить ровно также, как и земля. Рука потянулась за клеймором. Флэй чуть подогнул шею, чтоб ненароком не превратиться в ледяную статую. Вытянуть Нилас у него получилось.
Он крепко-крепко обхватил оружие обеими руками. Повёл вниз и произвел резкий выпад, пробивая хитин.
Химерит коснулся плоти, наполняя тушу летуна морозным эфиром. Чудовище замерзало изнутри. Ему стало худо. Удар спровоцировал судороги. Монстр взревел пронзительно, случайно роняя Флэя вниз.
Пальцы его соскользнули с рукояти. Вереща в ужасе, Альдред отправился в свободное падение, разрывая под собой воздушное пространство. Его крутило и вертело, волосы колыхало, ветер заставил сощуриться и поджать губы.
Теперь капрал едва ли различал, что происходит под ним. Во всяком случае, тело его под углом тащило к озеру. Знал бы он еще, глубокое оно или нет…
Монстр продолжал лететь, уже давно сбившись с курса. Оледенение клонило его в сторону корпусов Ларданского Университета. Иглы мороженой крови пробивали хитин. Становилось их все больше и больше. За гибелью летуна с противоположной стороны Кампуса наблюдал Драго, накидывая все больше увеличительных линз в монокуляре.
Герват отыскал золотую середину и прицелился в гнусную нечисть из карабина. Нужная кассета уже была вставлена. Вдох-выдох. Вдох-выдох.
Вещество вскоре подействовало. Создалось впечатление, будто чудище начало удаляться в разы медленнее, будто нехотя. Узелац легко поймал его на мушку. Твердо надавил на спусковой крючок, посылая в сторону монстра концентрированный луч эфира.
Заряд пронзил тело летуна примерно над институтами экономики и права, биохимии да Технологическим. Произошло то, чего инквизиторы никак не ждали. Эфир посодействовал влиянию морозного химерита на тушу бестии, провоцируя ускоренный рост льда. Чудище полностью покрылось инеевой коркой – и тут же сдетонировало.
Узелац увидел, как Нилас падал куда-то за Институт биохимии вместе с десятками глыб мороженого мяса. Он вздохнул удовлетворенно.
Если удача улыбнется им, и если Альдред останется жив, он еще сможет поиграться с подарком отца Энрико. Правда, будь грифон жив и здоров, нашёл бы его сокольник в разы быстрее…
На плечо опустилась чья-то рука. Драго, погруженный в свои мысли, вздрогнул.
– В яблочко! – похвалил его Максанс. О судьбе капрала он пёкся гораздо меньше.
Отвечать Узелац не стал. У него еще оставалось кое-какое дело.
Флэй рухнул в воду спиной вниз. Озеро заволокло его, стало проникать под плащ и доспехи, мочить нательное белье. Удар был сильный – настолько, что его оглушило. Что хуже, среда сменилась в момент, когда капрал выдыхал. Его тащило на дно.
Секунду. Две. Три. Четыре. Хотя показалось, будто прошла вечность, прежде чем его тело отпрыгнуло от гальки. Едва ли понимая, что вообще происходит, Альдред отчаянно стал грести. Прочь. Лишь бы не захлебнуться.
Давалось ему это с трудом. Всё-таки чересчур много металла он навесил на своё тело, не предполагая, что вновь попадет в ту же передрягу. Снимать эти доспехи было крайне тяжело. Альдред и не пытался.
Костолом гудел – было слышно даже сквозь толщу воды. Он кипятил жидкость вокруг, пуская пузыри. Становилось горячо. Очень, очень горячо. Это окончательно привело капрала в чувства. Всеми правдами и неправдами, но Флэй даже умудрялся сдвигаться с места. К счастью, вскоре чуть ли не начал шагать по дну озера.
Этого момента он ждал больше, чем следующего дня рождения. Ренегату наконец-то удалось высунуть из воды лицо и вдохнуть. Несмотря на жжение от кипятка вокруг, он сделал пару вдохов пара, сгоняя прочь гнетущее чувство боли в груди и голове. Запитал мозг, и стало значительно легче.
Только потом он начал выкарабкиваться из воды. Кожу еще жгло, но стало всяко легче, чем в воде. Она с него лилась каскадами. Альдред шагал скорее как живой труп, нежели человек. Заплетался в собственных ногах, отяжеленных металлом и мокрой одеждой. Но шёл.
Флэй просто брёл вперёд, не разбирая даже, что происходит вокруг. Он выбрался на галечный берег полностью, рухнул на колени с локтями, задышал часто, закашлял, сплевывая воду. Настал редкий миг, в который Альдред ощутил в полной мере: он еще жив, по-настоящему жив.
И первое, о чем он подумал:
«Я это припомню Актею при встрече…»
Жаль, ничего особенного капрал не мог противопоставить архонту. Пока он смертен, о том, чтоб отыграться за все разы, когда Киаф Смерти ставил под угрозу его жизнь, можно было даже не думать. А хотелось! Хотелось представлять и наслаждаться образами, как Ламбезис получает на орехи.
Сквозь воду, попавшую в уши, капрал все-таки услышал: к нему уже спешат. Он встал с четверенек на колени. Медленно переводил взгляд с одного знакомого лица на другое. К нему подбежала Ингрид, радостно крича:
– Альдред!
Дора, видя щенячий восторг блондинки, фыркнула и скрестила руки на груди:
– Ну да, ну да…
Из-за надоедливой белокурой бестии она даже не могла вставить свое словечко тет-а-тет с Флэем. Такая уж у него головная боль. Ничего не поделаешь.
Блондинка обняла его.
К счастью, кожей друг с другом они так и не соприкоснулись.
