Раса, язык и культура
Раса, язык и культура
Франц Боас
Методы антропологии
Труд «Раса, язык и культура» впервые издается на русском языке. В нем автор опровергает существовавшее в начале XX в. утверждение о существовании одаренных и менее одаренных рас; успехи и достижения рас, как и различия в их анатомических признаках, как полагал он, нельзя рассматривать как доказательство различия их умственных способностей. Ф. Боас делает вывод, что первобытный человек обладал всеми основными когнитивными способностями, которые обнаруживаются у современного человека; разные особенности мышления первобытного и цивилизованного человека он объясняет различиями в характере познания и количестве опыта, накопленного предшествующими поколениями.
Издание адресовано специалистам по этнологии, культурологии, студентам гуманитарных специальностей и всем интересующимся историей антропологии.
В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Франц Боас
Раса, язык и культура
Franz Boas
RACE, LANGUAGE AND CULTURE
Наблюдательный совет серии «Методы антропологии»
Д.А. Функ, О.Ю. Артемова, К.Л. Банников, Б. Грант, Е.С. Данилко, Д.А. Трынкина, Э. Уигет, Е.И. Филиппова, В.И. Харитонова
Перевод выполнен в рамках сотрудничества с переводческим факультетом Московского государственного лингвистического университета (ФГБОУ ВО МГЛУ)
О переводчиках:Валентин Игоревич Фролов, к.ф.н., доцент кафедры переводоведения и практики перевода английского языка ПФ МГЛУ
Анастасия Константиновна Данильченко, преподаватель кафедры переводоведения и практики перевода английского языка ПФ МГЛУ
Елизавета Олеговна Яковлева, выпускница ПФ МГЛУ
© The Macmillan Company, 1940
© Кузнецов И.?В., предисловие, 2023
© Коллектив переводчиков, 2023
© «Гаудеамус», оригинал-макет, 2023
© Издательская группа «Альма Матер», серийное оформление, 2023
Предисловие к русскому изданию
Оригинальная версия авторского сборника Франца Боаса, перевод которого мы публикуем на этот раз, увидела свет в 1940 году. Тогда прославленному антропологу исполнилось 82 года. Давно уже вдовец, переживший сына и двух дочерей, он сам перенес рак, инфаркт и был свидетелем смерти нескольких своих знаменитых учеников: год назад не стало Сепира, и только что ушел из жизни «Голди» (Александр Гольденвейзер). Боас дважды порывался официально удалиться от дел, но так и не решился, и в 1936 году был отправлен на заслуженный отдых президентом Колумбийского университета Николасом Батлером, давно имевшим зуб на своенравного профессора. Неизбежным стали урезание жалования и уплотнение офисного пространства. Но ученики во главе с Элси Клюз Парсонс учредили специальный фонд для исследовательских нужд «папы Франца», включая покрытие расходов на работу секретарши Берты Эдел: было собрано 6 тыс. долларов, 2,4 тыс. добавил университет, 3 тыс. ежегодно выплачивал фонд нью-йоркского мецената Феликса Варбурга вместе с Американским еврейским комитетом. Наконец, Фонд Рокфеллера сделал щедрый подарок в размере 40 % от вырисовывающейся таким образом суммы?[1 - Zumwalt R. Franz Boas: Shaping Anthropology and Fostering Social Justice. Lincoln: University of Nebraska Press, 2022. P. 400, 412.].
Как заведено, великого ученого чествовали современники. На его 81-й день рождения было прислано более 200 официальных поздравлений, среди них одно – от президента Соединенных Штатов Франклина Делано Рузвельта («Надеюсь Вы надолго сохраните здоровье и силы, чтобы продолжить научные исследования, которые сделали вашу карьеру столь выдающейся в царстве науки»). Двумя годами позже телеграммы подписывали уже Чарли Чаплин и Орсон Уэллс, Альберт Эйнштейн и Бронислав Малиновский, также признававший в американском коллеге «одного из великих лидеров нашей науки»?[2 - Ibid. P. 416–418.].
Ровно в те же годы главу Исторической школы повстречал в стенах департамента антропологии «Колумбийки» Уильям Фентон («Все великие были там: Лоуи, Крёбер, Спек, Диксон»). Беседуя в Шермернхорн-холле с другим боасовским учеником Александром Лессером, начинающий исследователь вдруг услышал, как его окликнул Боас: «Вы – Фентон. Эдуард [Сепир] рассказывал мне о Вас. Зайдите в мой офис». Дальше разговор продолжался уже об ирокезском глаголе. Оказывается, добираясь как-то на поезде из Монреаля в Нью-Йорк, Боас смог записать образцы речи мохок?[3 - Zumwalt R. Franz Boas: Shaping Anthropology and Fostering Social Justice. P. 430.]. Он продолжал без устали работать, притом что без малого десять лет не мог уже по-настоящему выезжать в поле!
По выражению Крёбера?[4 - Kroeber A.?L. Franz Boas, 1858–1942 // Memoir. 1943. № 61. American Anthropological Association. Vol. 45. № 3. Pt. 2. P. 25.], «Раса, язык и культура» (Race, Language and Culture) явились своего рода Gesammelte Abhandlungen (собранием трактатов): 63 работы, опубликованные автором начиная с 1887 г. были собраны им в три раздела: в «Расу» попали 20 из них, в «Язык» – пять, в «Культуру» – 35, и еще три были отнесены к рубрике «Разное». Кроме того, ближе к концу раздела «Культура» Боас поместил четыре публикации о раскопках, которыми заинтересовался несколько позже, в пору учреждения Международной школы американской археологии и этнологии в Мексике. Так что 647-страничный том в полной мере отражал взгляды и достижения его автора на всех четырех полях синтетической метадисциплины, какой он продолжал видеть свою науку – в физической, культурной и лингвистической антропологии, а также в археологии.
По признанию Боаса составить сборник ему помогал Лессер?[5 - Boas F. Race, Language and Culture. New York: Macmillan, 1940. P. vi.]. Помимо разновременных статей, публиковавшихся в ведущих научных журналах (American Anthropologist, Science, International Journal of American Linguistics и др.), в книгу вошли доклады и выступления, читанные до этого на полузакрытых профессиональных симпозиумах, посему незнакомые широкой аудитории, например, “The Growth of Indian Mythologies” (1895), “Advances in Methods of Teaching” (1898), “The History of The American Race” (1911), “Remarks on The Anthropological Study of Children” (1912), “Race and Progress” (1931), “Conditions Controlling the Tempo of Development and Decay” (1935) и т. д. Третью, заметную категорию образуют произведения «малого жанра» – книжные рецензии и предисловия к трудам Пауля Эренрайха (Эренрейха), Уильяма Рипли, Роланда Диксона, Фрица Гребнера (Грэбнера) и др.
Не все части представлены здесь по-русски впервые, с десяток статей переведены и публиковались ранее и просто воспроизводятся в издании, выносимом на суд читателей: “The Limitations of The Comparative Method of Anthropology” (1896), “The Origin of Totemism” (1910), “Mythology and Folk-Tales of The North American Indians” (1914), “The Development of Folk-Tales and Myths” (1916), “The Methods of Ethnology” (1920), “Evolution or Diffusion” (1924), “Romance Folk-Lore Among American Indians” (1925), “Some Problems of Methodology in The Social Sciences” (1930), “The Aims of Anthropological Research” (1932), “History and Science in Anthropology: A Reply” (1936). Они выходили начиная с 1933 года сперва в «Советской этнографии», еще в переводе В.?Г. Богораза?[6 - Боас Ф. Задачи антропологического исследования // Советская этнография. 1933. № 3–4. С. 178–189.], затем в двух сборниках (переводчик – Ю.?С. Терентьев)?[7 - Антология исследований культуры. Т. 1. Интерпретация культуры. СПб.: Университетская книга, 1997: Боас Ф. Эволюция или диффузия? (С. 343–347); Некоторые проблемы методологии общественных наук (С. 499–508); Границы сравнительного метода в антропологии (С. 509–518); Методы этнологии (С. 519–527); История и наука в антропологии: ответ (С. 528–535); Антология исследований культуры. Отражения культуры. СПб.: Центр гуманитарных инициатив, 2011: Боас Ф. Мифология и сказки североамериканских индейцев (С. 129–171); Романский фольклор у американских индейцев (С. 172–180); Происхождение тотемизма (С. 303–311).] и в журнале «Социальные и гуманитарные науки на Дальнем Востоке» (переводчик – А.?П. Забияко)?[8 - Боас Ф. Развитие народных сказок и мифов // Социальные и гуманитарные науки на Дальнем Востоке. 2014. № 1(41). С. 29–34.]. Данное обстоятельство объясняет наличие определенных стилистических различий между разными местами книги.
Приступая к чтению, важно иметь в виду особенности работы Боаса со своими текстами. Прежде всего, ему присуще исключительное внимание к собственному образу, к тому, чтобы сложить целостный портрет из ускользающих от воли разрозненных черт, чтобы со всех сторон тебя воспринимали так, как ты этого хочешь. Так, известно свыше 10 тыс. его писем, и по несколько копий, сделанных для личного архива. Когда по какой-то причине нужное письмо терялось, антрополог не стеснялся просить своего корреспондента вернуть ему его, или копию, например, проф. Владимира Симховича из библиотеки Колумбийского колледжа: «Мой дорогой доктор, не будете ли Вы так любезны, продиктовать письмоводителю содержание тех двух писем, которые я имел смелость Вам послать»?[9 - Boas/Simkhovich 02/28/1902 (AMNH Archives of Anthropology Division).]. Не менее внимателен Боас был и к своим статьям, которые вошли в этот сборник. Он намеренно не стал располагать их в хронологическом порядке, подчеркивая, что изменения в его собственном мышлении с течением времени не настолько значительны, гораздо важнее логическая связь рассматриваемых тем.
Как следует из брошенной им же ремарки, текст “Growth” (1892–1939) «переработан и сокращен». В раздел «Разное» он включил две свои очень ранние статьи, вроде бы «потому что они отражают общий подход, лежащий в основе моей дальнейшей работы»?[10 - Boas F. Race, Language and Culture. P. vi, viii.], но при этом сильно поменял по крайней мере одну из них – лекцию “The Aims of Ethnology” в нью-йоркском Немецком общественном научном объединении (1888). Работая над ее переводом, ученый собственноручно подправил свой же первоначальный немецкий текст, изъяв четыре с небольшим абзаца, о чем также написал в примечании к сборнику: «Следующий пассаж был изменен из-за того, что содержал тогдашний взгляд о необходимом приоритете матрилинейных форм семейной организации»?[11 - Boas F. Race, Language and Culture. P. 635, footnote.].
На эту деталь, свидетельствующую в пользу постепенного отхода ученого от популярных тогда эволюционистских схем И. Бахофена и Л.?Г. Моргана, уже обращали внимание и Ю.?П. Аверкиева, учившаяся у «папы Франца» в начале 1930-х годов, и крупнейший историк антропологии Джордж Стокинг?[12 - Аверкиева Ю.?П. История теоретической мысли в американской этнографии. М.: Наука, 1979. С. 74; Stocking G., (ed.) The Shaping of American Anthropology, 1883–1911. New York: Basic Books, 1974. P. 70, footnote 5.]. Любопытно, что в англоязычную версию своей статьи Боас внес и вторую важную корректировку: «культура» превратилась в «культуры», к тому же являющиеся «результатами исторических процессов». На этом основании Дж. Стокинг делает вывод, что Боас начинал с понимания культуры, находившегося еще в русле традиционных гуманистических представлений, употребляя сам термин в единственном числе, как и его современники-эволюционисты, в частности Э. Тайлор. Причем исходное значение культуры переходит с этого времени на другой термин – «цивилизация». В окончательном варианте «Целей этнологии» «культуры» уже синонимичны «народам», а в ряде мест автор противопоставляет культуру цивилизации, точно так же, как племя народу. Отличительные характеристики научного понимания культуры, предложенного Боасом, от традиционного (или донаучного), Стокинг описывает с помощью дихотомии: релятивизм вместо абсолютизма; гомеостат вместо прогресса; множественность вместо единичности. Гуманист говорит о различиях в степени «культуры», тогда как для антрополога все люди одинаково «культурны»?[13 - Stocking G. Race, Culture, and Evolution: Essays in the History of Anthropology. Chicago; London: The University of Chicago Press, 1968. P. 199–200, 203.].
В прошлом немецкий иммигрант, Боас в своих сочинениях частенько прибегал к помощи родного языка. С годами выработалась даже особая стратегия, видимо осознанная, как манипулировать приобретениями двуязычия. Изначально он считал немецкий куда более приспособленным для целей науки, что все основное в мире вышло или выходит на нем, и соответственно предпочитал создавать свои самые важные сочинения тоже на этом языке, либо дублировал их потом специально для немецкого читателя. Но постепенно функции немецкого в использовании его Боасом сузились. На этом языке он мог писать то, что по какой-то причине нежелательно было публиковать на английском, например, что-то слишком смелое или еще недостаточно проверенное. Помимо этих ситуаций антрополог по необходимости рассчитывал на немецкоязычную аудиторию в целях пропаганды своих общественно-политических взглядов, скажем, когда активно включился в борьбу против усиления расизма в Германии.
Авторизованные переводы немецких работ Боаса, доселе неизвестных англоязычной публике, формируют одну седьмую от всего содержания сборника. Они касаются самых разных тем, от расы и наследственности – “Influence of Heredity and Environment Upon Growth” (1913), “The Analysis of Anthropometrical Series” (1913), “Race and Character” (1932) – до языка квакиутль (кваквала) – “Metaphorical Expression in The Language of The Kwakiutl Indians” (1929) и “Religious Terminology of The Kwakiutl” (1927). Обычно в Боасе видят специалиста по этнологии Северной Америки, в особенности одного ее региона – Северо-западного побережья. Этот стереотип разрушают две статьи сборника – “The Concept of Soul Among the Vandau” (1920) и “The Relationship System of The Vandau” (1922), также впервые увидевшие свет в Берлине, в журнале Zeitschrift f?r Ethnologie. Материал для написания обеих поступил от Камбы Симанго из португальской колонии Ньяса (совр. Мозамбик), который в 1919 году проходил обучение в Нью-Йорке.
И идейно, и композиционно сборник «Раса, язык и культура» явно обнаруживает преемственность от другой известной боасовской работы – «Ум первобытного человека»?[14 - Boas F. The Mind of Primitive Man. A course of lectures delivered before the Lowell Institute, Boston, Mass. and the National University of Mexico, 1910–1911. New York: Macmillan, 1911; Боас Ф. Ум первобытного человека / Пер. с англ. А.?М. Водена. М.; Л.: Гос. изд-во, 1926.], которая в немецких дополненных изданиях даже носила название “Kultur und Rasse”. Эта относительно ранняя книга тоже содержала целые пассажи про язык, включенные автором, по выражению Дж. Стокинга, методом «ножниц и клея», из еще более ранних работ, например статьи «О чередующихся звуках»?[15 - Boas F. On Alternating Sounds // American Anthropologist. Vol. 2 (1889). P. 47–53; Боас Ф. О чередующихся звуках / Пер. с англ. И.?В. Кузнецова // Этнографическое обозрение. 2022. № 4. С. 162–166.]. А кроме того, «Ум первобытного человека» точно также открывают проблемы, сформулированные предельно естественнонаучно; но затем читателю поэтапно предлагается признать, что расовое разнообразие человечества не имеет особого значения, и что каждая попытка изучения биологической природы человека неизбежно переводит нас в плоскость культуры.
Несомненно, это общее движение отражает развитие взглядов самого Боаса. Регна Дарнелл, специально рассматривавшая его роль в профессионализации физической антропологии, подмечает, что в ранние годы полевых исследований на Северо-западном побережье антрополог ожидал в частности, что использование краниологических находок поможет определить маршруты древних миграций и таким образом реконструировать культурную историю региона. Но примерно к 1897 году Боас разочаровался в ценности антропометрических данных и все чаще стал обращаться к собственно этнологическому материалу. Озарение пришло к нему во время исследований иммигрантов и их детей в городах Америки: такие признаки, как головной указатель и рост, подвержены быстрым изменениям, а значит непригодны для выведения устойчивых типов, по которым он намеревался сравнивать индейские народы?[16 - Darnell R. The History of Anthropology: A Critical Window on The Discipline in North America. Lincoln: University of Nebraska Press, 2021. P. 337–338.].
С одной стороны, выход «Расы, языка и культуры» можно расценивать как своего рода подведение итогов, лебединую песнь – ведь слабеющему и больному профессору-эмериту оставалось жить всего-то пару лет, и необходимо было расставить все точки на i! С другой – давали о себе знать внешние вызовы. В первую очередь они были связаны с приходом к власти на родине Боаса нацистов, развязавших новую мировую войну. Из Германии не смогли выехать некоторые его близкие родственники; до конца неясна судьба семьи Тони – старшей сестры Франца. В Нюрнберге среди запрещенных «неарийских» книг, которыми разжигали костры, оказалась и боасовская “Kultur und Rasse”. Да и в Америке осознание коричневой угрозы происходило не так быстро, как хотелось. Вспоминает Джин Уэлтфиш, еще одна студентка «папы Франца», бывшая в те годы замужем за А. Лессером:
[В] 1939 году, на заседании Антропологической ассоциации, на котором председательствовал Сепир, встал вопрос о резолюции против классификации рас нацистов. Сепир предложил резолюцию. После этого все собрание разделилось. Оказались на одной стороне большинство народа, а на другой – бедная маленькая группка, в которую входили Боас, ты [Лессер], я, Мэй Эдел и Глэдис Рейчард. Мы голосовали за эту резолюцию. Вся же остальная банда восстала и проголосовала против на том основании, что немцы – дружественная держава. Затем Сепир со своим тонким чувством юмора сказал: «Эту резолюцию предложил А.?Э. Хутон из Гарварда». Все думали, что голосуют против резолюции, предложенной Боасом?[17 - Lesser A. Franz Boas // Totems and Teachers. Perspectives on the History of Anthropology / Sydel Silverman, ed. New York: Columbia University Press, 1981. P. 30.].
Безусловно, Боас, чувствовавший более, чем кто-либо, что его авторитету ученого брошен вызов, собрал в кулак все силы, чтобы еще раз напомнить, как ему казалось, основополагающие истины. Несмотря на настоящую полифонию идей, тем и сюжетов, центральным в сборнике оставалось боасовское видение расового вопроса. Неслучайно, что уже во вступительной части им специально оговорено: «Термины “раса” и “расовый” повсеместно используются в том смысле, что они означают совокупность генетических линий, представленных в популяции»?[18 - Boas F. Race, Language and Culture. P. v.]. Дарнелл подчеркивает, что эти слова отражали результаты исследований формы головы иммигрантов, предпринятых антропологом в начале XX века, и означали изменение языка биологической антропологии в целом?[19 - Darnell R. The History of Anthropology. P. 132–133.]. Вместо воспроизведения привычного взгляда на расу как на что-то единое по типу подвида у животных, с общностью происхождения и даже со своей специфической «расовой» психологией, Боас призывает к критическому пересмотру самой этой концепции. Впереди – только еще более радикальный вывод Лессера, что, не обладая практической ценностью для понимания истинного распределения человеческих вариаций, раса эпистемологически аналогична «эфиру» в физических науках. Увы, но соответствующая лессеровская статья, опубликованная ничтожным тиражом в малоизвестном журнале?[20 - Lesser A. On the Meaning of Race // Race: Devoted to Social, Political and Economic Equality. 1935. Vol. 1. № 1. P. 21–24, 48–49; Belmonte Th. Alexander Lesser (1902–1982) // American Anthropologist. New Series. 1985. Vol. 87. № 3. P. 638–639.], осталась практически не замечена, и дело деконструкции расы было завершено уже в послевоенной антропологии такими личностями, как Эшли Монтагю и Ф.?Г. Добржанский.
Однако, подчеркивает Дарнелл, влияние в этом вопросе Боаса нельзя понимать исключительно через призму одного только развития его идей. Институциональный аспект здесь не менее важен. В первые два десятилетия XX века ученый стремился поставить под свой контроль антропологические исследования в Америке. Это привело к появлению первых профессиональных кафедр антропологии, но и задвинуло на задворки прошлого по-своему яркую правительственную (вашингтонскую) и музейную антропологию, доминировавшую до Боаса. Если смотреть с позиций сегодняшнего дня, то многие из высказываний мэтра удивительно современны, тогда как другие явно устарели. Так, непонимание им генетики завело боасовскую антропологию в направлении противоположном нарождавшейся тогда же профессиональной физической антропологии. В то время как ученики и единомышленники Боаса продолжали работать в основном в области культурной антропологии, усилившаяся после 1920 года специализация делала все менее и менее боасовской новую дисциплину, погруженную в вопросы происхождения и биологической эволюции человечества. Преемственность между наследием Боаса и современной физической антропологией не так очевидна?[21 - Darnell R. The History of Anthropology. P. 344–346.].
Ближе к нашему времени вспыхнула даже дискуссия о том, насколько адекватными были выводы ученого относительно пластичности расовых признаков – центрального места в его построениях. Крупный историк науки Карл Деглер выразил крайний скепсис, так ли уж обосновано научными доказательствами изгнание биологии (дарвинизма) и расового фактора из всяческих моделей, объясняющих социальное поведение человека? Кори Спаркс и Ричард Джэнтц, перепроверив боасовские подсчеты изменений в формах головы и тела у потомков иммигрантов, пришли к выводу о неоправданном экологическом детерминизме их автора. Но дальше Клэренс Гравли, Рассел Бернард и Уильям Леонард на тех же самых данных в общем подтвердили правоту Боаса в этом вопросе, и что важно, используя при этом инструментарий, недоступный в его время?[22 - Degler C. In Search of Human Nature: The Decline and Revival of Darwinism in American Social Thought. New York; Oxford: Oxford University Press, 1991. P. 84–104 et al.; Sparks C.?S., Jantz R.?L. A Reassessment of Human Cranial Plasticity: Boas Revisited // Proceedings of the National Academy of Sciences. Vol. 99. № 23 (2002). P. 14636–14639; Gravlee C.?C., Bernard H.?R., Leonard W.?R. Heredity, Environment, and Cranial Form: A Reanalysis of Boas’s Immigrant Data // American Anthropologist. Vol. 105 (2003). P. 125–138.].
Примерно тоже можно сказать и о судьбе отдельных лингвистических идей ученого, наследие которого мы здесь рассматриваем. Уже писалось, например, что открытие фонемы, казавшееся многим прогрессивным в 1930–1950-е годы, и, похоже, так и не принятое Боасом, фактически обернулось отказом от характерного для него рассмотрения фонологии под углом зрения грамматики. Взгляд на язык, присутствовавший уже на боасовской стадии, затем отторгнутый, вернется в науку только после прихода хомскианства, на следующем витке истории?[23 - Кузнецов И.?В. К лингвистическим воззрениям Франца Боаса // Вопросы языкознания. 2023. № 3. С. 154.]. Две статьи о проблеме классификации американских индейских языков, включенные в сборник, отражают скептическое отношение их автора как к методике европейской компаративистики, так и вообще к ценности построения генеалогической классификации, что долгое время многим специалистам тоже казалось явной архаикой. Но в своей борьбе с европоцентристскими схемами эволюции ему важно было подчеркивать значение не происхождения, а воздействия среды, как и на других полях, и прежде всего в физической антропологии. И современная лингвистика как будто бы также готова отказаться от «сенсационных» теорий индоевропеистов-современников Боаса, отождествлявших праиндоевропейский язык с мифическими ариями, позже переосмысленными в создателей культуры курганов, а еще позже – в носителей гаплогрупп R1b и R1a.
Что же касается статей о культуре, то, как отмечала еще Х. Кодер, наиболее спорными выглядят конкретные выводы в области, которую он лучше всего знал – этнографии квакиутль (кваквакьавакв) о-ва Ванкувер. В статье о социальной организации последних Боас различает кланы с подразделениями, которые вначале обозначает привычными англо-саксонскими, ирландскими и шотландскими терминами (септами, сибами), а затем предлагает называть аборигенным термином нумайм, чтобы подчеркнуть их уникальность, и все это – внутри отдельных «племен», коих тоже множество (собственно квакиутль, мамалиликала, намгиш, коскимо и др.). В результате получился весьма путанный образ. Ученый разглядел у кваквакьавакв множество внутренних конфликтов, точек зрения и взглядов на себя и окружающий мир, но так и не смог синтезировать их во что-то целое?[24 - Codere H. The Understanding of the Kwakiutl // The Anthropology of Franz Boas. Essays on the Centennial of His Birth / Walter Goldschmidt, ed. American Anthropologist (1959). P. 70.]. Современный ученый Майкл Харкин, наоборот, подчеркивает, что его великий предшественник перегнул палку в изображении кваквакьавакв единой культурной и этнической общностью, которой они никогда не были. Это произошло будто бы вследствие воздействия немецкого политического климата, в котором формировались собственные боасовские теории?[25 - Harkin M. (Dis) Pleasures of the Text: Boasian Ethnology on the Central Northwest Coast // Gateways. Exploring the Legacy of the Jesup North Pacific Expedition, 1897–1902. Washington, D. C.: Arctic Studies Center, National Museum of Natural History, Smithsonian Institution, 2001 (Contributions to Circumpolar Anthropology. Vol. 1). P. 100–102.]. Но учитывая весьма сложные и противоречивые отношения Боаса с бисмарковской Германией, такая критика вряд ли справедлива.
Мы живем в период, когда критическая антропология подобралась уже к деконструкции культуры – наиболее ценной составляющей боасовской антропологии, того, что тождественно научной парадигме в других отраслях знания, во всяком случае по мнению Стокинга. А поклонники акторно-сетевой теории вообще ставят под сомнение независимое от биологии существование социального (как и культурного). Но это вовсе не означает, что публикуемый перевод сборника «Раса, язык и культура», как и вышедшие ранее по-русски «Ум первобытного человека» и «Антропология и современность», надо принимать лишь как источники для углубленного изучения курса истории антропологии.
По-прежнему ценен боасовский подход – историзм, опирающийся в философии на релятивистское отношение к культурным, биологическим и прочим различиям человечества, а в рутинной научной деятельности – на тщательно отработанную технику полевых исследований и работоспособность, до сих пор поражающую воображение. Наконец, метод «великого лидера» антропологии – проверенное оружие в борьбе с предрассудками нового поколения, которых тоже достаточно. Чего стоят околонаучные рассуждения о «генетической безопасности» целых народов, как и неожиданно вернувшаяся мода у нуворишей на переливание крови с целью якобы омоложения, не говоря уже о совсем запредельных интернет-бреднях сторонников Пиццагейта и кью-аноана, утверждающих, что современные сатанисты из Голливуда и Демократической партии США охотятся за кровью младенцев с целью удовлетворения своих нужд в целительном адренохроме. Уверен, в самом ближайшем будущем, взглянув отстраненно на извилистый путь, которым прошли в своем развитии антропология и смежные с ней науки, мы снова заявим, что еще многие остроумные идеи и блестящие находки, содержащиеся в самых разных работах, собранных здесь вместе, носят провидческий характер.
Игорь Кузнецов
Введение
Антропология, наука о человеке, часто считается предметом, который может удовлетворить наше любопытство относительно ранней истории человечества, но не имеет отношения к проблемам, с которыми мы сталкиваемся непосредственно. Такое мнение всегда казалось мне ошибочным. Вырастая в своей собственной цивилизации, мы мало знаем о том, как мы сами обусловлены ею, как наши тела, наш язык, наши способы мышления и действия определяются ограничениями, наложенными на нас окружающей средой. Благодаря знаниям о жизненных процессах и поведении человека в условиях жизни, кардинально отличающихся от наших, мы можем более широко взглянуть на собственную жизнь и на наши актуальные проблемы. Динамика жизни всегда представляла для меня больший интерес, чем описание условий, хотя я признаю, что последние должны составлять необходимый материал, на котором основываются наши выводы.
Мои усилия в значительной степени сосредоточены на этих аспектах. Ниже я собрал те свои работы, которые, как я надеюсь, подтвердят правильность моей точки зрения.
Представленный здесь материал не имеет целью продемонстрировать хронологическое развитие. Замысел скорее состоит в том, чтобы пролить свет на рассматриваемые проблемы. За общими рассуждениями следуют отчеты о специальных исследованиях, на результатах которых основываются общие точки зрения.
В целом я оставил изложения в том виде, в каком они появились вначале. Только при обсуждении проблем стабильности рас и роста, которые растянулись на многие годы, разрозненный материал был объединен. В них математические задачи опущены, а числовые таблицы заменены схемами. То тут, то там включались обзоры и противоречия, если они казались уместными и важными для более четкого изложения теорий.
Термины «раса» и «расовый» всюду означают совокупность генетических линий, представленных в популяции.
Естественно, что более ранние работы не включают данные, доступные в настоящее время. Я не вносил никаких изменений, вводя новый материал, поскольку мне показалось, что фундаментальная теоретическая трактовка проблем остается в силе. В некоторых случаях были добавлены сноски в связи с новыми исследованиями или критикой предмета.
В конец книги мною добавлены две очень старые статьи, отражающие, тем не менее, тот мой подход, на котором зиждутся все последующие работы.
Я хочу выразить искреннюю благодарность д-ру Александру Лессеру, чья помощь и советы в подборе материала были очень ценными.
Франц Боас
Колумбийский университет,
29 ноября 1939 года
Раса
Раса и прогресс?[26 - Обращение председателя Американской ассоциация содействия развитию науки. Пасадена, 15 июня // Science. N.S. 1931. Vol. 74. P. 1–8.]
Позвольте мне обратить ваше внимание на научную сторону проблемы, которая давно волнует нашу страну и которая, в силу своих общественно-экономических последствий, находит горячий отклик в сердцах людей и приводит к принятию различных законодательных актов. Я имею в виду вопросы, связанные со смешением расовых типов.
Если мы хотим подойти к данной проблеме разумно, надлежит четко отделить биологические и психологические факторы от ее последствий для общества и экономики. Кроме того, социальные причины происходящего необходимо рассматривать не только с точки зрения современного положения дел, но и под более широким углом зрения.
Мы имеем дело с великим многообразием фактов. Плантационное хозяйство Юга привело к нашим берегам многочисленное негритянское население. Во времена рабства белые хозяева и черные рабыни нередко смешивались между собой, так что число чистокровных негров неуклонно сокращалось, а цветное население постепенно становилось светлее. Имело место и некоторое смешение белых с индейцами, однако ни в США, ни в Канаде оно никогда не достигало уровня важного общественного явления. Наиболее характерный случай межрасового взаимодействия и смешения можно наблюдать в Мексике и многих других регионах Центральной и Южной Америки. По мере того как возможности переселения становились доступнее, в нашу страну стали стекаться выходцы из Восточной и Южной Европы, которые на сегодняшний день составляют значительную часть нашего населения. Хотя между ними есть некоторые расовые различия, они не так существенны, как между индейцами и белыми или неграми и белыми. За счет переселения людей из Мексики и с Карибских островов в нашу страну прибыла еще одна группа, чье происхождение частично восходит к южноевропейскому типу, частично – к смешанному негритянскому и смешанному индейскому. Ко всем этим группам следует также добавить выходцев из Восточной Азии – китайцев, японцев и филиппинцев, которые играют особенно важную роль на Тихоокеанском побережье.
В первую очередь необходимо прояснить значение понятия «раса». В обыденной речи под расой понимается группа людей, обладающих схожими чертами тела, а возможно, и разума. Белая раса – с ее светлой кожей, прямыми или волнистыми волосами и прямым носом – явственно отличается от негров с их темной кожей, кудрявыми волосами и плоским носом. По данным признакам эти две расы в корне отличаются друг от друга. Различие же между восточноазиатским и европейским типами не столь однозначно, ибо среди нормальных белых встречаются переходные черты: плоские лица, прямые черные волосы и форма глаз, подобная восточноазиатской. И наоборот, среди восточноазиатских народов встречаются европеоидные черты. Если речь идет о столь различных чертах, то относительно негров и белых можно говорить о наследственных расовых признаках. Однако для белых и представителей Восточной Азии это различие не столь бесспорно, ибо в каждой расе можно найти несколько представителей, у которых такие расовые признаки не проявляются, так что в строгом смысле с полной уверенностью говорить о наследственных расовых признаках нельзя.
В гораздо большей степени это проявляется среди так называемых рас Европы. Под скандинавом мы привыкли понимать высокого человека со светлыми волосами и голубыми глазами, под жителем юга Италии – невысокого человека со смуглым лицом и темными глазами, под чехом – человека среднего роста, с карими или серыми глазами, широким лицом и прямыми волосами. Мы склонны выстраивать в своей голове идеальные местные типы, основанные на нашем повседневном опыте, абстрагируясь от того, какие сочетания форм встречаются в данной местности наиболее часто, и забываем, что существует множество людей, которые под это описание не подпадают. Установить место рождения человека по одной только внешности было бы опрометчиво. Во многих случаях определить место рождения нам помогут способы укладывать волосы, манера двигаться, одежда, но их нельзя принимать за существенные наследственные признаки. В разных частях Европы встречаются люди, которые вполне могут принадлежать населению противоположных сторон континента. Было бы ошибочно утверждать, что два англичанина телосложением похожи друг на друга больше, чем, скажем, англичанин и немец. Чем меньше территория, тем чаще на ней будут встречаться определенные черты, но сходные черты можно обнаружить во всех частях континента. Внешние особенности пересекаются у представителей разных местных групп. Люди, не вписывающиеся в создаваемый нами на основе общих впечатлений идеальный местный тип, вовсе не обязательно представляют собой инородные вкрапления в местное население, чье присутствие обусловлено исключительно смешением с чужими типами. Различия между отдельными представителями всех местных групп населения есть их основополагающее свойство, и при ближайшем рассмотрении оказывается, что это справедливо не только для животных, но и для людей. Поэтому в таких случаях говорить о признаках, наследуемых в целом по расовому типу, не совсем правильно, ибо слишком многие из них встречаются и у других расовых типов. Наследственные расовые признаки должны быть общими для всего населения, и это выделяло бы его на фоне других.
Иное дело – изучать человека как представителя своей родовой линии. Расовая наследственность предполагает единство происхождения, существование некогда небольшого числа предков с определенным физическим обликом, от которых произошло современное население. Реконструировать происхождение рода, исследуя современное население, совершенно невозможно, однако нам вполне по силам изучать семьи, состоящие из нескольких поколений. Всякий раз подобные исследования показывают, что родовые линии одной популяции очень сильно различаются. В обособленных сообществах, где одни и те же семьи из поколения в поколение заключают браки между собой, различий меньше, чем в более крупных сообществах. Можно сказать, что всякая раса состоит из множества родовых линий, отличающихся друг от друга телесной формой. Порой на смежных территориях встречаются одинаковые родовые линии, и чем больше линий повторяется, тем меньше у нас оснований говорить о неких неотъемлемых расовых признаках. Такая ситуация столь характерна для Европы, что нам остается только изучать частоту встречаемости различных родовых линий по всему континенту. Различия между родственными группами, проживающими на одной территории, хоть и крупной, гораздо существеннее, нежели различия между популяциями в целом.
И хотя серьезные различия между типами в рамках одной популяции необязательно возникли вследствие смешения, нетрудно заметить, что оно сыграло важную роль в истории современных народов. Достаточно вспомнить переселения народов в древнейший период истории Европы: западноевропейские кельты проникли в Италию и на восток в Малую Азию; германские племена переселились из Причерноморья на запад в Италию, Испанию и даже в Северную Африку; славяне продвинулись на северо-восток сквозь Россию и на юг на Балканский полуостров; мавры захватили значительную часть Испании; римские и греческие рабы исчезли в общей массе населения; римская колонизация затронула значительную часть Средиземноморья. Стоит отметить, что Испания достигла своего величия в период наибольшего смешения рас, а упадок наступил, когда население стало постоянным и приток новых людей остановился. Стоило бы задуматься, когда в следующий раз речь зайдет об опасности смешения европейских типов. Нынешние процессы в Америке демонстрируют то, что происходило в Европе в те века, когда североевропейские народы еще не были прочно привязаны к почве, но теперь это происходит в более крупном масштабе и при этом в более сжатые сроки.
Сам факт смешения различных типов заставляет задуматься о том, какие последствия оно будет иметь с биологической точки зрения. Этот вопрос был во многом прояснен благодаря тщательному изучению явлений наследственности. И хотя нас сковывает невозможность изучить наследственность у человека при помощи экспериментов, многое все же можно узнать на основе наблюдений и исследований наследственности у животных и растений. Одно ясно наверняка. Если пара производит на свет многочисленное потомство и внешние факторы при этом отсутствуют, распределение различных признаков среди потомства будет зависеть от генетических особенностей родителей. То, что может произойти тысячи поколений спустя, здесь мы не рассматриваем.
