Главная страница | Триллеры | Хижина

Хижина
Анна Голубева
Психологический триллер, о пятнадцати незнакомцах, оказавшихся замурованными на чердаке старой хижины. Выживать вместе или бороться друг с другом? Врать или доверять? Заточение в хижине заставляет героев погружаться все глубже в недра дома, который мистическим образом подбрасывает им награды для выживания, в замен пройденным испытаниям. Но бесконечная ночь, тайны и смертельные испытания обостряют углы. И как бы они ни пытались обманывать окружающих и самих себя, этот дом знает о них все. Даже самые потаенные секреты.
Хижина – это их путь к освобождению от заточения в собственном страхе и беспомощности против того что они совершили.

Анна Голубева
Хижина

Глава 1. Под крестом.
Луна возвышалась над заостренными, обьятыми тенью кронами собора, незаметно для всех подменив собой рано исчезнувшее солнце. Деревья парка так густо затянулись вечерней темнотой, что казалось, храм стоит в глухом лесу, а объятый луной крест отбрасывал большую, жесткую тень на совсем маленькую, освещенную лишь луной площадь.
Покинув шумную улицу соседнего квартала, невысокая, облаченная в задубевшую от холода кожаную куртку девушка, прильнула к одному из дубов в парке около собора. Прихожане, отсидевшие вечернюю службу, наконец вяло начали вытекать на холодную улицу, и над их головами загремели колокола. Покинув укромное место в тени под деревом, девушка направилась к распахнутым резным дверям церкви.
Нырнула в толпу и проскальзывая вглубь против движения остальных, она добралась до высоких деревянных дверей к моменту, как из церкви вышли самые медлительные прихожане.
– Сразу видно, осень, – Обозначила седая женщина, как только пересекла порог церкви, – Летом я выходила с вечерней проповеди, было еще светло.
Она обратила свои слова не то к идущим рядом с ней старушкам, не то к небу, затянутому серыми ночными облаками. Еще недавно битком набитый собор – опустел. Беловолосый, бледный пастор, коротко кланяясь, прощался с последними прихожанами. Дверь с шумом закрылась за спиной девушки. Тут же ощутив ее присутствие, пастор бросил взгляд на вход и едва заметно вздохнул. Не отрывая от нее глаз, страшась и волнуясь, он быстро откланялся последней семье, и устремился в комнатушку, справа от алтаря.
Обогнув последних покидающих церковь прихожан, женщина торопливо пересекла зал, виляя меж скамеек. В своей спешке она не заметила как обронила одну из молитвенных книг на спинкой скамьи, почти беззвучно упавшей мягкой кожанной обложкой на мраморный пол. Вывернув из за скамьи, не отрывая глаз от исчезнувшей за дверью спиной пастора, девушка ускорилась.
Остановившись лишь у самой двери, девушка помедлила, оглядевшись и убедившись, что в церкви никого нет, и неуверенно постучала три раза. Но дверь была заперта. Буквально через мгновение по ту сторону раздался шорох.
– Ана, уходи, прошу тебя. Тебе не стоило приходить
Девушка опять постучала три раза.
– Я не могу, – Простонал пастор, и в этот раз его голос прозвучал отчетливее: он стоял прямо у двери.
– Филипп? – голос девушки ласково пропитал дверь, и мужчина, едва сдерживаясь, прислонился к ней, подойдя еще ближе, – Филипп, открой мне. Ты не можешь убежать от случившегося.
– Не могу. И моя судьба теперь – воля господа. Но это не должно повториться. Вчера я совершил ошибку. И буду нести наказание за нее всю оставшуюся жизнь.
– А как же я? – молила девушка, настороженно озираясь.
– Ана, – Не сдавался пастор, – Прошу… уходи. Иначе.. я… навсегда буду проклят.
– Но… Филипп, – женщина вновь постучала трижды, – Открой, прошу тебя.
Вдруг телефон Аны завибрировал. Она нервно достала его из кармана кожаной куртки, размягчившейся в тепле собора, и раздраженно сбросила вызов. Пастор притих.
– Филипп?
Никто не отвечал. Решив более не стучать, она дернула дверь, но та не поддалась. Ее телефон снова задрожал от вибрации, но в этот раз быстро замолк. В этот раз был не звонок. Короткое сообщение от того же, кто и звонил.
"Р.Х"
«Не дури, цыпочка, завтра – последний день. Не рекомендую впредь сбрасывать мои звонки»
Ана нервно дернула рукой, отключила телефон и со злостью сунула его обратно в карман куртки. В пустой церкви тишина ощущалась густой и непоколебимой. Казалось, ни шороха не проникнет в обитель с соседних улиц. Голые аскетичные стены храма совсем не перекликались с ее неописуемо красивым каменным фасадом и резной крышей.
– Филипп? Прости… я… хочу покаяться. Прими меня.
За дверью притаилась непроходимая тишина.
– Я, – жалобно продолжила Ана, – Буду в исповедальне. Прошу… освободи меня от моих грехов и отпусти…
Но судя по гробовой тишине, Филипп не шелохнулся. Если бы она не знала, что из той комнаты нет иного выхода, то решила бы, что его там давно нет. Она неуверенно потопталась своими черными ботильонами у двери, а затем медленно поплелась к узенькой, деревянной будочке рядом со входом. Деревянный табурет в исповедальне скрипнул, как и ее душа, и девушка принялась ждать.
Тишина неминуемо давила ей на сердце и через несколько минут она судорожно достала телефон. Ее рука задрожала, зажав кнопку включения. В тот же миг, как загорелся экран, телефон дважды провибрировал, поймав новые СМС.
«Отключенный телефон не помешает мне найти тебя, цыпа. Завтра. В 9:00. Полмиллиона. Или я оплачу твой долг твоими органами"
«Советую ночевать сегодня не дома, если и правда решила избегать меня"
Женщина нервно сглотнула сбивший дыхание ком страха, едва проснувшийся в горло, и тут же вздрогнула: дверь в соседнюю часть исповедальни открылась. Прильнув к решетчатому окну она жадно всмотрелась в появившийся силуэт. От вида одного лишь белого воротничка, она дрогнула всем телом.
– Филипп, прости меня прошу…
– Твоей вины в этом столько же, сколько и моей.
– Ты, – Ана продолжала мельтешить, – Не уходи. Послушай меня.
– Можешь говорить. Я приму твою исповедь.
Ана успокоилась. Ее плечи опустились, спина разогнулась, взгляд хаотично забегал по скрещенным рейкам окна на двери исповедальни.
– Я влюбилась, святой отец, – выдохнула вдруг она, – Без памяти. Он мне снится. Он всегда в моей голове. В сердце рдеет тепло, стоит мне его увидеть.
– Ана, – Вдруг перебил ее пастор, – Ты… вчера ты…
– Мы! – встряла она, прильнув вновь к окну, – Мы оба это чувствуем!
– Но я отдал себя богу. Я не могу..
– Филлип, – Ана просунула пальцы в щели между реек, – Мы ничего плохо не совершили. Мы просто любим друг друга..
– Мы… почти.. совершили, Ана. Мы..
– Не отрицай что не чувствуешь того же.
В ответ прозвучал лишь тяжелый вздох.
– Филипп?
– Опять… когда ты рядом.. мои мысли путаются. Ты не должна больше приходить.
Стул за решеткой скрипнул, и высокая тень перекрыла свет от щели в двери. Не мешкая, Ана соскочила и выбежала в зал, поймав вторую дверь почти открытой. На пороге стоял растерянный молодой пастор. Его бледно-белые брови и ресницы дрогнули. Девушка тут же подалась вперед, и своим телом протолкнула его внутрь, захлопнув за спиной дверь. Рухнув на скрипучий стул, мужчина вскрикнул, но Ана мигом впилась пышными губами в его. Тонкие пальцы скользнули по шее, она объяла ногами его бедра, и второй рукой скользнула ниже.
Мужчина затрясся, стоном отбиваясь от ее губ. Но его руки, раскинутые в стороны, впившись в дерево, схватились за стены, вместо того, чтобы оторвать необузданную девушку от себя. Мгновение растерянности и жар вспыхнул так же быстро, как погас свет. Из оконца в двери больше просачивался свет. Полная темнота заставила Ану остановиться.
Стены под ладонями пастора пропали и его руки резко рухнули вниз. Еще более зловещая, густая и неприглядная тишина заволокла воздух. В груди дрогнуло сердце и все нутро сжалось. Поднявшись, Ана ощупала темноту вокруг. Стены пропали.
– Что за чертовщина? – сменив любезность вдруг буркнула Ана, – Что за…
Ее рука вдруг врезалась в шершавую деревянную стену, совершенно не похожую на гладкое резное дерево исповедальни.
– Это все искушение, господь отведи меня.., – забубнил под нос Филипп.
– Что происходит? – рявкнула женщина, ощупывая соседние стены в полной темноте, – Куда? Делась будка? Где, дверь!?
Пастор, не вставая со скрипучего стула, начал молится, неразборчиво бубня что-то под нос.
– Это какой то прикол? – Ана ударила кулаком по одной из стен, – Ричард? У меня есть время до завтра! Слышишь?
Но в ответ никто не дал ни звука, лишь напуганный Филлип мямлил молитвы в темноте.
– Проклятье! Хватит, молиться! Лучше помоги открыть этот… ящик! – прикрикнула Ана, – Ты слышишь? Филипп!
Но пастор неуемно продолжал шептать молитвы. Рассвирепев, Ана с рыком пронеслась по окружающему ее деревянному кубу, а затем в поисках хоть какой то щели, разбивая руки о стены, пол и потолок, едва выше ее собственного роста, рухнула на пол.