– Лихой, лихой! – оценил Лиходей, поражаясь новичку в «Фениксе». Улыбался, скрывая боль в груди. – Нашел на сволочь такую управу!
– Я? Лихой? – усмехался капрал, отлипая от Бенеке и вставая. – В рубашке родился разве что. Это максимум.
Плевав на мнение Ингрид, шифтер подошла поближе и ощупала Альдреда за предплечье. Они встретились взглядами. Теаполитанка хлопала длинными ресницами и расплывалась в улыбке, заполучая все внимание Флэя. Она отметила:
– Ты больной на голову. Просто патологический сорвиголова.
Ренегат вскинул бровь, сторонясь любых ярлыков, и осведомился:
– Это плохо?
– Во всяком случае, благодаря этому ты всегда выходишь из воды сухим.
– Если бы сухим. Если бы всегда, – отшутился Альдред, почесав затылок.
Дора хмыкнула. Уже уходя, еще раз глянула на него со значением и ушла.
Протеже нахмурилась, злобно зыркнув ей вслед.
Капрал огляделся еще раз. Видел он всех, кроме двух братьев по оружию:
– Где Рамон? Драго?
Узелац нашел грифона в лесопосадках. При падении химера проломила хвойные кроны и теперь лежала на настиле из веток. Иголки с шишками замочило в крови. Фантом издавал сдавленные, хриплые звуки, степенно теряя плотность материи. Он все больше и больше напоминал призрака. Сокольник сорвал с себя маску, положил ружье на землю и встал на одно колено перед пташкой. Руки его потянулись к зверю.
Грифон был еще жив только потому, что пришёл в этот мир из Серости. Зазеркалье зазывало его обратно. Безмерно сожалея о случившемся, Драго с жалостью поглядел на умирающего питомца и провёл по окровавленной холке ладонью.
Холодный. Почти невесомый.
Стрелок не знал, что сказать. Впрочем, фантом никогда и не понимал человеческий язык. Ему были важны только импульсы, волевые усилия Узелаца, которыми тот контролировал верного товарища. И все же, герват не мог смолчать: его переполняли чувства, какие в себе он никогда бы не подумал открыть.
– Мне… жаль, – бормотал Драго, уводя глаза. – Мне так жаль.
Все же они прошли бок о бок долгую версту.
Зверь глянул на него золотистым глазом и захрипел опять. Сокольник тотчас осознал, чего так хотелось грифону в моменте. Он устал страдать, лежа здесь. Брошенным. Как отработанный, уже никому не нужный, никчемный материал. Мучения нужно было прекратить. Как можно скорее. Даром что гибель его по эту сторону близка.
– Раз ты просишь, – лепетал Узелац. – Пора тебя отпустить.
Инквизитор встал и подобрал с земли карабин. Отошел на безопасное расстояние и наставил на гибнущую химеру оружие. Грифон захрипел, натужно пытаясь заклекотать. Будто бы умолял: «Быстрее! Быстрее!» Драго знал. Знал, что если не прислушается к питомцу, тот еще долго будет мучиться. Мучиться и молить.
Пальцем надавил на спусковой крючок. Заряд эфира врезался в тело грифона, ставя жирную точку в его истории на просторах Равновесного Мира. Химера перестала подавать признаки жизни. Вздохнув тяжко, Драго опустил ружье и отвернулся.
На труп грифона падал свет солнца. Его тело – вплоть до костей – начало осыпаться. Он стал фантомной пылью. Безликим настом пепла, в котором уже не угадаешь, кто это был. Узелац выглядел чернее тучи. Пытаясь совладать с нежданным горем, он повесил карабин на плечо.
Его слух оцарапал голос человека, которого теперь он, мягко говоря, недолюбливал. Капитан в миг порушил тишину, заявив:
– Я и не думал, что ты так прикипел к своему грифону. Прости. Не надо было…
Драго не отвечал.
– Ты… ты же ведь сам говорил, это просто фантом, – будто бы оправдывался Вальдес. По части нужных слов был он неумел подчас.
– Выяснилось, что нет, – вздохнул Драго и посмотрел на капитана растерянно.
Никогда прежде вестанец не видел его таким. Казалось, невозмутимость гервата – это основа его личности. Отнюдь.
Поджав губы, морской волк пошел прочь из лесопосадки. Рамон провожал его взглядом, чувствуя себя хуже некуда.
Манипулятивы отправились наземь. Не глядя даже через плечо, Драго объявил:
– Больше фантомов я укрощать не буду.

Глава 6
День восьмой, до полудня
Туман окутал Восточный Муниципалитет где-то на рассвете. Ровно в момент, когда саргузское солнце раскалилось и залило кипящим золотом землю.
С сезоном дождей водосточная система пока справлялась. На улицах разве что остались грязные ручейки да лужи, больше напоминавшие мелкие озерца.
Едва ли так могло продолжаться вечно: каждый новый ливень ожесточеннее предыдущего. Не ровен час, городские сооружения засбоят.
И тогда в ларданскую столицу, словно по древнему пророчеству о Судном Дне, вернется потоп. Впервые за сотни лет.
Вода испарялась нещадно, способствуя абсолютной влажности. Стало душно, как в мангровых лесах Шумая за Экватором.
Инквизиторам казалось, воздух они не вдыхают, а пьют. По глоточку. Грязный, миазматический, тлетворный.
Дурной привкус гнили и погибели оседал на языке, склоняя к тошноте.
– Эта вонь. Она повсюду. Я даже не знаю, с чем сравнить… – гадала командир.
– Протухшую кровь напоминает, – поделился впечатлениями её правая рука.
К правде альбинос подобрался ближе, чем кто-либо в своих мыслях. Бойцы ощутили смрад, который ни один пленник Черного Мора просто не был в состоянии услышать. Альдред – в том числе.
