Поляница
Поляница
Василий Дмитриевич Гавриленко
Известный блогер называла эту книгу "Лолитой" мира Славянского фэнтези".
Влада Речкина – студентка исторического факультета провинциального вуза. Живет с мамой, бабушкой и кошкой Рыськой. Своего отца Влада никогда не видела, но знает, что он жив-здоров и существует в параллельном пространстве в одном городе с нею. Влада никому не признается, но она порой думает об отце. Почему он бросил ее? Почему она для него – ничто?
Иногда отец ей даже снится.
На первом курсе много новых предметов, но больше всего Владу увлекает курс славянской мифологии, ведет который преподаватель-изгой, уволенный из МГУ за какие-то темные делишки. Зовут препода Александр Степанович Долгов. Постепенно Влада начинает понимать, что Долгов скрывает некую мрачную тайну.
Она становится одержима преподом.
––
Обложка создана при помощи нейросети MidJourney.
Василий Гавриленко
Поляница
1
На третью пару Влада шла с энтузиазмом. После скучнейших латыни и античной литературы предмет под названием «Фольклор. Старославянская мифология» представлялся оазисом в пустыне. К тому же, Влада всегда любила сказки, о чем не преминула сказать Лоре. Подруга, не отрываясь от телефона, мрачно напомнила:
–Про древнегреческие мифы ты говорила то же самое.
Влада сделала вид, что не расслышала. «Античка» ей не понравилась из-за преподавателя. Немолодая, желчная женщина бубнила лекцию себе под нос голосом, начисто лишенным интонации. С таким же успехом можно было включить аудиокнигу, сделанную голосовым движком.
Аудитория номер 39 находилась на втором этаже. Здание Исторического института старое, еще дореволюционной постройки, так что лестница – узкая, ступеньки скругленные сотнями тысяч ног, прошедших по ним за полтора века.
Препод еще не пришел, первокурсники рассаживались по местам, кто-то стоял у окна, кто-то грыз яблоко. Влада пока толком не знала никого не то что из своего потока, но даже из своей группы. Лора – приятное исключение. Познакомились при поступлении, теперь, можно сказать, подруги.
В середине аудитории было свободно два места рядом.
«Лора, туда», – шепнула Влада. Они протиснулись мимо коленок и сумок и, откинув старые, обитые позеленевшей от времени кожей, кресла, сели.
В тридцать девятой Владе еще бывать не приходилось, и она с интересом огляделась вокруг. На стенах, как обычно, портреты писателей и ученых, стены окрашены зеленой краской. Ремонта в помещении не было очень давно.
«Бабушкина квартира», – подумала Влада, но подумала безо всякого негатива, по-доброму.
Мать убеждала Владу пойти на юрфак в филиал Президентской академии, но та – ни в какую. Гуманитарием мечтала быть с детства, видите ли. Сказки, книжки, Кир Булычев. И вот теперь – аудитория Исторического института, куда с минуты на минуту войдет препод по фольклору и славянской мифологии.
Для Влады славянская мифология – это, в первую очередь, сказки и былины. Баба-Яга, Змей Горыныч, Кошей Бессмертный, Иванушка и Василиса Прекрасная. Богатыри. Да, еще Иван Купала. Когда к бабушке в деревню ездили, там на Ивана Купала жители друг друга водой обливали из ведер и самодельных поливалок из пластиковых бутылок с воткнутой в пробку сломанной шариковой ручкой.
Застучали крышки парт. Влада, еще не отвернув голову от окна, поняла, что препод вошел в аудиторию, и торопливо вскочила.
– Присаживайтесь, – сказал Александр Степанович Долгов.
ФИО препода Влада в расписании подсмотрела, но представляла она его себе несколько иначе. И Лора, кажется, тоже.
– В ту ли аудиторию мы попали? – негромко сказала Лора со своей всегдашней бесцветной интонацией. – Точно фольклор или анатомия, глава первая «Строение человеческого скелета»?
Александр Степанович был очень худым. Не скелет, конечно, но … близко. Таких худых мужчин Владе еще видеть не приходилось даже по телевизору.
Голос Долгова, впрочем, был довольно громким, чистым и приятным на слух.
Долгов читал лекцию не по бумажке, а по памяти, задумчиво глядя в окно. Владе с ее места был виден его профиль. Тонкий, строгий. Небольшая бородка, зачесанные назад волосы.
Первая лекция называлась «Введение в предмет» и началась она довольно странно. Преподаватель заявил, что его предмета не должно быть в расписании, потому что знания по славянской мифологии в большинстве своем имеют кабинетное, научно-теоретическое происхождение и ничем не подтверждаются. Рыжеволосый студент с первой парты издал нечто похожее на смешок и пробормотал:
– Тогда что мы здесь делаем?
Долгов услышал, и, не поворачиваясь к нахалу, сказал:
– Вас, Мельников, я отпускаю, можете идти, свою «тройку» получите.
Влада не знала фамилию рыжего парня и была удивлена, что Долгов ее знает. Явно был удивлен и Мельников, который и не подумал встать из-за парты и покинуть аудиторию.
– Так вот, – продолжил Александр Степанович. – славянская мифология – в значительной мере, миф. Письменных источников не сохранилось, даже археологических артефактов – раз, два и обчелся. Знания о высшей и низшей мифологии праславян мы черпаем из пересказов летописцев христианских времен либо, и вовсе, из иностранных памятников письменности. Кроме того, есть литературные источники – сказки и былины. Этим источникам в полной мере доверять нельзя, так как они начали появляться примерно с XI века, уже после того, как Русь приняла Христианство».
В таком же духе лекция и продолжалась. Препод убеждал аудиторию, что доступные современным людям знания по славянской мифологии ничтожны, они в очень малой степени отражают реальную жизнь Тридесятого Царства. Он так и выразился – Тридесятое Царство.
Владе, едва удерживающей зевок, стало неудобно за преподавателя и даже жалко его: Долгов явно не замечал, что своими нападками на собственный предмет он доказывает свою ненужность.
– Что ж, жду вас на следующей неделе. Темой лекции будут мавки.
«Которых придумали в христианскую эпоху», – мрачно подумала Влада, убирая в сумку тетрадь с конспектами.
– Ну что, интересно было? – хмуро спросила Лора, запуская на смартфоне свой извечный Genshin.
Когда студенты потянулись к выходу, Долгов вдруг встрепенулся и воскликнул:
– Ребята, чуть не забыл! Желающие могут записаться на факультативные занятия по вторникам!
– Глас вопиющего в пустыне, – вздохнула Лора, не отрываясь от смартфона.
Александр Степанович повторил свое воззвание. Студенты проходили мимо него, переговариваясь о своих дела, смеясь.
– Ну что ж, – Долгов пожал худыми плечами и стал складывать в кожаный портфель какие-то бумажки.
Влада впоследствии пыталась понять, как так получилось, что ее рука взметнулась вверх, вызвав недоуменный «хмык» Лоры.
– Речкина? – препод вскинул голову так, будто он ждал, что руку поднимет именно эта студентка. – Прекрасно, Влада. Тогда я вас записываю. В понедельник в десять ноль-ноль, не забудьте.
Подхватив портфель, Долгов быстрым шагом вышел из аудитории 39.
– У кого-то мозг расплавился.
И в данном случае Влада была полностью согласна со своей подругой.
2
На следующей паре Влада слушала преподавателя невнимательно и все пыталась понять, что же заставило ее поднять руку и напроситься на факультатив к Долгову. В конце концов она должна была признаться себе, что просто пожалела этого худого, изможденного с виду мужчину. Он выглядел таким потерянным… Кроме того, за факультатив преподавателям, конечно, доплачивают какие-то деньги. Судя по старомодному костюму Александра Степановича, доплата ему не помешает.
«Что сделано, то сделано, – наконец, решила Влада. – Не отказываться же теперь от факультатива: Долгов наверняка разозлится и завалит на сессии».
Определившись таким образом со своей судьбой, Влада выкинула Долгова и его старославянскую мифологию из головы.
Из института (который все студенты предпочитали называть «универом) Влада и Лора вышли, когда небо слегка подернулось вечерней дымкой. Лора вытащила из сумочки вейп, закурила, выпуская облачка душистого пара. До Влады донесся запах клубники и она поняла, что дико хочет есть. И хочет она не клубнику, а что-то гораздо более весомое. Тарелку борща, например, с хлебом и салом. Или жареную картошку.
Но Лоре об этом лучше не говорить, а то потащит во «Вкусно и точка», а у Влады сейчас почти нет денег.
Они стояли на крыльце универа. Входная дверь все время открывалась, из нее выходили студенты и преподаватели. Некоторые шли к институтской парковке, садились в машины, уезжали. Влада совершенно не разбиралась в автомобилях, но одна машина привлекла ее внимание. Да и не только ее: все студенты, проходя мимо этого чуда чудного дива дивного бордового цвета, смотрели, восхищались, некоторые даже делали селфи на фоне.
– Ламборджини Ураган, – выпуская клубничное облачко, просветила Лора (уж кто-кто, а Лора разбиралась в автомобилях, часто о них говорила и собиралась скоро сдавать на права). – Наверное, какого-то богатенького сынка. Только не понятно, как его в наш лепрозорий занесло. Шел бы в Президентку, там таким моргенштернам самое место.
Дверь в очередной раз отворилась, на крыльцо вышел Долгов собственной персоной. Влада автоматически отвела глаза, сделав вид, что не увидела препода. А то еще привяжется с какими-нибудь разговорами. Благотворительности на сегодня достаточно.
Александр Степанович спустился по ступенькам, держа под мышкой свой портфельчик из потертой кожи. Влада вспомнила: почти такой портфель был у ее дедушки, правда, чуть попузатее. Советского производства. Дедушка с тем портфелем в баню ходил.
Долгов пружинисто спустился с лестницы и направился к парковке. Пискнул брелок сигнализации. Дверь Ламборджини Ураган пришла в движение. Влада никогда не видела, чтобы дверь автомобиля открывалась вверх. Знала, конечно, что так бывает, но не видела.
Препод по старославянской мифологии сел в машину, положил на свободное сиденье портфель. Дверь закрылась, «Ураган» не спеша вырулил с парковки, выбрался на дорогу и вдруг … вжик! … с ревом рванулся вперед и скоро исчез из вида.
– Знала бы, тоже бы записалась, – сказала Лора. – Интересно, зачем ему вообще работать преподавателем с такой машиной?
– А что, дорогая? – спросила Влада.
– Ну, лямов тридцать, – протянула Лора.
Владе стало досадно, что она записалась на факультатив. Ей показалось, что ее жестоко обманули. Она думала, что помогает бедному преподавателю с дедушкиным банным портфелем, а, выходит, помогла миллионеру.
«Где только взял деньги? – подумала она. – Честным трудом столько не заработать».
– Пошли, мать. – сказала Лора, пряча в сумочку вейп. Лоре почему-то нравилось называть «матерью» Владу, которая была года на два младше.
Попрощались на автобусной остановке. Автобус Лоры – идущая в Советский, лучший район города, «семерка» – пришел быстро. Влада ждала своей «двойки» добрые полчаса. Хорошо хоть знала благодаря приложению «Умный транспорт», что автобус точно придет.
Как всегда в это время, автобус был набит, но после того, как проехали Фокинский район, большинство людей вышли. Влада ехала до конечной, поселка под названием Полпинка. Поселок входил в состав города, прописка была городская, но на самом деле городом в Полпинке и не пахло. Деревня деревней.
У родителей Влады был частный дом. Ну, то есть, как у родителей. У мамы. Отец жил в другом районе города с новой семьей, и Влада его никогда в глаза не видела. Знала, что где-то под одним с ней небом существует человек, семнадцать лет назад ставший ее биологическим родителем. Ходит в те же магазины, дышит тем же воздухом. Знала – но не более того. У мамы ничего про отца не спрашивала, и даже в «Одноклассниках» не пыталась найти «этого человека», посмотреть, как он выглядит. Тем более, Влада не сидела в «Одноклассниках».
В Полпинке, как всегда, было темно. Улицу освещали всего два фонаря, хотя их было восемь – Влада давно посчитала.
Свернув с Центральной улицы, пройдя по Челюскинцев, затем – по переулку 7 мая, Влада, наконец, оказалась на родной улице под названием Колодезный тупик. Здесь, и правда, находился колодец, а за ним – единственный дом. Ее дом.
На кухне горел свет: мама готовит ужин к приходу «своей студенточки». Бабушка, конечно, уже спит, но телевизор, как всегда, не выключила.
В животе у Влады заурчало, и она, подгоняемая голодом, взбежала на крыльцо. Только позвонила, как дверь тут же открылась.
– Моя студенточка явилась, – протянула мама. – Быстро бросай барахло, мой руки – и за стол.
– Привет, мам.
Сняв кроссовки, Влада проследовала в свою комнату.
Через минуту она уже сидела в кухне за столом и, обжигаясь от спешки, поглощала суп-рассольник. Мама сидела рядом на стуле, точила печенье, по-доброму ругала кошку Рыську, рассказывала о сегодняшних новостях и о своих успехах в «бизнесе».
Мать Влады вязала на продажу забавные шапки в виде персонажей мультфильма «Смешарики», продавала их через «Авито». Покупали, но редко.
А вообще, Светлана Егоровна работала продавщицей в местном, полпинском магазине. Единственном, кстати сказать. Их семья держалась на маме – Влада это прекрасно знала. Все, всегда и везде делала мама. Мама за все платила, мама за всем смотрела, мама ухаживала за бабушкой.
Влада всей душой мечтала выучиться, найти работу, и сделать так, чтобы мама хоть от работы в магазине могла бы отказаться.
– Добавки? – спросила Светлана Егоровна, заметив, что дочь доела рассольник.
– Нет, мам, спасибо, – Влада поднялась помыть тарелку. – Я чаю попью – и сразу спать. Устала.
3
«Сразу спать», конечно, Влада не собиралась. Десять часов вечера – время детское. Закрывшись в своей комнате, взяв в постель кошку Рыську, Влада решила посмотреть пару серий какого-нибудь сериала. Порывшись на пиратском сайте, нашла «Чепелуэйт» по Стивену Кингу.
Сериал оказался скучнейшим. Едва осилив одну серию, Влада выключила телефон и погасила свет. Кошка Рыська залезла хозяйке на грудь, улеглась клубком и замурчала. Влада некоторое время лежала неподвижно, вспоминая картинку из Интернета: японская красавица отрезает рукав кимоно, на котором прикорнула кошка. Но Рыська была тяжелой, от нее шел такой жар… Влада повернулась на бок, кошка, обидчиво мяукнув, тяжело спрыгнула на пол.
Тикали часы на стене – мама наотрез отказывалась купить электронные, беззвучные. За занавеской виднелся силуэт луны. Влада закрыла глаза, и вдруг подумала о Долгове.
Мысль была неприятной. Угораздило же ее напроситься на этот факультатив! Единственная из группы пожертвовала часом времени в понедельник. Могла бы приезжать ко второй паре, высыпаться.
Влада повернулась на другой бок. И главное, Долгов оказался не бедным самаритянином, а миллионером на … как там эта машина называлась. Взяточник, наверное, жулик.
Нет, правда, почему бы не отказаться от факультатива? Просто прийти во вторник и сказать: «Александр Степанович, я ошиблась, переоценила свой интерес к вашему предмету. Водяные и лешие меня не интересуют. Всех благ».
Конечно, разозлится, будет мстить. Ну, да фик с ним. Уж как-нибудь старославянскую мифологию Влада выучит так, что не придерешься.
«А что, если».
Спать не хотелось, и Влада нащупала на столике телефон. Включила, дождалась загрузки. В поисковике набрала «Долгов Александр Степанович». Ничего себе! Про него есть статья в Википедии. Много ли в стране преподавателей провинциальных вузов, про которых есть статьи в Википедии? Но, посмотрим.
