Красная дверь: Альтернативная история
Красная дверь: Альтернативная история
Тимур Альбертович Шайгаллямов
Дэвид возвращается в дом своего детства, который казался тихим и знакомым местом, только для того, чтобы оказаться втянутым в череду жутких и тревожных событий. Он сталкивается с навязчивой реальностью, в которой прошлое и настоящее сталкиваются в опасной игре на выживание. Дэвид изо всех сил пытается определить, что реально, а что скрывается в тенях его прошлого. Раскроет ли он правду, стоящую за темной историей дома, или ужасы, скрывающиеся за красной дверью, поглотят его?
Тимур Шайгаллямов
Красная дверь: Альтернативная история
THE RED DOOR
Красная дверь
Автор: [Crown-Clown]
В двери есть что-то тревожащее. Дверь – это больше, чем дерево, больше, чем железо, больше, чем бесшумные петли, которые выдерживают ее вес. Это порог, граница между здесь и там, между тем, что вы знаете, и тем, чего боитесь. За каждой дверью что—то ждет – иногда в тишине, иногда в тени.
Открыть дверь – значит пригласить возможность, но не всегда ту, которую вы ожидаете. Вы не можете знать, что скрывается по ту сторону, наблюдая, ожидая, прислушиваясь к скрежету ключа, Поворот ручки, тихий скрип, который выдает тебя с головой. Потому что двери хранят секреты, некоторые из них слишком темные, чтобы о них можно было прошептать, и как только их откроешь, эти секреты уже не будут принадлежать тебе одному.
Некоторые двери дышат. Они пульсируют воспоминаниями о тех, кто прошел через них до тебя. Дом помнит, а дверь – это его уста, терпеливые, жаждущие, готовые заговорить. Но что, если дверь – это не выход? Что, если это вход? Что, если она ведет не к знакомому, а к забытому? Не к свету, а к теням?
Постучать в дверь – значит позвать, спросить разрешения у того, что находится за ней. Открыть ее – значит ответить, не на зов, а на приказ. В мире есть двери, которые должны оставаться навсегда закрытыми, потому что за ними прошлое не хочет оставаться похороненным. И то, что когда-то было закрыто, всегда ждет того, кто окажется достаточно глуп, чтобы открыть его.
Некоторые двери открываются в обе стороны. Но как только вы переступаете порог, не все пути ведут обратно.
ГЛАВА 1
Шепот в доме теней
A whisper in the House of Shadows
Есть что-то такое в старых домах: они хранят воспоминания долгое время после того, как люди ушли из жизни, как будто дерево и камень сами помнят каждый прошептанный секрет, каждый смех, каждый крик. Некоторые дома – это не просто жилища, это тюрьмы, убежища для оставленных вещей. А некоторые двери, однажды открытые, уже никогда не закрыть.
Дэвид не хотел возвращаться в дом своих родителей. Он избегал его долгие годы, оставляя тяжелые воспоминания и невысказанное горе запертыми за увядающими стенами. Удушающие воспоминания о доме, когда-то наполненном теплом, а теперь преследуемом их отсутствием. Его родители бесследно исчезли пять лет назад, и с тех пор дом стоял пустым, как памятник тайне и отчаянию. Теперь это было его наследство, но оно больше походило на бремя.
Исчезновение родителей было внезапным, без объяснения причин. Один день они были здесь, а на следующий их уже не было. Ни тел, ни следов борьбы – просто исчезли. Он надеялся, что, возможно, они оставили какую-то зацепку, которая объяснила бы тайну их исчезновения. Дом, доставшийся ему по наследству, был последней ниточкой, и Дэвид знал, что должен ее найти, даже если это означало столкнуться с тем, от чего он бежал долгие годы.
Вздохнув, он провел рукой по взъерошенным волосам и посмотрел на теперь уже его дом. Дом стоял на краю тихой, забытой улицы, его силуэт вырисовывался на фоне вечернего неба. Это был двухэтажный дом в викторианском стиле, некогда белая краска которого облупилась и приобрела серый оттенок. Большое крыльцо слегка покосилось, древесина застонала под тяжестью прожитых лет, а перила потрескались и покоробились от небрежения. Темные узкие окна располагались в передней части дома, их стекла помутнели от грязи, и было трудно определить, наблюдает ли кто-нибудь за происходящим изнутри.
Крыша была крутой и двускатной, отбрасывая глубокую тень на передний двор, а черепица местами отсутствовала. По бокам дома вились виноградные лозы, пробиваясь сквозь трещины в фундаменте, как будто природа медленно отвоевывала строение. Дымовая труба слегка наклонилась, словно готовая вот-вот рухнуть, добавляя кривой, тревожный элемент к остальным прямым линиям дома.
Во дворе когда-то был сад, но теперь он зарос и одичал, сорняки и спутанные кусты вытеснили жизнь из клумб. Трава, длинная и неухоженная, мягко колыхалась на ветру, задевая остатки ржавых качелей у дома, цепи которых тихонько поскрипывали при каждом порыве ветра. Ветхий забор, столбы которого наклонялись под разными углами, огораживал участок, как будто с трудом удерживая внешний мир на расстоянии.
Над всем этим возвышался дом, стены которого были пропитаны атмосферой заброшенности и таинственности. Это было место, застывшее во времени, хранящее секреты и воспоминания за своей тяжелой дубовой входной дверью.
Дверь со скрипом отворилась от прикосновения его руки, открыв тишину внутри. В доме царил беспорядок. Пыль покрывала все поверхности, паутина вилась по углам, а воздух был затхлым, словно время остановилось в тот момент, когда исчезли его родители. Дэвид решил навести здесь порядок, хотя бы из-за того, что ему теперь здесь жить.
После уборки по дому, настал черед чердака. Поднявшись на чердак, Дэвид решил осмотреться. Чердак оказался еще хуже, чем он помнил. Тусклый свет едва проникал сквозь толщу пыли, прилипшей к каждой поверхности. Коробки, сундуки и забытая мебель загромождали пространство, создавая гнетущее, удушающее ощущение. Когда Дэвид рылся в беспорядке, у него возникло странное ощущение, что за ним наблюдают, но каждый раз, когда он поднимал глаза, оказывалось, что он один, окруженный лишь старыми воспоминаниями.
Дэвид вытер пыль с рук и отошел от последней стопки старых коробок, довольный тем, что проделал за день работу по расчистке чердака. Дом, хотя и был погружен в забытые воспоминания и запустение, наконец—то стал казаться менее удушливым – меньше похожим на склеп его прошлого.
Только когда он нашел сундук, погребенный под грудой старых одеял и сломанных игрушек, он почувствовал, что воздух изменился. Сердце забилось быстрее, и он не смог объяснить это ощущение, когда открыл тяжелый деревянный сундук. Внутри, под слоями детских реликвий, лежало нечто неуместное – то, чему не было места.
Черный сотовый телефон.
Он был старым, но гладким, его поверхность не тронули ни пыль, ни время, как будто он ждал его. Когда Дэвид впервые включил его, на экране не было ничего, кроме пустого экрана, который он быстро отбросил как сбой или пережиток прошлого. Его испугал звонок. «Дзинь-Дзинь». Звук эхом разнесся по чердаку, неестественно громкий в тишине дома. Он поднял трубку и нахмурился, глядя на яркий экран, на котором высвечивалось единственное сообщение. – «Ты впустишь меня?»
Дэвид замер, от слов на экране у него по спине пробежал холодок. Он лихорадочно соображал. Это был розыгрыш? Сообщение, оставленное по ошибке? Но нет – как такое могло быть? В тот самый день он нашел телефон, погребенный под грудой забытых вещей, к которому никто не прикасался бог знает сколько времени. Он даже никому не давал номера.
– Кто ты? – пробормотал он вслух, словно ожидая, что телефон ответит. Но оно по-прежнему хранило молчание, а сообщение смотрело на него с почти издевательской настойчивостью. Дэвид пытался не обращать на это внимания, но в глубине души что-то грызло его. Возникло ощущение, что за ним наблюдают, как будто дом или что-то внутри него снова начало обращать на него внимание.
«Ты впустишь меня?» Не было ни контекста, ни отправителя, только вопрос, повисший в воздухе, как вызов или угроза. Его пальцы зависли над экраном, не желая отвечать. В доме вдруг стало холоднее, тени в углах чердака сгустились и стали более гнетущими. Он поймал себя на том, что оглядывается по сторонам, почти ожидая, что кто-то наблюдает за ним из темных углов.
Телефон в его руке снова зазвонил. «Ты впустишь меня?» Тот же вопрос, но теперь он звучал тяжелее, как будто тот, кто – или что – послал его, терял терпение. Взгляд Дэвида метнулся к чердачной двери, едва заметной в дальнем конце комнаты. Она оставалась закрытой, как он и оставил ее. Но в тишине дома скрип снизу казался теперь ближе. Это был не просто оседающий дом. Кто—то – или что-то – двигалось. И оно хотело, чтобы его впустили.
У Дэвида перехватило дыхание, когда старая деревянная лестница заскрипела под невидимым весом. Каждый волосок на его затылке встал дыбом, а в голове за пульсировало сообщение на странном черном телефоне: “Ты впустишь меня?”
За дверь по слышался скрип, будто кто царапает её. Сердце бешено колотилось в груди, готовый ко всему – по крайней мере, ему так казалось. Он медленно потянулся к дверной ручке, колеблясь всего мгновение. Затем, быстро вздохнув, распахнул ее.
На секунду мир, казалось, затаил дыхание.
Прямо по другую сторону двери сидел пушистый белый кот. Он смотрел на него широко раскрытыми, безмятежными голубыми глазами, аккуратно обернув хвост вокруг лап. Кот склонил голову набок и тихо мяукнул, как будто все это время ждал его. Дэвид в замешательстве уставился на него.
Он был готов к чему угодно – к призраку, к ночному кошмару, – но только не к этому. Напряжение спало с него в мгновение ока, и он почувствовал себя почти нелепо. Он опустился на колени и осторожно протянул руку к кошке. – Откуда ты взялся? – прошептал он, обращаясь скорее к самому себе.
Кот в ответ издал низкое, рокочущее мурлыканье, шагнул вперед и потерся носом о его руку. Он был мягким, теплым и очень реальным – определенно не тем существом, которое, как он представлял, пряталось на чердаке. Когда он почесал его за ушами, в его кармане снова зазвонил телефон. Дэвид выпрямился, напряжение вернулось в его тело. Он вытащил телефон, и на экране высветилось новое сообщение. «Ты впустил того, кого надо?» Кровь застыла у него в жилах, когда он перевел взгляд с экрана на кошку, которая теперь извивалась у него в ногах.
Первоначальное беспокойство Дэвида исчезло, когда он понял, что кот был не более чем безобидным, хотя и загадочным компаньоном. Его пушистая белая шерстка и нежное мурлыканье странным образом успокаивали на фоне странных событий этого дня. Он взглянул на черный телефон, на экране которого все еще мерцало тревожное сообщение.
Держа телефон в одной руке, а кота – в другой, Дэвид спустился по лестнице. В доме стало тише, как будто присутствие кота сняло часть гнетущей тяжести с комнат. Он решительно направился на кухню, в животе у него протестующе заурчало. Кухня, хотя и была недавно убрана, все еще сохраняла определенный шарм. Комната была скромной, но функциональной, с аккуратно расставленными деревянными шкафчиками и столешницей, которая блестела под ярким энергосберегающим светом. Старомодные плита и холодильник, отполированные до блеска, придавали помещению нотку ностальгии.
Недавно вымытый пол был выложен светлой керамической плиткой, и ее чистая поверхность отражала свет, придавая помещению светлую, уютную атмосферу. Раковина была пуста, кран закрыт, а на сушилке не было ничего, кроме нескольких тарелок, которые Дэвид вымыл ранее. Стены были выкрашены в мягкий нейтральный цвет, а маленькое окошко над раковиной пропускало последние лучи вечернего света, заливая комнату теплым сиянием.
Дэвид осторожно опустил кошку на кухонный стол, откуда она, казалось, с удовольствием наблюдала за ним любопытными голубыми глазами. Он подошел к пакету с продуктами, который принес с собой. В пакете было самое необходимое: несколько банок супа, буханка хлеба, немного свежих овощей, мясная колбаска, молоко и небольшая упаковка яиц. Ассортимент был скромным, но его хватило, чтобы приготовить простое и сытное блюдо. Он начал с того, что распаковал продукты и разложил их на столешнице. Овощи – пара морковок, болгарский перец и немного картофеля – были еще свежими, их цвет ярко выделялся на чистой поверхности стола. Буханка хлеба, хотя и не была приготовлена вручную, получилась мягкой и аппетитной. Дэвид отложил в сторону ингредиенты, которые понадобятся ему для приготовления блюда, решив приготовить сытное овощное рагу. Подготовив ингредиенты, он налил в кастрюлю воды и поставил ее на плиту, включив конфорку. Овощи были тщательно вымыты и мелко нарезаны. Он добавил нарезанные овощи в кастрюлю. Вскоре кухню наполнил запах готовящихся овощей – приятный и пикантный аромат, который, казалось, прогнал остатки беспокойства, возникшего ранее. Он решил, что хлеб идеально подойдет к этому блюду. Он нарезал его толстыми ломтиками с хрустящей корочкой и отложил в сторону, чтобы поджарить, когда рагу будет почти готово.