Такая же примерно вонь поднималась в жару с задворок скотобоен. Как правило, туда в выгребные ямы сливают нечистоты, кровь и потроха, которые не идут в пищу ни людям, ни питомцам. Все это броди?т на радость мухам, рождая самые злостные миазмы.
Белая мгла заволокла целые районы Города, отрезая персекуторов от Северных Саргуз. От Ларданского подгорья до береговой линии порта тянулся этот непроглядный заслон. И никак его не обойти было.
Видимость при этом снизилась хорошо если до шагов пятнадцати.
Хваленое зрение культивированных транслюдей в таких условиях не позволяло увидеть врага заблаговременно, если таковой появится.
Обстоятельство заставляло нервничать.
Кьяра Малатеста долго не решалась уйти в марево с утреннего света. Ей было очевидно: это не просто атмосферное явление, а аномалия. Причем – не от мира сего.
– Здесь его быть не должно. Не сейчас. Жара ж ведь стоит. Навряд ли из Долины с торфяников принесло дымку, – рассуждала она вслух.
– Я не припомню, чтоб такое приключалось в Саргузах раньше, – отвечали ей. – Летом – так точно.
В этом-то и проблема. Но не только.
Нос её даже сквозь арлекинскую маску щипало, порождая зуд подобно промышленной пыли. За резями следовало раздражение глаз, и без того кроваво-красных. Они чесались неимоверно. Сколько ни три, свербеж не прекращался.
– Что за напасть! – сокрушалась Малатеста, поправляя маску.
Капитан, равно как и её брат-близнец, как всякий мутант в «Медузе», не испытывала эмоций, отягощавших простой люд. Легко сказать, и всё же, интуиция подсказывала ей: лучше туда не соваться.
Дело не в гулях вовсе. Их было вообще не слыхать.
О?рды уже давно перебрались в пределы зеленой зоны. А здесь им в последние дни с трудом давалось отыскать пропитание.
Восточный Муниципалитет опустел совершенно: впредь в его пределах не водилось ни мертвых, ни живых. Фантомы умерших здесь проявятся не сразу, и до тех пор – ни души. По крайней мере, так с порога показалось.
Мутанты – и те вскоре покинут эти гиблые места. А кто останется?..
Её смущала именно завеса. Глава отряда могла ошибаться, но… такое впечатление возникло, будто туман поднимался прямо из-под земли. Просачивался через почву, пробиваясь между промежутков мостовой. Отлипал от зданий вокруг.
– Чадит, будто дым от костра. Видите? – спрашивала Кьяра, на миг усомнившись в самой себе. В целостности рассудка.
Она была совершеннее простого смертного, однако природа у них одинаковая, как ни крути. Сумасшествие прибирает к рукам, кого заблагорассудится.
– Я вижу. Но не могу понять, что именно, – заявил приближенный.
А ещё больше её насторожили чёрные мушки, летавшие в тумане: то ли пепел, то ли едва заметная копоть.
– Это ещё что? Будто от пожара, – призадумались бойцы.
– Если что и горит, так сам воздух, – многозначительно бросила им капитан. Пальцы рефлекторно опустились на рукоять эспадона.
Персекуторы прекрасно помнили: время отнюдь не на их стороне. Они не могли сидеть сложа руки. Ждать, когда рассеется мгла.
Их миссия, благо, выполнена. Теперь им нужно было добраться до зеленой зоны как можно скорее.
Тем более, что её более не существует. А судьба корпуса покрыта не меньшим мраком тайны. За неимением выбора мутанты вошли в туман.
Малатеста заблаговременно поделила отряд «Медуза» на восемь групп, чтоб между бойцами не возникло толкучки в случае чего.
Её доверенные лица вели людей по параллельным улицам, так что проблем с тем, чтоб найти друг друга после, не должно было возникнуть.
По крайней мере, она так считала.
Шутка ли, некоторое время спустя альбиносы разбрелись настолько, что не могли докричаться друг до друга в сплошной белизне. Остальные бойцы будто бы растворились во мгле, ушли в никуда навсегда.
Разумеется, все не так. И группа Кьяры также потеряна и не найдена для всех прочих, как и те для неё. Туман будто бы накрывал их куполом, не давая прорваться сквозь него ни окликам, ни силуэтам.
Отряд перед погружением в марево условился воссоединиться в предместьях зеленой зоны, у тамошнего донжона городской стражи. Ведь в «Медузе» никто себе и вообразить не мог, до каких районов разрослась эта завеса.
Идея казалась более чем здравой. Только по мере неспешного продвижения в тумане Кьяра все чаще задавалась крамольным вопросом: а всем ли инквизиторам под её началом удастся добраться до пункта назначения?
Казалось, мгла обладает силой. Обладает волей. Туман живой. Чистое порождение Черного Мора, если не первородного Зла.
Белая пелена обвивала Кьяру, будто питон. Закрадывалась внутрь через дыхательные пути, словно тропический болотный паразит. Отравляла тело, вызывая лёгкое чувство головокружения. Паника, особо ничем не мотивированная, все нарастала.
Это было невыносимо.
Бесстрашная девушка, обращавшаяся с врагами особенно жестоко, чувствовала, как воздух вокруг на нее давит. Низводит её до пресмыкающейся.
– В проклятом тумане есть что-то не от мира сего. Ты так не думаешь, Артуро? – обратилась Кьяра к своему приближенному. Холодным, сдержанным тоном, характерным для мутантов.
И всё равно голос командира отдавал врожденным, животным страхом перед неизвестностью. Хтоническим ужасом перед лицом неясной силы, которую не одолеть, не осмыслить никак. Даже трансчеловеку.
Бойцы почувствовали смятение командира. Им это не прибавило боевого духу.