– Дверей… нет, – панически задышала Ана, – Как это возможно? Где мы?
И в глухом деревянном боксе, в полной темноте остались два поникших, бормочущих человека. Один шептал молитвы, вторая – проклятья.


Глава 2. Лицо с рогами.
Влетев в вестибюль захудалого мотеля мокрой от пота, девушка бегло стукнула по звонку на стойке и облокотилась на нее всем весом, прогнувшись в спине.
– Что за черт… – прошептала она, пытаясь отдышатся.
В ужасе ударив себя несколько раз по груди, она ненасытно втянула воздух и вскинула голову кверху. Из неприметной двери вышел заспанный, вялый мужчина в серой-белой кепке с красным козырьком и следом от испачканных в соусе пальцев.
– Да, – уныло протянул он, сгоняя с глаз сон, – Иду.
– Мне нужен номер. Подешевле. На одну ночь.
– Добро пожаловать в отель Руки Роуд, – монотонно залепетал полный мужчина, заполнив запахом своего пота весь ресепшен, – Меня зовут…
– Просто сдайте мне комнату, – раздраженно фыркнула девушка, – Прошу, быстрее..
– Вы, – очнулся работник мотеля, – Плохо себя чувствуете? Хотите вызову скор..
– Нет! – воскликнула она, – Просто… комнату…
– Хорошо, – неспешно протянул он, с подозрением всматриваясь в лицо гости, – Просто вы… вы что бежали сюда? Пешком?
– Нет! Конечно! Нет! Я… на машине, – девушка обернулась указав пальцем на темную парковку, где в одеяле черноты стоял большой силуэт машины, – Это… не важно.. дайте просто ключи.
– Ваше имя?
– Проклятье! Виктория… пишите просто Вик.
– Вы вспотели… – не успокаивался работник, – Вам точно не нужна…
– Тридцать шесть лет! Виктория Алсон, на 1 ночь. Лучше на пол ночи, ведь уже… почти рассвет.. Просто… дайте ключи, – Виктория схватилась за сердце, – Умоляю.
– Эм, – мужчину никак не убеждала ее спешка, – На пол ночи не выйдет, но самые дешевые у нас на первом этаже…
– Сойдет, – Буркнула она, – Главное… побыстрее.
Она стянула с себя белый джемпер, и серо-голубая футболка под ним оказалась насквозь мокрой на спине. Но компьютер зависал и не желал работать в ночи. Мужчина начал вбивать ее данные в старый, еле живой компьютер, настороженно поглядывая на гостью. Виктория не могла унять пульс. Ее лоб залило потом.
– Так, – сдался мужчина, обтерев руки о пузо, – Что ж, я запишу вас пока на бумажку… Знаете… это ископаемое не хочет просыпаться…
– Ага, – поспешно кивнула гостья.
– Ваша комната, будет… – мужчина стянул ближайший к нему ключ, – Номер тринадцать.
– Тринадцать? – переспросила Вик, – Серьезно? Я думала… тринадцатых комнат, как и тринадцатых этажей, давно… а впрочем, неважно.
– Вас проводить? – вяло предложил мужчина, – Или вы сами?
Виктория уже стояла в дверях, как вдруг остановилась. Она не ответила на предложение, хотя казалось задумалась о нем. Резко обернувшись, она подскочила к стойке и вдруг нервно выдала:
– Знаете, я вообще-то видела животное…
– Ага, – непонимающе протянул мужчина.
– На дороге, – кивнула Вик, – Ну знаете.. дикое.. Кажется..
– Вы что его… сбили?
– Я? – испугалась Вик и тут же сглотнула, – Что? Нет! Просто я его видела…
Мужчина нахмурился. От былого сна не осталось и следа.
– Если вы его сбили, мисс… стоит сообщить..
– Нет, – чуть ли не крича встряла Вик. Ее слова суматошно вылетали друг за другом, – Я же… сказала! Это… я… просто видела зверя.. С рогами…
Вдруг перед глазами Виктории всплыла картинка. Бледное от направленных на него фар лицо мужчины. Темные волосы до плеч. Страх. И зеленая кофта красивого травяного оттенка. Мужчина. Прямо на обочине. В лесу. И несущаяся прямо на него машина Вик.
– Да.. Просто, – пульс девушки не унимался, – Случайно заметила его на обочине. В последний момент… Но не сбила… не сбила, нет..
Снова та же картинка и жуткий звук удара о бампер вперемешку с бьющимся от столкновения боковым зеркалом.
– Животное значит?
– Да… да.. с рогами.. лось наверное.
– Что ж… если вы его не сбили… то… нет никаких проблем, мисс.. к чему вы вообще об этом решили сказать?
Действительно. К чему? Вик растерялась. Ее ресницы запрыгали, отмаргиваясь от слез.
– Это было… страшно! Я вся вспотела. От страха. Это же трасса в лесу! Понимаете! Дикий лось!
– А! – вдруг файлы в голове работника мотеля сошлись, – Вы… просто напуганы? Что ж… тогда… могу предложить вам пива из автомата?
– Нет… спасибо, – Вик пришла в себя, – Я пойду спать! Просто… хотела узнать. Не опасно ли на первом этаже. Вы же дали мне ключи от тринадцатого, – она нервно глянула на брелок, – Он на первом же? Вдруг у вас тоже бродят дикие животные?
В ответ мужчина громко гаркнул смехом.
– Что вы! Мы хоть и в лесу, но животных к себе не приглашаем! – он говорил шутливо и расслабленно. Он ей поверил, – Тут… знаете все эти огни, они ж.. ну, бояться этого. Шум, и такое..
– Да, – Вик кивнула, попятившись к выходу, – Конечно. Я и сама это знаю… просто…
– Спокойно ночи, мисс, – хихикнул он, – вслед закрывающимся стеклянным дверям ресепшена.
За спиной брякнул дверной колокольчик и прохладный влажный ветерок коснулся кожи Вик. Тело тут же задрожало. Но не от мороза. Октябрь был еще сносно теплым. Ее нутро задрожало от того, что внутри клубился кошмарный ком. Страх. Боль. Отчаяние.
– Я видела животное… – шепотом спародировала себя Вик, схватившись ладонями за лицо, – Боже! Какая дура!
Ключ в потной ладони ярко и сильно пах железом. Когда Вик нашла под блеклым над дверным фонарем номер тринадцать, помотав головой от разочарования, она все же сунула ключ в замочную скважину и повернула его дважды, прежде чем раздался характерный щелчок.
Из комнаты тут же повалило затхлостью. Острый нос Вик сжался гармошкой и она с отвращением выдохнула сквозь зубы.
– Что за мерзость..
Но сколько бы она не махала рукой перед лицом, это не помогало отогнать вцепившийся в легкие запах протухшего воздуха и пыли.
– Фу, – прокашлялась Вик, заходя глубже, – Кошмар…
Она щелкнула пальцами по выключателю, но свет не включился. Вик дернула выключатель снова. Вверх. Вниз. Свет не работал.
– Да вы издеваетесь! – она обернулась, воскликнув, и быстро захлопнула входную дверь. Затем достала смартфон из обтягивающих серых джинс, и включила фонарик.
Под белым холодным лучем от телефона отчетливо проглядывалась витающая в воздухе пыль. Зависшие во времени и невесомости частички былой жизни и кожи заполонили все пространство номера тринадцать. Пробравшись к окну по ту сторону кровати, Виктория распахнула шторы и луна неуверенно осветила часть комнаты. Потревоженные пылинки завальсировали под белыми лучами ночного солнца и Вик решительно открыла обе створки окна.
Ветер с напором ворвался в номер, сгоняя пыль прочь. Вик высунула нос, но хоть прохладный уличный воздух и коснулся ее щек, отвратительный затхлый пыльный запах застрял в ее маленьких ноздрях.
– Можно было просто спать в машине, – буркнула она, откинув с кровати покрывало, – Ладно, Вик… ничего не было. Все это… стремный глюк.
Она села на край, и подставила лицо к ветру. Запах не пропадал ни на мгновение.
– Это мог быть сук. Или вообще рекламный стенд.
Темнота. Вспышка от фар и подсвеченное лицо в испуге. Приятно зеленого цвета джемпер. И вновь жуткий треск и удар о бампер.
Вик вздрогнула. Холодный пот просочился сквозь всю одежду и под ветром из окна стало прохладно. Она натянула на себя одеяло и попыталась унять бешеное дыхание. Пыль царапала гортань и она никак не могла сглотнуть слюну, словно что то застряло в горле. Рухнув на подушку, Виктория уставилась на потолок и постаралась промаргаться, сгоняя то и дело вспыхивающую перед глазами картинку с засвеченным фарами лицом.
– Ничего не было. Завтра я уеду отсюда подальше… никто… не узнает. Ник… то.. не… уз.. нает..
Внезапно, не смотря на дикий пульс, хаотичные мысли и мерзкий зловонный запах, Вик вдруг уснула. Влажное белье на постели объяло ее кожу и она провалилась в кромешную темноту. Она уснула так крепко, что не проснулась и тогда, когда между телом и руками пропало одеяло. Не проснулась и от того, что под головой давно была не мягкая синтетическая подушка, а твердый деревянный пол. Она не проснулась. Ведь это было последнее мгновение спокойствия, которым ее тело и ум так жаждало насытиться вдоволь перед неминуемой и нескончаемой жаждой умиротворения.


Глава 3. Бархатно красный.
За покрытым тенью садом загородной асиенды доносился ритмичный приглушенный грохот. Из трехэтажного дома, заглушая ночных сверчков, сквозь стены пробивалась громкая музыка. В окнах виднелись скачущие и кайфующие от вечеринки подростки. Весь первый этаж кишел людьми. И даже тень, падающая на ровный газон, закрывала почти весь свет из окна.
