Главная страница | Современные любовные романы | Ясения

Ясения
Osolio
Ясения Лукоянова – дочка успешного бизнесмена, – яркая жизнь которой началась с первого учебного дня в институте. Первая любовь, первые горькие слезы и мексиканские страсти. Эгоизм и корысть, счастье и тленность разлуки. Равнодушие и поддержка от тех, кто казался отчужденным и отвратительным человеком.
Ясения – таблетка от боли для одного, и надежда в светлое будущее для другого. Ясения – рычаг выздоровления и целый мир.
Абьюз первой любви толкнул ее в объятия парня, которого она с первого дня на дух не переносила. Но Стас Милославский был ее панацеей, был ее тонусом и личным клоуном. Она не знала, какие интриги против ее отца плел отец Стаса, а узнав об этом, не смогла простить ни Стаса, ни те чувства, которые она к нему испытывала.
Прошло пять лет. Ее жизнь координально изменилась. Днем она приемница отца, а по ночам опытная победительница гонок. Мотоцикл стал ее способом отвлечения, побега от реальности и от чувств, которые так и не покинули сердце.

Osolio
Ясения

Глава 1

Двадцать первое. Ночь. Понедельник.
Очертанья столицы во мгле.
Сочинил же какой-то бездельник,
Что бывает любовь на земле.
И от лености или со скуки
Все поверили, так и живут:
Ждут свиданий, бояться разлуки
И любовные песни поют.
Но иным открывается тайна,
И почиет на них тишина…
Я на это наткнулась случайно
И с тех пор все как будто больна.
А.Ахматова
Рожденная в семье, где серебро не носили на теле, а использовали в качестве столовых принадлежностей, Ясения всегда имела странный трепет к простой жизни. Её не искушали дорогие блюда перед собой, не заставляли порхать бабочек в животе предстоящие высокооплачиваемые курорты. Её больше привлекал летний лагерь, чем-то напоминающий ещё советские времена. Она восхищалась не дорогим шелком, который, хоть она и признавала это, нежно ласкал бархатную кожу, а простой хлопчатобумажной рубашкой, которую ей удалось урвать по скидке.
Дорогие вещи касались её кожи лишь тогда, когда наступал определенный день «Х». Это могли быть благотворительные вечера, которые устраивал её отец, – владелец сети гостиниц в культурной столице и в столице закатов. Тогда собиралась вся знать: от владельцев огромных холдингов до начинающий предпринимателей, пытающихся выбиться в широкие круга.
В свои девятнадцать она твердо решила, что не хочет продолжать дело своих родителей, предоставив эту возможность своему младшему брату Георгию. Гоша был перспективным молодым человеком, который уже в свои пятнадцать лет мог предлагать очень креативные, а главное рабочие, варианты решения проблем. В прочем, за имением второго наследника её отец не сильно разозлился, хоть и не терял надежды. Девушку тянуло больше к истории. Краеведческие конкурсы, поток всевозможных экспозиций в музеях, – вот что вдохновляло и приводило в восторг Ясению.
Сенечка, как звала её любимая бабушка, очень любила своих родителей. Они были для неё идеалом, авторитетом в карьере и семейных отношениях.
Сергей Лукоянов, а ранее известный, как отец Сенечки, начинал свой пусть с простого работяги. Он день за днем упорно поднимался по карьерной лестнице. Бессонные ночи за учебниками, длинные смены на стройке, и спустя двадцать лет о Сергее Лукоянове знала каждая собака, ведь его отели «Лукояноф» пестрели во всех журналах и баннерах на улице.
Мать девушки, Роза Михайловна, работала учителем в школе. Она имела скверный характер, от чего домочадца попросту выпроводили её из дома на работу. Но несмотря на недостатки каждого из них, они стояли горой друг за друга.
Солнце ярко освещало осеннее утро, когда Ясения сел в свой автомобиль, подаренный отцом на окончание школы с золотой медалью, и поехала покорять вершины высших наук. Она была в предвкушении, – новые знакомства, новые материалы, новая жизнь ждали юную студентку первокурсницу.
Черный классический костюм, пиджак которого был накинут на водолазку цвета хаки, белые кроссовки, которые, на удивление, подходили под наряд и большой кожаный рюкзак, – вот в такой образ решила облачить девушка. Своими нарядами Ясения пыталась доказать, что стиль может быть бюджетным. Длинные пшеничные волосы она уложила в пучок, а в уши нацепила маленькие серьги-гвоздики.
Университет встретил девушку холодно. Бледно-голубые стены с черными входными дверьми, которые, не прекращаясь то открывались, то закрывались от сплошного потока студентов, вызывали в Сенечке волнение. За этими дверьми таилась кладезь новых знаний, новых возможностей и новых людей.
Первое, что попалось на глаза девушке, когда все-таки осмелилась зайти внутрь здания, – первокурсники-головастики, которые толпились около расписания занятий. Чтобы подойти к доске и узнать свое расписание, юной особе пришлось чуть-чуть протолкнуться между тремя выстроенными рядами. Один раз она ударила кого-то локтем и тот злобно шикнул. Ясения не обратила внимания на возмущение молодого человека, в её голове была только одно, – группа «И-101», – исторический факультет, у которого сейчас должна быть философия. Она должна была начаться через пятнадцать минут в аудитории на третьем этаже, поэтому, не спеша, она выскользнула из любопытной и взволнованной толпы, и направилась к главной лестнице, на которой был расстелен длинный красный ковер.
Бредя неспешным шагом по длинному коридору, стены которого были усыпаны фотографиями, она с любопытством их разглядывала. Замечтавшись, она не заметила, как ударилась в чью-то спину. Парень выглядел старшекурсником. Он стоял с девушкой, которая хмыкнула, завидев ситуацию. Ей собеседник же обвел Ясению любопытным взглядом от головы до пят.
– Извините.
–Да ничего страшного, – он обернулся лицом к ней, загородив собой раздосадованное лицо спутницы. – Мне даже нравится, когда красивые девушки внезапно врезаются в меня. Первокурсница?
– Да.
– Позволь тебя проводить?
– Не нужно. Просто скажите, где аудитория триста одиннадцать.
– Прямо и налево. – Отозвался парень, показавшийся ей слишком холеный.
– Спасибо.
Она добралась до нужной аудитории, дверь которой была распахнута. Рядом с ней стояла компания парней, обсуждающих какие-то коды. Часть слов казалась знакомой, ведь она их слышала из уст своего брата. Решив абстрагироваться от лишнего шума, она отошла к окну и стала ждать нужного часа.
Когда время пришло, и к аудитории подошел молодой преподаватель, все стали заходить внутрь, словно после выгула любопытные козы. Зайдя в кабинет, Сенечка удивилась, – преимущество было у мужской половины группы.
– Уважаемые студенты, – начал говорить преподаватель, когда все расселись за парты. – Меня зовут Станислав Михайлович Шульц. Хочу поздравить вас с первым учебным днем и пожелать удачи. Так, вы у нас группа ИТ-101.
Ясения нахмурилась. Казалось, что никого, кроме нее не возмутила ошибка преподавателя. Девушка подняла руку, и дождавшись, когда их глаза встретятся, произнесла:
– Прошу прощения. Станислав Михайлович, вероятно, вы ошиблись. Мы – И101.
На реплику первокурсницы Станислав Михайлович лишь снисходительно улыбнулся.
– Как раз-таки нет. У меня пара с ИТ-101, а И-101 сейчас находится в аудитории триста одиннадцать во втором корпусе нашего института.
Позади нее кто-то засмеялся, но стыд так сильно затмил разум юной особы, что она успела бросить лишь едва слышимое «Извините» и вылетела из аудитории, словно пробка из бутылки шампанского. Она неслась по коридору, перепрыгивая через ступеньки, спеша к доске с расписанием, чтобы просто убедиться в своей правоте. Но, увы и ах! Сенечка неправильно прочитала, находясь в толпе, свою группу и ошибочно пришла не в то время и не в то место.
Ей удалось облегченно выдохнуть, когда, зайдя на этот раз в правильные двери, обнаружила, что преподаватель опаздывал. Она обвела взглядом свою группу и заметила очевидное отличие от той группы, в которую она случайно попала. Здесь было преимущество у девушек.
Оставалось только одно свободное место рядом с девушкой, цветом волос, словно крыло ворона. Она кратко улыбнулась, тут же располагая к себе.
– Не торопись, – произнесла она, когда Ясения стала лихорадочно доставать все необходимые учебники и тетради. – Препод еще сам не пришел.
– Почему?
– Брат только что написал, что у них сегодня день потеряшек. – Ясения вопросительно вскинула бровь. – Я имею в виду, что к ним в группу с начала залетела девушка, а минутой ранее и преподаватель.
– Потому что не нужно было почти одинаковые наименования групп ставить в одинаковые кабинеты.
– Так это ты была потеряшкой? – Девушка широко улыбнулась и протянула руку. – Я – Лиза.
– Ясения.
– Красивое имя.
– У тебя тоже.
У обеих девушек было ощущение, что их знакомство не ограничиться простым знакомством. Им обеим было приятно находиться рядом. Они перешли на непринужденный диалог, не заметив, как со временем прибежала запыхавшаяся женщина в строгом клетчатом костюме. Они вздрогнули, когда тяжелая сумка упала на деревянный стол.
– Добрый день, уважаемые студенты! Не поверите, но сегодня и мой первый день в стенах этого института. – Она смахнула выпавшие волосы с лица, – Я наивно зашла в главном корпусе в аудиторию, разругалась с преподавателем, уверяя, что там у меня сейчас пара. А потом поняла, что в этом случае простофилей оказалась я.
– Вы такая не одна, – хохотнула Лиза, бросая косой взгляд на Сенечку. – Ясения совершила такую же роковую ошибку, и тоже поспорила с преподавателем.
Женщина рассмеялась.
– Значит, теперь не я одна красная тряпка для Станислава Михайловича?
– Слава богу, у нас нет пар по информатики.
– Слава богу. – Согласилась преподаватель и начала вести лекцию.
К концу учебного дня по институту разнеслась информация о вечеринке старшекурсников в честь начала учебного года. Кто-то ещё громко называл эту вечеринку экватором. Лиза поравнялась с Ясенией, сверля её своими карими глазами.
– Пойдем на вечеринку?
– Не думаю, что это хорошая идея.
Ей хотелось провести время в компании новой приятельницы, но она прекрасно помнила строгие правила родителей. Словно по мотивам сказки о Золушке, девушка должна была ровно в девять вечера быть дома. Иначе её белоснежная карета превратиться в многолюдный автобус, а роскошные балы закончатся месячными заточениями в своей башне.
Ясения не могла сказать, что её эти ограничения ущемляли, но и лишний глоток воздуха иногда для молодой девушки был просто необходим. К брату Гоше родители были куда лояльнее, – парень мог допоздна засиживаться в гостях у друзей, на недели уезжать на слеты, инициируемые руководителями компьютерных клубов.
– Разве тебе не интересно?
– Интересно. Попробую отпроситься у мамы.
– Буду ждать тебя в клубе. – Девушка подмигнула Сенечке и скрылась за первым поворотом.
Позвонив своей маме и предупредив её о том, что она задержится в гостях у новоиспеченной подруги, девушка услышала строгое наставление о комендантском часе.
– Отец приедет сегодня чуть позже, чем обычно. В девять жду тебя дома, – будем ужинать.
Время было около семи вечера, – время, когда открывались двери клуба, – когда почти вся группа Ясении оказалась внутри здания. Музыка громко играла, казалось, из-за всех углов. Вокруг было много незнакомых людей, от чего первокурсница искала глазами единственную свою знакомую. Диваны болотного цвета были заняты другими студентами, на первый взгляд похожими на старшекурсников. Один из них казался ей знакомым, и только когда его массивная фигура подошла на нетвердых ногах к растерянной девушке, она его узнала. Это был молодой человек, который оказался помехой в её пути к аудитории.
– У тебя красивые глаза, – запах алкоголя ударил в нос Ясении, от чего она сделала шаг назад.
– Да, я знаю.
– Голубые, как море, или как небо, где нет ни…ик…тучки, – продолжал заигрывать парень, не замечая очевидное равнодушие Сенечки.
– Позвольте пройти, – она сделала шаг в сторону, но тот снова перегородил ей путь. Ясении пришлось оттолкнуть наглеца.
– Я запомнил тебя, красавица, – неприятная ухмылка обдала холодком тело первокурсницы. Вздрогнув, она бросила злой взгляд на пьяного нахала и поспешила присоединиться к своей группе.
Девочки – сокурсницы Ясении сидели у барной стойки, наперебой заказывая различные напитки. Лиза присоединилась к ним. Заметив свою новую подругу, она обернулась к Сенечке.
– Что ты будешь?
– Я за рулем.
– Скучно, – она надула губы, а Ясения виновато пожала плечами, – От бокала шампанского ничего не будет.
– Я все-таки воздержусь.
Лиза заказала себя коктейль, взяла под руку Сенечку и повела её в вип-ложу, где находилась компания ребят. Увидев на горизонте приближающихся девушек, парни стали лукаво улыбаться. Ясения съёжилась. Один из них, выслушав фразу друга, громко засмеялся, и этот смех ей показался очень знакомым.
– Елисей, – Лиза укоризненно уставилась на него. – Перестать смеяться.
– В чем дело? – Не понимая неожиданного веселья, спросила Ясения на ухо Лизы. – Со мной что-то не так?
– С тобой все в порядке. Просто эти придурки вспомнили, как ты ошиблась аудиторией.
– Так это была их группа? – Сенечка на глазах краснела, чувствуя нахлынувший стыд.
Она перевела взгляд на парня, который смеялся над ней в стенах института и сейчас. Он был высок. Под неоновыми лучами его волосы блестели и казались иссиня-черными, как и глаза. У него были схожие черты лица с Лизой, от чего она поняла, что Елисей был братом её новой подруги. Поняв, что Ясения любуется Елисеем, она приложила усилия, чтобы оторвать от него взгляд.
– А как тебя зовут? – Спросил рядом, стоящий с братом Лизы парень. Он был на голову его ниже, волосы смешно взъерошены, от чего появилась на лице Ясении улыбка.
– Ясения.
Молодой человек, поинтересовавшийся именем девушки, широко улыбнулся и толкнул локтем Елисея. Тот лишь устало закатил глаза.
– В чем дело?
– Они весь день пристают к нему из-за имени, – пояснила сидящая позади ребят на диванчике девушка с розовыми волосами.
– А теперь пытаются подобрать созвучное имя для его девушки. – Продолжила Лиза, мотая головой. – Дети… Вы и в школе были придурками.
– Вы давно знакомы? – Спросила Сенечка.
– Я, Леша и Слава, – одноклассники. Лясик на два года старше меня, но долгое время пробыл за границей, поэтому стал одногруппником этих оболтусов. – Ясения слушала рассказ Лизы, но раз за разом возвращала свой взгляд на стоявшего прямо напротив неё парня. Он тоже с любопытством разглядывал девушку, и даже не стеснялся этого. – Мы с детства в одной компании, и шутки про его имя, поверь мне, звучат не впервые. У этих ребят одна цель, – найти брату девушку с созвучным именем. Странная маниакальная мысль какая-то.
– Как так получилось, что вы все учитесь на информационных технологиях?
– Они всегда интересовались информатикой, а я, как видишь, оказалась белой вороной.
– Ты просто пошла в папу, – Елисей дернул Лизу прядь волос, на что она игриво шлепнула его по руке.
Ребята болтали так долго, что Ясения совсем забыла про время и нависший над её головой комендантский час. Время было уже давно за девять часов, когда телефон девушки не переставая трезвонил в сумке Сенечки, но из-за громкой музыки она не слышала звонка мамы. Случайно заглянув в телефон, девушка увидела многочисленные пропущенные звонки от мамы и сообщение от младшего брата. Кровь сошла с лица Ясении. Гошка писал, что папа вернулся домой и теперь интересуется, где пропадает его любимая дочка. Положив телефон на кофейный столик при диванчиках, она наспех выпила стакан воды, принадлежавший Елисею, и выскочила из клуба, забыв про оставленный телефон на столике.
Прохладный осенний воздух ворвался в тело разгоряченной девушки. Она, обнимая себя за плечи и дрожа от холода, брела к припаркованной машине. Так получилось, что мест рядом с клубом не было, поэтому ей пришлось оставить автомобиль за три дома от заведения. Спеша к месту назначения, в голове девушки клубились мысли о том, какой скандал сейчас ждал её дома. Из размышлений её выдернул возникший из ниоткуда пьяный парень из клуба.
–Привет, ещё раз, красотка.
Не обратив внимания на ещё более охмелевшего парня, Ясения продолжила свой путь, но тут не унимался, – он стал следовать по пятам за первокурсницей. Когда его терпение лопнуло, он ускорился, нагнал девушку и больно схватил за локоть, разворачивая её лицом к себе. Она пыталась выдернуть свою руку из его хватки, но все оказалось безрезультатно.
– Куда ты так спешишь? – Едва волоча языком, спросил он. – Давай поболтаем.
– Отпусти, – выплюнула Ясения, в очередной раз пытаясь высвободиться.
– Мы с начала по-бол-та-ем, – прошептал наглец.
– Я не горю желанием вести с тобой диалог, – дергаясь, словно рыба на крючке, шипела то ли от боли, то ли от злости Сенечка.
– Что ты ломаешься?
– Тебе сказали: отпусти. – Позади пьяного парня показалась широкоплечая фигура Елисея.
Увидев едва знакомого парня, она почувствовала облегчение. Улыбка тронула лицо девушки. Елисей подмигнул ей в ответ и освободил Ясению в один миг. Наглец вскрикнул, когда сильные руки Елисея заломили кисти его рук. Оттолкнув подальше от себя и пострадавшей девушки нарушителя спокойствия, Елисей обернулся к Сенечке.
– Ты в порядке?
– Да, – потирая ушибленное место, произнесла Ясения.
– Ублюдок, – выплюнул зло парень, осторожно касаясь руки девушки.
– Пацан перепил, – вздохнула Сенечка. – А как ты тут оказался?
– Ты забыла телефон, вышел следом за тобой и услышал это.
– Спасибо тебе.
Улыбка тронула губы Елисея. Его черные волосы немного закрывали глаза, от чего он одним движением руки уложил их обратно. Оставлять после такого случая девушку в одиночестве он не мог, поэтому подставив свой локоть, спаситель любезно предложил ей проводить до машины.
Бег одинокой испуганной девушки превратился в неспешный размеренный шаг. Она даже на мгновение забыла, что её дома ожидает взбучка. По дороге за непринужденным разговором, она услышала рингтон своего звонка. Альтернативный рок привлек внимание Елисея. На экране высветилось «папочка», от чего девушка обреченно взвыла и подняла трубку. Она зажмурила глаза, слыша грозные крики папы. Зная своего отца, девушка понимала, что собака лает, но не кусает, но почему-то в этот момент ей показалось, что сегодня настанет первый день, когда его угрозы отлупить ремнем все-таки станут реальностью. Когда крики отца прекратились, он бросил трубку, оставляя потерянную Ясению таращить свои голубые глаза-блюдца на попутчика. Елисей лишь коротко улыбнулся.
– Красивая мелодия.
– Одна из моих любимых песен. – Призналась девушка, чувствуя, как начинают гореть не только уши, но и щеки.
– Значит, твоя тема – альтернативный рок?
– Можно сказать и так. – Улыбка тронула ее губы. – А что ты слушаешь?
– Ты сочтешь это за подкат. – Хмыкнул Елисей, сунув руки в карманы и пиная попадавшиеся под его ноги камушки.
– Неужели?
– Ага.
– Нет ничего плохого в том, что ты слушаешь K-POP, – подшутила над ним Сенечка. Собеседник рассмеялся, а Ясения в очередной раз заострила внимание на то, что ей было приятно слышать этот звук.
– Обожаю молодых корейских мальчиков, – он поиграл бровями, вызывая смех у Ясении. – У тебя красивый смех.
– У тебя тоже.
Их глаза встретились, и они оба ощутили неловкость. Сами не заметив как, они дошли до белоснежной машины Ясении. Расставаться не хотелось, но расправа над непослушной дочерью ждать больше не могла.
– Спасибо еще раз, – произнесла Ясения, пряча глаза. Она теребила ручку свей сумки, пытаясь унять нахлынувшее на нее смущение.
– Теперь мне придется провожать тебя каждый день, – заявил защитник. Он сказал это не подумав, и теперь боялся, что его фраза будет воспринята в штыки, но этого не произошло. Девушка лишь улыбнулась.
– Пока.
Машина тронулась с места, разрывая их зрительный контакт. Первый учебный день начался насыщено. Она даже не ожидала, что начало её взрослой жизни примет такие повороты. Она чувствовала, как горело её лицо. Дома её встретил обозленный отец, который кричал так громко, что стены дрожали в особняке. Гошка и мама были выгнаны из кабинета отца. Он хлопал руками по столу, ругаясь на дочь из-за собственного волнения.
– У нас есть негласные правила, – говорил он. – Ты должна быть дома в девять вечера!
– Прости, пап, – только и повторяла девушка. Она чувствовала свою вину перед любящим отцом.
– Что ты заладила, как попугай! Ночью что угодно может произойти! Ты – молодая красивая девушка! Мне что, приставить к тебе охрану?
– Не нужно. Такого больше не повториться.
– Значит так, Ясения Лукоянова, – успокоившись, устало упал на свой стул отец. – Месяц под домашним арестом. Строго из дома в институт и обратно. А если ты и дальше будешь проявлять такое неуважение к нашим правилам, поедешь учиться в Англию, ясно?
– Я не поеду учиться на управленца, папа.
– Если мы идем на уступки, соглашаясь с твоим отказом принимать мои дела в будущем, то и ты, будь добра принимать наши условия. Ты не простой ребенок, Ясения. За тобой стоит многомиллионная компания. Наша фамилия на слуху, и я не позволю, чтобы ты связалась с какими-нибудь недостойными людьми.
– Ты мне не доверяешь?
– Я тебе доверяю, я не доверяю тем, кто находится вне стен этого дома.
Следом за отцом с дочерью решила пообщаться и мама. Роза

Михайловна была более сдержана, но повторяла почти все тоже самое, что и минутами ранее отец. Заезженная пластинка тое дело крутилась и крутилась, в конечном итоге, заставляя Ясению взбрыкнуть, хлопнуть дверью своей комнаты, прячась в стенах комнаты младшего брата.
– Я тебя предупреждал, – бросил брат, не отрываясь от своего компьютера, произнес брат. – Сказала бы мне хотя бы.
– И что бы ты сделал?
– Что-нибудь бы придумал. Не брошу же я свою сестренку.
Ясения обняла брата со спины. У них были типичные отношения брата и сестры. Они могли драться, ругаться, подшучивать друг над другом, но спустя мгновение ребята уже счастливо улыбались, обнимались и таскали наперегонки вкусности с кухни. И вот сейчас, Ясения почувствовала, что её младший брат был куда умнее старшей сестры. Он показывал свое волнение и поддержку.
– Только ты мне сегодня не высказал свои угрозы.
– А надо? – Улыбнулся брат.
– Не надо. – Она крепче его обняла, пожелала спокойной ночи и ушла в свою комнату.
Сегодня её мысли были заняты выразительным взглядом исподлобья Елисея. Эти глаза и улыбка преследовали девушку во сне. Смех парня эхом раздавался в голове, от чего она, переживая раз за разом сегодняшний вечер, смотрела в потолок и улыбалась.