Из сказанного выше об особенностях местных типов следует, что даже в самом однородном населении представители в корне различных расовых типов вступают в союз. Существует предположение, что если родители сильно отличаются друг от друга пропорциями тела, то строение тела их потомства будет лишено гармонии. Если бы это можно было доказать, мы бы увидели, что такое весьма часто встречается в любой популяции. Например, бывают люди с большими челюстями и большими зубами, а также люди с маленькими челюстями и маленькими зубами, и если предположить, что их смешение приведет к появлению потомства с маленькими челюстями и большими зубами, то возникнет дисгармония. Происходит ли такое в действительности, нам неизвестно – это лишь цепочка рассуждений. При скрещивании представителей различных европейских народов ситуация была бы по большей части та же, разве что родители чаще бы различались между собой, чем в однородной популяции.
Нам необходимо ответить на главный вопрос: существуют ли доказательства того, что потомство родителей разного происхождения и разных расовых типов окажется менее жизнеспособным, чем их предки? Нам не доводилось наблюдать ни одного случая вырождения, который был бы явно обусловлен этой причиной. Как мы видим, во всех частях Европы высшее дворянство имеет весьма смешанное происхождение. В городском населении Франции, Германии и Италии соединились все европейские типы. Трудно доказать, что любые возможные признаки вырождения среди них суть губительные последствия скрещивания. Биологическое вырождение встречается скорее среди населения небольших территорий, где нередки случаи кровосмешения. И здесь речь идет не столько о расовом типе, сколько о наличии или отсутствии в семейных штаммах различных патологий. Нам известно немало совершенно здоровых и жизнеспособных сообществ, в которых наблюдается высокий уровень кровосмешения: среди эскимосов, а также первобытных народов браки между двоюродными братьями и сестрами предписаны обычаем.
Приведенные замечания не затрагивают проблему влияния смешанных браков на организм, здоровье и жизнеспособность, когда речь идет о скрещивании рас, биологически более различающихся между собой, чем европейские типы. Предоставить всецело достоверные данные по этому вопросу не так просто. Если судить только по анатомическим особенностям и состоянию здоровья смешанных популяций, у нас нет оснований предполагать, что в первом или последующих поколениях потомства результаты будут неблагоприятными. Потомки от смешанных браков между европейцами и индейцами отличаются более высоким ростом и способностью к деторождению, чем чистокровные индейцы. Они даже выше, чем представители обеих родительских рас. Смешение крови голландцев и готтентотов в Южной Африке или же смешанная кровь малайцев на острове Кисар по своему типу представляет собой некое промежуточное явление между двумя расами и при этом никаких признаков вырождения не обнаруживает. Население Судана есть смесь средиземноморской и негритянской крови, и оно всегда отличалось большой жизнеспособностью. Не вызывает сомнений и тот факт, что население востока России подверглось значительному влиянию азиатской крови. Биологические исследования анатомии и особенностей работы организма североамериканских мулатов не дают нам никаких оснований утверждать, что смешение рас имеет пагубные последствия.
Необходимо также помнить, что в различных условиях окружающей среды строение тела человека будет в некоторой степени разным и многие анатомические черты могут изменяться в зависимости от климата и условий жизни. У нас есть конкретные свидетельства того, что размеры человеческого тела изменились. С середины XIX века население Европы стало значительно выше ростом. Война и голод наложили свой отпечаток на детей, растущих во втором десятилетии нашего века. Пропорции тела меняются в зависимости от рода деятельности. Руки рабочего и руки музыканта отражают род их занятий. Были выявлены изменения формы головы, аналогичные тем, которые наблюдаются у животных в разных условиях жизни, например у львов, рожденных в неволе, или у крыс, которых кормят разными видами пищи. Насколько география и социум могут воздействовать на форму тела, неизвестно, но влияние внешних условий необходимо учитывать при сравнении различных расовых типов.
Перемены в облике населения происходят также под воздействием процессов отбора. Подвижки в рождаемости, смертности и переселении могут приводить к изменению наследственного состава группы. Диапазон таких изменений напрямую зависит от того, насколько изначально состав населения был разнообразен. Значимость отбора для становления облика населения легко преувеличить. Верно, что некоторые отклонения передаются по наследству, однако нельзя доказать, что физическое вырождение всего населения происходит только за счет увеличения числа таких людей. Среди них всегда есть как физически неполноценные люди, так и жертвы обстоятельств. Экономическая депрессия наших дней наглядно показывает, как легко грамотные, знающие люди могут оказаться в условиях крайней нищеты и под таким давлением, которое способны выдержать только самые стойкие умы. Столь же необоснованно мнение о том, будто бы к процессу отбора можно отнести войну – противостояние разных народов, якобы необходимое для того, чтобы человечество продолжало двигаться вперед. Не далее как неделю назад сэр Артур Кит, ректор Абердинского университета, заявил в своей речи, что «природа поддерживает здоровье человеческого сада, подрезая его ветви, а война – ее садовый нож». Я не представляю, как можно обосновать подобное утверждение. Война уничтожает физически сильных людей, война обостряет все разрушительные беды человечества, такие как туберкулез и болезни половых органов, от войны подрастающее поколение слабеет. История показывает, что высвободить энергию масс может не только война, но и другие силы. Мы можем не разделять их пыл или не верить в их призывающие к действию идеалы, главное – понять, что они могут пробуждать ту же энергию, что и война. Подобным толчком был уход в религию в Средние века или же следование современной российской молодежи своим идеалам.
До сих пор мы говорили о влиянии наследственности, среды и отбора на строение тела. Однако нас интересует не столько форма тела, сколько его функции, ведь в жизни народа важна деятельность человека, а не его внешний вид. Я весьма уверен, что существует совершенно четкая связь между биологическим строением человека и физиологическим и психологическим функционированием его организма. Утверждение, что реакции человека определяются лишь общественными и другими условиями среды, противоречит простейшим наблюдениям, таким как различия в сердечном ритме, базовом обмене веществ, развитии желез, а также в психике, которая тесно связана с серьезными патологиями анатомического строения нервной системы. Различия в умственном развитии людей имеют под собой биологические основания.
Между тем это не означает, что для объяснения различий в поведении достаточно одних данных об анатомии людей. Когда организм человека достигает зрелости, его строение не меняется до тех пор, пока не наступают изменения, связанные с возрастом. В нормальных условиях форма и химический состав организма взрослого человека остаются практически неизменными на протяжении многих лет. Иначе обстоит дело с функционированием организма. Условия жизни существенно меняются. Сердцебиение во сне не такое, как в состоянии бодрствования. Оно зависит от работы, которую мы выполняем, высоты, на которой мы живем, и от многих других факторов. Поэтому вполне может статься, что у одного и того же человека в разных условиях и реакции будут совершенно разными. То же самое происходит и с другими функциями организма. Работа пищеварительного тракта зависит от качества и количества потребляемой пищи. Одним словом, физиологические реакции организма в значительной степени зависят от условий жизни. Поэтому многие люди с разным строением тела при воздействии на них одинаковых условий окружающей среды будут реагировать на них с определенной степенью сходства.
В целом гораздо проще увидеть, в чем представители разных рас отличаются друг от друга по форме тела, чем по его функциям. Нельзя утверждать, что у всех рас организм функционирует одинаково, но те совпадения черт у разных рас, которые мы отметили в форме, еще более выражены в функции. Нельзя утверждать, что у всех рас организм функционирует одинаково, но совпадения в показателях работы организма у разных рас проявляются еще сильнее, чем совпадения различных внешних черт. По одному только показателю какой-нибудь функции организма, например сердцебиения, совершенно невозможно определить, находится перед вами белый или негр, ведь одинаковые результаты могут быть и у тех и у других. Определенный уровень базового обмена веществ не свидетельствует о том, что человек японец или белый, хотя средние показатели всех представителей сравниваемых рас действительно могут отличаться. Более того, конкретная функция настолько сильно изменяется в зависимости от требований окружающей среды, что если разные расовые группы живут в одинаковых условиях, то и реакции организма будут одинаковыми. Все органы способны приспосабливаться к довольно широкому диапазону условий, и потому условия в значительной степени эти реакции определяют.
Что справедливо для физиологических функций, в равной степени справедливо и для функций психических. Написано немалое количество работ, посвященных психическим особенностям рас. Светловолосые жители Северной Европы, итальянцы с юга, евреи, негры, индийцы, китайцы – всех их описывают так, словно их психические особенности обусловлены биологически. Действительно, у каждой популяции свой особый характер, который находит выражение в ее поведении, так что разные модели поведения распространены на разных территориях. В то же время на разных территориях обитают представители разных анатомических типов, и в результате мы видим, что некую выбранную популяцию описывают так, словно определенному свойственному ей анатомическому типу соответствует и определенный тип поведения. Между тем это не дает нам права утверждать, что поведение определяется анатомическим типом. Позволив себе сделать подобный вывод, мы сильно ошибемся. Во-первых, необходимо было бы доказать, что взаимозависимость строения тела и поведения человека непреложна, что она справедлива не только для выделенного участка, но и для всей популяции данного типа, и, наоборот, что у людей иного строения такого поведения быть не может. Во-вторых, необходимо было бы показать, что между этими двумя явлениями существует внутренняя связь.
Это можно проиллюстрировать примером из совершенно иной области. В определенной стране существует определенный климат и определенная геологическая формация. На этой же территории произрастает особая флора. Однако состав флоры объясняется характером почвы и климата исключительно в той мере, в какой он от них зависит. Ее состав зависит и от эволюции растительных форм в целом. Один факт, что те или иные формы распространены на тех или иных территориях, не является доказательством генетической связи между двумя наблюдаемыми группами. Неграм в Африке свойственны длинные конечности и определенный тип психического поведения. Из этого не следует, что психическое поведение каким-либо образом обусловлено длинными конечностями. В подобного рода полемике само положение, подлежащее доказательству, принимается за уже доказанное.
Научное решение этой проблемы требует иного подхода. Умственная деятельность есть функция организма. Мы видели, что физиологические процессы в одном и том же организме могут сильно различаться в зависимости от условий. Так ли обстоят дела с психическими реакциями? Изучение слабоумных и гениев указывает на существование биологических различий между ними, придающих индивидуальный характер их поведению, но это едва ли применимо к массам, составляющим все население, в котором строение тела разных людей весьма разнообразно. Мы показали, что одни и те же физиологические функции встречаются у разных рас с разной частотой, но существенных качественных различий установить не удается. Возникает вопрос, такие же условия преобладают в умственной деятельности?
Если бы можно было поместить две популяции разного типа в одинаковые условия среды, ответить на этот вопрос не составило бы труда. Препятствием на нашем пути служит невозможность добиться одинаковых условий. В вопросе о том, что считать одинаковыми условиями, мнения исследователей кардинально расходятся, и потому нам надлежит обратить внимание именно на этот вопрос.
Мы бы многого добились, если бы смогли показать, как люди с одинаковым биологическим составом реагируют на разные типы среды. Мне кажется, что исторические данные убедительно свидетельствуют в пользу того, что у народов с одинаковым генетическим составом происходят существенные изменения в психическом поведении. Свободный и легкий английский язык елизаветинских времен резко выделяется на фоне чопорного языка середины викторианской эпохи; средневековый викинг и современный норвежец производят на нас совершенно разное впечатление; поразительно разнятся суровый римский республиканец и его беспутный потомок периода империи.
Однако нам нужны более весомые доказательства. По крайней мере, в том, что касается использования интеллекта при решении простых проблем повседневной жизни, мы можем привести немалое количество данных, полученных в ходе экспериментов. Не стоит полагать, что современные тесты на интеллект могут нам дать представление о заложенном природой уровне интеллекта, что бы это ни значило. Несомненно одно: они показывают, как человек ведет себя в простых ситуациях, более или менее привычных. На первый взгляд может показаться, что между расами на этот счет имеются серьезные различия. Я говорю о многочисленных тестах на интеллект, направленных на сравнение людей различных европейских типов, а также сравнение европейцев с неграми. Представители североевропейского типа, проживающие в нашей стране, в ходе теста в целом показали заметно более высокие результаты, чем представители южноевропейского типа, а у европейцев в целом результат оказался значительно выше, чем у негров. Возникает вопрос, что это означает? Если расы действительно отличаются друг от друга, те же различия между расовыми типами должны присутствовать, независимо от места проживания. Профессор Гарт недавно собрал все имеющиеся данные и пришел к выводу, что доказать, будто бы различия обусловлены генетически, невозможно, и все имеющиеся наблюдения можно легко объяснить несходством социальной среды. Мне представляется, что наиболее убедительно правильность этой точки зрения доказал д-р Клайнберг, исследовавший выдающихся городских и сельских жителей разных европейских стран. Он обнаружил, что везде сельское и городское население весьма различается, причем в городе результаты значительно выше, чем в деревне. Кроме того, порядок действий у разных групп разный – он зависит скорее от социальных условий, таких как развитие системы школьного образования и конфликты между домом и школой. Еще более убедительны его наблюдения относительно чернокожих. В этих исследованиях тест прошло значительное число негров из южных городов, которые в свое время переехали в город из сельской местности. Он обнаружил, что чем дольше они жили в городе, тем лучше были результаты, а потому негры, прожившие в городе шесть лет, значительно превосходили тех, кто переехал в город недавно. Тот же результат он получил при изучении негров, переехавших с юга в Нью-Йорк: чем дольше человек жил в Нью-Йорке, тем лучше были его результаты. Этот результат соответствует данным Бригама, полученным в ходе его изучения итальянцев, проживавших в США в течение разного срока. Многие утверждают, – как это делал вначале Бригам, – что подобные изменения обусловлены отбором: менее одаренные личности переехали в Штаты уже позднее и оттого представляют группу людей, которые приехали в город только что. С этим мнением трудно согласиться, учитывая то, что подобное явление возникает в каждом тесте с завидной регулярностью. И все же д-р Отто Клайнберг привел убедительные доказательства того, что различия эти нельзя объяснить процессами отбора. Он сравнил данные тех, кто переехал, с показателями тех, кто остался. Данные, собранные в Нэшвилле и Бирмингеме, показали, что между этими двумя группами заметной разницы нет. У переселившихся был выявлен даже немного худший результат, чем у тех, кто остался дома. Он также обнаружил, что те, кто переехал в Нью-Йорк, несколько уступали тем, кто остался на Юге.
Я довольно подробно остановился на этих исследованиях, ибо они убедительно показывают, что важнейшим фактором, определяющим результаты так называемых тестов на интеллект, служит среда. На самом деле при внимательном рассмотрении становится ясно, что все эти тесты подвержены влиянию нашего культурного опыта. Жизнь в городе и в сельской местности, Юг и Север суть разные типы культурного фона, к которому мы учимся приспосабливаться, и наши реакции определяются именно этой приспособленностью, которая порой столь незаметна, что обнаружить ее можно только при самом глубоком знании условий жизни. У нас есть свидетельства, что подобная адаптация проявляется и в других случаях. По всей видимости, в тестах, основанных на работе с формой предметов, преимущество окажется у индейских девушек Великих равнин, ибо у них есть опыт работы с бисером. Крайне желательно с особой тщательностью изучать такие тесты на предмет косвенного влияния некоего опыта на результаты. Я практически уверен, что такое влияние есть всегда и что невозможно создать тест, начисто избавленный от этой составляющей, что позволило бы нам рассматривать полученные результаты как показатели исключительно биологические.
Гораздо сложнее получить убедительные результаты в отношении эмоциональных реакций у представителей разных рас. Не существует удовлетворительного метода, который при помощи эксперимента позволил бы ответить на важнейший вопрос: в какой мере наблюдаемые различия обусловлены культурным фоном, а в какой – биологическими особенностями личности. Нет сомнений в том, что разные люди действительно отличаются в этом отношении в силу своего биологического строения. Однако весьма сомнительно, что то же самое можно сказать о расах, ибо во всех расах можно найти широкий спектр различных типов личности. С уверенностью можно утверждать лишь то, что культурный фактор имеет наибольшее значение и все наблюдаемые различия вполне могут объясняться им, хотя это не исключает возможности, что они обусловлены биологически. У людей одной расы, отличающихся друг от друга в культурном плане, реакции столь разнообразны, что любые существующие биологические различия, кажется, имеют второстепенное значение. Я могу привести лишь несколько примеров. Североамериканские индейцы – общепризнанные стоики, готовые безропотно переносить боль и пытки. Это верно в тех случаях, когда подавления эмоций диктуется культурой. Те же индейцы, стоит только заболеть, впадают в безнадежное уныние. Среди близких друг другу индейских племен одни предаются экстатическим оргиям, другие предпочитают наслаждаться жизнью, где все идет своим чередом. Охотник на бизонов – совершенно иная личность, нежели бедный индеец, вынужденный рассчитывать на поддержку государства или живущий на доходы от земли, арендованной его белыми соседями. Социальным работникам хорошо известно, как тонко межличностные отношения влияют на характер членов семьи. Этнологические данные также свидетельствуют в пользу предположения о том, что по сравнению с культурными условиями наследственные расовые признаки не имеют никакого значения. Собственно говоря, этнологические исследования не рассматривают расу как фактор культурной формы. Начиная с Вайца, затем Спенсера, Тайлора, Бастиана и вплоть до наших дней, этнологи никогда не уделяли серьезного внимания расе, ибо видели, что культурные формы распространяются независимо от расы.
Я считаю, что современное состояние наших знаний позволяет утверждать, что, несмотря на различия между отдельными людьми, биологические различия между расами невелики. Нет никаких оснований полагать, что из двух рас одна до такой степени от природы наделена большим интеллектом, силой воли или эмоциональной устойчивостью, что эти различия могли бы серьезно повлиять на ее культуру. Нет также оснований полагать, что несходство между расами столь велико, что потомки от смешанных браков окажутся хуже своих родителей. С биологической точки зрения нет никаких оснований возражать ни против довольно тесного кровосмешения в здоровых группах, ни против смешения крупных рас.
До сих пор мы обсуждали лишь биологическую сторону проблемы. В жизни же мы вынуждены считаться также и с социальными установками – вполне реальными, даже если и зиждутся они на совершенно ложных убеждениях. Неприятие нами других рас – это факт, и следует попытаться понять его психологическое значение. Для этого необходимо учитывать поведение не только человека, но и животных. Многие животные живут в обществах. Это может быть косяк рыб, к которому вольны присоединиться любые особи того же вида, или комариный рой. В этих группах социальных связей нет, однако есть и такие общества, которые мы можем именовать закрытыми, ибо они не допускают в свою группу посторонних. Примерами могут послужить собачьи стаи, хорошо организованные стада высших млекопитающих, муравьи и пчелы. Во всех этих обществах ощущается значительная степень единения, выражающаяся, в частности, в неприятии любой группы чужаков. Так, например, стая обезьян, живущая на определенной территории, не позволит другой стае на ней поселиться. В закрытом обществе животные проявляют терпимость по отношению друг другу и даже доброжелательность, при этом всех внешних нарушителей прогоняют.
Условия жизни в первобытном обществе весьма схожи. На всех членов племени наложены строгие общественные обязательства, но все чужаки – враги. Первобытная этика требует от человека самопожертвования во имя собственной группы и смертельной вражды к любому чужаку. Закрытое общество не может существовать без враждебного отношения к другим. Хотя в нашей цивилизации степень этой враждебности по отношению к чужакам снизилась, закрытые общества продолжают существовать и поныне. Еще совсем недавно существовало такое закрытое общество, как аристократия. В этом смысле к закрытым сообществам относятся римские патриции и плебеи, греки и варвары, уличные банды, магометане и иноверцы, наши современные государства – и все они не могут существовать без ощущения враждебности друг к другу. Общество может зиждиться на самых разных принципах, однако каждое из них объединено некими внутренними социальными обязательствами и враждебностью ко всем внешним группам.
От перечисленных здесь социальных групп расовое сознание и расовую вражду отличает одна вещь. Если во всех других человеческих обществах нет никаких внешних признаков, позволяющих отнести человека к своей группе, то здесь его выделяет сама внешность. Если бы, как в былые времена, снова распространилось убеждение, что все рыжие обладают скверным характером, общество бы тут же их изолировало в обособленную группу, и ни один рыжеволосый человек не смог бы этого избежать, какими бы личными качествами он ни обладал. Негра, выходца из Восточной Азии или малайца можно узнать по телосложению, и оттого иностранцы, будучи закрытой группой, всех до единого автоматически исключают из своего общества и определяют в отдельный класс. Избежать этой участи невозможно. То же самое происходит, когда члены группы носят характерную одежду, навязанную обстоятельствами, выбором или тем, что группа, занимающая господствующее положение в обществе, присваивает ей отличительный признак, так что каждого человека, независимо от его характера, сразу же причисляют к его группе и обращаются с ним соответствующим образом. Примером служит одежда средневековых евреев или тюремная форма заключенных. Если бы расовая враждебность основывалась на врожденных человеческих качествах, она выражалась бы в половом отвращении между представителями разных рас. Свободное сношение рабовладельцев с рабынями, вызванное этим резкое сокращение числа чистокровных негров, рост среди населения индейцев-полукровок, готовность вступать в брак с индейцами в тех случаях, когда это дает экономические преимущества, – все это ясно показывает, что чувства рас в отношении друг друга не имеют биологической основы. Несомненно, человек иного расового типа нам чужд, и это играет важную роль, ведь идеал красоты белого, выросшего в обществе белых, отличается от идеала красоты негра. Это опять же схоже с чувством отчужденности между группами, которые носят разную одежду, по-разному выражают чувства или имеют разные идеалы: сильное тело или утонченные линии. Исследователь межрасовых отношений должен ответить на вопрос: развивается ли выраженное расовое сознание в тех обществах, в которых между различными расовыми типами не существует социальных различий? На него нельзя ответить однозначно, хотя взаимоотношения разных рас в Бразилии и тот факт, что расовая принадлежность не играет роли в отношениях магометан и иноверцев, показывают, что расовое сознание может быть весьма незначительным.
Когда общество, как у нас, разделено по расовому признаку, создание расовых групп и возникновение межрасовых конфликтов во многом зависит от уровня внешних расовых отличий.
Фактически это соотношение такое же, как и в других случаях появления общественного раскола. Конфессиональные конфликты в периоды «обострения религиозных чувств» или национальные конфликты во время войны протекают одинаково. Личность сливается с группой и не представляет ценности сама по себе.
Однако природа такова, что постоянно образуются новые группы, в которых каждый человек этой группе подчиняется. Чувство единения выражается в идеализации своей группы и эмоциональном стремлении к ее сохранению. Если это конфессиональная группа, возникает сильное неприятие браков с людьми извне. Группа должна сохранять чистоту, хотя вероисповедание и происхождение никак не связаны. В случае с расовыми социальными группами мы точно так же сталкиваемся со стремлением к эндогамии во имя сохранения расовой чистоты.
В этом вопросе я не согласен с сэром Артуром Китом, который в указанном обращении заявил, что «расовая враждебность и расовые предрассудки заложены природой, и у нее на то были свои цели – улучшения человечества путем обособления разных рас». Я призываю его доказать, что враждебность по отношению к другим расам действительно «заложена природой», а не является следствием общественных обстоятельств каждой закрытой социальной группы, независимо от того, сколько в ней представлено рас. Полное отсутствие полового неприятия, ослабление расового сознания в сообществах, где дети растут вместе, возникновение одинаково сильного чувства враждебности как между конфессиональными группами, так и между социальными слоями, как это наблюдается у римских патрициев и плебеев, спартанских лакедемонян и илотов, в египетских и некоторых индийских кастах, – все это свидетельствует о том, что враждебность суть явление общественное. Если угодно, можно сказать, будто они «заложены природой», но только если человек живет в закрытых общественных группах, притом что определить эти общественные группы совершенно невозможно.
Мы понимаем, почему доводы в пользу расовой чистоты – какими бы слабыми они ни были – столь привлекательны для нашего общества. И хотя приведенные биологические причины не вполне основательны, расслоение общества на социальные группы по расовому признаку всегда будет приводить к расовому неравноправию. Как и во всех других четко очерченных социальных группах, человек оценивается не как личность, а как член своего класса. Можно с уверенностью сказать, что, если представители разных рас образуют единую социальную группу с прочными связями, расовые предрассудки и расовая враждебность утратят свое значение. Возможно, они даже исчезнут совсем. Пока мы будем настаивать на расслоении общества на расы, будем расплачиваться за это межрасовой борьбой. Что для нас лучше – продолжать в том же духе или попытаться уяснить, что приводит нас к возникновению столь глубинной вражды?
Современное население Америки?[27 - Proceedings of the 19th International Congress of Americanists. Washington, December, 1915 (Washington, D. C., 1917). P. 569–575.]
Меня попросили рассказать о современной структуре населения Америки, и я, признаться, испытываю некоторые сомнения, стоит ли мне браться за столь важную тему. Затронутые научные проблемы имеют серьезное и фундаментальное значение, но, к сожалению, материалы для их обсуждения практически не собирались, и я не вижу в ближайшей перспективе шансов на то, что их соберут в достаточном масштабе.
В современной Америке можно выделить три отличные друг от друга группы населения. К первой группе относятся полные или почти полные потомки европейских иммигрантов, например, население севера США, Канады и Аргентины; вторая группа представлена населением с высокой долей индейской крови, например, население Мексики, Перу и Боливии; и к третьей группе относится население, сформировавшееся преимущественно в результате смешения негров и представителей других рас. В последней группе можно выделить подгруппы: в одной смешение происходило в основном между неграми и белыми, в другой наблюдалось сильное смешение негров и индейцев или негров, индейцев и белых. В качестве примера можно привести население южных штатов США, Вест-Индии, некоторых районов Центральной и Южной Америки, например, Бразилии, а также некоторых населенных пунктов на западном побережье Южной Америки.
Легко увидеть, что смешанные группы населения – потомки американских индейцев и европейцев – проживают в основном на тех обширных территориях, где на момент завоевания отмечалась высокая плотность коренного населения. Особенно это касается Мексики и Андского нагорья. Истребление коренного населения происходило только там, где к моменту завоевания индейское население было очень малочисленным или где население с высокой плотностью проживало на ограниченной территории, как в Вест-Индии. Негритянское население встречается на всех тех территориях, куда в течение длительного времени ввозились африканские рабы.
Развитие этих групп населения во многом зависело от принципиальной разницы в отношениях между англосаксонскими европейскими иммигрантами и латиноамериканскими переселенцами. Если среди первых межнациональные браки или союзы между женщинами европейского происхождения и представителями иноземных рас было редкостью, то в странах Латинской Америки межнациональные браки не были столь ограниченны, а союзы между европейскими мужчинами и женщинами иных рас или европейскими женщинами и мужчинами иноземных рас всегда были почти одинаково частыми. Это различие играло существенную роль: в первом случае число лиц с европейской кровью постоянно увеличивается, так как дети женщин белого населения остаются белыми, а дети женщин негритянского или индейского населения в среднем получали значительную долю белой крови. Это неизбежно должно приводить к постоянному уменьшению объема неевропейской крови у населения в целом. Данное явление может в определенной степени искажаться разными показателями рождаемости или смертности в смешанных группах, но маловероятно, что такие различия повлияют на общий результат. С другой стороны, в тех случаях, когда белые женщины выходят замуж за представителей иных рас или, по крайней мере, за полукровных потомков иноземных рас, должно происходить глубокое сближение этих рас, а если браки в обоих направлениях одинаково частотны, то итогом должно стать полное взаимопроникновение. Мало кто сомневается в том, что быстрое исчезновение американских индейцев во многих районах США связано именно с этим своеобразным смешением. Женщины смешанного происхождения довольно быстро уходят из племени и вливаются в общую массу населения, а мужчины смешанного происхождения остаются в племени и способствуют постоянному притоку белой крови среди аборигенов.
Мы неоднократно слышали утверждения, что смешанные расы, такие как американские мулаты или метисы, неполноценны по физическим и умственным качествам, что они наследуют все неблагоприятные черты рас своих родителей. Насколько я могу судить, это дерзкое предположение не имеет под собой достаточных оснований. На самом деле, в настоящее время очень трудно определить, какая раса является чистой, а какая смешанной. Безусловно, на границе территорий, заселенных одной из основных рас человечества, встречаются смешанные типы, и ничто не доказывает, что эти типы неполноценны в физическом или в умственном отношении. В качестве примера можно привести Японию – страну, в которой соприкасаются малайский и монгольский типы, или арабские народы Северной Африки, имеющие частично негритянское, частично средиземноморское происхождение, или народы Восточной Европы, содержащие значительную примесь монголоидной крови. Ни в одном из этих случаев внимательный и добросовестный исследователь не сможет признать негативного влияния несомненного смешения разных рас. Во всех вопросах такого рода чрезвычайно трудно с какой-либо степенью достоверности разграничить социальные и наследственные факторы. В целом полукровки живут в менее благоприятных условиях, чем чистые расы их предшественников, и поэтому социальные причины приводят к явлениям, которые обусловливают невыгодное положение этих граждан и ошибочно интерпретируются как последствия смешения рас. Это особенно характерно для мулатского населения США. Мулаты представляют собой важный элемент многих американских городов, где большинство представителей данной группы составляют бедное население, которое, с одной стороны, не находится в состоянии социального и экономического равенства с белыми, а с другой – в своем стремлении к улучшению социальных возможностей испытывает значительную неудовлетворенность. Неудивительно, что в подобных условиях основные характеристики группы не могут быть особенно привлекательными. В то же время бедность, в которой живут многие из них, и антисанитарные условия создают впечатление слабой наследственности.
Те немногие случаи, когда удавалось собрать строго научные данные о физических характеристиках полукровок, скорее свидетельствовали о возможности определенного физического совершенствования представителей смешанной расы. Так, исследование индейцев-полукровок в США, проведенное мною в 1892 году, убедительно показало, что физическое развитие представителей смешанной расы, выражающееся в их росте, превосходит физическое развитие как белых, так и индейских родителей. Я также обнаружил, что фертильность женщин-полукровок выше, чем у чистокровных индейских женщин, живущих практически в тех же социальных условиях. Последний вывод был подтвержден гораздо более широким исследованием, проведенным в рамках недавней переписи населения США. Профессор Диксон, под чьей эгидой собирались данные, не только обнаружил, что полукровки более плодовиты, чем чистокровные женщины, но и установил, что число выживших детей полукровок превышает число выживших детей чистокровных женщин. Это, по-видимому, свидетельствует о повышенном жизненном тонусе даже более явно, чем данные, полученные при изучении физических характеристик полукровок. В настоящем году мне удалось провести исследование населения Пуэрто-Рико, и здесь при сравнении мулатов и белых обнаружилось аналогичное явление. При исследовании детей выяснилось, что мулаты превосходят в физическом развитии детей чисто испанского происхождения, причем их развитие происходит быстрее. Очевидно, что темпы развития мулатов и их более оптимальные параметры роста представляют собой явления, тесно связанные между собой.
В целом ряде исследований изучалось и умственное развитие детей-мулатов. Однако я не считаю эти работы убедительными, поскольку обнаруженные различия незначительны и, кроме того, они недостаточно учитывают замедление развития, связанное с менее благоприятными социальными условиями. Большие сомнения вызывает и значимость некоторых различий в устойчивости к патогенным факторам, наблюдаемых у разных рас. С общебиологической точки зрения представляется, что вероятность неблагоприятного влияния смешения рас очень низка. Анатомические различия между расами, которые мы здесь рассматриваем, в лучшем случае очень незначительны и уж точно меньше, чем у разных рас одомашненных животных. В случае одомашненных животных при скрещивании столь же близкородственных рас, что и человеческие расы, не наблюдалось снижения жизнеспособности. Поскольку человек анатомически должен рассматриваться как вид высокой степени одомашненности, можно ожидать, что и для него будут характерны те же параметры, и тогда по аналогии нет оснований предполагать наличие каких-либо неблагоприятных последствий.
Следует обратить внимание на своеобразное состояние общества во всех тех регионах, где исходное коренное население составляет значительную часть современного населения. Во всех подобных случаях мы наблюдаем преемственность традиций, восходящих к доколумбовым временам. Возможно, древние религиозные представления и значительная часть устной традиции народа были утрачены, а их место заняли идеи, завезенные из Европы. Тем не менее до наших дней дошло огромное количество старых обычаев. В этом можно убедиться, изучив жилища и домашнюю утварь в Мексике и Перу. Совершенно очевидно, что в этих случаях сохраняется древняя традиция, и этот факт лишь свидетельствует о той огромной силе консерватизма, связывающей современных людей с их прошлым. Неудивительно, что в этих случаях препятствий для распространения современных идей гораздо больше, чем в тех группах населения, которые берут свое начало исключительно от европейцев. Тем более что европейский иммигрант полностью порывает со своим прошлым и развивается в новых условиях и в соответствии с новыми стандартами мышления.
Исследование идей и верований американских негров дает дополнительную пищу для размышлений. К сожалению, этому вопросу уделяется очень мало внимания, и вряд ли можно однозначно сказать, какие условия наблюдаются в различных частях континента. Однако совершенно очевидно, что негры в силу своей обособленности сохранили многое из того, что они принесли с собой из Африки. При этом преемственность в быту отсутствует, так как дома, домашняя утварь и другие предметы заимствованы от европейцев, а вот многие древние предания и религиозные представления, видимо, сохранились, правда, оказались в значительной степени изменены в силу американского образа жизни. Вследствие того что племена Африканского побережья долгое время находились под влиянием португальской цивилизации, произошла определенная ассимиляция негритянских представлений, и, по всей вероятности, именно этим объясняется сходство мировосприятия американских негров и индейцев Латинской Америки в той мере, в какой они восприняли идеи, завезенные испанцами и португальцами в XVI–XVII века.
Еще один вопрос, связанный с физическим типом смешанных групп, касается того, насколько рождение нового типа связано с результатом этого смешения. Данная проблема активно обсуждается в последние годы. Гальтон и его сторонники утверждают, что при смешении типов образуется новый промежуточный тип, аналогичный появлению мула в результате скрещивания лошади и осла. Другие исследователи на основе важных наблюдений Менделя и его последователей заявляют, что никакого постоянного нового типа не возникает, а в смешанной группе происходит обособление так называемых единичных признаков родителей. Если принять, например, за единичный признак голубые глаза жителя Северной Европы, то предполагается, что в смешанном типе всегда будет оставаться определенная группа с голубыми глазами. Точнее говоря, среди потомков пар, в которых один из родителей имеет голубые глаза, а другой – карие, четвертая часть от общего числа, начиная со второго поколения, будет иметь голубые глаза, а остальные – карие. Если не вдаваться в теоретические положения, можно сформулировать это таким образом: в данных случаях имеет место альтернативное наследование, так как в смешанной группе одни особи по своим признакам будут напоминать одну родительскую расу, а другие – другую. Некоторые исследователи утверждают, что существование такого типа наследования у человека – так называемого менделевского – доказано исчерпывающим образом.
В настоящее время едва ли можно с какой-либо степенью определенности ответить на этот важный вопрос, хотя по ряду признаков имеется достаточный объем данных. Я уже отмечал, что с точки зрения роста полукровка проявляет тенденцию к превосходству над обоими родительскими типами, т. е. развивается новая отличительная форма. С другой стороны, исследование цвета глаз показало, что, несмотря на появление промежуточных оттенков цвета глаз, существует явная тенденция к воспроизведению у ряда индивидов либо голубых глаз Северной Европы, либо очень темных глаз других рас. Что касается цвета кожи, то здесь данные неоднозначны. Определенное постоянство типа обнаруживается и в форме головы. Некоторые типы людей можно охарактеризовать по соотношению продольного и поперечного диаметров головы. Иногда они несильно отличаются друг от друга, но в некоторых случаях голова может быть очень узкой и в то же время очень длинной. Установлено, что при скрещивании двух типов, в которых родительские расы имеют существенные различия в форме головы, у потомков возникает большое разнообразие в этом аспекте, что свидетельствует о тенденции к возврату к родительским типам. Преобладают ли здесь классические соотношения менделевского наследования – вопрос, на который ответить невозможно. В целом представляется гораздо более вероятным, что мы имеем дело с различными типами альтернативного наследования, а не с истинно менделевскими формами.
Если дальнейшие исследования покажут, что тенденция к такому альтернативному наследованию наблюдается у смешанных типов повсеместно, а различные признаки, принадлежащие к отличительным родительским типам, имеют лишь незначительную степень корреляции, то в смешанном типе можно ожидать появления большого разнообразия комбинаций родительских типов и, возможно, некоторого ослабления тех корреляций, которые характерны для родительских рас. Однако этот вопрос никогда не исследовался и не может быть решен с какой-либо степенью уверенности.
Эти вопросы имеют отношение и к характеристикам групп чисто европейского происхождения, формирующихся в нашей стране. В прежние времена происхождение поселенцев на каждой конкретной территории было достаточно однородным. В США мы находим переселенцев из Англии, в Аргентине – из Испании, но быстрый рост населения в Европе и привлекательность экономических условий в Америке привели к тому, что источники европейской иммиграции стали гораздо шире. В Аргентинской Республике мы наблюдаем иммиграцию в основном с берегов Средиземного моря. Современное население США – это выходцы из всех частей Европы, причем в последнее время приток идет в основном из юго-восточных, южных и восточных регионов Европы. Расовый состав населения Европы отнюдь не однороден, но в различных частях континента мы находим отличительные локальные типы. Различия между темноглазым, черноволосым, смуглым жителем юга Италии и белокурым, высоким, голубоглазым скандинавом, короткоголовым, сероглазым, высоким сербом, безусловно, наиболее разительны. Этот факт породил утверждения, что ничего подобного современному смешению европейских типов в прошлом ни в одной части Европы не происходило.