Вдруг, на третьем этаже, где не горел свет ни в одном из десятка окон, помпезная люстра подсветила задернутые красные шторы. В комнате показались несколько силуэтов. Быстрые и хаотичные движения, смешали фигуры нескольких человек в одну. С улицы, не смотря на проникающую во двор громкую музыку, был слышен едва заметный крик. Это были не возгласы радости. И не громкое пение. Через закрытые створки окна во двор, вместе с музыкой, просачивался до ужаса напуганный голос девушки.
– Ну, давай, держи ее крепче! – подначивал других парней самый старший среди них, – Так даже интереснее.
Трое других парней затаскивали брыкающуюся девушку на кровать. Бархатное, аккуратно постеленное красное покрывало тут же сбилось под ее извивающимся телом. Девушка кричала, заглушая криком неуклюжие разговоры остальных, .
– Вставьте ей кляп!
– Что? – обернулся к старшему один из парней, и тут же, отвлекшись, получил ногой в кадык, – Аргх…
Разом отпустив ноги девушки, он рухнул коленями на пол, схватившись за горло.
– Габриэль! Твою мать! – воскликнул юноша с пышной кудрявой шевелюрой, увернувшись от удара ногой, но не отпустивший ее руку, – Хуан! Держи ее!
– Свали, – Толкнув в затылок упавшего на колени парня, старший из них подскочил к кровати, и одним ловким движением поймал летающие вокруг его головы смуглые ноги девушки, – Эх,.. Даниэлла… это была хорошая попытка.
– Ты сдохнешь, урод! – плюнула девушка, прекратив визжать.
– Все мы когда-нибудь сдохнем, пупсик.
– Ты омерзительный вонючий кусок ходячей гнили, Хуан! Я заставлю твоего пса заживо сожрать то, что ты гордо носишь в трусах!
Хуан, с силой зажав ее ноги своими, снял носки и быстро свернул их в комок.
– Засунь ей в рот, – предложил старший вспотевшему парню справа, – Хотя, я пожалуй сам…
Протолкнув носок через плотно сжатые зубы, Хуан забил его так глубоко, что девушка на мгновение перестала дышать. Но юношу это не напугало. он тут же вынул из кармана заранее приготовленный бумажный скотч и обмотал его вокруг головы, прямо по волосам, плотно запечатав рот. Девушка стала смирней, но через пару мгновений, восстановив дыхание, жадно втянула воздух носом.
– Эй, Габриэль? – Хуан окликнул парня у подножья кровати, – Поднимайся! Помоги Давиду с правой ногой! Ее надо привязать.
Хуан мгновенно стянул ногу девушки веревкой и прикрепил к изголовью кровати. Остальные неуклюже повторили за ним.
– Завязывай крепче – Хуан гневно глянул на коротко бритого парня напротив.
Привязанная к кровати Даниэлла вдруг затихла. Она перестала не только сопротивляться, но и как либо двигаться.
– Тео,… Залезай, – подмигнув, приказал Хуан парню с пышной кудрявой копной, – Твой подарок упакован.
Он слез с кровати и уступил юноше место. Нервно поджимая губы, Матео обошел девушку, а затем замер, наблюдая как выбившаяся из сил Даниэлла лежит на животе, распластанная на родительской постели.
Белая волнистая юбка задранная кверху, смялась, а на шве розовой майки появилась дыра. Ссадины от впившихся ногтей и синяки начали поступать на чувствительной, идеально гладкой коже девушки, и юноша струхнул.
– Нам не поверят, – вдруг сорвалось с пухлых губ Тео.
– Матео, дорогой, – Залепетал Хуан, – Уже поздно отступать. Да и в самом деле. Это твое совершеннолетие! Ты должен стать мужиком!
– Да, но эти синяки…
– Ты что боишься?
Парни за спиной Хуана прыснули со смеха.
– Нет, – гневно откинул подозрения Матео, – Но ты сказал никто не узнает.
– Она сама с тобой флиртовала, брат, – убедительно заговорил Хуан, – Все внизу это видели. Так что, если будет лепетать что-то, только опозорится! Она никому не скажет.
– Почему ты уверен в этом?
– Послушай, ты сам сказал, она тебе понравилась? – давил Хуан, – Так что ты имел право на свой подарок! В твое совершеннолетие! Ты ее позвал наверх – она согласилась. И некрасиво было потом отказывать имениннику. А ты теперь мужчина, – полушепотом добавил Хуан, – И берёшь свое.
Тео закивал. Забравшись коленями на кровать, и пошатываясь от тонны влитого в себя алкоголя, Матео подлез выше. Белая задранная юбка оголила пышные бедра Даниэллы. Увидев с этого ракурса бледно-розовые кружевные трусики, кровь хлынула вниз. Навязчивое напряжение нарастало, и совесть, затопленная алкоголем, плавно исчезала в темной бездне забытья.
– Чего застыл? – раздраженно окликнул юношу Хуан, – Давай, стягивай трусы, вставляй, и будь мужиком наконец!
– Голос Хуана, зазвучал в голове, словно изнутри.
«Будь мужиком»
Тут же, вторым отголоском, такая же фраза промелькнула в голове но уже совершенно другим голосом. До боли знакомая фраза, от до боли знакомого голоса отца. Даниэлла что-то пыталась мычать через плотно замотанный прямо по волосам скотч. Но тщетно. Ее приглушенный голос, не доходил до ушей Тео, в его крови бурлили со всей громкостью два вулкана: алкоголь и тестостерон.
Все трое парней гаркали, подгоняя юношу, и разгорячая его и без того кипящую кровь. Тео продел два пальца, цепляя розовое кружево, и оттянул трусы Даниэллы в сторону. Разум заплыл влечением. Азарт, от криков и стянувшаяся в эпицентр кровь, вовсе заглушили в его голове лютые голоса. Хуан подошел к кровати ближе, обойдя со стороны, и пока Тео расстегнул ширинку, прилег головой прямо перед заплаканным лицом Даниэллы и улыбнулся. Черные разводы потекшей туши сделали ее взгляд только сексуальнее.
– Тебе ведь нравится, – Прошептал Хуан так, что слышала его только она, – Или может тебе хотелось бы, чтобы там сзади был кто-то другой?
Его хитрая улыбка не поймала в ответ никаких эмоций. Даниэлла просто смотрела в его гнусные маленькие глаза и почти не шевелились. Вдруг ее брови резко стянулись к переносице, глаза сжались, и по щеке скользнули еще несколько слезинок.
– Уф, – закатив глаза, выдал Тео.
Шлепок, затем еще один. Даниэлла медленно открыла глаза и с ненавистью уставилась на Хуана. Но тот, наслаждался. Тео, вкусив сладкое давящее тепло, словно машина, затарахтел, издавая нетранскрибируемые звуки. Он разгонял скорость, шлепок за шлепком, то и дело сжимая руками ягодицы Даниэллы. Он вкушал это мгновение и ему нравилось что он делает. В какой то момент, в голове забегали искорки, и он оглядел вжатое в кровать тело, и власть хлынула по венам с новой волной. Тут же, вместе со вспышками в голове, его недавняя сила фейерверком выплеснулась из каждой клеточки кожи. Его рот распахнулся и он застонал. Даниэлла молчала. Ее уши вкушали грязный рокот остальных ребят. Но Хуан, всасывал сдерживаемые ею эмоции гнева, медленно двигаясь лицом все ближе. Запах, исходивший от ее вспотевшего, покрытого духами и гормонами тела кружил ему голову.
В одно мгновение, напряженное, налитое кровью тело Матео обмякло. Глубоко дыша, и с силой выдыхая воздух он медленно слез с девушки, и переваливаясь с боку на бок, сполз к краю кровати. Хоть ему и казалось, что он опустошен, в висках барабанила кровь.
– С совершеннолетием, Амиго!
– Уууу-хуууу, – поддержали поздравление Хуана парни.
Матео обернулся. На кровати его родителей, на сбитом красном бархатном покрывале лежала обессиленная девушка. Смешавшись с алкоголем, одобрением новых друзей и удовольствием, его собственная важность растеклась по всему телу.
– Даниэлла, дорогая, – наклонился Хуан прямо к лицу девушки, – Помнишь ту нелепую историю с Марией? Позор. И грязь вокруг нее.
Даниэлла с гневом смотрела в глаза Хуана и не шевелилась.
– Я думаю, ты не хочешь такой истории вокруг себя. Пусть это будет подарок для Матео… от нас с тобой.
Девушка не отвечала.
– И все там внизу видели как вы миловались и потом поднялись наверх, – Хуан оскалил зубы, – Так что ты сама виновата, что попала в такое положение. Нечего было обламывать парню совершеннолетие.
Даниэлла почти не моргая, продолжала смотреть ровно в глаза Хуану. Эта непоколебимость не на шутку встревожила парня, и он выкрутил убеждени на максимум.
– Ты ведь сама попросила тебя представить..
Матео вздрогнул и быстро глянул на самодовольного Хуана.
– Ты ведь сама сказала, – продолжал он, – Что он тебе понравился…
– Что? – сердце юноши сжалось, и он не удержал спрыгнувшую с губ боль, – Ты не сказал…
– А ты сам и не понял? – рявкнул Хуан, – Да она улыбалась тебе, чуть ли не раздвигая сразу ноги. Богатенький. Смазливенький…
Ясность начала пробиваться сквозь затуманенную алкоголем голову, и Тео медленно попятился назад. Происходящее уже не вызывало у него гордость и восторг. Губа задрожала. Во рту резко стало сухо. Тео сглотнул пустоту.