Кот, который теперь с довольным видом развалился на кухонном столе, наблюдал за Дэвидом со смесью любопытства и довольства. Успокаивающее жужжание плиты и мягкий свет, льющийся из кухонного окна, создавали безмятежную атмосферу, заставляя помещение казаться маленьким убежищем среди царящей в доме непривычной обстановки.
Дэвид почувствовал, что возвращается к нормальной жизни. Было уже поздно, и в доме было тихо, если не считать звуков готовки и случайного мягкого мурлыканья кота. Дэвид, отвлёкшись от готовки, осознал, что дома то он не один, теперь у него есть пушистый друг. Он достал из буфета небольшое блюдо, идеально подходящее для кошачьего ужина. Достал из холодильника несколько ломтиков колбасы, нарезал их небольшими, удобными для приготовления кусочками и аккуратно разложил на блюде. Кошачий нос задергался, учуяв запах, а глаза с живым интересом следили за каждым его движением.
Затем он налил немного молока в неглубокую миску и поставил ее рядом с блюдом с колбасой. Усы кота задергались в предвкушении, и он подошел поближе, чтобы осмотреть свое импровизированное угощение. Дэвид с улыбкой наблюдал, как кошка приступила к еде, и ее довольное мурлыканье наполнило кухню. Он испытывал чувство удовлетворения, зная, что ему удалось обеспечить кошке комфорт и заботу, добавив в этот вечер нотку нормальности и дружеского общения.
Довольный тем, что кот занят, Дэвид вернулся к своей трапезе. Он переложил овощное рагу в тарелку, наслаждаясь насыщенным ароматом, наполнившим кухню. Тепло приготовленного рагу и тихое присутствие кошки создавали успокаивающую атмосферу, отчего дом казался немного менее пустым и больше похожим на родной. Когда он сел за стол, нежное мурлыканье кошки и мягкий, успокаивающий свет кухонного светильника помогли ему избавиться от давнего беспокойства. Дневные тайны на мгновение показались далекими, уступив место простому удовольствию от позднего ужина и компании новообретенного пушистого друга.
Покончив с ужином, Дэвид помыл посуду и прибрался на кухне с вновь обретенным чувством спокойствия. Кухня, теперь чистая и аккуратная, казалась маленькой победой над хаосом дня. Он взглянул на телефон, лежащий на столешнице, экран которого был темным и молчаливым. Предыдущие сообщения все еще не выходили у него из головы, но он решил пока отложить их в сторону.
Кот, покончив с едой, лениво потянулся, а затем подошел к Дэвиду и с нежным мурлыканьем потерся о его ноги. Дэвид наклонился, чтобы погладить кота, и его мягкая шерстка коснулась его пальцев. Простое поглаживание кошки приносило ощущение спокойствия, которое было так необходимо. Дэвид схватил телефон и убрал его в карман.
Он направился в гостиную, кот следовал за ним по пятам. Гостиная была залита мягким, теплым светом старинной лампы, которая стояла рядом с диваном, и ее абажур отбрасывал мягкое сияние по всей комнате. Деревянные полы, недавно подметенные и отполированные, мягко поблескивали в рассеянном свете, а их естественная текстура подчеркивалась мягким отражением лампы. Мягкий коврик с замысловатыми узорами, который теперь был аккуратно выровнен, покрывал часть пола перед диваном, добавляя нотку уюта и тепла. Диван, на котором устроился Дэвид, был в хорошем состоянии и удобен, подушки на нем были набиты и аккуратно разложены.
Телевизор, установленный на стене напротив дивана, излучал мягкое сияние по всей комнате, обеспечивая ровный, успокаивающий свет, который создавал в комнате умиротворяющую атмосферу. Камин, хотя и не использовался, был прибран, очаг чисто выметен, а на каминной полке стояло несколько предметов декора – старинные часы, несколько свечей.
Он включил телевизор, и комната наполнилась знакомым шумом ночного шоу. Кот запрыгнул на диван и с довольным вздохом свернулся калачиком рядом с Дэвидом. События дня – таинственные сообщения, жуткие размышления и тревожная тишина в доме – отошли на второй план. Ритмичное мурлыканье кошки и непринужденное течение телешоу создавали ощущение нормальности, которое было очень успокаивающим. Дэвид позволил себе расслабиться, позволив тревогам и странностям прошедшего дня рассеяться.
Часы на стене мерно тикали, их стрелки медленно приближались к полуночи. Время показывало 23:32, напоминая о том, как незаметно пролетел время за просмотром телешоу.
Кот, который теперь удобно устроился рядом с Дэвидом, издал тихое мяуканье и лениво потянулся. Его движения были грациозными и плавными, но глаза оставались настороженными, время от времени он поглядывал на настенные часы, как будто чувствовал течение времени. В поведении кошки чувствовалась почти сверхъестественная настороженность, что добавляло беспокойства в мирную в остальном сцену.
Дэвид откинулся на спинку дивана, его взгляд блуждал между любопытными кошачьими глазами и ровным тиканьем часов. Тепло в комнате не помогло рассеять мысли, которые крутились у него в голове. Он был поглощен событиями прошедшего дня – таинственным телефоном и зашифрованными сообщениями, которые, казалось, намекали на нечто более зловещее, скрывающееся в доме.
Его мучили вопросы, настойчивые и беспокоящие. Почему исчезли его родители? Что могло заставить их покинуть свой дом и бесследно исчезнуть? Тайна их исчезновения тяжело давила на него, и он не мог не задаться вопросом, есть ли связь между их судьбой и теми странными происшествиями, с которыми он столкнулся.
Какие планы ему следует составить? Следует ли ему продолжить расследование странных явлений, происходящих в доме, или сосредоточиться на практических вопросах, таких как охрана имущества и поиск улик о своих родителях? Он чувствовал растущее желание понять, что стоит за этими тревожными событиями, и раскрыть правду об исчезновении своих родителей. Время от времени кот бросал взгляды на часы, казалось, отражая собственное чувство беспокойства Дэвида, как будто кошка молча призывала его разобраться в тайнах, которые начали раскрываться. Комната, залитая мягким светом телевизора и приглушенной лампы, казалась одновременно уютной и тревожной, напоминая о контрасте между нормальностью и неизвестностью.
Дэвид глубоко вздохнул, пытаясь успокоить свои лихорадочно мечущиеся мысли. Он решил встретить все, что ждет его впереди, с решимостью, зная, что ответы – если они существуют – со временем появятся. А пока он позволил себе найти некоторое утешение в обществе кошки и тихом тиканье часов, готовясь к испытаниям и открытиям, которые мог принести следующий день.
Спокойная атмосфера гостиной была внезапно нарушена резким, пронзительным звуком уведомления, раздавшимся в телефоне Дэвида. Внезапный шум заставил его вздрогнуть, вызвав дрожь страха по всему телу. Он взглянул на кота, который вскочил со своего уютного места на диване, навострив уши и широко раскрыв глаза, почувствовав внезапное напряжение Дэвида.
Сердце Дэвида бешено заколотилось, когда он потянулся к телефону, который теперь казался тяжелым и угрожающим в его руке. Дрожащим пальцем он включил экран, который озарил комнату жутковатым сиянием. От появившегося сообщения у него по спине пробежал холодок:
«Кто-то смотрит на тебя из зеркала». У него перехватило дыхание. Сообщение было тревожно прямым, и мысль о том, что кто—то – или что-то – наблюдает за ним из зеркала, вызвала у него мурашки по коже. Прежний уют гостиной теперь, казалось, был омрачен нарастающим чувством страха. Он медленно встал, кошка потерлась о его ноги, словно почувствовав его беспокойство.
Дэвид лихорадочно соображал, пытаясь разобраться в тревожном сообщении. Как кто-то мог смотреть на него из зеркала, если в гостиной не было зеркал? Единственные зеркала, о которых он знал, были в ванной и у входа, напротив двери в кладовую. Испытывая одновременно тревогу и решимость, он решил разобраться. Ванная комната была ближе, поэтому он направился туда первым делом. В комнате было тихо и хорошо освещено, зеркало над раковиной отражало чистоту и порядок. Дэвид внимательно осмотрел свое отражение, тщательно изучив каждый уголок зеркала. Все выглядело как обычно – никаких странных фигур, никаких необычных искажений. Единственное, что он заметил, было его собственное встревоженное лицо, напряженное от беспокойства.
Разочарованный, но не совсем успокоенный, Дэвид вышел из ванной и направился в прихожую. Зеркало здесь было больше и в элегантной раме, благодаря чему открывался широкий обзор помещения. Он стоял перед ним, изучая свое отражение с растущим чувством неловкости. Комната за зеркалом выглядела обычной, но у него возникло смутное ощущение, что что-то не так.
Как только он собрался уходить, часы в гостиной пробили полночь. Звук, казалось, эхом разнесся по дому, усиливая напряжение. Дэвид снова взглянул в зеркало, и вот тогда—то он и увидел это – жуткую кроваво-красную отметину в виде отпечатка руки на двери напротив зеркала, ведущую в кладовую.
При виде этой отметины у него кровь застыла в жилах. Дверь, которая всего несколько часов назад казалась обычной, теперь была покрыта ярким багровым пятном. Красное пятно, казалось, пульсировало с неестественной интенсивностью, и пока Дэвид смотрел на него, пятно, казалось, росло, распространяясь, как живое существо.
Мысли Дэвида метались от страха и замешательства. Что означала кроваво-красная метка? Была ли это подсказка, предупреждение или что-то совсем другое? Он застыл на месте, разрываясь между желанием продолжить расследование и всепоглощающим страхом, охватившим его.
Взгляд Дэвида был прикован к двери, и у него перехватило дыхание, когда кроваво-красный отпечаток ладони начал распространяться. То, что раньше было маленьким тревожным пятном, теперь быстро увеличивалось, превращая всю дверь в полотно малиновых тонов. Ярко-красное, казалось, пульсировало, как живое, питаясь от невидимого источника страха.
Кот, громко зашипела, ее глаза расширились от ужаса. Этот звук резко контрастировал с тишиной в комнате, что было инстинктивной реакцией на зловещую трансформацию, происходившую у них на глазах. Дэвид чувствовал страх кота и чувствовал, что это усиливает его собственное растущее беспокойство.
По мере того, как поверхность двери полностью пропитывалась кровью, расползающееся красное пятно. То, что было видно только в зеркале, теперь проявлялось в физическом мире. Сердце Дэвида бешено заколотилось, вид преображенной двери наполнил его холодным, ползучим ужасом.
На двери начали выходить набухшие, похожие на вены отростки, распространяясь наружу гротескными, червеобразными узорами. Эти вены были не просто краской или иллюзией – они, казалось, пульсировали, как будто это были вены живого существа. Они крались вдоль стены, их гротескные движения отражали ту неестественную жизнь, свидетелем которой был Дэвид.
Стена была испещрена такими же кроваво-красными прожилками, извивающимися и деформирующими штукатурку, как будто дверь каким-то образом превратилась в злокачественный нарост, проникающий своей гнилью в саму ткань дома. Вены, казалось, извивались в тревожном ритме, создавая жуткое зрелище живого, пульсирующего ужаса.
Дэвид стоял, парализованный, его разум метался от страха и растерянности. Отчаянное шипение кота, казалось, было эхом его собственной растущей паники. Он знал, что должен действовать быстро, но был парализован ужасом от разворачивающейся перед ним сцены. Дверь, ставшая теперь отвратительным воплощением чего-то темного и зловещего, казалось, манила страшным обещанием того, что может произойти дальше.
В гостиной воцарилась гнетущая тишина, нарушаемая только жуткими, зловещими звуками, доносившимися из-за окровавленной двери. Сердце Дэвида бешено колотилось в груди, и каждый удар отдавался эхом тревожных звуков – приглушенных, гортанных и ритмичных, – как будто что—то – или кто-то – двигался где-то вне поля зрения. Дверь зловеще скрипнула, и этот звук стал мрачным напоминанием о том ужасе, который скапливался внутри Дэвида.
Волосы на затылке Дэвида встали дыбом, когда он застыл на месте, осознав реальность своего положения с ошеломляющей силой. Вопреки всему, он надеялся, что за этой дверью никого не будет, но по мере того, как звуки становились громче и отчетливее, в его сознание закралась леденящая душу мысль – мысль, которую он отчаянно пытался игнорировать: что, если там кто-то или что-то ждет, чтобы войти?
Его опасения оправдались, когда он почувствовал легкое, почти незаметное движение в двери. Ручка начала поворачиваться, и вместе с этим возникло безошибочное ощущение, что кто—то – или что-то – пытается прорваться наружу. Ручка крутилась и поворачивалась, медленно опускаясь, словно ведомая невидимой рукой. Дверь застонала и заскрипела, звук усиливался зловещей энергией в атмосфере.
Мысли Дэвида метались в панике. За приоткрытой дверью виднелась полоска темноты – пустота, которая, казалось, пульсировала тревожным присутствием. Мгновение тянулось мучительно медленно, кошмарное ожидание того, что может появиться из темноты. Воздух был насыщен напряжением, и Дэвид почти физически ощущал гнетущую тяжесть того, что находилось вне поля зрения.