Влада открыла страничку.
Статья была маленькой. Маленькие статьи в Википедии обычно про персон малозначащих. Ну, хотя бы так. Не хватало еще, чтобы про него было написано, как про Пушкина или Петра I.
«Долгов, Александр Степанович, 7 июля 1983 года рождения».
Ого, ему сорок лет! Не такой и старый.
«Место рождения – село Старая Ладога Волховского района Ленинградской области».
Географией и историей Влада интересовалась с детства, и прекрасно знала, что Ладога – это первая столица Руси. Столица до Новгорода, до Киева, до Москвы и, уж тем более, до Санкт-Петербурга.
Интересное кино получается.
«Долгов А.С. – преподаватель филологического факультета МГУ имени Ломоносова с 2004 года по 2020 год. Автор уникальной, но крайне спорной методики изучения старославянской мифологии через так называемое «личностное погружение». Долгов и несколько его студентов пытались воспроизвести некоторые древние обряды, что привело к трагическим последствиям. Александр Степанович был уволен из МГУ.
С 2023 года работает преподавателем в Брянском Историческом институте.
Автор ряда научных статей, в том числе, отвергнутой ученым сообществом работы «Истоки магии русской сказки», в которой Долгов доказывал, что ряд древнерусских былин обладают признаками надежных исторических источников. Коллеги назвали теорию Долгова ненаучной и сумасшедшей».
На этом статья в Википедии завершалась. Влада набрала в поиске название отвергнутой работы Долгова, но ничего не нашла. Вообще, нигде, ни на одном сайте больше не было ни единого упоминания о преподавателе. ВКонтакте и в Фейсбуке, в который Владе пришлось войти через VPN, она не нашла даже признаков странички Долгова.
Ну, нет и не надо. Влада выключила телефон, положила его прямо на пол. Свернулась калачиком и тут же уснула.
Ей приснился отец. На этот раз он был похож на актера Робина Уильямса. В прошлый раз отец был похож на телеведущего Дмитрия Нагиева. Этот человек всегда являлся Владе во сне в разных образах, но никогда в своем.
Влада, слегка шокированная тем, что отец выглядит как один из ее любимых актеров, растерялась. Она, хоть и не собиралась никогда встречаться с биологическим родителем, выстроила в уме стратегию поведения на случай встречи. Это должно быть вежливое равнодушие. Не просто равнодушие, а именно вежливое. Такое, как с официантом или с таксистом.
Но с отцом из сна, с Робином Уильямсом, Влада допустила промашку. Она использовала при общении с ним ледяное презрение, а ледяное презрение – это значит, что отец ей не равнодушен. Это значит, что отец у Влады есть. А его – нет. И не должно быть. Никогда.
Она проснулась в слезах, и ненавидела себя за эти слезы.
Было раннее утро воскресенья. У Влады – выходной, а вот мама уже собиралась на работу. Хлеб, макароны и сосиски жителям Полпинки нужны каждый день, даже в воскресенье. Правда, день сегодня у мамы сокращенный – до пяти вечера.
– Влада, разогреешь суп, покормишь бабушку. Кошке сыпанешь корма. И, пожалуйста, принеси воды из колодца, я вчера не успела.
– Хорошо, мам.
Хлопнула входная дверь, затем – калитка. Мама ушла.
Влада еще немного понежилась в постели, затем поднялась, быстро сделала небольшую зарядку, надела старую кофту и штаны, взяла телефон и отправилась в кухню.
Суп разогрела в микроволновке, тут же понесла бабушке. Та уже сидела перед телевизором. Бабушка ходит, но с большим трудом, поэтому большую часть времени предпочитает проводить в сидячем положении. Влада поражалась, как время иссушило бабулю: на фотографиях из семейного альбома она видела крупную, сильную женщину, много лет проработавшую в колхозе, ездившую в Казахстан поднимать целину.
Владе нравилось слушать рассказы бабушки о старой жизни.
–Бабуль, суп.
–Спасибо, деточка, но я не хочу есть.
–Ну, хоть пару ложек.
На пару ложек бабуля согласилась и, как всегда, увлеклась и доела суп до конца. Влада отнесла тарелку в кухню, поставила в раковину.
Кошка Рыська уже ждала у миски. Влада достала из шкафчика мешок с кормом, насыпала. Рыська захрустела.
Теперь нужно было принести воды. Колодезную воду Речкины использовали для питья, водой из-под крана мыли посуду, сами мылись, поливали огород. Когда совсем уж лень было сходить к колодцу, пили и воду из-под крана. В Полпинке вода вполне нормальная, не то что в Брянске. Там – хлоркой отдает.
Влада взяла ведро и, надев старые мамины кроссовки, вышла во двор. Утренняя прохлада заставила поежиться. Полпинка еще спала. У соседей напрасно надрывался петух.
Колодец был большой и старинный. Даже бабушка не знала, когда его построили. Жителям Полпинки казалось, что он здесь всегда был. Дубовый сруб снизу покрылся мхом, сверху стал склизким, как улитка. Сколоченный из обыкновенных досок оголовок почернел и сильно расшатался. На ржавой цепи – не измятое ведро, как часто бывает, а настоящая деревянная бадья.
В детстве мама строго-настрого запрещала Владе приближаться колодцу.
«Там водяной живет, – говорила Светлана Егоровна. – Схватит и утащит на дно».
Но Влада не слушалась, и, когда мама была на работе, а бабушка спала, лежала животом на каменном круге, глядела пристально в чернеющую глубину. Где ты, водяной, покажись!
Показался! Тот день Влада прекрасно запомнила. Ей было восемь лет. Лето, каникулы. Она, как обычно, заглянула в колодец – нет ли водяного? Из черноты на нее таращились глаза – красные, как угольки. Влада закричала и, покачнувшись, едва не полетела вниз, туда, в темную воду, в объятия водяного.
Соскочив со сруба, со всех ног кинулась домой, бросилась на постель, накрылась с головой одеялом. Только к приходу мамы малость успокоилась. Водяной из колодца же не может вылезть? Там высоко! Если бы мог, давно бы вылез.
Влада несколько дней не приближалась к колодцу, затем все-таки подошла. В руках ее был кусок хлеба. Размахнувшись, девочка бросила хлеб в колодец. Задобрить надо водяного, да и есть ему наверняка хочется в такой холодной воде.
Бадья, стукаясь о стенки сруба, полетела вниз. Тяжело плюхнулась в воду. Влада сразу же принялась крутить ворот колодца – бадья большая, а для того, чтобы наполнить ведерко, много воды не нужно. Цепь наматывалась с дребезжанием. Бадья вернулась где-то на треть наполненная водой. Как раз чтобы наполнить ведерко.
Дотащив свою ношу до дома, Влада поставила ведро на скамейку, и, взяв из корзинки на столе большое яблоко, отправилась в комнату. До прихода мамы Владе хотелось просто полежать на кровати и посмотреть какой-нибудь сериал.
4
Во вторник на остановке в Полпинке полно народа. Все ждут автобус. Хоть и небольшой поселок, но никто особо друг друга не знает. Раннее утро, дождь моросит. Все стоят нахохленные, мрачные. Влада тоже мрачна. Ночью опять отец снился, на этот раз он был похож на профессора Снейпа. Странный выверт подсознания – человек, который ничего не знает о любви, предатель, появляется во сне в образе самого преданного, любящего и смелого персонажа.
Влада достала из кармана наушники, но тут же положила их обратно: даже музыки ей сейчас не хотелось. И ведь во всем Долгов виноват! Могла бы сейчас спокойно нежиться в постельке, как все нормальные люди поехать к третьей паре в пустом автобусе.
Но вот, наконец, и «двойка». Влада, увлекаемая толпой, втиснулась в автобус, стала в центре салона к окну, держась поручень. Ехать, конечно, придется стоя. Спасибо, Долгов.
Немногочисленные студенты из тех, кто, как Влада, умудрились записаться на факультативные занятия, слонялись по коридорам института. Влада никого из этих парней и девушек не знала, так что поговорить ей было не с кем. Конечно, можно было с кем-то познакомиться – но это не о Владе. Не всем дана великая способность заводить новых друзей.
А вот расписание. «Вторник. Старославянская мифология. Факультатив. преп. Долгов. Аудитория 18».
Восемнадцатую аудиторию Влада знала, там проходили занятия по средневековой немецкой литературе. Небольшая комната с десятком парт и классной доской.
В аудитории никого не было. До факультатива оставалось пятнадцать минут. Влада села за парту, достала телефон, стала листать ленту ВК.
Препод явился ровно в десять. Вошел так тихо, что Влада вздрогнула, когда Долгов поздоровался.
–Здравствуйте, – отозвалась Влада, вставая.
Александр Степанович жестом предложил ей присаживаться, а сам опустился за стол напротив. Достал из портфеля какие-то бумаги, ручку, начал что-то писать.
Только сейчас Влада получила возможность как следует рассмотреть этого человека.
Он был худым, но не настолько, чтобы назвать его изможденным или, тем более, скелетом. Просто от природы поджарый мужчина, который, к тому же, старается держать себя в форме. Слегка впалые щеки, волевой подбородок, тонкий нос с едва заметной горбинкой. Седоватые волосы, аккуратно зачесанные назад. Но главное, что отличало Долгова – голубые глаза, с каким-то даже бирюзовым отливом.
– Что ж, – сказал препод, поднимая глаза от бумаг. – Начнем, пожалуй, занятие.
Владе еще не приходилось бывать на факультативных занятиях, поэтому она ожидала чего угодно, но не того, что произошло. Долгов, вращая в руках телефон, спросил:
– Речкина, вы верите в Бога?
Влада растерялась:
– Да нет, пожалуй, нет.
– Ну, а в дьявола верите?
Влада, все еще ничего не понимая, ответила, что тоже не верит.
Долгов кивнул, начал собирать со стола бумаги.
– На сегодня занятие окончено, – сообщил он. – Жду вас на лекции и на факультативе в следующий вторник.
И препод ушел. Просто ушел из аудитории! Его шаги простучали по полу в коридоре, затем по лестнице – и все стихло! Он ушел.
Влада не могла понять, что произошло. Она тащилась сюда из Полпинки на утреннем переполненном автобусе, толком не позавтракав, потеряв прекрасную возможность понежиться в постели! И ради чего? «В Бога верите? А в дьявола?». Кого вообще в наше время это интересует?! Воланд недоделанный!
Влада в сердцах складывала в рюкзак тетрадки. Надо же! Что он вообще о себе возомнил? И почему Долгов так себя повел с ней? Просто ушел, ничего не объяснив, не попрощавшись?
С другой стороны, в том, что препод ушел с занятия, был очевидный плюс – до следующей пары можно отдохнуть. Влада достала из рюкзака яблоко, взяла в руки телефон. Спасибо за час отдыха, господин Воланд!
Владе не терпелось обсудить случившееся с Лорой, но это удалось только после второй пары, в столовой. Столовая института находилась в ресторане. В буквальном смысле, в ресторане. Ректор сдал одно из принадлежащих учебному заведению помещений в аренду ресторану «Хмели-сунели», который в благодарность обязался кормить студентов. Кормили, конечно, не ресторанной едой, а обычной, как в любой столовке. Суп, картошка с котлетой, салат «витаминный», компот. Многие студенты воротили нос, но не Влада. Влада еще помнила, как в детстве приходилось с мамой и бабушкой есть пустые макароны без всего.
Лора, впрочем, хоть и была из обеспеченной семьи, тоже посещала столовку безо всех этих «фи». Наверное, поэтому они и стали подругами.
– Очень странно, – протянула Лора. – Я бы на твоем месте отписалась от этого факультатива.
– Я думала об этом. Но, боюсь, он тогда меня на сдаче завалит.
– Может, – кивнула Лора. – Этот псих может.
Псих! Влада и не подумала о том, что Долгов может быть просто ненормальным. Хотя внешне он на психа не похож. Но ведь может и притворяться, умело мимикрируя под нормального.
Влада решила не спешить с отпиской от факультатива и понаблюдать за «пациентом».
Как доктор Фрейд.
В следующий раз Влада встретилась с Долговым в пятницу на лекции о мавках. Александр Степанович заявил: многое из написанного о мавках в учебниках и, уж тем более, в Интернете, не в полной мере соответствует действительности. Концепция же знаменитой украинской поэтессы Леси Украинки, сочинившей в XIX столетии поэму «Лесная песнь», не верна в самой сути. Мавками, действительно, становятся души умерших некрещенных девочек, но умерших не от слабости или болезни, а задушенных собственными матерями. Мавки обитают во влажных лесах, появляются, когда земля покрывается весенней зеленью, но вот как именно они появляются, в учебниках и у Леси Украинки не написано. Мавки вылезают из-под земли, когда почва размягчается. Мавка – это отнюдь не добрый дух, напротив, это злой дух, который ищет возможности отомстить людям за то зло, что причинила ему собственная мать.
– Вы так говорите, будто эти мавки существуют на самом деле, – подал голос тот самый рыжий парень по фамилии Мельников.
– А, может быть, и существуют, – отозвался Долгов, и не понятно было, шутит он или говорит серьезно.
Влада с некоторым интересом посмотрела на сидящего двумя рядами ниже Мельникова. Этот парень, кажется, слушает препода заинтересованно и пытается вникнуть. Не то, что другие, которым лишь бы высидеть пару. Лора, например, украдкой рубится в игру на телефоне.
Мельников был из тех парней, что нравятся девушкам. Высокий, в меру мускулистый, с красивым профилем, копной мягких рыжих волос и зелеными глазами.
«Добродушный гигант», – определила Влада.
Ей такие никогда не нравились. Она обычно обращала внимание на «раненых птиц» – парней, которые были никому не нужны, но, вместе с тем, таили в себе какую-то тайну.
Девочка лет тринадцати появлялась из-за деревьев, смеялась, звала Владу за собой. И Влада покорно шла, хотя прекрасно знала, что идти не следует, а внутри у нее все сжималось от страха.
Лес становился все гуще, все темнее. Владе приходилось пробираться через заросли, но мавка, несмотря на то, что была босиком и в каком-то странном платье из веточек, легко перепрыгивала через кочки и коряги.
Мавка внезапно исчезла. Влада осмотрелась. Лес. Густой, непролазный лес.
«Ау! – крикнула Влада, уже понимая: она заблудилась, мавка завела ее в чащобу на погибель. – Ау! Помогите!».
Вдруг она увидела мавку. Девочка сидела на замшелом стволе поваленного бурей дерева и горько плакала. Плечи ее содрогались. Страх как рукой сняло: Владе стало жалко бедняжку. Она подошла к девочке, села рядом с ней, обняла за плечи.
«Не плачь. Как тебя зовут?».
«Рита. – ответила мавка. – Я твоя сестра».
Рита подняла голову, улыбнулась. Мамин нос, мамина улыбка, мамины глаза. Точно, ее сестра! Сомнений – ноль. Но откуда? Какая Рита? Разве у нее есть сестра Рита? Нет, и никогда не было!
Равнодушный, спокойный голос Долгова:
«Мавками становятся души девочек, задушенных собственными матерями».
Влада резко открыла глаза. Светилась красная лампочка на зарядке, на окне дрыхла Рыська, за стенкой у бабушки бубнил телевизор. Она не в лесу, она в своей комнате. В лесу осталась Рита.
Влада пыталась вспомнить хотя бы одну девочку с таким именем, но не смогла. Наверное, она пересмотрела сериалов.
Подхватив со стула большого мишку – подарок мамы на десятый день рождения, – Влада обняла игрушку и уснула.
5
Порой на Владу накатывало чувство страха. Не какой-то дешевый страх вроде того, что бывает при просмотре фильма ужасов или когда приснился дурной сон (примерно, как тот, про мавку). Страх был житейский, простой, и оттого более пугающий. Влада боялась за маму, – вдруг с ней что-нибудь случится? Вон, давление уже пошаливает и преддиабет врач давно определил.