Здесь следует обратить внимание на интересное отличие между структурой американского и европейского населения. После развития индивидуального землевладения, ставшего основой жизни всех европейских народов, во всех частях Европы возникло удивительное постоянство среды обитания. На смену волнам миграции, которыми был отмечен конец Античности, пришло локальное развитие небольших деревенских общин, которые после своего возникновения становились очень стабильными. Члены этих общин лишь незначительно пополнялись извне, и, таким образом, наступил период кровосмешения, который по масштабам может сравниться только с тем, что наблюдалось у малых изолированных первобытных племен. Точную информацию об этом процессе получить трудно, но изучение генеалогий нескольких европейских сообществ показывает, что он был весьма заметным. Поэтому очевидно, что, сравнивая, скажем, население небольшой испанской и южноитальянской деревень, мы можем обнаружить в обеих общинах то, что покажется наблюдателю одним и тем же типом, но при этом фактические линии происхождения этих двух групп на протяжении многих поколений будут совершенно различными. Везде, где имеет место такой тип кровосмешения, наблюдается интересный результат. Поскольку все семьи взаимосвязаны, очевидно, что все семьи очень похожи друг на друга и практически любая семья может быть выбрана в качестве типовой для исследуемой группы. Если же эти условия не соблюдаются и происхождение отдельных частей группы имеет совершенно разные источники, то одна семья не может рассматриваться как представитель всей группы и, как следствие, можно ожидать значительных различий между семейными линиями. Такое сосуществование различных генеалогических линий характерно для всех промышленных районов Европы, а также для населения европейского происхождения в Америке. Таким же образом Аргентинская Республика становится общим домом для выходцев из испанской и итальянской общин. В США бок о бок живут семьи английского, ирландского, французского, испанского, немецкого, русского и итальянского происхождения, каждая из которых служит представителем местности, из которой она происходит. Иными словами, семейные линии, составляющие американское население, гораздо более разнообразны, чем те, что встречаются в сельских общинах Европы.
С биологической точки зрения не вызывает сомнений, что это обстоятельство должно отразиться на физических характеристиках всего населения. При этом наблюдения, за исключением тех, которые касаются соотношения полов в Аргентинской Республике, отсутствуют. Согласно последней переписи в Аргентине, соотношение полов детей в семьях чисто итальянского или чисто аргентинского происхождения значительно отличается от данных в семьях смешанного итало-испанского происхождения, и вполне возможно, это связано с прерыванием единой линии происхождения, о котором мы только что говорили.
Исследования физических характеристик лиц смешанного европейского происхождения отсутствуют. Известно лишь, что альтернативное наследование, о котором говорилось ранее, может наблюдаться и у потомков одного народа. Так, например, было показано, что при женитьбе длинноголового русского еврея на короткоголовой русской еврейке дети похожи частично на отца, частично на мать, так что и здесь можно отметить определенное возвращение к исходному типу. Также установлено, что законы наследования цвета глаз аналогичны тем, о которых говорилось ранее. Поэтому есть все основания предполагать, что при смешении европейских народов действуют те же законы наследования, которые наблюдались при смешении различных рас.
Несколько слов следует сказать по поводу утверждения, что смешение европейских типов, характерное для населения современной Америки, носит уникальный характер. События, происходившие в доисторической Европе, не подтверждают такое предположение, поскольку Европейский континент того времени был ареной постоянной миграции и постоянного смешения различных народов. Контраст между средневековыми и древними условиями очень ярко проявляется, например, в Испании. Древнейшие обитатели Пиренейского полуострова, о которых мы знаем, испытали на себе последовательное влияние финикийцев, римлян, кельтов, тевтонских племен, мавров из Северной Африки, что привело к масштабному вливанию крови представителей со всех концов Европы. После побед испанцев над маврами и изгнания евреев наступил период кровосмешения, продолжающийся до настоящего времени. Аналогичные условия сложились и в Восточной Европе, где прослеживаются волны миграций славянских, тевтонских, финских и монгольских народов, каждый из которых представлял собой некий определенный локальный тип. Подводя итог, мы можем утверждать, что вся ранняя история Европы представляет собой непрерывную череду смен типов населения, в результате которой должно было произойти колоссальное смешение всех различных типов, населяющих континент.
Теперь необходимо ответить на важный вопрос: остаются ли типы, попавшие в Америку, стабильными и сохраняют ли они свои прежние характеристики? Несколько лет назад я исследовал этот вопрос и пришел к выводу, что происходит ряд определенных, хотя и незначительных, изменений; в частности, в американских географических и социальных условиях уменьшается ширина лица, а форма головы претерпевает некоторые незначительные изменения. Мои наблюдения подтверждаются данными, которые могут быть получены при изучении городского населения Европы. Различия в социальной среде там, вероятно, те же, что я наблюдал в Нью-Йорке, и эти наблюдения также указывают на определенную разницу между городским и деревенским населением, которую нельзя объяснить смешением или отбором.
Совсем недавно я исследовал этот вопрос в Пуэрто-Рико и обнаружил, что тип современного населения не соответствует ни одному из типов их предков. Население в значительной степени имеет испанские корни, настолько, что среди людей, которых я измерял, большой процент составляли сыновья отцов, родившихся в Испании. Кроме того, наблюдается значительное вливание негритянской крови, а также, как я предполагаю, сохранилась индейская кровь. Прародительские типы, за исключением индейцев, явно относятся к длинноголовым. Объем индейской крови не может быть очень значительным, тем не менее мы видим, что современные пуэрториканцы такие же короткоголовые, как в среднем французы из Оверни. Таким образом, можно сделать вывод, что перемещение населения из Европы на наш континент сопровождается определенными изменениями типа, степень которых в настоящее время точно определить невозможно.
Не могу закончить свое выступление, не упомянув хотя бы вкратце о современных попытках улучшить физический тип людей. Утверждается, что перенаселенность современных городов и другие причины приводят к постепенному вырождению нашей расы, чему сторонники евгеники хотят противостоять с помощью соответствующих законодательных мер. Безусловно, попытки сдержать распространение наследственных дефектов с помощью таких мер можно считать правильными шагами, но в нынешнем виде данный процесс чреват серьезными опасностями. Прежде всего фундаментальный тезис о вырождении населения так и не был доказан. Наша статистика позволяет подсчитать количество дефектных особей, которое, разумеется, растет по мере ужесточения критериев отбора. С другой стороны, наша статистика не дает возможности подсчитать людей с необычным физическим или умственным развитием. Очевидно, что даже с учетом неизменности метода подсчета количество дефектных лиц – при росте вариативности населения в целом – будет явно увеличиваться, т. е. не все будут соответствовать стандарту, а значительная часть окажется необычайно одаренной, другая – необычайно дефектной. Это необязательно будет означать вырождение группы, а просто станет проявлением повышенной изменчивости. Более серьезным является вопрос о том, насколько принципы евгеники соответствуют естественному развитию человеческого вида. Основным мотивом, побуждающим нас выступать за евгенические меры, является, пожалуй, не столько идея повышения эффективности человека, сколько устранение его страданий. Гуманная идея устранения страданий, которая так хорошо согласуется с нашими чувствами, кажется, однако, противоречащей условиям, в которых видам суждено процветать. То, что сегодня доставляет неудобства, завтра станет страданием, а преувеличенный гуманизм может привести к тому, что человечество станет настолько чувствительным к страданиям, что под угрозой окажутся сами основы его существования. Это соображение должно быть предметом самого пристального внимания тех, кто пытается законодательно предопределить развитие населения.
Отчет об антропометрическом исследовании населения Соединенных Штатов?[28 - Статья посвящена исключительно проблемам антропометрии. Цель ее – показать, какого рода данные необходимы для понимания взаимосвязи между телосложением человека и его происхождением и социальным окружением. По этой причине не были затронуты такие важные вопросы, как относительная рождаемость, приводящая к изменениям в составе населения, и проблемы, связанные с генетическими патологиями, физиологическими и психологическими особенностями, которые передаются человеку по наследству. Решение этой проблемы заключается в том, чтобы не только изучить антропометрические признаки, но и подробно исследовать вопросы наследственности, функций организма и разнообразия населения. С момента написания статьи в этой области была проделана большая работа, в частности, Ассоциацией народонаселения Америки (Journal of the American Statistical Association. 1922. Vol. 18. P. 181–209).]
Характеристика населения Соединенных Штатов
Белое население США отличается от европейского не столько по характеру, сколько по тому, каким образом сочетаются составляющие его части. Важные теоретические и практические вопросы изучения биологических особенностей нашего населения во многом связаны с последствиями недавних и стремительных процессов переселения групп разных европейских типов. Ситуация осложняется тем, что на территории нашей страны проживает многочисленное негритянское население, остатки индейских аборигенов, а также наблюдается незначительный приток азиатов.
Было бы ошибкой полагать, что смешение различных европеоидов – исключительное историческое явление, никогда ранее не встречавшееся. Напротив, происхождение всех европейских национальностей весьма многопланово. Даже самые обособленные из них, чья кровь теперь не подвержена внешнему влиянию, в прошлом находились в совершенно иных условиях. Прекрасным примером такого рода является Испания. Иберы – самый древний известный нам субстрат населения. На жителей побережья, несомненно, оказало влияние некоторое смешение с финикийцами и греческими колонистами. Затем последовали волны переселения кельтских племен из Северо-Западной Европы и основательная колонизация полуострова Римом. Из причерноморских областей в Испанию вторглись германские племена. В дальнейшем можно проследить волны миграции из Северной Африки, которые достигли наивысшей точки во времена имперского правления в Мавритании. После утверждения средневекового порядка и изгнания из Испании мавров и иудеев ее население обрело устойчивость, и дальнейших потрясений, связанных с масштабным переселением народов, не происходило. Поэтому очевидно, что происхождение современного населения Испании восходит практически ко всем народам Европы и Северной Африки.
Похожая ситуация была и в Великобритании, где также имеются прямые свидетельства большого числа волн переселения народов. В доисторические времена мы находим следы проживания людей с продолговатым черепом, чей внешний вид и обычаи существенно отличались от жившего позднее типа с черепом округлой формы. С наступлением нашей эры Британские острова были сначала колонизированы римлянами, затем на них волнами переселялись народы со всех частей Северного моря, из Скандинавии и Северной Германии, а затем, наконец, произошел приток норманнов. После этого массовое переселение народов прекратилось, и население острова постепенно превратилось в современных англичан.
Подобные процессы переселения можно отметить даже в глубокой древности. За тысячу лет до нашей эры на Балканском полуострове и на островах Эгейского моря в ходе так называемого дорийского вторжения утвердились народы североевропейского типа, которые потеснили более древнее население Греции. В позднейший период в силу перемещения финно-угорских племен и южных славян антропологические типы Восточной Европы смешались друг с другом еще больше.
Может показаться, что население некоторых европейских стран подверглось не такому сильному смешению, как упомянутые ранее, и больше всего распространено мнение, что население Швеции и Норвегии особенно однородно. Впрочем, и здесь местные антропологические типы весьма различны. При исследовании прилегающих к Финляндии территорий четко прослеживается возрастающее сходство с финнами, которое может быть обусловлено смешением народов друг с другом. На юге Норвегии встречается тип, резко отличающийся от всего остального населения, и исторически проследить его происхождение невозможно. На севере страны чужеродный элемент представляют собой саамы. Переселения народов не были редкостью и в более поздние времена. Так, развитие горнодобывающей промышленности привело к притоку большого числа валлонов. Само дворянство, в конце концов, состоит из потомков самых разных народов Европы. Исторические факты свидетельствуют о том, что население центральных районов Европы, сквозь которые периодически проходили потоки переселенцев, в большей степени, чем на окраинных территориях, было подвержено смешению различных расовых типов.
Смешение в Европе в значительной степени ограничивалось эпохой Античности, хотя в некоторых частях оно продолжалось и в Средние века, в то время как в США смешение различных типов происходило еще недавно. В силу общественных условий в древней Европе слияние различных составляющих могло происходить довольно медленно. Несмотря на относительно небольшое число переселенцев, для слияния пришлого и коренного населения могло потребоваться несколько поколений. В США, в силу отсутствия закрепленных по наследству общественных классов, слияние происходит во многом быстрее и охватывает больше людей, чем в более ранние периоды истории Старого Света.
Впечатление, что современные европейские народы имеют относительно чистое происхождение, объясняется его устойчивостью. В Северной и Центральной Европе состав населения закрепился после того, как прежние формы сельскохозяйственной жизни были заменены на индивидуальное наследственное землевладение, а крепостной крестьянин оказался привязан к земле, на которой живет. В Средиземноморье устойчивость наблюдалась еще в Античности, но в северных районах Европы она настала только в Средние века, когда родоплеменной строй уступил место феодальному. За период, когда кельтские и германские племена легко перемещались с места на место, во всех частях Европы население много раз перемешалось. Позднее, когда семьи стали оседлыми, те части населения, которые были собственниками земли или иным образом привязаны к ней, перестали перемещаться, и, следовательно, смешение народов, проживавших на отдаленных концах континента, стало происходить гораздо реже. С другой стороны, вероятно, углубились процессы взаимопроникновения между соседними сообществами.
Такая устойчивость сохранялась до тех пор, пока рост городов не стал объединять разнородные элементы в одно общество. Это явление обрело значимость с развитием процесса индустриализации и сопутствующим ему ростом городского населения, которое стекалось с весьма обширных территорий. Исследования, проведенные в различных частях Европы, в частности в Италии?[29 - Livi R. Antropometria Militare. Rome, 1896. P. 87.] и Бадене?[30 - Ammon O. Zur Anthropologie der Badener. Jena, 1899. S. 641.], показывают, что антропологические типы городского населения и населения сельской местности различаются. Отчасти это можно объяснить тем, что, собравшись вместе, население с самых разных территорий в городе смешивается. Изучение населения Парижа?[31 - Boas F. The Cephalic Index // American Anthropologist. N.?S. 1899. Vol. 1. P. 453.] свидетельствует о том, что такому же смешению подверглись североевропейский и центральноевропейский типы.
Подобно населению современных городов, в некогда незаселенные районы США перебирались люди из самых разных стран Европы и стали жить в непосредственной близости друг от друга, что также привело к смешению разных антропологических типов. Хотя во многих случаях фермеры из одной и той же европейской страны проживают довольно сплоченно, часто они оказываются в большой степени разрозненны.
Это стоит понимать так, что в подобных вопросах между населением США и Европы существенных отличий нет. Различия обусловлены тем, что в США в эти процессы вовлечено больше людей, они протекают быстро и распространяются на сельские общины; также они обусловлены типами связи между членами одной группы, зависящими от способа заселения страны. Данный процесс напоминает ранее происходившее в Европе смешение народов, поскольку в нем участвует множество разнообразных европейских типов. В современной Европе смешиваются только европеоидные типы, однако же в Америке в определенные периоды к процессу подключаются расы, морфологически удаленные от белых. Вероятно, это можно было наблюдать и в древности, когда захваченные в рабство представители иных рас составляли значительную часть населения.
Неподвижность европейского населения, наметившаяся с наступлением Средневековья и продолжавшаяся – по крайней мере в сельской местности – до совсем недавнего времени, привела к тому, что в каждом регионе с четкими границами нередко встречается кровосмешение. Мы не располагаем детальной статистикой о развитии населения, а потому привести точные данные невозможно, однако поверхностное исследование показывает, что кровосмешение такого рода существовало еще очень давно. Теоретически число предков каждого живущего ныне человека от поколения к поколению умножается на два, так что десять поколений (или примерно 300–350 лет) назад у каждого было бы 1024 предка. Таким образом, примерно 600 или 700 лет назад на каждого человека приходилось бы более миллиона предков. Учитывая неподвижность населения и тот факт, что предки у братьев и сестер нередко совпадают, такое увеличение численности, разумеется, совершенно невозможно, из чего следует, что очень большое число предков на самом деле суть одни и те же люди, а значит, значительную роль сыграло кровосмешение.
Подобных «потерянных предков» становится тем больше, чем дальше мы уходим в прошлое и чем однороднее население. Очевидно, что особенно в землевладельческой группе семей, которая из поколения в поколение остается на одном и том же месте, случаи кровосмешения нередки. Данные статистики доступны лишь по некоторым сельским общинам и высшему европейскому дворянству. По генеалогии всех этих семей мы видим, что предков значительно меньше. Как показывает количественный анализ генеалогии высшего дворянства Европы?[32 - Lorenz О. Lehrbuch der gesammten wissenschaftlichen Genealogie. Berlin, 1898. S. 289, 308, 310–311.], в шестом поколении родословной было всего четыре предка вместо 64, а в двенадцатом – 533 вместо 4094. Похожие цифры наблюдаются и в устойчивых деревенских общинах Европы. Благодаря такому смешению и общему происхождению, каждая отдельная семья дает достаточно полное представление обо всем населении, или, как мы могли бы выразиться, все население однородно, ибо все семьи имеют одинаковое происхождение. С другой стороны, в популяции, возникшей в результате недавнего переселения народов и объединяющей людей из самых разных частей света, одна семья не сможет быть показательным представителем всего населения, ибо разные семьи будут восходить к совершенно разным предкам. Поэтому чем больше среди семей будет представлено разных родовых линий предков, тем менее однородным будет население. Чтобы доказать эту точку зрения, представим сообщество, состоящее из белых и негров, в котором белые постоянно вступают в браки между собой, а негры – между собой. Очевидно, что в такой популяции одна семья будет представлять не все сообщество, а только часть, к которой она принадлежит. С другой стороны, если бы в некоем обществе белые и негры в течение длительного времени вступали в смешанные браки, как в случае так называемых бастеров Южной Африки – народа, в значительной степени происходящего от голландцев и готтентотов, в котором это смешение продолжалось весьма долго, – население его было бы однородным, ибо происхождение всякой семьи восходило бы практически к одной и той же родовой линии[33 - Fisher E. Die Rehobother Bastards. Jena, 1913; Boas F. On the Variety of Lines of Descent Represented in Population // American Anthropologist. N. S. 1916. Vol. 18. P. I.]. Следовательно, однородность и чистота расы – отнюдь не одно и то же. С другой стороны, в неоднородной популяции, в которой каждая часть является сравнительно чистой, каждая отдельная семья будет мало меняться из поколения в поколение, притом что семьи, составляющие всю популяцию, будут сильно отличаться друг от друга. Население американских городов в силу своего постоянного движения неизбежно становится неоднородным. Недавно переселившиеся люди и их ближайшие потомки тоже неоднородны, в то время как неподвижное население деревень Новой Англии и горных районов штата Кентукки, предположительно, довольно однородно.
Наследственность
Чтобы определить особенности популяции, необходимо понимать законы наследственности. Обычно применительно к расовым?[34 - Здесь понятия «раса» и «расовый» употребляются в значении совокупности представленных в популяции генетических линий.] признакам термин «наследственность» используется несколько вольно, так что надлежит четко различать устойчивую наследственность популяции и наследственные признаки, определяющие форму и функции организма человека. Понятие устойчивой наследственности популяции означает лишь то, что в каждом следующем поколении формы распределены одинаково. Наиболее ярко это проявляется в случае однородной популяции, определение которой было дано выше. Во всякой такой популяции различные физические формы будут встречаться с некой определенной частотой. В однородной популяции, не подверженной влиянию извне, в каждом поколении индивидуальные черты непременно распределяются между людьми одинаково. Если бы это было не так, наследственность перестала бы быть устойчивой.
В неоднородном населении, как, например, в США, ситуация совершенно иная. Частота смешанных браков между представителями разных расовых типов должна приводить к повышению однородности, если, впрочем, не принимать во внимание приток новых иностранцев. Как показывает практика, как бы жестоко общество ни противилось межнациональным бракам, как бы сильно оно ни настаивало на заключении браков между представителями собственной группы, все это не способно воспрепятствовать постепенной ассимиляции населения. В качестве примера можно привести индийские касты в Бенгалии. Исследования выявили, что, невзирая на строгую эндогамию, представители высших каст похожи на народы Западной Азии, а чем ниже положение касты, тем больше примеси более древнего коренного населения?[35 - Risley H.?H., Gait E.?A. Census of India. 1901. Calcutta, 1903. Vol. 1. P. 489.]. Объяснить это можно только смешанными браками между представителями разных каст, которые имели место, несмотря на жесткие запреты. Чем меньше разные группы тяготеют к обособленности, тем быстрее популяция становится однородной. Поэтому, несмотря на законы наследственной устойчивости отдельных штаммов, пока популяция остается неоднородной, наследственной устойчивости как таковой быть не может. Можно даже поставить под сомнение тот факт, что смешение двух популяций, сходных или даже тождественных по антропологическому типу, но разных по происхождению, имеющих, следовательно, однородное происхождение, не приведет к изменению распределения физических форм?[36 - Pearl M.?D., Pearl R. On the Relation of Race Crossing to the Sex Ratio // Biological Bulletin. 1908. Vol. 15. P. 194.].
Таким образом, становится ясно, что физиологические законы наследственности существенно отличаются от статистики, отражающей влияние наследственности на большую популяцию. Влияние это обусловлено как биологическими законами наследственности, так и особенностями общественной структуры рассматриваемой популяции. Надлежит четко разделять эти два аспекта наследственности.
К сожалению, о законах наследственности человека нам пока известно немного, и применить их к изучению особенностей популяции, не выходя за рамки здравого, критического, научного метода, пока не представляется возможным. Прежде чем попытаться объяснить конкретные явления, отличающиеся многогранностью, предварительно необходимо проделать объемную и основательную работу. Одно суждение можно считать признанным, а именно: у конкретной пары родителей вероятность того, что среди ее потомков возникнет та или иная форма, неизменна. У человека это не так очевидно, ибо количество детей у каждой пары невелико. Однако если мы предположим, что у некоего организма каждая родительская пара имеет бесконечное число потомков, то согласно законам наследственности каждая особенность будет встречаться среди потомков с определенной вероятностью. У человека такие законы можно изучить, только объединив множество семей, в которых оба родителя – или хотя бы один из родителей – обладают одной и той же характерной чертой. Хотя даже в этом случае неясность усугубляется тем, что наличие одной и той же черты у родителей необязательно означает общее происхождение?[37 - Boas F. On the Variety of Lines of Descent Represented in a Population.]. Наблюдение за различными особенностями организма человека показывает, что простые схемы менделевской наследственности не всегда применимы. Правда, простые менделевские схемы оказываются верны в ряде патологических изменений. Но даже здесь имеющихся данных недостаточно для того, чтобы определить, имеем ли мы дело с точными менделевскими соотношениями или с приблизительными. Практически во всех остальных случаях уверенности нет. Даже в том, что касается цвета глаз, который, как утверждается, передается по наследству согласно простому менделевскому соотношению с преобладанием карих над голубыми, имеющиеся данные не вполне убедительны[38 - Boas H.?M. Inheritance of Eye Color in Man // American Journal of Physical Anthropology. 1919. Vol. 2. P. 15.]. Для более сложных переменных измерений тела простые менделевские соотношения, конечно, неприменимы. Нам пока неизвестны сложные закономерности, которые позволили бы определить, как часто та или иная физическая черта встречается у потомков предковой линии.
Поэтому при исследовании любой популяции необходимо тщательное изучение законов наследственности.
Влияние среды
Поселившись в США, люди попали в новую среду, как географическую, так и общественную. Вопрос в том, влияет ли новая среда на форму и функционирование организма. Распространено мнение, что некоторые особенности развития организма совершенно устойчивы, и современные расовые типы антропологи называют постоянными, неизменными с начала нынешнего геологического периода и до настоящего времени. В данном случае нетрудно доказать, что значение рассматриваемой нами наследственной устойчивости преувеличено.
Известно, что масса тела взрослого человека в определенной степени зависит от того, в каких условиях рос ребенок. Доказано, что недоедание или какие-то ненормальные условия могут замедлять рост, причем настолько, что это невозможно восполнить, даже если человек будет расти долго. В самом деле, масса тела новорожденного крайне мала по сравнению с массой тела взрослого человека, и оттого очевидно, что условия окружающей среды должны оказывать существенное влияние на его развитие. Доказательством тому служат исследования, проведенные в ряде стран, которые показали, что за последние 50 лет, вплоть до 1914 года, рост людей заметно увеличился, притом что рост людей одной и той же национальности, но живущих в разных экономических условиях, может существенно различаться?[39 - Lehrbuch der Anthropologie Second. Jena, 1914. S. 225; Martin R., ed. Jena, 1928. Vol. 1. P. 297.].
Во многом пропорции тела зависят от роста и массы, а потому условия окружающей среды также могут оказывать на них влияние. Оно не столь очевидно в тех случаях, когда форма строения тела практически полностью определена уже при рождении, или в тех, когда организм новорожденного и зрелой особи не сильно отличаются в размерах. Можно предположить, что во всех подобных случаях характерная форма тела определяется исключительно наследственностью.
Если смотреть шире, предположение о том, что среда не оказывает на форму тела никакого влияния, кажется неоправданным. Следует понимать, что вопрос устойчивости организма к воздействиям окружающей среды не имеет никакого отношения к вопросу наследственности приобретенных признаков. Даже если строго придерживаться догмы о том, что передача приобретенных признаков невозможна, следует признать, что индивидуально приобретенные признаки легко могут приводить к видоизменению телесной формы человека, при этом изменения зародышевой плазмы не предполагаются. Стоит скорее упомянуть, что приспосабливаемость определенного типа есть один из наследственных признаков зародышевой плазмы. Весьма показателен пример растений, внешний вид которых сильно зависит от условий, в которых они произрастают. Во многих случаях бархатистость листьев, их форма и т. д. зависят от влажности почвы. Иными словами, растение имеет определенную форму только в определенной среде, а при изменении среды меняется и форма.
К воздействию среды можно отнести и все формы и функции организма, подверженные влиянию общественного уклада. Влияние на строение тела оказывает то, какие из групп мышц и как обычно задействует человек. Так, положение нижней челюсти в состоянии покоя в разных краях неодинаково. У англичан, по всей видимости, нижняя челюсть в состоянии покоя выступает немного дальше вперед, чем у американцев. У жителей западных штатов мягкое нёбо больше расслаблено, чем у жителей Северо-Атлантического региона. Выражение лица напрямую зависит от развития лицевых мышц. Некоторые формы кисти и стопы отчасти определяются тем же фактором. Функционирование органов еще более ощутимо зависит от привычек, особенно от закрепившихся в детстве: характерная походка некоторых людей или целых групп людей, непроизвольные движения в ответ на конкретные раздражители, многие выразительные движения тела, особая артикуляция, ловкость и точность движений, приобретенные в результате раннего обучения.
Если мы признаем влияние среды на такие физические черты, как масса тела, развитие мышц и работу органов, мы вправе определить расовые признаки так же, как определяем изменчивые признаки растений: при определенных условиях среды физическая форма представителей расы и функционирование их организмов таковы, какими мы их видим. И не следует заранее составлять свое мнение о том, насколько изменения формы и функции могут быть обусловлены изменениями среды. Насущный вопрос, таким образом, состоит в том, могут ли и в какой степени черты организма подвергаться такому влиянию. Следует также иметь в виду, что изменения вполне могут быть врожденными, но не наследственными (см. далее с. 62–63). Изменения в конституции материнского организма могут так повлиять на внутриутробное развития плода, что у поверхностного наблюдателя создается впечатление, будто эти изменения наследственные. Все это свидетельствует о том, что при любом глубоком изучении характеристик американского населения необходимо учитывать и такие факторы.
Отбор
Необходимо выяснить, насколько фактор отбора способствует движению населения, в пределах страны и вне ее, заселению западных территорий США жителями восточных штатов, а также переселению из деревни в город. Кроме переселения необходимо учитывать такие факторы, как выбор партнера, смертность и рождаемость. В последние годы большое внимание уделяется влиянию отбора на состав населения.
Результаты отбора, которые определяются исходя из строения организма, можно успешно исследовать только в однородном населении. Когда любая семья может рассматриваться как образчик всего населения, а все слои общества обладают одинаковыми физическими чертами, фактор отбора, основанный на социальном расслоении, не будет влиять на конечный результат, ибо все социальные слои одинаковы. Если бы обнаружилось, что в зависимости от строения тела народы в разной степени склонны к переселениям, имеют разный уровень смертности или рождаемости, то мы могли бы говорить о прямой зависимости процессов отбора от строения тела.
Впрочем, на самом деле однородных популяций не существует нигде в мире. Неоднородность в той или иной степени присутствует всегда, и она всегда, по крайней мере в нашей современной цивилизации, связана с социальным расслоением общества. В таком неоднородном населении, как в Соединенных Штатах, практически невозможно преодолеть трудности, мешающие установить прямое влияние отбора на форму тела. Если, например, потомки какой-нибудь национальности стягиваются в определенный регион, как, например, скандинавы – на северо-запад, венгры – в шахтерские регионы Пенсильвании, мексиканцы – на южную границу США или франко-канадцы – в Новую Англию и северную часть штата Нью-Йорк, то следует помнить, что каждая из этих социальных групп представляет определенный физический тип, и поэтому нам будет казаться, что между отбором и физическим типом существует какая-то cвязь, которая в действительности основана на социальных факторах.
Подобные наблюдения можно сделать и в отношении выбора партнера. Поскольку он зависит от взаимоотношений между членами общества, браки заключаются между представителями связанных друг с другом групп. Там, где люди одной национальности стремятся держаться вместе, где они могут выбрать партнера исключительно в границах своего вероисповедания или расы, в силу неоднородности общества браки будут заключаться между близкими антропологическими типами. Кроме того, в некоторой степени отбору может способствовать склонность выставлять какие-либо физические черты привлекательными для противоположного пола, например высокий рост.
Кроме того, неоднородность общества оказывает влияние на уровень смертности и рождаемости в разных группах населения. Те, кто приехал в Америку недавно, в целом менее обеспечены, чем более ранние выходцы из других стран и их потомки. Как известно, уровень рождаемости и материальное благосостояние взаимозависимы, поэтому у первой группы детей больше, чем у второй. Следовательно, если не учитывать уровень смертности, в составе населения станет больше людей – потомков тех, кто переселился в США позднее. Ранние переселенцы представляют собой антропологический тип Северо-Западной Европы, а более поздние – Южной и Восточной Европы, поэтому здесь также отбор происходит в соответствии с определенной формой, и связано это не с тем, что люди конкретного физического типа более способны к деторождению, а с тем, что одна экономическая группа состоит из представителей одного типа, а другая – из представителей другого типа. Зачастую взаимосвязь между происхождением и социальным расслоением общества столь сложна, что легко ускользает от нашего внимания. Оттого нам кажется, что процессы отбора связаны с физической формой, а на самом деле причину стоит искать в неочевидных общественных связях, которые обнаруживаются с большим трудом.
При этом нельзя отрицать, что, по крайней мере, в некоторых случаях между устройством организма и его физиологическими функциями, с одной стороны, и процессами отбора – с другой, существует прямая связь. К примеру, совершенно очевидно, что при заселении новых западных территорий требовалась определенная стойкость духа и тела, дабы человек мог отважиться на такую авантюру. Хотя это никогда не было доказано эмпирическим путем, часто отмечается, что именно так и происходил отбор жителей Новой Англии, которые в итоге переселились на запад, и что физически антропологический тип этих переселенцев был более развит. К подобным явлениям можно отнести предположение, что люди с более низким количеством меланина больше подвержены некоторым заболеваниям по сравнению с брюнетами. Я практически уверен, что этому предположению не было дано неопровержимых доказательств. Однако если верно утверждение, что здоровье блондинов ослабляется под воздействием сильного солнечного света, то при переселении людей из зон пасмурного умеренного климата под яркий солнечный свет более южной и засушливой местности может произойти отбор такого рода.
При изучении влияния окружающей среды на процессы отбора надлежит учитывать, что устройство человеческого организма позволяет ему должным образом функционировать в самых разных условиях. Наши легкие способны обеспечивать потребности организма при самом разном давлении воздуха на самых разных высотах: от уровня моря до шести тысяч метров, где воздух сильно разрежен. Сердце может приспосабливаться к различным потребностям как при малоподвижном образе жизни на высоте уровня моря, так и при активном образе жизни на больших высотах. Органы пищеварения могут приспособиться как к чисто растительной, так и к чисто мясной пище. Центральная нервная система также способна приспосабливаться к самым разным условиям жизни. Таким образом, пока условия среды не выходят за пределы нормы – к слову, весьма гибкие – влияние процессов отбора едва ли будет сколько-нибудь значительно, по крайней мере, если речь идет исключительно о строении тела и функционировании органов.
Различия между расами и между отдельными людьми
При исследовании строения тела людей одной расы, однородной или неоднородной, выясняется, что все они существенно различаются между собой по всем признакам: цвету кожи, структуре волос, размеру и пропорциям тела, физиологическим реакциям. Различия эти можно измерить. Они выражают степень разнообразия представителей расы. Для того чтобы наиболее полно представить все характеристики конкретной расы, надлежит указать, как часто у ее представителей встречаются те или иные физические черты. Если мы сравним анатомические или физиологические характеристики европейских расовых типов, из которых по большей части состоит население Америки, окажется, что очень многие представители одного типа соответствуют представителям другого типа, – таков характер разнообразия черт, встречающихся у одних и у других. Иными словами, существуют определенные формы, общие для всех европейских народов. Приведем пример: жители Северной Италии и Сардинии значительно отличаются друг от друга по форме головы. Тем не менее, как показывает анализ распространения той или иной формы головы на каждой из этих территорий, по этому признаку 27 % населения можно отнести как к Сардинии, так и к Северной Италии. Иначе говоря, у двух соседних антропологических типов столь часто встречается одна и та же форма тела, что лишь при изучении совершенно непохожих друг на друга рас можно обнаружить черты, свойственные только одной из них. Если сравнить, например, светловолосого белого жителя Северной Европы и суданского негра, то никаких совпадений мы не обнаружим: ни по цвету кожи, ни по структуре волос, ни по форме носа, ни по линии губ и т. д. Однако же, если постепенно продвигаться от Северной Европы к Судану, мы обнаружим между этими крайними формами множество промежуточных и наслаивающихся друг на друга этапов, так что в корне различаться будут лишь эти два столь отстоящих друг от друга типа. Хотя по некоторым признакам две расы могут совершенно различаться, всегда найдутся иные признаки, по которым различия окажутся столь незначительными, что невозможно будет с уверенностью отнести того или иного человека к той или иной расе.
Различия между расовыми типами принято представлять в виде различий либо между средними значениями, либо между наиболее частыми значениями, характерными для каждого типа. Однако нетрудно показать, что подобное представление вводит в заблуждение. Если мы хотим указать на отличия между двумя людьми, каждый из которых обладает постоянными признаками, можно поступить следующим образом. Если рост одного человека составляет 170 см, а другого – 165 см, то разница между ними равна 5 см. Однако если 170 см и 165 см – это средний рост в двух популяциях, мы не сможем утверждать, что разница в росте двух конкретных людей обязательно составит 5 см, ибо, учитывая широкий диапазон изменчивости, среди более высокой популяции найдется большое количество людей с точно таким же ростом, как среди людей более низкой популяции. Приведем для примера произвольные цифры: рост одной популяции может находиться в диапазоне 150–190 см, другой – 145–185 см. В этом случае человек ростом от 150 до 185 см может принадлежать к любой из них. Следовательно, говоря о различиях между двумя расами, мы вовсе не обязательно имеем в виду различия между отдельными людьми, и не стоит путать эти два понятия. Большинство современных исследований на тему расовых различий можно неверно истолковать из-за отсутствия четкого понимания значения термина «разница», применяемого, с одной стороны, к отдельным людям, а с другой – к расам. Допустим, одна популяция в среднем ниже другой на 5 см, и нам видится, будто это относится ко всем их представителям. Однако же на самом деле один отобранный представитель более низкой расы может оказаться гораздо выше, чем один отобранный представитель более высокой расы. Это в равной степени относится и ко всем тем анатомическим, физиологическим и психологическим признакам, по которым представители разных рас могут совпадать. Это также справедливо и для несовпадающих признаков, ибо разница между двумя отобранными представителями может достигать широкого размаха. Утверждение, якобы у белых мозг больше, чем у негров, не означает, что у каждого белого мозг больше, чем у негра, – оно означает лишь то, что средний показатель мозга негров ниже, чем средний показатель мозга белых. Мы видим, что для многих подобных черт разница между средними показателями разных рас незначительна по сравнению с диапазоном изменчивости, существующим внутри каждой расы.
В связи с этим следует обратить внимание еще на один момент. Большинство анатомических черт организма остается неизменным на протяжении всей взрослой жизни, вплоть до начала старческого увядания. Что же до физиологических и психологических функций организма, то у одного и того же человека в разное время они различаются. Они существенно изменяются в зависимости от условий окружающей среды и особенно от различных потребностей организма. Оттого физиологические и психологические реакции гораздо более разнообразны, чем анатомическое строение, ибо, во?первых, они протекают по-разному у разных людей, а во?вторых – в разных условиях. Поэтому, когда мы сравниваем расовые типы и выявляем различия между ними, стоит избегать сравнения лишь средних показателей.