Глава 2
Время быстротечно стекает по ладоням,
Оставляя влажные следы.
Пусть счастье радостно заслонит
Место, где есть только ты.
Osolio
«Забудь дорогу всяк сюда входящий», – табличка, которую повесила себе на дверь Ясения, когда ей было ровно столько же, сколько её брату Георгию, не имела глубокой истины. Ей попросту нравилась циатат из «Божественной комедии» Данте Алигьери. Но сегодня, прикоснувшись к дверной ручке, она впервые заострила внимание на смысле фразы. Она сняла бумагу с деревянного покрытия и зашла внутрь по-настоящему девчачьей розовой комнаты. Большая двуспальная кровать с балдахином в пыльном розвом цвете смотрелась ложей для Барби на фоне былых стен.
Прошла неделя с первого учебного дня. Пары казались занимательными, и она снимала каждый новый материал. Она сдружилась практически со всеми одногруппниками. Исключением была Виктория, – красивая брюнетка с острым, как кинжал, взглядом. Она была возлюбленной того самого Стаса, – парня, который осмелился вести себя грубо по отношению к Сенечке.
После выговора отца Ясения оказалась под недельным домашним арестом. Дом-учеба-дом, – такой был распорядок дня юной, жаждущей приключений девушки. Она обижалась на отца, – злилась, что отношение к детям у главы семейства было отличимым. Гошка разрешались многое. Он мог вернуться поздно домой или же вообще остаться на ночь у друга, часто ездил в поездки с группой, а вот Ясения довольствовалась домом. Она находилась в каменной клетке, который снаружи напоминал дворец.
Их дом был трехэтажным. Белый камень и коричневая крыша кричали о богатстве, к этому добавлялись такие же белые колонные в греческом стиле и огромный двухметровый кирпичный забор. У Лукояновых не было прихожии, – фойе, где по центру стояла внушительная фируга Мадонны. Она так нравилась маме, что заставляла бедную служанку Альбину до дыр тереть статую.
Но заточение в замке не омрачало ее дни. Их мог разукрасить парень с черными, как перо ворона, волосами. Елисей, который ляпнул, не подумав, обещание провожать ежедневно девушку от машины до двери аудитории и наоборот, теперь исправно выполнял свое слово. Ясения не противилась этому. Ей нравился парень. Он был весел и прямолинеен. Иногда выбрасывал острые шуточки, которые могли бы обидеть Сенечку, но она не обижалась, потому что сама любила для красного словца бросить несколько громких и отрезвляющих слов.
Сегодня пары закончились раньше обычного. Выходя из главного корпуса института, Ясения не обнаружила на улице своего друга. Это расстроило девушку. Она разочарованно вздохнула, пиная носом ботинка камущек и побрела в сторону припаркованной машине. Сегодня ей пришлось оставить свой автомобиль на подземной парковке, – все места возле истута были заняты дорогими машинами. Скорее всего, на каком-то факультете был открытый семинар.
Уже подходя к круглому бетонному зданию, напоминающему издалека шайбу, она краем глаза заметила движение сбоку. Подумав, что Елисей все-ж-таки успел на встречу, она обрадовалась. Но девушку ожидало разочарование, – буквально дыша ей в затылок, приближался не Елисей, а тот самый наглец. Она сжала челюсть от злости. Сердце застучало быстрее. Стас поровнялся с девушкой, оценивающе рассматривая ее внешний вид. Потом его зеленые глаза остановились на голубых глазах Сенечки. Он улыбнулся. Ясения продолжала молчать.
– Снова здравствуй, красавица, – низкий голос парня спазмом отозвался внизу живота девушки. – А я все гадал, когда же мне удасться поболтать с тобой без твоего охранника.
– Советую тебе забыть о такой возможности, – она вперила свой острый взгляд на него, подмечая, что Стас был хорош собой, очевидно, он этим пользовался. – Потому что такой никогда не будет.
– Да ладно, – протянул парень, преграждая дорогу Ясении. – Чего ты сразу выпускаешь когти? Может, тебе понравится мое общество.
– Я так не думаю, – она хотела обойти парня, но безрезультатно. – Что тебе нужно?
– Хотел с тобой подружиться. Ты не похожа на избалованную богатенькую сучку.
– Пропусти мне к машине, и мы спокойно разойдемся, – она подняла на Стаса усталый взгляд.
– Ну уж нет, – настаивал он, сунув курки в карманы джинс. Он сделал шаг настречу Ясении, и запах табачного дыма врезался в нос. – Я хочу узнать тебя.
Стас попытался остановить девушку, хватая за локоть. Ясения не ожидала его действий, и, не удержавшись, упала на парня. Она была так близко, что смогла разглядеть черные крапинки на его глазах. Стас ухмыльнулся, облизывая губы. Она попыталась вырваться из его рук, но парень крепко держал ее в своих объятиях.
– Отпусти, – прошипела она.
– Не противься, – прошептал Стас, чуть наклоняя голову, чтобы коснуться ее губ.
Но поцеловать девушку ему не удалось, – позади Ясении выросла фигура ее охранника. Лицо Стаса скривилось в пренебрежении, и он немного грубо оттолкнул от себя Ясению. Она тут же ощутила знакомый мускусный аромат парфюма и ее дыхание выровнилось. Осторожно отодвинув девушку в сторону, Елисей приблизился к Стасу. Его руки были сжаты в кулаки, и оппонент это заметил. Он ухмыльнулся.
– Что, бить будешь? – Хмыкнул Стас и получил кулаком в лицо. Он захохотал, а Елисей обозлился. Его черные глаза налились кровью. Он повалил парня на лопатки и бил, пока истуричный крик Ясении не заставил его поднять голову.
Сенечка была напугана, Стас смеялся, харкая кровью на бетонный пол, а Елисей тяжело дышал, пытаясь прийти в себя. Парень зажмурился, отбросил от себя соперника и медленно подошел к девушке. Он ругал себя за своб несдерженность.
– Прости, что напугал, – прошептал Елисей. Лукоянова взглянула мельком на Стаса и только покачала головой.
– Все в порядке, – сдавленно произнесла она. – Но насилием не решишь проблемы.
В этот день Ясении больше не хотелось ни с кем разговаривать. Она молча села в свою машину, оставляя двух странных парней внутри каменных джунглей. Дома ее ждали, как обычно, вечно ворчливая мать и озабоченный информатикой брат. Отец работал до поздна, ужин перенесли на восемь вечера, а после ее ждала гора книг по античной культуре.
На следующее утро Елисей стоял около входа в институт. Он послушно ждал Ясению, проматывая в голове очередные слова с извинениями. Когда девушка вышла из своего автомобиля и приблизилась к растерянному парню, все слова смешались в голове, и он глупо улыбнулся.
– Привет, – произнес Елисей, почесав затылок. – Прости меня еще раз.
– Будешь теперь до конца жизни извиняться? – Хмыкнула Ясения, встречая Лизу глазами. Она помахала ей рукой, девушка ответила тем же. – Может, пойдем?
Ребята вошли внутрь здания, сбрасывая со своих плеч верхнюю одежду. Высокие сапоки казаки Сенечки эхом отзывались по полупустым коридорам. Елисей молчал, Ясению эт тяготило. Уже возде аудитории, девушка тяжело вздохнула, поднимая свой голубой взгляд на парня.
– Пойдем после пар в кафе, – предложила она. Ей не хотелось, чтобы Смирнов мучился чувством вины. Лицо Елисея разгладилось, губы растянулись в улыбке.
– Согласен. Только плачу я.
Ребята расстались на несколько часов. Пары были длинными и скучными, – предметы, которые поставил деканат студентам, не были профильными, от этого тоска на лицах учащихся была видна каждому. Но скука в миг растворилась, когла Ясения вышла из стен инстута, замечая на лавочке сидящего Елисея. Парень вытянул ноги, облокотился на спинку скамьи и запрокинул голову, разглядывая что-то на небе. Это улыбнуло девушку. Она подошла чуть ближе, наблюдая за безмятежностью Смирнова. Громкий крик сестры встрепенул парня и заставил вздрогнуть Сеньку.
– Елисей, я домой! – Крикнула Лиза, не собираясь приближаться к ребятам. Она отсолютовала подруге и скрылась за остановкой.
Глаза Елисея нашли Сенечку. Он улыбнулся, согревая своей улыбкой сердце Лукояновой. Девушка переминалась с ноги на ногу, нервничая. Она пригласила Елисея на свидание, а поняла это только в середине дня. Парень поднялся с лавки, поровнялся с Ясенией и взял из её рук тяжелую сумку, набитую учебниками.
– Здесь неподалеку есть кафе с видом на реку. – Елисей протянул ладонь. – Пойдем?
Ребята приехали на место, заняли небольшой уютный столик рядом с понорамным окном. Атмосфера была расслабленной. Ясения кротко улыбалась на пристальные взгляды Елисея. Внутри Сенечки бушевали эмоции, которые она испытывала впервые. Живот сводило от волнения, ладошки вспотели, а глаза находили новые орнаменты в скатерти. Открытый заинтересованный взгляд Елисея ее смущал, заставляя щеки на бледном лице становится пунцовыми.
Елисея же привлекали небесно-голубые глаза Сенечки, которые скрывались за полуопущенными ресницами. Его завораживали ее движения: как она поправляла волосы, как прикусывала губу, мучаясь в сложности выбора в меню, как ее сосредоточенный взгляд цеплялся за новые блюда. Его веселила эта сосредоточнность. То, как она пытливо потирала лоб, словно это могло ей помочь. У нее был маленький курносый нос, чуть раскосые глаза и аккуратные губы. Длинные белокурые волосы едва доходили до поясницы. На солнце они отливали золотом, словно рожь в поле.
– Вы выбрали? – К ребятам подошла девушка официант с блоктоном в руках.
– Да, – вздохнула девушка, вымученно улыбаясь парню. – Мне капучино на кокосовом молоке и чизкейк Нью-Йорк.
– А мне черный американо и пару шоколадных маффинов.
Записав заказ, официанка удалилась с их поля зрения. Ясения с легкой улыбкой на лице смотрела в окно, а парень любовался ею. Порой не нужны слова, чтобы понимать друг друга. Елисе казалось, что он понимал, что творилось в голове девушки. Очевидно, там была учеба, родители и он сам. И сегодня Смирнов оказался прав. Елисей смотрел на румяные щеки девушки и улыбался, понимая, что в его сердце случилась революция. Ему захотелось протянуть к ней ладонь и коснуться ее мягких, как шелк, волос. Он так и поступил. Ясения вздрогнула, поднимая на него встревоженный взгляд. Открытость взгляда Лукояновой и легкая надежда дали ему понять очевидную вещь. Ялисей влюбился в жту крохотную особу с первого взгляда. Она была очаровательной, и смогла очаровать даже такого сухого и неприступного парня, как он.
– Ты мне нравишься, – выпалил Елисей. Ясения сжала салфетку, теряясь в его глазах. – Я смутил тебя?
– А ты прямолинейный, – хмыкнула Ясения, чувствуя, как горят ее легкие. Он тоже нравился девушке, но бросаться словами она не хотела.
– Ты, вроде бы тоже, – ответил Елисей, перемещая своб ладонь на ее руку. Его большой палец выводил узоры на тыльной стороне ее ладони, а по телу девушки победали мурашки.
– Да, но… – Елисей рассмеялся. – Расскажи, о чем ты думаешь?
– Я хочу узнать тебя.
Бесспорно, девушка немного знала парня. Знала, что он любил альтернативный рок, любил абстракционизм и историю, несмотря на то, что пошел учиться на программиста. Она знала, что его любимый напиток, – черный кофе, что он в восторге от хоккея, и много раз уже пересматривал «Острые козырьки».
– Тогда сыграем с тобой в игру, – улыбнулся Елисей. – Я буду отвечать тебе двумя предложениями, а ты угадывать, какое из них правдивое. Угадаешь, я буду должен тебе желание, нет, – ты мне.
– Какое у тебя хобби? – Спросила Ясения, делая глоток горячего кофе, которое только что принесла официантка.
– Я люблю лошадей. Стараюсь каждые выходные посещать конюшнню. – Елисей откусил свой маффин. – Или я занимаюсь волонтерством.
– Второе?
– Угадала, – улыбка снова тронула его губы. – Каждый вечер я с семьей выезжаю на пункты выдачи еды бездомным, а в вызодные мы посещаем приюты для животных.
– Это очень благородное дело! – Восхитилась Ясения. – Если представиться возможность, возьмешь меня с собой?
– Конечно. Давай второй вопрос.
– Кто твои родители?
– Они профессоры. Мама – преподаватель в соседнем институте по экономике, а отец – кандидат наук в области биологии.
– Я так понимаю, тебе достались мамины гены? – Спросила Ясения, не обращая внимание, чо ей не предоставили второго варианта ответа.
– Определенно, – кивнул Елисей. – И внешность тоже. Хотя по всем отцовским прогнозам я должен был быть копией папы. А у тебя есть младшие брат или сестра?
– Брат. – Вспомнив о Гошке, Ясения ухмыльнулась. – Иногда мне кажется, что он старший. Или приемный, – она захихикала. – Гоша очень умный мальчик. Ему пятнадцать, а он уже во всю помогает отцу. Возможно, это еще потому что папа терпеть не может компьютеры.
–Как тебя занесло в историю? – Удивился парень. – У тебя же прямая дорога в бизнес.
– Моя бабушка была историком, – пожала плечами девушка. – Она работала до приклонного возраста, пока с почетом не ушла на пенсию. Я все детство, пока родители пропадали на работе, жила у нее. Мы тогда жили в небольшой двушке в спальном районе вместе с ней. – на взглянула на вид из окна, замечая, как лениво шли теплоходы по Волге. – У нее в комнате была огромная библиотека. И почти все книги исторические. – Ее голубые глаза нашли глубокую ночь Елисея. – Отсюда и проявилась моя краеведческая жилка.
– А ты интересная девушка, Ясения. – Парень не сводил взгляда от смущенной девушки. – Видимо, это тебя и отличает от остальной массы. А еще ты куда милее моей сестры. – Он хитро заулыбался, словно Лизка могла его услышать.
Ясения рассмеялась.
– Почему ты так смотришь на меня? – Не выдержала девушка. Лукоянова и без того уже была красная, как помидор.
– Ты красивая, и мне нравится на тебя смотреть, – просто ответил Елисей. Девушка хмыкнула.
– Порой твоя прямолинейность меня обескураживает, – буркнула она, отводя взгляд на реку. Она не могла выдержать такой настойчивости.
– Но это куда лучше, чем хранить в себе.
– Ты говоришь, как мой папа. – Снова захихикала Лукоянова. – Сколько тебе лет?
– Двадцать один. – Ответил Елисей, и Ясения нахмурилась. Двадцать один год, а он только еще на первом курсе.
– Ты пропустил год?
– Два. – Елисей отпил немного кофе. – Улетал во Францию к бабушке. А почему ты поступила позже?
– Мы часто переезжали, когда я училась в школе. Жили не только в России. Поэтому, так вышло, что пришлось поступить на год позже.
– Будут еще вопросы? – Лукоянова лишь покачала головой в знак отрицания. Время было уже много, и ей нужно было возвращаться домой. Второго домашнего ареста ее сердце не выдержит.
– И за кем победа? – Вспомнив об игре, спросила Сенька.
– Твоя победа, – его рука снова накрыла руку девушки. – Победа всегда будет за тобой.
«Она входила в калитку один раз, а биение сердца до этого я испытывал не менее десяти…»[1 - Отрывок из книги «Мастер и Маргарита» М.Булгакова], – черные буквы на белоснежной бумаге были напечатаны чернилами и выплюнуты принтером. Девушка изучающе всматривалась в надпись, словно быталась найти что-то между срок. И, казалось, она находила.
Когда Елисей смотрел на новую студентку, начиналась аритмия. Ей нравилось в нем все: улыбка, запах, голос. Ей нравилось наблюдать за эмоциями на лице Смирнова, нравилось то, как уверенно он вел её автомобиль. Она растворялась в парне, чувствуя нехватку их разговоров в разлуке. Это удивляло. С момента их знакомства прошло не больше двух недель.
Она боролась с желанием набрать его номер, который могла бы с легкостью узнать у Лизы. Нет, пусть Елисей сам звонит. Первый шаг она уже сегодня сделала. Грызя ластик на кончике карандаша, ей в голову пришла интересная мысль.
Она нашла в своих закромах небольшой листок бумаги, напоминающий пергамент, взяла перьевую ручку, ощутив себя леди из девятнадцатого века, которая строчила письма возлюбленному. Она писала о том, что хотелось сказать сейчас Елисею. Например, что она была рада познакомиться с ним, узнать его, или что ее до мурашек интересует та благородная часть его жизни, или что ей катастрофически мало времени, проведенного вместе.
Когда девушка закончила писать, она оставила небольшую кляксу в правом углу письма, завернула пергамент конвертиком, припечатывая расплавленным воском и небольшой печатью. На душе был легко и тепло. Улыбка не сходила с лица до позднего вечера. Ужиная за большим круглым столом, где каждый вечер всегда собиралась вся семья, Ясения не слышала ни слова из разговоров родителей. Её мысли были далеки от дома.
– Дочка, ты нас слушаешь? – Громко спросил отец, теряя свое терпение.
– Прости, папа, – потупила взгляд девушка. – Что ты спрашивал?
– Я спрашивал, как ты смотришь на то, чтобы перед новым годом поехать в Альпы.
– Ты же знаешь, что я поддержу любое твое решение.
– Папина дочка, – закатил глаза брат. – Или подлиза.
– А ты приемный, – девушка по-детски высунула язык. Гошка бросил в сестру салфеткой.
– Дети, – понизив голос, прошипел недовольно отец.
– То, что лежит на столе, – ворчала мать, – неприкосновенно! Это богохульство, – разбрасываться предметами со стола. Вас что, не воспитывали?
– Прости, мам, – хором ответили дети, опустив глаза в тарелки.
– Кстати, к нам присоединиться семья моего парнера по бизнесу. У Милославских есть сын, он на пять лет старше тебя и учиться в том же институте. Может, ты слышала про него? Стас Милославский.
– Нет, – подумав, ответила Сенечка. – Не слышала о таком.
– Их семья приедет к нам в гости в эти выходные на ужин. Тут и познакомитесь. Парень не плохой, но немного избалованный.
– Семья Лукояновых и семья Милославских, – жгучая смесь. – Хмыкнула мать. Надеюсь, вы найдете общий язык и не переубиваете друг друга.
– А с кем я не находила общий язык? – Удивилась Сенька.
– Со мной, например, – вмешался брат. Из-за переходного возраста он жутко раздражал сестру, правда меньше она его любить не начала.
Ужин закончился, и девушка упала на кровать. Она взяла в руки телефон, строча сообщение Лизке. Девушки неплохо стружились за жти недели. Сидели всегда вместе, находя общие темы для разговоров. Несмотря на то, что у Елисея и Лизы была разница в два года, они были очень похожи.
«Как ты?» – прислала Ясения подруге и получила быстрый ответ.
«В каше», – ответила она со смеющимся смайлом. – «Мой брат придурок».
«Все братья придурки», – прислала Сенечка. – «Мой считает меня папиной подлизой, а у тебя что?»
«Мой из-за шутки про тебя и него облили меня кашей!» – Лиза прислала злой смайлик, а Ясения громко рассмеялась. – «А сейчас он показывает мне язык».
«Вы милые», – заметила девушка.
«Ох, нет! Я пойду смывать с себя манные комочки!», – Лукоянова продолжала заливаться смехом. – «Придурок!»
Ясения закрыла глаза и утонула в сладком сне. Они были во Франции, посреди фиолетового поля. Счастливые и свободные. Шляпка с пшеничной головы слетела, но Лукояновой было все равно, – она пряталась в кольце рук высокого парня, чьи волосы были чернее ночи.
Это был первый сон, в котором фигурировал Елисей. С этого дня он больше оставлял ее даже ночью.

Глава 3.
И даже если сплю, твой образ дивный
Чарует взор и сердце непрерывно.
У.Шекспир
Начало октября показалась Ясении новой страницей в её толстой книге жизни. Она, только распахнув глаза, чувствовала, что холодное осеннее солнце почему-то грело, и его лучики приветственно махали стрелами. Розовый цвет комнаты перестал раздражать по утрам, и даже недовольное бормотание матери, которое сопровождалась громкими хлопками дверью в комнату, хозяином которой был её младший брат, совершенно не беспокоили её. Улыбка тронула чувственные губы девушки, а в голове снова возник образ из прекрасного сна.
– Доброе утро, – промурлыкала она, потягиваясь, словно рядом с ней был тот, о ком все её мысли.
За завтраком девушка была окрыленной. Улыбалась родным, хоть раньше она могла только безразлично что-то мычать, так как утро было для неё самым ужасным временем дня. Но сегодня она рассмотрела начало дня новой возможностью скорее увидеть своего друга.
– Сенька наша странная какая-то, – жуя, пробормотал Гошка. – Смотрите, даже ни разу язык мне не показала.
В ответ на реплику брата, девушка лишь поднялась со стула, медленно подходя к мальчику, внушая в его окрепшее тело страх, по-доброму потрепала по шевелюре такого же цвета, как и у неё самой, а потом поцеловала в щеку. Гоша поперхнулся, удивленно наблюдая за странной сестрой.
– Мам, – протянул брат, не моргая смотря на сестру. – Может, её врачу показать?
– Здесь врач не поможет, – мама мечтательно улыбнулась, бросая заговорщицкий взгляд на нахмурившегося отца. – Сенечка, как зовут твое «доброе утро»?
– А? – Заняв обратно свое место за столом, переспросила девушка, не слушая разговоры родных.
– Как мальчика зовут, спрашиваю тебя. – Она подперла подбородок рукой, продолжая улыбаться.
– Какие ещё мальчики? – Подал голос папа, который, между прочим, с утра был в отличном настроении. – С начала пусть выучиться!
– Сереж, – мама усмехнулась, – вспомни себя.
– Вот поэтому я и говорю, – неприлично громко хлебнув кофе, он поднялся со стола, по обычаю чмокнул всех членов семьи в щеку, а после вышел из дома. Мама покачала головой, прекрасно понимая, что смена настроения мужа была вызвана ревностным чувством отцовства. Он носил свою дочку на руках, и никому больше не позволено было так поступать.
– Не обращай внимания, – мама коснулась ладони Ясении. – Твой папа просто очень любит свою дочь. Но мне, как любимой мамочке, расскажешь же о нем?
– Так, все! – Не выдержал брат, лицо которого была цвета листка салата, покоящегося на тарелке. – Я пошел. Всем пока!
– Сын, возьми обед с собой! – Крикнула вслед ему мать, но тот что-то невнятное пробормотал и хлопнув дверью, вторя за отцом.
– Да нет у меня никого, мамочка, – улыбнулась Ясения, пытаясь успокоить свои на глазах розовеющие щеки. – Просто сегодня меня Лиза, – моя одногруппница, – позвала после занятий в приют для животных. Она с семьей каждый день ездит помогать родителям заниматься волонтерством.
– Какая хорошая девочка!
– Ты меня отпустишь? – Тихо спросила девушка у мамы, в надежде, что у нее будет свободный вечер, чтобы потратить его на Елисея.
– Поезжай, но обязательно напиши папе, хорошо?
– Хорошо.
Ясения приехала в университет раньше, чем обычно. Она сидела в своей машине, бросая частые взгляды на зеркало заднего вида, тое дело поправляя свою прическу и легкий макияж. Ей хотелось сегодня быть ещё более красивой, нежели чем вчера.
Около главного входа она заметила свою подругу, которая что-то бурно обсуждала со знакомой ей неприятной личностью. Виктория не давала Лизе зайти в здание, что-то гневно произнося. Лиза же в свою очередь, размахивала сумкой, в такой же манере отвечая. Девушки конфликтовали. Недолго думая, Ясения вышла из машины и направилась к месту ссоры девушек.
– Я тебе ещё раз повторяю, – злилась подруга, – уйди с дороги, иначе я тебя подвину!
– Каким образом? – Усмехнулась ядовитая змея. – Так, как тебя научили твои дружки бездомные?
– Лиза? – Девушки обернулись. – Проблемы?
– Привет, – бросила подруга, снова переводя взгляд на противника. – Послушай-ка меня, девочка, исчезни отсюда. Я понятия не имею, почему ты во мне и в Ясении увидела врагов.
– Ты слишком мелкая сошка, чтобы стать моим врагом, – ответила Вика, обращаясь теперь ко мне. – А вот ты… Держись подальше от Стаса!
– Господи, да кто это? – Вспылила Ясения. – Если ты говоришь про своего дружка-идиота, так сама держи его на поводке. Меня он не интересует.
В ответ Виктория лишь демонстративно развернулась и зашла в университет. Ясения же с подругой постояли пару минут на улице, чтобы в очередной раз не столкнуться с ней в коридоре.
– Что она к тебе прицепилась? – Спросила девушка Лизу.
– Просто она из неблагополучной семьи, – пожала плечами одногруппница. – Держится за карман этого Стаса, боясь потерять. Вот и бесится.
– А ты откуда знаешь, что она небогатая?
– Видели вчера её родителей в очереди. Они тихие люди, молча ждали своей еды, как вдруг из ниоткуда вылетела эта бестия, схватила их по обе рученьки и уволокла. – Лиза села на скамейку, вытянув ноги. – Я увидела, что они сидели рядом с пунктом нашим, наложила в контейнер поесть, принесла им, пока Вика куда-то отошла. Они неплохие. Пьющие, да, но не плохие. Очень слезливо благодарили меня, а потом появилась она.
– Теперь она боится, что ты все расскажешь, что стервочка Вика – дочь пьяниц? Бред полный. Ты же не такая.
– Ей не объяснишь. – Девушка подняла глаза на Ясению и прищурилась. – Я все еще с тобой не разговариваю.
Ясения вскинула брови от удивления, а потом ахнула, почувствовав прикосновение горячей ладони к своему плечу. Обернувшись назад, она встретилась с теплыми карими глазами Елисея и улыбнулась. Осень в этом году была ярче, чем все предыдущие.
– Сенечка, ты идешь? – Но Ясения уже не слышала Лизу. Она никак не могла оторваться от владельца этих выразительный глаз с длинными ресницами. Девушка не двигалась, а Елисей обошел её, заставляя найти его взгляд лишь тогда, когда ей пришлось поднять голову. – Все понятно. Я займу нам место.
– Ага, – пробормотала она, глупо улыбаясь на открытую улыбку парня.
– Я скоро стану врагом собственной сестры, – девушка усмехнулась реплике парня, чувствуя, что за одну ночь она успела соскучиться по его голосу.
– Какие у вас планы на вечер?
Елисей немного съежился под холодным октябрьским ветром. Его пальто иссиня-черного цвета, в точности, как и волосы владельца одежды, застегнутое на все пуговицы, кроме верхней, едва прикрывало бедра парня. Черная водолазка с высоким горлом и грубые ботинки воплощали в нем европейский образ. На его фоне Ясения казалась куклой в своем костюме с рисунком гусиных лапок.
– Сегодня пятница, а значит, мы едем в приют для животных. Хочешь поехать с нами?
– Очень. – Искренность растопила сердце парня. Забрав из рук девушки весомую сумку, он повел её внутрь здания.
Расставшись у аудитории, где должна была проходить пара, Елисей нежно коснулся кончиков волос Ясении, вызывая на её лице смущенную улыбку. Всё оставшееся время она не могла найти себе место. Единственным отвлечением для девушки была Лиза, которая полдня изображала влюбленное выражение лица Ясении. Её не обижали издевки подруги, наоборот даже веселили.
Во время перерыва между парами к девушкам снова подошел тот самый Стас, который словно липучка, несмотря на все угрозы Елисея, несмотря на очевидную ревность со стороны его девушки, не боялся заводить разговор. Он по-хозяйски плюхнулся между подругами, в мгновение прерывая их веселый диалог.
– Что ты тут делаешь? – Выплюнула, скривившись Ясения, пытаясь столкнуть его с дивана.
– Пытаюсь с вами подружиться, разве не понятно?
– Вот это-то и непонятно. – Сморщилась Лиза, поднимая глаза поверх парня, встречаясь с ошарашенными глазами Вики. – Твоя девушка на тебя смотрит, вали отсюда!
– Пусть смотрит. Влюбилась в меня дурнушка.
– Как ты можешь так говорить? – Ясения резко обернулась на ревнивицу, замечая, что девушка стоит к ним близко и прекрасно слышит его слова.
– Я говорю правду. – Пожал плечами парень, воруя из упаковки крекер, – Она – простушка, и она влюблена в меня. Я ей ничего не обещал.
– Ты мерзкий! – Лиза оттолкнула парня и поднялась с дивана, уводя за собой подругу. Уже будучи на далеком расстоянии, Лиза развернулась резко лицом к Ясении, громко заявляя, – вот же мерзавец! Как он смеет так говорить о девушке?
– А ты чему-то удивлена? Он вчера приставал ко мне, сегодня снова пришел, влез в наш разговор. Ему плевать на угрозы и моральные принципы.
– Он к тебе приставал, а ты так спокойно об этом говоришь?
– А как мне говорить? – Вспылила Ясения. – Размахивать руками и колотить его при остальных студентах?
– Ты права. – Вздохнула подруга. – Но ты была очень спокойна.
Могла ли Ясения свое спокойствие ссылать на где-то рядом сидящего Елисея? Или же она просто перестала его бояться в тот момент, когда за неё заступился новый друг? Почему-то после произошедшего вчера, Ясения была уверена в том, что этот негодяй больше не тронет её.
– Я всегда спокойна, Лизка. – Подмигнула Сенечка подруге. – Тебе тоже не помешает быть поспокойнее.
– Это не в моей природе.
Солнце ушло за горизонт, когда компания ребят из брата и сестры и их новой подруги вышли из университета. Девушка была окрыленной, чувствуя предвкушение предстоящей встречи с мохнатыми друзьями. А ещё её очень привлекала возможность побыть в компании Елисея.
– Ветер холодный, – поежилась Лиза. – Отсюда поедем?
– Можем на моей машине, – предложила Ясения. – Она здесь через дорогу.
– Отлично! Родители встретят нас на месте. – Лиза чуть опередила пару и стала набирать номер мамы.
– Мне тоже надо предупредить папу, – сказала Ясения. Она полезла в сумочку за телефоном, и достав его набрала номер папы. Горячая ладонь коснулась пальцев Сенечки, и она вздрогнула. Елисей снова забрал её сумку, а свободной ладонью сжал хрупкую ладошку Ясении.
Они шли по брусчатке, держась за руки и оба улыбались. Их улыбки были едва заметными, тепло рук согревало от напористого ветра, а в душе появился огонек, такой же уютный, как свет от свечи в лампадке в холодную дождливую осень.
Лиза широко шагала перед ребятами, а они, в свою очередь, совсем не торопились. Неспешными шагами они брели к машине, прикасаясь друг другу плечами, не разжимая рук. Разойтись им пришлось в тот момент, когда они приблизились к конечной точке, – машине. Лизок успела сесть на переднее сиденье, от чего Елисею ничего не оставалось, как пыхтя что-то себе под нос, залезть на заднее сидение автомобиля.
– Лиза, я всегда сижу спереди, – он шутливо толкнул сестру в плечо.
– Но рядом с МОЕЙ подругой буду сидеть я, – она четко обозначила принадлежность Ясении, чувствуя, что скоро её положение изменится.
– А ничего, что я все еще тут? И что мне подвластно высадить вас обоих прямо сейчас?
– Ты этого не сделаешь, – усмехнулись брат и сестра.
– Посмотри на нас, – Лиза начала строить глазки, – мы же прелестные.
Ясения подняла глаза на Елисея в зеркало заднего вида, обращая внимание, что он сидел и пародировал сестру, смешно моргая. Она рассмеялась, поймав себя на мысли, что знала она их будто бы дольше, чем месяц.
– Нам далеко ехать?
– Здесь поворот направо, и мы приехали. – Елисей вытянул руку между сиденьями машины, второй рукой касаясь плеча Сенечки. Он аккуратно убирал волосы, оголяя шею. Дрожь пробежала по телу девушки, когда его пальцы едва заметно легли на плечо, а аромат его духов вонзился в нос. По дыханию парня, Сенечка понимала, – он буквально дышал ей в затылок.
– Мы приехали, – пискнула Ясения, заглушив машину.
У подъезда ребят уже ждали родители. Они были одеты в джинсовые комбинезоны, а поверх теплых толстовок накинуты надувные жилеты, и выглядели они, как фермеры. В этом стиле девушка находила определенный шарм. Ребята вышли из машины. Шагая рядом с Елисеем, у Ясении сперло дыхание. То ли присутствие парня, то ли ожидающие их родители тучей нависали над головой девушки. Елисей приветственно махнул ожидающим, пытаясь взять Ясению за руку, но та лишь распахнула свои глаза блюдца.
– Привет, ребята, – низкий голос отца семейства разнесся по сумрачному пространству. Он кивнул Ясении, по-дружески улыбаясь. – Вижу, в нашем полку пополнение. Дети представят нам свою подругу?
– Мам, пап, – Елисей прочистил горло, от чего-то тоже нервничая. – Это Ясения, – потом он повернул голову к Ясении и нежным голосом, чувствуя волнение особы, продолжил, – Сенечка, а это наши родители. Это Дмитрий Александрович – уникум в биологии, а это Екатерина Петровна – гений в экономике.
– А это Елисей, – сестра ладошками указала на своего брата, – льстец и подлиза.
Родители рассмеялись, и атмосфера расслабилась. Ребята подхватили ведра, которые стояли у ног отца и поспешили в след за парой бальзаковского возраста. Лиза задиристо подталкивала брата, и в конечном итоге терпение парня лопнуло. Парень передал Ясении пустое ведро, а сам погнался за хохочущей сестрой, которая только этого и добивалась.
Дмитрий Александрович поравнялся с новоиспеченной помощницей, забрал её ведра, сложив их один в другой, а после с легкой улыбкой посмотрел на резвящихся детей. Собаки гавкали и виляли хвостами, желая так же поиграться.
– Сколько бы им не было, они всегда останутся детьми.
– Мы тоже с братом ведем себя, как дети, стоит нам сойтись. – Губы девушки дрогнули в чувственной улыбке. Несмотря на всю серьезность и зрелость не по годам младшего брата, они всегда дурачились в присутствии друг друга.
– Дорожите этим. – Папа друзей похлопал по плечу Ясению. – А ну-ка, прекратите!
Глаза мужчины смеялись, несмотря на то, что его голос внушал страх. Он отчитывал своих детей, хотя сам был бы рад так же побегать по скошенным дорожкам.
До позднего вечера команда чистила собачьи вольеры, знакомилась и заботилась о маленьких друзьях, сами не заметив, как, сближались. Ясения почувствовала себя своей в их семье, и ей очень нравилось бегать наперегонки по территории, гладить шерсть животных и много-много общаться. За непринужденной болтовней девушка узнала, что Дмитрий Александрович, мужчина ростом около ста восьмидесяти, с чёрными волосами, которые проредила проседь, фанат хоккея, как и его сын, что они часто ездят на выездные игры своей любимой команды. А вот Екатерина Петровна, с виду светская львица с яркими зелеными глазами, оказалась поклонницей Таркана, и мечтала о поездке на его концерт. Помимо этого, женщина обожала турецкие сериалы. Они быстро нашли общий язык, и так вышло, что у Ясении было много точек соприкосновения как с отцом, так и с матерью ребят.
– Это был хороший вечер, – едва волоча ногами, девушка и её компания вышли за территорию приюта. Она устала, но чувствовала себя при этом очень легко. Благие дела придают силы. – Спасибо, что разрешили поучаствовать.
– Присоединяйся почаще, Ясения, – Дмитрий Александрович протяну ладонь новобранцу и пожал её.
– Обязательно! – Широкая улыбка украсило её лицо. – Была рада с вами познакомиться.
– И мы, – Екатерина Петровна коснулась плеча Сенечки. – Ждем тебя в гости. Посмотрим с тобой «Черную любовь», а то мои домочадцы вечно отказываются.
– Потому что ты её уже сто раз смотрела. – Закатила глаза Лиза.
– А я с тобой от начала до конца смотрел. – Искоса глядя на жену, признался глава семейства. – И второй раз я уже не осилю.
– Ты – настоящий герой, пап, – Елисей похлопал отца по плечу. – Я провожу тебя?
Ясения показала ключи от машины, улыбнувшись. Она прекрасно провела время в компании своего друга, и не хотела расставаться, но заставлять парня потом самостоятельно добираться домой было непростительным для неё шагом.
– Я могу подбросить тебя, если хочешь.
– О, времена! О, нравы! – Трагичный голос разразился в воздухе, а в след за ним послышался смех. Лиза похвально погладила себя по груди.
– В современном мире женщины слишком много на себя берут, – Елисей отобрал ключи от машины у подруги и легонько подтолкнул её к транспортному средству. – Я провожу тебя до своего дома.
– Оригинально.
– Но когда-нибудь мне все-таки представиться возможность довести тебя до дверей твоего дома.
– Главное до безумства не доведи, и тогда все успеешь. – Она изобразила улыбку на своем лице, пытаясь скрыть смущение за глупыши шутками.
Хлопнув дверью на переднем сидении и пристегнув себя ремнями безопасности, молодые люди помахали стоявшим улыбающимся провожающим рукой и тронулись с места. На фоне играли драконы, рассказывающие о своих мечтах, а в голове Ясении роем клубились мысли. Она пыталась запомнить каждый момент в сегодняшнем вечере. И слишком глубоко погрузившись, Сенечка стала улыбаться, что заметил и рядом сидящий парень.
– Чему ты улыбаешься? – Спросил он, бросая короткие взгляды на девушку.
– Вспомнила, как лайка Лекса тебя уронила, пытаясь облизать.
– Эта девочка любит поцелуи, – усмехнулся Елисей.
– Жаль, что глаза не умеют фотографировать. – Вздохнула Ясения. – Я бы весь сегодняшний вечер, не переставая, фотографировала.
– Все твои фотографии сохранились в памяти. Я, например, навсегда запомню, как ты, мадам белоручка, позеленела от собачих какашек. Или как завизжала, когда Шерлок тебя обрызгал.
– Тогда я напомню тебе, что кое-кто случайно наступил на шланг.
– И облил сестру ледяной водой. – Подхватил Елисей, весело хохоча. Девушка повернулась корпусом к нему, чувствуя виском прохладу кожаного салона.
– Хорошо, что Лизка тебя не поколотила.
– Мне не привыкать. – Машина с ребятами повернула в сторону элитного поселка, где жила Ясения.
– Мне казалось, что едем тебя провожать. – Она указала пальцем на двухэтажные дома по обе стороны от них.
– Так и есть. Здесь маленькая Рублевка, а через пару километров наш поселок.
– Маленькая Рублевка? – Она впервые слышала о таком произволе своего района. – Почему так?
– В Москве – Рублевка, а у нас её мини-версия. – Пожал плечами парень, сворачивая к поселку и проезжая знак. – А моя семья живет в Семёнках. Третий дом от начала.
Девушка с интересом выглянула в окно. Первые два дома были картонными копиями друг друга, но вот третий, – олицетворение дома мечты. Двухэтажный коттедж белого цвета, оббитый сайдингом, по стенам которого разместился настоящий сад. Хозяйка этого дома бережно относилась к своему жилищу. Большие клумбы стоят почти по всему периметру, лишь один небольшой участок был предназначен для машины. Вьюны по углам и море роз, хризантем, ромашек и других цветов, названия которых юная девушка не знала.
– Вот это мой дом. – Блестящие восторженные глаза Ясении встретились с парнем. – Чувствую, если ты с таким восторгом смотришь на фасад дома, то внутри просто потеряешь сознание. – Он постучал пальцами по рулю, заглушив машину. – А уж моя-то комната тебе, как я понимаю, не понравится.
– Интересные ты прогнозы составил, мистер всезнайка. – Ясения вышла из машины, чтобы воочию разглядеть произведение искусства.
– Просто моя комната – единственное место, которого не касалась мамина рука. И она совсем отличается от всего этого. – Елисей вышел следом за Сенечкой, с ключами от машины.
Облокотившись на дверцу, точно так же, как и хозяйка авто, он покосился на Ясению, наблюдая за ней. Ему нравилась смотреть на неё, любоваться аккуратными чертами лица, замечать эмоции. Девушка казалась для него головоломкой. И несмотря на её не всегда тактичную прямолинейность, он много не мог подметить. А вот так, стоять рядом с девушкой, аромат которой напоминал Новый год из-за ноток мандарина в парфюме, он мог угадывать её. Предугадывать черты характера, манеру поведения и даже статус по её незаметным движениям.
– Ты любуешься мной? – Поймав в свой капкан взгляд карих глаз, спросила с улыбкой Ясения.
– Да. – Фраза, сказанная в шутку была парирована серьезным ответом, от которого щеки девушки в мгновение стали пунцовыми. – Мне нравится твое смущение.
– Мне пора, – окончательно смутившись, потому что после своего ответа Елисей лишь ещё больше стал пялиться на Сенечку, ведь его веселила эта милая её сторона. – До встречи.
– До завтра, – пальцами он коснулся кончиков волос девушки.
По приезду домой Ясения услышала разговор в столовой, – время было около девяти, а в её семье садились ужинать строго в шесть, лишь только если отец задерживался, то задерживалось и начало ужина. Когда уставшая, но счастливая красавица зашла в столовую, она увидела маму и папу, мирно беседующих о своем, временами улыбаясь. Заметив старшего ребёнка, папа протянул руку, подзывая подойти ближе.
– Добрый вечер, – девушка с начала поцеловала папу, потом маму, а после села на рядом стоящий стул.
– Добрый, дочка. Рассказывай, как тебе занятие волонтерством?
– Мне понравилось, – Ясения немного вжала голову в плечи, чувствуя, что она лыбится во все свои тридцать два зуба. – Познакомилась с родителями Лизы. Очень достойные люди.
– Вижу, что вся сияешь, – теплая ладонь матери коснулась тыльной стороны ладони девушки. – Если ты так сдружились с Лизой, то пригласи девочку и её родителей к нам.
– Розочка, – папа ласковым взглядом прошелся по своим женщинам, – я не против. Вижу, в каком приподнятом настроении вернулась наша дочь, но на этой неделе не удастся.
– Да, я помню. Олег и Марина придут к нам завтра.
– Олег и Марина? – Переспросила Ясения.
– Милославские. – Пояснила мать. – Те самые, с кем на каникулах мы полетим в Альпы.
– А, – промычала Ясения. – А у нас есть что-нибудь перекусить?