– Думать – я не думаю, – цедил сквозь зубы правая рука. – Лишь предполагаю.
– Последние пару дней было преимущественно пасмурно, и промозгло, – вспоминала капитан. – Резкие перепады температур. Но даже на легкую дымку – ни малейшего намёка. Сейчас-то что получилось? В толк не возьму.
– Честно, я сомневаюсь, что туман – это туман в привычном понимании, – поделился Артуро, взваливая на плечо химеритовую секиру. – Мне не дает покоя эта черная пыль. Такое чувство, будто бы в ней все дело. А влага просто подняла её в воздух, разнесла по атмосфере. Сделала видимой. Осязаемой.
Он и понятия не имел, насколько прав. И все равно, в десятку не попал.
– Но что это за пыль такая? – сокрушалась Малатеста.
Ей по мере продвижения вглубь завесы только хуже становилось. К раздражению слизистой прибавилось пощипывание в ушах.
Словно внутри раковин загнил верхний слой кожи, обнажив более чувствительный и болезненный под собой.
Всему свое время. То ли еще будет.
Так туман воздействовал на мутантов. Словом, весьма щадяще: иммунитет у них гораздо сильнее, чем у среднего обывателя.
Но то, насколько пагубно белая мгла влияет на простых смертных, еще пока здоровых, знать им было неоткуда. Просто-напросто никто им уже не расскажет.
Живых очевидцев не существует как явление. А то, что от них осталось, укрылось от глаз инквизиторов за стенами окрестных зданий, в полумраке узких переулков.
Зрелище, будоражащее сознание, – оно под час гораздо ужаснее всем известных саргузских кошмаров.
– Я не знаю, – честно отвечал Артуро. – Да и знать не хочу. Лучше поторопимся. Мне здесь жутко. Вообще, мы далеко отошли от Янтарной Башни?
– Где-то верст пять, – прикинула Кьяра. – Не больше.
– Получается, идти ещё десять-пятнадцать, – призадумался тот. – Успеть бы до заката найти остальных…
– Успеем, – обещала командир. – Это меньшая из наших проблем.
– Что мы скажем Верховным? – угрюмо осведомился приближенный. – Они ведь спросят с нас результаты. У них возникнут вопросы…
– К этому можно вернуться позже, – сказала Кьяра, как отрезала.
Случилось то, чего никто никак не ждал: отряд «Медуза» потерпел неудачу. Правда, частично. Даже сверхлюди бессильны перед форс-мажорами.
Лишь прибыв на место, мутанты открыли неудобную правду. Арсенал Инквизиции вынесли подчистую ещё до них. В Круге валялось грудой мусора то, чем побрезговали бы даже миротворцы. Химерита не осталось от слова «совсем» – даже тайники вскрыли.
Это никуда не годится. Добыча курам на смех.
Малатеста поняла сразу: мародерство учинил не абы кто. Пускай простые выжившие, но среди них имелся, по меньшей мере, один инквизитор.
Беглый или ушедший намедни на пенсию – не столь важно. Наводчик имел непосредственный доступ к военному богатству ревнителей веры.
Им было доподлинно известно, где искать, что брать, как обойти печати-ловушки. Они забрали лучшие зелья, броню и вооружение.Даже магические свитки, кураторский инвентарь к ним. Пороховое оружие.
И Священная Инквизиция, и сам Герцог с носом остались.
Дурная весть не обрадует Верховных. Кьяра знала это точно. Что хуже, персекуторы под её началом даже не сумели определить, куда мародеры увезли награбленное добро.
Минувший ливень размыл дороги, укрыв колею от колес и следы копыт. Разбойники пришли из ниоткуда и ушли в никуда. Взятки с них гладки.
– Арсенал с концами пропал, – констатировала Кьяра. – Тем лучше. Жадному старикашке меньше достанется. Одно меня волнует: Барбины с нас три шкуры спустят.
– Это вряд ли, – утешал её Артуро. Выходило не очень. – Отец Энрико так просто не успокоится. Придётся распечатывать квадрант. Глядишь, удастся пробраться. Хотя бы в один. Мы ведь в спешке их осматривали.
– Раз оружейные Круга пустуют, у нас иного выбора просто нет. Выдадим содержимое квадранта за то, что удалось отыскать здесь, – и дело с концом. Зря мы легли под феодала. Но обстоятельства вынуждают. Приказ есть приказ, – бормотала капитан, разозленная положением вещей.
– Освальдо Барбин – далеко не тот, кому следовало бы верить, – отметил Артуро.
– Едва ли мы можем рассчитывать на кого-то еще. Или только на себя. На безрыбье и рак – щука, – одернула его Малатеста грубо. – Всем известно, кто такой феодал. Сейчас важно не это. Главное, чтоб мы со своей стороны выполнили все условия договора с Герцогом. Закрыли параграф. А дальше – будь что будет. По обстоятельствам.
– Хоть в чем-то мы преуспеваем, – не стал спорить приближенный.
«Медуза», прознав о пропаже, потратила весь остаток вчерашнего дня на демонтаж Круга Магов. И без того слишком долго добирались до края Восточного Муниципалитета, поэтому работали не покладая рук.
Во всяком случае, уже на территории никто их не тревожил. Загубленный оплот Священной Инквизиции был совершенно пуст. Крысы – и те запропастились вслед за ордами гулей: подъедали то, что самим зараженным не приглянулось. При этом старались не попадать упырям на зубок, прячась всеми правдами и неправдами.
Мутантов ждала долгая и муторная подготовка к большому взрыву.
Открыли хранилище, где отыскали необходимые свитки. Мародеры сюда не совались, раз не питали ни малейшего интереса к тем заклинаниям, что здесь были представлены. Гончие Малатесты переложили с пергаментов печати на стены – от самой смотровой площадки наверху до Казематов под толщей земли.