Боялась за себя. Как ей, Владе, жить в этом жестоком мире? Вот окончит она институт, получит диплом историка, куда с ним податься? В школу? Бррр. Владе даже подумать было страшно о том, как она заходит в класс, полный современных детей. Нет уж, куда угодно, но только не в школу, не в учителя!
Тогда что ей остается? Касса в Пятерочке или в Магните? Или, как постоянно твердит Лара, в Москву надо ехать?
А что делать в Москве? Как и на что жить в этом огромном, злом городе? У Лары вроде как родня есть в столице, а у Влады – ни-ко-го.
Нет, уж лучше в родной Полпинке. Устроиться вместо мамы в магазин…
На этом месте ледяная рука ужаса обыкновенно сжимала сердце Влады до такой степени, что она начинала потихоньку подвывать, зарывшись лицом в подушку. Хорошо, мама не видела и не слышала.
Выйти замуж? Во-первых, Владе даже думать было противно о замужестве. Она считала себя асексуалом и была подписана ВКонтакте на соответствующие паблики. Во-вторых, за кого ей выходить? За этих грубых, нечистоплотных, матюкающихся существ, которых именуют парнями?
И все же порой Владе до дрожи хотелось, чтобы сильные – нет, лучше добрые – руки обняли ее, погладили по голове, успокоили, защитили от ранящих стрел жизни, летящих отовсюду. Она понимала, что никогда этого не будет, тем более, пример мамы был перед глазами. Влада понимала, но ничего с собой не могла поделать, и, глядя в свое окошко, грезила о добрых руках.
Во вторник она ехала в универ с еще меньшим желанием, чем в прошлый раз. Ей просто не хотелось оставаться со странным преподом наедине. Мало ли, что еще он может учудить – с головой у Долгова явно не всё в порядке.
Другая бы не поехала вовсе, но Влада с ее комплексом отличницы… Удивительно: отличницей она никогда не была, но комплекс отличницы имела. Если уж за что-то бралась, то выполняла до конца кровь из носу.
Долгов уже был на месте, что удивило Владу: до начала факультатива было еще пять минут. Еще удивительнее был наряд препода, который больше подошел бы студенту-первокурснику: черная толстовка без каких бы то ни было надписей и рисунков, синие джинсы.
– Давайте начнем, – сказал Долгов, кашлянув. Сегодня он выглядел особенно болезненным.
Влада пожала плечами: начинайте.
– Прежде всего, я должен извиниться перед вами, Речкина, – Александр Степанович провел рукой по волосам, – Полагаю, вы были удивлены моими вопросами про Бога и сатану?
Влада ничего не ответила, но по ее лицу было понятно: конечно, удивлена.
– Откровенно говоря, я думал, что вы сегодня уже не придете, – внезапно признался Долгов. – Я бы на вашем месте не пришел. Отправился бы в деканат и написал отказ от факультатива. И так поступило бы 99 процентов студентов.
Владе, как ни странно, польстило, что она оказалась столь уникальной личностью. Избранной. Как Нео из «Матрицы».
Долгов задумчиво смотрел на Владу, подперев голову костистым кулаком.
– Александр Степанович, но почему вы спросили меня о Боге? – спросила Влада, которой было очень неуютно под прицелом этих пронзительных голубых глаз.
Препод улыбнулся. Впервые Влада видела улыбку этого человека, и улыбка была приятной, мягкой и доброй.
– Я хотел узнать, насколько вы рациональный человек. И понял, что весьма рациональный. Вы не верите в сказки. Именно поэтому вводить вас в курс дела мне придется осторожно и постепенно. Иначе вы можете сойти с ума, или, что гораздо вероятнее, сочтете меня сумасшедшим.
Владе надоело ходить вокруг да около, и она выпалила:
– Александр Степанович, вы хотите сказать, что славянская мифология, все эти сказки про Кощея, Бабу Ягу, «Велесова книга» с ее Явью, Навью и Правью – это не сказки?
В глазах Долгова на мгновение вспыхнули синие искры:
– Я хочу сказать, Речкина, что мир гораздо сложнее, чем нам представляется. И, вполне может оказаться, что «Велесова книга», которую большинство высоколобых исследователей обозвали мистификацией, правдивее иных учебников. Неужели в вашей жизни не случалось чего-то странного, непонятного, того, что вы могли бы назвать чудом?
Влада вспомнила глаза, таращащиеся на нее со дна колодца.
– Нет, со мной такого не случалось, – может быть, слишком поспешно, ответила Влада.
– Со мной тоже, – усмехнулся Долгов. – Но это не значит, что этого не может быть. Если мы не знакомы с трансцендентным, то это лишь наш личный опыт, не дающий нам право обесценивать опыт других людей. Нельзя исключать, что однажды и мы с вами побываем по ту сторону человеческого бытия.
– Не хотелось бы, – буркнула Влада.
– Еще как не хотелось бы, – согласился Долгов. – Но порой жизнь не оставляет нам выбора, Речкина.
Влада открыла было рот, чтобы попросить препода называть ее по имени, но тут же закрыла, не решилась. Речкина, так Речкина.
Зато она отважилась на кое-что другое. На такое, что сама от себя не ожидала.
– Александр Степанович, а что случилось с вашими студентами в МГУ?
Спросила – и тут же испугалась. Уж очень нагло, почти нахально это прозвучало. А Влада нахалкой не была.
– Извините, – выдавила она, краснея до корней волос.
– Почитали Википедию? – усмехнулся Долгов. – Ну-ну.
Он смотрел на нее, словно размышляя: стоит ли делиться с этой девушкой чем-то личным, подноготным, или она не заслуживает.
– Речкина, полагаю, вы еще не готовы это услышать. Но как-нибудь я вам обязательно расскажу.
Александр Степанович поднял руку ко лбу, чтобы поправить сбившуюся прядь волос. Рукав его толстовки съехал вниз, и Влада, похолодев от внезапно охватившего ее ужаса, увидела багровый след на тонком запястье Долгова. Это было похоже на ожог, оставленный раскаленным добела широким браслетом.
Препод тут же одернул рукав, нахмурился.
– На сегодня давайте закруглимся, Речкина. Жду вас на лекции и, как обычно, во вторник на факультатив.
Влада была уверена, что Долгов уйдет из аудитории как в тот раз: по-английски, не прощаясь. Однако препод остановился у дверей и, повернув голову, сказал:
– Подумайте над тем, о чем мы сегодня говорили. Порой наша вера в незыблемую реальность может разбиться о дно колодца.
Кивнув, он ушел, оставив Владу в замешательстве: препод прочел ее мысли или же его слова о колодце – простое совпадение?
– Живая? Не убил Долгов?
В голосе Лоры сквозило удивление. Влада засмеялась:
– Как видишь, нет. Но кое-что странное было.
Влада решила не рассказывать подруге про колодец, но об ожоге на запястье препода рассказала.
– Ничего себе, – удивленно протянула Лора. – Даже не знаю, что предположить. Может, у него экзема или что-то в этом роде?
Об этом Влада даже и не подумала. Вот дуреха!
– Да, кстати, это возможно, – сказала Влада, стараясь скрыть свое разочарование. Ничего таинственного и загадочного в мире не существуют, есть только кожные болезни.
Последняя пара тянулась, как сыр, разогретый в микроволновке. Влада слушала преподавательницу вполуха. Лора рисовала в тетради персонажей из Genshin.
Кажется, из всей группы студентов старательно записывал лекцию только Мельников. Склонился над партой, рыжий чуб чуть ли не до тетрадки достает. Теперь Влада знает, у кого можно будет попросить конспект. Ну, это шутка, конечно. Она никогда не попросит.
Вдруг вскинул голову и посмотрел на Владу. Влада вздрогнула и отвела глаза. Какая интересная ветка в окошке!
«Не красней!», – приказывала она себе, но от этого краска лишь сильнее заливала щеки. Хорошо, Лора этого не видела.
– Не хочешь зайти в бар, выпить крафтового пива? – спросила Лора, когда подруги шли к автобусной остановке после последней пары. – А то чувствую себя как в Дне Сурка, институт-дом, дом-институт.
Влада не пробовала пива и в баре никогда не была, но вдруг ей захотелось сделать что-то такое, чего она никогда не делала. В конце концов, ей идет восемнадцатый год.
– А что, давай.
Бар назывался пугающе – «Заводской», но внутри было вполне уютно и никаких работяг с завода с воблами в карманах там и в помине не было. Симпатичные парень и девушка за стойкой разливали пиво, продавали снеки, орешки и какую-то мелкую сушеную рыбку.
Лора заказала две кружки «Крафтового» и орешки. Когда Влада вытащила карточку, чтобы оплатить, Лора удержала ее.
– Гуляем на мои, подруга. Я сегодня при деньгах.
Они присели за столик. Влада отхлебнула почти черную жидкость из высокого стакана, поморщилась. Вкус у пива оказался отвратительно-горьким. Лора заметила гримасу подруги, сказала сочувственно:
– Хочешь, возьмем лимонад?
– Нет. Я допью это.
Еще бы! Ведь это Влада, которая так любит все доводить до конца!
После третьего глотка вкус пива перестал казаться столь мерзким. Нет, он не стал приятным или даже терпимым, но, по крайней мере, горечь не так сильно пробирала горло.
Говорили в основном об учебе, но и о жизни тоже. Оказывается, Лора живет с матерью. Отец нашел молодую и уехал с ней в Сочи, где купил квартиру. Теперь соперница постоянно постит в сети фотографии в обнимку отцом Лоры. Мать каждый день по несколько раз заходит в аккаунт «этой». Злится, но заходит.
– Говорю ей, перестань себя мучить, но какое там, – вздохнула Лора, отпивая пиво. – Ну, а ты как?
Влада ни с кем не говорила о своей семье, об отце, но откровенность Лоры подкупила ее, и она все рассказала.
– Да, у тебя тоже та еще история, – сказала Лора. – И ты даже в интернете фотки отца не искала?
– Нет, – ответила Влада.
– Больно или не интересно?
– Не интересно.
Соврала, конечно. Больно. Но вопрос Лоры был слишком личным, слишком колючим. Влада напряглась, и подруга это почувствовала.
– Прикинь, а я вчера ночью хомяка хоронила, – мрачно процедила Лора.
– Правда? У тебя хомяк умер? Сочувствую!
– Да, умер. Он старый был совсем, больной. Я его в коробочку положила, скотчем хорошо обмотала и пошла в парк хоронить. С ложкой.
– С ложкой?
– Ага. И вот представь. Ночь. Фонарь тускло светит. Я копаю ложкой ямку для своего хомяка и вдруг слышу. «Гражданка, что у вас в коробке?». Поднимаю голову – мент. Молодой совсем. Смотрит на меня, как на психбольную или на наркоманку. Я вдруг понимаю, что он принял меня за закладчицу. Ну, одну из тех, что закладки наркоты делают. Говорю: «Это не закладка, это хомяк». Он не поверил. Мне пришлось скотч разматывать. Разматываю, и реву. Мент увидел хомяка, сам чуть не заревел. «Прости, говорит, работа такая». Помог мне обратно скотчем коробку обмотать и похоронить хомяка.
Влада засмеялась, но тут же спохватилась:
– Прости.
– Да ничего, – отозвалась Лора. – Ситуация, и правда, смешная. А хомяк был старый.
Пиво кончилось. Подруги вышли из бара. На улице уже было темно.
– Слушай, ты можешь переночевать у меня, – неожиданно предложила Лора.
Влада удивленно взглянула на подругу.
– Если хочешь, – слегка смутилась Лора.
– Нет, спасибо, еще последний автобус будет.
– Ок. Тогда потопали на остановку.
Автобус Лоры, как обычно, пришел первым. Влада осталась на остановке одна. Накрапывал холодный дождь, и запоздалая студентка накинула капюшон. На душе было по-прежнему весело: и от окончательного осознания, что у нее появилась настоящая подруга, и от первых в жизни посиделок в баре, и от впервые же выпитого пива.
Но эйфория быстро проходила, сменяясь тревогой. Будет ли вообще, автобус? И что скажет мама?
Влада вытащила из кармана смартфон, открыла приложение «Умный транспорт». Автобус будет! Красная точка с циферкой «2» маячила всего в паре остановок от Влады.
Фух! Отлегло от сердца. Тем более, что на остановке появился новый «персонаж» – высокий, полноватый мужчина с окладистой, клокастой бородой.
– Чё, когда там?
Голос мужчины был неприятным, грубым, как и его вопрос, в котором коротким и резким «чё» были заменены такие конструкции, как «скажите, пожалуйста» или «не подскажете».
В руке у мужика была банка пива, и Владе вдруг стало неприятно, что она какие-то десять минут назад тоже пила этот напиток.
– Через две минуты, – сообщила студентка, стараясь сделать голос приветливым но одновременно таким, чтобы с ней не хотелось продолжить разговор. Влада уткнулась в телефон, с трудом преодолевая желание отойти от мужчины на пару шагов в сторону, чтобы не чувствовать стойкого запаха алкоголя.
Автобус пришел полупустым. Оплатив проезд картой, Влада радостно плюхнулась на свое излюбленное место в задней части салона. Неприятный мужчина с бутылкой пива присаживаться не стал, хотя свободных кресел было немало. Проезд бородач оплатил наличными – долго искал в карманах монетки.
Влада вытащила из сумочки наушники, врубила музыку, стала смотреть на свое отражение в черном зеркале окна. Ощущение, будто кто-то тебя разглядывает, не покидало. Влада скосила глаза. Ну, конечно! Бородач таращился на нее своими пьяненькими глазенками.
Пассажиры выходили на каждой остановке, салон автобуса быстро пустел. Влада взывала к мирозданию: пусть, пусть этот жуткий мужик выйдет! Но бородач стоял себе и стоял, время от времени отхлебывая пиво. Когда пиво, наконец, закончилось, он нагнулся и поставил бутылку под сиденье. Кондукторша – сварливого вида тетка – сделала вид, что ничего не заметила.
До Полпинки оставалось всего две остановки. Первая. «Ну, выходи!». Стоит. Вторая. «Да выйди же ты!». Мироздание осталось глухим к мольбам Влады.
«Конечная», – сообщила кондукторша.
Влада пулей выскочила из автобуса, сжимая в кармане перечный баллончик. Быстрым шагом, почти бегом, помчалась вверх по улице. До дома было недалеко, но предстояло пройти через вечно темный переулок 7 мая.
Картины одна страшнее другой рисовались в голове Влады. Угораздило же ее! Вот тебе и пиво, впервые в жизни выпитое с подругой.
«Чуть что, заору на всю Полпинку», – решила она, и тут же поняла, что этот страшный человек идет рядом. Идет, совершенно не напрягаясь.
– Что вам нужно? – хрипло спросила Влада. – Зачем вы меня преследуете?
– Поляница, не слушай его, – сказал бородач тихим и грустным голосом, в котором не было и намека на алкогольное опьянение.
– Кого? – выдохнула Влада на бегу.
Вот и ее дом. Влада взбежала на крыльцо, забарабанила в дверь.
– Долгова не слушай.
Она услышала и вздрогнула. Долгов? Причем здесь ее препод, и почему она не должна его слушать? И что такое поляница? Ей мучительно захотелось обернуться и расспросить этого человека обо всем. Но дверь открылась, на пороге в световом ореоле стояла мама.
Влада, сразу осмелев, обернулась. За спиной никого не было. Только темнота.
Он неподвижно, точно каменный истукан, стоял рядом с колодцем и смотрел на домик, светящийся двумя окнами. Стоял долго, до тех пор, пока окна не погасли, а на небе не появилась полная луна. Бородач пошевелился и трижды ударил по дубовому мощному срубу. Ударил вроде бы несильно, но вековой сруб затрясся, завибрировал, а где-то в глубине заплескалась вода.