В порыве отчаянной решимости Дэвид начал действовать. С первобытным ревом, полным страха и решимости, он навалился на дверь всем своим весом. Его мышцы напряглись, когда он толкнул ее изо всех сил, захлопнув с оглушительным стуком. Дверь, которую на мгновение вернули на место, задрожала на петлях.
Тишина, наступившая после того, как хлопнула дверь, была краткой, наполненной напряженным ожиданием. Дэвид стоял, задыхаясь и дрожа, прислонившись к двери с чувством мрачной решимости. Кроваво-красная дверь, испещренная вздувшимися пульсирующими венами, зловеще вырисовывалась перед ним, напоминая о том, что ужас еще далек от завершения.
Кот, внезапно пришел в неистовство от отчаяния. Он шипел и скулил, его глаза расширились от ужаса. Неистовое поведение животного только усилило растущий страх Дэвида, сигнализируя о том, что вот-вот произойдет что-то ужасное.
Как по команде, в дверь начали стучать. Сначала это был отдаленный ритмичный стук, но он быстро становился громче и настойчивее. Звук был яростным и неумолимым, как будто что—то – или кто-то – отчаянно пыталось убежать. Дверь сильно затряслась под ударами, вены на ее поверхности, казалось, пульсировали собственной злобной жизнью. Каждый глухой удар сопровождался гортанными, душераздирающими завываниями и криками с другой стороны, какофонией боли и ярости.
Сердце Дэвида бешено колотилось, когда он навалился на дверь, его мышцы напряглись от напряжения. Сила ударов была почти ошеломляющей, и он чувствовал, как вибрации проходят через дверь и проникают в его собственное тело. Завывания и крики были первобытными и дикими, наполненными неземным голодом, который пробирал его до глубины души. Казалось, что то, что находилось по ту сторону, не просто пыталось вырваться на свободу, но было движимо ненасытным желанием пожирать и разрушать.
Дверь прогнулась под безжалостным натиском, скрипя и постанывая, пытаясь устоять на ногах. Руки Дэвида были скользкими от пота, и он все сильнее сжимал дверную ручку. Он видел, как кроваво-красные прожилки на двери растягиваются и изгибаются, как когда-то сдерживаемый ужас теперь выплескивается в физический мир. Дэвида охватило отчаяние. Он навалился плечом на дверь, напрягая все силы, которые у него оставались. Его мышцы протестующе ныли, но он боролся с болью, полный решимости не дать тому, что находилось за дверью, проникнуть в дом.
Кот продолжал неистово протестовать, его пронзительные крики смешивались с кошмарными звуками, доносившимися, с другой стороны. Сочетание звуков было почти невыносимым, симфония ужаса, казалось, проникала в самые глубины души Дэвида. Издав последний гортанный рев, Дэвид изо всех сил навалился на дверь, отчаянно пытаясь сдержать ужас. Стук и вой достигли апогея, и Дэвид почувствовал, что дверь и он сам вот-вот поддадутся.
После последнего отчаянного рывка Дэвида, непрекращающийся стук и вой с другой стороны внезапно прекратились. Последовавшая за этим внезапная тишина была почти такой же резкой, как и начавшийся ранее хаос. Дверь, теперь неподвижная и безмолвная, казалось, вновь обрела свой обычный вид.
Дэвид, с все еще колотящимся сердцем и дрожащим от напряжения телом, медленно прислонился спиной к двери. Он соскользнул на пол, чувствуя слабость в ногах. Его дыхание было прерывистым, в каждом выдохе чувствовались облегчение и затаенный страх.
В комнате воцарилась зловещая тишина. Гнетущее напряжение спало, и кот, который когда-то был взбешен и встревожен, наконец успокоился. Он осторожно приблизился к Дэвиду, его шерсть все еще была слегка взъерошена, но в глазах теперь светилось настороженное любопытство. Она устроилась рядом с ним, создавая маленькое, успокаивающее присутствие посреди этого хаоса.
Дэвиду потребовалось время, чтобы собраться с мыслями, прокручивая в голове события прошедшего. Комната, несмотря на странные и ужасающие события, снова казалась обычной. Кроваво-красная метка на двери, казалось, исчезла, оставив после себя лишь смутное, тревожное воспоминание о том, что произошло.
Он знал, что опасность на самом деле не миновала – что дверь была всего лишь временным барьером против той тьмы, которая пыталась вырваться наружу. Но на данный момент непосредственная угроза, казалось, была устранена. Тишина была почти идеальной, слишком спокойной, и Дэвид не мог отделаться от ощущения, что что-то скрывается за гранью восприятия, ожидая подходящего момента, чтобы нанести новый удар. Хрупкое спокойствие, царившее в комнате, было нарушено резким сигналом нового сообщения на таинственном телефоне. Сердце Дэвида екнуло, когда он попытался вытащить телефон из кармана, ощущая, как неприятно тяжело лежит в руке маленькое устройство. Экран освещал полутемный коридор, отбрасывая жутковатый отблеск на его лицо.
Часы на телефоне показывали 00:12. Дэвид не поверил своим глазам – ему показалось, что он боролся с дверью целую вечность, но, судя по часам, прошло всего десять минут. Несоответствие между его восприятием времени и реальностью на экране усиливало его беспокойство.
В новом сообщении говорилось: «Вас ждет гость в коридоре».
Глаза Дэвида расширились от замешательства и страха. В коридоре не было никого, кроме него и кошки, которая уютно устроилась рядом с ним в состоянии настороженного спокойствия. Он огляделся, ожидая, что из темноты материализуется какой-нибудь новый кошмар. Послание, хотя и было загадочным, казалось, предполагало присутствие какой-то сущности за пределами того, что он мог видеть.
Он осторожно поднялся, кот тревожно следил за его движениями. Коридор, залитый тусклым светом из гостиной и жутковатым свечением телефона, выглядел таким же, как и раньше, – пустым, тихим и без каких-либо явных признаков вторжения.
Дэвид подошел к зеркалу с чувством страха. Сам коридор, казалось, не изменился, но в сообщении подразумевалось, что что—то – или кто-то – ждет его. Он почувствовал, как по спине пробежал холодок, когда он посмотрел в зеркало в поисках каких-либо признаков “гостя”, упомянутого в сообщении. В отражении в зеркале не было ничего необычного – только пустой коридор и едва различимые очертания мебели. Взгляд Дэвида метался по помещению, пытаясь сопоставить увиденное с окружающей обстановкой. Тревожное чувство, что за ним наблюдают, вернулось, и его охватил приступ паранойи. Он снова перевел взгляд в коридор, лихорадочно соображая. Было ли это сообщение уловкой, жестокой игрой, призванной еще больше вывести его из себя? Или он что—то упускал из виду – что-то, что могло бы показать зеркало? Мысли Дэвида были вихрем смятения и страха. В самом коридоре он ничего не мог разглядеть, но сообщение и тревожная неподвижность зеркала наводили на мысль, что истинная природа «гостя» может быть скрыта или каким-то образом искажена.
Пока Дэвид осматривал коридор, пребывая в смятении и тревоге, его внимание привлек слабый, но настойчивый скрип. Это был едва уловимый звук, похожий на тихое скрежетание старых шестеренок. Звук, казалось, исходил от зеркала – тревожная аномалия в этом тихом пространстве. Медленно повернувшись, Дэвид снова перевел взгляд на зеркало, его поразило леденящее душу зрелище.
Отражение в зеркале было совсем не таким, как он ожидал. Вместо усталого, испуганного лица, которое он увидел в реальности, в зеркале отражалась другая версия его самого. Этот "другой" Дэвид улыбался – широкой, пугающей улыбкой, излучавшей тревожащее чувство удовлетворения. Улыбка была слишком широкой, а глаза слишком блестящими, как будто отражение наслаждалось темным, зловещим удовольствием.
Сердце Дэвида екнуло, когда он увидел это тревожное изображение. Поведение отражения резко контрастировало с выражением ужаса на его лице. Это было похоже на то, как если бы зеркало превратилось в портал к другой версии его самого – той, которая была довольна разворачивающимся ужасом, как если бы она была зрителем жуткого представления.
Улыбка отражения была тревожной, почти хищной, а в глазах, казалось, светился злобный интеллект. Казалось, что у отражения были свои собственные намерения, разумное существо, наслаждающееся собственным мрачным весельем. Это зрелище стало ярким напоминанием о том, что зеркало – не обычный предмет, а проводник к чему-то гораздо более зловещему. Дэвид почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Вид его собственного отражения, искаженного выражением жутковатого удовлетворения, резко контрастировал с его собственным состоянием страха и изнеможения. Казалось, отражение насмехается над ним, наслаждаясь ужасом и неуверенностью, которые он испытывал.
Он отступил на шаг, не отрывая взгляда от зеркала. Чувство страха усилилось, и он почти физически ощущал зловещее присутствие своего отражения, проникающего сквозь стекло. Мысль о том, что его собственный образ может таить в себе такую темную и тревожную натуру, была одновременно завораживающей и ужасающей. Отчаянно пытаясь вырваться из тисков отражения, Дэвид отвернулся от зеркала, его мысли лихорадочно метались. Он не мог игнорировать значение того, что увидел – зеркало не просто отражало его внешность, но, казалось, воплощало более темную сторону его собственной души. Улыбка отражения, удовлетворение в его глазах намекали на более глубокую, более тревожащую реальность.
Первым побуждением Дэвида было убежать от пагубного влияния зеркала, но он быстро понял, что просто спрятаться от него будет недостаточно. Вид его собственного отражения, улыбающегося с таким зловещим удовлетворением, был слишком тревожным, чтобы его игнорировать. Ему нужно было действовать решительно, чтобы вернуть контроль над ситуацией.
Дэвид огляделся в поисках чего-нибудь, чем можно было бы прикрыть зеркало в прихожей. Он заметил большое тяжелое одеяло, накинутое на ближайший стул, и схватил его. Он осторожно накрыл зеркало одеялом, убедившись, что оно полностью закрыто. Одеяло скрывало отражение, но Дэвид знал, что это лишь временная мера. Решив ограничить влияние зеркала, Дэвид вспомнил о втором зеркале в ванной. Его мозг лихорадочно работал, когда он подумал о том, что зеркало в ванной также может быть проводником каких-то темных сил. Без колебаний он направился в ванную, кот осторожно последовал за ним. Оказавшись в ванной, Дэвид достал из бельевого шкафа еще одно большое полотенце. Он подошел к зеркалу, в котором по-прежнему отражалось чистое, хорошо освещенное пространство ванной. Твердой рукой он аккуратно накинул полотенце на зеркало, убедившись, что оно полностью закрыто. Полотенце висело на стекле, скрывая отражение и поверхность зеркала от посторонних глаз.
Почувствовав некоторое облегчение, Дэвид на мгновение перевел дух. Завешивание зеркал было шагом к восстановлению контроля, но он знал, что это только начало. Тревожное сообщение по телефону и странное поведение отражений вывели его из себя, и ему нужно было оставаться начеку. Дэвид оглядел ванную, убеждаясь, что все в порядке, прежде чем вернуться в прихожую. Кот, почувствовав себя более непринужденно, мягко двинулся следом за ним. В голове Дэвида все еще роились вопросы и опасения по поводу того, что может произойти дальше. Мысль о встрече с “гостем”, упомянутым в послании, все еще внушала ему ужас, и тревожные размышления только усиливали его растущее беспокойство.
Дэвид глубоко вздохнул, сосредоточившись на ближайшей задаче. Ему нужно было сохранять бдительность и подготовиться ко всему, что могло произойти дальше. Зеркала были закрыты, но дурное предчувствие не покидало его, темная тень лежала на доме.
После длительного времени ожидания, первые лучи рассвета проникли в окна, в доме воцарилась жуткая, неестественная тишина. Часы в гостиной мерно тикали, их стрелки показывали 7 утра. Мягкий утренний свет разливался по комнате, подчеркивая спокойствие, которое, казалось, воцарилось в доме после ночи, полной напряженных, тревожных событий. Дэвид, проведший бессонную ночь в напряжении, был измотан, но чувствовал некоторое облегчение. В доме было тихо, без каких-либо признаков дальнейших беспорядков или сверхъестественной активности. Одеяла и полотенца, закрывавшие зеркала, казалось, обеспечили временную передышку от тревожных отражений и зловещих посланий. Тем не менее, утреннее спокойствие почти сбивало с толку своим контрастом с хаосом предыдущей ночи. Дом, казалось, вернулся к подобию нормальной жизни, странные события прошлой ночи теперь казались отдаленным эхом.
Он медленно поднялся со своего места на диване, разминая уставшие конечности и пытаясь избавиться от навязчивого чувства страха. Кот, устроившийся рядом с ним на ночь, теперь потянулся и зевнул, его поведение стало более расслабленным с приходом дня.
Дэвид решил воспользоваться затишьем, чтобы переоценить ситуацию. Ему нужно было лучше разобраться в событиях прошедшей ночи и придумать, как справиться с тревожащими его явлениями. Закрытые зеркала были временным решением, но он знал, что ему нужен более постоянный подход к раскрытию правды, стоящей за таинственными событиями. Сейчас в доме было тихо, но он знал, что ответы, которые он искал, все еще скрыты в его стенах, ожидая, когда их найдут.