Глава 4
Вчера писала я стихи,
Сегодня разорвала их в клочья.
Добавила последние штрихи,
Убирая точки. Ставлю двоеточия.
Эти строки были о тебе.
О цвете глаз, о сладостных губах,
Улыбающихся птице в небе.
Как жаль! Явление твое приносит крах.
Ты разбиваешь моё сердце,
Чтобы снова склеить раны.
Ты запираешь на ночь дверцы,
Чтобы никто не увидал обмана.
Osolio
«Вчера я была в восторге от того, каким большим сердцем ты обладаешь. Твои большие глаза смотрят с любовью на каждого ушастого проказника, лишенного любви хозяина. Глядя на тебя и твою семью, я понимаю, – эти животные не обделены, ведь их любят такие прекрасные люди, как ты, твоя мама и папа, а также волшебная Лиза.
Сегодня ты мне снова приснился. Мы плавали на рыбацкой лодке по Волге. Вокруг нас беспорядочно галдели на перебой чайки. Ты держал весла, словно штурвал, неся ответственность не только за себя, но и за меня. Мы плыли долго, не замечая времени.
Мне было спокойно и хорошо. Я чувствовала себя счастливой.
Спасибо тебе».
Ясения отложила шариковую ручку, на кончике которой улыбалась страшная мордочка верблюда. Это был шутливый подарок братика, который она с радостью прикрепляла к каждой ручке. В её мыслях было сложно разобраться: через три недели начнутся первые экзамены, и она уже во всю готовилась, но это так сильно раздражало её, ведь этот факт не позволял ей полностью раствориться в друзьях и своей новой стороне жизни.
Сегодня была суббота. Дождь непрерывно барабанил по карнизу, оставляя неприятный осадок внутри. Прислуга на кухне во всю готовилась к предстоящему ужину, мама копошилась вместе с ними, а отец с братом закрылись в его кабинете. Ясениии ничего не оставалось, как беспомощно бродить по холодным коридорам, в поисках пристанища.
Ожидание тяготило. Оно всегда приносит неудобства. Узел в животе с каждой минутой стягивался все сильнее, заставляя беспомощное сердце колотиться, протестуя ему. Ясения не знала, чего боялась, но страх застыл в её жилах.
– Дочка! – Роза Михайловна вышла из кухни, вытирая вафельным полотенцем руки. – У нас артишоки закончились.
– Пошли Альбину.
– Она занята. – Женщина порылась в сумке, что видела в так называемой прихожей по правую руку от неё, достала оттуда банковскую карту и вручила Сенечке. – Съезди, прошу тебя.
– На улице ливень, – запротестовала она, на что Роза сняла её пальто с вешалки и бросила в дочь.
– Не сахарная, иди!
Девушка с грустью взглянула на погоду за окном, обреченно вздохнула и, нацепив на себя пальто, вышла из дома. Дождь усиливался, а до магазина нужно было ехать минут десять. Ясения зашла в гараж, открыла дверцу машины и обомлела. В салоне остался приятный аромат парфюма Елисея. Казалось, что кожа сидения запомнила даже то, как он располагался в нём. Девушка села за руль, оказавшись в коконе. Она хотела ещё больше укутаться, вернуться во вчерашний вечер, когда она любовалась его сосредоточенным лицом, за его красивыми руками, которые потом преследовали её во сне. Она смотрела на Елисея, как на произведение искусства. Ему оставалось повесить только табличку «Руками не трогать».
Машина выехала с подъездной дорожки, немного вязнув в земле. Из колонок играл альтернативный рок, а именно Инкогнито и их концертная версия песни «Воздух». Постукивая тонкими пальцами по деревянному покрытию руля, Ясения подпевала солисту, чувствуя умиротворение. На мгновение она выбросила из головы всех, даже непрошеного и не покидающего её гостя. Сенечка всегда растворялась в песнях, представляла себя на сцене. Все внимают каждое её слово, аплодируют, – есть только она.
Продуктовый магазин, в который отправила её мама, находился в торговом центре на первом этаже. Оставив авто на подземной парковке, Ясения забежала внутрь магазина. Артишоки прятались в нижнем ящике, от чего девушке пришлось нагнуться, чтобы выбрать продукты посвежее.. Набрав целый целлофановый пакет, Сенечка резко вытянулась, ударяя чью-то руку, которая держала апельсины. Пакет выпал из руки, а апельсины посыпались на голову Ясении. Закричав от неожиданности и гнева, она развернулась цепляясь взглядом с ошарашенными зелеными глазами Стаса. Парень был в растерянности, но узнав Ясению, он едва мог сдержать улыбку.
– Вот так встреча! – Не удосужившись собрать рассыпанные им фрукты, Стас развернулся и пошел вдоль стеллажей с пряностями.
– Вот же ж гад! – Выплюнула девушка, собирая апельсины.
– Девушка, – женщина лет сорока выросла перед Сенечкой. – Вам придется купить товар.
– Простите? – Она застыла с немного мятым апельсином в руках. – Но не я их уронила.
– Кроме вас здесь никого нет.
– Сейчас нет, но минутой ранее был!
Это было несправедливо. Не было проблемы в том, чтобы купить эти апельсины, но уступать в этому негодяю она не желала. Ссориться с администратором времени не было, от чего она просто отдала пакет с этими злосчастными цитрусами женщине.
– Оставьте на кассе, я сейчас подойду.
Около мясного отдела стоял Стас, наблюдавший за девушкой. Ему не было дело до неё, но почему-то время от времени его глаза искали эту хрупкую особу. И сегодня, застав её в интересной позе, он просто на мгновение завис. Потом стал набирать первые попавшиеся фрукты, делая сосредоточенный вид. И он никак не ожидал, что Ясения резко разогнется, сшибая его вытянутую руку. Но его позабавила эта ситуация, особенно в тот момент, когда девушку пыталась пристыдить администратор магазина. Ему понравилась её злость. И он с нетерпением ждал скорой встречи.
Пока Стас исподтишка наблюдал за раздосадованной Ясенией, девушка неспешно прошла к кассе, послушно встала в очередь к той женщине, куда положили её апельсины. Вернее, не её, а чокнутого Стаса, который непонятно по каким причинам оказался с ней в одном месте и в одно время. Она разглядывала полки возле кассы с разными вкусностями, удерживая себя, чтобы не купить отраву для её кожи, – у девушки с детства была битва с шоколадом. Она его поглощала, а тот, в свою очередь, оставлял белые бляшки на её теле. Кто-то втиснулся между ней и мужчиной с наполненной до краев корзиной, который стоял впереди.
– Молодой человек! – Возмущённо произнесла она. Почему этот день был таким скверным с самого утра? – Имейте совесть.
– У меня её нет, – знакомый голос распалил спящих бабочек в животе девушки. – Как, в прочем, и сердца.
Парень обернулся, сверкнув зубами и оголяя белоснежные зубы. Елисей набрал целую кучу сладостей, по всей видимости, не оставив остальным покупателем ни конфетки. Ясения прищурилась, хватая его за курку, чуть двигая к себе ближе.
– Ты – борец с аллергией?
– А? – Его взгляд скользнул по сухим приоткрытым губам девушки, снова находя её глаза. Подошла его очередь, но вместо того, чтобы выложить продукты на кассу, он сделал шаг назад и грациозно взмахнув руками, заставил зардеться девушку. – Мадам белоручка, прошу вас.
– Что ты делаешь?
– Иди, со мной долго будут возиться.
Ясения оплатила товар, запихивая артишоки в сумку шоппер. Когда карта коснулась терминала, кассирша вдруг опомнилась. Она потянулась за апельсинами, заставляя девушку сжать челюсть.
– Это тоже ваше.
– Не моё. – Насупилась названная мадам белоручка. – Но вы мне их присвоили.
– Я оплачу, – вступился Елисей. – Пробейте их в мой чек.
– Не надо, мистер всезнайка, – прошептала она. – Один придурок из рассыпал, а все спихнули на меня.
– Я покупаю шоколадки соседским детям. Захвачу и апельсины.
– Но…
Елисей больше не стал слушать препирательства подруги. Он оплатил свои продукты и с большими пакетами подошел к ожидающей его Ясении. Девушка прислонилась к холодной стене, прижимая к груди шоппер.
– Зачем ты купил их? – Немного грубо спросила Сенечка. – Я не из-за отсутствия денег отказывалась это делать. Из принципа.
– Ты из принципа начала бы конфликтовать с персоналом, а я просто сгладил углы. В чем проблема?
И в самом деле, чего это она взъелась на Елисея, который хотел просто поступить как лучше? Она же с самого утра только о нём и думала, а встретившись с ним воочию лицом к лицу, начала нападать.
– Прости, – вздохнула Ясения, пряча глаза. – Сама не знаю, что на меня нашло.
– Мадам белоручка оказалась борцом за справедливость? – Он чуть подтолкнул её к выходу. – Как ты здесь оказалась?
– Мама отправила за артишоками. Сегодня к нам на ужин придут важные гости.
– Ты где-то поблизости живешь? – Несмотря на пакеты, Елисей открыл дверь торгового центра, выпуская девушку навстречу холодному воздуху.
– На малой Рублевке, – просто ответила она, вспомнив, как её поселок прозвал парень. Елисей не удивился, не погрустнел, он остался таким же, каким и был до её вопроса. Это обрадовало Ясению, ведь обычно после этого на неё обрушивались вопросы, касающиеся заработка её родителей.
– Я так и думал.
– И что меня выдало? – Поинтересовалась девушка, из-за плеча бросая на него быстрый взгляд.
– Машина, твоя вчерашняя брезгливость, взгляд.
– Первый пункт допускаем, брезгливость – дело привычки. Взгляд?
– Да, взгляд. Ты с безразличием смотришь на ценники, на других людей, кстати, тоже.
– Неправда.
– Правда.
– Нет!
– Ага.
– Между прочим, все, что ты перечислил, не имеет никакого отношения к социальному статусу.
Ясения расставила руки в боки, с вызовом глядя на собеседника. Елисей подшучивал над ней, а та легко велась на провокации. Положив в багажник родительской машины пакеты, парень развернулся к девушке, щелкнул костяшками пальцев на её курносому носу и улыбнулся.
– Лиза рассказала мне. – Сдался он. – Я просто подтрунивал над тобой.
– Не смешно. – Словно от назойливой мухи отмахнулась Ясения. Её обидели слова парня, ведь она была сердобольной, жалостливой. – Мне пора. Мама ждёт.
– Ясения, – от тихого ласкового голоса девушка остановилась. Она обернулась корпусом к парню, глядя на него распахнутыми глазами. – Не обижайся. Я не со зла.
– Ты, я смотрю, не особо фильтруешь свою речь.
– Согласен. Но мне нравится узнавать тебя.
– Ты всегда ставишь меня в неловкое положение. – Укоризна скользнула в голосе девушки. Она не хотела пристыдить его, но и отмалчиваться не могла.
– Беги домой, – его пальцы снова коснулись волос Ясении, давая ей понять, что ему нравится касаться их. – Увидимся.
По приезду домой Сенечка передала артишоки маме, а сама, чувствуя себя тряпичной куклой, поднялась к себе в комнату и закрылась там, в надежде, что у неё получится сосредоточиться на подготовке к экзаменам. Но голова не могла взять верх над сердцем. Её беспокоило все: от неприятной ситуации в магазине с выскочкой Стасом до непонятной вспышке гнева и беспочвенных обвинений в сторону Елисея. Она не хотела обидеть его, но чувствовала, что оставила неприятный осадок от короткого разговора. Хотела бы она вернуться назад и взять свои слова обратно.
Вечер скоротечно приближался, а вместе с ним и стали громче слышны взволнованные возгласы матери, которая была до чертиков педантична. Посуда и столовые приборы обязаны были блестеть на обеденном столе, скатерть должны быть выглажена, а еда представлять из себя произведение искусства. В этом была мама Ясении, она создала из дома своеобразный музей, где столовая – царские палаты.
Деньги меняют людей. Девушка не признавала такой склонности к роскоши, от этого она и пыталась действовать наперекор маме. Вместо белого золота она покупала серебро, вместо элегантных дорогих дизайнерских платьев предпочитала носить простые вещи из местного магазина. Так она показывала свое «я», свою аутентичную личность.
Около шести часов вечера к дверям подъехала черная тонированная машина, из неё первым вышел водитель, спешивший открыть заднюю дверцу. Показались изящные ноги в черных, как ночь, туфлях, а следом появилась и сама женщина. Слово дорого было для неё неприемлемым. Она выглядела запредельно дорого. Следом вышел мужчина с небольшой седой бородкой и злыми знакомыми мне глазами. Третий человек уже был одной на улице, но Ясения не смогла разглядеть его, – в комнату ворвалась Альбина.
– Гости приехали, Роза Михайловна вас ждёт.
– Уже иду.
Сенечка спустилась вниз, встречаясь с недобрым взглядом светской львицы. Милославские были неприятными личностями на первый взгляд. Мама ворковала вокруг них, а Ясения ощутила нехватку воздуха. Она схватилась за кованные перила лестницы, чтобы не упасть, ведь за широкой спиной главы семьи Милославских стоял самый противный человек, которого она когда-либо видела. Стас Милославский, сын партнера по бизнесу отца, – тот самый наглец, не дающий проходу девушке.
Кровь отхлынула от лица. На место шока пришел гнев. Ясения так сильно сжала челюсть, что слышала скрежет своих зубов. Она неотрывно смотрела на мерзавца, имеющего наглость прийти в её дом и сверлить девушку взглядом, нацепив на свое лицо широкую нахальную улыбку. Сенечке же наоборот было не до смеха, – она боролась с чувством несправедливости. Девушка вежливо поприветствовала родителей Стаса, намеренно игнорируя парня.
– Прошу, проходите в столовую, – мама любезно указала на открытую дверь, ведущую в большую комнату, где уже ждал накрытый стол.
– Такое ощущение, Розочка, будто мы попали во дворец, – мама Стаса обладала низким властным голосом. Она обвела взглядом холл и столовую, невзначай вздернув бровь. Женщина хвалила чужое жилище, которое очевидно было ей не по вкусу.
Гости и хозяева дома расселись по своим местам, и так вышло, что хитрые зеленые глаза оказались прямо напротив Ясении. Носа ботинок игриво пинали её белоснежные туфли, заставляя девушку злиться на Стаса ещё сильнее. Она итак не могла простить ему вопиющее поведение на территории института, да и утренние происшедшие очень досадно свербило в груди. В ответ на легкие подталкивание ногой, Сенечка больно ударила его острым носом туфли по икре. Стас дернулся и улыбнулся, делая вид, что слушает разговор мужчин.
Гоша пришел позднее, когда на стол подали горячее. Его безразличный взгляд скользнул по присутствующим в комнате, останавливаясь на молодом парне. Ему не понравилось то, с каким интересом он разглядывал его сестру. Так же юноша обратил внимание на нервозность Ясении и её колючий взгляд.
– Добрый вечер! – Гошка поприветствовал гостей и родителей, демонстративно садясь рядом с Сенечкой.
– Друг, ты помнишь моего сына? Уникум.
– Классное имя, – хохотнул Стас. Его мама засмеялась, поддерживая сына.
– Стас, – низкий с хрипотцой голос отца их семейства заставил сына замолчать. Сенечка усмехнулась, радуясь, что хоть один человек мог приструнить Милославского.
Все неспешна трапезничали, но Ясении кусок в горло не лез. Она чувствовала себя не в своей тарелке под пристальным взглядом этого негодяя. И самое для неё обидное было, что родители этого словно не замечали. Только Гоша, нацепив на себя невидимую броню защитника, стал отвлекать слишком внимательного гостя.
– Ты студент? – спросил Георгий.
Стас же, не отрывая взгляда с лица итак уже красной Ясении, ему ответил небрежно. Будто бы отмахнулся от назойливой мухи.
– Ага.
– На каком факультете?
– Вы знаете, – вмешалась его мать, воодушевлено заговорив, – наш Стасик хватается за любую возможность. Он учится параллельно на двух факультетах. Заочно изучает для себя экономику и на дневной программе полностью погружается в информатику.
– Молодчина, – похвалил парня хозяин дома. – В наше время первенство стоит за информационными технологиями.
– А наша девочка влюблена в историю.
Мама тоже хотела похвастаться своей дочерью, но выглядело это так, словно она пыталась не казаться униженной. Стас изогнул губы в улыбке, в точности такой же, с какой сидела за столом его мать. Девушка сразу догадалась от кого ему достался такой скверный характер.
– Сколько тебе лет, милая? – Спросила приторно-елейным голосом женщина.
– Девятнадцать.
– Почему же ты только на первом курсе?
– Пошла в школу в восемь лет.
– Не поздно ли, Роза? – С едва уловимым упреком просила гостья мать девушки.
– Мы часто переезжали, и не все школы были готовы принять ребёнка посреди учебного года. К тому же, она успела захватить программу норвежской школы, когда училась в младшей школе.
– Норвегия, Голландия, Франция, – подтверждал отец Ясении. – Нужно было развивать сети гостиниц в разных странах и на это время мы часто мотались по свету.
– Что ж, не желаешь после учебы в России поехать за границу?
– Только если обяжет судьба, – Сенечка посмотрела на своего отца. – Но надеюсь, ты все-таки подождешь и передашь права Гоше.
– Но они по праву твои, – невозмутимо ответил глава семейства. – Ты старший ребенок, и тебе вступать в руководящей роли.
– Права наши с Гошей в одинаковом размере. – Цокнула языком девушка, и почувствовала, как брат взял её за руку. Младший братишка всегда поддерживал сестру, когда начиналось давление родителей. – И если я к тому времени созрею, то разделю их с ним.
– А как же твоя любовь к истории? – Ясения вздрогнула от его голоса. Девушка на мгновение забыла о его присутствии.
– Любовь не может помешать работе.
– Не может, если вы из одного мира. Разные миры иногда становятся камнем преткновения.
– О чем вы, дети?
– О любви, мама. – Ответил на вопрос своей матери Стас. Он намеренно провоцировал Ясению, зная об её дружбе с Елисеем.
– Обязательно об этом говорить за столом? – Гоша скривился, как сморщенный огурец.
– Сын, ты просто ещё не созрел для такого. – Мама ласково улыбнулась сыну, а Ясения уже подначивала брата, хохоча над ним.
– Если вы не против, я бы удалился. – Сказал Гоша, не дождавшись разрешения выйти из-за стола, он вскочил и пулей вышел из столовой.
– Мамочка, ужин прекрасный. – Сказала Ясения. – Если позволите, я тоже пойду. В понедельник экзамен, мне нужно подготовиться.
– Иди. – Ответил отец, но мама бросила вдогонку.
– Покажи Стасу дом, а то я гляжу, он тоже заскучал со стариками.
– Ты опрометчиво называешь нас стариками, – возразил отец.
– Так я не нас, – она пальцем оказала на себя и маму Стаса, а потом её изящные пальцы нацелились на мужчин, – а вас. Только и говорите, что про работу.
Девушка уже поднималась по лестнице, как её сзади нагнал парень. От него пахло табаком и травами. Девушка сжала челюсть, не удосужившись развернуться к нему.
– Ты, как я погляжу, не особо гостеприимная, да?
– Как и ты не особо вежливый.
– И остра на язык.
Ясения начала спешно размахивать руками, не открывая двери, на которые она показывала. Её голос был раздражительным и не имел никакого энтузиазма. Стас шел за ней и посмеивался, ведь его забавляла злость Сенечки.
– Здесь комната Гоши, родительская спальня, гостиная, ванная, моя комната. Тут гостевая.
– Покажешь мне свою комнату?
– С какой это радости?
– Я твой гость.
– Ты не мой гость, а прилипала своих родителей. – Не выдержала наглости Стаса, зашипела Ясения, время от времени посматривая по сторонам. – То, что ты в этом доме, не значит, что мы можем с тобой подружиться. Дружи с такими же, как ты.
– А может, мы с тобой похожи?
– Ой ли. – Оставив Стаса одного, Ясения зашла внутрь своей комнаты.
– Вот стерва, – прошептал Милославский, ухмыляясь. Он облизнул губы и приблизился к двери в комнату Ясении.
Парень уже держался за дверную ручку, как из своей спальни вышел Гоша. Его возмутила фривольность гостя, но он не позволил эмоциям взять вверх. Его отец с самого раннего возраста учил держаться достойно и холодно. Он окликнул Стаса, приглашая в свою комнату, чтобы тот якобы помог ему с набором кодов. Парню ничего не оставалось, как оставить в покое взволнованную Ясению и последовать за её братом. Он чувствовал раздражение, ведь ему всегда доставалось все, чего бы тот не захотел.
А сейчас он хотел Ясению.