Необходимо принять во внимание еще один момент, который можно рассмотреть на примере. Предположим, что на одной территории цвет волос варьируется от черного до темно-коричневого, и существует некий определенный оттенок, представляющий собой среднее значение. В другой же популяции цвет волос варьируется от русого до очень светло-русого, тогда средним значением будет некий оттенок русого. В этом случае два самых распространенных оттенка совершенно не совпадают. В то же время, предположим, что у нас есть две популяции с одинаковыми средними оттенками коричневого и русого, но в одной оттенки идут от черного к светлому, а в другой – от очень темного коричневого к очень светлому, так что оттенки пересекаются. Очевидно, в силу таких различий наши впечатления будут разными, несмотря на то что два средних значения остаются одинаковыми. Поэтому в подобных исследованиях необходимо четко обозначать, насколько различия между двумя популяциями существенны, и не допускать впечатления, что разница между расовыми типами тождественна разнице между отдельными людьми.
Заслуживает внимания и еще один момент. Многие авторы исходят из того, что люди определенного антропологического типа представляют собой единый биологический тип, независимо от расовой группы, к которой они принадлежат. Приведем пример: человек с округлой формой головы из Тироля отождествляется с человеком с округлой формой головы из Южной Италии, по крайней мере в том, что касается конкретно данной черты. Даже если предположить, что два этих человека обладают одинаковой округлой формой головы, такой вывод не выдерживает критики. Конечно, по воле случая эти два человека могут принадлежать к одной и той же линии происхождения, но изучение ряда людей одного типа показывает, что генетически, а значит и физиологически, они неодинаковы, несмотря на общность конкретного признака, который является предметом исследования. Например, если мы отберем из популяции, где среднее значение индекса головы составляет 85, особей с одинаковым индексом головы, равным 82, то окажется, что дети отобранной группы будут иметь средний индекс головы, равный 84; если мы отберем из популяции, где среднее значение индекса головы составляет 79, особей с одинаковым индексом головы 82, то окажется, что дети отобранной группы будут иметь средний индекс головы, равный 80, ибо в каждом случае будет происходить возврат к среднему типу популяции, к которой принадлежит отобранная группа. Иными словами, представителей любой популяции всегда надлежит рассматривать как часть этой популяции и нельзя изучать их как самостоятельную группу.
Евгеника
Одна из причин, по которой исследованиям расы уделяется особое внимание, заключается в страхе перед ее вырождением. Предполагается, что смешение различных расовых типов и быстрый рост наиболее бедной части населения пагубно сказываются на популяции. Во вступительных комментариях я попытался показать, что нет достаточных оснований полагать, что смешение рас, происходящее в США в настоящее время, должно иметь пагубные последствия. Я полагаю, что убедительных доказательств четко прослеживающейся склонности всех цивилизованных народов к всеобщему вырождению не существует. В современном обществе условия жизни стали более разнообразными, чем в прежние времена. Если одни группы населения живут в более благоприятных условиях, требующих активного использования тела и разума, то другие живут в крайней нищете, а их деятельность, как никогда ранее низведена до уровня деятельности машин. В то же время виды человеческой деятельности стали гораздо разнообразнее, чем раньше. Поэтому вполне понятно, что у каждого народа функции деятельности и ее виды отличаются все большим разнообразием, становятся все более специализированными. Даже если общее среднее значение умственного и физического показателей остается неизменным, теперь стало значительно больше тех, кто опускается ниже некой низшей планки, а также больше тех, кто превышает уровень, признанный в данном обществе высоким. Количество членов общества с отклонениями можно подсчитать на основании статистики помощи бедным, уровню преступности и доле сумасшедших, однако определить прирост тех, кто превосходит высшую границу нормы, не представляется возможным. Оттого они ускользают от нашего внимания. Поэтому вполне возможно, что количество неполноценных членов общества увеличивается, не влияя при этом на ценность населения в целом, ибо это всего лишь отражение возросшей степени изменчивости.
Кроме того, абсолютные показатели устанавливаются произвольно и со временем могут утратить былую значимость. Даже если они останутся неизменными, чтобы удержаться выше определенного минимального уровня успешности, в современных условиях потребуется прикладывать больше физических и умственных усилий, чем раньше: наша жизнь становится разнообразнее, появляется больше конкурирующих друг с другом людей. Желающим добиться высокого положения приходится стараться активнее, чем нашим предкам. Поэтому необходимо тщательнее обосновывать, почему мы должны бороться с национальным вырождением.
Все осложняется еще и тем, что благодаря развитию общественной гигиены снизилась детская смертность и, соответственно, изменился состав населения: многие из тех, кто в раннем возрасте подвергся бы пагубному влиянию, вырастают и становятся частью населения, оказывая влияние на общее распределение жизненных сил.
Несмотря на сомнительность многих утверждений, касающихся вырождения, вопросы евгеники ставятся открыто и повсеместно, и исследование расовых и общественных типов теперь невозможно отделить от практических целей движения евгенистов.
Основополагающая идея евгенической теории заключается в том, что влияние окружающей среды никак не может воздействовать на те характеристики, что обусловлены природой наследственности. Воспитание, как утверждается, не может возобладать над природой.
Здесь следует напомнить о том, что мы уже говорили о различии между наследственными и расовыми признаками: хотя наследственные признаки действительно совершенно по-разному могут выражаться в физической и умственной силе и обладают специфическими характеристиками, о расах в целом нельзя сказать того же, ибо признаки, весьма схожие по всем этим параметрам, встречаются во всякой расе. Даже если доказать, что столь разные расы, как европейцы и негры, совершенно тождественны по психическим наследственным признакам, что невозможно, нет ни малейших сомнений в том, что различные антропологические типы Европы по большому счету тождественны. Поэтому в отношении целых рас евгеника бессильна. Она может иметь дело лишь с наследственными признаками. Если бы задачей евгениста был отбор той части человечества, в которой представлены наилучшие наследственные признаки, он обнаружил бы, что материалом ему могут послужить все европейские и азиатские расовые типы, а также, весьма вероятно, вообще все человеческие расы, и все они внесли бы свой вклад в менее ценные две трети.
В качестве возражения на эту точку зрения порой утверждают, что близкородственные разновидности животных настолько отличаются друг от друга по физическому строению и психическим особенностям, что представителей одной породы можно легко отличить от представителей другой: скакун и тяжеловоз суть столь разные виды лошадей, и, что бы ни делали с тяжеловозом, его потомки никогда не превратятся в скакунов. Это так, спору нет, однако параллель между породами ломовых и скаковых лошадей, с одной стороны, и человеческими расами – с другой, представляется нам неправомерной. Породы лошадей выводятся путем тщательного отбора, в результате которого физические и психические черты закрепляются за каждой отдельной линией, в то время как в человеческих расах такого отбора не происходит. Имеет место скорее всеобщее смешение рас, в результате которого расовые признаки неравномерно распределяются между различными семьями. По сути, ломовые и скаковые лошади соответствуют нашим семейным линиям, а не расам, и сравнение правомерно только в том случае, если скакунов и тяжеловозов сравнивать с определенными семейными линиями и их характерными особенностями, а не с человеческими расами в целом. В терминологии Вильгельма Людвига Иогансена человеческие расы в гораздо большей степени являются фенотипами, чем породы одомашненных животных.
Потому задача евгеники не может заключаться в том, чтобы разработать средства для искоренения одних рас и благоприятствовать развитию других. Ее необходимо направить на поиск методов, способствующих развитию в каждой расе желательных наследственных признаков.
Приступить к этой проблеме возможно только после решения двух вопросов. Во-первых, необходимо определить, какие качества желательны, а во?вторых, какие наследственны. Что касается первого вопроса, то все согласятся, что наиболее желательным качеством является физическое здоровье. Однако всегда будут существовать принципиальные разногласия по поводу того, что считать желательными качествами психики: чему отдать предпочтение – развитию интеллекта и подавлению эмоций или же здоровому развитию эмоциональной жизни. Очевидно, установить норму, которая подходила бы каждому человеку, месту и времени, совершенно невозможно, поэтому область применения евгенических методов надлежит ограничить здоровьем, физическим и психическим. Даже если бы мы могли контролировать процесс выбора партнера и скрещивания, чтобы выводить линии с определенными психическими особенностями, было бы совершенно неоправданно навязывать некоторые желательные идеалы нашего поколения поколениям грядущим. Кроме того, можно поставить под вопрос, действительно ли для человечества будет полезнее искоренить все отклонения, ведь, как показывает история, те, кто страдал ими, породили целую плеяду великих людей, внесших свой вклад в создание лучших творений человечества. Или же вернее будет нести бремя непригодных для жизни людей ради тех немногих достойнейших личностей, которые могут от них родиться? Это уже, безусловно, вопросы не науки, а общества и этики.
Для практического развития евгеники необходимо определить, что передается по наследству, а что нет. Обычно для определения наследуемости признака исследуют, как часто одно и то же явление повторяется в ряде идущих друг за другом поколений. Если, например, удается доказать, что дальтонизм встречается в нескольких поколениях подряд, или что некоторые пороки развития, такие как многопалость, встречаются в одной и той же семье неоднократно, или что для определенных линий характерны многоплодные роды, мы приходим к выводу, что все это обусловлено наследственностью; если у детей и их родителей одинаковая форма головы, одинаковый или почти одинаковый, рост, мы также решаем, что эти черты обусловлены наследственностью. Следует признать, что во многих случаях тому есть и иные объяснения. Если, например, семья – сначала родители, потом дети – живет в определенных экономических условиях и эти условия непосредственно сказываются на размерах тела, то сходство роста родителей и детей будет обусловлено не наследственностью, а средой. Если людям, проживающим на определенной территории, свойственно болеть некой болезнью, от которой страдают и родители, и дети, то это объясняется не наследственностью, а местностью, где они проживают. Иными словами, там, где условия окружающей среды сохраняются в течение нескольких поколений и оказывают ощутимое влияние на свойства организма, создается впечатление наследственности этих признаков. Во многих случаях причины столь очевидны, что признаки, обусловленные средой, отличить весьма нетрудно. Иной раз определить причины не так просто.
Еще труднее отличить наследственные признаки от признаков врожденных. Например, если ребенок заразится от матери до рождения, то может создаться впечатление, будто заболевание наследственно. Между тем на самом деле его можно считать врожденным только в том смысле, что оно не заложено в структуре зародышевой плазмы. Отличить признаки, обусловленные средой, как было описано выше, от признаков наследственных, как правило, довольно легко, однако отличить врожденные черты от истинно наследственных крайне сложно, а во многих случаях и невозможно. Примером тому служат длительные дискуссии о том, передается ли то или иное заболевание по наследству. Большинство этих вопросов нельзя разрешить с помощью статистики – они требуют самого тщательного биологического изучения. В любом случае в каждой конкретной ситуации необходимо четко различать эти три причины.
Несомненно, последователи современной евгеники слишком переоценили роль наследственности в передаче отклонений. Хотя некоторые психические отклонения, встречающиеся в обеспеченных семьях, по-видимому, определяются наследственностью, исследования евгенистов обычно затрагивают такие психические расстройства, многие из которых явно обусловлены общественными условиями, к наследственности не имеющими никакого отношения. Человек со слабой психикой, но хорошо обеспеченный, огражден от многих опасностей, подстерегающих человека с теми же психическими проблемами, лишенного экономического благополучия. Следует также признать, что если члены семьи наделены слабой психикой и им одновременно приходится бороться за пропитание, то преступные деяния такой семьи объясняются социальными условиями как минимум ничуть не меньше, чем наследственностью. Исследователям, изучающим семьи преступников, удалось показать, что преступные наклонности встречаются с такой частотой, которую можно сопоставить с частотой наследственных признаков, однако им не удалось показать, что это нельзя хотя бы частично объяснить условиями среды. Следует признать, что среди бедного, недоедающего населения, которое в то же время плохо обеспечено жильем и страдает от других неблагоприятных условий жизни, может развиться врожденная слабость, снижающая устойчивость человека к любым формам преступности. Однако является ли эта слабость наследственной или врожденной – вопрос совершенно иной. Были проведены эксперименты, в ходе которых несколько поколений крыс специально недокармливали?[40 - King H.?D. Studies on Inbreeding. Wistar Institute, 1919.]. Эксперимент показал, что крысу, выродившуюся от недостатка корма, можно вновь откормить до нормального состояния путем тщательного улучшения условий жизни. Следует вопрос: нельзя ли подобным образом изменить к лучшему признаки человека, склонного к правонарушениям? Свидетельством в пользу данной теории можно считать историю депортированных в Австралию преступников и их потомков. Иными словами, вероятнее всего, состояние умственно неполноценной части нашего населения определяется отнюдь не одной наследственностью, и тщательные исследования необходимы для того, чтобы разграничить социальные, врожденные и наследственные причины.
Постановка проблемы
Исходя из вышеизложенного можно сформулировать основные проблемы, которые необходимо решить при изучении населения США. Во-первых, необходимо установить степень однородности населения, во?вторых, наследственные характеристики существующих генетических линий, в?третьих, влияние среды, в?четвертых, влияние отбора. На основе полученных данных необходимо выяснить значимость различий между разными типами и определить, какое влияние наши результаты могут оказать на общественно-государственную политику.
Чтобы выяснить, какие факторы оказывают определяющее значение на развитие организма, изучить только взрослое население будет недостаточно, необходимо также учитывать и процессы, происходящие в период роста.
Знание строения тела детей необходимо и из соображений морфологии. В целом развитие каждого отдельного человека протекает по-разному, так что наиболее характерные черты всякого антропологического типа встречаются у взрослого мужчины. У взрослых женщин различия не столь значительны, быть может, отчасти потому, что период созревания у женщин короче, чем у мужчин, хотя следует помнить, что вторичные половые признаки появляются уже в детстве. Чем моложе исследуемый человеческий организм, тем менее четко выражены расовые признаки. Следовательно, можно утверждать, что наиболее характерные особенности строения того или иного расового типа можно обнаружить у младенца или – и это будет видно еще яснее – на стадии внутриутробного развития, а наиболее специфические формы, свойственные конкретной территории – у взрослого мужчины. Изучение специфических черт подразумевает, таким образом, исследование того, как с годами они становятся более выраженными. В частности, наблюдения за развитием организма в детском возрасте необходимы для изучения влияния окружающий среды, ибо в этот период организм этим влияниям все еще подвержен. Необходимо установить, какие условия приводят к замедлению или ускорению развития различных частей тела и как это в конечном итоге сказывается на строении тела человека. Исследованию подлежат и другие мельчайшие изменения в устройстве организма, которые, возможно, и не связаны с замедлением или ускорением его развития, однако могут быть обусловлены прямым воздействием извне. У взрослого человека процесс этих изменений уже завершен и потому не поддается анализу, в то время как у растущего ребенка можно проследить их постепенное развитие и проявление.
То же самое справедливо и в отношении процессов отбора. Если отбор обусловлен физической формой, то, вероятно, в первые годы жизни он будет проявляться особенно ярко. Выявить это можно путем выяснения, какие люди в разных возрастных группах населения выживают, а какие умирают.
Из всех этих соображений следует, что при исследовании населения совершенно необходимо изучать не только взрослых, но и детей.
Поэтому один из методов подобных изысканий должен заключаться в изучении роста и развития детей, разбитых на группы по происхождению, географической среде и общественному положению. Если бы было возможно также включить в исследование данные о продолжительности жизни людей, которых мы изучали в детстве, то можно было бы подойти и к проблеме отбора. Изучая же взрослых, надлежит строго придерживаться разделения по происхождению и общественному положению.
В силу таких явлений, как однородность расы и наследственность признаков, нельзя ограничиваться изучением одних только отдельных людей – предметом исследования должны стать анатомические особенности целых семей.
Многие исследователи проделали немалую работу, проливающую свет на ряд рассматриваемых здесь вопросов. Раньше всех и наиболее полно данный вопрос был исследован Гулдом и Бакстером в связи с гражданской войной?[41 - Gould B.?A. Investigations in the Military and Anthropological Statistics American Soldiers. New York, 1869.]. Приведенная ими статистика хорошо известна и неоднократно цитировалась. Она содержит данные о том, как рост военнослужащих зависит от их национальности, родословной и рода занятий. Из нее следует, что жители различных частей США отличаются по своему физическому развитию, что различия между европейскими национальностями прослеживаются и здесь, но в то же время в каждом отдельном случае представители определенной национальности превосходят по массе тела европейские народности, от которых произошли; и, наконец, определенные различия наблюдаются между группами людей, занимающихся разными видами деятельности.
Следующим важным исследованием, связанным с нашей темой, был анализ данных бостонских школьников, проведенный Генри Пикеринг Боудичем?[42 - Bowditch H.?P. The Growth of Children. 8th Annual Report. Massachusetts Board of Health Boston, 1875. P. 273–323; 10th Annual Report. 1879. P. 33–62; 2st Annual Report. 1890. P. 287–304; 22nd Annual Report. 1891. P. 479–525.], в ходе которого были выявлены аналогичные различия. Боудич также доказал, что различия между разными национальностями сохраняются на протяжении всего периода роста организма и что степень выраженности этих различий зависит от расслоения общества. Благодаря разделению населения по роду занятий родителей было выявлено, что физическое развитие людей, занятых в торговле и других сферах профессиональной деятельности, лучше, чем у представителей рабочего класса. Вскоре после публикации работы Боудича аналогичные исследования провел Дж.?У. Пекхэм?[43 - Peckham G.?W. The Growth of Children. 6th Annual Report of the State Board of Health of Wisconsin. 1881. P. 28–73.] в городе Милуоки, а затем и в ряде других городов: Вустере, штат Массачусетс?[44 - Boas F., Wissler C. Statistics of Growth. Report of the U.?S. Commissioner of Education for 1904. Washington, 1905. P. 25–132.]; Сент-Луисе, штат Миссури?[45 - W. T. Porter in the Transactions of the Academy of Sciences of St. Louis // The Physical Basis of Precocity and Dullness. 1893. P. 161–181; The Relation between the Growth of Children and their Deviation from the Physical Type of Their Sex and Age. 1893. P. 263–280; The Growth of St. Louis Children. 1894. P. 263–380; также см.: Quarterly Publications of the American Statistical Association. N.?S. 1893. Vol. 3. P. 577–587; 1894. Vol. 4. P. 28–34.]; Торонто, Канада?[46 - Boas F. The Growth of Toronto Children // Report of the U.?S. Commissioner of Education for 1896–1897. Washington, 1898. P. 1541–1599.]; Окленде, штат Калифорния?[47 - Boas F. The Growth of First-Born Children // Science. N.?S. 1895. Vol. 1. P. 402–404.], и т. д. В целом методы исследования были близки методам Боудича, а результаты доказали существование аналогичных явлений. В своих исследованиях в Сент-Луисе Уильям Т. Портер расширил круг вопросов, прибавив к ним проблему относительного развития детей с разной степенью умственной зрелости, и показал, что существует разница в развитии детей, опережающих свой возраст и отстающих. Постепенно работу такого рода подхватили образовательные учреждения и стали пытаться соотнести физическое развитие с успеваемостью в школе, чтобы на практике показать, как можно отнести ребенка к той или иной стадии развития.
В ходе аналогичных исследований в Европе внимание было обращено на то, что на основе кривой роста детей не удается получить достоверную информацию о деталях самого феномена роста. Было отмечено, что для получения более полных данных необходимо проводить повторные измерения одного и того же человека. Несмотря на многочисленные попытки получить такие последовательные данные, до настоящего времени так и не удалось проследить развитие одного и того же человека с детского возраста до взрослой жизни, по крайней мере в том количестве, которого было бы достаточно для четкого понимания явлений, связанных с этим процессом.
Определенные сведения, касающиеся роста и веса, собраны страховыми компаниями. Впрочем, данные эти, вероятно, в значительной степени столь неточны, что для научных исследований малопригодны. Военная статистика, собранная в США со времен гражданской войны, немногочисленна и не очень обширна. Определенная работа была проделана во время минувшей войны, однако ее результаты стали доступны только сейчас. Единственное сколько-нибудь обстоятельное исследование семей, проведенное в США, было связано с работой Иммиграционной комиссии, в ходе которой было изучено достаточно большое количество семей еврейского, чешского, итальянского и шотландского происхождения, что позволило достаточно подробно рассмотреть явления наследственности.
Мы практически не располагаем данными о расовом смешении. Особенно следует отметить, что практически отсутствуют исследования, посвященные физиологическому развитию негров и мулатов. Учитывая вновь и вновь звучащие утверждения о том, что мулаты уступают в физическом развитии как чистокровным неграм, так и белым, а также принимая во внимание большое количество мулатов среди нашего населения, проведение подобного анализа представляется чрезвычайно важным.
Впрочем, расовому смешению белых и индейцев уделяется некоторое внимание, хотя с практической точки зрения оно менее важно, чем вопрос о смешении с неграми. Данные 1892 года показывают, что полукровки по плодовитости и росту превосходят полнокровных индейцев?[48 - Boas F. The Half-Blood Indian, an Anthropometric Study // Popular Science Monthly. 1894. Vol. 45. P. 761–770 (см. с. 160–170 наст. изд.); Sullivan L.?R. Anthropometry of the Siouan Tribes. // Anthropological Papers of the American Museum of Natural History. 1920. Vol. 23. Part III. P. 199.]. Наблюдения, касающиеся способности к деторождению, были подтверждены материалами переписи народонаселения 1910 года?[49 - Dixon R.?B. Indian Population in the United States and Alaska. 1910. Washington, 1915. P. 157–160.]. Недавно профессор Альберт Дженкс провел исследование, посвященное особенностям полукровок штата Миннесота?[50 - Indian-White Amalgamation // University of Minnesota Studies in Social Science. Minneapolis, 1916. № 6.]. Однако что касается анатомических и физиологических особенностей полукровок, то полноценных исследований пока недостаточно.
Проблема смешения негров с белыми и негров с индейцами практически не затрагивалась. Немногочисленные исследования черных детей и солдат не вносят существенного вклада в наши познания. Систематическое исследование данной проблемы провел в 1915 году Феликс фон Лушан, однако мы пока не располагаем результатами его наблюдений. Другая важная работа, посвященная рехоботским мастерам, потомкам преимущественно голландских поселенцев и готтентотов в Южной Африке, принадлежит Ойгену Фишеру. Это единственное исследование, в котором антропологические особенности мулатов рассмотрены подробно. Теоретическую и практическую значимость изучения мулатов трудно переоценить. С одной стороны, с помощью такого рода исследований мы можем надеяться получить представление о законах наследственности у человека. С другой стороны, речь идет о благополучии стольких миллионов граждан нашей страны, что следует провести самый тщательный анализ. Это тем более необходимо, что во многих штатах смешение рас регулируется законодательством, основанным на одних общественных предрассудках, где нет ни намека на понимание глубинных биологических фактов, без знания даже той особой формы расового смешения, которая характерна для отношений между белыми и неграми в США. В подавляющем большинстве случаев мать – негритянка, а отец – белый человек. В результате белая кровь разбавляет негритянскую расу, притом что на белую расу это не оказывает существенного влияния. Исчерпывающий анализ наследственных особенностей расовых групп по сей день не проводился. Правда, типичные физиологические различия прослеживаются при учете данных по заболеваемости; впрочем, подобные различия наблюдаются между разными социальными группами одной и той же расы, и оттого без дальнейших исследований однозначно разграничить влияние наследственности и социальной среды невозможно?[51 - См. также: Reuter E.?B. The Mulatto in the United States. Boston, 1918.].
Я не стану приводить подробную библиографию и обзор имеющихся антропометрических сведений, собранных в США, ввиду того что прекрасный список литературы был составлен профессором Бердом Т. Болдуином из отдела исследований детства Университета Айовы?[52 - The Physical Growth of Children from Birth to Maturity // Iowa Child Welfare Research Station Study. 1921. Vol. I. № 1.].
Предложения о дальнейших исследованиях
Первый и наиболее важный вопрос, требующий тщательного изучения, заключается в описании различных антропологических типов, составляющих население США. Как уже отмечалось, описать строение взрослых мужчин и женщин недостаточно, необходимо также определить характерный для каждого из них ход роста и развития. Для этого нужно получить информацию о формах строения, характеризующих каждый отдельный период развития, а также определить последовательность характерных стадий развития для каждого типа. Недопустимо полагать, что физиологическое развитие шестилетнего итальянского ребенка и развитие шестилетнего скандинавского ребенка одинаково. Более того, отдельные люди будут существенно различаться между собой по времени достижения определенных стадий физического развития даже внутри одной расовой группы, поэтому требуется всесторонне изучить, как в каждой отдельной группе варьируются характерные особенности развития. Одной из наиболее актуальных задач исследования следует считать определение последовательности этапов развития, а также влияющих на них расовых признаков и условий окружающей среды. Есть основания полагать, что эти вопросы могут оказаться чрезвычайно путанными. Покажем на примере. В бедных семьях дети развиваются значительно медленнее. Тем не менее смена молочных зубов коренными у таких детей происходит быстрее. Быть может, это связано с тем, что за молочными зубами меньше ухаживают, отчего они выпадают раньше, и это стимулирует появление коренных зубов; а может быть, есть и другие причины. Как бы то ни было, это свидетельствует о том, что последовательность событий, свидетельствующих о физиологических изменениях в организме, обусловлена совершенно разными причинами.
Обнаружить все явления такого рода значительно труднее, если пытаться получить данные так называемым методом обобщения, т. е. просто собрать информацию о том, что у детей определенного возраста данная стадия развития проявляется так-то и так-то часто, и попытаться вывести скорость развития путем вычитания относительной частоты проявления данного феномена, наблюдаемой в одном году, из относительной частоты его проявления в следующем году. Если, например, мы установили, что определенный зуб имеется у 50 % детей одного возраста и у 70 % детей, которые на год старше первых, и отсюда сделаем вывод, что у 20 % детей данный зуб прорежется в течение этого года, то получить достоверные результаты будет весьма трудно в силу неоднородного состава этих групп и разного количества детей в каждой из них. Момент наступления изучаемого физиологического изменения практически необходимо установить в случае с каждым конкретным человеком. Данные такого рода, по сути, отсутствуют.
Организация такой работы в значительной степени затруднена в силу подвижности населения современных городов. Исследователю нелегко поддерживать достаточно длительный контакт с одними и теми же детьми, а детей, переезжающих с места на место, так много, что первоначальное количество, скажем в сто человек, изучаемых в пятилетнем возрасте, к моменту достижения зрелости сократится до незначительного. Поэтому для полноценного выполнения такой работы ее необходимо тщательно организовать. В той или иной степени ее придется собирать по кусочкам. Организовать такое исследование можно для детей школьного возраста, условно говоря, от 4–5 до 14 лет. В большинстве случаев оно возможно и для детей старшего школьного возраста, а порой удастся проследить и переход ребенка из школы в колледж. Однако очевидно, что люди, за которыми можно наблюдать таким образом, представляют собой группу, отобранную в соответствии с определенным экономическим и общественным положением. Обеспеченные слои населения, уделяющие пристальное внимание получению хорошего образования, будут представлены гораздо полнее, чем другие. Поэтому при проведении наблюдений за различными возрастными группами необходимо учитывать также различия в их составе. Следить за подобными исследованиями лучше всего в таких организациях, как Организация по изучению детства в Чикаго, аналогичные учреждения в Айова-Сити и Детройте, а также Ассоциация по улучшению положения бедных в Нью-Йорке.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71201755?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
Zumwalt R. Franz Boas: Shaping Anthropology and Fostering Social Justice. Lincoln: University of Nebraska Press, 2022. P. 400, 412.
2
Ibid. P. 416–418.
3
Zumwalt R. Franz Boas: Shaping Anthropology and Fostering Social Justice. P. 430.
4
Kroeber A.?L. Franz Boas, 1858–1942 // Memoir. 1943. № 61. American Anthropological Association. Vol. 45. № 3. Pt. 2. P. 25.
5
Boas F. Race, Language and Culture. New York: Macmillan, 1940. P. vi.
6
Боас Ф. Задачи антропологического исследования // Советская этнография. 1933. № 3–4. С. 178–189.
7
Антология исследований культуры. Т. 1. Интерпретация культуры. СПб.: Университетская книга, 1997: Боас Ф. Эволюция или диффузия? (С. 343–347); Некоторые проблемы методологии общественных наук (С. 499–508); Границы сравнительного метода в антропологии (С. 509–518); Методы этнологии (С. 519–527); История и наука в антропологии: ответ (С. 528–535); Антология исследований культуры. Отражения культуры. СПб.: Центр гуманитарных инициатив, 2011: Боас Ф. Мифология и сказки североамериканских индейцев (С. 129–171); Романский фольклор у американских индейцев (С. 172–180); Происхождение тотемизма (С. 303–311).
8
Боас Ф. Развитие народных сказок и мифов // Социальные и гуманитарные науки на Дальнем Востоке. 2014. № 1(41). С. 29–34.
9
Boas/Simkhovich 02/28/1902 (AMNH Archives of Anthropology Division).
10
Boas F. Race, Language and Culture. P. vi, viii.
11
Boas F. Race, Language and Culture. P. 635, footnote.
12
Аверкиева Ю.?П. История теоретической мысли в американской этнографии. М.: Наука, 1979. С. 74; Stocking G., (ed.) The Shaping of American Anthropology, 1883–1911. New York: Basic Books, 1974. P. 70, footnote 5.
13
Stocking G. Race, Culture, and Evolution: Essays in the History of Anthropology. Chicago; London: The University of Chicago Press, 1968. P. 199–200, 203.
14
Boas F. The Mind of Primitive Man. A course of lectures delivered before the Lowell Institute, Boston, Mass. and the National University of Mexico, 1910–1911. New York: Macmillan, 1911; Боас Ф. Ум первобытного человека / Пер. с англ. А.?М. Водена. М.; Л.: Гос. изд-во, 1926.
15
Boas F. On Alternating Sounds // American Anthropologist. Vol. 2 (1889). P. 47–53; Боас Ф. О чередующихся звуках / Пер. с англ. И.?В. Кузнецова // Этнографическое обозрение. 2022. № 4. С. 162–166.
16
Darnell R. The History of Anthropology: A Critical Window on The Discipline in North America. Lincoln: University of Nebraska Press, 2021. P. 337–338.
17
Lesser A. Franz Boas // Totems and Teachers. Perspectives on the History of Anthropology / Sydel Silverman, ed. New York: Columbia University Press, 1981. P. 30.
18
Boas F. Race, Language and Culture. P. v.
19
Darnell R. The History of Anthropology. P. 132–133.
20
Lesser A. On the Meaning of Race // Race: Devoted to Social, Political and Economic Equality. 1935. Vol. 1. № 1. P. 21–24, 48–49; Belmonte Th. Alexander Lesser (1902–1982) // American Anthropologist. New Series. 1985. Vol. 87. № 3. P. 638–639.
21
Darnell R. The History of Anthropology. P. 344–346.
22
Degler C. In Search of Human Nature: The Decline and Revival of Darwinism in American Social Thought. New York; Oxford: Oxford University Press, 1991. P. 84–104 et al.; Sparks C.?S., Jantz R.?L. A Reassessment of Human Cranial Plasticity: Boas Revisited // Proceedings of the National Academy of Sciences. Vol. 99. № 23 (2002). P. 14636–14639; Gravlee C.?C., Bernard H.?R., Leonard W.?R. Heredity, Environment, and Cranial Form: A Reanalysis of Boas’s Immigrant Data // American Anthropologist. Vol. 105 (2003). P. 125–138.
23
Кузнецов И.?В. К лингвистическим воззрениям Франца Боаса // Вопросы языкознания. 2023. № 3. С. 154.
24
Codere H. The Understanding of the Kwakiutl // The Anthropology of Franz Boas. Essays on the Centennial of His Birth / Walter Goldschmidt, ed. American Anthropologist (1959). P. 70.
25
Harkin M. (Dis) Pleasures of the Text: Boasian Ethnology on the Central Northwest Coast // Gateways. Exploring the Legacy of the Jesup North Pacific Expedition, 1897–1902. Washington, D. C.: Arctic Studies Center, National Museum of Natural History, Smithsonian Institution, 2001 (Contributions to Circumpolar Anthropology. Vol. 1). P. 100–102.
26
Обращение председателя Американской ассоциация содействия развитию науки. Пасадена, 15 июня // Science. N.S. 1931. Vol. 74. P. 1–8.
27
Proceedings of the 19th International Congress of Americanists. Washington, December, 1915 (Washington, D. C., 1917). P. 569–575.
28
Статья посвящена исключительно проблемам антропометрии. Цель ее – показать, какого рода данные необходимы для понимания взаимосвязи между телосложением человека и его происхождением и социальным окружением. По этой причине не были затронуты такие важные вопросы, как относительная рождаемость, приводящая к изменениям в составе населения, и проблемы, связанные с генетическими патологиями, физиологическими и психологическими особенностями, которые передаются человеку по наследству. Решение этой проблемы заключается в том, чтобы не только изучить антропометрические признаки, но и подробно исследовать вопросы наследственности, функций организма и разнообразия населения. С момента написания статьи в этой области была проделана большая работа, в частности, Ассоциацией народонаселения Америки (Journal of the American Statistical Association. 1922. Vol. 18. P. 181–209).
29
Livi R. Antropometria Militare. Rome, 1896. P. 87.
30
Ammon O. Zur Anthropologie der Badener. Jena, 1899. S. 641.
31
Boas F. The Cephalic Index // American Anthropologist. N.?S. 1899. Vol. 1. P. 453.
32
Lorenz О. Lehrbuch der gesammten wissenschaftlichen Genealogie. Berlin, 1898. S. 289, 308, 310–311.
33
Fisher E. Die Rehobother Bastards. Jena, 1913; Boas F. On the Variety of Lines of Descent Represented in Population // American Anthropologist. N. S. 1916. Vol. 18. P. I.
34
Здесь понятия «раса» и «расовый» употребляются в значении совокупности представленных в популяции генетических линий.
35
Risley H.?H., Gait E.?A. Census of India. 1901. Calcutta, 1903. Vol. 1. P. 489.
36
Pearl M.?D., Pearl R. On the Relation of Race Crossing to the Sex Ratio // Biological Bulletin. 1908. Vol. 15. P. 194.
37
Boas F. On the Variety of Lines of Descent Represented in a Population.
38
Boas H.?M. Inheritance of Eye Color in Man // American Journal of Physical Anthropology. 1919. Vol. 2. P. 15.
39
Lehrbuch der Anthropologie Second. Jena, 1914. S. 225; Martin R., ed. Jena, 1928. Vol. 1. P. 297.
40
King H.?D. Studies on Inbreeding. Wistar Institute, 1919.
41
Gould B.?A. Investigations in the Military and Anthropological Statistics American Soldiers. New York, 1869.
42
Bowditch H.?P. The Growth of Children. 8th Annual Report. Massachusetts Board of Health Boston, 1875. P. 273–323; 10th Annual Report. 1879. P. 33–62; 2st Annual Report. 1890. P. 287–304; 22nd Annual Report. 1891. P. 479–525.
43
Peckham G.?W. The Growth of Children. 6th Annual Report of the State Board of Health of Wisconsin. 1881. P. 28–73.
44
Boas F., Wissler C. Statistics of Growth. Report of the U.?S. Commissioner of Education for 1904. Washington, 1905. P. 25–132.
45
W. T. Porter in the Transactions of the Academy of Sciences of St. Louis // The Physical Basis of Precocity and Dullness. 1893. P. 161–181; The Relation between the Growth of Children and their Deviation from the Physical Type of Their Sex and Age. 1893. P. 263–280; The Growth of St. Louis Children. 1894. P. 263–380; также см.: Quarterly Publications of the American Statistical Association. N.?S. 1893. Vol. 3. P. 577–587; 1894. Vol. 4. P. 28–34.
46
Boas F. The Growth of Toronto Children // Report of the U.?S. Commissioner of Education for 1896–1897. Washington, 1898. P. 1541–1599.
47
Boas F. The Growth of First-Born Children // Science. N.?S. 1895. Vol. 1. P. 402–404.
48
Boas F. The Half-Blood Indian, an Anthropometric Study // Popular Science Monthly. 1894. Vol. 45. P. 761–770 (см. с. 160–170 наст. изд.); Sullivan L.?R. Anthropometry of the Siouan Tribes. // Anthropological Papers of the American Museum of Natural History. 1920. Vol. 23. Part III. P. 199.
49
Dixon R.?B. Indian Population in the United States and Alaska. 1910. Washington, 1915. P. 157–160.
50
Indian-White Amalgamation // University of Minnesota Studies in Social Science. Minneapolis, 1916. № 6.
51
См. также: Reuter E.?B. The Mulatto in the United States. Boston, 1918.
52
The Physical Growth of Children from Birth to Maturity // Iowa Child Welfare Research Station Study. 1921. Vol. I. № 1.
Франц Боас
Методы антропологии
Труд «Раса, язык и культура» впервые издается на русском языке. В нем автор опровергает существовавшее в начале XX в. утверждение о существовании одаренных и менее одаренных рас; успехи и достижения рас, как и различия в их анатомических признаках, как полагал он, нельзя рассматривать как доказательство различия их умственных способностей. Ф. Боас делает вывод, что первобытный человек обладал всеми основными когнитивными способностями, которые обнаруживаются у современного человека; разные особенности мышления первобытного и цивилизованного человека он объясняет различиями в характере познания и количестве опыта, накопленного предшествующими поколениями.