– Сейчас я сниму твой кляп, развяжу веревки… – Хуан проверял реакцию девушки, но она будто его не слышала, – И мы уйдем. Ты… можешь принять душ или делать вообще что хочешь. Ровно, как если бы ты не попыталась соскочить. Вот и все. Подарок для Матео. Или Грязная история Марии… понимаешь? Все это либо закончится сейчас, либо будет еще долго продолжаться. Тебе решать.
Девушка не шевелилась. И только хлопающие ресницы доказывали Хуану, что она жива. Парни стояли рядом, выжидая. Спустя пару секунд, Хуан наконец решился и начал снимать кляп. Даниэлла застонала, когда он потянул скотч с волос. С раздражением вырывая прилипшие волосы, Хуан замлельшител руками. Клейкий скотч зацепился за его полосатую рубашку, и он нервно, с силой выдернул остатки, вместе с ее волосами. Девушка взвизгнула, но носок во рту приглушил ее голос. Сплюнув кляп, Даниэлла медленно пошевелила скулами, и по страданию на ее лице Тео увидел, как ей больно.
– Могу дальше развязывать? – шелково прошептал Хуан, будто заигрывал с ней.
Но Даниэлла продолжала молчать. Ее скулы затекли, щеки от содранного скойтча горели, и растрепанные волосы упали на лицо.
– Эй, я с кем говорю? – не выдержал гнет раздражения Хуан и с вызовом вновь в притык наклонился к ней.
Вдруг девушка дернулась и со всей силы вцепилась зубами Хуану в нос. Юноша взвизгнул тонким высоким голосом. Но Даниэлла его не отпускала, пока не брызнула кровь.
– Аааа, – взвыл Хуан, попятившись назад – Мой нос! Аааа! Ты! Мелкая мразь!
С отвращением сплюнув кровь и кусок плоти, Даниэлла, засмеялась. В ее черных озорных глазах засияло злорадное восхищение. Хуан кричал, и крутился вокруг, врезаясь спиной в мебель вокруг. С прикроватной тумбы рухнул и разбился светильник, от толчка распахнулась дверь шкафа с женскими нарядами, и паника перепрыгнула на остальных.
– Где, – воскликнул Хуан, нырнув на пол, – Куда ты его плюнула, сука?
Но резкий, глухой удар, внезапно ворвавшийся в хаос, мгновенно прекратил суету и отрезвил всех остальных. Тео замер. В комнате повисла тишина. Даниэлла больше не смеялась. Она рухнула на бархатное красное покрывало и перестала двигаться. Ледяной ужас окатил каждую клеточку в теле Матео. Даже не заметив как все случилось, он мгновенно все понял. Сердце затарахтело барабанной дробью в груди.
В руке Хуана зависла мраморная ножка от упавшего на пол бра. Такого же, как тот что стоял на тумбе отца с противоположного края. Удар пришелся Даниэлле по голове, и ее волосы, как густая темная лужа расплескались от головы во все стороны. От ужаса двое других парней грубо ругнулись и замерли, глядя на такого же напуганного Хуана.
– Что ты наделал? – с придыханием выпалил Тео, – Твою мать! Хуан! Что ты наделал!
– Она! Что ОНА наделала, – краснея и от льющейся крови, и от гнева, выкрикнул юноша, – Откусила! Мой нос! Сука!
– Твою мать, Хуан! Твою мать!
Тео схватился за волосы, оторопев от разворота событий.
– Она вообще жива? – надрывая голос, через хрип, воскликнул Тео.
Отбросив ножку, и забыв о кровоточащем носу, Хаун подскочил к девушке.
– Она дышит, – Хуан приставил к ее ноздрям палец, – Развязывайте!
Давид и Габриэль продолжали в ужасе наблюдать за девушкой.
– Что встали? – взревел Хуан, будто новым голосом, принявшись освобождать запястья Даниэллы, – Развязывайте!
– И что… мы скажем… она просто уснула? – паника начала накрывать Матео.
– Нужно только поправить покрывало, прибрать тут немного… – Речь Хуана дрожала. И Тео впервые за два месяца их знакомства видел его таким.
Он послушно схватил края бархатной красной накидки и натянул по краям. Затем пока остальные убирали веревки, подошел к Даниэлле и нежно убрал с лица темные локоны. Девушка действительно будто спала. Но снизу, едва заметно, на краю лба показалось алое пятно.
Тео одернул руку и побледнел. Затем, забыв, что он в комнате не один, нежно повернул лицо девушки, едва касаясь ледяными пальцами ее подбородка, и, в этот раз очевидно заметив кровь, испуг слетел с его губ, подбитый задыхающимся вдохом.
– Эй, ты чего? – подскочил Хуан, толкнув парня в плечо.
Но Матео его словно не замечал. Он поднес руку к носу девушки и замер. Едва заметное теплое колыхание воздуха объяло его палец. Сердце тут же оттаяло, будто скинув тиски.
– Я же уже сказал, жива! – с неприязнью буркнул Хуан, – Давай не дури, малыш!
Привычка Хуна, звать его так из-за самого юного возраста среди них, всегда бесила Матео. Но в этот раз он даже не заметил ненавистное слово. В его душе был полный штиль. Словно на автомате, Тео поднял край покрывала родительской кровати. Белые простыни под головой Даниэллы залил алый, забивающий в ужас сердце, багрянец. Красное пятно бельмом въелось в сетчатку глаз юноши, и он полез в карман за телефоном. Но как назло, его там не было.
– Тео? – с опасением окликнул юношу Хуан, – Что ты творишь? Помочь не хочешь?
– Нужно вызвать скорую.
– Эй, эй.. – ошеломленно воскликнул Хуан, – Никакой скорой. Ничего с ней не будет!
– У нее идет кровь…
– У нее каждый месяц идет кровь!
– Из башки, придурок!
Оскорбленный, с залитыми кровью губами, Хуан выглядел страшно. Бычья ярость загорелась в его глазах.
– Кого ты назвал придурком?
– И-извини, – запнулся, оцепенев от собственной дерзости, Тео, – просто вырвалось. Я запаниковал… Т-там… кровь…
– Я понял, амиго, – Хуан медленно подошел к Тео, и приобнял его за плечо, – Но не надо никуда звонить…
Смутившись и растерявшись Тео замотал головой.
– Почему? Ей может стать хуже!
– Слушай, я просто… спрошу… У тебя ведь на фоне твоей неопытности,… ну… не возникло к ней знаешь? Чувств?
– Что?
– Ты вообще видишь, что эта тварь сделала со мной?
Тео проморгался. Лицо Хуана было не узнать. Но разговор так сильно сжимал внутренности в его теле, что казалось, он скоро потеряет сознание.
– Она выбрала сама… плохой вариант. Я дал ей выбор.
Вдруг голова Матео поплыла и заледенела, будто кто-то окунул ее в ледяную бочку. Содрогнувшись, он на миг смог устоять от тошноты, но тут же последовал второй толчок и парня стошнило прямо на ковер у кровати его матери.
– Оооууу, – взвыли парни хором.
– Что за фигня, чувак?!
–Проклятье, Тео! Твоей домработнице будет сложно это объяснить! – воскликнул Хуан.
Но Матео молча откашливал мерзкую, раздирающую глотку боль.
– Надо ее утащить отсюда! – кивнул остальным Хуан.
– К-куда? – опешил Матео.
– Куда-куда? В ванну! Включим душ… скажем всем, что вы повеселились.. и она моется. Потом пошлю к ней эту.. Эмилию? Или как там ее подружку звали. И все решат, что она поскользнулась! Оттуда и синяки! И кровь на башке.
Парни без вопросов подхватили тело девушки, будто уже были знакомы с подобным планом. Но Тео, борясь с тошнотой, никак не унимался.
– А если ей станет хуже?
– Братан, – Хуан приобнял его за плечо, – Это не твоя забота. Ты теперь мужчина. И это – просто расходный материал.
– Запей, – крикнул Давид, подхватив бутылку с комода у двери, и швырнув ее Хуану, – Поможет…
Терпкий алкоголь мгновенно перебил во рту вкус рвоты. Тео сглотнул горечь и глянул на распахнутую дверь в ванную своих предков.
– Ух-ху, – присвистнул Хуан, – Золотые бра… Каменная ванна? Твою, мать, Тео, кем работает твой отец?
Давид метнул на Матео взгляд, но он лишь помотал головой в ответ.
– Никогда не видел еще таких вычурных… тубзиков! – подхватил изумление Габриэль.
Тео медленно подошел к двери, и заглянул внутрь. Даниэлла все так же без сознания лежала на мраморном полу и чуть выше виска, в волосах, виднелась кровавая рана.
– Нельзя ее тут оставлять… Ей может стать хуже, – голос разума пробивался через сжатые зубы Матео.
– Если нет, – ехидно усмехнулся Хуан, – Какой план? Как будешь все объяснять? Или тебе хочется чтобы скорая вызвала сюда еще и копов?
Но у Тео не было никакого плана. Не было никаких объяснений. В его голове мелькало лишь алое пятно крови на белых простынях.
– Вот и славно, – Довольно заключил Хуан не получив ответ, – Раз других вариантов нет…
Сердце Тео вновь сжали колючие тиски. Телефона в кармане не было, как и альтернативного плана. Опоенный алкоголем мозг отказывался работать.
– Да, – Матео неуверенно кивнул, – Ладно..
– Ну и славно, – Хуан присел на корточки рядом с Даниэллой, – Давно мне не хватало такого друга как ты…
– Такого, – глядя на его тучную спину сорвалось у Матео, – Это какого?
