Главная страница | Короткие любовные романы | Рыжее испытание для босса

Рыжее испытание для босса
Ирина Шайлина
– Я же вам не нравлюсь, – сказала девушка.
Рыжая, нельзя связываться с рыжими.
– Не нравишься, – кивнул я. – Но ты понравишься деду. Он вообще любит таких…дурочек. Поэтому предлагаю тебе пару недель изображать мою невесту, потом я заключу сделку, ты получишь большую премию, мою благодарность, и мы забудем все, как страшный сон.
Рыжее недоразумение смотрело на меня и хлопало глазами. Одни от нее проблемы!
– А спать…нам нужно будет?
Я закатил глаза.
– Нет, Воробейкина, спать я с вами не буду, даже если мне заплатят.
Рыжая подумала. Деньги ей были нужны. Кивнула. Рыжая прядь слетела из пучка, и упала куда-то на покрытое веснушками декольте. Я отвел взгляд – моей сотруднице вовсе не нужно знать, что в фантазиях я заглядывал и в декольте, и не только.
Не стоит связываться с рыжими, ох не стоит.

Ирина Шайлина
Рыжее испытание для босса

Глава 1. Катя
Пуховик был белым. Не снежным, мягкого молочного оттенка. Он был восхитителен, нежен, мягок и явно мне не по карману – я пыталась экономить на всем. Но моему прошлому пуховику стукнуло уже четыре года, по ощущениям весь пух из него уже куда-то телепортировался, причем года полтора как.
– Ничего, Катька, – сказала я зеркалу в примерочной. – Сейчас устроимся на вторую работу и кредитку махом перекроем, повода для паники вовсе нет.
Собеседование было назначено через полчаса. Как раз пройдусь пешком. Работала я столько, что на улице бывала только по дороге на автобусную остановку и обратно. Ну и в окошко автобуса глазела, если не засыпала и повезло сесть. А сегодня отпросилась на два часа раньше, чтобы сходить на собеседование, а заодно, черт, увидела этот пуховик в витрине. А дальше этот же черт меня и попутал.
Но пуховик грел не только попу. Он грел саму душу. Я шагнула на улицу и промозглый сырой ноябрь сразу заиграл новыми красками. И долг по кредитке не так страшен – на работу меня возьмут обязательно. На экран телефона посмотрела, он радовал трещинами – еще двадцать минут до назначенного времени.
Отель, в котором я хотела устроиться на работу находился в самом центре города. Я здесь бывала нечасто, из моего спального района добираться не близко, но наверное здесь так приятно работать. Кругом высились здания, каждому из которых по паре сотен лет, смотрели на меня высокими узкими окнами строго и немного печально. Я по поводу обретения нового пуховика так любила весь мир, что хотелось каждый домик, когда-то лишенный хозяев и отданный на откуп ресторанам и банкам, подойти и пожалеть.
Тротуар был узким, лепился к самому зданию, и избежать предстоящего мне не удалось. Тротуар лепился к зданию, вдоль тротуара расположилась огромная лужа, мирно отражающее небо. Заслышав сзади звук быстро приближающегося автомобиля я поняла, что попала в ловушку – вероятность того, что меня обдадут грязью составляла не менее восьмидесяти процентов и избежать я ее могла только чудом. Лужа была длинной и убежать мне некуда. Я в панике обернулась.
– Пожалуйста, – прошептала я, глядя на летящий чёрный автомобиль. – Пожалуйста притормози!
Это все, что я успела сделать. Через мгновение машина на скорости влетела в лужу, а лужа полетела на меня, обдав сотней грязных и холодных брызг. Одна их них закатилась мне за шиворот, было еще тепло и куртка частью расстёгнута. Мерзкие грязные и холодные капли потекли по ключицам, впитались в свитер и бюстгальтер. Я вытерла лицо ладонью и едва не заплакала.
– Это новый пуховик! – крикнула я вслед. – Новый пуховик, мать вашу!
Водитель меня не слышал. Проехав пару десятков метров он притормозил перед красным. Я хлопотала глазами и ртом…а потом вдруг поняла – так нельзя. Этот урод видел и лужу, и меня в чистом, новом пуховике. Я сделала несколько шагов вперёд. Там, на самом краю необъятной лужи лежал обломок кирпича. Склизкий и холодный. Я подняла его и не давая себе времени на раздумья – бросила.
Мне нужно было дать воли своему отчаянию. Злости. На себя тоже – стоило ли покупать такую маркую вещь в кредит? Я бросила грязный кирпич не ожидая от себя, что попаду. Но я попала. Раздался глухой стук, кирпич влетел в заднее стекло автомобиля оставив в нем значительных размеров дыру.
Загорелся зеленый, но машина не тронулась. Распахнулась дверь с водительской стороны. На дорогу вышел мужчина из тех, которых я только по телевизору наблюдаю, когда есть на это время. Мужчины подобного типа покоряли сердца дам в сериалах и мужественно рекламировали мужские же духи.
Высокий. Небритый, но ему идет. Цвета глаз отсюда не различить, но непременно какие-нибудь впечатляющие, я уверена. Тонкое пальто человека, который никогда не мерз на автобусной остановке, распахнуто. Взгляда его прочесть я тоже не могла, но выражение лица не сулило ничего хорошего. Красиво изогнутый рот сузился в тонкую, злую линию, а я развернулась…и дала стрекача в обратную сторону.
Бежала, задыхаясь и думала о том, что он может вызывать полицию. Черт побери! Не думаю, что меня за стекло посадят, но могут заставить выплачивать. А я на кредитку живу! Думала так же о том, что у меня собеседование скоро, а я бегу в другом направлении. Думала о том, что если я успею на собеседование, то точно все заметят, что у меня грязный свитер. Еще немножко успела подумать о том, что мужчина может просто меня догнать, с его то длинными ногами, и поколотить.
В глазах мельтешили яркие пятна, в боку кололо, я наконец нашла открытую подворотню, здесь в центре почти все было загорожено, завернула в нее и поплутала дворами. Осмелилась обернуться – за мной никто не гнался. Посмотрела на телефон – до собеседования три минуты, а идти мне отсюда, даже если быстро – пятнадцать.
Конечно же, я опоздала. Ввалилась в роскошный чистый вестибюль в грязном пуховике и от невыплаканных слез глаза горят.
– У вас бронь? – с сомнением глядя на меня спросила девушка администратор.
– У меня собеседование было назначено. На шестнадцать тридцать…
– Наталья Викторовна собиралась уходить уже, – отозвалась девушка. – сейчас позвоню.
У меня от бега ноги устали, вокруг меня несколько милых диванчиков, но сесть на них в грязном пуховике я не решаюсь. Наконец девушка подозвала меня.
– Она вас примет. Оля, проводи.
Оля провела меня вглубь служебного коридора. Здесь уже нет никакой роскоши, все строго аккуратно и предельно чисто. Оля оставила меня перед кабинетом и ушла. Я поняла, что не спросила где оставить пуховик, сняла его и свернула в руках. На ладонях подсохшие капельки грязи. На голубом свитере пятно спереди, словно я неаккуратно ела.
Я классическая неудачница, в тот момент осознала я.
– Вы опоздали на десять минут, – недовольно сказала Наталья Викторовна.
Она была красивой и ухоженной женщиной лет сорока, на ее лице не отображались никакие эмоции, словно она и злости на меня не испытывала, и вообще ей на весь этот мир плевать.
– Простите, дорожное происшествие, – отозвалась я. – Я должна была подойти ровно ко времени.
Оглядела меня так, словно я пыль у ее ног. Мне хотелось бы уйти, очень хотелось, день явно не мой. Но мне нужна была именно эта работа. Ставку ночного администратора я смогла бы совмещать со своей дневной работой. Я выдавила из себя улыбку. Извиняющуюся.
– Вы понимаете, что у нас респектабельный отель в центре города? Множество гостей из других регионов и стран, известные люди, а у вас пятно на свитере.
Это она еще мой свернутый в кулек пуховик не разглядела.
– Это недоразумение, автомобиль на дороге…
– Да и ваш опыт работы, – перебила директор отеля, – не вполне соответствует нашему профилю.
Я скрипнула зубами. Я готова была унижаться.
– Я обещаю вам…
Дверь за спиной открылась. Я почти не слушала этого движения, петли были смазаны на совесть и отрегулированы, но уловила дуновение воздуха и напрягшись – шаги. Кто-то стоял за моей спиной, но оборачиваться я не стала, на собеседовании это как минимум не красиво, я должна быть сдержана.
– Наталья, – произнёс низкий мужской голос. – Ты же сама жаловалась на текучку кадров. Оставь девочку на стажировку, может она справится. И надеюсь, дорожные происшествия случаются с ней нечасто.
Я не выдержала – обернулась. В дверях стоял мужчина из автомобиля. Уже без пальто, рукава рубашки небрежно подвернуты, чистый и сверкающий. По его ботинкам сразу видно – попыток догнать меня он не предпринимал. Я попыталась улыбнуться еще раз, но не получилось. А глаза у него были ярко синими – ожидаемо.