Чародейское восстание являлось горьким позором, смыть который мог разве что всеразрушающий эфирный огонь.
Детонацией заведовала сама Кьяра, натянув со знанием дела перчатки-манипулятивы. Мановением её рук всю Башню разом объял ревущий золотистый свет.
Круг Магов потонул в слепящей вспышке. Последовал взрыв невиданных масштабов, который мало кто из волшебников сумел бы породить в одиночку. Сама земля затряслась. Чары камня на камне даже не оставили.
Янтарные панели, мрамор, остовы магов и инквизиторов, стеклянные пузырьки, оружие ревнителей веры, сгнившая провизия. Все это превратилось в труху за считанные мгновения. Большая часть конструкции обрушилась на дно моря. Остатки же разбросало по территории Круга и окрестностям подобно метеоритному дождю.
И впредь несведущий обыватель бы ни за что не отличил, дельмейское это наследие вроде того же Акрополя, или очередные руины гармонистского архитектурного гения. У Кьяры – и той захватило дух от учиненного апокалипсиса в миниатюре.
Ровно та же участь постигла все прочие постройки на территории. Каменные глыбы посреди реликтового хвойного леса создавали обманчивое впечатление, будто здесь гибель свою встретила некая древняя цивилизация. Вовсе нет. Лишь Ларданский Корпус Священной Инквизиции.
– Ушла эпоха, – вздыхал Артуро, чувствуя себя отныне так понуро.
Будто бы он лишился дома вчера вечером. Отчасти так и было.
– Зря беспокоишься, – уверяла его Кьяра, держась при этом отстраненно. – Священная Инквизиция жива, пока жив корпус.
– Твоя правда, – отвечал тот. – Главное, чтоб Круг Магов действительно был уничтожен. Меня больше это волнует.
– Мы работаем над этим, – напоминала Малатеста чуть раздраженно. – До победного конца чародеев нам еще резать и резать.
– Я только с радостью, – оскалился Артуро.
С персекуторской Крепостью «Медуза» поступила куда проще. Они спустились к причалу у самого основания скалы, на котором та высилась над морской пучиной.
Печати сдетонировали, отправив твердыню в пасть акватории. Рано или поздно камень облепят ил, водоросли и актинии, скрыв от людского взора неудачу Священной Инквизиции.
Историю пишут победители. Если ревнителям веры удастся побороть Культ Скорпиона в Саргузах, инцидент забудется, так или иначе. Даже на фоне Черного Мора – хорошо, если все обойдется.
Церковь построит им новую Янтарную Башню. Ибо в Ларданском Герцогстве еще остаются живы тысячи людей. Они способны принести в Равновесный Мир сотни магов, которыми кто-то должен заняться.
Вряд ли в Городе, но она будет.
– Совсем не обязательно, – покачала головой Кьяра. – Нас могут и к Теаполитанскому Королевству приписать. Понтифику без разницы.
– Такими темпами всё Ларданское Герцогство их монарху припишут. Барбины рассчитывают на авось, – рассудил Артуро.
– Право их. Мы же с Церковью повязаны. И только с ней. Навсегда.
– Как и юстициары, в общем-то.
– Да. Так что Янтарной Башне быть. Здесь или там.
О прежней в анналах останется разве что скупая строчка. С течением лет потери, сегодня кажущиеся великой трагедией, неуклонно обратятся безликой статистикой, что порождает лишь равнодушие потомков.
«Медуза», покончив с разрушением Круга Магов, перешла от Материи к Абстракции. Персекуторы задействовали сновидческие и псионические свитки, очищая тонкий слой бытия вокруг Янтарной Башни.
Чародейскому обряду не помешал даже подрыв Северной Стены. Каждый понимал, что произошло, и каждый переживал падение зеленой зоны по-своему. Но никто не отступился от приказа. Сверхлюди сохраняли предельное хладнокровие.
– Верховные не говорили, где будет располагаться штаб-квартира про запас? – поинтересовался Артуро.
– Брат об этом ни словом не обмолвился, – посетовала Кьяра. – Мы их найдем. Ночью – так точно. Сомневаюсь, что в Городе осталось много мест, населенных людьми.
Колдуя над руинами, инквизиторы видели чужую смерть, слышали крики тех, кого уже не вернуть.
Мутанты оставались холодны к несостоявшимся, обрывочным хрономиражам – во многом, потому демонтаж поручили «Медузе». Начальство знало, уж кто-кто, а они не подведут корпус.
Ритуал очищения подошёл к концу с первыми лучами солнца. Впредь за разрыв шва между Тонким и Материальным Мирами можно было не бояться. Бойцы Кьяры были еще бодры: сверхлюди во всем совершеннее обыкновенных. Ели меньше, почти не спали, но при этом сохраняли поразительную боеспособность.
Им ничего не оставалось, кроме как выдвинуться обратно.
Время от времени капитан и её приближенный болтали ещё, только бы отвлечься от гнетущего воздействия морового тумана. Их досужие обсуждения всего и вся оборвались в один миг. Едва ушей коснулся внезапный шум битвы на соседней улице.
Группа Малатесты остановилась, впадая в своего рода ступор. Кьяра заключила:
– Там наши.
Действительно, командир не могла не узнать голоса своих бойцов.
Они кричали – сначала с будничной отстраненностью, просто вступая в ожесточенную схватку. Химерит пел, наталкиваясь не то на металл, не то на камень.
Затем персекуторы начали вопить от отчаяния. Кто-то – даже визжал от боли, будто резаная свинья. Раны его не затягивались, что странно.
Сначала один, потом второй – и так до последнего. Кьяра подняла вверх руку, давая команду бойцам перейти на соседнюю улицу. Они опаздывали.