Глава 5

Прошли года, а мы мечтали
Сгорать до тла день ото дня.
И мимолетно пролетали
Часы, лишенные тепла.
И нет отчаяния страшнее,
Когда она в руках чужих.
Когда цвет глаз её роднее,
Ты не находишь у других.
Она с другим, и это больно.
Ты смотришь лишь со стороны.
Сам себе чудишься молью,
Когда её глаза любви полны.
И время сыпется песком
Сквозь пальцы, оставляя шрамы.
Он прижимается плечом
К любимой тобою даме.
Osolio
Неделю спустя
Началась череда нескончаемых экзаменов. Ясения чувствовал себя выжатым лимоном, и единственной радостью помимо отличных оценок были уютные вечера в компании Елисея. Парень каждый день ждал девушку у входа в институт, бережно брал её руку в свою ладонь и уводил в одно из самых красивых мест на горе, с которой открывался вид на огни и реку. Они много говорили, не считая часы. Иногда к их компании присоединялась Лиза, иногда они втроем отправлялись на помощь родителям.
Сенечке даже выпала возможность побывать в гостях у Елисея. Екатерина Петровна воодушевленно рассказывала о своих цветах, о том, какие идеи посещали её голову касательно интерьера, угощала девушку разными сладостями, одним из которых был ягодный пирог по рецепту их бабушки из Франции. Ясения влюбилась в каждый уголок этого дома и в каждого его жителя.
Отец ребят травил разные научные байки, и они звучали из его уст так смешно, что к вечеру у молодой особы уже болел живот от смеха. В эту семью было невозможно не влюбиться, – каждый член семьи был кладезем сокровищ. Они были творческими личностями, каждый хранил в себе свой неповторимый талант, и она каждому завидовала белой завистью. Здесь любовью пропитан был каждый сантиметр дома: от немного обветшалой лестницы на крыльце до разбитого на веранде второго этажа саде.
Нельзя было сказать, что в семье Ясении любви не было. Отнюдь нет. В доме, где жила Сенечка любовь была главной взаимодействующей чертой, но их жилище казалось большим и холодным, мама пыталась выказать свое богатство в каждой купленной на аукционе за бешеные деньги вазе, а здесь… Ясения поняла, что она могла только мечтать о таком доме и такой семье.
Сегодня вечером Елисей ждал Ясению как всегда у входа. Он сунул руки в карманы, и наблюдал за садящимся холодным солнцем. В его сердце царил покой. Давно такое состояние не сопровождало парня, и он прекрасно понимал, кто был причиной.
Родители Елисея начали практиковать занятия волонтерством не столько из-за большой отзывчивости, сколько для того, чтобы отвлечь своего старшего сына от приступов агрессии. Никто не знал, в какой момент в их благополучной семье наступила черная полоса. Просто в один из холодных зимних вечеров отцу ученика старшей школы позвонил полицейский, рассказывая несусветную чушь о его прекрасном сыне. И какое было их разочарование, когда это оказалось правдой.
В тот вечер Елисей и его друзья отправились на прогулку. Подростки громко смеялись, проказничали и дрались. Поначалу их драки были шуточными, но в какой-то момент Елисей перестал контролировать себя. Он бил сильно и долго. Ему даже понравилось ощущать саднящие ощущения на тыльной стороне ладони, где была содрана кожа. По итогу его друг попал в больницу с сотрясением мозга и сломанным носом.
После случившегося от парня отвернулись друзья, что стало только отправной точкой в нескончаемых драках, реках крови и тихих слез его матери. Когда парень был уже одной ногой в тюрьме, родители решились на отчаянный шаг: молодого парня, который только-только стал совершеннолетним, отправили за тысячи километров от дома во Францию. Дядя Роберт, – родной брат мамы, – и бабушка Изольда встретили парня в аэропорту. Долгая дорога через поля привела его к одинокому ветхому домику, в котором никто не жил. Они оставили Елисея наедине с собой, заставили его заботиться о себе самостоятельно. Долгие десять месяцев Елисей жил отшельником. Ночами мальчик плакал, злился, просил у бога прощения, и однажды, когда он уже начал свыкаться с одинокой жизнью, приехали родители и Лиза.
Раньше Елисей считал самым счастливым днем в своей жизни, – это когда родители отвезли его на море в возрасте пятнадцати лет, и тогда юноша мог прокатиться на гидроскутере на огромной скорости. Но когда его глаза встретились с мокрыми глазами своих родных, он осознал, как сильно скучал по ним. Лиза тут же бросилась на шею брата, расцеловывая, а потом вереща, что у того борода больше, чем у Хатабыча. Жизнь наладилась, а приступ агрессии улетучился, словно его и не существовало.
Несмотря на то, что жизнь продолжалась, что парень готовился к поступлению на равне с сестрой, опасения родителей никуда не делись. Они с опаской наблюдали за поведением сына, сглаживали углы и сильно боялись назревавших ссор. Никто не хотел провоцировать парня, беспокоясь, что былой недуг снова придет в их семью.
Сам Елисей по возвращению домой часто испытывал прилив непроизвольной злости, но всегда пытался отшутиться. Его шутки превратились в непрекращающийся поток сарказма, и сгладить углы вежливой отговоркой он не мог. Теперь его речь была настолько прямолинейной, что обескураживала незнакомых людей. Так, она ввела в ступор Ясению, когда молодые люди только начинали общаться.
Но с Сенечкой Елисею нравилась его прямолинейность. Ему удавалось ссориться и не злиться, шутить, но не причинять своими шутками боль близкому человеку. Она казалась для него панацеей. Низкий тембр голоса, плавно переходящий на шепот, успокаивал его, а улыбка заставляла сердце парня бешено колотиться. Он не мог быть в своей тарелке, когда находился вдалеке от Ясении, и испытывал титаническое умиротворение рядом с девушкой.
Ясения вышла из стен здания с широкой улыбкой. Она летящей походкой шла навстречу к ожидающему парню. Её образ восхищал Елисея. Сегодня на ней были кофейного цвета классические брюки, чёрный пиджак, под которым блестела изумрудная шелковая блузка. Сапоги на высоком каблуке делали Сенечку выше, но она все равно была сантиметров на десять ниже парня.
– Привет, – произнесла Ясения. Её рука легла на его ладонь, и организм сжался от волнения. – Не замерз?
– Нет. – Улыбнулся Елисей. С девушкой он стал чаще улыбаться, и это не могло не радовать ни семью, ни его самого. – Пойдем?
– Куда сегодня?
Елисей хотел сказать, что собирается повести её в маленькое студенческое кафе, в котором подают очень вкусную лапшу, но не успел, – следом за девушкой из института вышел тот самый парень, который был для Елисея механизмом запуска агрессии. Заметив пару, держащуюся за руки, он стремительно подошел к ним, окликнув девушку. Из рюкзака молодой человек вытащил флешку и протянул её Сенечке. Девушка замешкалась, а в груди Елисея неприятно зажгло. Он не знал, что после очевидной угрозы со стороны парня, этот негодник продолжает общаться с ней, и что Ясения это допустила.
– Возьми, – сказал Стас. – Твой брат просил закачать на его комп одну программу.
– Спасибо. – Озадаченно глядя с начала на флешку, потом на Стаса, в после и на Елисея, ответила она.
– Гошке привет, – легко бросил тот, словно наслаждаясь нарастающим гневом Елисея.
– Передам.
Стас знал, что мог сам привезти флешкарту брату Сенечки. Он, в принципе, так и хотел сделать, но увидев воркующих во дворе института Лукоянову и Смирнова, ноги сами повели рослое тело парня к ним. Ему хотелось испортить эту слащавую идиллию. Его злило, что она так красиво улыбалась не ему.
Глаза Ясении нашли затуманенные глаза Елисея. Она чувствовала, что совершила ошибку, – не сказав своему другу о том, что они знакомы, и что Стас теперь, даже если она этого совсем не хотела, вхож в её семью. Этот негодяй вхож, а парень, который влюбился в неё и сдувает пылинки, нет. Она так и не пригласила к себе Елисея, не показала, где живет, несмотря на то, что друг часто порывался проводить её до дверей дома. Он не боялся увидеть богатый дом, – ему было бы просто спокойнее знать, что девушка дошла до дома в целости и сохранности.
Стас ушел, а между ребятами воцарилось неловкое молчание. Елисей сжимал челюсть, боясь сорваться и навредить себе, Стасу, а самое главное ей. А Ясения же, в свою очередь, кусала губы, пытаясь объяснить поведение когда-то недруга.
– Елисей, – начала она, но парень лишь выдернул её ладонь из своей.
– Мне нужно помочь родителям.
Слова парня ранили Ясению, от чего она обняла себя руками, пытаясь сдержать дрожь в теле.
– Елисей, послушай.
– Что я должен услышать? – Резко ответил он. – Этот парень приставал к тебе два месяца назад, и тогда ты даже имени его не знала.
– Стас – он…
Не дав договорить, Елисей громко рассмеялся, сшибая стоявший около них мусорный бак. Приблизившись на опасно близкое расстояние к Сенечке, он буквально выплевывал слова, и был прав. Так считала Ясения, ведь она не рассказала другу об этом негодяе. Не нарочно, просто не представился случай.
– А сегодня ты не только знаешь, как этого урода зовут, так ещё оказывается, что он вхож в твой дом!
– Все не так! – Воскликнула Ясения, опуская руки, словно тряпки. – Стас – сын партнера по бизнесу моего отца. Я не приглашала его к себе в гости, ясно?
– Но как мне теперь, по-твоему, спокойно спать, и знать, что парень, который к тебе приставал, может легко попасть в твой дом?
– Дай мне руку.
– Зачем? – Грубо отозвался Елисей, но все же ответил на протянутую ладонь.
Девушка начала водить медленными движениями по тыльной стороне ладони, пытаясь успокоить дыхание парня. И у неё это получалось. Может, влияли не столько её движения, сколько запах девушки, тепло рук и умиротворяющий голос, который всегда шел в противовес громкому смеху.
– Гошка повел его в свою комнату, чтобы тот не увязался за мной. – Глядя прямо в глаза произнесла Ясения, и Елисей поверил. Он не мог не поверить ей, – чувства застилали голос разума. – И вообще, по какому праву ты что-то с меня спрашиваешь, когда сам не удосужься даже мой номер у своей сестры взять?
– А Стасик уже успел? – Вырвалось у Елисея, но Ясения не разозлилась. Она мягко улыбнулась, продолжая гладить его ладонь.
– Меня совершенно не волнует этот парень. Да, мне придется видеть его на мероприятиях, на общих ужинах, но все это будет в присутствии наших родителей и Гоши. Мой брат никогда не даст меня в обиду, даже несмотря на свой юный возраст.
– Сенечка…
Свободная ладонь коснулась щеки девушки. Он осторожно гладил большим пальцем скулы, понимая, что больше не сможет себя сдержать. Ситуация со Стасом открыла для него очевидное: красивая девушка не может находится без охраны. А Елисей, боясь поторопиться мог упустить свою не только подругу, но и девушку из-за которой он лишился сна.
Сама же Ясения завороженно уставилась на лицо Елисея, чьи губы приоткрылись в предвкушении поцелуя. «Сейчас или никогда», – пронеслось в её голове. Осторожно опустил его ладонь, она обеими руками обхватила голову парня, вставая на цыпочки, заставив его тем самым немного наклониться. Их губы соприкоснулись, и обоих словно ударило током. Они лишь на секунду оторвались друг от друга, а после их словно магнитами вновь притянуло друг к другу. Глаза закрылись, давая другим органам чувств ощутить полный спектр эмоций.
Они простояли так достаточно долго, чтобы почувствовать, как заледенели руки. Обдавая их горячим дыханием, Елисей пытался оттянуть время, чтобы не расставаться. Никто из них не хотел уходить от уроненного мусорного бака, в пяти метрах от главного входа в институт.
Нехотя оторвавшись друг от друга, Сенечка смущенно улыбнулась.
– Подыми мусорку и пойдём уже куда-нибудь в теплое место.
– Как скажете, мадам белоручка. – Ещё один короткий поцелуй, оставленный на губах, смешался со смехом девушки.
Ребята приехали в то самое небольшое кафе, где было всего четыре столика и одна длинная барная стойка. Кто-то брал заказы с собой, кто-то умудрился найти себе местечко. Молодым людям тоже сегодня повезло, – им достался самый уютный и тихий столик в углу. За девушкой на стене расположилось зеркало, в котором отражались различные значки, предметы интерьера и одежды из девяностых. Пока Елисей делал заказ, девушка с интересом рассматривала кафе и удивлялась, почему её ноги раньше не завели в это место.
– Тебе нравится? – Спросил подошедший Елисей с неустанной улыбкой на губах. Ему казалось, что эта улыбка теперь навсегда приклеиться к его лицу.
– Здесь потрясающе! – Воодушевление так и распирало девушку.
– Я почему-то так и думал, что тебе понравится. – Он сел напротив, положил руки на стол. – Это моё любимое место.
– Неординарное.
– Как и я сам. – Елисей лишь пожал плечами. Ясения вытянула руку и положила свою надоел поверх его.
– Может ли наш поцелуй считаться началом наших отношений?
– Какой из? – Пожурил Ясению парень, за что получил легкий шлепок по ладошке.
– Не дури.
– Знаешь, милая, я считаю начало наших отношений с того самого дня, как ты ошиблась аудиторией.
Удивление отразилось на лице Ясении. Она выдернула ладонь из рук парня и с широко распахнутыми глазами уставилась на его смеющееся лицо. Елисей снова вернул её напряженные ладошки в свои руки.
– Ты был в той аудитории?
– Да. А когда моя сестра нас познакомила, я решил, что если в третий раз я снова тебя встречу, то не отпущу. И угадай что произошло?
– Я забыла телефон, ты пошел его возвращать и спас меня от этого придурка. – Лепетала себе под нос девушка, которая только сейчас начала осознавать всю значимость их знакомства. Никто иной, как судьба, свела молодых людей. Ведь именно после того самого вечера они больше не расставались, если только на ночь, возвращаясь к своим семьям.
– С того самого дня я только о тебе и думаю.
Его искренний взгляд все больше растапливал сердце Ясении, заставляя и без того быстро колыхающееся сердце усилить свой удар. Она хотела ответить ему, что сама не без греха, ведь каждодневные письма в его адрес являлись лишь подтверждением происходящего, но промолчала. Слова застряли в горле от нахлынувших чувств. Окружающие исчезли, как в самой смазливой мелодраме. Остались только борьба взглядов, сплетение рук и одно волнующее пару чувство. Влюбленность. Для обоих в новинку, ведь у каждого из них не было времени на первую любовь в школьное время, и для обоих волнительно.
Совершенно внезапно в голове Ясении возникла ситуация, произошедшая часом ранее, – вспышка гнева парня. Взгляд помутнел. Если ревность Елисея могла заставить его крушить все вокруг, то что может происходить с ним в других более серьезных ситуациях?
– Часто ты так срываешься? – Спросила девушка, в миг разрушая волшебную атмосферу. Сразу же появились другие посетители и послышался гул голосов.
– Это был первый раз за многие годы. – Признался Елисей.
– Почему это происходит?
– Сложно объяснить. – Пожал плечами парень, целуя тыльную сторону её ладони. – Давай об этом в другой раз поговорим?
– Хорошо.
Поужинав, влюбленная парочка вышла из кафе и неспешным шагом побрела по вымощенной брусчаткой улочке. Уже стемнело и свет от уличных фонарей отражали в тенях различные образы. Они держались за руки, беззаботно разговаривая, временами прерываясь на короткие поцелуи. Елисею хотелось её целовать. Всегда, но он сдерживал свои порывы.
– Смотри, – парень указал на тень, где их силуэты сливались в сердце. Бабочки в животе девушки уже и так истошно верещали от счастья, а сейчас и вовсе оказались при смерти. – Лиза очень верит в эти приметы.
– Какие ещё приметы?
– Она говорит, что если идя по дороге, ты замечаешь сердце, значит скоро встретишь свою любовь.
– Глупая примета, – ляпнула Ясения, совершенно не осознавая, что сейчас Елисей признался в любви к ней. Он боялся сказать об этом прямо, сам не понимая почему, но маленький намёк на признание хранил в себе столько надежды, что от небрежно брошенной фразы Сенечки, его сердце остановилось.
– Да, я тоже так думаю.
– Как ты скоро можешь встретить свою любовь, если ты уже нашел меня?
Громкий смех разнесся по всегда многолюдной улице. Счастье распирало парня, и в этом порыве он схватил девушку на руки и начал кружить, несмотря на её удивленный вскрик.
– Сенька? – Растерянный голос брата отрезвил девушку. Пара замерла, поворачивая голову к источнику звука.
Рядом с ними стоял Гоша в больших наушниках. Он опустил их, не моргая смотря на резвящуюся сестру с парнем. Кто это был, он не знал, но видел, какими счастливыми они казались.
– Гошка, – почувствовал твердую землю, Ясения поправила волосы. Смущение отразилось на её покрасневших щеках. – Что ты тут делаешь?
– Могу спросить тебя о том же. – С укоризной ответил брат, переводя свой взгляд на незнакомца. – Георгий.
– Елисей, – парни пожали друг другу руки, и Елисей почувствовал, что братишка чересчур усердно схватил в тиски его ладонь.
– Елисей – мой парень, – произнесла негромко Сенечка, словно боясь, что её услышат и уличат в неподобающем поведении.
– Уже представляю, как отец пьет валерьянку литрами, папина любимица. – Отшутился Гоша. – Я здесь, кстати, с отцом. Если не хотите, чтобы знакомство произошло посреди улицы, советую ретироваться отсюда. – Он подозвал к себе сестру и прошептал. – Будь осторожна, пожалуйста. Этот Елисей хоть и хороший с виду парень и лучше этого Стасика таракана, но все равно.
– Не беспокойся, братик. – Она легонько чмокнула его в щеку, и тот тут же стал насухо вытирать мокрое место. – Все правда очень хорошо.
– Это из-за него у тебя хорошее настроение каждое утро?
– Да.
– Я рад. – Мальчишка обернулся назад, где стояла машина отца. – А теперь варите отсюда.
– Люблю тебя!
Хохоча пара ускорила шаг, скрываясь за деревьями, где могли быть заметны лишь черные силуэты, исчезающие и появляющиеся, словно барахлящая лампочка.
С этого дня началась череда счастливых дней, время от времени смеющихся небольшими ссорами и приступами ревности. Но чтобы ни предвещало будущее этих влюбленных друг в друга людей, сейчас их окрыляла любовь. Сердца из притягивались, как магниты. Он поклялся своей жизнью больше никогда не отпускать ладонь Ясении, быть её защитником, прося лишь в ответ оставаться с Елисеем, быть его лекарством. Пусть Сенечка это и не услышала сейчас, ведь парень просил это у бога, глядя в черное осеннее небо, не открывая рта. Он крепко обнимал хрупкое тело девушки, гладил рукой её волосы, положив подбородок на макушку, в то время как Ясения цеплялась руками в края пальто Елисея, словно боясь, что он сейчас исчезнет. Все казалось ненастоящим, но это только казалось, – ещё никто жизнь молодых людей не была такой реальной.
Они без устали целовались, несмотря на замерзшие руки. Их смех был заразительным и громким. Два человека, чьи имена были созвучными, были настолько счастливыми, что они совсем не заметили наблюдающего за этой сценой Стаса. Он сидел в своем автомобиле, опустив тонированное окно. Стас сжал челюсть до такой степени, что скрежет зубов заглушал в голове парня смех девушки. Ему не нравился Елисей, и нравилась Ясения. Он хотел разлучить их, и присвоить эту богатенькую красотку себе.
Чтобы это ему не стоило.

Глава 6
Любовь подобна волшебству,
И в одночасье гаснут свечи.
Растут цветы в моем саду,
И поцелуй лишает речи.
Osolio
– Кто ты и что ты сделала с Ясенией? – Лиза сидела рядом с Сенечкой и во все глаза таращилась на по-новому одетую и накрашенную девушку. Мадам белоручка глупо улыбалась, вспоминая вчерашний вечер. Казалось, что её губы до сих пор помнили, какими сладкими и возбуждающими оказались на вкус уста Елисея.
– Тебе брат ничего не рассказывал? – Осторожно спросила Ясения. Лиза нахмурилась и мотнула головой в знак отрицания. – Мы вчера поцеловались. – Призналась она. В аудиторию, где находились девушки, стали заходить их однокурсники, от чего девушка заговорила тише. – И мы пара.
– А, ты про это. – Подруга не выглядела удивлённой. – Это и дураку было понятно, что рано или поздно ваш крохотный мозг догадается поцеловаться.
– Мы были друзьями, – противилась Ясения, возмущённо глядя на Лизу, которая хихикала под подругой.
– Которые, как попугайчики неразлучники? Извини, но с самой вашей первой встречи я знала, что произойдет потом. – Девушка склонилась к уху Сенечки, и шепотом добавила. – Я впервые видела такой очарованный взгляд брата.
– Ну, не знаю, – промычала девушка, отвлекаясь от разговора на зашедшего в аудиторию преподавателя.
Началась пара, и все разговоры смолкли. Преподаватель стоял у доски и писал даты основных событий в Англии, когда в дверь постучали. Показалась голова Елисея, и тело Ясении окаменело. Она сползла на стуле, пытаясь скрыться от навалившегося на неё смущения.
– Молодой человек, вы что-то хотели?
Одногруппники уставились на помешавшего их занятию парня. Елисей выглядел как молодой преподаватель, несмотря на то, что ему было двадцать один. Дело было не в молодом лице, которое приняло мужественные черты, а во взгляде. Только сейчас девушка заметила его острый и безразличный взгляд, направленный на чужих людей. Елисей с самой первой встречи не смотрел на неё так, и ей не хотелось, чтобы это когда-либо произошло.
– Прошу прощения, – подал голос молодой человек, и сидящие позади Ясении девушки зашептались.
Вместо того, чтобы продолжить свое предложение, парень зашел в аудиторию, нашел глазами с начала сестру, потом покрасневшую Сенечку. Он протянул ей руку, и она машинально вытянула в ответ, но, чтобы что-то вложить или пожать её, парень грубо перекинул её через плечо и под хохот Лизы, аханье студентов и возмущенные возгласы преподавателя унес Ясению в коридор. Он поставил девушку на ноги, убедившись, что в темном закутке нет никого.
– Что ты творишь? – возмущённо шептала девушка, чувствуя, как её сердце громко грохотало в груди.
– Краду свою девушку. – Елисей коротко улыбнулся. – Потому что хочу тебя поцеловать.
Он наклонился к удивленному лицу девушки, обжигая её горчим дыханием. Она вздохнула, но Елисей украл её выдох, прикоснувшись своими губами к её губам. Страх и стеснение все ещё кричали в её голове, но оторваться от парня, о котором она думала уже не одну неделю, не могла. Нехотя оторвавшись, парень коснулся щеки Ясении.
– Я скучал.
– Сколько романтики оказывается в тебе. – Произнесла в ответ девушка, вставая на носочки и шепча потом на ухо. – Я тоже очень скучала.
– Сегодня ты прогуляешь пары, – горячо произнёс он.
– Я так не думаю.
Ясения ойкнула и, как ошпаренная, отскочила от Елисея. Парень тоже вздрогнул от неожиданности. Перед ними стоял декан факультета истории. Очевидно, преподаватель уже успел нажаловаться на вопиющее поведение студентов.
– Оба в мой кабинет. – Прогремел голос в пустых стенах коридора, и ребята послушно направились за широкоплечим высоким мужчиной в костюме.
– Я тебя убью, – прошипела она, но Елисей лишь елейно улыбнулся, изображая воздушный поцелуй.
Ребята, как под конвоем, зашли в кабинет декана. Они не решались пройти дальше двери, так и остались стоять плечом к плечу.
– Вы потрудитесь объяснить, что за выходки в стенах института?
– Простите нас, Николай Федорович! – Залепетала Сенечка, но молодой человек её перебил.
– Наказывайте меня, Николай Федорович. Ясения тут ни при чем. Это я её выкрал.
– Так, юный Печорин, выкрасить свою Беллу ты смог, но спрятать, как следует, нет. Короче, – вздохнул декан, – у вас две минуты, чтобы рассосаться по аудиториям. Мне некогда разбираться с осенним обострением. – Ребята заулыбались, но и сам мужчина едва мог скрыть улыбку. – Но чтобы это было в последний раз!
– Конечно! – В один голос проговорили ребята и выскочили из кабинета декана.
– Мне направо. – Ясения помахала ему рукой, уже разворачиваясь в сторону своей аудитории, но Елисей дернул девушку на себя. – Что ты делаешь? Декан только что…
– Ты видела, что он улыбался? Нам ничего от одного раза не будет. Пойдём со мной.
– Куда?
– Увидишь. Ты на машине?
– Конечно.
– Тогда у меня прекрасная идея.
Ребята все-таки улизнули незаметно из стен института. Они бежали, смеясь, до припаркованной машины Ясении. Они задыхались. Счастье проскользнуло под кожу, распаляя во всем теле легким покалыванием свои вибрации. Казалось, что все так и должно было быть. Только он и она, рука в руке и лучезарные улыбки, вызывающие зависть у прохожих. Они смотрели друг другу в глаза, без слов признаваясь в своих чувствах, нежно целуясь и нехотя отрываясь.
– Веди ты, – Порывисто между поцелуями произнесла Сенечка. – Мне нравится наблюдать за тобой.
– А я думал, ты скажешь, что тебе нравится, когда я веду наш корабль.
– Корабль? – Девушка изогнула бровь, улыбаясь. – Мы вместе два дня, а ты уже решил вести не только свою жизнь, но и мою?
– Я это решил ещё в самый первый день нашего знакомства, мадам белоручка.
Дыхание сперло, и молодой человек воспользовался моментом, оставляя на её приоткрытых губах быстрый поцелуй. Он широко улыбался, а его карие глаза сияли медным цветом.
– Поехали.
Ребята отправились на окраину города, подальше от суматохи и лишних глаз. Елисей уверенно вел авто, пока Ясения самозабвенно любовалась парнем. Она не могла оторвать взгляд от его профиля. Глядя на довольного и счастливого Елисея, девушка не могла понять, где и когда она ощутила такой сильный трепет, который одолевал её тело сейчас. Словно её зажали в тиски, но при этом подарили легкость. Она была готова прыгнуть со скалы вместе с ним, убежать на край света, что было совсем не похоже на Сенечку. Скромная, домашняя кошечка резко превратилась в ласковую, немного сумасбродную львицу.
Дорога привела ребят к небольшому откосу, на самом краю которого стоял маленький дачный домик. Он был ветхим, весь усыпанным цветами и вьюнами, и у девушки не осталось сомнений, что это была собственность Екатерины Петровны.
– Что будем делать? – Спросила Ясения, испытывая детский восторг.
– Для начала пообедаем. – Закидывая рюкзак за спину, и беря ладошку девушки в свою руку, ответил Елисей. Он чувствовал не меньший спектр эмоций, как и Ясения.
– Мы же ничего не купили по дороге! – Спохватилась она, но в ответ получила лишь легкий поцелуй в щеку.
– Расслабься и доверься мне.
Зайдя в домик, девушка увидела маленькую печку, около которой валялись поленья. Справа от неё располагался круглый маленький деревянный стол и два стула из такого же материала. Рядом со столом из трех тумб, старой большой газовой плиты и умывальника находилась кухонная зона. Слева от печки стоял трехместный диван, небольшое кресло-качалка. На полу расстелен был красный ажурный ковер, на кофейном столике восседали свежие георгины и астры. Телевизора не было, но было радио, которое Елисей включил, и оттуда послышалась песня группы «Кино». Ясения одобрительно закивала головой в такт музыки.
– И я не знаю, какой процент, сумасшедших на данный час, – подпевала она, пока Елисей открыл холодильник, стоявший практически у двери, достал оттуда продукты и нацелился кашеварить. Девушка задумалась: либо Смирнов все продумал заранее, либо в этом доме часто бывали гости.
– Я тебе помогу. – Подлетела к парню Сенечка, начиная намывать овощи.
– Нет-нет, – Елисей отобрал продукты у девушки и усадил её за стол. – Ты наблюдаешь, я готовлю.
– Но…
– Цыц! – Елисей скорчил недовольную мину, грозя пальцем Ясении, вызывая в ней улыбку. – Я хочу приготовить для тебя обед.
– А что мне делать?
– Любоваться моей красотой. – Подмигнул мистер всезнайка.
Обед был готов спустя сорок минут. Девушка устала от безделия, хоть её глаза никак не могли насытиться сосредоточенным и в тоже время безмятежным выражением лица парня. Когда тарелки опустились на салфетки перед носом Ясении, она облегченно вздохнула. Но когда ее глаза упали на содержимое в тарелке, ее желудок недовольно заурчал.
– Смотрю, он уже готов, – хохотнул Елисей, на что Ясения слабо улыбнулась.
На тарелке перед девушкой находилась приличная порция форели в сливочное соусе с листьями шпината. Она посмотрела на взволнованного молодого человека, и начала корить себя за то, что не удосужусь предупредить его о своей аллергии на шпинат. Если она сейчас признается об этом не очень приятном факте, Елисей расстроиться, что все его старания насмарку. У девушки не оставалась никакого выхода, только осторожно отломить хорошо прожаренный кусок красной рыбы, искупать его в соусе, стараясь не зацепить шпинат и сунуть вилку себе в рот. Нежное мясо таяло на языке, и Ясения в блаженстве прикрыла глаза. Ресницы взволнованно трепетали, а после на её губах засияла восторженная улыбка.
– Ну как тебе? – Елисей не притронуться к еде, он смотрел, не отрываясь за реакцией Сенечки, нервно покусывая большой палец.
– Ты – бог! – Воскликнула она. – Господи, ты очень вкусно готовишь.
– Я рад, – шумно выдохнул парень, нанизывая на свою вилку рыбу.
– Это ваш домик?
– Это когда-то был папин рыбацкий дом.
– Но он один раз взял с собой на рыбалку маму? – Догадалась девушка, увидев кивок парня и его смех.
– В точку.
Как бы Сенечка не пыталась избежать попадания в её организм злосчастного шпината, он все-таки проник. Это был небольшой листочек, который она не приняла всерьез за разговором с парнем. Только когда они уже сидели на краю, наблюдая за тем, как солнце постепенно стало спускаться к горизонту, она ощутила неприятный зуд на шее и руках. Пытаясь незаметно почесать саднящую кожу, она только больше распаляла эти места.
Все попытки насладиться объятиями Елисея закончились тем, что ему надоели трепыхания Ясении, и он, не сдержавшись, спросил:
– В чем дело?
– Кажется, у меня началась реакция.
– Какая реакция? – Не понимал парень.
– Аллергическая!
– На что у тебя аллергия?
– На шпинат, – нехотя призналась она. Девушка чесала все воспаленные места, оставляя полосы от ногтей и заставляя кожу сильнее краснеть.
– Вот черт! – Елисей вскочил на ноги, поднял девушку и повел к домику. – Почему ты ничего не сказала?
– Я видела твое лицо, когда ты ждал моё мнение. Как я могла момент испортить? – Раздирая шею, лепетала мадам белоручка. – Как же чешется!
– Не трогай! – Парень усадил на диван Ясению, достал из аптечки перекись и охлаждающую мазь. Повернувшись к ней, он снова увидел, как девушка с неистовой силой расчесывает итак уже раненную шею. – Я тебе руки сейчас свяжу!
Он сел на колени перед раздосадованной девушкой. Она вцепилась в декоративную подушку, пытаясь совладать с порывом снова калечить свою бархатную кожу. Такая поза парня немного отвлекла Сенечку, заставив замереть.
– Сейчас промою тебе ранки, потом намажу мазью, а потом дам противоаллергический препарат.
Медленно проговорил Елисей, выполняя свои действия. Когда влажный ватный диск коснулся разгоряченной кожи шеи девушки, она вздрогнула. Елисей тоже не дышал. Потом нанеся на пальцы немного прозрачной мази, он нерешительно дотронулся до шеи девушки, в то место, где находилась артерия. Сердце замерло на мгновение, пальцы не двигались, чувствуя с какой скоростью бьется сердце у пострадавшей. Она открыла глаза, чувствуя, как на место неистового зуда пришло возбуждение. Ей так хотелось поцеловать эти завороженные приоткрытые губы парня, которые вели счет ударов сердца Ясении. Их глаза встретились. Счет прекратился, пальцы медленно водили по покрасневшей зоне. Приятные ощущения растеклись по телу, медленно опускаясь вниз. Сенечка закрыла глаза, разрывая зрительный контакт и издавая приглушенный порывистый вздох.
– Осторожнее, – Прошептал Елисей, ощущая, как его тело было напряжено.
– Прости. – Прошептала в ответ девушка. – Прости, что не сказала об аллергии.
– Ясенька, – ласково произнёс Елисей, – Ты – моя погибель.
После этих слов, молодой человек несильно сжал колени девушки, потом поднялся на ноги. Его сухие губы коснулись лба девушки.
– Сейчас дам таблетку.
– Спасибо.
Когда зуд прошел, пара уселась на лавочку около домика. Молодой человек укрыл возлюбленную пледом, и сам поимел наглости потесниться. Они смотрели на закат и смеялись. Забавная и нелепая ситуация произошла сегодня между ними.
– Не рано ли мы начали наши отношения? – Успокоившись, спросила Ясения.
– Почему ты так думаешь?
– Мы не знаем друг друга. – Пожала плечами она. – Вот сегодняшний день подтверждение.
– Люди десятками лет живут рядом друг с другом, как и не узнав друг друга. А мы вместе только два дня. У нас вся жизнь впереди, чтобы узнать друг друга.
– Тогда настала очередь. На что у тебя аллергия?
– На базилик, – девушка усмехнулась.
– Тогда на будущее, мне нужно сказать, на что у меня смертельная аллергия. Шпинат – это цветочки. А вот клубника запускает в моем организме реакцию вплоть до полного онемения.
– Буду знать. – Его ладонь легла на щеку девушки. – Выброси все свои предостерегающие мысли. У нас все идет как надо.
– Совсем не хочется уезжать. – Тяжелый вздох сорвался с губ Ясении.
– Маленьким девочкам нужно быть во время дома, иначе их снова родители могут посадить под домашний арест. – Он щелкнул костяшкой пальца по кончику носа.
– Да…– Протянула она. – После двенадцати карета превращается в тыкву, а Золушка в служанку.
– Хорошо, что не в жабу. – Пожурил Елисей, в ответ на что Ясения лишь закатила глаза. – Нам, правда, нужно ехать.
Сенечка высадила Елисея у его дома, а сама, помахав на прощание, тронулась с места. Дорога до дома казалась мучительно долгой, по сравнению с тем временем, проведенным вместе с возлюбленным. Она все больше влюблялась в парня. Об этом говорила и табличка на её двери с цитатой из «Мастера и Маргариты», увеличенное число неотправленных писем Елисею, которые она строчила каждый вечер, раскрывая все свои переживания и ощущения. И, конечно же, сны. Они стали ярче и интереснее. И всегда в них присутствовал красивый кареглазый парень, чьё имя было так созвучно с её именем.
Елисей, окрыленный зашел в дом, на ходу скинул обувь, махнув при этом вышедшим к нему навстречу родителям, и побрел в свою комнату. В его сердце расцвели розы, спавшие всю его сознательную жизнь. Он даже не знал, что способен украсть девушку и увезти её подальше от города, он и представить себе не мог, что из халупы, которая являлась рыбацким домиком отца, преобразит в самое романтичное место на свете. У него загорелись щеки и на лице появилась глупая улыбка.
– О, наш герой вернулся! – Выходя из свой комнаты, Елисея заметила сестра. Она смеялась над парнем, намеренно говоря все слова так, чтобы родители услышали.
– Что это значит, Лиза? – Вытирая руки полотенцем Екатерина Петровна встала на лестницу, с вопросом уставившись на дочь.
– А то, мамочка, что наш любимый Елисей сегодня на глазах у всего института выкрал девушку из аудитории.
– На глазах вашей группы, а не всего универа. – Поправил Елисей, скрепя зубами от нахлынувшей злости.
– Если бы об этом знали только мы, то декан не вызвал бы тебя и Сеньку в свой кабинет.
– Ты украл Сенечку? – Ахнула мама, а отец весело расхохотался.
– Так и надо с девушками, сын. Я твою маму тоже украл. Правда из её дома и всего на пять минут.
– Ага, – косой, но любящий взгляд скользнул по мужчине. – Потому что вслед за нами вышел мой отец с ружьем, и ты испугался.
– Любой бы испугался, – пожал плечами Дмитрий Александрович.
– Там была обычная соль.
– Соль только оставляет следы, – парировал отец. Глава семьи поднял свои голубые глаза на сына, – Я ценю твою импульсивность, сын, но старайся держать себя в руках. Точки на заднице от соли пережить проще, чем исключение из института.
– Я услышал тебя, пап.
Родители разошлись в разные стороны. Мама – на кухню, а отец досматривать игру молодежной лиги. Елисей же, потупив взгляд, оставался стоять на месте, как и его сестра. Вскоре встретившись глазами с сестрой, парень сощурился и прошипел:
– Вот зачем?
– Знал бы ты, как я краснела из-за вас двоих! – Вспылила она. – С начала препод, потом декан, потом этот…
– Кто?
– Никто.
Лиза развернулась, чтобы уйти в свою комнату, но брат остановил её, схватив за локоть. Девушка нахмурилась, пыталась вырвать руку, но хватка Елисея была мертвой.
– Кто?
Молодой человек повторил свой вопрос, на что его сестра прикусила губу, ругая саму себя за болтливость. Сегодня в перерыве между парами к Лизе подошел этот отвратительный тип, – Стас. Он стал расспрашивать, где Ясения, а узнав от её сокурсников, что их красавицу буквально унес на плече Елисей, стал грубым. Он набрал номер брата Ясении и всё рассказал. Что было дальше Лиза не знала, но чувствовала, что добром всё это для слегка консервативной семьи Сенечки не обойдется.
Из комнаты Лизы послышалась мелодия звонка. Она снова дернулась к двери, но Елисей продолжал её удерживать.
– Кто ещё, Лизка?
– Отпусти уже! – Крикнула она. – У меня телефон звонит.
– Перезвонишь. – Парень поволок брыкающуюся сестру в свою комнату. Неаккуратно толкнув её в кресло, от захлопнул дверь. Обернувшись, заметил, что сестра потирает ушибленное место. – Прости.
– Да что с тобой такое?
– Ты можешь мне ответить?
– Разогни пальцы, – потребовала сестра, игнорируя его вопрос. – Ну же!
Брат подчинился. Перед ребятами предстала неприятная картина в виде кровавых полумесяцев на ладонях Елисея. Молодой человек так сильно разозлился, что не заметил, как поранил свои ладони.
– У тебя это опять началось?
– Нет.
– Да как нет, если да. – Лиза плюхнулась на кресло, потирая глаза указательными и средними пальцами рук. – Лясик, я переживаю.
– Я тоже. Ты может быть уже ответишь на мой вопрос?
– Стас. – Скрепя сердцем вымолвила сестра, замечая, как черные тучи стали сгущаться над её братом. – Он позвонил Гошке – брату Ясении, и, наверное, её ждёт нагоняй.
– Не нравится мне этот парень. – Елисей схватил декоративную подушку с эмблемой «AC/DC» и швырнул её в стену. – Ты знаешь что-нибудь о нём?
– Только то, что он отбитый мажор. И что он сын партнера по бизнесу отца Сеньки.
– Ладно, – парень сел на край своей кровати. – Иди к себе. – Когда сестра уже была одной ногой в коридоре, он её окликнул. – Скинь мне номер Ясении.
– Ну наконец-то. – Улыбнулась Лиза, посылая брату воздушный поцелуй.
Рухнув на мягкий матрас, парень разблокировал телефон, увидев сообщение от старого знакомого – Данилы. Парни общались в старшей школе. Вместе гуляли, вместе ходили в школу и вместе влезали в драки. Прочитав сообщение, и посчитав его неважным, он открыл чат с сестрой и увидел родные десять цифр.
– Алло? – Голос на той стороне трубки заставили Елисея улыбнуться. Почему-то он не решался говорить. – Кто это?
– Как ты думаешь, – хриплый голос заполнил комнату. – Если все звезды на небе погаснут, мы будем гореть?
– Всегда. – Шепот девушки вернул его в домик, где она довела его до грани безумства.
– Всегда. С тобой все хорошо?
– Да. А с тобой?
– Немного разозлился, что в нашей жизни появляется одно неприятное лицо.
– Не бери в голову. У меня самый лучший брат на свете. Он не передал родителям о нашем прекрасном дне.
Елисей поднялся с кровати, подошел к окну и настежь распахнул его. Холодный воздух проник в комнату, вихрем снося бумаги с письменного стола. На темном небе сияли крошечные точки, одна из которых стремительно летела вниз.
– Почему ты молчишь?
– Загадываю желание. – Он хмыкнул. – Представляешь, в октябре упала звезда.
– Чудо. И что ты загадал?
– То, чего хочу больше всех на свете.
– Не скажешь?
– Боюсь сглазить. Но не переживай, во всех моих планах теперь всегда фигурируешь ты.
– А что, если когда-то нам придется разойтись?
– Такого не произойдет. – Елисей нахмурился, начав ковырять облупившуюся краску на подоконнике. – Никогда.
– Ну а вдруг.
– Не будет этого.
– Ну, чисто теоретически.
– Чисто теоретически, – испустив тяжелый вздох, произнёс Елисей, – для меня ты даже если не со мной, ты будешь самой значимой персоной.
– Даже если у нас будут свои семьи? – Её голос был таким тихим, что парень до боли прижал телефон к уху. Или же этот порыв был вызвал стихийным чувством от недопустимости даже мысли о их расставании. Она вызывала в нём волну спокойствия и уверенности, и стоит только его разуму подумать в неправильном направлении, как пальцы машинально до боли сжимали несчетный подоконник.
– Даже если у тебя будет муж, дети и счастливая жизнь без меня, я всегда буду помнить о тебе, Сенечка, Ты даже не представляешь, какой эффект на меня оказываешь.
– Я заметила твои порывы.
– Сегодня я просто проснулся с мыслью, что безумно соскучился по тебе
– Меня зовут ужинать. Папа вернулся домой. Пока.
– Пока. – Он положил трубку, глядя на темное небо. Слова сорвались с губ раньше, чем он успел поймать их. – Я люблю тебя.