Глава 2. Максим
В отель я решил заскочить только на несколько минут – время поджимало. Во-первых, подписать документы по закупкам, во-вторых забрать Еву, которая обзавелась попыткой греть жопу в джакузи моего же спа, прилегающего к отелю. Всю дорогу я отвлекался на звонки и успел ответить на пару электронных писем. Времени было впритык, приезжали китайцы. Мне нужно было проявить чудеса расторопности, втюхав им то, что не особенно ни им, ни мне было нужно, и купить то, что было нужно и мне, и китайцам. В то, что они дураки я ни капли не верил, поэтому пытался работать на опережение.
Девушку я не заметил. Дорога была спокойной, время еще не пиковое, тихая улочка, которых в центре много, поэтому на телефон я отвлекался с чистой совестью. На светофоре меня догнал кирпич. Я даже не понял, раздался глухой звук, а потом потянуло холодком. Я обернулся – половинка кирпича лежала на заднем сиденье, красиво присыпанная стекольной крошкой. В окно же дуло.
– Ноги оторву, – злобно бросил я.
Вышел из машины в полной уверенности, что сейчас догоню мальчишку, а это точно мальчишка какой-нибудь, кто еще кирпичами бросаться будет? Не в дикие девяностые живём. Догоню и надеру уши. Время позволило бы, я бы прям за ухо к родителям отвёл, чтобы еще и они наваляли.
На тротуаре стояла девушка. Из категории тех, что мама звала недоразумениями, а я просто ни разу не заморочился тем, чтобы это самое недоразумение разглядывать. Стояла она возле лужи. Часть лужи пребывала на пуховике, который пестрел черно коричневыми потеками. Я понял – облил ее. Но все равно секунды три сражался с желанием зафутболить кирпич обратно, чтобы круглые от ужаса глаза стали еще круглее.
Сделал шаг вперёд и поморщился – слякоть коварно просилась внутрь в не по сезону лёгкие ботинки. Отбросил мысль о звонке в полицию, времени на это не было, и в этот же момент девушка развернулась. И побежала, смешно вскидывая коленки в джинсах. Бежала она по грязи, та разлеталась и летела на ее же пуховик.
– Дура, – в сердцах сказал я. – Кто же ходит в такую погоду в белом?
Махнул рукой и сел в машину. Бросил автомобиль на парковке для гостей. Отель занимал значительную часть огромного старого особняка. Так же здесь располагался спа салон и ресторан, тоже мои, и пара элитных магазинов арендовала часть первого этажа. Еву стоило искать в джакузи, трубку она не брала, что бесило меня не меньше, чем покалеченный автомобиль.
Полуобнаженное женское тело плавилось под руками массажистки. Я привычно окинул взглядом красивые плечи и линию позвоночника, но раздражение брало верх.
– Ты вполне могла поехать на такси, – заметил я. – И бери трубку, черт подери.
– Не сердись, пуся, – куда-то в отверстие кушетки ответила Ева. – Ложись, массаж снимает стресс, ты слишком нервный.
– Десять минут, десять минут и я уезжаю.
Не стал смотреть, будет ли она собираться, спустился к Наталье. Она была следующим после меня лицом в отеле. Стучаться не стал, открыл дверь. Наталья вела собеседование и судя всему была недовольна. Я посмотрел на возможную сотрудницу. На плече красовалось пятнышко грязи. В руках свернутый пуховик, который девушка явно не знала, куда деть. На нем тоже виднелась грязь. Пути Господни неисповедимы, усмехнулся я. Я не имел привычки лезть в дела Натальи и ее сотрудников, тем более при них, но она явно отправила бы девушку домой, а битое стекло нового автомобиля требовало отмщения. А месть – это блюдо, которое подают холодным.
– Оставь девочку, – сказал я. – Может, она справится.
Девочка обернулась. Мама права – недоразумение. Глазищи в пол лица испуганные, словно я сейчас наброшусь и съем. Светло голубые, как будто в акварели щедро воды долили. Волосы – рыжие. И веснушки. Везде веснушки. На носу, на щеках, на лбу. Я скосил взгляд – на шее и ключицах тоже были веснушки. Тем не менее, подбородок задрала, всем видом показывая, что сражаться будет до победного. Я на часы посмотрел – сражению быть не сегодня, я несколько дней уже ищу выходы на Егорова. Сегодня шанс был.
– Пусть остаётся, – бросил я и вышел.
Девочка недоразумение останется на потом. Наверное, она очень смешно будет меня бояться, а я давно не развлекался. Ева, конечно же, опаздывала, но меру знала и через несколько минут показалась в холле, пройдя служебным коридором. Сколько ей не говорили, что для сотрудников – бесполезно.
– Зай, – капризно сказала она. – Я надеялась, что этот вечер мы проведем вместе.
– Зая проведёт этот вечер делая дела, – строго ответил я. – Иначе землю китайцы уведут.
Егоров обладал поистине алмазом. Землёй вокруг озера, практически заповедные нетронутые земли, близко к городу. Когда-то там был лагерь и турбаза, я сам там в детстве отдыхал, но все давно пришло в упадок, а свою жемчужину Егоров упрямо не продавал, хотя некоторые ушлые даже давить пытались. Но старик человек крепкой закалки, его так просто не возьмёшь. И тут пошли слухи – продает. Стар стал, уезжает, хочет передать в хорошие руки, чтобы не засрали. А чьи руки лучше моих?
– Скажи папе, пусть он ему позвонит. Твой дед же дружил с Егоровым…
– Не прокатит, – подцепил я Еву за руку и потащил из отеля. – Таким путём с ним договориться тоже невозможно.
Но сегодня приезжала из штатов внучка Егорова, а ее я с детства знаю. Встретимся, поговорим, там глядишь на ужин напрошусь, как старинный друг семьи. И все, озеро мое, а китайцы в пролете.
– Будешь старуху обихаживать, – капризно сморщила нос Ева.
– Ей тридцать шесть, – покачал головой я.
– Ну и что, все равно старая.
Открыл дверь машины, буквально затолкал в неё Еву, сел сам, тронулся. В машине было ощутимо холодно – ночью обещали минус пять. Ева тоже это поняла, почувствовала ветерок, обернулась и увидела дырку в заднем окне.
– Это что? – удивилась она.
– Дополнительное отверстие для вентиляции.
Ева закатила глаза.
– Права была твоя мама, ты никогда не повзрослеешь.

Глава 3. Катя
От работы нужно было отказаться именно в тот момент, когда я обернулась и увидела наглые синие глаза. Смотрел мужчина с прищуром и без капли дружелюбия. Тут и гадать не нужно – узнал. Узнал, черт побери. Вот в тот момент нужно было вставать и уходить, немедленно. Но…кредитка же. Пуховик чертов. И потом взрослые же люди, не станет он администратору мстить? Где я, а где он. Работать буду по ночам, мы даже видеться не будем. В общем, я себя успокоила.
– Завтра утром приходите к восьми на стажировку, – порадовала меня Наталья Викторовна. – Раз уж сам босс дал вам шанс.
– Я не могу к восьми, – робко сказала я. – Я днем работаю.
– А спать я так понимаю будете здесь, на дежурстве?
– У меня будут выходные…Я справлюсь, обещаю. Мне очень нужны деньги…
Наталья вздохнула, явно сражаясь и с собой, и с рекомендациями босса, и все же решилась.
– Завтра к восьми вечера приходите на стажировку. Если она пройдёт успешно, оформим.
Раньше я бы скакала домой вприпрыжку после таких новостей. А теперь властный босс несколько омрачал перспективы. Буду милой, решила я. Я умею быть милой. И даже нравлюсь людям, Верка говорила, что у меня располагающая внешность. Про Верку вспомнила и вздохнула – домой не хотелось идти. Даже хорошо, что у меня сейчас будет так много работы, реже буду бывать дома.
Я дождалась троллейбуса. Поднялся ветер, с неба посыпались редкие мелкие снежинки. Они мерзли на улице и просились в салон, иногда им удавалось – залетали через щель окна, которое уже лет десять не прикрывалось плотно. Немного пригревшись я, конечно же, уснула. Проснулась на конечной, платить за обратную дорогу пожалела денег и пошла пешком – я от конечки всего в двух остановках живу. На свой родной, четвёртый этаж поднималась медленно и неохотно. Дверь в квартиру открыла и прислушалась – спит. Верка спала, слава Богу. Общаться с ней, тем более ее кавалерами у меня не было ни сил, ни желания.
Квартира принадлежала моей маме. Жить здесь я могла бы совершенно спокойно и вольготно, но с тех пор, как мама попала в больницу, я не сводила концы с концами. Поэтому сама занимала комнату мамы, а в моей жила Вера. Она откликнулась на обьявление о сдаче комнаты и сначала показалась мне совершенно адекватной. Потом оказалось, что Вера толком нигде не работает, очень любит мужчин, которых таскает сюда, а еще иногда выпивает. Но выкинуть ее я не могла, ее ежемесячные платежи перекрывали коммуналку, оставалось еще немного сверху, а еще Вере пришлось бы вернуть залог, а я его уже потратила. Сразу, как получила. Поэтому я училась смирению и любви к ближним, то есть к Вере и ее кавалерам.
В холодильнике было пусто. Высохший кусок сыра аппетита не вызвал. Мы никогда не жили богато, но и не нуждались. Я так скучала по славным старым временам! А теперь… началась та самая взрослая жизнь, которой меня пугали в детдоме. Я там только до семи лет была, но многое запомнила.
– Никто тебе в жопу дуть не станет, – объясняла ночная нянечка. – И никому ты не будешь нужна. Все сама! Так что сейчас плакать и нервы мне трепать не нужно, привыкай к системе.
К системе я так и не привыкла. Два одиночества нашли друг друга и меня удочерила моя мама. Я всегда буду ей благодарна и за это, и за каждый счастливый день из прожитых вместе. Но теперь мама медленно угасала в больничных палатах и все, что я могла для нее сделать – не позволить ей умирать за казённый счет. Я платила, платила и платила снова, я взяла кредит, больше мне не давали, но кредитка… Права была няня, в жопу мне теперь только ветер будет дуть. Одевать то нечего.
– Пуховик, – со стоном вспомнила я.
Пуховик был куплен на кредитку и испорчен в первый же день. Я поставила чайник, села разглядывая масштабы порчи, сдерживала слезы. Я не буду плакать. Мама много лет была сильной для меня, я для нее смогу тоже. Это мой долг.
Раздался грохот, в комнату пошатываясь вошла Верка. Я сразу же вычислила – пьяная, но не слишком. Терпимо. Глаз у меня уже был наметан.
– Как мать? – спросила она.
– Так же.
– А ты чего сидишь понуро?
– Пуховик…испортила. Сейчас стирать пойду.
Верка забрала у меня пуховик, посмотрела, поцокала языком.
– Стирать…горе луковое, испортишь же. Сначала сухой щёткой зачистить нужно, а потом уже губкой и мыльным раствором…аккуратно. Да сама я сделаю, сиди.
Верка чистила мой пуховик, а я все же поплакала. Я устала. История с лечением моей мамы тянулась уже третий год, и я радовалась каждому прожитому ей дню, но я так устала…и сейчас испытывала одновременно и благодарность Верке и жгучий стыд за свою слабость и бестолковость. Мама учила меня быть сильной.
– Вер, – позвала я. – Я на работу вторую устроилась.
– И так костями гремишь, – фыркнула та из ванной, где яростно терла щеткой мой пуховик.
– Да то дело десятое. Ты мне с женихами своими квартиру не сожги, ладно? Пожалуйста.
– Я постараюсь, – покладисто ответила Вера.
Утром я шла на свою привычную работу в пуховике, который был немного влажным, но выглядел куда лучше, чем вчера вечером. Ночью толком не спалось, и весь день я клевала носом, со страхом думая, что мне не спать еще всю ночь – стажировка. То и дело вспоминался высокомерный взгляд нового босса, и внутри поднималась глухая ненависть – ну вот, кто он такой? Просто богатый, избалованный жизнью мудак, которому повезло в жизни больше, чем мне.
В гостиницу к восьми вечера я шла движимая и страхом, и усталостью, и не очень праведным негодованием.