Добираясь до места неравного боя, мутанты слышали: один из инквизиторов умолял невесть, кого о пощаде.
Без толку. Его казнили тут же.
Но больше всего Кьяру смутил сам факт происходившего: страх перед смертью был несвойственен бесчувственным альбиносам. Она подозревала, что соседняя группа столкнулась не просто с зараженными или магами.
Её бойцам бросил вызов кто-то, на кого они не сумели найти управу. Это невозможно. Ни одна тварь в Равновесном Мире из известных не способна ликвидировать сверхчеловека. Ведь на то он и сверхчеловек – несгибаемый, непобедимый, неубиваемый.
Как выяснилось, все не так однозначно.
Глава «Медузы» привела своих бойцов на улицу уже поздно. Тел боевых товарищей они так и не обнаружили.
Никто из мутантов не решался проронить ни слова. Инквизиторы просто слонялись в поисках хоть малейшего намека, куда остальные могли запропаститься. Кругом на мостовой они встречали разве что кляксы крови себе подобных. Оружие из химерита.
Персекуторы потерялись в трёх затуманенных соснах.
Старались не терять из виду друг друга. Задавались вопросами, ответы на которые никто не мог сообразить: кто напал на группу, куда подевались трупы. Их было пятеро – и не стало меньше, чем за пару минут.
Мутанты напряглись, услышав кого-то за собой. Там, откуда они пришли, раздавался лязг металла и грузные шаги…
Чуть ли не синхронно инквизиторы обернулись. Держали оружие наготове. Навстречу им из тумана выходила массивная фигура – и это по меркам сверхлюдей!
Уж больно высоко были посажены лиловые глаза. Два огонька виднелись даже в непроглядной белой мгле. Неизвестный появился в поле видимости, являя себя во всей красе. Группе Кьяры стало не по себе.
– Что за злая сила?.. – осекся Артуро.
Они чувствовали, от верзилы так и веяло эфиром. Будто под броней из драконьих останков не было ничего, кроме него. Это ещё ничего. Альбиносы заимели еще больший бледный вид, когда увидели, что держал в руке гигант.
Лич, приковав к своей персоне внимание персекуторов, поднял связку голов с белыми волосами. С шей еще подтекали кровь и ликвор. Выражение лиц у них было страдальческое и отчасти нелепое.

Глава 7
У Кьяры задергался глаз: она отказывалась верить, что не спит. Девушка пыталась просто сослать все это на галлюцинации, навеянные туманом. Если бы. Аякс вполне реален, равно как и расправа, им учиненная. Группа Флакко отошла в мир иной в полном составе, даром что являлись транслюдьми.
Артуро стиснул зубы. Гнева парень испытывать не мог чисто физически. Лишь умом ощутил иррациональный позыв к действию.
Он хотел расправиться с незнакомцем, плевав, кто это вообще, насколько опасен. Мутант не думал о том, что, если верзила умертвил уже пятерых ему подобных, с людьми Кьяры также разделается на раз-два.
Остальные стали мрачнее тучи. Больше ровнялись на капитана. Однако та не спешила предпринимать что-либо.
Первый меч Погибельной Сотни им был не по зубам. Он умудрился в считанные минуты избавиться от трупов, подверг сверхлюдей декапитации и связал головы, будто бусины, эфирной бирюзовой бечевкой. Аякс, не произнося ни звука, швырнул небрежно связку прямо к ногам Кьяры. Магическая нить растворилась.
Все головы по инерции стали клониться в разные стороны. Лич хотел, чтобы инквизиторы «Медузы» трезво взглянули правде в глаза: их можно победить, и очень даже легко. По крайней мере, для военачальника Костяного Лавра.
Еле заметно дрожа от подавляемой насильно жажды расплаты, Малатеста перевела свой взор. С голов мутантов на рослого и широкоплечего воина далекой древности. Лич легко и непринужденно вступил в дуэль взглядов. Его глаза будто бы насылали гипноз на Кьяру, подчиняя ту воле Аякса. Призрак прошлого заговорил громко, на илантийском:
– Я ожидал большего от кого-то вроде вас. Но столько шуму из ничего…
– Кто ты такой, ублюдок?! – рявкнул приближенный Кьяры, нервно ощупывая древко секиры. Едва ли он хотел знать. Просто огрызался, как трусливая дворовая шавка.
– Артуро, замолчи! – шикнула на него Малатеста, не желая раздувать конфликт.
Из всей пятерки мутантов она первая додумалась, что пора делать ноги. Плевать, как на нее после этого будут смотреть прочие сверхлюди.
От позорного бегства её удерживали только внутренние думы: что, если в этом тумане лич перережет всех бойцов «Медузы»? Выяснилось ведь, ему это ничего не стоит.
– Умишка-то хватит осмыслить? – глумливо бросил Артуро великан. – Вас также преследует бремя смертного. Ничего особенного. А жаль. Я рассчитывал на большее. Ступайте, глупцы. Расскажите живым, что мертвые идут…
Про себя Кьяра повторила послание лича – краткое, но ёмкое. В её голове все тут же разложилось по полочкам.
Черный Мор в Саргузах не мог быть естественной катастрофой. Она же чувствовала магию в гулях, особенно уже заматеревших, но не могла постичь её природу.
Малатеста отказывалась верить, что здесь замешана некромантия.
Но ведь так оно и было!
Лич едва ли проявлял милосердие. Он хотел разве что посеять еще больший страх в сердца выживших, чем уже постарались гули. Недаром без особых на то причин показал мутантам их место, вырезав нескольких в назидание: вознамерился лишить корпус былых надежд. У него получилось.