Издание адресовано специалистам по этнологии, культурологии, студентам гуманитарных специальностей и всем интересующимся историей антропологии.
В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Франц Боас
Раса, язык и культура
Franz Boas
RACE, LANGUAGE AND CULTURE
Наблюдательный совет серии «Методы антропологии»
Д.А. Функ, О.Ю. Артемова, К.Л. Банников, Б. Грант, Е.С. Данилко, Д.А. Трынкина, Э. Уигет, Е.И. Филиппова, В.И. Харитонова
Перевод выполнен в рамках сотрудничества с переводческим факультетом Московского государственного лингвистического университета (ФГБОУ ВО МГЛУ)
О переводчиках:Валентин Игоревич Фролов, к.ф.н., доцент кафедры переводоведения и практики перевода английского языка ПФ МГЛУ
Анастасия Константиновна Данильченко, преподаватель кафедры переводоведения и практики перевода английского языка ПФ МГЛУ
Елизавета Олеговна Яковлева, выпускница ПФ МГЛУ
© The Macmillan Company, 1940
© Кузнецов И.?В., предисловие, 2023
© Коллектив переводчиков, 2023
© «Гаудеамус», оригинал-макет, 2023
© Издательская группа «Альма Матер», серийное оформление, 2023
Предисловие к русскому изданию
Оригинальная версия авторского сборника Франца Боаса, перевод которого мы публикуем на этот раз, увидела свет в 1940 году. Тогда прославленному антропологу исполнилось 82 года. Давно уже вдовец, переживший сына и двух дочерей, он сам перенес рак, инфаркт и был свидетелем смерти нескольких своих знаменитых учеников: год назад не стало Сепира, и только что ушел из жизни «Голди» (Александр Гольденвейзер). Боас дважды порывался официально удалиться от дел, но так и не решился, и в 1936 году был отправлен на заслуженный отдых президентом Колумбийского университета Николасом Батлером, давно имевшим зуб на своенравного профессора. Неизбежным стали урезание жалования и уплотнение офисного пространства. Но ученики во главе с Элси Клюз Парсонс учредили специальный фонд для исследовательских нужд «папы Франца», включая покрытие расходов на работу секретарши Берты Эдел: было собрано 6 тыс. долларов, 2,4 тыс. добавил университет, 3 тыс. ежегодно выплачивал фонд нью-йоркского мецената Феликса Варбурга вместе с Американским еврейским комитетом. Наконец, Фонд Рокфеллера сделал щедрый подарок в размере 40 % от вырисовывающейся таким образом суммы?[1 - Zumwalt R. Franz Boas: Shaping Anthropology and Fostering Social Justice. Lincoln: University of Nebraska Press, 2022. P. 400, 412.].
Как заведено, великого ученого чествовали современники. На его 81-й день рождения было прислано более 200 официальных поздравлений, среди них одно – от президента Соединенных Штатов Франклина Делано Рузвельта («Надеюсь Вы надолго сохраните здоровье и силы, чтобы продолжить научные исследования, которые сделали вашу карьеру столь выдающейся в царстве науки»). Двумя годами позже телеграммы подписывали уже Чарли Чаплин и Орсон Уэллс, Альберт Эйнштейн и Бронислав Малиновский, также признававший в американском коллеге «одного из великих лидеров нашей науки»?[2 - Ibid. P. 416–418.].
Ровно в те же годы главу Исторической школы повстречал в стенах департамента антропологии «Колумбийки» Уильям Фентон («Все великие были там: Лоуи, Крёбер, Спек, Диксон»). Беседуя в Шермернхорн-холле с другим боасовским учеником Александром Лессером, начинающий исследователь вдруг услышал, как его окликнул Боас: «Вы – Фентон. Эдуард [Сепир] рассказывал мне о Вас. Зайдите в мой офис». Дальше разговор продолжался уже об ирокезском глаголе. Оказывается, добираясь как-то на поезде из Монреаля в Нью-Йорк, Боас смог записать образцы речи мохок?[3 - Zumwalt R. Franz Boas: Shaping Anthropology and Fostering Social Justice. P. 430.]. Он продолжал без устали работать, притом что без малого десять лет не мог уже по-настоящему выезжать в поле!
По выражению Крёбера?[4 - Kroeber A.?L. Franz Boas, 1858–1942 // Memoir. 1943. № 61. American Anthropological Association. Vol. 45. № 3. Pt. 2. P. 25.], «Раса, язык и культура» (Race, Language and Culture) явились своего рода Gesammelte Abhandlungen (собранием трактатов): 63 работы, опубликованные автором начиная с 1887 г. были собраны им в три раздела: в «Расу» попали 20 из них, в «Язык» – пять, в «Культуру» – 35, и еще три были отнесены к рубрике «Разное». Кроме того, ближе к концу раздела «Культура» Боас поместил четыре публикации о раскопках, которыми заинтересовался несколько позже, в пору учреждения Международной школы американской археологии и этнологии в Мексике. Так что 647-страничный том в полной мере отражал взгляды и достижения его автора на всех четырех полях синтетической метадисциплины, какой он продолжал видеть свою науку – в физической, культурной и лингвистической антропологии, а также в археологии.
По признанию Боаса составить сборник ему помогал Лессер?[5 - Boas F. Race, Language and Culture. New York: Macmillan, 1940. P. vi.]. Помимо разновременных статей, публиковавшихся в ведущих научных журналах (American Anthropologist, Science, International Journal of American Linguistics и др.), в книгу вошли доклады и выступления, читанные до этого на полузакрытых профессиональных симпозиумах, посему незнакомые широкой аудитории, например, “The Growth of Indian Mythologies” (1895), “Advances in Methods of Teaching” (1898), “The History of The American Race” (1911), “Remarks on The Anthropological Study of Children” (1912), “Race and Progress” (1931), “Conditions Controlling the Tempo of Development and Decay” (1935) и т. д. Третью, заметную категорию образуют произведения «малого жанра» – книжные рецензии и предисловия к трудам Пауля Эренрайха (Эренрейха), Уильяма Рипли, Роланда Диксона, Фрица Гребнера (Грэбнера) и др.
Не все части представлены здесь по-русски впервые, с десяток статей переведены и публиковались ранее и просто воспроизводятся в издании, выносимом на суд читателей: “The Limitations of The Comparative Method of Anthropology” (1896), “The Origin of Totemism” (1910), “Mythology and Folk-Tales of The North American Indians” (1914), “The Development of Folk-Tales and Myths” (1916), “The Methods of Ethnology” (1920), “Evolution or Diffusion” (1924), “Romance Folk-Lore Among American Indians” (1925), “Some Problems of Methodology in The Social Sciences” (1930), “The Aims of Anthropological Research” (1932), “History and Science in Anthropology: A Reply” (1936). Они выходили начиная с 1933 года сперва в «Советской этнографии», еще в переводе В.?Г. Богораза?[6 - Боас Ф. Задачи антропологического исследования // Советская этнография. 1933. № 3–4. С. 178–189.], затем в двух сборниках (переводчик – Ю.?С. Терентьев)?[7 - Антология исследований культуры. Т. 1. Интерпретация культуры. СПб.: Университетская книга, 1997: Боас Ф. Эволюция или диффузия? (С. 343–347); Некоторые проблемы методологии общественных наук (С. 499–508); Границы сравнительного метода в антропологии (С. 509–518); Методы этнологии (С. 519–527); История и наука в антропологии: ответ (С. 528–535); Антология исследований культуры. Отражения культуры. СПб.: Центр гуманитарных инициатив, 2011: Боас Ф. Мифология и сказки североамериканских индейцев (С. 129–171); Романский фольклор у американских индейцев (С. 172–180); Происхождение тотемизма (С. 303–311).] и в журнале «Социальные и гуманитарные науки на Дальнем Востоке» (переводчик – А.?П. Забияко)?[8 - Боас Ф. Развитие народных сказок и мифов // Социальные и гуманитарные науки на Дальнем Востоке. 2014. № 1(41). С. 29–34.]. Данное обстоятельство объясняет наличие определенных стилистических различий между разными местами книги.
Приступая к чтению, важно иметь в виду особенности работы Боаса со своими текстами. Прежде всего, ему присуще исключительное внимание к собственному образу, к тому, чтобы сложить целостный портрет из ускользающих от воли разрозненных черт, чтобы со всех сторон тебя воспринимали так, как ты этого хочешь. Так, известно свыше 10 тыс. его писем, и по несколько копий, сделанных для личного архива. Когда по какой-то причине нужное письмо терялось, антрополог не стеснялся просить своего корреспондента вернуть ему его, или копию, например, проф. Владимира Симховича из библиотеки Колумбийского колледжа: «Мой дорогой доктор, не будете ли Вы так любезны, продиктовать письмоводителю содержание тех двух писем, которые я имел смелость Вам послать»?[9 - Boas/Simkhovich 02/28/1902 (AMNH Archives of Anthropology Division).]. Не менее внимателен Боас был и к своим статьям, которые вошли в этот сборник. Он намеренно не стал располагать их в хронологическом порядке, подчеркивая, что изменения в его собственном мышлении с течением времени не настолько значительны, гораздо важнее логическая связь рассматриваемых тем.
Как следует из брошенной им же ремарки, текст “Growth” (1892–1939) «переработан и сокращен». В раздел «Разное» он включил две свои очень ранние статьи, вроде бы «потому что они отражают общий подход, лежащий в основе моей дальнейшей работы»?[10 - Boas F. Race, Language and Culture. P. vi, viii.], но при этом сильно поменял по крайней мере одну из них – лекцию “The Aims of Ethnology” в нью-йоркском Немецком общественном научном объединении (1888). Работая над ее переводом, ученый собственноручно подправил свой же первоначальный немецкий текст, изъяв четыре с небольшим абзаца, о чем также написал в примечании к сборнику: «Следующий пассаж был изменен из-за того, что содержал тогдашний взгляд о необходимом приоритете матрилинейных форм семейной организации»?[11 - Boas F. Race, Language and Culture. P. 635, footnote.].
На эту деталь, свидетельствующую в пользу постепенного отхода ученого от популярных тогда эволюционистских схем И. Бахофена и Л.?Г. Моргана, уже обращали внимание и Ю.?П. Аверкиева, учившаяся у «папы Франца» в начале 1930-х годов, и крупнейший историк антропологии Джордж Стокинг?[12 - Аверкиева Ю.?П. История теоретической мысли в американской этнографии. М.: Наука, 1979. С. 74; Stocking G., (ed.) The Shaping of American Anthropology, 1883–1911. New York: Basic Books, 1974. P. 70, footnote 5.]. Любопытно, что в англоязычную версию своей статьи Боас внес и вторую важную корректировку: «культура» превратилась в «культуры», к тому же являющиеся «результатами исторических процессов». На этом основании Дж. Стокинг делает вывод, что Боас начинал с понимания культуры, находившегося еще в русле традиционных гуманистических представлений, употребляя сам термин в единственном числе, как и его современники-эволюционисты, в частности Э. Тайлор. Причем исходное значение культуры переходит с этого времени на другой термин – «цивилизация». В окончательном варианте «Целей этнологии» «культуры» уже синонимичны «народам», а в ряде мест автор противопоставляет культуру цивилизации, точно так же, как племя народу. Отличительные характеристики научного понимания культуры, предложенного Боасом, от традиционного (или донаучного), Стокинг описывает с помощью дихотомии: релятивизм вместо абсолютизма; гомеостат вместо прогресса; множественность вместо единичности. Гуманист говорит о различиях в степени «культуры», тогда как для антрополога все люди одинаково «культурны»?[13 - Stocking G. Race, Culture, and Evolution: Essays in the History of Anthropology. Chicago; London: The University of Chicago Press, 1968. P. 199–200, 203.].
В прошлом немецкий иммигрант, Боас в своих сочинениях частенько прибегал к помощи родного языка. С годами выработалась даже особая стратегия, видимо осознанная, как манипулировать приобретениями двуязычия. Изначально он считал немецкий куда более приспособленным для целей науки, что все основное в мире вышло или выходит на нем, и соответственно предпочитал создавать свои самые важные сочинения тоже на этом языке, либо дублировал их потом специально для немецкого читателя. Но постепенно функции немецкого в использовании его Боасом сузились. На этом языке он мог писать то, что по какой-то причине нежелательно было публиковать на английском, например, что-то слишком смелое или еще недостаточно проверенное. Помимо этих ситуаций антрополог по необходимости рассчитывал на немецкоязычную аудиторию в целях пропаганды своих общественно-политических взглядов, скажем, когда активно включился в борьбу против усиления расизма в Германии.
Авторизованные переводы немецких работ Боаса, доселе неизвестных англоязычной публике, формируют одну седьмую от всего содержания сборника. Они касаются самых разных тем, от расы и наследственности – “Influence of Heredity and Environment Upon Growth” (1913), “The Analysis of Anthropometrical Series” (1913), “Race and Character” (1932) – до языка квакиутль (кваквала) – “Metaphorical Expression in The Language of The Kwakiutl Indians” (1929) и “Religious Terminology of The Kwakiutl” (1927). Обычно в Боасе видят специалиста по этнологии Северной Америки, в особенности одного ее региона – Северо-западного побережья. Этот стереотип разрушают две статьи сборника – “The Concept of Soul Among the Vandau” (1920) и “The Relationship System of The Vandau” (1922), также впервые увидевшие свет в Берлине, в журнале Zeitschrift f?r Ethnologie. Материал для написания обеих поступил от Камбы Симанго из португальской колонии Ньяса (совр. Мозамбик), который в 1919 году проходил обучение в Нью-Йорке.
И идейно, и композиционно сборник «Раса, язык и культура» явно обнаруживает преемственность от другой известной боасовской работы – «Ум первобытного человека»?[14 - Boas F. The Mind of Primitive Man. A course of lectures delivered before the Lowell Institute, Boston, Mass. and the National University of Mexico, 1910–1911. New York: Macmillan, 1911; Боас Ф. Ум первобытного человека / Пер. с англ. А.?М. Водена. М.; Л.: Гос. изд-во, 1926.], которая в немецких дополненных изданиях даже носила название “Kultur und Rasse”. Эта относительно ранняя книга тоже содержала целые пассажи про язык, включенные автором, по выражению Дж. Стокинга, методом «ножниц и клея», из еще более ранних работ, например статьи «О чередующихся звуках»?[15 - Boas F. On Alternating Sounds // American Anthropologist. Vol. 2 (1889). P. 47–53; Боас Ф. О чередующихся звуках / Пер. с англ. И.?В. Кузнецова // Этнографическое обозрение. 2022. № 4. С. 162–166.]. А кроме того, «Ум первобытного человека» точно также открывают проблемы, сформулированные предельно естественнонаучно; но затем читателю поэтапно предлагается признать, что расовое разнообразие человечества не имеет особого значения, и что каждая попытка изучения биологической природы человека неизбежно переводит нас в плоскость культуры.
Несомненно, это общее движение отражает развитие взглядов самого Боаса. Регна Дарнелл, специально рассматривавшая его роль в профессионализации физической антропологии, подмечает, что в ранние годы полевых исследований на Северо-западном побережье антрополог ожидал в частности, что использование краниологических находок поможет определить маршруты древних миграций и таким образом реконструировать культурную историю региона. Но примерно к 1897 году Боас разочаровался в ценности антропометрических данных и все чаще стал обращаться к собственно этнологическому материалу. Озарение пришло к нему во время исследований иммигрантов и их детей в городах Америки: такие признаки, как головной указатель и рост, подвержены быстрым изменениям, а значит непригодны для выведения устойчивых типов, по которым он намеревался сравнивать индейские народы?[16 - Darnell R. The History of Anthropology: A Critical Window on The Discipline in North America. Lincoln: University of Nebraska Press, 2021. P. 337–338.].
С одной стороны, выход «Расы, языка и культуры» можно расценивать как своего рода подведение итогов, лебединую песнь – ведь слабеющему и больному профессору-эмериту оставалось жить всего-то пару лет, и необходимо было расставить все точки на i! С другой – давали о себе знать внешние вызовы. В первую очередь они были связаны с приходом к власти на родине Боаса нацистов, развязавших новую мировую войну. Из Германии не смогли выехать некоторые его близкие родственники; до конца неясна судьба семьи Тони – старшей сестры Франца. В Нюрнберге среди запрещенных «неарийских» книг, которыми разжигали костры, оказалась и боасовская “Kultur und Rasse”. Да и в Америке осознание коричневой угрозы происходило не так быстро, как хотелось. Вспоминает Джин Уэлтфиш, еще одна студентка «папы Франца», бывшая в те годы замужем за А. Лессером:
[В] 1939 году, на заседании Антропологической ассоциации, на котором председательствовал Сепир, встал вопрос о резолюции против классификации рас нацистов. Сепир предложил резолюцию. После этого все собрание разделилось. Оказались на одной стороне большинство народа, а на другой – бедная маленькая группка, в которую входили Боас, ты [Лессер], я, Мэй Эдел и Глэдис Рейчард. Мы голосовали за эту резолюцию. Вся же остальная банда восстала и проголосовала против на том основании, что немцы – дружественная держава. Затем Сепир со своим тонким чувством юмора сказал: «Эту резолюцию предложил А.?Э. Хутон из Гарварда». Все думали, что голосуют против резолюции, предложенной Боасом?[17 - Lesser A. Franz Boas // Totems and Teachers. Perspectives on the History of Anthropology / Sydel Silverman, ed. New York: Columbia University Press, 1981. P. 30.].
Безусловно, Боас, чувствовавший более, чем кто-либо, что его авторитету ученого брошен вызов, собрал в кулак все силы, чтобы еще раз напомнить, как ему казалось, основополагающие истины. Несмотря на настоящую полифонию идей, тем и сюжетов, центральным в сборнике оставалось боасовское видение расового вопроса. Неслучайно, что уже во вступительной части им специально оговорено: «Термины “раса” и “расовый” повсеместно используются в том смысле, что они означают совокупность генетических линий, представленных в популяции»?[18 - Boas F. Race, Language and Culture. P. v.]. Дарнелл подчеркивает, что эти слова отражали результаты исследований формы головы иммигрантов, предпринятых антропологом в начале XX века, и означали изменение языка биологической антропологии в целом?[19 - Darnell R. The History of Anthropology. P. 132–133.]. Вместо воспроизведения привычного взгляда на расу как на что-то единое по типу подвида у животных, с общностью происхождения и даже со своей специфической «расовой» психологией, Боас призывает к критическому пересмотру самой этой концепции. Впереди – только еще более радикальный вывод Лессера, что, не обладая практической ценностью для понимания истинного распределения человеческих вариаций, раса эпистемологически аналогична «эфиру» в физических науках. Увы, но соответствующая лессеровская статья, опубликованная ничтожным тиражом в малоизвестном журнале?[20 - Lesser A. On the Meaning of Race // Race: Devoted to Social, Political and Economic Equality. 1935. Vol. 1. № 1. P. 21–24, 48–49; Belmonte Th. Alexander Lesser (1902–1982) // American Anthropologist. New Series. 1985. Vol. 87. № 3. P. 638–639.], осталась практически не замечена, и дело деконструкции расы было завершено уже в послевоенной антропологии такими личностями, как Эшли Монтагю и Ф.?Г. Добржанский.
Однако, подчеркивает Дарнелл, влияние в этом вопросе Боаса нельзя понимать исключительно через призму одного только развития его идей. Институциональный аспект здесь не менее важен. В первые два десятилетия XX века ученый стремился поставить под свой контроль антропологические исследования в Америке. Это привело к появлению первых профессиональных кафедр антропологии, но и задвинуло на задворки прошлого по-своему яркую правительственную (вашингтонскую) и музейную антропологию, доминировавшую до Боаса. Если смотреть с позиций сегодняшнего дня, то многие из высказываний мэтра удивительно современны, тогда как другие явно устарели. Так, непонимание им генетики завело боасовскую антропологию в направлении противоположном нарождавшейся тогда же профессиональной физической антропологии. В то время как ученики и единомышленники Боаса продолжали работать в основном в области культурной антропологии, усилившаяся после 1920 года специализация делала все менее и менее боасовской новую дисциплину, погруженную в вопросы происхождения и биологической эволюции человечества. Преемственность между наследием Боаса и современной физической антропологией не так очевидна?[21 - Darnell R. The History of Anthropology. P. 344–346.].
Ближе к нашему времени вспыхнула даже дискуссия о том, насколько адекватными были выводы ученого относительно пластичности расовых признаков – центрального места в его построениях. Крупный историк науки Карл Деглер выразил крайний скепсис, так ли уж обосновано научными доказательствами изгнание биологии (дарвинизма) и расового фактора из всяческих моделей, объясняющих социальное поведение человека? Кори Спаркс и Ричард Джэнтц, перепроверив боасовские подсчеты изменений в формах головы и тела у потомков иммигрантов, пришли к выводу о неоправданном экологическом детерминизме их автора. Но дальше Клэренс Гравли, Рассел Бернард и Уильям Леонард на тех же самых данных в общем подтвердили правоту Боаса в этом вопросе, и что важно, используя при этом инструментарий, недоступный в его время?[22 - Degler C. In Search of Human Nature: The Decline and Revival of Darwinism in American Social Thought. New York; Oxford: Oxford University Press, 1991. P. 84–104 et al.; Sparks C.?S., Jantz R.?L. A Reassessment of Human Cranial Plasticity: Boas Revisited // Proceedings of the National Academy of Sciences. Vol. 99. № 23 (2002). P. 14636–14639; Gravlee C.?C., Bernard H.?R., Leonard W.?R. Heredity, Environment, and Cranial Form: A Reanalysis of Boas’s Immigrant Data // American Anthropologist. Vol. 105 (2003). P. 125–138.].
Примерно тоже можно сказать и о судьбе отдельных лингвистических идей ученого, наследие которого мы здесь рассматриваем. Уже писалось, например, что открытие фонемы, казавшееся многим прогрессивным в 1930–1950-е годы, и, похоже, так и не принятое Боасом, фактически обернулось отказом от характерного для него рассмотрения фонологии под углом зрения грамматики. Взгляд на язык, присутствовавший уже на боасовской стадии, затем отторгнутый, вернется в науку только после прихода хомскианства, на следующем витке истории?[23 - Кузнецов И.?В. К лингвистическим воззрениям Франца Боаса // Вопросы языкознания. 2023. № 3. С. 154.]. Две статьи о проблеме классификации американских индейских языков, включенные в сборник, отражают скептическое отношение их автора как к методике европейской компаративистики, так и вообще к ценности построения генеалогической классификации, что долгое время многим специалистам тоже казалось явной архаикой. Но в своей борьбе с европоцентристскими схемами эволюции ему важно было подчеркивать значение не происхождения, а воздействия среды, как и на других полях, и прежде всего в физической антропологии. И современная лингвистика как будто бы также готова отказаться от «сенсационных» теорий индоевропеистов-современников Боаса, отождествлявших праиндоевропейский язык с мифическими ариями, позже переосмысленными в создателей культуры курганов, а еще позже – в носителей гаплогрупп R1b и R1a.
Что же касается статей о культуре, то, как отмечала еще Х. Кодер, наиболее спорными выглядят конкретные выводы в области, которую он лучше всего знал – этнографии квакиутль (кваквакьавакв) о-ва Ванкувер. В статье о социальной организации последних Боас различает кланы с подразделениями, которые вначале обозначает привычными англо-саксонскими, ирландскими и шотландскими терминами (септами, сибами), а затем предлагает называть аборигенным термином нумайм, чтобы подчеркнуть их уникальность, и все это – внутри отдельных «племен», коих тоже множество (собственно квакиутль, мамалиликала, намгиш, коскимо и др.). В результате получился весьма путанный образ. Ученый разглядел у кваквакьавакв множество внутренних конфликтов, точек зрения и взглядов на себя и окружающий мир, но так и не смог синтезировать их во что-то целое?[24 - Codere H. The Understanding of the Kwakiutl // The Anthropology of Franz Boas. Essays on the Centennial of His Birth / Walter Goldschmidt, ed. American Anthropologist (1959). P. 70.]. Современный ученый Майкл Харкин, наоборот, подчеркивает, что его великий предшественник перегнул палку в изображении кваквакьавакв единой культурной и этнической общностью, которой они никогда не были. Это произошло будто бы вследствие воздействия немецкого политического климата, в котором формировались собственные боасовские теории?[25 - Harkin M. (Dis) Pleasures of the Text: Boasian Ethnology on the Central Northwest Coast // Gateways. Exploring the Legacy of the Jesup North Pacific Expedition, 1897–1902. Washington, D. C.: Arctic Studies Center, National Museum of Natural History, Smithsonian Institution, 2001 (Contributions to Circumpolar Anthropology. Vol. 1). P. 100–102.]. Но учитывая весьма сложные и противоречивые отношения Боаса с бисмарковской Германией, такая критика вряд ли справедлива.
Мы живем в период, когда критическая антропология подобралась уже к деконструкции культуры – наиболее ценной составляющей боасовской антропологии, того, что тождественно научной парадигме в других отраслях знания, во всяком случае по мнению Стокинга. А поклонники акторно-сетевой теории вообще ставят под сомнение независимое от биологии существование социального (как и культурного). Но это вовсе не означает, что публикуемый перевод сборника «Раса, язык и культура», как и вышедшие ранее по-русски «Ум первобытного человека» и «Антропология и современность», надо принимать лишь как источники для углубленного изучения курса истории антропологии.
По-прежнему ценен боасовский подход – историзм, опирающийся в философии на релятивистское отношение к культурным, биологическим и прочим различиям человечества, а в рутинной научной деятельности – на тщательно отработанную технику полевых исследований и работоспособность, до сих пор поражающую воображение. Наконец, метод «великого лидера» антропологии – проверенное оружие в борьбе с предрассудками нового поколения, которых тоже достаточно. Чего стоят околонаучные рассуждения о «генетической безопасности» целых народов, как и неожиданно вернувшаяся мода у нуворишей на переливание крови с целью якобы омоложения, не говоря уже о совсем запредельных интернет-бреднях сторонников Пиццагейта и кью-аноана, утверждающих, что современные сатанисты из Голливуда и Демократической партии США охотятся за кровью младенцев с целью удовлетворения своих нужд в целительном адренохроме. Уверен, в самом ближайшем будущем, взглянув отстраненно на извилистый путь, которым прошли в своем развитии антропология и смежные с ней науки, мы снова заявим, что еще многие остроумные идеи и блестящие находки, содержащиеся в самых разных работах, собранных здесь вместе, носят провидческий характер.
Игорь Кузнецов
Введение
Антропология, наука о человеке, часто считается предметом, который может удовлетворить наше любопытство относительно ранней истории человечества, но не имеет отношения к проблемам, с которыми мы сталкиваемся непосредственно. Такое мнение всегда казалось мне ошибочным. Вырастая в своей собственной цивилизации, мы мало знаем о том, как мы сами обусловлены ею, как наши тела, наш язык, наши способы мышления и действия определяются ограничениями, наложенными на нас окружающей средой. Благодаря знаниям о жизненных процессах и поведении человека в условиях жизни, кардинально отличающихся от наших, мы можем более широко взглянуть на собственную жизнь и на наши актуальные проблемы. Динамика жизни всегда представляла для меня больший интерес, чем описание условий, хотя я признаю, что последние должны составлять необходимый материал, на котором основываются наши выводы.
Мои усилия в значительной степени сосредоточены на этих аспектах. Ниже я собрал те свои работы, которые, как я надеюсь, подтвердят правильность моей точки зрения.
Представленный здесь материал не имеет целью продемонстрировать хронологическое развитие. Замысел скорее состоит в том, чтобы пролить свет на рассматриваемые проблемы. За общими рассуждениями следуют отчеты о специальных исследованиях, на результатах которых основываются общие точки зрения.
В целом я оставил изложения в том виде, в каком они появились вначале. Только при обсуждении проблем стабильности рас и роста, которые растянулись на многие годы, разрозненный материал был объединен. В них математические задачи опущены, а числовые таблицы заменены схемами. То тут, то там включались обзоры и противоречия, если они казались уместными и важными для более четкого изложения теорий.
Термины «раса» и «расовый» всюду означают совокупность генетических линий, представленных в популяции.
Естественно, что более ранние работы не включают данные, доступные в настоящее время. Я не вносил никаких изменений, вводя новый материал, поскольку мне показалось, что фундаментальная теоретическая трактовка проблем остается в силе. В некоторых случаях были добавлены сноски в связи с новыми исследованиями или критикой предмета.
В конец книги мною добавлены две очень старые статьи, отражающие, тем не менее, тот мой подход, на котором зиждутся все последующие работы.
Я хочу выразить искреннюю благодарность д-ру Александру Лессеру, чья помощь и советы в подборе материала были очень ценными.
Франц Боас
Колумбийский университет,
29 ноября 1939 года
Раса
Раса и прогресс?[26 - Обращение председателя Американской ассоциация содействия развитию науки. Пасадена, 15 июня // Science. N.S. 1931. Vol. 74. P. 1–8.]
Позвольте мне обратить ваше внимание на научную сторону проблемы, которая давно волнует нашу страну и которая, в силу своих общественно-экономических последствий, находит горячий отклик в сердцах людей и приводит к принятию различных законодательных актов. Я имею в виду вопросы, связанные со смешением расовых типов.
Если мы хотим подойти к данной проблеме разумно, надлежит четко отделить биологические и психологические факторы от ее последствий для общества и экономики. Кроме того, социальные причины происходящего необходимо рассматривать не только с точки зрения современного положения дел, но и под более широким углом зрения.
Мы имеем дело с великим многообразием фактов. Плантационное хозяйство Юга привело к нашим берегам многочисленное негритянское население. Во времена рабства белые хозяева и черные рабыни нередко смешивались между собой, так что число чистокровных негров неуклонно сокращалось, а цветное население постепенно становилось светлее. Имело место и некоторое смешение белых с индейцами, однако ни в США, ни в Канаде оно никогда не достигало уровня важного общественного явления. Наиболее характерный случай межрасового взаимодействия и смешения можно наблюдать в Мексике и многих других регионах Центральной и Южной Америки. По мере того как возможности переселения становились доступнее, в нашу страну стали стекаться выходцы из Восточной и Южной Европы, которые на сегодняшний день составляют значительную часть нашего населения. Хотя между ними есть некоторые расовые различия, они не так существенны, как между индейцами и белыми или неграми и белыми. За счет переселения людей из Мексики и с Карибских островов в нашу страну прибыла еще одна группа, чье происхождение частично восходит к южноевропейскому типу, частично – к смешанному негритянскому и смешанному индейскому. Ко всем этим группам следует также добавить выходцев из Восточной Азии – китайцев, японцев и филиппинцев, которые играют особенно важную роль на Тихоокеанском побережье.
В первую очередь необходимо прояснить значение понятия «раса». В обыденной речи под расой понимается группа людей, обладающих схожими чертами тела, а возможно, и разума. Белая раса – с ее светлой кожей, прямыми или волнистыми волосами и прямым носом – явственно отличается от негров с их темной кожей, кудрявыми волосами и плоским носом. По данным признакам эти две расы в корне отличаются друг от друга. Различие же между восточноазиатским и европейским типами не столь однозначно, ибо среди нормальных белых встречаются переходные черты: плоские лица, прямые черные волосы и форма глаз, подобная восточноазиатской. И наоборот, среди восточноазиатских народов встречаются европеоидные черты. Если речь идет о столь различных чертах, то относительно негров и белых можно говорить о наследственных расовых признаках. Однако для белых и представителей Восточной Азии это различие не столь бесспорно, ибо в каждой расе можно найти несколько представителей, у которых такие расовые признаки не проявляются, так что в строгом смысле с полной уверенностью говорить о наследственных расовых признаках нельзя.
В гораздо большей степени это проявляется среди так называемых рас Европы. Под скандинавом мы привыкли понимать высокого человека со светлыми волосами и голубыми глазами, под жителем юга Италии – невысокого человека со смуглым лицом и темными глазами, под чехом – человека среднего роста, с карими или серыми глазами, широким лицом и прямыми волосами. Мы склонны выстраивать в своей голове идеальные местные типы, основанные на нашем повседневном опыте, абстрагируясь от того, какие сочетания форм встречаются в данной местности наиболее часто, и забываем, что существует множество людей, которые под это описание не подпадают. Установить место рождения человека по одной только внешности было бы опрометчиво. Во многих случаях определить место рождения нам помогут способы укладывать волосы, манера двигаться, одежда, но их нельзя принимать за существенные наследственные признаки. В разных частях Европы встречаются люди, которые вполне могут принадлежать населению противоположных сторон континента. Было бы ошибочно утверждать, что два англичанина телосложением похожи друг на друга больше, чем, скажем, англичанин и немец. Чем меньше территория, тем чаще на ней будут встречаться определенные черты, но сходные черты можно обнаружить во всех частях континента. Внешние особенности пересекаются у представителей разных местных групп. Люди, не вписывающиеся в создаваемый нами на основе общих впечатлений идеальный местный тип, вовсе не обязательно представляют собой инородные вкрапления в местное население, чье присутствие обусловлено исключительно смешением с чужими типами. Различия между отдельными представителями всех местных групп населения есть их основополагающее свойство, и при ближайшем рассмотрении оказывается, что это справедливо не только для животных, но и для людей. Поэтому в таких случаях говорить о признаках, наследуемых в целом по расовому типу, не совсем правильно, ибо слишком многие из них встречаются и у других расовых типов. Наследственные расовые признаки должны быть общими для всего населения, и это выделяло бы его на фоне других.
Иное дело – изучать человека как представителя своей родовой линии. Расовая наследственность предполагает единство происхождения, существование некогда небольшого числа предков с определенным физическим обликом, от которых произошло современное население. Реконструировать происхождение рода, исследуя современное население, совершенно невозможно, однако нам вполне по силам изучать семьи, состоящие из нескольких поколений. Всякий раз подобные исследования показывают, что родовые линии одной популяции очень сильно различаются. В обособленных сообществах, где одни и те же семьи из поколения в поколение заключают браки между собой, различий меньше, чем в более крупных сообществах. Можно сказать, что всякая раса состоит из множества родовых линий, отличающихся друг от друга телесной формой. Порой на смежных территориях встречаются одинаковые родовые линии, и чем больше линий повторяется, тем меньше у нас оснований говорить о неких неотъемлемых расовых признаках. Такая ситуация столь характерна для Европы, что нам остается только изучать частоту встречаемости различных родовых линий по всему континенту. Различия между родственными группами, проживающими на одной территории, хоть и крупной, гораздо существеннее, нежели различия между популяциями в целом.
И хотя серьезные различия между типами в рамках одной популяции необязательно возникли вследствие смешения, нетрудно заметить, что оно сыграло важную роль в истории современных народов. Достаточно вспомнить переселения народов в древнейший период истории Европы: западноевропейские кельты проникли в Италию и на восток в Малую Азию; германские племена переселились из Причерноморья на запад в Италию, Испанию и даже в Северную Африку; славяне продвинулись на северо-восток сквозь Россию и на юг на Балканский полуостров; мавры захватили значительную часть Испании; римские и греческие рабы исчезли в общей массе населения; римская колонизация затронула значительную часть Средиземноморья. Стоит отметить, что Испания достигла своего величия в период наибольшего смешения рас, а упадок наступил, когда население стало постоянным и приток новых людей остановился. Стоило бы задуматься, когда в следующий раз речь зайдет об опасности смешения европейских типов. Нынешние процессы в Америке демонстрируют то, что происходило в Европе в те века, когда североевропейские народы еще не были прочно привязаны к почве, но теперь это происходит в более крупном масштабе и при этом в более сжатые сроки.
Сам факт смешения различных типов заставляет задуматься о том, какие последствия оно будет иметь с биологической точки зрения. Этот вопрос был во многом прояснен благодаря тщательному изучению явлений наследственности. И хотя нас сковывает невозможность изучить наследственность у человека при помощи экспериментов, многое все же можно узнать на основе наблюдений и исследований наследственности у животных и растений. Одно ясно наверняка. Если пара производит на свет многочисленное потомство и внешние факторы при этом отсутствуют, распределение различных признаков среди потомства будет зависеть от генетических особенностей родителей. То, что может произойти тысячи поколений спустя, здесь мы не рассматриваем.
Из сказанного выше об особенностях местных типов следует, что даже в самом однородном населении представители в корне различных расовых типов вступают в союз. Существует предположение, что если родители сильно отличаются друг от друга пропорциями тела, то строение тела их потомства будет лишено гармонии. Если бы это можно было доказать, мы бы увидели, что такое весьма часто встречается в любой популяции. Например, бывают люди с большими челюстями и большими зубами, а также люди с маленькими челюстями и маленькими зубами, и если предположить, что их смешение приведет к появлению потомства с маленькими челюстями и большими зубами, то возникнет дисгармония. Происходит ли такое в действительности, нам неизвестно – это лишь цепочка рассуждений. При скрещивании представителей различных европейских народов ситуация была бы по большей части та же, разве что родители чаще бы различались между собой, чем в однородной популяции.
