Российская империя и польский вопрос накануне и в годы Первой мировой войны
Российская империя и польский вопрос накануне и в годы Первой мировой войны
Виктор Александрович Зубачевский
Приближается 110 лет со дня начала Первой мировой войны и перед нами встает вопрос о защите ее исторической памяти. Тема книги актуальна и в связи с территориальными изменениями в Центрально-Восточной Европе в конце XX в. Многие современные проблемы берут начало в геополитической трансформации региона в ходе Первой мировой войны и после ее окончания. Цель книги – анализ политики Российской империи по защите ее государственных интересов на западных рубежах.
Источниковой базой книги стал Архив внешней политики Российской империи (АВПРИ). Привлечение новых источников и геополитический подход при анализе событий придают работе новизну и оригинальность.
Виктор Александрович Зубачевский
Российская империя и польский вопрос накануне и в годы Первой мировой войны
* * *
© Зубачевский В. А., 2024
© Политическая энциклопедия, 2024
Введение
Тема Первой мировой войны, заслоненная революциями 1917 г. и Гражданской войной, до сих пор не получила должного отражения в российской исторической науке и общественном сознании. Однако неслучайно войну назвали «пролог ХХ века». Ее итоги определили геополитическую конфигурацию Европы, способствовали обострению отношений на континенте и началу Второй мировой войны.
По мнению британского историка Э. Хобсбаума, «историю „короткого двадцатого века“ нельзя понять без русской революции, ее прямых и косвенных последствий»[1 - Хобсбаум Э. Эпоха крайностей: Короткий двадцатый век (1914–1991). М., 2004. C. 66.]. Революцию же породила мировая война. Отдельные историки утверждают, что не будь войны, Россия могла превратиться в либерально-капиталистическое индустриальное государство. Однако царский режим после революции 1905–1907 гг. оказался к 1914 г. перед лицом нового недовольства. Патриотизм и энтузиазм в начале войны разрядили политическую ситуацию, но в 1916 г. проблемы казались непреодолимыми: Февральская революция не стала неожиданной для общества. По мнению автора настоящего исследования, существовала геополитическая преемственность в политике России в Центрально-Восточной Европе (ЦВЕ) как до, так и после 1917 г., хотя с серьезными коррективами – в силу смены строя, режима правления, идеологии[2 - Зубачевский В. А. Политика России в Центрально-Восточной Европе (первая треть ХХ века): геополитический аспект. М., 2019; Он же. Германо-польское сотрудничество и политика СССР на востоке Центральной Европы (1930–1939). М., 2022.].
Советские историки рассматривали Первую мировую войну как катализатор революции, но в наши дни ученые обратились к изучению вопроса о том, насколько война изменила облик общества, стереотипы поведения, социальные институты, государственные структуры и внешнюю политику. Мнения ученых различны. Так, американский историк Дж. Морроу в книге «Великая война с позиции имперской истории» реабилитирует теорию империализма, подвергая сомнению тезис о том, что победа Германии в мировой войне была бы не столь губительна для человечества, нежели ее поражение, вызвавшее к жизни гитлеровский реваншизм[3 - См.: Мальков В. Л. О новых подходах в изучении истории Первой мировой войны // Последняя война Российской империи. М., 2006. С. 20–24.].
Геополитическая преемственность в ЦВЕ была характерна и для политики Германии, поэтому Первая мировая война предстает как начало «заката Европы», что констатировал в 1918 г. О. Шпенглер. Философ датировал возникновение замысла написания книги 1911 г., временем марокканского кризиса в отношениях Германии и Франции и захвата Италией Триполи. После этих событий взору ученого мировая война предстала как неизбежность, а с ее началом Шпенглер пришел к выводу, что война – симптом начинающейся агонии западной культуры. Русский перевод названия книги Шпенглера звучит как «Закат Запада» («Der Untergang des Abendlandes»), что близко к тавтологии, а «Закат Европы» отвечает нормам русского языка. Отметим, что «абендланд» (das Abendland) – «вечерние земли» – означает Западную Европу в противоположность «моргенланд» (das Morgenland) – «утренние земли»: Восточная Европа и Ближний Восток[4 - Шпенглер О. Закат Европы: В 2 т. Т. 1: Гештальт и действительность. М., 1993. Вступительная статья. С. 41. Примечания. С. 634–635.]. Причину «падения» Европы Шпенглер усмотрел не в мировой войне, а в том, что западная культура вступила в стадию империализма и диктатур.