Через несколько мгновений в колодезной глубине вспыхнули два красных фонарика.
– Брат водяной, – негромко сказал бородач. – Поляница растет, если он возьмет ее в оборот, утащи ее на дно.
Из колодца донеслось бульканье, которое с трудом можно было сложить в два слова:
«Будет сделано».
– Я дам знать, – сказал бородач. Он вытащил из-за пазухи буханку хлеба, бросил ее в колодец, и зашагал прочь. Вскоре и след его в Полпинке простыл.
6
– Что случилось? Почему так поздно? – спросила Светлана Егоровна, встревоженно глядя на дочь.
Влада повесила куртку на вешалку, скинула кроссовки.
– Все хорошо, мам. Я с подругой была. На последнем автобусе приехала.
Светлана Егоровна вздохнула:
– Ну, хоть поужинаешь, или накормили тебя?
– Конечно, поужинаю, мам! Кто меня накормит, кроме тебя?
Влада была благодарна матери за то, что та избавила ее от нудных расспросов. Наскоро поужинав разогретыми в микроволновке пюрешкой с котлетой, наскоро почистила зубы и отправилась в свою комнату.
Странно: пережив накануне один из самых сильных страхов в своей жизни, она уснула сразу же, как только ее голова коснулась подушки.
Влада даже не успела забить в поисковик слово «Поляница».
– В древнерусских былинах поляница – это женщина-воительница, которая в своих боевых навыках не уступает своему мужскому былинному аналогу, то есть, богатырю, – так начал лекцию в пятницу Александр Степанович Долгов. – Это вы прочтете в учебниках, это же вы прочтете и в Википедии. И, в принципе, это верно. Поляницы – это, действительно, воительницы, а порой и колдуньи, но вот только в реальности они далеко не всегда обладают физической или магической силой. Поляница может всю жизнь прожить, не зная, что она – поляница, до тех пор, пока не произойдет процесс инициации.
Богатыри – злейшие враги поляниц. Кстати сказать, то, как изображают богатырей в былинах, в корне неверно. Да, среди них были хорошие, добрые, благородные «алеши поповичи» и «илюши муромцы», но, на самом деле, богатыри были наглым сбродом, упивающимся своей сверхъестественной силой. Сбродом, склонным к грабежам и насилию. Люди Тридесятого Царства боялись богатырей гораздо сильнее, чем Соловья-разбойника, Кощея или Бабы-яги.
Рука рыжего студента взметнулась вверх.
– Да, Мельников? – спросил Александр Степанович, с неохотой отвлекаясь от созерцания синиц, скачущих за окном с ветки на ветку.
– Откуда эти сведения о богатырях и поляницах? Они полностью противоречат тому, что написано в учебниках.
Влада впилась глазами в Долгова, ожидая, что тот ответит. Реакция препода ее удивила.
– Продолжим, – сказал Александр Степанович, проигнорировав более чем резонный вопрос Мельникова. Рыжий болезненно скривился, видимо, посчитав невнимание Долгова признаком неуважения: мол, сморозил парень глупость.
Александр Степанович, между тем, принялся со скучающим видом рассказывать то, что вполне можно прочесть о поляницах в учебниках или в Интернете. Владу не оставляло ощущение, что все это препод рассказывает всем, но только не ей.
«А начало лекции было посвящено персонально мне», – подумала Влада, тщетно пытаясь уловить взгляд Долгова.
Как только лекция закончилась, Влада подхватила рюкзак и метнулась к преподавательскому столу.
– Александр Степанович!
Долгов собирал бумаги в портфель.
–Александр Степанович, можно с вами пообщаться наедине?
Влада поняла, что вопрос ее звучит слишком … интимно, что ли, особенно из уст студентки в адрес преподавателя. Поняла, и смутилась.
Долгов, не удостоив студентку взглядом, пробормотал:
– На факультативе, Речкина.
И тут же покинул аудиторию.
– Теперь ты его преследуешь?
Влада оглянулась на Лору, неловко улыбнулась: ей почему-то не хотелось рассказывать подруге о вчерашнем происшествии.
– Так, хотела спросить кое о чем.
– Ааа, – протянула Лора, беря Владу под руку и увлекая ее в коридор.
В коридоре Лора зашептала подруге на ухо:
– Мельников, ну, тот рыжий, говорит, что Мальцева заинтересовалась Долговым. Ну, или его «Ламборджини».
Влада уже знала, кто такая Мальцева. Главная красавица курса. Девушка модельной внешности с копной светлых волос и вечно удивленными, как у куклы Барби, глазами.
– Вообще пофиг, – пожала плечами Влада.
И ей, и правда, было пофиг.
В столовке к Владе и Лоре подсел Мельников. С Лорой он уже был на короткой ноге – познакомились на факультативе по испанскому, на который Влада не была записана.
– Виктор.
Влада представилась. Мельников улыбнулся:
– А я знаю, что ты Влада.
Хорошая у него была улыбка, добрая.
– Я тоже знаю, что ты Виктор, – соврала Влада.
На добродушном лице Мельникова снова расцвела улыбка.
– Зря ты подсел, – буркнула Лора. – Как нам теперь неживописно поглощать тушеную капусту рядом с таким красавчиком?
Виктор заржал, а Влада с трудом удержалась, чтобы не рассмеяться. Но Лора была права: рядом с парнем, и правда, было неловко есть.
– Не смущайтесь, дамы, – отсмеявшись, сказал Мельников. – Я и отвернуться могу, пока вы однокорытничаете.
– Ну, не могу я, это невыносимо, – чуть не подавилась Лора.
Влада впервые взглянула на Виктора серьезно. Надо же! «Однокоротничаете». Что это, если не отсылка на слово «однокорытник» – так Гоголь называл своих соучеников по Нежинской гимназии? Не так прост этот Мельников, кажется.
Виктор, словно прочитав мысли Влады, посерьезнел и, отпив из стакана дешевый сок, спросил:
– Интересуешься славянской мифологией?
Влада кивнула, хотя она и сама не знала, интересуется она этим предметом или нет. Ей просто нужно было узнать, почему у Долгова на запястье след от наручника, и кем был мужик, преследовавший ее накануне.
– Я тоже фанат этой темы, – обрадовался Мельников. – «Велесову книгу» вдоль и поперек изучил, в реконструкциях участвовал.
– Начинается! – Лора страдальчески закатила глаза. – Долгов 2.0 явился, чтобы терзать нас.
– Долгов – специалист мирового класса, – подхватил Виктор. – Я дико рад, что он в наше захолустье приехал, хотя, с учетом того, что с ним произошло в Москве, это и не комильфо.
– А что с ним произошло в Москве? – спросила Влада.
– Как, ты не знаешь? – удивился Мельников. – Его из МГУ выперли.
– Это я знаю. Читала в Википедии.
Виктор хитро улыбнулся и, наклонившись вперед, понизил голос до шепота:
– Но ты ведь наверняка не читала в Википедии, за что именно уволили Долгова?
Влада отрицательно качнула головой.
– Я погрузился за этой инфой в самые недра Даркнета, – похвалился Мельников. – Так вот. Долгов с несколькими студентами воспроизвел какой-то древнеславянский магический обряд, и в результате девушка сошла с ума. Полностью слетела с катушек, сейчас в Кащенко. Долгова оправдали, но в сети уверены, что из-за него девчонка сбрендила.
Влада и Лора, забыв о картофельном пюре, изумленно уставились на Мельникова. Виктор, довольный произведенным эффектом, откинулся на спинку стула и спокойно поцеживал сок.
– Ничего себе, – протянула Лора, глядя на подругу. – Влада, теперь тебе не страшно идти на его факультатив?
– Да, кстати, я тоже хотел записаться, но испугался, что Долгов выжжет мне мозги, – признался Мельников, слегка краснея. Видимо, парню было неприятно признаваться в собственной трусости.
Влада молчала. Ей вспомнился бородач из автобуса. Огромный, жуткий. Что-то в нем было … нечеловеческое.
«Поляница, не слушай его».
Кто же это был? Почему он назвал ее поляницей? Почему она не должна слушать препода?
– Нет, мне не страшно, – сказала Влада, отодвигая тарелку с недоеденным пюре.
– Я тебе в больницу передачки носить не буду, – мрачно пробурчала Лора.
Влада с трудом дождалась вторника. Время тянулось, как засохшая ириска. И это несмотря на то, что к ее с Лорой компании присоединился веселый и добродушный парень Мельников. Вообще, в «универе» все было на удивление хорошо. Разве что немного напрягали презрительные взгляды Божены Мальцевой, но ни на что иное институтская красавица не сподобилась. Единственное: на физкультуре, которая на этой неделе проходила в бассейне, Мальцева, проплыв мимо Влады и Лоры, бросила:
– Клевый купальник, Речкина.
И непонятно было, похвалила она простенький купальник Влады, или попыталась уколоть.
После случая с бородачом Влада возвращалась домой только засветло, и все равно ей было страшно, все равно до боли в костяшках пальцев сжимала в кармане перечный баллончик, следуя от остановки до дома в Полпинке.
Но вот, наконец, и вторник. Влада приехала на полчаса раньше, все это время слонялась по коридорам в ожидании Долгова. Руки холодели от нетерпения.
Вот и десять. Десять и десять минут. Опаздывает преподаватель! Десять двадцать, половина одиннадцатого…
Влада поняла, что Долгов не придет.
Да как же так! Ей же так нужно поговорить с ним, рассказать о бородаче.
«А что, если пойти к нему домой?».
Мысль была дикая, но Влада тут же за нее ухватилась. Адреса Долгова она, конечно, не знает, но ведь можно спросить у Натальи в деканате. Наталья добродушная и приветливая женщина, которая вполне может пойти навстречу студентке.
Влада не ошиблась: Наталья легко сообщила ей адрес преподавателя. Правда, пришлось соврать: Долгов не пришел на факультативное занятие из-за болезни, позвонил Владе, попросил срочно привезти книгу по старославянской мифологии.
«Улица Дуки, 17».
Квартира не указана, это значит, что преподаватель проживает в частном доме.
До улицы Дуки Влада добралась на автобусе. Почему-то она ожидала увидеть мрачный старый дом с резными наличниками на окнах, но увидела вполне современное одноэтажное здание из белого кирпича. Робея, Влада отворила зеленую калитку и проследовала к крыльцу. Справа от крыльца находился гараж, в котором, наверное, стоял «Ламборджини Ураган». С каждым шагом идея поехать к Долгову домой казалась все более безумной: кто знает, как отреагирует преподаватель?
Но отступать Влада не собиралась: будь что будет. Тем более, Александр Степанович наверняка видел ее в окно.
Звонка рядом с дверью не было. Влада постучалась. Сначала робко, затем – сильнее. При последнем ударе дверь внезапно распахнулась. За ней – широкий пустой коридор, упирающийся в современную кухню. Влада с мамой о такой могли только мечтать.
– Александр Степанович! – хрипло позвала Влада.
Тишина.
Влада прочистила горло и позвала еще раз. Получилось звонко.
На этот раз из дома донеслось нечто похожее на всхлип.
«А вдруг, ему плохо?» – пронеслось в голове, и Влада шагнула через порог.
Она прошла по коридору в кухню. Никого. Заглянула в гостиную, обставленную в популярном стиле минимализм: пусто.
«Значит, он в спальне», – решила Влада. Она снова позвала препода и, не получив ответа, отворила дверь спальни. Никого.
Остается уборная. Вот же будет конфуз… Влада зря боялась: в уборной было пусто.
А всхлип раздался снова! Влада огляделась и увидела дверцу в стене справа от кухни. Чулан, кажется. Неужели Долгов спрятался от нее в чулане?
– Александр Степанович, мне нужно поговорить с вами! Срочно!
Из-за двери чулана явственно донесся стон. Да ему, и правда, плохо! Влада бросилась вперед, распахнула дверь и отшатнулась.
Посреди большого чулана, который больше напоминал маленькую комнату, висел на толстых цепях обнаженный по пояс человек. Его голова свесилась на грудь, руки, закованные в кандалы, разведены в стороны, как у Христа. Ноги, правда, были свободны, но он явно держался на них из последних сил.
«Мой препод – маньяк!» – промелькнуло у Влады в голове.
Подвешенный на цепях человек издал стон, затем пробормотал нечто странное:
– Из Нави вышло, в Навь вернется.
И тут же Влада поняла, что перед ней не жертва преподавателя-маньяка, а сам препод!
– Александр Степанович! – воскликнула она.
Долгов тут же вскинул голову. Звякнули тяжелые цепи.
На мгновение Владе показалось, что глаза препода были красными, светящимися… как те глаза из колодца. Но наваждение тут же исчезло.
– Речкина? – слабым голосом спросил Долгов. – Что вы здесь делаете?
– Яаа, – растерянно протянула Влада. – Сегодня факультатив…
– Ах, да! – воскликнул препод. – Как я мог забыть? Но, если я не пришел, вы считаете правильным заявляться ко мне домой? Да не просто домой, а в мой чулан?
Долгов загремел кандалами. Влада заметила, что рядом с ним стоит табурет, а на табурете – ключ. Александр Степанович без видимых усилий дотянулся до ключа, вставил его в замок, провернул.
Освободившись от цепей, Долгов шагнул к Владе.
– Разрешите, – сказал он. Влада посторонилась.
Долгов проследовал в ванную, взял с полочки крем «Морковный». Морщась от боли, стал намазывать иссиня-красные запястья.
Закончив, он снял с вешалки толстовку, быстро надел ее.
– Так о чем таком срочном вы хотели мне поведать, Речкина? – раздраженно осведомился препод.
У Влады кружилась голова, а все происходящее казалось нереальным. Не каждый день видишь преподавателя университета, который приковывает себя на цепь, словно злобного и опасного пса.
– Бородач… – пытаясь собраться с мыслями, пробормотала Влада. Вся эта история с бородатым любителем пива из автобуса уже казалась ей мелкой и незначительной.
Но, взглянув на Долгова, она удивленно вытаращила глаза. Теперь Влада знала, что значит выражение – «у него отпала челюсть». Александр Степанович был явно удивлен, ошарашен и, пожалуй, испуган.
– Где? Когда? – спросил он. – Идемте в гостиную, расскажите все.
Влада замешкалась, размышляя: может, не в гостиную ей надо идти, а бежать в полицию или звонить в психиатрию, заявлять о человеке, вкусы которого очень специфичны.
Влада опустилась на диван. Долгов сел в компьютерное кресло рядом с большой, разлапистой монстерой.
– Слушаю вас.
Собравшись с мыслями, Влада принялась рассказывать. Препод слушал, подперев кулаком голову. На его лице застыло болезненное выражение.
Когда Влада закончила, он негромко и как будто обреченно, сказал:
– Я так и знал. Впрочем, этого следовало ожидать.
– Александр Степанович, почему он сказал мне не слушать вас? – спросила Влада. – И почему назвал поляницей?
Долгов взял стоящую у монитора бутылку с водой, неторопливо открыл крышку, отпил воды.
– Потому что ты и есть поляница, Речкина.
Владу больше поразило, что препод назвал ее на «ты», чем все остальное. Она вдруг со всей отчетливостью поняла, что сидит в доме одинокого мужчины, который двадцать минут назад висел на цепи в своем чулане, и который явно водит знакомство с какими-то подозрительными бородатыми типами. Может, с бандитами.
– Я, наверное, пойду, Александр Степанович, – сказала Влада, поднимаясь.
Долгов болезненно скривился, сказал, снова начиная «выкать»:
– Идите, Речкина. Вы еще не готовы.
Влада не верила, что он ее отпустит.
«Набросится сзади, затащит в чулан, прикует на цепь», – холодея, думала она, шагая к двери.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/vasiliy-gavrilenko-12715917/polyanica-71173414/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Василий Дмитриевич Гавриленко
Известный блогер называла эту книгу "Лолитой" мира Славянского фэнтези".