Глава 7
Не так страшны шипы розы, когда к ним относятся с любовью.
Не так страшно быть плохим в глазах других, когда для неё ты самый лучший.
Время беспощадно приближалось к концу первого месяца зимы. В этом году она выдалась слякотной и теплой. Вместо сугробов по пояс, жители купались в ледяных ваннах. На зимний период Ясения решила отказаться от вождения, предоставив эту прерогативу Елисею. Он не был вхож в дом девушки, но с родителями познакомился.
Это произошло за ужином. В конце ноября глава семьи Сенечки все-таки решился на вечер в компании друзей Ясении и их родителей. Девушка не спешила рассказывать об их безграничной любви, сославшись, что Лиза и Елисей – университетские друзья. Вечер прошел успешно, как думала мадам белоручка. Несмотря на всю вычурность приема и слегка неуместные вопросы её отца к Елисею, которые приводили юную влюбленную девочку в ужас, никто не оказался недоволен. Мама Ясении подружилась с Екатериной Петровной.
– Розочка, – спустя пару часов общения, и уже заметно охмелев, говорила мама ребят, – приезжай к нам в гости.
– С удовольствием, Катенька.
Лицемерие Ясения распознавала сразу, но почему-то в этот раз она не заметила, что деловитое дружелюбие её отца, – просто вежливое общение хозяина дома по отношению к гостю. Только когда двери закрылись, и Ясения последняя вошла в столовую, она услышала подлинное отношение папы к родителям Елисея. И это её больно ранило.
– Я уважаю науку. Но он больше похож на ботаника с фермы, нежели на профессора биологии.
– А мне Катя показалась приятной женщиной.
– Ты никогда не умела разбираться в людях, Роза.
– Но тебя же я как-то выбрала. – Протестовала мама Ясении, пока девушка наблюдала за ними из дверного прохода.
– В том-то и дело, душа моя. В том-то и дело.
– Что плохого в родителях Елисея? – Выдала своё присутствие Сенечка. – Они образованные умные люди.
– Дочка, присядь. – Напряжение папы было заметно даже с коридора. – Надо поговорить.
Ясения подчинилась. Она молча зашла в столовую, села напротив отца. Их разделял большой овальный стол на двенадцать персон. Девушка словно чувствовала, что ей придется обороняться от напористых вопросов своего папы. Роза же сидела по правую руку от него, рассматривала свои ногти и молчала.
– Как давно ты знаешь этих ребят?
– С самого первого дня в институте.
Казалось, будто бы она была на допросе. Не хватало только настольной лампы, которая выжигала бы сетчатку глаза. Отец был серьезен, мама молчалива, а Сенечка насторожена. Ей не нравились вопросы папы, и не нравилось скверное предчувствие, скоблящее я по небу девушки.
– А как хорошо ты знаешь Елисея?
– Достаточно хорошо, как и Лизу. В чем дело?
– Мы с мамой тоже когда-то были молодыми. – После этих слов, голова девушки самопроизвольно сравнялась с плечами. Разговор пугал, а самое главное, он предвещал слёзы. – И я помню разговор своего отца со мной, когда я в первый раз пригласил твою маму к нам в гости.
– К чему ты ведешь, папа?
– К тому, что вижу взгляд парня, когда он смотрит на тебя.
– Мальчик весь вечер не сводил глаз с тебя, дочка. – Внесла свою лепту мама, за что столкнулась с острым взглядом Ясении.
– Что вы хотите услышать от меня?
– Ты влюблена в него? – Резко спросил папа, и девушка закашлялась.
– Да. – Совершенно честно ответила она. – Да, влюблена. И Елисей влюблен. Мы пара.
– Тогда перед тем, как переходить на более серьезный уровень, задай себе вопрос, насколько хорошо ты знаешь этого парня.
– Господи, я не могу больше! – Девушка вскочила со стула. Она грубо шваркнула ножками по паркету, разворачиваясь к выходу.
– Ясения, вернись! – Прогремел голос отца.
– Что ещё? Мы дружим, папа! Общаемся, гуляем, вместе ходим в приют для животных! То, что тебе не понравилась его семья, ещё не значит, что я должна прекращать общение с теми, кто нравится мне!
– Не смешивай мух и котлеты!
– Это ты смешиваешь, папа!
– Я просто хочу, чтобы ты была счастлива!
– А я счастлива! Счастлива!
– Пусть сейчас ты не понимаешь, но когда повзрослеешь, поймёшь. Запомни мои слова, дочка, деньги тянутся к деньгам.
– Вот ты в какой семье родился?
– Это не играет никакой роли, – отец устало откинулся на спинку стула.
– Как раз-таки играет. Ты жил в обычной семье, мама тоже. То, что вы воспитывали нас принцем и принцессой, ещё не значит, что я должна быть голубых кровей.
– Спокойной ночи, Ясения. Когда спадут твои розовые очки, тогда и поговорим снова.
– Спокойной ночи, папа. Мама.
Девушка взлетела на второй этаж вихрем, вломилась в комнату брата и нагло помешала ему вести какие-то расчеты на компьютере. Она положила свою голову ему на плечо, закрыла глаза и взвыла. Гошка лишь удивлённо уставился на сестру.
– Что с тобой, заноза?
– Наши родители – узурпаторы.
– Странно, что ты только сейчас это заметила, папина дочка.
– Давай посмотрим фильм?
Выключив компьютер, брат улегся на кровати, Ясения последовала за ним. Она нашла свое пристанище на плече Гошки, который лениво переключал каналы в поиске подходящего фильма. На одном из каналов мелькнуло лицо главного героя любимого сериала Елисея, и девушка вскрикнула, заставив младшего брата вздрогнуть.
– Ты чего?
– Оставь «Острые козырьки»!
– Ты же такое не смотришь, – прищурился Гоша. – С чего бы такая тяга?
– Ты же смотришь. И я хочу посмотреть.
– Ну-ну…
Ребята в тот вечер просидели до поздней ночи. Мама так и не пришла проведать Ясению, а отец, чувствуя себя впервые таким злым, закрылся в своем кабинете. Что-то надломилось в тот день в семье. Была тонкая трещина, которая неминуемо влекла за собой целый раскол.
Декабрьское утро встречало кромешной тьмой. Включив настольную лампу, Сенечка села за письменный стол, когда часы едва доходили до пяти утра. Ей не спалось. Почему-то слова папы, как бы сильно она этого не хотела, застряли в голове, противясь уходить. Она все чаще стала видеть во сне кошмары, и все чаще стала просыпаться от них посреди ночи.
Сегодня тоже приснился страшный сон. Она решила, что следует рассказать об этом Елисею, написав очередное письмо, которое она потом красиво запечатает и положит в коробку к остальной стопке.
«Было очень темно. Прямо как сейчас, когда на часах четыре часа утра, когда только уличные фонари освещают скользкие улицы. Один фонарь горел точно так же, как и сейчас, – тот что перед моим окном, – моргая и временами гаснув. Ты шел со мной за руку, а я что-то щебетала, смеялась и чуть ли не висела на твоей руке. Если бы ты предложил мне всю жизнь носить меня на руках, я бы тотчас запрыгнула в твои распахнутые объятия.
Я спятила, наверное. Чувство пьянящей эйфории меня съедает изнутри. И так страшно, что неожиданно может закончится действие этого препарата.
Во сне ты шел и улыбался, слушая мой бессмысленный разговор. Крепко держа меня за руку, ты вел нас в неизвестном мне направлении, но меня это не пугало, – я знала, что куда бы ты не пошел, так будет правильно.
Навстречу нам шел парень. У него были длинные черные волосы, грубые обшарпанные ботинки и глупый оскал. Он, случайно или нет, толкнул тебя плечом. Ты взбеленился, а я впервые рядом с тобой напугалась.
Ты схватил за грудки парнишку, который с начала смеялся, но потом стал плакать и просить прощения. Только ты этого уже не слышал. Ты бил его так сильно, так самозабвенно, что, когда я коснулась ладонью твоего плеча, ты замахнулся на меня.
Я проснулась. Проснулась, но до сих пор будто бы во сне. Твои налитые кровью глаза и злой оскал заставляют моё сердце биться чаще не от любви, которая живет внутри, а от животрепещущего страха.
Это был просто дурной сон. Правда?
Хорошо, что это был сон. Потому что наяву ты самый добрый и светлый человек, которого я когда-либо знала. Потому-то я и доверилась тебе».
В дверь постучали. На пороге стоял Гошка с портфелем наперевес. Оказалось, что за своими мыслями девушка провела два часа. Парень зашел к ней в комнату, бросил рюкзак на пол, а сам завалился в одежде на расстеленную постель девушки.
– Гошка, слезь с кровати.
– Я подожду, пока ты соберешься.
Ясения нахмурилась. Её брат почти каждый день ездил в школу вместе с отцом, и сегодня его ждала та же участь.
– Почему ты не поедешь с папой?
– Потому что мы сегодня здорово повздорили.
– На счет?
– Учеба в Лондоне, – наш продолжительный насущный вопрос. Плевать ему, что я хочу создать свое дело, ему нужен наследник.
Девушка легла рядом с погрустневший братом. Она взъерошил его волосы.
– А что, если Лондон даст тебе возможность быстрее развить свой бизнес?
– Та программа, которая мне и вправду интересна есть только в INRIA.
– Гошка, – заговорщицки прошептала Сенечка, хлопнув ему по плечу. – Мы перед Новым годом летим во Францию, так?
– Мы летим в Альпы.
– Что, если нам удастся уговорить заехать в город, где находится твой институт?
– Навряд ли, – энтузиазм девушка пропал, но вдруг брат вскочил на ноги и крепко обнял сестру. – Ты – гений, Сенька!!
Ясения обомлела. Она, будто тряпичная кукла болтала ручонками, пока радостный Гошка сжимал её в своих тисках. Если минутами ранее её брат не мог уловить мысль девушки, то теперь она не имела ни малейшего понятия, что творилось в голове парня.
– Давай собирайся уже! – Он отпустил сестру и снова по-хозяйски развалился на её девчачьей кровати.
Когда девушка уже была полностью готова, ей пришлось потратить несколько минут, чтобы разбудить задремавшего младшего брата. Тот резко поднял голову, наспех вытер рукавом рот и потер глаза.
– Ты что, пускал слюни на мою подушку? – В шутку возмутилась сестра.
– Ещё чего! Тебя вечность ждать можно!
– Тебе так трудно это признать?
– Пацаны слюни не пускают.
– Напомню тебе об этом, когда на горизонте появится красивая девочка.
В ответ брат лишь легонько толкнул Ясению, закатывая глаза. Ребята спустились в столовую, где сидела мама, читающая газету.
– Доброе утро, дети.
– Привет, – в один голос ответили брат с сестрой и заняли места друг напротив друга.
– Отец уже уехал, Гош. – Она подняла свои глаза на сына. – Почему ты не поехал с ним?
– Потому что не хочу слушать двухчасовую нотацию о том, что его дети – самые безответственные люди.
– Он просто беспокоится о том, что вы не захотите принимать его дела.
– Мы и не хотим. – Просто ответил парень. – Сенька далека от бизнеса, а я совсем не хочу потратить свою жизнь на пустую болтовню в ресторанах.
– Не обесценивайте труд своего отца! – Она резко свернула газету и шумно положила на стол. – Он сам добился всего, и вы должны этим гордиться.
– Мы гордимся, – подала голос Ясения. – Но его поступки по отношению к нам, заставляют нас идти наперекор его слову.
– Именно, – согласился брат, запихивая почти целое яйцо в рот.
– Господи, Гоша, подавишься же! – Мама налила стакан сока сыну и протянула его. – На, запей.
Сенечка отвлеклась на брата, и неприятный разговор сошел на нет. Она хихикала над его прожорливостью, как вдруг вспомнила, что пока её братик пускал слюни на подушку, мило причмокивая, она искала в интернете, как близко находится этот уникальный для него институт к большому городу. Оказалось, что он располагался не так далеко от Парижа.
– Мы можем заехать в Париж перед отлетом назад? – Невзначай спросила Ясения. Услышав вопрос мама подняла взгляд на дочь, а брат перестал шумно жевать.
– Зачем?
– Соскучилась по городу. Хочу посмотреть окрестности.
– Можно, – пожала плечами мать. – Я тут недавно созванивалась с Катей, – Ясения нахмурилась. – Ты знала, что её свекровь живет в Париже?
– Я говорила, что они достойные люди. Только наш папа видит в них непонятно кого.
– Твой отец просто ревнует.
– Это глупо. Я не собираюсь до старости лет провести жизнь в стенах этого дома.
– Дай ему время.
Позавтракав, дети попрощались с матерью и сели в машину, которую девушка заведомо прогревала. Когда они выехали на главную дорогу, их путь проследовал до дома Елисея, где их уже ждали улыбающиеся друзья.
– Ты каждый день заезжаешь за ними? – Из чистого любопытства поинтересовался брат.
– Нет. Я приезжаю сюда, Елисей садиться за руль, а я на пассажирское сиденье. – Остановившись, она помахала друзьям и толкнула брата. – Живо назад.
– С чего бы это?
– С того, что сейчас сюда сяду я!
Ребята забились в машину. Елисей оставил невесомый поцелуй на щеке девушки, от чего её тело тут же отреагировало мурашками. На заднем сидение послышался рвотный звук.
– Гошка сегодня нахлебник. – Просто ответила Сенечка. – У него аллергия на нежности.
– Правда? – Оживилась Лиза, которая была похожа на сонную муху. – Тогда в нашем полку теперь прибыло.
– Они это из зависти? – Спросила мадам белоручка своего возлюбленного. Тот поцеловал тыльную сторону её ладони и ласково улыбнулся.
– Конечно.
– Хорош уже! – Заверещали ребята сзади, от чего в салоне автомобиля раздался шумный смех.
По пути в институт они высадили младшего компаньона, а сами напевая песню, которую транслировали по радио, провожали движение. Лиза наконец-таки проснулась, стала громко шутить, споря с братом. Было весело ровно до того момента, пока слетевший с губ подруги вопрос не породил тишину.
– Когда у вас вылет в Альпы?
– Сегодня какое число? – Девушка обратила внимание на экран телефона, но Елисей, улыбающейся несколькими секундами ранее, серьезным голосом перебил Ясению.
– Через неделю.
– И надолго? – Снова спросила Лиза, но вместо неё снова ответил Елисей.
– На неделю.
– Я спрашиваю Сеньку! – Девушка толкнула сидение впереди неё, на котором восседал её брат.
– Не кипятись, Лиз. – Подала голос Ясения, чувствуя напряжение. – Просто Елисей говорит правильно.
– Что делать целую неделю без тебя? – Не смотря на девушку, пробубнил себе под нос парень. – Целая неделя.
– Если ты не будешь занудой, – ласковые улыбка скользнула по лицу парня. – то можешь звонить мне каждый день. И не по разу.
– Мне не нравится, что с тобой будет этот недоумок.
– Не злись. – Ясения коснулась тыльной стороны шеи парня, немного щекоча его кожу. – Ты мне доверяешь?
– Больше, чем себе. – Честно ответил Елисей, купаясь в ласке возлюбленной.
– Тогда выброси из головы эти мысли. Я еду не со Стасом, а со своей семьей. Он со своими родителями, а то, что наши отцы партнеры, я не виновата.
– Мне просто не нравится его нездоровый интерес к тебе.
– Переболеет. – Просто ответила Ясения.
– Я тут недавно слышала разговор наших мам, – подала голос Лиза. – Они говорили о Франции. Как думаете, есть шанс, что на Новый год мы поедем к бабуле?
– Ты только её бабулей не называй. У неё последние седые волосы вылетят.
– Пардон, мой любимый братик. Совсем забыла, что наша бабушка мадам Изи.
– Женщина отказывается стареть? – С иронией в голосе спросила Сенечка, ей ответил Елисей, тоже улыбаясь.
– Европа молодит людей. И наша бабушка все ещё считает себя молодежью. – Через зеркало заднего вида он столкнулся с глазами сестры. – Думаю, у нас получится обработать родителей.
– А я сегодня попросила маму задержаться в Париже. В городе неподалеку есть институт информатики, который безумно нравится брату.
– Не институт информатики, а национальный исследовательский институт, специализирующийся на компьютерных науках. Хорошее заведение, планирую после окончания вуза поехать туда для повышения квалификации.
– Зануда. – Лиза закатила глаза.
– Прошу прощения, мистер всезнайка. – Ясения сложила ладошки в молитве и сжала губы трубочкой.
В ответ на издевки девушек, парень быстро наклонился к возлюбленной и громко чмокнул её в губы.
– Обожаю тебя!
Хохол прекратился: Лиза взвыла и уткнулась в телефон, а Ясения немного потупив взгляд вернулась на прежнее место. Стеснение все ещё жило в её теле, ведь она не любила показывать свои чувства на людях, но ей было приятно, что молодой человек так легко и открыто признавался ей в этом.
У входа в здание института рябят, а именно Ясению, ждал тот самый злополучный Стас. Он держал в руках бумаги, и заметив на горизонте компанию друзей, закатил глаза и широко улыбнулся.
За последние недели Милославский часто навещал семейство Лукояновых. Чаще всего это бы вопросы курьерской доставки документов его отца, но парень не упускал ни единой возможности подшутить над Ясенией. Гошка продолжал зло щуриться на Стаса, Сенечка в открытую его ненавидела, а Сергей лишь похлопывал по плечам парня.
Как-то раз он застал разговор Ясении и Сергея на кухне. Их голоса были приглушенными, но по контексту разговора можно было понять, – назревал конфликт. Тихонько подкравшись к дверному проему, Стас прислонился ухом к двери.
– Ты – непростой ребенок, Ясения, – устало говорил Лукоянов. Милославскому показалось, что эту фразу он произносит не единожды. – И дело не в деньгах. Ты всю свою сознательную жизнь идешь наперекор своему предназначению. Пускай тобой сейчас руководит юношеский максимализм, но через пару лет ты осознаешь свою роль здесь.
– Почему ты решаешь за меня? – Целила сквозь зубы дочь. Все шипящие звуки были похожи на шипение змеи. – К чему такие выводы?
– Елисей…
– Ах, Елисей? – Сенечка усмехнулась и стала противным скрежетом водить вилкой по тарелке. – Тебе не стоит ревновать меня.
– Я не ревную, – тихо рассмеялся отец. – Я беспокоюсь. Мне было достаточно одного взгляда на этого парня, чтобы понять, что с ним что-то нечисто.
Стас улыбнулся. Он не знал Елисея, но после их первой встречи он прекрасно усвоил, что парень был непрост. К тому же, быть первокурсником в двадцать один год… Очевидно, за его спиной скрывалась какая-то тайна. И, скорее всего, неприятная.
– Елисей – добрый парень. – Защищала его девушка. – Ты просто его не знаешь.
– А ты-то сама знаешь? – Спросил отец, на что Ясения не выдержала. Она вскочила из-за стола и тяжелыми шагами направилась к выходу. Стас запаниковал, подбежал к входной двери, делая вид, что только зашел в дом. Их глаза встретились. Грозовые тучи только сильнее нависли над её головой. Она фыркнула небрежное приветствие и поднялась на второй этаж, прячась в глубине комнаты.
Стоял на пороге института и видя направляющихся к нему друзей, его руки самопроизвольно сжали бумаги. Он не сводил взгляда с румяных щек Сенечки, чувствуя аромат её духов. Они ей не подходили. Слишком приторные и детские. Но рядом со слащавым Смирновым другие бы и не держались.
– Мы с Тамарой ходим парой. – Вместо приветствия произнёс он.
Рука Елисея, которая покоилась на талии девушки немного сжала ткань пальто. Сенечка напряглась, но выдавила из себя улыбку. Она помнила свой неприятный сон, знала неприязнь парней. И самое неприятное было то, что объектом их раздора была она.
– Пары всегда ходят вместе. – Пожала плечами она. – Но откуда тебе знать? Твоя пара снова где-то в одиночестве бродит по территории.
– Ты о ком? – Нахмурился Стас и нарочно, чтобы позлить Елисея, подмигнул стоящей рядом с ними Лизе.
– Ты что-то хотел?
– Вот. – Парень протянул бумаги, вложенные в полиэтиленовый файл. – Отец просил передать тебе. Тут билеты на рейс.
– Спасибо.
Ясения намеревалась уйти, но Стас продолжал мешать ребятам. Терпение Елисея лопнуло. Он медленно отпустил девушку, нос к носу сравниваясь с помехой. Лиза и Сенечка напряглись, но не решались вмешаться.
– Уйди с дороги, – процедил сквозь зубы парень, на что его оппонент ещё шире улыбнулся.
– Иначе что?
– Иначе я уберу тебя с дороги.
Елисей грубо оттолкнул в сторону Стаса, от чего тот пошатнулся и всё-таки отступил. Взяв за руку Ясению, он махнул рукой Лизе, и ребята все же вошли в фойе института. Оставшийся на улице Стас злобно глядел в след пары. Его язык облизнул зубы, и он почувствовал горечь. Мысли до сих пор создавали неприятные картинки в голове, как этот ниикчемный, по его мнению, парниша обнимал трофей, предназначенный для него. Ему отец обещал, что это девушка с милым лицом, но скверным и нелюдимым характером будет его, как и акции обеих семей.
Честолюбие и тщеславие затмили разум парня. Он с ранних лет мечтал о богатстве, мечтал быть владельцем многомиллионной компании. Ради этого он отучился в Лондоне, поступил на экономический факультет и повышение квалификации в управлении. Отец пророчил ему великое будущее, и как нельзя кстати, под стать ему должна быть рядом Ясения. Богатая, красивая и далекая от бизнеса девушка. Идеальная трофейная жена. Он настолько сильно запудрил себе мозги властью и идеальной партией в качестве жены, что сам заставил себя думать, что влюблен в неё. Или он был влюблен, но пока не особо это осознавал.