Название «Центрально-Восточная Европа» распространялось в средние века на Польско-литовское государство, Чехию и Венгрию. Литва, в отличие от Латвии и Эстонии, геополитически входит в ЦВЕ, что подтверждает история европейских международных отношений. В ходе третьего раздела Речи Посполитой (Rzeczpospolita) к России отошли литовские земли, кроме вошедшего в состав Пруссии Занеманья (левобережья), присоединенного к России в 1815 г. ЦВЕ включила поделенные согласно решениям Венского конгресса между Россией, Австрией, Пруссией земли Польши, Словакии, Украины, Белоруссии и Литвы. Этноконфессиональная чересполосица ЦВЕ, сложность возникновения стабильных национальных государств определили ее промежуточное положение.
Государственные границы континентальных империй отражали систему пространственно-силовых отношений между державами и закрепляли сложившийся между ними баланс сил. Революции 1917 г. и Брестский мир усилили национально-освободительные движения на территории бывшей Российской империи. Осенью 1918 г. в условиях распада Австро-Венгрии и революции в Германии в ЦВЕ возникли суверенные государства: Австрия, Венгрия, Польша, Чехословакия, Литва. Решения Парижской мирной конференции превратили эти страны в разъединившую Германию и Россию буферную зону.
Видение современной конфигурации ЦВЕ остается предметом дискуссии в российской и зарубежной историографии. Ученый-славист Э. Г. Задорожнюк считает «Восточной Европой» бывшие республики СССР, «Центральной Европой» – «пояс государств между Балтикой и Адриатикой» (бывшие социалистические страны)[5 - Задорожнюк Э. Г. Версальский мир и проблема «бесхозности» Центральной Европы (к 100-летию события и его интерпретация) // Народы и культуры славянского мира Восточной Европы в исторической ретроспективе (Беларусь, Украина, Россия, Польша): сборник научных статей / ред. – сост. А. Д. Дудько. Гродно, 2020. С. 139–144.]. В. В. Носков видит в термине «Центрально-Восточная Европа» идеологическую конструкцию, оставшуюся со времен холодной войны, и попытку возродить миф о величии Речи Посполитой[6 - Носков В. В. Изобретая Центрально-Восточную Европу (к выходу в свет коллективного труда польских и французских историков «История Центрально-Восточной Европы») // Диалог со временем. Вып. 32. М., 2010. С. 323, 342.]. В настоящем исследовании мы используем аббревиатуру ЦВЕ в утилитарных целях, но точнее словосочетание «восточная часть Центральной Европы». Ментальные карты ЦВЕ остаются предметом дискуссии в Польше, на Украине и в Балтии.
Возникшая в конце ХХ – начале ХХI в. система геополитических координат напоминает Версальскую систему (или, по мнению ряда ученых, Вестфальскую), что объясняет интерес к ней Российской Федерации. Исторический опыт политики Российской империи по защите ее западных рубежей в начале ХХ в. актуален для современной России и нуждается в дальнейшем исследовании. Спорные эпизоды политики европейских держав идеологизируются зарубежными и российскими историками и политиками.
Цель настоящей работы – анализ политики Российской империи по защите ее государственных интересов на западных рубежах. Для ее достижения автор выделил следующие научные задачи. Во-первых, выявить роль структур Российской империи в польском вопросе. Во-вторых, определить значение польского вопроса для общественно-политического дискурса ХХ-XXI вв. в России, странах ближнего и дальнего зарубежья. Хронологические рамки книги: непосредственная подготовка великих держав к войне и политика Российской империи в польском вопросе в годы мировой войны. Даты приведены по старому стилю, но иногда в скобках указан новый стиль.