Почувствовав голодное урчание в животе, Дэвид понял, что пришло время заняться своим аппетитом. Хотя дом по-прежнему таил в себе много тайн. Тревожные события прошлой ночи взяли свое, и ему не терпелось вырваться из жутковатой атмосферы дома. Решительным шагом он направился к машине. Решив сменить обстановку и быстро и сытно перекусить, он решил отправиться в местную закусочную. Но когда он открыл дверцу со стороны водителя, кот пронесся мимо Дэвида и запрыгнула на переднее сиденье, устроившись поудобнее, как будто имела полное право находиться там. Дэвид тихо засмеялся, удивленный настойчивым желанием кота присоединиться к нему.
«– Что ж, я думаю, ты поедешь со мной», – сказал Дэвид с улыбкой, осторожно закрывая дверцу и садясь на водительское сиденье. Он едва ли мог отказать коту в его компании, и присутствие кота рядом казалось ему небольшим утешением в этой странной ситуации. Поездка в закусочную прошла без происшествий, кот спокойно сидел на пассажирском сиденье, время от времени с любопытством поглядывая в окно. Дэвид находил утешение в обычной утренней рутине, в том, что он сидел за рулем.
Когда они добрались до закусочной, Дэвид быстро заказал плотный завтрак, мечтая о простом удовольствии от хорошей еды. Закусочная, с ее ретро-шармом и приятным ароматом кофе и бекона, казалась настоящим раем. Он быстро собрал свою еду, горя желанием вернуться в машину и насладиться моментом покоя. Вернувшись в машину, Дэвид поставил еду на сиденье рядом с собой и приготовился есть. Кот, всегда любознательный, внимательно наблюдал, как Дэвид разворачивает свой завтрак. Дэвид снова усмехнулся, заметив нетерпеливый взгляд кошки – очевидно, она была так же заинтересована в еде, как и он, хотя и была довольна своим местом рядом с ним. Обычный завтрак в закусочной резко контрастировал с хаосом предыдущей ночи, давая Дэвиду короткую передышку и возможность восстановить силы.
Покончив с завтраком, Дэвид взглянул на кота, который нетерпеливо мяукал. Поняв, что кот все еще голоден и что дома для него нет ничего съедобного, он быстро принял решение. Он заехал в местный супермаркет за кошачьим кормом и мисками. Супермаркет был оживленным центром повседневной жизни, что приятно контрастировало с жутковатой тишиной его дома. Дэвид прошелся по рядам, выбрав несколько банок кошачьего корма и пару прочных, практичных мисок. Проходя по магазину, он случайно наткнулся на отдел столярных изделий. Его внимание привлекли ряды деревянных досок и инструментов.
Его осенила мысль – идея, которая показалась ему практичной и неотложной. Учитывая тревожные события с дверью в кладовую, возможно, было бы разумно заколотить ее. Мысль о дополнительном уровне защиты от того, что могло скрываться за этой дверью, придавала немного уверенности. Он взял несколько досок и гвоздей, обдумывая простое, но эффективное решение для крепления двери. С помощью этих принадлежностей он мог обеспечить надежное закрытие двери и предотвратить любые дальнейшие нарушения. Мысль о том, чтобы предпринять активные действия по охране дома, придала ему решимости.
С кошачьим кормом, мисками для кота, и лотком кошачьим, а также столярными принадлежностями в руках Дэвид вернулся к своей машине и поехал домой. Утренние хлопоты позволили ненадолго отвлечься от всего странного, но теперь пришло время разобраться с ситуацией с дверью. Кот, довольный своей новой пищей, с довольным мурлыканьем устроился на кухне уплетая за обе щеки.
Вернувшись в дом, Дэвид принялся за работу, тщательно заколотив дверь в кладовую. Работая, он не мог избавиться от ощущения, что за ним наблюдают, от постоянного беспокойства, которое, казалось, не покидало дом, несмотря на все его усилия обезопасить его. С каждым гвоздем, который он вбивал в доски, он надеялся вернуть ощущение нормальности и защитить себя от того, что могло скрываться за этой дверью.
Дэвид почувствовал некоторое облегчение после того, как запер дверь кладовой и убедился, что зеркала закрыты. Однако в доме по-прежнему было неуютно, и он не был готов расслабиться внутри. В поисках комфорта и ощущения безопасности он взял подушку и одеяло и направился к машине. Кот, почувствовав перемену в распорядке дня, проводил его любопытным взглядом. Дэвид устроился на водительском сиденье, разложив подушку и одеяло так, чтобы получилась импровизированная постель. Кот свернулся калачиком рядом с ним.
Прежде чем заснуть, Дэвид поставил будильник на 11:00 вечера – мера предосторожности, чтобы не пропустить ничего неожиданного. Включив будильник, он закрыл глаза и позволил теплу одеяла и мягкому мурлыканью кошки окутать себя. Машина, хотя и была немного тесновата и непривычна для сна, давала возможность на время отвлечься от жутковатой атмосферы дома. Усталость взяла верх, и разум Дэвида постепенно успокоился, и он погрузился в беспокойный сон, надеясь, что передышка придаст ему сил справиться с любыми ожидающими его испытаниями.
ГЛАВА 2
Анатомия разума в тиши
The Anatomy of the Mind in Silence
Отражения обладают сверхъестественной силой, поскольку они открывают не только внешний вид, но и скрытые глубины нашей души. Зеркало – это нечто большее, чем стекло; это портал в неизвестное, молчаливый свидетель тьмы, которая скрывается в складках нашей души. Когда мы вглядываемся в свое отражение, мы сталкиваемся не только со своим физическим "я", но и с тенями, которые таятся в тайниках нашего сознания.
Зеркало становится вместилищем невидимого, местом, где завеса между мирами истончается, позволяя увидеть сущности и силы, которые обитают за порогом человеческого понимания.
Они обманчивы, открывая альтернативную версию нас самих, которая может быть изуродованной или гротескной. Глубокой ночью, когда мерцает свет и танцуют тени, отражения могут обрести собственную жизнь, превращаясь в зловещие искажения, отражающие наши самые сокровенные страхи. Они становятся предвестниками ужаса, отражая не только нашу внешность, но и тьму, которую мы часто слишком боимся признать.
Дэвид проснулся от резкого писка будильника на телефоне, резкого в тишине салона. Несмотря на то, что он выспался, неудобство от тесных откидных сидений сделало его тело напряженным и уставшим. Он потянулся, насколько мог, чувствуя напряжение в шее и спине. Кошка, свернувшаяся калачиком рядом с ним, тоже зашевелилась, издав тихое мяуканье, как бы сигнализируя о своем пробуждении. Проезжая мимо, Дэвид видел из окна машины глубокую, чернильную темноту ночи. Единственным источником света было мягкое сияние уличных фонарей, отбрасывавших длинные тени на пустую улицу. Воздух снаружи казался неподвижным, пугающе тихим, как будто сам мир затаил дыхание. Дэвид почувствовал нарастающее беспокойство, напоминание о том, что, несмотря на короткий отдых, что-то все еще было не так.
Беспокойство Дэвида только усилилось, когда он вышел из машины, воспоминания об ужасах прошлой ночи все еще были свежи в его памяти. Холодный ночной воздух окутывал его, когда он приближался к дому, и каждый шаг давался ему тяжелее предыдущего. Его сердце бешено колотилось от страха, что то, что преследовало его, все еще могло скрываться внутри, ожидая его возвращения. Руки Дэвида слегка дрожали, когда он отпирал входную дверь дома, его охватило холодное беспокойство. Предыдущая ночь потрясла его, и, когда он вошел внутрь, его встретила знакомая, но гнетущая тишина. Воздух внутри казался тяжелее, как будто сам дом затаил дыхание в ожидании.
Половицы скрипели под его весом, когда он осторожно продвигался по коридору, озираясь по сторонам в поисках каких-либо признаков сверхъестественного. Его пульс учащался с каждым шагом, но на первый взгляд все казалось на своем месте – ни кроваво-красной двери, ни зловещих отблесков, притаившихся в углах комнаты. Ноги сами понесли его в коридор, где дверь в кладовую была закрыта и заколочена досками, точно так же, как он оставил ее накануне. Он долго смотрел на нее, почти ожидая, что вот-вот снова появятся прожилки и багровый оттенок или, что еще хуже, дверь распахнется под действием какой—ни будь потусторонней силы. Он наклонился ближе к двери, прижавшись ухом к дереву. Тишина. Ни царапанья, ни шепота, ни завываний, подобных тем, что преследовали его прошлой ночью. На мгновение его охватило облегчение, но этого было недостаточно, чтобы унять растущее чувство беспокойства, ползущее по спине.
Затем он обратил свое внимание на зеркала. Первым было зеркало в ванной – то, которое было поменьше и не вызывало опасений. Собравшись с духом, он открыл дверь ванной. Зеркало все также было накрыто. Он выдохнул, хотя и не осознавал, что задерживал дыхание. Затем направился снова вернулся в коридор, появилось злополучное зеркало – то самое, которое предало его раньше. Он стоял перед ним, пристально вглядываясь, в укутанный в одеяло зеркало. Он подошел к маленькому шкафу, где хранил свои инструменты, и взял молоток, который купил днем ранее. Его вес в руке внушал уверенность, он был прочным, на него можно было положиться. Он также взял лом, его холодная сталь тяжело давила на пальцы. Когда он взглянул на инструменты, им овладело чувство решимости. Теперь они предназначались не только для плотницких работ – это было оружие, последняя линия обороны на случай, если вернётся та сущность.
Он прошелся по дому, проверяя каждую дверь и окно, с молотком в одной руке и ломом в другой. Дом был пуст, но в воздухе витала тяжесть невидимой угрозы. Он взглянул на заколоченную дверь кладовой, чувствуя, как учащается его пульс. Доски все еще держались, но они не успокоили его так сильно, как следовало бы. Кот вышел в коридор, его широко раскрытые глаза следили за каждым движением Дэвида, как будто он тоже чувствовал напряжение. Он тихо мяукнул, свернувшись калачиком у ног Дэвида, – странное утешение посреди этой неопределенности. Бросив последний взгляд по сторонам, Дэвид направился в гостиную, все еще держа в руках молоток и лом. Он не хотел рисковать.
Дэвид сидел в гостиной, напрягшись всем телом, когда часы на стене пробили полночь своим навязчивым боем. Каждый удар казался громче обычного, эхом разносясь по тихому дому. Он крепче сжал молоток в руке, а другой рукой сжал лом. Он приготовился к худшему, полностью ожидая, что ужасы предыдущей ночи вернутся. Секунды ползли, превращаясь в долгие, мучительные минуты. Сердце Дэвида бешено колотилось, когда он осматривал комнату, переводя взгляд с одного окна на другое и на коридор, ведущий в кладовую. Кошка настороженно сидела у его ног, широко раскрыв глаза и подергивая ушами, словно ощущая то же самое предвкушение.
Но ничего не произошло.
В доме было тихо. Из-за стен не доносилось никаких жутких звуков, из-за двери не доносился стук, и никакие зловещие отражения не смотрели на него в ответ. Гнетущая тишина, которая ранее наполняла дом, исчезла, сменившись тишиной, которая казалась почти… нормальной. Дэвид нахмурился, ему стало не по себе. Тишина стала еще хуже. После всех ужасов, свидетелем которых он стал, мысль о том, что в доме может просто воцариться тишина, как будто ничего этого никогда не происходило, казалась неправильной – как будто что-то затаилось под поверхностью, ожидая подходящего момента, чтобы нанести удар. В его голове проносились мысли: Неужели все закончилось? Победил ли он? Или это было затишье перед чем-то еще худшим?
Он снова взглянул на часы. 12:15. Прошло пятнадцать минут, а по-прежнему ничего. Дэвид ослабил хватку на молотке, но не опустил его. Кот тихо мяукнул, словно почувствовав, что его напряжение спало. Дом, который был для него источником ужаса, теперь казался головоломкой, которую он не мог разгадать. Отсутствие какой-либо угрозы заставило его усомниться во всем. Может быть, просто может быть, на сегодня все действительно закончилось.
Дэвид сидел как на иголках, пока часы не показали 3 часа ночи. Напряжение в его теле начало медленно спадать, когда он понял, что, в отличие от предыдущей ночи, сегодня, похоже, не произойдет ничего существенного. Зловещее спокойствие сохранялось в течение нескольких часов, и в доме было тихо, как будто угроза миновала или никогда не существовала. Он глубоко вздохнул, потирая уставшие глаза. С полуночи его мозг лихорадочно работал, но теперь усталость от бессонных ночей начала давить на него все сильнее. Решив, что пока это достаточно безопасно, он встал со стула, мышцы которого затекли от долгого сидения, и пошел к машине за подушкой и одеялом, которые оставил там.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71204089?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Тимур Альбертович Шайгаллямов
Дэвид возвращается в дом своего детства, который казался тихим и знакомым местом, только для того, чтобы оказаться втянутым в череду жутких и тревожных событий. Он сталкивается с навязчивой реальностью, в которой прошлое и настоящее сталкиваются в опасной игре на выживание. Дэвид изо всех сил пытается определить, что реально, а что скрывается в тенях его прошлого. Раскроет ли он правду, стоящую за темной историей дома, или ужасы, скрывающиеся за красной дверью, поглотят его?