Глава 8
Мечты перестают быть мечтами в двух случаях: получая желаемое или теряя достигаемость мечты.
Сегодня моя мечта мирно спала в объятиях, едва укрытая одеялом. Я улыбался, как дурак, и чувствовал себя самым счастливым человеком на свете.
Целую неделю девушка надеялась, что её возлюбленный наберет знакомый номер и сообщит о том, что им не придется расставаться на целую долгую неделю. Это было бы мучительно для них обоих. Их сердца уже были крепко сшиты, что даже выходные давались им тяжело. Но Елисей не звонил с приятной новостью, Лиза тоже молчала, а надежда гасла.
Она все так же каждый вечер до поздней ночи проводила в своей постели с телефоном в руках, то переписываясь, то созваниваясь с Елисеем. Сердце сжималось от каждого его ласкового слова, от каждого волнительного вздоха на той стороне трубки. Она даже засыпала под его голос и просыпалась от тихого и немного огорченного шепота.
– Я люблю тебя, – шептал Елисей, а потом отключался. И девушке оставалось только робко отвечать ему, слыша короткие гудки.
– Кажется, Елисей Смирнов, что и я люблю тебя.
Отец больше не задавал вопросом, касающихся её отношений с парнем, но всякий раз, когда было хотя бы упоминание о нём или его семье, кривился так, будто бы запихнул в рот целый лимон. Отец видел рядом со своей красавицей дочкой никого иного, как Станислава Милославского. Красавца, гения в управлении и сына партнера по бизнесу. А Сенечка, как всегда, рушила все надежды. Правда, Сергей думал, что поиграв с Елисеем, дочка поймёт, что они совершенно из разных миров.
Лукоянов помнил их ужин с семьей Смирновых. Елисей отшучивался, но его ладони нет-нет, но сжимали бедную серебряную вилку в попытках сдержать гнев. Да, Сергей понимал, что Елисей нервничал. Но это не было первой причиной. Карие глаза парня бегали от родителей к Сенечке. Яростный блеск пропадал, когда его взгляд опускался на белокурую дочку, он успокаивался. Не было сомнений для главы семьи, что Елисей Смирнов был одержимым агрессией. Он пытался достучаться до дочери, но та была ослеплена первым светлым чувством влюбленности. Лукоянову ничего нк оставалось, как отпустить ситуацию и заставить дочь научится слушать родителей на собственных ошибках.
Мама все чаще общалась по телефону с Екатериной Петровной, чем ещё больше распаляла злость отца. В отличие от отца, Розе нравилась собранность и в тоже время легкость в общении Катерины. Она могла часами обсуждать готовку и сериалы, потом их разговор плавно переходил в педагогику и продолжался, пока оператор сам не отключал их. Тогда они снова созванивались, хихикали и прощались.
Чемоданы были собраны и стояли в прихожей дома, в ожидании своего часа. Вылет был запланирован на завтрашний вечер. Родители договорились, что каждый до аэропорта будет добираться сам, а в самом терминале они уже встретятся. Мама ворковала о чем-то с папой на кухне, Гошка копошился в своей комнате, пытаясь запрятать в своем рюкзаке документы, которые он хотел предоставить администрации института, наивно веря, что его будут слушать. Сенечка же сидела в своей комнате в полной тишине. Единственным источником света был фонарный столб, который, как в фильмах ужасов постоянно мигал. Она неотрывно смотрела на экран телефона, в ожидании долгожданного звонка.
Когда на экране телефона высветилась их совместная фотография с Елисеем, мадам белоручка аж подпрыгнула от радости. Она схватила телефон, нажала на кнопку вызова и услышала любимый голос.
– Добрый вечер, мадам белоручка, – ласковое мурчание заставило Ясению сжаться от смущения и улыбнуться. Она поерзала на месте.
– Добрый вечер, мистер всезнайка.
– Как подготовка к отлету?
– Чемоданы внизу, каждый разбрелся по своим углам. Гошка все возится с документами и грамотами.
– Зачем ему это?
– Он же хочет посетить свой институт, наивно надеется, что ему там выслушают.
– Вполне вероятно, что не наивно. – Парень решил перевести тему, – Как ты себя чувствуешь?
– Паршиво. – Призналась Сенечка. – Но если бы нам получилось сейчас увидеться, я была бы куда счастливей.
– Если Рапунцель сможет сбежать из своей башни, то я только за.
– А выкрасть слабо? – Пошутила она и пожалела тут же об этом.
– Одевайся Белла, твой Печорин в пути.
Парень сбросил трубку, а девушка, онемев, открывала и закрывала рот, чувствуя испуг и удивление. Внутри все сжалось, но она все же нацепила на себя теплые брюки. Ясения спустилась на первый этаж, чтобы проверить обстановку и наткнулась на выходившего из кухни с тарелкой в руках папу. Отец уплетал прямо на ходу только сваренные пельмени.
– Иди на кухню, мама сварила пельмешек. – Он засунул ещё одну в рот. – Эх, где мои студенческие времена.
– Радуйся, что они закончились! – Крикнула мама. – Иначе бы ты к сорока годам слег с язвой. Одни бомж пакеты и пельмени были!
– Ничего ты не понимаешь, женщина! Когда тебе двадцать лет и вся жизнь впереди, тебе нет дело до язвы, ты окрылен мыслью, что вот сейчас ты быстро закинешь в топку дрова и побежишь на дискотеку.
– Я вас поняла, – Ясения подняла ладошки к верху и улыбнулась, – я выйду на улицу.
– Куда это? – Мечтательное выражение лица отца сменилось на подозрительное. Он положил вилку в тарелку и уставился на дочь. – Да ещё и на ночь глядя.
– Хочу пройтись.
– На улице уже темно.
– Пап, в нашем поселке на каждом углу камеры. – Тяжелый вздох слетел с губ девушки. – В конце концов, мне же не пятнадцать. Ты Гошке и то больше свободы даешь.
– Гоша – парень, ему положено так. А ты – красивая молодая девушка. – Брови отца все больше углубляли морщинку между бровей. – Или ты с этим парнем собралась гулять?
– Да даже если и с ним? Мы встречаемся, пап. Завтра я на неделю улетаю в Альпы, можно хотя бы вечер провести с ним?
– Звони ему и пусть зайдет.
Неожиданная фраза отца для Сенечки оказалась ударом наковальни. Она уставилась на папу, словно впервые заметив.
– Что смотришь? Звони и говори, чтобы он, как порядочный парень, забрал тебя из дома. И вернул к десяти вечера.
Девушка наскоро набрала номер возлюбленного, смущенно пряча от отца ласковое прозвище, которым она его одарила, сохраняя в контактах. Послышались длинные гудки, и с третьего раза Елисей поднял трубку.
– Я уже двух шагах от твоего дома. Ты подготовилась к краже?
– Не надо никого красть, – отец Ясении забрал телефон девушки, и, увидев его прозвище, усмехнулся. – Так, Печорин, приходи к нам. Негоже молодым людям веровать девушек. – Отец отключился и повернулся в сторону кухни, откуда доносился грохот посуды. – Розочка, спрячь все большие пакеты. И мешки!
Мама с непониманием уставилась на мужа, выходя с полотенцем и тарелкой в руках. Отец смеялся, а Ясения только поднимала вверх брови, совершенно не понимая смену настроения папы.
– Мам, – девушка повернулась к матери, – а папа пил сегодня?
– Только таблетки от давления, – она пожала плечами, – Так что не так с мешками?
– К нам в гости нагрянет Печорин.
– Кто это?
Мама все ещё ничего не понимала, папа продолжал хохотать, запихивая пельмени в рот. Эта вакханалия продолжалась, пока в дверь не позвонили. Домофон показывал лицо взволнованного Елисея. Мама помчалась его встречать, отец последовал за ней, а Сенечка осталась на месте. Произошедшая ситуация выбила её из колеи, и она оказалась дезориентированна в пространстве и времени. Она вздрогнула, когда раздался звонок в дверь.
– Иди открывай жениху, – поиграл бровями отец.
– Жениху? – Мама бросила полотенцу вглубь кухни, поправила прическу и улыбнулась. – Иди-иди! Так хочется на него снова посмотреть!
Ясения открыла дверь, увидев на пороге растерянного паренька. За отцовской спиной стоял немного напуганный Гошка. Брат взглядом пытался выспросить у не менее напуганной девушки о том, что творилось в их шестой палате, но та лишь пожала плечами, запуская молодых людей в дом.
– Добрый вечер! – Поздоровался с родителями Сенечки Елисей, чувствуя, как его трусит.
– Здравствуйте, молодой человек. – Отец передал Гошке тарелку с пельменями.
– Пап, мам, это Елисей. – Произнесла дрожащим голосом девушка, чувствуя себя на паперти. – Вы его знаете, как брата Лизы.
– Очень приятно снова видеть тебя, – отозвалась мама. – Какой симпатичный молодой человек.
– Мама! – Шикнула Ясения, вжимая голову в плечи.
– Не стойте на пороге! Елисей, идите с отцом в гостиную, а мы пока чай заварим с Ясенией.
На яркий всплеск эмоций девушка лишь растерянно хлопала ресницами. Ей очень хотелось броситься в след за не менее потерянным Елисеем, который раз весь путь к гостиной обернулся на подругу раз двадцать. Она видела, как ему страшно, и Ясения разделяла его чувства.
– Сенечка! – Крикнула мама из кухни, и девушке пришлось подчинить свои неподвижные ноги в сторону свиста кипящего чайника и брюзжания фарфоровых чашек.
На кухне было и без того немного места, а когда в дом вошел Елисей, так и вовсе каменная крепость показалась карточным домиком. Мама разливала в кружки чай, а Ясения насыпала конфеты в пиалу. Женщина тое дело бросала косые взгляды на дочь, замечая её волнение и неестественно порозовевшие щеки.
– Этот мальчик очень даже ничего, – подметила Роза, делая своим замечанием лицо девушки совсем пунцовым.
– Мам, – дрожащий голос выдал волнение.
– Да не переживай ты так, – заверила дочку мама, прикасаясь своими тонкими пальчиками её плеч. – Встреча с отцом девушки всегда волнительна. – Мама понизила голос практически до шепота, заговорив с Ясенией, как с подружкой, – Когда твой папа впервые пришел к моим родителям, я настолько разнервничалась, что почти весь разговор папы и твоих бабушки и дедушки провела на унитазе. – Она рассмеялась. – У меня до такой степени скрутило живот, что нашу прогулку пришлось отложить.
– Мне кажется, я тоже хочу в туалет. – Выпалила Ясения. Дамы рассмеялись. – Но Елисей же уже знаком с папой.
– Он был в гостях, в качестве твоего друга. Сейчас же на его плечи легла тяжелая ноша.
– Я все-таки хочу в туалет. – Простонала Ясения, чувствуя, как тяжело дышалось.
– Бери чашки и пойдём вызволять твоего Печорина из рук отца.
Женская половина семейства Лукояновых появилась как раз в тот момент, когда глава семейства похлопал по плечу Елисея. Услышав шаги, мужчина поднял голову и улыбнулся. Ясения посмотрела на своего молодого человека. Тени сгущались над головой парня, а он изо всех сил старался показаться стойким и дружелюбным.
– А вот и чай! – Пропела Роза, поставив на кофейный столик две чашки, Ясения повторила за матерью. – У вас все хорошо?
– А разве может быть иначе? – Хохотнул отец. – Не так ли, Елисей?
– Да, – кислая улыбка появилась на его лице. Сенечка заметила, что её возлюбленного что-то мучало. Она недовольно посмотрела на отца, тот лишь беспечно пожал плечами. – Все прекрасно.
– Я думаю, нам пора.
– Сенечка, не торопись ты так. – Воспротивились родители.
– Мы завтра рано вылетаем. Не хочется терять время.
– Верни, молодой человек, мою дочь не позже десяти.
– Конечно. – Елисей поднялся с кресла, кивнул отцу и улыбнулся маме. – До свидания!
– Была рада тебя увидеть, – отозвалась мама. – Передавай привет Катерине.
– Обязательно.
Ребята вышли из дома, вдыхая морозный воздух. Они, буквально, оказались на свободе. Бродя неспешно по тропинке под приглушенным светом фонарей, Елисей перематывал в голове разговор отца девушки. Это не был продуктивный диалог, – Сергей Лукоянов говорил один, а парню оставалось только слушать и сдерживать свой язык от едких комментариев.
– Все в порядке? – Тихий неуверенный голосок вернул парня из своих мыслей в реальность. Шедшая по правую руку от него, немного потерянная Ясения смотрела на своего любимого с тревогой. Она чувствовала что-то недалече, но не могла распознать что.
– Все прекрасно. Ты рядом со мной, я держу твою крохотную ладошку в своих руках.
– Что-то тревожит тебя, – Ясения не унималась, а Елисей просто не мог ей рассказать о разговоре в гостиной. Он сам ещё не понял, что чувствовать, что думать о сказанных её отцом словах. – Что папа тебе наговорил?
– Он просто включил роль любящего отца. – Елисей улыбнулся, щелкнул костяшкой пальца по носу девушки. – В самом деле, я просто перенервничал.
Парень остановился, обнял свою возлюбленную, глаза которой безотрывно наблюдали за выражением лица Елисея. Его горячее дыхание обдало жаром порозовевшие от мороза щеки Ясении. Её губы приоткрылись в ожидании поцелуя, что только польстило мистеру всезнайке. Он лизнул пересохшие губы девушки, и на его лице появилась хищная улыбка.
– Говорят, что шесть минут поцелуя приносят больше пользы, чем несколько сеансов психотерапии. – Большим пальцем молодой человек обвел контур её губ, встречаясь с затуманенным взглядом Ясении. Она не дышала, не двигалась, – лишь одни большие голубые глаза скользили по его лицу, заставляя кровь в жилах кипеть.
– Говорят, что болтливым мужчинам отрезали язык в средневековье.
Улыбка на лице Елисея стала ещё шире. Он завладел губами Ясении, не дав ей опомниться. Она вздрогнула, а после положила свои руки на плечи парня, сцепив их на тыльной стороне шеи в замок. Их поцелуй был полон нежности. Они никуда не спешили, словно в их арсенале было вагон времени, словно они не расстанутся завтра на неделю, словно ей не придется уходить домой через считаные часы. Руки парня легли на талию девушки, стискивая в своих объятиях, крепче прижимая к себе. Папа горела, пылала, готовая взорваться на глазах любопытных прохожих. Стоило позавидовать самообладанию Елисея, – несмотря на нахлынувшую страсть из-за долгого и глубоко поцелуя, его тело переставало слушаться парня. В голове звучал лишь только стук сердца, тяжелые вздохи и такое же порывистое дыхание девушки, буквально сносили крышу Елисея.
Нехотя отстранившись, парень взял озябшие ладони Сенечки в свои руки, касаясь горячими губами, помнящими недавний поцелуй, тыльной стороны её руки. Девушка издала недовольный вздох, чем вызвала усмешку на лице парня. Она смотрела на красивое лицо возлюбленного, замечая непривычно расширенные зрачки, взъерошенные черные волосы и припухшие губы. Это вогнало её в краску, она смущенно улыбнулась, отвела взгляд в сторону.
Её глаза остановились на трехэтажном доме, увешанном новогодними гирляндами. Его окружал высокий кирпичный забор, на воротах которого виднелась камера видеонаблюдения. Почему-то Ясения задержала взгляд на ней, словно чувствовала, что внутри этого большого замка цвета слоновой кости наблюдал за парой кто-то. Вдруг Ясения почувствовала, что озябла. Она прижалась к Елисею, пряча свои ладони в карманах его куртки, а лицом втыкаясь в крепкую широкую грудь.
Это был дом Лучанских. В нём жили брат и сестра, с которыми Сенечка никогда не общалась. Она мало с какими соседями была близка. В этот вечер к Олегу Лучанскому заглянул в гости Стас. Они были приятелями. Его сестра была тайно влюблена в высокого широкоплечего парня с иссиня-черными волосами, зелеными глазами и низким голосом. Милославский об этом знал, но не пользовался, несмотря на то, что это была в его стиле.
Стас уже выходил из дома, помня о раннем вылете, как заметил на мониторе, показывающим видео с камер целующихся два силуэта. Не было сомнений, кто на экране. Ясения. Девушка повернула голову к камере и замерла. Они смотрели друг другу в глаза. Стасу даже показалось, что она увидела его в зрачок камеры, что было просто невозможно Сердце заколотилось так сильно, что пришлось приложить руку к груди. Олег, стоявший позади него, выглянул из-за плеча парня с интересом замечая картину.
– Понравилась? – Усмехнулся Олег. – Она красавица. Но птичка высокого полета.
– Я знаю её, – Ощутив на языке горечь, сглотнув Милославский. Его лицо исказилось Она была такой счастливой, что Стас сжал челюсть от злости. Он зажмурился, а распахнув глаза заметил, что пары не было видно на горизонте.
– Они ушли, – ответил Лучанский.
– Я тоже пойду.
Ясения ментально водила указательным пальцем по плечу Елисея. Она была окрыленной. Сердце волнительно трепетало, вторая бабочкам в животе. Ей не хотелось расставаться на целую неделю.
– Вы не уговорили родителей?
– Мадам Изи нужно уговаривать, в не их. – Хмыкнул Елисей, играя волосами девушки, которые выглядывали из-под шапки. – Пока ничего не могу сказать.
– Жаль. – Она сильнее вжалась в куртку парня. – Я так хотела бы провести хоть несколько часов с тобой в Париже.
Ребята продолжали свою прогулку. Снег хрустел под их ногами, свет оттенял пару, снова сливаясь в несуразное сердечко. Сенечка любовалась этим произведением искусства.
– Когда мне было десять лет, мама купила целый мешок мандаринов на Новый год. Она знала, что мы с сестрой слопаем их за несколько дней до нового года, поэтому решила запастись. Она распрятала пакеты в разных углах дома, а нам с Лизкой оставила по записке с картой «сокровищ». Это была своеобразная игра, правило которой заключалось в том, чтобы во время поисков мы умудрялись ещё убираться. Она давала нам задания к уборке каждому ровно в том месте, где хранились пакетики. Три дня мы с сестрой исправно выполняли все поручения мамы. На четвертый день, я спустился в гараж к отцу и увидел накрытый брезентом мешок. Внутри мешка лежали оставшиеся мандарины.
– Мамина уловка не сработала?
– Почему же, сработала. – Елисей рассмеялся и почесал затылок. – Мы с Лизой съели почти все остатки и покрылись коркой. Чесалось все до одури. Заметив нас с сестрой в таком состоянии, отец распереживался, а мама вручила нам ведра и швабры и отправила «драить палубу». Мы долго не притрагивались к цитрусам. Больше десяти лет.
– А я люблю мандарины, – вздохнула девушка. Парень бросил косой взгляд на неё, вдыхая доносящийся тонкий аромат её духов, которые так напоминали ему Новый год.
– Я тоже их люблю. Видимо, поэтому я обратив внимание на тебя, и из-за этого меня снова потянуло на цитрусы.
Ясения нахмурилась, не понимая слов парня. Елисей остановился, наклонился головой к девушке и уткнулся носом в её шею.
– Ты пахнешь мандаринами. Ты как праздник, который ждут все дети на свете.
– Я…
Ясения оторопела. Она растерянными глазами смотрела на собеседника, чувствуя, что слег таял под ногами, а земля уходила из-под ног. Раньше ей бы и в голову не пришло, что духи, которыми она пользовалась могли так повлиять на кого-то. Но дело было не в аромате парфюма, дело было в приятных воспоминаниях, которые он вызывал. Для Елисея девушка казалась праздником, подарком, а он для Сенечки был чем-то вроде несокрушимой скалы. Она в нём видела и защитника, и собеседника, и любовника. Он был всем миром, был краем пропасти, обрывом в реке и самое главное, он был для её Вселенной.
– С самого первого дня мне снятся сны о тебе. – Выпалила она, ловя себя на мысли, что не узнавала свой голос. – И чтобы их не забывать, я начала писать письма. Тебе. Каждый день.
Елисей молчал. Его широко распахнутые глаза смотрели на самую красивую девушку на свете. Он не находил слов, хоть в его голове их было столько, что не разобраться. Решив, что она взболтнула глупость, Ясения улыбнулась, мазнула рукой и зашагала спешно дальше.
– Вот же ж дуреха, – бормотала она себе под нос, красная от стыда.
Елисей догнал девушку, резко развернул к себе и впился своими губами в её губы. Он не мог выразить словами свой трепет, и у него не нашлось никакого другого варианта выразить свои чувства, кроме как коснуться ее холодных губ. Его глубокий чувственный поцелуй заставил девушку прижаться к нему, застонать в губы, вызывая волну жара.
– Ничто в жизни не происходит случайно, – тяжело дыша прошептал Елисей, стискивая в своих объятиях хрупкую девушку. Она смотрела на него во все глаза, дыша ртом. – Ясения Лукоянова, что же ты сотворила со мной?
– Тыщу за твои мысли, – бросила она, улыбнувшись.
– Я думаю о том, что как удачно я повстречал свою первую любовь.
– Первую любовь? – Удивление отразилось на ее лице. Парень лишь кивнул, целуя пальцы девушки. – Но почему?
– Просто потому что до тебя меня никто не интересовал. – Легко ответил он, но Ясения не поверила. Казалось, что в его голове таился совсем другой ответ на ее вопрос. Настаивать она не стала.
Время беспощадно близилось к десяти. Ясения заметно замерзла, да и Елисей чувствовал озноб. Но ни он, ни она не хотели расставаться. Стоя у ворот ее дома, парень снова коснулся рук девушки, бережно гладя ее ладони. Он так много хотел ей рассказать, хотел поделиться страхами и опасениями, хотел рассказать о разговоре с ее отцом, о котором он успел уже позабыть.
– Спасибо за этот вечер, – улыбка девушки согрела парня. Она встала на носочки и прикоснулась своими губами к его щеке.
– Напиши мне письмо. Напиши в нём обо всех своих мыслях. – Попросил Елисей. – Я не тороплю. Когда будешь готова. Я буду ждать. Но только после этого письма больше не трать бумагу, – позвони мне и расскажи о своем сне. Слышать свой голос и знать, что я навещаю тебя во снах, – лучшее, о чем я не мог и мечтать.
– Напишу. – Заверила его Ясения, оставляя влажный след от поцелуя на щеке, прячась за кирпичными стенами дома.
Она обязательно напишет ему. Обо всем.