Нам необходимо ответить на главный вопрос: существуют ли доказательства того, что потомство родителей разного происхождения и разных расовых типов окажется менее жизнеспособным, чем их предки? Нам не доводилось наблюдать ни одного случая вырождения, который был бы явно обусловлен этой причиной. Как мы видим, во всех частях Европы высшее дворянство имеет весьма смешанное происхождение. В городском населении Франции, Германии и Италии соединились все европейские типы. Трудно доказать, что любые возможные признаки вырождения среди них суть губительные последствия скрещивания. Биологическое вырождение встречается скорее среди населения небольших территорий, где нередки случаи кровосмешения. И здесь речь идет не столько о расовом типе, сколько о наличии или отсутствии в семейных штаммах различных патологий. Нам известно немало совершенно здоровых и жизнеспособных сообществ, в которых наблюдается высокий уровень кровосмешения: среди эскимосов, а также первобытных народов браки между двоюродными братьями и сестрами предписаны обычаем.
Приведенные замечания не затрагивают проблему влияния смешанных браков на организм, здоровье и жизнеспособность, когда речь идет о скрещивании рас, биологически более различающихся между собой, чем европейские типы. Предоставить всецело достоверные данные по этому вопросу не так просто. Если судить только по анатомическим особенностям и состоянию здоровья смешанных популяций, у нас нет оснований предполагать, что в первом или последующих поколениях потомства результаты будут неблагоприятными. Потомки от смешанных браков между европейцами и индейцами отличаются более высоким ростом и способностью к деторождению, чем чистокровные индейцы. Они даже выше, чем представители обеих родительских рас. Смешение крови голландцев и готтентотов в Южной Африке или же смешанная кровь малайцев на острове Кисар по своему типу представляет собой некое промежуточное явление между двумя расами и при этом никаких признаков вырождения не обнаруживает. Население Судана есть смесь средиземноморской и негритянской крови, и оно всегда отличалось большой жизнеспособностью. Не вызывает сомнений и тот факт, что население востока России подверглось значительному влиянию азиатской крови. Биологические исследования анатомии и особенностей работы организма североамериканских мулатов не дают нам никаких оснований утверждать, что смешение рас имеет пагубные последствия.
Необходимо также помнить, что в различных условиях окружающей среды строение тела человека будет в некоторой степени разным и многие анатомические черты могут изменяться в зависимости от климата и условий жизни. У нас есть конкретные свидетельства того, что размеры человеческого тела изменились. С середины XIX века население Европы стало значительно выше ростом. Война и голод наложили свой отпечаток на детей, растущих во втором десятилетии нашего века. Пропорции тела меняются в зависимости от рода деятельности. Руки рабочего и руки музыканта отражают род их занятий. Были выявлены изменения формы головы, аналогичные тем, которые наблюдаются у животных в разных условиях жизни, например у львов, рожденных в неволе, или у крыс, которых кормят разными видами пищи. Насколько география и социум могут воздействовать на форму тела, неизвестно, но влияние внешних условий необходимо учитывать при сравнении различных расовых типов.
Перемены в облике населения происходят также под воздействием процессов отбора. Подвижки в рождаемости, смертности и переселении могут приводить к изменению наследственного состава группы. Диапазон таких изменений напрямую зависит от того, насколько изначально состав населения был разнообразен. Значимость отбора для становления облика населения легко преувеличить. Верно, что некоторые отклонения передаются по наследству, однако нельзя доказать, что физическое вырождение всего населения происходит только за счет увеличения числа таких людей. Среди них всегда есть как физически неполноценные люди, так и жертвы обстоятельств. Экономическая депрессия наших дней наглядно показывает, как легко грамотные, знающие люди могут оказаться в условиях крайней нищеты и под таким давлением, которое способны выдержать только самые стойкие умы. Столь же необоснованно мнение о том, будто бы к процессу отбора можно отнести войну – противостояние разных народов, якобы необходимое для того, чтобы человечество продолжало двигаться вперед. Не далее как неделю назад сэр Артур Кит, ректор Абердинского университета, заявил в своей речи, что «природа поддерживает здоровье человеческого сада, подрезая его ветви, а война – ее садовый нож». Я не представляю, как можно обосновать подобное утверждение. Война уничтожает физически сильных людей, война обостряет все разрушительные беды человечества, такие как туберкулез и болезни половых органов, от войны подрастающее поколение слабеет. История показывает, что высвободить энергию масс может не только война, но и другие силы. Мы можем не разделять их пыл или не верить в их призывающие к действию идеалы, главное – понять, что они могут пробуждать ту же энергию, что и война. Подобным толчком был уход в религию в Средние века или же следование современной российской молодежи своим идеалам.
До сих пор мы говорили о влиянии наследственности, среды и отбора на строение тела. Однако нас интересует не столько форма тела, сколько его функции, ведь в жизни народа важна деятельность человека, а не его внешний вид. Я весьма уверен, что существует совершенно четкая связь между биологическим строением человека и физиологическим и психологическим функционированием его организма. Утверждение, что реакции человека определяются лишь общественными и другими условиями среды, противоречит простейшим наблюдениям, таким как различия в сердечном ритме, базовом обмене веществ, развитии желез, а также в психике, которая тесно связана с серьезными патологиями анатомического строения нервной системы. Различия в умственном развитии людей имеют под собой биологические основания.
Между тем это не означает, что для объяснения различий в поведении достаточно одних данных об анатомии людей. Когда организм человека достигает зрелости, его строение не меняется до тех пор, пока не наступают изменения, связанные с возрастом. В нормальных условиях форма и химический состав организма взрослого человека остаются практически неизменными на протяжении многих лет. Иначе обстоит дело с функционированием организма. Условия жизни существенно меняются. Сердцебиение во сне не такое, как в состоянии бодрствования. Оно зависит от работы, которую мы выполняем, высоты, на которой мы живем, и от многих других факторов. Поэтому вполне может статься, что у одного и того же человека в разных условиях и реакции будут совершенно разными. То же самое происходит и с другими функциями организма. Работа пищеварительного тракта зависит от качества и количества потребляемой пищи. Одним словом, физиологические реакции организма в значительной степени зависят от условий жизни. Поэтому многие люди с разным строением тела при воздействии на них одинаковых условий окружающей среды будут реагировать на них с определенной степенью сходства.
В целом гораздо проще увидеть, в чем представители разных рас отличаются друг от друга по форме тела, чем по его функциям. Нельзя утверждать, что у всех рас организм функционирует одинаково, но те совпадения черт у разных рас, которые мы отметили в форме, еще более выражены в функции. Нельзя утверждать, что у всех рас организм функционирует одинаково, но совпадения в показателях работы организма у разных рас проявляются еще сильнее, чем совпадения различных внешних черт. По одному только показателю какой-нибудь функции организма, например сердцебиения, совершенно невозможно определить, находится перед вами белый или негр, ведь одинаковые результаты могут быть и у тех и у других. Определенный уровень базового обмена веществ не свидетельствует о том, что человек японец или белый, хотя средние показатели всех представителей сравниваемых рас действительно могут отличаться. Более того, конкретная функция настолько сильно изменяется в зависимости от требований окружающей среды, что если разные расовые группы живут в одинаковых условиях, то и реакции организма будут одинаковыми. Все органы способны приспосабливаться к довольно широкому диапазону условий, и потому условия в значительной степени эти реакции определяют.
Что справедливо для физиологических функций, в равной степени справедливо и для функций психических. Написано немалое количество работ, посвященных психическим особенностям рас. Светловолосые жители Северной Европы, итальянцы с юга, евреи, негры, индийцы, китайцы – всех их описывают так, словно их психические особенности обусловлены биологически. Действительно, у каждой популяции свой особый характер, который находит выражение в ее поведении, так что разные модели поведения распространены на разных территориях. В то же время на разных территориях обитают представители разных анатомических типов, и в результате мы видим, что некую выбранную популяцию описывают так, словно определенному свойственному ей анатомическому типу соответствует и определенный тип поведения. Между тем это не дает нам права утверждать, что поведение определяется анатомическим типом. Позволив себе сделать подобный вывод, мы сильно ошибемся. Во-первых, необходимо было бы доказать, что взаимозависимость строения тела и поведения человека непреложна, что она справедлива не только для выделенного участка, но и для всей популяции данного типа, и, наоборот, что у людей иного строения такого поведения быть не может. Во-вторых, необходимо было бы показать, что между этими двумя явлениями существует внутренняя связь.
Это можно проиллюстрировать примером из совершенно иной области. В определенной стране существует определенный климат и определенная геологическая формация. На этой же территории произрастает особая флора. Однако состав флоры объясняется характером почвы и климата исключительно в той мере, в какой он от них зависит. Ее состав зависит и от эволюции растительных форм в целом. Один факт, что те или иные формы распространены на тех или иных территориях, не является доказательством генетической связи между двумя наблюдаемыми группами. Неграм в Африке свойственны длинные конечности и определенный тип психического поведения. Из этого не следует, что психическое поведение каким-либо образом обусловлено длинными конечностями. В подобного рода полемике само положение, подлежащее доказательству, принимается за уже доказанное.
Научное решение этой проблемы требует иного подхода. Умственная деятельность есть функция организма. Мы видели, что физиологические процессы в одном и том же организме могут сильно различаться в зависимости от условий. Так ли обстоят дела с психическими реакциями? Изучение слабоумных и гениев указывает на существование биологических различий между ними, придающих индивидуальный характер их поведению, но это едва ли применимо к массам, составляющим все население, в котором строение тела разных людей весьма разнообразно. Мы показали, что одни и те же физиологические функции встречаются у разных рас с разной частотой, но существенных качественных различий установить не удается. Возникает вопрос, такие же условия преобладают в умственной деятельности?
Если бы можно было поместить две популяции разного типа в одинаковые условия среды, ответить на этот вопрос не составило бы труда. Препятствием на нашем пути служит невозможность добиться одинаковых условий. В вопросе о том, что считать одинаковыми условиями, мнения исследователей кардинально расходятся, и потому нам надлежит обратить внимание именно на этот вопрос.
Мы бы многого добились, если бы смогли показать, как люди с одинаковым биологическим составом реагируют на разные типы среды. Мне кажется, что исторические данные убедительно свидетельствуют в пользу того, что у народов с одинаковым генетическим составом происходят существенные изменения в психическом поведении. Свободный и легкий английский язык елизаветинских времен резко выделяется на фоне чопорного языка середины викторианской эпохи; средневековый викинг и современный норвежец производят на нас совершенно разное впечатление; поразительно разнятся суровый римский республиканец и его беспутный потомок периода империи.
Однако нам нужны более весомые доказательства. По крайней мере, в том, что касается использования интеллекта при решении простых проблем повседневной жизни, мы можем привести немалое количество данных, полученных в ходе экспериментов. Не стоит полагать, что современные тесты на интеллект могут нам дать представление о заложенном природой уровне интеллекта, что бы это ни значило. Несомненно одно: они показывают, как человек ведет себя в простых ситуациях, более или менее привычных. На первый взгляд может показаться, что между расами на этот счет имеются серьезные различия. Я говорю о многочисленных тестах на интеллект, направленных на сравнение людей различных европейских типов, а также сравнение европейцев с неграми. Представители североевропейского типа, проживающие в нашей стране, в ходе теста в целом показали заметно более высокие результаты, чем представители южноевропейского типа, а у европейцев в целом результат оказался значительно выше, чем у негров. Возникает вопрос, что это означает? Если расы действительно отличаются друг от друга, те же различия между расовыми типами должны присутствовать, независимо от места проживания. Профессор Гарт недавно собрал все имеющиеся данные и пришел к выводу, что доказать, будто бы различия обусловлены генетически, невозможно, и все имеющиеся наблюдения можно легко объяснить несходством социальной среды. Мне представляется, что наиболее убедительно правильность этой точки зрения доказал д-р Клайнберг, исследовавший выдающихся городских и сельских жителей разных европейских стран. Он обнаружил, что везде сельское и городское население весьма различается, причем в городе результаты значительно выше, чем в деревне. Кроме того, порядок действий у разных групп разный – он зависит скорее от социальных условий, таких как развитие системы школьного образования и конфликты между домом и школой. Еще более убедительны его наблюдения относительно чернокожих. В этих исследованиях тест прошло значительное число негров из южных городов, которые в свое время переехали в город из сельской местности. Он обнаружил, что чем дольше они жили в городе, тем лучше были результаты, а потому негры, прожившие в городе шесть лет, значительно превосходили тех, кто переехал в город недавно. Тот же результат он получил при изучении негров, переехавших с юга в Нью-Йорк: чем дольше человек жил в Нью-Йорке, тем лучше были его результаты. Этот результат соответствует данным Бригама, полученным в ходе его изучения итальянцев, проживавших в США в течение разного срока. Многие утверждают, – как это делал вначале Бригам, – что подобные изменения обусловлены отбором: менее одаренные личности переехали в Штаты уже позднее и оттого представляют группу людей, которые приехали в город только что. С этим мнением трудно согласиться, учитывая то, что подобное явление возникает в каждом тесте с завидной регулярностью. И все же д-р Отто Клайнберг привел убедительные доказательства того, что различия эти нельзя объяснить процессами отбора. Он сравнил данные тех, кто переехал, с показателями тех, кто остался. Данные, собранные в Нэшвилле и Бирмингеме, показали, что между этими двумя группами заметной разницы нет. У переселившихся был выявлен даже немного худший результат, чем у тех, кто остался дома. Он также обнаружил, что те, кто переехал в Нью-Йорк, несколько уступали тем, кто остался на Юге.
Я довольно подробно остановился на этих исследованиях, ибо они убедительно показывают, что важнейшим фактором, определяющим результаты так называемых тестов на интеллект, служит среда. На самом деле при внимательном рассмотрении становится ясно, что все эти тесты подвержены влиянию нашего культурного опыта. Жизнь в городе и в сельской местности, Юг и Север суть разные типы культурного фона, к которому мы учимся приспосабливаться, и наши реакции определяются именно этой приспособленностью, которая порой столь незаметна, что обнаружить ее можно только при самом глубоком знании условий жизни. У нас есть свидетельства, что подобная адаптация проявляется и в других случаях. По всей видимости, в тестах, основанных на работе с формой предметов, преимущество окажется у индейских девушек Великих равнин, ибо у них есть опыт работы с бисером. Крайне желательно с особой тщательностью изучать такие тесты на предмет косвенного влияния некоего опыта на результаты. Я практически уверен, что такое влияние есть всегда и что невозможно создать тест, начисто избавленный от этой составляющей, что позволило бы нам рассматривать полученные результаты как показатели исключительно биологические.
Гораздо сложнее получить убедительные результаты в отношении эмоциональных реакций у представителей разных рас. Не существует удовлетворительного метода, который при помощи эксперимента позволил бы ответить на важнейший вопрос: в какой мере наблюдаемые различия обусловлены культурным фоном, а в какой – биологическими особенностями личности. Нет сомнений в том, что разные люди действительно отличаются в этом отношении в силу своего биологического строения. Однако весьма сомнительно, что то же самое можно сказать о расах, ибо во всех расах можно найти широкий спектр различных типов личности. С уверенностью можно утверждать лишь то, что культурный фактор имеет наибольшее значение и все наблюдаемые различия вполне могут объясняться им, хотя это не исключает возможности, что они обусловлены биологически. У людей одной расы, отличающихся друг от друга в культурном плане, реакции столь разнообразны, что любые существующие биологические различия, кажется, имеют второстепенное значение. Я могу привести лишь несколько примеров. Североамериканские индейцы – общепризнанные стоики, готовые безропотно переносить боль и пытки. Это верно в тех случаях, когда подавления эмоций диктуется культурой. Те же индейцы, стоит только заболеть, впадают в безнадежное уныние. Среди близких друг другу индейских племен одни предаются экстатическим оргиям, другие предпочитают наслаждаться жизнью, где все идет своим чередом. Охотник на бизонов – совершенно иная личность, нежели бедный индеец, вынужденный рассчитывать на поддержку государства или живущий на доходы от земли, арендованной его белыми соседями. Социальным работникам хорошо известно, как тонко межличностные отношения влияют на характер членов семьи. Этнологические данные также свидетельствуют в пользу предположения о том, что по сравнению с культурными условиями наследственные расовые признаки не имеют никакого значения. Собственно говоря, этнологические исследования не рассматривают расу как фактор культурной формы. Начиная с Вайца, затем Спенсера, Тайлора, Бастиана и вплоть до наших дней, этнологи никогда не уделяли серьезного внимания расе, ибо видели, что культурные формы распространяются независимо от расы.
Я считаю, что современное состояние наших знаний позволяет утверждать, что, несмотря на различия между отдельными людьми, биологические различия между расами невелики. Нет никаких оснований полагать, что из двух рас одна до такой степени от природы наделена большим интеллектом, силой воли или эмоциональной устойчивостью, что эти различия могли бы серьезно повлиять на ее культуру. Нет также оснований полагать, что несходство между расами столь велико, что потомки от смешанных браков окажутся хуже своих родителей. С биологической точки зрения нет никаких оснований возражать ни против довольно тесного кровосмешения в здоровых группах, ни против смешения крупных рас.
До сих пор мы обсуждали лишь биологическую сторону проблемы. В жизни же мы вынуждены считаться также и с социальными установками – вполне реальными, даже если и зиждутся они на совершенно ложных убеждениях. Неприятие нами других рас – это факт, и следует попытаться понять его психологическое значение. Для этого необходимо учитывать поведение не только человека, но и животных. Многие животные живут в обществах. Это может быть косяк рыб, к которому вольны присоединиться любые особи того же вида, или комариный рой. В этих группах социальных связей нет, однако есть и такие общества, которые мы можем именовать закрытыми, ибо они не допускают в свою группу посторонних. Примерами могут послужить собачьи стаи, хорошо организованные стада высших млекопитающих, муравьи и пчелы. Во всех этих обществах ощущается значительная степень единения, выражающаяся, в частности, в неприятии любой группы чужаков. Так, например, стая обезьян, живущая на определенной территории, не позволит другой стае на ней поселиться. В закрытом обществе животные проявляют терпимость по отношению друг другу и даже доброжелательность, при этом всех внешних нарушителей прогоняют.
Условия жизни в первобытном обществе весьма схожи. На всех членов племени наложены строгие общественные обязательства, но все чужаки – враги. Первобытная этика требует от человека самопожертвования во имя собственной группы и смертельной вражды к любому чужаку. Закрытое общество не может существовать без враждебного отношения к другим. Хотя в нашей цивилизации степень этой враждебности по отношению к чужакам снизилась, закрытые общества продолжают существовать и поныне. Еще совсем недавно существовало такое закрытое общество, как аристократия. В этом смысле к закрытым сообществам относятся римские патриции и плебеи, греки и варвары, уличные банды, магометане и иноверцы, наши современные государства – и все они не могут существовать без ощущения враждебности друг к другу. Общество может зиждиться на самых разных принципах, однако каждое из них объединено некими внутренними социальными обязательствами и враждебностью ко всем внешним группам.
От перечисленных здесь социальных групп расовое сознание и расовую вражду отличает одна вещь. Если во всех других человеческих обществах нет никаких внешних признаков, позволяющих отнести человека к своей группе, то здесь его выделяет сама внешность. Если бы, как в былые времена, снова распространилось убеждение, что все рыжие обладают скверным характером, общество бы тут же их изолировало в обособленную группу, и ни один рыжеволосый человек не смог бы этого избежать, какими бы личными качествами он ни обладал. Негра, выходца из Восточной Азии или малайца можно узнать по телосложению, и оттого иностранцы, будучи закрытой группой, всех до единого автоматически исключают из своего общества и определяют в отдельный класс. Избежать этой участи невозможно. То же самое происходит, когда члены группы носят характерную одежду, навязанную обстоятельствами, выбором или тем, что группа, занимающая господствующее положение в обществе, присваивает ей отличительный признак, так что каждого человека, независимо от его характера, сразу же причисляют к его группе и обращаются с ним соответствующим образом. Примером служит одежда средневековых евреев или тюремная форма заключенных. Если бы расовая враждебность основывалась на врожденных человеческих качествах, она выражалась бы в половом отвращении между представителями разных рас. Свободное сношение рабовладельцев с рабынями, вызванное этим резкое сокращение числа чистокровных негров, рост среди населения индейцев-полукровок, готовность вступать в брак с индейцами в тех случаях, когда это дает экономические преимущества, – все это ясно показывает, что чувства рас в отношении друг друга не имеют биологической основы. Несомненно, человек иного расового типа нам чужд, и это играет важную роль, ведь идеал красоты белого, выросшего в обществе белых, отличается от идеала красоты негра. Это опять же схоже с чувством отчужденности между группами, которые носят разную одежду, по-разному выражают чувства или имеют разные идеалы: сильное тело или утонченные линии. Исследователь межрасовых отношений должен ответить на вопрос: развивается ли выраженное расовое сознание в тех обществах, в которых между различными расовыми типами не существует социальных различий? На него нельзя ответить однозначно, хотя взаимоотношения разных рас в Бразилии и тот факт, что расовая принадлежность не играет роли в отношениях магометан и иноверцев, показывают, что расовое сознание может быть весьма незначительным.
Когда общество, как у нас, разделено по расовому признаку, создание расовых групп и возникновение межрасовых конфликтов во многом зависит от уровня внешних расовых отличий.
Фактически это соотношение такое же, как и в других случаях появления общественного раскола. Конфессиональные конфликты в периоды «обострения религиозных чувств» или национальные конфликты во время войны протекают одинаково. Личность сливается с группой и не представляет ценности сама по себе.
Однако природа такова, что постоянно образуются новые группы, в которых каждый человек этой группе подчиняется. Чувство единения выражается в идеализации своей группы и эмоциональном стремлении к ее сохранению. Если это конфессиональная группа, возникает сильное неприятие браков с людьми извне. Группа должна сохранять чистоту, хотя вероисповедание и происхождение никак не связаны. В случае с расовыми социальными группами мы точно так же сталкиваемся со стремлением к эндогамии во имя сохранения расовой чистоты.
В этом вопросе я не согласен с сэром Артуром Китом, который в указанном обращении заявил, что «расовая враждебность и расовые предрассудки заложены природой, и у нее на то были свои цели – улучшения человечества путем обособления разных рас». Я призываю его доказать, что враждебность по отношению к другим расам действительно «заложена природой», а не является следствием общественных обстоятельств каждой закрытой социальной группы, независимо от того, сколько в ней представлено рас. Полное отсутствие полового неприятия, ослабление расового сознания в сообществах, где дети растут вместе, возникновение одинаково сильного чувства враждебности как между конфессиональными группами, так и между социальными слоями, как это наблюдается у римских патрициев и плебеев, спартанских лакедемонян и илотов, в египетских и некоторых индийских кастах, – все это свидетельствует о том, что враждебность суть явление общественное. Если угодно, можно сказать, будто они «заложены природой», но только если человек живет в закрытых общественных группах, притом что определить эти общественные группы совершенно невозможно.
Мы понимаем, почему доводы в пользу расовой чистоты – какими бы слабыми они ни были – столь привлекательны для нашего общества. И хотя приведенные биологические причины не вполне основательны, расслоение общества на социальные группы по расовому признаку всегда будет приводить к расовому неравноправию. Как и во всех других четко очерченных социальных группах, человек оценивается не как личность, а как член своего класса. Можно с уверенностью сказать, что, если представители разных рас образуют единую социальную группу с прочными связями, расовые предрассудки и расовая враждебность утратят свое значение. Возможно, они даже исчезнут совсем. Пока мы будем настаивать на расслоении общества на расы, будем расплачиваться за это межрасовой борьбой. Что для нас лучше – продолжать в том же духе или попытаться уяснить, что приводит нас к возникновению столь глубинной вражды?
Современное население Америки?[27 - Proceedings of the 19th International Congress of Americanists. Washington, December, 1915 (Washington, D. C., 1917). P. 569–575.]
Меня попросили рассказать о современной структуре населения Америки, и я, признаться, испытываю некоторые сомнения, стоит ли мне браться за столь важную тему. Затронутые научные проблемы имеют серьезное и фундаментальное значение, но, к сожалению, материалы для их обсуждения практически не собирались, и я не вижу в ближайшей перспективе шансов на то, что их соберут в достаточном масштабе.
В современной Америке можно выделить три отличные друг от друга группы населения. К первой группе относятся полные или почти полные потомки европейских иммигрантов, например, население севера США, Канады и Аргентины; вторая группа представлена населением с высокой долей индейской крови, например, население Мексики, Перу и Боливии; и к третьей группе относится население, сформировавшееся преимущественно в результате смешения негров и представителей других рас. В последней группе можно выделить подгруппы: в одной смешение происходило в основном между неграми и белыми, в другой наблюдалось сильное смешение негров и индейцев или негров, индейцев и белых. В качестве примера можно привести население южных штатов США, Вест-Индии, некоторых районов Центральной и Южной Америки, например, Бразилии, а также некоторых населенных пунктов на западном побережье Южной Америки.
Легко увидеть, что смешанные группы населения – потомки американских индейцев и европейцев – проживают в основном на тех обширных территориях, где на момент завоевания отмечалась высокая плотность коренного населения. Особенно это касается Мексики и Андского нагорья. Истребление коренного населения происходило только там, где к моменту завоевания индейское население было очень малочисленным или где население с высокой плотностью проживало на ограниченной территории, как в Вест-Индии. Негритянское население встречается на всех тех территориях, куда в течение длительного времени ввозились африканские рабы.
Развитие этих групп населения во многом зависело от принципиальной разницы в отношениях между англосаксонскими европейскими иммигрантами и латиноамериканскими переселенцами. Если среди первых межнациональные браки или союзы между женщинами европейского происхождения и представителями иноземных рас было редкостью, то в странах Латинской Америки межнациональные браки не были столь ограниченны, а союзы между европейскими мужчинами и женщинами иных рас или европейскими женщинами и мужчинами иноземных рас всегда были почти одинаково частыми. Это различие играло существенную роль: в первом случае число лиц с европейской кровью постоянно увеличивается, так как дети женщин белого населения остаются белыми, а дети женщин негритянского или индейского населения в среднем получали значительную долю белой крови. Это неизбежно должно приводить к постоянному уменьшению объема неевропейской крови у населения в целом. Данное явление может в определенной степени искажаться разными показателями рождаемости или смертности в смешанных группах, но маловероятно, что такие различия повлияют на общий результат. С другой стороны, в тех случаях, когда белые женщины выходят замуж за представителей иных рас или, по крайней мере, за полукровных потомков иноземных рас, должно происходить глубокое сближение этих рас, а если браки в обоих направлениях одинаково частотны, то итогом должно стать полное взаимопроникновение. Мало кто сомневается в том, что быстрое исчезновение американских индейцев во многих районах США связано именно с этим своеобразным смешением. Женщины смешанного происхождения довольно быстро уходят из племени и вливаются в общую массу населения, а мужчины смешанного происхождения остаются в племени и способствуют постоянному притоку белой крови среди аборигенов.
Мы неоднократно слышали утверждения, что смешанные расы, такие как американские мулаты или метисы, неполноценны по физическим и умственным качествам, что они наследуют все неблагоприятные черты рас своих родителей. Насколько я могу судить, это дерзкое предположение не имеет под собой достаточных оснований. На самом деле, в настоящее время очень трудно определить, какая раса является чистой, а какая смешанной. Безусловно, на границе территорий, заселенных одной из основных рас человечества, встречаются смешанные типы, и ничто не доказывает, что эти типы неполноценны в физическом или в умственном отношении. В качестве примера можно привести Японию – страну, в которой соприкасаются малайский и монгольский типы, или арабские народы Северной Африки, имеющие частично негритянское, частично средиземноморское происхождение, или народы Восточной Европы, содержащие значительную примесь монголоидной крови. Ни в одном из этих случаев внимательный и добросовестный исследователь не сможет признать негативного влияния несомненного смешения разных рас. Во всех вопросах такого рода чрезвычайно трудно с какой-либо степенью достоверности разграничить социальные и наследственные факторы. В целом полукровки живут в менее благоприятных условиях, чем чистые расы их предшественников, и поэтому социальные причины приводят к явлениям, которые обусловливают невыгодное положение этих граждан и ошибочно интерпретируются как последствия смешения рас. Это особенно характерно для мулатского населения США. Мулаты представляют собой важный элемент многих американских городов, где большинство представителей данной группы составляют бедное население, которое, с одной стороны, не находится в состоянии социального и экономического равенства с белыми, а с другой – в своем стремлении к улучшению социальных возможностей испытывает значительную неудовлетворенность. Неудивительно, что в подобных условиях основные характеристики группы не могут быть особенно привлекательными. В то же время бедность, в которой живут многие из них, и антисанитарные условия создают впечатление слабой наследственности.
Те немногие случаи, когда удавалось собрать строго научные данные о физических характеристиках полукровок, скорее свидетельствовали о возможности определенного физического совершенствования представителей смешанной расы. Так, исследование индейцев-полукровок в США, проведенное мною в 1892 году, убедительно показало, что физическое развитие представителей смешанной расы, выражающееся в их росте, превосходит физическое развитие как белых, так и индейских родителей. Я также обнаружил, что фертильность женщин-полукровок выше, чем у чистокровных индейских женщин, живущих практически в тех же социальных условиях. Последний вывод был подтвержден гораздо более широким исследованием, проведенным в рамках недавней переписи населения США. Профессор Диксон, под чьей эгидой собирались данные, не только обнаружил, что полукровки более плодовиты, чем чистокровные женщины, но и установил, что число выживших детей полукровок превышает число выживших детей чистокровных женщин. Это, по-видимому, свидетельствует о повышенном жизненном тонусе даже более явно, чем данные, полученные при изучении физических характеристик полукровок. В настоящем году мне удалось провести исследование населения Пуэрто-Рико, и здесь при сравнении мулатов и белых обнаружилось аналогичное явление. При исследовании детей выяснилось, что мулаты превосходят в физическом развитии детей чисто испанского происхождения, причем их развитие происходит быстрее. Очевидно, что темпы развития мулатов и их более оптимальные параметры роста представляют собой явления, тесно связанные между собой.
В целом ряде исследований изучалось и умственное развитие детей-мулатов. Однако я не считаю эти работы убедительными, поскольку обнаруженные различия незначительны и, кроме того, они недостаточно учитывают замедление развития, связанное с менее благоприятными социальными условиями. Большие сомнения вызывает и значимость некоторых различий в устойчивости к патогенным факторам, наблюдаемых у разных рас. С общебиологической точки зрения представляется, что вероятность неблагоприятного влияния смешения рас очень низка. Анатомические различия между расами, которые мы здесь рассматриваем, в лучшем случае очень незначительны и уж точно меньше, чем у разных рас одомашненных животных. В случае одомашненных животных при скрещивании столь же близкородственных рас, что и человеческие расы, не наблюдалось снижения жизнеспособности. Поскольку человек анатомически должен рассматриваться как вид высокой степени одомашненности, можно ожидать, что и для него будут характерны те же параметры, и тогда по аналогии нет оснований предполагать наличие каких-либо неблагоприятных последствий.
Следует обратить внимание на своеобразное состояние общества во всех тех регионах, где исходное коренное население составляет значительную часть современного населения. Во всех подобных случаях мы наблюдаем преемственность традиций, восходящих к доколумбовым временам. Возможно, древние религиозные представления и значительная часть устной традиции народа были утрачены, а их место заняли идеи, завезенные из Европы. Тем не менее до наших дней дошло огромное количество старых обычаев. В этом можно убедиться, изучив жилища и домашнюю утварь в Мексике и Перу. Совершенно очевидно, что в этих случаях сохраняется древняя традиция, и этот факт лишь свидетельствует о той огромной силе консерватизма, связывающей современных людей с их прошлым. Неудивительно, что в этих случаях препятствий для распространения современных идей гораздо больше, чем в тех группах населения, которые берут свое начало исключительно от европейцев. Тем более что европейский иммигрант полностью порывает со своим прошлым и развивается в новых условиях и в соответствии с новыми стандартами мышления.
Исследование идей и верований американских негров дает дополнительную пищу для размышлений. К сожалению, этому вопросу уделяется очень мало внимания, и вряд ли можно однозначно сказать, какие условия наблюдаются в различных частях континента. Однако совершенно очевидно, что негры в силу своей обособленности сохранили многое из того, что они принесли с собой из Африки. При этом преемственность в быту отсутствует, так как дома, домашняя утварь и другие предметы заимствованы от европейцев, а вот многие древние предания и религиозные представления, видимо, сохранились, правда, оказались в значительной степени изменены в силу американского образа жизни. Вследствие того что племена Африканского побережья долгое время находились под влиянием португальской цивилизации, произошла определенная ассимиляция негритянских представлений, и, по всей вероятности, именно этим объясняется сходство мировосприятия американских негров и индейцев Латинской Америки в той мере, в какой они восприняли идеи, завезенные испанцами и португальцами в XVI–XVII века.
Еще один вопрос, связанный с физическим типом смешанных групп, касается того, насколько рождение нового типа связано с результатом этого смешения. Данная проблема активно обсуждается в последние годы. Гальтон и его сторонники утверждают, что при смешении типов образуется новый промежуточный тип, аналогичный появлению мула в результате скрещивания лошади и осла. Другие исследователи на основе важных наблюдений Менделя и его последователей заявляют, что никакого постоянного нового типа не возникает, а в смешанной группе происходит обособление так называемых единичных признаков родителей. Если принять, например, за единичный признак голубые глаза жителя Северной Европы, то предполагается, что в смешанном типе всегда будет оставаться определенная группа с голубыми глазами. Точнее говоря, среди потомков пар, в которых один из родителей имеет голубые глаза, а другой – карие, четвертая часть от общего числа, начиная со второго поколения, будет иметь голубые глаза, а остальные – карие. Если не вдаваться в теоретические положения, можно сформулировать это таким образом: в данных случаях имеет место альтернативное наследование, так как в смешанной группе одни особи по своим признакам будут напоминать одну родительскую расу, а другие – другую. Некоторые исследователи утверждают, что существование такого типа наследования у человека – так называемого менделевского – доказано исчерпывающим образом.
В настоящее время едва ли можно с какой-либо степенью определенности ответить на этот важный вопрос, хотя по ряду признаков имеется достаточный объем данных. Я уже отмечал, что с точки зрения роста полукровка проявляет тенденцию к превосходству над обоими родительскими типами, т. е. развивается новая отличительная форма. С другой стороны, исследование цвета глаз показало, что, несмотря на появление промежуточных оттенков цвета глаз, существует явная тенденция к воспроизведению у ряда индивидов либо голубых глаз Северной Европы, либо очень темных глаз других рас. Что касается цвета кожи, то здесь данные неоднозначны. Определенное постоянство типа обнаруживается и в форме головы. Некоторые типы людей можно охарактеризовать по соотношению продольного и поперечного диаметров головы. Иногда они несильно отличаются друг от друга, но в некоторых случаях голова может быть очень узкой и в то же время очень длинной. Установлено, что при скрещивании двух типов, в которых родительские расы имеют существенные различия в форме головы, у потомков возникает большое разнообразие в этом аспекте, что свидетельствует о тенденции к возврату к родительским типам. Преобладают ли здесь классические соотношения менделевского наследования – вопрос, на который ответить невозможно. В целом представляется гораздо более вероятным, что мы имеем дело с различными типами альтернативного наследования, а не с истинно менделевскими формами.
Если дальнейшие исследования покажут, что тенденция к такому альтернативному наследованию наблюдается у смешанных типов повсеместно, а различные признаки, принадлежащие к отличительным родительским типам, имеют лишь незначительную степень корреляции, то в смешанном типе можно ожидать появления большого разнообразия комбинаций родительских типов и, возможно, некоторого ослабления тех корреляций, которые характерны для родительских рас. Однако этот вопрос никогда не исследовался и не может быть решен с какой-либо степенью уверенности.
Эти вопросы имеют отношение и к характеристикам групп чисто европейского происхождения, формирующихся в нашей стране. В прежние времена происхождение поселенцев на каждой конкретной территории было достаточно однородным. В США мы находим переселенцев из Англии, в Аргентине – из Испании, но быстрый рост населения в Европе и привлекательность экономических условий в Америке привели к тому, что источники европейской иммиграции стали гораздо шире. В Аргентинской Республике мы наблюдаем иммиграцию в основном с берегов Средиземного моря. Современное население США – это выходцы из всех частей Европы, причем в последнее время приток идет в основном из юго-восточных, южных и восточных регионов Европы. Расовый состав населения Европы отнюдь не однороден, но в различных частях континента мы находим отличительные локальные типы. Различия между темноглазым, черноволосым, смуглым жителем юга Италии и белокурым, высоким, голубоглазым скандинавом, короткоголовым, сероглазым, высоким сербом, безусловно, наиболее разительны. Этот факт породил утверждения, что ничего подобного современному смешению европейских типов в прошлом ни в одной части Европы не происходило.