Тимур Шайгаллямов
Красная дверь: Альтернативная история
THE RED DOOR
Красная дверь
Автор: [Crown-Clown]
В двери есть что-то тревожащее. Дверь – это больше, чем дерево, больше, чем железо, больше, чем бесшумные петли, которые выдерживают ее вес. Это порог, граница между здесь и там, между тем, что вы знаете, и тем, чего боитесь. За каждой дверью что—то ждет – иногда в тишине, иногда в тени.
Открыть дверь – значит пригласить возможность, но не всегда ту, которую вы ожидаете. Вы не можете знать, что скрывается по ту сторону, наблюдая, ожидая, прислушиваясь к скрежету ключа, Поворот ручки, тихий скрип, который выдает тебя с головой. Потому что двери хранят секреты, некоторые из них слишком темные, чтобы о них можно было прошептать, и как только их откроешь, эти секреты уже не будут принадлежать тебе одному.
Некоторые двери дышат. Они пульсируют воспоминаниями о тех, кто прошел через них до тебя. Дом помнит, а дверь – это его уста, терпеливые, жаждущие, готовые заговорить. Но что, если дверь – это не выход? Что, если это вход? Что, если она ведет не к знакомому, а к забытому? Не к свету, а к теням?
Постучать в дверь – значит позвать, спросить разрешения у того, что находится за ней. Открыть ее – значит ответить, не на зов, а на приказ. В мире есть двери, которые должны оставаться навсегда закрытыми, потому что за ними прошлое не хочет оставаться похороненным. И то, что когда-то было закрыто, всегда ждет того, кто окажется достаточно глуп, чтобы открыть его.
Некоторые двери открываются в обе стороны. Но как только вы переступаете порог, не все пути ведут обратно.
ГЛАВА 1
Шепот в доме теней
A whisper in the House of Shadows
Есть что-то такое в старых домах: они хранят воспоминания долгое время после того, как люди ушли из жизни, как будто дерево и камень сами помнят каждый прошептанный секрет, каждый смех, каждый крик. Некоторые дома – это не просто жилища, это тюрьмы, убежища для оставленных вещей. А некоторые двери, однажды открытые, уже никогда не закрыть.
Дэвид не хотел возвращаться в дом своих родителей. Он избегал его долгие годы, оставляя тяжелые воспоминания и невысказанное горе запертыми за увядающими стенами. Удушающие воспоминания о доме, когда-то наполненном теплом, а теперь преследуемом их отсутствием. Его родители бесследно исчезли пять лет назад, и с тех пор дом стоял пустым, как памятник тайне и отчаянию. Теперь это было его наследство, но оно больше походило на бремя.
Исчезновение родителей было внезапным, без объяснения причин. Один день они были здесь, а на следующий их уже не было. Ни тел, ни следов борьбы – просто исчезли. Он надеялся, что, возможно, они оставили какую-то зацепку, которая объяснила бы тайну их исчезновения. Дом, доставшийся ему по наследству, был последней ниточкой, и Дэвид знал, что должен ее найти, даже если это означало столкнуться с тем, от чего он бежал долгие годы.
Вздохнув, он провел рукой по взъерошенным волосам и посмотрел на теперь уже его дом. Дом стоял на краю тихой, забытой улицы, его силуэт вырисовывался на фоне вечернего неба. Это был двухэтажный дом в викторианском стиле, некогда белая краска которого облупилась и приобрела серый оттенок. Большое крыльцо слегка покосилось, древесина застонала под тяжестью прожитых лет, а перила потрескались и покоробились от небрежения. Темные узкие окна располагались в передней части дома, их стекла помутнели от грязи, и было трудно определить, наблюдает ли кто-нибудь за происходящим изнутри.
Крыша была крутой и двускатной, отбрасывая глубокую тень на передний двор, а черепица местами отсутствовала. По бокам дома вились виноградные лозы, пробиваясь сквозь трещины в фундаменте, как будто природа медленно отвоевывала строение. Дымовая труба слегка наклонилась, словно готовая вот-вот рухнуть, добавляя кривой, тревожный элемент к остальным прямым линиям дома.
Во дворе когда-то был сад, но теперь он зарос и одичал, сорняки и спутанные кусты вытеснили жизнь из клумб. Трава, длинная и неухоженная, мягко колыхалась на ветру, задевая остатки ржавых качелей у дома, цепи которых тихонько поскрипывали при каждом порыве ветра. Ветхий забор, столбы которого наклонялись под разными углами, огораживал участок, как будто с трудом удерживая внешний мир на расстоянии.
Над всем этим возвышался дом, стены которого были пропитаны атмосферой заброшенности и таинственности. Это было место, застывшее во времени, хранящее секреты и воспоминания за своей тяжелой дубовой входной дверью.
Дверь со скрипом отворилась от прикосновения его руки, открыв тишину внутри. В доме царил беспорядок. Пыль покрывала все поверхности, паутина вилась по углам, а воздух был затхлым, словно время остановилось в тот момент, когда исчезли его родители. Дэвид решил навести здесь порядок, хотя бы из-за того, что ему теперь здесь жить.
После уборки по дому, настал черед чердака. Поднявшись на чердак, Дэвид решил осмотреться. Чердак оказался еще хуже, чем он помнил. Тусклый свет едва проникал сквозь толщу пыли, прилипшей к каждой поверхности. Коробки, сундуки и забытая мебель загромождали пространство, создавая гнетущее, удушающее ощущение. Когда Дэвид рылся в беспорядке, у него возникло странное ощущение, что за ним наблюдают, но каждый раз, когда он поднимал глаза, оказывалось, что он один, окруженный лишь старыми воспоминаниями.
Дэвид вытер пыль с рук и отошел от последней стопки старых коробок, довольный тем, что проделал за день работу по расчистке чердака. Дом, хотя и был погружен в забытые воспоминания и запустение, наконец—то стал казаться менее удушливым – меньше похожим на склеп его прошлого.
Только когда он нашел сундук, погребенный под грудой старых одеял и сломанных игрушек, он почувствовал, что воздух изменился. Сердце забилось быстрее, и он не смог объяснить это ощущение, когда открыл тяжелый деревянный сундук. Внутри, под слоями детских реликвий, лежало нечто неуместное – то, чему не было места.
Черный сотовый телефон.
Он был старым, но гладким, его поверхность не тронули ни пыль, ни время, как будто он ждал его. Когда Дэвид впервые включил его, на экране не было ничего, кроме пустого экрана, который он быстро отбросил как сбой или пережиток прошлого. Его испугал звонок. «Дзинь-Дзинь». Звук эхом разнесся по чердаку, неестественно громкий в тишине дома. Он поднял трубку и нахмурился, глядя на яркий экран, на котором высвечивалось единственное сообщение. – «Ты впустишь меня?»
Дэвид замер, от слов на экране у него по спине пробежал холодок. Он лихорадочно соображал. Это был розыгрыш? Сообщение, оставленное по ошибке? Но нет – как такое могло быть? В тот самый день он нашел телефон, погребенный под грудой забытых вещей, к которому никто не прикасался бог знает сколько времени. Он даже никому не давал номера.
– Кто ты? – пробормотал он вслух, словно ожидая, что телефон ответит. Но оно по-прежнему хранило молчание, а сообщение смотрело на него с почти издевательской настойчивостью. Дэвид пытался не обращать на это внимания, но в глубине души что-то грызло его. Возникло ощущение, что за ним наблюдают, как будто дом или что-то внутри него снова начало обращать на него внимание.
«Ты впустишь меня?» Не было ни контекста, ни отправителя, только вопрос, повисший в воздухе, как вызов или угроза. Его пальцы зависли над экраном, не желая отвечать. В доме вдруг стало холоднее, тени в углах чердака сгустились и стали более гнетущими. Он поймал себя на том, что оглядывается по сторонам, почти ожидая, что кто-то наблюдает за ним из темных углов.
Телефон в его руке снова зазвонил. «Ты впустишь меня?» Тот же вопрос, но теперь он звучал тяжелее, как будто тот, кто – или что – послал его, терял терпение. Взгляд Дэвида метнулся к чердачной двери, едва заметной в дальнем конце комнаты. Она оставалась закрытой, как он и оставил ее. Но в тишине дома скрип снизу казался теперь ближе. Это был не просто оседающий дом. Кто—то – или что-то – двигалось. И оно хотело, чтобы его впустили.
У Дэвида перехватило дыхание, когда старая деревянная лестница заскрипела под невидимым весом. Каждый волосок на его затылке встал дыбом, а в голове за пульсировало сообщение на странном черном телефоне: “Ты впустишь меня?”
За дверь по слышался скрип, будто кто царапает её. Сердце бешено колотилось в груди, готовый ко всему – по крайней мере, ему так казалось. Он медленно потянулся к дверной ручке, колеблясь всего мгновение. Затем, быстро вздохнув, распахнул ее.
На секунду мир, казалось, затаил дыхание.
Прямо по другую сторону двери сидел пушистый белый кот. Он смотрел на него широко раскрытыми, безмятежными голубыми глазами, аккуратно обернув хвост вокруг лап. Кот склонил голову набок и тихо мяукнул, как будто все это время ждал его. Дэвид в замешательстве уставился на него.
Он был готов к чему угодно – к призраку, к ночному кошмару, – но только не к этому. Напряжение спало с него в мгновение ока, и он почувствовал себя почти нелепо. Он опустился на колени и осторожно протянул руку к кошке. – Откуда ты взялся? – прошептал он, обращаясь скорее к самому себе.
Кот в ответ издал низкое, рокочущее мурлыканье, шагнул вперед и потерся носом о его руку. Он был мягким, теплым и очень реальным – определенно не тем существом, которое, как он представлял, пряталось на чердаке. Когда он почесал его за ушами, в его кармане снова зазвонил телефон. Дэвид выпрямился, напряжение вернулось в его тело. Он вытащил телефон, и на экране высветилось новое сообщение. «Ты впустил того, кого надо?» Кровь застыла у него в жилах, когда он перевел взгляд с экрана на кошку, которая теперь извивалась у него в ногах.
Первоначальное беспокойство Дэвида исчезло, когда он понял, что кот был не более чем безобидным, хотя и загадочным компаньоном. Его пушистая белая шерстка и нежное мурлыканье странным образом успокаивали на фоне странных событий этого дня. Он взглянул на черный телефон, на экране которого все еще мерцало тревожное сообщение.
Держа телефон в одной руке, а кота – в другой, Дэвид спустился по лестнице. В доме стало тише, как будто присутствие кота сняло часть гнетущей тяжести с комнат. Он решительно направился на кухню, в животе у него протестующе заурчало. Кухня, хотя и была недавно убрана, все еще сохраняла определенный шарм. Комната была скромной, но функциональной, с аккуратно расставленными деревянными шкафчиками и столешницей, которая блестела под ярким энергосберегающим светом. Старомодные плита и холодильник, отполированные до блеска, придавали помещению нотку ностальгии.
Недавно вымытый пол был выложен светлой керамической плиткой, и ее чистая поверхность отражала свет, придавая помещению светлую, уютную атмосферу. Раковина была пуста, кран закрыт, а на сушилке не было ничего, кроме нескольких тарелок, которые Дэвид вымыл ранее. Стены были выкрашены в мягкий нейтральный цвет, а маленькое окошко над раковиной пропускало последние лучи вечернего света, заливая комнату теплым сиянием.
Дэвид осторожно опустил кошку на кухонный стол, откуда она, казалось, с удовольствием наблюдала за ним любопытными голубыми глазами. Он подошел к пакету с продуктами, который принес с собой. В пакете было самое необходимое: несколько банок супа, буханка хлеба, немного свежих овощей, мясная колбаска, молоко и небольшая упаковка яиц. Ассортимент был скромным, но его хватило, чтобы приготовить простое и сытное блюдо. Он начал с того, что распаковал продукты и разложил их на столешнице. Овощи – пара морковок, болгарский перец и немного картофеля – были еще свежими, их цвет ярко выделялся на чистой поверхности стола. Буханка хлеба, хотя и не была приготовлена вручную, получилась мягкой и аппетитной. Дэвид отложил в сторону ингредиенты, которые понадобятся ему для приготовления блюда, решив приготовить сытное овощное рагу. Подготовив ингредиенты, он налил в кастрюлю воды и поставил ее на плиту, включив конфорку. Овощи были тщательно вымыты и мелко нарезаны. Он добавил нарезанные овощи в кастрюлю. Вскоре кухню наполнил запах готовящихся овощей – приятный и пикантный аромат, который, казалось, прогнал остатки беспокойства, возникшего ранее. Он решил, что хлеб идеально подойдет к этому блюду. Он нарезал его толстыми ломтиками с хрустящей корочкой и отложил в сторону, чтобы поджарить, когда рагу будет почти готово.
Кот, который теперь с довольным видом развалился на кухонном столе, наблюдал за Дэвидом со смесью любопытства и довольства. Успокаивающее жужжание плиты и мягкий свет, льющийся из кухонного окна, создавали безмятежную атмосферу, заставляя помещение казаться маленьким убежищем среди царящей в доме непривычной обстановки.