– Ну, – кряхтя продолжал мысль Хуан, обернувшись, – Такого.. знаешь…
Он вдруг обвел глазами комнату и ухмыльнулся.
– Кажется, с тебя теперь моя ринопластика!
Тео кратко и натянуто улыбнулся в ответ.
– Нужно положить в пакет с водой, а затем в пакет со льдом, – Хуан беспечно протянул Тео маленький кусочек плоти.
И рвота вновь подступила к горлу. Сдерживая позывы, Тео вынырнул из ванны, а затем и из комнаты родителей. Снизу доносилась громкая музыка. Коридор пустовал. Вместо того, чтобы сразу пойти на кухню и достать лед, Тео кинулся в свою комнату. Он быстро нащупал на кровати телефон, который по всей видимости выпал, когда он целовался с Даниэллой. Нашел команду быстрого вызова скорой помощи, но его палец нерешительно застыл над экраном. И только в тот миг, замедлившись, Матео заметил, что его руки дрожат.
Отдышавшись, но не решившись таки нажать кнопку, Тео вышел из комнаты и вздрогнул, наткнувшись на Габриэля и Давида.
– Боже, – Воскликнул юноша, – Вы меня напугали.
Парни засмеялись, и Матео спешно спрятал телефон.
– А где Хуан? – встрепенулся он, увидев, что парней только двое.
– Ну, – хихикнул Габриэль, – Не одному тебе кушать торт на день рождение. Надо поделиться с гостями.
Недоумевая Тео тут же нахмурился, но через буквально один миг, юмор Габриэля как червь врезался в его разум и он побледнел.
– Он что… остался с ней?
– Остался, – кривляясь кивнул Давид.
– Но она… но…
– Праздничный торт, Тео, – Габриэль, пристукнул его по спине.
В глубине сердца что-то кольнуло и горло юноши заскрипело горечью. Ноги одеревенели и отказывались идти. Ужас осознания сковал голову Матео и ледяная кровь словно остановилась в венах.
Он резко развернулся, бросился бежать обратно к спальне родителей. И тело, поддерживая это решение, вскипело, наполнять силой. На ходу, быстро вынув телефон из кармана, он набрал быструю комбинацию вызова скорой, с вшитым в сигнал адресом, и влетел в комнату, распахнув с силой дверь.
Но вдруг его ноги зацепились за брошенное на пол бархатное красное покрывало, упавшее, когда парни стягивали девушку с кровати. И резной коричневый ламинат в спальне родителей вспорхнул вверх, разительно быстро прилетев в лицо.
Оглушенный ударом от падения, юноша распластался на полу. Он был еще без сознания, когда его уши начали улавливать крик очнувшейся Даниэллы. Голос девушки разрастался, заполняя мысли Тео, но когда он наконец распахнул глаза вокруг была темнота.


Глава 4


Глава 5. Тринадцать.
На чердаке зажегся свет. Тусклые керосиновые лампы едва освещали широкий, заваленный забытыми старыми вещами чердак под скошенной крышей. Разгоревшись, огоньки стали проглядываться через щели хлипкий стен по периметру чердака. Вдруг откуда то донесся стон. Еще где-то раздался стук.
– Помогите! – воскликнул женский голос за стеной.
Виктория очнулась от жуткого скрежета ногтей по деревянным доскам, отделяющей других пленников от тусклого, но вселяющего надежду света. Темное пустое и маленькое пространство вокруг не было похоже на спальню мотеля. Ни кровати ни подушки. Жесткий деревянный пол, глухие плотные доски и одна лишь стена, достаточно тонкая и хлипкая, чтобы сквозь ее щели просачивался свет.
С разных сторон доносились непонятные шорохи, всхлипы и крик. Виктория подползла к одной из щелей, но не издала ни звука. Глаза отказывались различать хоть что-то через тонкую щель, кроме блеклого огонька света. Прямо за стенкой заплакала женщина.
– Что происходит? – обессилено взмолилась незнакомка и сердце Виктории подскочило.
– Эй? – шепнула она в правую стенку, откуда доносился голос, – Вы слышите меня?
– Что? – оживилась девушка, – Кто вы? Что происходит?
– Я не..
– Выпустите меня, прошу…
– Я не знаю, – Виктория сама не понимала что происходит, – Н-но… я тоже тут. Я тоже.. застряла в этом странном… коробе.
– Пожалуйста, – обессиленно, заливаясь слезами, молила девушка, – Прошу вас… Я не хотела это делать… Я… случайно… Я… он просто… плакал… Я не.. специально…
Кроме соседки, Виктория менее отчетливо слышала еще несколько голосов. И почти все звали на помощь. Вдруг раздался жуткий треск. Дерево отлетело и с грохотом ударилось о металл, с шелестом разлетелись щепки. Девушка за соседней стеной с ужасом всхлипнула и разревелась сильнее. Рык и стон перемешались со звуками поступи тяжелых ботинок по деревянным осколкам. Большинство криков затихло. Вдруг резкий треск дерева повторился, порезав воздух второй раз. Но в этот миг вместе с досками на пол рухнул человек. Виктория прильнула к щелке и жадно высматривала хоть крупицу информации. Но кроме огонька света не видела ничего. Со стоном и кашлем вдруг совсем близко зашевелился мужчина. Его голос казался мягким и уставшим.
– Боже, – сплюнул он залетевшие в рот щепки, – Тьфу.
В помещении за тонкой стеной было уже двое. Прокашлявшись, второй мужчина выпрямился и увидел метрах в десяти, за грудой хлама силуэт первого. Вероятно того, что своим действием вдохновил и его выломать хлипкую дощатую стенку.
– Эм, – отдышался мужчина, – Я… я не желаю вам зла.
– Выпустите! – донесся чей то крик сквозь единичные стоны.
– Правда, – говорил он второму человеку, подняв руки, и Виктория заметила наконец его ладонь через щель, – Я сам не знаю как здесь оказался.
Обернувшись, мужчина замер и его дыхание, до того быстрое и звонкое, замедлилось. Второй человек до сих пор молчал. Непрерывная, тягучая тишина буквально затянула время, и секунда тикала как две.
– Что за ерунда? – наконец нарушил затишье второй мужчина, – Номер пять? Вы.. вы знаете где мы?
– Не имею понятия, – низкий шелковистый бас наконец ответил мужчине.
– Эй – вдруг крикнула в щель девушка по-соседству с Вик, – выпустите меня. Прошу!
Вновь раздались тяжелые шаги и затем душераздирающий, режущий нервы скрипучий треск просочился сквозь щель к Виктории. Она поежилась, но догадалась что требуется. Где-то взвизгнула женщина и с неописуемой благодарностью залепетала в дурмане. Вик выпрямилась во весь рост, отошла на край деревянного куба и с разбегу врезалась плечом в тонкую стену, откуда сочился свет. Доски треснули, но не сломались. Затем она пнула ногой одну, вторую, и древесина со скрипом разорвалась на части. Плечо заболело от удара. Через образовавшийся проем тут же бросился в глаза силуэт высокого мужчины за грудой пыльного старья. Сквозь зубы, собрав всю свою силу тот мужчина взревел, и навалился всем телом на стену рядом с ним. Дерево тут же треснуло и он провалился внутрь.
Вдруг, перекрыв свет перед глазами возникло чье-то лицо и Вик взвизгнула.
– Эй, спокойно, – мягкий мужской голос проник в деревянный бокс, – Я помогу.
Тут же, мужчина вцепился в края деревяшек и потянул стену на себя. За несколько мгновений щель увеличилась втрое. Вик протиснулась в проем боком. Мужчина протянул руку, но гордость не позволила ей принять помощь. Настороженно оглядевшись, Витория пошатнулась и инстинктивно попятилась назад. Ее окружал скрытый в полумраке чердак, забитый хламом и ужасом. Тусклые керосиновые лампы на грудах пыльных вещей и несколько человек, побледневших от ужаса.
– Крайне странное место… – добавил мужчина, заметив хаотично бегающий взгляд Вик.
Другой мужчина в черной майке, с накаченными руками выламывал очередную стену.
– Что это? – В ужасе Вик увидела над проломами в стенах номера, – Где мы вообще? Я же… я была в мотеле. А эти? Люди? Вы их знаете?
Мужчина помотал головой. Из пронумерованных, и замурованных в стенах квадратных комнат на чердак выбралось уже несколько человек. Между ними всеми, казалось, не было ничего общего. Совершенно разного возраста, расы, отношения к происходящему.
Одна женщина, смесь азиатской и американской внешности, молча обняла колени и сурово разглядывала окружающих. Ей было страшно.
Смуглый седоволосый мужчина индус на вид старше шестидесяти принялся повторять за афроамериканцем-бугаем. Несмотря на возраст он был крайне силен, хоть и не так накачан, как его напарник. Жилистое, поджарое тело справлялось с досками не хуже крупного бугая. Белокурый мужчина в белой майке, спасший Вик, тоже подключился к ним, но хоть и имел красивое подтянутое и мускулистое тело едва осиливал одну стену, пока старик – две.
Затем Вик заметила на чердаке пастора. У него были такие белые волосы и кожа, что, Вик прекрасно видела его даже в тени. Он в ужасе наблюдал за происходящим и, замерев, бормотал что-то под нос. Только его губы и шевелились.
Громкая, паникующая женщина, с ярко-бордовыми, безвкусно пересушенными волосами выскочила вдруг на белокурого мужчину в майке, когда он наконец вызволил ее. С плачем и паникой, она обняла его, и залепетала слова благодарности, едва различимые в потоке слез. Не смотря на ее испорченные волосы, на руках пестрили десятки колец, очень дорогих на вид. Лицо вероятно было подвержено пластике, но она ее не уродовала, хоть и не молодила. Широко посаженные глаза, и вздернутые домиком брови, впалые скулы, узкая переносица и большой лоб, напомнили Вик типаж людей, которых она старалась по жизни избегать.