Влада Речкина – студентка исторического факультета провинциального вуза. Живет с мамой, бабушкой и кошкой Рыськой. Своего отца Влада никогда не видела, но знает, что он жив-здоров и существует в параллельном пространстве в одном городе с нею. Влада никому не признается, но она порой думает об отце. Почему он бросил ее? Почему она для него – ничто?
Иногда отец ей даже снится.
На первом курсе много новых предметов, но больше всего Владу увлекает курс славянской мифологии, ведет который преподаватель-изгой, уволенный из МГУ за какие-то темные делишки. Зовут препода Александр Степанович Долгов. Постепенно Влада начинает понимать, что Долгов скрывает некую мрачную тайну.
Она становится одержима преподом.
––
Обложка создана при помощи нейросети MidJourney.
Василий Гавриленко
Поляница
1
На третью пару Влада шла с энтузиазмом. После скучнейших латыни и античной литературы предмет под названием «Фольклор. Старославянская мифология» представлялся оазисом в пустыне. К тому же, Влада всегда любила сказки, о чем не преминула сказать Лоре. Подруга, не отрываясь от телефона, мрачно напомнила:
–Про древнегреческие мифы ты говорила то же самое.
Влада сделала вид, что не расслышала. «Античка» ей не понравилась из-за преподавателя. Немолодая, желчная женщина бубнила лекцию себе под нос голосом, начисто лишенным интонации. С таким же успехом можно было включить аудиокнигу, сделанную голосовым движком.
Аудитория номер 39 находилась на втором этаже. Здание Исторического института старое, еще дореволюционной постройки, так что лестница – узкая, ступеньки скругленные сотнями тысяч ног, прошедших по ним за полтора века.
Препод еще не пришел, первокурсники рассаживались по местам, кто-то стоял у окна, кто-то грыз яблоко. Влада пока толком не знала никого не то что из своего потока, но даже из своей группы. Лора – приятное исключение. Познакомились при поступлении, теперь, можно сказать, подруги.
В середине аудитории было свободно два места рядом.
«Лора, туда», – шепнула Влада. Они протиснулись мимо коленок и сумок и, откинув старые, обитые позеленевшей от времени кожей, кресла, сели.
В тридцать девятой Владе еще бывать не приходилось, и она с интересом огляделась вокруг. На стенах, как обычно, портреты писателей и ученых, стены окрашены зеленой краской. Ремонта в помещении не было очень давно.
«Бабушкина квартира», – подумала Влада, но подумала безо всякого негатива, по-доброму.
Мать убеждала Владу пойти на юрфак в филиал Президентской академии, но та – ни в какую. Гуманитарием мечтала быть с детства, видите ли. Сказки, книжки, Кир Булычев. И вот теперь – аудитория Исторического института, куда с минуты на минуту войдет препод по фольклору и славянской мифологии.
Для Влады славянская мифология – это, в первую очередь, сказки и былины. Баба-Яга, Змей Горыныч, Кошей Бессмертный, Иванушка и Василиса Прекрасная. Богатыри. Да, еще Иван Купала. Когда к бабушке в деревню ездили, там на Ивана Купала жители друг друга водой обливали из ведер и самодельных поливалок из пластиковых бутылок с воткнутой в пробку сломанной шариковой ручкой.
Застучали крышки парт. Влада, еще не отвернув голову от окна, поняла, что препод вошел в аудиторию, и торопливо вскочила.
– Присаживайтесь, – сказал Александр Степанович Долгов.
ФИО препода Влада в расписании подсмотрела, но представляла она его себе несколько иначе. И Лора, кажется, тоже.
– В ту ли аудиторию мы попали? – негромко сказала Лора со своей всегдашней бесцветной интонацией. – Точно фольклор или анатомия, глава первая «Строение человеческого скелета»?
Александр Степанович был очень худым. Не скелет, конечно, но … близко. Таких худых мужчин Владе еще видеть не приходилось даже по телевизору.
Голос Долгова, впрочем, был довольно громким, чистым и приятным на слух.
Долгов читал лекцию не по бумажке, а по памяти, задумчиво глядя в окно. Владе с ее места был виден его профиль. Тонкий, строгий. Небольшая бородка, зачесанные назад волосы.
Первая лекция называлась «Введение в предмет» и началась она довольно странно. Преподаватель заявил, что его предмета не должно быть в расписании, потому что знания по славянской мифологии в большинстве своем имеют кабинетное, научно-теоретическое происхождение и ничем не подтверждаются. Рыжеволосый студент с первой парты издал нечто похожее на смешок и пробормотал:
– Тогда что мы здесь делаем?
Долгов услышал, и, не поворачиваясь к нахалу, сказал:
– Вас, Мельников, я отпускаю, можете идти, свою «тройку» получите.
Влада не знала фамилию рыжего парня и была удивлена, что Долгов ее знает. Явно был удивлен и Мельников, который и не подумал встать из-за парты и покинуть аудиторию.
– Так вот, – продолжил Александр Степанович. – славянская мифология – в значительной мере, миф. Письменных источников не сохранилось, даже археологических артефактов – раз, два и обчелся. Знания о высшей и низшей мифологии праславян мы черпаем из пересказов летописцев христианских времен либо, и вовсе, из иностранных памятников письменности. Кроме того, есть литературные источники – сказки и былины. Этим источникам в полной мере доверять нельзя, так как они начали появляться примерно с XI века, уже после того, как Русь приняла Христианство».
В таком же духе лекция и продолжалась. Препод убеждал аудиторию, что доступные современным людям знания по славянской мифологии ничтожны, они в очень малой степени отражают реальную жизнь Тридесятого Царства. Он так и выразился – Тридесятое Царство.
Владе, едва удерживающей зевок, стало неудобно за преподавателя и даже жалко его: Долгов явно не замечал, что своими нападками на собственный предмет он доказывает свою ненужность.
– Что ж, жду вас на следующей неделе. Темой лекции будут мавки.
«Которых придумали в христианскую эпоху», – мрачно подумала Влада, убирая в сумку тетрадь с конспектами.
– Ну что, интересно было? – хмуро спросила Лора, запуская на смартфоне свой извечный Genshin.
Когда студенты потянулись к выходу, Долгов вдруг встрепенулся и воскликнул:
– Ребята, чуть не забыл! Желающие могут записаться на факультативные занятия по вторникам!
– Глас вопиющего в пустыне, – вздохнула Лора, не отрываясь от смартфона.
Александр Степанович повторил свое воззвание. Студенты проходили мимо него, переговариваясь о своих дела, смеясь.
– Ну что ж, – Долгов пожал худыми плечами и стал складывать в кожаный портфель какие-то бумажки.
Влада впоследствии пыталась понять, как так получилось, что ее рука взметнулась вверх, вызвав недоуменный «хмык» Лоры.
– Речкина? – препод вскинул голову так, будто он ждал, что руку поднимет именно эта студентка. – Прекрасно, Влада. Тогда я вас записываю. В понедельник в десять ноль-ноль, не забудьте.
Подхватив портфель, Долгов быстрым шагом вышел из аудитории 39.
– У кого-то мозг расплавился.
И в данном случае Влада была полностью согласна со своей подругой.
2
На следующей паре Влада слушала преподавателя невнимательно и все пыталась понять, что же заставило ее поднять руку и напроситься на факультатив к Долгову. В конце концов она должна была признаться себе, что просто пожалела этого худого, изможденного с виду мужчину. Он выглядел таким потерянным… Кроме того, за факультатив преподавателям, конечно, доплачивают какие-то деньги. Судя по старомодному костюму Александра Степановича, доплата ему не помешает.
«Что сделано, то сделано, – наконец, решила Влада. – Не отказываться же теперь от факультатива: Долгов наверняка разозлится и завалит на сессии».
Определившись таким образом со своей судьбой, Влада выкинула Долгова и его старославянскую мифологию из головы.
Из института (который все студенты предпочитали называть «универом) Влада и Лора вышли, когда небо слегка подернулось вечерней дымкой. Лора вытащила из сумочки вейп, закурила, выпуская облачка душистого пара. До Влады донесся запах клубники и она поняла, что дико хочет есть. И хочет она не клубнику, а что-то гораздо более весомое. Тарелку борща, например, с хлебом и салом. Или жареную картошку.
Но Лоре об этом лучше не говорить, а то потащит во «Вкусно и точка», а у Влады сейчас почти нет денег.
Они стояли на крыльце универа. Входная дверь все время открывалась, из нее выходили студенты и преподаватели. Некоторые шли к институтской парковке, садились в машины, уезжали. Влада совершенно не разбиралась в автомобилях, но одна машина привлекла ее внимание. Да и не только ее: все студенты, проходя мимо этого чуда чудного дива дивного бордового цвета, смотрели, восхищались, некоторые даже делали селфи на фоне.
– Ламборджини Ураган, – выпуская клубничное облачко, просветила Лора (уж кто-кто, а Лора разбиралась в автомобилях, часто о них говорила и собиралась скоро сдавать на права). – Наверное, какого-то богатенького сынка. Только не понятно, как его в наш лепрозорий занесло. Шел бы в Президентку, там таким моргенштернам самое место.
Дверь в очередной раз отворилась, на крыльцо вышел Долгов собственной персоной. Влада автоматически отвела глаза, сделав вид, что не увидела препода. А то еще привяжется с какими-нибудь разговорами. Благотворительности на сегодня достаточно.
Александр Степанович спустился по ступенькам, держа под мышкой свой портфельчик из потертой кожи. Влада вспомнила: почти такой портфель был у ее дедушки, правда, чуть попузатее. Советского производства. Дедушка с тем портфелем в баню ходил.
Долгов пружинисто спустился с лестницы и направился к парковке. Пискнул брелок сигнализации. Дверь Ламборджини Ураган пришла в движение. Влада никогда не видела, чтобы дверь автомобиля открывалась вверх. Знала, конечно, что так бывает, но не видела.
Препод по старославянской мифологии сел в машину, положил на свободное сиденье портфель. Дверь закрылась, «Ураган» не спеша вырулил с парковки, выбрался на дорогу и вдруг … вжик! … с ревом рванулся вперед и скоро исчез из вида.
– Знала бы, тоже бы записалась, – сказала Лора. – Интересно, зачем ему вообще работать преподавателем с такой машиной?
– А что, дорогая? – спросила Влада.
– Ну, лямов тридцать, – протянула Лора.
Владе стало досадно, что она записалась на факультатив. Ей показалось, что ее жестоко обманули. Она думала, что помогает бедному преподавателю с дедушкиным банным портфелем, а, выходит, помогла миллионеру.
«Где только взял деньги? – подумала она. – Честным трудом столько не заработать».
– Пошли, мать. – сказала Лора, пряча в сумочку вейп. Лоре почему-то нравилось называть «матерью» Владу, которая была года на два младше.
Попрощались на автобусной остановке. Автобус Лоры – идущая в Советский, лучший район города, «семерка» – пришел быстро. Влада ждала своей «двойки» добрые полчаса. Хорошо хоть знала благодаря приложению «Умный транспорт», что автобус точно придет.
Как всегда в это время, автобус был набит, но после того, как проехали Фокинский район, большинство людей вышли. Влада ехала до конечной, поселка под названием Полпинка. Поселок входил в состав города, прописка была городская, но на самом деле городом в Полпинке и не пахло. Деревня деревней.
У родителей Влады был частный дом. Ну, то есть, как у родителей. У мамы. Отец жил в другом районе города с новой семьей, и Влада его никогда в глаза не видела. Знала, что где-то под одним с ней небом существует человек, семнадцать лет назад ставший ее биологическим родителем. Ходит в те же магазины, дышит тем же воздухом. Знала – но не более того. У мамы ничего про отца не спрашивала, и даже в «Одноклассниках» не пыталась найти «этого человека», посмотреть, как он выглядит. Тем более, Влада не сидела в «Одноклассниках».
В Полпинке, как всегда, было темно. Улицу освещали всего два фонаря, хотя их было восемь – Влада давно посчитала.
Свернув с Центральной улицы, пройдя по Челюскинцев, затем – по переулку 7 мая, Влада, наконец, оказалась на родной улице под названием Колодезный тупик. Здесь, и правда, находился колодец, а за ним – единственный дом. Ее дом.
На кухне горел свет: мама готовит ужин к приходу «своей студенточки». Бабушка, конечно, уже спит, но телевизор, как всегда, не выключила.
В животе у Влады заурчало, и она, подгоняемая голодом, взбежала на крыльцо. Только позвонила, как дверь тут же открылась.
– Моя студенточка явилась, – протянула мама. – Быстро бросай барахло, мой руки – и за стол.
– Привет, мам.
Сняв кроссовки, Влада проследовала в свою комнату.
Через минуту она уже сидела в кухне за столом и, обжигаясь от спешки, поглощала суп-рассольник. Мама сидела рядом на стуле, точила печенье, по-доброму ругала кошку Рыську, рассказывала о сегодняшних новостях и о своих успехах в «бизнесе».
Мать Влады вязала на продажу забавные шапки в виде персонажей мультфильма «Смешарики», продавала их через «Авито». Покупали, но редко.
А вообще, Светлана Егоровна работала продавщицей в местном, полпинском магазине. Единственном, кстати сказать. Их семья держалась на маме – Влада это прекрасно знала. Все, всегда и везде делала мама. Мама за все платила, мама за всем смотрела, мама ухаживала за бабушкой.
Влада всей душой мечтала выучиться, найти работу, и сделать так, чтобы мама хоть от работы в магазине могла бы отказаться.
– Добавки? – спросила Светлана Егоровна, заметив, что дочь доела рассольник.
– Нет, мам, спасибо, – Влада поднялась помыть тарелку. – Я чаю попью – и сразу спать. Устала.
3
«Сразу спать», конечно, Влада не собиралась. Десять часов вечера – время детское. Закрывшись в своей комнате, взяв в постель кошку Рыську, Влада решила посмотреть пару серий какого-нибудь сериала. Порывшись на пиратском сайте, нашла «Чепелуэйт» по Стивену Кингу.
Сериал оказался скучнейшим. Едва осилив одну серию, Влада выключила телефон и погасила свет. Кошка Рыська залезла хозяйке на грудь, улеглась клубком и замурчала. Влада некоторое время лежала неподвижно, вспоминая картинку из Интернета: японская красавица отрезает рукав кимоно, на котором прикорнула кошка. Но Рыська была тяжелой, от нее шел такой жар… Влада повернулась на бок, кошка, обидчиво мяукнув, тяжело спрыгнула на пол.
Тикали часы на стене – мама наотрез отказывалась купить электронные, беззвучные. За занавеской виднелся силуэт луны. Влада закрыла глаза, и вдруг подумала о Долгове.
Мысль была неприятной. Угораздило же ее напроситься на этот факультатив! Единственная из группы пожертвовала часом времени в понедельник. Могла бы приезжать ко второй паре, высыпаться.
Влада повернулась на другой бок. И главное, Долгов оказался не бедным самаритянином, а миллионером на … как там эта машина называлась. Взяточник, наверное, жулик.
Нет, правда, почему бы не отказаться от факультатива? Просто прийти во вторник и сказать: «Александр Степанович, я ошиблась, переоценила свой интерес к вашему предмету. Водяные и лешие меня не интересуют. Всех благ».
Конечно, разозлится, будет мстить. Ну, да фик с ним. Уж как-нибудь старославянскую мифологию Влада выучит так, что не придерешься.
«А что, если».
Спать не хотелось, и Влада нащупала на столике телефон. Включила, дождалась загрузки. В поисковике набрала «Долгов Александр Степанович». Ничего себе! Про него есть статья в Википедии. Много ли в стране преподавателей провинциальных вузов, про которых есть статьи в Википедии? Но, посмотрим.
Влада открыла страничку.
Статья была маленькой. Маленькие статьи в Википедии обычно про персон малозначащих. Ну, хотя бы так. Не хватало еще, чтобы про него было написано, как про Пушкина или Петра I.