На основе реализации принципа междисциплинарности определены научный терминологический статус и структура, а также раскрыто содержание понятия «польский вопрос». Польский вопрос рассматривается как многосложная геополитическая проблема, связанная со стремлением польского народа к независимости и территориальной целостности и проявившаяся на международном, национальном и межнациональном уровнях.
Польский вопрос являлся проблемой, затрагивавшей не только судьбу польского народа и его государственности, а также непосредственно влиявшей на европейскую систему международных отношений, историю крупных и относительно небольших народов-соседей, их государств. Не удивительно, что к настоящему моменту в историографии накоплен внушительный опыт его изучения, а у дипломатов распространены анекдоты, показывающие раздутость этой проблемы. Злободневность и политическая деликатность польского вопроса во многом обусловили спекуляции на его почве, привели к смещению фокуса его рассмотрения с профессионального изучения историками и политологами к публицистической интерпретации и передергиванию фактов в угоду личным и корпоративным интересам. Несколько последних десятилетий одной из актуальных задач исторической науки называется унификация или, по крайней мере, максимально точное описание тех терминов, которые исследователи используют в своих нарративах.
Польский вопрос в исторической науке выступает как медиатор в процессе профессионально-научной коммуникации, предупреждает недоразумения и споры между представителями разных школ и направлений. Тем не менее, отчасти из-за характерной тенденциозности изучения, отчасти из-за действительной своей сложности и многогранности, суть польского вопроса остается слабо понимаемой. Рельефно это проявляется в хаотичном употреблении самого понятия и отсутствии его дефиниции в специализированных словарях. До сегодняшнего дня определенный скепсис связывается вообще с правомерностью и обоснованностью употребления понятия «польский вопрос» в нарративах профессиональных историков, при этом основной акцент делается на его абстрактности. Другая традиция, подчеркивая условность применения понятия, при его употреблении обязательно использует кавычки. Но и в случае употребления понятия без кавычек, как правило, нет четкого осознания тех явлений, которые оно раскрывает. Такое положение удивительно, тем более практически каждый исследователь, пытающийся разобраться в польском вопросе, отмечает его актуальность, сложность, противоречивость и уникальность[7 - Луферчик Е. Г. Польский вопрос: понятие, структура и содержание в Российской Империи // Rocznik Instytutu Polsko-Rosyjskiego. Nr 1(8). 2015. С. 9.].
В историографии уже накоплен определенный концептуальный опыт рассмотрения польского вопроса. Исследователи фиксируют его дуализм. Например, историк Л. Е. Горизонтов отмечает, что «разделы Речи Посполитой и наполеоновские войны перевели российско-польские противоречия из разряда внешнеполитических в плоскость внутриполитических проблем Империи»[8 - Горизонтов Л. Е. Парадоксы имперской политики: Поляки в России и русские в Польше (XIX – начало XX в.). М., 1999. С. 8.]. В результате, унифицируя контексты употребления, в качестве дефиниции польского вопроса предлагаем следующее. Польский вопрос – это многосложная геополитическая проблема, связанная со стремлением польского народа к восстановлению независимости и территориальной целостности в условиях ее частичной или полной ликвидации, проявившаяся на международном, национальном и межнациональном уровнях в последней трети ХVIII – середине ХХ в.[9 - Луферчик Е. Г. Указ. соч. С. 12.]
Глава I. Степень изученности проблемы
Автор характеризует историографию России, Германии и Польши как стран, заинтересованных в изучении проблем ЦВЕ.