Вокруг выламывающих стены мужчин то и дело мелькала невероятно красивая девушка с идеальным овальным лицом, зелеными глазами, и копной карамельных кудрявых волос. Круглые губы казались еще больше, от того что передние зубы слегка выпирали вперед. Но ее это только украшало, будто ювелир встретил дикий драгоценный камень, с природными прожилками, которые не портили его, а удорожали троекратно.
– Помогите.
Обернувшись, Виктория не увидела никого рядом, но на глаза попалась хлипкая стена, над которой значилась цифра шесть.
– Здесь еще кто-то есть! – воскликнула Виктория, подбежав к стене, – Там девушка, я кажется слышала ее когда сама была внутри! Помогите!
Мгновенно отозвавшись, белокурый мужчина в белой майке, вырвался из объятий благодарной женщины с багровыми волосами, и подбежал к Вик.
– Думаю, за каждой стеной с номером есть человек, – предположила она, когда мужчина вцепился в первую доску.
Мгновенно собравшись с силами, резко с треском сломал первую доску. И в проеме показалось вытянутое лицо с большими синяками от усталости под глазами.
– Сколько тут таких… комнат?
– Не имею, – Мужчина напрягся и на выдохе вырвал вторую дверь, – Понятия.
Проема хватало, чтобы девушка смогла выбраться, но вместо этого, захлебываясь в плаче, она отползла в глубь бокса, и прижалась к дальней стене. Белокурый отстраненно пожал плечами и кивнул в сторону проема, предлагая Вик взять это на себя.
– Простите! – молилась из бокса девушка, – Не трогайте меня, прошу… я… просто не выдержала! Я не хотела! Я не заслужила!
– Успокойтесь, – Вик юрко пролезла внутрь к запуганной девушке, – Мы не желаем вам вреда. Мы хотим помочь…
– Я случайно… знаете… я так давно не спала… а это… это… невыносимо, поверьте.
– Тише…
Виктория обняла обессиленную незнакомку.
– Как тебя зовут?
– Эми… Эмили.
– Эмили, не бойся. Ты уже не одна. Ты можешь выходить.
– Я не понимаю… я же.. я же была в машине. Что произошло? Это карма? Я просто…
И Эми пустилась в слезы. Содрогаясь и всхлипывая на каждом вдохе. Вик не решилась сказать что-то еще, и лишь приобняла дрожащие плечи девушки, дав ей выплакать сковавшую все тело боль.
Мужчина моментально исчез из прохода, оставив Викторию одну, с неистово плачущей молодой девушкой.
– Я не понимаю… Вы меня накажете? Или что происходит, – лепетала Эми.
– Нет, я сама понятия не имею, что происходит.
– Пожалуйста, я не хочу в тюрьму, – вдруг выдала Эми, и Виктория напряглась, – Я знаю, я здесь потому что вы хотите меня наказать… но я так долго не спала! Я просто… не смогла… я не выдержала!
– Эми, Эми, успокойся!
Худая, дистрофичная фигура Эми, напугала Вик, когда она вновь попыталась обнять в полумраке незнакомку. Девушка понуро склонила голову, изогнувшись дугой, но покладисто приняла прикосновение и прильнула ухом к груди Вик. Коснувшись ее щеки, она почувствовала густую вязкую жидкость на лице незнакомки, не отличимую в темноте от локона волос.
– У тебя… кровь? – испугано подметила Вик, – Ты ранена?
– Я прошу! Пожалуйста! Не запирайте меня больше! Прошу! Я не вынесу заточение!
– Заточение?, – шепотом повторила Вик, обдумывая смысл услышанного.
– Ты кого-то видела? Видела кто нас похитил?
Девушка помотала головой. В проем из чердака проникали возгласы людей. Их явно стало больше. Когда Эми наконец успокоилась, и благодарно кивнула, они смогли покинуть темный затхлый короб.
На чердаке, заваленном уже не только хламом, но и в щепки разбитыми досками, собралось с десяток человек. Изумившись такому числу напуганных и обескураженных людей, Вик осмотрела стены чердака, изучая металлические цифры над сломанными стенами.
– Двенадцать, – прошептала Вик, заметив последний бокс дальнем левом углу.
Рядом с боксом номер одиннадцать стоял высокий и щуплый молодой мужчина, с запылившимися от щепы короткими волосами. Одна из линз его очков с краю треснула, но это не лишало его очень важного и участливого вида.
– Конечно должна быть! – во весь разразилась бордововолосая женщина с кипой колец на всех пальцах, – Не может не быть дверей! Нас же как то сюда приволокли?
– Возможно, двери и правда нет, но, – встрял в чужой диалог светловолосый мужчина, помогавший Вик выбраться, – Судя по скошенной крыше, это чердак. А значит, нужно искать люк.
– Согласен, – включился мужчина в очках, глянув в сторону Вик, – нужно сдвинуть всю мебель, заглянуть под каждый ящик.
– Стойте, стойте, – Продолжила тревогу женщина в кольцах, – Как выход может быть завален? Разве… маньяк мог затащить нас сюда, а потом уйти, завалив люк?!
– Маньяк? – зацепилась Эми, – Что?! Нас хотят убить?
– Нет никакого маньяка, – Отрезал мужчина в очках, – но… смысл в ваших словах есть.
– Маньяк среди нас, – взвизгнула бордоволосая женщина с кольцами, и оттолкнула пожилого, но жилистого старика от себя, – Отойдите.
– Стойте, стойте! – пытался успокоить ее мужчина в очках, но запнулся, – Послушайте… как вас зовут?
– Дарлин, – неуверенно ответила женщина.
– Прекрасно. Послушайте, Дарлин… мы не в лучшем положении, чтобы устраивать суд ведьм. Думаю, всем стоит держаться вместе и просто выбраться отсюда как можно скорее. Вы видели. Мы все были, – он помедлил, осмысливая свои же слова, – замурованы…
– Может это вы и есть? А что очкарик, маленькие глазки! И кто сейчас носит серые рубашки?
– Он очкарик, – подметил бугай, – Слушайте его. Очкарики всегда самые умные!
– Алекс, – провозгласил мужчина в очках, – У меня есть имя. Их как раз придумали для того, чтобы бы не тыкать пальцем и не звать друг друга очкарик.
– Да всем плевать кто ты, – начал двигать ящики накачанный бугай, сломавший большинство стен, – Меньше болтай, очкарик, больше делай.
Хоть Алекс и стоял в полумраке, в его глазах будто что-то сверкнуло. И даже не требовалась видеть в тот миг его лицо, чтобы почувствовать как накалилась атмосфера. Но Алекс ничего не ответил. Он отвернулся и принялся помогать белокурому мужчине поблизости двигать комод.
На чердаке поднялся дикий шум. Если в доме был кто-то еще – то пробуждение пленников не осталось для них незамеченным. От старой мебели поднялась пыль. Одеяла, пропитанные затхлостью и несчетным временем пребывания на этом чердаке заполонили пол. Но не все осилили поиски люка или двери, оставшись в своих боксах как испуганные зверьки.
Горели всего пять керосиновых ламп. И если бы ни этот жалкий тусклый свет, поиски шли бы быстрее. Почти каждый угол старого, но широкого чердака был в кромешной тьме. Двигаясь по нему на ощупь, за ближайшие два шага, уже можно было бы свернуть шею, запнувшись за ножку бра или наткнувшись на гору коробок.
– Да! Эй, идите скорее сюда!
Из-за щели между шкафом и стеной показался лунный свет. Сдвинуть шкаф нахнувшей куче людей не составило труда, хоть по стажу лет шкаф и оказался невероятно тяжелым. Обнаруженное окно с обеих сторон было перекрыто толстой решеткой, и кроме луны в темноте невозможно было что либо разглядеть.
– Ну что? – подскочила неугомонная дама в кольцах, – Видно что? Дайте посмотреть!
Но желающих выглянуть в окно оказалось много.
– Тут ничего нет, кроме луны, – констатировала симпатичная девушка с кудрявыми карамельными локонами, пробившаяся к окну первее всех, – Вообще ничего.
– Ну-ка подвиньтесь, – воскликнула женщина с кольцами, но ее все же опередил накаченный бугай.
Он озадаченно выглянул в маленькое окно, хмыкнул, затем попробовал разжать толстые стальные решетки, но они, как и ожидалось, не поддались.
– Судя по всему высоко, выглянул из-за плеча бугая, совсем юный парень.
– Мы в городе? В лесу? – попытался выведать мужчина в очках, дальше всех от окна, – Кто-то сможет услышать нас, если его разбить?
– Там только луна, – Сухо отрезал бугай и покинул желанное всеми место, – Ищите выход.
– Очкарик прав! – воскликнула женщина в кольцах, подменив бугая, – Его надо разбить и позвать на помощь!, – но стоило ей всмотреться в глухую темноту за окном, и одинокую, безоблачную луну, она вдруг утратила все свое рвение, – Почему ничего не видно? Хоть что-то луна должна же освещать? Горы? Лес? Не может быть так темно!
Но кто бы ни смотрел сквозь стальные решетки, вид не менялся – за окном действительно ничего не было.
– Это невозможно, – отчаялся мужчина в очках, последним неспешно подойдя к окну, – Луна точно осветила бы территорию вокруг.
– Видимо, это не луна, – успел обдумать увиденное белокурый мужчина, – И мы не в городе и не в лесу… Вокруг нас муляж. Возможно какая-то студия, большой ангар или вроде того.