«Долгов, Александр Степанович, 7 июля 1983 года рождения».
Ого, ему сорок лет! Не такой и старый.
«Место рождения – село Старая Ладога Волховского района Ленинградской области».
Географией и историей Влада интересовалась с детства, и прекрасно знала, что Ладога – это первая столица Руси. Столица до Новгорода, до Киева, до Москвы и, уж тем более, до Санкт-Петербурга.
Интересное кино получается.
«Долгов А.С. – преподаватель филологического факультета МГУ имени Ломоносова с 2004 года по 2020 год. Автор уникальной, но крайне спорной методики изучения старославянской мифологии через так называемое «личностное погружение». Долгов и несколько его студентов пытались воспроизвести некоторые древние обряды, что привело к трагическим последствиям. Александр Степанович был уволен из МГУ.
С 2023 года работает преподавателем в Брянском Историческом институте.
Автор ряда научных статей, в том числе, отвергнутой ученым сообществом работы «Истоки магии русской сказки», в которой Долгов доказывал, что ряд древнерусских былин обладают признаками надежных исторических источников. Коллеги назвали теорию Долгова ненаучной и сумасшедшей».
На этом статья в Википедии завершалась. Влада набрала в поиске название отвергнутой работы Долгова, но ничего не нашла. Вообще, нигде, ни на одном сайте больше не было ни единого упоминания о преподавателе. ВКонтакте и в Фейсбуке, в который Владе пришлось войти через VPN, она не нашла даже признаков странички Долгова.
Ну, нет и не надо. Влада выключила телефон, положила его прямо на пол. Свернулась калачиком и тут же уснула.
Ей приснился отец. На этот раз он был похож на актера Робина Уильямса. В прошлый раз отец был похож на телеведущего Дмитрия Нагиева. Этот человек всегда являлся Владе во сне в разных образах, но никогда в своем.
Влада, слегка шокированная тем, что отец выглядит как один из ее любимых актеров, растерялась. Она, хоть и не собиралась никогда встречаться с биологическим родителем, выстроила в уме стратегию поведения на случай встречи. Это должно быть вежливое равнодушие. Не просто равнодушие, а именно вежливое. Такое, как с официантом или с таксистом.
Но с отцом из сна, с Робином Уильямсом, Влада допустила промашку. Она использовала при общении с ним ледяное презрение, а ледяное презрение – это значит, что отец ей не равнодушен. Это значит, что отец у Влады есть. А его – нет. И не должно быть. Никогда.
Она проснулась в слезах, и ненавидела себя за эти слезы.
Было раннее утро воскресенья. У Влады – выходной, а вот мама уже собиралась на работу. Хлеб, макароны и сосиски жителям Полпинки нужны каждый день, даже в воскресенье. Правда, день сегодня у мамы сокращенный – до пяти вечера.
– Влада, разогреешь суп, покормишь бабушку. Кошке сыпанешь корма. И, пожалуйста, принеси воды из колодца, я вчера не успела.
– Хорошо, мам.
Хлопнула входная дверь, затем – калитка. Мама ушла.
Влада еще немного понежилась в постели, затем поднялась, быстро сделала небольшую зарядку, надела старую кофту и штаны, взяла телефон и отправилась в кухню.
Суп разогрела в микроволновке, тут же понесла бабушке. Та уже сидела перед телевизором. Бабушка ходит, но с большим трудом, поэтому большую часть времени предпочитает проводить в сидячем положении. Влада поражалась, как время иссушило бабулю: на фотографиях из семейного альбома она видела крупную, сильную женщину, много лет проработавшую в колхозе, ездившую в Казахстан поднимать целину.
Владе нравилось слушать рассказы бабушки о старой жизни.
–Бабуль, суп.
–Спасибо, деточка, но я не хочу есть.
–Ну, хоть пару ложек.
На пару ложек бабуля согласилась и, как всегда, увлеклась и доела суп до конца. Влада отнесла тарелку в кухню, поставила в раковину.
Кошка Рыська уже ждала у миски. Влада достала из шкафчика мешок с кормом, насыпала. Рыська захрустела.
Теперь нужно было принести воды. Колодезную воду Речкины использовали для питья, водой из-под крана мыли посуду, сами мылись, поливали огород. Когда совсем уж лень было сходить к колодцу, пили и воду из-под крана. В Полпинке вода вполне нормальная, не то что в Брянске. Там – хлоркой отдает.
Влада взяла ведро и, надев старые мамины кроссовки, вышла во двор. Утренняя прохлада заставила поежиться. Полпинка еще спала. У соседей напрасно надрывался петух.
Колодец был большой и старинный. Даже бабушка не знала, когда его построили. Жителям Полпинки казалось, что он здесь всегда был. Дубовый сруб снизу покрылся мхом, сверху стал склизким, как улитка. Сколоченный из обыкновенных досок оголовок почернел и сильно расшатался. На ржавой цепи – не измятое ведро, как часто бывает, а настоящая деревянная бадья.
В детстве мама строго-настрого запрещала Владе приближаться колодцу.
«Там водяной живет, – говорила Светлана Егоровна. – Схватит и утащит на дно».
Но Влада не слушалась, и, когда мама была на работе, а бабушка спала, лежала животом на каменном круге, глядела пристально в чернеющую глубину. Где ты, водяной, покажись!
Показался! Тот день Влада прекрасно запомнила. Ей было восемь лет. Лето, каникулы. Она, как обычно, заглянула в колодец – нет ли водяного? Из черноты на нее таращились глаза – красные, как угольки. Влада закричала и, покачнувшись, едва не полетела вниз, туда, в темную воду, в объятия водяного.
Соскочив со сруба, со всех ног кинулась домой, бросилась на постель, накрылась с головой одеялом. Только к приходу мамы малость успокоилась. Водяной из колодца же не может вылезть? Там высоко! Если бы мог, давно бы вылез.
Влада несколько дней не приближалась к колодцу, затем все-таки подошла. В руках ее был кусок хлеба. Размахнувшись, девочка бросила хлеб в колодец. Задобрить надо водяного, да и есть ему наверняка хочется в такой холодной воде.
Бадья, стукаясь о стенки сруба, полетела вниз. Тяжело плюхнулась в воду. Влада сразу же принялась крутить ворот колодца – бадья большая, а для того, чтобы наполнить ведерко, много воды не нужно. Цепь наматывалась с дребезжанием. Бадья вернулась где-то на треть наполненная водой. Как раз чтобы наполнить ведерко.
Дотащив свою ношу до дома, Влада поставила ведро на скамейку, и, взяв из корзинки на столе большое яблоко, отправилась в комнату. До прихода мамы Владе хотелось просто полежать на кровати и посмотреть какой-нибудь сериал.
4
Во вторник на остановке в Полпинке полно народа. Все ждут автобус. Хоть и небольшой поселок, но никто особо друг друга не знает. Раннее утро, дождь моросит. Все стоят нахохленные, мрачные. Влада тоже мрачна. Ночью опять отец снился, на этот раз он был похож на профессора Снейпа. Странный выверт подсознания – человек, который ничего не знает о любви, предатель, появляется во сне в образе самого преданного, любящего и смелого персонажа.
Влада достала из кармана наушники, но тут же положила их обратно: даже музыки ей сейчас не хотелось. И ведь во всем Долгов виноват! Могла бы сейчас спокойно нежиться в постельке, как все нормальные люди поехать к третьей паре в пустом автобусе.
Но вот, наконец, и «двойка». Влада, увлекаемая толпой, втиснулась в автобус, стала в центре салона к окну, держась поручень. Ехать, конечно, придется стоя. Спасибо, Долгов.
Немногочисленные студенты из тех, кто, как Влада, умудрились записаться на факультативные занятия, слонялись по коридорам института. Влада никого из этих парней и девушек не знала, так что поговорить ей было не с кем. Конечно, можно было с кем-то познакомиться – но это не о Владе. Не всем дана великая способность заводить новых друзей.
А вот расписание. «Вторник. Старославянская мифология. Факультатив. преп. Долгов. Аудитория 18».
Восемнадцатую аудиторию Влада знала, там проходили занятия по средневековой немецкой литературе. Небольшая комната с десятком парт и классной доской.
В аудитории никого не было. До факультатива оставалось пятнадцать минут. Влада села за парту, достала телефон, стала листать ленту ВК.
Препод явился ровно в десять. Вошел так тихо, что Влада вздрогнула, когда Долгов поздоровался.
–Здравствуйте, – отозвалась Влада, вставая.
Александр Степанович жестом предложил ей присаживаться, а сам опустился за стол напротив. Достал из портфеля какие-то бумаги, ручку, начал что-то писать.
Только сейчас Влада получила возможность как следует рассмотреть этого человека.
Он был худым, но не настолько, чтобы назвать его изможденным или, тем более, скелетом. Просто от природы поджарый мужчина, который, к тому же, старается держать себя в форме. Слегка впалые щеки, волевой подбородок, тонкий нос с едва заметной горбинкой. Седоватые волосы, аккуратно зачесанные назад. Но главное, что отличало Долгова – голубые глаза, с каким-то даже бирюзовым отливом.
– Что ж, – сказал препод, поднимая глаза от бумаг. – Начнем, пожалуй, занятие.
Владе еще не приходилось бывать на факультативных занятиях, поэтому она ожидала чего угодно, но не того, что произошло. Долгов, вращая в руках телефон, спросил:
– Речкина, вы верите в Бога?
Влада растерялась:
– Да нет, пожалуй, нет.
– Ну, а в дьявола верите?
Влада, все еще ничего не понимая, ответила, что тоже не верит.
Долгов кивнул, начал собирать со стола бумаги.
– На сегодня занятие окончено, – сообщил он. – Жду вас на лекции и на факультативе в следующий вторник.
И препод ушел. Просто ушел из аудитории! Его шаги простучали по полу в коридоре, затем по лестнице – и все стихло! Он ушел.
Влада не могла понять, что произошло. Она тащилась сюда из Полпинки на утреннем переполненном автобусе, толком не позавтракав, потеряв прекрасную возможность понежиться в постели! И ради чего? «В Бога верите? А в дьявола?». Кого вообще в наше время это интересует?! Воланд недоделанный!
Влада в сердцах складывала в рюкзак тетрадки. Надо же! Что он вообще о себе возомнил? И почему Долгов так себя повел с ней? Просто ушел, ничего не объяснив, не попрощавшись?
С другой стороны, в том, что препод ушел с занятия, был очевидный плюс – до следующей пары можно отдохнуть. Влада достала из рюкзака яблоко, взяла в руки телефон. Спасибо за час отдыха, господин Воланд!
Владе не терпелось обсудить случившееся с Лорой, но это удалось только после второй пары, в столовой. Столовая института находилась в ресторане. В буквальном смысле, в ресторане. Ректор сдал одно из принадлежащих учебному заведению помещений в аренду ресторану «Хмели-сунели», который в благодарность обязался кормить студентов. Кормили, конечно, не ресторанной едой, а обычной, как в любой столовке. Суп, картошка с котлетой, салат «витаминный», компот. Многие студенты воротили нос, но не Влада. Влада еще помнила, как в детстве приходилось с мамой и бабушкой есть пустые макароны без всего.
Лора, впрочем, хоть и была из обеспеченной семьи, тоже посещала столовку безо всех этих «фи». Наверное, поэтому они и стали подругами.
– Очень странно, – протянула Лора. – Я бы на твоем месте отписалась от этого факультатива.
– Я думала об этом. Но, боюсь, он тогда меня на сдаче завалит.
– Может, – кивнула Лора. – Этот псих может.
Псих! Влада и не подумала о том, что Долгов может быть просто ненормальным. Хотя внешне он на психа не похож. Но ведь может и притворяться, умело мимикрируя под нормального.
Влада решила не спешить с отпиской от факультатива и понаблюдать за «пациентом».
Как доктор Фрейд.
В следующий раз Влада встретилась с Долговым в пятницу на лекции о мавках. Александр Степанович заявил: многое из написанного о мавках в учебниках и, уж тем более, в Интернете, не в полной мере соответствует действительности. Концепция же знаменитой украинской поэтессы Леси Украинки, сочинившей в XIX столетии поэму «Лесная песнь», не верна в самой сути. Мавками, действительно, становятся души умерших некрещенных девочек, но умерших не от слабости или болезни, а задушенных собственными матерями. Мавки обитают во влажных лесах, появляются, когда земля покрывается весенней зеленью, но вот как именно они появляются, в учебниках и у Леси Украинки не написано. Мавки вылезают из-под земли, когда почва размягчается. Мавка – это отнюдь не добрый дух, напротив, это злой дух, который ищет возможности отомстить людям за то зло, что причинила ему собственная мать.
– Вы так говорите, будто эти мавки существуют на самом деле, – подал голос тот самый рыжий парень по фамилии Мельников.
– А, может быть, и существуют, – отозвался Долгов, и не понятно было, шутит он или говорит серьезно.
Влада с некоторым интересом посмотрела на сидящего двумя рядами ниже Мельникова. Этот парень, кажется, слушает препода заинтересованно и пытается вникнуть. Не то, что другие, которым лишь бы высидеть пару. Лора, например, украдкой рубится в игру на телефоне.
Мельников был из тех парней, что нравятся девушкам. Высокий, в меру мускулистый, с красивым профилем, копной мягких рыжих волос и зелеными глазами.
«Добродушный гигант», – определила Влада.
Ей такие никогда не нравились. Она обычно обращала внимание на «раненых птиц» – парней, которые были никому не нужны, но, вместе с тем, таили в себе какую-то тайну.
Девочка лет тринадцати появлялась из-за деревьев, смеялась, звала Владу за собой. И Влада покорно шла, хотя прекрасно знала, что идти не следует, а внутри у нее все сжималось от страха.
Лес становился все гуще, все темнее. Владе приходилось пробираться через заросли, но мавка, несмотря на то, что была босиком и в каком-то странном платье из веточек, легко перепрыгивала через кочки и коряги.
Мавка внезапно исчезла. Влада осмотрелась. Лес. Густой, непролазный лес.
«Ау! – крикнула Влада, уже понимая: она заблудилась, мавка завела ее в чащобу на погибель. – Ау! Помогите!».
Вдруг она увидела мавку. Девочка сидела на замшелом стволе поваленного бурей дерева и горько плакала. Плечи ее содрогались. Страх как рукой сняло: Владе стало жалко бедняжку. Она подошла к девочке, села рядом с ней, обняла за плечи.
«Не плачь. Как тебя зовут?».
«Рита. – ответила мавка. – Я твоя сестра».
Рита подняла голову, улыбнулась. Мамин нос, мамина улыбка, мамины глаза. Точно, ее сестра! Сомнений – ноль. Но откуда? Какая Рита? Разве у нее есть сестра Рита? Нет, и никогда не было!
Равнодушный, спокойный голос Долгова:
«Мавками становятся души девочек, задушенных собственными матерями».
Влада резко открыла глаза. Светилась красная лампочка на зарядке, на окне дрыхла Рыська, за стенкой у бабушки бубнил телевизор. Она не в лесу, она в своей комнате. В лесу осталась Рита.
Влада пыталась вспомнить хотя бы одну девочку с таким именем, но не смогла. Наверное, она пересмотрела сериалов.
Подхватив со стула большого мишку – подарок мамы на десятый день рождения, – Влада обняла игрушку и уснула.
5
Порой на Владу накатывало чувство страха. Не какой-то дешевый страх вроде того, что бывает при просмотре фильма ужасов или когда приснился дурной сон (примерно, как тот, про мавку). Страх был житейский, простой, и оттого более пугающий. Влада боялась за маму, – вдруг с ней что-нибудь случится? Вон, давление уже пошаливает и преддиабет врач давно определил.