Глава 4. Максим
Даша почти не изменилась, хотя в последние лет двадцать я видел ее редко и урывками. Набрала пару килограмм, но они распределились гармонично и нисколько ее не портили. Волосы у неё были роскошными, соломенными, тяжёлая копна уже немного серебрилась седыми нитями, а в уголках глаз морщинки. Но все это подругу юности не парило. Я подумал – Еве бы ее деньги, она бы уже перекроила себя так, что мама родная бы не узнала.
– Сколько лет, сколько зим, – распахнула объятия Дашка.
– Да брось, виделись же года полтора назад, – усмехнулся я, ее обнимая.
Мы заняли столик, Даша открыла меню, торопливо пробегая взглядом строчки.
– Есть хочу ужасно, – пожаловалась она. – Перелёты меня убивают. Ты из-за озера, да?
– Да, – кивнул я. – Созрел старик?
Стариками мы ласково звали своих дедов. Мой уже ушел, а Дмитрий Афанасьевич держался и говорят, был крепок и духом, и телом. Сам я его давно не видел, последние лет десять пятнадцать он жил уединённо, а земля его не давала покоя не только нашему городу, но и китайцам даже.
– Стареет, – грустно ответила подруга. – Боится, что если не проследит то землю его испортят заводом или еще чем-нибудь. А у него там почти заповедник. Белки бегают, зайцы и прочие пасторальные радости. Вот и решил продать сам, проконтролировать, а то я видите ли, после его смерти не справлюсь.
– Я не испачкаю, – порадовал я. – Я крайне ответственный, берегу природу, мать нашу. Правда. На месте старой базы поставлю два отеля, эко туризм, кемпинги и глемпинги, ты же понимаешь, что это красивейшее место в регионе.
– Да, лучше бы под присмотром, народ все равно лезет. Бутылки раскидывают, средства контрацепции…Дикие. Я то как помогу? Дед сильно себе на уме, ты знаешь.
Принесли заказы. Мы оба ели с удовольствием, с Евой я себе такого позволить не мог. Ее вечно кидало из крайности в крайность и она больше была озабочена тем, какое впечатление мы производили.
– Организуй вечер. Семейный. Знаешь, старые друзья, все дела…А там я с ним и переговорю.
– Можно, – кивнула Даша. – У меня и муж прилетает на днях. Кузину с мужем позвать. Думаю, все согласятся. Я попробую. Но тогда ты тоже должен с парой быть.
– Возьму Еву, – согласился я.
Даша сморщилась.
– Эту твою? Ну…для деда очень много семья значит, а на твоей так и написано, что за деньги…замуж, как минимум. Дед не оценит.
– Я подумаю. Ты организуй только.
Остаток ужина мы болтали вспоминая друзей детства. Едва перевалили за тридцать, тем не менее, почти все они были семейными людьми. У Антона так вовсе детей пятеро, когда успел? Кто-то стал успешным, кто-то спился, Тани вовсе не стало. О ее смерти я не слышал, и теперь эта новость меня шокировала, помнил я Таню мосластой, загорелой, смешливой девчонкой.
Мы попрощались, вполне довольные собой, я еще и полный надежд. Мечта купить эту землю теплилась во мне уже несколько лет, а теперь появились реальные шансы. И у меня есть фора перед китайцами – с дедом я был знаком в детстве. Я довольно потёр руки – мне казалось, что сделка в кармане.
Вечер я провел зарывшись в проект, он требовал значительных доработок и был сляпан на скорую руку – слишком мало времени, а деду нужно будет предоставить все. Вслепую он мне землю своего детства не продаст. За этими же хлопотами провел день, усадив еще и двух дизайнеров. К отелю направился глубокой ночью. Свой офис там я использовал, как основной, это было крайне удобно – центр города. Охранник на входе приветливо кивнул мне, я кивнул в ответ.
Я любил свой отель именно ночью и чаще всего приезжал сюда в это время. Полный суеты днем, ночью он спал, радовал спокойной тишиной, изредка прерываемой пьяным смехом поздно возвращающегося загулявшего гостя. Именно по ночам я понимал, насколько слаженно функционирует созданное мной детище.
Вестибюль был пуст, неудивительно в два часа ночи. Где-то в стороне слышались приглушённые голоса. Я привык к тому, что ночной администратор поднимается со своего места при виде меня, но сейчас этого не произошло. Администраторы встречали каждого гостя. Сейчас стойка ресепшен была пуста. Я поморщился – слаженная работа отеля явно дала какой-то сбой.
Я шагнул к стойке и заглянул за нее. Там прятался компьютер и стопки бумаг, множество мелочей, из которых складывалась работа администратора. Уткнувшись в стол, кто-то спал. Моему взгляду открылась беззащитная рыжая макушка с трогательно свёрнутым в дулю пучком волос.
Тогда я вспомнил, сутки просто не думал о ней, хотя дырку в стекле пришлось закрепить скотчем – времени на сервис не хватало.
– Хм-м-м, – задумчиво сказал я. – Можно вас?
Тишина. И сопит так тихо, в своей неудобной позе скорчившись на стуле, словно умерла.
– Извините! – повысил голос я.
Ноль внимания.
Я чуть обогнул стойку и громко постучал прямо по столу, уткнувшись в который девушка спала. Стук получился громогласный, девушка вскрикнула и подпрыгнула на стуле, испуганно уставившись на меня ничего не понимающими глазами.

Глава 5. Катя
Вибрация от стука прошлась по дереву и проникла прямиком в мой мозг, выдергивая из сна. Сон был так себе – я тонула в болоте прямо в своем белом пуховике. Меня затягивало в трясину, я понимала, что сейчас умру задохнувшись в грязи, но все равно жалела не себя, а пуховик. Так что из сна я вынырнула почти с благодарностью за пробуждение, но обстановка вокруг была такой чужой, незнакомой, что на мгновение мне показалось, что я все еще во сне, просто декорации изменились. То, что меня вырубило на рабочем месте я поняла не сразу. И человека нависающего надо мной тоже не сразу опознала.
– Вы кто? – испуганно спросила я.
На выдающихся мужественных скулах заиграли желваки и тут до меня дошло – черт, это же мой босс. А я на работе. Я стажер. И выкинуть меня могут прямо сегодня же, ни копейки не заплатив. А я пуховик купила. И испортила. Мне деньги нужны позарез.
– Я ваш потенциальный гость, – ядовито сказал босс. – Но вы меня уже потерял, ибо вместо отличного сервиса я пять минут любовался вашим затылком.
– Да куда вы денетесь, – махнула рукой я. – Ночь же, центр, вы пока найдёте где переночевать утро настанет.
– Впечатляющее обслуживание, – процедил он. Прочитал надпись на бейджике. – Екатерина, значит. Вы стажёр. Где человек, который несет ответственность за вас?
Вот тут я струхнула. Одной на рабочем месте мне быть не полагалось. Женя, девушка которая вводила меня в курс дела и должна была быть со мной до утра, отпросилась у меня на полтора часа.
– У Стёпки температура сорок. Скорую вызвали уже, а муж у меня, как полагается, бытовой инвалид. Я туда и обратно, хорошо? Соберу документы, вещи ребёнку, отправлю их на скорой и вернусь. По времени все равно заездов и выездов никаких, до четырех часов будет тихо, ты справишься.
Я ее отпустила. А теперь смотрела на злющего босса и не знала, как выкрутиться из ситуации, чтобы не подставить коллегу и не потерять работу самой.
– Екатерина, – переспросил он. – Где действующий ночной администратор?
– У нее перерыв, – бодро солгала я. – Она…она в туалете.
– Мне нужно поговорить с ней по поводу вас.
– У нее расстройство кишечника! Она там надолго! На час!
Я паниковала и порола чушь. Поднялась со стула и поняла, что он еще и гораздо меня выше, и даже так будет доминировать.
– Работу потеряете либо вы, либо она, – спокойно сказал он.
Развернулся и пошел к лестнице. Я поковырялась в воспоминаниях, пытаясь вспомнить, как его зовут. Какое же у него, черт побери, отчество?
– Максим…Алексеевич, – вспомнила я и побежала за ним. – Максим Алексеевич, пожалуйста, не увольняйте нас. Женя, она не виновата. А я нечаянно уснула, я знаю, что первый выезд через полтора часа, я и будильник поставила, и вопросы с трансфером до аэропорта решила, Максим Алексеевич!
Он остановился. Я рядом, такая маленькая по сравнению с ним, аж бесит, а я между прочим была куда выше среднего женского роста. И смотреть на него приходилось голову задрав.
– Вы думаете, я вас не помню? – тихо спросил он.
У меня душа ушла в пятки. Никак же не напоминал про дорожное происшествие, я надеялась, что такому богачу плевать на какое-то там недоразумение.
– У меня очень распространённый типаж внешности, – выдавила я из себя радостную улыбку.
– В котором ничего не говорит о предрасположенности к броскам кирпичами по автомобилям.
– Простите! – Он снова пошел к лестнице, игнорируя лифт. Я за ним, как собачка. – Вообще, это вы меня спровоцировали, вы меня грязью из лужи облили…Ну, Максим Алексеевич, простите, я так больше не буду. Это было недоразумение!
– Недоразумение это вы.
Тут стало чертовски обидно, но я решила, что мстить буду потом – перед сном помечтаю о том, какими способами я бы его убила. А сейчас нужно унижаться.
– Я все, что угодно сделаю! – воскликнула я.
– Что? С вас даже материальный ущерб не взять.
– Я вам…я вам хотите, я вам машину помою? Меня Женя отпустит утром, и я сразу же ее и помою. Чистенько! Она у вас грязная, наверное, вы по лужам катаетесь…быстро…
– Мой, – равнодушно пожал плечами босс, поднимаясь по лестнице.
Я его ненавидела. Но я не хотела терять работу, а тем более, чтобы уволили Женю только потому, что я уснула. Больше я не сомкнула глаз. Справилась с первым выездом, проследила, чтобы гостей довезли до аэропорта, ответила на несколько звонков. Вернувшаяся Женя меня похвалила. Часов в пять она отправляла меня в служебное помещение подремать, но я отказалась. Утром, такой тихий ночью отель забурлил, буквально взорвался жизнью. Женя отпустила меня за полчаса до смены. Я робко зашла в служебку – там переодевались две горничные, заступающие на смену.
– А у вас не будет ведра и тряпки на полчаса? И перчаток…
Ведро мне дали. И моющее средство. Когда объяснила зачем, долго ворчали, говорили, что крепостное право давно отменено. Показали, где стоит машина босса, и что воду я могу набирать в подвале, чтобы не бегать с ведром туда-сюда. И велели поспешать – босс скорее всего скоро уедет.
На улице подморозило. Вода была тёплой, от нее клубами валил пар, но руки все равно скоро замерзли. Я добросовестно терла автомобиль, усмехнувшись наличию дырки на заднем стекле, затем поливала водой, чтобы смыть пену, и все это время босса ненавидела. Вот так вот, видела три раза в жизни, а ненавижу так, как даже ту противную девочку из детского дома не ненавидела.
Куртка высохла до конца, но разводы на ней остались. Да еще и сейчас клякс насажала. Все равно, философски решила я. Мне все равно. Мир тлен, жизнь боль, нужно смириться, и не забыть убить босса перед сном.
К сожалению, ехать мне нужно было на вторую работу и поспать мне удалось только в троллейбусе, и вырубило меня так, что про босса я забыла напрочь.