Советская и российская историография. Изучаемая проблема находится на стыке отечественной и зарубежной истории; книги и статьи посвящены двусторонним и международным отношениям, отдельным историческим событиям и территориальным сюжетам. Советские публикации 1920-х гг. о внешней политике Российской империи носили спорный характер. А. М. Зайончковский пришел к выводу, что Россия шла в кильватере внешней политики Англии и Франции, а в вопросах защиты западных рубежей ее политика носила «отпечаток авантюры»[10 - Зайончковский А. М. Подготовка России к империалистической войне: Очерки военной подготовки и оперативных планов. М.; Л., 1926.]. Однако направленность исторических работ в 1920-е гг. определяла школа М. Н. Покровского: историк выдвинул идею разрыва истории Российской империи и СССР, объявив главным виновником начала мировой войны царизм[11 - Покровский М. Н. Империалистическая война: Сб. статей (1915–1930). М., 1931. С. 154–155.]. Взгляды Покровского подверг критике Е. В. Тарле, обелявший политику держав Антанты, включая Россию, в вопросе развязывания войны[12 - Тарле Е. В. Европа в эпоху империализма. 1871–1919 гг. // Тарле Е. В. Сочинения: В 12 т. Т. 5. М., 1959.].
В 1930-1940-е гг. историки ориентировались на указания И. В. Сталина. 16 мая 1934 г. ЦК ВКП(б) и СНК СССР приняли постановление о преподавании гражданской истории в школах. Идея разрыва традиций царской России и СССР заменялась идеей преемственности, которую отстаивал Тарле. Новые взгляды Сталина вернули историков к изучению царской внешней политики. Генеральный секретарь ЦК ВКП(б) в письме членам Политбюро от 19 июля 1934 г., напечатанном в журнале «Большевик» в мае 1941 г., предложил запретить публикацию статьи Ф. Энгельса «Внешняя политика русского царизма» (Энгельс писал о ее реакционности)[13 - Сталин И. О статье Энгельса «Внешняя политика русского царизма» // Большевик. 1941. № 9.]
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71245456?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
Хобсбаум Э. Эпоха крайностей: Короткий двадцатый век (1914–1991). М., 2004. C. 66.
2
Зубачевский В. А. Политика России в Центрально-Восточной Европе (первая треть ХХ века): геополитический аспект. М., 2019; Он же. Германо-польское сотрудничество и политика СССР на востоке Центральной Европы (1930–1939). М., 2022.
3
См.: Мальков В. Л. О новых подходах в изучении истории Первой мировой войны // Последняя война Российской империи. М., 2006. С. 20–24.
4
Шпенглер О. Закат Европы: В 2 т. Т. 1: Гештальт и действительность. М., 1993. Вступительная статья. С. 41. Примечания. С. 634–635.
5
Задорожнюк Э. Г. Версальский мир и проблема «бесхозности» Центральной Европы (к 100-летию события и его интерпретация) // Народы и культуры славянского мира Восточной Европы в исторической ретроспективе (Беларусь, Украина, Россия, Польша): сборник научных статей / ред. – сост. А. Д. Дудько. Гродно, 2020. С. 139–144.
6
Носков В. В. Изобретая Центрально-Восточную Европу (к выходу в свет коллективного труда польских и французских историков «История Центрально-Восточной Европы») // Диалог со временем. Вып. 32. М., 2010. С. 323, 342.
7
Луферчик Е. Г. Польский вопрос: понятие, структура и содержание в Российской Империи // Rocznik Instytutu Polsko-Rosyjskiego. Nr 1(8). 2015. С. 9.
8
Горизонтов Л. Е. Парадоксы имперской политики: Поляки в России и русские в Польше (XIX – начало XX в.). М., 1999. С. 8.
9
Луферчик Е. Г. Указ. соч. С. 12.
10
Зайончковский А. М. Подготовка России к империалистической войне: Очерки военной подготовки и оперативных планов. М.; Л., 1926.
11
Покровский М. Н. Империалистическая война: Сб. статей (1915–1930). М., 1931. С. 154–155.
12
Тарле Е. В. Европа в эпоху империализма. 1871–1919 гг. // Тарле Е. В. Сочинения: В 12 т. Т. 5. М., 1959.
13
Сталин И. О статье Энгельса «Внешняя политика русского царизма» // Большевик. 1941. № 9.
Виктор Александрович Зубачевский
Приближается 110 лет со дня начала Первой мировой войны и перед нами встает вопрос о защите ее исторической памяти. Тема книги актуальна и в связи с территориальными изменениями в Центрально-Восточной Европе в конце XX в. Многие современные проблемы берут начало в геополитической трансформации региона в ходе Первой мировой войны и после ее окончания. Цель книги – анализ политики Российской империи по защите ее государственных интересов на западных рубежах.