Кьяра не желала повторять судьбу группы Флакко. Если уж речь зашла о потерях, лучше пять мертвецов, чем десять, если не того больше. Малатеста начала медленно пятиться назад. Но замешкалась, до самого ответственного момента не решаясь отвадить инквизиторов от попытки возмездия.
Зря.
Пересохшие губы её только-только отлепились друг от друга. Она услышала зычный крик Артуро. Её приближенный наставил на лича секиру и пригрозил:
– Ты заплатишь за то, что сделал!
Сильное заявление. Другие персекуторы слова его расценили, как призыв к действию. Они обнажили оружие и понеслись прямо на Аякса. Винить Артуро, зная его склонность к импульсивности, было бессмысленно.
Кьяра в мыслях отчитала лишь саму себя за нерасторопность. Она последовала за бойцами, вынимая из ножен эспадон. Персекуторы перешли красную линию. Впредь они либо устранят лича, либо погибнут сами. Третьего не дано.
Мутанты сколько бы ни били себя пяткой в грудь, истинную немоту чувств познать мог лишь неупокоенный призрак. Аквилифер Костяного Лавра легко принял выбор сверхлюдей, ожидая от них чего-то подобного. Это ничто. Приказ Пращура он выполнит.
Аякс обнажил меч, достав его из-за щита. Широко расставил в стороны свои массивные руки, принимая вызов инквизиторов. Грузно шагая, двинулся им навстречу.
Хотя Артуро рвался в бой больше остальных, за его угрозами стояла лишь никчемная бравада. Ликвидатор-охотник со спокойной душой пропустил вперёд своих собратьев. В отличие от него Кьяра не отказывалась от схватки. Пробегая мимо, капитан бросила на приближенного неодобрительный взгляд. Казалось, он подставил их всех.
Собрат и ухом не повел. Он занял позицию выжидавшего, понадеявшись, будто уж их группа будет сильнее ребят Флакко. Если бы. Их противник не мыслил в плоскостях силы и слабости, когда речь заходила о мутантах. Он просто брал и резал их, как скотину.
И раз так, рано или поздно Артуро должен был тоже вступить в бой. Показать не словом, но делом, чего стоил. Это был вполне способный боец. Впрочем, как и персекуторы из соседней группы. Да только их это не спасло: ни врожденные способности, ни приобретенные навыки.
Перед Смертью все равны, как ни крути. Те же, кто способен обмануть Её, рано или поздно предстанут перед ней в абсолютной беспомощности.
– Ну же, ко мне! – подстрекал аквилифер оппонентов, стуча клинком по щиту.
Всерьез лич мутантов не воспринимал. Сей факт напрочь убивал боевой задор инквизиторов. Но содеянной ошибки было уже не исправить.
Рыча, первый подоспевший персекутор отчаялся произвести удар наотмашь. Слишком уж он понадеялся на свой химеритовый меч, сдобренный магией воздуха. Двуручный клинок мчался к Аяксу со скоростью пули. Однако лича это не впечатлило.
Обратившись к премудростям Школы Некромантии, аквилифер легко парировал атаку мутанта щитом. Клинок отвело в сторону, сам инквизитор зашатался, гаркнув. Боец не понимал совсем, что происходит. Аякс мигом прояснил ситуацию.
Лич отступил на шаг назад и произвёл сокрушительный выпад. Клинок пробил насквозь персекуторские доспехи – с гулким хрустом. Надавил и прорезал плоть сверхчеловека, пуская тому кровь.
Альбинос тут же заверещал, доселе не зная такой боли. Через меч Аякс наполнял его тлетворной магией Пращура, совладать с которой не всегда могла и ей противоположная, магия Тысячеликого.
Будто пушинку, аквилифер поднял тело персекутора над землей. Из руки бедолаги выпал химеритовый меч и заплясал по мостовой. Некромант принялся бодро и методично орудовать щитом, разделывая инквизитора по суставам, как ощипанную курицу.
Взмах – и веер срезал правую руку. Обрубок рухнул в лужу натекшей крови. Два – и левой не стало. Происходила казнь так быстро, что альбиносы едва успевали следить.
Их охватил небывалый ужас, предательски сковывая движения. Более того, их горемычный собрат слишком уж выбился вперед, вознамерившись нанести первый удар.
Он и понятия не имел, что его ждет. Уж теперь-то ему было не помочь.
Аякс рубанул ребром щита поперек, разделяя резко торс инквизитора пополам. Нижняя половина туловища шлепнулась на мостовую. Ещё взмах – и голову отбросило в сторону. Она покатилась одиноко по улице, будто кожаный мяч, который слишком далеко от себя пнула детвора.
Но и это не все. Через клинок лич заполучил саму душу побежденного мутанта. Одновременно с тем тело инквизитора, поделенное на составные части, начало тлеть, вспыхнув бирюзовым огнём.
За считанные секунды от него не осталось в Равновесном Мире ни следа. Альбинос должен был регенерировать рано или поздно. Такой возможности некромант его предусмотрительно лишил.
Учинив жестокую расправу, он отставил меч в сторону. Кровь с дола полетела на брусчатку. Аквилифер наклонил голову набок и осведомился с издевкой:
– Все ещё хотите драться?
Слуга Пращура ясно дал понять «Медузе»: вот, что с ними случится, если продолжат бой. От мутантов совсем ничего не останется. Тела обратятся в прах, а души Аякс приберет к своим жадным рукам. Иными словами, он просто сотрет их разом со всех планов бытия.
Как ни странно, гибель очередного собрата лишь раззадорила альбиносов. Персекуторы напали на некроманта все вместе. Лич возражать не стал и просто играючи фехтовал, вспоминая былые славные деньки.
Щит в руке некроманта представлял собой полноценное оружие. Рыцарь Смерти легко распихал в разные стороны докучливых инквизиторов. Заняться он решил самым дерзким из них, дразня на бессмысленный удар.