Здесь следует обратить внимание на интересное отличие между структурой американского и европейского населения. После развития индивидуального землевладения, ставшего основой жизни всех европейских народов, во всех частях Европы возникло удивительное постоянство среды обитания. На смену волнам миграции, которыми был отмечен конец Античности, пришло локальное развитие небольших деревенских общин, которые после своего возникновения становились очень стабильными. Члены этих общин лишь незначительно пополнялись извне, и, таким образом, наступил период кровосмешения, который по масштабам может сравниться только с тем, что наблюдалось у малых изолированных первобытных племен. Точную информацию об этом процессе получить трудно, но изучение генеалогий нескольких европейских сообществ показывает, что он был весьма заметным. Поэтому очевидно, что, сравнивая, скажем, население небольшой испанской и южноитальянской деревень, мы можем обнаружить в обеих общинах то, что покажется наблюдателю одним и тем же типом, но при этом фактические линии происхождения этих двух групп на протяжении многих поколений будут совершенно различными. Везде, где имеет место такой тип кровосмешения, наблюдается интересный результат. Поскольку все семьи взаимосвязаны, очевидно, что все семьи очень похожи друг на друга и практически любая семья может быть выбрана в качестве типовой для исследуемой группы. Если же эти условия не соблюдаются и происхождение отдельных частей группы имеет совершенно разные источники, то одна семья не может рассматриваться как представитель всей группы и, как следствие, можно ожидать значительных различий между семейными линиями. Такое сосуществование различных генеалогических линий характерно для всех промышленных районов Европы, а также для населения европейского происхождения в Америке. Таким же образом Аргентинская Республика становится общим домом для выходцев из испанской и итальянской общин. В США бок о бок живут семьи английского, ирландского, французского, испанского, немецкого, русского и итальянского происхождения, каждая из которых служит представителем местности, из которой она происходит. Иными словами, семейные линии, составляющие американское население, гораздо более разнообразны, чем те, что встречаются в сельских общинах Европы.
С биологической точки зрения не вызывает сомнений, что это обстоятельство должно отразиться на физических характеристиках всего населения. При этом наблюдения, за исключением тех, которые касаются соотношения полов в Аргентинской Республике, отсутствуют. Согласно последней переписи в Аргентине, соотношение полов детей в семьях чисто итальянского или чисто аргентинского происхождения значительно отличается от данных в семьях смешанного итало-испанского происхождения, и вполне возможно, это связано с прерыванием единой линии происхождения, о котором мы только что говорили.
Исследования физических характеристик лиц смешанного европейского происхождения отсутствуют. Известно лишь, что альтернативное наследование, о котором говорилось ранее, может наблюдаться и у потомков одного народа. Так, например, было показано, что при женитьбе длинноголового русского еврея на короткоголовой русской еврейке дети похожи частично на отца, частично на мать, так что и здесь можно отметить определенное возвращение к исходному типу. Также установлено, что законы наследования цвета глаз аналогичны тем, о которых говорилось ранее. Поэтому есть все основания предполагать, что при смешении европейских народов действуют те же законы наследования, которые наблюдались при смешении различных рас.
Несколько слов следует сказать по поводу утверждения, что смешение европейских типов, характерное для населения современной Америки, носит уникальный характер. События, происходившие в доисторической Европе, не подтверждают такое предположение, поскольку Европейский континент того времени был ареной постоянной миграции и постоянного смешения различных народов. Контраст между средневековыми и древними условиями очень ярко проявляется, например, в Испании. Древнейшие обитатели Пиренейского полуострова, о которых мы знаем, испытали на себе последовательное влияние финикийцев, римлян, кельтов, тевтонских племен, мавров из Северной Африки, что привело к масштабному вливанию крови представителей со всех концов Европы. После побед испанцев над маврами и изгнания евреев наступил период кровосмешения, продолжающийся до настоящего времени. Аналогичные условия сложились и в Восточной Европе, где прослеживаются волны миграций славянских, тевтонских, финских и монгольских народов, каждый из которых представлял собой некий определенный локальный тип. Подводя итог, мы можем утверждать, что вся ранняя история Европы представляет собой непрерывную череду смен типов населения, в результате которой должно было произойти колоссальное смешение всех различных типов, населяющих континент.
Теперь необходимо ответить на важный вопрос: остаются ли типы, попавшие в Америку, стабильными и сохраняют ли они свои прежние характеристики? Несколько лет назад я исследовал этот вопрос и пришел к выводу, что происходит ряд определенных, хотя и незначительных, изменений; в частности, в американских географических и социальных условиях уменьшается ширина лица, а форма головы претерпевает некоторые незначительные изменения. Мои наблюдения подтверждаются данными, которые могут быть получены при изучении городского населения Европы. Различия в социальной среде там, вероятно, те же, что я наблюдал в Нью-Йорке, и эти наблюдения также указывают на определенную разницу между городским и деревенским населением, которую нельзя объяснить смешением или отбором.
Совсем недавно я исследовал этот вопрос в Пуэрто-Рико и обнаружил, что тип современного населения не соответствует ни одному из типов их предков. Население в значительной степени имеет испанские корни, настолько, что среди людей, которых я измерял, большой процент составляли сыновья отцов, родившихся в Испании. Кроме того, наблюдается значительное вливание негритянской крови, а также, как я предполагаю, сохранилась индейская кровь. Прародительские типы, за исключением индейцев, явно относятся к длинноголовым. Объем индейской крови не может быть очень значительным, тем не менее мы видим, что современные пуэрториканцы такие же короткоголовые, как в среднем французы из Оверни. Таким образом, можно сделать вывод, что перемещение населения из Европы на наш континент сопровождается определенными изменениями типа, степень которых в настоящее время точно определить невозможно.
Не могу закончить свое выступление, не упомянув хотя бы вкратце о современных попытках улучшить физический тип людей. Утверждается, что перенаселенность современных городов и другие причины приводят к постепенному вырождению нашей расы, чему сторонники евгеники хотят противостоять с помощью соответствующих законодательных мер. Безусловно, попытки сдержать распространение наследственных дефектов с помощью таких мер можно считать правильными шагами, но в нынешнем виде данный процесс чреват серьезными опасностями. Прежде всего фундаментальный тезис о вырождении населения так и не был доказан. Наша статистика позволяет подсчитать количество дефектных особей, которое, разумеется, растет по мере ужесточения критериев отбора. С другой стороны, наша статистика не дает возможности подсчитать людей с необычным физическим или умственным развитием. Очевидно, что даже с учетом неизменности метода подсчета количество дефектных лиц – при росте вариативности населения в целом – будет явно увеличиваться, т. е. не все будут соответствовать стандарту, а значительная часть окажется необычайно одаренной, другая – необычайно дефектной. Это необязательно будет означать вырождение группы, а просто станет проявлением повышенной изменчивости. Более серьезным является вопрос о том, насколько принципы евгеники соответствуют естественному развитию человеческого вида. Основным мотивом, побуждающим нас выступать за евгенические меры, является, пожалуй, не столько идея повышения эффективности человека, сколько устранение его страданий. Гуманная идея устранения страданий, которая так хорошо согласуется с нашими чувствами, кажется, однако, противоречащей условиям, в которых видам суждено процветать. То, что сегодня доставляет неудобства, завтра станет страданием, а преувеличенный гуманизм может привести к тому, что человечество станет настолько чувствительным к страданиям, что под угрозой окажутся сами основы его существования. Это соображение должно быть предметом самого пристального внимания тех, кто пытается законодательно предопределить развитие населения.
Отчет об антропометрическом исследовании населения Соединенных Штатов?[28 - Статья посвящена исключительно проблемам антропометрии. Цель ее – показать, какого рода данные необходимы для понимания взаимосвязи между телосложением человека и его происхождением и социальным окружением. По этой причине не были затронуты такие важные вопросы, как относительная рождаемость, приводящая к изменениям в составе населения, и проблемы, связанные с генетическими патологиями, физиологическими и психологическими особенностями, которые передаются человеку по наследству. Решение этой проблемы заключается в том, чтобы не только изучить антропометрические признаки, но и подробно исследовать вопросы наследственности, функций организма и разнообразия населения. С момента написания статьи в этой области была проделана большая работа, в частности, Ассоциацией народонаселения Америки (Journal of the American Statistical Association. 1922. Vol. 18. P. 181–209).]
Характеристика населения Соединенных Штатов
Белое население США отличается от европейского не столько по характеру, сколько по тому, каким образом сочетаются составляющие его части. Важные теоретические и практические вопросы изучения биологических особенностей нашего населения во многом связаны с последствиями недавних и стремительных процессов переселения групп разных европейских типов. Ситуация осложняется тем, что на территории нашей страны проживает многочисленное негритянское население, остатки индейских аборигенов, а также наблюдается незначительный приток азиатов.
Было бы ошибкой полагать, что смешение различных европеоидов – исключительное историческое явление, никогда ранее не встречавшееся. Напротив, происхождение всех европейских национальностей весьма многопланово. Даже самые обособленные из них, чья кровь теперь не подвержена внешнему влиянию, в прошлом находились в совершенно иных условиях. Прекрасным примером такого рода является Испания. Иберы – самый древний известный нам субстрат населения. На жителей побережья, несомненно, оказало влияние некоторое смешение с финикийцами и греческими колонистами. Затем последовали волны переселения кельтских племен из Северо-Западной Европы и основательная колонизация полуострова Римом. Из причерноморских областей в Испанию вторглись германские племена. В дальнейшем можно проследить волны миграции из Северной Африки, которые достигли наивысшей точки во времена имперского правления в Мавритании. После утверждения средневекового порядка и изгнания из Испании мавров и иудеев ее население обрело устойчивость, и дальнейших потрясений, связанных с масштабным переселением народов, не происходило. Поэтому очевидно, что происхождение современного населения Испании восходит практически ко всем народам Европы и Северной Африки.
Похожая ситуация была и в Великобритании, где также имеются прямые свидетельства большого числа волн переселения народов. В доисторические времена мы находим следы проживания людей с продолговатым черепом, чей внешний вид и обычаи существенно отличались от жившего позднее типа с черепом округлой формы. С наступлением нашей эры Британские острова были сначала колонизированы римлянами, затем на них волнами переселялись народы со всех частей Северного моря, из Скандинавии и Северной Германии, а затем, наконец, произошел приток норманнов. После этого массовое переселение народов прекратилось, и население острова постепенно превратилось в современных англичан.
Подобные процессы переселения можно отметить даже в глубокой древности. За тысячу лет до нашей эры на Балканском полуострове и на островах Эгейского моря в ходе так называемого дорийского вторжения утвердились народы североевропейского типа, которые потеснили более древнее население Греции. В позднейший период в силу перемещения финно-угорских племен и южных славян антропологические типы Восточной Европы смешались друг с другом еще больше.
Может показаться, что население некоторых европейских стран подверглось не такому сильному смешению, как упомянутые ранее, и больше всего распространено мнение, что население Швеции и Норвегии особенно однородно. Впрочем, и здесь местные антропологические типы весьма различны. При исследовании прилегающих к Финляндии территорий четко прослеживается возрастающее сходство с финнами, которое может быть обусловлено смешением народов друг с другом. На юге Норвегии встречается тип, резко отличающийся от всего остального населения, и исторически проследить его происхождение невозможно. На севере страны чужеродный элемент представляют собой саамы. Переселения народов не были редкостью и в более поздние времена. Так, развитие горнодобывающей промышленности привело к притоку большого числа валлонов. Само дворянство, в конце концов, состоит из потомков самых разных народов Европы. Исторические факты свидетельствуют о том, что население центральных районов Европы, сквозь которые периодически проходили потоки переселенцев, в большей степени, чем на окраинных территориях, было подвержено смешению различных расовых типов.
Смешение в Европе в значительной степени ограничивалось эпохой Античности, хотя в некоторых частях оно продолжалось и в Средние века, в то время как в США смешение различных типов происходило еще недавно. В силу общественных условий в древней Европе слияние различных составляющих могло происходить довольно медленно. Несмотря на относительно небольшое число переселенцев, для слияния пришлого и коренного населения могло потребоваться несколько поколений. В США, в силу отсутствия закрепленных по наследству общественных классов, слияние происходит во многом быстрее и охватывает больше людей, чем в более ранние периоды истории Старого Света.
Впечатление, что современные европейские народы имеют относительно чистое происхождение, объясняется его устойчивостью. В Северной и Центральной Европе состав населения закрепился после того, как прежние формы сельскохозяйственной жизни были заменены на индивидуальное наследственное землевладение, а крепостной крестьянин оказался привязан к земле, на которой живет. В Средиземноморье устойчивость наблюдалась еще в Античности, но в северных районах Европы она настала только в Средние века, когда родоплеменной строй уступил место феодальному. За период, когда кельтские и германские племена легко перемещались с места на место, во всех частях Европы население много раз перемешалось. Позднее, когда семьи стали оседлыми, те части населения, которые были собственниками земли или иным образом привязаны к ней, перестали перемещаться, и, следовательно, смешение народов, проживавших на отдаленных концах континента, стало происходить гораздо реже. С другой стороны, вероятно, углубились процессы взаимопроникновения между соседними сообществами.
Такая устойчивость сохранялась до тех пор, пока рост городов не стал объединять разнородные элементы в одно общество. Это явление обрело значимость с развитием процесса индустриализации и сопутствующим ему ростом городского населения, которое стекалось с весьма обширных территорий. Исследования, проведенные в различных частях Европы, в частности в Италии?[29 - Livi R. Antropometria Militare. Rome, 1896. P. 87.] и Бадене?[30 - Ammon O. Zur Anthropologie der Badener. Jena, 1899. S. 641.], показывают, что антропологические типы городского населения и населения сельской местности различаются. Отчасти это можно объяснить тем, что, собравшись вместе, население с самых разных территорий в городе смешивается. Изучение населения Парижа?[31 - Boas F. The Cephalic Index // American Anthropologist. N.?S. 1899. Vol. 1. P. 453.] свидетельствует о том, что такому же смешению подверглись североевропейский и центральноевропейский типы.
Подобно населению современных городов, в некогда незаселенные районы США перебирались люди из самых разных стран Европы и стали жить в непосредственной близости друг от друга, что также привело к смешению разных антропологических типов. Хотя во многих случаях фермеры из одной и той же европейской страны проживают довольно сплоченно, часто они оказываются в большой степени разрозненны.
Это стоит понимать так, что в подобных вопросах между населением США и Европы существенных отличий нет. Различия обусловлены тем, что в США в эти процессы вовлечено больше людей, они протекают быстро и распространяются на сельские общины; также они обусловлены типами связи между членами одной группы, зависящими от способа заселения страны. Данный процесс напоминает ранее происходившее в Европе смешение народов, поскольку в нем участвует множество разнообразных европейских типов. В современной Европе смешиваются только европеоидные типы, однако же в Америке в определенные периоды к процессу подключаются расы, морфологически удаленные от белых. Вероятно, это можно было наблюдать и в древности, когда захваченные в рабство представители иных рас составляли значительную часть населения.
Неподвижность европейского населения, наметившаяся с наступлением Средневековья и продолжавшаяся – по крайней мере в сельской местности – до совсем недавнего времени, привела к тому, что в каждом регионе с четкими границами нередко встречается кровосмешение. Мы не располагаем детальной статистикой о развитии населения, а потому привести точные данные невозможно, однако поверхностное исследование показывает, что кровосмешение такого рода существовало еще очень давно. Теоретически число предков каждого живущего ныне человека от поколения к поколению умножается на два, так что десять поколений (или примерно 300–350 лет) назад у каждого было бы 1024 предка. Таким образом, примерно 600 или 700 лет назад на каждого человека приходилось бы более миллиона предков. Учитывая неподвижность населения и тот факт, что предки у братьев и сестер нередко совпадают, такое увеличение численности, разумеется, совершенно невозможно, из чего следует, что очень большое число предков на самом деле суть одни и те же люди, а значит, значительную роль сыграло кровосмешение.
Подобных «потерянных предков» становится тем больше, чем дальше мы уходим в прошлое и чем однороднее население. Очевидно, что особенно в землевладельческой группе семей, которая из поколения в поколение остается на одном и том же месте, случаи кровосмешения нередки. Данные статистики доступны лишь по некоторым сельским общинам и высшему европейскому дворянству. По генеалогии всех этих семей мы видим, что предков значительно меньше. Как показывает количественный анализ генеалогии высшего дворянства Европы?[32 - Lorenz О. Lehrbuch der gesammten wissenschaftlichen Genealogie. Berlin, 1898. S. 289, 308, 310–311.], в шестом поколении родословной было всего четыре предка вместо 64, а в двенадцатом – 533 вместо 4094. Похожие цифры наблюдаются и в устойчивых деревенских общинах Европы. Благодаря такому смешению и общему происхождению, каждая отдельная семья дает достаточно полное представление обо всем населении, или, как мы могли бы выразиться, все население однородно, ибо все семьи имеют одинаковое происхождение. С другой стороны, в популяции, возникшей в результате недавнего переселения народов и объединяющей людей из самых разных частей света, одна семья не сможет быть показательным представителем всего населения, ибо разные семьи будут восходить к совершенно разным предкам. Поэтому чем больше среди семей будет представлено разных родовых линий предков, тем менее однородным будет население. Чтобы доказать эту точку зрения, представим сообщество, состоящее из белых и негров, в котором белые постоянно вступают в браки между собой, а негры – между собой. Очевидно, что в такой популяции одна семья будет представлять не все сообщество, а только часть, к которой она принадлежит. С другой стороны, если бы в некоем обществе белые и негры в течение длительного времени вступали в смешанные браки, как в случае так называемых бастеров Южной Африки – народа, в значительной степени происходящего от голландцев и готтентотов, в котором это смешение продолжалось весьма долго, – население его было бы однородным, ибо происхождение всякой семьи восходило бы практически к одной и той же родовой линии[33 - Fisher E. Die Rehobother Bastards. Jena, 1913; Boas F. On the Variety of Lines of Descent Represented in Population // American Anthropologist. N. S. 1916. Vol. 18. P. I.]. Следовательно, однородность и чистота расы – отнюдь не одно и то же. С другой стороны, в неоднородной популяции, в которой каждая часть является сравнительно чистой, каждая отдельная семья будет мало меняться из поколения в поколение, притом что семьи, составляющие всю популяцию, будут сильно отличаться друг от друга. Население американских городов в силу своего постоянного движения неизбежно становится неоднородным. Недавно переселившиеся люди и их ближайшие потомки тоже неоднородны, в то время как неподвижное население деревень Новой Англии и горных районов штата Кентукки, предположительно, довольно однородно.
Наследственность
Чтобы определить особенности популяции, необходимо понимать законы наследственности. Обычно применительно к расовым?[34 - Здесь понятия «раса» и «расовый» употребляются в значении совокупности представленных в популяции генетических линий.] признакам термин «наследственность» используется несколько вольно, так что надлежит четко различать устойчивую наследственность популяции и наследственные признаки, определяющие форму и функции организма человека. Понятие устойчивой наследственности популяции означает лишь то, что в каждом следующем поколении формы распределены одинаково. Наиболее ярко это проявляется в случае однородной популяции, определение которой было дано выше. Во всякой такой популяции различные физические формы будут встречаться с некой определенной частотой. В однородной популяции, не подверженной влиянию извне, в каждом поколении индивидуальные черты непременно распределяются между людьми одинаково. Если бы это было не так, наследственность перестала бы быть устойчивой.
В неоднородном населении, как, например, в США, ситуация совершенно иная. Частота смешанных браков между представителями разных расовых типов должна приводить к повышению однородности, если, впрочем, не принимать во внимание приток новых иностранцев. Как показывает практика, как бы жестоко общество ни противилось межнациональным бракам, как бы сильно оно ни настаивало на заключении браков между представителями собственной группы, все это не способно воспрепятствовать постепенной ассимиляции населения. В качестве примера можно привести индийские касты в Бенгалии. Исследования выявили, что, невзирая на строгую эндогамию, представители высших каст похожи на народы Западной Азии, а чем ниже положение касты, тем больше примеси более древнего коренного населения?[35 - Risley H.?H., Gait E.?A. Census of India. 1901. Calcutta, 1903. Vol. 1. P. 489.]. Объяснить это можно только смешанными браками между представителями разных каст, которые имели место, несмотря на жесткие запреты. Чем меньше разные группы тяготеют к обособленности, тем быстрее популяция становится однородной. Поэтому, несмотря на законы наследственной устойчивости отдельных штаммов, пока популяция остается неоднородной, наследственной устойчивости как таковой быть не может. Можно даже поставить под сомнение тот факт, что смешение двух популяций, сходных или даже тождественных по антропологическому типу, но разных по происхождению, имеющих, следовательно, однородное происхождение, не приведет к изменению распределения физических форм?[36 - Pearl M.?D., Pearl R. On the Relation of Race Crossing to the Sex Ratio // Biological Bulletin. 1908. Vol. 15. P. 194.].
Таким образом, становится ясно, что физиологические законы наследственности существенно отличаются от статистики, отражающей влияние наследственности на большую популяцию. Влияние это обусловлено как биологическими законами наследственности, так и особенностями общественной структуры рассматриваемой популяции. Надлежит четко разделять эти два аспекта наследственности.
К сожалению, о законах наследственности человека нам пока известно немного, и применить их к изучению особенностей популяции, не выходя за рамки здравого, критического, научного метода, пока не представляется возможным. Прежде чем попытаться объяснить конкретные явления, отличающиеся многогранностью, предварительно необходимо проделать объемную и основательную работу. Одно суждение можно считать признанным, а именно: у конкретной пары родителей вероятность того, что среди ее потомков возникнет та или иная форма, неизменна. У человека это не так очевидно, ибо количество детей у каждой пары невелико. Однако если мы предположим, что у некоего организма каждая родительская пара имеет бесконечное число потомков, то согласно законам наследственности каждая особенность будет встречаться среди потомков с определенной вероятностью. У человека такие законы можно изучить, только объединив множество семей, в которых оба родителя – или хотя бы один из родителей – обладают одной и той же характерной чертой. Хотя даже в этом случае неясность усугубляется тем, что наличие одной и той же черты у родителей необязательно означает общее происхождение?[37 - Boas F. On the Variety of Lines of Descent Represented in a Population.]. Наблюдение за различными особенностями организма человека показывает, что простые схемы менделевской наследственности не всегда применимы. Правда, простые менделевские схемы оказываются верны в ряде патологических изменений. Но даже здесь имеющихся данных недостаточно для того, чтобы определить, имеем ли мы дело с точными менделевскими соотношениями или с приблизительными. Практически во всех остальных случаях уверенности нет. Даже в том, что касается цвета глаз, который, как утверждается, передается по наследству согласно простому менделевскому соотношению с преобладанием карих над голубыми, имеющиеся данные не вполне убедительны[38 - Boas H.?M. Inheritance of Eye Color in Man // American Journal of Physical Anthropology. 1919. Vol. 2. P. 15.]. Для более сложных переменных измерений тела простые менделевские соотношения, конечно, неприменимы. Нам пока неизвестны сложные закономерности, которые позволили бы определить, как часто та или иная физическая черта встречается у потомков предковой линии.
Поэтому при исследовании любой популяции необходимо тщательное изучение законов наследственности.
Влияние среды
Поселившись в США, люди попали в новую среду, как географическую, так и общественную. Вопрос в том, влияет ли новая среда на форму и функционирование организма. Распространено мнение, что некоторые особенности развития организма совершенно устойчивы, и современные расовые типы антропологи называют постоянными, неизменными с начала нынешнего геологического периода и до настоящего времени. В данном случае нетрудно доказать, что значение рассматриваемой нами наследственной устойчивости преувеличено.
Известно, что масса тела взрослого человека в определенной степени зависит от того, в каких условиях рос ребенок. Доказано, что недоедание или какие-то ненормальные условия могут замедлять рост, причем настолько, что это невозможно восполнить, даже если человек будет расти долго. В самом деле, масса тела новорожденного крайне мала по сравнению с массой тела взрослого человека, и оттого очевидно, что условия окружающей среды должны оказывать существенное влияние на его развитие. Доказательством тому служат исследования, проведенные в ряде стран, которые показали, что за последние 50 лет, вплоть до 1914 года, рост людей заметно увеличился, притом что рост людей одной и той же национальности, но живущих в разных экономических условиях, может существенно различаться?[39 - Lehrbuch der Anthropologie Second. Jena, 1914. S. 225; Martin R., ed. Jena, 1928. Vol. 1. P. 297.].
Во многом пропорции тела зависят от роста и массы, а потому условия окружающей среды также могут оказывать на них влияние. Оно не столь очевидно в тех случаях, когда форма строения тела практически полностью определена уже при рождении, или в тех, когда организм новорожденного и зрелой особи не сильно отличаются в размерах. Можно предположить, что во всех подобных случаях характерная форма тела определяется исключительно наследственностью.
Если смотреть шире, предположение о том, что среда не оказывает на форму тела никакого влияния, кажется неоправданным. Следует понимать, что вопрос устойчивости организма к воздействиям окружающей среды не имеет никакого отношения к вопросу наследственности приобретенных признаков. Даже если строго придерживаться догмы о том, что передача приобретенных признаков невозможна, следует признать, что индивидуально приобретенные признаки легко могут приводить к видоизменению телесной формы человека, при этом изменения зародышевой плазмы не предполагаются. Стоит скорее упомянуть, что приспосабливаемость определенного типа есть один из наследственных признаков зародышевой плазмы. Весьма показателен пример растений, внешний вид которых сильно зависит от условий, в которых они произрастают. Во многих случаях бархатистость листьев, их форма и т. д. зависят от влажности почвы. Иными словами, растение имеет определенную форму только в определенной среде, а при изменении среды меняется и форма.
К воздействию среды можно отнести и все формы и функции организма, подверженные влиянию общественного уклада. Влияние на строение тела оказывает то, какие из групп мышц и как обычно задействует человек. Так, положение нижней челюсти в состоянии покоя в разных краях неодинаково. У англичан, по всей видимости, нижняя челюсть в состоянии покоя выступает немного дальше вперед, чем у американцев. У жителей западных штатов мягкое нёбо больше расслаблено, чем у жителей Северо-Атлантического региона. Выражение лица напрямую зависит от развития лицевых мышц. Некоторые формы кисти и стопы отчасти определяются тем же фактором. Функционирование органов еще более ощутимо зависит от привычек, особенно от закрепившихся в детстве: характерная походка некоторых людей или целых групп людей, непроизвольные движения в ответ на конкретные раздражители, многие выразительные движения тела, особая артикуляция, ловкость и точность движений, приобретенные в результате раннего обучения.
Если мы признаем влияние среды на такие физические черты, как масса тела, развитие мышц и работу органов, мы вправе определить расовые признаки так же, как определяем изменчивые признаки растений: при определенных условиях среды физическая форма представителей расы и функционирование их организмов таковы, какими мы их видим. И не следует заранее составлять свое мнение о том, насколько изменения формы и функции могут быть обусловлены изменениями среды. Насущный вопрос, таким образом, состоит в том, могут ли и в какой степени черты организма подвергаться такому влиянию. Следует также иметь в виду, что изменения вполне могут быть врожденными, но не наследственными (см. далее с. 62–63). Изменения в конституции материнского организма могут так повлиять на внутриутробное развития плода, что у поверхностного наблюдателя создается впечатление, будто эти изменения наследственные. Все это свидетельствует о том, что при любом глубоком изучении характеристик американского населения необходимо учитывать и такие факторы.
Отбор
Необходимо выяснить, насколько фактор отбора способствует движению населения, в пределах страны и вне ее, заселению западных территорий США жителями восточных штатов, а также переселению из деревни в город. Кроме переселения необходимо учитывать такие факторы, как выбор партнера, смертность и рождаемость. В последние годы большое внимание уделяется влиянию отбора на состав населения.
Результаты отбора, которые определяются исходя из строения организма, можно успешно исследовать только в однородном населении. Когда любая семья может рассматриваться как образчик всего населения, а все слои общества обладают одинаковыми физическими чертами, фактор отбора, основанный на социальном расслоении, не будет влиять на конечный результат, ибо все социальные слои одинаковы. Если бы обнаружилось, что в зависимости от строения тела народы в разной степени склонны к переселениям, имеют разный уровень смертности или рождаемости, то мы могли бы говорить о прямой зависимости процессов отбора от строения тела.
Впрочем, на самом деле однородных популяций не существует нигде в мире. Неоднородность в той или иной степени присутствует всегда, и она всегда, по крайней мере в нашей современной цивилизации, связана с социальным расслоением общества. В таком неоднородном населении, как в Соединенных Штатах, практически невозможно преодолеть трудности, мешающие установить прямое влияние отбора на форму тела. Если, например, потомки какой-нибудь национальности стягиваются в определенный регион, как, например, скандинавы – на северо-запад, венгры – в шахтерские регионы Пенсильвании, мексиканцы – на южную границу США или франко-канадцы – в Новую Англию и северную часть штата Нью-Йорк, то следует помнить, что каждая из этих социальных групп представляет определенный физический тип, и поэтому нам будет казаться, что между отбором и физическим типом существует какая-то cвязь, которая в действительности основана на социальных факторах.
Подобные наблюдения можно сделать и в отношении выбора партнера. Поскольку он зависит от взаимоотношений между членами общества, браки заключаются между представителями связанных друг с другом групп. Там, где люди одной национальности стремятся держаться вместе, где они могут выбрать партнера исключительно в границах своего вероисповедания или расы, в силу неоднородности общества браки будут заключаться между близкими антропологическими типами. Кроме того, в некоторой степени отбору может способствовать склонность выставлять какие-либо физические черты привлекательными для противоположного пола, например высокий рост.
Кроме того, неоднородность общества оказывает влияние на уровень смертности и рождаемости в разных группах населения. Те, кто приехал в Америку недавно, в целом менее обеспечены, чем более ранние выходцы из других стран и их потомки. Как известно, уровень рождаемости и материальное благосостояние взаимозависимы, поэтому у первой группы детей больше, чем у второй. Следовательно, если не учитывать уровень смертности, в составе населения станет больше людей – потомков тех, кто переселился в США позднее. Ранние переселенцы представляют собой антропологический тип Северо-Западной Европы, а более поздние – Южной и Восточной Европы, поэтому здесь также отбор происходит в соответствии с определенной формой, и связано это не с тем, что люди конкретного физического типа более способны к деторождению, а с тем, что одна экономическая группа состоит из представителей одного типа, а другая – из представителей другого типа. Зачастую взаимосвязь между происхождением и социальным расслоением общества столь сложна, что легко ускользает от нашего внимания. Оттого нам кажется, что процессы отбора связаны с физической формой, а на самом деле причину стоит искать в неочевидных общественных связях, которые обнаруживаются с большим трудом.
При этом нельзя отрицать, что, по крайней мере, в некоторых случаях между устройством организма и его физиологическими функциями, с одной стороны, и процессами отбора – с другой, существует прямая связь. К примеру, совершенно очевидно, что при заселении новых западных территорий требовалась определенная стойкость духа и тела, дабы человек мог отважиться на такую авантюру. Хотя это никогда не было доказано эмпирическим путем, часто отмечается, что именно так и происходил отбор жителей Новой Англии, которые в итоге переселились на запад, и что физически антропологический тип этих переселенцев был более развит. К подобным явлениям можно отнести предположение, что люди с более низким количеством меланина больше подвержены некоторым заболеваниям по сравнению с брюнетами. Я практически уверен, что этому предположению не было дано неопровержимых доказательств. Однако если верно утверждение, что здоровье блондинов ослабляется под воздействием сильного солнечного света, то при переселении людей из зон пасмурного умеренного климата под яркий солнечный свет более южной и засушливой местности может произойти отбор такого рода.
При изучении влияния окружающей среды на процессы отбора надлежит учитывать, что устройство человеческого организма позволяет ему должным образом функционировать в самых разных условиях. Наши легкие способны обеспечивать потребности организма при самом разном давлении воздуха на самых разных высотах: от уровня моря до шести тысяч метров, где воздух сильно разрежен. Сердце может приспосабливаться к различным потребностям как при малоподвижном образе жизни на высоте уровня моря, так и при активном образе жизни на больших высотах. Органы пищеварения могут приспособиться как к чисто растительной, так и к чисто мясной пище. Центральная нервная система также способна приспосабливаться к самым разным условиям жизни. Таким образом, пока условия среды не выходят за пределы нормы – к слову, весьма гибкие – влияние процессов отбора едва ли будет сколько-нибудь значительно, по крайней мере, если речь идет исключительно о строении тела и функционировании органов.
Различия между расами и между отдельными людьми
При исследовании строения тела людей одной расы, однородной или неоднородной, выясняется, что все они существенно различаются между собой по всем признакам: цвету кожи, структуре волос, размеру и пропорциям тела, физиологическим реакциям. Различия эти можно измерить. Они выражают степень разнообразия представителей расы. Для того чтобы наиболее полно представить все характеристики конкретной расы, надлежит указать, как часто у ее представителей встречаются те или иные физические черты. Если мы сравним анатомические или физиологические характеристики европейских расовых типов, из которых по большей части состоит население Америки, окажется, что очень многие представители одного типа соответствуют представителям другого типа, – таков характер разнообразия черт, встречающихся у одних и у других. Иными словами, существуют определенные формы, общие для всех европейских народов. Приведем пример: жители Северной Италии и Сардинии значительно отличаются друг от друга по форме головы. Тем не менее, как показывает анализ распространения той или иной формы головы на каждой из этих территорий, по этому признаку 27 % населения можно отнести как к Сардинии, так и к Северной Италии. Иначе говоря, у двух соседних антропологических типов столь часто встречается одна и та же форма тела, что лишь при изучении совершенно непохожих друг на друга рас можно обнаружить черты, свойственные только одной из них. Если сравнить, например, светловолосого белого жителя Северной Европы и суданского негра, то никаких совпадений мы не обнаружим: ни по цвету кожи, ни по структуре волос, ни по форме носа, ни по линии губ и т. д. Однако же, если постепенно продвигаться от Северной Европы к Судану, мы обнаружим между этими крайними формами множество промежуточных и наслаивающихся друг на друга этапов, так что в корне различаться будут лишь эти два столь отстоящих друг от друга типа. Хотя по некоторым признакам две расы могут совершенно различаться, всегда найдутся иные признаки, по которым различия окажутся столь незначительными, что невозможно будет с уверенностью отнести того или иного человека к той или иной расе.
Различия между расовыми типами принято представлять в виде различий либо между средними значениями, либо между наиболее частыми значениями, характерными для каждого типа. Однако нетрудно показать, что подобное представление вводит в заблуждение. Если мы хотим указать на отличия между двумя людьми, каждый из которых обладает постоянными признаками, можно поступить следующим образом. Если рост одного человека составляет 170 см, а другого – 165 см, то разница между ними равна 5 см. Однако если 170 см и 165 см – это средний рост в двух популяциях, мы не сможем утверждать, что разница в росте двух конкретных людей обязательно составит 5 см, ибо, учитывая широкий диапазон изменчивости, среди более высокой популяции найдется большое количество людей с точно таким же ростом, как среди людей более низкой популяции. Приведем для примера произвольные цифры: рост одной популяции может находиться в диапазоне 150–190 см, другой – 145–185 см. В этом случае человек ростом от 150 до 185 см может принадлежать к любой из них. Следовательно, говоря о различиях между двумя расами, мы вовсе не обязательно имеем в виду различия между отдельными людьми, и не стоит путать эти два понятия. Большинство современных исследований на тему расовых различий можно неверно истолковать из-за отсутствия четкого понимания значения термина «разница», применяемого, с одной стороны, к отдельным людям, а с другой – к расам. Допустим, одна популяция в среднем ниже другой на 5 см, и нам видится, будто это относится ко всем их представителям. Однако же на самом деле один отобранный представитель более низкой расы может оказаться гораздо выше, чем один отобранный представитель более высокой расы. Это в равной степени относится и ко всем тем анатомическим, физиологическим и психологическим признакам, по которым представители разных рас могут совпадать. Это также справедливо и для несовпадающих признаков, ибо разница между двумя отобранными представителями может достигать широкого размаха. Утверждение, якобы у белых мозг больше, чем у негров, не означает, что у каждого белого мозг больше, чем у негра, – оно означает лишь то, что средний показатель мозга негров ниже, чем средний показатель мозга белых. Мы видим, что для многих подобных черт разница между средними показателями разных рас незначительна по сравнению с диапазоном изменчивости, существующим внутри каждой расы.
В связи с этим следует обратить внимание еще на один момент. Большинство анатомических черт организма остается неизменным на протяжении всей взрослой жизни, вплоть до начала старческого увядания. Что же до физиологических и психологических функций организма, то у одного и того же человека в разное время они различаются. Они существенно изменяются в зависимости от условий окружающей среды и особенно от различных потребностей организма. Оттого физиологические и психологические реакции гораздо более разнообразны, чем анатомическое строение, ибо, во?первых, они протекают по-разному у разных людей, а во?вторых – в разных условиях. Поэтому, когда мы сравниваем расовые типы и выявляем различия между ними, стоит избегать сравнения лишь средних показателей.