Источниковой базой книги стал Архив внешней политики Российской империи (АВПРИ). Привлечение новых источников и геополитический подход при анализе событий придают работе новизну и оригинальность.
Виктор Александрович Зубачевский
Российская империя и польский вопрос накануне и в годы Первой мировой войны
* * *
© Зубачевский В. А., 2024
© Политическая энциклопедия, 2024
Введение
Тема Первой мировой войны, заслоненная революциями 1917 г. и Гражданской войной, до сих пор не получила должного отражения в российской исторической науке и общественном сознании. Однако неслучайно войну назвали «пролог ХХ века». Ее итоги определили геополитическую конфигурацию Европы, способствовали обострению отношений на континенте и началу Второй мировой войны.
По мнению британского историка Э. Хобсбаума, «историю „короткого двадцатого века“ нельзя понять без русской революции, ее прямых и косвенных последствий»[1 - Хобсбаум Э. Эпоха крайностей: Короткий двадцатый век (1914–1991). М., 2004. C. 66.]. Революцию же породила мировая война. Отдельные историки утверждают, что не будь войны, Россия могла превратиться в либерально-капиталистическое индустриальное государство. Однако царский режим после революции 1905–1907 гг. оказался к 1914 г. перед лицом нового недовольства. Патриотизм и энтузиазм в начале войны разрядили политическую ситуацию, но в 1916 г. проблемы казались непреодолимыми: Февральская революция не стала неожиданной для общества. По мнению автора настоящего исследования, существовала геополитическая преемственность в политике России в Центрально-Восточной Европе (ЦВЕ) как до, так и после 1917 г., хотя с серьезными коррективами – в силу смены строя, режима правления, идеологии[2 - Зубачевский В. А. Политика России в Центрально-Восточной Европе (первая треть ХХ века): геополитический аспект. М., 2019; Он же. Германо-польское сотрудничество и политика СССР на востоке Центральной Европы (1930–1939). М., 2022.].
Советские историки рассматривали Первую мировую войну как катализатор революции, но в наши дни ученые обратились к изучению вопроса о том, насколько война изменила облик общества, стереотипы поведения, социальные институты, государственные структуры и внешнюю политику. Мнения ученых различны. Так, американский историк Дж. Морроу в книге «Великая война с позиции имперской истории» реабилитирует теорию империализма, подвергая сомнению тезис о том, что победа Германии в мировой войне была бы не столь губительна для человечества, нежели ее поражение, вызвавшее к жизни гитлеровский реваншизм[3 - См.: Мальков В. Л. О новых подходах в изучении истории Первой мировой войны // Последняя война Российской империи. М., 2006. С. 20–24.].
Геополитическая преемственность в ЦВЕ была характерна и для политики Германии, поэтому Первая мировая война предстает как начало «заката Европы», что констатировал в 1918 г. О. Шпенглер. Философ датировал возникновение замысла написания книги 1911 г., временем марокканского кризиса в отношениях Германии и Франции и захвата Италией Триполи. После этих событий взору ученого мировая война предстала как неизбежность, а с ее началом Шпенглер пришел к выводу, что война – симптом начинающейся агонии западной культуры. Русский перевод названия книги Шпенглера звучит как «Закат Запада» («Der Untergang des Abendlandes»), что близко к тавтологии, а «Закат Европы» отвечает нормам русского языка. Отметим, что «абендланд» (das Abendland) – «вечерние земли» – означает Западную Европу в противоположность «моргенланд» (das Morgenland) – «утренние земли»: Восточная Европа и Ближний Восток[4 - Шпенглер О. Закат Европы: В 2 т. Т. 1: Гештальт и действительность. М., 1993. Вступительная статья. С. 41. Примечания. С. 634–635.]. Причину «падения» Европы Шпенглер усмотрел не в мировой войне, а в том, что западная культура вступила в стадию империализма и диктатур.