Глава 6. Максим
Я проработал почти до утра, затем вздремнул часик свернувшись на офисном диване. Как ни странно, снилась мне новая стажерка. Слава богу, сон не носил эротического подтекста, иначе я бы начал креститься прямо там, во сне. Сон был ужасен. В нем рыжая воительница рыжая уродовала мой автомобиль топором.
– Остановитесь, Екатерина! – заорал я. – Это коллекционная тачка, ее на заказ привезли, ей и так от вас досталось!
Тогда стажерка повернулась. Ее глаза цвета голубой акварели пылали безумием.
– Жалко машинку? – почти шепотом спросила она.
А затем двинулась ко мне замахиваясь топором. Проснулся я в поту. Рубашка смялась, сердце после кошмара колотится. Вскочил, бросился к окну – стоит родимая, на парковке за отелем. Я заказал кофе из ресторана, выпил его поняв, что работать в ближайшие часы не получится, слишком тянуло спать и отправился домой.
Вокруг машины было разлито много воды. Она подмёрзла и хрустела под ногами, я поскользнулся и едва не упал. Тогда только вспомнил – стажёрка вызвалась мыть авто. Капот пестрел разводами. Лучше всего были намыты диски колес – они буквально сверкали отражая лучи хмурого солнца. Сел. Стекло мутное, тоже в разводах.
– Никакой от вас пользы, Екатерина, – вздохнул я, включая дворники.
Я проспал половину дня, поэтому вечер встречал хмурым и разбитым. Моего внимания требовала рабочая текучка, но я мыслями стремился к новому проекту, который пока даже не был моим. Я хотел эту землю. Я готов был рискнуть почти всем, понимая, насколько она дорога. Я готов был поставить многое. Сделка должна быть моей. Словно в ответ на мои мысли зазвонил телефон – Даша.
– Привет, – сказала она. – Я говорила с дедом, сейчас в городе. Увидимся?
– Приезжай к отелю, – решил я. – Посидим в ресторане.
В ресторане мы заняли отдельную кабинку. Даша разошлась и заказала коктейль. Мне писала Ева, но я отложил телефон – подождёт.
– Ну? – спросил я. – Что дед говорит?
Дашка сделала глоток из бокала.
– Он за. Дней через десять уже ляжет снег, сегодня по прогнозу уже всю ночь снегопад. Дед загорелся. У него там планов… и катания на санях, и чай из самоваров, и баня. Заскучал тут один. Соберёмся все близкие, тебя тоже приглашаем, с парой.
– Пара, – задумчиво сказал я, глядя на телефон, полный непрочитанных сообщений от Евы.
Даша вздохнула, меня поняв.
– Я целиком за тебя. Я помню тебя с тех пор, как ты был мелким противным мальчишкой. Я знаю, что тебе можно доверять. Но дед…у него итак было много принципов, а теперь, после восьмидесяти, стало еще больше.
– Думаешь, я ему не понравлюсь?
Я так переживал за этот факт, словно на смотрины шел. Хотя смотрины бы меня так не взволновали.
– Ты наверняка. И потом, ты внук его погибшего друга, это за тебя. Но твоя Ева…я конечно видела ее мельком, на чужой вечеринке и почти два года назад, но впечатление у меня так себе. Она красива, да, я тебя понимаю. Но дед старых устоев. Для него идеалом женщины всю жизнь была наша бабушка, и теперь так, несмотря на то, что ее нет уже почти двадцать лет.
Принесли блюда, немного отвлекая от разговора. В окна стучал снег напополам с дождём, я недовольно подумал о том, что к утру будет каток.
– Какой она была?
Даша улыбнулась, погружаясь в воспоминания.
– Она из тех, кто не нравится твоей маме, – еще раз улыбнулась она. – Рыжая в молодости. Смешливая. Никогда не стеснялась показаться глупой и не выносила высокомерие. Вечно что-то разбивала или теряла, потом мучительно искала, дед бранился, но любя. Они были идеальной парой, сильный он, она, позволяющая себе быть слабой рядом с ним. Но бабушка на самом деле была сильной, очень сильной. В конце восьмидесятых, когда все рушилось, именно она стала поддержкой деду, он рассказывал, что они как-то целый месяц ели дрянные макароны с рыбными консервами, бабушка ни слова ни сказала, еще и пыталась из этих двух ингредиентов новые блюда изобретать.
Я задумался. Полная противоположность Евы. Та всегда знала, что к чему и почём. Как она ест рыбные консервы я представить не мог. Она никак не годилась на то, чтобы покорять сердце деда.
– А фотографии есть? – спросил я.
Дашка покопалась в телефоне и нашла старую фотографию. На ней молодая женщина в цветастом платье смеялась запрокинув голову. Я привык к тому, что на фотографиях которым несколько десятков лет обычно чинно позируют и фото удивляло. Оно не передавало красок, но я мог представить рыжину ее волос и веснушек, которые были рассыпаны по щекам и худым плечам, мог представить яркость цветов на платье.
– Будет сложно, – сказал я. – И Ева меня убьет, если узнает, что я кем-то ее заменял, она уже свадьбу планирует.
Вспомнил о ее сообщениях, решил отвечу потом. Тут судьба моего проекта решается, Ева никуда не денется. Расплатившись по счету, а я всегда платил по счету, несмотря на то, что ресторан был моим, в отличие от Евы, мы поднялись и направились к выходу. Улица встретила морозом и льдом, темнотой, время близилось к восьми вечера. От автобусной остановки, подпрыгивая и подскальзываясь, к отелю неслось белое пятно.
– Здрасьте Максим Алексеич, – крикнуло белое пятно издалека.
Стажёрка, вздохнул я. Бесполезная. Надо бы уволить ее, пока отель не спалила. Даша закурила, я стоял рядом ожидая, стажёрка поравнялась с нами, поскользнулась и с громким грохотом рухнула нам прямо под ноги.
И…рассмеялась неожиданно. Словно любимой ее забавой было в белом пуховике на льду валяться.
– Извините, – пробормотала она. – Я сейчас, я не опаздываю, я успела.
Даша подала девушке руку, бросив на меня укоризненный взгляд. Да, я должен был ей помочь. Но мне не хотелось ее касаться! Вокруг девушки витала аура безнадёжности неудачника, вдруг это заразно, у меня сделка на носу.
– Вот такая, – сказала Даша, когда стажерка добиралась до дверей отеля, два раза поскользнувшись, но все же не упав больше.
– Что такая? – не понял я.
Мои мысли снова витали вокруг возможной будущей сделки.
– Такая девушка бы деду понравилась.
– Вот вкусы у старика, – покачал головой я. – Чертов извращенец.
И мысленно решил – нет, никогда, ни за что.