Дэвид почувствовал, что возвращается к нормальной жизни. Было уже поздно, и в доме было тихо, если не считать звуков готовки и случайного мягкого мурлыканья кота. Дэвид, отвлёкшись от готовки, осознал, что дома то он не один, теперь у него есть пушистый друг. Он достал из буфета небольшое блюдо, идеально подходящее для кошачьего ужина. Достал из холодильника несколько ломтиков колбасы, нарезал их небольшими, удобными для приготовления кусочками и аккуратно разложил на блюде. Кошачий нос задергался, учуяв запах, а глаза с живым интересом следили за каждым его движением.
Затем он налил немного молока в неглубокую миску и поставил ее рядом с блюдом с колбасой. Усы кота задергались в предвкушении, и он подошел поближе, чтобы осмотреть свое импровизированное угощение. Дэвид с улыбкой наблюдал, как кошка приступила к еде, и ее довольное мурлыканье наполнило кухню. Он испытывал чувство удовлетворения, зная, что ему удалось обеспечить кошке комфорт и заботу, добавив в этот вечер нотку нормальности и дружеского общения.
Довольный тем, что кот занят, Дэвид вернулся к своей трапезе. Он переложил овощное рагу в тарелку, наслаждаясь насыщенным ароматом, наполнившим кухню. Тепло приготовленного рагу и тихое присутствие кошки создавали успокаивающую атмосферу, отчего дом казался немного менее пустым и больше похожим на родной. Когда он сел за стол, нежное мурлыканье кошки и мягкий, успокаивающий свет кухонного светильника помогли ему избавиться от давнего беспокойства. Дневные тайны на мгновение показались далекими, уступив место простому удовольствию от позднего ужина и компании новообретенного пушистого друга.
Покончив с ужином, Дэвид помыл посуду и прибрался на кухне с вновь обретенным чувством спокойствия. Кухня, теперь чистая и аккуратная, казалась маленькой победой над хаосом дня. Он взглянул на телефон, лежащий на столешнице, экран которого был темным и молчаливым. Предыдущие сообщения все еще не выходили у него из головы, но он решил пока отложить их в сторону.
Кот, покончив с едой, лениво потянулся, а затем подошел к Дэвиду и с нежным мурлыканьем потерся о его ноги. Дэвид наклонился, чтобы погладить кота, и его мягкая шерстка коснулась его пальцев. Простое поглаживание кошки приносило ощущение спокойствия, которое было так необходимо. Дэвид схватил телефон и убрал его в карман.
Он направился в гостиную, кот следовал за ним по пятам. Гостиная была залита мягким, теплым светом старинной лампы, которая стояла рядом с диваном, и ее абажур отбрасывал мягкое сияние по всей комнате. Деревянные полы, недавно подметенные и отполированные, мягко поблескивали в рассеянном свете, а их естественная текстура подчеркивалась мягким отражением лампы. Мягкий коврик с замысловатыми узорами, который теперь был аккуратно выровнен, покрывал часть пола перед диваном, добавляя нотку уюта и тепла. Диван, на котором устроился Дэвид, был в хорошем состоянии и удобен, подушки на нем были набиты и аккуратно разложены.
Телевизор, установленный на стене напротив дивана, излучал мягкое сияние по всей комнате, обеспечивая ровный, успокаивающий свет, который создавал в комнате умиротворяющую атмосферу. Камин, хотя и не использовался, был прибран, очаг чисто выметен, а на каминной полке стояло несколько предметов декора – старинные часы, несколько свечей.
Он включил телевизор, и комната наполнилась знакомым шумом ночного шоу. Кот запрыгнул на диван и с довольным вздохом свернулся калачиком рядом с Дэвидом. События дня – таинственные сообщения, жуткие размышления и тревожная тишина в доме – отошли на второй план. Ритмичное мурлыканье кошки и непринужденное течение телешоу создавали ощущение нормальности, которое было очень успокаивающим. Дэвид позволил себе расслабиться, позволив тревогам и странностям прошедшего дня рассеяться.
Часы на стене мерно тикали, их стрелки медленно приближались к полуночи. Время показывало 23:32, напоминая о том, как незаметно пролетел время за просмотром телешоу.
Кот, который теперь удобно устроился рядом с Дэвидом, издал тихое мяуканье и лениво потянулся. Его движения были грациозными и плавными, но глаза оставались настороженными, время от времени он поглядывал на настенные часы, как будто чувствовал течение времени. В поведении кошки чувствовалась почти сверхъестественная настороженность, что добавляло беспокойства в мирную в остальном сцену.
Дэвид откинулся на спинку дивана, его взгляд блуждал между любопытными кошачьими глазами и ровным тиканьем часов. Тепло в комнате не помогло рассеять мысли, которые крутились у него в голове. Он был поглощен событиями прошедшего дня – таинственным телефоном и зашифрованными сообщениями, которые, казалось, намекали на нечто более зловещее, скрывающееся в доме.
Его мучили вопросы, настойчивые и беспокоящие. Почему исчезли его родители? Что могло заставить их покинуть свой дом и бесследно исчезнуть? Тайна их исчезновения тяжело давила на него, и он не мог не задаться вопросом, есть ли связь между их судьбой и теми странными происшествиями, с которыми он столкнулся.
Какие планы ему следует составить? Следует ли ему продолжить расследование странных явлений, происходящих в доме, или сосредоточиться на практических вопросах, таких как охрана имущества и поиск улик о своих родителях? Он чувствовал растущее желание понять, что стоит за этими тревожными событиями, и раскрыть правду об исчезновении своих родителей. Время от времени кот бросал взгляды на часы, казалось, отражая собственное чувство беспокойства Дэвида, как будто кошка молча призывала его разобраться в тайнах, которые начали раскрываться. Комната, залитая мягким светом телевизора и приглушенной лампы, казалась одновременно уютной и тревожной, напоминая о контрасте между нормальностью и неизвестностью.
Дэвид глубоко вздохнул, пытаясь успокоить свои лихорадочно мечущиеся мысли. Он решил встретить все, что ждет его впереди, с решимостью, зная, что ответы – если они существуют – со временем появятся. А пока он позволил себе найти некоторое утешение в обществе кошки и тихом тиканье часов, готовясь к испытаниям и открытиям, которые мог принести следующий день.
Спокойная атмосфера гостиной была внезапно нарушена резким, пронзительным звуком уведомления, раздавшимся в телефоне Дэвида. Внезапный шум заставил его вздрогнуть, вызвав дрожь страха по всему телу. Он взглянул на кота, который вскочил со своего уютного места на диване, навострив уши и широко раскрыв глаза, почувствовав внезапное напряжение Дэвида.
Сердце Дэвида бешено заколотилось, когда он потянулся к телефону, который теперь казался тяжелым и угрожающим в его руке. Дрожащим пальцем он включил экран, который озарил комнату жутковатым сиянием. От появившегося сообщения у него по спине пробежал холодок:
«Кто-то смотрит на тебя из зеркала». У него перехватило дыхание. Сообщение было тревожно прямым, и мысль о том, что кто—то – или что-то – наблюдает за ним из зеркала, вызвала у него мурашки по коже. Прежний уют гостиной теперь, казалось, был омрачен нарастающим чувством страха. Он медленно встал, кошка потерлась о его ноги, словно почувствовав его беспокойство.
Дэвид лихорадочно соображал, пытаясь разобраться в тревожном сообщении. Как кто-то мог смотреть на него из зеркала, если в гостиной не было зеркал? Единственные зеркала, о которых он знал, были в ванной и у входа, напротив двери в кладовую. Испытывая одновременно тревогу и решимость, он решил разобраться. Ванная комната была ближе, поэтому он направился туда первым делом. В комнате было тихо и хорошо освещено, зеркало над раковиной отражало чистоту и порядок. Дэвид внимательно осмотрел свое отражение, тщательно изучив каждый уголок зеркала. Все выглядело как обычно – никаких странных фигур, никаких необычных искажений. Единственное, что он заметил, было его собственное встревоженное лицо, напряженное от беспокойства.
Разочарованный, но не совсем успокоенный, Дэвид вышел из ванной и направился в прихожую. Зеркало здесь было больше и в элегантной раме, благодаря чему открывался широкий обзор помещения. Он стоял перед ним, изучая свое отражение с растущим чувством неловкости. Комната за зеркалом выглядела обычной, но у него возникло смутное ощущение, что что-то не так.
Как только он собрался уходить, часы в гостиной пробили полночь. Звук, казалось, эхом разнесся по дому, усиливая напряжение. Дэвид снова взглянул в зеркало, и вот тогда—то он и увидел это – жуткую кроваво-красную отметину в виде отпечатка руки на двери напротив зеркала, ведущую в кладовую.
При виде этой отметины у него кровь застыла в жилах. Дверь, которая всего несколько часов назад казалась обычной, теперь была покрыта ярким багровым пятном. Красное пятно, казалось, пульсировало с неестественной интенсивностью, и пока Дэвид смотрел на него, пятно, казалось, росло, распространяясь, как живое существо.
Мысли Дэвида метались от страха и замешательства. Что означала кроваво-красная метка? Была ли это подсказка, предупреждение или что-то совсем другое? Он застыл на месте, разрываясь между желанием продолжить расследование и всепоглощающим страхом, охватившим его.
Взгляд Дэвида был прикован к двери, и у него перехватило дыхание, когда кроваво-красный отпечаток ладони начал распространяться. То, что раньше было маленьким тревожным пятном, теперь быстро увеличивалось, превращая всю дверь в полотно малиновых тонов. Ярко-красное, казалось, пульсировало, как живое, питаясь от невидимого источника страха.
Кот, громко зашипела, ее глаза расширились от ужаса. Этот звук резко контрастировал с тишиной в комнате, что было инстинктивной реакцией на зловещую трансформацию, происходившую у них на глазах. Дэвид чувствовал страх кота и чувствовал, что это усиливает его собственное растущее беспокойство.
По мере того, как поверхность двери полностью пропитывалась кровью, расползающееся красное пятно. То, что было видно только в зеркале, теперь проявлялось в физическом мире. Сердце Дэвида бешено заколотилось, вид преображенной двери наполнил его холодным, ползучим ужасом.
На двери начали выходить набухшие, похожие на вены отростки, распространяясь наружу гротескными, червеобразными узорами. Эти вены были не просто краской или иллюзией – они, казалось, пульсировали, как будто это были вены живого существа. Они крались вдоль стены, их гротескные движения отражали ту неестественную жизнь, свидетелем которой был Дэвид.
Стена была испещрена такими же кроваво-красными прожилками, извивающимися и деформирующими штукатурку, как будто дверь каким-то образом превратилась в злокачественный нарост, проникающий своей гнилью в саму ткань дома. Вены, казалось, извивались в тревожном ритме, создавая жуткое зрелище живого, пульсирующего ужаса.
Дэвид стоял, парализованный, его разум метался от страха и растерянности. Отчаянное шипение кота, казалось, было эхом его собственной растущей паники. Он знал, что должен действовать быстро, но был парализован ужасом от разворачивающейся перед ним сцены. Дверь, ставшая теперь отвратительным воплощением чего-то темного и зловещего, казалось, манила страшным обещанием того, что может произойти дальше.
В гостиной воцарилась гнетущая тишина, нарушаемая только жуткими, зловещими звуками, доносившимися из-за окровавленной двери. Сердце Дэвида бешено колотилось в груди, и каждый удар отдавался эхом тревожных звуков – приглушенных, гортанных и ритмичных, – как будто что—то – или кто-то – двигался где-то вне поля зрения. Дверь зловеще скрипнула, и этот звук стал мрачным напоминанием о том ужасе, который скапливался внутри Дэвида.
Волосы на затылке Дэвида встали дыбом, когда он застыл на месте, осознав реальность своего положения с ошеломляющей силой. Вопреки всему, он надеялся, что за этой дверью никого не будет, но по мере того, как звуки становились громче и отчетливее, в его сознание закралась леденящая душу мысль – мысль, которую он отчаянно пытался игнорировать: что, если там кто-то или что-то ждет, чтобы войти?
Его опасения оправдались, когда он почувствовал легкое, почти незаметное движение в двери. Ручка начала поворачиваться, и вместе с этим возникло безошибочное ощущение, что кто—то – или что-то – пытается прорваться наружу. Ручка крутилась и поворачивалась, медленно опускаясь, словно ведомая невидимой рукой. Дверь застонала и заскрипела, звук усиливался зловещей энергией в атмосфере.
Мысли Дэвида метались в панике. За приоткрытой дверью виднелась полоска темноты – пустота, которая, казалось, пульсировала тревожным присутствием. Мгновение тянулось мучительно медленно, кошмарное ожидание того, что может появиться из темноты. Воздух был насыщен напряжением, и Дэвид почти физически ощущал гнетущую тяжесть того, что находилось вне поля зрения.
В порыве отчаянной решимости Дэвид начал действовать. С первобытным ревом, полным страха и решимости, он навалился на дверь всем своим весом. Его мышцы напряглись, когда он толкнул ее изо всех сил, захлопнув с оглушительным стуком. Дверь, которую на мгновение вернули на место, задрожала на петлях.