Название «Центрально-Восточная Европа» распространялось в средние века на Польско-литовское государство, Чехию и Венгрию. Литва, в отличие от Латвии и Эстонии, геополитически входит в ЦВЕ, что подтверждает история европейских международных отношений. В ходе третьего раздела Речи Посполитой (Rzeczpospolita) к России отошли литовские земли, кроме вошедшего в состав Пруссии Занеманья (левобережья), присоединенного к России в 1815 г. ЦВЕ включила поделенные согласно решениям Венского конгресса между Россией, Австрией, Пруссией земли Польши, Словакии, Украины, Белоруссии и Литвы. Этноконфессиональная чересполосица ЦВЕ, сложность возникновения стабильных национальных государств определили ее промежуточное положение.
Государственные границы континентальных империй отражали систему пространственно-силовых отношений между державами и закрепляли сложившийся между ними баланс сил. Революции 1917 г. и Брестский мир усилили национально-освободительные движения на территории бывшей Российской империи. Осенью 1918 г. в условиях распада Австро-Венгрии и революции в Германии в ЦВЕ возникли суверенные государства: Австрия, Венгрия, Польша, Чехословакия, Литва. Решения Парижской мирной конференции превратили эти страны в разъединившую Германию и Россию буферную зону.
Видение современной конфигурации ЦВЕ остается предметом дискуссии в российской и зарубежной историографии. Ученый-славист Э. Г. Задорожнюк считает «Восточной Европой» бывшие республики СССР, «Центральной Европой» – «пояс государств между Балтикой и Адриатикой» (бывшие социалистические страны)[5 - Задорожнюк Э. Г. Версальский мир и проблема «бесхозности» Центральной Европы (к 100-летию события и его интерпретация) // Народы и культуры славянского мира Восточной Европы в исторической ретроспективе (Беларусь, Украина, Россия, Польша): сборник научных статей / ред. – сост. А. Д. Дудько. Гродно, 2020. С. 139–144.]. В. В. Носков видит в термине «Центрально-Восточная Европа» идеологическую конструкцию, оставшуюся со времен холодной войны, и попытку возродить миф о величии Речи Посполитой[6 - Носков В. В. Изобретая Центрально-Восточную Европу (к выходу в свет коллективного труда польских и французских историков «История Центрально-Восточной Европы») // Диалог со временем. Вып. 32. М., 2010. С. 323, 342.]. В настоящем исследовании мы используем аббревиатуру ЦВЕ в утилитарных целях, но точнее словосочетание «восточная часть Центральной Европы». Ментальные карты ЦВЕ остаются предметом дискуссии в Польше, на Украине и в Балтии.
Возникшая в конце ХХ – начале ХХI в. система геополитических координат напоминает Версальскую систему (или, по мнению ряда ученых, Вестфальскую), что объясняет интерес к ней Российской Федерации. Исторический опыт политики Российской империи по защите ее западных рубежей в начале ХХ в. актуален для современной России и нуждается в дальнейшем исследовании. Спорные эпизоды политики европейских держав идеологизируются зарубежными и российскими историками и политиками.
Цель настоящей работы – анализ политики Российской империи по защите ее государственных интересов на западных рубежах. Для ее достижения автор выделил следующие научные задачи. Во-первых, выявить роль структур Российской империи в польском вопросе. Во-вторых, определить значение польского вопроса для общественно-политического дискурса ХХ-XXI вв. в России, странах ближнего и дальнего зарубежья. Хронологические рамки книги: непосредственная подготовка великих держав к войне и политика Российской империи в польском вопросе в годы мировой войны. Даты приведены по старому стилю, но иногда в скобках указан новый стиль.
На основе реализации принципа междисциплинарности определены научный терминологический статус и структура, а также раскрыто содержание понятия «польский вопрос». Польский вопрос рассматривается как многосложная геополитическая проблема, связанная со стремлением польского народа к независимости и территориальной целостности и проявившаяся на международном, национальном и межнациональном уровнях.