– Это многое объясняет, – протянул мужчина в очках, – Эта неестественная темнота… отсутствие окружения. Очень умно. Как вас кстати зовут?
Алекс поправил очки и тут же глянул на бейдж на белой майке собеседника, но тот быстро отвел плечо и выпалил:
– Энвер. Меня зовут Энвер.
– Мы что в реалити шоу? – подслушала их женщина в кольцах, – Боже, нас снимают?
Судорожно обернувшись, она попыталась найти глазами камеры, но темнота поглощала весь периметр чердака. Вокруг стоял гул от ругани и скрипа перемещаемой мебели.
– Нашла! Сюда! – закричала Эми, подняв одно из разбросанных одеял, – Люк!
Рядом на ветхом деревянном полу виднелись свежие царапины от недавно передвинутой мебели. Одеяло, поднятое Эми, стянуло на себя всю пыль, и люк выглядел так, будто всегда был на виду.
Надежда стянула всех в одну точку. По самому центру чердака, в полу, метр на метр громоздился крупный люк, с тяжелой металлической ручкой и отчетливо заметным, обрамленным стальной каймой краем.
– Не может быть, – недовольно отозвался на находку бугай, – Я сдвинул отсюда комод одним из первых, этого люка здесь не было, жизнью клянусь.
– Спокойно, – Вик потянула бронзовую ручку, бегло глянув на встревоженного силача, – Главное он есть, и мы…, – Люк не поддавался на усилия Вик. И она демонстративно встала, уступая мужчине дорогу, – …его нашли. Осталось открыть.
Мужчина вцепился в ручку, в то время как остальные, опьяненные надеждой застыли в преддверии чего-то важного. Но хоть мышцы бугая и надулись от усилий, люк не двинулся, будто был намертво приварен.
– Аргх, – вскрикнул от усилий он. Выпустив полукруглую ручку, бугай выпрямил забившиеся ноги и с важным видом рассеялся рядом, – Чего стоим? Ключ нужен!
– Надо попробовать еще раз! – возразила Вик, – ключ в этом хламе и темноте можно искать годы!
– Я сказал нужен ключ, – вдруг оскалился бугай, – Или ты своими палками выламывать собралась?
– Что за глупость? Очевидно, что нет!
–Могу я? – вышел вперед Энвер и кивнул на люк, – Не против?
Бугай раздраженно дернул верхней губой и сплюнул в сторону, с вызовом приподняв брови. Мышцы Энвера были отчетливо видны под белой майкой. Его грязный от прилипшей на пот пыли оголенный бицепс выглядел так даже привлекательнее, а тусклый свет лампы только придавал его образу антураж. Но Энвер и не попробовал приложить силу. Взглянув на люк ближе, он слегка дернул ручку, в попытке его раскачать, но петли вообще не шевелились. Не успел Энвер сказать свой вердикт, поддерживающий вывод силача, как тот все же не сдержал обиды и его опередил.
– Лапусик…, – вдруг прошептал бугай, читая имя на майке Энвера, – Вот это мамочка кого-то си-и-ильно любит… Она все твои маечки так подписала?
Энвер смело выпрямился и те, кто был рядом смогли увидеть пришитый к майке расписной розовый бейдж. Намеренно принимая эти взгляды, Энвер с вызовом глянул на сидящего в развалку силача, и его скулы от напряжения дернулись.
– Не злись, лапусик, я ничего не сделал, – засмеялся бугай, брызнув слюной.
– Он прав, – сдержался Энвер, – Ищите ключ.
– Стойте! Вы же не идиоты? Хоть кто-то понимает, – с раздражением возразила Виктория, – Что нас закрыли с той стороны?! Ключ искать бесполезно! Он уплыл вместе с тем, кто все это устроил?
– Это все же не шоу? – уцепилась за часть фразы Дарлин, – Нас похитил маньяк?
– Ищите ключ, – устало изрек Энвер, отвернувшись.
– А это не он? – робко спросила Эми откуда-то позади.
Ее тонкие белые пальцы указывали на тот самый комод, сдвинутый с люка. Комод, на котором стояли целых две керосиновые лампы. Комод, на который еще недавно опирался локтем Энвер и загарелый юноша с копной мелких кудряшек.
– И правда! – воскликнул юноша, – Ключ! Здесь!
Старый бронзовый ключ блеснул в его руке, и он юрко вставил его на место.
– Кто его сюда положил? – взревел на весь чердак бугай, но все лишь недоуменно переглянулись, – Хотите сказать, он сам тут появился?
– Может он был там с самого начала, – усмехнулась женщина в белом докторском халате из дальнего угла.
– Чего молчите? Вы меня за идиота держите? Я сам этот комод двигал! Ни люка ни ключа здесь не было!
– Это правда очень странно, – Отозвался Энвер, – Я только что стоял прямо там. Да все мы этот комод облапали взглядами! Ключа тут не было.
– Я же говорила маньяк среди нас, – взвизгнула Дарлин.
– Спокойно, – Обратился к женщине Александр, – Этому наверняка есть объясн..
– Нет, это ты слишком спокоен! – перебил его заведенный бугай, – Я точно знаю, ключа тут не было! И не делай из меня идиота!
– Я и не…
– Я видел, как ты изучал нас, притаившись там у одиннадцатого, – продолжал бугай, не слушая Алекса, – И ходил тут весь такой важный! Ты его сюда засунул, очкарик?
– Нет конечно!
– Кончай лапшу варить, – бугай наседал, приблизившись к Алексу в упор, – Я умею дурь выбивать.
Сделав еще один шаг вперед и оказавшись перед Алексом на расстоянии короче вытянутой руки, бугай совершил ошибку. Ловко и беззвучно, обогнув накачанного вышибалу, Алекс в одно мгновение оказался сбоку и его рука молниеносно стрельнула в шею разгоряченному мужчине.
– Аргх..
Бугай согнулся, схватившись руками за кадык. Его дерзкие речи мгновенно прекратились, и глаза налились красным.
– Господи! – воскликнула красотка с кудрявыми локонами, – Ты что творишь?
Она заботливо подбежала к согнувшемуся мужчине, и со своим высоким ростом смогла прижать его голову к груди. Бугай не возражал.
– Святая Мария, – иронично подчеркнул Алекс.
– Ана! Меня зовут Ана! И нельзя вот так нападать на людей!
– Согласен. За это он и получил.
В своей невозмутимости Алекс сильно переменился. Недавно робко промолчавший на грубость, он вдруг обездвижил самого крупного и сильного на чердаке. Его решимость и непреклонность удивила не только Вик, до этого верившего ему больше других. Никто не мешал Алексу провернуть в замке ключ. Ана, осматривала шею бугай, будто смыслила в этом хоть что-то. Но стоило ручке люка лязгнуть пол нажимом Алекса, как все внимание окончательно получил он. Даже Ана и растерянный бугай внимали происходящему у люка. Потянув за ручку, без особого сопротивления, Александр поднял деревянную пластину толщиной не меньше сантиметров десяти. Металл, огибавший люк бряцнул, ударившись о пол, но никто из собравшихся не поспешил на открытую в отверстии лестницу.
Все как один замерли, увидев на обратной стороне люка металлическую пластину с глубокой ровно выгравированной надписью:
«Добро пожаловать в Хижину»


Глава 6. Путь на дно.
«Добро пожаловать в Хижину.
Вы – истинные творцы этого дома. Всё, кроме правил – создаете здесь вы. И каждый из вас несет с собой нечто очень ценное для Хижины. Вручите ей дар. И она ответит вам тем же»
Зачитанная вслух надпись, камнем осела в душе слушателей. Изощренное, странное и при этом влекущее приветствие липким осадком окутало все чувства. Не находя подходящих слов, Алекс, оглядел застывшие растерянные лица.
– Эй, – окликнул он юношу с кипой мелких кудряшек, – Тебя как звать?
– Тео.
– Отлично, Тео, подай, пожалуйста, – Алекс махнул рукой на керосиновую лампу на комоде, свесив ноги в темноту под люком, – Чтобы эта надпись ни значила, здесь нам ждать нечего.
– Дай и мне лампу, – Отозвался Энвер, – Я с тобой.
– Я тоже иду, – отдав второй фонарь отозвался юноша.
– Нет. Пусть мужчины сначала посмотрят что там! – Пролепетала Дарлин.
– Я и есть мужчина!
– Пусть сам решает, что ему делать, – рявкнул седоволосый индус, хватая лампу, – Я тоже пойду. Меня зовут Бабар. И я бы тоже не хотел, – глянул он на Алекса, – чтобы мне давали клички.
– Вы не можете забрать весь свет! – возмутилась женщина с азиатскими штрихами во внешности, – Оставьте и нам хотя бы лампы! Мы не животные, сидеть в темноте.
– Какое любопытное сравнение, – Протянув в дыру руку с фонарем, обронил Алекс, – Но она права, Бабар. Оставь свою лампу, и спускайся следом, если хочешь.
– Им хватит и оставшихся двух. Я иду с лампой.
Женщина возмущенно фыркнула, но не решилась вступать в спор с хмурым стариком.
Откинув страх, Алекс ступил на лестничные перекладины и начал спуск. Почти сразу свет лампы охватил небольшую комнатку, на освещение которой хватило ее одной. На каждой из четырех стен виднелось по одной двери.
Четыре совершенно одинаковые серые стены и четыре старые двери с облупленной, чуть более темной серой краской окружили спустившихся, оставив им совсем немного места на четверых.
– Странная комната, – обронил Энвер сразу, как огляделся.