Глава 7. Катя
На меня накатывало отупение. Перерыв между моими работами составлял два часа, будь я умнее, я поспала бы хотя бы часик, забившись в какую-нибудь комнатушку в офисе. Но я поехала к маме. Жила она в заведении почти за городом, и чтобы успеть к ней вовремя я, скрепя сердцем, вызвала такси. От такси я очень боялась впасть в зависимость, потому что оказываться в теплом салоне автомобиля после беготни по морозу и тяжёлого рабочего дня было истинным блаженством, которое мне не по карману. Каждый раз, проехавшись на этом виде транспорта я испытывала угрызения совести, но иначе я бы к маме не успела. Обратно на автобусе поеду, успокоила себя я.
– Воробейкина, – узнали меня внизу. – А врач уже ушел, не успели переговорить.
– Ничего страшного, я его недавно видела.
В мамином состоянии ни один врач бы уже не помог. Здесь я платила деньги не за то, чтобы маму чудесным образом спасли, это было невозможно. Я платила за комфорт и паллиативное сопровождение, которое не могла сама дать дома. Пока маме было легче, она оставалась дома, но потом это стало невозможным, и я нашла эту клинику. Здесь о маме хорошо заботились. Еще бы – за такие деньги.
– Катенька, – улыбнулась соседка мамы по палате. – А мама твоя сегодня неплохо, и ела хорошо. Я выйду, чтобы не мешать.
Тетя Света тяжело поднялась, у нее онкология в заключительной стадии, и вышла из палаты опираясь о стены. Раньше я пыталась настоять на том, чтобы она оставалась в палате, но для самой тёти Светы вторжение в личное пространство было недопустимо и она максимально дистанцировалась.
– Мам, – поздоровалась я. – Я скучала по тебе.
Пододвинула стул и села к кровати ближе. Взяла мамину иссохшую руку. Сухая, холодная, сквозь тонкую кожу видна каждая косточка. Мама равнодушно смотрела куда-то в стену надо мной. Сердце кольнуло привычной уже болью. Тяжело было осознавать, что женщина, которая пусть и не дала мне жизнь, но научила самой любви, меня не узнает. Я уговаривала себя не плакать. Я знала, что мама любит меня. Мы так много лет вдвоем были против всего мира. Мы и сейчас вдвоём, просто болезнь спрятала любовь матери ко мне куда-то очень глубоко в ее сердце.
– У меня все хорошо, – я улыбнулась. – Пуховик себе купила. На работу вторую устроилась, могу себе позволить. Ты не переживай. На основной работе я пять два, а на новой два два и в ночь. Иногда я буду даже высыпаться, правда. Верка себя хорошо ведет, даже борщ сварить обещалась. Я от нее устала конечно, но все равно привыкла уже. Но как только кредит закрою, так сразу попрошу ее искать другое жилье.
Мама была равнодушна. Каждый раз я пыталась не плакать и каждый раз безуспешно, и сейчас горячая дорожка слезы прокатилась по щеке. О ней здесь хорошо заботятся, шепнула сама себе. Лучше, чем смогла бы я. Но мне было обидно, что из-за работы я чаще всего пропускала те моменты, в которых мама осознавала сама себя, а это случалось все реже.
– Я сильно скучаю, – поцеловала я мамину руку. – Я пирожные купила. Они правда без сахара, тебе его нельзя, но все равно вкусные. Тетя Света тебя покормит.
В моем монологе ни о чем пролетело полчаса. Я посмотрела на часы – пора прощаться, иначе не успею на автобус. Тетя Света помахала мне в коридоре. Внизу уже я вытерла слезы и высморкалась в салфетку.
– Да не стоит так убиваться, – ободряюще сказала мне женщина на стойке регистрации. – Она все же приёмная ваша мама, не родная.
Если бы я могла убивать взглядом, я бы убила. А на деле я боялась с кем-либо здесь конфликтовать, вдруг они будут вымещать злость на моей маме.
– Моя родная мать отказалась от меня, потому что я мешала строить ей отношения с новым мужчиной, – спокойно ответила я. – Хорошего вам вечера.
Автобус опаздывал, на остановке я мёрзла минут пятнадцать и все время переживала, что опоздаю в отель, но цены на такси из-за погоды выросли в три раза. Шел то снег, то дождь. Куртка справлялась, почти не намокнув, но промокли мои ноги в джинсах и прошлогодних сапогах. В автобусе было почти пусто, поэтому холодно. Как ни крути, в тесноте теплее. Я ужасно замёрзла и была в состоянии близком к истерике. Поглядывая на часы понеслась с остановки к отелю, по пути успев опозориться перед своим боссом, упав прямо ему под ноги. Унижение и усталость вылились в истерический смех. Точно уволит, с грустью подумала я. Зато баб он выбирать умеет – у девушки глаза были мудрые. А она вот явно могла выбрать вариант лучше.
– За тобой как будто черти гнались, – усмехнулась Женя мне. – У тебя семь минут, скорее переодевайся, тачка босса на парковке, он где-то здесь.
– Я его уже видела, – проскрипела я, бросаясь в служебку.
У каждого сотрудника был свой шкафчик. В моем туфли, капронки, блузка и туфли. Торопливо стянула пуховик, затем джинсы. Мокрые ноги покрылись мурашками, натянуть капронки на влажную кожу – одно мучение, но я справилась. На своем посту я была ровно в восемь.
Холод меня взбодрил, но немного согревшись я стала клевать носом.
– Иди поспи, – сказала Женя. – Ночь же, я привыкла работать одна, я справлюсь.
– Босс меня уволит, – отказалась я. – Я потерплю.
При устройстве на работу я надеялась, что мы с ним вообще не будем видеться, но оказалось, что на верхнем этаже у него кабинет и большей частью он работал по ночам. Я везунчик сотого уровня. В четвёртом часу телефон позвонил, Женя выслушала, положила трубку и повернулась ко мне.
– Ресторан уже закрыт. Сейчас сделаю кофе, отнесешь боссу? Он не кусается, не бойся. На самом деле он даже мил. Моментами.
Выхода у меня не было, я взяла поднос и пошла к лифту. От недосыпа немного кружилась голова, поднос в руках качало и чашка кофе на нем нервно дребезжала. Не расплескать бы, тогда точно уволит. На верхнем этаже было несколько номеров люкс и чуть в стороне кабинет босса. Я побоялась уронить поднос, и плюнув на приличия, постучала в дверь носком туфли.
– Входите, – раздалось изнутри.
Я вошла. Кабинет был просторным и красивым. За окном кружится снег и где-то за ним огни ночного центра, днем наверняка и набережную видно.
– Кофе, – улыбнулась я.
Поставила поднос на стол и поборола желание сделать книксен или поклониться, ох уж эти пролетарские корни.
– На вашем месте я бы анализы сдал, – равнодушно отметил Максим Алексеевич. – Вы ужасно выглядите. Распугаете нам всех гостей.
– Я думаю ваш прекрасный лик спасёт отель, – мило улыбнулась я.
Меня все ещё тянуло сделать книксен. А босс смотрел на меня странно. Изучающе. Я даже заволновалась. Можно мне идти уже вниз или стоять и ждать, пока он своими синими глазами в упор смотрит? Сразу вспомнилось, что голову мне помыть было некогда, и на колготках маленькая стрелка.
– Идите, – позволил господин.
Я поборола желание поклониться и ушла с облегчением. До утра я босса больше не видела, хотя он был в отеле. Полагаю, сладко спал. А у меня была четвёртая рабочая смена подряд, скоро будет двое суток, как я работаю без сна. Но зато этой ночью в отеле – выходной. Я посплю. Сон пока казался недостижимой мечтой, невыносимо сладкой.
За ночь всю осеннюю хмурость и серость закрыло пушистым одеялом снега. Я стояла на остановке – нужно было ехать к себе в офис. Автобуса не было, как назло. Знакомый до боли автомобиль тормознул рядом так лихо, что я поневоле порадовалась тому, что лужи замёрзли.
Стекло опустилось.
– Воробейкина, – донеслось из салона. – Садитесь, я вас подвезу.
Надо же, фамилию мою знает. Значит, интересовался, на бейджике только имя.
– Нет, я автобус подожду, – испугалась я.
– Да садитесь, я не кусаюсь, – фразой Женьки сказал босс.
Не без трепета я потянула на себя дверь. Села. Меня охватило тепло – сиденья были с подогревом. Господи, если бы я умерла в тот момент, смерть моя была бы прекрасна. Поневоле обернулась – дырка в стекле была на месте, все так же скотчем заклеенная.
– Любуетесь делом рук своих? – спросил босс.
– Да я так… – неловко ответила я. – Просто так посмотрела. Я вчера пока мыла полюбовалась уже.
Я вчера едва подавила соблазн пальцем продырявить плёнку, что была на дырке. Босс же повернулся и посмотрел на меня. Снова. В упор. Я поежилась – мне было не по себе. Он так меня изучал, словно решал, гожусь ли я для чего-то. Для чего? Если только для обеда, и то сомнительно, во мне даже пятидесяти килограммов нет.
– Хватит на меня смотреть! – возмутилась я.