Польский вопрос являлся проблемой, затрагивавшей не только судьбу польского народа и его государственности, а также непосредственно влиявшей на европейскую систему международных отношений, историю крупных и относительно небольших народов-соседей, их государств. Не удивительно, что к настоящему моменту в историографии накоплен внушительный опыт его изучения, а у дипломатов распространены анекдоты, показывающие раздутость этой проблемы. Злободневность и политическая деликатность польского вопроса во многом обусловили спекуляции на его почве, привели к смещению фокуса его рассмотрения с профессионального изучения историками и политологами к публицистической интерпретации и передергиванию фактов в угоду личным и корпоративным интересам. Несколько последних десятилетий одной из актуальных задач исторической науки называется унификация или, по крайней мере, максимально точное описание тех терминов, которые исследователи используют в своих нарративах.
Польский вопрос в исторической науке выступает как медиатор в процессе профессионально-научной коммуникации, предупреждает недоразумения и споры между представителями разных школ и направлений. Тем не менее, отчасти из-за характерной тенденциозности изучения, отчасти из-за действительной своей сложности и многогранности, суть польского вопроса остается слабо понимаемой. Рельефно это проявляется в хаотичном употреблении самого понятия и отсутствии его дефиниции в специализированных словарях. До сегодняшнего дня определенный скепсис связывается вообще с правомерностью и обоснованностью употребления понятия «польский вопрос» в нарративах профессиональных историков, при этом основной акцент делается на его абстрактности. Другая традиция, подчеркивая условность применения понятия, при его употреблении обязательно использует кавычки. Но и в случае употребления понятия без кавычек, как правило, нет четкого осознания тех явлений, которые оно раскрывает. Такое положение удивительно, тем более практически каждый исследователь, пытающийся разобраться в польском вопросе, отмечает его актуальность, сложность, противоречивость и уникальность[7 - Луферчик Е. Г. Польский вопрос: понятие, структура и содержание в Российской Империи // Rocznik Instytutu Polsko-Rosyjskiego. Nr 1(8). 2015. С. 9.].
В историографии уже накоплен определенный концептуальный опыт рассмотрения польского вопроса. Исследователи фиксируют его дуализм. Например, историк Л. Е. Горизонтов отмечает, что «разделы Речи Посполитой и наполеоновские войны перевели российско-польские противоречия из разряда внешнеполитических в плоскость внутриполитических проблем Империи»[8 - Горизонтов Л. Е. Парадоксы имперской политики: Поляки в России и русские в Польше (XIX – начало XX в.). М., 1999. С. 8.]. В результате, унифицируя контексты употребления, в качестве дефиниции польского вопроса предлагаем следующее. Польский вопрос – это многосложная геополитическая проблема, связанная со стремлением польского народа к восстановлению независимости и территориальной целостности в условиях ее частичной или полной ликвидации, проявившаяся на международном, национальном и межнациональном уровнях в последней трети ХVIII – середине ХХ в.[9 - Луферчик Е. Г. Указ. соч. С. 12.]
Глава I. Степень изученности проблемы
Автор характеризует историографию России, Германии и Польши как стран, заинтересованных в изучении проблем ЦВЕ.
Советская и российская историография. Изучаемая проблема находится на стыке отечественной и зарубежной истории; книги и статьи посвящены двусторонним и международным отношениям, отдельным историческим событиям и территориальным сюжетам. Советские публикации 1920-х гг. о внешней политике Российской империи носили спорный характер. А. М. Зайончковский пришел к выводу, что Россия шла в кильватере внешней политики Англии и Франции, а в вопросах защиты западных рубежей ее политика носила «отпечаток авантюры»[10 - Зайончковский А. М. Подготовка России к империалистической войне: Очерки военной подготовки и оперативных планов. М.; Л., 1926.]. Однако направленность исторических работ в 1920-е гг. определяла школа М. Н. Покровского: историк выдвинул идею разрыва истории Российской империи и СССР, объявив главным виновником начала мировой войны царизм[11 - Покровский М. Н. Империалистическая война: Сб. статей (1915–1930). М., 1931. С. 154–155.]. Взгляды Покровского подверг критике Е. В. Тарле, обелявший политику держав Антанты, включая Россию, в вопросе развязывания войны[12 - Тарле Е. В. Европа в эпоху империализма. 1871–1919 гг. // Тарле Е. В. Сочинения: В 12 т. Т. 5. М., 1959.].