Глава 9
Отныне или вопреки растаял
Когда крепкий замок изо льда.
Несокрушимый снова падал,
И ни обломков позади, и ни следа.
Причиной краха была радость,
Томившая его печаль.
Он отыскал в страсти слабость,
Не видя призрачную даль.
Прекрасны кисти рук любимой,
До боли сладостны уста.
Во имя той любви незримой,
Во имя Бога и Творца.
Встреча с Милославскими произошла уже в стенах аэропорта. Их присутствию радовались лишь только Сергей и Роза Лукояновы, дети же с открытой неприязнью глазели на самодовольного Стаса, неуместно развалившегося в сидении в зале ожидания. Он размахивал своим билетом около лица, жуя жвачку и слушая музыку в наушниках. Вскоре, Гоша устав наблюдать за ним, сел поодаль от остальных и тоже нацепил наушники. Ясения же сидела напротив нахальной рожи Милославского и пыталась одним взглядом испепелить его. Она надеялась, что тот исчезнет, завизжит и убежит из этих стен, но тот лишь подмигнул ей, чем вызвал новую волну отвращения.
Родители словно не замечали своих детей. Мужчин заботил деловой разговор о компаниях, женщины увлеченно щебетали о своих женских делах, которые Ясению совсем не волновали.
– Пытаешься запечатлеть мой образ? – Хмыкнул Стас, наклоняясь к Сенечке и снимая один наушник. – Давай я зайду к тебе в номер? Может, тогда ты сможешь запомнить меня голым.
– Не боишься, что, зайдя голым ко мне, потеряешь нечто ценное для тебя в штанах?
– Если ты не будешь кусаться, то не потеряю, – Ясения скривилась, чувствуя горечь в горле, а Стас лишь расхохотался и снова откинулся на спинку.
До начала регистрации оставалось каких-то пара минут, а потом ещё несколько часов лицезреть его физиономию в самолете и несколько дней на турбазе. Лишь бы только не сбросить его со скалы снежным комом раньше, чем они соберутся возвращаться домой.
– Ты выглядишь так, будто тебя сейчас стошнит, – сказал Милославский. – Не уж-то я тебе так неприятен?
– Слово «тошнит» слишком слабое для моего отношения к тебе.
– Я не так плох, как ты думаешь. – Ясения прищурилась, Стас ухмыльнулся, ведь на его языке крутилось неприятное дополнение к фразе. «Я ещё хуже», – думал он. Впрочем, сама Сенечка думала о нём тоже самое.
Так вышло, что место в самолете Ясении досталось рядом со Стасом. Она разраженно бормотала себе под нос ругательства, видя, как Милославский удобно усаживается рядышком. Она оказалась по центру. Справа её брат, который уснул сразу же после взлета, слева ненавистный Стас, служащий музыку в наушниках. Она вдыхала аромат его парфюма, и он был ей приятным. Горькие нотки табака добавляли терпкости и отрезвлять пряные запахи трав.
– Смени духи, – прошептал Милославский в середине полета. – Они у тебя такие сладкие, что у меня скоро вылезет диатез.
– Нюхай и мучайся, – резко повернувшись к нему, буркнула Сенечка.
Стас ухмыльнулся, склонил голову к её шее и вдохнул поглубже аромат её духов. Лукоянова сжалась, силясь с желанием закричать. Она мельком взглянула на родителей, но те были заняты разговорами. Мужчины что-то печатали на ноутбуках, а женщины без устали щебетали, показывая фотографии в телефонах. Гошка дрых, временами причмокивая. Спасения было ждать неоткуда. Она бросала молнии в самодовольного Стаса, которому, казалось, не было дело до её эмоций. Он намеренно провоцировал девушку.
– Что ты делаешь? – Прошипела она, отшатываясь.
– Ты сама сказала, – пожал плечами Стас. – Такие муки мне нравятся.
Она хотела ответить Стасу, но самолет вдруг затрясло. Они попали в зону турбулентности. Дыхание девушки остановилось, – несмотря на безопасность болтанки, это был её самый большой страх. Стас нахмурился, видя изменения в лице Сенечки. Но для девушки уже не существовала раздражителя. Она не умела справляться со своим страхом. Она всегда задерживала дыхание, цеплялась руками за подлокотники и плакала. Вот сейчас происходило тоже самое. Слёзы самопроизвольно полились из её глаз.
– Что с тобой? – Взволнованно спросил Стас. – Сенька?
Милославский был напуган. Он ощутил беспокойство за девушку, чем очень удивился. Чужие страхи его мало волновали. Он прикоснулся ладонью к ладони девушки, но Сенечка не отреагировала. Он звал её, но все было бесполезно. Удивительно, но её брат не просыпался. А Лукоянова была поцмана в тиски панической атаки.
– Дыши, – шептал Стас, но она его не слышала. – Вот же черт!
Стас резко повернул голову девушки к себе. Глаза Ясении были закрыты, крупные капли слез стекали по щекам, заставляя парня теряться. Он не нашел лучшего, чем заставить Ясению разозлиться и переключится с панической атаки на него, – Милославский впился своими губами в губы Сенечки. Сработало. Она распахнула глаза, сделала глубокий вдох и нахмурилась. Она оторвала от себя Стаса, влепила ему звонкую пощечину. Стас отшатнулся. Его тело от поцелуя напряглось, словно его ударили толком. Он смотрел на разъяренную Сенечку и часто моргал. Да, поцелуй помог. Ясения ожила, но Стас словно потерял зрение.
– Какого черта? – вопила девушка. – Что ты делаешь?
– Привел тебя в чувства, – наконец разглядев шторм в глазах Ясении, с улыбкой на лице ответил Стас. – Не за что.
Она снова открыла рот, чтобы возразить, но не проронила ни слова. До девушки дошло, – её сердце бешено колотилось не от страха, а от гнева. Паническая атака ушла, а турбулетноность уже не казалась такой страшной. Сенечка бросила ещё один взгляд на Стаса, который со странным взглядом рассматривал девушку. Слова благодарности застряли в горле. Нет, она не будет благодарить этого мерзавца.
Прилетели они ближе к обеду. Стоило им только выйти из аэропорта, как в нос врезался влажный европейский воздух. Родители издали возглас одобрения, но что Гошка, что сама Ясения не испытывали особой радости. Сердце сжималось от одной мысли, что несколько дней ей придется провести в компании этого несносного придурка, вдали от Елисея. Машина подъехала к стоявшей компании, и все забрались в просторный минивэн.
По дороге к машине, Стас нагнал девушку. Его серьезный зеленый взгляд полоснул по раздраженной особе.
– Ты боишься летать? – Спросил он. Ясения даже не подняла на него глаза.
– Нет, не боюсь.
– Тогда что это за представление было в самолете? – Допытывался он, запрыгивая в авто следом за Сенькой.
– Спроси себя самого, – искоза взглянув на Стаса, буркнула Сенечка.
– Так и скажи, что ты просто хотела привлечь мое внимание, – Стас наклонился к Сенечке, но ему помещал вошешдий брат. Он отрезал их близость, бросая недоверчивый взгляд на попутчика.
– Станислав, – зашипела на парня Марина. Стас закатил глаза, вернулся на свое место и елейной ухмылкой на губах наблюдал за белоснежными просторами из окна.
Куда не посмотри, – сплошной снежный покров. Хвойные леса, укрытые белоснежным одеялом казались сказочными. Казалось, что если ненадолго остановиться в этой чаще, то туристам обязательно навстречу выйдет заблудившейся старец в потертом плаще с корявой палкой вместо трости или фейри. Ясения любила книги о таких сказочных существах, от этого её фантазия взыграла новыми красками. Гоша, заметив, восторженный взгляд сестры, пихнул её локтем в ребра и подмигнул.
– Кажется, ты наколдовала зайчика. – Усмехнулся он и кивнул в сторону леса. Оттуда показался косоглазый в белой шубке заяц.
– А может, это не заяц? Может, это фейец, хозяин этого леса встречает гостей?
– Кажется, у тебя фентези головного мозга, – цыкнул языком брат.
– Так ты у нас поклонница фентези? – Включился в разговор Стас, и Ясения скривилась. Весь интерес к осмотру местности исчез.
– Ой, у Сенечки битком забиты полки в этих её книжках! – Сдала дочь с потрохами Роза. Ясени бросила рассерженный взгляд на мать, а та лишь удивлённо уставилась на неё. – Я однажды захотела почитать её книжку, – продолжила она, словно мы были в кругу семьи, – и там такое прочитала!
– Значит, любовное фентези? Да? – Хитро улыбаясь, прошептал девушке Стас. В ответ она лишь фыркнула и отвернулась. Воспоминания о поцелуе Стаса были свежими. Щеки сталм пунцовыми. Гоша смерил Милославского презрительным взглядом, укладывая свою голову на плечо сестры.
Оставшуюся часть дороги девушка не проронила ни звука. Они заехали в небольшой отель на территории базы. Родителям и Стасу выделили по комнате, а Сенечке с Гошей досталась одна на твоих. Поначалу девушка расстроилась, но стоило ей войти в эту комнату, гнев утих. Просторная комната с двумя кроватями имела в преимуществе выход на балкон, с которого открывался вид на бескрайние снежные просторы. Гошка плюхнулся на кровать у окна, снял свои большие наушники и присвистнул.
– Помниться мне, в том году мы ютились в небольших комнатках.
– Тебя просто отправили на чердак, а ты так и не понял. Дурень.
– Смею заметить, что у тебя была такая же маленькая комнатка, как и у меня.
Ясения бросила в брата подушкой и вышла в балкон, вдыхая морозный воздух Альп. Она достала телефон и сделала фотографию на фоне гор. Ей до зуда в пальцах захотелось поделиться такой красотой с Елисеем.
– Гош! – Позвала брата Ясения, но тот не откликнулся. – Гоша! – Не услышав ответа, она зашла внутрь комнаты и вспыхнула, как спичка, увидев развалившегося на своей кровати Стаса. Брата не было, но она услышала плеск воды в ванной комнате. – Какого черта ты тут делаешь?
– Пришел посмотреть на вашу комнату. – Пожал плечами парень, заложив руки за голову. – У вас, кстати, просторнее.
– Слезь с моей кровати! – Гнев бушевал внутри девушки. Но наглец и не думал уходить, – он только что-то довольно пробормотал о кровати девушки и нагло наблюдал за ней.
– Ты вполне можешь устроиться рядом, – он похлопал по свободному крошечному месту около себя и снова подмигнул девушке. В ответ на это, она схватила подушку с кровати брата и стала бить ей лежачего. Стас хохотал, пытаясь увернуться. Где-то на балконе зазвонил телефон.
– Я тебе сказала: проваливай!
Все ещё хохоча, поднялся Стас с кровати и побрел к двери. Ясения же не стала дожидаться, когда он выйдет, – она успела поднять трубку и услышала знакомый голос на той стороне разговора.
– Хотела, чтобы ты тоже насладился этой красотой, – немного запыхаясь, тараторила Ясения.
– Я даже не знал, куда смотреть, – хмыкнул Елисей, – на тебя или горы. Впрочем, кого я обманываю, я и не заметил за твоей спиной горы.
– Льстец, – улыбка тронула чувственные губы девушки.
– Ты бежала?
– Телефон был на балконе, а я в комнату зашла. – Ясения утаила о том, что минутой ранее, она пыталась задушить подушкой этого противного Стаса.
– Такое ощущение, будто бы ты пробежала кросс. Вам удалось уговорить родителей погулять по Парижу?
– Не думаю, что они будут против. – Тяжелый вздох камнем упал на сердце Ясении. Она смотрела на пейзаж, словно пыталась запомнить каждую вершинку, каждую шероховатость. – Я соскучилась.
– Тогда посмотри вниз.
Она нахмурилась, но все же облокотилась корпусом на кованные перила, обнаружив на заднем дворе скучавшую фигуру парня. Она зажала рот рукой, пытаясь заглушить свой крик удивления. Внизу, утопая по колено в снегу, махал рукой, облаченной в теплую варежку, Елисей. Даже с высоты третьего этажа и расстояния в пятьсот метров, она видела горящие глаза парня. Его дыхание создавало густой пар, который поднимался вверх.
– Это шутка?
– Попроси брата тебя ущипнуть. – Хохотнул мистер всезнайка, замечая Гошу за спиной. Он помахал ему тоже.
– Ты его тоже видишь? – Шепнула Сенечка, а когда брат кивнул, она обернулась все с теми же ошарашенными глазами. – Как ты тут оказался?
– Ты не поверишь, но мы с Лизкой наплакали эту поездку. Мадам Изи не выдержала нашей лести в свой адрес, а также громкого хохота дяди Роберта. И вот: мы с сестрой, родители, вечно молодая мадам Изи и дядя Роберт расположились в нескольких домах отсюда.
– Вы не в отеле?
– У дяди друг живет здесь. Так что, нам даже не пришлось платить.
– Интересно, – пробормотала Ясения.
– Так ты и дальше будешь стоять на холоде в свитере или оденешься и спустишься ко мне?
Девушка резко развернулась к брату, юркнула в теплую комнату и стала натягивать на себя ватные штаны. Брат махнул ожидавшему её кавалеру и побрел в след за сестрой, наблюдая за её спешкой. У неё будто бы крылья появились за спиной, ей хотелось летать, парить над землей, возвышаясь над заснеженными горами, наравне с птицами.
Гоша улыбнулся, хоть его сердце до сих пор чувствовало тревогу. Он развалился на своей кровати, а глаза его по-прежнему наблюдали за трепыханиями сестры, которая влезла в штаны, но никак не могла влезть в куртку.
– Может поможешь, бесчувственный человечишка?
– Ты, как обычно, засунула шапку в рукав.
Прищурившись, Ясения просунула руку в рукав и почувствовала щекотавший её пальцы мех. Он вытащила шапку и с легкостью нацепила балоневую куртку.
– Ты с детства так делаешь, – он постучал указательным пальцем по виску, – и всегда теряешь шапки.
– Спасибо за замечание, наблюдательный ты мой.
– Ты уже успела в кровати поваляться? – Заметив смятое покрывало, Гоша поинтересовался.
– Не я. Наш сосед-неандерталец развалился на ней, пока ты в душе был.
– Какого черта он вообще зашел сюда? – Поведение Стаса сильно раздражало не только Ясению, но и её младшего брата. Гошка нахмурил свои светлые брови, глаза серо-голубые превратились в ледышки.
– Мы забыли захлопнуть дверь, к тому же, он неандерталец, я же тебе сказала.
– Мне поговорить с ним?
Ясения улыбнулась, подошла к своему брату, который казался ей уже таким взрослым. Он был высоким, крепким парнем. С силой прекрасно сосчитался острый ум и сила воли. Она была уверена, – её братишка достигнет неимоверных высот и никогда не даст в обиду свою сестру. Сенечка прикоснулась ладонью его плеча и чмокнула в щеку.
– Спасибо, но я справлюсь с ним сама. Ты же знаешь, у меня характер в папу.
– Что удивительно, – хмыкнул брат, обнимая хрупкое тельце сестры. – Беги уже, на ужине тебя прикрою. Только не попадись, пожалуйста, родителям.
– Есть, босс! – Она приложила ладонь к виску и широко улыбнулась.
– К пустой голове руку не прикладывают, – рассмеялся брат.
Живот сводило от волнения. Сколько бы не прошло времени, сердце девушки все так громыхало в груди, стоило ей только подумать об Елисее. Она на цыпочках выскользнула из номера и побрела к лестнице, когда её грубо схватили за локоть и толкнули внутрь неизвестного номера. Заметив перед собой Стаса, Ясения дернула рукой, высвобождаясь.
– Ты что творишь, придурок? – Крикнула она, но Стас прикрыл её рот ладонью.
– Помолчи, иначе ты не сможешь увидеться со своим Смирновым. – Стас открыл дверь и выглянул. По коридору мимо двери Стаса прошла компания, состоящая из их родителей. Они остановились возле номера Ясении и Гоши и постучали. Показалась голова брата.
– Сынок, мы в ресторан. Вы с нами?
– Не-а, – зевая ответил брат. – Сенька дрыхнет без задних ног, я тоже поваляюсь.
– Вы на отдых спать приехали что ли? – Бас отца громом отозвался в голове девушки. – Поднимай эту лежебоку и пойдемте с нами.
– Отстань от детей, – Роза взяла под руку отца, и компания скрылась за поворотом коридора. Только когда голоса стихли, Стас отворил дверь своего номера и, буквально, вытолкнул девушку за порог.
– Иди.
Она растерянно моргала длинными ресницами, смотря на все такого же нахального парня. Ей хотелось поблагодарить его, но слова застряли в горле.
– Смирнов сейчас все яйца себе отморозит, – буркнул Стас, захлопывая дверь своей комнаты.
Ясения покачала головой.
– Вот же ж гаденыш, – только и сказала она, поспешив выйти из отеля.
Милославский удивлялся своим чувствам. Там, где томились лишь сухие ветки деревьев почему-то стали появляться почки. Его грудь горела, словно кто-то приложил утюг. Ему не нравилось, что девушка счастливая бежала навстречу этому парню, но понимал, – он ничего не мог сделать. Да и зачем? Он прекрасно помнил наказ отца, чтобы Стас стал другом для неё. Впрочем, Сенечка приглянулась ему ещё в тот день, когда они столкнулись в длинном коридоре университета. Он хотел девушку. Хотел так сильно, что только приводном взгляде на неё вены вздувались, а кровь закипала в теле. Он ещё помнил тот поцелуй, который вывел его из равновесия.
– Стерва, – прошептал Стас, направляясь к мини бару. Он налил себе немного бренди, сделал глоток и усмехнулся. – Чувак, ты поплыл.
Стас завидовал Елисею, ревновал Ясению и чувствовал, что проиграл. Проиграл во всем. От этого он люто возненавидел ни в чем неповинного Смирнова.
На улице падал крупными хлопьями снег. Елисей стоял поодаль от парковочной зоны, прячась между толстых стволов деревьев. Его руки были в карманах, затылок касался шершавой коры дерева. Услышав приближающиеся шаги, он встретился взглядом с Ясенией и широко улыбнулся. Бабочки в его животе сделали кульбит и рассыпались.
– Мой Печориг снова со мной, – произнесла девушка, падая в его объятия. – До сих пор не верю, что ты настоящий.
– Сейчас поверишь.
Теплые губы коснулись щеки девушки, ведя дорожку к её губам. Он поцеловал мадам белоручку с нежностью. Ему нравилось целовать её. Уста казались слаще июльской черешни, слаще новогодних мандаринов и желаннее любого подарка. Девушка обвила руками его шею, притягивая ближе. Ей хотелось страсти от огня, который ворвался в её тело, стоило только их взглядам встретится. Она вспыхивала, словно спичка, а горела, как самый опасный пожар.
– Тише, девочка, – хрипло рассмеялся Елисей. – Задушишь же.
Она ослабила хватку, но оставила свои ладони на его плечах. Елисей смахивал снежинки с лица Ясении, а та, в свою очередь, в блаженстве прикрыла глаза.
– По правде говоря, родители не разрешили нам с Лизой поехать во Францию, – признался Елисей, целуя её тонкие пальчики. – И тогда мне пришлой пойти ва-банк.
– Ты сбежал? – Ахнула девушка, на что парень улыбнулся.
– Конечно же нет. Мне пришлось выложить отцу о наших отношениях, и я чуть ли не плакал, умоляя отвезти нас.
– Так ты, оказывается, маленький капризный мальчишка, – Ясения пожурила возлюбленного, ущипнув за щеку.
– Да, только меня после этих выходных ждёт долгая отработка в доме престарелых.
– В таком случае, – улыбка Сенечки ослепила парня. – Я готова помочь тебе.
– Моя благородная мадам белоручка.
Они неспешно прогуливались по хвойному лесу. Сомкнутые ладони теплились в широком кармане куртки Елисея. Проходя мимо длинной ветки, согнувшейся под тяжестью снега, парень пропустил вперед Ясению, а потом задел эту ветку и весь белоснежный покров усыпал девушку. Та вскрикнула, а он рассмеялся.
– Тебе смешно? – Сенечка бросила свирепый взгляд на собеседника. Потом она согнулась, слепила большой снежный комок и бросила им в Елисея. Тот, хохоча, увернулся. – На, получай!
– Промашка, милая! – Его руки тоже вовсю лепили снаряды. Следующий ком прилетел парню прямо в голову, и он, словно, собака замотал головой, стряхивая хлопья.
– В яблочко! – Хмыкнула и остановилась, заметив, куда смотрит Елисей. – Ого!
Перед ребятами открылся обрыв, с которого открывался обзор на горы и леса. Она села на этот край, свесив ноги, не беспокоясь застудиться. Рука парня легла на плечо девушки, крепче прижимая к себе, а Сенечка же охотно прижалась к своему предмету воздыхания.
– Если мы на краю света, тогда я выполнила свое обещание, – усмехнулась она, ловя на себе удивленный взгляд Смирнова. – Я к нему поднимусь в небо, я за ним упаду в пропасть…
– Ты за мной хоть на край света? – Спросил Елисей.
– Я за тобой даже на тот свет, мистер всезнайка. Даже на тот свет.
– Даже так… – прошептал он, возвращая свой взор на бескрайние зимние просторы. Его лицо почему-то погрустнело.
– Что-то не так?
Молодой человек поднял её голову за подбородок и коснулся своими губами её губ.
– Знала бы, Ясения Лукоянова, как важны для меня твои слова.
– А ты расскажи, – улыбка тронула её губы, заражая и парня. – Расскажи меня о своих тревогах.
Елисей отвел взгляд. Он молчал, и понурая Ясения думала, что он уже не заговорит. Ветер морозил её нежную кожу, от чего она сильнее спряталась в свой шарф. Она уже открыла рот, чтобы перевести тему, как слова сплошным потом полились из уст Смирнова. Он рассказывал историю Сенечке, но, казалось, что находился далеко от Альп и самой девушки.
– Мне было пятнадцать. Мы гуляли с друзьями, как вся ребятня. Ну, знаешь, устраивали поединки палками, дурачились, мерились силой. В этом не было ничего плохого. Я даже сам не могу уже вспомнить, что стало отправной точкой. Все наши драки всегда были частью игры. – Он стал щелкать костяшками пальцев, нервничая. Ясения протянула руку, кладя свою ладонь на его сложенные в замок ладони. – Мы закончили школу. На выпуском пошли гулять с парнями на набережную. Кто-то из них протащил бутылку водки, и они стали распивать её. Я тоже присоединился к ним. Леха тогда что-то сказал мне, прикалываясь, а меня задело это. Он тогда задел мою мать, я вспылил. Схватил его за грудки и повалил на землю. Дальше все, как в тумане. Очнулся я только с кровавыми руками и содранными коленками. Около меня уже стояли полиция и родители. Оказалось, что я разбил Лехе лицо. Его родители грозились, что посадят меня. Я испугался, испугались мои родители. Они войлоком потащили меня домой, наспех собрали вещи и увезли к бабушке.
– Ты избежал наказания?
– Пока меня не было, родители выплатили круглую сумму родителям Лехи. А моё наказание преследовало меня около года. Бабушка отвезла меня в глушь, где был только один дом. Я провел в гордом одиночестве столько времени, что и не сосчитать. Я даже начал привыкать быть в одиночестве.
Ясения слушала рассказ и не шевелилась. Дыхание Елисея стало порывистым, словно это была такая жгучая боль, что ему не хватало воздуха. Она повернула его голову в свою сторону, встречаясь с диким отрешенным взглядом парня. Смирнов страдал неконтролируемой агрессией. Он поделился с ней этой болью, и Сенечка оценила это. Она сдала руку в кулак и приложила к сердце, словно ловя его тайну и пряча в душе.
– То, что произошло с тобой, – ужасно. И я рада, что ты смог с этим справится.
– Я не справился. – Признался Елисей. – Я не смог справится, потому что до сих пор чувствую прилив гнева от безобидных шуток и поступков. Я до сих пор злюсь, но превращаю теперь в сарказм.
– Это и значит, что ты держишь свою агрессию в узде. – Её ладонь нежно гладила небритую щеку парня, чувствуя, как её разрывает изнутри от любви к нему. – Ты – сильный, умный. Ты все сможешь.
– Я люблю тебя. – Сказал Елисей, заставляя Ясению вздрогнуть. Она слышала от него эти слова по телефону, но в такой интимный момент, его брошенная фраза вызывала сильный трепет. Она опустила ладонь, перевела взгляд на горы, чувствуя, как стало саднить горло.
– Елисей, – теперь настала очередь заламывать руки Ясении. Ее лицо было бесстрастным, только голубые глаза сливались с закатом Альп. – Ты даришь мне свободу. Не знаю, как выразить правильно свои чувства.
– Ты можешь их сложить в три простых слова. -Парень поднялся, помогая встать Ясении. Она вложила свою ладонь в его и тут же очутилась на ногах.
– Я знаю. Просто…
– Сенечка, – Парень поправил шапку на голове девушки, целуя её в лоб. – Ты обещала мне написать письмо. Помнишь?
– Конечно.
– Добавь туда ещё одно важное предложение, и повтор его столько, сколько считаешь нужным.
– Отец не прав, – утыкаясь в грудь Елисея, пробормотала девушка. – Мы не из разных миров. Мы – единственная правильная вещь, которая происходила со мной.
– Мне так нравится слушать из твоих уст «мы». – Его широкая ласковая улыбка успокоила Сенечку.
Он гладил свою возлюбленную по волосам, слыша в голове голос Сергея Лукоянова и его грозное предостережение: «Вы настолько разные, что встретившись на улице, прошли бы мимо друг друга. Сейчас вы молоды, импульсивны и не осознаете этого. Но поверь мне, мальчик, пройдёт несколько лет, и ты поймёшь эту мудрость. Ясения – ласточка, ты – ворон. А утонченные белые птицы никогда не будут с чёрными приземленными птицами». Её отец был прав, – чернота вокруг Елисея была ему другом. Он много скрывал от родителей, сестры и Сенечки. Они были разными поля ягодами, но его тяга к этой хрупкой ласточке была такой сильной, что никакие ястребы не разрушат их любовь.

Глава 10
За каждой трудностью всегда наступает облегчение.
Всю ночь Ясения не могла сомкнуть глаз. Она слышала, как сопел её брат, который выглядел совсем маленьким с закрытыми глазами, лицом, полным спокойствия и безмятежности. Его ладошки были сложены вместе, а на них навалилась тяжелая голова. Она даже завидовала ему, ведь девушке уже не видать спокойствия.
В её голове продолжала крутиться мысль о прошлом Елисея. Он поделился темной стороной своей жизни, и теперь ей нужно было переварить это. Она видела его вспышки, и они пугали девушку. Готова ли она быть рядом с тем, кто не всегда мог совладать со своими эмоциями?
Находиться в душной комнате было невозможно. Она оделась, взяла с собой банковскую карту и спустилась на первый этаж отеля, где располагался небольшой бар. Там за барной стойкой в одиночестве выпивал Стас.
Парень тоже не мог сомкнуть глаз. Стоило ему только погрузится в темноту, как в голове всплывал образ Ясении. Это злило его, но в тоже время он всячески пытался ухватится за каждую деталь его сна. Она. Везде она. Наваждение какое-то. Окончательно смирившись с отсутствием нормального сна, Милославский спустился в бар, чтобы напиться. Ему хотелось уснуть без единой мысли об этой девушке.
Помимо этого, к нему после ужина нагрянул Олег. Он был как всегда злым. Мужчине хотелось узнать, как обстоят дела сына. Он задавал неуместные вопросы и кривился, когда сын отвечал из-под палки. Цели Олега для Стаса были чуждыми, но он принимал их. Стас не любил разговоры с отцом, потому что как таковых разговоров у них не было. Крики, оскорления и драки. Может, от этого Милославский играл роль мерзавца вне стен своего дома. Правда, у него это отлично получалось. Со всеми. Даже я Ясенией. Но только после разговоров с ней, на душе становилось так мерзко от себя самого, что заглушить это могла лишь бутылка.
– Не спиться? – Спросил он, увидев подошедшую девушку.
– Смотрю, тебе тоже. – Она села на соседний стул. Её глаза не смотрели на собеседника, а голова была забита словами отца и рассказом Елисея.
– Ненавижу поездки с родителями, – зачем-то произнёс Милославский. Его рука сжимала граненый стакан с бронзовой жидкостью.
– Не нравится, что внимание мамочки и папочки смещается с любимого сыночка? – Съязвила она.
– Скорее наоборот. – Хмыкнул Стас, не обращая внимания на издевку девушки. Он устало потирал виски, и Ясения заметила красный след на запястье парня. Она нахмурилась, но не стала спрашивать об отметине парня. – В Лондоне я был куда счастливей, нежели здесь.
– Почему ты не остался там?
Стас повернулся лицом к Ясении. Его зеленые глаза обожгли девушку, но она стойко выдержала его взгляд. Парень отпил ещё немного напитка и улыбнулся.
– Потому что отцу нужен приемник. – Я хмыкнула. Его долгий взгляд вызывал неприятный зуд на коже Сенечки. – Знаешь, Ясения, тебе повезло куда больше.
– Это ещё почему?
– Потому что ты можешь перебросить всю ответственность со своих плеч на плечи младшего брата.
– Никогда бы не подумала, что ты не жаждешь продолжать дело своего отца.
– Рестораны – это здорово, но мне больше нравится заниматься информационными технологиями. К тому же, я не говорил, что не хочу управлять делом отца.
– Тогда в чем дело?
– А ты в курсе, что наши отцы заключили договор?
– О слиянии? – нахмурилась Ясения, осознавая, что Стас говорил совсем не о делах. – Конечно.
– Да, – горький смешок разразил его грудь, – о слиянии. – Он снова одарил девушку долгим взглядом, а после слез с барного стула, бросил бармену пару сотен баксов. – Ложишь спать, принцесса. Завтра не сможешь встать на лыжи.
– Я не нуждаюсь в твоих советах. – пренебрежительно сказала она, отворачиваясь от неприятного собеседника и отпила немного лимонада.
– Конечно.
Стас исчез. Ясения в гордом одиночестве сидела за барной стойкой. Она попросила у бармена листок бумаги и ручку. После разговора на краю обрыва у неё возникло желание написать письмо, о котором просил её Елисей. Она уже знала все ответы на вопросы, возникающие в её голове.
«Здравствуй, похититель моих спокойных снов.
Пишу тебе, сидя за барной стойкой, попивая дюшес в два часа ночи. Так забавно, в моей жизни никогда не было таких душевных терзаний, и я впервые ощущаю это волнение перед встречей с кем-то.
Сегодня ты поделился со мной одной важной темной стороной своей жизни. Что ж, теперь я у тебя в долгу и даже не знаю, чем его восполнить. Обещаю, что твой секрет умрет вместе со мной.
Если ты думаешь, что это напугало меня, то ты прав. Я не буду лгать тебе, говоря, что твоя агрессия не спровоцировала марш мурашек по телу. Но знаешь что? Я не из тех, кто сдается и переключает коробку передачи с драйва на нейтралку. Ты сделал огромный шаг к своему исцелению, рассказав об этом мне. Впредь я хочу держать тебя за руку на всех будущих этапах твоей жизни.
Я не стану переписывать сюда все свои сны, – я тебе вложу другие письма. В этом письме я хочу рассказать тебе о своих чувствах. Ты, Елисей Смирнов, – моя первая любовь. Я люблю тебя. Сегодня я не решилась сказать тебе этого вслух, даже не знаю почему. Когда гаснут свечи, я вижу огонек. Ты – мой вечный огонь, а я – глупый мотылек, которому так хочется согреться.
Пообещай мне, что мы не расстанется. Пообещай, что никакие серые тучи не заставят нас отлепиться друг от друга. Ни родители, Никозии других людей. Просто обещай мне, что нас ждёт прекрасное будущее. Есть только мы. Мне больше никого не надо.
Я мечтала бы жить в таком прекрасном доме, в какой живешь ты. Слышать смех и топот маленьких ножек. Может, это и глупость, но я так отчаянно влюбилась в тебя, что не хочу и не могу ни о ком другом думать.
Ты просил написать заветные слова столько раз, насколько я люблю тебя. В мире ещё ни один мудрец не придумал такой цифры, в которой можно было сосчитать мои чувства. Я бесконечно люблю тебя.
Твоя мадам белоручка».
Ясения улыбнулась заинтересованному бармену, отдала ему ручку и свернула листочек пополам. Он казался таким тяжелым, зато сердце девушки испытывало легкость. Она знала, что жизнь к ней благосклонна, и что она не сможет разлучить двух возлюбленных.
Стас сидел в своем номере. Ему так хотелось поговорить с Ясенией по душам в этом треклятом баре, но девушка, как он и ожидал, не расценила его порывов. Ему достался номер с камином, из которого сейчас трещали обгоревшие поленья. Он крутил в руках бокал с виски и разглядывал свое красное запястье, – свидетельство отцовского авторитета. Авторитарный Олег никогда не был для сына любящим отцом. Мать ему во всем потакала. Только деньги радовали парня с ранних лет. У него было всё: дорогие игрушки, путешествия, машины, девушки, которым важно было лишь заглянуть на счет это банковской карты, но никогда не было любящих родителей. Наверное, поэтому он старался всегда учится на отлично, получать призовые места на соревнованиях. Он хотел высказаться перед родителями, но те никогда этого не ценили. Стас завидовал Ясении. Её родители любили. Её любили все, даже этот проклятый Елисей. Да и сам Милославский терял голову рядом с ней.
В ней не было ничего особенного, - пытался заверить себя парень, но почему-то раз за разом бросал свой взгляд в её сторону, прислушивался к её голосу и очень много думал об этом особе.
В номер ввалился его отец, когда парень порывался налить себе ещё один бокал виски. Настроение было прошивок от недавней стычки с отцом, он даже ещё не успел остыть, как на пороге снова вырос Олег Милославский. Жестокий узурпатор, мужчина с каменным сердцем.
– Смотрю развлекаешься? – Выплюнул он, по-хозяйски вышагивая по паркету. – Мы сюда приехали для того, чтобы ты пил?
– А для чего ещё? – Изрядно подвыпивший парень оскалился, словно специально провоцируя отца.
– Для того что ты, бестолочь, наладил отношения с дочерью Лукоянова. Но, смотрю, тебе совсем не интересна эта тема.
– Ты только и делаешь, что говоришь мне про неё.
– Я думаю о твоем будущем! – Взревел он, опрокидывая декоративный столик. – Его дети отказываются вступать в права, у тебя был бы потрясающий шанс завладеть их бизнесом.
– С чего ты вообще решил, что они отдадут мне отели? – Закричал Стас.
Лицо отца исказилось в пренебрежительной гримасе. Казалось, что его сейчас вывернут прямо на ковер под ноги сыну от его ничтожности. Сжатые кулаки не предвещали ничего хорошего. Олег развернулся спиной к сыну, взял щипцы для колышек в руки и зацепил один из обугленных поленей. Широко распахнутые глаза Стаса смотрели на отца с ужасом. Неужели он сейчас попытается сжечь собственного сына? Милославский старший, все с той же озлобленностью, надвигался на сына.
– Пап, – пятясь назад шептал Стас. – Пап, не надо! Пап!
Но Олег не слышал его. Он замахнулся этим поленом и ударил парня, прожигая его футболку, а с ней и кожу Стаса. Парень взвыл, успел на пьяную точку, продолжая пятиться назад, пока не уперся в кровать. Олег замахнулся ещё раз, но дверь номера распахнулась и влетела растрепанная мать.
– Олег! Олег, хватит!
Отец отступил. Он развернулся лицом к жене и наотмашь ударил её по щеке. Это было напоминанием, что никому нельзя прерывать его «разговор» с сыном. Правда, экзекуций больше не было. Бросил на пол щипцы и полено, отец ушел из номера, оставляя испуганного сына одного.
Стоило только двери захлопнуться, Стас свернулся колачиком, словно маленький мальчик и заплакал.
На следующее утро, компанию ждали лыжи, сноуборды, горы и ушибленные тела. Родители тут же, стоило их ногам ступить на корт, нашли укромный столик и достали напитки. Дети же хватали сноуборды. Ребята сидели на лавочке, натягивая специальные ботинки, когда Ясении позвонила Лиза.
– Привет, подруга! – Бодрый голос Смирновой раздался в трубке. – Тебя там ещё не успела утомить компания этого сноба?
Стас сидел по правую руку от девушки, и слышал их разговор. Он удивлённо поднял брови, показывая на себя пальцем. Ясения одарила его неприличным жестом.
– И тебе привет, Лизок. Мы собрались кататься. Я пытаюсь натянуть эти неудобные ботинки, – пыхтя ответила Сенечка. – А вы чем заняты?
– Родители спорят, куда им хочется сходить больше: на спорткорт или в баню, – смеялась подруга. – Елисей читает мадам Изи стихи, а дядя Роберт колет дрова. В общем, обычный день сумасшедшей семьи.
– Читает стихи? – Удивление заставила лукаво улыбнуться девушку. Гоша нахмурился, поворачиваясь к сестре. Стас замер.
– Ага. Мадам Изи очень любит Рождественского и Асадова. Вот он сейчас на строчке: «Пить кофе по утрам и спорить». Сейчас бы я сама бахнула кофе, иначе усну от его без эмоционального чтения. – На заднем фоне возмущённо завопил Елисей, и это заставило громко рассмеяться Сенечку.
– Надеюсь, он доживет до нашей встречи, – усмешка не сходила с губ девушки.
– Ещё как доживет! Люблю!
Девушки попрощались, отключили вызов, и Сенечка продолжила свои попытки зашнуровать ботинки. Гоша вскочил с лавки и согнулся над девушкой, когда его позвала к себе мать.
– Иди, я помогу.
– Я и сама справлюсь, – фыркнула Ясения.
– Ну-ну, – ухмыльнулся Стас, все-таки ставая на одно колено перед девушкой. Он ловко завязывал штурму на ботинках, временами поднимая взгляд на Сенечку. Лукоянова наблюдала за Стасом и чувствовала подозрение. Она не понимала, почему он вдруг стал таким открытым и обходительным. Встретившись с ним взглядом, она цокнула языком и подняла глаза на младшего брата, который что-то объяснял матери, тыкая пальцами в телефон.
– Все, готово.
Стас поднялся на ноги, отвернулся от девушки и побрел к своей доске. Ясения поднялась в след за ним, попыталась сделать шаг и упала. На её вскрик подскочил Гошка, родители лишь озабоченные вытянули шеи. Девушка перевела взгляд на ноги, заметив, как завязал шнурки Стас, а после перевела свой злой взгляд на него.
– Чертов придурок! – Рявкнула она, а в ответ услышала лишь громкий смех. – Гош, помоги, пожалуйста.
Уже стоя на дорожке, Ясения продолжала таить обиду на парня. Она приблизилась к нему, но Милославский даже не заметил её присутствия. Он смотрел на крутую гору и не решался скатиться с неё. Похоже, что Стас не был асом в горнолыжном спорте. Сенечка хищно улыбнулась, подойдя запредельно близко, ощущая его аромат парфюма. Он пах хвойным лесом и табаком.
– Так, – пыхтел парень, потирая ладони. – На счет три. – Он издал тяжелый вздох. – Раз…
– Три! – Крикнула Сенечка и со всей дури толкнула его с горы. Стас кричал, размахивая руками, в итоге найдя пристанище около небольшого дерева в сугробе.
Позади девушки раздался громкий смех. Она обернулась и увидела смеющегося брата, который аплодировал Ясении. Сергей и Роза Лукояновы неодобрительно качали головой, когда отец Стаса показывал девушки большой палец. Кажется, его родители не сильно беспокоились за его состояние.
Она скатилась с горы, умело лавируя по дорожке, огибая препятствия и держа равновесие. Остановившись около высохшего до нитки парня, она усмехнулась и щелкнула его по носу. Тот поднял свой злой взгляд на её, прищурив один глаз.
– Один – один, Стас.
– Вот же зараза! – Стас бросил в неё снегом. От резкого движения рана на солнечном сплетении парня заболела. Он скрючился, пытаясь подняться, но удавалось у него это слабо.
– Что с тобой?
– Ничего.
– Да ты бледный весь.
– Отстань ты! – Его слова противились его действиям. Стас схватил девушку за руку, пытаясь подняться.
– Подожди, я сниму сноуборд с тебя.
Расправившись с доской парня и своей, она протянула ему руку. Тот ухватился за неё, пытаясь удержаться на ногах. Получалось слабо, от чего он навалился на хрупкую девушку.
– Ты точно не ударился? – Спросила Ясения, едва волоча бедного парня.
– А ты беспокоишься обо мне?
– Ещё чего! Просто тащить твою стокилаграммовую тушу на себе, ой как, неудобно.
– Вот ты же терпеть меня не можешь, а помогаешь. Почему?
– Потому что ты в этом нуждаешься.
Стас рассмеялся, но тут же ощутил боль. Он снова скривился.
– Я же забыл… Ты у нас Мать Тереза.
– Ты нарочно добиваешься, чтобы я рассердилась и сбросила тебя со своих плеч? – Возмутилась девушка. На подмогу сестре уже подоспел Гошка. Он взял Стаса под другую руку, и ноша стала чуть легче.
– Что произошло? – Спросил брат.
– Неудачно приземлился, – соврал Стас. – Отведите меня на лавку, пожалуйста.
Ребята проводили Милославского до ближайшей лавочки, а сами вернулись к горе. Они катались наперегонки, смеялись, толкались и чувствовали себя счастливыми. Пару раз Стасу удавалось встретится с счастливыми глазами Сенечки, и его сердце сжималось. То ли от зависти, то ли от наслаждения за наблюдением любящих брата и сестры.
Рядом с Милославским сел отец ребят. Он протянул ему горячий чай и кивнул в сторону детей.
– Эти негодники каждый год сюда приезжают. Не удивляйся тому, что они так хорошо катаются.
– Они не негодники, – только и ответил Стас, не отрываясь от хохочущей Сенечки. – Они вполне хорошие ребята.
– Ты прав, Стас. Мои дети – моё самое дорогое сокровище. Думаю, ты для отца тоже самый важный человек.
Стасу удалось выдавить из себя ленивую улыбку. Он посмотрел в добрые глаза отца семейства.
– А как иначе? Я их единственный сын.
– Не торопи события, – вдруг произнёс Сергей. – После тяжелых времен всегда наступает благодарность. Сенечка юная, влюбленная девушка. Пройдёт пару лет, и она забудет своего кавалера, а ты её утешишь.
– С чего вы решили, что меня это интересует? – Усмехнулся Милославский, снова поворачиваясь в сторону девушки. Ясения стояла посередине трапа и смотрела на отца. Она помахала папе, широко улыбнулась и вернулась к своему занятию.
– С того, что ты смотришь на неё, как кот смотрит на сметану. – Похлопал по плечу Лукоянов. – Когда я встретил Розу, ей было двадцать с небольшим. Она была такой красивой, такой очаровательной, но безутешной. – Сергей усмехнулся. – Впрочем, я к чему все это говорил… Первая любовь она всегда яркая, запоминающаяся, но короткая. А у Ясении такие чувства впервые, вот и делай вывод.
– Забавно. – Только и сказал Стас, потирая больное место. Его рука поднялась выше солнечного сплетения, останавливаясь в районе сердца. Сергей вернулся к остальным родителям. Он не знал, сколько так сидел, а когда обнаружил, что держаться за сердце, фыркнул и убрал руку. – Бред.
Ясения каталась на скейтборде больше часа. Запыхавшаяся, счастливая девушка ввалилась в шатер, где чавничали ее родители и с энтузиазмом, размахивая руками, рассказывала о своих победах. Сергей Геннадьевич над дочерью посмеивался, Марина смотрела на девушку с улыбкой на лице, и хохотала, когда ее брат вставлял свои едвкие комметарии. Стас наблюдал за Сенечкой с улыбкой. Она была такой живой, что заряжала энергией окружающих. Успокоившись, девушка плюхнулась на складной стул, вытягивая уставшие ноги. Она мечтала о горячем крепком чае, и как по волшебству, рядом с ней очутилась дымящаяся кружка. Она подняла свои голубые глаза, встречаясь с бледным лицом Стаса. Он хмурился, но зеленый лес не казался враждебным.
– Спасибо, – она робко взяла кружку. Напиток согревал изнутри тело, от чего на лице сапроизвольно появилась улыбка.
– Подумал, что ты замерзла. – Отмахнулся парень, усаживаясь обратно на стул. Олег одобрительно кивнул невзначай сыну.
– Что с тобой? – Смерив чрезмерно уставшего Стаса, спросила Ясения. Он выглядел бледным и больным. Парень сморщился, меняя позу.
– Беспокоишься? – Она закатила глаза.
– Просто не привыкла видеть тебя таким.
– Я просто устал, – безучастный голос Стаса давал понять Лукояновой, что он не склонен к болтовне.
Ясения замолкла, ни проронив больше ни слова. Она ругала себя за то, что проявила чрезмерную эмпатию к тому, кто этого заслуживал мало.