Глава 8. Максим
– Если вы хотите добиться успехов в сфере обслуживания, – назидательно сказал я. – Вам нужно во-первых привыкать к тому, что нас вас смотрят, во-вторых быть более стрессоустойчивой.
Сам на нее смотрю и думаю – ну не, бред. Вот эти мысли, что лезли ко мне нынче в голову. О том, что этой Воробейкиной можно предложить притвориться побыть моей девушкой перед дедом. За деньги, конечно же. Да даже не поверит никто! Ночью я не раз, и не два вызывал на экран компьютера видео с камер на первом этаже и внимательно стажерку рассматривал. Как она смеётся, общаясь с коллегой. Один раз рассмеялась фразе нашего гостя. Что тот сказал ей? Говорил он слишком тихо и стоял спиной к камере, фразу я понять не смог. Воробейкина всем легко улыбалась, чесала нос и грызла ручку. Такая именно женщина покорила сердце деда? Я пытался вызвать в памяти образ его жены, но помнил смутно и урывками, пожилая женщина да, она состариться то не успела – рак забрал ее вскоре после шестидесяти. Та незнакомая мне почти чужая бабушка из воспоминаний и стажерка как по мне, ничего общего не имели.
– Куда везти? – спросил я, трогаясь с места.
– На Фрунзе. Возле сквера прям, четырехэтажное здание возле остановки.
Я мысленно присвистнул – неужели она живёт там? Квартиры в тихом центре чуть в другую сторону от моего отеля и ближе к набережной стоили немало, сам жил в подобном месте. Откуда дровишки? Могло в наследство остаться, хотя глядя на замытый пуховик, по которому все еще читалось его близкое знакомство с лужей, верилось с трудом.
– Вы живёте в центре? – уточнил я на всякий случай.
– Нет, работаю, – зевнув ответила стажерка. – Удобно, от работы до работы ехать минут пятнадцать, а если погода хорошая и времени хватает, за полчаса пешком дойти можно, и все через красивые места.
– С работы на работу едете? – Не поверил я.
– Да, – снова зевнула она. – Нищие люди такое практикуют.
Ладно, это были уже не мои проблемы. Но значит деньги ей позарез нужны и на мою аферу, если я на нее решусь, согласится. Я влился в поток машин и повернул к набережной. Время уже начало девятого, улицы были полны людей, а дороги автомобилей. И хотя доехать на авто можно было минут за восемь, пришлось потолкаться в пробках. Я остановился у сквера и повернулся к Воробейкиной.
Она спала. Сползла чуть набок, прислонилась щекой к пристегнутому ремню безопасности и уснула. Наверное, немудрено после ночной смены, но спящие в машине странные девицы мне нужны были, как собаке пятая нога.
– Эй, – позвал я. – Воробейкина, вставайте!
Она причмокнула губами во сне. Черт побери, что делать то? Я протянул руку и потряс девушку за коленку. Ноль реакции.
– Не смейте здесь спать! – рассердился я. – Воробейкина!
Девушка даже и не думала реагировать. Я посмотрел время – половина девятого. На работу ей наверняка к девяти и мы уже рядом. И подумал – ладно, пусть десять минут спит. Подожду. Но потом непременно растолкаю. Во-первых я не мать Тереза, во-вторых у меня свои дела, я к матери обещал заехать, у меня проект горит, чтобы впечатлить деда, нужно было показать ему максимально готовый, в-третьих Ева истерит, что мы с ней почти не видимся.
Посмотрел еще на девушку – спит. Как ни в чем ни бывало. И лицо такое умиротворенное. И веснушки смирно сидят, каждая на своём месте, а то раньше казалось, они вечно прыгают то с носа на щеки, то обратно. Я вздохнул – старею. Добрею. Снова глянул на время. Успею все, вроде. И чтобы не стоять в дурацком ожидании тронулся к ближайшей кофейне, всего через два дома. Сходил и взял два кофе навынос. Себе американо, что пило рыжее недоразумение, я не знал, взял какую сладкую херню со взбитыми сливками и прочей бабской ерундой. Пока кофе был готов и я вернулся с ним в авто, истекли уже не десять минут, а все пятнадцать.
– Воробейкина! – рявкнул я так громко, словно от того, проснется ли она сейчас зависела судьба мира.
Она дёрнулась вперед со страху, ремень натянулся, испугалась ремня, дернулась ещё раз, я закатил глаза. Ко мне повернулась – в глазах ноль понимания и узнавания, как той ночью в первые секунды после пробуждения.
– Максим Алексеевич, – смиренно представился я. – Ваш босс. Возможно. Я все больше и больше сомневаюсь в том, что такой сотрудник, как вы, мне необходим.
– Я вас помню, – обиделась девушка. – Я просто не сразу вспомнила, чего в вашей машине делаю. Вдруг вы меня в лес везете, надругаться.
Я подавил вздох.
– Я не везу вас в лес. К счастью. Вон ваше офисное здание, до девяти еще несколько минут, вот ваш кофе.
Воробейкина возилась, поправляя свой пуховик, а теперь удивлённо на меня глянула.
– Кофе?
– Вот, – протянул я стаканчик. – Сладкий.
Она его приняла так осторожно, словно подозревала меня в попытке ее отравить. Осторожно сделала глоток. Потом еще один.
– Спасибо, – прошептала она. – Еще никто мне не покупал кофе вот так, просто, ещё и чужой человек…
Лицо девушки скукожилось в гармошку, покраснело неровными пятнами.
– Эй, – испугался я. – Не вздумайте реветь тут, Воробейкина, иначе уволю немедленно, на месте!
– Хорошо, – кивнула она. – Не буду.
– К какому входу вас подвезти?
Я уже успел разглядеть фасад здания – чего там только не было, так что работать Воробейкина могла кем угодно.
– А вон, дальний вход, ветеринарная клиника.
Клиника была частной, дорогой и занимала чуть не четверть здания.
– Вы там кем работаете? Секретарь или что-то такое?
– Почему? – не поняла моего вопроса она. – Ветеринар я.
Теперь удивился я. Не знаю, какие зарплаты у ветеринарных врачей, но на свою крошечную псинку Ева тратила баснословные суммы в клинике типа этой. Странно даже, что девица едва концы с концами сводит.
– Вам поспать бы, – констатировал очевидное я.
– Спасибо, – сказала девушка открывая дверь. – Не переживайте, я сегодня в приёмном покое и на подхвате, никому спросонок трепанацию черепа вместо кастрации не сделаю.
Снова зевнула, помахала мне и побежала к клинике, допивая на ходу кофе. Обольется, тут же решил я. После этого пуховик точно только на выброс, и хватило же ума белый купить. Но девушка потянула на себя дверь и вошла в здание умудрившись не облиться.
В течении дня я думал о Воробейкиной не раз, не два. Предложить или нет? То, что она ветеринар еще больший плюс в глазах деда, у того всегда жило пяток котов, пара собак и еще какая-то живность. Не думаю, что он изменился с тех пор, как я его последний раз видел. А входя вечером в отель увидел привычную, давно знакомую девушку админа, что поднялась мне навстречу с дежурной улыбкой. Воробейкина отдыхает. Спит, наверное, подумал я.

Глава 9. Катя
До конца рабочей смены я едва дожила. В глазах рябило, коллеги, пользуясь тем, что на новом месте я работала меньше года, считали меня новичком и спихивали на меня большую часть самой неприятной работы. К полудню я успела поставить две клизмы и подстричь когти злобному мопсу. Тот, забыв о том, что он пес, а вовсе не кот, здорово расцарапал мне руки и плечо. Жаловаться было грех – платили хорошо.
– Устала? – сочувственно спросила меня вахтёрша.
– Не то слово, – пожаловалась я.
– Ты ляг в мой закуток, поспи, будет что срочное, я разбужу.
Я героически отказалась – не время терять ни одну из моих работ. Мне бы в таком темпе хотя бы полгода продержаться, закрыть кредит, который я брала для того, чтобы маму в частную клинику устроить, и станет немного легче. Хотя бы морально. Мама моя не переносила долгов и меня так же научила.
В нашей маленькой двушке все покупалось и ремонтировалось только тогда, когда мама накопит. Никаких кредитов! А работала она одна, поэтому ремонт у нас был со времён царя гороха, дверцы шкафов скрипели и линолеум стерся местами. Я не жаловалась. Когда в университет поступала, думала – вот устроюсь на работу, как нам сразу легче станет. Ремонт сделаю, маму на море отправлю. А отправила я маму – в клинику. И до сих пор за это стыд испытываю, словно избавилась, хотя понимала, что не смогу дать ей нужный уход и лечение, да и работать нужно было.
Домой хотелось безумно, но шла я с остановки со скоростью пожилой черепахи. Тортилы. Снега навалило ещё больше, он был пушистым и рыхлым, ноги в нем вязли, проваливались, и никак не хотели шагать по направлению к дому. Голова кружилась. Если бы и сегодня у меня была рабочая смена в отеле, я бы наверняка умерла прямо там же, на ресепшн, гостям миллионерам на радость.
В коридоре стояла табуретка, на нее я села, чтобы разуться, а потом меня просто не стало. Навалилась темнота, накрыла меня собой, спрятала. Попытки проснуться были. Я определённо точно проснулась, когда нечто сдернуло меня со стула, уронило копчиком о пол. Куртка спасла, но все равно больно. Надо мной нависала Верка.
– Катька! – удивилась она. – Ты что, пьяная?
Я хотела помотать головой, но не сумела, не хватило сил.
– Вася! – заорала Верка. – За ноги ее тащи, а я за руки! Да сними сапоги сначала, идиот!
И меня понесло, закачало на волнах. Больше я не помнила ничего, даже снов, будильник завести забыла, а мне ведь на работу. Слава Богу проснулась в семь. Сапог на мне не было, а пуховик имелся, сердобольная соседка накрыла меня одеялом, и я вспотела так, что хоть свитер выжимай. Выспавшейся я себя не чувствовала, казалось вот лягу если – усну снова. Еще и суббота переставала быть выходной. Дежурные врачи были на посту и в выходные, и меня порой заставляли, несмотря на график пять два. Новичок, что с меня взять…зато за работу в выходные оплата вдвойне.
На плите стоял борщ. Видимо, Вера пожалела меня и варила его прямо ночью – бока кастрюльки еще тёплые. Приняв душ я села, и навернула тарелку борща с хлебом и сметаной прямо на завтрак. Я всегда поражала и маму, и Веру теперь, своим талантом есть за двоих и весить, как подросток. На работу не хотелось, хотелось лежать в своей комнате и слушать, как за стенкой храпит Верка.
Тем не менее вторая ночь сна сделала свое дело, и пусть я и вышла в субботу вечером из офиса уставшей, но хотя бы не вусмерть. И завтра я домой еду с утра, а не сюда. И на остановку шлось немного бодрее. Там, в отеле, конечно злой босс, зато никаких котов с диареей и их истеричных хозяев. Вообще, животных я любила, но усталость делала свое дело.
Я почти не удивилась, увидев на остановке роскошную тачку своего босса.
– Вы чего это тут? – осторожно спросила я, заглядывая внутрь.
– Решил вас встретить.
– И как вы узнали, что я работаю? Суббота же.
– А я позвонил и спросил.
Я впала в ступор. Мне требовалась перезагрузка, поэтому я просто стояла молча и размышляла, а с остановки на меня с подозрением смотрела пожилая женщина. Видимо пыталась понять, путана ли я, а если путана, то почему такая непрезентабельная, и смотри, готовы же платить красивые и богатые мужики.
– Вы что, влюбились? – подала я голос наконец. – Имейте ввиду, я не верю в сказки с хэппи-эндами.
Максим Алексеевич посмотрел на меня, как на умалишенную.
– Нет. Я просто внимателен к своим сотрудникам. Садитесь.
Садиться второй раз было гораздо проще, я села. Но все равно вопросов было куда больше, чем ответов.
– Вас, может, домой отвезти? Время до смены есть.
– Нет, не хочу туда-сюда. В служебке посижу.
Может даже посплю полчаса, но этого я боссу говорить не стала.
– Вы есть хотите, наверное? Давайте я вас накормлю.
– У меня денег нет, – испугалась я. – Я так похожу.
Босс закатил глаза.
– Я оплачу.
– А…тогда бургер. И картошку.
В кафе мы не пошли. Подозреваю, ему просто было стыдно показаться со мной на людях. Подъехали к окошку бургерной, заказали, через несколько минут уже забрали заказ. Сам босс есть не стал – еще бы, всего бургер за три сотни. Бургер был роскошным. Огромным. Я подозревала что мне его стоимость все же вычтут из зарплаты, но откусив первый кусочек смирилась. Он того стоил. И кола. И картошка с горчичным соусом.
Я жевала стараясь не постанывать от удовольствия, босс смотрел. Ни капли мужского интереса в его взгляде не было. В его глазах напряженно билась мысль. Он думал, мысли его ему не нравились. А я четко понимала – ему от меня что-то нужно. Но напролом я лезть не буду. Детство с матерью, которую я не помнила и которой была не нужна, а затем несколько лет в детском доме научили меня одному неплохому навыку – терпению.
Воробейкина не такая дурочка, какой кажется. Воробейкина притаится, посмотрит и подождёт, а потом уже будет делать выводы. А пока – съест бургер.