Необходимо принять во внимание еще один момент, который можно рассмотреть на примере. Предположим, что на одной территории цвет волос варьируется от черного до темно-коричневого, и существует некий определенный оттенок, представляющий собой среднее значение. В другой же популяции цвет волос варьируется от русого до очень светло-русого, тогда средним значением будет некий оттенок русого. В этом случае два самых распространенных оттенка совершенно не совпадают. В то же время, предположим, что у нас есть две популяции с одинаковыми средними оттенками коричневого и русого, но в одной оттенки идут от черного к светлому, а в другой – от очень темного коричневого к очень светлому, так что оттенки пересекаются. Очевидно, в силу таких различий наши впечатления будут разными, несмотря на то что два средних значения остаются одинаковыми. Поэтому в подобных исследованиях необходимо четко обозначать, насколько различия между двумя популяциями существенны, и не допускать впечатления, что разница между расовыми типами тождественна разнице между отдельными людьми.
Заслуживает внимания и еще один момент. Многие авторы исходят из того, что люди определенного антропологического типа представляют собой единый биологический тип, независимо от расовой группы, к которой они принадлежат. Приведем пример: человек с округлой формой головы из Тироля отождествляется с человеком с округлой формой головы из Южной Италии, по крайней мере в том, что касается конкретно данной черты. Даже если предположить, что два этих человека обладают одинаковой округлой формой головы, такой вывод не выдерживает критики. Конечно, по воле случая эти два человека могут принадлежать к одной и той же линии происхождения, но изучение ряда людей одного типа показывает, что генетически, а значит и физиологически, они неодинаковы, несмотря на общность конкретного признака, который является предметом исследования. Например, если мы отберем из популяции, где среднее значение индекса головы составляет 85, особей с одинаковым индексом головы, равным 82, то окажется, что дети отобранной группы будут иметь средний индекс головы, равный 84; если мы отберем из популяции, где среднее значение индекса головы составляет 79, особей с одинаковым индексом головы 82, то окажется, что дети отобранной группы будут иметь средний индекс головы, равный 80, ибо в каждом случае будет происходить возврат к среднему типу популяции, к которой принадлежит отобранная группа. Иными словами, представителей любой популяции всегда надлежит рассматривать как часть этой популяции и нельзя изучать их как самостоятельную группу.
Евгеника
Одна из причин, по которой исследованиям расы уделяется особое внимание, заключается в страхе перед ее вырождением. Предполагается, что смешение различных расовых типов и быстрый рост наиболее бедной части населения пагубно сказываются на популяции. Во вступительных комментариях я попытался показать, что нет достаточных оснований полагать, что смешение рас, происходящее в США в настоящее время, должно иметь пагубные последствия. Я полагаю, что убедительных доказательств четко прослеживающейся склонности всех цивилизованных народов к всеобщему вырождению не существует. В современном обществе условия жизни стали более разнообразными, чем в прежние времена. Если одни группы населения живут в более благоприятных условиях, требующих активного использования тела и разума, то другие живут в крайней нищете, а их деятельность, как никогда ранее низведена до уровня деятельности машин. В то же время виды человеческой деятельности стали гораздо разнообразнее, чем раньше. Поэтому вполне понятно, что у каждого народа функции деятельности и ее виды отличаются все большим разнообразием, становятся все более специализированными. Даже если общее среднее значение умственного и физического показателей остается неизменным, теперь стало значительно больше тех, кто опускается ниже некой низшей планки, а также больше тех, кто превышает уровень, признанный в данном обществе высоким. Количество членов общества с отклонениями можно подсчитать на основании статистики помощи бедным, уровню преступности и доле сумасшедших, однако определить прирост тех, кто превосходит высшую границу нормы, не представляется возможным. Оттого они ускользают от нашего внимания. Поэтому вполне возможно, что количество неполноценных членов общества увеличивается, не влияя при этом на ценность населения в целом, ибо это всего лишь отражение возросшей степени изменчивости.
Кроме того, абсолютные показатели устанавливаются произвольно и со временем могут утратить былую значимость. Даже если они останутся неизменными, чтобы удержаться выше определенного минимального уровня успешности, в современных условиях потребуется прикладывать больше физических и умственных усилий, чем раньше: наша жизнь становится разнообразнее, появляется больше конкурирующих друг с другом людей. Желающим добиться высокого положения приходится стараться активнее, чем нашим предкам. Поэтому необходимо тщательнее обосновывать, почему мы должны бороться с национальным вырождением.
Все осложняется еще и тем, что благодаря развитию общественной гигиены снизилась детская смертность и, соответственно, изменился состав населения: многие из тех, кто в раннем возрасте подвергся бы пагубному влиянию, вырастают и становятся частью населения, оказывая влияние на общее распределение жизненных сил.
Несмотря на сомнительность многих утверждений, касающихся вырождения, вопросы евгеники ставятся открыто и повсеместно, и исследование расовых и общественных типов теперь невозможно отделить от практических целей движения евгенистов.
Основополагающая идея евгенической теории заключается в том, что влияние окружающей среды никак не может воздействовать на те характеристики, что обусловлены природой наследственности. Воспитание, как утверждается, не может возобладать над природой.
Здесь следует напомнить о том, что мы уже говорили о различии между наследственными и расовыми признаками: хотя наследственные признаки действительно совершенно по-разному могут выражаться в физической и умственной силе и обладают специфическими характеристиками, о расах в целом нельзя сказать того же, ибо признаки, весьма схожие по всем этим параметрам, встречаются во всякой расе. Даже если доказать, что столь разные расы, как европейцы и негры, совершенно тождественны по психическим наследственным признакам, что невозможно, нет ни малейших сомнений в том, что различные антропологические типы Европы по большому счету тождественны. Поэтому в отношении целых рас евгеника бессильна. Она может иметь дело лишь с наследственными признаками. Если бы задачей евгениста был отбор той части человечества, в которой представлены наилучшие наследственные признаки, он обнаружил бы, что материалом ему могут послужить все европейские и азиатские расовые типы, а также, весьма вероятно, вообще все человеческие расы, и все они внесли бы свой вклад в менее ценные две трети.
В качестве возражения на эту точку зрения порой утверждают, что близкородственные разновидности животных настолько отличаются друг от друга по физическому строению и психическим особенностям, что представителей одной породы можно легко отличить от представителей другой: скакун и тяжеловоз суть столь разные виды лошадей, и, что бы ни делали с тяжеловозом, его потомки никогда не превратятся в скакунов. Это так, спору нет, однако параллель между породами ломовых и скаковых лошадей, с одной стороны, и человеческими расами – с другой, представляется нам неправомерной. Породы лошадей выводятся путем тщательного отбора, в результате которого физические и психические черты закрепляются за каждой отдельной линией, в то время как в человеческих расах такого отбора не происходит. Имеет место скорее всеобщее смешение рас, в результате которого расовые признаки неравномерно распределяются между различными семьями. По сути, ломовые и скаковые лошади соответствуют нашим семейным линиям, а не расам, и сравнение правомерно только в том случае, если скакунов и тяжеловозов сравнивать с определенными семейными линиями и их характерными особенностями, а не с человеческими расами в целом. В терминологии Вильгельма Людвига Иогансена человеческие расы в гораздо большей степени являются фенотипами, чем породы одомашненных животных.
Потому задача евгеники не может заключаться в том, чтобы разработать средства для искоренения одних рас и благоприятствовать развитию других. Ее необходимо направить на поиск методов, способствующих развитию в каждой расе желательных наследственных признаков.
Приступить к этой проблеме возможно только после решения двух вопросов. Во-первых, необходимо определить, какие качества желательны, а во?вторых, какие наследственны. Что касается первого вопроса, то все согласятся, что наиболее желательным качеством является физическое здоровье. Однако всегда будут существовать принципиальные разногласия по поводу того, что считать желательными качествами психики: чему отдать предпочтение – развитию интеллекта и подавлению эмоций или же здоровому развитию эмоциональной жизни. Очевидно, установить норму, которая подходила бы каждому человеку, месту и времени, совершенно невозможно, поэтому область применения евгенических методов надлежит ограничить здоровьем, физическим и психическим. Даже если бы мы могли контролировать процесс выбора партнера и скрещивания, чтобы выводить линии с определенными психическими особенностями, было бы совершенно неоправданно навязывать некоторые желательные идеалы нашего поколения поколениям грядущим. Кроме того, можно поставить под вопрос, действительно ли для человечества будет полезнее искоренить все отклонения, ведь, как показывает история, те, кто страдал ими, породили целую плеяду великих людей, внесших свой вклад в создание лучших творений человечества. Или же вернее будет нести бремя непригодных для жизни людей ради тех немногих достойнейших личностей, которые могут от них родиться? Это уже, безусловно, вопросы не науки, а общества и этики.
Для практического развития евгеники необходимо определить, что передается по наследству, а что нет. Обычно для определения наследуемости признака исследуют, как часто одно и то же явление повторяется в ряде идущих друг за другом поколений. Если, например, удается доказать, что дальтонизм встречается в нескольких поколениях подряд, или что некоторые пороки развития, такие как многопалость, встречаются в одной и той же семье неоднократно, или что для определенных линий характерны многоплодные роды, мы приходим к выводу, что все это обусловлено наследственностью; если у детей и их родителей одинаковая форма головы, одинаковый или почти одинаковый, рост, мы также решаем, что эти черты обусловлены наследственностью. Следует признать, что во многих случаях тому есть и иные объяснения. Если, например, семья – сначала родители, потом дети – живет в определенных экономических условиях и эти условия непосредственно сказываются на размерах тела, то сходство роста родителей и детей будет обусловлено не наследственностью, а средой. Если людям, проживающим на определенной территории, свойственно болеть некой болезнью, от которой страдают и родители, и дети, то это объясняется не наследственностью, а местностью, где они проживают. Иными словами, там, где условия окружающей среды сохраняются в течение нескольких поколений и оказывают ощутимое влияние на свойства организма, создается впечатление наследственности этих признаков. Во многих случаях причины столь очевидны, что признаки, обусловленные средой, отличить весьма нетрудно. Иной раз определить причины не так просто.
Еще труднее отличить наследственные признаки от признаков врожденных. Например, если ребенок заразится от матери до рождения, то может создаться впечатление, будто заболевание наследственно. Между тем на самом деле его можно считать врожденным только в том смысле, что оно не заложено в структуре зародышевой плазмы. Отличить признаки, обусловленные средой, как было описано выше, от признаков наследственных, как правило, довольно легко, однако отличить врожденные черты от истинно наследственных крайне сложно, а во многих случаях и невозможно. Примером тому служат длительные дискуссии о том, передается ли то или иное заболевание по наследству. Большинство этих вопросов нельзя разрешить с помощью статистики – они требуют самого тщательного биологического изучения. В любом случае в каждой конкретной ситуации необходимо четко различать эти три причины.
Несомненно, последователи современной евгеники слишком переоценили роль наследственности в передаче отклонений. Хотя некоторые психические отклонения, встречающиеся в обеспеченных семьях, по-видимому, определяются наследственностью, исследования евгенистов обычно затрагивают такие психические расстройства, многие из которых явно обусловлены общественными условиями, к наследственности не имеющими никакого отношения. Человек со слабой психикой, но хорошо обеспеченный, огражден от многих опасностей, подстерегающих человека с теми же психическими проблемами, лишенного экономического благополучия. Следует также признать, что если члены семьи наделены слабой психикой и им одновременно приходится бороться за пропитание, то преступные деяния такой семьи объясняются социальными условиями как минимум ничуть не меньше, чем наследственностью. Исследователям, изучающим семьи преступников, удалось показать, что преступные наклонности встречаются с такой частотой, которую можно сопоставить с частотой наследственных признаков, однако им не удалось показать, что это нельзя хотя бы частично объяснить условиями среды. Следует признать, что среди бедного, недоедающего населения, которое в то же время плохо обеспечено жильем и страдает от других неблагоприятных условий жизни, может развиться врожденная слабость, снижающая устойчивость человека к любым формам преступности. Однако является ли эта слабость наследственной или врожденной – вопрос совершенно иной. Были проведены эксперименты, в ходе которых несколько поколений крыс специально недокармливали?[40 - King H.?D. Studies on Inbreeding. Wistar Institute, 1919.]. Эксперимент показал, что крысу, выродившуюся от недостатка корма, можно вновь откормить до нормального состояния путем тщательного улучшения условий жизни. Следует вопрос: нельзя ли подобным образом изменить к лучшему признаки человека, склонного к правонарушениям? Свидетельством в пользу данной теории можно считать историю депортированных в Австралию преступников и их потомков. Иными словами, вероятнее всего, состояние умственно неполноценной части нашего населения определяется отнюдь не одной наследственностью, и тщательные исследования необходимы для того, чтобы разграничить социальные, врожденные и наследственные причины.
Постановка проблемы
Исходя из вышеизложенного можно сформулировать основные проблемы, которые необходимо решить при изучении населения США. Во-первых, необходимо установить степень однородности населения, во?вторых, наследственные характеристики существующих генетических линий, в?третьих, влияние среды, в?четвертых, влияние отбора. На основе полученных данных необходимо выяснить значимость различий между разными типами и определить, какое влияние наши результаты могут оказать на общественно-государственную политику.
Чтобы выяснить, какие факторы оказывают определяющее значение на развитие организма, изучить только взрослое население будет недостаточно, необходимо также учитывать и процессы, происходящие в период роста.
Знание строения тела детей необходимо и из соображений морфологии. В целом развитие каждого отдельного человека протекает по-разному, так что наиболее характерные черты всякого антропологического типа встречаются у взрослого мужчины. У взрослых женщин различия не столь значительны, быть может, отчасти потому, что период созревания у женщин короче, чем у мужчин, хотя следует помнить, что вторичные половые признаки появляются уже в детстве. Чем моложе исследуемый человеческий организм, тем менее четко выражены расовые признаки. Следовательно, можно утверждать, что наиболее характерные особенности строения того или иного расового типа можно обнаружить у младенца или – и это будет видно еще яснее – на стадии внутриутробного развития, а наиболее специфические формы, свойственные конкретной территории – у взрослого мужчины. Изучение специфических черт подразумевает, таким образом, исследование того, как с годами они становятся более выраженными. В частности, наблюдения за развитием организма в детском возрасте необходимы для изучения влияния окружающий среды, ибо в этот период организм этим влияниям все еще подвержен. Необходимо установить, какие условия приводят к замедлению или ускорению развития различных частей тела и как это в конечном итоге сказывается на строении тела человека. Исследованию подлежат и другие мельчайшие изменения в устройстве организма, которые, возможно, и не связаны с замедлением или ускорением его развития, однако могут быть обусловлены прямым воздействием извне. У взрослого человека процесс этих изменений уже завершен и потому не поддается анализу, в то время как у растущего ребенка можно проследить их постепенное развитие и проявление.
То же самое справедливо и в отношении процессов отбора. Если отбор обусловлен физической формой, то, вероятно, в первые годы жизни он будет проявляться особенно ярко. Выявить это можно путем выяснения, какие люди в разных возрастных группах населения выживают, а какие умирают.
Из всех этих соображений следует, что при исследовании населения совершенно необходимо изучать не только взрослых, но и детей.
Поэтому один из методов подобных изысканий должен заключаться в изучении роста и развития детей, разбитых на группы по происхождению, географической среде и общественному положению. Если бы было возможно также включить в исследование данные о продолжительности жизни людей, которых мы изучали в детстве, то можно было бы подойти и к проблеме отбора. Изучая же взрослых, надлежит строго придерживаться разделения по происхождению и общественному положению.
В силу таких явлений, как однородность расы и наследственность признаков, нельзя ограничиваться изучением одних только отдельных людей – предметом исследования должны стать анатомические особенности целых семей.
Многие исследователи проделали немалую работу, проливающую свет на ряд рассматриваемых здесь вопросов. Раньше всех и наиболее полно данный вопрос был исследован Гулдом и Бакстером в связи с гражданской войной?[41 - Gould B.?A. Investigations in the Military and Anthropological Statistics American Soldiers. New York, 1869.]. Приведенная ими статистика хорошо известна и неоднократно цитировалась. Она содержит данные о том, как рост военнослужащих зависит от их национальности, родословной и рода занятий. Из нее следует, что жители различных частей США отличаются по своему физическому развитию, что различия между европейскими национальностями прослеживаются и здесь, но в то же время в каждом отдельном случае представители определенной национальности превосходят по массе тела европейские народности, от которых произошли; и, наконец, определенные различия наблюдаются между группами людей, занимающихся разными видами деятельности.
Следующим важным исследованием, связанным с нашей темой, был анализ данных бостонских школьников, проведенный Генри Пикеринг Боудичем?[42 - Bowditch H.?P. The Growth of Children. 8th Annual Report. Massachusetts Board of Health Boston, 1875. P. 273–323; 10th Annual Report. 1879. P. 33–62; 2st Annual Report. 1890. P. 287–304; 22nd Annual Report. 1891. P. 479–525.], в ходе которого были выявлены аналогичные различия. Боудич также доказал, что различия между разными национальностями сохраняются на протяжении всего периода роста организма и что степень выраженности этих различий зависит от расслоения общества. Благодаря разделению населения по роду занятий родителей было выявлено, что физическое развитие людей, занятых в торговле и других сферах профессиональной деятельности, лучше, чем у представителей рабочего класса. Вскоре после публикации работы Боудича аналогичные исследования провел Дж.?У. Пекхэм?[43 - Peckham G.?W. The Growth of Children. 6th Annual Report of the State Board of Health of Wisconsin. 1881. P. 28–73.] в городе Милуоки, а затем и в ряде других городов: Вустере, штат Массачусетс?[44 - Boas F., Wissler C. Statistics of Growth. Report of the U.?S. Commissioner of Education for 1904. Washington, 1905. P. 25–132.]; Сент-Луисе, штат Миссури?[45 - W. T. Porter in the Transactions of the Academy of Sciences of St. Louis // The Physical Basis of Precocity and Dullness. 1893. P. 161–181; The Relation between the Growth of Children and their Deviation from the Physical Type of Their Sex and Age. 1893. P. 263–280; The Growth of St. Louis Children. 1894. P. 263–380; также см.: Quarterly Publications of the American Statistical Association. N.?S. 1893. Vol. 3. P. 577–587; 1894. Vol. 4. P. 28–34.]; Торонто, Канада?[46 - Boas F. The Growth of Toronto Children // Report of the U.?S. Commissioner of Education for 1896–1897. Washington, 1898. P. 1541–1599.]; Окленде, штат Калифорния?[47 - Boas F. The Growth of First-Born Children // Science. N.?S. 1895. Vol. 1. P. 402–404.], и т. д. В целом методы исследования были близки методам Боудича, а результаты доказали существование аналогичных явлений. В своих исследованиях в Сент-Луисе Уильям Т. Портер расширил круг вопросов, прибавив к ним проблему относительного развития детей с разной степенью умственной зрелости, и показал, что существует разница в развитии детей, опережающих свой возраст и отстающих. Постепенно работу такого рода подхватили образовательные учреждения и стали пытаться соотнести физическое развитие с успеваемостью в школе, чтобы на практике показать, как можно отнести ребенка к той или иной стадии развития.
В ходе аналогичных исследований в Европе внимание было обращено на то, что на основе кривой роста детей не удается получить достоверную информацию о деталях самого феномена роста. Было отмечено, что для получения более полных данных необходимо проводить повторные измерения одного и того же человека. Несмотря на многочисленные попытки получить такие последовательные данные, до настоящего времени так и не удалось проследить развитие одного и того же человека с детского возраста до взрослой жизни, по крайней мере в том количестве, которого было бы достаточно для четкого понимания явлений, связанных с этим процессом.
Определенные сведения, касающиеся роста и веса, собраны страховыми компаниями. Впрочем, данные эти, вероятно, в значительной степени столь неточны, что для научных исследований малопригодны. Военная статистика, собранная в США со времен гражданской войны, немногочисленна и не очень обширна. Определенная работа была проделана во время минувшей войны, однако ее результаты стали доступны только сейчас. Единственное сколько-нибудь обстоятельное исследование семей, проведенное в США, было связано с работой Иммиграционной комиссии, в ходе которой было изучено достаточно большое количество семей еврейского, чешского, итальянского и шотландского происхождения, что позволило достаточно подробно рассмотреть явления наследственности.
Мы практически не располагаем данными о расовом смешении. Особенно следует отметить, что практически отсутствуют исследования, посвященные физиологическому развитию негров и мулатов. Учитывая вновь и вновь звучащие утверждения о том, что мулаты уступают в физическом развитии как чистокровным неграм, так и белым, а также принимая во внимание большое количество мулатов среди нашего населения, проведение подобного анализа представляется чрезвычайно важным.
Впрочем, расовому смешению белых и индейцев уделяется некоторое внимание, хотя с практической точки зрения оно менее важно, чем вопрос о смешении с неграми. Данные 1892 года показывают, что полукровки по плодовитости и росту превосходят полнокровных индейцев?[48 - Boas F. The Half-Blood Indian, an Anthropometric Study // Popular Science Monthly. 1894. Vol. 45. P. 761–770 (см. с. 160–170 наст. изд.); Sullivan L.?R. Anthropometry of the Siouan Tribes. // Anthropological Papers of the American Museum of Natural History. 1920. Vol. 23. Part III. P. 199.]. Наблюдения, касающиеся способности к деторождению, были подтверждены материалами переписи народонаселения 1910 года?[49 - Dixon R.?B. Indian Population in the United States and Alaska. 1910. Washington, 1915. P. 157–160.]. Недавно профессор Альберт Дженкс провел исследование, посвященное особенностям полукровок штата Миннесота?[50 - Indian-White Amalgamation // University of Minnesota Studies in Social Science. Minneapolis, 1916. № 6.]. Однако что касается анатомических и физиологических особенностей полукровок, то полноценных исследований пока недостаточно.
Проблема смешения негров с белыми и негров с индейцами практически не затрагивалась. Немногочисленные исследования черных детей и солдат не вносят существенного вклада в наши познания. Систематическое исследование данной проблемы провел в 1915 году Феликс фон Лушан, однако мы пока не располагаем результатами его наблюдений. Другая важная работа, посвященная рехоботским мастерам, потомкам преимущественно голландских поселенцев и готтентотов в Южной Африке, принадлежит Ойгену Фишеру. Это единственное исследование, в котором антропологические особенности мулатов рассмотрены подробно. Теоретическую и практическую значимость изучения мулатов трудно переоценить. С одной стороны, с помощью такого рода исследований мы можем надеяться получить представление о законах наследственности у человека. С другой стороны, речь идет о благополучии стольких миллионов граждан нашей страны, что следует провести самый тщательный анализ. Это тем более необходимо, что во многих штатах смешение рас регулируется законодательством, основанным на одних общественных предрассудках, где нет ни намека на понимание глубинных биологических фактов, без знания даже той особой формы расового смешения, которая характерна для отношений между белыми и неграми в США. В подавляющем большинстве случаев мать – негритянка, а отец – белый человек. В результате белая кровь разбавляет негритянскую расу, притом что на белую расу это не оказывает существенного влияния. Исчерпывающий анализ наследственных особенностей расовых групп по сей день не проводился. Правда, типичные физиологические различия прослеживаются при учете данных по заболеваемости; впрочем, подобные различия наблюдаются между разными социальными группами одной и той же расы, и оттого без дальнейших исследований однозначно разграничить влияние наследственности и социальной среды невозможно?[51 - См. также: Reuter E.?B. The Mulatto in the United States. Boston, 1918.].
Я не стану приводить подробную библиографию и обзор имеющихся антропометрических сведений, собранных в США, ввиду того что прекрасный список литературы был составлен профессором Бердом Т. Болдуином из отдела исследований детства Университета Айовы?[52 - The Physical Growth of Children from Birth to Maturity // Iowa Child Welfare Research Station Study. 1921. Vol. I. № 1.].
Предложения о дальнейших исследованиях
Первый и наиболее важный вопрос, требующий тщательного изучения, заключается в описании различных антропологических типов, составляющих население США. Как уже отмечалось, описать строение взрослых мужчин и женщин недостаточно, необходимо также определить характерный для каждого из них ход роста и развития. Для этого нужно получить информацию о формах строения, характеризующих каждый отдельный период развития, а также определить последовательность характерных стадий развития для каждого типа. Недопустимо полагать, что физиологическое развитие шестилетнего итальянского ребенка и развитие шестилетнего скандинавского ребенка одинаково. Более того, отдельные люди будут существенно различаться между собой по времени достижения определенных стадий физического развития даже внутри одной расовой группы, поэтому требуется всесторонне изучить, как в каждой отдельной группе варьируются характерные особенности развития. Одной из наиболее актуальных задач исследования следует считать определение последовательности этапов развития, а также влияющих на них расовых признаков и условий окружающей среды. Есть основания полагать, что эти вопросы могут оказаться чрезвычайно путанными. Покажем на примере. В бедных семьях дети развиваются значительно медленнее. Тем не менее смена молочных зубов коренными у таких детей происходит быстрее. Быть может, это связано с тем, что за молочными зубами меньше ухаживают, отчего они выпадают раньше, и это стимулирует появление коренных зубов; а может быть, есть и другие причины. Как бы то ни было, это свидетельствует о том, что последовательность событий, свидетельствующих о физиологических изменениях в организме, обусловлена совершенно разными причинами.
Обнаружить все явления такого рода значительно труднее, если пытаться получить данные так называемым методом обобщения, т. е. просто собрать информацию о том, что у детей определенного возраста данная стадия развития проявляется так-то и так-то часто, и попытаться вывести скорость развития путем вычитания относительной частоты проявления данного феномена, наблюдаемой в одном году, из относительной частоты его проявления в следующем году. Если, например, мы установили, что определенный зуб имеется у 50 % детей одного возраста и у 70 % детей, которые на год старше первых, и отсюда сделаем вывод, что у 20 % детей данный зуб прорежется в течение этого года, то получить достоверные результаты будет весьма трудно в силу неоднородного состава этих групп и разного количества детей в каждой из них. Момент наступления изучаемого физиологического изменения практически необходимо установить в случае с каждым конкретным человеком. Данные такого рода, по сути, отсутствуют.
Организация такой работы в значительной степени затруднена в силу подвижности населения современных городов. Исследователю нелегко поддерживать достаточно длительный контакт с одними и теми же детьми, а детей, переезжающих с места на место, так много, что первоначальное количество, скажем в сто человек, изучаемых в пятилетнем возрасте, к моменту достижения зрелости сократится до незначительного. Поэтому для полноценного выполнения такой работы ее необходимо тщательно организовать. В той или иной степени ее придется собирать по кусочкам. Организовать такое исследование можно для детей школьного возраста, условно говоря, от 4–5 до 14 лет. В большинстве случаев оно возможно и для детей старшего школьного возраста, а порой удастся проследить и переход ребенка из школы в колледж. Однако очевидно, что люди, за которыми можно наблюдать таким образом, представляют собой группу, отобранную в соответствии с определенным экономическим и общественным положением. Обеспеченные слои населения, уделяющие пристальное внимание получению хорошего образования, будут представлены гораздо полнее, чем другие. Поэтому при проведении наблюдений за различными возрастными группами необходимо учитывать также различия в их составе. Следить за подобными исследованиями лучше всего в таких организациях, как Организация по изучению детства в Чикаго, аналогичные учреждения в Айова-Сити и Детройте, а также Ассоциация по улучшению положения бедных в Нью-Йорке.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71201755?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
Zumwalt R. Franz Boas: Shaping Anthropology and Fostering Social Justice. Lincoln: University of Nebraska Press, 2022. P. 400, 412.
2
Ibid. P. 416–418.
3
Zumwalt R. Franz Boas: Shaping Anthropology and Fostering Social Justice. P. 430.
4
Kroeber A.?L. Franz Boas, 1858–1942 // Memoir. 1943. № 61. American Anthropological Association. Vol. 45. № 3. Pt. 2. P. 25.
5
Boas F. Race, Language and Culture. New York: Macmillan, 1940. P. vi.
6
Боас Ф. Задачи антропологического исследования // Советская этнография. 1933. № 3–4. С. 178–189.
7
Антология исследований культуры. Т. 1. Интерпретация культуры. СПб.: Университетская книга, 1997: Боас Ф. Эволюция или диффузия? (С. 343–347); Некоторые проблемы методологии общественных наук (С. 499–508); Границы сравнительного метода в антропологии (С. 509–518); Методы этнологии (С. 519–527); История и наука в антропологии: ответ (С. 528–535); Антология исследований культуры. Отражения культуры. СПб.: Центр гуманитарных инициатив, 2011: Боас Ф. Мифология и сказки североамериканских индейцев (С. 129–171); Романский фольклор у американских индейцев (С. 172–180); Происхождение тотемизма (С. 303–311).
8
Боас Ф. Развитие народных сказок и мифов // Социальные и гуманитарные науки на Дальнем Востоке. 2014. № 1(41). С. 29–34.
9
Boas/Simkhovich 02/28/1902 (AMNH Archives of Anthropology Division).
10
Boas F. Race, Language and Culture. P. vi, viii.
11
Boas F. Race, Language and Culture. P. 635, footnote.
12
Аверкиева Ю.?П. История теоретической мысли в американской этнографии. М.: Наука, 1979. С. 74; Stocking G., (ed.) The Shaping of American Anthropology, 1883–1911. New York: Basic Books, 1974. P. 70, footnote 5.
13
Stocking G. Race, Culture, and Evolution: Essays in the History of Anthropology. Chicago; London: The University of Chicago Press, 1968. P. 199–200, 203.
14
Boas F. The Mind of Primitive Man. A course of lectures delivered before the Lowell Institute, Boston, Mass. and the National University of Mexico, 1910–1911. New York: Macmillan, 1911; Боас Ф. Ум первобытного человека / Пер. с англ. А.?М. Водена. М.; Л.: Гос. изд-во, 1926.
15
Boas F. On Alternating Sounds // American Anthropologist. Vol. 2 (1889). P. 47–53; Боас Ф. О чередующихся звуках / Пер. с англ. И.?В. Кузнецова // Этнографическое обозрение. 2022. № 4. С. 162–166.
16
Darnell R. The History of Anthropology: A Critical Window on The Discipline in North America. Lincoln: University of Nebraska Press, 2021. P. 337–338.
17
Lesser A. Franz Boas // Totems and Teachers. Perspectives on the History of Anthropology / Sydel Silverman, ed. New York: Columbia University Press, 1981. P. 30.
18
Boas F. Race, Language and Culture. P. v.
19
Darnell R. The History of Anthropology. P. 132–133.
20
Lesser A. On the Meaning of Race // Race: Devoted to Social, Political and Economic Equality. 1935. Vol. 1. № 1. P. 21–24, 48–49; Belmonte Th. Alexander Lesser (1902–1982) // American Anthropologist. New Series. 1985. Vol. 87. № 3. P. 638–639.
21
Darnell R. The History of Anthropology. P. 344–346.
22
Degler C. In Search of Human Nature: The Decline and Revival of Darwinism in American Social Thought. New York; Oxford: Oxford University Press, 1991. P. 84–104 et al.; Sparks C.?S., Jantz R.?L. A Reassessment of Human Cranial Plasticity: Boas Revisited // Proceedings of the National Academy of Sciences. Vol. 99. № 23 (2002). P. 14636–14639; Gravlee C.?C., Bernard H.?R., Leonard W.?R. Heredity, Environment, and Cranial Form: A Reanalysis of Boas’s Immigrant Data // American Anthropologist. Vol. 105 (2003). P. 125–138.
23
Кузнецов И.?В. К лингвистическим воззрениям Франца Боаса // Вопросы языкознания. 2023. № 3. С. 154.
24
Codere H. The Understanding of the Kwakiutl // The Anthropology of Franz Boas. Essays on the Centennial of His Birth / Walter Goldschmidt, ed. American Anthropologist (1959). P. 70.
25
Harkin M. (Dis) Pleasures of the Text: Boasian Ethnology on the Central Northwest Coast // Gateways. Exploring the Legacy of the Jesup North Pacific Expedition, 1897–1902. Washington, D. C.: Arctic Studies Center, National Museum of Natural History, Smithsonian Institution, 2001 (Contributions to Circumpolar Anthropology. Vol. 1). P. 100–102.
26
Обращение председателя Американской ассоциация содействия развитию науки. Пасадена, 15 июня // Science. N.S. 1931. Vol. 74. P. 1–8.
27
Proceedings of the 19th International Congress of Americanists. Washington, December, 1915 (Washington, D. C., 1917). P. 569–575.
28
Статья посвящена исключительно проблемам антропометрии. Цель ее – показать, какого рода данные необходимы для понимания взаимосвязи между телосложением человека и его происхождением и социальным окружением. По этой причине не были затронуты такие важные вопросы, как относительная рождаемость, приводящая к изменениям в составе населения, и проблемы, связанные с генетическими патологиями, физиологическими и психологическими особенностями, которые передаются человеку по наследству. Решение этой проблемы заключается в том, чтобы не только изучить антропометрические признаки, но и подробно исследовать вопросы наследственности, функций организма и разнообразия населения. С момента написания статьи в этой области была проделана большая работа, в частности, Ассоциацией народонаселения Америки (Journal of the American Statistical Association. 1922. Vol. 18. P. 181–209).
29
Livi R. Antropometria Militare. Rome, 1896. P. 87.
30
Ammon O. Zur Anthropologie der Badener. Jena, 1899. S. 641.
31
Boas F. The Cephalic Index // American Anthropologist. N.?S. 1899. Vol. 1. P. 453.
32
Lorenz О. Lehrbuch der gesammten wissenschaftlichen Genealogie. Berlin, 1898. S. 289, 308, 310–311.
33
Fisher E. Die Rehobother Bastards. Jena, 1913; Boas F. On the Variety of Lines of Descent Represented in Population // American Anthropologist. N. S. 1916. Vol. 18. P. I.
34
Здесь понятия «раса» и «расовый» употребляются в значении совокупности представленных в популяции генетических линий.
35
Risley H.?H., Gait E.?A. Census of India. 1901. Calcutta, 1903. Vol. 1. P. 489.
36
Pearl M.?D., Pearl R. On the Relation of Race Crossing to the Sex Ratio // Biological Bulletin. 1908. Vol. 15. P. 194.
37
Boas F. On the Variety of Lines of Descent Represented in a Population.
38
Boas H.?M. Inheritance of Eye Color in Man // American Journal of Physical Anthropology. 1919. Vol. 2. P. 15.
39
Lehrbuch der Anthropologie Second. Jena, 1914. S. 225; Martin R., ed. Jena, 1928. Vol. 1. P. 297.
40
King H.?D. Studies on Inbreeding. Wistar Institute, 1919.
41
Gould B.?A. Investigations in the Military and Anthropological Statistics American Soldiers. New York, 1869.
42
Bowditch H.?P. The Growth of Children. 8th Annual Report. Massachusetts Board of Health Boston, 1875. P. 273–323; 10th Annual Report. 1879. P. 33–62; 2st Annual Report. 1890. P. 287–304; 22nd Annual Report. 1891. P. 479–525.
43
Peckham G.?W. The Growth of Children. 6th Annual Report of the State Board of Health of Wisconsin. 1881. P. 28–73.
44
Boas F., Wissler C. Statistics of Growth. Report of the U.?S. Commissioner of Education for 1904. Washington, 1905. P. 25–132.
45
W. T. Porter in the Transactions of the Academy of Sciences of St. Louis // The Physical Basis of Precocity and Dullness. 1893. P. 161–181; The Relation between the Growth of Children and their Deviation from the Physical Type of Their Sex and Age. 1893. P. 263–280; The Growth of St. Louis Children. 1894. P. 263–380; также см.: Quarterly Publications of the American Statistical Association. N.?S. 1893. Vol. 3. P. 577–587; 1894. Vol. 4. P. 28–34.
46
Boas F. The Growth of Toronto Children // Report of the U.?S. Commissioner of Education for 1896–1897. Washington, 1898. P. 1541–1599.
47
Boas F. The Growth of First-Born Children // Science. N.?S. 1895. Vol. 1. P. 402–404.
48
Boas F. The Half-Blood Indian, an Anthropometric Study // Popular Science Monthly. 1894. Vol. 45. P. 761–770 (см. с. 160–170 наст. изд.); Sullivan L.?R. Anthropometry of the Siouan Tribes. // Anthropological Papers of the American Museum of Natural History. 1920. Vol. 23. Part III. P. 199.
49
Dixon R.?B. Indian Population in the United States and Alaska. 1910. Washington, 1915. P. 157–160.
50
Indian-White Amalgamation // University of Minnesota Studies in Social Science. Minneapolis, 1916. № 6.
51
См. также: Reuter E.?B. The Mulatto in the United States. Boston, 1918.
52
The Physical Growth of Children from Birth to Maturity // Iowa Child Welfare Research Station Study. 1921. Vol. I. № 1.
Франц Боас
Тип: электронная книга
Жанр: Культурология
Язык: на русском языке
Издательство: АЛЬМА МАТЕР
Дата публикации: 18.10.2024
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: Труд «Раса, язык и культура» впервые издается на русском языке. В нем автор опровергает существовавшее в начале XX в. утверждение о существовании одаренных и менее одаренных рас; успехи и достижения рас, как и различия в их анатомических признаках, как полагал он, нельзя рассматривать как доказательство различия их умственных способностей. Ф. Боас делает вывод, что первобытный человек обладал всеми основными когнитивными способностями, которые обнаруживаются у современного человека; разные особенности мышления первобытного и цивилизованного человека он объясняет различиями в характере познания и количестве опыта, накопленного предшествующими поколениями.