В 1930-1940-е гг. историки ориентировались на указания И. В. Сталина. 16 мая 1934 г. ЦК ВКП(б) и СНК СССР приняли постановление о преподавании гражданской истории в школах. Идея разрыва традиций царской России и СССР заменялась идеей преемственности, которую отстаивал Тарле. Новые взгляды Сталина вернули историков к изучению царской внешней политики. Генеральный секретарь ЦК ВКП(б) в письме членам Политбюро от 19 июля 1934 г., напечатанном в журнале «Большевик» в мае 1941 г., предложил запретить публикацию статьи Ф. Энгельса «Внешняя политика русского царизма» (Энгельс писал о ее реакционности)[13 - Сталин И. О статье Энгельса «Внешняя политика русского царизма» // Большевик. 1941. № 9.]
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71245456?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
Хобсбаум Э. Эпоха крайностей: Короткий двадцатый век (1914–1991). М., 2004. C. 66.
2
Зубачевский В. А. Политика России в Центрально-Восточной Европе (первая треть ХХ века): геополитический аспект. М., 2019; Он же. Германо-польское сотрудничество и политика СССР на востоке Центральной Европы (1930–1939). М., 2022.
3
См.: Мальков В. Л. О новых подходах в изучении истории Первой мировой войны // Последняя война Российской империи. М., 2006. С. 20–24.
4
Шпенглер О. Закат Европы: В 2 т. Т. 1: Гештальт и действительность. М., 1993. Вступительная статья. С. 41. Примечания. С. 634–635.
5
Задорожнюк Э. Г. Версальский мир и проблема «бесхозности» Центральной Европы (к 100-летию события и его интерпретация) // Народы и культуры славянского мира Восточной Европы в исторической ретроспективе (Беларусь, Украина, Россия, Польша): сборник научных статей / ред. – сост. А. Д. Дудько. Гродно, 2020. С. 139–144.
6
Носков В. В. Изобретая Центрально-Восточную Европу (к выходу в свет коллективного труда польских и французских историков «История Центрально-Восточной Европы») // Диалог со временем. Вып. 32. М., 2010. С. 323, 342.
7
Луферчик Е. Г. Польский вопрос: понятие, структура и содержание в Российской Империи // Rocznik Instytutu Polsko-Rosyjskiego. Nr 1(8). 2015. С. 9.
8
Горизонтов Л. Е. Парадоксы имперской политики: Поляки в России и русские в Польше (XIX – начало XX в.). М., 1999. С. 8.
9
Луферчик Е. Г. Указ. соч. С. 12.
10
Зайончковский А. М. Подготовка России к империалистической войне: Очерки военной подготовки и оперативных планов. М.; Л., 1926.
11
Покровский М. Н. Империалистическая война: Сб. статей (1915–1930). М., 1931. С. 154–155.
12
Тарле Е. В. Европа в эпоху империализма. 1871–1919 гг. // Тарле Е. В. Сочинения: В 12 т. Т. 5. М., 1959.
13
Сталин И. О статье Энгельса «Внешняя политика русского царизма» // Большевик. 1941. № 9.
Виктор Зубачевский
Тип: электронная книга
Жанр: Популярно об истории
Язык: на русском языке
Издательство: АНО "Политическая энциклопедия"
Дата публикации: 27.10.2024
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: Приближается 110 лет со дня начала Первой мировой войны и перед нами встает вопрос о защите ее исторической памяти. Тема книги актуальна и в связи с территориальными изменениями в Центрально-Восточной Европе в конце XX в. Многие современные проблемы берут начало в геополитической трансформации региона в ходе Первой мировой войны и после ее окончания. Цель книги – анализ политики Российской империи по защите ее государственных интересов на западных рубежах.