Тишина, наступившая после того, как хлопнула дверь, была краткой, наполненной напряженным ожиданием. Дэвид стоял, задыхаясь и дрожа, прислонившись к двери с чувством мрачной решимости. Кроваво-красная дверь, испещренная вздувшимися пульсирующими венами, зловеще вырисовывалась перед ним, напоминая о том, что ужас еще далек от завершения.
Кот, внезапно пришел в неистовство от отчаяния. Он шипел и скулил, его глаза расширились от ужаса. Неистовое поведение животного только усилило растущий страх Дэвида, сигнализируя о том, что вот-вот произойдет что-то ужасное.
Как по команде, в дверь начали стучать. Сначала это был отдаленный ритмичный стук, но он быстро становился громче и настойчивее. Звук был яростным и неумолимым, как будто что—то – или кто-то – отчаянно пыталось убежать. Дверь сильно затряслась под ударами, вены на ее поверхности, казалось, пульсировали собственной злобной жизнью. Каждый глухой удар сопровождался гортанными, душераздирающими завываниями и криками с другой стороны, какофонией боли и ярости.
Сердце Дэвида бешено колотилось, когда он навалился на дверь, его мышцы напряглись от напряжения. Сила ударов была почти ошеломляющей, и он чувствовал, как вибрации проходят через дверь и проникают в его собственное тело. Завывания и крики были первобытными и дикими, наполненными неземным голодом, который пробирал его до глубины души. Казалось, что то, что находилось по ту сторону, не просто пыталось вырваться на свободу, но было движимо ненасытным желанием пожирать и разрушать.
Дверь прогнулась под безжалостным натиском, скрипя и постанывая, пытаясь устоять на ногах. Руки Дэвида были скользкими от пота, и он все сильнее сжимал дверную ручку. Он видел, как кроваво-красные прожилки на двери растягиваются и изгибаются, как когда-то сдерживаемый ужас теперь выплескивается в физический мир. Дэвида охватило отчаяние. Он навалился плечом на дверь, напрягая все силы, которые у него оставались. Его мышцы протестующе ныли, но он боролся с болью, полный решимости не дать тому, что находилось за дверью, проникнуть в дом.
Кот продолжал неистово протестовать, его пронзительные крики смешивались с кошмарными звуками, доносившимися, с другой стороны. Сочетание звуков было почти невыносимым, симфония ужаса, казалось, проникала в самые глубины души Дэвида. Издав последний гортанный рев, Дэвид изо всех сил навалился на дверь, отчаянно пытаясь сдержать ужас. Стук и вой достигли апогея, и Дэвид почувствовал, что дверь и он сам вот-вот поддадутся.
После последнего отчаянного рывка Дэвида, непрекращающийся стук и вой с другой стороны внезапно прекратились. Последовавшая за этим внезапная тишина была почти такой же резкой, как и начавшийся ранее хаос. Дверь, теперь неподвижная и безмолвная, казалось, вновь обрела свой обычный вид.
Дэвид, с все еще колотящимся сердцем и дрожащим от напряжения телом, медленно прислонился спиной к двери. Он соскользнул на пол, чувствуя слабость в ногах. Его дыхание было прерывистым, в каждом выдохе чувствовались облегчение и затаенный страх.
В комнате воцарилась зловещая тишина. Гнетущее напряжение спало, и кот, который когда-то был взбешен и встревожен, наконец успокоился. Он осторожно приблизился к Дэвиду, его шерсть все еще была слегка взъерошена, но в глазах теперь светилось настороженное любопытство. Она устроилась рядом с ним, создавая маленькое, успокаивающее присутствие посреди этого хаоса.
Дэвиду потребовалось время, чтобы собраться с мыслями, прокручивая в голове события прошедшего. Комната, несмотря на странные и ужасающие события, снова казалась обычной. Кроваво-красная метка на двери, казалось, исчезла, оставив после себя лишь смутное, тревожное воспоминание о том, что произошло.
Он знал, что опасность на самом деле не миновала – что дверь была всего лишь временным барьером против той тьмы, которая пыталась вырваться наружу. Но на данный момент непосредственная угроза, казалось, была устранена. Тишина была почти идеальной, слишком спокойной, и Дэвид не мог отделаться от ощущения, что что-то скрывается за гранью восприятия, ожидая подходящего момента, чтобы нанести новый удар. Хрупкое спокойствие, царившее в комнате, было нарушено резким сигналом нового сообщения на таинственном телефоне. Сердце Дэвида екнуло, когда он попытался вытащить телефон из кармана, ощущая, как неприятно тяжело лежит в руке маленькое устройство. Экран освещал полутемный коридор, отбрасывая жутковатый отблеск на его лицо.
Часы на телефоне показывали 00:12. Дэвид не поверил своим глазам – ему показалось, что он боролся с дверью целую вечность, но, судя по часам, прошло всего десять минут. Несоответствие между его восприятием времени и реальностью на экране усиливало его беспокойство.
В новом сообщении говорилось: «Вас ждет гость в коридоре».
Глаза Дэвида расширились от замешательства и страха. В коридоре не было никого, кроме него и кошки, которая уютно устроилась рядом с ним в состоянии настороженного спокойствия. Он огляделся, ожидая, что из темноты материализуется какой-нибудь новый кошмар. Послание, хотя и было загадочным, казалось, предполагало присутствие какой-то сущности за пределами того, что он мог видеть.
Он осторожно поднялся, кот тревожно следил за его движениями. Коридор, залитый тусклым светом из гостиной и жутковатым свечением телефона, выглядел таким же, как и раньше, – пустым, тихим и без каких-либо явных признаков вторжения.
Дэвид подошел к зеркалу с чувством страха. Сам коридор, казалось, не изменился, но в сообщении подразумевалось, что что—то – или кто-то – ждет его. Он почувствовал, как по спине пробежал холодок, когда он посмотрел в зеркало в поисках каких-либо признаков “гостя”, упомянутого в сообщении. В отражении в зеркале не было ничего необычного – только пустой коридор и едва различимые очертания мебели. Взгляд Дэвида метался по помещению, пытаясь сопоставить увиденное с окружающей обстановкой. Тревожное чувство, что за ним наблюдают, вернулось, и его охватил приступ паранойи. Он снова перевел взгляд в коридор, лихорадочно соображая. Было ли это сообщение уловкой, жестокой игрой, призванной еще больше вывести его из себя? Или он что—то упускал из виду – что-то, что могло бы показать зеркало? Мысли Дэвида были вихрем смятения и страха. В самом коридоре он ничего не мог разглядеть, но сообщение и тревожная неподвижность зеркала наводили на мысль, что истинная природа «гостя» может быть скрыта или каким-то образом искажена.
Пока Дэвид осматривал коридор, пребывая в смятении и тревоге, его внимание привлек слабый, но настойчивый скрип. Это был едва уловимый звук, похожий на тихое скрежетание старых шестеренок. Звук, казалось, исходил от зеркала – тревожная аномалия в этом тихом пространстве. Медленно повернувшись, Дэвид снова перевел взгляд на зеркало, его поразило леденящее душу зрелище.
Отражение в зеркале было совсем не таким, как он ожидал. Вместо усталого, испуганного лица, которое он увидел в реальности, в зеркале отражалась другая версия его самого. Этот "другой" Дэвид улыбался – широкой, пугающей улыбкой, излучавшей тревожащее чувство удовлетворения. Улыбка была слишком широкой, а глаза слишком блестящими, как будто отражение наслаждалось темным, зловещим удовольствием.
Сердце Дэвида екнуло, когда он увидел это тревожное изображение. Поведение отражения резко контрастировало с выражением ужаса на его лице. Это было похоже на то, как если бы зеркало превратилось в портал к другой версии его самого – той, которая была довольна разворачивающимся ужасом, как если бы она была зрителем жуткого представления.
Улыбка отражения была тревожной, почти хищной, а в глазах, казалось, светился злобный интеллект. Казалось, что у отражения были свои собственные намерения, разумное существо, наслаждающееся собственным мрачным весельем. Это зрелище стало ярким напоминанием о том, что зеркало – не обычный предмет, а проводник к чему-то гораздо более зловещему. Дэвид почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Вид его собственного отражения, искаженного выражением жутковатого удовлетворения, резко контрастировал с его собственным состоянием страха и изнеможения. Казалось, отражение насмехается над ним, наслаждаясь ужасом и неуверенностью, которые он испытывал.
Он отступил на шаг, не отрывая взгляда от зеркала. Чувство страха усилилось, и он почти физически ощущал зловещее присутствие своего отражения, проникающего сквозь стекло. Мысль о том, что его собственный образ может таить в себе такую темную и тревожную натуру, была одновременно завораживающей и ужасающей. Отчаянно пытаясь вырваться из тисков отражения, Дэвид отвернулся от зеркала, его мысли лихорадочно метались. Он не мог игнорировать значение того, что увидел – зеркало не просто отражало его внешность, но, казалось, воплощало более темную сторону его собственной души. Улыбка отражения, удовлетворение в его глазах намекали на более глубокую, более тревожащую реальность.
Первым побуждением Дэвида было убежать от пагубного влияния зеркала, но он быстро понял, что просто спрятаться от него будет недостаточно. Вид его собственного отражения, улыбающегося с таким зловещим удовлетворением, был слишком тревожным, чтобы его игнорировать. Ему нужно было действовать решительно, чтобы вернуть контроль над ситуацией.
Дэвид огляделся в поисках чего-нибудь, чем можно было бы прикрыть зеркало в прихожей. Он заметил большое тяжелое одеяло, накинутое на ближайший стул, и схватил его. Он осторожно накрыл зеркало одеялом, убедившись, что оно полностью закрыто. Одеяло скрывало отражение, но Дэвид знал, что это лишь временная мера. Решив ограничить влияние зеркала, Дэвид вспомнил о втором зеркале в ванной. Его мозг лихорадочно работал, когда он подумал о том, что зеркало в ванной также может быть проводником каких-то темных сил. Без колебаний он направился в ванную, кот осторожно последовал за ним. Оказавшись в ванной, Дэвид достал из бельевого шкафа еще одно большое полотенце. Он подошел к зеркалу, в котором по-прежнему отражалось чистое, хорошо освещенное пространство ванной. Твердой рукой он аккуратно накинул полотенце на зеркало, убедившись, что оно полностью закрыто. Полотенце висело на стекле, скрывая отражение и поверхность зеркала от посторонних глаз.
Почувствовав некоторое облегчение, Дэвид на мгновение перевел дух. Завешивание зеркал было шагом к восстановлению контроля, но он знал, что это только начало. Тревожное сообщение по телефону и странное поведение отражений вывели его из себя, и ему нужно было оставаться начеку. Дэвид оглядел ванную, убеждаясь, что все в порядке, прежде чем вернуться в прихожую. Кот, почувствовав себя более непринужденно, мягко двинулся следом за ним. В голове Дэвида все еще роились вопросы и опасения по поводу того, что может произойти дальше. Мысль о встрече с “гостем”, упомянутым в послании, все еще внушала ему ужас, и тревожные размышления только усиливали его растущее беспокойство.
Дэвид глубоко вздохнул, сосредоточившись на ближайшей задаче. Ему нужно было сохранять бдительность и подготовиться ко всему, что могло произойти дальше. Зеркала были закрыты, но дурное предчувствие не покидало его, темная тень лежала на доме.
После длительного времени ожидания, первые лучи рассвета проникли в окна, в доме воцарилась жуткая, неестественная тишина. Часы в гостиной мерно тикали, их стрелки показывали 7 утра. Мягкий утренний свет разливался по комнате, подчеркивая спокойствие, которое, казалось, воцарилось в доме после ночи, полной напряженных, тревожных событий. Дэвид, проведший бессонную ночь в напряжении, был измотан, но чувствовал некоторое облегчение. В доме было тихо, без каких-либо признаков дальнейших беспорядков или сверхъестественной активности. Одеяла и полотенца, закрывавшие зеркала, казалось, обеспечили временную передышку от тревожных отражений и зловещих посланий. Тем не менее, утреннее спокойствие почти сбивало с толку своим контрастом с хаосом предыдущей ночи. Дом, казалось, вернулся к подобию нормальной жизни, странные события прошлой ночи теперь казались отдаленным эхом.
Он медленно поднялся со своего места на диване, разминая уставшие конечности и пытаясь избавиться от навязчивого чувства страха. Кот, устроившийся рядом с ним на ночь, теперь потянулся и зевнул, его поведение стало более расслабленным с приходом дня.
Дэвид решил воспользоваться затишьем, чтобы переоценить ситуацию. Ему нужно было лучше разобраться в событиях прошедшей ночи и придумать, как справиться с тревожащими его явлениями. Закрытые зеркала были временным решением, но он знал, что ему нужен более постоянный подход к раскрытию правды, стоящей за таинственными событиями. Сейчас в доме было тихо, но он знал, что ответы, которые он искал, все еще скрыты в его стенах, ожидая, когда их найдут.