Грозовой молот обрушился на костяной щит, пуская по поверхности заряды тока. Убийца инквизиторов и ухом не повел.
Драконов абы какой магией умертвить не представлялось возможным, раз уж они и так были чистым порождением эфира. Здесь требовался более деликатный подход – либо же, наоборот, гораздо грубее. Примерив на себя останки реликтового ящера, лич будто бы уподобился им в неуязвимости.
Молот Аякс легко отставил в сторону и опустил на голову мутанта меч, разрубая того пополам. Клинок остановился в районе груди, натолкнувшись на уплотнение инквизиторского сплава. Панцирь бедолаге попался на удивление прочный.
Скрежет металла, хруст черепа, кровяной плеск – всё это служило музыкой для ушей некроманта. И хотя альбинос был уже мертв, на достигнутом тот не останавливался.
Резко выдернул из безвольного трупа меч. Виртуозно описал в воздухе им полукруг и нанёс рубящий удар уже снизу. Инквизитора наконец-то разорвало надвое.
Половинки его обрушились наземь, истлевая. А душу примагнитило к клинку и впитало в меч, придавая аквилиферу еще больше сил. Он даже не сомневался, что оставшиеся три мутанта ничего не сумеют противопоставить ему.
Малатеста и её подчиненный с ледяным копьём осадили некроманта с двух сторон. Эспадон Аякс блокировал щитом и оттолкнул от себя Кьяру. Та отступала, шатаясь.
Лич воспользовался моментом грамотно. Разбил копейщику бледную физиономию с головы. Тот ухнул, падая наземь. От лица почти ничего не осталось. Но сам альбинос выжил и принялся медленно регенерировать.
Рыцарь Смерти развернулся резко, намереваясь наложить на капитана печать порчи. Та за считанную минуту должна была растопить Малатесту, превратить её в суп из кровавых соплей. На языкастого Артуро у Аякса имелись особые планы.
Тот, естественно, не знал о замысле некроманта. Видя, что капитану угрожает смертельная опасность, её приближенный наконец-то соизволил перейти к решительным действиям. Артуро крикнул надрывно:
– Кьяра!
В его руках крутануло древко секиры. Ему удалось отвлечь внимание аквилифера. Слуга Пращура пошел было на него. Но тут опомнился копейщик, потянулся судорожно к химеритовому оружию. Аякс в мгновение ока сложил в голове дважды два. Он метнул щит в Артуро. Веер пробил альбиносу грудную клетку и свалил с ног.
Некромант в три шага дошёл до копейщика, согнул колено и опустил стопу ему на спину, пробивая насквозь. Черный эфир опутал альбиноса сетью. Мутант заверещал, прощаясь с жизнью, однако так просто лич его отпускать не собирался.
Альбинос гнил прямо на глазах, превращаясь в мешанину из молотого мяса. На выходе получилась лужа тошнотворной бурой жижи, над которой поднимался парок. Черный Эфир вытянул из него всю жизнь, обратив при этом в ничто.
Душу и плоть его аквилифер присвоил себе. Умрёт еще немало примечательных существ, прежде чем холодное сердце вновь забьется в груди Аякса, как в юности.
Сзади до ушей рыцаря Смерти донесся топот ног. Девчонка не оставляла попыток убить его. Лич решил оставить её на десерт. Раз уж эфира из пойманных душ он получил с избытком, убрал Кьяру не глядя.
Просто выставил, уходя, руку и наслал на неё силовую волну. Воздух взревел. Эспадон выпал из рук. Малатесту отбросило в стену. Больно приложило по голове. У нее перед глазами закружился окружающий мир. Кьяра обрушилась на тротуар, не в силах даже подняться. Ничего из этого Аякс не видел, слепо надвигаясь на Артуро.
Заметив некроманта, он всерьез начал опасаться за свою жизнь. Приложил титаническое усилие, закряхтел, но все-таки вырвал из себя щит. Боль, доставленная черным эфиром, была неимоверна. Инквизитор заверещал. Теряя кровь, пополз к оброненной секире. Ещё на что-то надеялся, руководствуясь инстинктом самосохранения.
Гигант обрушился на Артуро, будто медведь. Он топтался на нём, чуть ли не отбивая чечетку. Давил руки и ноги, множа открытые переломы. Инквизитор кричал и кричал от беспомощности, пока не заскулил. Аякс грубо перевернул персекутора и взглянул ему в глаза.
– Стой! Не убивай. Пожалуйста… – молил альбинос.
Уж теперь-то Артуро не выглядел храбрецом. Был попросту жалок. Только вот жалости как таковой аквилифер не испытывал уже тысячи лет. Некромант подошел поближе, вонзил меч мутанту в живот и склонился над ним.
Одна рука опустилась на лоб сверхчеловека. Пальцы второй лич погрузил ему в рот. Черный эфир проникал в тело наглеца, изменяя сами свойства его плоти.
Аякс принялся отдирать нижнюю челюсть вместе с языком от черепа Артуро. Тот все понял, да поздно было. В беспомощности трясся, будто осенний лист на ветру. Издавал непонятные утробные звуки.
Некромант же преспокойно производил казнь и дальше.
Он разорвал пасть мутанта надвое и привстал, держа в руке нижнюю челюсть. Язык отодрал вместе с корнем, небрежно, и тот шлепнулся на мостовую. Попутно экзекуции лич наколдовал смерть Артуро.
Персекутор истлел в миг, даря некроманту свою душу. Довольный собой, аквилифер опустил бесхозную челюсть на пол. Ему предстояло разобраться с капитаном отряда «Медуза». Та оправилась только-только, но видела казнь Артуро от и до.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71248567?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.