Глава 10. Максим
Я составил небольшой список, по пунктам.
Первое – изучить объект. Это казалось делом нехитрым, Воробейкина была проста и незамысловата, как две копейки. Я все еще опасался, именно ли этот типаж деду зайдёт. Она меня опозорит, это точно. Грохнется у всех на глазах, или прямо на деда, что-нибудь сломает, разольет. Но Даша говорила, именно такие деду и нравятся, Даше я доверял.
Второе – расположить объект к себе. Судя по всему, Воробейкина была совершенно не избалована вниманием. Это нам на руку. Нужно всячески быть милым и перестать пугать ее увольнением. На время. Потом я ее точно уволю, но в деньгах не обижу.
И третье – подкуп. Денег на то, чтобы дед остался доволен, мне было не жаль. Но как подкупать девушку, которая чуть не разревелась из-за купленного кофе, а бургер принимала с такой опаской, словно он отравлен? Предлагать слишком мало не вариант, слишком много предложишь, в обморок упадёт, чего доброго.
А обморочных девиц я не любил. Особенно – рыжих.
Изучать объект и пытаться его расположить я решил одновременно. И начинать буду с пуховика. Я все максимально раскидал по пунктам. Здесь во-первых – на чистку у нее денег нет. Во-вторых – вид замытого, но не до конца пуховика меня раздражал. В-третьих – если поедем к деду, именно этот пуховик она и наденет, другой одежды у нее, судя по всему не имелось.
С планом все стало гораздо проще. Я высадил Воробейкину у отеля, сам поднялся к себе. Все время смотрел на часы – нужно было уложиться. Через час спустился. Стажер еще не на посту, на рабочем месте администраторы, днём их было двое, нагрузка была больше. Кивнул. Нырнул в служебный коридор. Дальше кабинет Натальи, она уже покинула рабочее место. Я толкнул дверь в служебку админов и горничных.
Делать мне здесь было нечего – бабское царство, и наверное увидя меня здесь девушки бы удивились. Ладно, если что, гаркну им что-нибудь на начальственном и погрознее. Узкий коридор, вдоль него шкафчики. Впереди туалет и душевая. Сбоку приоткрытая дверь в комнату, где девушки обедали, еще пара дверей в прачечную. Я здесь почти никогда не бывал.
– А я ему значит говорю, какого ты тогда черта здесь сидишь, и мои макароны жрешь? – возмутился из-за двери пронзительный женский голос. – Вали к своей маме, если я не так готовлю, и там ешь!
– Ого, – поразилась Воробейкина. – А он чего сказал?
Дослушивать я не стал. От всех шкафчиков имелся универсальный ключ, и он у меня был. Я нашел шкафчик, на котором значилось Катя В и открыл его. Уже переоделась, значит, не хватится. Отвёл взгляд от сиротливых заношенных сапожек, вытащил пуховик, тихо запер шкафчик и сбежал из отеля через пожарный выход, словно вор.
– Закрываемся, через полчаса, – равнодушно сказала мне женщина в салоне химчистки.
– А так? – спросил я.
И вытащил из кошелька несколько крупных купюр, положил на стойку.
– А так еще поработаем, – кивнула та.
Приняла пуховик, поцокала языком.
– В семь утра я должен забрать его чистым и сухим.
Женщина подумала и кивнула. Уходя слышал, как она ворчала, что мужики совсем оборзели, сам на иномарке приехал, а баба его в дешевом пуховике ходит. Телефон разрывался от звонков Евы. Я подумал и все же направился к ней. У нее – голосила собачка. Я даже не знал, как ее зовут, точнее упорно не хотел запоминать, Ева обижалась. Собака меня не любила тоже и всячески мстила.
– Ты так и не заехал к маме, – укоризненно покачала головой она.
Потянулась, поцеловала меня в щеку. Вместе мы были уже четыре года и оба воспринимали это как данность, но Ева уже хотела замуж, а мама хотела внуков. Я лично хотел землю с озером.
– У меня сделка на носу.
– Зай, я не знаю, зачем тебе нужна эта разваленная турбаза. Колхоз всеми забытый.
Когда-то, когда я еще делился с ней с ней своими планами и мыслями я свозил её туда. Показать. И стоящий на холме дом деда, и запорошенное по осени листьями озеро, с парой рыбаков на резиновых лодках, и саму базу. Тогда Ева ещё притворялась, что поддерживает меня во всем. Это ей давно уже надоело.
Мне тоже надоело стараться ради нее. Все равно мы знали, что будем вместе. Когда-нибудь поженимся. Заведём пару детей и спихнем их на нянь. Будем жить каждый своей жизнью. Просто потому, что нам так удобно. Мы привыкли друг к другу. Знаем, чего ждать. Мы из одного круга общения. Наши родители дружат. Мне просто нужно сделать ей предложение, а потом уже делать ребёнка.
Но сначала я куплю эту землю. И построю на ней свой дом. Хотя нет, в своих фантазиях я жил именно в доме деда. Еще до революции построенный, высокий, гордо стоящий на холме. Это был хороший дом, он приносил живущим в нем счастье. В счастье я не верил, я верил в стабильность, но дом был прекрасен.
Я проснулся в шесть без будильника. Ева спала, идеальное ее плечо чуть мерцало, отражая тусклый свет уличных фонарей. Шавка проснулась тоже, сверкала глазами из темноты, скалила зубы.
– Сгинь, – шёпотом попросил я.
Нашарил в темноте тапки. Чистил зубы, стараясь быть тише, чтобы не разбудить Еву. Не потому, что мне было жаль ее сна. Мне просто не хотелось с ней разговаривать. Кофе решил выпить в отеле. Заспанная работница вручила мне куртку в чехле. От чехла я избавился в машине – просто повешу куртку, как было. Припарковался, вошел снова через пожарный вход. В отеле тихо. В служебном коридоре равнодушно горят лампы. Горничные подойдут только минут через сорок, в их вотчине сейчас никого не должно быть.
Я потянул на себя дверь. Потом подумал – в тот момент можно было сбежать, хотя отродясь я ни от кого не бегал, тем более от рыжих девчонок. Она стояла в коридоре. Ну, как стояла – прыгала на одной ноге, стягивая с себя колготки. Шкафчик еще закрыт на табуретку сложены блузка и юбка, на полу валяются туфли.
Воробейкина сразу подняла голову и меня увидела. И пуховик в моих руках.
– Вы не маньяк, – воскликнула она. – Вы фетишист! Чертов фетишист! Верните мою куртку, извращенец!
Потом до нее дошло, что стоит она в наполовину снятых колготках, трусах и лифчике девственно белого цвета и весьма скромного фасона. Тем не менее, прикрылась. Я успел разглядеть, что веснушки спускались до самого лифчика, правда не так тесно, как на лице, на животе они имелись тоже.
Ну, вот как мне ее теперь располагать?

Глава 11. Катя
Босс стоял с моей курткой в руках, я стояла напротив, прикрывая свои, сомнительных размеров, прелести.
– Так и будете стоять? – спросила я.
Не то, чтобы я так уж стеснялась – белье на мне было весьма пуританское, многих купальников скромнее. Скорее я понимала, что нелепо выгляжу со своими спущенными колготками.
– Я не фетишист, – все же сказал мой босс. – Вы не привлекаете меня сексуально, ваша куртка тоже.
– Тогда зачем она вам?
– Решил загладить свою вину и прокатил вашу куртку до химчистки. Теперь она выглядит так же, как до встречи с лужей, а может и чище.
Надеюсь, это не значит, что и мне ему нужно ущерб компенсировать. Замену стекла в автомобиле я не вывезу, если только почку продам. А кому мои почки нужны?
– Ладно, принимаю ваши извинения, – смилостивилась я, хотя он и не извинялся. – Отдавайте куртку, буду ждать вас у машины через десять минут.
– Зачем? – удивился он.
– А как же ваше внимательное отношение к сотрудникам? – подняла брови я.
– Кхм…ладно, через десять минут.
Ему точно что-то от меня нужно. Но что? Ума не приложу, у меня ж кроме кредитов и больной мамы никого нет. Квартира и та на маму оформлена, мама, когда еще понимала что происходит, категорически отказалась ее на меня переписывать. Боялась, что продам и деньги на ее лечение спущу. Так бы я и сделала, конечно. Теперь квартира перейдёт ко мне только по наследству.
Я торопливо переоделась. Куртка была чистой и невероятно пахла свежестью. Десяти минут не прошло, я вышла на улицу попрощавшись с дневными админами. Босс уже был в автомобиле.
– Куда ехать?
– На Строителей, – отозвалась я.
Конечно, где же мне ещё жить. Я поерзала, устраиваясь поудобнее, к хорошему быстро привыкаешь. Когда-нибудь, когда я закрою свои долги я непременно куплю машину. Представив себе такую сладкую картину я даже вздохнула мечтательно.
– Только не вздумайте спать, – предупредил босс.
Он вывернул на дорогу, ведущую к мосту, на другую часть города. Видимо, сегодня поить и кормить меня не будет, вздохнула я. Даже думала уснуть, просто из вредности, и проверить лимит его терпения, но у меня зазвонил телефон. Звонили мне обычно с работы или из клиники мамы, поэтому я сразу напряглась. Но на экране было имя Эльвиры Робертовны.
– Да? – спросила я.
Просто так не стала бы звонить и она.
– У Эммочки разошелся шов, – всхлипнула старушка. – Как она умудрилась голову из воротника достать, я не знаю, вывернулась и начала нити выкусывать…
– Сейчас буду, – ответила я. Повернулась к боссу. – Планы изменились. Едем на Авангардов, по дороге в аптеку и в зоомагазин.
– Зачем?
– Нужно заштопать одну кошку.
Босс посмотрел на меня, как на умственно неполноценную. Словно я не лечить ему кошку предложила, а зажарить и съесть.
– Пусть едут к ветеринарам.
– У Эльвиры Робертовны денег нет. Она и на операцию половину сбережений потратила. И потом, она подруга моей мамы. Будьте милым, Максим Алексеевич.
Он скривился так, словно лимон укусил, но неожиданно, согласился. А я уже была готова выйти из автомобиля и добираться своим путем.
В такую рань работал только один зоомагазин, да и аптеки не все открылись, но босс меня исправно довёз и я все купила.
– Вас подождать? – спросил он возле нужного мне подъезда.
– В смысле? – удивилась я. – Вы со мной пойдёте, помогать. Эльвира Робертовна не сможет, она в обморок упадёт.
Вот теперь он меня пошлёт точно, решила я. Но нет, Максим Алексеевич вышел из машины вслед за мной. Что за чудеса то? На человека широкой души он совсем не был похож.
Мы поднялись на нужный этаж, нам открыла уставшая и заплаканная старушка. Эмма же, взрослая уже кошка выглядела совершенно серьёзной и даже всем довольной, несмотря на пятна крови на пеленке.
– Горе ты луковое, – сказала я кошке. А затем боссу, – идемте руки мыть.
В тесной ванной было неудобно вдвоём, вообще в таких моментах я паниковала, когда излишне близко чужие люди, к тому же мужского пола. Но сейчас я была сосредоточена на предстоящей работе. Руки мы помыли, прошли в комнату.
– Наркоз я ей дать не смогу, – сказала я старушке. – Но вколю седативное. А вы выйдете из комнаты, вам же плохо снова станет.
Я надела перчатки, подготовила раствор.
– Держите Эмму, – велела я боссу. – Она дама самостоятельная, просто так тыкать в себя иголками не даст.
Тот тоже вытащил из пачки перчатки и надел. Примерился к кошке. Скривился снова. Посмотрел на меня.
– Может, вы сами, Воробейкина?
– Бабушкам надо помогать, – упрямо сказала я. – И кошкам. Держите уже ее, и филейную часть мне подставьте. Кошкину, не свою.
Босс фыркнул, взял кошку одной рукой. Та посмотрела на него обещая, что он живёт последний день. Затем второй. Эмма поняла, к чему дело идет, извернулась и босса за руку цапнула. Тот заорал, но животное не выпустил, а я споро сделала укол.
– Молодец, – похвалила я и босса, и кошку. – теперь ждем, пока успокоительное подействует.
Я гладила кошку, которая все еще волновалась. Она поглядывала на босса и шипела – в ее понимании, именно он нес за все ответственность, за укол тоже.
– Эльвира Робертовна считала ее равнодушной к мужскому полу. На дачу возили, дальше кустов смородины не гуляла. А тут, в восемь лет, влюбилась вдруг. Приехали домой, а к концу осени пузо округлилось. Не смогла родить, кесарили…У нас операцию делали, Эльвира мне доверяет.
Лицо босса говорило о том, что на эту историю ему глубоко насрать. Кошка тем временем стала вялой, я застелила стерильной пелёнкой стол и переложила ее. Разложила иглы, раствор для дезинфекции, ножницы, переодела перчатки.
– Дергаться она не должна. Но может. Страхуйте меня, хорошо?
Старушка волнуясь топталась в коридоре, босс брезгливо придерживал кошку, я работала. Ничего сложного – стандартный шов. Обработать, зашить, убрать старые нитки, которые кошка почти выдрала. Заживать теперь немного дольше будет, но главное воспаления нет, Эльвира Робертовна лечила свою любимицу строго придерживаясь рекомендаций, и если бы не самоуправство кошки, скоро швы бы рассосались уже. Кошка все же дёрнулась несколько раз, разок обиженно взвыла и попыталась моего босса цапнуть, но тот, опытный уже, ее опередил и перехватил.
– Все, – сказала я. – Закончила.
Свернула использованные материалы, кошку переложила на пол – чтобы не ударилась, когда ходить начнет, после препарата словно пьяная, на пеленку. А потом – не удержалась.
– Хотите посмотреть? – шёпотом спросила я у Максима Алексеевича. – На котят? Один застрял в родовых путях и погиб, двух мы спасли.
Шепотом, потому что неловко. Как будто смотреть вместе на котят, которым едва неделя стукнула, куда интимнее и сокровеннее, чем кидаться кирпичами в авто или стоять перед боссом в лифчике.