Боялась за себя. Как ей, Владе, жить в этом жестоком мире? Вот окончит она институт, получит диплом историка, куда с ним податься? В школу? Бррр. Владе даже подумать было страшно о том, как она заходит в класс, полный современных детей. Нет уж, куда угодно, но только не в школу, не в учителя!
Тогда что ей остается? Касса в Пятерочке или в Магните? Или, как постоянно твердит Лара, в Москву надо ехать?
А что делать в Москве? Как и на что жить в этом огромном, злом городе? У Лары вроде как родня есть в столице, а у Влады – ни-ко-го.
Нет, уж лучше в родной Полпинке. Устроиться вместо мамы в магазин…
На этом месте ледяная рука ужаса обыкновенно сжимала сердце Влады до такой степени, что она начинала потихоньку подвывать, зарывшись лицом в подушку. Хорошо, мама не видела и не слышала.
Выйти замуж? Во-первых, Владе даже думать было противно о замужестве. Она считала себя асексуалом и была подписана ВКонтакте на соответствующие паблики. Во-вторых, за кого ей выходить? За этих грубых, нечистоплотных, матюкающихся существ, которых именуют парнями?
И все же порой Владе до дрожи хотелось, чтобы сильные – нет, лучше добрые – руки обняли ее, погладили по голове, успокоили, защитили от ранящих стрел жизни, летящих отовсюду. Она понимала, что никогда этого не будет, тем более, пример мамы был перед глазами. Влада понимала, но ничего с собой не могла поделать, и, глядя в свое окошко, грезила о добрых руках.
Во вторник она ехала в универ с еще меньшим желанием, чем в прошлый раз. Ей просто не хотелось оставаться со странным преподом наедине. Мало ли, что еще он может учудить – с головой у Долгова явно не всё в порядке.
Другая бы не поехала вовсе, но Влада с ее комплексом отличницы… Удивительно: отличницей она никогда не была, но комплекс отличницы имела. Если уж за что-то бралась, то выполняла до конца кровь из носу.
Долгов уже был на месте, что удивило Владу: до начала факультатива было еще пять минут. Еще удивительнее был наряд препода, который больше подошел бы студенту-первокурснику: черная толстовка без каких бы то ни было надписей и рисунков, синие джинсы.
– Давайте начнем, – сказал Долгов, кашлянув. Сегодня он выглядел особенно болезненным.
Влада пожала плечами: начинайте.
– Прежде всего, я должен извиниться перед вами, Речкина, – Александр Степанович провел рукой по волосам, – Полагаю, вы были удивлены моими вопросами про Бога и сатану?
Влада ничего не ответила, но по ее лицу было понятно: конечно, удивлена.
– Откровенно говоря, я думал, что вы сегодня уже не придете, – внезапно признался Долгов. – Я бы на вашем месте не пришел. Отправился бы в деканат и написал отказ от факультатива. И так поступило бы 99 процентов студентов.
Владе, как ни странно, польстило, что она оказалась столь уникальной личностью. Избранной. Как Нео из «Матрицы».
Долгов задумчиво смотрел на Владу, подперев голову костистым кулаком.
– Александр Степанович, но почему вы спросили меня о Боге? – спросила Влада, которой было очень неуютно под прицелом этих пронзительных голубых глаз.
Препод улыбнулся. Впервые Влада видела улыбку этого человека, и улыбка была приятной, мягкой и доброй.
– Я хотел узнать, насколько вы рациональный человек. И понял, что весьма рациональный. Вы не верите в сказки. Именно поэтому вводить вас в курс дела мне придется осторожно и постепенно. Иначе вы можете сойти с ума, или, что гораздо вероятнее, сочтете меня сумасшедшим.
Владе надоело ходить вокруг да около, и она выпалила:
– Александр Степанович, вы хотите сказать, что славянская мифология, все эти сказки про Кощея, Бабу Ягу, «Велесова книга» с ее Явью, Навью и Правью – это не сказки?
В глазах Долгова на мгновение вспыхнули синие искры:
– Я хочу сказать, Речкина, что мир гораздо сложнее, чем нам представляется. И, вполне может оказаться, что «Велесова книга», которую большинство высоколобых исследователей обозвали мистификацией, правдивее иных учебников. Неужели в вашей жизни не случалось чего-то странного, непонятного, того, что вы могли бы назвать чудом?
Влада вспомнила глаза, таращащиеся на нее со дна колодца.
– Нет, со мной такого не случалось, – может быть, слишком поспешно, ответила Влада.
– Со мной тоже, – усмехнулся Долгов. – Но это не значит, что этого не может быть. Если мы не знакомы с трансцендентным, то это лишь наш личный опыт, не дающий нам право обесценивать опыт других людей. Нельзя исключать, что однажды и мы с вами побываем по ту сторону человеческого бытия.
– Не хотелось бы, – буркнула Влада.
– Еще как не хотелось бы, – согласился Долгов. – Но порой жизнь не оставляет нам выбора, Речкина.
Влада открыла было рот, чтобы попросить препода называть ее по имени, но тут же закрыла, не решилась. Речкина, так Речкина.
Зато она отважилась на кое-что другое. На такое, что сама от себя не ожидала.
– Александр Степанович, а что случилось с вашими студентами в МГУ?
Спросила – и тут же испугалась. Уж очень нагло, почти нахально это прозвучало. А Влада нахалкой не была.
– Извините, – выдавила она, краснея до корней волос.
– Почитали Википедию? – усмехнулся Долгов. – Ну-ну.
Он смотрел на нее, словно размышляя: стоит ли делиться с этой девушкой чем-то личным, подноготным, или она не заслуживает.
– Речкина, полагаю, вы еще не готовы это услышать. Но как-нибудь я вам обязательно расскажу.
Александр Степанович поднял руку ко лбу, чтобы поправить сбившуюся прядь волос. Рукав его толстовки съехал вниз, и Влада, похолодев от внезапно охватившего ее ужаса, увидела багровый след на тонком запястье Долгова. Это было похоже на ожог, оставленный раскаленным добела широким браслетом.
Препод тут же одернул рукав, нахмурился.
– На сегодня давайте закруглимся, Речкина. Жду вас на лекции и, как обычно, во вторник на факультатив.
Влада была уверена, что Долгов уйдет из аудитории как в тот раз: по-английски, не прощаясь. Однако препод остановился у дверей и, повернув голову, сказал:
– Подумайте над тем, о чем мы сегодня говорили. Порой наша вера в незыблемую реальность может разбиться о дно колодца.
Кивнув, он ушел, оставив Владу в замешательстве: препод прочел ее мысли или же его слова о колодце – простое совпадение?
– Живая? Не убил Долгов?
В голосе Лоры сквозило удивление. Влада засмеялась:
– Как видишь, нет. Но кое-что странное было.
Влада решила не рассказывать подруге про колодец, но об ожоге на запястье препода рассказала.
– Ничего себе, – удивленно протянула Лора. – Даже не знаю, что предположить. Может, у него экзема или что-то в этом роде?
Об этом Влада даже и не подумала. Вот дуреха!
– Да, кстати, это возможно, – сказала Влада, стараясь скрыть свое разочарование. Ничего таинственного и загадочного в мире не существуют, есть только кожные болезни.
Последняя пара тянулась, как сыр, разогретый в микроволновке. Влада слушала преподавательницу вполуха. Лора рисовала в тетради персонажей из Genshin.
Кажется, из всей группы студентов старательно записывал лекцию только Мельников. Склонился над партой, рыжий чуб чуть ли не до тетрадки достает. Теперь Влада знает, у кого можно будет попросить конспект. Ну, это шутка, конечно. Она никогда не попросит.
Вдруг вскинул голову и посмотрел на Владу. Влада вздрогнула и отвела глаза. Какая интересная ветка в окошке!
«Не красней!», – приказывала она себе, но от этого краска лишь сильнее заливала щеки. Хорошо, Лора этого не видела.
– Не хочешь зайти в бар, выпить крафтового пива? – спросила Лора, когда подруги шли к автобусной остановке после последней пары. – А то чувствую себя как в Дне Сурка, институт-дом, дом-институт.
Влада не пробовала пива и в баре никогда не была, но вдруг ей захотелось сделать что-то такое, чего она никогда не делала. В конце концов, ей идет восемнадцатый год.
– А что, давай.
Бар назывался пугающе – «Заводской», но внутри было вполне уютно и никаких работяг с завода с воблами в карманах там и в помине не было. Симпатичные парень и девушка за стойкой разливали пиво, продавали снеки, орешки и какую-то мелкую сушеную рыбку.
Лора заказала две кружки «Крафтового» и орешки. Когда Влада вытащила карточку, чтобы оплатить, Лора удержала ее.
– Гуляем на мои, подруга. Я сегодня при деньгах.
Они присели за столик. Влада отхлебнула почти черную жидкость из высокого стакана, поморщилась. Вкус у пива оказался отвратительно-горьким. Лора заметила гримасу подруги, сказала сочувственно:
– Хочешь, возьмем лимонад?
– Нет. Я допью это.
Еще бы! Ведь это Влада, которая так любит все доводить до конца!
После третьего глотка вкус пива перестал казаться столь мерзким. Нет, он не стал приятным или даже терпимым, но, по крайней мере, горечь не так сильно пробирала горло.
Говорили в основном об учебе, но и о жизни тоже. Оказывается, Лора живет с матерью. Отец нашел молодую и уехал с ней в Сочи, где купил квартиру. Теперь соперница постоянно постит в сети фотографии в обнимку отцом Лоры. Мать каждый день по несколько раз заходит в аккаунт «этой». Злится, но заходит.
– Говорю ей, перестань себя мучить, но какое там, – вздохнула Лора, отпивая пиво. – Ну, а ты как?
Влада ни с кем не говорила о своей семье, об отце, но откровенность Лоры подкупила ее, и она все рассказала.
– Да, у тебя тоже та еще история, – сказала Лора. – И ты даже в интернете фотки отца не искала?
– Нет, – ответила Влада.
– Больно или не интересно?
– Не интересно.
Соврала, конечно. Больно. Но вопрос Лоры был слишком личным, слишком колючим. Влада напряглась, и подруга это почувствовала.
– Прикинь, а я вчера ночью хомяка хоронила, – мрачно процедила Лора.
– Правда? У тебя хомяк умер? Сочувствую!
– Да, умер. Он старый был совсем, больной. Я его в коробочку положила, скотчем хорошо обмотала и пошла в парк хоронить. С ложкой.
– С ложкой?
– Ага. И вот представь. Ночь. Фонарь тускло светит. Я копаю ложкой ямку для своего хомяка и вдруг слышу. «Гражданка, что у вас в коробке?». Поднимаю голову – мент. Молодой совсем. Смотрит на меня, как на психбольную или на наркоманку. Я вдруг понимаю, что он принял меня за закладчицу. Ну, одну из тех, что закладки наркоты делают. Говорю: «Это не закладка, это хомяк». Он не поверил. Мне пришлось скотч разматывать. Разматываю, и реву. Мент увидел хомяка, сам чуть не заревел. «Прости, говорит, работа такая». Помог мне обратно скотчем коробку обмотать и похоронить хомяка.
Влада засмеялась, но тут же спохватилась:
– Прости.
– Да ничего, – отозвалась Лора. – Ситуация, и правда, смешная. А хомяк был старый.
Пиво кончилось. Подруги вышли из бара. На улице уже было темно.
– Слушай, ты можешь переночевать у меня, – неожиданно предложила Лора.
Влада удивленно взглянула на подругу.
– Если хочешь, – слегка смутилась Лора.
– Нет, спасибо, еще последний автобус будет.
– Ок. Тогда потопали на остановку.
Автобус Лоры, как обычно, пришел первым. Влада осталась на остановке одна. Накрапывал холодный дождь, и запоздалая студентка накинула капюшон. На душе было по-прежнему весело: и от окончательного осознания, что у нее появилась настоящая подруга, и от первых в жизни посиделок в баре, и от впервые же выпитого пива.
Но эйфория быстро проходила, сменяясь тревогой. Будет ли вообще, автобус? И что скажет мама?
Влада вытащила из кармана смартфон, открыла приложение «Умный транспорт». Автобус будет! Красная точка с циферкой «2» маячила всего в паре остановок от Влады.
Фух! Отлегло от сердца. Тем более, что на остановке появился новый «персонаж» – высокий, полноватый мужчина с окладистой, клокастой бородой.
– Чё, когда там?
Голос мужчины был неприятным, грубым, как и его вопрос, в котором коротким и резким «чё» были заменены такие конструкции, как «скажите, пожалуйста» или «не подскажете».
В руке у мужика была банка пива, и Владе вдруг стало неприятно, что она какие-то десять минут назад тоже пила этот напиток.
– Через две минуты, – сообщила студентка, стараясь сделать голос приветливым но одновременно таким, чтобы с ней не хотелось продолжить разговор. Влада уткнулась в телефон, с трудом преодолевая желание отойти от мужчины на пару шагов в сторону, чтобы не чувствовать стойкого запаха алкоголя.
Автобус пришел полупустым. Оплатив проезд картой, Влада радостно плюхнулась на свое излюбленное место в задней части салона. Неприятный мужчина с бутылкой пива присаживаться не стал, хотя свободных кресел было немало. Проезд бородач оплатил наличными – долго искал в карманах монетки.
Влада вытащила из сумочки наушники, врубила музыку, стала смотреть на свое отражение в черном зеркале окна. Ощущение, будто кто-то тебя разглядывает, не покидало. Влада скосила глаза. Ну, конечно! Бородач таращился на нее своими пьяненькими глазенками.
Пассажиры выходили на каждой остановке, салон автобуса быстро пустел. Влада взывала к мирозданию: пусть, пусть этот жуткий мужик выйдет! Но бородач стоял себе и стоял, время от времени отхлебывая пиво. Когда пиво, наконец, закончилось, он нагнулся и поставил бутылку под сиденье. Кондукторша – сварливого вида тетка – сделала вид, что ничего не заметила.
До Полпинки оставалось всего две остановки. Первая. «Ну, выходи!». Стоит. Вторая. «Да выйди же ты!». Мироздание осталось глухим к мольбам Влады.
«Конечная», – сообщила кондукторша.
Влада пулей выскочила из автобуса, сжимая в кармане перечный баллончик. Быстрым шагом, почти бегом, помчалась вверх по улице. До дома было недалеко, но предстояло пройти через вечно темный переулок 7 мая.
Картины одна страшнее другой рисовались в голове Влады. Угораздило же ее! Вот тебе и пиво, впервые в жизни выпитое с подругой.
«Чуть что, заору на всю Полпинку», – решила она, и тут же поняла, что этот страшный человек идет рядом. Идет, совершенно не напрягаясь.
– Что вам нужно? – хрипло спросила Влада. – Зачем вы меня преследуете?
– Поляница, не слушай его, – сказал бородач тихим и грустным голосом, в котором не было и намека на алкогольное опьянение.
– Кого? – выдохнула Влада на бегу.
Вот и ее дом. Влада взбежала на крыльцо, забарабанила в дверь.
– Долгова не слушай.
Она услышала и вздрогнула. Долгов? Причем здесь ее препод, и почему она не должна его слушать? И что такое поляница? Ей мучительно захотелось обернуться и расспросить этого человека обо всем. Но дверь открылась, на пороге в световом ореоле стояла мама.
Влада, сразу осмелев, обернулась. За спиной никого не было. Только темнота.
Он неподвижно, точно каменный истукан, стоял рядом с колодцем и смотрел на домик, светящийся двумя окнами. Стоял долго, до тех пор, пока окна не погасли, а на небе не появилась полная луна. Бородач пошевелился и трижды ударил по дубовому мощному срубу. Ударил вроде бы несильно, но вековой сруб затрясся, завибрировал, а где-то в глубине заплескалась вода.
Через несколько мгновений в колодезной глубине вспыхнули два красных фонарика.
– Брат водяной, – негромко сказал бородач. – Поляница растет, если он возьмет ее в оборот, утащи ее на дно.