Почувствовав голодное урчание в животе, Дэвид понял, что пришло время заняться своим аппетитом. Хотя дом по-прежнему таил в себе много тайн. Тревожные события прошлой ночи взяли свое, и ему не терпелось вырваться из жутковатой атмосферы дома. Решительным шагом он направился к машине. Решив сменить обстановку и быстро и сытно перекусить, он решил отправиться в местную закусочную. Но когда он открыл дверцу со стороны водителя, кот пронесся мимо Дэвида и запрыгнула на переднее сиденье, устроившись поудобнее, как будто имела полное право находиться там. Дэвид тихо засмеялся, удивленный настойчивым желанием кота присоединиться к нему.
«– Что ж, я думаю, ты поедешь со мной», – сказал Дэвид с улыбкой, осторожно закрывая дверцу и садясь на водительское сиденье. Он едва ли мог отказать коту в его компании, и присутствие кота рядом казалось ему небольшим утешением в этой странной ситуации. Поездка в закусочную прошла без происшествий, кот спокойно сидел на пассажирском сиденье, время от времени с любопытством поглядывая в окно. Дэвид находил утешение в обычной утренней рутине, в том, что он сидел за рулем.
Когда они добрались до закусочной, Дэвид быстро заказал плотный завтрак, мечтая о простом удовольствии от хорошей еды. Закусочная, с ее ретро-шармом и приятным ароматом кофе и бекона, казалась настоящим раем. Он быстро собрал свою еду, горя желанием вернуться в машину и насладиться моментом покоя. Вернувшись в машину, Дэвид поставил еду на сиденье рядом с собой и приготовился есть. Кот, всегда любознательный, внимательно наблюдал, как Дэвид разворачивает свой завтрак. Дэвид снова усмехнулся, заметив нетерпеливый взгляд кошки – очевидно, она была так же заинтересована в еде, как и он, хотя и была довольна своим местом рядом с ним. Обычный завтрак в закусочной резко контрастировал с хаосом предыдущей ночи, давая Дэвиду короткую передышку и возможность восстановить силы.
Покончив с завтраком, Дэвид взглянул на кота, который нетерпеливо мяукал. Поняв, что кот все еще голоден и что дома для него нет ничего съедобного, он быстро принял решение. Он заехал в местный супермаркет за кошачьим кормом и мисками. Супермаркет был оживленным центром повседневной жизни, что приятно контрастировало с жутковатой тишиной его дома. Дэвид прошелся по рядам, выбрав несколько банок кошачьего корма и пару прочных, практичных мисок. Проходя по магазину, он случайно наткнулся на отдел столярных изделий. Его внимание привлекли ряды деревянных досок и инструментов.
Его осенила мысль – идея, которая показалась ему практичной и неотложной. Учитывая тревожные события с дверью в кладовую, возможно, было бы разумно заколотить ее. Мысль о дополнительном уровне защиты от того, что могло скрываться за этой дверью, придавала немного уверенности. Он взял несколько досок и гвоздей, обдумывая простое, но эффективное решение для крепления двери. С помощью этих принадлежностей он мог обеспечить надежное закрытие двери и предотвратить любые дальнейшие нарушения. Мысль о том, чтобы предпринять активные действия по охране дома, придала ему решимости.
С кошачьим кормом, мисками для кота, и лотком кошачьим, а также столярными принадлежностями в руках Дэвид вернулся к своей машине и поехал домой. Утренние хлопоты позволили ненадолго отвлечься от всего странного, но теперь пришло время разобраться с ситуацией с дверью. Кот, довольный своей новой пищей, с довольным мурлыканьем устроился на кухне уплетая за обе щеки.
Вернувшись в дом, Дэвид принялся за работу, тщательно заколотив дверь в кладовую. Работая, он не мог избавиться от ощущения, что за ним наблюдают, от постоянного беспокойства, которое, казалось, не покидало дом, несмотря на все его усилия обезопасить его. С каждым гвоздем, который он вбивал в доски, он надеялся вернуть ощущение нормальности и защитить себя от того, что могло скрываться за этой дверью.
Дэвид почувствовал некоторое облегчение после того, как запер дверь кладовой и убедился, что зеркала закрыты. Однако в доме по-прежнему было неуютно, и он не был готов расслабиться внутри. В поисках комфорта и ощущения безопасности он взял подушку и одеяло и направился к машине. Кот, почувствовав перемену в распорядке дня, проводил его любопытным взглядом. Дэвид устроился на водительском сиденье, разложив подушку и одеяло так, чтобы получилась импровизированная постель. Кот свернулся калачиком рядом с ним.
Прежде чем заснуть, Дэвид поставил будильник на 11:00 вечера – мера предосторожности, чтобы не пропустить ничего неожиданного. Включив будильник, он закрыл глаза и позволил теплу одеяла и мягкому мурлыканью кошки окутать себя. Машина, хотя и была немного тесновата и непривычна для сна, давала возможность на время отвлечься от жутковатой атмосферы дома. Усталость взяла верх, и разум Дэвида постепенно успокоился, и он погрузился в беспокойный сон, надеясь, что передышка придаст ему сил справиться с любыми ожидающими его испытаниями.
ГЛАВА 2
Анатомия разума в тиши
The Anatomy of the Mind in Silence
Отражения обладают сверхъестественной силой, поскольку они открывают не только внешний вид, но и скрытые глубины нашей души. Зеркало – это нечто большее, чем стекло; это портал в неизвестное, молчаливый свидетель тьмы, которая скрывается в складках нашей души. Когда мы вглядываемся в свое отражение, мы сталкиваемся не только со своим физическим "я", но и с тенями, которые таятся в тайниках нашего сознания.
Зеркало становится вместилищем невидимого, местом, где завеса между мирами истончается, позволяя увидеть сущности и силы, которые обитают за порогом человеческого понимания.
Они обманчивы, открывая альтернативную версию нас самих, которая может быть изуродованной или гротескной. Глубокой ночью, когда мерцает свет и танцуют тени, отражения могут обрести собственную жизнь, превращаясь в зловещие искажения, отражающие наши самые сокровенные страхи. Они становятся предвестниками ужаса, отражая не только нашу внешность, но и тьму, которую мы часто слишком боимся признать.
Дэвид проснулся от резкого писка будильника на телефоне, резкого в тишине салона. Несмотря на то, что он выспался, неудобство от тесных откидных сидений сделало его тело напряженным и уставшим. Он потянулся, насколько мог, чувствуя напряжение в шее и спине. Кошка, свернувшаяся калачиком рядом с ним, тоже зашевелилась, издав тихое мяуканье, как бы сигнализируя о своем пробуждении. Проезжая мимо, Дэвид видел из окна машины глубокую, чернильную темноту ночи. Единственным источником света было мягкое сияние уличных фонарей, отбрасывавших длинные тени на пустую улицу. Воздух снаружи казался неподвижным, пугающе тихим, как будто сам мир затаил дыхание. Дэвид почувствовал нарастающее беспокойство, напоминание о том, что, несмотря на короткий отдых, что-то все еще было не так.
Беспокойство Дэвида только усилилось, когда он вышел из машины, воспоминания об ужасах прошлой ночи все еще были свежи в его памяти. Холодный ночной воздух окутывал его, когда он приближался к дому, и каждый шаг давался ему тяжелее предыдущего. Его сердце бешено колотилось от страха, что то, что преследовало его, все еще могло скрываться внутри, ожидая его возвращения. Руки Дэвида слегка дрожали, когда он отпирал входную дверь дома, его охватило холодное беспокойство. Предыдущая ночь потрясла его, и, когда он вошел внутрь, его встретила знакомая, но гнетущая тишина. Воздух внутри казался тяжелее, как будто сам дом затаил дыхание в ожидании.
Половицы скрипели под его весом, когда он осторожно продвигался по коридору, озираясь по сторонам в поисках каких-либо признаков сверхъестественного. Его пульс учащался с каждым шагом, но на первый взгляд все казалось на своем месте – ни кроваво-красной двери, ни зловещих отблесков, притаившихся в углах комнаты. Ноги сами понесли его в коридор, где дверь в кладовую была закрыта и заколочена досками, точно так же, как он оставил ее накануне. Он долго смотрел на нее, почти ожидая, что вот-вот снова появятся прожилки и багровый оттенок или, что еще хуже, дверь распахнется под действием какой—ни будь потусторонней силы. Он наклонился ближе к двери, прижавшись ухом к дереву. Тишина. Ни царапанья, ни шепота, ни завываний, подобных тем, что преследовали его прошлой ночью. На мгновение его охватило облегчение, но этого было недостаточно, чтобы унять растущее чувство беспокойства, ползущее по спине.
Затем он обратил свое внимание на зеркала. Первым было зеркало в ванной – то, которое было поменьше и не вызывало опасений. Собравшись с духом, он открыл дверь ванной. Зеркало все также было накрыто. Он выдохнул, хотя и не осознавал, что задерживал дыхание. Затем направился снова вернулся в коридор, появилось злополучное зеркало – то самое, которое предало его раньше. Он стоял перед ним, пристально вглядываясь, в укутанный в одеяло зеркало. Он подошел к маленькому шкафу, где хранил свои инструменты, и взял молоток, который купил днем ранее. Его вес в руке внушал уверенность, он был прочным, на него можно было положиться. Он также взял лом, его холодная сталь тяжело давила на пальцы. Когда он взглянул на инструменты, им овладело чувство решимости. Теперь они предназначались не только для плотницких работ – это было оружие, последняя линия обороны на случай, если вернётся та сущность.
Он прошелся по дому, проверяя каждую дверь и окно, с молотком в одной руке и ломом в другой. Дом был пуст, но в воздухе витала тяжесть невидимой угрозы. Он взглянул на заколоченную дверь кладовой, чувствуя, как учащается его пульс. Доски все еще держались, но они не успокоили его так сильно, как следовало бы. Кот вышел в коридор, его широко раскрытые глаза следили за каждым движением Дэвида, как будто он тоже чувствовал напряжение. Он тихо мяукнул, свернувшись калачиком у ног Дэвида, – странное утешение посреди этой неопределенности. Бросив последний взгляд по сторонам, Дэвид направился в гостиную, все еще держа в руках молоток и лом. Он не хотел рисковать.
Дэвид сидел в гостиной, напрягшись всем телом, когда часы на стене пробили полночь своим навязчивым боем. Каждый удар казался громче обычного, эхом разносясь по тихому дому. Он крепче сжал молоток в руке, а другой рукой сжал лом. Он приготовился к худшему, полностью ожидая, что ужасы предыдущей ночи вернутся. Секунды ползли, превращаясь в долгие, мучительные минуты. Сердце Дэвида бешено колотилось, когда он осматривал комнату, переводя взгляд с одного окна на другое и на коридор, ведущий в кладовую. Кошка настороженно сидела у его ног, широко раскрыв глаза и подергивая ушами, словно ощущая то же самое предвкушение.
Но ничего не произошло.
В доме было тихо. Из-за стен не доносилось никаких жутких звуков, из-за двери не доносился стук, и никакие зловещие отражения не смотрели на него в ответ. Гнетущая тишина, которая ранее наполняла дом, исчезла, сменившись тишиной, которая казалась почти… нормальной. Дэвид нахмурился, ему стало не по себе. Тишина стала еще хуже. После всех ужасов, свидетелем которых он стал, мысль о том, что в доме может просто воцариться тишина, как будто ничего этого никогда не происходило, казалась неправильной – как будто что-то затаилось под поверхностью, ожидая подходящего момента, чтобы нанести удар. В его голове проносились мысли: Неужели все закончилось? Победил ли он? Или это было затишье перед чем-то еще худшим?
Он снова взглянул на часы. 12:15. Прошло пятнадцать минут, а по-прежнему ничего. Дэвид ослабил хватку на молотке, но не опустил его. Кот тихо мяукнул, словно почувствовав, что его напряжение спало. Дом, который был для него источником ужаса, теперь казался головоломкой, которую он не мог разгадать. Отсутствие какой-либо угрозы заставило его усомниться во всем. Может быть, просто может быть, на сегодня все действительно закончилось.
Дэвид сидел как на иголках, пока часы не показали 3 часа ночи. Напряжение в его теле начало медленно спадать, когда он понял, что, в отличие от предыдущей ночи, сегодня, похоже, не произойдет ничего существенного. Зловещее спокойствие сохранялось в течение нескольких часов, и в доме было тихо, как будто угроза миновала или никогда не существовала. Он глубоко вздохнул, потирая уставшие глаза. С полуночи его мозг лихорадочно работал, но теперь усталость от бессонных ночей начала давить на него все сильнее. Решив, что пока это достаточно безопасно, он встал со стула, мышцы которого затекли от долгого сидения, и пошел к машине за подушкой и одеялом, которые оставил там.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71204089?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Тимур Шайгаллямов
Тип: электронная книга
Жанр: Ужасы
Язык: на русском языке
Издательство: Автор
Дата публикации: 11.10.2024
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: Дэвид возвращается в дом своего детства, который казался тихим и знакомым местом, только для того, чтобы оказаться втянутым в череду жутких и тревожных событий. Он сталкивается с навязчивой реальностью, в которой прошлое и настоящее сталкиваются в опасной игре на выживание. Дэвид изо всех сил пытается определить, что реально, а что скрывается в тенях его прошлого. Раскроет ли он правду, стоящую за темной историей дома, или ужасы, скрывающиеся за красной дверью, поглотят его?