Решительный и быстрый Бабар тут же дернул ближайшую дверь, и перед ним распахнулся коридор. Все четверо осторожно стянулись к проходу. Но там их ждал лишь длинный, все еще серый и узкий коридор. Но в этот раз дверей было пять. По две на боковые стены, и одну на узкой стене в самом конце коридора.
– Так, – не удовлетворившись увиденным, Алекс протиснулся обратно к лестнице и дернул другую дверь.
– Ну что там? – нетерпеливо окликнула их Дарлин, свесив голову в проем.
– Пока ничего.
Ни вторая ни третья ни четвертая дверь квадратной комнаты не поддались на толчки.
– Заперты, – с досадой заметил Алекс, обратившись к индусу, – Как ты сразу попал на ту, что была не заперта?
Бабар не ответил, и дернул следующую дверь уже в открывшемся коридоре. Энвер прошел дальше, и дернул самую дальнюю дверь напротив. Обе оказались открыты. Но стоило им заглянуть в темноту за ними, как керосиновые лампы в их руках одномоментно потухли.
– Проклятье, – воскликнул Энвер, – Алекс дай свет!
– Что случилось? – вынырнула на лестницу Виктория, не в силах ждать на верху. За ней, ступень в ступень слезал вниз и бугай.
– Стойте, тут и так довольно тесно, – замахал руками Тео, но это не остановило их.
– Что случилось с вашими лампами? – подошел к коридору Алекс, задрав свою кверху и осветив коридор.
Бабар закрыл дверь, и направился было в сторону остальных, но вдруг резко остановился. Его лицо изумленно скривилось и он обернулся.
– Бабар?
Седоволосый индус резко поднял руку, без слов приказав им помолчать. Вслушиваясь в тишину он вдруг обернулся и озадаченно глянул на остальных.
– Вы слышите?
– Слышим что? – переспросил Алекс, будучи ближе всех, – Я ничего не..
– Стук! – распахнув широко глаза заявил он, – Как же! Вот!
Обернувшись к своей двери он сделал шаг в ее сторону и снова замер.
– Как вы не слышите! Так громко! Тук! Тук!
Вдруг, вскрикнув от боли, Бабар согнулся и рухнул на колени. Его смуглые руки вцепились в белую рубаху, изо всех сил впившись в грудь.
– Аргх! С-серд-це!
– У него приступ! – вырвалась вперед, Вик, оттолкнув Алекса из дверного проема коридора.
Энвер, стоя на противоположном конце коридора, оставил свою дверь и подбежал к Барбару со спины. Узкий проход позволял им стоять лишь по разные стороны от обезумевшего от боли старика.
– Позовите ту женщину! В белом халате! – плюнула в панике Вик, обняв Барбара за плечи, – Врача!
– Сейчас, – едва слышно бросил Тео и метнулся к лестнице.
– Сердце.. бьется… почему вы, – с придыханием сказал Бабар, – Не слышите?
– Слышу, – вдруг выпалил Энвер, обернувшись, – Стук! За дверью!
Уставившись на дальнюю дверь, Энвер медленно поднялся на ноги, странно и отстраненно пошатнувшись.
– Что? Ты куда?
– Я слышу! – прошептал Энвер, – За той дверью.
Еле передвигаясь, Бабар вдруг развернулся и пополз к своей двери.
– Бьется, – прохрипел он, – Там.. бьется. Сердце!
Совсем растерявшись, Вик выпустила отползающего старика и попятилась назад к Алексу и свету. Где то позади, спускаясь по скрипучей лестнице, что-то бубнила женщина в белом халате, и Тео что-то несвязно ей отвечал. Все остальные, как и Вик, молча наблюдали за неведомым представлением.
Вскрикнув, Энвер схватился за грудь, обмяк и прильнул к ближайшей стене. Бабар, бормоча, подполз к своей двери и вновь распахнул ее, ворвавшись внутрь. Будто под сильным сквозняком, дверь с грохотом захлопнулась за его спиной. Виктория вскрикнула попятилась назад и врезалась в грудь Алекса.
– Что происходит? – нервно рявкнула женщина в белом, расталкивая в маленьком пространстве изумленных зевак, – Пустите же! Ну!
Энвер, слыша четко синхронизированный с его сердцебиением стук, в перевалку доплел до своей двери и, кряхтя от боли, дернул ручку вновь. Щелчок, и дверь с тем же грохотом захлопнулась и за ним.
Освещенный лишь одной лампой коридор с пятью дверьми, затянуло неподъемной тишиной. Все, кроме врача, боялись даже дышать после увиденного.
– Чего вы встали? Мальчишка сказал, что у старика приступ!
Прорвавшись в коридор, женщина дернула дверь, за которой пропал Бабар, но та была намертво скована и обездвижена, не шелохнувшись даже на миллиметр.
– Кто нибудь объяснит мне?
Вик не отдавая себе отчета вжалась в плечо Алекса, и тихо заплакала.
– Зачем они туда вошли? – пробормотала она в его грудь.
Передав фонарь бугаю, Алекс приобнял ее за плечо, и утащил в комнатку с лестницей, пропуская вперед остальных.
– Он закричал, – встрепенулся Тео, выйдя вперед, – Упал на колени. А потом зачем-то заполз за дверь! Я не понял, – словно извиняясь, объяснил юноша.
– Я бы на твоем месте, коротышка, отошел подальше, – буркнул бугай, поднимая вперед фонарь и изучая дверь.
– Чего ждешь? – нервничала женщина в белом, – Ее надо выломать! Вдруг он там умирает?
– Это случилось с ними из-за дверей! Не входите – взревела в панике Виктория, – Это… что-то ненормальное! Он сказал, там его сердце!
– Тише, – Алекс обнять девушку сильнее, но паника Вик нарастала.
– Что за чертовщина там у вас? – выкрикнула с чердака Дарлин, – Кто-то умер?
– Нет! Слушайте! Не сейте панику! – раздраженно Крикнул наверх Алекс, – Мы во всем разберёмся!
– Я хочу отсюда уйти, – залепетала Вик, освобождаясь от объятий.
– Что за ерунда, – возмутилась врач, дернув ручку соседней двери.
Пэккер и Тео застыли, молча наблюдая за женщиной. Заметив новую открытую дверь, Алекс тут же переключился на нее. Плача во весь голос, напуганная и охваченная паникой Виктория, не глядя и не замечая что происходит, полезла наверх по скрипучей лестнице.
– Что ты делаешь? – воскликнул он, – Стой, не входи!
– Хорошо, хорошо, – женщина подняла руки.
– Так.. так… для начала. Скажу следующее – мы не знаем как и почему, что Энвер и Бабар что-то почувствовали.
– Стук, – прошептала женщина и завороженно обернулась на дверь.
– Эй, стойте. Посмотрите на меня!
Женщина в недоумении заглянула в темноту за дверью, но не решилась зайти.
– Откуда стук?
– Как вас зовут? – не оставлял попытки Алекс.
– Амелия, – напугано представилась она.
– Амелия, отойдите. Очень аккуратно
Амелия послушно одернула от приоткрытой двери руку.
– Поздно, – мрачно заметил Тео, – Сейчас начнётся.
– Амелия, с этими дверями что-то не так… Возможно там какие-то пары, – начал объяснять Алекс, как вдруг крик женщины прервал его.
Рухнув на стену спиной, женщина вцепилась в грудную клетку, И закричала от боли.
– Боже, – прохрипела она, – М-мое с-се..
Жадно вдохнув воздух она упала на пол Рядом первой дверью правой стены. За ней, не пробиваемая светом лампы, поджидала кромешная тьма.
– Амелия, это дверь! – вдруг крикнул Тео, не справляясь с неуемными чувствами, – Скорее!
– Да, – скрипя зубами процедила она, – Она бьется.. с сердцем..
Женщина из последних сил преодолевая боль, повернулась к приоткрытой двери и распахнула ее. Поглощенные любопытством, Алекс, Тео и бугай заглянули внутрь. Но в непробудной темноте невозможно было ничего разглядеть. Как только Амелия переползла за порог, дверь самостоятельно захлопнулась.
Ошеломленные взгляды оставшихся в коридоре мужчин почти сразу пересеклись друг с другом. С хлопком дверей, звуки стонов оставшихся по ту сторону пропали и воцарилась тишина. Рядом с первой дверью по левой стене, за которой исчез Бабар, валялась разбитый керосиновая лампа. Ни единого крика не проникало в коридор. Амелия пропала за первой дверью справа. А вдали, в самом конце коридора, куда ушел Энвер, лежала уцелевшая при падении лампа.
– Надо ее забрать, – Бугай вышел вперед, за несколько широких шагов пересек коридор, дернул ручку двери Энвера, и поднял уцелевшую лампу, – И здесь заперто.
Недоуменно осмотрев оставшиеся две двери, но даже не коснувшись их, бугай вернулся к началу коридора, где его ждали остальные. Спустившиеся на шум Ана и Вейланд в недоумении уже наблюдали за из-за спин Алекса и Тео.
– Где остальные? – удивилась девушка, оглядев озабоченный вид оставшихся, – Что стряслось?
– Лучше я расскажу это сразу всем остальным. Повторить это дважды у меня навряд ли получится.
Озадаченные случившимся, все кто был снизу, по очереди поднялись обратно на чердак. Их растерянный вид, внушил всем кто был удостоен лишь леденящих сердце криков, только новые страхи.
Собравшись вокруг оставленных сверху двух ламп, затраченные в хижине терпеливо ждали, когда Алекс найдет нужные слова. Но он лишь качал головой, не в силах даже осознать увиденное. Спустя несколько мгновений всеобщей тишины, он вдруг обвел взглядом оставшихся и растерянно заключил:
– Выхода нет…