Глава 12. Максим
Я не хотел смотреть на котят. Я не хотел оставаться в этой большой, но тесно заставленной мебелью квартире. Я спать хотел. Но у Воробейкиной так горели глаза…Черт.
– Давайте, – смирился я.
Бабушка вернулась и хлопотала над своею злобной кошкой, стажёрка же метнулась к корзине, что стояла у батареи и поманила меня рукой. В корзине на пушистом пледе лежало два котенка. Один дворово полосатый, второй белоснежный. В силу младенчества они еще не распушились и выглядели почти лысыми. Лапки тощие, хвостик короткий, зато пузо – толстое.
– В первые три дня после операции Эмма их к себе не подпускала, – сказала Воробейкина. – И Эльвира кормила их смесью через бутылочку. И сегодня, наверное, тоже придётся, а так Эмма замечательная мать.
Я был рад за Эмму и ее кошачье семейство и даже выдавил из себя улыбку.
– Да что же вы стоите? – возмутилась девушка. – Разве можно стоять вот так, просто, когда рядом котята?
Нисколько не церемонясь границами моего личного пространства схватила мою руку, перевернула ладонь и положила на нее котенка. Белого. Котенок проснулся, запищал еле слышно, начал слепо ползать, тыкаться мордочкой, пытаясь отыскать мамину грудь.
– Эм, спасибо, – поблагодарил я.
– Погладьте немедленно! – приказала Воробейкина.
Я послушно провёл пальцем по маленькой спинке. Котёнок, который только успокоился не найдя мамку, снова активизировался.
– Если бы моя жизнь была стабильнее, – вздохнула Воробейкина, – я бы себе непременно одного забрала. Ну или хотя бы на одну работу меньше. А так…Вас Эмма цапнула? Что же молчите, что она кожу прокусила. Нужно обработать, но вообще мы все анализы сдали и совершенно здоровы.
– Еще поцарапала, – пожаловался я.
Котенка у меня забрали, ссадинки залили перекисью, в затем помазали какой-то мазью. Я удовлетворённо кивнул. Вот теперь отсюда можно было валить с чистой совестью.
– Вот я вам воротник купила новый, – достала Катя из пакета. – Из этого Эмма точно не выберется.
– Ой спасибо, – всплеснула руками старушка. – На, держи тебе денежки!
И засуетилась, пытаясь их в карман джинс засунуть.
– Да что вы, – возмутилась Катя. – Не нужно, вы и так много потратили. Мне было несложно.
– Ты молодая, тебе нужнее, я свое отжила, куда мне тратить?
– На котов!
Церемониал утомлял. И Воробейкина точно блаженная – сама едва концы с концами сводит, на двух работах, ещё благотворительностью занимается.
– У меня чайник вскипел! – всплеснула руками бабушка. – Бегом идите на кухню!
И потащила меня за собой. Старушка была маленькой, но на удивление сильной. Сначала снова в ванную мыть руки, потом за стол. На столе порезаны бутерброды, конфеты и печенья в вазочке, смородиновое варенье. Мне налили чай и пододвинули чашку. Я сделал глоток – ладно, хотя бы чай был крепким и вкусным.
Но рассиживаться я все равно не был намерен. Я вообще не любил по гостям ходить, а уж эта ситуация вовсе за гранью моего восприятия. Сначала заставили подвезти, потом искать воротник для кошки, потом лечить ее, любоваться котятами, пить чай – и все это у незнакомой мне бабули.
– Нам пора, – намекнул я Катерине.
– Посидите еще, у меня пироги в духовке!
Пирогом и правда уже пахло. А еще от духовки шло тепло. От этого тепла и выпитого чая, Воробейкину, которая работала сутки, кренило в сон. Пора валить, пока она здесь не вырубилась.
– Так Воробейкина, – строго сказал я. – Не смейте отлынивать от рабочих обязанностей, нам сегодня еще кота Василия проверить, который после кастрации не потерял способность к оплодотворению, за что нашу клинику его хозяева могут засудить и роды принимать у коровы Зорьки.
Воробейкина удивленно вытаращила глаза.
– Раз такое дело, – пригорюнилась бабушка. – Идите одевайтесь, пирог дошел уже, я вам сейчас с собой заверну.
Я понял – отказаться возможности не будет, квартиру мы покинули вместе с пирогом.
– Теперь домой, – заключила Воробейкина. – Устала ужасно. Спать буду, до вечера, потом снова на работу…
Уснула она уже по дороге. Ожидаемо. Я у ее дома остановился – обычная панелька, коих тысячи. Номер квартиры не знаю, да и не тащить же ее волоком. За коленку потряс. Стажёрка меня уже малость утомила, хотелось бы от нее избавиться. Пошел проверенным способом из детства – зажал нос пальцами. В окно затарабанили.
– Ты чего это делаешь? – заголосил мужик заглядывая в автомобиль. – С нашей Катериною?
Пальцы я отпустил, Катя закашлялась.
– А вы кто? – подозрительно спросил я.
Мужик неопределённого возраста со старательно бритым лицом и в шапке ушанке. Словно, из анекдота. В тапочках, на полосатые носки. На улице – минус десять. Из кармана бутылка водки торчит, что многое объясняет.
– Так Вася я. Верин, значит, жених.
– А Вера кто? Кроме того, что невеста вам?
Мужик задумался.
– А хрен его знает. Может кума она ей, может тетка, а может и вовсе тёща. Но все одно, Катю обижать не смейте, верните ее нам, то что она запила, еще не преступление, с кем не бывало.
– Запила? – усомнился я.
– А то. Давеча в сапогах на полу спала, сам в спальню тащил.
Я перевел взгляд на Воробейкину. Мой финт с носом не пошел даром, сейчас она проснулась и с интересом прислушивалась к нашему диалогу. Головой покачала, перегнулась назад, зашуршала пакетом с пирогами.
– Вы тут беседуйте, – сказала она. – А я домой, а то нутро горит, сил нет. Не поминайте лихом.
Рукой помахала, побежала к подъезду. Мужик остался смотреть. Поворачивая из двора, заметил, как тот номера моей машины фотографирует на смартфон. Клоун. Я наконец припарковался у дома, потянулся за ноутбуком, что тоже лежал сзади и увидел, что пироги Катя забрала не все. Оставила мне половину.

Глава 13. Катя
Была всего четвёртая смена в отеле. Я там, конечно же, вполне обвыклась уже, тем более мне понравилось, что меня катают на красивой машине, но звонок, который прозвучал в пять вечера, когда я отсыпалась после ночи, меня удивил.
– Екатерина?
Голос я узнала, хотя с Натальей, своей непосредственной начальницей после того разговора больше не соприкасалась. Я приходила, когда ее уже не было, уходила до ее прихода. Всегда бы так с начальством контактировать. Я была невероятно сонной, но тем не менее сражу же встрепенулась – работу терять было нельзя.
– Да, – отозвалась я, пытаясь придать голосу бодрости.
– Евгения уходит на больничный, у нее температура.
Вот блин. Жаловалась она мне, что скорее всего от сына заразилась и горло першит, но все равно как будто неожиданно.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71214178?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.