Из колодца донеслось бульканье, которое с трудом можно было сложить в два слова:
«Будет сделано».
– Я дам знать, – сказал бородач. Он вытащил из-за пазухи буханку хлеба, бросил ее в колодец, и зашагал прочь. Вскоре и след его в Полпинке простыл.
6
– Что случилось? Почему так поздно? – спросила Светлана Егоровна, встревоженно глядя на дочь.
Влада повесила куртку на вешалку, скинула кроссовки.
– Все хорошо, мам. Я с подругой была. На последнем автобусе приехала.
Светлана Егоровна вздохнула:
– Ну, хоть поужинаешь, или накормили тебя?
– Конечно, поужинаю, мам! Кто меня накормит, кроме тебя?
Влада была благодарна матери за то, что та избавила ее от нудных расспросов. Наскоро поужинав разогретыми в микроволновке пюрешкой с котлетой, наскоро почистила зубы и отправилась в свою комнату.
Странно: пережив накануне один из самых сильных страхов в своей жизни, она уснула сразу же, как только ее голова коснулась подушки.
Влада даже не успела забить в поисковик слово «Поляница».
– В древнерусских былинах поляница – это женщина-воительница, которая в своих боевых навыках не уступает своему мужскому былинному аналогу, то есть, богатырю, – так начал лекцию в пятницу Александр Степанович Долгов. – Это вы прочтете в учебниках, это же вы прочтете и в Википедии. И, в принципе, это верно. Поляницы – это, действительно, воительницы, а порой и колдуньи, но вот только в реальности они далеко не всегда обладают физической или магической силой. Поляница может всю жизнь прожить, не зная, что она – поляница, до тех пор, пока не произойдет процесс инициации.
Богатыри – злейшие враги поляниц. Кстати сказать, то, как изображают богатырей в былинах, в корне неверно. Да, среди них были хорошие, добрые, благородные «алеши поповичи» и «илюши муромцы», но, на самом деле, богатыри были наглым сбродом, упивающимся своей сверхъестественной силой. Сбродом, склонным к грабежам и насилию. Люди Тридесятого Царства боялись богатырей гораздо сильнее, чем Соловья-разбойника, Кощея или Бабы-яги.
Рука рыжего студента взметнулась вверх.
– Да, Мельников? – спросил Александр Степанович, с неохотой отвлекаясь от созерцания синиц, скачущих за окном с ветки на ветку.
– Откуда эти сведения о богатырях и поляницах? Они полностью противоречат тому, что написано в учебниках.
Влада впилась глазами в Долгова, ожидая, что тот ответит. Реакция препода ее удивила.
– Продолжим, – сказал Александр Степанович, проигнорировав более чем резонный вопрос Мельникова. Рыжий болезненно скривился, видимо, посчитав невнимание Долгова признаком неуважения: мол, сморозил парень глупость.
Александр Степанович, между тем, принялся со скучающим видом рассказывать то, что вполне можно прочесть о поляницах в учебниках или в Интернете. Владу не оставляло ощущение, что все это препод рассказывает всем, но только не ей.
«А начало лекции было посвящено персонально мне», – подумала Влада, тщетно пытаясь уловить взгляд Долгова.
Как только лекция закончилась, Влада подхватила рюкзак и метнулась к преподавательскому столу.
– Александр Степанович!
Долгов собирал бумаги в портфель.
–Александр Степанович, можно с вами пообщаться наедине?
Влада поняла, что вопрос ее звучит слишком … интимно, что ли, особенно из уст студентки в адрес преподавателя. Поняла, и смутилась.
Долгов, не удостоив студентку взглядом, пробормотал:
– На факультативе, Речкина.
И тут же покинул аудиторию.
– Теперь ты его преследуешь?
Влада оглянулась на Лору, неловко улыбнулась: ей почему-то не хотелось рассказывать подруге о вчерашнем происшествии.
– Так, хотела спросить кое о чем.
– Ааа, – протянула Лора, беря Владу под руку и увлекая ее в коридор.
В коридоре Лора зашептала подруге на ухо:
– Мельников, ну, тот рыжий, говорит, что Мальцева заинтересовалась Долговым. Ну, или его «Ламборджини».
Влада уже знала, кто такая Мальцева. Главная красавица курса. Девушка модельной внешности с копной светлых волос и вечно удивленными, как у куклы Барби, глазами.
– Вообще пофиг, – пожала плечами Влада.
И ей, и правда, было пофиг.
В столовке к Владе и Лоре подсел Мельников. С Лорой он уже был на короткой ноге – познакомились на факультативе по испанскому, на который Влада не была записана.
– Виктор.
Влада представилась. Мельников улыбнулся:
– А я знаю, что ты Влада.
Хорошая у него была улыбка, добрая.
– Я тоже знаю, что ты Виктор, – соврала Влада.
На добродушном лице Мельникова снова расцвела улыбка.
– Зря ты подсел, – буркнула Лора. – Как нам теперь неживописно поглощать тушеную капусту рядом с таким красавчиком?
Виктор заржал, а Влада с трудом удержалась, чтобы не рассмеяться. Но Лора была права: рядом с парнем, и правда, было неловко есть.
– Не смущайтесь, дамы, – отсмеявшись, сказал Мельников. – Я и отвернуться могу, пока вы однокорытничаете.
– Ну, не могу я, это невыносимо, – чуть не подавилась Лора.
Влада впервые взглянула на Виктора серьезно. Надо же! «Однокоротничаете». Что это, если не отсылка на слово «однокорытник» – так Гоголь называл своих соучеников по Нежинской гимназии? Не так прост этот Мельников, кажется.
Виктор, словно прочитав мысли Влады, посерьезнел и, отпив из стакана дешевый сок, спросил:
– Интересуешься славянской мифологией?
Влада кивнула, хотя она и сама не знала, интересуется она этим предметом или нет. Ей просто нужно было узнать, почему у Долгова на запястье след от наручника, и кем был мужик, преследовавший ее накануне.
– Я тоже фанат этой темы, – обрадовался Мельников. – «Велесову книгу» вдоль и поперек изучил, в реконструкциях участвовал.
– Начинается! – Лора страдальчески закатила глаза. – Долгов 2.0 явился, чтобы терзать нас.
– Долгов – специалист мирового класса, – подхватил Виктор. – Я дико рад, что он в наше захолустье приехал, хотя, с учетом того, что с ним произошло в Москве, это и не комильфо.
– А что с ним произошло в Москве? – спросила Влада.
– Как, ты не знаешь? – удивился Мельников. – Его из МГУ выперли.
– Это я знаю. Читала в Википедии.
Виктор хитро улыбнулся и, наклонившись вперед, понизил голос до шепота:
– Но ты ведь наверняка не читала в Википедии, за что именно уволили Долгова?
Влада отрицательно качнула головой.
– Я погрузился за этой инфой в самые недра Даркнета, – похвалился Мельников. – Так вот. Долгов с несколькими студентами воспроизвел какой-то древнеславянский магический обряд, и в результате девушка сошла с ума. Полностью слетела с катушек, сейчас в Кащенко. Долгова оправдали, но в сети уверены, что из-за него девчонка сбрендила.
Влада и Лора, забыв о картофельном пюре, изумленно уставились на Мельникова. Виктор, довольный произведенным эффектом, откинулся на спинку стула и спокойно поцеживал сок.
– Ничего себе, – протянула Лора, глядя на подругу. – Влада, теперь тебе не страшно идти на его факультатив?
– Да, кстати, я тоже хотел записаться, но испугался, что Долгов выжжет мне мозги, – признался Мельников, слегка краснея. Видимо, парню было неприятно признаваться в собственной трусости.
Влада молчала. Ей вспомнился бородач из автобуса. Огромный, жуткий. Что-то в нем было … нечеловеческое.
«Поляница, не слушай его».
Кто же это был? Почему он назвал ее поляницей? Почему она не должна слушать препода?
– Нет, мне не страшно, – сказала Влада, отодвигая тарелку с недоеденным пюре.
– Я тебе в больницу передачки носить не буду, – мрачно пробурчала Лора.
Влада с трудом дождалась вторника. Время тянулось, как засохшая ириска. И это несмотря на то, что к ее с Лорой компании присоединился веселый и добродушный парень Мельников. Вообще, в «универе» все было на удивление хорошо. Разве что немного напрягали презрительные взгляды Божены Мальцевой, но ни на что иное институтская красавица не сподобилась. Единственное: на физкультуре, которая на этой неделе проходила в бассейне, Мальцева, проплыв мимо Влады и Лоры, бросила:
– Клевый купальник, Речкина.
И непонятно было, похвалила она простенький купальник Влады, или попыталась уколоть.
После случая с бородачом Влада возвращалась домой только засветло, и все равно ей было страшно, все равно до боли в костяшках пальцев сжимала в кармане перечный баллончик, следуя от остановки до дома в Полпинке.
Но вот, наконец, и вторник. Влада приехала на полчаса раньше, все это время слонялась по коридорам в ожидании Долгова. Руки холодели от нетерпения.
Вот и десять. Десять и десять минут. Опаздывает преподаватель! Десять двадцать, половина одиннадцатого…
Влада поняла, что Долгов не придет.
Да как же так! Ей же так нужно поговорить с ним, рассказать о бородаче.
«А что, если пойти к нему домой?».
Мысль была дикая, но Влада тут же за нее ухватилась. Адреса Долгова она, конечно, не знает, но ведь можно спросить у Натальи в деканате. Наталья добродушная и приветливая женщина, которая вполне может пойти навстречу студентке.
Влада не ошиблась: Наталья легко сообщила ей адрес преподавателя. Правда, пришлось соврать: Долгов не пришел на факультативное занятие из-за болезни, позвонил Владе, попросил срочно привезти книгу по старославянской мифологии.
«Улица Дуки, 17».
Квартира не указана, это значит, что преподаватель проживает в частном доме.
До улицы Дуки Влада добралась на автобусе. Почему-то она ожидала увидеть мрачный старый дом с резными наличниками на окнах, но увидела вполне современное одноэтажное здание из белого кирпича. Робея, Влада отворила зеленую калитку и проследовала к крыльцу. Справа от крыльца находился гараж, в котором, наверное, стоял «Ламборджини Ураган». С каждым шагом идея поехать к Долгову домой казалась все более безумной: кто знает, как отреагирует преподаватель?
Но отступать Влада не собиралась: будь что будет. Тем более, Александр Степанович наверняка видел ее в окно.
Звонка рядом с дверью не было. Влада постучалась. Сначала робко, затем – сильнее. При последнем ударе дверь внезапно распахнулась. За ней – широкий пустой коридор, упирающийся в современную кухню. Влада с мамой о такой могли только мечтать.
– Александр Степанович! – хрипло позвала Влада.
Тишина.
Влада прочистила горло и позвала еще раз. Получилось звонко.
На этот раз из дома донеслось нечто похожее на всхлип.
«А вдруг, ему плохо?» – пронеслось в голове, и Влада шагнула через порог.
Она прошла по коридору в кухню. Никого. Заглянула в гостиную, обставленную в популярном стиле минимализм: пусто.
«Значит, он в спальне», – решила Влада. Она снова позвала препода и, не получив ответа, отворила дверь спальни. Никого.
Остается уборная. Вот же будет конфуз… Влада зря боялась: в уборной было пусто.
А всхлип раздался снова! Влада огляделась и увидела дверцу в стене справа от кухни. Чулан, кажется. Неужели Долгов спрятался от нее в чулане?
– Александр Степанович, мне нужно поговорить с вами! Срочно!
Из-за двери чулана явственно донесся стон. Да ему, и правда, плохо! Влада бросилась вперед, распахнула дверь и отшатнулась.
Посреди большого чулана, который больше напоминал маленькую комнату, висел на толстых цепях обнаженный по пояс человек. Его голова свесилась на грудь, руки, закованные в кандалы, разведены в стороны, как у Христа. Ноги, правда, были свободны, но он явно держался на них из последних сил.
«Мой препод – маньяк!» – промелькнуло у Влады в голове.
Подвешенный на цепях человек издал стон, затем пробормотал нечто странное:
– Из Нави вышло, в Навь вернется.
И тут же Влада поняла, что перед ней не жертва преподавателя-маньяка, а сам препод!
– Александр Степанович! – воскликнула она.
Долгов тут же вскинул голову. Звякнули тяжелые цепи.
На мгновение Владе показалось, что глаза препода были красными, светящимися… как те глаза из колодца. Но наваждение тут же исчезло.
– Речкина? – слабым голосом спросил Долгов. – Что вы здесь делаете?
– Яаа, – растерянно протянула Влада. – Сегодня факультатив…
– Ах, да! – воскликнул препод. – Как я мог забыть? Но, если я не пришел, вы считаете правильным заявляться ко мне домой? Да не просто домой, а в мой чулан?
Долгов загремел кандалами. Влада заметила, что рядом с ним стоит табурет, а на табурете – ключ. Александр Степанович без видимых усилий дотянулся до ключа, вставил его в замок, провернул.
Освободившись от цепей, Долгов шагнул к Владе.
– Разрешите, – сказал он. Влада посторонилась.
Долгов проследовал в ванную, взял с полочки крем «Морковный». Морщась от боли, стал намазывать иссиня-красные запястья.
Закончив, он снял с вешалки толстовку, быстро надел ее.
– Так о чем таком срочном вы хотели мне поведать, Речкина? – раздраженно осведомился препод.
У Влады кружилась голова, а все происходящее казалось нереальным. Не каждый день видишь преподавателя университета, который приковывает себя на цепь, словно злобного и опасного пса.
– Бородач… – пытаясь собраться с мыслями, пробормотала Влада. Вся эта история с бородатым любителем пива из автобуса уже казалась ей мелкой и незначительной.
Но, взглянув на Долгова, она удивленно вытаращила глаза. Теперь Влада знала, что значит выражение – «у него отпала челюсть». Александр Степанович был явно удивлен, ошарашен и, пожалуй, испуган.
– Где? Когда? – спросил он. – Идемте в гостиную, расскажите все.
Влада замешкалась, размышляя: может, не в гостиную ей надо идти, а бежать в полицию или звонить в психиатрию, заявлять о человеке, вкусы которого очень специфичны.
Влада опустилась на диван. Долгов сел в компьютерное кресло рядом с большой, разлапистой монстерой.
– Слушаю вас.
Собравшись с мыслями, Влада принялась рассказывать. Препод слушал, подперев кулаком голову. На его лице застыло болезненное выражение.
Когда Влада закончила, он негромко и как будто обреченно, сказал:
– Я так и знал. Впрочем, этого следовало ожидать.
– Александр Степанович, почему он сказал мне не слушать вас? – спросила Влада. – И почему назвал поляницей?
Долгов взял стоящую у монитора бутылку с водой, неторопливо открыл крышку, отпил воды.
– Потому что ты и есть поляница, Речкина.
Владу больше поразило, что препод назвал ее на «ты», чем все остальное. Она вдруг со всей отчетливостью поняла, что сидит в доме одинокого мужчины, который двадцать минут назад висел на цепи в своем чулане, и который явно водит знакомство с какими-то подозрительными бородатыми типами. Может, с бандитами.
– Я, наверное, пойду, Александр Степанович, – сказала Влада, поднимаясь.
Долгов болезненно скривился, сказал, снова начиная «выкать»:
– Идите, Речкина. Вы еще не готовы.
Влада не верила, что он ее отпустит.
«Набросится сзади, затащит в чулан, прикует на цепь», – холодея, думала она, шагая к двери.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/vasiliy-gavrilenko-12715917/polyanica-71173414/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Василий Гавриленко
Тип: электронная книга
Жанр: Русское фэнтези
Язык: на русском языке
Издательство: Автор
Дата публикации: 01.10.2024
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: Известный блогер называла эту книгу "Лолитой" мира Славянского фэнтези".