Глава 11

Ближе к вечеру уставшие, но довольные туристы завалились в местный ресторан. Родители уже были изрядно подвыпившие, от чего их щедрость казалась бескрайней. Сергей отдал почти все свои наличные деньги Гоше, который заприметил игровые автоматы на первом этаже отеля. Стас выглядел измотанным. Его бледное лицо временами покрывалось испариной, а открытая рана, нанесенная ему собственным отцом саднила и гноилась. Обычно парень сам справлялся с побоями, имея в своей комнате дежурную аптечку, но здесь, в Альпах, простая просьба медицинской помощи пошла бы привлечь ненужное внимание.
Ясения наблюдала за изможденным Стасом, понимая, что с ним твориться что-то неладное. Роза, когда все сидели за столом, спросила его родителей о состоянии сына, но те отмахнулись, сказав, что парень плохо переносит горнолыжный курорт. «Глупая отмазка», – подумала Сенечка. Она подошла к брату, который готов был разбить аппарат из-за своего проигрыша. Сестра легонько толкнула его в бок.
– Тебе не кажется, что этот нахал какой-то странный?
– А когда он был нормальным? – Даже не обернувшись к сестре, продолжая свою гонку, ответил брат.
– Ты не понял. Посмотри, – Она снова толкнула его. Гошка выругался и обернулся к столу, где ужинали родители и сидел, развалившись на стуле, Стас. Брат нахмурился.
– Может, траванулся? Или когда изображал страуса в снегу ушибся?
– Не знаю, – вздохнула она.
– Слушай, он уже не маленький мальчик. Если не просит помощи, значит, все нормально. Отключи свою Мать Терезу.
– Почему все меня так называют?
– Да потому что ты слишком сердобольная. Он, между прочим, только и ждёт момента, чтобы застать тебя одну.
– Замолчи! – Ясения что-то прорычала себе под нос, возвращаясь к своему едва остывшему ужину.
Она жевала свой мясной стейк, временами бросая короткие взгляды на сидящего напротив её Милославского. Он тяжело дышал. Указательным и средним пальцем он придерживал свою тяжелую голову, закрыв глаза. Родители наперебой щебетали о закусках, винах, новых блюдах в ресторанах Олега. Родители Стаса совсем не обращали на него внимания. Это заставило Ясению сжать вилку в своих руках. Она чуть наклонилась в сторону полу-спящего парня.
– Стас, – шепнула она. Тот открыл один глаз, находя взволнованное лицо Сенечки. – Как ты себя чувствуешь?
– Как будто одна противная девчонка пару часов назад спустила меня с горы, – он выдавил из себя язвительную улыбку.
– Ты весь бледный.
– Вот-вот, – подхватила мама, услышав слова дочери. – И я говорю, что он плохо выглядит.
– Все в порядке. Я просто не переношу лыжи, – поднимаясь, отозвался парень. Казалось, что ему было нелегко заставить себя оторвать тело от деревянного стула. – Если вы не против, пойду к себе.
– Я провожу тебя, – вскочила Сенечка, но Стас выставил руку, протестуя.
– Я в состоянии добраться сам. – Он поднял глаза на неё и улыбнулся. Прежняя нахальная улыбка вернулась на его лицо, от чего Сенечка опустилась обратно на стул, сверля взглядом парня. Он игриво подмигнул ей и вышел из зала.
Около номера Ясении и Гоши голова стала шуметь. Ноги переставали слушаться. Он облокотился на стену, пытаясь отдышаться. Как назло в этот момент открылась деревянная дверь цвета слоновой кости и из своего номера вышел Гоша. Когда он вообще ушел к себе, Милославский не знал.
Парень заметил привалившегося на стену едва дышащего Стаса. Его глаза закрывались, но он отчаянно пытался оставаться в сознании. Недолго думая, Гоша взял под руки тяжелого недруга и поволок к его номеру. Стас даже толком не мог передвигаться. Он, как тряпка, повис на мальчишке, сантиметром на десять ниже него. Упав на мягкие подушки, Милославский ощутил облегчение. Он слышал, что парнишка что-то бормотал себе под нос, но у него не было сил ответить.
– Права была Сенька, – копошась в ящиках, бормотал Гоша. – С тобой явно что-то не в порядке.
Не найдя никаких таблеток и антисептиков, брат Ясении согнулся перед лицом Стаса, пытаясь заставить его открыть глаза, – безрезультатно. Что делать он не знал. Единственным решением было позвать на помощь родителей Стаса. Это он и сделал, набрав номер сестры.
Ясения переписывалась с Елисеем, лукаво улыбаясь. Парень писал ей нежности, от чего щечки девушки налились, словно яблочки. Она набирала ему ответ, искоса поглядывая на взрослых, которые что-то напевали невпопад, когда раздался звонок от брата.
– Да?
– Ты можешь сказать Милославским, что их сын без сознания?
– В смысле без сознания? – Она ахнула, поднимая глаза на родителей. – Сейчас скажу. – Он сбросила вызов. – Олег, Марина, – позвала она Милославских и их размытые взгляды с трудом сфокусировались на девушке. – Стас без сознания.
– Он спит просто, – отмахнулся Олег. Марина замерла, смотря на Ясению. – Ничего страшного.
– Вы не понимаете. Он не спит, – он без сознания! Марина, прошу, пойдемте к нему. Он здесь сидел весь бледный.
– Милая, – Олег поднялся, поправил воротник своей кофты. Сделав шаг к девушке, он пошатнулся, и отец поспешил ему на помощь. – Мы знаем своего сына. С ним все в порядке. – Его взгляд сместился с Сенечки на свою жену. Что мысленно пытался передать ей муж, непонятно, но та кивнула и опустила взгляд.
– Да, Сенечка. Наш Стас часто пытается привлечь к себе внимание. С ним все в порядке.
– Дочка, сходи проверь его, – сказал отец. Он похлопал по плечу Олега, усаживая обратно. – Олег, держи. – Папа вручил ему, как трофей, рюмку.
Ясения поняла: никакой помощи ей не ждать. Их родители слишком пьяны и увлечены своими интересами, что им не до детей. Она схватила телефон, подошла к стойке администратора, попросив у неё аптечку.
– Простите, у вас здесь медпункт есть?
– В самом отеле нет, но на базе в ста метрах от нас есть. Если что-то нужно будет, позвоните на ресепшен, я вызову врача.
– Спасибо.
Сенечка, держа в руках чемоданчик с лекарствами для первой медицинской помощи, быстрым шагом шла на подмогу брату. Войдя в номер парня, она увидела растерянные глаза Гоши и неподвижного Стаса, с лица которого сходил цвет.
– Он весь мокрый. Я снял с него ботинки и кофту. – Брат начал заламывать руки, нервничая. – Тут такое дело… – Он поднял футболку Стаса, и Ясения увидела гниющую рану от ожога. Она выругалась. – Вот и я тоже самое сказал.
– Что произошло вообще?
– Понятия не имею. Но эта штука меня пугает.
– Ни тебя одного. – Вздохнула она, распаковывая аптечку. – Позвони на ресепшен, вызови врача.
Присев на край кровати, девушка ещё выше задрала его футболку. Живот парня напоминал недожаренный кусок мяса. Она сморщилась, шебурша в коробке в поисках спирта. Не найдя его, она прорычала, но заметила на тумбочке виски.
– Дай мне бутылку.
– Нашла время выпить, – буркнул брат, чем заслужил осуждающий взгляд.
Ясения вылила немного жидкости на сложенную в несколько частей бинт и промакнула рану. Парень дернулся и застонал. Сенечка, испугавшись, вздрогнула и отскочила от него. В сознание он так и не приходил. Обработав рану, она достала заживляющую мазь и почти весь тюбик потратила, чтобы нанести на живот.
– Мне нужна будет твоя помощь, – она повернулась к брату. – Сможешь приподнять его? Я замотаю бинтом живот.
Гошка тут же оказался рядом. Он скривился, поднимая отяжелевшее тело раненного. Руки Стаса безвольные, словно ниточки, висели.
– Ещё чуть-чуть, – заверила Ясения брата.
Разделившись с раной, она дала команду вернуть больного на место, а сама поднялась с кровати. В ванной лежали полотенца, намочив их, девушка положила Стасу на лоб.
– У него не жар ли?
– Всё возможно. – Вторым полотенцем она протирать его руки и место около раны. – Где же врач?
– Сказали, что скоро будет. Пойду встречу.
Гошка убежал, остался спящего Стаса и растерянную Ясению одних. Девушка обвела комнату взглядом, замечая в углу поломанный кофейный столик и камин. Немного поленей лежало около потухшего камина, а на его декоративном заборчике висели большие железные щипцы. Около кровати виднелось черное пятно, какое появляется от соприкосновения горящего предмета. Она снова взглянула на Стаса, переворачивая полотенце.
– Что же произошло?
Стас простонал, но глаза не открыл. Он попытался дернуться, но Сенечка вовремя подскочила и удержала его попытки. Ей было не по себе. Она не понимала щемящего чувства внутри себя, видя этого негодника в таком состоянии. Её жалость и желание помочь оказались выше своей неприязни к нему.
Вскоре на пороге появились Гоша и врач. Пожилой мужчина, увешанный разными аппаратами, вошел в номер и тут же наклонился к больному. Выслушав всю информацию от девушки, мужчина померил ему давление и нахмурился. Ясения не дышала, Гошка нервно кусал ногти. Пальцами прощупав пульс, врач повернулся к обеспокоенным родственникам и выдал заключение.
– Вы вовремя успели. Если бы не обработали рану, абсцесс начался бы раньше. Ему нужен отдых и наблюдение. Не спускайте сегодня с него глаз. Я поставлю капельницу, утром приду и сниму её.
– Спасибо. – Прошептала Сенечка.
Доктор, выполнив все необходимые действия, поделал хорошего вечера, будто бы издеваясь, и вышел из номера. Почувствовав жуткую усталость, Сенечка плеснула в пустой стакан виски. Она поморщилась, когда жидкость опалила горло. Она никогда не пила крепкие напитки, но сегодня ей этого жутко захотелось. Гоша прищурился, пытаясь отобрать стакан из рук сестры.
– Ты же не пьешь, – буркнул он.
– Я не усну после такого.
– Ничего страшного не произошло.
– Кажется, здесь была драка. – Девушка показала на сломанный столик и пятно около кровати. – Только почему мы ничего не слышали?
– Вообще-то я слышал голоса. Стас ругался с родителями прошлой ночью.
– Вот как. – Она вспомнила спокойствие Олега, когда Ясения говорила о состоянии его сына. – Тогда я не удивляюсь тому, как легко отреагировали его родители.
Вся ситуация ужасала девушку. Она откинулась на спинку кресла, вертя в руках неприятный напиток. Гоша сел на подлокотник, глядя голову сестры, словно она была домашней кошечкой.
– Что они за люди такие?
– Они просто не такие, как наши родители. Если бы ты или я поранились, наша мама вызвала бы три бригады скорой помощи.
– Это уж точно.
Зазвонил телефон, и на экране высветилась фотография Елисея. Гоша кивнул в сторону трезвона, но Ясения лишь отключила звук. Ей не хотелось разговаривать, но и тишина имела свойство воздействовать на глаза девушки. Веки стали слишком тяжелыми.
– Иди отдохни, – сказал брат. – Я посижу с ним.
– Если что, сразу позови меня, хорошо?
Они обнялись, и Сенечка побрела восвояси. Упав на мягкие перина, она закрыла глаза и тут же уснула. Сон был беспокойным, кто-то кричал, звал её, но ей было не по силам открыть глаза. Её волосы рассеивались на подушке, холодные пальцы касались её лица. Она улыбнулась.
– Спасибо тебе, – прошептал голос. Казалось, что он был далеко. Он был тихим, нежным и отчаянным.
В ответ была тишина.
Из-за самочувствия Стаса, Марина – его мать, попросила вернуться домой на несколько дней раньше. Ясения не знала, что двигало женщиной, помня, какие слова она говорила на кануне. Но вмешиваться не стала. Гоша проспал на кресле около Стаса всю ночь, поэтому наутро он выглядел не лучше, чем остальные.
Выйдя на балкон с дымящейся кружкой кофе, девушка набрала номер Елисея. Услышав знакомый родной голос на другом конце разговора она расслабилась. Зря она не ответила ему вчера, ведь его голос для Ясении был настоящей панацеей.
– Доброе утро.
– Доброе, – Елисей, очевидно, только проснулся. – Я тебе звонил вчера.
– Я уже спала, – соврала она. В последнее время ей часто приходилось лгать возлюбленному, и всегда причиной был Стас.
– Как протекает ваш отдых?
– По-началу неплохо, но потом у родителей сменились планы. Мы сегодня вечером вылетаем обратно.
– Вот как, – разочарование просочилось голосе парня. Ему отчаянно хотелось провести в Альпах с Ясенией.
– Да. Не знаю, может только Милославский уедут. Надеюсь на это. – Она выдохнула, вспоминая минувший вечер. Ей хотелось освободиться от их общества.
– Я буду на это надеяться. Если я сейчас скажу маме, что Роза уезжает раньше, она расстроится.
Дверь в номер открылась. На пороге стояла мама. Завидев её, Сенечка улыбнулась.
– Я перезвоню. Не расстраивайся раньше времени.
– С кем это ты говорила? – Спросила Роза.
– С Елисеем. Рассказала, что собираемся уехать пораньше. Екатерина Петровна в расстроенных чувствах.
– Они разве тоже здесь? – Брови женщины взлетели вверх. Ясения отругала себя за то, что не сказала маме об этом раньше.
– Да. Неподалеку.
– Так почему мы до сих пор не встретились?
– Потому что тебе было не до этого. – Сказанная фраза слетела с языка раньше, чем девушка смогла бы удержать её. От грубости дочери, женщина нахмурилась. – Прости.
– Я не стану тебя отчитывать. Я знаю, ты злишься на Олега и Марину из-за Стаса. Признаюсь, я тоже недовольна их безразличием.
– Как сказал мне Гошка, – девушка плюхнулась на кровать рядом с мамой, – они просто другие люди. Это мы с ним привыкли жить в гипер-опеке.
– Любой родитель опекает своих детей. – Роза заправила волосы за уши дочери. – Как насчет того, чтобы съездить сегодня в гости к Кате?
– Ты ещё спрашиваешь? – Широкая улыбка осветила номер. – Я только за! Но папа…
– Папа пусть отправляется вместе с Милославскими домой. Здесь у него вместо горнолыжного спорта один алкоспорт.
– Я заметила.
Роза и Екатерина созвонились и договорились о встрече. Ясения была так рада предшествующей встрече, что, бредя по коридору в сторону бара, она не заметила наблюдавшего за ней Стаса. Парень облокотился на закрытую часть двустворчатой двери, сунув руки в карманы.
Елисей, как только услышал от матери о гостях, тут же позвонил возлюбленной. Детская радость вменялась приятным волнением. Лиза тоже ходила радостная, ведь компания родителей, сварливой бабушки и не менее сварливого дяди вгоняло её в тоску.
Ясения смотрела в окно внутри пустого бара, лениво попивая кофе. Она любовалась снежным покровом, контрастом зеленых елок и удивлялась их красочности. Словно кто-то прибавил яркости. Когда послышался скрежет отодвинутого стула, девушка вздрогнула и обернулась.
Напротив неё сидел Стас. Он наблюдал за девушкой, за тем, как красивая широкая улыбка друг превратилась в тонкую линию. Что-то блеснуло в её глазах.
– Что ты тут делаешь?
Вопрос прозвучал грубо, но Милославский не обиделся. Он улыбнулся, все ещё чувствуя ноющую боль в животе.
– Пришел попрощаться. Гоша сказал, что ты пошла за добавкой кофеина.
– Да, хотелось наконец проснуться. – Она смерила его долгим взглядом, подмечая порозовевшие щеки. – Как ты себя чувствуешь?
– Как будто ко мне ночью приходил ангел, – Стас подмигнул Сенечке, на что она лицо цокнула языком. Улыбка невольно появилась на её лице.
– Пришел в себя. – Ответила она на свой же вопрос. Спрашивать о произошедшем и о том, откуда у него ожог Ясения не решалась.
– Что ж, хороших тебе выходных. – Поднимаясь со стула, произнёс Стас.
– Выздоравливай, – она наблюдала за отдаляющейся фигурой Милославского. Стас прихрамывал, временами кладя ладонь на саднящую рану. Ей было его жаль. Отвращения она больше не испытывала.
Стас развернулся на выходе в сторону наблюдавшей за ним девушки. Он подарил ей воздушный поцелуй и произнес цитату из ее любимой книги. Девушка окаменела, ее глаза безотрывно наблюдали за больным Милославским. Она не понимала, зачем и ради чего он сказал ей это. Но у Стаса не было каких-то причин. Просто он посмотрел на Сеньку, и слова вспыли в голове сами собой.
– «Кто сказал, что нет на свете настоящей чистой любви?» – Процитировал он, а Ясения с легкой растрянной улыбкой добавила.
– «Да отрежут лгуну его гнусный язык».

Глава 12
Дом, в котором гостила семья Смирновых, оказался просторных двухэтажным коттеджем. Он чем-то напоминал её дом в родном городе. Комнат было достаточно, чтобы разместились все члены семьи вместе с мадам Изи и дядей Робертом. Большие панорамные окна открывали вид на заснеженный лес, а на чердаке, очевидно, таилась светелка.
Екатерина Петровна ждала женскую половину семьи Лукояновых на крыльце дома, вдыхая морозный воздух. За её спиной из окна выглядывали любопытные головы её детей. Лиза скучала по подруге, но больше всего в этом доме по Сенечке скучал Елисей. Он нервно кусал кожу на большом пальце, не отрывая взволнованного взгляда со стекла.
– Ты до крови искусал палец, – Лиза махнула рукой, о рыжая его от занятия.
– Черт, – буркнул Елисей, зажимая большой палец указательным. – Ну где же они?
– Ромео, как жаль, что ты Ромео, – пропела сестра и пошатнулась, когда сильная ладонь брата чуть толкнула её. – Отринь отца и имя измени!
– Тише ты! Если не угомонишься, расскажу мадам Изи, как ты прекрасно читаешь Шекспира.
– Ты – изверг.
– Не только же мне читать часами подряд стихи бабушке, – ехидная улыбка сползла, когда на горизонте показались две худые фигуры. – Они идут.
Спешно натягивая зимние ботинки и куртку, Елисей забыл, как дышать. Его мысли были заняты любимой, и он даже не обратив внимание, что его сестра-проныра уже стояла рядом с матерью.
– Тормоз, – бросила она брату, видя его удивлённое лицо.
– Розочка! – Екатерина Петровна помахала рукой, подзывая к себе.
Елисей встретился взглядом с Ясенией. Девушка плыла к нему навстречу, не замечая никого вокруг. Стоило её яхте найти пристанище возле порта Елисея, одно легкое прикосновение рук заставили молодую особу вздрогнуть. Её охватывали смущение вперемежку с трогательным волнением. Как забавно, что такие ощущения одолевали её каждый раз, как Смирнов оказывался рядом. Как жаль, что спустя некоторое время оно могло прекратится.
Быть чьей-то первой любовью прекрасно. Ты вселяешь в человека веру в нечто неизведанное, заставляешь прочувствовать его всеми фибрами души любовь. Не спать ночами, слушая тихий голос любимого человека, ревновать, караулить у подъезда, сбегать с уроков, чтобы пару лишних часов побыть вдвоем, дарить дешевые подарки, которые будут ценнее алмазов. Детская, невинная и такая открытая первая любовь. Но куда прекраснее самому любить впервой. Кажется, будто бы ты способен свернуть горы, сломить стену Кремля. Не находить себе места вдали от предмета воздыхания, сильно волноваться в предвкушении встречи, безрезультатно заставлять себя не торопить события. Вокруг все принимает яркий розовый оттенок, зрачки прохожих превращаются в сердца. Весь мир принимает форму огромного бьющегося сердца. Прекрасные и обманчивые розовые очки.
– Добрый день! – Размытым взглядом Сенечка увидела перед собой невысокую женщину лет восьмидесяти. Её седые волосы были коротко подстрижены, руки сложены в замок за спиной. Зеленые глаза, подведенные черным карандашом, с легким прищуром наблюдали за гостями.
– Мадам, – Елисей взял вспотевшую ладонь девушки в свою, ловя её испуганный взгляд, – познакомься: Ясения Лукьянова – моя девушка, а это Роза Михайловна – её мама.
– Очень приятно, – запнувшись, улыбнулась Ясения, крепко сжимая ладонь парня.
– Не волнуйся ты так, детка, – Мадам Изи отцепила скрепленные руки ребят и повела девушку к камину. – Мы с тобой поболтаем, а Лиза и Елисей сейчас принесут нам чай.
Они уселись в мягкие плетеные кресла напротив камина. Огонь озоровал внутри него, заставляя обуглевший соления трещать. Ясения засмотрелась на огонь и почему-то подумала о Стасе. Как он себя чувствует? Что произошло тогда в его номере? И неужели теперь она всегда будет вспоминать эту сложную ночь, глядя на камин?
– Дочка, о чем ты думаешь?
– А? – Ясения обернулась на звук, обнаружив, что бабушка коснулась своей дряхлой морщинистой ладонью плеча девушки.
– Ты долго смотрела на огонь, морщась. Что тебя беспокоит?
– Все в порядке, – неуверенная улыбка появилась на её лице. Мадам Изи настаивать не стала.
– Расскажи мне, деточка, ты учишься или работаешь?
На декоративный столик опустились две дымящиеся кружки с чаем. Елисей ласково погладил плечо Сенечки, присаживаясь на подлокотник подле неё. Бабушка внимательно наблюдала за ребятами.
– Я учусь. Буду дипломированным историком, – она отпила немного горячего напитка.
– Интересно, – кивнула женщина, откидываясь на спинку кресла. Взгляд она так и не отвела. – Вы с Лизой вместе учитесь?
– Да, мадам, – вместо Лукьяновой ответила Лиза. Она уперлась локтями на спинку её кресла.
– А как вы познакомились с Елисеем?
– Случайно как- то вышло, – пожала плечами Ясения. – Лиза уговорила сходить меня на праздник в честь начала учебного года, а там оказался Елисей.
– Не уж-то любовь с первого взгляда? – Снова хитрый прищур появился на её лице. Екатерины Петровны и Розы Михайловны не было видно, как и дяди Роберта.
– Она самая, – широко улыбнулся Елисей, легонько ущипнув за щеку Сенечку.
Её тело было натянутым, словно струна. Она впервые ощущала себя на допросе. И ей отчаянно не хотелось упасть в грязь лицом. Только Елисей был таким откровенным, совершенно не помогая ей в ситуации. Она покраснела с головы до пят.
– Вы такие разные, -указательный палец женщины поглаживал бортик фарфоровой чашки. – Что же вас могло столкнуть?
– Елисей меня защитил в тот день, потом мы разговорились и, оказалось, что разные профессии – не показатель.
– Мадам, ты же помнишь, что мама и папа тоже разного поля ягоды. – Вмешалась Лиза. – Но они же двадцать пять лет вместе.
– Помню, и я тогда была против. Вы, дети, должны плыть по одному течению, а не так, что одному все легко, а второй разгребает руками волны.
– Ваша философия мне ясна, – ответила Сенечка, снова делая глоток. – Но жизнь на то и удивительна, что позволяет столкнуться разным людям. К тому же, мы плывет вместе по течению.
– Хотелось бы в это верить. А что насчет твоих родителей?
– Отец – владелец сети гостиниц, мама – преподаватель. Может, слышали про отели «Лукоянофф».
– Да, пару раз останавливалась. – Мадам Изи любезно улыбнулась.
– Папа каждый отель называет по-разному. В нашем городе он «Лукоянофф», – его первое детище, в Москве «Ясения», в Санкт-Петербурге «Георгий», в Сочи «Роза». Остальные названия, признаюсь, не помню.
– Очень трогательно. Елисей, – женщина помассировала виски пальцами. – Достань из книжного шкафа Есенина. Хочу послушать пару стихотворений.
– Ну уж нет, – взвыл парень. – Сегодня не моя очередь.
– Мне нравиться слушать твой голос. Он напоминает мне Сашеньку.
– Пойдем, душа моя, – Лиза взяла под руку Ясению и повела в сторону своей комнаты. – Сейчас начнется долгое и нудное чтение.
Когда девушки расположились на большой двуспальной кровати, Сенечка оглядела убранство, замечая, что в каждой комнате стоял камин. Очевидно, для неё это будет бременем. Она снова подумала о Милославском и снова отогнала от себя эти мысли.
– Здесь нет центрального отопления? – Спросила Лукоянова.
– Есть. Но дом строился ещё в девятнадцатом веке. Когда началась реставрация, Джошуа решил оставить камины в качестве дизайна.
– А Джошуа – это…
– Друг дяди Роберта.
– У вас интересная бабушка.
– Смею заметить, что ты ей понравилась. Обычно так много вопросов она не задает.
– Вот же ж мне подфартило, – хмыкнула Ясения.
– Ты какая-то задумчивая сегодня. Что-то случилось?
– Все в порядке, – пожала плечами Сенечка, не желая рассказывать про ролевую игру в доктора на кануне. – Просто дни, проведенные в компании Милославского и его родителей вогнали меня в тоску.
– Интересно, почему он так рано уехал?
– Ему стало нехорошо. Отравился чем-нибудь, – врала Ясения, чувствуя, как горят её щеки. Ей бы хотелось все рассказать подруге, но тайна была не её самой, а чужие тайны рассказывать не пристало. – Например, алкоголем.
– Что ж, – Лиза обняла подругу. – Ты стойко выдержала несколько дней с этим придурком. Горжусь!
Девушка игриво погладила по голове подругу, от Сенечка рассмеялась. Подруги потеряли счет минутам за долгими разговорами. Солнце заходило за горизонт, когда послышался голос Розы. Женщина стояла в коридоре второго этажа.
– Сенечка, пойдём. Пора возвращаться.
– Роза Михайловна, – Лиза вышла из комнаты первой. – Оставайтесь. Комнат полно, не думаю, что Джошуа будет против.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71220010?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

notes
Примечания

1
Отрывок из книги «Мастер и Маргарита» М.Булгакова